Рассказ один день из жизни христианина

Обновлено: 10.01.2023

Тяжела жизнь крестьянина. Городской житель может лишь представить себе эту жизнь, жизнь человека, каждый день которого это тяжелый физический труд. День ото дня крестьянину приходится выполнять множество работ. Основными занятиями крестьянина являются земледелие и животноводство. Также крестьяне занимаются садоводством, пчеловодством, кузнечным делом и различными ремеслами, изготавливают себе одежду, посуду, обувь.

Утро крестьянина начинается задолго до того, как просыпаются городские жители – с рассветом и криком петухов. За день крестьянину предстоит сделать очень многое. Первым делом ему нужно накормить скотину. Во дворе у крестьянина можно встретить разных животных, таких как гуси, куры, козы и свиньи. После того как крестьянин покормит животных он обычно приступает к дойке коров и уборке хлева.

Затем крестьянин приступает к скромному завтраку, который чаще всего состоит из каши, хлеба, сала и молока. Еда на крестьянском столе однообразная и скудная, ведь приходится на всем экономить. После сытного завтрака крестьянин отправляется в поле, где ему предстоит хорошо потрудится над будущим урожаем, но даже упорный труд не дает гарантии получить хороший урожай. Крестьянина кормит земля, а она нуждается в постоянном уходе. Работу в поле приходится начинать с утра пораньше, пока солнце еще не слишком высоко.

Чтобы не голодать зимой крестьянин вынужден большую часть времени проводить в поле с лопатой, граблями и плугом вспахивая землю. Женщины, чтобы скрасить свою работу поют. Не сидят без дела и дети, помогая взрослым выгуливать и пасти скот.

Большую часть работы крестьянин старается закончить до обеда. На обед крестьянин отправляется домой, чтобы поесть и хоть немного передохнуть. Нередко обед крестьянина проходит в поле и состоит из небольшого перекуса.

Также крестьянину предстоит косить сено, чтобы запастись кормом для животных. После того как сено высохнет его необходимо собрать в стог.

Вечером наступает черед домашних дел: уборка, стирка, приготовление пищи. Спать крестьяне ложатся рано, чтобы хорошенько отдохнуть, ведь утром им снова предстоит вставать ни свет ни заря.

2 вариант

Крестьяне, это люди, работающие и живущие в селе или деревне, разводящие скот и занимающиеся выращиванием сельскохозяйственных культур. Крестьянин, это землевладельческий народ, вся их жизнь проходит в работе на земле.

День крестьянина тяжелый и начинается рано утром, до того как настанет рассвет. Работа начинается с домашнего двора, где содержится скотина, которой нужно дать воды и корма на весь день. В загонах обитает разная живность, это могут быть: коровы, куры, козы и т.д.

Позавтракав, крестьянин отправляется в поля. Необходимо тщательно следить за будущим урожаем, ведь он напрямую зависит от дальнейшей жизни. При плохом урожае, крестьянину и его семье придется очень туго. В крестьянскую работу входит: полоть, поливать, окучивать землю. Также в работу крестьянина входит: косить траву и укладывать в стог сена. Это пойдет на заготовку животным, сеном они будут питаться зимой. Хороший урожай нужен для оплаты налогов, а также для своих запасов на зиму. Налоги, это самое страшное и тягостное препятствие к жизни. За налоги, отдавалась большая часть урожая.

Питается крестьянин в поле, обед он берет с собой, чтобы не тратить лишнее время на дорогу до дома. Питается крестьяне очень скромно, на их столе можно увидеть только такую пищи, как хлеб, лук, сваренный и пареный картофель, также крестьяне варят кашу на воде, разбавляя маслом и молоком.

Вечером, когда солнце давно уже село за горизонт, крестьянин возвращается домой на отдых. Его встречает супруга и дети, которые тоже не сидят без дела дома. В работу супруги входят обязанности, такие как, приготовление пищи, убранство своего жилья, стирка и глажка белья, воспитание детей. Дети тоже помогают по хозяйству, выгуливают на пастбище животных, ходят по воду на речку, метут двор.

Также в каждой крестьянской семье имеется баня, после каждого трудоемкого дня они отправляются в жаркую баню мыться и париться, чтоб смыть с себя пыль земли и травы. Также крестьяне закаливают себя и детей, после бани летом они обливаются холодной водой, а зимой после горячего пара обтираются снегом. Закаливания организма помогает им меньше болеть и легче переносить простудные заболевания.

Вечером после ужина, вся семья обсуждает свои житейские вопросы и дела, крестьянская семья укладываются спать, ведь завтра с утра у всех много работы, придется рано вставать.

Сочинение про день крестьянина

Жизнь крестьян была нелёгкой. Им приходилось много работать для того, чтобы прокормить себя и свою, как правило многочисленную, семью. Их работа была очень тяжёлой. Они понимали, что если будут лениться, плохо работать, то их семья погибнет от голода.

День крестьян начинался очень рано. Глава семьи и его сыновья рано утром уходили работать в поле, которое принадлежало важному господину, их хозяину. За использование поля крестьянин платил господину или деньгами или продуктами. Инструменты, которыми крестьяне возделывали землю, тоже принадлежали важному господину. За использование их тоже надо было платить. Иногда крестьяне за плохое поведение получали наказание. Чтобы искупить свою вину, они работали во дворе у хозяина.

В то время как глава семьи и сыновья уходили в поле, женщины этого семейства хлопотали по хозяйству. Когда начиналась война, мужчины уходили воевать и женщины делали их повседневную работу. В мирное время они доили коров, кормили свиней, собирали куриные яйца, прибирались, занимались шитьём или вязанием, готовили скудный обед.

Крестьяне ели очень мало. Их еда была очень простой и однообразной. Часто не хватало запасов хлеба или зерна. Иногда семьи и вовсе голодали. Это происходило из-за неурожая, пожаров, плохих погодных явлений.

В полдень наступал час обеда. Голодные мужчины возвращались домой. Они были одеты бедно, их одежда была в плохом состоянии. Они были бородатый, несвежи из-за тяжёлой работы на солнцепёке. Женщины их кормили похлёбками из овощей. После обеда все отдыхали. После обеденного отдыха мужчины или шли работать в поле или оставались дома и занимались домашними делами. Они чинили, стругали, могли пойти на охоту или рыбалку, одним словом, они были постоянно в делах.

Крестьяне ложились спать рано, так как с утра нужно было опять рано вставать и идти на работу.

Также читают:

Картинка к сочинению Один день из жизни крестьянина

Популярные сегодня темы

С биографией Павла Ивановича Чичикова можно познакомиться лишь под конец поэмы. Читателю уже известно какими делами занимался помещик в городе NN

В поэме Мёртвые души Н.В.Гоголь, создавая собирательные образы помещиков, желал продемонстрировать пороки общества того времени. Наиболее детально проиллюстрирована жизнь последнего из посещенных Чичиковым помещиков, Плюшкина.

Если взять христианина времен Средневековья, то его жизнь будет отличаться от современной. Например, если христианин жил в России в 15-17 веках и находился в городе, то он автоматически освобождался от феодальных повинностей. В таком случае он платил только налоги в пользу государства. В своем дне он мог найти время для посещения церкви и молитвы. В отличие от исламской религии в христианстве не было определенных норм образа жизни и времени молитв. Но было принято посещать церковь по воскресеньям.

Крестьянин должен много трудиться. Каждое утро он встает очень рано и начинает возделывать землю, которая является его кормилецей. Ему очень трудно, потому что нужно много часов работать с лопатой, граблями и другими инструментами. Ему помогают его старшие сыновья, а дочери и жена ухаживают за домашними животными: курами, коровами и другим скотом. Крестьянин должен ходить на барщину, то есть работать на феодала бесплатно. Денег за этот труд ему не платят, потому что это форма налога (барщина) . На барщине крестьянин занимается тяжелым трудом: строит мосты и иные сооружения для феодала и возделывает землю, принадлежащую феодалу. Еще он должен платить деньги церкви (десятина) , то есть отдавать одну десятую всего, что он вырастит у себя на земельном участке. Крестьянин не умеет не читать, не писать, он безграмотен. единственной формой твочества является фольклор, придуманные частушки и истории, которые передаются устно из поколения в поколения.

Блин. все равно не очень получилось.. врядли это подойдет, но попробуйте переделать.. Просто закрепощение крестьян на Руси в 6 классе врядли проходят и при этом формы закрепощения на протяжении всей истории менялись. . То отменяли Юрьев день, то опять вводили.. Короче пишете про коров, хоязйство и огородничество)) Не промахнетесь)

Крестьяне вставали ни свет ни заря. Они работали весь день, без продыху. Выращивали урожай, разводили скот. У них было очень много забот. Хозяева с ними обращались плохо. Крестьяне терпели от них унижения и плеть. С утра до вечера они работали в поле, чтобы не голодать всю зиму. Им нужно было собрать дань для князя. Некотолрые крестьяне вступали в ополчение, когда над страной нависала угроза.

Я проснулся рано утром, умылся, оделся и пошёл к себе на работу. Работаю я в мясном цеху. Вот только принесли мясо, сейчас мы всей толпой его разделаем и будет новая партия. Во второй половине дня я иду на землю феодала вспахивать поле и собирать урожай. Мой день подходит к концу, я возвращаюсь домой, беру лодку и еду рыбачить. Иногда не везёт и рыба не ловится тогда моя семья остаётся без ужина, но в этот раз мне повезло и я поймал не много рыбы. Вся семья наелась и мы спокойно ложимся спать.

Крестьяне вставали ни свет ни заря. Они работали весь день, без продыху. Выращивали урожай, разводили скот. У них было очень много забот. Хозяева с ними обращались плохо. Крестьяне терпели от них унижения и плеть. С утра до вечера они работали в поле, чтобы не голодать всю зиму. Им нужно было собрать дань для князя. Некотолрые крестьяне вступали в ополчение, когда над страной нависала угроза

Крестьяне вставали ни свет ни заря. Они работали весь день, без продыху. Выращивали урожай, разводили скот. У них было очень много забот. Хозяева с ними обращались плохо. Крестьяне терпели от них унижения и плеть. С утра до вечера они работали в поле, чтобы не голодать всю зиму. Им нужно было собрать дань для князя. Некотолрые крестьяне вступали в ополчение, когда над страной нависала угроза.

Сегодня я встал рано утром с криком петуха. Пошел подоил коров. Собрал яйца у куриц. Вот жена приготовила завтрак. Когда я поел, то пошел на поле косить жатву. Весь день провел на поле. Веринулся домой когда уже начало смеркаться. Покрестился. Поепошлел я спать, так как завтра опять такой же день, надо сил иметь, чтоб утром встать.

Крестьянин должен много трудиться. Каждое утро он встает очень рано и начинает возделывать землю, которая является его кормилецей. Ему очень трудно, потому что нужно много часов работать с лопатой, граблями и другими инструментами. Ему помогают его старшие сыновья, а дочери и жена ухаживают за домашними животными: курами, коровами и другим скотом. Крестьянин должен ходить на барщину, то есть работать на феодала бесплатно. Денег за этот труд ему не платят, потому что это форма налога (барщина) . На барщине крестьянин занимается тяжелым трудом: строит мосты и иные сооружения для феодала и возделывает землю, принадлежащую феодалу. Еще он должен платить деньги церкви (десятина) , то есть отдавать одну десятую всего, что он вырастит у себя на земельном участке. Крестьянин не умеет не читать, не писать, он безграмотен. единственной формой твочества является фольклор, придуманные частушки и истории, которые передаются устно из поколения в поколения.

я встал рано с первым лучом солнца . И стала обрабатывать землю орудиями труда которые получила в наследство от отца деда. И собрала созревший урожай. Закончив работу с землей. пошла кормить скот: овц, коз и свиней. Скот было мало так как на них зимой не хватало корма. Закончив кормить скот обрабатывать землю и собирать урожай я отдала 1/10 часть урожая церкви и лишь малую часть оставила себе на пропитания. Наступил вечер уставши от тяжёлай работы я легла спать. Так и прошёл мой день!

В) крестьянин встал он не свет ни заря. дома очень тесно, сыро и холодно. с ним встала и жена любимая, с которой всю жизнь прожили в тесноте да не в обиде. детишки еще спят, не хочет он их будить. «пусть поспят, подумал он, и так они всю жизнь будут работать». А что делать? жизнь у них такая и они смирились с этим, радуются каждому дню. «хорошо сегодня, тепло на улице, можно на славу пропахать большую часть поля», сказал он жене и взглянул в ее большие, недосыпанные глаза. вышли они к полю родному, всю жизнь на нем работали, и свою дольку получали с нее. уже полдень, пить хочется, с голодом он давно справился, уже привык подолгу не есть. но без воды долго не мог продержаться и барыня как на зло пришла поглядеть на работу, перерыв сделать нельзя-накажет. за семью боится. дети помогают чем могут, добрая у них семья, великодушная. наступила ночь, поев свои куски еды легли спать, чтобы и завтра встать и прожить следующий день так же

За день крестьянская семья могла сделать очень много дел, они вместе обрабатывали землю, разводили скот, бортничали, охотились, иногда приходилось обороняться от степняков, они брали оружие, какое было и шли в поле . Каждый член семьи был занят. На городских площадях собиралось вече. Зимними вечерами женщины пряли, мужчины делали домашнюю утварь, вспоминали минувшие дни, слушали сказителей, рассказывающих былины.

Я живу в западной Азии. Я с детства обучаюсь земледельству, не отвлекаясь на другие дела. Это тяжелый труд. Встаю я очень рано, что бы собрать зерно или посеять пшеницу. У меня очень хороший хлеб! (или зерно как хош) Наш дом сделан из глины, он спасает от жары. Я люблю обменивать пшено на что-то дорогое.. А вечером я прихожу с поля и ложусь на свою кровать. Сложный был день! Земледелие и скодовотство возникло около 10 тыс лет назад. \ну как-то так\

Утром, христианин встав должен сразу помолиться богу.

Это может быть молитва либо из молитвослова — молитвы утренние — либо, если мало времени, три раза прочитать Отче наш, три раза — Богородице Дево Радуйся, один раз — Символ Веры.

