Рассказ о танце камаринская

Камаринская (Комаринская (дорога), Комаринский, Комаринский мужик; белор. Камарыцкі) — русская народная плясовая песня, пляска под эту песню, популяризованная в одноименной увертюре Михаила Ивановича Глинки.

Этимология

Слово «камаринская (песня, пляска)» произошло от словосочетания «камаринский мужик». Предположительно слово возникло от топонима Камаричи — названия одной из волостей в Орловской губернии. Данная волость ранее находилась под властью Речи Посполитой, а доходы, которые приносила эта волость, поступали в личное пользование (камару — откуда и пошло название Камаричи) польских и литовских феодалов.

Т. А. Мартемьянов, первый исследователь плясовой песни «Камаринская», считает, что название волости произошло от слов каморник, каморники. Так на Северщине называли людей, не имевших своих домов и живших в чужих избах и каморах. Комарицкая волость, вследствие усиленной колонизации по укреплению южных границ Московского государства, проводимой по велению царя Ивана Грозного, была краем бездомников, бродяг. Название волости обязана им своим названием.

Танец

Популярная русская народная удалая пляска, главным образом мужская, представляющая собой удалой перепляс в сопровождении одноименной песни.

В основе танца лежат шаговые движения. Нога ставится то на пятку, то на носок. Этот элемент имеет различные названия: выкаблучивание, притоптывание (сбивание грязи с сапога). Руки ставятся на пояс («руки в боки»), затем разводятся в стороны. Также присутствует элемент присядки, подскока, верчения и хождения по кругу. Во время пляски танцор хлопает в ладоши, по животу и по пяткам.

По мнению приживальщика и тирана Фомы Опискина из повести «Село Степанчиково и его обитатели» Фёдора Достоевского: Камаринский танец несет собой аморальность, и танцевать его может разве что самая глупая деревенщина. Такое отношение вызвано тем, что других людей песня и танец веселит.

В XVIII—XIX столетиях Камаринская включалась в программу российских ассамблей и балов, где обычно её отплясывали все присутствующие.

Песня

По утверждению историка-краеведа Г. М. Пясецкого, русская народная песня «Комаринская» («Камаринская») осталась «памятником измены жителей Комарицкой волости Борису не только как государю, но и как своему помещику-барину». Существует также версия, что Камаринская появилась как выражение радости «людей, сумевших убежать из татарского плена». По ещё одной версии, Камаринская отражает реалии Смутного времени.

Фольклористка Е. Линёва указывала на «древность этого напева и на родство его с песнями скоморохов». Т. Мартемьянов считал, что: «В глазах нашего народа Камаринский это неукротимый вольник, забулдыга, озорник, и притом — несомненный антикрепостник. Мне <…> самому неоднократно приходилось наблюдать сознательное подчеркивание певцами Камаринской таких именно типических черт этого героя, причём в особенности энергично оттенялось его упорное нежелание „барыне служить“, признать господскую власть».

Существует несколько вариантов песни. Наиболее известный:

Ох, ты, сукин сын, камаринский мужик,
Задрал ножки та й на печке лежит.
Лежит, лежит та й попорхивает,
Правой ножкою подергивает.

Сам на девушек помаргивает,
Над женою выкамаривает:
— Ты вставай, молодая жена!
Скорей завтрак готовь, сатана!

Ой, комар ты, наш камаринский мужик,
Собрался в лес, по дорожке бежит.
Он бежит, бежит, пошучивает,
Свои усики покручивает.

Тише, тише топочите!
Пол не проломите!
У нас под полом вода,
В воде не утоните!

Пошла плясать,
Ногой топнула.
Аж хата покачнулась
И дверь хлопнула.

Хорошо, подружка, пляшешь!
Хорошо ты дроби бьешь!
Только тем и не хороша,
Что припевок не поешь!

Известно стихотворение «Песня о камаринском мужике» («Как на улице Варваринской спит Касьян мужик камаринский») Л. Трефолева, написанное в 1867 году на мотив народной песни.

Увертюра

История создания

Камаринская — одночастная увертюра Михаила Ивановича Глинки, написанная в 1848 году. Замысел «Камаринской» относится к 1848 году. Композитор уехал жить в Варшаву. Ещё достаточно свежи были впечатления о его поездке в Испанию, воплотившиеся в увертюре «Ночь в Мадриде», основанной на фольклорном музыкальном материале. Тоскуя по родным краям, Глинка начал вспоминать русские народные мотивы, которые сильно отличались от мелодий других европейских народов. Неожиданно он нашёл большую схожесть двух известных русских народных песен «Из-за гор, гор, высоких гор», которую обычно исполняют на свадебных гуляниях, и плясовой «Камаринской». Глинка решает создать произведение в подражании русскому народному пению с подголосками, которые добавляются при каждом новом проведении темы. Писать партитуру Глинка начал вначале августа 1848 года. Работа продвигалась довольно быстро, и в октябре произведение было окончено. Первое исполнение — на концерте 15 марта 1850 года в Санкт-Петербурге вместе с двумя Испанскими увертюрами.

В «Камаринской» выделяется четыре крупных раздела. За вступлением, после генеральной паузы следует первый раздел, который построен на теме свадебной песни «Из-за гор, гор, высоких гор». Второй раздел — вариации на тему «Камаринской». Третий — возвращение свадебной песни, четвёртый — шесть новых вариаций на тему «Камаринской».

