С. Прокофьев кантата «Александр Невский»
Историческая тема занимала особое и важное место в творчестве советского композитора Сергея Сергеевича Прокофьева. Среди его произведений на подобную тематику заметно выделяется кантата «Александр Невский», написанная для хора, меццо-сопрано и оркестра. В ней композитор продолжает традиции, ведущие от опер «Руслан и Людмила» М. Глинки и «Князь Игорь» А. Бородина.
Историю создания кантаты «Александр Невский» Сергея Прокофьева, а также интересные факты и содержание произведения читайте на нашей странице.
История создания
Известный советский режиссер Сергей Эйзенштейн в 1938 году обратился к Прокофьеву с предложением написать музыку для его нового фильма, посвященного Александру Невскому. В нем показывался героический подвиг русского князя и его дружины, которые боролись против тевтонских рыцарей-крестоносцев. Композитор с радостью принял это предложение, тем более Сергей Сергеевич сам давно был поклонником режиссерского таланта Эйзенштейна и ему вдвойне было приятнее поработать с таким человеком. Чтобы выполнить заказ, Прокофьев даже отправился в Голливуд, для ознакомления со всеми нюансами музыкального оформления фильмов. Там он встретился со знаменитыми кинорежиссерами: Мамуляном и Диснеем, а также смог набраться опыта и расширить свое представление о возможностях звукового кино. К слову, это уже не первая подобная работа Прокофьева, ведь ранее он уже сочинил музыку к киноленте «Поручик Киже».
Вернувшись в Россию, композитор сразу же принялся за работу, причем он постоянно советовался и тесно сотрудничал с Эйзенштейном. Обычно режиссер показывал Прокофьеву небольшой отснятый фрагмент, чтобы тот сочинил для него музыку. Но иногда Сергей Сергеевич уже заранее сочинял музыкальную часть, а Эйзенштейн затем выстраивал зрительный ряд, подстраиваясь под музыку. Зачастую Прокофьеву приходилось целые дни проводить в студии на Потылихе, где проводились съемки, чтобы самому принимать участие в процессе. Благодаря такому тесному сотрудничеству, работа протекала достаточно быстро. Тексты кантаты были поручены поэту Владимиру Луговскому, но некоторые из них сочинил и сам композитор.
Тема произведения требовала тщательнейшего изучения всех материалов, связанных с этим событием, а также ознакомления с музыкой Древней Руси и католическими гимнами Средневековья. Сергей Сергеевич решил действовать новаторски и преподнести музыкальный вариант не в том виде, в каком он мог быть во времена Ледового побоища, а в современном. То же самое касалось и русской песни. Прокофьев не стал вдаваться в детали, как звучала эта музыка 700 лет назад, а осовременил ее.
На лето Сергей Сергеевич уехал отдыхать на Северный Кавказ, но и там продолжал трудиться над партитурой «Александра Невского», вернувшись осенью в столицу, он успешно завершил музыкальную часть. Уже 1 декабря 1938 года состоялась премьера фильма с гениальной музыкой Прокофьева, который сразу же завоевал любовь у публики. Композитор очень вдохновился этим успехом и задумал сочинить кантату, основываясь на музыкальной части кинофильма. Следующие несколько месяцев он усиленно трудился над произведением. Сам композитор признавался, что на деле все оказалось не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. Прокофьев отмечал, что ему проще было сочинить новое произведение, чем придумывать связки. Некоторые части партитуры остались неизменны – это вступление, «Песня об Александре Невском» и «Вставайте люди русские», остальные же части ему пришлось существенно дорабатывать, а некоторые фрагменты и вовсе вычеркнуть, например музыку к поединку князя с тевтонским магистром.
Да и сама партитура требовала оркестровки, так как прежний вариант совершенно не подходил для исполнения в концертном зале и был рассчитан на создание экспериментальных эффектов. К тому же всю партитуру, состоявшую из раздельных эпизодов, нужно было объединить и подчинить законам вокально-симфонического цикла. Всего в кантату вошло семь разных частей и каждая из них получила свое название.
Интересные факты:
- Кантата – это вокально-инструментальное произведение, состоящее из отдельных номеров, частей. Все они связаны между собой по смыслу. Слово кантата произошло от итальянского «кантаре» и означает «петь».
- Во время визита в Голливуд Прокофьеву поступило очень выгодное предложение от крупнейшей американской фирмы на создание киномузыки, ему пообещали жалование в размере 10000 долларов в месяц. Однако композитор отказался от столь щедрого предложения, сославшись на большую загруженность в Москве. На самом деле, он не захотел покидать свою семью и Родину.
- Во время работы над музыкой к кинофильму Прокофьев обращал внимание на все детали, в том числе проводил некую звукорежиссерскую работу. Он подмечал как будет окрашен темброво тот или иной звук, направленный точно в микрофон. Так, сильное прямое звучание могло травмировать пленку и давать довольно резкий тембр. Тогда ему пришла в голову мысль использовать эту особенность для записи музыки, характеризующей вражеский лагерь. Такой тембр как нельзя лучше подошел для изображения крестоносцев. Для этого композитор попросил музыкантов играть фанфарные темы очень близко к микрофону.
- Создавая киномузыку, композитору пришлось проделывать опыты «перевернутой» оркестровки, чтобы найти оригинальные эффекты.
Содержание
Трудно представить другое такое же значительное произведение в классической музыке, родившееся из киномузыки. Вся структура кантаты выдержана в семичастной форме со строгой логикой внутренних частей. Исследователи отмечают наличие в произведении черт сонатной формы. Причем Прокофьев делает это достаточно тонко, избегая четких схем сонатного цикла, в сопоставлении и развитии двух конфликтных образов. В целом, большое влияние на кантату оказали принципы кинематографа, с его стремительным монтажным развитием. Кроме того, Прокофьев широко применяет принцип звукописи и в его музыке отчетливо слышится карканье ворона, военные сигналы, ржание лошадей, треск льда.
«Русь под игом монгольским» — первая часть кантаты. Исследователи отмечают, что она наиболее сжатая и неразвитая из всех. Это своеобразное вступление ко всему циклу. Музыка очень ярко передает пустынное пространство, создавая скорбное настроение. Прокофьев очень тонко сумел подчеркнуть ощущение времени и пустоты с помощью сочетания очень высоких и очень низких звуков, звучащих в унисон. Дикая чужая монгольская тема проводится вместе с печальными напевами широкого дыхания.
«Песня об Александре Невском» – вторая часть, которая является очень знаковой. Она символизирует собой «Тему Руси», выражая ее непобедимую мощь. Хор исполняет мелодию очень близкую к русским былинам. Однако этот напев Прокофьев преобразовал, придав ему динамику и добавив энергию. Особый эпический склад придает звучание арф, имитирующих перебор гуслей.
«Песня об Александре Невском» — слушать
«Крестоносцы во Пскове» – третья часть, пронизанная атмосферой ужаса и горя. Крайние части этого эпизода передают вражеские образы, а средняя – глубокие страдания поверженных людей. В этой части Прокофьев применяет тему католического хорала, в исполнении хора на латинском языке. Грубое, диссонантное звучание только усиливает эффект от этой темы и выделяет средний эпизод, в который возвращается русский напев, только в нем передается уже народный плач. Именно в этом эпизоде впервые сталкиваются два враждующих лагеря.
«Вставайте, люди русские!» — четвертая часть кантаты. Этот хор выполнен в жанре дружинной песни героического склада. Лишь в середине хора возникает лирико-эпическая тема «На Руси родной не бывать врагу», звучащей плавно и светло.
«Вставайте, люди русские!» — слушать
«Ледовое побоище» – пятая картина, которая является центральной и самой грандиозной в кантате. Именно в этом номере сталкиваются две силы, два противоборствующих образа. Вначале этой части показан зимний пейзаж на Чудском озере, тишину которого нарушает лишь зловещее карканье ворон. Вдали уже слышится знакомый сигнал крестоносцев, говорящий о скором приближении врагов. Очень ярко показан эпизод скачки тевтонских рыцарей, который получил название «Скок свиньи» (из-за особенности их построения). Весьма точно Прокофьев сумел подобрать чужеродный звук чтобы показать врагов, он сам назвал его не очень приятным для уха русского человека. Заканчивается пятый эпизод проведением темы «На Руси родной не бывать врагу», приобретающей нежное «рассветное» звучание.
«Мертвое поле» — шестая часть. Это настоящая сольная ария, носящая черты народного плача. Строгий выдержанный напев, глубина и искренние чувства характеризуют эту музыку. Композитор хотел передать в этой части скорбь самой Родины о павших героях, не случайно она воплощена в образе девушки (невесты), оплакивающей отважных героев, до последнего защищающих свою землю.
«Въезд Александра во Псков» — седьмая часть, представляющая собой финальный хор. В этом эпизоде прославляется Русь-победительница, а также проходят светлые темы из второй, четвертой и пятой части. В целом этот хор носит гимнический характер за счет своего торжественного звучания и четырехголосного изложения.
«Въезд Александра во Псков» — слушать
Музыка из кантаты Сергея Прокофьева нашла отражение и в кинолентах других режиссеров:
- Евангелие от Матфея (1964)
- Сад наслаждений (1970)
- Дон Джованни (1970)
- Любовь и смерть (1975)
- Уинстенли (1975)
- Я был хозяином замка (1989)
- Сталин (1992)
- Дети революции (1996)
- Поцелуй Ж. В. (1997)
- Анна Каренина (1997)
- Отступник (2015)
Кроме того, музыку кантаты можно встретить в мультсериале «Симпсоны» (2016), компьютерной видеоигре LittleBigPlanet, телесериале «Летающий цирк Монти Пайтона» (1972).
Кантата «Александр Невский» имеет тесную взаимосвязь с традициями русской классики. Это и общая направленность всего сюжета, национальные темы, применение средств звукописи, рисующих пейзажи. Образам природы уделена особая роль, ведь они обозначены буквально во всех сценах — это и унылая картина разоренной страны, морозное утро перед боем, мрачные очертания в «Мертвом поле». Большую работу автор проделал над партитурой, ведь она отличается особой изобретательностью и яркой оркестровой палитрой. Композитор смело использует новые приемы, привлекает дополнительные тембры. Детально проработана хоровая партия, в которой можно отметить удивительное разнообразие тембровых градаций. Отдельно стоит отметить чувство современности, которое присуще кантате «Александр Невский». Все образы XIII века, показанные в произведении, Прокофьев воспроизвел сквозь призму событий конца тридцатых годов. «Прошлое в будущем» – именно такими словами можно охарактеризовать то, что показано в кантате, ведь композитор очень чутко предрек в ней победу своего народа над фашистскими захватчиками. Он показал отвагу русского народа в жестокой и справедливой борьбе с иноземными врагами, сеющими ужас и страдание на родной земле. Это настоящая победа человечности над жестокостью.
Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:
С. Прокофьев кантата «Александр Невский»
В нескольких монументальных произведениях Прокофьева нашли отражение важные события отечественной истории. Это музыка к фильмам «Александр Невский» (и кантата того же названия), «Иван Грозный», опера «Война и мир». Написанные в 30-40 годы, в советский период творчества композитора, эти сочинения проникнуты любовью к отчизне, воспевают народ, его величие и силу духа. В них развивается героико-эпическая линия Русской музыкальной классики, идущая от «Руслана» Глинки, «Князя Игоря» Бородина, «Бориса Годунова» Мусоргского, «Сказания о невидимом граде Китеже» Римского Корсакова. В месте с тем исторические музыкальные картины Прокофьева отличает острое чувство современности.
Кантата «Александр Невский» написана на тексты поэта Владимира Луговского и самого композитора. Она предназначена для меццо-сопрано, смешанного хора и оркестра. Кантата возникла из музыки к одноименному фильму, который был поставлен в 1938 году выдающимся советским кинорежиссером Сергеем Михайловичем Эйзенштейном. Фильм и музыка к нему, созданные незадолго до Великой Отечественной войны, воскресили на экране героическую борьбу дружины Александра Невского с тевстонскими рыцырями-крестоносцами.
В кантате семь частей:
- «Русь под игом монгольским»
- «Песня об Александре Невском»
- «Крестоносцы во Пскове»
- «Вставайте, люди Русские»
- «Ледовое побоище»
- «Мертвое поле»
- «Въезд Александра во Псков»
Каждая из частей поражает яркостью образов. Слушая одну только музыку, как будто видишь перед собой кадры фильма-бескрайние равнины Руси, разоренный немцами Псков, наблюдаешь битву на Чудском озере, устрашающее наступление крестоносцев, стремительные атаки русских, гибель рыцарей в холодных волнах озера. «Зримость» образов — характернейшая черта музыки Прокофьева. Удивительны его наблюдательность, умение схватить и передать в музыке голоса людей, их жесты, движения. Интересен в связи с этим сам процесс создания музыки к «Александру Невскому» — под непосредственным впечатлением от кадров фильма. Для композитора очень важно было видеть кинокадры, почувствовать, впитать в себя характер и ритм каждой сцены. Об этом хорошо рассказал постановщик фильма, С.Эйзенштейн:
«Зал темен. Но не настолько, чтобы в отсветах экрана не уловить его рук на ручках кресла: этих громадных, сильных Прокофьевских рук, стальными пальцами охватывающих клавиши, когда со всем стихийным бешенством темперамента он обрушивает их на клавиатуру… По экрану бежит картина, а по ручке кресла, нервно вздрагивая, словно приемник телеграфа Морзе, движутся беспощадно четкие пальцы Прокофьева. Прокофьев отбивает такт? Нет. Он отбивает гораздо больше. Он в отстуке пальцев улавливает закон строения, по которому на экране в монтаже скрещены между собою длительности и темпы отдельных кусков, и то и другое, вместе взятое, сплетено с поступками и интонацией действующих лиц. На завтра он пришлет мне музыку, которая таким же звуковым контрапунктом будет пронизывать мою монтажную структуру, закон строения которой он уносит в той ритмической фигуре, которую отстукивали его пальцы. Мне кажется, что, кроме того, он еще не то шепчет, не то мурлычет про себя. Но лицо такое сконцентрированное. Таким оно может быть только, когда человек вслушивается в строй вовне проносящихся звуков или в звукоряд, проходящий внутри его самого. Не дай бог заговрить с ним в это время.»
Слияние видимого и слышимого, движущегося изображения и музыки особенно замечательно в картине «Ледовое побоище» (пятая часть)
«Песня об Алекстандре Невском» — вторая часть кантаты. Музыка величавая и строгая. Она похожа на фреску древнего Русского живописца, запечатлевшего воина сурового и преданного Родине. В песне говорится о победе Русских над шведами и дается предостережение:
«Кто придет на Русь, будет насмерть бит».
И текст и музыка выдержаны в эпическом духе. Вокальную партию исполняет унисонный хор — мужские голоса, дополненные альтами. Основная мелодия («А и было дело на Неве реке») повествовательная размеренная. Почти каждый слог произносится на одном звуке, распевание слогов, свойственное русским протяжным песням, здесь редко.
В «Песне об Александре Невском» воспроизведены особенности характерные для напевов многих древнерусских былин, например таких, как знаменитая были об Илье Муромце с ее неторопливой «рассказывающей» интонацией. В Прокофьевском напеве мы слышим вместе с тем и своеобразные черты, присущие именно стилю данного композитора: особую четкость заключительного октавного оборота в мелодии, чеканность ритма в оркестровом сопровождении.
