Рассказ попутчика часть 2

К моменту возвращения попутчика, дама уже заняла своё место и сделала вид, что сосредоточилась на содержании журнальчика. Мужчина же молча сел за компьютер и, с очень умным и сосредоточенным видом, продолжил решение важнейших рабочих вопросов. Временами Наталья Павловна очень внимательно посматривала на Дмитрия Петровича. Мужчина всё больше и больше интересовал даму. Особенно, в контексте случайно прочитанных ею фраз из деловой переписки…
 

Минут через сорок состав начал плавно снижать скорость. Поезд подъезжал к очередной станции.
 

– По-моему, на этой станции длительная стоянка, – сказал попутчик, оторвавшись от праведных трудов и посмотрев в окно.
 

– Да, почти двадцать минут, – подтвердила дама.
 

– Пойдёмте, подышим воздухом?
 

– Я, пожалуй, воздержусь от прогулки. Статья в журнале попалась уж очень интересная, хочу дочитать. Да и на улице стало пасмурно…, – слукавила Наталья Павловна.
 

Как только Дмитрий вышел, женщина встала, закрыла дверь в купе на замок и посмотрела на стоЯщий на столике открытый ноут бук попутчика. Некоторое время дама колебалась, понимая, что читать чужую переписку очень и очень неприлично, но, в итоге, любопытство взяло верх над морально-этическими нормами.
 

Выяснилось, что в содержательном диалоге участвовало три человека: Димон (интеллигентный попутчик) и два неизвестных Наталье персонажа по имени Витёк и Игорёк. Поскольку стоянка поезда была довольно продолжительной, то Наталье Павловне посчастливилось прочесть приличный по объёму фрагмент захватывающей беседы…
 

(Игорёк) – Димон, хуй ли ты опять ноешь, а?!
 

(Витёк) – Вот именно! Заебал уже!
 

(Димон) – Это я-то ною?! Да вы вообще охуели!!! Я, уже который год, въёбываю почти без выходных!
 

(Витёк) – Ну, а что поделать, если ты у нас лицо фирмы. Мы же тебе и зарплату хорошую положили, и представительские, и одеваем тебя с иголочки…
 

(Димон) – Да на хую я видел вашу зарплату, вместе с одёжкой!!!
 

(Игорёк) – Ага, ещё скажи, что лучше, как ты раньше. Ходить в тёртых джинсах с дыркой на жопе, жить от зарплаты до зарплаты, работая начальником отдела на заводе, и постоянно разъёбывать своих подчинённых инженеров, которые, вместо протирания электронных плат и микросхем спиртом, хуярят этот спирт стаканами, а потом дышат перегаром на эти самые платы…
 

(Димон) – А может и лучше!!! Зато, там никто мне мозги не ёб! И не надо было изображать из себя, хуй знает кого!!!
 

(Витёк) – Зато, посмотри, Димон, как за последние годы поднялась наша фирма! Уже и на международный уровень выходим!
 

(Димон) – Ну да!!! Вам-то, блядь международный уровень! А я вот, уже двенадцать лет, как холостой! И у меня даже нет времени, чтобы найти себе нормальную бабу!!!
 

(Игорёк) – Ну ты даёшь, Димон! Тебе что, представительских денег на баб не хватает?!
 

(Димон) – Знаешь что, Игорёчек!!! Не говоря худого слова, пошёл ты на хуй!!! Я же не такой ёбарь-террорист, как ты! Мне не нужны всякие кошёлки продажные, на пару ночей! Мне нужна нормальная женщина, для семейной жизни! Но у меня нет времени этим заняться! Вот, к примеру, сейчас я еду в поезде, а со мной в купе очень интересная, очаровательная и явно незамужняя дама! Я бы даже, может, познакомился, да пригласил бы её куда-нибудь. И что из этого получится?! А получится – хуй тебе, Димон, а не рандеву!!! Мои однокласснички Витюша и Игорюша, остопиздевшие мне ещё в детстве, юности и молодости, а нынче являющиеся моими коллегами по ёбаной конторе при комитете по культуре, тут же обязательно придумают для меня очередную срочную командировку! Причём, ехать я должен буду немедленно и как ужаленный в жопу, потому что, видишь ли, у нашей компании опять горит какой-то охуенный контракт!!!
 

(Витёк) – Ладно тебе, Петрович… Чего ты так разошёлся? Мы же не виноваты, что ты один, из всех нас, обладаешь врождённой интеллигентной рожей, изысканными манерами и способностью грамотно заправить пиздунца кому угодно. Да так заправить, что люди готовы не глядя подписывать любые контракты…
 

(Димон) – Ну, конечно же!!! Как заебись!!! Вы сидите на даче, с небритыми рожами и, дыша перегаром, жрёте вкуснейшее мясо, запивая его ледяной водкой, а я, понимаешь, должен мотаться по командировкам, как говно в проруби, неся при этом несусветнейшую хуйню и будучи прилизанным, как махровый педераст в трауре!!! Всё! На хуй! Я увольняюсь, к ебеней матери!!!
 

(Игорёк) – Что значит, увольняюсь?! Димон, ты чо?! Ты не можешь так поступить! А как же наша процветающая контора?! Как же наша многолетняя дружба?!
 

(Димон) – Да таких, как вы, друзей – брать бы за хуй и в музей!!!
 

Наталья Петровна взглянула на часы. До отправления поезда оставалось три минуты. Дама прекратила чтение, открыла дверь купе, заняла своё место и, прикинувшись пустым ящиком из-под пива, продолжила чтение журнальчика.
 

Надо сказать, что прогулка по перрону оказала на Дмитрия Петровича заметное положительное воздействие. Мужчина вернулся в купе прямо-таки в приподнятом настроении и даже более не стал возвращаться к важной и содержательной деловой переписке. Он убрал свой ноут, и всю оставшуюся часть пути мило беседовал с попутчицей…
 

Когда поезд подъезжал к конечному пункту, Дмитрий Петрович вдруг стал каким-то задумчивым и немногословным. Наталья Павловна сразу подметила этот факт, однако, вида не подала. Но никакая умственно-философская прострация не смогла помешать немолодому галантному джентльмену любезно предложить даме свою помощь в транспортировке её багажа.
 

Дмитрий Петрович быстрым шагом шёл по перрону одного из вокзалов северной столицы, неся в одной руке чемодан своей попутчицы, а в другой – свою дорожную сумку. Наталья Павловна семенила чуть сзади. Вдруг, совершенно неожиданно для неё самой, её мозг начал какой-то, мягко говоря, странноватый мыслительный процесс: «Нет, ну мужик-то нормальный! Вполне нормальный мужик! Хоть и под полтинничек, но очень даже ничего… И что теперь? Сейчас он дотащит моё барахло до стоянки такси, загрузит в машину… И что? И всё?!! Нет, ну это же ненормально! Так не должно быть!!! Что же он, вот так просто помашет ручкой и всё, пиздец?!»
 

Дама догнала своего попутчика и схватила за руку. Мужчина остановился. Тогда Наталья Павловна, не отпуская его руки, приподнялась на цыпочках, чтобы иметь возможность говорить в самое ухо.
 

– Послушайте… Слушай, Петрович!!! – взволнованно зашептала дама, хлопая ресницами. – А может, и правда, ну её на хуй, эту работу?! Давай, возьмём завтра по отгулу и ебанём в Выборг!!! А?! Я уже несколько лет собираюсь туда съездить, и всё никак…
 

Дмитрий Петрович поставил багаж на землю и хотел, было, удивиться. Но почему-то не стал этого делать…
 

– Хммм… Отличная идея! – поддержал попутчик и широко улыбнулся. – Погуляем по историческому центру, а потом… Потом заскочим на рынок, купим мяса и поедем жарить шашлык ко мне на дачу! Это буквально вёрст тридцать от Выборга!
 

– Точно!!! – ответила дама и просияла.
 

– Ну и чудненько! Значит, договорились! Едем завтра с утра, Натусик!!! – подытожил галантный джентльмен и в следующее мгновение эффектно и довольно звонко шлёпнул Наталью Павловну по заднице, прямо по середине перрона, где они остановились.
 

Наталья тоже хотела удивиться. Более того, хотела возмутиться такой неслыханной наглости… Но… Тоже не стала этого делать…
 

Наталья Павловна сидела на летней веранде, накинув на плечи плед, и с умиленной улыбкой наблюдала, как с берёзки, растущей на участке, один за одним срываются и, плавно кружась в воздухе, падают пожелтевшие листья. Справа, где стоял мангал, и где Дмитрий Петрович шаманил с шашлыком, доносился манящий аромат жареного на углях мяса.
 

– Ну вот, ещё пару минут и можно снимать шампуры с углей! – торжественно объявил шеф повар.
 

– У меня уже всё готово! – ответила дама, указав на сервированный на веранде столик.
 

– Отлично! – воскликнул галантный кавалер, а затем подошёл к даме, приобнял её и чмокнул в щёчку.
 

– Кстати, Димуль, ты знаешь, вчера вечером мне звонила моя подруга. Она работает каким-то технарём в одной довольно приличной конторе. Совсем скоро они открывают новую площадку по производству каких-то систем видеонаблюдения. Они ищут начальника отдела технического контроля… Ты же вроде говорил, что инженер-электронщик по образованию?
 

– Ну да… Интересная вакансия… Узнай-ка, пожалуйста поподробнее… Хотя, Натусь, не сейчас! А сейчас… Сейчас – золотая осень и шашлык!!!
 

Начало здесь:  http://maxpark.com/community/6798/content/5827046

На место Кати перебралась женщина с трагическим лицом профессиональной плакальщицы. Во время длинной остановки в Петрозаводске, прогуливаясь по перрону и с наслаждением поглощая мороженое, Лялька сокрушалась:

— Следующие сутки будем слушать жалобы и истории, достойные бразильских сериалов, но с плохим концом.

— Кто знает, кто знает, — философски отвечала Марина.

…Женщину с печальным лицом звали Валентиной или просто Валей. Она постель не брала, видно ехать недалеко было, достала бутылку воды, выложила несколько блистеров с таблетками и уставилась в окно невидящими глазами.

— Красиво вы вяжете и ловко так, — сделала Валя комплимент.

— Я люблю вязать, — ответила Марина. — И дешево получается, и красиво, и второй такой вещи ни у кого точно не будет.

— А у меня руки от вязания болят и пальцы немеют, — трагически вздохнув, сообщила странная попутчица.

— Почему? – удивилась Марина.

— И от возраста, мне уже сорок шесть лет, да и болезни разные. Десять лет назад и я вязала, — медленно, с неизбывной печалью в голосе, словно жить осталось считанные часы, выговорила Валентина.

Марина посмотрела на руки женщины, на посадку головы, обратила внимание на манеру сидеть расслаблено с прямой спиной. Было непонятно, от чего у нее могут болеть руки и при этом неметь. На столике Марина увидела только валерьянку в таблетках, валидол и нош-пу. «Набор ни о чем», — как говорила подруга, врач-психиатр.

— Вы напрасно разрешаете дочке общаться с мужчиной.

— С кем? – не поняла Марина.

— С молодым мужчиной на второй полке.

— Не вижу в этом ничего плохого. Они студенты, масса общих интересов. Пусть болтают…

— Молодая вы, легкомысленная. Уснете, а он к ней на полку перелезет да снасильничает, — голос Валентины задрожал, как от подступивших рыданий.

— На вагонной полке? Ой, не смешите меня. Милый интеллигентный мальчик, глазки ясные. Почему вы так плохо думаете о ребенке?

— Жизнь я, девонька, прожила, много плохого видела. Ты, видно, по гладкой дорожке в жизни шагаешь пока, да она рано или поздно закончится… У меня ведь муж алкоголик. Утром ребенка в детский сад отведу и бегом в школу. Гардеробщица я. В раздевалке пока всю одежду приму, да развешу – считай, уже ни рук ни ног не чувствуешь. А урок первый начинается, я скорей за швабру и тряпку: полы-то нужно подтереть от порога к раздевалке, а это — коридор метров  двадцать квадратных. Опять же в раздевалке надо полы протереть, чтобы пылью не дышать целый день. Полы мою, а сама на часы поглядываю: я ведь еще звонки даю с урока и на урок. Это дело ответственное. После четвертого урока малышам одежду раздаю, а потом и после пятого урока, а после шестого так еще целый час тянутся. После полы опять намываю в коридоре и раздевалке. И бегом по магазинам, да в детский сад, а дома надо и приготовить, и убрать, и постирать…

— У вас такой маленький ребенок? Сколько ему?- поинтересовалась Марина.

— Сейчас-то уже подрос. Это я вообще, о жизни моей. А так он уже техникум заканчивает после армии, — «несчастная» так тяжело вздохнула, что все поняли: жизнь стала ещё тяжелей.

— В школе и каникулы бывают, и отпуск всегда летом…- Марина решила обратить внимание на положительные стороны места работы попутчицы.

— Это у детей каникулы, а нам завхоз и в каникулы работу находит: без дела не сидим.

— В школе зато тепло всегда, — включилась в разговор Таня-Зина. – В домах еще холодно, а школы и больницы с первого сентября подключают к теплу.

— И такая духота порой.. А как дети орут. С ума сойти можно.

— Шли бы в больницу нянечкой. Там тихо.

— Там полы надо мыть с химией всякой, так недолго и самой заболеть. А дома сидеть нельзя. Мой-то пьет, я его зарплату, считай, не вижу. Начинаю его пьяного ругать, так он еще меня оскорбляет.

— Разведитесь.

— А как же сына без отца воспитывать? Сыну я все время говорю: видишь, как папка пьет до свинского состояния. Не хочешь быть таким уродом вонючим, не пей.

Таня-Зина не выдержала:

— Сын у вас уже большой. Зачем ему такой пример перед глазами? Зачем видеть ваши взаимные оскорбления? Разведитесь и дело с концом.

— Разведенкой-то быть неприлично, а я женщина порядочная.

— А вы когда замуж выходили, он не пил? – поинтересовалась Марина.

— Как не пил? Пил! Молодые парни ведь все пьют, — еще один трагический вздох и скорбно поджатые губы Валентины, как подтверждения ее горьких слов.

— Никогда я таких женщин не понимала и не пойму, — решительно произнесла Таня-Зина. – Вы сразу выбрали себе в мужья человека пьющего, так что сами вы во всех своих бедах виноваты.

— Вам другая судьба досталась, вам легко по жизни идти, легко и рассуждать. А я свой крест несу…

— Это вы выбрали легкую дорогу. Когда я над учебниками ночей не спала, училась и конспектировала, вы на танцы бегали, да любовь крутили… С такой работой, как ваша, можно было легко заочно выучиться. Вот и увидели бы вы, что не все парни пьют, есть у людей и другие интересы. Сами вы себе свой крест придумали и наслаждаетесь своими придуманными страданиями и болезнями, — выговорила Таня-Зина в ответ.

