Рассказ про домработницу набекрень

Ольга Прокофьевна всю неделю пыталась отмыть городскую больницу номер пять. И если двумя ведрами коктейля «вода с хлором» можно было оттереть от пятен целое отделение за сорок минут, то для того, чтобы убрать налёт депрессии, греховности и безнадёги со стен той же площади, требовалось минимум два дня и огнемёт. Но Ольга Прокофьевна не боялась сложностей ― она их презирала.

Очередное утро в стационаре началось с того, что в палатах включили свет.

«Опять градусники свои дебильные притащили, сейчас я им устрою!» ― не открывая глаз, думал Сергей Борисович. Этот мужчина был самым противным пациентом хирургического отделения. Медсёстры его боялись и ненавидели. Он лежал здесь пятый раз и страдал наследственным сволочизмом, а ещё у него постоянно вылезали грыжи в разных местах. Но главной грыжей был сам Сергей Борисович. Он уже собирался обдать медсестру порцией горячего мата, когда одеяло откинулось и вместо градусника перед лицом мужчины возник вязальный крючок, зажатый в кулаке размером с голову самого Сергея Борисовича.

― Это что? ― спросил он, чувствуя, как температура всё же поползла вверх.

― Творческая терапия, ― ответила незнакомая ему доселе женщина и достала из халата моток шерсти.

― Я не хочу, ― поморщился Сергей Борисович и оттолкнул инструмент.

― Не любите вязать? Тогда — вот, ― она выудила из другого кармана паяльник, ― будем лечиться по-другому.

Мужчина открыл было рот, чтобы выдать от испуга и удивления что-то грязное, но понял, что забыл абсолютно весь мат.

― Ч-ч-ч-ч-то вы задумали? ― прошептал он.

― Лучших повесим в палате и в коридоре, остальных ― в туалете, ― равнодушно ответила Ольга Прокофьевна.

Сергей Борисович почувствовал, что новые грыжи собираются вылезти по всему его телу.

― Организуем галерею, вы будете выжигать по дереву, ― объяснила Набекрень и вытащила из безразмерного халата разделочную доску, а затем вручила весь набор Сергею Борисовичу.

― Но я не хочу выжигать! ― запротестовал мужчина, поняв наконец, что речь идёт не о классических пытках, а действительно, о творческих.

― Кисти, к сожалению, уже все заняты, ― указала Ольга Прокофьевна на другую койку, где сосед по палате смешивал краски.

― Идите к чёрту! Повторяю, я не буду выжигать! И рисовать не буду, и уж, тем более, вязать! Мне только что вырезали грыжу, понимаете?! ― Сергей Борисович был уверен, что объяснил доходчиво.

― Значит, стихи, ― задумчиво произнесла Набекрень и положила на тумбочку тетрадь и ручку, а затем подошла к следующему больному. Тот тоже изображал нежелание творить и бронхиальную астму с удушьем. Ольга Прокофьевна распознала у человека способности к оригами и показательно сложила из пустой койки журавлика. Увидев такое, пациент быстро забыл о трудностях с дыханием и приготовился немедленно изучать древнее японское искусство, лишь бы его койка не превратилась вместе с ним в нового зверя.

Придав кровати прежний вид, Набекрень вернулась к Сергею Борисовичу, чтобы вырвать из его тетради несколько листов и передать соседу. Вдохновлённый показательным выступлением, человек-грыжа уже успел сочинить первое четверостишие и прочитал его санитарке. Та похвалила и пошла дальше по отделениям: сеять гармонию и моральное благополучие.

Тем, кто не желал искать в себе способности к созиданию, Набекрень прививала талант принудительно, вживляя его под кожу. В каждой палате, где кто-то отказывался от новых методов лечения, проводились показательные выступления, быстро приводившие в норму сахар в крови и сердцебиение. За один день количество художников и поэтов в стране резко выросло, а вот перекуры, как и приём болеутоляющих в больнице, сократились втрое ― люди погружались в творческий процесс с головой и забывали о недугах и бессоннице. На стенах появились первые картины, у кроватей расстелились коврики, связанные пациентами, жалюзи на окнах сменились самодельными занавесками. Вся эта деятельность поощрялась домашними угощениями, которые у Ольги Прокофьевны имелись в неограниченном количестве.

Медленно, но верно больница начала очищаться от мрака. Тяжёлая атмосфера стремительно вытеснялась уютом, повышался коллективный иммунитет, улучшались анализы. В больнице робко пробивались первые ростки благоприятного микроклимата, и это, разумеется, заметил главврач.

Арнольд Иванович был консерватором до мозга костей, он даже как-то умудрился достигнуть соглашения с банком и до сих пор перечислял зарплату сотрудникам на сберкнижку. За такие дела полагается отдельный котёл в аду, но Арнольд Иванович был жив и, к большому сожалению его сотрудников, здоров. Когда он узнал, что санитарка пристаёт к пациентам со своими либеральными методами и параллельно вытесняет прекрасный и свойственный «дому здоровья» дух безысходности, то сразу пришёл в ярость.