Молиться надо с благоговением, лучше перед иконами.

На протяжени всего дня нужно просить у бога благословение на любое дело и благодарить после его окончания.

Перед едой надо прочитать Отче наш.

После еды нужно поблагодарить бога за хлеб.

Если есть свободное время, нужно про себя молиться.

Это может быть Иисусова молитва либо Богородице Дево Радуйся.

Вечером желательно пррчитатьнемного из Евангелия.

И вообще желательно время от времени православну литературу Перед сно обязательно нужно прочитать вечерние молитвы или же одну из семи выше перечисленых.

Сложнее всего понять вам, мирянам, наши монастырские часы. Вот написано тут в уставе о службе шестого часа. А шесть часов вечера или утра? Не угадаете ни за что. Служба шестого часа начинается за полчаса до полудня.

• Часов богослужений, или канонических часов, в сутках всего четыре: первый (6−7 утра), третий (9 утра), шестой (около полудня) и девятый (три часа дня).

Ну ладно, вот мой распорядок дня по мирским часам, привычным вам.

Полпервого ночи. Старшие братья будят меня и гонят на всенощное бдение. По самым правильным правилам оно должно длиться всю ночь, но в такие крайности никто давно не впадает.

Кстати, нужно дать вам ещё одно пояснение. Вот у вас когда ночь начинается? Кто-то скажет — в 23 часа, кто — в час ночи, но средневековая ночь начиналась в 6 часов вечера. Это тоже нужно знать, чтобы правильно понимать распорядок дня монаха того времени.

Молимся до половины третьего и ложимся спать до 4 утра. Затем полчаса идёт утреня, и снова ложимся спать. Теперь уже просыпаемся с рассветом, в районе 5−6 часов утра.

Утреня — головная боль для аббата или настоятеля монастыря. Определить её час — крайне сложная задача. Видели в монастырях солнечные часы? Вот днем смотрим по ним, а ночью звезды помогают. Как-нибудь расскажу, как мы вычисляем это дело.

В половине седьмого начинается первый канонический час. Удивительно, но длится он обычно именно час, что у нас вообще редкость. До половины седьмого читаем устав монастыря или что-нибудь из Библии. Потом обсуждаются хозяйственные вопросы, а самое неприятное — надо признаваться в нарушениях устава монастыря, грехах. Если своих нарушений нет, надо обязательно настучать на кого-нибудь из братьев по монастырю.

В половине восьмого служим утреннюю мессу, а потом до 9 утра можно уединиться в келье для индивидуальных молитв. Главное, в это время не храпеть сильно, а то накажут.

Половина двенадцатого — начинается шестой монастырский час и, соответственно, служба шестого часа. В полдень идём обедать. После обеда можно целый час отдыхать. Только опять же желательно не храпеть.

Трапеза у нас зимой обычно один раз в день, летом два раза, и то если поста нет. Поэтому келарь (завхоз по-вашему) практически живёт в кладовой и спит там, чтобы у нас не было соблазна лишний раз стащить еду.

У вас два часа дня, а у нас служба девятого часа. Девятый час длится недолго, полчаса всего. Потом идём работать в сад, огородничать до 4 часов дня.

В полпятого служим вечерню, в половине шестого начинается ужин, но если идёт пост, то спать ложимся голодными. Отбой в монастыре совсем рано происходит по вашим современным меркам — около 7 вечера. Да только помните, что в полпервого ночи меня уже растолкают и погонят на всенощную. Так и живём.

Много ещё интересного мог бы рассказать, да времени нет. Скоро 9 утра, на службу третьего часа идти. Завтра придётся признаться, что вместо индивидуальной молитвы байки для вас сочинял. Наряд вне очереди дадут, ну да мне не привыкать.

Читайте также:

  

• Все про антифриз кратко

  

• Герасимов художник биография кратко

  

• Эдинбург интересные места кратко

  

• Типы команд в менеджменте кратко

  

• Чувственная достоверность или это и мнение кратко

– Додумались в Америке экзамен устроить! – ворчал увалень Толя, примеряя противогаз. – А если я самолетами боюсь летать – мне что, из универа вылететь?

– Да не, прикольно! – возразил Серега, по прозвищу Крокодил, ощупывая новую, с иголочки военную форму, которая очень шла ему. – Будет чем похвастаться перед певческим.

– Жаль только, город не успеем посмотреть… – посетовал Филипп.

– Падаем! – испуганно завопил Толя. – Ребята, реально падаем!

– Горим! – подхватил побелевший Серега. – Включай аварийную сигнализацию!

Громко завыла сирена, становясь все настойчивее и постепенно гармонизируясь.

Филипп накрыл голову подушкой, но трель стала только громче. Открыв глаза, юноша глянул на будильник: 6:45. Из прихожей доносилась «Шуточка» Баха – звонили в дверь.

– Кого в такую рань принесло? – проворчал он, на ходу натягивая джинсы.

На пороге стоял Серега Крокодил.

Филипп познакомился с ним в храме – давно, когда учился в младших классах. Через год после знакомства родители Сереги перевели сына из элитного лицея в обычную общеобразовательную школу, где учился Филипп. Мальчишки стали одноклассниками. Тогда, к удивлению, выяснилось, что они, помимо прочего, живут в одном доме, в соседних подъездах. А уж когда закадычный приятель, поступив в тот же университет, оказался в параллельной группе, Филипп и вовсе увидел в этом перст судьбы и пожизненный крест.

– Филипп-ок, привет!

– Кому «чпок», а кому Филипп Романович, – огрызнулся хозяин квартиры, позевывая и сочиняя финал недосмотренного сна.

Долгое время Филипп пенял родителям за имя, полученное при рождении. Во-первых, его обижала кличка «Филиппок», которая, прилипнув к нему в первом классе, впоследствии трансформировалась в Филипп-ок. Некоторые токсичные люди шли еще дальше, произнося вторую часть клички с выразительным причмокиванием, так что вместо – ок – получалось вообще какое-то «чпок». Во-вторых, прочитав в детстве книгу Гайдара «Тимур и его команда», мальчик на всю жизнь «заболел» идеей помогать людям и, ассоциируя себя с главным героем повести, мечтал носить только это имя.

Став немного взрослее, он познакомился с житием апостола Филиппа и возрадовался: шутка ли оказаться под покровительством святого подвижника, который видел Самого Христа и даже был Его учеником! Однако на кличку «Филиппок» он по-прежнему обижался, хотя научился в драку не лезть и досаду скрывать.

Познакомился с житием апостола Филиппа и возрадовался: шутка ли оказаться под покровительством видевшего Христа

– Да ладно обижаться! Не со зла ведь…

– Если б со зла, получил бы. Почто в такую рань пришел?

– Так это тебе можно до обеда дрыхнуть – вся ночь впереди. А у меня сегодня экзамен…

– И что? Предлагаешь загодя посыпать голову пеплом?

– Фи, как банально! – поморщился Серега. – Гораздо гуманнее оказать реальную помощь в виде конспекта по семиотике.

– Вообще-то у меня завтра тоже экзамен…

– Я сегодня принесу, честное пионерское…

– На, держи! – свеликодушничал Филипп. – Чтоб до девяти вечера вернул!

– Зуб даю! Друг, выручил!

Чуть не приплясывая от радости, Серега распахнул дверь…

– Да, вот еще… Ты мне позвони часов в одиннадцать…

– Это еще зачем?

– Отругай для порядка…

– Что за суеверия? – поморщился Филипп.

– Какие суеверия, друг? – с восточным акцентом воскликнул Серега. – Как ты не понимаешь? Твой звонок станет для меня бесценной моральной поддержкой.

– Отругать, говоришь? – призадумался Филипп, не заметив озорных чертиков в глазах друга. – Да с удовольствием!

– Вот и ладушки! – возликовал Серега. – Только ты покрепче ругай, покрепче… Позабористее… Не стесняйся…

Едва затворилась дверь, он быстренько набрал номер одногруппника Толи, под утро приснившегося Филиппу.

– Толян, привет!

– Доброе утро, Сережа! – ответил приятель, прослывший на курсе эталоном этикета.

– Слышь, ты не мог бы зайти за мной часиков в одиннадцать?

– Зачем? – несколько удивился Толя, не избалованный вниманием Сереги.

– Да, понимаешь… Волнуюсь я чего-то… А ты на меня так хорошо влияешь: сразу как-то спокойно становится, благостно…

– Ладно, зайду, – согласился польщенный товарищ, готовый сделать немалый крюк по пути в университет ради возможности послужить ближнему.

Без десяти одиннадцать он стоял возле Серегиной квартиры.

Спать уже не имело смысла. Наскоро позавтракав, Филипп уселся за учебники, не забывая поглядывать на часы.

Ровно в одиннадцать он взял мобильник.

– Что, ругать тебя?

– Конечно! – радостно воскликнул Серега и, быстро передав трубку Толе, тихонько прошептал: «Тебе Филиппок хочет что-то сказать».

– Ах ты, козлик серенький! Осел ты безмозглый! Попробуй только экзамен не сдать! – услышал Толик, не успев взять трубку.

– Спаси, Господи… – растерянно пробормотал он.

«Ну, Серый, погоди!» – мысленно взъярился Филипп, поняв, что его подставили, однако страшной мести воспрепятствовал телефонный звонок.

– Филя, внучек, мне твоя помощь срочно нужна!

– Что случилось, бабуля?

– Часы не ходят…

– Хорошо. Завтра посмотрю.

– А вдруг я завтра умру?

– Но, бабуля…

На другом конце провода послышалось обиженное всхлипывание:

– Значит, ты моей смерти хочешь?

– Я не хочу твоей смерти, – терпеливо объяснил юноша, – у меня через три часа занятия с учеником, и опаздывать не в моих правилах.

– А ты разве за три часа не успеешь их починить?

– Бабуля, а дорога не в счет? У меня ведь ни сапог-скороходов, ни ковра-самолета…

– Тогда вечером приезжай!

– Вечером у меня семинар…

– Вот всегда ты отговорку придумаешь…

– Ладно, жди меня через сорок минут, – вздохнул Филипп, зная, что уважительные причины для бабушки не аргумент.

Пока он учился в школе, папина мама Аглая Леонтьевна вела бурную общественную деятельность, заседала в различных комиссиях, возглавляла всевозможные общества и комитеты, но после того, как ее сын уехал с женой в длительную загранкомандировку, старушка потеряла всякий интерес к жизни, стала апатичной, а в последний год и вовсе впала в детство.

Розовая отроческая мечта опекать беззащитных старушек сбылась, но для ее материализации, лишенной романтического ореола, не потребовалось ни крепких кулаков, ни лидерских задатков, ни игры-конспирации – понадобились качества, которых Филипп был напрочь лишен, – мудрая снисходительность и безграничное терпение.

Понадобились качества, которых Филипп был лишен, – мудрая снисходительность и терпение

К счастью, ждать троллейбуса не пришлось, и уже через двадцать минут внук, вооружившись отверткой, пытался открутить заржавевшие шурупы, не желающие повиноваться, и вполуха слушал бесконечный бабушкин рассказ, перемежающийся жалобами на здоровье, соседей, правительство, погоду, врачей – словом, всех, кто приходил на память.

– А я и говорю ей: «Дура старая, ты зачем…» Ой, осторожно, внучек, не поранься…

– Бабуля, не говори под руку, пожалуйста!

– Не буду, Филенька, не буду… А сигареты-то опять подорожали… Ой, ты сейчас порежешься!

– Да бабушка!.. – в сердцах воскликнул юноша.

– Все. Молчу-молчу… А знаешь, что я недавно отчебучила?

– Что? – вздохнул Филипп.

– Поехала я 10 мая на дачу…

– Что там в это время делать? – пожал плечами внук. – И вообще, ты мне уже рассказывала об этом…

– Ты меня не путай! Я когда тебе рассказывала?

– Две недели назад…

– Но я тогда и не знала ничего, а вчера поехала и узнала…

Бабушка заговаривалась не впервые, и Филипп решил не вступать в бессмысленный диалог.

– И что же ты узнала?

– Мне тогда, в мае, Манька посоветовала пробки не вывертывать, а я возьми и послушай ее!

– И?..

– Ну вот. Пробки-то не вывернула, а обогреватель из розетки выключить забыла…

– Ты даешь, бабуля! – воскликнул Филипп. – Так и до пожара недалеко…

– А я о чем тебе толкую? Вот… И приезжала я после этого на дачу… три… – нет, вру! – четыре раза, а в дом не заходила, все в летней кухоньке да в сараях возилась…

– И все это время обогреватель был включен?

– Говорю же, что в дом не заходила!

– Долго он так работал?

– Месяц.

– И за это время ни пожара, ни замыкания?!

– Все целехонько! Даже обогреватель не перегорел. Нинка, Манька, Галка – все в один голос говорят, что меня ангел-хранитель берег. А, чуть не забыла: и Валька еще…

«Берег, кто бы спорил, – подумал Филипп. – Родители недавно заказали на полгода поминовение о твоем здравии; в храме во время Неусыпаемой Псалтири тебя уже несколько лет поминают; я о тебе непрестанно молюсь…»

Однако, пытаясь оттянуть монтажным ножом защелки, вслух он лишь мягко пошутил:

– Ни на минуту тебя оставить нельзя!

– Ой, Филя, ты порежешься! – закричала Аглая Леонтьевна, хватаясь за сердце.

Соскользнувший нож проехался по руке внука, пропоров кожу. Филипп укоризненно глянул на бабушку:

– Просил же тебя…

– Я как чувствовала, что ты покалечишься, – запричитала она, бросаясь к аптечке, и, невзирая на возражения, залила поцарапанный палец йодом, а затем обмотала его, не жалея бинта.

– Все, хватит на сегодня! – решила она. – В следующий раз доделаешь!

– А как же… – начал Филипп, но бабушка уже совала ему в руки квитанции.

– Ножки у меня сегодня болят. На вот, оплати лучше телефон и квартплату. И сразу квитанции мне принеси!

