Рассказ про банщицу в мужской бане

Ещё немного про Риту – юную работницу бани.

Я уже писал, что долго жил в небольшом уральском городе стотысячнике и там, с женой , пристрастились к бане и парной. Выбрали самую новую баню и каждый выходной, а я, бывало и чаще, стали посещать её. Конечно по разным отделениям. Тогда совместных бань ещё не было.

В мужском отделении работала неприметная женщина, аккуратная и добросовестная. Работу свою выполняла, не придерёшся, вот, только не смелая. Ни как не могла отпроваживать незваных гостей в виде гардеробщицы, уборщицы с женского отделения, их подружек и прочих «проверяющих». Не хотела и не могла ни с кем ругаться.

Была у неё дочка – девчонка лет n-n. Она часто захаживала к маме, особенно по будним дням. У них был один ключ на двоих. Жили они скромно. На новый замок средств не хватало. Так и менялись ключом. Баня работала с десяти часов и мама уходила позже дочки, отправившейся в школу. А Рита, идя со школы, заходила к ней и забирала ключ. Она была как неприметная мышка. Зайдёт не заметно, возьмёт ключ и на выход. Иногда задерживалась попить чайку и перекусить чего ни будь. Никаких нареканий, её поведение не вызывало. Завсегдатаи даже привыкли и спрашивали, у Ирины Александровны, так звали маму Риты, что с дочкой случилось, не захаживает.

Позже, когда Рита подросла, она стала помогать маме в уборке раздевалки. А работы было много. Особенно в осенне-весенний период, когда дожди и распутица. Естественно, за обувью, тянулась грязь и отделение приходилось часто мыть. Рита носила маме Ире воду и выливала грязную. Да и сама, бывало, швабру тягала. На выходных помогала маме мыть окна и шкафы. А потом сама ими занималась. Конечно приходилось постоянно ходить и работать рядом с мужчинами, но у последних, это обстоятельство, не вызывало ни протеста, ни нареканий.

В бане всегда было тепло, даже жарковато. Поэтому ни Рита, ни её мама, брюк и колгот не носили. На Рите был короткий приталенный халатик и, она, в нём, смело приседала, наклонялась и даже поднималась на подоконник, когда мыла окна или шкафы. На ней были строгие, без глубоких вырезов, серые, а чаще чёрные, трусики. Надо сказать, что, при таком ритме работы, какой соблюдала Рита, они мелькали постоянно, но ни кто не видел в этом, ничего соблазнительного и не порядочного, до того всё было буднично и естественно. Но, наверное, кто-то на это обратил внимание и, возможно, сделал замечание либо ей, либо маме и Рита, начала носить шорты. Было видно, что ей не совсем удобно в них. Жарковато. Она часто вытирала лоб и махала ладошкой вместо веера. Мужики заметили изменения и предложили плюнуть на пустые замечания и ходить, как ей нравится. Это приободрило Риту и она расширила свой, рабочий, гардероб. Появился короткий, лёгкий, светлый халатик и белые трусики, которые симпатично так, просвечивались сквозь токую материю. Впрочем, отношение к ней не изменилось. Ни кто, не видел в ней, больше, чем девчонку, помогающую маме, в поддержке чистоты и порядка, в помещении.

Проявилась и другая способность Риты. Как-то она мыла шкафы, а рядом вытирался, полотенцем, мужчина и то ли, ногу не правильно повернул, то ли ещё что, но мышцы, выше колена свело и он зашипел от боли. Рита бросила тряпку и начала, уверенно, массировать отвердевшие мышцы, стараясь не задевать член, хотя это и не всегда получалось. Она умело работала руками, разминая, так же, ягодицы и поясницу. Посетители, с интересом наблюдали за процедурой, признавая ловкость и умение девчонки. Вскоре судорга отступила и мужик рассыпался в благодарностях. На вопрос, где она так научилась, так ловко делать массаж, Рита ответила, что у бабушки, часто, подобное случалось и она помогала, ей, снять боль.   Авторитет Риты, ещё более укрепился, а в следующее посещение «больным» бани, Риту порадовал замечательный тортик, от него.

Бывали и смешные случаи с участием Риты. Как-то она сильно спешила куда-то, а дело было осенью и помещение приходилось часто убирать. Рита быстро водила шваброй, умело варьируя между лавками и без конца извиняясь. Но тут, из моечной, вышел вальяжный гражданин и пошёл к, своему, шкафчику. А Рита как раз, убирала там. Он отвлёкся и получил, концом швабры точно между ног. Мужик, как пылесос, втянул, в себя. воздух и с ещё большим шумом выпустил его:

— Прямо по яйцам, ёкарный бабай!

Рита перепугалась и залепетала не внятно:

— Ой-йой. Извините пожалуйста. Я Вам, холодненького приложу … Ой, предложу.

Все вокруг грохнули от смеха, а мужику, даже легче стало. Он, тоже улыбнулся:

— Да если бы и приложила, то и не отказался бы.

Конфликт был улажен, так и не успев разгореться. Зато потом, когда Рита, даже спокойно и не спеша, мыла пол, к ней, сзади, ни кто не подходил. Осторожничали.

А ещё, Рита, показала себя остроумной и весёлой девушкой. Как-то убирала она, между лавками и один парняга, решил сострить, приподняв пальцем, её, халатик. Рита оглянулась и строго посмотрела на него. Но шутник повторил свою выходку, когда она возвращались. Рита остановилась, поставила швабру и строго посмотрела на хулигана. Все думали, что она отвесит хорошего тумака, нахалу, но Рита поддёрнула халатик и заправила его в трусики:

— Смотри, пока глаза не по-вылазят.

Мужики начали стыдить, поддёргивать шутника и успокаивать Риту, но она одёрнула халат, только после того, как окончила уборку вокруг обидчика.

Парняга долго извинялся и Ирина Александровна, попросила Риту простить его. А на следующее, своё, посещение бани, нарушитель спокойствия, принёс пирожное, в красивой упаковке, на что Рита сказала, что бы сладким, её, не угощали — фигуру бережёт. Она и тут показала, своё, благородство. Обидчик, ставший на путь исправления, отведал содержимого коробки, с вкусным чайком, который поднесла, ему, Рита.

А вот ещё случай поднявший авторитет Риты, на необъятную высоту.

