Рассказ про еву соловьеву и арама читать бесплатно

По ощущениям Арам как будто в прошлое провалился, словно он не взрослый мужчина, а по-прежнему подросток, тело которого насквозь пропитано гормонами.

Барсегян никогда не мог держаться от нее подальше. И ни к кому больше не испытывал подобного притяжения.

— Ева, это ты? — спросил он без обиняков, хотя можно было не спрашивать, тело уже знало ответ, и плевать, что восемь лет ее не видел.

К тому же по глазам понял: узнала, а раньше просто не пожелала показать.

— Зачем задаешь вопрос, раз ответ очевиден? — услышал он ее мелодичный голос.

Недаром фамилия у нее Соловьева. Арам бы слушал и слушал, очень ему не хватало звука ее голоса, хотя она и раньше не баловала его беседами.

— Ты очень изменилась, Ева… — прохрипел он, не зная, что еще сказать.

И тут вдруг из кухни выбежала девчонка, очень на Соловьеву похожая. Те же крупные каштановые кудри, разрез карих глаз, форма губ сердечком. Дочь? Вероятно, хотя кольца на руке матери видно не было. Значит, не замужем. Невысокой Еве ребенок оказался где-то по грудь, от силы метр двадцать ростом.

Внутренности Арама будто обдало кипятком.

«Это может быть мой ребенок? — тут же задался вопросом он. — Так… спали мы в восемнадцать, нам сейчас по двадцать шесть, значит, если чисто теоретически предположить, что девчонка может быть моя, ей должно быть семь. А этой сколько? И вообще, как выглядят семилетние девочки?»

Ох, если бы он знал. Но своих детей у Арама еще не было, а у братьев одни сплошные сыновья, очень рослые к тому же.

— Сколько ей лет? — спросил он деловым тоном.

И без того огромные глаза Евы стали еще больше.

— Шесть, — тут же выпалила она.

«Не моя…» — выдохнул Арам то ли с радостью, то ли с расстройством.

А потом подметил обиженный взгляд девчонки и возмущенный возглас:

— Мам, ну ты чего? Мне же семь. Се-э-эмь, ты забыла, что ли?

Глава 2. Самая первая встреча

Десять лет назад

Все, что ощущала Ева, входя в класс, — ужас. Первобытный ужас перед неизвестным.

Дыхание ее замерло, воздух вдруг сделался колючим и причинял боль легким. Спина взмокла, и Ева взмолилась, чтобы на белой блузке сзади не осталось пятен, иначе позора потом не оберешься.

Открыть дверь в класс для нее оказалось сродни подвигу, на который было очень сложно решиться. Пусть ей уже шестнадцать, но сегодня она впервые оказалась в стенах обычной средней школы.

Раньше Ева обучалась на дому с бабушкой, бывшей учительницей.

«Домашнее обучение самое лучшее! — частенько повторяла она. — Другого и не нужно».

Но вот бабушка умерла, и Ева переехала обратно к отцу. Он сразу определил ее в школу — видите ли, не до занятий ему с глупой дочкой, которую он и лицезрел-то всего несколько раз за последние десять лет. После смерти матери отправил ее к родственникам в маленькую православную деревушку — на время, а потом… не забрал.

Возвращаться в большой город Еве было очень непривычно. В деревушке, что стала ей родной, жило от силы двести человек, а тут целых сорок тысяч. Она даже представить не могла эту толпу.

В городе все было по-другому, а школа оказалась ужасно шумной, пыльной. Сколько детей бегало по коридору… жуть.

Глубоко вздохнув, Ева все же решилась открыть дверь класса.

— Ребята, знакомьтесь, это Ева Соловьева, теперь она будет учиться с вами, — представила ее Надежда Геннадиевна, классный руководитель.

Учитель обвела класс пухлой рукой, улыбнулась новенькой двумя пельменями, что были у нее вместо губ, и предложила выбрать место.

Ева застыла, бегая взглядом по классу. Передние парты оказались заняты. В сравнительно большом классе сидело около двадцати учеников. А как одеты! Девочки — в коротких юбках, и не стыдно им? Мальчики все как один в джинсах — у них что, не было брюк для школы?

Она скромно улыбнулась одноклассникам и прошла к концу первого ряда, где оставалась свободная парта. Тихонько села и приготовилась слушать. Очень хотелось показать себя прилежной ученицей, чтобы не ругали.

Сначала все было в порядке. Урок прошел нормально, но стоило Надежде Геннадиевне покинуть на перемене кабинет, как началось что-то дикое.

Ученицы вскочили со своих мест и обступили последнюю парту, за которой сидела Ева.

— Ты из какой дыры сюда приползла? — поинтересовалась с ехидной улыбочкой девушка в полупрозрачной блузке, из-под которой виднелся бюстгальтер.

— Вещички в секонде* купила, да? — усмехнулась ученица, явившаяся в школу на шпильках.

— Что такую страшную юбку напялила? — спросила обладательница самой короткой юбки в классе. — Коса, кстати, не модно, в курсе, да?

Глава 6. Выпускной

Восемь лет назад

— Ты придешь на выпускной, — потребовал он, подкараулив Еву на рынке, где она покупала овощи.

Специально выглядывал ее с утра пораньше — она частенько приходила сюда субботним утром.

После выпускных экзаменов он долго и упорно пытался с ней состыковаться, чтобы договориться идти вместе, но она все время ускользала.

— Ты обещаешь, что придешь? — переспросил он.

— Я постараюсь, — кивнула Ева и поспешила прочь.

Арам бесился и не понимал, не понимал и бесился из-за того, что у Евы до сих пор не появилось обычного сотового телефона. Пусть не сенсорного, а хотя бы обычного кнопочного. Любого, в общем-то, лишь бы с ней можно было созвониться, списаться и наконец-то нормально общаться за пределами школы. Теперь, когда уроки закончились, они ведь вообще больше не виделись.

Но она все твердила и твердила, что отец против. Ему, видите ли, дорого покупать ей телефон, а потом оплачивать связь.

Арам с удовольствием подарил бы ей телефон, ведь его отец был не в пример щедрее и систематически снабжал деньгами на карманные расходы. Однако Ева не принимала никаких подарков из боязни вызвать гнев своего родителя, чем бесила еще больше.

Из-за ее отца Арам даже навестить Еву не мог, чтобы ей не влетело. А навещать хотелось ежедневно.

Но пару раз он все же приходил к ней домой. Первый — когда Ева слишком долго болела, и он зашел ее навестить попросту потому, что не мог больше находиться вдали. Безумно за нее волновался.

Что плохого в том, чтобы навестить больную одноклассницу?

Через неделю Ева вернулась в школу, но с ее рук так и не успели сойти жуткие полосы синяков, явно оставленных ремнем.

Когда Арам увидел на коже Евы синяки, чуть до слез ее не довел требованиями рассказать, как так вышло. А услышал банальное: «Папа подумал, что я допустила вольности…»

В тот самый день он встретился с отцом Евы второй раз. Хотел поговорить, объяснить, что малышка ничего такого не позволяла, что у них вполне невинные отношения. Втайне надеялся, что родитель столь дорогой ему девушки все поймет, может быть, даже разрешит им видеться после школы. Решил раз и навсегда разобраться с вопросом, как учил отец. Но в результате они не на шутку сцепились, и Араму крепко досталось.

И началась свистопляска.

В конфликт вмешался сам Баграт Арсенович, отец Арама, и его старшие братья. В результате бедному парню запретили и близко подходить к дому Соловьевых. А родителю Евы пригрозили тюрьмой, если тот еще хоть раз замахнется на кого-нибудь из отпрысков Барсегяна.

Позже отец вел с сыном долгую разъяснительную беседу:

— Арамчик, сынок, это шваль, а не люди. Не лезь к ним, не заступайся за девочку. Что ты можешь сделать? Только проблем себе наживешь. Ее отец за воротник закладывает, к тому же получает копейки, вот и вымещает злость на дочке. Ну что хорошего из нее вырастет при таком воспитании? Ничего! Забудь ее и не забивай себе голову, у тебя другая судьба, хорошая, богатая, а позже, когда выучишься, мы тебе найдем отличную невесту-армянку. Нарожает тебе ребят, счастлив будешь, еще спасибо скажешь.

Только вот Араму не хотел никакой другой судьбы и тем более другую девушку, только Еву.

Он в буквальном смысле возненавидел каникулы за то, что не мог с ней общаться. Ненавидел ее отца за то, что обижал столь дорогого ему человека, а своего — за то, что он даже не старался понять.

— Что хорошего в русской девушке? — учила его жизни мачеха, Карина.

Первая и третья жена отца — так уж вышло.

Он женился на ней в восемнадцать, сделал троих детей и ушел к матери Арама, «мисс Улыбка Нашего Городка», Марине Сукачевой. Увидел ее на конкурсе красоты, который спонсировал, и влюбился. Но счастья с ней не получилось: она сбежала от него к более молодому и перспективному мужчине — московскому продюсеру. А сына оставила за ненадобностью.

Отец помыкался-помыкался и вернулся к первой жене. Та не будь дурой приняла чужого сына как своего. Любила даже, наверное, но иногда попрекала происхождением:

— Кровь у них гнилая, детей своих не любят, все кукушки и стрекозы — лето красное пропоют, молодость прогуляют. Присмотрелся бы ты к Наринэ, она же дочь друга отца…

Вот таких рассуждений он наслушался массу. Убедили ли они его? Нет и еще раз нет.

Арам для себя все решил: отец отправит его учиться в Москву, уже обещал. И он поедет… вместе с Евой.

Ему уже исполнилось восемнадцать, Еве будет восемнадцать в следующем месяце. Вот как только она справит день рождения, он заберет ее, и больше она своего отца не увидит.

Когда Арам на ней женится, никто больше не посмеет поднять на Еву руку, даже косого взгляда на нее бросить.

Они хорошо будут жить!

Отцу знать не обязательно… пока что. А после регистрации ему придется принять Еву, как официальную жену Арама, и никуда он не денется.

О, как же Араму не терпелось начать семейную жизнь с Евой. Видеть ее утром, вечером, ночью. Особенно ночью. За два года у них так и не случилось никакой близости, кроме самых что ни на есть невинных поцелуев. Малышка все твердила: до свадьбы грех, нельзя и так далее. Ну вот после свадьбы пусть расхлебывает. Ему дико не терпелось обрушить на нее все свои желания.

Две по цене одной
Диана Рымарь

 Глава 1. Она или не она?

Сердце не обманешь.

Оно чувствительнее любого детектора лжи.

Но почему мы так редко ему доверяем?

Диана Рымарь

Позже Арам поймет, что именно этот день и эта встреча были для него судьбоносными.

«Она или не она?» — эта мысль тупой булавкой тыкала его мозг на протяжении последнего часа.

В вестибюле отеля Арам Барсегян встретил девушку, жутко похожую на ту, которую уже давно даже искать перестал. Те же миловидные черты лица: большие карие глаза, губы сердечком, изящная шея. Однако отличия тоже имелись: вместо серого цвета волос насыщенный темно-каштановый, тугую косу сменили крупные кудри, да и одета модно — в синие джинсы, бежевую кофточку с вырезом вместо неизменной юбки в пол. Все это было очень нехарактерно для маленькой серой мышки — Евы Соловьевой. Могла ли так измениться?

Арам видел ее всего каких-то несколько секунд: она прошла мимо, поправляя аккуратный белый фартук, и скрылась в дверях кондитерской. Но этих нескольких секунд ему хватило, чтобы мозг начало лихорадить.

Он бы бросился следом, но пришел сюда с отцом совсем не для того, чтобы охотиться на русских баб.

— Сын, внимательнее, — одернул его Баграт Арсенович. — Не в игрушки играем, важное дело делаем. Необходимо все тщательно проверить и осмотреть.

— Я вам все хоть по двадцать раз покажу, — растянул губы в улыбке толстый седовласый турок, владелец отеля, который Барсегяны собирались купить.

И повел их наверх — продолжать показывать их возможные будущие владения.

— В этой сделке нет двойного дна, — заявил турок.

«Если отель такой хороший и прибыльный, что ж ты его продаешь? Тем более готов так подвинуться в цене», — отметил про себя Арам.

И он, и его отец, Баграт Арсенович, понимали: двойное дно было, не могло его не быть. И лишь от того, насколько глубоким оно окажется, зависело, стоила ли овчинка выделки.

Впрочем, на первый взгляд все оказалось пристойным.

Пятиэтажный отель неподалеку от центра города со сравнительно свежим ремонтом и штатом вышколенной прислуги. Помещения на первом этаже сданы в аренду под ресторан, кондитерскую и пару сувенирных магазинов со стабильным доходом — тоже хороший бонус.

Юристы отца уже все проверили практически под микроскопом, но Баграт Барсегян не принимал никаких важных решений, как следует не проверив все лично, чему и учил сына.

Пройдясь по каждому этажу, трое мужчин направились в кабинет нынешнего владельца отеля проверять документацию.

«Могла ли Ева так измениться?» — Арам все продолжал задаваться одним и тем же вопросом.

Измениться может каждый человек, а девушкам это даже проще сделать.

Но Арам-то… Арам остался прежним! Точнее, был вполне узнаваем: такая же прическа, как в школе и университете, — жесткий ежик черных волос, даром что недавно стукнуло двадцать шесть. Если их хоть чуть-чуть отрастишь, вьются как у барана, а ассоциаций с бараном Араму никогда не хотелось. Телосложение тоже не слишком изменилось: лишних килограммов не наел, разве что с возрастом стал подобно отцу шире в плечах, отчего при росте метр восемьдесят пять смотрелся гораздо значительнее.

Однако псевдо-Ева посмотрела на него как на абсолютно чужого человека. Если бы это была на самом деле Соловьева, она обязательно его бы узнала, но он этого не почувствовал.

Жутко похожа… И все-таки, скорее всего, не она. Или она?

Когда отец уселся за стол и со вкусом вгрызся в документацию, просматривая бесконечные папки с файлами, Арам подошел к нему и шепнул на ухо:

— Я пойду, осмотрюсь сам еще раз, переговорю с людьми.

— Хорошая идея, Арам, сходи, — кивнул тот и уткнулся в так любимые им цифры.

Арам поспешил на первый этаж.

Должен был, просто обязан проверить все как есть. Раз девчонка одета в фартук, значит, здесь работала, так?

Барсегян-младший спустился на лифте и зашагал прямиком в кондитерскую. Зашел, оглядел небольшое помещение: всего шесть столиков в зале и витрина, сплошь заставленная вкусностями, от которых во рту значительно прибавилось слюны.

За прилавком никого не оказалось, но как только он позвал, в дверях кухни появилась она — видение из прошлого.

Он смотрел на нее и чувствовал, как внутри всё начало зудеть от желания приблизиться, дотронуться руками, губами, смять ее в объятиях, впечатать в себя, да так и оставить. В крови тут же разгулялась ударная доза эндорфинов, как обычно бывало при встрече — он всегда был ей рад до одури.

По ощущениям Арам как будто в прошлое провалился, словно он не взрослый мужчина, а по-прежнему подросток, тело которого насквозь пропитано гормонами.

Барсегян никогда не мог держаться от нее подальше. И ни к кому больше не испытывал подобного притяжения.

— Ева, это ты? — спросил он без обиняков, хотя можно было не спрашивать, тело уже знало ответ, и плевать, что восемь лет ее не видел.

К тому же по глазам понял: узнала, а раньше просто не пожелала показать.

— Зачем задаешь вопрос, раз ответ очевиден? — услышал он ее мелодичный голос.

Недаром фамилия у нее Соловьева. Арам бы слушал и слушал, очень ему не хватало звука ее голоса, хотя она и раньше не баловала его беседами.

— Ты очень изменилась, Ева… — прохрипел он, не зная, что еще сказать.

И тут вдруг из кухни выбежала девчонка, очень на Соловьеву похожая. Те же крупные каштановые кудри, разрез карих глаз, форма губ сердечком. Дочь? Вероятно, хотя кольца на руке матери видно не было. Значит, не замужем. Невысокой Еве ребенок оказался где-то по грудь, от силы метр двадцать ростом.

Внутренности Арама будто обдало кипятком.

«Это может быть мой ребенок? — тут же задался вопросом он. — Так… спали мы в восемнадцать, нам сейчас по двадцать шесть, значит, если чисто теоретически предположить, что девчонка может быть моя, ей должно быть семь. А этой сколько? И вообще, как выглядят семилетние девочки?»

Ох, если бы он знал. Но своих детей у Арама еще не было, а у братьев одни сплошные сыновья, очень рослые к тому же.

— Сколько ей лет? — спросил он деловым тоном.

И без того огромные глаза Евы стали еще больше.

— Шесть, — тут же выпалила она.

«Не моя…» — выдохнул Арам то ли с радостью, то ли с расстройством.

А потом подметил обиженный взгляд девчонки и возмущенный возглас:

— Мам, ну ты чего? Мне же семь. Се-э-эмь, ты забыла, что ли?

Глава 2. Самая первая встреча

Десять лет назад

Все, что ощущала Ева, входя в класс, — ужас. Первобытный ужас перед неизвестным.

Дыхание ее замерло, воздух вдруг сделался колючим и причинял боль легким. Спина взмокла, и Ева взмолилась, чтобы на белой блузке сзади не осталось пятен, иначе позора потом не оберешься.

Открыть дверь в класс для нее оказалось сродни подвигу, на который было очень сложно решиться. Пусть ей уже шестнадцать, но сегодня она впервые оказалась в стенах обычной средней школы.

Раньше Ева обучалась на дому с бабушкой, бывшей учительницей.

«Домашнее обучение самое лучшее! — частенько повторяла она. — Другого и не нужно».

Но вот бабушка умерла, и Ева переехала обратно к отцу. Он сразу определил ее в школу — видите ли, не до занятий ему с глупой дочкой, которую он и лицезрел-то всего несколько раз за последние десять лет. После смерти матери отправил ее к родственникам в маленькую православную деревушку — на время, а потом… не забрал.

Возвращаться в большой город Еве было очень непривычно. В деревушке, что стала ей родной, жило от силы двести человек, а тут целых сорок тысяч. Она даже представить не могла эту толпу.

В городе все было по-другому, а школа оказалась ужасно шумной, пыльной. Сколько детей бегало по коридору… жуть.

Глубоко вздохнув, Ева все же решилась открыть дверь класса.

— Ребята, знакомьтесь, это Ева Соловьева, теперь она будет учиться с вами, — представила ее Надежда Геннадиевна, классный руководитель.

Учитель обвела класс пухлой рукой, улыбнулась новенькой двумя пельменями, что были у нее вместо губ, и предложила выбрать место.

Ева застыла, бегая взглядом по классу. Передние парты оказались заняты. В сравнительно большом классе сидело около двадцати учеников. А как одеты! Девочки — в коротких юбках, и не стыдно им? Мальчики все как один в джинсах — у них что, не было брюк для школы?

Она скромно улыбнулась одноклассникам и прошла к концу первого ряда, где оставалась свободная парта. Тихонько села и приготовилась слушать. Очень хотелось показать себя прилежной ученицей, чтобы не ругали.

Сначала все было в порядке. Урок прошел нормально, но стоило Надежде Геннадиевне покинуть на перемене кабинет, как началось что-то дикое.

Ученицы вскочили со своих мест и обступили последнюю парту, за которой сидела Ева.

— Ты из какой дыры сюда приползла? — поинтересовалась с ехидной улыбочкой девушка в полупрозрачной блузке, из-под которой виднелся бюстгальтер.

— Вещички в секонде* купила, да? — усмехнулась ученица, явившаяся в школу на шпильках.

— Что такую страшную юбку напялила? — спросила обладательница самой короткой юбки в классе. — Коса, кстати, не модно, в курсе, да?

Ева невольно одернула свою юбку.

Еще утром была своей внешностью вполне довольна — пришла на уроки в белой блузке и длинной коричневой юбке, которую ей сшила бабушка. И косу заплела очень тщательно, чтобы ни волоска не торчало.

— Какая вам разница? — попыталась она за себя заступиться.

Не понимала, чем ее внешний вид, пусть далеко не такой модный, как у некоторых, мог так взбесить одноклассниц.

Но это были еще цветочки, ягодки начались, когда к ней подсел здоровенный жирный парень с прыщавым лицом и большими черными глазами.

— Ты уже шпилишься или нет? —  спросил со знанием дела.

И ожидал ответа! А она ведь даже вопроса не поняла.

— Арсен, отсел быстро! — услышала со стороны резкий возглас. — Она сидит со мной. Правда, Монашка?

Ева уставилась круглыми глазами на рослого черноволосого одноклассника, вдруг возникшего возле ее парты.

— Я н-не монашка… — попыталась ответить она.

— Я сказал, Монашка, значит, Монашка. Будет твое погоняло. И чтобы отзывалась!

*Имеется в виду секонд-хенд — сокращенно, сленг.

Глава 3. Монашка

Арам сразу ее приметил, как только вошла в класс.

Даже толком не мог объяснить, чем понравилась. Очевидно же, серая, ничем не примечательная особь женского пола. Уродская одежда, прическа как у доярки. Но что-то зацепило, заставило присмотреться. А когда присмотрелся, уже и отворачиваться не хотелось.

Прямой нос, брови вразлет, пухлые губы, а какие глаза… Она лишь единожды полоснула по нему быстрым взглядом, а Арам весь урок гадал: понравился ей или нет? Заметила его или нет? Выделила ли среди прочих?

Должна была выделить!

Он ведь заводила класса, любимчик, белозубый красавчик с классным телом. Арам был нарасхват с тех пор, как стал играть в школьной футбольной команде. Такая серая мышка должна перед ним стелиться.

«Хотя вряд ли она как-то проявит интерес, даже если я понравился», — подметил про себя.

Маленькая Ева показалась ему чересчур зажатой и скромной. Такие обычно сидели тихо и не отсвечивали.

После урока Арам лишь убедился в своей правоте. Новенькая оказалась не только с виду мягкотелой, но и внутри такой же — без стержня. Когда одноклассники по заведенной традиции начали ее подкалывать, даже не попыталась огрызнуться, не показала зубов.

«Если будешь так сидеть, ресницами хлопать, тебя же затопчут, дура…» — захотелось научить ее уму-разуму. Неужели не понимала?

Но он, разумеется, ничего подобного не сделал, лишь молча наблюдал.

Однако местные придурки сегодня определенно были в ударе: слишком резво на нее накинулись.

Арам быстро сообразил: если не вступится, девчонка убежит из класса в слезах, а там уже как получится. Могут и в другой класс направить — такое уже не раз бывало. В десятом «Б» вообще новеньких не жаловали.

Оно и правильно, им и так хорошо — без всяких заучек и прочей шелупони. Но вот против этой конкретной новенькой Арам лично ничего не имел. Кстати, если она уйдет в другой класс, к ней будет гораздо сложнее подступиться. Оно ему надо? Нет, пусть будет рядом.

С этими мыслями он поспешил к парте Евы, а когда услышал адресованный ей вопрос Арсена, дольше не думал. Ведь понятно, что не шпилится. Послал товарища и забрал новенькую.

За локоть отвел с вещами к своей парте, где сидел королем — в гордом одиночестве — уже неделю, и велел:

— Теперь это твое место. Усекла?

Ева кивнула, задрожав всем телом.

— Располагайся. И учти: то, что я с тобой сижу, считай, одолжение. Это понятно? — спросил, строго разглядывая Монашку.

Она снова кивнула и уставилась на него, широко распахнув веки, украшенные пушистыми ресницами. Хотя нет, не ресницы это вовсе. Разве назовешь ресницами эти веера, что украшали ее глаза?

Арам аж замер на пару секунд, разглядывая красоту. Сразу понял: она боялась его до дрожи. Стопроцентно, сердце Монашки билось со скоростью сто пятьдесят ударов в минуту. И такая ее реакция на него ему чрезвычайно понравилась… Правильная реакция, хорошая. Значит, девчонка будет послушной, будет уважать.

— Слушай правила, — прищурившись, зачастил он. — Я говорю, ты делаешь, ясно? Теперь по утрам будешь ждать меня на перекрестке у магазина, в школу будешь ходить только со мной. В столовую тоже будешь только со мной ходить, и вообще, никуда не рыпайся, будь на виду.

— Но если мне понадобится… — начала она.

Но Арам быстро перебил:

— Я не понял… Я плохо объяснил или ты по-русски не догоняешь? Я говорю, ты делаешь. Если куда-то надо, отпрашиваешься.

— Я… — Она попыталась что-то сказать, но проглотила слова.

Зажалась в самый угол, уперла взгляд в парту и попыталась сделаться как можно незаметнее. Только никуда ей уже было от Арама не скрыться.

«Все-таки жаль, что Монашка. Будь ты чуть раскованнее, я бы тебя потрогал, а так завизжишь ведь. Завизжишь?»

Глава 4. Грязная девчонка

Ева шла домой с замиранием сердца.

Не знала, показалось или нет, но вроде бы видела отца, шедшего домой после смены на заводе, когда спешила в школу. Ее отец работал слесарем, и часто в ночную смену.

Как человек глубоко верующий, он строго-настрого запретил ей иметь какие-либо отношения с мужчинами до брака. Любые телесные контакты. Еще когда Еве стукнуло четырнадцать, он специально приехал на ее день рождения и долго рассуждал на тему того, что она должна за собой следить, не подпускать мальчиков. Очень строжился и пообещал, что, если она посмеет позволить кому-то вольность, он от нее откажется. Это оказалось очень неприятно слышать, ведь Ева ценила его визиты, пусть они и были очень редкими.

Впрочем, в деревушке, где они с бабушкой жили, парней ее возраста попросту не было, так что беспокойство отца оказалось сугубо абстрактным. Но здесь, в большом городе, все по-другому.

Если он увидел, как Арам провожал Еву до школы, мог ли подумать, будто это она пожелала водить дружбу с мальчиком? Или, не дай бог, иметь с ним какие-то отношения?

«Ужас какой… Может быть, мне просто показалось? Вдруг это вообще не он был?» — переживала Ева, спеша домой. Она и в школу-то сходила всего два раза — не хотелось бы так быстро нажить неприятности.

А когда вошла в прихожую небольшого дома, где они с отцом жили, тут же поняла: не показалось…

Отец поджидал ее в крохотной гостиной и пыхтел от злости.

В отличие от совсем невысокой Евы, он был очень крупным мужчиной — почти метр девяносто ростом, широкоплечий, а еще имел пивное брюшко. С возрастом еще и полысел изрядно, что добавляло ему лет и портило настроение.

— Иди сюда, дрянь такая, и объясни, что ты делала с щенком Барсегяна?

Еве показалось: еще чуть-чуть, и у отца пар из ушей повалит.

— Я… ничего! — тут же ответила она.

И ярко покраснела, вспоминая, как Арам взял ее сегодня за руку.

Вроде бы ничего такого, просто касание пальцев к ладони, к тому же она почти сразу отдернула руку, но воспоминание о внезапном прикосновении до сих пор смущало и будоражило одновременно. Никогда раньше она за ручку ни с кем не ходила. Для нее вообще было крайне удивительно, что мальчик захотел сидеть с ней за одной партой.

Ева не поняла, что такого отец прочитал на ее лице и почему взбесился еще больше, но уже через секунду он завопил:

— Вырастил дочь… Падшая девка!

— Почему? — сначала не поняла она.

— Еще и ерничаешь…

И тут произошло то, чего с Евой раньше никогда не случалось. Отец схватил ее за шею сзади и потащил в спальню.

Его пальцы были как тиски — очень больно сжал, даже, кажется, чуть над полом приподнял худенькую Еву и зашипел в ухо:

— Если я узнаю, что ты легла под этого гада, я тебя из дома выгоню, поняла? Закончишь на трассе! Да ты знаешь, кто его папаша? Бандит, тварь богатая, думает, весь город купил. А такие вот работяги, как я, ему все должны… Он же по улицам ездит, как хозяин… Хочешь быть подстилкой щенка Барсегяна? Хочешь?

— Не-э-эт… — пропищала она и расплакалась.

Разрыдалась как никогда громко, даже сама от себя столько эмоций не ожидала.

Отец отшвырнул ее на пол, сжал кулаки и злобно проворчал:

— Хватить скулить… все вы скулить горазды.

Вышел и за грубость даже не извинился.

Обидно Еве стало страшно. Она ведь ничего, ровным счетом ничего плохого не сделала. Держаться за руку — это не то же самое, что совершить грехопадение, так? Почему он так плохо о ней подумал? Почему посчитал падшей? За что?

Бабушка тоже была верующей и строго следила за Евой. Но она никогда не позволяла себе такого грубого отношения.

Никогда в жизни Ева не чувствовала себя такой беззащитной, маленькой и… грязной.

Глава 5. Плавающий мир

Сегодня Ева тряслась по дороге в школу даже больше вчерашнего. Как осмелиться сказать? Как настоять на своем?

Настоять было совершенно необходимо, иначе она даже не знала, что сделает отец, если увидит ее с Арамом еще хоть раз. Шея после папиной манипуляции до сих пор побаливала, а еще Ева увидела в зеркале синяки от его пальцев. Хорошо, что у нее имелась водолазка, которая надежно закрывала шею от любопытных глаз.

Вчера ей стало по-настоящему страшно. Страшно представить, что еще он мог вытворить.

Раньше Ева и представить себе не могла, что отец может сделать что-то подобное. Он был очень добрым, пока мама оставалась жива. По крайней мере таким она его запомнила, ведь мать покинула этот мир, когда девочке исполнилось всего пять. А что может запомнить пятилетний ребенок? Во время визитов к бабушке он тоже вел себя вежливо и совсем не агрессивно.

Какой рой мух покусал его вчера?

«Наверное, отец меня просто не любит…» — горевала Ева по дороге в школу.

Сразу почему-то вспомнилось, как на днях к папе пришел друг. Он увидел Еву в оранжевом платье, так обрадовался, сказал: «Копия твоя жинка почившая, ей тоже яркое шло». Отец в ту же секунду сделался злым, как черт.

«Не ко двору я ему…» — про себя решила.

И так от этого на душе стало горько, что хоть из дома сбегай. Но она не будет, конечно. Она доучится, найдет какую-нибудь работу, и тогда уж… Бабушка говорила — нужно сначала вырасти, а потом за себя решать, сколько вздумается. Вот Ева и будет взрослеть, а потом решать.

За последние несколько дней отец раскрылся для нее со множества разных сторон, далеко не приятных. Оказался жадным и ворчливым, а еще неряшливым и ленивым. Другой она себе представляла жизнь с единственным оставшимся в живых родителем.

Девочка ужасно скучала по ветхому, но такому спокойному дому, по бабулиным нежным рукам, пирожкам, урокам. Тосковала по уверенности в завтрашнем дне. Пусть и строгая была ее бабушка, иногда не в меру даже, но, в отличие от отца, Еву любила.

Ничего в жизни Евы не осталось прежнего, кроме разве что сладких пирожков, но и их теперь приходилось печь самой. Хорошо хоть умела.

Малышка добежала до школы за пятнадцать минут до начала занятий. Успела проскочить злосчастный перекресток, где Арам велел его ждать, еще до его появления. Села за последнюю парту, как в первый день занятий.

Весь учебный день промаялась, ожидая взрыва, но одноклассник как будто даже не заметил ее ослушания. Ева даже решила: повезло и пронесло. Но нет, после уроков он подловил ее в гардеробной и зажал в уголке.

Ей было неимоверно страшно оказаться со здоровым парнем наедине. Непонятно, что сделает, а главное — это прямое нарушение запрета отца.

— Пусти меня… — взмолилась она.

Арам не послушал, наоборот, заставил упереться спиной в стену, а сам навис над ней, поставил руки по обе стороны от несчастной малышки. А потом вдруг резко нагнулся, на секунду прикоснулся к ее губам своими.

И мир уплыл… Все на свете уплыло в дальние дали, колени Евы подогнулись, она забыла, как дышать. А очнувшись от непонятного дурмана, что было силы врезала ладонью по наглой мальчишеской физиономии.

— Эй! — рыкнул он. — Ты чего дерешься?

— Да ты что? Нельзя целоваться!

— Почему нельзя? Не понравилось? — спросил он совершенно серьезно.

— За такое Бог накажет! — выдала она ему очевидную истину.

Но Арам на это только рассмеялся.

— Пусть наказывает, я не боюсь. В общем, так, Монашка, трогать не буду, маленькая ты еще какая-то, зажатая. А целовать… буду. Иногда. За это ты получишь от меня защиту, никто другой не пристанет. Но завтра же ты возвращаешься за мою парту и чтишь пункт первый: я говорю, а ты делаешь.

— Если папа еще раз увидит, как ты меня в школу провожаешь, он меня убьет… — тихонько призналась Ева.

— Почему? — приподнял правую бровь Арам.

— Он не разрешает мне встречаться с мальчиками, — призналась Ева, впрочем, решив скрыть тот факт, что у отца претензии к фамилии Арама.

— Ясно. Тогда провожать не буду, но в остальном все по старой схеме.

Сказал как отрезал, и попробуй поспорь.

Еве была очень понятна эта схема: ей сказали, она сделала. Она всю жизнь так жила. С Арамом изначально не чувствовала себя равной, ведь он гораздо сильнее и весомее маленькой ее. Поэтому такая модель отношений не вызывала внутреннего протеста, наоборот, показалась логичной.

С тех пор так и повелось. В школе она ходила за Арамом тенью, слушалась его. А временами, примерно раз в неделю, он закрывался с ней где-нибудь и целовал. И мир уплывал… каждый раз.

За пределами школы они оставались будто бы не знакомы. Хотя Ева в принципе нигде особенно не гуляла. Некогда — отец взвалил на нее все обязанности по дому и очень злился, если она что-то не успевала.

Глава 6. Выпускной

— Что хорошего в русской девушке? — учила его жизни мачеха, Карина.

Первая и третья жена отца — так уж вышло.

Он женился на ней в восемнадцать, сделал троих детей и ушел к матери Арама, «мисс Улыбка Нашего Городка», Марине Сукачевой. Увидел ее на конкурсе красоты, который спонсировал, и влюбился. Но счастья с ней не получилось: она сбежала от него к более молодому и перспективному мужчине — московскому продюсеру. А сына оставила за ненадобностью.

Отец помыкался-помыкался и вернулся к первой жене. Та не будь дурой приняла чужого сына как своего. Любила даже, наверное, но иногда попрекала происхождением:

— Кровь у них гнилая, детей своих не любят, все кукушки и стрекозы — лето красное пропоют, молодость прогуляют. Присмотрелся бы ты к Наринэ, она же дочь друга отца…

Вот таких рассуждений он наслушался массу. Убедили ли они его? Нет и еще раз нет.

Арам для себя все решил: отец отправит его учиться в Москву, уже обещал. И он поедет… вместе с Евой.

Ему уже исполнилось восемнадцать, Еве будет восемнадцать в следующем месяце. Вот как только она справит день рождения, он заберет ее, и больше она своего отца не увидит.

Когда Арам на ней женится, никто больше не посмеет поднять на Еву руку, даже косого взгляда на нее бросить.

Они хорошо будут жить!

Отцу знать не обязательно… пока что. А после регистрации ему придется принять Еву, как официальную жену Арама, и никуда он не денется.

О, как же Араму не терпелось начать семейную жизнь с Евой. Видеть ее утром, вечером, ночью. Особенно ночью. За два года у них так и не случилось никакой близости, кроме самых что ни на есть невинных поцелуев. Малышка все твердила: до свадьбы грех, нельзя и так далее. Ну вот после свадьбы пусть расхлебывает. Ему дико не терпелось обрушить на нее все свои желания.

Арам решил сделать предложение на выпускном, рассказать Еве свой план. Это будет романтично, знаково, а еще об этом приятно будет рассказать детям. Предвкушал ее радость, ведь она обязательно должна согласиться. Как она могла ему отказать, если на протяжении двух лет беспрекословно слушалась? Да никак, она согласится.

Он ждал ее перед школой вплоть до церемонии вручения аттестатов, ждал ее позже на банкете, ждал перед началом танцев. Ждал до самого рассвета.

Ева не пришла.

Глава 7. Исчезнувшая

Арам ни слова Еве не сказал, лишь посмотрел в ее огромные, широко распахнутые глаза, зашел за кассу и притянул к себе. Вмял свои губы в ее и почувствовал, как она обняла его за шею.

В такие моменты, когда Ева его обнимала, отвечая на поцелуи, он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Большего счастья, чем получить от нее ответ на свои эмоции, для него не существовало.

— Почему ты не пришла на выпускной? Я ждал… — прогудел он ей на ухо с чувством.

— Прости меня… — вдруг всхлипнула она. — Я очень хотела прийти, но отец как узнал, куда собираюсь, тут же запретил, и в тот же день заставил поехать с ним в деревню. Попробуй с ним поспорь! За руку схватил и в машину затолкал. У него же отпуск был. Вот месяц в старом бабушкином доме и просидели. Вообще какой-то псих стал…

— Я понял, — процедил Арам.

Он снова притянул Еву к себе и стал целовать еще настойчивее прежнего. Но после столь долгой и болезненной разлуки одних поцелуев в губы ему оказалось мало.

Сам не понял, как начал целовать ее щеки, шею, а потом схватил Еву под попу и прижал к себе так, как никогда до этого не делал. Вытащил сзади ее блузку из юбки и запустил руки под тонкую белую ткань.

И Ева перестала обнимать его, наоборот, уперлась ладонями в грудь, стала просить:

 — Арам, не надо… Арам, нам нельзя…

— Почему нельзя? — выдохнул он, находясь уже практически в полубессознательном состоянии.

— Я говорила тебе, я не буду ничего такого делать до брака. Первым моим мужчиной будет муж… А такие ласки, они…

— Выходи за меня, Ева! Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — тут же выпалил он без всяких предысторий.

— Что? — Ее аккуратные брови вразлет вдруг почти соприкоснулись на переносице. — Ты же это не серьезно?

— Не представляешь, насколько я серьезно! — И начал выкладывать ей свой план.

Ева слушала молча, лишь хлопала своими веерами, которые создатель подарил ей вместо ресниц.

— …Я сниму отдельную квартиру для нас с тобой, куплю тебе билет. По приезде подаем заявление в загс, через месяц поженимся. Твой отец ничего не сможет сделать, как и мой. Они примут наш союз, им придется. А даже если нет, мы будем от них за тысячу километров. И без их поддержки разберемся, заживем как надо, Ева. Все, что мне от тебя нужно сейчас, — согласие. Ты горя знать не будешь за мной замужем. Соглашайся, пожалуйста, я без тебя умру!

— Это очень серьезный шаг, Арам, — простонала она сдавленно.

— Все, что касается тебя, для меня всегда было очень серьезно, — ответил он с горящим взглядом. — Тебе уже восемнадцать, ты взрослая, можешь решать.

— Я согласна! — вдруг выпалила она и, видимо, удивившись собственной смелости, прикрыла себе ладошкой рот.

«Согласна!» — это все, что Арам мечтал от нее услышать.

Он снова потянул ее к себе и впился губами в ее нежный рот. Целовал до тех пор, пока голова не начала кружиться, а из ушей не повалил пар от сильнейшего перевозбуждения.

— Отец сегодня работает в ночную. Уже ушел, наверное. Мне домой не надо, — вдруг сказала Ева.

— Обалдеть, — прохрипел Арам, прижимая ее к себе как можно крепче.

Это была самая лучшая ночь в его жизни.

Глава 8. Обещания

Спать с Евой — ни с чем не сравнимое удовольствие.

Ощущения настолько острые и яркие, что Араму казалось: до этого будто не жил, просто существовал. И не было в этом его существовании абсолютно никаких наслаждений до той самой первой ночи, поскольку любое наслаждение в сравнении с этим теряло всякую притягательность.

Как же хорошо, что отец Евы как раз в августе набрал много ночных смен, и каждый вечер, что он отсутствовал дома, Ева бежала к Араму.

 Для их украденных ночей Арам снимал в местной гостинице номер. Каждый раз один и тот же. И очень скоро парочка начала считать его своим гнездышком.

Арам поражался тому, как раньше у него хватало выдержки держать руки подальше от прекрасной Евы. Ведь там, под нелепой одежонкой, скрывалось такое… Что ни в одном взрослом журнале не найдешь. Тело с идеальным сочетанием мягкости и упругости, совершенными округлостями и пропорциями.

Не только он был первым у Евы, но и она у него тоже. До той поры еще ни с одной девушкой он не доходил до самого конца.

Арам обожал Еву всю целиком, каждый сантиметр ее роскошного тела. Не представлял, как смог бы заниматься любовью с кем-то еще, кроме нее. Это казалось ему извращением. Какая там Наринэ? Это бы было для него все равно, что начать есть землю — несъедобно, не перевариваемо.

А вот Ева да, Еву ему подавай, пожалуйста, по пять раз за ночь.

Арам испытывал особое удовольствие от того, что любимая досталась ему абсолютно невинной, никем не целованной даже. Это его женщина во всех смыслах. Она повзрослела с ним и с ним же разделит эту жизнь — всего лишь логично. Правильно.

— Ты меня любишь? — спрашивал он каждый раз, когда лежали в кровати и он нависал над ней. — Скажи, что ты меня любишь.

— Люблю, — шептала она ему со смущенной улыбкой.

И Арам рычал от удовольствия, зацеловывая ее нежные губы.

Сам не признавался каждую ночь — не по-пацански это. Один раз сказал — и достаточно, а дальше делом доказывал свои к ней огромные чувства. Точнее ласками, коих обрушивал на нее каждую ночь целую лавину. Столько, сколько она могла выдержать. Но даже этого ему казалось мало, и расставания по утрам были сродни пытке.

Самым ужасным испытанием оказалось утро последней ночи.

В тот раз ни он, ни она и минуты не поспали, стремясь получить максимум удовольствия, в результате задержались в гостинице гораздо дольше обычного.

Пока одевались в спешке, Арам давал Еве последние указания:

— В последний раз расстаемся, милая. Когда будешь на работе, пиши мне, звони, я тоже буду.

Он все же подарил ей мобильный, с которого Ева теперь могла беспрепятственно общаться с Арамом, когда была в магазине, и это значительно облегчило жизнь. Хотя домой его брать побаивалась — вдруг отец найдет и заберет.

— За пару месяцев я все подготовлю, — продолжал Арам. — Сниму отдельное жилье, найду работу. Я уже присмотрел одно место неподалеку от дома.

— Думаешь, отец может лишить тебя денег, если узнает про меня?

— Артур может сказать, и да, может лишить. Поэтому я и хочу снять отдельную квартиру и иметь какой-то личный доход. Не собираюсь тобой рисковать! Отец учил, что каждый мужчина за свою семью в ответе, а значит, я буду отвечать за тебя. Когда подготовлю почву для твоего переезда, куплю тебе билет, ты уволишься и приедешь. Или прилечу и сам заберу… Ты только жди меня, ладно? Этой же осенью поженимся.

— И повенчаемся?

— И повенчаемся! — кивнул он с серьезным видом.

Ева все продолжала кусать губу:

— Это правда случится? Ты правда заберешь меня?

— Я тебе обещаю! Ты можешь на меня положиться, Ева. Дай мне два месяца, я улажу бытовые вопросы, и мы будем вместе.

Потом оба бегом бежали до перекрестка, за которым находился дом Евы. Торопливый поцелуй, и прощай…

На целых два месяца прощай.

Уж Арам постарается, чтобы ни днем больше, хотя и это время казалось вечностью.

Глава 9. Аиста вызывали?

Все началось с того, что однажды утром Ева заглянула в шкаф, где хранила нижнее белье и средства личной гигиены, и вдруг обнаружила, что купленные еще в июле гигиенические прокладки до сих пор не пригодились.

Меж тем на дворе уже конец сентября.

«Мамочка моя дорогая? — заохала она про себя. — Как же это? Зачем же?»

Разом поняла, почему в последнюю неделю так ныла грудь и отчего вдруг стали опухать лодыжки.

«Жуть! Кошмар! Как такое вообще могло случиться? Мы же предохранялись!»

Раньше она подсчетом своего цикла не занималась, поскольку было незачем. Поэтому возможная беременность оказалась для нее полным сюрпризом.

Первым делом по дороге на работу Ева купила тест. А сделав его, заверещала прямо в туалете сувенирного магазина. Сама не поняла, почему верещала. От неожиданности? Страха? Счастья?

Ребенок — это же счастье! И Ева, конечно, хотела подарить Араму ребенка, нянчить, кормить, баловать, любить. Но рожать собиралась в законном браке.

Отчего-то именно теперь фраза «Секс только после свадьбы» стала казаться ей правильной. Больше того — жизненно важной. Не зря эту простую мудрость передавали из поколения в поколение, и кара обрушивалась на тех, кто не слушался. Если бы они не поспешили с плотской любовью, дождались ее переезда в Москву, обвенчались, а потом уж… Все сильны задним умом.

Но как было устоять? Когда Арам ее обнимал, когда ласкал губами, она ни о чем не могла думать. Из головы исчезали все рациональные мысли, а тело пронизывало такое яркое удовольствие и желание близости, что все «нехорошо» и «нельзя» мгновенно забывались.

Да, Ева совершенно в этих делах неопытна, но она читала книги и часто представляла, каково это будет. Реальность превзошла все ожидания. Как было от такого отказаться?

«Нагрешила? Теперь расхлебывай, дурочка…» — ругала она себя.

Весь рабочий день промаялась одним и тем же вопросом: «Как отреагирует Арам?»

Хуже всего было то, что Ева четко помнила: любимый пользовался презервативами. Почти всегда! Она видела, как каждую ночь он доставал волшебную коробочку с кучей цветастых квадратиков. А что, если он подумает, будто нагуляла? Он может так подумать?

«Арам ведь жутко ревнивый…» — вспомнила некстати.

В памяти всплыло воспоминание того, как один раз ее на физкультуре шлепнул по попке парень из параллельного класса. На его беду Арам это увидел — всегда был где-то неподалеку, от него ничто не могло укрыться.

Этим же днем после школы того парнишку побили — Еве доложила одна из одноклассниц.

«Никто не может тебя касаться, Ева. Ты только для меня, хорошенько это запомни», — так сказал ей Арам.

И она запомнила. Прониклась трепетным ужасом и потом строго следила, чтобы никто даже случайно ее не коснулся. Ведь того парнишку ей стало жалко — он просто шлепнул. И хотя ей и было неприятно, но он-то за это получил гораздо более неприятное наказание! Не хотела, чтобы Арам из-за нее еще кого-то побил.

Если этот ревнивец даже подумает, что она могла ему изменить, не простит ее никогда.

«Может быть, он ничего такого и не подумает. Накрутила тут себя. Но будет ли он рад малышу?» — Ева все продолжала изводить себя вопросами.

Арам хотел на ней жениться, но собирался ли так скоро заводить детей? Он ведь первокурсник. И его новая работа не сказать чтобы хорошо оплачиваемая — он устроился барменом в кафе неподалеку от дома. И тут любимая свалится ему на голову со своими проблемами… С другой стороны, они ведь вместе делали этого ребенка. Это же не непорочное зачатие, так?

Может быть, Арам полюбит малыша так же, как любил ее, Еву. Он ведь любил? Один раз даже признался, правда, всего один.

«Арам, ты меня любишь?» — вдруг написала ему она.

Никогда такого не спрашивала, но сегодня ей просто необходимо было от него что-то нежное, ободряющее. Иначе как признаваться в своем интересном положении? И когда лучше признаться? По телефону или лично?

Обычно он отвечал ей в ту же минуту или около того, но вот сегодня не ответил. Ева ждала, ждала, а телефон все не загорался столь желанным сообщением.

Рабочий день закончился, и ей надлежало бегом бежать домой, ведь отец строго следил за ее передвижениями. А она не могла… Ей обязательно нужно было это цифровое подтверждение любви.

И тогда Ева решилась на то, чего раньше никогда не делала. Вместо того, чтобы отключить телефон, просто выключила звук и положила аппарат в сумку.

Пришла домой и как мышка проскочила в свою комнату, даже от ужина отказалась. Улеглась в кровать и продолжила терзать мобильный.

Мозг бомбардировали мысли одна другой мрачнее и страшнее, а Арам все не отвечал и не отвечал, сколько бы сообщений она ему ни отправила. Погруженная в свои грустные думы, Ева даже не сразу услышала в коридоре шаги. Не отреагировала, как следовало. Обычно отец стучал, прежде чем войти, если был трезвый. Сегодня как раз не пил ни капли, и она расслабилась…

Не успела спрятать мобильный, когда папа вдруг появился на пороге ее крошечной комнаты.

— Ты почему не хочешь ужинать? — строго спросил.

Стоило ему увидеть мобильный, который Ева слишком поздно попыталась засунуть под подушку, как взгляд его превратился в бешеный.

Сердце Евы мгновенно ухнуло куда-то вниз. Она села на кровати и уставилась на отца виноватым взглядом.

— У тебя телефон? Откуда? — Отец буравил ее жестким взглядом.

А потом подскочил, отбросил подушку и взял его.

— Купила… — тихо ответила она, боясь даже вздохнуть.

— Айфон ты себе купила? — заскрежетал он зубами. — Это на какие интересно шиши? Давай, рассказывай! А если подумаю, что врешь, отлуплю!

«Ой-ой… этого не надо…» — простонала про себя.

— Папа, успокойся, пожалуйста…

— Я тебе сейчас так успокоюсь, что ты у меня неделю сидеть на заднице не сможешь! Говори, где взяла? Или украла? Моя дочь воровка?! Я его разобью об стену, если не скажешь!

— Не надо! — взвизгнула Ева и подскочила с кровати. — Я не воровала, мне подарили!

— Кто мог тебе подарить такой подарок? Ну? Отвечай!

И тут до него дошло:

— Барсегян?!

Еве не нужно было отвечать, отец моментально все прочел по ее лицу, и в этот момент глаза его налились кровью. Он размахнулся и со всей свей недюжинной силы швырнул несчастный мобильный о стену.

Дочь вздрогнула, когда драгоценный аппарат, жалобно завибрировав, упал на пол.

Папаше же и этого будто показалось мало. Он подлетел к месту, куда приземлился мобильный, и со всей дури топнул по нему ногой в старой тапочке.

Ева поморщилась, заметив, как экран пошел трещинами.

— Вот тебе, а не телефон! Что ты ему сделала, что он дарит тебе такие подарки? Ты легла под него?! Моя дочь — проститутка…

Ева догадалась судорожно замотать головой.

— Нет, нет, нет, — затвердила она, как заведенная. — Ты все не так понял, пап!

Его лицо исказилось от злости, он покраснел, как будто после бани, и заголосил:

— Учти, тварь такая, если ты решила быть подстилкой Барсегяна, в моем доме тебе делать нечего! Я сейчас схожу в магазин, а когда вернусь, буду тебя спрашивать. И ты все мне расскажешь… что у вас было, чего не было. Что ты позволила этому щенку с собой делать… Ты признаешься мне во всем, а потом на кресте будешь клясться, что больше никогда не приблизишься к этому уроду!

Напоследок одарил дочь убийственным взглядом, схватил ее сумку, показательно вытащил из нее ключи. И двинул на выход, не забыв запереть входную дверь. Даже переодеться не удосужился. Впрочем, в местном магазине его уже видели всяким, ничем продавца не испугаешь.

Ева мысленно представила, каким будет завершение этого вечера.

Отец стопроцентно пошел за водкой или портвейном. Вернется домой, опрокинет пару-тройку рюмок, а потом вызовет Еву на разговор, только проблема в том, что во время таких вот бесед правильных ответов не существовало. Были неверные и очень не верные. В любом случае к концу этой беседы ей будет отвешено несколько оплеух или, того хуже, достанется ремнем.

А на десерт он заставит Еву клясться. В этом она нисколько не сомневалась…

Однако поклясться в том, что будет держаться от Арама подальше, она не сможет, потому что нарушать клятвы — грех. А держать такую клятву — выше ее сил. Отец будет давить, заставлять, а она терпеть сколько сможет. А сколько она сможет? Чем закончится эта ночь, она даже боялась предположить.

Отец уже пытался проделать с ней этот финт раньше — заставить ее таким образом никогда не встречаться с любимым, но тогда у Евы было прикрытие. Они с любимым учились в одной школе, поэтому физически не смогла бы сдержать обещание. Это и помогало отвертеться.

Больше никаких прикрытий нет.

Живот скрутило жгутом, сразу же затошнило.

Но был у нее один секрет, о котором отец и не догадывался.

Не впервые он ее запирал. И один раз оставил запертой в доме на два дня, когда укатил на рыбалку с товарищем. То ли забыл, то ли специально так сделал. Но на следующий же день после того как выпустил, Ева вместо школы побежала на рынок и упросила мастера сделать ей дубликат ключа. Тот дубликат до сих пор хранился у нее под матрацем. За ним и побежала.

Схватила сумку, кинула туда пару вещей, документы и всю наличность, какая у нее была. А потом бросилась вон из дома.

Дождливая сентябрьская ночь поглотила ее.

Глава 10. К любимому

В нее будто какой-то дух скорости вселился…

Ева никогда так быстро не собиралась и не бегала. Очень боялась, что отец слишком быстро вернется, заметит ее отсутствие, хотя она догадалась запереть за собой, и ринется в погоню. Мысленно уже представляла, как он схватит ее за косу и потащит обратно домой. Будет не только больно, но и стыдно к тому же, если кто увидит. А увидят обязательно…

Соседи и без того стараниями папаши считали ее чуть ли не исчадием ада. Но какое она исчадие ада? В школе старалась быть паинькой, отметки получала хорошие, дома вела себя тише воды, ниже травы, к тому же помогала по хозяйству. Отец за последние два года ни разу к плите не прикоснулся — все Ева готовила и мыла заодно. Разве исчадия ада такие? Зачем он с ней настолько строго? Чем заслужила?

И что… ну вот что ему сделал Арам?

Ева давно поняла: у отца какие-то недомолвки с Барсегяном-старшим, но сын-то его при чем? Зачем лютую ненависть переносить на него и на нее соответственно?

Ева была ему достойной дочерью, а в ответ получала лишь тычки и ругань.

Надоело! Он забыл, что ей уже восемнадцать? Она больше не обязана его слушать, хотя по-прежнему жутко боялась.

Размазывая по щекам жгучие слезы, Ева мчалась по дороге. Уже отбежав от дома на приличное расстояние, с тоской поняла: забыла зонтик. А небо будто плакало вместе с ней — дождь все не прекращался и не прекращался. Хорошо, куртка была непромокаемая, но холодная, к сожалению.

Куда бежать на ночь глядя, Ева не представляла.

На вокзал нельзя, отец найдет. А таких подруг, чтобы пустили переночевать, у Евы не было. На работу тоже нельзя — это вообще первое место, куда папаша, скорее всего, наведается.

 «Как хорошо, что я вчера получила зарплату!» — вдруг подумала она.

Выдали на два дня раньше, и отцу Ева пока не сказала, чтобы тут же не забрал, как случилось с прошлой получкой.

Можно было переночевать в гостинице, где они с Арамом провели столько ночей. Это дорого, да, но на одну ночь хватит. А завтра Ева купит новый телефон — какой-нибудь, неважно, какой, и позвонит любимому. Пусть заберет раньше…

Она не будет ему в тягость! Тоже найдет работу, будет пополнять семейный бюджет, вдвоем они справятся, снимут квартиру вместе, обживут и превратят в уютное гнездышко.

Но вдруг он не сможет сразу приехать за ней? Или выслать на билет денег? Арам не рассказывал, сколько у него отложено денег. И Ева решила: вместо телефона она купит билет до Москвы. Первым же автобусом отправится из своего городка в Краснодар, оттуда в аэропорт, а потом и в столицу.

Адрес Арама у нее был, он дал ей его на всякий пожарный, и Ева заучила наизусть так же, как номер телефона любимого.

План? План!

Встречай, Арам.

* * *

Путь к любимому оказался далек и тернист.

Ева попыталась позвонить Араму, попросив мобильный у одной доброй попутчицы, которую повстречала в аэропорту, но его сотовый был недоступен, и в течение нескольких часов так и не включился. Это не на шутку встревожило ее, хотя она и пыталась себя не накручивать.

Оказавшись в столице, Ева будто оглохла, оторопела. Так и встала посредине аэропорта, даже примерно не представляя, куда нужно идти. Оглядывала огромную толпу народа.

«Море из людей…» — охнула про себя.

Помогла все та же попутчица — она брала такси до центра и пожалела Еву, предложила подвезти, а по пути подробно рассказала, как той добраться до нужной улицы и дома. Все-таки мир не без добрых людей.

Но даже несмотря на точные указания, аккуратно записанные на листок бумаги, Ева добиралась до места около двух часов. Два раза чуть не потерялась. Хорошо еще, день выдался теплый и солнечный, иначе ко всему прочему еще и продрогла бы.

Когда Ева оказалась у нужного подъезда, уже ног под собой не чувствовала, да и желудок сводило от голода.

«Ничего, вот встречусь с Арамом, он накормит и обогреет… и не отпустит», — мечтала она.

Прошла в подъезд за какой-то семейной парой, поднялась на третий этаж и постучала в заветную дверь, полная надежд.

Как ни странно, ей открыла девушка.

Ева невольно застыла, разглядывая незнакомку, а там было на что посмотреть: ее волосы будто серебром обсыпали, такими они показались нереальными и красивыми. Пышные кудри, прямо как у куклы… А одета как! Короткие шорты, майка, едва прикрывающая пышную грудь. В ушах жемчужные серьги, а лицо будто с обложки глянцевого журнала — такое же гладкое, словно с ноля нарисованное умелым художником.

Еве всегда хотелось быть такой… Именно такой, как эта девушка! Стильной, с модной прической и макияжем. И чтобы от нее так же пахло духами, а в ушах похожие жемчужные гвоздики.

Внешний вид девушки Еве очень понравился, а само наличие этой незнакомки в квартире она с Арамом никак не связала. Он же жил с братом, наверняка это его подруга.

Поэтому она несмело улыбнулась незнакомке и только хотела задать вопрос, как ее совсем неделикатно опередили.

— Ты кто? Сектантка какая-то? — спросила девушка с серебристыми волосами.

Ева невольно одернула свою длинную юбку, закинула косу за плечо. Неужели и правда так странно выглядела для Москвы?

— Я не сектантка… Меня зовут Ева, я к Араму, он дома?

— А зачем он тебе? — тут же насторожилась та. — Ты если собралась ему что втюхивать, то…

Ева чуть отпрянула назад и посерьезнела.

— Я ничего не собираюсь ему втюхивать. Позови его, пожалуйста.

Девица вдруг прищурила ярко накрашенные глаза и цокнула языком:

— Шла бы ты отсюда.

— В смысле? — опешила Ева

— Арам в душе, купается после того, как мы с ним… — И девица показательно начала пихать щеку изнутри языком.

Ева не поняла этого жеста и хмуро переспросила:

— После того как вы с ним что?

— Ты дура, что ли? Спали мы с ним, спали! Вали отсюда.

И девица захлопнула перед ней дверь.

Получается, не брата девушка, а Арама.

— Я и правда дура… — выдохнула Ева.

Глава 11. Черный Бумер

Дорога обратно в родной городок слилась для Евы в одно серое пятно. Она словно робот вышла из проклятого подъезда, прошла по проклятой улице к метро, вернулась в проклятый аэропорт. Самолет тоже показался ей проклятым, особенно когда попали в зону турбулентности.

Прошло всего два дня с тех пор, как Ева покинула родной городок, но ей отчего-то казалось, будто пробежали годы. И эти годы она словно в забытье провела. Очнулась лишь на вокзале и задумалась: зачем вообще вернулась? Что ее тут ждало? С другой стороны, куда ей еще деваться? Не на улице же жить?

«Хотя, может, лучше и на улице…»

Только она подумала об этом, как вдалеке замаячила до боли знакомая фигура отца.

Стоило ему увидеть Еву, как он тут же понесся к ней на всех парах, и бедняжка поняла: не сбежать ей, не скрыться, попросту не успеет.

Ожидала оплеухи, даже пригнула голову, когда отец подошел, но он лишь осмотрел ее пылающим от гнева взглядом и прошипел с чувством:

— Живая… Слава тебе господи!

А потом схватил за локоть, отволок в сторону и принялся ругать ее с диким выражением лица:

— Как ты посмела… как ты только посмела сбежать, дрянь ты такая! Я же ночи не спал, тебя искал! Ева! Посмотри на меня!

У нее не было сил с ним спорить, что-то доказывать, объяснять очевидную причину своего побега. Она буквально валилась с ног от усталости и голода.

— Ты сейчас же возвращаешься со мной домой! — гаркнул отец.

И потащил ее за собой, продолжая держать под локоть.

Ева думала, прибьет по дороге или когда зайдут в дом, но он не стал ее трогать. Лишь осмотрел со всех сторон и велел идти на кухню, усадил за стол.

— Есть хочешь? — спросил почти мирно, чем вконец удивил.

Вместо нее ответил желудок, тут же громко заурчавший.

Наверное, впервые за все время, что Ева жила у отца, он вызвался что-то приготовить для нее сам. Ничего особенного — простая яичница, но даже это было сродни чуду.

Ева ела под пристальным взглядом отца. Очень старалась не плакать, хотя все равно часто всхлипывала. Все ждала, когда он начнет орать, задавать вопросы, на которые ей отвечать совсем не хотелось.

Но вместо расспросов он лишь прогремел:

— Иди спать, дочка, завтра поговорим.

«Может быть, он меня хоть немножко любит?» — подумалось ей перед сном.

