Николай и Светлана познакомились на свадьбе у общих друзей.Высокий голубоглазый блондин,сидевший одиноко за праздничным столом, сразу привлёк внимание молодой незамужней девушки.Николай Светлане понравился сразу, он легко общался с гостями, а его широкая ослепительная улыбка просто сразу покорила сердце девушки.Осторожно выяснив у молодожёнов, что Николай холост и находится в поиске, Светлана решила сама сделать первый шаг. После окончания праздника она подошла к Николаю и немного стесняясь, попросила проводить до дома.
Идя неторопливо тихим летним вечером, молодые люди непринуждённо общались.Николай оказался очень интересным, эрудированным собеседником, с ним было легко и интересно. Светлана так же определённо нравилась Николаю своей природной скромностью и общительностью.Николаю было около 30 лет, женат он ещё не был, что так же понравилось Светлане в душе. 25-летняя незамужней девушка,стройная, но немного полноватая,с густыми русыми волосами до лопаток и сине-зелёными глазами, как раз мечтала встретить примерно такого молодого человека, с которым можно было бы скрепить свою судьбу навеки.
Через несколько таких же интересных встреч,прогулок по городу,походов в кино и театр,посещений уютных кафе,Светлана просто до беспамятства влюбилась в Николая.Голубоглазый блондин накрепко вошёл в сердце девушки и все мысли Светы были теперь только о нём.А когда Николай на одной из встреч предложил Свете переехать к нему, в большую двухкомнатную квартиру на окраине города,то девушка просто не могла поверить своему счастью.Света жила в рабочем общежитии вместе с родителями и всегда мечтала иметь своё уютное гнёздышко.
Просторная квартира Николая,с недорогой, но уютной мебелью, с первого взгляда понравилась девушке.Было сразу видно, что Николай, несмотря на холостяцкий образ жизни, очень любит порядок и чистоту в доме.
-Ну как тебе гнёздышко ? — приятный голос Николая раздался за спиной девушки.
-Я об этом только мечтала…- искренне ответила Светлана, повернувшись к любимому.
За вкусным обедом, приготовленным Николаем, девушка слушала его интересные рассказы из своей жизни, о том как он всю жизнь искал себе не только любимую жену, но и хорошую хозяйку, а так же мать для будущих совместных детей.Светлана всеми силами старалась представить, как сильно она будет любить мужа и сделает всё возможное, чтобы быть хорошей, верной женой.
-Единственно, что я очень люблю дисциплину в своём доме, Светик — голос Николая вдруг стал твёрже и строже — и для того, чтобы жена это понимала и ценила семью,она периодически должна получать наказание за свои плохие, необдуманные поступки…
-Т-тоесть как-кое наказание ? — Света немного осеклась от неожиданности, но с интересом ждала ответа от парня.
-Ну наказание я считаю очень действенное и безскандальное — Николай улыбнулся своей ослепительной улыбкой и добавил серьёзно — это порка по попе.Ты согласна ?
Светлана на мгновение потеряла дар речи от неожиданности. Девушку никогда не пороли и о порке она слышала только отдалённо от некоторых подружек, да как-то читала что-то подобное в интернете.
-Да ты не волнуйся так, подумай — вновь нарушил молчание Николай — поверь, это будет тебе только на пользу, да и опыта семейной жизни у тебя нет как такового ?
У Светланы действительно практически не было никакого опыта в семейной жизни.Немногочисленные парни в жизни Светы никогда не предлагали ей создать семью и из-за этого она расходилась с ними через какое-то время.
-Я согласна,Коля… — немного подумав, улыбнувшись, тихо ответила девушка…
Чем жить с алкоголиком или мямлей, как некоторые её подруги, уж лучше так, с серьёзным симпатичным парнем.А порка — это наверное не так страшно, думала Светлана, сидя на кухне.
-Давай я посуду помою ? — вдруг спохватилась она, увидев, что уже всё съедено и выпито, а на столе стоит грязная посуда.
-Давай, очень буду признателен — весело ответил Николай.
Руки девушки дрожали от волнения, от мыслей о предстоящей ночи, ведь с Николаем у них ещё ничего не было, а так же она думала о словах, сказанных за обедом…Света намывала посуду и ставила её стопкой на столе, чтоб потом убрать в шкафчик. Но неожиданно одна из тарелок выскочила из рук и неудачно упала на вымытые чашки и тарелки…Гора посуды с грохотом раскатилась по полу, половина тарелок и чашек разбилась. Светлана просто поникла от горя и заплакала, собирая по полу осколки. Николай тут же бросился ей помогать и вскоре всё было убрано.
-Ну вот и первый проступок достойный наказания — выдохнул парень, глядя в красные от слёз обиды за ситуацию, глаза девушки.- пойдём ка в комнату.- Николай взял Свету за руку и она безропотно пошла за ним в спальню.
-Накажи меня как хочешь, только не бросай — Света с мольбой на лице смотрела в глаза Николая.
-Хорошо, что ты сама всё поняла, Светик — Николай обнял девушку за плечи — снимай штаны и ложись на живот — рукой он указал на стоявшую вдоль стены двухспальную кровать.
Светлана судорожно схватилась за края синих рейтуз и потянула их вниз…
-И трусы тоже долой — скомандовал хозяин квартиры.
-Сейчас, сейчас…- Света быстро спустила свои розовые трусики и положила их вместе с рейтузами на стоявшее кресло.Девушку била мелкая дрожь, ни с кем у неё ещё не происходило раздевание так быстро.
-Кофточку тоже снимай, милая — вновь послышался голос Николая — не стесняйся.
Света стояла у кровати в одном розовом лифчике и цветастых носочках, инстинктивно прикрывая рукой промежность и сгорая от смущения и волнения.