Встреча их произошла у рентген-кабинета, где Ольга Прокофьевна занималась очередным святотатством — вешала на дверь кабинета еловый венок, так как не за горами были Новый год и Рождество. Все дипломатические переговоры главврач привык вести исключительно на повышенных тонах, но, увидев, как санитарка ногтем вкручивает саморез в свинцовое полотно, замешкался.

― Откуда венок? ― спросил он максимально раздражённо.

― От коллег по работе, ― спокойно ответила Набекрень, ― вам, кстати, тоже приготовили несколько штук, в подсобке лежат. Принести?

Арнольд Иванович сделал вид, что не понял шутку, но внутри у него немного похолодело.

― Почему в моей больнице висят картины? Откуда, я вас спрашиваю, в урологии появился каменный фонтан «Писающий мальчик»?!

― Пациенты слепили, ― ответила Ольга Прокофьевна, заканчивая вешать украшение.

― Откуда материалы? Я не выделял средств!

― Из почек, ― повернулась к нему Ольга Прокофьевна и приоткрыла дверь в кабинет.

― Из каких ещё почек? ― всё больше недоумевал начальник больницы.

― В основном, из мужских. Мужчины в три раза чаще, чем женщины, болеют мочекаменной болезнью ― санитарка ответила так, словно говорила об очевидных вещах, которые главврач знать обязан.

— Это не развлекательное учреждение, здесь люди должны находиться в покое! А вы смеете их нагружать всяческими заданиями!

― Лучше пусть от безделья ходят курить каждые пятнадцать минут?

― А это уже не ваша забота! Вы — санитарка! ― попытался Арнольд Иванович поставить на место свою сотрудницу.

― Ошибаетесь, как раз-таки моя! Они же курят на улице. Потом на ногах приносят грязь, в лёгких ― внешних микробов, полы же мне мыть, так? ― с этими словами Ольга Прокофьевна начала отмывать рентген-аппарат, который, к слову, работал: делал снимок пациента, который лежал на столе и, опасаясь вмешиваться в спор двух смертоносных стихий, молча ждал.

― Не дышите! ― скомандовала женщина за стеклом, и все трое задержали дыхание.

Логика Набекрень была железной, но главврач не сдавался, и как только снова разрешили дышать, сказал:

― Вы допрыгаетесь, и кто-нибудь подаст на нас жалобу, если дело дойдёт до Министерства здравоохранения или прокуратуры, все мы вылетим отсюда пулей: и я, и, не сомневайтесь, вы!

— Знаете, я ведь работаю в прокуратуре, ― подал, наконец, голос тот, кто лежал на столе. ― И у меня, действительно, есть несколько вопросов к вашему учреждению в связи с последними изменениями.

Голос принадлежал тому самому Сергею Борисовичу — человеку-грыже.

― Ну вот, довольны? ― злобно прошипел Арнольд Иванович, глядя на санитарку.

― Не хотели бы вы пройти в мой кабинет и обсудить всё, что вас взволновало? ― любезно обратился он к мужчине, который слез со стола.

― Да, пожалуй, ― буркнул Сергей Борисович.

Мужчины двинулись по длинному коридору, Ольга Прокофьевна шла следом, соблюдая дистанцию шпиона.

― Поймите, ― начал главврач, заложив руки за спину, ― мы никогда прежде не устраивали подобного, просто наша новая санитарка слегка «того», ― он сделал многозначительный жест, покрутив пальцем у виска, ― Сергей Борисович понимающе кивнул. — Мы иногда идём у неё на поводу, так как работа у неё сложная и не каждый согласится у нас работать. Всё же больница, пациенты, страдания ― мало кто захочет трудиться в таком месте.

Сергей Борисович снова кивнул.

— Но я прекрасно понимаю, что её методы ― это недопустимый формат! Детский сад! Самоуправство! Она считает, что вот такая вот мазня, ― он показал на картину маслом, ― это путь к душевному спокойствию, которое необходимо пациентам! Лично меня это отпугивает, приводит в ужас! Какая-то дрянь!

― Это моя картина, на ней я изобразил свою семью за обеденным столом, ― спокойно сказал Сергей Борисович.

Арнольд Иванович, побледнев от стыда, прочистил горло:

― Прошу прощения, я не знал… Но вы же, как я понимаю, знаете, что это недопустимо в медицинском учреждении. Мы сегодня же всё снимем, а больным выдадим компенсацию за моральное угнетение. Думаю, что усиленный ужин поправит дело, как считаете? ― главврач смотрел на Сергея Борисовича с нескрываемой надеждой в глазах.

― Как раз об этом я и хотел поговорить, ― сказал мужчина.

― Прекрасно!

― Видите ли, я в вашей больнице лежу уже пятый раз и впервые увидел мясо и свежие овощи на обед.

― Простите? ― удивлённо посмотрел на пациента Арнольд Иванович.

