История из касты опущенных
Бывший заключенный Слава отсидел в общей сложности 17 лет, и большую часть сроков в статусе «обиженного» (сюда попадают в том числе мужчины, имевшие опыт в пассивной роли). Он рассказал о том, как живётся на низшей ступени тюремной иерархии.
Детство: «Мне приходилось быть с ними двумя»
Слава отбыл шесть ходок, первый раз попал «на малолетку» в 1987 году, прямо из интерната, куда его сдала мать. Вышел через полтора года, приехал домой, но дверь ему она не открыла. Через три месяца заехал уже на взрослую зону. Отбыл с перерывом два трёхлетних срока, освободился лишь в 1997. В детстве Слава стал жертвой сексуальной эксплуатации со стороны отчима и его друга.
«Сожитель матери, которого я считал отчимом, он мной воспользовался в сексуальном плане. К нему приходил его знакомый выпить, и, бывало, мне приходилось быть с ними двумя. Он сам и его друг Валера – периодически сидели».
Каминг-аут в СИЗО
Слава встретил своего насильника, приятеля отчима, в СИЗО, когда попался второй раз. Тот сразу предложил:
– Ты знаешь кто ты, давай не будем тихариться. А то хуже будет.
– Да, я знаю кто я, – ответил Слава,
Он подошел к оперативнику и попросил «отделиться», честно сказав, что вступал в гомосексуальные связи. Так начался его тюремный путь в статусе обиженного… Славу поместили в камеру для обиженных. Она так и называется, «камера обиженных», или «петушатник».
«В СИЗО есть камеры обиженных, хотя были такие времена – три года с 2001 по 2004, когда распределяли во все камеры. Отдельные камеры обиженных содержать невыгодно – там 6 человек, например, а в обычной – 10.
Во взрослых колониях были секции обиженных: из 100 с чем-то человек в отряде человек 20-25 в секции. Когда барачная система, есть отделения. К примеру, в бараке на 300 человек «шконки» обиженных находятся сразу при входе справа и отделяются шторкой круглосуточно. Вообще шторки запрещены, но в этом случае тюремная администрация закрывает на нарушение глаза».
Стать обиженным: «под простынь так»
«Вот скажу за свои 17 лет, практически ни одного случая не могу рассказать насильственных действий между заключёнными, таких прямых изнасилований почти не было. Потому что я на сто процентов уверить могу, люди могут иными способами подвести к этому так, что тебе придётся, что ты не отвертишься.
Помимо всего, людей туда загоняют, принуждают. Вот человек в первый или во второй раз, ну что он о зоне знает? Ничего, так, поверхностно, а тем более игру в карты. В отличие от тех, кто прошёл «Крым, рым и медные трубы», у которых за десятку уже отсижено.
Например, заехавшему говорят:
– Давай, поиграем просто так.
Человек садится играть, раз просто так. Проигрывает. Ему говорят:
– Ну всё, теперь ты мне должен.
– Что я тебе должен? Просто так?
– А знаешь, что в переводе означает «просто так»? Под простынь так!
Не важно, какая у тебя ориентация. Хочешь – не хочешь, терпи.
Обиженными могут стать люди, которых обливают мочой, это называется «законтачить». Например, человек работает на оперативников, стучит. Что он «мусорской» это и так все знают, ну сломаешь ему челюсть, и что? Делают так, чтобы он поимел своё, и любой из обиженных «впишется» в это. Ну и обиженные обливают его мочой, чтобы как-то определить в свою касту. Бывали случаи, когда в обиженные «переводили» массово, обливая мочой, просто для того, чтобы покрыть дефицит рабочей силы, выполняющей грязную работу».
Можно ли отказать сотруднику колонии?
«В одной колонии под Петербургом был оперативник М., он регулярно пользовался услугами обиженных. Об этом все знали: выходя на сутки, он всегда после вечерней проверки вызывал к себе кого-то из заключённых для сексуальных утех. И, естественно, кто хотел, ходил.
– А если не хотел?
– Не слышал, чтобы кто-то мог отказаться от его добровольно-принудительного «приглашения». Кто-то отказал один раз и после этого пробыл 4 месяца в штрафном изоляторе.
