Рассказ о каком нибудь богатыре

Великан, князь-колдун, могучий пахарь, кентавр, хулиган, пьяница — и другие.

Во времена СССР очень сильно переосмыслили наследие народного творчества Руси. У главных героев многих сказаний на первый план вышли черты, положительные с точки зрения советской пропаганды. Сказки в основном использовали как материал для создания детских произведений, так что очень многое пришлось сильно отцензурить или вовсе забыть.

Так, в СССР Баба-яга почти целиком трансформировались из ужасающей колдуньи-людоедки, живущей на границе мира живых и мира мёртвых, в нелепого и комичного персонажа. А некогда популярные в народе похабные истории про «зайку-однояйку» или мрачные рассказы, где медведь по наущению лисы лапами вскрывал себе грудную клетку — и вовсе позабыли.

Подобное произошло и с былинами. Все мы знаем мультфильмы про непогрешимых богатырей, стоявших на страже своей родины — но изначально истории о них были сродни греческим мифам и германо-скандинавским легендам. Богатыри, как и Геракл с Беовульфом, сражались с чудовищами, но, по аналогии с ними, были для простых людей скорее как олицетворение природных сил. Так что они далеко не всегда были однозначно положительными персонажами.

История былин

Прежде, чем перейти к рассказу о самих богатырях, для начала разберёмся, откуда вообще пошли былины, рассказывающие об их свершениях.

Былины — жанр народной эпической песни, в котором рассказываются и мифологические сюжеты, и события реальной истории Руси. Этот жанр возник где-то в районе X века — и в каждом регионе Руси долгое время рассказывались свои былины, почти никак не связанные с другими: в Новгороде были одни истории, в Киеве — совершенно другие. Окончательно жанр сформировался к XIV веку, когда появилась более или менее единая для Руси былинная традиция.

И эта традиция в народе продолжалась вплоть до середины прошлого века — в основном в отдалённых сибирских поселениях. В двадцатых годах советское руководство даже пыталось использовать рассказчиков былин как средство пропаганды среди крестьян. Им предлагалось исполнять так называемые «новины», рассказывающие о современности и восхваляющее Советский Союз.

Однако из-за урбанизации новины, также как и былины, по сути канули в Лету в XX веке. Остались лишь многочисленные стилизации.

Главными героями значительной части былин были богатыри — герои, совершающие различные подвиги и наделённые некими уникальными качествами, вроде нечеловеческой силы.

Среди богатырей встречались и исторические личности: Александр Пересвет, Ермак Тимофеевич. Но чаще всего они были выдуманными персонажами. Даже если за основу брали каких реальных людей — народная молва настолько искажала их образы, что они превращались в совершенно иных персонажей. Так что образ богатыря Ильи Муромца также соотносится с реальной историй, как и правители времён Микенской цивилизации — с персонажами Троянской войны.

История создания первых богатырей восходит ещё к славянской мифологии середины первого тысячелетия нашей эры. Таких персонажей нынче именуют «старшими богатырями». К ним причисляют Святогора, Волха Всеславьевича, Микулу Селяниновича и некоторых других героев.

Но большая часть богатырей в русском фольклоре появилась гораздо позднее и под влиянием самых разных источников.

Образы многих «младших богатырей» создавались под впечатлением от застав, появившихся для защиты русских земель от набегов со степей. Правда само слово «богатырь» могло прийти в русский язык как раз со стороны этих степей из монгольского или одного из тюркских языков как видоизменённая форма слова «багатур» или «батыр». Так что корни некоторых историй о том же богатыре Еруслане Лазаревиче можно усмотреть в подвигах батуров Исфандияра и Рустама из иранского эпоса.

На русскую культуру в те времена активно воздействовала христианская религия — что не могло не отразиться на былинах. Поэтому некоторые сюжеты о приключениях богатырей вполне могли быть списаны с бытия Самсона или Георгия Победоносца. К тому же, во многих былинах регулярно встречались ангелы, а главные герои молились о различных чудесах.

Вопреки сложившемуся мнению Русь не была совсем уж культурно изолирована от Западной Европы. Так что некоторые богатыри — лишь переделанные на русский лад рыцари из куртуазных романов.

И благодаря обилию источников вдохновения истории о богатырях получились самыми разными. Одни былины были насквозь мифологичны — другие были приближены к быту обычных крестьян и горожан. В одних сказаниях богатыри защищали Русь от всевозможных бед — в других богатыри хулиганили, отрывая руки прохожим.

Святогор

Святогор — один из старейших славянских богатырей, что хорошо заметно по былинам о нём.

Его матерью была сама Сыра Земля. Насчёт того, кем же был его отец, так и не сформировалось единого мнения. В одних сказаниях это был бог-творец Род, в других просто некий «тёмный», то бишь слепой, великан — но всё равно персонаж, связанный с потусторонней реальностью. Слепота вообще у русичей, как и многих других народов, ассоциировалась с принадлежностью к иному миру — достаточно вспомнить того же Вия, чьи веки поднимала вилами его свита.

Святогор был великаном громадного роста, столь могучим, что его не могла удержать земля. Поэтому он мог жить исключительно на «Святых горах», по которым он мог передвигаться на своём коне титанических размеров.

В архангелогородских и некоторых других былинах утверждалось, что Святогор — нерусь. Вместе с тем на Восточно-Европейской равнине таких гор не было, что также говорит в пользу того, что миф о Святогоре имеет либо скандинавские, либо карпатские корни. Причём старики среди карпатских русинов вплоть до Первой мировой говорили, что «Мы ще помнэм за вэлэкого нашого дядьку Сватагоря». Они утверждали, что в конце времён он проснётся от своего сна, чтобы в последний момент спасти русинов.

Изначально Святогор в горах то ли охранял Мировой Дуб, то ли сторожил вход из Яви, нашего мира, в Навь, царство мёртвых. С другой же стороны этих врат стояли богатыри-великаны Горыня, Дубыня и Усыня. Несмотря на то, что они также охраняли этот проход, Святогор был не в лучших с ними отношениях.

В отличие от Святогора, они прежде всего олицетворяли разрушительную сторону стихий, нарушающий привычную жизнь. Горыня был персонификацией стихии огня, способной рушить горы. Дубыня олицетворял собой земную стихию и с лёгкостью крушил вековые дубы. Усыня управлял водной стихией, с помощью которой он мог запрудить реку или уничтожить мост. И вообще их прототипами были хтонические чудовища Змей Огненный, Змей Глубин, Змей Вод.

В дальнейшем истории об их охране Нави подзабылись и Горыня, Дубыня с Усыней начали чаще выступать в роли спутников героев сказок. Особенно большую известность получила история их путешествия с богатырём Иван Медведко — получеловеком-полумедведем, чьё родство со зверем чаще всего отражалось на наличии медвежьих ушей. Распространены также были сказки, где эти персонажи встречались с Сосной-богатырём и Покатигорошком — рождённый от горошины богатырём с семуподовой дубиной. В более ранних легендах они сопровождали аж самого Перуна.

В таких путешествиях Горыня, Дубыня и Усыня чаще демонстрировали свои слабости: так одного из них избила Баба-Яга и вырезала из его спины себе ремень. Нередко эти богатыри и вовсе мешали героям сказок: преисполненные завистью, они предавали своего спутника. Но всё же изредка они были полезны и их благодарили за помощь, например, при помощи добычи для них невест.

В итоге на основе образов Горыни, Дубыни и Усыни появились былины о могучих богатырях: Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алёше Поповиче и других. Что иронично, многие чудовища, с которыми боролись эти богатыри, произошли от змеев, служивших прототипами для Горыни, Дубыни и Усыни.

Со временем и история Святогора претерпела множество изменений. Уже мало кто помнил, что он что-то охранял в Святых горах, отчего в народе Святогор прославился как «бесполезный» богатырь. Сила его была громадной — но она была ему в тягость. Так как он не покидал своих гор, то и никаких подвигов он не мог совершать. Опасность угодить под землю добавляла его образу трагичности и обречённости.

Впрочем это не мешало ему в некоторых былинах некоторое время править Царьградом — и даже видеться с самим Самсоном. Тогда же богатырь Микула Селянович направил Святогора к колдуну-кузнецу, напророчившему его будущее. Вообще, восточные славяне долгое время побаивались кузнецов, так как те обладали «тайными знаниями», недоступными большинству людей — отчего их селили подальше от поселений.

Кузнец предсказал, что себе жену Святогор найдёт на неком гноище на далёком-далёком острове. Но когда богатырь прибыл туда, он обнаружил лишь уродливое чудовище, которое тут же ударил мечом в грудь — и сразу же после оттуда уехал.

То чудовище на самом деле было заколдованной царевной Пленкой Поморской. Удар святогоровым мечом снял с неё заклятие и вернул ей прежний облик. Она нашла спрятанный неподалёку клад, с помощью которого основала на острове богатейшее царство.

Благодаря драгоценным камням с этого острова, попавшим в Царьград, Святогор узнал о царстве на памятном ему острове. Когда он из любопытства снова туда приплыл, богатырь узнал по шраму на груди в царевне то самое убитое им чудовище.

В благодарность за спасение девушка вышла за богатыря замуж и родила ему кучу детей, от которых берут начало многие народы мира.

Если верить сюжетам других былин, их брак закончился не очень счастливо: со своей женой Святогор безвылазно жил в Святых горах и почти всё время таскал её с собой в хрустальном ларце.

Как-то на кровать у дуба, у которого спал Святогор, наткнулся Илья Муромец. И пока великан отсыпался после длительного похода, Илья охмурил его жену. Испугавшись просыпающегося ревнивого мужа, она сказала Илье Муромцу скрыться в мужнином кармане.

Святогор Муромца не заметил, а вот богатырский конь его — да. Как только он пожаловался хозяину, что ему не по силам нести сразу двух богатырей, Святогор нащупал Илью Муромца в кармане и вытащил его оттуда.

За измену он тут же на месте изрубил неверную жену на части. Но Илью он пощадил и в итоге даже подружился с ним.

По другой версии, встреча Ильи Муромца со Святогором произошла следующим образом. Илья бродил по горам, пока не наткнулся на спящего великана. Приняв Святогора за нарушителя границы, Муромец начал колотить со всей силы булавой по голове великана — но всё без толку, Святогор ударов даже почти что не приметил.

И потом шутки ради Святогор засунул буйного богатыря в карман. Позже, когда его конь устал от такой непосильной ноши, он его оттуда вынул и они с Ильёй побратались.

Но всё же самый распространённый сюжет о Святогоре — история о том, как он умер. Что довольно нетипично для былин, ведь смерть богатыря была не героической, а довольно фарсовой и нелепой.

Как-то Святогор вместе с Ильёй Муромцем скакал по дороге в Святых горах. И встретился им на пути громадный каменный — а в иных сказаниях деревянный — гроб.

Шутки ради богатыри решили примерить, насколько он им велик. Илье гроб был велик слишком. А вот Святогору он пришёлся в самый раз — и тут же во время примерки крышка гроба внезапно захлопнулась над великаном.

Несмотря на всю свою громадную силу, Святогор не мог откинуть крышку гроба. Илья Муромец тоже не мог вскрыть гроб ни голыми руками, ни своим мечом, ни святогоровым.

Как и всегда с былинами, есть разные варианты продолжения этой истории. То ли Святогор смирился со своей судьбой, то ли в панике, ещё сильнее желая выбраться, он предложил Илье Муромцу перенять его силу. В одних историях он просто дул, чтобы выпустить свой «богатырский дух», в других — предлагал Илье отведать его слюны и пота.

Но Илья перенял только часть сил Святогора, либо с самого начала отказался от такой идеи. Как он сам говорил, ему не надобна такая громадная сила, из-за которой даже по земле ходить затруднительно.

В этом ещё было и символическое значение — Илья Муромец, как и другие подобные ему богатыри, не продолжатель и не приемник Святогора. Так просто силы ему не нужно — она необходима ему для защиты своей отчизны. А там, где он не мог справиться одной лишь грубой физической силой, на помощь ему приходили хитрость, смелость, смекалка и другие качества.

В итоге Святогор окончательно смирился с неминуемой смертью, сказал Илье Муромцу бросить его и продолжить свои странствия дальше. Так в том каменном гробу и умер Святогор.

Волх Всеславьевич

Волх Всеславьевич — сын княжны Марфы Всеславьевны, забеременевшей от змея, обвившегося вокруг её ноги, когда она случайно на него наступила. В ранних мифах этот змей вообще был Огненным Змеем, что делало Волха внуком самого Велеса.

В момент рождения Волха Всеславьевича ударил гром и сотряслась земля, все звери, птицы и рыбы попрятались. Говорят, он родился волосатым и с клоками волчьей шерсти. Молодой князь рос не по дням, а по часам: уже через полтора часа он уговаривал свою мать завернуть его в воинские латы.

С первых же лет он отличался немереной силой. В семь лет он овладел грамотой и обучился различным наукам. Ещё через три года с помощью потусторонних существ он выучился колдовским умениям, из которых чаще всего пользовался способностью превращать себя и других людей в разных животных.

Все эти способности делали Волха великим охотником, главным среди древних славян, прежде всего зависевших от охоты в то время. А охота была связана с многочисленными ритуалами — отсюда и его кудесничество. Во времена развитого земледелия в Восточной Европе ориентированность на охоту и магические способности Волха превратили его если не в отрицательного персонажа, то уж точно в антигероя.

Волх Всеславьевич — один из древнейших славянских богатырей, но в итоге сохранилось лишь несколько историй, главная из которых — его поход в Индию. Хотя эта страна просто самый популярный вариант: в разные былинах это могла быть и Турция, и Золотая Орда — а то и какая другая далёкая страна.

Волх отправился на войну с Индией из-за того, что индийский царь хвалился перед всеми, что с лёгкостью захватит Киев, ограбит и сожжёт его. Правда эта часть былины была придумана в более поздние времена, чтобы хоть как-то оправдать действия богатыря. Ведь по сути это изначально был грабительский поход, напоминавший большую часть межплеменных раздоров.

Во время похода Волх всячески оберегал свою дружину. Пока она спала, он оборачивался серым волком и охотился. Когда его воины проснулись, они сшили себе одежд из волчих шкур, добытых князем, тем самым уподобившись волчьей стае. В таком виде войско Волха добралось до Индии.

Пока дружина отдыхала перед неприступными стенами столицы Индийского царства, Волх обернулся соколом и перелетел через стену. Превратившись в горностая, он сгрыз все тетивы на индийских луках и перепортил все стрелы. В облике волколака он загрыз всех коней в крепости. Всевозможными способами Волх в ту ночь лишал гарнизон оружия.

На утро князь вернулся в свой лагерь, превратил своих воинов в муравьёв и перевёл их через щели в стене в крепость. Индусы не ожидали такой атаки — да и практически нечем им было защищаться. Бой обернулся резнёй.

Все постройки пожгли, всех мужчин в Индийском царстве Волх перерезал, все индийские богатства и всех женщин он увёз с собой в Киев.

В поздних преданиях Волха Всеславьевича начали часто называть Вольгой Святославовичем, хотя был и другой богатырь с таким именем. Кроме того, миф о Волхе наделили некоторыми чертами истории Вещего Олега, так как набег Волхи на Индию ассоциировался с походом Олега на Царьград. Такое сходство князей прежде всего отразилось на истории смерти Волха.

По аналогии с Вещим Олегом, Волху предрекли, что он умрёт из-за своего любимого коня. Когда конь умер, князь, радовавшийся тому, что сумел перехитрить судьбу, решил посмотреть на скелет мёртвого коня. Но как только Волх встал ногой на череп — оттуда тут же вылезла змея. От её яда он вскоре и скончался.

История смерти Волха куда более фаталистична и иронична, чем у Вещего Олега. Князя-оборотня породил змей — и он же убил его.

Микула Селянинович

Былина о Микуле Селяновиче — одна из старейших русских легенд. Правда она не столь стара, как мифы о Святогоре и Волхе Всеславьевиче, которым Микула противопоставлялся. Микула Селянович — могучий крестьянин, которого часто изображали в качестве исполина. В отличие от всех остальных богатырей, что родом из крестьян, Микула так и не переставал быть землепашцем на протяжении всех былин.

Микула Селянович был символом крестьянства и сочетал в себе такие качества, как простота, скромность, доброта, трудолюбие, широта души и бесконфликтность. Внешне он отличался от других пахарей только своей статью, а также хоть и простым, но чистым и красивым нарядом.

Также Микула олицетворял собой силу земли — но куда более упорядоченную, нежели у Святогора. С этим связана одна из главных историй о Микуле Селяновиче.

Как-то раз перед Микулой Святогор похвалился своей силой: если к небу было бы приделано одно кольцо, а к земле — другое, он с лёгкостью поменял бы их местам.

На эти речи Микула усмехнулся, достал из-за пазухи и бросил на землю суму, которую с собой носил. По его словам, там была заключена вся «тягота земная» — и поднять её мог только Микула.

Святогор попытался поднять суму — и у него ничего не выходило. Упрямый великан взялся за неё обеими руками и приложил все возможные усилия, чтобы её хотя бы сдвинуть — но вместо этого он ушёл под землю и умер.

В другой истории Микула проучил уже горделивого Волха Всеславьевича, что символизировало победу земледелия над образом жизни охотников.

В этой былине Волх с дружиной из далека приехал за солью, и в этих неизвестных землях его согласился сопроводить Микула Селянович.

Сперва богатырь-колдун Волх вместе со всей своей дружиной так и не сумел даже сдвинуть соху Микулы, которую он одной рукой с лёгкостью забросил в кусты.

Затем Микула на самой простой крестьянской кобылке обогнал прекрасного княжьего коня.

Ну а после того, как Селянович несколькими взмахами раскидал встреченную толпу разбойников, Волх пригласил его к себе в дружину и посулил огромные богатства. Но Микула отказался: крестьянская жизнь была ему милей.

В более поздних русских преданиях появились истории о дочерях-воительницах Микулы Селяновича. Младшая, Настасья Микулишна, была женой Добрыни Никитича. Старшая, Василиса Микулишна, была женой Ставра Годиновича и одной из женщин-богатырш.

Василиса Микулишна отличалась невиданной красотой, умом и смелостью. А ещё она была скромна и поэтому запрещала мужу хвастаться её качествами. Но Ставр Годинович не послушался её — и за эти речи князь Владимир Красно Солнышко заточил его в темницу.

Прознав об этом, Василиса состригла свои длинные косы, замаскировалась под татарского посла и отправилась ко двору князя Владимира. Там она и вызволила из плена своего мужа.

Садко

Новгородские былины довольно сильно отличались от киевских. В отличие от них, на первый план этих историй выходил не эпик с убийством чудовищ, а гораздо более бытовые сюжеты. И это особенно заметно по былине о Садко — одной из самых любимых историй жителей Великого Новгорода, хотя основа этого мифа сформировалась ещё до основания самого Новгорода. Также это одна из самых оригинальных историй в русском эпосе, сильно отличающаяся от всех остальных былин — но в то же самое время предвосхищающая сюжеты многих историй о богатырях.

Садко не отличался какой-то сверхсилой — да и вообще никогда не проявлял каких-либо ратных навыков. Так как в начале большинства былин он был простым бедным гусляром, он мог рассчитывать лишь на свою удаль и музыкальный талант.

Как-то Садко перестали звать играть на пирах, отчего он пригорюнился и ушел на пустой берег Ильмень-озера играть для самого себя. И тут внезапно показался сам царь морской и, впечатлённый умением гусляра, пообещал наградить его. По плану, предложенному морским царём, Садко отправился в Новгород и побился о заклад на свою голову с тамошними купцами, что сумеет выловить рыбу из чистого золота. И, при содействии царя морского, Садко выиграл спор и разбогател.

Есть вариант этой истории, где Садко вообще не новгородец и не гусляр. Он, дескать, пришёл на Ильмень-озеро передать поклон от реки Волги, за что озеро позволило ему выловить огромное количество рыбы, что сама собой превратилась в деньги.

Эта часть сюжета о Садко уникальна тем, что больше ни в одной другой былине главный герой не получал богатства и славы за счёт сделки с потусторонним и благодаря волшебным предметам.

Несмотря на заработанные Садко богатство, новгородские купцы не считали его за своего и продолжали обходиться с ним, как с бедным гусляром. За это Садко решил расквитаться с купцами и похвастался перед ними, что может с лёгкостью скупить все новгородские товары.

И на этой части сюжета в более поздних вариантах былины делался особый упор, как на борьбе одного человека против общества, противостоянии бедняка, пускай и бывшего, с богачами, — то есть людьми, наделёнными властью. Как можно понять по историям других богатырей, это вообще одна из центральных тем русского эпоса, заявлявшая о себе всё громче и громче на протяжении истории.

Садко послал свою дружину массово скупать все встреченные ими на улицах города товары. Купцы взвинчивали цены на товары — но Садко всё равно скупал их. Скупил он за два дня все товары, что были в Новгороде, но на третий день пришли товары киевские, которые Садко уже не смог купить.

Правда порой Садко таки умудрился скупить и их.

Но победил ли Садко или был побеждён, он всё равно вынужден был отправиться за море продавать все скопленные товары на тридцати трёх кораблях.

И тут начинается самая архаическая часть песни о Садко.

Садко успешно распродал все товары и возвращался домой — как тут с ним случилась беда. В одних историях эта была страшная буря, в других — полнейший штиль. По давнему новгородскому обычаю Садко решил задобрить стихию, забросив в море ларцы с золотом и жемчугами — но всё было бестолку, погода не переменилась. Все поняли, что нужны человеческие жертвоприношения.

Тогда Садко вместе с дружиной бросил жребий, кого же должны бросить в море — чей жребий первым пойдёт ко дну, тем и пожертвуют. В первый раз они бросили жребий — и все жребии единовременно потонули. Тогда Садко специально сделал себе булатный жребий, а всем остальным сказал сделать ивовые. Во второй раз уже только Садко выпало жертвовать собой. В море он отправился на дубовой доске со своими старыми гуслями.

Очнулся Садко уже на дне морском вблизи белокаменных палат. Там он нашёл морского царя, говорящего ему, что он специально подстроил жертвоприношение. С какой целью — тут варианты истории сильно расходятся.

В одних вариантах морской царь остановил корабли Садко для того, чтобы он ответил на давно мучившую его загадку: что ценнее на Руси, золото, серебро или булат?

На это Садко отвечал, что булат, ибо он полезнее и злата, и серебра.

В другой версии былины царю просто захотелось с кем-то поиграть в шахматы — и Садко с лёгкостью обыграл его.

В одном из самых каноничных вариантов, царь морской пожелал снова послушать пение и игру на гуслях от Садко. И его так это развеселило, что он пустился в пляс. От этого море так взволновалось, что начался громадный шторм, погубивший множество жизней. И царь морской всё требовал и требовал, чтобы Садко продолжал играть. А тот, даже зная последствия, никак не мог ему отказать.

Но тут явился седой старец Николай Чудотворец, покровитель моряков — что появилось в поздних вариантах истории: раньше Садко спасала только его находчивость. Старец сказал Садко, что можно тайно порвать струны гуслей и прикинуться, будто гусли сами собой сломались. Так Садко и сделал, отчего прекратился шторм.

Но какими бы не были предыдущие приключения Садко, всё сводится к тому, что царь морской предлагал ему выбрать себе жену из морских дев. В некоторых вариантах гусляра даже специально для этого заманивали на дно морское.

Морской царь представил Садко на выбор целую толпу красавиц-русалок — порой их число доходило до девятисот. И, опять же по наущению старца, Садко из всех девушек выбрал последнюю — Чернаву. После свадьбы гусляр не провёл с ней брачную ночь — и на утро проснулся на берегу речки-Чернавы, что вблизи Новгорода. И свою морскую невесту он после этого никогда не видал.

Эта часть истории Садко самая необычная среди русских былин — даже самые фантастичные из них стремились быть приближенными к реальности и не описывать совсем иных для людей миров, тех мест, куда нельзя так просто обычному русскому мужику дойти хотя бы чисто умозрительно.

Но в то же время этот сюжет содержит одну из самых часто встречающихся тем в былинах — тему сватовства и его последствий. История того или иного поиска невесты — вообще одна из центральных для большого числа героев былин.

Садко женился на нечеловеческом существе, что всегда подчёркивалось в былинах. И то, что он её не воспринимал как настоящую невесту себе, а потом ещё и отвергал, показывало то, как уже в те далёкие времена славяне начали отделять себя от мифического мира. Садко был обычным человеком, что почти не способен отклоняться от правил иного мира — а если бы морской царь повстречался с более могучими и более коварными богатырями из поздних былин, то попросту мог бы и не выжить. Правда из-за своих способностей они чаще проживали свою жизнь довольно трагично, чем персонажи, лишённые таких сил.

Михайло Потык

Сейчас уже мало кто знает богатыря Михайло Потыка. Но в том же XVII веке он был одним из самых известных героев былин — в народе даже ходило популярное «Сказание о трех богатырях свето-русских — о Илье Муромце, о Михаиле Потоке, о Добрыне Никитиче». В одних былинах его звали Потыком, в других — Потоком, и в обоих случаях это была изменённая форма имени «Пътка», означавшего «птица».

Былина начиналась с того, как Владимир Красно Солнышко на пиру рассылал своих богатырей в разные страны собирать дань. Среди богатырей был и Михайло Потык.

Во время своего путешествия по дальней стране Потык как-то увидел у заводи белую лебедь. Но как только богатырь поднял свой лук, чтобы её застрелить, лебедь вымолвила девичьим голосом, чтобы он не убивал её. А после она и вовсе превратилась в прекрасную девушку — Авдотью Лиховидовну про прозвищу Белая Лебедь.

Несмотря на то, что она была колдуньей, чужестранкой, да к тому же явно не человеком, Потык влюбился в неё, бросил все свои дела и в итоге женился на Авдотье. Правда с одним условием от неё — кто раньше из них умрёт, тот должен был себя заживо похоронить с умершим в одной могиле.

В Киеве Владимир был в бешенстве, что Потык не привёз с собой дани, да к тому же женился на какой-то странной чужестранке. Богатыри тоже были недовольны этим — Илья Муромец даже предлагал изрубить её на месте.

Во время очередного похода Потыка Авдотья умерла по неизвестным причинам. Богатырь в спешке вернулся домой, чтобы выполнить своё обещание. Там он похоронил свою жену, встал в могиле подле неё в полном своём вооружении с некоторым запасом пищи и завалил гробницу камнем.

Спустя несколько дней мёртвая Авдотья Лиховидовна превратилась в ужасного змея, попытавшегося сожрать Михайло Потыка. Но богатырь убил чудовище.

