Глава 1.
«Хорошо иметь домик в деревне!» — думала я, направляясь к новому пристанищу, неожиданно полученному в наследство. Старый автобус, еще помнивший Советский Союз и годы Перестройки, уныло отсчитывал колдобины на еще более древнем асфальте проселочной дороги, увозя меня прочь от цивилизации и ее благ.
Сидя на облезлом сидении, обхватив руками тощую сумочку, таившую в своих глубинах телефон, кошелек и документы на новые владения, я пыталась не поддаться тряске и старательно любовалась на мелькавший за окном пейзаж сельской местности, пришедший на смену лесополосе. Хотела отвлечься, но получалось плохо, особенно когда, подпрыгивая в очередной раз на ухабе со второй сумкой, зажатой между ног, больно ударялась пятой точкой о сиденье, твердое, как гранит.
Куда ни глянь вдаль тянулись поля. Где-то далеко, за пару-тройку километров в сторону от дороги, маячил темный лес. Густой и наводивший на мысль о домике бабы Яги и болотах водяного. К слову, болота здесь и правда были. Я смутно помнила об этом, как и о своем приезде, состоявшемся несколько лет назад, в деревеньку с искрометным названием Северные Ложечки. Еще хуже помнила бабушку, приходившуюся родной сестрой матери моего отца.
Старушка была вредная и одинокая. Мы побывали у нее всего однажды, когда мне исполнилось восемь. И с тех пор не общались. Ни я, ни отец. Одного раза и впечатлений хватило надолго.
И вот, словно гром среди ясного неба, это наследство. Домик в деревне, появившийся так кстати и так вовремя, но что и говорить, очень неожиданно.
Нет, жить там я не собиралась. Девочка я городская, люблю интернет и удобства. Так что ехала я в эти Ложечки с целью посмотреть наследство, оценить домишко, пожить там с неделю-другую, а потом продать этот подарок судьбы хоть кому-то и за какие-то деньги.
Вместе со мной в автобусе ехало несколько бабулек, то и дело бросавших в мою сторону любопытные взгляды. Одна старушка, с лицом, сморщенным, как моченое яблоко, везла козу, и всю дорогу от остановки, держала рогатую обеими руками, сетуя на тряску. И бабка, и коза, обе смотрели на меня с удивлением, особенно выделяя мои ноги, или точнее, туфли на каблуке.
Да я и сама уже была не рада, что надела их. Но, слава богу, в сумке были кроссовки. Так что сразу по приезде в Ложечки, едва сойду с автобуса, переобуюсь в более удобную для этих мест обувку.
Ехать пришлось долго. К тому времени, когда автобус привез меня в пункт назначения, сошли все старушки, и я тряслась в гордом одиночестве, уже не любуясь видами, а мечтая, чтобы дорога закончилась.
И вот мечта сбылась.
Остановка в деревеньке состояла из навеса и деревянной лавки. Сгрузившись, посмотрела вслед отъехавшему «пазику», затем села на лавку и зарылась в сумку, извлекая на свет божий кроссовки. Быстро переобулась, сунув туфли в пакет, и закинув сумочку через плечо, встала и посмотрела на деревню.
Что и говорить, Ложечки меня не поразили. За столько лет здесь, полагаю, мало что изменилось.
Одна единственная улица вела меж домов, часть из которых оказались заколоченными. Еще часть выглядели так, словно их давно было пора не то что заколотить, но снести врагам назло. Но встретились и несколько вполне приличных, с белеными стенами и резными ставнями на окнах.
Шагая вперед и волоча за собой сумку на колесиках, глядела в поисках нужной таблички с номером дома. Как назло, не встретила ни единой живой души. Зато меня пару раз облаяли собаки, а один раз дорогу перебежала стая гусей или уток. Вот точно сказать не могу, так как не разбираюсь в этом.
Солнце палило нещадно. Я плелась, вертя головой и держа в памяти номер дома, такой же унылый, как и деревня.
Тринадцать. Да. Именно тринадцать. Зато не пропустишь. Но нумерация в этих Ложечках была странной. Не то, что в городе. С одной стороны встречались дома и с четными, и с нечетными цифрами, ломавшими привычную нумерацию улиц. А потом мне повезло.
Старика заметила, когда выходил за калитку. Седой, высокий, в теплом кожухе, и это несмотря на жару, дед старательно забивал табаком трубку и явно собирался присесть на лавку, стоявшую у забора. Завидев меня, он удивленно приподнял седые брови, но дело свое не оставил. Я же, вдохновленная первым жителем Ложечек, рванула вперед, чтобы расспросить о доме номер тринадцать.
— Дедушка, добрый день! – произнесла с улыбкой, встав рядом.
Меня смерили взглядом, затем кивнули.
— Добрый, — последовал ответ.
— Не подскажите, где здесь дом номер тринадцать? – спросила я.
Очередной взгляд показался мне более внимательным и любопытным.
— А тебе зачем?
— Так я приехала в наследство вступать, — сообщила старику. – Серафима Геннадьевна была моей родственницей.
— Вот, значит, как? – он принялся раскуривать трубку. – Значит, внучка? – предположил, а сам посмотрел как-то подозрительно, словно и не рад был моему появлению в Ложечках.
— Почти, — не стала вдаваться в подробности.
