Рассказ о наказании рабыни

# 1249

Сексуальные рабыни

Анжелика пришла в себя в темном прохладном месте. Последнее, что она помнила, была темная подворотня и тень, метнувшаяся из сумрака.

Девушка заворочалась на мягком ложе и поняла, что совершенно обнажена, и вдобавок ее локти безжалостно вывернуты за спиной и стянуты кожаным ремешком, оставляя кисти свободными. Вокруг послышались вздохи невидимых в темноте людей, по всей видимости, так же, как и Анжелика, приходящих в себя.

Распахнулась дверь, освещая пятерых зажмурившихся девушек. Все они были раздеты, а их локти связаны. Ворвавшиеся в помещение мужчины много не разговаривали. Включив свет, они рванулись к девушкам и принялись грубо поднимать их с постелей. Раздались звуки шлепков, крики «Быстрей!», «Живо!», испуганные вскрики в ответ и даже несколько всхлипываний.

Девушки испуганной стайкой выпорхнули в жаркое солнечное утро. Синь неба, шикарные, усыпанные экзотическими цветами, заросли, простор океана, видимый метрах в 20-ти — обстановка была похожа на дорогой курорт. Вот только девушкам, которых, не обращая внимания на жалобные причитания, построили в короткую шеренгу, было не до красот окружающей природы.

Теперь Анжелика могла рассмотреть похитителей. Все были мужчинами в больших черных очках, скрывающих пол лица, в набедренных повязках (не смотря на явно европейский тип кожи и губ) и со стеками в руках. Несколько находилось перед девушками, и какое-то количество дышало в затылок.

Девушки ежились под оценивающими взглядами. Наготу даже было нечем прикрыть — никто не собирался освобождать их руки.

Один из мужчин вышел вперед.

— Итак! Мы представляем здесь Лигу Обиженных мужчин…

— На обиженных воду возят! — не утерпела Анжелика, презрительно скривив губки.

— Кто это сказал?

— Я! — Анжелика холодно смотрела на говорившего. В предыдущей жизни такой взгляд уничтожал мужчин на корню.

Но не теперь.

Девушка собиралась насладиться своим триумфом, но ее подбили под колени, бросив на них. Сразу вслед за этим безжалостно схватили за волосы, закидывая голову назад. В следующий момент жесткие пальцы надавили на скулы, заставляя раскрыть рот. Клацанул о зубки металл, и Анжелика ощутила, что в ее рот вставлена рамка.

— Встать! — проорали над ухом, и Анжелика поспешно поднялась. Желание ставить на место зарвавшихся мужчин куда-то улетучилось. Рамка разрывала рот, препятствуя его закрытию, ныли затекшие от тугих пут локти, болела голень, в которую ударили, чтобы заставить ее упасть на колени.

— На чем мы остановились? — глаза из-под маски тяжело обежали короткий строй обнаженных красавиц. Ответить ему никто не рискнул. Мужчина удовлетворенно кивнул и продолжил. — Каждая из вас виновата по отношению к любящим вас мужчинам. И Л. О. М. приговорил всех вас к различным срокам сексуального рабства на этом острове.

Из шеренги сверкающих своими прелестями послышались испуганные восклицания. Но стоило мужчине обвести тяжелым взглядом неровный строй девушек, как ропот мгновенно стих.

— Вы лишаетесь имен, и теперь каждая из вас будет иметь только номер. — Предводитель кивнул, и тут же другой мужчина достал маркер. Подойдя к голому строю, он принялся наносить цифры прямо на кожу между ключицей и грудью.

Анжелика получила номер 2. Причем мужчина не ограничился только написанием цифры, но и силой вдавил острие маркера в сосок со словами: «Разговорчивая, да?». Девушка отшатнулась назад от боли, но тут же получила сзади стеком по попке и с вырвавшимся из раскрытого рта хрипом поспешила встать на свое место.

— Оглашаю приговор, — заявил предводитель, раскрывая папку, когда каждая из рабынь оказалась пронумерована. — Номер один. Обвиняется в супружеской неверности, пользованию добротой мужа и издевательствам над ним. Приговаривается к месяцу сексуального рабства, ношению цепочки и пяти плетям ежедневно. Номер два. Обвиняется в том, что влюбляет в себя мужчин, крутит динамо, пользуется мужской зависимостью. Приговаривается к месяцу сексуального рабства, ношению цепочки и пяти плетям ежедневно. Номер три. Обвиняется в супружеской неверности. Приговаривается к месяцу сексуального рабства, ношению цепочки и пяти плетям ежедневно. Номер четыре. Обвиняется в многочисленных изменах. Шлюха. Приговаривается к полутора месяцам сексуального рабства, ношению утяжеленной цепочки и десяти плетям ежедневно.

Номер четыре жалобно заскулила. Но раздавшийся свист стека и ясно различимый звук оглаженной жестким кончиком плоти заставил ее заткнуться.

— И, наконец, номер пять. Обвиняется в растлении несовершеннолетних. Не отдана под суд только потому, что за нее очень просили. Приговаривается к двум месяцам сексуального рабства, ношению подвесок и пятнадцати плетям ежедневно.

Предводитель перекинул листы в своей папке.

— Теперь оглашаю правила. Правило первое. Все мужчины — господа. Вы можете называть нас только так. Вы должны беспрекословно подчиняться своим господам. Правило второе. Каждый из присутствующих здесь мужчин может употребить любую из вас, когда захочет. — Стоящие перед строем мужчины откинули набедренные повязки, демонстрируя испуганно моргающим девушкам гениталии. У некоторых члены уже напряглись и явно были готовы к действию. — Правило третье. Ни в коем случае, ни коим образом ни одна из вас не должна препятствовать мужчине овладеть вами тем способом, который он выберет. Правило четвертое. Ни в коем случае вы не должны обращаться к мужчине по собственной инициативе. Добавлю от себя: даже будете умирать — не стоит жаловаться, да и просто заговаривать с нами. Хуже будет… Итак, правило пятое. Если мужчина к вам обращается, нужно встать на колени, расставив их как можно шире, заложить руки за голову, и, если это возможно широко открыть рот Если это возможно, — добавил мужчина, взглянув на рамку, не позволяющую закрыться ротику Анжелики.

— Эти правила понятны, номер пять? — выступил вперед еще один мужчина.

— Да, понятны, — прощебетала пятая.

Тут же раздались звуки врезающихся в попку и бедра стеков. Пятая сообразила быстро. Она рухнула на колени и плачущим голоском пролепетала:

— Да, господин, понятны, — и широко раскрыла рот.

— Понятливая… — проворчал мужчина и отступил обратно, а предводитель продолжил:

— Правило шестое. Номер у вас на груди всегда должен хорошо читаться. Все вы для нас одинаковы — суки, не достойные хороших мужчин. Поэтому мы должны различать вас хотя бы по номерам. В сводное время нанесете друг другу номера на плечи и спины. Всегда подновлять номера, маркеры будут везде. Правило седьмое. Всегда благодарить господ за оказанное внимание сексом или назначенным наказанием. Это единственное исключение, когда вы можете обратиться к мужчине по собственной инициативе. Правило восьмое. Вы обязаны соблюдать личную гигиену и быть всегда в ослепительном виде.

— Это основные правила. Полный список будет вывешен в вашем бараке. За любую провинность или невыполнение правил до мельчайших подробностей вы будете наказаны. Вы должны сами вести учет своих провинностей и сообщать в пыточной о том наказании, которое вам назначили в течение дня. Помните, что везде установлены камеры, пишущие любое ваше движение. Если у кого-то из нас возникнут подозрения, что кто-то из вас получил меньшее наказание, чем назначено, мы всегда можем это проверить. Теперь сообщу распорядок дня. Сейчас мы приведем рабынь в надлежащий вид. Потом будет экскурсия по острову. Затем зарядка, завтрак. После завтрака уборка помещений. Обед. Времяпровождение у бассейна, на пляже. Порка (кто-то в строю опять заскулил, причем это была не единственная девушка) и другие наказания. Ужин. Вечернее связывание. Отбой. Перед каждым приемом пищи и после него вам также полагается по часу или получасу времени для приведения своей внешности в порядок и гигиенических процедур… А теперь приступим к оформлению вашего статуса рабынь. — Мужчина обвел обнаженных девушек грозным взглядом и вдруг рявкнул. — На колени! Все!

Блистающий неприкрытыми прелестями строй тотчас рухнул на колени. Мужчины сзади зазвенели сбруей. Анжелика почувствовала, как на шейке затягивается ошейник. Затем широкие полоски кожи оказались на запястьях и лодыжках. И, наконец, талия была жестко стянута еще одной грубой полоской. Осторожно скошенный взгляд в сторону номера третьего и первого показал, что браслеты, ошейники и пояса были снабжены колечками, к которым пока не было ничего пристегнуто.

— Теперь согласно приговору… — провозгласил предводитель.

Пять мужчин выступили вперед и наклонились над беззащитными жертвами. Они грубо схватили каждую рабыню за сосок и, вытянув их на максимальную длину, пристегнули зажимы. Анжелика вздрогнула, когда в нежную плоть впился металл. Но ничего изменить было нельзя, и между ее сосков закачалась увесистая цепочка. Хуже всех пришлось номеру пять. Ей на каждый сосок подвесили хорошенький груз, отчего коричневые столбики вытянулись вниз, а с губ пятой сорвался болезненный стон.

— Что-то не так? — поинтересовался мужчина, крепящий подвески номеру пять.

— Мне больно, — капризно вздохнула пятая и аккуратно открыла ротик, показывая, что помнит об этом правиле.

— А так? — свистнул стек, оставивший полоску на стройном бедре.

Пятая всхлипнула:

— Ай! Да-да, все хорошо! Все нормально!

— Ну, если нормально, то ты приговариваешься еще к двум плетям за отсутствие в твоем обращении слова «Господин»!

Девушка опять всхлипнула:

— Да, господин! Спасибо, господин!

— Ну, что ж, леди, мы все уже в нетерпении, но остался последний момент. Мужчины, составляющие Лигу Обиженных мужчин, не звери, поэтому прошу выползти на шаг тех, кто девственны в попке.

Ничего не понимающая Анжелика, поколебавшись, проползла на коленях под взглядами мужчин чуть вперед. Также сделали номер пятый и третий.

— Все носом — в плитку, — рявкнул предводитель, и Анжелика торопливо уперлась носом в уже нагревающийся на солнце пол, хорошо представляя себе, какой вид открывается мужчинам, стоящим сзади. Ее слюна из раздвинутого рамкой рта потекла на белую плитку.

Но это было не самое страшное. Через мгновение после того, как она засветила все свои интимные дырочки, в ее попку вонзился предмет, вставленный без намека на милосердие. Анжелика взвыла, услышав справа еще два вскрика. По всей видимости, пятой и третьей также засадили анальные пробки.

Ошеломленная болью и бесцеремонностью обращения с ее телом, Анжелика услышала:

— Завтра пробки будут заменены на чуть больший диаметр. Это будет продолжаться до тех пор, пока ваши попки не смогут принять мужской член. Номера один и четыре с первого дня будут ублажать своих господ попками. А теперь, наконец, приступим к той роли, в которой вы будете выступать весь свой срок. Никому не двигаться, не проявлять никаких эмоций. Может потом, кто-то из нас захочет, чтобы его ублажали как-то по-особенному, но сейчас вы — всего лишь станки для ебли.

Сердечко Анжелики екнуло, но в ее пизденку уже был введен толстый член, который она прочувствовала очень хорошо, особенно потому, что через тонкую перегородку ощущалась еще и твердая анальная пробка.

Рабынь пустили по кругу. Анжелика быстро потеряла счет мужчинам, заталкивающим свои члены в нее. Их было то ли 10, то ли 12. Хорошо еще, что они были очень возбуждены и распределяли свое время относительно поровну между всеми рабынями. Кошмар кончился довольно быстро. Тут и там девушек приподнимали грубыми рывками за волосы и заставляли принимать сперму в рот. Слышались возгласы: «Высасывай все!», «Глотай, до душа еще далеко!». «Не вздумай пролить, тебе пока не помыться!».

Не избежала своей порции и Анжелика. Но сделать хоть глоток с раскрытым ротиком ей не удалось, и сперма буквально лилась на плитку.

