Рассказы дольчет на русском

Большинство историй Dolcett происходит в альтернативном фантастическом обществе, где жизнь очень дешевая, а большинство женщин чрезвычайно красивы. Убийство и употребление в пищу женщин широко распространено в мире Dolcett, и отношение женщин к тому, чтобы стать мясом. Девушка Dolcett является центральным персонажем истории Dolcett. Она почти всегда заканчивается смертью в конце истории, которую медленно готовят, насаживают или вешают. Во многих случаях, она является добровольной жертвой.

Долчетт приготовление женского мяса

Долчетт приготовление женского мяса

Автор: Splyf (перевод Alex)

Поездка от курортного побережья Испании, через огромную выжженную солнцем пустыню в частный заповедник имитирующий городок американского «дикого Запада», была долгой и утомительной, не смотря на кондиционированный воздух салона комфортабельного автобуса. Тина Вилсон чувствовала ярость солнечных лучей даже через затемненные стекла. Ей было шестнадцать и эти каникулы она проводила вместе со всей своей семьей. Ее младший брат Лу, вместе с родителями, сидел впереди. Он крутился на своем кресле, словно под задницей у него был кактус, и постоянно дергал гида одним и тем же вопросом, — когда уже мы приедем? Тина не понимала причины этого повышенного интереса. Для туристов было воссоздано уже несколько музеев под открытым небом, в точности повторяющих города времен заселения Америки. Что такого интересного было именно в этом месте? Она улыбнулась своей подружке Кристине Керриган, сидящей в соседнем кресле. Они учились в одном классе и были неразлучны с раннего детства. Их родители тоже дружили и решили провести отпуск в Европе вместе. Сначала они неделю жили в милом кемпинге на морском побережье. Это было чудесно, целыми днями они купались, а вечерами развлекались на дискотеке. Им обеим очень понравились смуглые испанские юноши. Не смотря на то, что они не понимали английского языка, а девочки не говорили на испанском. Но кого в этом возрасте заботит языковой барьер? Они говорили на языке тела, на единственном действительно международном языке. Какого дьявола их родителям захотелось тащится через пустыню в этот чертов город, вместо того чтобы нежится в теплом море?

Время текло медленно. Взрослые о чем то оживленно болтали. Лу читал свои дурацкие комиксы, а девочкам оставалось только дремать в своих горячих креслах и мечтать о смуглых красавцах ожидавших их на пляже.

Постепенно фантазии Тины становились все более сексуальными, она представляла себя и Кристину в объятиях горячих испанских парней, о тех безумствах которые те будут вытворять с их юными телами. От этих мыслей губки ее влагалища сильно увлажнились, но к сожалению сейчас она не могла потереть их пальчиками. Вчера они с Кристиной помогая друг другу выбрили свои киски. Сначала они в душе хотели их только подбрить, чтобы надеть узенькие бикини, но расшалившись сбрили все начисто. Это их очень возбудило, но потом они испугались, что скажут их матери если вдруг увидят выбритые лобки дочерей. Приходилось быть очень осторожными, пока волосы не отрастут снова. Зато теперь, она могла чувствовать прикосновения ткани трусиков к голой коже, а это очень возбуждало. Правда из за этого на трусиках появилось влажное пятно и она пожалела, что не надела более длинную юбку, та что была сейчас на ней, лишь слегка прикрывала попку.

— О чем это ты думаешь? — хихикая поинтересовалась Кристина, заметив, что ее подружка елозит задницей по сидению.
— Да так, ни о чем… Как ты думаешь, когда мы наконец приедем? Мне уже порядком надоело! – и Tина с улыбкой подтянула юбку вниз.
— Мне тоже. — Кристина вздохнула и закатила глаза, — зачем мы потащились на эту чертову экскурсию вместо того чтобы загорать на пляже?
— Ну, будем надеяться, что это того стоит. – пожала плечами Тина, глядя в окно.
Еще несколько переполненных автобусов двигалось в том же направлении.

«О, похоже этот городишко будет кишеть туристами»-подумала она.
Впервые она присмотрелась к своим спутникам. Все они читали брошюры и путеводители и оживленно обсуждали прочитанное, но к сожалению среди них почти не было американцев. Слышалась немецкая или испанская речь. Подружкам и в голову не пришло забеспокоиться. Правда, вчера после обеда, матери снабдили их подобными брошюрами и почему то очень настаивали, чтобы девочки перед поездкой, их обязательно прочитали, но они вместо этого побежали на танцы. Когда они, чуть живые от усталости, уже заполночь, вернулись в свой номер, их поймала маман Кристины и стала допытываться, прочитали ли они то, что она им дала? Девчонкам ничего не оставалось как соврать, что все внимательнейшим образом изучили.
— Слушай, а куда мы засунули эти брошюры, что всучила нам твоя мамочка? – поинтересовалась теперь Тина.
— Черт его знает. Наверное валяются где-нибудь за тумбочкой. – беспечно отмахнулась Кристинка.
— А ты хоть заглядывала в них?.
— Нет! Ну что там может быть нового? Наверняка такая же фигня, что и у нас в Калифорнии. Помнишь, нас в прошлом году таскали туда?
— Да, жалкое подобие ковбоев и ряженные индейцы. И почему старикам так нравится вся эта чушь? — Кристина тяжело вздохнула.

Похоже день был окончательно испорчен, и вместо купания в теплом море они получат несколько томительных часов осматривая декорации для вестерна на сорокаградусной жаре и в пыли.

Неожиданно к девушкам подошел их гид и протянул розовые листки, на которых все было написано на испанском. Эти бланки напоминали те, что девочки заполняли в аэропорту, и они быстро сообразили в какие графы надо вставить свои паспортные данные. Всюду этот дебильный бюрократизм. Но осталось еще несколько квадратиков в которых надо было поставить галочки. Подружки задумались.

— Вы внимательно прочитали те брошюры, что мы вам вчера дали? – Спросила мамочка Тины неожиданно возникнув за спинами подруг. Те автоматически закивали головами.
— Конечно, от корки до корки! Уверила Тина, и обе захихикали.

Они очень не хотели, чтобы их матери устроили скандал, узнав, что дочери так и не прочли эти несчастные книжечки.
Девчонки так и не смогли разобрать , что написано в последних графах анкеты и решили подсмотреть, как ее заполняют другие. Наклонившись к соседнему ряду, Тина увидела в каких клетках ставит галочки, по совету своей матери ее соседка, испанская девушка. Тогда они с Кристиной отметили эти же клетки.
— Вы уверены, что Вы сделали все правильно? — Спросила их мама Кристины, когда экскурсовод начал собирать заполненные бланки — Вы хотите чтобы я проверила их?
— Нет нет, все — отлично! — Заверила ее Кристина, не желая чтобы мамочка увидела что они сделали что-то не так. Наверняка это были какие-нибудь инструкции как вести себя в этом чертовом городке, чтобы не трогать руками и не тырить блестящие железяки или что-то вроде этого. Очередная чушь.