Изначально задумывалось небольшое фортепианное произведение, но в конце концов получилась довольно интересная оркестровая пьеса под названием «Свадебная и плясовая». Назвать произведение «Камаринская» Михаилу Глинке посоветовал Владимир Одоевский. Форма произведения — двойные вариации: используются две темы. «Русское скерцо» — так любил называть своё произведение композитор.

П. И. Чайковский сказал, что в этом произведении «заключена вся русская симфоническая музыка».

В 1980 году на музыку композитора в СССР был выпущен мультипликационный фильм режиссёра Инессы Ковалевской «Камаринская» из серии экранизаций фольклорных песен и шедевров отечественной классики.

Первая тема

Первая тема (A) — свадебная песня «Из-за гор, гор, высоких». F-dur (Фа мажор). Характер лиричный, задумчивый. После темы идут несколько вариаций:

• А — струнные играют в унисон.
• А1 — только деревянные духовые, но уже с подголосками.
• А2 — только виолончели с подголосками.
• А3 — тутти (то есть играет весь оркестр). Общее «хоровое» звучание.

Вторая тема

Вторая тема (B) — плясовая «Камаринская». Тональность — D-dur. По характеру она бойкая, стремительная, плясовая. Развитие проводится полифоническими приёмами — вариации затрагивают именно подголоски. Подобный приём помогает создать затейливую и разнообразную музыку. В вариациях на эту тему скрипки играют пиццикато, а деревянные духовые подражают русским народным инструментам.

Развитие партии:

• Первые шесть вариаций: неизменность темы, вариации на сопровождение.
• Обогащение темы фигурациями, свойственными преимущественно для балалайки.
• Создание новых мелодий, родственных по интонационному строению плясовой.

Группы вариаций

После проведения двух разделов звучат новые группы вариаций на темы А и В.

В теме А особых изменений нет, а вот в теме В множество придумок, смен тональностей, синкоп.

Темп идёт с накоплением, всё быстрее и быстрее. Используется тональность темы А — F-dur (Фа мажор).

Перед концом увертюры небольшое замедление, тему второго раздела (В) играет одна скрипка, но потом снова играет весь оркестр, и всё заканчивается темой В на фортиссимо (ff).

Kamarinskaya (Russian: камаринская) is a Russian traditional folk dance, which is mostly known today as the Russian composer Mikhail Glinka’s composition of the same name. Glinka’s Kamarinskaya, written in 1848, was the first orchestral work based entirely on Russian folk song and to use the compositional principles of that genre to dictate the form of the music. It premiered on 15 March 1850.^[1] It became a touchstone for the following generation of Russian composers ranging from the Western-oriented Pyotr Ilyich Tchaikovsky to the group of nationalists known collectively as The Five and was also lauded abroad, most notably by French composer Hector Berlioz.

Traditional Kamarinskaya[edit]

According to musicologist Richard Taruskin, the traditional Kamarinskaya is «a quick dance tune» otherwise known as a naigrish, distinctive for its three-bar phrase lengths, which are played in an endless number of variations in moto perpetuo fashion by an instrumentalist. This tune usually accompanies a squatting dance often called a Kazatsky (especially since in the West it has been associated in romantic fashion with Cossacks) and is played traditionally by a fiddler, a balalika player or a concertina player^[2]

Kamarinskaya by Glinka[edit]

Mikhail Glinka composed his Kamarinskaya in 1848. It became famous as the first orchestral work based entirely on Russian folk song.^[3]

Composition[edit]

Glinka’s Kamarinskaya is based on two themes, a slow bridal song, «Iz-za gor» (From beyond the mountains), and the title song, a naigrïsh. This second song is actually an instrumental dance played to an ostinato melody. This melody is repeated for as long as the dancers can move to it.^[4] Glinka begins with «Iz-za gor,» then introduces Kamarinskaya as a contrasting theme. He uses a transition to return to the bridal song and show the contrast between the two themes.^[4] Another transition, this time using motifs from the bridal song, leads to the dance theme and the piece ends with the Kamarinskaya dance.^[3] As in traditional nagriish songs, Glinka uses three-bar phrase lengths throughout the fast sections of his composition.^[2]

The structure and mechanics of Kamarinskaya differ markedly from Western European compositional principles and in some ways are diametrically opposed to them. In a Western piece, after the first theme is introduced and harmony propels the music forward, it modulates to introduce a second theme in a contrasting musical key. The two themes then interact and the composition grows as an organic creation. Tension continues building as this thematic dialogue becomes increasingly complex. This dialogue or interchange eventually propels the piece to a climactic point of resolution. Kamarinskaya does not follow this pattern. Nor can it. The ostinato melody of the second song will not allow any motivic development without distorting the character of the piece.^[4] Glinka therefore uses the principle of repetition from folk song to allowing the musical structure to unfold.^[5] He repeats the theme 75 times, all the while varying the background material—the instrumental timbres, harmonization and counterpoint. This way, he preserves the original character of the dance and complements it with creative variations in the orchestral treatment.^[4] However, because there is no thematic growth, the music remains static. It does not move forward as a Western piece of music would.^[6]

Influence on Tchaikovsky[edit]

Pyotr Ilyich Tchaikovsky, who had received Western-oriented musical instruction from the Saint Petersburg Conservatory, had used folk songs in his student overture The Storm. However, in the early 1870s he became interested in using folk songs as valid symphonic material.^[7] Tchaikovsky’s greatest debt in this regard was to Glinka’s Kamarinskaya. He believed fervently that in Kamarinskaya lay the core of the entire school of Russian symphonic music, «just as the whole oak is in the acorn», as he would write in his diary in 1888.^[8]

Tchaikovsky’s interest resulted in his Second Symphony, composed in 1872. Because Tchaikovsky used three Ukrainian folk songs to great effect in this work, it was nicknamed the «Little Russian» (Russian: Малороссийская, Malorossiyskaya) by Nikolay Kashkin, a friend of the composer as well as a well-known musical critic of Moscow.^[9] Ukraine was at that time frequently called «Little Russia». Successful upon its premiere, the symphony also won the favor of the group of nationalistic Russian composers known as The Five, led by Mily Balakirev.