– Бабуля, в твоем старомодном банке через 15 минут перерыв. Вдруг там очередь? Я ведь могу не успеть до закрытия…

– Значит, придется мне самой топать… больными ножками, – трагически закатила глаза Аглая Леонтьевна.

– Зачем самой? Я позже заплачу.

– «Позже-позже», – передразнила бабушка. – Сегодня уже десятое. Мне пени не по карману: у меня каждая копеечка на счету.

– Бабуленька, мне уже бежать надо! – взмолился внук. – Давай так договоримся: я сегодня все оплачу, когда смогу, а квитанции в следующий раз занесу.

Предлагая компромисс, он понимал в глубине души, что здравый смысл, принципиально игнорируемый старушкой, встретит решительное сопротивление, и не ошибся.

– А если управдом придет, а у меня квитанции нет? Что тогда? Под суд?

– Какой управдом, бабушка? Ты в каком веке живешь?

– Не управдом, так комиссия какая-нибудь…

– Давай твои квитанции! – вздохнул Филипп, уповая лишь на чудо и милосердие Божие: времени до занятия с учеником у него оставалось в обрез.

Репетиторство было для студента единственным источником заработка; он очень дорожил своей репутацией и статусом педагога-воспитателя, подавая ученику пример во всем, и пунктуальность была не последней в списке его добродетелей.

Он дорожил своей репутацией и статусом педагога-воспитателя, подавая ученику пример во всем

«Снисходит же Господь к людскому несовершенству, – пытаясь оправдаться за уступки, уговаривал себя юноша, спускаясь по лестнице, – да и щепетильность у бабули зашкаливает: вовремя не оплатишь счета – неделю пенять будет».

Войдя в сберкассу, он чуть не присвистнул: тесное помещение было битком набито и чуда не предвиделось. Прикинув примерное количество посетителей и разделив их на шесть по количеству работающих операторов, Филипп осознал абсолютную бесперспективность своего положения. Взяв талончик с номером «А47», он погрузился в Иисусову молитву, неизвестно на что надеясь. Когда половина операторов ушла на обед, надежда показалась чуть ли не глупостью, и в эту минуту к Филиппу непонятно откуда, с другого конца зала, подошел незнакомый мужчина и, отдав свой номерок – «А29», молча удалился.

Не веря своему счастью, Филипп подошел к окошку за минуту до закрытия кассы.

Стремглав взлетев на бабушкин этаж, он быстро отдал Аглае Леонтьевне оплаченные квитанции и пулей помчался к Аниките (так звали ученика).

Занятия начались минута в минуту, но пережитые страсти все еще клокотали в душе, не давая успокоиться.

Методика повышения грамотности, разработанная Филиппом, была проста, но эффективна. Выяснив с помощью пробного диктанта пробелы в знаниях ученика, репетитор методично работал над их устранением, попутно развивая в подопечном языковое чутье и орфографическую зоркость. «Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил», – приговаривал он, приучая воспитанника видеть и предупреждать потенциальные ошибки.

– «В общем, черты его лица выражали добродушие, хотя во взгляде светилось лукавство», – продиктовал Филипп первое предложение и заглянул в тетрадь ученика.

– «Вообщем»? – удивился он. – Объясни, почему ты так написал.

Пожав плечами, Аникита вывел: «…добрадушие…»

«Да что же это такое? – ужаснулся репетитор. – Мало того, что он сегодня невнимателен, он еще и на удивление безграмотен. Никогда он таких дичайших ошибок не лепил».

– Стоп! – скомандовал Филипп. – Допустим, я не знаю, как пишется слово «добродушие»… Объясни мне…

– Правила учить надо! – огрызнулся ученик.

Наставник потер лоб, пытаясь собраться с мыслями, но они разбегались в стороны, словно тараканы, застигнутые врасплох хозяйкой-неряхой.

– Погоди, Аникита! – воскликнул Филипп. – Мы же помолиться забыли!

Перекрестившись, он попросил у Бога прощения и благословения на остаток занятия. Урок потек в обычном русле.

Перекрестившись, он попросил у Бога прощения, и урок потек в обычном русле

Остаток дня Филипп не расставался с учебником.

В семь часов вечера раздался робкий звонок в дверь. Предчувствуя беспощадный «момент истины», в комнату бочком протиснулся Серега.

– Филиппушка, поздравь меня: я пятикурсник! – заискивающе произнес он с порога.

– Что, явился, троечник? – сурово встретил его хозяин. – На что сдал?

– На «тройку».

– Я пророк, – удовлетворенно заметил Филипп.

– Филечка, а я вот конспектики принес. Раньше времени, заметь…

– Ага, чует кошка, что «за всякое праздное слово» в глаз получит?..

– Ой, совсем забыл: Толик тебе привет передавал. И уж так он тебя благодарил, так благодарил! Если бы не Филя, говорит, не видать бы мне «четверки» как своих ушей…

– Не виляй. Тебе предстоит нелегкий выбор между реальной затрещиной и моральным истязанием. Определяйся в предпочтениях…

– А что это у тебя с пальчиком? Деньги пересчитывал? – перевел разговор Серега.

– Не-а. Испытывал орудие судного дня.

Глаза приятеля тревожно забегали.

– А-а… И как ощущение?

– Как на роликовых коньках, – загадочно объяснил Филипп.

Плохо представляя свои перспективы, Серега на всякий случай дистанцировался от вероятной угрозы:

– На каких роликовых коньках?! Я на них в жизни не стоял. В лучшем случае могу посидеть на санках. Это мой любимый зимний вид спорта.

– Ты еще доживи до зимы, – пригрозил Филипп.

Подняв руки, гость взмолился о пощаде:

– Смилуйся, сударь, над смердом-холопом! Все осознал. Каюсь, был неправ. Обещаю искупить вину честным трудом и непорочной жизнью.

–То-то же. Ступай и впредь думай башкой, прежде чем пакости чинить.

– Пренепременно! – воспрянув, поклялся Серега и, уже закрывая за собой дверь, радостно сообщил: «Да, чуть не забыл! Толик тоже обещал тебя завтра ругать. На совесть, от всей души».

Всего один день… Часть 1

Всегда десять раз думаю перед тем, как рассказать что-то о прихожанах, о наших с ними беседах, приходских историях, смешных ситуациях. В самом деле, если кто-то не против, чтобы о его жизненной истории узнали, то кому-то это может быть неприятно. Именно поэтому священники обычно молчат о своем пастырском служении. И у обывателя вырисовывается картина: батюшки только тем и заняты, что совершают богослужения и требы… А, еще надувают щеки в разных президиумах да поднимают рюмки с чиновниками и спонсорами. А тот компонент, который можно назвать пастырской работой, духовничеством, не виден и о нем люди не знают.

А, тем не менее, огромную часть деятельности священника занимает именно пастырство и душепопечение. Мы, священники, просто не рассказываем об этом посторонним.

…Как-то некий журнал решить сделать проект: рассказать об одном дне священника. Для этого нескольких священников попросили описать обычный день их жизни.

И вот очерки получились примерно такие:
06.00: Проснулся, почитал молитвенное правило.
07.30: Разбудил детей и отвел в школу.
09.00: В храме на службе. Исповедовал, потом совершал Божественную литургию.
12.00: Молебен, панихида, два отпевания, крестины, общение с людьми.
15.00: Обед. Потом отвез машину в автосервис сменить резину.
16.00: Причастил старушку на дому.
17.00: Заехал в супермаркет купить продуктов.
18.00: Делал с детьми уроки.
20.00: Помогал жене укладывать детей спать.
22.00: Молитвенное правило и сон.

Вот скажите, на что обычный читатель обратит внимание в этом очерке? Думаю, ему будет интересно, что священники, оказывается, тоже меняют покрышки на автомобилях, что они отовариваются в супермаркетах и делают с детьми уроки. А между этими пикантными деталями читатель отметит, что батюшка целый день либо в разъездах, либо в службе. И мало кто обратит внимание на то, что можно увидеть между строк, – священник в течение одного дня:
исповедовал,
общался с прихожанами,
беседовал с родственниками почивших и разделял их скорбь,
наставлял людей перед Крещением, и тоже это было какое-то общение, контакт сердца к сердцу,
общался со старушкой, которую причащал.

Вот этот-то, как мы его назвали, компонент служения священника на самом деле и является самым сложным. Потому что совершить службу, в общем, нетрудно: пой да читай знакомые тексты. А вот сделать шаг навстречу другому человеку, заглянуть в чужую душу, дать жизненный совет, то есть стать участником чужой судьбы… вот это по-настоящему и трудно. А иногда и страшно по ответственности.

Я вчера по дороге домой, возвращаясь из храма, подумал: а что, если описать день священника, хотя бы вот этот, прошедший? Но не перечислением: завтрак-обед-требы, а акцентировавшись на духовнической составляющей сегодняшнего дня? И как тут соблюсти мудрую золотую середину, чтобы что-то рассказать, но чужих тайн не выдать… А я не сомневаюсь, что некоторые из людей, с которыми я сегодня общался, будут читать эту запись…

Но все же решаюсь рискнуть. Я хочу, чтобы вы, дорогие, представили себе срез дня жизни священника, и это мне кажется полезным и важным. Я хочу вас позвать отплыть на глубину, глубину духовнического и пастырского опыта, на которой и проходит на самом деле жизнь священника.

Итак…

Как я проснулся, помолился, добирался в храм – опущу, это личная информация, если и представляющая для кого-то интерес, то праздный. Если вы думаете, что я читал в автобусе молитвенное правило или творил по четкам молитву Иисусову, разочарую вас: нет. Я просмотрел на смартфоне новостные сайты: что случилось в православном, католическом, протестантском мире, какие новые скандалы преподносят нам СМИ, прочитал на официальном сайте Русской Православной Церкви http://www.patriarchia.ru/ о политике «партии и правительства» по ключевым вопросам, которые нам преподносят сии лукавые дни.

Много времени это не заняло, поэтому удалось раскрыть прихваченную с собой книгу. Это был один очень интересный экзегетический комментарий на Апостольские послания – именно на тему этого послания я собирался говорить сегодня проповедь.

В 9.10 я в соборе (немного задержался в пробке). Очень люблю наш собор, и меня очень трогает перемена, происходящая с храмом в разное время суток. Утром это полутемная громадина, кажется, что просыпающаяся, протирающая глаза. Таинственно сверкают редкие свечи, не забивая свет разноцветных лампад, висящих перед иконами. Наполированные тряпочкой стекла киотов отбрасывают разноцветные блики. В храме пахнет… стружкой и какими-то лакокрасочными материалами. Днем запах ладана подавит эти запахи, но сейчас они доминируют (идет реставрация). Свежевымытый пол блестит как полированный. И мало людей, прямо невероятно мало – двое, трое…

Прежде всего, подхожу и здороваюсь с продавщицами в свечном ларьке. Они мне сообщат о требах, которые планируются сегодня, скажут о том, кто меня искал, или проинформируют о других наших местных новостях. Приветливая Н. мне протягивает записку: в 12.30 отпевание. Ага, это уже помогает спланировать свое время после Литургии.

В алтаре все приготовлено к богослужению. Пономари пьют чай с печеньем, диакон просто присутствует. Ему тоже хочется чая, но нельзя, ведь он служит, а значит, причащается. Кстати сказать, пьют наши братья утром только чай – никакого кофе. Почему? Несколько лет назад одна прихожанка пожаловалась отцу Настоятелю, что прихожу, мол, на службу, «а там запах, как в кафетерии». «Мне же, – говорит, – тоже хочется того, чем батюшки разминаются…»
Во избежание подобных соблазнов, а также ради пресечения суетной мысли, что батюшки перед службой «разминаются кофейком» (не будешь же всем объяснять, что это чтец с пономарем балуются) и было принято высочайшее решение кофе по утрам запретить.

Захожу в алтарь, кланяюсь, целую престол, потом «ручкаюсь» с братией. Диакон рокочет: «Я, о.К., вчера восьмерку выдирал, вон, губу порвали…» Осматриваю губу. Пьющие чай со знанием дела кивают. Думаю, что они последние минут десять именно это и обсуждали…

Надеваю подрясник, епитрахиль, прерываю беседу моих собратьев (они от темы губы отца диакона перешли к разговору об отце Глебе Грозовском) и зову диакона на входные молитвы. Молимся, облачаемся…

Затем проскомидия (помимо записок, считываю несколько свежих SMS с именами людей, за которых просили помолиться) и выхожу на исповедь. Даю благословение на чтение службы Часов, и псаломщик рутинно заводит…

Исповедающихся около 15 человек. Но я не расслабляюсь и не затягиваю беседы с людьми, потому что потом, к началу богослужения, подтянутся еще люди (так и получилось, причащалось в тот день 30 человек). В своем большинстве это наши старые добрые прихожане. Их жизнь, их беды, радости я знаю.
Женщина говорит: «Я вот как на пенсию пошла, сижу дома, смотрю все время телевизор и умираю со скуки!». Я говорю: «Это было на прошлой неделе и на позапрошлой, и еще, и еще… уже тянется не знаю сколько. Вы помните, что я вам сказал? Нельзя находиться в таком расслабленном состоянии, нужно что-то делать полезное. Вот, вы же живете рядом с собором. На соседней улице живет Л. У нее трое детей, муж ушел. Молодая женщина сама зарабатывает на жизнь, сама крутится с детьми. Помогли бы ей, пришли приготовили еду, отвели детей в кружки, в школу… Или другой вариант… Да столько возможностей что-то сделать, кому-то помочь…»
Исповедница кивает: «Да, вы, батюшка, все это уже говорили, да что я… да у меня и дома много дел… пока не могу, не решаюсь… буду думать…»
Говорю: «К концу ноября, если не решите, как будете бороться с бездельем, я буду вынужден отлучить вас от Причастия…»

Мы на секунду прерываемся, чтобы поклониться отцу диакону, обходящему храм и совершающему каждение. Отец диакон элегантно кланяется нам в ответ и уходит дальше, оставляя нас в облачке благовонного фимиама. (Сегодня он пробует подаренный одной прихожанкой ладан с потрясающим названием (удачный маркетинговый ход каких-то предприимчивых греков): «Запах Ангела». Я, увидев коробку, иронично: «Ах, так вот, оказывается, как пахнут Ангелы». Мне говорят: «А отец Г. понюхал, скривился и сказал: «В принципе, они же не уточнили, каких Ангелов имеют в виду, Ангелы, они разные бывают, есть и темные…»)

Одна из прихожанок протягивает отцу диакону записку. Он кланяется и берет. Теперь помянет эту записку на ектенье во время Литургии. Но много записок подтянутому, спортивному отцу диакону не дают. Бабушки их берегут для своего любимца, нашего протодиакона, о. С.
Тот, обходя с дозором (и кадилом) храм, властной дланью собирает записки. «Демпингует!» – по меткому слову одного нашего батюшки. Записка на ектенью в лавке стоит 50 рублей, а отцу С. дают записки с мятой и ветхой, как промокашка, десяточкой. Так бабушки экономят на записке 40 рублей, к вящему неудовольствию финансовых органов храма… Отец Сергий только улыбается в бороду: «Собор не обеднеет, а для старушки и десятка – большие деньги».
Надо сказать, что в воскресные и праздничные дни, отец Сергий, обойдя храм и собрав урожай записок, в которые завернута «денюшка», делится ими с другими диаконами.