Рита тогда уже училась в техникуме, но продолжала помогать маме. Тем более на улице была весенняя распутица и полы приходилось мыть постоянно. Дело было на выходных и к вечеру, посетителей заметно поубавилось. Никто не хотел мочить ноги, а утренний морозец сошёл на нет и всё поплыло. В самый разгар уборки заглянула женщина из гардероба и позвала  маму Риты, к телефону. Через пару минут она пришла и сообщила, что позвонили соседи и сказали — приходили из техникума, от тренера по волейболу, спросили, где найти Риту и что кто-то там, выбыл из состава команды и надо срочно ехать на соревнования, в другой город. Ирина Александровна показала Рите бумагу с номером телефона, который оставили соседям:

— Просил перезвонить.

— Я сама – и Рита, взяв записку, побежала в гардероб, где висел телефон.

Пришла озабоченная, но решительная. Оказывается, одна участница, волейбольной команды, получила травму,  но скрыла от всех, надеясь на обезболивающие. Но при более тщательном обследовании, всё обнаружилось и девушку пришлось даже госпитализировать. Тут тренер и вспомнил за Риту, которая сразу попала в резерв команды за отличную игру. Это все заметили, с первых занятий физкультуры. Короче:

— Выручай Рита – кричал в трубку тренер – Из резерва ты самая лучшая. И учти. Некоторые полтора-два года ждут основного состава, а ты сразу, с первого курса залетаешь.

А потом, немного сбросив пар, добавил:

— Да ты намного лучше некоторых из основы. Только на тебя и надежда.

Конечно, отказа не последовало.

Рита всё объяснила маме:

— Через два часа надо быть или возле техникума, где будет автобус или бегом сразу к поезду, на вокзал. Вокзал ближе. Если не буду успевать к автобусу, побегу сразу туда. Тренеру от соседей позвоню. Турнир на пять дней, без дороги. Всё оплачено и жильё и питание.

Рита была вся мокрая от пота, со смешно так, сбитыми волосами на голове.

— Так. Быстро в моечную. Некогда в женскую или отдельный номер, который кстати ещё и закрыт. Тебе ещё домой забежать, сумку собрать надо. Раздевайся, а я с мужчинами поговорю.

Она прошлась по раздевалке и моечной и объяснив кратко ситуацию, попросила разрешить дочке быстро ополоснуться, а то на поезд опоздает. Естественно отказа не было.

Рита, завернувшись в полотенце, пошла к свободной кабинке и извинившись принялась тщательно вымываться. Ясное дело, что даже те мужички, что уже обсыхали, собираясь домой, вдруг решили ещё раз помыться. Мылась Рита долго, постоянно поворачиваясь под душем и подымая руки, смывая мыло. В процессе мытья, она объяснила свою поспешность, а так как среди посетителей оказались любители волейбола, получился интересный разговор.

Обратно Рита шла, уже не прикрываясь. А зачем? И так все всё увидели.

А её, потом, ещё долго поздравляли, так как команда заняла третье место, в столь представительном турнире. А тренер, в местной газете, расхвалил столь удачную замену.

— Теперь всё волейболисты, в эту баню ходить будут – подтрунивали над Ритой мужики. А она только улыбалась.

Кстати. Рита приходилось иногда, мыться при мужчинах, но это только когда сильно спешила куда-то. А так, они, с мамой, всегда ждали конца работы и спокойно расслаблялись в парной и под душем.

Денис Донгар

Снежным четверговым утром я шагаю по улице имени нашего гениального соотечественника Станиславского. Люди под зонтами спешат на работу, я тоже – надену белый халат, чтобы испытать на себе все прелести работы на этот раз банщицы. А если точнее – дежурной раздевального отделения.«Владения” у меня небольшие: баня представляет собой старенькое двухэтажное здание, где экономится каждый квадратный метр. На первом этаже комнатку занимает буфет, из которого тянет традиционными пивом и рыбой, наверху в ущерб комнатам отдыха создали парикмахерскую и массажные кабинеты. Что характерно, парикмахера и массажиста требовали постоянные клиенты, мол, давайте, как в Москве. Администрация согласилась, тут был двойной выигрыш: во-первых, дополнительные полезные услуги, а во-вторых, исчезнет место для ежедневных многочасовых пьянок. Но теперь посетители снова требуют комнату отдыха.
— Мол, устают они в бане, а передохнуть негде, — рассказывает заведующая Анна Алексеевна, душевный, между прочим, человек. – Так не уставали бы, если бы через час или два уходили, а то могут часа по три-четыре сидеть. И попробуй выпроводи! Он стоит голышом и ничего с ним не поделаешь – не одевать же самой!
То, как начинается день в бане, оказалось для меня неожиданностью. Уже в 7.30 утра под снегом, на ветру пенсионеры у входа ожидали открытия. Сжалившись над стариками в такую погоду, Анна Алексеевна впустила людей пораньше, и (кто бы мог подумать!) старики буквально ринулись к дверям, создавая толчею. Причем сегодня народу не очень много, да и многолетние старания Анны Алексеевны научить посетителей “культуре вхождения в баню” не пропали даром. Трудно это давалось! Старики никак не хотели входить скромно, по одному, а создавали в дверях такую давку, что если падал человек, то шли по головам. Отчего все это? Да просто пенсионеры, как школьники, торопились занять любимые места в моечной. Чуть ли не драки были из-за того, кому стоять ближе к воде.
Но сегодня все проходит более-менее спокойно. Люди выстраиваются в очередь к кассе, которую украшает стихотворный шедевр с пожеланиями легкого пара. Очередь эта неспокойна – буквально на днях цена на билет в баню выросла и, разумеется, посетители ворчат.
— В первый день подорожания ругали меня, на второй – мэрию, третий – Путина, — комментирует между делом Анна Алексеевна, которая сегодня за кассира. – А что я могу поделать? Стоимость воды, пара, канализации подскочила, нам не оставалось ничего, кроме как увеличить цену билета. Мы ведь практически сами себя кормим. Посмотрите: кафельная плитка со стен отлетает, штукатурка сыплется. Из положенных средств от горадминистрации получаем только треть, поэтому о насущном ремонте даже не мечтаем.
Зато который год работники бани грезят о собственной котельной. Сейчас она подключена к трубе, по которой пар с ТЭЦ подается на трикотажную фабрику. Расстояние огромное, и пар не только теряется, но и конденсируется к утру, превращаясь в воду. А была бы своя котельная под боком, и множество проблем отпало бы, глядишь, и котлы через пару лет окупились.
Пока Анна Алексеевна распродает билеты и растолковывает каждому причину подорожания, дежурные Любовь Никитовна и Вера Анатольевна объясняют мои обязанности. Поднявшись на второй этаж в женскую раздевалку, я беру в одну руку швабру, в другую – ведро с хлорированной водой и принимаюсь за работу. Вроде бы не сложно – вытирай себе воду с пола, да собирай слетевшие с березовых веников листья, но нет… Во-первых, жара! Тяжелый мокрый воздух не дает дышать. Во-вторых, как в панцире чувствую себя в халате среди нагих женщин. Мне, никогда в жизни не бывавшей в бане, все это, мягко говоря, непривычно. После первой протирки пола выхожу на лестницу красная, как рак. Анна Алексеевна смотрит с пониманием:
— Иди-ка ты лучше в сауны, там хоть пара нет.
Действительно, там намного легче. На обжигающие полки взбирается дежурная Надежда Леонидовна, а я беру на себя душевую, бассейн и небольшую комнатку отдыха. Тщательная уборка здесь проводится после каждого клиента. В течение дня несколько раз приходится спускаться по скользким металлическим ступенькам в бассейн, дезинфицировать его хлоркой, ошпаривать кипятком, а потом вновь набирать воду.
Около 12 часов из бани выходят первые посетители.
— Эх, Анна Алексеевна, чудная сегодня банька была! Спасибо!
Кто бы знал, как приятно чувствовать такую теплую благодарность! Многие постоянные клиенты приезжают сюда и с Тбилисской, и с Нефтяников, хотя и в тех районах тоже есть бани. Все знают здесь друг друга в лицо, становятся даже друзьями и приходят сюда пообщаться, причем каждая группа — только в определенные дни и время: тех, кто всегда парится по четвергам, не увидишь здесь в понедельник. Еще одна закономерность: по утрам в будние дни здесь практически одни пенсионеры, а в выходные приходит молодежь и те, кто согласен платить дороже: стоимость билета в субботу и воскресенье больше.
Заботясь о богатой фактуре будущего моего репортажа, Анна Алексеевна предлагает пройти в мужское отделение, посмотреть, что там да как. Действительно, когда еще появится возможность побывать в мужской бане?
— Ты же ведь работать сюда пришла? – напоминает заведующая. – Вот и посмотри, каково дежурной мужского отделения. Нужно ведь постоянно вытирать воду, чтобы ненароком не поскользнулся никто. Вера Анатольевна наша привыкла уже, не обращает внимания на голых банщиков и в обморок при их виде не падает.
Я затараторила, чтобы убрали оттуда их всех в парилку, иначе не зайду. Так что пришлось мужчинам заворачиваться в полотенца. Оглядевшись, убедилась раз на всю жизнь, что мужская баня от женской ничем вроде бы не отличается и, не задерживаясь долго, побежала оттирать свой бассейн.
Свою смену я еле выдержала. Выходя каждый раз из сауны со страшной пульсацией в висках, падала на диван и затуманенным взглядом упиралась в самодельный плакат над кассой. Запах хлорки преследовал до вечера, и над выводом даже думать не надо было: баня – это не мое. Как правильно сказала Анна Алексеевна, здоровье и удовольствие парилка дает только тем, кто к ней с детства приучен.