Когда все мужчины удовлетворили свои потребности, они разошлись по своим местам, и прозвучала команда:

— Встать!

Анжелика, вслед за остальными торопливо поднялась, ощущая, как сперма пополам со слюной капает в ложбинку между грудей и стекает на живот.

— Непорядок! — предводитель взглянул на девушку. — Номер два, как ты допустила, что вся перепачкана?

Девушка упала на колени, усиленно тараща глаза, пытаясь хотя бы взглядом объяснить, что очень боится дополнительного наказания, но ничего поделать не может. Она добилась некоторого снисхождения. Стек лишь слегка проехался по груди.

— Номер четыре! — скомандовал мужчина.

Четвертая тут же опустилась на колени:

— Да, господин!

— Непорядок надо устранить! Вылижи номера второго! Приступай!

Четвертая торопливо подскочила к Анжелике, и ее язычок запорхал по бархатистой коже, на которой оставались потеки смеси спермы со слюной.

— Что за чудо сценка! — прокомментировал кто-то из мужчин. — Я опять возбудился!

Не мешкая четвертую нагнули. Анжелике тоже пришлось отрабатывать за «чудо сценку». Наклоненные рабыни, практически лежали на плече друг у друга. Четвертая тяжко вздыхала и еще айкала, когда по всей видимости ей заправляли на полную длину.

Кончили господа уже не в тех рабынь, которых трахали. Новая сперма сразу, не отходя от кассы, досталась первой и третьей, которых к этому времени поставили на колени рядом с совокупляющимися парами.

— Ну, что ж, надо спешить, мы выбиваемся из расписания, — возвестил предводитель. — Если что-то не успеем, номер два и четыре будут наказаны.

Девушки с укором взглянули на мужчину. В их глазах читался немой вопрос: «За что?».

Мужчина пожал плечами и ответил на невысказанный вопрос:

— Не думаете же вы, что будут расплачиваться ваши господа? Ваш статус такой.

В это время подошел другой и указал на лужицу спермы, которую выпустила Анжелика, когда ей кончали в рот.

— М-да… Развели грязи, леди… Номер пятый! — предводитель подождал, когда пятая, как и предписано, бухнется на колени. При этом грузики на ее сосках по инерции еще больше оттянули нежную плоть, отчего она страдальчески застонала. — Твой ротик и язычок могут еще понадобиться, поэтому не будем тебя заставлять убираться ими. Но вытрешь сиськами.

— А… — заикнулась было пятая, но вовремя прикусила язык.

— Говори, — разрешили ей.

— Господин. Но как же гигиена? Я буду вся в пыли.

— Ничего, — усмехнулся предводитель. Если тебя захочет кто-нибудь поиметь, трахнет сзади или в рот. Выполнять!

Пятая нехотя легла перед Анжеликой и принялась старательно вытирать грудями плитку. Ее красивое лицо страдальчески морщилось, в глазах стояли слезы унижения. Но она не смела противоречить мучителям.

Наконец всех рабынь подняли на ноги. Их локти освободили, но на ручные браслеты прикрепили длинные цепочки. Рабыни теперь могли, заведя одну руку к лопаткам, другой украдкой размять затекшие мышцы, поправить волосы, а кое-кто и вытереть остатки спермы с лица.

Другие цепочки пристегнули к ошейникам и повлекли девушек за собой, словно собачек.

Анжелика с облегчением вздохнула, когда ее ротик освободили от рамки. Удрученная горьким опытом она поклялась себе впредь держать ротик на замке.

Солнце уже нагрело плитку, и рабыни старались ступать по теням от живописных кустарников.

Им показали пляж — бассейн с голубой водой, полоску белого песка между бассейном и океаном, лежаки с матрасиками и белоснежными полотенцами, коктейль-бар. Здесь возникла заминка. Многие из мужчин захотели освежиться в океанской воде. Выходя обратно к бассейну, они ставили ноги на колени рабынь, сидящих поджав ножки под себя, и заставляли стряхивать песок со стоп грудями. Да плюс один из господ разложил на лежаке номера три.

Затем рабынь потащили дальше к строениям, утопающим в зелени. У каждого из мужчин оказалось по своей комнате. Дверь столовой только показали. Особенно много эмоций вызвала пыточная с какими-то станками, сооружениями, свешивающимися цепями и ремнями. В полуобморочном состоянии девушек привели к их бараку — помещению без окон. Некоторое облегчение рабыни испытали, когда им было сообщено, что туалеты и кухню мужчины будут убирать сами, «как истинные джентльмены».

Наконец, девушек снова привели к бассейну. Там уже были расставлены кроссовки с белыми носочками внутри. Рабынь освободили от цепочек и заставили обуться.

Мужчины частью разошлись, частью окунулись в бассейн. Остался только один. В его руках был длинный бич, которым он щелкнул и провозгласил:

— Я буду вашим тренером.

После этого рабыням пришлось заняться интенсивной гимнастикой. Бич без промаха жалил тех, кто хоть немного не старательно выполнял упражнения, задаваемые тренером. Хуже всего было то, что от резких движений с сосков часто соскальзывали зажимы. Рабыни лихорадочно пристегивали их обратно, повизгивая под ударами бича, кусающего до тех пор, пока девушка не вливалась в строй размахивающих конечностями подруг по несчастью.

В заключение тренер заставил рабынь сделать десяток кругов вокруг бассейна, подбадривая хлесткими ударами бича. Анжелика не бегала так никогда в жизни, даже тогда, когда надо было сбросить пару кг перед поездкой на курорт. Когда рабыням было позволено остановиться, она едва соображала, ловя воздух открытым ртом, и едва поняла, что с нее сняли кроссовки, сковали запястья за спиной и столкнули в бассейн.

Мужчины, находившиеся в воде, со смехом принимали сталкиваемых девушек и тискали мокрую податливую плоть.

Очень скоро все рабыни были при деле. Кого-то разложили на бортике, кого-то трахали прямо в воде, а первую заставляли все время нырять, чтобы под водой ублажать мужское естество ротиком.

До своего барака девушки еле дошли. Им объявили, что через час построение перед бараком, и что они должны выглядеть соответствующим образом. Конечно, было добавлено, что за несоответствие мужскому восприятию, они могут быть наказаны. И еще рабыням, ответственным за срыв расписания полагается по одной плети. Ими оказались Анжелика и номера третий и четвертый.

В бараке девушек поджидал сюрприз. Пять ультрасовременных зеркал, с разложенной перед ними лучшей косметикой могли заставить учащенно биться любое женское сердце. Если бы еще на каждом столике не лежал маркер, словно напоминающий об их нынешнем статусе. Рядом с жесткими ложами стояли босоножки с ужасающими шпильками. В душевую была приоткрыта дверь, словно приглашая рабынь для начала как следует вымыться…

Девушки особенно не общались, боясь вызвать неудовольствие господ. Да и настроение было так себе. Никто не подумал снимать ошейники, браслеты с ног и рук, зажимы с сосков, вынимать анальные пробочки, растягивающие попки девственниц для будущего вхождения членов господ.

Рабыни спешили. Никто не хотел получать дополнительных плетей за опоздание. Поэтому едва прошел час, как причесанные, накрашенные, понятливо сообразившие надеть босоножки на шпильках и надписать где указано номера, девушки выстроились перед бараком, вызвав одобрительные восклицания у собравшихся мужчин.

Им опять прицепили поводки и заставили проследовать в столовую. Там их ожидал новый сюрприз, на этот раз неприятный. Стулья в обычном понимании этого слова отсутствовали. Вместо них рабыням были предложено нечто вроде седел с торчащими посередине пластиковыми членами.

Девушки сначала в замешательстве застыли в дверях, но засвистели стеки и они с писками заняли «стулья», помеченные номерами от одного до пяти, насаживаясь на жесткие вертикальные штуковины. В их положении некоторым слабым утешением могло послужить только то, что за столом прислуживали мужчины. Они меняли тарелки, наливали прохладительные напитки.

Анжелика, не смотря на раздирающие ее дырочки инородные предметы, поняла, что изрядно проголодалась. И к поданному десерту с тревогой подумала о том, что мучители могут остаться недовольными ее чуть раздувшемся животиком. С тревогой следя за мужчинами, она почти не обратила внимания, что первой не повезло, и ее вместо десерта накормили спермой — один из мужчин возжелал трахнуть ее в ротик и не стал откладывать это дело в долгий ящик.

Едва номер первый, болезненно морщась, проглотила сперму от члена, глубоко засунутого ей в горло и поблагодарила мужчину, давшему ей в рот, прозвучала команда «Встать!».

— Смотри-ка, номер третий похоже возбудилась, — один из мужчин указал на рог сидения с цифрой три.

— Ммм… хорошо! — кивнул предводитель и, подойдя к обнаженному строю, бесцеремонно засунул руку между ножек третьей. — Действительно потекла! Освобождаю тебя от двух плетей.

Номер третья, зардевшаяся, словно ее застали за чем-то совершенно неприличным, счастливо рухнула на колени и пробормотала: «Спасибо, господин!». Мужчина пожал плечами и указал на сиденье:

— Но это надо убрать!

Третья торопливо бросилась вперед и принялась губами и языком слизывать собственную смазку с пластикового члена. Делала она это так усердно, что сразу двое мужчин направились к ней, и через пару мгновений ее насаживали с обоих концов.

Рабынь не стали заставлять дожидаться подругу и вывели на улицу, где распределили работу. Им сковали руки длинными цепочками руки, на этот раз спереди и лодыжки — так, что они могли передвигаться лишь мелкими шажочками. Анжелике досталось не самое сложное — уборка возле бассейна. Нужно было лишь поправить лежаки, сменить влажные полотенца, да отнести в стирку забытую кем-то набедренную повязку.

Девушка справилась достаточно быстро. Только пришлось поскакать на члене заглянувшего к бассейну мужчины. Тот был уже пресыщен, и не заставлял рабыню делать это слишком интенсивно. Анжелика старалась насаживаться плавно и не на всю глубину, чтобы поберечь свою измочаленную пизденку. Да и попка, растягиваемая пробкой, сильно саднила. Приняв очередную порцию спермы в ротик, девушка поблагодарила господина и поспешила завершить недоделанное — оставалось только подмести территорию.

Завершив работу, Анжелика даже удалось немного отдохнуть, расположившись на лежаке, на котором только что ублажала мужчину — лежак стоял в тени.

Однако долго отдыхать ей не позволили. Возле бассейна появился мужчина и поманил Анжелику пальцем, и та покорно засеменила за ним в дом, где обитали мужчины.

Тем, кто был в доме, повезло гораздо меньше, чем Анжелике. Проходя по коридору, она увидела, как в одной из комнат двое лениво трахают зажатую между их телами четвертую. Было видно, как в ее неимоверно растянутых дырочках медленно ходят члены. Номер четыре болезненно постанывала и старательно целовала и покусывала соски мужчины, который был внизу. По всей видимости, тот захотел такой изысканной ласки.

В конце коридора у шикарной лестницы, ведущей вниз, находилась номер пять. Она была на коленях привязана к колонне с заведенными назад руками, а во рту находилась рамка. Ее каблучки впивались в нежную попку. С точеного подбородка и защемленного вытянутого вниз соска одной из грудей свешивалась сперма.

— Убрать здесь, — мужская рука указала на пятую, — и здесь. — Мужчина показал взглядом на пятно на ковре.

Анжелика послушно опустилась перед номером пять и, чуть наклонившись, принялась собирать язычком сперму, которую не смогла удержать привязанная к колонне женщина.

Наблюдающий за процессом мужчина не удержался и поднял Анжелику, наклонив ее рядом с пятой. Он слегка пошлепал девушку по попке и резко вошел, выбив из нее дух. Какое-то время он трахал обеих — Анжелику, перевесив через перила, а номера пять — в ротик, заставляя принимать свой член на всю глубину, по самые яйца.

— Сейчас кончать не хочу, — задумчиво сказал мужчина, выходя из пульсирующей пизденки Анжелики. — Можешь меня поблагодарить.

— Спасибо, господин, — Анжелика присела на колени перед мужчиной, а тот, приподняв ее грудь, вытер об нее свой член:

— Прибери за номером пять, а то она здесь разлила грязную воду. Средство для чистки ковров вон в той кладовке. Когда закончишь, развяжешь ее. А тебе, номер пять, за грязь еще две плети. Успеваешь считать?