— Ну, пойдем, проведу, — он тяжело поднялся на ноги. – Покажу, что да где.
— Буду вам очень признательна! – я снова взялась за ручку сумки, и мы пошли. Дед впереди, я за ним следом, словно хвостик.
— Меня, к слову, дедом Степаном кличут! – не оборачиваясь, представился старик. – Степан Игнатьевич.
— Василиса, — ответила я.
Тут он все же оглянулся. Видимо, на имя отреагировал. Впрочем, не он первый. Это отец так меня назвал. Не подумал, как дочь потом жить будет с подобным именем. В школе меня дразнили, в институте тоже. Ну, глупых людей всегда хватало. А вот друзья называли меня Лиса. В отличие от отца, который вечно «Васькал» будто я не девушка, а кот.
— Хорошее имя, — между тем сказал дед Степан. – Редкое. У нас даже в деревне такие из моды вышли. Да и молодежи осталось мало.
Я кивнула, про себя удивившись тому, что в Ложечках, оказывается, есть эта самая молодежь! Но ни слова не сказала, решив, что скоро и так все узнаю сама.
Хорошо иметь домик в деревне…думала я, направляясь к новому пристанищу, полученному в наследство от старой бабушки. Домик появился в моей жизни очень вовремя. Только, радуясь новому приобретению, даже представить не могла, что к домику прилагаются ведьмовской дар, наглая домовиха, она же черная кошка Маруся, и противный колдун-сосед в придачу. Ну и пусть, что красавец. Ну и пусть, что молодой. Зато характер у него скверный. А еще, он отчего-то не очень рад моему соседству. Разберемся.
Ведьмино Наследство
Анна Завгородняя
Глава 1.
«Хорошо иметь домик в деревне!» — думала я, направляясь к новому пристанищу, неожиданно полученному в наследство. Старый автобус, еще помнивший Советский Союз и годы Перестройки, уныло отсчитывал колдобины на еще более древнем асфальте проселочной дороги, увозя меня прочь от цивилизации и ее благ.
Сидя на облезлом сидении, обхватив руками тощую сумочку, таившую в своих глубинах телефон, кошелек и документы на новые владения, я пыталась не поддаться тряске и старательно любовалась на мелькавший за окном пейзаж сельской местности, пришедший на смену лесополосе. Хотела отвлечься, но получалось плохо, особенно когда, подпрыгивая в очередной раз на ухабе со второй сумкой, зажатой между ног, больно ударялась пятой точкой о сиденье, твердое, как гранит.
Куда ни глянь вдаль тянулись поля. Где-то далеко, за пару-тройку километров в сторону от дороги, маячил темный лес. Густой и наводивший на мысль о домике бабы Яги и болотах водяного. К слову, болота здесь и правда были. Я смутно помнила об этом, как и о своем приезде, состоявшемся несколько лет назад, в деревеньку с искрометным названием Северные Ложечки. Еще хуже помнила бабушку, приходившуюся родной сестрой матери моего отца.
Старушка была вредная и одинокая. Мы побывали у нее всего однажды, когда мне исполнилось восемь. И с тех пор не общались. Ни я, ни отец. Одного раза и впечатлений хватило надолго.
И вот, словно гром среди ясного неба, это наследство. Домик в деревне, появившийся так кстати и так вовремя, но что и говорить, очень неожиданно.
Нет, жить там я не собиралась. Девочка я городская, люблю интернет и удобства. Так что ехала я в эти Ложечки с целью посмотреть наследство, оценить домишко, пожить там с неделю-другую, а потом продать этот подарок судьбы хоть кому-то и за какие-то деньги.
Вместе со мной в автобусе ехало несколько бабулек, то и дело бросавших в мою сторону любопытные взгляды. Одна старушка, с лицом, сморщенным, как моченое яблоко, везла козу, и всю дорогу от остановки, держала рогатую обеими руками, сетуя на тряску. И бабка, и коза, обе смотрели на меня с удивлением, особенно выделяя мои ноги, или точнее, туфли на каблуке.
Да я и сама уже была не рада, что надела их. Но, слава богу, в сумке были кроссовки. Так что сразу по приезде в Ложечки, едва сойду с автобуса, переобуюсь в более удобную для этих мест обувку.
Ехать пришлось долго. К тому времени, когда автобус привез меня в пункт назначения, сошли все старушки, и я тряслась в гордом одиночестве, уже не любуясь видами, а мечтая, чтобы дорога закончилась.
И вот мечта сбылась.
Остановка в деревеньке состояла из навеса и деревянной лавки. Сгрузившись, посмотрела вслед отъехавшему «пазику», затем села на лавку и зарылась в сумку, извлекая на свет божий кроссовки. Быстро переобулась, сунув туфли в пакет, и закинув сумочку через плечо, встала и посмотрела на деревню.
Что и говорить, Ложечки меня не поразили. За столько лет здесь, полагаю, мало что изменилось.
Одна единственная улица вела меж домов, часть из которых оказались заколоченными. Еще часть выглядели так, словно их давно было пора не то что заколотить, но снести врагам назло. Но встретились и несколько вполне приличных, с белеными стенами и резными ставнями на окнах.
