Тамара Михеева
Янка
Часть первая
Глава 1. Грустные песни
Янка пела. Раньше она всегда пела, когда ей было весело и хорошо. Поэтому сейчас ей тоже надо петь. Чтобы стало хоть немного легче. Хоть чуточку хорошо, хоть капельку весело. Ведь понятно же, что в этом мире ничего хорошего больше не будет – никогда. Но надо как-то… ну, притвориться, сделать вид, что все более или менее, что не так уж все это и страшно, что ей весело и хорошо, хорошо и весело, она поет, поет и поет. Янкина песня захлебнулась и перешла в плач.
Это жестоко, жестоко, жестоко! Нельзя с ней так поступать, ведь она живая, она чувствует, дышит, а они? Что они с ней сделали? Если бы они любили ее – хоть чуть-чуть!!! – они бы не развелись, жили бы вместе, сколько людей живет вместе, чтобы детей не травмировать, и ничего!
«Я считаю это нечестным. Разве ты, Яна, будешь счастлива, зная, что мы с папой живем друг с другом только из чувства долга?» Да! Она, Янка, будет счастлива! Ей вообще все равно, почему они вместе, по какой такой причине, главное, что они вместе, все вместе – вчетвером!
– Зато мы поедем на море… – решительно говорила тогда мама, – представляете, будем жить на море, все люди туда отдыхать приезжают, а мы будем жить круглый год…
– Я не хочу! – закричали хором Янка и Ростик.
Но кто их будет слушать? Конечно, мама разговаривала с ними, объясняла: «Мне вас двоих не потянуть, я же не работала здесь никогда… а там бабушка с дедушкой, что вы… ну, Яна, ну, Ростик, вы так любите туда ездить… Я не могу оставаться в этом городе, ну поймите же и вы меня!»
«Поймите!» А их кто поймет? Одно дело – ездить в гости на лето, жариться на пляже, купаться и вернуться к сентябрю домой шоколадной, просоленной морем, прогретой солнцем так, что кажется, будто стоять рядом с ней – жарко. Показывать фотографии, взахлеб рассказывать о бесстрашном Тале, который прыгает с огромного обрыва в море и дарит ей ракушки…
Другое дело – уехать навсегда. От родных, от друзей, от школы, от папы, в конце концов! Да, он вечно занят, всегда на работе, ему и раньше до них дела особого не было, а теперь и подавно, да, он предал, бросил их, ну и что! Все равно, он же папа! Даже восьмилетний Ростик это понимает. И ревет целыми днями.
Янка реветь не может. Янка гордая. Поэтому – поет. Придет на берег, сядет на свой любимый камень-валун и поет, глядя на горизонт. Разные песни.
Один раз ее увидел Таль, старый друг и новый одноклассник.
– Привет! Чего это ты?
– Пою, – улыбнулась Янка.
– Тренируешься, что ли?
– Ага.
Таль забрался на камень, закричал:
– Э-э-э-э-эй!
Был сильный ветер, и кричать было здорово. Они посидели еще немного, покричали и разошлись по домам.
Янку в Поселке все знали, они каждый год на лето сюда приезжали к бабушке с дедушкой. Вот шуму было первого сентября, когда она в класс вошла и объявила:
– Наше вам здрасте! Я теперь у вас жить буду.
И упала рядом с Дашей Аверко:
– С тобой сяду, ладно?
– Ой, Яночка, конечно… а чего вы? Переехали?
– Да, предки развелись, мы переехали к бабушке с дедом. Здесь же красота, море, фрукты…
Только Таль и заметил тогда, что Янка притворяется, не своим голосом даже говорит. И все понял. Но, конечно, промолчал.
Мама устроилась на работу в Феодосию, ездила туда каждый день, возвращалась поздно, а в конце сентября завела с Янкой серьезный разговор.
– Денег ни на что не хватает, Ростику ботинки нужны, так быстро растет…
– Мам, у меня деньги на мобильном кончились.
– Яна! Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?
– Слышу, слышу, ну ведь правда кончились!
– Опять с Майкой переписывалась, вот и кончились, сколько раз тебе говорить: нет у нас теперь денег, не-ту! Привыкли… отвыкайте теперь!
Янка закрыла ладонями уши, уставилась в одну точку, монотонно затянула:
– М-м-м-м-м-м-м-м-м-м…
Раньше карманные деньги ей всегда папа давал. На телефон, на проезд, на обед в школе. Раз в месяц после зарплаты. Никогда не пропускал. Без карманных денег в пятнадцать лет тяжело.
