Рассказ про людмилу и руслана

Посвящение

Для вас, души моей царицы,
Красавицы, для вас одних
Времен минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шопот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть, украдкой
На песни грешные мои.

Песнь первая

У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных;
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…

Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.

В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана
И мед из тяжкого стакана
За их здоровье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро двигались кругом
Ковши, серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Они веселье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чашники носили
И низко кланялись гостям.

Слилися речи в шум невнятный:
Жужжит гостей веселый круг;
Но вдруг раздался глас приятный
И звонких гуслей беглый звук;
Все смолкли, слушают Баяна:
И славит сладостный певец
Людмилу-прелесть и Руслана
И Лелем свитый им венец.

Но, страстью пылкой утомленный,
Не ест, не пьет Руслан влюбленный;
На друга милого глядит,
Вздыхает, сердится, горит
И, щипля ус от нетерпенья,
Считает каждые мгновенья.
В уныньи, с пасмурным челом,
За шумным, свадебным столом
Сидят три витязя младые;
Безмолвны, за ковшом пустым,
Забыли кубки круговые,
И брашна неприятны им;
Не слышат вещего Баяна;
Потупили смущенный взгляд:
То три соперника Руслана;
В душе несчастные таят
Любви и ненависти яд.
Один – Рогдай, воитель смелый,
Мечом раздвинувший пределы
Богатых киевских полей;
Другой – Фарлаф, крикун надменный,
В пирах никем не побежденный,
Но воин скромный средь мечей;
Последний, полный страстной думы,
Младой хазарский хан Ратмир:
Все трое бледны и угрюмы,
И пир веселый им не в пир.

Вот кончен он; встают рядами,
Смешались шумными толпами,
И все глядят на молодых:
Невеста очи опустила,
Как будто сердцем приуныла,
И светел радостный жених.
Но тень объемлет всю природу,
Уж близко к полночи глухой;
Бояре, задремав от меду,
С поклоном убрались домой.
Жених в восторге, в упоенье:
Ласкает он в воображенье
Стыдливой девы красоту;
Но с тайным, грустным умиленьем
Великий князь благословеньем
Дарует юную чету.

И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли… и ночную
Лампаду зажигает Лель.
Свершились милые надежды,
Любви готовятся дары;
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры…
Вы слышите ль влюбленный шопот
И поцелуев сладкий звук
И прерывающийся ропот
Последней робости?… Супруг
Восторги чувствует заране;
И вот они настали… Вдруг
Гром грянул, свет блеснул в тумане,
Лампада гаснет, дым бежит,
Кругом всё смерклось, всё дрожит,
И замерла душа в Руслане. . .
Всё смолкло. В грозной тишине
Раздался дважды голос странный,
И кто-то в дымной глубине
Взвился чернее мглы туманной.
И снова терем пуст и тих;
Встает испуганный жених,
С лица катится пот остылый;
Трепеща, хладною рукой
Он вопрошает мрак немой…
О горе: нет подруги милой!
Хватает воздух он пустой;
Людмилы нет во тьме густой,
Похищена безвестной силой.

Ах, если мученик любви
Страдает страстью безнадежно;
Хоть грустно жить, друзья мои,
Однако жить еще возможно.
Но после долгих, долгих лет
Обнять влюбленную подругу,
Желаний, слез, тоски предмет,
И вдруг минутную супругу
Навек утратить… о друзья,
Конечно лучше б умер я!

Однако жив Руслан несчастный.
Но что сказал великий князь?
Сраженный вдруг молвой ужасной,
На зятя гневом распалясь,
Его и двор он созывает:
“Где, где Людмила?” – вопрошает
С ужасным, пламенным челом.
Руслан не слышит. “Дети, други!
Я помню прежние заслуги:
О, сжальтесь вы над стариком!
Скажите, кто из вас согласен
Скакать за дочерью моей?
Чей подвиг будет не напрасен,
Тому – терзайся, плачь, злодей!
Не мог сберечь жены своей! —
Тому я дам ее в супруги
С полцарством прадедов моих.
Кто ж вызовется, дети, други?..”
“Я”, – молвил горестный жених.
“Я! я!” – воскликнули с Рогдаем
Фарлаф и радостный Ратмир:
“Сейчас коней своих седлаем;
Мы рады весь изъездить мир.
Отец наш, не продлим разлуки;
Не бойся: едем за княжной”.
И с благодарностью немой
В слезах к ним простирает руки
Старик, измученный тоской.

Все четверо выходят вместе;
Руслан уныньем как убит;
Мысль о потерянной невесте
Его терзает и мертвит.
Садятся на коней ретивых;
Вдоль берегов Днепра счастливых
Летят в клубящейся пыли;
Уже скрываются вдали;
Уж всадников не видно боле…
Но долго всё еще глядит
Великий князь в пустое поле
И думой им вослед летит.

Руслан томился молчаливо,
И смысл и память потеряв.
Через плечо глядя спесиво
И важно подбочась, Фарлаф
Надувшись ехал за Русланом.
Он говорит: “насилу я
На волю вырвался, друзья!
Ну, скоро ль встречусь с великаном?
Уж то-то крови будет течь,
Уж то-то жертв любви ревнивой!
Повеселись, мой верный меч,
Повеселись, мой конь ретивый!”

Хазарский хан, в уме своем
Уже Людмилу обнимая,
Едва не пляшет над седлом;
В нем кровь играет молодая
Огня надежды полон взор;
То скачет он во весь опор,
То дразнит бегуна лихого,
Кружит, подъемлет на дыбы,
Иль дерзко мчит на холмы снова.

Рогдай угрюм, молчит – ни слова…
Страшась неведомой судьбы
И мучась ревностью напрасной,
Всех больше беспокоен он,
И часто взор его ужасный
На князя мрачно устремлен.

Соперники одной дорогой
Все вместе едут целый день.
Днепра стал темен брег отлогой;
С востока льется ночи тень;
Туманы над Днепром глубоким;
Пора коням их отдохнуть.
Вот под горой путем широким
Широкий пересекся путь.
“Разъедемся, пopa! – сказали,
Безвестной вверимся судьбе”.
И каждый конь, не чуя стали,
По воле путь избрал себе.

Что делаешь, Руслан несчастный,
Один в пустынной тишине?
Людмилу, свадьбы день ужасный,
Всё, мнится, видел ты во сне.
На брови медный шлем надвинув,
Из мощных рук узду покинув,
Ты шагом едешь меж полей,
И медленно в душе твоей
Надежда гибнет, гаснет вера.

Но вдруг пред витязем пещера;
В пещере свет. Он прямо к ней
Идет под дремлющие своды,
Ровесники самой природы.
Вошел с уныньем: что же зрит?
В пещере старец; ясный вид,
Спокойный взор, брада седая;
Лампада перед ним горит;
За древней книгой он сидит,
Ее внимательно читая.
“Добро пожаловать, мой сын! —
Сказал с улыбкой он Руслану:
Уж двадцать лет я здесь один
Во мраке старой жизни вяну;
Но наконец дождался дня,
Давно предвиденного мною.
Мы вместе сведены судьбою;
Садись и выслушай меня.
Руслан, лишился ты Людмилы;
Твой твердый дух теряет силы;
Но зла промчится быстрый миг:
На время рок тебя постиг.
С надеждой, верою веселой
Иди на всё, не унывай;
Вперед! мечом и грудью смелой
Свой путь на полночь пробивай.

Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.
Еще ничей в его обитель
Не проникал доныне взор;
Но ты, злых козней истребитель,
В нее ты вступишь, и злодей
Погибнет от руки твоей.
Тебе сказать не должен боле:
Судьба твоих грядущих дней,
Мой сын, в твоей отныне воле”.

Наш витязь старцу пал к ногам
И в радости лобзает руку.
Светлеет мир его очам,
И сердце позабыло муку.
Вновь ожил он; и вдруг опять
На вспыхнувшем лице кручина…
“Ясна тоски твоей причина;
Но грусть не трудно разогнать, —
Сказал старик: тебе ужасна
Любовь седого колдуна;
Спокойся, знай: она напрасна
И юной деве не страшна.
Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет – задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
Ревнивый, трепетный хранитель
Замков безжалостных дверей,
Он только немощный мучитель
Прелестной пленницы своей.
Вокруг нее он молча бродит,
Клянет жестокий жребий свой…
Но, добрый витязь, день проходит,
А нужен для тебя покой”.

Руслан на мягкий мох ложится
Пред умирающим огнем;
Он ищет позабыться сном,
Вздыхает, медленно вертится..
Напрасно! Витязь наконец:
“Не спится что-то, мой отец!
Что делать: болен я душою,
И сон не в сон, как тошно жить.
Позволь мне сердце освежить
Твоей беседою святою.
Прости мне дерзостный вопрос,
Откройся: кто ты, благодатный
Судьбы наперсник непонятный
В пустыню кто тебя занес?”

Вздохнув с улыбкою печальной,
Старик в ответ: “любезный сын,
Уж я забыл отчизны дальной
Угрюмый край. Природный финн,
В долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но жить в отрадной тишине
Дано не долго было мне.

Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина. Меж подруг
Она гремела красотою.
Однажды утренней порою
Свои стада на темный луг
Я гнал, волынку надувая;
Передо мной шумел поток.
Одна, красавица младая
На берегу плела венок.
Меня влекла моя судьбина…
Ах, витязь, то была Наина!
Я к ней – и пламень роковой
За дерзкий взор мне был наградой,
И я любовь узнал душой
С ее небесною отрадой,
С ее мучительной тоской.

Умчалась года половина;
Я с трепетом открылся ей,
Сказал: люблю тебя, Наина.
Но робкой горести моей
Наина с гордостью внимала,
Лишь прелести свои любя,
И равнодушно отвечала:
“Пастух, я не люблю тебя!”

И всё мне дико, мрачно стало:
Родная куща, тень дубров,
Веселы игры пастухов —
Ничто тоски не утешало.
В уныньи сердце сохло, вяло.
И наконец задумал я
Оставить финские поля;
Морей неверные пучины
С дружиной братской переплыть,
И бранной славой заслужить
Вниманье гордое Наины.
Я вызвал смелых рыбаков
Искать опасностей и злата.
Впервые тихий край отцов
Услышал бранный звук булата
И шум немирных челноков.
Я вдаль уплыл, надежды полный,
С толпой бесстрашных земляков;
Мы десять лет снега и волны
Багрили кровию врагов.
Молва неслась: цари чужбины
Страшились дерзости моей;
Их горделивые дружины
Бежали северных мечей.
Мы весело, мы грозно бились,
Делили дани и дары,
И с побежденными садились
За дружелюбные пиры.
Но сердце, полное Наиной,
Под шумом битвы и пиров,
Томилось тайною кручиной,
Искало финских берегов.
Пора домой, сказал я, други!
Повесим праздные кольчуги
Под сенью хижины родной.
Сказал – и весла зашумели;
И, страх оставя за собой,
В залив отчизны дорогой
Мы с гордой радостью влетели.

Сбылись давнишние мечты,
Сбылися пылкие желанья!
Минута сладкого свиданья,
И для меня блеснула ты!
К ногам красавицы надменной
Принес я меч окровавленный,
Кораллы, злато и жемчуг;
Пред нею, страстью упоенный,
Безмолвным роем окруженный
Ее завистливых подруг,
Стоял я пленником послушным;
Но дева скрылась от меня,
Примолвя с видом равнодушным:
“Герой, я не люблю тебя!”

К чему рассказывать, мой сын,
Чего пересказать нет силы?
Ах, и теперь один, один,
Душой уснув, в дверях могилы,
Я помню горесть, и порой,
Как о минувшем мысль родится,
По бороде моей седой
Слеза тяжелая катится.

Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далекой
Живут седые колдуны;
К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;
Всё слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб и самая любовь.

И я, любви искатель жадный,
Решился в грусти безотрадной
Наину чарами привлечь
И в гордом сердце девы хладной
Любовь волшебствами зажечь.
Спешил в объятия свободы,
В уединенный мрак лесов;
И там, в ученьи колдунов,
Провел невидимые годы.
Настал давно желанный миг,
И тайну страшную природы
Я светлой мыслию постиг:
Узнал я силу заклинаньям.
Венец любви, венец желаньям!
Теперь, Наина, ты моя!
Победа наша, думал я.
Но в самом деле победитель
Был рок, упорный мой гонитель.

В мечтах надежды молодой,
В восторге пылкого желанья,
Творю поспешно заклинанья,
Зову духов – и в тьме лесной
Стрела промчалась громовая,
Волшебный вихорь поднял вой,
Земля вздрогнула под ногой…
И вдруг сидит передо мной
Старушка дряхлая, седая,
Глазами впалыми сверкая,
С горбом, с трясучей головой,
Печальной ветхости картина.
Ах, витязь, то была Наина!..
Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный призрак мерил,
В сомненьи всё еще не верил
И вдруг заплакал, закричал:
Возможно ль! ах, Наина, ты ли!
Наина, где твоя краса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так страшно изменили?
Скажи, давно ль, оставя свет,
Расстался я с душой и с милой?
Давно ли?.. “Ровно сорок лет, —
Был девы роковой ответ: —
Сегодня семьдесят мне било.
Что делать, – мне пищит она, —
Толпою годы пролетели,
Прошла моя, твоя весна —
Мы оба постареть успели.
Но, друг, послушай: не беда
Неверной младости утрата.
Конечно, я теперь седа,
Немножко, может быть, горбата;
Не то, что встарину была,
Не так жива, не так мила;
Зато (прибавила болтунья)
Открою тайну: я колдунья!”

И было в самом деле так.
Немой, недвижный перед нею,
Я совершенный был дурак
Со всей премудростью моею.

Но вот ужасно: колдовство
Вполне свершилось по несчастью.
Мое седое божество
Ко мне пылало новой страстью.
Скривив улыбкой страшный рот,
Могильным голосом урод
Бормочет мне любви признанье.
Вообрази мое страданье!
Я трепетал, потупя взор;
Она сквозь кашель продолжала
Тяжелый, страстный разговор:
“Так, сердце я теперь узнала;
Я вижу, верный друг, оно
Для нежной страсти рождено;
Проснулись чувства, я сгораю
Томлюсь желаньями любви…
Приди в объятия мои…
О милый, милый! умираю…”

И между тем она, Руслан,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой кафтан
Держалась тощими руками;
И между тем – я обмирал,
От ужаса, зажмуря очи;
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, бежал.
Она вослед: “о, недостойный!
Ты возмутил мой век спокойный,
Невинной девы ясны дни!
Добился ты любви Наины,
И презираешь – вот мужчины!
Изменой дышат все они!
Увы, сама себя вини;
Он обольстил меня, несчастный!
Я отдалась любови страстной…
Изменник, изверг! о позор!
Но трепещи, девичий вор!”

Так мы расстались. С этих пор
Живу в моем уединенье
С разочарованной душой;
И в мире старцу утешенье
Природа, мудрость и покой.
Уже зовет меня могила;
Но чувства прежние свои
Еще старушка не забыла
И пламя поздное любви
С досады в злобу превратила.
Душою черной зло любя,
Колдунья старая конечно
Возненавидит и тебя;
Но горе на земле не вечно”.

Наш витязь с жадностью внимал
Рассказы старца: ясны очи
Дремотой легкой не смыкал
И тихого полета ночи
В глубокой думе не слыхал.
Но день блистает лучезарный…
Со вздохом витязь благодарный
Объемлет старца-колдуна;
Душа надеждою полна;
Выходит вон. Ногами стиснул
Руслан заржавшего коня,
В седле оправился, присвистнул.
“Отец мой, не оставь меня”.
И скачет по пустому лугу.
Седой мудрец младому другу
Кричит вослед: “счастливый путь!
Прости, люби свою супругу,
Советов старца не забудь!”

Песнь вторая.

Соперники в искусстве брани,
Не знайте мира меж собой;
Несите мрачной славе дани,
И упивайтеся враждой!
Пусть мир пред вами цепенеет,
Дивяся грозным торжествам:
Никто о вас не пожалеет,
Никто не помешает вам.
Соперники другого рода,
Вы, рыцари парнасских гор,
Старайтесь не смешить народа
Нескромным шумом ваших ссор;
Бранитесь – только осторожно.
Но вы, соперники в любви,
Живите дружно, если можно!
Поверьте мне, друзья мои:
Кому судьбою непременной
Девичье сердце суждено,
Тот будет мил на зло вселенной;
Сердиться глупо и грешно.

Когда Рогдай неукротимый,
Глухим предчувствием томимый,
Оставя спутников своих,
Пустился в край уединенный
И ехал меж пустынь лесных,
В глубоку думу погруженный.
Злой дух тревожил и смущал
Его тоскующую душу,
И витязь пасмурный шептал:
“Убью!.. преграды все разрушу…
Руслан!.. узнаешь ты меня…
Теперь-то девица поплачет…”
И вдруг, поворотив коня,
Во весь опор назад он скачет.

В то время доблестный Фарлаф,
Всё утро сладко продремав,
Укрывшись от лучей полдневных,
У ручейка, наедине,
Для подкрепленья сил душевных,
Обедал в мирной тишине.
Как вдруг, он видит: кто-то в поле,
Как буря, мчится на коне;
И, времени не тратя боле,
Фарлаф, покинув свой обед,
Копье, кольчугу, шлем, перчатки
Вскочил в седло и без оглядки
Летит – а тот за ним вослед.
“Остановись, беглец бесчестный! —
Кричит Фарлафу неизвестный. —
Презренный, дай себя догнать!
Дай голову с тебя сорвать!”
Фарлаф, узнавши глас Рогдая,
Со страха скорчась, обмирал,
И, верной смерти ожидая,
Коня еще быстрее гнал.
Так точно заяц торопливый,
Прижавши уши боязливо,
По кочкам, полем, сквозь леса
Скачками мчится ото пса.
На месте славного побега
Весной растопленного снега
Потоки мутные текли
И рыли влажну грудь земли.
Ко рву примчался конь ретивый,
Взмахнул хвостом и белой гривой,
Бразды стальные закусил
И через ров перескочил;
Но робкий всадник вверх ногами
Свалился тяжко в грязный ров,
Земли не взвидел с небесами
И смерть принять уж был готов.
Рогдай к оврагу подлетает;
Жестокий меч уж занесен;
“Погибни, трус! умри!” вещает…
Вдруг узнает Фарлафа он;
Глядит, и руки опустились;
Досада, изумленье, гнев
В его чертах изобразились;
Скрипя зубами, онемев,
Герой, с поникшею главою
Скорей отъехав ото рва,
Бесился… но едва, едва
Сам не смеялся над собою.

Тогда он встретил под горой
Старушечку чуть-чуть живую,
Горбатую, совсем седую.
Она дорожною клюкой
Ему на север указала.
“Ты там найдешь его”, сказала.
Рогдай весельем закипел
И к верной смерти полетел.

А наш Фарлаф? Во рву остался,
Дохнуть не смея; про себя
Он, лежа, думал: жив ли я?
Куда соперник злой девался?
Вдруг слышит прямо над собой
Старухи голос гробовой:
“Встань, молодец: все тихо в поле,
Ты никого не встретишь боле;
Я привела тебе коня;
Вставай, послушайся меня”.
Смущенный витязь поневоле
Ползком оставил грязный ров;
Окрестность робко озирая,
Вздохнул и молвил оживая:
“Ну, слава богу, я здоров!”

“Поверь! – старуха продолжала: —
Людмилу мудрено сыскать;
Она далеко забежала;
Не нам с тобой ее достать.
Опасно разъезжать по свету;
Ты, право, будешь сам не рад.
Последуй моему совету,
Ступай тихохонько назад.
Под Киевом, в уединенье,
В своем наследственном селенье
Останься лучше без забот:
От нас Людмила не уйдет”.

Сказав, исчезла. В нетерпенье
Благоразумный наш герой
Тотчас отправился домой,
Сердечно позабыв о славе
И даже о княжне младой;
И шум малейший по дубраве
Полет синицы, ропот вод
Его бросали в жар и в пот.

Меж тем Руслан далеко мчится;
В глуши лесов, в глуши полей
Привычной думою стремится
К Людмиле, радости своей,
И говорит: “найду ли друга?
Где ты, души моей супруга?
Увижу ль я твой светлый взор?
Услышу ль нежный разговор?
Иль суждено, чтоб чародея
Ты вечной пленницей была
И, скорбной девою старея,
В темнице мрачной отцвела?
Или соперник дерзновенный
Придет?.. Нет, нет, мой друг бесценный:
Еще при мне мой верный меч,
Еще глава не пала с плеч”.

Однажды, темною порою,
По камням берегом крутым
Наш витязь ехал над рекою.
Всё утихало. Вдруг за ним
Стрелы мгновенное жужжанье,
Кольчуги звон и крик и ржанье
И топот по полю глухой.
“Стой!” грянул голос громовой.
Он оглянулся: в поле чистом,
Подняв копье, летит со свистом
Свирепый всадник, и грозой
Помчался князь ему навстречу.
“Aгa! догнал тебя! постой! —
Кричит наездник удалой: —
Готовься, друг, на смертну сечу;
Теперь ложись средь здешних мест;
А там ищи своих невест”.
Руслан вспылал, вздрогнул от гнева;
Он узнает сей буйный глас…

Друзья мои! а наша дева?
Оставим витязей на час;
О них опять я вспомню вскоре.
А то давно пора бы мне
Подумать о младой княжне
И об ужасном Черноморе.

Моей причудливой мечты
Наперсник иногда нескромный
Я рассказал, как ночью темной
Людмилы нежной красоты
От воспаленного Руслана
Сокрылись вдруг среди тумана.
Несчастная! когда злодей,
Рукою мощною своей
Тебя сорвав с постели брачной,
Взвился, как вихорь, к облакам
Сквозь тяжкий дым и воздух мрачный
И вдруг умчал к своим горам —
Ты чувств и памяти лишилась
И в страшном замке колдуна,
Безмолвна, трепетна, бледна,
В одно мгновенье очутилась.