-Ну вот и молодец, а теперь ложись вдоль кровати -промолвил негромко Николай- на живот ложись -тут же добавил он снова.
Света аккуратно встала на колени на край кровати, от чего её пухленькая попа стала ещё круглее и аппетитнее, после чего встала на четвереньки и улеглась на живот, повернув голову к Николаю.Волнение просто перехватывало дыхание, попа сжималась от страха перед неведанными ранее ощущениями, а внизу живота одновременно становилось мокро и соски на грудях предательски набухали от возбуждения.Девушка ещё никогда не испытавала одновременно столько эмоций…
Николай тем временем неторопливо расстегнул ремень и вынул его из брюк и подошёл к кровати сбоку.
— Ну вот и первое боевое крещение — вновь послышался его весёлый голос. — расслабься, солнышко, а попочку особенно.
Светлана стала расслаблять ягодицы, как рука Николая резко опустилась вниз, послышался хлопок, а попу как будто ожгло крапивой.
— Ой — только неожиданно и вырвалось у девушки.
-Ну как, не больно ? — спросил участливо Николай
-Да вроде нет — улыбнулась ему Светлана
-А вот так ? — Николай с силой, два раза, с замахом опустил ремень поперёк дрожащей попы девушки.
-Ай,ой, как больно — взвизгнула девушка.
-Ну вот, а ты говорила что не больно — так же спокойно продолжил Николай — порка и должна быть больной, чтоб прочувствовалась и запомнилась.
Два новых удара заставили девушку взвизгнуть снова и дёрнуться всем телом
-Лежи спокойно, можешь поплакать даже, только руками попу не закрывай — заранее предупредил Николай
-Хорошо, я постараюсь, любимый — в голосе девушки уже стояли слёзы, но она понимала, что наказывают её за дело…
Новый удар ожёг ниже попы, потом ещё парочка поперёк ягодиц, потом по верху попы.Света уже плакала не стесняясь, закусив зубами подушку, но стараясь не мешать наказанию и ровно лежать.Попа уже горела жаром, как будто на неё поставили горячую сковородку.
— Вот как я тебя подрумянил хорошо — Николай довольно осматривал результаты своей работы, опустив ремень в руке.
-Ну и теперь, для закрепления результата, предлагаю 5 раз пройтись пряжкой ? — снова заговорил Николай через некоторое время.
-Я не выдержу — сквозь слёзы заговорила Света, ощупывая руками раскрасневшиеся ягодицы.
-Давай, давай, ничего с тобой не случится — уже строже добавил воспитатель.
-Ну л-ладно — голос Светы дрогнул, но она решила идти до конца — только постарайся побыстрее…
-Конечно, солнышко, я ж не мучаю, а воспитываю в тебе настоящую жену -Николай перевернул ремень в руке и большая металлическая пряжка ремня повисла в воздухе -давай ручки убирай с попочки -Николай ласково тронул ладонью руки девушки, сложенные на попе.
-Под себя руки убери, чтоб машинально на попу не сунула — добавил Николай и взмахнул пряжкой.
Светлана крепко сжала руки под грудями и в этот момент на попу упал первый удар, от которого девушка взвизгнула и дёрнулась всем телом, стараясь только не разжать ладони.Ещё 4 удара пряжкой опустились на ягодицы и переросли в протяжный визг девушки. Света тут же схватилась за попу обоими руками, чтоб хоть как-то снять боль.Но крепкие мужские руки подняли девушку вверх и положили на спину, на широкий полированный стол, холод которого сразу снизил боль и жжение попы.Николай в порыве страсти уже срывал с себя остатки одежды и стоящий как кол «инструмент» парня уже вовсю рвался в бой. Раздвинув широко ноги девушки, Николай резко вошёл в мокрое от страсти лоно Светланы и быстрыми движениями начал доводить до оргазма уже стонущую от удовольствия девушку.Губы слились в едином поцелуе, руки крепко обхватили друг друга. Светлана была на грани оргазма, так же как и Николай.
Таких ярких, страстных ощущений Света ещё никогда не испытывала…
Источник: www.proza.ru
Не проходящая боль в порванном влагалище всё ещё мучила бедную страдалицу, но от ужаса и стыда она словно онемела. Все её представления о любви и браке были растоптаны грубостью мужа. Машенька не понимала, что он делает, зачем, и почему эта пытка всё никак не кончается. Её пугали его хриплые стоны, изводили щипки и укусы, ей казалось, что она сходит с ума!
Её волосы растрепались и спутались, груди и шея пестрели засосами, соски, обработанные жадным мужским ртом, возбуждённо напряглись и торчали неправдоподобно выпукло! Низ живота и ляжки были перемазаны кровью, а припухшее от плача лицо – слезами, но супруг всё *б и *б её!
Вдруг князь вздрогнул, громко, с подвывом, зарычал, и так стиснул новобрачную, что она чуть не задохнулась. Всё тело его пробила мощная судорога последнего наслаждения. Он дотянулся до Машиного рта и всосал в себя её губы. Его член содрогался в тесном влагалище юной жены, касаясь головкой шейки матки и извергая семя. Вой Аполлона Сергеевича слышен был далеко за пределами усадьбы, и многие приняли его за волчий.
Последний раз взвыв, князь размяк и замер, лёжа на своей жертве, пока его член, тоже обмякнув, липкой улиткой не выскользнул из сочащейся кровью и спермой щёлки юной женщины.
Наслаждение не надолго расслабило развратника, уже через минуту он приподнялся над женой на руках, улыбаясь улыбкой победителя. С его лица капал пот.
– Ну что, жёнушка? Каково тебе в замужестве, – игриво спросил он распятую на брачном ложе жертву насилия. И хрипло заорал:
– Девки-и-и-и! Развяжите-тка барыню!
Перелез через молодую супругу, рухнул на подушки и отёр краем простыни кровь со своего срамного органа.Вбежали девки.