— Не понимаете вы меня, ох, не понимаете, — трагически закончила разговор Валентина, легла на жесткую полку и отвернулась к стене.

Через несколько часов она незаметно, по- английски, из поезда исчезла, сошла на каком-то полустанке.

….Задремавшая было Марина проснулась от того, что напротив нее располагался мужчина, дышавший с характерным астматическим посвистыванием в бронхах. Отдышавшись и осмотревшись, старичок — боровичок со всеми поздоровался и представился:

— Петром меня величают. Еду морским воздухом дышать. Повезло мне с соседками: редко такие веселые и умные глаза встретишь разом в таком количестве!

— А вы мастер комплименты говорить,- отозвался, спускаясь со своей верхней полки, муж Тани-Зины. Он протянул старику руку и широко улыбнулся. – А я Виктор.

— Разбудил я тебя, красавица, — обратился Петр к Марине.

— И правильно сделали, что ж я потом ночью делать буду…

Марина вышла в туалет, где умылась, причесала непослушные жесткие волосы, убрала их в привычный пучок на затылке. Вернувшись, застала всех за общей доброй беседой.

— А вы, стало быть, Марина? Морская? И море любите?

— Очень люблю!

— Мама может часами в воде плескаться и плавает хорошо! – хвасталась Лялька.

— Что-то дочка-то на вас не очень похожа. В папу?

— В папу. Точная копия!

— Вот ведь как вы мужа любите, — удовлетворенно констатировал Петр.

— А нашего папу нельзя не любить, — вмешалась опять Лялька.

— Это хорошо, когда в семье лад. Вот и Татьяна с Виктором ладная пара… А давайте за вечерей разговоры продолжим. Мне моя старуха столько картохи молодой наварила, что одному все равно не съесть, а до утра пропадет эта вкуснота.

Всем идея понравилась. Татьяна порезала огурцы и помидоры, старик выложил в центр стола картошку, ловко упакованную в фольгу и потому еще теплую, Марина достала большую банку финской ветчины, а у Васи нашлась молодая хрустящая редиска. Общий веселый разговор случайных попутчиков заставлял проходящих мимо смотреть с завистью.

— Марина, — не выдержала Татьяна, — признавайтесь, ведь вы хирург?

— Да, только об этом никому…

— Я уж поняла, что если бы не ваша осторожность, замучили бы вас в дороге жалобами на здоровье и врачей.

— А я тебе всегда говорю, — подхватил Виктор, — представляйся в дороге маникюршей…

— Я про современные лаки и наращивания ногтей ничего не знаю. Нет. Марина наилучший вариант нашла – домохозяйка. И это вязание… Беру на вооружение, а то без мужа стало ездить невозможно.

— А я предлагал лететь…

— Вы, как наш папа, — откликнулась Лялька, — а разве в самолете так поужинаешь? Разве познакомишься с таким количеством людей?

— Поездом для здоровья лучше: для организма стресс меньше. У нас ведь еще только почки раскрылись, у вас, в средней полосе – картошка уже молодая, а на юге все уже черные от загара и дыни едят! – заметила Татьяна.

— Тоже верно. Это в вас врач говорит, — определил дед.- Но Марина не потому поезд выбирает: она за людьми любит наблюдать.

— А как вы угадали?

— Продумано у вас все. Домохозяйка, в плацкарте и зависти не вызовет, и положением своим не унизит. Руки заняты, глаза и уши свободны. И в глазах непритворная располагающая к общению доброжелательность. Такой попутчице не заметишь, как всю жизнь расскажешь. И у дочери глаза такие же. Вы, Татьяна, резче, нетерпимее, но это у вас от молодости…

— Вы думаете, я моложе Марины?

— Да, думаю лет на десять…

— Да что вы говорите? Марина, вы извините, вам больше сорока?

— К сожалению, и почти на десять лет, как правильно угадал Петр. А теперь, позволите, я угадаю, кто вы, наш замечательный попутчик?

— Ну-ка, ну-ка…

— Вы служите в церкви. Но к религии пришли, скорее всего, служа в армии. В Афганистане воевали?

— В Анголе.

— Хрен редьки не слаще, — отозвался Виктор.

— Чечня? – повернулся к Виктору Петр.

— Так точно.

— Понятно.

Все замолчали.

— А давайте, я за кипятком схожу, — вызвался Васька, — чаю попьем, у меня конфеты есть.

— Давай, парень, вот у меня кружка литровая, чтобы десять раз не бегать…

Перед сном вся подружившаяся компания прогуливалась по темному перрону какой-то захолустной станции.

— Мы уже ранним утром будем на месте, — радовалась Татьяна. – Но к вам, Марина, я зимой обязательно приеду, хочу у вас поучиться…

— Милости просим. Телефон мой домашний у вас теперь есть. А вам, Петр, рекомендую соляные пещеры. Подышите сеансов пятнадцать и оживете…

Выходя на следующий день в полдень из поезда под щедрым южным солнцем, Лялька с грустью заметила:

— Здоровское было путешествие.. И с Васькой повезло. Он так в гаджетах разбирается, а начитанный – жуть! И дед Петя классный. Всех вмиг подружил! Бывают же такие люди… Не то, что эта баржа Катя..

Мама с дочкой переглянулись и весело рассмеялись. Марина набрала номер мужа:

— Ленечка, мы доехали, не волнуйся. Все нормально. Нам очень повезло с попутчиками…

— Мама, а давай на следующий год на озеро Байкал поедем?

— А давай поедем!…

— Это что за лось вчера через забор сиганул? Хотел разобраться с ним, да только капюшон и остался, вон в ограде валяется. Только не говори, что он к тебе на чай заходил. — Степан с тяжелой головой от раздумий и плохого сна, пытался поймать взгляд жены, которая спокойно ставила чайник, собравшись завтракать. — И вообще, давно это у вас началось?

Лида продолжала молчать, но, несмотря на внешнее спокойствие, было заметно, что собирается с мыслями. Первый раз Степан женился по молодости лет, будущую жену знал два года. Как говорил тогда друг Юрка: «Проверено, мин нет», что означало, знают друг друга на сто процентов. А оказалось, хватило обоих на три года. Хорошо, что до ближайшего городка недалеко, ездил к ним почти каждую неделю — по дочке скучал. Сейчас реже видятся, но все равно Светка для него, как лучик солнца.

На Лиде женился уже годам к тридцати, считал, что все обдуманно. Вместе вырастили Лидиного сына; Кирилл поступил в институт, и Степан гордился, что толковый парень вырос. Как только Кирилл уехал (прошло полгода), так Лида изменилась, Степан понял это только сейчас, в эту минуту. И были у него на этот счет сомнения, но отгонял их прочь, хотелось ему верить, что его Лида и не мыслит о другом.

— Ну так кто? Скажешь, ты наконец?

— Счас, разбежалась, может тебе еще и адрес сказать? И вообще, ты должен был сегодня приехать…

— Так это я виноват, что раньше домой заявился?

Лида поняла, что перебор со словами получился, и, стараясь смягчить разговор, достала вторую чайную чашку. — Степа, я не буду перед тобой оправдываться. Ты слепой что ли? Не видишь, что живем лишь под одной крышей. Спасибо, конечно, что привез нас из общежития с Кириллом в свой дом, спасибо, что зарплату не прятал, как некоторые, что к Кириллу хорошо относился… Я это все ценила… Но, видно, прошло наше время, и раз уж так вчера случилось, то значит так тому и быть.

— Лидка, скажи, чего тебе не хватает?

— Степа, всего хватает, — Лида почти взмолилась, глядя на Степана, — но мы с тобой разные, ну не могу я больше, душа к другому тянется.

— И тело тоже, — сказал Степан. Значит всё? Уходишь?

— Ухожу.

Степан, обескураженный внезапно навалившимися событиями, то вставал, то снова садился на стул. От мысли, что кто-то тут ночевал без него, так нагло приходил в его дом, построенный еще его отцом и дедом специально для Степана, — от этих мыслей, казалось, все внутри закипало. Хотелось ему узнать, кто же такой прыткий в калитку выскочил.

— Ну так скажи хоть, на кого променяла?

— Да не меняла я, не на базаре же. Близок мне этот человек, по духу близок. И ничего с этим не поделаешь. А то, что в дом пускала, прости, тут уж сильно виновата я.

— Ясно. Бери, что хочешь, уезжай… только этого своего… короче, чтобы духу его тут не было.

— Не будет, Степа, обещаю, — Лидия даже лицом просветлела, услышав слова Степана.

— А Кирилл пусть приезжает, десять лет все-таки пацана растил.

— Хорошо, Степа, — виновато ответила женщина.

_______________________

Уехала Лида через неделю. Степан на работе водителя с грузовой попросил, чтобы вещи перевезти. Уехала пока к матери. И непонятно было Степану, думает ли она сходиться с женихом, или одна будет жить. Но через месяц все прояснилось: невысокий, худощавый инженер с небольшой строительной организации, тот самый, с усиками, предложил Лиде выйти за него замуж. И вроде ничего в нем броского нет, а вот выбрала она его.

Степан по-прежнему возил лес, возвращаясь в пустой дом. Спасибо матери и старшему брату, заходили накормить его нехитрое хозяйство: собаку Белку и кота Мурзика.

Дорога радовала его. Он отвлекался от горьких мыслей. И заметил, что как только подъезжает к развилке, где почти полтора месяца назад встретил Анну, сразу вспоминал их поездку. Не мог он смириться с мыслью, что случайная попутчица, как в воду глядела.

Субботним утром, когда выпал выходной, поехал Степан на своей машине в село Зеленое, где живет Анна. Он даже отчество запомнил: Васильевна. Остановился у местного магазина, спросил у бабушки, где живет женщина по имени Анна Васильевна. Бабуля с интересом смотрела на Степана.

— А ты кто, милок, будешь? Откель ты?

— Да просто знакомый. С райцентра я.

Пожилая женщина даже подошла ближе, разглядывая незнакомца. — Анна Васильевна — это я. Только тебя не припомню, мил человек.

Степан сдержался, чтобы не рассмеяться. — Нет, бабушка, я не вас ищу. Должна быть еще одна Анна Васильевна, лет ей 35-40. Вроде как сын у нее есть, учится…

— А-аа, так то Анюта наша, так и зовем ее, у фермера работает. А живет она… — женщина подробно рассказала, как проехать.

— Ну, спасибо, вам, будьте здоровы!

— И тебе, сынок доброго здоровьица, — бабушка стояла в раздумьях, глядя вслед машине, — может Анюте добрую весть принесет, хорош собой и человек вроде неплохой, — подумала она.

Анна отбрасывала лопатой снег у ворот. Простая вязаная шапка, выбившиеся из-под нее волосы, старая куртка, — Степан сразу и не узнал. И только когда подняла глаза, — сомнений не осталось.

Женщина тоже его узнала и испугалась: — Как же вы тут? Нашли-то как?

— В кабине не церемонилась, на «ты» сразу обращалась… ну, здравствуй, попутчица.

— И вам доброго дня, Степан!

— Ишь ты, имя помнит.

— Что же вас привело к моему дому?

Степан стоял в расстегнутой куртке, не чувствуя холода, посмотрел на лопату, которой работала Анна. — Что это за лопата? Разве удобно снег расчищать?

— Я приноровилась.

— Ну-ка дай, — он взял лопату из рук растерянной женщины, по-молодецки начал работать. — Неудобная лопата, другую надо бы.

— Да говорите уж чего случилось? — Чуть не плача, спросила Анна.

Степан выпрямился. — Вот скажи мне, Анна Васильевна, откуда ты знала про жену мою?

— Что знала?

— Ну что есть у нее кто-то. Может была в райцентре и видела ее с кем-то?

— Да не знала я ничего, я же попросила прощения тогда, что наговорила на нее. И в жизни никогда не видела. Виновата, знаю, не хотела обидеть… и к тебе я не навязывалась. Так что езжай, да живи в миру и в радости.

— Да какая уж тут радость, сбылись твои слова.

— Ой, еще горше стало, — Анна присела на скамейку у калитки, — чем я могу тебе помочь?

— А ничем. Теперь уже случилось. Вот непонятно мне: чего вам надо, когда все есть?

— Я про других не знаю, я про себя скажу: в радость было бы мне мужа на работу провожать, а потом думать, что встречу с работы, обниму, потому как скучать буду. Даже на один день — и то скучать буду. Если дорог мне человек, думать о нем буду, ждать буду, любить… и чтобы он любил. Только разве возможно такое нынче?

— Вот и я так хочу. А Лида не захотела.

— Так может помиритесь? Ты не отступайся, если тянет к ней. Ты же вон какой пригожий, семейный…

— Теперь уже сломалось. Это машину можно наладить, а жизнь — не всегда.

— Ты бы вот смогла ждать и на других не заглядывать?

— А я и так всю жизнь жду, надеюсь, что и у меня счастье будет.

— И меня бы ждала?

Анна встала со скамейки, взяла из рук Степана лопату: — Нет, Степан, тебя ждать не буду, сердце свое женское «мучить» не хочу. Сгоряча ты слова эти сказал сейчас, как и я тогда про твою жену. Получается, что напросилась я к тебе? Нет, не хочу так. Уезжай, налаживай свою жизнь. А ко мне больше никогда не приезжай, не смущай соседей, чтобы сплетен не было. — Она посмотрела на лопату, повертела ее в руках. А лопата и, правда, неудобная, заменю я ее, сама заменю.

