Рассказ подлая сноха часть 5

Иван Мосин был влюблен в Ирину Вязову с двенадцати лет. Ирина до девятого класса относилась к его страсти совсем безответно. Потом уехала в город и поступила в колледж. Иван продолжал учиться в школе. Мать не пустила его вслед за Иринкой.

Став городской, Ирка поняла, что таких смазливых  девочек, как она, очень много, и никому она особо не нужна. Поэтому уже в первый свой приезд домой на выходные пришла к Мосиным в гости. Так завязались у Ваньки и Иринки настоящие любовные отношения, хоть мать Ивана, Анастасия Васильевна, была против этой связи. Сын не слушался матери. В семнадцать лет Ирина забеременела, и одноклассников расписали. Дочку Ирина родила перед самой отправкой Ивана на службу в армию.

Пока Иван служил, сноха жила в доме Мосиных. Анастасия помогала невестке во всем: и нянчила внучку, и пеленки стирала. Все бы ничего, но волновало свекровь то, что Ирина отлучается иногда в город. Как только пройдет две недели, внучку — бабушке, а сама — поехала. Всё дела у нее какие-то.

И однажды Анастасия Васильевна увидела, что за дела у снохи. Уехала Иринка в город, что-то долго не возвращается. На дворе ночь, а её нет. Анастасия убаюкала Катеньку, положила в кроватку. Сама, не зажигая света, села у окошка. Вдруг видит, машина на дороге остановилась. Никто из неё минуты две-три не выходит. Потом вышли.

Сноху свою сразу узнала, а мужчину чуть позже разглядела. Батюшки, да это начальник зверофермы – Гордеев! Подошли они к дому, остановились. Гордеев сноху к заборчику прижал. Она не отталкивает, наоборот, прижимается к нему…

Всю ночь глаз не сомкнула Васильевна – думала, как поступить. Сгоряча хотела отхлестать блудливую невестку по щекам да выгнать вон, но сдержалась. Теперь думала. Написать Ивану об изменщице нельзя, вдруг парень за оружие схватиться или убежит со службы…

Утром сношенька в настроении завтракать села. Сказала свекрови как бы между делом:

– Я вчера случайно встретила Гордеева.

– Ну и что? Я его на работе каждый день вижу, – ответила Анастасия.

– Я не в этом смысле, – произнесла Ирина, перестав улыбаться. – Просто, он сказал, что выпишет нам матпомощь, так как Иван до армии работал на ферме. Хочет помочь.

– Помочь? – переспросила свекровь. – А ты что ответила?

– Поблагодарила. Кто от денег отказывается. Мы не богачи. Денег военкоматских не так много, чтобы отказываться.

– Отблагодарила – молодец, – похвалила Васильевна невестку, криво улыбнувшись.

– Не отблагодарила, а поблагодарила, – поправила сноха. – Вы зайдите в понедельник к Максиму Макаровичу, возьмите деньги. Он велел.

Анастасия зашла в приемную к Гордееву в обеденный перерыв, когда секретарша Анька ушла в магазин. Постучалась в дверь и, услышав: «Войдите!», шагнула в кабинет.

М. М. Гордеев сидел в кресле, но встал при виде Мосиной.

– Здравствуйте, Анастасия Васильевна! Хорошо, что пришли. Ждал.

Он открыл сейф и вынул пачку денег сторублевками:

– Здесь двадцать тысяч. Иван вернется, сам зарабатывать начнет, а пока вот – помощь небольшая.

– Ты, Максим, напрасно это, – сказала Анастасия Васильевна. – Мы не нищие. Ты другое ответь. Зачем в семью влез? Сын Иван, если узнает, греха не оберешься. Не простит он.

– О чем это вы? – Гордеев старался сделать непонимающее лицо. – Как понять?

– Видела я всё, позавчера ночью, – продолжала Васильевна. – Знаю, Ирка бессовестная – могла на тебя сама залезть, да и ты холостой – нет тебе запрету. А мне как быть? Мне сына жалко. Он на все пойдет из-за этой сучки, если узнает. Не связывайся с ней, Максим. Другие девушки есть, свободные. На коленках буду просить. Нельзя этого делать – грех.

Анастасия опустилась на колени, глядя сквозь слезы на Гордеева, дрожащими губами выговаривала:

– Отстань от нас, Максим Макарович. Пожалей. Христом-богом прошу. Пожалей.

Гордеев бросился поднимать Васильевну с колен. Поднял, усадил на стул. Налил в стакан воды из графина.

– Зря вы так,  – успокаивал он женщину. – Вы домой идите.

Анастасия Васильевна ушла. Гордеев плюхнулся в кресло, нервно закурил. Потом взял смартфон.

– Гузеева, слушай. Я хочу предложение тебе сделать. Да зову. Да замуж. Почему по телефону? Нет терпения. Сейчас выезжаю. Жди.

­­­­­­­­­­­­­­Лариса Леонардовна , смотревшая по телевизору очередную серию так полюбившегося ей сериала,,След»,прислушалась — ей показалось,что в прихожей скрипнула входная дверь .Через минуту она уже лицезрела своего великовозрастного сыночка в паре с незнакомой ей девицей .Девица была хороша — молоденькая,свеженькая,со вкусом и ярко  одетая.Лариса Леонардовна, невольно залюбовавшись румяными щёчками незнакомки,тут же прониклась к ней симпатией.—Познакомься,мама,это Алена,- вымолвил сын.Лариса Леонардовна кивнула им головой в знак приветствия и протянула Алёне руку. «А как же Рита?» — промелькнуло   у нее в голове воспоминание о девушке сына ,но она тут  же отогнала эти мысли прочь.С Ритой сын встречался давно и даже год назад зашла речь об их свадьбе,но молодые пока не спешили узаконить свои отношения— Рита  училась в краевом центре в университете на дневном отделении на психолога.Да и сын после первой неудачной женитьбы не торопился в ЗАГС снова,предпочитая как следует вначале узнать свою будущую половину.

Молодые прошли в комнату сына.Через какое- то время из комнаты послышался смех .Лариса Леонардовна,успокоившись,вернулась к своему сериалу.

Когда сын на следующий день поинтересовался у матери,как ей показалась Алена,признавшись ,что той ещё нет восемнадцати лет ,Лариса Леонардовна всполошилась.»Да она же ещё ребенок!Зачем она тебе?- Испуганно воскликнула мать.»Зато она будет только моя!Я не хочу быть с женщиной,у которой была прошлая семейная жизнь или есть дети .,,-спокойно ответил ей сын .Решив,что сын уже взрослый и сам знает ,что ему делать,Лариса Леонардовна махнула рукой.Между тем разница в возрасте у сына с Алёной составляла без малого четырнадцать лет.,,И куда только смотрят родители этой девочки?- подумала женщина «Меня бы мать убила за связь со взрослым мужчиной!»

Так в доме у Ларисы Леонардовна появилась Алена .Сын приводил ее к ним в квартиру почти каждый день.Приближался Новый год.»Где ты будешь встречать Новый год?»- как- то раз Лариса Леонардовна поинтересовалась у Алёнки.Потупившись,та тихо произнесла — «Я ещё пока не знаю.»
Лариса Леонардовна уже кое- что знала о жизни Алёны .Та жила с матерью ,младшим братом и отчимом в квартире отчима,училась в колледже .»А приходи к нам!- великодушно предложила Лариса Леонардовна — Хорошо,приду,- пообещала Алена 

Предновогодние хлопоты заняли все свободное время Ларисы.Она старалась приготовить блюда на праздничный стол повкуснее,чтобы порадовать свою семью .С нетерпением ждала Алёну, к которой уже успела привыкнуть и которую полюбила всем сердцем,как родную дочь .Она сама росла при отчиме и каждую свободную минуту старалась улизнуть из дома,где чувствовала себя никому не нужной .Алена ей напомнила о тех ее несчастливых годах.Ларисе было искренне жаль девушку,которая чувствовала себя неуютно в новой семье матери.

.Услышав шум лифта ,женщина вышла из квартиры на площадку этажа,где с изумлением увидела Риту в нарядном блестящем ,расшитом пайетками,платье стального цвета.Рита выглядела настоящей королевой.Рядом с нею переминался с ноги на ногу сын Ларисы,Дима.Поздоровавшись с девушкой,Лариса вернулась на кухню.»А как же Алена?Я же ее пригласила на встречу Нового года.Вдруг и она придет?Ой,как все некрасиво получилось!»
Но сын успокоил мать — Алена не придет,я ей наплел ,что буду работать в Новогоднюю ночь таксистом.-Но все равно на душе у женщины остался тягостный неприятный осадок.Она не любила обмана.