Подружки сдали бланки помощнице гида, которая, взглянув на них, улыбнулась и протянула маме Кристины для подписи.
— Девочки, вы уверены, что внимательно прочитали те брошюры, что я вам дала? – С сомнением еще раз спросила она, просмотрев заполненные бланки.
— Да очень внимательно. — Воскликнули обе, понимая, что признавшись теперь в своем разгильдяйстве, огребут массу неприятностей.
— Ну хорошо, тогда вы намного смелее, чем я о вас думала!

Она подписала анкету Кристины, а мама Тины анкету своей дочери.
— Что она имела в виду? – шепотом спросила Тина у своей подруги.
— Я понятия не имею! Но нам придется быть очень внимательными.

Наконец, они добрался до места. Автобус остановился на запыленной автостоянке среди других машин, уткнувшись радиатором в высокий глухой забор. Всем туристам раздали пропуска, которые надо было вешать на шею. Их родители и Лу получили зеленые карточки, а Тине с Кристиной почему то выдали красные. Посмотрев вокруг они заметили, что примерно треть туристов тоже надели красные прямоугольники, но что удивительно среди ни были только девушки и женщины от шестнадцати до тридцати пяти лет.

— Хорошо, девочки, так как вы решили принять участвовать в шоу, то мы встретимся с вами уже где-нибудь внутри! — Улыбнулся папа Тины и обнял свою дочь.
— Да, мы очень гордимся вами! Удачи вам девчонки! – сказала мама Кристины и тоже обняла свою дочь.
— Пока! До свидания! — подружки радостно замахали руками вслед своим родственникам. Основная группа туристов в сопровождении гида направилась к воротам.
— Отлично, кажется не придется провести весь день в сопровождении предков. – обрадовалась Тина. – Пошли посмотрим сувенирные лавки.
— Да, но какое «шоу» они имели в виду . – с сомнением спросила Кристина, но подружка только легкомысленно пожала плечами.

Тем временем все туристы с зелеными пропусками уже исчезли в городе. Возле ворот собралась группа из шестидесяти или семидесяти девушек и женщин с красными картонками на груди. Вокруг них кольцом стояли ковбои. Подружки увидели, что женщины раздеваются, а часть из них были уже совершенно голыми.
— Они что хотят нарядить нас в индианок или в ковгерлз? – предположила Кристина.
— Хмм, и «примем участие в шоу», как сказал папа — подтвердила Тина.
— Ого! Ты видела это? – воскликнула внезапно Кристина и показала на запряженную лошадью повозку отъезжающую в сторону ворот. Большая деревянная телега с высокими решетчатыми бортами была заполнена абсолютно голыми девочками и женщинами.
— Что . Это и есть то самое шоу? – ахнула Тина.

Девочки хотели немедленно вернуться к автобусу, но позади них уже собралась целая толпа женщин. Большинство из них были испанками и они все весело болтали и смеялись, ожидая своей очереди. Подружкам ничего не оставалось делать как двигаться вперед.

Тина первой подошла к воротам. Ковбой внимательно осмотрел ее и сказал, что-то на испанском, но она ничего не поняла, тогда он махнул ей рукой в сторону группы девушек раздевавшихся в сторонке. Тина подошла к ним и остановилась в ожидании Кристины.
— Похоже мы сдуру подписались на участие в нудистском празднике – предположила Кристина и вздохнув начала расстегивать пуговки на своей блузке.
Тина не двигалась, но раздевшаяся рядом уже до трусиков испанка обратилась к ней на плохом английском.
— Ты подписать бумага и теперь снимать одежда, а то будет очень плохо.
— Наверное ты права! – вздохнула Тина и тоже начала раздеваться.

Через несколько минут, они стояли совершенно голыми, вместе с другими девочками, под палящими лучами солнца. Им приказали бросить одежду в огромные баки рядом с воротами.
— Слушай, а как мы потом найдем свои шмотки? — спросила Кристина, опуская одежду в общую кучу – Я имею в виду, что все здесь страшно перемешается.
— Я не знаю. Но, похоже она нам больше и не понадобиться. — голос Тины дрожал.

Внезапно один из ковбоев приказал девочкам следовать к повозке, точной копии той, что они уже видели десять минут назад. Они залезли в клетку на колесах вместе с еще десятком девочек и женщин. Дверца клетки захлопнулась и повозка медленно покатилась вперед. Подружки оказались прижаты к одной стенке клетки. Их груди высовывались между вертикальными перекладинами. В повозке было так тесно, что не возможно было сесть, и девочки вынуждены были ехать стоя, с интересом рассматривая все, что творилось вокруг. По деревянным мостовым вдоль двухэтажных, старинных домов гуляли туристы с зелеными пропусками. Они оживленно переговаривались, с интересом смотрели по сторонам. Многие улыбались и махали проезжающим в повозке девушкам. Некоторые узницы что то весело кричали в ответ. А клетку тем временем везли по улицам города и Тина решила, что это и есть то самое «шоу» про которое говорил ее отец. Но вскоре ее надежды на счастливое завершение этого эротического приключения развеялись как дым. По вывескам и витринам некоторых магазинов, по плакатам развешанным то там то тут, она поняла, что они находятся в одной из частных Дольчеттовских резерваций. Она слышала о существовании таких зон в некоторых европейских странах, но ни как не ожидала оказаться в одной из них. Так вот почему их мамочки так настойчиво требовали прочитать те проклятые брошюры. Кристина тоже уже обо всем догадалась и подружки пожалели, что не послушались мам и убежали вчера на танцы. А теперь они сами подписали бумагу позволяющие делать с их телами все, что заблагорассудиться устроителям шоу. Похоже у них не осталось шансов покинуть этот городишко живыми. Может быть родители, что-нибудь придумают.

Тина уже не была удивлена, когда повозка проползла мимо старинной виселицы, на которой болтались повешенные за шею три голые девочки со связанными за спиной руками. Похоже их только что вздернули, потому что они еще брыкались и дергались в своих петлях. Длинная очередь нагих девочек и женщин протянулась от виселицы через всю площадь. Они ждали своей очереди на повешение. Зрители заняли все свободные места на площади, с жадностью разглядывая как бедняжки извиваются на виселице, умирая для их развлечения. Повсюду в толпе поблескивали объективы фотоаппаратов и видеокамер.
Телега проехала мимо открытого кафе, где над углями жарилось проткнутое вертелом женское тело. А гостям подавали на блюдах груди и прожаренные влагалища. Аромат пряного мяса заполнял воздух. Удивительно, но многие из заключенных были явно возбуждены увиденным. Они начали громко разговаривать показывая друг дружке на свои части тела.