источник

­      Поезд уже несколько минут
стоял на какой-то стации. Екатерина Николаевна оторвалась от чтения и
прислушалась к шуму, доносящемуся через закрытую дверь купе. Похоже, пассажиры, севшие в поезд на этой станции, разместились где-то в середине вагона.
     — Вот и прекрасно, — вслух
произнесла она. Ей действительно хотелось побыть одной, почитать интересную книгу,
попить чай с купленными в Москве вкусностями, глядя в окно на робко вступающую
в свои права осень. Потом снова читать, читать, до тех пор, пока сон не начнет
медленно обволакивать все тело приятной истомой, постепенно отключая мозг от
активной работы.
      Поезд мягко тронулся,
оставляя за окном географическую точку, которая для Екатерины Николаевны так и
осталась неизвестной. Поправив подушку и поудобнее устроившись на своем месте,
она еще раз с удовлетворением оценила сложившуюся ситуацию, нашла место в
тексте, на котором остановилась и подумала, что, наверное, последнее купе все
же имеет свои преимущества. Эта мысль, сулящая приятный вечер в дороге,
оборвалась неожиданным появлением в дверях мужской фигуры.
     — Как…? Вопрос молчаливым
недоумением отобразился на ее лице.
     — Добрый вечер, — миролюбиво
произнес мужчина, переступая порог купе и полноправно занимая отведенное,
согласно билету, пространство, которое еще минуту назад казалось Екатерине
Николаевне неделимым.
     — Мое место 35, — добавил он, — Любить не прошу,
но жаловать, хотелось бы.
     — Добрый вечер, —
дипломатично, но несколько разочарованно, ответила она. Потом, все же
смягчившись, добавила, — Что ж, жаловать, так жаловать — пожалуйста,
располагайтесь.
      Мужчина сделал легкий
театральный поклон, приложив правую руку к груди и, как бы получив благосклонное
разрешение остаться, снял куртку и повесил ее на плечики. Потом повернулся и
посмотрел на Екатерину Николаевну, оценивая, вероятно, возможность дальнейшего
общения.
     — Виктор, — присаживаясь на
свое место отрекомендовался нежданный попутчик, вызвав у Екатерины Николаевны
двойственное чувство. С одной стороны, все правильно — поздоровался,
представился, а с другой, наверное, излишне разговорчивый, как пить дать, не
почитать ей сегодня.
     — Екатерина, — заставив себя
улыбнуться, ответила она. С отчеством будет Екатерина Николаевна. С виду он
был младше ее, как минимим, лет на двадцать.
     — Очень приятно. Я ненадолго
ваш попутчик, Екатерина Николаевна, часов на пять с небольшим. Еду на вахту. Все,
намеченные дома дела, сделал, все праздники отпраздновал — два дня рождения были,
— уточнил он, поочередно разгибая указательный и средний палец, — у дочери и у
тещи. Отдыхать и праздновать, конечно,
хорошо, но работать, хочешь, не хочешь надо. А я свою работу люблю, так что «не
хочешь» — это не про меня. Сейчас вот только посплю часиков пять, чтобы бодреньким
приступить к выполнению служебных обязанностей, а там на целый месяц без
выходных.
     — Слава Богу, — пронеслась в
голове Екатерины Николаевны обнадеживающая мысль. Планы на вечер, кажется,
остаются в силе. А вслух она одобрительно произнесла,      — Конечно, конечно, поспите..,
тем более, что без выходных.
     — Постельное белье брать
будете? – в дверях появилась проводница с пакетом в руках.
     — Да, да, обязательно, — с
готовностью отозвался Виктор и стал доставать из кармана куртки портмоне. –
Пожалуйста, вот, приготовил без сдачи.
      Рассчитавшись за белье и определив свой
нехитрый багаж под столиком, он снова присел на свое место.
     — А вы, если не секрет,
домой или из дома? – вместо того, чтобы приступить к намеченному отдыху,
обратился он к насторожившейся Екатерине Николаевне.
Его попытка продолжить беседу в ее планы,
прямо сказать, не входила.
     — Домой, — ответила она и
вдруг, неожиданно для себя, украсила свой краткий ответ фразой, определившей
продолжение вечера по абсолютно непредвиденному сценарию.
     — Мне осталось из
намеченного, как вы сейчас про себя сказали, только Новый год ещё отметить сегодня в полночь.
      Несколько следующих за этой фразой секунд, можно было
бы обозначить репликой из детской игры « морская фигура, замри». После недолгой
паузы, Виктор поднялся со своего места и, стараясь не смотреть на свою попутчицу, тихо произнёс, — Ну да, ну да. Потом повернулся и потянулся за пакетом с бельём.
      Не отвлекая его от этого благого намерения, Екатерина Николаевна, наконец-таки, закрепилась на странице, которую
никак не могла одолеть по причине вынужденного общения и попыталась
переключиться на чтение.
      Однако, Виктор, немного
постояв лицом к своему спальному месту, медленно повернулся и снова сел .
     — А какой это Новый год 13
сентября? – тихим голосом спросил он.
     — 7516, — ответила Екатерина Николаевна,
понимая, что тем самым еще более усугубляет ситуацию.
      Виктор посмотрел на нее с некоторой
опаской. Он, как будто бы хотел задать
следующий вопрос, но почему-то передумал и молча вышел из купе.
     — Ну кто меня тянул за язык,
— сквозь зубы, с явной досадой на себя, простонала Екатерина Николаевна? — Что за недержание, прости, Господи!
      В ее характере,
действительно, присутствовала такая особенность – контакт с незнакомым
человеком либо не случался вообще, либо, случался, по его инициативе. Зато
потом, ее язык мог работать в автономном от головы режиме, точнее опережая
осмысление выдаваемой им информации. Ну вот, например, как сейчас.
Был, конечно, своего рода «катализатор», который привёл в действие эту «систему». Екатерина Николаевна вспомнила как вчера, по дороге в
Покровский монастырь к Матронушке, видела растяжку с текстом «С наступающим
Новым 7516 годом». Неожиданной для нее эта информация не была, однако то, что
растяжка красовалась, практически, в центре Москвы, было, как раз -таки, неожиданным.
     Минут через пять Виктор вернулся,
принеся с собой запах табачного дыма и молча, видимо решив не возобновлять
разговор с, доставшейся ему в этот раз, странной попутчицей, взял пакет с бельем,
но.., постояв с ним какое-то время в обнимку, вдруг медленно повернулся и снова
сел на своё место.
     — Нет, я ж теперь не смогу
уснуть, пока не узнаю, почему это Новый год у вас, Екатерина Николаевна, в
сентябре месяце, да еще и почему-то, 7516?
     — Виктор, — заботливо
произнесла Екатерина Николаевна, — вы, наверное, лучше ложились бы спать, вам
ведь надо успеть отдохнуть. А 7516 год, он не у меня только, а и у вас, да и у
всех кто живет на нашей земле. Исчисление это идет со дня сотворения нашего мира. Вы
можете найти более подробную и более достоверную информацию в интернете, если захотите, конечно.
Начало церковного индикта падает на четырнадцатое сентября, а сегодня тринадцатое. Так что я
ничего не перепутала, Новый год сегодня наступает по
церковному календарю.
     — Ну да, ну да, — опять
произнес Виктор свою присказку, — в
смысле, по-церковному. Понятно, а то я никак не соображу, куда делись
миллиарды лет, которые насчитывает наша цивилизация? Ну а раз по-церковному,
тогда ладно, пусть будет Новый год. Ну а я, наверное, всё же спать, с вашего разрешения. До моего Нового года ещё три с половиной месяца.
     — Ну а я не только разрешаю,
но и настаиваю, — Екатерина Николаевна одобрительно кивнула, — конечно спать. А я, с вашего разрешения, немного почитаю.
      По всей видимости, не
подозревая уже больше свою попутчицу в психическом нездоровье, Виктор снова
взял пакет, разорвал его и вытащил постельное белье. Подержал его так в
сложенном виде, что-то обдумывая, потом повернулся и снова медленно сел.
     — Я вот думаю, — Виктор
сделал паузу, как бы взвешивая, стоит ли продолжать. Потом отложил постельное
белье в сторону и тихо заговорил, — Жена у меня тоже иногда
ходит в церковь, а на Крещение и меня туда обязательно с собой тащит. Самой-то
тяжело бутылки с водой крещенской нести, а ей обязательно надо. Куда деваться,
иду, если не на вахте, конечно. Так вот там в церкви каждый раз только и
слышишь, «Слава Тебе, Господи», «Слава Тебе, Господи», «Господи, помилуй», да
«Господи, помилуй». Зачем вообще надо молиться? Ну, «Господи, помилуй», еще можно
как-то понять. Наверное, если припрёт, я эти слова тоже произнесу. А вот «Слава
Тебе, Господи» — это мне уж совсем непонятно и, уж простите за откровенность, —
как-то не по нутру. У одних «Слава КПСС», у других «Слава Тебе, Господи».
      Екатерина Николаевна,
постепенно забывая досаду на себя, слегка улыбнулась и попыталась поудобнее
устроиться на своем месте. Несмотря на все сказанное
сейчас этим молодым человеком, в его интонации не было ни той надменной иронии,
с которой порой выступают некоторые высокообразованные агностики, ни той
жесткой агрессии, которую порой бурно проявляют не очень, наверное,
образованные атеисты. В словах Виктора скорее улавливалась некоторая наивность
и даже растерянность.
     — А ведь вы, Виктор, тоже молитесь, только не замечаете этого .
     — Как это я молюсь? Когда?
     — Знаете, какая самая краткая
молитва? – вопросом на вопрос обратилась она к Виктору.
     — Нет. Я вообще кроме Отче
наш… на небеси.., ну, в общем.., а вы про какую молитву говорите?
     — Про самую краткую. Она
состоит из одного слова – спасиБо.
     — Почему это молитва то? Это
просто спасибо, благодарность как бы.
     — Это, действительно, благодарность
за то или иное доброе дело, сделанное для вас каким-то человеком. А вы, за
сделанное им добро, просите Бога, чтобы Он этого человека спас. Помните,
наверное, из детства про волшебное слово, к которому ваша бабушка или ваши мама с папой
вас приучали. Так вот, оказывается, с самого нашего детства каждый из нас уже
знает эту самую маленькую, но очень важную молитву, СПАСИ БО!
     — Да, интересный получается расклад.
Честно, даже в голову никогда не приходило, что, слово спасибо – это молитва.
Тогда у меня еще один вопрос, а кого и от кого, если не секрет, надо спасать?
      Екатерина Николаевна вдруг
поняла, что вряд ли сможет сейчас найти правильную форму ответа на поставленный
её молодым попутчиком вопрос, поэтому, сославшись на то, что так их разговор может затянуться до глубокой ночи,
предложила ему начать осуществлять намеченный план выспаться.
     — Вы
знаете, Виктор, если мы с вами сейчас не остановимся, то этот новогодний вечер
вопросов и ответов может реально лишить вас отдыха. Я то еще высплюсь до дома,
а вот вам поспать перед работой, все же, просто необходимо.
     — Понятно,
— сосредоточенность в ожидании ответа на лице Виктора сменилась на гримасу
разочарования, — что ничего не понятно. А насчет отдохнуть, это, конечно,
верно. Только вот, как же я теперь смогу заснуть, Екатерина Николаевна, если так
и не узнаю, от кого людям надо спасаться? Ну я, ей Богу, не понимаю.
     — Вот вы и опять Бога вспомнили, — Екатерина
Николаевна улыбнулась, глядя, как Виктор, напряженно вдумывается в сказанную
только что им фразу.
     — Надо же, — немного растерянно произнес он, –
как-то это у меня, само собой, случайно вышло. Я и не думал Бога вспоминать, а
оно – на тебе.
     — Видите ли, Виктор, мой
ответ на ваш вопрос, скорее всего будет для вас неожиданным и опять непонятным.
Спасаться надо от греха. Только вы уж простите меня, пожалуйста, я не богослов,
чтобы кратко, но доходчиво объяснить суть самых важных в человеческой жизни
вещей. А на длинный разговор у нас с вами, к сожалению, времени нет, потому что
время, отведенное на ваш отдых, стремительно тает.
     —
Спасаться от греха, — задумчиво повторил Виктор, как бы не обращая внимания на
сказанные Екатериной Николаевной слова об отдыхе. – А от какого греха? Вроде я
за собой никаких грехов особых  и не знаю. Понятно, не всё в жизни гладко, так это у всех
так. У меня еще, Слава Богу, — особо не пью, так, только по праздникам, о семье
забочусь, терпеть не могу вранья, ну, в общем, даже и не знаю, какие у меня уж
такие грехи, от которых спасаться надо.
     — Ну вот, я
же говорила, чем больше ответов, тем больше вопросов. Может быть все-таки будете
отдыхать? Понимаете, коротко ответить на эти вопросы невозможно, да я, к
сожалению, и не умею коротко. И ещё, я ведь и сама с удовольствием послушала бы сейчас
какого-нибудь просвещенного в этой области человека, потому что к вере пришла, относительно недавно и из меня просветитель-то, надо признаться, никакой.
Многое в православной вере не умом, а сердцем принимается, то есть не
доказательно, а, как бы, интуитивно. Но это совсем не говорит о ее
несостоятельности. Многие ученые, причем очень известные ученые, обрели веру и
утвердились в ней в ходе своих научных поисков, на основании тех процессов
которые изучает, например, квантовая физика, химия, астрономия, да, пожалуй,
любая другая наука.
      Виктор задумчиво смотрел в
окно. Поезд размеренно отстукивал свой привычный рабочий ритм. За окном уже
давно сгустились осенние сумерки. Ночь начинала входить в свои права.
     — Ну вот, что-то я
разошлась, — спохватилась Екатерина Николаевна, намереваясь на этом закончить
затянувшуюся беседу со своим любознательным попутчиком. — Вы уж меня простите, Виктор, Христа ради. Не даю вам спать.
     — Да что вы, Екатерина
Николаевна, Бог с вами. Это я должен просить у вас прощения за свои глупые
вопросы.
      Екатерина Николаевна
улыбнулась. — Бог, действительно, с нами, причем всегда. Он сотворил этот мир и
всё, что нас окружает и всегда и везде присутствует в нём. Говорят, что
присутствие Бога в человеке — это его совесть. Мне эта мысль очень близка и
понятна. Ведь, если бы каждый человек прислушивался к голосу своей совести, а
это и есть голос Бога, то на земле давно бы уже был рай. Но, увы, очень многие
вместо этого, образно говоря, вставляют кляп своей совести, чтобы не слышать ни
её призывов, ни её предостережений от дурных поступков, да и от зла вообще. В
результате мы имеем то, что имеем. При неоспоримых успехах технического
прогресса, мир, к сожалению, всё больше и больше напоминает пороховую бочку,
заложенную в дом терпимости.
     — Это точно, тут я полностью
с вами согласен. В мире, правда, чёрт знает, что творится.
     — Хоть и не принято в разговоре
вспоминать эту нечисть, не ровен час, явится, но вы, Виктор, правы. Чёрт,
действительно знает обо всём, что в мире
происходит, потому что это именно по его, условно говоря, сценарию мир катится в
пропасть. И у этого персонажа есть вполне конкретное имя, но, думаю, что об
этом вы как-нибудь позже можете сами узнать, если будет у вас такое желание. А
то, знаете ли, на ночь глядя, — улыбнувшись, ещё раз решила Екатерина
Николаевна предпринять попытку завершить этот, всё более расширяющий
тематические границы, разговор.
     — Шутитить изволите, Екатерина
Николаевна? Мы ж не дети, чтобы бояться темноты или страшилок там каких-нибудь.
     — Да какие там шутки,
Виктор, — осознав свою очередную неудачу в предпринятой попытке, вынужденно
продолжила она. — Тёмные силы действительно есть и влияние их на наш мир и на каждого из нас, очень
велико. Я, правда, не хотела бы сейчас углубляться в эту тему. И не потому, что
уже, практически, ночь, а потому, что я чувствую свою вину перед вами. Вам ведь
надо выспаться перед вахтой, смотрите который час уже.
     — Ууу, мать честная! Как время
то быстро летит.
     — Виктор решительно встал и,
повернувшись лицом к своей полке, также решительно наклонился к лежащему в углу
постельному белью.
     — Ну вот и правильно, — с
некоторым облегчением произнесла Екатерина Николаевна, — надо отдыхать.
      Но Виктор вдруг выпрямился,
достал из заднего кармана брюк зажигалку и со словами «нет, надо сначала покурить»,
вышел из купе.
      Екатерина Николаевна, боясь
спугнуть его благое намерение, лечь спать, сама решила показать пример. Приняв
горизонтальное положение и, прикрыв глаза, она повернулась к стене и замерла. Виктор, вернулся в купе
достаточно быстро и прямо с порога взволнованно произнес, — Екатерина
Николаевна, я вспомнил…Потом, увидев произошедшие изменения, осёкся и
полушёпотом, растерянно закончил фразу извинением за беспокойство.
     — Ой, простите, пожалуйста,
вы уже отдыхаете…
      Однако, теперь уже Екатерина
Николаевна, уловив в интонации Виктора готовность поделиться чем-то для него
очень важным, не смогла не отреагировать и, повернувшись, посмотрела на него
добрым материнским взглядом.
     — Да не сплю я, Виктор, не
сплю. Сегодня, видимо, не положено спать, сегодня же новогодняя ночь. Так что давайте
рассказывайте, что вы там такое важное вспомнили?
      Виктор, немного смутившись, ещё
раз повторил сказанную минутой раньше фразу и добавил, — Понимаете, я вспомнил
и вдруг, неожиданно для себя, понял смысл слов «Слава Тебе, Господи!» Почему же
это мне раньше-то в голову не приходило? Это же так просто и так понятно.
      Екатерина Николаевна
смотрела на совершенно взволнованного своего попутчика и понимала, что что-то
очень важное происходит сейчас с этим, посланным ей, видимо, по воле Божьей, человеком,
недавно ещё вполне спокойным и уверенным в себе.
     — В прошлом году весной,
наша восьмилетняя дочь, придя из школы, почувствовала себя плохо. Сначала мы с
женой не очень обеспокоились, всякое бывает. Может переутомилась, может съела
чего, может простуда. Но уже к вечеру её состояние резко ухудшилось и мы
вызвали скорую. Однако, врач скорой помощи, осмотрев нашу дочь, ничего
серьёзного не нашёл и, порекомендовав дать ей выпить корвалол, чтобы она
уснула, отбыл восвояси. Я не буду сейчас вам, Екатерина Николаевна,
рассказывать всего того, что нам пришлось пережить в эту ночь. Слава Богу, все
обошлось. И вот это именно то, что я сейчас там в тамбуре понял. Сколько же раз
мы с женой, уже после того, как наконец-то был установлен правильный диагноз и
назначено правильное лечение, повторили эти слова, «Слава Тебе, Господи!» Позже
мама моей жены, моя тёща, человек верующий, рассказала нам, что после того, как
только узнала о беде, приключившейся со своей любимой внучкой, непрестанно
молилась за нее словами «Господи, помилуй!». Говорила, что из-за страха мысли
путались и никакой другой молитвы в голову не приходило, только «Господи,
помилуй нашу девочку!»         Виктор замолк и, опустив
голову, некоторое время сидел так в этой неподвижной позе, как будто мысленно
продолжая вспоминать какие-то подробности той страшной ночи. Молчание нарушила
Екатерина Николаевна.

