Рассказ сын наедине мамой

Мама… Сколь сладко и притягательно это слово. С младенческих лет мы стремимся в её тёплые объятия и даже становясь взрослыми, по прежнему любим её не только как родительницу воспитавшую нас, но и как женщину.

Я думаю многим из нас стоит признаться самим себе, что не такие уж мы и святоши, не смеющие даже оценить материнские формы. Все дело в том, что пропаганда в средствах массовой информации о том, как нам жить, чего чураться и бояться словно огня, делает своё дело, потому то и рождается в наших сердцах определенные запреты, оттого то и накладывается так называемое вето на табу.

Но будем же честными, родная мать для многих из нас не менее желанна и притягательна, чем самая любимая супруга. Мне уж за сорок, женат. До безумия люблю свою вторую половинку, но по-прежнему с содроганием и замиранием сердца, вспоминаю я свои юношеские шалости.

Вот и сейчас, когда моя жена Анастасия, как обычно ушла в больницу на ночное дежурство, я кажется в миллионный раз, удобно расположившись на нашей супружеской кровати, достал заветную фотографию, на которой изображена моя матушка Светлана, которую с самого детства я часто называл просто Светой. Удивительно, но она никогда не была против, такого имени. Даже скорее наоборот, мама всегда поощряла и расцветала, когда я её так называл.

Всё дело в том, что родив меня, как она рассказывала в наших откровенных беседах ещё в 18, залетев от своего приятеля, с которым вместе училась в профессионально-техническом училище. После того, как она сообщила парню о своем маленьком конфузе, тот разумеется дал такого стрекача, что позабыл в училище даже свои модные кроссовки, наверно так до сих пор они и стоят в тренерской, в надежде, что их хозяин вернётся.

Так вот будучи старше меня всего на 18 лет, всегда мама считала меня можно сказать своей ровней, разница в возрасте то совсем не большая. Нужно сказать, что и я был не против таких доверительных отношений. Если мои сверстники со своими предками обычно были так сказать на ножах, то у нас со Светой наоборот было все на мази. Словно настоящие друзья мы приходимся друг другу. Уж сколько себя помню мама всегда со мной делилась даже самым сокровенным — отношениями с мужчинами, спрашивая у меня совета о том, что я думаю насчёт того, чтобы тот или иной из её ухажёров стал для меня папой. Конечно же зря она это делала, ведь как и всякий отпрыск я был жутко ревнив и конечно же был весьма против того, чтобы какой-то мужлан касался моей Светы. Потому и находил я различные причины и уловки, чтобы подставить в её глазах очередного кавалера, чтобы тот и носа не показывал в нашей квартире. Сам я, конечно же держа при себе свои тайные желания и фантазии, всегда фантазировал о гораздо более близких отношениях с мамой. Как сейчас помню день своего совершеннолетия.

Тогда Света готовила для меня праздничный ужин, а я как идиот заперевшись в ванной, с упоением разглядывал её нижнее бельё, перебирая в руках его нежные кружева. Тогда я впервые позволил в своих фантазиях зайти слишком далеко, не оставив на маме и нитки и хотя она и была женщиной весьма осторожной и никогда не позволяла щеголять перед сыном в непотребном одеянии, я все же представлял себе её округлые податливые формы, давно уж в двери ванной была просверлено потайное отверстие, которое позволяло мне ежедневно созерцать свою музу во всей красе. Не смотря на то, что её возраст неуклонно приближался к сорока по прежнему просто великолепной была её фигура. На ней не было и грамма лишнего веса, ведь Света считала своим долгом для неёе поддержания формы ежедневно заниматься спортом. Утренние и вечерние пробежки на несколько километров для неё были нормой. Наверное потому то и стояли её холмики идеального размера торчком, ни на секунду не заставляя усомнится в их упругости. А уж какими точеными были её бедра, так притягательно блестевшие сладким нектаром, когда она запыхавшаяся прибегала домой со стадиона. Так или иначе но не было для меня тайной ни единая клеточка её тела.

Мама не знала об этом, тем слаще для меня был запретный плод. После у меня появилась девчонка, которая и стала впоследствиии моей женой. Настя очень горячая девушка и даже спустя много лет, наш пыл по прежнему словно клокочущее жерло вулкана, ежедневно выплескивает нашу лаву страсти, но даже не смотря на это не остыл я в чувствах к маме. При каждой свободной минутке её образ неотступно следует за мной, словно ночной мотылёк летящий на свет. Как бы я не старался, но отогнать его от себя не в моих силах, да и если честно давно бросил эту затею. Ведь в своими фантазиями я не делаю ничего плохого и границ дозволенного не нарушаю.

