Рассказ подсмотрел за женой

РАССКАЗЫ ПО ТЕМЕ «муж подглядывал за женой»

Здесь представлены все порно рассказы где упоминается: «муж подглядывал за женой». На нашем сайте Вы можете читать рассказы и истории совершенно бесплатно и без регистрации.

---

---

Сестра Олька

• 80

---

…иком и даже не целованным. Смотрел я на сестру, как на идеал женской красоты, и в душе завидовал парню, с которым она встр… …о парня, у нее нет жениха, а то, что она мне показывала, подглядывала за своей мамой и отчимом, ей это просто само… …ел опять в стороны, и начал первый раз в жизни рассматривать женскую пизду. Странно, но ее реакция на мои действия была по… … как я ей говорил. Пришло время сделать из моей девушки, мою женщину, все получилось супер классно, как и первый раз с сес…

---

---

Новая жизнь

• 80

---

…гу реки, где всё про всех известно и все о друг друге знают. Женились в одно время плюс минус 2-3года, было время и ругали… …и ругались но не надолго, под пузырь мерились, у него вторая жена на десять лет моложе, но живут уже тоже долго и дружно, … …стене, ну конечно, стояк был мощьный как в детстве когда подглядывали в сельской бане за женщинами, наши телосложе… … мощьный как в детстве когда подглядывали в сельской бане за женщинами, наши телосложением были почти одинаковые, только м…

---

---

Cuckquean

• 60

---

…уалета, он увидел перед собой недовольное лицо. — Ты что подглядывал за мной? — шепотом сразу накинулась на него М… …ачали спорить. — Я видела, что ты за мной подглядывал, я все жене твоей расскажу, она тебя убьет за такое — делая вид что … …ла скопившуюся слюну. Полгода без секса давали о себе знать. Женщина была готова прям сейчас отдаться этому мужчине. Марин… …ехватил Маринину руку и попытался ее убрать, но было поздно, женские пальцы довольно крепко обхватили его достоинство. — Т…

---

---

Подглядывали за женой друга!

• 60

---

…й, однажды, будучи уже на веселе, предложил мне на его голую жену поглядеть, при нем! Я конечно, согласился! В его бане он… …пошли к бане, там как раз с минуты на минуту должна была его жена появится! Ждать пришлось недолго! Предбаник не топился и… …л друг. — Куда мне со своей игрушкой! А в бане тем временем, жена его легла на палог и широко раздвинула ноги! Нам было от… …одили в себя от увиденного! А потом он пригласил меня с моей женой на следующей неделе в баню! И признался, что давно мечт…

---

---

Ещё одна встреча. Часть 1

• 0

---

… давай, позвоним нашей паре» — мечтательно прошептала на ухо Жена. Она остывала после бурного секса, который подпитывался … …ходившее возбуждало. Тем более, что девушки не стесняясь подглядывали за тем, как умеет ублажать не её мужчина, а … …тесь» — сдавленным от возбуждения голосом сказала осмелевшая Жена. Мужчин не пришлось уговаривать и, прильнув уже к «не св… …у он не знал. Может, надо было бы просто довериться желаниям жены и научиться? Вскоре Муж решил разнообразить их игры. Он …

---

---

История семейной пары. Часть 10

• 0

---

…в резко отступил назад. Черт! Еще подумает, что я за ней подглядывал! Стив присел на диван. Через несколько минут … …ссис Николь… Ээээ… Это история о семейной паре, точнее о жене… Я сделал в игре два возможных варианта… Верная жена… …телефон. — Да? — Миссис Эшли? — Да! — Это Рей Янг… Магазин женской одежды… Эшли узнала его сразу. От его голоса ей вдр… …на же была совсем в другом… В четверг вечером Стив сообщил жене о предстоящем отпуске. Услышав о поездке, жена буквально…

---

---

Cuckquean

• 0

---

…уалета, он увидел перед собой недовольное лицо. — Ты что подглядывал за мной? — шепотом сразу накинулась на него М… …ачали спорить. — Я видела, что ты за мной подглядывал, я все жене твоей расскажу, она тебя убьет за такое — делая вид что … …ла скопившуюся слюну. Полгода без секса давали о себе знать. Женщина была готова прям сейчас отдаться этому мужчине. Марин… …ехватил Маринину руку и попытался ее убрать, но было поздно, женские пальцы довольно крепко обхватили его достоинство. — Т…

---

---

Как я стал сексуальной игрушкой у своих соседей. Часть 7

• 0

---

…ать. Выбирай или мне сосать или парням в тюрьме. Когда я подглядывал за ними когда они трахались я частенько мечта… …ли нет. Нет ответил я. Ни чего я тебе буду подсказывать, моя жена классно сосёт. Я про себя по думал, я знаю как твоя жена… …. Я сидел по среди бани в сперме, а парень говорил. Прям как жена мне отсосал, ну мы договорились. Ты дрочишь на мою жену,… … как жена мне отсосал, ну мы договорились. Ты дрочишь на мою жену, а за это будешь мне сосать, когда мы с женой не разгова…

---

---

Как я стал свингером. Часть 2

• 0

---

…казывай, рассказывай про соседку. Это рассказ был как он подглядывал за соседкой и дрочил через замочный глазок, и… …артнера. Я в принципе думаю, что у каждого как мужчины так и женщины гдето в глубине есть гомосексуальное начало. Для женщ… …в машину и домой. Кому было из нас хуже было не ясно. Его то жена не застала в постели с другим мужчиной! А мне хоть и моя… … нет, главное это, предстояло посмотреть в глаза собственной жены! Всё оказалось на много хуже чем я предпологал. Когда но…

---

---

Лена. Отдых на Кубе

• 0

---

…нь мы ездили на облюбованное нами место. Купались, загорали. Жена больше загорала, причем загорала голышом. Позволяя солнц… …. Так что полная идиллия – море, песок и никого, кроме нас с женой, разумеется. На второй или третий день у меня появилось… …пли спермы… Меня это слегка развеселило. Кто-то банально подглядывал за моей голой женой и дрочил! Я прошел по еле… …легка развеселило. Кто-то банально подглядывал за моей голой женой и дрочил! Я прошел по еле заметной тропке через заросли…

---

---

Подсмотрел за женой

Показаны 1…6 из 30 историй

Здесь можно найти рассказы, читать истории подсмотрел за женой онлайн, а также искать похожие по заголовку или содержанию

На мою жену приятно посмотреть, нет, она не просто красавица, Она — особенная. Чудесная фигурка, как будто выточенная из слоновой кости. При небольшом расточке 157 см у неё просто великолепная грудь, полный третий номер, причем она просто потрясающе правильной формы. И даже десятилетнее замужество и рождение дочки никак не отразилась не сиё прекрасное ваяние природы и 44 размер её одежды. Правда она говорит, что курение и спортивный образ жизни не дают ей поправиться. Но как бы то ни было результат на лицо, вернее на фигуру. В общем, и целом получился достаточно цельный образ, правда, надо прибавить к нему чудесную улыбку, кошачьи зелёные глаза и недюжинный темперамент.