Псаломщик заканчивает читать, заканчиваю исповедовать и я. Тем исповедникам, которым необходима серьезная беседа, назначил встречу на сегодня или на другой день. Ударяют резким светом и начинают разгораться все ярче и ярче прожекторы ( сторож включает их по часам ровно в 10). Невольно морщусь. Как бы я хотел, чтобы богослужение в будние дни совершалось при минимальном свете: свечи, лампады, какая-то деликатная подсветка. Но отец Настоятель считает иначе. «Когда в собор заходят люди, – говорит он, – все должны видеть, что в приделе идет служба, что храм действует. А если будет сумрак, то люди зайдут да уйдут». Своя логика в этом есть. И на самом деле залитый светом придел в огромном полутемном соборе, как иллюминированный пароход на воде, всеми огнями и пением своим сообщает: мы в пути, мы идем полным ходом и можем взять тебя на борт.

Захожу в алтарь, встаю у престола. Мы с отцом диаконом крестимся, кланяемся и молимся о ниспослании на нас благодати Святого Духа для совершения сей великой службы. В этот момент замирают и подтягиваются все. А потом начинается пир веры и благодати – Божественная литургия. Впрочем, об этом далее…

Продолжение следует: Всего один день… 2

Глава 29

ВЕЧЕР ХРИСТИАНИНА

Утро и вечер возбудишь к славе Твоей.

Пс. 64, 9

И был вечер, и было утро: день один.

Быт. 1, 5

Итак, день жизни в Боге и с Богом начинается с вечера.

Вечером христианин начинает подготовку следую­щего дня. Для этого в конце каждого дня для отдыха, духовного чтения, размышления и внимательной молит­вы нам нужны в какой-то мере уединение и тишина.

В конце дня можно рекомендовать также уединен­ные прогулки, в особенности для лиц умственного тру­да. Они будут способствовать укреплению нервной си­стемы и устранению бессонницы.

Во время прогулок или в минуты отдыха надо или творить Иисусову молитву, или подбирать для себя наиболее духовно полезные темы для размышлений. Сюда будут относиться:

1)  Какие милости я получил за день от Господа, и благодарить Его за это.

2)  Подумать: что сделал я в прошедшем дне плохо­го, и за плохое покаяться.

3)  Подумать о том, какие дела поручаются мне Гос­подом в грядущий день и как лучше всего их распре­делить в течение дня.

4)  Хорошо подумать и о том, чего надо завтра опа­саться, зная свои недостатки и слабости.

Время прогулок может быть использовано и для изучения своего внутреннего мира с духовной точки зрения. Вспомним, что царь и пророк Давид рекоменду­ет нам размышлять о «законе Господнем день и ночь» (Пс. 1, 2).

В смиренном сознании своей немощи и недостоин­ства встает христианин на вечернюю молитву. По окон­чании обычного правила он приносит Богу еще раз покаяние за грехи прошедшего дня, перечисляя их пе­ред лицом Бога, прося простить их. Качество вечерней молитвы и полнота покаяния в ней обусловливают ду­ховное состояние христианина в грядущую ночь.

Об этом так пишет пастырь о. Иоанн С:

«Допустивши на ночь молитву нерадивую, не от все­го сердца, не заснешь, пока не выплачешь своего греха перед Богом… Смотри же, выше Бога плоти своей (ее успокоение) не ставь, а пренебреги для Него и покоем телесным… Ревность Господа Бога не потерпит твоего лукавства, твоего саможаления… Поторопишься на мо­литве для покоя телесного, чтобы отдохнуть скорее, а потеряешь и телесный покой и душевный…

Богу жаль и нас, и наших трудов прежних: и вот Он хочет заставить нас непременно обратиться к Нему опять от всего сердца. Он хочет, чтобы мы всегда принадлежа­ли Ему».

На основании своего жизненного опыта о. Иоанн С. пишет далее: «Если случится кому-либо из богобояз­ненных людей отойти ко сну, не раскаявшись в том грехе или в тех грехах, которые сделаны днем и муча­ют душу, то мучение это будет сопровождать человека целую ночь, дотоле, пока он сердечно не покается в грехе и не омоет своего сердца слезами».

После покаяния в молитве христианин затем еще раз благодарит Господа за все те благодеяния и дары, которые он получил от Него в течение прошедшего дня. Затем он просит помочь ему в грядущем дне в борьбе с грехами, и в особенности с теми, которые отяготили его  совесть  в  прошедший  день  и  которые,  он  знает, наиболее привычны для него. Окончив молитвы, хрис­тианин целует святой крест. По совету одной духовной старицы, перед сном, также как и утром, надо выпить святой воды. Затем он крестит постель с произнесени­ем последнего молитвословия «Да воскреснет Бог…», ограждая себя на ночь от нападок злого духа.

Ложась в постель, христианин предает себя в руки Бога и своего ангела хранителя. Кто знает — может быть, он уже не встанет больше?

Будучи уже в постели, надо исполнять следующий совет прп. Антония Великого:

«Когда склоняешься на свое ложе, со благодарением вспоминай в себе благодеяния и Промысл Божий.

Тогда, исполненный этим благим помышлением, ты полнее возвеселишься духом, и сон тела будет для тебя трезвением души, смежение очей твоих — истинным видением Бога, и молчание твое, будучи преисполнено чувством блага, от всей души и силы воздаст восходя­щую горе сердечную славу Богу всяческих. Ибо когда нет в человеке зла, тогда благодарение и одно, без вся­кой многоценной жертвы, приятно Богу».

Как пишет архиепископ Арсений (Чудовской): «Если хочешь мирного сна — ложась в постель, кайся, сокру­шайся духом и молись Господу. С молитвой заснешь, — привлечешь к себе ангела хранителя, который будет охранять тебя до твоего пробуждения».

В тех же случаях, когда христианин подвержен бессонице, то, по совету одного духовного старца, ему надо прочесть сколько-то раз «Богородицу». При этом вме­сто четок можно пользоваться отсчетом по пальцам.

Затем можно вновь в уме творить молитвы, выбирая из них те, которые ближе к его сердцу или наиболее привычны. Очень хорошо, когда он погрузится в сон среди молитвословий.

В котором часу надо ложиться спать?

Всего здоровее жить жизнью природы и ложиться по возможности рано, чтобы иметь возможность рано и вставать.

Сколько времени надо спать?

Это зависит от состояния здоровья, возраста, работы и окружающей обстановки.

Норма 6-7 часов была рекомендована для иноков прп. Серафимом.

Московский старец о. Алексий М. рекомендовал своим  духовным  детям  спать   7  часов.

Семь часов — это минимум для вполне здорового взрослого человека, живущего нормальной жизнью.

Однако в наше нездоровое для нервной системы время эта норма может быть увеличена до 8 часов, включая часы дневного сна, в зависимости от состояния нервной системы и работы.

Более того, следует помнить, что для нервнобольных, переутомленных и престарелых сон является лучшим и естественным целебным средством (в соединении с физическим трудом на воздухе или продолжительны­ми прогулками), и тогда необходимое время для сна может быть и более 8 часов.

Глава 30

 ПОДГОТОВКА К УТРЕННЕЙ МОЛИТВЕ

Ловите утренние часы, часы новой, об­новленной сном жизни».

О. Иоанн С.

Если за начало сна считать 10-11 часов вечера, то концом его будет 6-7 часов утра.

В тех случаях, когда отдыхают днем (1-1,5 часа), время вставания может быть и ранее.

Если поинтересоваться биографиями знаменитых лю­дей науки, техники, литературы, и т. д. то можно удосто­вериться, что многие из них вставали очень рано. Их большие достижения и обусловлены в значительной мере тем, что правильным распределением времени они сохра­няли свое здоровье и использовали для труда наиболее ценную в этом отношении часть дня   — раннее утро.

Так, Франклин говорил: «Рано ложиться и рано вста­вать — залог счастья и здоровья».

Можно думать, что раннее вставание низводит на человека благословение Божие.

Утренние часы, проведенные в одиночестве, имеют для человека совершенно особую ценность. Об этом так свидетельствует о. Иоанн С:

«Внутренний человек из-под суеты света, из-под мрака плоти своей, не связанной искушениями лукавого, вы­глядывает свободнее утром, по пробуждении, как рыба, выбрасывающаяся иногда на поверхность воды.

Все остальное время он покрыт почти непроницаемой тьмою; на его очах лежит болезненная повязка, скрывающая от него истинный порядок вещей духов­ных и чувственных.

Ловите же утренние часы, это — часы как бы новой, обновленной временным сном жизни. Они указывают нам отчасти на то состояние, когда мы встанем обнов­ленные в общее утро невечернего дня воскресения или когда разрешимся от этого смертного тела».

Итак, начиная каждый из наших дней, подумаем прежде всего о том, чтобы привести в порядок наше духовное одеяние. Позаботимся вместе с тем, чтобы у нас было для этого время и чтобы никто и ничто не поме­шало нам в этом ответственном и важном для нас деле.

Для этого желательно обеспечить себе одиночество утром.

Не надеясь на свою бдительность, лучше всего поста­вить будильник.

Звонит будильник… Побеждая вредную склонность лежать в постели проснувшись, надо тотчас же немед­ленно подняться и не закрываться более одеялом, сбра­сывая лень, косность и остатки сонливости.

Ведь это же может быть последний день нашей жизни на земле   — и его как последний нужно безупречно и бодренно провести перед очами Господа. Надо сейчас же оградить себя крестным знамением, поцеловать на­тельный крест, и вознести хвалу Богу — за дарование еще одного дня жизни.

Митрополит Филарет Московский советует, вставая с постели, прочесть тотчас же несколько кратких молитв для освящения дня. Например: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе»,

«Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение »,

«Дне сего совершенна, свята, мирна и безгрешна у Господа просим»,

«Господи, сподоби мя любити Тя от всея души моея и помышления и творити во всем волю Твою»  и т. п.

Такими молитвами мы сразу же отгоняем того лука­вого духа, который всегда стережет наше пробуждение.

Если замедлим с подъемом и молитвой, то огорчен­ный ангел хранитель отходит от нас и приступает лука­вый, чтобы тотчас же внушить нам целый ряд суетных, праздных или маловерных мыслей — например: о необ­ходимости дополнительного сна для сбережения здо­ровья тела; приводит воспоминание какой-либо непри­ятности или беспокойства из жизни предыдущего дня.

Не надо слушать его, но быстро одеваться, непрестан­но творя про себя или шепотом Иисусову или какие-либо другие молитвы. Этим мы достигаем сразу многого.

1)  Имя Господне есть небесный огонь, как бы искры от Самого Божества, и произнесение его сразу приобща­ет душу к Богу, роднит с Ним, возгревает к Нему любовь и привлекает Его благодать.

2)  Душа сразу же как бы бросается в Божии руки, способные защитить ее от всяких наветов лукавого духа.

3)  Душа сразу начинает строить тот душевный по­кой, на основе которого ей придется воздвигать духов­ную постройку грядущего дня.

После омовения физического перед утренней молит­вой, которая должна предшествовать всем обычным делам, в порядок приводится тот уголок, где находятся иконы, зажигаются (или оправляются горящие) лампады. Все — и внешнее и внутреннее — должно быть подго­товлено к приходу и пребыванию Высокого Гостя — Господа Святого Духа.

Чем ранее начинается утренняя молитва христиа­нина — тем лучше. Святой преподобный Нил Сорский говорил, что «на небе всегда рано утром служба Божия у святых идет».

Глава 31

 УТРЕННЯЯ МОЛИТВА

Утренней молитвой озаряется весь день.

Св. отцы

Наступает самый ответственный момент грядущего дня — утренняя молитва.

Обычно плохо понимаем мы ее важность, ее значе­ние, ее последствия и всю ее сущность.

«Если вечерней молитвой душа закрывается от тьмы ада, то утренней молитвой открываются окна души для Солнца Истины и озаряется весь день», — говорят св. отцы.

Действительно, здесь, в эти минуты решаются все дела дня, решается вопрос о помощи Божией в наших делах, достижения в них твердости, бодрости и мудрос­ти, выдержки и спокойствия. Душа христианина в эти минуты укрепляется, умиротворяется и просвещается. Об этом так говорит о. Иоанн С:

«Чтобы провести день совершенно свято, мирно и безгрешно — для этого единственное средство: искрен­няя горячая молитва утром, по восстании от сна. Она ведет в сердце Христа со Отцем и Духом Святым и таким образом дает душе силу и крепость против приражения зла».

«Сын мой, отдай сердце твое мне» (Притч. 23, 26) —

вот то единственное условие для того, чтобы получить от Господа исполнение всех разумных прошений.

Впрочем, нет ни одного прошения, на которое Он не ответил бы. Его ответ будет заключаться в том, что христианин уйдет после утренних молитв совершенно успокоенным и умиротворенным, с полной уверенностью в том, что все грядущее во дне будет ему только на пользу и все случится лишь по воле Благого Отца.