В средней части песни
«Ух! Как бились мы, как рубились мы!»
повествование становится более взволнованным и темп его ускоряется. В соотвествии с ритмом стиха в музыке сменяют друг друга двух, трехдольные размеры. Оркестр воспроизводит звуки битвы — бряцание оружия, удары мячей. Арфы подражают звучанию гуслей, сопровождавших в старину эпические песни. В реприре возвращается главная «Богатырская» мелодия хора.
«Вставайте, люди русские» — четвертая часть. Это хоровая песня совершенно иного характера. Не рассказ о минувших событиях, а призыв к бою за русскую землю. Во время Великой Отечественной войны хор «Вставайте, люди русские» часто звучал по радио. Фильм «Александр Невский» показывали на фронтах солдатам Советской Армии. Один из участников обороны Севастополя вспоминает :» Потрясающее впечатление производила песня «Вставайте, люди русские» Усилиненная резонансом подземелья, она властно захватывала душу».
С давних пор на Руси существовал обычай — возвещать о важных событиях ударами набатного колокола. Оркестровое вступление к хору имитирует тревожные и грозные колокольные звучания, которые сопровождают потом пение хора в его первой части (как и «Песня об Александре Невском» это хор написан в трехчастной форме.) В мелодии, в ее настойчиво повторяющихся энергичных интонациях слышатся боевые кличи, призывы. Ритм марша подчеркивает героический характер музыки. И здесь мы наблюдаем сочетание народных песенных традиций с прокофьевскими современными музыкальными приемами. Так, например, для ладовой окраски мелодии характерна переменность, идущая от русской народной песни: мелодия «переливается» из до минора в ми бемоль мажор, но следующую фразу Прокофьев смело начинает в, казалось бы, далекой («чужой») тональности до-бемоль мажор, которая в свою очередь переходит в ми бемоль минор. Богатсво и смелость гармонических и тональных красок — одна из характерных черт музыки Прокофьева.
Средняя часть хора написана в ре мажоре ( после ми бемоль мажора, в котором окончилась первая часть, снова происходит яркая смена тональных красок: ми-бемоль мажор-ре мажор). Появляется новая тема — певучая, привольная, светлая, напоминающая некоторые темы из «Русланы» Глинки. Эту мелодию хор поет на слова
«На Руси родной, на Руси большой не бывать врагу»
В рссмотренных двух частях кантаты перед нами предстала в музыке Прокофьева Русь богатырская и героическая, величавая и привольная.
В шестой части «Мертвое поле» — воплощен образ лирический и скорбный. Здесь поет один только женский голос (меццо-сопрано) в сопровождении оркестра. В фильме эта музыка связанна с таким эпизодом: после Ледового побоища, закончившегося победой дружины Невского, девушка-невеста ищет своего жениха среди русских воинов, павших на поле боя. Образ символический — Родина оплакивает своих сыновей.
Интонации плача, идущие от русских народных пречетов и от классических оперных «плачей» («Плач Ярославны» из оперы Бородина), слышатся в музыке Прокофьева. Горестная попевка звучит в самом начале, во встеплении, которое играют скрипки. Вокальная мелодия замечательна сочетание напряженной выразительности и сдержанности. Мелодия глубоко печальна, но движение е ровно и строго. Для этой музыки также характерна переменность (до-минор — ми бемоль мажор). В третьем такте в оркестровом сопровождении звучит глубокий минорный аккорд (ля бемоль- минорное трезвучие), подчеркивающий скорбный характер музыки.
Для изображения крестоносцев Прокофьев привлек средства, резко отличные от тех , что мы отмечали в разобранных частях кантаты. Если в характеристике русских звучали мелодии, опирающиеся на различные песенные интонации, то в музыке, характеризующей псов — рыцарей тевтонского ордена, важную роль играет тема, написанная композитором в духе церковных католических хоралов. Вместо ясных, красочных диатонических гармоний — устрашающие диссонирующие сочетания. Вместо певучих»человеческих» тембров струнных — режущие , завывающие, пронзительные тембры преимущественно медных инструментов.
Основные темы псов-рыцарей впервые появляются в третьей части кантаты (» Крестоносцы во Пскове»). Затем они проходят в пятой части, которая называется «Ледовое побоище». Это грандиозная симфоническая картина с участием хора. Она открывается музыкальным пейзажем -пустынное зимнее озеро перед началом битвы. В оркестре холодные «застывшие» звучания , сумрачные минорные гармонии, резкий «каркающий» звук альтов. Из далека доносится военный сигнал крестоносцев. В след за тем слышится дробное равномерное постукивание (играют струнные басы у подставки).
…Тяжело мчатся закованные в железотевтонские всадники. На них рогатые шлемы, закрывающие лицо капюшоны с зияющими глазными отвертсиями. Тевтонское войско построено в форме «клина».
«Скок Свиньи» так назван этот эпизод в фильме. Ритм скачки подчеркнуто однообразен, бездушен, механичен. На него наслаиваются в оркестре пронзительные и завывающие голоса тубы, саксофона, труб и других инструментов. В музыке прокофьева тевтонские рыцари скачут»с неумолимостью танковой колонны их омерзительных потомков» ( Так говорил Эйзенштейн, потрясенный музыкой). Эпизод вражеского нашествия приобрел у Прокофьева остро современный характер. Кроме оркестра здесь учавствует еще и хор — рыцари поют фанатический хорал (на латинском языке). Их пение переходит в яростные крики: «Распнем побежденных, уничтожем врага». Нарастающие звучание оркестра и хора можно сравнить с крупным планом в кино. Кажется , что вражеское войско оглушительным лязганьем и грохотом надвигается прямо на слушателя.
Вступление в бой дружины Александра Невского отмеченно энергичным звучанием у трубы темы хора » Вставайте, люди Русские» Батальные эпизоды подобно кинокадрам быстро проносятся перед слушателем. В одном из них появляется новая русская тема — легко и стремительно летящая, удалая. Это тема Русской атаки. Она слышится то совсем близко, то издали. Снова впечатление кинематографической смены планов: то «крупный кадр» то отдельная перспектива «побоища».
В кульминационных эпизодах противоборствующие темы сталкиваются, сшибаются друг с другом, как противники в бою. Прокофьев применяет особый прием сочетания тем: они даются одновременно, при этом каждая остается в свое тональности. Например, тема «русской атаки» в ре мажоре, а сигнал крестоносцев в до диез миноре. Возникает сложное (битональное, тоесть двухтональное) сочетание. Своей резкостью оно подчеркивает остроту схватки. Вражеская тема затем искажается, «слабеет».
Удивительна «зримость» музыкальных образов и в картине гибели крестоносцев. Оркестровыми средствами переданы и треск льда, и холодные темные волны, заливающие полебитвы, и мрачный драматизм происходящего.
Огромное симфоническое напряжение разрешается в заключении всей картины. Тихо и светло звучит русская тема. Это знакомая уже мелодия — ее пели альты в середине хора » Вставайте, люди русские» на слова «На Руси Родной, на Руси большой не бывать врагу». Теперь она поручена первым скрипкам в высоком регистре в сопровождении нежного дрожащего тремоло у вторых скрипок. Это музыка мира и тишины, наступивших на освобожденной земле. После «ледового побоища» следует разобранная выше шестая часть «Мертвое поле». Завершается кантата торжественным, величественным финалом «Въезд Александра во Псков» где звучат уже знакомые нам русские темы. В кантате «Александр Невский», посвященной далеким историческим событиям, Прокофьев прославил победу народу в справедливой борьбе с захватчиками, победу человечности над жестокостью и насилием.
(И.Прохорова, Г.Скудина под редакцией Т.В.Поповой)
В XVI веке Русская Православная Церковь прославила князя Александра Невского как святого и благоверного. По традиции был составлен канон в его честь. С того времени ежегодно Церковь отдает дань всенародной памяти своему святому, защитнику земли русской – Александру Невскому.
К страницам отечественной истории были обращены многие произведения великих русских композиторов-классиков XIX века – Глинки, Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина.
В 30-х годах двадцатого столетия огромный интерес к истории наблюдается не только в музыке, но и в литературе, кинематографе.
В музыке подлинный расцвет переживает кантатно-ораториальный жанр. Одним из лучших сочинений была признана кантата «Александр Невский» С. Прокофьева.
В кантате семь частей:
I. Русь под игом монгольским;
II. Песня об Александре Невском;
III. Крестоносцы во Пскове;
IV. Вставайте, люди русские;
V. Ледовое побоище;
VI. Мёртвое поле;
VII. Въезд Александра во Псков.
Музыка кантаты поражает яркостью образов. Слушая её, будто видишь перед собой кадры фильма — бескрайние равнины Руси, разорённый тевтонцами Псков, наблюдаешь битву на Чудском озере, устрашающее наступление крестоносцев, стремительные атаки русских, гибель рыцарей в холодных волнах озера.
«Русь под игом монгольским» — короткий симфонический пролог, вводящий в суровую атмосферу эпохи и событий. Господствуют архаические попевки с диковатым «всхлипывающим» форшлагом, с широко разведёнными унисонами, звучащими у самых высоких и самых низких инструментов, создавая тем самым впечатление безмерной дали, огромных пространств.
«Песня об Александре Невском» — вторая часть кантаты — это начало событий, рассказ о недавней победе русских воинов над шведами: «А и было дело на Неве-реке». Помните слова Александра Невского: «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет»? Это — основная мысль данной части. Величавая и строгая мелодия повторяет особенности древнерусских былин. Она похожа на старинные сказания. Текст и музыка выдержаны в эпическом духе. Вокальную партию исполняет унисонный хор — мужские голоса, дополненные альтами.
В третьей части кантаты «Крестоносцы во Пскове» впервые появляются основные темы псов-рыцарей.
Здесь впервые сталкиваются противоборствующие образы. Жёсткой, с резкими созвучиями, грозно звучащей тяжёлой медью, суровым аскетическим хоралом и воинственными фанфарами характеристике врагов противопоставлены скорбные напевы и трепетная эмоциональность звучания струнных, воплощающие народное горе.
Те, кто смотрел фильм «Александр Невский», наверняка помнят знаменитый эпизод наступления тевтонских рыцарей. Крестоносцы идут по льду Чудского озера под угрожающий, звериный рёв огромных труб, и от этого рёва стынет кровь в жилах… Этот эффект необычного звучания придумал Прокофьев. Он заставил фанфары играть, «дуть» прямо в микрофон, против всех правил звукозаписи. Ведь струя воздуха искажает звук, давит на мембрану микрофонов, и получаются рёв и треск. Этот звуковой эффект, брак с точки зрения звукооператора, усилил драматургию эпизода, его эмоциональный настрой. Хриплый рёв рыцарских труб — это угроза всему русскому воинству, самодовольство, уверенность в своей безнаказанности. Сергей Эйзенштейн не раз подчёркивал глубокую кинематографичность музыкального мышления Прокофьева.
«Вставайте, люди русские!» — четвёртая часть. Это хоровая песня совершенно иного характера: не рассказ о минувших событиях, а призыв к бою за русскую землю. Во время Великой Отечественной войны хор «Вставайте, люди русские» часто звучал по радио, и фильм «Александр Невский» показывали на фронтах солдатам Красной Армии.
Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой,
Вставайте, люди вольные
За нашу землю честную.
Один из участников обороны Севастополя вспоминает: «Потрясающее впечатление производила песня «Вставайте, люди русские!». Усиленная резонансом подземелья, она властно захватывала душу».
Пятая часть — «Ледовое побоище» — грандиозная симфоническая картина с участием хора. В этой части сталкиваются основные темы предыдущих частей, рисующие вражеские лагери.
В начале дан сумрачный зимний пейзаж, рисующий застывшее озеро в морозной мгле. Пустынное зимнее утро перед началом побоища. Издалека доносится звук тевтонского рога. Прокофьев очень долго искал тембр для этого сигнала. Он считал, что он должен быть «Неприятным для русского уха». В фильме этот сигнал исполняет валторна, записанная со специальным искажением. В концертной же практике эта тема поручена английскому рожку и тромбону с сурдиной. Начинается знаменитый эпизод скачки крестоносцев, который принято называть «Скок свиньи».
Вспомните фильм. Этот эпизод производит очень яркое впечатление. Тяжело мчатся закованные в тяжёлые латы тевтонские рыцари. Помните их вооружение? Длинные мечи, копья. На них рогатые шлемы, капюшоны закрывают их лица, на которых зияют только глазные отверстия. В музыке Прокофьева эта скачка очень напоминает психические или танковые атаки фашистов. Недаром Эйзенштейн, потрясённый музыкой, говорил, что она создаёт «незабываемый образ железной тупорылой свиньи из рыцарей тевтонского ордена, скачущей с неумолимостью танковой колонны их омерзительных потомков». На фоне ритма скачки рыцари на латинском языке поют фанатичный хорал.
Но вот в бой вступает дружина Александра Невского. У трубы звучит тема «Вставайте, люди русские!». Начинается русская атака. Её сопровождает новая стремительная, удалая тема.
Шестая часть — «Мёртвое поле» — одна из самых лирических и скорбных страниц творчества Прокофьева.
Окончена ледовая битва. Безмолвно и неподвижно ледяное поле, только огоньки факелов мелькают в темноте. Женщины разыскивают воинов, не вернувшихся с битвы.
Я пойду по полю белому,
Полечу по полю светлому.
Поищу я славных соколов,
Женихов моих — добрых молодцев.
«Я пойду по полю чистому…» — одиноко плывёт над простором низкий, глубокий женский голос. В мелодии, невыразимо печальной, распетой широко, как протяжные крестьянские песни, — не бессильное отчаяние, а сдержанная скорбь. И в огромном, безмерном горе сохраняет величавое достоинство русская женщина — мать, жена, невеста. «Песней невесты» и названа эта часть кантаты. Поёт песню один голос. Образ символический — Родина оплакивает своих сыновей. Но этот одинокий голос звучит как скорбный реквием всего народа, как дань памяти павших в злой ледовой сече. После мощной, яркой, многообразной музыкальной картины ледового побоища, после шума и грохота этот одинокий голос не только не нарушает, но ещё сильнее подчёркивает застывшую, мёртвую тишину ледяного поля.
Завершается кантата торжественным, величественным финалом — «Въезд Александра Невского во Псков».
Псков встречает победителей. Снова песня — счастливая, радостная. Сверкающей нитью вьются вокруг её мелодии высокие звенящие подголоски, чудесно сливаясь с малиновым перезвоном праздничных колоколов.
На Руси большой,
На Руси родной
Не бывать врагу!
В хоровом финале, прославляющем Русь — победительницу, соединены русские темы кантаты: песня об Александре Невском, тема средней части хора «Вставайте, люди русские».
Чудесно преображённые, словно одетые в праздничный наряд, они не потеряли, однако, своей могучей силы… Пусть помнят враги: «Кто с мечом к нам войдёт — от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет русская земля».
Этой музыкой, ставшей главной участницей фильма о великой любви к Родине, о самоотверженной борьбе с жестокими захватчиками, о славной победе над врагом, Прокофьев предвещал победу народа в борьбе с фашистскими захватчиками. Сегодня эта музыка, сойдя с киноэкрана, живёт полноценной самостоятельной жизнью.