С порога хижины моей
Так видел я, средь летних дней,
Когда за курицей трусливой
Султан курятника спесивый,
Петух мой по двору бежал
И сладострастными крылами
Уже подругу обнимал;
Над ними хитрыми кругами
Цыплят селенья старый вор,
Прияв губительные меры,
Носился, плавал коршун серый
И пал как молния на двор.
Взвился, летит. В когтях ужасных
Во тьму расселин безопасных
Уносит бедную злодей.
Напрасно, горестью своей
И хладным страхом пораженный
Зовет любовницу петух…
Он видит лишь летучий пух,
Летучим ветром занесенный.

До утра юная княжна
Лежала, тягостным забвеньем,
Как будто страшным сновиденьем,
Объята – наконец она
Очнулась, пламенным волненьем
И смутным ужасом полна;
Душой летит за наслажденьем,
Кого-то ищет с упоеньем;
“Где ж милый, – шепчет, – где супруг?”
Зовет и помертвела вдруг.
Глядит с боязнию вокруг.
Людмила, где твоя светлица?
Лежит несчастная девица
Среди подушек пуховых,
Под гордой сенью балдахина;
Завесы, пышная перина
В кистях, в узорах дорогих;
Повсюду ткани парчевые;
Играют яхонты, как жар;
Кругом курильницы златые
Подъемлют ароматный пар;
Довольно… благо мне не надо
Описывать волшебный дом;
Уже давно Шехеразада
Меня предупредила в том.
Но светлый терем не отрада,
Когда не видим друга в нем.

Три девы, красоты чудесной,
В одежде легкой и прелестной
Княжне явились, подошли
И поклонились до земли.
Тогда неслышными шагами
Одна поближе подошла;
Княжне воздушными перстами
Златую косу заплела
С искусством, в наши дни не новым,
И обвила венцом перловым
Окружность бледного чела.
За нею, скромно взор склоняя,
Потом приближилась другая;
Лазурный, пышный сарафан
Одел Людмилы стройный стан;
Покрылись кудри золотые,
И грудь, и плечи молодые
Фатой, прозрачной, как туман.
Покров завистливый лобзает
Красы, достойные небес,
И обувь легкая сжимает
Две ножки, чудо из чудес.
Княжне последняя девица
Жемчужный пояс подает.
Меж тем незримая певица
Веселы песни ей поет.
Увы, ни камни ожерелья,
Ни сарафан, ни перлов ряд,
Ни песни лести и веселья
Ее души не веселят;
Напрасно зеркало рисует
Ее красы, ее наряд;
Потупя неподвижный взгляд,
Она молчит, она тоскует.

Те, кои, правду возлюбя,
На темном сердца дне читали,
Конечно знают про себя,
Что если женщина в печали
Сквозь слез, украдкой, как-нибудь,
На зло привычке и рассудку,
Забудет в зеркало взглянуть —
То грустно ей уж не на шутку.

Но вот Людмила вновь одна.
Не зная, что начать, она
К окну решетчату подходит,
И взор ее печально бродит
В пространстве пасмурной дали.
Всё мертво. Снежные равнины
Коврами яркими легли;
Стоят угрюмых гор вершины
В однообразной белизне
И дремлют в вечной тишине;
Кругом не видно дымной кровли,
Не видно путника в снегах,
И звонкий рог веселой ловли
В пустынных не трубит горах;
Лишь изредка с унылым свистом
Бунтует вихорь в поле чистом
И на краю седых небес
Качает обнаженный лес.

В слезах отчаянья, Людмила
От ужаса лицо закрыла.
Увы, что ждет ее теперь!
Бежит в серебряную дверь;
Она с музыкой отворилась,
И наша дева очутилась
В саду. Пленительный предел:
Прекраснее садов Армиды
И тех, которыми владел
Царь Соломон иль князь Тавриды.
Пред нею зыблются, шумят
Великолепные дубровы;
Аллеи пальм и лес лавровый,
И благовонных миртов ряд,
И кедров гордые вершины,
И золотые апельсины
Зерцалом вод отражены;
Пригорки, рощи и долины
Весны огнем оживлены;
С прохладой вьется ветер майский
Средь очарованных полей,
И свищет соловей китайский
Во мраке трепетных ветвей;
Летят алмазные фонтаны
С веселым шумом к облакам;
Под ними блещут истуканы
И, мнится, живы; Фидий сам,
Питомец Феба и Паллады,
Любуясь ими, наконец,
Свой очарованный резец
Из рук бы выронил с досады.
Дробясь о мраморны преграды,
Жемчужной, огненной дугой
Валятся, плещут водопады;
И ручейки в тени лесной
Чуть вьются сонною волной.
Приют покоя и прохлады,
Сквозь вечну зелень здесь и там
Мелькают светлые беседки;
Повсюду роз живые ветки
Цветут и дышат по тропам.
Но безутешная Людмила
Идет, идет и не глядит;
Волшебства роскошь ей постыла,
Ей грустен неги светлый вид;
Куда, сама не зная, бродит,
Волшебный сад кругом обходит,
Свободу горьким дав слезам,
И взоры мрачные возводит
К неумолимым небесам.
Вдруг осветился взор прекрасный;
К устам она прижала перст;
Казалось, умысел ужасный
Рождался… Страшный путь отверст:
Высокий мостик над потоком
Пред ней висит на двух скалах;
В уныньи тяжком и глубоком
Она подходит – и в слезах
На воды шумные взглянула,
Ударила, рыдая, в грудь,
В волнах решилась утонуть
Однако в воды не прыгнула
И дале продолжала путь.

Моя прекрасная Людмила,
По солнцу бегая с утра,
Устала, слезы осушила,
В душе подумала: пора!
На травку села, оглянулась —
И вдруг над нею сень шатра,
Шумя, с прохладой развернула
Обед роскошный перед ней;
Прибор из яркого кристалла:
И в тишине из-за ветвей
Незрима арфа заиграла.
Дивится пленная княжна,
Но втайне думает она:
“Вдали от милого, в неволе,
Зачем мне жить на свете боле?
О ты, чья гибельная страсть
Меня терзает и лелеет,
Мне не страшна злодея власть
Людмила умереть умеет!
Не нужно мне твоих шатров,
Ни скучных песен, ни пиров —
Не стану есть, не буду слушать,
Умру среди твоих садов!”
Подумала – и стала кушать.

Княжна встает, и вмиг шатер,
И пышной роскоши прибор,
И звуки арфы… все пропало;
Попрежнему все тихо стало;
Людмила вновь одна в садах
Скитается из рощи в рощи;
Меж тем в лазурных небесах
Плывет луна, царица нощи,
Находит мгла со всех сторон
И тихо на холмах почила;
Княжну невольно клонит сон,
И вдруг неведомая сила
Нежней, чем вешний ветерок,
Ее на воздух поднимает,
Несет по воздуху в чертог
И осторожно опускает
Сквозь фимиам вечерних роз
На ложе грусти, ложе слез.
Три девы вмиг опять явились
И вкруг нее засуетились,
Чтоб на ночь пышный снять;
Но их унылый, смутный взор
И принужденное молчанье
Являли втайне состраданье
И немощный судьбам укор.
Но поспешим: рукой их нежной
Раздета сонная княжна;
Прелестна прелестью небрежной,
В одной сорочке белоснежной
Ложится почивать она.
Со вздохом девы поклонились,
Скорей как можно удалились
И тихо притворили дверь.
Что ж наша пленница теперь!
Дрожит как лист, дохнуть не смеет;
Хладеют перси, взор темнеет;
Мгновенный сон от глаз бежит;
Не спит, удвоила вниманье,
Недвижно в темноту глядит…
Всё мрачно, мертвое молчанье!
Лишь сердца слышит трепетанье…
И мнится… шепчет тишина;
Идут – идут к ее постеле;
В подушки прячется княжна —
И вдруг… о страх!.. и в самом деле
Раздался шум; озарена
Мгновенным блеском тьма ночная,
Мгновенно дверь отворена;
Безмолвно, гордо выступая,
Нагими саблями сверкая,
Арапов длинный ряд идет
Попарно, чинно, сколь возможно,
И на подушках осторожно
Седую бороду несет;
И входит с важностью за нею,
Подъяв величественно шею,
Горбатый карлик из дверей:
Его-то голове обритой,
Высоким колпаком покрытой,
Принадлежала борода.
Уж он приближился: тогда
Княжна с постели соскочила,
Седого карлу за колпак
Рукою быстрой ухватила,
Дрожащий занесла кулак
И в страхе завизжала так,
Что всех арапов оглушила.
Трепеща, скорчился бедняк,
Княжны испуганной бледнее;
Зажавши уши поскорее,
Хотел бежать, но в бороде
Запутался, упал и бьется;
Встает, упал; такой беде
Арапов черный рой мятется,
Шумят, толкаются, бегут,
Хватают колдуна в охапку
И вон распутывать несут,
Оставя у Людмилы шапку.

Но что-то добрый витязь наш?
Вы помните ль неждану встречу?
Бери свой быстрый карандаш,
Рисуй, Орловский, ночь и сечу!
При свете трепетном луны,
Сразились витязи жестоко;
Сердца их гневом стеснены,
Уж копья брошены далеко,
Уже мечи раздроблены,
Кольчуги кровию покрыты,
Щиты трещат, в куски разбиты…
Они схватились на конях;
Взрывая к небу черный прах,
Под ними борзы кони бьются;
Борцы, недвижно сплетены,
Друг друга стиснув, остаются,
Как бы к седлу пригвождены;
Их члены злобой сведены;
Переплелись и костенеют;
По жилам быстрый огнь бежит;
На вражьей груди грудь дрожит —
И вот колеблются, слабеют —
Кому-то пасть… вдруг витязь мой,
Вскипев, железною рукой
С седла наездника срывает,
Подъемлет, держит над собой
И в волны с берега бросает.
“Погибни! – грозно восклицает; —
Умри, завистник злобный мой!”

Ты догадался, мой читатель,
С кем бился доблестный Руслан:
То был кровавых битв искатель,
Рогдай, надежда киевлян,
Людмилы мрачный обожатель.
Он вдоль днепровских берегов
Искал соперника следов;
Нашел, настиг, но прежня сила
Питомцу битвы изменила,
И Руси древний удалец
В пустыне свой нашел конец.
И слышно было, что Рогдая
Тех вод русалка молодая
На хладны перси приняла
И, жадно витязя лобзая,
На дно со смехом увлекла,
И долго после, ночью темной,
Бродя близ тихих берегов,
Богатыря призрак огромный
Пугал пустынных рыбаков.

Песнь третия.

Напрасно вы в тени таились
Для мирных, счастливых друзей,
Стихи мои! Вы не сокрылись
От гневных зависти очей.
Уж бледный критик, ей в услугу,
Вопрос мне сделал роковой:
Зачем Русланову подругу,
Как бы на смех ее супругу,
Зову и девой и княжной?
Ты видишь, добрый мой читатель,
Тут злобы черную печать!
Скажи, Зоил, скажи, предатель,
Ну как и что мне отвечать?
Красней, несчастный, бог с тобою!
Красней, я спорить не хочу;
Довольный тем, что прав душою,
В смиренной кротости молчу.
Но ты поймешь меня, Климена,
Потупишь томные глаза,
Ты, жертва скучного Гимена…
Я вижу: тайная слеза
Падет на стих мой, сердцу внятный;
Ты покраснела, взор погас;
Вздохнула молча… вздох понятный!
Ревнивец: бойся, близок час;
Амур с Досадой своенравной
Вступили в смелый заговор,
И для главы твоей бесславной
Готов уж мстительный убор.

Уж утро хладное сияло
На темени полнощных гор;
Но в дивном замке всё молчало.
В досаде скрытой Черномор,
Без шапки, в утреннем халате,
Зевал сердито на кровати.
Вокруг брады его седой
Рабы толпились молчаливы,
И нежно гребень костяной
Расчесывал ее извивы;
Меж тем, для пользы и красы,
На бесконечные усы
Лились восточны ароматы,
И кудри хитрые вились;
Как вдруг, откуда ни возьмись,
В окно влетает змий крылатый:
Гремя железной чешуей,
Он в кольца быстрые согнулся
И вдруг Наиной обернулся
Пред изумленною толпой.
“Приветствую тебя, – сказала, —
Собрат, издавна чтимый мной!
Досель я Черномора знала
Одною громкою молвой;
Но тайный рок соединяет
Теперь нас общею враждой;
Тебе опасность угрожает,
Нависла туча над тобой;
И голос оскорбленной чести
Меня к отмщению зовет”.

Со взором, полным хитрой лести
Ей карла руку подает,
Вещая: “дивная Наина!
Мне драгоценен твой союз.
Мы посрамим коварство Финна;
Но мрачных козней не боюсь;
Противник слабый мне не страшен;
Узнай чудесный жребий мой:
Сей благодатной бородой
Недаром Черномор украшен.
Доколь власов ее седых
Враждебный меч не перерубит,
Никто из витязей лихих,
Никто из смертных не погубит
Малейших замыслов моих;
Моею будет век Людмила,
Руслан же гробу обречен!”
И мрачно ведьма повторила:
“Погибнет он! погибнет он!”
Потом три раза прошипела,
Три раза топнула ногой
И черным змием улетела.

Блистая в ризе парчевой,
Колдун, колдуньей ободренный,
Развеселясь, решился вновь
Нести к ногам девицы пленной
Усы, покорность и любовь.
Разряжен карлик бородатый,
Опять идет в ее палаты;
Проходит длинный комнат ряд:
Княжны в них нет. Он дале, в сад,
В лавровый лес, к решетке сада,
Вдоль озера, вкруг водопада,
Под мостики, в беседки… нет!
Княжна ушла, пропал и след!
Кто выразит его смущенье,
И рев, и трепет исступленья?
С досады дня не взвидел он.
Раздался карлы дикий стон:
“Сюда, невольники, бегите!
Сюда, надеюсь я на вас!
Сейчас Людмилу мне сыщите!
Скорее, слышите ль? сейчас!
Не то – шутите вы со мною —
Всех удавлю вас бородою!”

Читатель, расскажу ль тебе,
Куда красавица девалась?
Всю ночь она своей судьбе
В слезах дивилась и – смеялась.
Ее пугала борода,
Но Черномор уж был известен,
И был смешон, а никогда
Со смехом ужас несовместен.
Навстречу утренним лучам
Постель оставила Людмила
И взор невольный обратила
К высоким, чистым зеркалам;
Невольно кудри золотые
С лилейных плеч приподняла;
Невольно волосы густые
Рукой небрежной заплела;
Свои вчерашние наряды
Нечаянно в углу нашла;
Вздохнув, оделась и с досады
Тихонько плакать начала;
Однако с верного стекла
Вздыхая не сводила взора,
И девице пришло на ум,
В волненьи своенравных дум,
Примерить шапку Черномора.
Всё тихо, никого здесь нет;
Никто на девушку не взглянет…
А девушке в семнадцать лет
Какая шапка не пристанет!
Рядиться никогда не лень!
Людмила шапкой завертела;
На брови, прямо, набекрень,
И задом наперед надела.
И что ж? о чудо старых дней!
Людмила в зеркале пропала;
Перевернула – перед ней
Людмила прежняя предстала;
Назад надела – снова нет;
Сняла – я в зеркале! “Прекрасно!
Добро, колдун, добро, мой свет!
Теперь мне здесь уж безопасно;
Теперь избавлюсь от хлопот!”
И шапку старого злодея
Княжна, от радости краснея,
Надела задом наперед.

Но возвратимся же к герою.
Не стыдно ль заниматься нам
Так долго шапкой, бородою,
Руслана поруча судьбам?
Свершив с Рогдаем бой жестокий,
Проехал он дремучий лес;
Пред ним открылся дол широкий
При блеске утренних небес.
Трепещет витязь поневоле:
Он видит старой битвы поле.
Вдали всё пусто; здесь и там
Желтеют кости; по холмам
Разбросаны колчаны, латы;
Где сбруя, где заржавый щит;
В костях руки здесь меч лежит;
Травой оброс там шлем косматый,
И старый череп тлеет в нем;
Богатыря там остов целый
С его поверженным конем
Лежит недвижный; копья, стрелы
В сырую землю вонзены,
И мирный плющ их обвивает…
Ничто безмолвной тишины
Пустыни сей не возмущает,
И солнце с ясной вышины
Долину смерти озаряет.

Со вздохом витязь вкруг себя
Взирает грустными очами.
“О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
Чей борзый конь тебя топтал
В последний час кровавой битвы?
Кто на тебе со славой пал?
Чьи небо слышало молитвы?
Зачем же, поле, смолкло ты
И поросло травой забвенья?..
Времен от вечной темноты,
Быть может, нет и мне спасенья!
Быть может, на холме немом
Поставят тихий гроб Русланов,
И струны громкие Баянов
Не будут говорить о нем!”

Но вскоре вспомнил витязь мой,
Что добрый меч герою нужен
И даже панцирь; а герой
С последней битвы безоружен.
Обходит поле он вокруг;
В кустах, среди костей забвенных,
В громаде тлеющих кольчуг,
Мечей и шлемов раздробленных
Себе доспехов ищет он.
Проснулись гул и степь немая,
Поднялся в поле треск и звон;
Он поднял щит, не выбирая,
Нашел и шлем и звонкий рог;
Но лишь меча сыскать не мог.
Долину брани объезжая,
Он видит множество мечей,
Но все легки, да слишком малы,
А князь красавец был не вялый,
Не то, что витязь наших дней.
Чтоб чем-нибудь играть от скуки,
Копье стальное взял он в руки,
Кольчугу он надел на грудь
И далее пустился в путь.

Уж побледнел закат румяный
Над усыпленною землей;
Дымятся синие туманы
И всходит месяц золотой;
Померкла степь. Тропою темной
Задумчив едет наш Руслан
И видит: сквозь ночной туман
Вдали чернеет холм огромный
И что-то страшное храпит.
Он ближе к холму, ближе – слышит:
Чудесный холм как будто дышит.
Руслан внимает и глядит
Бестрепетно, с покойным духом;
Но, шевеля пугливым ухом,
Конь упирается, дрожит,
Трясет упрямой головою,
И грива дыбом поднялась.
Вдруг холм, безоблачной луною
В тумане бледно озарясь,
Яснеет; смотрит храбрый князь —
И чудо видит пред собою.
Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый,
И перья в темной высоте,
Как тени, ходят, развеваясь.
В своей ужасной красоте
Над мрачной степью возвышаясь,
Безмолвием окружена,
Пустыни сторож безымянной,
Руслану предстоит она
Громадой грозной и туманной.
В недоуменьи хочет он
Таинственный разрушить сон.
Вблизи осматривая диво,
Объехал голову кругом
И стал пред носом молчаливо;
Щекотит ноздри копием,
И, сморщась, голова зевнула,
Глаза открыла и чихнула…
Поднялся вихорь, степь дрогнула,
Взвилася пыль; с ресниц, с усов,
С бровей слетела стая сов;
Проснулись рощи молчаливы,
Чихнуло эхо – конь ретивый
Заржал, запрыгал, отлетел,
Едва сам витязь усидел,
И вслед раздался голос шумный:
“Куда ты, витязь неразумный?
Ступай назад, я не шучу!
Как раз нахала проглочу!”
Руслан с презреньем оглянулся,
Браздами удержал коня
И с гордым видом усмехнулся.
“Чего ты хочешь от меня? —
Нахмурясь, голова вскричала. —
Вот гостя мне судьба послала!
Послушай, убирайся прочь!
Я спать хочу, теперь уж ночь,
Прощай!” Но витязь знаменитый,
Услыша грубые слова,
Воскликнул с важностью сердитой:
“Молчи, пустая голова!
Слыхал я истину бывало:
Хоть лоб широк, да мозгу мало!
Я еду, еду, не свищу,
А как наеду, не спущу!”
Тогда, от ярости немея,
Стесненной злобой пламенея,
Надулась голова; как жар,
Кровавы очи засверкали;
Напенясь, губы задрожали,
Из уст, ушей поднялся пар —
И вдруг она, что было мочи,
Навстречу князю стала дуть;
Напрасно конь, зажмуря очи,
Склонив главу, натужа грудь,
Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночи
Неверный продолжает путь;
Объятый страхом, ослепленный,
Он мчится вновь, изнеможенный,
Далече в поле отдохнуть.
Вновь обратиться витязь хочет —
Вновь отражен, надежды нет!
А голова ему вослед,
Как сумасшедшая, хохочет,
Гремит: “ай, витязь! ай герой!
Куда ты? тише, тише, стой!
Эй, витязь, шею сломишь даром;
Не трусь, наездник, и меня
Порадуй хоть одним ударом,
Пока не заморил коня”.
И между тем она героя
Дразнила страшным языком.
Руслан, досаду в сердце кроя;
Грозит ей молча копием,
Трясет его рукой свободной,
И, задрожав, булат холодный
Вонзился в дерзостный язык.
И кровь из бешеного зева
Рекою побежала вмиг.
От удивленья, боли, гнева,
В минуту дерзости лишась,
На князя голова глядела,
Железо грызла и бледнела.
В спокойном духе горячась,
Так иногда средь нашей сцены
Плохой питомец Мельпомены,
Внезапным свистом оглушен,
Уж ничего не видит он,
Бледнеет, ролю забывает,
Дрожит, поникнув головой,
И заикаясь умолкает
Перед насмешливой толпой.
Счастливым пользуясь мгновеньем,
К объятой голове смущеньем,
Как ястреб богатырь летит
С подъятой, грозною десницей
И в щеку тяжкой рукавицей
С размаха голову разит;
И степь ударом огласилась;
Кругом росистая трава
Кровавой пеной обагрилась,
И, зашатавшись, голова
Перевернулась, покатилась,
И шлем чугунный застучал.
Тогда на месте опустелом
Меч богатырский засверкал.
Наш витязь в трепете веселом
Его схватил и к голове
По окровавленной траве
Бежит с намереньем жестоким
Ей нос и уши обрубить;
Уже Руслан готов разить,
Уже взмахнул мечом широким —
Вдруг, изумленный, внемлет он
Главы молящей жалкий стон…
И тихо меч он опускает,
В нем гнев свирепый умирает,
И мщенье бурное падет
В душе, моленьем усмиренной:
Так на долине тает лед,
Лучом полудня пораженный.