– Стойте, погодите развязывать, – передумал вдруг Аполлон Сергеевич, – ай, Маша, ай, ослушница, обратился он теперь уже к жене, – что ж тебя уговаривать так долго пришлось? Плохая ты жена, Маша, надо бы вернуть тебя с позором к тётке, да по всей губернии ославить-осрамить!
– Нет! Воскликнула юная женщина, – забыв свой сегодняшний интимный стыд перед грозящим общественным позором, – умоляю, только не это!
– Ну, тогда я сам накажу тебя, непослушная жена, – сурово проговорил барин, вставая с супружеского ложа, – подставляйте-ка свою жопку, Марья Свиридовна… Глашка, розги неси! Лукерья, Агашка, переверните-тка княгинюшку на живот, да поласковей!
– Умоляю, не надо, – хрипло, севшим от ужаса голосом пролепетала мученица, – не-е-е-ет! Сорвалась она на крик, пока Агашка с Лукерьей отвязывали шнуры и переворачивали её ослабевшее тело, чтобы привязать, теперь уже – кверху спиной.
Вошла Глашка с ведром и розгами.
Маша лежала ничком, снова привязанная шнурами к изголовью и изножью. Её раскинутые в стороны руки и ноги покрылись от ужаса перед розгами «гусиной кожей». Хорошенькая белая попка, измазанная снизу подсыхающей кровью, вздрагивала и сжималась в ожидании наказания.
– Прошу Вас… – сквозь непроизвольные рыдания шептала новобрачная, – Умоляю! Простите меня… я… я буду послушна!
– Бу-у-удешь… будешь, матушка, послушна! Ты у меня, как шёлковая будешь, – похохатывал князь, пока девки омывали губками его половой орган и смывали кровь с Машиного тела.
– А ты, Лукерья, смажь-ка мазью барыне ляжки и задницу, чтоб следов не было, – приказал он горничной.
Лукерья сбегала за мазью и втёрла Машеньке в ягодицы и бёдра специальное средство, усиливающее боль от розог, но не позволяющее оставаться на нежном женском теле следам и шрамам. Дуняша и Агашка старательно подпихнули под её живот небольшую цилиндрическую подушку. Задок юной княгини оттопырился кверху.
– Аполлон Сергеич, миленький, – взывала Маша сквозь слёзы, – не надо розог, делайте со мной, что хотите, только не розги… только не при всех…
– Сделаю, матушка! Что захочу, то и сделаю, на то я и господин тут, а тебе – супруг и глава семьи, – строго вещал Аполлон Сергеич, мучая молодую жену ожиданием позорной экзекуции, которое хоть и не болезненно физически, но не менее томительно и стыдно, чем само наказание, – но сперва – выпорю! Маша зарыдала.
Дуняша облачила князя в халат, и Глашка подала ему первую розгу. Раздался свист, шлепок и крик Маши.
Князь бил несильно. Прутья оставляли на ягодицах жены только небольшие розовые полоски, но боль была настоящей, пороть князь умел.
– Вот тебе, жена, за ослушание, – приговаривал Аполлон Сергеевич после каждого удара, – вот тебе, за гордость! А вот – за своеволие! А это – впрок, чтоб страх перед мужем имела!
Маша погрузилась в пучину новых мучений. Пытка болью и стыдом продолжалась. То, что Машу пороли при дворовых девках, было особенно унизительно! Помимо своей воли, Маша корчилась под ударами, поддавая вверх задницей, чем доставляла своему мужу немалое удовольствие, ведь в такие моменты были видны её половые губы с волосиками на них, а стенанья, вызванные болью, были похожи на стоны наслаждения.
Бедняжка дёргала руками и ногами, её порозовевший задок вилял из стороны в сторону, пытаясь увернуться от мокрых прутьев, приводя Аполлона Сергеевича во всё больший азарт. Временами бедняжка так сильно выгибалась, что исхлёстанные ягодицы приоткрывались, показывая всем не только женский половой орган, но и малюсенький розовый анус.
Ягодицы Маши горели, как в огне! Она уже не просто плакала и вскрикивала, она пронзительно визжала и униженно умоляла прекратить порку…
Незаметно для себя, «молодой» супруг пришёл в сильное возбуждение. Халат его оттопырился спереди, и князь, задумчиво глядя на припухший, вздрагивающий задок юной супруги, велел принести маслица.
Опытные горничные тут же отвязали ноги новобрачной и заставили её, приподняв бёдра, стать на колени:
– Рачком-с, барыня, рачком-с становись, – терпеливо сгибая Маше коленки, бормотала Лукерья.
Девки широко раздвинули Машины ноги и велели ей прогнуться головой вниз. Дуняшка смазала свою правую руку маслом, ввела палец в Машину попу и стала вращать, стараясь растянуть стенки прямой кишки. Маша остолбенела от ужаса. Она думала, что страшнее розог пытки уж и быть не может, но то, что происходило теперь, вообще не укладывалось в её сознании…
– Слышь, барыня, – жарко шептала в ухо юной княгине сердобольная Агашка, вытирая ей заплаканное лицо, – он как в тебя тыкать-то зачнёт, ты зад не напруживай, не сжимай, а отдавай назад кишочкой-то, будто по большой нужде присела… легче будет, ей-ей!
Маша вся одеревенела от неизбежности чего-то совсем уж незнакомого и жуткого…
Агашка ещё шире развела половинки, измученного розгами Машиного зада в стороны, и Дуняшка ввела второй палец в тесную дырочку. Пальцы вошли с трудом. Боль во влагалище Маша уже почти не ощущала, но ягодицы горели от розог, и поэтому, когда Дуняшка попыталась добавить к двум пальцам третий, юная княгиня тихонечко завыла, непроизвольно отодвигаясь от рук мучительниц.