* * *

Ева проснулась следующим утром от резкого ора отца:

— Хватит бока отлеживать, тебя с работы искали, сходи туда.

И она пошла собираться.

Очень надеялась, что хозяин магазина простит ей самоволку и позволит дальше работать, но нет, не простил, и уже спустя несколько часов после пробуждения Ева стала официальной безработной. Ну, хоть ключи вернула владельцу.

Домой шла с замирающим сердцем, знала: за потерю работы отец задаст ей такую трепку, что небо покажется в клеточку.

— Уволили? — хищно осклабился он.

Ева кивнула и затряслась, услышав его резкое:

— Пойдем домой, поговорим.

Стоило это услышать, как колени задрожали, от страха даже голос немного осип. От чего сбежала, к тому и прибежала. Но хотя бы сегодня отец трезвый!

Когда Ева зашла в кухню, он схватил ее за локоть и усадил у стола в углу, сам сел напротив и принялся буравить ее взглядом:

— Где ты была два дня?

— Ездила в другой город, — призналась Ева, разглядывая клетчатый рисунок клеенки, которой был устлан стол.

— Зачем? — врезался в уши отцовский голос.

— Искать работу…

— Что ты мне врешь?! — тут же взъярился он.

Ева вздрогнула, вжала голову в плечи, боясь поднять взгляд.

— Думаешь, я не понимаю, что ты моталась к этому щенку, Барсегяну? Только что ж вернулась? Не рад тебе оказался, а?

За этим последовал гадкий смешок, от которого бедняжке стало совсем гадко.

По ее побледневшему лицу и шумному вздоху отец понял, что попал в точку. И тут он резко спросил:

— А ты не беременна часом?

Этот вопрос словно под дых ее ударил. В легких разом закончился воздух, а вдохнуть новую порцию Ева оказалась не в силах.

— Ты беременна?! — взревел отец.

Наклонился через стол, схватил Еву за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Отвечай немедленно! Если сбрешешь, я тебя прибью!

Ева почувствовала себя как рыба, выброшенная на берег. Открывала рот, честно пыталась что-то из себя выдавить, но не издала ни звука. Однако отцу ее ответ уже и нужен не был, он все понял без слов.

— Ах ты дрянь… Собралась мне в подоле принести?!

Резко замахнулся и отвесил ей звонкую оплеуху. А Ева не удержалась на стуле, упала на пол. Подниматься не стала, лишь отползла в угол комнаты и беззвучно заплакала, прикрывая рукой пострадавшую щеку.

— Хватит ныть! — взревел отец и подскочил с места, навис над ней. — Отродье Барсегяна я кормить не собираюсь! Ты или избавишься от плода, или сдашь его в приют! Выбирай, Ева…

Ее будто током ударило после его слов. Ужом проскользнула мимо него, забежала за стол и, наверное, впервые решилась закричать на отца:

— Я никогда не поступлю так со своим ребенком!

— Если бы я знал, что ращу гулящую дочь, я бы тебя каждый день порол, дрянь ты эдакая! Не думай, что тебе это сойдет с рук. Я сейчас пойду на работу, опаздываю уже из-за тебя, а потом снова поговорим. Больше из дома ни ногой, поняла? Своего ума нет, значит, моим жить будешь.

— Не буду я твоим умом жить! — снова закричала Ева. — И я ни за что не отдам своего малыша!

Отец было бросился к ней, но потом отступил, зацокал языком:

— Пойми, дура, никому ты с ребенком не нужна! Тебя Барсегян послал, и другой пошлет. Обуза это… На меня не рассчитывай. Ни копейки на этого выродка не дам, хоть с голоду умрете! Я все сказал. Деться тебе теперь некуда, этот поганец тебя бросил, только мне ты и нужна, поэтому сделаешь все так, как я сказал. Вернусь со смены, и ты мне скажешь, что решила. Либо аборт, либо приют — третьего не дано. Грех отмолишь, переживешь.

И ушел, снова ее заперев.

Глупый. Не понял, что ли, что у нее был дубликат? Хорошо, что не стал пытать Еву. Скорее всего, подумал, что забыл в прошлый раз ее запереть.

«Нет, совсем он меня не любит…»

И Ева снова начала собирать вещи. Только теперь не торопилась. Сложила теплую одежду, захватила зонтик и пару памятных вещичек.

«Никогда сюда больше не вернусь!» — дала себе зарок и двинулась в путь.

Поездка в Москву здорово подкосила ее бюджет, но немного денег все же осталось. Можно было продать золотые сережки, которые ей завещала бабушка. Какие-никакие, а финансы.

Ева снова поспешила на вокзал и вдруг у самого входа столкнулась с несостоявшимся свекром — Багратом Барсегяном.

Он полоснул по ней изучающим взглядом, но ничего не сказал и пошел по своим делам. Однако Еве еще долго казалось, будто он продолжал на нее смотреть.

«Какой тяжелый человек…» — качала она головой.

Вплоть до момента, пока не села в автобус, чувствовала на себе его взгляд.

В этот раз никакой Москвы и больших городов. Ева решила поехать в деревеньку, где прожила с бабушкой столько счастливых лет. Она обживется там, освоится. Кажется, в соседней деревеньке в магазине даже продавец летом требовался. Может быть, до сих пор не нашли?

А если отец приедет и снова начнет угрожать ей или ребенку, опять распустит руки, она подаст заявление в полицию. И пусть посадят гада! Ей восемнадцать, уже имеет право. Долго в деревне он все равно остаться не сможет — отпуск он недавно брал, новый ему не дадут.

Вся в мечтах о спокойной жизни Ева спешила к дому бабушки. На какое-то время даже позволила себе представить, что старушка все еще жива. Встретила бы, обогрела, накормила ароматными пирожками с ягодным вареньем. Безумно хотелось ощутить хоть чью-то заботу, тепло.

И только дойдя до старого дома, бедняжка сообразила: в суматохе забыла ключи. Четко помнила, как достала их из шкафа, положила рядом с сумкой с вещами, пошла на кухню глотнуть воды и, кажется, так и оставила связку на кровати.

Как теперь попасть в дом? Он хоть и ветхий, но заперт надежно. Они подолгу здесь отсутствовали, так что отец тут даже решетки на окна поставил. Не пролезешь! Разве что через чердак, но как туда влезть?

Ева перерывала сумку снова и снова в тщетных надеждах отыскать заветные ключи, но вместо того, чтобы их найти, обнаружила новую пропажу. Исчез маленький клатч, в котором она держала деньги и паспорт.

— На вокзале, наверное, вытащили… — со всхлипом прошептала.

Так она осталась у бабушкиного дома без ключей, денег и документов.

— Этого не может быть… Это все не со мной… — продолжала бубнить, размазывая по щекам слезы.

Что делать дальше, она не знала.

Теперь даже если бы хотела, вернуться к отцу не сможет — нет денег на дорогу. Слова родителя до сих пор больно резали изнутри жестокой правдой — она действительно брошена и никому в целом мире не нужна. Помочь ей некому, позаботиться тоже.

Если бы бабушка была жива, она бы пригрела, накормила, помогла советом и делом, хотя по головке не погладила бы…

Как только Ева вспомнила о бабушке и ее угощениях, в желудке тут же болезненно заурчало. В памяти почему-то сразу всплыли особые пироги — с клубничным джемом, украшенные крупными ягодами. Ягоды эти закатывали отдельно — специально для украшения на праздники: Новый год, восьмое марта, дни рождения.

«А какое сегодня число? Второе октября! Бабушкин день рождения…» — вдруг вспомнила Ева.

Эх, не поесть ей больше бабушкиных пирогов, не почувствовать тепла ее души… да и вообще какого-либо тепла.

На улице тем временем становилось все холоднее. На Еву накатилась жуткая апатия. Несчастная будто застыла на время, сознание ее заснуло, хотя глаза оставались открыты.

Она не знала, сколько просидела на лавочке у дома. Слезы давно высохли, да и сама она будто иссохла изнутри.

Вдруг краем глаза заметила, как на улицу вывернула черная иномарка. Красивая, явно новая. В вечерних сумерках Ева не видела, кто за рулем, но почему-то почувствовала, что это за ней — как будто кто-то свыше подсказал.

И действительно, красивая машина остановилась возле лавочки, на которой она сидела.

Глава 12. Видение из прошлого

Наше время

— Так ей шесть или семь? — спросил Арам с каменным выражением лица.

Взгляд его устремился на девчонку. Он старался вобрать в себя детский образ, запомнить каждую ее черточку, каждую особенность. Судорожно пытался увидеть в ней себя, свои черты, но видел лишь Еву — ту девочку, какой она была в их первую встречу. Немного испуганная, с широко распахнутыми глазами и идеально очерченными губами.

Тот образ буквально вытатуирован в его мозгу, никогда Арам его не забудет.

В груди болезненно сдавило, а дыхание сбилось.

«У меня все это время была дочь?!» — проорал про себя.

Только собрался броситься за стойку кондитерской, схватить ребенка, чтобы рассмотреть внимательнее, как Ева вдруг выпалила:

— Надя, быстро иди на кухню.

Девочка поджала губы и юркнула за дверь.

Арам чуть не задохнулся от возмущения, но все же каким-то чудом сдержал эмоции. На время. Он еще покажет бывшей любовнице, где зимуют самые лютые раки. Подумать только, скрыла ребенка.

— Надежда, значит, — прохрипел он все так же глухо.

— Она не твоя! — выпалила Ева и одарила его из-за стойки с пирожными таким обиженным взглядом, будто Арам ей задолжал по гроб жизни.

«Ей ли обижаться?» — злился про себя.

— Чья она? — спросил нарочито деловым тоном, почти не сомневаясь в том, каков будет ответ.

Но Ева удивила:

— Она моя, и нам с ней этого достаточно.

— Это не ответ, Ева.

— Это достаточно хороший ответ, и другого ты не получишь…

— Значит так, — Арам придал своему лицу максимально невозмутимое выражение. — Ты немедленно отвечаешь, кто ее отец, либо я сделаю экспертизу ДНК и узнаю сам. И ты разрешишь это сделать, если не хочешь проблем.

Ева резко побледнела, и Арам понял: экспертиза не нужна.

«У меня есть дочь…» — это знание укрепилось в нем и будто оглушило, смешало мысли в кучу.

Известие шокировало и радовало. Его первенец… У Арама есть первенец! Только рожден не в браке, как должно было быть, и носил совершенно не его фамилию. Больше того, он даже не знаком с собственным чадом.

— Как ты посмела ее скрыть? — процедил он.

И вдруг услышал от Евы то, чего раньше она не осмелилась бы ему сказать никогда:

— Кто ты мне такой, чтобы я перед тобой ответ держала?

— Я — отец твоего ребенка, — отрезал он. — И по твоей милости я даже не знаком с собственной дочерью…

— Ты не отец! — покачала она головой.

— Будешь отрицать? — спросил он с прищуром.

— Ты просто донор спермы! Каждый из нас последние восемь лет жил своей жизнью, пусть так оно и остается, Арам. Уходи и не возвращайся! Я не хочу тебя видеть!

— А видеть придется… — с каменным выражением лица ответил Арам.

— Это почему? Я просто позову охрану, и тебя выгонят. Или будешь устраивать осаду у дверей отеля?

— Смешно… — хмыкнул он. — Мы с отцом покупаем отель «Орион». Думаю, хозяин этой кондитерской пойдет навстречу арендодателю в моем лице, если я попрошу его тебя уволить. Глядишь, станешь сговорчивее и умничать перестанешь.

— Это моя кондитерская! — сверкнула глазами Ева.

— О, твоя…

Арам показательно осмотрелся, зацокал языком и с довольной ухмылкой произнес:

— Тогда все еще проще. Учитывая свежий ремонт, торговое оборудование и обилие товара, — он покосился на широкую витрину, где громоздились самые разнообразные пирожные, — ты неплохо вложилась в дело. Может быть, даже кредит за все это счастье выплачиваешь. А? Угадал? Будет очень жаль, если твоей кондитерской придется отсюда съехать. Все труды насмарку…

И улыбнулся еще шире, заметив, как вытянулось лицо Евы.

— Тебе не подойдет этот отель, — скороговоркой затараторила она. — Он проклят.

— Кем, интересно? — усмехнулся он. — Страшной бабайкой?

— Блогерами… — со вздохом призналась Ева.

— Не понял. — Арам резко посерьезнел.

И тут Ева начала выдавать очень полезную информацию:

— Несколько месяцев назад тут такое маски-шоу было. Ввалилась в гостиницу полиция в масках, жуть! Оказывается, в одном из номеров люкс блатные гости частенько устраивали игры в покер с крупными ставками. Как назло, именно в ту ночь в отеле гостило несколько крупных блогеров. Они на бизнес-форум приехали. Были пострадавшие из их числа, и естественно, в интернете эту тему активно муссировали.  Хозяин начал обливать пострадавших грязью, даже в суд хотел подать за клевету, в общем, задел за живое. И теперь сюда почти каждую неделю приезжает какой-то блогер, а потом поливает отель помоями в своем блоге. Количество гостей сильно сократилось…

И тут Арам понял, каким в этой сделке было двойное дно. Местечко-то с сюрпризом.

— Врешь? — на всякий случай переспросил.

— Вбей в «Инстаграме» тег «Скандал в Орионе», все сам увидишь, — выпалила она на одном дыхании.

Арам достал телефон, открыл приложение и ввел нужный тег. Страница пестрела самыми разными ругательными постами, к слову, совершенно не связанными ни с какими полицейскими рейдами.

За две минуты он нашел кучу высказываний из разряда:

«В номерах сплошная грязь».

«Персонал хамит!»

«На этаже воняет дохлой рыбой!»

И так далее и тому подобное.

Видимо, скандал давно перерос в банальную травлю.

Репутация заведения была не просто подмочена, а насквозь пропитана зловонной жижей.

— Если ты купишь «Орион», прогоришь, — хмыкнула Ева. — Не берись за это, уезжай.

— Что делать с отелем, — парировал Арам, — я разберусь без твоих советов. Вернусь сюда завтра и скажу тебе, что решил по поводу дочери и… тебя.

— Совсем обалдел? Решатель фигов…

— Когда ты успела отрастить такой длинный язык?

— Было время… — фыркнула Ева.

— Я все сказал. Провоцировать меня бесполезно, даже не пытайся. И на жалость давить не советую, ее у меня нет. Будет так, как я решу. — Он развернулся и зашагал к выходу.

А в спину ему вдруг раздалось:

— Уже уходишь? Не забудь споткнуться!

«Решила попрактиковаться в остроумии, милая? Я тебе устрою… За все заплатишь оптом».

Глава 13. Сумеречная зона

Он верил и не верил, что наконец встретил Еву.

Как же молился когда-то, чтобы только ее отыскать, только увидеть… Как скучал, переживал из-за этой мелкой, гадкой сучки, аж вспомнить противно.

Любил! Как же сильно он любил ее когда-то. А потом клялся себе: больше ни единого раза о своей любви не вспомнит. И столько раз нарушал клятву, что сбился со счета. Снова грезил, как встретит ее. Мучился, лез на стенку и опять божился: больше ни-ни.

И вот восемь лет спустя эта дрянь за секунду разбудила в нем все, чем жил, чем болел в далекие восемнадцать. Еще и дочь от него скрыла.

«Пока я подыхал от тоски, она жила своей жизнью, и ей было глубоко плевать, как я там. Просто кинула…» — эта мысль кусала его, ела, грозила сожрать целиком.

Арам великолепно помнил, как паршиво ему было в первый год, когда уехал из родного городка в Москву. Первый месяц он жил единственной целью — закрепиться в университете, устроиться на работу, отложить денег на то, чтобы забрать Еву к себе. Ни о чем другом и думать не мог. Наивный, считал, она тоже только о нем мечтала, грезила о скорой свадьбе.

Но вот однажды ночью Арам проснулся от дикой боли и догадался сразу вызвать скорую. Его увезли в больницу и вырезали аппендицит. Он провалялся в палате неделю. И вот эту целую неделю Ева не выходила на связь. Он звонил, писал, оставлял голосовые сообщения. Но она так и не ответила.

Понятное дело, что перво-наперво, вернувшись из больницы, Арам собрался лететь домой.

— Эй, брат, ты куда намылил лыжи? Отец велел за тобой следить! — встал на его пути Артур.

— Я никак не могу дозвониться до Евы. Ты бы что на моем месте сделал? Тоже помчался бы домой. Так что пропусти.

— Если я не могу дозвониться до одной любимой, то звоню другой, — усмехнулся брат.

Артур — душа любой компании, весельчак и балагур, он в буквальном смысле служил магнитом для самых разных девушек. Русские, украинки, китаянки, кореянки, армянки, даже парочка негритянок. Его постель — настоящее межнациональное пристанище.

На Арама девушки никогда так не вешались, но он этого и не хотел.

Для Барсегяна-младшего не было никакой другой, кроме Евы, и не могло быть. Встречаться с кем-то еще ему казалось сродни тому, чтобы запихнуть в переполненный чемодан пятнадцатикилограммовый арбуз. Нереально.

Он давно понял: Ева та самая, да и не сравнится с ней никто. Какая девушка может соперничать с совершенством?

«В ней же ни одного изъяна!» — тогда он был в этом на сто процентов уверен.

— Не дури, — продолжал убеждать его брат. — Ты только после операции, тебе нельзя ехать, найдется твоя Ева. Или хочешь, давай Саргису позвоним, пусть сходит к ней на работу, проверит, как она…

— Если я его о таком попрошу, брат тут же отцу доложит… — качал головой Арам.

— А я, думаешь, не доложу? — хмыкнул Артур.

— Если доложишь, я тебя больше братом никогда в жизни не назову!

Несмотря на то, что Артур был старше, крепче и сильнее, Арам умудрился его подвинуть. И помчался в аэропорт. Полетел обратно в родной город.

А как приехал, будто в сумеречную зону попал, параллельный мир, где Евы больше не было.

Глава 14. Любимый сын

Восемь лет назад

Баграт Барсегян очень любил своего младшего сына, Арама.

Считал самым непутевым, но любил больше всех.

Говорят, за благополучных детей душа не болит, а вот за Арама из всех четырех сыновей у Баграта душа болела больше всех, глубже других находился в сердце. Как же иначе, если собственная мать его бросила? Ох и говорящая девичья фамилия была у его второй жены — Сукачева.

Русская сучка, которая и доброго слова не стоила.

Марина Сукачева сначала Баграту всю душу сожгла своей изменой, а потом еще и от сына отказалась, как будто не она его десять часов рожала. Кукушка!

Баграт еще и потому вернулся к предыдущей жене, что мальчика приняла, проявила широту души. Большое Карине за это спасибо, вынянчила как своего. Та, кого бросил ради другой женщины, в итоге полюбила малыша больше родной матери.

С неродной родительницей, но в любви вырастили парня, стали выводить в люди. Баграт очень старался, чтобы Арам ни в чем не чувствовал себя ущемленным. Покупал ему хорошую одежду, гаджеты, не скупился на карманные расходы, будущее прочил светлое. Уж конечно, он не позволил бы, чтобы какая-то русская девка дурила ему голову.

Нет им веры. Ни одной из них.

Тем более он был против того, чтобы Арам встречался с дочерью этого идиота, Соловьева, того самого нищего работяги, который уже почти четверть века ревновал Баграта к собственной почившей жене. Ну сходили по молодости разок в кино, ну потрогал он ее за коленку. Так ведь не знал, что замуж собиралась! Ладно, знал… Но дальше ж не пошел, в постель укладывать не стал. Просто культурно пообщались, что тут плохого?

Если бы Баграт мог предположить, что Иван Соловьев окажется таким на всю голову двинутым, разве стал бы приглашать его невесту в кино? Ни за что не стал бы.

Красивая была, спору нет, жаль, что утонула, дочь оставила сиротой. Но семья Барсегян в несчастье Соловьевых совершенно не виновата. И ненавидеть их не за что.

Угораздило же Арама влюбиться именно в дочку Соловьева.

Как ее там… Ева? Она сразу ему очень не понравилась. Как почувствовал: принесет она Араму горюшка полную чашу.

Баграт был уверен: справился с проблемой по имени Ева раз и навсегда, разделив этих двоих территориально. Это являлось одной из основных причин, почему не приставил сына к семейному делу сразу, как двоих старших детей. Вместо этого отправил Арама по пути головастого Артура — прямиком в столицу — грызть гранит науки. Очень сыном гордился, поскольку за поступление даже не пришлось слишком много платить. Младший — умный малый.

Отец перекрестил его на взрослую жизнь и выдохнул, но, как оказалось, рано.

Неожиданно любимое чадо вернулось в родной город с перекошенным от горя лицом — Ева пропала. Дома нет, на работе нет, нигде нет, в полицию заявление не брали, он ведь ей по документам никто, а по факту жених!

Чтоб его… Жених он, видите ли.

А Баграт и не в курсе, что сын решил связать себя по рукам и ногам обязательствами перед этой прости господи. Русские женщины — страшная напасть, без мыла в любую щель пролезут, все нервы вытреплют, сердце ножом изрежут. Только и толку от них, что красивые.

И главное, Арам сам пришел просить отца о помощи. Как осмелился? Ведь знал, что тот думал о его связи с этой девушкой. Отец полжизни учил его держаться подальше от таких кукушек.

Видно, парень совсем отчаялся.

— Папа, если ты мне не поможешь, я сойду с ума… — все продолжал просить его Арам.

Баграт смотрел в бездонные черные глаза своего восемнадцатилетнего сына, так на бывшую любовь похожего, и не понимал, как так судьба повернулась, что сын повторял его судьбу точь-в-точь? Чем малец так нагрешил, что его через те же жернова? Чью карму отрабатывал? Может быть, грехи отца тому причиной? Или матери?

Ничего-то Баграту не оставалось, кроме как ответить испуганному насмерть чаду:

— Я разберусь, сын. Найдем Еву.

И начал поиски.

Был уверен, Соловьев сам где-то дочку прятал. Наверное, прознал о желании Арама на ней жениться и решил таким образом воспрепятствовать. Не удивился бы, если бы даже в подвале держал. С этого идиота станется.

Баграт был наслышан: девку свою Соловьев держал в черном теле, ничего ей не позволял. Поэтому пошел прямиком к нему домой.

Стучал, звал, но ему не открыли, тогда прошел незваным гостем. Застал весьма паршивую картину: горе-папаша сидел за столом, а вокруг полнейший хаос. В доме разбито все, что только можно разбить. Ни одной целой чашки, тарелки или окна.

— Куда дочку дел? — спросил Баграт напрямую.

А Соловьев будто только заметил, что в разгромленной кухне уже не один, вскочил и сразу бросился драться. Только на Баграта такие глупые замашки не действовали. Он шустро скрутил отца Евы, вывернул руку, прижал к стене и зашипел:

— Не спал я тогда с твоей Анжелой! Зря ты ей не верил…

— Врешь! — плевался ядом Соловьев.

А Баграт все продолжал твердить:

— Не спал, не спал, успокойся уже. Куда дочь дел?

— Не знаю я, где она…

— Что ж не ищешь?

— Искал, не нашел…

Баграт наконец отпустил Соловьева и вспомнил: видел Еву на вокзале. Припоминал даже, в какой автобус она села, рассказал ее отцу.

А тот все заладил твердить:

— Нечего ей делать в той стороне, она там никого не знает.

— Тогда зачем она села в тот автобус?

— По дороге находится деревня, где ее бабка жила, но туда она точно не поехала.

— Почему? Странный ты человек, Соловьев! У тебя ребенок пропал, а ты за неделю ни разу не съездил туда, где она могла скрываться… — зацокал языком Баграт.

— Она ж ключи от бабкиного дома на кровати оставила. Зачем бы поехала без ключей?

— Может, забыла просто? — пожал Баграт плечами.

Собрались, поехали, но ничего из этой поездки не вышло — не оказалось Евы в бабкином доме.

Баграт отправил Соловьева домой, а сам остался, не поленился расспросить соседей. В маленькой, почти заброшенной деревушке адекватных людей не оказалось, но после того, как он прошуршал купюрами, один забулдыга из дома напротив рассказал интереснейшую историю. Оказывается, Ева действительно была у дома бабки не так давно, сидела на лавочке, долго плакала, а потом к дому подъехала черная BMW и увезла ее.

— Кто был за рулем? — пытался узнать Баграт.

— Дык не увидел — темень сплошная, сумерки, — пожал плечами заросший пьяница в грязной зеленой шапке.

— А номер? Номер ты разглядел?

— Дык зачем? Я ей нянька, что ли? Взрослая деваха…

В тот момент Баграт понял: не найдет девчонку. С тех пор как пропала, прошло уже больше недели. Ее, может, и в живых уже не было, если оказалась в дурной компании. Окажись это так, Арам полжизни переживать о дурехе будет, о таком лучше не знать. Или станет искать ее, убивая на это молодые годы. Разве это принесет кому-то пользу?

А может, и жива, укатила с парнями и развлекалась в свое удовольствие. Скорее всего, так оно и было. Кто еще будет гонять на BMW по деревне, как не молодежь? Да и зачем бы еще кому-то останавливаться рядом с девушкой? Понятно, что сняли ее.

В любом случае она может через год объявиться, и тогда на ней уже пробы будет ставить негде. Расскажет Араму какую-нибудь слезливую сказку, а тот и поверит, да еще женится.

Нет, Баграт такого допустить не мог. Пусть сын один раз по-серьезному переболеет Евой, получит своего рода прививку и успокоится.

Дал денег пьянчуге и велел:

— Я к тебе завтра сына привезу. Скажешь ему, что видел, как Ева уезжала с парнем, объяснишь, что с удовольствием в машину села, что целовались и так далее. Понял?

И сунул только что нанятому «актеру» еще одну купюру, чтобы тот лучше старался.

Глава 15. Его решение

Дело сделано, обратной дороги нет.

Бумаги подписаны, деньги ушли, приданое в виде паршивой репутации отеля досталось Араму Барсегяну бонусом. О, как же возмущался отец, когда Арам показал ему размеры скандала, центром которого стал отель «Орион»! Такое разгребать и разгребать.

Барсегян-старший хотел разорвать договоренность, но сын не позволил. Если когда в чем и был настолько уверен, так в том, что эта гостиница — то, что ему нужно, чтобы проявить себя и утвердиться в этой жизни. Утвердиться во всех смыслах.

А вот в цене владельцу еще пришлось подвинуться, так что в итоге Ева помогла ему, хотя стремилась отговорить. Наивная. Как будто в этом мире вообще были резоны, способные убедить Арама держаться от нее подальше.

Отец уехал домой, бывший владелец также покинул территорию отеля, а вот Арам задержался, и у него на то имелась особая причина.

Вызвал лифт и устремился на первый этаж, направился прямиком в кондитерскую.

Да, может быть, правильнее было бы не трогать Еву, отпустить прошлое и просто примерить на себя роль отцовства, коли уж у него появилась дочь. Но у Арама за годы разлуки скопилось слишком много нерастраченных чувств. Восемь лет рвали душу, пора выпустить.

Да и о теле бренном забывать не стоило.

То, что он пережил когда-то с Евой, ему не удалось пережить ни с кем больше.

Вроде бы все банально: у девчонки две руки, две ноги, крепкая грудь и классная задница — ничего сверхвыдающегося. Красивая, да, но таких тысячи. И в сексе никаких виражей ему не показывала. Он, кстати, тоже ничего толком не умел. Так, сунул-вынул, да и закончилось удовольствие, но именно с Евой всегда хотелось и на второй круг, и на третий, и далее по списку. Мечтал: наступит день, когда он ее вообще из спальни не выпустит.

Такого удовольствия, как с ней, он так больше ни с кем и не получил, хотя очень старался. Арам просто обязан повторить то, что испытал когда-то, понять, в чем секрет? Что в Еве такого притягательного? Или все дело в том, что она была первой?

Может быть, он даже поухаживал бы за ней, попытался как-то добиться расположения… Если бы не их прошлое.

Арам до сих пор помнил, как один пьяница рассказывал ему историю о том, как его светлая и чистая девочка уехала с каким-то взрослым мужиком на проклятом бумере.

«Пап, этого не может быть!» — все твердил он, находясь в полнейшем шоке. Поверить не мог услышанному, полез к этому пьянице с кулаками, чуть не прибил, отец оттащил.

Нет, Арам мог ее понять, разумеется.

Все они одним миром мазаны — им бы кусок лакомее, жирнее, а что у него было на тот момент при условии, что отец лишил бы его содержания? Ровным счетом ничего. В восемнадцать лет он был нолем без палочки.

Это всего лишь логично, что какой-то левый мужик при деньгах привлек Еву больше, чем жизнь в съемной квартире с парнем, который еще из себя ровным счетом ничего не представлял.

Логично и адски больно.

Зато теперь Арам представлял собой достаточно много. За восемь лет успел сделать массу вещей — получить высшее образование, стать успешным маркетологом. Он здорово потрудился — сделал полный ребрендинг отцовских продуктовых магазинов, разбросанных по всему Краснодарскому краю. Позже занялся изучением отельного бизнеса. Это увлекло не только его, но и отца. Заработал денег, заручился финансовой поддержкой родителя и решил приобрести этот отель. Его новое начало. Кто знал, что оно будет таким многообещающим.

«Ева…» — Арам смаковал ее имя целый день.

И сегодня, пожалуй, впервые за последние годы оно больше не вызывало во рту горечь, скорее азарт. Правы те, кто говорит, что каждому воздастся по заслугам. Время Евы пришло.

Арам не стал терпеть до завтрашнего дня. Подкараулил время закрытия, дождался, пока последний клиент покинет кондитерскую, предварительно убедился по камерам наблюдения, что Ева осталась в помещении одна, а дочь забрала какая-то старуха, няня, наверное.

Зашел в кондитерскую уже хозяином положения, по умолчанию победителем.

В груди приятно царапнуло, когда Ева устремила на него нервный взгляд.

«Правильно, птичка моя, нервничай… Тебе придется очень много понервничать в ближайшем будущем».

— Арам? Зачем ты опять здесь? — не выдержала, начала разговор первой.

— Подумал, зачем оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня, — усмехнулся он и с удовольствием оглядел фигуру Евы.

Удивительная девушка — ей даже фартук к лицу. А лицо-то бесстыжее!

— Я принял решение относительно твоей дочери, — сообщил он делано спокойным тоном. — Присядем? Поговорим?

Ева тяжело вздохнула, стащила с себя фартук и вышла из-за стойки, указала Араму рукой на один из шести столиков, располагавшихся в зале кондитерской.

Арам присел за крайний, а Ева тем временем сменила табличку на «Закрыто». Устроилась напротив.

Снова не смогла выдержать его тяжелого взгляда, спросила:

— Ну? Я слушаю тебя.

— Если Надежда — моя дочь, я хочу совместную опеку над ребенком, — выдал как на духу. — Мы сделаем экспертизу ДНК, и…

— Я не согласна! — перебила его Ева. — Зачем тебе это? Ты ее еще утром знать не знал!

— А теперь узнал! — ответил он с чувством. — И я хочу убедиться, что у моего ребенка всего достаточно, что за ней хорошо ухаживают…

— Ты видел ее минуту! А я с ней уже семь лет, и поверь, мне она дороже, чем тебе, я хорошо за ней ухаживаю. Наде всего хватает, и твоя забота не нужна!

— Я в курсе, что я в твоей жизни лишний пассажир, но ты сделала большую ошибку, скрыв от меня ребенка.

Ева дернулась, Арам заметил, как она закусила губу. Должно быть, хотела что-то сказать, но сдержалась. Правильно, нечего его бесить понапрасну.

— Лучше нам договориться по поводу Нади полюбовно, чтобы не травмировать девочку, — подметил он деловито. — Завтра к двенадцати придет врач, сделает забор ДНК-материала, проследи, чтобы ребенок был здесь. И по результатам мы с тобой будем решать, как жить дальше.

Арам видел, как эта новость ошарашила Еву. Она сидела бледная, как смерть, и смотрела на него пустым взглядом.

— А что ты ожидала? Что я никогда не узнаю? — усмехнулся он. — А я взял да узнал. Теперь по поводу тебя…

Как только Ева это услышала, тут же встрепенулась, подобралась, напряглась. И правильно сделала.

— Ты будешь со мной спать, милая. Когда я захочу и сколько я захочу.

У паршивки даже челюсть отвисла от такого его вполне закономерного предложения.

— Что? — спросила она, нахмурив лоб.

— Ты стала плохо слышать? — спросил Арам с издевкой. — Так я повторю, не проблема. Ты теперь будешь меня обслуживать тогда, когда я захочу. Или снова будешь строить из себя монашку? Так я не поверю…

В этот самый момент Ева замахнулась и чуть было не отвесила Араму звонкую оплеуху. Он еле успел перехватить ее ладонь.

С силой сжал и прошипел:

— Никогда не смей поднимать на меня руку, или я отвечу ровно тем же, усекла? Восемь лет назад я предлагал тебе стать моей женой, помнишь? Но вместо того, чтобы согласиться, ты сбежала с моим ребенком… Теперь будешь просто любовницей. А жена у меня уже есть.

И снова у бедняжки Евы отвисла челюсть.

— Я никогда не буду твоей любовницей! — закричала она.

— Будешь… Приползешь ко мне из страха остаться банкротом, если, конечно, хочешь дальше продолжать работать здесь. Я уже выяснил, сколько ты должна банку за всю эту прелесть. — Арам сделал круг указательным пальцем, условно обведя помещение кондитерской. — Или хочешь лишиться своего дела?

— Да я лучше буду голодать, но под тебя не лягу!

Арам усмехнулся и, смакуя момент, сообщил:

— Думаю, в суде по опеке у безработной мамашки будет не так-то много шансов сохранить ребенка… Я ясно выразился? Слушай и внимай: ты от меня больше никуда не денешься. Мой кабинет в правом крыле. Заходи, там обалденная звукоизоляция. Жду тебя там ежедневно и без трусов.

О сколько же удовольствия он получил, наблюдая, как ярко Ева покраснела. Три секунды, и щеки засветились алым румянцем, а глаза… Глаза ее налились хищным блеском. Дай волю, схватит вилку с ножом и сожрет.

«С ней точно будет хорошо в постели», — тут же убедился про себя Арам. Внутри уже сладко ныло от предвкушения удовольствия, которое он вскоре от этой нахалки получит. А в том, что получит, не сомневался.

Ева может попытаться что-то сделать, но он и шанса ей не даст, не позволит выкрутиться.

А бывшая Монашка меж тем уперла руки в бока и начала плеваться ядом:

— Ты что о себе думаешь, Барсегян? Раз приобрел отель, значит, автоматом купил и меня с Надей?!

— Именно так я и думаю, — пожал он плечами. — Считай, по дешевке взял: две по цене одной.

Глава 16. Владелец черного Бумера

Именно Снежана далекие восемь лет назад оказалась у дома умершей сестры и обнаружила на лавочке зареванную внучку.

В тот роковой день она даже умудрилась сразу узнать девочку.

— Евочка? — позвала ее, выйдя из машины.

Оказывается, сестра незадолго до смерти посылала ей фотографию Евы вместе с письмом.

Сама же Ева оказалась настолько поражена встретить родственницу, что чуть не упала в обморок.

— Бабуля? Ты же умерла… — простонала она и пустилась в безудержный плач.

Она, конечно, знала, что где-то там, за тридевять земель, у бабушки была сестра, с которой никогда не общались, потому что она совершила ужасный грех — сбежала в восьмидесятых с иностранцем, бросив мужа на произвол судьбы. А тот взял и спился с горя.

Но одно дело — знать о существовании человека где-то там, в недостижимых далях, другое — встретить его в реальности.

Еве понадобилось время, чтобы вообще понять, кто перед ней, ведь на внешность близнецы были как две капли воды, хотя Снежана и выглядела лет на пятнадцать моложе. Она очень расстроилась, узнав, что не застала сестру живой. Недолго думая, забрала внучку с собой.

С тех пор началась у Евы другая жизнь, да еще и под новой фамилией — Брусничкина. Она узнала много необычного — например, что детский труд не есть хорошо, и за прибранную квартиру вообще-то говорят спасибо. Что вещи не нужно занашивать до дыр, можно купить новое просто так. Что телефон — необходимость, а не роскошь, как и косметика, модная сумочка и понравившиеся туфли. Что в парикмахерскую ходят не только богатеи, а маникюр — это красиво и совсем не пошло. Что секс — не грех, и ребенок вне брака тоже.

Подобных «что» набралось столько, что хватило бы на три тома.

Сначала поехали в Москву, где у Снежаны Брусничкиной была квартира.

Впервые о Еве кто-то заботился так рьяно и необычно, к тому же денег не жалел! Очень скоро она обзавелась гардеробом, о котором раньше и не грезила, ноутбуком, телефоном, была записана к гинекологу, на аквааэробику, подготовительные курсы для поступающих и так далее и тому подобное.

Вот оно как бывает, когда попадаешь под крыло бабушки, у которой, кроме тебя, никого.

— У меня была дочь… — как-то призналась ей Снежана. — Хорошенькая, такая же, как ты. Не уберегла я ее, умерла — внематочная беременность, не успели спасти. Но тебя я точно уберегу!

И берегла всеми имеющимися у нее средствами. И Еву, и Надежду. Трое Брусничкиных жили очень мирно, даже не представляли, как раньше обходились друг без друга.

Какое-то время прожили в Москве. Потом решили — суета столицы не для них. Юг манил теплым климатом, черноморским побережьем и спокойствием. В это время у Снежаны как раз заканчивался контракт с французами, и она смогла посвятить всю себя письменным переводам, которые не требовали поездок в офис и прочего.

Переехали в Краснодар, да так и остались там, обосновались. Приобрели трехкомнатную квартиру неподалеку от центра на сбережения удачливой бабушки-переводчицы. Ева окончила технологический колледж и увлеклась приготовлением тортов, пирожных, капкейков и прочего. Очень хотела свое дело, мечтала стать независимой, иметь какой-то постоянный доход. Снежана помогла ей организовать домашнее производство — продавали продукцию через «Инстаграм» и с помощью сарафанного радио.

Сколько Ева работала — словами не передать. Ночами пекла, днем с дочкой сидела. Надежда с четырех лет умела украшать капкейки ягодами, помогала маме, заодно дегустировала.

Через некоторое время решились на кондитерскую. Ева год каждую копеечку откладывала на новое дело, Снежана тоже вложила немалую часть своих накоплений.

Открылись. И началась у Евы деловая жизнь — вставала в четыре, пекла до восьми утра, потом за кассу, ведь не сразу даже продавца себе могла позволить нанять. После работы снова за плиту. И так семь дней в неделю. Трудилась на перспективу, мечтала о расширении, штате сотрудников, поставке десертов в лучшие рестораны города.

Дело спорилось и даже начало приносить доход. Но потом в «Орионе» случилось несчастье, и блогеры принялись рушить чужие жизни, ее в том числе.

Теперь новая напасть в виде старого знакомца, Арама. Один раз он уже разрушил ее жизнь. Видимо, этого ему показалось мало, и он решил повторить на бис.

— Ты представляешь? Он мне так и сказал — или спишь со мной, или работать не дам. И все равно ему, сколько я труда вложила…

— Ишь ты, хамло какое… Еще спать с ним, — хмурила лоб бабушка. — А харя не треснет?

— Я не знаю, что делать. Он же упертый, как баран, не отступится! — размахивала руками Ева.

— Так, стоп, панику отставить! — Снежана выставила вперед ладонь.

Она подлила Еве горячего чаю и заговорила своим магическим успокаивающим голосом, каким когда-то переводила на телевидении передачи про путешествия:

— Ты что так расстроилась? Твой Барсегян не весь город купил, а всего лишь один отель. Сама же говорила, «Орион» умирает, надо подумывать о смене места.

— Но это ведь так дорого! Если искать место сейчас, я потеряю деньги за аренду. И потом, нужен будет ремонт нового помещения, а я еще не выплатила старый кредит. Я даже треть кредита не выплатила! Кто мне новый даст? Все это так не вовремя…

— Ха, — пожала плечами Снежана. — Проблемы, они, милочка, вовремя не приходят. Всегда находят особенный момент.

— Вот уж точно… — вздохнула Ева.

Снежана отхлебнула чаю, задумалась о чем-то своем, а потом принялась ораторствовать:

— Как я тебя всегда учила, милочка моя? На любую проблему всегда найдется решение. Если ты уверена, что твой Барсегян покою не даст, не жди, пока жареный петух в задницу клюнет, ну, или в твоем случае потребует поцеловать свою. Тебе нужны деньги на переезд кондитерской? Собирай, что получится, а недостающее найдем… Есть у меня один контактик, оформим тебе заем в два счета. А с оплатой я подстрахую, не переживай.

— Я тебе и так должна…

— Ну и что! Твоя бабуля, между прочим, до сих пор хорошо зарабатывает. — Она с важным видом подняла указательный палец. — У меня, между прочим, каждое слово платное, каждый знак препинания. Не зря по клавиатуре целыми днями стучу. Ну? Не робей! С деньгами разберемся. Продержись в «Орионе» сколько сможешь и параллельно ищи помещение.

— А как быть с Надей? Вдруг он и правда решит в суд…

— Пусть! — уперла руки в боки Снежана. — Кто он и кто ты. Ты ее семь лет растила, а он только сегодня появился. К тому же как отец не записан. Обломаем ему зубы! Если что, есть у меня один контактик в юридической сфере… даже три.

— Куда уж ты без своих контактиков, — усмехнулась Ева.

— А то, — улыбнулась Снежана, обнажив недавно отбеленные зубы. — Все, хватит кукситься. Булочки поджала, милочка моя, и пошла решать проблемы!

— Так и сделаю.

Ева вся подобралась, вздохнула и, кажется, успокоилась. Даже внутренне позлорадствовала, представив, как пошлет Арама заниматься сексом со своей правой рукой. С ней у него это дело точно не выгорит.

Глава 17. Несъедобное

Арам шел домой будто пьяный, хотя не выпил ни капли.

В голове шумело, в мозгу водили хороводы мысли — одна другой опаснее.

Вроде бы совсем немного пообщался с Евой, а эмоций получил столько, сколько за год не испытал. Все яркие, сочные, хотя совсем не положительные.

Она с ним спорила! Она посмела ему отказать! После всего, что случилось, Ева решилась ему противостоять. Наивная… Обломать нахалку будет очень приятно. Он должен показать ей ее место, и он покажет.

От этих мыслей в груди сладко ныло. А предвкушение интима сводило с ума. Пусть она не хотела этого, пусть. Зато хотел он! И он ее получит.

Никакую другую девушку Арам даже не подумал бы принуждать, тем более шантажом. Никогда этого не делал, даже в голову не приходило. Но Ева — случай особый, ее хотелось смять, унизить, растоптать, сделать по-настоящему больно.

Наказать!

Никто другой его так не ранил, как эта маленькая дрянь, и она должна получить свое.

Арам, считай, не жил первый год после расставания с ней. Не хотел верить тому пьянице, который утверждал, что Ева целовалась с водителем BMW и уехала с ним.

Каждую неделю Арам на выходные летал из Москвы в родной городок и все искал, искал…

Он наведывался к отцу Евы, хотя того и бесили его приходы. Переговорил абсолютно со всеми, с кем любимая могла контактировать. Еще несколько раз побывал в полузаброшенной деревне, где когда-то жила бабушка, со всеми жителями там перезнакомился и пообщался. Методично обшарил все соцсети.

Даже если любимая предпочла ему другого, Арам должен был ее найти, посмотреть в глаза, услышать правду. Ради этого он согласился бы на очень многое. А спустя время понял одну простую истину: если кого-то очень сложно найти, может быть, этот кто-то просто не хочет быть найденным?

Тогда он отступился, зато теперь его и бульдозером с выбранного пути не сдвинешь.

По всему видно, Ева очень не хотела, чтобы ее нашли. Даже фамилию сменила, Арам узнал это по документам на аренду помещения. Неожиданно, кстати. Жаль, что он не подумал о таком варианте раньше. Зачем бы она это сделала? Так боялась, что он ее найдет? Ну так вот он нашел, и теперь не отпустит. Она сполна получит за все, что ему пришлось пережить, и жалость к ней у него не проснется.

Как же радовался теперь Арам, что согласился на предложение отца о переезде в Краснодар. Вся семья Барсегян переместилась из маленького городка в сердце юга России — строить новый бизнес и новую жизнь.

Купили несколько двухэтажных домов рядом друг с другом в пригороде. По дому каждому, Араму в том числе.

Туда-то Арам и направился после долгого напряженного дня — в свой новый дом, еще не слишком обжитый и не успевший стать родным.

Зашел и решил, что ошибся дверью.

Уже в прихожей почувствовал запах томящегося в духовке мяса, чего раньше в сводах этого дома не бывало. Прошел в столовую и обомлел — на столе яблоку негде упасть. На белоснежной скатерти красовались блюда с овощной нарезкой, сыром, хлебом разных сортов, печеным картофелем. Поблескивал графин с вином и два бокала.

Секунда, и из кухни выплыла Наринэ, держа в руках блюдо с запеченной говядиной.

Сегодня супруга оделась к ужину как никогда нарядно — в сливочно-белое платье, удачно подчеркивающее стройные ноги и высокую грудь. Каким-то чудом оно делало ее образ невинным, несмотря на полные губы и порочный взгляд огромных карих глаз. Ее длинные черные волосы спадали с плеч крупными локонами, хотя обычно жена предпочитала высокие прически.

Все в угоду Араму: богатый стол, красивая одежда, даже прическа, какая ему нравилась больше всего.

«А о тебе-то я за день почти ни разу и не вспомнил, дорогая жена».

— Я смотрю, ты неплохо потрудилась, — подметил он, проходя в комнату.

Наринэ очень редко для него готовила или вообще занималась домашним хозяйством, все ей было не до того.

— Садись, милый, я так старалась, это все для тебя, чтобы отпраздновать покупку отеля.

Она поставила в центр стола блюдо с мясом и повернулась к мужу, а потом спрятала взгляд.

И Арам как-то сразу все понял.

— Сколько? — спросил он делано спокойным тоном.

— О, что ты, мне не нужны деньги! — тут же залепетала она.

Схватила его под локоть, подвела к месту во главе стола, усадила и принялась наполнять его тарелку салатом, положила большой кусок мяса, на вид очень аппетитного. Потом уселась напротив и одарила Арама влюбленным взглядом.

— Ты ешь, ешь, милый…

Арам положил руки на стол, впился в нее серьезным взглядом и повторил:

— Сколько?

— Ты будешь меня ругать… — охнула она и прикрыла лицо руками. Потом все же отвела ладони, улыбнулась виновато и попросила: — Да мелочь, если честно. Мы с девочками договорились немного отдохнуть, я пошла в покерный клуб всего на часик. Пойми, я не собиралась ставить по-крупному, но так вышло, что… Точнее, меня спровоцировали!

— Сколько ты проиграла?

После того как жена назвала сумму, он невольно присвистнул. Потом взял в руки вилку с ножом, отрезал небольшой кусочек мяса, положил в рот, вдумчиво разжевал, с трудом проглотил. Блюдо оказалось сухим, чересчур перченым, да к тому же пересоленным. Несъедобным, прямо как его брак.

«Как же я от этого устал…» — заголосил он про себя.

Вслух же сказал совсем не это:

— Я дам тебе денег, Наринэ.

— О, спасибо, милый! Я знала, ты у меня самый щедрый муж на земле! Ты же знаешь, что в таких заведениях с долгами строго. Но я тебе обещаю, я больше ни-ни! Ни за что туда не пойду. Если хочешь, мы могли бы немного пошалить в джакузи…

Вот уж чего ему точно не хотелось, так это заниматься с ней любовью. Не было в этом занятии для него ничего притягательного.

— Я дам денег при одном условии, — голос его стал не в пример строгим.

— Каком? — заискивающе спросила она.

— Ты сейчас пойдешь в спальню, соберешь чемодан и уйдешь. Я хочу развода, Наринэ.

Глава 18. Решатель проблем

— Ты совсем офигел?! Сволочь! — орала на него Наринэ.

— Рот свой прикрой и не смей ругаться, иначе оттащу тебя в ванную и вымою его с мылом, — процедил Арам с каменным выражением лица.

Он терпеть не мог эмоциональных взрывов жены. Впрочем, в спокойном виде она ему тоже не нравилась. С трудом мог назвать всего пару-тройку положительных качеств жены и давно уже едва ее терпел.

Помнил, как все у них закрутилось: однажды она просто появилась в доме родителей, когда он гостил там, приехав на каникулы из Москвы.

«Наринэ пока у нас поживет, родители уехали отдыхать в Испанию, не оставлять же девочку одну в большом доме, — пела мать с елейной улыбкой. — Она даже спать в одиночестве не может — ей некомфортно, вот мы и решили приютить».

Отчего двадцатилетней девке оказалось некомфортно одной жить в родительских хоромах, Арам понял той же ночью, когда нашел ее в своей постели.

Наринэ поджидала Арама в красном кружевном белье, больше напоминавшем паутину — такое оно было тонкое, почти ничего не прикрывавшее. На тот момент уже прошло три года с тех пор, как Ева исчезла из его жизни. Как и любому нормальному мужчине, ему хотелось тепла и ласки. Хоть каких-то, хоть от кого-то. К тому времени он уже сплошь пропитался ядом ненависти к некогда боготворимой им однокласснице, поэтому не стал выпроваживать девушку из кровати. Сполна взял, что предлагали, хотя и понимал, что за этот конкретный секс придется заплатить немалую цену.

Новая любовница тут же рассказала своим родителям о том, что начала встречаться с Арамом. Ее отец, близкий друг Баграта, через пару недель зашел в гости и заговорил о том, что дочери пора замуж, что засиделась в девках, а еще так полюбила младшего Барсеняга, что жить без него не могла.

Арам тогда подумал: «Какая разница, на ком жениться?»

Никого по сердцу за три года не нашел, да и не было желания искать.

Наринэ казалась не хуже остальных, а ему нужен кто-то рядом. Женщина. Чтобы хранила семейный очаг, чтобы заботилась о нем, рожала детей. Почему не дочь отцовского друга? Тем более девочка так сильно этого хотела.

Он повел себя честно, сразу предупредил невесту — не люблю. Тогда это ее не остановило, а потом она частенько козыряла его признанием.

«Если бы ты меня любил, то сделал бы… дал бы… поехал бы…»

Этих «если бы» у Наринэ для него всегда было море.

Поженились четыре года назад, и вот с тех она тянула с него жилы. Первые месяцы брака оказались не так ух плохи — постоянный секс очень скрашивал совместные будни. Но удовольствие быстро поблекло, а детей она ему так и не родила, мотивируя это тем, что хотела сначала найти свой жизненный путь. Искала, искала, да видно не там, ведь тянуло ее в основном в развлекательные центры, SPA курорты и казино.

Чувствовал ли Арам вину за то, что теплые чувства к этой женщине так и не появились? Отчасти да, именно поэтому потакал ее дурным привычкам. Хотя правильнее будет сказать — попросту ее игнорировал. Был слишком занят делами. Некогда ему с ней нянькаться, да и незачем — каждый из них сам по себе.

Вот и в этот вечер ничего, кроме раздражения, к ней не чувствовал, хотя и понимал, что, скорее всего, своим требованием развода сделал ей больно.

— Я сейчас же позвоню отцу, — кричала Наринэ. — Он натравит на тебя своих адвокатов, и ты пожалеешь…

Арам откинулся на спинку стула, изучающе уставился на перекошенное от злости лицо жены:

— Мы с тобой подписали брачный контракт, милая. Не забыла?

— По контракту ты должен мне половину своего имущества, и я…

— При условии, что ты родишь мне хотя бы одного ребенка, Наринэ. Помнишь этот подпункт? И где мой ребенок?

Тут она резко подскочила, встала перед ним, затрясла руками:

— Ах, вот в чем дело?! Да рожу я тебе! Сколько можно меня этим тыкать…

Арам смерил ее презрительным взглядом:

— Уже не надо. У меня появился ребенок, хватит…

От его слов Наринэ в буквальном смысле затрясло.

— Ах ты… урод!

И тут она на него бросилась.

Арам поднялся с такой скоростью, что перевернул стул. Отшатнулся в сторону, но Наринэ не остановилась, снова на него бросилась. Он так и не понял, что хотела сделать. Метила ногтями в лицо, но он успел перехватить ее руку, отпихнул от себя жену. Она упала на пол и заорала:

— Ты на меня руку поднял… Отец тебя за это убьет!

Впрочем, сидела на полу она недолго, почти сразу подскочила. А после в совсем недавно отремонтированной гостиной начался настоящий хаос.

Наринэ орала, швыряла посуду на пол, а приготовленную ею же еду в стены.

Арам не стал дожидаться, чем кончится дело. Лишь рявкнул зло:

— Чтобы к утру тебя тут не было, иначе твой отец узнает, сколько ты проиграла в казино за последний год.

А после ушел, игнорируя несшиеся в спину крики. Разгромленной гостиной не жаль. Если это плата за то, чтобы избавиться от так надоевшей ему женщины,  он только за.

Провел ночь в «Орионе».

«Все, решил проблему, выдохни! — твердил он про себя, глядя в зеркало ванной отеля. — Тебе осталось еще каких-то пятьсот девяносто восемь… тысяч проблем».

И имя одной из них — Ева.

Глава 19. Деловой человек

Рабочий день Арама начался в семь утра. Еще один плюс временного житья в отеле: умылся, побрился, оделся — и ты на работе.

Несмотря на то, что за ночь поспал от силы часа четыре, в теле чувствовалась небывалая бодрость. Бонусный эффект от того, что сбросил с плеч груз неудачного брака? Похоже на то.

Однако в жизни Арама случилось и другое важное событие. Сегодня он увидит Еву — и это само по себе уже много.

Пусть мельком, пусть она будет ему не рада…

Поразительно, но факт нахождения Евы где-то рядом буквально до отказа заряжал Арама энергией.

Его личная батарейка в фартуке.

«Жаль, ненадолго останется при мне…»

Выгнав мысли о Еве из головы, Арам направился прямиком в свой кабинет.

Утро он потратил на то, что вызывал к себе управляющий персонал гостиницы — одного работника за другим. Слушал просьбы, жалобы, расспрашивал о работе. Делал пометки и строил планы на будущее.

Ближе к обеду залез в интернет проверить, не появилось ли каких-то новых постов по замечательному тегу «Скандал в Орионе» и в буквальном смысле обалдел. Их прибавилось больше сотни.

— Откуда? У нас гостей столько не было за вчера-сегодня… Что за чертовщина? — тихо ругался он.

Арам не считал себя идиотом. Выбирая «Орион», собрал на отель достаточное количество информации. Всем оказался хорош — расположением, планировкой здания, перспективами.

Само собой, Арам дотошно изучил сайт отеля, заглянул в аккаунты соцсетей, которые вели SMM-специалисты. Реклама в соцсетях — по-прежнему один из самых выгодных способов продвижения, особенно для такого рода деятельности. Так вот когда он пару недель назад проверял все это, никакого обилия троллей вокруг отеля не заметил. Почему?

Долго гадать, как же предыдущему хозяину «Ориона» удалось утаить от него шило в мешке, Араму не пришлось. Оказывается, ушлый делец пользовался помощью хакера, который удалял аккаунты ботов, натравленных обиженными блогерами на отель с единственной целью — камня на камне не оставить от его репутации.

Одно дело, когда какой-то избалованный блогер пожалуется на отель, обольет его грязью и пойдет дальше. Совсем другое, когда он укажет в своем посте тег, пройдя по которому, подписчики увидят десятки, сотни постов, где орут благим матом о том, какое же отстойное место несчастный «Орион». Люди ведь не поймут, что это просто боты, а не живые, недовольные гости отеля.

Арам тут же пригласил этого специалиста к себе. Им оказался здешний системный администратор, парнишка на вид лет двадцати, не старше. Рыжий, как герой мультфильма Антошка, так не любивший копать картошку. И звали его так же.

— Я н-написал одну программу, — немного заикаясь, принялся рассказывать Антон. — Она может легко вычислять алгоритм генераторов паролей, каким обычно пользуются при создании большого количества ботов. И с помощью этого удалял аккаунты. Н-но этим заниматься надо ежедневно, иначе боты начинают плодиться, как тараканы… Н-ну, вы сами увидели уже, наверное.

— Увидел, — кивнул Арам. — Продолжайте борьбу с ботами, пока не придумаем что-то получше.

После того как отпустил специалиста, крепко задумался, как же быть? Статистика говорила сама за себя — если оставить все как есть, отель вымрет.

Крепко взялись за «Орион».

«Эх, разобраться бы с первопричиной… Кто был блогером номер один? Надо узнать», — тут же решил Арам.

Он не мог себе позволить облажаться. Даже не только потому, что отец будет очень разочарован. Родителю это по кошельку не ударит, слишком большой этот кошелек. Зато ему — да, ему стукнет от всей души, ведь вложился в это дело по полной программе.

Только Арам успел открыть ноутбук, начать схематично набрасывать новую бизнес-стратегию для «Ориона», как в дверях кабинета вдруг появилась его секретарь.

Маленькая умница брюнетка в очках с толстыми линзами, она тихонько постучала в приоткрытую дверь.

— Что такое, Александра?

— Видите ли, — войдя, проговорила она, — в приемной врач. Говорит, прибыл в указанную вами кондитерскую для забора ДНК-материала, но объект предоставить отказались. Я немножко не поняла, какой объект…

— Отказались, значит, — тихо прорычал Арам, непроизвольно сжимая кулаки. — Ей же хуже.

Глава 20. (Не) отец

Арам отпустил секретаря и несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем выйти в приемную. Хоть немного помогло успокоиться.

«Решила со мной бодаться… Это же надо, какая смелая! Я тебе крылья пообрываю, нахалка!» — злился про себя.

Вышел в приемную и увидел в самом углу маленького щуплого мужчину в белом халате. Он сидел, прижав к себе чемоданчик, и нервно поглядывал по сторонам.

Арам подошел к нему и спросил:

— Расскажите подробно, как было дело? Она не подпустила вас к ребенку?

— В кондитерской не было никакого ребенка, — покачал головой доктор. — Только некая Ева Брусничкина и ее помощница. На мою просьбу привести ребенка ответили полнейшим неадекватом.

— Она ее даже не привела… — поджал губы Арам. — Вы уточнили, что процедура совершенно необходима?

— Я уточнил и был, извиняюсь за выражение, послан в заднее отверстие!

Брови Арама поползли вверх.

— Ева так и сказала?

— Нет, — покачал головой врач. — Она использовала вульгарное слово «жопа»…

Как-то не вязалось это слово с Евой, не мог Арам представить, чтобы нечто подобное вылетело из ее красивого ротика.

— Вы уверены, что не ослышались?

— О, я уверен, — принялся кивать доктор. — Были еще вариации!

Брови Арама поползли еще выше.

— Вариации чего?

— Я сначала недопонял, переспросил, куда мне идти. О, она уточнила! Назвала как минимум пять синонимов. Если можно, я не буду повторять. Честно сказать, я очень удивился таким лингвистическим познаниям столь интеллигентно выглядящей молодой девушки…

— Вы свободны, — процедил Арам.

Да, его кроткая малышка Ева выросла в злобную фурию и, кажется, забыла, кому можно отказывать, а кому нет.

Медлить Арам не стал, сразу же направился в крыло здания, где располагалась злосчастная кондитерская.

Однако неожиданно замер перед вывеской.

Рядом с надписью «Сахарная», как Ева догадалась назвать свое заведение, висело изображение пирожного, украшенного кремовыми розами, а в центральной розе красовалось абсолютно счастливое детское лицо. Именно эта часть вывески в глаза не бросалась, может быть, именно поэтому Арам заметил ее только теперь. Но заметив, уже не мог отвернуться.

Вглядевшись в это лицо, неожиданно понял: Надя. Видел ребенка всего пару минут, но запомнил выражение широко распахнутых карих глаз. Красивая девочка! По глазам видно — умная.

«Интересно, какая она?» — загудел в мозгу вопрос, а в груди снова проснулось щемящее чувство, прямо как вчера, когда встретил девочку вживую.

Уж конечно, Арам не позволит Еве препятствовать в предъявлении прав на его же ребенка. Виданное ли дело вообще?

Он смело шагнул в кондитерскую.

С клиентами в этот час оказалось негусто, хотя время близилось к обеду. Заметил у прилавка лишь пару покупателей.

Ева стояла у кассы, любезничала с посетителями.

Арам был уверен: сразу его заметила. Однако продолжала как ни в чем не бывало чирикать с женщиной, объемам которой явно не помешал бы запрет на вход в любые кондитерские, да и вообще куда-либо, где продавали съестное, за исключением разве что отделов диетической еды.

Он встал у дверей и, постукивая туфлей по плитке, принялся дожидаться, когда покупатели соизволят покинуть помещение. Едва они скрылись в коридоре, он закрыл стеклянную дверь и сменил вывеску на «Закрыто».

— Что ты делаешь?! — взмутилась Ева.

— Сейчас подробно разъясню…

— Немедленно покинь мою кондитерскую! — вдруг последовал от нее самый настоящий приказ.

Ева ему приказывала?!

«Какова нахалка!» — подметил про себя.

Но до чего эффектная… На доли секунды Арам залюбовался убранными назад шоколадными кудрями, прямой осанкой, тем, как нежно смотрелась на ней бледно-розовая блузка. Оттеняла белую кожу, облегала высокую грудь.

