Рассказ спать хочется чехов читать краткое содержание

Ночью в доме сапожника не спит 13-летняя Варька Степанова, нянька хозяйского ребенка. Она укачивает кричащего младенца. Заснуть нельзя: хозяева побьют. Для них девочка «паршивая», «подлая». В полудреме она видит, как в их избу приходил к отцу доктор. С грыжей его увезли в больницу, где Ефим и умер. Потом они с матерью Пелагеей пошли в город наниматься на работу.

Хозяин подзатыльником возвращает девочку в реальность. Потом орет толстая хозяйка. А дальше наступает утро. За работой Варьке легче не спать. Она топит печь, ставит самовар, колет лучину, чистит калоши, моет лестницу, шьет. «Работы много, нет ни одной минуты свободной». Иногда ей хочется просто повалиться на пол и заснуть.

Приходят гости. Варька выполняет все приказанья хозяйки. Гости уходят, все ложатся. Кроме девочки. Ведь ей пора качать ребенка. Опять перед глазами родители, люди с котомками, шоссе… Вдруг ей становится смешно. Ведь все так просто: ее враг, мучитель – ребенок. «Убить ребенка, а потом спать…» Она душит младенца и с радостью ложится на пол, засыпая, как мертвая…

Читательский дневник по рассказу «Спать хочется» Чехова

Сюжет

У 13-летней деревенской Варьки Степановой в доме сапожника работы невпроворот. Она моет, чистит, убирает, стирает. Ефим, отец девочки, умер в больнице, мать Пелагея нанялась в городе на работу, а Варька пошла в няньки. Ребенок ночами кричит, плачет. Варька баюкает его до утра. Если она заснет – ее побьют. Днем, за работой, ей легче бороться со сном. В одну ночь она, уже плохо соображая, душит «врага»-младенца, а сама, счастливая, засыпает…

Отзыв

Страшный рассказ о сиротской доле, жизни в людях. В семье не стало кормильца, и мать отдала дочь в работницы к грубому сапожнику. Девочка трудится за крышу над головой и кусок хлеба. Ее никто не жалеет. У нее нет детства, свободной минуты, отдыха. Измученная бессонницей, не понимая, где сон, где явь, она совершает убийство.

Конечно, ее «враг» не младенец, а равнодушные взрослые люди вокруг, и беспросветная нужда. Рассказ учит в каждом видеть человека, сочувствовать, быть отзывчивым, ставить себя на место другого, не испытывать чужое терпение, чтобы не случилось беды. Напоминает, что у детей должно быть детство, радость в жизни.

• Краткие содержания
• Чехов
• Спать хочется

Тринадцатилетняя девочка Варька служить няней маленького ребёнка. Отец Вари умер, мама тоже пошла служить в господский дом. Девочке очень хочется спать, качая колыбельку, но ребёнок постоянно плачет и плачет. Если Варя уснет, хозяева побьют её. Девочка поёт ребёнку, а у самой закрываются глаза. Уснув на минутку, она видит отца, который корчится от боли. У него была грыжа, но врач вовремя не успел. Врач был молодой и хотел помочь. Он попросил у хозяев транспорт, чтобы отвезти Ефима в больницу. Помочь не успели, и отец умер в больнице. Если бы раньше позвали врача, он бы жил.

Варька плачет и, вдруг кто-то бьёт её по затылку. Варька просыпается. Это хозяин-сапожник, отец ребёнка. Он кричит на няню за то, что ребёнок плачет, а она спит.

Варька поёт песенку и дальше качает малыша. Она видит дорогу, по которой они с мамой шли устраиваться на службу. Вдруг, она слышит голос. Варя просыпается. На нее кричит хозяйка и просит ребёнка покормить. Затем отдаёт няне ребёнка и сама идёт спать. Девочке же спать нельзя, надо качать малыша.

Варя укладывает ребёнка в колыбельку и, опираясь всем телом, качает ее, пытаясь не уснуть. Спать хочется очень сильно. Снова уснула на минутку.

Пора ставить самовар. Стоя спать хочется не так сильно.

Затем начинаются новые приказы, которые обязана выполнять девочка. Она моет, убирает и чистит. Работы очень много. Все делать необходимо быстро. Прилечь даже на минутку нельзя. Спать хочется ужасно. Но спать нельзя, побьют.

Приходят к хозяевам гости. Варя ставит самовар, прислуживает у стола. Самовар маленький, подогревать надо несколько раз, чтобы гости и хозяева попили чай.

Затем бежит в магазин за водкой. Опять стоит у стола.

Гости наконец-то уходят. Снова плачет ребёнок. Варя колышет и поёт. Сквозь полусон она видит дорогу, маму и папу Ефима. Варя смеётся. Все в тумане.

Варька все понимает, но не может разобраться в том, что её сковывает по рукам и ногам, что так сильно мешает ей жить.

Варя напрягает последние силы, всматривается во что-то, понимает, что ей мешает. Как она раньше не догадалась. Ребёнок. Кричащий и не дающий ей спать. На Варю находит помутнение. Она наклоняется над ребёнком и душит его. Когда наступает тишина, Варя ложится на пол и засыпает. Засыпает крепко, как мертвая.

Чехов. Все произведения

• Альбом
• Анна на шее
• Архиерей
• Беглец
• Беззащитное существо
• Безотцовщина
• Белолобый
• В овраге
• Ванька
• Вишнёвый сад
• Враги
• Глупый француз
• Горе
• Гриша
• Дама с собачкой
• Детвора
• Дом с мезонином
• Драма на охоте
• Душечка
• Дуэль
• Дядя Ваня
• Егерь
• Жалобная книга
• Злой мальчик
• Злоумышленник
• Иванов
• Ионыч
• Канитель
• Каштанка
• Крыжовник
• Леший
• Лошадиная фамилия
• Мальчики
• Маска
• Медведь
• Моя жизнь
• Мужики
• На мельнице
• Налим
• Невеста
• О любви
• Орден
• Остров Сахалин
• Палата №6
• Пари
• Переполох
• Пересолил
• Письмо к учёному соседу
• Попрыгунья
• Предложение
• Радость
• Размазня
• Репетитор
• Свадьба
• Скрипка Ротшильда
• Скучная история
• Случай из практики
• Смерть чиновника
• Спать хочется
• Степь
• Страшная ночь
• Студент
• Счастье
• Толстый и тонкий
• Тоска
• Три года
• Три сестры
• Унтер Пришибеев
• Учитель словесности
• Хамелеон
• Хирургия
• Цветы запоздалые
• Чайка
• Человек в футляре
• Чёрный монах
• Шведская спичка
• Шуточка
• Юбилей