Познакомились мы с ней давно ещё в студенческую пору, как водиться денег и прочих материальных ценностей у нас было не густо, сыграли мы достаточно скромную, но шумную студенческую свадьбу, и стали жить поживать и добра наживать. У нас всё было очень хорошо, как-то сразу гладко мы вошли в семейную жизнь, может потому, что сразу начали жить отдельно, а может, потому что проблем у нас хватало и это нас спрессовало намертво. Поначалу работали вместе, правда, в разных фирмах. А потом я пошел в гору — соучредитель ну а потом и владелец небольшой, но приносящей хороший доход фирмы. С рождением дочери жена полностью окунулось в ворох проблем тут конечно не до работы. Материнство это вам не просто так. Поэтому, по сути, оказалась запертой в четырёх стенах, и даже я оказался на втором плане. Нет, я был не в обиде, у меня была моя любимая работа, друзья и… и что греха таить, все мы грешники, появились связи на стороне. Нет, я не к тому веду речь, что вот разрыв и тумбочка в комиссионку, вовсе нет, просто наверно надо было что-то менять. Но как водиться всё за нас решил один случай. Была у нас одна общая хорошая знакомая ещё с институтских времён. Звали её Наташа. Вот уж поистине красавица из красавиц. Рост под 180 фигура отпад, ноги о коренных зубов. Только был у неё существенный недостаток — очень широкое влагалище. Ну, просто очень. Паровоз мог бы въехать с вагонами. Мой, не слабый, в общем, то размер там болтался как цветок в прорубе. Вот и скакала она по мужикам в поисках его величества оргазма. Меня тоже не миновала эта участь. Но жена об этом не догадывалась, а если и догадывалась, то не придавала этому значения. Это не мешало нам быть неплохими друзьями. Правда, некоторое время о ней не было не слуху, не духу. И тут после нескольких лет молчания звонок — приглашаю всем семейством на сабантуй в НАШ загородный дом. Вот это номер — неужели нашла? Дочку — няньке, сами при полном параде направляемся за город. Неплохой коттеджный посёлок по правительственной трассе — везде виден достаток. Дом в 3 этажа сразу видно строил архитектор, а не шарлатан. В общем, всё на высшем уровне. Как водиться встречает хозяин с хозяйкой на парадном крыльце. Как изменилась Натаха, с ума сойти, похорошела, похудела, здоровый румянец на щеках и блядинка в глазах… Да только вот про хозяина так скажем, я бы помолчал. Маленький толстенький армянин с короткими ногами, лет 40-45 , единственно, что приковывало взгляд, это бугор в штанах весьма внушительных размеров. Даже отменный крой его костюма не мог скрыть такое достоинство. И всё же с Натахой они смотрелись комично как Гржемилик с Вахмуркой. После неловкой паузы все прошли в дом, дамы как всегда уединились — посплетничать, мужики пошли к бару на «разминку». В общем, обычное начало вечеринки. Нормальным мужиком оказался Тофик заводным и весёлым, с таким в любой компании не будет скучно. Помимо нас там были ещё гости, немного мужчин с работы Тофика и несколько семейных пар мне не знакомых. Еще раз, оглядев это разношерстное сборище, выделил в нем свою жену, как она грациозно сидела, положив ногу на ногу, и увлечённо слушала Натаху. А Натаха щебетала как беззаботная птаха ей на ухо, при этом разводя руками, как заядлый рыбак, поймавший не меренную рыбу. При этом они обе звонко смеялись, поглядывая на Тофика. Ну, подумал я, золотая моя, видать тебя эти рассказы завели — ох как я хорошо знаю этот смех. А между тем веселье и застолье шло своим чередом, гости, в изрядном подпитии высыпали к бассейну, и фуршет продолжился там. Меня уже начала клеить какая то знойная особа лет 22-23, так как ее благоверный уже надрался. Мне она показалась симпатичной, и отказывать даме не в моих принципах. Мы благополучно исчезли, после нескольких танцев, на несколько минут из поля зрения. Благо дом был огромен, и в нем нашёлся уголок, где я смог разложить мою новую знакомую по всем правилам и вдуть ей со вкусом. После классической борьбы с завываниями, оханьями и шлепками яиц о мокрую промежность, моя новая знакомая кончила, больно укусив меня за плечо. Отдохнув и собравшись с силами, я был готов продолжить столь приятно начавшееся общение, но спиртное и полученный оргазм сделали своё дело — она уснула. Я не стал настаивать на продолжении, вечер был ещё впереди. К тому же нельзя было оставлять так на долго свою жену одну, заподозрит еще, что-нибудь не ладное. Вернувшись, нашел полную идиллию — жена с гостями отплясывает на открытой веранде, и похоже даже не заметила моего исчезновения. Нежно поцеловав, её я сослался на головную боль — «пойду, прогуляюсь по парку, а ты веселись». Действительно голова у меня уже изрядно болела от шума динамиков и виски. Естественно в сад я не пошел, а прямехонько отправился к бару и, накапав себе хорошую дозу виски, пошел осматривать дом. Побродив немного по этому дворцу, нашел себе уютное местечко, где мог развалиться, вытянув ноги на диване. Я бы может, и уснул, где ни будь, но все спальни были заняты. В некоторых раздавался пьяный храп, в некоторых — сладострастные стоны. Поэтому оставался кабинет хозяина с уютным диваном. Но наслаждаться тишиной мне долго не пришлось, на лестнице раздались шаги, и зазвенел, тихим колокольчиком, знакомый смех. Ох уж этот смех… Вот этот смех меня и заставил спрятаться за портьеру. Ну, поглядим чем там заниматься моя благоверная, пока муж дышит воздухом. Я, почему-то не сомневался, что моя жена мне изменит. Рано или поздно семейная жизнь надоедает и нужны новые ощущения. Я был бы не против групповушки или лёгкого междусобойчика. Но чтоб вот так легко моя правильная женушка могла с кем-нибудь трахнуться на вечеринке… В голове не укладывалось. Сам факт, что сейчас твою жену будет иметь другой мужик, меня привело в возбуждение. Пришлось перевести член в положение 12 часов, иначе он порвал бы мне штаны. В кабинет ввалились двое, моя жена и хозяин дома, при чём Тофик уже, где-то успел потерять свою рубашку. Вид волосатого торса, причем спина тоже была покрыта густой растительностью, зрелище не для слабонервных. И член бы у меня рухнул как снег с гималайской вершины, если бы не нежная ручка моей жены, лежащая на заднице у этого квазимоды. Ну, ни дать, ни взять красавица и чудовище. Между тем Тофик по хозяйски заграбастал попку моей жены в свои ручищи и с наслаждением мял округлые половинки. Её коротенькое платьице задралось, обнажив стройные ножки и округлую попку… Ох уж эти тоненькие платьица… Моя жена и раньше тяготилась нижним бельем, а под такие платья вообще ничего не надевала. Руки Тофика продолжали блуждать по попке, постепенно опускаясь, все ниже к щелочке жены. Жена отвела ножку и поставила её на кресло… Моя благоверная с голыми сиськами, с тем, что называлось раньше платьем, на поясе, с отставленной, согнутой в коленке ногой, всем своим видом говорила — я последняя шлюха возьми меня немедленно… Я чуть не излился в штаны. Тофик между тем стреляный воробей — никуда не торопился. Толстые пальцы скользнули по внутренней поверхности бедра и легли на щелку, чуть помассировав клитор, не встречая сопротивления, проникли в сочащуюся соками щелку. Жена, затрепетав, как-то ослабла в его руках. Вытащив пальцы из щелки моей жены по хозяйски вытер их ей о лицо. Та не в силах уже сдерживать себя упала на колени и начала расстёгивать ширинку. Соблазнительная попка моей жены с мокрой промежностью была направлена как раз в мою сторону. Я видел всё в мельчайших подробностях, тугое колечко ануса и мокрую растеребленную щелку. Я чуть не покинул своё убежище и не всадил своей благоверной по самые помидоры, но то, что вывалилось из его штанов, заставило меня остановиться. Такого орудия я в своей жизни никогда не видел. Огромных размеров елдень с крупной лиловой головкой и громадными яйцами, похоже, испугали мою жёнушку. Но возбуждение берёт своё, облизнув вмиг пересохшие губы, моя жена приступила к делу. Что-что, а минет, она любила и делала отменно. Смочив головку слюной, прошлась язычком вокруг головки, поласкав уздечку, аккуратненько засунула кончик язычка в отверстие и… Я кончил, излив семя на хозяйскую портьеру, еле успев достать член из штанов. Некоторые действия партнёров я пропустил по причине сильнейшего оргазма. А когда вновь смог воспринимать действительность, увидел, что моя жёнушка чуть ли не на половину заглотив его елдень с упоением сосёт. Как ЭТО ей поместилось в рот — загадка. Очевидно, что Тофик был в изрядном подпитии, и минет, для него был как слону дробина. Желая усугубить ощущения, он положил на затылок жены руку и начал накачивать мою жёнушку. Каждый раз, когда эта дубина залезала в рот моей жены, из глаз бедняжки текли слёзы. В очередной раз елдень проникла, очевидно, очень глубоко жена побагровела, глаза чуть не вылезли из орбит и Тофик начал кончать в рот моей жены. Всю сперму она наверно физически не смогла проглотить, и остатки того, что излилось в рот остались на губах и полились на грудь и болтающееся на бёдрах платье. При этом на её губах играла совершенно идиотская улыбка, а глаза блуждали. Она кончила, в первый раз в жизни от минета. Партнеры повалились в изнеможении кто куда. Тофик на диван, а жена прямо на пушистый ковер у его ног. Немного отдохнув Тофик лениво процедил моей жене как последней шлюшке — «принеси мне виски девочка». Сказал бы я ей такое и в таком тоне то, скорее всего, получил бы тарелкой по башке. А она для него была готова на всё в тот момент — хоть звезду с неба. На скоро поправив платье, и вытерев грудь и губы салфеткой, жена пошла покорно вниз в бар. Пока моя благоверная отсутствовала Тофик, развалившись на диване, позвонил, кому-то о чём они говорили, осталось загадкой. Вошла моя жена с бокалом виски, Тофик пригубив виски, макнул свою елдень в стакан. Обжигающая ванна и лёгкие поглаживания моей жёнушки привели орудие в боевое положение. Взяв в свои лапищи сиськи моей жены Тофик легонько крутанул упругие сосочки, да ей это и не надо было она и так уже текла как Ниагара. Тофик по хозяйски посадил её на край стола, приставил свою головку к щелке жены и начал медленно вводить. Я видел, как сначала головка раскрыла лепесточки губ, а потом погрузилась в щелку. Губки плотным колечком обхватили член, и если бы не обилие смазки член наверно бы порвал мою жёнушку как грелку. Жена, закусив губу, откинула голову и только мычала в ответ на продвижение члена. Наконец член достиг шейки матки и моя жёнушка начала кончать, вздрагивая всем телом и обильно заливая смазкой дорогой хозяйский стол. Тофик не торопился, спокойно переждав оргазм, даже хлебнул виски из стакана, ни на миллиметр не вытащив члена. Видок был со стороны — бабочка, нанизанная на булавку. Но Тофик только начал. Подождав пока щелка жены, привыкнет к размеру начал потихоньку совершать фрикции, с всё большей амплитудой. Жена уже не могла просто сидеть, она лежала на столе, полируя и без того полированный стол своей восхитительной задницей. Член с лёгким хлюпаньем входил в то, что когда-то было щелкой моей жены. И так же легко выходил обильно покрытый смазкой, причем, когда он погружался, даже губки погружались в пизду, а когда выходил, выворачивал пиздёнку жены наружу как чулок. Жёнушка в такт фрикций только всхлипывала и металась на столе. Наконец очевидно и Тофика завело это действо он уже не обращал внимание на размер и засаживал свою елдень до конца в вагину жены доставая ей, наверное, до гланд. Ну, куда в 44 размер попки мог поместиться такой монстр. Причем эта похотливая сучка закинула ему на ягодицы свои ноги, скрестила их и в такт фрикциям напрягала ноги тем самым, помогая иметь себя. Но вдруг Тофик прекратил фрикции и вытащил член из вагины. Боже что стало с нежной щелкой моей женушки, это была раздолбанная зияющая пещера. Я думал, что она сейчас от возмущения не сбывшегося оргазма расцарапает ему рожу. Но он и не думал останавливаться, одним сильным движением он перевернул разъяренную фурию на живот. Засунул в вагину пальцы, смочил их в смазке и ввёл один из них в попку. И тут до моей женушки дошло, что сейчас её будут пялить в попку. Раздалось протестующие мычание, ведь попка моей жены ещё девственна. Но придавленная сильной рукой к столу и озверевшая от желания, женушка моя, что-то не убедительно протестовала. Даже для меня, а уж для Тофика это было вообще ничто. А между тем и второй палец погрузился в анус жены, протестующее мычание переросло в уже привычные всхлипы. Пошуровав пальцами в анусе Тофик перешел к делу. Приставив головку к анальному отверстию, потихоньку надавил. Не тут то было, головка не погрузилась ни на миллиметр. Маленькая попка моей жены просто не хотела принимать такого монстра. Но Тофик и не думал сдаваться, открытой ладонью ударил по круглой заднице лежащей женщины. Я видел, как на белой заднице жены расцвело красное пятно. Раздались приглушённые стоны, и я увидел, как этот монстр миллиметр за миллиметром входит в анус. Я так думаю, что жена грызла пепельницу, чтобы не заорать благим матом, но, тем не менее, дело продвигалось. Но ко мне она была повёрнута задом поэтому я не видел что она там зажимала в зубах чтобы не заорать. А Тофик, тем не менее, все продолжал засовывать свой член, в анус просто раздирая его своим монстром. Я видел только волосатую спину и задницу жены, нанизанную на елдень, ноги её подкосились, и она не стояла, а просто безвольно лежала на столе. Хлебнув виски и переждав, какое то время он начал потихоньку двигать тазом. Жена тем временем с остервенением теребила свой клитор и усердно подмахивала, задом стараясь поймать темп. Тофик уже не заботился, кто там перед ним лежит, а уж тем более на её ощущения, начал накачивать жену уверено и с всё большей амплитудой. Взяв женушку за талию, он загонял свою елдень ей в задницу на всю длину то, вынимая то, вновь вставляя свой член в раздолбанный анус. Минут 15 Тофик трахал мою жену то в анус то в вагину, демонстративно вынимая свою мокрую от смазки елдень и похлопывая по заднице лежащей перед ним женщины. Она, потеряв чувство реальности, металась по столу с совершенно ошалевшими глазами. Количество её оргазмов не смог бы сосчитать даже выдающийся математик. Тофик всё убыстрял и убыстрял темп и, наконец, кончил залив анус моей жены и я вместе с ним — залив его портьеру. Я боялся, что на крики моей жены, прибегут какие-нибудь ретивые гости. Но как видно всем было по барабану, и в коридоре стояла тишина. Тофик вытащил свой член, спустил последние капли спермы в растерзанный анус женщины и, потрепав по щеке как собачонку, сказал — «классный у тебя станок» и не оборачиваясь вышел. Немного полежав, жена поправила макияж, на сколько это было возможно, и нетвёрдой походкой отправилась в ванную. Я как угорелый выскочил из-за портьеры и рысью побежал к моей новой знакомой. Она бедная, преспокойненько спала, когда на неё навалился разъяренный бизон, то бишь ваш покорный слуга. По началу она спросонья даже начала кричать и отбиваться, но, увидев вздыбленную плоть и узнав меня, широко раздвинула свои восхитительные ножки. Но мне надо было совсем не это, поставив её раком, я с начала отымел её щелочку во всех подробностях, а потом приступил к осаде главного бастиона. И никакие уговоры, что туда нельзя, и я это никогда не делала, и мне больно на меня никак не действовали. Я буравил ей анус как бравый бурильщик. А потом долбил вагину, анус и вагина, вагина и анус. Пока в изнеможении не свалился на шикарный ковёр. Я не знаю, сколько раз кончила моя подруга, но наградой за эти скачки был нежный поцелуй. Минут 30 я приходил в себя, ещё 15 принимал душ, собирался с мыслями. Но если я думал, что на этом всё кончилось, то я сильно ошибался…

Сегодня я хочу вам рассказать одну смешную историю, которая произошла со мной в деревне.
Вечером у нас в деревне перед праздником принято топить баньку, но поодиночке ходить никто не любит.
Мы собрались в баньку вчетвером: я, сестра двоюродная, её муж и мой родной брат. А у нас баня представляет собой три отделения.
Предбанник, там у нас стоят кресла, стол, чайник электрический, заварка и самое главное — карты игральные.
Парилка, небольшая, но зато две полки: одна повыше, другая пониже.
И банная, там только моются.
Итак, мы пришли вчетвером в баню. Мы посмотрели на градусы в парилке, нам показалось мало, и мы стали играть в карты (все сидели одетые). И тут наши мальчики распорядились, кто когда пойдет париться и кто мыться.
Первыми париться пошли мальчишки, а мы остались сидеть в предбаннике. Нам с сестрой стало скучно, и мы пошли в банную — там есть окошко, которое выходит на парилку. Мы хотели напугать мальчишек. Потихоньку прошли в баню, подошли к окошку, а там облом. Они повесили полотенце на окно. Обломали нас, одним словом. Ну, мы тогда с сестрой пошли в предбанник и стали задумывать новый план посмеяться над ними.
Пока мы думали, парни вышли из парилки и сразу пошли в банную. А мы с ней в парилку. Соответственно, полотенце они забрали. Мы
повесили своё. И мы решили посмеяться над ними по-другому — посматривать в окошко, а потом напугать. Но они нас опять обломали. Они и с той стороны повесили полотенце. Ну, нам совсем стало скучно, и мы лежали на полках, прогревались, как вдруг у нас падает полотенце с окна. А в окошке два лица… Мы с ней успели под скамейки забраться, чтобы нас не увидели голыми.
Ну тут и у нас разыгралось настроение, и мы пошли в предбанник охладиться маленько. Я сказала сестре, чтобы она сидела тихо, а я над мальчиками пошучу. Я потихоньку вышла из предбанника и подошла к двери, которая ведет в банную. Я её резко открываю и убегаю в парилку. Из банной только и слышался визг и ор.
Я вышла из парилки как ни в чём не бывало, наши мальчики вышли из банной, оба злые. И сказали:
— Ну держитесь, мы вам отомстим за такую шутку…
Хм, нам отомстить не получится. Мы с сестрой в полотенцах пошли в банную, а мальчики остались в предбаннике сидеть, дверь предбанника я заставила ящиком. ® Ну уж, чтобы точно с нами такого не проделали. Зайдя в баню, я повесила на окно полотенце.
И мы стали мыться, спокойно прислушиваясь к каждому шороху. Как вдруг дверь в баню открывается. При этом мы не слышали, как они отодвинули ящик от своей двери. Оля (сестра моя) хватает тазик и прикрывается им, ей повезло, а тазик оказался маленьким. А она полненькая у меня. А я стояла за печкой. В руке у меня был только ковшик, так как я в этот момент наливала горячую воду. А
они, заразы, стояли и смотрели, как мы прикрываемся, и смеялись над нами, мы сами со смеху чуть не загнулись.

Они ушли и сказали:
— Мойтесь спокойно…
Ну да, с ними спокойно вымоешься, мы с сестрой поставили палку в дверь, чтобы не открыли. ® Но за дверью нам слышится грохот, что они что-то там двигают. Ну, мы плюнули на них и стали мыться спокойно. Решили, что потом откроем дверь. А они нам кричат:
— Вы не выйдете из банной и в предбанник не попадете.
Мы не приняли всерьез их слова. Мы домылись и стали открывать дверь, обе обернулись в полотенца, Оля с разбегу хотела открыть
дверь, а оказалось, что у двери ничего не было — она вылетела из банной, как пробка из-под шампанского. Из предбанника мы только слышали смех, сестра сама уже смеялась, у меня не было сил даже держать полотенце. Мы зашли благополучно в предбанник и пытались выгнать мальчишек, чтобы одеться. Одеться нам не давали, и мы тогда взяли вещи и пошли одеваться в парилку. Сестра держала дверь,
а я одевалась, а потом наоборот. Ну, тут мы решили над ними тоже посмеяться. Так как они оба дергали дверь, мы с сестрой на раз, два, три… отпустим дверь.
Мы отпускаем дверь, парни падают на кресло.
Так мы им отомстили за падение Оли.
Вот так мы сходили весело в баньку.