Здесь существует непреложный закон для души — «делайте внешнее, а за внешнее Бог посылает и внут­реннее», т. е. за тщательную внешнюю утреннюю подго­товку в душе начнут распускаться духовные цветы — покоя и мира, в какой-то мере любви, а может быть, и умиления и благодатных слез.

Пусть внутренний голос совести, голос ангела храни­теля, укажет каждому в молитве степень, меру и форму смирения и покаяния. Душа должна им насытиться, чтобы достичь обетованного за него Господом воздая­ния: «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничи­жит»   (Пс. 50, 19).

После этого можно перейти к прошениям, принося их в полноте смирения и заканчивая их все словами Самого Господа в Гефсиманском саду: «не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39), «Отче Мой! да будет воля Твоя»   (Мф. 26, 42).

Эти прошения надо начинать с просьбы о помощи тем несчастным, бедствующим, страждущим, остро нуж­дающимся, заблудшим, падающим или находящимся в духовной опасности из числа наших ближних и наших друзей или просто известных нам лиц.

Затем надо горячо помолиться и об упокоении на­ших родных и друзей, ушедших в тот мир. Это особенно важно: по учению Церкви, они сами уже не могут по­мочь себе и ждут помощи от нас, еще живущих на земле. В конце всех наших прошений можно обратиться к Господу и со своими личными нуждами. Здесь, конечно, идет  речь  не  о  материальных  нуждах:   ведь  Господь обещал всех их удовлетворить без всякой с нашей сто­роны заботы: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (т. е. материаль­ное —  Мф. 6, 33).

Поэтому можно обращаться к Господу лишь с просьба­ми о духовной помощи в наших искушениях, помощи в борьбе с нашими страстями, пристрастиями, которые мы знаем за собой и о развитии в нас вместо них соответ­ствующих добродетелей и прежде всего любви к Богу и ближним и затем смирения, послушания воле Господ­ней и воздержания.

Наконец, зная о предстоящих нам в этот день делах, мы можем обратиться к Господу за помощью в них.

*  *  *

Закончив утренние молитвы, проверим себя: при­несла ли духовные плоды наша молитва? Если да, то на душе после молитвы будет мир и преданность воле Божией и отсюда спокойствие за все предстоящие нам дела. Будут чувствоваться крепость веры в благой Про­мысл Божий и на сердце теплота от ощутимой любви к Богу…

Старец Силуан говорит: «Если молитва наша угодна Господу, то Дух Божий свидетельствует в душе; Он приятный и тихий».

Как пишет о. Иоанн С: «Успех молитвы узнается еще по силе духовной, которую мы внутренне восприни­маем к деланию дел нашего звания и по внутреннему свету, явно приходящему в душу».

Некоторые из св. отцов советуют после окончания молитвы, не сходя с места, несколько минут постоять в тишине. В это время бывают те извещения, которые Святому Духу угодно ниспослать в очищенную усерд­ной утренней молитвой душу христианина. Об этом так пишет епископ Феофан Затворник: «Когда кончишь свое молитвословие, — не тотчас переходи к каким-либо за­нятиям; но также хоть немного постой и подумай, что это тобою сделано и к чему это тебя обязывает, сохраняя  после  молитвы  особенно  то,  что на тебя  крепко подействовало ».

После молитвы надо выпить святой воды и съесть частицу освященного хлеба (артос, антидор, просфору). Этим освящаются и укрепляются тело и дух.

Только заложив такой духовный «фундамент», мож­но приступить к очередным делам наступившего дня.

При этом, однако, надо всегда помнить, что, как гово­рит прп. Иоанн Лествичник: «И после молитвы надо охранять себя, так как толпы бесов, побежденных тобою, осаждают тебя».

Надо предупредить вместе с тем, что как бы ни была горяча утренняя молитва и как бы тщательно ни гото­вился христианин ко всем делам предстоящего дня, он не должен удивляться, если и в этот день его постигнут скорби и искушения.

Прп. Варсонофий Великий пишет: «Если кто хочет придти ко Иисусу и ходить путем спасительным, тот должен ежечасно ожидать искушений и скорбей, ибо Писание говорит: «Сын мой! Если ты приступаешь слу­жить Господу Богу, то приготовь душу твою к искуше­нию»  (Сир. 2, 1)».

Однако теплая, сердечная утренняя молитва воору­жит христианина для всех искушений и скорбей, и он встретит их со спокойствием и смирением и бодро, с полнотой веры и надежды на Бога перенесет их.

Для кого это возможно, то желательно, чтобы к утрен­ней молитве непосредственно примыкало и духовное чте­ние — Евангелия и Посланий, а кто имеет возможность, также и книг духовного содержания — творений св. отцов и подвижников благочестия и их жизнеописаний.

Это будет лучшей духовной пищей для души, кото­рую она утром глубоко воспримет и будет вспоминать в течение всего дня.

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Обычно мы живем какими-то самыми поверхностными слоями на­шей души и сознания. Видно это хотя бы по тому, как легко мы предаемся негодованию по пустякам, сколько значения придаем вещам вовсе нестоящим. Половина наших огорчений и жизненных трудностей исчезли бы, если бы мы перенесли центр наших интересов на боль­шую глубину. Оттого так настоятельно рекомендую я вам чтение Евангелия именно по утрам — это даст тогда несколько иной тон началу каждого дня и помо­жет провести его более достойно, поможет мирным со­хранить свое сердце, какие бы жизненные бури ни слу­чились в предстоящий день».

Приложения к главе 31-й

В дополнение к обычным утренним молитвам, приня­тым в Православной Церкви, приведем тексты утренних молитв,  составленные о.  Иоанном С.  и о. Алексием М.

Утренняя молитва о. Иоанна С.

Боже, Творче и Владыка мира. Призри милостиво на создание Твое, украшенное Твоим Божественным обра­зом в  сии утренние часы.

Да живит, да просветит Твое око, тьмами крат свет­лейшее лучей солнечных, мою душу темную, умерщвлен­ную грехом.

Отыми от меня уныние и леность, даруй мне веселие и бодрость душевную, да в радовании сердца моего слав­лю Твою благость, святость, Твое беспредельное величие, бесконечные Твои совершенства на всякий час и на вся­ком   месте.

Ты бо еси Творец мой и Владыка жизни моей, Госпо­ди, и Тебе подобает слава от разумных созданий Твоих на всякий час, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Утренняя молитва о. Алексия М. (Молитва Оптинских старцев)

Господи, дай мне с душевным спокойствием встре­тить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне вполне предаться воле Твоей святой.

На всякий час этого дня во всем наставь и вразуми ме­ня и открой мне волю Твою для меня и окружающих меня.

Какие бы я ни получил известия в течение этого дня — научи меня принять их со спокойной душой в твердом убеждении, что на все святая воля Твоя.

Во всех моих словах и делах руководи моими мысля­ми и чувствами. Не дай мне забыть, что все послано Тобою.

Научи меня прямо и радушно действовать с каждым членом семьи моей и со всеми окружающими меня.

Господи, дай мне силы перенести утомление наступаю­щего дня, руководи моею волею и научи меня молиться.

Молитва утренняя (Лидии Чичаговой)

На рассвете грядущего дня Я, склонясь пред Тобою, молю Не оставь, Лучезарный, меня Не оставь тех, кого я люблю.

Всех, кто любит Тебя и зовет, Всех, кто хочет Тебе лишь служить, Кто Тебя с вожделением ждет, Чтоб к ногам Твоим душу сложить.

Не оставь также тех, что вдали В мраке жизни забыли Тебя, Потому ли, что ждать не могли. Потому ль, что устали, любя;

Тех, чья жизнь неудачна и зла, Тех, в чьих душах страданье живет, Чья дорога терниста была, Тех, кто больше не рвется вперед.

Осуши слезы тех, кто скорбит, Подними и ободри, кто пал, Пробуди тех, кто леностно спит, И явись тем, кто Бога искал, Тем, кто душу Тебе лишь открыл, Кто умеет молиться и ждать, — О, приди же к ним, Господи сил, И за вечерю с ними воссядь.

Бог Господь, о, явись нам в путях, По которым мы в жизни идем, В наших душах и в наших делах Загорись лучезарным огнем.

На рассвете грядущего дня, Мой Господь, я дерзаю молить — Не покинуть сегодня меня, Но во мне и со мною пребыть…

Глава 32

 ДЕНЬ ХРИСТИАНИНА

Всякое дело надо начинать молитвой. Старец о. Алексий М.

Всему свое время.

Еккл. 8, 1

Все испытывайте.

1 Фес. 5, 21

С утра в молитве будь серафимом, в де­лах — херувимом, а в обхождении — ан­гелом.

Св. Димитрий Ростовский

Вооруженный духовно утренней молитвой и духовным чтением, христианин приступает к выполнению своих житейских обязанностей  — служебных или домашних.

Как писал Л. Миллер: «Каждый день прекрасен, если мы наполним его чувством, светом, красотой.

Одно только чередование сна, ходьбы, еды, питья и работы недостаточно для того, чтобы придать ценность жизни.

В серию повседневности будет необходимо вложить тепло любви, энергию добрых усилий, жар молитвы, устремление к Небу, и тогда самая унылая, бесцветная жизнь засияет красотой и осенится Божией славой».

Чем бы христианин ни занимался, — при всяком деле ему надо думать о сбережении и экономии времени. Поэтому все житейские дела христианин должен делать быстро, не теряя времени, однако и без суетливости.

Время — это таланты, данные нам Господом для того, чтобы в свое время мы вернули их с «прибылью» (Мф. 25, 27). И за праздную потерю всякого часа — долю таланта — мы дадим ответ. И чтобы быть «опыт­ными меновщиками», надо бережно относиться к каж­дой минуте, позволяя себе отдых лишь при действитель­ной усталости.

Почему ценна каждая минута?

Потому, что она вновь уже не повторится и канет в вечность. Что хорошего ты упустил сделать в нее, — ты более никогда уже не поправишь! И в вечной жизни ты будешь жалеть об этой упущенной навеки возможности.

Как пишет архиепископ Иоанн: «Время есть начало святой вечности, сокровище неоценимое… Мгновение во благодати дороже тысячелетий. Люди все богачи, даже если им осталось земного времени только для одного покаянного вздоха».

Знаем ли мы, когда кончится наша жизнь? Может быть, через день или даже через час. А если это так, то как тщательно надо нам стараться использовать для вечности последние часы нашей жизни!

Оптинский старец Варсонофий говорил: «Я нашел в своей келье вора, который крадет у меня самое доро­гое — время. Это часовой маятник».

Действительно, каждая из минуток — это сокрови­ще, это золотой империал. Его можно, не замечая, отбросить в мусорный ящик в праздной суете и невоздержа­нии.

Но его можно и принять, как Божий дар, и вернуть его Господу для сохранения в Царстве Небесном через исполнение того дела, которое поручается нам Госпо­дом в данную минуту (по указанию совести).

Вместе с тем, как говорила одна подвижница благо­честия: «В деле спасения надо быть очень горячим и никогда ничего не откладывать до другого дня. Жизнь коротка, а суд страшен».

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Жизнь — драгоценный и единственный дар, а мы бессмысленно и беспечно тратим его, забывая о ее крат­ковременности. Мы или с тоской смотрим в прошлое, или ждем будущего, когда будто бы должна начаться настоящая жизнь. Настоящее же, т. е. то, что и есть наша жизнь, уходит в этих бесплодных сожалениях и мечтах…

Наша постоянная ошибка в том, что мы не принима­ем всерьез данный протекающий час нашей жизни, что мы живем прошлым или будущим, что мы все ждем какого-то особенного часа, когда наша жизнь развернет­ся во всей значительности, и не замечаем, что она уте­кает, как вода между пальцами, как драгоценное зерно из плохо завязанного мешка.

Постоянно, ежедневно, ежечасно Бог посылает людям обстоятельства, дела, с которых должно начаться наше возрождение, а мы оставляем их без внимания и этим ежечасно противимся воле Божией о нас.

И действительно, как Господь может помочь нам? Только посылая нам в нашей ежедневной жизни опре­деленных людей и определенные стечения обстоятельств. Если бы мы каждый час нашей жизни принимали бы как час воли Божией о нас, как решающий, важней­ший, единственный час нашей жизни, — какие дотоле скрытые источники радости, любви, силы открылись бы на дне нашей души».

А вот что писал один из пастырей Христовых: «Не терять своего времени — вот, может быть, одно из самых трудных достижений. Хорошо провести каждый свой день. Это большая радость — быть всегда занятым и не спрашивать себя никогда: «Что мне сейчас делать?» — это большая мудрость.

Начинать надо быстро и бодро, действовать твердо и энергично, продолжать дело с постоянством и если пре­рывать работу, то браться за нее снова со спокойствием и заканчивать не торопясь — все это признак крепкой и уравновешенной души».

Отсюда одним из лозунгов нашей жизни должно быть: «Я провожу каждый день, как последний день своей жизни», насыщая его деятельностью и «дорожа временем, потому что дни лукавы»   (Еф. 5, 16).

Чтобы результат работы каждого дня был достаточ­но велик, надо прежде всего проявить внимание к иску­шениям в отношении растраты времени попусту.

На столе попадается светская книга. «Почему бы не заглянуть в нее», — шепчет лукавый — и вот пропадает полчаса и более. «Почему бы не зайти к такому-то, не поговорить с тем-то, не осведомиться о том-то?» — по­сылает нам мысли лукавый.

Да, все это было бы можно и нужно сделать, если бы в основе дел лежали добрые побуждения, например: помочь нуждающемуся, навестить больного, утешить скорбящего и т. п. Но нами чаще всего движет пустое любопытство, наши разговоры не несут духовной пользы ни нам, ни ближнему, — и теряется драгоценное время, рассыпаются « таланты ».

Так в течение дня могут теряться часы и упускаться необходимое. Надо было бы почитать духовную книгу или навестить больного — советует ангел хранитель, но: «Времени уже нет», — шепчет лукавый.

Пришло время вечерней молитвы. «Скорее, скорее — надо сократить, нет ни времени, ни достаточных сил», —понуждает лукавый и так пожинает плоды своей побе­ды над бедной душой, пренебрегающей воздержанием.

