Дисциплинатор (сеанс воспитания на дому)
Такой засады Маша от родителей не ожидала, совсем не ожидала! До сегодняшнего случая, так с ней не поступали никогда, за все прожитые ей 16 с половиной лет. Если бы она знала, чем закончится для неё эта суббота, не за что бы не согласилась на просьбу родителей задержаться дома.
Открыв по звонку дверь, Маша увидела не свою подружку, Светку, которая должна была подойти, а незнакомую, взрослую тётку.
– Вы, простите, к кому? – Поинтересовалась Мария, не совсем вежливо поинтересовалась, тётка ей определённо не понравилась.
– Мне назначено, – важным тоном сообщила неприятная дама, – Ерохины здесь проживают?
– Да, это наша квартира, – растерянно, аура тётки как-то сковала Машу.
– Ты, я так полагаю, Мария? Пригласи родителей.
– Па…, Ма, к вам пришли.
Отец, выйдя из комнаты, увидев в дверях женщину, сразу посерьёзнел, подтянулся. Маша не обратила на эту мелочь внимания, а следовало бы, отец был по натуре человек мягкий, и подобное выражение лица ему было не свойственно. Не став держать гостью в дверях, отец предложил ей зайти, принял чёрный, пластиковый тубус, в каких носят всякие бумаги-чертежи и пальто. Раздевшись, дама не показалась Маше меньше, наоборот, деловой брючный костюм, строгая причёска, очки в тонкой оправе и плотная фигура бывшей спортсменки создавали весьма значительное впечатление.
– Вы не предупреждали Марию о моём визите? – Спросила тётка, отец смутился ещё больше.
– Да, нет, не успел, – пробормотал Машин отец.
– Вы не передумали? – мужчина качнул головой, давая понять о неизменности своего решения, женщина кивнула в ответ, – а ваша супруга?
– опять утвердительный кивок.
– Тогда, приступим, пожалуй. Ситуация, как я поняла с ваших слов, запущенна и не терпит промедления.
– Эээ… я не пойму, а что случилось то? – встревоженная, не на шутку (до неё только теперь начало доходить странность происходящего), девочка переводила взгляд то на отца, то снова на строгую даму, – я не поняла?
– Помолчи, – одёрнула её женщина, – сейчас всё поймёшь, и даже прочувствуешь, обещаю. Улыбка, которой дама подкрепила свои слова, бросила Машу в дрожь, в ней было 101% уверенности в себе.
Взяв под локоток ошарашенную таким заявлением, девочку, женщина направилась в комнату. При предварительной встрече с родителями Марии, детали предстоящей встречи были оговорены и согласованы. Дело предстояло, мягко скажем, щепетильное, мама и папа Маши долго не могли решиться на это, пока на одном из «родительских» и-нэт форумов им не порекомендовали обратиться к специалисту и даже дали е-mail. После того, как Маше стукнуло пятнадцать, девочка, пользуясь мягкостью и нерешительностью своих родителей, совсем отбилась от рук.
Ненасильственные методы и попытки повлиять «по-хорошему» успехов не принесли. Решение воспользоваться услугами профессионального дисциплинатора далось им нелегко, обнаруженные у девочки в кармане таблетки не оставили родителям выбора. – Жена попросила разрешения не участвовать, – виновато произнёс отец, она пока сходит к подруге, у них возникли дела.
– Я не против, так, пожалуй, будет даже лучше. Мы с Марией пообщаемся сами, – согласилась дама, – так сказать, «тет-а-тет».
– Комната в вашем распоряжении, Валерия Николаевна, – если что, я на кухне. Развернувшись на 180 градусов, отец покинул комнату, оставив дочь в распоряжении женщины.
Дама, которую, как поняла Маша, звали, Валерия Николаевна, придирчиво осмотрела обстановку комнаты, потом перевела свой взор на девочку.
– М… да, начнём. Как меня зовут, ты уже знаешь, значит, представляться мне нет нужды. Я дисциплинатор, меня пригласили твои родители, для проведения сеанса общения с трудным подростком – с тобой, с последующим наказанием, которое тебе назначили родители за твои проступки.
– Какое наказание? – Девочка встала, – да я вообще щяс вам такой скандал закачу, вы тут охренеете все.
– Сидеть, – властный голос дисциплинаторши ударил как бичом, – закрой рот, и делай, что велят. И не зли меня, будет только хуже. Научись отвечать за свои поступки. Жаль, что ты не у меня в офисе, ну да ладно, – женщина оглянулась, – вот, это вполне подойдёт, – сказала Валерия Николаевна, выдвигая мягкое, невысокое кресло на середину комнаты. Маша заметила лёгкость, с которой женщина передвинула тяжёлую на её взгляд, мебелину, силёнки этой тётке было явно не занимать.
– Сейчас ты будешь выполнять все мои распоряжении, быстро, и без пререканий, неповиновения я не потерплю. – Стань сюда, – Валерия Николаевна подвела Машу к креслу со стороны спинки, – наклонись, руки сюда, вниз. Маша неохотно, слабо понимая, что и зачем делает, наклонилась. Женщина быстро, с завидной сноровкой связала ей руки плотной полосой эластичного бинта, привязав их к ножкам кресла, тем самым перегнув Машу через спинку кресла сзади.
– Сейчас ноги зафиксируем, – проговорила Валерия Андреевна, привязывая щиколотки девочки к задним ножкам кресла, – и можно начинать.
– Что начинать, что вы вообще со мной делаете. Я сейчас закричу! – Маша почти плакала.
– Обязательно закричишь, и не раз, – обнадёжили девочку. Родители поручили мне наказать тебя, высечь.
– Неет… Вы врёте! – полный сюрреализм ситуации оглушил девочку.
– Сейчас сама всё узнаешь, ты себя просто невозможно вела в последнее время, пользуясь мягкостью папы и мамы. Я помогу твоим родителям, я в этом специалист, поверь. Валерия Николаевна стянула спортивные домашние штанишки вместе с трусиками с Машиной попы, похлопала по сочным, розовым ягодицам девочки, – попка, я смотрю, ни разу не поротоя – исправим.
Женщина щёлкнув пультом, включила стоящий в комнате телевизор, выбрала музыкальный канал, добавила звук. «Кричать бесполезно, подумала девочка, никто меня не услышит».
В чорном тубусе оказались длинные прутья, розги. Вытянув одну из них, дисциплинаторша резко секанула ей по воздуху. Сняла жакет, оставшись в белой рубашке, подошла к зафиксированной жертве, погладив прутом по попке.
– Запомни этот момент, Мария, у тебя начинается новый этап, раз… – прут со свистом рассёк воздух, впился в Машину попу. Поначалу девочка ничего не поняла, а потом пришла жгучая боль, по попе полыхнуло огнём.
– Два, три, – хлёсткие удары падали на попку, девочка задёргалась, выступили слёзы.
– Перестаньте, вы за это ответите! Я в милицию сообщу! – женщина никак не отреагировала на угрозу, методично продолжая наказание.
– Осталось ещё семнадцать ударов, четыре, пять… Но, я могу добавить, добавить?
– Не надо, – Маше совсем не хотелось испытывать свою попку на прочность, она и так, вся горела огнём.
На десятом ударе Валерия Николаевна сделала перерыв, перейдя на другую сторону.
– Простите меня, не надо больше, – попросила девочка, – я не выдержу.
– Выдержишь, двадцать, это немного. Вот недавно я секла одну из жен, богатого, восточного коммерсанта, вот там было немало, три по двадцать.
Девочку пришлось увозить, а тебе что, пару дней попка поболит, и всё, зато сразу послушной девочкой станешь.
За разговорами дисциплинаторша не забывала своё дело, розга раз за разом, размеренно ложилась на попку Марии, заставляя жертву стонать и всхлипывать.
– Девятнадцать, двадцать, всё, наказание завершено. Потерпи, я обработаю твою попу специальным гелем, следов не останется, боль пройдёт через два-три дня. – Выдавив на пальцы немного геля из тюбика, женщина втёрла препарат в повреждённые участки ягодиц. Отвязав Машу, Валерия Николаевна с лёгкостью вернула кресло на прежнее место.
– Минутку внимания, – обратилась она к девочке, – Ты, я надеюсь, поняла, что теперь за плохое поведение придётся отвечать?
– Да, – прошептала Маша, – попа горела, что делало слова этой жестокой женщины очень понятными.
– А теперь, в ванную, и отдыхать. За завтра всё утихнет, и к понедельнику ты сможешь сидеть.
Девочка кое-как натянула трусики, затем штанишки и осторожно, стараясь беречь выпоротую попку, прошла в ванную. Дама уложила свои принадлежности, и тоже направилась к выходу, её работа завершена.
– Как она? – В прихожей ждал отец девочки.
– Отлично, мне кажется, мои услуги вам потребуются ещё очень нескоро, – ответила женщина. Следов и повреждений на коже не останется, не волнуйтесь. Будет нужда в моих услугах, привозите дочь ко мне, в офис, в экстренных случаях, вызывайте на дом. – Отец промолчал.
– До свиданья, – Валерия Николаевна протянула мужчине руку.
– До свиданья.
Женщина ушла, отец тихо присел на тумбочку в прихожей, не сделал ли он ошибку, эта мысль не давала ему покоя. В ванной комнате тихо плакала Маша, не, сколько от боли, сколько от обиды и сознания того, что, в её жизни произошли необратимые перемены.
# 1111
Маша
Раннее летнее утро… В большой усадьбе все еще спят. Спит и Маша, молодая девушка, лишь недавно забранная в барский дом. Она примостилась на широкой лавке в углу девичьей комнаты. Ночь была душной и Маша спит, откинув лоскутное одеяло. Ее короткая рубашонка задралась, открыв круглую девичью попу, но Маша спит крепко и этого не замечает…
Солнце поднялось довольно высоко, когда Маша, наконец, проснулась. «О, Боже, — было ее первой мыслью, — мне же надо убрать у барина, пока он не проснулся!»
Вскочив с лавки и наскоро натянув сарафан, Маша кинулась в кабинет барина. Быстрее, быстрее, быстрее! Смахнув пыль, она высоко подоткнула подол и стала мыть полы. Еще немного — и она успеет! Вот только под этажеркой протереть надо… Маша стала на колени, стараясь достать до самых дальних уголков, ее подол совсем задрался.