For Tchaikovsky, Kamarinskaya offered a viable example of the creative possibilities of folk songs in a symphonic structure, using a variety of harmonic and contrapuntal combinations. It also offered a blueprint on how such a structure could be made to work, barring the potential for inertia or over-repetition. The development of the folk material, according to one biographer, is «the most heady potion Tchaikovsky ever brewed».^[10] Without Kamarinskaya, however, Tchaikovsky knew he would not have had a foundation upon which to build that finale.^[11]

See also[edit]

• Russian folk dance
• Music of Russia

References[edit]

Bibliography[edit]

• Brown, David, Tchaikovsky: The Early Years, 1840–1874 (New York: W.W. Norton & Company, 1978). ISBN 0-393-07535-2.
• Brown, David, Tchaikovsky: The Final Years, 1885–1893, (New York: W.W. Norton & Company, 1991). ISBN 0-393-03099-7.
• Figes, Orlando, Natasha’s Dance: A Cultural History of Russia (New York: Metropolitan Books, 2002). ISBN 0-8050-5783-8 (hc.).
• Holden, Anthony, Tchaikovsky: A Biography (New York: Random House, 1995). ISBN 0-679-42006-1.
• Maes, Francis, tr. Arnold J. Pomerans and Erica Pomerans, A History of Russian Music: From Kamarinskaya to Babi Yar (Berkeley, Los Angeles and London: University of California Press, 2002). ISBN 0-520-21815-9.
• Taruskin, Richard, On Russian Music (Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 2009). ISBN 0-520-26806-7.
• Warrack, John, Tchaikovsky Symphonies and Concertos (Seattle: University of Washington Press, 1969). Library of Congress Catalog Card No. 78–105437.

External Links[edit]

• Glinka’s Kamarinskaya at International Music Score Library Project.

Kamarinskaya (Russian: камаринская) is a Russian traditional folk dance, which is mostly known today as the Russian composer Mikhail Glinka’s composition of the same name. Glinka’s Kamarinskaya, written in 1848, was the first orchestral work based entirely on Russian folk song and to use the compositional principles of that genre to dictate the form of the music. It premiered on 15 March 1850.^[1] It became a touchstone for the following generation of Russian composers ranging from the Western-oriented Pyotr Ilyich Tchaikovsky to the group of nationalists known collectively as The Five and was also lauded abroad, most notably by French composer Hector Berlioz.

Traditional Kamarinskaya[edit]

According to musicologist Richard Taruskin, the traditional Kamarinskaya is «a quick dance tune» otherwise known as a naigrish, distinctive for its three-bar phrase lengths, which are played in an endless number of variations in moto perpetuo fashion by an instrumentalist. This tune usually accompanies a squatting dance often called a Kazatsky (especially since in the West it has been associated in romantic fashion with Cossacks) and is played traditionally by a fiddler, a balalika player or a concertina player^[2]

Kamarinskaya by Glinka[edit]

Mikhail Glinka composed his Kamarinskaya in 1848. It became famous as the first orchestral work based entirely on Russian folk song.^[3]

Composition[edit]

Glinka’s Kamarinskaya is based on two themes, a slow bridal song, «Iz-za gor» (From beyond the mountains), and the title song, a naigrïsh. This second song is actually an instrumental dance played to an ostinato melody. This melody is repeated for as long as the dancers can move to it.^[4] Glinka begins with «Iz-za gor,» then introduces Kamarinskaya as a contrasting theme. He uses a transition to return to the bridal song and show the contrast between the two themes.^[4] Another transition, this time using motifs from the bridal song, leads to the dance theme and the piece ends with the Kamarinskaya dance.^[3] As in traditional nagriish songs, Glinka uses three-bar phrase lengths throughout the fast sections of his composition.^[2]

The structure and mechanics of Kamarinskaya differ markedly from Western European compositional principles and in some ways are diametrically opposed to them. In a Western piece, after the first theme is introduced and harmony propels the music forward, it modulates to introduce a second theme in a contrasting musical key. The two themes then interact and the composition grows as an organic creation. Tension continues building as this thematic dialogue becomes increasingly complex. This dialogue or interchange eventually propels the piece to a climactic point of resolution. Kamarinskaya does not follow this pattern. Nor can it. The ostinato melody of the second song will not allow any motivic development without distorting the character of the piece.^[4] Glinka therefore uses the principle of repetition from folk song to allowing the musical structure to unfold.^[5] He repeats the theme 75 times, all the while varying the background material—the instrumental timbres, harmonization and counterpoint. This way, he preserves the original character of the dance and complements it with creative variations in the orchestral treatment.^[4] However, because there is no thematic growth, the music remains static. It does not move forward as a Western piece of music would.^[6]

Influence on Tchaikovsky[edit]

Pyotr Ilyich Tchaikovsky, who had received Western-oriented musical instruction from the Saint Petersburg Conservatory, had used folk songs in his student overture The Storm. However, in the early 1870s he became interested in using folk songs as valid symphonic material.^[7] Tchaikovsky’s greatest debt in this regard was to Glinka’s Kamarinskaya. He believed fervently that in Kamarinskaya lay the core of the entire school of Russian symphonic music, «just as the whole oak is in the acorn», as he would write in his diary in 1888.^[8]

Tchaikovsky’s interest resulted in his Second Symphony, composed in 1872. Because Tchaikovsky used three Ukrainian folk songs to great effect in this work, it was nicknamed the «Little Russian» (Russian: Малороссийская, Malorossiyskaya) by Nikolay Kashkin, a friend of the composer as well as a well-known musical critic of Moscow.^[9] Ukraine was at that time frequently called «Little Russia». Successful upon its premiere, the symphony also won the favor of the group of nationalistic Russian composers known as The Five, led by Mily Balakirev.

