Рассказ троянская война и ее герои

Елена Тудоровская

Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои

Троянская война и ее герои

Клятва героев

1

Зелены и веселы поля Лаконии, любимой богами. В синем небе сверкают вершины далеких снежных гор. Крутые холмы покрыты светлыми буковыми лесами, опоясаны масличными рощами. Вдоль цепи холмов бежит по камням бурный Эврот. На его правом высоком берегу раскинулся многолюдный город Спарта.

Уже несколько дней, как съехались гости в пышный дом спартанского царя Тиндарея. Их легкие колесницы стояли в ряд, кверху дышлами, под навесом в дальнем конце двора; кони дружно паслись на лугах за Эвротом, а хозяева проводили время в пирах и забавах, дожидаясь желанного для них решения Тиндарея. Потому что не праздное намерение повеселиться и попировать в гостеприимном и богатом доме привело их в Спарту.

От каменистых Ионических островов до плодородного Саламина, от горных долин Фессалии до песчаного Пилоса прославила громкая молва несравненную красавицу Елену, дочь Тиндарея. Ее называли подобной Афродите и считали красоту ее даром богов. Когда стало известно, что спартанский царь намерен выдать замуж свою прекрасную дочь, со всех сторон в Спарту съехались знатнейшие юноши, сыновья героев, молодые цари и воины. Несмотря на молодость, каждый был уже известен своей силой, своим мужеством или воинским уменьем; каждый надеялся, что именно его отличит перед другими прославленная красавица и с согласия отца назовет своим мужем. Но гордая Елена медлила с выбором, и юноши продолжали ежедневные пиры, шумные игры и состязания в палатах и во дворе царского дома.

2

Несмотря на ранний час, во дворе Тиндареева дома было шумно и людно. За высокой оградой собрались человек тридцать юношей; некоторые из них, в одних только коротких хитонах без рукавов и легких сандалиях, забавлялись метанием дротиков.[1] Другие, накинув короткие плащи от утренней прохлады, сидели на скамье под оградой и следили за состязанием.

Но игра не веселила сердца. Между гостями то и дело вспыхивали ссоры. Каждый из них видел в другом соперника и заранее ненавидел возможного избранника Елены.

Участники игры столпились в углу двора. Каждый сжимал в левой руке пучок дротиков. По очереди юноши выступали вперед; брошенные привычной рукой, маленькие копья летели вдоль забора и со звоном падали на плиты. Все участники с шумом обсуждали результаты удара.

Красивый, смуглый мальчик выделился из толпы. Он был еще очень юн и, вероятно, только что посвятил свои волосы богу Аполлону.[2] Но крепкие руки и широкие плечи позволяли ему соперничать в игре со старшими товарищами. Он с силой метнул свой дротик, и общий крик засвидетельствовал, что он опередил других. Но тотчас же со свистом вырвалось вперед новое копье; оно пролетело вдоль всего двора и вонзилось в землю в незамощенном конце. Этот дротик бросил невысокий, худощавый юноша, которого товарищи называли «маленьким Аяксом». Он принадлежал к племени локров и, как все локры, был отличным копьеметателем. Он насмешливо засмеялся и, хлопнув по плечу своего неудачливого соперника, крикнул:

– Нет, Патрокл, тебе еще надо подрасти, чтобы состязаться со взрослыми воинами!

Мальчик покраснел и гордо взглянул на обидчика. Его красивое безбородое лицо потемнело, он поднял сжатые кулаки, как бы защищаясь от оскорбления. Товарищи заступились за него:

– Ты, Аякс, просто выбрал дротик полегче!

– Дайте им тяжелые копья, тогда посмотрим, достаточно ли силы у самого Аякса!

Маленький Аякс с досадой швырнул на землю свое оружие и подбежал к скамье у ограды, где сидели остальные товарищи, не принимавшие участия в игре.

– Друг Аякс! – крикнул он. – Они хотят участника посильнее меня. Покажи им, что значит настоящая сила.

Со скамьи поднялся гигант с широкой грудью и жилистыми ногами. Бугристые мышцы его длинных рук свидетельствовали о страшной силе. Он также носил имя Аякса. В отличие от его друга, маленького Аякса Локрийского, гиганта называли Аяксом Саламинским, но чаще – Теламонидом (по имени отца его Теламона).[3] Гигант усмехнулся и ответил маленькому Аяксу:

– Нет, друг Аякс, дротик слишком легок для моей руки, а в цель ты всегда попадешь вернее меня. Если они хотят, попробуем свою силу в метании дисков.

Презрительно поглядывая на маленького Аякса, юный Патрокл и его товарищи отошли в сторону. Из дома вынесли железные диски, тяжелые, выпуклые с обеих сторон, как чечевица. В конец двора, к навесу с колесницами, вышли сильные дискоболы. Среди них был чернобородый Диомед, отважный воин, уже известный своими воинскими подвигами, за ним – рослый и плечистый Филоктет и другие. Аякс Теламонид был на голову выше их всех. Каждый дискобол подхватывал тяжелый диск одной рукой, отводил руку назад и, развернувшись, с силой бросал диск вдоль по двору. Диск летел с гудением, звонко ударялся о плиты, затем подскакивал, крутясь перелетал еще два-три раза и останавливался. В счет шел только первый удар; это место отмечалось чертой.

Ни один диск не пролетел дальше, чем диск Аякса Теламонида. Но победитель не услышал обычных одобрительных восклицаний и дружелюбных шуток. Обрадовался победе друга один только маленький локр. Он захлопал в ладоши и воскликнул:

– Клянусь богами, Аякс, твой удар достоин самого Геракла!

Гигант Аякс громко засмеялся.

– Многим не по вкусу мой удар, друг Аякс, – ответил он. – Посмотри, как они насупились!

– Нечем хвалиться, Теламонид! – возразил ему сумрачный Филоктет, который кинул свой диск почти до черты Аякса. – Ты только и умеешь метать диск да драться на кулаках, а в других состязаниях ты не был бы первым.

К спорившим подошли еще двое юношей. Один из них – высокий, темноглазый, с пробивающейся темной бородкой – был одет богато и изысканно: золотая пряжка искусной чеканки скрепляла на левом плече блестящий льняной плащ;[4] золотая повязка стягивала его курчавые волосы; тонкие сандалии были украшены цветной кожей. Юношу звали Менелай; он принадлежал к царскому роду Атрея – богатому, но известному семейными несчастиями.

Одежда его товарища не отличалась богатством: он носил домотканый шерстяной плащ, грубые сандалии; вместо нарядной повязки голову его облегал простой кожаный шлем. Юноша казался на голову ниже Менелая, зато шире в плечах. Это был царь Итаки, маленького островка в Ионическом море. Жители Итаки избрали царем молодого Одиссея, хотя еще жив был его отец, отважный и мудрый Лаэрт, участник славного похода аргонавтов. Молодой царь не был славен ни могуществом рода, ни богатством, как Менелай, ни исполинской силой, как Аякс Теламонид, но товарищи уважали его и побаивались его острого языка. Как только он подошел к играющим, спор утих. Молодой итакиец сказал, язвительно улыбаясь:

– Я слышал хор одобрений; все восхищаются твоей силой, Теламонид?

Гигант нахмурился, а маленький Аякс задорно воскликнул:

– Не хочешь ли ты, Одиссей, показать свою силу? Бери новый диск. Вот отметка Теламонида.

Не торопясь, Одиссей снял свой плащ и отдал его Менелаю. Так же спокойно и без видимого усилия он поднял с земли железный диск. Юноши, сидевшие на скамье, встали с мест, чтобы лучше видеть. Они шептались и насмешливо поглядывали на Аякса: они кое-что уже слышали о силе и ловкости Одиссея. Вот загудел железный диск; он описал пологую дугу и ударился о землю рядом с отметкой Аякса Теламонида. К отметке подбежали маленький Аякс и Филоктет; они ожесточенно заспорили. Наконец Одиссей воскликнул:

– Я готов уступить тебе первенство, Аякс, гордость ахейцев! Ты силен как бык и вынослив как мул. Но когда царь Тиндарей будет выбирать своей дочери мужа, будущего царя Спарты, тогда понадобится что-нибудь побольше бычьей силы, не правда ли?

1

Зелены и веселы поля Лаконии, любимой богами. В синем небе сверкают вершины далеких снежных гор. Крутые холмы покрыты светлыми буковыми лесами, опоясаны масличными рощами. Вдоль цепи холмов бежит по камням бурный Эврот. На его правом высоком берегу раскинулся многолюдный город Спарта.

Уже несколько дней, как съехались гости в пышный дом спартанского царя Тиндарея. Их легкие колесницы стояли в ряд, кверху дышлами, под навесом в дальнем конце двора; кони дружно паслись на лугах за Эвротом, а хозяева проводили время в пирах и забавах, дожидаясь желанного для них решения Тиндарея. Потому что не праздное намерение повеселиться и попировать в гостеприимном и богатом доме привело их в Спарту.

От каменистых Ионических островов до плодородного Саламина, от горных долин Фессалии до песчаного Пилоса прославила громкая молва несравненную красавицу Елену, дочь Тиндарея. Ее называли подобной Афродите и считали красоту ее даром богов. Когда стало известно, что спартанский царь намерен выдать замуж свою прекрасную дочь, со всех сторон в Спарту съехались знатнейшие юноши, сыновья героев, молодые цари и воины. Несмотря на молодость, каждый был уже известен своей силой, своим мужеством или воинским уменьем; каждый надеялся, что именно его отличит перед другими прославленная красавица и с согласия отца назовет своим мужем. Но гордая Елена медлила с выбором, и юноши продолжали ежедневные пиры, шумные игры и состязания в палатах и во дворе царского дома.

2

Несмотря на ранний час, во дворе Тиндареева дома было шумно и людно. За высокой оградой собрались человек тридцать юношей; некоторые из них, в одних только коротких хитонах без рукавов и легких сандалиях, забавлялись метанием дротиков. Другие, накинув короткие плащи от утренней прохлады, сидели на скамье под оградой и следили за состязанием.

Но игра не веселила сердца. Между гостями то и дело вспыхивали ссоры. Каждый из них видел в другом соперника и заранее ненавидел возможного избранника Елены.

Участники игры столпились в углу двора. Каждый сжимал в левой руке пучок дротиков. По очереди юноши выступали вперед; брошенные привычной рукой, маленькие копья летели вдоль забора и со звоном падали на плиты. Все участники с шумом обсуждали результаты удара.

Красивый, смуглый мальчик выделился из толпы. Он был еще очень юн и, вероятно, только что посвятил свои волосы богу Аполлону. Но крепкие руки и широкие плечи позволяли ему соперничать в игре со старшими товарищами. Он с силой метнул свой дротик, и общий крик засвидетельствовал, что он опередил других. Но тотчас же со свистом вырвалось вперед новое копье; оно пролетело вдоль всего двора и вонзилось в землю в незамощенном конце. Этот дротик бросил невысокий, худощавый юноша, которого товарищи называли «маленьким Аяксом». Он принадлежал к племени локров и, как все локры, был отличным копьеметателем. Он насмешливо засмеялся и, хлопнув по плечу своего неудачливого соперника, крикнул:

– Нет, Патрокл, тебе еще надо подрасти, чтобы состязаться со взрослыми воинами!

Мальчик покраснел и гордо взглянул на обидчика. Его красивое безбородое лицо потемнело, он поднял сжатые кулаки, как бы защищаясь от оскорбления. Товарищи заступились за него:

– Ты, Аякс, просто выбрал дротик полегче!

– Дайте им тяжелые копья, тогда посмотрим, достаточно ли силы у самого Аякса!

Маленький Аякс с досадой швырнул на землю свое оружие и подбежал к скамье у ограды, где сидели остальные товарищи, не принимавшие участия в игре.

– Друг Аякс! – крикнул он. – Они хотят участника посильнее меня. Покажи им, что значит настоящая сила.

Со скамьи поднялся гигант с широкой грудью и жилистыми ногами. Бугристые мышцы его длинных рук свидетельствовали о страшной силе. Он также носил имя Аякса. В отличие от его друга, маленького Аякса Локрийского, гиганта называли Аяксом Саламинским, но чаще – Теламонидом (по имени отца его Теламона). Гигант усмехнулся и ответил маленькому Аяксу:

– Нет, друг Аякс, дротик слишком легок для моей руки, а в цель ты всегда попадешь вернее меня. Если они хотят, попробуем свою силу в метании дисков.

Презрительно поглядывая на маленького Аякса, юный Патрокл и его товарищи отошли в сторону. Из дома вынесли железные диски, тяжелые, выпуклые с обеих сторон, как чечевица. В конец двора, к навесу с колесницами, вышли сильные дискоболы. Среди них был чернобородый Диомед, отважный воин, уже известный своими воинскими подвигами, за ним – рослый и плечистый Филоктет и другие. Аякс Теламонид был на голову выше их всех. Каждый дискобол подхватывал тяжелый диск одной рукой, отводил руку назад и, развернувшись, с силой бросал диск вдоль по двору. Диск летел с гудением, звонко ударялся о плиты, затем подскакивал, крутясь перелетал еще два-три раза и останавливался. В счет шел только первый удар; это место отмечалось чертой.

Ни один диск не пролетел дальше, чем диск Аякса Теламонида. Но победитель не услышал обычных одобрительных восклицаний и дружелюбных шуток. Обрадовался победе друга один только маленький локр. Он захлопал в ладоши и воскликнул:

– Клянусь богами, Аякс, твой удар достоин самого Геракла!

Гигант Аякс громко засмеялся.

– Многим не по вкусу мой удар, друг Аякс, – ответил он. – Посмотри, как они насупились!

– Нечем хвалиться, Теламонид! – возразил ему сумрачный Филоктет, который кинул свой диск почти до черты Аякса. – Ты только и умеешь метать диск да драться на кулаках, а в других состязаниях ты не был бы первым.

К спорившим подошли еще двое юношей. Один из них – высокий, темноглазый, с пробивающейся темной бородкой – был одет богато и изысканно: золотая пряжка искусной чеканки скрепляла на левом плече блестящий льняной плащ; золотая повязка стягивала его курчавые волосы; тонкие сандалии были украшены цветной кожей. Юношу звали Менелай; он принадлежал к царскому роду Атрея – богатому, но известному семейными несчастиями.

Одежда его товарища не отличалась богатством: он носил домотканый шерстяной плащ, грубые сандалии; вместо нарядной повязки голову его облегал простой кожаный шлем. Юноша казался на голову ниже Менелая, зато шире в плечах. Это был царь Итаки, маленького островка в Ионическом море. Жители Итаки избрали царем молодого Одиссея, хотя еще жив был его отец, отважный и мудрый Лаэрт, участник славного похода аргонавтов. Молодой царь не был славен ни могуществом рода, ни богатством, как Менелай, ни исполинской силой, как Аякс Теламонид, но товарищи уважали его и побаивались его острого языка. Как только он подошел к играющим, спор утих. Молодой итакиец сказал, язвительно улыбаясь:

– Я слышал хор одобрений; все восхищаются твоей силой, Теламонид?

Гигант нахмурился, а маленький Аякс задорно воскликнул:

– Не хочешь ли ты, Одиссей, показать свою силу? Бери новый диск. Вот отметка Теламонида.

Не торопясь, Одиссей снял свой плащ и отдал его Менелаю. Так же спокойно и без видимого усилия он поднял с земли железный диск. Юноши, сидевшие на скамье, встали с мест, чтобы лучше видеть. Они шептались и насмешливо поглядывали на Аякса: они кое-что уже слышали о силе и ловкости Одиссея. Вот загудел железный диск; он описал пологую дугу и ударился о землю рядом с отметкой Аякса Теламонида. К отметке подбежали маленький Аякс и Филоктет; они ожесточенно заспорили. Наконец Одиссей воскликнул:

– Я готов уступить тебе первенство, Аякс, гордость ахейцев! Ты силен как бык и вынослив как мул. Но когда царь Тиндарей будет выбирать своей дочери мужа, будущего царя Спарты, тогда понадобится что-нибудь побольше бычьей силы, не правда ли?

Аякс побагровел от досады. Сжав кулаки, он вплотную подошел к Одиссею; маленький Аякс следовал за ним. В ссору вмешался всегда благоразумный Диомед. Он положил руку на плечо Теламонида и обратился к Одиссею:

– О Лаэртид! – сказал он спокойно. – Недаром тебя называют хитроумным. Никто не сомневается, что ты можешь высмеять любого из нас. Если бы девушки предпочитали умнейших, то, несомненно, именно тебя выбрала бы мужем прекрасная Елена! Но ты понимаешь сам: в том единственном состязании, для которого мы съехались сюда, в Спарту, победителем может оказаться вовсе не самый умный, не самый старший, не самый сильный и ловкий. Так стоит ли нам ссориться и язвить друг друга обидными речами? Лучше останемся добрыми товарищами и в играх и в сватовстве.

– Ты прав, Диомед, – отвечал Одиссей, – ты, как всегда, благороден и прямодушен. Я вовсе не хотел обидеть кого-нибудь. Вспомните, что сам бессмертный Гермес, отец всех шуток и проделок, поощряет острую насмешку – приправу веселья!

Одиссей обернулся и отыскал в толпе юного Патрокла Менетида. Одиссей кивнул Патроклу и громко произнес:

– Мы должны благодарить богов, что с Патроклом не прибыл его молодой друг Ахиллес, сын царя Пелея. С ним нам трудно было бы состязаться. Он сын богини и великого героя. В любом деле он должен превосходить нас. Говорят, что этот мальчик уже сейчас сильнее Аякса, храбрее Диомеда. Правда ли это, Патрокл?

Юный Патрокл кивнул головой и с гордой радостью взглянул на обидевшего его Аякса Локрийского. Одиссей продолжал:

– Великая слава ждет Ахиллеса Пелида! Его отец, царь Пелей, тоже знаменит своими подвигами. Он участвовал в прославленном походе аргонавтов – как и отец Диомеда, и Теламон, отец Аякса, как и мой отец. Но Ахиллесу предсказано, что он будет еще более великим героем!

Все юноши, забыв о своих спорах, собрались вокруг красноречивого итакийца. Одиссей обратился к ним:

– Пусть сегодня, на вечернем пире, кифаред споет нам о славном походе аргонавтов. Вы увидите, как много еще нам надо сделать, чтобы сравняться в славе с нашими отцами!

Одиссей взял из рук Менелая свой плащ и вместе с другом покинул двор царского дома.

3

Одиссей с Менелаем прошли по кривой улочке, изрытой копытами коров и свиней, и свернули по тропинке между двумя усадьбами. Менелай заговорил о том, что больше всего тревожило его мысли.

– Скоро уже царь Тиндарей объявит нам о своем решении, – сказал он. – Один из нас получит руку прекрасной Елены. Кто будет этот удачник? Я думаю, что ты и Диомед достойнее других…

Одиссей перебил его:

– Не стоит говорить обо мне, друг Менелай. Я здесь всего два дня, а уже вижу, что мне не быть мужем Елены. Тиндарей ищет не только мужа для дочери, но и царя, которого признали бы спартанцы. Он стар и хочет передать царство зятю. Я же никогда не соглашусь покинуть свою милую родину ради самого плодородного и богатого царства в мире. Я изберу себе такую жену, которая захочет последовать за мной на мою небогатую маленькую Итаку. Пусть другие ищут себе царства тем, что женятся на царской дочери, – Патрокл, например. Он и его отец Менетий нашли себе приют в доме царя Пелея, но Патрокл – только друг Ахиллеса Пелида и никогда не станет царем во Фтии.