Когда о регулярном «пользовании» им заключённых узнали (в прокуратуру пожаловалась бабушка одной из жертв), его даже не посадили. Просто тихо отправили на пенсию, чтоб не раздувать скандал. То есть никакой ответственности он не понёс».
Если ты хочешь получить информацию, нужно долго выстраивать цепь вопросов, чтобы понять в каком состоянии человек. Например, принуждение к сексу они воспринимают не как насилие, а как обязанность, как секс в семье. Тем более, если человек пользуется услугами обиженных, то, как правило, и относится более человечно, чем обычный зэк. Он может дать чаю, сигарет, оказать дополнительное внимание. Нередко это форма оплаты за секс. Обиженные, как правило, не жалуются (если нет исключительных случаев), понимают, что у них нет другого выхода: относятся к касте, которая не имеет права голоса. К сожалению, многие заражены половыми инфекциями и ВИЧ, ведь не у всех есть возможность контрабандно получить презервативы, запрещённые тюремной администрацией.
Леонид Агафонов
эксперт
«Камеры обиженных и «мужиков» кормятся с одного котла. Вот «на галёрке» (в коридоре СИЗО), допустим, 30 камер. Баландёр (раздатчик пищи) сначала объедет те камеры, где «мужики» сидят, и самая последняя уже будет – камера обиженных. Сама еда ничем не отличается, редко бывает недостача, или еда остынет.
Сексуальные взаимоотношения в СИЗО подразумевают ограниченные возможности. Можно, конечно, на шконке шторкой закрыться или уединиться в санузле. Это не всегда удобно. На «зоне» (в колонии) проще, таких мест больше: баня, каптёрка, подсобки, промзона».
В камерах, где находятся только обиженные, доля насилия обычно выше, это как возможность выпустить пар. Потому что обиженный обиженному сигареты не платит за секс, потому что такой же, как и он сам. Хотя бывают и исключения, бывает и любовь. У обиженных отдельная посуда, которую «пробивают» (делают отверстие), чтоб не перепутать с посудой остальных заключённых. Даже в тюремной церкви обиженные прикладываются к кресту во время причастия позже всех, когда уже все поцеловали крест.
Леонид Агафонов
эксперт
Иерархия в иерархии: «главпетух» и его гарем
«Есть, к примеру, «рабочие», есть «нерабочие» обиженные (первые оказывают сексуальные услуги, вторые – нет). Я тебе могу сказать, что из обиженных где-то 40% – «рабочие». Даже среди обиженных не все равны, есть пахан гарема или «главпетух».
В чём проявляется низкий статус обиженного? Если ты неправ в чём-то, с тебя будут спрашивать в два раза больше, чем с «мужика», а если прав, то всё равно неправ, потому что ты – обиженный. Легче «съехать» на обиженного, чем на «мужика» – обиженный слова не имеет. Например, обиженный должен стирать и убирать за тем, кто скажет. Помимо моего желания, я должен ублажать его потребности. Иначе может быть до физического наказания. На обиженного руку нельзя поднимать, он уже обиженный, но бывают беспредельщики.
По тюремной иерархии обиженного вообще нельзя бить руками, но если есть погрешности: закосячил, забуровил (сказал что-нибудь не так, не то, не тому, открыл рот не в том месте, не в то время) – тогда да, накажут, а так, по идее, – это не приветствуется».
Практика показывает, что все наказания строятся субъективно и по настроению. Да, обиженного нельзя бить рукой, бьют обычно ногой или палкой. Человек готов принять наказание в случае, если кто-то из другой касты посчитает, что он неправильно себя вел или отказался что-то делать. Например, необоснованно отказался выполнять грязную работу, или запросил большое вознаграждение за свои услуги. И надо понимать, что даже когда им отдают стирать вещи, обиженные не могу стирать полотенца и наволочки – то, что соприкасается с лицом, или тем более, мыть посуду – такие вещи сразу можно выкидывать или отдавать обиженным.