Шагая вперед и волоча за собой сумку на колесиках, глядела в поисках нужной таблички с номером дома. Как назло, не встретила ни единой живой души. Зато меня пару раз облаяли собаки, а один раз дорогу перебежала стая гусей или уток. Вот точно сказать не могу, так как не разбираюсь в этом.
Солнце палило нещадно. Я плелась, вертя головой и держа в памяти номер дома, такой же унылый, как и деревня.
Тринадцать. Да. Именно тринадцать. Зато не пропустишь. Но нумерация в этих Ложечках была странной. Не то, что в городе. С одной стороны встречались дома и с четными, и с нечетными цифрами, ломавшими привычную нумерацию улиц. А потом мне повезло.
Старика заметила, когда выходил за калитку. Седой, высокий, в теплом кожухе, и это несмотря на жару, дед старательно забивал табаком трубку и явно собирался присесть на лавку, стоявшую у забора. Завидев меня, он удивленно приподнял седые брови, но дело свое не оставил. Я же, вдохновленная первым жителем Ложечек, рванула вперед, чтобы расспросить о доме номер тринадцать.
— Дедушка, добрый день! – произнесла с улыбкой, встав рядом.
Меня смерили взглядом, затем кивнули.
— Добрый, — последовал ответ.
— Не подскажите, где здесь дом номер тринадцать? – спросила я.
Очередной взгляд показался мне более внимательным и любопытным.
— А тебе зачем?
— Так я приехала в наследство вступать, — сообщила старику. – Серафима Геннадьевна была моей родственницей.
— Вот, значит, как? – он принялся раскуривать трубку. – Значит, внучка? – предположил, а сам посмотрел как-то подозрительно, словно и не рад был моему появлению в Ложечках.
— Почти, — не стала вдаваться в подробности.
— Ну, пойдем, проведу, — он тяжело поднялся на ноги. – Покажу, что да где.
— Буду вам очень признательна! – я снова взялась за ручку сумки, и мы пошли. Дед впереди, я за ним следом, словно хвостик.
— Меня, к слову, дедом Степаном кличут! – не оборачиваясь, представился старик. – Степан Игнатьевич.
— Василиса, — ответила я.
Тут он все же оглянулся. Видимо, на имя отреагировал. Впрочем, не он первый. Это отец так меня назвал. Не подумал, как дочь потом жить будет с подобным именем. В школе меня дразнили, в институте тоже. Ну, глупых людей всегда хватало. А вот друзья называли меня Лиса. В отличие от отца, который вечно «Васькал» будто я не девушка, а кот.
— Хорошее имя, — между тем сказал дед Степан. – Редкое. У нас даже в деревне такие из моды вышли. Да и молодежи осталось мало.
Я кивнула, про себя удивившись тому, что в Ложечках, оказывается, есть эта самая молодежь! Но ни слова не сказала, решив, что скоро и так все узнаю сама.
Мы продолжили путь. Как оказалось, мой дом был самым крайним в деревне. Считай, на отшибе.
Небольшой огородик, сад и за деревьями удивительно крепкий, ухоженный дом, вид которого, признаюсь, приподнял мне настроение.
— Только ключи у Николаича взять надо. Сима ему их отдала на хранение. Это я точно знаю, — заявил мой провожатый.
— Николаевич? – уточнила я. – А кто это? – а сама уже представила себе еще одного старичка с трубкой и в кожухе.
— Да вот его дом. Соседний, — указал на строение через дорогу мой провожатый.
Я перевела взгляд и увидела добротный дом в два этажа. С верандой, каменным, но невысоким, забором, дорожками, посыпанными гравием, и машиной-внедорожником, стоявшей под тентом. И как-то от увиденного образ добродушного старичка в телогрейке плавно сменился на образ молодого и довольно упитанного мужичка. При этом, не сомневаюсь, он был крайне хозяйственным и педантичным. Слишком уж ухоженным выглядели и дом, и двор. Даже пара кур, пробежавших по дорожке с квохтаньем, выглядели опрятно и чистенько.
— Пойдем, Вася, — сказал дед Степан и толкнул резную калитку во двор, после чего, едва ступив на дорожку, заголосил: — Николаич! А, Николаич! Ты дома?
Я протиснулась следом. Оставила сумку у забора и стала ждать, кто выйдет из дома.
— Машина здесь, значит, должон и хозяин быть тут, — обернулся ко мне старик, после чего дыхнул в лицо табаком и улыбнулся.
— Серафима Геннадьевна доверяла этому человеку? – зачем-то спросила я.
— А как же. Мы тут ему все доверяем. Но я рад, что ты приехала, — непонятно ответил старик. – А то Николаич сам ужо не справляется. Он-то не по тем делам мастер.
— Не поняла? – проговорила, вскинув брови. Что несет этот старик? И почему это он мне рад?
Ответа не последовало. Так как на крыльцо из дома вышел тот самый Николаевич.
