Рассказ о порке мужа

История, которую я расскажу, началась 11 лет назад, когда я в 19 лет вышла замуж за отличного парня Андрея. Я влюбилась в него по уши и до сих пор очень люблю и жить без него не могу. После свадьбы мы стали жить отдельно от родителей, налаживали быт и, конечно, как молодая пара, очень много и часто занимались сексом. До Андрея у меня не было парней, я была девственницей, в общем, у нас было всё отлично, так сказать, полная идиллия. А вот года через три я начала замечать, что в плане секса у нас нет никакого разнообразия всё обыденно и надо было что-то менять. Андрей наверно то-же это понимал, и вот однажды перед сексом, когда он раздел меня до гола, то сразу положил к себе на колени попой к верху и отшлёпал ладошкой не очень сильно, но много раз.

Я помню, он тогда сильно возбудился да и я вся промокла и у нас произошёл офигенный секс, мы получили как-бы новые ощущения. В дальнейшем Андрей частенько меня шлёпал ладошкой, а через какое-то время предложил попробовать ремешок, я сначала воспротивилась, но он настоял и я согласилась. Помню я разделась до гола и легла на кровать, Андрей ударил несколько раз своим кожаным, широким ремнём не очень сильно, а потом сильнее и сильнее, я начала уворачиваться и закрывать попу руками и тогда муж привязал меня к кровати и продолжил пороть. Было очень больно я начала кричать и тогда Андрей сделал мне кляп из какой-то тряпки я уже не помню. После этого муж порол меня ремешком примерно раз в месяц, потом чаще и чаще.

Мы много получали информации на форумах о порке и примерно через год муж решил, что будет пороть меня точнее, как он сказал наказывать каждую субботу в три часа дня. Первое время Андрей меня привязывал и порол в одной позе, но месяца через три я научилась терпеть боль и муж перестал меня привязывать, начали появляться новые позы и девайсы. Муж получал огромное удовольствие да честно говоря и мне начало всё нравиться и в некоторых случаях доставлять удовольствие. Продолжалось это около года, муж с каждым разом вводил новые правила и с каждым разом порол намного сильнее, но я забеременела и для меня наступил полутора годовой перерыв. Муж не наказывал меня, ни вовремя беременности, ни вовремя кормления ребёнка грудью, но Андрей сказал что наказания продолжим, как только я перестану кормление грудью.

После рождения сынульки я самостоятельно кормила его семь месяцев, а потом молоко пропало и муж возобновил субботние наказания, но он сказал, что два с половиной месяца будет пороть меня один раз в месяц, следующие два с половиной месяца два раза в месяц это что-бы я привыкла, а когда ребёнку исполниться год, то будет наказывать меня каждую субботу. После долгого перерыва было трудно привыкать и все пять месяцев которые Андрей выделил мне для того, что-бы привыкнуть он меня привязывал и вставлял кляп.

Так совпало, что годик сыночки выпал на субботу, мы отпраздновали, а когда у малыша был тихий час муж меня выпорол. С этого момента и уже четыре года Андрей наказывает меня каждую субботу, исключения составляют месяц перед отпуском плюс месяц отпуска, если мы едим к морю, если нет то наказания не приостанавливаются, и декабрь месяц плюс новогодние праздники, потому-что как правило перед новым годом да и в праздники мы с друзьями ходим в сауну и естественно, что-бы никто ни о чём не догадался на моей попе не должно быть рубцов. Так-же если какой-либо праздник включая мой день рождения попадал на субботу муж так-же меня не наказывал, а количество ударов предназначенные на эти дни полностью прощались.

Нашему сыночка сейчас пять лет, мужу тридцать один, мне тридцать, а зовут меня Наташа. Четыре года каждую субботу муж Андрей наказывает меня. Многие спросят почему я с этим смерилась что я ощущаю во время порки. Почему смерилась честно сказать не знаю скорее всего потому-что очень сильно люблю мужа, боюсь его потерять и ради него готова на всё, даже на то, что произошло в последние полтора года, ну не буду забегать в перёд обо всём по порядку. Во время порки я конечно в первую очередь ощущаю боль, но научилась её терпеть. В моральном плане каждую субботу испытываю полное унижение, но с этим как я уже сказала смерилась и мне это уже доставляет удовольствие, скажу больше иногда, но это крайне редко может раз пять в год во время порки я испытываю оргазм. Зато после порки ощущения обалденные. Когда попа начинает отходить от ударов, когда с нее медленно спадает напряжение и боль растекается вокруг выпоротого места.

Когда наш малыш был очень маленький определённого времени для наказания не было. Муж порол меня в тихий час малыша, а если вдруг не успевал, то продолжал вечером. А когда маленькому исполнилось три года мы отдали его в детский садик, я вышла на работу, а на выходные маленького стали забирать то мои родители, то родители мужа. И с этого момента субботние наказания стали проходить в строго отведённое время и по строгим правилам которые придумал и прописал муж, а назвал он эти правила «устав субботнего наказания Наташи» и я выучила этот устав наизусть. Прежде чем я опишу полное субботнее наказание наверно необходимо немного описать себя и мужа. Я довольно высокая метр семьдесят девять сантиметров, среднего телосложения, ноги длинные ровные, попа средняя как-бы немного приподнятая, животик есть, но не большой с оголённым пупком ходить можно ничего висеть не будет, грудь третьего размера «стоячая» с торчащими вперёд сосками, волосы тёмные длинной до середины спины. Муж выше меня метр восемьдесят пять, среднего спортивного телосложения.

И так в течении недели муж каждый день записывает в дневник, который я завожу каждый сентябрь, мои так сказать провинности и напротив каждой проставляет количество ударов, я в конце дня перед сном должна ознакомиться и расписаться. В субботу всё суммируется и получается количество ударов которые я заслужила за неделю и должна получить, но по правилам ударов на каждую субботу не должно быть больше ста двадцати, если по дневнику получается больше, то они переносятся на итоговую годовую порку в сентябре, а если меньше, то с сентября удары добавляются до ста двадцати, если они там конечно есть. А на итоговой, как обычно они всегда есть и с каждым годом к сентябрю накапливается всё больше и больше, вот в этом году получила шестьсот по итогам за год.

Провинности записываются разные от серьёзных до самых нелепых например долго принимала душ, во время ужина не поставила что-то на стол например солоницу хоть она и не нужна или долго готовила завтрак за такие «провинности» муж записывает пять, максимум десять ударов. А вот например за то-что задержалась на работе (как будто это от меня зависит) записывается сразу двадцать ударов, но есть провинности за которые наказание по тридцать и даже по семьдесят ударов. Существуют у нас провинности и сексуального характера. Мужу например очень нравиться смотреть, как я мастурбирую и когда он «просит» меня об этом, то отводит мне на всё-про всё десять минут, а потом за каждую начавшеюся минуту записывает в дневник по пять ударов, но многие, особенно женщины

Не проходящая боль в порванном влагалище всё ещё мучила бедную страдалицу, но от ужаса и стыда она словно онемела. Все её представления о любви и браке были растоптаны грубостью мужа. Машенька не понимала, что он делает, зачем, и почему эта пытка всё никак не кончается. Её пугали его хриплые стоны, изводили щипки и укусы, ей казалось, что она сходит с ума!

Её волосы растрепались и спутались, груди и шея пестрели засосами, соски, обработанные жадным мужским ртом, возбуждённо напряглись и торчали неправдоподобно выпукло! Низ живота и ляжки были перемазаны кровью, а припухшее от плача лицо – слезами, но супруг всё *б и *б её!

Вдруг князь вздрогнул, громко, с подвывом, зарычал, и так стиснул новобрачную, что она чуть не задохнулась. Всё тело его пробила мощная судорога последнего наслаждения. Он дотянулся до Машиного рта и всосал в себя её губы. Его член содрогался в тесном влагалище юной жены, касаясь головкой шейки матки и извергая семя. Вой Аполлона Сергеевича слышен был далеко за пределами усадьбы, и многие приняли его за волчий.

Последний раз взвыв, князь размяк и замер, лёжа на своей жертве, пока его член, тоже обмякнув, липкой улиткой не выскользнул из сочащейся кровью и спермой щёлки юной женщины.

Наслаждение не надолго расслабило развратника, уже через минуту он приподнялся над женой на руках, улыбаясь улыбкой победителя. С его лица капал пот.

– Ну что, жёнушка? Каково тебе в замужестве, – игриво спросил он распятую на брачном ложе жертву насилия. И хрипло заорал:

– Девки-и-и-и! Развяжите-тка барыню!

Перелез через молодую супругу, рухнул на подушки и отёр краем простыни кровь со своего срамного органа.Вбежали девки.

– Стойте, погодите развязывать, – передумал вдруг Аполлон Сергеевич, – ай, Маша, ай, ослушница, обратился он теперь уже к жене, – что ж тебя уговаривать так долго пришлось? Плохая ты жена, Маша, надо бы вернуть тебя с позором к тётке, да по всей губернии ославить-осрамить!

– Нет! Воскликнула юная женщина, – забыв свой сегодняшний интимный стыд перед грозящим общественным позором, – умоляю, только не это!

– Ну, тогда я сам накажу тебя, непослушная жена, – сурово проговорил барин, вставая с супружеского ложа, – подставляйте-ка свою жопку, Марья Свиридовна… Глашка, розги неси! Лукерья, Агашка, переверните-тка княгинюшку на живот, да поласковей!

– Умоляю, не надо, – хрипло, севшим от ужаса голосом пролепетала мученица, – не-е-е-ет! Сорвалась она на крик, пока Агашка с Лукерьей отвязывали шнуры и переворачивали её ослабевшее тело, чтобы привязать, теперь уже – кверху спиной.

Вошла Глашка с ведром и розгами.

Маша лежала ничком, снова привязанная шнурами к изголовью и изножью. Её раскинутые в стороны руки и ноги покрылись от ужаса перед розгами «гусиной кожей». Хорошенькая белая попка, измазанная снизу подсыхающей кровью, вздрагивала и сжималась в ожидании наказания.

– Прошу Вас… – сквозь непроизвольные рыдания шептала новобрачная, – Умоляю! Простите меня… я… я буду послушна!

– Бу-у-удешь… будешь, матушка, послушна! Ты у меня, как шёлковая будешь, – похохатывал князь, пока девки омывали губками его половой орган и смывали кровь с Машиного тела.

– А ты, Лукерья, смажь-ка мазью барыне ляжки и задницу, чтоб следов не было, – приказал он горничной.

Лукерья сбегала за мазью и втёрла Машеньке в ягодицы и бёдра специальное средство, усиливающее боль от розог, но не позволяющее оставаться на нежном женском теле следам и шрамам. Дуняша и Агашка старательно подпихнули под её живот небольшую цилиндрическую подушку. Задок юной княгини оттопырился кверху.

– Аполлон Сергеич, миленький, – взывала Маша сквозь слёзы, – не надо розог, делайте со мной, что хотите, только не розги… только не при всех…

– Сделаю, матушка! Что захочу, то и сделаю, на то я и господин тут, а тебе – супруг и глава семьи, – строго вещал Аполлон Сергеич, мучая молодую жену ожиданием позорной экзекуции, которое хоть и не болезненно физически, но не менее томительно и стыдно, чем само наказание, – но сперва – выпорю! Маша зарыдала.

Дуняша облачила князя в халат, и Глашка подала ему первую розгу. Раздался свист, шлепок и крик Маши.

Князь бил несильно. Прутья оставляли на ягодицах жены только небольшие розовые полоски, но боль была настоящей, пороть князь умел.

– Вот тебе, жена, за ослушание, – приговаривал Аполлон Сергеевич после каждого удара, – вот тебе, за гордость! А вот – за своеволие! А это – впрок, чтоб страх перед мужем имела!

Маша погрузилась в пучину новых мучений. Пытка болью и стыдом продолжалась. То, что Машу пороли при дворовых девках, было особенно унизительно! Помимо своей воли, Маша корчилась под ударами, поддавая вверх задницей, чем доставляла своему мужу немалое удовольствие, ведь в такие моменты были видны её половые губы с волосиками на них, а стенанья, вызванные болью, были похожи на стоны наслаждения.