Спать хочется

Ночь. Нянька Варька, девочка лет тринадцати, качает колыбель и чуть слышно поёт колыбельную. Ребёнок плачет и не засыпает, Варьке хочется спать, но если она заснёт, хозяева прибьют ее. Ей снится, как по дороге идут люди, а затем падают и засыпают. После она видит ее покойного отца. У него разыгралась грыжа, и он ворочается на полу от боли. Молодой врач посмотрел его и отправил в больницу на тележке, которую прислали хозяева. Грыжу вправили, но к утру он умер. Варька идёт, плача, в лес, но получает удар по затылку, бьётся лбом о берёзу и просыпается. Это хозяин ударил ее, так как она спит, а ребёнок плачет. Она опять качает колыбель, и ей снится, как они с матерью идут наниматься в город и по дороге просят милостыню. Тут же ее будит хозяйка и требует ребёнка, кормит его и отдаёт обратно Варьке. Она кладёт ребёнка в колыбель, качает ее, засыпая, но ей говорят готовить печь.

Продолжение после рекламы:

Она просыпается и за работой сон немного проходит. Ей говорят поставить самовар, почистить хозяину галоши, над которыми она опять чуть не засыпает. Затем надо сходить в магазин, и ещё много дел. Самое мучительное — стоять над столом и чистить картошку, прислуживать за обедом, стирать, шить; голова сама клонится к столу и хочется спать. Вечером Варька бегает в магазин за пивом, водкой, чистит селёдку, последний приказ: покачать ребёнка. Варька качает колыбель и снова видит людей на дороге, отца, мать. Она не может понять, что же ее сковывает по рукам и ногам, мешает жить. Оглядывается и понимает это ребёнок. Как она сразу не догадалась? Ложное представление овладевает Варькой. Улыбаясь, не мигая, она подходит к колыбели, душит ребёнка, ложится на пол, смеётся от радости и через минуту спит крепко, как мёртвая.

Григорий Борисович Иоллос.Из письма В. М. Собо­левскому. Баденвейлер, 3(16) июля 1904 г.:А. П. производил впечатление серьезного боль­ного, но никто не думал, что конец так близок. Д-р Шверер (Schworer), превосходно относивший­ся к пациент)’, на мой вопрос, была ли кончина для него неожиданной, ответил утвердительно: до на­ступления кризиса в ночь с четверга на пятницу он думал, что жизнь может еще продлиться несколько месяцев, и даже после ужасного припадка во втор­ник состояние сердца еще не внушало больших опасений, потом)’ что после впрыскивания морфия и вдыхания кислорода пульс стал хорош, и больной спокойно заснул.

Ольга Леонардовна Книнпер-Чехова.Из письма М. П. Чеховой. Баденвейлер, 30 июня (13 июля) 1904 г.:Вчера он так задыхался, что и не знала, что делать, поскакала за доктором. Он говорит, что вследствие такого скверного состояния легких сердце работа­ет вдвое, а сердце вообще у него не крепкое. Дал вдыхать кислород, принимать камфару» есть капли, все время лед на сердце. Ночью дремал сидя, я ему устроила гору из подушек, потом два раза впрысну­ла морфий, и он хорошо уснул лежа.

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:

После трех тревожных, тяжелых дней ему стало 490 легче к вечеру. Он послал меня пробежаться по

парку, так как я не отлучалась от него эти дни, и ко­гда я пришла, он все беспокоился, почему я не иду ужинать, на что я ответила, чт о гонг еще не про­звонил. Гонг, как оказалось после, мы просто про­слушали, а Антон Павлович начал придумывать рассказ, описывая необычайно модный курорт, где много сытых, жирных банкиров, здоровых, любя­щих хорошо поесть, краснощеких англичан и аме­риканцев. и вот все они, кто с экскурсии, кто с ка­танья, с пешеходной прогулки — одним словом, отовсюду собираются с мечтой хорошо и сытно поесть после физической усталости дня. И туг вдруг оказывается, что повар сбежал и ужина ни­какого нет, — и вот как этот удар по желудку отра­зился на всех этих избалованных людях. Я сидела, прикорнувши на диване после тревоги последних дней, и от души смеялась. И в голову не могло прий­ти, что через несколько часов я буду стоять перед телом Чехова!

Григорий Борисович Иоллос.Из письма В. М. Собо­левскому. Ьадепвешер, 5 июля 1904 г.:Проснувшись в первом часу ночи, Антон Павлович стал бредить, говорил о каком-то матросе, спраши­вал об японцах, но затем пришел в себя и с грустной улыбкой сказал жене, которая клала ему на грудь ме­шок со льдом: «На пустое сердце льда не кладут».

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:

В начале ночи он проснулся и первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. Ощущение че­го-то огромного, надвигающегося придавало все­му, что я делала, необычайный покой и точность, как будто кто-то уверенно вел меня. Помню толь­ко жуткую минуту потерянности: ощущение близо­сти массы людей в большом спящем отеле и вмес­те с тем чувство полной моей одинокости и беспо­

мощности. Я вспомнила, что в этом же отеле жи­ли знакомые русские студенты — два брата, и вот одного я попросила сбегать за доктором, сама по­шла колоть лед, чтобы положить на сердце умира­ющему. Я слышу, как сейчас среди давящей тиши­ны июльской мучительно душной ночи звук удаля­ющихся шагов по скрипучему песку…

Лев Львович Рабенек:

Б ночь на 2/15 июля мы с братом спали крепким сном, вернувшись поздно вечером после большой экскурсии по горам. Сквозь сон я вдрут услышал сильный стук и голос Ольги Леонардовны, которая звала меня. Вскочив с кровати и подбежав к двери, я увидел ее взволнованное лицо. Она была в капот:. — Очень прошу вас, голубчик, одеться поскорее и сбегать за доктором, — Антону плохо. Я сейчас же наскоро оделся и побежал к доктору, который жил в минутах го ходьбы от гостиницы. Ночь была теплая, мягкая, в доме у доктора все спа­ли с открытыми окнами. Доктор, услыхав звонок у калитки из своей спальни, спросил: «Кто там?» Я ему прокричал, что прибежал по поручению «фрау Чехов» и что мужу ее плохо. Доктор сейчас же за­жег свет в своей комнате, подошел к окну и сказал мне, что будет через несколько минут в гостинице, и просил меня по дороге в отель взять в аптеке со­суд с кислородом. Я от доктора побежал к аптека­рю, разбудил и его и получил от него требуемый кислород.