Пятая усердно закивала.

Перед обедом рабыни вновь собрались в бараке. Тут уж они вполголоса все же начали немного общаться. Оказалось, что третьей, кончившей под одним из мужиков, скостили еще две плети. Правда, по ее словам между мужчинами вышел спор. Один утверждал, что кончающая в таких условиях женщина — последняя шлюха, но второй ответил в том духе, типа «Что мы звери?».

Потом они обсудили возможность симулировать оргазм, чтобы сократить наказание, но пришли к выводу, что пока не стоит — неизвестно, как могут разозлиться мужики, обманутые в таком интимном деле.

Едва настало время, рабыни вновь предстали перед мужчинами ослепительные, свеженькие и благоухающие, чтобы их снова на поводках отвели в столовую.

После обеда рабынь пригнали на пляж, где заставили натереться кремом от солнца и улечься на лежаки загорать. Пресыщенные предыдущими часами мужчины особенно их не доставали, оставив наедине. Лишь иногда появлялся кто-нибудь и приказывал окунуться в бассейне. К сожалению, среди девушек царило угнетенное настроение. Предшествующая порка их очень страшила, и когда за ними явился предводитель они, словно овцы на заклание медленно поплелись за ним.

Перед дверями пыточной рабыни дрожащими голосками называли количество плетей, положенное им по приговору и дополнительное, а потом робко проходили внутрь.

Номера первого заставили согнуться и сковали ручные браслеты с ножными. Анжелику и номера третьего распяли между двумя шестами на весу за запястья и лодыжки так, что они прижимались друг к другу грудями, животами и лобками. Номера четвертого и пятого пристегнули за соски к полу. И началась порка. Было понятно, что мужчины бьют не в полную силу. Но криков, визгов и писков хватало. Когда экзекуция закончилась, тяжело дышащие девушки, наперебой принялись благодарить мужчин за порку. Анжелика, признавшая, что это наказание — дело терпимое, пока, во всяком случае, ощущала все же, как горит попка, по которой погуляла плеть, вдруг поняла, что стройное тело, прижатое к ней, вздрагивает словно в последних всполохах оргазма. Неожиданно и ее это возбудило, и она даже с легким оттенком благодарности приняла мужчину, который решил взять ее так, как она была — распятой между шестами. Судя по звукам, мужчины обрабатывали всех рабынь, и вскоре тут и там зазвучали голоски, благодарящие господ за оказанное внимание.

Когда рабынь освободили, между ног у них все было уделано спермой. Их так и погнали в барак — с текущей по внутренней стороне бедер спермой.

Ужин был легким. В сочетании с пробкой в попке и искусственным членом, торчащим из импровизированного сидения, легкие закуски скорее возбуждали, чем отвлекали внимание от уделанных дырочек. Анжелика даже пыталась немного украдкой поерзать попкой.

Когда рабынь привели в холл, они поняли, почему ужин был легким. Это было проделано не для того, чтобы девушки сохраняли свою потрясающую форму, а скорее для того, чтобы им было легче переносить это самое вечернее связывание.

Жмущимся друг к другу девушкам был представлен мастер. Не откладывая дела в долгий ящик, мастер принялся связывать рабынь. Для начала из них вытащили анальные пробки, чтобы заменить на вибраторы с двумя отростками — он вводился в пизденку, другой — в попку. Затем, начиная с Анжелики, каждый номер добротно связали. Вначале перемотали груди так, что они стали выглядеть как покрасневшие воздушные шарики, затем веревка были пропущена через промежность. Анжелика взвыла первой — грубая волосяная веревка впилась в нежные губки и одновременно загнала вибратор куда-то так далеко, что, казалось, он вот-вот прорвет живот в районе пупка. Руки тоже жестко скрутили. Затем Анжелику согнули и привязали лодыжки к петле, закинутой на лоб. Веревку начали скручивать и скоро пятки девушки едва не касались макушки. Спина трещала, но мучителям этого было мало — они вытянули ее груди вперед посредством цепочки и закрепили в таком, вытянутом положении.

Постепенно номера со 2-го по 5-ый были уложены рядком в невообразимой позе — лежа на грудях, со вздернутым подбородком и ступнями, притянутыми к голове. Номер один же была назначена дежурной дыркой. Ее положили на стол, заведя руки назад и вниз. Ноги привязали к длинной палке так, что первая даже не могла их хоть немного сдвинуть. Палку пристегнули к ошейнику. Устроив рабынь таким образом мужчины степенно занялись своими делами. Они попивали пиво или коньяк по своему вкусу, весело болтали или горячо спорили, пялились в ноутбуки. Но как только кому-то из них приспичивало, то он поднимался и подходил к первой, разложенной в позе, максимально удобной для проникновения членов. Они имели постанывающую рабыню, не могущую даже пошевелиться, потом заходили с другой стороны и вдосталь кормили ее спермой. Первая захлебывалась, кашляла и что-то вопила, а Анжелика думала, чувствуя, как ноет прогнутая до предела спинка, думала, что на следующий вечер «дежурной дыркой» будет она. Хуже всего было то, что в какой-то момент включились вибраторы. Почти сразу застонала третья, а потом и Анжелика почувствовала, что ее мокрая пизденка начинает сокращаться в сладких конвульсиях. Она зажмурилась от унижения, когда перед ней присел один из мужчин и увесисто шлепнул по попке, продлив оргазм еще на несколько мгновений:

— Номер два тоже заслужила на две плети меньше завтра! Ишь как ее колбасит!

Дальнейшее немного примирило рабынь с действительностью. Опустошенных, потерявших все силы девушек развязали, на руках отнесли под душ. А потом один из мужчин вполне профессионально их отмассажировал, втер ароматное масло и разнес по мягким кроватям…

Первые сутки сексуального срока подошли концу.

Подписывайся на пошлые истории в Телеграм — то, что не опубликуют на сайте.

Дарим промокод на 500 руб. на Яндекс.Маркете.

Всем нашим посетителям дарим промокод на 500 рублей на Яндекс.Маркете. Промокод REF_UCCSCYN действует
на первую покупку от 2500 рублей (под этим логином на Яндекс.Маркет не должно было ранее быть покупок),
если ввести его в приложении.

Правила Рабыни.
       — Желания Хозяина закон и не обсуждаются
       — Просить и умолять. Нельзя требовать. «Хочу» в языке рабыни отсутствует, есть «можно», «пожалуйста» и «прошу».
       — Не сметь смотреть Хозяину в глаза. Взгляд и голову покорно вниз.
       — Передвигаться на коленях, пока Хозяин не разрешит встать.
       — Подавать всё, что просит Хозяин, в зубах.
       — Нельзя указывать на ошибки Хозяина, смеяться (в нашем случае есть нюансы) и т.п.
       — Кончать только с разрешения. Если хочешь — спрашивай «Можно кончить Хозяин?». Кончишь без разрешения — наказание.
       — Все, что делает Хозяин, терпеть.
       — Если не можешь терпеть, очень больно, проси член в рот или трахнуть. Просить остановиться ты не можешь.
       — Когда Хозяин что-то спрашивает, отвечать сразу и искренне. Даже если рот будет занят кляпом или членом — стараться отвечать.

              Август 2016.
       Знакомство с Хозяином.
       Начало августа (хотя с датой могу промахнуться). Решила пройтись на время обеда. Села отдохнуть напротив церкви, включила интернет. В вотсапп пришло сообщение от его сестры с приглашением вступить в чат Темы. Удачно! Предыдущие группы, в которых я состояла, изжили себя и недолюбливали меня.
       Слово за слово вступила в диалог с хозяином. Из всего чата умудрилась выбрать именно его)))
       Он не использовал стандартные фишки, но смог меня подсадить. Сначала я пыталась соблазнить хозяина, с которым был нарушен баланс значимости, но успеха в этом не достигла. Собрала вещи и поехала в Москву.

              Сентябрь 2016.
       Встреча. ВДНХ.
       Захожу после поезда в отель. Скидываю с себя вещи, открываю окно. Знобит и холодно.
       Хозяин: — Ты приехала?
       Я: — Да
       Хозяин: — В 17.00 у метро ВДНХ. Трусики не надевать.
       В этот момент я очень пожалела, что в Москве было прохладно и я не надела юбку:-)
       Иду в душ. Пытаюсь его включить — не получается, но помыться надо. Кое-как помывшись, выхожу из душа. Ложусь на кровать, укрываюсь. Хозяин присылает список правил. Я внимательно читаю. Сажусь на кровать и начинаю плакать. Страшно.
       Я: Хозяин. Мне страшно.
       Хозяин: Мы сейчас с тобой только встречаемся.
       Я вроде успокаиваюсь. Но как так?! Просто встреча и все??? А секс? А как же…?!
       Я: И все?((((
       Хозяин: Остальное решу в моменте.

              Выполняю приказ Хозяина – стою в джинсах без белья.
       Не люблю опаздывать. Выхожу минут на двадцать раньше. Жду Хозяина на станции метро ВДНХ. Долго жду. Страшно.
       Приказ Хозяина выполнен — стою без нижнего белья. А в Москве, как назло, холодно. Если была бы теплая погода — ждала бы Хозяина в юбке. Хозяин звонит и говорит, что подошел. Но я его не вижу. Объясняю, где нахожусь.
       Хозяин звонит еще раз.
       Хозяин: — Ты видишь красный троллейбус?
       Я: — Нет.
       Хозяин: — Псина! Почему ты не видишь этот чертов троллейбус?
       Отправляю Хозяину фото места, где нахожусь. Стою и жду. Страшно — вдруг Хозяин сильно ниже меня ростом? Пытаюсь успокоиться. Надеюсь, повезет.
       Хозяин подходит слева.
       — На колени псина! — приказывает он.
       Послушно встаю на колени. Хороший. Жесткий. Ему хочется подчиняться. Хозяин разрешает подняться. Встаю. Смотрю на него.
       — Целуй! — приказывает Хозяин.
       — Нет! — отказываюсь я.
       — Целуй! — снова приказывает Хозяин.
       Я снова отказываюсь.
       — Ты никогда не целовалась? — спрашивает Хозяин.
       Я киваю. Ну как никогда? Мой первый поцелуй был с девушкой на тренинге. Французский. Не понравилось.
       В Москве день города. Идем с Хозяином смотреть, что же происходит у самолетика на ВДНХ. Я срываюсь фотографировать. Возвращаюсь к Хозяину. Он недоволен.
       — Вставай! — приказывает Хозяин, указывая на памятник.
       Послушно встаю. Опираюсь руками. Хозяин подходит сзади и несколько раз ударяет меня по попе. Не ожидала, что будет настолько больно. У Хозяина мощные удары. Но мне приятно. Он заканчивает меня пороть. Мы идем в парк.
       Общаемся. По дороге Хозяин обращает внимание на лошадей в парке.
       Хозяин предлагает найти магазин. Идем к магазину на другой стороне дороги.
       — Посмотрим, как ты реагируешь на публичные унижения…
       С этими словами Хозяин достает из сумки поводок и пристегивает его к моему чокеру. Подходим к магазину.
       Хозяин привязывает меня к железным поручным у входа. Сам уходит в магазин.
       Сначала никаких эмоций. Потом смешно — люди проходят мимо, отворачиваются. Потом становится страшно — Хозяина долго нет.
       Хозяин выходит из магазина. Я готова практически прыгать от радости!!! Он меня освободит наконец-то! Ищем место, где перекусить. По дороге Хозяин просит рассказать обо всех мужчинах, с которыми я имела «счастье» общаться. С Темы. И не с Темы. Обычные. И доминанты. Но я все время прерываюсь.
       — Ты теряешься со мной! — произносит Хозяин. Не могу отрицать этого. И не собираюсь. Да, я теряюсь рядом с Хозяином.
       Находим какое-то кафе. В нем собираются что-то праздновать, но нас пускают на пятнадцать минут. Хозяин заказывает кофе, я — сок. Очень люблю кофе, но сейчас меня мучает дикая жажда. Хозяин говорит, что я напряжена. Берет мою левую руку. Трогает пальчики. Приятно.
       Идем к отелю. Хозяин спрашивает, как меня душил Триз. Рассказываю, что он просто сжимал горло двумя пальцами.
       — А ты знаешь, что так не правильно душить? От этого остаются следы, — говорит Хозяин. Хозяин рукой прижимает меня, держа за горло. Начинает меня душить. Я уже не контролирую ситуацию. Отпускаю. Задыхаюсь. Не помню, пыталась ли разжать его руки. Наконец Хозяин отпускает руку. Пытаюсь придти в себя. Что же будет дальше?
       Хозяин ведет меня в отель. Интересно — остановят ли его охранники? Спокойно проходим охрану. Заходим в лифт.