For Tchaikovsky, Kamarinskaya offered a viable example of the creative possibilities of folk songs in a symphonic structure, using a variety of harmonic and contrapuntal combinations. It also offered a blueprint on how such a structure could be made to work, barring the potential for inertia or over-repetition. The development of the folk material, according to one biographer, is «the most heady potion Tchaikovsky ever brewed».^[10] Without Kamarinskaya, however, Tchaikovsky knew he would not have had a foundation upon which to build that finale.^[11]

See also[edit]

• Russian folk dance
• Music of Russia

References[edit]

Bibliography[edit]

• Brown, David, Tchaikovsky: The Early Years, 1840–1874 (New York: W.W. Norton & Company, 1978). ISBN 0-393-07535-2.
• Brown, David, Tchaikovsky: The Final Years, 1885–1893, (New York: W.W. Norton & Company, 1991). ISBN 0-393-03099-7.
• Figes, Orlando, Natasha’s Dance: A Cultural History of Russia (New York: Metropolitan Books, 2002). ISBN 0-8050-5783-8 (hc.).
• Holden, Anthony, Tchaikovsky: A Biography (New York: Random House, 1995). ISBN 0-679-42006-1.
• Maes, Francis, tr. Arnold J. Pomerans and Erica Pomerans, A History of Russian Music: From Kamarinskaya to Babi Yar (Berkeley, Los Angeles and London: University of California Press, 2002). ISBN 0-520-21815-9.
• Taruskin, Richard, On Russian Music (Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 2009). ISBN 0-520-26806-7.
• Warrack, John, Tchaikovsky Symphonies and Concertos (Seattle: University of Washington Press, 1969). Library of Congress Catalog Card No. 78–105437.

External Links[edit]

• Glinka’s Kamarinskaya at International Music Score Library Project.

Камаринская
Направление	русская пляска
Размер	2/4
Истоки	Северщина
Родственные
Барыня, Трепак, Казачок
См. также
Русская пляска, Народные гулянья

Внешние видеофайлы
	Камаринская Русский танец Ансамбль российской армии
	Камаринская (одиночный танец)
	Камаринская (исполняется на балалайках)
	Камаринская из хутора Мрыховский Ростовской области, исполняет народный хор колледжа РАМ имени Гнесиных

Кама́ринская (Комаринская (дорога), Комаринский, Комаринский мужик; белор. Камарыцкі) — русская народная плясовая песня, пляска под эту песню^[1], популяризованная в одноимённой увертюре Михаила Ивановича Глинки^[2].

Этимология

Слово «камаринская (песня, пляска)» произошло от словосочетания «камаринский мужик». Предположительно слово возникло от топонима Камаричи — названия одной из волостей в Орловской губернии. Данная волость ранее находилась под властью Речи Посполитой, а доходы, которые приносила эта волость, поступали в личное пользование (камару — откуда и пошло название Камаричи) польских и литовских феодалов^[3].

Т. А. Мартемьянов, первый исследователь плясовой песни «Камаринская», считает, что название волости произошло от слов каморник, каморники. Так на Северщине называли людей, не имевших своих домов и живших в чужих избах и каморах. Комарицкая волость, вследствие усиленной колонизации по укреплению южных границ Московского государства, проводимой по велению царя Ивана Грозного, была краем бездомников, бродяг. Название волости обязана им своим названием^[4].

Танец

Популярная русская народная удалая пляска, главным образом мужская, представляющая собой удалой перепляс в сопровождении одноимённой песни.

В основе танца лежат шаговые движения. Нога ставится то на пятку, то на носок. Этот элемент имеет различные названия: выкаблучивание, притоптывание (сбивание грязи с сапога). Руки ставятся на пояс («руки в бо́ки»), затем разводятся в стороны. Также присутствует элемент присядки, подскока, верчения и хождения по кругу. Во время пляски танцор хлопает в ладоши, по животу и по пяткам.

По мнению приживальщика и тирана Фомы Опискина из повести «Село Степанчиково и его обитатели» Фёдора Достоевского: Камаринский танец несет собой аморальность, и танцевать его может разве что самая глупая деревенщина. Такое отношение вызвано тем, что других людей песня и танец веселит.

В XVIII—XIX столетиях Камаринская включалась в программу российских ассамблей и балов, где обычно её отплясывали все присутствующие.

Песня

Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

По утверждению историка-краеведа Г. М. Пясецкого, русская народная песня «Комаринская» («Камаринская») осталась «памятником измены жителей Комарицкой волости Борису не только как государю, но и как своему помещику-барину». Существует также версия, что Камаринская появилась как выражение радости «людей, сумевших убежать из татарского плена»^[5]. По ещё одной версии, Камаринская отражает реалии Смутного времени^[6].