     — Как же хорошо всё-таки, что Бог посылает нам
в жизни испытания, после которых, человек начинает задумываться о том, о чём
ему некогда, да и, как ему кажется, не к
чему задумываться, пока у него в жизни всё хорошо. Не удивляйтесь, Виктор. Это
не потому, что Бог любит причинять боль, это потому, что мы такие глухие и
слепые и по-другому до нас просто не достучаться. Ведь каждый из нас видит
вокруг себя то, что никакому супер умному и талантливому человеку не подвластно. Природа не перестает демонстрировать каждому новому поколению то,
что совсем не является результатом деятельности человека. Уже только одно бесконечное
многообразие растительного и животного мира, не оставляет сомнений в том, что
над этим многообразием трудился не Мичурин и не Мечников и никто другой,
посвятивший свою жизнь изучению вопросов биологии или зоологии или химии и так
далее. Кстати, многие великие
учёные именно в результате своих исследований приходили к мысли и со временем
утверждались в том, что всякое основательное исследование природы кончается
признанием существования Бога. Вы, Виктор, обязательно почитайте сами об этом.
Я сейчас вряд ли смогу перечислить фамилии этих учёных, их достаточно много, но
всё-таки назову хотя бы некоторых. Ну во-первых, Михаил
Ломоносов, Ньютон, Ампер, Эдисон, Джоуль, Бор, Паскаль и даже Эйнштейн.
Вспомнила тех, кто запомнился из курса средней школы, других сейчас, наверное,
не вспомню, но их значительно больше, уверяю вас. Полюбопытствуйте, почитайте
их высказывания о Боге, поверьте, это очень убедительно, по крайней мере, лично
для меня, это было именно так. Кстати, когда сама читала, выписала кое-что и,
если я не ошибаюсь, оно у меня с собой. Сейчас проверю.
      Екатерина Николаевна
расстегнула небольшую сумку, висящую у её изголовья. Покопавшись во
внутренних отделениях, достала из нее небольшой блокнот и стала перелистывать
странички в поисках нужной записи.
     — Вот, нашла. Прочитать?
     — Конечно, конечно, я – весь
внимание.
     — Слушайте. «Гармония
естественного закона открывает столь превосходящий нас Разум, что по сравнению
с ним любое систематическое мышление и действие человеческих существ
оказывается, в высшей мере, незначительным подражанием». И вот ещё, «Моя религия состоит
в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя
в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично
охватить и познать нашим умом. Эта глубокая эмоциональная уверенность в высшей
логической стройности устройства вселенной и есть моя идея Бога». Это высказывания Альберта
Эйнштейна. Но, знаете, не менее ёмкие и откровенные высказывания есть и у
других выдающихся ученых всех времён и народов. Почитайте, почитайте, благо теперь есть такая возможность.
     — Теперь уж точно почитаю,
Екатерина Николаевна. Был бы со мной здесь ноутбук, сейчас бы прямо и
полюбопытствовал.
      По поведению Виктора, по
выражению его лица, было видно, что он обязательно будет теперь искать и
обязательно найдёт. И дай Бог, чтобы это помогло ему обрести истинную веру в
Того, Кто есть Причина всего сущего на земле и во всей вселенной. Дай Бог.
     — Екатерина Николаевна, можно
вам задать ещё один вопрос?
     — Думаю, что на один меня
ещё, пожалуй, хватит, — улыбнулась она, полагая уже по опыту общения с
Виктором, что одним вопросом вряд ли обойдётся.
     — Ой, простите, пожалуйста,
я, наверное, вас очень утомил уже? – отреагировал он на её, в общем то довольно
добродушную улыбку.
     — Это ещё надо проверить,
кто кого больше утомил, — смеясь, успокоила она своего собеседника.
     — Да что вы, Екатерина
Николаевна, я с большим интересом слушал вас. И, если вы не посчитаете мой
вопрос бестактным, ответьте на него, пожалуйста. А как вы пришли к вере? Это
были какие-то тяжёлые потрясения, да?
     — У каждого в жизни бывают
сложные моменты, Виктор, — немного помолчав, начала Екатерина Николаевна. — Это
может быть и тяжкая болезнь, и потеря близких, и предательство друзей или
родных. Не каждого, правда, такие обстоятельства приводят к вере, но у меня, Слава
Богу, случилось именно так. Моя история слишком длинная для того, чтобы
поведать её вам сейчас. Более того, она и на данный момент еще не закончилась. Моё
испытание Бог пролонгировал, как говорят медики, на всю оставшуюся жизнь. Точнее
сказать, вручил мне мой крест и открыл горизонты, к которым я, спотыкаясь о
свои духовные и телесные немощи, потихоньку плетусь с присущей мне, к
сожалению, леностью.
     — Вы сочтёте меня, наверное,
за очень навязчивого собеседника, но можно я попробую задать свой вопрос по-другому?
     — Попробуйте.
     — Вы сказали, что ваша
история ещё не закончена, а с чего она всё-таки началась из перечисленных вами
только что вариантов? Если, конечно, это не секрет.
     — Я бы не стала называть это
секретом, просто это очень личное.
     — Простите, Екатерина
Николаевна, я не должен был, наверное, так настаивать. Просто хотелось узнать,
какие конкретные ситуации могут повернуть человека лицом к Богу. Наверное,
очень разные и, наверное, очень неожиданные. И у каждого, наверное, свой путь.
     — Абсолютно верно, Виктор. У
каждого в этой жизни свой путь. Направлений, правда всего два – одно к Свету,
другое во тьму кромешную, как написано в Евангелии. Каждый человек имеет
свободу выбора и время для того, чтобы сделать этот выбор.
      В дверь купе постучали и
голос проводницы возвестил о том, что через пятнадцать минут наш поезд
прибывает на станцию, до которой едет Виктор.
     — Да, да, спасибо, — вставая
со своего места, ответил он, — я понял.
     — Не забудьте сдать
постельное бельё, — напомнила через дверь проводница.
      Екатерина Николаевна
посмотрела сначала на Виктора, потом перевела свой взгляд на так и не
использованный по назначению комплект постельного белья и оба они рассмеялись.
     — Тише — тише, Виктор.
Нормальные-то люди ночью спят, — приставив указательный палец к губам,
прошептала Екатерина Николаевна.
     — Это потому что они просто
не знают, что сегодня Новый год.
     — Правильнее сказать, начало
нового индикта.
     — Думаю, что сегодня начало
не только нового индикта, а я даже и не знаю значения этого слова, сегодня
начало ещё чего-то в моей жизни. Правда. И думается мне, что это что-то очень
важное для меня и для моей семьи.
     — Я очень рада слышать от
вас эти слова, Виктор. Значит, пожертвовав сегодня отдыхом, вы смогли увидеть в
эту ночь лучик света, который обязательно поможет вам выбрать правильное — оно
из двух — направление в этой нашей земной жизни.
      Виктор достал свою небольшую
дорожную сумку, вытащил оттуда свой
паспорт в кожаной обложке и, открыв его, показал Екатерине Николаевне
задвинутую за внутреннюю часть обложки небольшую картонную иконку Николая
Чудотворца.
     — Вот, жена положила, как я
только стал ездить по вахтам. Сказала, чтобы я её всё время держал при себе.
Вот я и решил, что в паспорте ей будет самое место. Но, честно говоря, как-то
особо и не вспоминал про это, а вот сейчас, после нашего с вами разговора,
вспомнил.
     — Молодец ваша жена. Николай
Чудотворец, действительно, почитается верующими, как очень сильный покровитель
всех путешествующих. Особенно его почитают моряки. На многих, если ни на всех, морских и речных
судах в капитанской рубке можно увидеть его икону. Так что храните ее в своём
паспорте и хорошо, если время от времени будете о ней вспоминать и обращаться к
великому угоднику Божьему с коротенькой молитвой «Святителю, отце Николае, моли
Бога о нас».
     — Конечно, Екатерина
Николаевна, спасибо большое за всё. Эта новогодняя ночь запомнится мне на всю
жизнь. И это уж точно, безо всякого сомнения.
      Поезд начал замедлять ход.
Ритмичный стук колёс периодически нарушался на стрелках, переводящих его с
одного пути на другой. Густая темнота осенней ночи стала отступать перед
встречей с одним из достижений человеческого разума в лице Эдисона –
электрическим светом.
     — Поторопитесь, стоянка пять
минут, — ещё раз напомнила проводница, подойдя к открытой уже двери купе. –
Давайте ваше бельё.
      Виктор взял со своей полки
аккуратную стопочку оплаченного им постельного белья и протянул её проводнице.
Та, взглянув сонными глазами сначала на бельё, потом на Виктора, произнесла по
слогам, «А э-то как э-то?»
     — Да сам не знаю, —
улыбнувшись ответил Виктор, — видимо
иногда бывает и так. Потом он одним движением застегнул замок своей куртки и,
повернувшись к Екатерине Николаевна, так же, как несколько часов назад приложил
свою правую руку к груди и слегка поклонился.
     — Ещё раз большое спасибо
вам, Екатерина Николаевна. Счастливого вам пути и удачи. Я верю, что у вашей
истории будет счастливый конец. До свидания! Спаси Бо! — он специально сделал
ударение на Бо и улыбнувшись, традиционно помахал правой рукой.
     — До свидания, Виктор. И вам
всего наилучшего, с Богом! Вы сегодня хоть в обеденный перерыв постарайтесь
немного отдохнуть, — с интонацией материнской заботы проводила она взглядом
выходящую фигуру своего ночного собеседника, без сомнения, вовсе не случайно
посланного ей сегодняшней ночью. Она была сейчас в этом совершенно уверена. Дверь купе закрылась.
Екатерина Николаевна, с каким-то давно забытым чувством успешно сданного
экзамена, потянула на себя простынь, однако, не успев ещё принять горизонтальное
положение, замерла от резко открывающейся двери. В проёме стоял Виктор. Глаза его
были широко раскрыты.
     — Екатерина Николаевна. А ведь если бы я сел
сегодня в другое купе, я бы ничего этого не узнал, — растерянно произнес он.
     — Узнали бы, Виктор, узнали
бы. Возможно не сегодня, но в другой раз обязательно бы узнали. У вас сердце
открыто и готово к встрече с Богом. А собеседником может быть любой другой человек,
посланный Им в нужное время. Всё у вас впереди. И дай вам Бог таких встреч.
     — Поторопитесь, мужчина, —
донёсся недовольный голос проводницы, — Чего вы там застряли? Поезд уже
отправляется.
     — СпасиБо, до свидания,
Екатерина Николаевна.
     — Храни тебя Господь, —
перекрестила Екатерина Николаевна уже закрытую Виктором дверь купе, — Слава Богу за всё!

     Поезд плавно тронулся. Виктор, стоя на безлюдной
платформе, долго ещё смотрел вслед уходящему в осенний рассвет поезду. Спать
совсем не хотелось.