По более распространённой версии, в гробницу приполз змей, попытавшийся съесть труп Авдотьи. Потык зарезал монстра и окатил его кровью труп своей жены. Кровь обладала чудодейственными силами, так что вскоре Авдотья ожила и вместе с Потыком выбралась из гробницы.

Новгородский вариант истории на этом закончился. Киевский — по сути, только начался.

Весть о бессмертной прекрасной девице разошлась по Руси и по другим странам. И тут степной царь-колдун Вахрамей Вахрамеич — а по другой версии и сам Кощей Бессмертный — захотел на ней жениться. Для этого он осадил со своим воинством Киев и затребовал у Владимира выдать ему Авдотью.

Михайло Потык героически боролся с бесчисленными ордами врагов. Как-то раз он даже нарядился в девичью одежду, чтобы попасть в стан врага и устроить там резню.

Но в конце концов Авдотья поддалась ухаживаниям Вахрамея и сбежала из осаждённого Киева вместе с ним. Перед эти она обратила Потыка в камень, чтобы он за ней не увязался. В другом варианте богатыря просто распяли у стены в подвале.

Илья Муромец и Добрыня Никитич при помощи некоего калика перехожего освободили Потыка и вместе с ним устремились в погоню за неверной женой. Когда они настигли Вахрамея с Авдотьей, Потык изрубил на куски похитителя, а Белую Лебедь четвертовал конями. Голову колдуньи пригвоздили к воротам Киева в назидание всем.

Этот сюжет почти настолько же древний, как былина о Садко, что можно понять хотя бы по языческому обычаю хоронить супругов вместе. В этой былине уже показаны последствия того, что будет, если всерьёз взять в жёны иномирное создание: нечисть всё равно уйдёт к нечисти, а богатырю придётся убить злобное создание.

Дунай Иванович

Богатырь Дунай Иванович раньше служил князю литовскому — но как-то он переметнулся на сторону русичей и начал служить князю Владимиру. То, что княжество Литовское появилось уже после Владимира Красно Солнышко, было неважно для сказителей: времена правления Владимира уже считались легендарными, так что тогда могло происходить почти что угодно.

Однажды во время своего похода Дунай Иванович встал лагерем в лесу. И проезжавший неподалёку Добрыня Никитич сильно возмутился его шатру: он был изумляюще роскошным, да к тому же был весь исписан литовскими надписями, всячески оскорбляющими русских богатырей.

Слово за слово, между Добрыней и вспыльчивым Дунаем началась перепалка, которую сумел разнять только оказавшийся там внезапно Илья Муромец. В конце концов за это князь Владимир бросил Дуная в темницу.

О Дунае Ивановиче вспомнили только спустя долгие годы, когда князь Владимир на пиру объявил, что хочет жениться на Евпраксе, дочери литовского князя. Тогда-то и подумали, что лучше в качестве свата отправить Дуная, так как он ранее служил тому королю.

Дуная вытащили из темницы — но вместе с ним на задание отправили Добрыню Никитича.

Литовский князь заявил, что Дунай с Добрыней — недостаточно «высокие» послы, чтобы он мог их принять. Да к тому же он был взбешён тем, что к нему посмел явиться Дунай, предавший его службу — так что богатыря бросили в темницу.

Дуная освободила Настасья — дочь литовского князя, в которую богатырь был давно тайно влюблён. Пока Добрыня Никитич разбирался со стражей, Дунай Иванович силой выбил из князя согласие на женитьбу Евпраксии с Владимиром.

На обратном пути Дунай приметил следы неизвестного витязя. Почуяв опасность, он приказал Добрыне с Евпраксией поезжать в Киев, пока он будет разведывать, кто же это был.

Увидев богатыря, Дунай тут же вступил с ним в бой. После тяжёлой битвы он повалил его на спину и, пока заносил нож над его горлом, выяснилось, что это была Настасья. Вскоре они уже во всю целовались и договаривались о свадьбе.

В Киеве Владимир с Дунаем играли свои свадьбы в один день. И во время пира Дунай похвалился, что он — самый меткий стрелок среди всех собравшихся. Настасья оспорила это.

В доказательство своего превосходства она положила на голову мужа своё серебряное кольцо, в которое трижды попала стрелой из лука, да к тому же разрезала третьей стрелой вторую на две части. Всё это взъярило хмельного Дуная, и он заявил, что может с лёгкостью проделать абсолютно то же самое.

В первый раз стрела Дуная просто не долетела. Во второй раз он промахнулся. Перед третьим выстрелом Настасья взмолилась, чтобы Дунай не стрелял, и рассказала, что она беременна от него.

Но это ещё больше распалило богатыря и он уже нацелил свою стрелу прямо в сердце Настасьи. И в этот раз он попал прямо в цель.

Спустя несколько мгновений Дунай осознал свершившееся и своим ножом распорол живот своей мёртвой жены, где действительно увидел сына. В горе он бросился на своё копьё — и умер рядом с Настасьей.

Почему же почти все сюжеты о браке в былинах столь трагичны? Да просто истории о счастливом браке были не столь интересны древним сказителям.

Михайло Козарин

Козарин был девятым ребёнком в купеческой семье — и почему-то с самого рождения его возненавидели родители. Братья же вообще хотели его убить. Козарина почти сразу же отдали на воспитание бабушке. Чаще упоминалось, что всё это случилось из-за сглаза. Но иногда всё же давалось понять, что это скорее из-за того, что он изначально не был желанным ребёнком — к тому же претендовавшим на свою долю наследства.

Михайло Козарин вырос могучим богатырём и, по былинной традиции, отправился на услужение князю Владимиру. Первое задание Козарина было довольно простым: приехать к синему морю и настрелять гусей да лебедей.

Только Козарин настрелял птицу, как увидел на дубу чудного старого ворона: «ноги, нос — что огонь горят». Но когда герой достал лук, чтобы пристрелить ворона, тот вымолвил человечьим голосом, чтобы богатырь пришёл на помощь бедной девице, которую в плен увели татары. В более поздней версии не было татар, которых уже рассматривали как более глобальное зло, по части которого скорее взятие целых городов. В том варианте ворон рассказывал про то, как змей насильно женил на себе девицу, что потом от него родила двоих змеёнышей.

Козарин пришёл на описываемый вороном холм, расправился со всеми врагами, увидел прекрасную девушку и чуть было не влюбился в неё — но выяснилось, что это была его сестра.

Былина заканчивалась тем, как Козарин привёл сестру обратно к своим родственникам. Но и после совершения подвига семья его не приняла.

Хотен Блуденович

Жили-были две вдовы. Одну звали Блудова вдова и у неё был сын по имени Хотен Блуденович. Другую звали Часовая вдова — и она опекала свою дочь Чайну Часовичну. Первая была довольно бедна — вторая же скопила огромное богатство благодаря ростовщичеству.

Как-то на пиру Блудова вдова решила сосватать своего сына за дочку Часовой — но та оскорбилась такому предложению, всячески прилюдно обругала сватью и её род, да к тому же облила вином её шубу.

Раздосадованная Блудова вдова рассказала обо всём своему сыну-богатырю. Он возмутился и ночью пошёл к дому Часовой вдовы. Хотен разнёс голыми руками всю избу Часовых и разорвал на части Чайну Часовичну — но по более известной версии просто выкрал её. За богатырём погнались девятеро братьев Чайны. Хотен Блуденович их всех убил — но по более известной версии просто жестоко избил и взял в плен.

Горюющая Часовая вдова пришла к Владимиру и выпросила у него войско, чтобы освободить её детей и покарать Блуденовичей. Но и войско богатырь поборол — одним лишь криком, чтобы не принести больше несчастий воинству бедняков.

В итоге Часовая вдова была вынуждена прийти в одиночку к дому Блуденовичей, моля о том, чтобы Хотен освободил её детей. В одном варианте этой истории он попросил себе большое приданое и женился на Чайне. В другой — заявил, что ему нужно было только проучить вдову и что он никогда не женится на богачке, ибо богачи ему противны.

Никита Кожемяка

Прообраз Никиты Кожемяки встречается в письменных источниках ещё с 992 года и записан в самой «Повести временных лет». В ранней версии этой истории говорится о простом юноше-кожемяке, что поборол в одиночку печенежского богатыря.

В более же поздних переложениях этот сюжет соединился с мифом о борьбе бога Перуна с облаком. Сперва печенежский богатырь превратился в великана — а затем и в змея. Никита теперь был настолько могуч, что мог одной рукой содрать шкуру с ещё живого быка.

В обновлённой версии былина начиналась с того, как змей выкрал дочку Владимира Красно Солнышко. Князь послал голубя к Кожемяке с приказом спасти его дочь — Кожемяка проигнорировал письмо. Затем князь послал к нему свою дружину — она испугалась того, как богатырь разорвал одним резким движением дюжину шкур, и сбежала. В итоге Владимир направил к нему толпу детей — и уже им удалось разжалобить богатыря и уговорить спасти дочку князя.

Никита Кожемяка обмотался пенькой и обмазался смолой, что сделало его неуязвимым к атакам змея, и пошёл биться. Несколько дней бился богатырь со змеем. Уставший змей запросил пощады и предложил поделить с Кожемякой весь мир напополам. Никита согласился и запряг змея в трёхсотпудовый плуг и вспахал с его помощью всю землю. Как только он дошёл до моря, богатырь сказал, что нужно вскопать и морское дно. Так змей и утоп.

Уже в такой довольно ранней истории о змееборцах видны все элементы будущих былин о борьбе с чудовищами-олицетворениями враждебной стихии. Также по этой былине видно то, как русские богатыри не особо-то жаловали власть имущих и стремились скорее помогать простому народу.

Алёша Попович

Алёша Попович был сыном ростовского попа и рос не по дням, а по часам. И в этом видно огромное влияние истории Волха Всеславьевича: в момент рождения Алёши бил гром, сам он в младенчестве просил свою мать запеленать его в кольчугу, а не в пелёнки. Да и многим другим Попович походил на Волха.

Прежде всего, как и любой поповий сын, по поверьям русичей, Алёша отличался огромной хитростью и изворотливостью. Силой же чаще всего в былинах он не отличался: то его изображали довольно хилым, то наделяли какими-то увечьями вроде хромоты, а то и вовсе изображали трусоватым персонажем. Также его отличали насмешливость, хвастливость, кичливость, коварство и порой даже злобность.

Первый свой подвиг Алёша Попович совершил, когда шёл в Киев, чтобы попасть в дружину князя Владимира. Тогда он встретил Тугарина Змеевича, что в разных былинах выглядел то просто могучим татарином на крылатом коне, то натуральным огненным змеем.

Алёша чаще всего побеждал его при помощи хитрости.

В одной былине он молился богу — и тот насылал бурю с дождём, из-за которых тушилось окружавшее Тугарина пламя, а он сам терял способность летать. После чего богатырь с лёгкостью добивал противника.

В другой богатырь притворялся, будто глух. А когда Тугарин приблизился к нему предельно близко, чтобы сказать ему что-то, Алёша резко обернулся и отрезал Тугарину голову.

Также в народе ходил вариант этой истории, в котором Алёша встретил-таки Тугарина уже на пиру у князя. Тугарин, объевшись разными кушаньями и упившись вином, начал приставать к княгине и даже класть свою голову ей на грудь. Алёша не выдержал такого оскорбительного поведения и метнул в него свой нож. Завязалась драка, в которой победил Попович.

Алёша Попович был крайне охоч до девушек.

Так однажды, когда Добрыня Никитич уезжал в дальний поход, Алёша заявился домой к Настасье Микулишне, его жене, и объявил, что её мужа, дескать, убили. И раз уж она теперь вдова, то предложил ей выйти за него. Сперва она отнекивалась, говорила, что всё ещё ждёт мужа. Но когда прошло двенадцать лет с момента его отъезда, Настасья потеряла всякую надежду на его возвращение и согласилась выйти замуж за Алёшу Поповича — тем более в сватах у него уже был сам князь Владимир.

Состоялась свадьба, на которой устроили пышное празднество. И тут внезапно всё заглушила умелая игра одного таинственного гусляра, на которого все вынуждены были обратить внимание.

Гусляр запел о том, что девице не пристало жениться снова при живом-то муже. То был переодетый Добрыня Никитич, таки вернувшийся домой. Свадьба разладилась, а Добрыня Никитич избил Алёшу до полусмерти и отпустил на все четыре стороны.

Это сюжет очень древен — достаточно вспомнить довольно похожую историю о возвращении Одиссея домой.

Другая былина об Алёше Поповиче начиналась с того, как на пиру у Владимира все хвастались кто чем. Одни братья Збродовичи, порой звавшиеся Петровичами, молчали. А когда князь напрямую спросил их, есть ли им чем хвастаться, они рассказали о своей прекрасной сестре Елене, которую берегли вдали от всех.

Алёша Попович тут же заявил, что братья на самом деле плохо следят за своей сестрой и что он уже давно с ней живёт как с женой — не было лишь свадьбы. Ему никто не поверил, поэтому в качестве доказательства он предложил братьям бросить в закрытое окно палат их сестры снежок — это их условный сигнал. Тогда она откроет окно и опустит до самой земли полотно, по которому можно подняться наверх.

Братья это проделали — и, к их ужасу, всё это оказалось правдой. Взбешённые браться приготовились уж было зарубить сестру в чистом поле — но вмешался Алёша Попович и успел убить братьев раньше.

Правда у этой былины есть и другая концовка: братья всё же сумели одолеть богатыря и отрубили голову и Алёше, а потом зарезали и Елену.

Добрыня Никитич

Добрыня Никитич родом из богатого купеческого рязанского рода. Отца его звали Малк, так что отчество Добрыни — Малкович.

Он был очень могуч, но кроме того и крайне образован, учтив, дипломатичен и даже знал двенадцать языков. Благодаря таким качествам Владимир постоянно посылал его в дипломатические миссии и собирать дань. Добрыня был азартен — но в меру, из-за чего зачастую просто выигрывал у царей и королей всю дань со сторицей.

Вообще, одним из главных прототипов для образа Добрыни Никитича послужил воевода Добрыня, дядя Владимира Красно Солнышко. В народный эпос он попал после объединения с традиционными историями о змееборцах. Что хорошо заметно по следующей былине.

Как-то раз Добрыня пошёл купаться на Пучай-реку — и тут на него внезапно налетел змей. В завязавшемся бою богатырь одолел змея и сохранил ему жизнь — с условием, что змей никогда не будет летать в земли киевские, а Добрыня — никогда не ходить в земли змеиные.

Но не послушал его змей и некоторое время спустя похитил князеву племянницу Забаву Путятишну. Тогда Добрыня пришёл во владения змеевы, убил его и освободил девушку.

Одна из наиболее часто встречающихся точек зрения — данная былина сродни истории Георгия Победоносца. Змей олицетворял собой язычество, а Добрыня — воеводу Добрыню из реальной истории, что крестил Новгород. Причём, по словам новгородцев, «Путята крести мечом, а Добрыня огнём».

После окончания службы у Владимира Добрыня как-то прогуливался по Киеву и бросал камни в окна, с лёгкостью разбивая их. По другой версии он увидел голубей, что ему показались нечистой силой, и неудачно попытался их пристрелить из лука. В любом случае это привело к гибели змея, любовника колдуньи Маринки Кайдаловны.

Колдунья решила женить Добрыню на себе. Но никак ей не удавалось его в себя влюбить. Тогда она превратила богатыря в золоторогого тура и уже в таком виде насильно женила на себе.

На пиру у князя Маринка по пьяни похвасталась перед всеми в том, что пленила Добрыню. Это услышал один из родственников Добрыни и отправился спасать богатыря.

Когда Добрыню расколдовали, он пришёл к Маринке и перво-наперво обвинил её в измене со змеем поганым. За это он, по давнему обычаю, отрезал ей губы, руки и ноги, так как она целовалась со змеем, обнималась с ним и ногами оплетала его.

Следующий брак Добрыни уже был счастливей.

Однажды Добрыня ехал по степи — и увидел целиком закованного в броню воителя, скачущего на коне. Догнал его богатырь — и со всего размаху ударил его по голове дубиной. Но тот всадник даже не шелохнулся.

Изумлённый Добрыня подъехал к ближайшему вековому дубу, чтобы проверить свою силушку богатырскую. От его удара дуб разлетелся на куски. Тогда Добрыня снова догнал всадника и снова ударил его со всей силы по голове — но опять никакого эффекта.

Обернулся всадник, чтобы проверить, что это рядом такое мельтешит — и выяснилось, что это Настасья Микулишна, дочь Микулы Селяниновича. Она усмехнулась и сравнила удары Добрыни с укусами комарика, на что последовал очередной удар от богатыря. После этого она взяла богатыря с конём себе в руку и засунула к себе в карман. Да, порой в былинах персонажи с лёгкостью меняли свои размеры, что сейчас смотрится парадоксально.

По аналогии с былиной о Святогоре, конь не выдержал веса двух богатырей. Тогда Настасья решила посмотреть на Добрыню Никитича повнимательней: если б он был старым да нехорошим, то срубила бы ему голову, если б он был молодым да пригожим, то вышла бы за него замуж.

Добрыня приглянулся богатырше — и вскоре у них состоялась свадьба, после которой они жили вполне счастливо.

Илья Муромец

Образ Ильи Муромца начал формироваться довольно поздно — первые былины о нём появились только в XIV веке. Но это не помешало ему в итоге превратиться в одного из самых главных богатырей русского эпоса. Скорее это произошло потому, что в его былинной биографии в равных пропорциях соединились и очень архаичные сюжеты, и отпечаток трагедии монгольского вторжения, и более поздние мотивы. Также нельзя не заметить в его истории как западные, так и восточные мотивы. Искать прототип Ильи Муромца в реальной истории нет особого смысла, так как по сути он — синтез громадного числа мифов и легенд.

Родился Илья Муромец в крестьянской семье в селе Карачаево, что вблизи города Муром. С детства он был разбит параличом и не мог двигать ни руками, ни ногами, так что первые тридцать три года жизни он мог лишь лежать на печи. Поэтому из-за большого возраста, в сравнении с другими богатырями, Илью показывали как наиболее мудрого, рассудительного и спокойного богатыря земли русской.

Но всё изменилось, когда к нему пришли калики перехожие. В других вариантах это могли быть и волхвы, и какие-то святые, и сам Иисус Христос.

Калики попросили Илью принести воды — что тот, естественно, не мог сделать. Тогда они сами принесли ему три чарки воды. Первая чарка убрала с него паралич. Вторая — даровала ему громадную силу. Но с ней он мог уйти под землю, как Святогор — так что ему дали отпить из третьей чарки, чтобы убрать часть силы.

После это старцы сказали Илье, чтобы он с новообретённой силой отправлялся в стольный Киев-град для совершения подвигов.

В самом начале пути он, по научению каликов, нашёл особый камень, под которым обнаружил оружие и доспехи. Чуть позднее он нашёл в поле себе богатырского коня.

Илья Муромец с лёгкостью отбил татарскую атаку на Чернигов. Благодарные жители города предлагали то стать князем над ними, то их воеводой. Но Илья отказался: это его не интересовало.

Затем Илья встретил путеводный камень, на котором было начертано:

Сперва богатырь поехал направо — там Илья встретил сорок разбойников, которых убил. Затем вперёд, и там он увидел терем с девками, что обкрадывали и убивали всех путников — и с ними богатырь расправился. Напоследок он повернул налево и, сдвинув громадный булыжник, заполучил большое сокровище, которое раздал беднякам.

Под конец своего пути в Киев Илье повстречался Соловей-разбойник. В разных былинах он показан то как человек, способный могучим свистом сбивать деревья, то как нечто с птичьими крыльями, слабо похожее на человека. Но и с ним Илья справился и отвёз его голову в Киев.

В Киеве Илья обнаружил, что город захвачен обжорливым степняком Идолищем Поганым, запретившим нищенствовать и исповедовать веру православную. Илья Муромец тайком пробрался в его покои и после непродолжительной стычки рассёк Идолище пополам соломенной шляпой.

Так Илья прославился как один из главных киевских богатырей. Многие свои подвиги он совершил на богатырской степной заставе у границы княжества. Там Илья, например, убил Жидовича — хазарского богатыря, по обычаю хазар исповедовавшего иудаизм.

Как-то во время своих странствий в степях Илья Муромец повстречал чужеземную богатыршу. Он поборол её в поединке — после чего на некоторое время остался у неё пожить. Богатырь уехал, а у воительницы остался от него ребёнок. Перед отъездом Илья подарил ей памятный крестик, по которому должен был узнать собственное дитя. Илья Муромец не мог остаться у них, ведь он должен был продолжать защищать свою родину.

Сын Муромца получил имя Сокольник и заполучил по наследству от отца громадную силу. Когда он вырос, то отправился в поход, чтобы убить отца, обесчестившего его мать и оставившего их одних.

Сокольник пересёк границу княжества самым наглым образом — но богатыри не могли остановить его: одних он сильно ранил, других — убил.

Тогда в бой с ним вступил сам Илья Муромец. Несколько дней длилось их сражение — но в итоге Илья сумел повалить соперника. Только он приготовился перерезать глотку врагу, как приметил тот самый крестик. Илья обнял своего сына, помирился с ним, увёл в шатёр и пообещал место в киевской дружине.

Сокольник жаждал только мести. И поэтому, когда Илья уснул, то попытался его зарезать. Богатырь проснулся и хладнокровно придушил обманщика.

Несмотря на все свершения Ильи Муромца, Владимир Красно Солнышко не ценил его. Как-то во время пира, на котором чествовал своих бояр, он принялся всячески оскорблять Илью. Подначивая его, князь подарил ему рваную татарскую соболиную шубу, чем ещё больше уязвил русского богатыря.

В ответ Илья начал издеваться над щегольскими манерами князя и бояр. Шубу он истоптал. В некоторых историях Илья Муромец даже до смерти избивал плёткой всех бояр и всячески угрожал то же самое проделать с самим Владимиром. После он демонстративно покинул богатый княжеский пир и пришёл в самый обыкновенный кабак, где пировал с беднотой и всячески ругал князя.

Всё это разъярило Владимира, из-за чего он приказал бросить его в темницу, завалить её камнями и заморить Илью там голодом.

Богатыри не сумели ослушаться приказа — но сразу же после этого все разом оставили службу, покинули Киев и разошлись по земле русской.

Годами Илья выживал только благодаря тем крохам, что могла протиснуть ему через щели жена князя Евпраксия.

Десятилетие спустя к Киеву подступилось громадное татарское войско во главе с царём Калином. Город защищать было некому, так что князь в панике приказал освободить Илью Муромца.

Богатырь за годы тюрьмы и голода несколько подрастерял свои силы, но всё ещё был могуч. Он сумел быстро собрать по Руси всех оставшихся богатырей и организовать оборону Киева против громадных орд врагов.

Во время очередной вылазки Илью заманили в яму и пленили. Но в палатке царя Калина богатырь освободился и голыми руками перебил царя и всё его окружение. Всё остальное русское воинство довершило разгром противника.

Но пока богатыри ликовали и праздновали победу, то ли все мёртвые татары ожили, то ли внезапно налетела ещё большая орда врагов. Так и погибли все русские богатыри в неравной схватке во время Камского побоища.

Если убийства чудовищ, как и поединок с собственным сыном, можно отнести к пережиткам древних сказаний, то история конфликта с Владимиром и гибели богатырей в неравной схватке — история плоть от плоти времён монгольского нашествия.

Перед вторжением назрел серьёзный конфликт бедняков с богачами и боярами, не желавшими ничего делать с набегами со стороны степи. Такая ненависть к боярам и передалась Илье Муромцу. А Камское побоище — олицетворение громадного числа сражений, трагически проигранных степнякам: от битвы у реки Калки до сожжения Москвы Тохтамышем.

Данило Ловчанин

В более поздних былинах князь Владимир показан уже не просто как помеха для защиты родины, а как самый натуральный злодей. Его дружинники и советники напоминали не легендарных героев-змееборцев, а скорее опричников. В этих былинах так и веет атмосферой скорой Смуты.

Как-то во время пира Владимир изъявил желание жениться на какой-нибудь прекрасной девице. Советник князя, Мишата Путятин, посоветовал ему Настасью Никуличну, любимую жену княжьего охотника Данилы Ловчанина. На вопрос, что же делать с мужем, советник предложил отправить Ловчанина на охоту, на которой его гарантированно должны были разодрать дикие звери. На том и порешили.

Перед отправкой на охоту мужа Настасья почувствовала опасность и уговорила Данилу взять с собой вдвое больше стрел, чем он брал с собой по обыкновению. Благодаря этому Ловчанин выжил и исполнил княжеский приказ.

Но на обратном пути ему дорогу перегородила владимирова дружина, которую князь отправил на всякий случай, если вдруг Ловчанин не погибнет на охоте. Началось сражение, в котором Данила перебил почти всех. Но как только бой стих, из кустов выскочил прятавшееся всё это время Путятин и выстрелил богатырю в спину из лука. В другой же версии Данила Ловчанин закололся сам от безысходности, когда против него вышел родной брат Никита Ловчанин и Добрыня Никитич, брат названный.

Горюющая Настасья Никулична выпросила у Владимира право попрощаться с погибшим мужем. Она легла подле тела Данилы Ловчанина — и закололась булатным ножом.

Сухман Одихмантьевич

Как-то на пиру князь Владимир приказал богатырю Сухману Одихмановичу пойти и поймать живого лебедя голыми руками. Пригорюнился Сухман и приехал к берегу Днепра.

Но там он увидел полчища татар, форсировавших реку. Оружия у него не было, поэтому он вырвал рядом стоявшее дерево — и, размахивая им, изничтожил всю орду. Но трое последних татар-таки сумели ранить Сухмана. Богатырь закрыл рану маковыми листочками и поехал докладывать о своём подвиге князю.

Но Владимир в Киеве отправил Сухмана за решётку в подземелье: приказа поймать лебедя тот не выполнил, а в россказни богатыря князь не поверил.

Только когда Добрыня Никитич съездил до Днепра и привёз в доказательство правоты богатыря окровавленную дубину, Сухмана освободили из темницы, его начали одаривать. Но гордый богатырь не захотел получать дары от ненавистного князя, выдрал из раны маковые лепестки, истёк кровью и умер.

Еруслан Лазаревич

Еруслан Лазаревич в XVII — XVIII веках был чуть ли не самым популярным богатырём за счёт того, что про него массово создавались различные лубки. Многие истории о нём послужили основой для некоторых каноничных былин об Илье Муромце. Сюжетами о Еруслане вдохновлялся Пушкин при написании «Руслана и Людмилы».