Вот и сейчас с холодной испариной на лбу, глядя на фотографию обнажённой Светы, которую сделал много лет назад, спрятав в ванной камеру, я представляю как её нежные руки, поглаживают меня по непослушным волосам, ведь однажды играя во дворе в футбол я неудачно упал и повредил себе руку, больно расцарапав её о камень. Тогда кажется мне было 19 и я зачем-то решил погонять мяч с мелкотой. Едва только я появился на пороге квартиры в изодранной футболке, под которой была по сути небольшая ранка, Света тут же засуетилась около меня. Буквально стащив с меня футболку, она довольно профессионально обработала ее, напоследок заклеив ее пластырем, мама потрепала меня по голове, прижав при этом её к своей груди. Словно молния пронзила меня. И так я довольно нахально пялился на её полусферы, ведь именно тогда мне несказанно повезло.

Было жарко, в такие дни Света одевалась просто и очень легко, не мучая себя излишком одежды. Вот и тогда под её тоненькой майкой не было абсолютно ничего. Словно мощный разряд электричества пронизил меня. Впервые в сознательном возрасте я физически смог ощутить запретный плод. Много раз после этого благодарил я судьбу, вспоминая неземные ощущения. От которых меня внезапно отвлёк звонок у входной двери.

«Кто бы это мог быть?»- зло подумал я поднимаясь с уютной кровати.

Спрятав фотографию под одеяло, я отправился открывать, готовясь растерзать любого кто бы ни оказался на пороге. Однако распахнув дверь, я был приятно удивлен, увидев в тамбуре маму. Словно снегурочка она стояла передо мной. Ресницы её блестели от инея. Мороз то был не шуточный, зима была в самом разгаре. Но ей ли, коренной сибирячке мерзнуть. Одевшись в норковую шубу, прибежала она к сыну, не забыв при этом захватить свой фирменный пирог, который тут же на пороге она и вручила мне.

— Держи сын, совсем я запыхалась, бегом бежала к тебе. Благо ещё что живём мы в одном районе. У тебя почему телефон то отключен? Настя уже битый час звонит, попросила её коллега подмениться, как раз рожает сейчас её подруга, сама та хочет роды принять, вот и просит супруга тебя забрать ее из больницы, автобусы то уже не ходят, — взволнованно сказала она мне.

Об истинной причине отсутствия связи конечно же я не стал сообщать матери, ведь всегда я отключал телефон на время своей маленькой медитации. Наказав маме дождаться нас с Настей, после чего я лично отведу ее домой, все таки время уже было поздним, а по улицам, в такой час ходит не мало хулиганов, я быстро одевшись и схватив ключи от машины, помчался вниз. И часа не прошло, как привезя жену домой, мы сидя вместе на кухне, весело болтая уплетали мамин пирог, нахваливая её старания. Все это время, мама была со мной невероятно любезна, при этом я заметил ее странные взгляды, которые она исподтишка бросала на меня. Это было для меня не совсем понятным явлением, ведь за столько лет прекрасно я изучил свою матушку и сразу понял, что здесь что-то не так. Доев пирог, как и было договорено, пошел я провожать Свету домой. Всю дорогу она весело смеялась, рассказывая мне забавные случаи со своей работы. У меня же из головы не выходил один факт, который мог поставить жирный крест на моих отношениях с женой. Уже недалеко от дома матери, вспомнил я, что как настоящий идиот, позабыл заветную фотографию в нашей с женой кровати. Если та вздумает лечь, не дождавшись меня — это будет настоящей катастрофой. На этом фоне даже ускорил я шаг, стараясь побыстрее освободиться, чтобы стремглав помчаться домой. Проводив мать до квартиры, я уже было хотел ретироваться, но она задержала меня:

— Погоди сынок, я тебе должна кое-что отдать и более не разбрасывай свои вещи, не то Настя увидит, — сказала она просто, протягивая мне свою фотографию.

Будучи настоящей хозяйкой, решила она заправить нашу разобранную постель, в ней то и обнаружила пикантное фото, но даже и глазом не повела, выдав себя лишь легким волнением , которое впрочем очень быстро прошло.