— Та-ак! — услышала она неожиданно. — Сколько раз я говорил, чтобы это делалось раньше?
Маша дернулась, пытаясь одновременно и одернуть подол и вылезти из-под этажерки. Хрупкое сооружение покачнулось и с грохотом рухнуло. Маша с трепетом увидела, что драгоценная китайская ваза, к которой барин даже запрещал прикасаться, разбилась вдребезги.
Девушка даже не успела осознать весь ужас своего положения, как ее оглушила звонкая оплеуха, за ней — вторая…
— Ну, дрянь! — прошипел разъяренный барин. — Этот день ты запомнишь надолго!
Страх парализовал Машу, она даже не пыталась защититься, а лишь бессвязно бормотала какие-то слова, пытаясь вымолить прощение. Барин, между тем, подошел к столу и, взяв лежащий там колокольчик, яростно позвонил. Через несколько секунд в комнату вбежал управляющий. Увидев осколки вазы, он сразу склонился в поклоне, искоса посматривая на дрожащую девушку.
— Кто? Кто пустил ее сюда? — от злости барин даже заикался.
— Простите, барин, недосмотрел!
— Розги! Немедленно!
Управляющий выбежал из комнаты, а барин, не в силах успокоиться, стал расхаживать по комнате, бросая грозные взгляды на трепещущую Машу. Чтобы не оказаться на пути барина, она забилась в угол комнаты и стояла там, прикрыв лицо руками, со страхом ожидая предстоящего наказания…
Отец почти не наказывал Машу в детстве, подзатыльники от вечно усталой, замотанной матери доставались ей гораздо чаще. Ее старательность и покорность позволяли ей избегать наказаний и в барском доме. Но она хорошо запомнила, как пороли на конюшне ее подругу, надерзившую барину. Перед глазами Маши предстала отчетливая картина наказания.
Девушку заставили лечь на скамью, конюх, которому барин всегда поручал пороть провинившихся, привязал ее руки и ноги и не спеша задрал юбку вместе с рубашкой, обнажив не только зад, но и часть спины. Стоявшая вокруг скамьи дворня молча наблюдала, как конюх выбирал розги, свистя ими в воздухе. Каждый такой свист заставлял ягодицы несчастной сжиматься в ожидании удара. Наконец конюх выбрал подходящую связку и, помедлив, сильно ударил ею по беззащитной голой попе. Девушка дернулась, но промолчала. На белой коже появились три отчетливых рубца… После второго удара у жертвы вырвался стон, а когда рубцы начали накладываться друг на друга, покрывая покрасневшую кожу рельефной сеткой, девушка громко зарыдала, бессвязно моля о пощаде. Когда наказание закончилось и дрожащую девушку подняли со скамьи, Маша с ужасом увидела, что ее бедра в местах, куда попадали кончики прутьев, покрыты каплями крови…
В этот день Маша долго не могла заснуть, вспоминая свист розог, крики жертвы и невольно представляя на ее месте себя. Могла ли она думать, что совсем скоро ей предстоит пройти через такое же испытание. Нет, слава Богу, не совсем такое же — барин, судя по всему, собирается пороть ее прямо в комнате, а значит, при порке не будет дворни. Стыд от того, что ее будут обнажать в присутствии всех, казался Маше страшнее боли.
Стук двери прервал Машины невеселые мысли — конюх втащил в комнате чан, в котором мокли розги. Вслед за конюхом вошел и подобострастно склонился, ожидая приказаний, управляющий.
— Поставь это в угол, — велел барин конюху, — и ступайте оба. Я сам ее накажу.
— Пошли гонцов к соседям, передай, что я приглашаю их на вечер — прозвучало вслед уже вышедшему управляющему.
Маша даже не успела задуматься, что означают эти слова, потому что следующая фраза заставила ее густо покраснеть.
— Что стоишь? Раздевайся!
— К-как? Как раздеваться?
— Ну как? Для начала снимай сарафан, — усмехнулся барин,
Для начала? Путаясь в одежде, Маша стянула сарафан и осталась в той же коротенькой рубашке, что была на ней ночью — проспав, она не успела переодеть ее. Рубашка, которую Маша носила еще девчонкой, была совсем коротка и девушка поспешно прикрыла треугольничек светлых волос внизу живота. Наступало самое страшное!
— Иди к столу и обопрись на него!
Маша подошла к низенькому столику и, неловко нагнувшись, оперлась о него руками.
— Не так! Локтями обопрись! — последовал немедленный окрик.
Девушка поспешно согнулась. Поза была неудобной — Маше казалось, что ее барину видна не только ее выставленная попа, но и самые тайные местечки между ног. Она изо всех сил сжала бедра, пытаясь хоть частично прикрыться от бесстыдных барских взглядов.
— Ну, девка, сейчас я поучу тебя аккуратности, — сказал подошедший к ней барин.
За этими словами последовал сильный шлепок по попе, от которого Маша вздрогнула. Было не столько больно, сколько стыдно…
— Почему ты не успела убрать? Отвечай!
Каждый вопрос барина сопровождался очередным увесистым шлепком, от которого кожа горела все сильнее и сильнее.
— Что молчишь?
— Простите, барин… Ой! Я,…, я,… Ой! Я проспала!
— Проспала?
Рука барина после каждого шлепка задерживалась на ягодицах Маши, заставляя ее ежиться от стыда.
— Проспала? Ну, теперь просыпать не будешь!
— Не буду, ой, не буду… Простите!
Дергаясь от ударов, сыпавшихся все чаще и чаще, девушка с ужасом думала, что барин еще не брал розги…
Наконец, когда терпеть уже, казалось было невозможно, барин остановился. Маша с облегчением перевела дух… «Может, барин решил только попугать ее розгами?»
— Ну вот, — сказал барин, рассматривая свою покрасневшую ладонь, — а теперь разберемся с вазой…
С этими словами он подошел к чану с прутьями и стал перебирать их. Маша поняла, что ее надежды на прощение рухнули. Барин не спеша выбирал прутья, Маша ждала.
— Ты знаешь, безрукая, сколько эта ваза стоила? — спросил барин, подходя к столу. — Да за нее десять таких, как ты купить можно!
Маша молчала.
— Молчишь? Ничего, скоро подашь голосок!
Розги просвистели в воздухе и обрушились на обнаженное девичье тело. Маша с трудом сдержала стон.
— Простите, пожалуйста, простите!
— Выпорю — прощу…
Второй удар показался еще больнее.
— Я тебе покажу! Ты у меня неделю не сядешь!
Третий и последующие удары, как казалось Маше, слились в один. Разъяренный потерей вазы, барин сек Машу без всякой жалости. Ее сдержанные стоны постепенно перешли в истошные крики.
— Ай, барин! Ай, родненький! Простите! Ой, простите! Не буду, не буду, простите!
Крики становились все бессвязнее. К концу порки Маша даже перестала просить пощады и только плакала и дергалась от ударов… Когда очередного из них не последовало, Маша даже не заметила этого и некоторое время продолжала истошно рыдать.
— Чего ревешь, девка? — спросил ее довольно добродушно слегка успокоившийся барин. — Вставай.
Маша с трудом распрямилась. Боль в исстеганных ягодицах и бедрах была невыносимой, все тело ломило.
— Что скажешь?
— Простите меня, барин! Я больше не буду!
— Посмотрим… Ну ладно, сходи скажи управляющему, чтобы зашел.
Маша нагнулась за сарафаном.
— Э, нет! Так иди!
Так?! Так, в одной рубашке? И все увидят ее исстеганную голую попу? Не успев даже подумать, что она делает, Маша выкрикнула:
— Нет! Ни за что!
— Что-о-о? Да ты еще и дерзишь?! — барин потряс колокольчик.
Опомнившись, Маша упала на колени:
— Простите, простите, барин, я сама не знаю, что сказала!
— Простить? Нет уж, дерзость я из тебя выбью! — сказав это, барин повернулся к вошедшему управляющему.
— Дерзит! А отправь-ка ты ее на крапиву на часок… Во двор… А потом ко мне зайди!
— Слушаюсь, барин!
Управляющий, задержав взгляд на красном, покрытом рубцами Машином задике (она стояла на коленях спиной к двери, припав к ногам барина, все еще надеясь вымолить прощение), подошел к девушке.
— Вставай, девка, раньше надо было прощения просить.
Обезумевшая девушка не повиновалась, крепко обхватив ноги барина. После короткой борьбы управляющий разжал ее руки и, ухватив за косу, заставил встать. Только оказавшись на ногах, Маша слегка опомнилась и покорно пошла за управляющим, даже не пытаясь как-то прикрыть свое полуобнаженное тело.
Оказавшись за дверью, Маша начала молить управляющего позволить ей одеться. Не обращая внимания на девичьи мольбы, он быстро тащил ее по коридорам. Встречные с удивлением смотрели на полуобнаженную рыдающую девушку. Вот и двор. Управляющий вывел Машу на середину двора и зычно крикнул:
— Эй, Семен! Ступай-ка сюда!
На зов управляющего из сарая выскочил молодой парень, на которого Маша заглядывалась уже вторую неделю. Ей захотелось умереть — сейчас он увидит ее! При виде Маши парень и вправду опешил и смутился. Стараясь даже случайно не посмотреть на нее, он почтительно обратился к управляющему:
— Звали, Пров Савельич?
— Давай-ка, тащи козлы. Да скажи, чтобы крапивы принесли!
Семен вытащил на середину двора большие козлы, на которых обычно пилили дрова. Две молодые девки, с ужасом и сочувствием глядя на дрожащую Машу, притащили охапки крапивы и, повинуясь окрику управляющего, поминутно вскрикивая от жгучих прикосновений, обмотали ей бревно, лежащее на козлах. Маша начала понимать, что с ней собираются сделать. О таком наказании она еще не слышала…
— Снимай рубашку, девка! Доигралась! — хмуро бросил ей управляющий, предчувствуя неприятный разговор с барином.
Девушка отчаянно замотала головой.
