Рассказ штормовое предупреждение дзен часть 16

• Литнет
• Любовные романы
• Короткий любовный роман
• Штормовое предупреждение

…Два военных моряка идут по безлюдному Невскому. Начинается артиллерийский обстрел города. Это способствует невольному знакомству их с девушкой. Один становится ее другом. Но вместе они недолго. Моряк уходит в море и возвращается раненным. Подруга без него уезжает на фронт.

Снова встречаются они в тревожный час: разведчицу Катю высаживают на чужой берег. Друг еще услышит голос Кати: «Я — „Березка“», но уже никогда не увидит ее…

Рассказ об этой мужественной девушке так и называется — «Березка».

Наряду с рассказами о войне в сборник вошли произведения о наших днях — о трудной дружбе моряков, о тревогах и радостях их подруг, о больших делах флота. И все они читаются с интересом.

Виктор Устьянцев, капитан 3 ранга, хорошо знает жизнь военных моряков, много пишет о них. Родился он в 1927 году, в деревне Устьянцево, Челябинской области. Работал секретарем райкома комсомола, ответственным редактором радиовещания. В 1950 году окончил Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе, служил на кораблях, работал во флотской газете «Страж Балтики». После окончания Военно-политической академии имени В. И. Ленина продолжает работать в военной печати.

Виктор Устьянцев

ШТОРМОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Рассказы

БЕРЕЗКА

Морозное утро блокадного Ленинграда. Густой мех куржака плотно укутал деревья, серебряными гирляндами повис на безжизненных нитках трамвайных проводов, белыми заплатами осел на исклеванных снарядами стенах домов.

Матрос Костя Громов пытается натянуть бескозырку сразу на оба уха. Это ему не удается, он сдвигает бескозырку на левое ухо и весело говорит:

— Жгёт, проклятый.

Невский почти безлюден. Только у дверей булочной — длинная очередь. Людей много, но стоят они молча, точно боятся заговорить друг с другом. Слышно лишь, как скрипит дверь булочной.

Костя подталкивает меня в бок и удивленно шепчет:

— Собака!

И верно, у выхода из булочной сидит большая грязно-рыжая собака. Ее умные глаза смотрят на людей грустно и понимающе. Когда из двери выходит человек, собака поднимает переднюю лапу и протягивает ее навстречу. Собаку не отгоняют. Но — обходят. Она не обижается, а только виновато опускает глаза, как будто хочет сказать: «Я знаю, что вам нечего дать мне, просить у вас — занятие унизительное, но что же поделаешь».

Вот около собаки остановилась старушка, закутанная в детское одеяло. Она медленно разворачивает пакетик, вытряхивает из него на синюю дряблую ладонь крошки и протягивает собаке. Собака осторожно облизывает ладонь, из глаз ее одна за другой выкатываются горошинки слез. У старухи тоже слезы, она вытирает их уголком одеяла и говорит:

— Господи! А ты-то за что, бедная, мучаешься?

Воют сирены, начинается обстрел города. Из очереди никто не уходит. Собака прислушивается к вою сирен, встает и направляется к убежищу. Однако, дойдя до угла, оглядывается, удивленно смотрит на людей, долго еще стоит в нерешительности, затем неторопливо идет обратно.

Костя считает, что она поступила правильно.

— Умный зверь, — хвалит он собаку.

Впереди нас идет женщина в котиковой шубке. Ступает она как-то неуверенно, точно идет по зыбкому болоту: сначала осторожно ощупает тротуар одной ногой, потом ставит другую. Вот она останавливается около окна и стучит ногтем по стеклу. В это время где-то вверху разрывается снаряд, взвизгивают осколки. Женщина, судорожно цепляясь руками за скользкую стену, начинает медленно оседать. Мы подбегаем к ней, подхватываем. По ее серому лицу течет ручеек крови. Из подъезда выбегает девушка, кричит:

— Анна Ивановна!

Видит кровь и растерянно Спрашивает:

— Как же это так, а?