“Ты вразумил меня, герой, —
Со вздохом голова сказала: —
Твоя десница доказала,
Что я виновен пред тобой;
Отныне я тебе послушен;
Но, витязь, будь великодушен!
Достоин плача жребий мой.
И я был витязь удалой!
В кровавых битвах супостата
Себе я равного не зрел;
Счастлив, когда бы не имел
Соперником меньшого брата!
Коварный, злобный Черномор,
Ты, ты всех бед моих виною!
Семейства нашего позор,
Рожденный карлой, с бородою,
Мой дивный рост от юных дней
Не мог он без досады видеть
И стал за то в душе своей
Меня, жестокий, ненавидеть.
Я был всегда немного прост,
Хотя высок; а сей несчастный,
Имея самый глупый рост,
Умен как бес – и зол ужасно.
Притом же, знай, к моей беде,
В его чудесной бороде
Таится сила роковая,
И, всё на свете презирая,
Доколе борода цела —
Изменник не страшится зла.
Вот он однажды с видом дружбы
“Послушай, – хитро мне сказал, —
Не откажись от важной службы:
Я в черных книгах отыскал,
Что за восточными горами
На тихих моря берегах,
В глухом подвале, под замками
Хранится меч – и что же? страх!
Я разобрал во тьме волшебной,
Что волею судьбы враждебной
Сей меч известен будет нам;
Что нас он обоих погубит:
Мне бороду мою отрубит,
Тебе главу; суди же сам,
Сколь важно нам приобретенье
Сего созданья злых духов!”
“Ну, что же? где тут затрудненье? —
Сказал я карле, – я готов;
Иду, хоть за пределы света”.
И сосну на плечо взвалил,
А на другое для совета
Злодея брата посадил;
Пустился в дальную дорогу,
Шагал, шагал и, слава богу,
Как бы пророчеству на зло,
Всё счастливо сначало шло.
За отдаленными горами
Нашли мы роковой подвал;
Я разметал его руками
И потаенный меч достал.
Но нет! судьба того хотела:
Меж нами ссора закипела —
И было, признаюсь, о чем!
Вопрос: кому владеть мечом?
Я спорил, карла горячился;
Бранились долго; наконец
Уловку выдумал хитрец,
Притих и будто бы смягчился.
“Оставим бесполезный спор, —
Сказал мне важно Черномор: —
Мы тем союз наш обесславим;
Рассудок в мире жить велит;
Судьбе решить мы предоставим,
Кому сей меч принадлежит.
К земле приникнем ухом оба
(Чего не выдумает злоба!),
И кто услышит первый звон,
Тот и владей мечом до гроба”.
Сказал и лег на землю он.
Я сдуру также растянулся;
Лежу, не слышу ничего,
Смекая: обману его!
Но сам жестоко обманулся.
Злодей в глубокой тишине,
Привстав, на цыпочках ко мне
Подкрался сзади, размахнулся;
Как вихорь свистнул острый меч,
И прежде, чем я оглянулся,
Уж голова слетела с плеч —
И сверхъестественная сила
В ней жизни дух остановила.
Мой остов тернием оброс;
Вдали, в стране, людьми забвенной,
Истлел мой прах непогребенный;
Но злобный карла перенес
Меня в сей край уединенный,
Где вечно должен был стеречь
Тобой сегодня взятый меч.
О витязь! Ты храним судьбою,
Возьми его, и бог с тобою!
Быть может, на своем пути
Ты карлу-чародея встретишь —
Ах, если ты его заметишь,
Коварству, злобе отомсти!
И наконец я счастлив буду,
Спокойно мир оставлю сей —
И в благодарности моей
Твою пощечину забуду”.

Песнь четвертая.

Я каждый день, восстав от сна,
Благодарю сердечно бога
За то, что в наши времена
Волшебников не так уж много.
К тому же – честь и слава им! —
Женитьбы наши безопасны…
Их замыслы не так ужасны
Мужьям, девицам молодым.
Но есть волшебники другие,
Которых ненавижу я:
Улыбка, очи голубые
И голос милый – о друзья!
Не верьте им: они лукавы!
Страшитесь, подражая мне,
Их упоительной отравы,
И почивайте в тишине.

Поэзии чудесный гений,
Певец таинственных видений,
Любви, мечтаний и чертей,
Могил и рая верный житель,
И музы ветреной моей
Наперсник, пестун и хранитель!
Прости мне, северный Орфей,
Что в повести моей забавной
Теперь вослед тебе лечу
И лиру музы своенравной
Во лжи прелестной обличу.

Друзья мои, вы все слыхали,
Как бесу в древни дни злодей
Предал сперва себя с печали,
А там и души дочерей;
Как после щедрым подаяньем,
Молитвой, верой, и постом,
И непритворным покаяньем
Снискал заступника в святом;
Как умер он и как заснули
Его двенадцать дочерей:
И нас пленили, ужаснули
Картины тайных сих ночей,
Сии чудесные виденья,
Сей мрачный бес, сей божий гнев,
Живые грешника мученья
И прелесть непорочных дев.
Мы с ними плакали, бродили
Вокруг зубчатых замка стен,
И сердцем тронутым любили
Их тихий сон, их тихий плен;
Душой Вадима призывали,
И пробужденье зрели их,
И часто инокинь святых
На гроб отцовский провожали.
И что ж, возможно ль?.. нам солгали!
Но правду возвещу ли я?

Младой Ратмир, направя к югу
Нетерпеливый бег коня,
Уж думал пред закатом дня
Нагнать Русланову супругу.
Но день багряный вечерел;
Напрасно витязь пред собою
В туманы дальние смотрел:
Всё было пусто над рекою.
Зари последний луч горел
Над ярко-позлащенным бором.
Наш витязь мимо черных скал
Тихонько проезжал и взором
Ночлега меж дерев искал.
Он на долину выезжает
И видит: замок на скалах
Зубчаты стены возвышает;
Чернеют башни на углах;
И дева по стене высокой,
Как в море лебедь одинокой,
Идет, зарей освещена;
И девы песнь едва слышна
Долины в тишине глубокой.

“Ложится в поле мрак ночной;
От волн поднялся ветер хладный.
Уж поздно, путник молодой!
Укройся в терем наш отрадный.

“Здесь ночью нега и покой,
А днем и шум и пированье.
Приди на дружное признанье,
Приди, о путник молодой!

“У нас найдешь красавиц рой;
Их нежны речи и лобзанье.
Приди на тайное призванье,
Приди, о путник молодой!

“Тебе мы с утренней зарей
Наполним кубок на прощанье.
Приди на мирное призванье,
Приди, о путник молодой!

“Ложится в поле мрак ночной;
От волн поднялся ветер хладный.
Уж поздно, путник молодой!
Укройся в терем наш отрадный”.

Она манит, она поет;
И юный хан уж под стеною:
Его встречают у ворот
Девицы красные толпою;
При шуме ласковых речей
Он окружен; с него не сводят
Они пленительных очей;
Две девицы коня уводят;
В чертоги входит хан младой,
За ним отшельниц милых рой;
Одна снимает шлем крылатый,
Другая кованые латы,
Та меч берет, та пыльный щит;
Одежда неги заменит
Железные доспехи брани.
Но прежде юношу ведут
К великолепной русской бани.
Уж волны дымные текут
В ее серебряные чаны,
И брызжут хладные фонтаны;
Разостлан роскошью ковер;
На нем усталый хан ложится;
Прозрачный пар над ним клубится
Потупя неги полный взор,
Прелестные, полунагие,
В заботе нежной и немой,
Вкруг хана девы молодые
Теснятся резвою толпой.
Над рыцарем иная машет
Ветвями молодых берез,
И жар от них душистый пашет;
Другая соком вешних роз
Усталы члены прохлаждает
И в ароматах потопляет
Темнокудрявые власы.
Восторгом витязь упоенный
Уже забыл Людмилы пленной
Недавно милые красы;
Томится сладостным желаньем;
Бродящий взор его блестит,
И, полный страстным ожиданьем,
Он тает сердцем, он горит.

Но вот выходит он из бани.
Одетый в бархатные ткани,
В кругу прелестных дев, Ратмир
Садится за богатый пир.
Я не Омер: в стихах высоких
Он может воспевать один
Обеды греческих дружин
И звон и пену чаш глубоких.
Милее, по следам Парни,
Мне славить лирою небрежной
И наготу в ночной тени,
И поцелуй любови нежной!
Луною замок озарен;
Я вижу терем отдаленный,
Где витязь томный, воспаленный
Вкушает одинокий сон;
Его чело, его ланиты
Мгновенным пламенем горят;
Его уста полуоткрыты
Лобзанье тайное манят;
Он страстно, медленно вздыхает,
Он видит их – и в пылком сне
Покровы к сердцу прижимает.
Но вот в глубокой тишине
Дверь отворилась: пол ревнивый
Скрыпит под ножкой торопливой,
И при серебряной луне
Мелькнула дева. Сны крылаты,
Сокройтесь, отлетите прочь!
Проснись – твоя настала ночь!
Проснися – дорог миг утраты!..
Она подходит, он лежит
И в сладострастной неге дремлет;
Покров его с одра скользит,
И жаркий пух чело объемлет.
В молчаньи дева перед ним
Стоит недвижно, бездыханна,
Как лицемерная Диана
Пред милым пастырем своим;
И вот она, на ложе хана
Коленом опершись одним,
Вздохнув, лицо к нему склоняет
С томленьем, с трепетом живым,
И сон счастливца прерывает
Лобзаньем страстным и немым…

Но, други, девственная лира
Умолкла под моей рукой;
Слабеет робкий голос мой —
Оставим юного Ратмира;
Не смею песней продолжать:
Руслан нас должен занимать,
Руслан, сей витязь беспримерный,
В душе герой, любовник верный.
Упорным боем утомлен,
Под богатырской головою
Он сладостный вкушает сон.
Но вот уж раннею зарею
Сияет тихий небосклон;
Всё ясно; утра луч игривый
Главы косматый лоб златит.
Руслан встает, и конь ретивый
Уж витязя стрелою мчит.

И дни бегут; желтеют нивы;
С дерев спадает дряхлый лист;
В лесах осенний ветра свист
Певиц пернатых заглушает;
Тяжелый, пасмурный туман
Нагие холмы обвивает;
Зима приближилась – Руслан
Свой путь отважно продолжает
На дальный север; с каждым днем
Преграды новые встречает:
То бьется он с богатырем,
То с ведьмою, то с великаном,
То лунной ночью видит он,
Как будто сквозь волшебный сон,
Окружены седым туманом,
Русалки, тихо на ветвях
Качаясь, витязя младого
С улыбкой хитрой на устах
Манят, не говоря ни слова…
Но тайным промыслом храним,
Бесстрашный витязь невредим;
В его душе желанье дремлет,
Он их не видит, им не внемлет,
Одна Людмила всюду с ним.

Но между тем, никем не зрима,
От нападений колдуна
Волшебной шапкою хранима,
Что делает моя княжна,
Моя прекрасная Людмила?
Она, безмолвна и уныла,
Одна гуляет по садам,
О друге мыслит и вздыхает,
Иль, волю дав своим мечтам,
К родимым киевским полям
В забвеньи сердца улетает;
Отца и братьев обнимает,
Подружек видит молодых
И старых мамушек своих —
Забыты плен и разлученье!
Но вскоре бедная княжна
Свое теряет заблужденье
И вновь уныла и одна.
Рабы влюбленного злодея,
И день и ночь, сидеть не смея,
Меж тем по замку, по садам
Прелестной пленницы искали,
Метались, громко призывали,
Однако всё по пустякам.
Людмила ими забавлялась:
В волшебных рощах иногда
Без шапки вдруг она являлась
И кликала: “сюда, сюда!”
И все бросались к ней толпою;
Но в сторону – незрима вдруг —
Она неслышною стопою
От хищных убегала рук.
Везде всечасно замечали
Ее минутные следы:
То позлащенные плоды
На шумных ветвях исчезали,
То капли ключевой воды
На луг измятый упадали:
Тогда наверно в замке знали,
Что пьет иль кушает княжна.
На ветвях кедра иль березы
Скрываясь по ночам, она
Минутного искала сна —
Но только проливала слезы,
Звала супруга и покой,
Томилась грустью и зевотой,
И редко, редко пред зарей,
Склонясь ко древу головой,
Дремала тонкою дремотой;
Едва редела ночи мгла,
Людмила к водопаду шла
Умыться хладною струею:
Сам карла утренней порою
Однажды видел из палат,
Как под невидимой рукою
Плескал и брызгал водопад.
С своей обычною тоскою
До новой ночи, здесь и там,
Она бродила по садам;
Нередко под вечер слыхали
Ее приятный голосок;
Нередко в рощах поднимали
Иль ею брошенный венок,
Или клочки персидской шали,
Или заплаканный платок.

Жестокой страстью уязвленный,
Досадой, злобой омраченный,
Колдун решился наконец
Поймать Людмилу непременно.
Так Лемноса хромой кузнец,
Прияв супружеский венец
Из рук прелестной Цитереи,
Раскинул сеть ее красам,
Открыв насмешливым богам
Киприды нежные затеи…

Скучая, бедная княжна
В прохладе мраморной беседки
Сидела тихо близ окна
И сквозь колеблемые ветки
Смотрела на цветущий луг.
Вдруг слышит – кличут: “милый друг!”
И видит верного Руслана.
Его черты, походка, стан;
Но бледен он, в очах туман,
И на бедре живая рана —
В ней сердце дрогнуло. “Руслан!
Руслан!.. он точно!” И стрелою
К супругу пленница летит,
В слезах, трепеща, говорит:
“Ты здесь… ты ранен… что с тобою?”
Уже достигла, обняла:
О ужас… призрак исчезает!
Княжна в сетях; с ее чела
На землю шапка упадает.
Хладея, слышит грозный крик:
“Она моя!” и в тот же миг
Зрит колдуна перед очами.
Раздался девы жалкий стон,
Падет без чувств – и дивный сон
Объял несчастную крылами.

Что будет с бедною княжной!
О страшный вид: волшебник хилый
Ласкает дерзостной рукой
Младые прелести Людмилы!
Ужели счастлив будет он?
Чу… вдруг раздался рога звон,
И кто-то карлу вызывает.
В смятеньи, бледный чародей
На деву шапку надевает;
Трубят опять; звучней, звучней!
И он летит к безвестной встрече,
Закинув бороду за плечи.

Песнь пятая.

Ax, как мила моя княжна!
Мне нрав ее всего дороже:
Она чувствительна, скромна,
Любви супружеской верна,
Немножко ветрена… так что же?
Еще милее тем она.
Всечасно прелестию новой
Умеет нас она пленить;
Скажите: можно ли сравнить
Ее с Дельфирою суровой?
Одной – судьба послала дар
Обворожать сердца и взоры;
Ее улыбка, разговоры
Во мне любви рождают жар.
А та – под юбкою гусар,
Лишь дайте ей усы да шпоры!
Блажен, кого под вечерок
В уединенный уголок
Моя Людмила поджидает
И другом сердца назовет;
Но, верьте мне, блажен и тот,
Кто от Дельфиры убегает
И даже с нею незнаком.
Да, впрочем, дело не о том!
Но кто трубил? Кто чародея
На сечу грозну вызывал?
Кто колдуна перепугал?
Руслан. Он, местью пламенея,
Достиг обители злодея.
Уж витязь под горой стоит,
Призывный рог, как буря, воет,
Нетерпеливый конь кипит
И снег копытом мочным роет.
Князь карлу ждет. Внезапно он
По шлему крепкому стальному
Рукой незримой поражен;
Удар упал подобно грому;
Руслан подъемлет смутный взор
И видит – прямо над главою —
С подъятой, страшной булавою
Летает карла Черномор.
Щитом покрывшись, он нагнулся,
Мечом потряс и замахнулся;
Но тот взвился под облака;
На миг исчез – и свысока
Шумя летит на князя снова.
Проворный витязь отлетел,
И в снег с размаха рокового
Колдун упал – да там и сел;
Руслан, не говоря ни слова,
С коня долой, к нему спешит,
Поймал, за бороду хватает,
Волшебник силится, кряхтит
И вдруг с Русланом улетает…
Ретивый конь вослед глядит;
Уже колдун под облаками;
На бороде герой висит;
Летят над мрачными лесами,
Летят над дикими горами,
Летят над бездною морской;
От напряженья костенея,
Руслан за бороду злодея
Упорной держится рукой.
Меж тем, на воздухе слабея
И силе русской изумясь,
Волшебник гордому Руслану
Коварно молвит: “слушай, князь!
Тебе вредить я перестану;
Младое мужество любя,
Забуду всё, прощу тебя,
Спущусь – но только с уговором…”
“Молчи, коварный чародей! —
Прервал наш витязь: – с Черномором,
С мучителем жены своей,
Руслан не знает договора!
Сей грозный меч накажет вора.
Лети хоть до ночной звезды,
А быть тебе без бороды!”
Боязнь объемлет Черномора;
В досаде, в горести немой,
Напрасно длинной бородой
Усталый карла потрясает:
Руслан ее не выпускает
И щиплет волосы порой.
Два дни колдун героя носит,
На третий он пощады просит:
“О рыцарь, сжалься надо мной;
Едва дышу; нет мочи боле;
Оставь мне жизнь, в твоей я воле;
Скажи – спущусь, куда велишь…”
“Теперь ты наш: ага, дрожишь!
Смирись, покорствуй русской силе!
Неси меня к моей Людмиле”.

Смиренно внемлет Черномор;
Домой он с витязем пустился;
Летит – и мигом очутился
Среди своих ужасных гор.
Тогда Руслан одной рукою
Взял меч сраженной головы
И, бороду схватив другою,
Отсек ее, как горсть травы.
“Знай наших! – молвил он жестоко, —
Что, хищник, где твоя краса?
Где сила?” и на шлем высокой
Седые вяжет волоса;
Свистя зовет коня лихого;
Веселый конь летит и ржет;
Наш витязь карлу чуть живого
В котомку за седло кладет,
А сам, боясь мгновенья траты,
Спешит на верх горы крутой,
Достиг, и с радостной душой
Летит в волшебные палаты.
Вдали завидя шлем брадатый,
Залог победы роковой,
Пред ним арапов чудный рой,
Толпы невольниц боязливых,
Как призраки, со всех сторон
Бегут – и скрылись. Ходит он
Один средь храмин горделивых,
Супругу милую зовет —
Лишь эхо сводов молчаливых
Руслану голос подает;
В волненьи чувств нетерпеливых
Он отворяет двери в сад —
Идет, идет – и не находит;
Кругом смущенный взор обводит —
Всё мертво: рощицы молчат,
Беседки пусты; на стремнинах,
Вдоль берегов ручья, в долинах,
Нигде Людмилы следу нет,
И ухо ничего не внемлет.
Внезапный князя хлад объемлет,
В очах его темнеет свет,
В уме возникли мрачны думы…
“Быть может, горесть… плен угрюмый…
Минута… волны…” В сих мечтах
Он погружен. С немой тоскою
Поникнул витязь головою;
Его томит невольный страх;
Недвижим он, как мертвый камень;
Мрачится разум; дикий пламень
И яд отчаянной любви
Уже текут в его крови.
Казалось – тень княжны прекрасной
Коснулась трепетным устам…
И вдруг, неистовый, ужасный,
Стремится витязь по садам;
Людмилу с воплем призывает,
С холмов утесы отрывает,
Всё рушит, всё крушит мечом —
Беседки, рощи упадают,
Древа, мосты в волнах ныряют,
Степь обнажается кругом!
Далеко гулы повторяют
И рев, и треск, и шум, и гром;
Повсюду меч звенит и свищет,
Прелестный край опустошен —
Безумный витязь жертвы ищет,
С размаха вправо, влево он
Пустынный воздух рассекает…
И вдруг – нечаянный удар
С княжны невидимой сбивает
Прощальный Черномора дар…
Волшебства вмиг исчезла сила:
В сетях открылася Людмила!
Не веря сам своим очам,
Нежданным счастьем упоенный,
Наш витязь падает к ногам
Подруги верной, незабвенной,
Целует руки, сети рвет,
Любви, восторга слезы льет,
Зовет ее – но дева дремлет,
Сомкнуты очи и уста,
И сладострастная мечта
Младую грудь ее подъемлет.
Руслан с нее не сводит глаз,
Его терзает вновь кручина. ..
Но вдруг знакомый слышит глас
Глас добродетельного Финна:

“Мужайся, князь! В обратный путь
Ступай со спящею Людмилой;
Наполни сердце новой силой,
Любви и чести верен будь.
Небесный гром на злобу грянет,
И воцарится тишина —
И в светлом Киеве княжна
Перед Владимиром восстанет
От очарованного сна”.

Руслан, сим гласом оживленный,
Берет в объятия жену,
И тихо с ношей драгоценной
Он оставляет вышину
И сходит в дол уединенный.