Бедняжка дёргала руками и ногами, её порозовевший задок вилял из стороны в сторону, пытаясь увернуться от мокрых прутьев, приводя Аполлона Сергеевича во всё больший азарт. Временами бедняжка так сильно выгибалась, что исхлёстанные ягодицы приоткрывались, показывая всем не только женский половой орган, но и малюсенький розовый анус.

Ягодицы Маши горели, как в огне! Она уже не просто плакала и вскрикивала, она пронзительно визжала и униженно умоляла прекратить порку…

Незаметно для себя, «молодой» супруг пришёл в сильное возбуждение. Халат его оттопырился спереди, и князь, задумчиво глядя на припухший, вздрагивающий задок юной супруги, велел принести маслица.

Опытные горничные тут же отвязали ноги новобрачной и заставили её, приподняв бёдра, стать на колени:

– Рачком-с, барыня, рачком-с становись, – терпеливо сгибая Маше коленки, бормотала Лукерья.

Девки широко раздвинули Машины ноги и велели ей прогнуться головой вниз. Дуняшка смазала свою правую руку маслом, ввела палец в Машину попу и стала вращать, стараясь растянуть стенки прямой кишки. Маша остолбенела от ужаса. Она думала, что страшнее розог пытки уж и быть не может, но то, что происходило теперь, вообще не укладывалось в её сознании…

– Слышь, барыня, – жарко шептала в ухо юной княгине сердобольная Агашка, вытирая ей заплаканное лицо, – он как в тебя тыкать-то зачнёт, ты зад не напруживай, не сжимай, а отдавай назад кишочкой-то, будто по большой нужде присела… легче будет, ей-ей!

Маша вся одеревенела от неизбежности чего-то совсем уж незнакомого и жуткого…

Агашка ещё шире развела половинки, измученного розгами Машиного зада в стороны, и Дуняшка ввела второй палец в тесную дырочку. Пальцы вошли с трудом. Боль во влагалище Маша уже почти не ощущала, но ягодицы горели от розог, и поэтому, когда Дуняшка попыталась добавить к двум пальцам третий, юная княгиня тихонечко завыла, непроизвольно отодвигаясь от рук мучительниц.

– Никак нельзя, Барин, – жалостливо проговорила Лукерья, – больно узко, порвётся дырка-то! Время бы нам, так мы б подготовили княгинюшку. У той, у балеруньи, у тощенькой, уж куда как узко было, так мы, помню, семь дён…

– Много болтаешь, девка, – прикрикнул на Лукерью князь, – а ну, прочь! Все!

Горничные отпрянули, и Аполлон Сергеевич, снова, с х*ем наперевес, пополз по брачному ложу к привязанной за руки супруге. Ноги Маши теперь были свободны, но она не смела уже сопротивляться, хотя от слов Лукерьи ей стало невыносимо страшно…

Немолодой молодожён стал на колени позади Маши, между её широко раздвинутых ног и потыкал пальцем в розовый, тесно сжатый вход в прямую кишку. Маша ойкнула и попыталась отодвинуться. – Стоять! – Грозно рявкнул супруг, – и Маша, дрожа, замерла на месте, напрягаясь, чтобы не дёргаться.

Аполлон Сергеевич дотянулся до пузырька с маслом и смазал головку и ствол своего грозно торчащего вверх, твёрдого, как камень, огромного члена. Затем, подхватив одной рукой жену под живот, другой рукой направил свой половой орган прямо в беззащитную нежную дырочку. Большая, лиловая головка княжеского елдака никак не хотела пролезать в крохотный анус, она отскальзывала в сторону от намеченной цели, и тогда князь стал как бы вкручивать своё мужское орудие в узкую кишочку жены.

С этим молодым красивым блондином я познакомился на пляже в Пицунде ещё в так называемые перестроечные годы, в бывшем СССР. Рядом на лежаке загорала его симпатичная, стройная жена. Поодаль — стена кипарисов и реликтовых сосен, среди них высились белые корпуса «Объединённого пансионата», совсем близко плескалось ласковое море, а на горизонте, чуть сбоку, виднелись горные вершины, покрытые первым сентябрьским снегом. Бархатный сезон! Потом мы встречались в кафе и за шахматной доской, его супруга Светлана казалась мне очень милой, кроткой женщиной. За время отдыха я почти сдружился с ними. Вечером мы обычно коротали время в баре на самом верхнем этаже одного из корпусов пансионата. Однажды в отсутствии супруги он слегка перебрал и задал мне, как тогда показалось, странный вопрос: что я думаю о его жене? Я смутился, но потом сказал, что очень здорово иметь красивую жену с таким добрым характером, как у Светланы.

— Добрым, говоришь? — переспросил он, после чего налил себе ещё один высокий бокал джина с тоником, залпом проглотил содержимое и начал рассказывать весьма необычные вещи. Это было похоже на исповедь…

Не поверишь, первый раз в жизни меня высекли розгами в тридцать девять лет. (В детстве меня никогда не пороли.) Это сделала женщина. Моя вторая жена Светлана. Она приказала мне раздеться догола и лечь на кровать лицом вниз. У меня не было выбора — если бы я отказался, она ушла бы от меня навсегда, она очень ревнивая, а тогда застукала меня с другой бабой.

Короче, она привязала верёвками лодыжки моих ног и запястья рук к углам металличес­кой сетки под матрацем. Потом она выпрямилась, глубоко вздохнула — процедура привязывания её утомила. Она принесла розги с открытой веранды (дело происходило за городом на даче), положила их на журнальный столик, а сама, упершись руками в бока, стала нервно прохаживаться рядом с кроватью. Наверно, сверху я был похож на какую-то странную каракатицу, пристально следящую за манипуляциями красивой женщины. Груди её вызывающе торчали под блузкой из голубого шелка. На ней была короткая развевающаяся юбка, и снизу я мог видеть её стройные ножки чуть ли не до попы. Если бы не предстоящая экзекуция, я, наверно, захотел бы Светлану, её длинные ноги меня всегда возбуждали. А так было очень стыдно и страшно. За все три года нашей супружеской жизни я никогда не видел жену столь возбужденной, нервной, её губы подергивались, большие голубые глаза смотрели куда-то мимо меня.

Конечно, вначале я не верил, что она на самом деле будет драть меня розгами; думал, попугает и успокоится. Мой супружеский опыт, со Светланой и с первой женой, подсказывал, что жены отходчивы и почти всегда готовы простить, надо лишь самому сделать первый шаг.

Может быть, в этот момент она ещё колебалась и, стоя надо мной, решала, как вести себя дальше. Но я не успел, я ничего не успел сказать жене. На ее лице промелькнула легкая тень, казалось, она что-то решила для себя. Мгновение спустя Светлана, зло прищурившись, взглянула на моё голое тело и со спокойствием человека, который знает, что делать, стала выбирать розги. В этот момент я понял, что меня действительно высекут. И ничто не поможет избежать порки, и бесполезно просить прощения, раньше надо было думать.

Супруга выбрала три берёзовые розги, подошла к кровати и с размаху влепила по моим ягодицам. С непривычки удар у неё получился неловкий, несильный, я даже не вскрикнул. Наверно, это удивило её, и следующие четыре раза она постаралась от души, так, что я громко заорал. Она остановилась, может, чтобы передохнуть, или её остановил мой крик.
— Под бабой ты, поди, тоже орал, от удовольствия? — зло бросила она.

Я молчал, и она врезала мне ещё. Она очень быстро научилась сечь розгами, и теперь они вызывающе свистели, прежде чем опуститься на мои ягодицы. От боли и стыда на мои глаза навернулись слезы. Удары сыпались сплошным потоком, я орал после каждого из них. Наконец, улучив паузу, я стал просить пощады. Но это только привело супругу в ярость, она злобно, по матерному выругалась, припомнив мне лю­бовницу, и еще энергичнее продолжила экзекуцию. После этого я уже визжал, как маленький мальчишка, которого секут за школьные провинности. Это в мои-то тридцать девять лет!..
— Милая, ну прости меня! — снова взмолился я после очередной порции. В ответ она осмотрела три берёзовые розги, изрядно обломанные о мою голую попу, потом перевела взгляд на меня.
— Надо почитать Тома Сойера и узнать, как вымачивают розги; может, они тогда не будут так быстро ломаться.

И тут она впервые за всю порку улыбнулась. Было в этой улыбке что-то снисходительное, читалось превосходство красивой женщины над голым, привязанным к кровати, только что выпоротым мужиком. Я уже не чувствовал взгляда жены — на меня смотрела просто женщина, и себя я ощущал не мужем, а лишь мужчиной, которого наказали самым позорным и постыдным способом, какой только женщина и может придумать для мужика.

Впрочем, в тот момент наказание ещё не закончилось. Видимо, красные поперечные следы от розог на больших белых ягодицах мужика могут довести женщину до экстаза; или орущий под розгами мужик как нельзя лучше возбуждает красивую даму, особенно если она сечёт собственноручно.
Короче, супруга пристально посмотрела на меня, на её губах блуждала то ли улыбка, то ли усмешка; она подошла к журнальному столику, взяла свежие розги, быстро вернулась ко мне, замахнулась и… снова раздался свист трёх берёзовых прутьев.

Этот пучок оказался более крепким — прежде чем розги изломались, я получил три десятка весьма ловких ударов. Каждый из них сопровождался моим истошным криком. Было больно, но гораздо острее, чем боль, я чувствовал стыд. Даже позор от порки. Первой в жизни порки розгами. В тридцать девять лет. Когда секла молодая, очень красивая, стройная женщина в короткой юбке. Здесь примешивалось что-то сексуальное, и потому мой пенис вырос до невообразимых размеров, по крайней мере, мне так казалось.

Когда экзекуция завершилась, и жена развязала верёвки, я попробовал её обнять, попытался расстегнуть голубую блузку. Но супруга решительно меня отстранила.
— Я с только что выпоротым мужиком любовью не занимаюсь, — нахально отчеканила она. — Посмотри в зеркало на свою попу.
Зеркало было как раз напротив, Светлана слегка его повернула и довольная ухмыльнулась:
— Розги для мужа — первое средство, чтобы хорошо себя вёл. И запомни: теперь, ежели что, — порка. А не поможет, расскажу по телефону той бабе, как секла тебя за неё. И впредь буду наказывать за провинности розгами. В нашей семье мужа дерут розгами или ремнём, как школьника, понял?! — заключила с нескрываемым наслаждением моя супруга.

Перед следующей поркой Светлана уже не стала объяснять, за что. Правда, бабами тут и не пахло, всё-таки порка — наказание очень поучительное: после тех первых розог я своей жене больше не изменял. Никогда. Но оказалось, что розги мне, её мужу, положены теперь и за другие провинности. Она сказала только: «Не ребёнок же ты, которому перед тем, как высечь, надо предварительно объяснять причину и целесообразность порки?!»

Вот так, просто и коротко. После чего приказала мне снять штаны, а сама пошла на кухню. «За розгами?» — со страхом подумал я. Но из кухни она прошла в другую комнату и там замешкалась.
Почему-то я понимал, что и на этот раз мне, сорокалетнему мужику, порки не избежать. Светлана, если уж что решила, то всё — намертво, ни за что не сдвинешь. Упрямая.

Не оставалось ничего другого, как раздеваться. Я остался в голубых трикотажных кальсонах, плотно облегающих мою попочку. Лег на диван, выставив ягодицы. Сердце шумно стучало, а пенис опять стал громадным. И тут вошла она. В красивом чёрном платье, весьма коротком, туфлях на высоком каблуке и с толстым широким ремнём в руках. О, Боже! Эта шикарная дама будем меня наказывать! Пороть ремнём? Перед моими глазами все поплыло.
— Нет, не надо! — стал умолять я.
Но деваться было некуда, я продолжал неподвижно лежать, полуголый, в голубых кальсонах, попочкой вверх. Между тем, дама повесила ремень на стул, вытащила из кармана две ленты и накрепко связала мне руки и ноги. Я не смел сопротивляться — так мне было стыдно.