— Ну, долго я ждать буду?
Ничего не отвечая, Маша обхватила себя руками, твердо намереваясь сопротивляться до последней возможности.
— Не дури, девка, — почти ласково сказал ей управляющий, — сейчас барин выйдет. Если он увидит, как ты кочевряжишься, будет такое, что не приведи тебе Господь. Не дури, ну!
Оглядевшись исподлобья, Маша увидела, что Семен, демонстративно не смотря в ее сторону, возится у сарая. Помедлив несколько секунд, девушка решилась — одним рывком сдернув с себя рубаху, она присела, пытаясь скрыть свою наготу.
— Ты не присаживайся, ты верхом на бревно садись! И побыстрее, а то вон Семен сейчас тебе поможет. Эй, Семен!
Окончательно примирившись со своей участью, Маша с трудом забралась на бревно. Ожог от прикосновения крапивы в высеченным ягодицами, да и к чувствительным местечкам между ног, был оглушителен. Зашипев от боли, Маша попыталась спрыгнуть с бревна, но сильные руки управляющего удержали ее. Надавив девушке на шею, он заставил ее лечь грудью на обмотанное крапивой бревно. К боли в нижней части тела прибавилась новая — крапива жгла невыносимо. Управляющий заставил Машу обхватить бревно и связал ее руки внизу. Затем он силой согнул в коленях ноги девушки и привязал ее щиколотки к поперечинам козел.
Поза Маши была предельно унизительна — согнутые ноги заставляли ее оттопырить зад, раздвинувшиеся от неудобной позы ягодицы и разведенные бедра не скрывали от присутствующих ничего. Маше, впрочем, было не до стыда — все ее силы уходили на то, чтобы лежать неподвижно: любое, даже самое незаметное движение отзывалось новыми булавочными уколами во всех частях тела, прижатых к крапиве.
Управляющий, любуясь бесстыдно обнаженным телом девушки, даже забыл, что его ждет барин. Вспомнив, наконец об этом, он с сожалением отвернулся и быстро, почти бегом, пошел в барский кабинет.
Минуты тянулись медленно… Маша лежала с закрытыми глазами, стараясь не вслушиваться в происходящее вокруг нее. Резкий шлепок по попе заставил ее вздрогнуть и открыть глаза — рядом с ней стоял барин.
— Ну что, девка? Лежишь?
Покраснев, Маша ответила:
— Да, барин, — и помедлив, добавила, — простите меня, пожалуйста…
— Простить? А ты мне еще вазу раскокаешь, безрукая?!
Разговаривая с Машей, барин не снимал руку с ее ягодиц. Вот рука двинулась ниже, вот оказалась между раздвинутых ног… Маша сжалась от невыносимого стыда, изо всех сил стараясь не шевелиться, чтобы опять не рассердить барина.
— Нет, я буду аккуратно, я буду стараться!
Барин медлил… Наконец, он убрал руку.
— Ладно! Но если еще раз провинишься — смотри!
Рука барина оказалась перед Машиными губами. В первый момент она даже не поняла, что от нее хотят…
— Целуй руку, дура! Прощает тебя барин! — подсказал ей управляющий.
Маша прижалась губами к руке. Так долго сдерживаемые слезы хлынули у нее потоком.
— Чего теперь реветь? — приговаривал управляющий, развязывая Машу, — простили тебя, а ты ревешь…
Наконец, веревки были развязаны и Маша, поспешно накинув рубашку, кинулась, не разбирая дороги в дом…
Подписывайся на пошлые истории в Телеграм — то, что не опубликуют на сайте.
Дарим промокод на 500 руб. на Яндекс.Маркете.
Всем нашим посетителям дарим промокод на 500 рублей на Яндекс.Маркете. Промокод REF_UCCSCYN действует
на первую покупку от 2500 рублей (под этим логином на Яндекс.Маркет не должно было ранее быть покупок),
если ввести его в приложении.
24.03.2022 — 17:00 |24.03.2022 Интимные истории 18+
От административных инноваций результата ждали все. Для телесного наказания виновного в организации вчерашней несанкционированной демонстрации всё было готово. Оставалась минута до начала порки согласно утверждённому протоколу — нагишом, только по ягодицам, девушкой-исполнителем наказаний, в присутствии приглашённой на экзекуцию супруги правонарушителя и выносивших вердикт четырёх женщин из состава суда присяжных для усиления моральных переживаний наказуемым стыда и унижения в процессе публичной порки.
Как председатель суда, подписавшая последней вердикт о применении телесного наказания к организатору незаконной акции, — я понимала, что это жестоко и негуманно, но в то же время, в целях предотвращения очередного выступления оппозиции, — сделать это было необходимо, несмотря на то, что мне было искренне жаль этого задержанного и его симпатичную жену. У нас не было никаких сомнений, что перспектива быть публично высеченным девушкой полностью обнажённым, беспомощно, обречённо и открыто стоя у всех на глазах нагишом на подиуме с вытянутыми над головой и привязанными к перекладине руками, да ещё и в присутствии собственной жены, — заставят потенциальных правонарушителей задуматься о возможных последствиях своего участия в запланированной оппозицией на ближайшую субботу очередной несанкционированной демонстрации. Аресты и штрафы ситуацию уже не меняют. К ним привыкли. Остановить нарастающую лавину истерии и псевдо патриотизма можно было только таким радикальным способом. Либерализм закончился. Вчера суду присяжных было дано право выносить вердикт о степени виновности лица и вне зависимости от пола назначать в качестве наказания публичную порку розгами с определенным количеством ударов. Сегодня нам предстоит исполнить это впервые в соответствии с изложенными в протоколе правилами, под контролем судебных приставов.
Могу себе только представить, что чувствовал наш первый наказуемый таким способом, уже раздевшись полностью после осмотра врачом и теперь, стоявший напротив меня голышом между двумя девушками из состава суда присяжных, заслушивая ещё раз, постановление о наказании. (на фото) Для того чтобы не продлевать мучительные минуты в ожидании начала унизительной экзекуции я старалась зачитывать казённые фразы постановления коротко, пропуская несущественные абзацы, которые уже прозвучали в зале суда. Когда закончила, спросила, всё ли понятно. Наказуемый мужчина слегка кивнул головой. Требовать от него, как положено, произнести вслух утвердительный ответ «да» я не стала. Покрасневший от стыда и униженный у всех на глазах, в том числе и на глазах у собственной супруги, он вряд ли смог бы произнести вслух что-то внятное. От такого стресса горло у него наверняка пересохло.
Когда его ввели в помещение, только вчера оборудованное для исполнения телесных наказаний, он держал сомкнутые руки прижатыми к телу чуть ниже живота. Судебный пристав указал место, где ему необходимо встать для заслушивания ещё раз решения суда, вынесенное присяжными час назад, теперь непосредственно перед приведением наказания к исполнению. Эта зажатая поза только подчёркивала его обречённость, уязвимость и беззащитность перед грядущей неотвратимостью публичной порки.
Пока я стоя перелистывала страницы толстой папки в поисках нужной, он и сам это понял и попытался продемонстрировать своё безразличие к происходящему. Он расцепил руки, сделал два шага вперёд встал между двумя девушками, поставив левую ногу на край стула, на котором сидела одна из них, а правую руку упер в бок, приготовившись слушать постановление. Всё это выглядело нелепо, и даже с трёх метров от него я заметила, как дрожит его тело, а лицо постепенно становится розовым от стыда. Всё время пока я зачитывала решение суда присяжных, он стоял в этом положении, стараясь не смотреть на свою жену и вообще в глаза присутствующим в этом помещении с высоким потолком, под которым его уже ждала толстая рейка, с перекинутой через неё верёвкой. К тому же он сразу понял, что когда на его руках закрепят кожаные манжеты с кольцом, продев в это кольцо верёвку, натянут её, чтобы ноги едва касались подиума, а тело оказалось фактически в подвешенном состоянии, — прикрыть свои гениталии он уже не сможет. Так, что стесняться нас, никакого смысла уже нет, его пенис был в спокойном состоянии, хотя, как мне кажется, у мужчин эрекция вполне может наступить абсолютно спонтанно, даже в такой ситуации, если свои мысли они направят в соответствующее русло. На одной молоденькой девушке из состава суда, стоявшей напротив рядом со мной, была очень короткая юбка, почти полностью открывающая красивые, загорелые ноги. И вообще она выглядела очень эффектно. Если бы он сосредоточил свое внимание при зачитывании мной вердикта на ней, а не на пустой стене…., возбуждение могло произойти даже в такой ситуации. Он уже прекрасно понимал, что его обнажённого будут рассматривать все присутствующие со всех сторон, стоя вокруг подиума, а жгучий стыд от такого унизительного положения уже до самого конца заполнит всю его плоть. И останется у него только одна возможность для действий, — смириться с неизбежностью телесного наказания и вытерпеть эту экзекуцию до конца. Поэтому он решил вести себя, так, как будто находится среди нас полностью одетым.
Изначально, читая утвержденный в высших юридических инстанциях протокол регламентирующий порядок исполнения телесного наказания, я не понимала, зачем при этом так унижать мужчину или женщину. Да виноваты, будут наказаны, но зачем обнажать при этом полностью и пороть в присутствии моих разнополых коллег… Мне объяснили, что такое наказание это не только сама физическая боль, но и дополнительные факторы моральных страданий. Эмоции стыда и унижения. Только в совокупности одновременного воздействия этих факторов наказание будет эффективным. Пришлось согласиться, наблюдая пока действие только двух из них. Кроме этого, пороть административных правонарушителей этим регламентом предписывалось замоченными берёзовыми розгами. Вчера их в большом количестве привезли в суд на «газели», спилив только верхушки молоденьких берез, целый лес которых вырос на участке будущей застройки коттеджного поселка. По неизвестной мне причине, согласование проекта на этот участок затянулось, по моему, из-за прокладки каких-то коммуникаций и за четыре с лишним года там уже появилась небольшая берёзовая роща. Вот оттуда в суд и доставили, столь необходимый груз для того, чтобы им сечь потенциальных правонарушителей, первым из которых и стал этот симпатичный мужчина.