Тёмный попутчик 2. Автор Юлия Скоркина
 Тёмный попутчик 1

Он стоял перед колодцем, наблюдая, как из его недр, через края, пульсирующими волнами вытекает зловонная жижа. Мир вокруг был декорацией к фильму ужасов. Серое, хмурое небо с кляксами чёрных туч. Высохшие деревья корявыми ветками царапали воздух, качаясь от леденящего ветра. Ветер был настолько холодным, что от него немело не только тело, но и душа, казалось, тоже ёжилась от его прикосновения. Едкое карканье ворон больно врезалось в мозг своей оглушительностью. Когда вытекающая из колодца грязь почти коснулась мыска его ботинка, Марк проснулся.

Он лежал в своей постели и тяжело дышал. Род деятельности молодого человека не позволял пропускать мимо глаз такие подсказки. Настроение было испорчено.
Проснувшись окончательно и позавтракав, Марк сел за стол и продолжил начатое вчера дело. Амулет был почти готов, и заказавшая его молодая ведьма должна была прийти за ним уже на днях.
«Отвратный сон,» — думал про себя он. Руки привычными точными движениями вырезали из куска дерева небольшую фигурку.
Возвращаясь мыслями ко сну, Марк ощущал, как за спиной начинал шевелиться тёмный попутчик. «Значит, опасность точно есть, — рассуждал парень. — Понять бы ещё, кому она грозит».

Из раздумий вывел звонок в дверь. Открыв, он впустил в коридор своего давнего друга Алексея. Лёша был в курсе дара, которым обладал Морок. Лишних вопросов не задавал, все странности принимал спокойно и ни разу в жизни не поставил под сомнения его чуйку. Если тот говорил, что кому-то угрожает опасность, значит, так и было.
В этот раз Алексей пришёл с плохой вестью.
— Про Лидку слышал? — спросил он.
— Нет, — отозвался Марк, — а что случилось?
— Повесилась. Послезавтра похороны, — ответил Лёха.

— Ох ты ж, — покачал головой Морок. — С чего бы?! Здоровая, красивая, да и семья вроде тоже хорошая.
— Хорошая, — повторил Лёша. — Там вообще странная история. Лида в одной компании с сестрой моей гуляла. Так вот Ирка рассказала, что она совсем недавно влюбилась без памяти. Ни о ком больше не говорила, кроме своего ненаглядного.
— И чего в этом странного? — спросил Марк. — Девчонка молодая, сколько ей было? Раз с Иркой твоей общалась, наверняка её ровесница. Двадцать лет. Молодо, горячо, вот и влюбилась.
— Странно то, — прервал Морока друг, — что, несмотря на всю любовь и болтовню, она ни разу его ни с кем из подруг не познакомила! Они встречались больше трёх месяцев, и никто никогда его не видел.

— Согласен, непонятное поведение, — заключил Марк. — В век соцсетей и селфи-палок не похвалиться своим бойфрендом для молодой девчонки действительно странно!
— Вот и я о том, — сказал Лёша. — Ирка говорит, что последнее время, хоть и болтала подружка о счастье, но было видно, что её что-то напрягает.
— Неужели она могла повеситься из-за неразделённой любви? Страшный поступок.
— Все говорят, что ничего не предвещало, а вот поди ж ты. В общем, похороны через два дня, я заеду за тобой.
Поболтав ещё какое-то время ни о чём, Алексей ушёл домой. Морок же занялся привычными делами.

Спустя два дня молодые люди стояли на одном из кладбищ города. Народу было очень много, в основном молодёжь. В толпе слышалось: «страшная смерть», «бедная девочка», «несчастные родители».
А родители действительно были несчастными. Единственная дочь, спортсменка, умница. Самым страшным для них было то, что их семья причисляла себя к людям верующим. И вдруг такой поворот.
Мать с потемневшим от горя лицом смотрела на гроб, в котором лежала её Лидочка, облачённая в свадебное платье. Видимо, накачанная препаратами, женщина уже не так резко ощущала боль. Но то, что внутри матери жуткая пустота, Морок ощущал при одном лишь взгляде на неё. Отец девушки крепко держал жену за плечи. На его лице отпечаталось страшное горе. Молодой человек пристально наблюдал за супружеской парой. Со всех сторон слышались всхлипывания, перемешанные с вороньим карканьем.

И вдруг в какой-то момент на мир вокруг словно пролили литры киселя. Движения окружающих Марка людей стали медленными и тягучими. Звуки почти полностью исчезли, вместо них появился тихий шелестящий голос. Он разносился отовсюду, но понять его было практически невозможно.
Парень понимал, что сейчас возникнет какое-то видение — он ждал момента. Всё вокруг замерло, оставался только тихий шепот.

Молодой наузник смотрел вперёд широко распахнутыми глазами. Зашуршал подол свадебного платья, и из гроба, медленно перекинув одну ногу за другой, на землю ступила мёртвая. И будто плывя, не касаясь твёрдой поверхности, всё ближе приближалась к Мороку. Он боялся пошевелиться, — девушка подошла совсем близко. Молодой человек ощущал исходящий от неё холод. Прижавшись почти вплотную к нему и коснувшись ледяной щекой щёки парня, в самое ухо она прошептала: «Крест».

И вдруг всё исчезло. На голову обрушилась грустная реальность со вздохами и всхлипами. Марк тряхнул головой, желая прогнать остатки наваждения. «Крест, — думал он, — и что это должно значить для меня?»
Из раздумий его вывел Алексей, слегка сжав его локоть. Морок обвёл глазами происходящее на кладбище.

Пока он размышлял, гроб уже опустили, родные бросили по горсти земли. Подождав, когда на месте захоронения кладбищенские работники соорудили могильный холмик, присутствующий народ медленной змейкой начал расходиться. Кто-то подходил к родителям со словами соболезнования, кто-то просто молча исчезал, желая поскорее уйти от этой чёрной грусти и атмосферы кладбища. Лёха тоже утягивал друга прочь от места скорби. Чуть отойдя от места захоронения, Марк обернулся. У могилы стояли родители и какой-то мужчина в кожаном френче, с одной ярко-алой розой в руках. «Один из родственников,» — подумал парень. И с тяжёлым осадком ребята, сев в машину, поехали домой.

Жизнь потекла в привычном русле. Повседневные дела и заботы быстро вытеснили память о видении Марка на кладбище. Да и вообще мысли о покончившей с собой девушке могли бы в скором времени улетучиться вовсе, если бы спустя месяц, день в день, не произошло ещё одно самоубийство, о котором молодой человек узнал случайно.

В этот день у него была назначена встреча с клиенткой. Немолодая дама, в определённых кругах довольно известная, заказала у Морока амулет.
— Здравствуй, дорогой, — начала она, переступая порог квартиры.
— Доброго дня, Севилия! — поприветствовал её парень.
— Амулет готов? — спросила женщина.
— Конечно, как и договаривались. Защитный став на куске граба.

Марк протянул руку — на ладони лежал идеальный по форме круг. На его поверхности был вырезан рунический став. Щедро залакированный амулет приятно поблёскивал.
— Прекрасно, — довольно улыбнувшись, произнесла дама.
— Можно один вопрос? — не удержался от любопытства Марк. — С чего бы вдруг такая осторожность? Двойная защита, и для кого! Для одной из самых выдающихся ведьм, которых я знаю.
Севилия расплылась в улыбке — она всегда любила, когда восхваляли её колдовские способности.
— Амулет не для меня, — ответила женщина. — Для моей дочери.

Заметив ещё большее недоумение на лице наузника, она продолжила:
— Я удивляюсь тебе, Маркуша! С твоими способностями и жить в таком затворе! Ты хоть иногда интересуешься, что нового происходит в наших кругах?!
— К сожалению, не всегда, — виновато ответил парень, — стараюсь как можно меньше контачить с миром теней.
Севилия громко рассмеялась.
— Меньше контачить, — передразнила она его. — А вот если бы не старался, то знал, что в городе появился некто, желающий получить огромную силу. И не просто колдовством и обрядами промышлять, а пойти выше и подчинить себе пару-тройку сущностей. В личное пользование, так сказать.

— В смысле — объявился новый колдун? — попытался понять Марк.
— Ну почему новый? Старый! Только ещё несколько лет назад он ходил малоизвестным врачевателем. А потом исчез. Поговаривали, что он подался в Африку. Спустя время он вернулся, и скажу тебе, он может многое. Но главное, что у него есть совсем не благая цель! Как я уже сказала, он хочет подчинить себе демонов. И для этого ему нужны жертвы. Но не простые. В конце концов, мы живём в двадцать первом веке, и просто так развести костёр и безнаказанно
спалить пару-тройку девственниц не получится. Хотя это так заманчиво! — Севилия снова громко засмеялась.

— Для обряда нужно, чтоб жертвы сами свои души отдали, — вновь начала она. — А где найти дураков, спросишь ты. Вот тут как раз расчёт очень прост. Влюбить в себя несколько простушек, и делай с ними всё, что хочешь! Ты же наверняка помнишь, что какое-то время назад повесилась молодая девчонка?
При этой фразе за спиной Марка словно зашевелился воздух.
— Помню. Сегодня ровно месяц, как её похоронили.
Почему-то точная дата резко всплыла в сознании молодого человека.

— Так вот, три дня назад порезала себе вены ещё одна дурёха. Попалась в сети этого упыря. Сегодня её будут хоронить. Уже две жертвы на его счету, нужна третья. Вот я и пришла к тебе. Хоть и сама кое-что умею, но лишняя защита не повредит. Совсем не хочется, чтобы моя девочка оказалась на пути этого колдуна. Сценарий всегда один. Девчонка влюбляется до беспамятства. Болтает только о своём новом женихе. Только почему-то никому его не показывает, ни с кем не знакомит. В определённый момент она пропадает на сутки, а возвратившись домой, накладывает на себя руки.
— Он настолько силён? — спросил Марк.

— Он могущественен, — согласилась Севилия. — К тому же ты знаешь мою своенравную дочь. Она из-за принципа может проверить, так ли силён чернокнижник. А я не могу рисковать. Поэтому твой амулет укрепит мою защиту. Даже если она появится в поле зрения этого колдуна, он на неё и не взглянет, а значит, шансы стать его третьей жертвой будут равны нулю.
— Он выбирает девушек по какому-то принципу? — не унимался Марк.
— Абсолютная глупость, — вздёрнула бровку ведьма, — его жертвой может стать любая. Как я и говорила, жертва отдаёт себя по собственной воле. Чаще всего в знак любви маг просит подарить ему свой нательный крестик. Как только она это сделает, пути назад нет. Демон получил свою жертву. Именно поэтому они себя убивают. Где-то глубоко в сознании приходит понимание, что они натворили, отдав свою душу, но это уже мелочи.

— На каком кладбище сегодня хоронят девушку? — спросил Марк напоследок и, получив ответ, пошёл провожать Севилию.
Мысли молодого человека вернулись к колдуну.
«Как же люди любят могущество, — думал он, — ни перед чем не остановятся в желании стать всесильными».

Спустя час он подъезжал к кладбищу, где должно было состояться погребение. Гроб уже закопали, большинство людей покинуло скорбное место. У могильного холма стояли родители и несколько человек. Среди них был мужчина. У Марка шевельнулась мысль, что где-то он его уже видел. Но припомнить, где, никак не мог.

Стоя чуть поодаль, наузник с интересом разглядывал человека. Густые тёмные волосы были уложены гелем в модную причёску. Мужественное лицо обрамляла тонкая ухоженная бородка. Незнакомец был широкоплеч и вполне хорош собой: было видно, что, создавая себя, он тратит немалые суммы. Взгляд Марка скользил по нему и вдруг одна маленькая, но очень яркая деталь моментально подсказала молодому человеку, где он видел этого мужчину. Этой деталью была одна ярко-алая роза.

Морок вперил глаза в человека и понял, что тот точно так же наблюдает за ним. Незнакомец с нескрываемой злобой разглядывал наузника. Когда их взгляды пересеклись, за спиной Морока зашевелилась тьма. Лучшим решением было поскорее убраться с кладбища, что Марк и сделал.

— Несомненно, это тот, про кого мне рассказывала Севилия, — размышлял молодой человек, сидя дома на кухне. — И наверняка он понял, что я это знаю. Да и чёрт с ним, — в сердцах воскликнул парень, — с какой стати мне вообще о нём думать. В конце концов, на роль третьей жертвы я точно не сгожусь!
На этом его размышления о колдуне сошли на нет.

Ночью Марк очнулся от кошмара. Ему приснилась молодая девушка, заплаканная и жалкая. Она прижималась к Мороку всем телом и просила согреть её. А когда он пытался её обнять, она отпрыгивала назад и кричала, что ей нужен крест.
«Опять крест, — лёжа в кровати, размышлял молодой человек. — Видимо, он действительно забирал у них нательные крестики, как и говорила Севилия. Но при чём здесь я, почему именно мне адресованы эти намёки и подсказки?» Этого он понять не мог.

И вдруг перед глазами Марка заметались картинки. Как слайды, одна за другой. Так бывало всегда, когда ему предстояла очередная работа по изготовлению амулета. Он не знал кому, он не знал зачем — он видел только мелькающие цветные файлы, в подробностях показывающие ему, как и из чего будет состоять изготовленный им оберег.
Когда всё закончилось, Морок сидел в недоумении. В своих видениях он чётко видел крест. Распятия на нём не было, с обеих сторон он был испещрён руническими символами. Самым странным было то, что вопреки всем законам защиты, на кресте были выточены руны, призывающие разрушить силу, причинить вред, уничтожить.

Юлия Скоркина. Мистические рассказы

«Вот так оберег, — подумал Марк, — от него самого защита будет нужна!»
Но раз нужно, значит нужно. В конце концов, ему всё равно, кому и зачем понадобится эта вещица. Внутреннее чутьё подсказывало, что крест нужно делать из рябины.
«Раз уж амулет создаётся не для защиты, а для разрушения, то пусть он ещё и имеет возможность сбрасывать путы чужой воли,» — размышлял Марк, шлифуя небольшой кусок древесины.

С момента похорон второй девушки прошло уже две недели. Больше никаких снов, видений и предостережений Морок не ощущал. Амулет в виде креста был готов и ждал своего часа. Но хоть каких-либо намёков, кому и когда он понадобится, не было.

Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, парень услышал голос Алексея. Тот приглашал его в эти выходные вместе с друзьями развеяться в ночном клубе. Предложение было принято.

В назначенный вечер Марк вошёл в бар и смешался с оглушающей музыкой и всеобщим весельем. Когда друзья выходили на перекур, подальше от долбящих мотивов, они болтали о новостях и планах на ближайшее будущее.
— В моих планах скорая свадьба, — вдруг сказал Алексей.
У Морока даже сигарета изо рта выпала от этого заявления.
— В смысле, — не понял он.
Лёха засмеялся и пояснил, что, в общем-то, свадьба конечно не у него, а у Ирки, его сестры.