Костя вынимает носовой платок и зажимает им рану на лбу женщины.

— Куда нести? — сердито спрашивает он девушку. Она кивком головы указывает на подъезд. Мы поднимаем женщину, она легкая, точно ребенок, вносим ее в комнату, укладываем на кровать. Девушка начинает обмывать рану теплой водой. Костя отстраняет ее:

— Не надо. Уже не поможет.

Я стягиваю бескозырку, но мне не верится, что женщина умерла. Я ищу пульс на ее руке и не нахожу. Девушка выбегает из комнаты, а мы с Костей долго стоим у кровати. По мучнистому лицу женщины еще течет тонкий ручеек крови, расползаясь у виска по густым каштановым волосам, чуть тронутым сединой. Сколько лет этой женщине? Сорок или двадцать пять? Может быть, позади у нее большая интересная жизнь, а может быть, ее преждевременно состарила война?

Девушку мы находим в соседней комнате. Она стоит у окна и смотрит на улицу неподвижным, невидящим взглядом. В ее больших серых глазах ничего не отражается, кроме этой неподвижности. О ее внутреннем состоянии можно догадаться только по тому, как нервно раздуваются ноздри прямого и тонкого носа, как длинные прозрачные пальцы теребят кончик толстой темной косы.

Я осторожно посоветовал:

— Вы бы поплакали. Говорят, легче становится.

Девушка горько усмехнулась:

— Разучилась. Раньше плакала. Помню, в десятом классе брошку сломала — весь день плакала. Смешно, конечно, но жаль было брошку. А теперь вся жизнь ломается, а слез почему-то нет.

Я рассказал ей о рыжей собаке, которую мы видели у булочной. Девушка долго молчала, потом задумчиво заметила:

— А ведь это очень страшно — плачущая собака.

— Страшно, — подтвердил я.

Девушка пристально посмотрела на меня. Она в упор, с холодной беззастенчивостью, без всякого любопытства разглядывала меня.

И с неожиданной доверчивостью начала рассказывать о себе:

— Школу я окончила перед самой войной. Двадцать первого июня у нас был выпускной вечер. Мечтала о консерватории, почему-то все считали, что у меня хороший голос. Правда, папа настаивал на педагогическом, а мама — на медицинском. Папа у меня учитель, а мама врач. Может быть, я в медицинский и поступила бы, но тут началась война. Папа ушел на фронт на второй день, а через неделю — и мама. Остались мы с Анной Ивановной. Это наша соседка… — И снова неожиданно грустно произнесла: — А от мамы все еще ничего нет.

Костя показывает на часы: нам пора уходить. Мы обещаем вечером зайти помочь похоронить Анну Ивановну.

Вот так я и познакомился с Катей.

Нева была прочно скована льдом. Наш дивизион торпедных катеров стоял в ремонте, и нам с Костей по крайней мере раз в неделю удавалось навестить Катю. Обычно Костя растапливал ржавую «буржуйку», мы садились вокруг нее и разговаривали. Вспоминали беззаботные довоенные дни, мечтали о том, как все будет после войны, но о самой войне не говорили. Она напоминала о себе частыми бомбежками и обстрелами. Однако на них никто не обращал вниманиями только Костя, когда снаряд или бомба рвались близко и из дверцы печки в комнату впархивало облако дыма, произносил всегда одну и ту же фразу:

— Чтоб тебя скосоротило!

Этим, собственно, и ограничивалось участие Кости в разговоре. Он добросовестно исполнял обязанности истопника: молча подбрасывал в печку дрова, внимательно глядел на огонь и, видимо думая о чем-то своем, не слушал нас. Но его присутствие было совершенно необходимым для разговора. Стоило Косте уйти за дровами, как мы с Катей умолкали. Впрочем, ненадолго, так как в поисках топлива Костя проявлял удивительную изобретательность, моментально отыскивая доски, ножки столов и спинки кроватей. Мы основательно подозревали, что дело тут не обходится без участия тети Саши, пожилой дворничихи, которая явно почитала Костю за его хозяйственность.