Былины о Еруслане Лазаревиче были оригинальным сплавом западных и восточных мифологий. Так, например, Еруслан — видоизменённый батыр Рустам по прозвищу Арслан из иранской мифологии, а история о замедлении времени — взята прямиком из англосаксонских и гэльских преданий.

О национальности Еруслана ничего не говорится — но он скорее всего не был русским, так его отец — Лазарь, дядя иноземного короля Картауса.

Своему отцу молодой Еруслан приносил только одни проблемы: когда он разыгрывался, кого возьмёт за руку — тому руку вырвет, а кого за ногу — тому ногу выломает. Когда Еруслану исполнилось десять, бояре выдвинули королю Картаусу ультиматум: либо мальчик уедет из их королевства — либо они. Еруслан Лазаревич сказал расстроенному отцу, чтобы тот построил ему каменные палаты возле моря — и оставил его в уединении. Так с мальчиком и поступили.

Когда повзрослевший Еруслан объезжал своего нового коня, он наткнулся в поле на две стоявшие друг напротив друга армии. На одной стороне был Картаус с отцом Еруслана, на другой — Данила, князь Белый. Витязь перебил всё вражье войско, а Данилу, обещавшего впредь больше не сражаться с Картаусом, отпустил. Король извинился за изгнание и предложил богатырю место в дружине — но Еруслан отказался от наград и почестей.

Во время своих дальнейших путешествий он встретил рать Феодора-змея, побитую русским богатырём Иваном. Желая помериться силами с Иваном, Еруслан догнал его. Поединок закончился, не успев начаться: Еруслан одним точным ударом тупым концом копья в грудь повалил Ивана с коня. Но Еруслан не убил богатыря — вместо этого он побратался и пообещал ему помочь добиться руки Анастасии, дочки царя Вахрамея.

Для этого Еруслан Лазаревич напал на Феодула-змея, жившего неподалёку от столицы вахрамеева царства. Он отсёк две его головы из трёх, пообещал не убивать, оседлал его и в таком виде прибыл в город. Жители города страшно перепугались и не поверили обещаниям змея примиритсья с ними — тогда богатырь отсёк и третью голову Феодула. Так он сосватал Ивана за дочку Вахрамея.

После убийства Феодула Еруслан решил съездить домой повидаться с родителями. Но по дороге он попал в Девье царство, выглядевшее как великолепный сад, где живут прекрасные девы. Еруслан погостил в Девьем царстве лишь неделю — но, к его ужасу, во всём остальном мире за это время прошло целых восемь лет.

Когда Еруслан вернулся в родные края, то увидел лишь пепелище. Как выяснилось, много лет назад князь Белый, вопреки данному обещанию, вторгся в королевство, всё порушил и уволок всех в плен.

Еруслан тайком пробрался в крепость Данилы и увидел в тамошней темнице Кортауса с Лазарем, которым выкололи глаза. Пленники рассказали ему, что они могут прозреть, если их глаза помазать свежей печенью и горячей кровью Зелёного царя. Богатырь тут же отправился на его поиски.

По наводке девы-колдуньи, обращавшейся в птицу, Еруслан пришёл к говорящей отрезанной голове богатыря-великана, что даровала ему меч-кладенец и научила, как можно убить Зелёного царя.

Вооружённый мечом-кладенцом и советами отрубленной головы Еруслан пленил Зелёного царя, а потом с помощью его печени и крови исцелил своего отца, Картауса и других ослеплённых пленников. Данилу богатырь забил об землю до смерти.

Во время своих очередных странствий Еруслан пересёк границу индийского царства, чем был очень недоволен богатырь Ивашко — Белая поленица, стороживший её. Они вступили с друг другом в бой, в котором с трудом победил Еруслан.

В Индии воитель убил многоглавого змея, сторожившего местную принцессу. Благодарный отец выдал её замуж за Еруслана. И хотя принцесса была беременна от богатыря, он уехал от неё в солнечный город, где, по слухам, жила ещё более прекрасная девушка. Своей нынешней жене он отдал памятный перстень и наказал отдать его своему ребёнку.

У принцессы родился сын, которого назвали Ерусланом. Спустя много лет повзрослевший богатырь Еруслан Ерусланович вынужден был отправиться в путешествие, так как считался незаконнорождённым. Как-то в солнечном городе он повстречался с витязем, с которым завязалась драка. Но в итоге благодаря перстню выяснилось, что этот витязь был его отцом.

Еруслан старший помирился с Ерусланом младшим, вернулся в Индию к своей законной жене и даровал своему сыну половину царства. Но тот вместо этого решил провести свою жизнь в богатырских подвигах, как его отец.

Дюк Степанович

Изначально Дюк Степанович был молодым богатым боярином из Галицкого княжества, бывшего независимым от Киева. Но затем в народном эпосе его селили всё в более и более дальние края. Так в конце концов появилось несколько былин, по которым можно сделать вывод, что Дюк Степанов вообще родом из империи инков. Но всё-таки гораздо чаще Дюка делали индусом.

Однажды Дюк сказал своей матушке, что хочет повидать Киев-град, на что она заявила, что там не на что смотреть, да и живут там люди лукавые, которые только того и жаждут, как кого-нибудь погубить. Но в итоге Дюк всё же уговорил маму отпустить его в Киев. На прощанье мать дала ему множество советов из которых самым главным был совет никогда ничем не хвастаться в Киеве.

Благодаря своему богатырскому коню и советам матери по пути в Киев Дюк Степанович легко уклонился и от двенадцати голов Змея Горыныча, и от лютых зверей, и от стай воронов, готовых разорвать богатыря на кусочки. Дюк без особых проблем прошёл и заставу Ильи Муромца: он просто не решился сражаться с богатырём и признал его громадную силу. Илье это понравилось, за что он не только пропустил Дюка дальше, но и предложил ему свою помощь, если что случится в Киеве.

В Киеве Владимир изумился тому, как Дюк доехал до Киева за несколько дней, если до него обычно добираться месяцами по самой короткой дороге. Дюк похвастался своим конём и мудростью своей матери. И с того момента он не переставал хвалиться: то заявлял, что его родина несравнимо богаче, то ровными мостовыми своего города хвастался, то говорил, что у него дома даже вино намного лучше.

Чурило Пленкович, богатырь из окружения князя Владимира, не выдержал такого бахвальства и поспорил: кто кого перещеголяет одеждами. За Чурилу поручились в споре князь и все бояре, за Дюка — городская беднота и Илья Муромец.

Дюк организовал почти ежедневную доставку роскошной одежды из Индии и так выиграл спор. Тогда Чурила сказал, что не может быть человек настолько богатыми — и послал Добрыню Никитича в Индию, чтобы проверить богатства Дюка. Там богатырь изумился тому, что даже все дюковы калачники ходят в золотых одеждах. А если бы Добрыня принялся описывать все богатства на бумагах, то не хватило бы и той бумаги, которую купили бы за деньги, вырученные с продажи Киева и Чернигова.

Затем Чурило Пленкович поспорил с Дюком, что он сможет на своём коне перескочить Почай-реку, а Дюк — нет. Чурила издалека разгонялся, а Дюк Степанович без разгона прыгнул с берега реки. Мало того, что индийский богатырь перепрыгнул через реку, так ещё и подхватил за волосы Чурилу, начавшего падать в реку.

Дюк Степанович посмеялся над Чурилой Пленковичем, попрощался со всеми и вернулся домой.

Бова Королевич

Бова Королевич и Еруслан Лазаревич были самыми популярными богатырями в XVIII веке. И из истории Бовы Александр Сергеевич Пушкин тоже многое взял для своих произведений — в особенности для «Сказки о царе Салтане».

Причём Бова Королевич имеет явные западноевропейские корни. Можно даже назвать имя прототипа этого персонажа — рыцарь Бэв из англо-норманнских преданий. В XIII веке во Франции про него написали поэму. В конце XV веке в Италии на основе этой поэмы написали роман «Бэв из Антона». Благодаря венецианцам вскоре роман перевели на хорватский. Через столетие «Бэв из Антона» перевели с хорватского на польский для двора Барбары Радзивилл, королевы польской и великой княгини литовской. Примерно тогда же появился и русскоязычный пересказ этой истории. Так рыцарь Бэв превратился в богатыря Бову.

Былина о Бове Королевиче начиналась с того, как его злая мачеха Милитриса вместе со своим любовником Додоном убила своего мужа Гвидона. Так что Бова вынужден был бежать из дома.

Во время своего путешествия он попал в рабство, откуда его вытащил король Зензивий, сделавший Бову своим холопом. При дворе Зензивия Бова влюбился в Дружевну, королевскую дочку. В честь неё совершил немало ратных подвигов: например, Бова в одиночку при помощи меча-кладенца поборол несколько войск королей Маркобруна и Лукопера.

Однажды Маркобруну всё же удалось похитить принцессу. Тогда Бова Королевич на своём богатырском коне перемахнул через стену крепости коварного короля и раскидал всех противостоявших ему богатырей тупым концом копья. Бой затянулся, а у Бовы переломалось всё оружие. Тогда он взял бревно и, орудуя им, таки освободил Дружевну из плена. Сразу же после этого Бова не ней женился.

После этого как-то раз Бове пришлось сражаться с Полканом — практически неуязвимым богатырём, который был то ли кентавром, то ли пёсиглавцем. Но в ходе схватки выяснилось, что Полкан — благородный воитель, и им в принципе незачем сражаться.

С тех пор он сделался верным другом и соратником Бовы Королевича. Но, как и было ему предсказано, в итоге Полкан умер от лап львов, когда защищал от зверей жену и детей Бовы.

Спустя несколько лет счастливого брака Бова захотел отомстить мачехе за убитого отца и отправился с огромным войском к себе на родину. Хотя богатырь с успехом побеждал всех своих врагов, его жену несколько раз чуть не убили — ей пришлось бежать.

Долгие годы от неё не было вестей. Тогда Бова Королевич решил снова жениться. На этот раз — на Минчитрисе, дочке короля Салтана. Но у неё во дворе Бова нашёл свою возлюбленную Дружевну — все эти годы она скрывалась под видом простой швеи. На радостях Бова устроил пир, после которого Минчитриса вышла замуж за его оруженосца Личарда.

Василий Буслаев

Былина о Василии Буслаеве отображает перемены в жизни Великого Новгорода. Простые жители уже на верили в богатство и вольность Новгорода и всячески конфликтовали с богачами и боярами. Оттого образ удалого Василия Буслаева получился бунтарным сверх всякой меры.

Хотя часть исследователей ассоциирует Василия Буслаева скорее с Иваном Грозным, что сумел «усмирить» буйный Новгород.

Уже с семи лет маленький Василий всячески озорничал: отрывал руки-ноги прохожим, проникал в боярские дворы и зло шутил над боярскими детьми. Мать Василия, Мамелфа Тимофеевна, была очень опечалена этим: отец семейства, Буслай, хоть и скопил большое богатство, всё же был человеком кротким и незлобивым — и его сын так портил репутацию рода.

Так что после многочисленных жалоб горожан Василия перестали пускать в Новгород. Мать постаралась дать ему хорошее образование и даже отправила в церковный хор.

Но это не смогло поправить характер парня. В семнадцать Василий Буслаев начал сам выходить в город, где делал всё, что ему вздумается, напивался и спьяну всячески выказывал свою богатырскую силу. Возмущённые горожане снова начали жаловаться его матери.

Тогда Василий организовал пир, на котором собрал всех городских ремесленников. Там он объявил о том, что собирает себе дружину. Но претенденты должны были пройти одну проверку: выпить разом полтора ведра вина, выдержать удар дубиной по голове и устоять после всего этого на ногах.

Так Василий набрал себе в дружину двадцать девять самых сильных и отчаянных сорвиголов.

На пиру у бояр Василий объявил, что будет вместе со своей дружиной биться со всеми новгородцами на Волховском мосту. Если он победит, то Новгород должен будет заплатить ему громадную сумму, если победят новгородцы — то он добровольно отправится на плаху. Так как многие уже давно зуб на него точили, условия были приняты.

Прознав про это, Мамелфа Тимофеевна посадила своего сына в глубокий погреб, чтобы он не шёл на бой. Тем временем на Волховском мосту двадцать девять дружинников схватились со всем Новгородом. Но без помощи богатыря они начали потихоньку сдавать в этой неравной схватке.

К мосту пришла служанка Мамелфы Тимофеевны с железными коромыслами. Видя, что дружина терпит поражение, она вышла на мост с коромыслами и раскидала в воду многих новгородских мужиков. Но даже с её помощью дружина была далека от победы.

Тогда девушка-чернавушка прибежала к погребу, куда посадили Василия Буслаева, и освободила богатыря. Когда Василий прибежал к Волховскому мосту, он схватил тележную ось и потом ей перебил половину всей собравшейся толпы.

Видя это, новгородцы решили позвать на подмогу крёстного Василия Буслаева — Игнатьища, старого могучего монаха Кирилловского монастыря. Для защиты он себе на голову надел громадный церковный колокол. Иногда в былинах это мог быть сам Софийский колокол, что символизировал сам Новгород — с его помощью собирали вече.

Монах попытался вразумить Василия, чтобы он прекратил всю эту глупую затею. Но богатырь его не послушал, принял его вызов на поединок — и убил старика одним ударом тележной оси. Удар был такой силы, что колокол треснул напополам. Бой продолжился.

Затем новгородцы пришли к матери Василия, чтобы она усмирила богатыря, впавшего в раж и готового уже перебить всех до единого жителей города. Мамелфа побоялась подходить к нему спереди — она обняла Василия за плечи и сказала ему возвращаться домой. Буслаев послушал её, прекратил сражение и приказал убрать скопившиеся горы трупов. Новгородцы так и не отдали ему денег — но и не попросили его смерти.

Некоторое время спустя Василий Буслаев отправился в паломничество в Иерусалим, искупить свои грехи и отвезти туда пожертвования. Правда, при этом Василий ни во что не верил.

По пути в Иерусалим как-то Василий увидел крест на вершине Сорочинской горы. Богатырь остановил ладью, чтобы взобраться на холм и помолиться кресту.

Но на вершине холма никакого креста не оказалось. Вместо него лежал человеческий череп. Он промолвил Василию, что некогда принадлежал храброму богатырю и что его нужно похоронить по всем христианским обычаям. Но вместо это богатырь пнул череп куда подальше. Тогда череп предрёк, что Василий не вернётся домой и будет похоронен вместе с ним. Богатырь на это только плюнул.

В Иерусалиме Буслаев хоть и выполнил все полагающиеся для паломника обряды, но при этом нарушил все возможные запреты. Так, например, в реке Иордан он купался голышом, что было строго-настрого запрещено. Когда старуха дала замечание насчёт этого, богатырь в ответ пригрозил расправой — и продолжил купаться как ни в чём не бывало. Тогда старуха предрекла, что Василию не вернуться домой. Молодец на это лишь плюнул в её сторону.

На обратном пути Василий Буслаев снова увидел крест на вершине Сорочинской горы. Когда он поднялся на неё снова со своей дружиной, креста уже не было — на его месте был только «сер-горюч камень». А рядом была надпись, что те, кто будут скакать через него — сломают себе голову.

Василий не поверил этим словам и предложил дружине забаву: прыгать через камень, кто как может. Василий попробовал прыгнуть через камень задом наперед — но немного не рассчитал силы, упал и размозжил голову о камень.

Богатыря, как и предсказывалось, похоронили неподалёку от того самого черепа.

Чурило Плёнкович

Чурило Плёнкович редко проявлял себя как богатырь, он был скорее изнеженным щёголем, отличавшимся своей красотой и утончёнными манерами. Рядом с ним даже постоянно ходил слуга, закрывавший Чурилу от лучей солнца, чтобы его белоснежное лицо не испортилось от загара.

Однажды к Владимиру на пир ворвалось несколько сотен израненных молодцев, которых избили неизвестные им воины. Но Владимир не послушал молодцев. Тогда пришли несколько сотен избитых охотников и рыбаков. Они жаловались, что теперь нигде ни рыбы, ни птицы не встретить — всех их кто-то выловил. Но и их Владимир не послушал. Тогда пришла ещё одна толпа калечных молодцев, что тоже жаловались на некое воинство Чурилово. Тогда всё же князь решил проверить, что же происходит, и узнать, кто же такой Чурила.

Когда Владимир пришёл ко двору Чурилы, то удивился царившей вокруг роскоши и подумал, что это владения ордынского посла. Но Чурила Плёнкович уверил его, что он его подданный. После чего даровал Владимиру громадное число дорогих подарков. Задобренный князь пригласил Чурилу к себе в дружину, а также предложил служить ему позовщиком на пиры.

Правда вскоре Владимир пожалел, что назначил Чурилу позовщиком, ведь на него постоянно засматривалась его жена. Когда она попросила мужа назначить Чурилу постельником, то князь решил, что лучше будет прогнать этого богатыря со двора.

После Чурила Плёнкович начал ухаживать за Катериной Микуличной, женой богатыря Бермята Васильевича. Муж это приметил, и когда однажды жена со своим любовником пришла к себе домой, Бермята внезапно выскочил из засады и отрубил Чуриле голову саблей. Катерина с горя тут же бросилась грудью на нож — и тоже умерла.

Василий Игнатьевич

Когда Киев в очередной раз осаждали татары, а Илья Муромец сидел в тюрьме, князь Владимир искал по всему городу, кто бы мог защитить город. Ему в итоге рассказали про некоего богатыря Василия Игнатьевича из городской бедноты — по кличке Васька-пьяница.

Он нашёл Ваську в одном кабаке. Вдрызг пьяный богатырь лежал на печи голышом, прикрываясь только рогожей, так как спустил на выпивку решительно все — и своё, и жены.

Князь принёс богатырю доспехи с оружием и позвал сперва попировать с ним. Богатырь заявил, что князь также, как и бояре, ему противен, и что он не пойдёт к нему в палаты.

По одной из версий Василий Игнатьевич сразу же перешёл на сторону татар, взял Киев штурмом, ограбил город, перебил всех бояр — а напоследок перерезал и всех татар.

Но чаще он лишь притворно обещал помочь татарам. Он их предал и перебил половину воинства — другая половина бежала. Но когда он вернулся после победы, то посшибал из лука маковки всех церквей и забил бояр до смерти.

На основе русского эпоса можно сделать какую угодно историю — он ничем не уступает ни артуриане, ни греческой мифологии, ни скандинавской.

Помимо былин, в которых вообще было свыше восьмидесяти различных богатырей, среди русских преданий полно малоизвестных сказок и других сказаний с громадными объёмами материала для вдохновения. Остаётся лишь надеяться, что однажды эти истории лягут в основу талантливо сделанных фильмов и игр.

Если попросить среднестатистического человека в нашей стране назвать имена русских богатырей, вам почти наверняка назовут Илью Муромца, Добрыню Никитича и Алёшу Поповича. А вот дальше — заминка. Благодаря массовой культуре, только эти трое стали широко известны.

А между тем, богатырей на Руси было гораздо больше, вот только знают о них далеко не все. Фактрум предлагает исправить ситуацию и публикует подборку легенд о малоизвестных русских богатырях.

1. Святогор

Один из самых древних героев русского былинного эпоса. Святогор — богатырь-великан настолько большой и сильный, что даже Мать — Сыра Земля не могла его выдержать. Однако и сам Святогор, согласно эпосу, не мог превозмочь «тяги земной», заключённой в суме: пытаясь поднять суму, он уходил ногами в землю.

2. Микула Селянинович

Легендарный пахарь-богатырь, с которым нельзя биться, потому что «весь род Микулов любит Мать — Сыра Земля». Согласно одной из былин, именно Микула Селянинович попросил великана Святогора поднять упавшую на землю сумку. Святогор этого сделать не смог. Тогда Микула Селянинович поднял сумку одной рукой и сказал, что в ней находится «вся тягость земная». Фольклор говорит, что было у Микулы Селяниновича две дочери: Василиса и Настасья. И стали они жёнами Ставра и Добрыни Никитича соответственно.

3. Вольга Святославич

Вольга относится к числу одних из самых древних богатырей в русских былинах. Его отличительными чертами были способность к оборотничеству и умение понимать язык птиц и зверей. Согласно легендам, Вольга — сын змея и княжны Марфы Всеславьевны, которая зачала его чудесным образом, случайно наступив на змею. Когда он увидел свет, содрогалась земля и ужасный страх сковал всех живущих существ. Интересный эпизод встречи Вольги и Микулы Селяниновича описывают былины. Во время сбора податей с городов Гурчевца и Ореховца повстречал Вольга пахаря Микулу Селяниновича. Увидев в Микуле могучего богатыря, позвал Вольга его с собой в дружину для сбора податей. Отъехав, Микула вспомнил, что позабыл соху в земле. Два раза посылал Вольга дружинников ту соху вытянуть, на третий раз сам с дружиной всей не одолел. Микула же одной рукой выдернул ту соху.

4. Сухман Одихмантьевич

Герой киевского былинного цикла. Согласно легенде, Сухман едет добывать князю Владимиру лебедь белую. Во время поездки он видит, что Непра-река борется с силой татарскою, которая мостит на ней мосты калиновы, чтобы идти к Киеву. Сухман избивает силу татарскую, но во время сражения получает ранения, которые закрывает листочками. Сухман возвращается в Киев без лебеди. Князь Владимир не верит ему и велит за похвальбу заточить в погреб, а Добрыню Никитича посылает узнать, правду ли сказал Сухман, и когда оказывается, что правду, Владимир хочет наградить Сухмана; но он снимает с ран листочки и истекает кровью. Из его крови потекла река Сухман.

5. Дунай Иванович

Один из популярнейших богатырских образов в русских былинах. В отличие от трёх главных героев эпоса (Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алёши Поповича), Дунай Иванович — персонаж трагический.

Согласно легенде, во время свадьбы Дунай и Настасья Королевична, которая тоже была богатыркой, начинают хвастать, Дунай — храбростью, а Настасья — меткостью. Они устраивают поединок и Настасья трижды простреливает серебряное кольцо, лежащее на голове у Дуная. Не в силах признать превосходство жены, Дунай приказывает ей повторить опасное испытание в обратном варианте: кольцо теперь на голове у Настасьи, а стреляет Дунай.

Стрела Дуная попадает в Настасью. Она умирает, а Дунай узнаёт, «распластавши ей чрево», что она была беременна чудесным младенцем: «по коленца ножки в серебре, по локоточки рученьки в золоте, на головушке по косицам звёзды частые». Дунай бросается на свою саблю и умирает рядом с женой, из его крови берёт своё начало Дунай-река.

6. Михайло Потык

Один из второстепенных богатырей. Известен он лишь в северно-русских былинах как красавец и змееборец. Легенд о нём существует несколько. Согласно одной из них, Михайло на охоте встретил лебедя, который обратился в девушку — Авдотью Лебедь Белую. Они поженились и дали клятву, что если кто-то умрёт раньше, то оставшийся в живых будет похоронен вместе с умершим в одной могиле.

Когда Авдотья умерла, Потыка вместе с её трупом спустили в могилу, на коне в полном вооружении. В могилу явился змей, которого богатырь убил, а его кровью воскресил жену. По другим былинам, жена опоила Потыка и обратила в камень, а сама сбежала с царём Кощеем. Товарищи богатыря — Илья, Алёша и другие, спасают Потыка и мстят за него, убив Кощея и четвертовав неверную Лебедь Белую.

7. Хотен Блудович

Богатырь в русских былинах, выступающий в одной былине в роли свата и жениха. История Хотена и его невесты — практически древнерусская история Ромео и Джульетты. Согласно легенде, Мать Хотена, вдова, на одном пиру сватала своего сына к красавице Чайне Часовой. Но мать девушки ответила ей оскорбительным отказом, который услышали все пирующие. Когда Хотен узнал об этом, он отправился к невесте и та согласилась выйти за него замуж. Но мать девушки была категорически против.

Тогда Хотен потребовал поединка и побил девятерых братьев своей невесты. Мать Чайны просит у князя войско, чтобы справиться с богатырём, но Хотен побеждает и его. После этого Хотен женится на девушке, взяв богатое приданое.

8. Никита Кожемяка

Формально к богатырям не относится, но является героем-змееборцем. Согласно преданию, дочь киевского князя была унесена змеем и удерживалась им в заточении. Узнав от самого змея, что он на свете боится только одного человека — Никиту Кожемяку, она с голубем отправляет письмо к отцу с просьбой отыскать этого богатыря и побудить его сражаться со змеем.

Когда посланники князя вошли в избу Кожемяки, занятого своим обычным делом, он от неожиданности перерывает 12 шкур. На первую просьбу князя биться со змеем Никита отвечает отказом. Тогда князь посылает к нему старцев, которые тоже не смогли уговорить Никиту. В третий раз князь отправляет к богатырю детей, и их плач трогает Никиту, он соглашается. Обмотавшись пенькой и обмазавшись смолой, чтобы стать неуязвимым, богатырь бьётся со змеем и освобождает княжескую дочь.

Далее, как гласит легенда, змей, поверженный Никитой, молит его о пощаде и предлагает разделить с ним землю поровну. Никита куёт соху в 300 пудов, запрягает в неё змея и проводит борозду от Киева до Чёрного моря; затем, начав делить море, змей тонет.

9. Василий Буслаев

Тоже формально не богатырь, но очень сильный герой, представляющий собой идеал молодецкой и безграничной удали. С детства Василий был сорвиголовой, не знал никаких стеснений и делал всё только так, как вздумается. На одном из пиров Василий бьётся об заклад, что будет драться во главе своей дружины на Волховском мосту со всеми новгородскими мужиками. Бой начинается, и угроза Василия избить всех противников до единого близка к осуществлению; только вмешательство матери Василия спасает новгородцев.

В следующей былине, чувствуя тяжесть своих грехов, Василий отправляется их замаливать в Иерусалим. Но паломничество к святым местам не меняет характера героя: он демонстративно нарушает все запреты и на обратном пути гибнет самым нелепым образом, пытаясь доказать своё молодечество.

10. Дюк Степанович

Один из самых оригинальных богатырей киевского былинного эпоса. По легенде, Дюк прибывает в Киев из «Индии богатой», так, по всей видимости, называли Галицко-Волынскую землю. По прибытии Дюк начинает хвастать роскошью своего города, собственным богатством, своими одеждами, которые ежедневно его конь приносит из Индии, и находит невкусными вино и калачи князя киевского. Владимир, чтобы проверить хвастовство Дюка, отправляет посольство матери Дюка. В итоге посольство признаёт, что если продать Киев и Чернигов да купить бумаги для описи Дюкова богатства, то не хватит той бумаги.