Леонид Агафонов
эксперт
«Выпил так много, чтоб я занял активную роль»
«Между обиженными больше сексуальных взаимоотношений, не каждый «мужик» может открыто позволить себе гомосексуальные связи. У меня были отношения с одним «мужиком», практически полгода в колонии, он был в активной роли. Однажды в январе, после новогодних праздников, он заказал нам самогончику, и вот тогда у него было всё в первый раз.
Он выпил, я обратил внимание, что он пьет больше обычного, чем нужно для расслабления души, тем более, в зоне много не надо. А тут он взял пол-литра, и я чувствую, что-то он перебирает. И тут я понял: он выпил так много, чтобы я занял активную роль. Могу сказать, он просил, чтобы все осталось между нами. Иначе он сам мог стать обиженным. После этого мы периодически встречались, он уже был более раскрепощён, и у нас были обоюдные отношения. Мы и после тюрьмы встречались. В 2007 году он заболел туберкулезом и умер – «сгорел» буквально за 4 месяца.
Еще был случай, два человека встречались, пока срок не закончится. Это было в Ульяновске, у них были два года отношения. Один мужчина освободился раньше и потом приехал встречать своего друга, когда срок закончился. Мы все были удивлены».
Сколько заключённых практикуют однополый секс?
Наши герои и эксперты считают, что услугами обиженных могут пользоваться до 70% заключённых. По их оценкам, в зонах не менее
10-15% «петухов», из них около 40% – так называемые «рабочие». Это субъективные оценочные данные, точной статистики, учитывая табуированность темы, разумеется, нет. Получается, в однополые связи вовлечено большинство мужского тюремного населения.
«Это не искоренить, настолько практика широкая. Поэтому те, кому это не нравится, они в душе, может, и против, но говорить об этом – не говорят», – рассказывает Слава.
Слава впервые написал мне в начале 2017 года. А в мае мы встретились во время Недели Равенства. Поначалу некоторые знакомые приняли его настороженно. Звонок на телефоне – «шансон», кожаная куртка, короткая стрижка, брутальная внешность. Не гомофоб ли? Стереотипы есть у всех. Не сразу и он доверился, открылся, рассказал свою историю. Сегодня он активист «Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие».
Слава так буднично говорит о страшных вещах, которые пережил, что эта зияющая обыденность – вызывает оторопь. Неужели в XXI веке это в порядке вещей? Удивительно, что, пройдя через столь травматичный опыт, он не озлобился на людей, не разочаровался в жизни. Слава помогает со «свободы» друзьям-обиженным в колонии передачами. Он рассказывает о том, что перенёс, сохраняя достоинство. И делает это потому, что осознаёт несправедливость деления людей на сорта. Как изменить ужасное положение обиженных в тюремной системе, если не говорить о том, что происходит?
Дискриминация и насилие возведены там в систему. При этом не только гей или бисексуал рискует оказаться на дне тюремной иерархии, это может коснуться каждого, вне зависимости от ориентации. Бесправие и принуждение к сексу, бесконечные унижения – становятся инструментом подчинения.
Учитывая огромное число людей, прошедших через эти жернова, примитивная и жестокая тюремная культура, к сожалению, воспроизводится уже на свободе. Отсюда отношение к ЛГБТ части общества как к презренным «недолюдям», лишённым права голоса, чьё место «около параши». В этом корень многих гомофобных оскорблений, агрессии, нападений и убийств на почве ненависти.
Алексей Сергеев
координатор
Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие
Из «короля» – в обиженные
«Был такой Константин, срок 14 лет, сидел на Обухово, он был смотрящим, был в статусе «короля». У него была секция, в которой он жил один. Целая секция на 60 коек, а там было всего две кровати – его и его приближённого, шныря. У него были обиженные, которыми он пользовался, и в один прекрасный момент банщик ненароком зашёл в помывочное помещение. Хотя когда Костя мылся в бане, туда никого не пускали – «смотряга» моется. И банщик увидел в помывочном
помещении Костю в роли пассивного.