«Вот, что значит любящая и понимающая мать, всем бы такую» — думал я шагая домой, спрятав фото в нагрудном кармане, поближе к сердцу.

Часть 1.

Я бы хотел рассказать странную историю о своих с мамой… «отношениях». Эта история для некоторых покажется дикой или даже табу, но, как говорил классик, «Лишь бы это нравилось обоим. Если есть эта гармония – то вы и только вы правы, а все осуждающие вас – извращенцы». Да и забегая вперед скажу, что ничего сверхзапретного у нас не происходит, хотя, пожалуй, у каждого это «сверхзапретное» свое.

Меня зовут Артем, мне 20 лет и я живу со своей матерью. Ее зовут Алина, ей 43 года, но регулярные занятия фитнесом и полный отказ от алкоголя и сигарет позволяют ей выглядеть на 30. Хотя, может быть я ей немного льщу 🙂 В общем, это красивая молодая женщина со светлыми волосами, милым личиком и стройной фигурой, которой позавидует и студентка. Мы живем только вдвоем, с отцом мама 5 лет как в разводе и в принципе это все, что нужно о нем знать, история ведь не о нем. А история, повторюсь, о нас с мамой. К ней и перейду.

Только продрав глаза я поплелся на кухню заварить себе кофе. Был уже полдень, обычное время, в которое я просыпаюсь летом на каникулах. Мама была еще на работе, поэтому по дому можно было ходить хоть без трусов, что я всегда и делал. В такую невыносимую июльскую жару находиться дома в одежде просто невыносимо, даже плитка шоколада таяла на глазах, будто в духовке. На кухне на столе меня ждал стикер с заметкой: «Завтрак в холодильнике :)». И как она умудряется просыпаться около шести утра, принять душ, накраситься, приготовить мне завтрак и при этом еще успеть на работу… Я поставил на плиту чайник и пропал в своих мыслях.

Резко стукнула входная дверь. Настолько громко и неожиданно, что на кухне легонько загремела посуда а у меня немного подкосились ноги.

– Я дома. Артем, привет, – это пришла мама. Обычно она возвращается домой около пяти или шести вечера, но сегодня почему то пришла намного раньше. Даже не разувшись она сразу пошла в сторону кухни, как раз туда, где голый я стоял и ждал, пока закипит чайник.

– Эм, привет, – быстро шмыгнув за стол я робко кое-как прикрыл область паха руками.

– О-у-у. Я не помешала? Привет, – мама быстро повеселела. С ехидной улыбкой она смотрела как раз туда, что я изо всех сил пытался от нее скрыть, но, похоже, тщетно. Член с каждой секундой ощутимо набухал и скрывать это стало уже невозможно, – Я пойду, наверное? Сделаешь мне кофе?

– Сделаю. Иди уже.

– Ой, не нервничай, – она посмеялась и ушла в комнату, так и не отводя взгляда от моего стоЯщего члена.

Чайник успел закипеть и даже немного остыть. В отличии от меня. Заваривая себе и маме кофе я перебирал в голове только что произошедшее: то сгорал от стыда, то истерично про себя смеялся от комичности ситуации, то мысленно ругал маму всеми известными матами от такого хамства. Разве она не могла все понять и извинившись быстро уйти из кухни?! Но куда навязчивей и пугающе были мысли о том, как же это было круто! Изо всех сил я пытался отогнать эти мысли, пытался думать о другом, даже намочил лицо холодной водой, но член уже пульсировал от желания, а правая рука так и тянулась к нему помочь.

Осторожно выглянув из-за угла кухни и убедившись, что в коридоре мамы нет я перебежал в свою комнату и оделся. Хоть и было очень жарко, но мне стало намного легче.

– Можно?, – я постучал в мамину комнату, хотя хотелось точно так же вероломно, как она в кухню в нее ворваться.

Мама открыла дверь и сразу же пошла к открытому шкафу в дальнем углу. На ней была белая длинная майка и толи трусы, толи шорты. Я уже не различаю, где у современных женщин одно, а где другое. Из динамиков ноутбука играла спокойная тихая музыка, в такт которой мама покачивала бедрами. Никогда я еще не видел ее в таком игривом настроении, и это меня заставляло нервничать.