Фото Григория Горбунова.

Цепляльщики

Мужское отделение бани. Банщица баба Броня, еще не старая женщина, солидных габаритов и, как говорится, в полном соку, для некоторых самое то, протирает пол.

— Баба Броня, а чего у тебя халат-то рваный?

— Да дают всего один на целый год, вот он и не выдерживает. А потом, вы, мужики, постоянно цепляете.

— Да чем мы можем цеплять?

— Известно, чем. Чем могут голые мужики цеплять, увидев женщину рядом с собой, соображай сам.

Неотложное отрезвление

Два мужика, пришедшие в баню непонятно зачем — то ли пить, то ли мыться, — еле выползают из парной. Одного от жары развезло окончательно, и он укладывается на полу. Другой встревоженно торопится к банщице:

— Баба Броня, вызывай «скорую»!

— Какая тебе «скорая»! Я сама «скорая». Не он первый, не он последний. Сейчас вылечу.

Направляет на мужика струю ледяной воды из шланга. Через пару минут он из красного становится синим, но начинает мычать и подавать другие признаки жизни. А затем с помощью друга отправляется в раздевалку уже почти трезвый.

Благородно икнув…

Баба Броня, слегка поддатая, кемарит в своем закутке.

— Баба Броня, протри пол, а то он такой грязный, что ходить голыми ногами противно.

Та нехотя открывает глаза и бормочет:

— А вы в сменной обуви ходите, тоже мне, неженки!

И, благородно икнув, продолжает дремать дальше.

В мужском
отделении чище

— Баба Броня, а чего ты в мужское отделение пошла?

— Да в мужском чище, работы меньше, потому как вас, мужиков, мало осталось. Да с вами интересней, поболтать можно, поприкалываться, а бабы — они капризные и нудные, с ними скучно.

— Баба Броня, куда у вас гардеробщица делать, набожная такая? Как ни придешь, все время душеспасительные книжки читала.

— Да не выдержала она. Ведь вы, мужики, бесстыжие, в коридор и туалет выходите голые, полотенцем не все оборачиваются. Она хоть и делает вид, что молитвенник читает, сама во все глаза смотрит, потом краснеет. Целую смену такое искушение. Не перенесла душа ангельская проделок дьявольских. Сбежала.

Караул, женщины!

Собирает баба Броня в моечном отделении использованные веники. Мужик, явно приезжий и не знакомый с нашими порядками, смыв с лица мыло, вдруг увидел ее. Потом закричал на всю баню: «Женщина! Кто ее сюда пустил?» И, прикрывшись веником, побежал в парную. Но туда пошла напарница бабы Брони привести помещение в порядок. «Чужеземец» пулей выскочил из парной и, не домывшись, поспешил одеваться. Потом, говорят, жаловался в буфете: «Что за баня такая! По мужскому отделению женщины табуном ходят!»

