Рассказ про дашу дзен

Читайте также Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5

Даша сидела молча и смотрела на лобовое стекло, по которому бежали струи воды.

— Вот только этого сейчас мне и не хватало. — с досадой вздохнула Даша.

— Так это самое…тучка на вас просто разозлилась.

— Хватит уже, а?! Я уже поняла, что у вас с юмором все в порядке, но это уже перебор. У меня на сегодня ещё дела были запланированы.

— Ну так, а я на что? Или на водителя не тяну?

— Не знаю, не знаю. — протянула Даша. — Хотя пару адресов мы, наверное, все-таки сегодня успеем посетить. Тогда поехали с вами на Гурьевскую.

— Даша, а что за адреса, которые вы планируете объехать?

— А откуда вы знаете моё имя? — удивилась Даша.

— Так кто ж не знает Дашу? Дашу знают все! Шучу-шучу. — поспешил оправдаться мужчина, уловив серьёзный взгляд Даши. — Просто услышал, как к вам та девушка обратилась. Меня кстати Костя зовут. — мужчина протянул ей свою ладонь.

Даша с деловитым видом, как будто сделав большое одолжение, тоже протянула руку в ответ.

— Так что там на счёт адресов? — не собирался сдаваться Костя.

— Много будете знать, скоро состаритесь.

— А мне не страшно, нежели с вами.

— Не подкатывайте! Меня мужчины не интересуют!

— Ооо, даже так? А я и не подумал бы.

— Оставьте свои фантазии при себе и лучше на дорогу смотрите, а то адрес проедем.

— Да со мной хоть на Луну, любую лунку вам найду.

Дарья закатила глаза наверх.

— Понял, молчу.

Дом, куда направилась Дарья в этот раз, был вполне себе приличным, даже, скорее всего, относился к домам класса «комфорт» — газон подстрижен, вокруг стоят вазоны с цветами.

— Навряд ли это та самая девушка, но я должна убедиться. — про себя решила Даша и накрыв голову пакетом побежала к подъезду.

Несколько долгих упорных гудков домофона.

— Да. — ответил серьёзный мужской голос.

Даша вздрогнула, что-то сегодня ей особенно везёт на мужчин.

— Здравствуйте! Откройте, пожалуйста, я ключ забыла.

Дверь отворили. Даша поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Пошебуршав некоторое время за дверью, хозяин, наконец-таки дал о себе знать. Предстал он перед ней в тёмном махровом халате.

— Здравствуйте, мне бы Аллу.

Сзади появилась девушка и Даша было решила, что это она.

— Аллы нет дома, она у матери. — тут же остепенил её мужчина.

— А… — Даша кивнула на девушку в полунагом виде.

— А это не ваше дело. До свидания.

— Погодите. — Даша успела подставить туфлю.

— Ну что ещё?

— Я собственно из социальной поддержки, хотела узнать у вас, как ваша малышка. У вас же совсем недавно дочь родилась, ведь верно? — в тоне Даши послышался призыв к совести, а голос с испуганной ноты плавно перешел в поучительный.

— Кхм. — откашлялся мужчина. — Да, все верно. С ребёнком все в порядке, жена с дочерью гостят у тёщи. В выходные вернется, с ней и разговаривайте, а сейчас мне некогда. У вас всё?

— Всё! — Даша уже развернулась уходить. — Хотя…читали в детстве Денискины рассказы? — снова обернулась она к нему.

— Чего? — уже откровенно не понимая логики Дарьи удивился мужчина.

— Почитайте на досуге, там чёрным по белому написано «все тайное становится явным». — на этой умной ноте Даша с преисполненным чувством долга покинула подъезд.

— Ох уж эти игры богатых. — про себя пробурчала она, выйдя на улицу.

— Поехали на Проспект Димитрова. — Даша с победоносным видом села в машину.

— Есть, командир!

Скоро будет продолжение…

БлагоДарю за ЛАЙК ? это всегда приятно ?

Подпишитесь на канал и уже завтра ждите продолжение ❤️

Снова грохнуло. Стреляли где-то недалеко, ка­жется, около соседнего Зао­зерья. Дарья прислушалась, но было опять тихо. Ноябрьский день короток, и в избу испод­воль вползали сквозь низкие оконца легкие сумерки. На ули­це уже занимался синью приметенный к ее домишку мел­кий снежок. Третий день, как белогвардейский отряд из-под Усть-Почи проследовал через Конецгорье в Высокую гору, торопясь занять деревню пос­ле ушедших вверх по Пинеге красных.

— Принесло опять собак, —подумала женщина. — Как приехали, так все время буха­ют и бухают. Что стреляют? Боятся за свою шкуру, вот и пугают людей. Да что им — загубят опять не одну невин­ную душу.

Мысли вернулись к прошлому, когда осенью и в начале зимы восемнадцатого года в здешних деревнях белые с ан­гличанами зверьем ходили. Утопили в Пинеге под Высокой Петра Некрасова, забили до смерти Терентия Пищухина, а потом бревном придавили, буд­то сам не остерегся и под него попал, двух раненых красноар­мейцев штыками прикололи. Да что там — зверье, нету на них бога. Не пришлось бы са­мим потом плакать, выбьют вам волчьи-то зубы.

Подплывают в сутемках ду­мы, одна за другой. Будто и сейчас слышит Дарья, как в декабре прошлого года, в лю­тый мороз, красные из Матверы по Высокой из пушек били, а белые с англичанами из Вы­сокой, Заозерья, Конецгорья по красным из пулеметов, ружей палили. Бою-то было — страх! Забегали супостаты, матюкались, кричали: «Красные ок­ружают! Лошадей запрягайте! Скорее! Скорее!» И кто как — дороги не хватало, так лесом да по Пинеге убегали. Хрисанф потом мужикам сказывал: до того напугались белые, что ящики с патронами и те не увезли. Вечером на собрании в Конецгорье красный командир Хрисанфа тоже хвалил: «Пищухин-то как ловко роту вывел в тыл врага. Дали контре жару. Драпанули до самой Почи — перст тридцать без остановки. Труфанову без боя сдали, постреляв с перепугу куда попало.