Банщик донёс до блатного круга произошедшее. После бани Костю в отряд пригласили и того обиженного. Обиженный подтвердил: «Да я имел отношения, и Костя был в роли пассивного». Сначала Косте голову пробили, «спрос» с него сделали, потом облили мочой. Досиживать два года его увезли в тюремную больницу имени Гааза, потом в другую колонию перевели, но там он уже был в статусе обиженного».
«Вот смотри, там иногда проходят медкомиссию, я знаю за себя и за человека, с которым встречаюсь. Но случайные связи бывают. Среди обиженных есть свой смотрящий, – и у него можно купить презерватив. Но это – тоже риск, если находят презерватив во время шмона, то пишут докладную».
Запрет презервативов приводит к увеличению числа ВИЧ-инфицированных среди тюремного населения. ВИЧ выявляется не сразу, и пока не поставлен диагноз, человек может успеть заразить многих.
Бывали случаи массового заражения сифилисом в колониях. Мы беседовали с парнем, он в 18 лет сел за разбой и ни разу не спал с женщиной. Первый сексуальный опыт был с обиженным и был неудачным – он заразился сифилисом. Обиженный болел, причём никто не знал, и было массовое заражение – больше 15 человек сразу. Медсанчасти не было, им выделили отдельную камеру в штрафном изоляторе, где их содержали и лечили. Это к вопросу, что люди знают, с кем они спят.
Первое, что нужно сделать – снять за однополые контакты административное наказание, и тогда этот предмет – «презерватив» выпадает из перечня запрещённых. Глупо думать, что люди сидят по 10-15 лет и отказываются от секса. Тем более, основная масса – молодые мужчины. К сожалению, российская исправительная система пока к этому не готова и, скорее всего, не будет готова в ближайшие 10-15 лет. Но если мы не начнем работать над этим сегодня, она не будет готова и через 30 лет.
Запрещённый секс порождает не только распространение ВИЧ, но и психологические, а то и психиатрические проблемы у людей, которые практически ежедневно подвергаются сексуальному насилию. Идёт тотальное сокрытие таких преступлений, администрация никогда не выносит факты изнасилований, потому что это негативно влияет на отчётность учреждения.
Самое страшное, что обиженные редко понимают свои права, что они – жертвы изнасилований, что должны иметь право выбора вступать или не вступать в сексуальные отношения с кем-либо. А если это официально запрещено, значит у них нет даже права жаловаться из-за риска наказания. «Благодаря» законам, например, Уголовно-исполнительному кодексу, они безнаказанно подвергаются насилию.
Леонид Агафонов
эксперт
«Вообще, с точки зрения администрации, у них нету распределения между заключенными. Но по факту, обиженные всегда были, есть и будут. Когда надо администрации на человека воздействовать, тогда будут репрессивные ситуации. Если надо человека поиметь, то это будет, за что прицепиться найдут.
А так, они прекрасно знают, что это может быть где угодно и когда угодно. Если человек идет вступать в отношения, ставят кого-то «на глаза» (на стрёме), себя обезопасить. Если человек просмотрит: раз, «хлопнули», обычно больше репрессируют не обиженного, а того кто спровоцировал ситуацию, был инициатором – «мужика». У нас самое большое за однополые связи 15 суток штрафного изолятора давали.
Это может повлиять на условно-досрочное освобождение (УДО). Оперативники имеют пометки, они решают, пойдешь на УДО или нет. Если был замечен в связях, то опять же коррупция, вымогательство – хочешь пойти на УДО – плати».
«Не напишешь явку с повинной – кинем в камеру обиженных»
«Да, есть такое, оперативные сотрудники говорят, что на человека надо воздействовать, например, чтобы выбить признание вины. Человека вызывают: или физически воздействуют, это пресс-хата, или могут кинуть в камеру обиженных».
Камера опущенных – первое, чем можно пугать, особенно «первоходов», и это происходит не только в системе ФСИН, но и в полиции. Страх попасть в касту изгоев настолько велик, что приводит к увеличению количества явок с повинной даже за несовершённые преступления. Невиновные люди просто оговаривают себя.