….Гибкий, длинный прут, со свистом рассекая воздух начал безжалостно впиваться в телесную плоть наказуемого. При этом он каждый раз выгибался вперёд, сжимая ягодицы, его пенис при каждом ударе заметно вздрагивал, невольно приковывая взгляды женщин. Возможно, у кого-то из присутствующих это вызывало определённые мысли и воображения, но отвернуться ему, при всём желании, было некуда, мы стояли вокруг, а он был фактически подвешен, едва касаясь ногами подиума. Исполнительница из всех своих девичьих сил наносила удары, стоя сбоку от наказуемого, стараясь, как мне показалось, не попадать по одному и тому же месту, но уже через пять минут смысла в этом не было, — обе ягодицы были полностью исполосованы. Свою работу она выполняла умело, с явным удовольствием, хотя делала это первый раз. Я была уверенна, будь на месте мужчины молодая женщина она секла бы её с таким же усердием, не жалея сил. Непонятно почему законодатели разрешили присутствие на телесном наказании жен и мужей виновных. Если в перспективе, за аналогичное правонарушение будет решено высечь замужнею женщину, и стоящий рядом муж при исполнении порки будет видеть, как в ее нежное, обнаженное тело в присутствии судебных приставов и присяжных со свистом впиваются вымоченные в соленой воде розги, а ягодицы и бедра покрываются ярко-красными отметинами, и она при этом, обливаясь слезами, оглушительно вопит, визжит, стонет и плачет – его психика может не выдержать. Поведение мужа в какой-то момент может стать просто непредсказуемым и судебным приставам придется приложить максимум усилий, чтобы сдержать естественный порыв любым способом, не опасаясь последствий, защитить свою любимую. При этом вполне может пострадать в первую очередь экзекутор.
Я была изначально против такого издевательства над супругами. Страдать на порке голышом в присутствии своей половины для мужчины особенно унизительно. А то, что его сечёт розгами при жене девушка- унизительно вдвойне. Надо отдать должное эмоциональной выдержанности наблюдающей эту порку собственного мужа женщине. Правда и он в начале её не издал ни звука и стойко переносил заслуженное наказание в исполнении молодой экзекуторшы. Понятно, что при таком количестве розог, которое мы ему назначили своим решением, это молчание долго не продлилось. Сдерживаться и длительно терпеть боль, причиняемую мокрыми березовыми прутьями молча, весьма сложно. Стоны, завывания и визг — вопрос времени. Тем более, что удары по ягодицам наносились со всей силы. Розги разлетаются на куски уже через 7-8 ударов и их меняют на новые. Экзекуторшу, которая обладала бы достаточной силой, не имела бы комплексов и порола бы, не обращая внимание на проявление любых эмоций наказуемых при физических и моральных страданиях, мы искали долго. Хотелось, чтобы это была сотрудница суда. Выбора особого не было. Все отказывались быть исполнительницами даже за обещанное приличное вознаграждение, но поприсутствовать на первом таком альтернативном наказании хотели многие. Наконец мы нашли, ту, которую искали. Дама была с востока и мы, не предполагая, что она решится стать исполнительницей порки, обратились к ней с предложением в последнюю очередь. Возражений не последовало. Согласилась выполнить эту миссию только она одна, работая в суде чуть больше трёх месяцев секретарём, недавно переехав в наш городок из какого-то ближневосточного региона. Звали её Анзурат. Ей было чуть за 30, и замужем она никогда не была. По той силе, с которой она его порола, и блеску её глаз, я догадывалась, что она, наверное, так мстит тем мужчинам, с которыми у неё в своё время ничего не получилось, а может вообще всем в одном лице. Создать семью ей до сих пор не удалось и неожиданно представившаяся возможность хоть как то отомстить сильному полу за свои обиды и желание отыграться хоть на ком ни будь, — теперь многократно усиливали физические страдания этого нарушителя закона.
Иногда кончик розги, захлёстывал только одну ягодицу и попадал на участок тела между ними, принося особенно ощутимую боль. Стараясь сдерживать из последних сил молчание при таком захлестывании, подвергаемый порке вскрикивал, подгибал ноги, полностью виснув на руках. Анзурат это заметила и стала периодически специально стараться не сечь одновременно одним ударом обе ягодицы, а захлестнуть одну или попасть немного ниже, воспользовавшись моментом, когда ноги от боли будут после сильного сжатия чуть разведены в стороны. Подвешенный мужчина при этом, громко визжал, взвывал и сучил ногами. Это истязание прекратила врач, сделав Анзурат замечание. Кто из судебных приставов считал удары, я не знаю. В слух их количество никто не произносил.
Любопытно, что после вынесения обвинительного вердикта исполнительница наказания подошла к стоящим в коридоре супругам, и они разговаривали минут пять. Интересно о чём они могли говорить… Затем она, чуть дотронувшись до руки дамы, как хорошо знакомая, будто успокаивая её, ушла, а супруга тут же пригласили в соседнее с залом суда помещение на медосмотр и подготовку, как это звучало бы на юридическом языке: «для приведения постановления суда присяжных заседателей к исполнению», свидетелями чего мы сейчас все вместе и были.
…Через десять минут нарушитель закона, переживая нестерпимую боль от хлестанья розгами обнажённого тела, уже извивался, дёргался на перекладине, виляя бёдрами и издавал короткий стон после каждого удара, но его продолжали хладнокровно и безжалостно сечь ещё в течении пятнадцати минут. Чтобы не попасть по гениталиям, Анзурат периодически обходила наказуемого справа, становясь с боку, чтобы в очередной раз правой рукой нанести сильный удар розгой по ягодицам. Врач иногда помогала, останавливая вращение тела, придерживая мужчину руками за бёдра и поворачивая его ягодицы под очередной удар экзекуторши, стараясь при этом вовремя убрать руки во избежание случайного попадания по ним розги.
Этот тандем врача и палача был похож на какой-то жуткий производственный конвейер, где каждый выполняет свои функции по обработке предоставленного им материала, который при этом стонет, вскрикивает и визжит. Пристав периодически подавал Анзурат свежую розгу, взамен измочаленной при такой длительной порке. Она встряхивала её, несколько раз взмахивала, проверяя гибкость, дотрагивалась до ягодиц, чтобы проверить расстояние, потому что очередная розга могла быть чуть короче или длиннее. При касании розгой тела, мужчина инстинктивно дёргался, как при ударе. Эта небольшая пауза давала хоть какую-то передышку страдающему от унижения боли и стыда.
Входная дверь в помещение во время экзекуции была чуть приоткрыта и в коридоре скопилась большая группа женщин и мужчин, которые присутствовали в зале суда, но по протоколу на исполнение самого наказания не допускались. Почти у всех в руках был мобильный телефон и они, периодически, меняя друг друга у приоткрытой двери, снимали это необычное для нашего времени шоу, в реальность которого еще вчера трудно было поверить. И мне в том числе. Дверь, наверняка, не закрыл кто-то из приставов умышленно. По его мнению, такая публичность телесного наказания, вероятно должна была вносить определённую пикантность и эротизм, возбуждать присутствующих и его. Возможно, так оно и было. Экзекуция со свистом розги и дергающимся после каждого удара члена наказуемого с постепенным его увеличением, привносила своеобразные нотки сексуальности в порку у всех на глазах полностью обнаженного и подвешенного за руки мужчины. У него была чисто выбрита интимная зона. Вероятно, он так подготовился к экзекуции, предвидя наш окончательный вердикт, а может, просто так нравилось его жене, но член его при этом, своей открытостью и вздрагиванием при каждом ударе с постепенным увеличением в размере, лично у меня тоже вызывал некоторое возбуждение. Пристав, который постоянно переводил взгляд от наказуемого на девушек-присяжных, а потом на зрителей, наблюдающих порку из коридора, скорей всего и оставил дверь приоткрытой. По лицу было видно как его всё это «заводит»…
Воя от боли и вращаясь голышом над подиумом, мужчина периодически видел эту приоткрытую дверь и снимающих его смартфонами зрителей. Многие, зная о возможном вердикте, пришли на суд именно ради этого. А может, и с приставом договорились заранее, о том, чтобы дверь из коридора в помещение, оборудованное для телесных наказаний, оставили открытой. Можно себе только представить какой жуткий стыд испытывал при этом обнаженный мужчина. В зале суда было много его знакомых, присутствовала и коллега по работе, сидела в зале рядом с его женой и лучшая её подруга, с которой они вместе приехали на суд. Естественно, он был уверен, что ни коллега, ни подруга жены, да и все любопытные граждане нашего городка, пришедшие на суд, зная, что виновному по принятому постановлению может грозить не только штраф, но и порка, присутствовать на исполнении самого наказания, если так решит суд, не будут. И когда он вдруг увидел их всех у открытой уже кем то полностью двери… Большего унижения человеческого достоинства трудно себе даже представить. От такого эмоционального стресса, мне кажется, можно было просто сойти с ума. Я это видела и понимала. Моральные страдание стали не меньше физических. Это был апогей стыда, сопровождаемый обжигающей болью от постоянно впивающихся при всех в его ягодицы мокрых березовых прутьев. Сильнейшие эмоциональные и физические переживания были «написаны» на его лице, он излучал их всей своей наготой, всем своим телом. Даже в трех метрах от него я ощущала это физически, глядя на его покрасневшее тело с красно-лиловыми рубцами на ягодицах. Врач случайно, а может умышленно, при очередном обхвате его бедер для остановки сильного вращения от дерганья, поворачивая ягодицами в сторону экзекуторши, слегка провела правой рукой по его пенису. Полная эрекция наступила мгновенно. Мужскую физиологию никто не отменял. Даже в такой ситуации.
Мне стало вдруг безумно жаль его жену, на глазах у которой всё это происходило. Бедная женщина с ужасом наблюдала, как при всех её обнажённый муж периодически взвизгивая, дергался от мучительной боли, наносимой розгами безжалостной Анзурат, сжимая и разжимая при этом свои исполосованные ягодицы и сгибая в коленях ноги, инстинктивно пытаясь их хоть как-то прикрыть.