Читайте также:

Сказки про богатырей

Сказки про богатырей — народные и авторские произведения, которые обожают дети разных поколений. В них идет речь о подвигах русских витязей. Они выручают из бед и неволи друзей, красавиц, а целые народы и государства избавляют от невиданных чудищ. Если надо потрудиться в поле, помочь немощным людям и сиротам, эти молодцы тоже не откажут. Сказки о богатырях учат трудолюбию, состраданию, справедливости, отваге, взаимовыручке, почтению к старшим, любви к родине, простым людям и природе.

• 

  Илья-Муромец и Соловей-Разбойник

  Илья Муромец и Соловей разбойник – это народная сказка, в которой дети узнают о ратном подвиге богатыря. Слухи о злодеяниях Соловья разбойника дошли до Ильи из славного града Мурома. Разбойник этот жил в дремучем лесу, свистом…

• 

  Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях

  «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» — произведение А. С. Пушкина, которое любимо детьми на протяжении долгого времени. Сказка на основе сюжета о спящей красавице была адаптирована Александром Пушкиным так, что сразу…

• 

  Сказка о царе Салтане

  Сказка о царе Салтане — стихотворное произведение А. С. Пушкина, которое сразу полюбилось читателям всех возрастов. В сказке рассказывается, как три сестры вошли в царскую семью. Одна из них стала царицей, обещав родить…

• 

  Никита Кожемяка

  Никита Кожемяка — русская народная сказка, на примере которой воспитан не один мальчишка. В ней показана жизнь киевлян в древние времена, когда их стал притеснять и похищать змей. Всех унесенных в логово людей гад съедал…

• 

  Как три богатыря врагов победили

  «Как три богатыря врагов победили» — корейская народная сказка, на которой воспитано немало ребят. В ней говорится о бедном дровосеке. Однажды он нашел ребенка, вырастил его и назвал Чансу. Мальчик вырос невероятно сильным…

• 

  Илья Муромец и Святогор

  Илья Муромец и Святогор — эпическая народная песня, которая будет поучительна для читателей всех возрастов. В ней описано, как Илье Муромцу встречается в поле спящий богатырь. Даже во сне незнакомец оказывается сильнее Ильи…

• 

  Три поездки Ильи Муромца

  Три поездки Ильи Муромца — русская народная былина, которую любят и взрослые, и дети. В ней описано, как Илья Муромец путешествует по разным дорогам. Однажды он видит камень Алатырь на перепутье. На нем указано, какая судьба…

• 

  Добрыня Никитич и Змей Горыныч

  «Добрыня Никитич и Змей Горыныч» — русская народная сказка, на которой воспитано не одно поколение ребят. В ней говорится о богатыре Добрыне, его жизни с матушкой и о том, как однажды он ослушался родительницы. К чему все…

• 

  Как Илья из Мурома богатырем стал

  Как Илья из Мурома богатырем стал — русская народная былина в прозаическом пересказе, которая напоминает собой сказку. В ней рассказывается, как живет семья крестьян с парализованным сыном Ильей. Он более 30 лет лежит на…

• 

  Про прекрасную Василису Микулишну

  Про прекрасную Василису Микулишну — русская народная былина, на которой воспитано не одно поколение. В ней ребята узнают о пире князя Владимира, где один из гостей, Ставер Годинович, оказался невесел. Что так опечалило купца…

• 

  Вольга Всеславьевич

  Вольга Всеславьевич — произведение устного творчества, в основу которого легли представление русского народа об их подлинных защитниках, богатырях. Однажды родился такой могучий воин. Только час он пролежал в колыбели, а…

• 

  Богатыри на Соколе-корабле

  «Богатыри на Соколе-корабле» — русская народная былина, с которой стоит познакомить своего ребенка. В ней поведано об удивительном судне и его славном хозяине, Илье Муромце. Служит ему сам Добрыня Никитич. Долго плавали…

• 

  Илья-Муромец и Калин-царь

  «Илья-Муромец и Калин-царь» — былина русского народа, на мудрости которой воспитано не одно поколение. В ней знаменитый богатырь подвергся опале князя Владимира, был заточен в холодный погреб. Сколько там пробудет Илья Иванович…

• 

  Богатырь

  Сказка Богатырь – произведение Михаила Салтыкова-Щедрина, любимое с детства взрослыми и детьми. Главный герой сказки Богатырь, сын самой Бабы-яги. И выкормила его мать, и вырастила – могуч и силён стал Богатырь. Только силу…

• 

  Добрыня Никитич в отъезде

  Добрыня Никитич в отъезде — русская народная былина, с которой стоит познакомиться каждому юному читателю. В ней повествуется, как князь посылает Добрыню Никитича в далекие края с непростыми поручениями. Богатырь понимает…

• 

  Сказка О Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе

  Русская народная сказка «О Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе» рассказывает о том, как Василису, дочь царя Светозара, украл дракон и запер в своем замке. Братья красавицы хотели освободить ее, но…

Сказки про Богатырей

Содержание

Микула Селянинович        ………………………………………………………………….3

Святогор-богатырь        ………………………………………………………………….5

Алеша Попович и Тугарин Змеевич        ……………………………………………..7

Про Добрыню Никитича и Змея Горыныча        ……………………………………..10

Добрыня Никитич в отъезде        …………………………………………………………14

Как Илья из Мурома богатырем стал        ……………………………………………18

Первый бой Ильи Муромца        …………………………………………………………21

Илья Муромец и Соловей-разбойник        ……………………………………………23

Как Илья от Святогора меч получил        ……………………………………………26

Илья избавляет Царьград от Идолища        ……………………………………………28

На заставе богатырской        …………………………………………………………30

Три поездки Ильи Муромца        …………………………………………………………32

Как Илья поссорился с князем Владимиром        …………………………………….34

Илья Муромец и Калин-царь        …………………………………………………………37

Микула Селянинович 

Ранним утром, ранним солнышком собрался Вольга брать дани-подати с городов торговых Гурчевца да Ореховца.

Села дружина на добрых коней, на каурых жеребчиков и в путь отправилась. Выехали молодцы в чистое поле, в широкое раздолье и услышали в поле пахаря. Пашет пахарь в поле, посвистывает, лемехи по камешкам почиркивают. Будто пахарь где-то рядышком соху ведет. Едут молодцы к пахарю, едут день до вечера, а не могут до него доскакать. Слышно, как пахарь посвистывает, слышно, как сошка поскрипывает, как лемешки почиркивают, а самого пахаря и глазом не видать.

Едут молодцы другой день до вечера, так же все пахарь посвистывает, сошенька поскрипывает, лемешки почиркивают, а пахаря нет как нет.

Третий день идет к вечеру, тут только молодцы до пахаря доехали. Пашет пахарь, понукивает, на кобылку свою погукивает. Борозды кладет как рвы глубокие, из земли дубы вывертывает, камни-валуны в сторону отбрасывает. Только кудри у пахаря качаются, шелком по плечам рассыпаются.

А кобылка у пахаря немудрая, а соха у него кленовая, гужи шелковые. Подивился на него Вольга, поклонился пахарю:

— Здравствуй, добрый человек, в поле трудничек!

— Здоров будь, Вольга Всеславьевич. Куда путь держишь?

— Еду в города Гурчевец да Ореховец, собирать с торговых людей дани-подати.

— Эх, Вольга Всеславьевич, в тех городах живут все разбойники, дерут шкуру с бедного пахаря, собирают за проезд по дорогам пошлины. Я поехал туда соли купить, закупил соли три мешка, каждый мешок сто пудов, положил на кобылку серую и домой к себе направился. Окружили меня люди торговые, стали брать с меня подорожные денежки. Чем я больше даю, тем им больше хочется. Рассердился я, разгневался, заплатил им шелковою плеткою. Ну, который стоял, тот сидит, который сидел, тот лежит.

Удивился Вольга, поклонился пахарю:

— Ай же ты, славный пахарь, могучий богатырь, поезжай ты со мной за товарища.

— Что ж, поеду, Вольга Всеславьевич, надо им наказ дать — других мужиков не обижать.

Снял пахарь с сохи гужи шелковые, распряг кобылку серую, сел на нее верхом и в путь отправился.

Проскакали молодцы полпути. Говорит пахарь Вольге Всеславьевичу:

— Ох, неладное дело мы сделали, в борозде соху оставили. Ты пошли молодцов-дружинников, чтобы сошку из борозды выдернули, землю бы с нее вытряхнули, положили бы соху под ракитовый куст.

Послал Вольга трех дружинников. Вертят сошку они и так и сяк, а не могут сошку от земли поднять.

Послал Вольга десять витязей. Вертят сошку они в двадцать рук, а не могут с места содрать.

Тут поехал Вольга со всей дружиной. Тридцать человек без единого облепили сошку со всех сторон, понатужились, по колена в землю ушли, а сошку и на волос не сдвинули.

Слез с кобылки тут пахарь сам, взялся за сошку одной рукой, из земли ее выдернул, из лемешков землю вытряхнул, подхватил, да и махнул за ракитовый куст. Полетела соха до облака, упала соха за ракитовый куст, в сырую землю по рукоятки ушла.

Дело сделали и поехали богатыри дальше путем-дорогою.

Вот подъехали они под Гурчевец да Ореховец. А там люди торговые хитрые: как увидели пахаря, подсекли бревна дубовые на мосту через речку Ореховец. Чуть взошла дружина на мост, подломились бревна дубовые, стали молодцы в реке тонуть, стала гибнуть дружина храбрая, стали кони, люди на дно идти.

Рассердились Вольга с Микулой, разгневались, хлестнули своих добрых коней, в один скок реку пере прыгнули. Соскочили на тот бережок, да и начали злодеев чествовать.

Пахарь плетью бьет, приговаривает:

— Эх вы, жадные люди торговые! Мужики города хлебом кормят, медом поят, а вы соли им жалеете!

Вольга палицей жалует за дружинников, за богатырских коней.

Стали люди гурчевецкие каяться:

— Вы простите нас за злодейство, за хитрости. Берите с нас дани-подати, и пускай едут пахари за солью, никто с них гроша не потребует.

Взял Вольга с них дани-подати за двенадцать лет, и поехали богатыри домой.

Спрашивает пахаря Вольга Всеславьевич:

— Ты скажи мне, русский богатырь, как зовут тебя, величают по отчеству?

— Поезжай ко мне, Вольга Всеславьевич, на мой крестьянский двор, так узнаешь, как меня люди чествуют.

Подъехали богатыри к полю. Вытащил пахарь сошеньку, распахал широкое полюшко, засеял золотым зерном…

Еще заря горит, а у пахаря поле колосом шумит.

Темная ночь идет — пахарь хлеб жнет. Утром вы молотил, к полудню вывеял, к обеду муки намолол, пироги завел. К вечеру созвал народ на почестен пир. Стали люди пироги есть, брагу пить да пахаря похваливать :

— Ай спасибо тебе, Микула Селянинович!

КОНЕЦ

Святогор-богатырь 

Высоки на Руси Святые горы, глубоки их ущелья, страшны пропасти. Не растет там ни березка, ни дуб, ни сосна, ни зеленая трава. Там и волк не пробежит, орел не пролетит,- муравью и тому поживиться на голых скалах нечем. Только богатырь Святогор разъезжает между утесов на своем могучем коне. Через пропасти конь перескакивает, через ущелья перепрыгивает, с горы на гору переступает.

Ездит старый по Святым горам.
Тут колеблется мать-сыра земля,
Тут шатаются темны лесушки,
Выливаются быстры реченьки.

Ростом богатырь Святогор выше темного леса, головой облака подпирает, едет по горам — горы под ним шатаются, в реку заедет — вся вода из реки вы плеснется. Ездит он сутки, другие, третьи, остановится, раскинет шатер — ляжет, выспится, и снова по горам его конь бредет.

Скучно Святогору-богатырю, тоскливо старому: в горах не с кем слова перемолвить, не с кем силой по мериться.

Поехать бы ему на Русь, погулять бы с другими богатырями, побиться с врагами, растрясти бы силу, да вот беда: не держит его земля, только каменные утесы святогорские под его тяжестью не рушатся, не падают, только их хребты не трещат под копытами его коня богатырского.

Тяжко Святогору от своей силы, носит он ее как трудное бремя, рад бы половину силы отдать, да некому. Рад бы самый тяжкий труд справить, да труда по плечу не находится. За что рукой ни возьмется — все в крошки рассыпется, в блин расплющится.

Стал бы он леса корчевать, да для него леса — что луговая трава. Стал бы он горы ворочать — да это никому не надобно…

Так и ездит он один по Святым горам, голову от тоски ниже гнет…

— Эх, найти бы мне земную тягу, я бы в небо кольцо вбил, привязал к кольцу цепь железную, притянул бы небо к земле, повернул бы землю краем вверх, небо с землей смешал — поистратил бы немного силушки! Да где ее — тягу — найти!

Едет раз Святогор по долине между утесов, и вдруг — впереди живой человек идет!

Идет невзрачный мужичок, лаптями притоптывает, на плече несет переметную суму.

Обрадовался Святогор: будет с кем словом перемолвиться, — стал мужичка догонять.

Тот идет себе, не спешит, а Святогоров конь во всю силу скачет, да догнать мужичка не может. Идет мужичок, не торопится, сумочку с плеча на плечо перебрасывает. Скачет Святогор во всю прыть — все прохожий впереди! Едет шагом — все не догнать! Закричал ему Святогор:

— Эй, прохожий молодец, подожди меня! Остановился мужичок, сложил свою сумочку наземь.

Подскакал Святогор, поздоровался и спрашивает:

— Что это у тебя за ноша в этой сумочке?

— А ты возьми мою сумочку, перекинь через плечо да и пробеги с ней по полю.

Рассмеялся Святогор так, что горы затряслись; хотел сумочку плеткой поддеть, а сумочка не сдвинулась, стал копьем толкать — не шелохнется, пробовал пальцем поднять — не подымается…

Слез Святогор с коня, взял правой рукой сумочку — на волос не сдвинул. Ухватил богатырь сумочку двумя руками, рванул изо всей силы — только до колен поднял. Глядь — а сам по колено в землю ушел, по лицу не пот, а кровь течет, сердце замерло…

Бросил Святогор сумочку, на землю упал — по горам-долам гул пошел.

Еле отдышался богатырь:

— Ты скажи мне, что у тебя в сумочку положено? Скажи, научи, я о таком чуде не слыхал. Сила у меня непомерная, а я такой песчинки поднять не могу!

— Почему не сказать — скажу: в моей маленькой сумочке вся тяга земная лежит.

Опустил Святогор голову:

— Вот что значит тяга земная. А как зовут тебя, прохожий человек?

— Зовут меня Микула Селянинович.

— Вижу я — не простой ты человек; может, ты мне про судьбу мою расскажешь; тяжко мне одному по горам скакать, не могу я больше так на свете жить.

— Поезжай, богатырь, до Северных гор. У тех гор стоит железная кузница. В той кузне кузнец всем судьбу кует, у него и про свою судьбу узнаешь.

Вскинул Микула Селянинович сумочку на плечо и зашагал прочь.

А Святогор на коня вскочил и поскакал к Северным горам.

Ехал-ехал Святогор три дня, три ночи, трое суток спать не ложился — доехал до Северных гор. Тут утесы еще голей, пропасти еще черней, реки глубокие бурливее…

Под самым облаком, на голой скале увидал Свято гор железную кузницу. В кузнице яркий огонь горит, из кузницы черный дым валит, звон-стук по всей округе идет.

Зашел Святогор в кузницу и видит: стоит у наковальни седой старичок, одной рукой меха раздувает, другой молотом по наковальне бьет, а на наковальне-то не видно ничего…

— Кузнец, кузнец, что ты, батюшка, куешь?

— Подойди поближе, наклонись пониже! Нагнулся Святогор, поглядел и удивился: кует кузнец два тонких волоса.

— Что это у тебя, кузнец?

— Вот два волоса скую, волос с волосом совью — два человека и женятся.

— А на ком мне жениться судьба велит?

-Твоя невеста на краю гор в ветхой избушке живет.

Поехал Святогор на край гор, нашел ветхую избушку. Вошел в нее богатырь, положил на стол сумку с золотом. Огляделся Святогор и видит: лежит недвижно на лавке девушка, вся корой и струпьями покрыта, глаз не открывает.

Жаль ее стало Святогору. Что так лежит и мучается? И смерть не идет, и жизни нету.

Выхватил Святогор свой острый меч, отвернулся и ударил девушку мечом в грудь. Не шевельнулась она, не охнула…

Святогор выскочил из избушки, на коня сел и поехал к Святым горам.

А девушка тем временем глаза открыла и видит: лежит на полу богатырский меч, на столе мешок золота, а с нее вся кора свалилась, и тело у нее чистое, и силы у нее прибыли.

Встала она, прошлась по горенке, вышла за порог, нагнулась над озерком и ахнула: смотрит на нее из озера девица-красавица — и статна, и бела, и румяна, и очи ясные, и косы русые!

Взяла она золото, что на столе лежало, построила корабли, нагрузила товарами и пустилась по синему морю торговать, счастье искать.

Куда бы ни приехала — весь народ бежит товары покупать, на красавицу любоваться. Слава о ней по всей Руси идет.

Вот доехала она до Святых гор, слух о ней и до Святогора дошел. Захотелось ему тоже на красавицу поглядеть.

Взглянул он на нее, и полюбилась ему девушка.

— Вот это невеста по мне, за эту я посватаюсь!

Полюбился и Святогор девушке.

Поженились они, и стала жена Святогору про свою прежнюю жизнь рассказывать, как она тридцать лет лежала, корой покрытая, как вылечилась, как деньги на столе нашла.

Удивился Святогор, да ничего жене не сказал.

Бросила девушка торговать, по морям плавать, стала жить со Святогором на Святых горах.

Алеша Попович и Тугарин Змеевич 

В славном городе Ростове у ростовского попа соборного был один-единственный сын. Звали его Алеша, прозывали по отцу Поповичем.

Алеша Попович грамоте не учился, за книги не садился, а учился с малых лет копьем владеть, из лука стрелять, богатырских коней укрощать. Силой Алеша не большой богатырь, зато дерзостью да хитростью взял. Вот подрос Алеша Попович до шестнадцати лет, и скучно ему стало в отцовском доме.

Стал он просить отца отпустить его в чистое поле, в широкое раздолье, по Руси-матушке поездить, до синего моря добраться, в лесах поохотиться. Отпустил его отец, дал ему коня богатырского, саблю, копье острое да лук со стрелами. Стал Алеша коня седлать, стал приговаривать:

— Служи мне верно, богатырский конь. Не оставь меня ни мертвым, ни раненым серым волкам на Растерзание, черным воронам на расклевание, врагам на поругание. Где б мы ни были, домой привези!

Обрядил он своего коня по-княжески. Седло черкасское, подпруга шелковая, узда золоченая.

Позвал Алеша с собой любимого друга Екима Ивановича и поутру в субботу из дому выехал искать себе богатырской славы.

Вот едут верные друзья плечо в плечо, стремя в стремя, по сторонам поглядывают. Никого в степи не видно — ни богатыря, с кем бы силой помериться, ни зверя, чтоб поохотиться. Раскинулась под солнцем русская степь без конца, без края, и шороха в ней не слыхать, в небе птицы не видать. Вдруг видит Алеша — лежит на кургане камень, а на камне что-то написано. Говорит Алеша Екиму Ивановичу:

— Ну-ка, Екимушка, прочитай, что на камне написано. Ты хорошо грамотный, а я грамоте не обучен.

Соскочил Еким с коня, стал на камне надпись разбирать.

— Вот, Алешенька, что на камне написано: правая дорога ведет к Чернигову, левая дорога — в Киев к князю Владимиру, а прямо дорога — к синему морю, к тихим заводям.

— Куда же нам, Еким, путь держать?

— К синему морю ехать далеко, к Чернигову ехать незачем: там калачницы хорошие. Съешь один калач — другой захочется, съешь другой — на перину завалишься, не сыскать нам там богатырской славы. А поедем мы к князю Владимиру, может, он нас в свою дружину возьмет.

— Ну, так завернем, Еким, на левый путь. Завернули молодцы коней и поехали по дороге к Киеву.

Доехали они до берега Сафат-реки, поставили белый шатер. Алеша с коня соскочил, в шатер вошел, лег на зеленую траву и заснул крепким сном. А Еким коней расседлал, напоил, прогулял, стреножил и в луга пустил, только тогда отдыхать пошел.

Утром-светом проснулся Алеша, росой умылся, белым полотенцем вытерся, стал кудри расчесывать.

А Еким вскочил, за конями сходил, попоил их, овсом покормил, заседлал и своего и Алешиного.

Снова молодцы в путь пустились.

Едут-едут, вдруг видят — среди степи идет старичок. Нищий странник — калика перехожая.

На нем лапти из семи шелков сплетенные, на нем шуба соболиная, шапка греческая, а в руках дубинка дорожная. Увидал он молодцов, загородил им путь:

— Ой вы, молодцы удалые, вы не ездите за Сафат-реку. Стал там станом злой враг Тугарин, Змея сын. Вышиной он как высокий дуб, меж плечами косая сажень, между глаз можно стрелу положить. У него крылатый конь — как лютый зверь: из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит. Не езжайте туда, молодцы!

Екимушка на Алешу поглядывает, а Алеша распалился, разгневался:

— Чтобы я да всякой нечисти дорогу уступил! Не могу я его взять силой, возьму хитростью. Братец мой, дорожный странничек, дай ты мне на время твое платье, возьми мои богатырские доспехи, помоги мне с Тугарином справиться.

— Ладно, бери, да смотри, чтобы беды не было, он тебя в один глоток проглотить может.

— Ничего, как-нибудь справимся!

Надел Алеша цветное платье и пошел пешком к Сафат-реке. Идет, на дубинку опирается, прихрамывает…

Увидел его Тугарин Змеевич, закричал так, что дрогнула земля, согнулись высокие дубы, воды из реки выплеснулись. Алеша еле жив стоит, ноги у него подкашиваются.

— Гей,— кричит Тугарин,— гей, странничек, не видал ли ты Алешу Поповича? Мне бы хотелось его найти, да копьем поколоть, да огнем пожечь.

А Алеша шляпу греческую на лицо натянул, закряхтел, застонал и отвечает стариковским голосом:

— Ох-ох-ох, не гневись на меня, Тугарин Змеевич, от старости оглох, ничего не слышу, что ты мне приказываешь. Подъезжай ко мне поближе, к убогому.

Подъехал Тугарин к Алеше, наклонился с седла, хотел ему в ухо гаркнуть, а Алеша ловок, увертлив был,— как хватит его дубинкой между глаз, — так Тугарин без памяти на землю пал.

Снял с него Алеша дорогое платье, самоцветами расшитое, не дешевое платье, ценой в сто тысяч, на себя надел. Самого Тугарина к седлу приторочил и поехал обратно к своим друзьям.

А там Еким Иванович сам не свой, рвется Алеше помочь, да нельзя в богатырское дело вмешиваться, Алешиной славе мешать.

Вдруг видит Еким — скачет конь что лютый зверь, на нем в дорогом платье Тугарин сидит.

Разгневался Еким, бросил наотмашь свою палицу в тридцать пудов прямо в грудь Алеше Поповичу. Свалился Алеша замертво.

А Еким кинжал вытащил, бросился к упавшему, хочет добить Тугарина… И вдруг видит — перед ним Алеша лежит…

Грянулся наземь Еким Иванович, горько расплакался:

— Убил я, убил своего брата названого, дорогого Алешу Поповича!

Стали они с каликой Алешу трясти, качать, влили ему в рот питья заморского, растирали травами лечебными. Открыл глаза Алеша, встал на ноги, на ногах стоит-шатается.

Еким Иванович от радости сам не свой.

Снял он с Алеши платье Тугарина, одел его в богатырские доспехи, отдал калике его добро. Посадил Алешу на коня, сам рядом пошел: Алешу поддерживает.

Только у самого Киева Алеша в силу вошел.

Подъехали они к Киеву в воскресенье, к обеденной поре. Заехали на княжеский двор, соскочили с коней, привязали их к дубовым столбам и вошли в горницу. Князь Владимир их ласково встречает:

— Здравствуйте, гости милые, вы откуда ко мне приехали? Как зовут вас по имени, величают по отчеству?

— Я из города Ростова, сын соборного попа Леонтия. А зовут меня Алешей Поповичем. Ехали мы чистой степью, повстречали Тугарина Змеевича, он теперь у меня в тороках висит.

Обрадовался Владимир-князь.

— Ну и богатырь ты, Алешенька! Куда хочешь застол садись: хочешь рядом со мной, хочешь против меня, хочешь рядом с княгинею.

Алеша Попович не раздумывал, сел он рядом с кня гинею. А Еким Иванович у печки стал.

Крикнул князь Владимир прислужников:

— Развяжите Тугарина Змеевича, принесите сюда в горницу!

Только Алеша взялся за хлеб, за соль — растворились двери горницы, внесли двенадцать конюхов на золотой доске Тугарина, посадили рядом с князем Владимиром.

Прибежали стольники, принесли жареных гусей-лебедей, принесли ковши меду сладкого.

А Тугарин неучтиво себя ведет, невежливо. Ухватил лебедушку и с костями съел, по ковриге целой за щеку запихивает. Сгреб пироги сдобные да в рот побросал, за один дух десять ковшей меду в глотку льет. Не успели гости кусочка взять, а уже на столе только косточки.

Нахмурился Алеша Попович и говорит:

— У моего батюшки попа Леонтия была собака старая и жадная. Ухватила она большую кость да и подавилась. Я ее за хвост схватил, под гору метнул, то же будет от меня Тугарину.

Потемнел Тугарин, как осенняя ночь, выхватил острый кинжал и метнул его в Алешу Поповича.

Тут бы Алеше и конец пришел, да вскочил Еким Иванович, на лету кинжал перехватил.

— Братец мой, Алеша Попович, сам изволишь в него нож бросать или мне позволишь?

— И сам не брошу, и тебе не позволю: неучтиво у князя в горнице ссору вести. А переведаюсь я с ним завтра в чистом поле, и не быть Тугарину живому завтра к вечеру.

Зашумели гости, заспорили, стали заклад держать, все за Тугарина ставят — и корабли, и товары, и деньги.

За Алешу ставят только княгиня Апраксия да Еким Иванович.

Встал Алеша из-за стола, поехал с Екимом в свой шатер на Сафат-реке. Всю ночь Алеша не спит, на небо смотрит, подзывает тучу грозовую, чтоб смочила дождем Тугариновы крылья. Утром-светом прилетел Тугарин, над шатром вьется, хочет сверху ударить. Да не зря Алеша ночь не спал: налетела туча громовая, грозовая, пролилась дождем, смочила Тугаринову коню могучие крылья. Грянулся конь наземь, по земле поскакал.