– Яна, прекрати! Я с тобой разговариваю! – вспылила мама, но тут же взяла себя в руки, подошла к Янке, обхватила ее голову своими ладонями, вискам стало жарко. Сидеть так было не очень удобно, но Янка терпела. – Я понимаю: трудно. Но и ты меня пойми: не могла я там оставаться. Хожу по улицам и боюсь: а вдруг его встречу? Или ее. Или вместе их. Город-то не очень большой.
– Ты его еще любишь?
– Не знаю, – вздохнула мама. – Да и что теперь об этом говорить?
– Мне важно.
– Люблю, не люблю… Нет, наверное, не люблю. Привычка осталась, все-таки шестнадцать лет вместе прожили. Яна, я поговорить с тобой хотела… Тебе нужны карманные деньги? Бабушка тебе работу нашла. Пойдем на кухню, она расскажет.
Работа оказалась… как бы так сказать, чтобы не выругаться? Янкина бабушка работала бухгалтером в поселковом клубе, она и устроила Янку там полы мыть. В актовом зале на пятьсот мест плюс сцена и примыкающий к залу танцкласс. Янка сначала хотела заорать на них всех, но заметила, что все они (и бабушка, и мама, и дед) ждут, что она скажет, как-то одинаково ждут, будто усмехаются: что, мол, слабó? Позорным покажется? Техничкой? Янка улыбнулась маме самой отрепетированной своей улыбкой и согласилась.
Теперь она шла в клуб сразу после школы, открывала маленькую каморку рядом со сценой, хватала ведро, тряпку, швабру и спускалась в подвал, в бойлерную. В клубе в это время никого, кроме вахтера, не было, все на обед расходились. Одна Янка во всем клубе! В огромном дворце в два этажа! С колоннами и лепниной на потолке, с зеркалами в фойе и пальмами в кадушках. Пока вода набиралась в ведро, Янка рассматривала себя в осколок мутного зеркала, что висел над батареей. В этом зеркале Янка себе больше всего нравилась. А что? Она правда красивая. Лоб высокий, нос тонкий и ямочки на щеках! И волосы очень светлые, гладкие, она собирает их в высокий хвост, открывая шею. Сашка говорил: лебединая. Сашка, Сашка… Янка резко крутанула кран с горячей водой.
«Люблю, не люблю… Привычка осталась…»
Вообще-то Янке нравилось работать. Долго, конечно. Пока протрешь все сиденья одной тряпкой, пока все ряды промоешь другой… Иногда через три ряда приходилось воду менять, таскать ведро по лестнице и еще вымести семечки, окурки, фантики, а иногда и чего похуже. Зато было время о многом подумать. Янка представляла, как она вырастет и станет знаменитой киноактрисой, ей будут вручать «Оскар», и отец позвонит, будет поздравлять, а она ему скажет:
– Теперь ты гордишься, что я твоя дочь?
А потом спросит:
– Ну, как там Варя?
Варя! Янка закрутила тряпку покрепче на швабре, сама не замечая, что темные брови ее сошлись в одну черту. Варя! Очень надо думать про нее! Но думалось. Янка водила тряпкой по полу и вспоминала Варю.
Варя рассказывала про свои частые ссоры с мамой и все время говорила:
– Хоть бы она мужика себе нашла, может, поспокойнее стала бы…
Отца Варя не помнила, он их бросил еще до ее рождения. Варина мама его ненавидела и никогда про него ничего хорошего не говорила. Варя с ним общаться не хотела, радовалась, что похожа на маму, что от отца в ней нет ни одной черточки. А мама у Вари красивая, тут не поспоришь. Молодая, высокая, яркая: волосы черные, глаза синие. С Варей Янка вместе училась и в обычной школе, и в школе олимпийского резерва по легкой атлетике. Варя была настоящая спортсменка, работала на результат, а Янка – так, через пень-колоду. Тренеры на нее злились, Варя не понимала, но они все равно дружили, вместе ехали домой после тренировок. Хорошая была Варька. Пусть не самая близкая подруга, но настоящая, которой всегда можно позвонить, попросить помочь или поделиться с ней чем-нибудь, даже пожаловаться на Майку, если вдруг поссорились.