Ева стояла за прилавком, строго на него поглядывая, и, похоже, понятия не имела, какие чувства вызывала у Арама одним своим видом. Больно нездоровый румянец играл на ее щеках.

На ней красовался белый фартук с логотипом кондитерской. В мире не так много женщин, которым идут фартуки, а ей шел… Делал фигуру изящнее.

«Грудь стала больше или мне показалось?» — вдруг задался Арам вопросом.

Он с удовольствием проверил бы на ощупь все изменения, произошедшие с малышкой Евой. Да, формы у нее без сомнения стали более округлыми, что неудивительно, ведь в последний раз он видел девчонку еще в восемнадцать — считай, подросток, хоть и совершеннолетний. За прошедшие годы стала еще более женственной, если это вообще возможно.

 «Так, стоп, я сюда не любоваться ею пришел», — быстро надавал он себе ментальных оплеух.

Подошел к кассе и бросил с невозмутимым выражением лица:

— Я думал, ты меня вчера услышала, Ева.

— О, я услышала! — Она сложила руки на груди и строго прищурилась. — Просто слушаться не стала. Повторяю для особо одаренных: покинь мою кондитерскую. Я тебя не звала, не трогала и требую, чтобы ты оставил меня в покое!

«Ха… до чего наивная!»

Это, пожалуй, последнее, чего Араму хотелось.

— Не будет тебе покоя, милая! И ты сама в этом виновата. Мы оформляем совместную опеку, ты даешь мне видеться с ребенком. Кроме того, добровольно ложишься в мою постель — так и только так ты сможешь сохранить некое подобие прошлой жизни. Иначе…

Ева перебила его нервным возгласом:

— Боже, Арам, зачем тебе Надя? Ну вот зачем? Я еще могу понять, почему ты вдруг захотел со мной спать, но она тут при чем?

— Она моя дочь, а ты посмела ее скрыть! Хочу участвовать в ее жизни…

— Ты ее знать не знал еще позавчера! Ты ей никто!

— Я — отец, — резко отрезал он и продолжил, буравя ее взглядом: — Ты не имеешь права прятать от меня дочь. Как и раньше его не имела…

— Да что ты прицепился к ней? — фыркнула Ева. — У тебя же есть жена, так? Вот пусть она тебе и рожает. Как так случилось, что ты еще не обзавелся детьми, раз так их любишь? Зачем тебе именно мой ребенок? Я рожала Надю исключительно для себя, ни копейки у тебя на нее не попросила. А если вдруг у вас с деторождением проблемы, я ни при чем…

— Что у меня происходит с женой — не твоего ума дело, — прищурился он зло. — Еще она мне советовать тут будет. Ты пойдешь на мои условия, позволишь сделать ДНК-тест, иначе я обращусь в суд.

— В суд решил сходить? Вот и топай! — ничуть не испугалась она. — Если делать тебе нечего… А я за дочку поборюсь! Просто тебе не будет, Барсегян! Не хочу допускать вашу мерзкую семейку к своему ребенку…

— Что ты имеешь против моей семьи? — зашипел он, громко задышав.

— Все вы…

— Закрой рот, пока не наговорила лишнего! — перебил он ее резким возгласом.

Еле удержался, чтобы не протянуть руки через разделявшую их стойку с кассой и как следует не встряхнуть чертовку.

Все же не тронул, ограничился устным предупреждением:

— Придержи язык, иначе клянусь всем, что у меня есть, я тебя…

И вдруг сбоку раздался громкий стук. Оба спорщика резко обернулись в ту сторону.

В дверях кухни стояла молодая девушка с русой косой, убранной под сетку для волос. Скорее всего, помощница Евы — на ней красовался такой же фартук, как и на хозяйке. А на полу у ее ног валялся поднос с продукцией.

— Ой, простите… — промямлила помощница и наклонилась, чтобы поднять только что уроненное.

По полу меж тем раскатились песочные орешки с начинкой, и девушка стала собирать их.

Как ни странно, именно вид рассыпавшихся по полу орешков вдруг отрезвил Арама. Как он себя повел? Это же недопустимо — устраивать подобные разборки прилюдно. Да и разве это метод — стоять и спорить с абсолютно неадекватной женщиной?

Он резко развернулся к Еве и процедил сквозь зубы:

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

— Ах, это было по-хорошему? — всплеснула руками она. — Прости, не заметила!

— По-хорошему в квадрате, — ответил Арам, прищурившись. — А как будет по-плохому, ты сразу заметишь. Предписание суда будет у тебя в ближайшее время, и тогда уже не отвертишься.

Арам развернулся и направился к выходу, не забыв полоснуть помощницу Евы взглядом.

— Станешь кому-то болтать о том, что слышала, никуда даже уборщицей не устроишься, я постараюсь.

И вышел из «Сахарной».

Не сомневался — так или иначе получит от Евы все, что захочет. Возьмет свое с избытком.

Глава 21. (Не) любовница

На следующий день Ева явилась на работу в пять утра. Хотела выжать максимум из кондитерской за то время, которое ей осталось трудиться на территории «Ориона». Кто его знает, как дело пойдет на новом месте? Пока клиенты протопчут дорожку, может пройти немало дней, если не недель или, того хуже, месяцев. Лишние деньги не помешают, хотя когда деньги бывали лишними?

Она кружилась на кухне, как заведенная, чтобы пополнить витрину эклерами и корзинками, пекла свежие капкейки. Чувствовала себя как на иголках, так сильно переживала.

Приготовив два подноса разных сластей, Ева отнесла их в зал и стала оформлять витрину. От привычного занятия ее отвлекла помощница, Дарья, изволившая наконец явиться на работу.

— Ты опоздала! — отметила Ева вместо приветствия, слишком нервная, чтобы оставаться вежливой.

А Дарья будто даже не расслышала обвинения, начала со своего:

— Ев, а ты видела, что происходит снаружи?

— А что происходит? — насторожилась Ева.

— Рабочие меняют боковую наружную рекламу на отеле. Я увидела новую и обалдела. Реклама ресторана есть, магазинов тоже, а нашей кондитерской нет. Ты же говорила, у нас еще полтора месяца аренды оплачено! Или это я что-то не так поняла?

— Что?! — Ева вспыхнула и тут же забыла о витрине.

Она сдернула с себя фартук, при этом, пока развязывала его сзади, каким-то чудом умудрилась задеть молнию на юбке, и та расстегнулась. Похоже, скоро сломается — чуть тронь, и разъедется. Она поправила одежду и бросилась на улицу проверить, правду ли сказала Дарья.

«Надо подколоть булавкой», — подумала и тут же об этом забыла.

Вышла на улицу и обалдела. Помощница оказалась права: старую рекламу уже убрали, а на новой действительно не было ее «Сахарной».

— Барсегян! — зашипела себе под нос Ева.

Руки сжались в кулаки, а глаза сверкнули нехорошим блеском.

«Грязно играешь, сволочь такая!» — пыхтела она про себя.

А когда возвращалась к кондитерской, застала чудеснейшую картину — вход в «Сахарную» теперь загораживал штендер с рекламой соседнего ресторана. Пройти, конечно, можно, но в обход. А возле штендера стоял грозного вида охранник. Явно новенький, потому что Ева его не знала, а ведь все охранники паслись в ее кондитерской почти ежедневно с самого дня открытия, поскольку она обеспечила их скидкой за нелегкий труд, а частенько вообще бесплатно скармливала вчерашнюю продукцию.

Еву любили в «Орионе» и самовольно такую подлянку уж точно никто устраивать бы не стал. Значит, приказ начальства.

«Это что же получается? Он мне нисколько тут работать нормально не даст?!»

Если Арам надеялся, что она тихо все стерпит, то глубоко ошибался. Ничего терпеть Ева не собиралась.

Тут же развернулась и прямиком бросилась к офису Барсегяна. Лишь у дверей догадалась глянуть на часы — восемь утра. Его еще могло в кабинете даже и не быть. Однако услышала за дверью его грозный голос. Видимо, с утра пораньше уже кого-то отчитывал.

Дождалась, пока из приемной выскочит красная как рак менеджер. И вошла, вскользь отметив отсутствие секретаря.

«Держись, Арам! Все перья тебе повыщипываю, павлин ты эдакий. И обратно вставлю, только в другое место! Я тебе больше не молчаливая и послушная простушка».

Ева пригладила убранные в высокую прическу волосы и прошла сразу в кабинет.

— Привет, Ева, — кивнул он ей, даже не удостоив взглядом.

Сидел себе спокойно, уткнувшись в ноутбук, даже не поднял головы.

У нее сложилось ощущение, что ждал, знал, что придет. Хотя… о чем это она? Конечно знал! Небось, на то и был расчет. Ну что же, она пришла и жаждала сражения.

Ева быстро осмотрела кабинет на предмет какого-нибудь метательного орудия, но такового в просторном помещении не оказалось. Здесь вообще вещей почти не было: голые стены, даже на полках у противоположной стены, где раньше стояло множество книг, теперь зияла пустота. Здоровенный стол, за которым восседал новый хозяин, и тот не изобиловал предметами. Ноутбук, несколько папок, рабочий телефон, сканер, и все. Видимо, новый владелец еще не успел обосноваться.

«Так и быть, с метанием снарядов повременю…»

— Ты что себе позволяешь, Барсегян? — начала она возмущаться. — Какого лешего ты убрал мою наружную рекламу?

Он наконец удостоил ее взглядом, хоть подняться и не удосужился:

— А почему тебя это возмутило? Это мой отель, и я вправе решать, какая реклама на нем будет висеть.

— Вообще-то, я за эту рекламу заплатила, так же как и за аренду помещения. У меня проплачено вплоть до начала ноября, а сейчас сентябрь.

— Так уж вышло, что облицовку отеля мы меняем сейчас, а не в ноябре. В самом деле, не менять же нам ее снова, когда твоя кондитерская отсюда съедет, — пожал он плечами.

И собрался снова уткнуться в свой ноутбук, будто посчитал свой ответ исчерпывающим.

— Это нечестно! А охранник этот у входа? Со штендером…

— Не пойму суть твоей претензии, — с невозмутимым видом ответил он. — Ева, ты снимаешь помещение под кондитерскую, так? А коридор — это уже территория отеля. Могу ставить там что и кого захочу.

Ее аж затрясло от такой железной логики.

— Ты мелочный, гадкий…

Ева чуть не ляпнула новую грубость, а потом подумала, что это непродуктивно, и решила подойти к вопросу с другой стороны:

— Я не уйду отсюда, пока мы это не решим! Звони своему охраннику, рабочим, пусть…

— А ты в суд подай, — вдруг усмехнулся Арам. — Туда ты меня вроде отправила с вопросами по опеке? Я ничего не путаю?

— Я серьезно, Барсегян, не уйду, пока мы не решим вопрос!

— Так, стоп.

Арам поднялся с кресла, обошел стол, двинулся в сторону Евы. Она попятилась, но все же заставила себя остаться на месте. С удивлением наблюдала за тем, как он обошел ее, плотно запер дверь.

— Зачем ты это сделал? — тут же всполошилась.

— Кое-что проверить, — пожал он плечами.

И пошел прямо на нее…

Ева взвизгнула, когда он припечатал ее грудью к стене. Понять не успела, как он умудрился так ловко повернуть ее, перехватить запястья и зажать их одной своей здоровенной лапищей.

— Ты чего? Не смей! — завизжала, почувствовав его другую руку на злосчастной молнии юбки.

Один вжик, и вот Арам уже изучал взглядом цвет ее белья, розовый, к слову. Слипы* с котиками… Вещица не для мужских глаз.

К счастью, стягивать эту интимную часть гардероба Евы Арам не стал. Лишь показательно оттопырил резинку и вернул на место. А потом вдруг отпустил.

Ева резко развернулась к нему, одновременно с этим попыталась застегнуть сзади молнию, только ничего-то у нее не вышло. Сломал!

— Если хочешь решать со мной какие-то рабочие вопросы, — проговорил Арам с усмешкой, — приходи без трусов, сказал же. Что не ясно?

— Ах ты…

Ева задохнулась от возмущения. Бросила сражаться с молнией, замахнулась и что было силы врезала Араму по лицу. Получилась качественная, звонкая пощечина. Аж сама испугалась, как эффектно вышло.

Но у этого Павлина Неощипанного даже голова в сторону не дернулась.

«Железный, что ли?» — заметила Ева про себя.

Арам застыл на секунду, а потом снова рванулся к ней, перехватил руки, прижал к стене, только на этот раз двое оказались лицом к лицу.

Он зашипел ей в губы:

— Когда-то давно я предупреждал, чтобы ты так не делала. Предупреждал?

С этими словами он прижался к ней всем телом, впился в губы, требовательно, настойчиво целуя.

И мир уплыл… Как в далекие шестнадцать, когда Арам поцеловал Еву в самый первый раз. Прошлое, настоящее и будущее смешались и прекратили иметь какое-либо значение. Тело покрылось мурашками, колени подкосились.

Но вот Арам от нее оторвался, и волшебство рассеялось.

— Больше никогда не смей меня целовать! — зафырчала она, тут же придя в себя.

А Арам будто даже не услышал ее, все продолжал твердить свое:

— В следующий раз жду тебя без трусов.

— Раньше рак на горе свистнет, чем я перед тобой трусы сниму! — возмутилась она.

— В ближайшие же дни придешь. В твоих интересах не тянуть с этим, Ева.

— Павлин Неощипанный! — бросила она ему в лицо его новое прозвище — Я тебе больше не шестнадцатилетняя девчонка, которую ты присвоил. Это был последний раз, когда ты меня поцеловал!

— Ну-ну… — усмехнулся он самодовольным выражением лица.

Шагнул в сторону, давая ей пройти.

И Ева двинулась к выходу с высоко поднятой головой, кое-как придерживая сзади расходящуюся на юбке молнию, а другой рукой пыталась прикрыть позор блузкой.

«Ненавижу!» — кипела про себя.

Но стоило оказаться в коридоре, как глаза закрылись при воспоминании о поцелуе, а губы начали гореть, больше того — до сих пор дрожали колени.

«Он намазал губы афродизиаком?»

Глава 22. Почти разумная Ева

«Какая же я сказочная дурища…» — грызла она себя за столь импульсивный шаг.

Спешила убраться подальше от кабинета Арама и продолжала себя ругать.

Ведь в душе понимала: ничего от этого Павлина Неощипанного не добьется. Тот только порадуется ее отчаянию, ведь сам все эти козни ей и устроил. Но нет, понеслась с мечом наголо искать справедливости. Зачем, спрашивается? Ведь еще в глубокой юности осознала: нет ее, справедливости этой. Не бывает.

Разве справедливо с ней обошлась судьба, когда утонула ее мама? Или когда отец отдал Еву бабушке как нечто совершенно ненужное и лишнее в его жизни? Справедливо, что любовь в ее жизни была всего месяц? Или что ей пришлось растить ребенка одной?

«Да она как понятие устарела, справедливость эта!» — хотелось ей закричать на весь свет.

Ты либо добиваешься всего сама, либо никогда и ничего справедливого в жизни не видишь. И уж конечно, своего одними криками не добиться. Нужны гораздо более действенные методы.

Ох, ладно бы они с Арамом просто друг на друга покричали, но этим же не ограничилось.

Ева спешила обратно в кондитерскую красная от злости и… стыда. Он жег изнутри, заставляя желать провалиться сквозь землю.

А все Арам! Точнее то, как она на него реагировала.

Он прижал Еву к стене, чуть не раздел, а она перед ним лужицей… Как могла?

«Как же стыдно!» — шептала она про себя, повернув к входу в кондитерскую.

Там застала преинтереснейшую картину.

Дарья, ее помощница, стояла возле штендера вместе с охранником, а на подносе у нее красовалась тарелка с испеченными Евой утром шоколадными капкейками. Вот их-то она и скармливала этому детине. А он ел!

Тихонько подойдя к этой парочке, очень друг другом увлеченной, Ева вдруг услышала елейный голос помощницы:

— А вы бы не могли бы ваш замечательный штендер чуть-чуть подвинуть в сторону? Мы бы вас после обеда наполеоном угостили… фирменным!

«А, понятно, Дарья решила ловить на мед».

А потом Ева услышала, как охранник ей ответил:

— Вы простите, но приказ. Ни сантиметра в сторону.

«Кто бы сомневался!» — фыркнула Ева про себя.

А охранник, нахал такой, после своих слов засунул в рот почти целый капкейк. Как только поместился?

Ева подошла, метнула в него взглядом пару сотен молний и резко отчеканила:

— Раз помочь не можете, значит, и капкейки нечего есть!

Дарья при ее появлении вжала голову в плечи и ушла обратно в кондитерскую. Но охранник все же успел стащить с ее подноса еще один шоколадный кексик. Видно, понравилось угощение.

«Обжора!» — окрестила его Ева и с гордо поднятой головой скрылась в «Сахарной».

На кухне переоделась — сменила юбку на брючки, мысленно похвалив себя, что держала запасную одежду на работе. Однажды облилась молоком и после этого всегда хранила в шкафу сменку.

«Как же мне быть?»

Тяжело вздохнув, Ева пошла оформлять витрину, хотя и сомневалась, что сегодня будет наплыв покупателей. Хотелось чем-то занять руки, пока в голове крутились вопрос: что же дальше делать?

Можно, конечно, и в суд сходить, но это долго. Пока она добьется компенсации, только в бо́льшие долги себя в гонит. Бодаясь с семьей Барсегян, она только время потеряет, а его-то и нет. Ей требовалось немедленное решение.

Что же, она сумела открыть кондитерскую один раз, справится и в другой. Чем раньше начнет дело на новом месте, тем быстрее расплатится с банком и бабулей, если та вообще возьмет свои деньги обратно. На Надежду тоже уходило немало средств — ведь ей каждый год требовалось новое… все. Обувь, одежда… Чего только стоило собрать ребенка в школу! Нет, у Евы нет времени разбираться с Арамом, о будущем думать надо. Пусть он сам с собой разбирается, а она пас.

Недолго думая, Ева достала телефон и набрала сообщение бабушке: «План все еще в силе? Этот Павлин нисколько мне поработать не даст… Надо срочно искать помещение и деньги».

«Уже! Встречай гостя», — пришло от бабушки короткое сообщение.

И вдруг в кондитерской действительно показался неожиданный гость: высокий широкоплечий мужчина в темно-сером костюме, идеально сидящем на его атлетической фигуре. Он сверкнул белозубой улыбкой, пригладил и без того прилизанные черные волосы и направился прямо к ней:

— Здравствуйте. Ева Ивановна Брусничкина, я полагаю?

— Здравствуйте, правильно полагаете, — кивнула Ева, приподняв левую бровь.

— Меня зовут Егор Васильевич Слутский, риелтор фирмы «Идеальная жизнь». Работаю как раз по объектам вашего профиля. Меня ввели в курс дела, готов взяться за ваш вопрос. Приехал уточнить детали…

«Ну бабушка, молодец! Как всегда супероперативна».

Первоклассный риелтор — это как раз то, что ей нужно. Она очень скоро найдет помещение, перевезет оборудование и… прощай, Арам.

Тут Еве вдруг стало неловко — человек явно занятой. Судя по костюму, туфлям и часам, которые красовались на его левой руке, был в своем деле весьма успешен. Но приехал сюда ради нее, постарался — и это всего лишь чтобы уточнить детали.

— Вы могли просто позвонить, я могла рассказать по телефону, — пожала она плечами.

— О, я предпочитаю визуальный контакт. Кроме того, хотелось посмотреть вашу кондитерскую, чтобы понимать, какое помещение подойдет. Ведь по квадратуре и планировке вы наверняка хотите что-то подобное, я прав?

Он достал из дипломата планшет и попросил ее:

— Давайте присядем, и вы во всех деталях обрисуете ваши пожелания. Кстати, не беспокойтесь, за свои услуги я возьму минимальную цену и, конечно же, только по результату.

— Вот как? — у Евы вырвался нервный смешок. — Замечательно!

Все, решено. Ева уйдет отсюда по-английски.

И пусть Арам бодается сам с собой.

— Я очень рада, что вы пришли, Егор Васильевич…

— Можно просто Егор, — улыбнулся он своей фирменной белозубой улыбкой. — Ну-с, приступим.

Оба устроились за одним из пустующих столиков, и риелтор начал задавать Еве вопросы. Она отвечала охотно и пространно. Однако через некоторое время отчего-то начала внутренне ежиться. Показалось, что в окно за ней кто-то наблюдал.

«Глупости!» — убеждала она себя.

Глава 23. Совсем неразумный Арам

Арам четко это почувствовал. Тот самый момент, когда голова начала кружиться, а земля — уходить из-под ног. Готов был поклясться чем угодно — Ева испытывала те же эмоции. Стоило обнять ее покрепче, повернуть к себе спиной, а потом стащить и без того спадающую юбку, заставить оттопырить попку, отодвинуть трусики и… и пожалуйста тебе — тренируйся делать детей сколько душе угодно.

Он многое отдал бы за возможность подобных тренировок. Больше того, эти тренировки ему периодически снились в самых сладких снах на протяжении восьми лет. В сотнях разных вариаций снились! Поначалу чаще, потом реже, но даже до сих пор он минимум раз в месяц оказывался во сне в той самой гостинице, где они с Евой лишились невинности.

Арам мог это сделать с Евой сегодня, он этого жаждал, был уверен: ей понравилось бы. Стопроцентно пришлось по вкусу. Но именно поэтому не стал — не хотел делать ей сладко, дарить удовольствие. Она его не заслужила.

Не хотел победы лишь над ее телом, ему победу над разумом подавай.

Желал, чтобы Ева сама к нему пришла, чтобы предложила себя, чтобы извинилась, наконец, чтобы попросила. И тогда он ее возьмет… Так возьмет, что она нескоро это забудет. После он будет брать ее регулярно, пока она не надоест ему как женщина.

Кстати, когда Ева сдастся ему по всем фронтам, будет гораздо проще договориться с ней по поводу дочери. Арам не собирался забирать малышку у матери, но хотел видеться, присутствовать в жизни крошки Нади, что-то для нее делать.

Однако сначала, конечно, нужно выяснить, его ли это ребенок, в чем он был не совсем уверен — иначе зачем бы матери так упираться с тестом? Ведь очевидно, что дочь младшего Багдасаряна могла претендовать на многое, семья небедная. К тому же на данный момент она его единственный ребенок — наследница! Он выяснит правду, чего бы это ни стоило.

Арам зорким взглядом следил по камерам за тем, как Ева уходила от него к себе. Когда скрылась в дверях «Сахарной», немного подождал для приличия и ринулся следом. Хотел лично сделать внушение охраннику, чтобы не смел и на миллиметр отступать. Ведь собственными глазами видел, как ушлая помощница из кондитерской пыталась переманить его на свою сторону с помощью кексов.

Однако добраться до заветной цели не успел, замер на полпути к входу в кондитерскую, увидел, как к дверям спешил какой-то придурок в сером костюме. Итальянском, к слову. Арам знал в этом толк, сам такие носил. Мужчина был подтянут, явно следил за фигурой, что такому делать в кондитерской? Или он к самой Еве?

«Любовник или… любовник?» — запульсировало в его воспаленном мозгу, и без того взбудораженном недавним поцелуем.

В школе Арам не мог терпеть никого рядом со своей девчонкой. Пресекал любой контакт с мужским полом, какой у нее мог быть. Никто из одноклассников даже взглянуть в ее сторону не смел. А если кто-то позволял себе коснуться… Пусть даже просто взять за руку — это уже было страшным преступлением в его глазах и наказывалось соответственно.

За два года совместной учебы ревнивец набил немало морд. Ева, хоть и одевалась скромнее любой другой девушки, все равно оставалась самой красивой в классе, да что там, на всем потоке. Незнающие парни то и дело на нее поглядывали, так и тянули лапы. Арама это изнутри выжигало. Если бы можно было, он еще в шестнадцать надел бы ей на палец обручальное кольцо, чтобы всем показать — она принадлежала ему.

Теперь с удивлением понял: ничего-то с тех пор не изменилось. Желание набить физиономию этому прилизанному мужику в костюме прямо давило изнутри, распирало. Даром что уже много лет не дрался.

Арам с удивлением обнаружил, что ему физически некомфортно от того, что Ева села за столик с этим типом и начала с ним мило общаться. Он хоть и стоял на расстоянии от кондитерской, но видел через стеклянную стенку, как эта нахалка улыбалась собеседнику.

Внутри аж клокотало от еле сдерживаемой ярости. Сам не понял, как снова зашагал к кондитерской, напрочь забыв и об охраннике, и о штендере, на который чуть не налетел. Остановил его лишь оклик из-за угла:

— Арам!

Он повернул голову на звук и с досадой обнаружил, как в его сторону, цокая каблуками, спешила Наринэ собственной персоной.

Как никогда яркая — в красном платье до середины бедра, с распущенными по плечам локонами и макияжем, делающим ее похожей на ангела. Такой красивой он, пожалуй, видел ее лишь на свадьбе. Чего она хотела таким видом добиться?

— Чтоб тебя… — тихо выругался.

Отчего-то захотелось увести Наринэ прочь, чтобы Ева даже краем глаза не увидела его жену. Она будто бы стала постыдной тайной, которую хотелось скрыть, хотя он сам рассказал бывшей любовнице, что женат, чтобы подковырнуть, сделать больно.

«Глупость, я имею право иметь хоть трех жен и табун любовниц, Ева не вправе ревновать, — одернул он себя. — Тем более что у нас с ней и нет еще ничего».

Тем не менее схватил Наринэ под локоть и потащил в свой кабинет — подальше от любопытных глаз.

Та обрадовалась такому настырному желанию мужа остаться с ней наедине и начала к нему ластиться. Едва Арам закрыл кабинет, прижалась к нему всем телом, жарко зашептала на ухо:

— Милый, я так скучала…

«И это после того, как я вчера заявил ей о разводе!» — хмыкнул он про себя.

— Отойди, — потребовал он, стараясь как можно деликатнее отодвинуть от себя жену.

А в Наринэ будто бес вселился.

— Ну ты что? Ты же сам притащил меня в свой кабинет! А хочешь, мы прямо здесь этим займемся? У нас же так давно не было…

Арам заторможенно смотрел на то, как Наринэ расстегивала сзади молнию на платье, как поигрывала перед ним голым плечом, как наряд вместе с сумочкой упал к ее ногам. Стройная фигура осталась прикрыта лишь красным бельем.

Он смотрел на жену, но вместо ее роскошного тела в дорогом кружевном гарнитуре перед глазами вдруг встала круглая попка Евы, обтянутая розовыми трусиками с изображением котов. Очень уж запомнилась эта необычная часть ее гардероба.

Наринэ — красивая женщина, спору нет. В ней не было изъянов: длинные ноги, аккуратная грудь, узкая талия, лицо, достойное того, чтобы его рисовали лучшие художники мира. Однако Арам с легкостью мог найти в жене тысячу и один недостаток.

Грудь меньше, чем у Евы.

Фигура слишком вытянутая, у Евы аппетитнее.

Попка у Евы круглее, талия тоньше…

Он мог продолжать этот список бесконечно.

Да, на жену было приятно смотреть. Но Арам вдруг поймал себя на мысли, что никогда не испытывал к ней и десятой доли того, что пережил утром с бывшей любовницей. Даже в первый год их отношений ничего подобного не чувствовал.

«Какой же тусклой и безэмоциональной была моя сексуальная жизнь», — подметил про себя.

Внезапно сама идея заняться сексом с Наринэ, а не с Евой, стала казаться ему извращением. Прямо как в восемнадцать, когда рядом с собой, кроме любимой девушки, вообще никого представить не мог.

«Да что же со мной такое?»

— Оденься, Наринэ, — строго приказал он.

— Ну же, Арам, давай сделаем ребеночка… — томно повела она плечами.

Но тот стоял на своем:

— Ничего не будет.

— Да почему? — тут же взъярилась жена. — У тебя секса больше месяца не было… Или был?

— Я не изменял тебе, — покачал он головой.

Про себя добавил: «Пока что». Но будущей бывшей жене о его планах знать совершенно не обязательно. Хотя теперь они больше и не вместе, так что это даже не будет изменой.

— Тогда в чем проблема? — запричитала Наринэ, разведя руками. — Ну повздорили вчера, с кем не бывает. Не разводиться же теперь, в самом-то деле…

— Я не шутил вчера, действительно хочу развода, — стоял Арам на своем.

— Ты не боишься, что я пожалуюсь отцу? — вдруг всхлипнула Наринэ и стала натягивать платье обратно. — Я и твоему отцу пожалуюсь тоже!

— Да хоть всем подряд! Этот брак был несчастным для нас обоих…

Наринэ натянула лямки платья обратно, застегнула молнию, а потом посмотрела на Арама круглыми глазами:

— Ну что ты такое говоришь, я была счастлива с тобой…

— Мы чаще были порознь, чем вместе. Это, по-твоему, счастье? Все, что тебе нужно, — чтобы не трогали, давали свободу действий. Это можно получить и не будучи за мной замужем, тебе в голову не приходило? Уходи, Наринэ!

Жена резко отшатнулась, глаза ее стали дикими.

— Никто и никогда меня так не унижал! — зашипела она змеей. — Ты пожалеешь, Барсегян!

С этими словами она подхватила оброненную на пол сумочку и выскочила из кабинета.

Арам же поспешил к экрану ноутбука — проверить, не вышел ли из кондитерской Серый Костюм. И обнаружил, что действительно вышел, уже топал к центральному входу, при этом сиял не хуже рождественской елки, гад такой. Он проследил за нежеланным гостем по камерам до самой парковки. Увидел, как тот сел в белый джип и тронулся с места. Благо, номерной знак был отлично виден.

И вот Арам уже отсылал номер машины куда следует. Скоро знающие люди выяснят, что это за гнилой фрукт, и доложат ему.

Уж он устроит так, что любовник Евы забудет дорогу в «Сахарную».

В ближайшее время Арам не собирался спать ни с кем, кроме Евы. И она не должна.

Глава 24. Следующий ход

— Здравствуйте, Тимур Яковлевич! — прощебетала в трубку Ева, помешивая заварной крем. — Не волнуйтесь, пожалуйста, вы получите все вовремя, мне уже скинули заказ…

— Евочка, я как раз по этому поводу, — пробасил главный администратор ресторана «Орион». — Вы меня простите, но, к сожалению, нам придется отменить заказ, и вообще отказаться от ваших поставок эклеров.

— К-как отказаться? — охнула Ева и уронила ложку в кастрюлю. — Ой…

Она попыталась аккуратно поддеть ее пальцами и чуть не обожглась. Чертыхнувшись, вытерла испачканную кремом руку о фартук и сконцентрировала внимание на телефонном разговоре.

— Тимур Яковлевич, объясните, пожалуйста, как так?

— Евочка, а вы сами не понимаете? — раздался в трубке делано удивленный возглас главного администратора.

— Простите, но нет, — отрезала она.

— Что ж, ладно, я поясню. Со всем сожалением должен признать, что продукция ваша стала хуже. Понимаете, крем уже не ласкает язык так, как раньше, аромат не дразнит с прежней силой, и как будто уже не так сладко…

— Другими словами вы нашли поставщика с более низкими ценами? — усмехнулась Ева. — Но поймите, я и так предоставила ресторану максимальную скидку. Я понимаю, времена нелегкие, но…

— Ну что вы, Евочка, нет! Даже гости жалуются! Так что извините, но нам с вами придется распрощаться.

Дослушивать Ева не стала, просто положила трубку и закричала на всю кухню:

— У-у-у-х, Барсегян! Есть на свете карма, отольются коту мышкины слезы!

Не сомневалась — это его рук дело. Всего три дня назад купил отель, а уже столько козней ей устроил.

Но тут он просчитался — и крупно.

Можно что угодно говорить о Еве, но незаслуженно хаять ее пирожные никто не имеет права. Они же ей как детки. Ну, не совсем детки, конечно. Но она искренне гордилась каждым эклером, приготовленным ее. Это же произведения искусства — гамма вкуса, дизайна и аромата. Лимонные, ванильные, шоколадные, малиновые, миндальные. Это шедевры!

В детстве Ева часто мечтала наесться сладкого до отвала. Грезила, как когда-нибудь обставит весь стол тарелками с угощениями и будет есть, наслаждаться, запивать вкусным какао. Однако у бабушки и самой обычной конфетки было не допроситься. Малышкой она частенько играла со своими куклами в пир — лепила из пластилина самые замысловатые пирожные, торты и прочие сласти. Могла возиться часами.

Но вот девочка выросла и решила: в ее жизни будет столько сладостей, сколько она захочет. В школе пекла отличные сладкие пирожки, а после того как родила малышку Надю, пошла учиться на кондитера. Таким образом возместила себе голодной детство. Училась долго, потратила на это без преувеличения тысячи часов и по праву гордилась своим умением.

Обхаять ее пирожные — все равно, что унизить ее саму. А унижать себя Ева с давних пор никому не позволяла и не позволит.

«Нет, я не стану это терпеть!» — тут же решила для себя.

Она не позволит наговаривать на свои пирожные. Пусть этот напыщенный индюк в глаза скажет, какова истинная причина отказа от сотрудничества с «Сахарной». А то лопать ее торты бесплатно, да еще и фирменным латте запивать, от работы отвлекать всякими беседами — это он горазд, а отстоять ее как поставщика не сподобился, на поводу у Барсегяна пошел. Разве это честно? Нет уж, дорогой товарищ не отделается простым телефонным звонком. В лицо соврать уже не так просто.

Однако, кроме ущемленного самолюбия, была и другая причина, почему Ева так сильно разозлилась. Она втайне надеялась сохранить сотрудничество с «Орионом» и после переезда на новое место. Хотя бы на первое время! Ресторан делал очень выгодные заказы, за них стоило побороться.

Следующие полтора часа Ева потратила с толком — приготовила дюжину разных эклеров на пробу, как никогда любовно их украсила, сложила в фирменную белую коробку. Потом велела Дарье следить за кассой и направилась прямиком в ресторан «Орион». Благо пройти в само помещение ресторана можно было через холл отеля.

«Может быть, я заставлю его передумать?» — в душе надеялась она.

Когда проходила по синему залу в сторону кабинета главного администратора, вдруг заметила его пухлую фигуру. Он восседал за дальним столиком с… Арамом Барсегяном! Будь тот неладен.

Устроившись друг напротив друга, эти двое обсуждали что-то с очень важными выражениями на лицах. Может быть, Арам решил закатить в ресторане «Орион» банкет?

Ева постояла немного, прикидывая, как быть и не лучше ли вернуться сюда позже. Но потом решила: может, это и хорошо, что сам Барсегян здесь. Пусть увидит, какие у нее пирожные, пусть попробует, прежде чем хаять. Авось поймет, что для ресторана это минус — отказаться от ее продукции. Вдруг взыграет совесть? Ведь он и не пробовал ничего из ее кондитерской.

«Под лежачий камень вода не течет!»

Собравшись с духом, она направилась прямиком к их столику.

— Евочка, — расплылся в виноватой улыбке главный администратор.

При этом его двойной подбородок стал еще заметнее, кустистые брови взлетели, а на лысой голове отразился блик от лампы.

— Привет, Ева, — протянул Арам, нахмурившись.

— Вот!

Она без каких-либо приветствий поставила на пустой стол коробку с пирожными, открыла крышку и пододвинула угощение в центр.

— Что это? — спросил Арам, прищурившись.

— Ассорти… — главный администратор ресторана даже чаще задышал, разглядывая пирожные.

— А вы берите, не стесняйтесь, Тимур Яковлевич, — развела руками Ева. — Тут новые вкусы. И вы, Арам… забыла как вас по батюшке.

— Багратович, — буркнул тот угрюмо.

— Багратович, берите тоже. — Ева повернулась к главному администратору и принялась подбадривать: — Попробуйте, пожалуйста, и скажите, как вам моя продукция? Правда ли стала недотягивать по качеству? Действительно ли больше не ласкает язык и недостаточно ароматна?

Толстяк взял в руки пирожное, с важным видом обнюхал, а потом, не раздумывая, вгрызся в него и стал жевать. Арам последовал его примеру. Вскоре эти двое с явным аппетитом доели по лимонному эклеру.

Ева на этом не остановилась:

— Попробуйте шоколадные. Ну же?

Оба схватили по новой порции и опять вгрызлись в них, да так, будто неделю не ели.

— Достаточно ли вкусно? — поинтересовалась Ева с натянутой улыбкой.

Арам вдруг зацокал языком и с задумчивым выражением лица спросил у жующего администратора:

— Как вам, Тимур Яковлевич?

— Ну… как вам сказать… — протянул тот с набитым ртом и стал внимательно наблюдать за реакцией хозяина отеля.

А Арам тем временем продолжил:

— Правильно Ева заметила, как-то не ласкает язык, да, Тимур Яковлевич? И совершенно очевидно, что аромата не хватает…

— В лимонном эклере немного недостает лимонности… — убил ее своим заявлением главный администратор.

— Кислинки, вы хотели сказать? — сдавленно поинтересовалась Ева.

— Нет, нет, именно лимонности… — со значением уточнил он.

Что называется, как хочешь, так и понимай.

Меж тем толстяк потянулся за третьим пирожным, а Арам последовал его примеру.

У Евы от такой наглости аж дыхание сперло. Главное — ели так, что за ушами трещало, но при этом ругали.

— Но-но…

Она шлепнула протянутые к ее пирожным руки — попала сразу и по ладони Арама, и по пухлым пальцам Тимура Яковлевича. Мужчины воззрились на нее в немом возмущении. Но она молча забрала коробку, накрыла крышкой и поспешила вон.

Еле сдерживая слезы, побежала обратно в кондитерскую.

«Кому что пыталась доказать? Им же ничего не докажешь!»

А все же за себя и свои эклеры было страшно обидно.

Глава 25. Недоудача

— Подождите, Егор Васильевич, вы меня не слушаете, что ли? Говорю же, дали мне от ворот поворот! —  фырчала в трубку Ева, придерживая мобильник плечом и одновременно вытаскивая из своего старенького «фольксвагена» коробку пирожных.

— Аккуратней, девушка! —  вдруг услышала она сзади крик.

Обернулась и увидела перед собой вылезшего из соседнего внедорожника толстопуза.

— Извините? —  обратилась она к нему.

— Вы так резко дверь открыли, чуть мне машину не задели! —  отрезал он и пошел в сторону, бурча себе под нос: — Понакупят корыта и паркуются как попало…

Ева еле удержалась, чтобы не показать ему вслед язык.

Да, машина у нее, мягко говоря, не первой свежести, зато красная. А еще она ездит и не ломается. Целых три плюса! А если этому жирному борову так дорог его джип, отчего не воспользовался платной парковкой? Решил сэкономить?

— Вот хам… — ругнулась Ева.

— Это вы мне? —  тут же услышала в трубку голос риелтора.

— Нет, нет, извините, Егор Васильевич. Конечно не вам!

Она захлопнула дверь и застыла у машины, продолжая беседу с риелтором.

— Я сделала все, как вы сказали. Приготовила образцы своей продукции, чтобы показать, чем буду торговать, но он ничего даже не попробовал, понимаете? Я была очень вежлива, не опоздала ни на минуту, но этот тип даже разговаривать не стал, просто проворчал, что место занято, и даже не удосужился ничего объяснить. Не такого приема я ждала после вашей рекомендации…

— Хм, это очень странно, — протянул риелтор. —  Я разговаривал с хозяином повторно этим же утром, и он уверял, что будет чрезвычайно рад встрече с вами.

— Может быть, ему просто предложили больше денег? Зря проездила.

— Прошу прощения! В следующий раз обязательно уточню все перед самой встречей. Понадеялся на обещание, понимаете. Кстати, у меня есть на примете вариант «Б», хозяин просил, чтобы вы сами перезвонили, хотел уточнить кое-какие детали. Сейчас пришлю вам номер, позвоните ему?

— Конечно! —  кивнула Ева, будто по телефону риелтор мог увидеть ее кивок.

Решила не откладывать в долгий ящик, поставила коробку с пирожными на капот и набрала присланный номер.

— Добрый день, звоню по поводу аренды помещения под кондитерскую…

— Простите, девушка, но место только что сняли…

И трубка разразилась короткими гудками.

Ева застыла на месте, бездумно уставившись на телефон.

— Как так-то?! Что-то мне уже не нравится этот риелтор…

Ева не могла назвать себя неудачницей. Наоборот, относила себя к категории счастливиц, чьи дела споро решались, а люди обычно очень охотно шли с ней на контакт. Цепкий ум, природное обаяние, красивый голос и улыбка —  волшебное комбо, помогающее решать вопросы на раз. А тут второй облом за один день.

«Ладно, будем считать это черной полосой, за которой обязательно последует белая», — вздохнула Ева.

Вышла с парковочной территории повернула к главному входу в отель «Орион». И на пороге увидела… Арама.

Господин хозяин всея отеля стоял на ступеньках в идеально отглаженном темно-синем костюме. Едва заметил Еву, сложил руки на груди и ухмыльнулся. Причем как-то очень подозрительно ухмыльнулся, будто знал какую-то тайну, а она, дурочка, все никак не могла ее постичь.

«Ну не мог же он перекупить моего риелтора… —  вдруг пришла Еве в голову интересная догадка. — Зачем бы ему это делать? Да он о нем и знать не знал. Это невозможно!  Или… возможно?»

Арам смерил ее снисходительным взглядом и зашел в отель.

Ева же замерла на нижней ступеньке.

«Это он напакостил!» — вдруг осознала она.

Но если и так, как Ева это докажет? Даже если кинется к нему с обвинениями, чем подтвердит свою догадку?

«Ах ты… Павлин Неощипанный!» — пропыхтела она про себя, сверкая глазами.

Руки сами сжались в кулаки. И только в этот момент Ева поняла:  в руках чего-то недоставало. Чего-то объемного.

— Пирожные! — тихонько простонала она и хлопнула себя ладонью по лбу.

Побежала обратно к месту, где припарковалась и убедилась —  не такая уж она и неудачница. Пирожные по-прежнему лежали на капоте, никто не позарился на коробку.

Схватив забытое, Ева поспешила обратно в отель, но и на этот раз на пороге ее ждала далеко не самая приятная встреча.

На верхней ступени, увидев ее, застыл Баграт Барсегян. Одетый в такой же идеально отглаженный темно-синий костюм, как и сын, он сложил руки на груди. Только вот никакой даже самой мерзопакостной улыбки на его лице не наблюдалось. Наоборот, его перекосило от злости.

Странное дело, раньше такой вид отца Арама поверг бы Еву в ужас, теперь же она не испытала никакого трепета. Может быть, всему виной свалившиеся на нее неприятности? Что встреча с этим типом по сравнению со страхом лишиться «Сахарной» или, того хуже, Нади. Это, конечно, не случится, они с бабушкой не допустят, но сам факт. Последние события сделали ее на редкость нечувствительной к любым другим угрозам.

Что ей какой-то злющий армянин? Пусть злится сколько его черной душе угодно. Единственное, что Ева почувствовала при его виде, — желание побольнее уколоть за то, что всегда считал ее человеком второго сорта.

— Ты посмотри на нее, ты ее в дверь, а она в окно… Что ты здесь делаешь, Ева? —  пробасил Барсегян-старший.

— Можно повежливее, Баграт Арсенович? —  подняв подбородок выше, проговорила она. —  Я —  владелица кондитерской «Сахарная», если вы еще не в курсе.

После ее объяснений у отца Арама чуть пар из ушей не повалил.

— Похоже, что я в курсе? —  продолжил он тем же резким басом. —  Тебе не место в этом отеле, Ева!

— Куда уж мне… — хмыкнула она.

— Съезжай со своей кондитерской подобру-поздорову. Или я помогу тебе съехать!

— О, помогите, пожалуйста! — хмыкнула Ева.

Обошла этого здоровенного типа и продолжила, почти скрывшись в разъехавшихся перед ней дверях:

— Или, по крайней мере, убедите вашего сына мне не мешать.

Готова была поклясться: после ее слов Баграт Барсегян начал покрываться красными пятнами.

Глава 26. Глава семьи Барсегян

— Арам!

Он услышал грозный оклик отца еще из приемной. Мысленно зарычал, гадая, что могло вывести родителя из себя. Ведь просто так являться в таком настроении тот не стал бы.

Секретарь даже не пискнула. Она вообще, наверное, спряталась под стол — от греха подальше. Отец влетел в кабинет без всякого доклада.

— Арам! — пробасил он, с шумом закрыв дверь. — Захожу я в отель и кого вижу?

Отец задал вопрос таким образом, будто Арам должен был как минимум прочитать мысли родителя и тут же начать извиняться.

Он встал, обошел стол и присел на него, сложив руки на груди, аккуратно спросил:

— Кого ты увидел?

— Ее! — не заставил себя ждать Баграт.

— Кого ее? — тут-то Арам и заподозрил неладное.

— Скажи мне как на духу, сын, ты из-за этой маленькой дряни решил бросить Наринэ?!

До Арама наконец дошло, где собака зарыта.

Слова отца неожиданно задели. Больно задели. Сам он может делать с Евой все, что угодно, но не позволит ее обижать никому другому. Даже отцу. Даже заслуженно.

— Не смей называть Еву дрянью, — произнес он с каменным выражением лица.

— Что?! — аж присвистнул отец. — Ты как со мной разговариваешь? А ну отвечай: ты поэтому решил купить «Орион»? Потому что она тут работает, да?

Арам покачал головой.

— Ева здесь вообще ни при чем, это была выгодная сделка.

Баграт сжал кулаки и снова двинулся в наступление:

— Я сейчас же сделаю так, чтобы эта мелкая сикарашка исчезла отсюда!

— Только тронь ее, и на этом наше хорошее общение с тобой закончится, — отчеканил Арам строго.

— Да как ты смеешь… Зачем ты ее защищаешь? Она столько боли тебе причинила…

— Ева — мать моей дочери, — наконец признался Арам. Шила в мешке все равно не утаишь.

— Как это?! — охнул отец.

Медленными шагами подошел к дивану и плюхнулся на черную кожаную поверхность.

— Это как это… — снова повторил и помахал себе рукой в попытке остудить пылающее всеми оттенками красного лицо.

— Я сам недавно узнал, — ответил Арам.

Потом подошел, сел рядом и рассказал отцу, как встретил Надю, как Ева пыталась скрыть ее возраст, как почувствовал в ней родственную душу.

— Очень тебя прошу, отец, не трогай Еву. Я сам решу, что с ней сделать.

Баграт немного отдышался, потом вперил в сына полный гнева взгляд и продолжил:

— То есть будешь с ней спать, а законная жена пусть слезы льет в холодной постели?

Арам громко выдохнул и вскочил с дивана, снова сложил руки на груди.

— Со своей женой я тоже разберусь сам, не маленький.

Баграт тоже встал и ответил, нахмурив брови:

— Ты это матери скажи, она Наринэ уже полдня успокаивает.

— Какого?! — чуть не выругался Арам, еле сдержался. — Отец, прошу, не встревайте, вы не все знаете…

— А ты скажи, чего я не знаю? Ну? — развел руками отец. — Плохая жена у тебя? Готовит невкусно? Дает плохо? Так воспитывай, Арам-джан, воспитывай! И сделай ей наконец ребенка, а то мне перед другом неудобно. Девчонка четыре года замужем, а ни одной беременности… И знаешь что, дурит тебя твоя Ева, не твое дите. Иначе уже все жилы бы из тебя вынула.

— Она не такая, отец! — отрезал Арам, хотя сам себе не верил. Или как раз верил?

Баграт Барсегян насупился и принялся учить сына жизни, активно размахивая руками:

— Знаешь что, Арам-джан, так не поступают, как ты поступаешь. Ты знаешь мою историю. Ушел от жены к русской ш… нехорошей женщине, потом назад еле пустили. Хочешь ты ее, так возьми! Наиграешься, в семью вернись, но не разводись! Ты не забыл, кто отец Наринэ? Как мне в глаза другу смотреть, если мой родной сын его кровиночку обидит, а? Обо мне ты подумал? А насчет дочери… Не твоя она, забудь! С чего взял, что твоя дочь? Из-за недомолвок Евы? Смешно.

— Тебе пора, папа, — сказал Арам максимально строго.

— Из-за какой-то девки родного отца прогоняешь… Не будет тебе с ней счастья, учти это.

Баграт Барсегян смерил сына полным горечи взглядом, развернулся и поспешил вон.

Арам же пробурчал ему вслед:

— На счастье уже давно не надеюсь…

А ведь отец в чем-то прав. До новой встречи с Евой более-менее спокойно жил. Теперь же никакого спокойствия, одни проблемы.

Но не мог он Еву от себя отпустить. Не мог, и все тут. Не будет ему нормальной жизни, пока не остынет к ней как к женщине. А по поводу дочери — он выяснит наверняка, и скоро.

Арам уважал своего отца, его мудрость, взгляды на жизнь. Баграт был хорошим родителем, ничего для сына не жалел, воспитывал, чтобы тот стал самостоятельным, ответственным за свои решения. И он стал. Поэтому свои вопросы будет решать сам, без оглядки на отцовское мнение.

Пусть отец решает, что делать в его семье, а в своей Арам как-нибудь сам разберется.

Подождав для верности несколько минут, он нажал на рабочем телефоне кнопку внутренней связи и попросил секретаря:

— Александра, пошлите кого-нибудь в «Сахарную» за пирожными. Только не нужно говорить, что это для меня.

— Конечно, Арам Багратович, каких пирожных вы бы хотели?

— Значит так, — потер он руки, — мне обязательно лимонные, шоколадные и какие там еще есть, всех по одному. Нет, по два!

Что не съест, то понадкусывает.

Глава 27. Арам и Надя

Ева будет в бешенстве…

Арам понимал, что поступал нехорошо.

Больше того, если бы кто-то проделал такое с его ребенком, он лично поймал бы придурка и долго объяснял, что так делать нельзя. Возможно, не только кулаками бы объяснял, но и ногами тоже.

Но по-другому не мог поступить, а ждать решения суда уже не было сил. Он должен знать наверняка. Он же человек в конце концов, хотя Ева, видимо, так не считала.

Пробраться на территорию школы оказалось просто — она даже никем не охранялась.

Арам тут же решил: если ребенок окажется его, первым делом переведет ее в частную школу. Что это такое, почему ни одного охранника на территории?

С замиранием сердца ждал перемены, благо погода позволяла — сентябрьское солнце ласково грело. Сам не понял, отчего так разволновался. Ну ребенок и ребенок… Его… возможно.

Эх, не так он себе представлял встречу с дочкой. Не так.

Думал ли он о детях, когда делал Еве предложение восемь лет назад? Еще как. Хотел сделать ей троих или четверых, как у отца. Большая, дружная семья, где он — глава, а любимая женщина всегда рядом. Арам великое множество раз представлял, как она обрадует его первой беременностью, как он будет ее баловать, ездить с ней на УЗИ, слушать сердцебиение своего ребенка. Мечтал, как отделает спальню для маленькой армянской принцессы или принца, накупит игрушек, будет воспитывать.

Вместе с Евой.

В своих мечтах Арам всегда был вместе с Евой.

А получилось… Не так.

Все в его жизни давно шло не так. И теперь его удел — тайком узнать, отец ли. А после драться за право участвовать в жизни собственного ребенка. И с кем драться? С Евой?

Как она могла не сказать ему о беременности? Зачем сохранила? Очевидно, ребенка любила, в отличие от его мамаши-кукушки. Уже одним этим, конечно, заслуживала уважения. И все же Арам будет с ней драться, накажет как следует за то, что скрыла ребенка. Он имел право злиться!

Даже черт с ними, с его чувствами, которых Ева не пощадила… Но Надя!

Разве девочка заслужила расти без отца? Ева поступила жестоко не только с ним, но прежде всего с собственной малышкой, и за свою жестокость расплатится. Не такой уж Арам и ужасный человек, чтобы столько лет прятать от него его же плоть и кровь.

Прошло минут двадцать, прежде чем из школы высыпала ребятня возраста Нади. Среди них оказалась и она, та, кого видел лишь мельком, но навсегда сохранит в сердце.

— Надя, — позвал он девочку. — Подойди, пожалуйста.

Имя-то какое у девочки — Надежда… знаковое.

Она обернулась, улыбнулась какой-то совершенно невероятной, божественной улыбкой и подошла.

— Здрасте, — весело прощебетала.

И, кажется, узнала? А ведь видела его всего каких-то несколько минут. Произвел на ребенка впечатление?

— Привет, малышка. Можно тебя кое о чем попросить? — Арам опустился перед ней на корточки, достал маленький продолговатый контейнер с ватной палочкой на крышке. — Проведи вот этой ваткой у себя во рту за щекой, ладно?

— А зачем? — удивилась девочка и тут же посерьезнела.

— Ничего не бойся, милая. Я просто возьму образец слюны для анализа, и все. Ты же знаешь, что такое анализ?

— Знаю, — кивнула Надя чуть менее настороженно. — Вы доктор?

— Да, я доктор, беру у детей анализы на всякие вирусы…

Он вручил девочке крышку контейнера с ватной палочкой на конце.

— Вот, проведи вот так, — показал он пальцем в воздухе, имитируя, как нужно потереть щеку изнутри.

И она сделала то, что просил.

Арам забрал палочку с величайшей осторожностью. Тут же закрутил контейнер.

— Спасибо тебе, Наденька, ты умница. Иди играй с друзьями.

— Ага, — кивнула она и уже на бегу бросила: — До свидания.

Арам поднялся и с улыбкой наблюдал, как подпрыгивали ее хвостики во время бега. Красивая, здоровая девочка. Надо же, как на Еву похожа!

Он положил пластиковый контейнер в карман и только собрался уйти, как из школы выскочила кудрявая рыжая фурия весом в сто килограммов, не меньше.

— Вы кто такой? Что вы здесь делаете? — вперила она в него бешеный взгляд.

Учительница, наверное.

«Поздно ты спохватилась, при желании уже весь класс украсть смогли бы».

— Расставляю все по своим местам, — ответил Арам с усмешкой и поспешил прочь.

Глава 28. Арам и Ева

— Где этот Павлин Неощипанный?! — вдруг услышал Арам из собственной приемной голос Евы.

Ждал, что явится, но не думал, что покажется прямо с утра.

— Здесь нет никаких птиц! — еле нашлась с ответом секретарь.

Арам угрюмо усмехнулся и поспешил в приемную. Тут же велел Еве:

— Зайди.

Та одарила несчастного секретаря убийственным взглядом и прошла в его кабинет с высоко задранным носом. Сразу наградила таким же убийственным взглядом и Арама, видимо, в порыве щедрости.

Арам смотрел в ее огромные глазищи, метавшие сотни молний разом, и гадал, какие кары она для него выбрала и представляла в своей хорошенькой головке? Мысленно четвертовала? Расчленила на мелкие кусочки? Изрезала ножом? Подвесила за галстук на люстре? Очень похоже, что все это вместе и даже больше.

— У тебя есть такое понятие, как границы, Барсегян? — прошипела она, едва Арам закрыл дверь.

— О чем ты?

— Не прикидывайся! — Ева топнула каблуком. — Я знаю, что ты ходил к Наде и брал образец слюны! Я не давала на это разрешения!

Арам тяжело вздохнул и ответил:

— Стоило дать. А лучше сразу сказать правду!

Ева охнула, прикрыла рот рукой.

— Ты получил результаты? Так быстро?

— Получил. Экспресс-тест делается всего сутки, — проговорил Арам делано спокойным голосом, хотя внутри всего трясло от переизбытка чувств.

Вот вроде бы и понимал заранее, каков будет результат, а получив его, жутко разозлился на Еву и… обрадовался. Как два таких противоречивых чувства могут уместиться в одной душе одновременно?

Арам сжал руки в кулаки и процедил:

— Требую объяснить, какого хрена ты скрывала от меня дочь?

Воинственности в ней после такого вопроса в лоб резко поубавилось.

Ева громко сглотнула, немного опустила голову и ответила сдавленно:

— Я не собиралась скрывать, Арам… Но ты уехал, и…

— Я учиться уехал, — напомнил он резким тоном, а то вдруг забыла. — Наше будущее строить.

И тут Ева снова будто взбесилась. Лицо ее превратилось в ехидную маску, а голос сделался ядовитым:

— Ну да, ну да! А с кем строил, не уточнишь? Много помощниц было? Вот какое будущее у тебя получилось!

Ева выставила вверх большой палец, показывая класс.

Арама от ее наглых речей чуть не перекосило.

— Только не пытайся себя оправдывать придирками к моему поведению, — резко отчеканил он. — Я на это не поведусь.

Но Ева не успокоилась, уперла руки в боки и продолжила возмущаться:

— Ага, это же так удобно — обвинить меня во всех смертных грехах. Дочку от него скрыла, коза какая нехорошая, а ты весь такой добрый и пушистый…

Он не понял, на что она намекала, и не хотел понимать. Не собирался устраивать разборки по поводу дел, давно потерявших свою актуальность. Разговоры о прошлом ничего, кроме боли, не причиняли. Да и неважно уже, что случилось тогда.

— Что было, то было, Ева, — отмахнулся он. — Ругая друг друга, мы ничего не добьемся. Давай сконцентрируемся на настоящем. А в настоящем у нас с тобой общая дочь.

Но нахалка его доводам разума внимать даже не собиралась.

— Ты понимаешь, что твой тест в суде не будет иметь никакого значения? Я консультировалась и уже нашла себе адвоката!

Упоминание адвоката больно резануло. Надо же, какая умница, уже подготовилась драться. Арам вгляделся в ее возмущенное лицо. Когда Ева успела стать такой непрошибаемой? Такой упертой?

Как же он любил ее раньше — нежную и послушную девочку… И как же сильно она раздражала его теперь. Всем раздражала! Своим ослиным упрямством, верой в собственную несокрушимость, желанием ударить его побольнее. Но больше всего раздражала тем, что в постель к нему не стремилась.

«Бесишь ты меня!»

Знал Арам отличное средство, как можно было убрать стресс и у себя, и у нее. Достаточно просто взять горделивую сучку. Пусть не хотела, завел бы в процессе.

Он на миг прикрыл глаза, представляя, как это будет.

«Прижать к стене, задрать юбку, содрать трусы и взять…»

Арам так ее отымел бы, что она увидела бы небо в алмазах. Стопроцентная гарантия! Что тогда, что восемь лет спустя слишком рьяно отвечала на его поцелуи. Таких вот слабых на передок он повидал немало, пока не женился. Тронь немного, приласкай, и девочка уже в кондиции. Это как раз про Еву.

Он проверил — на данный момент Ева ни с кем не встречалась. А такой, как она, нужен мужчина. Однако же упиралась. Хотела его, но в постель не ложилась, гордую и неприступную из себя корчила.

Ему дорогого стоило сдержаться и не доказать Еве прямо в тот момент, что бравада ее не стоила и ломаного гроша. Удержало лишь то, что на кону стояло нечто гораздо более важное, чем минутное удовольствие. Он не боялся суда, но ясно понимал: лучше договориться полюбовно, а этого явно не случится, если он стащит с бывшей любовницы трусы насильно.

Начал осторожно:

— Если ты будешь вести себя как умная девочка, нам не понадобится никакой суд. Дай мне признать Надю, позволь принимать участие в ее жизни и…

Ева резко его перебила:

— Я воспитывала ее сама семь лет, так оно и останется. Тебе нечего делать в нашей жизни, Барсегян! Надя не игрушка, поиграть в папочку, а потом бросить не выйдет… я не позволю тебе!

И все-таки ей удалось довести Арама до белого каления.

— Ты что там себе надумала? — зашипел он. — Пойдешь против меня, я тебя раздавлю, поняла? В твоих интересах резко поумнеть.

Надеялся, прислушается. Но куда там.

— Не раздавишь, я железная! — фыркнула Ева и помчалась к выходу из его кабинета.

Арам смотрел ей вслед и гадал: стоило ли сказать, что ее чудесная красная юбка сзади испачкана мукой?

Глава 29. Ева и черный седан

Ева не поняла, как это случилось. Она ехала по заполненной машинами улице с трехполосным движением, потянулась за телефоном, секунда и… прямо перед носом показался какой-то черный мерс. Так лихо ее подрезал, что не успела даже вовремя затормозить. Вжала ногу в педаль, но спереди уже раздался характерный бум, а ее саму резко кинуло вперед.

— Мама дорогая… — охнула Ева, как следует приложившись носом о руль.

На миг все будто померкло, а после предметы пред глазами вдруг стали расплывчатыми. Ехала с небольшой скоростью, отчего так больно стукнулась?

Уперев руки в руль, Ева подняла голову в попытке рассмотреть, что происходило впереди. А происходило там удивительное: из мерса выскочил бритоголовый шкаф и вприпрыжку подлетел к ее машине. Встал возле водительской двери и взревел:

— Ты где водить научилась, коза тупорылая! А ну вылезай, разговаривать будем!

Если сначала Ева и собиралась выйти, то теперь выбираться из сравнительно безопасного авто критически расхотелось. К тому же некстати вспомнила, что просрочила страховку на целый месяц. Если она расскажем об этом бритоголовому, что тот с ней сделает?

— Не-а, не выйду… — покачала она головой.

Это простое действие снова взболтало в голове то, во что превратился ее мозг после столкновения с рулем. Из носа потекла какая-то теплая струйка. Она провела по верхней губе, посмотрела и очень удивилась, увидев, что пальцы окрасились красным. Разбила в кровь?

— Вылезай, иначе я тебя сам отсюда достану!

Только Ева собралась испугаться не на шутку, как откуда-то сбоку раздался визг тормозов, а через несколько секунд послышался ор Арама:

— Отошел от машины!