– Никак нельзя, Барин, – жалостливо проговорила Лукерья, – больно узко, порвётся дырка-то! Время бы нам, так мы б подготовили княгинюшку. У той, у балеруньи, у тощенькой, уж куда как узко было, так мы, помню, семь дён…
– Много болтаешь, девка, – прикрикнул на Лукерью князь, – а ну, прочь! Все!
Горничные отпрянули, и Аполлон Сергеевич, снова, с х*ем наперевес, пополз по брачному ложу к привязанной за руки супруге. Ноги Маши теперь были свободны, но она не смела уже сопротивляться, хотя от слов Лукерьи ей стало невыносимо страшно…
Немолодой молодожён стал на колени позади Маши, между её широко раздвинутых ног и потыкал пальцем в розовый, тесно сжатый вход в прямую кишку. Маша ойкнула и попыталась отодвинуться. – Стоять! – Грозно рявкнул супруг, – и Маша, дрожа, замерла на месте, напрягаясь, чтобы не дёргаться.
Аполлон Сергеевич дотянулся до пузырька с маслом и смазал головку и ствол своего грозно торчащего вверх, твёрдого, как камень, огромного члена. Затем, подхватив одной рукой жену под живот, другой рукой направил свой половой орган прямо в беззащитную нежную дырочку. Большая, лиловая головка княжеского елдака никак не хотела пролезать в крохотный анус, она отскальзывала в сторону от намеченной цели, и тогда князь стал как бы вкручивать своё мужское орудие в узкую кишочку жены.
Леночка
Лену сегодня будут пороть. Она это знает, ведь в ее доме давно заведен обычай – если Лена получает двойку, то она должна ко времени, когда придет отец, лежать с голыми ножками (да что ножками – с голой попочкой) на диване рядом с раскрытым дневником и ремнем. Пороли Лену в этой жизни не так уж мало. Училась она, в общем-то, неплохо, но всегда ведь случаются неудачи. В этот раз она была просто так невнимательна на контрольной, все ее ошибки были лишь следствием элементарных описок, просчетов.
Лена знала материал, но во время контрольной думала о том, как классно погуляет на дискотеке с Сашей, как ей приятно с ним танцевать, прижиматься к его телу, а потом целоваться…
Контрольная была вчера, а сегодня результаты выставили в дневник. Да, двоек у Лены уже как пару лет не было, а за двойки всегда была серьезная порка и тут даже Лена осознавала, что это вполне заслужено, где это видано, чтоб она, умная девочка и получала двойки? Растяпа, что же поделать… Конечно не всех за двойки порют, но, наверное, если бы не этот метод, она бы не училась так хорошо… Но черт возьми, ей ведь уже 17 лет! В довершение ко всему, порка – это не только больно, но и так стыдно, скорей бы уже школу закончить… Ну, да ладно – сегодня придется потерпеть, а впредь надо быть менее рассеянной. Отец уже скоро должен прийти, эх-эх-эх…
Лена не спеша снимает юбочку, обнажая свои ноженьки… Бедненькие вы мои! Легкий холодок пробежал по ее коже… Вот он и ремень. Лена взяла его в руки и слегка шлепнула себя по ножке – вот тебе, глупышка, ну почему ты такая растяпа!? Осторожно положив ремень на стульчик, девушка сама потянула вниз трусики. В зеркале была видна ее попка. Беленькая, она выделялась на фоне загорелых ножек. Да, сегодня она будет красненькой! Вот облом же! Лена легла на диван и стала ждать.
Сердечко юной девушки бешено стучало:
– Когда? Вот-вот! Ничего нельзя сделать, что за напасть! Уже скоро… – Лена напоследок погладила попку, а потом ущипнула, – Эх, непослушная, вечно ты меня подводишь, ну и достанется же тебе сегодня…
Мысли Лены были прерваны внезапным звуком ключа и она поняла, что это папа. Он открыл дверь и увидел дочь, лежащей на диване в столь покорной и безобидной позе. Не спеша папа взял в руки дневник.
– Так, двойка по математике. Я вижу ты уже совсем обленилась!
– Нет, папочка, просто я была невнимательной, – жалобно пролепетала Лена, уже явно не надеясь на пощаду.
– Дочь моя, в любом случае ты сама виновата. Не правда ли?
– Да, папочка, но я больше не получу ни одной двойки.
– Может быть, и не получишь, но сегодняшняя порка будет тебе уроком.
С этими словами отец взял ремень, а Лена вся напряглась, со страхом ожидая удара.
– Вот тебе, непослушная девчонка, – первый же удар отца был достаточно сильным.
– Ой!
Лена слегка взвизгнула и на ее белой попке выступила розовая полоска.
– Что ты кричишь? Порка еще не началась! – с этими словами отец принялся еще сильнее стегать Лену. – Вот тебе, гадкая девчонка, получи, получи, получи, еще, еще…
– Ой, ой, больно! – Лена начала делать непроизвольные движения руками и пыталась закрыть попу, за что получила сильный удар по рукам.
– Будешь сопротивляться, получишь дополнительную порцию горячих!
Отец продолжал стегать. Попа покрывалась все новыми полосами, иногда доставалось и ножкам, которые дергались и пяточки то и дело сверкали.
– Ой, не надо, не надо, прости папочка, ой, ой! – Лена старалась сильно не кричать, потому что понимала, что в таком случае ей достанется больше.
– Ты еще все не получила! Получи! Получи!
Ремень опускался на ягодицы бедной девушки все сильнее, и ее попка начала покрываться новым слоем красноты…
Внезапно в дверь позвонили. Отец остановился:
– Странно, кто же это может быть? Лежи так, а я пойду посмотрю.
Лена обрадовалась внезапной передышке, но неужели она не получила сполна? Девушка потрогала попу.