Часть первая
Глава 1. Грустные песни
Янка пела. Раньше она всегда пела, когда ей было весело и хорошо. Поэтому сейчас ей тоже надо петь. Чтобы стало хоть немного легче. Хоть чуточку хорошо, хоть капельку весело. Ведь понятно же, что в этом мире ничего хорошего больше не будет – никогда. Но надо как-то… ну, притвориться, сделать вид, что все более или менее, что не так уж все это и страшно, что ей весело и хорошо, хорошо и весело, она поет, поет и поет. Янкина песня захлебнулась и перешла в плач.
Это жестоко, жестоко, жестоко! Нельзя с ней так поступать, ведь она живая, она чувствует, дышит, а они? Что они с ней сделали? Если бы они любили ее – хоть чуть-чуть!!! – они бы не развелись, жили бы вместе, сколько людей живет вместе, чтобы детей не травмировать, и ничего!
«Я считаю это нечестным. Разве ты, Яна, будешь счастлива, зная, что мы с папой живем друг с другом только из чувства долга?» Да! Она, Янка, будет счастлива! Ей вообще все равно, почему они вместе, по какой такой причине, главное, что они вместе, все вместе – вчетвером!
– Зато мы поедем на море… – решительно говорила тогда мама, – представляете, будем жить на море, все люди туда отдыхать приезжают, а мы будем жить круглый год…
– Я не хочу! – закричали хором Янка и Ростик.
Но кто их будет слушать? Конечно, мама разговаривала с ними, объясняла: «Мне вас двоих не потянуть, я же не работала здесь никогда… а там бабушка с дедушкой, что вы… ну, Яна, ну, Ростик, вы так любите туда ездить… Я не могу оставаться в этом городе, ну поймите же и вы меня!»
«Поймите!» А их кто поймет? Одно дело – ездить в гости на лето, жариться на пляже, купаться и вернуться к сентябрю домой шоколадной, просоленной морем, прогретой солнцем так, что кажется, будто стоять рядом с ней – жарко. Показывать фотографии, взахлеб рассказывать о бесстрашном Тале, который прыгает с огромного обрыва в море и дарит ей ракушки…
Другое дело – уехать навсегда. От родных, от друзей, от школы, от папы, в конце концов! Да, он вечно занят, всегда на работе, ему и раньше до них дела особого не было, а теперь и подавно, да, он предал, бросил их, ну и что! Все равно, он же папа! Даже восьмилетний Ростик это понимает. И ревет целыми днями.
Янка реветь не может. Янка гордая. Поэтому – поет. Придет на берег, сядет на свой любимый камень-валун и поет, глядя на горизонт. Разные песни.
Один раз ее увидел Таль, старый друг и новый одноклассник.
– Привет! Чего это ты?
– Пою, – улыбнулась Янка.
– Тренируешься, что ли?
– Ага.
Таль забрался на камень, закричал:
– Э-э-э-э-эй!
Был сильный ветер, и кричать было здорово. Они посидели еще немного, покричали и разошлись по домам.
Янку в Поселке все знали, они каждый год на лето сюда приезжали к бабушке с дедушкой. Вот шуму было первого сентября, когда она в класс вошла и объявила:
– Наше вам здрасте! Я теперь у вас жить буду.
И упала рядом с Дашей Аверко:
– С тобой сяду, ладно?
– Ой, Яночка, конечно… а чего вы? Переехали?
– Да, предки развелись, мы переехали к бабушке с дедом. Здесь же красота, море, фрукты…
Только Таль и заметил тогда, что Янка притворяется, не своим голосом даже говорит. И все понял. Но, конечно, промолчал.
Мама устроилась на работу в Феодосию, ездила туда каждый день, возвращалась поздно, а в конце сентября завела с Янкой серьезный разговор.
– Денег ни на что не хватает, Ростику ботинки нужны, так быстро растет…
– Мам, у меня деньги на мобильном кончились.
– Яна! Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?
– Слышу, слышу, ну ведь правда кончились!
– Опять с Майкой переписывалась, вот и кончились, сколько раз тебе говорить: нет у нас теперь денег, не-ту! Привыкли… отвыкайте теперь!
Янка закрыла ладонями уши, уставилась в одну точку, монотонно затянула:
– М-м-м-м-м-м-м-м-м-м…
Раньше карманные деньги ей всегда папа давал. На телефон, на проезд, на обед в школе. Раз в месяц после зарплаты. Никогда не пропускал. Без карманных денег в пятнадцать лет тяжело.
– Яна, прекрати! Я с тобой разговариваю! – вспылила мама, но тут же взяла себя в руки, подошла к Янке, обхватила ее голову своими ладонями, вискам стало жарко. Сидеть так было не очень удобно, но Янка терпела. – Я понимаю: трудно. Но и ты меня пойми: не могла я там оставаться. Хожу по улицам и боюсь: а вдруг его встречу? Или ее. Или вместе их. Город-то не очень большой.