― До прихода вашей новой кухарки-санитарки, я ел одни, откровенно говоря, постные помои. И был сильно удивлён, когда суп стал похож на суп, а в рисе, к слову, рассыпчатом, появилась рыба, а не дешёвые рыбные консервы.

Арнольд Иванович бледнел всё сильнее, ноги его начали заплетаться, язык онемел.

― Я спросил у Ольги Прокофьевны, в чём дело. Почему еда теперь такая вкусная? Она ответила, что так положено по норме и показала мне рецепты. Получается, что раньше меня недокармливали, как и всех остальных.

― Я… я… я, ― не мог найти слов главврач, а человек-грыжа продолжал:

― О чём вы тут заботитесь? О здоровье пациентов или о своём благополучии?!

― Разумеется, о пациентах! ― воскликнул главврач, но звучало это так же неубедительно, как и его обещание новогодней премии каждый год ― никто не поверил. Тем не менее, больной ответил:

― Сегодня я в это верю.

Арнольд Иванович облегченно выдохнул. За ним по коридору тянулся мокрый след от пота, который вытирала Ольга Прокофьевна.

― Ваша Набекрень мне доказала, что здесь есть люди, которые о нас заботятся! И, ― они подошли к кабинету главврача, ― если я узнаю, что вы её незаслуженно уволили, полетят головы! Вам всё ясно?! ― посмотрел он в по-щенячьи невинные глазки Арнольда Ивановича. Тот кивнул.

К ним подошёл лечащий врач Сергея Борисовича.

― Грыж больше нет. Ни одной! ― сообщил он, держа в руках рентгеновский снимок, — а ещё у вас остеохондроз, как бы это странно ни звучало, рассосался. Удивительно, если честно. Первый раз такое вижу.

Доктор вручил ему медицинскую карту:

— Выписываем.

― Ясно вам? Вот так нужно лечить! Творческим подходом! Ни одной грыжи! Впервые за пять лет! ― рявкнул пациент, а затем повернулся к Ольге Прокофьевне и прочитал вслух с листка:

«Спасибо вам за тёплый свет!
За пирожок! За винегрет!
За то, что научили жить,
творить, мечтать, вязать, лепить.
Вы подарили нам надежду!
Разгладив душу и одежду!»

― Над последней строчкой нужно поработать, ― ответила Ольга Прокофьевна.

«Грыжа» понимающе кивнул.

― Арнольд Иванович, нам бы моющий пылесос приобрести для больницы и пару новых кастрюль, ― обратилась санитарка к начальнику при пациенте.

― Хо-ро-шо, ― проскрипел главврач и попытался испепелить взглядом наглую уборщицу.

― И зарплату пора бы всем на карточку переводить, ― добавила она.

― Может, вас в отпуск оплачиваемый отправить после двух недель работы?!

― Не стоит, ― а то вы тут уныньем обрастёте без меня и опять начнёте воду выдавать порционно.

Арнольд Иванович улыбнулся так кисло, что у проходящих мимо пациентов свело зубы.

― Держитесь её! ― похлопал по плечу главврача Сергей Борисович, ― А я через пару месяцев приду к вам с проверкой! И чтоб картины висели!

После этого он пошёл в палату за своими вещами, по дороге придумывая новое окончание для своего стихотворения.

Ольга Прокофьевна сделала реверанс, от которого коридор слегка расширился, и отправилась в столовую готовить обед.

В воздухе прогремели первые пушки. Пахло войной и рыбным супом.

Читать книгу Тяготы домохозяйства онлайн

Тяготы домохозяйства

Катя и Паша искали домработницу очень долго. У Паши были свои требования: ответственная, пунктуальная, воспитанная, опрятная, внимательная, умеющая вкусно готовить, без вредных привычек. Он придирался ко всему, с кандидатками был суров, без конца демонстрировал власть и гонор. Тридцать процентов претенденток даже не переступали порога их дома, если Паша сомневался хоть в одном пункте. Он закрывал дверь прямо перед их носом.

У Кати требований было меньше, но они были жёстче: желательно старая, желательно страшная и уважающая её женский авторитет. Она отсеивала всех, на ком взгляд Паши задерживался больше трёх секунд. Денег у молодых людей было более чем достаточно, а вот времени совсем ни на что не хватало, поэтому они и решили найти себе помощницу с постоянным проживанием у них дома, и были готовы очень хорошо ей платить.

Только вот никто им не подходил. Руки у молодых бизнесменов опускались. Им казалось, что проще сменить город, чем найти здесь настоящего профессионала. Они уже собирались покупать виллу в соседней области, когда к ним в дом постучалась госпожа Набекрень.

Паша открыл дверь и тут же был отодвинут в сторону, не успев сказать и слова. Сначала в дом вошло два чемодана размером с рояль каждый. Затем вошла сама Набекрень, которая была размером с орга́н и звучала так же громко и тяжело, как его самые басовые регистры. С женщины потоками стекала вода, так как на улице шёл ливень. На полу быстро собралось целое озеро.

Первым делом, даже не поздоровавшись, Набекрень спросила:

– Где у вас ведро?