Трясущимися руками небрежно я поставив две чашки с кофе на стол и сел на край кровати. Мама привстала на цыпочки, пытаясь что-то откопать на верхней полке шкафа, тем самым приподняв майку и оголив свою упругую круглую попу. Да, на ней однозначно были трусы. Черные, с прикольными кольцами по бокам, скрепляющими переднюю и заднюю часть. Наконец она вытащила нечто похожее на штаны и взяла со стола свой кофе.

– Что, решил все-таки одеться?, – едва сдерживая улыбку ее голос был полон иронии.

– Да, в отличии от тебя.

– Ой-ой. Я переодеваюсь, – мама поставила чашку обратно на стол и сев рядом начала натягивать свои штаны, – Тёма, это трындец, а не день сегодня.

– Что случилось?

– Уста-ала. По-человечески устала, – мама плюхнулась на кровать и дотянула облегающие штаны. Вставать обратно она, похоже, не торопилась, – Как думаешь, может мне в отпуск? На месяц.

– Я тебе давно об этом говорил. Но ты же не можешь перестать работать.

И действительно. Мама всегда была трудоголиком. Даже в отпуске я не помню, когда видел ее не за ноутбуке с головой в работе. Боже, да я и не помню, когда видел ее в отпуске или просто проводящей время для себя. Стало ее как-то по-детски жалко. Наверное, поэтому она и ушла сегодня с работы пораньше и хочет сейчас поддержки, чтобы с ней поговорили, выслушали.

– Мам, давай ты сегодня полежишь и отдохнешь. Без беготни по квартире. ОК?

– Ой, Тём, я за день так набегалась на каблуках, что далеко и не убегу.

Мама с ногами заползла на кровать и вытянулась так, что ее ступни уперлись мне в колени. Наверное, я никогда не видел ее ступни так близко: такие миниатюрные с нежно-бежевым цветом лака на ногтях. Оторвать взгляд было невозможно, да и не хотелось. Хотелось гладить эти ножки, ласкать их губами, осыпать поцелуями. Я закинул ногу на ногу, чтобы хоть как-то спрятать стояк.

– Тогда расслабься, – руки будто сами потянулись к ее ступням и я бережно начал перебирать пальчики ее ног. Это было настолько спонтанно и неожиданно, будто мною кто-то управлял. Обезумев от того, что я творю, мое дыхание затруднилось.

– Ого. Ты сегодня в приподнятом настроении?, – мама усмехнулась и игриво ткнула ступней мне в бок. Эта насмешка с ее стороны тотчас же сняла с меня напряжение. Я думал, что она резко отдернет от меня ноги, крикнет «что ты делаешь?» или что-то в таком духе, но по ее томному и расслабленному виду было ясно, что ей это нравится.

Осмелев я поднял ее ступни и положил к себе на колени. Дерзко, ничего не стесняясь я мял ее ступни двумя руками, перебирал пальчики ног, гладил подошвы так, будто делаю это каждый день. Ощущение этих прохладных милых ног окончательно свело меня с ума.

– Тебе хоть нравится?

– Нормально. Ты молодец, – ее голос был настолько томным, будто она засыпала. Но напротив, мама пугающе пронзительно наблюдала за мной.

– Могу так хоть весь день.

– Кофе мне подай, – резко ее голос стал грубым и командирским.

Не говоря ни слова я аккуратно положил ее ножки на кровать и пошел за кофе. «Придурок, перегнул, кажется. Теперь все». Проблем доставил еще и стоящий колом член, который который бугорком торчал в штанах.

Нетипично гордо для себя мама взяла чашку и даже не сказала «спасибо». Она только смотрела на бугорок от члена в моих штанах и улыбалась. Наверное, именно для этого она и подняла меня за кофе, чтобы посмотреть на это. Так, словно под гипнозом я простоял около нее пару секунд, которые показались вечностью. Наконец, вдоволь насмотревшись мама кивнула на край кровати, показывая мне сесть обратно.

– Все? Это все твое «могу хоть весь день»?, – она взглядом указала на свои ноги. Мама атаковала меня командой за командой, не давая и секунды продохнуть.

Но я не сел на кровать, а опустился на колени около ее ног, аргументируя, что «мне так будет удобнее». На самом деле, конечно, это было совсем не так: паркет был ужасно твердый, но ради такого вида можно было потерпеть. Я уже рассматривал каждую маленькую морщинку на ступнях мамы, каждое пятнышко, две маленькие родинки, безупречный лак на ногтях и небольшие покраснения, видимо, как последствия целого дня на каблуках.