– Ты его еще любишь?
– Не знаю, – вздохнула мама. – Да и что теперь об этом говорить?
– Мне важно.
– Люблю, не люблю… Нет, наверное, не люблю. Привычка осталась, все-таки шестнадцать лет вместе прожили. Яна, я поговорить с тобой хотела… Тебе нужны карманные деньги? Бабушка тебе работу нашла. Пойдем на кухню, она расскажет.
Глава 1. Грустные песни
Янка пела. Раньше она всегда пела, когда ей было весело и хорошо. Поэтому сейчас ей тоже надо петь. Чтобы стало хоть немного легче. Хоть чуточку хорошо, хоть капельку весело. Ведь понятно же, что в этом мире ничего хорошего больше не будет – никогда. Но надо как-то… ну, притвориться, сделать вид, что все более или менее, что не так уж все это и страшно, что ей весело и хорошо, хорошо и весело, она поет, поет и поет. Янкина песня захлебнулась и перешла в плач.
Это жестоко, жестоко, жестоко! Нельзя с ней так поступать, ведь она живая, она чувствует, дышит, а они? Что они с ней сделали? Если бы они любили ее – хоть чуть-чуть!!! – они бы не развелись, жили бы вместе, сколько людей живет вместе, чтобы детей не травмировать, и ничего!
«Я считаю это нечестным. Разве ты, Яна, будешь счастлива, зная, что мы с папой живем друг с другом только из чувства долга?» Да! Она, Янка, будет счастлива! Ей вообще все равно, почему они вместе, по какой такой причине, главное, что они вместе, все вместе – вчетвером!
– Зато мы поедем на море… – решительно говорила тогда мама, – представляете, будем жить на море, все люди туда отдыхать приезжают, а мы будем жить круглый год…
– Я не хочу! – закричали хором Янка и Ростик.
Но кто их будет слушать? Конечно, мама разговаривала с ними, объясняла: «Мне вас двоих не потянуть, я же не работала здесь никогда… а там бабушка с дедушкой, что вы… ну, Яна, ну, Ростик, вы так любите туда ездить… Я не могу оставаться в этом городе, ну поймите же и вы меня!»
«Поймите!» А их кто поймет? Одно дело – ездить в гости на лето, жариться на пляже, купаться и вернуться к сентябрю домой шоколадной, просоленной морем, прогретой солнцем так, что кажется, будто стоять рядом с ней – жарко. Показывать фотографии, взахлеб рассказывать о бесстрашном Тале, который прыгает с огромного обрыва в море и дарит ей ракушки…
Другое дело – уехать навсегда. От родных, от друзей, от школы, от папы, в конце концов! Да, он вечно занят, всегда на работе, ему и раньше до них дела особого не было, а теперь и подавно, да, он предал, бросил их, ну и что! Все равно, он же папа! Даже восьмилетний Ростик это понимает. И ревет целыми днями.
Янка реветь не может. Янка гордая. Поэтому – поет. Придет на берег, сядет на свой любимый камень-валун и поет, глядя на горизонт. Разные песни.
Один раз ее увидел Таль, старый друг и новый одноклассник.
– Привет! Чего это ты?
– Пою, – улыбнулась Янка.
– Тренируешься, что ли?
– Ага.
Таль забрался на камень, закричал:
– Э-э-э-э-эй!
Был сильный ветер, и кричать было здорово. Они посидели еще немного, покричали и разошлись по домам.
Янку в Поселке все знали, они каждый год на лето сюда приезжали к бабушке с дедушкой. Вот шуму было первого сентября, когда она в класс вошла и объявила:
– Наше вам здрасте! Я теперь у вас жить буду.
И упала рядом с Дашей Аверко:
– С тобой сяду, ладно?
– Ой, Яночка, конечно… а чего вы? Переехали?
– Да, предки развелись, мы переехали к бабушке с дедом. Здесь же красота, море, фрукты…
Только Таль и заметил тогда, что Янка притворяется, не своим голосом даже говорит. И все понял. Но, конечно, промолчал.
Мама устроилась на работу в Феодосию, ездила туда каждый день, возвращалась поздно, а в конце сентября завела с Янкой серьезный разговор.
– Денег ни на что не хватает, Ростику ботинки нужны, так быстро растет…
– Мам, у меня деньги на мобильном кончились.