Ведьмино наследствоСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки
209
6 мин 17 сек
Эта история произошла не со мной, а с моей клиенткой. Обратилась ко мне молодая красивая девушка-молдаванка с просьбой найти ей недорогую квартиру для съема. Девушка хотела снять жилье по нереально низкой цене, а сама она была некурящей, непьющей, бегала по утрам, улыбчивая, а на тот момент я жила одна. В моей квартире мне самой было неуютно, про эту квартиру я уже рассказывала свою историю. Так вот, без раздумий я уговорила ее снять у меня комнату. Мы прекрасно уживались вместе, пока девушка не вышла замуж. На поиски мужа, девчата, у нее ушел месяц! Вот так! Все можно, если желаешь. Но за этот месяц она рассказала мне историю из своей жизни. Жила она с мамой и отцом в какой-то глухой молдавской деревне. По соседству жила одинокая бездетная бабушка, которая умела колдовать. Судя по рассказам, делала и добро, и зло людям. Но моей соседке она сделала добро — вылечила ее отца от порчи. После этого случая семья Ануццы взяла бабулю под свою опеку. Они покупали ей лекарства, помогали продуктами, по хозяйству. Бабуля стала часто болеть и нуждалась в помощи, Ануцца приходила к ней и дивилась: всегда у бабули в доме идеальный порядок и окна вымыты, и хрусталь блестит, и шторы чистые, такого порядка у Ануццы в доме не было!Однажды она не выдержала и спросила:— Бабуля, а как Вы порядок соблюдаете, Вы же неходячая, к постели привязаны?Старушка испугала ответом, мол, не я это все делаю, а Они. Их, главное, кормить вовремя, а то сожрут живьем, а больше Им ничего и не нужно. Замечу, что бабуля еще держала хозяйство: свиней, коз. Их кормила Ануцца. Но дело молодое, и Ануцца уехала поступать в город, не поступила, вернулась через пару дней. Что может со свиньями за пару дней голода случиться? А ничего. Побежала к бабуле, но бабки дома нет, а ведь она парализована была уже. Ануцца — в хлев, а там бабуля та еще живая вся изгрызана свиньями — кишки наружу, живот распорот. Ужас!Вызвали скорую, бабулю забрали в больницу, где она и скончалась. Ануццы в это время рядом не было, она убирала ту хату. Начала семья Ануццы готовиться к похоронам. Все сделали достойно, потратились, конечно. Похоронили бабулю, и в момент, когда землю бросали на гроб, молния ударила в дерево, что рядом с погостом расло. Народ в ужасе разбежался, родители Ануццы и она сама тоже. Легли спать, а ночью стук в окно по периметру дома, по очереди в каждое. И так три ночи. Потом в колодце ночью заплакал ребенок, немовля. Ануцца подхватилась, а ее мать за руку схватила:— Не пущу, нельзя!На пятую ночь ребенок постарше будто плакал возле окон дома, ходил всю ночь до первых петухов. Жуть! Хоть дом продавай и в город подавайся. Но надо же 9 и 40 дней справить. Все должно быть чин-чинарем, у бабули-то никого больше нет. Так все 8 дней кто-то пытался в дом войти. А днем наши герои кормили тех свиней да коз, и все было спокойно. Наступил девятый день, пошли на кладбище, все по обычаю. А могила-то разрыта. Вызвали милицию, написали заявление. Пока возились с протоколами, наступили сумерки. Идут домой из милиции, а на дороге стоит маленький козлик размером с кошку и плачет, как ребенок. Увидел Ануццу и пошел прямо к ней, из глаз слезы текут, а мордочка у него — как у ребенка. Подошел, трется о ногу и плачет. Мать Ануццы как пнула его и разразилась трехэтажным матом, какого Ануцца в жизни не слышала. Козлик в слезах убежал в чащу. Но плач и стуки продолжались и до 40 дней, а на сороковой день крыша бабкиного дома рухнула. Мать и говорит:— Надо нам, Ануцца, свой дом продавать и тебе подаваться в город, а мне на заработки в Италию, отца с собой забери. Они нам здесь покоя не дадут. — Да кто ж Они? — Спрашивает Ануцца. А мать отвечает:— Бабкины бесы. Они ей квартиру убирали и хозяйство помогали соблюдать, а теперь их никто не кормит, так изголодаются и набросятся на первого встречного прохожего. А мы их не возьмем. Вот так Ануцца у нас и оказалась, мама ее в Италии, а отец — в общежитии для строителей. Автор: ВЕЛЛЕНА
Читайте истории в нашем сообществе ВК
Источник: realfear.ru
В жизни каждого человека происходили необъяснимые, страшные, жуткие события или мистические истории. Расскажите нашим читателям свои истории!
Поделиться своей историей
#30185
Ведьмой не становятся, ею рождаются. Вот и Василиса получила наследство от бабушки. Вместе с домиком в деревне ей досталась древняя магия. Как только женщина открыла дверь в чердак, в ней проснулась силы ведьмы. И теперь старое проклятие, наложенное на ее род, привязало Лиссу к этому дому. Девушка не может оставить это место и вернуться к прежней жизни. Назад пути нет, а ведь ее никто не спрашивал. Как теперь быть? Перед недавней городской жительницей открывается таинственный и опасный мир волшебных существ. Удручает, что она обязана лечить не только добрых людей, но и всякую нечисть.
Читать онлайн Ведьмино Наследство
скачать книгу / читать онлайн
Любите читать книги? На нашем книжном портале вы можете скачать бесплатно книги в формате fb2, rtf или epub. Для любителей чтения с планшетов и телефонов у нас есть замечательный ридер.