Паша хотел было что-то возразить, но Набекрень уже достала откуда-то огромную швабру и мощными крутящими движениями, от которых, казалось, земля способна начать вращаться в другую сторону, собрала всю воду, а заодно вымыла пол во всей прихожей, не сходя с коврика.

– Ведро! ― скомандовала Набекрень, и Паша, то ли испуганный, то ли загипнотизированный этим великолепным мытьём полов, тут же принёс ведро.

Женщина начала выжимать тряпку. Треск раздался такой, словно падал вековой дуб ― даже соседские собаки перестали лаять, а ведро наполнилось до краёв. Затем она точно так же выжала свой плащ.

Часть 2
Часть 3

Директор магазина бытовой техники «Стекло&Ватт» Яна Рудольфовна третий день не выходила из своего кабинета. Она сидела на диете из растворимого кофе и стресса, поэтому уже выглядела и весила как облезлый веник. Женщина в одиночку боролась с кризисом предприятия: пыталась по записям с камер понять, кто же из сотрудников ворует, кто жульничает, а кто просто не выполняет свои обязанности.

Дела шли из рук вон плохо. Бардак был повсюду: в бухгалтерии, в коллективе, в торговом зале. Директор обреченно закрыла глаза и только было провалилась в долгожданный сон, как двери её кабинета распахнулись. Внутрь шагнула фигура, озарённая со спины выжигающим глаза белым электрическим светом. В руках она держала два огромных прямоугольных предмета.

― Простите, ― обратилась к внезапному гостю Яна Рудольфовна, щурясь и поправляя сползшие очки, ― вы холодильники принесли? У нас приёмка чуть дальше.

― Нет, я по объявлению, что вам нужна уборщица, ― сказал, судя по голосу, дизельный погрузчик.

«Погрузчик» опустил на пол два необъятных ящика, которые на самом деле оказались чемоданами, и аккуратно, тряпочкой, стёр под глазами директора синяки, которые, словно чёрные дыры, поглощали весь свет в кабинете.

― В смысле клининг-менеджером? ― уточнила прозревшая руководительница.

Перед ней стояла женщина неопределенного возраста с жутко выпирающей харизмой. На вопрос директора эта дама лишь пожала плечами.

― Кравчук Яна Рудольфовна, директор, ― представилась руководительница «Стекло&Ватта» и протянула свою худую бледную руку.

― Набекрень Ольга Прокофьевна ― клининг-менеджер, ― представилась в ответ женщина.

После этих слов директор заметила, как внезапно поседевшие пауки свернули свои метровые сети в углах и убежали по вентиляции в соседний магазин мебели.

― Простите, но у нас сейчас туго с финансами, испытательный срок мы можем оплачивать только скидочными бонусами, которые сгорают каждые три часа, ― предупредила директор.

― А сколько длится испытательный срок? ― поинтересовалась Ольга Прокофьевна.

― От двух недель до трёх лет, ― устало улыбнулась Яна Рудольфовна.

Набекрень задумчиво провела тряпкой по одной из стен, и в комнату брызнул дневной свет.

― Ой, не знала, что у нас тут окно, ― искренне удивилась директриса. — Что ж, поздравляю, вы приняты.

На следующий день Ольга Прокофьевна вступила в должность и сразу же стала объектом повышенного внимания.

***

― Какие идеально чистые полы! Я вижу в них поры на своём носу, ― восхитился один из посетителей магазина, подойдя к стойке информации.

― Дело в том, что в нашем магазине мы проводим уборку исключительно профессиональными устройствами ведущих производителей, ― пафосно заявила девушка-консультант. ― Вы можете приобрести их в нашем торговом зале, ― добавила она.

И тут же мимо них, виляя из стороны в сторону, с невероятной скоростью проплыл огромных размеров человеческий зад, который двигался вперёд. Управляла задом новая клининг-менеджер, которая без зеркал заднего вида прекрасно обруливала все препятствия, протирая на ходу пол обычной тряпкой. Тряпка умудрялась залезать даже под газовые плиты и стиральные машины и оставляла за собой зеркально чистую поверхность.

― Профессиональные устройства, значит, ― усмехнулся посетитель.

***
― Послушайте, вы должны убирать исключительно продаваемым в нашем магазине оборудованием! ― обратился к Набекрень нервный мужчина, у которого на бейджике было написано «Старший менеджер Игнат».

― Мне руками быстрей и удобней, ― безразлично ответила клининг-менеджер, добавляя в воду хозяйственное мыло.

― Что за бред?! ― ещё сильней завёлся Игнат. ― У наших электрошвабр удобный дисплей, легкий вес, пятьдесят режимов: для плитки, для ламината, для бетона…

― Вот, ― Ольга Прокофьевна сунула под нос старшему менеджеру хлопковую тряпку, ― один режим для всех видов поверхностей. Если надо, можно и дисплей кому угодно отмыть.