В молчаньи, с карлой за седлом,
Поехал он своим путем;
В его руках лежит Людмила
Свежа, как вешняя заря,
И на плечо богатыря
Лицо спокойное склонила.
Власами, свитыми в кольцо,
Пустынный ветерок играет;
Как часто грудь ее вздыхает!
Как часто тихое лицо
Мгновенной розою пылает!
Любовь и тайная мечта
Русланов образ ей приносят,
И с томным шопотом уста
Супруга имя произносят…
В забвеньи сладком ловит oн
Ее волшебное дыханье,
Улыбку, слезы, нежный стон
И сонных персей волнованье…

Меж тем, по долам, по горам,
И в белый день, и по ночам,
Наш витязь едет непрестанно.
Еще далек предел желанный,
А дева спит. Но юный князь,
Бесплодным пламенем томясь,
Ужель, страдалец постоянный,
Супругу только сторожил
И в целомудренном мечтанье,
Смирив нескромное желанье,
Свое блаженство находил?
Монах, который сохранил
Потомству верное преданье
О славном витязе моем,
Нас уверяет смело в том:
И верю я! Без разделенья
Унылы, грубы наслажденья:
Мы прямо счастливы вдвоем.
Пастушки, сон княжны прелестной
Не походил на ваши сны,
Порой томительной весны,
На мураве, в тени древесной.
Я помню маленький лужок
Среди березовой дубравы,
Я помню темный вечерок,
Я помню Лиды сон лукавый…
Ах, первый поцелуй любви,
Дрожащий, легкий, торопливый,
Не разогнал, друзья мои,
Ее дремоты терпеливой…
Но полно, я болтаю вздор!
К чему любви воспоминанье?
Ее утеха и страданье
Забыты мною с давних пор;
Теперь влекут мое вниманье
Княжна, Руслан и Черномор.

Пред ними стелется равнина,
Где ели изредка взошли;
И грозного холма вдали
Чернеет круглая вершина
Небес на яркой синеве.
Руслан глядит – и догадался,
Что подъезжает к голове;
Быстрее борзый конь помчался
Уж видно чудо из чудес;
Она глядит недвижным оком;
Власы ее как черный лес,
Поросший на челе высоком;
Ланиты жизни лишены,
Свинцовой бледностью покрыты;
Уста огромные открыты,
Огромны зубы стеснены ..
Над полумертвой головою
Последний день уж тяготел.
К ней храбрый витязь прилетел
С Людмилой, с карлой за спинок
Он крикнул: “здравствуй, голова!
Я здесь! наказан твой изменник!
Гляди: вот он, злодей наш пленник!”
И князя гордые слова
Ее внезапно оживили,
На миг в ней чувство разбудили,
Очнулась будто ото сна,
Взглянула, страшно застонала…
Узнала витязя она
И брата с ужасом узнала.
Надулись ноздри; на щеках
Багровый огнь еще родился,
И в умирающих глазах
Последний гнев изобразился.
В смятеньи, в бешенстве немом
Она зубами скрежетала
И брату хладным языком
Укор невнятный лепетала…
Уже ее в тот самый час
Кончалось долгое страданье:
Чела мгновенный пламень гас,
Слабело тяжкое дыханье,
Огромный закатился взор,
И вскоре князь и Черномор
Узрели смерти содроганье…
Она почила вечным сном.
В молчаньи витязь удалился;
Дрожащий карлик за седлом
Не смел дышать, не шевелился
И чернокнижным языком
Усердно демонам молился.

На склоне темных берегов
Какой-то речки безымянной,
В прохладном сумраке лесов,
Стоял поникшей хаты кров,
Густыми соснами венчанный.
В теченьи медленном река
Вблизи плетень из тростника
Волною сонной омывала
И вкруг него едва журчала
При легком шуме ветерка.
Долина в сих местах таилась,
Уединенна и темна;
И там, казалось, тишина
С начала мира воцарилась.
Руслан остановил коня.
Всё было тихо, безмятежно;
От рассветающего дня
Долина с рощею прибрежной
Сквозь утренний сияла дым.
Руслан на луг жену слагает,
Садится близ нее, вздыхает
С уныньем сладким и немым;
И вдруг он видит пред собою
Смиренный парус челнока
И слышит песню рыбака
Над тихоструйною рекою.
Раскинув невод по волнам,
Рыбак, на весла наклоненный,
Плывет к лесистым берегам,
К порогу хижины смиренной.
И видит добрый князь Руслан:
Челнок ко брегу приплывает;
Из темной хаты выбегает
Младая дева; стройный стан,
Власы, небрежно распущенны,
Улыбка, тихий взор очей,
И грудь, и плечи обнаженны,
Всё мило, всё пленяет в ней.
И вот они, обняв друг друга,
Садятся у прохладных вод,
И час беспечного досуга
Для них с любовью настает.
Но в изумленьи молчаливом
Кого же в рыбаке счастливом
Наш юный витязь узнает?
Хазарский хан, избранный славой,
Ратмир, в любви, в войне кроваво:
Его соперник молодой,
Ратмир в пустыне безмятежной
Людмилу, славу позабыл
И им навеки изменил
В объятиях подруги нежной.

Герой приближился, и вмиг
Отшельник узнает Руслана,
Встает, летит. Раздался крик…
И обнял князь младого хана.
“Что вижу я? – спросил герой, —
Зачем ты здесь, зачем оставил
Тревоги жизни боевой
И меч, который ты прославил?”
“Мой друг, – ответствовал рыбак, —
Душе наскучил бранной славы
Пустой и гибельный призрак.
Поверь: невинные забавы,
Любовь и мирные дубравы
Милее сердцу во сто крат —
Теперь, утратив жажду брани,
Престал платить безумству дани,
И, верным счастием богат,
Я всё забыл, товарищ милый,
Всё, даже прелести Людмилы”.
“Любезный хан, я очень рад! —
Сказал Руслан; – она со мною”.
“Возможно ли, какой судьбою?
Что слышу? Русская княжна…
Она с тобою, где ж она?
Позволь… но нет, боюсь измены;
Моя подруга мне мила;
Моей счастливой перемены
Она виновницей была;
Она мне жизнь, она мне радость!
Она мне возвратила вновь
Мою утраченную младость,
И мир, и чистую любовь.
Напрасно счастье мне сулили
Уста волшебниц молодых;
Двенадцать дев меня любили:
Я для нее покинул их;
Оставил терем их веселый,
В тени хранительных дубров;
Сложил и меч и шлем тяжелый,
Забыл и славу и врагов.
Отшельник мирный и безвестный,
Остался в счастливой глуши,
С тобой, друг милый, друг прелестный,
С тобою, свет моей души!”

Пастушка милая внимала
Друзей открытый разговор
И, устремив на хана взор,
И улыбалась и вздыхала.

Рыбак и витязь на брегах
До темной ночи просидели
С душой и сердцем на устах —
Часы невидимо летели.
Чернеет лес, темна гора;
Встает луна – всё тихо стало
Герою в путь давно пора —
Накинув тихо покрывало
На деву спящую, Руслан
Идет и на коня садится;
Задумчиво безмолвный хан
Душой вослед ему стремится,
Руслану счастия, побед
И славы и любви желает…
И думы гордых, юных лет
Невольной грустью оживляет…

Зачем судьбой не суждено
Моей непостоянной лире
Геройство воспевать одно
И с ним (незнаемые в мире)
Любовь и дружбу старых лет?
Печальной истины поэт,
Зачем я должен для потомства
Порок и злобу обнажать
И тайны козни вероломства
В правдивых песнях обличать?

Княжны искатель недостойный,
Охоту к славе потеряв,
Никем не знаемый Фарлаф
В пустыне дальней и спокойной
Скрывался и Наины ждал.
И час торжественный настал.
К нему волшебница явилась,
Вещая: “знаешь ли меня?
Ступай за мной; седлай коня!”
И ведьма кошкой обратилась;
Оседлан конь, она пустилась;
Тропами мрачными дубрав
За нею следует Фарлаф.

Долина тихая дремала,
В ночной одетая туман,
Луна во мгле перебегала
Из тучи в тучу и курган
Мгновенным блеском озаряла.
Под ним в безмолвии Руслан
Сидел с обычною тоскою
Пред усыпленною княжною.
Глубоку думу думал он,
Мечты летели за мечтами,
И неприметно веял сон
Над ним холодными крылами.
На деву смутными очами
В дремоте томной он взглянул
И, утомленною главою
Склонясь к ногам ее, заснул.

И снится вещий сон герою:
Он видит, будто бы княжна
Над страшной бездны глубиною
Стоит недвижна и бледна…
И вдруг Людмила исчезает,
Стоит один над бездной он…
Знакомый глас, призывный стон
Из тихой бездны вылетает…
Руслан стремится за женой;
Стремглав летит во тьме глубокой.
И видит вдруг перед собой:
Владимир, в гриднице высокой,
В кругу седых богатырей,
Между двенадцатью сынами,
С толпою названных гостей
Сидит за браными столами.
И так же гневен старый князь,
Как в день ужасный расставанья,
И все сидят не шевелясь,
Не смея перервать молчанья.
Утих веселый шум гостей,
Не ходит чаша круговая…
И видит он среди гостей
В бою сраженного Рогдая:
Убитый, как живой, сидит;
Из опененного стакана
Он, весел, пьет и не глядит
На изумленного Руслана.
Князь видит и младого хана,
Друзей и недругов… и вдруг
Раздался гуслей беглый звук
И голос вещего Баяна,
Певца героев и забав.
Вступает в гридницу Фарлаф,
Ведет он за руку Людмилу;
Но старец, с места не привстав,
Молчит, склонив главу унылу,
Князья, бояре – все молчат,
Душевные движенья кроя.
И всё исчезло – смертный хлад
Объемлет спящего героя.
В дремоту тяжко погружен,
Он льет мучительные слезы,
В волненьи мыслит: это coн!
Томится, но зловещей грезы,
Увы, прервать не в силах он.

Луна чуть светит над горою;
Объяты рощи темнотою,
Долина в мертвой тишине…
Изменник едет на коне.

Перед ним открылася поляна;
Он видит сумрачный курган;
У ног Людмилы спит Руслан,
И ходит конь кругом кургана
Фарлаф с боязнию глядит;
В тумане ведьма исчезает,
В нем сердце замерло, дрожит,
Из хладных рук узду роняет,
Тихонько обнажает меч,
Готовясь витязя без боя
С размаха надвое рассечь…
К нему подъехал. Конь героя,
Врага почуя, закипел,
Заржал и топнул. Знак напрасный!
Руслан не внемлет; сон ужасный,
Как груз, над ним отяготел!..
Изменник, ведьмой ободренный,
Герою в грудь рукой презренной
Вонзает трижды хладну сталь…
И мчится боязливо вдаль
С своей добычей драгоценной.

Всю ночь бесчувственный Руслан
Лежал во мраке под горою.
Часы летели. Кровь рекою
Текла из воспаленных ран.
Поутру, взор открыв туманный,
Пуская тяжкий, слабый стон,
С усильем приподнялся он,
Взглянул, поник главою бранной —
И пал недвижный, бездыханный.

Песнь шестая.

Ты мне велишь, о друг мой нежный,
На лире легкой и небрежной
Старинны были напевать
И музе верной посвящать
Часы бесценного досуга…
Ты знаешь, милая подруга:
Поссорясь с ветреной молвой,
Твой друг, блаженством упоенный,
Забыл и труд уединенный,
И звуки лиры дорогой.
От гармонической забавы
Я, негой упоен, отвык…
Дышу тобой – и гордой славы
Невнятен мне призывный клик!
Меня покинул тайный гений
И вымыслов, и сладких дум;
Любовь и жажда наслаждений
Одни преследуют мой ум.
Но ты велишь, но ты любила
Рассказы прежние мои,
Преданья славы и любви;
Мой богатырь, моя Людмила,
Владимир, ведьма, Черномор,
И Финна верные печали
Твое мечтанье занимали;
Ты, слушая мой легкий вздор,
С улыбкой иногда дремала;
Но иногда свой нежный взор
Нежнее на певца бросала…
Решусь; влюбленный говорун,
Касаюсь вновь ленивых струн;
Сажусь у ног твоих и снова
Бренчу про витязя младого.

Но что сказал я? Где Руслан?
Лежит он мертвый в чистом поле;
Уж кровь его не льется боле,
Над ним летает жадный вран,
Безгласен рог, недвижны латы,
Не шевелится шлем косматый!

Вокруг Руслана ходит конь,
Поникнув гордой головою,
В его глазах исчез огонь!
Не машет гривой золотою,
Не тешится, не скачет он,
И ждет, когда Руслан воспрянет…
Но князя крепок хладный сон,
И долго щит его не грянет.

А Черномор? Он за седлом,
В котомке, ведьмою забытый,
Еще не знает ни о чем;
Усталый, сонный и сердитый
Княжну, героя моего
Бранил от скуки молчаливо;
Не слыша долго ничего,
Волшебник выглянул – о диво!
Он видит, богатырь убит;
В крови потопленный лежит;
Людмилы нет, всё пусто в поле;
Злодей от радости дрожит
И мнит: свершилось, я на воле!
Но старый карла был неправ.

Меж тем, Наиной осененный,
С Людмилой, тихо усыпленной,
Стремится к Киеву Фарлаф:
Летит, надежды, страха полный;
Пред ним уже днепровски волны
В знакомых пажитях шумят;
Уж видит златоверхий град;
Уже Фарлаф по граду мчится,
И шум на стогнах восстает;
В волненьи радостном народ
Валит за всадником, теснится;
Бегут обрадовать отца:
И вот изменник у крыльца.

Влача в душе печали бремя,
Владимир-солнышко в то время
В высоком тереме своем
Сидел, томясь привычной думой.
Бояре, витязи кругом
Сидели с важностью угрюмой.
Вдруг внемлет он: перед крыльцом
Волненье, крики, шум чудесный;
Дверь отворилась; перед ним
Явился воин неизвестный;
Все встали с топотом глухим
И вдруг смутились, зашумели:
“Людмила здесь! Фарлаф… ужели?”
В лице печальном изменясь,
Встает со стула старый князь,
Спешит тяжелыми шагами
К несчастной дочери своей,
Подходит; отчими руками
Он хочет прикоснуться к ней;
Но дева милая не внемлет,
И очарованная дремлет
В руках убийцы – все глядят
На князя в смутном ожиданьи;
И старец беспокойный взгляд
Вперил на витязя в молчаньи.
Но, хитро перст к устам прижав,
“Людмила спит, – сказал Фарлаф: —
Я так нашел ее недавно
В пустынных муромских лесах
У злого лешего в руках;
Там совершилось дело славно;
Три дня мы билися; луна
Над боем трижды подымалась;
Он пал, а юная княжна
Мне в руки сонною досталась;
И кто прервет сей дивный сон?
Когда настанет пробужденье?
Не знаю – скрыт судьбы закон!
А нам надежда и терпенье
Одни остались в утешенье”.

И вскоре с вестью роковой
Молва по граду полетела;
Народа пестрою толпой
Градская площадь закипела;
Печальный терем всем открыт;
Толпа волнуется, валит
Туда, где на одре высоком,
На одеяле парчевом
Княжна лежит во сне глубоком;
Князья и витязи кругом
Стоят унылы; гласы трубны,
Рога, тимпаны, гусли, бубны
Гремят над нею; старый князь,
Тоской тяжелой изнурясь,
К ногам Людмилы сединами
Приник с безмолвными слезами;
И бледный близ него Фарлаф
В немом раскаяньи, в досаде,
Трепещет, дерзость потеряв.

Настала ночь. Никто во граде
Очей бессонных не смыкал;
Шумя, теснились все друг к другу:
О чуде всякой толковал;
Младой супруг свою супругу
В светлице скромной забывал.
Но только свет луны двурогой
Исчез пред утренней зарей,
Весь Киев новою тревогой
Смутился! Клики, шум и вой
Возникли всюду. Киевляне
Толпятся на стене градской…
И видят: в утреннем тумане
Шатры белеют за рекой;
Щиты, как зарево, блистают,
В полях наездники мелькают,
Вдали подъемля черный прах;
Идут походные телеги,
Костры пылают на холмах.
Беда: восстали печенеги!

Но в это время вещий Финн,
Духов могучий властелин,
В своей пустыне безмятежной,
С спокойным сердцем ожидал,
Чтоб день судьбины неизбежной,
Давно предвиденный, восстал.

В немой глуши степей горючих,
За дальной цепью диких гор,
Жилища ветров, бурь гремучих,
Куда и ведьмы смелый взор
Проникнуть в поздний час боится,
Долина чудная таится,
И в той долине два ключа:
Один течет волной живою,
По камням весело журча,
Тот льется мертвою водою.
Кругом всё тихо, ветры спят,
Прохлада вешняя не веет,
Столетни сосны не шумят,
Не вьются птицы, лань не смеет
В жар летний пить из тайных вод;
Чета духов с начала мира,
Безмолвная на лоне мира,
Дремучий берег стережет…
С двумя кувшинами пустыми
Предстал отшельник перед ними;
Прервали духи давний сон
И удалились страха полны.
Склонившись, погружает он
Сосуды в девственные волны;
Наполнил, в воздухе пропал,
И очутился в два мгновенья
В долине, где Руслан лежал
В крови, безгласный, без движенья;
И стал над рыцарем старик,
И вспрыснул мертвою водою,
И раны засияли вмиг,
И труп чудесной красотою
Процвел; тогда водой живою
Героя старец окропил,
И бодрый, полный новых сил,
Трепеща жизнью молодою,
Встает Руслан, на ясный день
Очами жадными взирает,
Как безобразный сон, как тень,
Перед ним минувшее мелькает.
Но где Людмила? Он один!
В нем сердце вспыхнув замирает.
Вдруг витязь вспрянул; вещий Финн
Его зовет и обнимает:
“Судьба свершилась, о мой сын!
Тебя блаженство ожидает;
Тебя зовет кровавый пир;
Твой грозный меч бедою грянет;
На Киев снидет кроткий мир,
И там она тебе предстанет.
Возьми заветное кольцо,
Коснися им чела Людмилы,
И тайных чар исчезнут силы,
Врагов смутит твое лицо,
Настанет мир, погибнет злоба.
Достойны счастья будьте оба!
Прости надолго, витязь мой!
Дай руку… там, за дверью гроба
Не прежде – свидимся с тобой!”
Сказал, исчезнул. Упоенный
Восторгом пылким и немым,
Руслан, для жизни пробужденный,
Подъемлет руки вслед за ним…
Но ничего не слышно боле!
Руслан один в пустынном поле;
Запрыгав, с карлой за седлом,
Русланов конь нетерпеливый
Бежит и ржет, махая гривой;
Уж князь готов, уж он верхом,
Уж он летит живой и здравый
Через поля, через дубравы.

Но между тем какой позор
Являет Киев осажденный?
Там, устремив на нивы взор,
Народ, уныньем пораженный,
Стоит на башнях и стенах
И в страхе ждет небесной казни;
Стенанья робкие в домах,
На стогнах тишина боязни;
Один, близ дочери своей,
Владимир в горестной молитве;
И храбрый сонм богатырей
С дружиной верною князей
Готовится к кровавой битве.

И день настал. Толпы врагов
С зарею двинулись с холмов;
Неукротимые дружины,
Волнуясь, хлынули с равнины
И потекли к стене градской;
Во граде трубы загремели,
Бойцы сомкнулись, полетели
Навстречу рати удалой,
Сошлись – и заварился бой.
Почуя смерть, взыграли кони,
Пошли стучать мечи о брони;
Со свистом туча стрел взвилась,
Равнина кровью залилась;
Стремглав наездники помчались,
Дружины конные смешались;
Сомкнутой, дружною стеной
Там рубится со строем строй;
Со всадником там пеший бьется;
Там конь испуганный несется;
Там русский пал, там печенег;
Там клики битвы, там побег;
Тот опрокинут булавою;
Тот легкой поражен стрелою;
Другой, придавленный щитом,
Растоптан бешеным конем…
И длился бой до темной ночи;
Ни враг, ни наш не одолел!
За грудами кровавых тел
Бойцы сомкнули томны очи,
И крепок был их бранный сон;
Лишь изредка на поле битвы
Был слышен падших скорбный стон
И русских витязей молитвы.

Бледнела утренняя тень,
Волна сребрилася в потоке,
Сомнительный рождался день
На отуманенном востоке.
Яснели холмы и леса,
И просыпались небеса.
Еще в бездейственном покое
Дремало поле боевое;
Вдруг сон прервался: вражий стан
С тревогой шумною воспрянул,
Внезапный крик сражений грянул;
Смутилось сердце киевлян;
Бегут нестройными толпами
И видят: в поле меж врагами,
Блистая в латах, как в огне,
Чудесный воин на коне
Грозой несется, колет, рубит,
В ревущий рог, летая, трубит…
То был Руслан. Как божий гром,
Наш витязь пал на басурмана;
Он рыщет с карлой за седлом
Среди испуганного стана.
Где ни просвищет грозный меч,
Где конь сердитый ни промчится,
Везде главы слетают с плеч
И с воплем строй на строй валится;
В одно мгновенье бранный луг
Покрыт холмами тел кровавых,
Живых, раздавленных, безглавых,
Громадой копий, стрел, кольчуг.
На трубный звук, на голос боя
Дружины конные славян
Помчались по следам героя,
Сразились… гибни, басурман!
Объемлет ужас печенегов;
Питомцы бурные набегов
Зовут рассеянных коней,
Противиться не смеют боле
И с диким воплем в пыльном поле
Бегут от киевских мечей,
Обречены на жертву аду;
Их сонмы русский меч казнит;
Ликует Киев… Но по граду
Могучий богатырь летит;
В деснице держит меч победный;
Копье сияет как звезда;
Струится кровь с кольчуги медной;
На шлеме вьется борода;
Летит, надеждой окриленный,
По стогнам шумным в княжий дом.
Народ, восторгом упоенный,
Толпится с кликами кругом,
И князя радость оживила.
В безмолвный терем входит он,
Где дремлет чудным сном Людмила.
Владимир, в думу погружен,
У ног ее стоял унылый.
Он был один. Его друзей
Война влекла в поля кровавы.
Но с ним Фарлаф, чуждаясь славы,
Вдали от вражеских мечей,
В душе презрев тревоги стана,
Стоял на страже у дверей.
Едва злодей узнал Руслана,
В нем кровь остыла, взор погас,
В устах открытых замер глас,
И пал без чувств он на колена…
Достойной казни ждет измена!
Но, помня тайный дар кольца,
Руслан летит к Людмиле спящей,
Ее спокойного лица
Касается рукой дрожащей…
И чудо: юная княжна,
Вздохнув, открыла светлы очи!
Казалось, будто бы она
Дивилася столь долгой ночи;
Казалось, что какой-то сон
Ее томил мечтой неясной,
И вдруг узнала – это он!
И князь в объятиях прекрасной.
Воскреснув пламенной душой,
Руслан не видит, не внимает,
И старец в радости немой,
Рыдая, милых обнимает.