Менелай остановился и схватил Одиссея за руку.

– Почему ты назвал Патрокла? – воскликнул он. – Разве тебе кажется, что царь Тиндарей или сама Елена отличают его? О Лаэртид, – продолжал с волнением Менелай, – я открою тебе свои мысли. Мне не надо спартанского царства, я хочу только, чтобы божественный взгляд Елены остановился на мне, чтобы она сказала: «Вот мой муж». Неужели же мне придется уступить ее сопернику?.. Скажи, Одиссей, ты уже видел ее, богиню среди женщин?

– Нет, – ответил Одиссей.

– Тогда пойдем со мной в масличную рощу. Я видел, что она со своими служанками пошла к источнику за водой. Там мы встретимся с ней, и ты сам сможешь судить, могу ли я надеяться на счастливый исход моих желаний.

В масличной роще было безлюдно и тихо; пели птицы, ветер колыхал серебристую листву старых маслин; солнечные блики скользили по земле. За кривыми могучими стволами замелькали белые девичьи одежды; послышались смех и болтовня. Вскоре девушки появились на тропинке. Они следовали вереницей одна за другой, и каждая бережно несла на плече медный кувшин с водой. Головные покрывала их были откинуты. Впереди шли две девушки, одетые богаче других. В первой из них можно было узнать прославленную красавицу, ради которой съехались в Спарту молодые цари и герои.

Когда юноши выступили из-за деревьев, она не опустила гордого взора. Одиссей невольно остановился. Действительно, божественно прекрасна была Елена. Разве только у светлой Афродиты могли быть такие золотые кудри, такая белая кожа, такие гордые брови и пламенный взгляд. Но ее сверкающая красота и надменное лицо не пленили Одиссея. Нет, не такую жену хотел бы он привести к своей строгой и скромной матери Антиклее. Одиссей вспомнил свой небогатый дом, простое убранство женской половины, без ковров и заморских тканей. Разве захочет разделить с ним его судьбу гордая красавица, которую ждут богатство, роскошь и удовольствия?

Он взглянул на вторую девушку, спутницу Елены, и она понравилась ему гораздо больше. Ум, кротость, сила духа – вот что прочел он на ее лице.

Елена поняла мысли незнакомца. Она покраснела от досады и повернулась к Менелаю, которого хорошо знала. В нем она была уверена. Юноша смотрел на нее горящим взглядом и не замечал ничего, кроме этой желанной и сияющей красоты. Елена сказала ему с вызывающей улыбкой:

– Ты стоишь, Менелай, как будто встретил страшную Горгону, чей взгляд превращает людей в камень!

Пораженный в сердце ее неожиданной насмешкой, юноша не нашелся что ответить. Одиссей поспешил выручить друга. Он ответил красавице спокойно и дерзко:

– Если твой взгляд, божественная Елена, грозит превратить нас в камень, то, может быть, кроткие глаза твоей подруги смогут вернуть нас к жизни?

Елена вспыхнула от его дерзости – так обернуть ее шутку! Сравнить ее с чудовищем – Горгоной! Кто он такой, что осмелился на это? Ее подруга взглянула на чужеземца с удивлением. Как мог он заметить ее рядом с лучезарной Еленой? Она встретила умный и пристальный взгляд незнакомца, увидела его ласковую улыбку, покраснела и поспешно обратилась к раздосадованной подруге:

– Пойдем, милая сестра, не годится нам задерживаться так долго в роще. Нас могут увидеть, и какой-нибудь злоязычный насмешник станет рассказывать, что спартанские девушки вольно держат себя с чужеземцами!

Она опустила головное покрывало, и обе девушки удалились плавной походкой, придерживая свои кувшины. Служанки поспешили за ними. Когда последний белый хитон скрылся за деревьями, Одиссей спросил:

– Скажи мне, Менелай, кто эта девушка, которая называет Елену сестрой?

– Это Пенелопа, дочь Икария, младшего брата Тиндарея, – рассеянно ответил Менелай. – Их дома стоят поблизости, и Пенелопа часто гостит у Елены.

4

Облака густой пыли, пронизанные косыми лучами вечернего солнца, врывались в распахнутые ворота царского двора. В клубах пыли с визгом и хрюканьем бежали щетинистые, остромордые свиньи. Два пастуха, в косматых хитонах из козьих шкур, погоняли свиней длинными бичами. На шее у пастухов висели острые бронзовые ножи. Пастухи пригнали свиней для жаркого к вечернему пиру: спартанский царь хотел быть радушным хозяином, и каждый вечер в царском доме молодые гости Тиндарея садились за обильный пир.

Не теряя времени, пастухи накинули аркан на большую свинью. Животное пронзительно завизжало. Тогда во двор сбежались юноши, гости Тиндарея, с широкими ножами в руках. Они мигом скинули свои хитоны – чтобы не запачкать их кровью – и деятельно принялись помогать пастухам. Одни кололи свиней, другие разложили посреди двора жаркий костер, чтобы опалить свиные туши. Треск пылавших поленьев, предсмертный визг животных, крики людей разносились по всей усадьбе.

На шум из дома вышел царь Тиндарей. Он стоял в дверях, кутаясь в пурпурную мантию, и внимательно рассматривал бойню. Губы его шевелились: царь подсчитывал убыль своих стад. За ним вышел высокий человек надменного вида, также в пурпурной мантии и с золотой повязкой на длинных черных волосах. Это был почетный гость Тиндарея, знаменитый Атрид Агамемнон. Он царствовал в пышных Микенах, богатейшем царстве Ахайи. Многие цари других ахейских городов подчинялись гордому властителю Микен. Не так давно Тиндарей выдал замуж за Агамемнона свою старшую дочь Клитемнестру. Спартанский царь очень дорожил родством с могущественным ахейским вождем и принимал его с особым радушием. Сейчас Агамемнон приехал в Спарту, рассчитывая женить на Елене своего младшего брата Менелая.

Глядя на суету во дворе, цари тихо разговаривали.

– Ты муж моей дочери, Агамемнон, – говорил Тиндарей, – и я могу рассказать тебе о своих заботах. Большая честь для меня, что столько знатных юношей съехались ко мне и сватают мою младшую дочь! Но я боюсь, что это сватовство совсем разорит меня и измучает всех в доме. Мои рабыни с утра до вечера мелют зерно для хлеба, – не могу же я угощать своих гостей кашей из немолотого зерна, как простой земледелец, который никогда не видит печеного хлеба! Сколько больших сосудов, врытых в землю в моей кладовой, уже опустело за это время! Вино, оливковое масло, овощи, лук – все это мы тратим каждый день, не считая. А свиньи, а бараны – лучшие из моих стад!

– На это твоя воля, благородный Тиндарей, – возразил Агамемнон. – Ты мог бы покончить дело поскорее. Выбери мужа Елене; остальные разъедутся по домам.

Тиндарей вздохнул:

– Это и есть главная моя беда, многославный! Среди женихов немало достойных юношей – и царей и сильных героев. Но скажу тебе, что всем им я предпочел бы брата твоего, Менелая. Двойными узами мы свяжем тогда наше родство с тобой. Я стар и мечтаю передать царский скипетр мужу Елены. Этого хочет и народ: им нужен умный военачальник, могучий воин и внимательный судья их споров. Пусть Менелай станет царем Спарты, – в союзе с тобой Спарта будет непобедимой и славной…

Слова Тиндарея отвечали замыслам Атрида, но гордый микенец не стал уверять в этом отца Елены.

– Если ты так хочешь видеть Менелая мужем Елены, – произнес он, – почему ты не скажешь этого прямо всем женихам?

– Я боюсь, благородный Атрид, – отвечал Тиндарей. – Я боюсь этих пылких юношей. Кого бы я ни выбрал, остальные могут оскорбиться отказом. Как бы они не вздумали объединиться, чтобы отомстить мне и моему зятю! Я хотел бы поговорить с самыми благоразумными из них: должны же они понять, что я не смогу выбрать всех! Но с кем говорить мне? Кто из них сумеет успокоить безрассудных?

Агамемнон внимательно посмотрел на суетившуюся толпу гостей.

– Если тебе нужна помощь умного и прямого человека, – сказал он, – тебе может оказать ее Паламед, царь Эвбейский… или Диомед из Аргоса – он благоразумнее и опытнее других… Но нет, тут нужен советчик похитрее. Лучше всего попросить совета у Одиссея Лаэртида. Товарищи называют его хитроумным. Весь род его славится умом и хитростью. Говорят, что бог Гермес в свое время научил Одиссеева деда Автолика так составлять клятвы, чтобы их можно было обойти, не нарушая… Если Одиссей так же умен и хитер, как его дед, он сумеет помочь тебе в твоем деле.

5

В закопченных недрах очага пылал огонь, освещая палату. Бегали рабыни, готовя столы к вечернему пиру. Проворная служанка придвинула к очагу два кресла и покрыла их мягкими овчинами. Тиндарей сел и усадил против себя молодого царя Итаки. Женщина поставила им под ноги дубовые скамеечки и вышла.

Тиндарей осторожно завел разговор о том, как трудно ему выбрать достойного мужа Елене.

– Конечно, – говорил Тиндарей, – слава о твоей мудрости и воинской доблести дошла до Спарты, благородный Одиссей, и я больше всего хотел бы увидеть тебя своим зятем…

Тиндарей взглянул на гостя и помедлил, но Одиссей молчал.

– Но захочет ли этого Елена? – продолжал царь. – Кто знает, какие мысли внушит Афродита своенравной красавице?

Одиссей спокойно перебил льстивую речь старого царя.

– Если я могу дать тебе совет, о многочтимый Тиндарей, – сказал он, – то наилучшим зятем для тебя был бы Менелай, брат могущественного Агамемнона…

Тиндарей зорко посмотрел на собеседника: откуда он может знать семейные тайны царского дома, этот хитрец? Не таится ли в его словах обида или коварный умысел?

Но Одиссей продолжал с видом простодушной откровенности:

– Я сам молил богов о том, чтобы породниться с тобою, которого я безмерно чту и уважаю. Для этого я приехал сюда. Но я отступаю перед Менелаем. Я не буду мешать счастью друга и твоим интересам. Дело не во мне. Надо, чтобы и все другие женихи не питали злобы к тебе и примирились с твоим выбором.

Тиндарей сказал вздыхая:

– Их мести я и боюсь больше всего и не знаю, на что решиться.

Одиссей ответил:

– Я берусь научить тебя, как предотвратить их гнев. Я помогу тебе добиться их расположения. Но и ты должен взамен этого помочь мне.

– Я готов поклясться тебе в этом! – воскликнул обрадованный царь. – Скажи, чего ты хочешь?

– Ты говорил, что охотно породнился бы со мной, – сказал Одиссей. – Помоги же мне просватать дочь твоего брата Икария, и я буду счастлив назваться твоим родичем.

– Клянусь, что помогу тебе просватать Пенелопу, и призываю отца нашего, громовержца Зевса, в свидетели моей клятвы! – ответил Тиндарей и кивнул головой. Это считалось верным подкреплением всякой клятвы.

– Вот видишь, – продолжал Одиссей, – ты связал себя клятвой. Даже если я раздосадую тебя чем-нибудь, ты не нарушишь обещания, не захочешь навлечь на себя гнев Зевса – хранителя клятв. Так же надо связать клятвой и пылких женихов Елены. Пусть заранее торжественно поклянутся, что не станут мстить ни тебе, ни твоему избраннику. Пусть обещают, что сохранят дружбу к мужу Елены и помогут ему всегда, как только он попросит их о помощи.

– Да разве это возможно? – усомнился Тиндарей. – С чего они станут клясться в дружбе сопернику? Как добиться от них такой клятвы?

Одиссей возразил:

– Я уверен, что они согласятся. Каждый из них надеется, что именно он будет счастливым избранником Елены. Каждый будет думать, что это ему принесут такую клятву. А кому не пригодится помощь стольких сильных героев?

– Пусть будет так! – решил царь. – О Лаэртид! Недаром, как я слышал, в народе называют тебя «в советах равным Зевсу»! Пусть только женихи принесут клятву, и я никогда не забуду, чем я тебе обязан.

6

Утреннее солнце выплывало из-за далеких гор. Поля за Эвротом стояли седые от росы. На большой луг недалеко от Спарты по утоптанным тропинкам, оживленно разговаривая, сходились группы горожан. Собрались старейшины-геронты, длиннобородые и важные. Пришел Тиндарей в белом жреческом венце, кутаясь в косматую мантию. За ним легким шагом шли все женихи Елены. Следом кучка глашатаев вела белого тонконогого коня.

Все остановились на открытом месте над Эвротом. Тиндарей воздел руки к небу и громко провозгласил имена богов – гремящего в тучах Зевса и Солнце, бессмертного, дающего жизнь Гелиоса, призывая их быть свидетелями клятвы женихов. Тут же он произнес слова клятвы, подсказанной ему Одиссеем. Спартанский царь обратился к подземным богам, чтобы они жестоко покарали тех, кто нарушит клятву. Вытащив из-под мантии длинный меч, Тиндарей быстрым ударом перерезал горло коню. Тело жертвы рассекли на части. Женихи столпились вокруг жертвы; они становились ногами на кровавое, дымящееся мясо и громко восклицали:

– Как разливается по земле эта кровь, так да прольется кровь того, кто нарушит клятву!

Рассеченное тело жертвы не сожгли, как при обычном жертвоприношении, а подтащили к берегу и сбросили в мутную воду Эврота. Отныне каждый участник клятвы считал себя связанным узами дружбы и верности с будущим мужем Елены.

Никто, даже сам хитроумный Одиссей, придумавший клятву, не подозревал, сколько бед и испытаний принесет она каждому из них.

После жертвоприношения все женихи снова собрались в гостеприимной палате царского дома. Сюда пришел Тиндарей, на этот раз в золотом венце и с царским скипетром в руках. Свадьба дочери была для него важным делом. Распахнулись двери из внутренних покоев, и в палату вошла царица Леда. Когда-то она была знаменита своей красотой, – даже боги Олимпа обращали на нее свой взор. Сейчас ее красота уже поблекла, но царица до сих пор любила ярко вышитые платья, золотые украшения, ароматные притирания.

Спартанская царица вела за руку свою прекрасную дочь. Лицо Елены сияло гордостью. Это был час ее торжества: ради нее собрались здесь эти красивейшие и знатнейшие юноши! Они восхищаются ею и жадно ждут ее слова.

Елена подошла к отцу. Выбор ее уже был сделан; отец знал это, но все же тревожился.

– Дочь моя! – громко произнес Тиндарей. – Ты должна решить, кто из этих юношей будет твоим мужем.

Елена повернулась к женихам и смело окинула взглядом обращенные к ней лица. С гордой улыбкой она наблюдала простодушный восторг могучего Аякса Теламонида, жадное нетерпение маленького Аякса Локрийского; исподлобья и без улыбки смотрит на нее сумрачный Филоктет; полно сдержанного достоинства лицо благородного Диомеда; темноглазый Менелай не может скрыть тоски и страха.

Но тут красавица заметила за плечом Менелая умное, лукавое лицо Одиссея. Его тонкая улыбка напомнила Елене встречу в масличной роще. Девушка вспыхнула от досады. Не медля более, она прямо подошла к Менелаю. Со слезами восторга юноша схватил ее протянутую руку. Тотчас к нему приблизились Одиссей и Диомед и приветствовали его дружескими словами. Одиссей заранее знал исход дела, а благородное сердце Диомеда не позволяло ему завидовать чужой удаче. Другие женихи не сразу преодолели свою досаду. Они медлили, угрюмо перешептываясь. Но клятва обязывала их быть дружелюбными, к тому же многие любили пылкого, искреннего Менелая. Один за другим юноши стали подходить к молодой чете; они призывали на нее милость богов и еще раз повторяли Менелаю клятву неизменной дружбы.

К вечеру опустели просторные покои Тиндареева дома. Гости царя покинули Спарту. Их путь лежал вдоль бурливого Эврота к морю, где давно уже ожидали их многовесельные корабли.

Один только Одиссей еще оставался в пышных покоях царского дома.

7

Через открытые двери мегарона Одиссей увидел приближающегося Тиндарея. Спартанский царь возвращался из дома брата своего Икария. Царь шел медленно, в раздумье опустив свою седую голову. Одиссей встретил его у порога и нетерпеливо спросил:

– Видел ли ты Икария, о многочтимый царь?

Тиндарей оперся о руку гостя и увел его в глубину двора. Там они сели на каменной скамье, в тени раскидистого дуба.

– Сын мой, – начал Тиндарей. – Я говорил с моим братом Икарием. Он согласен отдать тебе свою дочь в жены. Он и супруга его, разумная мать Пенелопы, рады иметь зятем прославленного и любимого богами сына Лаэрта…

Тиндарей помедлил в смущении.

– Но Икарий хочет одного, – продолжал он, – чтобы ты остался с Пенелопой в Лаконии. Старшая дочь его вышла замуж и уехала в далекую Фессалию. Икарий не расстанется с младшей, любимой дочерью. В Итаку он ее не отпустит.

– Что же ты сказал ему на это? – спросил Одиссей.

– Я сказал, что ты, наверно, не согласишься покинуть Итаку. На этом мы и расстались, и я не могу сообщить тебе доброй вести…

Одиссей задумался.

– О благородный Тиндарей, – наконец заговорил он, – помнишь ли ты свою клятву?

– Недоверчивый! – отвечал спартанский царь. – Я клялся отцом нашим Зевсом и с радостью хотел бы исполнить свою клятву: ты помог мне в трудном деле, дал мне желанного зятя и оберег меня от злобы отвергнутых женихов. Я готов сделать все, что только может сделать смертный, не раздражая бессмертных.

– Хорошо, – сказал Одиссей, – тогда помоги мне увидеться с Пенелопой.

– Я помогу тебе, – согласился Тиндарей. – Вечером Пенелопа придет к царице Леде: вместе с Еленой они ткут большой покров в покоях царицы. Леда знает о моей клятве, она не станет препятствовать вашей встрече.

– Благодарю тебя, царь, – отвечал Одиссей. – Кроме того, прошу тебя, дай мне колесницу с парой коней, чтобы добраться до моря. Сегодня ночью я уезжаю из Спарты.

8

И юная Пенелопа бежала с чужеземцем из отчего дома.

Глубокая ночь сошла на холмы и поля Лаконии. В темноте белела гладко укатанная дорога. Повозка, запряженная парой лучших коней из табунов царя Тиндарея, уносила беглецов из Спарты. Мимо них неясными тенями мелькали кустарники, деревья, камни. Где-то внизу шумел бессонный Эврот.

Возница стоя погонял коней, которые и без того неслись во всю прыть. Возницей был друг Одиссея, царский сын Ментес с острова Тафии. Молодой тафиец прибыл в Спарту вместе с Одиссеем. Он не надеялся получить руку царской дочери. Ему хотелось только сопутствовать другу да свести знакомство с доблестными сверстниками. Он порицал выбор Елены: как могла она предпочесть Менелая Одиссею! Ментес был доволен, что их чернобокий корабль все же привезет в Итаку Одиссея вместе с молодой женой. Пусть никто не скажет, что мудрый Одиссей в чем-нибудь потерпел неудачу.

Ударами бича и криком Ментес продолжал погонять коней. На крутом повороте дороги он уже заметил вдалеке погоню: в темноте за ними неслись огни множества факелов, и расстояние между погоней и беглецами все уменьшалось. Отдаленные крики, топот, ржанье коней постепенно приближались.

Наконец стало ясным, что от погони не уйти. Тогда Одиссей велел другу остановить повозку.

