Выжившие
Откровения людей, вылечившихся от COVID-19
«Вечером открылся кашель с мокротой. Выворачивало полчаса до рвоты». «Обоняние пропало на второй день — до сих пор не восстановилось». «Мечешься в попытке вдохнуть, но не можешь». Так описывают симптомы коронавируса те, кто смог победить болезнь.
Ежедневно в новостных сводках мелькают сухие цифры: по данным на 17 апреля, в России выздоровели уже 2590 человек. Но кто все эти люди? Где заразились? Чем их лечили? И о чем они думали, лежа в реанимации под кислородной маской? Обозреватель РИА Новости поговорила с теми, кого уже выписали из больниц.
«Кислородная маска очень сильно давит на лицо»
С Александром Кутузовым мы беседовали 16 апреля — за день до его выписки из Института имени Склифосовского. В больнице он провел 14 дней, три — в реанимации.
Александра можно назвать нетипичным пациентом с COVID-19: за последние месяцы он не был за границей, не общался с людьми, приехавшими из эпидемиологически опасных стран. Общественным транспортом не пользовался, маску носил.
«Знаете, я не очень публичный человек. Соглашаюсь на интервью, только чтобы донести до людей простую мысль: заразиться можно где угодно, соблюдая все рекомендации по защите. Я, например, подходил к этому вопросу очень серьезно: без нужды в общественных местах не появлялся, соблюдал дистанцию. С собой у меня всегда был дезинфицирующий гель — им я протирал не только руки, но и, например, тележки в магазинах. Даже двери я старался открывать рукавом, если вдруг забывал перчатки. И все равно заразился!»
Почувствовал себя неважно Александр вечером 29 марта: начался озноб, ломило все тело, как при невысокой температуре. «Вызвал скорую, но приехала бригада только на следующий день после повторного звонка, когда градусник показывал уже 38,5».
Взяли мазок, предупредили, что результаты будут только через три дня. Велели ждать звонка из Роспотребнадзора. Если никто не свяжется, значит, обычный грипп. Следом пришла врач из ближайшей поликлиники. Как вспоминает Александр, к осмотру потенциального зараженного COVID-19 терапевт готова не была — у нее даже не было перчаток. «Под конец посещения она протянула мне шариковую ручку, чтобы я расписался на каком-то бланке. Потом, не продезинфицировав, положила в карман. Даже боюсь представить, скольким пациентам после меня она ее давала».
Третьего апреля, на третий день, Александр решил обрадовать родных. «Я всем рассказал, что, по-видимому, коронавируса у меня нет — ведь никто со мной так и не связался. Но через полчаса раздался звонок из Роспотребнадзора».
Госпитализировать его приехала бригада в противочумных костюмах. Жильцов дома это не испугало.
«Хорошо запомнил семейную пару, которая гуляла на улице с двумя детьми, когда меня выводили из подъезда. Девушка спросила, все ли у меня в порядке. И только услышав, что меня забирают с коронавирусом, схватила детей и отошла подальше. А до этого стояла и смотрела», — удивляется беспечности соседей Александр.
— К тому моменту, когда вас госпитализировали, появились новые симптомы?
— Разве что обоняние пропало. Вернулось оно очень некстати, когда я попал в реанимацию. Там запахи такие, что лучше их не ощущать.
В Институте имени Склифосовского его сначала положили в двухместную палату, но через три дня перевели в пятиместную — «двухместки» в спешном порядке переоборудовали под реанимации. У троих соседей Александра подтвердили коронавирус, один лежал с осложнениями на фоне гриппа. «Нет, он с нами находиться в одной палате не боялся, — отвечает на мой вопрос собеседник. — Ему объяснили, что всем дают такую сильную терапию, что заразиться невозможно».
Несмотря на антибиотики, первые несколько дней температура доходила до сорока. Если градусник показывал ниже тридцати восьми, Александр ощущал себя почти здоровым. «Потом открылся кашель: меня могло по полчаса без остановки выворачивать — чуть ли не до рвоты. А день, наверное, на шестой упала сатурация — насыщение крови кислородом. Причем при довольно низких показателях затруднения дыхания я не чувствовал. Но меня перевели в реанимацию — там врачам было удобнее мониторить мое состояние по приборам».
В палате интенсивной терапии его подключили к кислородной маске. «По сути, это тот же аппарат вентиляции легких, но без интубации трахеи, — уточняет бывший больной. — Когда вы вдыхаете, аппарат подает мощную струю кислорода. Таким образом ослабленным легким помогают дышать. Как мне объяснили, это предИВЛ. То есть я остановился буквально в шаге от».
По словам Александра, неприятных ощущений маска не доставляет. Разве что очень сильно давит на лицо.
«Больше двух часов выдержать тяжело. Когда снимают, остаются пятна».
Почти после каждой фразы он откашливается. Говорит, что после двусторонней пневмонии, которая развилась на фоне коронавируса, это нормальное явление. «Через несколько недель все должно пройти».