Это он орал здоровенному шкафу, который только что грозился достать Еву из салона.

«Откуда он тут взялся? Он никак не мог здесь оказаться, невозможно… Это мне чудится?» — насиловали ее больную голову разные мысли.

Недаром она уже который день чувствовала, что за ней наблюдают. Как только Арам купил отель, так у Евы и появилось ощущение, словно она под колпаком или даже на привязи. Не иначе Барсегян вообще все границы перешел и в самом деле устроил за ней слежку. С него станется!

Однако в этот конкретный момент Ева с облегчением выдохнула, поняв, что Арам рядом, — ужасно обрадовалась его появлению. Сработала привычка, ведь с шестнадцати до восемнадцати лет она чувствовала себя в компании этого парня как за каменной стеной. Он всегда ее защищал от внешних угроз.

Ева наблюдала из салона, как ее бывший подлетел к бритоголовому шкафу, начал ему что-то очень агрессивно объяснять. И не смутило Барсегяна, что он был почти на голову ниже шкафа, к тому же значительно у́же в плечах.

Мужчины долго препирались, хотя, слава богу, без рукоприкладства. А затем почему-то обменялись номерами телефонов и на этом распрощались.

Бритоголовый сел в своей битый мерс и уехал, а Арам поспешил к Еве.

— Открой! — тут же потребовал.

Ева нажала на кнопку. Замки щелкнули, и очень скоро ее действительно достали из салона.

Арам буквально подхватил ее под мышки и вытащил на улицу. Его прикосновения казались такими естественными и неестественными одновременно. Странное чувство.

Он заставил Еву опереться о машину. А увидев кровь на верхней губе, которую она кое-как вытерла рукой, резко выругался.

Впрочем, к самой Еве обратился вежливо, даже ласково:

— Ты сильно пострадала, малышка?

Хмуро оглядел ее, потрогал больной нос.

— Ой… — простонала Ева, убирая от лица его руку. — Немного стукнулась о руль.

— Сейчас, сейчас, милая, — проговорил он озабоченно.

Ева и мяукнуть не успела, как была усажена на пассажирское сиденье его джипа, а на нос ей уже положили небольшой гипотермический пакетик с раздавленной внутри холодной капсулой.

Арам же остался на улице, отогнал ее машину к обочине, чтобы не создавать пробку. Потом кому-то звонил, о чем-то договаривался. Наконец и сам тоже забрался в машину.

— Как себя чувствуешь? В порядке? Может, к врачу? — спросил, устроившись на водительском месте.

Убрал с ее лица ледяной пакет и снова зачем-то потрогал онемевший от холода нос.

— Все в порядке, не надо врача, — тихо ответила Ева, а потом увидела, как к ее машине подъехал эвакуатор. — Ой!

— Тихо, не волнуйся, — выставил вперед ладонь Арам. — Твою машину отвезут на СТО и починят.

— А я? — охнула Ева.

— А тебя я сам отвезу. Еще ты за руль в таком состоянии не садилась.

Он замолчал, завел машину и, не спросив адреса, повез Еву домой.

«Знает, где я живу! Ну точно следил…»

Однако сил на споры не было, да и нос начал болеть. Наверное, ничего страшного, что она позволит Араму немножко о себе позаботиться?

И они вполне мирно покатили по загруженным машинами краснодарским улицам.

Арам сосредоточился на ведении авто, лишь изредка с беспокойством поглядывал на Еву. А когда подъехал к дому, где располагалась бабушкина квартира, спросил:

— Ничего не болит?

Ева невольно усмехнулась.

— Странный ты, Арам. Утром раздавить обещал, а вечером беспокоишься, машину чинишь, домой везешь… Нелогично!

— Раз умничать начала, значит, точно оклемалась, — подметил он со вздохом облегчения. — Что до помощи, все очень даже логично. Какой нормальный отец позволит, чтобы его дочь возили на разбитой машине? Тебе ее починят и пригонят в ближайшее время. Я договорился, чтобы заодно посмотрели и двигатель, получишь как новенькую. Ты должна возить моего ребенка исключительно на исправном авто.

«Вот о ком он заботится — о дочери, и вовсе не обо мне. Ну да, против такой логики не попрешь…»

— Арам ты Надю знать не знал еще недавно, с чего вдруг такая забота? — все же не выдержала.

И заработала за этот вопрос долгий, тяжелый взгляд. Арам этим взглядом будто открывашкой пытался вскрыть ее душу — такое у нее возникло ощущение. На ее вопрос не ответил, лишь прогремел с непроницаемым выражением лица:

— Уступи мне, Ева. Стань моей… И позволь видеться с Надей. Я обещаю, тогда ты ни в чем не будешь знать отказа.

При этом он так на нее посмотрел, что на какую-то долю секунды ей захотелось закричать «Да! Да, да… Я хочу быть твоей!»

Да что там, она действительно этого очень хотела… раньше. По триста раз на дню представляла, как он за ней приедет, как будет умолять ее о прощении, как бухнется перед ней на колени с предложением руки и сердца. Поблагодарит за Надю, станет рвать на голове волосы, узнав, что она все это время холила его дочь.

Конечно же, мечтать о таком было по меньшей мере наивно. Но какая девушка не грезила, чтобы за ней ухаживал любящий, надежный и заботливый мужчина?

Только вот Арам не был надежным и любящим. Ей ли не знать?

Реальность далека от мечтаний.

Он грубый и циничный самодур. Только и умел, что давить, приказывать, вынуждать Еву поступать так, как его павлиньему величеству надо. И плевать ему на ее мнение. Всегда было плевать!

Арам Барсегян уважал желания и мнение только Арама Барсегяна. Ему плевать, чего хотела сама Ева. Так было и в школе, и после. Наверное, когда его рожали, в палате сначала появилось его эго, а потом уже он сам

Но даже если не брать в расчет его замечательный характер, что он ей предложил? Стать любовницей? Неужели и правда не понимал, как унижал, предлагая такой статус?

Пусть глупое сердце Евы до сих пор трепетало, стоило Араму появиться, она никогда не согласится на его предложение. Как бы сильно ни хотела еще хоть раз почувствовать себя любимой им, она никогда не переступит черту, не станет спать с женатым мужчиной.

Пусть Арам Барсегян ищет себе другую подстилку, она уже побывала в этой роли.

Ева скривила лицо и с горечью процедила:

— За машину спасибо. А больше мне ничего от тебя не нужно, Арам.

— Не нужно? — усмехнулся он.

Мужская рука легла ей на коленку. Какая горячая! Будто не человеческая плоть, а раскаленное на огне железо. Не грела — обжигала, клеймила.

Ева оторопела и уставилась на руку Арама, а тот повел ее выше, задирая красную юбку. Где-то внутри у нее сладко заныло в предвкушении.

— Не тронь! — наконец очнулась она.

Скинула с бедра его ладонь и выскочила из машины, даже забыв сумочку, заботливо переложенную Арамом в джип.

Глава 30. Любящий отец

Баграт Барсегян очень любил Арама, самого младшего и самого дорогого сердцу мальчика.

Умом младший сын оказался силен, в бизнесе разбирался, был на редкость прозорлив и проявил себя как хороший стратег, но личная жизнь у него не ладилась. Ни детей, ни взаимопонимания с Наринэ, ни уюта. Ничего из того, что составляло счастливую жизнь, по мнению Баграта, у Арама не наблюдалось. Метался из стороны в сторону, проводил вечера и выходные за работой, в голове все цифры, но разве ими пустоту в душе заполнишь?

Очень хотелось для Арама счастья.

Детей, жену послушную, правильную, чтобы дом полная чаша, как у отца. Разве это много — желать счастья для сына?

И Наринэ Баграт чисто по-человечески жалел. Пришла к свекрам вся в слезах, рассказала, как Арам взашей ее выгнал из дома, как отказал в самой естественной просьбе в мире — просьбе подарить ей ребенка, как велел на глаза ему не показываться. Она ведь любила, любит. Ничем не заслужила гнева мужа.

Баграт слушал и не узнавал в словах невестки собственного сына. Разное про него мог сказать: резкий, упертый, взрывной — все же восточные корни в нем сильны, но не жесток, никогда не был жесток. С чего бы без причины ополчился на жену?

Баграт помнил, как сын в семь лет пришел домой побитым, а на вопрос, что случилось, ответил: «Собаку защищал». От трех второклассников мелкую беспородную шавку защищал, чтобы не запинали, и в результате отпинали его. Эта безродная псина потом еще долго жила среди хозяйских ротвейлеров. Отъелась, освоилась, с удовольствием тявкала на благородных собратьев.

Мог человек, в детстве так самоотверженно защищающий слабых, вот так жену из дома выгнать? Черт их разбери, молодых этих, иногда такую жуть творят, что на голову не натянешь.

Баграт словам невестки доверять не стал, пошел с сыном поговорить, а тут она. Роковая любовь Арама собственной персоной как ни в чем не бывало шла в «Орион». Как к себе домой шла! Работала она там, оказывается.

Бизнес у нее! Курам на смех.

Баграт сразу понял: всему причиной Ева. Еще годы назад знал, что не к добру вокруг Арама крутилась русская девчонка. К худу. В который раз убедился: где она, там неприятности.

Теперь этот идиот еще и с женой из-за русской сучки развестись захотел.

«Не допущу!» — твердо решил Баграт.

И пошел к Еве.

В борьбе за счастье сына все средства хороши. Баграт эту мелкую сикарашку, если понадобится, в бараний рог скрутит, в кулак зажмет, найдет управу.

Конечно, он не стал говорить Наринэ, что у нее из-под носа уводят мужа. Глупая еще девка, грязи этого мира чуждая, ранит это ее до глубины души. Ни к чему невестке такая травма. Пусть немного отдохнет в его доме, наберется сил и житейской мудрости от свекрови. А Баграт пока решит вопрос по-своему, и очень скоро мир в семье Арама восстановится.

Он ждал нахалку на лестничной клетке. Уже давно должна была вернуться домой, а нет ее, гулящей особы. А адрес тот — это точно, узнал по документам.

Честно сказать, Баграт очень удивился, увидев, в каком доме жила вертихвостка — приличная многоэтажка. Не элитная, конечно, но внешний вид здания вполне достойный, даже лифты сравнительно новые.

«Как умудрилась купить такую квартиру? Где взяла денег? — задался вопросом Баграт, ведь в успех кондитерской Евы не верил, не увидел там денег. — Хотя понятно где… Видно, мой Арам у нее не один в обороте».

И вот наконец главная нелюбимица изволила явиться. Как только лифт заработал, Баграт почувствовал: она. И не ошибся.

— Здравствуй, Ева, — предстал он перед ней, как только та появилась на лестничной клетке.

Увидела его и замерла, будто он призрак какой, а не живой человек, уважаемый, между прочим.

А у самой вид какой-то чумной, будто стукнулась головой или кто-то ее хорошенько встряхнул.

— С тобой все в порядке, Ева? — забеспокоился Баграт.

— Да, — ответила она, приподняв левую бровь. — Что вы здесь делаете?

— Уважь старого человека, пригласи в квартиру, есть разговор к тебе серьезный и конфиденциальный.

Ева замерла с вытянутым лицом. Будто он не о разговоре ее попросил, а велел переписать на него жилплощадь.

— Я… э-э-э… — забубнила она.

Но Баграт не дал ей отказаться, посмотрел участливо, зацокал языком и проговорил:

— Я понимаю твою ситуацию, всего лишь хочу помочь. И не бойся, пальцем тебя не трону, разве когда обижал?

Она посмотрела на незваного гостя прищурившись, но в квартиру все же пустила. Проводила в просторную чистую гостиную, усадила на сравнительно новый бежевый диван и даже предложила чаю.

Баграт, конечно, отказался. Еще он с мелкой сикарашкой чаи не распивал.

— Ничего не нужно, спасибо, — махнул он рукой. — Я пришел поговорить, присядь рядом, Ева. Внимательно слушай и запоминай.

Она устроилась на диване неподалеку, сложила руки на колени, всем своим видом показала: готова слушать. А Баграт невольно восхитился ее горделивой осанкой, изящной линией шеи, молочным цветом кожи.

«Красивая дрянь… Понятно, почему Арам ее никак забыть не может».

— Я помогу тебе найти самое замечательное место для кондитерской и с заказами подсоблю. Есть у меня несколько знакомых рестораторов, которые как раз ищут новых поставщиков сладостей. Увеличишь оборот или… или просто порадуешься кругленькой сумме на счету, если решишь продать дело и зажить спокойной жизнью. Будешь обеспечена…

— И за что же мне эти замечательные блага? — издала Ева нервный смешок.

— От тебя требуется всего ничего, — развел руками Баграт.

— Можно поточнее, пожалуйста? — спросила Ева, нахмурив лоб.

— Дай Араму то, чего он от тебя в юности недополучил.

— Это что же? — Ева приподняла левую бровь.

— Женскую ласку, — пожал Баграт плечами.

Тут Ева охнула, да так и застыла с открытым ртом, захлопала пушистыми ресницами.

«Как будто маленькая, не понимаешь, — хмыкнул про себя. — Все-то ты понимаешь. Такие как ты, с пеленок этому искусству учатся!»

— Ева, ты послушай меня, — продолжил Баграт вкрадчивым голосом, — он о тебе все старшие классы мечтал, а потом уехал и… Незакрытый гештальт у парня, понимаешь? Недополучил он от тебя того, что мечтал, а получить должен, вот и не найдет себе никак покоя. Но не бойся, долго это не продлится, а когда он тебя отпустит, приходи ко мне, и я выполню все свои обещания. А чтобы тебе было сподручнее с Арамом общаться, выделю щедрые средства на всякие женские штучки. Купишь хоть платьев приличных, а то одета-то страшно…

Ева нервно оглядела свою красную юбку и бежевую кофту, пригладила волосы, а потом задала сакраментальный вопрос:

— Вы хотите, чтобы я за деньги спала с вашим женатым сыном?!

— Подожди оскорбляться, девочка! Я тебе не какие-то абстрактные деньги предлагаю, я предлагаю поставить твой бизнес на ноги и…

Пока высказывал свое более чем щедрое предложение, глаза пигалицы круглели все больше.

— Спасибо, я как-нибудь сама справлюсь! — нагло перебила его она и вскочила с дивана.

Тут-то Баграт понял: совсем не бизнес ее интересовал, по крайней мере не ее кондитерская, а минимум отель Арама. И не те подачки, которые он предлагал. Мерзавка на главный куш уже разинула роток. Ей замуж надо. Еще немного, и окрутит парня, а тот поведется на ее невинные глазки и красивые ножки.

«Ах ты пигалица!»

— Соглашайся на мое предложение, большего не получишь! — с напором проговорил он.

— Вынуждена отказаться от вашей щедрости! — топнула ногой она.

— Не понимаешь, дура, что в семью лезешь?! — совсем разозлился Баграт и тоже поднялся.

— Я лезу? — прохрипела она, неожиданно закашлявшись.

— Ты лезешь, ты! — навис он над ней. — Арам из-за тебя жену бросил! Да, да, из дома выгнал! Или ты рада? А ты в курсе, что на чужом несчастье счастья не построишь?!

— К-как жену бросил? — снова захлопала ресницами Ева.

Тут-то до Баграта и дошло, что ляпнул лишнего и сделал только хуже. Постарался поправить ситуацию:

— Я ваш брак никогда не одобрю! Так и знай, если вздумаешь Араму голову дурить, я тебя уничтожу, ясно? Если не согласишься на мое предложение, ты не то что про свой сахарный бизнес у меня забудешь, ты у меня зубы на полку сложишь и все свое имущество раздашь. Налоговую натравлю, пожарных…

Ева задохнулась его словами, сжала руки в кулаки и бросилась в атаку:

— А ничего, что я вашу же внучку кормить чем-то должна? Или она должна святым духом питаться и одеваться в листья, как Маугли?

— Никакая она мне не внучка! Чужой плод! — поднял указательный палец Баграт.

— Арам вам не сказал… — вздохнула Ева.

— Про ДНК-тест? — усмехнулся Баграт. — Сказал, конечно, сразу позвонил, как узнал. Только я думаю не нижней головой, в отличие от моего сына, и прекрасно понимаю, что это ты подтасовала результаты!

Ева воззрилась на него совершенно очумелым взглядом:

— Вы в своем уме? Я вообще о тесте не знала…

— Нечего мне вешать лапшу на уши!

— Зачем мне врать? Я ничего от вашего сына не требую.

— Врешь! — стал наступать на Еву Баграт. — Не может быть, чтобы тебе от моего Арама ничего не было нужно! Небось уже плетешь хитрую паутину, планируешь, как ловчее моего сынка обработать.

Ева вдруг уперла руки в боки, кивнула в сторону двери и процедила:

— Вам пора, Баграт Арсенович!

У Баграта от такого хамства аж дыхание перехватило:

— Что?! Ты меня выгоняешь? Да кто тебя воспитывал? Волки? Хамка какая…

Развернулся и на крейсерской скорости направился в прихожую.

Но пока шел, в дверях появилась какая-то пожилая женщина, очень похожая на Еву, явно родственница. В руках она держала связку воздушных шаров и пакет с продуктами, а рядом топталась худенькая малышка с двумя хвостиками на макушке.

— Здравствуйте, — обратилась женщина к Баграту с настороженным взглядом.

— До свидания, — прогремел он, устремившись вперед.

Баграт не хотел пихать девочку, так вышло. В прихожей было тесновато, и он случайно задел ее за плечо, когда спешил к двери. Малышка повалилась назад, и Барсегян еле успел удержать ее за плечи, чтобы не стукнулась затылком о дверь. Все же он не изверг, чтобы ребенка ранить.

Схватил за худенькие плечики, наклонился, вгляделся в лицо и вдруг обмер, как следует рассмотрев вблизи.

— Не тронь! — зашипели на него сразу две женщины.

А Баграт будто не слышал, все не мог отпустить худенькие плечики, все смотрел и смотрел девочке в лицо.

— Какая ты красивая, Наденька… — вырвалось у него против воли.

— Мама, а кто это? — вдруг повернулась к Еве малышка.

И тут Баграт увидел, что ее правое ушко чуть скошено сверху, будто у господа рука дрогнула, когда лепил эту замечательную девчонку. Ну точь-в-точь как у ее папы.

«Да, зря Арам ДНК-тест делал, невооруженным взглядом видно, чьих кровей эта дева будет», — только и успел подумать Баграт, когда к нему подлетела Ева.

— Отпусти ее! — зарычала на него тигрицей.

Баграт отпустил, отпрянул даже, наблюдая, как Ева схватила девочку на руки и поспешила в сторону. А ее родственница в это время уронила пакет с продуктами на пол, выпустила из рук воздушные шары. Те взмыли к потолку, а она, не теряя времени, схватила стоявший сбоку веник с деревянной ручкой и бросилась на него со словами:

— А ну пошел вон отсюда! Или я тебя сейчас поганой метлой…

«Ведьма!»

Баграт только и успел, что выскочить из квартиры, а то, не ровен час, и правда огрели бы. Забежал в лифт, нажал на кнопку первого этажа и выдохнул.

Странное дело, должен бы пыхтеть от гнева, а на щетинистом лице улыбка от уха до уха, и в груди счастья столько, сколько давно уже не было. Шутка ли, у него теперь есть внучка! От этого знания сердце щемило едва ли не сильнее, чем когда узнал, что на свет появился Арам.

Самая первая девочка в поколении. И какая ладная: красивое лицо, волосы, а глаза-то, глаза — умные, видно сразу, папины. Посмотрела на дедушку и сразу до души достала одним лишь взглядом. Не ребенок, дар божий.

Баграт сразу решил: если Бог и наградит его другими внучками, эта будет самая любимая.

«Наденька, цветочек мой аленький, дедушка о тебе хорошо позаботится, будешь у меня самая счастливая!»

Только армянской девочке нужно и имя армянское. Будет Назели!

Глава 31. Плохой или хороший?

— Надя, доченька, как ты? — спросила Ева дрожащим голосом.

Она всмотрелась в растерянное лицо девочки, прижалась губами к теплой щеке.

— Я в порядке, мам… Я не упала, отпусти…

Ева нехотя опустила ее на пол в прихожей.

— Какой странный дядя, мам. А кто он? — все же продолжила выспрашивать Надя.

— Ты права милая, это странный дядя. Никто. Просто очень странный дядя… — бездумно пробубнила Ева и потянулась к двери, заперла ее на все замки.

— Наденька, милая, иди ручки мой, переодевайся, будем купаться и спать ложиться, — нежным голосом позвала ее бабушка.

— Оки-доки, — кивнула та и исчезла в ванной.

Ева с бабушкой собрали вывалившиеся из пакета продукты и отправились раскладывать все по местам.

Уже там, за закрытой дверью кухни, сердца квартиры Брусничкиных, бабушка спросила Еву:

— Объясни, что происходит?

И Ева принялась объяснять. В красках и лицах повторила бабушке недавний разговор с Багратом Барсегяном.

— Каков хам! — зацокала языком бабушка. — Правильно я его метлой! Надо было еще по темечку стукнуть. Ишь ты, царь какой выискался, дев он своему сыну покупает. Этот Баграт Барсегян хоть немного подумал, прежде чем прийти к тебе с таким предложением или нет? Мы не бедствуем, вообще-то. А даже если бы и бедствовали, шиш ему на плешь, а не девичью честь на блюде. Но что про Надю сказал, это ж вообще ни в какие ворота. Гад ползучий! Не повезло твоему Араму с родителем.

— Он не мой! — тут же возмутилась Ева.

— Не твой, не твой, — махнула рукой бабушка, — просто оговорилась. Устала, наверное…

— Иди отдыхай. Еще бы после похода на детский день рождения не устать. Как все прошло, нормально?

— Наденька хорошо повеселилась, а у меня до сих пор от детского вопля голова гудит. Так что, пожалуй, и правда пойду. Но ты даже не вздумай переживать, милая! Если этот старый хрыч опять пристанет к тебе со своим суперпредложением, мы его засудим за домогательства, так ему и скажи при случае, а лучше на диктофон запиши. И не стесняйся послать его на три буквы. Знаю, ты у меня девочка очень вежливая, но такие люди вежливых слов не понимают. А если надо, я тебе памятку составлю, как красиво послать. На нескольких языках!

— Не надо, бабуль, — усмехнулась Ева. — Спокойной ночи.

Она поцеловала еще совсем не морщинистую, несмотря на годы, щеку родственницы и проводила ее взглядом.

У бабули определенно имелся талант успокаивать и поднимать настроение. И Ева не завидовала отцу Арама, если тот вдруг попадется ей под горячую руку. Поганая метла — цветочки.

Закончив с продуктами, Ева занялась ванной для Нади. Потом сказки на ночь, мирное сопение ребенка, уборка кухни.

Тишина. Блаженное время, когда остальные члены семьи спали и можно было привести мысли в порядок.

Вечерняя рутина помогла успокоиться, а все же до конца прийти в себя не получалось. После долгого дня и таких знаковых встреч Еву до сих пор потряхивало.

«Получается, Арам не любовницей звал! Тогда зачем сказал, что женат? Чтобы задеть? За что он так со мной?»

Очевидно, что Арам был сильно обижен на Еву, но… ему ли обижаться? Или это обида за то, что не сказала о ребенке? Однако она не думала, что для Арама это вообще будет иметь хоть какое-то значение. Она не для него рожала, а для себя. Изначально решила: эта девочка только ее. К тому же боялась, что семья Барсегян захочет забрать Надю. А оно вон, оказывается, что: дедуля и слышать о внучке не хотел. За сына лишь радел. Гештальт у того, видите ли, не закрыт, не накувыркался с Евой в постели. Надо же какое несчастье!

Ладно, Арам желал Еву к себе в койку — это она вполне могла понять. Химия между ними всегда была сильна. Ну а Надя-то… Надя ему зачем? Неужели после пары мимолетных встреч проснулись отцовские чувства? Не верилось, но она в принципе не верила в такое абстрактное понятие как «отцовская любовь к дочерям». Она вообще бывает?

Еву ее собственный папаша уж точно терпеть не мог. Став родителем, почувствовала это особенно остро. То, что он творил с ней, нельзя ничем оправдать. Твой собственный ребенок обливался слезами, страдал, и что ты сделал, чтобы ей помочь? Наорал, поугрожал, запер, ушел. А воспитывал как? Кнутом, лишениями и трудом. Чтобы она с Надей сделала что-то подобное? Дудки, такое ей и в страшном сне не приснилось бы.

Но все же Ева и шанса Араму не дала хоть как-то проявить отцовские чувства. Честно ли это?

Да, с ней Арам поступил по-свински, но не с Надей. Наверное, это обидно — вдруг узнать, что у тебя семилетний ребенок, а ты о нем ни сном ни духом. И, в отличие от своего папаши, Арам от девочки не отказался слету. Наверняка хотел с ней поближе познакомиться. Но тогда почему так сразу и не сказал? Зачем выдвигал какие-то требования, грубил? Неужели нельзя было нормально попросить увидеться с Надей?

Хотя просьбы — это вообще не в характере Арама. Слишком он взрывной и себялюбивый. Привык требовать, особенно если это касалось Евы.

Однако Ева уже далеко не беспомощная шестнадцатилетняя девчонка, которую Арам держал на коротком поводке. Она — взрослая, самостоятельная женщина, и ей он приказывать больше никогда не будет. Но не слишком ли это жестоко — лишать его права видеться с ребенком? Она сама умерла бы на месте, зная, что ей никогда не позволят увидеть Надю. Может быть, она была слишком строга?

Ева взяла телефон, собралась позвонить, а потом поняла: номера-то не знала.

Можно было дождаться завтрашнего утра, пойти к Араму в кабинет и поговорить.

Но…

Лично разговаривать с Арамом у нее не очень-то хорошо получалось, будто спичка вспыхивала, моментом выходила из себя. Слишком много обид и претензий к этому наглому типу. По телефону было бы гораздо проще спросить то, что хотела.

Пальцы сами стали набирать тот давний, заученный наизусть номер, который у Арама был, еще когда эти двое считали себя женихом и невестой. Хотя, скорее всего, того номера уже или не существовало, или перешел к другому владельцу.

Просто, чтобы убедиться, что номер неверный, Ева его и набрала. Ожидала услышать «абонент недоступен», однако пошли гудки.

Один, второй, третий, а потом в трубке раздался родной голос:

— Да, слушаю.

Это точно голос Арама. Ева узнала бы его и из тысячи, из сотен тысяч.

Его голос.

Голос, преследовавший ее во снах долгих восемь лет.

Глава 32. Тот самый звонок

Арам услышал звонок, когда был в ванной.

Вышел, набросив на голое тело белый гостиничный халат, ведь до сих пор обитал в люксе «Ориона». Взял телефон и удивился, увидев незнакомый номер. Какой кретин будет звонить в пол-одиннадцатого вечера с незнакомого номера?

Но все-таки ответил:

— Да, слушаю.

В ответ раздалось лишь чье-то напряженное сопение.

— Вы говорить будете? — спросил раздраженно.

Уже собирался повесить трубку, как ему все же ответили:

— Арам, это я… То есть это Ева. Ева Брусничкина.

Для него простого «Арам, это я» было вполне достаточно.

«Как будто есть хоть один шанс, что я тебя не узнаю, милая! Как будто у меня триста знакомых Ев!» — задохнулся он от возмущения.

Почему-то простая попытка Евы подтвердить свою личность вывела из себя, ведь представлялась, как случайная знакомая. Разве она не знала, как много для него значила?

— Я понял, кто это, — проговорил тихо, старательно давя в себе злобу.

Как же долго он мечтал о таком вот звонке…

Бесконечно долго. Годы!

Особенно в первые месяцы после того, как Ева пропала. Вздрагивал от каждого звонка, а если на экране мобильного светился незнакомый или скрытый номер, каждый раз верил: она. Вот он возьмет трубку и услышит свою ненаглядную, и она объяснит ему, куда делась, что с ней случилось, скажет, что по-прежнему любит, попросит забрать. Арам сорвался бы! Забрал бы тут же, наплевав на гордость с высокой колокольни.

И каждый раз, когда отвечал на звонок с незнакомого номера, умирал понемногу, понимая — не она. Умирал и все равно ждал, даже номер ни разу за все эти годы не сменил именно по этой причине. Этот она знала, а другой знать не будет, значит, не останется ни единого шанса когда-нибудь услышать любимый голос.

В какой-то момент прекратил надеяться, заставил себя прекратить. Потом даже все равно стало. Это он так думал, пока не услышал ее.

Организм отозвался на Еву весьма однозначно: в груди заухало, вспотели ладони, а в голове все моментом перемешалось в кашу.

— Ты все еще помнишь мой номер… — проговорил он совсем тихо, почти прошептал и бухнулся спиной на кровать, крепко прижимая к уху трубку.

— Сложно забыть то, что вспоминала каждый день на протяжении долгого времени… — также тихо ответила она.

— Но как-то же это у тебя получилось — забыть меня! — выплюнул против воли.

— Ты о чем? — раздался ее удивленный голос.

— Неважно… Зачем ты звонишь, Ева? — заставил он себя прохрипеть.

— Я… — Она замерла ненадолго, а потом выдала то, чего никак не ожидал от нее услышать: — Я хочу спросить у тебя кое-что очень важное, обещай ответить честно.

— Я всегда был с тобой честен, — ответил Арам.

И услышал смешок! Нервный, да, больше похожий на судорожный выдох, но это определенно был смешок. Хорошего же она о нем мнения.

Арам моментально снова разозлился, но очень постарался не выдать это голосом, максимально спокойно сказал:

— Спрашивай.

— Зачем тебе Надя, Арам? Если отбросить все обиды и тот факт, что ты стремишься сделать мне назло… Вот правда, зачем она тебе?

Арам опешил. Как на такое ответишь? Причина очевидна, но в то же время как ее объяснишь?

— Как это зачем, Ев, ты правда не понимаешь, что ли?

— Нет, не понимаю.

Ева просила правду… Ну что же, правду он и скажет.

Арам резко сел на кровати и ответил со всей серьезностью:

— Зачем вообще нужны дети, Ев? Чтобы любить их! Растить, заботиться, обеспечивать, баловать, жизни учить, защищать. Ты знаешь, я всегда хотел детей…

Он остановился, поняв, что на том конце провода даже дышать прекратили. Она так внимательно его слушала или попросту пропала связь?

Арам моментально почувствовал, как начала потеть спина. Так всегда случалось, когда он сильно нервничал.

— Ева, ты все еще здесь? — спросил глухо.

— Ты сейчас серьезно по поводу Нади? — спросила она жалобно.

— Очень даже серьезно.

— Хорошо, — выдохнула она наконец. — Я позволю тебе войти в жизнь Нади. Но только на моих условиях и никак иначе! Ты согласен действовать на моих условиях?

Ее голос звенел от напряжения и готового вот-вот прорваться раздражения. Арам четко понял: она ждала словесной драки, больше того, была к ней готова. Стоило ему слово поперек сказать, тут же начала бы плеваться ядом. Он даже будто увидел сквозь пространство ее лицо со сведенными у переносицы бровями.

Раньше Ева в его присутствии никогда не хмурилась, теперь же только и делала, что одаривала его грозными взглядами. Будто этих грозных взглядов у нее безлимитный запас и все исключительно для Арама.

На какой-то миг он почувствовал себя сапером, которому предстояло разминировать очень опасную бомбу. Одно неверное движение, и взрывной волной сметет полгорода, заодно и его надежды на то, чтобы договориться с ней полюбовно.

— Какие у тебя условия? — спросил с максимальной осторожностью.

— Наши с тобой разборки, обиды, отель, кондитерская — это одно дело, а Надя — другое. Наши трения никак не должны отражаться на моем ребенке.

— Нашем, — поправил он машинально.

— Пока что моем! — тут же ощетинилась Ева. — Ты согласен?

Как будто она оставила ему выбор.

— Хорошо, — кивнул он в пустоту спальни гостиничного номера. — Есть еще условия?

— Есть! — тут же сообщила она и затараторила со скоростью пулеметной очереди: — Я разрешу тебе видеться с Надей в моем присутствии раз-два в неделю, посмотрим, как пойдет. Но… наша договоренность распространяется только на тебя, никаких других родственников! И… никакой официальной совместной опеки и удочерения, пока я не буду на сто процентов уверена в твоих мотивах.

— Не слишком ли ты много хочешь? — процедил он, не выдержав.

— Не слишком. Соглашайся, другого предложения не будет. Или хочешь поспорить? — с азартом спросила она, даже, казалось, воздуха побольше в легкие набрала для дальнейших баталий.

Арам очень хотел поспорить. Так хотел, что аж с силой губы сжал, чтобы не начать высказывать Еве все, что о ней думал, а думал много. Но еще больше он хотел пообщаться с Надей. И не так, чтобы минуту в школьном дворе, пока не выбежит ее учительница-фурия, а нормально, чтобы его ей представили, чтобы дали поговорить, наслушаться детским голоском.

Можно было подать в суд, конечно. Но это недели в самом благоприятном варианте! Лучше решить дело полюбовно, иначе это будет вечная война, а детям лучше расти в мире, уж он это понимал. К тому же если Ева останется спокойна, значит, будет спокойна и Надя. А нервировать своим присутствием малышку Арам совсем не хотел. Его задача — защищать дочь, а не быть причиной ее дискомфорта.

— Если я соглашусь на твои условия, когда ты устроишь встречу с ребенком?

— Ты серьезно? — раздался в трубке удивленный голосок Евы. — Да хоть завтра. Пока стоят теплые дни, можно пойти вечером в парк. Ты, я и Надя. Ничего особенного, просто прогулка, на каруселях можно ее покатать, поесть мороженого.

— Да! — прокричал Арам в трубку и тут же добавил на всякий случай: — Я согласен!

— Отлично, — ответила Ева.

И у Арама возникло такое чувство, будто она сказала это с улыбкой. Когда люди говорят по телефону, улыбаясь, в голосе появляется какой-то особый тембр. Ева раньше с ним только так по телефону и разговаривала. И вот на короткую секунду он будто снова услышал счастливый щебет.

Тут же расплылся лужей, как будто ему сделали тайский массаж:

— Я очень рад, что мы договорились, Ева. Спасибо тебе, что позвонила! Я еще спросить кое-что хотел.

— Спрашивай, — ответила она сразу.

— Я, м-м… Что Надя вообще обо мне знает?

— Правду, — ответила Ева не задумываясь. — Пару лет назад я ей рассказала, постаралась максимально осторожно. Не хотела врать, что ты какой-нибудь капитан дальнего плавания.

Арам замер, даже забыл, как дышать, еле выдавил из себя:

— Какую правду?

И Ева неожиданно ответила:

— Что мама с папой любили друг друга, но потом папа уехал в другой город и создал новую семью.

— Что-о-о? — мгновенно взорвался Арам. — Какая на хрен другая семья, Ева?

И получил ответ:

— Она знает, так бывает. Некоторые родители ее подруг развелись, так что она не удивилась.

— Зачем ты вообще ей это сказала? — прошипел он, крепко сжимая мобильный.

— А что мне надо было ей говорить? Что папа, нарезвившись с мамой, решил ее бросить и в Москве завел шашни с какой-то прошмандэ? Она не настолько взрослая, ей не нужна такая правда!

— Так, стоп, Ева! — прорычал Арам. — Какая прошмандэ? Ты о чем вообще? Я не изменял тебе!

— Врать бесполезно, — процедила она строго.

— Я не вру!

— Я ездила к тебе, Арам! — услышал он необычное во всех смыслах признание. — И я видела ту девушку, на которую ты меня променял.

— Какую девушку?!

— А у тебя их много было? — фыркнула она. — Ту, с серебряными волосами!

— Какими на хрен серебряными волосами? Что ты сочиняешь? Я не из тех, кто изменяет…

— Будучи женатым, ты предложил мне стать твоей любовницей и угрожал раздавить, если откажу. Не тянет на поведение человека, который никогда не изменяет. Грош цена твоим словам.

— Ева…

И тут Арам понял: если начнет с ней скандалить, она вполне может и аннулировать завтрашнее приглашение погулять в парке с дочкой. Он потом с ней поговорит. Лично!

— Ева, давай сейчас не будем о прошлом. Встретимся завтра, проведем время, как договорились, да?

— Ага… — уже совершенно без всякого энтузиазма проговорила она. — Ну давай, пока.

И отключилась.

А он еще о многом хотел ее спросить! Что Надя любит? Что ей можно подарить и можно ли вообще что-то дарить? Представят ли его как отца?

Ну Ева… Не женщина, а бомба замедленного действия, причем со сложнейшим механизмом, такая, что без спецподготовки близко не подойдешь.

Глава 33. Арам, Ева и Надя и сентябрьский вечер

— Это мой друг, Арам, — представила его дочери Ева. — Ты можешь называть его дядя Арам.

Это было неожиданно и… больно, как удар под дых. И все же лучше так, чем наблюдать за Надей из-за школьных ворот.

Арам не знал, что ей лучше подарить, в результате пошел простым путем: выбрал куклу. В магазине его уверили, что все девочки любят героинь мультфильма «Сказочный патруль». Он выбрал самую дорогую вариацию Аленки, какая только была в наличии. Рыжая кудрявая кукла в диковатой одежде с браслетом-молнией Надю, как ни странно, очень обрадовала.

Араму дорогого стоило увидеть улыбку на лице дочки.

— Какая она красивая! Я буду играть с ней всегда-всегда! — сообщила Надя.

И все трое, точнее четверо, если считать Аленку, пошли играть.

Гуляя с Надей, Арам будто в собственное детство окунулся. Сахарная вата, апельсиновый сок, хот-доги и карусели, карусели, карусели. Только эти, что находились в центральном парке Краснодара, оказались в разы лучше тех, что остались в маленьком городке его юности.

«Чертово колесо», «Чашки», «Драконы» и снова «Чертово колесо». Арам, Надя и Ева наматывали бесконечные круги по парку.

Сентябрьский вечер оказался щедр на теплый ветерок, аромат попкорна и счастья, яркий закат и ласковые сумерки. А еще Араму досталась тысяча и одна улыбка прекрасной маленькой девочки, пока что не слишком хорошо знакомой, но уже любимой. А еще ее заливистый смех и сладкий голос. Как же это оказалось здорово — просто держать дочку за руку!

Надежда оказалась совершенно беспроблемным, ласковым и умным ребенком. Она не ныла, не канючила, ничего не требовала и радовалась всему, что Арам ей предлагал с присущей ее возрасту детской непосредственностью.

Наблюдать за Евой тоже оказалось чертовски приятно. Она, наверное, единственная из всех его знакомых девушек, кто сохранил способность радоваться поездке на «Чертовом колесе». Да и выглядела шикарно в своей, казалось бы, совершенно обычной джинсовой юбке и синей блузке. У нее имелась особая способность — украшать собой любые вещи, какие ни надела бы.

Вечер пролетел с той же скоростью, с какой во рту Нади исчезала сахарная вата — мгновенно.

И вот Арам уже высаживал Еву с Надей возле их дома. Уезжать не хотелось страшно, а все-таки придется.

Он очень хотел договориться на следующий раз тут же.

— Подожди, Ева, когда мы еще увидимся? Есть еще масса мест, куда можно сходить.

Она повернулась к нему, чтобы ответить, и тут из-за поворота показалась какая-то женщина в желтой куртке. Явно в возрасте, поскольку ее коротко стриженные волосы казались совершенно седыми. При свете уличного фонаря Арам ее не очень разглядел, но даже тембр голоса незнакомки немного напоминал манеру речи Евы.

«Явно родственница».

— Вот вы где, — всплеснула руками она, — а я уж начала беспокоиться. Сходила в магазин за хлебом, пока вы гуляли. Кто это?

— Это Арам, бабушка, — указала на него Ева.

— Здравствуйте, — проговорил он максимально приветливым тоном.

— Ах, это Арам…

Старуха не старалась быть приветливой, наоборот, возникло ощущение, что еле удержалась, чтобы не плюнуть в его сторону. Испепелила взглядом. Да, да, именно испепелила. Арам готов был поклясться: окажись у нее такая возможность, реально развела бы у его ног костер и сожгла.

— Пойдем, Наденька, — поджав губы, проговорила она и потянула девочку за собой.

— Раньше я думал, твоя бабушка умерла, — подметил Арам, когда те скрылись в подъезде.

— Это ее сестра-близнец, моя двоюродная бабушка, — пожала плечами Ева.

— Шутки шутишь? — хмыкнул он.

— Нет, — совершенно серьезно ответила Ева, чем немало его удивила. — Ну, пока, Арам?

При этом чуть заметно улыбнулась. Все, чего по ее мнению оказался достоин, — легкое поднятие уголков губ за все его терпение и старания.

— Ева, давай поговорим, — тут же по-хозяйски затребовал. — Я сегодня два раза в «Сахарную» заходил, а тебя не было.

— Дела, — пожала она плечами. — И сейчас дела, некогда мне с тобой разговоры разговаривать, нужно кормить Надю…

— Вряд ли ты вместишь в нее много еды после порции мороженого, ваты и всего остального, что она съела.

— Хорошо, о чем ты хочешь поговорить?

— Вчера ты сказала одну вещь, очень важную. Что ты ездила ко мне в Москву и встретила там мою якобы любовницу. Я всю ночь в голове крутил… Я ведь тогда с Артуром жил, может быть, ты наткнулась на какую-то из его девушек? У него их было много.

— Нет, Арам, эта девушка сказала, что спала именно с тобой.

— Но этого быть не может, — проговорил он с чувством. — Ты точно не сочиняешь?

Ева ехидно ему улыбнулась:

— Это очень удобно, да, Арам?

— Что именно? — нахмурил он брови.

— Обвинить во всем меня очень удобно, да? Глупая восемнадцатилетняя девчонка сбежала беременная от тебя, такого искреннего и верного. А ты ну ничего, абсолютно ничего для этого не сделал, да?

— Не сделал! — процедил он сквозь зубы. — Не сделал, мать твою…

И тут она уперла руки в боки, бросила свысока:

— Я тебе звонила пятьдесят раз с разных номеров, я тебе писала! Не увидел? Не заметил? Случайно пропустил, да?

— Не звонила! — отчеканил он строго. — После нашего последнего телефонного разговора у меня случился приступ аппендицита, меня положили в больницу на операцию. Все, больше я от тебя ничего не слышал.

— Какая еще операция, Арам? — продолжила наступление Ева.

Он не удержался, схватил ее за локоть, отвел подальше от фонаря, поближе к своей машине, и там в сравнительном уединении расстегнул низ своей рубашки, а потом потребовал:

— Руку дай.

— Что? — округлила глаза Ева.

— Сказал, руку дай!

Арам схватил ее кисть и засунул ее себе под рубашку. Приложил холодные пальцы к старому шраму.

Ева замерла, ощупывая его шрам, пресс. При этом задышала часто-часто.

— Я бы никогда, слышишь, никогда не проигнорировал твой звонок! — проговорил Арам с чувством.

Но гадкая девчонка вместо того, чтобы проникнуться искренностью его слов, лишь отпрянула.

— Ох, как удобно все спихнуть на какой-то шрам, который вообще ничего не доказывает. Тебе могли сделать операцию когда угодно!

— Тебе выписку из больницы с датами принести? — зло процедил он.

— А принеси! — воскликнула нахалка.

— Я принесу, Ева! Но и ты хоть как-то докажи, что приезжала… — потребовал он.

— Как, например? — насторожилась Ева.

— Начнем с того, что ты подробно опишешь девушку, которую видела. Давай во всех деталях.

— Ну…

Ева вдруг замерла, Арам даже думал, смолчит, пошлет его куда подальше и уйдет. Слишком частым, слишком прерывистым было ее дыхание. Но она ответила:

— У нее были совершенно необычные волосы, будто серебром обсыпали. Ну, знаешь, такие кукольные кудри. Одета очень откровенно: короткие шорты, майка, грудь большая такая, размер четвертый, наверное… И серьги красивые — жемчужные гвоздики. Вот.

— Ты не серьги с одеждой описывай, а черты лица. Скулы, цвет глаз, нос. Ну? — спросил он строго.

— Арам, я не помню! — пожала плечами Ева. — Это было восемь лет назад… Что отпечаталось в памяти, я тебе рассказала.

— Хорошо, — кивнул он. — Что ты запомнила, кроме девушки?

— В каком смысле? — склонила голову набок Ева.

— Подъезд, дом, хоть дверь опиши, — потребовал с чувством.

— Не помню я… Запомнила только девушку.

— Ты должна была запомнить хоть что-то еще, если действительно ездила ко мне.

— Я сказала правду, Арам! Я всегда говорила тебе только правду, — стояла на своем Ева.

— Ты говорила, что любишь, а на самом деле…

— Я на самом деле тебя любила! — застонала она с надрывом.

«Я люблю тебя, милый!»

Араму вдруг вспомнилось, как Ева шептала это ему на ухо в постели, пела, обнимая за плечи, когда подходила сзади, стонала во время занятий любовью. Как же ему дороги были ее признания, и как хотелось слышать их снова и снова. Бесконечно.

— Иди сюда, — прорычал он.

Понять не успел, как смял ее в объятиях, прижал к двери собственной машины и принялся мять ее губы губами. Целовал агрессивно, без всякой жалости. Сжимал крепко, как мог, чтобы не дай бог не вырвалась. Спустя пару секунд запустил руку ей под блузку, и, как она несколько минут назад, стал ощупывать ее живот, пробрался пальцами под ремень юбки, нащупал резинку трусиков.

— Не смей! — вдруг зафырчала она ему в губы. — Никогда не смей меня больше трогать!

Перехватила его руку, вырвалась из объятий и побежала к подъезду вслед за спешащей домой парочкой.

О, он посмеет, еще как посмеет! Все посмеет — и скоро.

Поверил ли он ей? Нисколько. Но сам факт того, что она пыталась как-то оправдаться, говорил о том, что Ева не настолько к нему безразлична, как старалась показать.

Глава 34. Глупая девчонка

Ева буквально сбежала от Арама этим вечером.

Нечеловеческим усилием ей удалось оторвать его от себя… или себя от него. Она так и не поняла, кто из них двоих жаждал этого контакта больше, а особенно того, что обычно следовало за подобным поцелуем.

Низ живота буквально ныл от желания… простого и древнего как мир желания отдаться мужчине, которого так любило ее тело.

Да, именно так: тело Евы очень любило Арама. Его запах, силу, напор, каждую часть его мускулистой фигуры. Его хотелось трогать, прижиматься к нему, целовать, а главное — почувствовать его в себе, дать ему то, что так настойчиво просил.

Все, чего Ева в ту минуту желала,— это не в подъезде от бывшего любовника прятаться, а вернуться и попросить: «Люби меня, пожалуйста! Я очень тебя хочу!»

Хотя бы еще раз, один единственный раз почувствовать себя принадлежащей ему всем телом, получить долгожданную разрядку, сполна ею насладиться. До звездочек перед глазами, до мурашек по каждому сантиметру кожи.

Те два года, что они просидели бок о бок в школе, украдкой целуясь на переменках, были для Евы очень значимы. Его близость дурманила, каждое прикосновение ощущалось настолько остро, что она помнила до сих пор. Простое касание ее щеки пальцем или пожатие руки. Малая малость, но как ярко! А когда Арам ее обнимал, несчастная, недолюбленная родителями девчонка чувствовала себя самой счастливой. Пряча лицо у него на груди, ощущала себя целой.

И все же это было так давно!

Странно, что за восемь лет чувства к Араму не исчезли, хотя она всей душой ненавидела этого надменного лгуна.

Физически он подходил ей идеально, а вот морально…

Душа бунтовала даже в шестнадцать, что уж говорить о взрослой Еве.

Их отношения никогда не были нормальными. Искореженные, кособокие, травмирующие.

«Я говорю, ты делаешь!» — эти его гадкие слова и стремление управлять каждым ее шагом никак нельзя назвать адекватным поведением.

Он попросту подчинил ее всем своим желаниям и делал то, что хотел.

Какой стала бы жизнь Евы, будь Арам благороднее? Не измени он ей тогда? Возьми в жены? Что бы стало с маленькой провинциалкой в большой Москве под пятой у доминирующего мужа?

О, началось бы шоколадно — это без сомнений. Секс, общение, новизна отношений и еще раз секс. Но подобными вещами пресыщаешься, а за ними приходят серые будни.  Арам крутил бы Евой, как ему хотелось, а она бы глотала слезы и ровным счетом ничего не могла поделать.

Спустя годы Ева ясно понимала, каким нездоровым было их общение. Шестнадцатилетний парень не должен приказывать подружке, что и как ей делать, как себя вести. А подружка не должна слушаться.

Отношения — это когда на равных, когда оба партнера имеют право голоса, когда комфортно обоим, а не только тому, кто сверху.

Всему виной ее покорность и покладистость. Родная бабушка воспитывала в строгости, и для маленькой Евы было чем-то нереальным ослушаться более сильного, старшего. А именно таким она воспринимала Арама, хотя они — одногодки. Потом отец внес достойную лепту в становление ее личности: «Слушайся и не мяукай, делай, что сказали. Плохо сделаешь, накажу!»

И вот на эту благодатную почву пришел Арам, царек всея класса с гадюками.

Став взрослой, Ева поняла, почему из бывшего друга сердца вырос тот, кто вырос.

Арам взрослел в восточной среде, где женщинами помыкали. И отец у него достаточно властный. Но все же это не причина, чтобы навязывать своей подруге такие отношения.

Родив Надю, Ева сильно изменилась. Материнство в принципе основательно меняет женщину, делает сильнее, мудрее, прозорливее. Без этого как вырастить достойное потомство?

Но в жизни Евы случился двойной апперкот — при помощи двоюродной бабушки ей удалось полностью изменить свою картину мира. То, что раньше виделось смертельным грехом, на поверку оказалось вполне нормальным явлением, и наоборот.

Белое стало черным, а черное белым, и, что самое интересное, между этими цветами появилась масса оттенков. А ведь раньше Ева их попросту не видела.

Как же хорошо, что восемь лет назад она не вышла замуж за этого тирана. Не стала служанкой в его доме и постели, развилась как личность, обрела самостоятельность.

Хотела бы она такого бойфренда для Нади?

У-у-ух, нет, нет и еще раз нет! Она бы его прямо как бабушка поганой метлой гнала, да подальше! Более того — если бы сам Арам увидел, что такой доминант восьмидесятого уровня трется вокруг его дочки, убил бы на месте, в этом она не сомневалась.

Однако все эти знания и озарения не мешали Еве чувствовать себя при нем, словно кошке весной.

«Петух горделивый, тетерев хвостатый, павлин неощипанный! Ну зачем природа сделала его таким сексуальным?» — продолжала стонать про себя Ева.

Пока ехала в лифте, сжала бедра и почувствовала острую приятную пульсацию в той самой точке, где сосредотачивалось девичье удовольствие.

Нет, нет, Арам не был единственным мужчиной в ее жизни. Он просто оказался единственным, с кем ей было хорошо в постели.

Ева не меняла мужчин как перчатки. Однако после того как Надя чуть подросла, пошла в детский сад, молодая мама стала потихоньку пытаться наладить личную жизнь. Даже сходила на несколько свиданий. Но матери-одиночке не так-то просто найти достойного кавалера, а спать ради того, чтобы спать, она не хотела. Не так воспитали.

«Вот встану на ноги, налажу бизнес и тогда уж обязательно найду друга сердца…» — решила она когда-то. И вот прошел не один год с тех пор, как сходила на последнее свидание. Ни капельки не удивительно, что ее теперь так тянуло к Араму! Весь такой страстный, южный, горячий. Обещал наслаждения, которых ей так недоставало.

«Потерпи, завтра все пройдет, еще смеяться будешь над своими хотелками…» — успокаивала себя Ева.

* * *

Однако утром смеяться над своим вчерашним состоянием совсем не хотелось. Как-то было слегка не до смеху.

Ева жутко не выспалась.

Буквально заставила себя уснуть в четыре утра, выпив за ночь целых три, три таблетки с мелатонином с периодичностью раз в два-три часа. Не знала, подействовал ли вообще, поскольку совсем не помог.

Это конечно, не снотворное, но здорово помогло Еве в свое время наладить сон, разлаженный ночными вставаниями к колыбели ребенка. Теперь редко принимала это средство, но когда принимала, действовал безотказно. Выпила белую таблеточку, накрылась одеялом и наслаждаешься сном.

Сегодня же после ночи, проведенной на ортопедическом матрасе, бабушкином подарке, Ева чувствовала себя так, будто ее много часов гоняли палками по футбольному полю. Будто этого было мало, непослушные мысли то и дело возвращались к Араму. Ева их назад, а они опять к нему. Никакого покоя.

Проснулась ни свет ни заря, ведь материнство никто не отменял и неважно, как хорошо или плохо ты выспалась. Нужно собрать Надю в школу. В самом деле, не сгружать же на бабушку все заботы о ребенке.

На работу Ева шла, мягко говоря, не в настроении.

А придя, чуть не подпрыгнула от злости. В коридоре по-прежнему стоял охранник и сторожил так люто ненавидимый Евой штендер.

— Какого… — зло процедила она и направилась прямиком к охраннику.

Намеренно громко цокала каблуками, даже улыбнулась этому дуболому под два метра ростом, выставила вперед грудь. В своем новом голубом платье-рубашке с пуговицами спереди и пояском, подчеркивающим тонкую талию, Ева смотрелась изумительно. И прекрасно это знала.

— Девушка, — засмущался немного охранник. — Ну вы же знаете, не могу. Не первый день тут стою…

Переход от вежливой милашки к психованной стерве удался Еве ровно за две секунды:

— А ну взял свой штендер и пошел вон отсюда…

Она выплюнула это с таким диким выражением лица, что охранник чуть было не подался назад. А потом, видимо, вспомнил, что он вообще-то ничего себе дядя — высокий и сильный, и ему совершенно не нужно бояться расправы от маленькой женщины.

— Все вопросы к руководству, — тут же забубнил привычную фразу.

— Ах, к руководству, значит…

Ева подошла, со всей дури пнула треклятый штендер и, не обращая внимания на грозный оклик охранника, направилась прямиком в логово этого неощипанного Павлина.

Просто так она от него не уйдет. Или он уберет свой штендер, а охранника подрядит мыть полы в ее «Сахарной», или Ева постучит по его лбу шпилькой.

Глава 35. Трусы

— Сука… — выругался Арам, в очередной раз за эти дни догадавшись полезть в соцсеть и просмотреть новые посты по тегу «Скандал в Орионе». Как обычно, обнаружил их неумолимый прирост.

Каждое утро он начинал с чашки кофе в своем кабинете и наблюдений за тем, как блогеры полоскали «Орион» в разного рода субстанциях. Все гадал, когда же этим свиньям надоест терроризировать отель. Но им не надоедало, а ему каждый божий день хотелось швырнуть свой новый белый ноутбук об стену.

Арам вел войну за отель сразу с пяти фронтов:

— улучшение качества обслуживания и, как следствие, плюс много баллов к репутации;

— смена персонала на более квалифицированный;

— тотальное устранение недочетов, починка оборудования, смена белья, полотенец на новые и так далее и тому подобное. Больше никаких заедающих полочек в шкафах или старых простыней.

— реклама у инфлюенсеров*;

— разработка нового сайта.

Но все это казалось ему погоней за собственным хвостом, поскольку посетителей не прибавляло. Ручеек гостей, останавливающихся в «Орионе» оставался скудным. Но по крайней мере стабильным — и это уже своего рода победа.

«Все наладится», — твердил он себе.

К тому же совсем скоро он подключит свое секретное оружие, с которым встречался лично уже этим вечером. И это будет напалм, не меньше.

«Буду вас жечь…» — злорадствовал он, подсчитывая новых ботов, выступавших против «Ориона».

Он мужественно закрыл соцсеть, открыл сайт агентства по подбору персонала. Только собрался лично заняться поиском нового главного администратора, ведь старого сам вчера вытолкал взашей, как в приемной раздалось уверенное цоканье каблуков.

Агрессивное цоканье. Будто бы даже знакомое.

За ним последовал испуганный возглас умницы секретаря:

— Арам Багратович занят…

— Мне до лампочки! — тоже знакомый возглас, буквально сочившийся яростью.

«Приплыли…» — сжал челюсти Арам.

Только Евы для полного счастья не хватало. И без нее утро не задалось.

Нахалка без приглашения влетела в его кабинет и ткнула в него пальцем.

— Ты! Ты…

— Тебя стучать не учили? — спросил Арам, прищурившись.

Ему дорогого стоило остаться сидеть на месте, а не броситься к Еве, чтобы выпроводить вон или… Ох, как много этих «или» сразу приходило на ум!

— Я тебе с дочерью свидание устроила, я с тобой по парку ходила два часа, я с тобой вежливая и милая была, а ты?

— А что я? — нахмурил лоб Арам.

— А ты штендер этот гадский даже не убрал от моей «Сахарной»! Ну вот кто ты после этого, а? Кто? — чуть не подпрыгнула на месте Ева.

«Черт, забыл!» — мысленно хлопнул себя по лбу он.

И правда забыл. Впрочем, немудрено, учитывая его занятость. Он тут войну ведет, а Ева ему о каком-то штендере.

Уже хотел махнуть рукой, сказать, что велит убрать. А потом всмотрелся в ее взбешенное лицо и…

Передумал.

Он тоже пыхтел гневом, умирал от ярости, обиды и боли, когда она его бросила.

Этой ночью Арам проверил версию Евы, наведался к брату лично, и у них состоялся тяжелый разговор. Именно он восемь лет назад привозил ему в больницу вещи, включая мобильный, поэтому если кто и удалил звонки Евы, так это он.

«Ты что, брат? Я больной, по-твоему? Я же помню, как ты эту девчонку обожал. Я бы такую свинью тебе подкладывать ни за что не стал. Детьми своими клянусь, ничего не стирал в твоей мобиле. Мы же с тобой всегда друг за друга держались, ну? Забыл? Артур и Арам — команда Барсегян…»

Клятва детьми произвела на Арама должное впечатление.

Артур хоть и оставался по-прежнему жутким бабником, но жену свою берег и любил сыновей. Самый младший из единокровных братьев, именно он был Араму в детстве другом. Именно с ним воевали против двух других братьев — Саргиса и Геворка. Они с пеленок не разлей вода, не стал бы любимый брат делать такую подлость. А кто, кроме него, залез бы в телефон Арама? Защищенный паролем к тому же. Имея трех братьев, не в меру любопытных мать и отца, он стал пользоваться паролем с тех пор, как у него вообще появился мобильный.

Девушку с серебристыми волосами Артур тоже не вспомнил, а ведь это достаточно яркая примета, чтобы запомнить любовницу, разве нет? Тем более ту, которая будет чувствовать себя в квартире достаточно свободно, чтобы там разгуливать полуголой — по словам самой Евы.

Брат ничего не подтвердил, значит, Ева соврала. Именно за это она потеряет свою «Сахарную» — плата за подлость. Арам не даст ей найти другое помещение и здесь нормально торговать не разрешит тоже. С голоду, конечно, помирать не позволит, обеспечит сполна и ее, и дочь, об этом даже речи нет, но бизнеса лишит.

С — справедливость.

— Ты сама завела это правило… — проговорил Арам нарочито спокойно.

— Какое правило? — спросила Ева, пройдя на середину кабинета.

— Надя отдельно, а наши с тобой разборки отдельно. Так что чему ты удивляешься?

— Ты серьезно? — затрясла кулаками в воздухе Ева. — Будешь продолжать ставить мне палки в колеса?

— Хочешь, чтобы я дал твоей кондитерской зеленый свет? Снимай трусы и поговорим.

— Ты обалдел? — еще больше вскипела она.

И тут маленькая нахалка приметила то, что показывать ей Арам никак не хотел. На его столе возле ноутбука стояла коробка с фирменным печеньем из «Сахарной». Ее купили для него вчера, а он все утро только тем и занимался, что нырял в коробку за новым сладким кругляшом.

«Дьявол!» — прорычал Арам про себя.

Это же надо было так подставиться. Да, подсел в последнее время на продукцию Евы. Но что он мог поделать, если ее выпечка и пирожные такие вкусные?

— Ха! Значит, мою «Сахарную» гробишь, а сам мои печенья трескаешь? Арам, у тебя совесть есть вообще?

— Это мне секретарь случайно принесла, — тут же нашел оправдание он. — Я попробовал, чухня какая-то. Выбросить забыл, вот.

Он взял коробку, встал, подошел к мусорному ведру, что стояло чуть поодаль, у шкафа, и демонстративно выбросил. Правда, при этом у картонной емкости слетела крышка и обнаружилось пустое нутро.

— Арам, коробка же пустая! — пуще прежнего взъелась Ева. — Ты все съел, а мне тут сказки рассказываешь.

— Иди отсюда, не до тебя мне сейчас, — покачал он головой и снова сел за ноутбук, показательно стал нажимать на клавиши, делая вид, что что-то печатал.

— Арам! — вдруг выкрикнула Ева.

Он не хотел снова поднимать голову от монитора, но ее тон не оставил ему шанса.

— Да что ты никак не уймешься? Сказал, переговоры по поводу «Сахарной» будут, только когда снимешь трусы. Ну?

И в буквальном смысле забыл, как дышать, наблюдая за тем, как Ева вдруг запустила руки под подол своего голубого платья. Оголив на пару секунд ноги, одетые в бежевые чулки, Ева стащила с себя какое-то белое кружево, видимо, служившее ей нижним бельем. Зажала в руке и воскликнула:

— Ну? Я сняла их. Доволен? Теперь мы будем говорить о «Сахарной»?