— Сколько можно терпеть столь непослушного мужа, как ты?! — то ли спросила, то ли констатировала Светлана Ивановна. (Почему-то я инстинктивно чувствовал, что во время порки жену надо почтительно называть по имени и отчеству.) — Всё, хватит! Сегодня выпорю тебя, как школьника, ремнём! — заключила супруга.

Впрочем, разговоры ей очень скоро надоели, и она взялась за «дело». Такой жестокой, свирепой порки я и представить себе не мог. Я плакал от стыда и боли. Наверно, это была забавная картинка: рослый мужик, связанный, плачет, когда шикарная дама наказывает его ремнем. Но супруге показалось этого мало. Вероятно, чтобы усилить воспитательный эффект от пор­ки, она на минуту остановилась и спустила каль­соны с моей попы. Было на редкость стыдно, мой пенис начал пульсировать и во время оче­редных трёх ударов ремнём по ягодицам я кончил. Эти три удара я почти не почувствовал, хотя они были весьма крепкие…

Во время всего рассказа он нервно курил сигарету за сигаретой, в пепельнице осталось с десяток окурков.
— Вот так мы и живём, — сказал он под конец разговора. — Нет, всё-таки женщины — существа удивительные: легко и незаметно она сделала меня своим рабом, но никто из окружающих об этом и не догадывается. Ты — первый, кому я всё рассказал, даже не знаю, почему. Хотелось выговориться… к тому же ты ведь медик… может, это клинический случай?

Но мне даже нравится, что у меня такая строгая и экстравагантная жена, — продолжал он, не давая вставить и полслова. — Я ей на 8 марта подарил книгу, знаешь, такое красивое подарочное издание «Хозяйке на заметку». Так Светлана в этой книге написала на обложке: В фильме «Дикая орхидея» шикарная дама порола плетью голого мужчину и приговаривала: ты очень плохой мальчик, ты очень плохой мальчик… С тобой надо поступать точно так же и говорить: ты очень плохой муж.

А в последнем разделе — «На досуге» — нарисовала табличку: «Поведение мужа за неделю». И графы — число; оценка по поведению; примечание. И тут же вписала: «8 марта; неудовлетворительно; следует наказать: порка в спущенных кальсонах — 35 ударов, но поскольку сегодня праздник, то наказание уменьшается до 20 ударов».

Дальше — как обычно. В этот раз я опять чуть было не кончил — так было стыдно получить порку в женский праздник. Ну, а Светлана после порки, ещё не развязав меня, дописала в свою книгу, в примечания: «Во время порки муж визжал, как провинившийся школьник начальных классов, и вилял голой попой».

Впрочем, порой её экстравагантность начинает меня пугать, — продолжал он. Как-то Светлана пригрозила, что такого плохого мужа будет наказывать прилюдно: позовёт свою подружку и выпорет меня при ней. Я, конечно, возмутился, а супруга, чтобы поставить меня на место, мечтательно, с расстановкой произнесла:
«Связанного, в спущенных голубых кальсонах, по голой попочке, розгами».
Ну, это уж слишком! Чересчур! Такого стыда я не стерплю! — сказал он и матерно выругался.

Тут к нам подошла Светлана Ивановна. Наш разговор сам собой прервался.
Невольно я взглянул на эту женщину другими глазами, иначе, не так, как раньше. Она заметила, и тотчас в глубине её красивых зелёных глаз загорелся какой-то неведомый, пугающий меня огонь, как у ведьмы, что ли? Она изучающе, пристально посмотрела на меня, как на человека, узнавшего её тайну. Я был почти уверен, что она догадалась, о чём мы только что говорили…

Супруги вскоре попрощались со мной и медленно удалились. Шагов через десять Светлана обернулась. В полумраке бара эта высокая загорелая дама с длинными ногами, слегка прикрытыми короткой юбкой, и в туфлях на шпильке выглядела ослепительно. Её вызывающий, пронзительный взгляд искал меня, на лице застыла надменная улыбка. Я невольно представил плеть в её руках, и мне сделалось очень неуютно…

На следующий день их путёвка заканчивалась, они уезжали. После обеда в пансионате мы попрощались, впрочем, весьма прохладно. По традиции курортных знакомств обменялись московскими телефонами, обещали звонить друг другу. Теперь они выглядели обычной скромной парой, в меру счастливой, в меру отдохнувшей. Вероятно, они любили друг друга. Но не было ничего экстраординарного. От вчерашней ослепительной дамы не осталось и следа. Всё-таки женщины обладают удивительным даром перевоплощения, могут быть такими разными, меняться чуть ли не каждый следующий день; быть одновременно кроткой супругой и властной госпожой, заботливой матерью и суперсексуальной дамой. Быть ЖЕНЩИНОЙ.

* * *

Через пару недель уже в Москве, я позвонил своим новым знакомым. Трубку сняла Светлана. Она была очень радушна, пригласила зайти к ним домой или в офис. Выяснилось, что работают они вместе, а их контора недалеко от моей службы. Я сказал, что заеду после работы.

Когда я пришёл, то увидел, что это издательская фирма. Он был главным редактором эротической газеты для женщин. Светлана служила коммерческим директором в той же редакции. Впрочем, «служила» — не совсем точно сказано, ведь они оба были соучредителями издания. Если кому и служила Светлана Ивановна, так это своему мужу.

В кабинете главреда мы выпили коньяку, Светлана приготовила нам восхитительный чёрный кофе. Мне подарили свежий номер их полупорнографической газеты. Я сидел и рассеянно листал страницы с фотографиями обнажённых женщин и голых мужиков. «Что ж, вполне профессионально, правда, текстов маловато; слегка напоминает порнографический фотоальбом, — подумал я. — Жалко, что снимки не цветные». Эту последнюю фразу я произнёс вслух. Он живо отреагировал и сказал, что с Нового года они планируют делать газету в цвете и объёмом в два раза больше — тридцать две полосы.

Я продолжал листать их газету. Моё внимание привлёк снимок, на котором запечатлена садомазохистская сцена: худенькая женщина секла розгами рослого мускулистого мужика. Внизу был текст под заголовком «Исповедь», содержание очень напоминало рассказ блондина в Пицунде. Он заметил, что я читаю его произведение, немного стушевался, сказал только: «Ты уж извини, что тогда в баре я сделал тебя подопытным кроликом. Надо было проверить, насколько всё это достоверно звучит. Понимаешь, иногда у нас не хватает крутых материалов, вот и приходится самому что-то выдумывать…»

— Да уж, сочинять правдоподобные вещицы ты наловчился, — вставила своё слово Светлана и хитро подмигнула мне. Незаметно для мужа.

Copyright © 1994 by Andrei E.Gusev.
Впервые «Исповедь» была обнародована в книге: Андрей Гусев «Господин сочинитель», Москва, 1994 г.

Здравствуйте, единомышленники!
Высылаю на Ваш суд свой рассказ: «Записки мазохистки»:
В пять часов вечера, придя с работы, домой, я увидела ремень, аккуратно лежащий на прикроватной тумбочке, и записку с тексом: «Сегодня тебя ждет порка».
Уже пять лет прошло с тех пор, как мой муж ввел в нашу семейную жизнь правило за провинности сечь меня минимум раз в неделю, что, несомненно, пошло мне на пользу. Я стала себя чувствовать более спокойной и уравновешенной. Первый раз это произошло после моего пьяного загула у подруги. Я пришла домой поздно и в состоянии «нестояния». Муж, не говоря ни слова, уложил меня спать. Утром ужасно раскалывалась голова. Не давало покоя чувство вины, и я отважно, с ремнем в руках, подошла к мужу и попросила его наказать меня, как маленькую непослушную девочку. «Хорошо» — сказал муж и велел мне снять трусики. Он зашторил окна, взял ремень, положил меня на кровать кверху попой и принялся неторопливо пороть. Было больно, но после порки появилось ощущение нравственного удовлетворения и чувство сладострастного искупления. К тому же экзекуция усилила сексуальное возбуждение, возникшее от предвкушения порки, и когда муж вошел в меня, я была просто на седьмом небе от счастья.
С тех пор, не прошло и недели без порки. Меня всегда особенно волновал и возбуждал момент предвкушения, когда я чувствую, что он хочет выпороть меня.
«Ты капризная и непослушная девочка, я собираюсь вечером наказать тебя за все твои провинности, замочи розги…» — обычно говорит муж и я, испытывая волнительную дрожь во всем теле, бегу срезать ветви ивы, которыми он немилосердно будет стегать мою попу. Мои крики не разжалобят его, напротив, он усилит удары, наслаждаясь видом моего извивающегося тела. Муж любит наблюдать, как моя попа краснеет под ударами розги или ремня, нервы возбуждаются, что выражается в конвульсивных подпрыгиваниях тела.
По заведенному мною ритуалу, каждый раз перед неминуемой поркой, я прошу мужа не сечь меня, обещаю быть послушной, но он остается непреклонным и отвечает: «Ты обещаешь быть послушной? Теперь это не поможет, дорогая. Раздевайся и ложись на кровать». Иногда, он порет, зажав мою голову между ног, так, как когда-то в детстве наказывал меня отец за провинности. Я же, стоя на четвереньках, ощущаю обжигающие удары ремня на попе и слышу голос воспитателя: «Будешь вести себя хорошо»? «Буду». – кричу я, но «ласки» ремня не прекращаются. Боль усиливается. Я уже не могу больше терпеть. Он останавливается ненадолго. И вновь сечет меня.
Боль и наслаждение переплетаются. Может наслаждение дано человеку в утешение боли? Это вечная загадка природы. Одно я знаю точно, что все в человеке прекрасно, даже это, непостижимое умом, пристрастие к наказаниям.
В шесть часов вечера вернулся с работы муж с тубусом в руках. Я сразу догадалась, что в тубусе и от этой догадки по телу пробежала нервная дрожь.
«Он хочет высечь меня розгами. Только не это! Во всяком случае, не сегодня».- пронеслись мысли. Муж протянул мне тубус и сказал:
— Достань розги и замочи их, — и стал медленно раздеваться. Я потеряла дар речи и стояла, как вкопанная.
— Но, зачем… Что ты собираешься делать? — с трудом промолвила я.
— Ты, милая моя врунишка, будешь сегодня наказана. За курение.
«О Боже, я забыла очистить пепельницу» — подумала я. Дело в том, что ко мне вчера приходила Ленка, моя подруга. Мы поболтали немного и выкурили по сигаретке, а муж сам не выносил запаха табака и мне строго-настрого запретил курить.
— Но, прости, я больше не буду — пробормотала я.
— Конечно, не будешь, после того, как я тебя хорошенько высеку.
— Нет, ты не будешь меня пороть – я попыталась протестовать.
— Ну что ж, я сам их замочу.
Муж извлек розги и пошел с ними в ванную.
Потом все было, как обычно. Мы поужинали, мило беседуя. Но мысль о том, что мне еще предстоит пережить, преследовала меня. Я заметно волновалась и решила взять его лаской. Села к нему на колени, нежно обняла и ласково проворковала:
— Давай, ты выпорешь меня завтра.
— И завтра тоже, может быть.
— Садюга.
— Иди готовься к порке – строго сказал он.
Я встала и поплелась в спальню. Стянула с себя трусики и села на кровать в ожидании. Минуты тянулись словно часы.
Муж зашел с розгами в руках, грубо взял меня за волосы и наклонил так, что я уперлась руками в кровать.
— Стой так, наркоманка.
Задрал подол домашнего халата и отвесил первый удар прутом. Я завопила от боли. Тут же последовал второй удар. Третий…Время остановилось.
Тело вздрагивало от обжигающих укусов розг. Я извивалась и выла, а он продолжал. В какой-то момент остановился, бросил измочаленные розги на пол и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Я легла на кровать, попа горела, боль стихала и медленно переходила в ощущение наслаждения. Вставать не хотелось. Я словно погрузилась в небытие, во время, когда вокруг тебя ничто не волнует и на душе полное безоблачное спокойствие и блаженство, радость очищения.
Я более всего любила мужа в эти минуты. Он понимал меня, точнее, понимал, что мне экзекуция жизненно необходима и любил меня такую, какая я есть.
Муж вернулся в комнату. Я слезла с кровати, опустилась перед ним на колени, расстегнула ширинку его брюк, извлекла его член и нежно обняла его губами. Я ласково целовала его, стараясь в поцелуях передать мужу всю глубину благодарности за его заботу обо мне. Его член едва помещался в моем ротике.
Он начал двигаться, трахая меня. Потом муж поднял меня с колен и положил на кровать попой кверху и быстрым движением вогнал желанный член в мое, истекающее любовным соком, влагалище. Мы слились воедино.