Банщица  (1 часть)
Поведу свой рассказ от первого лица, от той замечательной женщины, с которой вместе работали какое-то время в офисе компании, и которая мне свою историю однажды и поведала после принятия горячительных коньячных напитков, отбросив все сомнения и ложный стыд в преддверие очередного Нового Года на корпоративе в фешенебельном клубе. Я никогда бы не поверил, что она была учителем в свое время. Там отдыхали лучшие люди нашей фирмы. Итак, как она все и рассказала, прошу прощения, если где-то был не точен:
                «Я работала уже лет 16  учителем пения в восьмилетней школе, когда из-за инфляции и маленьких зарплат многие учителя начали искать себе другую работу.  Кто решался уйти из профессии, а кто и дальше работал за прокорм. Но, если бы только это, не выдерживала просто уже психика этих нервных нагрузок, директриса наша всем покоя не давала. Муж — инженер, двое детей — школьников, в общем, решилась.  Продолжала работать и читала объявления в местной газете нашего райцентра,  спрашивала у знакомых, заходила в разные ателье, магазины, дом быта и пр.  Требовалась везде часто, понятное дело, другая профессиональная подготовка. Так длились мои поиски где-то уже около года, где только не была, куда только не ходила, как, вдруг, я прочла в газете, что в городскую баню требуется администратор банного зала, женщина от 40 лет, по-народному, как я понимала, это, наверное «банщица».  Зарплата указана та же, что и моя потолочная, значит, подумала я, с премиями будет больше хоть на немного.
                Мне было тогда 38 лет, это меньше, чем требовалось, но я решила попробовать туда сходить, потому, что была уверена, что моего высшего образования хватит на такую нехитрую работу.  Директором оказалась миловидная полноватая женщина предпенсионного возраста. Она меня приняла, минуту послушала и спросила о возрасте, сказав категорически, что только старше 40 лет ей нужен администратор, тем более, что «Вы такая красивая, будете мужчин голых стеснять, а это лишнее тут,  на работу времени не останется, неужели не понимаете, как Вы думаете тут работать? Тут не задерживаются те, кто начинают не о работе думать. Это самое нелегкое в этой работе, избежать соблазнов, дорогая моя».  Я покраснела как девчонка, услышав о голых мужчинах, потому, что не думала, что мне нужно будет постоянно иметь дело с голыми, но работа была на первом месте, немного стушевалась от такого ее напора, сказала, что «я же замужем, дети, ни о чем, кроме них не думаю, буду скромно одеваться, косметику по минимуму». Лидия Семеновна немного смягчилась, сказала: «А Вы мне нравитесь, скромная, кажется, можно и попробовать Вас». Рассказала о работе, о женских/мужских днях, моих обязанностях, главной из которых было получать у раздевшихся голых мужчин ключики от шкафчиков для одежды, а после мытья возвращать им, следить за порядком, слесаре и  техничках в моем подчинении, сверхурочной дополнительной неофициальной работе, когда баня по индивидуальному заказу продолжает работать после закрытия, зарплате, премиях, спросила, готова ли я через две недели приступить к работе, уволившись из школы? Предупредила, что может взять только с испытательным сроком и предложила еще раз подумать. Я ответила, что мне нужно пару дней на обсуждение с мужем этого вопроса. Муж не возражал, сказал, что, если настолько достала уже школа, то иди, решай сама. На  следующий день я позвонила Лидии Семеновне и сказала, что уже подала заявление на расчет и через две недели приду на работу.
                Первый свой рабочий день в новом качестве не забуду никогда. Это был мужской день в нашей бане. После короткой пятиминутки у Лидии Семеновны в кабинете, небольшого инструктажа, я с колотящимся в груди сердцем, пошла в свой кабинет переодеться непосредственно для работы. Одеться надо было скромно, просто и очень легко, чтобы не запариться там. Я одела темно зеленую х/б юбку до колен без подъюбника, под которой были трусики в первый и последний раз, которые я потом категорически не носила т.к. вся была в испарине между ног, лифчик (который я потом также категорически не носила) и белую футболку с какой-то надписью,  причесала свои коротко модно стриженные светло-рыжеватые волосы, прошла в предбанник, присела за свой небольшой столик в двух метрах от двери в банный зал у большого зеркала, сантехник проверил готовность душей, техничка протерла полы и ушла в вестибюль.
                Первыми пришли отец  лет сорока с сыном лет четырнадцати, видно частые гости, потому как вели себя уверенно.  Разделись догола, взяли свои банные принадлежности и двинулись ко мне. Мужчина шел,  держа в руке ключик, улыбаясь, на ходу покачивая из стороны в сторону своим таким очень немаленьким членом, а сын шел за ним с немного возбудившимся (наверное, от вида и присутствия молодой новой тетки) своим добротным (в папу видно пошел) молодым инструментом, смущаясь, поспешив скрыться в банном зале. У моего Виктора был такой как у этого мальчугана уже в его таком еще возрасте. За двадцать минут в предбаннике уже  было человек шесть мужчин (баня была рассчитана на одновременное мытье 20 человек).  Столько голых мужчин я за свою прежнюю всю жизнь не видела и наивно думала, что у всех мужчин члены одинаковые плюс-минус какое-то очень немного, но как же я ошибалась. Я поняла, что «попала», мне так жутко это все начинало нравиться уже в первые минуты новой работы, что сказать нельзя… Я со всех сил делала вид, что меня их голый вид ничуть не смущает и не интересует, а сердце в груди меж тем отчаянно колотилось от нахлынувших эмоций.
Мужчины, завидя новенькую привлекательную банщицу, не скупились на сальные бесстыжие шутки и комплименты, что мне было,  с одной стороны, очень непривычно, с другой, приятно до невозможности. Контингент был всех возрастов, от  мальчишек с отцами до старых дедов, у молодых парней, при виде меня и общении со мной, привставали их пипетки большие и маленькие и топорщились, раскрывая головки, я старалась не смотреть ниже пояса, чтобы их не стимулировать дальше и себя не взвинчивать. Через  час-два я почувствовала, что мои трусики уже все мокрые от моих сочных выделений, я встала и начала ходить по залу, боясь, что они промочат юбку и я выдам себя, (дала себе обет, что трусов больше никогда не надену сюда в зал), попав в такую неприятную ситуацию на работе. Я просто зашла в нашу комнату и  взяла и сняла трусики потому, что у меня уже просто все употело между ног. Я осталась без трусов. В зале работала техничка Надя, приятная спокойная женщина старше меня на пару лет, которая протирала насухо полы. Через часа три в предбанник зашла Лидия Семеновна, обвела хозяйским взглядом все и всех, привычно, не смущаясь вовсе, завела со мной разговор прямо в центре зала  среди снующих туда-сюда голых мужчин, видно, что для нее это было обыденным привычным делом. Некоторые с ней здоровались, называя по имени-отчеству, а она им отвечала также приветливо, окинув взглядом с головы до ног. С кем-то из постоянных посетителей перекидывалась шуткой и даже знакомила меня тут же.
                Этот первый день навсегда врезался в мою память, столько впечатлений получила, мужу пришлось, конечно,  рассказать в чем заключается моя работа, умолчав о моих мокрых трусиках, о том, что я узнала какие на самом деле бывают члены у мужчин, о мальчишке, у которого уже такой же как у мужа и о том, что мне это все очень понравилось, добавив, чтобы он не заподозрил чего, что тяжело там среди этого галдежа, голова болит и т.д.
                Так я и стала работать там, с Надей сдружились даже. Иногда, раз в месяц, мои муж с сыновьями, 9 и 13 лет выбирались сюда помыться для разнообразия. Надины муж с сыном 15 лет тоже ходили, но они вообще ходили очень часто, потому, что у них в ведомственном каком-то доме не подавали горячую воду и они грели ее на газовой плите в кастрюлях для бытовых нужд. Муж Надин, добродушный, юморной  такой мужичок, работал где-то кладовщиком, сын школьник и они приходили, когда вместе, а когда порознь перед самым закрытием и тогда, когда двери закрывались за посетителями, Надя раздевалась и тоже присоединялась к своим мужчинам, и они начинали все друг дружку натирать мочалками, а я уходила домой, закрыв их снаружи своим ключом, зная, что Надя потом все уберет начисто и закроет. Как-то, где-то уже через месяц моей работы, пришел Надин сын Дима, мужа ее в тот день не было и все было как раньше, закрыли двери в 19-30, Надя разделась и пошла мыть сына, а я стала собираться домой, а потом зашла к ним, чтобы  попрощаться. Я зашла и…