— Кто этот счастливчик? — полюбопытствовал один из стоящих с ними ребят.
— Веришь, пока не знаю. Она болтает без умолку про какого-то Вадима. В моём доме повсюду разбросаны журналы со свадебными платьями, а сама Ирка кроме как «мы с Вадимом», больше никак себя не видит. И это после двух недель знакомства.
— Нууу, — протяжно затянул один из друзей, — я тебя умоляю! Ещё десять раз такая свадьба будет намечаться.
— И я так думал! Только вы же знаете мою Ирку! Хоть раз слышали от неё или от меня, что у неё какие-то там серьёзные отношения? Вот! И я о том! Раньше были далеко идущие планы на карьеру, а сейчас «мы с Вадимом». Я уж тоже над ней подтрунивал. А она сразу в слёзы, мол, я её не понимаю. Забил. Пусть всё идёт своим чередом.

Марк всё это время слушал Алексея молча. В его голове возникали недобрые мысли, а тьма за спиной требовала выхода наружу.
— Лёх, а ты хоть раз видел его? Этого Вадима, — спросил он.
— Нет, Морок, пока не видел, но сестра клятвенно обещала нам на днях устроить встречу.
Эти слова немного успокоили Марка.
«Может, и правда совпадение, и Ирка действительно нашла свою любовь. Надо подождать,» —
подумал он.

Спустя пару дней, держа в голове мысли о разговоре с Лёхой и постоянно видя сделанный им амулет, Марк решил позвонить другу сам.
— Ну, ты с ним встречался? — начал он без предисловия.
— С кем? — не понял вопроса Алексей.
— С Вадимом, Иркиным женихом.
— А, понял. Ты знаешь, не получается пока. То он занят, то ещё какие-то обстоятельства. А почему ты вдруг решил про это узнать?
— Жду тебя у себя, — ответил молодой человек и положил трубку.

Звонок в дверь раздался через пятнадцать минут. Впустив Лёху в квартиру, он провёл его на кухню. Усадив друга на табурет, Марк вывалил на него кучу информации, начиная со своего видения на кладбище и заканчивая разговором с Севилией. Алексей сидел хмурый и размышлял:
— Получается, что с момента гибели второй девушки прошло чуть больше двух недель. И если ты прав, то ещё через пару недель моя Ирка должна будет окончательно потеряться в паутине этого колдуна.
— Получается так, — ответил парень.
— Что же мне делать, как узнать, действительно ли Ирка связалась не с тем?
— Не представляю, — отозвался Марк. — Но сделать это нужно обязательно. И уже убедившись, мы решим, как поступить…

Этой ночью Морок проснулся от ясного ощущения, что его ждут. Одевшись, он вышел из подъезда. Улица встретила его тихой прохладой. Небо было испещрено миллионами горящих точек. Луна огромным белым шаром освещала землю. Сев в свой автомобиль, он не спеша поехал навстречу темноте.
Марк ехал, словно знал конечный пункт маршрута и знал, что его там ожидает. Внутри, переворачиваясь толстой змеей, сменялись чувства. От неведомой тревоги и странного любопытства до тонкой леденящей иголочки страха. И лишь клубившаяся за спиной сила тёмного попутчика давала ему понять, что у него есть защита.

Уже давно закончили маячить огни большого города. Асфальтовое покрытие трассы сменилось на шуршание гравия под колёсами. Миновав одну из погружённых во мрак ночи деревень, он въехал в лес. Остановив машину, молодой человек выключил фары. Чернота обступила со всех сторон. Подождав, когда глаза привыкнут к темноте, Морок вышел наружу.

Зловещая тишина стояла вокруг. Каким-то третьим чувством он знал, что там, в глубине леса, ему уготована встреча. Молодой человек шел, тихо ступая на влажную листву. Под ногами похрустывали упавшие ветки. Мир вокруг был одной чёрно-серой массой. Пройдя небольшое расстояние, Морок вышел на освещённую луной поляну и остановился. Сон, приснившийся какое-то время назад, сейчас превращался в явь.
Он находился посреди поляны, а перед ним, источая зловонный запах, стоял колодец. Разницей в декорациях была лишь мертвенная тишина. Морок не шевелился. За спиной, словно уже не помещаясь в гибком теле молодого человека, бурлила тёмная мощь, пытаясь выбраться наружу. Марк прилагал огромные усилия, сдерживая её.

С другой стороны колодца наметился силуэт. Под свет луны из-за деревьев вышел мужчина. Чёрный плащ с накинутым на голову капюшоном скрывал облик. Скинув с головы материю, перед Марком предстал Вадим. Он его сразу узнал. Выхоленное лицо даже в свете луны выглядело идеальным. Возможно, чуть более зловеще, чем при свете дня.
Мужчина молчал.

— Во френче ты выглядел более миролюбиво, — пошутил парень.
— Чувство юмора это хорошо, — ответил Вадим. — Ты очень хорошо чувствуешь зов, — продолжил он, — я ждал совсем недолго. Однозначно ты что-то умеешь.
— Это стоит принять за похвалу? — спросил молодой человек.
— Принимай за что хочешь. Я позвал тебя, потому что ты слишком активен. Ты уверен, что тебе это нужно?
— В чём же заключается моя активность? — задал вопрос Марк.
— В чрезмерном любопытстве, — зло бросил колдун. — Я думаю, тебе уже известно, что я делаю и для чего это мне. И я этого добьюсь любым способом. Даже если мне придётся уничтожить молодого и глупого наузника, сующего свой нос куда не следует!
— Ну почему же сразу глупого? — спросил парень. — Ведь ты даже не знаешь меня.

Колдун громко и зловеще рассмеялся.
— Ты правда думаешь, что от меня что-то ускользнуло? В тебе я узнаю себя. Молодой, ищущий. Мнящий, будто что-то умеешь.
— А если я действительно что-то умею? — прервал его Морок.
Вадим замолчал. На лес вновь обрушилась звенящая тишина.
— Что ты можешь? — спустя минуту прошипел чернокнижник. — Вытачиваешь свои глупые безделушки? И думаешь, что они действительно кому-то помогают? Опустись на землю, в чёрном мире тебе нет места. Ты мелкая сошка!

— Тогда зачем ты меня сюда позвал? Раз я такая мелочь, к чему со мной возиться? — спросил молодой человек.
— Не в моих принципах уничтожать тех, кто хоть как-то причастен к миру тьмы. Но я могу поступиться своими принципами, и поэтому, я надеюсь, тебе хватит ума уйти в сторону и не отсвечивать.
— А если не хватит? Если решу вступиться? — произнёс Марк.
— Тогда ты будешь настоящим идиотом и умрёшь уже сейчас.
С этими словами колдун направился к молодому человеку. Он подошёл совсем близко, и Марк слегка отпустил поводья, держащие тьму за спиной.

Колдун остановился, не в силах справиться с эмоциями. Он хватал ртом воздух и таращил глаза, глядя, как за молодым наузником разрастается мрак.
— Так вот почему ты такой бесстрашный, — взяв себя в руки, ровным голосом произнёс Вадим. — Ну что ж, всего лишь придётся повозиться подольше.
С этими словами он резко развернулся и, махнув подолом плаща, исчез в темноте деревьев.
Спустя секунду Морок громко выдохнул и осел на влажную листву. Контроль тёмного попутчика забирал силы. Сейчас, раздумывая над разговором с Вадимом, он вдруг понял, почему на сделанном им амулете только разрушающие знаки…

Они сидели на кухне в квартире Марка. На столе перед ребятами лежал вырезанный наузником крест.
— Главное, чтобы она этот крест взяла и на себя надела, — сказал Морок.
— В этом и загвоздка, — ответил Лёха. — Не представляю, как заставить её это сделать. Не могу же я ей напрямую сказать, что её обожаемый Вадим на самом деле метит не на руку и сердце, а на душу!
— Может, мне попробовать с ней поговорить? — предложил Марк.
— Нет, у меня появилась идея, — вдруг выдал Алексей…

… — Лёш, ты не поможешь мне? — попросила Ирина, обращаясь к брату.
— Конечно, что случилось? — с наивным видом спросил Лёха.
— Уходила в душ, крестик и кольца положила на тумбочку, сейчас крестика нет.
— Ну давай поищем, может, свалился на пол, — нарочито спокойно ответил он.
Делая вид, что усердно ищет потерявшийся крестик, ползал Лёшка по полу на карачках, заглядывая под кровать и за комод.
— Ир, нет его, — сказал он, поднимаясь с колен, — может, забыла и положила в другое место?
— Да нет, — задумчиво ответила Ирина, — точно помню. Как же я теперь без крестика? Непривычно.

— Да может, ещё найдётся, я обязательно ещё с фонариком поищу.
Ирина с озабоченным видом положила ладонь на грудь. Было видно, что девушка действительно переживает из-за потери креста.
— Послушай, — начал Лёха, — у тебя скоро день рождения, и если старый крест не найдётся, то я с удовольствием куплю тебе новый. Могу даже заранее, ну не сегодня конечно.
— А что ж мне пока делать? Как-то не очень хорошо на душе, — произнесла Ирина.

— А пока у меня кое-что для тебя есть. — Алексей вышел из комнаты сестры, а вернувшись, протянул ей вырезанный Марком амулет.
— Не хочу, чтоб ты ходила без крестика, тем более для тебя это важно. Возьми, одень его, пока я не куплю новый.
Ира взяла амулет в руку.
— Лёш, но он даже без распятия. И странный какой-то. Весь в знаках. Хотя красивый!
Девушка вытянула руку вперёд, чтоб со стороны посмотреть на вещицу.
— Ну и без распятия, — ответил парень, — я же не заставляю тебя носить его вечно. Говорю же, на время. Тем более он тебе понравился.

Амулет действительно приглянулся Ире: его лакированные края вызывали желание прикоснуться. Девушка надела его на себя и встала перед зеркалом.
— Красивый. Может, даже хорошо, что без распятия. Можно носить поверх одежды, как украшение, — подытожила она. — Но помни, ты обещал поискать старый.
— Конечно, Ир, обязательно поищу, — ответил брат, довольный собой.

Прошло ещё около недели. Всё это время Марк с напряжением ждал развития событий. Лёха периодически звонил ему, рассказывая о новостях. Впрочем, рассказывать было особо не о чем. Ирина всё так же вздыхала по своему Вадиму, но дальше этого дело не шло. Никаких признаков, что девушку что-то тревожит, не было.
«Неужели колдун залёг на дно после встречи с тёмным попутчиком, — размышлял парень, — или, того хуже, он решил сменить жертву?»

Его мысли прервал звонок. В трубке раздался тревожный голос Алексея.
— Морок, сегодня Ирка дома не ночевала.
— Почему так рано? — соображая, спросил Марк. — До даты смерти второй девушки ещё неделя.
— Я не знаю, может, она у подруги какой осталась. Такого ещё не было, чтоб она не предупреждала. Телефон Ирки тоже вне зоны действия сети. Мать места себе не находит, собирается в полицию звонить.
— Не надо в полицию, — сказал Морок, — она ничем не поможет. Что-то пошло не так, раз он решил ускорить процесс обряда. Нужно её искать, и кажется, я знаю где…

Весь день он провёл в разъездах и размышлениях. Навестил Севилию и уточнил кое-какие вопросы. Она подтвердила, что, скорее всего, колдун почувствовал опасность, исходящую от Марка, и решил ускорить процесс. Предположила, что раз не в урочный день, то в урочное время должен свершиться обряд. В ведьмин час у демонов можно просить всё что угодно. Три часа ночи, время ведьм!
Поблагодарив колдунью, Морок отправился домой.

Созвонившись с Алексеем и договорившись о встрече, он попытался сосредоточиться. На город опускался вечер. В квартире было темно, свет включать не было желания. Ему хотелось тьмы! Всепоглощающей и густой. Во тьме он отдыхал, она обволакивала его. Как заботливая мать, тьма прижимала сына к себе и успокаивала. В такие минуты тёмный попутчик будто выходил из-за спины и клубился над молодым человеком, забирая у него информацию, тревоги, мысли…
Очнулся Марк без четверти двенадцать. Он чувствовал себя прекрасно. Словно сама энергия вместо крови бежала по его венам, по гибкому телу, наполняя его силой и уверенностью.

Одевшись, молодой человек вышел из квартиры. Машина мчалась по трассе к нужному месту. Когда пришло время съехать с асфальтового покрытия, Морок выключил фары. Дальнейший их путь проходил в полной темноте. Марк чувствовал, как по телу сидевшего рядом Алексея пробегает озноб. Состояние друга было крайне нервным, и он это чувствовал. Впереди замаячила чёрная полоса леса. Выйдя из машины, ребята молча, стараясь не шуметь, шли к той поляне, на которой Марк встречался с Вадимом. Где-то в глубине леса маячили всполохи костра. Наузник остался доволен тем, что он не ошибся и обряд должен был пройти именно в этом месте.

Когда до поляны оставался десяток метров, Морок сказал Лёхе остановиться и ждать здесь. Он сам поймет, когда нужно будет прийти на помощь. Алексей послушно остановился и сел за стволом толстого дерева. Марк же осторожно пошёл дальше. Стоя у самого края поляны, за разлапистой ёлкой, он молча наблюдал за действием. Перед колодцем горел костёр, освещая всё вокруг красноватым светом. У костра сидел Вадим и рядом с ним совершенно спокойно восседала Ирина. Со стороны казалось, что это просто романтический пикник. Колдун слегка приобнимал девушку и что-то шептал ей на ухо, поигрывая с её волосами. Ира сидела не шевелясь, её глаза не мигая смотрели на языки пламени.

Марк взглянул на часы. Электронные цифры показали без десяти три. В этот момент Вадим поднялся. Повернувшись спиной к костру, он стал вглядываться в лес. Будто почуяв опасность, чернокнижник пытался разглядеть её. Марк сделал несколько шагов назад, и в этот момент с противоположной стороны поляны гулко заухал филин. Маг резко повернулся в его сторону. Постов ещё с минуту неподвижно, он пошёл к колодцу. Было видно, что колдун слегка успокоился, видимо решив, что тревогу вызвала именно птица. Стоя у каменного околодка, он наклонился через борт и что-то выкрикнул в глубину. Гулкое эхо не дало возможности разобрать слова.