Ольга Леопардовна Книппер-Чехова:

Пришел доктор. <…> Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки (он очень мало знал по-немецки): «Ich sterbe…»*

Доктор Шверер. В передаче Г. В. Ио/ьюса:

Когда я подошел к нему, он спокойно встретил ме­ня словами: «Скоро, доктор, умру». Я велел прине­сти новый баллон с кислородом. Чехов остановил меня: «Не надо уже больше. Прежде, чем его при­несут, я буду мертв».

Лев Львович Рабенек:

Когда я вернулся в отель, доктор был уже в ком­нате Антона Павловича. Я вошел в нее и передал ему кислород. Антон Павлович сидел на постели, подпертый подушками и поддерживаемый Ольгой Леонардовной; он тяжело, с трудом дышал. Док­тор стал дават ь ему кислород. Через несколько ми­нут доктор шепотом попросил меня спуститься вниз к швейцару и принести бутылку шампанско­го и бокал. Я снова исчез и вернулся через некото­рое время с бутылкой шампанского. Доктор налил почти полный бокал и дал его Антону Павловичу выпить. Антон Павлович с радостью взял бокал шампанского, улыбнулся своей милой улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского», и по-моло­децки опорожнил бокал. Доктор принял от него пустой бокал, передал его мне, я поставил его на стол рядом с бутылкой.

В тот самый момент, когда я ставил на стол бокал, повернувшись спиной к Антону Павловичу, послы­шался какой-то странный звук, исходящий из его горла, что-то похожее, что происходит в водяном кране, когда в него попадает воздух, — заклокота­ло что-то. Когда я повернулся, то увидел, что Ан­тон Павлович, поддерживаемый Ольгой Леонар­довной, перелег на бок и тихонько опускается на свои подушки. Мне показалось, что ему захоте­лось прилечь после тяжелого приступа дыхания. В комнате было тихо, никто не говорил, а прите­ненный свет лампы придавал обстановке жуткое 493

впечатление. Доктор не отходил от Антона Пав­ловича и молча держал его за руку. Мне не прихо­дило в голову, что он следит все время за пуль­сом. Прошло несколько минут полного молчания, и мне казалось (я был так далек от мысли возмож­ной смерти Чехова), что теперь все, слава Богу, ус­покоилось и пережитые волнения уже являются делом прошлого.

Григорий Борисович Иоллос. Из письма В. М. Собо­левскому. BadeueeiLiep. 5 июля 1904 г.:Последние его слова были: «Умираю», и потом еще тише, по-немецки, к доктору: «Ich sterbe»… Пульс становился все тише… Умирающий сидел в постели, согнувшись и подпертый подушками, потом вдруг склонился на бок, — и без вздоха, без видимого внешнего знака, жизнь останови­лась. Необыкновенно довольное, почти счастли­вое выражение появилось на сразу помолодевшем лице.

Лев Львович Рабенек:

В это время доктор тихо опустил руку Антона Пав- ловича, отошел от него, приблизился ко мне (я стоял в ногах кровати), отвел меня в глубь комна­ты и вполголоса сказал:

— Alles ist zu Ende, Herr Tschechoff ist gestorben, wollen Sie bitte das der Frau Tschechoff mitteilen!Я был поражен и мог только вымолвить:

— 1st das wahr Herr Doktor?

— Leider. Ja!— ответил он, сам, видимо, превоз­могая свое волнение и глубоко переживая проис­шедшее.

Весь наш этот разговор велся полушепотом. Ольга Леонардовна не обращала на нас внимания и продол­жала лежать поперек своей кровати, все еще поддер­живая Антона Павловича, не догадываясь, что все уже кончено. Я тихонько подошел к ней. тронул ее за плечо и сделал знак, чтобы она поднялась. Она осто­рожно освободила свои руки из-под спины Антона Павловича, поднялась и подошла ко мне. Я. с трудом удержив;ш свои внутренние переживания, полушепо­том сказал ей: «Ольга Леонардовна, голубушка моя, доктор сказал, что Антон Павлович скончался»… Бедная Ольга Леонардовна в первую минуту как бы окаменела, таким страшным и неожиданным ока­зался удар, а затем в каком-то исступлении наброси­лась на доктора, схватила его за воротник пиджака, начала его грясти что есть сил и сквозь слезы по­вторяла по-немецки:

— Doktor es ist nicht wahr, sagen Sie doch Doktor, dass ist nicht wahr!

С большим трудом нам с доктором удалось мало-по- малу ее успокоить и привести в себя. Доктор оста­вался еще какое-то время в комнате, затем, ухода и сознавая, как Ольга Леонардовна тяжко принима­ет смерть своего мужа, просил меня убрать со стола все острые вещи, наподобие ножей, и не оставлять ее одну, а побыть с ней вместе до утра. Рано утром он обещал вернуться со своей женой и увезти Ольгу- Леонардовну к себе домой, пока покойник не будет вымыт и одет.