 
Конец первой части
04.06.2012г.
© Copyright: Евгений Кедров, 2020
 Свидетельство о публикации №120103003998

 
 
 
Банщица        Часть вторая
                …оцепенела, Надя держала во рту эрегированный большой член сына, делая наплывающие движения головой и двумя руками держала его за ягодицы… Я стала как вкопанная, а они, словно меня не замечая, продолжали заниматься своим делом. Я попятилась назад и тихо вышла, пятясь назад, закрыв за собой дверь и думая, видели они меня или нет? Я никому не стала рассказывать об увиденном, но все мысли были только об этом, еле дождалась утра, чтобы поговорить с Надей, которая встретила меня как всегда приветливо, как ни в чем не бывало. Тогда я вечером набралась решимости и задала ей прямой вопрос, когда мы шли вместе с работы до остановки, давно ли она делает минет сыну? Надя, посмотрела на меня, слегка улыбаясь и сказала:
— Хочешь знать, Люда, слушай, расскажу тебе. Каждая заботливая мать целует своего сына во все-все места, а пока ее сын младенец она еще и берет регулярно в рот его пиписку, когда никто не видит, правда же? Постоянно купаем сыновей, целуя также, я с младенчества заканчивая купать и вытирая полотенцем его, как бы ритуально всегда чмокала в кончик, это стало такой невинной традицией. Когда Димке было уже лет 10-11, и стал появляться  пушок на лобке и временами привставать член, я подумала, что он не маленький совсем уже мальчик, а взрослеет и попробовала однажды отойти от этой традиции, вытерев его полотенцем, я повесила полотенце на сушитель, а он так обиженно, «А поцеловать?». Я поняла тут же, что этой детали он придает важное значение, ему это нравится, он к этому привык… Я, не акцентируя внимания на этом, повернулась и поцеловала его в кончик, приподняв легонько ладонью снизу. Сын был удовлетворен этим коротким моим «чмок». Потом он становился старше и к 13 годам начал мастурбировать, я стала заставать его за этим занятием после мытья, когда он задерживался в ванной, а я возвращалась узнать почему он до сих пор там. Ему было неловко, что он этим занимается, но я не ханжа, я понимаю, что это зов природы, это нормально для подростков, если не злоупотреблять, если в меру. Когда после еженедельного двухразового купания он каждый раз стал задерживаться (я знала, что он занимается этим), я решила, что надо с ним поговорить самой, отца Дима будет стыдиться. Я зашла, Дима сидел ко мне спиной на краю ванны и теребил свой тотем правой рукой. Услышав меня, руку убрал, но так и остался сидеть, Говорит мне: «Мам, я сейчас уже». Тогда я, видя, что это сыну доставляет определенные мучения, решилась это сделать. Я сказала, что помогу ему и попросила встать и развернуться. Когда Димка повернулся передо мною торчал налитой молодой его боец с открытой головкой, тогда я наклонилась и впервые за последние лет 5-6 взяла его в рот и стала брать, а сын положил мне руки на голову и стал постанывать от удовольствия, через 2-3 минуты он закончил, а я проглотила его сок. Потом я посмотрела на него, на его счастливые, полные восторга и обожания глаза и сказала, что буду так ему делать раз в неделю, при условии, что он откажется от глупостей и будет продолжать хорошо учиться. Мы договорились и слово он держит уже два года. Раз в неделю я делаю ему приятно. Меня радует, что сын под присмотром и в моих ласковых руках, нигде никуда не вляпается, не подхватит в подворотне или в кустах плохую болезнь. Вот, Людочка, можешь осуждать меня, не знаю, но у нас так и я этим очень довольна, у нас прекрасные доверительные отношения с сыном, он хорошо учится, получает женские ласки вместо суррогатного какого-то членозанятия, который приводит к депрессии мальчиков и чувству стыда. Предваряя твой вопрос скажу, что мужу я рассказала, но мы делаем вид перед сыном, что он не знает этого. Но, ты единственный человек, кроме нас  троих, кто об этом знает.
                Я слушала это Надин рассказ уже на остановке и я ее вполне поняла и даже умилилась их тихому семейному счастью, а, ведь еще вчера я думала об этом как о чем-то недостойном и нехорошем, но выслушав Надю, поняла, что мир состоит не только из черного и белого цвета, есть еще масса полутонов на свете и не стоит сходу что-то отвергать и осуждать. Естественно, что я пообещала молчать, я и не открываю секрета, где это происходило, Надя и Дима могут быть спокойны, я тоже рада, что у них все хорошо. Димка действительно отличный мальчишка, а Надя – моя замечательная, человечная, добрая подруга.»