Леонид Агафонов
эксперт
Свидетельство: «В первый же день – опустили»
“
Народу до х*я, шконки в три яруса. Одного привели, первохода, в камеру, там «красные» сидели. Они вечером с ним выпили чай, чифир, а потом… заставили отсосать, избили. В первый день пришёл, и в первый же день – опустили.
Он стал долбиться в «кормушку» (окно, куда ставят пищу), вроде, охранники даже «кормушку» не открыли. Позже туда запустили блатных разбираться, потом хату раскидали, а он обиженным так и остался. Он потом спал на полу, его никуда не пускали.
Я с ним вместе на суд ехал, ему стали вопросы задавать, как да почему. Меня спросили, почему не заступился, а я спал. А остальные там калеки сидели, да и вся хата «красная». Так, может, и разобрались бы, но они же, кто это делал, все «красные», на ментов работают. Кто там разбираться будет?
03.06.2018 — 15:03 |13.06.2018 Жестокие истории
На тему тюрьма опущенные рассказы существует много лжи и фантазий. На самом деле о том, как опускают в тюрьме, знать всем, кто попадет в зону, не нужно. Да, время от времени приходится слышать о том, что парня опустили в тюрьме или что мужика опускают в тюрьме. Но подобное происходит настолько редко, что внимания не заслуживает.
Но поскольку без истории том, как именно и кого опускают в тюрьме не обойтись, продолжу начатую тему, рассказав именно об этом.
Как опускают в тюрьме
Наиболее удачным игроком среди мужиков, был Коля – «Совок». В своем кругу ему не было равных. Его соперники быстро «просекли» талант Совка и перестали садиться с ним за карточный стол. К тому времени, он умудрился неплохо заработать на своих друзьях по несчастью. Большинство должников, расплачивались передачами от родственников. Совок курил самые дорогие сигареты. В счет долга, его кредиторы ходили вместо него в наряды.
Совок по своей натуре был настоящим игроком. Такие не могут спокойно смотреть и не участвовать в игре. Блатные, с удовольствием приняли его в свой игровой круг. А ведь до этого точно такого же парня опустили в тюрьме, начав именно с «дружеской игры».
По началу, Совку очень везло. Он выиграл приличную сумму. Скорее всего, это было подстроено. Совок заглотил наживку, брошенную ему опытными шулерами. Следующая игра стала для него роковой. Блатные не играли на всякую ерунду. Кроме денег, в качестве средств платежа, использовалась водка и наркотики.
За несколько часов ночной игры, проходившей в каптерке, Совок проиграл огромную сумму денег. В игре верховодил известный авторитет «Локоть». Именно он определил недельный срок для возвращения карточного дога. Естественно, Совок не смог за неделю достать деньги. В этих вопросах, на зоне не шутят. Ни какие отговорки не катят.
Через несколько дней, после окончания срока уплаты, и по зоне пошел слух — парня опустили в тюрьме!!! – а точнее Совка «опустили». Об этом узнала вся зона. Зеки сразу изменили к нему свое отношение. С ним перестали здороваться и садиться рядом за стол в столовой. Наиболее отъявленный подонки, делали его жизнь еще ужасней. На Совка выливали помои, ему ставили подножки, плевали ему в спину.
От такого морального и физического пресса, может сломаться любой. И так всегда — мужика опускают в тюрьме и он ломается, превращаясь или в чухана или кончая с собой, или становясь общей проституткой.
Но не это произошло с несчастливым игроком. Ночью, заточкой, он перерезал горло трем блатным, опустившим его. Той же заточкой, Совок вскрыл себе вены на обеих руках.
В колонию приехала многочисленная комиссия из управления исполнения наказаний. Нашли «крайних». Наказали. Уехали. Начальник колонии получил служебное несоответствие. Кум отделался строгим выговором. После этого случая, работники колонии не давали возможности спокойно играть в карты, как это было раньше. Теперь, игроков ожидало ПКТ (помещение камерного типа), куда на перевоспитание, направляли отъявленных нарушителей дисциплины. А вот тех, кто мужика опускают в тюрьме, не тронули.
Расскажу подробнее о том, как опускают в тюрьме:
- Вначале жертве самой предлагают отдаться.
- Если она отказывается, ее избивают.