– Насмотрелся?, — она потрясла ступнями. Мама моя далеко не дура и прекрасно понимала, что я пускаю слюни на ее ноги.

– У тебя такие покраснения на ногах. Это от каблуков?, – я искал любой повод не отрывать глаз от ее ног и как можно ближе приблизиться к ним.

– Наверно.

– Тебе надо отдыхать.

– Надо.

Ее ноги были уже впритык с моим лицом, даже чувствовался запах кожи. Не знаю, или я сам так близко приблизился к ее ступням, или мама сама поднесла их к моему лицу. Я уткнулся носом в ее ноги и закрыл глаза.

Это было похоже на первый поцелуй в подростковом возрасте: не открывая глаз и сложив губы трубочкой я поцеловал эти божественные ножки. Сначала робко, едва прикасаясь губами, затем еще раз, но уже смелее. Потом легонько провел кончиком языка по подошве ног, ощущая во рту солоноватый привкус и какие-то крошки.

– Так лучше?, – переведя дух я как мачо посмотрел на маму.

– Ну-у-у…, – мама отпила кофе и закинула ногу на ногу. Чашка в ее руках, показалось, нервно тряслась.

На мгновение это заставило меня почувствовать себя главным, взять инициативу в свои руки. Я провел языком по пальчикам ее ног и остановившись на большом пальце взял его в рот. Ощутился солоноватый вкус, который сводил с ума. Жадно обсасывая ее пальчик я почувствовал у себя на голове ее вторую ногу, которой мама придавливала меня вниз. В моем рту уже была почти половина ее ступни, которой мама водила взад-вперед, будто трахая ею. Мне и так было критично мало воздуха, а теперь я и вообще задыхался. С трудом вырвавшись из ее цепкой хватки я откинул голову в сторону и отдышался.

– Прости, дорогой, не удержалась, – мама злорадно улыбнулась и немного покраснела.

– А так лучше?, – я боялся даже взглянуть в ее сторону.

– Чуть-чуть лучше.

– Могу продолжить?

– Благословляю. Только отдышись, вдруг я опять не удержусь.

– Сочту за честь.

Мы оба нерешительно посмеялись и резко замолчали: я продолжил жадно лизать маме ноги, а она молча с улыбкой наблюдала за этим, иногда перекидывая одну ногу на другую.

_________

Мой телеграм-канал о женской доминации FEM. Истории раньше всего выходят там.