У сына началась двойная жизнь.Один вечер он приводил домой Алёну,второй — Риту( та после сессии находилась на практике в городе).- Мам,мы с Аленкой пришли ,- с порога громко кричал он.Или — Мам,мы с Ритусиком дома!- Лариса Леонардовна ругалась про себя,но сына ни одной из его девушек не выдавала.-Ох,и нарвешься ты как- нибудь на них обеих,вдруг сразу в один день обе придут ,- выговаривала она непутевому Димке.-Выбрал бы себе одну из них,- советовала она.- Но сын все никак не мог определиться   с выбором. Обе девушки были умницы- красавицы и обе нравились ему. Рита была моложе его на девять лет,а Аленка на тринадцать.- Риту я знаю уже шесть лет ,да и родители ее ко мне хорошо относятся,а Алёнины родители не одобряют наши встречи — говорил матери сын .—Время покажет,с кем я останусь -Двойная жизнь сына продолжалась уже более полугода.

Как- то Ларисе стало плохо.Домой была вызвана «скорая помощь,».И тут  находящаяся у них дома Аленка проявила акт милосердия.Подойдя к плачущей от боли женщине,она ее обняла и ,прижав ее голову к своей груди,начала гладить ту по волосам ,успокаивая .И наконец- то выбор невестки был сделан.Свое сердце будущая свекровь отдала Алёнке. .Когда сын спросил в очередной раз мать,кого из двух девушек ему выбрать,мать с уверенностью в голосе ответила — Выбери Алёну .-

В один прекрасный день сын сообщил матери о том,что они с Алёной решили жить вместе .Вскоре он привел ее с вещами в свою комнату.На семейном совете было решено так — Алена доучивается год в колледже на дневном отделении,сын работает в РЖД.Через год Аленка тоже устраивается в РЖД,чтобы в паре с сыном работать на поездах дальнего следования проводником.

Два года молодые вполне сносно уживались в квартире с Ларисой и ее гражданским мужем. Лариса часто лечилась в больницах, а ее муж все свое время проводил после работы на даче,где и проживал все лето .Но потом отношения с детьми у Ларисы понемногу стали портиться .То она по полчаса простаивала под входной дверью своей квартиры,пытаясь достучаться до детей,то отчитывала их за грязь ,которую они оставляли в квартире .Сын огрызался в ответ,Алена молчала Когда сын уезжал в рейс,Аленка закрывала дверь  в  их комнате изнутри на щеколду и Лариса часами не могла попасть в комнату,чтобы взять свою одежду из шкафа,находящегося там.К тому же Алена ,успевшая к тому времени закончить обучение в колледже и получившая диплом с отличием,не торопилась устраиваться на работу .Ночи напролет просиживала она за  компьютером,а днями дрыхла в кровати до самого вечера.На все намеки свекров о необходимости ее  трудоустройства отвечала однозначно — мол,она не желает работать за маленькую зарплату.Ларисе все это жутко не нравилось — сама- то она всю жизнь работала на маленьких зарплатах,да и муж ее тоже.
Но ей не хотелось  начинать открытую войну с невесткой ,и она терпела.Ждала,когда в невестке проявится совесть.

Лариса Леонардовна копила деньги на черный день. Мало ли что в жизни может быть!Вдруг какое событие в их жизни — похороны или свадьба,не дай Бог,операция какая .Когда накопилась изрядная сумма — почти полмиллиона рублей— Лариса Леонардовна задумалась.Деньги она хранила в своей квартире,не доверяя банкам,благодаря которым она уже дважды в своей жизни лишилась приличных сумм денег,находящихся на ее счетах .

Текст книги «Сноха»

Автор книги: Виктория Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Подрываюсь с места и хватаю трубку трясущимися руками. Звоню Косогорову, прекрасно понимая, что сейчас он меня пошлет. Но телефон не отвечает, лишь длинные гудки бьются в ухо.

– Пойдем, проведаем дедушку, – предлагаю Роберту и, наскоро завязав хвост, беру на руки Бимку.

– Да, – кивает головой Роберт. – Дедушке там скучно.

Мы поднимаемся на этаж выше, и уже в холле я слышу какие-то посторонние голоса и женский смех.

«Небось, жанчики и лидки прибежали, – криво усмехаюсь я и, войдя в комнату, застаю совершенно непотребную картину. На кровати Вадима сидит какая-то белесая коротко стриженная мымра и гладит его по ноге. Тьфу… Совсем как я!»

Смотрю на настороженную физиономию свекра и морщусь от досады. На губах Вадима Петровича отпечатался то ли блеск, то ли помада.

«Твою ж налево! – вздыхаю я, умоляя себя сдержаться, и тут же поворачиваю к выходу».

– Дедушка занят, – объясняю я удивленному Роберту. – У него посетители. А мы лучше с Бимкой во дворе погуляем.

В спину ударяет рык «Ольга!», но я иду, не оборачиваясь, и когда малыш изумленно смотрит на меня, прижимаю палец к губам и подмигиваю сыну. Роберт тотчас же подхватывает игру, а мне ничего другого не остается, как придумать новую шалость. Вместе с Бимкой мы бегаем по двору, а потом, запыхавшись, плюхаемся на качели.

– Мамочка, как же я тебя люблю! – прижимается ко мне Роберт, и, обняв маленькое тельце, я мысленно отвечаю на засевший в башке вопрос Косогорова.

«Какая мне разница, от кого Роберт? Он мой и только мой. И если мне кого благодарить за него, так только Господа бога. А те двое мужчин, подозреваемых в отцовстве, можно не брать в расчет. Ни один, ни другой не хотели этого ребенка. И каждый счел меня грязной подстилкой. Так для чего же мне делать тест? Абсолютно бесполезная затея!»

Честно говоря, хочется разрыдаться. По мановению волшебной палочки вновь оказаться в Эдинбурге. Пройти старинными улицами к морю и, наблюдая, как Роберт кормит чаек хлебом, подставить лицо ветру и морским брызгам. Смотреть на холодную свинцовую воду и ощущать на своем лице мелкие капли. Они смешаются со слезами и вмиг высохнут, уйдут тихо, по-английски. А если Роберт что-то и заметит, то всегда можно придумать красивую байку.

«Нужно возвращаться, – говорю я сама себе. – Вопрос с Шевелевым свекор уладил, бабушка поправляется и у нее есть сиделка. А вот нам с Робертом здесь делать нечего. Там наш дом и Берта. И почему я решила дать шанс Вадиму? Ясен пень, у этого прошаренного человека мозги работают быстрее моих. Наверняка Косогоров придумал многоходовочку. Любовь-морковь, брак и вступление в отцовство. Много ума надо, чтобы мне наплести сказочек? Я-то во все поверю! Вернее, поверила! Вот же лохушка!»

– Мамочка, – просит Роберт, – а когда мы поедем к бабушке Кате? Я соскучился за по ней и Лапке.

– Да хоть сейчас, – улыбаюсь я и, позвонив маме, вызываю такси. Не хочу ни о чем просить Вадима или его людей. Да и играть по его правилам надоело. Пора браться за ум. Вернуться в Шотландию и серьезно отнестись к ухаживаниям Юэна, хозяина нашего дома. Он, конечно, смешной! Толстый и рыжий парень! Носит юбку и всерьез считает килт самой настоящей мужской одеждой. Но больше у него недостатков не имеется. Во всяком случае, он не обжимается с одной и не целует другую. Надежный и слегка занудный тип. Может, не такой и умный, как Косогоров, не такой красивый и желанный. Зато надежный, как скала. Именно с ним осталась наша Берта.

– Давай, пока ждем такси, позвоним Юэну и передадим привет Берте, – предлагаю я сыну. – Расскажем ему о Бимке.

Разговор с попечителем Берты много времени не занимает.

– Она скучает, – отрывисто бросает Юэн и добавляет со смущением. – И я тоже. Когда вы вернетесь, Олга?

– Пока неизвестно, – даю я внезапно обратный ход. – Бабушка еще пока в больнице. Но я еще позвоню. И ты тоже не пропадай, Юэн!