Григорий Борисович Иоллос. Из письма редактору газеты •<�Русские ведомости» В. М. Соболевскому. Баден- вейлер, j июля 1904 г.:

Критика

Рассказ вызвал значительный резонанс. Поводов недоверия не только к чеховскому видению проблем, но и к самой персоне писателя, было у придирчивой публики богемных снобов предостаточно. Одним сюжет казался недостаточно правдоподобным, другие, напротив, считали описываемые события настолько подноготно реальными, что находили неприличным факт сам упоминания об их существовании в обществе, где принято считать любую слабость, горе, безнадежность — пошлостью. Вызывали множество вопросов и правки, внесенные Чеховым в оригинал произведения для публикации его в журнале “Хмурые люди”. По их итогам из произведения была убрана часть описаний мучений Варьки, а изначально неоднозначная концовка, за добавлением еще одного абзаца, стала вполне конкретной: невинный ребенок взял на себя самый взрослый в мире грех. С чем связан подобный жест недоброй воли к своим героям, к чему такая жестокость? Чехов ведь “человек без селезенки”, а не без сердца, в конце концов.

Однако рассказ “Спать хочется” нашел весьма авторитетное одобрение со стороны светоча русской литературной морали — Льва Николаевича Толстого, что выписывает Чехову символическую индульгенцию ото всех, причисленных ему общественностью, смертных грехов.

Автор: Иван Лейтман

Чему учит?

Рассказ “Спать хочется” косвенно побуждает читателя к отречению от уникальности собственных проблем, которые большое количество недалеких людей преувеличивают и возводят в громоздкий философский знаменатель, ничего по модулю не составляющий. Чехов бьет в набат, чтобы пробудить общество от нравственной дремоты, при которой романтизируются и оправдываются самые сопливые слабости. Пример ребенка, отягченного взрослыми обязательствами, готового на бесчеловечный поступок, показывает, что горе — это не про романтику, горе — это про мать без ребенка, про время без будущего, про бездну и чертей. И нет в нем никакой практической составляющей, горе не питает творческими силами и опытом — оно строит непреодолимую баррикаду между сердцем и разумом, без взаимодействия которых человек — не человек. Это и есть мораль книги.

Назвав текст условным предложением “спать хочется”, Чехов заставляет задуматься, что великое множество вещей, в том числе и приносящих вред, происходит в нашей жизни естественным путем, который не в силах контролировать ни один человек. Потому люди должны объединяться под эгидой взаимовыручки и гуманной чуткости к ближнему, чтобы максимально ослабить самовоспроизводящееся зло. Человек, одинокий в своей борьбе, в большинстве случаев, падет под гнетом внешних сил, априори значительно его превосходящих, и станет носителем победившего его зла, что приводит, очевидно, не только к единичным случаям, один из которых в красках описал Чехов, но и к трагедиям массового характера: войнам, геноциду, нетерпимости, диктатуре.

• Краткие содержания
• Чехов
• Спать хочется

Тринадцатилетняя девочка Варька служить няней маленького ребёнка. Отец Вари умер, мама тоже пошла служить в господский дом. Девочке очень хочется спать, качая колыбельку, но ребёнок постоянно плачет и плачет. Если Варя уснет, хозяева побьют её. Девочка поёт ребёнку, а у самой закрываются глаза. Уснув на минутку, она видит отца, который корчится от боли. У него была грыжа, но врач вовремя не успел. Врач был молодой и хотел помочь. Он попросил у хозяев транспорт, чтобы отвезти Ефима в больницу. Помочь не успели, и отец умер в больнице. Если бы раньше позвали врача, он бы жил.

Варька плачет и, вдруг кто-то бьёт её по затылку. Варька просыпается. Это хозяин-сапожник, отец ребёнка. Он кричит на няню за то, что ребёнок плачет, а она спит.

Варька поёт песенку и дальше качает малыша. Она видит дорогу, по которой они с мамой шли устраиваться на службу. Вдруг, она слышит голос. Варя просыпается. На нее кричит хозяйка и просит ребёнка покормить. Затем отдаёт няне ребёнка и сама идёт спать. Девочке же спать нельзя, надо качать малыша.

Варя укладывает ребёнка в колыбельку и, опираясь всем телом, качает ее, пытаясь не уснуть. Спать хочется очень сильно. Снова уснула на минутку.

Пора ставить самовар. Стоя спать хочется не так сильно.

Затем начинаются новые приказы, которые обязана выполнять девочка. Она моет, убирает и чистит. Работы очень много. Все делать необходимо быстро. Прилечь даже на минутку нельзя. Спать хочется ужасно. Но спать нельзя, побьют.

Приходят к хозяевам гости. Варя ставит самовар, прислуживает у стола. Самовар маленький, подогревать надо несколько раз, чтобы гости и хозяева попили чай.

Затем бежит в магазин за водкой. Опять стоит у стола.

Гости наконец-то уходят. Снова плачет ребёнок. Варя колышет и поёт. Сквозь полусон она видит дорогу, маму и папу Ефима. Варя смеётся. Все в тумане.

Варька все понимает, но не может разобраться в том, что её сковывает по рукам и ногам, что так сильно мешает ей жить.

Варя напрягает последние силы, всматривается во что-то, понимает, что ей мешает. Как она раньше не догадалась. Ребёнок. Кричащий и не дающий ей спать. На Варю находит помутнение. Она наклоняется над ребёнком и душит его. Когда наступает тишина, Варя ложится на пол и засыпает. Засыпает крепко, как мертвая.

Чехов. Все произведения

• Альбом
• Анна на шее
• Архиерей
• Беглец
• Беззащитное существо
• Безотцовщина
• Белолобый
• В овраге
• Ванька
• Вишнёвый сад
• Враги
• Глупый француз
• Горе
• Гриша
• Дама с собачкой
• Детвора
• Дом с мезонином
• Драма на охоте
• Душечка
• Дуэль
• Дядя Ваня
• Егерь
• Жалобная книга
• Злой мальчик
• Злоумышленник
• Иванов
• Ионыч
• Канитель
• Каштанка
• Крыжовник
• Леший
• Лошадиная фамилия
• Мальчики
• Маска
• Медведь
• Моя жизнь
• Мужики
• На мельнице
• Налим
• Невеста
• О любви
• Орден
• Остров Сахалин
• Палата №6
• Пари
• Переполох
• Пересолил
• Письмо к учёному соседу
• Попрыгунья
• Предложение
• Радость
• Размазня
• Репетитор
• Свадьба
• Скрипка Ротшильда
• Скучная история
• Случай из практики
• Смерть чиновника
• Спать хочется
• Степь
• Страшная ночь
• Студент
• Счастье
• Толстый и тонкий
• Тоска
• Три года
• Три сестры
• Унтер Пришибеев
• Учитель словесности
• Хамелеон
• Хирургия
• Цветы запоздалые
• Чайка
• Человек в футляре
• Чёрный монах
• Шведская спичка
• Шуточка
• Юбилей

Спать хочется.