- Побои могут даться неделями.
- Если и после этого жертва не ломается, ее насилуют. Причем делать это могут десятки человек.
После чего тот, кого опустили в тюрьме, превращается в инвалида на всю жизнь. А иногда и умирает, так как опускать могут и черенком от лопаты, и даже бутылкой.
Потому не понимаю тех, кому интересны тюрьма опущенные рассказы очевидца, поскольку на самом деле они ужасны.
— — —
Шло время. Освободившийся, по истечению своего сроказаключения мой бригадир, любезно рекомендовал меня на свое место. Я стал бугром. Теперь дорога к условно-досрочному освобождению была открыта.
В одну из ночей, вся зона была построена на плацу. Там же находились все офицеры. Начальник оперчасти объявил, что двое заключенных, несколько часов назад, совершили побег. На их поиски были брошены охрана колонии и местная милиция. Мы стояли на плацу, при морозе десять градусов, до самого утра. Приехавший на УАЗике начальник местной милиции, сообщил радостную для всех весть. Бежавшие пойманы.
На том же плацу нас собрали после обеда. Двое, грязных, избитых беглеца стояли посредине плаца. Каждому оставалось отсидеть меньше года. Что их толкнуло на побег, я так и не узнал. Одно было ясно, что они существенно продлили свой срок. Начальник колонии долго разглагольствовал о доверии и порядочности. В завершение своей речи, он отправил двух беглецов в ПКТ.
Позже, я узнал, что у одного из караульных солдат, в ту ночь было день рождение. Двое зеков, заметили, что дежуривший на вышке, и наблюдавший за «прострельным коридором» (запретная часть, расположенная между двумя колючими заграждениями) спит. Наверное, именно это стало соблазном побега. Говорили, что этому солдату, тоже «впаяли» несколько лет.
Помимо скучных однообразных будней, на зоне бывают приятные моменты. Это свидания с родными. Моя мама поселилась в гостинице городка, рядом с которым находилась колония. За хорошее поведение и потому что я был бригадиром, мне разрешили переночевать ночь в гостинице. Той ночью, я ток и не смог заснуть. Близость свободы, от которой меня отделяли несколько месяцев, слишком остро ощущалась и давила на мозги. Утром, к разводу, я вернулся в общий строй заключенных.
Через несколько недель, я узнал неприятную для себя новость. Мой благодетель и гарант спокойствия «Треф», был переведен на другую зону. Такими переводами, администрация колонии пыталась ослабить власть блатных на зоне. Может оно и правильно, но мне это было «не в масть». Я вспомнил об обиженном мною в первый вечер знакомства с Трефом – Упыре. Я не забыл тот недобрый взгляд, которым он меня одарил после нашего спарринга.
К сожалению, моим опасениям, суждено было сбыться. Уже на следующий день, после отъезда с нашей зоны Трефа, мое рабочее место посетила представительная делегация блатных во главе с упырем. Они дали понять, что прописываться на зоне, ни когда не поздно. Я понял, что у меня предстоит веселая ночь. Тяжесть моего положения осложнялось предстоящей комиссией по досрочному освобождению. Если у меня будет хоть одно нарушение, «досрочник» не утвердят.
Решение пришло само собой. Я обмотал левую ногу курткой спецодежды, выпил стакан водки, и сильно ударил себя по ноге тяжелой трубой. Адская боль, пронзила мое тело. Двое зеков принесли меня в санчасть. Врач сразу определил перелом ноги. Рентген подтвердил его диагноз. Я надолго обосновался в тюремной «больничке». Здесь, достать меня блатным будет значительно труднее.
В тепличных условиях больнички (уж тут не можно забыть о том, как опускают в тюрьме) , я провалялся около месяца. За это время, на нашей зоне произошли разительные перемены. Новый начальник колонии, решил превратить учреждение в «красную зону». Это означало полное и беспрекословное подчинение заключенными администрации. Началась настоящая мясорубка, в жерновах которой пострадали многие блатные, не приемлющие такого положения вещей. Среди них оказался и упырь. Во время беспорядков, он был смертельно ранен бойцом спецназа, вызванного для наведения порядка. Упырь скончался в соседней с моей палатой.