Судя по карте Хрисанф Пищухин провел 1 роту из деревни Матвера в тыл белым к деревне Конецгорье. Шли они лесами за озером Заозерское, на фото вид из деревни Конецгорье.

— Где ты теперь Хрисанф? — подумалось с тревогой за сына. Нахлынули на Дарью воспоминания, повлекли, потащи­ли ее полой водой то вглубь прошедшей нелегкой жизни, то к вчерашнему разговору у Де­нисовых, то к наступающему тревожному вечеру. О чем только одна не передумаешь.

Хрисанф в последние годы дома жил мало, а больше об­ретался в Марьиной горе с же­ной у своей тещи Сидорихи, бедной солдатской вдовы. Мо­лодым, восемнадцати годов, женился. А что, думалось Да­рье, оставалось ему делать? Рос сиротой. Яков, отец его умер рано. Парнишку одна на ноги поднимала, научен смала работать.

Проясняется, встает в при­крытых глазах усталой, трево­жащейся женщины облик сына. То видится он ей маленьким несмышленышем, то бойким подростком крутится возле нее на своей полоске или в гриб­ном лесу, а больше — уже нынешний невысокий, но креп­кий, подвижный, острый на слово. Вон как сказывал му­жикам: «Царя-то скинули — умерла щука, да зубы оста­лись, колются. Придется с кон­трой повоевать, побороться, чтобы Советскую власть от­стоять. Идите в Красную Ар­мию, помогайте ей чем можете».

Текут и текут Дарьины ду­мы, и никуда ты от них не уй­дешь. Годы к половине шесто-го десятка подходят, а радости мало было, счастье, видно, со­баки съели. Вспомнилось, как вскоре после смерти мужа уго­раздило ее вывихнуть ногу. Увело ступню в сторону, болит нога и зимой, и летом, особен­но к погоде. Тяжело стало хромой ходить. Мученье одно — не жизнь. Горе за горем: конь после Якова заболел и сдох, коровушку зверь задрал, жито на цвету вымерзло. Все одно к одному — на бедного везде каплет. Молилась у ико­ны иной раз до полуночи — помоги, господи! Да что там, как глухой. Устала просить да кланяться. Боится признаться себе Дарья, что теряет веру, хоть все чаще чувствует, что закралось в душу сомнение и утверждается боязливо и робко новое чувство: чего тому богу молиться, кой не милует. На­верное, Хрисанф-то прав: «Гла­вный бог, мать, — правда. За нее надо бороться, она к хоро­шей жизни выведет».

Тяжело, ох, тяжело жи­лось. Вот и домишко в ста­рость приходит, рушится. У са­мой силы уходят. Велика ли полоска жита с картошкой, а муку мучаю. Хорошо, что бра­таны Пищухины — добрые люди — вспашут по весне да семенами поделятся. Мало вот только таких людей, чтоб по­мочь друг другу. Да и то надо сказать, что не всякий помочь может, хоть и хотел бы — сам беден, нужду весь год на горбу носит.

Тихо в избе. Устала от за­бот Дарья. Не спалось прош­лой ночью. Не выходили из го­ловы слова, сказанные вчера ей у Денисовых в соседнем Заозерье.

— Ты бы побереглась, Да­рья, — участливо посоветова­ла ей Платонида Юдина, су­хонькая старушка, когда они вместе выходили от Денисовых.

— Твой-то Хрисанф, сказыва­ют, у красных в чине служит. Белые-то не больно чику лю­бят. Ушла бы к кому на вре­мя.

К Денисовым Дарья при­шла спросить спичек. Хозяин, нехотя и угрюмо, подавая ей спички, буркнул:

— Возьми десяток, — по­молчал и, хмыкнув, добавил.

— Богата будешь — отдашь.

По дороге к дому Дарью ду­шила обида. Не отпускала она ее и всю ночь. «Бирюк, — думала Дарья. — Ведь не злом жизнь ставится, а добром. Так как же ты, Денисов, мое-то добро за­был? Вспомни, как по весне оба с женой мне кланялись, когда у самого нога белела: «Зайди, Дарья Алексеевна, по­делай что-ли с ногой, ведь сгниет нога-то». Всю весну хо­дила, промывала язву от гноя, подорожники, припасенные с прошлого лета, прикладывала, другие травы и зажила нога. Оба тогда с женой: «Спасибо, Дарьюшка. Век не забудем». А вчерась, вишь, укорил. «Бо­гата будешь…». И сам темной ночью глядит, да еще попрек­нул: «Просила бы у красных да политических». Вон куда-камушек-то кидает! Не злобись и не радуйся, бирюк, не все кончилось. Взойдет снова сол­нышко и к нам во двор».

Темна ноябрьская ночь в низкой избе, и никто не видит слез одинокой женщины. То­чит, горькой обидой точит серд­це, что не делала она, Дарья, зла людям. Так нет же, быва­ло, и скажут вслед: «Косолапка, знахарка». Не зазывай — не приду, поезжай в город Пинегу, лечись там. Да ведь не с говором к людям шла, а с травами да ягодами. Слушай людей умных, учись, чем ис­стари народ хвори свои изле­чивает, тут тебе и радость, как видишь, что человек на но­ги встал. Особенно радовалась Дарья поправившимся после удушливых кашлей, поносов и золотухи ребятишкам, тому, что ее доброе сердце и ласко­вое слово помогли детям спра­виться с их недугом. Своего Хрисанфа, бывало, тоже, как лето, все то на луг, то в лес посылала, пускай зелень да ягоды ест — зимой болеть не будет. Здоровым вырос сын.

Вечером того памятно­го дня после боя под Высокой и Конецгорьем в прош­лом году Хрисанф с тремя то­варищами зашел домой. С мо­роза все они были краснощекие, оживленные, шумно раз­девались, шутили и были до­вольны успешным боем.

— Вот так, мать, куда река пошла, таким и русло будет, прижимая к себе сгорблен­ную женщину, радостно гово­рил Хрисанф. — Сполна за все получат, победа наша бу­дет, как бы контра не щетинилась.