              Отель К.
       Номер я бронировала с одной кроватью, поэтому, увидев 2 кровати, тут же унеслась на ресепшн, чтобы попросить поменять номер! Но номеров с одной кроватью не оказалось.
       Вход в отель был по паспорту, а посещение до 23.00. Поэтому, когда хозяин повел меня в отель, к лифтам, я испугалась бдительных охранников. Но они ничего не сказали, лишь взглянув на мою карту.
       Хозяин: — Если будешь хорошо себя вести, останусь с тобой на ночь. Сейчас раздень меня.
       Я же никогда не трогала мужчину, что делать-то?!
       Он просит меня достать из его сумки «игрушки». Послушно все достаю.
       Хозяин: — Угадай сколько в упаковке презервативов? На разницу получишь удары.
       Я: — Я могу потрогать?
       Хозяин: — да
       Пусть о каких-то моих талантах мужчина узнает позже:-)
       Беру упаковку, прощупываю.
       Я: — Их девятнадцать.
       Хозяин: — Доставай и считай. Вслух.
       Я достаю их и начинаю считать. Получилось двадцать два XD
       Хозяин: — Всего три раза? Вставай к стене, чтобы я тебя выпорол и считай!
       Встаю, опираюсь руками на стол… Хозяин начинает пороть. Сколько раз — не помню, но счет перевалил за 10, а я стою и жду еще ударов.

              Хозяин уходит в душ. Просит меня надеть костюм горничной. Пока он в душе, переодеваюсь в костюм. Сажусь на край кровати и жду его. Хозяин выходит из душа в футболке и трусах. Главное — не пялиться в открытую! Хозяин садиться на кровать.
       — Садись сверху! Будем учиться! — говорит Хозяин.
       Непонимающе пытаюсь сесть сверху. Учиться чему? Не очень удобно. Сажусь в ногах Хозяина.
       — Когда хочешь поцеловать, нужно смотреть на губы того, кого хочешь поцеловать! — объясняет Хозяин, и тут же продолжает: — Пробуй!
       Ох, опять этот поцелуй. Не умею. Не умею! Боюсь, что не получится. Ладно! Надо учиться! Что там нужно?
       Смотреть на губы. Ну, с этим проблем нет — смотрю на губы Хозяина. Дальше нужно поцеловать. Слишком резко приближаюсь к Хозяину.
       — Не так резко! — говорит он. — Так обычно Покер показывает.
       Начинаю смеяться.
       — Вот об этом я и говорил вначале. У нас есть нюансы! — объясняет Хозяин.
       Я успокаиваюсь.
       — У тебя слезинка здесь! — говорит Хозяин, смотря на меня.
       — Я до слез смеялась…
       Хозяин спокойно целует меня. Хм, а лучше, чем с женщиной. Гораздо лучше. Приятно. Но у меня пока плохо получается.
       — Кажется, ты любишь сосать, — говорит Хозяин и дает мне один палец в рот. Вдохновенно сосу его.
       — Хмм, да, это у тебя получается лучше!
       — Два! — говорю я.
       Хозяин дает сосать уже два пальца. Так гораздо лучше.
       Хозяин ложиться полностью на кровать и просит меня раздеть его. У меня страх на грани с паникой! Нет, ну надо же как-то начинать. Спустя несколько минут я раздеваю Хозяина, снимаю с него трусы… с закрытыми глазами. Вот тут почему-то появилась мысль, что я его насилую. Чего еще ожидать от неопытной девушки?
       Кое-как, со страхом, открываю глаза. Замечаю у Хозяина там татуировку — след от поцелуя.
       — Это волшебная татуировка, — говорит он. — Девушки, которые целовали ее, потом были вместе со своими возлюбленными. Целуй!!!
       Несколько минут размышлений. Триз послан в пешее эротическое пару часов назад. Я, конечно, не верю во всякие эти магические штучки, но! Медленно наклоняюсь и целую его в татуировку. Хозяин пытается сдвинуть мою голову правее. Я сопротивляюсь, но не отталкиваю его. Страшно. Неизвестность пугает. Все же беру в рот его член.
       Слишком большой. Больше, чем чупа-чупс XXL. Губы болят. Рот устал. Скорее всего, просто непривычно. Хозяин пытается задать ритм рукой. Но не могу долго держать его во рту — рефлекс.
       Хозяин садится на подоконник. Я сажусь у него в ногах. Хозяин приказывает принести вибратор и батарейки к нему. Вставляю батарейки, но он не включается. Хозяин берет его у меня из рук и, предварительно отругав, вставляет батарейки правильно. Подносит вибратор ко мне и включает его. Даже через трусики его чувствую — пока слишком жестко! Прошу Хозяина остановиться.
       По-прежнему сижу спиной к Хозяину. Он кладет руки мне на грудь, отодвигая верх от костюма. Нежно гладит. Предлагает все же попробовать зажимы. Я не против, но здоровье важнее.
       Оказываюсь на полу. Хозяин садиться сверху. Со словами «Проверим, насколько хорошо ты знаешь свое тело», он хватает меня между ног, через белье.
       — Что это? — довольно спрашивает он, удерживая меня между ног.
       — Клитор, — сдавленно произношу я.
       Хозяин берет вибратор и принимается изгонять тараканов из моей головы. Я лежу под ним и ржу.
       — Тяжело? — спрашивает он.
       — Немного, — отвечаю я. Хотя просто непривычно.
       — Ложись на кровать! — приказывает Хозяин.
       Послушно ложусь сверху на одеяло. Он собирает одеяло по краям и укутывает меня. Потом берет красную веревку и начинает связывать. Я обездвижена и в одеяле. Хозяин уходит с кем-то поговорить по телефону. Как позже выяснилось, ему звонил Алекс Лесли по работе. Я лежу минут пять… совершенно забыв о том, что иногда страдают от приступов клаустрофобии. Например, сейчас. Прошу Хозяина дать мне подушку, чтобы снять головокружение. Потом Хозяин развязывает меня. Я могу вздохнуть спокойно! Я переворачиваюсь на живот. Он берет сначала плетку. Начинает меня пороть. Потом берется за стек — би-полярный аксессуар. От стека ощущения интереснее и интенсивнее.

              Хозяин фотографирует меня в таком положении — с красной от ударов попой. Я переворачиваюсь на спину.
       Предлагаю Хозяину что-нибудь написать на мне. Хозяин берет мою помаду и пишет «Мой член длиннее =)».
       — Я тебя надолго запомню! — смеются он.
       Хозяин раздевает меня. Ложится сверху и начинает возбуждать мне соски. Мозг в шоке! Тело в шоке! Что делать-то???
       Говорю Хозяину, что мне понравилось, когда он сидел сверху и что-то говорил мне на ухо. Снова ложусь на живот. Он ложится сверху и начинает что-то говорить мне на ушко. Я даже не разбирала что — настолько сильным и мгновенным было возбуждение. Начинаю стонать от возбуждения. Ну ничего себе у меня эрогенная зона…
       — Подожди! Я же еще ничего не делаю! — говорит Хозяин.

              — Сейчас мы проведем тебе операцию! — говорит Хозяин, и возвращая меня в привычное положение — на спине, подкладывает под меня полотенце. — Тебе больно не будет, потому что у меня средний размер.
       Он ложится сверху.
       — Ннееееет, — произношу я.
       — Что? — спрашивает Хозяин.
       — А как же…? Ну… — говорю я и указываю на соседнюю кровать, где разложены презервативы.
       — Ха, конечно же, у нас первый секс и я хочу от тебя детей, — смеется Хозяин.
       Он слазает с меня, идет к кровати и берет презерватив.
       — Хотя я же говорил, что ты сама выберешь! — говорит Хозяин и показывает мне три штуки на выбор: серый, зеленый и голубой. Я совершенно в этом не разбираюсь и не знаю какой выбрать… Хозяин, видя мою задумчивость, говорит: — Ну, тогда выбирай по цвету!
       — Голубой!
       Хозяин собирается брать смазку. Я, успевшая начитаться кучи статей на эту тему, умоляю Хозяина не использовать смазку, потому что у меня может быть аллергия. Моя кожа на самом деле склонна к аллергии на самые странные вещи. А вот на смазку… Здесь я побоялась проверять.
       Хозяин откладывает оставшиеся презервативы на соседнюю кровать и берет голубой. Надевает его и раздвигает мне ноги.
       — Я разрешаю тебе закрыть глаза, — говорит Хозяин. — Закрывай!
       Неа. Мне интересно. Он начинает входить в меня. Блин, больно. Но надо потерпеть.
       — Обхвати меня ногами, — просит Хозяин.
       Я в шоке. Реакцию видимо никакую не выдаю. Поэтому Хозяин повторяет второй раз уже жестче. Обхватываю его ногами. Хозяин снова пытается войти. Говорит, что я его выталкиваю. Нда… У тренировок на мышцы ног есть и обратная сторона — я перекачала мышцы. Не те.
       Переворачиваюсь на живот, Хозяин пытается войти сзади. Так у меня меньше болевых ощущений. Он снова просит меня перевернуться на спину. Раздвигает мне ноги и входит уже на всю длину… Ощущения жесть — будто режут ножом и разрывают на части. Я не хочу и не могу сдерживать крики.
       — Зая! Ты как? спрашивает Хозяин, смотря на меня, но не выходя. Хм, раньше я бы за «заю»…
       Больно. У Хозяина достаточно большой и толстый. Пытаюсь пошевелить руками или подать другой знак, но тело меня не слушается. Могу только бессмысленно улыбаться.
       — В отеле нет никого что ли? — Удивляется Хозяин.
       — Почему?
       — Иначе бы сюда сейчас понабежали…
       Хозяин выходит из меня и уходит в душ. Я лежу, накрывшись одеялом, отдыхаю. Хозяин выходит из душа и, выключая свет в номере, ложится рядом. Обнимает меня. Я пока немного скована, но это приятно.
       — Делай всё, как себе представляла, — говорит Хозяин.
       Аккуратно провожу рукой по его груди. Он ногой раздвигает мне ноги. Очень хочется спать, но Хозяин пока «не отпускает» меня. Долго лежим так, обнявшись.
       — Скажи честно: почему ты приехала? – спрашивает Хозяин.
       — У тебя голос приятный, — отвечаю я.
       — Ты приехала, потому что у меня приятный голос? – удивленно спрашивает Хозяин.
       — Да!

              — Пойдем в душ! – говорит Хозяин.
       Но я не хочу. Мне тепло, уютно рядом с Хозяином. К тому же очень хочется спать. Хозяин встает, включает торшер, берет, купленную в магазине, шоколадку, садится на меня и начинает ее есть. Да, у меня аллергия на шоколад, но я упрашиваю Хозяина дать мне кусочек…
       — И запомни, с утра я хочу проснуться от минета…
       Минут через двадцать Хозяин поднимает меня и мы заходим в ванную. Он ставит меня напротив большого зеркала и, обнимая меня, говорит:
       — Смотри, теперь ты женщина…
       Но я сильно хочу спать, поэтому взгляд концентрировать тяжело. Захожу по душ, делаю погорячее. Быстро моюсь рядом с Хозяином. Выхожу из душа. Сильно знобит. Заматываюсь в полотенце, прямо так дохожу до кровати, ложусь. Вроде согреваюсь. Хозяин возвращается и ложится рядом. Кровать узкая. Я стараюсь не занимать много места, поворачиваюсь боком. Рукой начинаю гладить Хозяина, обнимаю его за шею, пропускаю руку в волосы. Какой теплый.

Улыбаясь, тот подходил, держа в руках раскаленное добела клеймо. Рисунок представлял собой полумесяц, между рогами которого была выведена какая-то арабская буква.