Чем кончу длинный мой paccказ?
Ты угадаешь, друг мой милый!
Неправый старца гнев погас,
Фарлаф пред ним и пред Людмилой
У ног Руслана объявил
Свой стыд и мрачное злодейство;
Счастливый князь ему простил;
Лишенный силы чародейства,
Был принят карла во дворец;
И, бедствий празднуя конец,
Владимир в гриднице высокой
Запировал в семье своей.

Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.

Эпилог.
Так, мира житель равнодушный,
На лоне праздной тишины,
Я славил лирою послушной
Преданья темной старины.
Я пел – и забывал обиды
Слепого счастья и врагов,
Измены ветреной Дориды
И сплетни шумные глупцов.
На крыльях вымысла носимый,
Ум улетал за край земной;
И между тем грозы незримой
Сбиралась туча надо мной!..
Я погибал… Святой хранитель
Первоначальных, бурных дней,
О дружба, нежный утешитель
Болезненной души моей!
Ты умолила непогоду;
Ты сердцу возвратила мир;
Ты сохранила мне свободу,
Кипящей младости кумир!
Забытый светом и молвою,
Далече от брегов Невы,
Теперь я вижу пред собою
Кавказа гордые главы.
Над их вершинами крутыми,
На скате каменных стремнин,
Питаюсь чувствами немыми
И чудной прелестью картин
Природы дикой и угрюмой;
Душа, как прежде, каждый час
Полна томительною думой —
Но огнь поэзии погас.
Ищу напрасно впечатлений:
Она прошла, пора стихов,
Пора любви, веселых снов,
Пора сердечных вдохновений!
Восторгов краткий день протек —
И скрылась от меня навек
Богиня тихих песнопений…

• Полный текст
• Посвящение
• Песнь первая
• Песнь вторая
• Песнь третия
• Песнь четвертая
• Песнь пятая
• Песнь шестая
• Эпилог
• Примечания

Про­слу­шать поэму1:16:06

Посвящение

Для вас, души моей царицы,
Кра­са­вицы, для вас одних
Вре­мен минув­ших небылицы,
В часы досу­гов золотых,
Под шепот ста­рины болтливой,
Рукою вер­ной я писал;
При­мите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не тре­буя похвал,
Счаст­лив уж я надеж­дой сладкой,
Что дева с тре­пе­том любви
Посмот­рит, может быть украдкой,
На песни греш­ные мои.

У луко­мо­рья дуб зеленый;
Зла­тая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на вет­вях сидит;
Там на неве­до­мых дорожках
Следы неви­дан­ных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол виде­ний полны;
Там о заре при­хлы­нут волны
На брег пес­ча­ный и пустой,
И трид­цать витя­зей прекрасных
Чре­дой из вод выхо­дят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там коро­ле­вич мимоходом
Пле­няет гроз­ного царя;
Там в обла­ках перед народом
Через леса, через моря
Кол­дун несет богатыря;
В тем­нице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бре­дет сама собой;
Там царь Кащей над зла­том чахнет;
Там рус­ский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Пове­даю теперь я свету…

Песнь первая

Дела давно минув­ших дней,
Пре­да­нья ста­рины глубокой.

В толпе могу­чих сыновей,
С дру­зьями, в грид­нице высокой
Вла­ди­мир-солнце пировал;
Мень­шую дочь он выдавал
За князя храб­рого Руслана
И мед из тяж­кого стакана
За их здо­ро­вье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро дви­га­лись кругом
Ковши, сереб­ря­ные чаши
С кипя­щим пивом и вином.
Они весе­лье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чаш­ники носили
И низко кла­ня­лись гостям.

Сли­лися речи в шум невнятный;
Жуж­жит гостей весе­лый круг;
Но вдруг раз­дался глас приятный
И звон­ких гуслей бег­лый звук;
Все смолкли, слу­шают Баяна:
И сла­вит сла­дост­ный певец
Люд­милу-пре­лесть, и Руслана,
И Лелем сви­тый им венец.

Но, стра­стью пыл­кой утомленный,
Не ест, не пьет Рус­лан влюбленный;
На друга милого глядит,
Взды­хает, сер­дится, горит
И, щипля ус от нетерпенья,
Счи­тает каж­дые мгновенья.
В уны­нье, с пас­мур­ным челом,
За шум­ным, сва­деб­ным столом
Сидят три витязя младые;
Без­молвны, за ков­шом пустым,
Забыты кубки круговые,
И брашна непри­ятны им;
Не слы­шат вещего Баяна;
Поту­пили сму­щен­ный взгляд:
То три сопер­ника Руслана;
В душе несчаст­ные таят
Любви и нена­ви­сти яд.
Один — Рогдай, вои­тель смелый,
Мечом раз­дви­нув­ший пределы
Бога­тых киев­ских полей;
Дру­гой — Фар­лаф, кри­кун надменный,
В пирах никем не побежденный,
Но воин скром­ный средь мечей;
Послед­ний, пол­ный страст­ной думы,
Мла­дой хазар­ский хан Ратмир:
Все трое бледны и угрюмы,
И пир весе­лый им не в пир.

Вот кон­чен он; встают рядами,
Сме­ша­лись шум­ными толпами,
И все гля­дят на молодых:
Неве­ста очи опустила,
Как будто серд­цем приуныла,
И све­тел радост­ный жених.
Но тень объ­ем­лет всю природу,
Уж близко к пол­ночи глухой;
Бояре, задре­мав от меду,
С покло­ном убра­лись домой.
Жених в вос­торге, в упоенье:
Лас­кает он в воображенье
Стыд­ли­вой девы красоту;
Но с тай­ным, груст­ным умиленьем
Вели­кий князь благословеньем
Дарует юную чету.

И вот неве­сту молодую
Ведут на брач­ную постель;
Огни погасли… и ночную
Лам­паду зажи­гает Лель.
Свер­ши­лись милые надежды,
Любви гото­вятся дары;
Падут рев­ни­вые одежды
На царе­град­ские ковры…
Вы слы­шите ль влюб­лен­ный шепот,
И поце­луев слад­кий звук,
И пре­ры­ва­ю­щийся ропот
Послед­ней робо­сти?.. Супруг
Вос­торги чув­ствует заране;
И вот они настали… Вдруг
Гром гря­нул, свет блес­нул в тумане,
Лам­пада гас­нет, дым бежит,
Кру­гом всё смерк­лось, всё дрожит,
И замерла душа в Руслане…
Всё смолкло. В гроз­ной тишине
Раз­дался два­жды голос странный,
И кто-то в дым­ной глубине
Взвился чер­нее мглы туманной…
И снова терем пуст и тих;
Встает испу­ган­ный жених,
С лица катится пот остылый;
Тре­пеща, хлад­ною рукой
Он вопро­шает мрак немой…
О горе: нет подруги милой!
Хва­тает воз­дух он пустой;
Люд­милы нет во тьме густой,
Похи­щена без­вест­ной силой.

Ах, если муче­ник любви
Стра­дает стра­стью безнадежно,
Хоть грустно жить, дру­зья мои,
Однако жить еще возможно.
Но после дол­гих, дол­гих лет
Обнять влюб­лен­ную подругу,
Жела­ний, слез, тоски предмет,
И вдруг минут­ную супругу
Навек утра­тить… о друзья,
Конечно лучше б умер я!

Однако жив Рус­лан несчастный.
Но что ска­зал вели­кий князь?
Сра­жен­ный вдруг мол­вой ужасной,
На зятя гне­вом распалясь,
Его и двор он созывает:
«Где, где Люд­мила?» — вопрошает
С ужас­ным, пла­мен­ным челом.
Рус­лан не слы­шит. «Дети, други!
Я помню преж­ние заслуги:
О, сжаль­тесь вы над стариком!
Ска­жите, кто из вас согласен
Ска­кать за доче­рью моей?
Чей подвиг будет не напрасен,
Тому — тер­зайся, плачь, злодей!
Не мог сбе­речь жены своей! —
Тому я дам ее в супруги
С пол­цар­ством пра­де­дов моих.
Кто ж вызо­вется, дети, други?..»
«Я!» — мол­вил горест­ный жених.
«Я! я!» — вос­клик­нули с Рогдаем
Фар­лаф и радост­ный Ратмир:
«Сей­час коней своих седлаем;
Мы рады весь изъ­ез­дить мир.
Отец наш, не про­длим разлуки;
Не бойся: едем за княжной».
И с бла­го­дар­но­стью немой
В сле­зах к ним про­сти­рает руки
Ста­рик, изму­чен­ный тоской.

Все чет­веро выхо­дят вместе;
Рус­лан уны­ньем как убит;
Мысль о поте­рян­ной невесте
Его тер­зает и мертвит.
Садятся на коней ретивых;
Вдоль бере­гов Дне­пра счастливых
Летят в клу­бя­щейся пыли;
Уже скры­ва­ются вдали;
Уж всад­ни­ков не видно боле…
Но долго всё еще глядит
Вели­кий князь в пустое поле
И думой им вослед летит.

Рус­лан томился молчаливо,
И смысл и память потеряв.
Через плечо глядя спесиво
И важно под­бо­чась, Фарлаф,
Надув­шись, ехал за Русланом.
Он гово­рит: «Насилу я
На волю вырвался, друзья!
Ну, скоро ль встре­чусь с великаном?
Уж то-то крови будет течь,
Уж то-то жертв любви ревнивой!
Пове­се­лись, мой вер­ный меч,
Пове­се­лись, мой конь ретивый!»

Хазар­ский хан, в уме своем
Уже Люд­милу обнимая,
Едва не пля­шет над седлом;
В нем кровь играет молодая,
Огня надежды полон взор:
То ска­чет он во весь опор,
То драз­нит бегуна лихого,
Кру­жит, подъ­ем­лет на дыбы
Иль дерзко мчит на холмы снова.

Рогдай угрюм, мол­чит — ни слова…
Стра­шась неве­до­мой судьбы
И мучась рев­но­стью напрасной,
Всех больше бес­по­коен он,
И часто взор его ужасный
На князя мрачно устремлен.

Сопер­ники одной дорогой
Все вме­сте едут целый день.
Дне­пра стал темен брег отлогий;
С востока льется ночи тень;
Туманы над Дне­пром глубоким;
Пора коням их отдохнуть.
Вот под горой путем широким
Широ­кий пере­секся путь.
«Разъ­едемся, пора! — сказали, —
Без­вест­ной вве­римся судьбе».
И каж­дый конь, не чуя стали,
По воле путь избрал себе.

Что дела­ешь, Рус­лан несчастный,
Один в пустын­ной тишине?
Люд­милу, сва­дьбы день ужасный,
Всё, мнится, видел ты во сне.
На брови мед­ный шлем надвинув,
Из мощ­ных рук узду покинув,
Ты шагом едешь меж полей,
И мед­ленно в душе твоей
Надежда гиб­нет, гас­нет вера.

Но вдруг пред витя­зем пещера;
В пещере свет. Он прямо к ней
Идет под дрем­лю­щие своды,
Ровес­ники самой природы.
Вошел с уны­ньем: что же зрит?
В пещере ста­рец; ясный вид,
Спо­кой­ный взор, брада седая;
Лам­пада перед ним горит;
За древ­ней кни­гой он сидит,
Ее вни­ма­тельно читая.
«Добро пожа­ло­вать, мой сын! —
Ска­зал с улыб­кой он Руслану. —
Уж два­дцать лет я здесь один
Во мраке ста­рой жизни вяну;
Но нако­нец дождался дня,
Давно пред­ви­ден­ного мною.
Мы вме­сте све­дены судьбою;
Садись и выслу­шай меня.
Рус­лан, лишился ты Людмилы;
Твой твер­дый дух теряет силы;
Но зла про­мчится быст­рый миг:
На время рок тебя постиг.
С надеж­дой, верою веселой
Иди на всё, не унывай;
Впе­ред! мечом и гру­дью смелой
Свой путь на пол­ночь пробивай.

Узнай, Рус­лан: твой оскорбитель
Вол­шеб­ник страш­ный Черномор,
Кра­са­виц дав­ний похититель,
Пол­нощ­ных обла­да­тель гор.
Еще ничей в его обитель
Не про­ни­кал доныне взор;
Но ты, злых коз­ней истребитель,
В нее ты всту­пишь, и злодей
Погиб­нет от руки твоей.
Тебе ска­зать не дол­жен боле:
Судьба твоих гря­ду­щих дней,
Мой сын, в твоей отныне воле».

Наш витязь старцу пал к ногам
И в радо­сти лоб­зает руку.
Свет­леет мир его очам,
И сердце поза­было муку.
Вновь ожил он; и вдруг опять
На вспых­нув­шем лице кручина…
«Ясна тоски твоей причина;
Но грусть не трудно разогнать, —
Ска­зал ста­рик, — тебе ужасна
Любовь седого колдуна;
Спо­койся, знай: она напрасна
И юной деве не страшна.
Он звезды сво­дит с небосклона,
Он свист­нет — задро­жит луна;
Но про­тив вре­мени закона
Его наука не сильна.
Рев­ни­вый, тре­пет­ный хранитель
Зам­ков без­жа­лост­ных дверей,
Он только немощ­ный мучитель
Пре­лест­ной плен­ницы своей.
Вокруг нее он молча бродит,
Кля­нет жесто­кий жре­бий свой…
Но, доб­рый витязь, день проходит,
А нужен для тебя покой».

Рус­лан на мяг­кий мох ложится
Пред уми­ра­ю­щим огнем;
Он ищет поза­быться сном,
Взды­хает, мед­ленно вертится…
Напрасно! Витязь наконец:
«Не спится что-то, мой отец!
Что делать: болен я душою,
И сон не в сон, как тошно жить.
Поз­воль мне сердце освежить
Твоей бесе­дою святою.
Про­сти мне дер­зост­ный вопрос.
Откройся: кто ты, благодатный,
Судьбы наперс­ник непонятный?
В пустыню кто тебя занес?»

Вздох­нув с улыб­кою печальной,
Ста­рик в ответ: «Любез­ный сын,
Уж я забыл отчизны дальной
Угрю­мый край. При­род­ный финн,
В доли­нах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В бес­печ­ной юно­сти я знал
Одни дре­му­чие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бед­но­сти забавы.
Но жить в отрад­ной тишине
Дано не долго было мне.

Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина. Меж подруг
Она гре­мела красотою.
Одна­жды утрен­ней порою
Свои стада на тем­ный луг
Я гнал, волынку надувая;
Передо мной шумел поток.
Одна, кра­са­вица младая
На берегу плела венок.
Меня влекла моя судьбина…
Ах, витязь, то была Наина!
Я к ней — и пла­мень роковой
За дерз­кий взор мне был наградой,
И я любовь узнал душой
С ее небес­ною отрадой,
С ее мучи­тель­ной тоской.

Умча­лась года половина;
Я с тре­пе­том открылся ей,
Ска­зал: люблю тебя, Наина.
Но роб­кой горе­сти моей
Наина с гор­до­стью внимала,
Лишь пре­ле­сти свои любя,
И рав­но­душно отвечала:
«Пас­тух, я не люблю тебя!»

Князь Владимир-солнце пирует в гриднице с сыновьями и толпой друзей, празднуя свадьбу младшей дочери Людмилы с князем Русланом. В честь новобрачных поёт гусляр Баян. Лишь трое гостей не радуются счастью Руслана и Людмилы, три витязя не слушают вещего певца. Это три соперника Руслана: витязь Рогдай, хвастун Фарлаф и хазарский хан Ратмир.

Пир кончен, и все расходятся. Князь благословляет молодых, их отводят в опочивальню, и счастливый жених уже предвкушает любовные восторги. Вдруг грянул гром, блеснул свет, все смерклось, и в наступившей тишине раздался странный голос и кто-то взвился и исчез в темноте. Очнувшийся Руслан ищет Людмилу, но её нет, она «похищена безвестной силой».

Поражённый страшным известием об исчезновении дочери, разгневанный на Руслана великий князь обращается к молодым витязям с призывом отправиться на поиски Людмилы и обещает тому, кто найдёт и вернёт его дочь, отдать её в жены в укор Руслану, а в придачу — полцарства. Рогдай, Ратмир, Фарлаф и сам Руслан мгновенно вызываются ехать разыскивать Людмилу и седлают коней, обещая князю не продлить разлуки. Они выходят из дворца и скачут вдоль днепровских берегов, а старый князь долго смотрит им вслед и мыслью летит за ними.

Витязи едут вместе. Руслан томится тоской, Фарлаф похваляется своими будущими подвигами во имя Людмилы, Ратмир мечтает о её объятиях, угрюм и молчалив Рогдай. День близится к вечеру, всадники подъезжают к распутью и решают расстаться, доверившись каждый своей судьбе. Руслан, преданный мрачным думам, едет шагом и вдруг видит пред собой пещеру, в которой светится огонь. Витязь входит в пещеру и видит в ней старца с седой бородой и ясным взором, читающего перед лампадой древнюю книгу. Старец обращается к Руслану с приветствием и говорит, что давно уже ждёт его. Он успокаивает юношу, сообщая, что ему удастся вернуть себе Людмилу, которую похитил страшный волшебник Черномор, давний похититель красавиц, живущий в северных горах, куда ещё никому не удавалось проникнуть. Но Руслану суждено найти жилище Черномора и победить его в схватке. Старец говорит, что будущее Руслана в его собственной воле. Обрадованный Руслан падает старцу в ноги и целует его руку, но внезапно опять на его лице появляется кручина Мудрый старец понимает причину печали юноши и успокаивает его, говоря, что Черномор могучий волшебник, могущий сводить звезды с небосклона, но бессильный в борьбе с неумолимым временем, а потому его старческая любовь не страшна Людмиле. Старец уговаривает Руслана лечь спать, но Руслан томится в тоске и не в состоянии заснуть. Он просит старца рассказать, кто он и как попал в этот край. И старец с печальной улыбкой рассказывает свою дивную историю.

Родившись в финляндских долинах, он был на родине мирным и беспечным пастухом, но на свою беду полюбил прекрасную, но жестокосердную и строптивую Наину. Полгода он томился от любви и наконец открылся Наине. Но гордая красавица равнодушно ответила, что не любит пастуха. Почувствовав отвращение к привычной жизни и занятиям, юноша решил оставить родные поля и отправиться с верной дружиной в отважное плавание на поиски битв, чтобы бранной славой заслужить любовь гордой Наины. Десять лет он провёл в сражениях, но сердце его, полное любви к Наине, жаждало возвращения. И вот он вернулся, чтобы бросить к ногам надменной красавицы богатые трофеи в надежде на её любовь, но вновь равнодушная дева ответила герою отказом. Но и это испытание не остановило влюблённого. Он решил попытать счастья с помощью волшебных сил, научившись могучей мудрости у живущих в его краях колдунов, воле которых подвластно все. Решившись привлечь любовь Наины с помощью колдовских чар, он провёл в ученье у колдунов незаметные годы и наконец постиг страшную тайну природы, узнал тайну заклинаний. Но злой рок преследовал его. Вызванная его колдовством Наина предстала перед ним дряхлой старухой, горбатой, седой, с трясущейся головой. Ужаснувшийся колдун узнает от неё, что прошло сорок лет и сегодня ей стукнуло семьдесят. К ужасу своему, колдун убедился, что его заклинания подействовали и Наина любит его. С трепетом слушал он любовные признания седой уродливой старухи и в довершение узнал, что она стала колдуньей. Потрясённый финн бежал прочь, и вслед ему слышались проклятья старой ведьмы, упрекающей его в неверности чувствам.

Бежав от Наины, финн поселился в этой пещере и живёт в ней в полном уединенье. Финн предрекает, что Наина возненавидит и Руслана, но и это препятствие ему удастся преодолеть.

Всю ночь слушал Руслан рассказы старца, а утром, с душою, полной надежды, благодарно обняв его на прощанье и напутствуемый благословением волшебника, отправляется в путь на поиски Людмилы.

Между тем Рогдай едет «меж пустынь лесных». Он лелеет страшную мысль — убить Руслана и тем самым освободить себе путь к сердцу Людмилы. Он решительно поворачивает коня и скачет назад.

Фарлаф же, проспав все утро, обедал в лесной тишине у ручья. Вдруг он заметил, что прямо на него мчится во весь опор всадник. Бросив обед, оружие, кольчугу, трусливый Фарлаф вскакивает на коня и удирает без оглядки. Всадник мчится за ним и призывает его остановиться, грозя «сорвать» с него голову. Конь Фарлафа перескакивает через ров, а сам Фарлаф падает в грязь. Подлетевший Рогдай готов уже сразить соперника, но видит, что это не Руслан, и в досаде и гневе едет прочь.

Под горой он встречает чуть живую старуху, которая своей клюкой указывает на север и говорит, что там найдёт витязь своего врага. Рогдай уезжает, а старуха подходит к лежащему в грязи и трясущемуся от страха Фарлафу и советует ему вернуться домой, не подвергать себя больше опасности, потому что Людмила и так будет его. Сказав это, старуха исчезла, а Фарлаф следует её совету.