― Вы должны это выбросить! ― брезгливо поморщился менеджер, но тут он увидел бейджик Набекрень и словно сдетонировал: ― Это что такое? Почему бейджик не по стандарту компании?! Да у нас даже директор не позволяет себе такой наглости: писать отчество! Ну надо же! «Госпожа Ольга…»

Набекрень перетёрла руками большой брусок хозяйственного мыла в порошок и засыпала его в ведро, не отводя глаз от красного, пышущего злобой, лица.

―…Прокофьевна, ― шепотом закончил свою фразу ошарашенный Игнат и, побледнев сильнее, чем напольная плитка, исчез за утюгами.

Закончив с полами, Набекрень решила прогуляться по магазину и посмотреть, как работают продавцы. Замысловатые переулки торгового зала завели ее в царство пылесосов, где все продажи под себя подмял мужчина восточной внешности по имени Артур.

― Попробуйте очистить ковёр любым устройством на выбор быстрей, чем это сделаю я нашим новым пылесосом «SosON 3000», и мы дадим вам скидку в пятьдесят процентов на любой товар! ― амбициозно зазывал толпу продавец.

На стенде висели два ковра, рядом стояли пылесосы и пароочистители более бюджетных моделей. Люди охотно стекались к стенду, но никто не решался поучаствовать в этой агрессивной рекламе ― смущались.

― Слышь, Мойдодыр, подыграй мне, ― надменно обратился Артур к проходящей мимо Ольге Прокофьевне.

Женщина пожала плечами, но согласилась.

― Сейчас вы сами убедитесь в превосходстве этого пылесоса над другими средствами и людьми! ― сказал Артур толпе и начал быстро водить по ковру щеткой, оставляющей за собой чистые полосы.

― Вау! Какая мощь! ― восхищались мужчины.

― Какой приятный звук! ― переговаривались их жёны.

Ольга Прокофьевна медленно подошла к своему ковру, причмокнула губами, достала откуда-то металлическую выбивалку на длинной ручке и так саданула по поверхности, что пыль вышла не только из ковра, но и из стен, железобетонных перекрытий и всех присутствующих людей. Она на несколько секунд закрыла всю видимость в радиусе сорока метров. Когда пыль осела, а люди откашлялись, стало ясно, что у «SosON 3000» появился реальный конкурент, так как в ковре не осталось ни одной молекулы грязи. Ольга Прокофьевна засунула талон со скидкой 50% в карман и, насвистывая, пошла дальше.

Артура нашли лишь через три дня. Взрывной волной бедолагу отбросило в соседнее помещение и слегка контузило.

***

Ближе к середине рабочего дня в кабинет директора ворвались все ведущие специалисты, которых так или иначе раздражала новая сотрудница, и заявили о катастрофе.

― Я… Я… Яна Рудольфовна. Т-та-та-там, там новая уборщица… ― ловил ртом воздух запыхавшийся Игнат, ― она… она…

― Тихо, Игнат, что случилось?

― Это кошмар! Из-за неё продажи упали на тридцать процентов! Пылесосы, оборудование для мытья полов, пароочистители! ― кричал взвинченный старший менеджер.

― Как?! Всего за один де… ― директор не договорила, так как почувствовала в воздухе странный, сводящий ум и желудок запах.

В приоткрытую дверь кабинета заползло ароматное мясное облако, которое грозилось обрушиться на присутствующих дождём из котлет.

Облизываясь, делегация во главе с директором двинулась к основному источнику запаха. В центре зала слышалось странное, приятное для слуха шипение. Яна заметила, что не только они идут на таинственный ароматный зов, но и все остальные покупатели стекаются к эпицентру. Когда они добрались до источника шума и запаха, директриса заметила, что в её магазине собрался весь торговый центр и продавцы из ближайшего автосалона.

Люди, словно зомби, окружили небольшой островок со столом посередине и стояли с открытыми ртами, из которых вытекали слюни. Пробившись вперёд, Яна увидела Ольгу Прокофьевну, которая чистила грязную картошку ножами премиум-класса. На электрогриле шипело мясо, в комбайн были засыпаны овощи, на дорого́й варочной панели самодовольно булькали щи из квашеной капусты.

― Что здесь происходит?! Как вы посме… ― закричала директриса, но не успела закончить фразу.

Ольга Прокофьевна раскрыла электрогриль и достала из него огромный, подрумяненный со всех сторон, стейк. От мяса исходил такой плотный пар, что хоть ножом режь. Директриса замолчала, а несколько человек увезли на «скорой» с серьёзными укусами собственных губ.

― Обед, ― невозмутимо ответила Ольга Прокофьевна и полила мясо брусничным соусом, который взбила в блендере.

― Но это же оборудование для продажи…

― Извините, всегда хотела попробовать в деле электрогриль. Хорошая вещь! Да и ножи неплохие, ― сказала Ольга Прокофьевна и подняла вверх шкурку от картошки толщиной в пару микрон.

― Но его ведь теперь не продать… ― чуть не плакала директриса, понимая, что уборщицу еще не трудоустроили и на неё ничего не повесить.

― Я куплю всё, что она использовала, ― потирая свой живот, сказал какой-то упитанный дядька, ― если она отдаст мне свой обед.