Наконец-то наступил день заседания комиссии по досрочному освобождению. Несколько человек, долго изучали мое дело. У меня бешено колотилось сердце. Председатель комиссии, протянул мне руку. Свобода. На следующий день, со справкой об условно-досрочном освобождении, я вышел из дверей КПП. Воздух свободы пьянил и дурманил. Единственной здравой мыслью, было желание ни когда сюда не возвращаться.
Только в этом случае можно навсегда забыть и все ужасы зоны, о том, как парня опустили в тюрьме или о том, как мужика опускают на зоне…
Как опускают
Как опускают
Ввели очередную группу и среди камеры вдруг шум: «СэВэПэшник!» Два парня из прибывших стояли друг против друга и один, коренастый, обвинил другого, тощего, в том, что он в лагере состоял в секции воспитания и профилактики (СВП) — это что-то вроде дружинника, т. е. помощника ментов, страшное обвинение или, как тут говорят, — «косяк». Оказывается, они вместе сидели на усиленном режиме в каком-то мордовском лагере, и теперь этот тощий заработал себе смягчение режима и направляется на «поселуху» в Ивдель. Не знаю, куда направлялся тот коренастый, но тут они встретились, и он объявил камере, кто он такой этот тощий.
— Меня заставили вступать, — на молдавском акценте жалобно и испуганно затараторил тощий. — Ребята, я ничего плохого не сделал!
— Врешь сука! На локалке стоял, людей сдавал! — коренастый ударил его по лицу. «Под шконарь!» «Отъебать волка», — загудела камера. «Простите, мужики! Я ничего плохого не сделал!» — верещал тощий, но удары уже сыпались во всех сторон. Тощий было ринулся к двери, от жары она была открыта, и камеру от коридора разделяла только решетка, но его не пустили: «К ментам рвешься? Топчи его, мужики!» Его били весь день. Он кричал, хватался руками за опоры и края нар, не желая лезть под нары, к «петухам». Засунули головой в унитаз. Орал он безумно. И заступиться было нельзя. «Козла пожалел? А он людей сдавал — не жалел?» Удивляло другое. Все, что происходило в камере, было прекрасно слышно в коридоре, дверь была открыта и дежурные контролеры, конечно, знали, кого и за что бьют и что грозит этому человеку. Контролер обычно всегда маячит у дверей, но тут ни один не появился, будто их в коридоре никого нет, будто они не стоят рядом с открытой камерой и не развлекаются тем, что там происходит. А ведь зека забивали именно за то, что он помогал им, ментам. Они это, конечно, слышали. И не выручили. Своего же. Это было бы неинтересно: увести можно, а потом? Стой, опять скучай в вонючем пустом коридоре. А сейчас интересно: чем же кончится? Отъебут или не отъебут. Так что возможно самое интересное для контролеров впереди. И они там затаили дыхание. Не понимаю: почему этот тощий не кинулся к дверной решетке на вечерней раздаче баланды? Почему не ломанулся к ментам во время вечерней проверки? Может, его держали где-то в темном углу? Вряд ли, все-таки на проверке считают. Просто он смирился, наверное. Может, понял уже, что от ментов ждать помощи нечего. Ну, проведут, куда? В другую камеру. А там что? Да то же. От тюрьмы в тюрьме не убежишь. Может, он еще надеялся, что изобьют и на этом все кончится, может, простят. А может, ему отбили уже всякую волю, может, он вообще уже плохо соображал? Он уже не кричал, только охал и жалко хлюпал под градом ударов. В камере человек сто двадцать и почти все норовили приложиться, а кто-то дорвался, мочалил, не отходя, так и таскала его озверевшая куча. И среди них Алеша Котов, москвич, нарабатывал на чужих костях репутацию путевого зека. Бей других, чтоб тебе не досталось.