Тем временем Руслан стремится к возлюбленной, гадая о её судьбе. Однажды вечерней порой он проезжал над рекой и услыхал жужжанье стрелы, звон кольчуги и конское ржанье. Кто-то криком приказывал ему остановиться. Оглянувшись, Руслан увидел мчащегося на него всадника с поднятым копьём. Руслан узнал его и вздрогнул от гнева…

В то же время Людмила, унесённая с брачной постели мрачным Черномором, очнулась утром, объятая смутным ужасом. Она лежала в роскошной постели под балдахином, все было как в сказках Шехе-резады. К ней подошли прекрасные девы в лёгкой одежде и поклонились. Одна искусно заплела ей косу и украсила её жемчужным венцом, другая надела на неё лазурный сарафан и обула, третья подала жемчужный пояс. Невидимая певица все это время пела весёлые песни. Но все это не веселило душу Людмилы. Оставшись одна, Людмила подходит к окну и видит только снежные равнины и вершины угрюмых гор, все пусто и мертво кругом, лишь с унылым свистом мчится вихрь, качая лес, видный на горизонте. В отчаянье Людмила бежит к двери, которая сама собой открывается перед ней, и Людмила выходит в удивительный сад, в котором растут пальмы, лавр, кедры, апельсины, отражаясь в зеркале озёр. Кругом весеннее благоухание и слышен голос китайского соловья. В саду бьют фонтаны и стоят прекрасные изваяния, кажущиеся живыми. Но Людмила грустна, и ничто её не веселит. Она садится на траву, и неожиданно над ней развёртывается шатёр, а перед ней оказывается роскошный обед. Прекрасная музыка услаждает её слух. Намереваясь отвергнуть угощение, Людмила стала есть. Стоило ей встать, как шатёр сам собой пропал, и Людмила вновь оказалась одна и проблуждала в саду до вечера. Людмила чувствует, что её клонит в сон, и вдруг неведомая сила поднимает её и нежно несёт по воздуху на её ложе. Вновь явились три девы и, уложив Людмилу, исчезли. В страхе лежит Людмила в постели и ждёт чего-то ужасного. Внезапно раздался шум, чертог осветился, и Людмила видит, как длинный ряд арапов попарно несёт на подушках седую бороду, за которой важно шествует горбатый карлик с бритой головой, накрытой высоким колпаком. Людмила вскакивает, хватает его за колпак, карлик пугается, падает, запутывается в своей бороде, и арапы под визг Людмилы уносят его, оставив шапку.

А в это время Руслан, настигнутый витязем, бьётся с ним в жестокой схватке. Он срывает врага с седла, поднимает его и бросает с берега в волны. Этим витязем был не кто иной, как Рогдай, нашедший свою гибель в водах Днепра.

На вершинах северных гор сияет холодное утро. В постели лежит Черномор, а рабы расчёсывают его бороду и умащивают усы. Внезапно в окно влетает крылатый змей и оборачивается Наиной. Она приветствует Черномора и сообщает ему о грозящей опасности. Черномор отвечает Наине, что витязь ему не страшен, пока цела его борода. Наина, обернувшись змеем, вновь улетает, а Черномор вновь идёт в палаты к Людмиле, но не может найти её ни во дворце, ни в саду. Людмила пропала. Черномор в гневе посылает невольников на поиски исчезнувшей княжны, грозя им страшными карами. Людмила же никуда не убегала, просто случайно открыла секрет черноморовой шапки-невидимки и воспользовалась её волшебными свойствами.

А что же Руслан? Сразив Рогдая, он отправился далее и попал на поле битвы с разбросанными кругом доспехами и оружием и желтеющими костями воинов. Грустно озирает Руслан поле брани и находит среди брошенного оружия для себя доспехи, стальное копье, но не может найти меча. Ночной степью едет Руслан и замечает вдали огромный холм. Подъехав ближе, при свете луны он видит, что это не холм, а живая голова в богатырском шлеме с перьями, которые содрогаются от её храпа. Руслан пощекотал ноздри головы копьём, та чихнула и проснулась. Рассерженная голова грозит Руслану, но, видя, что витязь не пугается, гневается и начинает изо всей мочи дуть на него. Не в силах устоять против этого вихря, конь Руслана отлетает далеко в поле, а голова хохочет над витязем. Взбешённый её насмешками, Руслан бросает копье и пронзает голове язык. Пользуясь замешательством головы, Руслан мчится к ней и с размаху бьёт её тяжкой рукавицей в щеку. Голова зашаталась, перевернулась и покатилась. На том месте, где она стояла, Руслан видит меч, который пришёлся ему впору. Он намеревается отрубить этим мечом голове нос и уши, но слышит её стон и щадит. Поверженная голова рассказывает Руслану свою историю. Когда-то она была храбрым витязем-гигантом, но на свою беду имела младшего брата-карлика, злобного Черномора, который завидовал старшему брату. Однажды Черномор открыл секрет, найденный им в чёрных книгах, что за восточными горами в подвале хранится меч, который опасен для обоих братьев. Черномор уговорил брата отправиться на поиски этого меча и, когда он был найден, обманным путём завладел им и отрубил брату голову, перенёс её в этот пустынный край и обрёк на то, чтобы она вечно сторожила меч. Голова предлагает Руслану взять меч и отомстить коварному Черномору.

Хан Ратмир направился в поисках Людмилы на юг и в пути видит замок на скале, по стене которого идёт в лунном свете поющая дева. Своей песней она манит рыцаря, он подъезжает, под стеной его встречает толпа красных девиц, которые устраивают витязю роскошный приём.

А Руслан проводит эту ночь подле головы, а утром отправляется на дальнейшие поиски. Минует осень, и наступает зима, но Руслан упрямо движется на север, преодолевая все преграды.

Людмила же, скрытая от глаз колдуна волшебной шапкой, одна гуляет по прекрасным садам и дразнит слуг Черномора. Но коварный Черномор, приняв облик раненого Руслана, завлекает Людмилу в сети. Он уже готов сорвать плод любви, но раздаётся звук рога, и кто-то зовёт его. Надев на Людмилу шапку-невидимку, Черномор летит навстречу зову.

Чародея вызывал на бой Руслан, он ждёт его. Но коварный волшебник, сделавшись невидимым, бьёт витязя по шлему. Изловчившись, Руслан хватает Черномора за бороду, и волшебник взлетает вместе с ним под облака. Два дня он носил витязя по воздуху и наконец попросил пощады и понёс Руслана к Людмиле. На земле Руслан отрезает ему мечом бороду и привязывает её к своему шлему. Но, вступив во владения Черномора, он нигде не видит Людмилы и в гневе начинает крушить все вокруг мечом. Нечаянным ударом сбивает он с головы Людмилы шапку-невидимку и обретает невесту. Но Людмила спит непробудным сном. В это мгновение Руслан слышит голос финна, который советует ему отправляться в Киев, где Людмила проснётся. Подъехав на обратном пути к голове, Руслан радует её сообщением о победе над Черномором.

На берегу реки Руслан видит бедного рыбака и его прекрасную молодую жену. Он с удивлением узнает в рыбаке Ратмира. Ратмир говорит, что нашёл своё счастье и оставил суетный мир. Он прощается с Русланом и желает ему счастья и любви.

А в это время к ожидающему своего часа Фарлафу является Наина и учит, как погубить Руслана. Подкравшись к спящему Руслану, Фарлаф трижды вонзает меч в грудь его и скрывается с Людмилой.

Убитый Руслан лежит в поле, а Фарлаф со спящей Людмилой стремится к Киеву. Он входит в терем с Людмилой на руках, но Людмила не пробуждается, и все попытки разбудить её — бесплодны. А тут на Киев обрушивается новая беда: он окружён восставшими печенегами.

Пока Фарлаф едет в Киев, финн приходит к Руслану с живой и мёртвой водой. Воскресив витязя, он рассказывает ему о том, что произошло, и даёт волшебное кольцо, которое снимет с Людмилы чары. Ободрённый Руслан мчится в Киев.

Печенеги между тем осаждают город, и на рассвете начинается сражение, которое никому не приносит победы. А на следующее утро среди полчищ печенегов внезапно появляется всадник в блистающих латах. Он разит направо и налево и обращает печенегов в бегство. Это был Руслан. Въехав в Киев, он идёт в терем, где подле Людмилы были Владимир и Фарлаф. Увидя Руслана, Фарлаф падает на колени, а Руслан стремится к Людмиле и, коснувшись кольцом её лица, пробуждает её. Счастливые Владимир, Людмила и Руслан прощают Фарлафа, признавшегося во всем, а лишённого волшебной силы Черномора принимают во дворец.

Благодаря краткому изложению поэмы Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила» становится ясно, что настоящая любовь не отступает ни перед какими трудностями и способна преодолеть любые препятствия. Именно это чувство дает Руслану, одному из центральных персонажей произведения, силы и смелость, чтобы победить всех врагов и спасти свою жену Людмилу, похищенную злобным волшебником Черномором.

Кратко об истории создания поэмы «Руслан и Людмила»

Произведение было написано Пушкиным в течение 1818-1820 годов. История основывается на народных преданиях и русских былинах, которыми искренне увлекался Александр Сергеевич. Среди действующих лиц поэмы имеются удивительные, фантастические существа, и произведение наполнено добрым юмором автора.

Место и время действия

События развиваются в 10-м столетии, в период правления в Киевской Руси князя Владимира, прозванного Красным Солнышком. История разворачивается в столице старинного государства и в окрестностях Киева, а также на берегах реки Днепр.

Главные герои

• Руслан является привлекательным внешне и отважным молодым мужчиной, настоящим богатырем. Юноша известен во всем княжестве, поскольку ему уже неоднократно доводилось одерживать блестящие победы в различных битвах. Он заключает брак с княжной Людмилой, которую горячо и искренне любит, и всеми силами старается вернуть пропавшую супругу.
• Людмиле, дочери князя Владимира, всего 17 лет. Сразу после свадьбы с избранником она оказывается похищенной, но продолжает хранить верность мужу, оказавшись в неволе. Попав в плен к коварному Черномору, пытается самостоятельно найти выход из создавшейся ситуации.

Краткое содержание поэмы «Руслан и Людмила»

Посвящение

Предварительно автор обращается к дамам, которым предстоит прочесть поэму. Пушкин горячо надеется на то, что созданное им творение придется по душе его возлюбленной.

К тому же он кратко рассказывает и об удивительной стране, где станут происходить события в сочиненной поэтом истории. Автор упоминает ученого кота, дуб зеленый, Лукоморье, лешего, русалку. Таким путем Александр Сергеевич просит читателей не воспринимать историю, которая фактически является сказкой, с чрезмерной серьезностью.

Песнь первая

В Киеве происходит грандиозное пиршество по случаю бракосочетания младшей наследницы князя Владимира Людмилы. За праздничным столом в тереме помимо жениха, храброго юноши Руслана, и очаровательной невесты находятся и соперники избранника Людмилы, которым не удалось добиться руки прекрасной девушки.

Ратмир, Рогдай и Фарлаф пребывают в самом мрачном настроении и испытывают к Руслану глубокую ненависть. В то же время на торжестве присутствует и множество других гостей, которые искренне рады за счастливых новобрачных.

Когда пир заканчивается, новоиспеченные супруги удаляются в опочивальню. Неожиданно все вокруг темнеет, раздаются оглушительные звуки грома, и молодой муж, вернувшись к реальности, видит, что Людмила бесследно исчезла.

Руслан в отчаянии сообщает о случившемся князю Владимиру. Отец девушки обещает полцарства в награду тому, кто вернет ему дочку, к тому же он готов отдать этому человеку и руку девушки. Владимир разочарован в своем зяте, который не сумел уберечь Людмилу.

Но отважный богатырь намеревается любыми способами найти жену. Соперники также отправляются на поиски, каждый из них выбирает отдельный путь.

Руслан случайно обнаруживает пещеру, где находится пожилой человек, с увлечением читающий старинную книгу. Этот мужчина уверенно обещает мужу Людмилы, что он обязательно спасет избранницу, ему лишь необходимо двигаться вперед, невзирая на все препятствия.

Немного позднее старик рассказывает Руслану и собственную историю. Являясь по происхождению финном, в молодости он был обыкновенным пастухом. Влюбившись в красавицу Наину, юноша всячески добивался ее расположения, однако девушка отвергала его чувства с презрением и высокомерием.

По словам старца, он смог овладеть колдовским искусством и все же внушил Наине любовь к себе. Но при встрече он с ужасом увидел, что прелестная юная женщина превратилась за несколько десятилетий в сгорбившуюся старушку. Теперь уже сам чародей отказался от чувств Наины, и дама, также ставшая за прошедшие годы настоящей волшебницей, возненавидела его и приняла решение всячески вредить самому Финну и его друзьям.

На следующее утро Руслан опять отправляется в путь. Пророчество старца лишь укрепляет его уверенность в том, что рано или поздно он вернет жену.

Песнь вторая

Рогдай намеревается убить супруга Людмилы, чтобы заполучить любимую девушку. Ему кажется, что он видит впереди Руслана, и молодой человек начинает яростно преследовать соперника. Но выясняется, что он ошибся, на самом деле перед юношей оказывается Фарлаф.

Злобная Наина подсказывает Рогдаю, где он сможет обнаружить Руслана. Колдунья беседует и с Фарлафом, советуя ему временно скрыться в своем поместье, обещая предупредить его, когда наступит подходящий момент для захвата Людмилы.

Рогдаю все же удается догнать ненавистного соперника. Мужчины сражаются в честном бою.

В то же время Людмила приходит в себя в роскошном дворце, где ее наряжают и причесывают служанки. Но девушку вовсе не радует окружающее ее богатство, ее приводит в отчаяние и ужас разлука с супругом сразу же после свадьбы.

Неожиданно Людмила оказывается в необыкновенно красивом саду. После долгой прогулки среди прекрасных деревьев и цветов она уже собирается утопиться в реке, но внезапно перед нею появляется стол с самыми изысканными яствами.

Насытившись, девушка погружается в сон. Проснувшись, она видит рядом некоего карлика с горбом и длинной бородой, которую несут слуги. К тому же голове этого создания располагается довольно странная шапка.

Перепуганная Людмила с криком хватает старика за его бороду. Молодая женщина еще не знает, что перед нею находится коварный волшебник Черномор, который уже не впервые похищает юных красавиц. Колдун в панике бросается к выходу и теряет шапку, которая остается в распоряжении девушки.

Руслан убивает в поединке Рогдая и бросает тело соперника в реку. Если верить легендам, то погибший мужчина с тех пор обитает в подводном царстве, иногда появляясь на берегу.

Песнь третья

На следующее утро слуги Черномора по обыкновению расчесывают злому волшебнику бороду, в которой и заключается его могущество. Неожиданно к нему в окно влетает Наина в облике змея. Чародейка предлагает колдуну свою помощь, она готова погубить Руслана, чтобы Людмила навсегда осталась у карлика.

Черномор вновь предпринимает попытку добиться расположения девушки, однако он не в состоянии найти пленницу. Людмила, примерив накануне шапку волшебника, обнаружила, что благодаря этому предмету можно скрыться от чужих глаз. Дочь князя играет с хозяином замка и его слугами, снимая и надевая шапку-невидимку.

Тем временем Руслан продолжает путь. Оказавшись на огромном поле, где повсеместно находятся кости погибших воинов, молодой мужчина стремится найти магический меч, с помощью которого он сможет перерубить бороду злобного волшебника и лишить его силы.

Богатырю не удается найти желанного оружия, но он выбирает для себя подходящее копье. Неожиданно муж Людмилы видит на холме голову гигантских размеров.

Сначала она встречает Руслана неприветливо, и между ними происходит столкновение, но затем победивший юноша обнаруживает под откатившейся головой необходимый ему чародейский меч. При этом голова делится своей печальной историей.

В прошлом она также являлась отважным рыцарем, приходившимся Черномору братом. Родственники вместе разыскали меч, способный расправиться с воином и уничтожить бороду карлика.

Но злой волшебник обманул брата, отрубив ему голову. С тех пор голова по приказу Черномора охраняет меч, но теперь она охотно вручает оружие Руслану, мечтая отомстить бесчестному Черномору.

Песнь четвертая

Ратмир, один из соперников супруга Людмилы, также не прекращает поиски княжны. В пути он видит перед собой замок, откуда доносится пение прекрасной девушки.

Юноша слышит призыв побывать в гостях и не отказывается от приглашения. Его встречает множество настоящих красавиц, которые проявляют по отношению к нему заботу и щедрость, подарив изящный новый кафтан и угощая вкуснейшими блюдами. В результате Ратмир решает навсегда остаться в этом замке, полностью забыв о дочери Владимира.

Людмила, находясь в заточении у Черномора, продолжает развлекаться, пользуясь шапкой-невидимкой. Девушка разыгрывает карлика и его слуг, не забывая и об еде, но в то же время она томится и грустит из-за отсутствия любимого мужа.

Волшебнику все же удается обмануть пленницу и отобрать у нее чудодейственную шапку. Чародей немедленно погружает дочку князя в крепчайший магический сон, и в этот момент раздается звук рога, призывающий Черномора.

Песнь пятая

Руслан, все же добравшись до жилища карлика, вызывает его на битву. Колдун с легкостью летает над соперником, не сомневаясь в собственной неуязвимости и периодически нанося богатырю удары с помощью булавы. Но наступает момент, когда молодой мужчина хватает волшебника за бороду.

В течение двух дней оба не перестают носиться среди облаков, однако измученный Черномор все же просит Руслана пощадить его. Супруг Людмилы требует отвести его к избраннице и отсекает бороду карлика особым мечом.

Мужчина повсеместно ищет жену, но ему не удается нигде ее обнаружить. Один из ударов его меча рвет сеть, которой злодей опутал Людмилу, и с головы девушки слетает волшебная шапка. Руслан подхватывает возлюбленную на руки, но видит, что наследница Владимира спит непробудным сном, околдованная Черномором.

В тишине звучит голос Финна, приказывающий богатырю везти супругу к отцу, старец обещает, что там юная женщина обязательно очнется. На обратном пути Руслан снова встречает голову и сообщает ей о своем успехе, после чего голова окончательно расстается с жизнью.

Рыцарь с огромным удивлением замечает и прежнего соперника Ратмира, превратившегося в обыкновенного рыбака. По словам Ратмира, он искренне полюбил скромную пастушку, покинув ради нее 12 влюбленных в нее красавиц. Теперь бывшие враги готовы стать настоящими друзьями.

Наина все же является к проживающему в поместье Фарлафу. Чародейка приводит мужчину к спящему Руслану, и он наносит несколько смертельных ран мужу Людмилы. Затем Фарлаф торопится в Киев вместе с дочерью князя, по-прежнему пребывающей в бессознательном состоянии.

Песнь шестая

Тело Руслана остается в поле. Поблизости стоит его конь, за седлом которого находится ликующий Черномор.

Князь Владимир снова видит привезенную ему Фарлафом дочь. Но девушка не пробуждается, и ее отец не скрывает безграничного отчаяния. На Киев нападают печенеги, но правитель ничего не предпринимает из-за своего горя.

Финну удается вернуть к жизни мужа Людмилы благодаря мертвой и живой воде. Он также вручает Руслану кольцо, способное прервать непрекращающийся сон девушки. Подъезжая к Киеву, богатырь вступает в схватку с врагами, и печенеги вынуждены отступить.

Руслан торопится в терем жены и проводит по ее лицу магическим перстнем. Людмила постепенно просыпается, и оба супруга чувствуют себя невероятно счастливыми. Князь Владимир также охвачен величайшей радостью, а раскаявшийся Фарлаф ожидает наказания.

Но правитель решает его простить, отец Людмилы также принимает в свой дворец Черномора, который становится шутом. Владимир вновь устраивает грандиозное пиршество в связи с возвращением дочери и спасением города от захватчиков.

Эпилог

Поэт с грустью вспоминает о прежних днях, которые он легкомысленно посвящал только развлечениям, не задумываясь о будущем. Но неожиданно для себя Александр Сергеевич оказывается на Кавказе, где ему приносят радость только друзья и удивительная местная природа. Автор печально признается в потере вдохновения и желания творить.

В поэме находят отражение и любимые Пушкиным с детства сказки, услышанные им от няни, и подлинная история России, изложенная в объемном произведении Николая Михайловича Карамзина. Перед читателями предстает настоящая старинная Русь, и Руслан является истинным русским богатырем, готовым ради своей прекрасной избранницы сразиться с самыми могущественными противниками.

Слушать книгу

Электронная книга

Руслан и Людмила

• Описание
• Обсуждения
• Цитаты
• Рецензии
• Коллекции 1

Произведение Руслан и Людмила полностью

Купить онлайн

Все предложения…

• Похожее

• Рекомендации

• Ваши комменты

• Еще от автора

⭐⭐⭐⭐⭐ «Руслан и Людмила» за 4 минуты и подробно по песням за 15 минут. 

Очень краткий пересказ поэмы «Руслан и Людмила»

В Древней Руси, в княжеском тереме Киева, идет пир, на котором «пропивают» невесту – младшую дочь киевского князя Владимира Людмилу. Девушка выходит замуж за славного богатыря Руслана. Молодые влюблены друг в друга. Тут же на пиру присутствуют соперники Руслана: Ратмир, Фарлаф и Рогдай.

После торжественной части гости расходятся, молодых ведут в опочивальню, и вдруг налетает вихрь, погрузивший все в темноту. Когда тьма рассеивается, Руслан обнаруживает пропажу молодой супруги.

Найти красавицу вызвались все четверо: Руслан, Ратмир, Фарлаф и Рогдай. По дороге с ними происходят разнообразные приключения. Ратмира заманивают в райские кущи восточные девы, и он остается у них. Воин прекращает поиски невесты.

Руслан встречает мудрого старца, который предсказывает ему: молодую супругу удастся найти, ее похитил волшебник Черномор. Удача улыбнется Руслану, уверяет старик, правда, придется за Людмилу побороться.

Руслан отправляется далее. Злая колдунья Наина между тем является Рогдаю и указывает ему путь к Руслану. Рогдай рад: он хочет убить соперника. Настигнув богатыря, Рогдай предлагает ему бой. Однако в битве побеждает Руслан.

Фарлаф тоже встречает Наину. Его старушка отводит в родовое имение, чтобы там он мог спокойно подождать, пока Руслан освободит Людмилу. Вот тогда-то и наступит час славы Фарлафа: он убьет соперника и привезет Людмилу к отцу.

Между тем Людмила приходит в себя в незнакомом месте. Она в прекрасном дворце, окруженном изумительным садом, в котором цветут яркие цветы и щебечут птицы. Черномор является ей, но теперь, когда красавица узрела своего похитителя при свете дня, он ей не страшен: его комический облик вызывает смех.