Однажды мы не застали Кати дома. Тетя Саша сообщила:

— Она теперь почти и не бывает дома-то. На курсы какие-то записалась. Только и приходит, что ночевать.

Когда мы снова встретились с Катей, она коротко пояснила:

— Изучаю немецкий. Так надо.

Теперь мы виделись редко. Катя приходила поздно, да и у нас с Костей почти не стало свободного времени. Приближалась весна. Все чаще выдавались погожие дни, солнце щедро одаряло землю теплом и светом. Лед на Неве поднялся. Скоро река вскроется — и тогда снова в море. Снова бои и походы, атаки и бессонные вахты. На катерах шли последние приготовления.

В эти дни отпуска на берег отменили, и мы коротали свободное время в кубриках. Но я не мог долго оставаться в кубрике: там говорили о предстоящих боях, о войне, о смерти. И мне было неловко перед товарищами за то, что я чувствовал себя счастливым. Это было слишком бестактно и слишком заметно. Меня не раз спрашивали:

— Чему ты улыбаешься?

Я уходил в радиорубку. Там мне никто не мешал думать о Кате. Я старался представить, что она делает сейчас. И мне почему-то всегда казалось, что она стоит у окна и теребит кончик косы — строгая и грустная, как тогда, в первый день нашего знакомства. Только один раз я видел ее веселой.

Это было в тот день, когда она получила письмо от матери. Открыв нам дверь, она обрадовалась:

— Как хорошо, что вы пришли именно сегодня. У меня сегодня праздник: получила письмо от мамочки. По этому случаю будем пить чай. С клубничным вареньем. Еще довоенное, «энзе», как вы говорите.

Глава 1.
 

Литл-Элм. Если вы заядлый путешественник или человек, который ищет приключения на все части тела, то вам в этом городе делать нечего. Литл-Элм – маленький город в Америке, ко-торый расположился в районе штата: Техас. Его население достигает пятьдесят тысяч человек, согласитесь это маленький город по сравнению с Нью-Йорком или Лос-Анджелесом, в которых проживает по два миллиона человек.
 

Стен Нельсон. Молодой человек в возрасте двадцати семи лет. В двадцать два ему «по-счастливилось» попасть на фронт. Но воевать ему долго не пришлось. Как только его дивизия высадилась в Арденнах его ранило осколком мины. Он долго лежал в Вашингтонском госпитале, где врачи боролись за его жизнь. Ему предвещали, что он останется инвалидом и никогда не сможет ходить и поднимать правую руку. Но на зло всем врагам Стен пошёл. После госпиталя правительство подарило ему квартиру в Вашингтоне. Стен был приятно удивлён, но городская жизнь в огромном городе начинала давить на него. Он продал квартиру и купил дом в Литл-Элм.
 

Относительно, в соседнем городе, Остине, живёт молодая, красивая девушка Элизабет Кейт. Девушка росла без родителей, воспитывалась своей тётей Розой, которая засыпала стоя у плиты. В шестнадцать она бросила школу и начала работать официанткой. От странной тёти она съехала в дом на соседней улице в двадцать лет. Во время войны она продолжала работать в кафе и делала вид, что ничего в мире не происходит. На данный момент ей тридцать лет, но на вид ей семнадцать с натяжкой.
 

Элизабет пришло письмо от её молодого человека, с которым она познакомилась на свадьбе, гостей которых обслуживала. Ник пишет, что его родители хотят с ней познакомиться и просит её приехать Бирмингем. Элизабет, долго не раздумывая садится в машину и едет к лю-любимому. Из Остина есть две дороги в Бирмингем, но обе ведут через Литл-Элм. Девушка, не узнав, что происходит в городе направилась туда.
 

Подъехав к окраине города она увидела густые тучи, сверкающие молнии и дождь, который шёл со страшной силой. Обратной дороги нет. Элизабет решила проехать через этот ад. Дождь бьёт в лобовое стекло, девушка едет практически вслепую и не заметив огромную лужу, въезжает прямо в неё. Машина глохнет и отказывается заводиться.
 