По материалам Второй республиканской научно-практической конференции «Славься, Отечество», посвященной Дню воинской славы России – Дню народного единства и Дню Республики Марий Эл
Состав исполнителей: меццо-сопрано, смешанный хор, симфонический
оркестр.
«Александр Невский» вышел на экраны 1 декабря 1938 года и сразу
завоевал колоссальный успех. Этот успех натолкнул композитора на
мысль написать на материалах музыки к фильму
кантату. Зиму
1938—1939 года он посвятил этой работе. Задача оказалась очень
непростой. «Иногда легче написать совершенно новую пьесу, чем
придумывать спайки», — жаловался он близким. Нужно было полностью
переоркестровать всю музыку, так как прежняя оркестровка была
рассчитана на использование электронных средств, применяемых при
записи киномузыки, различных эффектов, связанных с приближением и
удалением того или иного инструмента от микрофона и т. д. Кроме
того, из разрозненных фрагментов, звучащих на протяжении фильма,
нужно было скомпоновать стройные разделы вокально-симфонического
цикла. Кантата, получившая ор. 78, состоит из семи частей, — «Русь
под игом монгольским», «Песня об Александре Невском», «Крестоносцы
во Пскове», «Вставайте, люди русские», «Ледовое побоище», «Мертвое
поле» и «Въезд Александра во Псков», — вобрала в себя все лучшее,
что было в киномузыке. 17 мая 1939 года прошла ее премьера в
Большом зале Московской консерватории.
Музыка
В музыке «Александра Невского» воплотились лучшие черты творчества
Прокофьева — универсальность стиля, способного с равной силой
воплощать русские героические образы, проникновенную лирику,
жесткие, механизированные образы захватчиков. Композитор сочетает
живописно-изобразительные эпизоды с песенно-хоровыми сценами,
близкими оперно-ораториальному стилю. Широта музыкальных обобщений
не мешает зримой конкретности отдельных образов.
«Русь под игом монгольским» — короткий симфонический пролог,
вводящий в суровую атмосферу эпохи и событий. Господствуют
архаические попевки с диковатым «всхлипывающим» форшлагом, с широко
разведенными унисонами, звучащими у самых высоких и самых низких
инструментов, создавая тем самым впечатление безмерной дали,
огромных пространств. В былинной «Песне об Александре Невском»
возникает главная тема России, ее непобедимости и величия («А и
было дело на Неве реке»). В части «Крестоносцы во Пскове» впервые
сталкиваются противоборствующие образы. Жесткой, с резкими
созвучиями, грозно звучащей тяжелой медью, суровым аскетическим
хоралом и воинственными фанфарами характеристике врагов
противопоставлены скорбные напевы и трепетная эмоциональность
звучания струнных, воплощающие народное горе. Боевой удалью и
отвагой дышит основная мелодия хора «Вставайте, люди русские»,
рожденная русской народной песенностью. Центр кантаты — грандиозная
картина «Ледового побоища». Живописное вступление рисует картину
утреннего пейзажа на берегах Чудского озера. А далее, постепенно
нарастая и ускоряясь, приближается неумолимой поступью страшная
бесчеловечная сила. На упорно вдалбливаемом остинатном фоне звучит
католический хорал из третьей части, доходящий до исступления. Им
противопоставляются и молодецкая тема «Вставайте, люди русские», и
глумливые скоморошьи наигрыши, и стремительный ритм скачки русских
всадников. Батальный эпизод завершается почти зримой картиной
катастрофы (крестоносцы проваливаются под лед). Шестая часть, —
«Мертвое поле», — единственная в кантате сольная ария, которая
имеет черты народного плача-причета. Она покоряет строгостью
напева, глубиной и искренностью чувства. Победно-патриотический
финал отличается яркой, праздничной оркестровкой, перезвоном
колоколов, звучанием русских тем, появлявшихся ранее.
Величественное звучание хора «На Руси родной, на Руси большой не
бывать врагу» завершает кантату.
Л. Михеева
Сергей Сергеевич Прокофьев, кантата «Александр Невский» (1939)
Историческая тема занимает важное место в творчестве Прокофьева. События отечественной истории нашли отражение в музыке к кинофильмам «Иван Грозный» и «Александр Невский», в опере «Война и мир».
Кантата возникла на основе музыки к одноимённому фильму, созданному в 1938 году выдающимся советским кинорежиссёром Сергеем Эйзенштейном. Картина рассказывала о героической борьбе дружины Александр Невского с тевтонскими рыцарями-крестоносцами.
Древние образы проникнуты современностью. В конце 30-х годов в Западной Европе был разгул фашизма. Музыка крестоносцев звучала как характеристика современных агрессивных сил – фашистов. Кантата прозвучала как решительное предостережение, как грозное напоминание о том, что ждёт врага, который решится напасть на нашу Родину.
Кантата написана для хора, меццо-сопрано и оркестра на тексты поэта Владимира Луговского и самого композитора.
В основе музыкальной характеристики крестоносцев лежит воинственный хорал. Он имеет мрачные и жёсткие черты. В оркестре преобладают медные духовые и ударные инструменты. Характерны напряжённые диссонирующие сочетания.
В характеристике русских господствует песенное начало, ясные диатонические гармонии; в оркестре преобладают струнные. Здесь целая вереница мелодий печальных и скорбных, величавых и героических, удалых и веселых.
В кантате ясно чувствуется влияние кино на музыку, особенно в изображении «Ледового побоища»: центральная часть кантаты дана как цепь проносящихся контрастных кадров, и в этом приёме также заключается интересная особенность произведения Прокофьева.
В кантате семь частей, каждая из них представляет собой законченный номер:
1. «Русь под игом монгольским»
2. «Песня об Александре Невском»
3. «Крестоносцы во Пскове»
4. «Вставайте, люди русские»
5. «Ледовое побоище»
6. «Мёртвое поле»
7. «Въезд Александра во Псков»
Первая часть. «Русь под игом монгольским». Это небольшая вступительная оркестровая картина, рисующая разорённую, измученную Русь.
Вторая часть. «Песня об Александре Невском». Это начало событий, данное в эпическом плане, — рассказ о недавней победе русских над шведами. «Кто придет на Русь, будет насмерть бит» — такова основная мысль этой части. Номер имеет трёхчастное строение. Музыка крайних частей напоминает былинные напевы. Средняя часть (от слов более оживленна и картинна. Звуки битвы, бряцание оружия, удары мечей переданы в оркестре сочетанием pizzicato, форшлагов у деревянных в сопровождении ударных.
Третья часть – «Крестоносцы во Пскове» — составляет резкий контраст по сравнению со второй. В оркестровом вступлении «Крестоносцев» устрашающие диссонансы — словно каменные глыбы, падающие одна на другую, и одновременно — будто пронзительный крик и стон, стоящий в завоеванном городе.
2-я и 3-я части кантаты представляют собой экспозицию противоборствующих сил. Вслед за ними следует гневный призывный хор «Вставайте, люди русские»
Четвёртая часть. «Вставайте, люди русские». Это хоровая песня совершенно иного характера: не рассказ о минувших событиях, а призыв к бою за русскую землю. Во время Великой Отечественной войны этот хор часто звучал по радио, а фильм «Александр Невский» показывали на фронтах солдатам Красной Армии для поднятия боевого духа.
Пятая часть – «Ледовое побоище» — центральный номер кантаты. Он представляет собой грандиозную разработку, где непосредственно сталкиваются основные драматические темы, звучавшие в предыдущих номерах, а также появляются новые русские темы.
Вначале дан сумрачный зимний пейзаж — застывшее озеро в морозной мгле. Дрожащий фон (струнные); зловещие «каркающие» звуки у альтов.
Слышится отдаленный звук тевтонского рога — сигнал крестоносцев. Начинается знаменитый эпизод скачки крестоносцев, озаглавленный в фильме «Скок свиньи» («Свинья» — боевое построение тевтонского войска в форме клина). Точный изобразительный прием — чередующиеся равномерно аккорды у струнных передает характерное дробное постукивание, конский топот приближающегося отряда. Прокофьев искал здесь тембр, который он сам характеризовал как «неприятный для русского уха». В музыке к фильму он смело использовал возможности звукозаписи. Сигнал в сцене «Побоища» игрался валторной, специально записанной с искажением. Противоборствующие темы сталкиваются друг с другом, как противники в бою.
Кульминация – одновременное звучание тем, причем каждая звучит в своей тональности: тема «русской атаки» в ре мажоре, а сигнал крестоносцев в до-диез миноре. Возникает огромное напряжение.
Ярко изобразительна картина гибели рыцарей: треск льда, темные холодные волны, заливающие поле битвы. Суровая траурная музыка выражает трагический характер происшедшего.
Заканчивается картина «Ледового побоища» нежнейшим звучанием темы – «На Руси родной, на Руси большой не бывать врагу» (из среднего раздела 4-й части). Этот лирический, пейзажный конец придает законченность всей картине.
Шестая часть – «Мёртвое поле» — песня для меццо-сопрано и оркестра (единственный сольный номер кантаты).
Лирическое пение солирующего женского голоса в сопровождении почти одних струнных звучит с особой трогательностью после грандиозной сцены битвы. «Мёртвое поле» — один из лучших номеров кантаты. В фильме эта музыка связана с таким эпизодом: после Ледового побоища девушка-невеста ищет своего жениха среди русских воинов, павших на поле боя. Образ символический – Родина оплакивает своих сыновей. Естественно, что скорбную мелодию песни Прокофьев основывает на интонациях народных плачей, что особенно подчеркнуто в оркестровом вступлении.
Завершается кантата величественной седьмой частью – «Въезд Александра во Псков». В хоровом финале, прославляющем Русь-победительницу, соединяются русские темы кантаты.
В «Александре Невском» утверждается победа живого человеческого народного начала над жестокостью и насилием. Драматургия кантаты основана на острейшем контрасте этих двух противоположных миров. Этой музыкой о великой любви к Родине, о самоотверженной борьбе с жестокими захватчиками, о победе над врагом, Прокофьев предвещал победу народа в борьбе с фашистскими захватчиками.
Alexander Nevsky (Russian: Александр Невский) is the score composed by Sergei Prokofiev for Sergei Eisenstein’s 1938 film Alexander Nevsky. The subject of the film is the 13th century incursion of the knights of the Livonian Order into the territory of the Novgorod Republic, their capture of the city of Pskov, the summoning of Prince Alexander Nevsky to the defense of Rus’, and his subsequent victory over the crusaders in 1242. The majority of the score’s song texts were written by the poet Vladimir Lugovskoy.
In 1939, Prokofiev arranged the music of the film score as the cantata, Alexander Nevsky, Op. 78, for mezzo-soprano, chorus, and orchestra. It is one of the few examples (Lieutenant Kijé is another) of film music that has found a permanent place in the standard repertoire, and has also remained one of the most renowned cantatas of the 20th century.
Eisenstein, Prokofiev, and Lugovskoy later collaborated again on another historical epic, Ivan the Terrible Part 1 (1944) and Part 2 (1946, Eisenstein’s last film).
Alexander Nevsky, film score (1938)[edit]
Composition history[edit]
The score was Prokofiev’s third for a film, following Lieutenant Kijé (1934) and The Queen of Spades (1936).[1] Prokofiev was heavily involved not just with the composition, but with the recording as well. He experimented with different microphone distances in order to achieve the desired sound. Horns meant to represent the Teutonic Knights, for instance, were played close enough to the microphones to produce a crackling, distorted sound. The brass and choral groups were recorded in different studios and the separate pieces were later mixed.[2]
Prokofiev employed different sections of the orchestra, as well as different compositional styles, to evoke the necessary imagery. For instance, the Teutonic Knights (seen as the adversary) are represented by heavy brass instruments, playing discordant notes in a martial style. The sympathetic Russian forces are represented predominantly by folk-like instruments such as woodwind and strings,[3] often playing quasi-folksong style music.
Publication history[edit]
In 2003, German conductor Frank Strobel reconstructed the original score of Alexander Nevsky with the cooperation of the Glinka State Central Museum of Musical Culture and the Russian State Archive of Literature and Art (RGALI). The score is published by Musikverlage Hans Sikorski, Hamburg.
Performance history[edit]
The film Alexander Nevsky premiered on 23 November 1938 at the Bolshoi Theatre in Moscow.[4]
The concert premiere of the complete original film score, as reconstructed by Frank Strobel, took place on 16 October 2003, accompanied by a showing of the film at the Konzerthaus Berlin. Strobel conducted the Berlin Radio Symphony Orchestra and the Ernst Senff Chor, with mezzo-soprano Marina Domashenko as soloist.[4]
The Russian premiere of the restored film score took place on 27 November 2004 at the Bolshoi Theatre.
Instrumentation[edit]
- Strings: violins I & II, violas, cellos, double basses
- Woodwinds: piccolo, 2 flutes, 3 oboes (including English horn), 3 clarinets (including E-flat clarinet), 2 bass clarinets, 2 alto saxophones, 2 tenor saxophones, 3 bassoons (including contrabassoon)
- Brass: 4 horns, 5 trumpets (including cornet), 3 trombones, bass trombone, 2 tubas
- Percussion: timpani, 2 snare drums, bass drum, cymbals, 2 tambourines, wood block, rattle, triangle, xylophone, tubular bells, tamtam, gong
- Other: 2 harps, piano
- Banda: 2 horns, tierhorn, 2 trumpets, tenor flügelhorn
Cues[edit]
Film score cues are musical numbers, background music, music fragments (e.g., fanfares), musical soundscape (e.g., bells), or strings of these, forming continuous stretches of music with little or no intervening dialogue. The finished soundtrack of Alexander Nevsky contains 27 cues.[4] The original working titles of the cues in Prokofiev’s manuscripts are listed in the table below. The list appears to be incomplete, and the titles themselves are not particularly descriptive.
The first column represents the cue numbers to which the titles likely correspond. The original Russian titles are provided by Kevin Bartig in Composing for the Red Screen, where they are not numbered, but are grouped by thematic content.
The fourth and fifth columns give the German titles and their sequence as provided by Musikverlage Hans Sikorski [1], the publisher of the restored original film score. This order of the cues does not appear to represent the sequence used in the film.