А Алеша крепко в седле сидит, острой сабелькой помахивает.

Заревел Тугарин так, что лист с деревьев посыпался:

— Тут тебе, Алешка, конец: захочу — огнем спалю, захочу — конем потопчу, захочу — копьем заколю!

Подъехал к нему Алеша Попович поближе и говорит :

— Что же ты, Тугарин, обманываешь?! Бились мы с тобой об заклад, что один на один силой померяемся, а теперь за тобой стоит сила несметная!

Оглянулся Тугарин назад, хотел посмотреть, какая сила за ним стоит, а Алеше только того и надобно. Взмахнул острой саблей и отсек ему голову!

Покатилась голова на землю, как пивной котел, загудела земля-матушка! Соскочил Алеша, хотел взять голову, да не мог от земли на вершок поднять. Крикнул Алеша Попович зычным голосом:

— Эй вы, верные товарищи, помогите голову Тугарина с земли поднять!

Подъехал Еким Иванович с товарищами, помог Алеше Поповичу голову Тугарина на богатырского коня взвалить.

Как приехали они к Киеву, заехали на княжеский двор, бросили среди двора чудище.

Вышел князь Владимир с княгинею, приглашал Алешу за княжеский стол, говорил Алеше ласковые слова:

— Живи ты, Алеша, в Киеве, послужи мне, князю Владимиру, я тебя, Алеша, пожалую.

Остался Алеша в Киеве дружинником.

Так про молодого Алешу старину поют, чтобы добрые люди слушали:

Наш Алеша роду поповского,
Он и храбр и умен, да нравом сварлив.
Он не так силен, как напуском смел.

КОНЕЦ

Про Добрыню Никитича и Змея Горыныча 

Жила-была под Киевом вдова Мамелфа Тимофеевна. Был у нее любимый сын богатырь Добрынюшка. По всему Киеву о Добрыне слава шла: он и статен, и высок, и грамоте обучен, и в бою смел, и на пиру весел. Он и песню сложит, и на гуслях сыграет, и умное слово скажет. Да и нрав Добрыни спокойный, ласковый, никогда он грубого слова не скажет, никого зря не обидит. Недаром прозвали его «тихий Добрынюшка».

Вот раз в жаркий летний день захотелось Добрыне в речке искупаться. Пошел он к матери Мамелфе Тимофеевне:

— Отпусти меня, матушка, съездить к Пучай-реке, в студеной воде искупаться, истомила меня жара лет няя.

Разохалась Мамелфа Тимофеевна, стала Добрыню отговаривать:

— Милый сын мой Добрынюшка, ты не езди к Пучай-реке. Пучай-река свирепая, сердитая. Из первой струйки огонь сечет, из второй струйки искры сыплются, из третьей струйки дым столбом валит.

— Хорошо, матушка, отпусти хоть по берегу поездить, свежим воздухом подышать.

Отпустила Добрыню Мамелфа Тимофеевна.

Надел Добрыня платье дорожное, покрылся высокой шляпой греческой, взял с собой копье да лук со стрелами, саблю острую да плеточку.

Сел на доброго коня, позвал с собой молодого слугу да в путь и отправился. Едет Добрыня час-другой, жарко палит солнце летнее, припекает Добрыне голову. Забыл Добрыня, что ему матушка наказывала, по вернул коня к Пучай-реке.

От Пучай-реки прохладой несет.

Соскочил Добрыня с коня, бросил поводья молодому слуге.

— Ты постой здесь, покарауль коня.

Снял он с головы шляпу греческую, снял одежду дорожную, все оружие на коня сложил и в реку бросился.

Плывет Добрыня по Пучай-речке, удивляется:

— Что мне матушка про Пучай-реку рассказывала? Пучай-река не свирепая, Пучай-река тихая, словно лужица дождевая.

Не успел Добрыня сказать – вдруг потемнело небо, а тучи на небе нет, и дождя-то нет, а гром гремит, и грозы-то нет, а огонь блестит…

Поднял голову Добрыня и видит, что летит к нему Змей Горыныч, страшный змей о трех головах, о семи хвостах, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит, медные когти на лапах блестят.

Увидал Змей Добрыню, громом загремел:

— Эх, старые люди пророчили, что убьет меня Добрыня Никитич, а Добрыня сам в мои лапы пришел. Захочу теперь – живым сожру, захочу – в свое логово унесу, в плен возьму. Немало у меня в плену русских людей, не хватало только Добрыни.

А Добрыня говорит тихим голосом:

— Ах ты, змея проклятая, ты сначала возьми Добрынюшку, а потом и хвастайся, а пока Добрыня не в твоих руках.

Хорошо Добрыня плавать умел, он нырнул на дно, поплыл под водой, вынырнул у крутого берега, выскочил на берег да к коню своему бросился. А коня и след простыл: испугался молодой слуга рыка змеиного, вскочил на коня, да и был таков. И увез все оружье Добрынино.

Нечем Добрыне со Змеем Горынычем биться.

А Змей опять к Добрыне летит, сыплет искрами горючими, жжет Добрыне тело белое.

Дрогнуло сердце богатырское.

Поглядел Добрыня на берег – нечего ему в руки взять: ни дубинки нет, ни камешка, только желтый песок на крутом берегу, да валяется его шляпа греческая.

Ухватил Добрыня шляпу греческую, насыпал в нее песку желтого ни много ни мало – пять пудов, да как ударит шляпой Змея Горыныча – и отшиб ему голову.

Повалил он Змея с размаху на землю, придавил ему грудь коленками, хотел отбить еще две головы…

Как взмолился тут Змей Горыныч:

— Ох, Добрынюшка, ох, богатырь, не убивай меня, пусти по свету летать, буду я всегда тебя слушаться. Дам тебе я великий обет: не летать мне к вам на широкую Русь, не брать в плен русских людей. Только ты меня помилуй, Добрынюшка, и не трогай моих змеенышей.

Поддался Добрыня на лукавую речь, поверил Змею Горынычу, отпустил его проклятого.

Только поднялся Змей под облака, сразу повернул к Киеву, полетел к саду князя Владимира. А в ту пору в саду гуляла молодая Забава Путятишна, князя Владимира племянница. Увидал Змей княжну, обрадовался, кинулся на нее из-под облака, ухватил в свои медные когти и унес на горы Сорочинские.

В это время Добрыня слугу нашел, стал надевать платье дорожное,- вдруг потемнело небо, гром загремел. Поднял голову Добрыня и видит: летит Змей Горыныч из Киева, несет в когтях Забаву Путятишну!

Тут Добрыня запечалился – запечалился, закручинился, домой приехал нерадостен, на лавку сел, слова не сказал.

Стала его мать расспрашивать:

— Ты чего, Добрынюшка, невесел сидишь? Ты об чем, мой свет, печалишься?

— Ни об чем не кручинюсь, ни об чем я не печалюсь, а дома мне сидеть невесело. Поеду я в Киев к князю Владимиру, у него сегодня веселый пир.

— Не езжай, Добрынюшка, к князю, недоброе чует мое сердце. Мы и дома пир заведем.

Не послушался Добрыня матушки и поехал в Киев к князю Владимиру.

Приехал Добрыня в Киев, прошел в княжескую горницу. На пиру столы от кушаний ломятся, стоят бочки меда сладкого, а гости не едят, не пьют, опустив головы сидят.

Ходит князь по горнице, гостей не потчует. Княгиня фатой закрылась, на гостей не глядит.

Вот Владимир-князь и говорит:

— Эх, гости мои любимые, невеселый у нас пир идет! И княгине горько, и мне нерадостно. Унес проклятый Змей Горыныч любимую нашу племянницу, молодую Забаву Путятишну. Кто из вас съездит на гору Сорочинскую, отыщет княжну, освободит ее?!

Куда там! Прячутся гости друг за дружку, большие за средних, средние за меньших, а меньшие и рот за крыли.

Вдруг выходит из-за стола молодой богатырь Але ша Попович.

— Вот что, князь Красное Солнышко, был я вчера в чистом поле, видел у Пучай-реки Добрынюшку. Он со Змеем Горынычем побратался, назвал его братом меньшим. Ты пошли к Змею Добрынюшку. Он тебе любимую племянницу без бою у названого братца вы просит.

Рассердился Владимир-князь:

— Коли так, садись, Добрыня, на коня, поезжай на гору Сорочинскую, добывай мне любимую племянницу. А не добудешь Забавы Путятишны – прикажу тебе голову срубить!

Опустил Добрыня буйну голову, ни словечка не ответил, встал из-за стола, сел на коня и домой поехал.

Вышла ему навстречу матушка, видит – на Добрыне лица нет.

— Что с тобой, Добрынюшка, что с тобой, сынок, что на пиру случилось? Обидели тебя или чарой обнесли, или на худое место посадили?

— Не обидели меня, и чарой не обнесли, и место мне было по чину, по званию.

— А чего же ты, Добрыня, голову повесил?

— Велел мне Владимир-князь сослужить службу великую: съездить на гору Сорочинскую, отыскать и добыть Забаву Путятишну. А Забаву Путятишну Змей Горыныч унес.

Ужаснулась Мамелфа Тимофеевна, да не стала плакать и печалиться, а стала над делом раздумывать.

— Ложись-ка, Добрынюшка, спать поскорей, набирайся силушки. Утро вечера мудреней, завтра будем совет держать.

Лег Добрыня спать. Спит, храпит, что поток шумит.

А Мамелфа Тимофеевна спать не ложится, на лавку садится и плетет всю ночь из семи шелков плеточку-семихвосточку.

Утром-светом разбудила мать Добрыню Никитича:

— Вставай, сынок, одевайся, обряжайся, иди в старую конюшню. В третьем стойле дверь не открывается, наполовину в навоз ушла. Понатужься, Добрынюшка, отвори дверь, там увидишь дедова коня Бурушку. Стоит Бурка в стойле пятнадцать лет, по колено ноги в навоз ушли. Ты его почисти, накорми, напои, к крыльцу приведи.

Пошел Добрыня в конюшню, сорвал дверь с петель, вывел Бурушку, привел ко крыльцу. Стал Бурушку заседлывать. Положил на него потничек, сверху потничка войлочек, потом седло черкасское, ценными шелками вышитое, золотом изукрашенное, подтянул двенадцать подпруг, зауздал золотой уздой. Вышла Мамелфа Тимофеевна, подала ему плетку-семихвостку:

— Как приедешь, Добрыня, на гору Сорочинскую, Змея Горыныча дома не случится. Ты конем налети на логово и начни топтать змеенышей. Будут змееныши Бурке ноги обвивать, а ты Бурку плеткой меж ушей хлещи. Станет Бурка подскакивать, с ног змеенышей отряхивать и всех притопчет до единого.

Отломилась веточка от яблони, откатилось яблоко от яблоньки, уезжал сын от родимой матушки на трудный, на кровавый бой.

День уходит за днем, будто дождь дождит, а не деля за неделей как река бежит. Едет Добрыня при красном солнышке, едет Добрыня при светлом месяце, выехал на гору Сорочинскую.

А на горе у змеиного логова кишма кишат змееныши. Стали они Бурушке ноги обвивать, стали копыта подтачивать. Бурушка скакать не может, на колени падает. Вспомнил тут Добрыня наказ матери, выхватил плетку семи шелков, стал Бурушку меж ушами бить, приговаривать:

— Скачи, Бурушка, подскакивай, прочь от ног змеенышей отряхивай.

От плетки у Бурушки силы прибыло, стал он высоко скакать, за версту камешки откидывать, стал прочь от ног змеенышей отряхивать. Он их копытом бьет и зубами рвет и притоптал всех до единого.

Сошел Добрыня с коня, взял в правую руку саблю острую, в левую – богатырскую палицу и пошел к змеиным пещерам.

Только шаг ступил – потемнело небо, гром загремел: летит Змей Горыныч, в когтях мертвое тело держит. Из пасти огонь сечет, из ушей дым валит, медные когти как жар горят…

Увидал Змей Добрынюшку, бросил мертвое тело наземь, зарычал громким голосом:

— Ты зачем, Добрыня, наш обет сломал, потоптал моих детенышей?

— Ах ты, змея проклятая! Разве я слово наше нарушил, обет сломал? Ты зачем летал, Змей, к Киеву, ты зачем унес Забаву Путятишну?! Отдавай мне княжну без боя, так я тебя прощу.

— Не отдам я Забаву Путятишну, я ее сожру, и тебя сожру, и всех русских людей в полон возьму!

Рассердился Добрыня и на Змея бросился.

И пошел тут жестокий бой.

Горы Сорочинские посыпались, дубы с корнями вы вернулись, трава на аршин в землю ушла…

Бьются они три дня и три ночи; стал Змей Добрыню одолевать, стал подкидывать, стал подбрасывать… Вспомнил тут Добрыня про плеточку, выхватил ее и давай Змея между ушей стегать. Змей Горыныч на колени упал, а Добрыня его левой рукой к земле при жал, а правой рукой плеткой охаживает. Бил, бил его плеткой шелковой, укротил как скотину и отрубил все головы.

Хлынула из Змея черная кровь, разлилась к востоку и к западу, залила Добрыню до пояса.

Трое суток стоит Добрыня в черной крови, стынут его ноги, холод до сердца добирается. Не хочет русская земля змеиную кровь принимать.

Видит Добрыня, что ему конец пришел, вынул плеточку семи шелков, стал землю хлестать, приговаривать:

— Расступись ты, мать-сыра земля, и пожри кровь змеиную.

Расступилась сырая земля и пожрала кровь змеиную.

Отдохнул Добрыня Никитич, вымылся, пообчистил доспехи богатырские и пошел к змеиным пещерам. Все пещеры медными дверями затворены, железными засовами заперты, золотыми замками увешаны.

Разбил Добрыня медные двери, сорвал замки и за совы, зашел в первую пещеру. А там видит царей и царевичей, королей и королевичей с сорока земель, с сорока стран, а простых воинов и не сосчитать.

Говорит им Добрынюшка:

— Эй же вы, цари иноземные и короли чужестранные и простые воины! Выходите на вольный свет, разъезжайтесь по своим местам да вспоминайте русского богатыря. Без него вам бы век сидеть в змеином плену.

Стали выходить они на волю, в землю Добрыне кланяться:

— Век мы тебя помнить будем, русский богатырь!

А Добрыня дальше идет, пещеру за пещерой открывает, пленных людей освобождает. Выходят на свет и старики, и молодушки, детки малые и бабки старые, русские люди и из чужих стран, а Забавы Путятишны нет как нет.

Так прошел Добрыня одиннадцать пещер, а в двенадцатой нашел Забаву Путятишну: висит княжна на сырой стене, за руки золотыми цепями прикована. Оторвал цепи Добрынюшка, снял княжну со стены, взял на руки, на вольный свет из пещеры вынес.

А она на ногах стоит-шатается, от света глаза закрывает, на Добрыню не смотрит. Уложил ее Добрыня на зеленую траву, накормил-напоил, плащом при крыл, сам отдохнуть прилег.

Вот скатилось солнце к вечеру, проснулся Добрыня, оседлал Бурушку и разбудил княжну. Сел Добрыня на коня, посадил Забаву впереди себя и в путь тронулся. А кругом народу и счету нет, все Добрыне в пояс кланяются, за спасение благодарят, в свои земли спешат.

Выехал Добрыня в желтую степь, пришпорил коня и повез Забаву Путятишну к Киеву.

КОНЕЦ

Добрыня Никитич в отъезде 

Много ли, мало ли времени прошло, женился Добрыня на дочери Микулы Селяни-новича — молодой Настасье Микулишне. Только год Добрыня с женой в тихом доме прожил, присылает раз за ним князь Владимир и говорит ему:

— Полно тебе, Добрыня, дома сидеть, надо править службу княжескую. Поезжай, расчисти прямой путь в Золотую Орду к Бекету Бекетовичу. На том пути летает Невежа черным вороном, не дает русским людям ни пройти, ни проехать. А потом езжай в Чудь-белоглазую, получи с нее дань за десять лет, да обратным путем наведайся к Сарацинскому царству упрямому, покори его Киеву.

Запечалился Добрыня, да делать нечего.

Вернулся домой, прошел к матушке Мамелфе Тимофеевне и стал ей горько жаловаться:

— Ты зачем меня, матушка, несчастного, родила? Завернула бы меня в льняную тряпочку да бросила бы камешком в синее море. Лежал бы я на дне, не ездил бы в дальние страны, не убивал бы людей, не печалил бы чужих матерей, не сиротил бы малых деточек.

Отвечает ему Мамелфа Тимофеевна:

— Я бы рада была, Добрынюшка, уродить тебя смелостью в Илью Муромца, силой в Святогора-богатыря, хитростью в Вольгу Всеславьевича, красотой в Иосифа Прекрасного, да это не в моих руках. А и сам ты не плох, Добрынюшка, незачем тебе на чужое счастье кивать. Что тебя так опечалило?

— Посылает меня князь в чужие края, с черным вороном биться, с сарацинами мириться, с Чуди-белоглазой дани брать.

Ахнула Мамелфа Тимофеевна, побежала в терем к Настасье Микулишне:

— Ты чего сидишь, Настасьюшка, золотом сорочку шьешь? К нам беда на двор пришла: отлетает наш ясный сокол, уезжает Добрынюшка на долгие годы.

Выбежала Настасья Микулишна из терема в одной белой рубахе без пояса, в тонких чулочках без чоботов, припала к стремени Добрынюшки, стала горько плакать, расспрашивать:

— Ты куда уезжаешь, сокол мой, надолго ли, когда мне мужа домой ожидать?

— Ожидай меня, жена, шесть лет. А шесть лет пройдет и не вернусь домой — значит я сложил свою буйную голову. Ну, тогда как хочешь живи: хоть вдовой живи, хоть замуж пойди. Хочешь иди за князя, за боярина, хочешь иди за простого крестьянина, не ходи только за Алешу Поповича.

Махнул рукой Добрыня, да и был таков. Не дорожкой он поехал, не воротами, а перескочил через городскую стену, только пыль в степи столбом завилась…

День за днем будто дождь дождит, неделя за неделей как трава растет, год за годом как река бежит.

Сидит Настасья Микулишна у теремного окна, с дороги глаз не спускает, милого мужа дожидает.

Вот три года прошло — нет Добрыни из чистого поля. И снова дни идут, недели бегут, годы тянутся…

Плачет Настасья Микулишна, глаз не осушает, от окна не отходит.

Еще три года прошло — нет Добрыни из чистого поля.

Не две серые уточки вместе сплываются, не две белые лебедушки слетаются, сидят обнявшись мать да жена, горькие слезы льют.

Вдруг приходит к ним Алешенька Леонтьевич и приносит нерадостную весть:

— Ехал я мимо Сафат-реки, увидал Добрыню Никитича. Лежит Добрыня в чистом поле, головой в ракитов куст, ногами на ковыль-траве. Сквозь желтые кудри трава проросла, расцвели цветы лазоревые.

Горько плакала Мамелфа Тимофеевна, стали волосы ее из черных серебряными. А Настасью Микулишну стал Владимир-князь уговаривать:

— Плохо жить молодой вдове, дай-ка я тебя сосватаю, хоть за князя, хоть за боярина, хоть за русского могучего богатыря.

— Я ждала Добрыню по его наказу шесть лет, по своей воле буду ждать еще шесть лет. А не будет его домой, тогда — твоя воля, князь.

Вот денечек за денечком как дождь дождит, а годочек за годочком как сокол летит. Пролетело и еще шесть лет. Не вернулся Добрыня домой. Тут Владимир-князь к Настасье пришел:

— Полно тебе жить вдовой. Иди замуж за Алешу Поповича, а не пойдешь добром, возьмем силой.

Как Настасье было князя ослушаться?!

Взяли ее за белые руки, сняли с нее вдовье платье, повели на свадебный пир, посадили рядом с Алешкой Поповичем.

Сидит на пиру невеста как мел бела, слезы по щекам ручьем бегут…

А Добрыня Никитич тем временем очистил дороги прямоезжие, покорил сарацин упрямых, взял с Чуди дань за двенадцать лет и домой повернул.

У Царьграда стал он отдыхать, засыпал коню бело-ярого пшена, налил ключевой воды, а конь не ест, не пьет, копытом землю бьет.

— Что же ты, конь, не ешь, не пьешь? Али близко злой враг притаился? Али чуешь над нами невзгоду?

— Чую я беду не вблизи, а вдали. Повели сегодня силой Настасью Микулишну на свадебный пир с Алешей Поповичем.

Вскочил тут Добрыня на коня, ударил плетью по крутым бокам. Взвился конь вихрем, стал с холма на холм перескакивать, реки-озера перепрыгивать. Где падали копыта лошадиные, становились там глубокие колодцы с кипучей водой.

Доскакал Добрыня до Киева. Он не правит коня на дорогу, не правит к воротам, а правит через стену городскую, мимо башни наугольной, прямо в свой родимый двор. Видят слуги: ворвался во двор чужой богатырь виду страшного: на нем шкуры звериные, сапоги изодранные, лицо черное, глаза грозные. Конь под ним косматый, как лютый зверь.

Он прислужников расталкивает, коня не привязывает, двери с петель рвет, в горницу к Мамелфе Тимофеевне бежит.

Встала Мамелфа Тимофеевна, за костыль взялась, говорит гневным голосом:

— Ты что ж это, молодец, моих слуг расталкиваешь, без учтивости ко мне в горницу лезешь, поклоном низким мне не кланяешься?! Был бы жив сынок мой Добрынюшка, он бы тебя вежливости научил! Ты ступай-ка прочь, а не то я сама тебя костылем попотчую!

Говорит заезжий молодец:

— Ты прости меня, Мамелфа Тимофеевна, твоему Добрыне я названый брат. Он поехал в Царьград, а мне велел побывать в Киеве, его матушке поклон свезти, расспросить о молодой жене.

Заплакала Мамелфа Тимофеевна:

— Ты зачем надо мной насмехаешься? Уже шесть лет Добрыни на свете нет. Сам видал его в поле мертвым богатырь Алеша Попович. Я уже все глаза проплакала, а жена его идет сегодня замуж за Алешу Леонтьевича. Не охотой она замуж идет, не волею. Грозным сватом был Владимир-князь, свахой — княгиня Апраксин. Сейчас у них пир горой, а я дома сижу, слезы лью.

Не стерпело сердце Добрынине:

— Не плачь, матушка, погляди, ведь я твой Добрыня и есть!

Смотрит на него матушка, не узнает.

— В глаза ты надо мной издеваешься: у моего До,рынюшки лицо белое, а у тебя черное; у Добрынюшки очи ясные, а у тебя хмурые; у Добрынюшки платье цветное, лапотки семи шелков, а у тебя шкуры звериные.

— Эх, матушка, нелегко в бою, нерадостно. За двенадцать лет и очи помутнели и лицо состарилось, цветное платье износилось, лапотки стоптались.

Вскочила Мамелфа Тимофеевна:

— У Добрыни под левой грудью меточка родимая! Распахнул Добрыня кафтан, увидала мать родинку, бросилась обнимать сына, а он ее торопит:

— Дай мне скорее, мать, гусли мои звонкие, неси платье скоморошье, я пойду к князю Владимиру!

Надел Добрыня зеленые сапожки, соболью шубку, шапку пушистую, взял в руки гусельки — ни дать ни взять скоморох, что гостей потешает на веселом пиру. Пошел Добрынюшка к князю Владимиру.

У дверей стоят придворники, не хотят впускать на пир гусляра-cкоморошника.

Он приворотников отталкивает, придворников отпихивает, смело входит в княжескую горницу.

— Здравствуй, солнышко Владимир-князь, укажи мне, где место скоморошье?

Отвечает с сердцем Владимир-князь:

— Неучтивый, бойкий скоморошина, ваше место скоморошье за печкой муравленой, в закопченом запечнике.

Сел скоморох за печкой, положил гусли на колени, поглядел вокруг. Видит — сидит Настасья Микулишна, слезы льет, убивается…

Ударил скоморох по звонким струнам, завел песню… Он поет, звонкие струны пощипывает, словно сокол лебедушек. У него голос как река течет, как поток шумит, как гром гремит.

Заслушались гости, задумались.

Говорит Настасья Микулишна:

— Хорошо скоморох поет, словно муж мой Добрынюшка.

Оборвал скоморох золотую струну, и песня кончилась.

Вот Владимир-князь и говорит:

— Не простой это скоморох, а видно, русский богатырь. Садись, скоморох, где хочешь за стол: хочешь — рядом со мной, хочешь — против меня, хочешь — рядом с княгиней.

Не сел скоморох ни рядом с князем, ни рядом с княгиней, а сел скоморох против Настасьи Микулишны.

Послал ему князь чару сладкого вина со своего стола.

Встал скоморох, поклонился и спрашивает:

— Ты дозволь мне, князь, эту чару поднести кому сам захочу.

— Изволь, богатырь.

Опустил Добрыня в чашу обручальное кольцо и поднес чару Настасье Микулишне.

— Выпьешь до дна — увидишь добра, а не выпьешь до дна — не видать тебе добра.

Выпила Настасья вино, и подкатилось к ее губам золотое кольцо. Схватила она кольцо, надела на палец, встала на ноги:

— Не тот мой муж, что рядом со мной, а тот мой муж, что против меня!

Бросилась к Добрыне Никитичу:

— Прости меня, Добрыня, не своей волей пошла, меня силой выдали!

Обнял ее Добрынюшка:

— Знаю я, милая жена. Не на тебя я дивлюсь, а на князя с княгинею. Я за них с Невежей бился, в поле дороги прочистил, на заставе простоял двенадцать лет, а они мою жену любимую за другого силой замуж отдают!

Стыдно стало князю с княгинею, не смеют на Добрыню глаз поднять.

А Добрыня на Алешу глядит:

— Да еще я дивлюсь на моего братца названого, на Алешу Поповича, недавно мы с ним в поле виделись, знал Алеша, что я жив-здоров.

Упал Алеша Добрыне в ноги:

— Ты прости меня, прости, старший брат!

— Не прощу я тебя, Алеша, что ты привез им весть нерадостную, будто Добрыня мертвым лежит. Сколько слез пролила моя матушка, побелели ее косы черные, потускнели ее ясные глаза, тяжело она по сыну плакала — этой вины мне не простить тебе!

Ухватил он Алешу за желтые кудри, стал по горнице его таскать, гуслями яровчатыми охаживать. Стал Алешенька Леонтьевич поохивать, да за буханьем не слышно было оханья.