История реальна 😀

Его звали-то не Алеша, он был Костя Валиков, но все в деревне звали его Алешей Бесконвойным. А звали его так вот за что: за редкую в наши дни безответственность, неуправляемость. Впрочем, безответственность его не простиралась беспредельно: пять дней в неделе он был безотказный работник, больше того — старательный работник, умелый (летом он пас колхозных коров, зимой был скотником кочегарил на ферме, случалось-ночное дело -принимал, телят), но наступала суббота, и тут все: Алеша выпрягался, Два дня он не работал в колхозе: субботу и воскресенье. И даже уж и забыли, когда это он завел такой порядок, все знали, что этот преподобный Алеша «сроду такой» — в субботу и воскресенье не работает- Пробовали, конечно, повлиять на него, и не раз, но все без толку. Жалели вообще-то: у него пятеро ребятишек, из них только старший добрался до десятого класса, остальной чеснок сидел где-то еще во втором, в третьем, в пятом… Так и махнули на него рукой. А что сделаешь? Убеждай его, не убеждай — как об стенку горох. Хлопает глазами… «Ну, понял, Алеша?» — спросят. «Чего?» — «Да нельзя же позволять себе такие вещи, какие ты себе позволяешь! Ты же не на фабрике работаешь, ты же в сельском хозяйстве! Как же так-то? А?» — «Чего?» — «Брось дурачка из себя строить! Тебя русским языком спрашивают: будешь в субботу работать?» — «Нет. Между прочим, насчет дурачка — я ведь могу тоже… дам в лоб разок, и ты мне никакой статьи за это не найдешь. Мы тоже законы знаем. Ты мне оскорбление словом, я тебе — в лоб: считается — взаимность». Вот и поговори с ним. Он даже на собрания не ходил в субботу.

Что же он делал в субботу?

В субботу он топил баню. Все. Больше ничего. Накалял баню, мылся и начинал париться. Парился, как ненормальный, как паровоз, по пять часов парился! С отдыхом, конечно, с перекуром… Но все равно это же какой надо иметь организм! Конский?

В субботу он просыпался и сразу вспоминал, что сегодня суббота. И сразу у него распускалась в душе тихая радость. Он даже лицом светлел. Он даже не умывался, а шел сразу во двор — колоть дрова.

У него была своя наука — как топить баню. Например, дрова в баню шли только березовые: они дают после себя стойкий жар. Он колол их аккуратно, с наслаждением…

Вот, допустим, одна такая суббота.

Погода стояла как раз скучная — зябко было, сыро, ветрено — конец октября. Алеша такую погоду любил. Он еще ночью слышал, как пробрызнул дождик — постукало мягко, дробно в стекла окон и перестало. Потом в верхнем правом углу дома, где всегда гудело, загудело — ветер наладился. И ставни пошли дергаться. Потом ветер поутих, но все равно утром еще потягивал — снеговой, холодный.

Алеша вышел с топором во двор и стал выбирать березовые кругляши на расколку. Холод полез под фуфайку… Но Алеша пошел махать топориком и согрелся.

Он выбирал из поленницы чурки потолще… Выберет, возьмет ее, как поросенка, на руки и несет к дровосеке.

Ишь ты… какой,- говорил он ласково чурбаку.- Атаман какой…Ставил этого «атамана» на широкий пень и тюкал по голове.

Скоро он так натюкал большой ворох… Долго стоял и смотрел на этот ворох. Белизна и сочность, и чистота сокровенная поленьев, и дух от них — свежий, нутряной, чуть стылый, лесовой…

Алеша стаскал их в баню, аккуратно склал возле каменки, Еще потом будет момент — разжигать, тоже милое дело. Алеша даже волновался, когда разжигал в каменке. Он вообще очень любил огонь.

Но надо еще наносить воды. Дело не столько милое, но и противного в том ничего нет. Алеша старался только поскорей натаскать. Так семенил ногами, когда нес на коромысле полные ведра, так выгибался длинной своей фигурой, чтобы не плескать из ведер, смех смотреть. Бабы у колодца всегда смотрели. И переговаривались.

Ты глянь, глянь, как пружинит! Чисто акробат!..

И не плескает ведь!

Да куда так несется-то?

Ну, баню опять топит…

Да рано же еще!

Вот весь день будет баней заниматься. Бесконвойный он и есть… Алеша.

Алеша наливал до краев котел, что в каменке, две большие кадки и еще в оцинкованную ванну, которую от купил лет пятнадцать назад, в которой по очереди перекупались все его младенцы. Теперь он ее приспособил в баню, И хорошо! Она стояла на полке, с краю, места много не занимала — не мешала париться,- а вода всегда под рукой. Когда Алеша особенно заходился на полке, когда на голове волосы трещали от жары, он курял голову прямо в эту ванну.

Алеша натаскал воды и сел на порожек покурить. Это тоже дорогая минута — посидеть покурить. Тут же Алеша любил оглядеться по своему хозяйству в предбаннике и в сарайчике, который пристроен к бане продолжал предбанник. Чего только у него там не было! Старые литовки без черенков, старые грабли, вилы… Но был и верстачок, и был исправный инструмент: рубанок, ножовка, долота, стамески… Это все на воскресенье, это завтра он тут будет упражняться.

В бане сумрачно и неуютно пока, но банный терпкий, холодный запах разбавился уже запахом березовых поленьев — тонким, еле уловимым — это предвестье скорого праздника. Сердце Алеши нет-нет да и подмоет радость — подумает: «Сча-ас». Надо еще вымыть в бане: даже и этого не позволял делать Алеша жене — мыть. У него был заготовлен голичок, песочек в баночке… Алеша снял фуфайку, засучил рукава рубахи и пошел пластать, пошел драить. Все перемыл, все продрал голиком, окатил чистой водой и протер тряпкой. Тряпку ополоснул и повесил на сучок клена, клен рос рядом с баней. Ну, теперь можно и затопить, Алеша еще разок закурил… Посмотрел на хмурое небо, на унылый далекий горизонт, на деревню… Ни у кого еще баня не топилась. Потом будут, к вечеру, на скорую руку, кое-как, пых-пых… Будут глотать горький чад и париться, Напарится не напарится — угорит, придет, хлястнется на кровать, еле живой, и думает, это баня, Хэх!..

Алеша бросил окурок, вдавил его сапогом в мокрую землю и пошел топить.

Поленья в каменке он клал, как и все кладут: два — так, одно так, поперек, а потом сверху. Но там — в той амбразуре-то, которая образуется-то,- там кладут обычно лучины, бумагу, керосином еще навадились теперь обливать,- там Алеша ничего не клал: то полено, которое клал поперек, он еще посередке ершил топором, и все, и потом эти заструги поджигал — загоралось. И вот это тоже очень волнующий момент — когда разгорается, Ах, славный момент!

Алеша присел на корточки перед каменкой и неотрывно смотрел, как огонь, сперва маленький, робкий, трепетный, все становится больше, все надежней. Алеша всегда много думал, глядя на огонь. Например: «Вот вы там хотите, чтобы все люди жили одинаково… Два полена и то сгорают неодинаково, а вы хотите, чтоб люди прожили одинаково!» Или еще он сделал открытие: человек, помирая, в конце в самом,- так вдруг захочет жить, так обнадеется, так возрадуется какому-нибудь лекарству!.. Это знают. Но точно так и палка любая: догорая, так вдруг вспыхнет, так озарится вся, такую выкинет шапку огня, что диву даешься: откуда такая последняя сила?

Дрова хорошо разгорелись, теперь можно пойти чайку попить. Алеша умылся из рукомойника, вытерся и с легкой душой пошел в дом. Пока он занимался баней, ребятишки, один за одним, ушлепали в школу. Дверь Алеша слышал — то и дело хлопала, и скрипели воротца. Алеша любил детей, но никто бы никогда так не подумал, что он любит детей: он не показывал. Иногда он подолгу внимательно смотрел на какого-нибудь, и у него в груди ныло от любви и восторга. Он все изумлялся природе: из чего получился человек?! Ведь не из чего, из малой какой-то малости. Особенно он их любил, когда они были еще совсем маленькие, беспомощные. Вот уж, правда что, стебелек малый: давай цепляйся теперь изо всех силенок, карабкайся. Впереди много всякого будет — никаким умом вперед не скинешь. И они растут, карабкаются. Будь на то Алешина воля, он бы еще пятерых смастерил, но жена устала. Когда пили чай, поговорили с женой.

Холодно как уж стало. Снег, гляди, выпадет,- сказала жена.

И выпадет. Оно бы и ничего, выпал-то, на сырую землю.

Затопил?

Затопил.

Кузьмовна заходила… Денег занять.

Ну? Дала?

Дала. До среды, говорит, а там, мол, за картошку получит…

Ну и ладно.- Алеше нравилось, что у них можно, например, занять денег — все как-то повеселей в глаза людям смотришь. А то наладились: «Бесконвойный, Бесконвойный». Глупые.- Сколько попросила-то?

Пятнадцать рублей. В среду, говорит, за картошку получим…

Ну и ладно. Пойду продолжать.

Жена ничего не сказала на это, не сказала, что иди, мол, или еще чего в таком духе, но и другого чего тоже не сказала. А раньше, бывало, говорила, до ругани дело доходило: надо то сделать, надо это сделать — не день же целый баню топить! Алеша и тут не уступил ни на волос: в субботу только баня. Все. Гори все синим огнем! Пропади все пропадом! «Что мне, душу свою на куски порезать?!» — кричал тогда Алеша не своим голосом. И это испугало Таисью, жену. Дело в том, что старший брат Алеши, Иван, вот так-то застрелился. А довела тоже жена родная: тоже чего-то ругались, ругались, до того доругались, что брат Иван стал биться головой об стенку и приговаривать: «Да до каких же я пор буду мучиться-то?! До каких?! До каких?!» Дура жена вместо того, чтобы успокоить его, взяла да еще подъелдыкнула: «Давай, давай… Сильней! Ну-ка, лоб крепче или стенка?» Иван сгреб ружье… Жена брякнулась в обморок, а Иван полыхнул себе в грудь, Двое детей осталось. Тогда-то Таисью и предупредили: «Смотри… а то не в роду ли это у их». И Таисья отступилась.

Напившись чаю, Алеща покурил в тепле, возле печки, и пошел опять в баню. А баня вовсю топилась.

Из двери ровно и сильно, похоже, как река заворачивает, валил, плавно загибаясь кверху, дым. Это первая пора, потом, когда в каменке накопится больше жару, дыму станет меньше. Важно вовремя еще подкинуть: чтоб и не на угли уже, но и не набить тесно — огню нужен простор. Надо, чтоб горело вольно, обильно, во всех углах сразу. Алеша подлез под поток дыма к каменке, сел на пол и несколько времени сидел, глядя в горячий огонь. Пол уже маленько нагрелся, парит; лицо и коленки достает жаром, надо прикрываться. Да и сидеть тут сейчас нежелательно: можно словить незаметно угару. Алеша умело пошевелил головешки и вылез из бани. Дел еще много: надо заготовить веник, надо керосину налить в фонарь, надо веток сосновых наготовить… Напевая негромко нечто неопределенное — без слов, голосом, Алеша слазал на полок бани, выбрал там с жердочки веник поплотнее, потом насек на дровосеке сосновых лап — поровней, без сучков, сложил кучкой в предбаннике. Так, это есть. Что еще? фонарь!.. Алеша нырнул опять под дым, вынес фонарь, поболтал — надо долить. Есть, но… чтоб уж потом ни о чем не думать. Алеша все напевал… Какой желанный покой на душе, господи! Ребятишки не болеют, ни с кем не ругался, даже денег в займы взяли… Жизнь: когда же самое главное время ее? Может, когда воюют? Алеша воевал, был ранен, поправился, довоевал и всю жизнь потом с омерзением вспоминал войну. Ни одного потом кинофильма про войну не смотрел — тошно. И удивительно на людей — сидят смотрят! Никто бы не поверил, но Алеша серьезно вдумывался в жизнь: что в ней за тайна, надо ее жалеть, например, или можно помирать спокойно — ничего тут такого особенного не осталось? Он даже напрягал свой ум так: вроде он залетел — высоко-высоко — и оттуда глядит на землю… Но понятней не становилось: представлял своих коров на поскотине — маленькие, как букашки… А про людей, про их жизнь озарения не было. Не озаряло. Как все же: надо жалеть свою жизнь или нет? А вдруг да потом, в последний момент, как заорешь, что вовсе не так жил, не то делал? Или так не бывает? Помирают же другие — ничего: тихо, мирно. Ну, жалко, конечно, грустно: не так уж тут плохо. И вспоминал Алеша, когда вот так вот подступала мысль, что здесь не так уж плохо,- вспоминал он один момент в своей жизни. Вот какой. Ехал он с войны… Дорога дальняя — через всю почти страну. Но ехали звонко — так-то ездил бы. На одной какой-то маленькой станции, еще за Уралом, к Алеше подошла на перроне молодая женщина и сказала:

Слушай, солдат, возьми меня — вроде я твоя сестра… Вроде мы случайно здесь встретились. Мне срочно ехать надо, а никак не могу уехать.

Женщина тыловая, довольно гладкая, с родинкой на шее, с крашеными губами… Одета хорошо. Ротик маленький, пушок на верхней губе. Смотрит — вроде пальцами трогает Алешу, гладит. Маленько вроде смущается, но все же очень бессовестно смотрит, ласково. Алеша за всю войну не коснулся ни одной бабы… Да и до войны-то тоже горе: на вечеринках только целовался с девками. И все. А эта стоит смотрит странно… У Алеши так заломило сердце, так он взволновался, что и оглох, и рот свело.

Но, однако, поехали.

Солдаты в вагоне тоже было взволновались, но эта, ласковая-то, так прилипла к Алеше, что и подступаться как-то неловко. А ей ехать близко, оказывается: через два перегона уж и приехала. А дело к вечеру. Она грустно так говорит:

Мне от станции маленько идти надо, а я боюсь. Прямо не знаю, что делать…

А кто дома-то? — разлепил рот Алеша.

Да никого, одна я.

Ну, так я провожу,- сказал Алеша.

А как же ты? — удивилась и обрадовалась женщина.

Завтра другим эшелоном поеду… Мало их!

Да, их тут каждый день едет…- согласилась она.