Фольклористка Е. Линёва указывала на «древность этого напева и на родство его с песнями скоморохов»^[7]. Т. Мартемьянов считал, что: «В глазах нашего народа Камаринский это неукротимый вольник, забулдыга, озорник, и притом — несомненный антикрепостник. Мне <…> самому неоднократно приходилось наблюдать сознательное подчеркивание певцами Камаринской таких именно типических черт этого героя, причём в особенности энергично оттенялось его упорное нежелание „барыне служить“, признать господскую власть»^[8].

Существует несколько вариантов песни^[9]. Наиболее известный:

Ох, ты, сукин сын, камаринский мужик,
Задрал ножки та й на печке лежит.
Лежит, лежит та й попорхивает,
Правой ножкою подергивает.

Сам на девушек помаргивает,
Над женою выкамаривает:
— Ты вставай, молодая жена!
Скорей завтрак готовь, сатана!

Ой, комар ты, наш камаринский мужик,
Собрался в лес, по дорожке бежит.
Он бежит, бежит, пошучивает,
Свои усики покручивает.

Тише, тише топочите!
Пол не проломите!
У нас под полом вода,
В воде не утоните!

Пошла плясать,
Ногой топнула.
Аж хата покачнулась
И дверь хлопнула.

Хорошо, подружка, пляшешь!
Хорошо ты дроби бьешь!
Только тем и не хороша,
Что припевок не поешь!^[10]

Известно стихотворение «Песня о камаринском мужике» («Как на улице Варваринской спит Касьян мужик камаринский») Л. Трефолева, написанное в 1867 году на мотив народной песни.

Увертюра

Камаринская — одночастная увертюра Михаила Ивановича Глинки, написанная в 1848 году в Варшаве. Тоскуя по родным краям, Глинка начал вспоминать русские народные мотивы. Неожиданно он нашёл большую схожесть двух известных русских народных песен «Из-за гор, гор, высоких гор», которую обычно исполняют на свадебных гуляниях, и плясовой «Камаринской». Глинка решил создать произведение в подражание русскому народному пению с подголосками, которые добавляются при каждом новом проведении темы. Писать партитуру он начал в начале августа 1848 года. Работа продвигалась довольно быстро, и в октябре произведение было окончено.

Сам Глинка дал своему сочинению название «Свадебная и плясовая»; назвать его «Камаринская» посоветовал Владимир Одоевский. «Русское скерцо» — так часто называл его сам композитор.
Первое исполнение состоялось в концерте 15 марта 1850 года в Санкт-Петербурге.

Форма произведения — двойные вариации: используются две темы. В «Камаринской» выделяется четыре крупных раздела. За вступлением, после генеральной паузы следует первый раздел, который построен на теме свадебной песни «Из-за гор, гор, высоких гор». Второй раздел — вариации на тему «Камаринской». Третий — возвращение свадебной песни, четвёртый — шесть новых вариаций на тему «Камаринской»^[11].

П. И. Чайковский сказал о «Камаринской» Глинки, что в ней «заключена вся русская симфоническая музыка».

В 1980 году на музыку Глинки в СССР был выпущен мультипликационный фильм режиссёра Инессы Ковалевской «Камаринская» из серии экранизаций фольклорных песен и шедевров отечественной классики.

См. также

• Камаринская (мультфильм)
• Трепак
• Казачок

Примечания

Литература

• Камаринская // Этимологический словарь русского языка / Сост. Г. А. Крылов. — СПб.: ООО «Полиграфуслуги», 2005.
• Соколов Ю. Камаринская, Камаринский // Литературная энциклопедия 1929—1939 / Гл. редактор А. В. Луначарский. — М.: Советская энциклопедия, 1931. — Т. 5.
• Мартемьянов, Т. А. Правда о «Комарицкой» и «Барыне». // Исторический вестник. Октябрь 1900
• Камаринская // Германов В. Г. Танцевальный словарь. Танцы балов и дискотек. — М.: АСТА, 2009. — ISBN 978-5-9901591-1-2.
• Камаринская дорога // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Народная плясовая «Камаринская». Брянщина.

Уже около трех столетий звучит на Ру­си разудалая плясовая «Камаринская». Она принадлежит к числу наиболее ярких, характерных и известнейших русских народных плясовых песен — наряду с «Барыней», «Семеновной», «Калинкой», «Подгорной». Эта песня, как и сопутствующая ей пляска, задор­ная, с юмором, грубовато-сатирическая, была порождена непростыми обстоя­тельствами жизни мужиков-севрюков в XVII-XVIII веках. В ней певец/плясун сам над собой и над своими господами посмеивается:

Ах ты, сукин сын,

камаринский мужик,

(Или: Ах, рассукин сын, вор …)

Не хотел ты своему барину

служить!  (Или: своей барыне)

Сняв штаны, штаны

по улице бежит, (Или: портки)

Он бежит, бежит, он спотыкается,

Сам над барином своим

потешается… (Или: барыней)

Острой социальной направленно­стью, мужицким грубоватым юмором, динамичностью и красочностью мело­дии «Камаринская» напоминает сатиру скоморохов. По своему характеру — это типичная частица той бесшабашно-уда­лой русской народной поэзии, передаю­щей образ неукротимого вольника, врага приличий, озорника.