От того, что и лучшая подруга стала свидетелем такого публичного унижения мужа, она была в шоке. Наверняка после нашего судебного решения о порке у них даже речи не было о ее присутствии при исполнении наказания. Подруга, вероятно, думала, что никто из них этого не заметит и воспользовалась такой возможностью, увидев толпу у двери. Соблазн заглянуть в дверной проем победил. Посмотреть, как секут мужа подруги, с которым они знакомы много лет, увидеть его «во всей красе» нагишом, оказалось сильней риска быть замеченной. Это женское любопытство уж точно «поставило крест» на их дружбе. Как можно общаться после того, как она стала свидетелем такого унизительного наказания мужа подруги подвешенного голышом. А может, и простят они ее со временем за это. Кто знает… Всё бывает. Ну увидела вместе со всеми эту экзекуцию. В конце концов, это юридическая порка по решению суда присяжных. Супруга и она, да и все присутствующие при наказании – были бессильны что-либо сделать. Решение принято судом присяжных. Наказывают строго в соответствии протоколу, согласно нашему вердикту. Закон суров, но это закон. Обидно, когда наказывают ни за что, а тут виновный прекрасно понимает за что его порют, и все дополнительные факторы, включая публичность, только усиливают эффективность такого наказания. Так, что моральные страдания виновного от того, что это видят не только присяжные и приставы при порке, а и все желающие – вполне оправданы.
Интересно, как потом будут строиться интимные отношения супругов. Созерцая такую жестокую экзекуцию мужа при жене, и от этих мыслей у меня даже голова тогда закружилась. Забыть такое им будет невозможно. Сможет ли она получать оргазм после всего увиденного… И как будет себя чувствовать ее муж в постели, которого при ней так унизили. Высекли при всех голым, да к тому же при подружке жены и коллеге по работе, с которой они продолжат потом сотрудничать. На работе все будут знать. Всё, с мельчайшими подробностями. Видео разойдется по всему офису. А потом фото и видео обязательно уйдут в интернет и его увидят на наказании голышом уже сотни тысяч. Такой позор надо пережить. Это своего рода предостережение для других. Те интимные части тела мужа, которые доставляли его жене удовольствие при интимной близости, во время порки созерцали десятки зрителей, да еще и в возбужденном состоянии. С этим придется смириться.
Будучи уже оголённым, но ещё до того, как его подвесили и начали пороть, он, увидев в руках одной из заседателей мобильный телефон, попросил не снимать его во время наказания, или хотя бы спереди и лицо. Проигнорировав просьбу, она кругами суетливо ходила вокруг подиума и, не стесняясь, со всех сторон снимала на смартфон весь процесс этой унизительной порки. В момент просьбы он еще не знал, что снимать, как его сечёт розгами девушка-экзекутор и как он при этом извивается от боли, стонет, вскрикивает, дергается и даже визжит, когда розга случайно (или умышленно) задевает его гениталии, будет не только она одна. Его жена, отказавшись присесть на предложенный судебным исполнителем стул, продолжала молча наблюдать за страданиями мужа во время экзекуции, стоя примерно в трёх метрах от подиума чуть правее меня. Только глаза и такой же пунцовый как у мужа цвет лица выдавали её состояние. Самая молодая заседатель суда, облачённая в короткую юбку, девушка лет двадцати пяти, для которой суд над организатором несанкционированной акции с вынесением такого вердикта был вообще первым, по-моему, была в шоке от происходящего, хотя голосовала за порку. То, что пороть виновного будут голым, она знала и при этом не отказалась от присутствия на исполнении наказания из чистого любопытства посмотреть, как будут сечь зрелого вполне симпатичного мужчину при жене голышом, на глазах у присутствующих коллег по судопроизводству. Как это будет выглядеть реально, она и представить себе не могла и сейчас, с ужасом наблюдала, как вращается на перекладине от судорожных дёрганий и ударов розги обнажённое тело наказуемого, а его ягодицы всё больше и больше покрываются ярко-красными рубцами.
Елена Femina
P.S. Демонстрация в субботу не состоялась…
Фотография, сделанная мной перед публичной экзекуцией виновного по решению суда.
«…Могу себе только представить, что чувствовал наш первый наказуемый таким способом, уже раздевшись полностью после осмотра врачом и теперь, стоявший напротив меня голышом между двумя девушками из состава суда присяжных, заслушивая ещё раз, постановление о наказании розгами.»
2
История, которую я расскажу, началась 11 лет назад, когда я в 19 лет вышла замуж за отличного парня Андрея. Я влюбилась в него по уши и до сих пор очень люблю и жить без него не могу. После свадьбы мы стали жить отдельно от родителей, налаживали быт и, конечно, как молодая пара, очень много и часто занимались сексом. До Андрея у меня не было парней, я была девственницей, в общем, у нас было всё отлично, так сказать, полная идиллия. А вот года через три я начала замечать, что в плане секса у нас нет никакого разнообразия всё обыденно и надо было что-то менять. Андрей наверно то-же это понимал, и вот однажды перед сексом, когда он раздел меня до гола, то сразу положил к себе на колени попой к верху и отшлёпал ладошкой не очень сильно, но много раз.
Я помню, он тогда сильно возбудился да и я вся промокла и у нас произошёл офигенный секс, мы получили как-бы новые ощущения. В дальнейшем Андрей частенько меня шлёпал ладошкой, а через какое-то время предложил попробовать ремешок, я сначала воспротивилась, но он настоял и я согласилась. Помню я разделась до гола и легла на кровать, Андрей ударил несколько раз своим кожаным, широким ремнём не очень сильно, а потом сильнее и сильнее, я начала уворачиваться и закрывать попу руками и тогда муж привязал меня к кровати и продолжил пороть. Было очень больно я начала кричать и тогда Андрей сделал мне кляп из какой-то тряпки я уже не помню. После этого муж порол меня ремешком примерно раз в месяц, потом чаще и чаще.
Мы много получали информации на форумах о порке и примерно через год муж решил, что будет пороть меня точнее, как он сказал наказывать каждую субботу в три часа дня. Первое время Андрей меня привязывал и порол в одной позе, но месяца через три я научилась терпеть боль и муж перестал меня привязывать, начали появляться новые позы и девайсы. Муж получал огромное удовольствие да честно говоря и мне начало всё нравиться и в некоторых случаях доставлять удовольствие. Продолжалось это около года, муж с каждым разом вводил новые правила и с каждым разом порол намного сильнее, но я забеременела и для меня наступил полутора годовой перерыв. Муж не наказывал меня, ни вовремя беременности, ни вовремя кормления ребёнка грудью, но Андрей сказал что наказания продолжим, как только я перестану кормление грудью.
После рождения сынульки я самостоятельно кормила его семь месяцев, а потом молоко пропало и муж возобновил субботние наказания, но он сказал, что два с половиной месяца будет пороть меня один раз в месяц, следующие два с половиной месяца два раза в месяц это что-бы я привыкла, а когда ребёнку исполниться год, то будет наказывать меня каждую субботу. После долгого перерыва было трудно привыкать и все пять месяцев которые Андрей выделил мне для того, что-бы привыкнуть он меня привязывал и вставлял кляп.
Так совпало, что годик сыночки выпал на субботу, мы отпраздновали, а когда у малыша был тихий час муж меня выпорол. С этого момента и уже четыре года Андрей наказывает меня каждую субботу, исключения составляют месяц перед отпуском плюс месяц отпуска, если мы едим к морю, если нет то наказания не приостанавливаются, и декабрь месяц плюс новогодние праздники, потому-что как правило перед новым годом да и в праздники мы с друзьями ходим в сауну и естественно, что-бы никто ни о чём не догадался на моей попе не должно быть рубцов. Так-же если какой-либо праздник включая мой день рождения попадал на субботу муж так-же меня не наказывал, а количество ударов предназначенные на эти дни полностью прощались.
Нашему сыночка сейчас пять лет, мужу тридцать один, мне тридцать, а зовут меня Наташа. Четыре года каждую субботу муж Андрей наказывает меня. Многие спросят почему я с этим смерилась что я ощущаю во время порки. Почему смерилась честно сказать не знаю скорее всего потому-что очень сильно люблю мужа, боюсь его потерять и ради него готова на всё, даже на то, что произошло в последние полтора года, ну не буду забегать в перёд обо всём по порядку. Во время порки я конечно в первую очередь ощущаю боль, но научилась её терпеть. В моральном плане каждую субботу испытываю полное унижение, но с этим как я уже сказала смерилась и мне это уже доставляет удовольствие, скажу больше иногда, но это крайне редко может раз пять в год во время порки я испытываю оргазм. Зато после порки ощущения обалденные. Когда попа начинает отходить от ударов, когда с нее медленно спадает напряжение и боль растекается вокруг выпоротого места.
Когда наш малыш был очень маленький определённого времени для наказания не было. Муж порол меня в тихий час малыша, а если вдруг не успевал, то продолжал вечером. А когда маленькому исполнилось три года мы отдали его в детский садик, я вышла на работу, а на выходные маленького стали забирать то мои родители, то родители мужа. И с этого момента субботние наказания стали проходить в строго отведённое время и по строгим правилам которые придумал и прописал муж, а назвал он эти правила «устав субботнего наказания Наташи» и я выучила этот устав наизусть. Прежде чем я опишу полное субботнее наказание наверно необходимо немного описать себя и мужа. Я довольно высокая метр семьдесят девять сантиметров, среднего телосложения, ноги длинные ровные, попа средняя как-бы немного приподнятая, животик есть, но не большой с оголённым пупком ходить можно ничего висеть не будет, грудь третьего размера «стоячая» с торчащими вперёд сосками, волосы тёмные длинной до середины спины. Муж выше меня метр восемьдесят пять, среднего спортивного телосложения.
И так в течении недели муж каждый день записывает в дневник, который я завожу каждый сентябрь, мои так сказать провинности и напротив каждой проставляет количество ударов, я в конце дня перед сном должна ознакомиться и расписаться. В субботу всё суммируется и получается количество ударов которые я заслужила за неделю и должна получить, но по правилам ударов на каждую субботу не должно быть больше ста двадцати, если по дневнику получается больше, то они переносятся на итоговую годовую порку в сентябре, а если меньше, то с сентября удары добавляются до ста двадцати, если они там конечно есть. А на итоговой, как обычно они всегда есть и с каждым годом к сентябрю накапливается всё больше и больше, вот в этом году получила шестьсот по итогам за год.