Розги с Рублевки

В это было трудно поверить. В попе, заалевшей рубцами, пульсировала боль. Съемщик стресса копался у стола, выбирая, чем будет дальше выбивать из меня накопившееся напряжение. И зачем только я отправилась в Киров? Ведь предлагали и коллеги, и знакомые выпороть меня хоть на квартире, хоть прямо в офисе, чем ехать за тридевять земель “к какому-то маньяку”, да еще с подружкой-фотографом, которая все это заснимет якобы на память.

…Николаю Платонову чуть за тридцать. Чистой воды шарлатан без медицинского образования. Приехал в Москву на заработки. Скучал на должности охранника, ломая голову, как заработать, не вкладывая денег вообще. Дошутился с мужиками до того, что все москвичи – зажравшиеся сволочи и, мол, пороть их надо! А что? Ведь это – идея, только еще не совсем докрученная. Николай погрузился в Интернет и, как мог вдумчиво, изучил историю вопроса.

– Детей пороли, пороли солдат, пороли дворовых, – между ставшими ритмичными ударами розготерапевт читает мне лекцию. – И ведь это только на пользу человеку шло. Вся дурь выбивается! А стресс – это та же дурь: надуманные проблемы, которые всегда можно решить. Но ты это поймешь только после порки.

За “инструментом” Николай специально приехал на известную всей стране подмосковную Рублевку. Зашел в лес и ободрал там с десяток ив с березами. А поздним вечером подумал: “Чего уезжать? Места-то здесь не только красивые, но и денежные” – и развесил в нескольких поселках объявления. Вот текст, который Николай помнит наизусть:

“Оригинальный массаж для снятия стресса и выхода из депрессии – порка розгами! Процесс 20-25 минут, максимальное количество ударов – 100, через 30 ударов перерывы. В основе лежит заглушение боли душевной болью физической. Розги классические 40-60 см из веточек березы и ивовой лозы. Количество ограниченно. Дополнительно – шпицрутен, хлыст кожаный, ремень солдатский. Процедура противопоказана лицам, страдающим сердечно-сосудистыми заболеваниями, несвертываемостью крови. После процедуры могут появиться синяки и ссадины на две недели”.

Техника флагелляции

Сначала погладьте плеткой по ягодицам, ногам, спине, шее. Эта техника выявит более чувствительные зоны партнера. Затем, наносите легкие удары по направлению справа налево, сверху вниз. Увеличивайте постепенно силу и интенсивность ударов, не забывая наблюдать за реакцией партнера.

Во время порки старайтесь охватывать максимально большие участки тела. На этом этапе кожа покраснеет.

В завершении процесса можете сделать несколько сильных ударов по самым чувствительным зонам. Сопровождайте шлепки грубыми словами.

Одна из частых ошибок флагелляции — захлест. Это когда концы плетки касаются не обрабатываемой поверхности, а лишь захватывают бока. Кожа на боках гораздо нежнее, а сила удара из-за разгона хвостов — сильнее.

Переходить к более сильной флагелляции рекомендуется не менее, чем через пять сеансов. Можно и вовсе не менять технику и силу шлепков, если вам комфортно и приятно на первоначальном этапе.

Результаты поиска:

1. “Он сам никогда не позволяет себе лишнего в отношении девушек”.

Я была напугана и узнала, что это как-то связано с Михаилом Прохоровым, только когда увидела его. Помню, как выхожу на подиум и вижу двух мужчин — Михаила Прохорова и какого-то его друга.
Дата: 25.09.2015
Копия в Google

2. Первый в современной истории России организованный СМИ “сексуальный скандал” с главой государства.

… женщины-политика и начальника в российском государстве формировали дородные, громкоголосые женщины с высокими прическами и ярким макияжем, решительные окрики которых из одного конца коридора в другой заставляли вздрагивать даже самых суровых мужчин …Причем нельзя до такой степени, что другой таблоид, “любимая газета президента”, устраивает показательную порку провинившемуся конкуренту. Очень патриотичную порку, со звенящей в воздухе лозой и презрительно искривленными губами экзекутора.
Дата: 28.04.2008
Копия в Google

3. Голливудские звезды глазами частного детектива.

Джон Кратчфилд, высокий и крепкий мужчина за шестьдесят с крашеными черными волосами, не пишет романов.
Дата: 15.12.2003
Копия в Google

4. Костюм цвета молодого кузнечика:

Дата: 02.10.2006
Копия в Google

5. ТТ: The Тёлки.

(собеседник лениво повернул голову) Это бляди, Володенька» Из разговора двух состоятельных мужчин на летней веранде Justo Ни одна презентация, клубная вечеринка, ни один сет модного диджея не обходится без некоторого количества знаковых атрибутов, так называемых клубных персонажей, золотой молодежи, VIP’s и тёлок.
Дата: 24.03.2004
Копия в Google

6. Синдикат “откоса” в военкоматах Москвы и Подмосковья.

Найдя в условленном месте в сквере Максима, оказавшегося представительным мужчиной в дорогом костюме, Артем увидел рядом с ним еще нескольких юношей явно призывного возраста.
Дата: 10.07.2017
Копия в Google

7. Цирк Антона Белякова.

А Вячеслав Тимченко потребовал от Белякова, если тот настоящий мужчина, принести извинения всему сенату.В декабре 2015 года Беляков попытался учинить порку региональной Счетной палате за «попустительство коррупции».
Дата: 17.03.2016
Копия в Google

8. Червяк был не в кремлевской тарелке.

Но к публичной порке провинившихся или сделавших их достоянием общественности, как правило, не приводят В первую очередь это касается, конечно, собственно меню…. который власти Вьетнама устроили в честь прибывшего с государственным визитом президента Филиппин, Мисланг подробно обсуждала меню в своем твиттере, сообщая всем, кого это интересовало, что “вьетнамское вино — моча”, а вьетнамские мужчины — уроды …
Дата: 25.11.2010
Копия в Google

9. Большая беда Ростова.

Иначе, как еще объяснить, что мужчина 1963 года рождения использует любую возможность, чтобы лишний раз сказать «А ведь я пенсионер…».
Дата: 15.12.2003
Копия в Google

10. Справочник психопата.

А всего в списке более 500 различных фобий, включающих в себя фобии разнообразных животных (от мышей до быков), людей (китайцев, красивых женщин, лысых мужчин и прочее), природных явлений (от восхода солнца до северного сияния), определенных мест (мостов, домов, кладбищ), действий или ситуаций, а также отдельных предметов (книг, часов, велосипедов и т. п.).
Дата: 04.02.2002
Копия в Google

11. “Синяя борода” Юрия Шефлера.

Корреспондент БГ следит за ходом процессов Николай Клименюк Тата Олейник — она же «Почти новая горжетка» Невыносимые страдания Вашингтонский юрист Роберт Стейнбух любит хорошую порку.Блог никому не известной «Вашингтонки» заметили и перепечатали на сайте сплетен Wonkette: «Боже, я трахаюсь с шестью мужчинами одновременно!
Дата: 22.08.2006
Копия в Google

12. Архипелаг “Aншлаг”.

Ажурная металлическая калитка не заперта, во дворе на лавочке двое мужчин — явно местные жители.Устроить показательную порку с досрочным прекращением полномочий какого-нибудь воеводы.
Дата: 28.09.2004
Копия в Google

13. Мордашов и две Елены.

Даже у психологов есть подозрение, что Елена Мордашова устроила громкую публичную порку не случайно.Пошла на прием к гинекологу, и строгая докторша устроила ей допрос: «А мужчина знает?
Дата: 10.10.2001
Копия в Google

14. Что предъявляют “Яблоку”.

… 38, 21. Десница (Мельников Игорь) 17.09.2003, №38, 22. Меридиан (Белгород) (Мельников Игорь) 17.09.2003, №36, 23. Томь (Кемерово) (Мельников Игорь) 17.09.2003, №38; Публикация “Победить нищету реально!”, что думает об устройстве мира и роли в нем мужчин и женщин 3-ий номер в списке «Яблока» Игорь Артемьев 1. Томь (Кемерово), Сорокин Константин, 17.09.2003, №38; 2. Караван РОС (Ярославль), Константин Сорокин, 16.09.2003, №38; 3. Проспект, Константин Сорокин, 16.09.2003, №38; 4. Амурский меридиан …
Дата: 28.10.2003
Копия в Google

20 минут спустя

После пятидесяти ударов я сломалась. Николай тут же предложил выпороть его: “Порка – это наркотик. Я уже на него подсел”. 

Уж я его отходила! Представляя на месте розготерапевта всех своих мужчин, которые меня когда-то обидели. Николай, открыв рот, постанывал и просил: “Сильнее! Сильнее!” Но долго пороть я его не смогла – жалко стало. Потом еле выгнала: он пристально смотрел на мою выдающуюся грудь (замечу, совсем не обнаженную!) и явно был не против начать “пороть” меня своим детородным органом: “А что? Многие женщины возбуждаются сильно… и просят… ну, сами понимаете, чего”. У меня после сеанса ощущения были двоякие. В голове – пустота, а пятая точка побаливала и чесалась. Накрыло меня спустя минут двадцать: я почувствовала дикое возбуждение. И все встало на свои места: муж мне пока не нужен, а вот любовника нужно срочно завести!

Комментирует психиатр, доктор медицинских наук Лев Яковицкий: 

– Переживание ощущения, связанного с преодолением боли, с подчинением ее себе и определенной победой над ней может помочь приведению в состояние равновесия психики человека. Терапевтический эффект достигается благодаря устранению травматических воспоминаний, избавлению от страхов. В определенных ситуациях и обстоятельствах подобные процедуры могут повышать либидо. В рамках нормы это остается, если участники не допускают “передозировки” в телесном воздействии и не превращают его в истязание, оставаясь верными традиции игрового начала в ролевом сексе.

s-info.ru

Извращенцы столичные

Первыми клиентами предприимчивого дельца стали, конечно, доверчивые женщины.

– Мужики снимают стресс водкой, – смеется Николай, – и боли больше боятся. А женщины иногда просят в лохмотья им жопу порвать – больше ста ударов выдерживают! Стонут, корчатся, извиваются. Признаются, что одна порка двух оргазмов стоит. Один ко мне мужчина приходил, чтобы подготовиться к сексу с женой, – у него после порки такой стояк! Аж рычал и орал под розгами: “Сейчас домой приду, ух, жена, держись!” 

Продвинутые москвичи не желают, чтобы их пороли предметами из арсенала, доступного сейчас в каждом секс-шопе: шпицрутеном, хлыстом – скучно и неинтересно. 

– Все вы охочи до розг, – недоумевает их популяризатор. – Извращенцы! 