 
04.06.2012г.
 © Copyright: Евгений Кедров, 2020
 Свидетельство о публикации №120110903927

 
 
Банщица        Часть третья
                   Я так в этом всем уже сварилась соку и мне хотелось уже завести роман с каким-то мужчиной. Муж вяленько меня потрахивал разо дней в десять, кончая за три-четыре минуты, а мне хотелось счастья, хотелось эйфории, как с мужем любимым в годики молодые… Начала присматривать мужчиночек… Особенно, чтобы без малышни были… Меня так перли эти человеческие члены, что я просто уже не знала, что с собой делать. Скажу, что бывало так, что мужья приводили своих жен в мужеский день и как ни в чем не бывало омовения творили… Я была в шоке, но опосля свыклась с таким, потому как такое случалось часто, люди получали кайф от совместной помывки…
            Однажды, Надя, отведя меня в сторонку, завела такой разговор, что есть мужчины, которым я нравлюсь и сказала, что они щедры и поляну выставят. Спросила, что бы мне хотелось из спиртного? Я оторопела напрочь от такого предложения Надиного. Во-первых, говорю, с кем ни попадя я не пойду в постель, во вторых ты хоть покажи этих мужчин… Кстати, ты и я? А их сколько? Я предпочитаю Кагор только. А ты, Надя, уверена в их чистоплотности? Я мужу своему еще никогда не изменила. Ну и дуреха, Надя сказала. Надя, а как же хозяйка, которая говорила, что уволит сразу, если, что такое? Надя отвечает с улыбкой, а что еще новенькой сказать было? Просто нужно делиться с ней вполовину и все нормас будет. Я, признаться, от такого Надиного неожиданного предложения, упала немного в ступор. Сказала, что подумаю, а Надя и говорит, что думать-то нечего, мужчины постоянные проверенные, если что так на это есть презервативы, если боишься чего.
             Спрашиваю тогда, когда они придут эти мачо? И ты не ответила, сколько их на нас двоих-то будет? Пятеро-шестеро, Надя отвечает… слабо, что ли пиписку свою нагреть-обогреть? Надь, а мужу что говорить, деньги откуда лишние? А сколько они платят? Скажешь, что премия от хозяйки за неурочные. Люда, тебе будет достаточно, платят столько, сколько ты за месяц зарабатываешь, двести долларов за ночь банную достаточно тебе? Хозяйка даст тебе отгул, если оттрахают до боли, а они могут, но это стоит того.
             Я согласилась, деньги нужны в семью и хотелось приключений на свою пиписку, не скрою, так как давно не испытывала оргазмов женских настоящих как в молодые времена, пусть меня муж простит, не его в том вина видно, что уже неспроможен доставить жене радость вагинальную. На том и порешили. Надя, когда те мужчины пришли в субботу, сказала, что все в лучшем виде, собирайте банкет, мальчишки.
               Через четыре дня я еле приползла домой, хотя меня доставили на Мерсе к подъезду, удовольствие получила огромное, но с непривычки вагина болела, так как секс был всенощный. Эти пятеро оболдуев молодых, у которых сила силенная в членах, раздолбали напрочь все мои места. Хозяйка, как было обещано Надей дала даже два дня отдыха, а на подмену поставила девочку из парикмахерской (девчата напротив нашего банного зала парикмахерили в коридоре). Мне понравилось, что сказать. Хозяйка взяла пятьдесят долларов из моих двухсот, сказав, что это подарок мне за лояльность. Спасибо ей. Перед мужем стыдно было наверное неделю, не знала как в глаза ему смотреть, а потом свыклась с мыслью, что я же деньги несу в дом, почему я должна еще испытывать стыд какой-то? Надя меня поддержала в первый раз за мой героизм и самоотдачу в сексе с мужчинами (старалась как могла, отрабатывая свои заработанные). В итоге эти мужчины стали наведывать нас пару раз в месяц, до того дошло даже, что перестали обходиться без презервативов.
               Муж с сынами приходили в баню мыться еженедельно уже после закрытия бани вместе с Надиными мужчинами, чтобы было комфортнее без кучи народу. Надя, что нравилось мужчинам, раздевшись со мною наголо, ухаживала за ними всеми со мною вместе, обмывая мочалками, намыливая тела. Помыв мальчишек, попки и пиписки их торчащие от вида голых женщин, отправляли их сушить волосы и одеваться и предавались вакханалиям с Надей и нашими мужьями ненадолго, а что нам-то нужно было в годики такие, десять-пятнадцать минут и все. Забеременела не зная от кого, то ли от Надиного мужа, то ли от тех парней, а может от своего мужа. За парней, естественно, мужу не сказала, боже упаси, но посоветовалась, что делать. Сказал рожай, не нужно убивать ребенка. Родила прекрасную девочку, назвали Светланой и, оказалась, вылитая копия мужа!
                   Вот такая катавасия происходила. Однако, это не все еще, столько еще разных историй в той бане было…
© Copyright: Евгений Кедров, 2021
Свидетельство о публикации №221012501489 

БАНЯ.