Разгорелось у Добрыни сердце, поднял он Алешку на руки и хотел его бросить о кирпичный пол. Тут бы Алеше и конец пришел, да старый казак Илья Муромец ухватил Добрыню за руки.

— Не убей, Добрыня, русского богатыря, он ведь нужен русским людям. Он хоть силой не силен, да напуском смел.

Отпустил Добрыня Алешу, тот поохивает да за печку прячется. А Добрыня взял Настасью Микулишну, поцеловал в уста сахарные и повел в палаты белокаменные.

Видит Мамелфа Тимофеевна, что не месяц всходит ясный, не заря румяная, не частые звезды высыпали, а красное солнышко в горнице зажглось — входит в горенку любимый сын с дорогой женой, молодой хозяин Добрыня с Настасьей Микулишной!

Зажили они по-старому, по-старому да по-бывалому.

КОНЕЦ

Как Илья из Мурома богатырем стал

В старину стародавнюю жил под городом Муромом, в селе Карачарове крестьянин Иван Тимофеевич со своей женой Ефросиньей Яковлевной.

Был у них один сын Илья. Любили его отец с матерью, да только плакали, на него поглядывая: тридцать лет Илья на печи лежит, ни рукой, ни ногой не шевелит. И ростом богатырь Илья, и умом светел, и глазом зорок, а ноги его не носят, словно бревна лежат, не шевелятся.

Слышит Илья, на печи лежучи, как мать плачет, отец вздыхает, русские люди жалуются: нападают на Русь враги, поля вытаптывают, людей губят, детей сиротят. По путям-дорогам разбойники рыщут, не дают они ни проходу людям, ни проезду. Налетает на Русь Змей Горыныч, в свое логово девушек утаскивает.

Горько Илья, обо всем этом слыша, на судьбу свою жалуется:

— Эх вы, ноги мои нехожалые, эх вы, руки мои недержалые! Был бы я здоров, не давал бы родную Русь в обиду врагам да разбойникам!

Так и шли дни, катились месяцы…

Вот раз отец с матерью пошли в лес пни корчевать, корни выдирать, готовить поле под пахоту. А Илья один на печи лежит, в окошко поглядывает.

Вдруг видит — подходят к его избе три нищих странника.

Постояли они у ворот, постучали железным кольцом и говорят:

— Встань, Илья, отвори калиточку.

— Злые шутки вы, странники, шутите: тридцать лет я на печи сиднем сижу, встать не могу.

— А ты приподнимись, Илюшенька.

Рванулся Илья — и спрыгнул с печи, стоит на полу и сам своему счастью не верит.

— Ну-ка, пройдись, Илья.

Шагнул Илья раз, шагнул другой — крепко его ноги держат, легко его ноги несут.

Обрадовался Илья, от радости слова сказать не может. А калики перехожие ему говорят:

— Принеси-ка, Илюша, студеной воды. Принес Илья студеной воды ведро. Налил странник воды в ковшичек.

— Попей, Илья. В этом ковше вода всех рек, всех озер Руси-матушки.

Выпил Илья и почуял в себе силу богатырскую. А калики его спрашивают:

— Много ли чуешь в себе силушки?

— Много, странники. Кабы мне лопату, всю бы землю вспахал.

— Выпей, Илья, остаточек. В том остаточке всей земли роса, с зеленых лугов, с высоких лесов, с хлебородных полей. Пей.

Выпил Илья и остаточек.

— А теперь много в тебе силушки?

— Ох, калики перехожие, столько во мне силы, что, кабы было в небесах кольцо, ухватился бы я за него и всю землю русскую перевернул.

— Слишком много в тебе силушки, надо поубавить, а то земля носить тебя не станет. Принеси-ка еще воды.

Пошел Илья по воду, а его и впрямь земля не несет: нога в земле, что в болоте, вязнет, за дубок ухватился — дуб с корнем вон, цепь от колодца, словно ниточка, на куски разорвалась.

Уж Илья ступает тихохонько, а под ним половицы ломаются. Уж Илья говорит шепотом, а двери с петель срываются.

Принес Илья воды, налили странники еще ковшичек.

— Пей, Илья!

Выпил Илья воду колодезную.

— Сколько теперь в тебе силушки?

— Во мне силушки половинушка.

— Ну, и будет с тебя, молодец. Будешь ты, Илья, велик богатырь, бейся-ратайся с врагами земли род ной, с разбойниками да с чудищами. Защищай вдов, сирот, малых деточек. Никогда только, Илья, со Святогором не спорь, через силу носит его земля. Ты не ссорься с Микулой Селяниновичем, его любит мать — сыра земля. Не ходи еще на Вольгу Всеславьевича, он не силой возьмет, так хитростью-мудростью. А теперь прощай, Илья.

Поклонился Илья каликам перехожим, и ушли они за околицу.

А Илья взял топор и пошел на пожню к отцу с матерью. Видит — малое местечко от пенья-коренья расчищено, а отец с матерью, от тяжелой работы умаявшись, спят крепким сном: люди старые, а работа тяжелая.

Стал Илья лес расчищать — только щепки полете ли. Старые дубы с одного взмаха валит, молодые с корнем из земли рвет.

За три часа столько поля расчистил, сколько вся деревня за три дня не осилит. Развалил он поле великое, спустил деревья в глубокую реку, воткнул топор в дубовый пень, ухватил лопату да грабли и вскопал поле широкое — только знай зерном засевай!

Проснулись отец с матерью, удивились, обрадовались, добрым словом вспоминали старичков странников.

А Илья пошел себе коня искать.

Вышел он за околицу и видит — ведет мужичок жеребенка рыжего, косматого, шелудивого. Вся цена жеребенку грош, а мужик за него непомерных денег требует: пятьдесят рублей с полтиною.

Купил Илья жеребенка, привез домой, поставил в конюшню, белоярой пшеницей откармливал, ключевой водой отпаивал, чистил, холил, свежей соломы подкладывал.

Через три месяца стал Илья Бурушку на утренней заре на луга выводить. Повалялся жеребенок по зоревой росе, стал богатырским конем.

Подводил его Илья к высокому тыну. Стал конь поигрывать, поплясывать, головой повертывать, потряхивать, в лошадиные ноздри пофыркивать. Стал через тын взад-вперед перепрыгивать. Десять раз перепрыгнул и копытом не задел. Положил Илья на Бурушку руку богатырскую — не пошатнулся конь, не шелохнулся конь.

— Добрый конь,— говорит Илья.— Будет он мне верным товарищем.

Стал Илья себе меч по руке искать. Как сожмет в кулаке рукоятку меча, сокрушится рукоять, рас сыплется. Нет Илье меча по руке. Бросил Илья мечи бабам лучину щипать. Сам пошел в кузницу, три стрелы себе выковал, каждая стрела весом в целый пуд. Изготовил себе тугой лук, взял копье долгомерное да еще палицу булатную.

Снарядился Илья и пошел к отцу с матерью:

— Отпустите меня, батюшка с матушкой, в стольный Киев-град к князю Владимиру. Буду служить Руси родной верой-правдой, беречь землю русскую от недругов-ворогов.

Говорит старый Иван Тимофеевич:

— Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего благословления нет. Защищай нашу землю русскую не для золота, не из корысти, а для чести, для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей да не забывай, что ты роду черного, крестьянского.

Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли и пошел седлать Бурушку-Косматушку. Положил на коня войлочки, а на войлочки — потнички, а потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шелковыми, а с тринадцатой железной, не для красы, а для крепости.

Захотелось Илье свою силу попробовать.

Он подъехал к Оке-реке, уперся плечом в высокую гору, что на берегу была, и свалил ее в реку Оку. За валила гора русло, потекла река по-новому.

Взял Илья хлебца ржаного корочку, опустил ее в реку Оку, сам Оке-реке приговаривал:

— А спасибо тебе, матушка Ока-река, что поила, что кормила Илью Муромца.

На прощанье взял с собой земли родной малую горсточку, сел на коня, взмахнул плеточкой…

Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал. Только пыль по полю столбом поднялась.

КОНЕЦ

Первый бой Ильи Муромца 

Как хватил Илья коня плеточкой, взвился Бурушка-Косматушка, проскочил полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе такие слова: «Ехал здесь русский богатырь, крестьянский сын Илья Иванович».

До сих пор льется там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к ключу студеному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы богатырской.

И поехал Илья к Киеву.

Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова.

Как подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От пыли, от пару лошадиного над землею мгла стоит, не видно на небе красного солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные. Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются; подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей.

Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зеленый дуб, с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину, да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конем врагов потаптывать. Где махнет — там станет улица, отмахнется — переулочек. Доскакал Илья до трех царевичей, ухватил их за желтые кудри и говорит им такие слова:

— Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные головы с вас снять? В плен вас взять — так мне девать вас некуда, я в дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках считанный, для себя, не для нахлебников. Головы с вас снять — чести мало богатырю Илье Муромцу. Разъезжайтесь-ка вы по своим местам, по своим ордам да разнесите весть по всем врагам, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси сильные, могучие богатыри, пусть об этом враги подумают.

Тут поехал Илья в Чернигов-град. Заходил он в каменный собор, а там люди плачут, обнимаются, с белым светом прощаются.

— Здравствуйте, мужички черниговские, что вы плачете, обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?

— Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы сорок тысячей, вот нам и смерть идет.

— Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью рать…

Шли черниговцы на стену крепостную, глядели в чистое поле, — а там врагов побито-повалено, будто градом нива выбита, пересечена.

Бьют челом Илье черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями шитые.

— Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого отца, какой матушки? Как тебя по имени зовут? Ты иди к нам в Чернигов вое водой, будем все мы тебя слушаться, тебе честь от давать, тебя кормить-поить, будешь ты в богатстве и почете жить.

Покачал головой Илья Муромец:

— Добрые мужички черниговские, я из-под города из-под Мурома, из села Карачарова, простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, и мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Мое богатство — сила богатырская, мое дело — Руси служить, ее от врагов оборонять.

Стали просить Илью черниговцы хоть денек у них перебыть, попировать на веселом пиру, а Илья и от этого отказывается:

— Некогда мне, люди добрые. На Руси от врагов стон стоит, надо мне скорее к князю добираться, за дело браться. Дайте вы мне на дорогу хлеба да ключевой воды и покажите дорогу прямую к Киеву.

Задумались черниговцы, запечалились:

— Эх, Илья Муромец, прямая дорога к Киеву травой заросла, тридцать лет по ней никто не езживал…

— Что такое?

— Засел там у речки Смородиной Соловей-разбой ник, сын Рахманович. Он сидит на трех дубах, на девяти суках. Как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному — все леса к земле клонятся, цветы осыпаются, травы сохнут, а люди да лошади мертвыми падают.

Поезжай ты, Илья, дорогой окольной. Правда, прямо до Киева триста верст, а окольной дорогой — целая тысяча.

Помолчал Илья Муромец, а потом и головой тряхнул.

— Не честь, не хвала мне, молодцу, ехать дорогой окольной, позволять Соловью-разбойнику мешать людям к Киеву путь держать. Я поеду дорогой прямой, неезженой!

Вскочил Илья на коня, хлестнул Бурушку плеткой, да и был таков, только его черниговцы и видели!

КОНЕЦ

Илья Муромец и Соловей-разбойник

Скачет Илья Муромец во всю конскую прыть. Бурушка-Косматушка с горы на гору перескакивает, реки-озера перепрыгивает, холмы перелетает.

Доскакали они до брынских лесов, дальше Бурушке скакать нельзя: разлеглись болота зыбучие, конь по брюхо в воде тонет. Соскочил Илья с коня. Он левой рукой Бурушку поддерживает, а правой рукой дубы с корнем рвет, настилает через болото настилы дубовые. Тридцать верст Илья гати настелил — до сих пор по ней люди добрые ездят.

Так дошел Илья до речки Смородиной.

Течет река широкая, бурливая, с камня на камень перекатывается.

Заржал Бурушка, взвился выше темного леса и одним скачком перепрыгнул реку.

Сидит за рекой Соловей-разбойник на трех дубах, на девяти суках. Мимо тех дубов ни сокол не пролетит, ни зверь не пробежит, ни гад не проползет. Все боятся Соловья-разбойника, никому умирать не хочется…

Услыхал Соловей конский скок, привстал на дубах, закричал страшным голосом:

— Что за невежа проезжает тут, мимо моих заповедных дубов? Спать не дает Соловью-разбойнику!

Да как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, зашипит по-змеиному, так вся земля дрогнула, столетние дубы покачнулись, цветы осыпались, трава полегла. Бурушка-Косматушка на колени упал.

А Илья в седле сидит, не шевельнется, русые кудри на голове не дрогнут.

Взял он плетку шелковую, ударил коня по крутым бокам:

— Травяной ты мешок, не богатырский конь! Не слыхал ты разве писку птичьего, шипу гадючьего?! Вставай на ноги, подвези меня ближе к Соловьиному гнезду, не то волкам тебя брошу на съедение!

Тут вскочил Бурушка на ноги, подскакал к Соловьиному гнезду.

Удивился Соловей-разбойник, из гнезда высунулся.

А Илья, минуточки не мешкая, натянул тугой лук, спустил каленую стрелу, небольшую стрелу, весом в целый пуд.

Взвыла тетива, полетела стрела, угодила Соловью в правый глаз, вылетела через левое ухо. Покатился Соловей из гнезда, словно овсяный сноп. Подхватил его Илья на руки, связал крепко ремнями сыромятными, подвязал к левому стремени.

Глядит Соловей на Илью, слова вымолвить боится.

— Что глядишь на меня, разбойник, или русских богатырей не видывал?

— Ох, попал я в крепкие руки, не бывать мне больше на волюшке.

Поскакал Илья дальше по прямой дороге и наскакал на подворье Соловья-разбойника. У него двор на семи верстах, на семи столбах, у него вокруг железный тын, на каждой тычинке по маковке, на каждой маковке голова богатыря убитого. А на дворе стоят палаты белокаменные, как жар горят крылечки золоченые.

Увидала дочка Соловья богатырского коня, закричала на весь двор:

— Едет, едет наш батюшка Соловей Рахманович, везет у стремени мужичишку-деревенщину!

Выглянула в окно жена Соловья-разбойника, руками всплеснула:

— Что ты говоришь, неразумная! Это едет мужик- деревенщина и у стремени везет вашего батюшку — Соловья Рахмановича!

Выбежала старшая дочка Соловья — Пелька — во двор, ухватила доску железную весом в девяносто пудов и метнула ее в Илью Муромца. Но Илья ловок да увертлив был, отмахнул доску богатырской рукой, полетела доска обратно, попала в Пельку, убила ее до смерти. Бросилась жена Соловья Илье в ноги:

— Ты возьми у нас, богатырь, серебро, золото, бесценного жемчуга, сколько может увезти твой богатырский конь, отпусти только нашего батюшку, Соловья-разбойника!

Говорит ей Илья в ответ:

— Мне подарков неправедных не надобно. Они добыты слезами детскими, они политы кровью русскою, нажиты нуждой крестьянскою! Как в руках разбой ник — он всегда тебе друг, а отпустишь — снова с ним наплачешься. Я свезу Соловья в Киев-город, там на квас пропью, на калачи проем!

Повернул Илья коня и поскакал к Киеву. Приумолк Соловей, не шелохнется.

Едет Илья по Киеву, подъезжает к палатам княжеским. Привязал он коня к столбику точеному, оставил на нем Соловья-разбойника, а сам пошел в светлую горницу.

Там у князя Владимира пир идет, за столами сидят богатыри русские. Вошел Илья, поклонился, стал у порога:

— Здравствуй, князь Владимир с княгиней Апраксией, принимаешь ли к себе заезжего молодца?

Спрашивает его Владимир Красное Солнышко:

— Ты откуда, добрый молодец, как тебя зовут? Какого роду-племени?

— Зовут меня Ильей. Я из-под Мурома. Крестьянский сын из села Карачарова. Ехал я из Чернигова дорогой прямоезжей.

Тут как вскочит из-за стола Алешка Попович:

— Князь Владимир, ласковое наше солнышко, в глаза мужик над тобой насмехается, завирается. Нельзя ехать дорогой прямой из Чернигова. Там уж тридцать лет сидит Соловей-разбойник, не пропускает ни конного, ни пешего. Гони, князь, нахала-деревенщину из дворца долой!

Не взглянул Илья на Алешку Поповича, поклонился князю Владимиру:

— Я привез тебе, князь, Соловья-разбойника, он на твоем дворе, у коня моего привязан. Ты не хочешь ли поглядеть на него?

Повскакали тут с мест князь с княгинею и все богатыри, поспешили за Ильей на княжеский двор. Подбежали к Бурушке-Косматушке.

А разбойник висит у стремени, травяным мешком висит, по рукам-ногам ремнями связан. Левым глазом он глядит на Киев и на князя Владимира.

Говорит ему князь Владимир: .

— Ну-ка, засвищи по-соловьиному, зарычи по-звериному.

Не глядит на него Соловей-разбойник, не слушает:

— Не ты меня с бою брал, не тебе мне приказывать.

Просит тогда Владимир-князь Илью Муромца:

— Прикажи ты ему, Илья Иванович.

— Хорошо, только ты нa меня, князь, не гневайся, а закрою я тебя с княгинею полами моего кафтана крестьянского, а то как бы беды не было! А ты, Соловей Рахманович, делай, что тебе приказано!

— Не могу я свистать, у меня во рту запеклось.

 Дайте Соловью чару сладкого вина в полтора ведра, да другую пива горького, да третью меду хмельного, закусить дайте калачом крупитчатым, тогда он засвищет, потешит нас…

Напоили Соловья, накормили, приготовился Соловей свистать.

— Ты смотри, Соловей,— говорит Илья,— ты не смей свистать во весь голос, а свисти ты полусвистом, зарычи полурыком, а то будет худо тебе.

Не послушал Соловей наказ Ильи Муромца, захотел он разорить Киев-град, захотел убить князя с княгиней, всех русских богатырей. Засвистел он во весь соловьиный свист, заревел во всю мочь, зашипел во весь змеиный шип.

Что тут сделалось!

Маковки на теремах покривились, крылечки от стен отвалились, стекла в горницах полопались, разбежались кони из конюшен, все богатыри на землю упали, на четвереньках по двору расползлись. Сам князь Владимир еще живой стоит, шатается, у Ильи под кафтаном прячется.

Рассердился Илья на разбойника:

— Я велел тебе князя с княгиней потешить, а ты сколько бед натворил! Ну, теперь я с тобой за все рас считаюсь. Полно тебе слезить отцов-матерей, полно вдовить молодушек, сиротить детей, полно разбойничать!

Взял Илья саблю острую, отрубил Соловью голову. Тут и конец Соловью настал.

— Спасибо тебе, Илья Муромец,— говорит Владимир-князь.— Оставайся в моей дружине, будешь старшим богатырем, над другими богатырями начальником. И живи ты у нас в Киеве, век живи, отныне и до смерти.

И пошли они пир пировать.

Князь Владимир посадил Илью около себя, около себя против княгинюшки. Алеше Поповичу обидно стало; схватил Алеша со стола булатный нож и метнул его в Илью Муромца. На лету поймал Илья острый нож и воткнул его в дубовый стол. На Алешу он и глазом не взглянул.

Подошел к Илье вежливый Добрынюшка:

— Славный богатырь Илья Иванович, будешь ты у нас в дружине старшим. Ты возьми меня и Алешу Поповича в товарищи. Будешь ты у нас за старшего, а я и Алеша за младшеньких.

Тут Алеша распалился, на ноги вскочил:

— Ты в уме ли, Добрынюшка? Сам ты роду боярского, я из старого роду поповского, а его никто не знает, не ведает, принесло его нивесть откудова, а чудит у нас в Киеве, хвастает.

Был тут славный богатырь Самсон Самойлович. Подошел он к Илье и говорит ему:

— Ты, Илья Иванович, на Алешу не гневайся, роду он поповского хвастливого, лучше всех бранится, лучше хвастает.

Тут Алеша криком закричал:

— Да что же это делается? Кого русские богатыри старшим выбрали? Деревенщину лесную неумытую!

Тут Самсон Самойлович слово вымолвил:

— Много ты шумишь, Алешенька, и неумные речи говоришь,— деревенским людом Русь кормится. Да и не по роду-племени слава идет, а по богатырским де лам да подвигам. За дела и слава Илюшеньке!

А Алеша как щенок на тура гавкает:

— Много ли он славы добудет, на веселых пирах меды попиваючи!

Не стерпел Илья, вскочил на ноги:

— Верное слово молвил поповский сын — не годится богатырю на пиру сидеть, живот растить. Отпусти меня, князь, в широкие степи, поглядеть, не рыщет ли враг по родной Руси, не залегли ли где разбойники.

И вышел Илья из гридни вон.

КОНЕЦ

Как Илья от Святогора меч получил 

Ехал-ехал Илья из Мурома по русской степи и доехал до Святых гор. Бродил по утесам и день и два, приустал, раскинул шатер, лег и задремал. А богатырский сон не час тянется,- дремал Илья девять дней! На десятый день слышит Илья сквозь сон, что его Бурушка-Косматушка храпит, ржет, копытом землю бьет и говорит человеческим голосом:

— Проснись ты, Илья Иванович, спишь ты, беды над собой не чуешь: едет к шатру Святогор-богатырь! Отпусти меня в чистое поле, а сам полезай на высокий дуб!

Послушался Илья, отвязал коня, а сам влез на высокий дуб, в ветвях спрятался.

Видит — едет богатырь выше леса стоячего, голо вой упирается в облако, за плечами хрустальный ларец везет. Слез Святогор с коня, отпер золотым ключом хрустальный ларец.

Вышла из ларца красавица, Святогорова жена. По горам от ее ясного лица заря разлилась. Расстелила она скатерти белые, разложила кушанья, расставила мед да брагу, стали они есть-пить. Илья на дубу сидит, шелохнуться боится.

Поел-попил Святогор и лег отдыхать.

А красавица вынула зеркальце и стала свои косы расчесывать. Увидала она в зеркальце, как Илья на дубу сидит. Поманила его к себе, расспросила шепотом. Жалко ей стало Илью Муромца.

— Грозен Святогор-богатырь, как бы с тобой, Илья, беды не вышло. Дай-ка я спрячу тебя до поры до времени.

Взяла она Илью и спрятала вместе с Бурушкой-Косматушкой к Святогору в карман.

А Святогор проснулся, стал коня седлать.

— Не поеду я с тобой, мой милый муж, — говорит ему красавица. — Надоело мне в ларце сидеть. Ступай, погуляй по горам, а я здесь отдохну.

Ну, Святогор и поехал один.

Едет он день-другой, возит Илью в богатырском кармане, сам того не знает. Тяжело стало богатырскому коню, стал он на ноги припадать, колени сгибать. Рассердился Святогор:

— Что ты, травяной мешок, спотыкаешься?

— Как мне не устать, не спотыкаться? Возил я тебя да жену, а теперь двух богатырей вожу, у меня уж больше сил нет.

Удивился Святогор, сунул руку в карман, а там и правда — богатырь с конем шевелятся.

Вытащил Святогор Илью Муромца из кармана, стал его расспрашивать:

— Ты откуда, молодец, какого роду-племени?

Рассказал ему все Илья, понравился он Святогору.

Вот Святогор и говорит Илье:

— Поезди со мной по Святым горам, научу я тебя ухваткам богатырским, научу, как мечом владеть, как копьем колоть, как палицей бить.

Вот и поехали они вместе.

Илья богатыря старшим братом зовет, во всем его слушает. Святогор Илье все показывает, за всем доглядывает, обучает его всяким хитростям.

На одном войлочке братья спали, один хлеб ели, из одного ковша пили…

Вот раз заехали они на крутой утес и увидали чудо-чудное, диво-дивное. Стоит на утесе дубовый гроб, золотом покрыт, жемчугом унизан, рядом крышка лежит, а на крышке гроба серебром написано: «На кого состроен этот гроб, тому и понадобится».

— Давай, — говорит Святогор, — померяем — не на нас ли этот гроб стоит. Полезай-ка ты, Илья, вперед.

Лег Илья в гроб, а он широк, и долог, и высок для него.

— Ну, — говорит Святогор, — видно, мне в него ложиться.

Лег Святогор, а гроб впору для него.

— Ну-ка, Илья, закрой крышкой меня.

— Что ты, старший брат, нехорошую шутку затеял, заживо себя хоронить собрался. Не подниму я крышки, не закрою тебя!

Тогда Святогор сам приподнялся, взял крышку, закрыл ею гроб. Только крышка на гроб легла, сошлись края и срослись совсем.

Бьется Святогор, не может крышку поднять. Закричал он тогда Илье:

— Помоги мне, братец меньшой, не могу я крышки поднять!

Ухватился Илья за крышку, да куда там! Срослись края с гробом, не сдвинуть крышку с места.

— Братец меньшой, берись за доски дубовые, отрывай от гроба по одной доске!

Бился-бился Илья, исцарапал руки, изодрал колени, не смог оторвать ни одной доски.

— Братец Илья Иванович, ты бери мой меч-кладенец, разруби крышку острым мечом!

— Не могу я, старший брат, твоего меча поднять!

— Наклонись ко мне, Илья, дуну я на тебя богатырским духом!

Дунул Святогор в маленькую щелочку на Илью богатырским духом, и почуял Илья, что в нем силы вдвое прибавилось.

Схватил он меч Святогора, стал рубить по дубовой крышке.

От ударов богатырских гром по земле прокатился, искры посыпались, а куда ударит меч-кладенец, там железный обруч ставится.

Стонет Святогор:

— Наклонись еще ко мне, Илья, я дохну на тебя, прибавлю тебе силы, а ты руби теперь крышку поперек.

Наклонился Илья, дунул на него Святогор, у Ильи силы вчетверо прибавилось. Стал он крышку поперек рубить. От крышки ни щепочки не валится, а за каж дым ударом по гробу железный обруч ставится.

Перестал Илья рубить.

Взмолился Святогор:

— Припади, Илья, к щелочке, передам я тебе всю мою силу, может, ты тогда справишься.

— Нет, не надо, старший брат, — отвечает ему Илья. — Довольно с меня и этой силы, а то меня земля носить перестанет.

— Хорошо ты сделал, Илья, что меня не послушался: мертвым бы духом я на тебя дохнул, и сам бы ты мертвым у гроба лег. А теперь прощай, мой меньшой брат, возьми мой меч-кладенец, владей моей силой богатырской, а коня моего оставь хозяину, привяжи к гробу, никто с ним не сладит, кроме меня.