– Яна! Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?
– Слышу, слышу, ну ведь правда кончились!
– Опять с Майкой переписывалась, вот и кончились, сколько раз тебе говорить: нет у нас теперь денег, не-ту! Привыкли… отвыкайте теперь!
Янка закрыла ладонями уши, уставилась в одну точку, монотонно затянула:
– М-м-м-м-м-м-м-м-м-м…
Раньше карманные деньги ей всегда папа давал. На телефон, на проезд, на обед в школе. Раз в месяц после зарплаты. Никогда не пропускал. Без карманных денег в пятнадцать лет тяжело.
– Яна, прекрати! Я с тобой разговариваю! – вспылила мама, но тут же взяла себя в руки, подошла к Янке, обхватила ее голову своими ладонями, вискам стало жарко. Сидеть так было не очень удобно, но Янка терпела. – Я понимаю: трудно. Но и ты меня пойми: не могла я там оставаться. Хожу по улицам и боюсь: а вдруг его встречу? Или ее. Или вместе их. Город-то не очень большой.
– Ты его еще любишь?
– Не знаю, – вздохнула мама. – Да и что теперь об этом говорить?
– Мне важно.
– Люблю, не люблю… Нет, наверное, не люблю. Привычка осталась, все-таки шестнадцать лет вместе прожили. Яна, я поговорить с тобой хотела… Тебе нужны карманные деньги? Бабушка тебе работу нашла. Пойдем на кухню, она расскажет.
Работа оказалась… как бы так сказать, чтобы не выругаться? Янкина бабушка работала бухгалтером в поселковом клубе, она и устроила Янку там полы мыть. В актовом зале на пятьсот мест плюс сцена и примыкающий к залу танцкласс. Янка сначала хотела заорать на них всех, но заметила, что все они (и бабушка, и мама, и дед) ждут, что она скажет, как-то одинаково ждут, будто усмехаются: что, мол, слабó? Позорным покажется? Техничкой? Янка улыбнулась маме самой отрепетированной своей улыбкой и согласилась.
Теперь она шла в клуб сразу после школы, открывала маленькую каморку рядом со сценой, хватала ведро, тряпку, швабру и спускалась в подвал, в бойлерную. В клубе в это время никого, кроме вахтера, не было, все на обед расходились. Одна Янка во всем клубе! В огромном дворце в два этажа! С колоннами и лепниной на потолке, с зеркалами в фойе и пальмами в кадушках. Пока вода набиралась в ведро, Янка рассматривала себя в осколок мутного зеркала, что висел над батареей. В этом зеркале Янка себе больше всего нравилась. А что? Она правда красивая. Лоб высокий, нос тонкий и ямочки на щеках! И волосы очень светлые, гладкие, она собирает их в высокий хвост, открывая шею. Сашка говорил: лебединая. Сашка, Сашка… Янка резко крутанула кран с горячей водой.
«Люблю, не люблю… Привычка осталась…»
Вообще-то Янке нравилось работать. Долго, конечно. Пока протрешь все сиденья одной тряпкой, пока все ряды промоешь другой… Иногда через три ряда приходилось воду менять, таскать ведро по лестнице и еще вымести семечки, окурки, фантики, а иногда и чего похуже. Зато было время о многом подумать. Янка представляла, как она вырастет и станет знаменитой киноактрисой, ей будут вручать «Оскар», и отец позвонит, будет поздравлять, а она ему скажет:
Тамара Михеева
Янка
Часть первая
Глава 1. Грустные песни
Янка пела. Раньше она всегда пела, когда ей было весело и хорошо. Поэтому сейчас ей тоже надо петь. Чтобы стало хоть немного легче. Хоть чуточку хорошо, хоть капельку весело. Ведь понятно же, что в этом мире ничего хорошего больше не будет – никогда. Но надо как-то… ну, притвориться, сделать вид, что все более или менее, что не так уж все это и страшно, что ей весело и хорошо, хорошо и весело, она поет, поет и поет. Янкина песня захлебнулась и перешла в плач.
Это жестоко, жестоко, жестоко! Нельзя с ней так поступать, ведь она живая, она чувствует, дышит, а они? Что они с ней сделали? Если бы они любили ее – хоть чуть-чуть!!! – они бы не развелись, жили бы вместе, сколько людей живет вместе, чтобы детей не травмировать, и ничего!