Повернувшись лицом к костру, Вадим громко позвал Ирину. Девушка молча направилась к зовущему. По её опущенным плечам и поникшей голове читалась безысходность.
Подойдя к колдуну, Ира встала перед ним. Маг крепко обнял девушку, продолжая что-то говорить ей на ухо.
В какой-то момент Ира повернулась в сторону бревна, на котором сидела. Словно искала защиты у того места, где ещё минуту назад она была спокойна. Вадим поднял руки к небу и громко крикнул:
— Данталион!
И словно гром разнёсся над лесом. Он был таким оглушительным, что сидевший вдалеке Алексей пригнулся от неожиданности, будто ожидая удара.
— Данталион! — во второй раз крикнул чернокнижник.

И из колодца, накатывая волнами, начал выходить чёрный зловонный дым. Он стелился по поляне, покрывая её ровным ковром. Ирина стояла с широко раскрытыми глазами, страх и ужас отражались на её лице.
«Что же ей наговорил этот урод, раз она стоит как овца на заклании и не пытается бежать?!» — думал Марк.
Тем временем колдун вновь встал напротив девушки.
— Крест! — властно обратился он к ней и протянул руки.
В какой-то момент Ирина закрутила головой, соображая, что делать. Видимо, то, что своего нательного креста она лишилась, Ира так и не рассказала Вадиму. Девушка заметалась и, заломив руки, уже хотела объяснить своему любимому, что креста нет, как вдруг Вадим снова, ещё громче и властнее, крикнул:
— Крест!

Механическими движениями, боязливо озираясь на колодец, Ирина потянулась к шее и, сняв с себя амулет, трясущимися руками протянула его возлюбленному. Морок замер: единственное, чего он боялся больше всего, это то, что Вадим почувствует силу изготовленного им креста. Но, видимо, он был слишком сильно погружён в действо обряда.
Заполучив крест в руки, колдун развернулся и, подойдя к околодку, в третий раз громко крикнул:
— Данталион! — и бросил амулет в клокочущее черным дымом нутро колодца.

В ту же секунду жуткий вой огласил лес. Дым, сменяясь на зловонную жижу, пульсируя, начал извергаться из каменного обруча. Вой сменился адским визгом. Демон метался в разные стороны, словно корчась от боли. Брошенный внутрь крест делал своё дело. Созданный для разрушения, он выполнял своё предназначение. Огромная тень, пронизываемая огненными всполохами, вырвалась из колодца. Два красных глаза на чёрном силуэте горели яростью. От увиденного Ира потеряла сознание, мешком свалившись к подножию колодца.

Демон завис над поляной: то тут, то там внутри него вспыхивали огненные шары, пробивая бреши в чёрном теле. Колдун бешено кричал, понимая, что задуманный план рушится на его глазах.
— Тварь, тварь! — выкрикивал он, хватаясь за голову. — Проклятый наузник! Это он изготовил крест! Эта девка сдохнет, она обманула меня!
С этими словами Вадим повернулся к бесчувственно лежащей Ире.
— Стой, — заорал Марк, видя, что чернокнижник направляется к девушке.
Обернувшись, маг смотрел на него ненавидящим взором. Он был готов разорвать его собственноручно! Вадим ненавидел себя за то, что так равнодушно отнёсся к проклятому наузнику! В полной мере не почувствовал его силу! А ведь он видел, видел, что скрывается за его спиной!

Яростью горела вся суть колдуна.
— Данталион, — заорал он, — я прошу твоей помощи!
Громкий рык огласил ночной лес. Воздух вокруг наполнился невыносимой смердящей гарью. Словно адский смерч, над поляной метались раскалённые порывы. Вой, шипение и треск оглушали находящихся рядом людей.
— Лёха, — что есть силы крикнул Морок, — спасай сестру! — и бросился на колдуна.
Пачкаясь в гари и пепле, они катались по земле, сцепившись в один тугой комок.

Демон нависал над ними. Его дыхание было невыносимо жарким. Из открытой пасти тонкой змеёй вырывался язык огня, словно жгучим кнутом полосуя тело молодого наузника. Марк перестал бороться с колдуном, лишь уворачиваясь от огненного жала. Вадим отполз от извивающегося на земле Морока и с упоением наблюдал, как горящий хлыст демона сдирал с юноши одежду, добираясь до плоти. Боль полностью сковала мозг, он не видел вокруг себя ничего, кроме мелькающего алым цветом горящего кнута. Каждый удар невыносимо обжигал тело. Собирая остатки воли в кулак, Марк попытался подняться. Сначала на колени.

И вдруг, заметив довольно ухмыляющегося чернокнижника, решившего, что конец молодого наузника близок, его поглотила чёрная ярость. Встав во весь рост, Морок поднял лицо к небу, запрокинув голову и расставив руки ладонями вверх, он дал волю темноте за спиной. Дрожь сотрясла землю, когда две тёмные силы столкнулись друг с другом.
И словно гром огласил ночной лес. Издав последний рык под натиском тёмного попутчика, древний демон, разрушаемый изнутри амулетом, рассыпался в пепел. Теряя сознание от бессилия, последнее, что увидел Марк, была плотная тьма, поглощающая корчащегося в неестественных позах колдуна. Крик страха и боли от ломающихся костей растворился во мраке сознания. Покончив с колдуном, тьма ползла к Мороку, окутывая его израненное тело плотным одеялом, снимая боль и заживляя свежие ожоги.

— Эй, Морок, ты жив?
Наузник разлепил глаза. Алексей бережно помог другу присесть.
— Долго я был без сознания? — спросил Марк. — Как Ира?
— Всё хорошо, Ирка спит в машине. Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил Лёха.
— Пока не знаю, — ответил парень, взъерошивая волосы. — Вроде жив.
Опираясь на друга, Морок дошёл до машины и устало плюхнулся в водительское кресло. На заднем сидении мирно посапывала чумазая Ирка.
— Морок, — начал Алексей, — я так боялся, что эта тварь сожжёт тебя! Всю жизнь я буду благодарен тебе за сестру…

В комнате не горел свет. Сидя в своём любимом кресле, Морок тонкой струйкой выпускал дым изо рта. Хотелось тишины. Было приятно ощущать, что за спиной наконец-то не клубился мрак, перестав чувствовать опасность. Осознание того, что, обладая тьмой, он может дарить свет, делало его счастливым.

Тёмный попутчик 3

Добрый день. Так получилось, что последнее время часто слышу про сайт bla-bla car. Вспомнилась история связанная с ним и хотелось бы ею поделиться.

Так получилось, что я ехал в Смоленск из Санкт-Петербурга и у меня был пустой багажник, что редко случается, обычно всегда найдётся, что везти. И так получилось, что племянница не смогла поехать со мной. Я заранее заехал за её вещами, и она мне сообщила эту новость. В шутку, я сделал вид, что жутко расстроен, чуть не плачу, и не могу вынести того, что мне придётся ехать одному. Племянница меня обрадовала. Сказала, что без проблем найдёт мне попутчика. Обратилась на сайт bla-bla car, и через несколько минут предложила вариант. Довезти женщину, одну, с одной сумкой, до Порхова. Тут же дала мне номер и предложила позвонить.

Я позвонил. Женщина подтвердила, что она действительно очень хочет попасть в Порхов и готова выехать хоть сейчас, но лучше в субботу. У неё действительно, всего одна сумка и она даже заплатит мне, подумать страшно, аж пять сотен рублей. Деньги меня не интересовали, поэтому я согласился. Обговорили время встречи. Я хотел выехать часа в три ночи, чтобы без пробок и по холодку, но решил, что меня не поймут, поэтому назначил выезд на шесть утра. Меня заверили, что это очень хорошо и меня будут ждать по адресу (….) .

Контрольный звонок вечером в пятницу всё подтвердил и в субботу, в пять утра, я выехал из дома. Около шести я стоял во дворе по нужному адресу, но дозвониться не смог, трубку никто не брал. В десять минут седьмого я уже собирался уехать и сделал последний звонок, для очистки совести. Сонный голос, матерной тирадой, спросил моё ФИО, чтобы послать меня далеко и конкретно за то, что его разбудили в столь ранний час. Мне бы бросить трубку и спокойно уехать, но я всё-таки вежливый и интеллигентный человек, поэтому я напомнил голосу, что мы договорились о поездке. Голос сразу запел в другом тоне, осыпал меня комплиментами и покаялся в том, что проспал. Теперь голосу нужно было собраться, и не мог бы я его подождать? Я неопределённо хмыкнул, что было расценено, как согласие и меня снова осыпали комплиментами.

У меня правило. Я никого не жду больше получаса. Я и теперь бы не стал ждать, но меня сморило, и я уснул. Когда раздался звонок телефона, и женщина сообщила, что выходит, прошло больше часа. Меня попросили подъехать к парадной. Мне не сложно и я выполнил просьбу. На часах уже было восемь тридцать, когда из дверей парадной вышла моя пассажирка.

Я не узнал в ней мою пассажирку. Во первых, она была обвешена баулами. Во вторых, она была не одна, а с ребёнком. В третьих, это была какая-то бабища, неопределённого веса за сто кг, хотя в анкете на сайте была указана милая девушка. Она сама меня узнала, и снова осыпала кучей комплиментов, за то, что ждал, за то, что дождался и за то, что согласен взять её со всеми вещами, сыном и даже собакой и довезти куда надо. Я ничего не имею против собак, но огромный беспородный монстр в моей машине, мне был совершенно не нужен. Я возразил и никакие увещевания, меня с моей позиции не сдвинули. Дамочка тут же переиграла. Пока я пытался запихнуть её баулы в багажник, она позвонила кому-то и попросила присмотреть за собакой. Ещё минут десять её выгуливала, а потом завела домой.

За эти десять минут я попытался познакомиться с её сыном. Сопляк лениво процедил своё имя и уткнулся в планшет, начисто меня игнорируя. На вид ему было лет восемь, но он был рослый и такой жирный, что ему, если не приглядываться, можно было дать лет четырнадцать. Поэтому я не стал заморачиваться с детским креслом, которое принесла его заботливая мамочка. Мне только было интересно, неужели она не замечает, что пацан из этого кресла вырос?

Выехали из города в девять. И, конечно же, попали в традиционную пробку на Гатчинской окружной. Пока ехали до пробки, я узнал от женщины всё, что можно узнать, о её бывшем муже. И что он её бросил, и что не хочет помогать, и что не хочет сидеть с сыном, а когда всё-таки берёт его к себе, то постоянно обижает. И вот теперь, когда бедный пёсик остался один дома, он не хочет приезжать два раза в день в их квартиру, кормить и выгуливать зверька. Мне тоже было замечено, что я бездушное существо и, не желая видеть собаку в машине, обрёк страдальца на сидение в городе. Я отговорился тем, что места для такой большой собаки в машине нет. Багажник забит, а на сидении находится детское кресло. Со мной согласились. Потом по секрету поведали, что такая большая собака — это весьма неудобно. Её хотели вывезти в деревню и там оставить, но теперь, по осени, когда вернутся, отведут к ветеринару и усыпят. Меня такие откровения ввели в состояние лёгкого шока, поэтому дальше я не слушал и машину вёл автоматически.

В пробке, видя, что я не реагирую на постоянный трёп, меня бесцеремонно растолкали и поинтересовались причиной задержки в пути. Я показал на медленно ползущий поток машин. Мне указали на обочину и потребовали, чтобы я ехал по ней. Я ответил, что по обочине ездить неприлично, как неприлично бегать без штанов, что вызвало смешок у мальчика Пети (имя изменено) и взрыв негодования у его мамаши. Она высказалась о том, что села в машину к нищеброду, который не имеет денег на штраф, поэтому придумывает глупые оправдания. Я на это ничего не ответил.

Проехав Гатчинскую пробку, я рассчитывал дальнейший маршрут и насколько я опоздаю. Я зря это делал. Тётка потребовала, чтобы мы остановились. Павлик (имя изменено) не позавтракал, поэтому ему обязательно нужно поесть. Я возразил, но тётка устроила форменную истерику, поэтому пришлось съехать в сторону и расположиться в поле. Знаете, я уже понял, что за женщина досталась мне в попутчицы. Я про таких слышал, но видеть ещё не доводилось, поэтому я решил её изучить, как наглядный пример. Я никуда не спешил, а опыт был действительно интересный.

Как бы там ни было, но тётка продолжала действовать мне на нервы. Она раскритиковала то место, где мы встали, и потребовала, чтобы мы ехали и искали другое место. Я возражать не стал. До следующего отворота мы доехали быстро. Место было точно такое же, но тётка сказала, что здесь гораздо лучше. Мне было сказано, что они расположатся там, а я могу, свою еду, съесть в машине. Это был тонкий намёк на то, что кормить меня она не хочет. А покормить было чем. У неё целый баул был полон еды. Она минут десять доставала всё и раскладывала на расстеленной скатерти. Мне она высказала за то, что у меня в машине нет складного столика и им приходится есть на земле. Своему Сашеньке (имя изменено) она громко, так, чтобы я слышал, объясняла, что все мужики козлы, поэтому не возят с собой не только столики для пикника, но даже еду в дорогу не берут. Рассказывала она обезличенно, поэтому формально, мне придраться было не к чему. Я и не стал. Мне было интересно, что будет дальше.

Этот пикничок задержал нас на полтора часа. При этом, мальчик Вася (имя изменено) нашёл где-то грязь и качественно в ней вымазался. Когда мамаша вопрошала, где же он умудрился так вымазаться, я вспоминал пословицу, про свинью и грязь и думал, что сейчас она как никогда верная. Дальше комедия продолжилась. Я наотрез отказался сажать этого свина в машину. Салон у меня без чехлов, а кожа… У кого кожаный салон, тот знает, сколько возни с чисткой салона.

У меня в багажнике всегда валяется канистра с водой. Привычка, ещё с незапамятных времён поездок в Казахстан. Десятилитровка много места не занимает, а пригодиться может всегда. Как сейчас, например. Я предложил ребёнка отмыть и переодеть. Мне высказали всё, о моем уме, вернее, о его отсутствии. Мыть ребёнка, холодной водой, посреди поля, чтобы на это смотрели из проезжающих мимо машин? Я узнал, что я негодяй, извращенец, педофил, растлитель, и ещё очень-очень много нового я узнал о себе. В середине мамочкиного монолога Витенька (имя изменено) присоединился, но не словами, а похожей на мамочкину истерикой. Мамаша бросилась его успокаивать, поэтому я не узнал о себе ещё более страшных вещей.