На второй день в реанимации Александру предложили попробовать инновационный метод лечения — переливание плазмы от человека, переболевшего коронавирусом. «Если честно, я долго думал, боялся инфекции. Врачам меня даже упрашивать пришлось. В итоге во время обхода сам Сергей Сергеевич Петриков (директор НИИ им. Склифосовского. — Прим. авт.) сказал: «Соглашайтесь, мы плохого не посоветуем». Я прислушался. К слову, утром и вечером Сергей Сергеевич лично обходит всех пациентов в реанимации».
Процедура переливания плазмы почти не отличается от обычной капельницы. «Двести миллилитров мне капали часа два. А на следующее утро все как рукой сняло — проснулся здоровым человеком. Температура ушла, КТ показала хорошую динамику. И меня перевели в обычную палату».
— Почему именно вам предложили такую процедуру?
— Наверное, из всей нашей палаты я был самым тяжелым. Остальные ребята без этого достаточно хорошо себя чувствовали. Их организм сам боролся, а моему надо было помочь.
— После выписки сразу сможете выходить на улицу?
— Нет, у меня будет двухнедельный карантин. Причем тем, у кого не получается изолироваться дома, предлагают поехать в обсервацию в санаторий.
— Говорили ли что-то по поводу возможности повторного заболевания?
— Как мне объяснили, клинических подтверждений случаев повторного заражения нет. То есть у меня, видимо, будет чуть ли не пожизненный иммунитет к COVID-19. Как только пройду карантин, тоже хочу сдать плазму — уже записался.
«Что испытывают люди при тяжелой форме, даже подумать страшно»
У Виктории Багаевой заразилась почти вся семья: сын, дочь, она сама. Причем в зависимости от возраста протекала болезнь по-разному.
«Первым 18 марта почувствовал недомогание двадцатипятилетний сын Никита. У него было красное горло, заложен нос — что странно, без насморка, пропали обоняние и вкус. К вечеру поднялась температура — держалась потом четыре дня. На второй день мы вызвали скорую, сына забрали в обсервацию».
Легче всего перенесла COVID восемнадцатилетняя дочь Виктории: у нее температура держалась всего один день. А вот сама наша собеседница лежала в горячке 13 дней. «Могу сказать, что такого я никогда не испытывала. Помимо температуры, были очень сильные признаки интоксикации — слабость, голова раскалывалась, болели даже глазные яблоки».
На 13-й день Виктории показалось, что ей стало легче. Но ночью температура резко подскочила, появилась одышка.
«Я спортсменка (Виктория занимается танцами, у нее своя школа. — Прим. ред.), мы часто переносим чрезмерные нагрузки. Но такого никогда не было. Начинаешь метаться в попытке вдохнуть, но не можешь. Я вызвала скорую, меня госпитализировали в 67-ю больницу. После обследования сказали, что несмотря на то, что у меня двусторонняя пневмония, переношу я ее достаточно легко. Что испытывают люди при тяжелом течении заболевания, даже подумать страшно».
В больнице на антибиотиках положительная динамика наметилась уже через несколько дней. Но препараты, вспоминает Виктория, в нее «буквально вливали». «Льют столько, что у многих начинается флебит: жжение в венах, рука синеет. Впрочем, это можно перетерпеть. Главное, чтобы результат был».
— Как чувствует себя человек, к которому врачи заходят только в противочумных костюмах? Есть ощущение тревоги?
— Если честно, в больнице я, наоборот, успокоилась. Понимала, что в надежных руках. А вот дома было действительно страшно.
Врачей Виктория считает настоящими героями. Говорит, что за время лечения смогла оценить, насколько сложно им часами не снимать защитные костюмы. «Когда меня возили на КТ, дали халат, шапку, маску, бахилы. Во всем этом «обмундировании» я прошла несколько десятков метров — и мне уже было нечем дышать.
Они же в этих комбинезонах работают по 12 часов. Главврач больницы вообще не уезжает домой — живет на работе. Медсестры начинают ставить капельницы в пять утра, а в час ночи, дай бог, заканчивают. Иногда к тебе во время обхода заходит доктор и заранее извиняется, что маска запотела».
Виктория добавляет: при ней выхаживали самых тяжелых пациентов. Так, в той же палате лежала семидесятилетняя женщина. «И хотя у нее все было сложнее, чем у меня, до реанимации не дошло. Ее вытащили на капельницах. Другой пример: вместе с моей соседкой поступила еще одна «сложная» женщина с COVID: сахарный диабет, 100 килограммов веса… Состояние тяжелейшее, ее даже рвало. А через десять дней они встретились в очереди на КТ. И та женщина уже бегала!»
За время лечения ни один сотрудник не зашел в палату больной без костюма. Даже при выписке Виктория не смогла увидеть лицо своего лечащего врача.