Но обстоятельства заставили вернуться домой – а в Кирове таких мало…

Для эпатажа – пациентов постоянно нужно удивлять! – он наряжается в короткую юбочку

Но на его лохматые ляжки обращать внимание я перестала быстро, потому что до краев наполнилась болью. Она застряла где-то в области солнечного сплетения

Крутилась там волчком и никак не могла вырваться наружу. Под шпицрутеном и хлыстом вздрагивала всем телом, сжимая свои “булочки” от страха. А бедра еще неделю украшали синеватые, вспухшие рубцы. Ремень ложился широкими мазками, давая некоторое отдохновение. Розги заставляли тонко визжать – и почти с таким же тонким визгом они обрушивались на мою нежную плоть. Больше всего мне понравились бамбуковые палочки. Я была словно ксилофоном, по которому ими мелодично стучали: пятая точка – ножки – пяточки. Туда – сюда – обратно – тебе – и мне  – приятно…

Процесс флагелляции

Для первого эксперимента не обязательно пользоваться профессиональными инструментами. Из-за неопытности вы можете ненароком причинить боль партнеру. Для начала подойдет ваша ладонь. Шлепать нужно наотмашь, но регулируя силу удара. Звук будет звучным, на коже появятся отметины страсти, которые пройдут примерно через полчаса. Удобная поза во время флагелляции имеет немаловажную роль. 

Самая удобная позиция — расположить партнера на кровати спиной вверх, под бедра положить подушку, чтобы немного приподнять ягодицы.

Во время порки можно легонько поунижать партнера, чтобы игра получилась более яркой. Флагелляция — это процесс доминирование морального, а не физического. Когда вы отточите мастерство с помощью ладошки, можно купить плетку. Разновидностей их довольно много, но начинать все-таки нужно с флоггера.

Флоггер представляет собой плетку с не менее 40-ка хвостиками. Выглядят они очень угрожающе, но удары получаются довольно мягкими и практически не оставляют следов. Бить можно по спине, животу, ногам, ягодицам. Опытные мастера используют данный вид плетки для разогрева.

Также для порки можно использовать офицерский ремень — он куда жестче флоггера, поэтому стоит рассчитывать силу удара и никогда не использовать пряжку. Удары ремнем наносят кратковременные и единичные.

Боль от них намного сильнее, чем от любых других плетей. Для неопытных людей эти приспособления могут принести немалый вред.

Порка взрослого парня женщиной

Но и это было еще не все, у кровати стояли две разъяренные женщины, моя тетя и соседка, мать пацана которому я журнальчик дал и вот она то тащила меня из постели за ухо, обзывая нехорошими и унизительными для моего достоинства мужского словами.

Тридцатипятилетняя женщина, одна воспитывала сына и дочку моих лет, одноклассницу мою и была очень зловредной и строгой. Она утром у пацана под подушкой нашла мой похабный журнальчик и после порки, тот сдал меня с потрохами маме, которая явилась тут же на разборки. Ох и орала она, пока за ухо меня тащила из постели. По ее словам, я ей сына загубил и испортил гадостями всякими и надо меня быстро сдать в какое то специальное заведение, за колючей проволокой, где меня научат жизни.

К тому же, женщины быстро обнаружили мокрое пятно на покрывале и то, что штаны у меня тоже мокрые и этот факт лишь подлил масла в огонь. Мало того что я сына ей испортил гадостями всякими, так еще и в штаны набурил — таких как я, надо типа пороть не просто регулярно, а каждый день.

Ошеломленный случившимся я лишь хлюпал носом, всхлипывал от унижения и тупо молчал, позабыв о своем мужском достоинстве. Какое тут достоинство, когда штаны у тебя мокрые, а женщина тебя за ухо тащит куда то. А потащили меня женщины на веранду и первым делом заставили снять мокрые штаны, трусы и замочить все это в корыте. Туда же моя тетя и постель мокрую бросила отмокать, а сами женщины тут же занялись моим воспитанием и долго читали мне морали, перекрикивая друг друга и решая что делать с морально разложившимся негодяем дальше.

Негодяй тем временем, стоял перед женщинами ни живой, ни мертвый, изо всех сил пытаясь пониже натянуть руками подол короткой футболки, что бы хоть как то прикрыть не прикрытое как обычно трусами, свое мужское достоинство, которое к тому же от стыда видимо, выросло в размерах и все время норовило высунуться из под нее на свободу. Размерами, оно конечно же женщин поразить не могло, но темные волосики вокруг него, уже показывали то что парень вскоре станет мужчиной.

Кончилось тем, что тетя моя соседку упросила никуда меня не сдавать, а заняться моим воспитанием самостоятельно и начать с хорошей порки моим же широким офицерским ремнем. Женщина соседка, с трудом но все же согласилась на тетино предложение, добавила свои варианты моего воспитания, взяла протянутый тетей ремень и стянув футболку с меня через голову,  наклонила мой организм пониже и приступила к порке парня, первой в его жизни.

Честно говоря, я настолько был всем случившимся ошеломлен, что даже и не сопротивлялся пока меня порола женщина и после порки, покорно стоял вытянувшись по стойке смирно перед своими воспитательницами, уже не пытаясь  клювик, просил прощения жалобно, обещал что больше такого не повторится, стирал намоченную мною одежду и постель, всхлипывая от унижения и потирая иногда ладошкой горевшее огнем после ремня мягкое место.

Стирал в большом корыте, стоя перед женщинами в чем мать родила и  мужское достоинство, явно указывало на то, что мне таки стыдно перед женщинами, которые сидели за столом, пили чай поглядывая уже с усмешкой, на мой торчащий почти вертикально мужской позор и решали судьбу мою дальнейшую. И как я уже понял из разговора женского, это была первая, но далеко не последняя порка в моей юной жизни и что ждут меня теперь тяжелые времена и совершенно новый стиль жизни, у женщин под каблуком.

Источник http://newlife-style.com/

Зачем нужна порка?

Флагелляция — это искусство подчинения партнера с помощью порки. Порка приводит к возбуждению, она должна приносить не боль, а удовольствие от подчинения. В процессе ударов происходит прилив крови к мягким тканям, что провоцирует повышение давления. Изменение можно заметить по покраснением лица, изменением цвета губ. Как только вы заметили такую реакцию, стоит немедленно прекратить флагелляцию.

Интенсивность воздействия может варьироваться в зависимости от предпочтений партнера. Кто-то любит мягкие шлепки, кто-то хочет что-то более жесткое. В процессе флагелляции можно и нужно включать элементы игры.

Можете купить эротические костюмы, придумать сценарий и воплотить «бичевание» в жизнь. Не хотите играть в ролевые игры, можете воспользоваться фразой «Если ты это не сделаешь (меня не послушаешь и т.п.), я тебя выпорю!».

От административных инноваций результата ждали
все. Для телесного наказания виновного в организации вчерашней
несанкционированной демонстрации всё было готово. Оставалась минута до начала
порки согласно утверждённому протоколу — нагишом, только по ягодицам,
девушкой-исполнителем наказаний, в присутствии приглашённой на экзекуцию
супруги правонарушителя и выносивших вердикт четырёх женщин из состава суда
присяжных для усиления моральных переживаний наказуемым стыда и унижения в
процессе публичной порки. Как председатель суда, подписавшая последней вердикт
о применении телесного наказания к организатору незаконной акции, — я понимала,
что это жестоко и негуманно, но в то же время, в целях предотвращения
очередного выступления оппозиции, — сделать это было необходимо, несмотря на
то, что мне было искренне жаль этого задержанного и его симпатичную жену. У нас
не было никаких сомнений, что перспектива быть публично высеченным девушкой
полностью обнажённым, беспомощно, обречённо и открыто стоя у всех на глазах нагишом
на подиуме с вытянутыми над головой и привязанными к перекладине руками, да ещё
и в присутствии собственной жены, — заставят потенциальных правонарушителей
задуматься о возможных последствиях своего участия в запланированной оппозицией
на ближайшую субботу очередной несанкционированной демонстрации. Аресты и
штрафы ситуацию уже не меняют. К ним привыкли. Остановить нарастающую лавину
истерии и псевдо патриотизма можно было только таким радикальным способом.
Либерализм закончился. Вчера суду присяжных было дано право выносить вердикт о
степени виновности лица и вне зависимости от пола назначать в качестве
наказания публичную порку розгами с определенным количеством ударов. Сегодня
нам предстоит исполнить это впервые в соответствии с изложенными в протоколе
правилами, под контролем судебных приставов.

Могу себе только представить, что чувствовал наш первый наказуемый таким
способом (изображённый на фотографии, сделанной мной к этому рассказу), уже
раздевшись полностью после осмотра врачом и теперь, стоявший напротив меня голышом между двумя девушками из состава суда присяжных,
заслушивая ещё раз, постановление о наказании. Для того чтобы не продлевать
мучительные минуты в ожидании
начала унизительной экзекуции я
старалась зачитывать казённые фразы постановления коротко, пропуская несущественные абзацы,
которые уже прозвучали в зале суда. Когда закончила, спросила, всё ли понятно.
Наказуемый мужчина слегка кивнул головой.
Требовать от него, как положено, произнести вслух утвердительный ответ «да» я
не стала. Покрасневший от стыда и униженный
у всех на глазах, в том числе и на глазах у собственной супруги, он вряд
ли смог бы произнести вслух что-то внятное. От такого стресса горло у него
наверняка пересохло.

Когда его ввели в помещение, только вчера
оборудованное для исполнения телесных наказаний, он держал сомкнутые руки прижатыми к телу чуть ниже живота. Судебный
пристав указал место, где ему необходимо встать для заслушивания ещё раз решения
суда, вынесенное присяжными час назад, теперь непосредственно перед приведением
наказания к исполнению. Эта зажатая поза
только подчёркивала его обречённость, уязвимость и беззащитность перед грядущей
неотвратимостью публичной порки.

Пока я стоя перелистывала страницы толстой папки в поисках
нужной, он и сам это понял и попытался продемонстрировать своё безразличие к
происходящему. Он расцепил руки, сделал два шага вперёд встал между двумя девушками, поставив левую ногу на
край стула, на котором сидела одна из них, а правую руку упер в бок, приготовившись слушать постановление. Всё это
выглядело нелепо, и даже с трёх метров
от него я заметила, как дрожит его тело, а лицо постепенно становится розовым
от стыда. Всё время пока я зачитывала решение суда присяжных, он стоял в этом
положении, стараясь не смотреть на свою жену и вообще в глаза присутствующим в этом помещении с высоким
потолком, под которым его уже ждала толстая рейка, с перекинутой через неё
верёвкой. К тому же он сразу понял, что когда на его руках закрепят кожаные манжеты с
кольцом, продев в это кольцо верёвку,
натянут её, чтобы ноги едва касались подиума, а тело оказалось
фактически в подвешенном
состоянии,- прикрыть свои гениталии он
уже не сможет. Так, что стесняться нас, никакого смысла уже нет, его пенис находится
в спокойном состоянии, хотя, как мне кажется, у мужчин эрекция вполне может наступить абсолютно
спонтанно, даже в такой ситуации, если свои мысли они направят в
соответствующее русло. На одной молоденькой девушке из состава суда, стоявшей
напротив рядом со мной, была очень
короткая юбка, почти полностью
открывающая красивые, загорелые ноги. И вообще она выглядела очень
эффектно. Если бы он сосредоточил свое внимание при зачитывании мной вердикта на ней, а не на пустой стене…., возбуждение могло произойти даже в такой
ситуации. Он уже прекрасно понимал, что его обнажённого будут рассматривать все
присутствующие со всех сторон, стоя вокруг подиума, а жгучий стыд от такого унизительного положения уже до самого конца
заполнит всю его плоть. И останется у
него только одна возможность для действий, — смириться с неизбежностью
телесного наказания и вытерпеть эту
экзекуцию до конца. Поэтому он решил вести себя, так, как будто находится среди
нас полностью одетым.