― Ага, сейчас, разбежался! ― буркнула Набекрень и разом выдавила головку чеснока в кастрюлю со щами. Аромат усилился, и все вокруг взвыли от этого обонятельного насилия.

― Дайте хотя бы попробовать, ― умолял дядька.

― Вот это другой разговор, ― ответила Ольга Прокофьевна и пригласила мужчину к столу ― на зависть всем остальным.

Обжигаясь и давясь, словно его три года не кормили, покупатель съел за минуту щи и кусочек мяса с брусничным соусом. Лицо его выглядело по-настоящему счастливым и лоснилось от жира.

― Я хочу всё то, что она использовала для готовки! ― кричал он, словно безумный.

― Конечно, ― вышел вперед обрадовавшийся Игнат, ― мы продадим вам оборудование, как только отмоем от жира и кусочков пищи.

― Только попробуй! ― рявкнул на него мужичок и схватился за гриль.

Люди из толпы просили поделиться и с ними. Но Ольга Прокофьевна лишь развела руками: она готовила на одного. Взглянув на директора и получив молчаливое одобрение, она взяла к себе в помощники несколько консультантов, вооружила их ножами и принялась стряпать обед массового поражения.

Когда всё было готово, выстроилась километровая очередь. Ольга Прокофьевна стояла на раздаче. Она молча наполняла тарелки и следила за поведением всех, кто подходил, особенно за поведением коллектива «Стекло&Ватта». От её глаз не ушел факт возникающих в процессе торгово-денежных отношений. Некоторые сотрудники подходили повторно, пользуясь своими полномочиями и угрожая увольнением низшим звеньям, занимали их очередь, а после продавали им же обед за деньги.

В голове Ольги Прокофьевны постепенно складывалась вся иерархическая цепочка и психологическая картина мошенников, работающих под носом у Яны, но она не спешила делиться своими соображениями с директором. Не сегодня…

В конце дня в магазине не осталось электрогрилей, варочных панелей, комбайнов, ножей и блендеров. Такая агрессивная реклама не снилась даже Артуру, который, к слову, тоже приобрел себе кухонный комбайн.

Ольга Прокофьевна в знак благодарности получила тысячу подарочных бонусов. Используя их и свою скидку в пятьдесят процентов, она купила себе кофемолку. Ей ещё требовались бодрость и заряд энергии, чтобы навести порядок и избавиться от невидимой глазу грязи.

Александр Райн

Тяготы домохозяйства

На странице вы можете книгу Тяготы домохозяйства скачать в fb2 и epub формате бесплатно, а также начать читать онлайн. Издание Тяготы домохозяйства (Александр Райн) относится к жанру юмор и сатира. Электронная книга автора Александр Райн полностью адаптирована под ПК и гаджеты на Android и iOS, поэтому качать и читать ее можно на всех устройствах без регистрации.

Аннотация
Пролог
Отзывы (0)

Катя и Паша искали домработницу очень долго. У Паши были свои требования: ответственная, пунктуальная, воспитанная, опрятная, внимательная, умеющая вкусно готовить, без вредных привычек. Он придирался ко всему, с кандидатками был суров, без конца демонстрировал власть и гонор. Тридцать процентов претенденток даже не переступали порога их дома, если Паша сомневался хоть в одном пункте. Он закрывал дверь прямо перед их носом. У Кати требований было меньше, но они были жёстче: желательно старая, желательно страшная и уважающая её женский авторитет. Она отсеивала всех, на ком взгляд Паши задерживался больше трёх секунд. Денег у молодых людей было более чем достаточно, а вот времени совсем ни на что не хватало, поэтому они и решили найти себе помощницу с постоянным проживанием у них дома, и были готовы очень хорошо ей платить. Только вот никто им не подходил. Руки у молодых бизнесменов…

Первая часть рассказа тут

Паша проснулся, как обычно, раньше всех — в половине шестого. С утра он уходил на пробежку, затем принимал душ, пил кофе и ел одно яйцо всмятку. Мужчина улыбнулся, увидев торчащие из гостевой комнаты ноги и услышав сопение Набекрень, от которого слегка колыхалась межкомнатная перегородка. Когда он вернётся, завтрак не будет готов, а это прекрасный повод для увольнения.

Но, зайдя на кухню, мужчина испытал легкий шок. Яйца уже варились в кастрюле, кофе был перемолот вручную (Набекрень не нашла кофемолку), а в тостер заряжены два куска белого хлеба.

― Вам хлеб маслом намазать? ― раздалось над ухом так внезапно, что Паша отскочил в сторону.

Ольга Прокофьевна стояла позади, держа в руках брусок сливочного масла.

Отдышавшись, Паша спросил первое, что пришло в голову:

― Натуральное?

― Только взбила.

Он кивнул и ушёл на пробежку, не желая узнавать, как именно она его взбивала.