– Я позвоню, Олга. Вечером в скайп. Расскажу о Берте, и, может, вы с Робом повидаетесь с ней.

– Отличный вариант! – восклицаю я радостно, замечая, что пришла эсэмэска. Такси прибыло. – До вечера, Юэн!

– Пойдем, Роберт, машина пришла, – беру за руку сына и делаю шаг к калитке, когда слышу сзади глухой и недовольный голос.

– Куда-то собралась?

Вздрогнув, я оборачиваюсь и с изумлением гляжу на сердитого и мрачного Косогорова.

– Мы хотим съездить к маме, – твердо и уверено заявляю я. – Мы соскучились. Она тоже.

– Я возражаю, – коротко бросает Вадим, да еще зыркает на меня злыми глазищами. – Мы, кажется, договорились, Оля.

– Нас такси ждет, – упрямо твержу я. – Потом поговорим, Вадим Петрович.

– Расплатись, Рома, – кивает свекор одному из охранников, маячивших неподалеку. – Ольга Николаевна никуда не едет.

– Что вы себе позволяете? – шиплю я и самой себе напоминаю гремучую змею. Всматриваюсь в усталое изможденное болезнью лицо, натыкаюсь на яростный взгляд и добавляю тихо. – Зачем вы встали? Вам же предписан постельный режим.

Вадим мрачным истуканом стоит на крыльце. Руки в карманах шорт, и только по длинным рукавам белой футболки и небритому подбородку можно догадаться, что он болен. А так… Плечи расправлены, на скулах играют желваки, и взгляд пронизывает насквозь.

– Ага, – морщится Косогоров. – Ты дашь отлежаться. Как маленькая, честное слово. Какая шлея тебе под хвост попала?

– Я тут под арестом? – спрашиваю я, отпустив Роберта и подходя вплотную. Бимка у меня на руках смотрит подозрительно на Вадима, а потом звонко тявкает. Впервые с момента покупки.

– Ишь, ты, грозная собака, – улыбается щенку Вадим. – Купил тебя на свою голову, – рыкает незлобливо. И я чувствую, как с этим слабым щенячьим лаем тает всеобщее напряжение. Улыбаются охранники. Смеется сам Косогоров и весело хихикает Роберт. – Пойдем, малыш, – обращается он к внуку. – Попьем чаю с булочками, а потом Рома отвезет вас с мамой к бабушке Кате. Согласен?

– И Бимку тоже? – весело уточняет малыш. – Ему хочется поиграть с Лапкой.

– Да, малыш, – благодушно кивает Вадим Петрович и добавляет с доброй ухмылкой. – Беги к Анечке, попроси приготовить чай, а мы пока с твоей мамой побеседуем.

И как только Роберт убегает в сторону кухни, хватает меня за запястье цепкими пальцами и тянет к себе в кабинет. Сумасшедший, ей-богу!

– Я тут под арестом? – переспрашиваю я, не думая сдаваться. Вхожу в кабинет и, прислонясь к стене около самой двери, с преувеличенным спокойствием глажу дрожащую спинку Бима. Прекрасно понимаю, что далеко не ушла от маленького тщедушного йорка. Так же трушу, только виду не показываю.

– Мы же говорили, – с сожалением бубнит Косогоров, останавливаясь посреди кабинета, – я же ведь просил тебя…

– Мы много о чем говорили в последнее время, – обрываю я речь свекра и добавляю с горечью. – Вы хоть с губ помаду сотрите, а то припишут вам иную ориентацию…

– А-а… – тянет он, возвращаясь и пристально разглядывая меня. – Вот в чем дело! Ревнуешь, кукленок?

– Идите лесом, – огрызаюсь я. – Мы с вами по большому счету посторонние люди…

– Да ну? – усмехается он, подходя все ближе. – С каких это пор, девочка?

– Я хочу вернуться в Шотландию, – заявляю я в приступе смелости. – Бабушка идет на поправку, с Шевелевым вы все уладили. А мне тут делать нечего…

– Конечно, – серьезно кивает Вадим. И я даже расстраиваюсь, что он так быстро со мной соглашается. Ни тебе уговоров или угроз… – Как скажешь, дорогая, – усмехается с ехидцей и в одно мгновенье оказывается рядом. Почти вплотную. Мягко вынимает из моих рук щенка и, осторожно держа его в одной руке, всем телом припечатывает меня к стене. Кладет свободную ладонь мне на затылок и впивается в губы злым поцелуем.

– Ты – моя, – рычит, когда мне удается просунуть между нами локоть. – Я не могу тебя отпустить, понимаешь?

– Нет, – мотаю я головой. – У вас полно баб, и нам с сыном тут не место. Разберитесь с ними, потом ко мне приходите, – отстраняюсь я и, забрав собаку, бегу на поиски сына. Чувствую, как у меня горят щеки и пересыхает во рту. Слышу сзади шаги Косогорова и на полном ходу сворачиваю в гостевой туалет. Набираю в ладошку воды прополоскать рот и слышу над головой знакомый хриплый голос.

– Тебя от одного поцелуя стошнило, что ли?

– Нет, – хмыкаю я, держа под мышкой собаку. – Но дезинфекция полости рта не помешает… Мало ли, с кем вы до меня обжимались…

– Да ни с кем я не обжимался, Оля, – рычит Вадим, заходя в санузел и закрывая за собой дверь. – Приехала Лида подписать документы. Она – моя бывшая любовница. Мы по привычке так здороваемся. Тебе не стоит вырывать из моей бороды последние клочья. Прекрати бегать от меня, – рычит, прижимаясь сзади. Закрыв кран, я разгибаюсь и стараюсь повернуться лицом к Косогорову. Но он, притянув меня к себе покрепче, одной рукой обхватывает за талию, а другую запускает под майку. Пальцы нетерпеливо отодвигают прочь кружево бюстгальтера и нежно сжимают грудь.

– Ты – моя, – горячо шепчет Вадим мне в ухо. – Только моя.

Я смотрю шалым взглядом в зеркальное отражение на потемневшее от страсти лицо Косогорова, мельком замечаю свои бледные щеки и недоуменный взгляд Бимки.

Нежно, слишком нежно Вадим оглаживает мою грудь, чуть касается зубами шеи. Слегка сжимает горошину соска, заставляя меня застонать от накатившего желания.

– Выходи за меня замуж, – хрипло предлагает он. И стон, готовый сорваться с моих губ, переходит в смех.

– Ой, не могу, – смеюсь я. – Еще никому не делали предложения в туалете!

– Много ты понимаешь, – хмыкает Вадим, будто тавро ставя засос куда-то в плечо. – Говори, согласна или нет? Уже все нервы вытрепала, Оля…

– Да, – киваю я, оборачиваясь. – Только о вхождении в отцовство не может быть и речи. Не позорьте ни меня, ни себя.

– Заметано, – бросает он, открывая защелку. – Поедем вместе, – заявляет без тени сомнения. – Расскажем новости твоей маме.

Глава 13

Вадим

– Нет, ни к какой маме вы не едете, – мотает головой маленькая нахалка, упирая пальчик мне в грудь. – Вам предписан постельный режим. Поэтому возвращайтесь в кроватку, Вадим Петрович, а мы с Робертом едем к бабушке Кате, – заявляет Ольга, отстраняясь. – И о чем вы только думали, когда целоваться лезли? Теперь и я ангиной заболею, и Роберта заражу.

Ольга смотрит на меня негодующе, а я готов отвесить себе подзатыльник. Ну, какого фига полез к девчонке, да еще умудрился в туалете пообжиматься, как школьник, блин!

– Оль, – шепчу я, обнимая. – Не волнуйся, пожалуйста, сейчас в целях профилактики подышишь над кварцевой лампой. Это специальный прибор от болезней горла. А пока ты будешь принимать процедуру, я тебе расскажу о пользе поцелуев.

– Да ну? – удивляется она, и одна бровь сардонически ползёт вверх. – Ну, какая от поцелуев польза, Вадим Петрович?

– Вадим, – поправляю я, пожирая ее взглядом, – согласен на Вадичку и Вадика, только Димой не зови, ладно? Не люблю…

– Хорошо, – легко соглашается Ольга. – Но я не смогу вот так сразу иначе вас называть. Мне привыкнуть нужно. Разве что Павликом…

– Стерва, – усмехаюсь я и добавляю шутливо. – И почему я на тебя запал, солнышко?