— Я полагаю, что они обсуждают, у кого из них самые вкусные сиськи и письки – сказала Кристина сглотнув..
Внезапно она почувствовала, что кто то ощупывает ее грудь. Повернувшись она увидела, что стоящая рядом с ней тридцатилетняя испанка с интересом разглядывает ее тело и оживленно болтает со своими соседками, явно обсуждая достоинства Кристины. Взвесив в руке левую грудь она облизнулась и причмокнула губами. Вокруг засмеялись. Еще несколько рук протянулось, чтобы пощупать Кристинины дыньки. У нее действительно были очень крупные груди для девушки ее возраста и при тонкой талии и упругой попке она выглядела очень «аппетитно». Как теперь выяснилось в прямом смысле этого слова.
-Я думаю они спорят как лучше приготовить твои сиськи. – хихикнула Тина.

Посмотрев на своих спутниц, девушка увидела, что они в большинстве своем не отличаются пышными формами и на фоне двух белокожих американок их смуглые худощавые тела явно проигрывали. Тем не менее веселье испанок передалось и подругам они немного расслабились и постарались получить от этого приключения максимум удовольствия.

Тине тоже пришлось дать потрогать свои дыньки. Они были совсем на немного меньше.
— Гм, я думаю они будут иметь восхитительный вкус, поджаренные с луком – перевела ей шутку испанки девочка стоящая сзади. Все снова засмеялись. Потом последовали комментарии относительно бритых кисок американок и их аппетитных задницах. Так весело болтая и обмениваясь шутками девушки ехали по городу.

Вскоре они увидели помост на котором женщинам отрубали головы топором или при помощи гильотины. Дальше стояли кресты с распятыми на них телами и несколько кольев на которых извивались глубоко насаженные девушки. На невысоком холме подростки тренировались в стрельбе из лука по привязанным к столбам голым женщинам.

Подружкам стало совершенно ясно, что в этом месте они предназначены только для развлечений мужчин, а потом как куски нежного мяса.

— ОТКРЫВАЙ, ОТКРЫВАЙ! — закричали сопровождавшие повозку ковбои. Путешествие подошло к концу. Лошади уткнулись мордами в ворота большого загона, за деревянным забором которого несколько сотен голых женщин и девушек ожидали решения своей судьбы.

Их выгрузили из повозки и построив в линию осмотрели. Тех у кого оказались волосы на лобках, отправили на стрижку, а остальным разрешили разойтись. Подружки поздравили себя с тем, что их киски были чисто выбриты, так как обработка проводилась электрическими машинками для стрижки овец, и ковбои обращались с женщинами как с домашней скотиной. Несчастные громко кричали от боли. Рядом, девушек взвешивали на больших весах и данные заносили в бланки.

Вдруг подружек окликнули. С той стороны ограды им радостно махали руками их родственники.
— Привет девчонки! Ну как вы тут?! – поинтересовалась мать Тины.
— Ох мамочка! – только и смогла выдохнуть ее дочка.
— О! Я вижу вы все спланировали заранее, хмм? – улыбнулась мамочка Кристины разглядывая выбритые лобки девочек, — я даже не представляла какие вы у нас отчаянные!
— Я тоже просто поражена и очень горжусь вами девочки! – улыбнулась мама Тины, — правда Лу немного расстроился.
— Не может быть! – Тина не могла поверить, чтобы ее вредный братец проявил заботу о своей сестре.
— Ну, в общем, теперь уже можно рассказать вам, — рассмеялась ее мама – но мы собирались сделать вам сюрприз. Лу должен был продать ваши тела на сегодняшнем аукционе!
— Как. Как вы могли . – Тина была поражена коварством родителей. Они собирались продать свою дочь словно свинью на мясокомбинат. Получается, что если бы они даже не напутали заполняя бланки, то все равно закончили бы сегодняшний день на вертеле.
— Своем невероятно смелым поступком вы застали всех врасплох, — продолжала, не обращая внимание на возмущение дочери, миссис Вилсон – это было очень смело с вашей стороны, девочки!
— А какой способ казни вы выбрали? – с горящими глазами поинтересовалась мама Кристины – мы должны первыми узнать какие фантазии у наших любимых дочек!
— Ну, наверное . топор или гильотина? – неуверенно начала перебирать самые безболезненные способы убийства Кристина.
— Ну что же, это конечно ваше право, — пожала плечами миссис Керриган – но нам было бы гораздо приятней увидеть наших милых девочек танцующими на виселице или зажаренными живьем на вертеле!.
— Мамуля, а ты можешь договориться с охранниками, чтобы Тину все же зажарили на вертеле? – беззастенчиво разглядывая свою голую сестрицу он решил, что ему больше хочется, чтобы ее не повесили, а живую проткнули вертелом через бритую киску и зажарили над углями. При этом он смотрел на нее глазами малолетнего убийцы.
— Гм, я уже ничего не могу сделать, сынок. Ведь твоя сестра вызвалась добровольно, так что теперь она вправе сама выбирать способ казни или положиться на выбор охранников, — О, вас зовут взвешиваться, девочки! Хорошо, что мы успели найти вас!
— Не волнуйтесь, мы ни за что не пропустим вашу казнь и обязательно попробуем жаркое из ваших прелестей, — успокоили подружек их отцы. Мужчины, как и Лу, с интересом рассматривали голых девочек за оградой и, казалось, судьба собственных дочерей их совершенно не заботила.
— Спасибо, я надеюсь тебе понравиться, папочка! – Кристина помахала на прощание рукой родителям и вслед за Тиной встала на соседние весы.

Мужчины в засаленных фартуках взвесили ее, а затем внимательно ощупав все ее тело, заполнили очередной бланк. Девушка поняла, что с ней обращаются не как с живым человеком, а как с куском мяса на бойне. Мясники заполнили все бумаги и под конец, написали что то на белой пластиковой табличке. Потом один из них бесцеремонно ухватил девушку за промежность и оттянув губу влагалища, вставил туда кольцо с табличкой. Все произошло настолько быстро, что Кристина даже не успела почувствовать боли. Только щелкнул аппарат вроде стэплера в руках мужчины, да рядом вскрикнула Тина, над которой проделали такую же операцию. Потирая зудящие письки, девочки отошли к забору и увидели, что к загону приближается повозка с новой партией голых женщин.

Войти

Клуб самоубийц

То эта Аня устраивает меня на работу, то пихает мне в рот ствол и говорит, что устроит мне вечную жизнь. Сказать по правде, довольно долго мы с Аней были хорошими подругами. Кого ни встречу, все тут же спрашивают, не знакома ли я с Аней.

На лице у меня это, что ли, написано? Печать зверя у меня на лбу?

То, как мы с ней познакомились, не имеет особого значения, но, откровенно говоря, это произошло в интернете. Впрочем, кого этим удивишь в начале 21 века? Анюта была мила, образована, ставила запятые между однородными определениями и не портила окончания глаголов неуместными мягкими знаками. Она работала журналисткой в какой-то районной газетёнке и у неё была патологическая страсть к грамотности, свойственная большинству её коллег. Речь Ани была мягкой, она очень плавно произносила согласные, и любила ввернуть в разговор малоизвестную цитату из какой-нибудь известной книги, а это уже было излишеством.