Вот почему нам надо в течение дня беречь не только часы, но и все минуты, боясь потерять их в праздносло­вии, пустых разговорах и невоздержании от ненужных дел, занятий и интересов… Только тот сумеет приобре­сти себе капитал вечных ценностей, кто умеет бережно и разумно употреблять отпущенный ему Богом для духовной «торговли» капитал часов и минут.

Прп. Никодим Святогорец пишет по этому поводу: «Помни, что цены нет тому времени, которое ты имеешь в руках своих, и что если попусту истратишь его, при­дет час, когда взыщешь его и не обретешь».

Здесь можно упомянуть, что святитель Иоасаф Бел­городский имел обыкновение, когда били часы, произно­сить каждый раз следующую молитву: «Буди благосло­вен день и час, в которые Господь мой Иисус Христос меня ради родился, претерпел распятие и пострадал смертию. О, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, в час смерти моей приими дух раба Твоего в странствии суща, молитвами Пречистыя Твоея Матери и всех святых Твоих, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Конечно, можно при биении часов творить и другие молитвы, но как важно при конце одного и начале нового часа  нашей  короткой  жизни  вспоминать  с  молитвой Господа Бога.

Очень важно постоянно охранять себя крестным знамением. Об этом свидетельствует рассказ старца Адриана (Югской пустыни): «Однажды порадовался диавол моей опрометчивости. Вышел я торопясь из дома по нужде какой-то, не перекрестясь. Всей силой бесов­ской своей ярости он устремился на меня. Мне каза­лось, что и земля задрожала под моими ногами. Но покров Царицы Небесной и предстательство преподобномученика Адриана спасли меня».

Как при работе, так и при всяком деле христианин должен помнить слова Господа:   «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5), и завет апостола Павла: «И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков»   (Кол. 3, 23).

Благочестие, выполнение заповедей, постоянная па­мять о Боге и непрестанное молитвенное обращение к Нему за помощью или с благодарением являются зало­гом успеха христиан во всех делах их, и тогда, по сло­вам прп. Антония Великого, они будут «совершать все свои дела спокойно и легко, получат великое к Богу дерзновение и исполнение всех своих прошений. Тогда труды их будут им сладки во всякое время и радость Господа будет утешать их день и ночь».

Как советует архиепископ Варлаам (Ряшенцев): «Если хочешь победить врага, то пребывай в молит­венном настроении целый день, проводя его благоговей­но и сдержанно, занимай ум только чем-либо деловым; сторонними разговорами интересуйся только постольку, поскольку ты бы это сделал, лежа на смертном одре, потому что вечером и даже раньше того Господь может позвать тебя на суд к Себе…

Не строй никаких планов, а все свои желания повер­гай на волю Божию и всегда говори: «Да будет воля Твоя». Мы и награду получим тогда, когда будем жить не по своей воле».

Поэтому каждое и малое дело надо мысленно прино­сить Господу, выполнять его возможно добросовестнее, и перед началом его надо попросить у Бога помощи в мо­литве.

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Всякое самое малое дело начинайте молитвой — призыванием силы Божией на ваше дело и вознесением этого дела на высоту. Тогда не будет у нас плохих дел. Не может не быть удачно дело, начатое с молитвой, потому что оно начато с любовью, надеждой и верой».

А при переходе от одного дела к другому надо вновь повторить молитву, прося благословения и помощи для нового дела.  По окончании всякого дела также  надо поблагодарить за помощь Господа.

В тех же случаях, когда христианин приступает к какому-либо новому, важному и трудному делу, то не только надо усиленно помолиться об успехе (и может быть, не один раз), но присоединить к молитве и мило­стыню. Первые христиане присоединяли к этому и пост (Деян. 14, 23). Когда же неспокойна при этом совесть, то нужно присоединить и покаяние.

*  *  *

Один мудрец задал окружающим его три вопроса:

1)  Какое дело у человека самое важное?

2)  Какое время у человека самое важное?

3)  Какой из людей для нас самый важный? Люди по-разному считали наиболее важными, на их

взгляд, дела, людей и времена. Тогда мудрец сказал им:

1)  Самое важное для нас в жизни дело — то, которое мы сейчас делаем.

2)  Самое важное время — тот момент, в который мы

живем.

3)  Самый важный для нас в жизни человек — тот, с которым мы сейчас имеем дело.

Эти мудрые афоризмы говорят нам прежде всего о том, что в жизни дела наши и окружающих нас людей нельзя делить на важные для нас и маловажные. В жизни все важно, Господь сказал: «Неверный в малом неверен и во многом» (Лк. 16, 10). И малый грех, и малое небрежение оскорбляют Духа Святого Божия. А часто незначительные, на наш взгляд, дела имеют для нас, для нашей духовной жизни очень большое зна­чение.

Правило мудреца легко исполнять тогда, когда мы будем придерживаться упомянутого выше лозунга — каждый из дней наших проводить как последний день нашей жизни. Тогда всякое дело, всякий момент и вся­кий человек будут для нас важными, как последние в жизни. И будем тогда делать все «от души» и получать от этого большое удовлетворение.

Вместе с тем надо помнить и психологический за­кон: только дело, выполняемое с тщательностью, акку­ратностью и старанием, приносит нам полное удовлет­ворение и радость по его исполнении. И наоборот — небрежно, наскоро и торопливо выполненная работа оставляет в душе недовольство и осадок неудовлетво­ренности.

Старец о. Варсонофий Оптинский говорил: «Внима­тельность, точность и аккуратность в делах и своих обязанностях будут способствовать и внутренней душев­ной собранности вашей».

Про недопустимость для христианина торопливости так пишет о. Иоанн С: «Для чего Всемогущий сотво­рил мир не вдруг, а в шесть дней? Для того, чтобы научить самым делом человека делать дела свои посте­пенно, не торопясь, с размышлением. Молишься ли, — молись не торопясь; читаешь ли, например, Евангелие или духовные книги — читай не спеша, с размышлени­ем; урок ли учишь — вникни хорошенько, обсуди; дру­гое ли какое дело будешь делать — делай неторопливо, с рассуждением».

При выполнении всякого дела самым важным явля­ется сохранение в течение всего времени его совершения мирного духовного устроения — тишины сердца, спокой­ствия, ясности, бодрости духа и любви к окружающим.

Св. авва Дорофей говорит, что если из-за дела грозит опасность потерять или нарушить свое духовное устро­ение, то гораздо лучше бросить или отложить дело, чем потерять мир души. Он дает этому положению следую­щую математическую формулировку: 7/8 важности — это сохранение устроения и лишь 1/8 важности — до­ведение дела до конца.

И действительно, если вспомнить, что у христианина одна цель в жизни — стяжание Духа Святого Божия, то опасность потери устроения есть опасность потери са­мого главного в жизни — постоянного пребывания с нами Святого Духа.

Перед этой целью должны потускнеть все житей­ские дела и их результаты. Чтобы всегда сохранить свое духовное устроение, не надо расстраиваться о сво­их ошибках или горевать о каких-либо материальных потерях.

Здесь, впрочем, следует оговориться. Бывают случаи и минуты, когда христианину, несмотря на свое стара­ние, не удается в полной мере сохранить свое духовное устроение. Для таких случаев прп. Исаак Сириянин дает такой совет: «Во время изменения в противное не впадай в отчаяние, потому что и со стоящими на степе­ни чистоты, как с воздухом охлаждение, приключаются всегда падения, даже если нет у них нерадения или расстройства жизни».

Старец Аристоклий с Афонского подворья не любил, когда кто-либо из его духовных детей жаловался на житейские трудности или был чем-нибудь недоволен.

«Нужно, — говорил старец, — за все говорить: «Сла­ва Богу», — ведь мы недостойны и того, что нам Гос­подь посылает».

В течение дня человек непрестанно соприкасается с другими людьми и неизбежно видит вокруг себя непо­рядки и переживает обиды и другие случаи, для него неприятные. Заранее надо приготовлять себя к этому и, как говорит еп. Феофан Затворник:

«Надо терпеть и в непорядках, надо примиряться с положением: если охаешь, жалуешься — то, значит, много ты еще сам неустроен в своем внутреннем делании…

Когда же чувствуешь охлаждение в сердце, бойся этого чувства, молись, взывай ко Господу, чтобы Он из­бавил тебя от этого охлаждения».

В тех случаях, когда христианин впадает в печаль или уныние от какой-либо скорби и почувствует ослабле­ние своих сил и ревности,  ему надо следить за тем, чтобы это его упадочное состояние не отразилось на ближних и на выполнении перед ними его обязанно­стей.

Ему надо стараться сохранить тот режим жизни, которого он придерживался всегда в бодром состоянии, и не оставлять своего обычного служения Господу, чут­ко прислушиваясь к внутреннему голосу, диктующему ему выполнение очередных дел и очередного подвига ради Христа.

Внимание к тому, чтобы во всяком деле исполнять Божии заповеди, дает и память о Боге.

Благо тем христианам, которым так удается нала­дить свою жизнь и выполнять все дела своего дня, что­бы они шли по неизменному укладу — порядку (или расписанию) изо дня в день.

Считаясь с законом привычки, они этим сберегут много своей силы: им будет легко выполнять свои обязанности и поддерживать в себе поэтому неизмен­ную бодрость духа, жизнерадостность и сохранять боль­шую трудоспособность и здоровье.

Как пишет о. Александр Ельчанинов:

«Как бывает правильно поставленный голос, так бывает и правильно поставленная душа. Карузо пел без утомления. Пушкин не мог сказать, что писание стихов утомительно; соловей поет всю ночь, и к утру его голос не слабеет.

Если мы устаем от нашего дела, от общения с людь­ми, от разговора, от молитвы — это только потому, что душа наша «неправильно поставлена». Бывают голоса, «поставленные» от природы; другим приходится доби­ваться того же продолжительными трудами, искусствен­ными упражнениями. Так и с душой».

Однако здесь надо предупредить тех, кто стремится сохранить порядок дня и его уклад во что бы то ни стало. Бывают случаи, когда нарушение их будет необ­ходимо для исполнения заповедей Господних и воли Божией (слышимой в голосе совести).Надо помнить слова Господни, что «суббота для че­ловека, а не человек для субботы»   (Мк. 2, 27).

Надо вспомнить, что даже удалившиеся от мира еги­петские пустынники оставляли свою молитву и пост ради заповедей любви и гостеприимства.

Вместе с тем здесь следует предупредить и об опасно­стях самовольного ограничения себя путем дачи обетов.

Св. отцы единодушно предупреждают об опасности всяких зароков и обетов.

В жизни часто встречаются случаи, когда какой-либо из обетов будет трудно исполним или будет мешать выполнению заповеди Божией.

В таких случаях неизбежно огорчение и смущение от безвыходного положения: либо надо нарушить обет, либо не исполнить того, к чему призывает сейчас Бог через голос совести.

Поэтому св. отцы предлагают не давать обетов и не брать себе нерушимых правил в отношении молитвы, поста или уклада и порядка жизни. Они предлагают в каждый день и в каждый час лишь искать для себя воли Божией.

Прп. Варсонофий Великий говорил по этому поводу одному иноку: «Оставь человеческие правила и не же­лай получить от меня правила, ибо я не хочу, чтобы ты был под законом, но под благодатью… Держись рассуж­дения подобно кормчему, который, соображаясь с ветром, направляет свою ладью».

Поэтому не надо огорчаться, если будут нарушаться по нужде намеченные планы и не будет выполнено или завершено задуманное дело. Все дела несравненно ме­нее важны, чем выполнение воли Божией.

Господь велит нам не отягощаться «заботами жи­тейскими» (Лк. 21, 24). Поэтому в течение дня надо мудро избегать тех житейских дел, исполнение которых не вызывается необходимостью.

Прп. Варсонофий Великий дает такой совет: «Рас­сматривай   встречающиеся  дела:   могут  ли   они  быть исполнены братьями или тобою… и старайся только по силе своей».

И старец Аристоклий с Афонского подворья совету­ет: «Не надо утомлять себя до того, чтобы ослабеть для духовного делания».

А старец о. Алексий М. советовал: «Не задавайтесь большими заданиями, а делайте лишь то, к чему призо­вет Господь».

Можно подумать, что при многих заботах дня можно рассеиваться и терять таким образом время (в отноше­нии спасения своей души). Но это не так, и прп. Вар­сонофий Великий говорит: «Когда кто Бога ради при­лежно исполняет свое дело, это не есть рассеяние, но тщательность, угодная Богу… и всякое дело, которое совершает человек в страхе Божием, приносит пользу душе его».

Большой помехой в делах бывает склонность к разбрасываемости. Лукавый всегда старается как-нибудь помешать в благом деле и оторвать от него христиани­на ранее его полного завершения. Для этого он приво­дит на ум необходимость отвлечься от начатого дела к какому-либо новому и тем вводит в беспокойство, или даже не дает закончить начатое дело.

Поэтому христианину нужны твердость и ревность во всех делах — не оставлять их не окончив (если толь­ко не будет какой-либо действительно серьезной причи­ны для прекращения дела). Вместе с тем не надо позво­лять себе думать о других делах, помимо начатого. Старец о. Алексий М. говорил: «То, за что взялся, нуж­но делать во что бы то ни стало».

В течение каждого дня христианин наибольшую часть времени отдает труду. Об этом мы будем говорить в следующей, 33-й главе.

Глава 33

ТРУД ЖИТЕЙСКИЙ

И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков.

Кол. 3, 23

Бог ненавидит леность.

Прп.  Варсонофий Великий

Лень — мать всех пороков.

Афоризм

Как пишет пастырь о. Иоанн С: «Труд и дея­тельность всем необходимы: жизнь без деятельности и не есть жизнь, а что-то уродливое, какой-то призрак жизни. И душевные, и телесные силы человека совер­шенствуются, умножаются и укрепляются упражнени­ем   их».

«Не трудящийся недостоин имени человека и непре­менно погибнет духовно», — писал старец о. Алексий М.

Однако сам факт наличия у человека труда еще не есть то, что вменяется в заслугу человека. Духовным достижением является лишь тот труд, который имеет определенные благие цели и совершается со смирением и сохранением всех христианских добродетелей хрис­тианина.