Подписывайся: https://t.me/femdomblog

У смартфона, лежащего на журнальном столике, засветился экран и раздался
двойной звук треснувшего стекла. Мужчина, не отрывая глаз от документов, взятых
домой с работы, потянулся к столику, взял телефон и, тут же отложив бумаги,
впился в экран. Там была только одна фраза:
— Нам не стоит больше встречаться!
Мужчина ещё раз прочитал, будто проверяя себя: «Правильно ли я увидел?!»
Затем его пальцы проворно забегали по экрану, но не успел отправить, как пришло
следующее сообщение:
— Николай, чует душа, что ничем хорошим не закончатся эти встречи! Пойми!
Николай нажал «отправить» набранный текст:
— Светочка! Я не понимаю! Что случилось?
—Я устала от этих встреч где попало… То съёмная квартира, то гостиница,
то машина…
— Тогда давай встречаться в открытую!
— А это как ты себе представляешь?
— Поженимся!
— Ты вот всегда такой: всё на шутку поворачиваешь разговор! Не сегодня —
так завтра, всё равно доведут до твоей жены про наши отношения. Да и она
наверняка чувствует уже… Ты пойми, Коленька, я тоже не хочу засидеться в
старых девах — надо создавать нормальную семью. Даст Бог, может, замуж выйду…
— Ты, дорогая, сегодня не в духе, похоже… Давай продолжим разговор при
встрече?!
— А ты, Николай, как будто не читаешь мои сообщения! Мы не будем больше
встречаться! Больше не пиши мне!
Действительно, сколько бы сообщений ни отправлял Николай, все остались без
ответа. Более того, она их даже не читала. Похоже, совсем отключила телефон.
***
Светлана, выросшая в сельской местности и привыкшая к людям обращаться
«дядя», «тетя», после окончания института быстро забыла обращения по
имени-отчеству. Только долго привыкала называть «Колей» Николая Сергеевича. Их
отношения завязались после мероприятия, организованного в завершении одной из
конференций. Николай Сергеевич на правах руководителя был председательствующим,
а Света, как молодой специалист, в числе организаторов. О том, что между ними
зародились отношения, никто, кроме персонального водителя Дамира, не
догадывался. Девушка, не знавшая мужской ласки до двадцатишестилетнего
возраста, получила первые нежности от Николая. Даже не пыталась сопротивляться
и не раскаивалась потом. Отдалась ему всей душой… Дальше покатилась любовь
грешная по накатанной. Цветы, ласки, встречи, ласки, жаркие слова и снова
ласки. И так почти через день.
Только в последнее время её отец всё интересуется:
— Ты к кому так часто на свидания бегаешь по ночам, доченька?
— Да так, учились вместе в институте…
— Может, он найдёт время в дневное время, чтобы с нами познакомиться?!
Вот после этих слов и решила Светлана порвать отношения. Вчерашняя
переписка далась ей с трудом. Лишиться Николая словно сердце вырвать из груди.
Но, с другой стороны, она понимает, что его слова о женитьбе останутся лишь
словами. С какой стати он должен разводиться, тем более, что жена его — дочь
одного из больших руководителей города. То, что у них нет детей почти десять
лет, это ни о чём не говорит. Вон теперь всякие ЭКО делают, лечатся, в конце
концов. Говорят и его жена ходит на лечение. Опять поехала в санаторий,
несмотря на зиму. Летом бывает регулярно на морях.
***
Светлана, закончив работу, закрыла кабинет и выскочила на улицу, чтобы
успеть на вахтовый автобус, который отвозил работников до центра. На улице было
уже темно, поэтому она не заметила, как оказалась в чьих-то крепких объятиях.
Родной, кружащий голову запах дал знать, что это Коля. И всё то, что писала
накануне и передумала за день, забылось вмиг.
— Коленька!
— Светочка, родная! Как я соскучился по тебе…
— И я скучала… Будто целый год прошёл! Как я буду жить без тебя?
Николай ничего не ответил, потащил её за руку к стоящему на обочине
автомобилю с незаглушённым двигателем. Сегодня Николай был без водителя.
Уже начало светать, но парные подушки на широком ложе словно не хотели
отпускать влюблённых. Как Светлана не хотела отпускать Николая, так и Николай
не имел желания уходить. Но было пора…
— Светочка, ты вчерашнее моё предложение о женитьбе обдумала?
Светлана молча усмехнулась, посмотрев в глаза любимого.
— Ну?!
— Коля, ты сам себя хоть слышишь? Немыслимое дело говоришь…
— Почему так говоришь, Светочка, милая? Или ты не веришь, что мои чувства к
тебе настоящие? Я не вижу своего будущего без тебя, пойми!
— Николай!
— Послушай, милая. Как только жена вернётся из санатория, сразу подниму
вопрос о разводе. Жизнь без детей словно мир без цветов. Я обследовался у
врачей. Они заявили: «Твоей вины нет, причина в супруге». Я думаю, жена поймёт
— не будет против развода!
***
Светлана, проводив Николая, осталась в глубоких раздумьях — не знала, что и
думать. И так уже вторую неделю голова кругом. Хотя и не знала точно, но по
всем признакам у неё наступила беременность. Николаю не стала говорить —
неизвестно, что на уме у мужчин. Вдруг скажет: «Делай аборт!» А Светлана очень
хочет родить от любимого человека. «Думаю, что все родные поймут. Только вот
что скажет отец?» Для него, человека старой формации, появление ребёнка без
отца — немыслимое дело. В его окружении это редкое явление и всегда осуждаемое.
Отец более тридцати лет проработал директором школы.
— Яблоко от яблони далеко не падает! — сказал он однажды супруге с
довольным видом. — Наша дочь — красавица. И работящая, как мать, а по уму как
отец!
— Только к твоей дочке-красавице, похоже, парни боятся подходить! — не
преминула та поддеть мужа.
— Парней вокруг — пруд пруди, только Светочка наша одна! Слушай, вот у нас
отличный парень есть — Даниил. Ну, ты знаешь — сын Марины Васильевны,
учительницы истории. Очень воспитанный молодой человек. В один год с нашей
Светочкой окончил институт. Работает во второй школе физиком.
— Не знаю, не знаю… Если судить по тебе, то он не скоро ещё женится. Пока
тридцать пять не стукнет — и думать не думай! — засмеялась женщина.
— То-то и оно! Не спешит… Я уже пробовал подкатить к нему… Говорит,
мол, нет мыслей жениться… Да и на примете никого. Некогда — всё время
занимает работа!
Вечером опять затеял разговор с дочкой о свиданиях. Начал издалека. Мол, он
с матерью в возрасте, пора бы нянчить внуков. Не думает ли дорогая дочь о
замужестве?.. Хватит уже в девах ходить… «Будто мои давешние мысли подслушал.
Или Николай уже успел поговорить с ним?» — подумала испуганно Светлана. А сама
спросила шутливо:
— Папа, а разве есть такие парни, которые подойдут твоей дочери?
— Как не быть? Есть! Например, Даниил! Очень хороший парень!
— Это который? — спросила Света, хотя сама уже знала, о ком идёт речь.