Ей 29 лет и она замужем. Муж ее, Алексей, работает врачом, он весьма приятен в общении, но имеет склонность к унынию и не слишком силён характером. Во время разговора он старательно разглядывает посторонние предметы, а потом смотрит собеседнику прямо в глаза и улыбается, как ребёнок. Он вставляет оборот «что характерно» в совершенно не предназначенные для этого предложения, очевидно, позаимствовав этот приём из фильма «Любовь и голуби».

Он совершенно не ревновал Аню, даже когда мы по несколько вечеров кряду проводили с нею вдвоем. Объективных оснований для ревности у него не было никаких, но для ревности они, как известно, никогда и не требовались.

Если вам запихнули в рот ствол пистолета, согласные в вашей речи редуцируются, как по волшебству. Пожелав позвать на помощь, вы не сможете выразить свою просьбу человеческим языком, нет, вы будете хрюкать и визжать, как животное. Но на помощь звать бесполезно. Да и не то, чтобы особенно хочется.

Аня улыбается. У нее на лице написано нескрываемое вожделение. Она образована и умна. Её веселит очевидный фрейдистский подтекст всей сцены. Мне он тоже очевиден, но веселья от этого я не испытываю.

— Я на всю жизнь запомнила вкус ствола, — говорит она. — И это, кстати, довольно остроумная штука.
Я вопросительно мычу носом. Пока у меня во рту пистолет, я вроде бы даже не человек, а один сплошной инстинкт самосохранения.
— Он отвратительный, — говорит Аня.
Я снова мычу. Животное, неспособное на вербализацию. Я даже начинаю сомневаться. Возможно, Аня уже давно нажала на курок, мои мозги стали частью авангардного дизайна этого помещения, а сама я попала в какой-то мазохистский рай, где последняя секунда перед выстрелом длится вечно.
— Эта гадость — вкус жизни, — продолжает Аня. — Вся жажда жизни у тебя сосредоточивается во рту, вокруг этого мерзкого металлического вкуса. Ты хочешь, чтобы он ушёл. Но когда он уйдет, ты не будешь хотеть уже ничего.
Аня хитрит. Ей нравится произносить пафосные и несколько вымученные речи главных злодеев из коммерческих боевиков про секретного агента британской разведки. Ей прекрасно известно, как это всё звучит. Из-за этого она веселится ещё больше. Ей нравится делать словесный коктейль из Квентина Тарантино и Альберта Брокколи.

За день до того мы сидели с ней в кофешопе на Невском. Из окна открывался вид на Казанский собор, небо из последних сил сопротивлялось сумеркам. Я пила латте маленькими глотками и с ненавистью косилась на табличку с надписью «не курить». Мы с Аней разговаривали о смерти.

Вообще довольно сложно не скатиться в пошлость, рассуждая о подобных материях. Ане, однако же, удавалось ловко маневрировать между банальностями, ни разу их не задев. Тогда-то она и рассказала мне о клубе самоубийц. Сперва я только посмеялась.

— Он что, правда существует? — спросила я.
— Ага, — ответила она.
— Какой бред.

Но затем она пустилась в описания и мне стало интересно. Разумеется, он не имел ничего общего с клубом, который описан у Стивенсона, скорее уж с бойцовским. Туда приходили люди, которые хотели покончить с собой, но умирать в их планы никак не входило.

И они убивали себя. Раз за разом. Иногда по несколько раз за вечер. Аня, когда мы вышли из кофешопа, рассказала, как однажды она повесилась пять раз подряд. Чем больше я слушала, тем четче понимала, что участники этого клуба — не просто искатели острых ощущений. Они подводили под свои действия настоящий философский базис, увы, банальный, как третий закон Ньютона, пытались возвести суицид в ранг метафизического эксперимента, но в сущности, и это было очевидно, являлись высокообразованными танатофилами. Слово «высокообразованные» только усложняло всю картину.

Анюта что-то рассказывала о том, что преодолением инстинкта самосохранения она убивает в себе животное. Тем не менее, болтаясь в петле, она задыхалась в приступе мазохистского сладострастия. Это не я придумала, это я её цитирую.

По мере продвижения рассказа о клубе в его членах вскрывалось все больше мазохизма. Многие из них мечтали, чтобы их заживо приготовили и съели. Они испытывали разрядку, воображая себя на вертеле или на противне в печи, нафаршированными и с яблоком во рту. Страстно желали покрыться хрустящей корочкой. Хотели быть сочным куском мяса. Это было бы смешно, если бы они и правда не лезли в печь, нашпиговав себя начинкой, откуда их доставали буквально в последнюю минуту и долго откачивали.

— Приведи меня туда, — сказала я ей. — Я хочу на это посмотреть.
— Завтра, — отозвалась Аня. — И если узнаю, что ты фотографируешь, убью.

Я почему-то не сомневалась, что это не фигура речи. Человек, который способен убить себя, способен убить кого угодно. Тем более если он регулярно бывает в игрушечном Дахау, который находится под самым носом у добропорядочных граждан.

Аня пошевелила пистолетом. Он неприятно стукался о зубы, и без того испорченные питерским климатом.
— А ты знаешь, ведь можно убить даже ярмарочным пистолетом, — говорила она. — Тем, из которого выскакивает флажок с надписью «Вang!». Вот так же его в рот засунуть и нажать на курок. Штырёк с флажком пробьет тебе нёбо, пройдёт через гайморовы пазухи и воткнётся в мозг. И всё. У тебя в мозгу будет надпись «Bang!». Судмедэксперт в графе «причина смерти» пишет — «самоирония», и дело отправляют в архив.
Аня ласково улыбается и передёргивает затвор.

Фальшивый Бухенвальд, как выяснилось, находится недалеко от Парка Победы, в подвале сталинского дома, если идти от метро наискосок по направлению к Ленинскому проспекту. Грязный пол, все стены в разноцветных брызгах, в деревянных рамочках висят принты с небрежными художествами Долчетта. В дальнем углу стоит эшафот с тремя виселицами, вполне настоящими. Напротив эшафота располагается огромный электрический духовой шкаф. Обстановка настраивает на нужный лад. Помимо воли начинаешь ждать, что вот-вот из-за угла выйдет злой гауптштурмфюрер СС — тоже ненастоящий, с улыбающейся рожицей на фуражке и карнавальным вальтером в кобуре. Анечка что-то рассказывает о каком-то подпространстве, но я слушаю ее вполуха. Подпространством они, как я поняла, называют изменённое состояние сознания, в которое впадает висельник или жертва кулинарии, но в детали вдаваться мне не хочется.

Тут же находится и анин муж. Сам он не вешается и в духовку не лезет, зато очень любит засовывать в нее людей или вышибать опору у них из-под ног. Он штатный палач. Он же штатный реаниматор, он вытаскивает людей из петли и достаёт из печи. Они собираются по вечерам каждую пятницу, всегда в разном составе, но Лёша присутствует неизменно.

— У вас тут кто-нибудь уже умер? — спрашиваю я у Ани.
— Нет. Пока нет, — отвечает она. Она сопротивляется, но на её лице все равно появляется тень вожделения. Я понимаю. Она мечтает, что когда-нибудь Лёша не станет вытаскивать ее из петли.