И они пошли к ней домой, Алеша захватил, что вез с собой: две пары сапог офицерских, офицерскую же гимнастерку, ковер немецкий, и они пошли. И этот-то путь до ее дома, и ночь ту грешную и вспоминал Алеша. Страшная сила — радость не радость — жар,и немота, и ужас сковали Алешу, пока шли они с этой ласковой… Так было томительно и тяжко, будто прогретое за день июньское небо опустилось, и Алеша еле передвигал пудовые ноги, и дышалось с трудом, и в голове все сплюснулось. Но и теперь все до мелочи помнил Алеша. Аля, так ее звали, взяла его под руку… Алеша помнил, какая у нее была рука мяконькая, теплая под шершавеньким крепдешином. Какого цвета платье было на ней, он, правда, не помнил, но колючечки остренькие этого крепдешина, некую его теплую шершавость он всегда помнил и теперь помнит. Он какой-то и колючий и скользкий, этот крепдешин. И часики у нее на руке помнил Алеша — маленькие (трофейные), узенький ремешок врезался в мякоть руки. Вот то-то и оглушило тогда, что женщина сама просто, доверчиво — взяла его под руку и пошла потом, прикасаясь боком своим мяконьким к нему… И тепло это — под рукой ее — помнил же. Да… Ну, была ночь. Утром Алеша не обнаружил ни Али, ни своих шмоток. Потом уж, когда Алеша ехал в вагоне (документы она не взяла), он сообразил, что она тем и промышляла, что встречала эшелоны и выбирала солдатиков поглупей. Но вот штука-то — спроси она тогда утром: отдай, мол, Алеша, ковер немецкий, отдай гимнастерку, отдели сапоги — все отдал бы. Может, пару сапог оставил бы себе. Вот ту Алю крепдешиновую и вспоминал. Алеша, когда оставался сам с собой, и усмехался. Никому никогда не рассказывал Алеша про тот случай, а он ее любил, Алю-то. Вот как. Дровишки прогорели… Гора, золотая, горячая, так и дышала, так и валил жар. Огненный зев нет-нет да схватывал синий огонек… Вот он — угар. Ну, давай теперь накаляйся все тут — стены, полок, лавки… Потом не притронешься.

Алеша накидал на пол сосновых лап — такой будет потом Ташкент в лесу, такой аромат от этих веток, такой вольный дух, черт бы его побрал,- славно! Алеша всегда хотел не суетиться в последний момент, но не справлялся. Походил по ограде, прибрал топор… Сунулся опять в баню — нет, угарно. Алеша пошел в дом.

Давай бельишко,- сказал жене, стараясь скрыть свою радость — она почему-то всех раздражала, эта его радость субботняя. Черт их тоже поймет, людей: сами ворочают глупость за глупостью, не вылезают из глупостей, а тут, видите ли, удивляются, фыркают, не понимают.

Жена Таисья молчком открыла ящик, усунулась под крышку… Это вторая жена Алеши, Первая, Соня Полосухина, умерла. От нее детей не было. Алеша меньше всего про них думал: и про Соню, и про Таисью. Он разболокся до нижнего белья, посидел на табуретке, подобрав поближе к себе босые ноги, испытывая в этом положении некую приятность, Еще бы закурить… Но курить дома он отвык давно уж — как пошли детишки.

Зачем Кузьмовне деньги-то понадобились? — спросил Алеша.

Не знаю. Да кончились — от и понадобились. Хлеба небось не на что купить.

Много они картошки-то сдали?

Воза два отвезли… Кулей двадцать.

Огребут деньжат!

Огребут, Все колют… Думаешь, у них на книжке нету?

Как так нету! У Соловьевых да нету!

Кальсоны-то потеплей дать? Или бумажные пока?..

Давай бумажные, пока еще не так нижет.

Алеша принял свежее белье, положил на колени, посидел еще несколько, думая, как там сейчас, в бане.

Так… Ну ладно.

У Кольки ангина опять.

Зачем же в школу отпустила?

Ну…- Таисья сама не знала, зачем отпустила.- Чего будет пропускать. И так-то учится через пень колоду.

Да…- Странно, Алеша никогда всерьез не переживал болезнь своих детей, даже когда они тяжело болели,- не думал о плохом. Просто как-то не приходила эта мысль.

И ни один, слава богу, не помер. Но зато как хотел Алеша, чтоб дети его выучились, уехали бы в большой город и возвысились там до почета и уважения. А уж летом приезжали бы сюда, в деревню, Алеша суетился бы возле них — возле их жен, мужей, детишек ихних… Ведь никто же не знает, какой Алеша добрый человек, заботливый, а вот те, городские-то, сразу бы это заметили. Внучатки бы тут бегали по ограде… Нет, жить, конечно, имеет смысл. Другое дело, что мы не всегда умеем. И особенно это касается деревенских долбаков — вот уж упрямый народишко! И возьми даже своих ученых людей — агрономов, учителей: нет зазнавитее человека, чем свой, деревенский же, но который выучился в городе и опять приехал сюда. Ведь она же идет, она же никого не видит! Какого бы она малого росточка ни была, а все норовит выше людей глядеть. Городские, те как-то умеют, собаки, и культуру свою показать, и никого не унизить. Он с тобой, наоборот, первый поздоровается.

Так… Ну ладно,- сказал Алеша.- Пойду.

И Алеша пошел в баню. Очень любил он пройти из дома в баню как раз при такой погоде, когда холодно и сыро. Ходил всегда в одном белье, нарочно шел медленно, чтоб озябнуть. Еще находил какое-нибудь заделье по пути: собачью цепь распутает, пойдет воротца хорошенько прикроет. Это чтоб покрепче озябнуть.

В предбаннике Алеша разделся донага, мельком оглядел себя ничего, крепкий еще мужик. А уж сердце заныло — в баню хочет. Алеша усмехнулся на свое нетерпение. Еще побыл маленько в предбаннике… Кожа покрылась пупырышками, как тот самый крепдешин, хэх… Язви тебя в душу, чего только в жизни не бывает! Вот за что и любил Алеша субботу: в субботу он так много размышлял, вспоминал, думал, как ни в какой другой день. Так за какие же такие великие ценности отдавать вам эту субботу? А?

Догоню, догоню, догоню,

Хабибу догоню!..

пропел Алеша негромко, открыл дверь и ступил в баню.

Эх, жизнь!.. Была в селе общая баня, и Алеша сходил туда разок для ощущения. Смех и грех! Там как раз цыгане мылись. Они не мылись, а в основном пиво пили. Мужики ворчат на них, а они тоже ругаются: «Вы не понимаете, что такое баня!» Они понимают! Хоть, впрочем, в такой-то бане, как общая-то, только пиво и пить сидеть. Не баня, а недоразумение какое-то. Хорошо еще не в субботу ходил; в субботу истопил свою и смыл к чертовой матери все воспоминания об общественной бане.

И пошла тут жизнь-вполне конкретная, но и вполне тоже необъяснимая-до краев дорогая и родная. Пошел Алеша двигать тазы, ведра…- стал налаживать маленький Ташкент. Всякое вредное напряжение совсем отпустило Алешу, мелкие мысли покинули голову, вселилась в душу некая цельность, крупность, ясность — жизнь стала понятной. То есть она была рядом, за окошечком бани, но Алеша стал недосягаем для нее, для ее суетни и злости, он стал большой и снисходительный. И любил Алеша — от полноты и покоя — попеть пока, пока еще не наладился париться. Наливал в тазик воду, слушал небесно-чистый звук струи и незаметно для себя пел негромко. Песен он не знал: помнил только кое-какие деревенские частушки да обрывки песен, которые пели дети дома. В бане он любил помурлыкать частушки.

Погляжу я по народу

Нет моего милого,

спел Алеша, зачерпнул еще воды.

Кучерявый чуб большой,

Как у Ворошилова.

И еще зачерпнул, еще спел:

Истопила мама баню,

Посылает париться.

Мне, мамаша, не до бани

Миленький венчается.

Навел Алеша воды в тазике… А в другой таз, с кипятком, положил пока веник — распаривать. Стал мыться… Мылся долго, с остановками. Сидел на теплом полу, на ветках, плескался и мурлыкал себе:

Я сама иду дорогой,

Моя дума — стороной.

Рано, милый, похвалился,

Что я буду за тобой.

И точно плывет он по речке — плавной и теплой, а плывет как-то странно и хорошо — сидя. И струи теплые прямо где-то у сердца.

Потом Алеша полежал на полке — просто так. И вдруг подумал: а что, вытянусь вот так вот когда-нибудь… Алеша даже и руки сложил на груди и полежал так малое время. Напрягся было, чтоб увидеть себя, подобного, в гробу. И уже что-то такое начало мерещиться — подушка вдавленная, новый пиджак… Но душа воспротивилась дальше, Алеша встал и, испытывая некое брезгливое чувство, окатил себя водой, И для бодрости еще спел:

Эх, догоню, догоню, догоню,

Хабибу до-го-ню!

Ну ее к черту! Придет-придет, чей раньше времени тренироваться! Странно, однако же: на войне Алеша совсем не думал про смерть — не боялся. Нет, конечно, укрывался от нее как мог, но в такие вот подробности не входил. Ну ее к лешему! Придет — придет, никуда не денешься. Дело не в этом. Дело в том, что этот праздник на земле — это вообще не праздник, не надо его и понимать как праздник, не надо его и ждать, а надо спокойно все принимать и «не суетиться перед клиентом». Алеша недавно услышал анекдот о том, как опытная сводня учила в бардаке своих девок: «Главное, не суетиться перед клиентом». Долго Алеша смеялся и думал: «Верно, суетимся много перед клиентом». Хорошо на земле, правда, но и прыгать козлом — чего же? Между прочим, куда радостнее бывает, когда радость эту не ждешь, не готовишься к ней. Суббота — это другое дело, субботу он как раз ждет всю неделю. Но вот бывает; плохо с утра, вот что-то противно, а выйдешь с коровами за село, выглянет солнышко, загорится какойнибудь куст тихим огнем сверху… И так вдруг обогреет тебя нежданная радость, так хорошо сделается, что станешь и стоишь, и не заметишь, что стоишь и улыбаешься. Последнее время Алеша стал замечать, что он вполне осознанно лг»бит. Любит степь за селом, зарю, летний день… То есть он вполне понимал, что он — любит. Стал стучаться покой в душе — стал любить. Людей труднее любить, но вот детей и степь, например, он любил все больше и больше.

Так думал Алеша, а пока он так думал, руки делали. Он вынул распаренный душистый веник из таза, сполоснул тот таз, навел в нем воды попрохладней… Дальше зачерпнул ковш горячей воды из котла и кинул на каменку — первый, пробный. Каменка ахнула и пошла шипеть и клубиться. Жар вцепился в уши, полез в горло… Алеша присел, переждал первый натиск и потом только взобрался на полок. Чтобы доски полка не поджигали бока и спину, окатил их водой из тазика. И зашуршал веничком по телу. Вся-то ошибка людей, что они сразу начинают что есть силы охаживать себя веником. Надо-сперва почесать себя — походить веником вдоль спины, по бокам, по рукам, по ногам… Чтобы он шепотком, шепотком, шепотком пока. Алеша искусно это делал: он мелко тряс веник возле тела, и листочки его, точно маленькие горячие ладошки, касались кожи, раззадоривали, вызывали неистовое желание сразу исхлестаться. Но Алеша не допускал этого, нет. Он ополоснулся, полежал… Кинул на каменку еще полковша, подержал веник под каменкой, над паром, и поприкладывал его к бокам, под коленки, к пояснице… Спустился с полка, приоткрыл дверь и присел на скамеечку покурить. Сейчас даже малые остатки угарного газа, если они есть, уйдут с первым сырым паром. Каменка обсохнет, камни снова накалятся, и тогда можно будет париться без опаски и вволю. Так-то, милые люди.

Пришел Алеша из бани, когда уже темнеть стало. Был он весь новый, весь парил. Скинул калоши у порога и по свежим половичкам прошел в горницу. И прилег на кровать. Он не слышал своего тела, мир вокруг покачивался согласно сердцу.

В горнице сидел старший сын Борис, читал книгу.

С легким паром! — сказал Борис.

Ничего,- ответил Алеша, глядя перед собой.- Иди в баню-то.

Сейчас пойду.

Борис, сын, с некоторых пор стал не то что стыдиться, а как-то неловко ему было, что ли,- стал как-то переживать, что отец его скотник и пастух. Алеша заметил это и молчал. По первости его глубоко обидело такое, но потом он раздумался и не показал даже вида, что заметил перемену в сыне. От молодости это, от больших устремлений. Пусть. Зато парень вымахал рослый, красивый, может, бог даст, и умишком возьмет. Хорошо бы. Вишь, стыдится, что отец пастух… Эх, милый! Ну, давай, давай целься повыше, глядишь, куда-нибудь и попадешь. Учится хорошо. Мать говорила, что уж и девчонку какую-то провожает… Все нормально. Удивительно вообще-то, но все нормально.

Иди в баню-то,- сказал Алеша.

Жарко там?

Да теперь уж какой жар!.. Хорошо. Ну, жарко покажется, открой отдушину.

Так и не приучил Алеша сыновей париться: не хотят. В материну породу, в Коростылевых. Он пошел собираться в баню, а Алеша продолжал лежать.

Вошла жена, склонилась опять над ящиком — достать белье сыну.

Помнишь,- сказал Алеша,- Маня у нас, когда маленькая была, стишок сочинила:

Белая березка

Стоит под дождем,

Зеленый лопух ее накроет,

Будет там березке тепло и хорошо.

Жена откачнулась от ящика, посмотрела на Алешу… Какое-то малое время вдумывалась в его слова, ничего не поняла, ничего не сказала, усунулась опять в сундук, откуда тянуло нафталином. Достала белье, пошла в прихожую комнату. На пороге остановилась, повернулась к мужу.

Ну и что? — спросила она.

Стишок-то сочинила… К чему ты?

Да смешной, мол, стишок-то.

Жена хотела было уйти, потому что не считала нужным тратить теперь время на пустые слова, но вспомнила что-то и опять оглянулась.