The table can be sorted by clicking on the buttons in the title bar. The default sequence can be restored by refreshing the browser (press F5).
| Original | English | German | ||
|---|---|---|---|---|
| 01 | Разоренная Русь | Ravaged Rus’ | Das zerstörte Russland | 01 |
| 02 03 |
«А, и было дело на Неве-реке» | «It happened on the Neva River» |
— |
— |
| 05 | Псков 1-й | Pskov 1 | Pskow (Das erste) | 03 |
| 06 | Псков 2-й | Pskov 2 | Pskow (Das zweite) | 04 |
| 07 | «Вставайте, люди русские!» | «Аrise, Russian People!» |
— |
— |
| 08 | Вече | Veche | Das Wetsche | 07 |
| 09 | Вече | Veche | Das Wetsche | 08 |
| 10 | Мобилизация | Mobilization | Mobilisierung | 09 |
| 12 | Рассвет | Dawn | Sonnenaufgang | 02 |
| 13? | Русские рожки | Russian Horns | Russische Hörner | 11 |
| 14 | Свинья | Swine (or The Wedge) | Das Schwein | 10 |
| 15 | Конная атака | Cavalry Attack | Reiterattacke | 19 |
| 16? | Рога перед каре | The Horns before the Square | Das Horn vor dem Karree | 13 |
| 16 | Каре | The Square | Das Karree | 15 |
| 17? | Рог тонет | The Horn Sounds | Das Horn geht unter | 12 |
| 18 | Поединок | The Duel | Der Zweikampf | 16 |
| 18? | После поединка | After the Duel | Nach dem Zweikampf | 17 |
| 19? | Рога в преследовании | The Horns in the Pursuit | Das Horn in der Verfolgung | 18 |
| 19 | Преследование | The Pursuit | Verfolgung | 20 |
| 20 21 |
«Отзовитеся, ясны соколы» | «Respond, bright falcons!» |
— |
— |
| 22 | Въезд во Псков | Entry into Pskov | Einzug in Pskov | 21 |
| ? | Псков 3-й | Pskov 3 | Pskow (Das dritte) | 05 |
| ? | Псков 4-й | Pskov 4 | Pskow (Das vierte) | 06 |
| 26 | Сопели | Sopeli | Das Prusten | 14 |
| 27 |
— |
Finale | Finale | 22 |
Note: «Sopeli» (flutes or recorders) refers to two passages, one in ‘The Battle on the Ice’, cue 16, and one in the final scene in Pskov, cue 26, that depict a group of skomorokhi. The group appears to be composed of players of svireli (flutes), zhaleyki (hornpipes), rozhki (horns), bubnï (tambourines), and other folk or skomorokh instruments.
Structure[edit]
The film is divided into 9 ‘scenes’ by intertitles stating the location of the action, or, in the case of the ‘Battle on the Ice’, the date—’5 April 1242′. The table below shows the scenes and cues with the musical numbers (or accompanying action) they contain:
Note: A gray background indicates numbers omitted in the cantata.
| Intertitle | Cue | Numbers and themes | Scoring |
|---|---|---|---|
| It was the 13th century… |
1 |
Rus’ under the Mongol Yoke | Orchestra |
| Lake Pleshcheyevo |
2 |
Song about Alexander Nevsky | Chorus, orchestra |
|
3 |
Chorus, orchestra | ||
| Lord Novgorod the Great |
4 |
The Bells of Novgorod | Bells |
| Pskov |
5 |
The Crusaders in Pskov | Orchestra |
| 6 | He Who Died a Noble Death for Rus’ | Orchestra | |
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| «Peregrinus expectavi» | Chorus, orchestra | ||
| The Crusaders in Pskov | Orchestra | ||
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| He Who Died a Noble Death for Rus’ | Orchestra | ||
| Pereyaslavl |
7 |
«Arise, Russian People!» | Chorus, orchestra |
| Novgorod |
8 |
In Our Native Rus’ | Orchestra |
|
9 |
Orchestra | ||
|
10 |
«Arise, Russian People!» | Chorus, orchestra | |
| Lake Chudskoye |
11 |
The Crusaders’ Camp («Peregrinus expectavi») |
Chorus, orchestra |
|
12 |
Alexander Nevsky’s Camp (Rus’ under the Mongol Yoke) |
Orchestra | |
|
13 |
Fanfares | Brass | |
| 5 April 1242 | 14 Swine |
Awaiting the Enemy at Raven’s Rock | Orchestra |
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| Charge of the Crusaders | Chorus, orchestra | ||
|
15 |
The Russian Counterattack | Orchestra | |
| 16 The Square |
The Skomorokhi | Orchestra | |
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| «Peregrinus expectavi» | Chorus, orchestra | ||
| Spears and Arrows | Orchestra | ||
|
17 |
Fanfare | Brass | |
|
18 |
Duel between Alexander and the Grand Master |
Orchestra | |
| 19 The Pursuit |
The Crusaders Routed | Orchestra | |
| The Ice Breaks | Percussion, orchestra | ||
|
20 |
The Field of the Dead | Soloist, orchestra | |
|
21 |
Orchestra | ||
| Pskov | 22 Entry into Pskov |
The Bells of Pskov | Bells |
| The Fallen | Orchestra | ||
| The Prisoners | Orchestra | ||
| Song about Alexander Nevsky | Orchestra | ||
| In Our Native Rus’ | Orchestra | ||
| The Prisoners | Orchestra | ||
| Song about Alexander Nevsky | Orchestra | ||
|
23 |
The Prisoners | Orchestra | |
|
24 |
The Fallen | Orchestra | |
|
25 |
«In Our Native Rus'» | Chorus, orchestra | |
|
26 |
The Skomorokhi | Orchestra | |
|
27 |
Song about Alexander Nevsky | Orchestra |
The performance duration is approximately 55 minutes.[4]
Repeating themes
The following themes occur in two or more cues.
- ‘Ravaged Rus»: 1, 12
- «It happened on the Neva River»: 2, 3, 22, 27
- ‘The Crusaders’: 5, 6, 14, 16
- ‘He Who Died a Noble Death for Rus»: 6, 20
- ‘Horn Call of the Crusaders’: 6, 14, 16, 19
- «Peregrinus expectavi»: 6, 11, 14, 16
- «Arise, Russian people!»: 7, 10
- «To the living fighter esteem and honor»: 7, 10, 15, 19
- «In our native Rus'»: 7, 8, 9, 10, 22, 25
- «The enemy shall not occupy Rus'»: 7, 10, 15, 19
- ‘Cavalry Attack’: 15, 19
- ‘Skomorokhi’: 16, 26
- «I shall go over the white field»: 20, 21, 22, 24
- ‘The Prisoners’: 22, 23
Alexander Nevsky, cantata, Op. 78 (1939)[edit]
Composition history[edit]
The great popularity of Eisenstein’s film, which was released on 1 December 1938, may have prompted Prokofiev to create a concert version of the music in the winter of 1938–39.
Prokofiev condensed the 27 film score cues into a seven movement cantata for mezzo-soprano, chorus, and orchestra, structured as follows:
| No. | Title | English | Scoring |
|---|---|---|---|
|
1 |
Русь под игом монгольским | Rus’ under the Mongol Yoke | Orchestra |
|
2 |
Песня об Александре Невском | Song about Alexander Nevsky | Chorus, orchestra |
|
3 |
Крестоносцы во Пскове | The Crusaders in Pskov | Chorus, orchestra |
|
4 |
Вставайте, люди русские! | Arise, Russian People! | Chorus, orchestra |
|
5 |
Ледовое побоище | Battle on the Ice | Chorus, orchestra |
|
6 |
Мёртвое поле | The Field of the Dead | Soloist, orchestra |
|
7 |
Въезд Александра во Псков | Alexander’s Entry into Pskov | Chorus, orchestra |
The performance duration is approximately 40 minutes.[5]
There are many changes in the cantata. Prokofiev remarked to sound engineer Boris Volskiy: «Sometimes it is easier to write a whole new piece than solder one together.»[6]
Once the film made it to the screen I had the desire to rework the music for symphonic orchestra and chorus. To create a cantata out of the music wasn’t easy; I ended up expending much more labor on it than the original film. I first needed to provide it with an exclusively musical foundation, arranged in accord with the logic of musical form, with purely symphonic development, and then completely reorchestrated—since scoring for orchestra is of an entirely different [order] than scoring for a film. Despite my effort this second time around to approach the music from an exclusively symphonic perspective, the pictorial element from Eisenstein’s film obviously remained.[7] (22 March 1942)
Although some 15 minutes of music from the film score are omitted, the cuts mainly consist of needless repetitions, fragments, soundscape, and a few instances of unmemorable music.
Omissions: The table above (under «Film score») shows the cues and numbers omitted from the cantata. There is no ad libitum bell tolling from the Novgorod and Pskov scenes. The ‘Horn Call of the Crusaders’ is no longer played as a free standing brass number, but is now combined with other themes as part of the orchestral texture. ‘The Crusaders’ Camp’, being a repeat of the «Peregrinus expectavi» theme, is omitted. Two significant numbers featuring themes not presented elsewhere, ‘Spears and Arrows’ and all iterations of ‘The Prisoners’, are not included. Iterations of ‘The Fallen’ are omitted, perhaps because they are a restatement of the theme «I shall go over the white field» from ‘The Field of the Dead’.
Abbreviations: About half the choral repetitions of stanzas of «Arise, Russian People!» are cut, as are all of the instrumental versions. The ‘Charge of the Crusaders’ is condensed, losing about half its length. The ‘Duel’ is greatly shortened (only the first 12 measures are preserved), and moved to an earlier position, alternating briefly with ‘The Skomorokhi’.
Consolidation: Numbers broken into two cues by dialogue, such as ‘Song about Alexander Nevsky’ and ‘The Field of the Dead’, have their respective parts joined together. ‘Rus’ under the Mongol Yoke’ now concludes with a repeat of the opening passage, possibly taken from ‘Alexander Nevsky’s Camp’, giving the movement an ABA form.
Recomposition: ‘The Ice Breaks’, which depicts the crusaders perishing, consisting in the film score of percussive sound effects, is now replaced by a substantial section of new music (the Brohn version of the film score uses this and the new introduction to «Arise, Russian People!» as an opening credits prelude).
Expansion: The ‘Finale’ of the film score, rather perfunctorily performed by a modest studio orchestra without chorus, is, in the cantata, enlarged and transformed into a massive and glittering ‘Final Chorus’ with prominent brass and percussion section accompaniment.
Additions: The ‘Song about Alexander Nevsky’ gains a new third stanza («Where the axe was swung, there was a street»). «Arise, Russian People!» gains a new introduction consisting of loud woodwind and brass chords, clanging bells, xylophone glissandi, and plucked strings. In ‘The Battle on the Ice’, there is now, after the ‘Charge of the Crusaders’, an added section depicting the commencement of fighting between the Livonian knights and the Russian defenders, with some additional Latin text («Vincant arma crucifera! Hostis pereat!») ‘The Battle on the Ice’ now concludes with a quiet and poignant instrumental repeat of the «In our native Rus'» theme from «Arise, Russian People!». In ‘The Field of the Dead’, the first stanza, which is instrumental in the film score, now has an added vocal part («I shall go over the white field») for the soloist. ‘Alexander’s Entry into Pskov’ gains a new passage («Rejoice, sing, mother Rus’!») depicting the people’s celebration, with glockenspiel, xylophone, and harp accompaniment.
Two more repetitions of «In our native Rus'» are added to ‘Alexander’s Entry into Pskov’, one combined with the end of ‘The Skomorokhi’, and one following it, leading to the final stanza based on ‘Song about Alexander Nevsky’.
Despite these many modifications, the order of events and music changes hardly at all, and the best music is not only preserved, but improved by larger instrumental forces, richer orchestration, added choral accompaniments, greater dynamic contrasts, and, obviously, greater continuity. Furthermore, in ‘The Crusaders in Pskov’, ‘The Battle on the Ice’, and ‘Alexander’s Entry into Pskov’, Prokofiev indulges in more frequent juxtaposition and overlap of themes, resulting in greater rhythmic complexity and some jarring dissonances.
Publication history[edit]
- 1939, ‘Three songs from the film Alexander Nevsky’, Op. 78a, Muzgiz, Moscow; the numbers were:
- «Arise, Russian People»
- «Answer, Bright Falcons» (‘The Field of the Dead’)
- «It Happened on the Neva River» (‘Song about Alexander Nevsky’)[8]
- 1941, Alexander Nevsky, cantata for mezzo-soprano, mixed chorus, and orchestra, Op. 78, Muzgiz, Moscow
Performance history[edit]
The world premiere of the cantata took place on 17 May 1939. Sergei Prokofiev conducted the Moscow Philharmonic Orchestra and Chorus in the Great Hall of the Moscow Conservatory, with soloist Varvara Gagarina (mezzo-soprano).[5]
The first American performance took place on 7 March 1943 in an NBC Radio broadcast. Leopold Stokowski conducted the NBC Symphony Orchestra and the Westminster Choir, with soloist Jennie Tourel (mezzo-soprano).[citation needed]
The American concert premiere took place on 23 March 1945, when Eugene Ormandy led the Philadelphia Orchestra and the Westminster Choir, with soloist Rosalind Nadell (contralto).[citation needed]
Instrumentation[edit]
- Strings: violins I & II, violas, cellos, double basses
- Woodwinds: piccolo, 2 flutes, 2 oboes, English horn, 2 clarinets, bass clarinet, tenor saxophone, 2 bassoons, contrabassoon
- Brass: 4 horns, 3 trumpets, 3 trombones, tuba
- Percussion: timpani, snare drum, bass drum, cymbals, tambourine, maracas, wood block, triangle, tubular bells, tamtam, glockenspiel, xylophone
- Other: harp
Movements[edit]
Video of a performance of «Song About Alexander Nevsky», second movement of Alexander Nevsky cantata. Performers: St Matthew’s Concert Choir. length: 2 min 54 sec
- «Rus’ under the Mongol Yoke»: The opening movement begins slowly, and in C minor. It is meant to evoke an image of destruction, as brought to Rus’ by the invading Mongols.
- «Song about Alexander Nevsky»: This movement (B-flat) represents Prince Alexander Yaroslavich’s victory over the Swedish army at the Battle of the Neva in 1240. Alexander received the name ‘Nevsky’ («of the Neva») in tribute.
- «The Crusaders in Pskov»: For this movement (C-sharp minor), Prokofiev’s initial intention was to use genuine 13th century church music; however, the examples he found in the Moscow Conservatoire sounded so cold, dull and alien to the 20th century ear that he abandoned the idea and instead composed an original theme «better suited to our modern conception» to evoke the brutality of the Teutonic Knights.[9]
- «Arise, Russian People»: This movement (E-flat) represents a call to arms for the people of Russia. It is composed with folk overtones.
- «The Battle on the Ice»: The fifth (and longest) movement is arguably the climax of the cantata. It represents the final clash between Nevsky’s forces and the Teutonic Knights on the frozen surface of Lake Peipus in 1242. The quietly ominous beginning (representing dawn on the day of battle) is contrasted by the jarring middle section, which is cacophonous in style.
- «The Field of the Dead»: Composed in C minor, the sixth movement is the lament of a girl seeking her lost lover, as well as kissing the eyelids of all the dead. The vocal solo is performed by a mezzo-soprano.
- «Alexander’s Entry into Pskov»: The seventh and final movement (B-flat) echoes the second movement in parts, and recalls Alexander’s triumphant return to Pskov.