Название плясовой произошло от названия волости, в которой она заро­дилась, — Комарицкая. Образована во второй половине XVI в., вероятно, как одна из мер по укреплению юго-запад­ных границ. Административный центр волости — первоначально Брянск, с 1627 года — Севск. Поставляла хлеб для государевых служилых людей. В случае военной опасности среди кре­стьян волости набирались даточные люди. В XVII в. жители волости несли драгунскую службу. В XVIII в. в связи с крупными раздачами земель помещи­кам волость распалась. Эти пригранич­ные земли длительное время находились в центре борьбы Московии, Литвы, Речи Посполитой, да и крымские татары про­тягивали к ней руки. Коренное населе­ние Комарицкой волости — вольнолю­бивое и предприимчивое, привыкшее к необходимости постоянно отражать какие-либо нашествия, пополнялось «гулящими» людьми, бежавшими от закабаления из центральных районов. В январе-марте 1605 года волость была подвергнута разорению царскими во­йсками из-за поддержки ее населением Лжедмитрия I.

Вот в какой бунтарской среде, при таких обстоятельствах зародилась эта задиристая «Камаринская».

Красочная и жизнеутверждающая мелодия «Камаринской» была широко известна. Она была включена в первый сборник русских народных песен, из­данный в 1790 году. М.И. Глинка обесс­мертил народную жемчужину, создав на её основе симфоническую фантазию «Камаринская» (1848 г.), П.И. Чайков­ский написал фортепианную пьесу «Камаринская» для своего «Детского альбома» (1876 г.).

Очень часто, сталкиваясь со своей исконной традицией, мы не понимаем смысла, заложенного в народном творчестве: песнях, танцах, играх, сказках, былинах и других его проявлениях. А между тем это крайне важный момент, ведь традиции — это камень, на который мы опираемся, чтобы оттолкнуться при прыжке вверх. Если мы не понимаем смысла традиций наших предков, то и камень под нашими ногами хрупкий и мягкий, и оттолкнуться от такого посильнее у нас не получится, а может, и вообще, станет страшно даже пытаться это сделать. Когда мы понимаем, чем жили наши предки, какие смыслы вкладывали в своё творчество, о чём мечтали, то и камень под нашими ногами твёрд и прочен. Он позволяет нам оглядеться, рассчитать свои силы и уверенно двинуться в необходимом направлении.  Давайте же разъясним некоторые смыслы, заложенные в известный, если не всем, то очень многим, один русский народный танец.

КАМАРИНСКАЯ — может показаться, что это что-то про комаров, чаще всего так думает современный человек. А вот и нет! Никакого отношения весело вьющиеся роем в вечернем воздухе комарики к русскому народному танцу Камаринская не имеют. А вот слово «конь» имеет самое непосредственное к нему отношение.Вернее, танец, который ведут конь и кобыла в брачных играх.

Слово КАМАРИНСКАЯ происходит от слова КОМАРИНН. А слово КОМАРИНН является полным названием коня. Оно состоит из приставки КОНи МАРИНН или МЕРИН. МЕРИН в древности означало коня вообще, а не только кастрированного жеребца. Приставка же КОН сократилась до КО. В западноевропейских языках буква «Р» не произносится и слово МАРИНН превратилось в МАНН. Так коня называли раньше на некоторых языках. И сейчас фамилия Манн весьма распространена в Европе, а ещё это название известной фирмы, производящей грузовики и автобусы. Случайно ли?

В период брачных игр кони переминаются с ноги на ногу, и тогда копыто висит, передней кромкой слегка касаясь земли. Получается, конь ставит ногу то на носок, то на пятку. В своих играх кони перебирают ногами, взбрыкивают, подпрыгивают, кружатся, скачут кругами. Танцующие Камаринскую фасонно вышагивают, держась прямо, выбрасывают вперёд ноги, подскакивают, притоптывают, красиво и ловко прыгают и кружатся, вертятся, ходят по кругу, широко раскинув руки, идут вприсядку. В народе говорят, что танцующие сначала выкаблучивают, потом выкомаривают, а затем выкобенивают.

Так что брачные игры коней стали прообразом нашего национального русского танца КАМАРИНСКАЯ. Теперь, когда мы знаем истинный смысл, значение и происхождение этой плясовой, можно плясать, любоваться и радоваться танцу осознанно.

Сегодня, как никогда, важно понимать исконное значение русских слов, а также смысл и суть народных традиций, песен, танцев, игр и сказок хотя бы для того, чтобы русские люди хорошо понимали друг друга и не вкладывали в слова, у которых есть конкретный образ, что-то расплывчатое и неопределённое. Именно для этой цели при Институте Русского Языка ЯСНА создаётся управление Русского Языка, которое и будет восстанавливать забытые изначальные смыслы нашего ЗОЛОТОГО ЯЗЫКА.

---

Кама́ринская (Комаринская (дорога), Комаринский, Комаринский мужик; белор. Камарыцкі) — русская народная плясовая песня, пляска под эту песню^[1], популяризованная в одноимённой увертюре Михаила Ивановича Глинки^[2].

Этимология

Слово «камаринская (песня, пляска)» произошло от словосочетания «камаринский мужик». Предположительно слово возникло от топонима Камаричи — названия одной из волостей в Орловской губернии. Данная волость ранее находилась под властью Речи Посполитой, а доходы, которые приносила эта волость, поступали в личное пользование (камару — откуда и пошло название Камаричи) польских и литовских феодалов^[3].

Т. А. Мартемьянов, первый исследователь плясовой песни «Камаринская», считает, что название волости произошло от слов каморник, каморники. Так на Северщине называли людей, не имевших своих домов и живших в чужих избах и каморах. Комарицкая волость, вследствие усиленной колонизации по укреплению южных границ Московского государства, проводимой по велению царя Ивана Грозного, была краем бездомников, бродяг. Название волости обязана им своим названием^[4].

Танец

Популярная русская народная удалая пляска, главным образом мужская, представляющая собой удалой перепляс в сопровождении одноимённой песни.