Хорошие у сына товарищи. За ужином в тот вечер они много говорили о Советской власти, о войне, что привезли с собой на Север интервенты, и что разожгли они войну по всей России; говорили о наро­де, который и здесь, на Пинеге, новую власть поддерживает, и что нелегко народу прихо­дится; и о том, что недолго осталось интервентам с бело­гвардейцами по Северу разбойничать — растет ненависть к супостатам, водой кипит, жа­ром полыхает таким, что и камень треснет. Так что быть врагам-извергам в Белом море.

Дарья радовалась: Хрисанф-то мой каков! Как разговари­вает, слушают его. Наверно, в хорошей чести у красных. Мно­гое знала она о сыне, да не все, чему он научился к своим тридцати четырем годам. Как ушел шестнадцатилетним работать по найму, так не всякий год доводилось ему навестить мать. Но ведь не отрезанный ломоть — заглянет, бывало, в Конецгорье, поведает о своем житье, а о чем и умолчит. Ну да ведь и люди скажут, знай только слушай. Схватчив сын и умом, и к делу. Умеет ко­лодцы делать, плотничать. Домишко, в котором теперь жи­вет Дарья, сам с мужиками из Заозерья перевез и поставил. В последнее время сколько го­дов в Архангельске жил, там на дороге железной работал, там же и грамоте по-хорошему выучился. Книжек-то домой привез всяких! Ходили в Ко­нецгорье разговоры, будто в Марьиной горе он сходки соби­рал, зовут его там «политичес­кий». Так, быват, и есть, раз­мышляет Дарья. Вспоминает она более позднее, когда, года два назад, Хрисанф с заозерским Василием Некрасовым собирали здесь мужиков на сход. «В Петрограде царя ски­нули, — говорили они мужи­кам. — Надо и здесь свою власть выбирать». Мужики молчат, боятся, наверно, чего ли. Хрисанф себя на том соб­рании большевиком называл, убеждал мужиков, чтобы они верили тому, что они с Некра­совым рассказывают.

Бойкая, как посмотришь, у сына служба. Не однажды Да­рья сама убедилась в этом. В минувшую зиму и лето Хри­санф нередко заезжал домой: то ехал в Почу. где шли тя­желые бои с белогвардейцами, то в другие деревни, «С кула­ками да с контрой побеседо­вать», — говаривал, то обратно, рассказывая, что ему надо в Карпогоры, Верколу, Суру или Нюхчу. Доходило стороной до Дарьи, что проводник он у красных, потому как все до­роги знает, говорили, что — чекист. Что это за должность, Дарья не знала, а лишь думала уважительно: «Дали должность такую, значит, людям виднее и начальству так надо».

Неделю назад, заехав нена­долго домой уже поздней но­чью, Хрисанф сказал Дарье:

— Отходим, мать. Времен­но отходим. — Вздохнул тя­жело и прибавил: — Так на­до. На Двине мы, наверное, ну­жнее. — Не мог он сказать ма­тери, что, по соображениям командования, весь ‘481-й стрелковый красноармейский полк из-под Усть-Почи, Труфановой, Ежуги, Покшеньги, Карпогор отводится вверх но Пинеге на Нюхчу и вместе с находящимся там 483-м полком перебрасывается лесом через водораздел с Пинеги на Двину, чтобы усилить тамош­ние войска и вышибить мощ­ным ударом белогвардейщину из Архангельска. Военная тайна — есть тайна. Не мог пред­полагать Хрисанф Пищухин и того, что видится с матерью последний раз.

Прощаясь, он прижал к се­бе мать и долго, с легкой не­жностью гладил рукой ее на­чинающие седеть волосы, сло­вно предчувствуя, что навсег­да оставляет здесь самое до­рогое с детства, необходимое ему и теперь, и что надо бы, но никак нельзя ее увезти с со­бой. Во дворе, куда Дарья вы­шла проводить сына и где его кто-то, видимо, ждал, попы­хивая цигаркой, сын негромко сказал: «Поосторожнее тут мать… — помолчал. — Вся­кое бывает».

Где-то снова выстрелили. Дарья вздрогнула и вернулась мыслями в сегод­няшнее. В избе темнеет, и что-то так же сумрачно и тревож­но становится на душе. «Худо одной, ох худо. Схожу-ко к со­седям, повечеряю, все не од­на», — думала Дарья, одевая старенькое пальто, которое Хрисанф привез из города. Приставив колышек вместо замка к входным дверям, спу­стилась с двухступенчатого крылечка и, волоча разболев­шуюся в ступне ногу, тяжело прихрамывая, направилась от своего, стоящего на задах де­ревни дома на деревенскую улицу. Сумерки не вошли еще в полную силу, но от ближних, у ручья, елей и домов уже ло­жились на мелкий снег рых­лые сероватые тени. Тихо в де­ревне, как будто нет в ней людей, нет скота, которому в это время обычно задают корм, и, бывает, то тут, то там про­мычит в хлеву корова или заржет во дворе конь.

— Дарья! — шепотом, но ей показалось, на всю улицу кто-то окликнул ее. — К тебе белые пошли. Прятайся куда-нибудь скорее!

Не разглядела Дарья, кто был. Соседский парнишка, скорее всего. Этот бойкий — все знает.

Остро толкнуло в сердце, за­щемило в груди, полетели, об­гоняя одна другую, мысли: «Куда приткнуться? Где спря­таться? Да и стоит ли? Не ве­лика деревня, везде найдут». А ноги сами вели ее к ближнему дому. Заспешила у крыльца, не обмахнула, как принято,
веником валенки, споро, как могла, поднялась по ступень­кам, прошла в темноте сенями и с порога выдохнула:

— Спаси, Александр Ивано­вич!

Пищухин, наверное, сразу поняв, в чем дело, молча ука­зал женщине за печь. Смек­нув, что в сумерки в чужой избе захожий человек слеп, хозяин взял Дарью за руку, завел в закуток между стеной и печью, где хранятся в кресть­янских избах чугуны и другая кухонная утварь, и, подсунув ей что-то под ноги, чтобы по­том присесть, торопливо про­говорил: «Сиди! Пронесет, может!».

Немного спустя в избу с шумом, гремя, ворвались двое.