Провинности записываются разные от серьёзных до самых нелепых например долго принимала душ, во время ужина не поставила что-то на стол например солоницу хоть она и не нужна или долго готовила завтрак за такие «провинности» муж записывает пять, максимум десять ударов. А вот например за то-что задержалась на работе (как будто это от меня зависит) записывается сразу двадцать ударов, но есть провинности за которые наказание по тридцать и даже по семьдесят ударов. Существуют у нас провинности и сексуального характера. Мужу например очень нравиться смотреть, как я мастурбирую и когда он «просит» меня об этом, то отводит мне на всё-про всё десять минут, а потом за каждую начавшеюся минуту записывает в дневник по пять ударов, но многие, особенно женщины
Комната под лестницей
Сегодня 14 мая, 5 часов вечера. Я стою, опираясь на лестничный парапет, и с тоской смотрю на входную дверь. Скоро придет моя мать. Я с ужасом думаю об этом. Что меня ждет?! От представления того, что она сделает со мной, сердце мое падает, в животе все сжимается, руки и ноги трясутся мелкой дрожью, а мягкое место покалывает тысячами, нет миллиардами острейших иголок! Причина моего животного страха – предстоящее наказание. Безусловно, я его заслужила, плохо написала годовую контрольную по алгебре, хотя и занималась с репетитором. Не понимаю, почему так вышло?
Слышу скрежет ключа в замочной скважине, ну вот и все. Уже совсем скоро я буду визжать от боли в «комнате под лестницей». Я так подозреваю, что раньше там была спальня моих родителей. Это просторная квадратная комната с прекрасным видом из окна, отделана красным деревом, в ней очень тихо и звуки, раздающиеся в этой комнате, не слышны больше ни в одной точке нашего просторного дома. Здесь же есть своя туалетная комната.
Отец мой умер много лет назад, и я его почти не помню – мне было всего 5 лет, когда это случилось. Мы с мамой живем на втором этаже, слуги занимают левое крыло первого этажа. А с этой комнатой я познакомилась, когда пошла в школу, хотя, впрочем, не совсем сразу.
Дело было так: я получила запись в дневнике – не выучила стихотворение, я даже и предположить не могла, чем это мне грозит! Мама, конечно, предупреждала меня, что учиться я должна только на «Отлично», что у меня есть для этого все данные и все условия, что она одна занимается бизнесом, тяжело работает, не устраивает свою личную жизнь – и все это ради меня. От меня же требуется – только отличная учеба и послушание. Присматривала за мной няня, она же и уроки заставляла делать, хотя мама говорила, что я должна быть самостоятельной и ругала няню за то, что она меня заставляет, считала, что я с детства должна надеяться только на себя, и учиться распределять свое время. Вот я и «распределила» – заигралась и забыла! Мать пришла с работы и проверила дневник (она это не забывала делать каждый день). Потом спокойным голосом сказала мне, что я буду сейчас наказана, велела спустить до колен джинсы и трусики и лечь на кровать попой кверху, а сама куда-то вышла. Я, наивное дитя! Так и сделала! Я думала, что это и есть наказание – лежать кверху попой!
Но каково же было мое удивление, когда через несколько минут, мать пришла, а в руках у нее был коричневый ремешок! Она сказала, что на первый раз я получу 20 ударов! В общем, ударить она успела только 1 раз. От страшной, не знакомой боли я взвыла, и быстренько перекатилась на другую сторону и заползла под кровать. Это произошло мгновенно, я сама от себя этого не ожидала! И как она не кричала, не грозила – я до утра не вылазила от туда. Там и спала. От страха не хотела ни есть, ни пить, ни в туалет.
По утрам мать рано уезжала, а мной занималась няня. Няня покормила меня и проводила в школу. Целый день я была мрачнее тучи, очень боялась идти домой, но рассказать подружкам о случившемся – было стыдно. Уроки закончились, и о ужас! За мной приехала мать.
Поговорив с учительницей, она крепко взяла меня за руку и повела к машине. Всю дорогу мы ехали молча. Приехав домой, я, как всегда, переоделась в любимые джинсики, умылась и пошла обедать, пообедала в компании мамы и няни и, думая, что все забылось, пошла делать уроки. Часа через два, когда с уроками было покончено, в мою комнату вошла мать, и спокойным голосом рассказала мне о системе моего воспитания, что за все провинности я буду наказана, а самое лучшее и правильное наказание для детей – это порка, так как «Битье определяет сознание», и, что моя попа, создана специально для этих целей. Если же я буду сопротивляться ей, то все равно буду наказана, но порция наказания будет удвоена или утроена! А если разозлю её, то будет еще и «промывание мозгов».
Потом она велела мне встать на четвереньки, сама встала надо мной, зажала мою голову между своих крепких коленей, расстегнула мои штанишки, стянула их вместе с трусами с моей попки и позвала няню. Няня вошла, и я увидела у неё в руках палку с вишневого дерева. Конечно, я сразу все поняла! Стала плакать и умолять маму не делать этого, но все тщетно. Через пару секунд – вишневый прут начал обжигать мою голую, беззащитную попу страшным огнем. Мать приговаривала – выбьем лень, выбьем лень. А я кричала и молила о пощаде! Меня никто не слышал. Но через некоторое время экзекуция прекратилась. Моя попа пылала, было очень-очень больно и обидно, я плакала и скулила, но отпускать меня никто не собирался. Мама передохнула, и сказала, что это я получила 20 ударов за лень, а теперь будет ещё 20 за вчерашнее сопротивление. Я просто похолодела от ужаса! А вишневый прут опять засвистел с громким хлопаньем опускаясь на мою уже и без того больную попу. Я уже не кричала, это нельзя было назвать криком – это был истошный визг, я визжала и визжала, мой рассудок помутился от этой страшной, жгучей, невыносимой боли. Казалось, что с меня живьем сдирают кожу. Что я больше не выдержу и сейчас умру!! Но я не умерла…
Порка закончилась, и меня плачущую, со спущенными штанами, держащуюся за попу обеими руками, повели в ванную комнату. Няня велела мне лечь на живот на кушетку, я легла, думала, что она сделает мне холодный компресс, думала, что она меня пожалеет, но не тут-то было.
Она стянула с меня болтающиеся джинсы и трусы и заставила встать на четвереньки, я взмолилась и взвыла одновременно! Думала, что меня снова будут пороть.
Но, как оказалось, мне решили «промыть мозги»! Мне стало еще страшнее! Я не могу передать словами свой ужас от неизвестности и боязни боли! В тот же момент в дырочку между половинками моей истерзанной попы вонзилась и плавно проскользнула внутрь короткая толстая палочка, я закричала, больше от страха, чем от боли, а мама с няней засмеялись. В меня потекла теплая вода, я почти не чувствовала её, только распирало в попе и внизу живота, а я плакала от стыда и обиды. Через некоторое время страшно захотелось в туалет. Но мне не разрешали вставать, а в попе все еще торчала эта противная палочка, а няня придерживала её рукой. Наконец мать разрешила мне встать и сходить в туалет.
Это наказание я помнила очень долго.
Я всегда во-время делала уроки, все вызубривала, выучивала. Часами сидела за уроками. Я всегда была в напряжении и страхе. Повторения наказания я не хотела. Так прошло три года. Начальную школу я закончила блестящей отличницей с отличным поведением. Мама была счастлива!
Вот я и в пятом классе. Новые учителя, новые предметы. Первая двойка по английскому языку…
Дома я все честно рассказала маме, и была готова к наказанию. Но в тот вечер наказывать меня она не стала. Я думала, что она изменила свою тактику моего воспитания. Сама я стала очень стараться и скоро получила по английскому четверку и две пятерки!
Неожиданно в нашем доме начался ремонт, как оказалось, в комнате, о существовании которой я не подозревала. Она располагалась под лестницей и дверь её была обита таким же материалом, как и стены, поэтому была не заметной. Через неделю ремонт закончился. Привезли какую-то странную кровать: узкую, выпуклую, с какими-то прорезями и широкими кожаными манжетами. Тогда я думала, что это спортивный тренажер – мама всегда заботилась о своей фигуре.
Еще дня через три меня угораздило получить тройку по математике и знакомство с «комнатой под лестницей» состоялось!
Вечером, после того, как мать поужинала и отдохнула, она позвала меня в новую комнату. Комната была красивой, но мрачной. В середине комнаты стояла странная кровать. Мама объяснила мне, что теперь эта комната будет служить для моего воспитания, то есть наказания. Что кровать эта – для меня. На неё я буду ложиться, руки и ноги будут фиксироваться кожаными манжетами так, что я не смогу двигаться, а попа будет расположена выше остальных частей тела. В общем – очень удобная конструкция, да еще и предусмотрено то, что я буду расти. Вот какую вещь купила моя мама! Она определенно гордилась этим приобретением, как выяснилось, сделанным на заказ! Потом она показала мне деревянный стенд. На нем был целый арсенал орудий наказания! Черный узенький ремешок, рыжий плетеный ремень, солдатский ремень, коричневый ремень с металлическими клепками, красный широкий лакированный ремень с пряжкой в виде льва, желтый толстый плетеный ремень, тоненькие полоски кожи собранные на одном конце в ручку (как я потом узнала – плетка), ремень из грубой толстой ткани защитного цвета.
Потом мы пошли в ванную комнату. Здесь мама показала прозрачное красивое корытце, в котором мокли вишневые прутья из нашего сада – это розги, сказала она.
Затем я увидела кушетку и шкаф возле нее. Шкафчик был стеклянным и то, что я в нем увидела, страшно напугало меня – там на всех полках лежали огромные шприцы! Они были разными: полностью металлические, стеклянные, стеклянные с металлом, у всех у них были огромные наконечники, у некоторых ровные, у некоторых изогнутые. Я просто онемела и оцепенела от страха. Господи! Что меня ждет? Внизу в шкафчике лежали разных размеров и цветов наконечники и шланги «для промывания мозгов».