Изначально, читая утвержденный в высших
юридических инстанциях протокол регламентирующий порядок исполнения телесного
наказания, я не понимала, зачем при этом так унижать мужчину или женщину. Да
виноваты, будут наказаны, но зачем обнажать при этом полностью и пороть в
присутствии моих разнополых коллег… Мне объяснили, что такое наказание это не только сама физическая боль, но и дополнительные факторы моральных страданий.
Эмоции стыда и унижения. Только в
совокупности одновременного воздействия этих факторов наказание будет
эффективным. Пришлось согласиться, наблюдая пока действие только двух из
них. Кроме этого, пороть административных
правонарушителей этим регламентом предписывалось замоченными берёзовыми розгами. Вчера их в большом
количестве привезли в суд на «газели», спилив только верхушки молоденьких
берез, целый лес которых вырос на участке будущей застройки коттеджного
поселка. По неизвестной мне причине, согласование проекта на этот участок
затянулось, по моему, из-за прокладки
каких-то коммуникаций и за четыре с лишним года там уже появилась небольшая берёзовая
роща. Вот оттуда в суд и доставили,
столь необходимый груз для того, чтобы им сечь потенциальных правонарушителей,
первым из которых и стал этот симпатичный мужчина.
….Гибкий, длинный прут, со свистом рассекая
воздух начал безжалостно впиваться в телесную плоть наказуемого. При этом он
каждый раз выгибался вперёд, сжимая ягодицы, его пенис при каждом ударе заметно
вздрагивал, невольно приковывая взгляды женщин. Возможно, у кого-то из
присутствующих это вызывало определённые мысли и воображения, но отвернуться
ему, при всём желании, было некуда, мы стояли вокруг, а он был фактически
подвешен, едва касаясь ногами подиума. Исполнительница из всех своих девичьих
сил наносила удары, стоя сбоку от наказуемого, стараясь, как мне показалось, не
попадать по одному и тому же месту, но уже через пять минут смысла в этом не
было, — обе ягодицы были полностью исполосованы. Свою работу она выполняла
умело, с явным удовольствием, хотя делала это первый раз. Я была уверенна, будь
на месте мужчины молодая женщина она секла бы её с таким же усердием, не жалея
сил. Согласилась выполнить эту миссию только она одна, работая в суде чуть
больше трёх месяцев секретарём, недавно переехав в наш городок из какого-то
ближневосточного региона. Звали её Анзурат. Ей было чуть за 30, и замужем она никогда не была. По той силе, с которой она его порола, и блеску её глаз, я догадывалась, что она,
наверное, так мстит тем мужчинам, с которыми у неё в своё время ничего не получилось, а может
вообще всем в одном лице. Создать семью
ей до сих пор не удалось и неожиданно
представившаяся возможность хоть как то отомстить сильному полу за свои обиды и
желание отыграться хоть на ком нибудь, — теперь многократно усиливали физические страдания этого нарушителя закона.
Иногда
кончик розги, захлёстывал только одну ягодицу и попадал на участок тела между
ними, принося особенно ощутимую боль. Стараясь сдерживать из последних сил
молчание при таком захлестывании, подвергаемый
порке вскрикивал, подгибал ноги, полностью виснув на руках. Анзурат это
заметила и стала периодически специально стараться не сечь одновременно одним
ударом обе ягодицы, а захлестнуть одну или попасть немного ниже, воспользовавшись
моментом, когда ноги от боли будут после сильного сжатия чуть разведены в стороны. Подвешенный мужчина
при этом громко взвывал и сучил ногами. Это истязание прекратила врач, сделав
Анзурат замечание. Кто из судебных приставов считал удары, я не знаю. В слух их количество никто не произносил.

Любопытно, что после вынесения
обвинительного вердикта исполнительница наказания подошла к стоящим в коридоре
супругам, и они разговаривали минут пять. Интересно о чём они могли говорить…
Затем она, чуть дотронувшись до руки дамы, как хорошо знакомая, будто
успокаивая её, ушла, а супруга тут же пригласили в соседнее с залом суда
помещение на медосмотр и подготовку, как это звучало бы на юридическом языке:
«для приведения постановления суда присяжных заседателей к исполнению»,
свидетелями чего мы сейчас все вместе и были.

…Через десять минут нарушитель закона, переживая нестерпимую боль от
хлестанья розгами обнажённого тела , уже извивался, дёргался на перекладине,
виляя бёдрами и издавал короткий стон после каждого удара, но его продолжали
хладнокровно и безжалостно сечь ещё в течении пятнадцати минут. Будучи уже
оголённым, но ещё до того, как его подвесили и начали пороть, он, увидев в
руках одной из заседателей мобильный телефон, попросил не снимать его во время
наказания, или хотя бы спереди и лицо. Проигнорировав просьбу, она сейчас кругами
суетливо ходила вокруг подиума и, не стесняясь, со всех сторон снимала на смартфон весь
процесс этой унизительной порки. Его жена, отказавшись присесть на предложенный
судебным исполнителем стул, молча наблюдала за страданиями мужа во время
экзекуции, стоя примерно в трёх метрах от подиума чуть правее меня. Только
глаза и такой же пунцовый как у мужа цвет лица выдавали её состояние. Самая
молодая заседатель суда, облачённая в короткую юбку, девушка лет двадцати пяти,
для которой суд над организатором несанкционированной акции с вынесением такого
вердикта был вообще первым, по-моему, была в шоке от происходящего, хотя
голосовала за порку. То, что пороть виновного будут голым, она знала и при этом
не отказалась от присутствия на исполнении наказания из чистого любопытства
посмотреть, как будут сечь зрелого вполне симпатичного мужчину при жене
голышом, на глазах у присутствующих коллег по судопроизводству. Как это будет
выглядеть реально, она и представить себе не могла и сейчас, с ужасом
наблюдала, как вращается на перекладине от судорожных дёрганий и ударов розги
обнажённое тело наказуемого, а его ягодицы всё больше и больше покрываются
ярко-красными рубцами.