Девушка отвергает любовь волшебника, не забывая получать удовольствия от жизни: с аппетитом поглощает различные яства, примеряет богатые наряды, гуляет по саду. Черномор забывает в ее покоях свою шапку.

Примерив головной убор ради шутки, Людмила обнаруживает его чудесные свойства: оказывается, это шапка-невидимка. Отныне Черномору не поймать свою прекрасную пленницу.

Но Черномору хитростью удается заманить девушку в сети. Шапка слетает с нее – вновь красавица во власти чародея. Тут Черномор слышит чей-то призыв. Напустив на Людмилу чары волшебного сна, злодей летит на зов.

А звал его Руслан. Витязь успел пережить немало опасностей. Одолев Рогдая, он едет дальше, встречает на своем пути огромную голову, с которой поначалу вступает в конфликт.

Но затем ему удается доказать голове свою силу, и та, рассказав свою печальную историю (голова когда-то была рыцарем, братом Черномора, и жестоко пострадала от его рук), отдает Руслану волшебный меч. Он должен помочь в схватке со злодеем.

Итак, преодолев все эти опасности, Руслан наконец находит замок Черномора, зовет его. Старик хитер: он взмывает в воздух. Но Руслан сумел схватить его за бороду. Вместе враги летают в небе до тех пор, пока Черномор не начинает просить о пощаде.

Оба приземляются. Руслан отсекает волшебным мечом бороду Черномора, лишив его тем самым могущества.

Найдя Людмилу (случайно смахнув с нее, невидимой, сладко спящей, шапку Черномора), Руслан понимает, что супруга пребывает в каком-то оцепенении: она явно заколдована. Опечаленный, богатырь едет вместе с нею и плененным Черномором домой.

Но, уснув в чистом поле, Руслан лишается жизни: его вероломно убивает Фарлаф. Взяв сонную Людмилу, Фарлаф спешит в Киев, дабы представить себя Владимиру спасителем девушки.

Князь киевский не рад: он видит дочь, но не может ее добудиться. Как быть, никто не знает.

На выручку Руслану приходит старец, встреченный им в начале путешествия. Окропив богатыря мертвой и живой водой, мудрец возвращает его к жизни. Вручает ему кольцо: прикоснувшись ко лбу Людмилы этим кольцом, можно ее разбудить.

Руслан въезжает в стольный град, предварительно разгромив окруживших Киев печенегов. Войдя к супруге, он мигом снимает злые чары.

Все заканчивается прекрасно: вновь пирует князь Владимир, Руслан и Людмила не могут наглядеться друг на друга. Враги наказаны, добрые герои торжествуют.

Главные герои и их характеристика:

•  Руслан  – могучий богатырь, «витязь беспримерный», то есть не имеющий себе равных, молодой красавец-мужчина, смелый и отважный. Известен на все княжество победами в битвах. Молодожен, только-только заключивший брак с княжной Людмилой, в которую влюблен без памяти.
•  Людмила  – семнадцатилетняя красавица, дочь князя Владимира, юная жена Руслана, новобрачная. Очень любит мужа и хранит ему верность, попав в плен. Юна, прекрасна и свежа, у нее золотые косы, стройный стан. Чуть легкомысленна вследствие юного возраста, весела, умна.

Второстепенные герои и их характеристика:

•  Рогдай  – «надежда киевлян», молодой смелый воин, Его призвание – сражаться, он неустрашим. Его взгляд может быть ужасен, когда Рогдай смотрит на врага. Томится ревностью, влюблен в Людмилу, но его любовь столь же мрачна и тяжела, как ненависть.
•  Ратмир  – молодой воин, нетерпеливый, горячий, тоже влюблен в Людмилу. Это не простой богатырь: он – «хазарский хан», то есть юноша благородного происхождения. Неравнодушен в неге и лести, падок на красивых женщин.
•  Фарлаф  – молодой витязь, хвастливый и болтливый, желает выглядеть бравым воином, но в душе трус. Убегает, спасаясь от наставленного на него оружия, вероломен: способен убить беззащитного противника, вместо того чтобы вызвать его на честный бой.
•  Князь Владимир  – великий князь, отец Людмилы, уже пожилой, уважаемый и любимый подданными (его прозвище – Владимир-солнце). Очень любит дочь, боится за нее, готов отдать за ее спасение полцарства.
•  Старец  – отшельник, седой житель пещеры в пустыне, куда добрался Руслан в своих поисках. Старик раскрывает Руслану свое происхождение: он финн, вначале был простым пастухом, затем воином. Последние десятилетия живет одиноко, изучая колдовскую науку или черную магию. Мудрый, всезнающий, готовый помогать добрым героям победить злодеев. Себе на беду сумел приворожить Наину, некогда потрясающую красавицу.
•  Наина  – возлюбленная финна. Когда-то она была молодой прелестной девушкой, чрезвычайно гордой. К моменту описываемых событий – уже седая сгорбленная старушка, «едва живая», но способная настроить немало козней. Была влюблена в финна, но, когда он отверг ее любовь, стала питать к отшельнику ненависть и всячески мешать ему. Владеет тайнами черной магии.
•  Черномор  – карлик с длинной седой бородой. Хитер, изворотлив, коварен и опасен. Основное развлечение – похищение красавиц, которых он затем держит в своем замке. Злой волшебник, вся его сила заключена в бороде.
•  Голова  – огромная говорящая голова, оставшаяся от погибшего от руки Черномора рыцаря. Когда-то голова была его братом. Черномор вероломно убил брата, а голову оживил и заставил стеречь волшебный меч. Внушает страх всем, кто ее видит: у нее огромные очи, усы, лоб, а когда она дует или чихает, поднимается страшный вихрь.

Краткое содержание поэмы «Руслан и Людмила» подробно по песням

Посвящение

В «Посвящении» поэт обращается к потенциальным читательницам, теша себя надеждой, что его труд понравится той, которую он любил.

Описывает сказочную страну, где будут происходить дальнейшие события: Лукоморье, дуб зеленый, русалку и ученого кота. Тем самым он призывает публику не воспринимать поэму слишком серьезно, а отнестись к ней как к сказке.

Песнь первая

В городе Киеве свадебный пир: князь Владимир выдает замуж младшую дочку. В богатом княжеском тереме сидят за столом жених – богатырь Руслан, невеста – красавица Людмила, несчастливые соперники Руслана: Фарлаф, Рогдай и Ратмир, а также многочисленные гости.

Соперники втайне завидуют Руслану: «веселый пир им не в пир». По окончании торжества молодые уединяются. Внезапно грянул гром, все потемнело, и какой-то вихрь унес Людмилу.

Руслан в глубоком горе идет сообщить её отцу о потере. Владимир в отчаянии обещает любому, кто спасет дочь, полцарства в награду и саму Людмилу в жены: он недоволен новоиспеченным зятем, не сумевшим уберечь юную супругу.

Ехать на поиски вызвались Рогдай, Фарлаф и Ратмир. Руслан также собрался в дорогу. Богатыри едут день, каждый в своих думах, а к вечеру расстаются, и каждый отправляется выбранной дорогой.

Руслан обнаруживает посреди пустынной земли пещеру, где теплится лампада. Войдя внутрь, он видит почтенного старца, читающего древнюю книгу.

Старик приветствует юношу, дает ему ночлег и внушает надежду на благополучный исход дела: что бы ни происходило дальше, Руслан должен идти вперед. Он спасет Людмилу. Все будет хорошо.

Чуть позже старец рассказывает Руслану о своей собственной невеселой судьбе, заставившей его сделаться магом. Он финн по происхождению. Когда-то он пас мирные стада и был влюблен в прекрасную девушку Наину, которая с гордостью и презрением отвергла его любовь.

Чтобы покорить сердце возлюбленной, Финн отправляется в поход, привозит много золота и украшений, бросает все к ногам Наины. Но она по-прежнему равнодушна. Финн уходит от мира, в совершенстве овладевает магией и наконец с ее помощью внушает девушке любовь.

И она является Финну! Но, оказывается, прошло сорок лет, и бывшая первая красавица превратилась в сгорбленную старушку. Финн в ужасе. Ее любовь ему теперь не нужна. Наина приходит в бешенство, ее горячее чувство перерастает в ненависть. Отныне она будет вредить и Финну, и тем, кому он помогает. За прошедшие годы старушка тоже поднаторела в магии.

Утром Руслан, напутствуемый старцем, вновь отправляется в дорогу.

Песнь вторая

Соперники расстались. Но Рогдай, томимый мрачными мыслями, уже готовый на все, лишь бы заполучить Людмилу, решает убить Руслана. Впереди он замечает фигуру богатыря и издали принимает мужчину за Руслана.

С поднятым мечом Рогдай мчится к сопернику, зовя его на бой. А тот в страхе пришпоривает коня, отдаляясь от преследователя. Но вот в какой-то миг неизвестный падает со споткнувшегося скакуна, Рогдай подлетает… и видит Фарлафа. Он обознался!

Рогдай уезжает, смеясь сам над собой. Ему внезапно является старушка (та самая Наина), которая указывает, где нужно искать Руслана. И воспрянувший духом Рогдай летит на бой с соперником.

Фарлафа тоже навестила старушка. Ведьма посоветовала юноше скрыться до поры до времени в наследственном имении. Когда будет нужно, она оповестит рыцаря, и Людмила окажется в его руках.

Рогдай нагоняет Руслана. Богатыри бьются в честной схватке. Между тем Людмила просыпается в каком-то великолепном замке. К ней подходят три прислужницы в легких одеяниях, умывают, заплетают золотую косу, облачают девушку в прелестный сарафан.

Людмила грустна, ее вовсе не утешает, что к ее ногам кто-то положил такие богатства и роскошь. Она видит в окно снежные равнины, затем открывает какую-то дверь и выходит в волшебный сад.

Долго девушка гуляла посреди удивительных цветов и красивых деревьев с ароматными плодами, пока наконец не утомилась. Присев возле речки, она решает покончить с жизнью, однако внезапно возле нее возникает стол, накрытый всевозможными яствами.

И девушка приступает к обеду. После этого она вкушает сон на чудесной кровати, а проснувшись, обнаруживает возле себя смешного горбатого карлика с длинной бородой. Карлик входит к ней в покои, его бороду с почетом несут за ним арапы. На нем какая-то странная шапка.

Людмила, завизжав от страха, схватила карлика (это был злобный Черномор, похититель красавиц) за бороду. Оглушенный ее воплем Черномор бросился бежать, начался переполох, шапка свалилась наземь. Вся толпа слуг помчалась вслед за хозяином. Шапка же осталась у Людмилы.

В это время соперники яростно бились в чистом поле, и вот один из них упал замертво: Руслан убил Рогдая. Подняв труп врага над головой, Руслан бросает его в реку.

По преданию, Рогдая поймали русалки, утащили в свое подводное царство, и с тех пор он обитает там, по временам выходя на берег и пугая рыбаков.

Песнь третия

Черномор утром просыпается в своей опочивальне. Слуги расчесывают ему бороду. Карлик зевает, не спеша начать новый день.

В распахнутое окно влетает крылатый змей. Ударившись о пол, он оборачивается Наиной. Злые волшебники вступают в сговор: Наина обещает Черномору помощь. Ему останется Людмила, а Наина погубит Руслана. До тех пор, пока борода при карлике, ему не страшны никакие богатыри: он всех сильнее.

Колдун вновь решается явиться Людмиле: может быть, теперь девушка примет его любовь? Но он не находит Людмилу нигде. Загадка оказалась проста: скучая, Людмила примерила Черноморову забытую шапку и обнаружила, что это шапка-невидимка.

Отныне девушку никто не увидит, пока она сама этого не пожелает. Людмила начинает забавляться: слуги хозяина сбились с ног, отыскивая ее. Девушка то надевает, то снимает шапку, смеется над своим хозяином.

Руслан продолжает путь. Въезжает он на широкое поле, усеянное мертвыми костями. Его задача: добыть волшебный меч, которым нужно перерубить бороду Черномора, чтобы сделать его бессильным.

Руслан ищет меч на поле, не находит, но зато выбирает среди брошенных доспехов отличное копье. Далее он видит впереди холм, а на холме диво: огромную голову. Глаза прикрыты: голова дремлет. Богатырь щекочет ноздри копьем, чтобы разбудить голову.

Голова просыпается, чихает, поднимается ветер. Она насмешливо прогоняет Руслана, но тот решает проучить голову. Начинается сражение. Голова дует из всех сил, Руслана с конем относит в сторону.

Собрав волю в кулак, Руслан наскакивает на голову и бьет ее в щеку. Голова откатывается, а под нею оказывается волшебный меч. Руслан забирает меч. Он хочет расправиться с головой, однако жалеет ее: голова молит о пощаде.

И рассказывает богатырю свою историю: некогда она тоже была славным рыцарем, не ведавшим страха и упрека. А братом рыцаря был злобный Черномор. Однажды братья пошли разыскивать волшебный меч, который мог прервать жизнь рыцаря, а для Черномора был опасен тем, что только у него была сила отрубить бороду.

Братья добыли меч. Злобный карлик обманул рыцаря, хитростью заставив его лечь на землю, и отрубил ему голову. Тело осталось непогребенным, а голову Черномор оживил и перенес на холм, сторожить меч. Отныне же Руслан будет владеть мечом, и голова лишь просит его отомстить коварному брату. Сама же она не держит зла на Руслана.

Песнь четвертая

В лирическом отступлении поэт в шутливой форме предостерегает друзей от чар «волшебников», чьи «очи голубые» и улыбка могут поразить не хуже колдовских чар. Поговорив о прекрасных девах, он вновь вводит в повествование Ратмира.

Этот рыцарь в поисках Людмилы набредает на замок и башню. Оттуда слышится песня, которую поет прелестная дева. Песня призывает Ратмира зайти в гости, и тот не отказывается.

За воротами замка его встречают «девицы красные толпою», забирают на водопой коня, Ратмиру предлагают жарко натопленную баню, облачают в бархатный кафтан, усаживают за праздничный стол. Ратмир в окружении красавиц забывает о Людмиле и остается жить в замке.

Руслан же по-прежнему устремлен на север, куда ему указал путь старик отшельник. По дороге он встречает ведьм, богатырей, великанов, всех побеждает и рассеивает злые чары.

Людмила в плену Черномора пребывает в относительной безопасности: она скрыта под шапкой-невидимкой. Так никто и не может изловить пленницу, но повсюду находят ее следы: то плод с дерева исчезнет сладкий, то прольются капли ключевой воды возле ручья, то шелохнется ветвь дерева…

Людмиле грустно, она томится по Руслану, однако не забывает поесть и поразвлекаться, поддразнивая прислугу Черномора.

Черномору надоело гоняться за собственной пленницей, и он пошел на хитрость: создав призрачный образ раненого Руслана, колдун приманивает этим призраком безутешную супругу. Людмила бросается к Руслану, и тут на нее падает сеть. Шапка слетает с головы: все, отныне она во власти Черномора. Волшебник погружает девушку в «дивный сон».

Слышен звук рога: это кто-то зовет Черномора. Он летит на зов.

Песнь пятая

Итак, Руслан добрался до обители Черномора. Это он трубит, вызывая на бой колдуна-соперника. Черномор благодаря волшебной бороде неуязвим: он летает над богатырем, время от времени нанося ему удары булавой. Изловчившись, Руслан ударом бросает колдуна в снег, а затем хватает за бороду.

Злодей взмывает в воздух – он надеется на то, что у Руслана не хватит сил. Потом пытается действовать хитростью: уговаривает витязя спуститься, тогда он получит свою Людмилу. Однако богатырь не верит вероломному волшебнику. Два дня они носятся в облаках.

Наконец обессиленный карлик молит о пощаде. Витязь требует отнести его к Людмиле. Герои приземляются в саду у Черномора. Руслан отсекает бороду колдуна волшебным мечом.

Увязав лишенного колдовских сил Черномора в котомку и приторочив ее к седлу, Руслан отправляется искать свою супругу. Но ее нигде не видно. Он бродит по дворцу, по саду. Везде тихо, слуги разбежались.

В отчаянии Руслан принимается размахивать мечом без всякой цели, и один из его ударов настигает сети, которой окутана Людмила. Шапка слетает с девушки. Руслан вне себя от счастья: разрубает сеть, хватает на руки супругу, целует, зовет по имени. Но она молчит, объятая сказочным сном.

Голос Финна, зазвучавший в тишине, говорит Руслану: «Не бойся, поезжай в Киев со спящей Людмилой, там, перед отцом, она очнется».

Что было делать богатырю? Отправился он в обратный путь. Долго ли, коротко ли, подъезжает витязь к голове. Та уже почти при смерти: ее дни сочтены. Руслан показывает голове Черномора. Голова узнала брата, в глазах ее отразились гнев и торжество. Затем она навсегда смежила очи.

Найдя место для небольшого перевала, Руслан останавливает коня. Протекает тихая река, зеленеет луг. Из небольшого домика неподалеку выбегает красивая дева – она бежит встречать лодку, а в лодке рыбак.

С изумлением Руслан узнает в рыбаке своего недавнего соперника Ратмира. Хазарский хан рассказывает богатырю, что именно здесь он обрел свое счастье. Двенадцать дев любили его, и он оставил всех ради одной бедной пастушки. Поговорив, былые соперники расстаются друзьями.

Руслан едет далее.

Фарлаф же долгое время ожидал в своем имении весточки от Наины. И вот его час пробил: Наина явилась к витязю. Она велит Фарлафу следовать за собой, и, оборотившись кошкой, уносится вперед.

Руслан спешивается в тихой долине, укладывается на ночной отдых. Он видит странный, тревожный, зловещий сон, но пробудиться не в силах.

Фарлаф с Наиной приближаются. Фарлаф бьет мечом спящего Руслана, нанося ему смертельные раны. Наина исчезает.

Фарлаф забирает Людмилу и торопится с нею в Киев.

Песнь шестая

Поэт в лирическом отступлении обращается к красавице, которая велит ему продолжать начатое повествование.

Итак, Руслан лежит в поле. Его верный конь с карликом за седлом рядом. Черномор выглядывает из котомки: герой погиб, кажется, свобода рядом! Но все пошло по-другому.

Фарлаф приезжает в Киев, подносит отцу спящую Людмилу. Сначала Владимир ликует, но затем вновь погружается в горе: девушка все так же спит, и ничто и никто не может ее разбудить. Фарлаф рассказывает, что якобы он в горячей битве отвоевал Людмилу у лешего. Но как прервать чудный сон – никто не знает.

В это время к Киеву со всех сторон подходят печенеги. Город в опасности. Бойцы собираются, начинаются жестокие сражения, огромные потери с обеих сторон. Князь Владимир бездействует: все его силы отняло горевание по младшей дочери.

Финн отыскивает в поле труп Руслана. Добыв мертвой и живой воды, старец по очереди поливает этой волшебной влагой раны богатыря, и тот оживает.

Отшельник вручает ему кольцо, при помощи которого можно разбудить Людмилу, и прощается: теперь они свидятся уже в ином, загробном мире. Руслан едет к Киеву, видит, что город окружен врагами, идут страшные бои. Он вступает в схватку с печенегами, разит направо и налево, наконец печенеги понимают, что русские начинают побеждать. Они отходят.

С победой Руслан врывается в Киев. Он летит сразу к Владимиру в терем, где спит Людмила. Коснувшись лица девушки волшебным перстнем, Руслан с бьющимся сердцем видит, как она начинает просыпаться от очарованного сна.

Людмила поднимается, узнает молодого супруга, вскрикивает от радости. Они бросаются в жаркие объятия друг к другу. Старый князь плачет от радости, обнимая сразу обоих. Фарлаф раскаивается, ждет кары. Но князь прощает его, а Черномора забирает во дворец в качестве шута.

И вновь гремит пир на весь Киев: город спасен, Людмила возвращена отцу, добро победило.

Эпилог

Поэт вспоминает о минувших днях, которые он проводил в праздности забавах, а между тем над головой собиралась туча. И вот он уже брошен судьбой на Кавказ, и лишь дружба и прекрасная природа вокруг помогают ему примириться с такой жестокой переменой в жизни. Муза была с ним – но и она ушла, замолчала лира.

Кратко об истории создания произведения

Произведение «Руслан и Людмила» было закончено Пушкиным в апреле 1820 г. Но замысел возник гораздо раньше, еще в лицейские годы.

На создание поэмы, этой «прелестной шалости», как говорили современники, юного Пушкина вдохновили и сказки, слышанные от няни, и вышедшая в 1818 году «История государства российского» Николая Карамзина. Из фундаментального труда историка Пушкин позаимствовал даже имена героев: Фарлафа, Рогдая, Ратмира.

В своей поэме Пушкин объединил и сказочные сюжеты, и былины, и истинную историю, воссоздав дух «русской старины глубокой» с ее героями-богатырями, могущественными князьями и их прелестными дочерями, «красными девицами».

Предисловие «У Лукоморья…» и эпилог поэт написал позже, после окончания работы над основным текстом.

Интересные факты о поэме «Руслан и Людмила»

1. Загадочное пушкинское Лукоморье действительно существовало. На картах XVI-XVII вв. так обозначалась местность в Сибири.
2. В своей поэме Пушкин подшучивает над произведением В.А. Жуковского «Светлана», придавая романтическим сценкам и образам, позаимствованным у Жуковского, игривый, заметно эротический окрас.
3. После прочтения «Руслана и Людмилы» Василий Жуковский преподнес юному Пушкину свой портрет с надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя».
   

Ещё одно неописуемо прекрасное творение главгения всея Руси А. С. Пушкина. По праву должно считаться первым отечественным произведением фэнтези-жанра.

Суть[править]

Волшебная сказка о спасении прекрасной принцессы и прочих сопутствующих подвигах с остроумно-ироническим использованием многочисленного материала староперсидского эпоса, русских былин, народных сказок и рыцарских романов. И всё это в стихах.