— Видишь, это моя монограмма! Ее ты будешь носить до конца своей жизни! Давай!

Стиснув зубы и закрыв глаза, Элен ждала неизгладимого укуса раскаленного железа. И он наступил, ЭТОТ укус! Боль была такая, что у девушки перехватило дыхание! Раздалось шипение. Это шипел металл, остывая в НЕЙ! Непреодолимая сила разжала ее челюсти и исторгла жуткий вопль:

— О-о-о-о-о!!! А-а-а-а-а-а-а!! Госпо-о-о-о-о-ди!!! Н-е-е-е-е-т!!!

Клеймо отдернули. В лицо и на лобок плеснули ледяной воды. Однако несчастная девушка продолжала кричать. Подойдя к ней поближе, Саид резко ударил под ребра. Крик Элен захлебнулся, подняв голову, она обвела мучителей затуманенным взглядом.

— Прекрасно, Саид, теперь ошейники.

— Да, хозяин.

Элен почувствовала, как ее голову рывком поняли за волосы, шею охватило что-то холодное и тяжелое. Щелкнул запираемый замок, и гордая английская леди превратилась в рабыню Абдарахмана бен Юсуфа! От понимания этого Элен глухо застонала сквозь зубы. Очень болело клеймо, впечатление было, что там содрали кожу. Массивные, в полтора дюйма кольца оттягивали соски. Под ухом раздался вкрадчивый голос Юсуфа:

— Ну что, христианская собака, теперь ты поняла КТО ты? Отвечай, сука!!!

— Д-д-да.

— Хозяин!

— Да… хозяин.

— Так кто ты?!

— Я… я рабыня… хозяин.

— Ты МОЯ ничтожная рабыня для моих сексуальных извращений! Повтори!

— Я… ваша ничтожная рабыня, хозяин. Я… — из горла Элен вырвались отчаянные рыдания. — Я ваша рабыня для извращений.

— Хорошо! Теперь ты это поняла. Запомни, Англия и Лондон для тебя больше не существуют! Никто, повторяю, никто тебе не поможет! Поняла, рабыня?!

— Да, хозяин.

— Отлично! Саид, развяжи ее.

Как только Саид развязал веревки, Элен со стоном рухнула ничком. Руки отказывали повиноваться, плечи нестерпимо болели. Прижав воспаленные соски к холодному полу, она чувствовала, как уменьшается боль от проколов. Рядом слышался голос Юсуфа, задававшего те же вопросы Эмили. Потом послышался глухой удар, что означало, что старшая сестра признала себя рабыней. Однако долго понежиться ей не дали:

— Встать, рабыни! Саид, свяжи их, пусть пару дней побудут здесь, в клетках! Так, сегодня понедельник, приведешь их в четверг. Перед этим вымоешь сучек. Пока, красавицы, — с этими словами Абдарахман бен Юсуф покинул каземат.

— Эх, жаль, вы девственницы, — сокрушенно покачал головой Саид. — А то развлеклись бы!

Крепко связав запястья девушек, он подвел сестер к маленьким, полтора на полтора метра клеткам из толстых железных прутьев. Войти в клетку можно было, только встав на колени. С трудом, мешали связанные руки, Элен заползла в клетку. Глотая слезы, она наблюдала, как Саид пинками затолкал в соседнюю клетку Эмили и запер ее на висячий замок.

«Вот и все! Господи, за что это нам?!! Что с нами происходит? Ведь это Я, дочь английского аристократа, признала себя… и КЕМ? РАБЫНЕЙ! Я — рабыня!!! Посмотрел бы сейчас Джеймс на меня! Голая, с кольцами в сосках, с клеймом на теле и в ошейнике… Надо было соглашаться на его предложение… Дура я, дура! Что теперь с нами будет? Юсуф сказал, что мы предназначены для секса… Господи, помоги нам!»

По мозаичному полу прекрасного дворца быстрым шагом шел высокий, плотного телосложения человек в традиционной мавританской одежде. Густая, черная борода, пронзительный взгляд и властные манеры. Главный дворцовый распорядитель — это вам не просто так! Это фигура!

Звали этого человека Бен-Хассам. По своей жестокости он уступал только своему повелителю — Бен Юсуфу. Все служанки и дворцовые рабыни не раз испытывали на своей шкуре, причем в прямом смысле этого слова, необузданный нрав Бен-Хассама. Редкий день обходился без жестокой порки или еще более жестоких наказаний. К услугам Хассама было несколько палачей — негров племени короманти. Особенно выделялся Абдалла — огромный негр, чудовищной силы. Хотя палачи тоже были рабами, но природная свирепость вкупе с неслыханной жестокостью и вседозволенностью, делали из них жуткое орудие страха для остальных невольников и невольниц.

Кстати невольников-мужчин во дворце практически не было. Все работы по хозяйству выполнялись чернокожими рабынями. На всех рабынях были железные ошейники, а у некоторых, наиболее строптивых, или провинившихся, кольца в носах. Одеты девушки были в короткие, полосатые туники. Все слуги, включая рабов-палачей, имели право в любой момент удовлетворить свою похоть с этими рабынями. Малейшая провинность девушек вела к жестокому наказанию плетьми, а за крупные проступки рабынь, как правило, подвергали мучительной казни.

Оля,сидела у себя дома,читала книжку,и особо не о чём не думала.Ей было всего лишь 16 лет,и она не как не могла знать что её жизнь,сегодня изменится до не узнаваемости.Тут к её дому,подъехала карета барина,она знала что нужно делать в таких случаях.Она быстро вышла из дома,поклонилась барину что привело его в их края.

-Здравствуйте — произнесла Оля — что превело вас в наш край ?

-Помолчи девка — крикнул барин,и продолжил говорить со какими-то людьми,в его большой карете —

Она была,действительно очень большой,запрежены в ней были породистые кони,а внутри была какая-то суета.Оля,конечно не сильно услышала что там было.Но для вас — читателей,всё прекрасно слышно.

-Ну что,та ? — сказал барин,двум девкам, которые были его прислугай.Звали их Машка,да Катька. — Надоело мне по этим «захолустьям» ездить!

-Да да,та — почти одновременно сказали девки —

Пока шёл их диалог,Оля увидела сзади кареты прикреплённую повозку,она знала для чего они нужны и ужаснулась.Если слышна она сказала:

-Нет нет нет !Это же клетки,в которых барин перевозить рабынь!

-Хм,не плохая — с не большим раздражением сказал барин —
Что встали ?! — крикнул барин, вывел Олю из размышлений —
Выходите обе !И садите её в клетку

Обе девочки,примерно такого же возраста как Оля,может быть постарше на пару лет.Вышли из кареты,и приказали Оле залезть в клетку

-Нет! — прокричала Оля — Не за что!

И тут вышел барин,которому надоело долгое ожидание,Оля сразу приклонила перед ним колено.

-Ну ка,девка !Быстро села в клетку,не желаю я ждать большое

-Нет !

-Ах,ты ещё и дерзить мне посмела? Ну нечего,я из тебя то дурь выбью,либо сама садись,либо силой посадят.Но тогда,хуже будет,высекут прямо на главной площади!

Оля принесли тысячи извининий и параллельно села в клетку,в которую едва ли помещалась,пока они ехали она отчётливо слышала диалог барина и его прислуги,но вмешиваться не посмела.

-Хорошая,жопастая,но наглая какая.Ваше дело,когда приедем — усмехнулся барин — обучить её нашим премудростям её.

-Да господин

Когда приехали они,в большой,можно сказать дворец!Барин куда-то ушёл,а Олю открыли,довели до комнаты,и посадили за стол.И начали беседу

-Как звать то ? — сказала Маша —

-Оля,где я нахожусь ?Зачем меня сюда привезли ?

Обе девки усмехнулись,и начали объяснять всё Оле.

-Ты находишься в замке барина,зачем привезли ?Ты рабыня,самого барина,не всем так везёт.Многих вон -и Маша указала пальцем на лесо-пилку которая была видна из окна- ,многих туда отправляют.Там работают с утра, до ночи!И «съюлить» не получается,начнёшь халтурить — вон тот дядя даст кнутом по спине.А если будешь на постояннке работать плохо — могут и розгами высеч

-А вон,видешь пристань ?

-Да — ответила Оля —

-Так вот,там такие как ты и я,носят тяжёлые грузы.Только там всё жоще,намного жоще.Уронишь что то,так там без лишних слов повалят на землю,штаны сдёрнут,и отхлестают розгами 20 ударов.

— Оля прервала рассказ —

-А почему там,некоторые люди ходят голыми. — Заметила Оля,которая внимательно смотрела в окно —

— А,да это если человек больше 2 раз провинился,то ему конечно сначала 20 розог дают,а одежду потом не отдают до конца дня.А вон там,шахта,там всё хуже всего.Туда ссылают тех,кого взяли в плен,и некоторых обычных рабов.Но их,только если они очень сильно споротевляются когда их забирают,и так же они очень не красивые и мужского пола.Так вот что там происходит,дней отдыха — там просто нет.Люди капают группами,по 5 человек,к каждой группе привязан надсмотарщик.Если кто то халтурит,то надсмотарщик сразу записывает ему крапиву.

-А что такое крапива ?

-Сейчас расскажу,вон видешь там в далеке,большое зелёное поле ?

-Да вижу — уже чуть более спокойно сказала Оля —

-Так вот,есть ещё 4 таких поля.На каждое из них засаженно крапивой!Там работают в основном рабы,рабынь туда почти не отправляют.

— Оля её перебила —

-Так что за наказание — крапива —

-Пойдём со мной

Они вышли на главную площадь,и в её центре были странные приспособления,некоторые Оля сразу узнала,а о некоторых ей рассказала Маша.

-Вот посмотри, — и Маша пальцем указала на:скамейку,с небольшими выступами по краям, они были нужны,как позже Оля узнала что бы привязывать наказуемого. — Эту лавку обманывают 4 слоями крапивы,и крепят их.Потом туда животом в низ,ложится жертва,и сверху заказывают тоже 4 слоями крапивы.Каждые 20 минут их меняют,а сколько лежит там наказуемый зависит от решения барина.

-А что это такое ? — И Оля указала пальцем на деревянный столб,высотой он был около 2 метров.А шириной где то 20 на 20 см. —

— А это,столб для порки кнутом. Сейчас объясню,видешь тут лежит, 10 кнутов разной длинны и ширины,так вот.Того кто провинился за руки,привязывают толстой верёвкой к столбу,но так,что бы он мог бегать вокруг столба,а убежать не смог.Потом берут кнут и дают привязанному минимум 30,максимум 100 ударов кнутом.

И так Оле рассказали о всех приспособлениях,и когда они вернулись ей начали рассказывать о самом главном.

-В общем и целом,я рассказала тебе о том что тут происходит.Но самое главное тебе узнать о своей работе.Так вот,правил много так что внимательно слушай.

-Оля,полностью раздеться.

— Что ?! Нет!

-Если нет,то доложу барину и тебя высекут розгами 100 ударов.

— Оля поняла что тут,шутить не кто не собирается и быстро выполнила приказ —

Маша тоже разделась и начала рассказывать про,так называемые «позы»

Продолжение следует.

Глава, где я прилетаю в Чехию, но что-то идёт не так

Передо мной разъехались автоматические двери аэропорта Туржаны. Я вышла под яркое палящее солнце. Поставила чемодан на все четыре колёсика. Пришлось поставить руку козырьком, чтобы осмотреться.

Передо мной раскинулась Чехия. Если быть конкретней, то город Брно.

Если честно, я до сих пор пребывала в лёгком шоке. Впервые в жизни мне довелось выехать за пределы Рашки. И сразу Чехия. И сразу на работу. Постоянную.

Мне до сих пор не верилось, что я всё же решилась настолько кардинально изменить жизнь! Сменила, наконец, работу, с которой не могла уволиться три года! Уехала, наконец, из насточертевшей Рашки. Лет с семнадцати об этом мечтала, и вот, свершилось.

Мне двадцать четыре! У меня вся жизнь впереди! И я буду её строить в какой-нибудь из нормальных, цивилизованных стран. Первое время поработаю в Чехии. Может быть, тут и останусь. Может быть, перееду в другую часть Европы. Одно точно – в Рашку я больше ни ногой!