– Если нельзя скрыться от преследователей, – сказал Одиссей, – надо встретить их спокойно.

Ментес с силой натянул вожжи, кони вздернули головы, пробежали немного и остановились. Они шумно дышали, с раздувающихся боков клочьями падала пена.

Пенелопа ухватилась за руку Одиссея, и они молча ждали.

Протяжный крик и грохот погони приближались. Из-за поворота дороги вынеслись колесницы, запряженные четверками. Кони скакали, закинув головы; по ветру бились огни факелов; в колесницах полуодетые люди с криком потрясали копьями и мечами.

Преследователи окружили повозку Одиссея. Одна колесница подкатила вплотную к беглецам. В ней стоял высокий старик с всклокоченной черной бородой, в гривастом шлеме, с мечом в руке. Пенелопа вскрикнула: «Отец!» – и закрыла лицо руками. Старик ухватился за ременный кузов повозки и вскинул меч.

– Я убил бы тебя, презренный, – вскричал он, – если бы не брат мой Тиндарей: он умолял пощадить тебя. Отдай мою дочь и убирайся!

Одиссей заговорил, и невольно все притихли, прислушиваясь к его спокойному, уверенному голосу.

– Отец мой, о богоравный Икарий, – сказал Одиссей. – Я не заслужил презрения и гнева. Я не похищал твоей дочери, – она добровольно решилась оставить родную семью. Ты согласился отдать ее мне в жены. Ты знаешь обычай: после твоего согласия я уже могу считать ее своей женой. Но ты не хотел отпускать ее из Спарты, и нам пришлось покинуть город тайком. Спроси свою дочь: вернется ли она к тебе в дом или последует за мной?

Одиссей отступил от своей спутницы и сел один в углу повозки. Он хотел показать, что Пенелопа свободна в своем выборе. Икарий не знал, что ответить на хитросплетенную речь похитителя, поэтому он сурово обратился к дочери:

– Ну что же, Пенелопа, неужели он прав, этот дерзкий и хитрый обманщик? Неужели ты способна так внезапно покинуть нас? – Голос его понемногу смягчился. – Нет, ты всегда была скромной и разумной; я не верю, чтобы ты пошла за ним по своей воле. Пусть он уезжает, этот бесчестный бродяга, а ты вернешься со мной.

И Икарий протянул руку, чтобы перевести девушку к себе в колесницу. Пенелопа подняла голову и взглянула на отца. Глаза ее были полны слез. Она хотела сказать, что не может вернуться, что отныне дом Одиссея – ее дом. Но отец смотрел на нее так ласково и печально, что у нее не нашлось слов. Она огляделась в смятенье. Ее окружали любопытные лица, и девушка совсем смутилась. Вместо ответа она закрыла лицо покрывалом и молча опустилась на сиденье рядом с Одиссеем.

Тогда Икарий отступил назад и со вздохом произнес:

– Теперь я вижу, что ты не могла дать иного ответа, моя скромная, верная Пенелопа! Поезжай с этим юношей, которого выбрало твое сердце. Я не буду больше преследовать тебя.

Пенелопа бросилась в объятия отца. Она плакала и шептала ему прощальные слова и обещанья. Ментес сказал Одиссею:

– Друг, я не испытывал зависти к Менелаю, но тебе я готов позавидовать. Только ты сумел добыть себе лучшую жену во всей Ахайе!

– Благодарю тебя, Ментес, – отвечал Одиссей. – Ты прав. Я не прорицатель и не берусь предсказывать будущее, но кроткая и разумная жена приносит счастье, а гордая красавица сулит испытания. Недаром я заставил женихов поклясться помогать мужу Елены. Пусть бессмертные боги охранят Менелая!

1

Зелены и веселы поля Лаконии, любимой богами. В синем небе сверкают вершины далеких снежных гор. Крутые холмы покрыты светлыми буковыми лесами, опоясаны масличными рощами. Вдоль цепи холмов бежит по камням бурный Эврот. На его правом высоком берегу раскинулся многолюдный город Спарта.

Уже несколько дней, как съехались гости в пышный дом спартанского царя Тиндарея. Их легкие колесницы стояли в ряд, кверху дышлами, под навесом в дальнем конце двора; кони дружно паслись на лугах за Эвротом, а хозяева проводили время в пирах и забавах, дожидаясь желанного для них решения Тиндарея. Потому что не праздное намерение повеселиться и попировать в гостеприимном и богатом доме привело их в Спарту.

От каменистых Ионических островов до плодородного Саламина, от горных долин Фессалии до песчаного Пилоса прославила громкая молва несравненную красавицу Елену, дочь Тиндарея. Ее называли подобной Афродите и считали красоту ее даром богов. Когда стало известно, что спартанский царь намерен выдать замуж свою прекрасную дочь, со всех сторон в Спарту съехались знатнейшие юноши, сыновья героев, молодые цари и воины. Несмотря на молодость, каждый был уже известен своей силой, своим мужеством или воинским уменьем; каждый надеялся, что именно его отличит перед другими прославленная красавица и с согласия отца назовет своим мужем. Но гордая Елена медлила с выбором, и юноши продолжали ежедневные пиры, шумные игры и состязания в палатах и во дворе царского дома.

2

Несмотря на ранний час, во дворе Тиндареева дома было шумно и людно. За высокой оградой собрались человек тридцать юношей; некоторые из них, в одних только коротких хитонах без рукавов и легких сандалиях, забавлялись метанием дротиков.[1]Дротик – короткое, легкое копье с крепкой (например, кизиловой) рукояткой. Другие, накинув короткие плащи от утренней прохлады, сидели на скамье под оградой и следили за состязанием.

Но игра не веселила сердца. Между гостями то и дело вспыхивали ссоры. Каждый из них видел в другом соперника и заранее ненавидел возможного избранника Елены.

Участники игры столпились в углу двора. Каждый сжимал в левой руке пучок дротиков. По очереди юноши выступали вперед; брошенные привычной рукой, маленькие копья летели вдоль забора и со звоном падали на плиты. Все участники с шумом обсуждали результаты удара.

Красивый, смуглый мальчик выделился из толпы. Он был еще очень юн и, вероятно, только что посвятил свои волосы богу Аполлону.[2]Совершеннолетие юноши праздновалось по особому обряду, при котором юноша приносил в дар богу Аполлону прядь своих волос. Но крепкие руки и широкие плечи позволяли ему соперничать в игре со старшими товарищами. Он с силой метнул свой дротик, и общий крик засвидетельствовал, что он опередил других. Но тотчас же со свистом вырвалось вперед новое копье; оно пролетело вдоль всего двора и вонзилось в землю в незамощенном конце. Этот дротик бросил невысокий, худощавый юноша, которого товарищи называли «маленьким Аяксом». Он принадлежал к племени локров и, как все локры, был отличным копьеметателем. Он насмешливо засмеялся и, хлопнув по плечу своего неудачливого соперника, крикнул:

– Нет, Патрокл, тебе еще надо подрасти, чтобы состязаться со взрослыми воинами!

Мальчик покраснел и гордо взглянул на обидчика. Его красивое безбородое лицо потемнело, он поднял сжатые кулаки, как бы защищаясь от оскорбления. Товарищи заступились за него:

– Ты, Аякс, просто выбрал дротик полегче!

– Дайте им тяжелые копья, тогда посмотрим, достаточно ли силы у самого Аякса!

Маленький Аякс с досадой швырнул на землю свое оружие и подбежал к скамье у ограды, где сидели остальные товарищи, не принимавшие участия в игре.

– Друг Аякс! – крикнул он. – Они хотят участника посильнее меня. Покажи им, что значит настоящая сила.

Со скамьи поднялся гигант с широкой грудью и жилистыми ногами. Бугристые мышцы его длинных рук свидетельствовали о страшной силе. Он также носил имя Аякса. В отличие от его друга, маленького Аякса Локрийского, гиганта называли Аяксом Саламинским, но чаще – Теламонидом (по имени отца его Теламона).[3]Теламонид – сын Теламона, Аякс; точно так же мы встретим дальше: Лаэртид – сын Лаэрта, Одиссей; Менетид – сын Менетия, Патрокл; Нереиды – дочери Нерея; Атриды – сыновья Атрея, Агамемнон и Менелай; Пелид – сын Пелея, Ахиллес и т. п. Гигант усмехнулся и ответил маленькому Аяксу:

– Нет, друг Аякс, дротик слишком легок для моей руки, а в цель ты всегда попадешь вернее меня. Если они хотят, попробуем свою силу в метании дисков.

Презрительно поглядывая на маленького Аякса, юный Патрокл и его товарищи отошли в сторону. Из дома вынесли железные диски, тяжелые, выпуклые с обеих сторон, как чечевица. В конец двора, к навесу с колесницами, вышли сильные дискоболы. Среди них был чернобородый Диомед, отважный воин, уже известный своими воинскими подвигами, за ним – рослый и плечистый Филоктет и другие. Аякс Теламонид был на голову выше их всех. Каждый дискобол подхватывал тяжелый диск одной рукой, отводил руку назад и, развернувшись, с силой бросал диск вдоль по двору. Диск летел с гудением, звонко ударялся о плиты, затем подскакивал, крутясь перелетал еще два-три раза и останавливался. В счет шел только первый удар; это место отмечалось чертой.

Ни один диск не пролетел дальше, чем диск Аякса Теламонида. Но победитель не услышал обычных одобрительных восклицаний и дружелюбных шуток. Обрадовался победе друга один только маленький локр. Он захлопал в ладоши и воскликнул:

– Клянусь богами, Аякс, твой удар достоин самого Геракла!

Гигант Аякс громко засмеялся.

– Многим не по вкусу мой удар, друг Аякс, – ответил он. – Посмотри, как они насупились!

– Нечем хвалиться, Теламонид! – возразил ему сумрачный Филоктет, который кинул свой диск почти до черты Аякса. – Ты только и умеешь метать диск да драться на кулаках, а в других состязаниях ты не был бы первым.

К спорившим подошли еще двое юношей. Один из них – высокий, темноглазый, с пробивающейся темной бородкой – был одет богато и изысканно: золотая пряжка искусной чеканки скрепляла на левом плече блестящий льняной плащ;[4]Плащ, или хламида – четырехугольный кусок ткани, который накидывали на плечи, далее проводили его под правой рукой, так что рука оставалась свободной; концы плаща скреплялись пряжкой на левом плече. Если плащ был длинный (мантия), его свободный конец закидывали на согнутую левую руку. золотая повязка стягивала его курчавые волосы; тонкие сандалии были украшены цветной кожей. Юношу звали Менелай; он принадлежал к царскому роду Атрея – богатому, но известному семейными несчастиями.

Одежда его товарища не отличалась богатством: он носил домотканый шерстяной плащ, грубые сандалии; вместо нарядной повязки голову его облегал простой кожаный шлем. Юноша казался на голову ниже Менелая, зато шире в плечах. Это был царь Итаки, маленького островка в Ионическом море. Жители Итаки избрали царем молодого Одиссея, хотя еще жив был его отец, отважный и мудрый Лаэрт, участник славного похода аргонавтов. Молодой царь не был славен ни могуществом рода, ни богатством, как Менелай, ни исполинской силой, как Аякс Теламонид, но товарищи уважали его и побаивались его острого языка. Как только он подошел к играющим, спор утих. Молодой итакиец сказал, язвительно улыбаясь:

– Я слышал хор одобрений; все восхищаются твоей силой, Теламонид?

Гигант нахмурился, а маленький Аякс задорно воскликнул:

– Не хочешь ли ты, Одиссей, показать свою силу? Бери новый диск. Вот отметка Теламонида.

Не торопясь, Одиссей снял свой плащ и отдал его Менелаю. Так же спокойно и без видимого усилия он поднял с земли железный диск. Юноши, сидевшие на скамье, встали с мест, чтобы лучше видеть. Они шептались и насмешливо поглядывали на Аякса: они кое-что уже слышали о силе и ловкости Одиссея. Вот загудел железный диск; он описал пологую дугу и ударился о землю рядом с отметкой Аякса Теламонида. К отметке подбежали маленький Аякс и Филоктет; они ожесточенно заспорили. Наконец Одиссей воскликнул:

– Я готов уступить тебе первенство, Аякс, гордость ахейцев! Ты силен как бык и вынослив как мул. Но когда царь Тиндарей будет выбирать своей дочери мужа, будущего царя Спарты, тогда понадобится что-нибудь побольше бычьей силы, не правда ли?

Аякс побагровел от досады. Сжав кулаки, он вплотную подошел к Одиссею; маленький Аякс следовал за ним. В ссору вмешался всегда благоразумный Диомед. Он положил руку на плечо Теламонида и обратился к Одиссею:

– О Лаэртид! – сказал он спокойно. – Недаром тебя называют хитроумным. Никто не сомневается, что ты можешь высмеять любого из нас. Если бы девушки предпочитали умнейших, то, несомненно, именно тебя выбрала бы мужем прекрасная Елена! Но ты понимаешь сам: в том единственном состязании, для которого мы съехались сюда, в Спарту, победителем может оказаться вовсе не самый умный, не самый старший, не самый сильный и ловкий. Так стоит ли нам ссориться и язвить друг друга обидными речами? Лучше останемся добрыми товарищами и в играх и в сватовстве.

– Ты прав, Диомед, – отвечал Одиссей, – ты, как всегда, благороден и прямодушен. Я вовсе не хотел обидеть кого-нибудь. Вспомните, что сам бессмертный Гермес,[5]Гермес – вестник богов, покровитель торговли, лукавый и веселый бог. отец всех шуток и проделок, поощряет острую насмешку – приправу веселья!

Одиссей обернулся и отыскал в толпе юного Патрокла Менетида. Одиссей кивнул Патроклу и громко произнес:

– Мы должны благодарить богов, что с Патроклом не прибыл его молодой друг Ахиллес, сын царя Пелея. С ним нам трудно было бы состязаться. Он сын богини и великого героя. В любом деле он должен превосходить нас. Говорят, что этот мальчик уже сейчас сильнее Аякса, храбрее Диомеда. Правда ли это, Патрокл?

Юный Патрокл кивнул головой и с гордой радостью взглянул на обидевшего его Аякса Локрийского. Одиссей продолжал:

– Великая слава ждет Ахиллеса Пелида! Его отец, царь Пелей, тоже знаменит своими подвигами. Он участвовал в прославленном походе аргонавтов – как и отец Диомеда, и Теламон, отец Аякса, как и мой отец. Но Ахиллесу предсказано, что он будет еще более великим героем!

Все юноши, забыв о своих спорах, собрались вокруг красноречивого итакийца. Одиссей обратился к ним:

– Пусть сегодня, на вечернем пире, кифаред[6]Кифаред – певец, который аккомпанирует себе на кифаре, музыкальном инструменте, напоминающем лиру, но более примитивном, с меньшим количеством струн (о лире – см. ниже). споет нам о славном походе аргонавтов. Вы увидите, как много еще нам надо сделать, чтобы сравняться в славе с нашими отцами!

Одиссей взял из рук Менелая свой плащ и вместе с другом покинул двор царского дома.

3

Одиссей с Менелаем прошли по кривой улочке, изрытой копытами коров и свиней, и свернули по тропинке между двумя усадьбами. Менелай заговорил о том, что больше всего тревожило его мысли.

– Скоро уже царь Тиндарей объявит нам о своем решении, – сказал он. – Один из нас получит руку прекрасной Елены. Кто будет этот удачник? Я думаю, что ты и Диомед достойнее других…

Одиссей перебил его:

– Не стоит говорить обо мне, друг Менелай. Я здесь всего два дня, а уже вижу, что мне не быть мужем Елены. Тиндарей ищет не только мужа для дочери, но и царя, которого признали бы спартанцы. Он стар и хочет передать царство зятю. Я же никогда не соглашусь покинуть свою милую родину ради самого плодородного и богатого царства в мире. Я изберу себе такую жену, которая захочет последовать за мной на мою небогатую маленькую Итаку. Пусть другие ищут себе царства тем, что женятся на царской дочери, – Патрокл, например. Он и его отец Менетий нашли себе приют в доме царя Пелея, но Патрокл – только друг Ахиллеса Пелида и никогда не станет царем во Фтии.

Менелай остановился и схватил Одиссея за руку.

– Почему ты назвал Патрокла? – воскликнул он. – Разве тебе кажется, что царь Тиндарей или сама Елена отличают его? О Лаэртид, – продолжал с волнением Менелай, – я открою тебе свои мысли. Мне не надо спартанского царства, я хочу только, чтобы божественный взгляд Елены остановился на мне, чтобы она сказала: «Вот мой муж». Неужели же мне придется уступить ее сопернику?.. Скажи, Одиссей, ты уже видел ее, богиню среди женщин?

– Нет, – ответил Одиссей.

– Тогда пойдем со мной в масличную рощу. Я видел, что она со своими служанками пошла к источнику за водой. Там мы встретимся с ней, и ты сам сможешь судить, могу ли я надеяться на счастливый исход моих желаний.

В масличной роще было безлюдно и тихо; пели птицы, ветер колыхал серебристую листву старых маслин; солнечные блики скользили по земле. За кривыми могучими стволами замелькали белые девичьи одежды; послышались смех и болтовня. Вскоре девушки появились на тропинке. Они следовали вереницей одна за другой, и каждая бережно несла на плече медный кувшин с водой. Головные покрывала их были откинуты. Впереди шли две девушки, одетые богаче других. В первой из них можно было узнать прославленную красавицу, ради которой съехались в Спарту молодые цари и герои.

Когда юноши выступили из-за деревьев, она не опустила гордого взора. Одиссей невольно остановился. Действительно, божественно прекрасна была Елена. Разве только у светлой Афродиты могли быть такие золотые кудри, такая белая кожа, такие гордые брови и пламенный взгляд. Но ее сверкающая красота и надменное лицо не пленили Одиссея. Нет, не такую жену хотел бы он привести к своей строгой и скромной матери Антиклее. Одиссей вспомнил свой небогатый дом, простое убранство женской половины, без ковров и заморских тканей. Разве захочет разделить с ним его судьбу гордая красавица, которую ждут богатство, роскошь и удовольствия?

Он взглянул на вторую девушку, спутницу Елены, и она понравилась ему гораздо больше. Ум, кротость, сила духа – вот что прочел он на ее лице.

Елена поняла мысли незнакомца. Она покраснела от досады и повернулась к Менелаю, которого хорошо знала. В нем она была уверена. Юноша смотрел на нее горящим взглядом и не замечал ничего, кроме этой желанной и сияющей красоты. Елена сказала ему с вызывающей улыбкой:

– Ты стоишь, Менелай, как будто встретил страшную Горгону,[7]Горгона – мифическое чудовище с лицом женщины; на голове у нее вместо волос извиваются змеи. чей взгляд превращает людей в камень!

Пораженный в сердце ее неожиданной насмешкой, юноша не нашелся что ответить. Одиссей поспешил выручить друга. Он ответил красавице спокойно и дерзко:

– Если твой взгляд, божественная Елена, грозит превратить нас в камень, то, может быть, кроткие глаза твоей подруги смогут вернуть нас к жизни?

Елена вспыхнула от его дерзости – так обернуть ее шутку! Сравнить ее с чудовищем – Горгоной! Кто он такой, что осмелился на это? Ее подруга взглянула на чужеземца с удивлением. Как мог он заметить ее рядом с лучезарной Еленой? Она встретила умный и пристальный взгляд незнакомца, увидела его ласковую улыбку, покраснела и поспешно обратилась к раздосадованной подруге:

– Пойдем, милая сестра, не годится нам задерживаться так долго в роще. Нас могут увидеть, и какой-нибудь злоязычный насмешник станет рассказывать, что спартанские девушки вольно держат себя с чужеземцами!