— Ага, сейчас поговорим… — прохрипел Арам, а перед глазами так и мелькали ее стройные ножки, такие красивые, что хоть на колени перед ними падай и целуй.

С этой секунды он больше никого и ничего не видел, только Еву с зажатым в руке бельем. Он тут же подскочил с места и ринулся вперед. Только и успел, что выглянуть в приемную и гаркнуть секретарю:

— У вас обед! Немедленно уходите.

А потом бахнул дверью, запер дверь. Мысленно поблагодарил прошлого хозяина кабинета за звукоизоляцию.

Все.

Мозг окончательно отключился, остались лишь голые чувства, рефлексы.

— Ева, я тебя сейчас немножко изнасилую, ладно? — спросил, прежде чем припечатать ее своим телом к стенке.

Ответа не дождался, да и неважно ему было, что Ева скажет. Главное — язык в рот пустила и даже обняла за шею.

О большем Арам в принципе за эти восемь лет и не мечтал даже — просто сжать в объятиях Еву без трусов.

* Инфлюенсер (от англ. influence — влияние) в социальных сетях — пользователь, имеющий обширную и лояльную аудиторию. Важны оба свойства: инфлюенсером называют именно такого блогера, публикации которого оказывают заметное влияние на подписчиков.

 Глава 36. До мурашек

Арам уже и забыл, какая это роскошь — сжимать Еву в руках… трогать там, где больше всего хотелось, чувствовать ее возбуждение.

Сам не заметил, как рванул полы ее голубого платья, как брызнули в разные стороны пуговицы. Лишь замер, разглядывая так любимое им тело, почти нагое, лишь сверху прикрытое белым кружевом бюстгальтера. Провел руками по нежным изгибам, впечатался губами в губы.

Еще раз отстранился, чтобы налюбоваться, но тут Ева нервно вздохнула, сама к нему потянулась и тоже рванула рубашку.

«Смелее! Быстрее!» — так он прочитал ее жаркий взгляд.

Щелчок ремня на его брюках, жужжание расстегиваемой молнии на ширинке. Секунда, и вот Арам с Евой уже слились в одно целое, настолько плотное, что даже тончайшего розового лепестка между ними не поместилось бы.

Глаза в глаза, губы в губы, одно на двоих рваное дыхание и огромное удовольствие объединили их, сплотили в древней, как мир, жажде разрядки.

Позже, поняв, что конец близок, Арам подхватил Еву и понес на черный диван, стоявший неподалеку. Там положил ее под себя и снова принялся любить. Надеялся, смена позиции поможет ему хоть сколько-нибудь продлить удовольствие, но этого не случилось. Впрочем, отсрочка оказалась Еве не нужна. Она вся сжалась в сладкой судороге ровно в тот же момент, когда у Арама перед глазами закрутились звездочки.

Потом двое взмокших любовников еще некоторое время лежали без движения, вслушивались в тяжелое дыхание друг друга. Ни Араму, ни Еве не хотелось прерывать такой приятный для обоих контакт.

Но прекрасное не может длиться вечно, каким бы прекрасным оно ни было.

— Слезь с меня, слон ты эдакий! — вдруг зафырчала Ева.

Арам почему-то сразу оскорбился. Еще совсем недавно Ева с удовольствием гладила его торс и плечи! Прижималась так, будто не было между ними никакого разлада. И тут вдруг слон.

— Между прочим, у меня идеальный вес — восемьдесят пять килограмм на метр восемьдесят пять.

— О, я в курсе, что ты считаешь себя идеальным, — хмыкнула Ева.

Арам почувствовал, как она уперлась кулачками в его грудь. Пришлось вставать, хоть и не собирался.

Он поднялся, стал натягивать брюки.

И тут раздался вопль Евы:

— Арам! Ты оторвал мне все пуговицы!

Он посмотрел на нее недоверчиво. Ева подскочила и теперь пыталась как-то соединить спереди свое платье-рубашку, на котором совершенно удивительным образом действительно не оказалось пуговиц.

Как так? Не мог он такого сделать, просто не мог. И раньше в порче женских платьев замечен не был. Однако быстро заметил обилие голубых кругляшей, раскиданных по бежевому ковру. Некоторые оказались выдраны с мясом.

— Как я так вернусь к себе? — причитала Ева.

— Давай я позвоню секретарю, и она купит тебе платье? — предложил Арам, как ему казалось, отличный вариант.

— Чтобы она знала, чем мы тут занимались? Ну нет… — замотала головой Ева.

— А ты думаешь, что она не догадалась? — хмыкнул он.

Потом вспомнил, что у него в шкафу висела запасная рубашка. Тоже голубая кстати, хотя цвет намного светлее, чем платье Евы. Подошел к шкафу, что располагался напротив дивана, достал вещь:

— Может, накинешь?

Ева одарила его убийственным взглядом, но все же приблизилась, выхватила рубашку из рук. Заставила отвернуться, когда снимала платье.

— Я только что все самое интересное видел, ну смешно же, — проговорил он, да только кто бы его слушал.

Пришлось подчиниться, а когда снова повернулся к своей драгоценной нахалке, вдруг стало до мурашек приятно, что она в его рубашке. Ей, кстати, шло, как ни удивительно. Вещь оказалась ей велика — доставала до середины берда, но это делало ее похожей на платье, которое он испортил. Ева закатала рукава, подвязала чужую обновку пояском от своего платья, посмотрелась в зеркало, расположенное во внутренней двери шкафа.

— Не так уж плохо, зайдешь потом за рубашкой.

Она развернулась и исчезла в дверях. Как будто все нужное ей уже получила. О своей любимой «Сахарной» ничего не сказала. Ему тоже оказалось не до того.

Арам запер за ней дверь и уселся на диване, откинувшись на спинку. Глубоко задышал, снова и снова переживая только что подаренное паршивкой удовольствие. Оно до сих пор пульсировало внутри, отдавало в каждую клетку внезапно размякшего тела.

«Что это только что было?» — все пытался разобраться.

Наслаждения от быстрого секса с Евой получил столько, сколько за восемь лет не доставалось. Вместе взятые восемь лет. Будто и не сексом раньше занимался, а удовлетворялся с помощью резиновых женщин. Уродливых к тому же и совершенно не возбуждавших.

Впрочем, рядом с Евой любая покажется уродиной. Ни до, ни после знакомства с ней Арам не встречал девушки прекраснее.

Паршиво только, что этот один-единственный контакт по-быстрому для него все равно, что жалкая семечка для смертельно голодного человека. Даже червячка не заморил, а хотелось сытного обеда.

Через время заметил, что у него на рубашке тоже почти ни одной пуговицы…

Глава 37. Сообщение

«Что же я натворила!» — ругала себя Ева.

Она спешила к себе, звонко цокая каблуками. Буквально летела.

Почему-то казалось, что на нее смотрели все, ну вот абсолютно все. Люди еле сдерживались, чтобы не тыкать в нее пальцами.

Проходя по коридору к кондитерской, Ева представила, с каким удовольствием клиенты отеля над ней посмеялись бы, узнай они, что только что с ней случилось. Впору было краснеть, сгорать со стыда, ругать себя на все лады за столь легкомысленное поведение, но… но.

Вместо грозных слов в голове все играла песня нежно любимого бабушкой Фрэнка Синатры «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Пели саксофоны, трубил целый оркестр, и даже хотелось танцевать. Как в таком настроении себя ругать?

— Салют! — проговорила она охраннику.

А тот при ее появлении нервно икнул и чуть не забежал за штендер.

Ева отдала ему честь, как это делали в фильмах. Насладилась его вытянувшимся лицом и вплыла в собственное крошечное королевство под названием «Сахарная».

Впрочем, оставила на двери табличку «Закрыто». Громко выдохнув, пошла прямиком на кухню. Открыла шкафчик, где они с помощницей, Дашей, хранили фартуки и запасную одежду. Потом скинула рубашку Арама, повесила на вешалку и только хотела достать сменку, как увидела в зеркале внутренней дверцы, что этот Павлин неощипанный не только платье попортил, но и ее саму «помял».

На филейной части отчетливо виднелись отметины. Красные точки, очень напоминавшие следы от пальцев, удивительно симметричные — справа и слева, ровно в тех местах, где Арам схватил Еву, прежде чем уложить на диван. Это явно от его лапищ, больше неоткуда взяться. И как она умудрилась вообще не почувствовать никакой боли, когда он это с ней делал?

— Ну Арам… — затрясла она кулаком.

А ведь раньше был нежным. Таким нежным, что Ева от его ласк плавилась, прямо как шоколад в сотейнике на плите. Все же он очень изменился — стал гораздо крепче, весь такой мускулистый, твердый на ощупь, будто только в спортзале последние восемь лет и пропадал. Какой внутри твердый, такой и снаружи.

Повзрослел, заматерел, огрубел.

«Я вообще зачем к нему ходила?!» — вдруг озарило Еву гениальным вопросом.

Только теперь вспомнила, для чего изначально направилась к этому наглецу. Она же за «Сахарную» просить хотела. Точнее требовать, но не суть. Однако вместо этого позволила себя отлюбить. Зато штендер как стоял на месте, так и продолжит стоять.

— Ну и ладно, я не какая-нибудь там девушка легкого поведения, чтобы ради какого-то штендера…

Тут она услышала пиликанье телефона. Проверила сообщения и широко улыбнулась.

«Солнышко мое любимое, танцуй! — писала бабушка. — Я прошерстила знакомых, нашли место для твоей «Сахарной», замечательное место, надо сказать. Никаких больше подлых риелтеров, экономия-то какая! Высылаю адрес, срочно приезжай посмотреть, ты влюбишься в это место».

Натягивая джинсы и свитер, Ева невольно прыснула со смеху.

— Это же надо было именно сегодня…

Получается, она переспала с Арамом ради того, чтобы поговорить о «Сахарной», не поговорила, лишилась любимого платья, заработала синяки на попе от его лапищ, а теперь еще оказалось, нашла новое помещение? Гениально! Зачем вообще к нему ходила? Этот Павлин неощипанный там еще, небось, сидит, злорадствует: сказал бедняжке снимать трусы, а она и сняла. Да что там, буквально выпрыгнула из них. Позорище!

Хотя… недолго ему осталось злорадствовать — Ева перевезет свой бизнес как можно скорее.

Она на секундочку позволила себе сосредоточиться на внутренних ощущениях.  Внизу живота приятно заныло от воспоминаний о том, что Арам делал с ней в своем кабинете. О, как же давно с ней никто ничего подобного не делал! До обидного давно.

Да, идти к нему было очень глупой и ненужной затеей, и все же оно того стоило.

Глава 38. Старые болячки

— Гарантирую вам, если мне понравится «Орион», я так и скажу, — усмехнулся Антоний Гай, манерно поправив длинную фиолетовую челку, почти закрывающую его правый глаз. — Я не какой-нибудь там продажный блогер, я голос нового кубанского поколения, а голос поколения должен быть правдив…

Арам улыбался этому «попугаю», как его назвал Артур. Выглядел тот настолько экзотично, что это резало глаз — вырядился в розовую майку и фиолетовые джинсы, хорошо еще, помадой не намазался. Можно было бы принять его за любителя сильного пола, но было доподлинно известно — блогер традиционной ориентации, ведь женат.

О нем Араму рассказал Артур, пересекался как-то на общей тусовке в Москве.

Именно по рекомендации брата Арам и вышел на Антония Гая, одного из крупнейших местных видеоблогеров. Именно его и ему подобных он и собирался использовать в качестве «напалма» в борьбе за «Орион».

Встречу провел в элитном итальянском ресторане La Gustosa*, специально выбрал заведение подальше от отеля, чтобы блогер ненароком не решил заглянуть заранее. Арам пригласил Антония и коллег по цеху в свой отель через три недели — как раз к этому времени успеет устранить все недочеты и решить вопрос с нехваткой персонала.

Задумка у Арама была такая: устроить трехдневные каникулы для видеоблогеров. Бесплатное обслуживание, заодно ряд мероприятий, таких как выставка коллекционных вин и шампанского, арт-выставка, день итальянской кухни в ресторане «Орион». Целых семьдесят два часа блогеры будут визжать от восторга, а персонал отеля будет их облизывать.

Чем хорош современный мир? Разнообразием. Пусть в одной из соцсетей «Орион» бесконечно ругали, клепали посты с одними и теми же давно набившими оскомину фото, но это ничто в сравнении с видео, так? Видео не так-то просто смонтировать, и доверия к этому виду рекламы больше.

Пусть по его гостинице бродят видеоблогеры, пусть снимают все и всех и транслируют в сеть. Целых три дня никаких других гостей, кроме них и еще нескольких лидеров мнений. Конечно же, приглашения были отправлены не только им. Арам дал указания своему пиарщику связаться с прессой, а также некоторыми знаменитыми критиками.

Лучшая реклама — нативная**, именно ее Арам и собирался использовать. Если это не вытащит «Орион» из социальной задницы, тогда ничто не вытащит.

«Орион» должен блистать, и он будет блистать. Недаром Арам лично явился на встречу с законодателем местной видеомоды Антонием Гаем и его челкой.

«Взял бы я электробритву да побрил тебя наголо», — хмыкал он про себя. Наверное, казался этому попугаю белой вороной в своем классическом темно-синем костюме и белой рубашке.

— Мне интересно только честное мнение, — сообщил Арам Антонию.

— Тогда мы с вами договорились! — кивнул блогер.

На этом и распрощались.

Выйдя из ресторана, Арам почувствовал себя настоящим победителем и вдруг со всей очевидностью понял: «Эх, сейчас бы… Еву!»

Больше ничего так не хотел, как повторить то, что между ними случилось этим утром. Он не знал, как это вышло и почему так понравилось, но был уверен в одном: Ева тоже получила удовольствие, а значит, как и он, ждала продолжения.

«Знал же, что сама придет, и пришла!» — гордился он собой. Все же великолепно разбирался в людской натуре, и поведение Евы прочитал на десять шагов вперед. Какой он молодец!

Арам вернется в гостиницу, зайдет в «Сахарную», попросит Еву закрыться на часок раньше и заберет ее в люкс.

Да, да и еще раз да. Ева на целый час ему в руки — это то, что доктор прописал. Ух, он ее и так, и эдак… в общем, полюбит в разных позициях. Хорошо, на встрече не пил, впрочем, даже не ел, чтобы не засиживаться с этим чудиком. Спокойно сел за руль и покатил в «Орион», предвкушая сладкую и жаркую пытку, которую устроит своей теперь уже официальной любовнице.

Пусть потом что хочет просит для своей «Сахарной», Арам ей даст карт-бланш, он сегодня щедрый. Засчитал белые трусики за белый флаг. А что? Логично же: Ева сдалась, он благородно принял ее капитуляцию, и все довольны. Он так уж точно.

Приехав в «Орион», Арам сразу зашагал в сторону «Сахарной». Да вот только там красовалась табличка «Закрыто», что немало его удивило.

«Почему закрыто? Еще же не время, — сразу забеспокоился он. — Чтобы Ева ушла раньше просто так? Она же так любит свою кондитерскую. — Он почесал затылок. — А если она… ну так, в порядке бреда, взяла и снова исчезла? Сбежала от тебя, недоумок! Такое ведь может быть? Чисто теоретически…»

Сердце мгновенно разогналось до двухсот ударов в секунду, а перед глазами появились красные пятна, стало нечем дышать. Арам рванул ворот рубашки так резко, что отлетела верхняя пуговица. И плевать, что это уже вторая испорченная за сегодня рубашка.

«Спокойно… просто позвони ей».

Он достал телефон, при этом чуть не уронил его на мраморную плитку. Позвонил, только без толку: абонент оказался временно недоступен. Прямо как тогда, восемь лет назад.

Закрылась раньше положенного, отключила телефон… Что, если и правда исчезла?

Секунда, и из адекватного уважаемого человека в хорошем настроении он превратился в законченного психа-параноика в стадии «мне сорвало крышу».

Еще никогда Арам так быстро не летел к машине и тем более не летал по городу. Пробки, светофоры, камеры — ему на все было плевать. Наверняка получит по почте кучу штрафов за пересечение сплошной, превышение скорости и даже выезд на тротуар.

Скоро Арам уже оказался у дома Евы. Но и там нехороший звонок: света в окнах не было. В сентябре в Краснодаре темнеет примерно в полседьмого. Часы показывали уже полвосьмого — на улице почти ночь, а в квартире столь дорогой ему женщины ни огонька. Как так?

И вдруг зажегся свет. В окне мелькнула ее тень… или показалось, что ее?

— Фух… — громко выдохнул он.

«Если горит свет, значит, кто-то в квартире есть, значит, не исчезла», — подсказывал здравый смысл.

От облегчения его буквально прошибло потом. Он оперся спиной о собственную машину, собираясь с силами, чтобы ехать обратно. С удивлением понял: он не в состоянии вести машину, максимум до первого столба.

«Когда я уже забуду то, что случилось восемь лет назад?!»

Ответ напрашивался сам собой — никогда.

«А если это не Ева там свет включила? Взяла да уехала вместе с бабушкой и Надей, а квартиру сдали каким-нибудь студентам. Ведь могли же?» — все сверлили голову мысли одна другой ужаснее.

У Арама будто пропеллер на спине вырос, и его словно ветром понесло к подъезду Евы. Плохо слушающимися пальцами он набрал номер ее квартиры.

— Да? Кто это? — ответила она своим фирменным певучим голосом.

Арам снова громко выдохнул. Все, убедился, она дома, можно уходить… Только его теперь отсюда даже бульдозером не утянуть, и секс тут совершенно ни при чем.

*Дорогие читатели, ресторан La Gustosa вымышленный, но вы можете познакомиться с его владельцем, Степаном Мамонтовым, в моей истории «Ночной кошмар Купидона». Найти книгу можно на моей страничке, она бесплатная.

** Естественная (нативная) реклама (англ. native advertising) — способ, которым рекламодатель привлекает к себе внимание в контексте площадки и пользовательских интересов

Глава 39. Из чего сделана Ева

— Кто это? — снова раздался из домофона голос Евы.

Однако Арам не ответил ей, нажал на кнопку отключения домофона и обернулся в сторону ларька с цветами. В самом деле, не мог же он явиться с пустыми руками? Надо хоть что-то купить.

Подошел, стал разглядывать витрину.

Бойкая продавщица, чудом умещавшаяся в маленьком пространстве за прилавком из-за своей объемной фигуры, начала советовать ему разные варианты:

— Вам для кого? Для любимой? Вот, пожалуйста, красные голландские розы. Крупные, шикарнейший вариант…

— Мне просто для девушки, — отрезал Арам, нахмурившись.

Еще чего не хватало, чтобы Ева неправильно поняла его жест.

— О, тогда советую белые, местные. Или вот тюльпаны, лилии…

Продавщица предложила ему много разного, но Арам почему-то в итоге все равно выбрал красные розы. Остальное смотрелось бедно.

— Вашей девушке понравится… — щебетала продавщица, запаковывая розы в бесцветную упаковку.

И тут он вспомнил о бабушке Евы. Хоть ей совершенно не понравился и, кажется, разозлил одним своим появлением, все же хотелось ей тоже что-то подарить. Именно она, она и никто другой поддерживала внучку последние годы, дочь Арама поддерживала, спасибо ей за это. В наши дни это дорогого стоит, а он умел быть благодарным.

— Сделайте еще один букет, — сказал продавщице.

— Какой?

— Такой же, — кивнул с важным видом.

Вооружившись двумя букетами красных голландских роз, направился к Еве в гости.

Теперь уже уверенной рукой набрал номер ее квартиры, а услышав ее нервное «Да», гордым голосом произнес:

— Ева, это я.

Сразу сообразил, что надо было выразиться точнее, но Ева не стала задавать никаких вопросов. Видимо, узнала голос.

— Арам? Проходи.

Раздался звонок отпираемого замка, и он прошел в подъезд.

Уже в лифте вспомнил: вообще-то в квартире проживали не две женщины, а три, пусть одна из них еще совсем маленькая. Что он за отец, что никакого самого завалящего тюльпана ребенку не купил?

Враз растеряв уверенность, звонил в дверь с виноватым выражением лица, будто нашкодивший щенок. А когда Ева открыла, замер, жадно ее разглядывая.

Ева показалась в дверях в коротком желтом платье, очень шедшем ей и откровенно демонстрировавшем идеально ровные ноги. О, как же Арам мечтал восемь лет назад, что снимет квартиру, поселит туда любимую, и она будет каждый день ходить перед ним в таких коротких нарядах. Он бы любовался ею, баловал и покупал новые, а она бы благодарила его ночами своей нежностью.

«Умоляю тебя, больше никуда не сбегай, а то я умру!» — хотелось ему закричать.

Но вместо этого выдавил из горла лишь хриплое:

— Привет.

— Арам, это не ты звонил в домофон минут десять назад? — спросила Ева, вытирая руки оранжевым кухонным полотенцем в белый цветочек.

— Не-е-ет, — поспешил ответить он. — Я это… просто был неподалеку, дай, думаю, зайду…

— Здравствуйте, дядя Арам! — вдруг появилась из ниоткуда Надя. — Вы к нам в гости, да?

Арам выразительно посмотрел на Еву, и та кивнула:

— Заходи.

— Это тебе, — вручил Арам букет Еве.

— Спасибо… — пробормотала она, нахмурив брови.

— А твоя бабушка дома?

— Нет, ушла в кино, — покачала она головой.

— Тогда передашь ей? — попросил он, вручая Еве второй букет.

— А мне цветочки? — тут же спросила Надя.

— Мы с тобой поделимся, видишь, какой большой, нам обеим хватит, — усмехнулась Ева. — У дяди Арама просто рук не хватило на третий.

— А-а-а, — протянула Надя, как будто сразу все поняла. — Конечно.

Ева засуетилась, откопала откуда-то две здоровенные вазы и поставила розы в гостиной, а потом обратилась к Наде:

— Малышка, пойди посмотри мультики в своей комнате недолго, ладно? Мне с дядей Арамом надо поговорить.

Секунда, и Нади и след простыл.

А Ева обернулась к Араму и проговорила строгим голосом:

— Здесь Надя, никаких разборок, ладно? Эта квартира — нейтральная территория.

— Да я и не собирался… — только и успел сказать он, как Ева снова принялась его отчитывать: — Ты не можешь являться сюда просто так, ты должен сначала позвонить, согласовать встречу. Сегодня неудобно…

«Сейчас выгонит!» — вдруг резко занервничал он, а уходить ой как не хотелось, он ведь даже еще на ее ноги не налюбовался.

— Я пытался позвонить! — развел руками в попытке оправдаться. — У тебя телефон отключен.

— Блин, наверное, села батарейка. Но это не повод вот так вот… — И тут она забеспокоилась. — Арам, с тобой все в порядке?

— Да, а что? — прохрипел он.

— У тебя испарина на лбу и бледный вид… Ты плохо себя чувствуешь?

Арам провел ладонью по лбу.

— Да нормально все, чего ты всполошилась?

Но Ева уже цапнула его за локоть и повела на кухню:

— Посиди минутку, я тебе давление измерю…

Усадила Арама за стол и жестом фокусника достала откуда-то с верхней полочки тонометр. Потом заставила его снять пиджак, повесила на спинку сзади и потребовала закатать рукав.

«Надо же, заботливая какая…» — думал он, пока Ева наблюдала за значениями на маленьком электронном экране, а прибор пищал, выдавая результат.

— Немного повышено, — покачала она головой. — Тебе нужно посидеть, отдохнуть.

— Ты когда стала специалистом по давлению? — удивился Арам.

— Я у нас в семье главный врач. Бабушка совсем не заботится о своем здоровье. — сообщила Ева с абсолютно серьезным видом. — Давай налью тебе воды.

— Да я здоров, как бык, не суетись, Ева, — покачал Арам головой. — Просто немного переработал, наверное. Пройдет.

«Должно быть, увлекательная гонка к ее квартире не прошла даром», — подметил про себя. От этой девчонки один сплошной стресс! Никогда еще Арам не замечал у себя повышенного давления. Но с Евой у него очень много чего случалось впервые в жизни.

— Просто попей воды. — Она подала ему прозрачный стакан с холодной жидкостью.

Арам сделала глоток и неуверенно огляделся.

Просторная бежевая кухня представляла удивительнейшее зрелище. На столе стояло несколько силиконовых подстилок, а на них красовались пельмени трех разных видов — большие, средние, маленькие. На электрической плите стояла большая сковородка с жареными котлетами, а из кастрюли пахло борщом.

— Ев, а что тут происходит?

— Как что, — всплеснула она руками. — Готовлю еду на семью.

— Я думал, вас тут трое, а не тридцать.

Ева благодушно рассмеялась:

— Арам, у меня нет времени стоять у плиты каждый день, поэтому готовлю сразу на неделю и замораживаю. И если ты думаешь, что Надя мало ест, потому что маленькая, то нет! Она у нас главный едок. Растущий организм. Маленькие пельмешки для нее, любимая еда.

— А в чем проблема купить? Зачем сама заморочилась?

— Кто знает, что кладут в покупные пельмени? Зато я точно уверена, что в моих, ей же нужно хорошо питаться! — уперла руки в боки Ева, потом посмотрела на Арама так, будто он только что сказал несусветную глупость.

— А почему тебе бабушка не поможет? — задал Арам, казалось бы, абсолютно логичный вопрос.

— О, я не хочу ее лишний раз напрягать, она и так помогает мне ежедневно с Надей, забирает из школы, водится, пока я в «Сахарной». Поэтому я по хозяйству стараюсь сама.

Арам уставился на Еву как на экзотическую диковинку. Совершенно серьезно заинтересовался, не прячется ли у нее где-нибудь на спине волшебный ключ — повернул несколько раз, завел, и девица полна энергии. Откуда столько сил? Ее «Сахарная» работает с восьми до восьми, а потом она еще умудряется что-то делать по дому? Это после двенадцатичасового рабочего дня? Причем в квартире ни пылинки, ни соринки, и это явно заслуга Евы, да еще забота о ребенке.

«Ну Наринэ и лентяйка…» — бурчал про себя Арам, вспоминая вечные жалобы бывшей жены на жуткую усталость от уборки в доме.  Хотя больше ничем не занималась, да и готовила раз в месяц.

— Мама, мама, — Надя вдруг снова материализовалась как будто из ниоткуда: — Уже пора?

— Сейчас гляну, — кивнула Ева.

Потом схватила прихватки и полезла в духовку. Очень скоро извлекла оттуда противень запеченным, вкусно пахнущим мясом, сверху украшенным аппетитной сырной корочкой.

Потом закрутилась по кухне, убирая пельмени в морозилку. Вытерла стол, достала тарелки.

— Пора, садись.

Пока Ева накладывала ребенку ужин, Арам аккуратно спросил:

— Ты поэтому ушла сегодня пораньше? Чтобы приготовить еды?

Не успела она ответить, как его желудок громко заурчал. А что удивительного? Он не помнил, когда в последний раз ел. День сегодня выдался щедрый на эмоции. Сначала Ева, потом вдохновенный маркетинг, а после встреча, на которой тоже было не до еды.

— Арам, поужинаешь с нами? — тут же предложила Ева. — Мясо по-французски.

Теперь уже он не успел ответить, как перед его носом поставили большую белую тарелку, а на нее Ева положила самый большой кусок. Видимо, впечатлилась уровнем недовольства его желудка.

Арам взял вилку, подцепил кусок мяса, положил в рот и невольно прищурился от удовольствия.

«Чтоб в ресторане „Ориона“ так готовили…»

Ведь в последние дни питался исключительно там.

Мясом по-французски Ева не ограничилась, достала из холодильника овощной салат и компот, а потом еще угощала их каким-то новым особым десертом.

— Это шахматки, — объявила так, будто это все должно было объяснить.

Десерт действительно выглядел как небольшие шахматы — на тарелке размещались черные и белые бисквиты, пропитанные сливочным кремом.

— Мой новый десерт, — с гордостью сообщила хозяйка дома.

Сколько в ней всякого разного: заботливая, хозяйственная, талантливая, отзывчивая и потрясающе работоспособная. За какой-то час Арам узнал о Еве много нового. Раньше и не подозревал, сколько всего ей приходилось делать каждый день.

«Непростая у нее жизнь» — признал про себя. А тут еще он со своими палками в колеса ее бизнеса.

После того как из тарелок исчез десерт, а за ним и чай, который Ева разлила по большим кружкам, ужин официально закончился.

Уходить критически не хотелось, но и остаться никто не предложил.

— В следующий раз звони заранее, ладно? — попросила его на прощание Ева.

Очень нехотя Арам поплелся к лифту.

А ведь на ее ноги так и не налюбовался! Где в этой жизни справедливость…

Арам уже садился в свою машину, как вдруг увидел припаркованный неподалеку черный бумер. Причем явно старый — этой модели лет десять, не меньше, и это так, навскидку. Он не был уверен в правильности определения возраста автомобиля.

В голове засела совершенно фантастическая мысль: а вдруг это тот самый бумер? Вдруг тот козел, который увез тогда беременную Еву, вернулся за ней и хочет забрать?

Арам ему хребет сломает!

С другой стороны, эта теория не выдерживала никакой критики, ведь Ева совсем не выглядела как девушка, которая кого-то ждала. Самозабвенно занималась домашним хозяйством.

«Ты параноишь, прекращай!» — приказал Арам сам себе. Эх, если бы это было так просто — выполнять данные себе приказы.

Глава 40. Птичка решила упорхнуть

В кои-то веки утро показалось Араму прекрасным.

Проснулся, потянулся, улыбнулся, и даже не захотелось ничего разбивать об стену.

«А жизнь-то налаживается».

Душа пела. А тело… не ныло от неудовлетворенности, как обычно. Конечно, наелся он вчера только мяса по-французски, а Евой лишь слегка закусил. И все же это значительно лучше, чем восемь лет тотальной голодовки и нехватки этой женщины.

Арам пошел умываться, особенно тщательно побрился. Вдруг сегодня придется целоваться? А ведь если все пойдет как надо, это более чем вероятно. Долго выбирал костюм, хотя их в отель взял не так чтобы много. Остановился на классическом темно-синем. Надел голубую рубашку — наподобие той, в которую нарядил вчера Еву.

Позавтракал как обычно в ресторане «Ориона». И тут же пожалел, что здесь больше не подавали десертов из «Сахарной». Он бы съел эклер или даже два.

Странно, раньше не питал особой любви к сладкому, но стоило подумать, что это самое сладкое делалось нежными руками Евы, и сразу хотелось. И Еву, и сладкое.

«Надо бы попросить секретаря купить в „Сахарной“ печенья, — подумал, Арам, направляясь через холл в административную часть отеля, но потом одернул себя. — В конце концов, я взрослый человек, спокойно пойду и куплю себе пирожных. Или печений? Точно, печений и пирожных».

Приняв решение, он завернул к «Сахарной» и очень удивился, увидев на двери табличку «Закрыто», хотя часы показывали девять тридцать. Как так? И охранник со злосчастным штендером тут как тут.

«Черт, опять забыл про гребаный штендер».

Арам подошел к охраннику и приказал:

— Убирай все, ты возвращаешься на прежнее место службы.

— Как так, шеф? Мне больше не нужно тут стоять? Совсем никогда? — спросил служащий удивленным тоном.

— Не нужно.

Арам никогда не видел, чтобы охранники так искренне улыбались.

— Спасибо, шеф! Вы не представляете, как меня эти ведьмы замучили…

Схватил штендер и был таков, только пятки сверкали.

«Ведьмы?» — удивился Арам. Впрочем, если вспомнить, на что способна Ева, еще удивительно, как несчастный так долго сумел продержать оборону.

Арам подошел к «Сахарной», попробовал дернуть ручку двери, и та оказалась открытой. Однако когда зашел, сразу понял: что-то не то. Красивой витрины больше не было. Ни одного пирожного… да и половина всех этих декоративных салфеток и тарелок, служащих украшением, тоже исчезла.

— Есть кто живой? — позвал он.

Из кухни очень скоро высунулась голова помощницы Евы.

— Мы закрыты, — проговорила она.

— Где Ева? — забеспокоился Арам.

И тут в дверях «Сахарной» появилась она, та, о ком в последнее время думал почти круглосуточно.

— Привет, Арам, — проговорила Ева с милой улыбкой, проходя в зал. — Ты убрал охранника?

— Конечно, — пожал он плечами. — Я же обещал тебе, что сниму с «Сахарной» санкции, как только мы с тобой… договоримся.

— А-а-а… — протянула она.

И как-то больно ехидно это сделала, словно что-то от него скрывала.

— Ева, привет, если что я на кухне, — проговорила помощница и исчезла в дверях кухни, оставив их одних.

— Ты зачем пришел? — спросила Ева. — Сказать мне, что убрал штендер?

— Да нет, пирожных хотел купить.

— Прости, Арам, но пирожных больше не будет. Мы закрываемся.

Арам немного потряс головой и переспросил:

— В смысле сегодня закрыты?

— Мы переезжаем, — пожала плечами она, а потом хитро усмехнулась: — Я пришлю тебе пригласительный на наше открытие в новом месте.

— Ты нашла новое помещение? — нахмурил он брови.

— Не только нашла, но уже даже внесла задаток, — ответила Ева с самодовольной улыбкой. — Только что.

Арам внимательно посмотрел на Еву.

«Шутит — сразу решил. — Ну конечно же шутит! Как бы она так быстро сориентировалась, нашла помещение? Еще вчера раздвинула ноги только для того, чтобы я убрал штендер, а сегодня решила переезжать? Бред».

— Не шути так, — покачал он головой, сложив руки на груди.

Ева прошла мимо пустых столиков, плавно покачивая бедрами. Словно хотела позволить Араму полюбоваться, как замечательно смотрелась в синих джинсах и синей же блузке.

— Я не шучу, — проговорила все с той же улыбкой.

— И как же ты нашла помещение за такой короткий срок? — спросил он, приподняв левую бровь.

— У меня свои источники, — важно заявила Ева.

Араму очень не понравилось, с какой уверенностью она это сказала.

«Неужели правда?»

Его прекрасная Ева возьмет, соберет вещички и уедет в неизвестном направлении? Но этого быть не может! Неужели ее снова не будет рядом? Да, он по-прежнему сможет навещать Надю… но ведь это совсем не то же самое, что иметь под боком так обожаемую им любовницу. Он как-то уже настроился на ежедневный секс. Много разного секса с Евой.

Да дело и не в сексе даже! Это их противостояние, возможность выводить Еву на эмоции, фокусировать ее внимание на себе… Как он без этого? Он жил ее эмоциями, наслаждался ими, питался ими. И опять на голодный паек? Ну нет.

«Бред», — мысленно отбросил идею.

— Свои источники, значит, — показательно усмехнулся. — Ты вчера спала со мной, чтобы я убрал штендер, а сегодня заявляешь, что нашла новое место? Где логика?

Секунда… одна крошечная секунда, и ладонь Евы вдруг прилетела ему в правую щеку. Как пропустил?

— Ты обалдела? — прорычал он с горящими глазами.

— Ты правда думаешь, я бы стала с тобой спать из-за какого-то штендера? — взвизгнула Ева обиженно.

— Но ты же сама просила его убрать, — развел руками Арам.

— Да, я хотела, чтобы ты его убрал, но спала с тобой не поэтому!

Он, наверное, никогда не поймет эту девчонку. Издевалась она над ним, что ли?

— Хорошо, — тяжело вздохнул. — Ответь, почему ты со мной спала?

— Потому что захотелось…

— Что? — Арам аж поперхнулся ее ответом.

— Что непонятного? Мы взрослые люди, у меня давно не было, а тут ты, весь такой жаждущий, вот я и…

— Не было у нее давно… ну-ну… — проговорил Арам с чувством.

Еле успел поймать вторую ладонь, летящую в его сторону.

— Прекрати драться сейчас же! — потребовал грозно.

Ева отпрянула, смерила его обиженным взглядом, а потом глубоко вздохнула и будто надела на лицо маску безразличия, почти спокойно ответила:

— Тебе пора. Нам за сегодня нужно еще много чего собрать, вечером приедут грузчики, не до тебя. Иди себе с миром.

— Ты что, всерьез перевозишь «Сахарную»?! — все никак не мог поверить он.

— Да, — пожала она плечами.

— Покажи договор аренды! — тут же потребовал Арам.

— Это с какой же стати? Чтобы ты выяснил, кто мой арендодатель и снова попытался мне все испортить? Учти, я в курсе твоих прошлых проделок, знаю и про подкуп риелтора, и про то, что ты наговорил про меня тем, с кем я встречалась по поводу помещения. Я все знаю, Арам!

«Птичка решила упорхнуть… — вдруг со всей ясностью понял он — Это ты зря, милая!»

— Я не дам тебе переехать! — заявил уверенно и громко.

— Ты не можешь сделать ровно ничего, чтобы меня остановить.

Тогда он просто шагнул к ней, обнял одной рукой за талию, а второй схватил за шею и впился в губы. Несколько блаженных секунд Ева позволяла ему этот настойчивый контакт, будто даже разомлела в его руках. Но потом все же уперлась в грудь ладонями и попыталась отпихнуть.

Арам оторвался от нее, одарив победным взглядом — как бы она ни была на него зла, а все же смог получить отклик на поцелуй.

— Скройся с глаз моих! — зашипела Ева, враз растеряв все свое хладнокровие.

— Я буду ждать тебя в своем кабинете, — заявил Арам как ни в чем не бывало.

— То, что между нами случилось, было одноразовой акцией, — процедила Ева. — Я не приду к тебе больше никогда!

— Еще как придешь.

— Пошел вон! — окончательно взбесилась она.

Арам показательно усмехнулся, развернулся и зашагал в сторону выхода. Готов был поклясться, Ева за малым кассовый аппарат ему в спину не кинула.

Уже отойдя от «Сахарной» на приличное расстояние, достал из пиджака честно украденный из заднего кармана джинсов Евы телефон. Стащил его, пока целовал маленькую вредину.

Глава 41. Умный Арам

— Та-а-ак… — протянул Арам, пытаясь активировать телефон Евы. — Молодец какая, еще и пароль установила.

Поудобнее уселся в своем кресле в кабинете и стал пытать смартфон. Проверил год рождения Евы, благо забыть невозможно, они же одногодки. Не сработало. Тогда он попробовал год рождения Нади.

— Опа…

Пароль подошел, и очень скоро Арам уже листал список звонков Евы. Сегодня она звонила только бабушке, своей сотруднице Дарье и некому абоненту по имени Анатолий Ефремович. Готов был поклясться, что именно этот Ефремович и есть будущий арендодатель.

Арам выудил номер, скинул надежным людям, попросил проверить, и очень скоро убедился в своей правоте.

Оказывается, малышка каким-то чудом вышла на владельца офисного здания в центре — Анатолия Ефремовича Парфенова. Стопроцентно у него и планировала арендовать место.

Арам открыл в интернете фото офисного здания. На первом этаже располагался ресторан русской кухни и кафе, специализирующееся на бизнес-ланчах. «Сахарная» отлично впишется. А что? Все логично — офисные работники часто балуют себя сладким. Только откуда у владелицы маленькой кондитерской взялись связи подобного уровня? Непонятно. Ладно бы какой риелтор или помощник этого самого Парфенова, но не он сам! Слишком крупная птица для маленькой девочки Евы.

«Думаешь, дело в шляпе, милая? — злорадствовал он про себя. — Сейчас соберешь вещички и свалишь от меня подальше? Не выйдет. Не того мужчину ты кинула восемь лет назад!»

Арам не позволит ей съехать, костьми ляжет, но она останется в его владениях.

Это он будет решать, когда Еве исчезнуть из его жизни, а не наоборот. Она уже один раз решила это за них двоих. Достаточно. Больше он не позволит ей скрыться с его радаров.

* * *

Арам надеялся договориться с будущим арендодателем Евы полюбовно, однако тот на контакт не пошел. Больше того, даже не захотел встречаться лично по этому вопросу.

Арам только зря проездил, потратил кучу времени на дело, которое должно было решиться еще по телефону. Настроения это, конечно же, не прибавило. Ему надо «Орионом» заниматься, к приезду блогеров готовиться, а он мотался непонятно где, да еще и с нулевым результатом.

— Что этот Парфенов вообще о себе думает? — скрежетал он зубами, возвращаясь в машину несолоно хлебавши.

Забил в поисковике имя хозяина офисного центра, и экран телефона запестрел обилием статей и фото. Оказалось, Парфенов обладал довольно примечательной внешностью: голубоглазый, с вьющимися пшеничными волосами, смазливый. Девушкам такие нравятся, наверное. Полная противоположность Араму.

«Почему он не пошел на контакт? Встречался ли с Евой лично? Может быть, положил на нее глаз?» — прострелила голову Арама очевидная мысль.

Хотя, почему «может быть»? Стопроцентно положил глаз, иначе зачем бы ему слать Арама подальше, да еще и через секретаря. Ева ведь такая красивая девочка, с ладной фигурой и бесподобной улыбкой. Она даже пахла по-особенному — сладкой карамелью. Такую даже слепой заметит.

Ева еще и уязвима к тому же. Ее обидеть ничего не стоит, уж Араму ли не знать?  Эта ее уязвимость, еще недавно казавшаяся ему большим преимуществом, теперь попросту пугала.

Сам Арам, понятное дело, Еве ничего плохого делать не собирался. Максимум — возьмет в какой-то позиции, которая девчонке может не очень понравиться. Но в целом-то он не планировал ее обижать, лишь использовать по прямому назначению, для которого создатель и придумал женщину. Однако другой мужчина вполне способен всерьез сделать ей плохо.

А даже если этот Парфенов не собирался обижать Еву… Арам в принципе не мог представить ее под другим мужиком — для него это все равно, что конец света. Стоило только допустить подобную мысль, как перед глазами сразу плыли красные пятна и хотелось убивать.

Арам сам виноват.

Вместо того чтобы привязать Еву к себе, сделал все для того, чтобы она сбежала вместе со своей «Сахарной» куда подальше. Можно сказать, своими руками подложил под этого Парфенова. Тот, небось, уже презервативы закупал пачками — в предвкушении.

Что теперь делать? Силой никуда Еву не пустить? После всего, что Арам учудил, осталось разве что это.

— Никуда ее не пущу… — в очередной раз за сегодня проскрежетал он зубами и поехал прямиком к своему юристу.

* * *

Арам прошел в приемную и поразился бледному виду секретаря. Глаза умницы Александры даже с погрешностью на очки с толстыми линзами казались уж совсем огромными.

— Арам Багратович, тут такое дело…

— Приходила Ева? — сразу догадался он.

— Полицией грозила, говорила, вы у нее телефон украли. Сказала, еще вернется. По-моему, она сумасшедшая. Я ей так и сказала — вы человек достойный, состоятельный, зачем вам красть…

«М-да, незаметно подложить мобильный в кондитерскую явно не выйдет», — сразу взгрустнулось ему.

— Когда снова придет, сразу направляй ко мне.

Арам шагнул в кабинет, хотел попросить кофе, а потом подумал: вдруг Ева опрокинет чашку на него или зальет документы? Лучше не рисковать и насытить организм кофеином после встречи с тигрицей.

Достал из дипломата папку недавно полученных от юриста документов, аккуратно положил на стол.

Тигрица не заставила себя ждать.

Не успел устроиться в кресле, как будто бы шестым чувством почувствовал ее приближение. Поднялся, подошел к двери как раз в тот момент, когда она с шумом ее открыла.

— Ты совсем берега попутал! — тут же начала возмущаться Ева.

Арам схватил ее за плечи, втащил в кабинет и запер дверь.

— Ты всегда такая психованная? Ничего спокойно решить не можешь?

— До твоего появления я была само спокойствие! — тут же возмутилась она. — Немедленно верни телефон!

Арам достал его из кармана и вручил Еве.

— Что ты с ним делал? Признавайся немедленно! Если ты пытался как-то мне навредить, я прямо отсюда пойду в полицию!

— Он у тебя запаролен, — пожал плечами Арам.

— Ага! — тут же воспрянула духом она, ввела пароль и снова стала мрачнее тучи. — Ты читал мои мессенджеры! Тебе знакомо такое понятие, как личные границы?!

«Не прокатило…» — вздохнул он шумно.

— А нечего ставить на пароль год рождения, Ева! Ну элементарно же…

— Нечего красть чужие телефоны, Арам! У тебя совесть есть? Ты думал, я такая дура и не догадаюсь попросить охрану показать мне изображение с камер? Ты очень профессионально вытащил его из моего кармана! Похоже, тебе не впервой?

— Какого… Кто тебя вообще допустил к записям камер?

— Вообще-то, это запись из моей кондитерской, я имею полное право ее просматривать. А даже если бы и не оттуда… Как ты думаешь, кто снабжает охрану сладким к чаю? Я тут держу кондитерскую не первый год, ясно тебе? Всех знаю и дружу. Это ты тут новенький. Так что я вполне могу взять эти записи, и…

— Успокойся, Ева, — пробурчал он, потом схватил ее за локоть и подвел к столу. — Сядь, есть разговор.

Дождался, пока она умостится на мягком стуле, а потом ткнул пальцем в документы.

— Новый договор аренды? — удивилась Ева. — Ну нет, спасибо, я уже нашла себе приличное место, и…

— Ты — деловая женщина, так? — с доброй долей сарказма процедил Арам. — Деловые люди сначала читают договоры, а потом отказываются от предложений. Читай.

Ева выпрямила спину, сложила руки на коленях, посмотрела на Арама с издевкой и ответила делано спокойным тоном:

— Не буду.

— Пока не прочитаешь, из кабинета не выпущу, — пожал он плечами.

Показательно подошел к двери, вынул торчавший ключ и положил в карман, а потом прошел к своему креслу и спокойно уселся напротив Евы.

— Ты в курсе, что фактически совершаешь второе преступление за сегодня? Ты меня похищаешь!

Арам не выдержал, прыснул смехом:

— Ты сама сюда пришла, напугала моего секретаря, расправой угрожала, впору вменить тебе обвинение в нанесении урона чести и достоинству…

— Ты украл мой телефон! — тут же всполошилась она.

— Но я же вернул, — снова пожал плечами Арам. — Читай, Ева…

Она насупилась, но документы все же взяла и даже не стала рвать, как Арам опасался. Как раз на этот случай в его дипломате лежали еще четыре экземпляра.

Видимо, Ева поняла, что спорить с ним бесполезно, и правда забегала взглядом по строчкам. Через пару минут уставилась на него круглыми глазами:

— Ты сам-то читал этот договор, Арам? Тут же сумма аренды в два раза ниже, чем была!

— Этот договор составлялся под мою диктовку, — ответил он, смотря ей прямо в глаза. — Читай дальше.

Арам не отпустит свою Еву к какому-то там Парфенову. Если она жаждет заниматься бизнесом, пусть делает это у него под боком. Пусть будет рядом, близко, как можно ближе, а лучше вплотную. Принудить ее не получилось, выкрутилась, что ж, есть и другие методы. Решил взять малышку в оборот. А если он что и умел — так это качественно мотивировать людей делать то, что ему нужно.

— Место для наружной рекламы, смена торгового оборудования за счет «Ориона», компенсация в случае невыполнения обязательств со стороны отеля… Ты всем арендаторам предлагаешь такие условия? — усмехнулась она.

— Нет, милая, это эксклюзив для матери моего ребенка, — отчеканил Арам

— Ты из-за Нади? — тут же посерьезнела она.

— Ева, ну в самом деле, зачем нам ругаться? Давай заканчивать войну, работай спокойно, я договорюсь с рестораном «Ориона», чтобы возобновили заказы. Также с завтрашнего дня включу продукцию твоей «Сахарной» в меню, которое горничные разносят по номерам, включу твою продукцию в доставку. Ты расширишь производство, станешь больше зарабатывать, расплатишься со своими кредитами…

Чем дольше говорил, тем ярче загорались глаза Евы, однако очень скоро она вдруг поджала губы. Резко перебила его:

— Я не буду с тобой за вот это вот все спать! Если ты думаешь, что нашел в моем лице подстилку, то нет!

— Ева! — Арам с шумом хлопнул ладонью по столу. — Я хоть слово сказал про оплату сексом?

— Думаешь, я такая дура и не понимаю, к чему ты? — тут же всполошилась она.

Однако с места не вскочила и возмутилась не слишком активно, что радовало.

— Ты мне как-то сказала — Надя отдельно, а наши разборки в отеле отдельно. Так?

— Так… — кивнула она.

— Вот я предлагаю разграничить еще и секс. Давай так: работа идет отдельно, Надя отдельно, и наш с тобой интим тоже. Пусть эти три плоскости никак не пересекаются…

— Иными словами, ты не прекратишь приставать? — усмехнулась она.

— Естественно нет! — возмутился он. «Еще чего не хватало». — Но мои поползновения на твою роскошную попку и твои отказы или согласия больше никак не будут отражаться на работе. Ты сегодня сказала, что спала со мной потому, что хотела. Это именно то, чего я от тебя хочу, а бизнес пусть идет отдельно.

Ева смерила его долгим изучающим взглядом, закусила губу, а потом проговорила со скорбным видом:

— Арам, но ведь «Орион» умирает… Я все равно собиралась искать другое помещение, твое появление лишь послужило своего рода пинком, чтобы я сделала это быстрее.

— «Орион» не умрет, Ева, — со всей серьезностью заявил он.

— Но…

— Никаких «но»! — снова хлопнул ладонью по столу он. — Я работаю на износ, чтобы этот отель встал с коленей, и он встанет. Ты разве не видишь, сколько всего здесь изменилось? Новый персонал, внешний вид, качество обслуживания.

— Я дальше кухни «Сахарной» вообще ничего не вижу… — призналась Ева.

— Так вот, положительных изменений масса, — ответил Арам угрюмо. — На самом деле ты мне можешь здорово помочь, предоставляя постояльцам вкусные и качественные десерты.

— Почему ты так уверен в успехе «Ориона»? — спросила Ева, прищурившись. — У тебя есть какие-то гарантии?

— Просто уверен, и все, и тебя прошу: поверь мне, пожалуйста. Поверь в меня, — заявил Арам со всей серьезностью.

— Я уже один раз поверила… — Уголки ее губ опустились.

«Неужели не уговорю? А еще взял самый высокий бал на курсах по переговорам!» — хмыкнул про себя Арам.

И пошел напролом:

— Что мне сделать, чтобы ты согласилась?

Ева хитро на него посмотрела:

— Не догадываешься?

— Много чего умею, но вот мысли читать не научился, — покачал он головой.

— Я хочу, чтобы ты извинился! — заявила она, сложив руки на груди

— За что? За то, что восемь лет назад завел какую-то мифическую девчонку с серебряными волосами? За это извиняться точно не буду.

Сразу понял: зря ляпнул. Ева вся подобралась, посерьезнела, в глазах появился лед. Араму даже показалось — пошлет к черту на кулички.

Но она удивила своей разумностью:

— Давай оставим прошлое в прошлом. Извинись за то, что украл телефон, пакостил моей «Сахарной», грозил судом по поводу Нади, назвал меня девкой легкого поведения…

По мере того как Ева перечисляла все его прегрешения, сердце Арама сжималось, нутро сводило судорогой. И правда натворил немало. Ни одной девчонке раньше не доставлял неприятностей — брал, если хотел, и уходил, получив свое. На этом все. А вот с Евой душа пошла в разнос.

Пока юрист готовил документы, у Арама было время как следует покопаться в мобильном дорогой женщины. Все мессенджеры прошерстил, все контакты… но ни одного любовника так и не нашел. Причем, если верить СМС, получалось, что телефон этот у Евы уже три года. И за три года ни одного мужика.

Не тянула она на слабую передком. Никак не тянула. Это и примирило его окончательно с мыслью, что пора было в отношении Евы пойти другим путем.

— Прости меня, — проговорил он со всей серьезностью.

Ева замерла на мгновение, внимательно на него уставилась:

— Ты вот сейчас серьезно, да?

— Абсолютно, — кивнул он.

С минуту она изучала его взглядом, а потом, наконец, сказала удивительное:

— Ну хорошо, давай ручку…

В эту самую секунду у Арама в душе грянул залп фейерверков. Ура!

Он дал ей ручку, дождался подписи, подписал документ сам и поставил печать.

— Я пошла распаковываться… — улыбнулась Ева.

Встала и важно направилась к выходу. Арам невольно залюбовался ее филейной частью, обтянутой синими джинсами, как вдруг Ева обернулась и с ехидной улыбкой проговорила:

— Но учти, что бы ты там себе ни думал, спать с тобой я не буду!

И гордо отвернулась, продолжила путь.

— Будешь… обязательно будешь! — бросил он ей в спину.

Глава 42. Любящий дедушка

Баграт Барсегян очень полюбил свою внучку, Назели. Пусть мать зовет ее по-другому, пусть девочка с ним не знакома, пусть он сам с ней еще как следует не пообщался. Это все детали!

Как появляется любовь к внукам? Вот вроде бы не было ее, и сердце полнилось любовью к детям. Казалось даже, что невозможно вместить в грудь еще хоть немного любви. А потом раз — и что-то внутри ломается, появляется новое место и немедленно заполняется жгучим чувством к новому маленькому члену семьи. А тут еще и девочка! Первая внучка, дочь Арама!

Большая любовь границ не знает, не может быть для нее никаких преград.

И, уж конечно, дедушкино сердце найдет подход к девочке. Еще какой девочке — сказка, а не ребенок, все-то в ней ладно. Баграт с ней еще не поговорил, а уже почувствовал ум, еще не загадал ни одной задачки, но уже увидел в глазах смекалку, еще не наслушался детского голоска, а был уверен: запоет соловьем.

Просил Арама — познакомь, приведи в гости, а сын уперся: дай ему время и дай. Сколько ж ему надо времени? Неделю? Месяц? Год?

Баграт больше не мог ждать.

— Давай, давай, собирайся скорее, — заворчал на жену, припарковавшись возле дома, где жила Ева.

— Так пакетов много, ты помоги… — ответила Карина.

— Все тебе не так, — тут же пробурчал Баграт, но подбежал помогать.

Жена сгрузила на него все, что только можно. Потом поправила прическу, одернула нарядное красное платье, подхватила коробку с тортом собственного приготовления и скомандовала:

— Теперь пошли.

Как будто он нуждался в этой ее команде. Однако послушно пошел следом.

— Мне не нравится, в каком доме живет девочка, — подметил, подходя к подъезду. — Тут, конечно, не клоповник, но близко к тому.

— Баграт, ты хоть хозяевам это не ляпни, — покачала головой Карина и нажала на домофоне нужные цифры.

А когда в динамике раздался голос Евы, елейным тоном попросила:

— Евочка, это мама Арама, Карина Артуровна. Не сочти за труд, открой дверь, нам бы поговорить по-хорошему. Очень надо… Мы тут с Багратиком заехали с тортиком.

— Э-э-э… ладно… — раздалось в динамике. — Поднимайтесь.

Ева встретила их на лестничной клетке, наградила крайне озабоченным взглядом:

— Я немножко не поняла, о чем вы хотели поговорить и зачем взяли тортик?

— Так о Наде поговорить, — развел руками Баграт. — С внучкой пообщаться хотим, что же тут непонятного?

— Но… — Ева замерла на месте, вглядываясь в его лицо, а потом ляпнула: — Вы же сами обвинили меня в том, что я подделала тест. Я так поняла, внучка вам не нужна, так чего пришли?

— Евочка, — всплеснул руками Баграт, — ты послушай старика, что тебе старик скажет: обидеться — это как назло другому яду выпить. Очень плохая привычка — обижаться. Поэтому ты на меня зла не держи. А то, что я не прав был, и Надя — Арама дочь, так я признаю! Как ушко увидел, так сразу все понял.

— Какое такое ушко? — удивилась Ева.

Баграт хитро ухмыльнулся.

— А еще мать… Ушко правое чуть скошено! У Арама в детстве точно так же было, я когда это увидел, сразу понял, чья дочь.

— Надо же, а я у Арама этого не замечала, — покачала головой Ева.

— Куда вы, девки, смотрите, мне искренне непонятно, — покачал он головой. — Ну так что ж мы тут стоим? Пригласишь в гости? Познакомишь с ребенком?

Маленькая чертовка вдруг замялась, Баграт даже подумал: откажет, с нее станется. Но тут Карина запела соловьем:

— Евочка, мы ж по-доброму хотим. Первая внучка в роду, очень хочется хоть одним глазочком взглянуть. Позволь, не будь жестокой…

Ева громко сглотнула, внимательно посмотрела на Баграта с супругой и осторожно ответила:

— Если только одним глазочком. Но у меня просьба. Мы Наде пока не говорили, что Арам папа, решили дать им время привыкнуть друг к другу. Вы не говорите тоже, ладно? А то будет нечестно, наверняка Арам сам захочет сказать.

Баграт тут же насупился, приготовился спорить, но жена его опередила:

— О, конечно, это справедливо. А ты можешь представить нас как дальних родственников? Пусть мы будем двоюродными бабушкой и дедушкой. Да?

— Это можно! — улыбнулась Ева. — Проходите, пожалуйста, Карина Артуровна, не хотите ли чаю?

«Вот, значит, как? Карине — проходите, а на меня и не глядит! Что за девка такая…»

Впрочем, Баграт решил в обиженного не играть, прошел за Кариной как ни в чем не бывало.

Их провели в гостиную, по мнению Баграта, обставленную крайне бедно. Что тут богатого? Ковра и того нет. Телевизор маленький, диван не кожаный, еще и цвет какой-то непонятный, бордовый. То ли дело гостиная в его загородном доме. Там все по высшему разряду.

— Ты Надю, Надю-то приведи, — скомандовал он Еве.

Та посмотрела на него с прищуром, но все же отправилась за девочкой.

— Баграт, будь вежлив, — шипела на него Карина.

Будто ей вообще можно на него шипеть, причем в чужом доме! Баграт ужасно оскорбился. Но он ей все скажет потом, не при чужих же людях выяснять отношения.

Пока Ева ходила за ребенком, они с Кариной не стали рассиживаться, принялись выкладывать на стол подарки. Все-все самой первой необходимости: золотые серьги, цепочка, дорогой телефон, планшет и ноутбук, наверняка ведь нерадивая мать не купила. И куклу дорогую, антикварную, пусть на полочку посадит и любуется. Еще так, по мелочи, — браслеты, кольца.

— Ты когда это все успел накупить? — удивилась Карина. — Я и половины не видела…

— Долго ли с платиновой картой… — махнул рукой Баграт.

Тут в дверях появилась она, родимая. Ненаглядная Назели.

Скромно встала у стенки, глазами любопытными в душу заглянула, Баграт аж расплылся в восхищении.

— До чего красивая девочка! — тут же зацокал. — Глазки-бусинки, губы — розовые лепестки, щеки — персики… А я вот тебе подарков припас! Иди, буду дарить. Смотри какой красивый гранатовый браслет, как раз для твоей маленькой ручки…

Тут на пути у внучки встала Ева:

— Баграт Арсенович, прежде чем дарить ребенку дорогие подарки, вы должны были спросить разрешения у меня.

И сказала это вроде бы спокойным тоном, но одновременно твердым, как прошлогодний грильяж.

— А что ты? Против, что ли? Сама-то ребенку золота не купила.

— Ей семь! — воскликнула Ева. — О каком золоте может идти речь? Она же его потеряет, или украдет кто, или нападет ради этого золота…

— Ты со старшими не спорь, — замахал указательным пальцем Баграт. — Я лучше знаю, что внучке нужно. Куда же девочке без золота, еще примут за нищенку. Внучка Барсегяна должна быть самой обеспеченной…

— Я ваша внучка? — вдруг спросила Надя.

— Двоюродная, — тут же уточнила Ева.

— Я думаю, надо немедленно сказать девочке правду, — зацокал он языком.

— Баграт! — шикнула на него Карина.

«На родного мужа осмелилась шикнуть! Что происходит с этой женщиной?» — возмутился он про себя.

— Ева, я вот что подумал, — аккуратно начал он. — Тебе ж, наверное, тяжело с ребенком все время. Давай-ка мы ее ненадолго возьмем? Так, на выходные? Или на месяцок… что скажешь? И вообще у нас возле дома такая чудная частная школа…

— Это куда это вы мою внучку решили забирать? — вдруг раздался из коридора чей-то незнакомый голос.

И вдруг в гостиной появилась женщина удивительной стати. Седовласая, но при фигуре, такая вся собранная, в голубом деловом костюме. Ева очень на нее походила. Баграт вспомнил ее — ведьма, чуть не огревшая его в прошлый раз метлой.

— Вы кто будете? — поинтересовался Баграт с прищуром.

— Я — прабабушка этой девочки, Снежана Борисовна, — со всей серьезностью ответила она. — С пеленок Надю нянчу и никуда никому ни на выходные, ни на месяцок не отдам. Я ясно выражаюсь?

— Да бросьте вы кипятиться, вы же не понимаете, что я предлагаю, — тут же возмутился Баграт. — У нас условия значительно лучше, девочке будет хорошо в частном доме…

— По-моему, в вашем частном доме хорошо будет вам. Одним, — отчеканила Снежана Борисовна.

— А что это вы так со мной разговариваете? — запыхтел Баграт. — Я ведь и по-плохому дело решить могу…

По жутко болючему щипку Карины в руку понял — перегнул палку. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Вам пора, — сузила глаза Снежана Борисовна.

— Определенно пора, — закивала в такт своей бескультурной бабушке Ева.