Боровишку-то загнать надо да дать ему — я намешала там. Я пойду ребятишек в баню собирать. Отдохни да сходи приберись.

Баня кончилась. Суббота еще не кончилась, но баня уже кончилась.

С самого детства, каждое лето бабушка забирала меня в деревню от городской суеты. Благодаря бабушке у меня остались замечательные воспоминания. И вот я уже немного повзрослел, начался переходный возраст, меня начал интересовать женский пол. Как-то раз в дом к соседу выпивохе приехала дочка, старше меня лет на 15. Как-то сидя дома я заметил в окно как она направилась в баню, что по тропинке недалеко от дома соседа. У меня сразу же разыгрался не шуточный интерес, и я стал придумывать план, как подобраться к этой бане. И тут непреодолимое любопытство повело меня через мой огород, посаженную картошку и колючую крапиву у бани к дочке соседа. Вот я уже сижу с красными волдырями от крапивы, но полный предвкушения и с колотящимся сердцем подбираюсь к банному окошку, надеясь увидеть её там обнаженную я заглянул в окошко, но оно запотело, и я ничего не увидел, но просто так уйти я не мог. Подойдя к двери, я попытался заглянуть в щель между досками в предбанник, но опять неудача. Тут я уже расстроенный собирался уходить, но дверь в баню заскрипела и открылась, я притих что бы меня не увидели, но тут я услышал, как крючок слетел с петли и дверь приоткрылась. – Привет! Можешь не прятаться, я тебя увидела еще когда ты пробирался через картошку. Заходи раз пришел. Я осторожно приподнялся и сгорая от стыда, зашел в предбанник. – Простите, мне очень стыдно. Она стояла полностью обнаженной, от её мягкой, распаренной кожи шел пар. Всё тело было в каплях пота, они стекали с груди, по бёдрам. Я стоял и смотрел на неё как вкопанный, пока она не сказала: – Раз уж ты пришел в баню, раздевайся! Я снял с себя шорты и футболку. Она подошла ко мне так близко что я задрожал то ли, от страха то ли от возбуждения и сказала: – А в баню ты что в трусиках ходишь? – Нет. – Тогда можно я сниму их? И не дожидаясь ответа, начала стягивать их с меня. После этого мы пошли в баню. На градуснике было 91 градус, баню я особо не любил, из-за, не переносимости жары, но в этот момент всё было ни по чем. В бане мы друг друга отшлепали вениками. Ее ягодицы сотрясались от ударов, и лисья прилипали к самым интересным местам. Еще мы занимались моим самым любимым делом в бане, это обливание холодной водой, из ковшика. После того как мы хорошо нагрелись то соседка стала меня намыливать мочалкой сначала шею, грудь, спину, похихикав намылила попу и схватив за член несколько раз провела туда-обратно, намылив и его. Когда я смыл с себя пену она попросила намылить ее тоже, естественно я не упустил такую возможность и принялся за дело. – Повернись. Я принялся намыливать шею, плавно опускаясь по спине, наконец я дошел до красивой упругой попы, она наклонилась, и выгнула спину, а я сквозь пену увидел ее сладкие дырочки. После всех водных процедур чувствуя приятную усталость мы вышли в предбанник. Я присел на скамейку, что бы перевести дух и переварить то что сейчас было, но на этом всё не закончилось…

Случился со мною единожды детский грех. А может, и не грех. Или грех, но не детский. В общем, судить читателям…

Сам я родился и вырос в городе, а мои родители родом из деревни, в которой у нас осталась куча родственников, которых мы время от времени навещали.

И как-то в очередной приезд выяснилось, что один из родственников, народный умелец, поставил в огороде небольшую баньку и в один из дней пригласил нас «на баню». Надо заметить, что эта банька была первой на всю деревню, где все традиционно мылись в тазиках и корытах, поэтому считалась по тем временам крутизной неимоверной. Мы собрались и пошли.

У них там оказалось что-то типа местного клуба. Родни собралось выше крыши. Мужики резались в карты, изредка прерываясь, чтобы пропустить по стопочке местного озверина. Женщины смотрели по телевизору очередную серию про «красную Марью», бурно обсуждая загибы сюжета, а детвора развлекалась как могла.

В баню отправлялись посемейно, вместе со всеми детьми. Правда, дети были все моложе меня, поэтому всё это не казалось таким уж большим грехом. Мне же в ту пору было 13 лет, ростом я был почти с отца, регулярно вполне «по-взрослому» дрочил (других определений этого слова тогда не знал), а член уже был очень даже «мужским». Поэтому я никак не рассчитывал, что родители возьмут меня с собой за компанию. Скорей всего, отправят с кем-нибудь из более старших парней. Каково же было мое удивление, когда мы отправились в баню втроем. Видимо, родители не захотели выпендриваться перед родней и решили соответствовать местным традициям, считая меня если и не маленьким, то не особо и большим.

Пока шли к бане, я всё гадал, рискнет ли мать, которой в ту пору было 32 года и которая была в самом женском соку, раздеться полностью или будет мыться в белье. Ну, или хотя бы в трусах, наконец.

Я быстренько разделся в предбаннике и заскочил в парилку, забравшись на полок. Следом зашел отец. Я с нетерпением ждал: рискнет она или нет? Наконец открылась дверь и появилась мать. В чем мать родила! Она слегка настороженно покосилась на меня, не очень уверенно прикрывая рукою лобок. Ну, так ведь в бане особо не поприкрываешься, надо же еще и мыться. И процесс пошел! Все ее выпуклости, впадинки и округлости в капельках пота, воды и мыльной пены калейдоскопом закрутились у меня перед носом и назойливо лезли в глаза. Больше всего почему-то запомнилась родинка прямо под левым соском. Как-нибудь отодвинуться от нее в этой маленькой баньке не было никакой возможности. Она время от времени касалась меня бедром или грудью.

И бушующие подростковые гормоны начали давить на мозги. Член стал предательски припухать. Напрасно я пытался себя убеждать, что это же моя мама, что вот этой вот грудью она меня выкормила, что она в принципе не может быть объектом моего сексуального желания. Ничего не помогало. Я продолжал видеть перед собой Женщину, красивую и соблазнительную в своей наготе, а гормоны продолжали делать свое подлое дело, поднимая член, пока он не встал во всей красе, горделиво выставив головку. Я от стыда готов был провалиться сквозь землю. На опешивший взгляд матери я что-то промямлил про жару и духоту и, неуклюже прикрываясь, выскочил из парилки в предбанник. Наскоро вытерся, оделся и убежал за огород, к речке. Там долго сидел, чтобы охолонуть и прийти в себя. Да и стыдно было возвращаться, хоть и надо. Когда совсем уже стемнело, я в конце концов пошел обратно, потому как родители должны были давно уже выйти и начать меня искать.

В окошке бани горел свет. Проходя мимо, я заметил, что шторка на окошке прикрыта неплотно. Сразу вспомнилась недавняя картина, и бешено заколотилось сердце. Кто там сейчас мог быть? Я осторожно подкрался к окну и заглянул. Там был мой дядька со своей молодой черноглазой женой. Она стояла ко мне боком, слегка наклонившись и упираясь в стенку руками, а он тер ей спину мочалкой. Со стороны это очень походило на секс сзади, так как он ритмично касался своим передом ее выставленной задницы, а ее груди качались в такт его движениям. Я еще удивился, почему у него не стоит, потому что я бы на его месте кончил, наверное, от одних лишь таких прикосновений.

Член сразу налился пудовой тяжестью, а в голове у меня забухало так, как будто по ней застучали молотком. Ведь никогда раньше я и близко не видел ничего подобного. Стало наплевать, что меня могут застукать. Я достал член и начал лихорадочно дрочить, мысленно представляя себя на месте дядьки. Кончив раз, я тут же пошел на второй. Они уже закончили тереть спину и обмывались. Плевать! Я сосредоточенно продолжал свое дело. В своих фантазиях «я имел ее стоя, я имел ее лежа и на подоконнике я имел ее тоже», как пела впоследствии группа «Мальчишник». И только когда они собрались завершать помывку, я кончил во второй раз и, застегнув штаны и немного отдышавшись, вернулся в дом. На вопрос родителей, где меня носило, сказал, что играл с пацанами у речки. Я возбужденно ожидал, когда вернутся те самые дядька с теткой, но они так и не появились, уйдя, видимо, сразу домой…

Подсматривать я больше не рисковал, слишком большой была опасность. И с родителями в баню больше не ходил, хотя впечатлений от ТОГО ДНЯ хватило на многие литры спермы вручную.

Насчет того, что я в тот раз маленько облажался, все сделали вид, что ничего не было. Да, по сути, так оно и было. Или я чего-то недопонимаю?

Компания старшеклассниц-переростков шумно влетала в моечную, словно стая ярких снегирей. Опьяненные своей прилюдной наготой, молодостью, задирались, водой холодной брызгались, руками размахивали. Хохотали — заливались, незнамо чего, — визг на всю баню. Волосы длинные по спине, тела упругие, белоснежные — ни морщинки, ни складочки. Груди, как яблоки наливные. Глаз не отвести было от красоты такой. «Кровь с молоком» — это про них. Бабульки у остывших шаек улыбались, восторгались, млели… Молодухи же каждую украдкой глазами поедали — оценивали, интуитивно чувствуя подрастающих соперниц, разлучниц.

Сегодня Минцы — одна большая деревня по обе стороны реки. Хотя исторически, два поселения — Минцы и Василёво, — на противоположных берегах реки всегда именовались и жили самостоятельно. Люди оседло стали осваивать здешние новгородские места давным-давно. Археологи утверждают, что Минецкий погост существовал ещё в 16 веке. В 19 веке, в тысяча восемьсот какие-то шестидесятые годы, земли эти были подарены графине Анне Семеновне Шаховской и сенатору, князю Михаилу Николаевичу Шаховскому.

Никаких дворцов, хозяйских построек у именитых владельцев на приобретенных землях не было обнаружено, да и вряд ли они сами бывали в этих дремучих лесных и болотистых краях, в комариной глубинке, при непроходимости местных дорог и дальности от железнодорожной станции. Тем не менее, князь принял самое деятельное участие в развитии тех поселений. Для деревенских жителей были построены школа, земская больница на 10 коек с врачом и фельдшером, для чего именитые Шаховские пожертвовали деньги, землю и лес. В 1874 году с их помощью в Минцах была выстроена прекрасная церковь Георгия Победоносца, в 1897 году построена библиотека-читальня.

С начала 20 века имение Василёво Минецкого погоста стало принадлежать вдове генерал-майора Надежде Иннокентьевне Каменской, доставшееся ей от отца, купившего деревню на торгах у князя М. Н. Шаховского. Каменская с еще большим рвением продолжила обустройство быта сельчан в купленных деревнях. В 1908 году была построена почта, создана пожарная дружина (в деревне!). В 1909-10 годы существующая уже больница (в деревне!) значительно расширилась, добавлены «аптека с ожидальной, родильня, хирургия с операционной, инфекционное (сифилисное) отделение», при больнице задумывалась баня на фундаменте. В Василёво был высажен парк с кустами рябинника, куртинами сирени и большим количеством сибирских кедров, сохранившихся и поныне. Кедров, не встречающихся в лесах Новгородской области!

Но главным благодеянием Каменской было открытие в деревне фабрики древесного картона, просуществовавшей 100 лет, до 2006 года. Фабрика была несомненным подарком для местных жителей, и в первую очередь, она решала вопрос людской занятости. По меньшей мере, сотня-другая крестьян из близлежащих деревень имела постоянную работу около дома и средства существования, отчасти спасая мужское население, особенно в зимний мёртвый сезон, от безделья, тунеядства и беспробудного пьянства. От фабрики крестьянам «перепадало» и в социальных вопросах. Например, можно было за небольшую мзду в виде сена или десятка берёзовых веников, взять «напрокат» фабричную лошадь, чтобы перепахать по весне личный огород под картошку.

А еще фабрика построила для деревенских жителей общественную баню, всеми любимую и охотно посещаемую. Обеспечила её необходимым: помещением, водой-электричеством, котлами там всякими, дровами, тазами и даже банщицей. Помещение простое, без выкрутас, но каменное: раздевалка с крючками на стенах да скамейками; моечная, метров 70 с высокими четырехметровыми потолками, лавками деревянными, кранами большими промышленными — с кипятком и холодной речной водой, железными шайками с двумя ручками — для мытья и оката… Отдельная парилка для ценителей. Вот и вся баня, а что еще надо-то? Ну, веники уж свои приносили… Два банных дня еженедельно — по пятницам мылись женщины, суббота — для мужиков.

Мне довелось посещать эту общественную баню в деревне в 70-90-е годы, и впечатления остались самые незабываемые. Это ж, как в кино сходить… ежели не только сосредоточиться на мытье, а ещё и на людей поглазеть, попримечать интересное. Любопытнейшее занятие, скажу я вам… Костлявые, с отвисшей кожей, но крепкие еще старушки мылись долго, тщательно. Мякенькой тряпицей, обильно намазанной земляничным мылом, медленно обтирали лоб, лицо, остроугольные локти и коленки… все, до пяток на ногах. Расплетали собранные в тугой пучок редкие волосёнки, любовно распутывали их деревянным гребешком, продлевая моменты расслабления и теплого блаженства.

Компания старшеклассниц-переростков шумно влетала в моечную, словно стая ярких снегирей. Опьяненные своей прилюдной наготой, молодостью, задирались, водой холодной брызгались, руками размахивали. Хохотали — заливались, незнамо чего, визг на всю баню. Волосы длинные по спине, тела упругие, белоснежные — ни морщинки, ни складочки. Груди, как яблоки наливные. Глаз не отвести было от красоты такой. «Кровь с молоком» — это про них.

Бабульки у остывших шаек улыбались, восторгались, млели. Молодухи же каждую украдкой глазами поедали — оценивали, интуитивно чувствуя подрастающих соперниц, разлучниц.