Она опустила головное покрывало, и обе девушки удалились плавной походкой, придерживая свои кувшины. Служанки поспешили за ними. Когда последний белый хитон скрылся за деревьями, Одиссей спросил:

– Скажи мне, Менелай, кто эта девушка, которая называет Елену сестрой?

– Это Пенелопа, дочь Икария, младшего брата Тиндарея, – рассеянно ответил Менелай. – Их дома стоят поблизости, и Пенелопа часто гостит у Елены.

4

Облака густой пыли, пронизанные косыми лучами вечернего солнца, врывались в распахнутые ворота царского двора. В клубах пыли с визгом и хрюканьем бежали щетинистые, остромордые свиньи. Два пастуха, в косматых хитонах из козьих шкур, погоняли свиней длинными бичами. На шее у пастухов висели острые бронзовые ножи. Пастухи пригнали свиней для жаркого к вечернему пиру: спартанский царь хотел быть радушным хозяином, и каждый вечер в царском доме молодые гости Тиндарея садились за обильный пир.

Не теряя времени, пастухи накинули аркан на большую свинью. Животное пронзительно завизжало. Тогда во двор сбежались юноши, гости Тиндарея, с широкими ножами в руках. Они мигом скинули свои хитоны – чтобы не запачкать их кровью – и деятельно принялись помогать пастухам. Одни кололи свиней, другие разложили посреди двора жаркий костер, чтобы опалить свиные туши. Треск пылавших поленьев, предсмертный визг животных, крики людей разносились по всей усадьбе.

На шум из дома вышел царь Тиндарей. Он стоял в дверях, кутаясь в пурпурную мантию, и внимательно рассматривал бойню. Губы его шевелились: царь подсчитывал убыль своих стад. За ним вышел высокий человек надменного вида, также в пурпурной мантии и с золотой повязкой на длинных черных волосах. Это был почетный гость Тиндарея, знаменитый Атрид Агамемнон. Он царствовал в пышных Микенах, богатейшем царстве Ахайи. Многие цари других ахейских городов подчинялись гордому властителю Микен. Не так давно Тиндарей выдал замуж за Агамемнона свою старшую дочь Клитемнестру. Спартанский царь очень дорожил родством с могущественным ахейским вождем и принимал его с особым радушием. Сейчас Агамемнон приехал в Спарту, рассчитывая женить на Елене своего младшего брата Менелая.

Глядя на суету во дворе, цари тихо разговаривали.

– Ты муж моей дочери, Агамемнон, – говорил Тиндарей, – и я могу рассказать тебе о своих заботах. Большая честь для меня, что столько знатных юношей съехались ко мне и сватают мою младшую дочь! Но я боюсь, что это сватовство совсем разорит меня и измучает всех в доме. Мои рабыни с утра до вечера мелют зерно для хлеба, – не могу же я угощать своих гостей кашей из немолотого зерна, как простой земледелец, который никогда не видит печеного хлеба! Сколько больших сосудов, врытых в землю в моей кладовой, уже опустело за это время! Вино, оливковое масло, овощи, лук – все это мы тратим каждый день, не считая. А свиньи, а бараны – лучшие из моих стад!

– На это твоя воля, благородный Тиндарей, – возразил Агамемнон. – Ты мог бы покончить дело поскорее. Выбери мужа Елене; остальные разъедутся по домам.

Тиндарей вздохнул:

– Это и есть главная моя беда, многославный! Среди женихов немало достойных юношей – и царей и сильных героев. Но скажу тебе, что всем им я предпочел бы брата твоего, Менелая. Двойными узами мы свяжем тогда наше родство с тобой. Я стар и мечтаю передать царский скипетр мужу Елены. Этого хочет и народ: им нужен умный военачальник, могучий воин и внимательный судья их споров. Пусть Менелай станет царем Спарты, – в союзе с тобой Спарта будет непобедимой и славной…

Слова Тиндарея отвечали замыслам Атрида, но гордый микенец не стал уверять в этом отца Елены.

– Если ты так хочешь видеть Менелая мужем Елены, – произнес он, – почему ты не скажешь этого прямо всем женихам?

– Я боюсь, благородный Атрид, – отвечал Тиндарей. – Я боюсь этих пылких юношей. Кого бы я ни выбрал, остальные могут оскорбиться отказом. Как бы они не вздумали объединиться, чтобы отомстить мне и моему зятю! Я хотел бы поговорить с самыми благоразумными из них: должны же они понять, что я не смогу выбрать всех! Но с кем говорить мне? Кто из них сумеет успокоить безрассудных?

Агамемнон внимательно посмотрел на суетившуюся толпу гостей.

– Если тебе нужна помощь умного и прямого человека, – сказал он, – тебе может оказать ее Паламед, царь Эвбейский… или Диомед из Аргоса – он благоразумнее и опытнее других… Но нет, тут нужен советчик похитрее. Лучше всего попросить совета у Одиссея Лаэртида. Товарищи называют его хитроумным. Весь род его славится умом и хитростью. Говорят, что бог Гермес в свое время научил Одиссеева деда Автолика так составлять клятвы, чтобы их можно было обойти, не нарушая… Если Одиссей так же умен и хитер, как его дед, он сумеет помочь тебе в твоем деле.

5

В закопченных недрах очага пылал огонь, освещая палату. Бегали рабыни, готовя столы к вечернему пиру. Проворная служанка придвинула к очагу два кресла и покрыла их мягкими овчинами. Тиндарей сел и усадил против себя молодого царя Итаки. Женщина поставила им под ноги дубовые скамеечки и вышла.

Тиндарей осторожно завел разговор о том, как трудно ему выбрать достойного мужа Елене.

– Конечно, – говорил Тиндарей, – слава о твоей мудрости и воинской доблести дошла до Спарты, благородный Одиссей, и я больше всего хотел бы увидеть тебя своим зятем…

Тиндарей взглянул на гостя и помедлил, но Одиссей молчал.

– Но захочет ли этого Елена? – продолжал царь. – Кто знает, какие мысли внушит Афродита своенравной красавице?

Одиссей спокойно перебил льстивую речь старого царя.

– Если я могу дать тебе совет, о многочтимый Тиндарей, – сказал он, – то наилучшим зятем для тебя был бы Менелай, брат могущественного Агамемнона…

Тиндарей зорко посмотрел на собеседника: откуда он может знать семейные тайны царского дома, этот хитрец? Не таится ли в его словах обида или коварный умысел?

Но Одиссей продолжал с видом простодушной откровенности:

– Я сам молил богов о том, чтобы породниться с тобою, которого я безмерно чту и уважаю. Для этого я приехал сюда. Но я отступаю перед Менелаем. Я не буду мешать счастью друга и твоим интересам. Дело не во мне. Надо, чтобы и все другие женихи не питали злобы к тебе и примирились с твоим выбором.

Тиндарей сказал вздыхая:

– Их мести я и боюсь больше всего и не знаю, на что решиться.

Одиссей ответил:

– Я берусь научить тебя, как предотвратить их гнев. Я помогу тебе добиться их расположения. Но и ты должен взамен этого помочь мне.

– Я готов поклясться тебе в этом! – воскликнул обрадованный царь. – Скажи, чего ты хочешь?

– Ты говорил, что охотно породнился бы со мной, – сказал Одиссей. – Помоги же мне просватать дочь твоего брата Икария, и я буду счастлив назваться твоим родичем.

– Клянусь, что помогу тебе просватать Пенелопу, и призываю отца нашего, громовержца Зевса, в свидетели моей клятвы! – ответил Тиндарей и кивнул головой. Это считалось верным подкреплением всякой клятвы.

– Вот видишь, – продолжал Одиссей, – ты связал себя клятвой. Даже если я раздосадую тебя чем-нибудь, ты не нарушишь обещания, не захочешь навлечь на себя гнев Зевса – хранителя клятв. Так же надо связать клятвой и пылких женихов Елены. Пусть заранее торжественно поклянутся, что не станут мстить ни тебе, ни твоему избраннику. Пусть обещают, что сохранят дружбу к мужу Елены и помогут ему всегда, как только он попросит их о помощи.

– Да разве это возможно? – усомнился Тиндарей. – С чего они станут клясться в дружбе сопернику? Как добиться от них такой клятвы?

Одиссей возразил:

– Я уверен, что они согласятся. Каждый из них надеется, что именно он будет счастливым избранником Елены. Каждый будет думать, что это ему принесут такую клятву. А кому не пригодится помощь стольких сильных героев?

– Пусть будет так! – решил царь. – О Лаэртид! Недаром, как я слышал, в народе называют тебя «в советах равным Зевсу»! Пусть только женихи принесут клятву, и я никогда не забуду, чем я тебе обязан.

6

Утреннее солнце выплывало из-за далеких гор. Поля за Эвротом стояли седые от росы. На большой луг недалеко от Спарты по утоптанным тропинкам, оживленно разговаривая, сходились группы горожан. Собрались старейшины-геронты,[8]Геронты – знатные старейшины города. Они составляли совет старейшин с базилевсом – председателем – во главе. В отсутствие базилевса они управляли городом. длиннобородые и важные. Пришел Тиндарей в белом жреческом венце,[9]Царь – базилевс – был и верховным жрецом своего племени. кутаясь в косматую мантию. За ним легким шагом шли все женихи Елены. Следом кучка глашатаев вела белого тонконогого коня.

Все остановились на открытом месте над Эвротом. Тиндарей воздел руки к небу и громко провозгласил имена богов – гремящего в тучах Зевса и Солнце, бессмертного, дающего жизнь Гелиоса, призывая их быть свидетелями клятвы женихов. Тут же он произнес слова клятвы, подсказанной ему Одиссеем. Спартанский царь обратился к подземным богам, чтобы они жестоко покарали тех, кто нарушит клятву. Вытащив из-под мантии длинный меч, Тиндарей быстрым ударом перерезал горло коню. Тело жертвы рассекли на части. Женихи столпились вокруг жертвы; они становились ногами на кровавое, дымящееся мясо и громко восклицали:

– Как разливается по земле эта кровь, так да прольется кровь того, кто нарушит клятву!

Рассеченное тело жертвы не сожгли, как при обычном жертвоприношении, а подтащили к берегу и сбросили в мутную воду Эврота. Отныне каждый участник клятвы считал себя связанным узами дружбы и верности с будущим мужем Елены.

Никто, даже сам хитроумный Одиссей, придумавший клятву, не подозревал, сколько бед и испытаний принесет она каждому из них.

После жертвоприношения все женихи снова собрались в гостеприимной палате царского дома. Сюда пришел Тиндарей, на этот раз в золотом венце и с царским скипетром в руках. Свадьба дочери была для него важным делом. Распахнулись двери из внутренних покоев, и в палату вошла царица Леда. Когда-то она была знаменита своей красотой, – даже боги Олимпа обращали на нее свой взор. Сейчас ее красота уже поблекла, но царица до сих пор любила ярко вышитые платья, золотые украшения, ароматные притирания.

Спартанская царица вела за руку свою прекрасную дочь. Лицо Елены сияло гордостью. Это был час ее торжества: ради нее собрались здесь эти красивейшие и знатнейшие юноши! Они восхищаются ею и жадно ждут ее слова.

Елена подошла к отцу. Выбор ее уже был сделан; отец знал это, но все же тревожился.

– Дочь моя! – громко произнес Тиндарей. – Ты должна решить, кто из этих юношей будет твоим мужем.

Елена повернулась к женихам и смело окинула взглядом обращенные к ней лица. С гордой улыбкой она наблюдала простодушный восторг могучего Аякса Теламонида, жадное нетерпение маленького Аякса Локрийского; исподлобья и без улыбки смотрит на нее сумрачный Филоктет; полно сдержанного достоинства лицо благородного Диомеда; темноглазый Менелай не может скрыть тоски и страха.

Но тут красавица заметила за плечом Менелая умное, лукавое лицо Одиссея. Его тонкая улыбка напомнила Елене встречу в масличной роще. Девушка вспыхнула от досады. Не медля более, она прямо подошла к Менелаю. Со слезами восторга юноша схватил ее протянутую руку. Тотчас к нему приблизились Одиссей и Диомед и приветствовали его дружескими словами. Одиссей заранее знал исход дела, а благородное сердце Диомеда не позволяло ему завидовать чужой удаче. Другие женихи не сразу преодолели свою досаду. Они медлили, угрюмо перешептываясь. Но клятва обязывала их быть дружелюбными, к тому же многие любили пылкого, искреннего Менелая. Один за другим юноши стали подходить к молодой чете; они призывали на нее милость богов и еще раз повторяли Менелаю клятву неизменной дружбы.

К вечеру опустели просторные покои Тиндареева дома. Гости царя покинули Спарту. Их путь лежал вдоль бурливого Эврота к морю, где давно уже ожидали их многовесельные корабли.

Один только Одиссей еще оставался в пышных покоях царского дома.

7

Через открытые двери мегарона[10]Мегарон – палата – главное помещение греческого дома гомеровских времен. Одиссей увидел приближающегося Тиндарея. Спартанский царь возвращался из дома брата своего Икария. Царь шел медленно, в раздумье опустив свою седую голову. Одиссей встретил его у порога и нетерпеливо спросил:

– Видел ли ты Икария, о многочтимый царь?

Тиндарей оперся о руку гостя и увел его в глубину двора. Там они сели на каменной скамье, в тени раскидистого дуба.

– Сын мой, – начал Тиндарей. – Я говорил с моим братом Икарием. Он согласен отдать тебе свою дочь в жены. Он и супруга его, разумная мать Пенелопы, рады иметь зятем прославленного и любимого богами сына Лаэрта…

Тиндарей помедлил в смущении.

– Но Икарий хочет одного, – продолжал он, – чтобы ты остался с Пенелопой в Лаконии. Старшая дочь его вышла замуж и уехала в далекую Фессалию. Икарий не расстанется с младшей, любимой дочерью. В Итаку он ее не отпустит.

– Что же ты сказал ему на это? – спросил Одиссей.

– Я сказал, что ты, наверно, не согласишься покинуть Итаку. На этом мы и расстались, и я не могу сообщить тебе доброй вести…

Одиссей задумался.

– О благородный Тиндарей, – наконец заговорил он, – помнишь ли ты свою клятву?

– Недоверчивый! – отвечал спартанский царь. – Я клялся отцом нашим Зевсом и с радостью хотел бы исполнить свою клятву: ты помог мне в трудном деле, дал мне желанного зятя и оберег меня от злобы отвергнутых женихов. Я готов сделать все, что только может сделать смертный, не раздражая бессмертных.

– Хорошо, – сказал Одиссей, – тогда помоги мне увидеться с Пенелопой.

– Я помогу тебе, – согласился Тиндарей. – Вечером Пенелопа придет к царице Леде: вместе с Еленой они ткут большой покров в покоях царицы. Леда знает о моей клятве, она не станет препятствовать вашей встрече.

– Благодарю тебя, царь, – отвечал Одиссей. – Кроме того, прошу тебя, дай мне колесницу с парой коней, чтобы добраться до моря. Сегодня ночью я уезжаю из Спарты.

8

И юная Пенелопа бежала с чужеземцем из отчего дома.

Глубокая ночь сошла на холмы и поля Лаконии. В темноте белела гладко укатанная дорога. Повозка, запряженная парой лучших коней из табунов царя Тиндарея, уносила беглецов из Спарты. Мимо них неясными тенями мелькали кустарники, деревья, камни. Где-то внизу шумел бессонный Эврот.

Возница стоя погонял коней, которые и без того неслись во всю прыть. Возницей был друг Одиссея, царский сын Ментес с острова Тафии. Молодой тафиец прибыл в Спарту вместе с Одиссеем. Он не надеялся получить руку царской дочери. Ему хотелось только сопутствовать другу да свести знакомство с доблестными сверстниками. Он порицал выбор Елены: как могла она предпочесть Менелая Одиссею! Ментес был доволен, что их чернобокий корабль все же привезет в Итаку Одиссея вместе с молодой женой. Пусть никто не скажет, что мудрый Одиссей в чем-нибудь потерпел неудачу.

Ударами бича и криком Ментес продолжал погонять коней. На крутом повороте дороги он уже заметил вдалеке погоню: в темноте за ними неслись огни множества факелов, и расстояние между погоней и беглецами все уменьшалось. Отдаленные крики, топот, ржанье коней постепенно приближались.

Наконец стало ясным, что от погони не уйти. Тогда Одиссей велел другу остановить повозку.

– Если нельзя скрыться от преследователей, – сказал Одиссей, – надо встретить их спокойно.

Ментес с силой натянул вожжи, кони вздернули головы, пробежали немного и остановились. Они шумно дышали, с раздувающихся боков клочьями падала пена.

Пенелопа ухватилась за руку Одиссея, и они молча ждали.

Протяжный крик и грохот погони приближались. Из-за поворота дороги вынеслись колесницы, запряженные четверками. Кони скакали, закинув головы; по ветру бились огни факелов; в колесницах полуодетые люди с криком потрясали копьями и мечами.

Преследователи окружили повозку Одиссея. Одна колесница подкатила вплотную к беглецам. В ней стоял высокий старик с всклокоченной черной бородой, в гривастом шлеме, с мечом в руке. Пенелопа вскрикнула: «Отец!» – и закрыла лицо руками. Старик ухватился за ременный кузов повозки и вскинул меч.

– Я убил бы тебя, презренный, – вскричал он, – если бы не брат мой Тиндарей: он умолял пощадить тебя. Отдай мою дочь и убирайся!

Одиссей заговорил, и невольно все притихли, прислушиваясь к его спокойному, уверенному голосу.

– Отец мой, о богоравный Икарий, – сказал Одиссей. – Я не заслужил презрения и гнева. Я не похищал твоей дочери, – она добровольно решилась оставить родную семью. Ты согласился отдать ее мне в жены. Ты знаешь обычай: после твоего согласия я уже могу считать ее своей женой. Но ты не хотел отпускать ее из Спарты, и нам пришлось покинуть город тайком. Спроси свою дочь: вернется ли она к тебе в дом или последует за мной?

Одиссей отступил от своей спутницы и сел один в углу повозки. Он хотел показать, что Пенелопа свободна в своем выборе. Икарий не знал, что ответить на хитросплетенную речь похитителя, поэтому он сурово обратился к дочери:

– Ну что же, Пенелопа, неужели он прав, этот дерзкий и хитрый обманщик? Неужели ты способна так внезапно покинуть нас? – Голос его понемногу смягчился. – Нет, ты всегда была скромной и разумной; я не верю, чтобы ты пошла за ним по своей воле. Пусть он уезжает, этот бесчестный бродяга, а ты вернешься со мной.

И Икарий протянул руку, чтобы перевести девушку к себе в колесницу. Пенелопа подняла голову и взглянула на отца. Глаза ее были полны слез. Она хотела сказать, что не может вернуться, что отныне дом Одиссея – ее дом. Но отец смотрел на нее так ласково и печально, что у нее не нашлось слов. Она огляделась в смятенье. Ее окружали любопытные лица, и девушка совсем смутилась. Вместо ответа она закрыла лицо покрывалом и молча опустилась на сиденье рядом с Одиссеем.

Тогда Икарий отступил назад и со вздохом произнес:

– Теперь я вижу, что ты не могла дать иного ответа, моя скромная, верная Пенелопа! Поезжай с этим юношей, которого выбрало твое сердце. Я не буду больше преследовать тебя.