Чехов А. П.
Спать хочется
// Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982.

Т. 7. [Рассказы. Повести], 1888—1891. — М.: Наука, 1977

. — С. 7—12.

СПАТЬ ХОЧЕТСЯ

Ночь. Нянька Варька, девочка лет тринадцати, качает колыбель, в которой лежит ребенок, и чуть слышно мурлычет:

Баю-баюшки-баю, А я песенку спою…

Перед образом горит зеленая лампадка; через всю комнату от угла до угла тянется веревка, на которой висят пеленки и большие черные панталоны. От лампадки ложится на потолок большое зеленое пятно, а пеленки и панталоны бросают длинные тени на печку, колыбель, на Варьку…

Когда лампадка начинает мигать, пятно и тени оживают и приходят в движение, как от ветра. Душно. Пахнет щами и сапожным товаром.

Ребенок плачет. Он давно уже осип и изнемог от плача, но всё еще кричит и неизвестно, когда он уймется. А Варьке хочется спать. Глаза ее слипаются, голову тянет вниз, шея болит. Она не может шевельнуть ни веками, ни губами, и ей кажется, что лицо ее высохло и одеревенело, что голова стала маленькой, как булавочная головка.

— Баю-баюшки-баю, — мурлычет она, — тебе кашки наварю…

В печке кричит сверчок. В соседней комнате, за дверью, похрапывают хозяин и подмастерье Афанасий…

Колыбель жалобно скрипит, сама Варька мурлычет — и всё это сливается в ночную, убаюкивающую музыку, которую так сладко слушать, когда ложишься в постель. Теперь же эта музыка только раздражает и гнетет, потому что она вгоняет в дремоту, а спать нельзя; если Варька, не дай бог, уснет, то хозяева прибьют ее.

Лампадка мигает. Зеленое пятно и тени приходят в движение, лезут в полуоткрытые, неподвижные глаза Варьки и в ее наполовину уснувшем мозгу складываются в туманные грезы. Она видит темные облака, которые гоняются друг за другом по небу и кричат, как ребенок. Но вот подул ветер, пропали облака, и Варька видит широкое шоссе, покрытое жидкою грязью; по шоссе тянутся обозы, плетутся люди с котомками на спинах, носятся взад и вперед какие-то тени; по обе стороны сквозь холодный, суровый туман видны леса. Вдруг люди с котомками и тени падают на землю в жидкую грязь. — «Зачем это?» — спрашивает Варька. — «Спать, спать!» — отвечают ей. И они засыпают крепко, спят сладко, а на телеграфных проволоках сидят вороны и сороки, кричат, как ребенок, и стараются разбудить их.

— Баю-баюшки-баю, а я песенку спою…

— мурлычет Варька и уже видит себя в темной, душной избе.

На полу ворочается ее покойный отец Ефим Степанов. Она не видит его, но слышит, как он катается от боли по полу и стонет. У него, как он говорит, «разыгралась грыжа». Боль так сильна, что он не может выговорить ни одного слова и только втягивает в себя воздух и отбивает зубами барабанную дробь:

— Бу-бу-бу-бу…

Мать Пелагея побежала в усадьбу к господам сказать, что Ефим помирает. Она давно уже ушла и пора бы ей вернуться. Варька лежит на печи, не спит и прислушивается к отцовскому «бу-бу-бу». Но вот слышно, кто-то подъехал к избе. Это господа прислали молодого доктора, который приехал к ним из города в гости. Доктор входит в избу; его не видно в потемках, но слышно, как он кашляет и щелкает дверью.

— Бу-бу-бу…

— отвечает Ефим.

Пелагея бросается к печке и начинает искать черепок со спичками. Проходит минута в молчании. Доктор, порывшись в карманах, зажигает свою спичку.

— Сейчас, батюшка, сейчас, — говорит Пелагея, бросается вон из избы и немного погодя возвращается с огарком.

Щеки у Ефима розовые, глаза блестят и взгляд как-то особенно остр, точно Ефим видит насквозь и избу и доктора.

— Ну, что? Что ты это вздумал? — говорит доктор, нагибаясь к нему. — Эге! Давно ли это у тебя?

— Чего-с? Помирать, ваше благородие, пришло время…

Не быть мне в живых
…
— Полно вздор говорить…

Вылечим!

— Это как вам угодно, ваше благородие, благодарим покорно, а только мы понимаем…

Коли смерть пришла, что уж тут.

Доктор с четверть часа возится с Ефимом; потом поднимается и говорит:

— Я ничего не могу поделать…

Тебе нужно в больницу ехать, там тебе операцию сделают. Сейчас же поезжай
…
Непременно поезжай! Немножко поздно, в больнице все уже спят, но это ничего, я тебе записочку дам. Слышишь?

— Батюшка, да на чем же он поедет? — говорит Пелагея. — У нас нет лошади.

— Ничего, я попрошу господ, они дадут лошадь.

Доктор уходит, свеча тухнет, и опять слышится «бу-бу-бу»…

Спустя полчаса к избе кто-то подъезжает. Это господа прислали тележку, чтобы ехать в больницу. Ефим собирается и едет
…
Но вот наступает хорошее, ясное утро. Пелагеи нет дома: она пошла в больницу узнать, что делается с Ефимом. Где-то плачет ребенок, и Варька слышит, как кто-то ее голосом поет:

…

Возвращается Пелагея; она крестится и шепчет:

— Ночью вправили ему, а к утру богу душу отдал…

Царство небесное, вечный покой
…
Сказывают, поздно захватили
…
Надо бы раньше
…
Варька идет в лес и плачет там, но вдруг кто-то бьет ее по затылку с такой силой, что она стукается лбом о березу. Она поднимает глаза и видит перед собой хозяина-сапожника.

— Ты что же это, паршивая? — говорит он. — Дитё плачет, а ты спишь?