А Надя, маленький цветок, все стояла скромненько в стороне, с интересом поглядывая на взрослых.

— Вы что это… нас выгоняете? — тут же оскорбился Баграт.

— Какой вы догадливый… — хмыкнула Снежана Борисовна. — И подарки свои заберите, у Нади есть все, что нужно.

— Еще никто меня так не обижал… — процедил Баграт сквозь зубы.

Даже не посмотрел на стол, заваленный всякой всячиной, развернулся и направился к выходу.

Уже за спиной услышал жалкое блеяние Карины:

— Вы простите его, он просто на эмоциях…

Потом жена все же поспешила следом, а стоило им выйти на лестничную клетку, стала возмущаться:

— Ну и чего ты добился?

— Женщина, ты на чьей стороне?! — возмутился Баграт. — Ты вообще кого поддерживаешь?

— Я на стороне внучки! Я пообщаться с ребенком приехала, а нас выгнали, и все из-за тебя! Я, может, всю жизнь мечтала девочку понянчить… от тебя же одни пацаны… Баграт, ну когда ты станешь терпимее к другим? Вежливее? Ты думаешь, после твоего выступления Ева еще пригласит нас в гости?

Баграт упер руки в боки:

— Пригласит, никуда не денется, если что, я в суд подам, чтобы с ребенком видеться дала!

Жена лишь покачала головой:

— Да подожди ты с судом своим! Совсем отношения испортишь.

— С этой дурочкой разве можно строить какие-то добрые отношения? — развел он руками.

— Ева — мать твоей внучки, — парировала Карина. — Аборт не сделала, не бросила ее, воспитывает, так что имей уважение. Ты еще не знаешь, что Арам скажет по поводу нашего визита.

Баграт хмыкнул и поспешил к лифту.

— Сын против меня никогда не пойдет, вот увидишь! Приструнит девку…

Глава 43. Любящий отец

Сегодня Арам решил Еву не трогать. Даст ей ночь переспать с мыслью, что она останется со своей «Сахарной» в «Орионе».

Был большой соблазн, несмотря на фирменное ослиное упрямство девочки Евы, притащить ее в свой номер люкс и целовать до тех пор, пока не взмолится о том, чтобы наконец взял.

Но… но.

Вместо Евы в его широкой постели на белых шелковых простынях лежал лишь ноутбук с открытым планом мероприятий на ближайшие недели. И близко не так захватывающе, как брать нежное девичье тело, но работа — тоже неплохой способ скрасить вечер.

С Евой решил повременить.

Пусть она уже точно откажет другому арендодателю, закажет на деньги Арама оборудование для новой витрины, почувствует, как это замечательно — быть с ним в мире. А потом он аккуратно подведет ее к тому, чтобы больше никогда и ни в чем ему не отказывала.

Или…

Может быть, все-таки позвонить ей?

Один звонок, и все. Это ведь не какое-то преследование, просто немного с ней поболтает, спросит, как Надя. Кстати, не мешало бы назначить новую встречу с дочкой. Вчерашний вечер он не считал, а с позавчерашней прогулки в парке прошло уже сорок восемь часов. Банально соскучился по ребенку, пусть еще недавно понятия о малышке не имел.

Разве так бывает? Странно скучать по кому-то, кого почти не знаешь, но по-другому это чувство он описать не мог.

И по Еве скучал… но то тоска совсем другого рода.

«Может, позвонить?» — все преследовала его мысль. Жужжала и жужжала, как будильник субботним утром, который попросту забыли отключить.

Арам то и дело поглядывал на лежавший рядом мобильный. И вдруг увидел, как на экране возникло имя Евы, а динамик разразился трелью соловья — именно такой звонок он на нее поставил, ведь раньше была Соловьевой.

«Не выдержала. Тоже скучает!» — очень обрадовался.

Взял трубку и с придыханием проговорил:

— Привет, милая…

— Я тебе никакая не милая! — закричала на него трубка. — Ты! Ты… Свинья ты Барсегянская! Вот ты кто…

Сказать, что Арам обалдел, — ничего не сказать.

Он уставился на орущую трубку и нахмурился. Какая вожжа попала Еве под хвост на этот раз? Что он опять сделал не так? Он ради этой женщины сегодня уже расшибся в лепешку. Надо второй раз? Не вопрос.

Арам не стал слушать возмущенные вопли Евы, повесил трубку. А потом спрыгнул с кровати и пошел одеваться. Натянул джинсы, рубашку и вышел из номера.

Его джип ждал на стоянке и послушно повез хозяина прямиком к драгоценной тигрице.

«Поточит она об меня когти…» — уже предчувствовал.

Добравшись до дома Евы, позвонил в домофон.

— Это Арам, — проговорил обеспокоенно.

Открыла, слава богу.

Ева ждала его на лестничной клетке. Стояла, уперев руки в боки, одетая в оранжевое платье, один в один похожее на то желтое, которое Араму на ней так понравилось. Не платье, а ходячая провокация. Пусть грудь и руки закрыты, ноги-то напоказ.

«Допросишься…» — Арам жадно впился взглядом в ее фигуру.

— Явился — не запылился… — зашипела Ева.

— Объясни мне толком, что случилось? — развел руками Арам. — Я вроде бы после обеда больше ничего не творил, чтобы вызвать такую бурю эмоций.

— Какой у нас по поводу Нади был уговор, а? Я потихоньку ввожу тебя в ее жизнь, а ты не пытаешься за моей спиной строить козни…

— Да что случилось-то? — удивился Арам.

— Случился твой отец!

И как только Ева это сказала, Арам сразу все понял.

«Ну папа… обещал же ждать моей отмашки. Нет, попер напролом — как обычно!»

— Он приходил, да?

— Еще как приходил! — ткнула его пальцем в грудь Ева. — Напросился в гости вместе с твоей мамой, я их пустила, но они же… Твой отец меня разве что нищебродкой не обозвал! А потом попытался забрать Надю в гости на месяцок, мотивируя тем, что у меня какие-то не такие условия. Нормально, по-твоему? Учти, если вы попытаетесь отнять у меня Надю, я…

— Тихо, Ева, — рыкнул на нее Арам.

Достаточно грозно рыкнул, чтобы не успела наговорить лишнего. И придал лицу достаточно серьезности, чтобы прочувствовала момент:

— Я никогда не хотел забирать у тебя Надю, клянусь тебе!

— Это с чего такое благородство в мою сторону? — хмыкнула она, ничуть его серьезным тоном не проникшись.

— Хотя бы с того, что ты нормальная мать, — отчеканил он. — Надя тебя любит, ты хорошо ее воспитала. У меня к тебе, как к матери, претензий нет, поэтому и только поэтому я не буду отбирать Надю. Мог бы, но не буду.

— Не мог бы! — фыркнула она. — Ты не всесильный, Арам!

— Давай не будем проверять, ладно? — продолжил он строго. — Продолжай быть такой же хорошей матерью, и ничего тебе угрожать не будет. Я прослежу. И мы оформим совместное опекунство тогда, когда ты к этому будешь готова, я подожду.

— Ты-то, может, и подождешь, — не унималась Ева, — а вот твой отец настроен решительно! Он угрожал решить дело по-плохому, Арам! Что ты на это скажешь? Я вообще его не понимаю, два дня назад ему внучка на фиг была не нужна, и тут вдруг воспылал любовью…

— Я поговорю с отцом. Он больше не явится к тебе качать права.

— Смотри, иначе не видать тебе свиданий с дочкой! — снова ткнула она его пальцем в грудь.

— Не шантажируй меня ею, — опасно прищурился он.

— Я не шантажирую, — выставила вперед руки Ева. — Я говорю как есть! Если я почувствую с твоей стороны какую-то опасность, не видать тебе дочери как своих ушей. Это не шантаж и не переговоры, лишь констатация факта.

— Я понял, — тяжело задышал он.

Очень хотел свернуть разговор в положительное русло, но не знал, что еще сказать, чтобы не ухудшить ситуацию. Надеялся все же, когда пройдет немного времени и Ева успокоится, она позволит Араму привезти Надю к родителям ненадолго. Но пока папиными стараниями об этом лучше не заговаривать.

— Ева, не волнуйся, пожалуйста. Все будет хорошо, — пообещал он как мог уверенно.

Попыхтел немного, потом подумал: вряд ли она пригласит в гости. Собрался уходить, но Ева остановила:

— Так просто ты не уйдешь!

«Все-таки пригласит? Неожиданно…»

Но она сказала другое:

— Забери подарки. Там золота всего-то два-три килограмма и техники тысяч я даже не знаю на сколько. Пойдем, пойдем.

С этими словами схватила его за локоть и потащила в квартиру.

Арам прошел за ней в гостиную и невольно прыснул со смеху, наблюдая за тем, как Надя с серьезнейшим выражением лица выуживала побрякушки из бархатных коробок и тут же их надевала, не заботясь о сочетании цветов или комплектов. Девочки… Наверное, любовь к украшениям у них появляется с рождения.

— Вот-вот, — запыхтела Ева еще больше. — Полюбуйся на то, что вытворяет твоя дочь!

Сказала и сама себе заткнула рот ладонью. Но сказанного не воротишь, проболталась так проболталась.

Арам еще никогда не видел, чтобы у детей так округлялись глаза, как у Нади в этот момент. Она смотрела на него самым удивленным взглядом на свете.

— Ты мой папа? — спросила девочка обалдевшим тоном.

И от этого простого вопроса в груди Арама что-то надломилось, заныло незнакомой болью. Его ребенок жил целых семь лет без него, а он и понятия не имел, что на свете существует это маленькое ласковое чудо с двумя косичками.

Арам бросил быстрый взгляд на Еву, уловил едва заметный кивок и двинулся к Наде. Подошел к столу, за которым она сидела, опустился перед ней на корточки, сравнявшись лицом с ее маленьким личиком и ответил:

— Да, я твой папа, малышка.

Надя захлопала веерами ресниц, надула губы, а потом недоверчиво произнесла:

— Мама сказала, что ты живешь в другом городе.

— Я приехал в этот город.

— А надолго? — хитро прищурилась она.

— Насовсем, я теперь всегда буду рядом.

— Правда? — просияла девочка и заверещала радостно: — Мама, он вернулся насовсем!

— Дай обниму? — попросил Арам ласково.

И Надя потянулась к нему. Он сжал ее в объятиях и в этот момент понял: если в мире и есть любовь, равная по силе той, что он когда-либо испытывал к Еве, то вот она, перед ним. Маленькая частичка его самого и Евы, самая драгоценная на свете.

— Девочка моя… — Он погладил ребенка по голове и почувствовал себя самым счастливым оттого, что ему это позволили.

Нехотя отстранился, вгляделся в драгоценное личико и нарвался на широкую улыбку, такую, что все передние зубы видно. Правда, парочки не хватало, но скоро вырастут.

— А мы пойдем еще гулять в парк? — затараторила Надя. — А в кино пойдем? А в кафе? А к Настьке на день рождения? Я с папой хочу пойти, чтобы она увидела моего папу. Мой красивее!

Арам улыбнулся, поднимаясь на ноги.

— Готовься, — Ева тоже усмехнулась, — тебя ждет насыщенная родительская жизнь.

— Я с радостью! — тут же закивал Арам. — Буду счастлив! Везде погуляем, Наденька.

Он еще раз любовно оглядел фигуру дочери, погладил по голове и проговорил:

— До встречи, малышка.

Развернулся и зашагал прочь, ведь уже поздно, ее скоро нужно укладывать. Уже на выходе из гостиной Ева поймала его за руку:

— Куда собрался? А подарки? Давай пакуй…

Арам глянул на возмущенное лицо Нади, на то, с каким серьезным видом она похватала украшения и замотала головой в разные стороны. Сразу твердо решил: ничего забирать не будет. Еще и своих подарков накупит, давно хотел.

— Ева, у тебя что, места мало? — спросил строго.

— В каком смысле? — наморщила лоб она.

— Не хватит места для подарков, что ли? Зачем забирать?

— Давай забирай! — настаивала она. — Я не хочу, чтобы твой отец думал, что купил нас золотом.

— Он так не подумает, я объясню ему ситуацию. Да и не примет он ничего обратно, Ев. Кроме того, Наде нравится. — Он снова развернулся и направился к выходу.

Ева побежала следом.

— Да стой ты! Знаешь, что еще нравится Наде? Сахарная вата! Но это не причина, чтобы скормить ей сразу три килограмма, как считаешь? Нет, совсем нет. И с подарками полнейший перебор…

Арам не стал слушать Еву, направился прямиком в прихожую.

— Почему ты такой упрямый? — понеслось ему в спину.

У дверей он обернулся, с усмешкой ответил:

— Беру пример с тебя.

Ева осеклась, задышала часто-часто, готовая, кажется, к новому взрыву.

— Проводишь? — попросил примирительно. — Пару слов без Нади сказать хочу.

Она выскочила следом за ним на лестничную клетку, а Арам вместо разговоров привлек ее к себе.

— Ты что собираешься делать? — уперла она ладони ему в грудь.

— Целовать хочу, — честно признался.

В самом-то деле, не думала же она, что он вот так просто возьмет и уйдет? Целых полчаса к ней ехал!

Ева запыхтела, как паровоз, еще активнее уперлась ему в грудь:

— Ты что, вдруг соседи выйдут…

То есть как высказать ему все, что накипело,  это, соседи, слушайте, пожалуйста. А как подарить ему чуток ласки, так соседи резко начали смущать.

— Никого нет, мы одни. Без поцелуя не уйду! — заявил без обиняков и нарвался на упрямый взгляд. — Ева, пожалуйста… Один раз, и все.

Почувствовал, как сопротивление ослабло, а потом заметил, что ее глаза на миг будто сделались пьяными.

«Позволит», — тут же понял.

Обнял плотнее, потянулся губами к губам, завладел ее нежным ртом и замер, наслаждаясь острым удовольствием.

О да, всего один поцелуй… длиной в час.

Глава 44. Любящий сын, любимая невестка

Баграт все никак не мог отойти после случившегося. Всю дорогу пыхтел, как вулкан перед взрывом, а едва оказались дома, накинулся на жену:

— Все-таки какая эта Ева пакость. Еще будет мне диктовать, что делать с моей внучкой… подарков ей моих не надо, видите ли!

Карина лишь качала головой, проходя в гостиную.

— Ну что ты молчишь, женщина? Хоть слово поддержки мужу скажи! Нет, ну что, я не прав, что ли? У нас и условия лучше, и обеспечим мы девочку хорошо. Я ведь не собирался ее насовсем забирать, просто заикнулся о том, чтобы погостила. Что я плохого ей сказал?

Жена же будто бы ничего не слышала, все качала головой и поджимала губы.

Баграт видел, что Карина расстроена, и от этого чувствовал себя еще гаже. Ведь ничего ему не скажет, будет ходить, в себе переваривать — в этом она мастерица.

Сколько радости еще недавно было в ее глазах, с каким воодушевлением к внучке собиралась… Он еще и ради нее старался, а оказалось — виноват по всем статьям. Где в жизни справедливость?

— Присядь, выдохни. — Она наконец соизволила наградить его добрым словом. — Я тебе для успокоения принесу ромашкового чаю.

И ушла на кухню, оставив его дальше кипеть возмущением.

— Чай ромашковый, ишь ты! Кому он нужен, твой чай…

Было у него средство лучше какой-то там ромашки. Подошел к шкафу, достал графин с настоящим армянским коньяком — лучшим нектаром жизни, который придумала великая нация. Его нация. А французы пусть думают по этому поводу что хотят. Пригубил, почувствовал мягкий вкус. Оглядел свою роскошную гостиную. Тут тебе и пушистые ковры, и телевизор в полстены, и кожаная мебель, да и сама комната раза в три больше той, куда их с Кариной пригласила эта выскочка, Ева. У них условия гораздо лучше, с этим даже глупо спорить. Назели здесь было бы хорошо.

Неожиданно почувствовал в кармане пиджака вибрацию телефона.

— Да, Арам-джан! Как же я рад тебя слышать, сынок…

Уже собрался пожаловаться ему на сегодняшнее происшествие, как сын его опередил, спросил ледяным тоном:

— Отец, объясни, зачем тебе понадобилось ездить к Еве?

«Уже нажаловалась…» — зарычал Баграт про себя.

— Как это зачем? — чуть не задохнулся он от возмущения. — Внучку повидать. Ты же привезти ее не сподобился, все тянешь кота за хост… тянешь и тянешь!

— Я же просил тебя подождать и не форсировать события? Неужели так сложно было меня послушать? — продолжал Арам все тем же ледяным голосом.

— Сколько я должен был ждать? Месяц? Год?

— Ты и недели не выждал! — тут же взорвался сын. — Отец, если я еще раз услышу, что ты ездишь к Еве без моего ведома, я тебе обещаю, внучку долго не привезу! Ты о чем думал, когда унижал Еву или намекал на то, что заберешь Надю? Какой реакции ждал?!

— Окстись, сын! Ты на кого голос повышаешь? Еще вели мне перед ней извиняться! Лучше бы сикарашку свою приструнил…

— Кого?

— Еву!

— А за что мне ее приструнить? За то, что она защищала своего ребенка? В общем, так, чтобы я больше от Евы ни одной жалобы на тебя не слышал. Иначе… ты меня знаешь.

— Арам, приезжай немедленно, и поговорим, — отчеканил Баграт.

— Пока там Наринэ, я к вам не приеду.

И паршивец повесил трубку.

— Карина, мне с сердцем плохо! — тут же заорал Баргат.

Громко заорал, так, чтобы жена точно услышала и прониклась.

Карина прилетела из кухни с выпученными глазами, уставилась на него и осуждающе глянула на порцию коньяка, которую тот все держал в руке.

— Опять эта пакость.

Она бросилась забирать, но Баграт оказался быстрее, осушил бокал и поставил, а потом с шумом опустился на диван, упер голову в спинку.

— Ой, как мне плохо! Что мне только что Арам по телефону наговорил, что наговорил, вспомнить страшно. Озверел совсем! Осатанел… Меня, своего отца, он будет отчитывать!

— А я говорила, что ему не понравится, — горько вздохнула Карина.

Опустилась рядом с мужем на диван, взяла его за руку.

— Надо было с Евой помягче, Баграт.

— Еще чего. Совсем Арам от рук отбился, надо быстро его мирить с Наринэ, тогда не будет идти на поводу у этой…

— Баграт, — осторожно начала Карина, — я как раз хотела с тобой поговорить…

Он тут же насторожился, всмотрелся в большие карие глаза жены. С возрастом нисколько не потускнели, такие же яркие. В них можно было, как в книге, читать ее настроение.

— Что такое? — забеспокоился еще больше.

— Не нравится мне Наринэ… — осторожно проговорила она. — Плохую жену мы выбрали Арамику…

Брови Баграта сошлись в одну линию.

— Это в каком это смысле? — загудел он ошарашенно.

— Тише ты, — шикнула жена.

Наверное, побоялась, что Наринэ может услышать. Хоть они и находились в гостиной на первом этаже, а отведенная ей спальня на втором, все же могла подслушать.

— Нерадивая она, — покачала Карина головой. — Спит до обеда, на кухню палками не загонишь, только знает, что помыкает горничной да жалуется, какой Арамик плохой. А он не такой и плохой, между прочим. Да, работает много, да, молчалив и, может быть, холоден. Но я вырастила хорошего мальчика. И вовсе ему ничего не до фени!

— Что ты такое говоришь, Карина? Как это нерадивая? Арам на нее никогда не жаловался, они хорошо и спокойно жили. Приличная девушка, в отличие от этой Евы. И родословная у нее ого-го!

Карина показательно фыркнула:

— Она у нас живет уже несколько дней, а еще ни разу не предложила приготовить для нас ужин. Нормально это? Я готовлю, она трескает и жалуется мне на моего же сына!

— Тебе продуктов на нее жалко? — заохал Баграт.

— Да при чем тут продукты? — возвела руки к небу Карина. — Ты меня вообще слушаешь? Она — бесполезная лентяйка! Ни ребенка не родила, ни хозяйкой приличной не стала!

— Что ты такое говоришь, Карина? Ты же сама ее Араму выбрала! Сама говорила, какая она добрая и ласковая девочка, обещала, что она залечит его израненную душу.

— Может быть, я ошиблась… — покачала она головой.

— Не говори ерунды, там какие гены хорошие! Там…

И тут оба насторожились, услышав в коридоре шаги. В дверях появилась виновница спора.

— Мама, папа, вы уже приехали из кино? Понравился ли фильм?

— Отвратительный, зря ездили… — пробурчал Баграт, гадая, слышала ли невестка что-то из их разговора.

— Очень жаль, — запричитала Наринэ. — А хотите, я вам чаю сделаю? Сейчас принесу!

И убежала.

Баграт грозно посмотрел на жену.

— Вот видишь? Наринэ к нам со всем уважением, а ты ее костеришь. Уж она-то точно не стала бы выставлять нас вон и кидать в лицо подарки.

— Ну да, ну да… — поджала губы Карина.

— По-моему, ты к невестке слишком строга. Переживает девушка, поэтому и впала в прострацию. Ты себя вспомни в ее положении. Как себя чувствовала, когда мы развелись? Тяжело тебе было? До готовки ли тебе было? Сама говорила, что ничего ни есть, ни пить, ни делать не могла…

Сразу сообразил, что свернул на опасную тропку. Жена насупилась, нахохлилась, нервно задышала. Того и гляди, войдет в состояние «прячься от греха подальше».

В таких случаях Баграт всегда действовал превентивно.

— Ну прости меня, Карина! Я тысячу раз просил прощения и не к тому сказал, чтобы ты губы дула. Просто попытайся понять состояние Наринэ. А так-то она добрая, послушная и почтительная! Всегда с достоинством принимала подарки, между прочим. Всяко лучше той упрямицы. И с отцом ее у меня дела налажены. Надо срочно помирить ее с Арамом, иначе нашей следующей невесткой станет Ева. Хочешь такую? Ведь все к тому идет…

Жена лишь продолжила напряженно пыхтеть, поглядывая то на мужа, то на дверь, за которой скрылась Наринэ.

— Ничего я уже не знаю, — всплеснула руками.

— Пора мирить Арама с Ниринэ… — важно кивнул Баграт. — Если мы его вразумить не можем, пусть тесть с тещей попробуют, я им сейчас позвоню и приглашу на серьезный разговор. Мигом прилетят из своего Питера.

Глава 45. Простить или не простить?

Арам вспоминал прощальный поцелуй Евы ночь напролет. По факту еле дождался утра, чтобы с ней встретиться. Потом подумал: будет как-то некрасиво, если он сразу по приходе на работу потащит милую заниматься сексом. Честно дождался десяти утра, прежде чем написать ей первое сообщение, на которое маленькая мерзавка не пожелала ответить. Через полчаса написал второе, пятнадцать минут спустя — третье.

Молчок.

Не выдержал, отправился прямиком в «Сахарную».

Посетителей в кондитерской не оказалось, а за кассой стояла Дарья, помощница. Все такая же румяная, с русой косой, она поприветствовала Арама улыбкой.

— Ой, спасибо вам, что убрали штендер, — заявила с чувством.

Арама аж передернуло от ее слов. Только тут дошло, как мстительно и по-детски, должно быть, выглядели его выходки. Даже неловко стало.

— Позови Еву, — сразу попросил.

— Сейчас…

Дарья исчезла в кухне, и очень скоро у прилавка показалась виновница его сегодняшней бессонницы. На ходу стащила фартук и принялась вытирать об него мокрые руки.

— Ты почему не отвечаешь на сообщения? — начал он вместо приветствия.

— На какие? — тут же всполошилась Ева.

Достала из кармана джинсов телефон.

— Ой, я забыла включить звук. Извини. А зачем ты мне писал? Здесь только приветы…

— Хотел тебя пригласить, — Арам многозначительно на нее посмотрел.

По его мнению, ответ был весьма очевиден, но Ева почему-то не понимала.

— Куда и зачем? — Она приподняла правую бровь.

— К себе… закончить одно важное дело, до которого вчера так и не дошло.

Арам показательно оглядел фигуру Евы, упакованную в синие джинсы и бежевую рубашку.

Ева проследила за его взглядом, а потом на нее снизошло озарение.

— О-о-о… Нет! — тут же закачала она головой.

— Почему нет? — всполошился Арам. — Ты вчера так меня целовала… Вот я подумал, что ты тоже хочешь.

— Нет! — снова затрясла она головой.

У Арама аж внутренности скрутило от такого упрямого и совершенно немотивированного отказа.

— Хоть одну разумную причину назови.

— Я тебе еще вчера сказала, никакого того самого… да и потом, у меня работы невпроворот! Ресторан «Орион» такой заказ сделал, я два дня буду стараться. Арам, мне сейчас не до романов, дел полно.

Нахалка снова накинула на шею фартук и скрылась в кухне.

— Ты надо мной издеваешься! — зарычал он ей вслед.

Что теперь делать? Весь день мучиться, а ночью опять не спать? Дать Еве время на подумать — это, конечно же, было прекрасной идеей. Но недальновидной. Эдак пока милая сподобится подарить ему чуток ласки, он скончается от вожделения. Ну нет, он так не согласен.

«Надо что-то придумать…»

* * *

Арам прошелся по номеру, очень собой довольный.

В гостиной просторного люкса стояла ваза с огромным букетом роз, возле нее бутылка шампанского в ведерке со льдом. А еще прикрытые металлическими колпаками блюда с запеченной форелью и мясом — на выбор. На подносе красовались тарталетки с красной и черной икрой, фрукты.

Еще пять минут, и ко всей этой роскоши добавится торт «Страстная вишня», фирменный десерт из «Сахарной».

Сам же Арам уже был гладко выбрит, надушился любимым ментоловым одеколоном, накинул на распаренное в душе тело белый махровый халат. И ждал. О, как же сильно он ждал…

Услышал стук в дверь и тут же подскочил, побежал в коридор встречать. Наконец-то.

— Привет!

— Я не знала, что это твой люкс…

Ева застыла на пороге вместе с большой белой коробкой в руках. Арам схватил ее за руку и провел сразу в гостиную, показательно закрыв дверь.

— Можешь поставить торт на стол.

Ева сделала, как он сказал, и огляделась.

— Ты ждешь кого-то… — проговорила она озадаченно.

— Ну да, — пожал он плечами. — Очевидно же.

И тут она резко погрустнела, поникла и развернулась к выходу.

— Удачного вечера, — тихо пробурчала. — Чтоб тебе поперхнуться…

И тут до Арама дошло: «Думает, я тут буду зажигать с другой? Ревнует? Вот так да…»

— Ева, это я для тебя старался, ты что! — тут же пояснил.

— Для меня? — охнула она.

На секунду ее глаза зажглись радостью. Лишь на секунду.

— Но откуда ты знал, что я буду доставлять торт сама? — тут же начала Ева возмущаться. — Или… господи, ну конечно ты знал! Поэтому мне сказали, что официанты заняты и заказ доставить некому, да? Ты велел?!

Уж Арам постарался. Его это отель или не его? К тому же ему доложили, что помощница Евы успела убежать домой. Так что это была беспроигрышная ставка.

— А ты в курсе, что мне из-за тебя пришлось закрыть кондитерскую раньше?!

— Вечер уже, наработалась, — отчеканил он.

— Интриган паршивый! — запыхтела Ева.

Она так мило возмущалась, что Арам не смог удержаться, тут же подошел, обнял.

— Хочу тебя… — зарычал он ей в губы. — Давай сделаем это!

Ева сжала губы, выкрутилась из его рук.

— Ну нет, спасибо… У меня от прошлого раза еще синяки с попы не сошли…

Арам тут же посерьезнел.

— Какие такие синяки?

И двинулся к ней.

— Никакие, мне пора, — пропищала Ева и рванула к двери.

Однако Арам ухватил ее за плечо на полпути, притянул к себе и прижал грудью к стене, потянул руку к поясу.

— Эй, ты чего? — охнула Ева, явно такого от него не ожидавшая.

Арам не обратил внимания на ее вопль, расстегнул ремень, молнию и стянул с ее филейной части джинсы.

— Сбрендил?! — закричала она.

— Стой тихо… — скомандовал строго. — Дай гляну.

Он опустился перед Евой на колени и внимательно изучил кожу ее попки, прикрытой сверху белым хлопком трусиков. Действительно, на обеих ягодицах обнаружились симметричные следы от пальцев. Его. Его, конечно! Он ведь отслеживал все передвижения этой женщины, так что больше попросту некому было так ее тронуть.

Ну да, ну да, в прошлый раз скорее наказывал любовью, чем действительно любил.

— Раньше ты был нежнее, — с обидой заметила она, а потом завизжала: — Ой… Ты что делаешь? Немедленно прекрати целовать мою попку!

А Арам и сам не понял, как приложился к мягкой булочке губами.

Он резко повернул Еву к себе передом и, не вставая с колен, начал целовать живот, горячим языком лизнул пупок. Почувствовал, как Ева напряглась, немного задрожала даже, вслушался в ее быстрое дыхание.

«Ты хочешь, девочка моя… Тоже очень хочешь», — обрадовался про себя.

— Я буду максимально нежен, — пообещал он Еве с чувством.

Осторожно, пуговицу за пуговицей стал расстегивать ее блузку, проделывая губами дорожку по ее животу вверх к груди и выше, к шее, нежному рту.

— Ты хочешь нежно, Ева? — спросил вкрадчиво.

— Хочу… — вдруг прошептала она и обвила его шею руками, потянулась к нему губами.

В этот раз Арам очень старался брать Еву осторожно, неспешно.

Правда, не очень-то вышло: одежда так и летала по комнате, пока оба не остались голыми.

Первый контакт у них случился прямо у стены, как и в прошлый раз. Потом Арам утянул Еву на кровать. Почти сразу обоим захотелось еще, и они снова сплелись в любовном танце, дрожащие от переизбытка чувств.

В последний раз у Арама такое было… с Евой, восемь лет назад. После нее перепробовал десятки девчонок, но ни одна не доставила и четверти подобного удовольствия. Одного акта хватало, чтобы разочароваться и отправить любовницу подальше. Исключением стала лишь Наринэ, и то только потому, что надоело перебирать.

Взмокший и донельзя довольный, он сжимал в объятиях голую Еву и все продолжал целовать в уже изрядно истерзанные им губы, потом щеки, нос. Периодически нежно кусал, что лишь добавляло эротичности моменту.

— Ты меня так съешь… — стонала она, но лица не отворачивала, наслаждалась ласками.

Вдоволь нацеловавшись, Арам выпустил из-под себя Еву. Поднялся с кровати:

— Я в душ.

Очень старался искупаться быстро, не хотелось надолго ее оставлять. Отчего-то казалось, что она исчезнет, растворится в воздухе, как и не было. И вообще, может, его просто стукнули по голове, и Ева ему на самом деле всего лишь привиделась.

Выскочил из ванной взволнованный. Всего-то и успел, что накинуть полотенце на голое тело.

Вопреки страхам, Ева оказалась в номере. Правда, не в спальне, а в гостиной. Сидела на диване… одетая.

— Зачем ты оделась? — тут же возмутился Арам.

— Пора домой, — пожала она плечами. — Ты время видел? Полдевятого. Бабушка уже и без того слишком долго несет детскую вахту.

«Не подумал о дочери, — тут же забеспокоился Арам. — Забыл о собственном ребенке… идиот!»

В то же время отпускать Еву не хотелось страшно. Что он тут будет без нее делать? Она нужна ему, необходима.

— Ева, милая, давай я тоже оденусь, мы вместе съездим за Надей, заберем ее в отель, проведем вечер вместе. Переночуете в моем люксе. Что скажешь?

— И что будем делать? Играть в настольные игры? — усмехнулась она.

— Я согласен на настольные игры! — кивнул он с серьезным видом.

«Хоть в крестики-нолики играть, хоть штудировать телефонный справочник… Что угодно, лишь бы не расставаться».

— Я пошутила, Арам, — пожала плечами Ева. — Уже поздно, Надю скоро укладывать, завтра в школу. Да и зачем это все? Если хочешь ее увидеть, давай назначим время в свободный день…

— Как ты не понимаешь, я сегодня хочу быть с тобой и с ней. Сегодня, завтра, послезавтра… А не когда-то там! — проговорил он с чувством.

Ева вдруг посерьезнела, нахмурилась.

— У нас с тобой не такие отношения, Арам, — покачала головой.

Поднялась и направилась к выходу, а он схватил ее за руку.

— Ты обещал быть нежным! — тут же надула губы она.

— Извини… — пробормотал, отпуская. — Но мы даже не поужинали…

— Я не голодна. Пока, Арам.

Ева кивнула ему и все-таки ушла. От ее ухода ему стало почти физически больно.

Он остался в гостиной перед никому не нужной едой и цветами. Еще долго сидел в кресле и пялился на закрытую дверь. Пытался сообразить, что только что произошло. Вроде как должен быть удовлетворен — дважды получил что хотел, но удовлетворения ни на грош.

Единственное, чего хотелось, — одеться и броситься следом. Напроситься к Еве в гости на ночь, а лучше на неделю. Еще лучше — забрать их с Надей к себе навсегда.

Обжиматься по гостиничным номерам — совершенно не то, что иметь доступ к Еве двадцать четыре на семь. А именно такой доступ нужен Араму.

А что? Он уже подал на развод, скоро его получит. Почти свободный мужчина и имеет полное право планировать постоянное проживание с Евой и дочерью.

Однако просто жить с Евой — какое-то извращение. Это значит никаких обязательств с ее стороны. А он хотел от нее обязательств. Он хотел быть для нее самым главным и самым нужным. С восемнадцати лет хотел.

Стать ее мужем, сделать Еву своей женщиной по закону.

«Все еще люблю… — наконец признался себе. — Намного сильнее люблю! Как это вообще возможно?»

Раньше казалось — не вместит грудь еще хоть каплю чувства, таким оно было большим, аж распирало. Но каким-то чудом спустя восемь лет выросло, стало значительнее, глубже. Секс тут даже ни при чем, он важен, конечно, но не он один. Стало критически важно просто ощущать Еву рядом — хотелось насмотреться, наговориться с ней, насытиться ее ответными эмоциями.

Сутками бы ею любовался.

Если Арам Еву теперь не получит, всю жизнь промается. Никем другим не сможет успокоить сердце.

Пожалуй, он готов жениться.

На Еве.

Пора признать — никогда он к ней не остынет.

Да, в восемнадцать Ева совершила по отношению к Араму жуткую подлость. Ему не отшибло память, и он не потерял рассудок. Прекрасно помнил, как она расколошматила ему сердце своим предательством в прошлом. Как уехала на проклятом бумере, забрав с собой его надежду на счастье.

Сбежала к другому, возможно, более обеспеченному или более взрослому, привлекательному. Он так никогда и не спросил, потому что было больно спрашивать. Некоторых вещей лучше не знать — например таких: чем лучше тебя мужик, к которому уходит твоя любимая?

Ева предала и солгала, он этого никогда не забудет.

Но с тех пор прошло восемь лет, черт подери! Может быть, пожалела не раз. По крайней мере, Арам очень на это надеялся.

То предательство совершила глупая восемнадцатилетняя девчонка, ветреная и недальновидная. Возможно, жадная до быстрых удовольствий, спешащая жить. Но во взрослой Еве Арам не видел ни одного из этих качеств.

Взрослая Ева была целеустремленной, трудолюбивой, надежной, заслуживающей доверия. Это он в ней видел. Намного больше видел! Так не пора ли простить ту восемнадцатилетнюю дурочку? Почему бы не попробовать построить отношения со взрослой Евой? Такая женщина, какой она стала, Араму очень даже пара.

Он и сам немало повзрослел, ему есть что предложить.

«Твоя взяла, малышка. Я готов тебя простить…» — решил наконец.

Глава 46. Предложение

«Ты свободна в обед?» — пришло утром сообщение от Арама.

В это время она как раз украшала кексы кремовыми розочками — желто-розовыми, оранжевыми, ярко-красными, белыми. Ее стол наполовину превратился в розарий.

«Обед? Опять будет звать в люкс и приставать? — подумала она, откладывая пакет с кремом. — Ну нет, милый! Не пойду».

Сама не поняла, как так вышло, что вчера снова радостно отдалась этому захватчику. Загипнотизировал он ее, что ли? Как Араму удавалось так на нее действовать, Ева не имела ни малейшего понятия. Он, будто умелый фокусник, манипулировал ее чувствами и заставлял делать то, за что потом было мучительно стыдно и приятно одновременно.

 «Что ты хочешь, Арам?» — написала в ответ.

«Пообедать с тобой».

«В ресторане Орион», — прилетело следом.

— Надо же… на этот раз не в его номере и даже не в кабинете? Что-то новенькое, — хихикнула она, перечитывая сообщения.

«Хочу угостить тебя чем-нибудь вкусным, поговорить, — сообщала новая эсэмэска. — Придешь?»

Ева искала в его словах скрытый подтекст, но не нашла, что удивительно.

Почему-то от того, что Арам просто хотел с ней пообедать и пообщаться, на душе стало приятно. Ни слова о трусиках.

К тому же Еве вспомнились вчерашние вкусности, которыми Арам хотел ее потчевать. Икра, фрукты, загадочные блюда под металлическими колпаками. Старался для нее. В кои-то веки.

Ева бывала в ресторане «Ориона» множество раз. Знала их меню наизусть, потому что стремилась подобрать десерты для каждого варианта обеда или ужина. Но вот чтобы просто туда сходить в качестве гостьи — такого еще не случалось, хоть и давно мечталось. Особенно с Арамом!

Она вздохнула и… согласилась.

От одного обеда ничего страшного не случится, так?

* * *

Арам очень переживал, как пройдет наиважнейший в его жизни разговор.

Решил делать предложение сегодня. Зачем тянуть? Чем скорее Ева и Надя переберутся к нему, тем лучше. Арам — человек дела.

Ждал Еву в маленьком зале для ВИП-персон за большим, накрытым белой скатертью столом. Маленькая нервомотательница все не шла и не шла.

Вдруг появилась, вся такая воздушная, в бежевом платье-рубашке. Почти таком же, как то, которое он на ней разорвал при их самом первой сексуальной баталии. Назвать тот акт занятием любовью никак не получалось.

«Сосредоточься, Арам», — одернул он себя. Сегодня на кону нечто гораздо более важное, чем минутное удовольствие.

От вида Евы задышал чаще, тут же подскочил с места, отодвинул для нее стул:

— Присаживайся, милая.

Она растерянно ему улыбнулась, когда устроился напротив.

— Умеешь быть галантным.

Ее похвала оказалась очень приятной. Когда Ева согласится стать его женой, он покажет ей себя с самых разных сторон. Ведь по факту она и не знала его взрослого. Лишь того юнца, который ухаживал за ней в школе. А ведь тогда он даже пригласить ее никуда не мог — из-за запрета ее отца на встречи с щенком из семьи Барсегян.

Не мог, но очень хотел.

Позвать Еву в кино, погулять в парке, съездить на море летом. Пусть это было бы невинно, он ни за что не потянул бы ее в койку раньше времени. Слишком уважал и считал, что ей рано. В школе он готов был ждать столько, сколько нужно.

Как же сильно он мечтал пригласить ее в кафе — вот так, как сегодня в ресторан. Сидеть напротив и угощать разными блюдами, слушать нежный щебет, наслаждаться совершенным лицом.

Едва Ева устроилась на месте, Арам нажал на специальную кнопку на столе. В зале тут же появился официант с подносом, а за ним еще один.

В мгновение ока они расставили перед гостями угощения: теплые салаты с языком, рыбную закуску, нежнейшие стейки из мраморной говядины.

— Я не знал, что ты предпочитаешь, заказал всего понемногу, — обвел он стол рукой. — Угощайся, пожалуйста.

Ева охнула, улыбнулась ему и пододвинула к себе блюдо со стейком и овощным гарниром.

Арам сделал знак официанту, и к ним подкатили тележку с разным алкоголем.

— Это грузинское вино идеально подойдет к стейку, — проговорил Арам, наблюдая за тем, как официант разливал насыщенную рубиновую жидкость по большим пузатым бокалам.

— Ты не забыл, что я за рулем? — усмехнулась Ева. — Мне не стоит…

— Полбокала за обедом можно, успеет выветриться, — проговорил он, точно зная, что после сегодняшнего обеда сам лично повезет Еву домой собирать вещи. Ей за рулем сидеть не придется.

Главное — сделать предложение, правильно повести разговор и не оплошать.

Арам проследил за тем, как официанты покинули зал, а затем снова повернулся к Еве.

В ее согласии выйти замуж не сомневался, однако ладони все равно потели от перенапряжения. Даже спина, кажется, стала мокрой. Хорошо, что он в пиджаке.

Ева согласится. Это логично — выйти замуж за того, кто сделал тебе ребенка. К тому же она очень рьяно отказывалась от статуса любовницы, значит, претендовала на большее, это очевидно. И вот он созрел, чтобы это большее ей предложить.

Но у него есть условия. Много условий!

Во-первых, Еве надлежало немедленно переехать к нему вместе с Надей.

Во-вторых, жизнь Евы должна стать кристально для него прозрачной. Арам хотел знать распорядок ее дня, расписание дел, нужд. В общем, всего. Чтобы она была для него как на ладони.

В-третьих, Ева должна прекратить работу в «Сахарной». Пусть управляет ею, ладно уж, это ее детище. Но больше никаких многочасовых рабочих дней, он лично наймет ей помощников. Никакой самодеятельности. Главным в ее жизни должна быть не работа, а семья. Он. И Надя.

В-четвертых, Ева обязана признать его безоговорочное главенство и прекратить все споры. Именно так и должно быть в любой нормальной семье.

В-пятых…

…

В-тридцать вторых, пообещать ему больше никогда не убегать от него на всяких черных бумерах.

Да, он собирался ей все это озвучить. Хотел договориться «на берегу», прежде чем лезть в воду, чтобы потом не было удивленных глаз и споров.

Он внимательно наблюдал за тем, как Ева резала стейк, клала в рот кусочек за кусочком, и мысленно потирал руки. С сытым человеком проще договориться — эту истину он давно усвоил.

— Нравится? Я рад.

Самому-то кусок в горло не лез, да и не полезет, несмотря на дурманящий аромат. Пока не сделает Еву невестой, точно не сможет насладиться обедом.

— А сам почему не ешь? — будто прочитала она его мысли.

— Я хочу только десерт. — Он кивнул на блюдо в дальнем конце стола, закрытое металлическим колпаком.

— Мой? — спросила Ева с прищуром.

— Нет, но тебе понравится, — пообещал Арам. — Он для нас обоих.

Дождался, пока Ева отодвинет тарелку с почти съеденным стейком, пару раз клюнет закуски и салат, а потом сам лично отодвинул ее тарелки и поставил перед ней закрытое блюдо.

— Опа… — открыл крышку, отставил и сел.

Впился взглядом в лицо Евы, ловя каждую ее эмоцию, каждый микрожест.

— Что это? — сразу явно занервничала она.

Во все глаза смотрела на темно-синюю бархатную коробочку — единственное, что лежало на большой белой тарелке.

Арам не стал ее долго мучить, открыл коробочку, демонстрируя золотой обруч с крупным квадратным сапфиром, чистейшим камнем — достойным того, чтобы украшать палец его женщины.

— Как ты сама поняла из того, что я живу в отеле, я ушел от жены, — начал он деловым тоном. — Мой юрист уже занимается разводом, и скоро я его получу, стану снова свободен. Ты выйдешь за меня замуж, Ева?

— Ого, — охнула она и прикрыла рот ладонями.

Застыла, будто окаменела.

Совсем не такой реакции он от нее ждал. Радостного визга? Да. Кидания ему на шею с криками «я согласна»? Еще как. Но не испуганного молчания!

— В чем дело, Ева? — спросил он, положив коробку с кольцом обратно на тарелку.

— Прости, я не ожидала, — пискнула она, чем окончательно озадачила Арама.

— Ты что-нибудь ответишь? — спросил он, чувствуя, как начинает потеть не только спина, но и лоб.

— Я… э-э-э… Прости, Арам, но нет, — ответила она нервно сглотнув.

Поначалу он даже не понял, тут же возмутился:

— Как это нет?

— Ну вот так, — пожала она плечами. — Я думаю, после всего, что между нами было, мы очень вряд ли осчастливим друг друга.

В горле у Арама резко пересохло, он в один глоток выпил оставшееся в бокале вино и продолжил сдавленно:

— Ты должна выйти за меня.

— Это почему?

— Как почему? — взревел он обиженно.

Очевидно же! Чувства…

— Мы с тобой спим. Неужели тебе достаточно просто статуса любовницы? — спросил чересчур резко.

— Э-э-э… — Ева захлопала ресницами, нервно вздохнула. — Я не собираюсь быть твоей любовницей, Арам! И я не раз тебе об этом говорила. Я вообще никаких отношений с тобой иметь не хочу, кроме как совместно воспитывать Надю.

— Это как? — снова взвился он. — Но ты же… но мы же… Ева! Немедленно объясни почему, а то у меня голова взорвется!

Он не шутил. После ее отказа мозг действительно готов был взорваться.

— Ну…  Начнем с того, что я тебе как мужчине не доверяю, — вдруг припечатала его признанием Ева. — Я не забыла ту девицу из квартиры твоего братца. И не забуду… А если нет веры, о каком браке может идти речь?

«Она мне не доверяет, значит… Не я ей, а она! Ишь какая…»

Арам заскрежетал зубами, но все же взял себя в руки, показательно выдохнул. Разве не знал, что Ева ему так ответит? Конечно же знал. И подготовился.

— Ева, я понятия не имею, что за девушку ты встретила в квартире Артура, но меня там не было, я лежал в больнице. Ты как-то сказала мне привезти доказательства, я побеспокоился. Попросил врача из больницы, где мне вырезали аппендицит, прислать копию истории болезни, у них сохранились данные в электронном виде. Тут зафиксирован факт проведения операции, даты, описание — в общем, все.

Он достал лежавший на краю стола планшет, открыл нужное письмо и повернул к Еве.

Некоторое время она недоверчиво вглядывалась в документы и хмурилась.

— Но это же ровным счетом ничего не доказывает, — наконец вынесла вердикт.

— Ты разве не видишь официальную печать? — свел брови у переносицы Арам.

— Ну печать, и что? С твоими возможностями и возможностями твоего отца вы не только врача можете подкупить, но даже целую больницу… С десятком печатей!

— Ева! — Арам хлопнул ладонью по столу. — Просто поверь мне! Я бы никогда не сделал того, в чем ты меня обвинила… Давай забудем прошлое и просто будем вместе. Ну? Что скажешь?

Это было честное предложение. Идущее от сердца, сказанное с чувством.

Она смотрела на него долго, непростительно долго. Будто взвешивала все за и против.

— Арам… — тихо начала. — Дело в том, что отсутствие доверия не единственное, что меня сдерживает.

— У тебя кто-то есть? — начал он обманчиво тихо и моментально сорвался, продолжил почти ором: — Учти, Ева, если у тебя кто-то есть, я этому козлу ноги выдеру и в задницу засуну!

— Ты нормальный вообще? — тут же вспылила и она.

— Очень даже нормальный!

— Вот! Во-о-от… — Ева вдруг вскочила со стула, отошла от стола и ткнула в Арама указательным пальцем. — Именно поэтому я счастлива, что мы тогда с тобой не поженились!

Арам тоже вскочил с места, навис над ней.

— Ты что несешь?

— А то! Ты жутко ревнивый, упрямый собственник, который мне и вздоха свободного сделать не позволил бы. Мне под бетонной плитой будет жить легче, чем под тобой. Или скажешь, не строил планы, как перекроишь мою жизнь под себя, станешь контролировать каждый мой шаг? Ну? Признайся! Уже лет на пятьдесят все для меня в мыслях расписал? Я слишком хорошо знаю тебя, Барсегян! Такие отношения подходили маленькой, пугливой восемнадцатилетней Еве, которая и слова против пикнуть не смела. Но теперь, слава богу, я другая.

Арам поперхнулся ее словами. Разве контроль — это плохо? Это прежде всего забота. А именно заботой он выражал свои чувства к ней и Наде. Для разнообразия решил выразить и словами.

— Я люблю тебя, Ева! — заявил громко. — Неужели ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

Наивный. Думал, одного этого аргумента будет достаточно.

Однако Ева снова лишь опешила. Она уставилась на него круглыми, резко повлажневшими глазами, а потом с обидой ответила:

— Прости, Арам, не вижу. Если бы ты меня любил, ты бы не творил всей этой фигни, которую ты делал, когда купил «Орион»! Не женился бы на другой… Не верю я в твою любовь!

Тут-то Араму и захотелось начать выдирать из головы волосы.

— Зачем ты думаешь, я хочу на тебе жениться? Просто так? — спросил с издевкой.

— Откуда мне знать? — пожала она плечами. — Как в шестнадцать лет присвоил меня, так до сих пор считаешь, что я твоя верная болонка! А болонка должна быть рядом, иначе какой от нее прок? Но у меня своя жизнь и своя судьба! Я не собираюсь служить твоей собачонкой. Я сама по себе…

— Не мели ерунды!

— А для тебя всегда так было! Если ты с чем не согласен, значит, это ерунда. Но мои чувства не ерунда, Арам!

—  Ты будешь моя, — заявил он с максимальной серьезностью.

— Прав был твой папаша, когда сказал, что у тебя гештальт не закрыт. Привык добиваться своего и, как обычно, прешь напролом!

Арам ничего не понял, но ответил с чувством:

— Ты выйдешь за меня, и точка.

— Ни за что! — зафырчала Ева и бросилась прочь, отпихнув Арама.

«Побегай, побегай, далеко не убежишь!» — зарычал он про себя.

* * *

«Не замечал, чтобы тебе в школе так уж нравилась физкультура. Почему теперь так нравится бегать? От меня…» — целый день злился Арам.

Отказ Евы очень больно ранил, она была очень убедительна в своем нежелании становиться его женой. И все же он не верил, что это действительно так.

Сколько раз отказала в интимной близости за эти дни? Тем не менее с удовольствием отдавалась.

«Тоже мне, нашла бетонную плиту! Да я верх терпеливости и обходительности», — ругался он про себя.

На ум моментально приходили все те случаи, когда Арам шел на компромисс. Он мог пригрозить Еве судом по поводу опеки и отцовства, но не сделал этого. Мог выдавить ее из бизнеса тут же, мгновенно, и снова пожалел, создал хорошие условия. А то, что он штендер у ее «Сахарной» поставил и убрал из наружной рекламы, так невелика плата за то, что сбежала от него к другому!

Как она думала, каково ему было узнать, что у него семилетняя дочь? Что она скрыла ее? Что предпочла ему другого? Легко такое простить? Нет, совсем не легко.

Да, он мстил Еве за обиды, давил на нее. Но по сравнению с тем, что с ней сделал бы другой, например, любой из его братьев, считай, о-о-очень легко отделалась.

«Только и знаю, что иду у этой маленькой сучки на поводу, а она хоть бы раз извинилась. Того и гляди, на шею сядет, ноги свесит. То ей не так, это ей не эдак, характер у меня, видите ли, не такой. А какой он у меня должен быть? Я — южанин! Пора закручивать гайки».

Арам весь день был сам не свой. Тут еще отец, как назло, постоянно названивал, а он сбрасывал звонки, ибо разговаривать с настырным родителем сил не находилось. Не читал сообщения.

Голова шла кругом, в груди болело, ныло.

Злился.

Он безумно злился на Еву. Как могла ему отказать?

Ты либо любишь человека и хочешь с ним быть, либо не любишь, но тогда и не спишь с ним. Логично же. И никакой характер тут ни при чем. Он ведь не насильно ее под себя укладывал, в самом-то деле!

К концу рабочего дня Арам не выдержал, зашел в «Сахарную» в надежде еще раз поговорить с Евой по душам.

Однако когда появился в кондитерской, ее помощница отрапортовала:

— Ева только что ушла домой.

— Как? Еще ведь и семи нет.

— Вылила на руку кипящий кофе, сказала, сегодня не работник…

В эту самую секунду Арам почувствовал себя так, будто это на него кипящий кофе вылили, да не на руку, а на грудь.

Тут же ринулся на парковку, где стояла машина Евы, недавно им починенная. Обнаружил свою ненаглядную бунтарку непонятно зачем наматывающей круги вокруг собственного автомобиля.

— Ева, — позвал, подойдя.

Она обернулась к нему с очень кислым выражением лица. Казалось, еще чуть-чуть, и заплачет.

Арам приблизился вплотную попросил сдавленно:

— Покажи руку…

Ева нахмурилась, но продемонстрировала левую конечность. Даже в оранжевом золоте заката Арам смог увидеть на наружной стороне кисти отчетливый красный след.

— Сильно обожглась? Как ты так умудрилась…

— Я сегодня не выспалась, — забубнила она. — А потом еще ты со своим предложением. Задумалась, и вот…

— Я не собираюсь извиняться за то, что хочу на тебе жениться, Ева, — отрезал он строго. — Пойдем к моей машине, у меня есть противоожоговое средство.

— У меня в «Сахарной» оно тоже есть, я уже помазала, пройдет. Я домой хочу, а ключи… Короче, они под машиной, и я не могу их достать.

— Это как? — удивился Арам.

«Вот почему Ева кружила вокруг машины. Чудо, а не девушка…»

— Я уронила ключи, они отлетели, я сделала шаг, чтобы поднять, и пнула носком туфли под машину… случайно!

— Нарочно такого даже не придумаешь, — усмехнулся Арам.

Ключи ему удалось достать, хотя из-за этого испачкал костюм. Однако за руль Еву в таком непонятном состоянии пускать не хотелось. А ну как врежется куда-нибудь.

— Солнце, давай ко мне в машину? Я отвезу тебя домой.

— Ну нет… — помотала она головой. — Я сейчас не в состоянии вести серьезные разговоры.

— Ни слова серьезного не скажу, просто отвезу, и все, — тут же заверил ее Арам.

Пара минут уговоров, и Ева все же села в его джип.

Он покатил по краснодарским улицам. За окнами машины стремительно вечерело, и к тому моменту, как подъехал к дому Евы, уже совсем потемнело. Включились фонари.

Он выскочил из машины, подал руку Еве.

Неудачливая работница сдержанно поблагодарила его и поспешила домой.

— Ева, подожди, — позвал он нежно.

— А?

Догнал почти у подъезда, в том самом месте, куда не доставал луч фонаря, легко тронул за плечо и попросил:

— Поцелую, ладно?

— Не ладно! — тут же выпустила иглы она. — Я тебе разрешу, а потом ты скажешь, раз поцеловались, иди замуж. Так вроде твоя логика работает? Ты мне сегодня уже предъявил за секс.

При этом нервно хихикнула.

«Еж, а не девушка», — отметил Арам про себя.

— Не хочешь целоваться, ладно. Но дай хоть обниму? Мне очень надо…

Арам приблизился к ней вплотную, осторожно притянул к себе, и, к его великому удивлению, Ева все же позволила ему это.

Он обнял ее и замер, жмурясь от удовольствия.

Не знал, как объяснить, что чувствовал. Каждый раз, когда обнимал, в него через эту девушку будто втекала энергия. Мощнейшая золотая энергия. Голая сила. Пусть ее нельзя увидеть глазом или пощупать, это эфемерная субстанция высшего качества. Насытившись такой, Арам мир сможет изменить, не то что восстановить репутацию «Ориона».

Кто такого в жизни не испытывал, не поймет, хоть час объясняй. А кому хоть раз удалось обнять любимого, без труда вспомнит то особое состояние счастья.

Арам всю жизнь хотел бы так ее обнимать.

Они оба стояли в сумерках, потеряв счет времени. Очень скоро Араму снова захотелось признаваться Еве в любви и опять делать ей предложение. Уже почти собрался даже. Ведь совершенно очевидно: плутовка тоже испытывала к нему чувства, хоть и не признавалась в этом. Как она ему откажет в такой ситуации? Однако отвлек внимание какой-то черный автомобиль, показавшийся на повороте.

«Бумер!» — тут же заметил Арам.

О, как люто он ненавидел такие машины!

Поблизости парковочных мест не было, и бумер припарковался чуть поодаль — прямо под фонарем, располагавшимся метрах в пятидесяти от подъезда.

«Машина явно местная…» — подумал Арам и почувствовал, как в груди просыпается животная ярость.

Сузил глаза и принялся наблюдать, какой кекс покажется наружу.

Но из машины вышел никакой не кекс, а Снежана Борисовна, бабушка Евы. Она обошла автомобиль и открыла заднюю дверь, помогла выйти Наде.

Арам почувствовал себя так, будто ему цыганскую иголку в сердце засунули. Длинную и ржавую. Резкая и острая боль.

Пока Надя с бабушкой доставали пакеты из багажника, спросил у Евы хрипло:

— Милая, скажи, пожалуйста, а давно у твоей бабушки бумер?

— Не знаю… Лет десять, наверное.

И Арам наконец решился задать вопрос, которого как огня боялся из-за его крайней болезненности. Раньше думал, сердце порвется на четыре части, если Ева подтвердит ему, что бросила ради другого. Ведь пока этого не услышал от нее, можно пытаться представить, что такого не было, продолжать заглушать в памяти голос мужика, который рассказал ему об измене любимой. А если она подтвердит — все, край. Он этого в жизни никогда забыть не сможет. Поэтому ни разу не спросил, хотя тянуло, и очень.

Теперь же понимал: надо было спрашивать сразу, несмотря на жгучую боль. Ой, надо было…

— Ев, а куда ты делась, когда сбежала от отца? С кем жила?

— Ну как же… С бабушкой! — пожала она плечами, отстраняясь от него. — От отца я поехала в старый дом в деревне, надеялась побыть какое-то время там, но забыла ключи, представляешь? И кошелек у меня в тот день вытащили. А тут приехала бабушка Снежана на своем бумере. Она решила навестить сестру, отметить общее шестидесятилетие, они же близнецы. Не знала, что та умерла. А тут я… вся в слезах, соплях. Мне прям интересно, Арам, а кто, как ты думал, мне тогда помог? Волшебник на голубом вертолете? Так не бывает их.

— Жаль… — только и смог он вымолвить.

— Что жаль? — не поняла Ева.

— Жаль, что волшебников не бывает.

Ведь ему теперь понадобится минимум чудо, чтобы вернуть расположение любимой женщины.

Глава 47. Виноватые

Арам, наверное, еще никогда в жизни так сильно не злился. Хотелось рот себе заткнуть, чтобы не вылить эту злость на Еву, ее бабушку, Надю, случайных прохожих. Ведь не виноваты.

«Как так-то?!» — рычал про себя.

Почему Ева ему не сказала, что не изменяла? О таком не то что говорить, кричать надо! Хотя она ведь и не подозревала, что именно он о ней думал все восемь лет. Если подобное спросит, только оскорбит вопросом. Это как минимум.

«Но почему тот пьянчуга так яро утверждал, что Ева целовалась в машине с мужчиной?» — задался он самым важным вопросом.

«Отец!» — как-то сразу дошло.

— Привет, Арам, — поздоровалась с ним Снежана Борисовна.

Надя же лишь помахала рукой, скромно на него поглядывая.

— Можно завтра с ней увидеться? — Вот и все, что смог выдавить из себя Арам.

— Конечно, — кивнула Ева.

Все трое попрощались с ним и зашли в подъезд. Арам же остался стоять у машины.

Досчитал почти до ста, чтобы хоть немного успокоиться. И все равно еще ни разу в жизни так агрессивно не водил машину, как сегодня, пока ехал к дому родителей.

Домчал в рекордные сроки, и был встречен на пороге радостным воплем родителя:

— Арам-джан, я тебе целый день звоню, а ты трубку не берешь, на сообщения не отвечаешь! Ты занят был, да? Как я рад, что ты нашел время на мою просьбу и приехал. Радость у нас, сваты из Питера нагрянули…

— Отец! — резко перебил он. — Ты! Ты просто… у меня слов нет!

— Арам, а ты что такой красный? — тут же показалась в прихожей и мама. — Перенервничал? Что случилось?

— Мама, не вмешивайся, — отчеканил Арам строго. — Отец, пойдем поговорим…

Барсегян-старший молча кивнул жене и повел сына в свой кабинет.

Арам оглядел отлично знакомую комнату. Решал здесь массу важнейших вопросов, вел неспешные беседы на этом самом белом кожаном диване, а за креслом у стола дегустировал коньяк, который отец прятал в резном деревянном глобусе. Думал, мама не знала.

Обстановка еще вчера показалась бы родной. Теперь же…

Отец находился в его самом ближнем круге, он всю жизнь доверял родителю как себе. Зря? Но если нельзя верить отцу, то кому можно?

Барсегян-старший плотно закрыл дверь, только и успел спросить:

— Что тако…

— Знаешь, кто забрал Еву на черном бумере восемь лет назад? Ее бабушка! — выплюнул Арам с чувством.

Заметил, как отец опешил, уставился на него непонимающим взглядом. И… совершенно не поверил реакции родителя.

— С чего ты это взял, сын? — начал тот настороженно. — У нас свидетель…

— Если я найду того забулдыгу и спрошу, давал ли ты ему денег, что он мне ответит? — спросил Арам с прищуром.

— Да ты сядь, послушай, я ж как лучше хотел! — замахал руками отец.

— Как лучше? — голос Арама неожиданно сел. — Ну давай, скажи мне, в какой вселенной оболгать любимую сына — это к добру?

— Успокойся, сын, успокойся… — Отец выставил вперед руки и начал объяснять.