Пенелопа бросилась в объятия отца. Она плакала и шептала ему прощальные слова и обещанья. Ментес сказал Одиссею:

– Друг, я не испытывал зависти к Менелаю, но тебе я готов позавидовать. Только ты сумел добыть себе лучшую жену во всей Ахайе!

– Благодарю тебя, Ментес, – отвечал Одиссей. – Ты прав. Я не прорицатель и не берусь предсказывать будущее, но кроткая и разумная жена приносит счастье, а гордая красавица сулит испытания. Недаром я заставил женихов поклясться помогать мужу Елены. Пусть бессмертные боги охранят Менелая!

1. Главная
2. Детское
3. Детская литература: прочее
4. «Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои»

Елена Александровна Тудоровская

Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои

«Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои»

Описание

«Троянский» цикл мифов Древней Греции — во всем его великолепии.История похищения прекрасной Елены Спартанской юным Парисом и десятилетней Троянской войны. История не ведавшего страха Ахиллеса и мужественного Гектора, верного Патрокла и циничного Агамемнона, благородного Менелая и могучего Аякса. История осады крепкостенной Трои, в которой, наравне с людьми, участвовали и боги-олимпийцы.История удивительных приключений одного из героев Троянской войны, хитроумного Одиссея, в которых ему приходилось силой и хитростью одолевать ужасных чудовищ, и верной любви его супруги, красавицы Пенелопы, которую тщетно понуждали объявить Одиссея убитым и вступить в новый брак. Под пером Е. А. Тудоровской эти мифы, переложенные на современный, доступный читателю язык, обретают новую жизнь.

Настроики

Фон текста:

• Текст
• Текст
• Текст
• Текст

• Аа

  Roboto

• Аа

  Garamond

• Аа

  Fira Sans

• Аа

  Times

Книга удалена по просьбе правообладателя.

РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства

Описанию осады Трои посвящено множество произведений греческой литературы и искусства. При этом не существует единого авторитетного источника, описывающего все события той войны. История разбросана по произведениям многих авторов, порой противоречащих друг другу. Важнейшими литературными источниками, повествующими о событиях, являются две эпические поэмы «Илиада» и «Одиссея», авторство которых традиционно приписывается Гомеру. Каждая поэма рассказывает лишь о части войны: «Илиада» освещает короткий период, предшествующий осаде Трои и саму войну, в то время как «Одиссея» повествует о возвращении одного из героев эпоса в родную Итаку, после взятия города.

Миф о Троянской войне

Греки верили, что Троя была построена богами Посейдоном и Аполлоном. Царь Приам, правивший Троей, обладал огромным богатством и многочисленным потомством. В канву мифа о Троянской войне вплетено несколько последовательных событий, ставших одной большой причиной падения Трои:

1. Беременная жена Приама – Гекуба увидела сон: во время родов, она воспроизвела на свет горящую головешку от которой, была сожжена Троя. Пришел срок — Гекуба родила красивого мальчика Париса и отнесла его в лес, где его подобрал и воспитал пастух.
2. На свадьбу аргонавта Пелея и нимфы Фетиды, забыли пригласить богиню раздора Эриду. В гневе от непочтения, Эрида создала «яблоко раздора» с надписью «Прекраснейшей», которое стало причиной спора между тремя: Афродитой, Афиной и Герой. Зевс поручил Гермесу отыскать Париса, чтобы тот рассудил, кому вручить плод. Яблоко досталось Афродите, взамен ее обещания подарить Парису любовь самой прекрасной женщины на свете Елены. Это ознаменовало собой начало Троянской войны.

Миф о начале троянской войны

Елена Прекрасная мифологическая виновница Троянской войны, была замужней женщиной, чьей любви долго добивался Менелай – спартанский царь. Парис, заручившись поддержкой Афродиты, прибыл в Спарту в тот момент, когда Менелай должен был отплыть на Крит, чтобы предать земле останки своего деда Катрея. Менелай с почетом принял гостя и отправился в путь. Елена, воспылавшая чувствами к Парису, отправилась вместе с ним в Трою, прихватив с собой сокровища супруга.

Чувство достоинства Менелая пострадало, и боль от предательства любимой женщины – это то, из за чего началась троянская война. Менелай собирает воинство в поход на Трою. Существует и другая причина Троянской войны, более прозаичная – Троя мешала обмену и торговле Древней Греции с другими странами.

Сколько лет длилась троянская война?

Воинство, численностью более 100 000 солдат на 1186 кораблях под предводительством Менелая и его брата Агамемнона отправились в военный поход. О том, сколько длилась Троянская война существует миф. При совершении жертвоприношения Аресу, из-под жертвенника выползла змея, взобралась на дерево в воробьиное гнездо и съела весь выводок из 8 птиц вместе с самкой, затем обратилась в камень. Жрец Калхант предсказал 9 лет войны и на десятый падение Трои.

Кто победил в Троянской войне?

История троянской войны началась для греков с череды неудач: корабли были отнесены в другую сторону, к землям Мисии и по ошибке был убит царь Ферсандр, союзник Спарты, народ Фив вышел войной против обидчиков. Армия Спарты понесла огромные убытки. Прибыв в Трою, в течение 9 лет шла тяжелая осада крепости. Парис и Менелай встречаются в яростном поединке, в котором Парис погибает.

Одиссей видит сон, где Афина дает совет, как захватить Трою. Изготовленный деревянный конь, оставлен возле ворот крепости, а сами воины отчалили от берегов Трои. Радостные троянцы вкатили диковинного коня во двор и начали праздновать победу. Ночью «троянский» конь распахнулся, наружу хлынули воины, открыли ворота крепости для остальных и устроили резню сонных жителей. Женщин и детей захватили в плен. Так пала Троя.

Троянская война и ее герои

Произведения Гомера описывают драматичные события тех лет, как противостояние сильных личностей, отстаивающих каждый свою правоту в борьбе за власть и счастье. Знаменитые герои Троянской войны:

1. Одиссей – царь Итаки, совместно с другом Синоном воплотили идею «троянского» коня.
2. Гектор — главнокомандующий Трои. Убил друга Ахиллеса – Патрокла.
3. Ахиллес герой троянской войны при осаде крепости убил 72 воина. Смертельно ранен Парисом в пяту стрелой Аполлона.
4. Менелай убивает Париса, освобождает Елену и отправляется в Спарту.

С чего все началось

Всё случилось на свадьбе дочери Зевса — Фетиды и простого смертного — Пелея.

На пиршество не пригласили Эриду — олицетворение разногласий, тем самым её обидев.

Яблоко Раздора

Разгневанная дочь Эреба и Нюкты, задумала жестоко поквитаться с торжествующими. В разгар праздника, среди угощений, появилось красивое блюдо, посреди которого лежало золотое яблоко, с надписью «Прекраснейшей»

На гулянии находились три богини: Гера, Афина и Афродита.

Краше всех, считала себя Афродита. Но остальные две небожительницы, с ней согласны не были. Одновременно ухватились за фрукт три женщины.

Назревал конфликт. Рассудить диллему попросили Зевса.

Бог грома и молний, как самый мудрый, не стал в него ввязываться, а поручил божеству ловкости и красноречия, лететь с яблоком на склоны горы Иду, где пас овец — простой смертный Парис.

Суд Париса

Гермес, представ перед Парисом — протянул ему фруктовый плод, с просьбой выбрать единственную его правообладательницу. Потрясенный красотой богинь, пастух был в смятении. Какая же, имеет право называться прекраснейшей?

Видя его неуверенность, каждая стала предлагать свои дары, в случае если пастух даст яблоко ей. Гера сулила сделать его царем всей Азии, Афина — славу побед и почести, Афродита — любовь Елены — прекраснейшей смертной, красотой подобной ей самой.

Прельщенный обещаниями жрицы любви, Парис отдаёт яблоко, тем самым заручившись ее расположением. Но вот Гера и Афина, всеми фибрами души, возненавидели пастуха и его отчизну, замыслив уничтожить весь его народ.

Елена Прекрасная

Дочь Зевса и Леды,супруга царя Менелая, слыла красивейшей женщиной, по всей древней Греции.

Её руки добивались многие греческие мужи.

Тиндарей — отец девушки, не мог решить, кого выбрать в зятья. Ведь дать согласие одному, значило вызвать гнев тех, кому придётся ответить отказом. Обиженные молодые люди, впоследствии могут пойти него войной.

За помощью он обратился к мудрому царю Итаки — Одиссею. Тот посоветовал — дать дочери возможность самой выбрать себе суженного, заранее взяв обещание с женихов не мстить её избраннику. Кроме того они должны были поклясться предоставлять ему, при потребности помощь и покровительство.

После того, как клятвенное заверение было получено — Елена выбрала в мужья Атрида Менелая.

Перед своей кончиной, её отец передал управление Спартой в руки зятя. Таким образом Менелай стал спартанским царём.

Похищение Елены

Афродита сдержала своё обещание, и наделила Париса чарами красоты и прелести.

Он строит прочный корабль из елей, растущих на горе Ида и отправляется на нем в Грецию, за любимой

Нимфа Энона, прознав о планах мужа, плакала и умоляла остаться в Трое. Она понимала что своим поступком он навлечёт на город беду.

Но, ослеплённый мечтами и сладкими обещаниями богини, юноша не внял просьбам жены.

Во время морского путешествия, на море разыгралась сильная буря. Но не остановила пылкого парня. Плыл он дальше, к берегам Спарты, в предвкушении заполучить красавицу.

Сердечно встретил гостя царь Атрид и ввёл к себе дом. Не ведал он, что в планах у чужеземца.

В ближайшем времени, царю понадобилось отъехать на остров Крит. Не подозревая ни о чем, он стал собираться в путь наказав супруге, как следует позаботиться о гостях.

Лишь только он отплыл, как Парис стал склонять Елену к побегу. Очарованная его красотой девушка, не долго думая, согласилась.

И бросив свою маленькую дочь и мужа последовала за соблазнителем. Но молодым мало было просто уплыть. Парис, перед отъездом прихватил ещё и золото, принадлежавшее её супругу, и только после этого они направились в царство Приама.

Во время его пути на родную землю — путь судну преградил владыка морской, Нерей, со словами

«На погибель себе везешь ее в дом свой! Сильной ратью встанут эллины и пойдут вслед за вами; расторгнут они союз ваш и сокрушат древнее царство Приама. Горе! Сколько пота прольют мужи из-за похищения Елены, сколько трудов понесут всадники и кони их, сколько героев дарданских падет в кровавых сечах! Яростью кипит Паллада и облекается уже в шлем свой и в доспехи. И тщетно будешь ты надеяться на помощь Афродиты; тщетно станешь уклоняться от битв, хорониться в своем дому от тяжеловесных копий и кносских стрел: прахом и кровью покроются твои юные кудри. Или не страшны тебе мстители за похищение Елены – ни Одиссей с Нестором, ни Аякс с Тидеевым сыном Диомедом? Как робкая лань от волка, побежишь ты в бою от Тидида! Гнев Пелида Ахилла замедлит гибель Илиона, но когда исполнится время – пламя пожрет твердыни Пергама, в прах падет Илион и погибнет царство Приама!»

Троянская война

Оскорблённый Минелай, при поддержке женихов, связанных клятвой защищать его честь собирает многотысячное войско. В поэме Гомера насчитывается 1186 кораблей, на которых было перевезено около 100 тысяч солдат.

Однако, несмотря на высокую численность армии и покровительство богинь Геры и Афины, овладеть стенами города удалось не сразу. Штурм Трои продолжался 10 лет.

В конце-концов, после стольких безуспешных лет осады, Менелай вновь обращается за помощью к Одиссею. И тот,подумав, предложил хитроумный план.

Ахейцы отстроили деревянного коня, внушительных размеров, с надписью где говорилось, что это дар Афине, ради благополучного возвращения домой. Высота исполина была почти 8 метров, ширина — три. В утробе его, спрятались несколько десятков воинов Греции.

Оставив подарок у врат неприятеля, греки отплыли «домой»

В этот время, за стенами города разгорались нешуточные страсти. Жители решали судьбу подношения. Большинство населения были за то, чтобы закатить подарок внутрь. Лишь провидица Кассандра и жрец Лаокоон видели истину.

Кассандра пыталась вразумить народ, сказав что нельзя принимать дары от врагов. Указав на него рукой она предупредила, что там прячутся войска.

Жрец бога Аполлона,в свою очередь, метнул в коня копье, при этом воскликнув:

«Бойтесь данайцев, дары приносящих»

Этим поступком он разгневал Афину — покровительницу города Трои. Прятавшиеся под щитом у ног статуи, возведённой в её честь, змеи — задушили его. После чего, уже ни у кого не возникло сомнений, насчёт того как поступить с подарком. И несмотря на предостережения Кассандры коня закатили внутрь.

Ночью, когда город спал, прятавшиеся внутри воины — вылезли и открыли ворота вернувшимся товарищам. Троя была сожжена.

Из героев сражавшихся у его стен, в живых остались лишь Одиссей и Энай.

К сожалению,исторических архивов и научных подтверждений о реальности Троянской войны нет. Поэма Гомера, прежде всего, художественное произведение, а не исторический труд. Поэтому степень ее достоверности не известна. А существование древнего Иллиона, по сей день, подвергается сомнениям.

Организация и командование армией

«Илиада» рассказывает о событиях десятого года осады Трои. О начале войны и о событиях, предшествующих завязке сюжета, мы можем получить представление из реплик персонажей и отступлений, рассыпанных по тексту. Рамки повествования охватывают примерно 50 дней, на протяжении которых ссорятся и примиряются царь Агамемнон и герой Ахилл. Рассказ о боевых действиях занимает примерно треть общего объёма поэмы. Автор описывает четыре больших сражения, около 300 индивидуальных поединков, гибель 269 воинов (208 троянцев и 61 грека), происходящие между битвами ночные вылазки в стан врага, похороны погибших героев, жертвоприношения и погребальные состязания. Финал поэмы остаётся открытым. О падении Трои и о судьбе главных героев рассказывали другие сочинения, до нашего времени, впрочем, не сохранившиеся. В самых общих чертах об этом идёт речь в «Одиссее» — рассказе о возвращении домой одного из героев.

Карта, изображающая происхождение основных участников Троянской войны

Основными противниками выступают армия греков и защитники Трои, причём оба войска являются союзническими конгломератами. II песня «Илиады» — знаменитый «Каталог кораблей» — перечисляет силы, входившие в их состав. О происхождении этого документа и о степени надёжности приводимых в нём данных до сих пор ведутся дискуссии. Исследователи шутят, что один только список опубликованных по этой теме работ по объёму значительно превысил сам каталог.

Гомер перечисляет имена 46 вождей, возглавлявших 29 ополчений, набранных из 164 местностей Греции. Для перевозки этой военной силы из Авлиды, где собралась армия, под стены Трои грекам потребовалось 1 186 кораблей. Если исходить из 50 человек на корабль, то греческая армия насчитывала примерно 59 300 человек. Однако известно, что у греков помимо 50-вёсельных имелись как очень большие корабли, вмещавшие 120 воинов, так и суда меньшего размера — на 20 гребцов.

Вслед за греческой частью «Каталога кораблей» идёт гораздо более краткий список троянцев, составлявших в армии меньшинство, и их союзников. Агамемнон говорит, что если бы греки, разделившись на десятки, решили взять из троянских мужей виночерпца, многим десяткам у них недостало б мужей виночерпцев. Таким образом, самих троянцев в городе было менее 5 000 человек. Их оборона держалась на силах союзников из различных областей Фракии и Малой Азии. Одни союзники находились в стенах Трои с самого начала войны, другие прибыли значительно позже. Как и греки, мельчайшей единицей организации войска которых был экипаж корабля из 50 человек, троянцы делились на группы той же численности. 50 человек, согласно Гомеру, сидели вокруг каждого костра, который троянцы разожгли, когда расположились на ночлег в поле. Гомер называет 1 000 костров, а значит, троянская армия насчитывала 50 000 человек.

Изображение 50-вёсельной пентеконтеры на чёрнофигурной вазе VI века до н.э. Лувр, Париж

Построение войска

На поле боя армия греков строилась в боевой порядок, напоминавший позднейшую фалангу. Строй состоял из отдельных ополчений, каждое под предводительством собственных вождей. Общее обозрение вступающих в бой дружин Гомер представляет в начале IV песни, в сцене обхода войск Агамемноном. Войска готовятся вступить в бой, их предводители становятся в передних рядах, увлекая остальных воинов за собой в бой зажигательными речами и личным примером. Описывая построение мирмидонян, поэт сообщает, что их предводитель Ахилл привёл к Трое 50 кораблей, на вёслах каждого из которых было по 50 человек гребцов. Соответственно, дружина Ахилла состояла из 2 500 воинов, над которыми Ахилл поставил пятерых предводителей, а «сам он господствовал с властью державной».

О построении воинов внутри отряда мы узнаём из описания дружины пилосцев. Их предводитель Нестор привёл под Трою 90 кораблей — следовательно, под его властью находилось более 4 500 воинов, а пилосская дружина была одной из самых многочисленных в войске. Нестора в бою окружают трое его сыновей и пятеро других героев-предводителей. Если каждый из них командовал собственным контингентом, то под началом такого вождя находилось от 500 до 1 000 воинов.

Конных мужей впереди с колесницами Нестор поставил;

Пеших бойцов позади их построил, и многих и храбрых,

Стену в сражениях бурных; но робких собрал в середину,

С мыслью, чтоб каждый, когда не по воле, по нужде сражался.

Реконструкция боевого порядка пилосской дружины. Рисунок Брайяна Делфа

От Нестора исходит знаменитый совет Агамемнону разделить воинов на «племена» (φῦλα) и «колени» (φρήτρας). «Пусть, — говорит пилосский старец, — помогает колено колену и племени племя». Вокруг этих слов до сих пор не утихает полемика. Дело в том, что по филам и фратриям, то есть родоплеменным структурам, предшествовавшим возникновению полноценной гражданской организации, набиралась и выстраивалась для боя гоплитская фаланга. Например, так строились афиняне в Марафонском сражении в 490 году до н.э. Этот принцип был достаточно широко распространён и за пределами Греции. Ему соответствует древнейшее устройство римского войска, набиравшегося по трибам (= φῦλα) и куриям (=φρήτρας). Если следовать прямому смыслу слов Нестора, выходит, что ранее греки строились для боя как-то иначе. Напрашивается вопрос: как именно, но ответа на него мы из текста не узнаём. Возможны два варианта: или значение слова «фила» и «фратрия» у Гомера отличается от более позднего, или Нестор здесь произносит какие-то общеизвестные, банальные вещи, что по ходу изложения с ним не так уж и редко происходит. Последствия его совета остаются для нас неизвестными.

Фаланга

Гомеровское описание сражения имеет ряд особенностей. Давно отмечено, что внимание автора приковано главным образом к действиям десятка-другого сражающихся впереди бойцов (πρόμαχοι), а остальным участникам боя отводится роль пассивных свидетелей их подвигов. В результате битва в «Илиаде» выглядит как серия отдельных поединков, хотя это заведомо не так. Известной параллелью этой проблемы является ситуация в греческой вазописи классического периода, в которой батальные сюжеты, как правило, оказываются представлены художниками в форме парных поединков, в то время как хорошо известно, что в это время греки сражались друг с другом преимущественно посредством фаланги, включавшей множество воинов. При этом, в точности как в поэзии Гомера, сама фаланга сравнительно редко представлена в живописи. Такого рода погрешность источника рождает ложные представления у современных зрителей, которые, в отличие от древних, не имеют других источников информации.