– В душе не ведаю, – отмахивается она и уже хочет уйти к сыну, когда я беру ее за руку и веду в свой кабинет. – Садись и дыши, – указываю на аппарат, привезенный сегодня из клиники.

Не выпуская из рук барбоса, Ольга садится за стол с серьезным видом. Я придвигаю к ней чудо нашей отечественной разработки. Излучатель слабого ультрафиолета обычно применяется для лечения ЛОР-заболеваний, а мы в клинике используем его для скорейшего заживления кожи после операций. Стоит он копейки, и у нас в клинике их много. – Вот смотри, – даю я ей одноразовую насадку. Этот конец в горло, а этот – на аппарат. Сиди и дыши спокойно, – говорю тихо и, заметив, как Ольга вставляет в рот длинную продолговатую трубку, задыхаюсь от собственных фантазий.

– Они одноразовые? – интересуется Ольга, достав изо рта белую конусообразную трубку.

– Конечно, – улыбаюсь я, наблюдая, как Олюшка сжимает губами наконечник. Спорю на сто миллионов, одноглазый Джо сейчас завидует куску пластмассы, отдаленно напоминающему его самого. Напряжение нарастает. И мне остается только усесться на диван и начать лекцию. С восставшим Джо выйти из кабинета я не могу. Поэтому плюхаюсь на мягкие кожаные подушки и, тихо присвистнув, зову.

– Джо… Бимка то есть… иди сюда!

Малыш соскакивает с Ольгиных рук и семенит ко мне. Подхватываю его и усаживаю рядом на диван. У меня всего лишь пять минут, чтобы успокоиться. Но куда там! Я смотрю на прямую Ольгину спину, на красивые покатые плечи и гордую шею. Пялюсь на ложбинку в пояснице и выступающий упругий задок. И почувствовав шевеление Джо, прокашливаюсь.

– Значит, поцелуи, Ольга… Природой не зря они задуманы. При обмене слюной образуются антитела, поэтому поцелуи укрепляют иммунитет. За одну минуту поцелуев тратится двадцать шесть калорий. Ну и самое главное, через слюну тестостерон попадает в организм женщины, возбуждает, превращая ее в страстную тигрицу, – говорю я и осекаюсь на последнем слове. Успокоившийся было одноглазый снова приподнимает голову. – Хмм… Наша слюна содержит обеззараживающий фермент, лизоцим… – добавляю я и на автомате беру на колени Бимку. А он от неожиданности прудит мне на штаны.

– Фу, Оля! – отстраняю я прочь собаку и с возмущением смотрю на щенка. – Почему ты меня не предупредила?

– О чем? – смеется она. – А вы разве не знали, что собаки писают?

– Нужно его приучить, – ворчу я, оглядывая забрызганные штаны, и понимаю, что необходимо переодеться. – И почему ты его таскаешь весь день на руках, и никаких происшествий, а я первый раз усадил к себе на колени, и тут же случилось недоразумение?

– Это карма, – ехидно замечает Ольга, поднявшись из-за стола. – Спасибо за лекцию и профилактику ангины. Меня ждет Роберт, – говорит она чуть слышно и прижимает к себе свою бестолковую собаку.

– Не задерживайся там, – шепчу я, подходя вплотную и накрываю ее губы своими. Язык, наша самая сильная мышца, врывается в беззащитный рот и пытается дотянуться до гланд.

– Не хочу тебя отпускать, – шепчу я, как только поцелуй заканчивается. Умом понимаю, если сейчас Ольга не уйдет, затащу ее в постель. И плевать на охрану, Анечку и Роберта… Нет, пожалуй, на Роберта не плевать…

«Кто он мне? Сын или внук? – думаю я, наблюдая из окна холла, как Ольга с ребенком усаживается в белую Ауди. – Да какая разница, – морщась, размышляю я. Все равно мой. Вместо Кирилла…»

Машина, мигнув сигнальными огнями, выезжает со двора, а я все еще гляжу на пустой площадку и внезапно понимаю, что за всю неделю, как в моем доме обосновались шотландские гости, Галка ни разу не появилась. Можно, конечно, позвонить и спросить напрямую. Но зазывать первую жену, когда обхаживаю потенциальную  третью, так себе идея. Поэтому я звоню Емельянову и душевно прошу навести справки, не случилось ли чего.

Почувствовав слабость, я бреду в спальню. Как только голова касается подушки, я падаю в глубокий безмятежный сон. Ольга согласилась стать моей женой, и это главное. Пусть без вступления в отцовство. Пока… Потом можно будет осторожно закинуть удочки, сделать тест. Пусть даже для этого придется выехать из страны. Доносившаяся откуда-то трель заставила подрать глаза и непонимающе оглянуться по сторонам. Айфон, блин! Уж сколько раз давал себе зарок не приносить эту гадость в спальню. Тут только отдых и покой. Ан нет, опять к руке прилип. Я смотрю на экран и понимаю, что не ответить я не могу. Мой студенческий товарищ Илья Алексин, а ныне министр здравоохранения области звонит мне с засекреченного номера.

– Да, Иля, – бурчу в трубку и одновременно смахиваю с себя остатки сна. – Как жисть?

– У тебя большие неприятности, Гор, – без предисловий сообщает Илья. – Какая-то падла написала жалобу на твоего протеже Виктора Арно. Но, может, и не падла, Гор. Что-то ты погорячился с характеристикой в интернатуру.

– Кому? – переспрашиваю настороженно. – Я знать не знаю никакого Арно. Бред кромешный!

– Он работал у тебя в клинике. И вроде как твой ученик, – недовольно бубнит в трубку Алексин.

– У меня нет учеников, ты же знаешь. Только Олежка. И то взял по твоей просьбе, – устало вздыхаю я и чувствую, как в голове взрывается снаряд. – Ты можешь прислать мне сканы? Что там есть? Моя подпись, да?

– Странная ситуация, Гор, – тяжело вздыхает Илья. – Прислать я тебе ничего не смогу. Нельзя мне светиться. Ты лучше сам приезжай ко мне.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Жди, я еду.

От охватившей злости я сжимаю кулаки и чувствую себя здоровым. Никакой боли в горле и слабости нет.

«Спасибо тебе, дорогой товарищ Арно, вылечил меня на расстоянии!»

Переодеваюсь, бреюсь и, захватив с собой бутылку дорогущего виски, спускаюсь вниз. Бледный, злой и готовый к бою.

– Гена, к Алексиным едем, – говорю своему личному телохранителю. И всю дорогу до дома нашего министра гадаю, какая тварь меня подставила.

«Кого я трогаю, что мне постоянно прилетает? – думаю раздраженно. – Да и много ли мне для счастья надо? Ольга под боком, мягкая и горячая. Роберт – смышленый и добрый мальчишка. Остальное сам добуду или куплю. А за счастье свое стану до последнего биться. Зубами выгрызу».

Мысли снова сбиваются на Олюшку, но я гоню их  прочь и неожиданно для  себя вспоминаю, где и когда услышал о враче-вурдалаке. Кажется, Васька Егорцев первым поведал о горе-хирурге, оперирующем на собственной кухне. Я еще посоветовал не ввязываться в эту историю и отправлять жертв кухонного гения к нейрохирургам. Пусть вакуум в башке заполнят хотя бы кашей.

«Людей жалко, – думаю я. – Но как же так угораздило попасть? Как можно решиться на операцию, не спросив лицензию? Диплом? Сертификат? Кто вообще посоветовал обратиться к такому специалисту? У меня первым клиентом, разрекламировавшим меня на весь город, была Тереза Разуваева. А у вурдалака кто? И почему на его филькиной грамоте стоит моя подпись? – задаюсь я очередным вопросом и тут же звоню Емельянову.

– Что удалось узнать о Коле Разуваеве? С кем он? Кто основные наследники?

ВэВэ бухтит в трубку, и я понимаю, что он или забыл о моем поручении, или еще до конца не проработал.

– Коля помирает. Неделя-другая осталась, – с прискорбием замечает Емельянов. – Основных наследников немного. Наша Ольга – его единственный ребенок, плюс сестра. Но вот тут интересный момент, Вадим Петрович, – важно заявляет он. – Света, сестра Николая Разуваева, с молодых лет замужем за Львом Сергеевичем Шевелевым. Она тесно общалась с Терезой  и умудрилась пристроить брата водителем к подружке .