Мимо меня текла река людей. Я чувствовала себя в центре потока. Ощущала себя нерушимым колосом, которого никакой поток не сумеет повалить.

Ко мне подскочил лысый мужчина лет пятидесяти. Начал что-то говорить. На английском. Вроде на английском, потому как я не могу похвастать какими-то лингвистическими достижениями.

– Ай эм Раша, – ткнула я себя в грудь.

Меня должны были встретить. Именно для этого ещё в здании аэропорта я накинула лёгкую фиолетовую кофточку. Мы договорились с работодателем, что по прилёте я буду в ней.

– Раша! Раша! – залепетал мужчина, подхватил меня под руку и потащил к такси.

– Донт ноу! – проявляла я просто чудеса лингвистики. – Ай гоу то зе ворк.

– Йес, йес, – кивнул таксист. – Раша. Ворк, – и он схватил мой чемодан, понёс за выдвижную ручку к машине.

– Эй! Ты мне сломать вздумал?! – я вцепилась в его руку, заставляя поставить чемодан на горячий асфальт. – Ты мне ручку сломаешь!

Силы оказались крайне неравны. Лысый продолжал именно тащить мой чемодан за выдвижную ручку, видимо по тупости не догадываясь его катить.

– Раша. Ворк, – приговаривал он, глядя на меня и улыбаясь. – Раша. Ворк. Ворк. Раша.

– Да отпусти ты его, чёрт плешивый! – громко воскликнула я.

Увидела, что некоторые люди равнодушно поглядели на меня, даже не подумав вмешаться.

– Да отпусти ты! – я уже силой попыталась вырвать из рук лысого типа собственный чемодан и снова безрезультатно. – Помогите! Хэлп! Плиз, хэлп!

В этот момент от толпы отделился мужчина в белых коротких шортах и чёрной футболке без рукавов. Я невольно обратила внимание на его накачанные руки. Он подскочил ко мне, схватил за предплечье.

– Милена? – он вроде произнёс моё имя, при этом я его с трудом узнала из-за акцента.

– Да-да! – невольно остановилась я. – Йес! Милена!

Мужчина начал мне что-то говорить, но я молча указала на таксиста, продолжавшего нагло тащить мой чемодан к машине. Он быстро сообразил, в чём дело. Догнал лысого мужичка, схватился за чемодан. Секунд пятнадцать-двадцать они стояли и о чём-то переругивались. Таксист не собирался отдавать чемодан, вознамерившись отвезти клиентку куда-нибудь, вне зависимости от того, желала ли она куда-нибудь ехать. В конце концов мужчины перешли на повышенные голоса, затем мой сопровождающий силой забрал чемодан. Поставил на колёсики и покатил ко мне. Таксист что-то крикнул ему вслед. Явно обидное, так как прохожие покосились на мужчин. Мой сопровождающий остановился. Поставил чемодан. Медленно обернулся. Таксист понял, что запахло жаренным и быстро-быстро засеменил к машине.

Я улыбнулась. Будет, что вспомнить потом о первых минутах на чешской земле.

Мой сопровождающий подошёл ко мне. Вновь начал что-то говорить. Ломаный, переполненный согласными язык казался, одновременно, знакомым и чужим. Из всей его речи, точнее из жестов, я поняла, что надо следовать за ним.

Идти пришлось довольно далеко. Между технических зданий аэровокзала, через подземный переход, через огромную парковку, через маленький парк с хилыми деревцами. Хорошо, что мне пришлось нести лишь сумочку, а чемодан нёс сопровождающий. Он, кстати, ещё что-то говорил, а мне оставалось лишь кивать и улыбаться. Я откровенно не понимала, зачем он болтал, ведь прекрасно знал, что я из Рашки и по-чешски ни бум-бум.

Наконец, мы дошли к припаркованному на обочине белому микроавтобусу. Мой сопровождающий отрыл боковую дверь. Внутри было семь мягких и удобных кресел, в одно из которых я и опустилась. За рулём оказался длинноволосый тип в больших солнцезащитных очках.

– Здрасьте, – сказала я.

Он кивнул, глядя на меня в зеркальце заднего вида. Сопровождающий забрался следом. Поставил мой чемодан между сидений. С хлопком закрыл боковую дверь. В следующий миг заурчал двигатель. Мы тронулись. Внутри оказалось прохладно, работал кондиционер.

Не отрываясь, я глядела в окошко на проплывавшие мимо улицы, дома, людей, автомобили. Всё было привычно и непривычно одновременно. Все эти улицы, дома и люди выглядели чуть по иному, непривычно. Явственно ощущалось, что я не в другой город Рашки уехала, а нахожусь в другой стране. Другая архитектура, непохожие стили одежды, иные улицы. Машины, резвее что, не отличались от привычных. Единственное, среди них отсутствовали отечественные тазы.

Водитель с моим сопровождающим несколько раз перекинулись парой фраз. Я ничего не понимала. Единственное, мне показалось, что водитель произнёс моё имя. Хотя… могло и показаться.

Я прекрасно знала, куда мы ехали. Где-то на окраине Брно находился небольшой отель, по-нашему общежитие, где обитали такие же наёмницы, как я. Фирма занималась поиском персонала из бедных стран, предоставляла жильё, питание, и продавала наши услуги местным компаниям – отелям, ресторанам, прачечным и ещё десятку-другому бизнесов. Меня взяли официанткой – помогла внешность. По крайней мере, пообещали, что работать буду официанткой. Другой работой я тоже брезговать не собиралась. Главное, чтобы законной. Всё равно я здесь ненадолго. Подсобираю деньжат, подучу английский, испанский, немецкий – и рвану дальше, на покорение Европы. По моим подсчётам у меня это всё должно занять не более трёх-четырёх лет.

Пока ехали по городу, я обратила внимание, что в нём много всяких заводов, фабрик, складов и прочих огороженных, охраняемых территорий явно производственной направленности.

В какой-то момент мы выехали за пределы города. Несколько мгновений я пребывала в ступоре, ведь точно знала, что отель находился в черте города. Перед вылетом я даже по карте смотрела, где он.

– А куда мы едем? – повернулась я к сопровождающему.

Он хмуро глянул на меня. Даже что-то ответил. Естественно, меня такое положение вещей не устроило.

– Эй! Аллё! – я поднялась, похлопала водителя по плечу. – Куда мы едем?

Шофёр вовсе на меня не отреагировал. Впереди показался съезд на просёлочную дорогу, куда он и свернул.

– Эй! – повернулась я к сопровождающему. – Ты куда меня везёшь?!

В груди зрело чувство тревоги. Да что там зрело… оно уже вопило, что где-то я допустила ошибку, и дальше всё пойдёт не по плану.

Сопровождающий молча указал на кресло. Как собаке.

– Да, конечно! – хмыкнула я. – Разбежалась! Жене своей…

Договорить не успела. Микроавтобус затрясло на ухабах. Меня начало кидать из стороны в сторону, отчего я несильно стукнулась головой о единственный поручень в салоне. Сопровождающий подскочил и силой усадил меня на ближайшее сиденье. Впрочем, я была не против, уж очень сильно микроавтобус трясло на грунтовой дороге.

Несколько минут я пребывала в глубоком ступоре. Не знала, что дальше делать, как быть. Да, в сумочке мобильник, но куда по нему звонить? Не ноль два же, в конце концов, набирать?! И не сто двенадцать? Местной симкой я ещё не обзавелась. Да и что делать в подобной ситуации, в чужой стране, понятия не имела.

«Всё будет хорошо!» – решила я.

Заставила себя поверить в это утверждение. В конце концов, что может случиться?! Я в Европе – самом цивилизованном месте планеты!

Микроавтобус вскоре остановился возле продолговатого серого дома с зарешёченными окнами. Мотор заглох. Мой сопровождающий отрыл дверь. Подхватил мой чемодан и покинул салон. Водитель выбрался. С улицы дохнуло жарой. Я продолжала сидеть. Впрочем, недолго. Человек, встретивший меня в аэропорту, показал мне жестом, чтобы выходила. Несколько мгновений я сомневалась. Потом поняла, что сидеть в машине, при любых раскладах, не имело смысла.

Стоило мне обеими ногами ступить на потрескавшийся асфальт, как водитель и сопровождающий подхватили под руки и небрежно потащили к двери.

– Эй! – взбрыкнула я. – Полегче можно?!

На мои возмущения не обратили внимания. Металлическая дверь открылась. Я увидела ещё одного мужчину. Он мне напомнил гангстера. Вероятно, тоненькими усиками и хитрыми глазами. А ещё его пальцы были в перстнях, точно у цыганки.

Меня бесцеремонно затащили внутрь. Мы оказались в маленькой комнате, где стояли два деревянных стула, да старый пустой стол. Меня отпустили. Дверь захлопнулась. Послышался звук закрытия замка. Не успела я что-либо предпринять, как человек, встретивший меня в аэропорту, сдёрнул с моего плеча сумочку, передал её мужчине с усиками.

– Эй! – сделала я шаг и протянула руку, намереваясь забрать собственность. – Так дело…

Закончить не получилось. Мужчина с усиками наотмашь ударил меня по лицу. Не удержавшись, я грохнулась на пол. Пока приходила в себя и поднималась на ноги, содержимое моей сумочки вытряхнули на стол. Гангстер – так я про себя назвала мужчину с усиками – деловито пошарился в моих вещах, забрал паспорт, билет, мобильник. Положил всё это в карманы брюк.

Медленно, но верно, я начинала понимать, во что вляпалась. Я одна, за пределами города, в чужой стране, без знания языка, а теперь ещё без документов и телефона… Передо мной явственно замаячили все сказки о сексуальном рабстве, которые раньше слышала и читала.

Однако в глубине души ещё зрела надежда, что ошиблась, что всё нормализуется, что всё станет ясно и понятно.

Я ошиблась.

Глава, в которой меня сделали рабыней

Даже не представляю откуда, но в руках Гангстера появился кляп. Такие я видела во всяких БДСМ-роликах. Красный шарик на кожаном ремешке. Мужчина с усиками сделал ко мне шаг, явно намереваясь засунуть эту штуковину в мой рот.

Я отшатнулась.

– Да пошё… – вновь не сумела закончить фразу.

Водитель заломил мне руку так, что я вскрикнула. Уже в следующую секунду в моём рту оказался красный шарик, а Гангстер принялся застёгивать ремешок на моём затылке. Свободной рукой я попыталась прервать это непотребство. Нет тут то было. Её перехватил мужчина, встретивший меня в аэропорту. Меня заломали, точно зечку, а в следующее мгновение запястья ощутили прохладу наручников. Через мгновение мои руки отпустили. Я стояла перед тремя мужчинами с руками в наручниках и кляпом во рту. Сказать, что мне было страшно – не сказать ничего. В следующий миг мир окутала тьма. Мне на голову набросили мешок. Затем подхватили под руки и потащили.

Я сопротивлялась, брыкалась, активно вопила, но никаких серьёзных действий уже предпринять не могла. Лязгнули замки, скрипнули петли. Меня обдало уличным жаром. Потом меня вновь бросили в кресло. Вероятно в то, в котом я сюда и прибыла. Спустя минуту замурлыкал двигатель. Хлопнули сразу две двери – боковая и водительская. Затем микроавтобус тронулся.

Тогда я и заплакала. От безысходности. От несправедливости. От отчаянья. От бессилия.

Вновь мы проехали по ухабистой просёлочной дороге. Выбрались на трассу. А потом долго-долго куда-то мчали. По крайней мере, в абсолютной тьме мне казалось, что долго. Водитель с моим сопровождающим несколько раз переговаривались. Гангстер, похоже, с нами не поехал. Или молчал. В какой-то момент водитель включил радио. Уши начала резать бодрая речь на незнакомом языке. Конечно, я знала, что это чешский, но от этого не легче. Ведущие весело болтали, даже не догадываясь, что их голоса слышит женщина, чья жизнь может оборваться в любой момент.

У меня в груди похолодело. По телу пробежала дрожь. Впервые мне в голову пришла мысль, что меня, может быть, никто и не собирался ни в какое сексуальное рабство брать. Меня могли просто пустить под нож. Вытащат все органы и выкинут. Закопают в безвестной могиле в лесу.