***
Николай сам не поехал встречать жену в аэропорт — отправил водителя. К
завтрашнему заседанию бюро накопилось много нерешённых вопросов, поэтому
сегодня надо проверить готовность, просмотреть заново подготовленные документы.
Хотя старался не думать о предстоящем разговоре с женой, но время от времени,
мешая сосредоточиться, возникала предательская мысль.
Николай встал, откинул документы на середину широкого стола, прошёлся из
угла в угол, расчесывая пятернёй темно-русые волосы. Что ни говори, десять лет
совместной жизни — это немало. Уже привыкли друг к другу — с полуслова, с
одного взгляда понимающие люди они. Только почему-то Господь не дал им детей.
Сам Николай вырос в большой семье, поэтому видеть пустоту в своём большом доме
для него словно приходить в чужое жильё. Куда только не возил жену: и на море,
и в санаторий, и к известным врачам. Даже к экстрасенсу однажды сводил.
— У тебя будет трое детей! — заявил тот.
— Нам бы хватило одного. Только свою кровинушку, продолжение рода…
***
Когда Николай вышел из офиса, стрелки часов показывали уже половину
десятого вечера. Чтобы сбросить нервное напряжение, зашагал пешком. Вечерний
воздух был свеж и приятен, будто вся природа вышла проводить Николая до дома.
Не зря его любимая женщина любит писать стихи про осень. Некоторые Николай
знает наизусть. Мысленно повторяя запомнившиеся строки, мужчина дошёл до ворот
своего дома.
Не успел открыть ворота, как в его объятия бросилась безмерно радостная
Фаина. Она выбежала ему навстречу, даже не накинув тёплого одеяния,.
— Николай! Ты не представляешь, какая радость у нас! Я беременна! Ты
слышишь? У нас будет ребёнок!

***
— Мама!
— Да, доченька!
— Мамочка, почему у меня не получается веночек из цветов? Всё время
рассыпаются…
— Доченька, ты неправильно выбрала цветы. Посмотри, вот какие хорошие
стебельки. Давай помогу!
— Да, мамочка, помоги мне! С тобой так хорошо! Мама, у тебя такие мягкие
руки, такие тёплые… Мама… Мамочка…
Осенние лучи солнца, проникнув сквозь щели в занавеске, нежно погладили,
пощекотали щеки Светланы. Они будто говорили: «Всё! Пора вставать! Просыпайся!»
Только проснувшись, она не хотела отходить от сна, где была мама. «Эх,
мама, зачем ты покинула нас именно в тот момент, когда ты очень нужна? С кем
посоветоваться, с кем поделиться, мамочка? Что мне делать? Либо бороться за
любовь, либо отдаться судьбе?!»
Николай пришёл через две недели и разорвал отношения, объяснив сложившуюся
ситуацию в семье. Света почувствовала себя словно бабочка, попавшая в огонь. Сердце
трепыхнулось и… замерзло. Ей было всё равно, что происходило вокруг.
Примерно через три дня пришли сваты от Даниила. Она не ответила: «Нет!»
Отец, чувствуя настроение дочери, прижал её к себе и сказал:
— Доченька, пойми, я не пытаюсь тебя силой выдать замуж! Сама решай! Ты для
меня никогда не будешь лишней в этом доме! Впрочем, Даниил станет тебе хорошим
мужем. Я знаю.
— Ладно, папа, я подумаю!
На самом деле, она уже решила для себя, как поступить! Оставшись наедине с
Даниилом, не стала ходить вокруг да около, а заявила напрямик:
— Даниил, ты должен знать, что я ношу в себе ребёнка! Я беременна! Если ты
готов воспитывать чужого ребёнка, женись на мне!
Даниил молча обнял её, прижав к груди.
«Смотри-ка ты, оказывается, умеет обнимать, а самому уже за тридцать —
никак не мог жениться! Неужели меня ждал?!» — подумала про себя со смехом
Светлана.
— Я согласен! Только у меня условие! — сказал Даниил.
— Какое условие?
— Родившемуся ребёнку я буду отцом! Об этом не должен знать никто!
— А если захочет узнать настоящий отец?
— Запомни, настоящий отец — это я!
Свадьбу справили в конце октября. Лежащий в утробе Светланы ребёнок обрёл
отца, а Марина Васильевна — невестку. Через положенное время на радость двум
семьям родились дети. У Светланы — дочь, а у Николая — двойня, сын и дочь.