– То есть Лена Шевелева, которую крестил Рудик, приходится родной племянницей Коле и двоюродной сестрой моей Ольге, – говорю я и не сразу понимаю, что проговорился. Моей? Моей!!!

– Хмм… – бормочет Владимир Васильевич. – Пожалуй, вы правы…

– А что по Галине? – прерываю я его разглагольствования. – Удалось что-то узнать? Куда она делась?

– Тут это… – замявшись, блеет Емельянов. – Я навел справки по своим каналам, сам съездил, убедился… Ну, не знаю, как вам сказать, – мнется он как промокашка.

– Ртом, – в нетерпении рявкаю я, – или у тебя артикуляционный аппарат переместился в задницу?

– У нее любовник, – вздыхает, как перед казнью, Емельянов. – Молодой мужик. Сейчас пробиваем личность.

– Да не надо, – поморщившись, отмахиваюсь я. – Лучше найди мне некоего Виктора Арно. Фамилия и имя могут быть вымышленными. Мне нужна вся подноготная, Вова.

– Ну, я понял. Постараюсь исполнить, – бодро рапортует мой главный безопасник. Закончив разговор, я бездумно пялюсь в окно и неожиданно понимаю, что Левка развел меня как глупого кролика. Аванс, косяки Кирилла! А я и поверил! Дурак.

Настроение портится, а вместе с ним уходят куда-то на задний план  сексуальные фантазии. Реальность, въехав в мой мирок на бульдозере, сносит к чертям собачьим глупые мечты взрослого мальчика.

«Нужно узнать о завещании Коли Разуваева. Неужели ничего Ольге не оставит? А Шевелев-то хорош! Запер бы мою сноху у себя в доме и заставил бы подписать отказ от наследства. Интересно, а много ли я переплатил? И где ноутбук Кирилла? Или куда он там вносил записи по сделкам? Блокнот или айфон? Нужно спросить у Галки, – думаю я и тут же сжимаю челюсть. – Нет, к бывшей жене я не испытываю никаких чувств. Только дружеские отношения, память о сыне и забота о стариках-родителях. У нас с ней общая юность, и это много значит в теперешнем заполошном мире. Звонить ей сейчас не хочу. Начнет заикаться и блеять, как Емельянов. И если ему я могу сказать правду, то в разговоре с Галкой придется изображать из себя венецианского мавра. Ну, какой из меня Отелло?»

Илья и Дарья встречают меня радушно. Сначала чай с домашней сдобой и легкая незатейливая беседа. А затем мы с Алексиным плавно перемещаемся в его кабинет. Тут уже в ход идет привезенный мной виски. А под суровый напиток и разговоры серьезные. Илька кидает на стол тонкую папку и бросает небрежно.

– Ознакомься, Вадим Петрович, – его тон заранее не предвещает ничего хорошего. Я открываю первый лист, затем просматриваю бегло все содержимое. Совершенно незнакомые мне документы и фамилии. А вот зато подпись под  характеристикой в интернатуру похожа на мою собственную.

– Это инсинуация, Илья, – бросаю я. – Я эту бумажку впервые вижу и уже тем более не расписывался на ней. Бред какой-то, – бурчу, разводя руками.

– Дашук, зайди к нам, – просит Илья в трубку. – С меня пять тысяч, – вздыхает он, как только жена закрывает за собой дверь кабинета.

– Ну, я же говорила! – запальчиво восклицает она. – Гор у нас чистенький. В хорошем смысле слова, Вадик. А ты проспорил, Илюша!

«Сколько лет мы знакомы? – думаю я, хотя прекрасно знаю ответ. – С первого курса. В день первокурсника мы  с Илькой и Васькой Егорцевым склеили как-то в кафе девчонок с юридического. К нам с Василием тогда прилетела птица Обломинго, а вот у Алексина с Дашкой все молниеносно срослось. Любовь-морковь. Тот самый лотерейный билет, что выпадает далеко не каждому. А я об этом даже не подозревал, пока не встретил Ольгу.

– Вадька утверждает, что подпись не его, – тут же ябедничает Илья и с обожанием смотрит на жену. – Все, как ты говорила, Дашук.

– Я так и думала, – хмыкает Дашка, включая полковника, кем она, по сути, и является. Служит в Следственном комитете начальником отдела по особо важным. Хотя по внешнему виду вряд ли догадаешься. Высокая блондинка с короткой стрижкой и умным проницательным взглядом. Бюст даже на двойку не тянет, но, похоже, Алексина это не смущает.

– Так, – командует Дарья. – Мы это дело заберем к себе. Вызовем тебя на допрос, проведем почерковедческую экспертизу. Но я и так могу сказать. Очень похоже, но подпись не твоя, Гор. Вот видите, – Дашка тыкает наманикюренным  пальцем в филькину грамоту, распечатанную на бланке клиники. – Кто-то легко расписывается за тебя. Видишь, какие взмахи? Почти на автомате. А вот хвостики выводят чуть под наклоном. Вспомни, Вадик, есть же кто-то, кому ты доверяешь черкнуть за тебя закорючку?

– Нет, – мотаю я головой. – Я категорически против всяких подделок. Дядя Игорь Пирогов в этих вопросах прошаренный. И он меня многому научил поначалу. Трудно кому-то что-то доказать, если подпись фальшивая. У моих замов оформлено право подписывать документы. А соответственно, нести за них ответственность приходится им самим.

– У тебя подпись сложная, – вздыхая Дарья. – Все эти крючочки и завитушечки пока выведешь. Вероятно, кто-то долго и упорно тренировался. Скорее всего, этот человек в твоем окружении…

– Кирилл в школе ловко подделывал мою подпись в дневнике, – горько усмехаюсь я, вспоминая сына. Снова чувствую едкую боль в груди. – А больше и некому. Почему ты подозреваешь кого-то из близких? Человек мог увидеть мой автограф где угодно и воспроизвести его как графический объект.

– Такие умельцы у нас все на учете, – загадочно улыбается Дарья. – Но я имею в виду близкий круг, Вадик. Это те самые люди, кто постоянно видит, как ты расписываешься. Подумай. Может, удастся вычислить.

– Подумаю, – улыбаюсь я, понимая, что это дело сильно ударит по репутации клиники и моей собственной. Просто сейчас ничего на ум не приходит.

Я гляжу на Алексиных, моих друзей юности, и невольно замечаю мимолетный взгляд, что Илька бросает на жену. И словно слышу короткую команду «Скажи ему, Дашук!».

Дарья молча кивает мужу и, тяжело вздохнув, замечает.

– В полицию уже поступило  несколько заявлений  от жертв. СК пока не вмешивается, но документы, предоставленные Арно для получения сертификата, мы проверяем. Дипломы, на первый взгляд, вроде настоящие, а чуть копни…

– У меня в клинике такой «специалист» не работал. Я бы его с ноги вышиб, – бурчу я недовольно. – Вы меня не первый день знаете. Эта история плохо пахнет. Для меня лично, для клиники. Поэтому, Даша, можешь рассчитывать на мое всяческое содействие.

Хозяйка дома кивает, но каждому из нас понятно, что если разразиться скандал, выйти из него чистеньким не получится. Взрывной волной накроет меня, клинику и даже Ильку Алексина.

Он провожает меня до машины, смотрит жалостливо и, по-свойски хлопнув по плечу, выдает.

– Как вся эта муть уляжется, нужно будет встретиться, шашлыков поесть.

Мне давным-давно известен немудреный птичий язык наших чиновников, и фраза, брошенная Ильей, означает следующее.

«Пока вся эта муть не уляжется и не забудется,  нам лучше не общаться».

– Да, – киваю я. Правила игры никогда не меняются. – Я женюсь, Иля. Хорошенький подарок на свадьбу.

– На ком? На Лидке? – недоверчиво спрашивает Алексин, и я вижу, как на его лице проступает плохо скрываемое любопытство.

– Нет, – улыбаюсь таинственно и, проведя пятерней по затылку, добавляю с легкой усмешкой. – На вдове Кирилла.

– Оно и правильно, – криво ухмыляется Илья. – И койку кто-то согреет, и  на ребенка все права получишь автоматически. Стратег ты, Гор, ох стратег!