Арам честно слушал. Очень внимательно слушал и все равно не мог понять извращенной логики родителя. По его словам получалось, что водителя бумера не видели, но отец отчего-то решил: это непременно мужчина, любовник Евы, ведь больше некому. В его картине мира черный бумер не могла водить женщина. Но водила! Еще как водила. Снежана Борисовна очень ловко обращалась с этим автомобилем, будь он трижды проклят.

— То есть ты выдумал для нее любовника, подкупил свидетеля и всю эту лапшу развесил мне на уши, так? — хрипел Арам, больше не узнавая в этом покрасневшем престарелом армянине своего любимого отца.

— Я попытался ее поискать по своим каналам, сын. У меня не получилось, и я не хотел, чтобы ты жизнь положил на ее поиски! Я добра хотел…

— Ты даже не проверил ее дальних родственников.

— Ты знал, что у ее бабушки была сестра? Я нет! — возмутился Баграт.

Арам всегда верил, что отец хотел для него лучшей доли. И вот сегодня эта вера закончилась.

— Ты вообще хоть кого-то любил сильно? — спросил Арам неожиданно даже для самого себя.

Отец не задумываясь ответил:

— Тебя!

— Любовь к детям — это другое, — покачал Арам головой. — Я имею в виду женщину.

— Да, — кивнул отец. — И очень за это пострадал, поплатился сполна. Твоя мать меня бросила…

— Твоя большая любовь тебя бросила, а моя меня не бросала! Ты зачем меня с ней разлучил? В отместку, что моя мать тебе изменила?

— Что ты такое говоришь, сын! Как ты можешь… — еще больше покраснел Барсегян-старший.

— Как ты можешь, отец? Еще Артура приплел, Еве заставил соврать, что я с какой-то бабой в Москве…

— Стоп! — выставил руку вперед отец. — Я Артура не уговаривал!

— Опять будешь врать?

И выложил отцу то, что не так давно рассказала ему Ева: все о случае с девушкой с серебристыми волосами.

— Клянусь тебе, я не подговаривал твоего брата на эту подлость! — завопил отец.

Но его вопль нисколько Арама не тронул.

Уже почти спокойным тоном он ответил:

— Я разведусь с Наринэ и женюсь на Еве, ясно тебе? И ты ничего не сможешь с этим поделать.

— А как же сваты? Они же в столовой ждут тебя за праздничным столом… Это позор, Арам!

— Вот ты пойдешь и объявишь им, что мы с Наринэ разводимся. Можешь сказать, что вырастил паршивого сына, мне плевать, — заявил он с чувством.

Вдруг двери кабинета распахнулись, в комнату влетела Наринэ и бросилась ему на шею:

— Нет, милый! Не надо…

Арам только и успел что оторвать ее от себя, как в комнату вошла мама, а за ней тесть с тещей.

Важные, одетые, как обычно, с иголочки: Ваган Артурович в идеально выглаженном черном костюме, Сирануш Айриковна в красном платье в пол, вся обвешанная золотом. Как и Наринэ, она обожала все яркое и блестящее. Оба воззрились на любимого зятя в полнейшем непонимании происходящего. Хором спросили:

— Чем же, Арам-джан, чем же тебе не угодила наша дочь?

— Я была ему хорошей женой, папа! — запричитала Наринэ.

После такого Арам закашлялся. Лишь хорошо прочистив горло, уставился на жену.

— Сама скажешь или мне? — И поняв, что Наринэ ни за что не откроет секрета, продолжил сам: — Ваша дочь игроманка, лентяйка и лгунья. И учитывая, что игроманкой она стала еще до того, как мы сходили в загс, вы знали о ее пристрастии, отдавая ее за меня замуж.

Тесть с тещей застыли, разинули рты. Впрочем, рты разинули не только они. Отец и мать Арама замерли примерно с такими же выражениями лиц. А потом все разом начали говорить. Точнее орать, кидаться обвинениями, тыкать друг в друга пальцами.

У Арама не было никакого желания участвовать в скандале, поэтому рванул на выход. Наринэ тенью проскользнула следом. Ругающиеся родители не заметили побега детей.

Жена догнала его на выходе из дома.

— Ты обещал, что ничего не скажешь им, Арам! — запричитала Наринэ. — Ты хоть представляешь, что они со мной сделают?!

— Какая у тебя короткая память… Я обещал не говорить твоим родителям про покер, если ты бросишь играть. Но ты ведь не бросила! Я держал клятву гораздо дольше твоего.

— Но ты не должен был…

— Развод будет, Наринэ.

— Я согласна принять твою дочь! — снова запричитала Наринэ. — Я изменюсь! Я буду ответственной… Воспитаю ее так, как твоя мать воспитала тебя!

Арама аж передернуло от перспективы того, что его умницу, Надю, будет воспитывать такая мачеха.

— У моей дочери есть мать, — отчеканил строго.

— Почему ты ее любишь, а меня нет? Если бы тебе не было на меня плевать, я бы, может, и не играла! — топнула она ногой, обутой в черную лодочку на шпильке.

— Ты начала играть до того, как мы поженились. И я сразу сказал тебе — не рассчитывай на любовь.

— Я надеялась, ты полюбишь со временем…

— Не полюбил, прости, — пожал плечами Арам. — Тебе лучше собрать вещи и…

— Я собрала, — призналась она. — Драгоценности, одежду, еще немного из бытовой техники…

— Ты жила у моих родителей, зачем тебе понадобилась бытовая техника? — нахмурился Арам, а потом дошло: — Ты снова играла?!

— Ты ушел… у меня был стресс! Все из-за этой Евы!

— Даже не думай подавать на раздел имущества, иначе я предъявлю твоему отцу все счета, которые оплатил за эти годы. Прощай, Наринэ.

Арам взглянул на жену в последний раз и вышел на улицу. На негнущихся толком ногах поплелся домой, где никто не ждал.

Глава 48. Дом Арама

Он не понял, как добрался до собственного дома. Ноги сами привели.

Двухэтажный особняк стоял одинокий, грустный, с обвинением взирал на хозяина пустыми глазницами темных окон.

«Давненько я тут не был…» — выдохнул он и достал ключи.

Как уехал после скандала с Наринэ, так больше ни разу и не наведался. Это произошло всего неделю назад, а по ощущениям — полжизни прошло.

Арам зашел и сразу почувствовал неприятный запах. Несло гнилью! Отчетливый, непонятно откуда взявшийся запах разложения. Будто бы кто-то забрался в дом и умер. Кошка или енот… если здесь вообще водятся еноты, что вряд ли.

Поспешил проверить дом на предмет мертвых животных. Прошел в столовую и обомлел…

Наринэ не убрала стол.

Более того — после того как он ушел из дома, она, судя по всему, закатила истерику и расшвыряла приготовленный ею же ужин по всей комнате.

Такого хаоса Арам в жизни не видел.

Посредине стола стоял полусгнивший салат. И это, пожалуй, оказалось единственным целым блюдом. Остальное же, включая тарелки, было разбросано по всей комнате: в углу цвел плесенью хлеб, чуть справа гнила овощная нарезка, весь ковер оказался усыпан засохшими кусочками сыра и почерневшей картошкой. На бежевой стене, напротив которой сидела Наринэ, расплылось огромное побуревшее пятно, а внизу валялись осколки от графина. Скорее всего, именно туда она его и зашвырнула.

Вишня на торте — опрокинутое прямо на стул со светлой атласной обивкой блюдо с мясом. От него-то и исходил этот дико зловонный запах.

Арам прошелся по комнате, похрустел осколками разбитой посуды, почесал затылок.

Обошел дом, пытаясь понять, какую технику забрала Наринэ. Очень скоро понял, что бытовой техникой она назвала его ноутбук — новейшую разработку, заказанную в Америке за бешеную сумму. Аппарат, в котором даже еще разобраться не успел. Посчитала его своим. И его большой планшет прихватила. Еще из спальни исчез плоский телевизор.

Зато чайник, пылесос, микроволновка и прочее — все нашлось на своих местах. Стервятница поживилась самым дорогим, прихватила вещички и сбежала.

Эта женщина хотела, чтобы он к ней вернулся? Где ее мозг?

Не таким уж паршивым мужем он ей был. Ни разу не изменил, не ударил, не отказал в важной просьбе. Не в его правилах, да и вообще. Уважительно относился, пусть и холодно.

Хотя…

В том, что пригрел на груди горгону Медузу, сам виноват. Ведь никто под дулом ружья в загс не тащил.  Тогда подумалось — почему не Наринэ? Добрая, ласковая. Нужно же на ком-то жениться. Женился на свою голову.

Сам себе посадил на шею, спровоцировал ее игроманию. Ведь откупался деньгами за то, что уделял ей слишком мало времени. Скучно ему с ней было. А ей казалось так нормально — деньгами вместо мужа.

Первое, чему учишься, став взрослым, — брать ответственность за все, что происходит в твоей жизни. И он готов к этой ответственности.

Как же сильно отличались друг от друга Наринэ и Ева… Вот она бы ни за что не оставила после себя такой «подарок» бывшему мужу.

Аккуратная, работящая, умная… Арам видел в Еве столько граней, сколько ни в одной другой женщине никогда не разглядит. Она и только она должна стать его женой, жить в его доме, греть его постель, с ней он готов разделить жизнь.

Арам вернулся в гостиную, еще раз обвел взглядом творившийся там беспредел — м-да, в его жизни ровно такой же бардак. Будто иллюстрация… И главное — сам допустил!

Почему в свое время не догадался проверить родственников Евы? Да, она никогда не говорила ему о двоюродной бабушке, но ведь он мог проверить. Как не догадался? Столько месяцев ходил к ее отцу, блуждал по родному городу в поисках любимой — и все зря. Ведь не хотел верить в ее вину! Но поверил… от безысходности поверил.

У Арама все складывалось хорошо, пока не уехал в Москву и не выпустил Еву из виду. Потом все, больше ничего нормального не было. В будущем он такой ошибки не допустит, ни за что не выпустит любимую из поля зрения.

Нос меж тем продолжал атаковать запах гнили.

— Надо прибраться… — вздохнул Арам тяжело.

Нашел в телефоне номер женщины, которая помогала матери делать в доме генеральную уборку. Он тоже пару раз пользовался ее услугами. Вот и теперь написал с просьбой завтра утром заняться его домом и прихватить с собой для верности пару горничных с крепкими нервами.

Араму в этот дом еще новую жену приводить. И дочку. Все должно быть идеально.

Решил внести и свою лепту. Пошел на кухню, нашел там перчатки и мусорные пакеты, а потом целый час ходил по гостиной, собирая разбитую посуду и пропавшую еду.

Пора навести порядок и в доме, и в жизни, все и всех расставить по местам.

Глава 49. Мягкий Арам

«Бетонная плита. Она сравнила меня с бетонной плитой. Почему?» — задавался вопросом Арам, ожидая Еву на улице.

На следующее утро он с полседьмого караулил любимую возле подъезда. Вырядился в белую толстовку и джинсы — в такую рань не хотелось влезать в костюм. Звонить не стал, мало ли, разбудит, вдруг в кои-то веки решила выспаться. Просто ждал, выйдет же она когда-нибудь.

Все гадал, с чего Ева решила, будто он такой жесткий, ведь на самом деле это не так. Наринэ очень даже вольготно с ним жилось. Хотя будущая бывшая жена —  не лучший пример. Араму было глубоко безразлично, где она и что делала. Однако с любимой он вел бы себя совсем по-другому.

Да, возможно, Арам и принялся бы чересчур контролировать Еву, стремиться влезть во все сферы ее жизни. Но это же из любви! Потому что ему важно! Это ведь чего-то да стоит, верно? К тому же он постарался бы сделать так, чтобы в отношениях было комфортно им обоим. Не такой уж он и тиран… почти.

«Эх, как бы мне аккуратно с ней поговорить? Где найти нужные слова?» — ломал он голову.

Составлял слова в предложения, да все казались неподходящими, пресными, не способными показать глубину чувств. И так крутил фразы и эдак, уже хотел записывать в телефоне, чтобы по шпаргалке. Почему экзамены часто сдают со шпаргалками, а с любимыми объясняются по памяти? Это же непрактично! Что важнее? Какой-то там экзамен или любовь?

Никогда в жизни Арам еще так не переживал, хотя из-за Евы систематически терял массу нервных клеток.

Любимая показалась из подъезда в начале восьмого.

Вышла, будто солнце из-за двери выглянуло. По-утреннему свежая, в персиковой кофточке, куртке и синих джинсах. Волосы струились по плечам, в глазах энергия целого мира. Озарила собой и без того ясное утро.

Увидел и вообще все путные слова забыл, даже предложение не из чего составить. Как же так?

«Бывают же такие женщины», — вздохнул с обожанием.

— Привет, ты без Нади? — только и смог вымолвить, когда Ева его заметила, помахала рукой.

— Ей сегодня ко второму уроку, ее отведет бабушка. — Она подошла к машине. — А ты зачем здесь?

— Карета подана, — проговорил Арам, показывая на джип. — Давай отвезу тебя на работу?

— Э-э-э… может, я на маршрутке лучше…

«Даже в машину сесть не хочет», — совсем загрустил.

— Нам очень нужно поговорить, — попросил глухо.

Ева осмотрелась по сторонам, но в такое раннее утро двор перед многоэтажкой был еще пуст. Никого, кроме дворника на другой стороне детской площадки, располагавшейся позади парковочного ряда, не видно.

— Говори, — попросила, взглядом давая понять, что в салон машины залезать не хочет.

Арам взял Еву под локоть, отвел поближе к джипу, внимательно посмотрел в глаза и принялся каяться.

— Ев, восемь лет назад я тебя очень долго искал…

Рассказал все: как ходил к ее отцу, как искал по знакомым, просил отца о помощи. Об одном умолчал: как больно было узнать, что она с другим,  и как переживал ее «предательство». Не по-мужски это — признаваться в больном.

— …Все эти восемь лет я думал, что ты меня тогда бросила, а потом увидел в отеле, ну и сорвало кукушку. Если бы я изначально знал, что ты тогда уехала с бабушкой, ни за что бы не бросил искать и не женился. Прости, пожалуйста, что полез к тебе с тем пошлым предложением. Я бесконечно виноват, что не смог тогда найти тебя, не догадался проверить дальних родственников, даже не подумал о вероятности, что ты сменишь фамилию. Этой вины с себя не снимаю и признаю.

— Я не знаю, что сказать… — покачала головой Ева, явно ошарашенная его утренними признаниями. Так и замерла на месте с открытым ртом.

— Еще хочу сказать… — продолжил Арам. — Ты говорила, что я твердый, как бетонная плита. Но я не только твердым быть могу, мягким тоже.

Она от этих его слов еще больше опешила:

— Но ты никогда не был со мной мягким, Арам. Ни в школе, ни потом, ни сейчас.

— А ты разреши! Я покажу, каким могу быть, — с нажимом ответил он. — В юности быть вместе не вышло, не получилось. Прости, я не уберег нашу любовь. Но давай наверстаем? Давай сойдемся?

— Но мы уже другие… — ответила Ева надтреснутым голосом. — Я очень сомневаюсь, что из этого может что-то получиться.

— Дай шанс! — проговорил он с нажимом. — Ты должна дать мне шанс…

— Ну вот видишь, — невесело усмехнулась она. — Ты же даже просить ничего не умеешь, сразу требуешь…

— Сейчас прошу, — проговорил он ласковее.

— О чем?

— Чтобы ты за меня вышла, — развел руками.

— Арам! Ты извини, но… Мне нужен другой муж, понимаешь? Понимающий, адекватный. Я хочу нормальной жизни, а не этих бесконечных разборок и противостояний.

— Я могу быть нормальным! — тут же выпятил вперед грудь Арам.

— Не готова я к таким решительным действиям, — развела руками Ева. — Слишком неожиданно все.

— А когда будешь готова? Я подожду… — заверил он со всей серьезностью.

— Может быть, никогда, — пожала она плечами. — Не хочу тебя обнадеживать.

— Эй, ты такими словами не разбрасывайся! — мгновенно вышел он из себя. — Не смей так говорить!

Наверное, сказался страшный недосып, ведь вторую ночь толком не спал. И нервное перенапряжение — слишком много пришлось пережить за последние пару суток. В общем, рык у него получился знатный.

Надо же было именно в этот момент из подъезда выйти какому-то молодому парню, явно Еве знакомому. Он тут же зыркнул на них двоих, приблизился. Собрался защищать малышку от Арама? Это он зря.

— Иди своей дорогой, — тут же возмутился Арам. — Не лезь не в свое дело.

— Это мой сосед, чего ты ругаешься? — зашипела на него Ева, потом повернулась к парню: — Извини, Дим.

Тот кивнул, окинул их неодобрительным взглядом и пошел своей дорогой.

Ева же продолжила шипеть:

— Вечно ты так! Только и делаешь, что давишь, ревнуешь или ругаешься… Все, мне пора ехать.

С этими словами она развернулась и зашагала в сторону остановки.

— Ева стой. Мы не закончили…

— Закончили!

— Дай хоть до работы довезу, — не унимался он.

Догнал и встал у нее на пути.

— Не надо… Я поеду на маршрутке, — заявила Ева.

— Какой смысл трястись в маршрутке, если перед тобой комфортабельное авто? — развел он руками.

— В том-то и дело, что водитель этого авто требует, чтобы я вышла за него замуж! Так что я лучше потрясусь…

С этими словами Ева попыталась его обойти.

— Стой, сказал.

Арам попытался схватить Еву за плечо, но она увернулась, еще больше разозлилась:

— Вот! Типичный Арам. Слова «нет» не понимаешь в принципе. Оставь меня в покое!

Ева развернулась и снова поспешила своей дорогой.

— Знаешь, когда я оставлю тебя в покое? Когда сдохну! — зарычал он ей вслед. — И то не факт. Обещаю, в следующей жизни тоже найду!

Глава 50. Советчица

Он поехал туда, где еще вчера зарекся появляться. Поставил машину возле отчего дома и поплелся во двор, а потом и в дом, только на этот раз через черный вход.

Пришел сюда, потому что больше некуда было идти со своим горем.

Вряд ли после вчерашнего скандала тесть с тещей до сих пор тут гостили. Отец обычно с утра уезжал в офис, а вот мама… Она обычно стряпала на кухне что-нибудь вкусное, проводила время в свое удовольствие. Понадеялся, что и сегодня будет так. Рассуждал просто — не могла та, кто все детство его нянчил, принимать участие в той гнусной истории восьмилетней давности. Пусть не рожала, но воспитывала с любовью.

Как и ожидалось, мама нашлась на кухне.

Стояла у стола в бордовом платье и фартуке. Несмотря на вчерашнее происшествие, не изменила своим привычкам. Выкладывала на белое блюдо свежеиспеченные булочки с изюмом. Как только увидела сына, всплеснула руками:

— Арамчик, дорогой, ты как здесь? А бледный какой, а замученный… Садись, садись, будешь кофе? А может, лучше молочка и поспишь? Вон какие круги под глазами…

— Ма-ам! — буркнул он, пытаясь угрюмым видом купировать острый приступ заботы.

— Все, все, поняла, — выставила вперед руки она.

Арам и моргнуть не успел, как его усадили за стол, поставили перед ним кружку кофе с молоком, пододвинули только что испеченные булочки. Он посмотрел на угощение — красивое, вкусно пахнущее. Только вот аппетита не было.

— Мам, ты про Еву знала? — задал один единственный вопрос.

Ее большие карие глаза мгновенно повлажнели.

— Арамчик, мальчик мой, да если бы я знала, я бы твоему отцу всю плешь проела! — запричитала она, присев за соседний стул. — Я бы тебе сказала! Ты не заслужил такого… Знаешь, когда Баграт принес тебя маленького в пеленке, думала, не смогу полюбить, а полюбила сразу! Помню, ты в колыбели плакал сильно, смеси есть не хотел, какие только мы с отцом ни покупали. Я так переживала за тебя, кормилицу тебе нашла, ночами на руках держала. Я столько сил и чувств в тебя вложила, чтобы он с тобой так… Да если бы я знала, ни за что не позволила бы сделать тебе так больно!

— Ладно, мам… — кивнул Арам угрюмо. — Я тебе верю.

— И за Наринэ прости! Какую змею я тебе в жены выбрала, жуть! А какая хорошая росла, как стихи читала в детстве! Какой ласковой была… Ну мы с ее родителями как следует разобрались, забрали они свою непутевую дочь. Будут учить уму-разуму в Питере.

— Давай не будем про Наринэ, — покачал он головой.

Мать стерла с щек непрошеные слезы, села рядом, взяла его за руки и спросила:

— Ты почему такой угрюмый? Из-за отца? Или из-за развода?

— Из-за Евы… — признался Арам. — Я не знаю, как к ней подступиться, она не слушает меня, не прощает.

— Так ты же не виноват! — возмутилась мама.

— Это я в прошлых событиях не виноват, а в настоящих очень даже…

Арам не стал рассказывать матери всего, было слишком стыдно. Поведал лишь малость — о кознях в бизнесе, спорах из-за Нади.

— Так повинись, — пожала она плечами, убрав от него руки.

— Я пытался, — Арам покачал головой. — Все без толку. Она не слушает, не слышит. Не могу с ней нормально общаться, все время из себя выхожу. И только еще больше ругаемся. Я к ней за последние дни двести раз подошел, а она…

— Стоп! — выставила вперед руки мама. — Прекрати преследовать девочку, а то еще больше от себя оттолкнешь. Пусть выдохнет, поскучает. Это вы в юности были не разлей вода, а сейчас другое время. Начни нормально ухаживать, пригласи куда-нибудь, подари цветы, наладь общение с Надей. И потихоньку, помаленьку растает твоя Ева! Вон ты какой у меня вырос красавец! Плечи широкие, крепкие, сильный и видный. И человек хороший — честный, правильный. Дай ей почувствовать, что она для тебя важна, прислушивайся к мнению, не дави, а договаривайся. Ты же умеешь, знаю.

Арам громко выдохнул, сжал кулаки.

— Сложная это задача — ухаживать за русскими женщинами.

Мама вдруг поджала губы, укоризненно на него посмотрела и выдала:

— Все те вещи, которые я перечислила, не только русским женщинам важны. Они важны всем женщинам в целом, но не все мужчины это понимают.

Глава 51. Замуж не пойду

«Как же хорошо, что я не бухгалтер, переводчик или менеджер, — радовалась Ева, украшая персиковыми розами нижний слой белого трехъярусного торта. — А то наработала бы сейчас…»

Голова занята чем только можно, но не работой, а руки с кондитерским шприцем так и порхали над очередным шедевром — преимущество опытного кондитера.

Мысли жужжали в голове на максимальной громкости, да и как могло быть по-другому после такого-то утра? Арам наповал убил ее своими признаниями. Это же надо, какого ужасного мнения он был о Еве все эти годы! Впрочем, ровно такого же, какого и она о нем — предатель, изменник и так далее и тому подобное. Чего никак не могла предположить — что он будет думать о ней так же.

Зато в свете новых знаний она стала лучше понимать перепады в настроении и поведении Арама, его мотивы. Теперь хоть ясно, почему был с ней так груб. Это он ей так мстил… Мститель, чтоб его. А честно высказать претензию? Спросить, как она поживала все эти годы? Нет, не про него.

А если бы бабушка сменила машину? Что бы было? Ведь собиралась.

Своим поведением за предыдущие дни Арам только лишний раз доказал, что он — упертый мужлан, диктатор и тиран, слышащий только себя и свои желания.

Пусть извинился, пытался помириться. В глазах Евы это не делало его лучшей кандидатурой на роль мужа. Она не собиралась попадать под гнет Арама Барсегяна.

Если человек любит, он не станет диктовать условия, мстить за прошлые обиды, причем таким мелочным способом, как делал это Арам. Разве не так? А раз не любит, о каком замужестве может идти речь? Тем более все еще не ясно, что там с той девушкой с серебристыми волосами. Кто ее подослал? Кто подчистил телефон Арама? И подчистили ли его?

«Арам меня на самом деле не любит… — убеждала себя Ева. — У него просто всколыхнулись старые чувства на фоне сильнейшего либидо, вот и все. Недополучил секса в юности и стремится наверстать сейчас. Иначе зачем бы вел себя как похотливый самец?»

Со временем он к ней охладеет — это факт. Надо просто дать этому времени пройти. Он отпустит Еву, и тогда снова можно будет жить своей жизнью. Главное — больше с ним не спать, не лить бензин на огонь старых чувств. За прошлые приключения было до сих пор немного стыдно.

— Ев, к тебе Арам Багратович, — вдруг заглянула на кухню Дарья.

«Помяни черта…» — мысленно закатила она глаза.

Потом посмотрела на циферблат — полдень. Не слишком-то он к ней торопился! Ева на работе целых четыре часа, а Арам только заявился. Чем был занят? Даже как-то немного обидно стало. Хотя о чем это она? Лучше бы вообще не приходил. Наверное…

Ева отложила кондитерский шприц, стянула с себя фартук, перед выходом в зал посмотрела в зеркало, не испачкалась ли чем. Только потом предстала пред очи грозного Арама.

Но неожиданно объект оказался далеко не так грозен, как ожидалось.

— Арам, все в порядке? — спросила она, отметив его бледный вид.

В отличие от утра, теперь он появился в костюме, как обычно ходил по отелю. Деловой и в то же время какой-то потерянный.

Ева указала Араму на столик у дальней стены в зале кондитерской. Они присели друг напротив друга.

— Ева, милая… — начал он осторожно.

Она мысленно уже сжалась, ожидая нового предложения руки и сердца, но его почему-то не последовало. Вместо этого он начал говорить совсем другое:

— На нас много чего свалилось за эти дни, нужно передохнуть, взять паузу. Заняться работой в конце концов. Давай отодвинем личное в сторону, по крайней мере на какое-то время. Ты согласна?

Лицо Евы мгновенно вытянулось. Личное в сторону? И это говорил Арам?

— Я… э-э-э… согласна, — кивнула она наконец.

— Отлично, — явно обрадовался Арам. — Через две недели с небольшим в «Орионе» будут массовые мероприятия, ожидается множество гостей — преимущественно видеоблогеров. На семьдесят два часа отель в буквальном смысле превратится в полигон для съемок. Ты об этом слышала?

— Еще бы, работники только об этом и жужжат, — кивнула Ева. — Кстати, блогеры уже здесь. Мне кажется, некоторые наведываются на разведку. То один, то другой заглядывают в «Сахарную», делают съемки.

— Это хорошо… — кивнул Арам. — Пошла волна. Я надеюсь, после всего, что мы тут устроим, об «Орионе» не заговорит разве что ленивый. Тогда и у отеля дела пойдут в гору, и у «Сахарной». Кстати, я хотел бы сделать заказ мини-пирожных для фуршетов на все три дня мероприятий. Будет выставка коллекционных вин, арт-выставка, день итальянской кухни.

— Здорово! — тут же воодушевилась Ева.

Куча блогеров попробует ее пирожные — это же джекпот! Какая мощная реклама ее маленькой «Сахарной». Она за! Ради такого даже сделает скидку, хотя Арам не просил.

— Моя помощница с тобой свяжется и уточнит детали, — кивнул Арам. — Кстати, вечерний план в силе? Я забираю Надю?

— Я думала, мы будем проводить время все вместе, — нахмурилась Ева.

— Просто хотел отвести ее в кино неподалеку от вашего дома. Идет хороший мультфильм. Хочу немного побыть с ней наедине, надеюсь, ты не против?

Еву затопило чувство глубочайшей обиды. Надю позвал, а ее нет. Почему? Она могла отказать в его просьбе, но… не будет ли это также мелочно, как штендер, который Арам выставлял перед «Сахарной» ей назло? Ведь других причин отказать нет — он в шаге от того, чтобы стать очень годным папой, если Ева не станет ему мешать. Уж точно гораздо лучшим, чем был у нее.

— Не против, — кивнула она.

— Отлично, — потер руки Арам. — До вечера.

Встал и ушел.

Совсем ушел! Даже ни разу не обернулся.

Ни тебе признаний в любви, ни требований снова выйти за него замуж.

Но ведь она и хотела, чтобы он прекратил звать ее замуж, разве нет?

«Хотела, ага…» — грустно вздохнула Ева.

Просто не думала, что это случится так скоро.

Глава 52. Мужчины семьи Барсегян

Не успела Ева уйти на кухню после ухода Арама, как Дарья позвала ее снова.

— К тебе опять пришли!

Ева с тоской посмотрела на недоделанный торт.

«Интересно, кто пожаловал?» — принялась гадать.

Очень удивилась, увидев в зале Баграта Барсегяна собственной персоной.

Тот важно кивнул ей и прошел ровно к тому самому столику, где еще недавно Ева сидела с его сыном. Наверное, даже сиденья еще не успели остыть.

Барсегян-старший уселся за стол с таким видом, будто и не сомневался, что она к нему присоединится.

«В своем репертуаре…» — пробурчала про себя Ева.

Еще даже разговаривать с несостоявшимся свекром не начала, а уже на взводе.

Впрочем, Ева решила не накалять обстановку, вышла из-за кассы, прошла по маленькому залу к месту, где сидел Баграт. Устроилась напротив, подметила, как незваный гость вздернул подбородок — будто бы это не она владелица «Сахарной», а он.

— Здравствуй Ева, — с самым серьезным выражением лица проговорил отец Арама.

— Здравствуйте, Баграт Арсенович, — ответила Ева с достоинством.

Тот начал с места в карьер:

— Хочу, чтобы ты знала: я не нарочно очернил тебя в глазах сына…

Не нарочно? Он смеется над ней? Ева чуть не задохнулась от возмущения, но очень постаралась этого не показать.

«Он — отец Арама…» — в который раз напомнила себе она.

Арам сегодня отнесся к ней с уважением, вот и она отнесется с уважением к его отцу, какую бы чушь он ни нес.

Тем не менее Ева не удержалась от саркастичных реплик:

— Не нарочно можно толкнуть, наступить на ногу, что-то неосторожно сказать. А заплатить человеку за ложь не нарочно нельзя, Баграт Арсенович.

— Паясничаешь? — хмыкнул он, приподняв левую бровь. — Я правда думал, что ты уехала с мужчиной. Иначе не стал бы говорить такого сыну. Да, ты мне не нравилась и сейчас не нравишься, не буду врать. Но если бы я знал, что ты беременна, я бы забрал тебя с того вокзала к нам домой и сам лично позвонил бы Араму. Я очень люблю своих детей, Ева. И внуков люблю… Надю твою тоже. Ты можешь мне не верить, конечно…

О да, она ни на грош ему не поверила.

— Не складываются пазлы, — подметила Ева, поджав губы.

— Какие такие пазлы? — прищурился Баграт Арсенович.

— Девушка с серебристыми волосами… по чьему указу она действовала? — спросила Ева.

— Ах вот ты о чем, — кивнул Баграт Арсенович и продолжил: — Это не моих рук дело. Подозреваю, это Артур, брат Арама. Поступил он подло, не спорю. Не знаю, что им двигало. Ответит. А на меня зла не держи.

Во время разговора с Багратом Арсеновичем Ева будто в свое прошлое провалилась. На несколько минут вновь почувствовала себя испуганной беременной девушкой, которую все бросили и которой некуда деться. И эта маленькая девчонка была очень на него обижена за то, что не помог, за то, что оболгал, за то, что чинил препятствия ее с Арамом отношениям.

Она давно привыкла мыслить как взрослая и очень быстро вынырнула из того кошмарного состояния, когда жизнь казалось беспросветным дном. Посмотрела на ситуацию взрослым взглядом, оценила слова Баграта Арсеновича еще раз, но даже с позиции взрослого не смогла понять этого человека.

Он — сильный мужчина, при деньгах и власти. Взрослый. Но если взрослый человек видит расстроенную подругу сына на вокзале, зная, что тот далеко… Еще почти девочку! Беззащитную… Он подходит и спрашивает, все ли в порядке? Вот это был бы поступок человека с душой, отца, любящего своего сына. Мог же подойти. Барсегян-старший этого не сделал, а потом предпочел стереть Еву из жизни Арама, будто она и не человек вовсе, а клякса.

— Мне очень жаль, — вдруг загудел он. — Жаль, что тебе пришлось так много выстрадать. Но спасибо тебе за Надю. И знай — если вы с Арамом поженитесь, я благословлю ваш брак.

Он поднялся и ушел, не сказав больше ни слова. Не стал ждать ее прощения. Может быть, ему было не нужно? Или прощение должно случиться по умолчанию?

Но Ева не простила.

Ни Барсегяна-старшего, ни Барсегяна-младшего. Не стало ей лучше после их извинений.

Если Арама она готова простить со временем, как отца ее дочери, то Баграта Арсеновича — нет.

Ева вернулась к украшению торта с тяжелым сердцем.

Как хорошо, что в работе она давно дошла до автоматизма. Как бы ни была расстроена, а руки продолжали выводить идеально ровные розочки, листья, сердца.

После торта пришла очередь эклеров, затем капкейков. Вот так, в трудах и заботах, незаметно проходил ее день. А через несколько часов в «Сахарную» снова заявился визитер по ее душу.

Ева вышла в зал и увидела за тем же столом у стены совсем уж неожиданного гостя — незнакомого мужчину, очень похожего на Арама и его отца. Даже одет так же — в классический черный костюм с голубой рубашкой.

Ева подошла, кивнула, присела напротив и спросила:

— Кто вы и зачем меня звали?

— Привет! — проговорил он так, будто Ева должна ему миллион долларов или даже два.

«Определенно родственник Барсегянов!» — решила она тут же и не ошиблась.

Гость вдруг заявил:

— Не узнала? Виделись. Лет восемь-девять назад. Я Артур, брат Арама. Пришел в глаза посмотреть.

— В смысле? — спросила Ева с прищуром.

— Со мной теперь не разговаривает вся семья. По твоей милости! Говорят, я подговорил какую-то девчонку соврать тебе по поводу брата. Зачем ты им наврала?

— Но я не врала! И не обвиняла тебя! — охнула Ева, сжав руки в кулачки. — Я вообще никого не обвиняла, думала, девушка и правда Арама…

— То есть ты хочешь сказать, что девушка действительно была? Ты ее не выдумала? — спросил Артур, с шумом вздохнув.

— Я сказала правду, — пожала плечами Ева и поджала губы.

Артур смерил ее серьезным, изучающим взглядом. Точь-в-точь, как это делал Арам, недаром братья. А потом решительно заговорил:

— Хочешь верь, хочешь нет, но я к этой истории не имею никакого отношения и никакой девчонки с серебристыми волосами не помню. Амнезией не страдаю, Альцгеймер мне еще долго не грозит, надеюсь. Если бы я с такой спал, запомнил бы, правда? А в моей квартире все девушки были по мою душу, Арам сох только по тебе. Кроме того, я бы не стал подставлять брата, тем более шариться в его телефоне и что-то там стирать. Тебе ясно?

— Но откуда тогда появилась та девушка, если Арам был в больнице? — спросила Ева с сомнением в голосе.

— Понятия не имею, — покачал головой Артур. — Но выясню, обещаю тебе.

Он ушел, а Ева еще глубже погрязла в собственных мыслях.

Кто из троих мужчин семьи Барсегян ей врал?

Глава 53. Самое важное в жизни

Арам сам не верил, что он здесь — в родном городке, откуда уехал со всей семьей. И не у старого загородного особняка семьи Барсегян, а у ветхого одноэтажного дома, где когда-то жила Ева.

Не мог сюда не приехать.

Очень удивился, что покосившийся забор с облупившейся зеленой краской заменил новый белый частокол. Да и сам дом преобразился. На крыше появилась новая черепица, старую обшарпанную дверь заменила новая, резная, да и над крыльцом теперь красовался белый навес. Во дворе прибрано, появилась выложенная камнем дорожка от крыльца до самой калитки. У забора благоухала розами клумба.

В ясный сентябрьский день все эти изменения очень бросались в глаза.

«Продал дом, что ли?» — задался вопросом Арам.

Наверное, надо было позвонить, но он хотел посмотреть гаду прямо в глаза, а не слушать его блеяние по телефону.

Когда-то давно они с отцом Евы договорились: если кто что о ней узнает, сообщат друг другу, несмотря на ненависть и вражду. Этот договор заключили втайне от Барсегяна-старшего.

Арам не знал, выполнил бы условие отец Евы, Иван Соколов, однако он сам — человек слова, потому выполнит.

Арам помнил, каким был Иван Соколов восемь лет назад — убитый горем седой пропойца с красной рожей и без цели в жизни. Настолько никчемный, что даже не смог правильно организовать поиски дочери — всем занималась семья Барсегян. Но, даже несмотря на это, Арам ему сочувствовал, ведь как никто другой знал, каково это — лишиться Евы. Сам он чуть не выл от боли, но даже предположить не мог, каково было ее отцу, ведь это его ребенок. Единственный ребенок.

Проведя с Надей какое-то время наедине, Арам понял — он бы умер внутри, если бы она пропала. Обожал это светлое, позитивное божье создание и представить не мог, какая бы это была боль — лишиться дочери.

Арам все крутил в голове ту ситуацию восьмилетней давности и не мог понять, почему Ева так жестоко поступила с отцом. Ладно порвала связи с ним, Арамом, ведь думала, что изменил, предал. Но отцу-то почему не сказала, где она и что с ней? Вчера набрался смелости и спросил. И получил в ответ рассказ, от которого волосы встали дыбом. До сих пор задыхался злобой, вспоминая сбивчивые слова самой дорогой на свете женщины.

Иван Соловьев, набожный и честный человек, как он любил себя презентовать, посмел пригрозить дочери тем, что потащит на аборт или отберет у нее ребенка, если та посмеет родить. Куска хлеба для внучки пожалел. Обрек дочь на вынужденный побег. Он и только он причина тому, что Ева сбежала в неизвестность, а не осталась дома под крылом родителя, как случилось бы в любой нормальной семье.

Арам не мог понять мотивов этого человека. Как так можно? Как?!

Знал одно: когда Надя повзрослеет, он будет любить ее так же, как и в детстве, если не сильнее. Когда ей понадобится помощь, Арам ее окажет. Костьми ляжет, но обеспечит любую поддержку, какая будет нужна.

Восемь лет назад Иван Соловьев совершил большую подлость по отношению к трем людям — Еве, Араму и Наде. И вот младший Барсегян стоял на пороге его дома, чтобы заставить его ответить за эту подлость.

— Хозяин? Есть кто дома? — позвал зычным голосом.

В дверях появился тот, кого возненавидел всей душой.

Арам едва узнал отца Евы. В последний раз, когда его видел, это был опустившийся человек. Теперь же перед ним предстал крепкий мужчина, пусть и в возрасте. Коротко стриженный, гладко выбритый, с нормальным цветом лица. Будто даже помолодел.

— Арам? — охнул он и чуть не бегом побежал к калитке.

Даже забыл сменить домашние тапочки на уличную обувь и дверь оставил открытой нараспашку. Выскочил за двор к несостоявшемуся зятю.

— Сколько лет тебя не видел… — зачастил Иван. — Ты зачем приехал? Ева не появлялась, я бы позвонил тебе. Или ты ее нашел?

Арам молча достал телефон, зашел в галерею фото и открыл снимок, где Ева с Надей вместе ели мороженое в парке. Кадр, который Арам сделал в самый первый вечер гуляний с этой парочкой.

— Видишь? — проговорил он с плохо скрываемой злобой. — Это твоя дочь. Живая, здоровая. Не благодаря тебе! А это Надя, внучка, от которой ты отказался. Самый светлый и чистый ребенок на свете… Мой ребенок!

Ожидал чего угодно. Но не того, что Иван рванет вперед и попытается вырвать телефон из его рук.

— Дай посмотреть! Дай… — взревел мужчина, когда-то казавшийся Араму довольно крупным.

Теперь эти двое сравнялись и шириной плеч, и ростом. А силой Арам без сомнения превосходил отца Евы.

— Не тронь, не твое! — зарычал он и спрятал телефон в карман куртки. — Восемь лет назад ты знал, что Ева беременна! Ты знал и не сказал мне, тварь ты эдакая! Ни словом не обмолвился, почему она сбежала… Объясни мне, хренов папаша, как ты мог угрожать дочери, что отведешь на аборт?!

Иван опешил, отшатнулся от Арама, будто тот зарядил ему рукой по лицу.

— Как, мать твою?! — Арам уже не мог успокоиться, сжал кулаки, еле сдерживая дикое желание вмазать.

Отец Евы задышал часто, прерывисто, посмотрел в лицо противнику, отметил сжатые кулаки. И вдруг затараторил:

— Пойми, то, что я сказал ей про ребенка, было сказано в гневе. Я хотел, чтобы она поняла, как плохо сделала. Хотел ее наказать, а наказал себя. Ева была очень послушной девочкой, я и предположить не мог, что она учудит такое. На самом деле не потащил бы ее на аборт и не заставил отдать ребенка на усыновление… Это были просто слова злобы.

— Ты думаешь, это тебя оправдывает?  — взревел Арам, готовый броситься в драку при малейшем поводе.

Но тот лишь замотал головой:

— Нет… Нет, я так не думаю! Мне нет и не может быть оправдания, я это прекрасно знаю. Миллион раз пожалел о содеянном. Дня не проходит, чтобы я это не вспоминал, меня это очень мучает. Если бы ты только дал адрес или телефон, чтобы я…

— Мне до твоих мучений дела нет. Видел фото Евы с внучкой? Вот это максимум близости, которая тебе с ними светит. Попробуешь к ней приблизиться вживую, я тебе голову откручу собственными руками.

— А ты кто такой, чтобы решать, видеться ли мне с дочерью? — сузил глаза Иван.

Это он сделал зря. Вот он, долгожданный повод.

Не думая ни о чем, Арам схватил его за грудки, припечатать к своему джипу, стоявшему неподалеку и зашипел в лицо:

— Молчи, тварь! Если бы не ты, я бы уже давно был на ней женат! Она сбежала из-за тебя, ты своими гадскими речами на восемь лет сделал несчастными трех человек. Тебя за это убить мало…

Вот она, долгожданная вина в глазах противника. Иван даже не пытался сопротивляться, не сделал попытки освободиться.

— Давай, бей, — попросил он с горьким вздохом. — Может, тогда хоть кому-то из нас двоих станет легче.

Арам с силой трухнул его, стукнул спиной о машину, и вдруг услышал откуда-то сзади надрывней женский крик:

— Ваня… что же это делается! Люди!

Он обернулся и увидел сбегающую по ступенькам крыльца женщину с длинной черной косой. Слишком молодая для пятидесятилетнего мужика. Лет тридцать пять от силы.

— Жена моя… не при ней! — вдруг взмолился Иван.

А потом в дверях показалась девчонка. Маленькая — лет трех-четырех.

— Папа! — громко прокричала и разрыдалась она.

И Арам резко выпустил из рук противника.

Как в замедленной съемке наблюдал, как Иван кое-как поправил порванную Арамом рубашку, подлетел к испуганной женщине, стал просить:

— Иди в дом! И Аленушку забери.

— Он же тебя бить собрался! — стала заламывать руки она.

— Не убьет, не бойся… — покачал Иван головой, развернул жену обратно к калитке.

И она пошла, то и дело оборачиваясь. Схватила на руки ребенка и скрылась в доме. Но Арам был уверен: прильнула к окну. Следила…

Иван снова подошел к Араму, заговорил извиняющимся голосом:

— Думаешь, не заслужил новую семью, да? А ты прав, не заслужил. Каждый день заслужить пытаюсь и гадаю, делаю ли достаточно. На вторую годовщину того дня, когда Ева исчезла, я бросил пить, переосмыслил жизнь. А Настасья… Она сама в мою жизнь вошла. Дочь мне родила, заботится, любит. Ты не думай, я их не обижаю. И перед Евой очень хочу повиниться…

Арам не поверил ни единому слову. И ухоженный двор не посчитал надежным доказательством того, что Иван Соловьев вдруг резко изменился, стал нормальным человеком.

— Что, на старости лет еще одну дочку себе сделал, чтобы издеваться? Евиных слез тебе было мало? — зарычал он на противника. — Думаешь, я не помню, как ты бил Еву?

— Да ты что… — зашипел Иван. — Знаешь, сколько раз я пожалел, что вел себя с ней так строго? Я ни Настасью, ни Алену и пальцем не трогаю…

— В твоих интересах, чтобы это было так… — прищурился Арам. — Скажи спасибо жене, иначе уже дорожную пыль ел бы. И учти, я оставлю человека за тобой приглядывать. Хоть раз поднимешь руку на ребенка или жену, тебя сровняют с землей, ясно?

— Ясно… — выдохнул Иван.

— Я выполнил долг, сказал тебе, что дочь жива. Теперь прощай, — рыкнул Арам и повернулся к машине.

— А как же адрес? — взмолился ему в след Иван.

— Что?! — Арам посмотрел на него через плечо. — Ты с первого раза не понял?

Но Соловьев не успокоился, шагнул за Арамом и взмолился снова:

— Или хоть телефон? Дай телефон…

— Хрена тебе лысого, а не телефон, — заскрипел зубами Арам, разворачиваясь к Ивану.

— Не ругайся, — ничуть не обиделся тот. — Я… если с ней никак не смогу поговорить, как же попрошу прощения?

— Пиши письмо, — отрезал Арам.

* * *

— Ева, к тебе пришли, — заглянула на кухню Дарья.

Она даже не спросила кто. Единственный человек, который к ней наведывался в последние дни — Арам. Обычно приходил договориться по поводу Нади. Наверное, и сегодня хотел того же. Телефонов для этого человека не существовало, с ней он предпочитал говорить только лично.

— Позови его сюда, — попросила Ева.

Не хотела пугать все увеличивающуюся клиентуру «Сахарной» видом себя чумазой, ведь сегодня каким-то магическим образом умудрилась испачкать кремом волосы и обсыпать мукой юбку с блузкой. Всему виной обилие заказов. Она не знала, как Араму это удалось, но отель снова набирал популярность, а в кондитерской благодаря шикарной наружной рекламе стало гораздо больше покупателей. Скоро не сможет справляться сама и нужно будет нанимать помощь, что радовало.

— Привет. — Арам очень быстро воспользовался предложением зайти в кухню.

Ева оглядела его, одетого в черную кожаную куртку и джинсы. Откуда такой, интересно?

— Привет, зачем пришел? — спросила с улыбкой.

— Просто посмотреть на тебя пару минут… можно?

Вот так признание. Давно ничего подобного от него не слышала.

С того самого утра, когда угрожал ей замужеством, минула уже неделя. И за эту неделю Арам ни разу не позволил себе нарушить договор — в самом деле отставил вопрос о личном в сторону.

Что-то в его взгляде сегодня было не то. Взъерошенный, с бегающими глазами, он показался ей чересчур нервным.

— Арам, с тобой все в порядке? Бледный какой-то…

Она налила ему воды, потом сварила кофе и предложила:

— Ты, может быть, голодный? Хочешь чего-нибудь сладкого? У меня еще есть бутерброды с ветчиной, салат.

— Кексиком угости, — кивнул он на батарею расставленных на столешнице капкейков, филигранно украшенных самыми разными цветами: розами, лилиями, незабудками.

Ева кивнула, взяла тарелку и положила на нее несколько кексов с разными кремами, поставила перед Арамом.

— Пожалуйста, — проговорила с улыбкой.

Он устроился на единственный мягкий стул, с видимым удовольствием стал уничтожать ее продукцию.

Да, ей нравилось угощать Арама. Получала огромнейшее удовольствие, когда он ел ее выпечку. На душе становилось теплее, хотелось улыбаться шире.

После третьего капкейка незваный гость ожил, повеселел. Выпил кофе до последней капли.

— Спасибо тебе, малышка, — проговорил он с чувством.

А потом вдруг полез в карман джинсов и достал свернутый в несколько раз тетрадный лист.

— Ев, ты прости, если надавлю на больную мозоль. Ну, в общем… вот.

Он положил лист бумаги на стол рядом с тарелкой капкейков.

А потом вдруг сжал ее в объятиях на секунду. Крепко-крепко! Так, что вздохнуть не могла.

И ушел.

Ева в недоумении уставилась на листок бумаги. Думала — признание в любви. Даже как-то настроилась на нужный лад. Открыла и обомлела, увидев корявый почерк Ивана Соловьева:

«Доченька! И дня не проходит, чтобы я о тебе не думал. И дня не проходит, чтобы я не сожалел. Прости, если сможешь…»

Эти короткие фразы за секунду выкачали из Евы всю энергию без остатка. Она плюхнулась на стул, где еще недавно сидел Арам. Нос защекотало от невыплаканных слез, а глаза мгновенно повлажнели. Принялась перечитывать письмо снова и снова, попутно вытирая струившуюся по щекам влагу.

Вот, оказывается, зачем Арам заговорил вчера об отце. Съездил, не поленился… Интересно, кулаками выбил это письмо или отец сам его написал?

И тут единственный нетронутый Арамом капкейк как-то странно блеснул в свете люстры. Ева пригляделась и увидела в кремовых незабудках темно-синий камень, очень похожий на сапфир, украшавший кольцо, с которым младший Барсегян делал ей предложение. Когда успел засунуть эту роскошь в крем? Артист.

Ева залезла пальцами в крем, достала украшение. И правда кольцо. Подошла к раковине, обмыла, примерила на палец. Так оно ладно и красиво смотрелось, будто для нее делали. Возможно, так оно и было.

Зачем оставил? Просто подарил?

Нехотя Ева стащила кольцо с пальца. Надо бы вернуть… Слишком дорогое, да и знаковое к тому же. Но расстаться с ним оказалась не в силах. Сняла с шеи цепочку, вдела кольцо на манер кулона и надела обратно на шею. Теперь сапфир все время будет рядом — максимально близко к сердцу, как и ее Арам.

Глава 54. Отвергнутый

«Она еще пожалеет! Ох как пожалеет! У нее скоро день рождения, и я ей куплю не бриллианты, как обычно, а фианиты! Будет знать, как со мной воевать», — негодовал Баграт про себя, сидя в своем новеньком черном седане и вглядываясь через забор в школьный двор.

Очень злился на свою неразумную жену, Карину. Уже больше недели злился.

Как это так — выгнать из спальни родного мужа? Он ей кто? Старая ветошь, чтобы вот так взять и вышвырнуть за ненадобностью?

Да у него спина уже болела от ночевок в гостевой. Пусть матрац там и ортопедический, но это ж совсем не то, что рядом с женой, верно? Кто ему эту спину каждый вечер растирал? Обычно она, а вот уже восемь ночей никто.

Даже завтрак ему теперь подавался без улыбки. А сегодня утром не напоили любимым кофе. Закончился, видите ли. Двадцать пять лет не заканчивался, и тут закончился. Подсунули растворимую бурду, на, Баграт, травись на здоровье.

Настоящий бунт!

Карина предъявила ультиматум: сначала помирись с Арамом и Евой, наладь общение с Артуром и только тогда возвращайся в спальню и мое сердце. Так и сказала! Со всем соответствующим пафосом.

А как он со всеми помирится, если с ним никто не желал разговаривать? Он что, Гарри Гудини*?

Баграт уже и к Еве подходил, и с Арамом пытался общаться. Да только толку? Не звонят ему, не приглашают навестить Надю, не предлагают перемирие. А он ждал… как он ждал звонка хоть от одного из этих гордецов!

Мало этого! Даже Артур, родная кровиночка, мировой паренек, и тот перестал общаться с отцом. А что Баграт ему сделал? Всего лишь предположил, что тот решил подпортить брату жизнь. Даже не настаивал! Перед ним тоже, что ли, извиняться? Достаточно, что он унизился и извинился перед главной сикарашкой семьи, Евой.

Хотя надо признать, гордость девки вызывала уважение. И сила духа тоже — сама поднимала дочь, бизнесом занималась. Есть в ней стержень, может получиться хорошая жена для Арама. Всяко лучше этой игроманки, Наринэ… наградил же бог невесткой!

Но как с гордячкой помиришься? А нет мира с ней, нет мира и с Арамом.

Баграт уже не раз пытался все это объяснить жене, подавал ситуацию Карине под разными соусами, но куда там, здравый смысл покинул голову этой женщины. Она что думает, муж к ней на коленях приползет? А вот не приползет.

«Нет, фианиты — это слишком дешево. Не могу я подарить жене дешевку. Изумруды? Рубины? Эх, а какое колье с черными бриллиантами выбрал. Блеск! Но какие черные бриллианты неласковой женщине? Не заслужила», — все крутил он в голове, наблюдая за тем, как из школы высыпала сразу целая толпа ребятишек.

Видимо, началась перемена, потому что все они с радостным визгом разбежались по двору.

Это был не первый раз, когда Баграт приезжал к школе, где училась Надя, в надежде хоть краем глаза полюбоваться внучкой, на которую даже насмотреться и то не позволили. Ничего плохого не делал, просто сидел в машине, следил. Ни разу не углядел маленькую егозу, хотя очень старался. Даже бинокль по этому поводу прикупил. Подолгу не сидел — полчаса, час. Сегодня повезло выбрать время, когда у детей оказалась большая перемена.

И вдруг удача ему улыбнулась.

Подметил, как Надя вышла из дверей школы. В бинокль увидел, как девочка хитро улыбнулась, огляделась по сторонам, а потом прошмыгнула куда-то в сторону, вылезла в дырку забора и… бросилась через дорогу.

У Баграта аж сердце остановилось, пока наблюдал, как ловко Надя перебегала дорогу. В неположенном месте! Где нет пешеходного перехода. А сама дорога-то широкая, опасная — на две полосы, и даже светофора в том месте нет. Лишь увидев, как внучка добежала до тротуара, шумно выдохнул.

«Куда пошла, шкода такая?!» — свел он брови у переносицы.

Тут же вышел из машины, помчался следом, игнорируя громко гудящих ему водителей.

Нашел внучку возле ларька с пирожными. Она купила корзинку с желтым цыпленком из крема, отошла в сторонку и тут же начала с аппетитом есть.

— Привет, — обратился максимально ласково. — Помнишь меня, Наденька?

— Помню! — улыбнулась она и сверкнула колечком, тем самым, украшенным сердцем из сапфиров, которое Баграт лично для нее выбрал. — Спасибо за подарки! Очень красивые.

После того как контакт был налажен, Баграт подошел к внучке поближе и спросил:

— Наденька, крошечка моя, ты почему так через дорогу бежала? Зачем сюда так спешила?

— Так времени мало, а пирожные вкусные, — пожала она плечами.

В логике девочке не откажешь, но какая самостоятельная!

Баграт купил еще два пирожных и яблочный сок, принялся кормить внучку и учить уму-разуму:

— Наденька, милая, любимая, ты не ходи так через дорогу! Не дай бог машина собьет, мама с папой все глаза выплачут. Тебе что, дома пирожных мало?

— Мама разрешает только одно пирожное в день, — пожала плечами Надя.

— Какая жадная мама, — покачал головой Баграт. — Я с ней поговорю. Обещаешь не ходить через дорогу? Вообще из школьного двора не выходи, пока тебя не заберут. Ну?

— Обещаю, — нехотя проговорила Надя. — Только вы маме не говорите, ладно? А то ругать будет… А я больше через дорогу за пирожными ни за что никогда не пойду!

* Гарри Гудини — американский иллюзионист, филантроп и актер. Прославился разоблачением шарлатанов и сложными трюками с побегами и освобождениями.

Глава 55. Триумф отеля «Орион»

— Приветствую вас в этот знаменательный день, дорогие подписчики! Это Антоний Гай и новое крышесносное видео на моем канале… — услышал Арам справа.

Видеоблогер старался, улыбался на камеру как никогда. Сегодня, в отличие от прошлого раза, его челка была выкрашена в зеленый. Зелеными же были и кроссовки, и джинсы. А вот футболка красная, зато пояс на джинсах желтый.

— Дорогие подписчики, посмотрите, а вот и владелец отеля «Орион», Арам Барсегян, — Антоний Гай жестом показал видео-оператору, снимавшему его, навести камеру на Арама.

Владелец отеля далеко не первый раз за сегодня попадал в кадр. Специально ради этого оделся в идеально выглаженный темно-синий костюм, привычно улыбнулся, кивнул. Правда, про себя проворчал: «Попугай…»

Громко выдохнул, когда Антоний Гай отошел, демонстрируя подписчикам шикарный интерьер.

Арам осмотрел зал для приемов. Способное вместить в себя до трехсот гостей, помещение сегодня было украшено в нежных тонах бежевого и золотого. Тут и там висели шары, стояли высокие вазы с цветами, в шахматном порядке расставлены столы с угощениями, бокалами с вином.

В который раз Арам мысленно поздравил себя с успешно проведенной операцией по спасению «Ориона». Не знал, как успел, но умудрился к приезду блогеров навести в отеле образцовый порядок. Работал не покладая рук.

Вот уже полсуток десятки, если не сотня, блогеров сновали по закоулкам, лезли в каждый угол, брали интервью у персонала, снимали все, что видели. Кто-то делал видео сам, за кем-то ходили операторы, как, например, за Антонием Гаем, негласным лидером тусовки собравшихся в «Орионе» гостей.

А еще вот-вот начнется выставка редких вин Кубани, которую блогеры ожидали с нетерпением.

Официанты завершали оформление столов с угощением. Сыры, орехи с медом, рыбная нарезка — все это красовалось на больших тарелках в невиданных количествах.

Несколько столов у самой стены отвели под десерты, и за одним из них как раз колдовала Ева с новой помощницей, маленькой шустрой блондинкой, вырядившейся в голубое платье, точь-в-точь как у хозяйки «Сахарной». Они выкладывали пирамиду из сладких шариков, обсыпанных кокосовой стружкой.

«Спасибо тебе, Арам, что ты съездил, повидался с отцом, — благодарила его Ева не так давно. — Сама бы я никогда не решилась… Рада, что он взялся за ум, я боялась, что сопьется и помрет где-нибудь в канаве. Сердце ныло, а благодаря тебе могу быть спокойна. Но наши с ним отношения умерли в тот день, когда я сбежала из дома, и возобновлять их я ни за что не буду. На самом деле мне повезло, что сбежала, иначе на всю жизнь осталась бы затюканной тихоней, а бабушка показала мне другую жизнь. Именно благодаря ей я та, кто есть сейчас».

Арам, в отличие от Евы, не был так благороден и не особо обрадовался, узнав, что у ее отца жизнь сложилась куда лучше, чем можно было предположить. Однако про себя признал, что за переоценку ценностей и новую жизнь тот дорого заплатил — первой дочкой. После того, что тот сделал, никаких отношений у него с Евой быть не может, хоть триста раз брось пить и целыми днями бейся головой об стену. Ребенок — непомерная цена, которую младший Барсегян не согласился бы отдать ни за какие коврижки.

А еще Арам был готов тысячу раз благодарить бабушку Снежану за то, что была так добра к его Еве. А самого до сих пор ела совесть, ведь так строго обращался с любимой женщиной. Теперь ее хотелось холить, лелеять, баловать. Кто бы только позволил.

Стратегия мамы помогла наладить контакт с Евой, они больше не ругались при каждой встрече, вполне мирно беседовали. Любимая часто угощала его чем-то вкусным, привечала в доме, давала видеться с дочкой. Но и только.

Ни одного раза не проявила инициативу, не обняла, не поцеловала! А ему хотелось…

Бывало, Ева смотрела на него так, что, казалось, вот-вот на шею бросится. И все. Одними взглядами дело и ограничивалось. Вот уже две недели ни тебе страстного соития, ни даже объятия, самого быстрого поцелуя.

Араму уже хотелось лезть на стену от обилия неудовлетворенных желаний. Он скучал по ней, он без нее уже практически задыхался. Каждую ночь просыпался в четыре или пять утра как по команде, мучимый ярчайшими сексуальными фантазиями. Чувствовал себя при этом как черт на адовой сковороде. И что ему со всем этим делать? Скоро сойдет с ума, и толку с него будет ноль.

Он сделал для Евы все, что только мог: помог с «Сахарной», обеспечил таким количеством заказов, что ей пришлось нанять вторую помощницу. Каждый раз, приходя к ней в дом, дарил цветы. Был вежлив. Не сделал ни одного пошлого предложения. Как мог поддерживал, показывал, что максимально открыт к продолжению отношений.

Хоть один поцелуй он за все это заслужил? Хоть один луч надежды, что Ева когда-нибудь сменит гнев на милость? Или же единственная надежда, которая ему светит с этой женщиной, — дочка Наденька?

— Красивая девка… — вдруг услышал у себя над ухом.

Арам повернулся вправо и увидел рядом с собой Попугая с зеленой челкой.

— Вы про кого? — аккуратно спросил.

— Ну та, в голубом платье. — Антоний Гай кивнул в сторону стола, где Ева с помощницей колдовали над блюдом.

Арам мгновенно напрягся, но почти сразу расслабился, услышав продолжение.

— Я вообще-то предпочитаю блондинок… — начал распинаться перед ним Попугай.

Хоть обе девушки одеты одинаково — в голубые наряды, Ева-то явно не блондинка, ее кудри насыщенного шоколадного цвета. Значит, Попугай говорил о ее помощнице. Дальше в речь блогера Арам не особенно вслушивался, терпеть не мог бахвальства по поводу чужих постельных подвигов. Особенно из уст женатого мужчины, а Гай был женат, насколько он знал. Хотя… разве это мужчина? Пернатый выхухоль.

И тут Арам услышал от Антония Гая то, чего никак не ожидал:

— Я бы эту брюнеточку отжарил по полной…

При этом пернатый дурак показательно уставился в сторону Евы и ее помощницы. Значит, все же не на помощницу глаз положил?