О книге
Василиса, получив весть о наследстве, сперва обрадовалась возможности уехать на время из города. Но лучше б она отказалось от этой идеи. Теперь ей придется надолго, если не навсегда здесь остаться. Но терять особо нечего. Жизнь в городе не сложилась, так может здесь она найдет свое место. Лисса не из робких, она умеет отстаивать свои права. И докопается до истины. Теперь ее цель – снять проклятие с рода. Тогда она будет свободна.
Волков Добрыня – новый сосед Василисы, колдун. Он станет опорой и поддержкой девушки. Но одновременно этот мужчина не так прост. Он охотится за ключом, который Лисса найдет в тайнике. Добрыня не испытывает к девушке ответных чувств. Он опытен, и не искушен. Статный и красивый мужчина многое повидал на своем веку. Взбалмошная городская фифа его раздражает. Но это выбор Серафимы, прежней ведьмы, ему приходится мириться. Но Василиса еще покажет свои зубы. Она окажется сильнее, чем предполагалось, и намного умнее своих предшественниц.
Книга написана простым, понятным, разговорным языком. Здесь современный мир переплетается с древним миром. Василиса привнесет сюда свежее веяние. Она многому научится сама и научит других. Здесь много юмора. Чего только стоят фразы домовихи Маруськи. В общем, скучать не придется. Любопытство заставит дочитать до конца.
Юлька осиротела ещё в трехлетнем возрасте. К себе взяла её тётка, отцова сестра. Ну как взяла, переехала в большой дом Юльки вместе со всей своей семьёй. А семья у неё была большая. Муж и пятеро детей. Самому младшему на тот момент было чуть больше пяти. Ей и за своим то детьми смотреть некогда было, а тут ещё Юлька. И росла она со своими двоюродными братьями и сёстрами как сорная трава. Новую одежду тётка никогда не покупала. Люди вещи им отдавали, в том дети и ходили. А на столе кроме картошки и огурцов никогда ничего не было.
На краю деревни жила Пелагея, она была травница. Но в деревне все считали её ведьмой. Жила она практически в лесу, одна. Травки собирала. Если кто болел в деревне, шли к Пелагее, и она помогала. Даст сбор какой-нибудь, или мазь, и человеку легче становилось. Даже в родах часто помогала. Но тем не менее побаивались её. Считали, что она и порчу может навести. Всякие ужасы про неё рассказывали. Непослушных детей ею пугали.
Пошли ребятишки деревенские на речку купаться и Юлька с ними, а было ей на тот момент чуть больше пяти лет.
Река была спокойная, не глубокая, но омуты имела. Вот в такой омут и попала Юлька. Тонуть начала. Ребятишки поперепугались, сидят на берегу и смотрят, как она захлёбывается. А на помощь никто не спешит, боятся. На счастье, Пелагея домой возвращалась со своими травами. Кинула свою ношу да за Юлькой прыгнула в воду. Та как раз только скрылась под водой. На берег её вытащила. Откачала. Та сидит и ревёт.
— Тётка ругаться будет.
— А пошли ко мне. Обсохнешь, согреешься, а я тебе платьишко заштопаю.
— А ты меня не съешь?
Пелагея засмеялась:
— А я утопленников не ем.
Девочка вздохнула как-то совсем по-взрослому, взяла Пелагею за руку и они пошли.
В избе Пелагеи было интересно. Везде стояли разные скляночки с непонятным содержимым, под потолком пучки травы. На окнах белые с вышивкой занавесочки, на столе белая скатерть тоже с вышивкой, на большой железной кровати на нескольких подушках кружевное покрывало.
Та сняла с девочки мокрое, порванное с боку платьице, укутала в большой цветастый платок и села шить. А Юлька бродила и разглядывала комнату. Всё здесь было интересно. На стенах висели фотографии.
— Бабушка, а это кто такая? Красивая!
— Это я молодая.
— Ааа! А это кто?
— А это я с мужем.
— А где он?
— Погиб на войне. — и Пелагея вытерла морщинистой рукой слезу с глаз.
— А это что за дяденьки?
— А это сыновья мои Алексей и Матвей. Они тоже на войне погибли. Ушли в сорок третьем вместе. Вначале Алексей погиб, а через месяц и на Матвея пришла похоронка.
Юлька в силу возраста ещё не совсем понимала этих слов, но знала что это плохо.
— А больше у тебя детей не было?
— Нет. Не было…
Бабка Пелагея зашила платьишко Юлькино, накормила её пшённой кашей с ягодами и напоила вкусным травяным чаем.
— Ну, что, Юлька, пошли, отведу тебя в деревню.
Девочка кивнула, и они пошли. Так началась их дружба. Юля каждый день бегала к Пелагее. А та рассказывала девочке сказки или просто о своей жизни. Учила её как травки разные использовать. А тётка Юлькина не возражала. Меньше под ногами мешается, да на один рот меньше. Пелагея научила девочку шить. Та сначала,колола пальцы, шила для своей единственной куколки, а потом и для себя стала. Пелагея научила девочку вязать. Пироги она вместе пекли.
Соседские ребятишки стали дразнить Юльку, мол, ведьма. Да та не обращала на них никакого внимания. С бабкой ей было интересней, чем носится без толку по деревне.
Шли годы. Юля из маленькой, худющей, с острыми коленками девчонки превратилась в красивую, с копной чёрных волос и огромными зелёными глазами девушку.