Терракотовая статуэтка VI века до н.э., изображающая воина на колеснице-квадриге. Национальный музей археологии, Афины

В оправдание самого Гомера следует сказать, что его слушатели обычно хорошо представляли, как ведутся сражения. Специфика повествования определялась бытовавшими в гомеровском обществе ценностями: наиболее востребованным оказывалось изображение подвигов и военной доблести вождей, выступавших в качестве покровителей и слушателей исполняемых поэтом песен. При этом никто изначально не ставил под сомнение присутствие на поле боя масс рядовых воинов и их участие в сражении. Фрагменты текста, в которых бой оказывается представлен в более привычных нам категориях согласованных действий масс, достаточно легко вычленяются из повествования, как только рассказчик отводит взгляд от действий главных героев. Один из таких фрагментов — описание столкновения обеих армий с общим переходом к рукопашной:

Рати, одна на другую идущие, чуть соступились,

Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы

Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом

Сшиблись щиты со щитами; гром раздался ужасный.

Вместе смешались победные крики и смертные стоны

Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась.

Батальная сцена на коринфском килике VI века до н.э. Лувр, Париж. В центре изображения находятся два тяжеловооружённых бойца, а позади них стоят кони, заменившие ранее использовавшиеся колесницыВ другом месте Гомер сравнивает действия воинов с трудом жнецов, которые работают на ниве, построившись в два ряда друг против друга:

Воины так, как жнецы, устрояся друг против друга

Жать ячмень иль пшеницу на ниве богатого мужа,

В встречу бегут полосою, ручни на ручни упадают, —

Так соступившиесь воины, друг против друга бросаясь,

Бились: ни те, ни другие о низком не мыслили бегстве

Боевой строй

Именно Гомеру принадлежат слова, которые авторы классической эпохи наиболее охотно использовали при описании фаланги:

Стиснувши дрот возле дрота и щит у щита непрерывно:

Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком

Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы,

Зыблясь на воинах: так аргивяне сгустяся стояли.

И всё же сражение не сводилось к столкновению двух фаланг. Гомер упоминает колесницы, на которых знатные воины-промахи вступают в бой и передвигаются по полю сражения. Автор неоднократно отмечает перерывы, когда утомлённые герои покидают поле боя, чтобы отдохнуть и восстановить свои силы, а затем вновь возвращаются в строй. Участники битвы активно использовали метательное оружие: копья, стрелы, камни и т.д. Это требовало некоторой дистанции между бойцами, почти невозможной в рукопашной схватке двух тесно сомкнутых рядов тяжеловооружённых воинов. К тому же сложно понять, как при высокой затратности рукопашной схватки на минимальной дистанции противники не перебили друг друга в первом же сражении, и почему война и битвы у стен Трои продолжались десять лет.

Один из редких случаев, когда греческий художник изобразил на росписи вазы фалангу или что-то её напоминающее. Лувр, Париж

Следовательно, в сравнении с гоплитской фалангой изображаемый Гомером строй воинов был гораздо более разрежен, особенно в задних рядах, где находились легковооружённые и слабо защищённые воины попроще. Напротив, в передних рядах, где концентрировались отборные бойцы-промахи, а также сопровождавшие их клевреты, плотность строя была гораздо выше. Эта тесная масса воинов, соприкасавшихся оружием и телами друг с другом («щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком»), создавалась встречным давлением других масс. Снаружи на них напирал враг, а со спины в это время давили свои позадистоящие, стремившиеся продвинуться вперёд, чтобы также поучаствовать в схватке. Плотный строй был безусловным препятствием для колесниц, на которых перемещались по полю боя герои. Желая присоединиться к сражающимся, они, безусловно, должны были спешиваться и оставлять свой транспорт далеко за спиною под присмотром возницы.

Сражение

Рукопашная схватка требует слишком высоких затрат и не может продолжаться долго. Обменявшись первыми ударами, противники неизбежно должны были разойтись в разные стороны, чтобы через какое-то время вновь сойтись друг с другом на короткой дистанции. Такого рода сражения с периодической сменой различных фаз боя могли продолжаться довольно долго, не приводя при этом ни к критическим потерям, ни к разгрому и бегству с поля боя одной из сторон. Бо́льшую часть времени оба строя находились на каком-то расстоянии друг от друга. Это затрудняло рукопашную схватку, но не препятствовало метательному бою. Главным оружием противников на этом этапе выступали дротики, стрелы и другие метательные снаряды. Обстрел должен был ослабить противника, нанести ему потери, заставить его податься назад. После этого можно было перейти в атаку.

Микенские воины отправляются в поход. Именно так должны были выглядеть реальные прототипы персонажей гомеровских поэм. Реконструкция П. Коннолли

Описывая ход сражения, Гомер часто рассказывает, как тот или иной герой, выйдя из строя вперёд, завязывает сражение с противником на «ничейной земле». Хорошее представление даёт следующий фрагмент:

Несторов сын, обращённого тылом Фоона приметив,

Прянул и ранил убийственно: жилу рассёк совершенно,

С правого бока хребта непрерывно идущую к вые,

Всю совершенно рассёк; зашатавшися, навзничь на землю

Пал он, дрожащие руки к любезным друзьям простирая.

Несторов сын наскочил и срывал доспехи с троянца,

Вкруг озираясь; его же трояне, кругом обступивши,

В щит легкомётный, широкий кололи кругом, но напрасно;

Медью жестокой ниже не коснулися к белому телу

Славного внука Нелеева: бог Посидаон могущий

Сам охранял Несторида везде и под тучею копий:

Ибо вдали от врагов не стоял он, меж ними носился;

В длани его не покоился дрот, трепетал беспрестанно,

К бою колеблемый; он беспрестанно намечивал острым,

Или на дальнего ринуть, или на близкого грянуть.

В «Илиаде» насчитывается около 300 подобных поединков, и почти всегда их итог решался уже первым ударом — лишь в 18 случаях понадобился второй. Будучи краткосрочными сшибками, поединки такого рода никак не могли повлиять на исход сражения в целом. Если действия одного или нескольких передовых бойцов поддерживал согласованный натиск их товарищей, один строй мог потеснить другой с занимаемых позиций, а при большой удаче — даже прорвать боевую линию противника. Гомер упоминает об «ахейской башне», которая, должно быть, была каким-то глубоко построенным наступательным боевым порядком, наподобие штурмовой колонны. Предназначение такого порядка состояло в том, чтобы, игнорируя метательные снаряды противника, подойти вплотную к его рядам и проломить, продавить его оборону, обратить в бегство и заставить его рассеяться.

Вазовая роспись, изображающая сцену сражения. В первых рядах строя стоят тяжеловооружённые воины в доспехах, позади них — легковооружённые стрелки и всадники. Музей Ватикана, Рим

Сторонником такого рода тактики решительных действий выступает Ахилл, который воодушевляет греков перед началом решающего сражения, говоря им:

Днесь вы не стойте вдали от троян, аргивяне герои!

Муж против мужа иди и без отдыха пламенно бейся!

Трудно мне одному, и с великою силой моею,

Столько воюющих толп обойти и со всеми сражаться!

Этот призыв возымел результат. Бурный натиск Ахилла, поддержанный остальными греками, привёл не просто к прорыву строя троянцев, но к развалу всей их армии, повальному бегству с поля боя и гибели их предводителя.

Гибель Патрокла и возвращение Ахилла

Пришлось и дальше грекам биться с троянцами без поддержки Ахилла. В страшном сражении троянцы истребили множество ахейцев, но и сами понесли большие потери. Грекам пришлось не только отойти от стен города, но и защищать свои корабли – так силен был натиск противника.

Следивший за ходом битвы друг Ахилла Патрокл не мог сдержать слез, наблюдая за тем, как гибнут соплеменники. Обратившись к Ахиллу, Патрокл попросил отпустить его на помощь греческому войску, раз уж великий герой не желает сражаться сам.

Получив разрешение, вместе со своими воинами Патрокл отправился на поле боя, где ему суждено было погибнуть от руки Гектора.

Опечаленный смертью ближайшего друга, Ахилл оплакал его тело, пообещав уничтожить Гектора. После примирения с Агамемноном герой вступил в битву с троянцами, нещадно их истребляя. Битва закипела с новой силой. До самых ворот города гнал Ахилл троянских воинов, которым едва удалось укрыться за стенами.

Только Гектор остался на поле битвы, ожидая возможности сразиться с греческим героем. Ахилл убил Гектора, привязал его тело к колеснице и пустил коней вскачь. И только через несколько дней тело павшего троянского царевича вернули царю Приаму за большой выкуп.

Сжалившись над несчастным отцом, Ахилл согласился прервать сражение на 11 дней, чтобы Троя могла оплакать и похоронить своего предводителя.

Гибель Ахилла и взятие Трои

Но со смертью Гектора не окончилась война. Вскоре погиб и сам Ахилл, сраженный стрелой Париса, которую направил бог Аполлон.

В детстве, мать Ахилла богиня Фетида искупала сына в водах реки Стикс, разделяющей мир живых мертвых, после чего тело будущего героя стало неуязвимым.

И только пятка, за которую держала его мать, осталась единственным незащищенным местом – именно в нее и попал Парис. Однако и сам он вскоре нашел смерть, погибнув от ядовитой стрелы, выпущенной одним из греков.

Множество троянских и греческих героев полегло, прежде чем хитроумный Одиссей придумал, как проникнуть в город. Греки соорудили огромного деревянного коня, а сами сделали вид, что отплывают восвояси. Лазутчик, подосланный к троянцам, убедил тех, что дивное сооружение это дар ахейцев богам.

Заинтригованные жители Трои втащили коня в город, несмотря на предостережения жреца Лаокоонта и вещей Кассандры.

Воодушевленные мнимым отплытием ахейцев, троянцы ликовали до глубокой ночи, а когда все уснули, из брюха деревянного коня выбрались греческие воины, которые открыли городские ворота огромному войску.

Эта ночь стала последней в истории Трои. Ахейцы уничтожили всех мужчин, не пощадив даже младенцев. Лишь Эней, потомкам которого суждено было основать Рим, с небольшим отрядом смог вырваться из захваченного города.

Обратите внимание

Женщинам Трои была уготована горькая участь невольниц. Менелай разыскал неверную супругу, желая лишить ее жизни, но сраженный красотой Елены, простил измену.

Несколько дней длилось разграбление Трои, а развалины города были преданы огню.

Потери греков и троянцев

Однако в греческом лагере продолжались раздоры. Серьёзный спор происходит между Одиссеем и Ахиллом. Последний утверждал, что Трою можно взять лишь с помощью огромной силы армии, а вот Одиссей заметил, что город неприступен, значит, покорить его можно лишь хитростью.

Вскоре после этого разговора Ахилл пытается доказать свою правоту. Он пытался пробраться в Трою через Скейские ворота, однако стрела, выпущенная Парисом, нанесла смертельную рану греку. Теперь уже и армия Агамемнона потеряла величайшего из своих героев.

Впрочем, вскоре потери происходят и в стане троянцев Филоктет во время боя смертельно ранит Париса. Царевич из последних сил добирается в священную рощу, где живёт его первая жена, нимфа Энона.

Он просит её излечить рану, однако та отказывается – в ней жива обида за то, что Парис предпочёл Елену Прекрасную. Царевич умирает на её руках, а Энона, не выдержав потери, накладывает на себя руки.

Ключевые битвы

Большая часть Троянской войны была на самом деле затяжной осадой, и город смог противостоять оккупантам очень долго, главным образом потому, что его укрепления были очень высокими.

Были, однако, битвы за пределами города, где сражались армии, иногда с колесницами, но в основном без, используя копья и мечи и защищенные щитом, шлемом и доспехами для груди и ног.

На протяжении многих лет война велась по равнинам Трои, но действительно захватывающие битвы, похоже, были зарезервированы на последний год осады.

Топ 4 величайших героя Троянской войны о которых вы не знали

Троянская война расценивается современниками как отдельная эпоха, давшая нам десятки легенд, великих воинов, полководцев и мифических сказаний. С одной стороны троянцы, с другой греки. И те и другие ведомы божьей рукой, на поле брани столкнулись не просто смертные, жаждущие заполучить прекрасную Елену. О Парисе, застрелившем непобедимого Ахилла, слышал всякий. А что о других героях, участвовавших в войне? В этой статье мы расскажем вам о тех, кто был обделен вниманием незаслуженно.

Одиссей умоляет Ахилла остаться, а не уезжать домой. Кадр из к/ф «Троя»Одиссей умоляет Ахилла остаться, а не уезжать домой.

Одиссей

Мало кто знает, но именно благодаря этому хитрецу греки заполучили в свою рать непобедимого Ахилла, пытавшегося скрыться под женскими одеяниями. Язык – вот главное оружие царя Итаки, что троянцы познали в полной мере.

Достигнув троянских берегов, корабли стали на мель, но воины не спешили атаковать: согласно преданию тот, кто первый коснется троянской земли – падет мертвым. Тогда Одиссей незаметно бросил на песок щит и спрыгнул на него. Все решили, что проклятие постигнет глупца и ринулись в атаку. Первый же воин, коснувшийся песка, был поражен копьем троянца.

Знаменитый конь, возведенный в невероятных масштабах, был создан благодаря смекалке царя Итаки. Кто знает, сколько бы еще лет продолжалась кровопролитная война?

Аякс Великий

Аякс – он же Эант Теламонид – величайший воин после Ахилла. Он не знал равных в бою, многие троянские мужчины не вернулись домой по его вине. Судьба Аякса напоминает сюжет оскароносной картины: находящийся почти на самой вершине, но угнетаемый тенью двоюродного брата, он всегда искал славы.

Аякс дважды вступал в схватку с сильнейшим из троянцев – Гектором. После первого сражения герои обменялись трофеями в знак уважения: Гектор отдал меч, а Аякс ремень.

На пирах, празднуемых в память о погибших, Аякс победил в метании диска и борьбе. Когда Ахилл пал, зашла речь о том, кому достанется оружие легендарного воина. Одиссей хитростью заполучил право обладания, а Эант впал в буйство. В неконтролируемом гневе Аякс покончил с собой тем самым клинком, который получил в дар от троянского царевича

Аякс Малый

Аякс малый или же Эант Оилид – брат Аякса Великого. Согласно Илиаде он привел за собой великое воинство в 40 кораблей. Считался одним из сильнейших бойцов, что оправданно: от его руки пали 24 троянца.

Хоть он и уступал в силе и росте своему могучему брату, у него были свои козыри: Аякс Малый лучше всех стрелял из лука, метал копье, а в беге уступал только Ахиллу. Когда герой возвращался домой, его настиг гнев Божий: в корабль ударила молния Афины. Аякс уцепился за скалу, но Посейдон рассек ее, и воина поглотила пучина.

Эней

Этот персонаж заслуживает не меньше внимания, чем Ахилл. Будучи родственником Гектора, Эней не мог оставаться в стороне, когда бушует война.

Прибыв только на 10-й год войны, герой сразу проявил себя как храбрый воин. Дважды Эней избегал скольких лап смерти. Однажды, когда он столкнулся с испепеляющей яростью Ахилла, герой спасся только благодаря Посейдону, который вынес его с поля брани.

Когда Троя пала, Эней выводил уцелевших из утопающего в огне города. Согласно преданию, каждый троянец старался унести столько сокровищ, сколько мог унести. Эней на плечах выносил престарелого отца.

Именно Эней привел троянцев в современную Италию и стал прародителем Ромула и Рема – основателей Рима. Жизненный путь героя закончился весьма необычно даже по меркам мифологии – он стал божеством, именуемым у римлян Индигетом.

Гомеровский эпос: легенды о войне

Эллины рассказывали легенды о войне под Троей, а около VIII века до н. э. были сложены поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея». В тот же период, между VIII и VI веками до н. э., появились другие поэмы о Трое: «Малая Илиада», «Эфиопида», «Разрушение Илиона», о возвращениях героев. Они сформировали канон историй о войне с Троей — похищение Елены, подготовка похода, 10-летняя война, захват города.

В Классическую эпоху сюжеты Троянского цикла стали источником вдохновения для трагиков. Например, для трилогии об Оресте Эсхила. С VI века до н. э. в Греции появляются первые исторические сочинения. Их авторы записывают и сюжеты мифов.

В Эллинистическую эпоху появляется жанр мифографии, когда писатели записывают мифологические сюжеты в прозе и иногда с разными вариантами. Традиция сохранилась и в римскую эпоху. В I-II веках н. э. был создан труд «Библиотека» (часто называют «Мифологическая библиотека»), ошибочно приписанный автору Эллинистической эпохи Аполлодору. В одной из книг изложена история Троянской войны от похищения Елены до судьбы сына Одиссея Телегона.

«Библиотека» Псевдо-Аполлодора — самое полное античное собрание историй о Троянской войне. За легендами о странствиях героев исследователи находят реальные факты о греческой колонизации на рубеже Микенской эпохи и Темных веков.

Троянская война в исторических фактах

Долгое время считалось, что Троянская война это всего лишь красивая легенда, не имеющая реальной основы.

Однако во второй половине XIX века археологом-любителем Генрихом Шлиманом на холме Гиссарлык в западной Анатолии был обнаружен древний город. Шлиман объявил, что ему удалось найти руины Трои.

Однако в дальнейшем выяснилось, что развалины найденного города гораздо древнее Трои, описанной в гомеровской «Илиаде».

Хотя точная датировка Троянской войны неизвестна, большинство исследователей считают, что она произошла в XIII-XII веке до н.э.

Развалины, которые удалось обнаружить Шлиману, оказались старше как минимум на тысячу лет. Тем не менее раскопки на этом месте продолжались многими учеными в течение долгих лет.

В результате было обнаружено 12 культурных слоев, один из которых вполне соотносится с периодом Троянской войны.

Однако, рассуждая логически, Троя не была изолированным городом. Еще раньше в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке возник целый ряд государств с высокоразвитым уровнем культуры: Вавилон, Хеттская империя, Финикия, Египет и другие.

Важно

События такого масштаба, как их описывал Гомер, не могли не оставить следов в сказаниях народов, населявших эти государства, однако дело обстоит именно так.

Никаких свидетельств о противостоянии ахейцев и Трои в легендах и мифах этих стран не найдено.

По все видимости, Гомер пересказал историю нескольких военных конфликтов и завоевательных походов, случившихся в разные временные промежутки, щедро приправив их своей фантазией. Реальность и вымысел переплетаются настолько причудливо, что не всегда удается отличить одно от другого.

Например, некоторые исследователи склонны считать вполне реальным эпизод с троянским конем. По предположениям части историков, под этим сооружением надо понимать стенобитную машину или таран, с помощью которого осаждающие разрушили крепостные стены.

Споры о реальности Троянской войны, по всей видимости, будут продолжаться еще долгое время. Однако не так уж важно, какими были реальные события, ведь именно они вдохновили Гомера на создание величайшего литературного памятника в истории человеческой цивилизации.

Итог

Разумеется, мы затронули не всех знаменитых воинов, ну а про непобедимого Ахилла и бесстрашного Гектора вы и так в курсе.

Французы говорят: «Ищите женщину». Эта фраза имеет не только чисто бытовой смысл. Она несёт в себе глубокую философскую составляющую, лишний раз подчёркивая, что первопричину исторических коллизий и многих трагедий нужно искать в слабости и порочности человеческой натуры, её склонности к себялюбию, корысти и наслаждениям.

Женщина же, сама по себе, является только следствием проявления столь неприглядных качеств, которыми наделены от рождения многие представители рода человеческого.