У Арама аж в зобу дыханье сперло.

— Если ты про брюнетку в голубом платье возле стола со сладостями, то даже не смотри в ее сторону, — резко перешел он на «ты».

А сам в это время уже посматривал по сторонам, выискивая взглядом охранников, чтобы вывели из зала, а потом и из отеля этого Попугая.

«Не нужна мне реклама от этого придурка», — тут же решил для себя. Он никогда никому не позволит приставать к своей женщине!

— А что? На сегодня занята? — поинтересовался тот с прищуром, даже не заметил изменений в собеседнике.

— Занята… Мной! — давя в себе злость, отчеканил Арам. — Это моя женщина.

Еле сдерживался, чтобы не вмазать этому придурку. Драки не боялся, даже жаждал, но не хотел устраивать в «Орионе» новый скандал, ведь днями и ночами боролся за репутацию отеля.

Все же никак не ожидал услышать от Попугая следующее:

— Ну так освободи на вечер.

Арам повернулся к Антонию Гаю, ища в лице хоть намек на то, что тот пошутил. Но нет, тот оставался серьезен. Совершенно серьезно требовал поделиться любимой женщиной. Решил, что ему все можно, что ли?

— Я — голос поколения, знаешь ли… Если хочешь нормальную рекламу, а не разгром по полной программе, — тем временем разорялся блогер, — приведи ко мне сегодня вечером эту девочку. Я тебе даже скидку сделаю.

Арам находился в таком состоянии, что даже не понимал, что все это время продолжал шагать с Попугаем по залу. Оба остановились как раз напротив огромной пирамиды с бокалами, куда бармен уже успел налить шампанское.

— Договорились? — спросил Антоний с улыбкой. — За шикарную рекламу я заслуживаю шикарной благодарности. Я ее получу?

Нет.

Не нужны Араму охранники. Он и сам справится с этим выхухолем. А новый скандал… Что ж, значит, новому скандалу быть. В эту самую секунду у него в мозгу что-то закоротило, задымилось, спалило к чертям все предохранители.

— О да, — кивнул хозяин «Ориона», — ты получишь по полной…

Он развернулся к блогеру всем корпусом, сжал правую руку в кулак и со всей дури врезал тому по челюсти.

— Ты, мать твою, охренел? — заорал Арам, повторно вминая кулак в блогера. — Бордель здесь нашел? Я тебе сутенер, что ли?

Получилась душевная двоечка: удары слева и справа с разницей в несколько секунд. Антоний Гай здорово получил по голове. Со всего размаху повалился назад, прямо на стол, на котором располагалась пирамида бокалов с шампанским. Они с грохотом повалились на пол, часть из них разбилась, и очень скоро пол залила бурлящая, золотистая жидкость.

В этот момент Арам почувствовал, как на него сзади налетел какой-то бугай, кажется, оператор Гая. Взял горло в захват, с силой сдавил.

Однако Арама Барсегяна было так просто не скрутить. Недаром рос с тремя старшими братьями. Драться с противником, превосходящим ростом и силой, ему не впервой. Классика жанра — старший брат берет горло в захват, и ты дрыгаешь ногами, пытаясь лупануть так, чтобы отпустил. Позже он выучил удары более действенные — со всей дури вмазал локтем в незащищенный живот противника.

Тот оказался к подобному не готов, и тут же выпустил жертву.

Арам воспользовался моментом и пару раз с чувством вмял кулаки противнику в корпус.

А дальше начался полный бедлам. С разных сторон зала к ним побежали охранники, официанты, блогеры с криками «Наших бьют!».

И понеслось…

В одну минуту культурное светское мероприятие превратилось в массовую потасовку. Блогеры дрались с официантами и охранниками, а те дубасили их в ответ.

В середине этой кучи Арам пытался добраться до своей личной жертвы. Он не бил кого попало, во что бы то ни стало хотел схватить Антония Гая. Очень уж взбесил. Ишь ты какой… Еву ему подавай.

Арам понимал: за драку придется серьезно ответить, а раз все равно отвечать, он постарается, чтобы было за что. Собирался изрядно намять бока этому недолюбовнику. Пусть знает, как зариться на чужую женщину.

Выловил противника среди извивающихся на полу тел, взял горло в захват, встав сзади, как еще недавно скрутили его, и сдавил.

Еще недавно она бежала через весь зал к дерущимся, Арам видел это боковым зрением. Боялся, как бы не поранили. Надеялся, у нее хватит ума не лезть в общую кучу.

Обернулся в попытках отыскать ее взглядом. И увидел шагах в десяти от дерущихся. На лице любимой ни кровинки, кажется, даже губы побелели.

«Из-за драки? Может, ее ударили?!» — не понял Арам.

Потом обратил внимание на то, что Ева держала у уха телефон. Должно быть, кто-то прямо в эту минуту что-то ей говорил, и чем дольше говорили, тем стремительнее она бледнела.

Арам отшвырнул от себя блогера, бросился к Еве.

А когда подлетел, она уронила телефон на пол и прошептала одно лишь слово:

— Надя…

Внезапно отель, блогеры, сотня видео, на которых Арам бил морду Антония Гая, и даже сегодняшнее фиаско — все перестало иметь значение.

Глава 56. Шкода

— Надя… — шептала Ева бесцветными губами и вдруг начала всхлипывать.

— Что Надя? — не понял Арам.

Он схватил Еву за плечи и легонько встряхнул, чтобы привести в чувства.

Это помогло. Трясущимся голосом она начала выдавать информацию:

— Звонила учительница Нади. Ничего толком не объяснила! Дочку сбила машина, забрали в больницу…

На последнем слове голос Евы затих, будто бы отказал. А глаза вдруг стали чуть ли не в два раза больше обычного. Любимая с каждой новой секундой словно теряла последние остатки сил.

— В какую больницу?! Соберись, Ева!

Кое-как Араму удалось выдавить из нее название. Он подхватил ее под локоть и потащил вон из зала, а потом прямиком на стоянку к своему джипу.

— Садись! — гаркнул.

И они тронулись в путь.

Пока ехали, Арам краем глаза взглянул на себя в зеркало. Шея красная после грубого захвата, а еще какой-то придурок из общей кучи зарядил ему в скулу и чем-то поцарапал, возможно, кольцом. На щеке остался порез.

— Достань из бардачка влажные салфетки, — процедил он Еве.

Рулил, давил на газ и одновременно без всякой жалости нажимал на рану антибактериальной салфеткой.

Дорога в клинику казалась ему бесконечной. Как назло, застряли в пробке, а еще зачем-то принялся названивать отец. Арам не брал трубку — был не в состоянии выяснять отношения.

К тому моменту, когда добрались до клиники, и его, и Еву уже колотило мелкой дрожью.

В приемном покое Арам уже почти кричал на медсестру:

— Надя… Надежда Брусничкина, семь лет! Где она? Что с ней?

— Ребята, сюда! — вдруг услышал из-за угла коридора голос отца.

Неожиданно тот показался перед ними и замахал рукой, зазывая за собой.

— Папа, ты что тут делаешь? — прорычал Арам, не замечая бледности в родном лице.

— Так я ж Наденьку… — тихо промямлил он.

— Что? Сбил?! — не своим голосом закричала Ева.

— Не-е-ет, — замахал руками он. — Я видел, как тот урод ее сбил. Подбежал, схватил, велел школоте, чтобы предупредили учительницу, и сюда привез…

Тут-то до Арама и дошло, почему они не в обычной муниципальной больнице, куда дочку, скорее всего, доставила бы скорая, а в частной клинике с широкими коридорами и белоснежными стенами. Конечно же, отец повез внучку в лучшее место.

— Что с Надей? — принялась всхлипывать Ева.

И тут в коридоре показался врач, настоящий верзила — метра два ростом, не меньше.

— Вы родители? — навис он над Арамом и Евой.

— Мы!

— Что ж вы так за ребенком не следите, что она у вас по дорогам бегает? — верзила в белом халате смерил их с Евой строгим взглядом, пошевелил усами и продолжил: — Повезло девочке, отделалась шишкой на затылке, а вот локоть сильно ушибла. Мы обезболили руку, но мера временная. Сейчас девочке нужен покой. Мы понаблюдаем за ней несколько часов, дождемся результатов анализов, убедимся, что все в порядке, тогда сможете забрать.

— Ее можно увидеть? — хором спросили все трое.

— Матери можно, — сжалился доктор. — Пойдемте.

И Ева исчезла за белыми дверями следом за верзилой.

— Как же так, папа… — Арам без сил плюхнулся на мягкий псевдокожаный диван в коридоре.

Отец сел рядом.

— Она бегала на перемене через дырку в заборе за пирожными… — с болью в голосе принялся рассказывать он. — Эх, если бы можно было деньгами уберечь, я бы ей сто пирожных купил. А ведь обещала не бегать, не сдержала слова…

— Кому обещала? Что? — не понял Арам.

Да и не важно это было. Важно, что его ребенка сбил какой-то урод, и теперь маленькая испуганная малышка с зареванной Евой сидели в палате, и Арам при всех его деньгах и связях ровно ничего не мог с этим поделать.

— Ты видел, кто ее сбил? — спросил он у отца.

— Еще как видел. Белый седан, сшиб с ног, хорошо, что на маленькой скорости, и тут же усвистал вперед. Но я приметил, там неподалеку гипермаркет, стопроцентно есть камеры, наверняка засняли машину. Узнаем номер, найдем водителя. Не волнуйся, сынок, я уже дал своим людям задание, отыщут лихача. Обязательно отыщут!

— Когда это случится, скинь мне информацию, я сам разберусь… — проскрежетал зубами Арам.

— Кстати, сынок, а тебе в отель не надо? У тебя же сегодня мероприятие. А я за твоими пригляжу, Карина уже тоже едет сюда.

— А ты откуда знаешь про мероприятие? — спросил Арам прищурившись.

Раньше все время обсуждал дела с отцом, вместе обдумывали стратегии. Нравились им обоим такие беседы, на умные мысли наводили. А последние недели какие беседы?

— Я подписан на новостную рассылку твоего отеля, слежу, — пожал плечами отец. — Можешь мне доверять, я за девочками прослежу. Наденьке окажут необходимую помощь.

Арам прикинул, что в эту самую минуту могло твориться в «Орионе» и с удивлением обнаружил — ему до одного места. Надо бы поехать, но не поедет, с места не сдвинется, пока Надя в больнице. Да и Еве, его маленькой храброй девочке, скорее всего, очень нужна поддержка и внимание.

— Если важно, езжай, сынок, — все подбадривал его отец.

И Арам выдал ему, чтобы больше не приставал:

— Все мое важное и нужное за теми белыми дверями, ясно тебе?

Думал, отец станет спорить, но нет. Тот кивнул с пониманием.

Так и сидели, сцепив зубы из-за сумасшедшего напряжения, пока наконец в дверях не показалась Ева. Никого и ничего не видя, она бросилась прямо к Араму, который подскочил ей навстречу.

— Я же ей говорила, — размазывая слезы по щекам, принялась лепетать она, — нельзя ей много сладкого! Опять всю кожу красным обсыплет, как раньше. А она непослушная! Через дорогу за пирожным…

Ева уткнулась Араму в грудь и принялась тихо всхлипывать.

Он прижал ее к себе. Внутри все болело, ныло от того, что его ребенок пострадал. И все из-за какого-то дебила на белом седане. Ну ничего, он разберется с ситуацией.

— Наде очень плохо? — осторожно спросил.

— Да нет, нормально вроде. Считай, легко отделалась, хотя на руке здоровый синячина и на голове шишка. Правда, испугалась сильно. Может, хоть это ее чему-то научит, — выдохнула она, все еще всхлипывая. — Ты езжай в отель, там без тебя апокалипсис творится…

— Я никуда не поеду… плевать на отель, — покачал головой Арам.

— Надя все равно сейчас отдыхает, ее можно будет забрать только через три-четыре часа. Ты не волнуйся, я буду тут, послежу, вдруг что.

Сказала, а сама еще плотнее к нему прижалась, обняла, словно и не думала, что он на самом деле мог уйти. Арам тоже ее обнял, замер, уткнувшись губами в ее макушку, вдохнул сладкий, кокосовый аромат волос. Наверное, пропитались запахом тех пирожных, из которых она с помощницей сегодня делала пирамиду в зале.

Арам вроде и не собирался, а слова как-то сами изо рта вырвались:

— Ев, выходи за меня, а? Давай жить одной семьей. Понимаю, я не самая лучшая кандидатура. Вспыльчивый, бешеный, и вообще… но я тебя люблю! Надю люблю… Это чего-то да стоит, как считаешь? Буду заботиться, никогда тебя в обиду не дам!

Понятия не имел, как смотрелся со стороны. Ведь в коридоре они не одни, и его предложение, скорее всего, слышали другие. Но в тот момент ему было плевать. На всех плевать, кроме самой дорогой и самой любимой женщины.

— Да ответь ты ему согласием! Жалко смотреть на парня… — вдруг врезался в уши бас отца.

«Это он Еве?! — у Арама аж глаз задергался от возмущения. — Везде залезет…»

— Отец, не встревай! — рявкнул он без всяких церемоний.

Ева подняла голову, посмотрела на Арама круглыми глазами.

А он продолжил речь, которую уже тысячу раз за последние дни успел прокрутить в голове:

— Если ты во мне до сих пор сомневаешься, то не надо, Ева. Я не знаю, что за девчонку с серебристыми волосами ты встретила тогда в Москве, но я абсолютно точно ни разу тебе не изменил. И не изменю! Я докажу тебе… не знаю как, но я найду тебе ту девчонку и…

Ева вдруг замахала руками:

— Да ну ее к шутам… Надоела она мне, не хочу про нее больше ни думать, ни слышать! А замуж за тебя пойду, да… потому что люблю. Очень-очень тебя люблю! Ты прав, любовь чего-то да стоит. Точнее, она многого стоит, она дороже всего. Мне кажется, я на самом деле никогда не прекращала тебя любить… Вот так.

С этими словами она полезла руками за шею, сняла золотую цепочку, а на ней… кольцо! То самое, которое он не так давно засунул в крем и оставил на ее кухне – с квадратным сапфиром, сделанное на заказ для самой дорогой и любимой женщины. И как он его раньше не заметил на ее груди? Прятала под платьем?

Только лишь это, один единственный факт, что она всё время хранила при себе кольцо, показал Араму — Ева о нем думала, его предложение много для нее значило. Получается, сегодняшнее согласие — это всерьез. Каждое сказанное слово — правда, Ева действительно его любит.

— Я тоже не переставал тебя любить все эти годы… — прохрипел он, взял ее правую руку, поцеловал пальцы, а потом снова сжал в объятиях.

Замер, не веря в то, что только что произошло. Прокучивал в памяти сказанное ею. Вот так просто взяла и призналась в том, что уже и не мечтал от нее услышать. Душа Арама запела сольную арию.

— А еще я на тебя очень зла… — вдруг проворчала ему в грудь новоиспеченная невеста.

Арам отстранился, уставился в любимое лицо с немым вопросом.

Ева действительно выглядела очень возмущенной:

— За восемь лет ты так и не научился предохраняться, Барсегян! Я удивлена, как у тебя до сих пор не сидит семеро по лавкам. Я беременна…

Арам опешил, думал, челюсть отпадет до самого пола. Всмотрелся в ее лицо, гадая, не шутит ли. А когда понял, что не шутит, расцвел улыбкой.

— Я счастлив… — сказал, снова ее обнимая.

— Вот и ладно, — снова врезался в уши голос отца, — устроим свадьбу. Ма-а-аленькую, гостей на триста-четыреста…

А потом в коридоре больницы начался совершеннейший хаос.

Первой, вопреки ожиданиям, приехала бабушка Снежана, хотя, по словам отца, ей звонили последней. Ведьмой прилетела на своем черном бумере. Запричитала, заохала, затребовала врача и профессионально поставленным голосом за минуту привела верзилу в белом халате в бледный вид.

Затем приехала мама и долго ругалась. Сначала на Арама — за то, что тот такой безответственный и не побеспокоился, что в школьном заборе может быть дыра, через которую сбегают дети. Потом отчитывала Еву — за то, что недостаточно хорошо объяснила дочери, что по дорогам бегать нельзя. Досталось и отцу — за то, что не сказал, что в курсе проделок Нади.

Тут-то отец и перевел тему с происшествия на то, что Арам с Евой поженятся. Все вместе дружно поздравляли молодых с тем, что наконец прекратили дурить и решили создать семью. Очень уж старшие этого ждали, как оказалось.

Правда, поздравляли недолго.

Снежана с Кариной как-то незаметно объединились, вспомнив о Наде, и принялись с новыми силами распекать родню. Ругались до тех пор, пока на их возмущенные вопли не явился заведующий отделением и не потребовал, чтобы они ушли.

Надю разрешили ждать только Араму и Еве. Они вдвоем уселись на диван в коридоре, крепко обнялись. Так и просидели несколько часов, ожидая, когда можно будет забрать дочь.

Из больницы уехали семьей, чтобы больше никогда не расставаться.

Эпилог. Трабл-шутер

Арам решил почти все проблемы. Юлой крутился, но сделал все как надо.

В первую очередь после того, как отвез семью из больницы домой, направился к директору школы, где состоялась долгая и продуктивная беседа. Он высказал все, что думал по поводу того, как они «следили» за детьми. Лично выделил денег на новый забор, пригрозил, что если они не наймут надежного охранника, директору не усидеть долго на своем месте. Тот убеждениям внял, обещал поправить ситуацию.

Досталось и водителю белого седана, скрывшемуся с места происшествия после того, как ударил машиной Надю. Вряд ли тот скоро сможет сесть за руль. И не только потому, что прав лишился, плюс к этому сломал себе парочку костей, убегая от Арама. А нечего бегать от возмездия, все равно настигнет. И уезжать, оставляя сбитого ребенка на дороге, тоже нельзя. Это сильно портит карму.

Арам добрался до отеля уже ближе к ночи. Боялся даже предположить, что там творится, в интернет даже не выходил, чтобы не шокировать себя заранее. Представлял ту кучу коричневой субстанции, которую придется разгребать, и становилось плохо. И был очень удивлен, когда узнал, что разгребать уже ничего не нужно.

Утреннюю ситуацию купировали: разрешили все вопросы в течение часа после того, как хозяин ушел. Ответственные сотрудники даже выставку провели — все по сценарию, написанному его умницей-управляющей.

Вот не зря… ох не зря Арам в первую очередь занялся вопросом кадров. Пригласил на хороший оклад настоящих профессионалов, способных уладить любые проблемы и навести порядок там, где правит балом магия хаоса.

Арам боялся лишь одного — иска за моральный и физический ущерб от самого Антония Гая. Ведь, что ни говори, он вмазал ему первым. Прилично вмазал, хотя теперь и не понимал, зачем вообще полез в драку. У него что, язык отнялся отбрить этого пернатого выхухоля по полной программе? Ведь прекрасно умел это делать. А сегодня утром будто кто-то красную тряпку на глаза набросил и вколол в задницу препарат «Агрессин»*.

Хуже всего было то, что начало драки засняли на видео, так что вина Арама очевидна. Решил уладить конфликт лично и незамедлительно, поднялся в номер «любимого» гостя.

— Здравствуйте… — Антоний Гай встретил его с испуганной полуулыбкой. — Опять бить будете?

— Нет-нет, что вы, — покачал головой Арам, удивляясь вежливости блогера. — Пригласите в номер? Переговорить бы…

— Да, пожалуйста, — кивнул Антоний и махнул головой в сторону гостиной люкса, — проходите, присаживайтесь.

«Э-э, он что-то задумал?» — хмыкнул про себя Арам.

Однако прошел, осмотрел идеально прибранную комнату, отделанную в нежных голубых тонах. Глянул на мягкий диван, собрался присесть, но потом решил не разводить ненужных демагогий, сразу приступил к делу.

— Давайте уладим дело с помощью цифр. Я деловой человек и люблю предметные разговоры, так что…

— И сколько вы хотите, чтобы замять утренний… инцидент? — перебил его Гай.

— Э-э-э… — Арам не понял, верно ли расслышал. — Сколько хочу я? — сделал акцент на последнее слово.

— Благодаря вам я сегодня звезда. Только ленивый не посмотрел мой ролик и не полайкал, хотя нет, ленивые тоже отметились… У меня на канале настоящий бум! Такого хайпа давно не было. Я уже буквально в экстазе от роста подписоты.

— То есть у вас нет претензий? — поднял левую бровь Арам.

— Что вы, нет, конечно же нет! И еще… буду жутко благодарен, если причина нашей с вами размолвки останется тайной. Видите ли, мой главный рекламодатель по совместительству моя жена, и… она довольно ревнива.

Арам непроизвольно хмыкнул. Вот она — причина резких перемен в этом пернатом выхохухоле! Вот почему он такой вежливый, несмотря на помятое лицо. Конечно, блогер хотел замять дело, еще бы. Впрочем, это более чем устраивало самого Арама, так что он кивнул и не преминул использовать ситуацию в свою пользу.

— Конечно! При условии, что вы выполните обязательства по рекламе…

— Я подозревал, что вы поднимете этот вопрос… — вздохнул Антоний Гай. — Но не беспокойтесь, звезда сегодня не только я, но и ваш отель. Мой оператор отснял отличный материал, уже гуляет по сети. И благодаря нашему эм… столкновению, видео получило в десять раз больше просмотров, чем ожидалось.

— Отлично, — кивнул Арам. — Приезжайте как-нибудь сюда со своей супругой. Обеспечу вам отличный номер, разумеется, совершенно бесплатно — в подарок от отеля «Орион» за рекламу.

Выходил от Антония Гая уже совсем обессиленный. Последний вопрос улажен, и его тело будто решило — с него хватит. Хотел подняться в свой люкс и завалиться спать, даже не раздеваясь, но…

Но!

У него же теперь есть невеста! Любимая, нежная, верная.

За руль садиться не стал, попросил водителя отеля отвезти его к Еве. Звонил в дверь ровно в полночь.

Бабушка Снежана и Надя спали, а Ева будто его ждала.

Открыла и закрутилась вокруг него, окружила заботой. Накормила, напоила, отправила в душ и даже потерла спинку.

Арам думал, что после такого насыщенного дня ни за что не захочет секса. А даже если и захочет, ничего качественного не получится. Но нет. Получилось. И в ванной получилось, и на диване в гостиной, где Ева устроила его на ночь, а потом легла с ним сама.

* * *

Прежде чем привезти Еву в свой дом, Арам позаботился о том, чтобы там все блестело, а испорченные обои и мебель с ковром заменили. Очень постарался, чтобы любимой тут было комфортно.

Однако, когда заводил Еву с Надей в дом, признался:

— Я здесь жил с Наринэ. Совсем недолго, даже обжиться не успели, и тем не менее, считаю нужным сказать, хочу быть с тобой всегда честным. Я пойму, если ты не захочешь жить в этом доме, мы продадим его, купим новый, но… Особняк отец подарил, у нас пять домов подряд вдоль по улице. Все братья живут рядом. Мне бы не хотелось отсюда переезжать…

— Не надо продавать, Арам. — Ева взяла его под руку. — Это же счастье — жить рядом с родными людьми. Да и Наде здесь будет хорошо — вон какой двор большой. И малышу…

Арам погладил еще совершенно плоский животик Евы и начал показывать семье дом.

* * *

Все в жизни Арама сложилось так, как он того хотел.

В «Орионе» дела ладились, спорились. Через пару-тройку лет можно будет подумать о расширении, сети отелей, как он и мечтал.

Рулил сегодня домой в особенно приподнятом настроении. Очень хороший и продуктивный выдался день. Вечер тоже грозился быть отличным — Ева обещала какой-то фирменный торт, ужин, выбрала интересный фильм. Арам обожал проводить время с семьей.

Однако, когда подъехал ко двору, вдруг обнаружил погруженный в темноту дом. Ни одно окошко не горело светом. Неужели никого нет? А должны быть! И Ева, и Надя. Обещали ждать к ужину. Может быть, раньше уснули?

Когда заехал во двор, припарковал машину, также обнаружил, что новенький красный седан Евы стоял на месте.

«Точно спят. Или выключили свет и смотрят телевизор».

Зашел домой, и никого… ни одной живой души ни в одной из дюжины комнат. Как так? Куда делись без машины?

«Пропали!» — заголосил в голове отлично известный Араму паникер.

Этот самый внутренний паникер вытравил ему весь мозг, когда в восемнадцать Арам лишился главной женщины в своей жизни.

Мозг тут же начали бомбардировать идеи одна другой страшнее: похитили, держат в заложниках… или… да что угодно могло произойти!

Одно в этой жизни Арам знал точно: если с Евой и Надей что-нибудь случится, он этого не переживет, сойдет с ума.

Это край… Это смерть!

«Выдохни и позвони ей», — велел сам себе.

Достал телефон, увидел пропущенный от Евы и еще больше занервничал. Почему звонила? Трясущимися пальцами набрал ее номер. Когда услышал чужое «алло», чуть не поседел.

— Алло, алло? — все басила трубка чужим голосом.

— Кто ты и почему у тебя телефон моей жены? — прохрипел он отрывисто. Сам не узнал свой голос, такой он получился грубый. — Если с ней что случилось, я тебя найду и ноги выдеру!

— Арам-джан, ты чего? Ты как с отцом разговариваешь?!

Тут он замер, на всякий случай посмотрел на экран мобильного. Странно, номер Евы, а голос и правда отца. Как сразу не узнал? Всему виной стресс.

— Пап, извини, вспылил… а почему ты говоришь со мной по телефону Евы?

— Она на кухне с Кариной, возится с тортом, а трубку в гостиной забыла, — принялся он объяснять. — Я увидел, что ты звонишь, и ответил.

— Они у вас?

— Да, они с Назели у нас. Получились спонтанные посиделки, приходи, дорогой, поужинаешь с семьей.

— Ты опять называешь Надю Назели?

— Ну а как же еще мне звать мою любимую внучку, если ее так зовут? — тут же разворчался родитель.

Арам бросил в прихожей портфель и прямо в деловом костюме поспешил в родительский дом. А там ни в одном окне темно не было. Дом жил, шумел, радовал обилием народа.

В прихожей его встретил отец.

— Повезло с ласковой невесткой, — улыбался он сыну. — Твоя Ева сразу пришла, как только позвали. Ты чего встал, Арам-джан? Пойдем в гостиную, уже накрыли стол…

Арам вошел в гостиную, а там яблоку негде упасть. Стол ломился от блюд, а комната трещала от количества гостей. Все три брата с женами и отпрысками, Ева с мамой и даже бабушка Снежана. Все ему махали рукой, все ему радовались.

— Привет, милый! — Ева подошла к нему, обняла. — Прости, пыталась предупредить, но ты трубку не брал.

Он сжал ее в объятиях, поцеловал в макушку и почувствовал себя самым счастливым человеком на этой грешной земле.

* Препарат «Агрессин»* — вымышленный препарат.

Бонус. Девушка с серебристыми волосами

Ева не могла поверить собственным глазам.

Заворачивала к себе в «Сахарную» с покупками и совершенно случайно увидела в холле «Ориона» ее… Ту самую девушку, которую застукала в квартире Артура в Москве, когда приехала к Араму.

Да, это она — сомнений быть не могло.

Пусть волосы черные, но у нее тот же нос, овал лица, надменный взгляд. Даже одета похоже: короткая юбка и подчеркивающая фигуру блузка без рукавов. Как на показ мод, честное слово.

А шагала-то как… как она шагала! Походка от бедра.

Ева не могла ошибиться.

«Откуда она здесь?!»

Эта девица уже и ей самой давно стала казаться мифом. Искали ее когда-то всем миром.

Брат Арама, Артур, всю душу из Евы вытряс из-за этой девицы. Кажется, нашел фото всех своих подружек-блондинок, начиная с детского сада.

«Может быть, эта? Или эта? Ты точно ее не узнаешь? Я должен ее найти, это дело принципа…» — все твердил он.

Как оказалось, брат у мужа — очень принципиальный тип. В первые недели жизни с Арамом только и делал, что преследовал Еву, отсылая ей фото подружек, хотя его давно простили, помирились и даже просили прощения.

Под конец этого фото-марафона Ева и сама уже не была уверена, что вообще помнила ту мымру, которая так ей когда-то напакостила.

Но сегодня увидела и сразу поняла: она. Та самая сволочь, которая с завидной регулярностью являлась к ней в кошмарных снах.

И Ева прошла мимо «Сахарной», понеслась вслед за девицей. Решила выследить, куда та направляется.

Вдруг к Араму? К ее Араму! Может быть, у них тайный роман?

Нет, Ева верила мужу. Очень-очень верила. За два года брака он ни разу не запятнал себя даже намеком на измену. Да и в остальном показал себя с лучшей стороны.

Ева ни разу не пожалела, что тогда в больнице решила дать Араму еще один шанс. Рискнула, прыгнула в омут с головой, доверилась сердцу, которое кричало, молило ее позволить любви случиться, несмотря на все то, что казалось ей непреодолимыми препятствиями. И не прогадала. Любовь случилась – большая и светлая, нежная и в то же время прочная. Со временем новоиспеченная жена научилась обращаться со своим темпераментным мужем, приняла со всеми плюсами и минусами. А плюсов у него оказалось столько, что и не сосчитать – заботливый, верный, добрый, надежный…

Если уж кто и достоин доверия, так это ее Арам.

Но… она помнила эту стерву.

Пусть только та посмеет приставать к ее мужу, Ева покажет ей, где зимуют самые лютые раки.

Спешила следом, забыв о пакетах с покупками. В груди знакомо кололо, ныло. Прошла за девицей на расстоянии, наблюдая за тем, как та заскочила в приемную Арама. Подождала пару минут, ожидая, что та вылетит оттуда с треском. Но нет, та не показывалась, и тогда Ева сама пошла туда.

— Здравствуйте, Ева Ивановна, — поприветствовала ее секретарь. — У Арама Багратовича встреча…

— Ах у него встреча… — коброй зашипела она.

И, не обращая внимания на блеяние секретаря, ворвалась в кабинет мужа.

— Ева, привет, — приподнял левую бровь муженек. — Все в порядке?

Ева хмуро огляделась.

Нахальная девица сидела напротив Арама, в мягком кресле, которое она, Ева, лично выбирала для кабинета мужа. При этом поглядывала с превосходством, будто она букашка какая или таракашка. Точь-в-точь как смотрела на нее тогда, в дверях квартиры Артура.

— Все просто отлично… — процедила Ева зло.

Арам будто бы не заметил ее состояния, представил брюнетку:

— Милая, познакомься, это наш будущий дизайнер интерьеров, Стася Стрижевская, моя старая знакомая. Моя жена, Ева. Стася к нам прибыла из Москвы, у нее великолепные рекомендации.

— Знаете ли, устала от столицы, вот и решила обосноваться в Краснодаре… — улыбнулась Стрижевская.

Дольше держать лицо Ева не видела смысла.

Сгрузила пакеты с покупками прямо на диван в углу кабинета, а потом подлетела к столу, за которым сидели эти двое и зашипела:

— Это она!

— В смысле? — не понял Арам.

— Она сейчас брюнетка, но десять лет назад у нее были серебристые волосы. Это она, Арам! Та самая…

И тут ее муж преобразился. За секунду превратился из спокойного, аккуратного бизнесмена в идеально выглаженном костюме в злющего дикаря. Впрочем, три секунды — его стандартное время на трансформацию из обычного состояния в бешеное.

— Она, значит?!

Он подскочил с места и встал рядом с Евой, буравя Стрижевскую взглядом.

— Вы психи какие-то… я пойду… — проблеяла та и попыталась подняться.

— Сидеть! — взревел Арам.

Подлетел к двери кабинета, показательно закрыл ее, а потом сложил руки на груди и навис над Стрижевской.

— Десять лет назад ты сделала большую подлость: соврала моей невесте, что мы спали, и я хочу знать зачем… — проскрежетал он зубами.

— Не понимаю, о чем речь? — пискнула девица.

Но Ева уже заметила в ее взгляде виноватые нотки. Стрижевская врала тогда и врала теперь.

— Зачем ты делаешь вид, что не понимаешь? — спросила Ева. — Признавайся или, клянусь, я тебе все космы повыдергаю!

— Ладно, ладно, — пропищала Стрижевская. — Ну да, я немножко наврала тогда… Арама Барсегяна все мои подружки помнят, кто только не хотел с ним замутить, а он ни-ни…

И она завела рассказ. Призналась, что они с лучшей подругой, Катей, спали и видели себя замужем за братьями Барсегян. Стасе достался Артур, а вот Катя сохла исключительно по Араму. Ходила в гости, пекла ему пироги, даже один раз залезла к тому в койку, а он ее выгнал. Решили — из-за неудачной любви. А потом Стрижевская встретила в дверях квартиры Артура ту самую замухрышку с фото, которое младший из братьев бесконечно гипнотизировал. И решила «немного» приврать, чтобы помочь подруге.

В результате ничего хорошего не вышло, Арам уехал, а Артур очень скоро забыл о Стасе. Так что ложь не пошла во благо. Да и позже личная жизнь у Стаси не особенно удалась: до сих пор не замужем, без детей.

Арама личная жизнь Стрижевской не интересовала, он довольно резко ее перебил:

— Но почему у тебя тогда были серебряные волосы? Ты же брюнетка.

— Я тогда осталась у Артура ночевать и примеряла парики. Кажется, был как раз серебристый.

— А телефон? — не успокаивался Арам. — Мой телефон тоже ты подчистила? Каким образом? Он ведь был запаролен…

— Тоже мне конспиратор… — фыркнула Стрижевская. — Не помнишь, как за пару вечеров до того ты раз триста его разблокировал при всех, пока мы сидели в вашей гостиной. Все высматривал фото этой… В общем, я подглядела пароль.

Арам с Евой замерли в немом оцепенении. Долго смотрели друг на друга, потом на Стрижевскую, пытались понять, как же смогли позволить такой глупости развести их на годы.

— Вы, как я вижу, все равно поженились, так что моя невинная ложь никому не причинила вреда, так? — пожала плечами Стрижевская. — Если что, я извиняюсь…

— Вон пошла! — зарычал на нее Арам.

— Беги… — зашипела Ева, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вцепиться ей в волосы. — А то я за себя не ручаюсь…

Стрижевская не стала спорить, вскочила с места и попятилась к выходу.

— На работу не возьмете, да? Ну, ладно… — Она рванула к двери, открыла ее и бросилась прочь.

— Больше в этом городе работу найти не пытайся! — бросил муж ей вслед. — Вреда она не причинила, дрянь такая… — Он повернулся к Еве и проговорил со всей серьезностью: — У меня с ней ничего не было!

— Арам, прости меня, прости! — кинулась к нему Ева. — Тысячу раз прости, что я тогда так плохо о тебе подумала… Ты самый лучший! Самый чуткий, отзывчивый, нежный, добрый…

Каждое новое прилагательное Ева сопровождала поцелуем. Целовала Арама в губы, щеки, нос, лоб, глаза.

— Тихо-тихо, тебе не за что просить прощения, милая…

Все-таки у нее самый лучший муж на свете.

* * *

— Арам, ты не можешь быть таким упрямым и несносным! — ругалась на него Ева, в очередной раз отрывая от работы с бумагами. — Я очень хочу поехать на эти курсы! Там же будет сам Жерар Субелье…

Какова нахалка — пришла в его кабинет и требует, требует, требует…

— Ева, раньше земля сойдет с оси, чем я отпущу тебя одну в Питер на неделю, — сказал он со всей серьезностью, закрывая ноутбук.

— Это еще почему? — уперла она руки в боки. — К тому же я буду не одна, я возьму с собой помощниц, пусть тоже учатся, повышают квалификацию.

— Без меня никуда не поедешь. Ты знаешь правило: где ты, там и я, мы не разделяемся. Никогда!

Ишь, чего удумала! В Питер она собралась… Никуда он ее не отпустит — ни одну, ни с коллегами. Ведь давным-давно дал себе зарок: никогда не выпустит Еву из поля зрения. До сих пор ему следовал.

— Твое правило поросло мхом! За десять-то лет брака разок можно разделиться? Или езжай со мной, — развела она руками.

— Не могу, у меня сделка с китайцами, — покачал головой Арам и встал из-за стола, подошел к жене. — Ева, будь благоразумна. Вот улажу дела и…

— Пока ты уладишь дела, рак на горе обсвистится, и никакой французский гений в Питере выступать уже не будет!

— Тоже мне гений, испек пару кексов и уже цены себе не сложит…

— Ты думаешь, делать десерты — это так просто? А вот ни капельки не просто…

— Стоп! Даже не начинай, — выставил он вперед правую руку.

— Я родила тебе троих детей! И ты не можешь отпустить меня с сотрудницами в Питер всего на неделю?!

Арам на такой аргумент только хмыкнул.

«Я родила тебе троих детей, а ты не можешь отвезти меня в ПарижСиднейна сафари?» — Арам мог назвать множество мест, куда она затащила его такими вот фразами.

«Я родила тебе троих детей, а ты не хочешь позволить мне выкрасить гостиную в лимонный?» — далеко не единственная нелепая просьба, которую он удовлетворил.

«Арам, я родила тебе троих детей, неужели ты не можешь сделать мне массаж ног?» — и ведь делал же, велся как последний… в общем, выполнял пожелания.

— Да, ты родила мне троих детей, и что? — наконец не выдержал он. — Ты собираешься козырять этим до конца жизни?

— Собираюсь! — заявила она со всей серьезностью. — А когда твои дочери родят тебе внуков, я буду козырять ими, так и знай!

На такое Араму ответить было нечего.

Он нахмурил лоб, крепко задумался, а потом выдал:

— А я… а я… я их тебе заделал, вот!

Для пущей убедительности выставил вперед указательный палец.

Думал, это хоть немного усмирит жену. Но та лишь рассмеялась и нагло заявила:

— Я пошла заказывать билеты в Питер.

— А ну иди сюда, женщина! — зарычал Арам. — Я тебе разве разрешал уходить? Тем более заказывать какие-то там билеты? Немедленно вернись в кабинет!

Но она и не подумала возвращаться. Поспешил за ней, догнал в гостиной. Резко развернул к себе, хотел как следует отругать, но вместо этого поцеловал. Случайно вышло!

Один раз поцеловал, другой, третий. А потом Ева начала отвечать. С удовольствием ласкала его в ответ языком и губами. Обвила шею руками и прижалась всем телом в явном призыве.

А Арам что? Разве когда отказывал ей в самом сокровенном?

После всего Ева долго лежала у него на груди, терлась о него нежной щекой, наслаждаясь близостью.

Подхватил жену на руки и понес прямиком в спальню, где долго и нежно любил, доказывая, как она ему дорога. Хотел опытным путем показать, что расставаться им нельзя ни на неделю, ни на три дня, ни на единую ночь.

— Если так хочешь, никуда не поеду… — вдруг сказала.

— Нет уж, поедешь, только, чур, я с тобой!

— А как же твои китайцы?

— Как-нибудь выкручусь.

За годы совместного житья Арам не особенно изменился. По-прежнему периодически считал себя пупом земли, отличался взрывным темпераментом, любил командовать. Однако Ева давно научилась достойно ему отвечать.

«Один другого не лучше».

«Сладкая парочка: гусь да гагарочка».

«Муж и жена — одна сатана».

В конце концов, что такое счастливый брак? Не что иное, как череда конфликтов, не доведенных до развода.

Конец

Оглавление

Две по цене однойДиана Рымарь

 Глава 1. Она или не она?

Глава 2. Самая первая встреча

Глава 3. Монашка

Глава 4. Грязная девчонка

Глава 5. Плавающий мир

Глава 6. Выпускной

Глава 7. Исчезнувшая

Глава 8. Обещания

Глава 9. Аиста вызывали?

Глава 10. К любимому

Глава 11. Черный Бумер

Глава 12. Видение из прошлого

Глава 13. Сумеречная зона

Глава 14. Любимый сын

Глава 15. Его решение

Глава 16. Владелец черного Бумера

Глава 17. Несъедобное

Глава 18. Решатель проблем

Глава 19. Деловой человек

Глава 20. (Не) отец

Глава 21. (Не) любовница

Глава 22. Почти разумная Ева

Глава 23. Совсем неразумный Арам

Глава 24. Следующий ход

Глава 25. Недоудача

Глава 26. Глава семьи Барсегян

Глава 27. Арам и Надя

Глава 28. Арам и Ева

Глава 29. Ева и черный седан

Глава 30. Любящий отец

Глава 31. Плохой или хороший?

Глава 32. Тот самый звонок

Глава 33. Арам, Ева и Надя и сентябрьский вечер

Глава 34. Глупая девчонка

Глава 35. Трусы

 Глава 36. До мурашек

Глава 37. Сообщение

Глава 38. Старые болячки

Глава 39. Из чего сделана Ева

Глава 40. Птичка решила упорхнуть

Глава 41. Умный Арам

Глава 42. Любящий дедушка

Глава 43. Любящий отец

Глава 44. Любящий сын, любимая невестка

Глава 45. Простить или не простить?

Глава 46. Предложение

Глава 47. Виноватые

Глава 48. Дом Арама

Глава 49. Мягкий Арам

Глава 50. Советчица

Глава 51. Замуж не пойду

Глава 52. Мужчины семьи Барсегян

Глава 53. Самое важное в жизни

Глава 54. Отвергнутый

Глава 55. Триумф отеля «Орион»

Глава 56. Шкода

Эпилог. Трабл-шутер

Бонус. Девушка с серебристыми волосами

Арам Барсегян заходил сидел за столом в кафе вместе со своим отцом и бизнес-партнером, который так хотел продать им свой отель. Мимо них мелькнула девушка в белом фартуке и тут же скрылась за дверьми кондитерской, а у Арама перехватило дух, в этой девушке ему вспомнилась его первая любовь – Ева Соловьева. Он хотел сорваться с места и убедиться в том, что он был прав, что это она, но деловая встреча внесла свои коррективы, тем более он не мог выглядеть в глазах отца взбалмошным и не серьезным.

Араму уже 26 лет, а помнит он эту девчонку, как будто это было вчера. Перепуганную и забитую девочку, которая вошла к ним в класс будучи 16-ти летней малышкой, на которую сражу же накинулись девицы с его класса. Араму настолько приглянулась ее внешность: ровный носик и губки в форме сердечка, что он думал о ней весь урок, пока не прозвенел звонок на перемену.

Читать онлайн Две по цене одной

скачать книгу    /   читать онлайн

Любите читать книги? На нашем книжном портале вы можете скачать бесплатно книги в формате fb2, rtf или epub. Для любителей чтения с планшетов и телефонов у нас есть замечательный ридер.

О книге

И вот, сидя в этом дорогом ресторане, чувство нежности и учащенный пульс не покидают его все переговоры. Они с отцом собираются купить этот отел и им нужно внимательно ознакомиться со всеми документами и осмотреть каждое помещение. Не в силах больше ждать, под предлогом общения с людьми и расспросов про отель, Арам отправляется на поиски девушки, которая не давала ему покоя.

Он зашел в кондитерскую и перед ним появилась девушка, довольно стильно одета: джинсы и бежевый свитерок, такое его Ева раньше не носила, а вместо косы были шикарные каштановые локоны, неизменным оставалось одно – ее красота и пухлые губы в форме сердечка.

Она узнала его сразу, но хотела забыть, как страшный сон, этого властного, злого Арама, который еще со школьной скамьи управлял ее жизнью и действиями, но больше всего она не хотела, чтобы он узнал, что у них есть ребенок. Прекрасная девочка, которой уже семь лет.

И вот, она выбегает к маме за прилавок, а в душе у Арама перевернулось все с ног на голову, он как будто бы почувствовал, что эта девочка его…

  Подавив разочарование и скрыв его за гордым выражением лица, которое обещало — ‘ну ты у меня еще дождешься’, Ева молча встала и отправилась внутрь клуба. На столе в кабинете она нашла свою сумку. Сам же хозяин апартаментов не заставил себя долго ждать. Он вошел в комнату, разговаривая по телефону. Ева не стала вслушиваться в разговор, удовлетворившись тем, что на том конце связи явно была не Вера. Алан прошел к столу, сел в кресло и откинулся на его спинку, всем своим видом невольно показывая, кто тут хозяин. Ожидая, пока он закончит разговор, Ева подошла и присела перед ним на краешек стола.

  Наконец, Алан попрощался с собеседником и отключил на телефоне вызов. И наконец, она стала единственным объектом его внимания. Но он ничего не спешил говорить, только смотрел на нее сосредоточенным взглядом. И одна мысль о том, что он видит ее сексуальной, будоражила до крайности.

  Ева положила руки на бедра, и взгляд Алана опустился на них, как она и рассчитывала. Потом медленно скользнула ладонями вниз и сразу вверх, аккуратно приподнимая подол платья до талии и открывая взору Алана два билета в клуб, которые до сих пор были надежно спрятаны в ее трусиках.

  — Мой обещанный сюрприз, — почти промурлыкала она ему. — Сам достанешь или побоишься, что я укушу?

  Алан так сжал челюсть, что заиграли скулы.

  ‘Блин, неужели опять злится?’ — проскользнуло у Евы. И к своей досаде она оказалась права. Резко подавшись к ней, он выдернул билеты из ее трусиков и швырнул их на стол. Причем, даже не посмотрев на них!

  — Ты хоть понимаешь, как себя ведешь? — наконец произнес Алан.

  Ева ахнула от возмущения, пытаясь найти самые оскорбительные слова. Как он с ней разговаривает? От такого тона можно было решить, что его влечение ей показалось.

  — Кто тот парень на байке? Ты хорошо его знаешь? — продолжал он. — Ты хоть понимаешь, к чему может привести твое откровенное поведение? Вне клуба уже не будет охранников, которые смогут вовремя вытащить твою вертлявую задницу из переделки.

  От таких слов Ева вспыхнула, но в этот раз уже совсем не от вожделения.

  — Да перестань ты меня воспитывать! — выкрикнула она, хватая первое, что попалось под руку, и швыряя следом за своими словами.

  Об лицо Алана рассыпались замятые ее рукой бумаги, и ей было совершенно наплевать на то, какой они важности. В ответ на это он подорвался с кресла, оказываясь прямо перед ней и нависая тучей. Плевать!

  — В детстве воспитывал, сейчас воспитываешь! Ну сколько можно?!

  Выкинув руки, Ева попыталась толкнуть ими Алана в грудь, но ее запястья были тут же перехвачены его ладонями.

  — Убери от меня руки, ты… эгоистичная сволочь!

  Она дернулась, стараясь вырваться. Но добилась только того, что Алан рванул ее на себя, заводя руки ей за спину и обхватывая оба запястья одной ладонью. Оказавшись прижатой к его телу, она не могла не почувствовать, в каком напряжении находился его пах. А это резко поменяло вектор ее эмоций, бросая из одного жара в другой.

  — О… ох… — прерывисто выдохнула Ева.

  Сердце Евы ухнуло в низ живота. Ее подбородок сжали пальцы Алана, приподнимая лицо к нему. Она посмотрела в синие глаза, и в них стояла уже не только злость — в них появился голод, который бывает в глазах возбужденного мужчины. Так значит, ей это все-таки не показалось?..

  — Да что б тебя, Ева… — выругался он низким, хриплым голосом, прежде чем жадно обхватить ее рот горячими губами.

  И Ева куда-то поплыла по волнам взрывоопасного блаженства. Его влажный язык толкнулся в ее рот, дерзко обследуя завоеванную территорию, а губы ее ласкали так рьяно, будто никак не могли насытиться. Такое внезапное проявление страсти с его стороны грозило лишить ее рассудка. Эта страсть заплясала на их сплетенных кончиках языков, и Ева застонала ему в рот, оседая на край стола. Отпустив ее лицо и руки, Алан обхватил широкими ладонями талию и так сжал пальцами, что низ живота отозвался биением пульса. Ее лоно уже не просто было готово его принять, оно этого невыносимо требовало. Обняв Алана за шею, Ева оторвала свои ножки от пола и обхватила ими его бедра, стараясь быть еще ближе. Его руки забрались под платье и обожгли спину. Под этими руками Ева прогнулась, прильнув к Алану грудью, соски которой уже давно затвердели, изнывая без его внимания.

  Но он не спешил брать то, что ему предлагалось, и что принадлежало ему всегда. Только, если они остановятся и в этот раз, она умрет от дикой неудовлетворенности. Потребность в этом мужчине была невыносимой и неконтролируемой. И Ева решила взять инициативу в свои руки. Опустив их, она взялась за ремень его брюк, и Алан тут же среагировал. Он дернулся от ее губ так, будто она сделала ему больно. Горячее частое дыхание заплясало на ее губах, которым было совсем недостаточно одного поцелуя. Ева не собиралась ему позволять бросать ее в таком состоянии. Хватит! Вскинув руку, она положила ладонь на его затылок, сжала пальцами волосы, удерживая его голову перед собой, и впилась поцелуем в губы. И Алан принял этот поцелуй с удвоенной страстью, испустив в ее рот полустон полурык, то есть видимо то, что осталось от злости. Но пусть хоть обрычится, когда главное и удивительное состояло в том, что он не мешал ей расстегивать его брюки. Говорило ли это о том, что он не остановится и дальше?

  Ева уже расправилась с молнией и просунула в нее руку, накрыв ладошкой тугую, горячую и жаждущую ее (ее!) плоть под слоем тонкого белья… И когда Алан лишь дернулся, углубляя поцелуй и стискивая пальцами ее раскрытые бедра… рядом раздался голос Фирса:

  — Ох, ни хрена себе!

  Ева оцепенела, понимая, что на этом все заканчивается.

  ‘Фирсу не жить!’ — успела она подумать, хватая за рубашку Алана, который от нее отшатнулся.

  — Мать твою… — тихо и зло слетело с губ любимого, который оперся руками о стол по обе стороны от Евы и уперся лбом в ее грудь.

  — Слушайте, ну вы бы хоть дверь закрыли, в самом деле, — возмутился друг.

  — А тебя не учили стучать, прежде чем входить?! — сорвался на него Алан.

  — О, простите Ваше преохрененство. Но я, вообще-то стучал, и ты наверняка услышал бы, если б не был так занят.

  — Вышел отсюда, — бросил ему Алан.

  Ева тихо позвала его по имени, стараясь как-то успокоить. Он был так сердит и напряжен, что тело казалось каменным.

  — И ты тоже, — услышала она в ответ, когда синие глаза окатили ее злым холодом.

  Ей резко стало тяжело дышать.

  — Не делай так, — попросила она на выдохе.

  Между ними повисла пауза. Он смотрел на нее и молчал, и в его взгляде постепенно оттаивал лед. Наклонившись к ее уху, он прошептал несколько коротких, но емких слов:

  — Я прошу тебя.

  Чего-чего, а такого она не ожидала. Если Алан дошел до такой просьбы, то значит — все достаточно глубоко его затронуло. Уж кому как не ей знать об этом. И что же она могла тут поделать? Спорить с ним сейчас было бесполезно, как и на чем-то настаивать. И потому оставалось только пока принять свое поражение.

  Хоть и нехотя, но Ева разжала пальцы на его рубашке. Алан выпрямился и отошел от нее к бару, застегивая брюки. Она опустила ноги на пол и поправила платье. Фирс так и продолжал стоять у двери, как немой наблюдатель. Находясь к ним спиной, Алан небрежно плеснул в стакан виски и сделал несколько больших глотков.

  А чего она, спрашивается, медлит?

  Взяв себя в руки, а в них же и сумку, Ева вздернула подбородок и пошла на выход, хоть ее и трясло всю, до сих пор. За спиной раздался щелчок зажигалки. Да, она бы тоже сейчас не отказалась от сигаретки, или даже от двух. А еще бы от боксерской груши в виде Фирса, который вышел из кабинета перед ней. Ева шагнула за ним, закрыв за собой дверь. И только она смогла перевести дыхание, как вздрогнула, когда в дверь с громким ударом что-то влетело, рассыпаясь звоном осколков.

СССР распадется, Китай станет сверхдержавой, а России и США суждено объединится. Два из этих трех пророчеств уже сбылось, а третье сегодня кажется невероятным. Какие предсказания и пророчества Эдгара Кейси можно отнести к 2022 году, давайте разберемся.

Сбывшиеся пророчества Эдгара Кейси

Феномен Эдгара Кейси продолжает будоражить умы людей во всем мире даже сейчас, хотя с даты его смерти прошло уже больше 75 лет. Мировую известность Эдгар Кейси получил после того, как предсказал две мировые войны, назвав даты их начала и окончания, напророчил Великую депрессию в США, описав в подробностях катастрофические события на биржах, и увидел последующий подъем экономики в 1933 году.

В своих пророчествах он озвучил поражение немцев на Курской дуге, конец фашизма и победу СССР в Великой Отечественной войне. За несколько месяцев до своей кончины, когда Красная армия победоносно шествовала по Европе, прорицатель заявил, что Советский Союз в недалеком будущем распадется.

«Не успеет окончиться XX век, как наступит крах коммунизма, — говорил Эдгар Кейси. — Коммунисты потеряют там свою власть».

Предсказания о будущем

Некоторые его предсказания, которые пока не исполнились, вселяют ужас.

«Облик планеты изменится: Америка будет расколота; Япония уйдёт под воду; в мгновение ока изменится северная часть Европы; у восточного побережья Америки появится суша».

Среди предсказаний Эдгара Кейси есть множество записей и о России. В отличии от остального мира, в этом случае его пророчества намного более благоприятные. Ведь Эдгар Кейси оставил после себя более 30 тысяч предсказаний и предвидений, он один из главных пророков 20 века. А самое страшное, что у Эдгара Кейси указано время начала планетарных катаклизмов. Человеческая цивилизация едва не погибнет в начале 21 века .

«Планету потрясет серия чудовищных природных катаклизмов: землетрясений, наводнений, вулканических извержений, цунами, подъемов и опусканий суши, которые изменят облик Земли. Исчезнет Лондон, Париж, Рим, Япония, Нью-Йорк, Калифорния, часть других американских штатов».

Еще при жизни на основе его предсказаний была составлена карта постапокалиптического мира, где были нанесены все безопасные места на планете.

«В Арктике и Антарктике произойдут сдвиги земной коры, что приведет к извержению вулканов в тропическом поясе. Затем последует смещение полюсов, и в результате полярные или субтропические зоны станут тропиками…».

Эдгар Кейси о России

По свидетельствам очевидцев, Россия была для него каким-то наваждением. Кейси считал, что именно от «непредсказуемого медведя» зависит мир на всей планете. Вот какое будущее он предсказал России почти перед самой смертью в 1945 году:

«Надежда всего мира придет из России. Она не в так называемом коммунизме. Нет. Но подлинная свобода, когда каждый будет жить ради своего ближнего. Этот принцип появился именно там. Потребуются годы, чтобы он кристаллизовался. Тем не менее, из России вновь придет надежда для мира».

Подобное предсказание встречается, кстати, у очень многих провидцев. Приход новой веры и спасение мира из России предсказывали и Ванга и Авель и множество других пророков.

«Религиозное возрождение России даст миру надежду. Вместе с другом и союзником, на деньгах которого написано: «В Бога мы верим» Россия создаст условия для постепенного изменения, окончательного урегулирования и правления миром.»

Как известно, надпись «В Бога мы верим» есть только на одной валюте в мире — на долларах США. И таким образом, прежде чем стать надеждой мира России придется подружиться, а может даже и каким то образом объединиться с США.

«Миссия народов славянской России состоит в кардинальном изменении сущности человеческих взаимоотношений. С Востока придет освобождение от эгоизма и грубых материальных страстей. Отношения между народами будут восстановлены на новой основе: доверии и мудрости», — утверждал Эдгар Кейси.

На фоне природных катаклизмов, сообщал Эдгар Кейси, территория России, которую в большинстве не затронут наводнения, станет самым привлекательным местом для жизни. При этом наиболее комфортным местом будет Западная Сибирь. «Да, в Западной Сибири уже идет накопление чистой энергии, — предрекал Кейси. – Она защитит эту землю от разрушающего действия природных и энергетических катаклизмов. Западная Сибирь останется почти невредимой».

Эдгар Кейси о новом правителе России

В предсказаниях Эдгара Кейси можно найти даже описания правителя России, который войдет в историю.

«Новый Лидер России, долгие годы будет никому не известен, но однажды, неожиданно войдёт во власть благодаря силе своих новых совершенно уникальных технологий, которых более ни у кого не будет, чтобы ему противостоять. А затем он возьмёт всю высшую власть России в свои руки и никто не сможет ему противостоять. Впоследствии он же станет Властелином Мира, станет Законом, несущим свет и процветание всему сущему на планете… Его интеллект позволит ему овладеть всеми технологиями, о которых вся раса людей мечтала на протяжении всего своего существования, он создаст уникальные новые машины, которые позволят ему и его соратникам стать фантастически сильными и могучими почти как Боги, а его интеллект позволит стать ему и его соратникам практически бессмертными… Остальные люди будут называть и его самого, и даже его потомков, живущих по 600 лет не иначе как Богами 

…У него, его потомков, его соратников не будет недостатка ни в чём — ни в чистой пресной воде, ни в пище, ни в одежде, ни в энергии, ни в оружии, для надёжной защиты всех этих благ, в то время, когда весь остальной мир будет пребывать в хаосе, нищете, голоде и даже каннибализме. 

…Бог будет с ним… Он возродит Религию Единобожия и создаст культуру, основанную на добре и справедливости. Он сам и его новая раса будут создавать во всём мире очаги новой культуры и новой технологической цивилизации… Его дом, и дом его новой расы будет на Юге Сибири…»

В пророчествах Эдгара Кейси можно также найти и указания на время начала планетарных катаклизмов.

«Когда будут первые катаклизмы в Южном море (что в южной части Тихого океана), которые могут проявиться в затоплении или, наоборот, в повышении дна. Или же в Средиземноморье и в районе Этны. Тогда мы сможем узнать, что это началось.»

Были у Кейси и другие предсказания. В частности, он напророчил рост политической мощи Китая.

«Все больше и больше приверженцев христианской веры придут в политику, — говорил американец. — Однажды Китай станет колыбелью христианства… По человеческим меркам пройдет немало времени, но это всего лишь один день в сердце Господа. Ибо завтра Китай пробудится».

https://vedmochka.net/предсказания-и-пророчества/пророчества-эдгара-кейси-на-2022-год-и-дальнейшее-будущее.html

Современные любовные романы — читать, скачать и слушать на портале Литмарке

Популярный в настоящее время литературный жанр раскрывает романтические взаимоотношения между представителями сильного и слабого пола, которые возникают и развиваются в современном мире. Эти произведения востребованы за счет раскрытия актуальных проблем, в романах описаны правдивые истории, в которых каждый из читателей видит себя и насущные вопросы, пытается отыскать ответы. Купить книги современных любовных романов можно в специализированных магазинах, а удобнее найти в интернете. На нашем сайте сможете не только читать бесплатно онлайн, но даже скачать или слушать.

Почему стоит выбрать направление современный любовный роман?

Этот жанр, как большинство, не стоит на месте, постоянно развивается и меняется. Но одна особенность остается неизменной это то, что действие происходит в современном мире, а персонажи, как правило, простые люди, которые имеют свои потребности, цели и слабости. Иногда главные герои даже не являются обладателями шикарной внешности, потому что особенность в другом. Например, герои добились успехов в карьере, в спорте, имеют богатый внутренний мир, разбираются в сложных вопросах.

Любовь на это делается акцент в романах. Чаще романтические отношения преодолевают трудности: противостояние родителям, богатству, обществу, мнению окружающих, преодоление болезней. Но, несмотря на препятствия, любовь побеждает вновь и вновь, если чувства возлюбленных достаточно крепки.

Если читать современные любовные романы онлайн, то без труда найдется решение насущных вопросов, таких как:

• проблемы мамы одиночки;
• как выбрать между двумя поклонниками;
• что лучше: карьерный рост или семья;
• правда ли, что любовь превыше богатства;
• как сделать правильный выбор между злым, но брутальным и добрым, но неказистым парнем.

После прочтения книг современных любовных романов бесплатно на нашем ресурсе нередко находится выход из, казалось бы, безвыходной ситуации.

Развитие жанра Современный любовный роман в настоящее время

Жанр берет начало на границе восемнадцатого и девятнадцатого веков. В двадцатом столетии приобрел законченный вид, но и по сей день развитие не стоит на месте. Читатели любят подобные произведения за увлекательные сюжеты, неожиданные повороты и стремительные события. Сейчас книги онлайн пользуются особой популярностью, а произведения про любовь обладают рядом отличительных характеристик, которых не наблюдалось в ранних произведениях подобного жанра. Эти особенности отличают современные любовные романы от других стилей повествования:

• Наличие моментов детективного и фантастического характера;
• Легкий и понятный стиль повествования, который привлекает особ слабого пола;
• Непредсказуемая развязка, до финала абсолютно невозможно предположить, что же будет в конце.

Где искать книги в жанре современные любовные романы?

На нашем портале присутствует раздел книг онлайн современный любовный роман, которые читатель может читать, скачать бесплатно или прослушать. На сайте множество произведений от самых известных авторов, начиная от популярной классики, заканчивая малоизвестными писателями. Некоторые экземпляры нельзя найти на других книжных порталах.

На нашей площадке можно скачать книги жанра современный любовный роман абсолютно бесплатно. Библиотека Литмаркет представляет вашему вниманию раздел во всем многообразии ярких красок. Эти книги, главные герои, судьбы захватывают читателя с первых минут и не отпускают до самого конца.