Недавно она справила своё восемнадцатилетие. Все её двоюродные братья и сёстры давно разъехались кто куда. Тётка сильно постарела. Дядька пил не просыхая. А Юлька жила у Пелагеи. Теперь уже Юля лечила людей. А бабка была совсем плоха. Ей перевалило за девяносто пять. Она с трудом ходила, держась за бадышок.
Как-то утром баба Пелагея не встала как обычно. Обычно она просыпалась с петухами, садилась на кровати, свесив ноги и просила Юльку налить ей чай в большую кружку. А тут и петух давно пропел, и кур Юля покормила, да выгнала гулять. А Пелагея всё спит.
— Ба! Ты чего не встаёшь то, день на дворе? Ба????? Бабушка!!!!!
Пелагея лежала с открытыми, стеклянными глазами, руки сложены на груди. Юля сразу поняла что произошло. Она упала ей на грудь и разревелась. Проплакавшись, закрыв ей глаза, побежала за помощью в деревню. Но все шарахались и крестились, никто не хотел идти. Только две алкашки за пузырь согласились Юльке помочь обмыть бабку и одеть. Дед Ефим, старый столяр, сколотил гробик. Самый простой. Да крест на могилку. Юля ревела белугой, провожая в последний путь Пелагею.
А ночью ей приснилась Пелагея в своём любимом цветастом платке.
— Юлька, не забудь мою науку! Теперь ты за меня! Храни мои рецепты!!!!
Юля проснулась в холодном поту.
— Конечно, конечно бабушка. Я сохраню!
***
Юля жила в доме Пелагеи. Оказалось, что Пелагея свой дом завещала Юльке, и теперь она была законной владелицей. Ей не было страшно жить одной. Какая-то внутри была уверенность, что всё будет хорошо. Да и лохматый Бармалей неплохо справлялся со своими сторожевыми обязанностями. Чужой не пройдёт!
К ней стали приходить деревенские. Юлю не так боялись, как Пелагею. Но и пока особо всерьёз не воспринимали.
— Слышь, Юлька, голова третий день болит, не унимается. Поможешь?
— Да, тёть Маруся, проходите. Сейчас принесу. Будете заваривать и пить.
Сунет денежку и уйдёт. Другой придёт.
— Слышь, Юлёк, зубы болят, сил нет, а в больницу ехать боюсь. Сделаешь что-нибудь?
— Да, дядя Петя, вот. Заваривайте и полоскайте, боль утихнет.
— Ты, если помощь нужна какая будет, клич, приду подсобить.
— Хорошо, дядя Петя.
Кто помощь предложит, кто денег даст, кто продукты принесёт. Так и живёт вдали от людей. В помощи никому не отказывает. Но и иной раз и надеяться сильно на травки не велит.
Пелагея научила Юлю вязать да вышивать. И Юля своё рукоделие продавала соседям, а те с удовольствием покупали у неё.
Начиная с апреля, как сойдёт снег, и по октябрь Юля ходила, в лес собирала свои травы,корешки, ягоды, так как учила Пелагея, каждой травке своё время. Она отвязывала Бармалея и шла.
Юля наслаждалась природой. Слушала как поют птички, как журчит река, как стрекочут невидимые кузнечики где-то в траве, как жужжат пчёлки, собирая нектар на полевых цветах. В лесу Юлька знала каждую тропинку, каждую кочку, каждый кустик.
Она заходила в лес, снимала свои башмаки и бежала по тропинке на перегонки с Бармалеем. Бармалей, старый, цепной пёс, породы двортерьер, чёрный, лохматый, похожий на медведя, и, несмотря на свою внешность, безумно добродушный. Он на нюх определял какой человек перед ним, хороший или не очень. Плохого он никогда не подпустит, а хорошего может зализать до смерти.
Тёплый, июньский день. Вдруг Бармалей встал в позу и зарычал.
— Бармалей, что там такое?
Юля поравнялась с ним и погладила по лохматой голове. Там за деревьями, на берегу реки расположились парни. Три палатки, костёр, спиннинги на рогатулинах. Чуть вдалеке большая чёрная машина. Юля совершенно не разбиралась в машинах, могла только сказать легковая или грузовая. Они галдели, громко смеялись и совершенно не сдерживались в выражениях.
— Ух ты, какая нимфа! — услышала она за спиной.
Юля обернулась. Там стоял ещё один парень, одет он был только в одни короткие шорты. Бармалей предупреждающе зарычал.
— Тише, тише, Бармалей.
— Может присоединитесь к нам? — Он свистнул своим друзьям. — Эй, вы потише, тут девушка, а вы как сапожники лаетесь! Девушка, Вы нас не бойтесь, мы хорошие. Между прочим, я Илья.
— А я и не боюсь. Юля. — Бармалей ещё грознее зарычал.
— Ну с таким охранником Вам точно бояться нечего! — Илья засмеялся.
Юля тоже улыбнулась.
— Спасибо за приглашение, но мы, пожалуй, пойдём. Пора.
— Как жаль! А где Вас найти можно?
Юля не стала отвечать. Она лишь улыбнулась и пошла дальше своей дорогой. Но, положа руку на сердце, Илья ей понравился. Хоть и Бармалей не разделял её точку зрения.