Дачный сезон закончился, и я снова пермяк-солёны уши. На даче я за лето напарился от души, будем привыкать к общественной бане.
В первую же субботу взял веник и прочие банные причиндалы и отправился в общественную баню. Зашёл в парилку, заварил веник и забрался на полок, на самую верхнюю полку. А там уже парятся несколько мужиков. Выбрал себе место, чтоб им не мешать, и сижу, греюсь.
Контингент парилки постоянно же меняется: одни приходят, а другие уходят, причём те, кто приходит, прежде, чем залезть на полок, обязательно плеснут на каменку шайку воды. А я молча сижу: моё время ещё не пришло.
Когда я прогрелся и пропотел, на мой взгляд, достаточно, я плеснул на каменку ковшик, другой воды и, не теряя времени, вернулся на полок. Я начал париться не так, как пишут в романах, нет, я не стал хлестать себя веником, нет, я начал порхающими движениями веника нагонять горячий пар на тело.
Вообще в романах про банные процедуры много вранья пишут:
Во-первых, когда герой входит в парилку и плещет на каменку ковш воды, вся парилка окутывается паром так, что ничего не видно. Это, дорогие мои граждане, не пар, а туман, который появляется, когда холодно. Это не русская баня, а чёрт его знает что!
Во-вторых, парильщик, перед тем, как париться, надевает рукавицы и шапку. Я понимаю, что это делается для усиления эффекта, что это просто литературный приём, но всё равно появляется впечатление, что автор не знает, что такое русская баня, и никогда не был в ней.
Я же никакие шапки, и никакие рукавицы не признаю: я же ни дрова колоть вышел в зимнюю стужу. Да и зачем шапку-то? Уши жжёт? Так не хлещите себя веником по ушам. А хлестать себя веником нужно, я вам скажу, только по спине, по животу, по ногам, и по этим самым, по которым была глубина болота у старшины Васкова. И даже можете задницу свою измочалить в клочья, но хлестать себя веником по ушам, как-то несолидно это. Нет, несолидно это для простого российского мужика.
Поэтому и не хлещу себя веником по ушам. Поэтому и не хожу в русскую баню в шапке, да и рукавицы оставляю дома: они мне в парилке как-то без надобности.
А рукавицы-то зачем? Жарко? Рукам жарко? Так зачем же вы попёрлись в парилку? Сидели бы себе в помывочном отделении, и балдели бы. А если уж забрались в парилку, то и ведите себя прилично, и охлаждайте руки в шайке с холодной водой. И не позорьте, пожалуйста, не позорьте русскую баню.
И ещё – некоторые придурки во время работы с веником в парилке, макают свой веник в шайку с холодной водой, отчего все листья веника моментально облетают, и вместо веника хлещут себя уже метлой дворника. Каково?
Ну, если ты ничего не понимаешь в русской бане, куда ты прёшься туда, где моются и парятся нормальные российские мужики. Куда лезешь? Сиди уж дома и не позорь русскую баню. Вот так вот!
Мне как-то пришлось париться в деревенской бане с одним знакомым, и он решил меня удивить: он зашёл в парилку в шапке и в рукавицах.
– Почему бы тебе ни надеть валенки, — спросил я его.
– Зачем? – спросил он.
– Раз ты надел шапку и рукавицы, тебе не помешали бы и валенки, да и презерватив был бы не лишний, – ответил я ему.
Он только фыркнул презрительно. А когда я плеснул пару ковшей на каменку, он пулей вылетел из парилки вместе с шапкой и рукавицами, и хорошо, что был не в валенках, а то последствия были бы непредсказуемы.
И здесь, когда я плеснул пару ковшиков воды на каменку, все парильщики моментально испарились. Остался я один, а когда я один в парилке, у меня своя методика. Начинаю порхающими движения веника нагонять на своё тело жар, затем, по мере усиления жара, можно и похлестать себя немножко, и когда чувствую предел, выхожу в помывочную и отдыхаю. И пока я отдыхаю, окружающие, чувствую, посматривают на меня с уважением.
Отдохнув, делаю второй заход, затем третий, и на этом ставлю точку. Затем можно и помыться.
Для помывки выбираю свободный угол в сторонке, что бы ни кому не мешать, и чтобы передо мной не мельтешили эти волосатые задницы, со старыми следами от чирьев.
Вот сижу я моюсь, а на душе и в теле такая лёгкость, такая благодать, что и не выскажешь. Вдруг поднимаю голову: батюшки! баба! на меня идёт!
Быстренько прикрываю мочалкой то, что можно прикрыть, и сижу ни жив, ни мёртв. Не потому что я такой стеснительный, а просто потому, что предмет, который называется мужским достоинством, никакое не достоинство, т.к. он у меня до безобразия мал.
По этому показателю все народы, по моему мнению, делятся на шесть больших групп:
Первая группа – это африканцы. Учитывая классификацию раков по Жванецкому, у африканцев ну очень большие, шестирублёвые раки, просто ома-ары!
Вторая группа – это арабы и турки. У них приличные пятирублёвые раки. Не зря русские Наташки так охочи до них, если наша женщина переспала с арабом, считается, что жизнь удалась, что жизнь прожита не зря.
Третья группа – это выходцы с Кавказа. У этих горцев тоже неплохие четырёхрублёвые раки, но наши женщины их, по известным причинам, опасаются. Хотя они очень уж стараются привлечь к себе внимание со стороны прекрасного пола славянской национальности, и это им чаще всего удаётся, правда, совсем даже и не размерами своих раков, а размерами содержимого своего кошелька. Набитого, чаще всего, совсем даже нечестным путём.
Четвёртая группа – это европейцы, в том числе и русские. У этой, очень пьющей, группы, ничем не примечательные, средненькие трёхрублёвые раки.
Правда, у этой группы, особенно у русских, и кошельки-то ни такие уж полные, да что там не полные – пустые, что уж тут говорить. Кроме олигархов, естественно.
Пятая, и самая многочисленная группа – это азиаты, куда входит, как татарин, и ваш покорный слуга. У этой группы, позорно маленькие двухрублёвые раки. Но и, чего уж скрывать, кошельки у них не намного полней, чем у русских. У простых людей, естественно.
И, наконец, шестая группа – это народы Севера: ненцы, чукчи, эскимосы и т. д. У этой группы совсем никудышные рублёвые раки, я бы даже сказал – не раки, а креветки какие то. Но надо отдать должное природе: она всё, или почти всё, предусмотрела. Ведь если бы она подарила эскимосу омара, то в первую же суровую зиму он бы у него отмёрз и отвалился бы к чёртовой матери. А это ему надо?
Вот и приходится сидеть, прикрыв свои два рубля мочалкой. А что делать, если банщица даже в мужском отделении – женщина.
Вот меня всегда интересовал вопрос: почему это в мужском отделении любой бани банщица – всегда женщина? Почему это? Не знаете? Вот и я не знаю, но всегда удивляюсь этому. Но, могу предположить, что очень уж любит она голые мужские тела.
А вот в женском отделении почему-то никогда не встретите банщика-мужика. Почему это? Не знаете? И я не знаю, но и как в том же случае, догадываюсь, что есть опасность того, что мужик не выдержит и начнёт распускать руки, лапая бабу за все интересные места, а мест-то, я вам скажу, у бабы немеряно, так что есть, где мужику развернуться.
Да от такого внимания со стороны мужика, баба, как пить дать, не вымоется. Да ещё если учесть тот факт, что мужик, глядя на такой рассадник роз и мимоз, наверняка возбудится, а бабы, от такого возбуждённого мужика сами возбудятся, как чёрт его знает кто, тем более возбуждение это не скроют никакие мужские штаны. Да получится в этом женском отделении самый настоящий вертеп. Просто Содом и Гоморра в одном флаконе. А там и до уголовного дела – рукой подать. Потому что измочалят они этого мужика в хлам в один момент.