Прп. Варсонофий Великий пишет: «Истинный труд не может быть без смирения, ибо сам по себе труд суетен и вменяется ни во что. Писание говорит: «Виждь смирение мое и труд мой и остави вся грехи моя» (Пс. 24, 18). Итак, кто соединяет смирение с трудом, тот скоро достигает цели».

Как говорил один пастырь: «Господь смотрит на наше внутреннее, и, как бы ни скромна была наша деятель­ность, — исполнение наших обязанностей важнейшее и

надежнейшее средство нашего спасения. Господь взве­шивает сердца, а не дела. Он не смотрит — что мы делаем, но — как и почему мы это делаем и с какой любовью, смирением и тщательностью выполняем свое служение и свои обязанности».

Всю нашу житейскую работу можно подразделить на два вида:

1)  Регулярная работа ради поддержания своего суще­ствования — служба, ремесло и всякий производитель­ный труд.

2)  Различные житейские личные дела как вне дома, так и выполнение домашних дел по обслуживанию себя и своей семьи.

Как для главы семьи, так и для всякого здорового одинокого человека первый вид труда — по поддержа­нию своего существования — строго обязателен. «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь», — говорит ап. Па­вел  (2 Фес. 3, 10).

Для этого вида труда, как и для всякого занятия христианина, приложимо правило, изложенное выше — все делать «от души, как для Господа, а не для челове­ков»  (Кол. 3, 23), тщательно и добросовестно.

Прпп. Варсонофий и Иоанн говорят по этому пово­ду: «Делая вещь, надо стараться, чтобы она выходила чистой и красивой, ибо и Господь радуется о всякой чистоте. Однако не имей пристрастия к вещи, но вспо­минай конец ее, как она подвергается тлению, — ибо нет ни одной вещи, которая пребывала бы постоянною в одном и том же виде, но все тленно и изменчиво».

От первого вида труда освобождаются лишь жены, занятые детьми и домашним хозяйством.

Здесь следует заметить, что для матери несовер­шеннолетних детей отвлечение ее внимания от заботы по их воспитанию не может иметь места без самой крайней нужды; в первую очередь мать-христианка дает ответ Богу за воспитание детей в православной вере и благочестии. Поэтому все ее время должно принадлежать семье. И если нужда заставляет ее трудиться ради пропитания, то она должна постараться свой труд осу­ществить дома (труд «надомницы», швеи и т. п.).

При втором виде труда — домашних делах, заботах и хлопотах для семьи, себя и близких — надо быть также усердным и делать все «от души, как для Господа» (Кол. 3, 23). Вместе с тем, однако, христианину надо проявить в этих трудах и рассудительность и, в некоторых случа­ях, и воздержание. Здесь надо, как и во всем в жизни, искать воли Божией и Его благословения.

Чтобы вернее узнать волю Божию в отношении каж­дого дела, надо, насколько возможно, всегда избегать самоволия, во всем ища совета и руководства ближних и — в важных делах — у преуспевших духовно или опытных в житейских делах людей. Но если их нет почему-либо у христианина, то надо самому учиться узнавать волю Божию.

При этом св. отцы запрещают при внешних затруд­нениях домогаться чего-либо с большим усилием, быть суетливым, беспокойным и пристрастным.

Считаясь с возможностью, что, несмотря на наше же­лание, молитвы и усилия, какое-либо дело не получит Божьего благословения и не удастся, мы должны перед всяким делом заранее примириться с его неудачей и всегда благодарить Господа за любой исход предприня­того нами дела. Здесь надо помнить слова Луи Пастера, что «долг кончается там, где начинается невозможность».

При этом успех всякого дела надо приписывать помощи Божией, а не своему уменью или способности.

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Работа, пра­вильно религиозно поставленная, не может привести к переутомлению, неврастении и сердечной болезни. Если это есть, то это знак, что человек работает «во имя свое», надеясь на свои силы, свой талант, красноречие, доброту, а не на благодать Божию».

Мы так несовершенны и часто неразумны, что быва­ет, что дела или действия, истекающие, казалось бы, из самого лучшего побуждения, имеют при их совершении последствия нежелательные для нас или других и даже недобрые. И если в жизни не удается какое-либо дело, которое мы хотим совершить по своей воле, то не надо стараться в таких случаях хитрить или взять плутов­ством. Это не Господень путь.

Если дело должно совершаться по воле Господней, то не нужны в нем никакие извороты, ни хитрость, ни лукавство. Епископ Феофан Затворник дает такие ука­зания по этому поводу: «Надо, чтобы все шло законным порядком: не употреблять хитростей и задних обходов. Устроит Господь — буди Его святая воля, не устроит — пусть так».

Как показывает опыт, в угодных Богу делах все идет обычно гладко, как бы все совершается само собой, без усилий самого человека. Такой ход дела — это признак Божьего благословения на нем. И, наоборот, когда дела начинают «не ладиться», несмотря на наши усилия, — надо это учесть и, может быть, вовремя оставить дело.

Недаром существует старинная французская пого­ворка «Божие дело в минуту совершается».

А св. Марк Подвижник говорит: «Дела, к которым благоволит Бог, — тем вся тварь служит, а от которых Он отвращается, тем и тварь противится».

Поэтому самое важное во всяком деле — всецело поручить его в душе Самому Господу Богу. Как говорил старец Парфений Киевский:

«Нам надо пожелать доброго и изыскивать на то средства, а Совершитель и Делатель всякого доброго есть Бог; а злое от нас.

Промыслу Божию о нас нет предела. Он невидимо ведет нас. Ничто не случается без воли Божией, всему определены день и час. Возложи все упование на Бога, и Он будет промышлять о тебе, а пекись о себе сам — Он будет помогать тебе, но вседействующий Промысл Его отступит от тебя».

По существу, христианин должен очень внимательно приглядываться к окружающей жизни и слагающейся обстановке дела, ища в них признаков благословения Божия для начатого дела или Его неблагословения. О том думали в старину благочестивые люди, потому они и не относились безразлично к  «приметам».

Итак, «напористость» в чисто житейских делах не в духе христианина. Здесь вопрос идет, однако, не о на­стойчивости в тех добрых делах, которые не возбужда­ют сомнений, как например помощь ближнему, защита слабого, и т. д.

Вместе с тем это не значит, что христианин должен быть инертен. Это значит, что он должен бояться само­волия, быть чутким к внешним обстоятельствам. Ос­тавляя в смирении одни неугодные Богу дела или пути, он должен переключить свои силы и время на соверше­ние других дел, но не оставаться бездеятельным и пас­сивным.

Есть поговорки: «Бог-то Бог, да сам не будь плох» и «Под лежачий камень вода не течет».

Эта народная мудрость отнюдь не противоречит за­поведям Христа. Его повеление: «Не заботьтесь о зав­трашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6, 34) иногда понимается превратно.

Этой заповедью иногда прикрывают свою лень, не­брежение о ближних или легкомысленную самонадеян­ность. Надо помнить также и о заповеди «Не искушай Господа Бога твоего»   (Втор. 6, 16).

Так, некоторые египетские пустынники уходили в глубь пустыни, не позаботившись о том, чем они будут там питаться. Они говорили: «Господь силен нас про­питать чудесным образом». И они погибали в пустыне за свою самонадеянность.

Есть много житейских дел, которые состоят в неиз­бежной подготовке к будущему.

Так, например, земледелец сеет с осени озимые хлеба, чтобы лишь следующей осенью собрать урожай. С осе­ни он уже готовит запас зерна, чтобы посеять весной

яровые, зимой он готовит инвентарь для лета и наобо­рот («готовь сани летом, а телегу зимой»).

Всякое сложное дело (постройка, дальнее путешествие, и т. п.) требует тщательной предварительной подготов­ки. Для овладения какой-либо сложной профессией или ремеслом нужна длительная, многолетняя подготовка.

Все это говорит о том, что человеку в делах надо быть предусмотрительным, используя для этого данный ему Господом ум.

Повеление Господа «не заботьтесь о завтрашнем дне» относится лишь к нашей излишней склонности беспо­коиться о тех делах, до которых еще не дошла очередь, к нашей многопопечительности, маловерному беспокой­ству и суетливости.

Нам надо уметь сочетать мудрую предусмотритель­ность с отсутствием маловерного беспокойства.

Старец Амвросий Оптинский любил рассказывать своим духовным детям, отличавшимся излишним бес­покойством за будущее, такую смешную историю.

Сидит молодая крестьянка в избе и плачет.

«Что ты, тетушка, плачешь?» — спрашивают ее. — «Да как же мне не плакать? Будет у меня дочка, да будет бегать около печки, да отвалится от нее кирпич, да ударит дочку по голове».

Однако мудрая предусмотрительность не чужда была даже святым.

Прп. Серафим Саровский однажды советовал игуме­ну и братии: «Запасайтесь хлебом, будет голод».

Господь спас некогда Египет от голода тем, что вну­шил праведному Иосифу запастись хлебом на целые семь лет.

Один старец давал такую общую формулировку для поведения христианина: «Свои житейские дела веди с таким расчетом, что ты проживешь еще сто лет; но свои духовные дела строй так, что не проживешь и одного дня».

Исходя из положения, что христианину следует бе­речь свое здоровье, надо и в труде соблюдать известнуюумеренность, помня, что «все доброе имеет некоторую черту, перейдя которую, оно перестает быть добрым» (прот. В. Свенцицкий)

По той же причине людям умственного труда следу­ет озаботиться и тем, чтобы по возможности их ум­ственный труд в течение дня чередовался с физиче­ским: это даст здоровье и телу и душе.

Очевидно, что не надо много говорить о том, что утом­ленному организму надо вовремя дать и отдых.

Необходимо сказать и о понятии «забывчивости» в житейских делах. Наши мысли, внезапно появляющие­ся у нас в голове, напоминающие нам о чем-либо, обли­чающие нас, соблазняющие нас, появляются, конечно, не случайно.

Как указывалось уже ранее, эти мысли всеваются в нас извне, т. е. идут к нам из мира духов — или от ангела хранителя, или от лукавого духа.

Если мы «в Духе», т.е. с нами пребывает Дух Бо­жий, то ангел дает нам указания в делах наших, учит и поправляет нас. И если он вовремя не напомнил нам о чем-либо нужном для нас, то можно предполагать, что то дело было неугодно Богу.

Что память о чем-либо и забывчивость не зависят от человека, а находятся всецело в руках Божиих, свиде­тельствует случай с прп. Варсонофием Великим и игу­меном  Серидом.

Преподобный говорил Сериду ответы на вопросы иноков. Игумен боялся забыть что-либо из сказанного и подумал, что хорошо было бы все сказанное записать.

Старец провидел его мысль и сказал ему: «Пойди, напиши, и не бойся, так как если я скажу тебе и бес­численное количество слов с тем, чтобы ты потом напи­сал их, то знай, что Дух Божий не попустит тебе напи­сать ни одним словом больше или меньше сказанного, хотя бы ты и сам пожелал того, но наставит руку твою, как написать сказанное в последовательном порядке».

В другой раз старец — прп. Иоанн (сподвижник преподобного Варсонофия Великого)   — дал поручение игумену, но тот забыл его исполнить. Старец напомнил ему в другой раз. Игумен огорчился от своей забывчи­вости, но снова забыл исполнить. Так повторялось не­сколько раз. Благоговевший перед великим старцем игумен в сильной скорби просил прп. Варсонофия Ве­ликого объяснить ему, что с ним случилось, что он каждый раз забывал данное ему поручение.

Преподобный ответил: «Это случилось попущением Божиим, чтобы ты увидел терпение и долготерпение старца и сделался подражателем его».

Следует предупредить всякого христианина-труже­ника об опасности объединения своих житейских дел с людьми нечестивыми и людьми, не гнушающимися смертными грехами. Не может быть благословения Божия на дела такого сообщества: кара, неудача и не­милость Божия поневоле захватят и христианина, если он связал себя участием в деле с безблагодатными со­общниками.

Некогда царь иудейский Амасия нанял себе из изра­ильтян сто тысяч воинов за сто талантов серебра. Но пророк пришел к нему и сказал: «Царь, пусть не идет с тобой войско израильское, потому что нет Господа с израильтянами и всеми сынами Ефрема, но иди ты один, сделай дело, мужественно подвизайся на войне; иначе повергнет тебя Бог перед лицом врага».

Амасия послушался голоса Божия и, не пожалев затраченного серебра, отпустил израильтян и одержал победу над врагами   (2 Цар. 25, 6-12).

Разновидностью личного труда является труд хозяй­ки и матери, а для мужчин — различные мелкие до­машние работы по хозяйству, по благоустройству жили­ща, по ремонту домашнего инвентаря. Здесь опять-таки следует предупредить христианина.

Хотя мы и должны выполнять с полным вниманием и старанием все свои обязанности перед ближними, но все же должны помнить и о том, что наши житейские дела — это море, которое способно поглощать все наше время, все наши силы. Здесь соблазн — в увлечении ими целиком отдаться суете, полностью пренебрегая жизнью духа, не питаясь духовно, не заботясь о душе.

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Благо нам, если мы сами вовремя внутренно освобождаемся от широких путей мира сего, если ни радости жизни, ни богатство, ни удача не заполняют наше сердце и не отводят его от самого главного. В противном случае Господь в гневе Своем сокрушит идолов наших — ком­форт, карьеру, здоровье, семью, чтобы мы поняли, нако­нец, что есть Единый Бог, Которому надо кланяться».

Поэтому Христос предупреждает, чтобы сердца наши не отягощались заботами житейскими (Лк. 21, 34) и чтобы, отдавая «кесарево кесарю», мы не забывали бы «Божие отдавать Богу»   (Лк. 20, 25).

Прп. Варсонофий Великий пишет поэтому: «Не за­боться о предметах, тебе назначенных».

А прп. Серафим Саровский говорил: «Излишнее попечение о вещах житейских свойственно человеку неверующему и малодушному. И горе нам, если мы, заботясь сами о себе, не утверждаемся надеждою нашею в Боге, пекущемся о нас».