— Зажги свет! — рыкнул один из вошедших в дом белогвардейцев.
Пищухин не спеша зажег пятилинейиую лампу без стек­ла. Разглядел: один из при­шедших — офицер. С ним вы­сокий, головой под полати, кряжистый солдат. Оба насто­роженно злы.

— У вас Дарья хромая? — спросил офицер.

Хозяин и его жена молчали, разглядывая непрошенных гос­тей и будто не понимая, что от них хотят эти двое.

— Ну, смотри, не пришлось бы каяться, — пригрозил офи­цер. — След к вашему дому привел. Быков! — резко при­казал солдату — Осмотри!

Солдат, цепко придерживая винтовку, заглянул на печь, затем раздвинул штыком за­навеску перед печью и вдруг, быстро сделав выпад вбок, крикнул: «Выходи, стерва!». Через несколько мгновений верзила вытащил упирающую­ся женщину на середину избы. Офицер, присев на лавку, бы­стро и грубо спрашивал, и, казалось, не дожидаясь ответов:

— Ты Дарья Пищухина? Где сын? Я спрашиваю: где Пищухин Хрисанф? Фамилии тех, кто с ним у тебя бывал? Что тебе поручали подсматри­вать? Сын — чекист? Мол­чишь? Быков, увести в Высо­кую, в залог возьмем!

— Слушаюсь, ваше благо­родие! — стукнув прикладом в пол, солдат вытянулся, за­тем больно сжал Дарьино пле­чо своей огромной ручищей, повернул ее к дверям и, под­толкнув, рыкнул: «Пошла!».

У дома их поджидали еще двое. С приближением Дарьи они нацелили на нее штыки.

— Топай, косолапая, в рай.

— Быков штыком подтолкнул и женщину в спину.

Дарья шагнула раз, другой… Отдавало болью в ноге, спина ощущала неотрывную твер­дость упертого в нее штыка, где-то внутри всплывало и неукротимо заполняло грудь, да­вило под горло и в глаза чув­ство несправедливой и жгучей обиды. Оно, это чувство, протес­товало против насилия, распрямляло Дарью ненавистью к ее врагам. Да что же это госпо­ди?! Кто вы такие, изверги, что увечную бабу в плен по­гнали? Залог? Это ж Хрисан­фа хотят выманить или това­рищей его. Это чтоб я своих родных предала, как Иуда? Нет, ироды, не дождетесь, не скажет вам Дарья, ничего не скажет. Выманить! Мила волку теля, да где его взять. Фигу вам. Что сыну дорого, то и мне свято.

— Не будет, по-вашему. — Дарья остановилась и от резкого толчка острым в спину чуть не упала на дорогу. — Но будет! — повторила громко, — не будет!

— Ну ты, стерва красная, не брыкайся! Заколю! — Бы­ков грубо схватил Дарью за воротник и, приподнимая ху­денькую и легкую женщину от земли, так же грубо поволок ее дальше по уклону начав­шейся у последних домов гор­ки…

Бедно жила Дарья, но никто и никогда не хва­тал ее вот так за шиворот, не глумился с такой наглостью над ее увечьем, не грозил по­боями и смертью. И выплесну­лись у крестьянки обида, гнев и ненависть на конвоировав­ших ее врагов:

— Изверги! Супостаты! Не будет по-вашему — не тому богу молитесь! Правда — она сила. Они у красных — правда и сила! Скоро отольются вам наши слезы! Придут ужо крас­ные! — И, словно предчувст­вуя свой роковой конец, Дарья, напрягая весь голос, обернув­шись к оставшейся и уходящей в густейшие сумерки деревне, отчаянно позвала: «Лю-у-у-ди!».

Ее сильно толкнули. Рядом выстрелили, почти сразу — снова. Опираясь руками и ко­ленями на снег, женщина вста­ла на ноги, оттолкнула стояв­шего рядом солдата, отступи­ла чуть назад и с ненавистью, на какую способен безмерно униженный и оскорбленный человек, гневно и неудержимо, торопясь, что ее не дослушают, громко заговорила о том, что недолог век белогвардейских вояк и скоро найдут они себе могилу, что власть Советскую им не осилить и что припом­нит народ врагам их злодея­ния и волчьи разбои и покро­ет их имена навеки проклять­ем, позором и ненавистью.

Не стало страха в душе Дарьи, а было яростное жела­ние высказать этим, что взяли ее, немощную женщину, под арест, оскорбляют, толкают, хватают и ведут, не глядя на ночь, по намерзшим на дороге чирьям за пять верст в Высо­кую. Высказать все, что она о них думает. Во весь голос и беспощадно судила Дарья белогвардейцев. Кричали, матюкались солдаты. Стрелял вверх офицер: глушил шум, подлец, не хотел огласки, от­пугивал стрельбой деревенский люд, чтобы не видели конецгорцы, как четверо мужиков в шинелях воюют с одной ста­рой, сгорбленной и сухонькой женщиной, которая не только убежать, а и ходить-то ладом не может.

— Горем нашим умывае­тесь, кровью людской! Как волки рыщете, — Дарья ис­ступленно и неистово-гневно кидала врагам справедливые обвинения. — Не боюсь вас! Будьте прокляты, злодеи!

Нестерпимой, страшной бо­лью отдалось в пояснице. Мол­нией ворвалась в глаза непро­глядная темень. Падая, Дарья сдавленно, а ей показалось, крикнула на всю округу, вы­дохнула: «Лю-у-ди, Хри-и-са-ан…».

Не слышит тебя сын, Дарья…

Поведаю я с глубокой печалью — нет больше у тебя сына, не придет он, не прижмет тебя, старую и доб­рую мать, к своей груди. Нет в живых твоего защитника, как нет в его лице одного из умных и умелых агитаторов, большевика и борца за нашу с тобой родную народную власть — власть Советскую. Погиб Хрисанф Яковлевич Пищухин, чекист, член первой Пинежской уездной чрезвы­чайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Сгубили его предатели-мятеж­ники.