Елена Femina

P.S.
Демонстрация в субботу не состоялась…

Предисловие.
Тема порки меня интересовала с детства по двум причинам: самого наказывали и наказывали при мне. При этом порку всегда воспринимал как справедливый акт наказания, принуждения к исправлению.
В дальнейшем, с появлением интернет-сообществ по ТЕМЕ, появилась возможность общения по интересующему вопросу… и выражения своих мыслей, чувств… в тематическом сообществе на форумах выступал под ником Одессит.
Сначала писал воспоминания о своих наказаниях… Далее — рассказы по Теме.
Рассказы из серии «Репетитор» — своеобразное сочетание тематической спанк-литературы и эссе на тему «порка — воспитание в быту, в реале»
Репетитор-2 или заготовка розог.
Прошло не так много времени после прошлой порки Сергея, а его родители уже мне звонят: «Сергей опять разбаловался. Пьет пиво, ленится, пропускает занятия. Выпорите его как сидорову козу…» Эта информация меня рассердила. Ведь в прошлый раз высек не слабо. Ему мало? Ну что ж, парень… После новой порки сесть будет трудновато. Про пиво забудешь! Договорились, что пришлют Сергея ко мне завтра, в субботу для наказания. Пошел посмотреть, сколько прутьев у меня для основательного наказания ленивого ученика. Оказывается, что розог не так уж и много. Вдруг вспомнил, как заготавливал розги для себя. Бывало, что мама посылала меня самостоятельно нарезать прутья в парке. Но было и несколько раз, когда отправлялись туда вдвоем. До сих пор помню, как было стыдно стоять и держать в руках прутья, пока их нарезает мама. Любой, кто проходил в это время, прекрасно понимал, что прутья – это розги, а заготавливают их для меня. Краснел, бледнел. Такая моральная порка перед физической действовала очень хорошо. Вести себя плохо после публичной заготовки розог долго не было охоты. Решил, что устрою такое испытание Сергею. Наступила суббота. В 11.00 раздался звонок в дверь. Открываю. Стоит мальчишка, глаза уже на мокром месте, руки закрывают попу, лицо красное.
— Ну, заходи.
Сергей вошел, вернее, вполз, едва передвигая ноги, шаркая, как будто старается оттянуть страшное.
— Как поведение?
Всхлипывая, отвечает: Плохо, ленюсь…
— А еще?!
— Пиво пью, пропускаю занятия…
— И что делать с тобой?
— Пороть… — слезы уже не только в голосе, но и на щеках. — Только не сильно, пожалуйста…
— А родители твои просили, как сидорову козу. Шкуру тебе спустить!..
— Не надо шкуру… пожалуйста…
— Ну, об этом мы поговорим позже. А сейчас пойдем, заготовим тебе розги свежие, хлесткие!!!
Сергей застыл, даже всхлипы прекратил. Глаза как тарелки: А где их заготавливать?
Хотел сказать «в магазине», но шутки здесь неуместны.
— В парке, Сергей. Нарежем прутья и принесем их домой. Кстати, если ты будешь меня сердить своим хныканьем или непокорностью, прикажу нарвать крапиву и посажу на нее голым задом.
Мои грозные предостережения опять вызывают страх у мальчишки, лицо его вытягивается, губы дрожат. Жалко его? Да. Но такая жалость пользы не принесет. Сергей разбаловался, и требуется суровость, чтобы заставить его задуматься о своем поведении!!! Поэтому я не сбавляю строгий тон. Парень остолбенел. Похоже, что Сергей ожидал повторения простой порки, которую получил в прошлый раз. Посекут, пожурят и простят. Но программа действий, нарисованная мною, сулила новые неприятные впечатления. И это сбило спесь и наглость с мальчишки. Что ж, хорошо. Первый эффект достигнут: парень перестал чувствовать себя самоуверенным. Он увидел, что его ждет суровая дисциплина, а не сюсюканье! Чтобы вывести Сергея из оцепенения, я шлепаю его по попе.
— Ой, больно!
— Это еще не больно, вот розгами потом будет больно.
— Ну миленький!!!!
— А ну, замолчи, или с крапивой точно познакомишься.
Сергей полностью уничтожен. Всю дорогу до парка он бредет за мной, понурив голову. При виде кустов ивы он опять пытается хныкать, чтобы разжалобить меня. В ответ я сильно шлепаю его и добавляю громко:
— Кроме розог нарвешься на крапиву, на свою задницу!!!
Мимо проходит молодая девушка. На ее губах насмешливая улыбка. Ее реакция отрезвляет парня. Наверно он понимает теперь, что порка кроме боли может быть наполнена стыдом. Он замолкает и покорно, со страхом в глазах, держит в руках розги. Я специально выбираю розги потолще, в 3-5 мм, но гибкие и жесткие. На попе парня они оставят яркие и долгие воспоминания и следы. Сергей видимо это понимает, но страх перед крапивой удерживает его от попытки спорить или просить о снисхождении.
Я решил нарезать 20 толстых и 20 тонких прутьев, чтобы иметь запас воспитательных инструментов и возможность выбора: сечь Сергея одинарной розгой или пучком из 2-3 тонких прутьев. В зависимости от выбора розги разнится и сила удара и эффект в виде боли и следов. Сергей молча созерцает, как увеличивается количество прутьев, и в его глазах читается уже не страх, а почти суеверный ужас. Ведь он понимает, что эти гибкие прутики сыграют музыку боли на его голой попке, будут впиваться в его кожу. Такое ожидание боли само по себе действует как наказание. Парень наверняка уже мысленно дает зарок, что никогда и ни за что не будет себя плохо вести, что будет прилежно, без лени учиться. И так далее…
Наконец, я нарезал нужное количество прутьев, можно возвращаться домой. Сергей, пошли до-мой! Опять застыл, стоит весь красный от стыда и страха предстоящей суровой порки. Пришлось снова шлепнуть по попе, чтобы придать парню ускорение домой. Наверняка его мысли всю дорогу заняты только тем, что прохожие, которые видят в его руках розги, улыбаются ему насмешливо, прекрасно понимая, для чего он несет эти орудия боли. 20 минут, которые нам нужно пройти до дома, превращаются в 40 минут, поскольку Сергей едва передвигает ноги от страха, который парализует его волю. А может просто пытается любой силой отсрочить момент, когда эти страшные прутья вопьются в его голую попку…
Дома я сразу приказываю ему раздеться снизу и стать на колени. Следующие полчаса, пока я обрабатываю прутья и готовлю из них орудия воспитания, Сергей стоит на коленях, отсвечивая своими голыми ягодицами и членом, напрягшимся от страха и возбуждения. Пока Сергей стоит и думает о предстоящем болючем наказании, разбираю прутья на две части: тонкие, которые пойдут для пучков, и толстые для порки одиночной розгой. Волнующее занятие готовить розги. Для того, кто сам в свое время получал такими розгами по попе, это повод вернуться мысленно в детство, вспомнить свой страх при виде розог, свое волнение от их заготовки…
Первым делом я отмываю прутья от уличной пыли, ведь гигиена при наказании – не последнее дело. Затем обрезаю нижние части прутьев, если они сильно разлохматились, чтобы не занозить себе руки во время наказания. Далее также обрезаю слишком тонкие кончики розог, потому что они могут обломиться при порке и поцарапать попу мальчишки. Выравниваю прутья, чтобы те розги, которые бу-дут в пучке, были одинаковой длины. Наконец связываю 4 пучка по 3 прута в каждом. Я решил всыпать Сергею три порции розог: за пропуски занятий и лень – 40 розог; за пиво – 30 розог; за пререкания со мной во время заготовки розог и попытку избежать справедливой порки (злостное непослушание) – еще 30 розог. Порция, конечно, выходит внушительная. Поэтому, чтобы Сергей смог хотя бы двигаться, я решил всыпать часть ударов пучком, а часть – одинарным прутом. Пучки должны быть педагогическим разогревом. А затем уже настоящую боль добавит толстая одинарная розга. После такого угощения малому долго не захочется лениться и тратить время учебы на распитие пива.
Выношу воспитательные инструменты в комнату. При виде такого внушительного количества розог Сергей опять пытается хныкать и просить пожалеть его.
— А ну, цыц. Жалеть его… Сейчас розгой так по заднице пожалею! Руки протяни.
Сергей, всхлипывая, послушно вытягивает руки. Я связываю их у запястий.
— Пожалуйстааа…
— Хватит хныкать! Выпорю, как следует!
Для себя я уже решил, что разделю порку на две части. Сначала всыплю 40 розог. Потом дам ему отлежаться 10 минут. А потом уже добавлю остальное. И Сергей больше выдержит, и мне трудно будет без передышки столько рукой махать. Кроме того, ягодицы и нервы у шалуна и так на пределе будут после первой порции, а когда он отдохнет, то и вторая часть будет ощущаться сильней.
— Ну, лентяюга, вставай с колен и укладывайся на кровать, на живот! — Чтобы придать Сергею ускорение, мне пришлось взять его за правое ухо и приподнять.
— Уйй!.. Больно…
— Ничего, скоро твоей непослушной попе будет больнее!
— Не надо, пожалуууйййстаааа…
— Хватит выть, а то еще добавлю!!!!
Суровое предупреждение срабатывает: морщась от боли в ухе, семенит к кровати. Даю шлепок, укладывая великовозрастного шалуна на кровать. Дрожит от страха, но покорно выполняет все приказы. Наконец подготовка к наказанию окончена. Можно приступать к экзекуции.
— Слушай меня внимательно! Сейчас накажу тебя, дрянь ленивая! Получишь сначала 40 розог за пропуск занятий и лень!!!!
— Миленький, не надаааа!!!!!
В голосе мальчишки слышится панический страх перед грозящей ему поркой.
— Надо! Чтобы об учебе думал, не прогуливал, не ленился!!! Вот шкуру тебе спущу, будешь ум-ней!!!
Сережкина трусость начинает меня раздражать, причина порки – его поведение. Вместо того чтобы получить заслуженное наказание, раскаяться и думать об исправлении, он пытается избежать порку. За такие мансы точно добавлю розги. Но сейчас мне нужно успокоиться. Пороть в состоянии гнева – не лучшее дело. Так можно и до крови запороть… Делаю глубокие вдохи-выдохи. В это время Сережка продолжает хныкать, пытаясь вымолить себе поблажку.
— Цыц, охламон! — шлепаю его по попе. — Расслабь задницу и думай об исправлении. Вздумаешь громко кричать или просить об уменьшении ударов, уши оторву и по губам надаю!!!
Мой суровый тон и угрозы вынуждают мальчишку замолчать, только попка судорожно вздрагивает в ожидании первого удара. Поднимаю розгу вверх и с силой опускаю точно посередке сережкиных ягодиц…
— Уйййааааа!!!!
— Чего визжишь? Думать надо было…
— Больноооо…
— Это только начало, теперь будет больней!!!
Не обращая внимания на поросячий визг, издаваемый великовозрастным лентяем, даю без перерыва 10 сильных ударов, от которых нижняя часть попы Сергея становится сплошь багровой. Задница начинает вертеться из стороны в сторону. Видно, что парень пытается спрятать попу от жгучих ударов. Но делает этим только хуже самому себе – удары ложатся не только на мякоть ягодиц, прутья достигают боков, а там всегда больней и следы держатся дольше.
— Не вертись, лентяюга!!! Терпи порку мужественно!
— Не могу тееерпеть, (шмыг) больноооо!!..
Визг переходит в вой, тело содрогается не только от боли, но и от рыданий. Однако меня этим концертом не проберешь. Тот, кто сам бывал порот, знает, что вся музыка связана со страхом, а не с раскаянием наказанного. Нужно бить больней и не уменьшать силу ударов. Только очень сильная пор-ка заставит образумиться и исправиться! Поэтому я продолжаю драть Сережку, стараясь наносить удары розог с оттяжкой, чтобы впечатление от боли и след были яркими! Эффективность такого мето-да порки подтверждается тем, что к концу первых двадцати розог Сергей уже не просто орет, а начинает просить прощения и оценивает свое поведение.
-Не буду лениться!.. оооййй, не бууудууууу проооопууускааать!.. аааййй!.. заааняяятияяяя!!!!!..
— Не будешь, конечно, попой будешь помнить то, что не усвоил мозгами!
Меняю розгу на свежую и продолжаю полосовать непослушную попу, хозяин которой также про-должает меня уверять в своем раскаянии и готовности исправиться. Чтобы его благие намерения не забылись, я секу размеренно, повторяя угрозы «выдрать как сидорову козу», «спустить шкуру» и, наконец, самое страшное – «выпороть при его дружках и подругах». Порка сама по себе не сладкое лекарство, а уж стыд от публичности…
Тон вопящего Сергея становится умоляющим: «не буудууу, не нааадооо при девчонках и ре-бяяяятааахххх!!!..»
— Тогда берись за ум, иначе забудешь, когда задница бывает белой! Будешь ходить с пунцовой или полосатой попой…
Для подкрепления наношу сразу пять сильных ударов. От каждого из них попка парня подскакивает, а рот в свою очередь издает вопли. Еще удары по середине ягодиц, а самый последний десяток розог – на нижнюю часть попы и на ляжки. Там больнее и памятнее! От боли малый дергает теперь и задницей, и ногами.
— Ну, герой, ноги держи вместе, а то получишь по хозяйству.
Страх получить розгой по мошонке или члену вынуждает Сергея сократить амплитуду дерганий. Поэтому самые последние удары ложатся на распластанное тело парня.
И лишь сильные крики Сергея завершают первую порку аккомпанементом пению гибких, секу-чих, болючих и потому таких полезных для воспитания РОЗОГ!!!!!
— Ну, хватит реветь… Благодари за порку и целуй розги!!!
Подсовываю к зареванному лицу Сергея свою руку с розгой. На запястье капают слезы из глаз парня, дрожащие губы касаются розог, затем моей руки. Заплетающимся языком Сергей бормочет слова благодарности за «справедливую порку», клянется «не лениться», «не прогуливать занятия», «быть хорошим»…
— Будешь хорошим, потом, после порки, когда сесть не сможешь! Ну, за лень и прогулы ты рас-считался попкой. Теперь полежи и подумай о своем поведении. А через 10 минут тебя ждут розги за пиво и попытку избежать порку.
— Не наааадаааа боольшееее… я не выыыдееержуууу столько роооозоооооооог…
— Раньше думать надо было. И не командуй мне тут… Я решаю, что и сколько ты получишь! Или тебе захотелось удвоить количество ударов, а затем на горох коленками?
— Проостиии! Я нееее буууудууу сооопрооотииивляяятьсяяяя… Тоооолькооооо не удваааааивай поркуууу ииии не гооорооооох…
Каждое слово, произносимое Сергеем, растягивается от плача и икоты. Чтобы успокоить его истерику, я даю ему попить воды. Постепенно парень успокаивается. Только выпоротая попка вихляется из стороны в сторону: так он пытается охладить ее и уменьшить боль.