Глава 34

ОСОБАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ХРИСТИАНИНА ДЛЯ ГОСПОДА

Служите друг другу каждый тем даром, какой получил.

1 Пет. 4, 10

«Твои житейские нужды предоставь Мне, — сказал Господь в видении одной святой, — ты же думай о том и работай над тем, что важно и нужно для Меня».

При общей цели жизни у каждого из христиан есть и своя частная жизненная задача, свой образ деятельности для Бога, часто независимый от его профессии, служ­бы, ремесла или занятия.

Сюда относятся все дела, не обязательные для нас в житейском смысле и выполняемые для удовлетворения внутренней духовной потребности по призыву внутрен­него голоса.

Подневольный труд не есть самоцель жизни. И хотя «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10), — все же надо помнить, что труд ради пропитания есть наказание человека за его падение (Быт. 3, 17-18). Здесь человек как бы отдает дань кесарю. Но Гос­подь напоминает нам и о необходимости отдавать «Бо­жие Богу». Это «Божие» должно иметь место для чело­века по возможности ежедневно и совершаться в то время, которое остается у человека от обычного труда или занятий. Правда, есть в жизни и такие счастливцы, у которых и их обычный труд будет их «Божиим» де­лом — делом для  души.

Таким будет дело священнослужителя, иконописца, духовного регента, церковного певчего.

Сюда же будет относиться весь труд отца и матери, направленный на тщательное духовное воспитание де­тей с непременной целью — вырастить их как достой­нейших чад Церкви Христовой и служителей Богу теми дарами, которые даны им от Бога.

В других случаях христианин должен или видоизме­нить свой труд, чтобы сделать его всецело «для Бога», или, чаще всего, дополнять его.

Вот несколько примеров подобного богомудрого видо­изменения характера своего труда.

Как много потеряли бы апостолы, если бы не выде­лили диаконов и продолжали заниматься «раздаянием потребностей», пренебрегая проповедью слова Божия (Деян. 6, 1-2).

Как много упустили бы Васнецов и Нестеров, если бы свои таланты отдали всецело светской живописи и не создали своих чудных духовных образов. Как много потерял бы доктор Гааз, если бы занимал­ся только практикой у состоятельных пациентов, а не шел к заключенным и беднякам. И если он так много приобрел в жизни для Царства Небесного, то только потому, что всегда руководствовался своим прекрасным девизом:  «Спешите делать добро».

Точно так же и всякий писатель, поэт и композитор могут творить не для угождения толпе, но для служе­ния Богу.

Но, повторяем, гораздо чаще христианину придется не видоизменять характера своей работы, а дополнять свой обычный труд работой «для души», т. е. для Господа.

Для многих это могут быть дела милосердия, по­мощь нуждающимся, работа для них, посещение боль­ных, утешение печальных, забота о немощных.

Для других это может быть снабжение близких ду­ховной литературой, чтение им духовных книг, занятия с детьми Законом Божиим.

В истории Церкви мы найдем и такие примеры: христианин трудится в течение дня, а по вечерам при­нимает странников и кормит их на свои заработки.

Другой усиленно работает сверх положенного време­ни, чтобы избытки заработка отдать нуждающимся.

Это будут все дела евангельской Марфы. У Марии — другие склонности. Ей дороже всего Бог и молитвенная беседа с Ним. Однако и Мария не может пренебрегать милосердием, но ее «работа для души» будет более со­стоять из молитв за бедствующих, больных и скорбя­щих ближних.

Как определить для себя — какой талант получен мною от Господа, как найти наилучшую форму работы для Господа — «дел для души» и как проверить — иду ли я своим путем, несу ли свой крест, исполняю ли дело, действительно порученное мне Христом?

Каждый человек имеет свои индивидуальные спо­собности, данные ему от Бога таланты, свои сердечные склонности, свой запас сил и времени, особые возможности деятельности и обстановку для нее и живет в совер­шенно определенной среде и эпохе.

С учетом всего этого и должно быть найдено реше­ние своей жизненной задачи и своя работа «для души», при которой на данный от Бога «капитал» талантов (т. е. возможностей) будут принесены наибольшие «про­центы».

Для решения этой задачи нужны указания старца или (духовного отца, а при их отсутствии — наличие внутреннего слуха, способность услышать голос Божий в своем сердце. Именно так решали свою жизненную задачу и выбирали свой путь все святые: они слышали призыв к определенному пути и настойчиво, не отвлека­ясь ничем посторонним, шли по нему.

В этой работе «для души» надо быть энергичным и усердным. Об этом так пишет о. Иоанн С:

«Будь смел, решителен на всякое добро, особенно на слово ласки, нежности, участия, тем более на дела со­страдания и взаимной помощи. Считай недопустимым уныние, отчаяние в каком бы то ни было добром деле. «Все могу, — говори, — в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп. 4, 13), хотя я и первый из грешников: «все возможно верующему»   (Мк. 9, 23)».

Основным показателем правильности выбранного пу­ти будет глубокое духовное удовлетворение души хрис­тианина от его занятия и работы, образа жизни, выбран­ного подвига.

Всякое уклонение от этого пути будет сопровождать­ся неудовлетворенностью и внутренним беспокойством. День, в который не удалось приобщиться к определен­ному доброму делу или занятию, будет казаться поте­рянным. И наоборот, приобщение к ним будет вызы­вать радость и прилив духовной бодрости.

По мере очищения сердца с человека постепенно сни­мается доля его рабского — кесарева — труда и дается ему все более и более приобщаться к «Божьему делу» и богообщению, подобно Адаму до грехопадения. Так, у иноков доля житейских забот сводится к са­мому необходимому, а главное внимание посвящается духовным интересам. Чем духовнее становится чело­век, тем менее его житейские потребности, тем более он может уделить сил и времени для духовных интересов и  «работы для души».

Наши нормы распределения наших сил и времени между «кесаревым» и Божиим не должны быть чем-то постоянным. Мы должны постоянно их пересматривать и стремиться уменьшить в них «кесареву» долю. И в ряде случаев христианина надо предостеречь от увлече­ния житейским трудом. Житейский труд может стать так привычен, так поглощать всего человека, что стано­вится для него кумиром.

Оторвать иного труженика от привычного для него житейского труда — это то же, что вынуть рыбу из воды, заставить ее задыхаться в непривычной обстановке.

Будем помнить, что никакие житейские дела не могут оправдать нас при упущении времени, положенного для молитвы и для посещения храма, — для нашей беседы с Богом, о великом значении чего говорилось уже выше.

Ничто также не извиняет нас, если мы, оправдываясь занятостью, будем откладывать участие в Таинствах и дела милосердия. Много-много мы потеряем, если среди дел житейских не выберем времени и для питания души — для духовного чтения.

Вспомним Марфу и Марию. Как будто бы при посе­щении усталого и голодного Господа надо было прежде всего думать о том, чтобы получше накормить Его. Так думала Марфа. Но она ошиблась: лучшей долей оказа­лась доля Марии — сидеть у ног Христа и слушать Его поучения.

Особенно осторожно нужно тратить время тому, кто ясно слышит внутренний голос — Божий призыв к определенному пути. Горе, если он не будет спешить идти по этому пути, — он много потеряет для Царства Небесного.

Занимаясь делами для души, христианин не должен бояться, что они будут в ущерб необходимым житей­ским делам. Как свидетельствуют св. отцы, если чело­век благочестив и усерден в молитве, то Бог дает ему достаточно сил и времени для всех остальных житей­ских дел.

Однако некоторых склонных к духовной жизни людей следует предупредить и об опасности другой крайно­сти — неразумного подвига или оправдания под благо­видным предлогом своей лености, небрежности и пре­небрежения интересами ближних.

Про сатану говорят, что он и самые добрые дела и намерения старается испортить какими-либо погрешно­стями и крайностями — в «бочку меда» влить свою сатанинскую «ложку дегтя».

И при стремлении отдаться духовной жизни — посвя­щать много времени молитве, духовному чтению, духов­ными беседам — можно погрешить своими обязанностя­ми по отношению к ближним, отяготить их, отравить их жизнь, вызвать справедливые к себе упреки.

Так, плоха будет, например, мать, которая, посвящая много времени духовным интересам, будет пренебрегать при этом детьми и последние будут оставаться без присмотра, не будут вовремя накормлены, будут ходить в изорванных и грязных одеждах.

Справедливы будут также укоры домашних той хо­зяйке дома, которая под благовиднейшими предлогами будет допускать в комнатах грязь, беспорядок и пренеб­регать своими обязанностями по отношению к ближ­ним. Таких ап. Павел предупреждает: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет под­визаться»   (2 Тим. 2, 5).

А старец Силуан советует: «Надо принуждать себя на добро, но умеренно и знать свою меру. Надо изучить свою душу, что ей полезно. Благодать приходит от всего доброго. Но больше всего от любви к брату».

Итак, и в добрых делах и начинаниях христианину также нужна добродетель рассудительности.И при начале каждого дела надо проверить — делать ли его или у меня есть другое, сейчас более важное и угодное Богу дело.

Может быть, некоторые скажут, что работа «для души» не является обязательной для христианина: не довольно ли обычного труда для прокормления себя и семьи? И где в Священном Писании говорится о необ­ходимости такой работы?

Повторяем, что кроме дани «кесарю» Господь спра­шивает с нас и Божьего дела. Разве Он не указывает на опасность отдачи всех своих сил «заботам житейским» (Лк. 21, 34)1 Разве Он не предупреждает о страшной участи тех, кого Он найдет «ни горячим, ни холодным» (Откр. 3, 16)1 И не «огонь» ли ревности характеризует истинного христианина? (Лк. 13, 49).

Поэтому Господь ждет от христианина «усилий» на «узком пути» и каждого тайным голосом зовет к по­сильному для него подвигу. Те, кто не хочет слышать этого зова, а спокойно живет в грехах (а в грехах живут все), пусть те не удивляются напоминаниям от Бога об их неисполненном долге через житейские неприятнос­ти, неудачи, беды и несчастья.

Может быть, многого из этого они могли бы избе­жать, если бы чутко прислушивались к внутреннему зову и, послушные ему, взяли бы свой крест, начали бы работу «для души».

При совершении добрых дел, при работе «для души» христианину надо помнить, что некоторые по видимо­сти добрые дела могут твориться и из низменных по­буждений — гордости, тщеславия и т. д.

Поэтому непременным дополнением к добрым де­лам является направленность всех добрых дел и стрем­лений христианина к угождению ими Богу — ревность о славе Божией, деятельное проявление своей любви к Богу.

Прп. Серафим Саровский говорил, что душе христи­анина пользу приносят лишь те добрые дела, которые сделаны им ради Бога, во исполнение Его заповедей и из любви к Богу.

Прпп. Варсонофий Великий и Иоанн пишут также: «Всякое доброе дело, которое совершается не из одной только любви к Богу, но к которому бывает применена и своя воля, не чисто и не приятно Богу. Если же примешивается к делу что-либо по особой воле делаю­щего, то оно уже осквернено и неугодно Богу».

А старец Никодим Святогорец говорит: «Пусть ка­кое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно цен­нее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и великие дела, совершенные не с этой целью».

Другим условием при всех добрых делах, подвигах, намерениях и расположениях является наличие в хри­стианине глубочайшего смирения, полноты сознания, что всем добрым он обязан Богу — Его помощи и Его благодати, без которых он не мог бы совершить ничего.

Итак, полнота служения Богу заключается не только в добрых расположениях души, но и в посвящении всех дел своих Богу и, наконец, в глубине духовной нищеты.

Есть и еще одно условие богоугождения. Это — пол­нота согласования воли христианина с волей Божией.

Можно обладать высокими добродетелями, можно с горячностью и ревностью служить Богу, но все же труд и подвиги христианина не будут вполне угодны Богу.

Это будет тогда, когда они были совершены по само­волию, при служении своим собственным вкусам или пристрастиям — при «кровяном» действии сердца, по терминологии Игнатия (Брянчанинова).

Прп. Никодим Святогорец говорит по этому поводу: «Лесть естества нашего крайне тонка и немногими распознается: она утаенно ищет одного своего «я», т. е. себя, а между тем по видимости так ведет дело, что нам кажется, будто единственная у нас цель — благоугождать Богу, чего на деле поистине нет».О том же предупреждает и св. Нифонт Цареградский: «Знай же и то, что не должно удовлетворяться добрыми своими делами, и не уповай на них, потому что не знаем, угодны ли они или неугодны Богу».

Поэтому прп. Никодим добавляет, что «необходимо в начале всякого своего дела отказаться, насколько возможно, от всякого собственного хотения и не желать и не начинать дела, если прежде не почувствуешь, что тебя к тому подвигает и устремляет единственное со­знание на то воли Божией».

Необходимо, чтобы христианин до конца подчинил свою волю воле Господней и не сам избирал себе путь, труды и подвиги. Иначе говоря, он должен как огня бояться самочиния и ни одно из дел своих (по видимо­сти самых достойных) не почитать хорошим, пока для этого дела не будет сознания, что оно угодно Богу. Как достичь этого?

Для совершенных в послушании христиан это про­исходит по явному указанию Божию. Апостолы при проповеди шли туда, куда их посылал Дух Святой (Деян. 16, 6-7). Преподобный Серафим оставил свой затвор только по повелению Богоматери. Св. Иоанн Дамаскин стал писать свои песнопения лишь после повеления Богоматери, переданного ему через старца.

Для всех же прочих христиан, повторяем, лучше всего быть в полном послушании у старцев и у своих духов­ных отцов. Если же иметь последних нет возможности, то надо искать всегда во всем воли Божией так, как об этом говорилось выше в главе о послушании.

Рубрика: Дорога к Богу

Как человеку прийти к Богу?Как человеку прийти к Богу?

Как человеку прийти к Богу? Отвечая на этот вопрос, блаженный Августин формулирует парадигму, которая на латыни звучит так: «AB EXTERIORIBUS AD INTERIORA, AB INFERIORIBUS AD SUPERIORA», что в переводе означает «от внешнего к внутреннему, от внутреннего к высшему». Следы Бога Сначала человек начинает видеть «следы»

Дорога к Богу