Следующей проснулась Катя. Её план по увольнению был более изящным. Она собиралась придраться к Набекрень по поводу уборки. В этом доме Катя знала каждый уголок, куда не пролезет ни одна швабра — там-то Прокофьевна и погорит. Когда она зашла на кухню, домработница как раз занималась уборкой: оттирала заднюю стенку встроенного духового шкафа и мыла днище холодильника. Катя огорчённо вздохнула — теперь пыль на антресоли и плинтуса за телевизионной тумбой казались ей самыми доступными местами.

― Сок? ― спросила лаконично Ольга Прокофьевна.

― Свежевыжатый.

― У вас фруктов нет. Есть только кокосы и авокадо.

Катя пожала плечами (мол, не моя проблема) и пошла умываться.

Через полчаса вернулся Павел, он бросил форму в корзину с бельём и тут же шмыгнул в душ.

Платон, как всегда, игнорировал будильник и не вставал. Проигнорировать Ольгу Прокофьевну было сложнее — когда она скомандовала из кухни: «Пора собираться в школу!», проснулись жители четырёх улиц, а директор школы внезапно вернулся из отпуска, который проводил в Турции.

― Ты какой сок будешь: кокосовый или авокадный? ― спросила Набекрень у мальчика, когда тот подошёл к столу, и пододвинула ему два стакана, наполненных до краёв.

Не успело семейство рассесться за столом, как каждый уткнулся в свой мобильник.

― А почему у меня wi-fi не работает? ― спросил Паша.

― Я отключила роутер на время завтрака. Пища должна нормально усваиваться, а телефоны ― прямой путь к завороту кишок и плохому аппетиту, ― ответила Ольга Прокофьевна и пододвинула мужчине стакан авокадного сока.

― Я сам решаю, что мне делать в своём доме, ― огрызнулся Паша, а затем вышел из-за стола и включил роутер.

Волны wi-fi поплыли по воздуху, но разбились о суровый взгляд Набекрень (который, кажется их видел), точно о скалы.

― Вот об этом я и говорю! ― восстала Катя. ― Вы не подчиняетесь нашим правилам! Да и законам физики, походу, тоже.

― Разве моя задача не делать вашу жизнь комфортнее, здоровье — лучше, а дом — уютнее?

― Да! Но вы перегибаете палку! Нам нужен интернет! Сейчас! Это важно! ― кричала женщина, у которой не загружалась страница в Instagram.

― Может я лезу не в своё дело, но, по-моему, вам нужно пообщаться с сыном. Вчера мы с ним начали читать Жюля Верна. Не хотите узнать его мнение о книге? Или это не так важно?

Лица родителей покраснели.

― Сынок, как тебе книжка? ― спросил внезапно успокоившийся отец.

― Она… очень… интересная…― промямлил мальчуган, ― про остров, ты читал?

Отец виновато улыбнулся и помотал головой.

― Ольга Прокофьевна сказала, что знает все книги, которые любят ребята в моём возрасте. Я бы хотел их прочесть.

― Хорошо, сынок, ― сказал сквозь зубы отец.

Победа в этом раунде осталась за Набекрень.

― Нет, ну ты видела, хитрая какая, выставила нас плохими родителями перед сыном, ― шептал Паша жене после завтрака, когда они прятались от вездесущей Набекрень в гардеробе.

― Я кое-что придумала. Сегодня дам ей столько задач, что она сама сбежит.

― Серьёзно? Пока мы с ней спорили, она успела погладить мой костюм, шторы и два комплекта постельного белья. Чем ты собираешься её озадачить?

― Увидишь.

В этот момент гардероб начал заполняться каким-то едким белым дымом.

― Господи, что это?! ― заверещала Катя.

Паша попытался толкнуть дверцы, но те остались на месте, а внутрь начали входить гвозди.

― О господи! Помогите, убивают!!! Платон! Ольга Прокофьевна! ― рыдала Катя, ― задыхаемся!!!

После этих слов дверцы были сняты вместе с петлями и перед молодыми людьми появилось лицо домработницы.

― Так это вы тут прячетесь? А я думала, что у вас моль какая-то дикая, на иностранных шубах вскормленная. Решила её своим фирменным газовым коктейлем оглушить.

Паша и Катя вывалились наружу, громко кашляя.

― Не переживайте. Для людей не опасно, наоборот, прочищает бронхи, ― успокаивала их Набекрень и, втянув ноздрями дым, кинула в гардероб ещё пару коктейлей, на всякий случай.

― Я на тебя надеюсь, ― сказал Паша, глядя, как Прокофьевна вытаскивает зубами гвозди из дверей и при этом ещё напевает ― Та-ти-да-та, Та-ти-да-та.

― Ольга Прокофьевна, ― обратилась к ней откашлявшаяся Катя, ― если хотите у нас работать, у вас должны быть права.

― А, B, C, D, E, ― начала перечислять женщина, ― вертолёт, катер, фронтальный погрузчик.

― У нас Audi на автомате. Есть список дел, которые нужно сделать. Советую записать, повторять не стану и всё нужно делать в том порядке, в котором я буду говорить, всё понятно?