Утром, вижу, вылазит тощий из-под нар. Значит, все-таки загнали. Ночевал с «петухами». А эти отверженные еще более жестоки. Как они там его приняли в темной н?видали, остается гадать, обычно, говорят, с новыми «петухи» поступаю так же, как с ними поступили. Тут и рабское угодить «мужикам», и психология: унизить другого, чтоб хоть в собственных глазах, хоть на ступеньку подняться, чтоб самому не быть самым униженным. И потому слабый среди них не знает пощады. На нем отыгрываются со всей жестокостью безвыходной злобы. И в издевательстве, только в нем, видится им хоть какой-то намек на собственное самоутверждение. Страшные это люди — камерные, лагерные пидоры. Самые несчастные и самые жестокие.
Не надо выдумывать никакого ада, достаточно посмотреть, где и как они обретаются. Вид у тощего был ко всему безразличный. Но на этом не кончилось. Его били снова. Потом затащили в угол, к унитазу, заставили снять штаны. Смотреть на это не было сил. Контролеры за решеткой, в открытой двери не появлялись. «Хватит! Он получил свое». «Профессор, не лезь — не твое дело!» Кто-то подал мысль, чтоб исполнили «петухи». Их, троих, вызвали из-под нар, они послушно встали около унитаза. «Ну, кто? Давай, усатенький, начинай! А ты, сука, становись раком!» У голой костлявой задницы тощего замаячил член усатого «петуха». Я бросился в толпу: «Прекратите сейчас же!» Встали стеной: «Чего орешь? Ментов вызываешь?» Кто-то сказал более мирно: «Лучше не лезь, а то и тебя…» За руку меня оттащил оказавшийся рядом лефортовский дед. Нас оттеснили к столу. Вокруг унитаза, в этом углу сгрудилась вся камера. И тишина, когда слышно как бьется сердце. Нет ничего оглушительнее такой необычной тишины в переполненной камере. В коридоре контролерам она должна ударить по ушам, но и там была тишина. У толкана заминка. Я смотрю через головы: может, все-таки прекратят? Нет, усатый сосредоточенно дрочит вялый член. Его поторапливают: давай, давай! Кто-то подсказывает: с мылом! Тощий уперся руками в край унитаза, выглядывает сбоку собственной задницы в последней надежде: «не могу, мужики… устал… не получается». В этот момент усатый ткнул и подался вперед. Получилось. Шея тощего свесилась над унитазом. Усатый, нехотя сделал несколько движений и вошел в раж, забрало. Зеки застыли, затаив дыханье. Странное ощущение священнодействия, если бы не было так мерзко. Я повернулся к деду, он качал головой, мы не знали, куда девать глаза. «А теперь в рот. Пусть оближет. Пусть отсосет!» — раздались голоса. Тощий сидел на корточках и сосал так, будто всю жизнь этим занимался. Поразил его глаз — выпученный, оловянный. Что там было: пробудившаяся похоть? мольба? укор? Что вы со мной сделали? Кажется, он смотрел на меня. Я сгорал от стыда и беспомощности… Вскоре я снова увидел тощего. Он вылез из-под нар, бодро подошел к родному унитазу, справил небольшую нужду после такого большого события, и тут я увидел его лицо. Вы думаете, оно было злое, сейчас он начнет убивать, или страдающее, уничтоженное, полоумное? Нет, лицо его было вполне осмысленное и спокойное. Как будто ничего не было, как будто, так и должно было быть.
Дней через десять, 26 июня, из зоны я вместе с надзорной жалобой по своему делу отправил прокурору республики заявление с описание кошмара в пересыльной камере Свердловской тюрьмы. Получил ответ из областного УВД, подписанный начальником отдела ИТУ полковником Сваловым (или Саловым?). Официальные ответы лагерная спец. часть на руки не выдает, они подшивают к делу, мне это письмо только показали. Там было сказано, что заключенные в транзитных камерах обеспечиваются инвентарем (ложками, кружками) и постельными принадлежностями в полном согласии с инструкцией номер такой-то. Ремонт камер производится строго по графику. Некоторое переуплотнение вызвано большими потоками прибывающих. Жалобы на акт физического насилия не поступало.
Выходит, опять я оклеветал социалистическую действительность и образцовое советское учреждение, подведомственное безупречному коммунисту, честному полковнику Свалову.