Сумели в те ноябрьские дни девятнадцатого года кулаки и кое-кто из бывших царских офицеров посулами. обма­ном и угрозами склонить в Карпогорах, Верколе, Кевроле к измене Советской власти часть местных мужиков и крас­ноармейцев из отходящих на Двину отрядов. Подняли их на мятеж, втянули в саботаж. Уг­нали мужики лошадей, на даль­ние лесные становья, чтобы не давать тягла красным обозам. Пригрозили кулаки женам красноармейцев жестоким бело­гвардейским возмездием, если отпустят они мужей своих с красным полком. Сколотили предатели банды, одна из которых подстерегла в Карпогорах и изуверски исколола штыка­ми командира красноармей­ской бригады Иосифа Ильича Кудрина.

В тревожные эти дни и прибыл сюда из-под Почи твой сын, Дарья. Решителен, смел чекист Пищухин. Опытен был Хрисанф, но где-то не остерегся. Боялись, люто ненавидели его враги и выследили на лес­ной дороге. Схватили их с Игнатием Подрезовым и скру­ченных ремнями повезли в Кевролу. Били их там зверски в лицо и в уши, ногами в живот, топтали их бандиты лежачих сапогами. Ребра ломали прикладами и дробили на руках пальцы. Мужественно и до конца стойко держались оба большевика, до самого своего смертного часа. Не склонили они голов своих перед вра­гами, не предали правое дело Красной Армии и Советской власти. Их несгибаемая стойкость устрашила врагов. Озве­ревшие бандиты, скрывая свои следы кровавые, бросили из­битых, истерзанных, без соз­нания, но еще живых Хрисанфа и Игнатия в речную по­лынью. Скорбно звеня у закраин льдинами, всплескивая и хлюпая набегающей волной, словно плача, приняла Пинега их тела в свои холодные воды. Безвозвратно и на века. Тела двух боевых товарищей, кото­рые и жили, и умерли героями.

Словно хищники в поисках поживы, белобандиты после отхода, красноармейских отрядов ринулись искать по деревням уезда виновных в своих поражениях. Расстрелы в Кар­погорах, Верколе, Нюхче, сот­ни арестованных и отправлен­ных в тюрьмы Архангельска, издевательства и расстрелы в дороге и тюрьмах. И все — без следствия и суда. Произ­вол и бандитский террор. Вся вина и Дарьи Пищухиной в том, что она — мать большевика-чекиста.

Упала Дарья. Верзила Быков вырвал из тела упа­вшей женщины штык. Выпря­мившись, хрипло рыкнул:

— Ты что, Дьяк? Ну! — И отскочив пружиной шага на два в сторону, слегка присел, на­целив свою винтовку на солдат: — Жила?!

Дарья судорожно корчилась. Вот она, будто хотелось жен­щине еще раз взглянуть на родное пинежское небо, скре­бя руками снег, безгласно, по­следними силами покидающей ее жизни медленно поверну­лась на бок и опрокинулась на спину. Жилин с Дьяковым, хныкнув, одновременно с раз­маху вонзили штыки в живот распростертой женщины.

— Кругова! — Со злым удовлетворением подытожил Быков, имея в виду жуткое убийство невинной крестьянки и общую, круговую ответст­венность бандитов за злодея­ние.

— Бросьте вон там, дальше, — распорядился офи­цер. — Теперь она нам ни к чему, зараза красная. — Пала­чи оттащили женщину под елку и быстро, судорожно оглядыва­ясь, темными тенями заспеши­ли в Высокую, и казалось им, что следом неотступно идет неистовая во гневе Дарья.

Схоронили сельчане Дарью невдалеке от места ее траги­ческой гибели. Не повезли за пятнадцать верст на Чакольское кладбище, а выкопали могилу у родной деревни на Васиной горке, у ручья рядом с доро­гой. Чтобы видела Дарья отсю­да всю деревню и не держала обиды на соседей-крестьян. Не желали они тебе, Дарья, беды. И не суди их, что не смогли они ничем помочь в ту роко­вую минуту.

Спит Дарья. Не знает она, что было потом. Так скажу я тебе, что вскоре после твоей смерти вышвырнули кровавую белогвардейскую свору с Пинежья, взяла мощным ударом Красная Армия Архангельск, скинув врага в Белое море. Порушили, убегая, злодеи-вра­ги твою могилу — мяли коле­сами и полозьями, топтали конями, штыками крошили за­мерзший холмик. Ты и нежи­вая была страшна им, Дарья. Поэтому и хотели изверги сро­внять могилу, чтобы не была она им вечным позором и не­доброй памятью их черным делам.

Подняли потом добрые лю­ди холмик, обиходили твою могилу, Дарья, поставили из крепкого дерева обелиск, об­несли оградкой. Живет рядом твоя деревня Конецгорье. Во­шла она в свое время в кол­хоз, который носил яркое наз­вание «Заря», а потом имя твоего сына, Хрисанфа Яков­левича Пищухина, пока не влился в нынешний совхоз «Россия».

Если доведется тебе, путник, проехать или прой­ти от Пинеги до Карпогор районным трактом, то, как мину­ешь Конецгорье, за ним мост через Мелесник-ручей, остановись на минуту у Васиной гор­ки, склони в скорбном молча­нии голову у могилы Дарьи Алексеевны Пищухиной — пи­нежской крестьянки, нелегкой судьбы женщины и матери, по­гибшей от рук врагов, отстаи­вавшей, как могла умела, луч­шее будущее, то будущее, в котором теперь мы с тобой живем.

Оригинал:

— Она умерла… Она таблеток наглоталась, врачам не удалось спасти её…

• Истории из жизни
• 0 Комментарий

— Дашка! Иди сюда!- позвал жену Денис, а когда она появилась на пороге комнаты, недовольно проворчал. — Скоро ты свои котлеты дожаришь? Уже вся квартира провоняла! — Денис, милый, — улыбнулась Даша, — ну потерпи немного, я уже заканчиваю. Третья партия почти готова. Осталось только упаковать всё и отвезти. Ты поможешь мне? — Извини, не …

— Папа, папка, папочка! — шептал парень на могиле, — Отец, прости меня за всё !