Аня проникновенно смотрит мне в глаза.
— Пути господни неисповедимы, — говорит она. Аня даже не догадывается, что комментирует мои мысли. Она знает, что говорит претенциозные банальности. Пошлость — это неотъемлемый атрибут её вселенной, разухабистая глупость, раздутая до масштабов позитивистской концепции. Я закрываю глаза.
— Думаю, ты убедишься в этом прямо сейчас.
Она спускает курок.

До того дня я никогда не видела, как фаршируют человека. На огромном столе лежит совершенно голая женщина. Я не знаю, как её зовут, никогда этого не узнаю, и вряд ли даже захочу узнать. Ей чуть за тридцать, она невысокая и слегка полная. Вокруг нее снуёт Лёша. Он управляется с продуктами, как профессиональный шеф. Женщина лежит, широко разведя ноги, а Леша ее фарширует какой-то буроватой овощной смесью. И я даже знать не хочу, что потом с нею происходит. Лёша все суетится, задает женщине какие-то вопросы о температуре, времени, нужно ли просто смазать ее кожу яйцом, или она хочет быть в сухарях. Женщина что-то отвечает. Нет, не надо сухарей.

Аня тем временем тоже раздевается донага. Какую бы философию ни подводили они под свои забавы, они все равно густо вымазаны сексом. Кроме меня в подвале есть еще несколько человек, которые ничем таким заниматься не собираются, а пришли посмотреть. Аня, раздевшись, забирается на эшафот, присаживается, свесив с него ноги, и ждет, пока Леша закончит с другой дамой.

— Сегодня народу немного, — говорит мне Аня. — Обычно тут пять-шесть человек.
— А зрителей много?
— Хватает.

Леша, наконец, сажает даму на противень и вдвигает его в печь. Закрывает дверцу. Внутри сто с лишним градусов. Через пять минут, не больше, ее должны вытащить, но она будет сопротивляться и кричать, что хочет зажариться, стать румяной свинкой на столе у собравшихся. Но это будет через пять минут. За это время Лёша успеет повесить свою жену. Он подходит к эшафоту, нежными, заботливыми движениями надевает ей на шею петлю, затягивает ее потуже. Потом спускается, держа в руках другой конец веревки, посылает Ане воздушный поцелуй и бьет ногой по какой-то педали, которая открывает люк на помосте. Аня тут же проваливается в него, ее глаза закатываются. Леша крепко держит свой конец верёвки, чтобы у его жены не сломались шейные позвонки.

Спустя пару минут он плавно отпускает веревку и анины ноги, подкосившись, касаются пола. Тем временем Лёша успевает добежать до духовки и вытащить из неё даму, которая мечтает быть съеденной. Обе женщины лежат, почти не двигаясь. Алексей оказывает им первую помощь. Зрители смотрят на эту сцену в немом изумлении.

Через несколько часов Аня, уже придя в себя, делится со всеми своими впечатлениями от посещения подпространства. Я до сих пор не могу понять, галлюцинаторный это бред или она действительно что-то такое видела. Агонизирующие нейроны способны на многое. Наверное, даже показать изнанку реальности. Но я всегда предпочитала более мирные способы.

Потом она подошла ко мне и спросила:
— Ну как?
— Я в шоке, — честно призналась я.
— Попробовать не захотела?
— Неа, — замотала я головой. — Хотя это интересно.
— Ничего-ничего, — Аня любезно улыбнулась. — Думаю, кое-что сделать можно.
Неуловимым движением она вытащила из-за спины пистолет — он, видимо, был заткнут за пояс ее джинсов — и запихнула ствол мне в рот.
— Это больше философия, — сказала она. — Но тоже неплохо.
Я замерла. Холодный металл с гадким вкусом занял во рту все место. Паршивое ощущение. Дело, конечно, не во вкусе, а в том, что эта гадость — единственное доказательство того, что я еще жива. Если это, конечно, не ригор мортис скручивает мои угасающие нейроны. Господи, подумала я. Какая фантастическая пошлость. Какая фантастическая пошлость занимает мой разум в последние секунды его существования.

Позже вечером я возвращаюсь домой и падаю на кровать замертво, не раздеваясь. Мне снятся маятники и колодцы.

Пистолет, конечно, не заряжен. Из него вытащили штырёк с флажком «Bang!».

Karris yelped, surprised by the stinging slap that abruptly ended her slumber. She turned her head and blinked at her grinning father. He smacked her firm, round ass again enjoying the pink flush his stinging palm brought to his daughter’s creamy flesh.

“Get up, little girl,” he said.

“It’s Saturday,” she complained. “Why can’t I sleep?”

“It’s a big day for you and your sister,” he said smiling at her. “Your mom is going to help you get ready.”

“Ready for what?” Karris asked suspiciously.

“We’re having a party to celebrate your little sister coming of age,” he said. “You’re riding the spit today.”

“Daddy, no!” she shrieked.

“You’ve known all your life this day was coming, Karris,” he said sitting down on the bed beside his distraught daughter. “You’re either a breeder or you’re fuckmeat. Your brothers and I have been filling your sweet pussy with cum for the last three years and you still bleed every month. You’re not a breeder.”

“Why can’t we keep trying for another year?” she pleaded.

He shook his head firmly.

“Six months,” she begged. “If I’m not breeding by Christmas you can serve me for dinner.”

“Karris,” he said his irritation beginning to show, “we have guests coming for a barbeque this afternoon and it’s too late to get another meat girl now.”

“It’s not fair. You didn’t give me any warning,” she said, her eyes filling with tears.

“Your mother and I thought it was better that we didn’t let you dwell on it,” he said. “From the way you’re acting, I’d say we were right. Now, get up.”

“Daddy, wait,” Karris said rising onto her knees and grabbing his arm as he started to turn away. “You love the way I suck your cock.”

He looked down into her brown eyes as she looked up imploringly. She undid his jeans and slipped one hand inside to rub his rapidly hardening penis. With a smug little smile on her face she pushed his jeans and shorts down over his hips to free his straining cock.

She wrapped her fingers around his thick shaft and began to stroke slowly up and down. “You said I’m the best you’ve ever had,” she reminded him. “Better than Mom.”

He watched her silently as she bent her head and circled the tip of his cock with her tongue. Gazing up at her father, Karris took his long, hard penis into her warm, wet mouth. He groaned as his fingers tangled in her hair and he began to thrust as she sucked and stroked his turgid flesh. With her other hand she massaged his balls, rolling them gently in her palm. She moved slowly up and down using her tongue expertly to stimulate the little bundle of nerves at the base of the head every time he withdrew.

Her father was panting as he picked up the pace. Holding her head firmly, he thrust deeper. Karris gagged as the spongy head of her father’s cock pushed into her throat. She moved both hands to the back of his thighs and then to his clenching ass as he fucked her face. Tears streamed from her eyes as she swallowed his prick again and again.

“Fuck, baby,” he growled. “Daddy’s going to cum.”