«Какая горячая, бедненькая моя попочка…»
В комнату зашел Саша. Увидев Леночку, лежащую с голой попой на животе, он смутился и поспешно хотел выйти, но отец Лены задержал его. Лена ничего не понимая, схватила какой-то кусок покрывала и накрылась.
– Так вы с Сашей на дискотеку сегодня собирались? Ладно, я отпущу тебя с ним, но сейчас наказание еще не окончено. Что это ты на себя накинула? Живо убери! – с этими словами отец два раза подряд стеганул Лену.
Девушка с трудом сдерживала слезы обиды и стыда. Во время порки она крепилась, но сейчас…
– Папочка, нет!
– Ах нет?! – отец сорвал покрывало, взял ремень и стеганул Лену пряжкой.
Бедная девчонка протяжно взвыла и чуть не скатилась вниз, слезы лились по ее лицу.
– Ладно, пряжкой больше не буду, но это будет тебе наука.
Отец продолжал стегать ремнем.
– Ой, ну папочка, ну миленький, ну не надо!
Саша смотрел на эту сцену. У него было двоякое чувство: с одной стороны ему было жалко Лену, но с другой – вид обнаженного тела, извивающегося под ударами ремня привел Сашу в сумасшедшее возбуждение. Часто на дискотеках, прижимаясь в танце, он трогал эту попу, но через платьице, а ведь ему так хотелось залезть поглубже, дальше…
Похоже, папа Лены заметил Сашин взгляд, а главное то, что выпирало у него из штанов.
– Что, нравится? А ну, давай ты! Расстегивай свой ремень!
Саша, не понимая, что делает, начал расстегивать ремень . Лена лежала и плакала, ей теперь было уже все равно… Сашин ремень был уже папиного, но резиновый в отличие от папиного кожаного.
– Давай же, закончим наказание вместе, я уверен, что теперь эта девчонка не получит ни одной двойки.
Отец стеганул Лену:
– А теперь ты!
Саша посмотрел на Лену, в ее глазах была обида, Саша понимал, что если ударит, то он потеряет Лену навсегда, но желание превозмогло все и Саша слегка шлепнул Лену.
– Сильнее, ты не мужик, что ли? – сильно стеганул отец.
Второй Сашин удар был посильнее, он почувствовал, как дернулось девичье тело.
– Я тебя ненавижу, – крикнула Лена, – ничтожество!
– Ах так?! – и Саша ударил Лену вне очереди.
– Она у нас научится уважать мужчин, – поддержав Сашу, шлепнул отец.
Потом Саша, снова отец, Саша, отец… Лена почувствовала новый приступ боли.
– Папочка, ну прости!
– У Саши проси прощения!
– Сашенька, прости! – Лена уже не понимала, что говорит.
Саше стало чудовищно неудобно и он положил ремень.
– Ладно уж, так и быть, – отец тоже положил ремень, шлепнул Лену рукой по попе. – Одевайся!
Он подозвал Сашу и они вышли из комнаты.
Попа Лены болела и горела. Но это было не главное – она думала о том, каким подлецом оказался Саша. А ведь он ей так нравился!
Девушка осторожно взяла трусики и начала натягивать их на напоротую попку.
«Ох и больно! Да, все, в следующий раз на контрольных буду внимательней… Но Саша-то каков!»
Лена надевала юбку, когда парень вошел в комнату.
– Прости Лена, я не хотел. Так получилось… Понимаешь, я тебя люблю, мы идем сегодня на дискотеку… – с этими словами Саша поцеловал Лену в щечку.
– Я никуда с тобой не пойду, подлец!
– Ну ладно, я пойду сам и ты больше ты меня никогда не увидишь!
Саша вышел, хлопнув дверью.
– Ну и пошел ты! – крикнула ему вдогонку Лена.
И тут ее охватил страх еще больший, чем ожидание порки: неужели она его потеряла? Ну что тут такого, ведь виновата-то она сама. А парень просто очутился в такой ситуации и все-таки он попросил прощения…
Девушка выбежала на балкон:
– Сашка, подожди, я иду с тобой! – крикнула Лена.
– Жду, – крикнул Саша и на его лице выступила улыбка.
– Лена, не задерживайся слишком.
– Не буду, папочка.
Уже через десять минут Лена шла в обнимку с Сашей в сторону дискотеки и прохожие удивлялись, насколько эти люди любят друг друга и радуются жизни.
Вот такая она, загадочная женская натура.
Завтра Катя проснулась рано утром, что бы успеть сделать все дела по дому. Обычно семья делит обязанности поровну, но не в этот раз. Дело в том, что Катя не давно получила, двойку по контрольной. За это отец её здорово выпорол, и сегодня порка должна была продолжиться, так же, ей надо полностью убраться дома, и помыть всю посуду. В общем, планы были грандиозные.
Когда Катя, практически закончила уборку, проснулась остальная семья.По скольку был выходной,а если быть точнее воскресенье.
Отец предложил всей семьёй сходить в кафе, конечно все согласились Кто откажется от такого предложения? Но, когда Катя до делала все дела по дому, и помыла посуду. Отец ей напомнил, про порку расчёской. Катя знала, что это очень больно, как то она пробовала расчёску на своей попе, ощущения не из приятных. По словам Кати Это на ровне с пряжкой, может даже ещё больнее. Но её успокаивали мысли о том, что бить будут её сестра, и 2 брата. Они дружная семья, они бы не стали её сильно бить. Как только она об этом подумала она услышала голос отца:
-Дети, минуточку внимания!
Все начали слушать отца, было интересно, что он скажет -Я думаю, что когда раньше вы получали 2, особенно по контрольным. У вам было не достаточно сильное наказание, Вот чёрт! Подумала Катя, кажется я влипла по полной.