Те, кому перевалило за тридцатник с хвостиком (по всем канонам женщины бальзаковского возраста, старухи, чай, без пяти минут…), однажды в зеркале углядев невесть откуда взявшееся увядание былой красоты и два-три штриха поблекшей молодости, судорожно пытались наверстать упущенное. Баня для этого — самое подходящее место. Обложившись на лавке тазами, мисками, банками, сосредоточенно переливали, разбавляли, перемешивали, вспенивали смеси, отвары трав, корней, мухоморов и всего, что только им ведомо, после так же вдумчиво омывали этим зельем шею, плечи, ноги, волосы. Для лица — особая бутылочка с настойкой целебных растений, коричнево-зеленого цвета. Таким снадобьем, небось
, еще бабка умывалась, лицо прямо на глазах становилось гладким, словно попка младенца. Глядишь, теперь и зеркальце в ответ вредничать не станет, подобреет.

Малых детей брали с собой в баню, в основном, по пятницам, в женский день. Ну как — малых, лет до 10-12. И девчонок, и пацанов. Дети баню не любили. Обычно шумные и непоседливые, в моечной они цепенели, столбенели, со страхом озирались, напуганные банным эхом, лязганьем шаек, снующими взрослыми голыми тётками. Те, что постарше, и вовсе смущались. А тут еще и капля холодная с потолка по макушке долбанёт… Неприятно. Безропотно давали себя намыть, оплескать тёпленькой водой и — бегом в раздевалку. Там молодняк отпаивали припасенным морсом клюквенным или брусничным, а то и домашним квасом на жареных черных сухарях. Детей укутывали в платки, шапки, куртки и выпроваживали за дверь на улицу, где их уже поджидал кто-то из взрослых. Любопытно, что мои дети от посещения общественной бани в 5-7-летнем возрасте прекрасно запомнили только эти капли холодной воды, висящие, как шарики от подшипников, на банном потолке…

Совсем о другом восприятии бани в младые годы поведала мне одна моя знакомая: «Обилие голых женских тел вокруг казалось моей «пуританской» душе стыдным и неприличным, а главное — некрасивым. Почему-то не помню ни одной красавицы, а ведь были же, наверное! Вспоминаются только обрюзгшие тела, узловатые руки-ноги с выступившими венами, обвисшие груди… Какой там Рубенс? Обмыться быстренько — и бежать…» Выполнив свой родительский долг, мамаши облегченно выдыхали и принимались за мытьё себя, любимых. Главное в бане — потереть спинку.

Тут только кивни соседке справа — слева, любая с радостью, со всей доброй мощью… «Ну, хватит, хватит, до дырки дотрёшь… А то сороки унесут». Спинку потереть — тут каждая безотказно, без потертой спины — какая ж баня! В углу моечной дверь в парилку — как вход в преисподнюю. Не всякий осмеливался шагнуть и зайти. Оттуда несло жаром, густыми сенными запахами. Заходили осторожно — обратно выскакивали. Красномордые, разгорячённые — пар столбом, выдыхали глубоко: «УУУУх, уух…», — и мигом к крану, шайку ледяной речной воды на голову… «ОООх!». Вот теперь порядок.

Временами в помывочную заходила служивая женщина в синем халате, укладывала горкой пустые тазики поближе к кранам, заметала в угол парилки мокрые березовые листья. «Ну, ты, Катерина, перестаралась сегодня. Дров не пожалела, дала жару… Чуть не померла». Банщица незлобно оправдывалась: «На вас не угодишь». Она «из фабричных», но давно хозяйничала при бане, топила, подметала, питьевой бачок в раздевалке колодезной водой заливала, билеты продавала копеечные, взрослым по 20 копеек, детям — за пятак. В загашнике у нее и нашатырка была, и йод, и бинтик — всякое в бане случалось.

Завершали банный день, когда уже темнеть начинало, суматошные хозяйки. Те, что прибежали с работы, курам наспех крупы сыпанули, в огороде картошки подкопали к ужину, плиту растопили, корову в хлев загнали… Бегом, бегом… Баня еще держала тепло, парилка не обжигала, а душевно грела, да всё равно это было. С мытьём не рассусоливали, просто рады были случаю присесть, замедлив нескончаемый свой бег, погреться ласковым теплом, перевести дух в подостывшей бане. А то все неслись незнамо куда, словно курица с отрубленной головой. А тут, у шайки, отключались в оцепенении на минуту-другую, бездумно волоча мочалкой по руке. Да и что это мытьё — через полчаса как его и не бывало, корова вон не доена ещё.

Вроде, и закрывать баню можно — ан нет. Ждали последнего посетителя — тётю Таню. Так уж в деревне той повелось. Танька — продавщица в сельмаге. Она в 10 вечера закрывала свою лавочку на замок и неслась в баню. Знала, что поджидают её там. Банщица в подоткнутом халате уж и полы в моечной из шланга окатила, лист березовый с парилки выгребла, в раздевалке веником под лавками пошуровала, закидывая подзабытые платки — носки — мочалки в угол. Теперь немного с Татьяной посидит, спинку ей потрёт. Напоследок, еще и все кости деревенским напару перемоют, как же без этого.

Вот теперь — всё. С пятницкой баней закруглились.

Завтра суббота — мужской день, «мыло, мочало, начинай всё сначала». О помывке мужиков — ну, что сказать? А ничего… Потому, как ничего там интересного нет: парилка — передых — пиво, потом сызнова парилка — передых — пиво. Знаю одно — дров для мужской бани уходило поболе, парилка у них погорячее, на всю катушку, любят они погорячее. Зато всем известно, что это был праздничный день для Зинки — буфетчицы, в банный день все мужики — её. В смысле, там, в пивном буфете. Зинке палец в рот не клади, не зря смолоду за ней талант особый запримечен — пивком торговать. Так, а чего — товар ходовой, разбавляемый, клиент массовый, не капризный, знай себе улыбайся и дело свое делай. У неё не забалуешь, совсем уж назюзюканных в буфет — ни ногой, под зад коленкой и дрыхни в кустах.

Зинаида ждала мужскую баню, как манну небесную: бигуди с ночи наверчены, столы протёрты, кружки пивные намыты. Загодя из райцентра завезены снетки сушёные, черные сухарики солёные. Даже пиво по субботам не слишком шибко водой разбодяживала. Ведь и так хорош прибыток субботний — одна, две, три… пять кружек пива после бани — ритуал, да и с собой домой «кажный» мужик двухлитровый бидончик пивка прихватывал и гостинец для умасливания в виде лимонада «Колокольчик», детям и жене…

Женщины Зинку не любили, а мужики — те уважительно: «Зинаида Васильевна…»

Ну вот и помылась деревня, за два дня управилась. Неделю в чистоте будет жить. Баня, («байня»- еще так говорят деревенские), хоть и общественная, а всем по душе. И вот что любопытно, за все годы ни одной хвори из бани не вынесли, ни одна зараза, грибок там всякий, от того мытья ни к кому не пристал. Потому, как все в ней было натуральное и с добрым общением. Так думаю.

P.S. Весь 20 век, считай, проработала фабрика. С началом нового столетия фабрику закрыли и разрушили, вместе с общественной баней (здание-то, думаю, послевоенной постройки). Рушить у нас от души получается. Развалины, поросшие крапивой, так и стоят по сей день.

Я вот чего так долго про «графские» и фабричные благодеяния рассказывала… Нет этого всего в деревнях ныне — ни фабрики, ни бани, ни больницы, ни аптеки, и много еще чего нет, что было: двух скотных дворов, МТС, пекарни, гостиницы, клуба, кино, библиотеки… Да, чего там — деревень целых нет, следов не осталось. Видно, я чего-то в жизни до седых волос и не поняла… Может, и не нужно это все сейчас? В нас ведь, в людях, всякого разного намешано — и общественного, и личного… Может, нахлебались благ уже из общественного котла, захотелось своё всё иметь, на «дядю» не рассчитывать. И не рассчитывают, каждый сегодня выживает, как может. В домах, обнесённых заборами («с соседом дружись, а тын
городи»), — и телевизоры, и антенны спутниковые, окна пластиковые, бани личные под боком, в огородах. Работать, правда, негде. А случись, бабульке укол там понадобится срочно от давления иль сердечный, звони в райцентр, фельдшера рядом нет… и аптеки нет, со срочной мазью от ожога или таблетки от желудочного недуга… и книжку в библиотеке не возьмешь…

Старый мир разрушим до основания… А зачем?
Может, в другую сторону, как всегда, палку перегибаем?

А вот непотопляемый «общепримиряющий» буфет с пивом по сей день сохранился. Это да… Функционирует…

Окончание следует

↓ Комментарии ( 4 )

Окунуться с головой в холодный чистый омут и отправиться к своим истокам… Вышибает слезу не хуже, чем произведение «Сталкер» или после просмотра одноимённого фильма Тарковского по мотивам Братьев Стругацких. Задевает за живое у кого ещё теплится душа, которую не смог раздавить тяжеловесный дорожный каток в череде хаоса бестолковых реформ. Таких примеров множество по Руси. Приведу из них один. У порога «Буркан» (жаргонное название «Ревун») на берегу реки Исеть, где издавна проводились соревнования по технике водного туризма разного уровня, на правом берегу реки издавна исправно более 100 лет работала картонная фабрика, выпускающая идеального качества картон, она славилась своим качеством ещё при царе-батюшке. По той причине посёлок Горнный вблизи порога «Буркан» до девяностых годов прошлого столетия был зажиточным, ибо жителям посёлка было где работать и получать хорошее жалование. Однако пришли девяностые и картонную фабрику за бесценок скупил предприниматель — алкоголик, который выгнал вскоре всех работников предприятия, потом пропил всё оборудование в том числе уникальное, которое сдал на металлолом. Теперь жители посёлка ездят на работу (у кого исправная машина) в город Каменск-Уральский, или в Свердловск. Древние стены фабрики развалили, теперь там растёт бурьян. Вблизи реки с позапрошлого века исправно работала замечательная баня, построенная ещё до царя Николая второго. Мы в ней парились иногда после напряжённых соревнований на скалах или на воде, после прохождения порога, работал буфет. Отдых был замечательный после парилки. А на экскурсию, когда мы были школьниками начальных классов нас возили из городов, чтобы показать как делается картон на этой фабрике. Сколько варвары ещё разрушат прежде, чем прекратится этот хаос? Спасибо за душевный рассказ!

Уже лет пять как желание писать иссякло, но случай подкинул такую историю, которая произошла на самом деле. Поведал мне ее, главный герой, мой товарищ, за кружечкой пенного напитка…

В тот вечер гости засиделись, выпито было много и все долго расходились по домам. После напряженной трудовой недели мне очень хотелось расслабиться. Возвращаясь очень поздно каждый вечер домой, я заставал свою любимую жену Ксению, уже спящей. Она не очень любила, когда тревожили ее сон, тем более, как она выражалась, по пустякам. Пустяками Ксения называла секс. Который сама, конечно, очень любила и часто воодушевляла меня на новые эксперименты.

Сказать честно, один из таких экспериментов был придуман мною. Однажды, я был на сайте, где в режиме онлайн-трансляции, наблюдал за трахом семейной пары. Меня заводила не столько такая ситуация, сколько комментарии, которые оставляли посетители. Мне захотелось, чтоб и о моем Ксюшике, так говорили. Сколько раз я ловил похотливые взгляды различных самцов, когда мы выходили в люди. Ксения в свои 28 лет, выглядела превосходно, стройная высокая натуральная блондинка, с твердой грудью-троечкой и всегда эротично виднеющимися сосками, упругим животиком и крепкой попкой. Профессиональные занятия в юности бегом и еженедельные тренировки в спортзале, создали ее фигуру великолепной. Любая одежда на Ксении делала ее сексуальной и манящей. Тем более что одеваться Ксюшик умела, и выбирала для этого дразнящие шмотки.

Я всегда поощрял откровенность нарядов своей супруги, чтоб видеть, как мужчины раздевают и насилуют ее глазами, и как молча завидуют мне. Но это все было как раз молча, а мне хотелось слов, выражений, эмоций. Тогда я и подумал о сайте с онлайн-трансляциями.

Уговорить жену было не сложно. Ксюшик правда с недоверием отнеслась поначалу к такому эксперименту. Но, начав с простых танцев перед веб-камерой, она стала раскрепощаться, увеличивая их эротичность. Ее заводило, что на нее устремлены сотни пар глаз. Тем более видя какой я ловил кайф, сидя у монитора и читая каменты, восхваляющие мою жену. Часто стриптиз Ксении, заканчивался нашим с ней сексом, все перед той же веб-камерой, а утром я разгребал мегабайты писем с фото, желающих не просто так лицезреть наш с женой секс, но и поучаствовать в нем, как вместе со мной, так и отдельно с ней. Я представлял свою ненаглядную с каждым из написавших, а иногда и не с одним, а с целой группой. Но решиться на реальные действия я так и не смог. Даже не знаю почему, или от боязни, что тот второй в постели окажется лучше меня, и жена уйдет к нему. Или оттого, что рядом незнакомый мне мужик, будет болтать своим волосатым шлангом, перед моим носом.

И так, как теперь вы понимаете, в тот вечер, я с нетерпением ждал когда разойдутся гости

Я взял ноут, залез в почту и увидел, что несколько десятков наших постоянных посетителей и поклонников моей Ксении, уже спрашивают меня, когда же мы появимся в сети.

От моих мечтаний меня оторвала супруга.

— Макс, там Рома, уже никакущий, мало того, что усугубил, так он двое суток не спал и прямо с работы уставший приехал к нам.

Роман, был другом нашей семьи. Разведен, с тяжелой судьбой и доброй душей. Часто гостил у нас. Не такой чтоб любитель выпить, но за вкусным ужином, был не прочь. А на наш вкусный ужин, у него всегда был нюх, и он был тут как тут.

— Ксюшик, ну может он протрезвеет еще? Свари ему кофе, пусть на балконе подышит свежим воздухом. Тебя, звезда, уже ждут твои фанаты. Ты готова?