Затем мама вручила мне красивую папку и велела ознакомиться с её содержимым. Я стала читать:
«4» – 20 ударов ремнем на твой выбор
«3» – 50 ударов черным узеньким ремешком
«2» – 70 ударов желтым толстым плетеным ремнем
«1» – 70 ударов коричневым ремнем с металлическими клепками
«замечание по поведению» – 30 ударов ремнем защитного цвета, «промывание мозгов» из шприца
«замечание по учебе» – 20 ударов розгами, «промывание мозгов» из шприца
«сопротивление наказанию» – двойная порция наказания, большая клизма
«ложь» -60 ударов черным узеньким ремешком, большая клизма, 100 ударов розгами
Контрольные работы и тематические оценивания:
«4» – 60 ударов розгами
«3» – 100 ударов розгами
«2» – 100 ударов розгами
«1» – 100 ударов розгами
Оценки за семестр
«4» – 60 ударов розгами, за каждую
«3» – 100 ударов розгами, за каждую
«2» – 100 ударов розгами, за каждую
«1» – 100 ударов розгами, за каждую
Я поняла, что выбора у меня нет – я должна быть круглой отличницей с идеальным поведением! И твердо решила, что буду очень стараться, что комнату эту, мама сделала для моего устрашения! И я ни в коем случае не буду частой посетительницей этой ужасной комнаты, а может, и вообще не буду! Наивная! Как я заблуждалась! В последующие годы, я испытала на себе все «орудия наказания». Конечно, это было не часто, но все, имеющиеся на стенде ремни и плётка «погуляли» по моей попе. Несколько раз были розги. Должна сказать, что порка любым ремнем – больно, но гораздо милосерднее, чем порка розгой. Розги – это страшно больно!
«Промывание мозгов» из шприца – страшно, унизительно! Но не больно!
В тот день я, естественно, была наказана за все свои «прегрешения». Мне было очень страшно, я хотела по-сопротивляться, и по уговаривать мать, но я испугалась «двойной порции наказания и большой клизмы.
Итак, мать напомнила мне о моих «успехах»: 2 по английскому, 4 по английскому, 3 по математике. Если посчитать в сумме, то получалось, что я должна получить:
20 ударов ремнем на свой выбор
50 ударов черным узеньким ремешком
70 ударов желтым толстым плетеным ремнем, всего получается 140 ударов! Я была просто ошеломлена! Как я это выдержу! Неужели моя мама сможет так поступить со мной?!
Из оцепенения меня вывел голос матери. Она сказала, что я должна пройти в комнату и лечь на скамью наказаний.
Я молча повиновалась. К этому времени, я уже много слышала от подруг по школе о системах наказаний в их семьях. Пороли почти всех! Ведь наша школа очень престижная, обучение в ней стоит дорого, и все родители бизнесмены, времени на уговоры детей «учится хорошо» нет. Некоторые девочки даже показывали страшные кровоподтеки! Многих пороли даже няни! Но такой комнаты для наказаний, наверняка, не было ни у кого!
Я легла на эту ужасную кровать. Мать велела мне вытянуть руки вперед и закрепила каждую кожаным манжетом. Потом она закрепила мне ноги под коленями и внизу. Затем подняла мою юбку, стянула трусы, спустила их до колен и пошла за ремнем.
Я чувствовала себя ужасно! Я была настолько беззащитной и не подвижной! Попа моя торчала кверху так, что даже половинки нельзя было сжать (девочки говорили, что если сжимать ягодицы во время порки, то не так больно).
Мать спросила меня о выборе ремня за «4». Я сказала, что мне все равно. Она выбрала красный широкий лакированный ремень с пряжкой в виде льва. Пощелкала им. Я оцепенела от страха, сердце мое учащенно забилось, я напряглась в ожидании страшной боли, и тихонько заскулила. Ну-ну, рано еще – сказала мать. Потом подошла ко мне, намазала чем-то попу (как потом оказалось – кремом для тела, чтоб не было синяков) и взмахнула красным ремнем, который тут же опустился на мою попу. Шлёп, шлёп, шлёп – сыпались удары. Несмотря на громкий звук, появляющийся при ударе ремня по моей голой попе, было не больно! Я воспряла духом и мужественно выдержала 20 ударов! Даже ни разу не ойкнула.
Мама присела передохнуть. Потом встала, взяла черный узенький ремешок. Пощелкала им над моей попой, но мне уже не было так страшно. Думала, раз ремень узкий, то вообще не будет больно. Но я заблуждалась! Мать взмахнула черным ремнем. Хлоп! Он опустился на мою попу с меньшим шумом, чем красный, но больно «обжег». Хлоп, хлоп, хлоп. Больно! Больно! Мамочка! А-а-а! Ой! Уй! О-о-й! Больно! Больно! Я кричу. Внезапно удары прекратились. 25 – сказала мама. Сейчас передохну, и пойдем дальше. А я заскулила и стала умолять её простить меня и прекратить наказание! Но она и не думала прощать меня, и сказала, что я получу все, причитающееся мне, сполна! И снова взялась за ремень! Хлоп! Хлоп! Хлоп! Больно! Очень больно! Я уже не кричу, а взвизгиваю. Ну наконец-то всё! Никогда в жизни не получу больше «3»! Моей попе о-о-чень больно! Я плачу.
Мать отвязала меня. Я встала. Она спросила меня – не хочу ли я сходить в туалет, так как впереди еще 70 ударов за «2»! Я чуть сознание не потеряла, бросилась перед ней на колени и стала молить о пощаде, говорить о том, что исправила «2» и так далее. Но мать холодно сказала мне – не зли меня, сходи в туалет и возвращайся на прежнее место! А не то пожалеешь!
Долго не хотела я выходить из уборной! Но, увидев там корытце с розгами, на ватных ногах поспешила в комнату. Скуля и плача, легла на эту скамью. Мать снова привязала меня. Снова намазала мне попу и взяла ремень, да, да – желтый плетеный. Я не переставала выть и скулить. И вот, взмах материнской руки с плетеным ремнем – хлоп! Ремень просвистел и шумно хлопнул меня по-попе. Господи! Совсем другая боль! А-а-а! Больно! У-у-у-у-уу-у! И-и-ы-ы-ы-ы! Ой-ой-ой-о-о-о-о!!!!!! Я страшно вою, ору, визжу. Ужасно больно! Как будто живьем отрываются куски кожи с моей несчастной попы! Мне кажется, что на моей попе уже раны. Больно! Больно! Больно! Мамочка, прости! Ненадо!
Вот порка прекращается, но я знаю, что это «перерыв». 50 – сказала мать. Я уже не молю её о пощаде. Знаю что бесполезно! Но она отвязывает меня и велит идти в уборную.
Я плетусь туда. Она входит следом и велит лечь на кушетку, поджав под живот колени. Объясняя мне, что 20 оставшихся ударов решила заменить «промыванием мозгов»! Я плача благодарю её! Но что я вижу! Мать берет огромный, страшный стеклянный шприц из шкафчика! Я опять визжу! Умоляю её не делать мне больно. Она злорадно смеётся! Она набирает в шприц какую-то розовую жидкость из банки. Я вижу ужасный наконечник шприца – конусообразный, длинный и толстый. Я трепещу от страха! Наконец, она подходит ко мне, велит расслабиться. Но пока ничего не происходит, я вся в ожидании чего-то ужасного! Мать намазывает чем-то наконечник. И вот в мою попу вонзается что-то холодное и скользкое! Я кричу – на всякий случай. Мама шлепает меня рукой по попе. Замолчи! Так орать причины нет! Я затихаю. Струя воды быстро наливается в меня. Всё! Я хочу в туалет! Но мама не сразу отпускает меня. Некоторое время она еще держит этот ужасный шприц, не давая наконечнику выскользнуть из моей попки. Я постанываю. Ну вот она вынимает «орудие для промывки мозгов». Слава богу! Я свободна!
С тех пор, как я ни старалась, но «комнату под лестницей» посещать всё же иногда приходилось. Могу сказать, что привыкнуть к этому нельзя! Это было всегда очень больно и очень страшно. Не считая, конечно, наказаний за просто «4». Двойки у меня были всего 2 раза. А так – тройки и замечания, но не часто. Должна сказать, что за 6 лет я посещала эту комнату 25 раз. 15 раз – за четверки. Конечно, система воспитания действовала почти безотказно! В нашем классе большинство были отличницами. Среди всех я была самой блестящей!
Но в 10 классе началась очень трудная алгебра. Справиться было очень сложно. И посыпались тройки, а потом и двойки, я даже единицу умудрилась получить! Можете себе представить! Я, уже взрослая девушка, почти каждый день визжала, лежа голой задницей кверху, под маминым ремнем, а иногда и розгой в «комнате под лестницей»! Моя попа была багрово-синей в черный «горошек» от коричневого ремня с круглыми металлическими заклепками!
А когда я получила даже не «4», а «3» за тематическое оценивание, я не сказала маме! За что потом поплатилась: «ложь» – 60 ударов черным узеньким ремешком, большая клизма, 100 ударов розгами. После этого наказания сидеть я могла с большим трудом! Каждое движение причиняло мне боль! Да и «большая клизма» – не то, что не большое «промывание»! Очень не приятная процедура!
Но все тщетно. Оценки по алгебре не улучшались. По остальным предметам у меня все было отлично.
Мама задумалась. Пороть меня перестала. Наняла дорогущего репетитора, и дело постепенно пошло на лад. Мы решали с ним домашние задания, вперед учили темы, зубрили правила. Я очень много занималась. Успех не заставил себя ждать. После месяца занятий я получила «4». Наказания за «4» я не боялась. Это было не больно. Но мама не стала меня пороть, а даже похвалила. В конце концов, я выровнялась, и стала получать только «5»!
И вот сегодня такой конфуз! Я очень боюсь, но все рассказываю маме. Она молчит. Идет принять душ, потом ужинает. Предлагает поесть и мне. Но я не хочу. Моя душа, вернее моя попа трепещет! Сердце замирает!
Я вся в ожидании наказания!
История будет рассказана от первого лица. Подписчица пожелал остаться неизвестным.