-Так вот, я говорю про то что вы смегчали друг другу наказание.Теперь вы должны бить расчёской только в полную силу.
-Ну мои братья и сестра,меня не предадут. Только сделают вид что бьют сильно, на самом деле всё будет хорошо -Когда бью я, всегда остаются красные следы. И если, после того как вы, сделали 20 ударов расчёской, не осталось следов. То тогда вы идёте на порку, только у вас будет 30 ударов розгой.
-Но это не честно!
Выкрикнула Катя, отец обернулся и сказал
-А что,думала что получишь 2и останешься без наказанной ?
-Ну ладно,сейчас будем порку делать,или вечером?
Катя согласилась на сейчас, её братья вынесли на середину комнаты скамейку.
Отец кивком головы, показал Кате что уже пора раздеваться. Она разделась до трусов, и ливчика, первым она сняла ливчик. Уж больно ей не хотелось получать по её красным ягодицам, расчёской, они до сих пор не зажили. По опыту её сестры, следы от розог, заживают примерно неделю. Она страшно боялась расчёски, зная что это очень больно. Её размышления прервал голос отца, -Быстро снимай трусы, и ложись на скамейку! Или получишь ещё 50 розог! Катя очень испугалась, и быстренько выполнила этот приказ Отец подошёл, привязал Катю крепкими верёвками, напомнил детям о том, что будет если они будут слабо пороть.Первой порола Аня, после первого удара Катя вскрикнула, она не ожидала такой боли. На её больших, и так разбухших от розог ягодицах, вспыхнула красная полоса. Потом Аня начала пороть быстро, и на ягодицах появлялись всё новые и новые красные полоски. На кричалась она на этой порке,когда свою задачу выполнили все члены семьи. Отец сказал Кате одеваться, и собираться. Так как они идут в кафе. Выходной прошёл отлично,только было одно не удобство, Кате было больно сидеть, по этому она постоянно ёрзала когда садилась куда либо. Потом они пришли домой,по ужинали и довольные легли спать.
Спустя 2 месяца
Катя как и обычно возвращалась из школы, нечего как говорится,не предвещало, она зашла домой. Пере оделась, и, начала мастурбировать Катя уже как неделю занималась этим, ей это очень нравилось. Дома не кого не было, кроме отца, но Катя была в своей комнате, и всегда, подчеркну всегда, когда к ней хотели зайти. Ей стучали,ото вдруг переодевается или ещё что то, но тут отец как знал, зашёл без стука…
Хочешь увидеть продолжение? Тогда оставь коммент, мне будет очень приятно.
3
Плакат Фонда поддержки детей. Наташа Кристеа.
Из новостей. Фрагмент сообщения. 19 сентября 2012 | 13:30. Эхо Москвы.
Ясный весенний день радовал теплом и отсутствием ветра. Стоять в ожидании автобуса было даже приятно, вспоминая, что ещё совсем недавно морозы и слякоть вызывали совсем иные ощущения. Народу на остановке было не много, час пик уже закончился и интервалы в движении явно увеличились. Подъехала ненужная мне маршрутка, часть людей уехала, немногие, как и я, терпеливо ждали следующего номера, без интереса поглядывая по сторонам.
Молодая пара, не спеша, приближалась к пока ещё не состоявшимся пассажирам. Было видно, что симпатичная, модно одетая женщина, явно, что-то доказывает своему спутнику. Они оба выглядели не старше тридцати лет. Слова ещё не были различимы, но её правая рука с раскрытой ладонью энергично делала рубящие движения в подкрепление каких-то слов.
Они приблизились, встали чуть в сторонке от людей, но говорили не шепотом, а так, что, если не всем, то, по крайней мере, ближайшим к ним людям не представляло труда их слышать.
— Нет, ты, что не мужик? – продолжала с какой-то агрессией вопрошать молодая особа, — Не знаешь как ремень в руке держать? Намотай конец на руку и хлещи пряжкой, а не так, как ты вчера! Это, что было? По-твоему наказание?
Рослый, сухощавый мужчина, как бы пряча свой рост, сутулился и с каким-то смущением, попробовал возражать:
— Ну, ей же было больно, она и так визжала, ты же видела …
— Ей больно было? Не смеши меня, у неё даже и следов не осталось. Визжала она! Да она это как развлекуху восприняла. Она на карусели тоже визжит. Нашёл довод! – она покосилась на стоящих людей и чуть тише добавила, — Ты понимаешь, что так можно вконец испортить ребёнка?
— В смысле? – с недоумением спросил, по всей видимости, её супруг.
— А в том смысле, что если при слове порка у неё поджилки трястись не будут, то её потом уже ничем не проймёшь. Она решит, что коли в первый раз перетерпела, то ничего страшного в этом нет. Мне-то это хорошо известно, в отличие от тебя.
— Но я так не могу, Вика! Она же маленькая да ещё девочка. Вот сама и пори её, если тебе так хочется.
— Я-то смогу, но это должен делать отец, а не мать. Моя мама меня ни разу не только пальцем не тронула, но и ещё и отца останавливала, когда видела, что проступок не велик. Потому что отец, если меня драл — так уж драл. До крови и до синяков во весь зад. А не как ты: ремешок сложил, пошлёпал для вида и решил, что свой долг исполнил. А она мне утром опять дерзить начала. Я скорее двойку прощу, чем это. Если она в десять лет так себя ведёт, то, что дальше будет?! Нет, так дело не пойдёт! Сегодня же, слышишь, всыплешь, как я тебе говорила!
— Вик, автобус идёт!
— Это не наш. Ты мне ответь, ты всё понял?
Мужчина опять вобрал голову в плечи и, с видом побитой собаки, тихо проговорил:
— Я не знаю, Вик, честно, как я смогу её до синяков бить?! Да она меня потом возненавидит, и я себя тоже, поверь.