В доме напротив, у камина, в большом и мягком кресле сидел Стен. Он маленькими глотками пил пунш и читал первый сборник рассказов молодого писателя Стивена Кинга: «Люди, места и вещи». Элизабет была девушкой без комплексов и ограничений, она шла к цели как на амбразуру и всегда добивалась своего. Увидев мерцания огня в окне дома, она сразу пошла к нему. Стук в дверь. Стен, погружённый в чтение, от неожиданности дёрнулся. Он оставил книгу на столике, залпом допил напиток и направился в сторону двери.
 

Элизабет: Что за люди пошли! Девушка мокнет, а мужик сидит дома! (сказала Элизабет заходя в дом одновременно отодвигая Стена).
 

Стен: Мэм (растерянным голосом сказал Стен).
 

Элизабет: Что стоишь? Принеси полотенце и выпить налей! -командным голосом сказала Элизабет.
 

Стен решил не сопротивляться. Он закрыл дверь, улыбнулся и пошёл в ванну. Через не-которое время Стен принёс ей полотенце и в свой стакан вылил остатки пунша. Девушка ни ска-зав ни слова начала жадно пить алкоголь. Стен сел в своё кресло и продолжил читать.
 

Элизабет: Ты так и будешь молчать?
 

Стен продолжал молча читать книгу, стараясь не обращать внимание на незнакомку.
 

Элизабет: Эй, я с тобой говорю! (сказала Элизабет, -ты глухонемой? )
 

Стен: Я не имею желания с вами разговаривать.
 

Элизабет: Это почему, если не секрет? (удивлённо спросила девушка).
 

Стен: Вы ворвались в мой дом, мокрая сели на мой диван и начали меня оскорблять.
 

Элизабет: Тоже мне посмотри цаца какая, ничего с твоим диваном не случится, высохнет. Я же могла простудиться.
 

Стен: Как жаль. (сказал Стен перелистывая страницу).
 

Терпение Элизабет лопнуло. Она не привыкла, что с ней так общаются. Вскочив с дивана, девушка вырвала из рук молодого человека книгу и бросила в камин. Она подумала, что этим поступком он сможет обратить на себя внимание.
 

Стен с презрением посмотрел на неё, встал с кресла и подошёл к книжной полке. Взял новую книгу и вернулся на своё место.
 

Элизабет: Ты просто непробиваемая стена, (разводя руками сказала Элизабет), -обрати на меня внимание!
 

Стен: Я не хочу с вами разговаривать.
 

Элизабет: Хорошо. Скажи мне, когда закончится буря?
 

Стен: Через два дня.
 

Элизабет: Что!? Два дня?
 

Стен: Кто тут из нас ещё глухой?
 

Элизабет: Что мне делать?
 

Стен: Не знаю.
 

Элизабет: Курить можно?
 

Стен: Курите.
 

Элизабет: Чёрт! Мои сигареты в машине. Ты не мог бы сходить за ними?
 

Стен: Нет.
 

Элизабет: Но я же промокла до нитки, мне нужно обсохнуть. (молящим голосом сказала Элизабет).
 

Стен: Вот сходите, вы уже и так промокшая. (спокойным голосом сказал Стен).
 

Элизабет фыркнула и пошла на улицу. Она долго не могла открыть машину. Она прокляла этот город, всех жителей города, Стена. Через долгий промежуток времени ей удалось от-крыть автомобиль. Из бардачка она достала две пачки сигарет и укрыв их промокшим пальто направилась в дом.
 

У камина также сидел Стен, который также читал книгу. Его кампанию дополняла новая бутылка пунша. Элизабет поняла, что к Стену нужен другой подход, так как только он будет со-ставлять ей компанию эти два дня.
 

Элизабет: Меня зовут Элизабет. (сказала девушка, протягивая руку Стену).
 

Стен: Очень приятно. (ответил Стен, не отрываясь от книги).
 

Элизабет: Может назовёшь своё имя?
 