Text analysis[edit]
The Latin text devised by Prokofiev for the Livonian knights appears at first sight to be random and meaningless:
- «Peregrinus expectavi, pedes meos in cymbalis» [A pilgrim I waited, my feet in cymbals]
According to Prokofiev, «the Teutonic knights sing Catholic psalms as they march into battle.»[9] In 1994, Dr. Morag G. Kerr, a soprano with the BBC Symphony Chorus, was the first to notice that the words are indeed from the Psalms, specifically from the Vulgate texts chosen by Igor Stravinsky for his 1930 Symphony of Psalms.[10] Dr. Kerr believes Prokofiev may have felt a temptation to put the words of his rival into the mouths of the one-dimensional Teutonic villains of Eisenstein’s film.[11] This explanation has been accepted by the BBC: «Even their words are gibberish, with Prokofiev rather mischievously creating them by chopping up Latin texts from Stravinsky’s Symphony of Psalms and then randomly stringing them together».[12] In the ‘Battle on the Ice’, the Latin phrase Prokofiev concocted ends with est, which is not found in Symphony of Psalms, but is possibly a pun on the first letters of Stravinsky’s surname in Latin characters (Prokofiev enjoyed such games).[13][dubious – discuss]
A motive for this nonsensical parody may be found in the lifelong rivalry between the two Russian composers, specifically in the younger man (Prokofiev’s) dismissal of Stravinsky’s idiom as backward-looking «pseudo-Bachism»,[14] and his disdain for Stravinsky’s choice to remain in western Europe, in contrast to Prokofiev’s own return to Stalinist Russia in 1935.[dubious – discuss]
Versions by other hands[edit]
Film score reconstruction by William Brohn (1987)[edit]
Composition history
In 1987, orchestrator William Brohn created a version of Alexander Nevsky that could replace the widely derided original soundtrack in showings of the film accompanied by a live symphony orchestra. Producer John Goberman provides the following details concerning the genesis of the Brohn version:
[Prokofiev] had orchestrated his score for a small recording studio orchestra, intending to achieve orchestral balances through miking techniques… However, partly because of Prokofiev’s intent to experiment with the new soundstage recording techniques, the soundtrack for Alexander Nevsky is a disaster. Ironically, the best film score ever written is probably the worst soundtrack ever recorded. The intonation of the instruments and of the chorus is sad, and the frequency range is limited to 5,000 Herz (as opposed to an industry standard of 20,000 Hz). This in the period when Hollywood was turning out Gone with the Wind and Disney’s Fantasia.
… In 1986, realizing that the Cantata contained virtually all the musical ideas of the film, I considered the possibility of overcoming the limitations of the original soundtrack by finding a way to perform this most monumental of all film scores with a full symphony orchestra and chorus accompanying the film in the concert hall. Crucial to the approach was that in the Cantata we had Prokofiev’s own orchestration. If we could work out the technical issues, we could achieve a completely authentic re-creation of the film score which would allow audiences to hear what Prokofiev heard when he saw the magnificent images created by Eisenstein.
I engaged the brilliant orchestrator (and my good friend) Bill Brohn to use the cantata to re-create the film score, both of us committed to the authenticity of the project from the beginning.
… So here, more than 50 years after the conception of Alexander Nevsky, we can witness the extraordinary visual imagination of Prokofiev captured in a soundtrack recording of what is probably the greatest film score ever written, in the authentic and unmistakable musical hand of its author.»[15]
At the time the Brohn version was written, Prokofiev’s original manuscripts of the film score were unavailable for study. Brohn transcribed the score, using the orchestration of the cantata as a model. Music not present in the cantata was transcribed by ear from the film. With special attention paid to tempos, a 1993 recording of this version was matched to a new edition of the film, which was released in 1995.
Although the Brohn version is not technically the film score as composed by Prokofiev, it is a brilliantly successful substitute for the original soundtrack for live performances by a full symphony orchestra accompanying showings of the film. There is little in the arrangement that is not by Prokofiev. However, it is more accurate to say that this arrangement is a «hybrid» of the film score and the cantata, allowing the audience the opportunity to enjoy the film score cues using the expanded sound values of the cantata.
Performance history
The Brohn version premiered on 3 November 1987 at the Dorothy Chandler Pavilion in Los Angeles. André Previn conducted the Los Angeles Philharmonic and the Los Angeles Master Chorale, with soloist Christine Cairns (mezzo-soprano).
Instrumentation
- Strings: violins I & II, violas, cellos, double basses
- Woodwinds: piccolo, 2 flutes, 2 oboes, English horn, 2 clarinets, bass clarinet, tenor saxophone, 2 bassoons, contrabassoon
- Brass: 4 horns, 3 trumpets, 3 trombones, tuba
- Percussion: timpani, snare drum, tom-tom, bass drum, cymbals, gong, tambourine, maracas, woodblock, anvil, steel plate, triangle, tubular bells, glockenspiel, xylophone
- Other: harp, organ
Recordings[edit]
The first recording of the film score reconstructed from the original manuscripts was made in 2003 by Frank Strobel conducting the Berlin Radio Symphony Orchestra and released on Capriccio Records.
| Year | Conductor | Orchestra and choir | Soloist | Version | Label |
|---|---|---|---|---|---|
| 1947 | Samuil Samosud | Russian State Radio Orchestra and Chorus | Lyudmila Legostayeva (mezzo-soprano) | Cantata | Westminster WN 18144 |
| 1949 | Eugene Ormandy | Philadelphia Orchestra, Westminster Choir |
Jennie Tourel (mezzo-soprano) | Cantata (English) | Columbia Masterworks ML 4247 |
| 1954 | Mario Rossi | Vienna State Opera Orchestra and Chorus | Ana Maria Iriarte (mezzo-soprano) | Cantata | Fontana BIG.331-L Vanguard VRS-451 |
| 1959 | Fritz Reiner | Chicago Symphony Orchestra and Chorus | Rosalind Elias (mezzo-soprano) | Cantata (English) | RCA Victor Red Seal LSC-2395 |
| 1962 | Karel Ančerl | Czech Philharmonic, Prague Philharmonic Choir |
Věra Soukupová (mezzo-soprano) | Cantata | Supraphon SUA 10429 Turnabout TV 34269 |
| 1962 | Thomas Schippers | New York Philharmonic, Westminster Choir |
Lili Chookasian (contralto) | Cantata | Columbia Masterworks MS 6306 CBS Classics 61769 |
| 1966 | Yevgeny Svetlanov | USSR Symphony Orchestra, RSFSR Chorus |
Larisa Avdeyeva (mezzo-soprano) | Cantata | Мелодия MEL CD 10 01831 |
| 1971 | André Previn | London Symphony Orchestra and Chorus | Anna Reynolds (mezzo-soprano) | Cantata | His Master’s Voice ASD 2800 |
| 1975 | Eugene Ormandy | Philadelphia Orchestra, The Mendelssohn Club of Philadelphia |
Betty Allen (mezzo-soprano) | Cantata | RCA Red Seal ARL1-1151 |
| 1979 | Leonard Slatkin | St. Louis Symphony Orchestra and Chorus | Claudine Carlson (mezzo-soprano) | Cantata | Mobile Fidelity Sound Lab UDSACD 4009 |
| 1980 | Claudio Abbado | London Symphony Orchestra and Chorus | Elena Obraztsova (mezzo-soprano) | Cantata | Deutsche Grammophon 0289-447-4192-6 |
| 1984 | Riccardo Chailly | Cleveland Orchestra and Chorus | Irina Arkhipova (mezzo-soprano) | Cantata | Decca – 410 164-1 |
| 1987 | André Previn | Los Angeles Philharmonic, Los Angeles Master Chorale |
Christine Cairns (mezzo-soprano) | Cantata | Angel Records S-36843 |
| 1988 | Neeme Järvi | Scottish National Orchestra and Chorus | Linda Finnie (mezzo-soprano) | Cantata | Chandos CHAN 8584 |
| 1991 | Dmitri Kitayenko | Danish National Radio Symphony Orchestra and Chorus | Lyudmila Shemchuk (mezzo-soprano) | Cantata | Chandos CHAN 9001 |
| 1991 | Kurt Masur | Gewandhausorchester Leipzig, Latvija Choir |
Carolyn Watkinson (mezzo-soprano) | Cantata | Teldec Classics 9031-73284-2 |
| 1992 | Charles Dutoit | Choeur et orchestre symphonique de Montréal | Jard van Nes (mezzo-soprano) | Cantata | Decca London Records 430 506-2 |
| 1993 | Eduardo Mata | Dallas Symphony Orchestra and Chorus | Mariana Paunova (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1993 | Zdeněk Mácal | Milwaukee Symphony Orchestra and Chorus | Janice Taylor (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1994 | Semyon Bychkov | Choeur et orchestre de Paris | Marjana Lipovšek (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1994 | Jean-Claude Casadesus | Orchestre national de Lille, Latvian State Choir |
Ewa Podleś (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1995 | Yuri Temirkanov | Saint Petersburg Philharmonic Orchestra, Chorus of the Saint Petersburg Teleradio Company, Chamber Chorus of Saint Petersburg, Saint Petersburg Chorus Capella «LIK» |
Yevgeniya Gorokhovskaya (mezzo-soprano) | Brohn | RCA Victor, also available on VHS and Laserdisc versions of the film released the same year |
| 2002 | Valery Gergiev | Kirov Orchestra and Chorus of the Mariinsky Theatre | Olga Borodina (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 2002 | Dmitry Yablonsky | Russian State Symphony Orchestra, Stanislavskiy Chorus |
Irina Gelakhova (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 2003 | Frank Strobel | Rundfunk-Sinfonieorchester Berlin, Ernst Senff Chor |
Marina Domashenko (mezzo-soprano) | Film score | Capriccio SACD 71 014 |
References[edit]
Notes
- ^ González Cueto, Irene (2016-05-23). «Warhol, Prokofiev, Eisenstein y la música». Cultural Resuena (in European Spanish). Retrieved 2016-10-12.
- ^ The score of Alexander Nevsky is published by Schirmer, ISBN 0-634-03481-2
- ^ Herbert Glass. «About the piece: Cantata, Alexander Nevsky, Op. 78». LA Phil. Archived from the original on June 16, 2012. Retrieved December 17, 2011.
- ^ a b c d Prokofiev: Werkverzeichnis (2015: p. 28)
- ^ a b Prokofiev: Werkverzeichnis (2015: p. 30)
- ^ Kravetz (2010: p. 10)
- ^ Kravetz (2010: p. 6)
- ^ Prokofiev: Werkverzeichnis (2015: p. 29)
- ^ a b Sergei Prokofiev, «Can There Be an End to Melody?», Pioneer magazine (1939), translation in Sergei Prokofiev, Autobiography, Articles, Reminiscences, compiled by S. Shlifstein, translated by Rose Prokofieva (Honolulu: University Press of the Pacific, 2000, ISBN 0-89875-149-7), 115–17 ).
- ^ Morrison (2009: pp. 228–229, 448)
- ^ Morag G. Kerr, «Prokofiev and His Cymbals», The Musical Times 135 (1994), 608–609
- ^ BBC Prom concert programme by Daniel Jaffe, 29 July 2006, page 17]
- ^ Morrison (2009: pg. 229)
- ^ Prokofiev (2000, p. 61)
- ^ Goberman, John (1995)
Sources
- Bartig, Kevin. Composing for the Red Screen: Prokofiev and Soviet Film, New York: Oxford University Press, 2013
- Goberman, John. Alexander Nevsky. Notes to RCA Red Seal CD 09026-61926-2, 1995
- Kravetz, Nelly. «An Unknown Ivan the Terrible Oratorio», Three Oranges Journal, no. 19, 2010
- Morrison, Simon. The People’s Artist: Prokofiev’s Soviet Years. New York: Oxford University Press, 2009
- Prokofiev, Sergei. Autobiography, Articles, Reminiscences, compiled by S. Shlifstein, translated by Rose Prokofieva. Honolulu: University Press of the Pacific, 2000, ISBN 0-89875-149-7
- Sergei Prokofiev: Werkverzeichnis, Hamburg: Musikverlage Hans Sikorski, 2015
External links[edit]
- Article from Three Oranges, the journal of the Sergei Prokofiev Foundation, on the radio version of the Nevsky soundtrack.
Alexander Nevsky (Russian: Александр Невский) is the score composed by Sergei Prokofiev for Sergei Eisenstein’s 1938 film Alexander Nevsky. The subject of the film is the 13th century incursion of the knights of the Livonian Order into the territory of the Novgorod Republic, their capture of the city of Pskov, the summoning of Prince Alexander Nevsky to the defense of Rus’, and his subsequent victory over the crusaders in 1242. The majority of the score’s song texts were written by the poet Vladimir Lugovskoy.
In 1939, Prokofiev arranged the music of the film score as the cantata, Alexander Nevsky, Op. 78, for mezzo-soprano, chorus, and orchestra. It is one of the few examples (Lieutenant Kijé is another) of film music that has found a permanent place in the standard repertoire, and has also remained one of the most renowned cantatas of the 20th century.
Eisenstein, Prokofiev, and Lugovskoy later collaborated again on another historical epic, Ivan the Terrible Part 1 (1944) and Part 2 (1946, Eisenstein’s last film).
Alexander Nevsky, film score (1938)[edit]
Composition history[edit]
The score was Prokofiev’s third for a film, following Lieutenant Kijé (1934) and The Queen of Spades (1936).[1] Prokofiev was heavily involved not just with the composition, but with the recording as well. He experimented with different microphone distances in order to achieve the desired sound. Horns meant to represent the Teutonic Knights, for instance, were played close enough to the microphones to produce a crackling, distorted sound. The brass and choral groups were recorded in different studios and the separate pieces were later mixed.[2]
Prokofiev employed different sections of the orchestra, as well as different compositional styles, to evoke the necessary imagery. For instance, the Teutonic Knights (seen as the adversary) are represented by heavy brass instruments, playing discordant notes in a martial style. The sympathetic Russian forces are represented predominantly by folk-like instruments such as woodwind and strings,[3] often playing quasi-folksong style music.
Publication history[edit]
In 2003, German conductor Frank Strobel reconstructed the original score of Alexander Nevsky with the cooperation of the Glinka State Central Museum of Musical Culture and the Russian State Archive of Literature and Art (RGALI). The score is published by Musikverlage Hans Sikorski, Hamburg.
Performance history[edit]
The film Alexander Nevsky premiered on 23 November 1938 at the Bolshoi Theatre in Moscow.[4]
The concert premiere of the complete original film score, as reconstructed by Frank Strobel, took place on 16 October 2003, accompanied by a showing of the film at the Konzerthaus Berlin. Strobel conducted the Berlin Radio Symphony Orchestra and the Ernst Senff Chor, with mezzo-soprano Marina Domashenko as soloist.[4]
The Russian premiere of the restored film score took place on 27 November 2004 at the Bolshoi Theatre.
Instrumentation[edit]
- Strings: violins I & II, violas, cellos, double basses
- Woodwinds: piccolo, 2 flutes, 3 oboes (including English horn), 3 clarinets (including E-flat clarinet), 2 bass clarinets, 2 alto saxophones, 2 tenor saxophones, 3 bassoons (including contrabassoon)
- Brass: 4 horns, 5 trumpets (including cornet), 3 trombones, bass trombone, 2 tubas
- Percussion: timpani, 2 snare drums, bass drum, cymbals, 2 tambourines, wood block, rattle, triangle, xylophone, tubular bells, tamtam, gong
- Other: 2 harps, piano
- Banda: 2 horns, tierhorn, 2 trumpets, tenor flügelhorn
Cues[edit]
Film score cues are musical numbers, background music, music fragments (e.g., fanfares), musical soundscape (e.g., bells), or strings of these, forming continuous stretches of music with little or no intervening dialogue. The finished soundtrack of Alexander Nevsky contains 27 cues.[4] The original working titles of the cues in Prokofiev’s manuscripts are listed in the table below. The list appears to be incomplete, and the titles themselves are not particularly descriptive.