Супруга усмехнулась и рукой чуть взъерошила волосы мужа:
— Глупый, вот я разве плохо отношусь к своему отцу? Обижалась, конечно, когда он меня лупил, но повзрослела и поняла, что он был прав. Что, разве он меня плохо воспитал? Может из меня плохая жена вышла? Так и скажи!
— Хорошая! – он потянулся и ласково чмокнул её в щёку, — Лучше не сыскать!
— Ну, вот видишь! А на счёт того, что не сможешь, не беспокойся. Главное, чтобы ты, наоборот, не увлёкся этим, потому что знаю, как это бывает.
— Это ты о чём? – недоуменно и с каким-то подозрением спросил глава семейства.
— Ты ведь знаешь Нину, мою подругу?!
— Знаю, конечно.
— Ну, так вот. Её отец, когда мы с ней ещё в младших классах учились, тоже, вроде тебя, со своей дочурки аж пылинки сдувал. А потом одна история произошла … — молодая женщина, как-то по-девчоночьи захихикала и прервала рассказ, словно не зная, рассказывать ли дальше.
— Что за история? Расскажи, время быстрее пойдёт!
— Да даже не знаю, как тебе это объяснить? Мы уже в шестом классе учились. У девчонок в этом возрасте всякие заморочки бывают, ну, ты понимаешь о чём я?! С Нинкой мы с первого класса подружились, после уроков то она ко мне домой бывало бежит, то я к ней. Секретов друг от дружки не таили. Она знала, что меня за провинности ремнём наказывают. Сначала просто сочувствовала, потом ей всё любопытнее становилось. Каково это — ремнём по попе получать? Сама-то такого не испытывала, вот и расспрашивала:
— А ты орёшь или терпишь? А тебе перед папой с голой попой лежать не стыдно? Ну, в общем, всё в таком духе. Иногда меня даже шлёпала, чтобы в ответ получить. Ну, мне это как-то раз надоело, и я ей предложила, а, мол, хочешь взаправду быть наказанной? Как это? — она спрашивает. А так, говорю, ты сегодня двойку схватила, да ещё учительнице наврала, что дневник дома забыла. Меня за такое дело отец полчаса бы порол. А тебя, небось, только мама поругает? Ну, да, — она кивает. А теперь представь, что я – мой папа, а ты – это я. Представила? Представила, отвечает. Ты меня теперь накажешь, да? Спрашивает, а сама краснеет до ушей. Ещё как, — я ей в ответ, — а ну-ка неси сюда ремень! Тут она в ступор вошла. Какой, спрашивает, ремень, если он в папиных брюках, папа на работе, а другого ремня у нас в доме нет? Подумала немножко и придумала. Помнишь, говорит, нам Светка рассказывала, что её дома прыгалками стегают, да так больно?! Прыгалки могу дать! Ладно, соглашаюсь, давай свои прыгалки. Попробуем, но если что, так я домой сбегаю и свой ремень принесу, индивидуальный, потому что для брюк у моего отца другой есть.
Приносит она из прихожей знакомые мне прыгалки. Ничего они так, — хлёсткие оказались. Снимай, приказываю ей, трусы и ложись на живот. Улеглась она и ждёт.
Я примерилась, мне самой любопытно стало, до этого только меня стегали, а сама-то я никого. Короче, размахнулась, как отец мой делал, да и врезала ей по булочкам. Она как заверещит, с дивана скатилась, попку трёт. Дура, кричит, больно же! Тут меня смех разобрал. Она плачет, а я смеюсь. Ты же сама хотела себя испытать, говорю, слабачка! Тут боль у неё, видно отошла, она духом воспрянула, и отвечает, что это она от неожиданности. Давай, говорит, продолжай, теперь я терпеть буду. Но я сразу сообразила, что её терпения хватит только на один удар, поэтому выдернула из какого-то халата матерчатый пояс и связала ей ноги, чтобы брыкаться было трудно. Руки за спину завела, прижала к лопаткам и начала охаживать. Она вырывается, а меня какая-то злость берёт – ещё сильнее хлестнуть стараюсь. Короче исполосовала её от поясницы до колен, потом опомнилась, руки её отпустила. Всё, говорю, ты прощена, вставай. А она, знай себе, ревёт. Я с тобой больше не дружу, кричит, — уходи! Ну, я домой пошла, а у самой предчувствие какое-то нехорошее. Перестаралась я явно.
И точно. Как потом мне Нинка рассказала, вечером родители с работы пришли: то да сё – всё как обычно. Только эта дура в домашнем халате была, а халат этот едва коленки прикрывал, вот её мать и заметила случайно след от скакалки на ноге. Что это, спрашивает, у тебя, да подол-то и приподняла. А на ляжках кровоподтёки в виде петелек. Она чуть со стула не свалилась от изумления. Почему да откуда? Ну, та и выдала, что, мол, играли мы с подружкой так, типа, в дочки-матери. Что тут началось! Мать её на Нинкиного отца напустилась. Я, кричит, говорила тебе, что строгость надо хоть иногда проявлять. Вот теперь бери ремень и выбивай клин клином, а я пойду сейчас к Викиным родителям.
Короче, когда звонок в дверь раздался, у меня сердце сразу ёкнуло, поняла, что мне сейчас несдобровать. И точно, на пороге Нинкина мать нарисовалась и на меня наговаривать начала. Отец, недолго слушая, прямо перед ней меня пороть начал. Я кричу, что не виновата, что она сама меня попросила, а он знай, хлещет и хлещет, только приговаривает: «Нравится игрушка? Вот тебе ещё, вот тебе ещё!». Нинкина мать окончания порки дожидаться не стала, домой заторопилась. Отец меня на минутку оставил, до двери её проводил, и всё советы давал, что нужно сейчас сделать. Потом
вернулся и продолжил пороть меня с того
места с которого начал. Но уже не так
сильно, и даже стал посмеиваться над
нашей с Нинкой забавой.