Девятым валом захлестнул ужас. Самый натуральный. Никогда-никогда мне не было так страшно, как в этот момент.

Замычав, я вскочила с кресла, стукнулась головой о потолок микроавтобуса, ломанулась вправо, где, по моим представлениям, находилась дверь. В следующий миг пребольно стукнулась головой. Вероятно о единственный поручень. Перед глазами всё поплыло. Я очутилась на полу. Машина повернула. Меня качнуло вправо. Крепление одного из кресел впилось в бок. Сопровождающий что-то сказал. Затем сильными руками поднял меня и усадил на сиденье.

Я чувствовала, как из глаз текли слёзы. Опустошение в душе мешало связно мыслить. Приводила в ужас неизвестность. В темноте время сильно-сильно растянулось. Мне уже начало казаться, что микроавтобус двигался вечность, что мы вот-вот или в Рашку приедем, или в США. От кляпа начало сводить нижнюю челюсть. Скопилась слюна, которую толком не получалось сглотнуть. Может быть, в другой ситуации она бы и мешала, но в этот момент меня переполнял ужас, напрочь затмевающий другие ощущения.

Наконец, я более-менее успокоилась. Даже если меня везли на трансплантацию органов, то в данный момент я всё равно ничего не могла поделать. Машина много раз тормозила и останавливалась. Затем каждый раз трогалась. Из чего я сделала вывод, что мы двигались по городу и тормозили на светофорах. Затем авто очередной раз затормозило. Правда, в этот раз, двигатель умолк. Затем раскрылась боковая дверь, после и водительская. Не прошло и минуты, как меня подхватили под руки и куда-то потащили. Вначале окутала уличная жара. Потом я услышала едва уловимый скрип петель. После меня затащила в прохладное помещение и куда-то поволокли. Несколько раз я честно попыталась дёрнуться, вырваться, голосила, но это ни к чему не привело. Меня тащили по коридорам. По одному, другому, третьему. Точнее сказать, мне казалось, что по коридорам. Я переступала ногами, но не успевала за шагом мужчин. Туфля с левой ноги слетела. Я замычала, пытаясь об это сказать, но бесполезно. В какой-то момент услышала женский голос. Один из мужчин, кажется водитель, что-то ответил. Затем меня потащили дальше. В какой-то момент мы остановились. Мою правую руку отпустили. Раздалось несколько щелчков замка. Скрип двери. Меня толкнули в спину, заставляя шагать вперёд. Шаг, другой, третий. После пятого шага меня полностью отпустили. Я почувствовала возню возле запястий. В следующий миг мои руки стали свободны. Теперь ощутила, что наручники, как оказалось, основательно передавили мне руки. Невольно я потёрла запястья, разгоняя кровь. В следующий миг с головы сдёрнули мешок. Свет ударил по глазам, отчего пришлось зажмуриться. В это время с меня сняли кляп. Оказалось, я к нему даже успела привыкнуть. Пусть и на мгновение, но без него оказалось неудобно. Получилось, наконец, закрыть рот. Ощущения от этого показались странными и непривычными. Проглотив накопившуюся слюну, я проморгалась.

В первый миг мне показалось, что я очутилась в тюрьме. Передо мной была вытянутая комната, по обеим стенам которой находились двухъярусные металлические кровати. На них лежали старые, затёртые матрасы. Оканчивалась комната маленьким зарешёченным окошком. В комнате оказалось много девушек. Абсолютно все – голые. Абсолютно все – молодые. Абсолютно все – стройные и красивые.

Все, как одна, смотрели на меня. Кто-то из них лежал. Кто-то сидел. Кто-то стоял.

За спиной захлопнулась дверь. Невольно я повернулась на звук. Услышала, как повернулся ключ в замке. Увидела туалет без стенок. Рядом располагалась замызганная душевая кабина.

Всё-таки не на органы меня решили пустить. Хоть какой-то плюс во всей сложившейся ситуации.

– Привет, – сказала я.

Никто не ответил. Все девушки глядели на меня потухшими глазами, в которых без труда читалась бессилие. Впрочем, враждебности я тоже не заметила.

Судя по всему, я попала в сексуально рабство. Попала в ситуацию, которую считала сказочной.

Мои злоключения только начинались…

Глава, где я вижу то, чего бы предпочла никогда не видеть

Русских девочек среди моих новых знакомых не оказалось. Даже не нашлось никого из бывшего СССР. Если честно, меня это удивило. Неужели я одна такая дура? Так нет! Глаза говорили обратное. В этой комнате-камере нас было около двадцати.

Жестами я спросила, какая из коек свободна. Мне указали на ближайшую к туалету – верхнюю. Со мной пытались говорить, но мне оставалось лишь разводить руками и говорить, что я русская и не понимаю их балаканья. На удивление, от меня быстро отстали, поняв, что ничего добиться не получится. Впрочем, мне это тоже было не на руку. Я не могла узнать ничего. Одно ясно точно – двадцать красивых и обнажённых девушек держат взаперти с одной определённой целью.

Ещё до конца не поверив в происходящее, я забралась к себе на койку. Матрас неприятно пах, но ничего не оставалось, как лечь. Не стоять же, в конце концов?! Отвернувшись к стене с непонятного цвета облупившейся краской, я притянула ноги к груди. До сих пор не верилось, что со мной произошло подобное. Не верилось, что я – сексуальная рабыня. Мне всегда казалось, что подобное из области фантастики. Всегда казалось, что инопланетян в супермаркете проще встретить, чем попасть в сексуальное рабство в наше время. Да ещё ни в каком-нибудь Южном Судане, а в центре цивилизации! В Европе!

Я закрыла глаза. Из глаз невольно потекли слёзы. Как я могла в подобное влипнуть?! Ведь просто ехала на работу! Хотела вырваться из этой чёртовой Рашки!

Не верилось! Я сплю! Просто сплю! Вот-вот проснусь в своей кровати и подумаю, какой чудный сон мне приснился, будто я поехала в Чехию на работу.

Три раза я честно пыталась проснуться, но каждый раз перед глазами оказывалась непонятного цвета стена с облупившейся краской.

Девушки разговаривали между собой, причём на разных языках и разбившись по группкам. Под их непрекращающийся гул голосов я незаметно уснула. Снилась какая-то тарабарщина. То меня преследовал огнедышащий бык, а я убегала от него по зеркальному лабиринту. То мчалась на машине прочь от пылевого облака, в котором явственно прослеживались громадные лица, они раскрывали рты, пытались меня проглотить. То бежала за сыном, а он с весёлым хохотом нёсся к обрыву. Я кричала ему остановиться, но сын не слушал и, в конце концов, падал, а мне оставалось лишь прыгнуть следом. Сына у меня, кстати, нет, но это я поняла уже в реальности, куда меня выкинуло из-за накатившего ужаса.

В комнате стало чуть темнее, подбиралась ночь. Стоило мне подняться с кровати, как дверь открылась и двое незнакомых мужчин вкатили стол на колёсиках. На нём стоял большой чан с какой-то похлёбкой, стопка глубоких металлических мисок, стакан с ложками. По камере разлился пьянящий аромат чего-то съестного, но чего именно – непонятно. Желудок от этого аромата возбуждающе заурчал.

Обоим мужчинам было слегка за тридцать. Видно, что со спортом они дружили. Лёгкая небритость придавала им брутальности. А ещё они были чем-то неуловимо похожи. Они могли быть братьями. Если и не родными, то двоюродными точно.

Девушки возбуждённо загалдели, заулыбались. Меня их поведение поразило до глубины души. Их собирались накормить какой-то дешёвой похлёбкой. Точно рабынь. А они и рады. Никто из них даже не думал смущаться оттого, что они полностью обнажены перед двумя мужчинами.

Я стойко крепилась до последнего. Один из мужчин стоял перед дверью, зорко глядел за порядком. Второй разливал варево по мискам и, вместе с ложкой, давал очередной девушке. В конце концов, я не смогла противиться голоду. Спрыгнула с койки и стала последней в очереди. Передо мной было ещё две девушки. Видела, как многие уже с аппетитом ели. Лишь некоторые дожидались, когда похлёбка чуть остынет. Подошла моя очередь. Оба мужчины чуть ухмыльнулись, глядя на меня. Тот, что стоял у двери, что-то у меня спросил.

– Пошёл на хер, – ответила я ему.

Оба заржали, точно я выдала самую смешную в мире шутку. Потом мне брякнули из порядком опустевшей кастрюли похлёбку в металлическую миску. Я подошла к своей двухъярусной кровати. На нижней койке сидела и с удовольствием улетала похлёбку миловидная миниатюрная шатенка.

– Можно? – спросила я, указав на место рядом.

Девушка вначале вообще на меня не отреагировала, полностью сосредоточившись на пище.

– Эй, – потрогала я её за плечо. – Можно? – указала на место рядом с ней.

Шатенка, не глядя на меня, буркнула что-то в ответ. Мне пришлось это расценить как приглашение.

Мужчины остались в камере, лениво наблюдали за нами. Я сунула первую ложку похлёбки в рот. Горячая и слишком солёная. А ещё послевкусие осталось странное. Будто я облизала жареную рыбу, вымоченную в растительном масле. Неприятное послевкусие. Однако желудок отреагировал по-иному. Он радостно заурчал, требуя ещё. Пришлось давать ещё. И ещё. И ещё. Миска, на удивление, пустела с феноменальной скоростью. При этом доела я последней. Все девушки по завершению трапезы относили свои миски на стол. Так же поступила и я.

Мужчины покинули камеру. Зловеще проскрежетал ключ в замке. В этот момент мой взгляд упал на душевую кабину. Недолго думая, решила искупаться. Разделась, осторожно сложила вещи на верхнюю койку. Под тёплыми струями воды оказалось хорошо, просто шикарно. Хоть что-то приятное во всём этом липком ужасе.

Однако, искупавшись, я поняла одну неприятную вещь. Полотенца-то нет. Вообще. Ни у кого. После того, как вышла из душевой кабины, ждал очередной неприятный сюрприз. Моих вещей на койке больше не было. Даже трусы – и те исчезли.

– Кто взял? – спросила, оглядев девушек.

На меня демонстративно не обращали внимания. Я прекрасно понимала, что коллеги по несчастью меня не поняли. При этом великолепно знала, что эти сучки догадались, что я спросила.

– Кто взял мои вещи? – со сталью в голосе произнесла я.

Мне никто и не подумал отвечать. Каждая из девушек делала вид, что крайне занята каким-то своим делом.

В этот момент я уже основательно начала подмерзать. Ощущала себя мокрой собакой, выкинутой хозяином на улицу. От кончиков пальцев на ногах, до макушки покрылась гусиной кожей. В носу защекотало. Захотелось плакать. От обиды. От несправедливости. От отчаянья. Всё это усиливало то, что я не понимала, за что мне такое наказание?

Может быть, я бы и расплакалась. Точно бы расплакалась. Однако в этот момент в дверь вонзился ключ, с металлическим звоном завертелся в скважине. Шестое чувство подсказало, что это за мной.

Дверь распахнулась. В комнату-камеру вошли двое – те двое, кто недавно принёс еду. Оба моментально нашли меня взглядом. Собственно это не представляло трудности. Мужчины одновременно ухмыльнулись, отчего по моей груди пополз липкий страх, который тут же опустился в живот, перебрался в бёдра, спустился до ступней. В этот момент я заметила, что в камере повисла тишина. Окинула быстрым взглядом девушек – все глядели на меня. В их глазах я без труда прочитала любопытство, а у некоторых даже злорадство.

Мужчины двинулись ко мне. Я сделала шаг назад и упёрлась в койку. Могла побежать влево, но это дало бы отсрочку лишь на пару-тройку секунд. Куда бежать из камеры?

Тот, что наливал еду по мискам, что-то произнёс. Неужели он думал, что я его понимаю?

– Не подходите! – выставила я перед собой руки. – Моргала выцарапаю!

А уже в следующий миг эти двое меня скрутили так, что мне оставалось лишь приплясывать на носочках и повизгивать от боли. Даже не представляю, как у них это получилось так быстро и так профессионально. Вероятно, всему виной большой опыт. Кто-то из них хлопнул меня по попе. Кожу ожгло огнём, отчего я дёрнулась и доставила себе ещё большую боль в вывернутых суставах рук.