The first column represents the cue numbers to which the titles likely correspond. The original Russian titles are provided by Kevin Bartig in Composing for the Red Screen, where they are not numbered, but are grouped by thematic content.
The fourth and fifth columns give the German titles and their sequence as provided by Musikverlage Hans Sikorski [1], the publisher of the restored original film score. This order of the cues does not appear to represent the sequence used in the film.
The table can be sorted by clicking on the buttons in the title bar. The default sequence can be restored by refreshing the browser (press F5).
| Original | English | German | ||
|---|---|---|---|---|
| 01 | Разоренная Русь | Ravaged Rus’ | Das zerstörte Russland | 01 |
| 02 03 |
«А, и было дело на Неве-реке» | «It happened on the Neva River» |
— |
— |
| 05 | Псков 1-й | Pskov 1 | Pskow (Das erste) | 03 |
| 06 | Псков 2-й | Pskov 2 | Pskow (Das zweite) | 04 |
| 07 | «Вставайте, люди русские!» | «Аrise, Russian People!» |
— |
— |
| 08 | Вече | Veche | Das Wetsche | 07 |
| 09 | Вече | Veche | Das Wetsche | 08 |
| 10 | Мобилизация | Mobilization | Mobilisierung | 09 |
| 12 | Рассвет | Dawn | Sonnenaufgang | 02 |
| 13? | Русские рожки | Russian Horns | Russische Hörner | 11 |
| 14 | Свинья | Swine (or The Wedge) | Das Schwein | 10 |
| 15 | Конная атака | Cavalry Attack | Reiterattacke | 19 |
| 16? | Рога перед каре | The Horns before the Square | Das Horn vor dem Karree | 13 |
| 16 | Каре | The Square | Das Karree | 15 |
| 17? | Рог тонет | The Horn Sounds | Das Horn geht unter | 12 |
| 18 | Поединок | The Duel | Der Zweikampf | 16 |
| 18? | После поединка | After the Duel | Nach dem Zweikampf | 17 |
| 19? | Рога в преследовании | The Horns in the Pursuit | Das Horn in der Verfolgung | 18 |
| 19 | Преследование | The Pursuit | Verfolgung | 20 |
| 20 21 |
«Отзовитеся, ясны соколы» | «Respond, bright falcons!» |
— |
— |
| 22 | Въезд во Псков | Entry into Pskov | Einzug in Pskov | 21 |
| ? | Псков 3-й | Pskov 3 | Pskow (Das dritte) | 05 |
| ? | Псков 4-й | Pskov 4 | Pskow (Das vierte) | 06 |
| 26 | Сопели | Sopeli | Das Prusten | 14 |
| 27 |
— |
Finale | Finale | 22 |
Note: «Sopeli» (flutes or recorders) refers to two passages, one in ‘The Battle on the Ice’, cue 16, and one in the final scene in Pskov, cue 26, that depict a group of skomorokhi. The group appears to be composed of players of svireli (flutes), zhaleyki (hornpipes), rozhki (horns), bubnï (tambourines), and other folk or skomorokh instruments.
Structure[edit]
The film is divided into 9 ‘scenes’ by intertitles stating the location of the action, or, in the case of the ‘Battle on the Ice’, the date—’5 April 1242′. The table below shows the scenes and cues with the musical numbers (or accompanying action) they contain:
Note: A gray background indicates numbers omitted in the cantata.
| Intertitle | Cue | Numbers and themes | Scoring |
|---|---|---|---|
| It was the 13th century… |
1 |
Rus’ under the Mongol Yoke | Orchestra |
| Lake Pleshcheyevo |
2 |
Song about Alexander Nevsky | Chorus, orchestra |
|
3 |
Chorus, orchestra | ||
| Lord Novgorod the Great |
4 |
The Bells of Novgorod | Bells |
| Pskov |
5 |
The Crusaders in Pskov | Orchestra |
| 6 | He Who Died a Noble Death for Rus’ | Orchestra | |
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| «Peregrinus expectavi» | Chorus, orchestra | ||
| The Crusaders in Pskov | Orchestra | ||
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| He Who Died a Noble Death for Rus’ | Orchestra | ||
| Pereyaslavl |
7 |
«Arise, Russian People!» | Chorus, orchestra |
| Novgorod |
8 |
In Our Native Rus’ | Orchestra |
|
9 |
Orchestra | ||
|
10 |
«Arise, Russian People!» | Chorus, orchestra | |
| Lake Chudskoye |
11 |
The Crusaders’ Camp («Peregrinus expectavi») |
Chorus, orchestra |
|
12 |
Alexander Nevsky’s Camp (Rus’ under the Mongol Yoke) |
Orchestra | |
|
13 |
Fanfares | Brass | |
| 5 April 1242 | 14 Swine |
Awaiting the Enemy at Raven’s Rock | Orchestra |
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| Charge of the Crusaders | Chorus, orchestra | ||
|
15 |
The Russian Counterattack | Orchestra | |
| 16 The Square |
The Skomorokhi | Orchestra | |
| Horn Call of the Crusaders | Brass | ||
| «Peregrinus expectavi» | Chorus, orchestra | ||
| Spears and Arrows | Orchestra | ||
|
17 |
Fanfare | Brass | |
|
18 |
Duel between Alexander and the Grand Master |
Orchestra | |
| 19 The Pursuit |
The Crusaders Routed | Orchestra | |
| The Ice Breaks | Percussion, orchestra | ||
|
20 |
The Field of the Dead | Soloist, orchestra | |
|
21 |
Orchestra | ||
| Pskov | 22 Entry into Pskov |
The Bells of Pskov | Bells |
| The Fallen | Orchestra | ||
| The Prisoners | Orchestra | ||
| Song about Alexander Nevsky | Orchestra | ||
| In Our Native Rus’ | Orchestra | ||
| The Prisoners | Orchestra | ||
| Song about Alexander Nevsky | Orchestra | ||
|
23 |
The Prisoners | Orchestra | |
|
24 |
The Fallen | Orchestra | |
|
25 |
«In Our Native Rus'» | Chorus, orchestra | |
|
26 |
The Skomorokhi | Orchestra | |
|
27 |
Song about Alexander Nevsky | Orchestra |
The performance duration is approximately 55 minutes.[4]
Repeating themes
The following themes occur in two or more cues.
- ‘Ravaged Rus»: 1, 12
- «It happened on the Neva River»: 2, 3, 22, 27
- ‘The Crusaders’: 5, 6, 14, 16
- ‘He Who Died a Noble Death for Rus»: 6, 20
- ‘Horn Call of the Crusaders’: 6, 14, 16, 19
- «Peregrinus expectavi»: 6, 11, 14, 16
- «Arise, Russian people!»: 7, 10
- «To the living fighter esteem and honor»: 7, 10, 15, 19
- «In our native Rus'»: 7, 8, 9, 10, 22, 25
- «The enemy shall not occupy Rus'»: 7, 10, 15, 19
- ‘Cavalry Attack’: 15, 19
- ‘Skomorokhi’: 16, 26
- «I shall go over the white field»: 20, 21, 22, 24
- ‘The Prisoners’: 22, 23
Alexander Nevsky, cantata, Op. 78 (1939)[edit]
Composition history[edit]
The great popularity of Eisenstein’s film, which was released on 1 December 1938, may have prompted Prokofiev to create a concert version of the music in the winter of 1938–39.
Prokofiev condensed the 27 film score cues into a seven movement cantata for mezzo-soprano, chorus, and orchestra, structured as follows:
| No. | Title | English | Scoring |
|---|---|---|---|
|
1 |
Русь под игом монгольским | Rus’ under the Mongol Yoke | Orchestra |
|
2 |
Песня об Александре Невском | Song about Alexander Nevsky | Chorus, orchestra |
|
3 |
Крестоносцы во Пскове | The Crusaders in Pskov | Chorus, orchestra |
|
4 |
Вставайте, люди русские! | Arise, Russian People! | Chorus, orchestra |
|
5 |
Ледовое побоище | Battle on the Ice | Chorus, orchestra |
|
6 |
Мёртвое поле | The Field of the Dead | Soloist, orchestra |
|
7 |
Въезд Александра во Псков | Alexander’s Entry into Pskov | Chorus, orchestra |
The performance duration is approximately 40 minutes.[5]
There are many changes in the cantata. Prokofiev remarked to sound engineer Boris Volskiy: «Sometimes it is easier to write a whole new piece than solder one together.»[6]
Once the film made it to the screen I had the desire to rework the music for symphonic orchestra and chorus. To create a cantata out of the music wasn’t easy; I ended up expending much more labor on it than the original film. I first needed to provide it with an exclusively musical foundation, arranged in accord with the logic of musical form, with purely symphonic development, and then completely reorchestrated—since scoring for orchestra is of an entirely different [order] than scoring for a film. Despite my effort this second time around to approach the music from an exclusively symphonic perspective, the pictorial element from Eisenstein’s film obviously remained.[7] (22 March 1942)
Although some 15 minutes of music from the film score are omitted, the cuts mainly consist of needless repetitions, fragments, soundscape, and a few instances of unmemorable music.
Omissions: The table above (under «Film score») shows the cues and numbers omitted from the cantata. There is no ad libitum bell tolling from the Novgorod and Pskov scenes. The ‘Horn Call of the Crusaders’ is no longer played as a free standing brass number, but is now combined with other themes as part of the orchestral texture. ‘The Crusaders’ Camp’, being a repeat of the «Peregrinus expectavi» theme, is omitted. Two significant numbers featuring themes not presented elsewhere, ‘Spears and Arrows’ and all iterations of ‘The Prisoners’, are not included. Iterations of ‘The Fallen’ are omitted, perhaps because they are a restatement of the theme «I shall go over the white field» from ‘The Field of the Dead’.
Abbreviations: About half the choral repetitions of stanzas of «Arise, Russian People!» are cut, as are all of the instrumental versions. The ‘Charge of the Crusaders’ is condensed, losing about half its length. The ‘Duel’ is greatly shortened (only the first 12 measures are preserved), and moved to an earlier position, alternating briefly with ‘The Skomorokhi’.
Consolidation: Numbers broken into two cues by dialogue, such as ‘Song about Alexander Nevsky’ and ‘The Field of the Dead’, have their respective parts joined together. ‘Rus’ under the Mongol Yoke’ now concludes with a repeat of the opening passage, possibly taken from ‘Alexander Nevsky’s Camp’, giving the movement an ABA form.
Recomposition: ‘The Ice Breaks’, which depicts the crusaders perishing, consisting in the film score of percussive sound effects, is now replaced by a substantial section of new music (the Brohn version of the film score uses this and the new introduction to «Arise, Russian People!» as an opening credits prelude).
Expansion: The ‘Finale’ of the film score, rather perfunctorily performed by a modest studio orchestra without chorus, is, in the cantata, enlarged and transformed into a massive and glittering ‘Final Chorus’ with prominent brass and percussion section accompaniment.
Additions: The ‘Song about Alexander Nevsky’ gains a new third stanza («Where the axe was swung, there was a street»). «Arise, Russian People!» gains a new introduction consisting of loud woodwind and brass chords, clanging bells, xylophone glissandi, and plucked strings. In ‘The Battle on the Ice’, there is now, after the ‘Charge of the Crusaders’, an added section depicting the commencement of fighting between the Livonian knights and the Russian defenders, with some additional Latin text («Vincant arma crucifera! Hostis pereat!») ‘The Battle on the Ice’ now concludes with a quiet and poignant instrumental repeat of the «In our native Rus'» theme from «Arise, Russian People!». In ‘The Field of the Dead’, the first stanza, which is instrumental in the film score, now has an added vocal part («I shall go over the white field») for the soloist. ‘Alexander’s Entry into Pskov’ gains a new passage («Rejoice, sing, mother Rus’!») depicting the people’s celebration, with glockenspiel, xylophone, and harp accompaniment.
Two more repetitions of «In our native Rus'» are added to ‘Alexander’s Entry into Pskov’, one combined with the end of ‘The Skomorokhi’, and one following it, leading to the final stanza based on ‘Song about Alexander Nevsky’.
Despite these many modifications, the order of events and music changes hardly at all, and the best music is not only preserved, but improved by larger instrumental forces, richer orchestration, added choral accompaniments, greater dynamic contrasts, and, obviously, greater continuity. Furthermore, in ‘The Crusaders in Pskov’, ‘The Battle on the Ice’, and ‘Alexander’s Entry into Pskov’, Prokofiev indulges in more frequent juxtaposition and overlap of themes, resulting in greater rhythmic complexity and some jarring dissonances.
Publication history[edit]
- 1939, ‘Three songs from the film Alexander Nevsky’, Op. 78a, Muzgiz, Moscow; the numbers were:
- «Arise, Russian People»
- «Answer, Bright Falcons» (‘The Field of the Dead’)
- «It Happened on the Neva River» (‘Song about Alexander Nevsky’)[8]
- 1941, Alexander Nevsky, cantata for mezzo-soprano, mixed chorus, and orchestra, Op. 78, Muzgiz, Moscow
Performance history[edit]
The world premiere of the cantata took place on 17 May 1939. Sergei Prokofiev conducted the Moscow Philharmonic Orchestra and Chorus in the Great Hall of the Moscow Conservatory, with soloist Varvara Gagarina (mezzo-soprano).[5]
The first American performance took place on 7 March 1943 in an NBC Radio broadcast. Leopold Stokowski conducted the NBC Symphony Orchestra and the Westminster Choir, with soloist Jennie Tourel (mezzo-soprano).[citation needed]
The American concert premiere took place on 23 March 1945, when Eugene Ormandy led the Philadelphia Orchestra and the Westminster Choir, with soloist Rosalind Nadell (contralto).[citation needed]
Instrumentation[edit]
- Strings: violins I & II, violas, cellos, double basses
- Woodwinds: piccolo, 2 flutes, 2 oboes, English horn, 2 clarinets, bass clarinet, tenor saxophone, 2 bassoons, contrabassoon
- Brass: 4 horns, 3 trumpets, 3 trombones, tuba
- Percussion: timpani, snare drum, bass drum, cymbals, tambourine, maracas, wood block, triangle, tubular bells, tamtam, glockenspiel, xylophone
- Other: harp
Movements[edit]
Video of a performance of «Song About Alexander Nevsky», second movement of Alexander Nevsky cantata. Performers: St Matthew’s Concert Choir. length: 2 min 54 sec
- «Rus’ under the Mongol Yoke»: The opening movement begins slowly, and in C minor. It is meant to evoke an image of destruction, as brought to Rus’ by the invading Mongols.
- «Song about Alexander Nevsky»: This movement (B-flat) represents Prince Alexander Yaroslavich’s victory over the Swedish army at the Battle of the Neva in 1240. Alexander received the name ‘Nevsky’ («of the Neva») in tribute.
- «The Crusaders in Pskov»: For this movement (C-sharp minor), Prokofiev’s initial intention was to use genuine 13th century church music; however, the examples he found in the Moscow Conservatoire sounded so cold, dull and alien to the 20th century ear that he abandoned the idea and instead composed an original theme «better suited to our modern conception» to evoke the brutality of the Teutonic Knights.[9]
- «Arise, Russian People»: This movement (E-flat) represents a call to arms for the people of Russia. It is composed with folk overtones.