Замолчал Святогор, а Илья все стоит и слушает. Опершись о меч-кладенец, все думает: не скажет ли ему старший брат еще слово ласковое…

Трое суток простоял Илья, простился со Святогором-богатырем, привязал ко гробу коня, опоясался мечом-кладенцом, положил поклоны глубокие, смахнул слезу и поехал тихо по Святым горам.

КОНЕЦ

Илья избавляет Царьград от Идолища 

Едет Илья по чистому полю, о Святогоре печалится. Вдруг видит — идет по степи калика перехожий, старичище Иванчище.

— Здравствуй, старичище Иванчище, откуда бредешь, куда путь держишь?

— Здравствуй, Илюшенька, иду я, бреду из Царьграда, да не радостно мне там гостилось, нерадостен я и домой иду.

— А что же там в Царьграде не по-хорошему?

— Ох, Илюшенька, все в Царьграде не по-прежему, не по-хорошему: и люди плачут, и милостыни не дают. Засел во дворце у князя царьградского великан — страшное Идолище, всем дворцом завладел — что хочет, то и делает.

— Что же ты его клюкой не попотчевал?

— А что я с ним сделаю? Он ростом больше двух саженей, сам толстый, как столетний дуб, нос у него что локоть торчит. Испугался я Идолища поганого.

— Эх, Иванчище, Иванчище! Силы у тебя вдвое против меня, а смелости и вполовину нет. Снимай-ка ты свое платье, разувай лапти-обтопочки, подавай свою шляпу пуховую да клюку свою горбатую: оденусь я каликою перехожею, чтобы не узнало Идолище поганое меня, Илью Муромца.

Раздумался Иванчище, запечалился:

— Никому бы не отдал я свое платье, Илюшенька. Вплетено в мои лапотки-обтопочки по два дорогих камня. Они ночью осенней мне дорогу освещают, жалко мне их в чужие руки отдать. Да ведь сам не отдам — ты возьмешь силою?

— Возьму да еще бока набью.

Снял калика одежду стариковскую, разул свои лапотки, отдал Илье и шляпу пуховую и клюку по-дорожную. Оделся Илья Муромец каликою и говорит:

— Одевайся в мое платье богатырское, садись на Бурушку-Косматушку и жди меня у речки Смородиной.

Посадил Илья калику на коня и привязал его к седлу двадцатью подпругами.

— А то мой Бурушка тебя враз стряхнет,— сказал он калике перехожему.

И пошел Илья к Царьгороду. Что ни шаг — Илья по версте отмеривает, скоро-наскоро пришел в Царьград, подошел к княжескому терему. Мать-земля под Ильей дрожит, а слуги злого Идолища над ним подсмеиваются :

— Эх ты, калика русская нищая! Экий невежа в Царьград пришел! Наш Идолище двух сажен, а и то пройдет тихо по горенке, а ты стучишь-гремишь, топочешь.

Ничего им Илья не сказал, запел по-каличьему:

— Подай, князь царьградский, бедному калике милостыню.

От Илюшиного голоса белокаменные палаты зашатались, из оконниц стекла посыпались, на столах напитки расплескались.

Слышит князь царьградский, что это голос Ильи Муромца,— обрадовался, на Идолище не глядит, в окошко посматривает.

А великанище-Идолище кулаком по столу стучит:

— Голосисты калики русские! Я тебе, князь, велел на двор калик не пускать! Ты чего меня не слушаешь? Рассержусь — голову прочь оторву!

А Илья зову не ждет, прямо в терем идет. На крыльцо взошел — крыльцо расшаталось, по полу идет — половицы гнутся. Вошел в терем, поклонился князю царьградскому, а Идолищу поганому поклона не клал.

Сидит Идолище за столом, хамкает, по ковриге в рот запихивает, по ведру меду сразу пьет, князю царьградскому корки-объедки под стол мечет, а тот спину гнет, молчит, слезы льет.

Увидал Идолище Илью, раскричался, разгневался:

— Ты откуда такой храбрый взялся? Разве ты не слыхал, что я не велел каликам милостыню давать?

— Ничего не слыхал, Идолище, не к тебе я пришел, а к хозяину — князю царьградскому.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать?

Выхватил Идолище острый нож, метнул в Илью Муромца. А Илья не промах был — отмахнул нож шапкой греческой. Пролетел нож в дверь, сшиб дверь с петель, вылетела дверь на двор да двенадцать слуг Идолища до смерти убила.

Задрожал Идолище, а Илья ему и говорит:

— Мне всегда батюшка наказывал: плати долги поскорей, тогда еще дадут!

Пустил он в Идолище шапкой греческой, ударился Идолище об стену, стену головой проломил. А Илья подбежал и стал его клюкой охаживать, приговаривать:

— Не ходи по чужим домам, не обижай людей, найдутся и на тебя старшие!

И убил Илья Идолище страшное, отрубил ему голову Святогоровым мечом и слуг его вон из царства прогнал.

Низко кланялись Илье люди царьградские:

— Чем тебя благодарить, Илья Муромец, русский богатырь, что избавил нас от плена великого? Оставайся с нами в Царьграде жить.

— Нет, друзья, я и так у вас замешкался; может, на родной Руси моя сила нужна.

Нанесли ему люди царьградские серебра и золота, и жемчуга, взял Илья только малую горсточку.

— Это,— говорит,— мной заработано, а другое нищей братии раздайте.

Попрощался Илья и ушел из Царьграда домой на Русь.

Около речки Смородиной увидел Илья Иванчища. Носит его Бурушка-Косматушка, о дубы бьет, о камни трет. Вся одежда на Иванчище клоками висит, еще жив калика в седле сидит — хорошо двадцатью подпругами привязан.

Отвязал его Илья, отдал его платье каличье. Стонет, охает Иванчище, а Илья ему приговаривает:

— Вперед наука тебе, Иванчище: силы у тебя вдвое против моей, а смелости вполовину нет. Не годится русскому богатырю от напасти бежать, друзей в беде покидать!

Сел Илья на Бурушку и поехал к Киеву.

А слава впереди него бежит.

Как подъехал Илья к княжескому двору, встретили его князь с княгиней, встретили бояре и дружинники, принимали Илью с почетом, с ласкою.

Подошел к нему Алеша Попович:

— Слава тебе, Илья Муромец. Ты прости меня, забудь мои речи глупые, ты прими меня к себе за младшего.

Обнял его Илья Муромец:

— Кто старое помянет, тому глаз вон. Будем вместе мы с тобой и с Добрыней на заставе стоять, родную Русь от врагов беречь!

И пошел у них пир горой. На том пиру Илью славили: честь и слава Илье Муромцу!

КОНЕЦ

На заставе богатырской 

Под городом Киевом, в широкой степи Цицарской стояла богатырская застава. Атаманом на заставе старый Илья Муромец, под атаманом Добрыня Никитич, есаулом Алеша Попович. И дружинники у них храбрые: Гришка — боярский сын, Василий Долгополый, да и все хороши.

Три года стоят богатыри на заставе, не пропускают к Киеву ни пешего, ни конного. Мимо них и зверь не проскользнет, и птица не пролетит. Раз пробегал мимо заставы горностайка да и шубу свою оставил. Пролетал сокол да перо выронил.

Вот раз в недобрый час разбрелись богатыри-караулыщики: Алеша в Киев ускакал, Добрыня на охоту уехал, а Илья Муромец заснул в своем белом шатре…

Едет Добрыня с охоты и вдруг видит: в поле позади заставы, ближе к Киеву, след от копыта конского, да не малый след, а в полпечи. Стал Добрыня след рассматривать.

— Это след коня богатырского. Богатырского коня, да не русского; проехал мимо нашей заставы могучий богатырь из хазарской земли — по-ихнему копыта подкованы.

Прискакал Добрыня на заставу, собрал товарищей:

— Что же это мы наделали? Что же у нас за за става, коль проехал мимо чужой богатырь? Как это мы, братцы, не углядели? Надо теперь ехать в погоню за нахвальщиком, чтобы он чего не натворил на Руси.

Стали богатыри судить-рядить, кому ехать за нахвалыциком.

Думали послать Ваську Долгополого, а Илья Муромец не велит Ваську слать:

— У Васьки полы долгие, по земле ходит Васька заплетается, в бою заплетется и погибнет зря.

Думали послать Гришку боярского. Говорит атаман Илья Муромец:

— Неладно, ребятушки, надумали. Гришка рода боярского, боярского рода хвастливого. Начнет в бою хвастаться и погибнет понапрасну.

Ну, хотят послать Алешу Поповича. И его не пускает Илья Муромец:

— Не в обиду будь ему сказано, Алеша роду поповского, поповские глаза завидущие, руки загребущие. Увидит Алеша на нахвальщике много серебра да золота, позавидует и погибнет зря. А пошлем мы, братцы, лучше Добрыню Никитича.

Так и решили — ехать Добрынюшке, побить нахвальщика, срубить ему голову и привезти на заставу молодецкую.

Добрыня от работы не отлынивал, заседлал коня, брал палицу, опоясался саблей острой, взял плеть шелковую, въехал на гору Сорочинскую. Посмотрел Добрыня в трубочку серебяную — видит: в поле что-то чернеется. Поскакал Добрыня прямо на нахвалыцика, закричал ему громким голосом:

— Ты зачем нашу заставу проезжаешь, атаману Илье Муромцу челом не бьешь, есаулу Алеше пошлины в казну не кладешь?!

Услышал богатырь Добрыню, повернул коня, по скакал к нему. От его скоку земля заколебалась, из рек-озер вода выплеснулась, конь Добрыни на колени упал. Испугался Добрыня, повернул коня, поскакал обратно на заставу. Приезжает он ни жив ни мертв, рассказывает все товарищам.

— Видно, мне, старому, самому в чистое поле ехать придется, раз даже Добрыня не справился, — говорит Илья Муромец.

Снарядился он, оседлал Бурушку и поехал на гору Сорочинскую.

Посмотрел Илья из кулака молодецкого и видит: разъезжает богатырь, тешится. Он кидает в небо па лицу железную весом в девяносто пудов, на лету ловит палицу одной рукой, вертит ею словно перышком.

Удивился Илья, призадумался. Обнял он Бурушку-Косматушку:

— Ох ты, Бурушко мой косматенький, послужи ты мне верой-правдой, чтоб не срубил мне чуженин го лову.

Заржал Бурушка, поскакал на нахвалыцика. Подъехал Илья и закричал:

— Эй ты, вор, нахвальщик! Зачем ты заставу миновал, есаулу нашему пошлины не клал, мне, атаману, челом не бил?!

Услыхал его нахвальщик, повернул коня, поскакал на Илью Муромца. Земля под ним содрогнулась, реки-озера выплеснулись.

Не испугался Илья Муромец. Бурушка стоит как вкопанный, Илья в седле не шелохнется.

Съехались богатыри, ударились палицами — у палиц рукоятки отвалились, а друг друга богатыри не ранили. Саблями ударились — переломились сабли булатные, а оба целы. Острыми копьями кололись — переломили копья по маковки!

— Знать, уж надо биться нам врукопашную! Сошли они с коней, схватились грудь с грудью.

Бьются весь день до вечера, бьются с вечера до полночи, бьются с полночи до ясной зари — ни один верх не берет.

Вдруг взмахнул Илья правой рукой, поскользнулся левой ногой и упал на сырую землю. Наскочил нахвальщик, сел ему на грудь, вынул острый нож, насмехается:

— Старый ты старик, зачем воевать пошел? Разве нет у вас богатырей на Руси? Тебе на покой пора. Ты бы выстроил себе избушку сосновую, собирал бы милостыню, тем бы жил-поживал до скорой смерти.

Так нахвальщик насмехается, а Илья от русской земли сил набирается. Прибыло Илье силы вдвое,- он как вскочит, как подбросит нахвальщика! Полетел тот выше леса стоячего, выше облака ходячего, упал и ушел в землю по пояс.

Говорит ему Илья:

— Ну и славный ты богатырь! Отпущу я тебя на все четыре стороны, только ты с Руси прочь уезжай да другой раз заставу не минуй, бей челом атаману, плати пошлины. Не броди по Руси нахвальщиком.

И не стал Илья ему рубить голову.

Воротился Илья на заставу к богатырям.

— Ну, — говорит,- братцы мои милые, тридцать лет я езжу по полю, с богатырями бьюсь, силу пробую, а такого богатыря не видывал!

КОНЕЦ

Три поездки Ильи Муромца 

Ездил Илья по чистому полю, защищал Русь от врагов с молодых лет до старости. Хорош был у старого добрый конь, его маленький Бурушка-Косматушка. Хвост у Бурушки трех саженей, грива до колен, а шерсть трех пядей. Он броду не искал, перевозу не ждал, одним скоком он реки перескакивал. Он старого Илью Муромца сотни раз от смерти спасал.

Не туман с моря подымается, не белые снега в поле белеются, едет Илья Муромец по русской степи. Забелелась его головушка, его кудрявая бородушка, затуманился его ясный взор.

— Ах ты, старость, ты, старость старая! Застала ты Илью в чистом поле, налетела черным вороном! Ах ты, молодость, молодость молодецкая! Улетела ты от меня ясным соколом!

Подъезжает Илья к трем дорожкам, на перекрестке камень лежит, а на том камне написано: «Кто вправо поедет — тому убитым быть, кто влево поедет — тому богатым быть, а кто прямо поедет — тому женатым быть».

Призадумался Илья Муромец:

— На что мне, старому, богатство? Нет у меня ни жены, ни деточек, некому цветное платье носить, не кому казну тратить. Поехать мне разве, где женатому быть? Да на что мне, старому, жениться? Молодую взять мне не годится, а старуху взять, так на печи лежать да кисель хлебать. Эта старость не для Ильи Муромца. Поеду-ка я по той дорожке, где убитому быть. Умру в чистом поле, как славный богатырь!

И поехал он по дороге, где убитому быть.

Только он отъехал три версты, напали на него сорок разбойников. Хотят его с коня стащить, хотят его ограбить, до смерти убить. А Илья головой качает, приговаривает:

— Эй вы, разбойнички, вам убить меня не за что и ограбить у меня нечего. Только и есть у меня кунья шубка в пятьсот рублей, соболиная шапка в три сотенки, да узда в пятьсот рублей, да седло черкасское в две тысячи. Ну, еще попона семи шелков, шита золотом да крупным жемчугом. Да меж ушами у Бурушки камень самоцвет. Он в осенние ночи как солнце горит, за три версты от него светло. Да еще, пожалуй, есть конь Бурушка — так ему во всем мире цены нет. Из-за этакой малости стоит ли старому голову рубить?!

Рассердился атаман разбойников:

— Это он над нами насмехается! Ах ты, старый черт, седой волк! Очень много ты разговариваешь! Гей, ребятушки, рубите ему голову!

Соскочил Илья с Бурушки-Косматушки, хватил шапку с седой головы да и стал шапкой помахивать: где махнет — там станет улица, отмахнется — пере улочек.

За один взмах десять разбойников лежат, за второй — и двадцати на свете нет!

Взмолился атаман разбойников:

— Не побей нас всех, старый богатырь! Ты бери с нас золота, серебра, платье цветное, табуны коней, только нас живыми оставь!

Усмехнулся Илья Муромец:

— Кабы брал я со всех золотую казну, у меня были бы погреба полные. Кабы брал я цветное платье, за мной были бы горы высокие. Кабы брал я добрых коней, за мной гнали бы табуны великие.

Говорят ему разбойники:

— Одно красное солнце на белом свете — один на Руси такой богатырь Илья Муромец! Ты иди к нам, богатырь, в товарищи, будешь у нас атаманом!

— Ой, братцы разбойники, не пойду я к вам в товарищи, да и вы расходитесь по своим местам, по своим домам, к женам, к деткам, будет вам у дорог стоять, проливать кровь невинную!

Повернул коня и ускакал прочь Илья. Он вернулся к белому камню, стер старую надпись, новую написал: «Ездил в правую дорожку — убит не был!»

— Ну, поеду теперь, где женатому быть!

Как проехал Илья три версты, выехал на лесную поляну. Там стоят терема златоверхие, широко рас крыты ворота серебряные, на воротах петухи поют. Въехал Илья на широкий двор, выбежали к нему на встречу двенадцать девушек, среди них королевна-красавица.

— Добро пожаловать, русский богатырь, зайди в мой высокий терем, выпей сладкого вина, скушай хлеба-соли, жареной лебеди!

Взяла его королевична за руку, повела в терем, посадила за дубовый стол. Принесли Илье меду слад кого, вина заморского, жареных лебедушек, калачей крупитчатых… Напоила-накормила богатыря, стала его уговаривать:

— Ты устал с дороги, умаялся, ложись отдохни на кровать тесовую, на перину пуховую.

Повела королевична Илью в спальную горенку, а Илья идет и думает:

— Неспроста она со мной ласкова: что королевич- не простой казак, старый дедушка. Видно, что-то у нее задумано.

Видит Илья, что у стены стоит кровать точеная-золоченая, цветами расписана, догадался, что кровать с хитростью.

Схватил Илья королевичну и бросил на кровать к тесовой стене. Повернулась кровать, и открылся погреб каменный,- туда и свалилась королевична.

Рассердился Илья:

— Эй вы, слуги безымянные, несите мне ключи от погреба, а не то срублю вам головы!

— Ох, дедушка незнаемый, мы ключей и в глаза не видывали, а ходы в погреба покажем тебе.

Повели они Илью в подземелья глубокие; сыскал Илья двери погреба: они песками были засыпаны, дубами толстыми завалены. Илья пески руками рас копал, дубы ногами растолкал, открыл двери погреба. А там сидит сорок королей-королевичей, сорок царей-царевичей и сорок русских богатырей.

Вот зачем королевична зазывала в свои терема златоверхие!

Говорит Илья королям и богатырям:

— Вы идите, короли, по своим землям, а вы, богатыри, по своим местам и вспоминайте Илью Муромца. Кабы не я, сложили бы вы головы в глубоком погребе.

Вытащил Илья за косы на белый свет королевичну и срубил ей лукавую голову.

А потом вернулся Илья к белому камню, стер старую надпись, написал новую: «Прямо ездил — женатым не бывал».

— Ну, поеду теперь в дорожку, где богатому быть. Только отъехал он три версты, увидал большой камень в триста пудов. А на том камне написано: «Кому камень под силу свернуть, тому богатому быть».

Принатужился Илья, уперся ногами, по колена в землю ушел, поддал могучим плечом — свернул с места камень.

Открылся под камнем глубокий погреб — богатства несметные: и серебро, и золото, и крупный жемчуг, и яхонты!

Нагрузил Илья Бурушку дорогой казной и повез ee в Киев-град. Там построил три церкви каменные, чтобы было где от врагов спасаться, от огня отсидеться. Остальное серебро-золото, жемчуг роздал он вдовам, сиротам, не оставил себе ни полушечки.

Потом сел на Бурушку, поехал к белому камню, стер надпись старую, надписал надпись новую: «Влево ездил — богат не бывал».

Тут Илье навек слава и честь пошла, а наша быль до конца дошла.

КОНЕЦ

Как Илья поссорился с князем Владимиром 

Ездил Илья в чистом поле много времени, постарел, бородой зарос. Цветное платье на нем поистаскалось, золотой казны у него не осталось, захотел Илья отдохнуть, в Киеве пожить.

— Побывал я во всех Литвах, побывал я во всех Ордах, не бывал давно в одном Киеве. Поеду-ка я в Киев да проведаю, как живут люди в Киеве.

Прискакал Илья в Киев, заехал на княжеский двор.

У князя Владимира идет веселый пир. За столом сидят бояре, гости богатые, русские могучие богатыри.

Зашел Илья в гридню княжескую, стал у двери, поклонился по-ученому, князю Солнышку с княгиней — особенно.

— Здравствуй, Владимир стольно-киевский! Поишь ли, кормишь ли заезжих богатырей?

Не узнал его Владимир Солнышко и спрашивает:

— Ты откуда, старик, как тебя зовут именем?

— Я Никита Заолешанин.

— Ну, садись, Никита, с нами хлеба кушать. Есть еще местечко на дальнем конце стола, ты садись там на край скамеечки. Все другие места заняты. У меня сегодня гости именитые, не тебе, мужику, чета — князья, бояре, богатыри русские.

Усадили слуги Илью на худом конце стола. Загремел тут Илья на всю горницу:

— Не родом богатырь славен, а подвигом. Не по делам мне место, не по силе честь! Сам ты, князь, сидишь с воронами, а меня садишь с неумными воронятами.

Захотел Илья поудобней сесть, поломал скамьи дубовые, погнул сваи железные, прижал всех гостей в большой угол… Это князю Владимиру не понравилось. Потемнел князь, как осенняя ночь, закричал, заревел, как лютый зверь:

— Что же ты, Никита Заолешанин, перемешал мне все места почетные, погнул сваи железные! У меня между богатырских мест проложены не зря были сваи крепкие. Чтобы богатыри на пиру не толкались, ссор не заводили! А ты что тут за порядки навел?! Ай вы, русские богатыри, вы чего терпите, что лесной мужик назвал вас воронами?! Вы берите его под руки, вы киньте из гридни на улицу!

Выскочили тут три богатыря, стали Никиту подталкивать, подергивать, а он стоит, не шатается, на голове колпак не сдвинется.

— Коли хочешь, Владимир-князь, позабавиться, подавай мне еще трех богатырей!

Вышли еще три богатыря, ухватились вшестером за Никитушку, а он с места не сдвинулся.

— Мало, князь, даешь, дай еще троих!

Да и девять богатырей ничего с Никитой не сделали: стоит старый, как столетний дуб, с места не сдвинется.

Распалился богатырь:

— Ну теперь, князь, пришел мой черед потешиться! Стал он богатырей поталкивать, попинывать, с ног валить. Расползлись богатыри по горнице, ни один на ноги не может встать. Сам князь забился в запечек, закрылся шубкой куньей и дрожмя дрожит…

А Илья вышел из гридни, хлопнул дверьми — двери вылетели, воротами хлопнул — ворота рассыпались…

Вышел он на широкий двор, вынул тугой лук и стрелы острые, стал стрелам приговаривать:

— Вы летите, стрелы, к высоким кровлям, сшибай те с теремов золотые маковки!

Тут посыпались золотые маковки с княжеского терема.

Закричал Илья во весь богатырский крик:

— Собирайтесь, люди нищие, голые, подбирайте золотые маковки, несите в кабак, пейте вино, ешьте калачей досыта!

Набежали голи нищие, подобрали маковки, стали с Ильей пировать, гулять.

А Илья их угощает, приговаривает:

— Пей-ешь, братия нищая, князя Владимира не бойся; может, завтра я сам буду княжить в Киеве, а вас сделаю помощниками!

Донесли обо всем Владимиру:

— Сбил Никита твои, князь, маковки, поит-кормит нищую братию, похваляется сесть князем в Киеве.

Испугался князь, задумался. Встал тут Добрыня Никитич:

— Князь ты наш, Владимир Красное Солнышко! Это ведь не Никита Заолешанин, это ведь сам Илья Муромец, надо его назад вернуть, перед ним покаяться, а то как бы худо не было.

Стали думать, кого за Ильей послать.

Послать Алешу Поповича — тот не сумеет позвать Илью. Послать Чурилу Пленковича — тот только наряжаться умен. Порешили послать Добрыню Никитича, его Илья Муромец братом зовет.

Улицей идет Добрыня и думает:

«Грозен в гневе Илья Муромец. Не за смертью ли своей идешь, Добрынюшка?»

Пришел Добрыня, поглядел, как Илья пьет-гуляет, стал раздумывать:

«Спереди зайти, так сразу убьет, а потом опомнится. Лучше я к нему сзади подойду».

Подошел Добрыня сзади к Илье, обнял его за могучие плечи:

— Ай ты, братец мой, Илья Иванович! Ты сдержи свои руки могучие, ты скрепи свое гневное сердце, ведь послов не бьют, не вешают. Послал меня Владимир-князь перед тобой покаяться. Не узнал он тебя, Илья Иванович, потому и посадил на место не почетное. А теперь он просит тебя назад прийти. Примет тебя с честью, со славою.

Обернулся Илья:

— Ну и счастлив ты, Добрынюшка, что сзади зашел! Если бы ты зашел спереди, только косточки от тебя остались бы. А теперь я тебя не трону, братец мой. Коли просишь ты, я пойду обратно, к князю Владимиру, да не один пойду, а всех моих гостей захвачу, пусть уж князь Владимир не прогневается!

И созвал Илья всех своих собутыльников, всю нищую братию голую и пошел с ними на княжеский двор.

Встретил его князь Владимир, за руки брал, цело вал в уста сахарные:

— Гой еси, ты старый Илья Муромец, ты садись повыше всех, в место почетное!

Не сел Илья на место почетное, сел на место сред нее и посадил рядом с собой всех нищих гостей.

— Кабы не Добрынюшка, убил бы я тебя сегодня, Владимир-князь. Ну уж на этот раз твою вину прощу.

Понесли слуги гостям угощение, да не щедро, а по чарочке, по сухому калачику. Снова Илья в гнев вошел:

— Так-то, князь, ты моих гостей потчуешь? Чарочками маленькими!

Владимиру-князю это не понравилось.

— Есть у меня в погребе сладкое вино, найдется на каждого по бочке-сороковочке. Если это, что на столе, не понравилось, пусть сами из погребов принесут, не великие бояре.

Эй, Владимир-князь, так ты гостей потчуешь, так их чествуешь, чтобы сами бегали за питьем да за кушаньем! Видно, мне самому придется быть за хозяина.

Вскочил Илья на ноги, побежал в погреба, взял одну бочку под одну руку, другую под другую руку, третью бочку ногой покатил. Выкатил на княжеский двор.

— Берите, гости, вино, я еще принесу!

И опять спустился Илья в погреба глубокие. Разгневался князь Владимир, закричал громким голосом:

— Гой вы, слуги мои, слуги верные! Вы бегите поскорей, закройте двери погреба, задерните чугунной решеткой, засыпьте желтым песком, завалите столетними дубами. Пусть умрет там Илья смертью голодной!

Набежали слуги и прислужники, заперли Илью, завалили двери погреба, засыпали песком, задернули решеткой, погубили верного, старого, могучего Илью Муромца!..

А голей нищих плетками со двора согнали.

Этакое дело русским богатырям не понравилось.

Они встали из-за стола недокушавши, вышли вон из княжеского терема, сели на добрых коней и уехали.

— А не будем же мы больше жить в Киеве! А не будем же служить князю Владимиру!

Так-то в ту пору у князя Владимира не осталось в Киеве богатырей.

КОНЕЦ

Илья Муромец и Калин-царь 

Тихо, скучно у князя в горнице. Не с кем князю совет держать, не с кем пир пировать, на охоту ездить… Ни один богатырь в Киев не заглядывает.