Он больно треплет ее за ухо, а она встряхивает головой, качает колыбель и мурлычет свою песню. Зеленое пятно и тени от панталон и пеленок колеблются, мигают ей и скоро опять овладевают ее мозгом. Опять она видит шоссе, покрытое жидкою грязью. Люди с котомками на спинах и тени разлеглись и крепко спят. Глядя на них, Варьке страстно хочется спать; она легла бы с наслаждением, но мать Пелагея идет рядом и торопит ее. Обе они спешат в город наниматься.

— Подайте милостынки Христа ради! — просит мать у встречных. — Явите божескую милость, господа милосердные!

— Подай сюда ребенка! — отвечает ей чей-то знакомый голос. — Подай сюда ребенка! — повторяет тот же голос, но уже сердито и резко. — Спишь, подлая?

Варька вскакивает и, оглядевшись, понимает, в чем дело: нет ни шоссе, ни Пелагеи, ни встречных, а стоит посреди комнатки одна только хозяйка, которая пришла покормить своего ребенка. Пока толстая, плечистая хозяйка кормит и унимает ребенка, Варька стоит, глядит на нее и ждет, когда она кончит. А за окнами уже синеет воздух, тени и зеленое пятно на потолке заметно бледнеют. Скоро утро.

— Возьми! — говорит хозяйка, застегивая на груди сорочку. — Плачет. Должно, сглазили.

Варька берет ребенка, кладет его в колыбель и опять начинает качать. Зеленое пятно и тени мало-помалу исчезают и уж некому лезть в ее голову и туманить мозг. А спать хочется по-прежнему, ужасно хочется! Варька кладет голову на край колыбели и качается всем туловищем, чтобы пересилить сон, но глаза все-таки слипаются и голова тяжела.

— Варька, затопи печку! — раздается за дверью голос хозяина.

Значит, уже пора вставать и приниматься за работу. Варька оставляет колыбель и бежит в сарай за дровами. Она рада. Когда бегаешь и ходишь, спать уже не так хочется, как в сидячем положении. Она приносит дрова, топит печь и чувствует, как расправляется ее одеревеневшее лицо и как проясняются мысли.

— Варька, поставь самовар! — кричит хозяйка.

Варька колет лучину, но едва успевает зажечь их и сунуть в самовар, как слышится новый приказ:

— Варька, почисть хозяину калоши!

Она садится на пол, чистит калоши и думает, что хорошо бы сунуть голову в большую, глубокую калошу и подремать в ней немножко…

И вдруг калоша растет, пухнет, наполняет собою всю комнату, Варька роняет щетку, но тотчас же встряхивает головой, пучит глаза и старается глядеть так, чтобы предметы не росли и не двигались в ее глазах.

Но ничто так не тяжело, как стоять на одном месте перед кухонным столом и чистить картошку. Голову тянет к столу, картошка рябит в глазах, нож валится из рук, а возле ходит толстая, сердитая хозяйка с засученными рукавами и говорит так громко, что звенит в ушах. Мучительно также прислуживать за обедом, стирать, шить. Бывают минуты, когда хочется, ни на что не глядя, повалиться на пол и спать.

День проходит. Глядя, как темнеют окна, Варька сжимает себе деревенеющие виски и улыбается, сама не зная чего ради. Вечерняя мгла ласкает ее слипающиеся глаза и обещает ей скорый, крепкий сон. Вечером к хозяевам приходят гости.

— Варька, ставь самовар! — кричит хозяйка.

— Варька, сбегай купи три бутылки пива!

Она срывается с места и старается бежать быстрее, чтобы прогнать сон.

— Варька, сбегай за водкой! Варька, где штопор? Варька, почисть селедку!

Но вот наконец гости ушли; огни тушатся, хозяева ложатся спать.

В печке кричит сверчок; зеленое пятно на потолке и тени от панталон и пеленок опять лезут в полуоткрытые глаза Варьки, мигают и туманят ей голову.

— Баю-баюшки-баю, — мурлычет она, — а я песенку спою…

А ребенок кричит и изнемогает от крика. Варька видит опять грязное шоссе, людей с котомками, Пелагею, отца Ефима. Она всё понимает, всех узнает, но сквозь полусон она не может только никак понять той силы, которая сковывает ее по рукам и по ногам, давит ее и мешает ей жить. Она оглядывается, ищет эту силу, чтобы избавиться от нее, но не находит. Наконец, измучившись, она напрягает все свои силы и зрение, глядит вверх на мигающее зеленое пятно и, прислушавшись к крику, находит врага, мешающего ей жить.

Этот враг — ребенок.

Ложное представление овладевает Варькой. Она встает с табурета и, широко улыбаясь, не мигая глазами, прохаживается по комнате. Ей приятно и щекотно от мысли, что она сейчас избавится от ребенка, сковывающего ее по рукам и ногам…

Убить ребенка, а потом спать, спать, спать
…
Смеясь, подмигивая и грозя зеленому пятну пальцами, Варька подкрадывается к колыбели и наклоняется к ребенку. Задушив его, она быстро ложится на пол, смеется от радости, что ей можно спать, и через минуту спит уже крепко, как мертвая…

Примечания

Впервые — «Петербургская газета», 1888, № 24, 25 января, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Включено в сборник «Хмурые люди», СПб., 1890, и перепечатывалось во всех последующих изданиях сборника.

Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов

V, стр. 75—81, с исправлениями:

Стр. 8

,
строка 8:
тени —
вместо:
«Петербургской газете»).

Стр. 11

,
строка 12:
рукавами —
вместо:
«Петербургской газете» и 2-му изд. сб. «Хмурые люди»).