Глава 14

Ольга

Каждый из нас, как бы это банально ни звучало, состоит из двух половинок. Папы и мамы. Держала ли я злость на отца, ушедшего от нас с матерью к богатой тете? Обижалась ли на него, что он дает на мое содержание какие-то десять тысяч рублей в месяц, а сам разъезжает на Ламборджини? Честно говоря, да. Пока лет в шестнадцать не поняла, что он очень бедный человек. Ни своего угла, ни даже «копейки» под задницей. Все, буквально все было заработано Терезой, вернее ее покойным мужем. И пусть у нас с мамой порой хватало только на хлеб и макароны, но я не чувствовала себя обделенной. Мама во мне души не чаяла, а я обожала ее. И хоть каждая обновка тщательно планировалась, но какую же она доставляла радость. Став старше, я пыталась понять, почему отец ушел, не оглянувшись. Если любишь, так никогда не поступишь. Порой мне казалось, что мы ему совершенно не нужны, а иногда возникало ощущение, что Тереза околдовала его, как Снежная королева мальчика Кая. Но мама никогда не претендовала на роль Герды. Так себе судьбинушка. Она не перестала любить своего непутевого Колю и никогда не осуждала его. Возможно поэтому я выросла, не чувствуя к нему ничего кроме жалости. Странный инфантильный мужик без внутреннего стержня. Может, и хорошо, что он отчалил по глупой молодости. Иначе бы ей на смену пришло пьянство или, того хуже, наркотики. Мама бы по своей воле никогда не ушла и отца бы не выгнала. И нам бы с ней пришлось терпеть ад и убеждать себя, что это и есть настоящее счастье. Теперь, когда Коля помирает в каком-то навороченном хосписе, я снова пытаюсь понять, что испытываю к этому человеку. Жалость и равнодушие. Как и любого другого из онкобольных, мне его безумно жаль, но сердце не заходится от горечи скорой разлуки, душа не болит, что уходит отец. Просто посторонний человек. А вот мама, сидя в кресле напротив, наоборот, сильно расстроена.

– Как я дальше одна жить буду? – причитает она. – Вроде осталось совсем чуть-чуть.

Мне хочется закричать, всплеснуть руками, заходить по комнате. Смахнуть горшок с китайской розой с окна. Но я сижу сиднем и спокойно наблюдаю за Робертом, играющим на полу с Бимкой.

– Ты бы к нему сходила, Оля, – просит мама. – Уважь человека перед смертью.

– Мам, – мотаю головой я и уже собираюсь припомнить ей все наши злоключения – рваные сапоги, которые приходилось клеить и переклеивать самим, поскольку и на ремонт денег не хватало. Платья маминых подружек, перешитые на меня. Или купленную без разрешения заколочку. Мама тогда ничего не сказала. Не отругала даже. Только мне до сих пор стыдно. Я молчу, не желая с ней ссориться. Немного жалею, что бросила больного Вадима. Но и маме сейчас не говорю о предстоящем замужестве. Духу не хватает признаться. Да и момент совершенно не тот.

– Я тебя очень прошу, Оля, – говорит мама, заламывая руки. – Пусть Коленька уйдет с миром. Сходи к нему, пожалуйста. Поговори. Прояви милосердие.

– Хорошо, – киваю я, хотя реально никуда идти не хочется. Но и объяснить маме свою позицию я не могу. Не хочу ее обижать. А если промолчу, как обычно, то она завтра снова вернется к этой теме, искренне не понимая, почему я не желаю видеть ее дорогого Коленьку. – Я схожу, – говорю тихо. – Где он лежит? И как туда попасть?

– Ну и хорошо, – повеселев, тараторит мама. – Здесь недалеко, Оленька. Пару кварталов пройти. Но ты же на машине… Значит, еще быстрее управишься.

– А часы приема? – спрашиваю я, все еще надеясь соскочить.

– Это же частная клиника. Там в любое время можно прийти к умирающему. И само здание больше напоминает пятизвездочный отель.

– Наверное, Коле уже все равно, – пожимаю я плечами и, поднявшись, говорю Роберту. – Сыночек, я скоро вернусь.

Дорога много времени не занимает. В отделанном мрамором холле, где в середине бьет фонтан, а по краям стоят многочисленные статуи, я расписываюсь в журнале охраны и поднимаюсь на пятый этаж в новомодном лифте с прозрачными дверцами. Наблюдаю, как за стеклом медленно проплывают полукруглые балкончики, выходящие в холл, и роскошная красавица-люстра с множеством светильников, освещающих несколько этажей. На ватных ногах выхожу на точно такой же балкончик, где меня уже ждет миловидная и строгая медсестра.

– Здравствуйте, Ольга, – натянуто улыбается она. – Вы вовремя пришли. Сейчас каждая минута на счету.

Я киваю, сжав губы. Даже понятия не имею, что говорят в таких случаях. Но покорно иду рядом и вслед за медсестрой захожу в просторную светлую комнату, которую язык не повернется назвать палатой. Отец, высохший и изможденный, смиренно подставив руку под капельницу, лежит на высоких подушках. А рядом хлопочет тетя Света, его старшая сестра.

– Явилась, не запылилась, – шипит неласково.

– Выйди, Света, – тихо командует отец. – Оставь меня с дочерью.

— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.

Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.

— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.

Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.

— Держи сучку! Какого хрена стоишь?

Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.

Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.

Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.

Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.

Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.

— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.

— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.

— А на кулак нарваться не боишься? Давай!

— У меня и желания нет, — отказывался второй.

Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.

— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.

— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.

Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.

Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.

Первый раз Катя увидела отца своего мужа Сергея на свадьбе. Приглашён он не был, пришёл сам и даже не глядя в сторону вспыхнувший от гнева бывшей жены через весь зал направился к сыну и его невесте Серёже.

— Знаю, что я здесь нежеланный гость, но всё-таки ты мой сын и я не мог тебя не поздравить с таким важным событием, — проговорил он и протянул ему пухлый конверт с деньгами. — Невеста у тебя красавица, уверен что она будет самой лучшей женой. Ты представишь нас друг другу?

— Да, папа познакомься. Дорогая, это мой отец, Олег Иванович. Ну, а это, — повернулся он к отцу. — Как ты понимаешь, моя жена Катя.

— Катюша позвольте пригласить вас на танец, — улыбнулся Олег и протянул руку.

Катя робко взглянула на мужа, он кивнул и девушка вложила ладошку в руку свёкра. Он уверенно повёл её в танце и она вдруг смущенно подумала что он ещё так молод и хорош собой. Олег Иванович наклонился к снохе и прошептал:

— Я от всей души желаю вам, Серёже счастья, а это мой личный тебе подарок.

Остановившись Олег достал из внутреннего кармана пиджака продолговатую коробочку, в которой лежал изящный золотой браслет и изумительные серги. Катя ахнула и покраснела. Девушка выросла в бедной семье и кроме тонюсенькой золотой цепочки, который ей подарили родственники на 18-летие с кинувшись тремя семьями у неё никогда не было украшений. Олег Иванович поцеловал раскрасневшую сноху в руку, потом отвёл к жениху и простившись ушёл.

— Серёжа, — повернулась к мужу Катя, — может быть ты догонишь и вернёшь отца?! Неудобно как-то получилось!

— Катюша, я аж тебе рассказывал, что мама не простила ему многочисленных измен. Видишь, как она на нас смотрит, больше всего на свете она не хотела, чтобы он тут появился.

Катя взглянул на Ингу Валерьевну и заметила молнии, которые искрились в её глазах.

— Серёжа, пожалуйста пойди успокой её, пригласи на танец. Давай не будем портить наш праздник.

Сергей кивнул и направился к матери. Она и самом деле была недовольна появлением на свадьбе Олега. Инга Валерьевна была на восемь лет старше бывшего супруга и теперь яростью думала о том, что он выглядит просто замечательно.

Боже, как же он красив. Серёжа весь в него и как же она была бы счастлива, если бы не постоянные измены Олега, которые она не намеревалась прощать. Он гулял от неё даже когда она была беременна, а потом в глаза нагло врал что любит только её. Инга покосилась на второго мужа Юрия, отчима Сергея, после развода она вышла за него из-за денег, а ещё назло Олегу, но ни дня не была с ним счастлива.