— Ну, подружке, наверное, тоже влетело? – спросил, уже с интересом слушающий её рассказ, супруг.
— Не то слово, влетело! Пока её мать у нас была, её мечта осуществилась – отец ей ремнём по заднице всыпал. Но, видно, недостаточно. Потому что когда его жена вернулась, вся взвинченная да ещё под впечатлением увиденной не слабой порки, то заставила его взять ремень снова в руки и пороть Нинку так, как порол меня мой отец. В общем, на следующий день мы обе с трудом могли приседать и на стулья садились, как старушки, медленно и осторожно. А когда Нине пришлось встать, чтобы ответить что-то училке, то я заметила, как у неё ягодицы подрагивают в судороге. А это означало, что подруга получила по полной программе, и без пряжки, видно, не обошлось. На переменках было легче. Мы стояли, как бы смотря в окно, и делали вид, что с нами всё в порядке. Правда, Нинка не разговаривала со мной целых два дня, но, видя, что я страдаю так же, как и она, не выдержала и всё мне рассказала. Мы помирились, но для подруги худшее только начиналось.
— Это почему?
— С того дня Нинкин отец, видно, вошёл во вкус. И куда только делся бывший добрый папочка?! За двойки Нина стала получать ремня регулярно, а так как училась она гораздо хуже меня, то редкая неделя проходила у неё без наказания. А если добавить, что все замечания в дневнике приравнивались к двойкам, то сам понимаешь, что её попа постоянно светилась всеми цветами радуги. Когда мы были уже старшеклассницами, её отец стал вместо ремня пользоваться резиновым сапогом.
— Да ты что? Зачем?
— Он брал в руку резиновый сапог с литой подошвой и бил дочь каблуком по бёдрам до кровоподтёков. А потом предупреждал её, что если кто-то, особенно на медосмотре, спросит, откуда синяки, то она должна будет сказать, что это её какие-то хулиганы побили на улице. Меня отец выпорол в последний раз перед тем как мне исполнилось шестнадцать – я покурить попробовала, а он учуял. Потом сказал, что большая стала, и ему уже стыдно делать мне внушения ремнём, пора, мол, самой понимать, что к чему. А Нинку отец чуть ли не до её свадьбы лупил. Она и замуж-то выскочить торопилась, видно, от этого. Понял, почему я тебе это рассказала?
Супруг помолчал, покивал головой и задумчиво произнёс:
— Кажется, да. Неужели ты думаешь, что я способен стать таким, как отец твоей подруги?
— Я к тому, что не зарекайся, а постарайся себя контролировать. Мужчинам свойственна жестокость, а она может проснуться совершенно неожиданно.
— Я тебя сейчас не понимаю, Вика. Ты сама требуешь от меня, чтобы я драл свою дочь как сидорову козу, и в то же время, говоришь, что мужики садисты.
— Я не сказала, что все садисты. Я просто хочу, чтобы ты стал, хоть немножко, похож на моего отца и вместе с тем не превратился бы в такого тупого, ничего не понимающего в воспитании, папашу, который бьет не для того, чтобы исправить, а потому, что ему стал нравиться сам процесс и он от этого тащится. Понял?
Мужчина вздохнул перед ответом:
— Да понял я, Вик, тебя, понял! Только почему я должен выбирать между твоим отцом и отцом твоей подруги. Я тебя не устраиваю такой, какой я есть?
— Во многом устраиваешь, но в доме должен быть мужчина во всех отношениях, а не только как любящий муж. Ты любящий муж?
— Ты ещё сомневаешься? – он опять потянулся, чтобы поцеловать жену.
— Вот и хорошо, — она кокетливо прижалась к нему и добавила, — сейчас приедем домой, и пока я готовлю ужин, докажи и мне, и Насте, что у нас строгий папа, и он умеет, если нужно, пользоваться ремнём. А вот, кстати, и наш автобус.
Они сели и уехали. Мне было с ними не по пути.
На душе стало как-то скверно. Казалось, я должен был испытывать жалость только к незнакомой мне девочке Насте, но мне, почему-то, становилось всё больше жальче супруга этой убеждённой
в своей правоте женщины, которая, как я
понял, начиная со своих детских лет
старательно копировала своего отца в практике воспитания и наказания детей.
P.S.
«Около двух миллионов детей в возрасте до 14 лет избиваются родителями, 50 тысяч детей ежегодно убегают из дома, спасаясь от семейного насилия …» Юлия Михайлова, председатель Центра защиты семьи и детства Всероссийского созидательного движения «Русский лад» «Всё лучшее? Детям?» («Правда Москвы». 17.08.11).
А это значит, что ежедневно пять с половиной тысяч детей в России получают в семье порку и побои. Каждый час, прямо сейчас, свыше двухсот детей плачут или кричат от боли, может быть, в соседнем доме или за стенкой вашей комнаты.
«Две трети избитых – дошкольники. 10% из зверски избитых и помещённых в стационар детей умирают. Число избиваемых детей ежегодно растёт. По данным опросов правозащитных организаций, около 60% детей сталкиваются с насилием в семье, а 30% — в школах («МК» 16.04.05).
Ноябрь 2011
Ссылки как послесловие:
http://www.allkriminal.ru/article/13908/606
http://www.echo.msk.ru/blog/publicpost/1005390-ec…
http://www.publicpost.ru/theme/id/2928/_zapiska_m…
Печальное продолжение темы: Традиции святы, или Поэма о порке https://www.chitalnya.ru/work/1393067
Порка для достижений в спорте: «Старая недобрая скакалка» https://www.chitalnya.ru/work/2420008/
«Три прута против рапиры» https://www.chitalnya.ru/work/2424946/