В основе танца лежат шаговые движения. Нога ставится то на пятку, то на носок. Этот элемент имеет различные названия: выкаблучивание, притоптывание (сбивание грязи с сапога). Руки ставятся на пояс («руки в бо́ки»), затем разводятся в стороны. Также присутствует элемент присядки, подскока, верчения и хождения по кругу. Во время пляски танцор хлопает в ладоши, по животу и по пяткам.

По мнению приживальщика и тирана Фомы Опискина из повести «Село Степанчиково и его обитатели» Фёдора Достоевского: Камаринский танец несет собой аморальность, и танцевать его может разве что самая глупая деревенщина. Такое отношение вызвано тем, что других людей песня и танец веселит.

В XVIII—XIX столетиях Камаринская включалась в программу российских ассамблей и балов, где обычно её отплясывали все присутствующие.

Песня

По утверждению историка-краеведа Г. М. Пясецкого, русская народная песня «Комаринская» («Камаринская») осталась «памятником измены жителей Комарицкой волости Борису не только как государю, но и как своему помещику-барину». Существует также версия, что Камаринская появилась как выражение радости «людей, сумевших убежать из татарского плена»^[5]. По ещё одной версии, Камаринская отражает реалии Смутного времени^[6].

Фольклористка Е. Линёва указывала на «древность этого напева и на родство его с песнями скоморохов»^[7]. Т. Мартемьянов считал, что: «В глазах нашего народа Камаринский это неукротимый вольник, забулдыга, озорник, и притом — несомненный антикрепостник. Мне <…> самому неоднократно приходилось наблюдать сознательное подчеркивание певцами Камаринской таких именно типических черт этого героя, причём в особенности энергично оттенялось его упорное нежелание „барыне служить“, признать господскую власть»^[8].

Существует несколько вариантов песни^[9]. Наиболее известный:

Ох, ты, сукин сын, камаринский мужик,
Задрал ножки та й на печке лежит.
Лежит, лежит та й попорхивает,
Правой ножкою подергивает.

Сам на девушек помаргивает,
Над женою выкамаривает:
— Ты вставай, молодая жена!
Скорей завтрак готовь, сатана!

Ой, комар ты, наш камаринский мужик,
Собрался в лес, по дорожке бежит.
Он бежит, бежит, пошучивает,
Свои усики покручивает.

Тише, тише топочите!
Пол не проломите!
У нас под полом вода,
В воде не утоните!

Пошла плясать,
Ногой топнула.
Аж хата покачнулась
И дверь хлопнула.

Хорошо, подружка, пляшешь!
Хорошо ты дроби бьешь!
Только тем и не хороша,
Что припевок не поешь!^[10]

Известно стихотворение «Песня о камаринском мужике» («Как на улице Варваринской спит Касьян мужик камаринский») Л. Трефолева, написанное в 1867 году на мотив народной песни.

Увертюра

Камаринская — одночастная увертюра Михаила Ивановича Глинки, написанная в 1848 году в Варшаве. Тоскуя по родным краям, Глинка начал вспоминать русские народные мотивы. Неожиданно он нашёл большую схожесть двух известных русских народных песен «Из-за гор, гор, высоких гор», которую обычно исполняют на свадебных гуляниях, и плясовой «Камаринской». Глинка решил создать произведение в подражание русскому народному пению с подголосками, которые добавляются при каждом новом проведении темы. Писать партитуру он начал в начале августа 1848 года. Работа продвигалась довольно быстро, и в октябре произведение было окончено.

Сам Глинка дал своему сочинению название «Свадебная и плясовая»; назвать его «Камаринская» посоветовал Владимир Одоевский. «Русское скерцо» — так часто называл его сам композитор.
Первое исполнение состоялось в концерте 15 марта 1850 года в Санкт-Петербурге.

Форма произведения — двойные вариации: используются две темы. В «Камаринской» выделяется четыре крупных раздела. За вступлением, после генеральной паузы следует первый раздел, который построен на теме свадебной песни «Из-за гор, гор, высоких гор». Второй раздел — вариации на тему «Камаринской». Третий — возвращение свадебной песни, четвёртый — шесть новых вариаций на тему «Камаринской»^[11].

П. И. Чайковский сказал о «Камаринской» Глинки, что в ней «заключена вся русская симфоническая музыка».

В 1980 году на музыку Глинки в СССР был выпущен мультипликационный фильм режиссёра Инессы Ковалевской «Камаринская» из серии экранизаций фольклорных песен и шедевров отечественной классики.

См. также

• Камаринская (мультфильм)
• Трепак
• Казачок

Примечания

Литература

• Камаринская // Этимологический словарь русского языка / Сост. Г. А. Крылов. — СПб.: ООО «Полиграфуслуги», 2005.
• Соколов Ю. Камаринская, Камаринский // Литературная энциклопедия 1929—1939 / Гл. редактор А. В. Луначарский. — М.: Советская энциклопедия, 1931. — Т. 5.
• Мартемьянов, Т. А. Правда о «Комарицкой» и «Барыне». // Исторический вестник. Октябрь 1900
• Камаринская // Германов В. Г. Танцевальный словарь. Танцы балов и дискотек. — М.: АСТА, 2009. — ISBN 978-5-9901591-1-2.
• Камаринская дорога // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Эта страница в последний раз была отредактирована 9 января 2023 в 23:09.

Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.

Утраченная Русь

Какие вы знаете русские народные танцы? Песен-то мы знаем несчетное количество и до сих пор их поем. А вот танцы… Как-то отвыкли мы по-русски плясать. Остались у нас лишь концертные варианты и программные, для спортивных танцев.