А Илья сидит в глубоком погребе. На замки заперты решетки железные, зава лены решетки дубьем, корневищами, засыпаны для крепости желтым песком. Не пробраться к Илье даже мышке серенькой.

Тут бы старому и смерть пришла, да была у князя дочка-умница. Знает она, что Илья Муромец мог бы от врагов защитить Киев-град, мог бы постоять за русских людей, уберечь от горя и матушку и князя Владимира.

Вот она гнева княжеского не побоялась, взяла ключи у матушки, приказала верным своим служаночкам подкопать к погребу подкопы тайные и стала носить Илье Муромцу кушанья и меды сладкие.

Сидит Илья в погребе жив-здоров, а Владимир думает — его давно на свете нет.

Сидит раз князь в горнице, горькую думу думает. Вдруг слышит — по дороге скачет кто-то, копыта бьют, будто гром гремит. Повалились ворота тесовые, задрожала вся горница, половицы в сенях подпрыгнули. Сорвались двери с петель кованых, и вошел в горницу татарин — посол от самого царя татарского Калина.

Сам гонец ростом со старый дуб, голова — как пивной котел.

Подает гонец князю грамоту, а в той грамоте писано:

«Я, царь Калин, татарами правил, татар мне мало, — я Русь захотел. Ты сдавайся мне, князь киевский, не то всю Русь я огнем сожгу, конями потопчу, запрягу в телеги мужиков, порублю детей и стариков, тебя, князь, заставлю коней стеречь, княгиню — на кухне лепешки печь».

Тут Владимир-князь разохался, расплакался, пошел к княгине Апраксии:

— Что мы будем делать, княгинюшка?! Рассердил я всех богатырей, и теперь нас защитить некому. Верного Илью Муромца заморил я глупой смертью, голодной. И теперь придется нам бежать из Киева.

Говорит князю его молодая дочь:

— Пошли, батюшка, поглядеть на Илью, может, он еще живой в погребе сидит.

— Эх ты, дурочка неразумная! Если снимешь с плеч голову, разве прирастет она? Может ли Илья три года без пищи сидеть? Давно уже его косточки в прах рассыпались…

А она одно твердит:

— Пошли слуг поглядеть на Илью.

Послал князь раскопать погреба глубокие, открыть решетки чугунные.

Открыли слуги погреба, а там Илья живой сидит, перед ним свеча горит. Увидали его слуги, к князю бросились.

Князь с княгиней спустились в погреба. Кланяется князь Илье до сырой земли:

— Помоги нам, Илюшенька, обложила татарская рать Киев с пригородами. Выходи, Илья, из погреба, постой за меня.

— Я три года по твоему указу в погребах просидел, не хочу я за тебя стоять!

Поклонилась ему княгинюшка:

— За меня постой, Илья Иванович!

— Для тебя я из погреба не выйду вон.

Что тут делать? Князь молит, княгиня плачет, а Илья на них глядеть не хочет.

Вышла тут молодая княжеская дочь, поклонилась Илье Муромцу:

— Не для князя, не для княгини, не для меня, молодой, а для бедных вдов, для малых детей выходи, Илья Иванович, из погреба, ты постой за русских людей, за родную Русь!

Встал тут Илья, расправил богатырские плечи, вышел из погреба, сел на Бурушку-Косматушку, поскакал в татарский стан.

Ехал-ехал, до татарского войска доехал.

Взглянул Илья Муромец, головой покачал: в чистом поле войска татарского видимо-невидимо, серой птице вокруг в день не облететь, быстрому коню в неделю не объехать.

Среди войска татарского стоит золотой шатер. В том шатре сидит Калин-царь. Сам царь — как столетний дуб, ноги — бревна кленовые, руки — грабли еловые, голова — как медный котел, один ус золотой, другой серебряный.

Увидал царь Илью Муромца, стал смеяться, бородой трясти:

— Налетает щенок на больших собак! Где тебе со мной справиться, я тебя на ладонь посажу, другой хлопну, только мокрое место останется! Ты откуда такой выскочил, что на Калина-царя тявкаешь? Говорит ему Илья Муромец:

— Раньше времени ты, Калин-царь, хвастаешь! Не велик я богатырь, старый казак Илья Муромец, а пожалуй, и я не боюсь тебя!

Услыхал это Калин-царь, вскочил на ноги:

— Слухом о тебе земля полнится. Коли ты тот славный богатырь Илья Муромец, так садись со мной за дубовый стол, ешь мои кушанья сладкие, пей мои вина заморские, не служи только князю русскому, служи мне, царю татарскому.

Рассердился тут Илья Муромец:

— Не бывало на Руси изменников! Я не пировать с тобой пришел, а с Руси тебя гнать долой!

Снова начал его царь уговаривать:

— Славный русский богатырь, Илья Муромец, есть у меня две дочки, у них косы как воронье крыло, у них глазки словно щелочки, платье шито яхонтом да жемчугом. Я любую за тебя замуж отдам, будешь ты мне любимым зятюшкой.

Еще пуще рассердился Илья Муромец:

— Ах ты, чучело заморское! Испугался духа русского! Выходи скорее на смертный бой, выну я свой богатырский меч, на твоей шее посватаюсь.

Тут взъярился и Калин-царь. Вскочил на ноги кленовые, кривым мечом помахивает, громким голо сом покрикивает:

— Я тебя, деревенщина, мечом порублю, копьем поколю, из твоих костей похлебку сварю!

Стал у них тут великий бой. Они мечами рубятся — только искры из-под мечей прыскают. Изломали мечи и бросили.

Они копьями колются — только ветер шумит да гром гремит.

Изломали копья и бросили. Стали биться они руками голыми.

Калин-царь Илюшеньку бьет и гнет, белые руки его ломает, резвые ноги его подгибает. Бросил царь Илью на сырой песок, сел ему на грудь, вынул острый нож.

— Распорю я тебе грудь могучую, посмотрю в твое сердце русское.

Говорит ему Илья Муромец:

В русском сердце прямая честь да любовь к Руси-матушке.

Калин-царь ножом грозит, издевается:

— А и впрямь невелик ты богатырь, Илья Муромец, верно, мало хлеба кушаешь.

— А я съем калач, да и сыт с того. Рассмеялся татарский царь:

— А я ем три печи калачей, в щах съедаю быка целого.

— Ничего, — говорит Илюшенька. — Была у моего батюшки корова-обжорище, она много ела-пила, да и лопнула.

Говорит Илья, а сам тесней к русской земле прижимается. От русской земли к нему сила идет, по жилушкам Ильи перекатывается, крепит ему руки богатырские.

Замахнулся на него ножом Калин-царь, а Илюшенька как двинется… Слетел с него Калин-царь словно перышко.

— Мне, — Илья кричит,— от русской земли силы втрое прибыло!

Да как схватит он Калина-царя за ноги кленовые, стал кругом татарином помахивать, бить-крушить им войско татарское. Где махнет — там станет улица, отмахнется — переулочек!

Бьет-крушит Илья, приговаривает:

— Это вам за малых детушек! Это вам за кровь крестьянскую! За обиды злые, за поля пустые! За грабеж лихой, за разбой, за всю землю русскую!

Тут татары на убег пошли. Через поле бегут, громким голосом кричат:

— Ай, не приведись нам видеть русских людей, не встречать бы больше русских богатырей!

Да и убежали с Руси-матушки. Полно с тех пор на Русь ходить!

Бросил Илья Калина-царя словно ветошку негодную, в золотой шатер зашел, налил чару крепкого вина, не малую чару, в полтора ведра. Выпил он чару за единый дух. Выпил он за Русь-матушку, за ее поля широкие крестьянские, за ее города торговые, за леса зеленые, за моря синие, за лебедей на заводях!

Слава, слава родной Руси! Не скакать врагам по нашей земле, не топтать их коням землю русскую, не затмить им солнце наше красное!

КОНЕЦ

Сказки про богатырей могут по праву называться одними из самых популярных среди русских народных сказок. Сказки про русских богатырей испокон веков были самыми любимыми произведениями у взрослых и детей, ведь они восхваляли ловкость, силу и мудрость русского народа.

Такие фольклорные произведения, главными героями которых были богатыри, любят слушать взрослые и дети и сегодня.

7222

502
109

Фёдор Набилкин и настоящие богатыри

Жил в одной деревне бобыль Фёдор Набилкин. Был он силою слабоват, да зато умом наделён. Захотелось ему сделаться богатырём. “И чем я не богатырь? — думает Фёдор Набилкин.— Почему это только сильные могут быть богатырями?” Сделал он себе полотняный шатёр, седло, взял косу вместо меча, сел на свою квёлую …

11160

689
135

Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях

Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждет-пождет с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи; Не видать милого друга! Только видит: вьется вьюга, Снег валится на поля, Вся белешенька земля. Девять месяцев проходит, …

16863

2864
514

Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре, князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди

Три девицы под окном Пряли поздно вечерком. «Кабы я была царица, — Говорит одна девица, — То на весь крещеный мир Приготовила б я пир». «Кабы я была царица, — Говорит ее сестрица, — То на весь бы мир одна Наткала я полотна». «Кабы я была царица, — Третья молвила сестрица, — Я б для батюшки-царя Родила …

6634

350
68

Сказка о славном могучем богатыре Еруслане Лазаревиче

В некотором царстве В некотором государстве жил король Картаус, и было у него на службе двенадцать богатырей. А самым сильным и главным из двенадцати богатырей почитался князь по имени Лазарь Лазаревич. И сколько ни старались другие богатыри, никто из них не мог на поединках победить молодого Лазаря …

2826

113
42

Вольга-богатырь

Что не мелки часты звёздочки Рассажалися под небесью, Что ни ясен светел месяц Просветил в небе высокоем — Осветило красно солнышко Нашу землю святорусскую: На святой Руси на матушке Народился удал молодец, Свет Вольга — сударь Буслаевич. От рожденья богатырского Потряслася мать сыра земля, Море сине …

3804

211
40

Али-богатырь

Когда-то давным-давно жил в одном городе бедный человек, по имени Али́. Ростом он был высокий, в плечах широкий, огромными руками своими железную палицу мог согнуть. Кто его в горах встречал, принимал за богатыря. Али ютился с женой в стареньком домике на самой окраине города. Детей у них не было. Каждый …

792

38
9

Махмуд-охотник, Озман-богатырь и Асад-воитель

Когда-то в Му́ше правил ага́, по имени Авда́л. Под его властью было сорок тысяч домов; в случае нужды он мог выставить войско в восемнадцать тысяч воинов. У Авдал-аги было семь сыновей: Роста́м-ага, Балу́л-ага, Авди́-ага, Салма́н-ага, Махму́д-охотник, Озма́н-богатырь и Аса́д-воитель. Ростам-ага, Балул-ага, …

1391

59
9

Дьельбеген и богатырь Сартак-пай

Давным-давно кочевал по Алтаю на синем быке Дьельбеген-людоед. У Дьельбегена семь голов, семь глоток, четырнадцать глаз. От него ни малому, ни старому не скрыться, из его рук ни силачу, ни герою не спастись. Как одолеть Дьельбегена, люди не знали. И каждое утро, когда Солнце, опираясь на вершины гор, …

1400

79
13

Как богатырь Сартакпай шмеля победил

Весеннее солнце землю согрело, белым цветом черемуха закипела. Выглянули из своих восковых аилов семеро братьев, семь мохнатых шмелей. Шестеро к черемухе полетели, а седьмой — к золотым тюльпанам. Вдруг черная тень легла на поляну. Это Дьелбеген-людоед с горы спустился верхом на синем быке. — Братья, …

3703

224
37

Людоед и богатырь

Давным-давно кочевал по свету людоед верхом на синем быке. У лю­доеда семь голов, семь ртов, четырнадцать глаз. Как одолеть людоеда, никто не знал. И каждое утро, когда солнце всходило на небо, люди молились: — Солнце, помоги нам, погибаем! И вот, однажды, стало солнце к земле приближаться, чтобы людоеда …

770

37
10

Эрмэчын-богатырь

Было это давно, когда таньги [люди другого племени] нападали на стойбище одного племени. Всех людей они убивали, а оружие и одежду забирали. Ничего не могли люди поделать, потому что эти таньги родились от песца и были хитрыми. Однажды, когда солнце ушло спать в свою ярангу, таньги опять напали на стойбище. …

3113

141
20

Богатырь Байкал

В старые времена могучий Байкал был веселым и добрым. Крепко любил он свою единственную дочь Ангару. Красивее ее не было на земле. Днем она светла — светлее неба, ночью темна — темнее тучи. И кто бы ни ехал мимо Ангары, все любовались ею, все славили ее. Даже перелетные птицы: гуси, лебеди, журавли — …

1423

60
14

Как богатырь Бабурган горой стал

В стародавние времена на Алтае жил богатырь Бабурган, сын богатыря Адагана. Всех превосходил силой Бабурган. Не было ему равных по силе богатырей на Алтае. Характер у него был задиристый. Кого бы ни встретил, обязательно в драку лезет. Стали его люди избегать, никто с ним связываться не хотел. Тогда …

2022

94
21

Красавица Елена и богатырь-женщина

Карабатыр-Занэ и его женитьба. На берегу моря был укрепленный город, в котором был князем Карабатыр-Занэ, красивый и статный юноша. Он славился умом и богатырской силой. Заиэ уже достиг совершеннолетия, и старики этого кале решили между собой женить князя. Сообщили они князю, в чем дело. Занэ, конечно, …

659

33
13

Безногий и безрукий богатыри

Задумал царевич жениться, и невеста есть на примете — прекрасная царевна, да как достать ее? Много королей и королевичей и всяких богатырей ее сватали, да ничего не взяли, только буйные головы на плахе сложили; и теперь еще торчат их головы на ограде вокруг дворца гордой невесты. Закручинился, запечалился …

452

27
11

Безногий и слепой богатыри

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицею; у них был сын Иванцаревич, а смотреть-глядеть за царевичем приставлен был Катома-дядька, дубовая шапка. Царь с царицею достигли древних лет, заболели и не чают уж выздороветь; призывают Ивана-царевича и наказывают: — Когда мы помрем, …

474

18
11

Безногий и слепой богатыри

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был грозный царь — славен во всех землях, страшен всем королям и королевичам. Задумал царь жениться и отдал такой указ по всем городам и селам: — Кто найдет ему невесту краснее солнца, яснее месяца и белее снегу, того наградит он несметным богатством Пошла …

1591

64
25

Буря-богатырь Иван коровий сын

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король со своей королевою; не имели они детей, а жили вместе годов до десяти, так что король послал по всем царям, по всем городам, по всем народам — по чернети: кто бы мог полечить, чтоб королева забеременела? Съехались князья и бояры, богатые купцы …

1900

75
36

Иван-царевич и Никанор-богатырь

Был мужик, у него было три сына: два умных, третий дурак. Вот хорошо, зачал мужик горох сеять, и повадился к нему на горох незнамо кто. Видит отец, что все побито, повалено, потоптано, и стал говорить своим детям: — Дети мои любезные! Надобно караулить, кто такой горох у нас топчет? Сейчас большой брат …

2067

37
17

Медведко, Усыня, Горыня и Дугиня богатыри

Жила-была старуха, детей у нее не было. В одно время пошла она щепки собирать и нашла сосновый чурбан; воротилась, затопила избу, а чурбан положила на печку и говорит сама с собою: «Пускай высохнет, на лучину годится!» А изба у старухи была черная; скоро щепки разгорелися, и пошел дым по всей избе. Вдруг …

5440

125
23

Добрыня. Былины

Ветер ласковый тебя зовёт по имени —

Зовёт слушать про подвиги про Добрынины:

Как Добрыня-Богатырь на Земле нашей жил,

Как Добрыня-Богатырь Отцу-Богу служил.

Песни давние ветер поёт про дни старинные,

Сказы честные ведёт да былинные.

1407

417
6

Похититель золотых яблок

Богатырский детектив для младшего школьного возраста

702

27
5

Перя-богатырь

В стародавнее время жил, говорят, на речке Лупье, что впадает в Каму, невиданный силач по имени Перя. Жил он охотой, охотился с луком и стрелами.

Раньше их рассказывали, передавая из поколения в поколение, от родителей – к детям. Сегодня же, любая сказка про богатырей доступна для того, чтобы читать ее онлайн или скачивать на мобильные устройства.

Немного истории о сказках про богатырей

Не все знают, что задолго до сказок про богатырей, были былины. Былины о русских богатырях, как и сказки, рассказывали о подвигах, путешествиях и сражениях, но былины в песнях и в прозе отражали исторические события, не пытаясь донести до слушателя или читателя какое-то нравоучение. Поэтому многие русские былины можно смело назвать историческим достоянием нашего народа.

Русские былины во все времена любили читать и слушать как взрослые, так и дети, ведь в них рассказывалось о военных свершениях и быте простого русского народа. Былины про богатырей можно читать детям и сегодня. Былины про богатырей бывают длинные и короткие. Длинные былины представляют собой целые исторические опусы, именно поэтому их сложно усвоить маленьким детям.

Но есть и такие былины про богатырей, читать которые легко и просто. Это короткие былины, самые известные из которых — про славных русских богатырей Илью Муромца и Добрыню Никитича. Читать короткие былины можно и перед сном, ведь их чтение не требует много времени. Более взрослым детям, желающим услышать былины про богатырей, можно читать не только короткие но и длинные произведения.

Позже, после былин появились и сказки про богатырей. Любая сказка про богатырей — это вымышленное фантастическое произведение, в котором присутствует поучительная мысль. Многие русские сказки про богатырей очень нравится читать детям, но есть среди них и самые известные сказки, которые знает каждый. Это русская народная сказка про трех богатырей, «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» Александра Сергеевича Пушкина, русская народная сказка «Святогор богатырь» и коми-зырянская сказка, в которой главный действующий персонаж — Перя — самый могучий богатырь.

Рекомендации к прочтению

Сказка про 3 богатырей знакома каждому ребенку и взрослому. Ведь всем доводилось читать про славные подвиги трех богатырей -Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича. Пожалуй, это самая первая сказка про богатырей, появившаяся после легенд. Но по прошествии большого количества времени, сказка про трех богатырей не потеряла своей актуальности — ее любят читать и слушать и сегодня. К тому же, сегодня самую известную сказку про трех богатырей можно читать онлайн или скачать бесплатно.

Сказка про богатыря Святогора также основана на народных былинах. Богатырь Святогор в русских былинах обладает стихийной силой. В сказке его силы тоже практически безграничны, единственное, с чем не может совладать Святогор — это собственная судьба и земная тяга. Ведь этот богатырь никак не может поднять маленькую сумочку с тягой земной и не может сбежать от своей судьбы, если вдаваться в краткое содержание этой сказки.

Но не только русский народ сочинял сказки про могущественных богатырей. Такие произведения есть и у одного из самых известных российских поэтов — Александра Сергеевича Пушкина. Существует версия, что свои волшебные произведения писатель создал на основе сказок своей замечательной няни — Арины Родионовны. Самое известное произведение Пушкина про богатырей — это «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях». По этому произведению Александра Сергеевича был выпущен мультипликационный фильм.

В некоторых источниках данное произведение Пушкина еще называют «Сказка о спящей царевне и семи богатырях». По сюжету сказки царь после смерти супруги женится на красивой и молодой, но злой и завистливой женщине, которая готова на все, чтобы сжить со свету свою падчерицу. Поэтому молодая девушка находит убежище в лесу, в доме русских богатырей. Так, царевна и семь богатырей живут дружно в одном доме, пока злой мачехе не удается ее отравить. Семь богатырей в этом произведении – не главные персонажи, но даже при небольшой отведенной в произведении роли читателю легко понять, что богатыри – сильные, добрые и справедливые. Сказка о семи богатырях и мертвой царевне учит маленьких читателей отличать добро отj зла и тому, что зло будет наказано, а справедливость и добро – победят.

Но Пушкин написал не единственное произведение, в котором фигурируют богатыри. Есть еще одно знаменитое произведение Александра Сергеевича – «Сказка о царе Салтане» , там богатырей аж тридцать три. Вы можете не только читать онлайн, но и скачать произведения Пушкина про богатырей.

Каждая сказка про богатырей научит ребенка познавать мир и отличать добро и зло. Кроме того, сегодня часто встречаются новые сказки про богатырей. Это «Людоед и богатырь» , «Али-богатырь» , «Федор Набилкин и настоящие богатыри» , «Богатырь-женщина» и многие другие добрые детские сказки. Все эти сказки про богатырей и многие другие можно читать онлайн или скачать.

Русские былины – это отражение исторических событий, пересказанных народом, и как следствие, претерпевших сильные изменения. Каждый богатырь и злодей в них – это чаще всего реально существовавшая личность, чья жизнь или деятельность была взята за основу персонажа либо собирательный и очень важный для того времени образ.

Герои былин

Илья Муромец (русский богатырь)

Славный русский богатырь и храбрый воин. Именно таким предстает Илья Муромец в русском былинном эпосе. Служивший верой и правдой князю Владимиру, воин с рождения был парализован и сидел на печи ровно 33 года. Отважный, сильный и бесстрашный был он вылечен от паралича старцами и всю свою силу богатырскую отдал защите русских земель от Соловья-разбойника, нашествия ига татарского и Идолища Поганого.

У героя былин имеется реальный прототип – Илия Печерский, причисленный к лику святых как Илья Муромец. В юности он перенес паралич конечностей, а скончался от удара копьем в сердце.

Подробнее >>

---

Добрыня Никитич (русский богатырь)

Еще один герой из прославленной тройки богатырей русских. Служил он князю Владимиру и выполнял его личные поручения. Был наиболее приближенным из всех богатырей к княжескому семейству. Крепкий, храбрый, ловкий и бесстрашный, он прекрасно плавал, умел играть на гуслях, знал порядка 12 языков и являлся дипломатом при решении дел государственных.

Реальным прототипом славного воина является воевода Добрыня, который приходился дядей самому князю по материнской линии.

Подробнее >>

---

Алёша Попович (русский богатырь)

Алеша Попович – младший из тройки богатырей. Славен не столько силой своей, сколько натиском, находчивостью и хитростью. Любитель хвастнуть своими достижениями, он наставлялся на путь истинный старшими богатырями. По отношению к ним вел себя двояко. Поддерживая и оберегая славную тройку, он ложно похоронил Добрыню, дабы жениться на жене его Настасье.

Олеша Попович – ростовский храбрый боярин, имя которого и связывают с появлением образа былинного героя-богатыря.

Подробнее >>

---

Садко (новгородский богатырь)

Удачливый гусляр из новгородских былин. Долгие годы зарабатывал на хлеб насущный игрой на гуслях. Получив награду от Царя Морского, Садко разбогател и с 30 кораблями отправился по морю в страны заморские. По пути забрал его к себе благодетель в качестве откупа. По наставлению Николая Чудотворца гусляру удалось вырваться из плена.

Прообразом героя считается Содко Сытинець, новгородский купец.

Подробнее >>

---

Святогор (богатырь-великан)

Великан и богатырь, обладавший недюжинной силой. Огромный и могучий, рожденный в горах Святых. При его ходьбе леса содрогались и реки разливались. Часть своей силы Святогор в писаниях русского эпоса передал Илье Муромцу. Вскоре после этого и умер.

Реального прототипа образа Святогора, нет. Он являет собой символ огромной первобытной силы, которой так и не нашлось применения.

Подробнее >>

---

Микула Селянинович (пахарь-богатырь)

Богатырь и крестьянин, вспахивавший земли. Согласно былинам был знаком со Святогором и дал тому суму поднять полную тяжести земной. Биться с пахараем, согласно преданию, нельзя было, находился он под защитой Матушки Сырой Земли. Дочери его – жены богатырей, Ставра и Добрыни.

Образ Микулы выдуманный. Само имя является производным от распространенных в то время Михаила и Николая.

Подробнее >>

---

Вольга Святославич (русский богатырь)

Герой-богатырь древнейших былин. Обладал не только внушительной силой, но и умением понимать язык птиц, а также оборачиваться любым животным и оборачивать в них других. Ходил с походами на земли турецкие и индийские, и после становился их правителем.

Многими учеными образ Вольги Святославича отождествляется с Олегом Вещим.

Подробнее >>

---

Никита Кожемяка (киевский богатырь)

Герой киевских былин. Отважный богатырь, обладавший огромной силой. Мог без труда разорвать сложенную дюжину бычьих шкур. Вырывал шкуру с мясом у несущихся на него разъяренных быков. Прославился тем, что победил змея, освободив от его плена царевну.

Своим появлениям герой обязан мифам о Перуне, сведенных к бытовым проявлениям чудесной силы.

Подробнее >>

---

Ставр Годинович (черниговский боярин)

Ставр Годинович – боярин из Черниговщины. Известен своей хорошей игрой на гуслях и крепкой любовью к жене, чьими талантами не прочь был похвалиться перед другими. В былинах роль играет не главную. Более известна его жена Василиса Микулишна, вызволившая мужа из заточения в темницах Владимира Красна Солнышка.

Упоминание о реальном сотском Ставре имеется в летописях 1118 года. Он был также заточен в погребах князя Владимира Мономаха после беспорядков.

Подробнее >>

---

Антигерои былин

Соловей разбойник (антигерой)

Ярый противник Ильи Муромца и разбойник, который долгие годы грабил и пеших, и конных на им же заложенной дороге. Убивал их не ружьем, а собственным свистом. В былинах чаще всего предстает в человеческом обличье с явно выраженными тюркскими чертами лица.

Считается, что образ его взят у мордвичей, проживавших в Нижнем Новгороде. Традиционные их имена – это названия птиц: Соловей, Скворец и т.д.

Подробнее >>

---

Змей Горыныч (змей-дракон)

Дракон. Дышащий огнем с тремя головами. Это классический образ Змея Горыныча в русских былинах. Тело у змея одно, имеются крылья, большие острые когти, а также стрелоподобный хвост. Сторожит мост-проход в царство мертвых и извергает огонь, когда нападает. Живет в горах, отсюда и прозвище «Горыныч».

Образ змея мифический. Подобные встречаются в сербской и иранской мифологии.

Подробнее >>

---

Идолище Поганое (злодей)

Идолище – тоже богатырь, только от сил темных. Из-за своего чревоугодия имеет огромное бесформенное тулово. Злой, некрещеный и не признающий религий. Грабил города со своей ратью, попутно запрещая милостыню и церкви. Побывал на землях русских, в Турции и Швеции.

В истории прототипом Идолища был хан Итлар, совершавший варварские набеги на города земель русских.

Подробнее >>

Русские богатыри из былин и приданий