Как бы там ни было, но ультиматум я поставил жёсткий. Или я выгружаю вещи, достаю канистру, мы моем ребёнка и едем дальше. Или я выгружаю вещи и уезжаю. Выбора у тётки не осталось и Кешу (имя изменено) пришлось мыть. Вы не думайте чего-либо. На улице было лето. Плюс тридцать и плюс двадцать пять ночью. Вода в багажнике нагревалась вместе с машиной и не успевала остыть. Она была очень тёплой, но мальчик Слава (имя изменено) вопил так, как будто его жидким азотом поливали. Он даже пытался сбежать, но тут тётка, которая до этого с ним только сюсюкала, вдруг рявкнула и произошло чудо. Мальчик стал тихим и послушным. Домыв его и переодев, тётка вернула мне канистру, я сложил вещи в багажник. Мы готовы были ехать, но свин есть свин, и за эти минуты, пока я убирал вещи, он вновь измазался. Хорошо, что у меня в канистре ещё оставалась вода. В общем… Полтора часа незапланированной остановки.

В Выре мы снова попали в пробку, а потом до Луги тянулись в колонне. К Луге мы подъехали уже в час дня. Всю поездку тётка старательно давила мне на нервы. Она постоянно чего-то требовала. То Коленьке (имя изменено) было холодно, то ему было жарко, то душно, то дуло. Музыку включать было можно, но так, чтобы её не было слышно, а то, от музыки к концу поездки разболится голова. Меня постоянно дёргали, как будто пытаясь вывести из себя. Я не реагировал, включив полный пофигизм и медитируя на габариты впереди идущей машины. Умею я так. Если я не хочу, меня из себя не выведешь.

Это я был слишком самоуверен. От поворота в Лудонях, до Порхова оставалось шесть десятков километров. Я уже даже радовался тому, что через сорок минут я высажу пассажиров и дальше поеду один. Сорок минут я готов был потерпеть. Я знал, что вытерплю. Но тут у мальчика Серёжи (имя изменено) кончился заряд на планшете, а зарядки от прикуривателя у меня не было. И вот тут началось нечто. Ничем не занятый ребёнок впал в буйство, по-другому и не скажешь. Он пытался оторвать карман у сиденья. Достал из него компакт диски и разломал коробки от них. Диски он начал раскидывать по машине, но этого ему оказалось мало, и он попытался выкинуть их в окно. Я заблокировал окна заранее, как чувствовал, что надо, но заблокировать двери мне и в голову не пришло. Когда он открыл дверь на скорости сто, я не выдержал и рявкнул. Мамаша с сынком победно улыбнулись.

До этого я тоже просил мамашу успокоить ребёнка, просил мальчика не шалить. Вежливо просил. Меня заверяли, что ничего страшного, что это всего лишь ребёнок и он просто играет. А сломанные вещи — это ерунда. В конце концов, за поездку мне платят. Коробочки от дисков стоят недорого. На полученные деньги я могу купить много таких коробочек. И всё это высказывалось мне ласковым тоном, с милой улыбкой. Так говорят с психами, чтобы они не впадали в буйство. Вы не представляете, как это бесило, но я держался.

И, тем не менее, им удалось вывести меня из себя. Было огромное желание высадить их прямо на этом месте и уехать. Мне стоило огромных усилий помнить, что это эксперимент, что я дал себе слово закончить его, что если я сейчас сдамся, то они победят. Через несколько секунд я выровнял дыхание, вошёл в состояние пофигизма и спокойным тоном объяснил женщине, что стало бы с её ребёнком, если бы он выпал на ходу из машины и его затянуло под колесо. Спокойный тон и кровавые подробности произвели впечатление на обоих. Они притихли и задумались. Я снова поставил условие. Детское кресло мы переставим вперёд, а женщина сядет назад к сыну и будет его контролировать, т.к. он совершенно невоспитан и не умеет себя вести. Тётка долго вопила о том, что у неё самый послушный сын и очень хорошо воспитан, но видя мою каменную физиономию, сдалась и сделала так, как я сказал.

Мне было интересно, что будет дальше. Я не верил, что оставшиеся пятьдесят километров мы проедем без проблем и происшествий. Я был прав. Через пять минут тётка потребовала, чтобы мы остановились. Её сыночек захотел в туалет. Я остановился, и сыночек вылетел из машины, как зенитная ракета с пусковой. И с такой же скоростью почесал в лес, как лось во время гона. Вломился в кусты и пропал. Тётка вылезла из машины и почапала за ним. Минут десять она бегала по лесу, зовя своего сыночку. Потом видимо нашла и ещё минут через пять они вернулись к машине.

Мне было сказано, что Вадик (имя изменено) очень стеснительный мальчик, поэтому писает далеко от дороги. Я покивал, мол, согласен, сам такой, мы расселись и поехали дальше. Через пять минут история повторилась, и мы встали ещё минут на двадцать. Через пять минут поездки снова. На четвёртый раз я с весёлой бесшабашностью посоветовал ссать в штаны, поскольку я не остановлюсь. Пацан впал в прострацию от такого совета, а мамаша подняла дикий ор. Вновь меня обвиняли, вновь меня посылали, меня даже просвещали о строении организма маленьких мальчиков, которым обязательно надо писать, когда хочется, иначе будет простатит, но видя, что я не реагирую даже замахнулись, чтобы ударить. И тут я вновь сорвался. Я резко оттормозился так, что тётку ударило о моё сидение, потом дал газу, и успокоившись через пол минуты, спокойно пояснил, что при любом намёке на удар высажу пассажиров там, где остановлюсь. Подействовало.

Тётка заткнулась и надулась, но её сынок продолжал ныть, с каждой минутой наращивая нытьё. Тётка его не затыкала. Мне надоело это слушать. Я остановился посреди деревни и предложил сходить, найти туалет. Старт ракеты повторился. Тётка прыгнула за пацаном, но опоздала. Пацан умчался, тётка за ним. Их не было двадцать восемь минут, я засекал. В конце концов, они появились. Тётка держала пацана за руку и что-то ему выговаривала. Пацан ныл и чего-то требовал. Из их разговора в машине, я так понял, что пацан забежал на чей-то двор, выпустил курей из загона, а тётка потом ругалась с хозяином, или хозяйкой.

Как бы там ни было, но успокоенная скандалом с хозяином куриц, тётка больше не пыталась меня провоцировать. Даже своего сыночка одёргивала. Только постоянно чего-то просила. То ехать помедленнее. То окно открыть, закрыть. Я всё делал со спокойствием робота, которому достался глупый пользователь. В Порхов мы приехали в три часа дня.

На дорогу, которая занимает у меня самое большее пять часов, я потратил девять. Если вычесть те два часа, что я потратил на ожидание, то семь. Бывало, что я за девять часов до Смоленска доезжал, а тут, каких-то триста километров. При этом устал я так, как не уставал, до Смоленска доезжая. Хотя, не столько устал, сколько вымотался. Но если вы думаете, что история закончилась, то вы зря так думаете.

Въезжая в Порхов я спросил, где пассажиров надо высадить? На это мне ответили, что высадить их нужно не в Порхове, а в деревне Захонье (название выдумано). Я удивился и поинтересовался, где оно такое есть? На что мне ответили, что точно маршрут не знают, но где-то недалеко от Порхова. Я малость обалдел от самой ситуации. Тётка едет, сама не знает куда. Свои мысли я озвучил, на что мне пояснили, что обычно возил муж, или есть автобус, но от него далеко идти, поэтому я обязан их довезти до места. Мои возражения не принимались и у тётки на них были свои возражения.

Такси нельзя. Таксисты не хотят туда ехать, или дерут такие деньги, что проще пешком дойти. Автобус долго едет, в нём укачивает и пахнет бензином, сыночке в нём плохо. Тем более, что на дневной автобус они опоздали, целиком по моей вине, ведь я медленно ехал, а вечернего может вообще не быть. И тем более, что от автобуса ещё и идти надо, а как она потащится с баулами, да по такой жаре. Попутку тоже не поймать. Короче, остаюсь только я. На моё возражение, что я даже не знаю куда ехать, мне прочли лекцию о нищебродах у которых в машине даже навигатора нет.

Я напомнил им, что договор был только до Порхова, и предложил высадить их на автовокзале. Каюсь, вредничал. Навигатор у меня в машине есть. На это мне закатили лекцию о моей бесчувственности, наглости, равнодушии к проблемам хороших людей и т. д. и т. п. На главное моё возражение, что я не знаю куда ехать, мне предложили ехать куда-нибудь, авось, тётка вспомнит дорогу. Я думал, что она издевается, но потом понял, что она действительно так думает. Самый смех начался на автовокзале, когда тётка отказалась выходить из машины, пока я её не отвезу, куда ей нужно. И она была уверена, что я её отвезу.

Мне очень хотелось отвезти её куда-нибудь подальше и выкинуть из машины, но я вспомнил про свой эксперимент. В качестве маленькой мести, я оставил их в машине, а сам подошёл к полиционерам. Очень хотелось думать, что тётка поимела пару неприятных минут, пока я с ними разговаривал. Она думала, что я им на неё жалуюсь, а на самом деле я спрашивал дорогу.

Стражи порядка очень помогли. Дорогу подсказали, но не точно, зато подвели меня к таксистам и попросили помочь. Когда таксисты разглядели, кого я везу, я понял, что эту тётку они знают, помнят и ненавидят. На меня смотрели, как на мученика. Дорогу объяснили очень подробно, чуть не до каждой колдобины по пути. Оказалось, что это ещё километров сорок от Порхова, но мне на Смоленск по пути. Только чуть в сторону отвернуть, но там отличная грунтовка.

Я вернулся в машину. Видимо, мои разговоры с полицейскими не прошли для тётки стороной. Она сразу сказала, что готова доплатить мне аж сто рублей сверху, если я её довезу. Я подумал и вновь поставил условие. Мы едем быстро, в машине тихо, ребёнок ведёт себя прилично. Если это не соблюдается, то я выкидываю пассажиров там, где остановлюсь. Если тётка попробует меня шантажировать тем, что не выйдет из машины, я зову полицейских и пишу заявление о захвате чужой собственности. Всё это я сказал спокойным и даже равнодушным тоном. Тётку проняло и она подтвердила, что всё будет в порядке.

Не совсем всё было в порядке. Мальчик Миша (имя изменено) снова начал ныть, что хочет писать. Тётка стала требовать остановиться. Я сказал, что сейчас останавливаться нельзя, но через пять минут я остановлюсь, а потом начал разговор. Я говорил о том, что мальчик слишком часто писает. Что если он не может потерпеть, то его надо срочно показать врачу. Возможно у него патология мочевого пузыря. Чтобы это проверить, делают операцию. Дальше я рассказывал все подробности операции, слегка преувеличивая её кровавость, а потом рассказывал, что будет, если этого не сделать. Нагнал ужаса, а потом остановился и предложил мальчику сходить, пописать.

Пацан был отнюдь не дурак и отлично знал свою мамашу. В своей гиперзаботе, она непременно потащила бы его к врачу и потребовала операцию. И напрасно бы врач утверждал, что никакой операции ребёнку не надо. Мамаша добилась бы своего. Поэтому, когда я остановился и предложил ему выйти, он тут же сказал, что ему расхотелось, и он готов ехать дальше. Довольный этой маленькой победой над пацаном, я поехал дальше.

А дальше мы доехали без проблем. Поворот с трассы мне описали очень подробно. Тётка вела себя тихо, а в деревне сразу указала нужный дом. Я выгрузил её вещи и даже занёс в дом, где и оставил. Пацан куда-то убежал, даже не попрощавшись, а тётка всё-таки пошла меня проводить. Проводила до калитки и там, бросив «До свидания», развернулась и пошла к дому. Я, смеясь про себя, напомнил ей про деньги. На это мне возмущённо ответили, что совести у меня нет, брать деньги с матери одиночки. Я напомнил, что мне нужны деньги на штрафы и навигатор. На это мне прочли лекцию о том, что деньги нужно зарабатывать, а не обирать обездоленных. Минут пять меня в полный голос поносили, выставляя вором, жуликом, распоследней тварью.

-И вообще, — напоследок бросила мне женщина, — я всё делаю для сына. Вам этого не понять.

На этом мы и расстались. Что ж, это было забавно. Такие приключения помогают узнать пределы собственного характера. Тётка, типичный энергетический вампир. Ведьма, как говорили раньше, в плохом смысле этого слова. Если кто-то думает, что я на эту тётку злюсь, то он сильно ошибается. Мне её жалко. Она всё делает для сына, но за чужой счёт. Мальчик Альберт скоро вырастет. Чему он научится на примере матери? Как кидать лохов? Ведь я, по их понятиям лох, за счёт которого надо жить. Да, этому он научится. Вот только ума ему не хватит, чтобы кидать правильно и однажды он нарвётся. Его будущему я не завидую. Что касается женщины, то мне интересно, как быстро Альбертик поймёт, что мамочку тоже можно кидать? И кидать её гораздо проще, чем кого-либо ещё. Будущему этой женщины тоже не позавидуешь.

Вот такая история, с моралью в конце. Кому надоело, тот может дальше не читать, но история имела продолжение.

Я в Смоленске. Звонит мне племянница и чуть не киком на меня кричит. Что случилось?!! Как ты мог?!! Что ты сделал с бедной женщиной?!! Я ничего не понимаю, прошу объясниться. Она мне даёт ссылку. В общем, эта тётка оставила на сайте такой комментарий к поездке, что меня забанили навечно. Она расписала, как я над ней издевался, как угрожал её ребёнку расправой, как заставил его раздеться, как грозился выкинуть на пол пути. Это прочитала моя племянница и поверила. Когда я рассказал ей всё, как было, то есть, выше написанную историю, она засомневалась, но окончательно её убедило то, что я приехал в Смоленск после десяти вечера, и этому были свидетели, включая её собственного отца. Она сказала, что добьётся отмены бана на сайте, но сделала она это или нет, я не знаю. Сайтом больше ни разу не пользовался. Не потому, что сайт плохой. Племянница от него в восторге. Просто у меня много родственников и я редко езжу пустой и один. Почти никогда. А ехать с кем-то пассажиром мне не нужно. У меня своя машина есть.

В общем-то на этом всё, но у истории снова есть продолжение.

Осенью звонок. Беру трубку и слышу радостный голос.

-Алё! Это Людмила! Вы не могли бы забрать нас из Порхова?

-Что? Какая Людмила? Простите, но вы ошиблись номером.

-Нет-нет, я не ошиблась! Я вас помню! Вы в начале лета везли нас в Порхов. Вы не могли бы нас теперь забрать? Я вам заплачу. Мы летом экономили…

-Да, я вас вспомнил. Заплатите кому-нибудь другому.

-Да некому! Никто ехать сюда не хочет. Даже такси за деньги. Муж смотался куда-то за границу и трубку не берёт. Соседа попросила, так он…

-Не ругайтесь. Я всё понял. Нет, я вас не заберу. Могу посоветовать. Пешочком иди, милая. До Питера всего три сотни км. За два месяца точно дойдёшь.

Повесил трубку и поставил номер в игнор.