Прошло несколько дней после той лесной встречи. Юля пошла в магазин, прикупить кое-что из продуктов.
— Здрасте, тётя Дуся. Дайте мне муки, сахара, гречки, риса и масла вон того. А, и соли ещё, чуть не забыла.
— С тебя пятьсот двадцать пять рублей. Сразу рассчитаешься или в долг записать?
— Сразу.
— Хорошо. Слыхала, тётка твоя квартирантов пустила? Мужиков каких-то городских, командировочных.
— Нет, не слышала. И надолго?
— Да говорят, на всё лето. Геологи вроде какие-то. Чего-то искать будут. Слухай,Юлька, а у тебя ничё нет от ревматизма? Ну сил нет, спину крутит.
— Я Вам занесу.
— Хорошо, милая, спасибо.
Юля вышла из деревенского сельпо с полными, тяжеленными сумками и стояла, размышляла, как она это всё донесёт до дома.
— О, лесная нимфа! Юля? — услышала она знакомый голос. — Рад Вас видеть.
— Илья? Здравствуйте.
— Ну, наша встреча, это просто судьба.
Юля засмеялась.
— Или просто случайность?
— Один раз, это случайность, а два раза это уже судьба! Какие у Вас тяжёлые сумки! Я просто не могу позволить Вам нести такие тяжёлые сумки!
И он наклонился и забрал у Юльки её ношу.
— Ну хорошо. Только нести далеко придётся.
— А я трудностей не боюсь.
Юля кивнула, и они пошли по тропинке в сторону леса, под любопытными взглядами всех деревенских жителей. Илья шёл и что-то рассказывал Юле, а она весело смеялась.
Они дошли до Юлиного дома. Бармалей, завидев любимую хозяйку весело завилял хвостом, но увидев гостя начал грозно рычать.
— А вот и твой охранник….
— Странно. Вообще-то, он у меня дружелюбный парень….
— Наверное, я ему чем-то не понравился.
Юля пожала плечами.
— Я его придержу, а ты проходи на крыльцо.
— А не страшно одной в такой глуши жить?
— Нет. Меня Бармалей охраняет.
— Понятно.— Илья стал разглядывать комнату. — А это кто на фотографиях? Твои родственники?
— Да, это бабушка Пелагея. Ну пошли, теперь я тебя пойду провожать.
— А что это у тебя?
Юля в руках держала какую-то баночку с белым содержимым.
— Это мазь от радикулита, тётя Дуся из магазина просила принести.
— Ааа. Только не говори, что ты ведьма.
Юля весело рассмеялась.
— А если это так? Испугаешься и сбежишь?
— Меня так просто не испугать! — Илья попытался обнять Юлю, но она легко увернулась.
— Ну… пошли…
Обратно они шли уже не так весело. Юля держалась от Ильи немного на расстоянии.
— Ну что ж, лесная нимфа, надеюсь ещё увидимся. — Сказал Илья, когда они дошли до магазина.
— Может быть. — Юлька подала ему руку, которую он пожал и зашла в магазин к тёте Дусе.
— Во, Юлька, это один из них.
— Из кого из них? — Не поняла девушка.
— Ну из квартирантов твоей тётки. А ты откуда его знаешь?
— Да познакомились тут на днях… Вот, тёть Дуся, Ваша мазь. Пойду я домой.
— Спасибо, милая, дай Бог тебе здоровья!
Как-то не очень Илья был похож на геолога, да и на берегу они явно не работой были заняты. Ох, уж эти деревенские сплетницы!
***
— Юленька, внученька! Нехороший ОН человек, будь с ним осторожней.
Юле сегодня снилась Пелагея. Она была не в любимом цветастом платке, а в чёрном. Нехороший был сон, и бабушка была обеспокоенная. Юля проснулась и никак не могла понять, кого имела в виду Пелагея. Пожав плечами, соскочила и начала свой обычный день. Умылась, улыбнулась солнышку, день сегодня обещал быть хорошим. Подоила козу, покормила кур и выгнала их всех гулять на лужайке возле дома. Перекусила свежими ягодами с молоком, накормила Бармалея, отвязала его и пошла в лес, прихватив старое лукошко. Юля хотела набрать немного грибов.
Как хорошо идти босиком, сбивая руками росу с высокой травы вдоль тропинки! Бармалей носится по траве за бабочками, вся его шерсть намокла и свисает чёрными, мокрыми сосульками. А на морде выражение вселенского счастья.
— Здравствуй, Юлечка! — Юлю догнала старушка с прутиком в руках. Она гнала свою корову. Видимо, не успела утром в стадо выгнать. Бывает….
— Здравствуйте, баба Маша.
— Ты далеко в такую рань собралась?
— Пойду грибочков поищу.
— А! Дело хорошее! Бог в помощь!
И Юля снова весело побежала по тропинке в сторону леса. А в лесу тихо. Сквозь высокие деревья пробиваются лучи солнца. На кустике малины паучишка сплёл паутину, и сейчас она вся в капельках росы, в которых отражается солнце, делая похожими их на бриллианты. Юля легонько задела пальчиком одну из капелек и тут же половина капелек ссыпались вниз. Из под листика вылез паучок, посмотреть, кто это там хулиганит.
А вот и любимая Юлина полянка. Она начала медленно ходить, выглядывая грибочки.