***
Жизнь продолжалась. Марина Васильевна, хоть и любила невестку, но однажды
не преминула сказать сыну:
— Сынок, что-то не похож этот ребёнок на семимесячного. Твоя ли дочь?
Говорят, что Света до тебя с кем-то встречалась!
— Это моя дочь! — сказал Даниил и вышел из дома, не желая продолжать
разговор.

***
В том году проводилась всероссийская конференция в Москве. Делегатом
избрали Светлану. Само собой, и Николай Сергеевич был в составе делегации. В
поезде оказались в одном купе. «Специально так устроил, что ли?!» — подумала
Светлана.
Нет, они и раньше встречались, но исключительно по деловым вопросам или
случайно. Но кроме «здрасте-досвидания» разговоров не вели.
Когда поезд тронулся, Николай Сергеевич заказал чай в купе. Когда напиток
принесли, обоим стало будто бы теплее, словно оттаяли замёрзшие сердца… Начал
разговор Николай:
— Светлана, ты меня прости. Не живи с обидой на меня! Возможно, я в тот
момент был неправ. Хотя ты умная женщина, всё поняла. Было бы предательством
бросать беременную жену. Моя бы воля, я таких мужей, которые бросают беременных
жён и детей, расстрелял бы!
— Очень любопытно, почему тебя до сих пор никто не расстрелял? — Светлана
даже не заметила, как вырвался этот вопрос.
— А меня за что? — спросил удивлённо Николай. — Слава богу, я своих детей
сам ращу! В планах есть ещё одного ребёнка родить! Если правда то, что однажды
экстрасенс сказала: у меня трое детей будет — две дочери и один сын.
Не смогла Света сдержать слово, данное Даниилу перед свадьбой. Опять против
её воли вырвалось:
— Экстрасенс была права: у тебя есть две дочери и один сын!
— Как это? Не понял…
— Надя — твоя дочь!
В это время Николай подносил чашку с недопитым чаем ко рту. От удивления он
уронил её на пол. Чашка покатилась по коврику и, ударившись о металлический
край сиденья, разбилась вдребезги. На шум прибежала проводница — купе было
рядом, а дверь открыта — начала убирать, выговаривая что-то пассажирам. Но
Николай её не слышал, в ушах звенели только три слова: «Надя — твоя дочь… Надя
— твоя дочь… Надя — твоя…» Наконец, он очнулся:
— Света, думай, о чём говоришь! Разве так можно шутить?
— А чему ты удивляешься, Николай? Мы разве совершали только прогулки под
луной?!
— Но ты же говорила, что предохраняешься… Значит, Надя — моя дочь! Ты
почему скрыла, что была беременна?
— Хм, а если бы не скрыла, то что было бы? Неужели женился бы на мне?
И сама же ответила на свой вопрос:
— Нет, не женился бы! Да ладно… Что было, то прошло. Возможно, и во мне
была вина. Ведь знала, что встречаюсь с женатым мужчиной. Иной раз думаю, что
наша любовь была лишь страстью, а затем привычкой друг к другу…
— Нет, нет! Не говори так, Света! Это не привычка, а любовь. Я до сих пор
тебя люблю! И ты любила — сердце нельзя обмануть!
Светлана, желая показать, что больше не хочет продолжать разговор, закрыла
глаза и откинулась на спинку.
— А муж твой знает, кто отец Нади?
— Знает! Надя — его дочь! А Надин отец — он! Другого отца у неё нет!
Светлана встала, одернула юбку и пошла к проводнице с просьбой перевести её
в другое купе.