- «The Battle on the Ice»: The fifth (and longest) movement is arguably the climax of the cantata. It represents the final clash between Nevsky’s forces and the Teutonic Knights on the frozen surface of Lake Peipus in 1242. The quietly ominous beginning (representing dawn on the day of battle) is contrasted by the jarring middle section, which is cacophonous in style.
- «The Field of the Dead»: Composed in C minor, the sixth movement is the lament of a girl seeking her lost lover, as well as kissing the eyelids of all the dead. The vocal solo is performed by a mezzo-soprano.
- «Alexander’s Entry into Pskov»: The seventh and final movement (B-flat) echoes the second movement in parts, and recalls Alexander’s triumphant return to Pskov.
Text analysis[edit]
The Latin text devised by Prokofiev for the Livonian knights appears at first sight to be random and meaningless:
- «Peregrinus expectavi, pedes meos in cymbalis» [A pilgrim I waited, my feet in cymbals]
According to Prokofiev, «the Teutonic knights sing Catholic psalms as they march into battle.»[9] In 1994, Dr. Morag G. Kerr, a soprano with the BBC Symphony Chorus, was the first to notice that the words are indeed from the Psalms, specifically from the Vulgate texts chosen by Igor Stravinsky for his 1930 Symphony of Psalms.[10] Dr. Kerr believes Prokofiev may have felt a temptation to put the words of his rival into the mouths of the one-dimensional Teutonic villains of Eisenstein’s film.[11] This explanation has been accepted by the BBC: «Even their words are gibberish, with Prokofiev rather mischievously creating them by chopping up Latin texts from Stravinsky’s Symphony of Psalms and then randomly stringing them together».[12] In the ‘Battle on the Ice’, the Latin phrase Prokofiev concocted ends with est, which is not found in Symphony of Psalms, but is possibly a pun on the first letters of Stravinsky’s surname in Latin characters (Prokofiev enjoyed such games).[13][dubious – discuss]
A motive for this nonsensical parody may be found in the lifelong rivalry between the two Russian composers, specifically in the younger man (Prokofiev’s) dismissal of Stravinsky’s idiom as backward-looking «pseudo-Bachism»,[14] and his disdain for Stravinsky’s choice to remain in western Europe, in contrast to Prokofiev’s own return to Stalinist Russia in 1935.[dubious – discuss]
Versions by other hands[edit]
Film score reconstruction by William Brohn (1987)[edit]
Composition history
In 1987, orchestrator William Brohn created a version of Alexander Nevsky that could replace the widely derided original soundtrack in showings of the film accompanied by a live symphony orchestra. Producer John Goberman provides the following details concerning the genesis of the Brohn version:
[Prokofiev] had orchestrated his score for a small recording studio orchestra, intending to achieve orchestral balances through miking techniques… However, partly because of Prokofiev’s intent to experiment with the new soundstage recording techniques, the soundtrack for Alexander Nevsky is a disaster. Ironically, the best film score ever written is probably the worst soundtrack ever recorded. The intonation of the instruments and of the chorus is sad, and the frequency range is limited to 5,000 Herz (as opposed to an industry standard of 20,000 Hz). This in the period when Hollywood was turning out Gone with the Wind and Disney’s Fantasia.
… In 1986, realizing that the Cantata contained virtually all the musical ideas of the film, I considered the possibility of overcoming the limitations of the original soundtrack by finding a way to perform this most monumental of all film scores with a full symphony orchestra and chorus accompanying the film in the concert hall. Crucial to the approach was that in the Cantata we had Prokofiev’s own orchestration. If we could work out the technical issues, we could achieve a completely authentic re-creation of the film score which would allow audiences to hear what Prokofiev heard when he saw the magnificent images created by Eisenstein.
I engaged the brilliant orchestrator (and my good friend) Bill Brohn to use the cantata to re-create the film score, both of us committed to the authenticity of the project from the beginning.
… So here, more than 50 years after the conception of Alexander Nevsky, we can witness the extraordinary visual imagination of Prokofiev captured in a soundtrack recording of what is probably the greatest film score ever written, in the authentic and unmistakable musical hand of its author.»[15]
At the time the Brohn version was written, Prokofiev’s original manuscripts of the film score were unavailable for study. Brohn transcribed the score, using the orchestration of the cantata as a model. Music not present in the cantata was transcribed by ear from the film. With special attention paid to tempos, a 1993 recording of this version was matched to a new edition of the film, which was released in 1995.
Although the Brohn version is not technically the film score as composed by Prokofiev, it is a brilliantly successful substitute for the original soundtrack for live performances by a full symphony orchestra accompanying showings of the film. There is little in the arrangement that is not by Prokofiev. However, it is more accurate to say that this arrangement is a «hybrid» of the film score and the cantata, allowing the audience the opportunity to enjoy the film score cues using the expanded sound values of the cantata.
Performance history
The Brohn version premiered on 3 November 1987 at the Dorothy Chandler Pavilion in Los Angeles. André Previn conducted the Los Angeles Philharmonic and the Los Angeles Master Chorale, with soloist Christine Cairns (mezzo-soprano).
Instrumentation
- Strings: violins I & II, violas, cellos, double basses
- Woodwinds: piccolo, 2 flutes, 2 oboes, English horn, 2 clarinets, bass clarinet, tenor saxophone, 2 bassoons, contrabassoon
- Brass: 4 horns, 3 trumpets, 3 trombones, tuba
- Percussion: timpani, snare drum, tom-tom, bass drum, cymbals, gong, tambourine, maracas, woodblock, anvil, steel plate, triangle, tubular bells, glockenspiel, xylophone
- Other: harp, organ
Recordings[edit]
The first recording of the film score reconstructed from the original manuscripts was made in 2003 by Frank Strobel conducting the Berlin Radio Symphony Orchestra and released on Capriccio Records.
| Year | Conductor | Orchestra and choir | Soloist | Version | Label |
|---|---|---|---|---|---|
| 1947 | Samuil Samosud | Russian State Radio Orchestra and Chorus | Lyudmila Legostayeva (mezzo-soprano) | Cantata | Westminster WN 18144 |
| 1949 | Eugene Ormandy | Philadelphia Orchestra, Westminster Choir |
Jennie Tourel (mezzo-soprano) | Cantata (English) | Columbia Masterworks ML 4247 |
| 1954 | Mario Rossi | Vienna State Opera Orchestra and Chorus | Ana Maria Iriarte (mezzo-soprano) | Cantata | Fontana BIG.331-L Vanguard VRS-451 |
| 1959 | Fritz Reiner | Chicago Symphony Orchestra and Chorus | Rosalind Elias (mezzo-soprano) | Cantata (English) | RCA Victor Red Seal LSC-2395 |
| 1962 | Karel Ančerl | Czech Philharmonic, Prague Philharmonic Choir |
Věra Soukupová (mezzo-soprano) | Cantata | Supraphon SUA 10429 Turnabout TV 34269 |
| 1962 | Thomas Schippers | New York Philharmonic, Westminster Choir |
Lili Chookasian (contralto) | Cantata | Columbia Masterworks MS 6306 CBS Classics 61769 |
| 1966 | Yevgeny Svetlanov | USSR Symphony Orchestra, RSFSR Chorus |
Larisa Avdeyeva (mezzo-soprano) | Cantata | Мелодия MEL CD 10 01831 |
| 1971 | André Previn | London Symphony Orchestra and Chorus | Anna Reynolds (mezzo-soprano) | Cantata | His Master’s Voice ASD 2800 |
| 1975 | Eugene Ormandy | Philadelphia Orchestra, The Mendelssohn Club of Philadelphia |
Betty Allen (mezzo-soprano) | Cantata | RCA Red Seal ARL1-1151 |
| 1979 | Leonard Slatkin | St. Louis Symphony Orchestra and Chorus | Claudine Carlson (mezzo-soprano) | Cantata | Mobile Fidelity Sound Lab UDSACD 4009 |
| 1980 | Claudio Abbado | London Symphony Orchestra and Chorus | Elena Obraztsova (mezzo-soprano) | Cantata | Deutsche Grammophon 0289-447-4192-6 |
| 1984 | Riccardo Chailly | Cleveland Orchestra and Chorus | Irina Arkhipova (mezzo-soprano) | Cantata | Decca – 410 164-1 |
| 1987 | André Previn | Los Angeles Philharmonic, Los Angeles Master Chorale |
Christine Cairns (mezzo-soprano) | Cantata | Angel Records S-36843 |
| 1988 | Neeme Järvi | Scottish National Orchestra and Chorus | Linda Finnie (mezzo-soprano) | Cantata | Chandos CHAN 8584 |
| 1991 | Dmitri Kitayenko | Danish National Radio Symphony Orchestra and Chorus | Lyudmila Shemchuk (mezzo-soprano) | Cantata | Chandos CHAN 9001 |
| 1991 | Kurt Masur | Gewandhausorchester Leipzig, Latvija Choir |
Carolyn Watkinson (mezzo-soprano) | Cantata | Teldec Classics 9031-73284-2 |
| 1992 | Charles Dutoit | Choeur et orchestre symphonique de Montréal | Jard van Nes (mezzo-soprano) | Cantata | Decca London Records 430 506-2 |
| 1993 | Eduardo Mata | Dallas Symphony Orchestra and Chorus | Mariana Paunova (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1993 | Zdeněk Mácal | Milwaukee Symphony Orchestra and Chorus | Janice Taylor (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1994 | Semyon Bychkov | Choeur et orchestre de Paris | Marjana Lipovšek (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1994 | Jean-Claude Casadesus | Orchestre national de Lille, Latvian State Choir |
Ewa Podleś (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 1995 | Yuri Temirkanov | Saint Petersburg Philharmonic Orchestra, Chorus of the Saint Petersburg Teleradio Company, Chamber Chorus of Saint Petersburg, Saint Petersburg Chorus Capella «LIK» |
Yevgeniya Gorokhovskaya (mezzo-soprano) | Brohn | RCA Victor, also available on VHS and Laserdisc versions of the film released the same year |
| 2002 | Valery Gergiev | Kirov Orchestra and Chorus of the Mariinsky Theatre | Olga Borodina (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 2002 | Dmitry Yablonsky | Russian State Symphony Orchestra, Stanislavskiy Chorus |
Irina Gelakhova (mezzo-soprano) | Cantata | |
| 2003 | Frank Strobel | Rundfunk-Sinfonieorchester Berlin, Ernst Senff Chor |
Marina Domashenko (mezzo-soprano) | Film score | Capriccio SACD 71 014 |
References[edit]
Notes
- ^ González Cueto, Irene (2016-05-23). «Warhol, Prokofiev, Eisenstein y la música». Cultural Resuena (in European Spanish). Retrieved 2016-10-12.
- ^ The score of Alexander Nevsky is published by Schirmer, ISBN 0-634-03481-2
- ^ Herbert Glass. «About the piece: Cantata, Alexander Nevsky, Op. 78». LA Phil. Archived from the original on June 16, 2012. Retrieved December 17, 2011.
- ^ a b c d Prokofiev: Werkverzeichnis (2015: p. 28)
- ^ a b Prokofiev: Werkverzeichnis (2015: p. 30)
- ^ Kravetz (2010: p. 10)
- ^ Kravetz (2010: p. 6)
- ^ Prokofiev: Werkverzeichnis (2015: p. 29)
- ^ a b Sergei Prokofiev, «Can There Be an End to Melody?», Pioneer magazine (1939), translation in Sergei Prokofiev, Autobiography, Articles, Reminiscences, compiled by S. Shlifstein, translated by Rose Prokofieva (Honolulu: University Press of the Pacific, 2000, ISBN 0-89875-149-7), 115–17 ).
- ^ Morrison (2009: pp. 228–229, 448)
- ^ Morag G. Kerr, «Prokofiev and His Cymbals», The Musical Times 135 (1994), 608–609
- ^ BBC Prom concert programme by Daniel Jaffe, 29 July 2006, page 17]
- ^ Morrison (2009: pg. 229)
- ^ Prokofiev (2000, p. 61)
- ^ Goberman, John (1995)
Sources
- Bartig, Kevin. Composing for the Red Screen: Prokofiev and Soviet Film, New York: Oxford University Press, 2013
- Goberman, John. Alexander Nevsky. Notes to RCA Red Seal CD 09026-61926-2, 1995
- Kravetz, Nelly. «An Unknown Ivan the Terrible Oratorio», Three Oranges Journal, no. 19, 2010
- Morrison, Simon. The People’s Artist: Prokofiev’s Soviet Years. New York: Oxford University Press, 2009
- Prokofiev, Sergei. Autobiography, Articles, Reminiscences, compiled by S. Shlifstein, translated by Rose Prokofieva. Honolulu: University Press of the Pacific, 2000, ISBN 0-89875-149-7
- Sergei Prokofiev: Werkverzeichnis, Hamburg: Musikverlage Hans Sikorski, 2015
External links[edit]
- Article from Three Oranges, the journal of the Sergei Prokofiev Foundation, on the radio version of the Nevsky soundtrack.
Кантата «Александр Невский». Доклад по музыке
Опубликовано: 24 ноября 2020 года
Для каждого народа дороги свои национальные герои. О них пишут книги, их воспевают в песнях. Иногда образы значимых для страны личностей представители тех или иных видов искусств желают запечатлеть в своих произведениях. Образ Александра Невского, защитника нашего государства, лег в основу кантаты, монументального произведения одного из выдающихся композиторов советской эпохи Сергея Сергеевича Прокофьева.
Кантата – это крупное музыкальное произведение, в котором звучит не только симфонический оркестр, но также присутствуют и вокальные партии для солиста и хора. Благодаря тому, что произведение поделено на части, как книга на главы, слушатель может проследить всю череду событий, описываемых в кантате.
В основу произведения легло подлинное историческое событие, произошедшее на Руси в 1242 году. Гнёт надвигающегося Монгольского ига, нашествие безжалостных крестоносцев, судьбоносная битва на льду Чудского озера, грандиозная победа не силой, а хитростью – все это слушателю рисует музыка.
Одной из самых ярких картин в картине является хор «Вставайте, люди русские». В ней слышится призыв к борьбе, битве за Русь-матушку. В средней же, контрастной части номера заключены красота и душевность русской народной песни. «На Руси родной не бывать врагу. Поднимайся, встань, мать родная Русь».
Особенно трагично звучит предпоследняя часть кантаты, которую Прокофьев назвал «Мёртвое поле». Сотни погибших войнов лежат на поле брани. Победа с привкусом горя, плач по тем, кто уже не вернётся домой. Именно эта часть исполняется солистом в сопровождении оркестра. Женский голос полон боли, а звучание оркестра – сочувствия.
Финальная часть произведения – торжественное возвращение Александра Невского с войском домой. Музыка последней картины – это олицетворение силы духа, мощи целого народа, который готов сплотиться, чтобы вместе выстоять против врага.
В 1938 году вышел фильм С. Эйзенштейна, в котором звучит музыка кантаты. А несколько лет назад эту кинокартину благодаря современным компьютерным технологиям смогли «раскрасить». А это значит, что сегодня кантату «Александр Невский» можно не только услышать, но и увидеть.