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

За спиной Андрея глухо лязгнула тяжелая железная дверь. От этого звука Андрей вздрогнул и обернулся – всё, он на свободе! От звонка до звонка отсидел три года… И, казалось бы, за что? Просто связался Андрюха после школы с дурной компанией. И однажды они взяли его с собой на дело. Он даже ничего не делал – …

— Я знаю, как доставить мужчине настоящее удовольствие. Тебе понравится

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Антон взглянул на Романа, склонившегося над компьютером и, улыбнувшись, позвал его: — Ромка, пошли пообедаем. Все ушли на перерыв… Или перед Пал Палычем выслуживаешься? Думаешь, шеф за это тебе премию подкинет? Роман никак не отреагировал на его слова, он был полностью погружён в работу и очнулся только тогда, когда Антон хлопнул его по плечу: — …

— Мы ничего не можем сделать, ваша девочка умрёт в течение года, — сообщил врач

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Анна с Сергеем мечтали о большой и дружной семье — чтобы детей не менее трёх, а лучше четверо. Два мальчика и две девочки… А что? Финансы им позволяют! У Сергея автомобильный бизнес, приносящий неплохой доход. У Анны отец — владелец небольшого мясоперерабатывающего комбината. Когда Анна с Сергеем поженились, Владимир Николаевич им подарил шикарный особняк в …

— Вот скажи, зачем девочке такая большая квартира? А нам самый раз

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

— Ну и что будем делать? — Что-что. Ты уверена, что получится всё с квартирой? — Да тут даже не переживай. Нинка сразу завещание написала. В случае, если я удочеряю Валентину, то квартира переходит мне. — Неплохо. То есть накладок никаких быть не должно? — Вроде нет. — Тогда нечего и думать, а то найдётся …

В связи с тем, что тема становится актуальной (а почему именно, я напишу чуть позже), возникла необходимость собрать в один пост всё-всё, что было у меня в блоге про девочку Дашу.

Девочка Даша в свое время была у меня в блоге самым популярным персонажем, и в цикле про нее было написано рекордное количество рассказов. И даже выпущено две книжки — электронная и бумажная.

Даша и Красная Шапочка

Даша, добрая фея

Вампиры, домовые и маленькие девочки

Гречка и единороги

Как воспитывать маленьких девочек

Про Дашу, куклу Кристину и баскетбол

Про домашних животных

Даша и Лебединое озеро

Даша и кенгуру

Кошки, бабушки и грабли

Тигры и стоматологи

Зонтик для Даши

Даша и морские млекопитающие

Краткий курс экономики для маленьких девочек

Даша и самокат

Зайцы, печенье и розовые передники

О несовершенстве мира, сыре и медведях

Куклы, утята и другие подарки

Как живут ежики

Даша и золотая рыбка

Чаепитие со слонами

Батарейки для трамвая

Феи, школа и морковь

Любовь, коровки и блины

Архимеды и водолазы

Даша и Голливуд

Хорошо быть кисою

Как лечить мужчин

Синички и молоко

Даша и археология

Скафандр для котенка

Алфавит, волки и капитан Кук

Кофе, снег и воробьи

Крысы, кролики и потайные норы

Крокодилы, людоеды и надувные ослы

Персы, русалки и осьминоги

Даша и ресторан

Львы, антилопы и пирожки с морковкой

Исправительная система для котов и медведей

Салюты, совы и волшебные палочки

Охота на лесных чудовищ для начинающих

Обезьяны, снежинки и Наполеон

Воробьи, индейцы и другие весенние вещи

О зебрах в изобразительном искусстве

Как летают бегемоты

Дети, кошки и все остальное

Шпионы, обезьянки и другие знаменитости

Даша и лошади

Даша и волшебство

Спорт, духи и Робин Гуды

Даша, козы и портреты

Даша, медведи и борщ

Даша и шерстистые носороги

Даша, победитель чудовищ

Неандертальцы, древние греки и розовые сапоги

Подземные ходы и волшебные страны

Синицы, коты и борщ со сметаной

СССР распадется, Китай станет сверхдержавой, а России и США суждено объединится. Два из этих трех пророчеств уже сбылось, а третье сегодня кажется невероятным. Какие предсказания и пророчества Эдгара Кейси можно отнести к 2022 году, давайте разберемся.

Сбывшиеся пророчества Эдгара Кейси

Феномен Эдгара Кейси продолжает будоражить умы людей во всем мире даже сейчас, хотя с даты его смерти прошло уже больше 75 лет. Мировую известность Эдгар Кейси получил после того, как предсказал две мировые войны, назвав даты их начала и окончания, напророчил Великую депрессию в США, описав в подробностях катастрофические события на биржах, и увидел последующий подъем экономики в 1933 году.

В своих пророчествах он озвучил поражение немцев на Курской дуге, конец фашизма и победу СССР в Великой Отечественной войне. За несколько месяцев до своей кончины, когда Красная армия победоносно шествовала по Европе, прорицатель заявил, что Советский Союз в недалеком будущем распадется.

«Не успеет окончиться XX век, как наступит крах коммунизма, — говорил Эдгар Кейси. — Коммунисты потеряют там свою власть».

Предсказания о будущем

Некоторые его предсказания, которые пока не исполнились, вселяют ужас.

«Облик планеты изменится: Америка будет расколота; Япония уйдёт под воду; в мгновение ока изменится северная часть Европы; у восточного побережья Америки появится суша».

Среди предсказаний Эдгара Кейси есть множество записей и о России. В отличии от остального мира, в этом случае его пророчества намного более благоприятные. Ведь Эдгар Кейси оставил после себя более 30 тысяч предсказаний и предвидений, он один из главных пророков 20 века. А самое страшное, что у Эдгара Кейси указано время начала планетарных катаклизмов. Человеческая цивилизация едва не погибнет в начале 21 века .

«Планету потрясет серия чудовищных природных катаклизмов: землетрясений, наводнений, вулканических извержений, цунами, подъемов и опусканий суши, которые изменят облик Земли. Исчезнет Лондон, Париж, Рим, Япония, Нью-Йорк, Калифорния, часть других американских штатов».

Еще при жизни на основе его предсказаний была составлена карта постапокалиптического мира, где были нанесены все безопасные места на планете.