Так какие помним? Ну, на первом месте, конечно, хоровод. А еще? Барыня, конечно. А еще? Наверняка вспомним и камаринскую.

И тут перед нами странная и досадная ситуация. Эти два танца для нас различаются теперь только мелодией. А если взглянуть на концертные варианты этих танцев, то движения-то идентичные – братья-близнецы. Вполне можно барыню под камаринского проплясать – и наоборот.

В принципе, изначально по своему смыслу они действительно похожи своим скоморошьим происхождением. Оба танца изначально едко ироничные, сатирические. Но как раз это язвительное настроение и исчезло полностью из нашего восприятия. Остались только пресловутые русский размах и русская удаль.

А ведь оба этих танца из скоморошьего обихода напрямую были связаны с текстом, под который они исполнялись. И тут начинаются загадки. С Барыней-то все понятно. Множество вариантов текстов от максимально нецензурных до максимально цензурных рисуют нам вполне узнаваемую ситуацию: чрезвычайно важная и самодовольная крестьянка, которая высмеивается за свою гордыню. А в позднейших вариантах и эта сатирическая нота исчезла. Полная идиллия с «другом-Ванюшей», который приходил и подарки приносил.

А вот с камаринской непонятно. Что за камаринская? При чем тут комар?

Комар-то, конечно, ни при чем. В песне речь идет о некоем камаринском мужике.

И здесь исследователи теряются в догадках. Версий о происхождении этого танца и связанной с ним песни достаточно много.

Начнем с самых курьезных. В середине 19 века на волне вошедшего в моду народничества очень захотелось его идеологам в любом явлении народного творчества увидеть освободительную борьбу. Только вот от чего освобождаемся? Конечно, от любимого нашего монголо-татарского ига. Была такая версия, что этот танец народ сложил в честь своей наступившей свободы.

То есть, по версии приверженцев этой идеи, свержение монголо-татарского ига было определенной датой. Об этом событии была оповещена вся Русь, и поступил государственный заказ – срочно создать соответствующий танец. Чтобы прославить это событие.

Стоит ли говорить о том, что народное искусство не работает на определенные даты и события? У него другая задача. Тем более, что приурочить избавление Руси от монголо-татар к какому-то определенному времени достаточно трудно. Можно было бы, например, к Куликовской битве. Но после этой битвы власть Орды существовала еще сто лет.

Да и что именно в этом танце напоминает о монголо-татарах? Может быть, весьма странные, характерные движения? Ну разве что… А почему Камаринская? Что значит это слово?

Более обоснована точка зрения, что танец этот связан с окончанием Смутного времени и воцарением династии Романовых. Почему?

Это связано с версией происхождения слова «комаринский мужик» от названия селения Комаричи в Орловской губернии. Что такого особого в этом слове? Орловские земли были долгое время во владении Речи Посполитой, были личной собственностью, «камарой», польских и литовских шляхтичей. То есть «комаричи» — земли, принадлежащие шляхте. Соответственно мужик «камаринский» — принадлежащий шляхтичу.

То есть, вероятно, и песня, и танец должны как-то отображать эту тему? Какие-то следы польского или литовского влияния? Или радость освобождения от этого влияния? Что-то не заметно.

Есть еще версия, принадлежавшая первому исследователю этого танца Т. А. Мартемьянову. Почему она считается не заслуживающий такого внимания? Хотя, в принципе, понятно почему.

Эта точка зрения опирается на исконные тексты этой песни, а не поправленные, подглаженные, предназначенные для нежных барских ушей. В этом широко распространенном в народе варианте комаринский мужик – это пьянчуга, который пропил в кабаке всю свою одежду и пустился голышом бежать по улице. С соответствующими живописными деталями и комментариями.

О том, что всем практически было известно наличие этого варианта, нам говорят редкие литературные намеки.

Вот ханжа и фарисей Фома Опискин в повести Ф.Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». Он пытается привить нравственность умственно неполноценному дворовому юноше, который так любит плясать камаринского. Это сороковые годы 19 века.

А вот самый конец века. Александр Куприн. Его скандальная повесть «Яма». Действие происходит в публичном доме. Туда приходит достаточно интеллигентная студенческая компания – «изучать нравы». Но под влиянием веселой обстановки и выпитого вина, все пускаются вразнос! И тогда является на сцену «камаринская».

Так что же может означать это слово?

Это слово очень древнее, общеславянских корней. Комора, или камора, — маленькая комнатушка, чуланчик. Первоначально, вероятно, просто жилое помещение. Было на Руси такое понятие «каморники». То есть бездомные, бродяги, которым из милости разрешают жить в чуланах. А во времена Ивана Грозного на юге тогдашней Руси была целая область названа Комарицкой, потому что прогоняли туда из цивилизованных мест всех бродяг, пропойц и бездельников. Как этим людям на хлеб зарабатывать? Разве что народ смешить нелепыми песнями и плясками, в основном нецензурными.

Кстати, а не отсюда ли слово «комар»? Этимологи связывают его фонетически со всякими другими насекомыми, в частности со шмелями, с помощью сложных фонетических чередований и процессов. А может, все проще? Какое из насекомых летом не дает спать народу в каморках? Шмель туда не залетит, какой-нибудь овод тоже. Муха залетит, но ночью она уснет вместе с людьми. Один комар будет всю ночь жужжать в каморке и кусаться. И очень похож на него «каморник», тоже беспокойный, назойливый, вечно мешающий хозяевам.

В общем, информация к размышлению.

Читать далее: Викторина «Иван Купала»