Karris sucked hard as her father’s salty semen erupted from his spasming cock. She kept moving up and down on his dick, slurping and swallowing until she was sure he had nothing left for her. She licked her lips and kissed the tip of his wilting penis before sitting back and looking at him hopefully.

“I am going to miss that,” he said ruefully. He wound her long, blond hair around his hand and pulled painfully. “Now get your ass out of bed. Your mother is waiting in the bathroom to get you ready for the spit. We need to get you over the coals by noon if you’re going to be ready to serve by five.”

Trying hard to resign herself to her fate, Karris stood and followed her father from the room. Her older brother Billy waited by the bathroom door. He grinned as she approached and Karris realized he was going to be witness to the indignity she was about to suffer.

“Watch her,” her dad told Billy as he pushed her into the bathroom. “If she acts up or tries to run put her in restraints.”

“Don’t worry, Dad,” Billy said. “She won’t get past me.”

Her dad nodded. “I’m going to get the coals burning.”

Karris stood just inside the door looking at the metal hose attached to the shower. “Come on,” her mother said impatiently. “We don’t have all day. I still have to finish the stuffing and your dad wants to have you spitted and over the fire by noon.”

Karris slowly approached her mother. Billy leaned in the doorway grinning like a moron as he watched his sister strip. She glared at him and his grin widened.

“Bend over and grab your ankles,” her mom ordered.

Karris obeyed and she groaned as she felt her mom spread the lips of her hairless pussy to inspect her fillet. “Those laser hair removal treatments were the best money we ever spent on you,” her mother said.

She smacked Karris’ firm ass. “Put your hands on the wall and spread your legs.”

Karris straightened up and leaned forward obeying her mother’s command. She felt the six inch metal nozzle shoved unceremoniously into her rectum. She winced as her bowels began to fill with warm water. She watched as her tummy swelled before her mother turned off the water and removed the nozzle. Karris felt the dirty water trickle down her leg.

“Empty,” her mother barked.

With tears of humiliation filling her eyes, Karris complied. Her mother repeated the process until nothing but clear water was expelled from Karris’ protesting bowels. When she was satisfied that her daughter was clean inside she replaced the metal hose and enema nozzle with the handheld showerhead and scrubbed every inch of skin, every crevice of her daughter’s body. She rinsed her thoroughly and then patted her dry.

“She’s ready,” she said to her son. “Take her out to your father.”

Karris started to cry as Billy grasped her arm tightly to pull her along behind himself. He led her still naked through the house. Stopping in the living room he shoved her toward the sofa. Karris grunted in pain as he twisted both of her arms behind her back and bent her over the back of the couch. Holding her wrists pinned against the small of her back with one hand he guided the head of his hard cock to the puckered bud of her anus.

“Noooooooooooo,” she wailed as he pushed his cock against the tight opening.

She felt him stretching her open and screamed in pain when her anus finally gave way permitting his engorged organ to penetrate her rectum. Her older brother, Jeff strolled into the living room to see what all the noise was about. He grinned as he watched his younger brother ram his cock into his helpless sister for a few moments.

Unzipping his shorts he pushed them down along with his boxers and kneeled on the sofa in front of her. Winding his hands in her hair he pulled her head down to his rigid cock and began thrusting into her mouth while his brother pounded his cock into her bleeding ass. Billy grunted as his cock began to spew coating her bowels with his slimy semen.

Jeff continued to fuck her face slamming his cock into her throat. He ignored her sobs and gagging as he neared his climax. Groaning loudly he released a torrent of salty cum directly into her throat. Karris made a gurgling sound as she tried to keep up with the flow from oldest brother’s cock. Jeff finally finished and pulled out wiping his softening prick in her hair.

Billy slapped her on the ass and pulled her upright. “Dad’s waiting,” he said pushing her toward the door.

“Can I fuck her, too?” her youngest brother asked as they passed through the kitchen.

Billy shook his head. “Mom already cleaned her up. You know Dad is going to have her fillet. He’ll season that himself if he wants.”

Tommy frowned as Billy walked her to the back yard where the pit her father had dug was now filled with glowing coals. She tried to pull away and he tightened his grip. Her dad waved them over to the wooden table that he used for spitting and butchering meat girls. She’d be the first of his own stock to ride the spit.

Billy lifted her onto the wooden table and snapped the metal clamps bolted to the corners around her ankles. He pushed her onto her back and secured her right wrist to her right ankle then did the same with her left. He tightened the leather strap attached to the table around her chest.

Karris raised her head and watched as her father smeared grease over the wickedly sharp end of the five and a half foot long spit. “Get your brothers in case I need help keeping her still,” he instructed as he moved to stand at the end of the table.

Billy nodded and disappeared into the house. Karris pressed her knees together as she stared at the hollow metal spit in her father’s hands. He chuckled as he rested it against the edge of the table and wiped the grease from his hands so he’d be able to get a good grip on the pole he intended to shove through his teen age daughter’s ripe body to impale her from her cunt to her luscious lips.

Billy returned to the backyard with their oldest brother, Jeff, and younger brother, Tommy. Karris whimpered as she realized this was it. The spitting was about to begin and once the pointed tip had entered her cervix and pierced her uterus there would be no stopping. She trembled as her father picked up the long pole resting it in the upright bracket meant to help steady it as it was pushed through her body.

“Daddy, please,” she pleaded. “Don’t do it this way. Just butcher me and do me on the grill. Please.”

He shook his head. “No, baby girl,” he said smiling. “Grade A Prime like you, the spit is the only way. Jeff, you and Billy hold her knees apart while I get the point into her belly. Tommy, you hold her head back when I tell you to.”

Karris had watched her dad spit many girls before her. She knew he was quick and efficient and though she might scream at first the spit would soon push through her throat to silence her forever. She felt the cold tip slide easily into her cunt and tensed for the pain she knew was going to come. Her father slid the first six or so inches into her vagina and then began to slowly fuck her with it.

He grinned as her surprised eyes met his. Billy and Jeff kept a firm hold on her thighs, but one of them began to gently stroke her clit while the other massaged one full breast then the other. Against her will she felt her body begin to respond to their touch.

She grunted as her father went a little deeper and the sharp tip of the spit nicked her cervix. “Daddy it hurts,” she whimpered.

He took a few shallower strokes watching as the pink lips of her pussy began to glisten with her lubricating juices. “How’s that, baby girl?” he asked smiling.

She felt the sweet tension of her impending orgasm beginning to build low and deep in her abdomen. “Uhh huh,” she murmured as her brothers watched her writhe. “Oh, Daddy that’s good.”

He continued fucking her and she whimpered as he pushed the point deeper. She couldn’t hold back the orgasm that broke over her, though. Her father waited until her body strained against her bonds and her cunt clenched visibly around the intruding spit before he pushed it through her cervix and into her womb.

Karris gasped. Her vision dimmed and she thought she’d pass out from the pain. Tommy tapped her face and she opened her eyes, crying out as her father pushed the pole slowly into her abdominal cavity. She cried and he lift the end of the spit to angle the point slightly downward to slide it along her spine. She could feel things moving around inside her to accommodate the spit.