Набекрень кивнула и Катю прорвало:

― Нужно съездить на шиномонтаж и переобуть резину, через час нужно забрать мою Пусечку из ветеринарной клиники, затем забрать посылку на почте, приготовить ужин, постирать вещи, ― записывать было некуда, после каждого нового задания Набекрень загибала зубья на граблях, которые достала из-за спины.

А Катя продолжала:

— Сходить на родительское собрание Платона, собрать листву перед домом, вызвать сантехника, чтобы прочистил слив на втором этаже и переставить всю мебель в доме по фен-шую. Когда мы придём с работы, я бы хотела принять горячую ванну. Есть вопросы?

― Да. Где у вас домкрат?

― Вы, что, собираетесь самостоятельно менять резину?

― Да. Я никогда не ездила на автомате.

Продолжение следует…

Александр Райн

Автор — Александр Рейн
ссылка

Паша проснулся, как обычно, раньше всех — в половине шестого. С утра он уходил на пробежку, затем принимал душ, пил кофе и ел одно яйцо всмятку. Мужчина улыбнулся, увидев торчащие из гостевой комнаты ноги и услышав сопение Набекрень, от которого слегка колыхалась межкомнатная перегородка. Когда он вернётся, завтрак не будет готов, а это прекрасный повод для увольнения.

Но, зайдя на кухню, мужчина испытал легкий шок. Яйца уже варились в кастрюле, кофе был перемолот вручную (Набекрень не нашла кофемолку), а в тостер заряжены два куска белого хлеба.

― Вам хлеб маслом намазать? ― раздалось над ухом так внезапно, что Паша отскочил в сторону.

Ольга Прокофьевна стояла позади, держа в руках брусок сливочного масла.

Отдышавшись, Паша спросил первое, что пришло в голову:

― Натуральное?

― Только взбила.

Он кивнул и ушёл на пробежку, не желая узнавать, как именно она его взбивала.

Следующей проснулась Катя. Её план по увольнению был более изящным. Она собиралась придраться к Набекрень по поводу уборки. В этом доме Катя знала каждый уголок, куда не пролезет ни одна швабра — там-то Прокофьевна и погорит. Когда она зашла на кухню, домработница как раз занималась уборкой: оттирала заднюю стенку встроенного духового шкафа и мыла днище холодильника. Катя огорчённо вздохнула — теперь пыль на антресоли и плинтуса за телевизионной тумбой казались ей самыми доступными местами.

― Сок? ― спросила лаконично Ольга Прокофьевна.

― Свежевыжатый.

― У вас фруктов нет. Есть только кокосы и авокадо.

Катя пожала плечами (мол, не моя проблема) и пошла умываться.

Через полчаса вернулся Павел, он бросил форму в корзину с бельём и тут же шмыгнул в душ.

Платон, как всегда, игнорировал будильник и не вставал. Проигнорировать Ольгу Прокофьевну было сложнее — когда она скомандовала из кухни: «Пора собираться в школу!», проснулись жители четырёх улиц, а директор школы внезапно вернулся из отпуска, который проводил в Турции.

― Ты какой сок будешь: кокосовый или авокадный? ― спросила Набекрень у мальчика, когда тот подошёл к столу, и пододвинула ему два стакана, наполненных до краёв.

Не успело семейство рассесться за столом, как каждый уткнулся в свой мобильник.

― А почему у меня wi-fi не работает? ― спросил Паша.

― Я отключила роутер на время завтрака. Пища должна нормально усваиваться, а телефоны ― прямой путь к завороту кишок и плохому аппетиту, ― ответила Ольга Прокофьевна и пододвинула мужчине стакан авокадного сока.

― Я сам решаю, что мне делать в своём доме, ― огрызнулся Паша, а затем вышел из-за стола и включил роутер.

Волны wi-fi поплыли по воздуху, но разбились о суровый взгляд Набекрень (который, кажется их видел), точно о скалы.

― Вот об этом я и говорю! ― восстала Катя. ― Вы не подчиняетесь нашим правилам! Да и законам физики, походу, тоже.

― Разве моя задача не делать вашу жизнь комфортнее, здоровье — лучше, а дом — уютнее?

― Да! Но вы перегибаете палку! Нам нужен интернет! Сейчас! Это важно! ― кричала женщина, у которой не загружалась страница в Instagram.

― Может я лезу не в своё дело, но, по-моему, вам нужно пообщаться с сыном. Вчера мы с ним начали читать Жюля Верна. Не хотите узнать его мнение о книге? Или это не так важно?

Лица родителей покраснели.

― Сынок, как тебе книжка? ― спросил внезапно успокоившийся отец.

― Она… очень… интересная…― промямлил мальчуган, ― про остров, ты читал?

Отец виновато улыбнулся и помотал головой.

― Ольга Прокофьевна сказала, что знает все книги, которые любят ребята в моём возрасте. Я бы хотел их прочесть.

― Хорошо, сынок, ― сказал сквозь зубы отец.

Победа в этом раунде осталась за Набекрень.

первая часть тут
ссылка