Я пишу это сидя голой попкой на подушке. Почему именно на подушке? У меня однажды было дикое желание кое что сделать со своим парнем. Сегодня наконец это свершилось. А чем именно мы занимались, читай в статье.
Игра-порка
У меня нет большого опыта в БДСМ порках и бондаже. Однажды были несколько шутливых и нежных порок на день рождения, но ничего особенного. Кроме того, меня связывали предыдущие любовники, но никогда это не выходило за границы. Мы использовали шелковые шарфы, из которых я могла легко вырваться, если бы захотела. Иногда мы заменяли их на ремни для брюк.
Так вот, вчера я зачиталась эротическими историями, и моя киска чертовски взмокла. Обычно я просто мастурбировала и фантазировала разные истории. Но что-то в моей голове лопнуло. Я подумала, что пора перестать мечтать. Пришло время воплотить некоторые моменты из моих грез в реальность. А продумывала я неплохие сюжеты.
Мой парень был шокирован, когда я предложила меня связать и отшлепать. Он знает, что я извращенная девочка, и знает, что я раньше мечтала об этом. Но он слишком нежный и милый, и не хочет причинять мне боль.
Мне пришлось долго его убеждать сделать это. Ведь я действительно хотела попробовать жесткую порку со связыванием. Я сказала, что это причинит мне боль, но все будет полностью согласовано. Я жаждала, чтобы меня связали.
Также я объяснила ему, что в большинстве рассказов, которые я читала, женщины очень сильно возбуждались от шлепков, плеток и завязанных рук, глаз. Все они говорят о том, что болевые ощущения смешиваются с удовольствием, и это их невероятно заводит. Поэтому я хотела убедиться, правда ли это.
«Как сильно я должен тебя отшлепать? – спросил он меня». Я не знала, что сказать. Я никогда этого не делала. Ответить было действительно сложно. Я сказала, что нужно отшлепать так, чтобы моя задница горела. Но при этом никаких кнутов, тростей и цепей.
После этого он спросил, как меня связать. Я подумала с минуту и предложила сходить в строительный магазин. Мы в течение часа выбирали веревку. Продавец предложил нам помочь с выбором. Я представила, как он удивиться, когда узнает, зачем нам веревка, но ничего не сказала. Мы выбрали несколько гладких веревок, чтобы не повредить мою кожу.
Моя киска была насквозь мокрой, когда мы ехали домой на машине. Мне не терпелось начать.
Когда мы вошли в спальню, я быстро сняла всю свою одежду. Рик снял рубашку, но остался в шортах. Следующие полчаса он неуклюже экспериментировал с веревками, пытаясь хорошо меня связать и не причинить боли.
Если вы новички в бондаже, то вам сложно представить в голове четкий образ связанного человека. Наконец, он смог меня связать. Однако я все еще шевелилась.
Я попросила затянуть веревки туже, потому что могла двигать руками. Он продолжил попытки, снова и снова залезая под кровать, чтобы хорошо зафиксировать веревки. Руки и ноги были крепко привязано к столбикам постели. Я вырывалась изо всех сил, чтобы проверить узлы. Результатом я была удовлетворена.
Сразу после прочного фиксирования мы договорились о стоп-слове «СТОП». Банальный вариант, но это нас не смутило. Мы решили, что после этого слова он перестает меня шлепать. Если я говорю «ИДИ», то он продолжает. И мы начали пробовать.
Было очень интересно, что получится. Я попросила его меня шлепать, пока не устанет рука. На мой взгляд, это был хороший план.
Рик приглушил свет, и встал возле кровати. Я закрыла глаза. Хоть я и очень нервничала, но была сильно возбуждена. Мне хотелось проверить, действительно ли удовольствие и боль идут рука об руку.
Мой парень немного потер мою попку рукой, чтобы она привыкла к трению, давлению. Затем начал слегка похлопывать. Это не было больно, и я попросила добавить силы. Он выполнил мое пожелание. Я чувствовала, будто мою задницу кусает пчела. Однако и эти ощущения не вызывали боли. Естественно, я захотела большего.
Он подчинился. Следующие несколько шлепков были еще сильнее. Мне начинало нравиться. Рик интенсивно разогревал мой зад, задавая ритм хлопками. Я была невероятно возбужденной.
Рик шлепал меня все сильнее. В последующий момент все стихло. Я насторожилась. Он вышел из комнаты и через минуту вернулся со свертком. Пока я поворачивала голову, он развернул его и достал маленькую плетку. В глубине души я надеялась на сюрприз, но не думала, что он будет в действительности.
Он продолжил слабыми шлепками, постепенно начал ускоряться и увеличивать силу. Некоторое время он продолжал в таком темпе. Моя задница шевелилась изо всех сил.
Рик крепко связал мои бедра и талию. Я начала стонать. Последовал сильный удар, который заставил меня вскрикнуть. Рик хотел остановиться, но я попросила продолжать.
Он снова ударил с силой. Это было действительно больно. Я чувствовала боль не только во время ударов, но и между ними. Он продолжал шлепать мою голую задницу все сильнее и сильнее. Резкие шлепки были намного громче, чем первые. Боль усиливалась.
Моя киска промокла достаточно сильно. Я стискивала зубы от боли. Казалось, он наносит удары со всей своей неистовостью. Становилось тяжелее терпеть. Последующий удар вызвал слезы. Мое возбуждение нарастало, и я просила, чтобы Рик шлепал меня еще жестче.
Я заметила нежелание в его глазах. Он не хотел причинять мне вреда, хоть и видел, что я получаю удовольствие. Моя задница и киска горели. Я уже не могла терпеть. Боль нарастала и выжимала из меня все соки. Из моего горла вырвалось стоп-слово.
Рик остановился. Я чувствовала, как ожог проникает внутрь меня, но думала, что это быстро пройдет. Однако я немного просчиталась. Ощущение, что я не могу вырваться, возбудило во мне что-то жестокое. Я закричала, чтобы он продолжал.
Рик начал пороть меня с еще большей силой. Я ощущала невероятную боль. После нескольких горячих ударов я привыкла к ней. Готовность перейти на следующий уровень подоспела вовремя. Я сказала, что хочу жесткости.
Мой парень нехотя отложил плетку и взялся за свой кожаный широкий ремень. Я закричала от боли. По моим щекам текли слезы, но я хотела проверить свои силы. Одновременно, я чувствовала, что возбуждаюсь еще больше.
Несмотря на то, что я несколько раз просила остановиться, все же хотела продолжения. Мо задница была в огне, я рыдала. Наконец, дойдя до предела, я сказала об окончательной остановке.
Рик мгновенно начал меня развязывать, поглаживая кожу и пытаясь успокоить. Я встала и подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться своей отшлепанной задницей. На моей попке были сплошь красные отметины. Я попыталась сесть на кровать, но даже мягкость постели не смягчила боли.
Спустя пару часов я попробовала надеть трусики, от чего зад начал гореть еще больше. Я ходила по дому голая около четырех часов. Рик все это время был рядом, ухаживал за мной.
Не поймите меня неправильно, но я рада, что попробовала такое. Хоть оно не принесло мне должного удовольствия, я испытала в некоторой степени блаженство. Я, скорее всего, еще повторю такой номер, но уже не с такой силой.
Спустя несколько дней мой зад все еще болит. Поэтому будьте осторожны с такими играми. Останавливайтесь, если не можете терпеть. Во всяком случае, все приходит с опытом. Удачи.
Любовь и боль в одной истории
Пробовать новые вещи в спальне – всегда возбуждающе и интересно. Особенно, если речь идет о порке – таком запретном и желанном удовольствии, которое гарантирует частые и интенсивные оргазмы.
Если ты хочешь испытать сладкую эротическую боль от порки или удивить своего партнера несколькими шлепками – тогда история, описанная выше и небольшое руководство будет как нельзя кстати.
Удивительно, но порка доставляет удовольствие в обоих направлениях, то есть человеку, который шлепает, и тому, которого шлепают. Невероятно популярная форма прелюдии, которая все еще остается загадкой для многих людей, которые только начинают экспериментировать под одеялом.
Порка часто изображается как табу или болезненный элемент БДСМ во время секса, но, по мнению людей в теме, порка – это обычная ролевая игра, которую может попробовать каждый. Суть в том, что никто никого не наказывает, эротическая порка – это двустороннее удовольствие.
Ходят слухи о том, что о том, что мужчины охотнее берут на себя ответственность во время эротической игры в наказание и всегда готовы играть доминирующую роль. Но это не так, некоторым мужчинам тоже нравится, когда их шлепают. Многим парням нравится, когда над ними доминируют, и нравится, когда девушка делает их любимые вещи без каких-либо указаний.
Шлепать приятно, ощущения удовольствия и боли, возникающие после удара, заводят. Однако внезапные сильные удары по ягодицам могут застать врасплох твоего партнера. Нельзя просто так пойти и отшлепать кого-то. Тебе нужно обсудить границы со своим партнером, чтобы узнать, интересует ли это его или нет. Откровенно обсудите, как именно должен пройти ваш сеанс порки.
Грязные разговоры усилят удовольствие, а громкость добавит элемент огня во время секса. Кроме того, общение может уберечь вас от травм, но большинство людей избегают этого, потому что боятся испортить настроение своей болтовней партнеру. Попробуй произнести что-то вроде: «Милый, мне нравится, как ты меня бьешь, но ты слишком усердствуешь. Не мог бы ты немного притормозить?» Но если тебе все нравится, ты можешь сказать: «Да, это так горячо!».
Не забывай, порка – это горячая ролевая игра, поэтому важно позаботиться о чувствительных частях тела. Немного промахнувшись, и ударив немного выше ягодиц можно получить серьезные травмы.
Во время порки можно использовать не только руки, но и специальные девайсы, чтобы сделать удовольствие более приятным, например, некоторые игрушки для БДСМ-игр. Новички также могут использовать кожаные перчатки для получения особого чувственного опыта.
Ключевым элементом эротического руководства по БДСМ в целом и порки, в частности является согласие. Важно обговорить со своим партнером все детали заранее, придумать стоп-слово или специальный жест, который будет свидетельствовать об окончании игры. Согласие имеет первостепенное значение во время любой сексуальной деятельности.