“Please, Daddy,” she cried.

“It’ll be over in a few minutes,” he promised as he prepared to push the point through her diaphragm.

Karris screamed as the point entered her chest and passed beneath her wildly beating heart. The pressure in her chest was nearly unbearable and the pain excruciating. Her father paused again and she felt the position of the intruding pole shift slightly.

“Hold her head back, Tommy, and watch out for the point,” her father ordered.

The spit began to move again and Karris gagged as she felt it enter her throat. She watched in horror as the bloody point emerged from between her lips and slid out until about a foot protruded from her mouth. It took her a few seconds to realize that her lungs where still filling with air.

Her father unclamped her ankles from the table and fastened them securely to the spit. She was turned onto her side and she felt the blunt twelve inch long anal stabilizer shoved into her rectum. Her father clamped it tightly to the longer pole and he and her oldest brother lifted her to move her to the barbeque pit. Her father attached the motor to one end of the spit and she began to turn slowly over the hot coals.

She was still conscious and just beginning to turn bright pink when guests began to arrive. They stripped their clothes off and gathered around the pit. She blinked rapidly as a few men leaned down to look at her red face.

“Would you look at that,” the man she recognized as their next door neighbor exclaimed. “How long has she been roasting?”

Karris heard her father chuckle. “She’s been turning for about fifteen minutes now,” he said proudly. “Karris here is the first to tryout an improvement I’ve made to the spit.”

“’What’s that?” another man asked, his interest obvious in his voice.

“I drilled a few strategic holes in the spit and inserted a cartridge into the pole. It only has about 45 minutes of oxygen, but it’s forcing puffs into her lungs. Basically the spit is breathing for her.”

Karris shuddered at the thought of surviving over the coals for nearly another half hour.

The men around her laughed. “She’ll bleed out before 45 minutes is up,” someone said.

“Maybe,” her dad answered. “I had my wife clean her out really well before I spitted her though and I haven’t gutted her yet, so the pole is keeping her from bleeding out too fast. We’ll just have to wait and see how long she lasts.”

“It’s too bad she was no good as a breeder,” a voice she knew belonged to her uncle said. “I have to tell you, Paul, I wouldn’t have minded putting a baby or two in her belly.”

Her dad laughed again. “Well,” he said, “With her oldest sister being such a good breeder and Val coming so close behind her, we didn’t really need Karris for that purpose. We’ve been feeding her birth control with her breakfast ever since she turned twelve.”

Karris felt the tears course down her cheeks as her father pierced her plump breasts with the barbeque fork. She just wanted it to be over. Her body twitched as she was basted with her father’s special honey sesame sauce.

“Let’s get Val out here and start the entertainment,” her father said to one of her brothers. “If Karris isn’t gone yet when I’m finished with your sister I’ll go ahead and gut and stuff her so we can lower the spit and really get her cooking.”

Karris watched as her sister was lifted onto the table her father had used to spit her. The scene turned slowly before her giving it a surreal quality. Her thirteen year old sister was laid on the table and her father stood between his young daughter’s thighs. Karris would have moaned when her father pushed his huge cock into her sister’s petite body if she had been able to make a sound. She remembered the first time her dad had slid his hard penis into her and how much she had hoped that he’d give her a baby every time he shot his load inside her.

As she watched her father ram his cock into her moaning sister, Karris used what little movement she had to slowly fuck herself with the spit. Her body quivered and her eyelids fluttered closed as she experienced her last orgasm while her baby sister had her first.

When her father finished with Val Jeff took his place between the young girls thighs and their dad and uncle moved the barley conscious Karris from over the coals to another set of upright brackets so the spitted meat girl was positioned over a large metal tub.

Her father took a long, sharp knife and opened her cleanly from her ribs to just below her belly button. He turned her face down and pulled the long ropes of intestines from her abdominal cavity. Turning her face up again, he removed her other organs before busying himself filling her emptied carcass with the stuffing her mother had prepared. He stitched her closed and called one of his sons to help return the meat to the coals. He lowered the spit and basted his daughter again.

The afternoon was spent with every man present taking a turn with the freshly deflowered Val. When every male had deposited their sperm inside the spent girl they used any other available woman. Paul watched his guest enjoy themselves as he carefully tended the meat. He wanted his daughter to be cooked to perfection.

When he was satisfied that she was, the roasted girl was moved back to the wooden table. Steam poured from her mouth and cunt as the spit was removed. Paul picked up his cleaver and removed the head before arranging the carcass on a large serving platter. His wife and several of their female guests carried the side dishes to the table as Paul cut the stitches holding Karris’ stomach closed around the steaming stuffing.

He and Jeff carried the platter to the table where the men gathered to eat first. Billy impaled his sister’s open mouthed head on a spike at the foot of the table so she could ‘watch’ the feast. Paul carved out his daughter’s filet and placed the delicacy on his plate.

“Enjoy,” he said to his friends smiling widely.

Everyone tore off chunks of tender, juicy girl meat and spooned stuffing onto their plates. There was much laughter around the table as they ate the sweet flesh.

“Best barbequed girl meat I’ve ever had,” one man said.

“Now I’m stuffed,” another said to the laughter of his companions.

Paul hugged his wife. “Keep producing meat girls that tender and delicious and you’ll stay out of the freezer,” he promised.

She smiled. “I was thinking while I was fixing the stuffing today,” she said. “Becky has three girls already. With Val and the twins that makes six little piglets to feed. It’ll be seven if the one she’s carrying now is another girl.”

Paul looked toward his oldest daughter on her hands and knees servicing two of his guests. He already knew what the girl’s mother was going to say. He looked down at his wife and smiled.

“Maybe we could order a nice meat girl ham from Hill’s and I can stuff and roast Becky as our Christmas turkey girl,” she said. “That would be enough meat to invite the entire family.”

Paul nodded. “Sounds good to me,” he said.

— Я хочу её сьесть. Похоже я опять влюблён!
Много раз, я замечал за собой желание «сьесть» девушку, к которой испытывал
сильное влечение. Надкусить её, распробовать на вкус. Девушки очень вкусные,
(наверное), ведь они такие мягкие и от них так вкусно пахнет.

Размышляя об этом, я вспомнил об искусстве Долчетта.
Что-то в этом есть )
Долчетт — художник, рисующий комиксы. Живёт в Канаде, в городе Торонто.
Своей известностью, он обязан исключительно интернету, который дал жизнь его
творчеству.
Долчетт был один из первых, кто начал изображать в комиксах сцены пыток. Причём
крайне жестоких, таких как сажание на кол, каннибализм, пытки электричеством,
повешение. Все комиксы имеют яркий сексуальный окрас.

Рисунки Долчетта, имеющие свой неповторимый авторский стиль, легко узнаваемы,
благодаря чему художник стал известным настолько, что обрёл многих почитателей
своего таланта не только в Канаде, но и во всём мире.