Сейчас он лысоватый, краснолицый толстячок с аппетитом уничтожал тарелку с какой-то закуской не обращая ни на кого внимания. Его не смутило даже появление Олега, а Инга с ненавистью и неожиданной завистью смотрела, как тот кружиться по залу с невестой сына.

Катя и так не особо ей нравилось, а теперь когда она увидела её танцующую с Олегом почувствовала укол ревности и всплеск неприязни по отношению к невестке, и только сын сумел хоть немного успокоить её.

— Ты знал, что он придет? — спросила она у него.

— Нет мам. Ты что? Я ж знал, что тебе это будет неприятно.

— Да, неприятно, — кивнула Инга и поцеловала Сергея в щёку, — спасибо тебе сынок, а теперь иди. Иди к невесте нехорошо оставлять её одну…

С того дня прошло десять лет. Первое время Инга Валерьевна часто навещала сына и невестку, постоянно придиралась к Кате, не стеснялась проверять кастрюли в холодильнике и пыль под кроватью, диваном, и если что-то её не устраивало, то выговаривала не только невестке, но и сыну.

— Зря ты так её разбаловал Серёжа, столько девушек вокруг хороших, а ты нашёл такую грязную. Я кастрюлю с супом открыла, чуть не задохнулась. Сегодня же зайду в книжный магазин и куплю ей книгу рецептов, сейчас много таких и для мультиварки или духового шкафа. Вот зачем спрашивается у вас только техники, если твоя жена всё равно ничего не делает.

Катя от беды плакала, а Сергей посмеивался над женой и даже не думал успокаивать её, а когда же она начинала говорить о том, что хочет ребёнка только отмахивался:

— Ты что хочешь, чтобы мама тут у нас поселилась, она же тебе родного внука ни за что не доверит? Ты за мной ухаживать не успеваешь, куда тебе ещё ребёнка.

— Вообще-то её внук это прежде всего наш с тобой сын. Мой сын, а не её! А ты уже взрослый мужчина, тебе жена нужна или нянька?!

Но Сергей только отмахивался от жены. Спокойно Катя вздохнула только когда Инга Валерьевна вместе с мужем Юрием уехала жить заграницу и больше не возвращалась от туда, лишь иногда созваниваюсь с сыном. Несколько раз за эти годы сына и сноху навещал Олег Иванович, его визиты были совсем не похожи на визиты Инги: во-первых он никогда не приходил с пустыми руками: во вторых вёл себя как обычный гость, был вежлив и приятен в беседе. Катю благодарил за угощение, говорил что она очень вкусно готовит и она краснела от удовольствия. Под его взглядами, когда же он уходил с сожалением думала, что Сергей совсем не похож характером на своего отца. В самом деле с каждым годом муж отдалялся от неё. Катя давно догадывалась, что он изменяет ей, но когда пыталась найти хоть какое-то доказательство оказывалось, что кроме подозрений у неё ничего нет.

— Катя прекрати, — говорил ей Сергей. — Ты знаешь, что я работаю в компании в которой командировки обычное дело. Это ты работаешь простым продавцом, а у меня всё намного сложнее.

Серёжа, — вздыхала катя, — но мы с тобой живём, как соседи. Я не пойму зачем я тебе нужна?

— Ты моя жена и я тебя люблю!- равнодушно отвечал Сергей не отрываясь от компьютера.

— Неправда это! — губы Кати дрожали. — Я чувствую, что ты меня обманываешь. Уверена, что у тебя есть женщина, а может быть и не одна!

— Катя, ну перестань прошу тебя! Не выдумывай, лучше скажи, как ты сегодня себя чувствуешь?

Катя не ответила и ушла в свою комнату и легла на диван. У неё в самом деле сильно болела спина, сказывались тяжёлые коробки с продуктами которые она принимала, а потом торопливо раскладывала по полкам. Магазинчик в котором работала Катя был небольшой и вся работа ложилась на её плечи и пожилой напарницы.

Теперь Катерина лежала отвернувшись лицом к стене и ждала, что муж подойдёт, обнимет пожалеет её и приласкает, но кнопки клавиатуры продолжали отстукивать свой нервный ритм и Кате ничего не оставалось делать, как лежать заливаясь слезами. Так она и уснула, а утром стало с уверенностью что подаст заявление о разводе. Сергей ещё спал и Катя ушла на работу, от порога спальне взглянув на мужа она и не догадывалась, что видит его в последний раз.

Время приближалось к полудню, когда в магазин к Кате зашла немолодая уже женщина.

— Что я могу вам предложить? — с улыбкой обратилась к ней Катерина, но та в ответ только хмуро взглянула на неё:

— Ты что ли будешь жена Сергея?

— Да, моего мужа зовут Сергей, — насторожилась Катя.

Женщина на всякий случай уточнила фамилию и катя снова кивнула.

— Я Валентина Петровна и вот, что хочу тебе сказать Катерина… — немного помолчав начала женщина. — Твой Сергей уже три года с моей Светой живёт. Дочка она моя, ребёнок у них Артёмка и ещё дитё будет. Света уже на четвертом месяце.

Катя без сил опустилась на стул и скоро она сложила руки на коленях. Женщина была настроена воинственно, но увидев безмолвное горе Екатерины внезапно пожалела её:

— Не нравится он мне, зять такой, — заговорила она снова, — а только ты пойми, вы же просто так живёте без детей, а внукам моим отец нужен. Ты молодая, красивая. Ты себе ещё мужика найдёшь, а этого отдай Свете, ей нужнее, чем тебе… Ты не сердись, что я тебе всё это говорю, да только он сам какой… В жизни тебе не признается, а света не хочет видеть тебя и её понять тоже можно. Она не сразу узнала, что Сергей женат, а потому вроде, как и не виноват.

Валентина Петровна снова помолчала внимательно глядя на молчавшую Катю, а та пытаясь справиться с собой сидела закрыв лицо руками.

— Сегодня он повёз её в область на консультацию, — проговорил Валентина и словно забыв с кем разговаривать начала пояснять. — Света там рожать хочет, а здесь такие врачи…

— Хватит! Я всё поняла… — сказала Катерина едва слышно и вдруг добавила срывающимся голосом. — Уходите и оставьте меня, оставьте…

Женщина внимательно взглянула на неё, хотела что-то ещё сказать, но не стала и вышла. Катя на негнущихся ногах прошла в подсобку, где Люда, её напарница допивала чай и попросила её выйти в зал.

— Ты чего такая бледная? — испугалась Людмила.

— Потом, потом… — махнула Катя и как только за ней закрылась дверь опустилась прямо на грязный пол сотрясаясь от рыданий.

Немного успокоившись она решила позвонить Сергею, но поискав телефон поняла, что забыла его дома. Да он видимо так и остался лежать в прихожей на полке. С трудом доработав до 4 часов Катя попросила Людмилу прикрыть перед начальством, если то появится.

— Я домой пойду Люсенька, ты уж сама тут справишься.

— Иди, иди… На тебе лица ведь нету и не волнуйся прикрою.

Катя пришла домой и поняла, что Сергей ещё не вернулся. Телефон и в самом деле лежал на полке. Она взяла его и удивлённо вскинула брови, ей несколько раз звонил Сергей и больше 20 какой-то незнакомый номер. Катя позвонила Сергею, но он ей не ответил, тогда она набрала незнакомого абонента.

— Алло. Здравствуйте у меня много пропущенных с вашего номера.

— Здравствуйте, Екатерина Ильинична, — мужской голос уточнив с кем разговаривает назвал своё имя, должность и звание. — Кем вы приходитесь Сергею Олеговичу.

— Я его жена.

— Вынужден сообщить вам, что около двух часов дня на трассе произошло столкновение двух автомобилей, ваш супруг его спутница погибли на месте. Примите мои соболезнования. Для опознания вам необходимо подъехать по адресу…

Катя почувствовала, как телефон плавится в её руках. Она слушала сотрудника ГИБДД кивая, как будто он мог её увидеть.

— Алло, вы меня слышите?

— Да, — ответила Катя и добавила, — я сейчас приеду.

Она и не заметила, как опустилась на пуфик стоявший тут же в прихожей, когда же попыталась подняться, поняла что ноги не слушаются её. Долго Катя сидела глядя в стену, потом позвонила отцу Сергея и сказала, что произошло.

— Катя, катя, что ты такое говоришь? — послышался в трубке голос Олега.

— Ты где?

— Я загородом, но уже выезжаю.