Еще по теме …
Сергей Прокофьев. Кантата «Александр Невский»
У каждого народа есть свои национальные герои, которых любят, чтят и помнят. Их имена остаются в веках, а нравственный облик не только не стирается в памяти потомков, но, напротив, с течением времени становится ярче и светлее. Это в полной мере относится к Александру Невскому. Это имя на Руси и сейчас произносят с особой гордостью и почтением.
Много военных подвигов совершил новгородский князь Александр Ярославич. Его войско героически сражалось со шведами на Неве-реке. За победу над врагом прозвал народ великого князя Невским.
Вскоре после Невской битвы на Русь двинулись отряды немецких рыцарей-крестоносцев. Чёрными крестами были расшиты их знамёна, чёрные кресты были и на щитах рыцарей.
Весной 1242 года на Чудском озере разыгралось кровавое побоище.
«Александр Невский был в самой гуще боя… Сеча (сражение) кругом шла такая, что льду озёрному стало жарко. Русские дрались яростно. Да и как же драться без ярости, когда позади остались дети и жёны, остались сёла и города, осталась родная земля с коротким и звучным названием — Русь…» (О. Тихомиров).
Исторические события, связанные с именем русского князя Александра Невского, нашли отражение в произведениях разных искусств. Художник П. Корин создал триптих «Александр Невский», который состоит из трёх самостоятельных картин-частей, образующих единое целое.
Этой же теме посвящены ещё два выдающихся одноимённых произведения: кинофильм С. Эйзенштейна и кантата С. Прокофьева.
Слово кантата происходит от итальянского «кантаре», что означает «петь». Кантата состоит из нескольких номеров (частей). Предназначена для отдельных певцов (солистов), хора и оркестра.
Сергей Прокофьев очень своеобразно подходил к исторической теме. Ему было свойственно верное ощущение исторической эпохи. Древние образы «Александра Невского» были проникнуты острым чувством современности. Вспомните, что происходило в мире в конце 30-х гг.? В Западной Европе — разгул фашизма. И «железная» музыка крестоносцев звучала как характеристика современных агрессивных сил.
Кантата «Александр Невский» написана на тексты поэта Владимира Луговского и самого композитора. Она предназначена для меццо-сопрано, смешанного хора и оркестра.
Кантата возникла из музыки к одноименному фильму, который был поставлен в 1938 году выдающимся советским кинорежиссёром Сергеем Эйзенштейном. Картина рассказывала о героической борьбе дружины Александра Невского с тевтонскими рыцарями-крестоносцами. Этот фильм стал классикой советского кино. Он являет собой удивительный пример содружества режиссёра и композитора. Такого в истории музыки ещё не было. Музыка рождалась под непосредственным впечатлением от кадров фильма.
Сняв определённый эпизод фильма, Эйзенштейн звал Прокофьева. Сергей Сергеевич просматривал отснятое, как бы впитывал в себя, старался прочувствовать характер и ритм каждой сцены. Потом уходил домой и на следующий день приносил готовую музыку, поражавшую яркостью образов.
«Зримость» образов — характернейшая черта музыки Прокофьева. Удивительны его наблюдательность, умение схватить и передать в музыке голоса людей, их жесты, движения. Интересен в связи с этим самый процесс создания музыки к «Александру Невскому» — под непосредственным впечатлением от кадров фильма.
Об этом хорошо рассказал постановщик фильма «Александр Невский» С. Эйзенштейн:
«Зал тёмен. Но не настолько, чтобы в отсветах экрана не уловить его рук на ручках кресла: этих громадных, сильных прокофьевских рук, стальными пальцами охватывающих клавиши, когда со всем стихийным бешенством темперамента он обрушивает их на клавиатуру…
По экрану бежит картина.
А по ручке кресла, нервно вздрагивая, словно приёмник телеграфа Морзе, движутся беспощадно чёткие пальцы Прокофьева. Прокофьев отбивает такт? Нет. Он отбивает гораздо большее. Он в отстуке пальцев улавливает закон строения, по которому на экране в монтаже скрещены между собою длительности и темпы отдельных кусков, и то и другое, вместе взятое, сплетено с поступками и интонацией действующих лиц.
…Назавтра он пришлёт мне музыку, которая таким же звуковым контрапунктом будет пронизывать мою монтажную структуру, закон строения которой он уносит в той ритмической фигуре , которую отстукивали его пальцы.
Мне кажется, что, кроме этого, он ещё не то шепчет, не то мурлычет про себя. Но лицо такое концентрированное. Таким оно может быть только, когда человек вслушивается в строй вовне проносящихся звуков или в звукоряд, проходящий внутри его самого. Не дай бог заговорить с ним в это время!»
В кантате семь частей:
I. Русь под игом монгольским;
II. Песня об Александре Невском;
III. Крестоносцы во Пскове;
IV. Вставайте, люди русские;
V. Ледовое побоище;
VI. Мёртвое поле;
VII. Въезд Александра во Псков.
Музыка кантаты поражает яркостью образов. Слушая её, будто видишь перед собой кадры фильма — бескрайние равнины Руси, разорённый тевтонцами Псков, наблюдаешь битву на Чудском озере, устрашающее наступление крестоносцев, стремительные атаки русских, гибель рыцарей в холодных волнах озера.
«Русь под игом монгольским» — короткий симфонический пролог, вводящий в суровую атмосферу эпохи и событий. Господствуют архаические попевки с диковатым «всхлипывающим» форшлагом, с широко разведёнными унисонами, звучащими у самых высоких и самых низких инструментов, создавая тем самым впечатление безмерной дали, огромных пространств.
«Песня об Александре Невском» — вторая часть кантаты — это начало событий, рассказ о недавней победе русских воинов над шведами: «А и было дело на Неве-реке». Помните слова Александра Невского: «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет»? Это — основная мысль данной части. Величавая и строгая мелодия повторяет особенности древнерусских былин. Она похожа на старинные сказания. Текст и музыка выдержаны в эпическом духе. Вокальную партию исполняет унисонный хор — мужские голоса, дополненные альтами.
Основная мелодия «А и было дело на Неве реке» повествовательна, размеренна. Почти каждый слог произносится на один звук; распевание слогов, свойственное русским протяжным песням, здесь редко.
В «Песне об Александре Невском» воспроизведены особенности, характерные для напевов многих древнерусских былин с их неторопливой «рассказывающей» интонацией. Вместе с тем ей присущи и своеобразные черты, свойственные именно стилю Прокофьева: чёткий заключительный октавный ход в мелодии, чеканный ритм в оркестровом сопровождении (ровное движение восьмыми).
В средней части песни «Ух! Как бились мы, как рубились мы!» повествование становится более взволнованным и темп его ускоряется. В соответствии с ритмом стиха в музыке сменяют друг друга двух- и трёхдольный размеры.
Оркестр воспроизводит звуки битвы — бряцание оружия, удары мечей. Арфы подражают звучанию гуслей, сопровождавших в старину эпические песни. В репризе возвращается: главная, «богатырская» мелодия хора.
В третьей части кантаты «Крестоносцы во Пскове» впервые появляются основные темы псов-рыцарей.
Здесь впервые сталкиваются противоборствующие образы. Жёсткой, с резкими созвучиями, грозно звучащей тяжёлой медью, суровым аскетическим хоралом и воинственными фанфарами характеристике врагов противопоставлены скорбные напевы и трепетная эмоциональность звучания струнных, воплощающие народное горе.
Для изображения крестоносцев Прокофьев привлёк средства, резко отличные от тех, что мы отмечали в разобранных частях кантаты. Если в характеристике русских звучали песенные мелодии, то в музыке, характеризующей псов-рыцарей тевтонского ордена, важную роль играет тема, написанная композитором в духе католического хорала.
Те, кто смотрел фильм «Александр Невский», наверняка помнят знаменитый эпизод наступления тевтонских рыцарей. Крестоносцы идут по льду Чудского озера под угрожающий, звериный рёв огромных труб, и от этого рёва стынет кровь в жилах… Этот эффект необычного звучания придумал Прокофьев. Он заставил фанфары играть, «дуть» прямо в микрофон, против всех правил звукозаписи. Ведь струя воздуха искажает звук, давит на мембрану микрофонов, и получаются рёв и треск. Этот звуковой эффект, брак с точки зрения звукооператора, усилил драматургию эпизода, его эмоциональный настрой. Хриплый рёв рыцарских труб — это угроза всему русскому воинству, самодовольство, уверенность в своей безнаказанности. Сергей Эйзенштейн не раз подчёркивал глубокую кинематографичность музыкального мышления Прокофьева.
Вместо ясных диатонических гармоний — устрашающие диссонирующие сочетания. Вместо певучих, «человеческих» тембров струнных — режущие, завывающие, пронзительные тембры преимущественно медных инструментов.
«Вставайте, люди русские!» — четвёртая часть. Это хоровая песня совершенно иного характера: не рассказ о минувших событиях, а призыв к бою за русскую землю. Во время Великой Отечественной войны хор «Вставайте, люди русские» часто звучал по радио, и фильм «Александр Невский» показывали на фронтах солдатам Красной Армии.
Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой,
Вставайте, люди вольные
За нашу землю честную.
Один из участников обороны Севастополя вспоминает: «Потрясающее впечатление производила песня «Вставайте, люди русские!». Усиленная резонансом подземелья, она властно захватывала душу».
С давних пор на Руси существовал обычай — возвещать о важных событиях ударами набатного колокола. Оркестровое вступление к хору имитирует тревожные и грозные колокольные звучания, которые сопровождают потом пение хора в его первой части (как и «Песня об Александре Невском», этот хор написан в трёхчастной форме). В мелодии, в её настойчиво повторяющихся энергичных интонациях слышатся боевые кличи, призывы. Ритм марша подчёркивает героический характер музыки.
Появляется новая тема — певучая, привольная, светлая, напоминающая некоторые темы из «Руслана» М. Глинки. Эту мелодию хор поёт на слова «На Руси родной, на Руси большой не бывать врагу».
Пятая часть — «Ледовое побоище» — грандиозная симфоническая картина с участием хора. В этой части сталкиваются основные темы предыдущих частей, рисующие вражеские лагери.
В начале дан сумрачный зимний пейзаж, рисующий застывшее озеро в морозной мгле. Пустынное зимнее утро перед началом побоища. Издалека доносится звук тевтонского рога. Прокофьев очень долго искал тембр для этого сигнала. Он считал, что он должен быть «Неприятным для русского уха». В фильме этот сигнал исполняет валторна, записанная со специальным искажением. В концертной же практике эта тема поручена английскому рожку и тромбону с сурдиной. Начинается знаменитый эпизод скачки крестоносцев, который принято называть «Скок свиньи».
Вспомните фильм. Этот эпизод производит очень яркое впечатление. Тяжело мчатся закованные в тяжёлые латы тевтонские рыцари. Помните их вооружение? Длинные мечи, копья. На них рогатые шлемы, капюшоны закрывают их лица, на которых зияют только глазные отверстия. В музыке Прокофьева эта скачка очень напоминает психические или танковые атаки фашистов. Недаром Эйзенштейн, потрясённый музыкой, говорил, что она создаёт «незабываемый образ железной тупорылой свиньи из рыцарей тевтонского ордена, скачущей с неумолимостью танковой колонны их омерзительных потомков». На фоне ритма скачки рыцари на латинском языке поют фанатичный хорал.
Но вот в бой вступает дружина Александра Невского. У трубы звучит тема «Вставайте, люди русские!». Начинается русская атака. Её сопровождает новая стремительная, удалая тема.
Эти темы, как противники в бою, сталкиваются друг с другом. Потом вражеская тема слабеет, искажается. Завершает эту часть тихая и светлая тема среднего раздела четвертой части «На Руси родной, на Руси большой не бывать врагу». На освобождённую русскую землю пришли мир и тишина.
Шестая часть — «Мёртвое поле» — одна из самых лирических и скорбных страниц творчества Прокофьева.
Окончена ледовая битва. Безмолвно и неподвижно ледяное поле, только огоньки факелов мелькают в темноте. Женщины разыскивают воинов, не вернувшихся с битвы.
Я пойду по полю белому,
Полечу по полю светлому.
Поищу я славных соколов,
Женихов моих — добрых молодцев.
«Я пойду по полю чистому…» — одиноко плывёт над простором низкий, глубокий женский голос. В мелодии, невыразимо печальной, распетой широко, как протяжные крестьянские песни, — не бессильное отчаяние, а сдержанная скорбь. И в огромном, безмерном горе сохраняет величавое достоинство русская женщина — мать, жена, невеста. «Песней невесты» и названа эта часть кантаты. Поёт песню один голос. Образ символический — Родина оплакивает своих сыновей. Но этот одинокий голос звучит как скорбный реквием всего народа, как дань памяти павших в злой ледовой сече. После мощной, яркой, многообразной музыкальной картины ледового побоища, после шума и грохота этот одинокий голос не только не нарушает, но ещё сильнее подчёркивает застывшую, мёртвую тишину ледяного поля.
Интонации плача, идущие от русских народных причетов и от классических оперных «плачей» (вспомним «Плач Ярославны» из оперы Бородина «Князь Игорь»), слышатся в музыке Прокофьева. Горестная попевка звучит в самом начале, во вступлении, которое играют скрипки. Вокальная мелодия глубоко печальна, но движение её ровно и строго.
Завершается кантата торжественным, величественным финалом — «Въезд Александра Невского во Псков».
Псков встречает победителей. Снова песня — счастливая, радостная. Сверкающей нитью вьются вокруг её мелодии высокие звенящие подголоски, чудесно сливаясь с малиновым перезвоном праздничных колоколов.
На Руси большой,
На Руси родной
Не бывать врагу!
В хоровом финале, прославляющем Русь — победительницу, соединены русские темы кантаты: песня об Александре Невском, тема средней части хора «Вставайте, люди русские».
Чудесно преображённые, словно одетые в праздничный наряд, они не потеряли, однако, своей могучей силы… Пусть помнят враги: «Кто с мечом к нам войдёт — от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет русская земля».
Этой музыкой, ставшей главной участницей фильма о великой любви к Родине, о самоотверженной борьбе с жестокими захватчиками, о славной победе над врагом, Прокофьев предвещал победу народа в борьбе с фашистскими захватчиками. Сегодня эта музыка, сойдя с киноэкрана, живёт полноценной самостоятельной жизнью.
Кантата окончена. Замечательный советский композитор Сергей Сергеевич Прокофьев!
Вопросы и задания:
- Какое место в творчестве композитора занимает историческая тема? Перечислите произведения, написанные на эту тему.
- С каким сочинением Прокофьева связано создание кантаты «Александр Невский»?
- Сколько частей в кантате «Александр Невский»? Как они называются?
- Как композитор показал в музыке кантаты столкновение двух враждующих лагерей — русского и тевтонского?
- Какие вы знаете произведения других русских композиторов на сюжеты из отечественной истории?
Презентация
В комплекте:
1. Презентация — 15 слайдов, ppsx;
2. Звуки музыки:
Прокофьев. Александр Невский:
Русь под игом монгольским, mp3;
Песня об Александре Невском, mp3;
Крестоносцы во Пскове, mp3;
Вставайте, люди русские, mp3;
Ледовое побоище, mp3;
Мёртвое поле, mp3;
Въезд Александра во Псков, mp3;
3. Сопровождающая статья — конспект урока, docx.