«В Арктике и Антарктике произойдут сдвиги земной коры, что приведет к извержению вулканов в тропическом поясе. Затем последует смещение полюсов, и в результате полярные или субтропические зоны станут тропиками…».

Эдгар Кейси о России

По свидетельствам очевидцев, Россия была для него каким-то наваждением. Кейси считал, что именно от «непредсказуемого медведя» зависит мир на всей планете. Вот какое будущее он предсказал России почти перед самой смертью в 1945 году:

«Надежда всего мира придет из России. Она не в так называемом коммунизме. Нет. Но подлинная свобода, когда каждый будет жить ради своего ближнего. Этот принцип появился именно там. Потребуются годы, чтобы он кристаллизовался. Тем не менее, из России вновь придет надежда для мира».

Подобное предсказание встречается, кстати, у очень многих провидцев. Приход новой веры и спасение мира из России предсказывали и Ванга и Авель и множество других пророков.

«Религиозное возрождение России даст миру надежду. Вместе с другом и союзником, на деньгах которого написано: «В Бога мы верим» Россия создаст условия для постепенного изменения, окончательного урегулирования и правления миром.»

Как известно, надпись «В Бога мы верим» есть только на одной валюте в мире — на долларах США. И таким образом, прежде чем стать надеждой мира России придется подружиться, а может даже и каким то образом объединиться с США.

«Миссия народов славянской России состоит в кардинальном изменении сущности человеческих взаимоотношений. С Востока придет освобождение от эгоизма и грубых материальных страстей. Отношения между народами будут восстановлены на новой основе: доверии и мудрости», — утверждал Эдгар Кейси.

На фоне природных катаклизмов, сообщал Эдгар Кейси, территория России, которую в большинстве не затронут наводнения, станет самым привлекательным местом для жизни. При этом наиболее комфортным местом будет Западная Сибирь. «Да, в Западной Сибири уже идет накопление чистой энергии, — предрекал Кейси. – Она защитит эту землю от разрушающего действия природных и энергетических катаклизмов. Западная Сибирь останется почти невредимой».

Эдгар Кейси о новом правителе России

В предсказаниях Эдгара Кейси можно найти даже описания правителя России, который войдет в историю.

«Новый Лидер России, долгие годы будет никому не известен, но однажды, неожиданно войдёт во власть благодаря силе своих новых совершенно уникальных технологий, которых более ни у кого не будет, чтобы ему противостоять. А затем он возьмёт всю высшую власть России в свои руки и никто не сможет ему противостоять. Впоследствии он же станет Властелином Мира, станет Законом, несущим свет и процветание всему сущему на планете… Его интеллект позволит ему овладеть всеми технологиями, о которых вся раса людей мечтала на протяжении всего своего существования, он создаст уникальные новые машины, которые позволят ему и его соратникам стать фантастически сильными и могучими почти как Боги, а его интеллект позволит стать ему и его соратникам практически бессмертными… Остальные люди будут называть и его самого, и даже его потомков, живущих по 600 лет не иначе как Богами 

…У него, его потомков, его соратников не будет недостатка ни в чём — ни в чистой пресной воде, ни в пище, ни в одежде, ни в энергии, ни в оружии, для надёжной защиты всех этих благ, в то время, когда весь остальной мир будет пребывать в хаосе, нищете, голоде и даже каннибализме. 

…Бог будет с ним… Он возродит Религию Единобожия и создаст культуру, основанную на добре и справедливости. Он сам и его новая раса будут создавать во всём мире очаги новой культуры и новой технологической цивилизации… Его дом, и дом его новой расы будет на Юге Сибири…»

В пророчествах Эдгара Кейси можно также найти и указания на время начала планетарных катаклизмов.

«Когда будут первые катаклизмы в Южном море (что в южной части Тихого океана), которые могут проявиться в затоплении или, наоборот, в повышении дна. Или же в Средиземноморье и в районе Этны. Тогда мы сможем узнать, что это началось.»

Были у Кейси и другие предсказания. В частности, он напророчил рост политической мощи Китая.

«Все больше и больше приверженцев христианской веры придут в политику, — говорил американец. — Однажды Китай станет колыбелью христианства… По человеческим меркам пройдет немало времени, но это всего лишь один день в сердце Господа. Ибо завтра Китай пробудится».

https://vedmochka.net/предсказания-и-пророчества/пророчества-эдгара-кейси-на-2022-год-и-дальнейшее-будущее.html

Никогда еще не встречала таких наглых людей, как моя золовка. А все началось с того, что Алиса, сестра моего мужа, придумала сделать ремонт в своей квартире. И почему – то она придумала в это время жить у нас, при этом ее наше мнение совершенно не интересовала. Так вот, за пару недель до своего ремонта, Алиса просто поставила нас перед фактом, мы даже с мужем были шокированы.

Алиса приехала к нам и как бы между прочим стала говорить о своем предстоящем ремонте, а потом добралась и до комнаты нашей дочери. Она заявила, что маленькая кроватка нашей дочери вполне поместиться у нас в комнате, поэтому она без проблем может пожить с нами, а Алиса месяца 4, пока длится ремонт, поживет в комнате нашей дочери. Если честно, мы сидели с мужем, открыв рты, мы были в шоке от происходящего.

Нашему удивлению не было предела, а золовка все не унималась. У нас было такое впечатление, что Алиса разговаривала сама с собой, ее совершенно не волновало наше мнение. Она нам рассказывала, что ремонт она затеяла грандиозный, что у нее буде полностью все убрано, все перегородки, перепланировку, говорит, решила сделать.

В общем, мой муж все же сумел взять себя в руки и сказал сестре, что мы все обсудим и ей дадим ответ через пару дней. Но судя по всему, Алиса не спрашивала нашего мнения, а просто поставила перед фактом, потому что, вскоре она поехала от нас, и уже в дверях сказала, что вот и хорошо, что мы обо всем договорились, и что она вещи привезет в конце недели. После ее ухода, я попыталась возразить мужу, что я не хочу ее приезда к нам, но он лишь пытался меня успокоить и уговаривал, что это не на долго.