— Я буду в больнице, меня ждут, — ответила Катя.

Она приехала туда раньше Олега и сразу же столкнулась с обезумевшей от горя Валентиной Петровной, та сразу накинулась на Катю с кулаками.

— Это всё ты… Ты виновата ведьма несчастная. Ребёночка хоть бы пожалела. Я к тебе по-хорошему пришла а ты…

— Вы с ума сошли, — пробовала защищаться Катя. — Я тут у причём.

— Ты виновата, ты. Ты проклинала их, я знаю.

Удары посыпались на Катерину, и она охнув стала оседать на пол, но её подхватили крепкие мужские руки. В ту же секунду Валентину Петровну медсёстры и кто-то из врачей отвели в процедурный кабинет находившийся рядом и укололи успокоительного, а Катю прижал к себе Олег Иванович тихо шепча что-то доброе.

Катя вообще не представляла, как бы справилась со всем, если бы не свёкор. Инга Валерьевна который он сам сообщила трагедии не вынесла удара и попала в больницу. Юрий конечно же остался с ней. Олег не оставлял Катю, вместе с ней он оформил все документы, оплатил службу, которая занялась процессом похорон. Проследил, чтобы всё прошло на достойном уровне.

Катя очень переживала. Она никак не могла смириться с тем, что произошло, а ещё и не давала покоя мысль, что они очень плохо расстались с Сергеем. Он врал ей несколько лет, изменял, жил на две семьи и скрывал, что у него есть дети. Когда же она говорила ему, что мечтает о малыше, он даже слышать об этом не хотел, просил подождать. Катя не понимала зачем он жил с ней, если она была ему не нужна. Долгие 10 лет он жил, а она просто существовала.

За что, за что Сергей так поступил с ней? Ведь она его любила, но теперь все эти вопросы задавать бессмысленно и ей просто нужно было смириться с мыслью, что прошлое останется таким каким было и никто не может повернуть время вспять. Кроме душевной боли Катя чувствовала и физическую, она с трудом передвигала ноги и просто подкашивались от резкой боли в спине. Болеутоляющие таблетки перестали помогать, Екатерина не подавала виду только потому, что рядом всегда была рука Олега Ивановича, на которую она могла опереться.

Вернувшись домой с похорон Катя перестала сдерживаться и вскрикнула от нового приступа.

— Катя что? — спросил Олег Иванович входя за ней следом.

— Больно, не могу, спина. Просто сил уже нет.

— Давай посмотрю.

— Нет, — Катя залилась краской. — Что вы, не надо…

Ну Олег не стал её слушать и повёл в спальню. Он чуть не силой отвёл её туда и сказал:

— Раздевайся и поворачивайся. Мне нужно осмотреть тебя.

— Олег Иванович…

— Катя, я врач невролог и могу тебя уверить, очень хороший. Не надо стесняться, я хочу тебе помочь.

— Я не могу снять сама.

Олег помог ей раздеться, а когда она осталась в одном белье аккуратно положил на диван, очень быстро он нашел её болевые точки и задав несколько вопросов покачал головой:

— Давай я помогу тебе одеться.

Он поднял её и в какой-то момент Катя оказалось его объятьях. Ощущая его прикосновение каждой частичкой своей коже она испуганно взглянула Олегу в глаза и он мгновенно понял её взгляд.

— Катюша, ты очень хорошая девочка, красивая. Знаю ты была несчастлива с Сергеем. Я замечал это, догадывался, но ты ещё встретишь свою любовь. Я тебе это обещаю. — Он помог ей одеться и усадил на диван. — А теперь расскажи мне. Всё я же вижу, ты что-то носишь в себе и это очень сильно тебя мучает.

Катя кивнула и вдруг расплакалась, напряжение последних дней стал отпускать её и она выплёскивала в словах всю боль и обиду, которая разрывала ей душу.

— Вы понимаете, Сергей ушёл, а я не могу его простить. Не могу думать о нём спокойно и понять тоже не могу. Как мне теперь с этим жить я не знаю. Олег Иванович вот вы тоже изменяли жене, расскажите почему, чего не хватает вам мужчинам?

— Катя. — грустно улыбнулся Олег. — Я тебя понимаю и обиды твои тоже. Не знаю, чем руководствовался Сергей и конечно он был неправ, хотя бы в том плане, что мучил вас обоих и тебя в большей степени. Поверь мне очень жаль, но всё-таки я прошу тебя простить его, так будет легче тебе. Не надо держать в себе плохие воспоминания, ведь у вас не всегда было так, хорошее тоже было и если он не смог просто взять и уйти от тебя, значит ты была ему дорога. Он просто запутался. Мы ведь с тобой не знаем Светлану, может быть он один раз оступился и попал в её сети из которых не смог выбраться, и не говори, что ты проиграла ей. У вас на Сергея были одинаковые права. Да, она родила ему ребенка и хотела родить ещё, но его женой была именно ты, а не она. Я прошу тебя не думай больше об этом. Серёжа ушёл твоим мужем, а за его ошибки он будет отвечать уже не перед людьми и ты прости его просто прости и отпусти. Ему тяжелее, он унёс с собой чувство вины по отношению к тебе. А что касается меня, то я могу тебе сказать о своей откровенностью, я никогда не изменял жене. Ты ведь имеешь ввиду Ингу. Уверен, что это она говорила тебе об этом и всё-таки это не так. Мы познакомились с ней на море, знаешь у нас был самый обычный курортный роман. Мне было 19 лет и я каждую минуту изучал этот мир, торопился жить, а Инга только, что развелась с первым мужем и приехала, чтобы отвлечься от неприятного процесса. В общем мы так сказать нашли друг друга. Да, Инга была старше и опытнее меня во всём, но разве это имело какое-то значение. Я влюбился и весь без остатка растворился в наших отношениях. С курорта мы уехали вместе и уже не расставались, а вскоре стали мужем и женой. Потом родился Серёжа. Катя, я очень любил жену и сына, но она изводила меня своей ревностью. Вырывалась ко мне в кабинет, когда я работал. Обвиняла меня в несуществующих изменах, обыскивала каждый сантиметр моей одежды, выхватывала трубку когда я с кем-то говорил по телефону. Со мной в кабинете не хотела работать ни одна медсестра, потому что Инга просто не давала несчастным девушкам житья. Я терпел долго, уверял жену, что люблю только её. Как мог доказывал это, только всё было бесполезно, она вынудила меня уйти. Когда начался шантаж сыном и упрёки в стиле, ты нас бросил, а я не бросал. Не поверишь мы с Серёжей виделись тайком, я приходил к нему в школу, часто виделся с ней в кафе. Бывало и такое, что он говорил матери что идёт к другу, а сам приходил ко мне и всё под большим секретом. Иначе Инга не простила бы ни его, ни меня. Конечно после неё у меня были женщины, я даже был женат, но что-то не срослось и мы разошлись. Вот и всё…

— А как же теперь?

— Теперь всё, стал я другим. У меня больше нет сына, а Серёжа так и остался моим единственным ребёнком. Зато ты говоришь, что где-то живёт мой внук Артёмка. Я найду его и постараюсь принять участие в его воспитании, всё-таки малыш моя кровь, кто знает может быть мне удастся передать ему то, что я не смог дать Серёже.

— Если вам удастся сделать это… — тихо сказала Катя, — жена у Артёмки будет самой счастливой женщиной на свете.

— Ты Катя тоже ещё будешь счастлива, но сначала нужно заняться твоим здоровьем.

Уже на следующий день Олег отвёз Катю в клинику и передал своему другу Николаю сказав, чтобы тот позаботился о ней и в скором времени вылечил, а сам отправился к Валентине Петровне и после долгого разговора получил разрешение видит с Артёмом. Инга о внуке ничего не хотела слышать, а ещё она не простила Катю за то, что та не пожелала оставаться вдовой и вышла замуж за какого-то доктора.

Через пять лет когда Валентина Петровна не стало Олег забрал мальчика к себе. Внук в любимому дедушке души не чаял, а ещё обожал бывать в гостях у тёти Кати и дяди Коли, а там играть с их маленьким сыночком. Артём плохо понимал кем ему приходится Катерина и её муж, но точно знал, что они очень хорошие и любят его так же как и он их, а дедушка Олег говорил, что все вместе они семья, хоть они живут вместе, но разве это имеет значение для тех кто любит друг друга.