  Хорошим и ярким примером необузданных страстей, незнающей границ алчности, неутолённых желаний, оскорблённого самолюбия и является Троянская война, воспетая в «Илиаде и Одиссее» великим Гомером (ориентировочно жил в VIII веке до н. э.).

Существование данной исторической фигуры находится под большим сомнением, а вот раскопки древней Трои показывают: в первой половине XIII века до н. э. город подвергался длительной осаде и был полностью разрушен.

Причину столь печального конца можно списать на «народы моря». Они уничтожили древнейшие цивилизации Восточного Средиземноморья (устоял из них только один Древний Египет) как раз в XIII веке до н. э. и положили начало тому античному миру, который мы называем Древней Грецией и Древним Римом.

В то же время в поэмах упоминаются государства и народы, существовавшие задолго до эллинов. Отсюда можно сделать вывод, что Троянская война стала печальным следствие междоусобных распрей, а истиной их причиной как раз и являлась женщина.

Причины Троянской войны

Яблоко раздора

Если взять повествования Гомера за исходные, то началось всё на свадебном пиру. Женихом являлся аргонавт Пелей, невестой выступала морская нимфа Федита. На торжество были приглашены все небожители. Обошли вниманием только Эриду – богиню раздора, дочь самой Никты (богиня ночи).

Оскорблённое женское самолюбие придумало изощрённую месть. В разгар пира среди гостей появился златокудрый прекрасный юноша. В руках он держал золотой поднос с лежащим на нём спелым румяным яблоком. Юноша обратил на себя внимание присутствующих тогда, когда подошёл к трём гордым красавицам, стоящим в стороне от празднующих и ведущим неторопливую беседу.

С поклоном мальчик выставил перед собой поднос и предложил взять яблоко прекраснейшей из женщин. Три богини уставились на аппетитный плод. Одна из них Гера – покровительница брака, посчитав, что спелый фрукт по праву принадлежит ей, протянула руку. Также подумала и Афина – воительница, покровительница знаний и искусства. Её изящная ладонь тоже зависла над яблоком. Не отстала от них и третья из женщин. Ею была Афродита – богиня красоты и любви. Уверенным движением руки она попыталась забрать плод себе.

Три ладони столкнулись над спелым фруктом. Все присутствующие замерли, понимая неловкость ситуации. Наступила звенящая тишина. Богини убрали руки, но ни одна из них не выразила желания уступить яблоко двум другим. Женщины решили обратиться к Зевсу – к богу грома и молнии, чтобы уже он вынес решение, кому по праву принадлежит яблоко.

Могучий громовержец оказался в затруднительном положении. Дабы выйти из ситуации с честью, он переложил столь щепетильный вопрос на Гермеса – бога торговли и прибыли. Последний же отличался большой ловкостью и сообразительностью в решении разного рода щепетильных дел.

Тот не стал брать на себя ответственность, а предложил обратиться к независимому и непредвзятому судье, который сможет объективно и беспристрастно разрешить столь скандальное дело. Таковым бог назвал Париса – сына царя Илиона (ещё одно название Трои) Приама. Парис пас овец в окрестностях Илиона (Трои) и в тот момент, когда богини в сопровождении Гермеса оказались на каменистых землях Малой Азии, отдыхал под деревом.

Суд Париса

Он выслушал бога торговли и, даже отдалённо не представляя в какую историю может вляпаться, с готовностью согласился помочь. Но когда дошло до дела – растерялся. Все три женщины отличались необыкновенной красотой. Отдать одной из них «пальму первенства» просто не представлялось возможным. Парис явно заколебался в выборе. Тонкие женские натуры почувствовали нерешительность последнего и стали под благовидным предлогом отзывать сына царя в сторонку.

Деловым тоном каждая из них начала предлагать наследнику престола все мыслимые и немыслимые блага. Гордая Гера пообещала власть над всем побережьем Малой Азией до конца его дней. Надменная Афина заявила, что сделает из мужчины лучшего полководца и военачальника – на полях сражений он прославит своё имя на века. Обаятельная Афродита заверила Париса, что даст ему в награду любовь той женщины, которую он выберет.

После столь заманчивых предложений наследник престола выбрал Афродиту и передал в её руки злосчастное яблоко. Это, собственно, и стало прелюдией того, что вскоре разразилась Троянская война. Она продолжалась долгих десять лет и была воспета в «Илиаде и Одиссее», запечатлена на художественных полотнах и послужила предметом долгих споров среди историков: имела ли она в действительности место в те далёкие времена или нет.

Парис и Елена Прекрасная

Парис знает: самая прекрасная женщина живёт в Спарте. Она является женой царя Менелая, а зовут её Елена Прекрасная. Об обаянии, уме, красоте этой женщины говорили все с восторгом и восхищением. Наследник престола покидает азиатское побережье и едет в Пелопоннес. Вскоре он появляется в Спарте, и Менелай с супругой тепло встречают неожиданного гостя.

Видимо Афродита сдержала своё обещание, так как вскоре Елена Прекрасная начинает испытывать к Парису очень тёплые чувства, которые нельзя назвать только дружескими. Лишним в этом любовном треугольнике оказывается пока ничего не подозревающий царь Менелай. Он очень хорошо относится к приезжему, оказывая ему всяческие знаки дружбы и внимания.

Но как будто злой рок нависает над царём Спарты. В город приходит весть, что на Крите умер его дядя Катрей. Племянник уезжает на похороны, неосмотрительно оставив жену со своим другом, каковым он искренне считает Париса.

Парис и Елена Прекрасная

Любовная парочка тут же воспользовалась столь благоприятным стечением обстоятельств и, прихватив с собой множество ценностей, бежит в Илион (Трою). Здесь, за крепкими городскими стенами, молодые люди предаются любовным утехам, чувствуя себя в полной безопасности и не задумываясь о последствиях.

Менелай возвращается в Спарту, узнаёт о бегстве жены с любовником и первые дни не находит себе места от горя. Вскоре к нему приезжает царь Итаки Одиссей. У них очень хорошие дружеские отношения, и обманутый муж делится своим горем. Он просит совета и помощи.

Одиссей предлагает съездить в Илион (Трою) и забрать жену. Мужчины отправляются в Малую Азию, но городские ворота не открываются перед ними. Высокие стены неприступны. Елена Прекрасная не желает видеть мужа, а Парис не выходит к бывшему друга.

Менелай с Одиссеем расценивают это как предательство, надругательство над честью и достоинством. Они возвращаются на земли Пелопоннеса, но мириться со столь явным коварством не собираются.

Начало Троянской войны

Менелай трубит сбор

Царь Спарты горит желанием отомстить подлому тевкру (так называли жителей Трои) и решает силой вернуть себе жену. Он обращается за помощью к своему родному брату Агамемнону, царю Микены. Тот женат на родной сестре Елены Прекрасной Клитемнестре.

Эта пара горячо одобряет благородный порыв обманутого мужа и предлагает собрать войско для похода на Илион (Трою). Таким образом начало положено, и Троянская война начинает отчётливо маячить на сумрачном горизонте, за которым пока ещё надёжно укрыты неприветливые берега Малой Азии.

Менелай и Елена Прекрасная
Троя имеет сильную армию. Сам город надёжно защищён от посягательств врагов высокими толстыми стенами. Тевкры отличаются мужеством, силой, выносливостью. Они бесстрашны и искусны в бою. Победить такого противника очень тяжело. Для этого нужны многочисленные вооружённые отряды, укомплектованные опытными и смелыми воинами.

Менелай не в силах выставить соответствующее войско. Нет таких возможностей и у его брата. Но есть клятва о взаимовыручке, связывающая почти всех царей Пелопоннеса. Каждый из них обязан придти на помощь другому в случае беды и опасности. Царь Спарты как раз и находится в таком состоянии: его честь растоптана, достоинство унижено, жена соблазнена и украдена.

Нельзя сказать что с радостью и охотой, но цари древних земель Греции откликнулись на зов о помощи. С сильными вооружёнными отрядами они направились к месту сбора на Эвбею (остров в Эгейском море). Силы собрались поистине огромные. Они насчитывали сто тысяч воинов и две тысячи кораблей. Возглавил их Агамемнон, больше всех радеющий за честь брата.

Имена самых достойных героев, собравшихся возле него, до сих пор у всех на слуху. Среди них на первом месте стоит Ахилл, прибывший из далёкой Фтиотиды (Центральная Греция). За ним идёт Нестор – царь Пилоса (юго-запад Пелопоннеса). Нельзя не упомянут Диомеда – царя Аргоса (восточная часть Пелопоннеса) и Идоменея – царя Крита (остров в Средиземном море). Встречал их всех мужественный воин Паламед, живущий на Эвбее.

Перед выступление в поход, на специальном алтаре состоялся обряд жертвоприношения. Но едва только кровь молодого бычка залила бурые камни, как из под алтаря выползла гадюка. Шипя на отпрянувших от неё людей, мерзкая тварь очень быстро забралась на ближайшее дерево. На нём находилось птичье гнездо. Птенцов было восемь, и змея сожрала всех. Подлетевшая мать в отчаянии бросилась на убийцу своих детей и погибла вслед за ними. Насытившаяся гадюка рухнула вниз и, ударившись о землю, превратилась в камень.

Прорицатель Калхант, находящийся среди присутствующих, тут же изрёк, что Троянская война будет продолжаться девять лет и закончится победой на десятом году. Окружающие хмуро выслушали его пророчество и в подавленном настроении стали расходиться по кораблям.

Огромная армада отчалила от родных берегов. Борясь с морским течением и встречным ветром, гребцы непрестанно работали вёслами, с каждой минутой приближая суда и находящихся на них людей к ужасам грядущих сражений и смертей.

Первые неудачи

Началась Троянская война неудачно. Капризные воды отнесли суда далеко в сторону. Они причалили не к берегам тевкров, а к землям Мисии. Здесь безраздельно властвовал царь Телефос. Он увидел множество судов, вооружённых людей на них, и с сильным войском напал на высаживающихся на берег воинов.

Произошла жестокая битва. Во время боя, Телефос, умело орудующий мечом в первых рядах, встретился лицом к лицу с царём Фив Ферсандром. Их стычка закончилась смертью последнего. Это была первая невосполнимая потеря тех, кто, гонимый чувством чести и взаимовыручки, выступил в поход на Илион (Трою).

Но царь Мисии не долго праздновал победу. Могучий Ахилл бросился на него и пронзил мечом. Тяжело раненый Телефос попал в плен, а его войско, лишившись предводителя, было разбито наголову и позорно бежало с поля брани.

Победа не принесла ахейцам (народы, населявшие Пелопоннес во втором тысячелетии до н. э.) должной пользы. Как только они отчалили от вражеского берега, чтобы добраться до Илиона (Трои), море заволновалось, по его поверхности побежали огромные волны. Начавшаяся буря отнесла армаду обратно к тем берегам, откуда она начала свой поход.

После бури наступил мёртвый штиль. Но не он стал помехой для судов, собравшихся вновь отчалить к таящим смертельную опасность азиатским берегам. Агамемнон вспомнил о своём обещании, данном когда-то Артемиде – богине плодородия и охоты. В тот засушливый год, шестнадцать лет назад, он пообещал самой юной из богинь жертву в лице красивейшей девушки, родившейся именно в то тяжёлое для урожая время.

Прошло полтора десятка лет, но обещание так и не было выполнено. Дело же заключалось в том, что в землях царя не нашлось девушки красивее его дочери Ифигении. Именно она родилась в засушливый год, и именно её Агамемнон должен был принести в жертву Артемиде, как плату за дожди, которые та обрушила на стонущую от зноя землю после его клятвы.

Неудачное начало Троянской войны царь связывал именно с гневом вечно юной богини. Он прекрасно понимал, что если не умилостивит грозную красавицу, то никогда не сможет добраться до берегов Илиона (Трои), и честь брата останется навечно поруганной.

Агамемнон вызвал к себе ближайших соратников и поделился с ними проблемой. После этого он упросил Одиссея и Диомеда поехать и привести Ифигению. Те явились к девушке и заявили, что Ахилл хочет жениться на ней, а потому необходимо срочно ехать, так как свадьбу необходимо сыграть до отплытия армады к азиатским берегам.

Ахилл считался достойным женихом. Любая девушка посчитала бы за счастье связать с ним свою судьбу. Ифигения не являлась исключением. Полная самых радужных надежд и мыслей, юная красавица доверилась коварным мужчинам, поверила им на слово и легкомысленно согласилась следовать за ними к месту свадьбы.

Но вместо брачного ложа она оказалась на пропитанном кровью алтаре для жертвоприношений. Сильные грубые руки прижали её хрупкое отчаянно бьющееся тело к бурым камням, широкая мозолистая ладонь зажала рот с рвущимся из него животным криком ужаса, над тонкой нежной шеей взметнулся жертвенный нож.

Артемида с незримых высот внимательно наблюдала за этим кровавым действом. В последние секунды в её душе что-то дрогнуло. Она камнем ринулась вниз, схватила за кисть руку с занесённым ножом, и та замерла на полпути к обречённой на заклание.

В то же мгновение на жертвенном алтаре жалобно заблеял беленький ягнёнок, а Ифигения пропала. Богиня забрала её с собой, дав Агамемнону понять, что приняла жертву, и теперь кораблям ничто не мешает плыть к азиатским берегам.

Троянская война и её герои

Сражения, человеческие жертвы, переговоры

Троянская война получила своё продолжение на острове Тенедос. Именно до него добралась армада на своём пути к Малой Азии. За островом и начинались земли тевкров, но ахейцы решили, что уже прибыли к месту своего назначения. Они быстро высадились на пустом берегу, радуясь тому, что смогут застать врага врасплох.

Герои Троянской войны
Слева направо: Менелай, Парис, Диомед, Одиссей, Гектор, Ахилл, Агамемнон

Их расчёты не оправдались. Очень скоро перед ахейцами возникло сильное войско. Возглавлял его царь Тенес. Считалось, что он являлся сыном Аполлона (бог света, наук и искусства), и поэтому никто не смел прикоснуться к нему, боясь навлечь на себя гнев небожителя. Один Ахилл не испугался вступить с Тенесом в схватку. Он убил царя, а войско, оставшееся без своего вождя, сдалось на милость победителей.

Армада долго не задержалась на пустынном острове. Корабли отплыли и направились к видневшимся вдали берегам Троады (земли вокруг Трои). Можно сказать, что именно с этого момента Троянская война и вступила в свою главную фазу, так как ранее происходили сражения с теми, кто случайно попадался на пути и не имел к похищению Елены Прекрасной никакого отношения.

В данном же случае ахейцев на берегу поджидал царь Кикн. Он являлся союзником тевкров и правил в городе Колон, расположенном на азиатском побережье, как раз напротив острова Тенедос. Илион (Троя) находился севернее, но чтобы добраться до неё, необходимо было обезвредить Кикна.

Эту задачу взял на себя опять же вездесущий Ахилл. Именно он и расправился с царём города Колон, тем самым открыв путь войскам к Илиону (Трое). Наконец-то ахейцы могли встретиться со своим врагом лицом к лицу и защитить честь и достоинство Менелая. Троянская война теперь уже полностью соответствовала своему названию, так как до злосчастных городских стен было рукой подать.

Ахейцы построились в походные колонны и быстрым маршем двинулись в сторону Илиона (Трои). Троянская равнина бесстрастно встретила жаждущих мщения завоевателей. Только сухая земля покрылась клубами пыли от бессчётного числа ног, да жухлая трава безжалостно втаптывалась в почву. Впереди же, вместо грозных стен также возникло пылевое облака. Вскоре в нём стали различимы фигуры людей.

Это навстречу врагу выдвинулся боевой отряд тевкров. Возглавляя его могучий Гектор. Он, как и коварный Парис, являлся сыном царя Трои Приама. Но в отличие от своего изнеженного брата обладал огромной силой, мужеством и был опытным воином. Равных ему в сражениях не было, и город мог спать спокойно, пока Гектор стоял на его защите.

Авангардом наступающего войска руководил мужественный Протесилай (царь Филаки). Именно он и принял на себя всю мощь удара боевого порядка тевкров. Началась страшная рубка. Во время боя Гектор оказался напротив Протесилая. Их мечи скрестились в смертельном бою.

Победил защитник Трои, и царь Филаки пал на землю, пронзённый бронзовым оружием своего врага. Это была первая жертва из достойнейших с начала Троянской войны, павшая от руки защитника города. Теперь, когда пролилась царская кровь, у ахейцев пути назад не было. Не было его и у тевкров, совершивших подобное злодеяние.

Могучий Гектор велел трубить отбой, и его отряд быстро отступил. Он затерялся на просторах обширной Троянской равнины, а войско захватчиков продолжило свой марш и через несколько часов оказалось под высокими и неприступными стенами Илиона (Трои). Городские ворота оказались закрытыми, на стенах виднелись головы жителей и частокол копий.

Агамемнон собрал соратников на военный совет. Первым взял слово Менелай. Он заявил, что не хочет больше проливать кровь своих соотечественников и предложил вступить в переговоры с тевкрами. Если те согласятся отдать Елену Прекрасную, то, не смотря на гибель Протесилая, нужно прекратить Троянскую войну и вернуться в родные земли.

Совет, посоветовавшись, принял предложение царя Спарты, и тот, вместе с другом Одиссеем, направился под стены Трои в качестве парламентария. Всё войско наблюдало, как тяжёлые ворота приоткрылись, и две мужские фигуры скользнули в их тёмный зев.

Посланцев встретил Антенор – ближайший друг и советник царя Трои Приама. Узнав суть вопроса, он попросил незваных гостей подождать, сам же отправился к царю. Немедленно собрался верховный совет. На нём присутствовала и Елена Прекрасная как главная виновница всех этих бед.

Услышав, что предлагают ахейцы, она тут же согласилась вернуться к мужу, дабы не подвергать жителей Трои смертельной опасности. Антенор, отличающийся умом и здравомыслием, поддержал её. Но остальные члены совета не сочли возможным идти на уступки вторгшимся на их земли завоевателям. Все они были настроены воинственно и горели желанием дать достойный отпор ахейцам.

Антенор вынужден был передать отрицательный ответ ждущим парламентариям. Таким образом Троянская война получила своё продолжение, хотя могла и закончиться, если бы члены совета проявили больше благоразумия, терпимости и уважения к человеческим жизням.

Долгая осада Трои

Узнав об отрицательном ответе, ахейцы отошли к берегам Геллеспонта (пролив Дарданеллы) и разбили лагерь. С тыла его ограничивали морские воды и река Скатамар, на всех же остальных позициях возвели укрепления, чтобы осаждённые не смогли пробраться в лагерь противника. Таким образом город не был взять в кольцо осаждающими, и Троянская война, при подобной тактике, могла продолжаться сколь угодно долго.

Подобное и случилось. Так называемая осада длилась не месяц, и не два, и даже не год. Она продолжалась долгих девять лет – как и было предсказано. Жителям Трои не преградили выходы во внешний мир, и они могли доставлять за городские стены продовольствие и воду. Так что от жажды и голода они не умирали, а даже наоборот, выглядели довольно справно и упитанно.

Скорее более остро проблема с продовольствием стояла перед ахейцами. Быстро решить военный вопрос и взять штурмом высокие стены было очень проблематично. Лезть по шатким деревянным лестницам на верхотуру, да ещё держа в руке тяжёлый меч, когда сверху на тебя летят стрелы, падают тяжёлые камни, льётся кипящая вода – таких героев среди ахейцев не нашлось.