«Я считаю это нечестным. Разве ты, Яна, будешь счастлива, зная, что мы с папой живем друг с другом только из чувства долга?» Да! Она, Янка, будет счастлива! Ей вообще все равно, почему они вместе, по какой такой причине, главное, что они вместе, все вместе – вчетвером!
– Зато мы поедем на море… – решительно говорила тогда мама, – представляете, будем жить на море, все люди туда отдыхать приезжают, а мы будем жить круглый год…
– Я не хочу! – закричали хором Янка и Ростик.
Но кто их будет слушать? Конечно, мама разговаривала с ними, объясняла: «Мне вас двоих не потянуть, я же не работала здесь никогда… а там бабушка с дедушкой, что вы… ну, Яна, ну, Ростик, вы так любите туда ездить… Я не могу оставаться в этом городе, ну поймите же и вы меня!»
«Поймите!» А их кто поймет? Одно дело – ездить в гости на лето, жариться на пляже, купаться и вернуться к сентябрю домой шоколадной, просоленной морем, прогретой солнцем так, что кажется, будто стоять рядом с ней – жарко. Показывать фотографии, взахлеб рассказывать о бесстрашном Тале, который прыгает с огромного обрыва в море и дарит ей ракушки…
Другое дело – уехать навсегда. От родных, от друзей, от школы, от папы, в конце концов! Да, он вечно занят, всегда на работе, ему и раньше до них дела особого не было, а теперь и подавно, да, он предал, бросил их, ну и что! Все равно, он же папа! Даже восьмилетний Ростик это понимает. И ревет целыми днями.
Янка реветь не может. Янка гордая. Поэтому – поет. Придет на берег, сядет на свой любимый камень-валун и поет, глядя на горизонт. Разные песни.
Один раз ее увидел Таль, старый друг и новый одноклассник.
– Привет! Чего это ты?
– Пою, – улыбнулась Янка.
– Тренируешься, что ли?
– Ага.
Таль забрался на камень, закричал:
– Э-э-э-э-эй!
Был сильный ветер, и кричать было здорово. Они посидели еще немного, покричали и разошлись по домам.
Янку в Поселке все знали, они каждый год на лето сюда приезжали к бабушке с дедушкой. Вот шуму было первого сентября, когда она в класс вошла и объявила:
– Наше вам здрасте! Я теперь у вас жить буду.
И упала рядом с Дашей Аверко:
– С тобой сяду, ладно?
– Ой, Яночка, конечно… а чего вы? Переехали?
– Да, предки развелись, мы переехали к бабушке с дедом. Здесь же красота, море, фрукты…
О книге «Янка»
Янка – девушка с «поперечным» именем. От Я до А! И жизнь у нее такая же «поперечная» – не как у всех, не как была всего пару месяцев назад. Конец лета все перевернул с ног на голову: нет бы, как обычно, возвращаться из приморского Поселка в родной город – вместо этого Янка с мамой и братом привыкают жить тут постоянно.
Где-то далеко остались и школьные друзья, и лучшая подруга Майка, и Рябинин, с которым 15-летняя героиня встречалась больше года. Еще там остались бабушка и папа. Бабушка регулярно пишет письма и говорит, будто отец скучает. Но разве это может быть правдой? Вот Янка – она-то на самом деле скучает: вечно ловит себя на желании отцу позвонить и о чем-то спросить, рассказать. Например, о Глебе: тот в первую же встречу сфотографировал Янку так, как не удавалось никому прежде!
Повесть «Янка» – это история подростка, столкнувшегося с трудностями, каких прежде он не ожидал: развод родителей, переезд, поиск новых друзей. Заглавной героине приходится отстраивать жизнь с нуля, но, как бы тяжело это ни было, именно в таком «отстраивании» она и находит новые ресурсы. Не говоря уже о том, сколько она узнает о себе и окружающих!
За какую бы тему ни взялась Тамара Михеева, неизменным остается ее глубокое понимание психологии. Маленькая девочка («Легкие горы», «Асино лето»), бунтующий подросток («Янка») – и эти главные герои, и многочисленные второстепенные получаются у писательницы живыми и интересными. Лауреат множества премий по детской литературе (среди них – конкурс им. С. Михалкова и Национальная премия «Заветная мечта»), Тамара Михеева пишет легко и увлекательно, ненавязчиво подсказывая читателю, как справиться с переменами, из которых состоит наша жизнь – каждый день новая.
Произведение относится к жанру Книги для детей. Оно было опубликовано в 2018 году издательством ИД КомпасГид. На нашем сайте можно скачать книгу «Янка» в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 5 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.