Отказать, видите ли он не может сестре, да и скандала с матерью не хочет. Ведь если он откажет Алисе, то она в свою очередь пожалуется матери, ну, а та позвонит моему мужу, сначала будет кричать, а потом обидеться. Конечно, мне тоже этого не хотелось, нет никакого желания ругаться со свекровью, но муж, увы, прав, Алиса тут же на нас нажалуется, если мы ей откажем.

В общем, как и обещала золовка, уже в конце недели она переехала к нам, со всем своим гардеробом. Но знаете, что меня больше всего удивляло во всей этой ситуации. Так это то, что Алиса вполне могла позволить себе снять хорошую квартиру на время ремонта. Просто она никогда не нуждалась в деньгах, ее муж был довольна таки состоятельным мужчиной, и после того, как его не стало, Алисе досталось все его состояние в наследство.

Мне было интересно, почему же она при всех своих возможностях, Алиса все же выбрала нашу квартиру. Но видимо, мне не суждено узнать причину ее такого решения. Так вот, как только Алиса перешагнула порожек нашего дома, она стала раскладывать везде свои вещи, она даже все переставила в комнате нашей дочки. Но и это было еще не самое интересное. Когда я зашла на кухню, то увидела там какой – то график.

На мой вопрос, что это такое, Алиса невозмутимо заявила, что это расписание, по которому она будет занимать кухню и готовить для себя. При этом в это время никто не имеет права заходить на кухню. Вот это меня окончательно вывело из себя, я не стала дослушивать весь этот бред, и пошла к мужу. Обо все ему рассказала, а он лишь попросил меня потерпеть.

Ничего, говорит, не сделаешь, просто его сестра младшая, поэтому сильно изнеженная и не терпит отказа. В общем, стала я терпеть и длилось это все два месяца. Я терпела ее распорядок на кухне, я терпела даже то, что моя дочь рисовала на полу рисунки, и делала поделки в садик. Я это все безобразие терпела ровно до того момента, пока Алиса не позволила себе повысить голос на мою дочь, и не просто повысить голос, она даже кричать на нее стала.

А моя дочь, не привыкшая к такому отношению, мы никогда не позволяем себе повышать на ребенка голос. Естественно, я высказала все, что нагорело. Я, конечно, могу стерпеть, когда так обращаются со мной, но я не позволю, чтобы, какая – то избалованная особа смела обижать моего ребенка. И вообще, пусть сначала своих родит детей, а потом кричит на них.

Алиса видимо поняла, что немного переборщила, поэтому попросила прощение и у меня и у моей дочери, но вот только девочка и не подумала ее прощать. В этот же вечер, когда отец пришел домой, она все ему рассказала. После чего мой муж просто взбесился, и велел Алисе съезжать от нас и как можно быстрее, а лучше уже на следующий день.

И знаете, Алиса даже ничего не сказав, уже утром собралась и уехала на съемное жилье. После этого случая она и близко не подходит к моему ребенку и нас не беспокоит, а я очень рада, что наконец – то я могу беспрепятственно заходить на свою кухню и пользоваться холодильником в любое время. Было такое облегчение, но вот Алиса после этого даже нам не звонит, толи совесть мучает, то ли просто обиделась, в общем, я не знаю.

Этот рассказ надолго выбил меня из колеи… Прочтите до конца, не пожалейте времени. Возможно, он крепко и навсегда утвердит вас в мысли, что жить надо здесь и сейчас…

У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек.

Набор из 12 тарелок, чайных пар и блюд под горячее.

Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: «Урвала». Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипенно белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора.

— Мам, можно?

— Не надо, это для гостей.

— Так у нас же гости!

— Да какие это гости! Соседи да баб Полина…

Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме.

Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня — не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом.

Прямо раз — и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек. Но не сегодня.

Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего.

— Отвези меня на рынок, — попросила мама однажды.

Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне — наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг — надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе — и именно эти обновки приводили маму в восторг.

— Мне белье надо новое, я похудела.

У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в ТЦ, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили.

— Тут очень дорого и нельзя торговаться, — сказала мама. — Пойдем еще куда-то.

— Купи тут, я же плачу, — говорю я. — Это единственный магазин твоей шаговой доступности.

Мама поняла, что я права, не стала спорить. Выбрала белье.

— Сколько стоит?

— Не важно, — говорю я.

— Важно. Я должна знать.

Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке.

— Пять тысяч, — говорит продавец.

— Пять тысяч за трусы?????

— Это комплект из новой коллекции.

— Да какая разница под одеждой!!!! — мама возмущена.

Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври.

— Ой, — говорит девочка-продавец, глядя на меня. — Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект.

— То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали… Может, скинете пару сотен?

— Мам, это магазин, — вмешиваюсь я. — Тут фиксированные цены. Это не рынок.

Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины.

— Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась.

Иначе, ты на крючке.

— Хорошо, — говорю я.

— И всегда торгуйся. А вдруг скинут?

— Хорошо.

Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо.

Читать также: «Нужно копить деньги и все делать качественно” — это незыблемые родительские истины… позавчерашнего дня.

Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Неходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету.

— А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, — пожаловалась мама.

Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут — наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. «Ну надо же! Еще и кулинарная книга!» — подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла.

Пенсия у мамы — 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства ,продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой. На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают.

— Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню?

— С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить…

Опять на потом. Опять все лучшее — не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет.

Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу.

Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.

Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная.

— Это даже не пластмасса, — подумала я.

Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?

В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом. На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.

— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.

— Наденешь ее на новый год?

— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…

Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе. К той новогодней блузке я
тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.

В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом.
Синдром отложенной жизни.

Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.

— Какой размер у усопшей? — спросил меня агент.

— Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу …- зачем-то подробно стала отвечать я.

— Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье…

Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала.

— Не нравится ? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой…

— Пусть будет, я беру.

Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки.

Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть». Я открыла его, заглянула внутрь.

Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день её настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Её лучший день. И началась другая жизнь…

Дай Бог, она настоящая.

Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает её за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.

Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Её надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет.

Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.

Давайте вместе этому учиться — жить сегодня.

Ольга Савельева

Источник:  goodday.su