Сюжет[править]

Дочь Владимира Красное Солнышко Людмила и один из его лучших витязей Руслан сочетаются законным браком. Но насладиться радостями супружеского секса им не удалось: злой колдун Черномор крадёт прекрасную Людмилу прямо из кровати. В расстроенных чувствах Владимир бранит Руслана за то, что тот прошляпил невесту, — и объявляет, что отдаст руку Людмилы тому, кто её вернёт домой. На пропозицию немедленно откликаются три неудачливых претендента на руку княжны: трепло, выпивоха и обжора Фарлаф (очевидный скандинав), рыцарь крови Рогдай (несомненный сармат) и романтически настроенный хороший парень Ратмир (прямо в тексте назван хазаром). Руслан тоже хочет реабилитироваться, так что на поиски Людмилы они выдвигаются вчетвером.

Добравшись до перекрёстка, воители решают разделиться. Руслан, продолжая путь один, натыкается на пещеру — жилище волшебника Финна. Нет, чародей не кельт и с одноимённым кельтским героем не имеет ничего общего; чародей является финном (суомалайненом) по национальности, и это превратилось в прозвище. Финн делится с Русланом невероятно полезной информацией: во-первых, именно Руслану суждено найти тайное жилище Черномора, во-вторых, дряхлый колдун давно уже импотент, из всего мужского богатства у него осталась только борода, и пусть Руслан не опасается за честь невесты. Поужинали, выпили, слово за слово — и вот старый колдун рассказывает Руслану, как дошёл до жизни такой.

В молодости Финн влюбился в красавицу Наину, но она дала ему отлуп, потому что он был простой пастух. Тогда Финн заделался лихим викингом, но и тут ему не обломилось. В отчаянии он решил изучить магическое искусство и охмурить Наину чарами, но вышли опаньки: пока он обучался в тамошних Хогвартсах, прошло сорок лет и Наина состарилась. При этом любовные чары на неё подействовали, и она втрескалась в Финна по уши. Ах да, Наина созналась, что и она тоже владеет колдовством. С тех пор незадачливый ухажёр скрывается в этой пещере.

А Рогдай тем временем решил немного срезать путь и избавиться от конкурента в лице Руслана. Он поворачивает коня и натыкается на Фарлафа, который как раз расположился на лужайке пообедать. Приняв его за Руслана, Рогдай бросается в погоню, Фарлаф от него удирает и в конце концов падает с коня. Рогдай увидел, что это не Руслан, плюнул и поехал прочь.

Тут, как нарочно, ему встречается старая ведьма (Наина, кто ж ещё) и подсказывает, где найти Руслана. Фарлафа же она уговаривает отказаться от квеста — на время.

Людмила, находясь в плену у Черномора, отобрала у карлика шапку-невидимку. После этого ей окончательно стали не страшны поползновения старого бородача. Она бегала по волшебным садам, всячески веселилась и троллила своего тюремщика.

Рогдай напал на Руслана и попытался убить, но Руслан был не робкого десятка и сам убил Рогдая. Он едет дальше и натыкается на поле, усыпанное мёртвыми костями. За полем возвышалась гора, которая вблизи оказалась гигантской спящей головой, стараниями которой и появилось это скопище скелетов. Сначала Руслан с Головой, которая очень сильно дула, поссорились, потом помирились, и под Головой Руслан отыскал меч-кладенец. Голова оказался братом коварного Черномора, а меч — оружием, от которого была предсказана смерть обоим братьям. Черномор убил брата этим мечом, а его голову заколдовал и поставил стеречь чудесное оружие. Голова подарил меч Руслану с тем, чтобы Руслан отомстил.

Тем временем к Черномору прилетает Наина — рассказать, что по его душу скачет могучий герой. Черномор отвечает, что всё путем: пока цела его борода, никто его не победит.

Да, с Ратмиром тоже вышло приключенье: его зазвали в чудесный замок на скале, где жили одни лишь юные красавицы. Да-да, это Александр Сергеевич Пушкин придумал замок Фурункул. «Да ну её, эту Людмилу!» — подумал Ратмир и остался хозяином гарема, хотя и ненадолго.

Руслан брёл в направлении, которое указал Финн, всю осень и набрёл-таки на твердыню Черномора. Сам Черномор к тому моменту догадался, как достать Людмилу: он принял облик раненого Руслана, и Людмила, бросившись к нему, попала в волшебные сети, от которых уснула. Но не успел Черномор залезть к ней под юбку, как раздался рог Руслана, вызывающего Черномора на бой.

Бой длился два дня, победила молодость. Руслан отрубил Черномору бороду (тем самым мечом) и лишил его волшебной силы. Увы, разбудить Людмилу не удалось, и Руслан повез её в Киев так. На обратном пути он порадовал умирающую Голову связанным Черномором и встретил Ратмира, который нашёл своё счастье с молодой рыбачкой и живет пасторальной жизнью.

Тут на сцену опять выходит Фарлаф, подученный Наиной. Дождавшись, пока Руслан встанет на привал, Фарлаф убил его и скрылся с Людмилой. Он вернул девушку отцу и получил право стать её мужем, но со свадьбой вышел обломинго: девушка никак не просыпалась.

Финн нашёл убитого Руслана и воскресил его при помощи живой и мёртвой воды, после чего одарил волшебным кольцом, которое должно снять с Людмилы чары.

Очень кстати Киев осаждают печенеги — а то как бы Руслан реабилитировался? Но благодаря своевременной победе над печенегами он въехал в Киев героем, разбудил Людмилу, простил Фарлафа, после чего таки женился на избраннице, и они жили долго и счастливо.

Место в вечности[править]

По мнению вашего покорного слуги, лучше бы в школьную программу входила эта книга, а не «Евгений Онегин» (хотя эта книга и так входит, но только в пятом классе и поэтому в сильно отцензуренном виде). Во-первых, проблематика «Онегина» и тогдашнего светского общества от современного мира бесконечно далека. Во-вторых, современный читатель может не понять разочарования в романтизме, из коего разочарования роман состоит чуть более, чем полностью. «Руслан и Людмила» настолько романтическое произведение, что по нему можно всё течение изучать. Ну и самое главное — Пушкин закончил эту поэму в 20 лет — т. е., когда сам по возрасту ещё был близок к современному школьнику. Он пишет о понятных даже детишкам вещах — любовь-морковь, всяческий махач, приключения, интриги (видите, насколько тут больше поворотов сюжета по сравнению с «Онегиным»?), да ещё и средневековье с мечами и лошадками — но при этом его поэтический талант уже раскрылся в полную силу, и под соусом увлекательного повествования можно продемонстрировать широкому кругу читателей красоты пушкинского стиля. Правда, стоит в начале урока упомянуть, что критика нашла поэму «неприличной» и «безнравственной» (да, Руслан нешутейно стоит перед моральной дилеммой — трахнуть ему спящую Людмилу или нет).

Несмотря на всю шаловливость и легкомысленность, поэма настолько хороша, что если бы АСП больше ничего не написал, он и тогда получил бы место на иконостасе русской классики. Но, нам на радость, он прожил ещё 17 лет и много чего за это время успел.

Ну и, конечно, присказка «У Лукоморья дуб зелёный» — это отдельная песня во всех смыслах слова. Её знает наизусть любой русский человек и много кто из нацменьшинств и сопредельных стран, они стали объектом множества культурных отсылок, обыгрываний, пародий и пересказов. Самые известные из них:

• Детский фольклор: «У Лукоморья дуб спилили…»
• Творческое развитие темы в песне В. Высоцкого «Лукоморья больше нет» (там есть прямые отсылки к предыдущему пункту).
• Братья Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу»: появляются учёный кот, дуб и русалка. А ещё там есть персонаж Наина Киевна.
  • И в современном мультфильме «Иван Царевич и Серый волк», где Иван никакой не царевич, а остальное ещё более обстёбано.
  • А также в мультфильме «Пластилиновая ворона» (для прикола).
• Мультфильм М. Цехановского «Сказка о рыбаке и рыбке» (1950) — в начале идёт вместо присказки (нормально — без приколов, для создания сказочного настроения).
• Притчей во языцех стала история о приключениях русской сказки (и русскоязычных евреев) в Израиле. Хатуль мадан, да (см. ссылку под фото).
  • Михаил Задорнов рассказал эту историю со сцены без указания авторских прав, и израильская писательница Виктория Райхер смогла отсудить у него сто тысяч рублей.
  • Хотя, в принципе, адекватный дословный перевод учёного кота на иврит возможен — «хатуль мелумад» (то есть обученный или обучившийся кот — ведь он учёный именно в таком смысле, а не обладатель степени доктора филологических наук).
    • А еще есть вариант «хатуль хнун» — если «ученый» в смысле этакий зануда-ботан.
• Ну и, конечно, детская передача «Лукоморье», где появились как упомянутые Пушкиным, так и другие сказочные персонажи, но уже в отсовремененном облике. Чахнущий над златом Кащей стал коммерсантом, Леший — лесничим и т. д., только руководивший всей этой гоп-компанией Кот остался учёным.
• Lurkmore же! Вообще-то название скандальной пародии на Педи… Википедию, а также российского аналога Драматики состоит из двух английских слов, но в этом случае сыграл эффект Телепорно, создав «Луркоморье» с «нубом зелёным» в простонародье.

Тропы и штампы[править]

• Бескровная резня — не только срубание голов у печенегов, но и даже сцена, где шут «из одного сделал двух» (т. е. разрубил предателя вдоль напополам) показаны бескровно. Детская сказка!
• Богатыри и чудища лесные — собственно сеттинг. Кощей Бессмертный и Баба-Яга в зачине прилагаются.
• Великолепный неканон — былинный Еруслан Лазаревич, позаимствованный в свою очередь из Шахнаме, при заимствовании из убеждённого зерваниста Рустама превратившийся у тюрков — в мусульманина Арслана, а затем в былине — в православного христианина Еруслана.
• Волшебные кошки — кот учёный, что ходит по цепи кругом, из вступления, в котором утверждается, что он и рассказал автору саму историю. Между прочим, это уже пленённый печально известный кот Баюн! А люди читают и умиляются.
  • Нифига это не Баюн (которого вообще могло не существовать до Афанасьева), а вполне положительный сказочный «кот-бахарь», встречавшийся, например, в сказке «Семь Симеонов».
• Гарем не в радость — Ратмир предпочёл целой куче красавиц одну простую поселянку и был с ней счастлив.
• Гиллигановский монтаж — «Не стану есть! не буду слушать! умру среди твоих садов!» / Подумала — и… стала кушать.
• Заимствование — В. Губарев в книге «Преданье старины глубокой» назвал Фарлафом «главного волхва Новгорода».
• Зло ради самого зла — поведение Наины. Зачем она подбивает по сути безобидного труса Фарлафа перейти моральный горизонт событий, убив Руслана, который ей ну ничегошеньки плохого не сделал? Неужели только потому, что ему хочет помочь Финн, с которым у волшебницы непростые отношения?
• Зловещий карлик и старик Похабыч — Черномор. Возможно основан на сказочном «мужичке с ноготок, борода с локоток».
  • Борода многогрешная и Мудрая борода — он же. Педаль в пол и ещё на несколько этажей вглубь. +100500 очков за то, что вся сила — в бороде.
• Знаменитая вступительная фраза — «У Лукоморья дуб зелёный…». Такая знаменитая, что не все помнят, что этим начинается собственно поэма. А произведение в целом — с посвящения: «Для вас, души моей царицы…».
• Знаменитая завершающая фраза — «Дела давно минувших дней, Преданья старины глубокой». (Хотя технически это не самые последние слова, а концовка последней главы, за которой идёт эпилог).
• Изменившаяся мораль — история Финна и Наины. Представьте себе, пастушку отказала девушка. Он решает соблазнить её сердце богатством и доблестью… путём десятилетнего викинговского рейда. Она опять ему отказывает. Он идёт учить колдовство, накладывает на неё приворотные чары, она является… и он её прогоняет, потому что она ему нафиг не нужна семидесятилетняя (он, правда, тоже семидесятилетний). Вряд ли бы в наши дни такой горе-ловелас сошёл за положительного персонажа.
  • Можно, однако, и обоснование притянуть: Финн, каким его встречает Руслан, уже совсем другой человек, раскаявшийся в содеянном и жаждущий искупления. Незнакомому человеку помогает вернуть возлюбленную (а потом и жизнь спасает) совершенно бескорыстно. А вот Наина вместо того, чтобы мстить самому Финну, стремится погубить вполне положительного Руслана, который ей ничегошеньки худого не сделал, да и безобидного хвастуна Фарлафа заводит на путь весьма мерзкого преступления. Даже зная о психологической травме, которую она перенесла, сочувствовать как-то не тянет.
• Каин и Авель — карлик Черномор и его старший брат-богатырь.
• Микротрещины в канве — вписанный во втором издании кот учёный из Лукоморья. В поэме же ясно написано, что рассказ основан на монастырской хронике.
• Нагадили посреди берлоги — убийца Фарлаф. Правда, Руслана оживили, но в итоге горе-богатырь отделался тем, что был выставлен на посмешище. Впрочем, ему, кажется, не привыкать.
• О боже, какой мужчина — Ратмир для девушек из загадочного замка. Впрочем, они, похоже, так воспринимали любого холостого гостя мужского пола.
• Подлый трус — Фарлаф, «В пирах никем не побеждённый, / Но воин скромный средь мечей». И ещё убил спящего Руслана, гад!
• Полшестого — прозрачно намекается, что Черномор похитить-то Людмилу похитил, а вот воспользоваться ею уже не способен: «Он только немощный мучитель / Прелестной пленницы своей».
• Появление кавалерии и Армия из одного человека: Руслан, ударивший по печенегам с тыла.
• Родные братья противоположны: практически педаль в пол. Наивный, но очень добрый богатырь-великан и его брат, карлик Черномор, который «умён как бес и зол ужасно».
• Самосбывающееся пророчество: история Черномора, его брата и меча.
• Спать голышом — в черновиках (любезно сохранённых примечаниями) сообщается, что Черномор унёс Людмилу именно в таком виде: «наша дева / Была одета в эту ночь, / По обстоятельствам, точь-в-точь / Как наша прабабушка Ева…». Первая брачная ночь, как-никак. С прикрученным фитильком, так как нет данных, что Людмила и дальше собиралась спать в костюме Евы. Но нет и обратных.
• Ужас у холодильника. Значит, Фарлафа простили, Руслан и Людмила поженились, и «лишённый силы чародейства, был принят карла [карлик Черномор] во дворец». И что, отсутствие колдовского искусства как-то помешает ему отомстить обидчикам? Например, подсыпать им яду? Или действовать с помощью клеветы и интриг.
• Фальшивый герой — Фарлаф.
• Чудесное воскрешение: с протагонистом это и произошло.
• Что за идиот!: почти сразу после публикации автора засыпали вопросами, почему Черномор так тупит, зачем прячет меч под голову убитого брата (а не в свою малодоступную крепость), почему не вылезает из котомки Руслана, пока тот убит, и так далее.
  • Можно, впрочем, предположить, что котомка и верёвки зачарованы — потому Черномор и не может выбраться. Да даже если и не зачарованы — из хороших пут не всякий Гудини сразу выберется. А потом Черномор перешёл в распоряжение Фарлафа.
  • О мече Ватсон смеет предположить, что как раз под головой он в большей сохранности: не всякий богатырь дерзнёт к ней даже приближаться, не то что приподнять. А крепость оказалась не такой уж неприступной: Руслан в неё проник так легко, что это осталось за кадром. Да и слугам своим карла, как всякий злодей, не доверяет.
• Эффект голубого щенка — представляете, какая эпичная картина представляется в детстве, когда надо читать «Руслана и Людмилу», уже зная, что такое половой член?

  Друг друга стиснув, остаются,
  Как бы к седлу пригвождены;
  Их члены злобой сведены;
  Переплелись и костенеют;
  По жилам быстрый огнь бежит;
  На вражьей груди грудь дрожит.

  Адаптации[править]

  • Опера (Глинка, 1842) — светлее и мягче. Нет кровопролитной осады Киева печенегами. Нет одного из злодеев — Рогдая, соперника Руслана. Наконец, Фарлаф, превращённый в опереточного комического злодея, не оскверняет себя убийством Руслана, ограничиваясь лишь похищением Людмилы под покровом ночи.
    • Мастер испортить вечеринку: Черномор знает, как испортить свадьбу — свалиться как снег на голову во время пира и похитить невесту!
    • К сожалению провалилась. Недовольный император Николай уехал из театра не дожидаясь конца.
  • Фильм 1914 года, режиссёр, оператор и т. п. — В. Старевич, актёры Арсений Бибиков, Софья Гославская, Иван Мозжухин. Фильм снят на средства т/д «А. Ханжонков».
  • Фильм 1938 года, режиссёры В. Невежин и И. Никитченко. От немого кино отличается мало — там, где в немом фильме обычно добавляются надписи, здесь заменили дикторским голосом, читающим текст. При этом авторы вовсю экспериментируют со спецэффектами — по тем временам получается очень хорошо. Эффектны бой Руслана с Головой и со змеем.

  

  • Двухсерийный фильм режиссёра А. Л. Птушко (1972). Сюжет изрядно расширен в соответствии с поэмой. Подробно описано нашествие на Киев печенегов. Чтобы стихотворные диалоги нормально вписались в действие, их частью отредактировали, часть попилили на диалоги авторскую речь, частью дописали (это за Пушкина-то!) — поэтому диалоговая часть вышла несколько натужной. Хотя зрелищная вполне прилична, это же Птушко.
    • Базилевсы, порфира и еретики — показаны отсутствующие в поэме надменные византийские послы во главе с Мартинсоном (одетые, правда, почему-то по западноевропейской моде), объект низкопоклонства отрицательных персонажей.
    • Большая крутая кошка:
      • Два львёнка в подарок князю от иноземного государя. Милые зверята мирно сидят на руках.
      • Тигр, которого по приказу Наины на Руслана натравил Леший, в первоисточнике лишь упомянутый в прологе.
    • Восточная танцовщица — девицы в загадочном замке, в который попал Ратмир.
    • Голову с плеч — когда под конец подоспевший на битву Руслан начинает громить с тыла вражий стан, то бутафорские головы так и летают.
    • Забавный попугай — в логове Черномора живёт сине-жёлтый ара. И ещё голуби.
    • Идише мамэ — сожительница Фарлафа, которая вникает во все его дела.
      • Для скандинавской благородной дамы очень характерно. Скандинавская дворянка традиционно была соправительницей (а не «живой вещью») своего мужа и сонаставницей его детей-воинов.
    • Кикимора — есть и такая.
    • Крутой в дурацком колпаке — в отсутствие Руслана самым дальновидным стратегом и самым крутым разведчиком и бойцом в окружении князя Владимира оказывается… шут (блестящее исполнение Алексея Крыченкова).
    • Медведи — это страшно — есть сцена борьбы человека с медведем на княжеском дворе. И это крутой человек!
    • Милый врунишка — Фарлаф уверял подружку, что сражался с великаном и прибил его жбаном от пива.
    • Мы тебя где-то уже видели — узнали младого хазарского хана Ратмира, он же — актёр Руслан Ахметов? Мы больше знаем его как энергичного шофёра Эдика, проклинающего день, когда он «сел за баранку этого пИлесоса»! Ведь говорил же великий Абу-Ахмат ибн Бей…
  • Короткометражный кроссовер «Сказочный мир Александра Птушко» использует видеоряд вышеупомянутой экранизации, поподанцы даже пытаются предупредить Людмилу о превращении Черномора (этот эпизод отсутствует в версии, появившейся на Ютубе).
  • Украинский полнометражный 3D-мультфильм 2018 г. по мотивам Пушкина «Руслан и Людмила: Перезагрузка» («Украденная принцесса», «Викрадена принцеса: Руслан і Людмила», The Stolen Princess), режиссёр — Олег Маламуж. Руслана и Людмилу озвучили Алексей Завгородный и Надя Дорофеева соответственно. Руслан здесь — странствующий артист, который спасает похищенную Черномором Людмилу. «Для российского проката содержание адаптировано: главная героиня — дочь не киевского князя, упоминания про Киевскую Русь и Киев отсутствуют. В рекламной кампании не называлась страна-производитель». Ругали за подражание американским образцам (даже постер навевает ассоциации с мультом про Рапунцель) и отдаление от славянских фольклорных корней, хвалили за качественную анимацию.
    • Копиркин — в Людмиле без особого труда узнаётся принцесса Анна из «Холодного сердца». Аналогично Черномор тут явно скопирован с Джафара из диснеевского «Аладдина», а Кот Учёный — с шрековского Кота в сапогах. Руслан похож на Юджина из «Рапунцель: Запутанная история».
    • Бой-баба пополам с Крутой принцессой — сама Людмила.

  [изменить] Классика школьной программы
  Денис Фонвизин	Недоросль
  Александр Грибоедов	Горе от ума
  Александр Пушкин	Евгений Онегин • Капитанская дочка • Руслан и Людмила • Сказки
  Михаил Лермонтов	Герой нашего времени
  Иван Гончаров	Обломов
  Николай Гоголь	Вечера на хуторе близ Диканьки • Тарас Бульба • Ревизор • Мёртвые души
  Иван Тургенев	Записки охотника • Отцы и дети
  Александр Островский	Бесприданница • Гроза
  Николай Некрасов	Кому на Руси жить хорошо
  Фёдор Достоевский	Белые ночи • Бесы • Братья Карамазовы • Идиот • Преступление и наказание
  Михаил Салтыков-Щедрин	Господа Головлёвы • История одного города
  Лев Толстой	Анна Каренина • Война и мир
  Антон Чехов	Каштанка • Вишнёвый сад • Человек в футляре
  Максим Горький	Детство — В людях — Мои университеты • Старуха Изергиль • На дне
  Евгений Замятин	Мы
  Михаил Шолохов	Тихий Дон • Поднятая целина
  Михаил Булгаков	Собачье сердце • Мастер и Маргарита
  Андрей Платонов	Котлован
  Александр Твардовский	Василий Тёркин
  Александр Солженицын	Один день Ивана Денисовича