— Я то готова. Да и Рома уже готов, ему и двух чашек кофе было мало, а воздухом он подышал, и на обратном пути с балкона, рухнул на нашу кровать и уже храпит там.

— Вот черт. Пусть тогда дрыхнет. Перенесем нашу студию в другую комнату. Правда камеру я не буду отдирать в спальне со стены, придется использовать старую, похуже.

Новая камера, закрепленная в спальне, была беспроводная, с автофокусировкой и балансом света, а так же с инфракрасной подсветкой, что позволяла вести трансляцию даже в полной темноте. Но пришлось достать старую и настраивать ее еще несколько минут.

Через час, когда уже все было убрано со стола. Ксюшик резвилась перед вебкой, а я на своем рабочем месте читал комментарии. Одной рукой, прокручивая ленту, другой направляя камеру на жену, чтоб было лучше ее видно. Наступал момент, когда уже от простого стриптиза пора было переходить к сексу, но тут произошла небольшая поломка. Сначала стал подвисать ноут, а потом отказалась работать старая камера.

Ксения, вся уже изнывала от желания быть оттраханной, эротические танцы распалили ее. Я же сидел весь на иголках, и меня больше волновало, что огромное количество посетителей останутся сегодня без секса, а не моя жена.

Многие наши поклонники решили мне помочь в настройке, и стали давать советы которые я тут же пробовал. А тем временем Ксюшик, решила остудиться и пойти покурить на балкон. Накинув на себя легкий шелковый халатик, она вышла из комнаты.

Я остался перед ноутом колдовать. Один из помощников предложил запустить скайп, для лучшего общения и понимания ситуации. Я созвонился с ним, и тут же заработала камера. Но…

Это была та камера, которая осталась в спальне, и была настроена по-умолчанию на скайп.

Я хотел было выключить ее, но мой собеседник спросил, а кто это там, на кровати лежит? Объясняя ему, кто такой Роман, я заметил на экране, как с балкона покурив, возвращалась Ксения. Она задержалась около Ромки, и наклонилась, прислушиваясь к его дыханию. Какая молодец, я подумал, и даже произнес это в слух своему собеседнику в скайпе, от которого так же не скрылось происходящее в нашей спальне.

— Вот, жена проверила, спит ли друг, чтоб не помешал нам, ну и мы ему, чтоб не помешали своими стонами.

— Ага, только вот почему рука твоей жены у него на члене? — фраза моего собеседника вмиг сорвала улыбку с моих губ.

Ксюшик, сидела на краю нашей кровати, и водила рукой по телу Романа

Забыв про своего собеседника я увеличил изображение с камеры, чтобы лучше разглядеть происходящее.

Моя благоверная, откинув одеяло, залезла в трусы к нашему другу, и уже в полную силу надрачивала его член. На секунду, она остановилась, прислушиваясь к тому, что творится за стеной. Я начал что-то говорить, зная, что через стену она слышит только невнятное бу-бу-бу.

Ни на минуту не останавливаясь, ее пальчики с красным маникюром продолжали поступательные движения по набухшему члену. Ксения склонилась ниже, и взяла его в рот, стала медленно скользить вниз и вверх, сжимая его своими губками. Она увеличила темп, и мне даже стало казаться, что я слышу ее причмокивания. Когда она выпускала член изо рта, то он блестел в свете фонаря за окном. Вторую руку жена запустила под халатик и стала ласкать свою киску. По ее напряженной спине, я понял, что она на взводе. И уже не остановится, даже если в комнату кто-то зайдет.

Тут Роман открыл глаза и попытался что-то сказать. Оставив одну руку на его члене Ксения закрыла ему рот другой. Мокрые пальцы, касались его губ, запах женщины, неудовлетворенной женщины, опьянил его и протрезвил одновременно. Одним рывком он сел, отвел ее руку в сторону и распахнул халат. Схватив Ксюшика за шею, Роман привлек ее к себе и впился в ее губы. Их обнаженные тела соприкоснулись и между ними пробежала искра. Не переставая целовать, он повалил ее на спину. Его язык начал путешествие от одних губ к другим, через все тело. И в скором времени уже буравил киску моей супруги, покусывая клитор и причмокивая. Ксения схватила подушку и закрыла свое лицо, чтоб не закричать, от накрывшей ее тело волны оргазма. Она крепко взяла за голову Романа и потянула к себе наверх, одновременно с тем как их языки сплелись, его член вошел в нее. Размашистым темпом друг семьи всаживал свой толстый член в узенькую киску моей жены. Ксения пыталась притормозить его темп, закинув и сплетя ноги на его широкой спине. Поставив ее на колени, он продолжил безумно трахать, одной рукой схватив за грудь, а второй прогибая вниз ее поясницу. Рома мощными движениями долбил нежное тело, держась своими клешнями за тонкую талию жены. Они даже чуть не свалились с кровати. Встав на ноги, Ксюшик уперлась в косяк, открытой двери, выходящей в большую комнату. Буквально в двух метрах была дверь, за которой находился я. Совсем забыв о том, что происходящее, видит кто-то еще, я уставился в монитор, неистово дроча свой член, и смотря как мою верную жену жестко трахает наш друг, в нашей же спальне.

Тем временем, Роман вгонял свой поршень так, что Ксения совсем обессилив, была готова расслабить руки и вылететь в большую комнату. И тут даже через дверь я услышал его рычание и Рома, достав пульсирующий член выстрелил спермой на спину Ксюшика. Отметив ее от копчика до самого затылка, вязкой белой жидкостью. Ноги подкосились у жены и она не рухнула на пол, только благодаря своему другу, который успел подхватить ее и развернув, прижать к себе. Скользя по мокрому телу, Ксения опустилась вниз и взяла в рот, еще подергивающийся член Романа.

На этой романтической ноте, не выдержал и я, разрядившись. Из ступора меня вывел голос в скайпе.

— Охуеть, приятель. Как тебе повезло с женой. Да и с другом тоже. Завидую тебе. Жаль, что это не увидели все.

Наверно эта фраза и стала причиной того, что я не устроил скандал и не стал ничего говорить жене. И самое главное, мне захотелось все это повторить еще раз.

Надеюсь мой приятель теперь подкинет еще историй, тем более выбрав правильный путь.

Подглядывание за женой

Показаны 1…11 из 11 историй

… Как же мне хорошо! Просто отлично! День удался! Сегодня, с самого утра все пошло как по маслу. Как обычно с утра, я пошалила в чате, возбудив свое тело до предела …

… девушка Ольга лежала в гамаке в саду и читала книгу Курортный роман, и только число 18 со знаком плюс на обложке говорило о том, что эта книга не просто роман, а …

… всегда отдавал большое внимание сексу. Но очень сильно возбуждает одно, это подглядывать за людьми. И вот одним летом в деревни я как то пошел погулять за пруд. Я думал о …

… вечером еду в метро, стою. Напротив, в полуметре, девчонка лет 19. Сидит. Одета в белую блузку с единственной низкой пуговичкой и, поверх, легкая кожаная куртка …

… вуайера Осторожная селянка Стелит коврик свой меж трав, Но пристреляна полянка Для оптических забав. Загорать нагою стыдно Юной деве даже здесь, Плоть стыдливую …

Здесь можно найти рассказы, читать истории подглядывание за женой онлайн, а также искать похожие по заголовку или содержанию

Всё началось летом 2012 года, когда ко мне в гости приехал мой сослуживец и друг молодости Славик. Мы вместе работали несколько лет на территории в/ч под Вологдой, а после расформирования части я с семьей переехал в Воронеж, а Славу унесла нелегкая в Сибирь. Не видились мы несколько лет, только редкие звонки, из которых я узнал, что мой кореш собственной семьей не обзавелся в свои 35 лет, а все продолжал бередить поля сражений полового фронта.

Во времена нашей молодости он не упускал случая закадрить любую бабенку, имевшую счастье попасться в его лапы, и даже порой у нас случались конфликты на этой почве, но со временем все забывалось, и повторялось снова. Потом я женился на красавице жене, у меня родилась дочка, и наши судьбы с ним разошлись по разным регионам России. Однако узнав от друга, что тот собирается по делам в Москву, и проездом задержится у нас на 2 дня, я несказанно обрадовался.

Жена моя, Наташка, особой радости не разделяла. сплавив дочурку в детский лагерь, у нее явно были планы на совместные выходные вдвоем. Жене моей 27 лет, высокая брюнетка с красивыми славянскими чертами лица, зелеными глазами, упругой попкой, и невероятно длинными, сказочными по своей притягательности ножками, которые постоянно изо дня в день сводили меня с ума.

Надо отдать должное и тому факту, что почти за 10 лет семейной жизни(досталась мне она девственницей) наша сексуальная жизнь ни сколько не угасла, во многом, благодаря нее. Верная жена, ни разу не давала мне поводу усомнится в ней, при этом была в постели очень раскрепощенной. Все в ремя в гардероб добавлялись обновки, каждые пол-года год менялся имидж, плюс иногда добавляли ролевые игры. Я был в восторге, член на нее стоял у меня постоянно, что что, а завести с пол оборота любого мужика у нее был талант. И я всегда был спокоен в плане ее верности, и отношения к браку. до того самого дня, когда приехал Слава…

Встретил радужно, расположились у нас в однушке в военном городке, я по раньше отпросился со службы, Наташа накрыла на стол: коньяк, закуска, горячее.

Когда мы со Славой зашли — жена встретила нас в своем сером шелковом халатике. Слава вручил ей букетик цветов, рассыпался в комплиментах, расцеловал по отечески, как мне мимолетом показалось слегка задержавшись в зоне губ, но в суете я не придавал этому значения.

Дальше пошли разговоры о жизни, коньяк лился рекой, кушали, пили смеялись. Моя жена с охотцей расспрашивала Славу о его похождениях на личном фронте, на что у знатного ловеласа всегда находились тактичные ответы, в игривой форме он общался с Наташей, периодически возвращаясь к комплиментам, дескать, как мне повезло с супругой и в таком роде бла бла бла. Я же постепенно чувствовал, что из за недосыпа, вызванного утренним подъемом на службу, я начинаю быстро пьянеть.

Все реже я принимал активное участие в разговорах, несколько раз пропустил совместные перекуры на маленьком кухонном балкончике, отпустив друга и жену вдвоем, и все больше и больше хотелось спать. Женушка моя ненаглядная, тоже была в какой то момент уже подвыпившая, но ее настроение наоборот улучшалось каждую минуту, на лице улыбка, глазки шальные, и за халатиком уже так не следила как подобает. был момент, когда мы с Славой сидели на диване, а Наташа сидела в кресле напротив, и потянувшись за рюмкой невольно расставила коленки слегка врось, Я заметил кружева черных трусиков, и мой друг, я уверен то же их заметил, его взгляд часто ловился на ногах Наташи и до этого, а теперь и вовсе был устремлен туда.

Наташе же не спешила сдвигать ножки обратно, она смотрела на Славу затуманенным взглядом, слегка улыбаясь. Пауза длилась несколько секунд, причем эти двое явно нормально себя чувствовали, неловко было в тот момент наверное только мне. Я разрядил паузу, слегка кашлянув, и предложил очередной дешевый тост. мы чокнулись, выпили, и Слава отошел в туалет. дождавшись, пока за ним закроется дверь, я посмотрел на жену и сказал:

— Зайка, веди себя чуть по скромнее, все-таки у нас гость..

Жена как то ехидно улыбнулась, и переползла ко мне на диван.

— Лёш, ты что, ревнуешь меня?

Она руками обвела мне шею, и подарила нежный глубокий поцелуй. Я понял, что у жены не просто игривое настроение, а она возбуждена! Ее возбуждение начало передаваться мне, но без сильных импульсов. Все-таки сказывалось опьянение, слегка затуманенный рассудок, и тяжелая чугунная голова.

— Ты же знаешь, что ты у меня один единственный, любимый мой… — продолжала она мне шептать

Я замурлыкал, погружаясь в какую то дрему, пробубнив в ответ, что все равно надо скромнее и т.д.

за нашими разговорами вернулся Слава. откуда ни возьмись включилась музыка на компьютере, танцы, в которых я не принимал никакого участия, а только сидел как овощ и наблюдал, как моя жена извивается под музыку, а Слава пожирает ее уже в открытую своим хищным взглядом.. А Наташе все было не почем, поглядывая то на меня то на Славу, она радовала нас своими изгибами в такт музыке..

Хлопнули еще рюмку, я встал выйти на балкон проветрится. закурил, за мной на балкон ввалилась хихикающая Наталья и мой друг. Наташа встала по правую руку от меня лицом к окну, а Слава прижался позади нее, вплотную. Мотивировалось это тем, что ему нужно было подкурить сигарету, а зажигалка была в руках у жены, и к этой зажигалке обязательно нужно было тянуться, прижавшись своим пахом к попке моей жены.. Я все это видел боковым зрением. Закурив, Слава ни на йоту не отошел от объятий, наоборот, 2-3 затяжки, и смотрю уже рукой своей проводит по талии. Жена курит, смотрит вперед, молча, как будто ничего не происходит. мне даже почудилось, что она сделала несколько движений тазом на встречу Славе, и лишь поймав мой озадаченный взгляд, нехотя отлипла от него, встав по середине.

Ну думаю, совсем охуели.. хотел возмутится, но членораздельных звуков не издал.

-Милый, пойдем я тебе постель расстелю? А то ты уже совсем никакой?

-Да, Лёх, надо уже ложиться, сейчас только на посошок хлопнем с тобой.

Хлопнули. Я помню, что уже все плывет, жена уложила меня в кровать, поцеловав и сказав, что Славе постелит на полу рядом с нами, так как кроватка дочери для такого амбала как он маловата. Я буркнул ей в след, что «ок, давайте ложитесь» и попробовал заснуть. но сон не шел. Никак не давало покоя то, что мне показалось на балконе.. Что себе моя жена позволяет? или мне померещилось с пьяну? никогда ничего подобного не было…

Свет в комнате погас, но я слышал еще тихие разговоры на кухне, с заглушенной, но играющей музыкой. так прошло какое то время. Не знаю, может быть целый час. Мне захотелось дойти до туалета. на кухне по прежнему горел свет, дверь не прикрыта.