Я сажусь на диван отдохнуть. Нелегкая работенка – воспитывать парня. Разминаю пальцы и разрабатываю кисть правой руки. Затем массирую правую руку выше локтя. Попутно разглядываю испоротую задницу парня, чтобы решить, как теперь его пороть. Белой кожи не осталось, попка вся по-крыта полосами и багрового цвета. Однако чтобы не просечь до крови и наказать эту попу с не меньшей силой, надо заранее определить, где можно сечь. Самый верх ягодиц, переходящий в поясницу, трогать нельзя – здесь копчик и опасная близость почек. Остается бить по ляжкам, а когда спадет багровость с ягодиц, добавить там. Кроме того, теперь нужно всыпать сразу 60 розог, а это больше ударов, чем в первой части наказания. Да уж, работенка.
— Ну, парень, держись. Неделю после экзекуции не сядешь… Зато будешь умней и трудолюбивей.
И чего жалеть Сергея? Мне самому так вкладывали ума в задние части, что мама не горюй. 10 минут пролетают быстро… Интересно, какие мысли сейчас занимают голову шалуна? В его годы, стоя на коленях, я думал о своем поведении и намечал, что нужно сделать для исправления. А уж если после перерыва следовало получить добавку, тогда… Не будем лукавить, бывали идеи упросить маму отложить продолжение порки, если попа болела очень сильно; но были и мужественные мысли вытерпеть всю порку до конца, очистить совесть и не возвращаться к теме. Но, то я, а Сергей?.. Всхлипывает, попку сжимает…
— Сергей, ты думаешь исправляться? Ведь я не шучу: теперь будешь постоянно получать розги за малейшую провинность. И драть буду так больно, что сидеть не сможешь!!!
— пожааалуййстаа, ну не надо драть… Я будууу хоорооошииим…
— Ну, разнылся, как девчонка, терпи заслуженное наказание. Все дело в твоем поведении: не прогуливай занятия, не ленись, не пей пиво. Тебе учиться нужно и головой думать… А если голова не думает, то чем отвечать?
— Заадниицей!..
— Правильно. Понял, наконец. Ладушки, поговорили, теперь продолжим порку. Тебе, красавец, за пиво рассчитаться предстоит и за нюни свои, за попытку избежать розги. Запомни, если провинился, то выдерут. И никогда не пытайся избежать справедливую порку. Будь мужчиной!!!
— Будуу…
— Проверим, как ты выдержишь. Сейчас получишь 30 горячих за пиво.
— Ой, как много, у меня уже вся попа болит…
— Так, я не понял, кто тут обещал быть мужественным? Вот тебе за пиво!.. — даю первый удар по ляжкам…
— Уууууйййаааа… бооольнаааа!!!!
— Конечно, больно, так бывает за пиво!!! И еще раз, и еще много раз!!!
Не обращая внимания на жалобные вопли, мольбы, клятвы и прочую «музыку», исполняемую секомым Сергеем, деру его розгами. Однако на ногах с оттяжкой бить не надо, можно быстро порвать кожу. Тут и обычного удара достаточно, чувствительно. Попа малого отдыхает, зато ноги выдают перепляс. Пару раз Сергей их так сильно раскидывает в стороны, пытаясь увернуться от розог, что есть риск попасть по набухшей мошонке.
— Эй, герой, ноги держи вместе, а то по хозяйству схлопочешь!
— Не наадооо тааам, — в панике верещит Серега.
— Не надо, согласен, тогда держи ноги вместе!
Теперь парень старается меньше вертеться, из опасения, что розги достанут его мужское достоинство. Зато и розги ложатся прямо на обе ляжки. Это видно и по следам, которые оставляет розга: ярким, багровым, припухшим!!! О вкусах не спорят, но есть в этом деле и своя эстетика. Выпоротое тело как картина мастера, где нет ни одного лишнего мазка, каждый след прута несет в себе смысл боли и страдания кожи… Страдания, которое ведет к исправлению того, на чьей коже нарисован этот узор. Хотя, тому, кого секут, не до эстетики. В нем говорит лишь боль, и реакция, как правило, одна – дерганья тела, вопли, визг. И… одна мысль – поскорей бы это закончилось!
На вторую порку уходят 3 пучка розог. Можно было бы сделать еще перерыв, тем более что Сережка ревет белугой, и невозможно толком разобрать его клятвы исправиться. Но, у меня нет времени растягивать порку на весь день. Наконец, задница парня уже не такая багровая, отдохнула. Значит можно пороть по ней. Перед тем, как начать третью порку, спрашиваю Серегу, осознал ли он пагубность распития пива или нужно добавить?
— Неет, нееее нааадааааа!..
В этом возгласе слышится так много страха, однако, еще не раскаяние. Поэтому для порядка даю 10 ударов штрафных. После них зареванный мальчишка божится и клянется всем на свете, что близко не подойдет к пиву и забудет его вкус!!! Ладно, поверим.
— Кончай реветь. Сейчас будешь отвечать за свою трусость и попытки избежать порку. Предупреждаю, что меня твоей рев и мольбы не впечатляют и не убеждают! Всыплю все 30 розог без пощады. Если не хочешь провести полчаса затем на горохе, удержись от просьб не драть или смягчить наказание. Ты сегодня меня достал своим поросячьим визгом.
Ответом мне становится только рыдание Сереги и судорожные вздрагивания его тела.
— Ну, понял?
— Дддааа…
— Вот и хорошо! Продолжим.
Для наказания сережкиной попы я вновь беру толстые одинарные прутья. Такая розга сама бьет сильно, и одинарный прут легче удерживать, когда поднимаешь его вверх и опускаешь на попу провинившегося. Чтобы напомнить малому, что его наказывают, я снова секу с оттяжкой, вытягивая по обеим половинкам непослушной попы. Попа вертится, сжимается, старается увильнуть, избежать удара. Но это не удается, потому что я бью не сразу, а когда задница замедляет свое верчение. Таким образом, каждый удар обжигает обе ягодицы, перечеркивая их рубцами.
Парень вопит во всю глотку, но без слов, одними междометиями «ааааааайййййй, оооооооойййй, яяяяяяааааа…» Ему, конечно, не сладко получать целых тридцать розог по уже испоротой заднице. С учетом 30 горячих по ляжкам, общая сумма достигает 100 ударов. Однако такое наказание вполне по силам его организму и соответствует тяжести и возмутительности его проступков. Хуже было бы оставить хоть один проступок ненаказанным или проявить жалость. Суровость, безжалостность и неотвратимость болючей порки – вот ГАРАНТИЯ ИСПРАВЛЕНИЯ и РАСКАЯНИЯ Сергея!!!
Я не читаю ему нотаций, давая парню возможность сосредоточиться на боли, которая раздирает его мягкое место. Пусть полностью, без отвлечения ощутит ее и заречется совершать то, за что его так наказали!.. Вполголоса отсчитываю удары: «17, 18, 19, 20…» Меняю прут и последнюю десятку розог наношу наискосок, перекрещивая попку Сергея по диагонали. По опыту своих наказаний знаю, что такие удары больней ощущаются поверх старых, поскольку розга задевает уже вспухшие рубцы. Кончик прута пару раз попадает по ляжкам, вызывая и более сильный вопль, и резкие дерганья ног. «26, 27, 28, 29…» Тридцатый удар даю с максимальной силой, но не объявляю его вслух, чтобы Сергей не расслаблялся.
— Ну, крикливая, ленивая и трусливая тварь! Подумал о своем поведении? Какой урок ты для себя вынес от сегодняшнего наказания?
Вопросов конечно много для сильно выдранного мальчишки. И все-таки, он должен теперь сосредоточиться и убедить меня в том, что раскаялся во всем и обязательно исправится. Кроме этого, необходимость внятно и подробно ответить заставит успокоиться и прекратить рыдания. В общем, польза от такой тактики есть! Первые слова, которые пытается из себя выдавить Сергей, представляют смесь всхлипов и ойканий… Тогда я грозно переспрашиваю: «Чтоооо?!!!!» Мой тон, сулящий продолжение экзекуции, вынуждает парня прекратить рев, успокоиться и начать отвечать на мои вопросы:
— Обещаю, ооой, исправиться, аааах, не лениться, уууй, не прогуливать, маааамочки, как боооольно, не пить пиво, аааххх, не трусить перед розгой (всхлип)!!!!!!!!..
— А теперь без ойканий и «мамочек», иначе будет больней!!!
Собрав все свои силы, Сережка повторяет свою тираду, добавляя «клянусь», «обещаю», «никогда не буду лениться…» и в таком роде.
— Ладно, а если ты нарушишь свои обещания, как нужно с тобой поступить?
Вот он самый страшный момент: Сергей сам должен вынести себе на будущее приговор – ПОР-КА – и сделать это внятно и покорно!!!! Он это понимает и с ужасом в голосе произносит:
— Если я нарушу свои обещания, меня нужно… (он глубоко вздыхает и почти на одном дыхании выпаливает) выпороть розгами!»
— Как именно выпороть?
Сергей должен усугубить свой приговор, чтобы он стал для него неотвратимым и ужасным возмездием! Снова глубокий вздох… и:
— Выдрать меня как сидорову козу, шкуру мне спустить!..
Только теперь его наказание завершено… Готовность получить справедливую порку за свои провинности, вот главное доказательство РАСКАЯНИЯ и ПОСЛУШАНИЯ Сергея!!!! Это гарантия, что ему долго не захочется нарушить порядок – лениться, прогуливать, отвлекаться от учебы на пиво и девочек! Кроме того, когда он все же совершит проступок, ему уже невозможно будет пытаться избежать Порку! Он это понимает!
— Ладно, теперь можешь встать!
Морщась от нестерпимой боли, всхлипывая и охая, поднимается Сережка со своего «эшафота». Разумеется, ему было бы сейчас желательно подставить свою задницу цвета сваренной свеклы под ледяную струю воды, чтобы она притушила боль и сняла воспаление… Однако, такое облегчение своих страданий он еще не заслужил. Придется постоять на коленях полчаса, целовать все розги, мои руки… и одеть на попу штаны… Одежда для него сейчас также страшна, поскольку будет беспокоить испоротую кожу. Все еще всхлипывая и сдерживая рыдания, он опускается на колени как будто на раскаленную сковородку. Нет, горох я ему не подкладывал, зато кожа на ягодицах пару раз сильно натягивается, вызывая стоны от пронзительной боли!.. По щекам начинают снова течь слезы. Я ощущаю их на своей руке, когда Сережка ее целует, бормоча слова благодарности за мою суровость и справедливость. Розги, уже давно высохшие от взмахиваний и соприкосновения с пылающей попкой парня, вновь намокают от его слезинок. Чтобы предотвратить истерику, я ласково кладу левую руку на голову Сережи, глажу его и говорю:
— Ну, малыш, не надо слезок! Успокойся!
В ответ он упирается головой мне в ногу, бормоча, как ему больно, как он раскаивается и обещает быть хорошим, чтобы не было так больно…
— Ну, молодец, что понимаешь это! Не плачь! Упокойся и постой на коленках, чтобы попка остыла…
Я откладываю розги на кровать, а затем развязываю сережкины руки. В попытках освободить руки от веревки во время порки он сильно их затянул. Приходится приложить усилия… и вот запястья парня свободны. Он пытается потереть свою страдающую попку руками, но я его останавливаю:
— Нельзя! Руки за голову и стой так…
Это необходимо, чтобы он не смог смягчить впечатление от розог. Правда, эти потирания и так не приносят пользы. Но порядок, есть порядок. Полчаса быстро пролетели. Я помогаю Сереге подняться. Он дрожит от напряжения, но это реакция на стояние на коленках.
— Одевайся, малыш! Пойдем к тебе домой, и покажем твоим папе с мамой, как ты наказан.
От стыда перед тем, что его родители все узнают и увидят его испоротую попку, Сережка краснеет, и его лицо теперь только немного светлее задницы. Снова со стонами он надевает на тело штаны, без трусов, туфли, и мы выходим на лестничную клетку. В руках я держу прутья, которыми наказывал Сережу, чтобы отдать их его родителям. При виде розог он вздрагивает, в глазах читается ужас от воспоминаний, как больно они бьют непослушных мальчишек.
— А зачем вы взяли розги?
— Отдам их твоим родителям как доказательство твоего наказания, а ты покажешь им свою попу со следами от этих розог.
— Мне будет очень стыдно!
— Вот и хорошо, такой стыд тебе долго не даст забыть о сегодняшней порке!
Парнишка снова краснеет, уже ярче. Хотя его испытания на этом не заканчиваются: в подъезде нет лифта, и малому придется спуститься на два этажа вниз, ощущая с каждым шагом по лестнице боль на своей попке. Этот путь у него растягивается на 5 минут и сопровождается стонами и новыми слезами. Наконец, мы подошли к двери его квартиры, и я позвонил в дверь. Она открылась почти мгновенно, словно родители Сережки ждали под нею.
— Принимайте своего шалуна!
Красный от стыда он входит домой, постанывая и плача.
— Ну, сынок, получил по заслугам? – встречает его репликой отец.
— Да!.. – пряча от стыда глаза, произносит Сережка и всхлипывает.
— Тогда показывай, как тебя наказали! — это уже реплика его матери.
Обычно считается, что матери жалеют своих детей и защищают их от порки (ну, не про мою маму)… Однако сережкины фортели заставили ее забыть о сочувствии и стать сторонницей суровых экзекуций для отпрыска. Парень спускает штаны до колен и поворачивается к родителям наказанной попкой. Да!.. Видимо даже они не ожидали такого эффекта…
— Сильно кричал во время порки?
— Терпимо… Свое он получил сполна. И сам повторил, что его ожидает за повторение проступков.
— Правда, Сережа?
Заливаясь краской и запинаясь от стыда, парень произносит: «Да!..»
— И что тебе полагается? — это спрашивает его отец, а мать добавляет: — Ну, не мямли, будь мужчиной!
Стараясь не запинаться, Сергей повторяет свой приговор полностью и без напоминаний:
— Если я провинюсь, меня нужно выпороть розгами как сидорову козу, шкуру мне спустить!!!
— Вот, так лучше, — повеселевшим голосом комментирует сережкин папа.
И мама добавляет: — И семь шкур с тебя спустим!!!! Чтобы умным стал, образованным и послушным!
— Ну, иди в комнату и снимай штаны, — добавляет отец.
— Зачем? – в панике спрашивает Сережа.
— Постоишь дома на коленках с голой попой, а мы с мамой на тебя посмотрим, как тебя здорово наказали. Поблагодари за заботу, это же сколько сил надо, чтобы так наказать.
— Спасибо!!!!
— На здоровье, шалун! Храни эти розги на память и не забывай, как больно они секут по попам непослушных и ленивых мальчишек.
— Мы их у него в комнате на стенку прикрепим, чтобы постоянно их видел и не забывал, — добавляет мама Сережи.
— И пока не понадобятся новые!!!.. — с угрозой в голосе намекает его папа.
Сергей вздрагивает от этих намеков, но молча идет в комнату, снимает там штаны совсем и становится на колени. Его родители расплачиваются со мной за порку сына и еще раз благодарят за то, что я «всыпал их лентяю по первое число!» Я прощаюсь с ними и говорю Сергею:
— До свидания, Малыш! До первого твоего проступка…
Сережины папа с мамой улыбаются, а парень вздрагивает и отвечает мне: — До свидания!.. Я буду послушным!!!
«Посмотрим». Только что-то мне говорит, что свидание наше будет скорей, чем хочется наказанному парню. Последнее, что мне видно перед уходом, это отражение в трюмо в передней: Сергей на коленях, голый снизу и с напрягающимся пенисом… До скорого свидания!!!!