Рассказ был написан Чеховым 22 или 23 января 1888 г. В это время основной его работой уже была повесть «Степь». «Писать большое очень скучно и гораздо труднее, чем писать мелочь», — сообщал Чехов А. Н. Плещееву 19 января 1888 г. Плещеев настоятельно советовал не писать ничего для газет. «Разве Вы не можете давать и Ваши маленькие вещицы в журнал? — писал он Чехову 21 января. — По три, даже по два рассказца в книжке можно печатать, как делал Тургенев с своими „Записками охотника“. Деньги всегда можно будет Вам выслать вперед» (ГБЛ

;
Слово
,
сб. 2
, стр. 236). 23 января Чехов ответил: «Как жаль, что оно <�письмо> не пришло тремя часами раньше! Представьте, оно застало меня за царапаньем плохонького рассказца для „Пет<�ербургской> газеты“. Ввиду предстоящего первого числа с его платежами я смалодушествовал и сел за срочную работу. Но это не беда. На рассказ потребовалось не больше полудня, теперь же я могу продолжать свою „Степь“». А 29 января Чехов уже просил брата Александра Павловича получить за рассказ гонорар (по 12 копеек за строку).

Включая рассказ в сборник «Хмурые люди», Чехов сократил в двух местах повторявшиеся описания мучительного состояния Варьки и изменил финал, добавив заключительную фразу. Во втором издании сборника были устранены опечатки первого, однако в следующих изданиях «Хмурых людей» эти же опечатки появились снова. Для последующих изданий сборника Чехов не исправлял рассказ, и лишь новые наборы текста (в 6 и 7 изданиях) внесли некоторые разночтения (см. Варианты). Текст издания А. Ф. Маркса отличается лишь несколькими мелкими поправками.

Измайлов связывал рассказ с впечатлениями Чехова-гимназиста от жизни подручных мальчиков — Андрюшки и Гаврюшки — в лавке его отца (А. Измайлов. Чехов. М., 1916, стр. 57). Ал. Чехов, говоря о том, что все дети в рассказах брата (в том числе и Варька) «существа страждущие или же угнетенные и подневольные» (Чехов в воспоминаниях

, стр. 30—31), объяснял эту особенность тем, что сам автор не знал радостей детства.

С. Лазарева (Грузинского) к Н. М. Ежову от 13 февраля 1888 г. (ЦГАЛИ

, ф. 189, оп. 1, ед. хр. 19) видно, что последний находил рассказ «неправдоподобным». Лазарев (Грузинский) не разделял эту точку зрения Ежова и, начав в 1888 г. по совету и рекомендации Чехова сотрудничество в «Петербургской газете», считал для себя образцом мастерства рассказ «Спать хочется». 10 апреля 1888 г., жалуясь Ежову, что в своем первом рассказе для этой газеты «взял не тот тон», он добавлял: «Нужно писать сжато, реально и просто — à la „Спать хочется“» (там же).

Не сумел понять рассказ и редактор издательства «Посредник» И. И. Горбунов-Посадов, считавший его сюжет «искусственным». А. И. Эртель в письме к нему от 29 марта 1891 г. защищал рассказ Чехова: «С вашим мнением о рассказике Чехова согласиться не могу. Почему вы думаете, что убийство ребенка ополоумевшей нянькою вещь искусственная? Это бывает и не редко, а в рассказе, насколько помнится, „преступление“ вытекает очень логически из предшествовавшего душевного состояния девочки. Кстати. В сегодняшнем № „Рус<�ских> вед<�омостей>“ я как раз прочитал такой же факт: нянька-подросток обкормила ребенка фосфорными спичками. Можно бы сказать, что в этом ничего нет поучительного… Но так ли? Лишнее напоминание о том, что детей нельзя обременять непосильным трудом, что душа детская — нечто сложное и требующее к себе бережи и внимания — напоминание об этом есть уже поучение» (Записки ГБЛ

8, М., 1941, стр. 95).

В известном отзыве Н. К. Михайловского о сборнике «Хмурые люди» («Русские ведомости», 1890, № 104, 18 апреля) рассказ «Спать хочется» приводился в качестве иллюстрации того положения, что «Чехову все едино — что человек, что его тень, что колокольчик, что самоубийца» (Михайловский

, стр. 598).

После выхода второго и третьего изданий «Хмурых людей» рассказ привлек к себе внимание издательства «Посредник», которое сообщило Чехову о желании издать небольшой сборник лучших его рассказов под названием «Действительность», куда должно было войти и «Спать хочется» (см. письма Горбунова-Посадова к Чехову. — ГБЛ

г., «помещен уже в двух книгах».

31 января 1894 г. председатель Издательской комиссии при Комитете грамотности императорского Вольного Экономического общества обратился к Чехову за разрешением издать «Спать хочется» и «Ваньку». «Комиссия предполагает издать оба эти рассказа в одной книжке в 16 000 экземплярах» (ГБЛ)

. Ответ Чехова неизвестен, рассказ издан не был.

В 1897 г. Горбуновым-Посадовым был составлен сборник «Отцы и дети», куда должны были войти рассказы Чехова «Дома» и «Спать хочется». Сохранился экземпляр этого невышедшего сборника с пометами цензора Ф. Ц. Федорова (ЦГАЛИ

, ф. 122, оп. 2, ед. хр. 147).

«Спать хочется» был очень высоко оценен Л. Н. Толстым. А. Б. Гольденвейзер записал в своем дневнике 5 июля 1900 г.: «Лев Николаевич недавно перечитал почти все небольшие рассказы Чехова. Нынче он сказал о Чехове: „У него мастерство высшего порядка. Я перечитывал его рассказы, и с огромным наслаждением. Некоторые, например, „Детвора“, „Спать хочется“, „В суде“ — истинные перлы» (А. Гольденвейзер. Вблизи Толстого. М., 1959, стр. 68). Как сообщал Чехову 25 мая 1903 г. И. Л. Толстой, рассказ «Спать хочется» был отнесен Толстым к числу лучших рассказов «первого сорта» (см. т. III Сочинений, стр. 537).

В. А. Гольцев в книге, посвященной изображению детей в творчество Чехова и Короленко, поставил Чехова как знатока «детской души» в один ряд с Толстым и Достоевским. «Он хорошо помнит свои детские годы, глубоко понимает и любит детей. Они, как живые, стоят в его талантливых рассказах <…> Больно становится на душе, когда читаешь у Чехова про несчастную девочку Варьку…» (В. А. Гольцев П. Чехова и В. Г. Короленко. М., 1904, стр. 6—7).

При жизни Чехова рассказ переводился на болгарский, румынский, финский, немецкий, чешский и сербскохорватский языки.