И, несмотря на это, если бы в женском отделении требовался банщик, я бы, с нашим удовольствием, пошёл бы. Однажды подсмотрел в приоткрытую дверь, очень даже неплохие экземпляры попадаются. Прямо прелесть!
Я сижу, прикрывшись, как красная девица, а банщица ходит всё по помывочной, как будто что-то вынюхивает. Потом плюнул я на это дело и решил помыться. Как обычно намылил голову, и только потянулся, чтобы смыть мыло, а тазика то нету: свистнули, пока я намыленный сидел.
— Что за дела, — кричу, — немедленно верните тазик, я что, должен как инженер Щукин сидеть намыленный?
В ответ – могильная тишина, как будто я не в общественной бане, а в глухом лесу. Делать нечего на ощупь нашёл кран с холодной водой, и кое-как смыл пену. Ну, что за люди пошли в нашей стране, пока я обитал на даче. Как будто в другую страну попал: пока я находился в образе инженера Щукина, ни одна сволочь не пришла мне на помощь, в зале полным-полно народу, а никто даже не почесался. И эта стерва-банщица, пока я мылил голову, куда-то исчезла, как будто её здесь никогда и не было.
Полчаса, наверное, ждал, пока освободится тазик. И больше я его из рук не выпускал. Одной рукой мылся, а другой – тазик держал.
Ну, слава богу, вымылся, наконец, и пошёл одеваться, ан не тут-то было. Я думал, что злоключения мои закончились, а они, оказывается, только начинаются. В моём шкафчике всё исчезло, даже трусы и майка!
— Помилуйте! – кричу я во всё горло, — как же мне домой прикажете идти, никак невозможно в таком виде мне появляться на улице, мне даже нечем прикрыться.
А банщица молчит, как будто это её не касается, и только с ехидной усмешкой уткнулась взглядом в мои два рубля так, как будто у неё дома в шкафу спрятано, по крайней мере, пять или шесть рублей.
— Кто-нибудь, мне ответит на вопрос: куда мне идти в таком виде? – как будто в пустоту кричу я.
В ответ могильная тишина. Ощущение, что попал в какую-то ловушку, не покидает меня. И я не понимаю, что же мне делать, как выбраться из этой ловушки, и ещё – куда спрятать эти поганые два рубля.
Я, в отчаянии, требую жалобную книгу, а в ответ все смотрят на меня как на марсианина: оказывается, жалобные книги давно канули в лету, и их ни в одном учреждении днём с огнём не сыщешь.
В отчаянии, я требую заведующего баней, или как они сейчас называются. Позвали. Пришла матрона пудов на восемь и тут же уставилась удивлённым взглядом на моего членистоногого. А во взгляде читается: с такими-то двумя рублями такой шум поднимаешь, как будто у тебя шестирублёвые, или, по крайней мере, пятирублёвые раки!
— У меня украли всю одежду, — начинаю ей высказывать свои претензии, — как же я в таком виде появлюсь в общественном транспорте, это же никак невозможно!
Да! — читается в её взгляде, — с таким в общественном транспорте ну никак нельзя: засмеют. И предлагает мне подождать, пока все не вымоются, может вор оставил свою одежду, а свободной одежды в бане нет — это же не магазин готовой одежды.
— Помилуйте! – кричу я, — это что же получается: я должен в таком виде торчать целый день в этой проклятой бане?
— Не хотите в этой бане, идите в другую, вас здесь никто не держит.
— Как же я пойду в таком виде в другую баню! – в отчаянии кричу я.
— Гражданин, не шумите, здесь не рынок, а общественная баня! – строго внушает мне матрона.
— Ничего себе «не шумите», по вашей вине я сижу в общественном месте, в чём мать родила, мне даже срам прикрыть нечем, а вы мне ещё указываете, как мне себя вести, — в ярости говорю я.
— Прикройте рукой, хотя тут и прикрывать-то нечего, кому нужен ваш драгоценный срам, успокойтесь, никому он и даром не нужен, – с ещё большим презрением говорит матрона.
— Но как же я буду сидеть здесь целый день, — говорю я в отчаянии, — если я уже сейчас замёрз.
— Идите в парилку, и грейтесь, сколько душе угодно, надоест, идите в буфет, к нам сегодня хорошее пиво завезли.
— Как же я в буфет пойду, если у меня все деньги в одежде остались?
— Ничем не могу помочь, идите в парилку и ждите, пока все не вымоются.
— Между прочим, администрация бани несёт полную ответственность за сохранность имущества клиентов, так прописано в законе.
— Вот где она несёт, туда и ходите, а у нас никакой ответственности не несёт.
— Как это не несёт, как это не несёт! – зачастил я, — ещё как несёт, и мы это скоро выясним.
— Вот когда выясните, тогда и будем разговаривать, а сейчас марш в парилку, надоел уже всем ты вместе со своим срамом, глаза бы мои на него не смотрели.
— Почему же, — спрашиваю я, — другие учреждения всё же несут ответственность, а ваше не несёт.
— Не несёт и всё! Вы видели, у входа висит объявление: «За сохранность денег и других ценностей, оставленных в карманах, администрация никакой ответственности не несёт!»
— Ну, видел.
— Что же тогда спрашиваете, если видели?
— Там написано, что «ценности, оставленные в карманах», а у меня украли сами карманы вместе с одеждой.
— Ну, и что?
— Как это ну и что, как это ну и что? – снова зачастил я, — здесь ничего не сказано про всю одежду!
— Не сказано, значит подразумевается.
— Я что одежду с собой в парилку должен брать? Что-то вы, мадам, заговариваться начали, крутой себя почувствовали? Так мы вас быстро спустим на землю.
— Кто это мы? Уж не ты ли со своим огрызком?
— Я и общественность.
— Ой, не смешите меня, это кто же общественность? Это, что ли, общественность? – показывает на моего членистоногого, — поискал бы, что ни будь поприличнее, ведь смотреть не на что, а туда же – общественность.
— Когда потребуется, будет и общественность, всё вам будет, — пытаюсь запугать матрону.
— Вот когда будет, тогда и будем разговаривать, а пока извините у меня много дел, и я не могу столько времени тратить на каждого, — посмотрела на меня с презрением, вернее не на меня, а на членистоногого, — голозадого.
И ушла, а я остался один со своей бедой.
Делать нечего, пошёл в парилку, и со злости так накидал жару на каменку, что все парильщики вылетели из парной как пробки из бутылки. За всю свою жизнь не помню, когда так ещё парился как в тот день. Ни один мужик ко мне на верхнюю полку так больше и не поднялся. Все парились на полу, а те, кто посмелее, — на первой полке.
Так у меня и прошёл весь день: периодически повыгоняю всех из парилки, отдохну, помоюсь и снова в парилку. Нет, никто не ругался: у нас, на Руси, крепко уважают тех, кто очень сильно дружит с веником. Очень уважают! Не то, что эта матрона, у которой на уме только одни раки, в смысле их величины.
Где-то под вечер в бане осталось человек пять активных мойщиков, и я их попросил всех встать около своих шкафчиков, а сам проверил остальные.
Где-то в девятом или десятом шкафчике наткнулся на свою одежду, которая аккуратно висела так же, как я её повесил. Видимо я, просто перепутал шкафчики. Тихо, как вор, оделся. Тихо, как мышь, выскользнул из бани.
И всю дорогу, пока ехал до дому, материл себя последними словами, какие только существуют в русском мате. Надо же, провести целый день в бане из-за своей забывчивости.
Калёным железом надо выжигать таких рассеянных.
К позорному столбу приковывать их навечно!

2006 г. Талькав.