— Ага, вот вы где!
Юля наткнулась на целую семейку маслят. И рядом, синеют своими шляпками сыроежки, или как их называла бабушка Пелагея синявки. Ну вот, и на похлёбку, и на пожарить хватит. Теперь нужно немного мухоморов. Возле поваленного ветром дерева растет несколько штук. Белая ножка, ярко-красная шляпка с крапинками. Они выглядят так, как будто ненастоящие, как будто вылеплены из пластилина каким-то шутником.
— Ну что, Бармалей, пошли! Хватит нам на сегодня.
Юля решила домой пойти немного другой дорогой. Там была земляничная полянка, она хотела проверить, не поспела ли ягода. Вдруг за деревьями послышались голоса и Бармалей встал в позу и зарычал.
— Ну тише, тише.
Юля заглянула сквозь ветки. Там на полянке Илья и его двое друзей что-то копали.
— Илюх, а ты уверен, что это здесь?
—Да, я сто раз сверялся с картой.
— Я это уже слышал. Мы пол-леса перекопали, а всё пусто.
Юля хотела уйти незамеченной, но наступила на сухую веточку, которая хрустнула под её ногой. Парни повернули головы.
— О, лесная нимфа! А ты что здесь делаешь?
Юля улыбнулась, кивнула и показала своё лукошко.
— Парни, знакомьтесь, это моя лесная нимфа Юля.
Ребята подошли к ней и приветственно улыбались. Один из них вытащил у неё из лукошка мухомор:
— А твоя милая нимфа Юля знает, что мухоморы не едят?
— А может я ведьма? И я их ем!
Парни засмеялись. Бармалей подошёл к Юле и зарычал.
— Оу, а это что за лохматое чудовище? — парень положил гриб обратно в лукошко и поднял руки.
— А это верный страж Юли. — засмеялся Илья.
Второй друг Ильи протянул ей цветок.
— Я пришёл с миром!
И они все рассмеялись.
— А что вы здесь делаете? — Юля заглядывала за спины парней, пытаясь понять что они здесь роют.
— Клад ищем.
— Юля, не слушай его, ищем залежи породы. Работа у нас такая. Мы же геологи.
Юля кивнула, но как-то не очень Илье поверила.
— Ладно, пойду я. Не буду вам мешать работать.
Илья вызвался немного проводить девушку. Бармалей шёл между ними до тех пор, пока они не попрощались. Потом пёс опять стал носиться по сторонам, сбивая остатки росы и цепляя на себя колючки.
Эта встреча удивила Юльку. Что можно искать в лесу? Какие такие породы? И о какой карте шла речь?
Дома Юлька помыла, почистила свои грибы. Съедобные отложила, решила вечером с картошечкой пожарить. А мухоморы сложила в склянку и залила какой-то жидкостью. Только управилась, услышала лай Бармалея. Она вышла на крыльцо.
— Юль, Юлька!
— Илья? Нашли, что искали?
— А? Нет. Найдём. Время у нас ещё есть. Не хочешь прогуляться?
— Ну почему бы и нет. Я сейчас.
Они шли по полевой дороге. Илья рассказывал разные истории из жизни, а Юлю не оставляло чувство, что он врёт.
— Илья, ты что-то хотел спросить?
— Ау…. Ну…. В общем-то да…. Я тут от ваших деревенских историю услышал… Хотел у тебя спросить, правда это или нет.
— Ну так спрашивай. — Юля остановилась и смотрела на Илью из-под ладони, которой она прикрывалась от яркого солнца.
— Говорят, до революции кулак у вас в деревне жил. Когда началась революция, он своё золото и драгоценности зарыл в лесу…
— Так ты это золото в лесу ищешь что ли?
— Ну нет, почему сразу его? Просто интересно было бы найти.
— А ты, думаешь, за сто лет никто так и не нашёл то золото?
— Юлька, ну что вот ты смеёшься? Я серьёзно.
— Ну если серьёзно, слышала я эту историю. Баба Пелагея мне в детстве рассказывала. Только она рассказывала, что много кто пытался найти, но где точно оно зарыто никто не знает. И вы там в лесу ищете это золото? — Юля хитро прищурилась.
— Неееет. Ну почему сразу золото… — Илья нервно засмеялся, — я тебе говорил уже, залежи породы мы ищем. Ну, ладно, пошли.
Они погуляли и вернулись домой.
— Ладно, Илья, пойду я. Пока.
Илья держал за руку Юлю и не хотел отпускать.
— Пока.
— Ну пусти, пойду я.
— Не могу. Я уже скучаю.
Юля смущённо улыбнулась, выдернула свою ручку из его руки и развернулась идти.
— Юль!… — Илья чмокнул её в щёку. Бармалей зашёлся в лае.
Юля покраснела и зашла к себе во двор. Илья стукнул кулаком по воротам и развернулся, ушёл в деревню.
— Бармалей, ну что вот ты за че… ну, то есть за собака такая, ну чего ты всё время на Илью лаешь? Ну нравится он мне, понимаешь? Нравится!
Бармалей внимательно смотрел ей прямо в глаза своими умными карими глазами, то поднимая одно ухо, то другое. Он всё понимал, но вот только сказать ничего не мог, не умел.
продолжение следует
источник