Подкрался по ближе, по дуновению ветерка понял, что идилия на балконе.

Я стал подслушивать, стараясь никак не выдать свое присутствие, но из за оставленной музыки ничего толком не разобрал. явно были какие то шорохи, прикосновения, судя по темным силуэтам, стояли они в обнимку..

Я постоял с минуту, но особо ничего не менялось. Дал знать о себе мочевой пузырь, и я пошел опоржнять его в туалете. после туалета с мыслями о происходящем я вернулся в комнату и задремал.

Наверное прошло не очень много времени, однако за окном уже светало, я видел четко очертания нашей спальни, лежа на животе, головой к окну. Наташи рядом со мной не было. Мозг сразу заработал, достаточно было нескольких мгновений, что бы осознать сущность происходящего: в метре от кровати, где должен был спать Слава, находилась и моя жена. Шуршание одеяла мешало мне разобрать, о чем они перешептывались, но даже сквозь эти шорохи, периодически раздавались звуки поцелуев. Перепутать их я не мог ни с чем. Внутри все похолодело, сердце сжалось и бешено заколотилось в груди! Моя жена бесстыдно сосётся в импровизированной постели с моих дружком. Опьянение как рукой сняло. Я чуть было не подорвался и не кинулся на них. Что меня остановило? Сам не знаю… Наверное хотелось посмотреть за развитием событий…

— Спи давай, а то Лёшка сейчас заметит, прошеплата моя жена, слегка похихикивая.

Моя кровать была выше и Славу я не видел, он по сути, лежал подо мной, но я сквозь прищуренный глаз отчетливо видел Наташу. она сидела боком ко мне, судя по всему, на этом ублюдке. Её груди были обнажены, а соски торчали. У моей жены была красивая девичья грудь 2 размера, практически без провисания, даже после родов ей удалось сохранить грудь в прекрасной форме.

— Я еще хочу, — прошептал Славик. Руки его скользнули по талии Наташи вверх, и начали ласкать грудь, сжимать соски. Наташка смотрела на него сверху вниз и улыбалась.

— Ты не угомонный, — прошептала она, и наклонилась. Я снова услышал этот звук, когда люди жадно сосуться. Слава не терялся, его руки нагло гуляли по телу моей жены.

— Ну правда, Славочка, сейчас муж проснется, прошептала моя жена, попытавшись видимо чуть отстранится. Я напрягал слуг до предела, но они шептали что то друг другу в лицо. я разобрал что то от Славы похожее на «мне почлен», «еще», «не бойся»… Все это разумеется сопровождалось поцелуями.

Я не сдержался и приподнял чуть чуть голову, увеличив угол обзора. Сомнений никаких не осталось, моя жена склонила голову возле лица Славика,а он жадно впился в её губы своими, и видимо, насколько мог, максимально проталкивал язык в её рот. Одна рука мяла грудь, а другая залезла под черные трусики, и сжимала попку. Он не стеснялся совсем: наигравшись с попкой, рука проскользнула еще ниже, к киске. Наташа издала короткий тихий стон…

— Слав….

Он продолжал работать рукой в трусиках. Я лежа на кровати аж затрясся от того, насколько сильно было сексуальное напряжение в комнате. К ужасу я вдруг осознал, что мой член стоит как никогда, и пульсирует под весом моего тела. Моё подсознание видимо смирилось с тем ужасом что я наблюдал, и продолжало заинтригованно наблюдать.

-Слава…. Славочка…. — шептала Наташа ему в лицо.

Я постарался чуть чуть сместить своё туловище на кровати ближе к ним, не издав ни звука, что бы кровать не скрипнула и не выдала меня, что я не сплю. Вид и слышимость стали еще лучше.

— Давай, — прошептал Слава.

— Пойдем в ванну, — Наташа подставляла уже шею под поцелуи, чмоки были все громче, все меньше и меньше было стеснения, — пожалуйста, а то Лёшку разбудим.

— Нет, прям тут хочу…, — настойчиво шептал ей Славик. Две руки уверенно подцепили кружевные стринги сбоку и стянули вниз к бедрам.

— Давай, — с нажимом сказал он.

Я не мог полностью приподнять голову, что бы полностью не спалится, видел тело жены, так соблазнительно извивающееся на теле другого мужчины.. жгучая ревность и похоть захлестнули меня. Неужели она сейчас так бесстыдно позволит ему вставить в себя чужой член, зная, что в метре лежит родной муж…? И так было ясно, что они видимо уже трахнулись, пока я тут спал, и сейчас это шоу будет при мне?

Видимо этот мудак не на шутку ей намассировал там между ног, Наташа начала медленно сползать, покрывая поцелуями его плечи, волосатую грудь. Слава запустил пятерню в волосы жене, как бы подталкивая её целовать еще ниже. Что там происходит? Если бы я мог сдвинуться еще чуть ближе, я бы увидел, но двигаться уже было нельзя. словно послышался шорох, и слегка уловимый звук поцелуя, вот только Наташа была на метр ниже, чем лежал Слава. На свой страх и риск я приподнял едва заметно голову, и все стало понятно. трусов на Славе не было совсем. Он лежал с закрытыми глазами и открытым ртом, издавая шипящие звуки, а Наташа, поступательными движениями головой, начала сосать ему член. МОЯ ЖЕНА СОСАЛА ЕМУ при мне, думая что я сплю. Вы когда нибудь видели, как ваша жена берёт в рот член другого мужчины? Не в фантазиях, а в реальной жизни?

Ощущения не возможно передать словами. Смесь похоти, дикой ревности, и еще наверное доля зависти.. Да зависть, что это делают перед тобой по сути, но не ты чувствуешь этот горячий влажный рот, который как думал, принадлежал только тебе…

А она сосала и сосала его, опираясь на одну ручку, а другой слегка подрачивая ствол пениса. Славик видимо был в восторге, потому что начались слышны тихие постанывания.

Я слегка опустил свою голову, вернувшись в зону незаметности, и сжал что еть силы свой член. Он пульсировал у меня в руке, изнемогая от желания. В поле зрения был затылок моей Наташеньки, её изящная спинка, изгиб поясницы, и красиво торчащая белесая попочка. приспущенные трусики… Как я хотел вставить ей в этот момент…просто встать, и без лишних слов впихнуть член в неё,чтоб сперма выстрелила ей глубоко в матку, пока она, как заправская шлюха, сосёт другому.

Захлестнувшись в этой мысли я началь себе аккуратно надрачивать. Мне не нужно было много времени, наверное прошло минута две, как я наблюдах скользящую вверх-и вниз голову жены, и почувствовал, что вот вот кончу. Однако в этот момент Наташа приподнялась над Славой, мне пришлось резко зажмурится, что бы она не заметила, что я не сплю. Взгляд Натальи на мне не задержался, видимо она не заметила прищуренный глаз, а может, ей уже было всё равно. она скинула уже ранее приспущенные трусики с своих роскошных бедер, и опустилась снова вниз. В свою очередь Я уже не стал подсматривать, а просто лежал, вслушиваясь в происходящее, и понимая его неизбеждость. что сейчас будет, я понимал.

В момент когда моя жена судорожно вздохнула, я снова пустил руки по своему члену. Слышны были рывки тел снизу, сбившееся дыхание Наташи.. она пыталась не издавать не звука, сдерживать стоны…но все было слышно… Слава её ебал. При мне. Ебал мою жену. Было слышно каково ей, Наташа шептала ему в ухо:

— Ой, бляяять как хорошо…. ой бляяяяя. Слова вылетали из нее с шипящим свистом, и звук уже переходил от шепота к тихому говору.

Славу это видимо раззадоривало еще больше, он начал насаживать Наташу еще сильнее, стали слышны шлепки её плоти об его лобок. Им видимо было насрать, что я в любой момент могу проснуться от этих шлепков, Наташка стонала, закидывала голову назад, так что я видел ее закрытые глаза и приоткрытый рот, слегка расплывшийся в блядской улыбке. Она ни разу не повернула голову ко мне, что бы проверить, сплю я или нет. Все её мысли были под ней. Потом, она опускалась снова к Славику, и они сливались в поцелуях, не забывая при этом двигать тазом на встречу друг другу. я даже перестал дрочить, так завораживающе все это было. Чем дольше они трахались, тем больше кажется я сходил с ума. Мне уже просто хотелось Наташу, не как жену, а как шлюху, с сочачимся и так остро необходимым мне влагалищем между её ног.

— Щас кончу, не могу, — простонала она, и в следущие мгновения, мне показалось, что затряслась вся комната. Слава немного сбавил темп, пока Наташка кончала, и пыталась сохранить это в тишине. Она так жадно хватала воздух, что разбудила бы наверное медведя в период зимней спячки. Я знал, как тяжело ей даются оргазмы со мной, а по скольку я был единственным мужчиной в ее жизни (как я думал), то мне казалось нормальным, что женщина кончает далеко не всегда, а что бы ее довести, ее нужно молотить минут 30-40… Но нет, под Славой она кончила от силы минут за 5. Почему же так?… Что он такого сделал?

Пока я думал, Слава вгонял в нее свой член с новой амплитудой. Я потерял счет времени. мои эмоции снова начали меняться, от жуткой похоти к жгучей ревности. Наташа кончила еще раз, в этот раз лишь изобразив попытку сдержать стоны… Она с закрытми глазами приподнялась в позу наездницы, и её аж скуручивало от оргазма, она сама сжимала себе сосок на груди с силой, а из ее рта вырывались грязные слова…

— Как приятно..суукааа, бляяять, бляяяять…хорошо как… — при этом она слегка покачивала бедрами, насколько могла. — Так хорошо…никогда… не было так хорошо….мамочки…

Я закипал еще больше, хотя казалось, больше уже не куда. Когда оргазм второй стал отступать, яростно задрыгался снизу Славик. Наташа обессиленная взяла опору на руках, сидя на нем и практически не двигаясь, просто склонив голову, и терпеливо ждала, когда он кончит. Я знал эту позу, в последнее время она была в нашей жизни все чаще.

— Да Слава, да… давай…трахай меня, — шептала она.

— Кончаю! — обьявил он, и издав рык, задергался еще сильнее. Не было похоже, что бы Наташа предприняла попытку вскочить с него, напротив, она терпеливо ждала, пока его член полностью не разрядится семенем в ее лоно. Новый укол ревности у меня в груди, она дала в себя кончить. Мне после рождения Янки, такого не позволялось.

Когда все движения закончились, они начали снова целоваться, из уст мой жены полились слова, от которых меня било током. Она шептала ему в ушко, что ей за все годы со мной никогда так хорошо не было, как сейчас, а он лишь подхихикивал и подначивал её. Апофеозом всего этого стало грубое высказывание друга в мой адрес:

— Так как же ты вышла то за его кочерышку замуж?

В этот момент моя жена залилась тихим хохотом, к которому присоединившись, загоготал и сам автор тирады. Отсмеявшись жена молвила, что дескать, думала, что размер совсем не главное, да и я у неё первый был.

— Ох Лёха, хитрый жук, сразу тебя заарканил.

Они общались еще минут 15. я терпеливо слушал, слушал всё. Как мой друг, только что выебавший мой жену в моей квартире, продолжал меня чмырить, как моя жена поддакивала и подсмеивалась над каждым его словом, как они не забывали обмениваться чмоками. Я ждал, терпеливо ждал, пока Славик не успокоится. Наташке спать видимо не хотелось, она проводила в сон своего любовника, бережно укрыв его одеялом, и только после этого, не удосущившись сходить в душ, и смыть его сперму, легла ко мне.

Я лежал с закрытыми глазами. В нос ударил резкий запах спиртного, смешанный с запахом пота и женских дуков. Жена тихонько прильзула, прижавшись голым телом ко мне, мой член, истомленный сегодняшним зрелищем и так и не получивший свою порцию ласк просто завыл у меня в трусах требуя разрядки. Я открыл глаза. жена лежала спиной ко мне, вплотную. Далее я совершил самую большую ошибку за 10 лет наших отношений.

Если я тогда просто прикинулся спящим, возможно я бы смог потом разрулить всё. Я бы смог проигнорировать ее измену, либо предьявить по факту со свежей головой, я бы смог отомстить и расставить все на свои места… Сейчас я вспоминаю тот момент, когда все я мог сделать по умному и разойтись или остаться с этим человеком.. но тогда во мне играла только похоть. я положил руку ей на попку, и начал ее гладить.

Наташа естественно замерла, понимая, что скорее всего я все это время не спал… Какое то время она не двигалась, ожидая дальнейшего развития событий. Я спустил руку вниз к ее промежности. там все было липкое и мокрое… Инстинктивно я начал массировать ей клитор, на что она отреагировала, повернув голову ко мне и сказав:

-Лёш, ты не спишь?

Я придвинулся к ней, прижавшись торчавшим членом к её лону, такому влажному, желанному… влагалище было настолько распалено, что мой член легко скользнул между половых губок, что я изумился. Никогда так широко не было как сейчас. Я знал, что у Славы член достаточно внушительных размеров, но что бы была такая разница, что у моей жены после него все растянуто? Я задергал тазом навстречу телу своей жены, а она продолжала лежать молча, никак не реагируя.

Разве что только ножку слегка приподняла для удобства. Придерживая ножку рукой,я продолжал тыкаться в неё, мой член скользил в смазке в перемешку со спермой Славы. В голове всплыли картины происходящего только что, и я тут же почувствовал взрыв. Кончил я так сильно, что аж застучало в висках. Моя жена терпеливо подождала, кога последние капли спермы перестанут брызгать ей в матку, опустила ногу, и молча, ни говоря ни слова, продолжила лежать спиной ко мне. Вскоре, в водовороте смутных мыслей и легкого головокружения я провалился в сон…