Отличительной особенностью комиксов Долчетта, как бы парадоксально это не
звучало, является отсутствие акцента на садизм. Все девушки, которых он
«безжалостно» убивал в своих комиксах, мечтали о том, чтобы их лишили жизни.
Комиксы изобилуют сценами, в которых жертву возбуждает пытка, даже если она
(пытка) не совместима с жизнью.

Каннибализм в комиксах Долчетта является лишь констатацией факта происходящего,
на самом же деле, Долчетт описывает в своих рисунках ворарофилию.

Ворарофилия — является видом фетишизма, при котором человек получает
удовольствие от фантазий быть съеденным или съесть другого человека.
Предпочтения различаются, но в основном делятся на тех, кто предпочитает
поглощение целиком, заживо («soft vore») и предварительно
разжёванным («hard vore»), соответственно.

Обычно vore не является каннибализмом, так как не выходит за рамки фантазий или
вообще не направлено на смерть жертвы.
Ворарофилия явяется одним из многих сюжетов для ролевых игр, не преследующих
убийство, как таковое.
Это действительно так. В некоторых комиксах Долчетта, съеденная жертва не
умирает.
Комикс заканчивается абсурдной фразой: — Это был ещё один очень хлопотый день
для Карин — что говорит о том, что цель художника не смерть, как таковая, а
всё, что связано с возбуждением жертвы от процесса пытки. Это странно,
необычно, невероятно и мило. )

Комиксы Долчетта, безусловный фетиш, не имеющий ничего общего с реальностью,
как таковой.
Сам Долчетт, в одном из своих чрезвычайно редких, публичных заявлений,
сказал:
— Я повторял и буду повторять. Мои работы — чистая фантазия, я против реального
насилия и прошу воспринимать мои работы именно как плод моего воображения.

Долчетт никогда не продавал свои работы, он создавал комиксы исключительно для
себя, давая выход своей фантазии в столь необычной форме. Доказательством тому
служит тот факт, что ни один его комикс не был продан. Все они расходились по
рукам и оказывались в сети будучи, подаренными им своим друзьям или
знакомым.

В последствии некоторые из его работ получили широкую известность, благодаря
публикации в сети.
Ещё немного о Долчетте.
К сожалению автор (девушка) мне неизвестен.
Dolcett: Человек, Тайна…
Несмотря на мои попытки поиграть в частного детектива, Долчетт оставался для
меня загадкой в течении долгого времени, да и сейчас остаётся ею. В декабре
1997 года, мне наконец-то удалось пообщаться с ним в сети (это был
действительно он,

его доказательства были настолько вескими, что у меня не осталось никаких
сомнений в том, что я общаюсь именно с ним).
Долчетт очень закрытый человек, совершенно чуждый медным трубам популярности.
достаточно сказать, что наши первые контакты, происходили всегда через
посредника. Долчетт признался, что озадачен тем, что его искусство так
популярно.

Многие представляют Долчетта таким, каким он изобразил себя, назвав рисунки
автопортретными,
в комиксе «The Tightrope Zone».
В комиксе «Палач г-н Dolcett» многие давние поклонники творчество Долчета так же
заметили сходство главного героя с автопортретром.

Это не так. ) Смею утверждать, что Долчетт выглядит совсем по другому,
несмотря на то, что многие персонажы в его комиксах рисованы с реальных людей.
Как правило его знакомых. Искусство Долчетта охватывает ряд фетишей. Таких как
удушение (в основном повешение) и ворарофилию (употребление в пищу женщин,
особенно после насаживания их на кол). Эти сюжеты наиболее часто встречаются в
его комиксах. Так же в своих работах он изображает расстрел, электрический
стул, обезглавливание и ешё несколько более экзотических пыток, таких как
обмазывание женщин мёдом и скармливание насекомым. Его комиксы — сублимация его
фантазий. Долчетт сам говорит, что как только он начал рисовать.

он рисовал только в этом жанре и только так.
Несколько его работ стали коммерчески успешными, но со слов Дольчетта, он
никогда не стремился к этому.
Долчетт рисует для себя и для своего удовольствия. Он никогда не продавал свои
работы.
Он рисовал и дарил их друзьям.
Была информация о том, что Долчетт была так расстроен популярностью его
комиксов в интернете, что решил бросить рисовать.
Это не так.
Долчетт был расстроен тем, что Билл Мэйджер (Bill Majors) («B&D Pleasures, » a
California-based bondage/s&m producer/distributor) начал распространять его
комиксы, присвоив себе права на них. Долчетт полагал, что те рисунки, которые
он дарил своему другу Биллу, не станут для последнего источником дохода. Вообще
Долчетта мало интересовали и интересуют авторские права. Он никогда не
интересовался тем, каким способом Билл распространяет его рисунки.

Билл же в свою очередь заявил, что присвоил себе авторские права на работы
Долчетта только потому, что хотел защитить художника от ненужной ему
популярности. Он готов подтверждать свои права на комиксы до тех пор, пока это
способствует защите Долчета. Если же художник решит предъявить свои права на
комиксы, он возражать не будет.

Так же ходили слухи, что Долчетт умер. Это неправда, он продолжает
рисовать.
И я горжусь тем, что стала прототипом героини Карин в его комиксах
«Karyn’s Choice» и «Karyn’s Cookout». А так же нескольких одиночных
рисунков, идеями для которых послужили мои фантазии.

Ещё один популярный слух заключается в том, что Долчетт — женщина.
Эти слухи имели под собой основание хотя бы потому, что очень многим женщинам
нравится искусство Долчетта, я принадлежу к их числу. Тем не менее, спешу всех
уверить, что Долчетт — мужчина. ) (Во всяком случае он в этом уверен).

Долчетт плодовитый художник с богатой фантазией. Когда он пишет, он
концентрируется на
сексуальном обаянии смерти для его героинь. Его любимая тема в комиксах,
готовность, добровольное стремление героини к смерти, её вожделение получить
оргазм от пыток, какими бы изощрёнными они ни были.

Долчетт писАл мне:
— Я рисовал абсолютно всё, что приходило мне в голову. Но лейтмотивом моих
рисунков всегда было сексуальное возбуждение женщины, которую будут пытать, её
желание, чтобы с ней сделали это. Я не работаю с садистской точки зрения, меня
не интересуют конкретные аспекты пыток, боль не моя фантазия. Даже в самых
жестоких, с точки зрения обывателей, моих комиксах, я не преследовал цели
сконцентрировать читателя на боли. Только на удовольствии героини, добровольно
идущей на заклание.

Что я ещё могу сказать?
В его комиксах женщины всегда согласны на то, что с ними будет происходить,
даже если сюжет напрямую не указывает на это.
Искусство Долчетта, это благоговение перед женщиной, фетиш на её тело.
Ни в одном комиксе нет ненависти и мстительности, по отношению к слабому полу и
это во многом оправдывает искусство художника.

Вся подборка материала моя. Тобишь оле.

Весь материал с картинкаме смотрим здесь :
(убрать)pai(убрать)nart.ru(слэш)forum(слэш)?ac=showtopic&topicId=10699&forumId=7
&page=1