Осаждающие заняли выжидательную позицию, а поэтому огромную массу людей нужно было кормить и поить. Вопрос этот решили очень просто. Вооружённые отряды стали рыскать в окрестностях, нападать на пастухов, отбирать у них стада овец и гнать эту живность в лагерь для своего прокорма. Во все времена такие вещи называли мародёрством, и никакие высокие побуждения и мотивы не могли служить оправданием для подобного действа.

Поведение ахейцев вызвало возмущение у всех жителей Троады. Если поначалу многие из них желали сохранить нейтралитет и не вмешиваться в личные дела царей Трои и Спарты, то дальнейший ход событий вынудил их принимать меры к защите своей чести и имущества.

Так, к примеру, царь города Дарданы Эней, хоть и имел очень дружеские связи с Троей, но не желал выступать в защиту тевкров. Он мирно жил в своих владениях, а его скот пасся на тучных лугах. Всё изменилось, когда отряд ахейцев, возглавляемый Диомедом, захватил его стадо овец и погнал в свой лагерь. Эней, желая пресечь воровство, преградил мародёрам путь.

Диомед был здоров, как бык, обладал неуравновешенным характером, и царю Дарданы пришлось бы очень тяжело, если бы не покровительство Аполлона и Афродиты. Боги сделали Энея неуязвимым, и разящий меч царя Аргоса не смог поразить его.

После этого инцидента Эней явился в Трою и стал надёжным защитником этого города. Он всей душой возненавидел ахейцев. В дальнейшем же судьба свела его с одним из главных героев Троянской войны Ахиллом. В этот раз, от могучего врага, Энея уберёг Посейдон (бог морей). Уже тяжело израненный царь Дарданы был унесён богом в безопасное место и тем самым спасён от верной смерти.

Ахейский воин
Одним словом ахейцы вели себя очень нагло, подобно настоящим захватчикам, на тех землях, которые не имели никакого отношения к похищению Елены Прекрасной. Вначале страдал домашний скот, затем очередь дошла и до соседних с Троей городов. Вооружённые отряды врывались в них и элементарно грабили жителей. Больше всех страдали красивые девушки. Их сластолюбивые ахейцы забирали в свой лагерь и делали наложницами.

Очень характерен случай, произошедший с Хрисеидой, дочерью Хриса – жреца бога Аполлона. Её пленил один из вооружённых отрядов, и девушка оказалась в лагере осаждающих. Здесь она попалась на глаза Агамемнону, и он сделал её своей наложницей.

Несчастный отец пришёл к царю Микен и со слезами на глазах просил вернуть дочь. Агамемнон не только ответил отказом, но и всячески оскорбил человека, ни в чём не виноватого перед ним. С насмешками просителя выставили из лагеря. Тому ничего не оставалось, как обратиться за помощью к Аполлону.

Всемогущий бог навлёк на лагерь ахейцев страшный мор. Это была какая-то неведомая эпидемия. Она унесла жизни многих, но Агамемнон всё равно не желал возвращать похищенную дочь отцу.

Об истинных причинах смертельной болезни догадался прорицатель Калхант. Он поделился информацией с Ахиллом. Последний настоял на том, чтобы прорицатель рассказал правду всем.

Чтобы избежать всеобщего возмущения и позора Агамемнон вернул дочь несчастному отцу, но затаил злобу на Ахилла. В отместку, он забрал у того наложницу Гипподамию. Возмущённый Ахилл заявил всем, что он отказывается участвовать в Троянской войне и уезжает на родину.

Такой поступок одной из главных действующих фигур сильно ослабил ахейцев. Тевкры, узнав о решении Ахилла, стали совершать непрерывные вылазки в лагерь своих врагов. Во время одной из них был убит лучший друг Ахилла Патрокл. Тот, узнав об этом, изменил своему решению и вновь примкнул к осаждающим Трою войскам.

Таким образом видно, что Троянская война никогда не являлась благородным деянием, направленным на восстановление чести и достоинства царя Спарты. Она представляла из себя обыкновенную захватническую компанию, а её участники не отличались благородством и чистоплотностью. Они погрязли в грабежах, разврате, мелких интригах и никак не могут называться романтическими героями Древнего Мира.

Шатко ли валко прошло девять лет. Это было время бесконечных мелких стычек между осаждающими и осаждёнными. За все годы не произошло ни одной крупной битвы, ни одного серьёзного штурма Трои. Бессмысленная Троянская война измотала обе враждующие стороны. Иногда даже казалось, что люди вообще забыли из-за чего весь этот сыр-бор начался.

Заключительный этап Троянской войны

Решающие битвы, гибель Гектора и Ахилла

Наконец наступает десятый год. В соответствии с пророчеством это последний год Троянской войны, осаждённый город должен пасть, а Елена Прекрасная вернуться к мужу. Враждующие стороны, давно свыкшиеся с непрерывной чередой боевых действий, мало верят в то, что всё закончится очень скоро.

И всё же неопределённость толкает ахейцев и тевкров на решительный шаг. Намечается грандиозная битва. Войска тщательно готовятся к ней и встречаются лицом к лицу на Троянской равнине.

Вооружённые до зубов люди стоят друг против друга, но битва не начинается. Для начала нужен решительный шаг со стороны одного из противников. Такой шаг не последовал, зато было выдвинуто предложение: Менелай должен сразиться с Парисом. Победитель и будет полноправным обладателем Елены.

Чтобы такой поединок произошёл, понадобилось долгих девять лет непрерывных убийств, грабежей, похищений людей. Трудно понять логику далёких предков, но в любом случае лучше поздно, чем никогда.

Менелай сходится в смертельной схватке с Парисом. Обманутый муж дерётся яростно и отважно. Парис уступает его натиску и проигрывает сражение. От верной смерти его спасает Афродита. Она отводит занесённый над ним для решающего удара меч, и Парис прячется за спинами воинов Трои.

Победа Менелая очевидна. Ахейцы требуют, чтобы ему выдали Елену Прекрасную в соответствии с договором поединка. Казалось бы Троянской войне конец, но всё портит Пандар – выходец из Зелии (земли в Триаде). Он является союзником Трои и пускает стрелу в Менелая. Царь Спарты ранен, а возмущённые ахейцы тут же бросаются на своих противников. Завязывается битва.

Эта кровавая бойня заканчивается ничем: нет победителей и нет побеждённых, есть только горы трупов. Они предаются земле, и страшная резня возобновляется. С обеих сторон гибнет много славных героев, заключительным же аккордом битвы является смерть Гектора.

Он встречается лицом к лицу с Ахиллом, и последний убивает главного защитника Трои. Труп привязывают к колеснице, та делает несколько кругов вокруг крепостных стен. Лошадьми правит Ахилл, а жители города с ужасом смотрят на окровавленное тело своего кумира.

Тевкры прячутся за крепостными стенами. Смерть Гектора вносит в их души растерянность и подавленность. Защитникам Трои начинает казаться, что всё кончено, и они проиграли такую долгую и кровавую Троянскую войну.

Амазонки спешат на помощь Трое

Но уныние преждевременно. На помощь осаждённому городу спешит Пенфесилея – царица амазонок. Она многим обязана царю Трои Приаму. За ней следует множество женщин-воительниц. Этим бестиям нет равных в бою. Они, как бешеные фурии, набрасываются на ахейцев и теснят их к лагерю. Вот-вот амазонки должны ворваться на территорию захватчиков и опрокинуть их в воды Геллеспонта.

Выручает всех опять же вездесущий Ахилл. Он бросается навстречу Пенфесилеи и вступает с ней в поединок. Искусная воительница проигрывает это сражение и падает, сражённая мечом Ахилла. Царица умирает, а амазонки, лишившись своей предводительницы, отступают.

Печальный конец ждёт ещё одного союзника Трои. Это царь Эфиопии Мемнон. С сильным войском он выступает на защиту тевкров и вступает в битву с ахейцами. Встретившись в бою с Антилохом, убивает юношу. Антилох являлся одним из самых молодых воинов и считался другом Ахилла.

Взбешённый Ахилл бросается на эфиопского царя и пронзает его мечом. Мемнон умирает, а его воины бегут с поля брани. Они пытается спастись за высокими городскими стенами, а ахейцы преследуют врага. Но «на плечах поверженного противника» в город врывается один Ахилл. Ворота закрываются, и ахейцы остаются за ними.

Столь смелый и в то же время безрассудный поступок заканчивается для Ахилла трагически. За его могучей спиной, как тень, появляется Парис. В руках он держит лук с натянутой тетивой. Выпущенная стрела со свистом впивается в пятку Ахилла. Главный и непобедимый герой Троянской войны падает замертво.

Ахилл погибает, сражённый стрелой, попавшей ему в пятку

Здесь нужно пояснить: единственным уязвимым местом этого бесстрашного воина являлась его пята. Остальные участки тела поразить было невозможно. Дело же заключалось в том, что когда Ахилл родился, его мать Фетида окунала тело младенца в воды реки Стикс (река, из которой появились первые живые существа на Земле). Тело Ахилла стало неподвластно любому оружию за исключением пяты. Она осталась незащищённой, так как мать держала малыша как раз за эту часть тела, погружая его в холодные и священные воды.

После смерти Ахилла силы Трои и ахейцев опять уравнялись. Людям начинает казаться, что Троянская война в этом году не закончится, а будет продолжаться ещё очень долго.

Чтобы укрепить свой боевой дух, ахейцы приглашают Фелоктета, живущего на острове Лемносе. У него хранится лук со стрелами Геракла, а они могут поразить любого врага и принести победу.

Но ожидания осаждающего Трою войска не оправдываются. Фелоктет прибывает, но пущенные им стрелы не достигают целей. Только одна из них смертельно поражает Париса. Елена Прекрасная остаётся не у дел, но очень скоро её берёт в жёны Деифоб – брат погибшего.

Тем временем, на военном совете, в срочном порядке собранном Агамемноном, принимается кардинальное решение. Необходимо похитить палладиум. Это священная статуя-оберег – она изображает Палладу (молочная сестра Афины, случайно убитая в детстве) и является талисманом Трои. Лишившись его, город неизбежно должен пасть.

За это непростое дело берётся Одиссей. Он под видом нищего проникает за городские стены и пробирается в акрополь (верхняя часть древнегреческого города). Именно здесь, в храме Афины, и хранится оберегающий Трою талисман.

Палладиум похищен и надёжно спрятан в лагере данайцев (тоже самое что и ахейцы), но жители Трои не пали духом. Наоборот, горе утраты ещё больше сплотило их, укрепило боевой дух и веру в победу.

Троянский конь

Агамемнон опять собирает совет. Все сидят с мрачными лицами, избегают смотреть в глаза друг другу. Троянская война порядком уже надоела, и у каждого в голове вертится крамольная мысль, что пора заканчивать с этим безнадёжным делом и возвращаться на родину.

Но вдруг раздаётся голос Одиссея. Он заявляет, что во сне к нему являлась Афина и сообщила план, как можно захватить Трою. Он говорит присутствующим, что необходимо изготовить огромного деревянного коня, спрятать в нём лучших воинов, а остальным отплыть от берега и ждать. Троянцы затащат коня в город, а дальше уже не будет проблем перебить врага и превратить злополучные стены в руины.

Раздались голоса сомневающихся в успехе предприятия. Одиссей заявил, что он продумал все детали. Троянцы обязательно затащат коня в город, и победа ахейцам обеспечена.

Столь щепетильное и ответственное дело поручили Эпею. Он не отличался большим мужеством в боях, но обладал достаточным мастерством, чтобы соорудить столь величественную и хитроумную конструкцию.

Дальнейший ход событий показал, что Одиссей был прав, и именно троянский конь стал заключительным аккордом в сильно-затянувшейся Троянской войне.

Когда деревянный конь был закончен, ахейцы поспешно погрузились на корабли и отплыли от надоевших до тошноты берегов. Но их морской путь был недолог. Флотилия укрылась за островом Тенедос, а огромное деревянное сооружение осталось возле брошенного лагеря.

Лагерь был подожжён, чтобы даже брошенное и явно ненужное имущество не досталось врагу. Но огонь полыхал далеко от коня, в котором, в полной тишине, сидели лучшие воины ахейцев.

С первыми лучами солнца тевкры увидели, что враг покинул Троянскую долину. Их радости и восторгу не было предела. Люди высыпали за городские стены и, ещё не веря в свой счастье, направились к догорающему лагерю ахейцев.

Первое, что им бросилось в глаза, это огромный деревянный конь, одиноко возвышающийся в километре от позорно брошенных вражеских позиций. Недоумевая, для чего он здесь, люди сгрудились возле этого неуклюжего творения.

Неожиданно за их спинами раздался слабый возглас. Из-за прибрежных камней появился человек в изодранной одежде. Это был Синон – ближайший друг Одиссея. Именно на него и была возложена тайная миссия убедить троянцев затащить деревянное сооружение за городские стены.

Празднующие победу люди с подозрением уставились на человека, так неожиданно возникшего перед ними. Тот смиренно подошёл, назвал своё имя и объяснил, что вынужден был прятаться от ахейцев. Те хотели принести его в жертву Афине, чтобы искупить своё преступление перед грозной богиней за похищенный из акрополя палладиум.

Но жизнь простого смертного слишком маленькая цена за такое страшное преступление. Жалкие люди, позарившиеся на священную статую-оберег изготовили огромное деревянное животное. Именно оно должно заменить прекрасный образ Паллады, находясь на троянском акрополе. Если же жители города откажутся от этого дара, то их ждёт гнев великой Афины.

Тевкры внимательно выслушивают коварного Синона. Его слова звучат очень убедительно. Те, кто с честью выдержал все ужасы Троянской войны, верят ничтожному человеку и тем самым подписывают себе смертный приговор.

Гибель Лаокоонта

Среди них находится только один, кто усомнился в искренности столь сомнительной личности, появившейся из-за прибрежных камней. Это Лаокоонт – прорицатель Трои. Он не видит логики в словах Синона. Его удивляет, почему ахейцы не вернули палладиум, а построили огромного и уродливого деревянного коня, который не идёт ни в какое сравнение с изящной статуей Паллады.

Но прорицателю не суждено было получить чёткий и вразумительный ответ. Две огромные змеи явились из морской пучины, набросились на несчастного, обвили его тело и удушили на глазах у потрясённых жителей Трои. Они были посланы грозной Афиной, так и не сумевшей простить Париса, а заодно и всех тевкров за то яблоко, которое досталось не ей, а Афродите.

Данный трагический эпизод окончательно убедил троянцев в правдивости и искренности слов коварного Синона. Огромного коня потащили к городским воротам. По своим габаритам он не пролазил в них. Тогда разобрали часть крепостной стены, и уродливое сооружение очень скоро оказалось на акрополе.

Троянский конь. Из него выбираются коварные ахейцы, чтобы уничтожить защитников Трои

Ночью Синон пробрался к коню и выпустил запертых в нём воинов. Затем забрался на городские стены и зажёг факел. Это был сигнал для кораблей данайцев. Они тут же подняли якоря и поплыли в сторону Трои.

В городе, в это время, уже шла резня. Лучшие воины захватчиков, возглавляемые Одиссеем, врывались в дома спящих троянцев и убивали их. Был убит и Деифоб – новый муж Елены Прекрасной. Сама же виновница Троянской войны предстала перед Менелаем.

Итоги Троянской войны

Троя была разрушена до основания. От города осталась только груда камней. Ахейцы не пощадили никого. Но победа в Троянской войне не принесла им счастья. По возвращению домой погибает Агамемнон от руки своей жены. Он привёз с собой из похода прекрасную наложницу Кассандру (дочь Приама). Клитемнестра не могла смириться с её присутствием в родных стенах, и сладострастный муж пал наземь, сражённый ножом, блеснувшим в руке ревнивой жены.

Судьбы Одиссея и Менелая сложились иначе. Они добирались до родных берегов долгие годы и испытали множество удивительных приключений, пока наконец не очутились в Пелопоннесе. Елена Прекрасная, по непонятным причинам, отправилась домой не на одном корабле с мужем. Она прибыла в Спарту и терпеливо ждала Менелая, храня ему верность.

Вот так закончилась Троянская война, изложенная великим Гомером. На первый взгляд это красивая сказка, не имеющая ничего общего с реальной действительностью. На протяжении последующих столетий сказку дополняли, видоизменяли другие поэты Древней Греции. Не трогали только основную сюжетную линию и имена главных героев.

Реальная Троянская война, естественно, не имеет ничего общего с фантастическими событиями и образами, созданными богатым воображением древнего классика. О том, как там на самом деле было, мы никогда не узнаем. Но не обладая знаниями о хронологии событий, мы, в то же время, получаем правдивое представление о нравах, царящих в ту далёкую эпоху.

Троянская война служит ярким примером человеческой глупости и алчности, порочной страсти и наплевательского отношения к жизням огромного числа людей. Подвиги её героев выглядят довольно неприглядно и, по большому счёту, заслуживают осужднения. Сами же действующие лица не отличаются чистотой помыслов и преданностью тем идеалам, ради которых они и начали войну.

Впрочем судить о событиях, имевших место почти четыре тысячи лет назад, задача довольно сложная. В любом случае, повествование о Троянской войне является величайшим художественным произведением сказочной древности. Доказательством тому служит тот факт, что «Илиада и Одиссея» пережили тысячелетия; на них воспитано огромное количество поколений, а имена героев знает практически каждый человек.

Нам же остаётся только снять шляпы перед великим Гомером и лишний раз порадоваться, что в рациональный и практичный XXI век нет места бурным страстям и сумасбродным поступкам, толкающим людей на необдуманные и лишённые всякой логики действия. Иными словами – чувства стали беднее, зато живут все сейчас гораздо спокойнее и счастливее.

Любопытные факты и предположения, связанные с Троянской войной

• Троя имела еще одно название – Иллион. По нему великое сказание Гомера и было названо Иллиадой. Хотя до сих пор не известно: названия обозначают одно и то же, или одно из них принадлежит городу, а второе целому государству.
• Есть предположения, что Ахилл и Патрокл были не только друзьями детства, но и давними возлюбленными. Это вполне объясняет ярость Ахилла после смерти товарища.
• Сказания и поэмы не воспринимаются историками как достоверный источник, поэтому не известно: была ли эта война на самом деле, или же это аллюзия на другую войну и другие народы.
• Так как никто не уверен в правдивости сказаний и места осуществления военных действий, неизвестно и в каких временных пределах развивались данные события. Но анализируя и сравнивая описания из древних поэм, ученые сформировали гипотезу, что война относится к XIII-XII веку до нашей эры.
• Из мифов и сказаний о Трое до наших дней дошли некоторые крылатые выражения, например «яблоко раздора» — так называют предмет или причину конфликта. «Ахиллесовой пятой» прозвали слабое место кого-то или чего-то, а под «троянским конем» имеют в виду коварный дар или поступок, скрытый за благими намерениями.
• Троянская война длилась 10 лет, 9 из которых прошли в походах и тщетных нападениях на неприступный город, а события «Иллиады» и взятие Трои свершились лишь на десятый год, как и предрекали предсказатели.
• Также провидцы сообщили, что победы грекам не видать без еще одного отважного воина – могучего Нептолема, сына Ахилла. Он участвовал во взятии Трои и пребывал вместе с другими воинами в чреве коня.
• После разрушения Трои греческое войско разделилось на две части: первая партия воинов отплыла домой сразу после победы, другая через некоторое время. О том, какой долгой и тяжелой была дорога домой для Одиссея и Менелая Гомер рассказывает в своей другой поэме под названием «Одиссея».