Стен: Стен.
 

Элизабет: Красивое имя. (сказала девушка, закуривая сигарету).
 

Стен: Ничего особенного.
 

Элизабет: Может ты оторвёшься от своей книги?
 

Стен дочитал страницу и положил книгу на стол. Взяв бутылку и налив немного в стакан пунша он передал его Элизабет.
 

Элизабет: Благодарю. (сказала девушка, потушив окурок).
 

Стен: Как ты тут оказалась?
 

Элизабет: Моя машина сломалась, у тебя проблемы с памятью?
 

Стен: Будешь хамить, уйдёшь спать в машину.
 

Элизабет: Извини. Я ехала в Бирмингем к парню. Он хочет познакомить меня с родите-лями.
 

Стен: Интересно.
 

Элизабет: У тебя ещё есть выпивка?
 

Стен: У меня может закончится всё кроме алкоголя. (улыбнувшись сказал он)
 

Стен скинул с себя плед и укрыл Элизабет. Потянувшись и зевнув, он пошёл в соседнюю комнату, из которой через секунду послышался крик:
 

Стен: Ты что будешь?
 

Элизабет: А что есть?
 

Стен: Всё.
 

Элизабет: Не знаю.
 

Стен: Какое у тебя настроение?
 

Элизабет: А самому догадаться никак?
 

Стен: Значит водка.
 

Элизабет: Сгодится.
 

Стен вышел из комнаты, держа в руках две бутылки. Он поставил их на стол и ушёл на кухню за фруктами. Элизабет зря время не теряла. Она решила обойти дом и хорошенько его изучить. Она прошлась по просторной гостиной, где стоял камин два кресла, диван и стол. Заглянула в ванную и посетила спальню Стена. В спальне стояла огромная двухспальная кровать с очень мягким и красивым одеялом. Два журнальных столика на которых расположились светильники. Комод, на котором стояли фотографии его сестры. На стене висели ножи и одно охот-ничье ружьё. Элизабет была настолько увлечена рассматриванием предметов на столе, что не услышала шаги приближающегося к ней Стена.
 

Стен: Что ты тут делаешь?
 

Элизабет: Ой, извини. (дёрнувшись сказала девушка)
 

Стен: Пошли, я всё приготовил.
 

Элизабет: Пойдём.
 

Молодые люди пришли в гостиную и расположились у камина. Каждый занял своё кресло. Элизабет, так как не ела целый день, сразу накинулась на тарелку с фруктами и сыром. Стен открыл бутылку и разлил содержимое по стопкам. Закрутив бутылку Стен, предложил выпить за спонтанное знакомство, на что Элизабет ответила положительно. Стен и Элизабет сидели до-вольно долго. Из-за того, что на улице была буря и небо так сильно затянули тучи, не было вид-но, когда садится и встаёт солнце. Определить, что пора спать, им помогли настенные часы, ко-торые висели над камином.
 

Элизабет: Я лягу здесь?
 

Стен: Нет, иди в спальню. Она тебе явно приглянулась. Я лягу на диване.
 

Элизабет: Огромное спасибо.
 

Стен: Пожалуйста.
 

Элизабет: И да, ещё раз извини за моё поведение. (сказала девушка, стоя в дверном про-ёме).
 

Стен: Проехали.
 

Элизабет: Спокойной ночи.
 

Стен: Спокойной.
 

Стен долго устраивался на диване, ему было не привычно спать на нём. Но ему всё-таки удалось это сделать, но ненадолго. Сквозь слабый сон он почувствовал, что над ним кто-то стоит и смотрит в глаза. Он медленно поднял веки и увидел перед собой Элизабет.
 

Элизабет: Стен, извини. Я хотела принять горячую ванну, но у меня нет вещей чтобы по-том переодеться в сухое.
 

Стен: О господи. Возьми в комоде мои вещи.
 

Элизабет: Но это как-то не удобно.
 

Стен: Я утром принесу твои вещи.
 

Элизабет: Хорошо, извини.