Раздел сайта:

• Главная страница → Антон Чехов. Рассказы. Повести. Юморески. (по алфавиту) → Антон Чехов. Рассказы. Повести. Юморески. (по году написания)

Система образов

В произведении одна главная героиня и 5 второстепенных персонажей. Основное действующее лицо — девочка Варька. Ей 13 лет, она сирота и находится в услужении в семье сапожника. Девушка несчастна и измучена тяжким трудом, но самое страшное в том, что она не имеет возможности поспать. Другие образы в произведении:

1. Жена сапожника. Плечистая, толстая, дородная тётка. В её характере преобладают равнодушие и безжалостность. Это типичная представительница мещанства. Женщине не приходит в голову, что нагрузка, которой подвергается Варька, непосильная для детского организма. Но героиню нельзя винить в этом: ограниченность и глупость не позволяют понять многих вещей.
2. Пелагея Степанова. Покойная мама главной героини, несчастная женщина, измученная постоянными бедами, самая страшная из которых — смерть мужа.
3. Ефим Степанов. Крестьянин, покойный отец Варьки. Мужчина умирает из-за того, что слишком поздно послали за доктором. У него грыжа, которую вправляют, но это уже не спасает от смерти.
4. Доктор. Молодой человек, которого прислали господа. Повозившись с Ефимом четверть часа, он понимает, что ничего нельзя сделать. Тогда герой говорит, что больного нужно отправить в больницу.
5. Младенец. Ребёнок, которой кричит по ночам и не даёт Варьке спать. Девочка вынуждена качать его и петь песенку, изнемогая от усталости. В конце она лишается рассудка и убивает младенца.

Ребёнок — единственный безусловно положительный персонаж в этом произведении, потому что он пострадал безвинно.

Направление и жанр

Литературное направление этого произведения — реализм. Но многие современники писателя не были с этим согласны. Они говорили, что такого не могло произойти на самом деле. Другие приводили в качестве аргумента статью, опубликованную в одной из газет. Там рассказывалось о случае, когда наёмная нянька так измучилась, что накормила ребёнка спичками, чтобы он перестал плакать. Писатели, которые спорили между собой о том, можно ли считать сюжет реалистичным:

• Н. М. Ежов;
• А. С. Лазарев-Грузинский;
• А. И. Эртель;
• И. И. Горбунов-Посадов.

Сюжет вполне отражает реалии, и описанные события могли произойти в мещанской семье. Однако его нельзя назвать этичным. Чехов в этом произведении предстаёт не гуманистом, каким привыкли видеть его читатели, а моралистом, каждому воздающим по заслугам. Девочка получает возможность спать, а хозяева, которые довели её почти до сумасшествия, лишаются ребёнка.

Таким образом, справедливость торжествует, хотя неизвестно, надолго ли. Вероятно, утром супруги проснутся, увидят спящую Варьку, поймут, что она натворила, и тогда нянька будет жестоко наказана, но читатели об этом уже не узнают. Чехов намеренно оставляет финал открытым, не рассказывая, что случилось потом.

Мнения критиков

Придирчивая публика оценила произведение неоднозначно. Некоторые русские критики негативно отнеслись к чеховскому видению проблемы. Другие изначально не воспринимали писателя положительно. Жестокий сюжет вызвал в обществе много споров, причём встречались противоположные мнения.

Находились те, кто в своих сочинениях указывал на неправдоподобность событий. Зато люди, которые признавали существование эксплуатации детского труда, полагали, что нельзя упоминать об этом, а тем более описывать подобное в литературе. Они считали, что это пошлые явления, нужно делать вид, будто их не существует. Изобразив в рассказе несчастье, Чехов нарушил негласное правило.

Недовольство критиков вызвало и то, что Чехов внёс правки в первоначальный вариант произведения. Последнего абзаца сначала не было, рассказ был опубликован в журнале «Хмурые люди» без него. Из последних строк не было ясно, что сделала Варька с младенцем. Также из исходного варианта писатель убрал особо ужасающие описания девочкиных мучений.

В целом современникам казалось, что писатель поступил с героиней жестоко, спрятав от читателей часть её страданий и добавив абзац с убийством. Такие правки привели к тому, что из мученицы девочка превратилась в убийцу, а значит, перестала быть безусловной жертвой.

История создания

В 1888 г. Чехов писал Плещееву, что сделал небольшой перерыв в работе над «Степью», чтобы написать «плохонький рассказец» для «Петербургской газеты». За это произведение ему обещали заплатить по 12 копеек за строчку. Хотя автор часто говорил, что деньги для него менее важны, чем моральное удовлетворение, он никогда от них не отказывался. Плещеев торопил Антона Павловича, чтобы тот поскорее заканчивал «Степь», однако Чехов больше тяготел к малым формам, поэтому был рад на короткое время переключиться.

Прототип Варьки — маленький Антоша Чехов. В детстве будущий писатель работал в семейной лавке и хорошо знал, какие мучения может принести постоянный недосып. У Антоши было тяжёлое детство. По ночам он служил на клиросе, а днём помогал тирану-отцу. Семья торговала рыбой, причём в лавке всё время было холодно, стояло зловоние. О том, что идею рассказа Чехов взял из воспоминаний о своих детских годах, писал критик Измайлов.

Отзывы читателей

Невыносимо жалко и девочку, и ребёнка, которого она задушила. Но произведение поучительное, поэтому его стоит прочитать. В нынешних реалиях, когда люди сталкиваются с невыносимыми трудностями, многие тоже выбирают путь в никуда, а ведь можно найти разумный выход.

Антонина, Ставрополь

Раньше не доводилось читать у Чехова таких рассказов. В основном у него смешные произведения, а этот рассказ довольно жуткий. Причина поступка девочки, как мне кажется, в том, что организм не выдержал напряжения. Мозг подсказал, что есть враг, от которого нужно избавиться. На самом деле Варька просто сошла с ума. Страшно представить, что ждёт её дальше.

Оксана, Североморск

Рассказ короткий, но очень страшный, как и случай, о котором в нём рассказывается. Непонятно, почему за девочку не заступился никто из взрослых, и ужасно, что жизнь ребёнка закончилась так рано. От произведения осталось очень тяжёлое впечатление.
Игорь, Воронеж