– Отпустите, уроды! – закричала я. – Мне больно! Отпустите!

Конечно, никто и не подумал меня отпускать. Вместо этого заставили выйти из камеры в таком, согнутом положении.

Меня куда-то повели. Куда? В тот момент меня это мало интересовало. Я шла на цыпочках, с вывернутыми руками, с выступившими на глаза от боли слезами.

– Отпустите, уроды! – голосила я. – Мне больно! Отпустите!

Шли мы по коридорам какого-то обшарпанного здания не более двух минут. Скорее, даже меньше. Однако эти две минуты растянулись для меня в семь часов! Передо мной несколько раз открывали двери. Мне уже начало казаться, что эта экзекуция не закончится никогда. Начало казаться, что руки вот-вот выйдут из суставов, и понадобится врачебная помощь. А где-то на краю сознания быстро росла паника, что ещё немного и руки вообще сломаются, и тогда я останусь калекой на всю жизнь.

Ничего подобного не произошло. В какой-то момент меня отпустили. Я сумела выпрямиться. Рук я уже не чувствовала. Кровь начала приливать к конечностям, отчего в пальцах закололо.

Невольно осмотрелась. Меня привели в продолговатую комнату. В одной из длинных стен было пробито множество дырок, размером чуть больше моей головы. К каждой из дырок была приделана деревянная койка с тремя металлическими зажимами. Назначения комнаты я не поняла. Впрочем, ненадолго…

Мужчины схватили меня за шею и заставили опуститься на одну из деревянных лежанок. Лицом вверх. Причём мои ноги, до самой талии, оказались в дырке. Удивительно, но я туда пролезла! Не успела я что-либо понять, как на моей шее захлопнулся зажим. Ноги висели где-то в другом помещении, и я едва доставала кончиками пальцев до холодного пола. Край деревянной скамьи неприятно давил в копчик.

– Что вам от меня надо, козлы? – прорычала я.

Попыталась левой рукой сдёрнуть металлический зажим с шеи. Но мужчины зря времени не теряли. Уже через мгновения мои руки находили в двух других зажимах. Теперь я отчётливо поняла, для чего нужна эта деревянная скамья – чтобы крепить верхнюю часть туловища. А дырка-то для чего?! Что они собрались делать с моими ногами в другом помещении?

Ответа долго ждать не пришлось. Мужчины, сопровождаемые моими ругательствами, вышли. Несколько минут я находилась в тишине, недоумении и неудобной позе. Затем обе мои ноги оказались в чьих-то руках. Невольно я дёрнулась, но меня держали крепко. Мои конечности подняли на девяносто градусов, прислонили к стене с другой стороны, а потом лодыжки почувствовали холод металла. Мои ноги были закреплены и чуть расставлены с другой стороны стены. Если учитывать, что я обнажена, то получилось, что моя попа и киска была доступна любому…

Однако я всё равно ещё не понимала, что происходило. Неужели это и есть сексуальное рабство?

Прошло минут пять, прежде чем в помещение ко мне начали заходить другие девушки. Они не смотрели на меня, словно стеснялись, хотя я пыталась поймать взгляд хоть кого-нибудь. Каждой хватило места, никто не остался не у дел. Столов оказалось в точности столько, сколько и сексуальных рабынь. Правда потом я увидела кое-что странное – их не пристёгивали к столам. Никого. Мужчины просто удостоверились, что девушки легли, а потом вышли из помещения, закрыв его на замок. После я скорее догадалась, нежели увидела, что они прошли с обратной стороны стены, и закрепили ноги всех точно так же, как и мои.

Некоторые девушки переговаривались, но тихо, полушёпотом, словно их могли услышать и наказать. Меня поражало их спокойствие. Их невозмутимость. Неужели всё идёт так, как и должно идти? Неужели это, по их мнению, и есть нормальная жизнь?

Как же у меня чесался язык! Хотелось кричать! Правда, я понимала, что всё это бессмысленно. Меня никто не поймёт, а крики вызовут лишь надзирателей, которые явно со мной церемониться не будут.

Ноги стали затекать. Поза стала жутко неудобной. Попыталась повернуться так и эдак, хоть как-то сменить положение, но безрезультатно.

А потом я услышала мужские голоса. Один, второй, третий, четвёртый. Они приближались. С другой стороны стены. Девушки активно зашептались между собой.

В этот миг я и поняла – началось.

Школа рабынь

В комнате воцарилась гробовая тишина, Ирина тайком поглядывала на мужчин, но они сидели, как вкопанные и не подавали признаков жизни.

Несколько долгих минут все сидели не шелохнувшись, наконец-то один из мужчин подал голос:

— Ты понимаешь, что для тебя сейчас наступает самый важный этап в твоей жизни, деточка?

Его голос был довольно старым, и Ирина задумалась, сколько же лет этому человеку? Поэтому не сразу ответила на его вопрос.

— Ты слышала вопрос? — снова переспросил он.

— Да, я слышала, я все понимаю, — ответила она.

— Тогда начнем! Вставай и раздевайся, затем покрутись, мы должны оглядеть тебя. С сегодняшнего дня, ты не принадлежишь самой себе и полностью являешься собственностью ордена.

Ирина заметно побледнела и ее сердце забилось с удвоенной скоростью. Что делать? Бежать? Кто они? Что хотят от нее? А если они тоже захотят бить и насиловать ее, как и те ублюдки, на квартире старой ведьмы?

“С другой стороны, ради бабули… Эти люди настроены серьезно, и что-то мне подсказывает, что им можно верить…”

Ирина медленно разделась и смущенно встала перед мужчинами в масках. Один из них, чей голос она еще не слышала, показал ей пальцем, чтобы она покрутилась.

Девушка медленно покрутилась вокруг своей оси и остановилась лицом к мужчинам. Она стояла, опустив голову и все ее тело тряслось от страха.

В ее голове крутилось огромное количество мыслей и она даже не пыталась их осмыслить. Наоборот, пыталась убедить себя, что все это какая то шутка и скорее всего, сейчас мужчины снимут маски и скажут, что она участвует в необычном розыгрыше, или ее снимают скрытой камеры.

— Подойди ко мне, дитя моё, — снова раздался все тот же голос, и Ирина подошла к нему.

— Преклони колено, — он дотронулся до ее головы, когда она склонила ее перед ним в почтении и продолжил: — Дитя, сегодня твой первый день, когда ты, наконец-то, найдешь свое предназначение и станешь служить великим жрецам, ты станешь собственностью нашего братства, всеобщей вещью, которой каждый сможет распоряжаться по своему усмотрению. Но ты не должна переживать по этому поводу, помни, это твой первый шаг к великим знаниям! Твоё бренное тело ничто, а душа — это нечто великое!

Ирина еще больше задрожала от его слов, но не проронила ни слова.

— Ты клянешься выполнять все, что от тебя потребует братство и быть хорошей рабыней для нас? — он приподнял ее подбородок и заглянул в ее глаза.

— Я… не знаю… Я не знала, что надо быть рабыней… И я не знаю, что это значит… Что мне нужно будет делать? — залепетала она испуганно.

— Дитя, ты уже приняла свою участь, отказа быть не может! Процесс твоей инициации запущен и испытание вот-вот начнется. Сопротивляться бессмысленно и более того, опасно! За каждый твой отказ повиноваться, ты будешь получать наказание!

— Пожалуйста, только не бейте меня, я очень боюсь боли, — Ирина в ужасе смотрела в его смеющиеся глаза и пыталась понять, как ее угораздило попасть в эту странную ситуацию и что ей дальше делать.

— А вот это, деточка, зря… — сказал сидящий посередине мужчина в маске, похожей то ли на собаку, то ли на быка, — Боль нужно любить, она освободит тебя и поможет перебороть страх перевоплощений!

— Ничего, все понемногу, — успокоил его первый, — Не пугай ее раньше времени, ато она сейчас со страху помрет раньше времени.

Он повернулся к Ирина и более добрым голосом произнес:

— Давай, дитя моё, покажи, что ты умеешь!

Ирина с недоумением посмотрела на него:

— Что вы имеете ввиду?

— Ты когда-нибудь удовлетворяла мужчин орально? — снова спросил он.

— Нет, — растеряно ответила Ирина и густо покраснела.

— Но ведь ты уже не девственница, ведь так? — снова не унимался первый.

— Уже нет… — опустив голову, тихо произнесла Ирина.

— Еще раз повторяю, чтобы у тебя не возникало лишних вопросов, ты пришла сюда сама, тебя никто не тащил силком, ведь так? — он наклонился и внимательно посмотрел в лицо Ирины.

— Так, — вымолвила она, еле слышно.

— Дитя, ты очень красивая и умная девушка. И я очень хочу, чтобы ты осталась в нашем братстве и стала одной из нас, и я очень хочу поближе узнать тебя. Но у нас есть для этого несколько условий, которые ты не должна нарушать. Слушай меня внимательно и не перебивай. То, что я тебе рассказываю, изменит твою дальнейшую жизнь и поможет измениться, стать лучше. Ты должна будешь выполнять все правила нашего братства, как новичок. И если ты их нарушишь, мы с тобой сразу же попрощаемся. — мужчина сделал многозначительную паузу и горделиво выпрямился. — Ты готова познакомиться с правилами?

— Да, — выдохнула Ирина, — Готова.

— Итак, ты делаешь все, что тебе говорят члены братства и не задаешь вопросов. Чего бы тебя не попросили сделать, ты делаешь это безропотно. Ты должна понимать, что ты находишься на самой низшей ступени познания и все, кто выше тебя в братстве, имеют полное право пользоваться тобой по своему разумению. А слово старших для тебя — закон. Это понятно?

— Да, — Ирина сглотнула слюну, ощущая, как страх проникает в самые глубины ее подсознания.

— Далее, ты никому не должна говорить о том, что проходишь обучение в нашем ордене. С сегодняшнего дня тебя будут учить тому, как ты должна вести себя со старейшинами и другими адептами. Все контакты на стороне — неприемлемы! Для нас не составляет труда читать твои мысли. И если я или кто-то из братьев, узнаем, что у тебя появился кто-то на стороне, то тебе несдобровать!

Ирина еще больше затряслась при этих страшных словах, но продолжала сидеть перед странным мужчиной в маске, опустив глаза в пол и пытаясь не расплакаться.

— Лучше тебе не знать, что с тобой будет! — грозно добавил он. — Еще никто, прикоснувшийся к сакральным знаниям, не уходил просто так! Ты вступила в священный орден и тебе открылась завеса древнего знания, которое мы храним в тайне. Отныне, ты принадлежишь нам! Тебе придется разорвать все свои связи и знакомства, отныне для тебя существуем только мы и весь твой круг общения теперь будет с членами ордена.

— Да у меня и нет знакомых, только бабушка… — вставила свою реплику Ирина.

— Не перебивай! — мужчина прикрикнул на нее, заставив вздрогнуть, — Мы все знаем про твою бабушку и теперь ты можешь за нее не переживать, она под нашим покровительством. Мы научим тебя всему, и ты сможешь переселить ее душу в новое тело.

— Когда вы научите меня?! — с надеждой и трепетом произнесла Ирина, поднимая глаза на говорящего мужчину.

— Как только ты будешь готова! — снисходительно добавил он.

— Но я уже готова! — почти закричала Ирина, — Я готова, клянусь!

Все трое мужчин рассмеялись и переглянулись.

— Дитя, ты еще ничего не знаешь! Тебе предстоит долгий путь смирения и отречения. Ты сама только недавно сказала, что боишься боли, ведь так? — снова спросил ее собеседник.

— Да, — опустив голову, тихо произнесла Ирина. — Но ведь ее все боятся…

— Ты — это не все! У тебя — свой путь! И ты сейчас, на верном пути! Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Миллионы людей всю жизнь ищут спасение, вступают во всевозможные религиозные секты, а перед тобой открываются знания, за которыми гоняются веками и не могут найти! Ты понимаешь, как тебе повезло? — он снова поднимает ее подбородок и тянет к себе.

— Да, — выпалила Ирина, открыв рот от изумления, — Понимаю…

— Тогда, не будем терять времени и начнем! — весело добавил мужчина.

— Хорошо, я согласна, — пробормотала Ирина, совершенно не понимая, о чем он говорит и что предлагает начать.