«Мне в палату принесли вещи, которые до этого обработали. Но я все равно должна была надеть защитный костюм, в котором и покинула палату. В боксе, предназначенном только для пациентов, сняла костюм, обработала руки антисептиком. После чего мне выдали маску и отправили домой на машине с родственниками. Меня сразу предупредили: выписавшийся может либо поехать на скорой, либо пусть забирают родные. Никакого такси!»
Сейчас Виктория на двухнедельном карантине. Ее фото внесли в базу данных, соблюдение режима сразу приехал проверить наряд полиции.
— Соседи, узнав, что ваша семья заболела, не начали шарахаться?
— Если честно, было несколько неприятных инцидентов. Я живу в закрытом коттеджном поселке. Когда у моих детей закончился карантин и они вышли, чтобы купить продуктов, соседи тут же позвонили в полицию. Вообще, люди в этот непростой период по-разному проявляют себя: одни предлагают помощь, другие — шарахаются. И упрекнуть последних в чем-то сложно. Понятно, что все напуганы».
«Я теперь самый безопасный человек»
Косметолог Анастасия Шахова заболела после поездки в Куршевель. «На 8 Марта мы отдыхали на горнолыжном курорте — у нас с друзьями такая традиция. Билеты бронировали заранее. Девятого утром все почувствовали признаки простуды. Но подумали, что нас продуло — на ночь кто-то забыл закрыть окно».
Вечером в тот же день компания села на самолет. Анастасия вспоминает: специальных мер тогда еще не было ни во Франции, ни в России. По прилете у них даже температуру не измерили. Дома девушка пролежала два дня. На третий проснулась с ужасной ломотой в мышцах и температурой «38 с копеечками».
«Я созвонилась с подругой, которая вместе с нами отдыхала. Она сказала, что еще одну девушку из нашей компании госпитализировали в инфекционку с подозрением на коронавирус. Я испугалась и позвонила в скорую».
Шахова была в числе первых пациентов. Тогда еще мест в больницах было много и ее госпитализировали в Коммунарку даже без признаков пневмонии.
«Сначала меня поместили в большую палату — там было человек шесть. Все кашляли, чихали и смотрели друг на друга косо. Каждый думал, что у него не коронавирус, а вот у соседа — не факт. Помню, как в эту палату зашел медбрат, он вел под руки мужчину. И спросил: «Подтвержденного коронавирусного сюда?» Все закричали, накрылись простынями». О результатах анализов Анастасии не сообщали долго. Но через несколько дней, в 11 вечера, к ней пришли эпидемиологи и начали расспрашивать, с кем она отдыхала в Куршевеле и остался ли у нее номер таксиста, который ее вез. И она все поняла.
«Да, сначала испугалась. Но успокаивало то, что на тот момент я уже чувствовала себя довольно хорошо — остался только кашель. Еще смущало пропавшее обоняние. Мне было все равно, что есть. Друзья передавали суши, а для меня они — как картошка.
В итоге попросила ничего не присылать. Кстати, обоняние до сих пор не вернулось, хотя прошло больше месяца».
Анастасия — одна из немногих из той компании, кто лег в больницу. Остальные вызывали врачей на дом — тесты приходили отрицательными. «У одной подруги только на 16-й день (!) выявили пневмонию и COVID. Она живет на третьем этаже. Как-то поднималась по лестнице и поняла, что ей тяжело идти, возникла одышка. Она пришла к терапевту, попросила направление на КТ. Та долго отказывала, говорила, что хрипов в легких нет, все хорошо. Но подруга все же выбила направление. Томография показала двустороннюю пневмонию. Уже в больнице тест дал положительный результат и на «корону».
Выписали из больницы Анастасию на 16-й день. Но дома ее ждал сюрприз. «Как выяснилось, из Роспотребнадзора позвонили в управляющую компанию ЖК, где я живу, и сказали, что у меня коронавирус и что им нужно обработать подъезд. То есть совершенно посторонним людям раскрыли данные моих анализов!» — возмущается девушка.
Сейчас с момента заражения прошло больше месяца. Но Анастасия до сих пор чувствует дискомфорт при дыхании. «По КТ (делала после выписки) все хорошо. Но не могу сказать, что дышу как раньше. Все же затруднения есть. Меня уверяют, что это пройдет».
— В больнице не говорили, сможете ли вы заразиться повторно?
— Нет, в Коммунарке речи об этом не было. Но на днях мне звонили из Института имени Склифосовского, предложили сдать анализ на антитела. Они у меня есть. Думаю сдать плазму.
На улицу сейчас выхожу крайне редко. Без маски. Не вижу в ней необходимости. Раз есть антитела, заболеть невозможно. Для своих знакомых я теперь самый безопасный человек…
Все эти дни я мечтал вернуться домой
Поделиться
Волны коронавирусной инфекции одна за другой накрывают страну. Чиновники в сухих цифрах и сводках уверяют, что в больницах и ковидных госпиталях имеется достаточное количество медикаментов и оснащения, пациенты же, в свою очередь, рассказывают об ужасах красных зон. Корреспондент V1.RU Евгений Рубцов лично столкнулся с коварной инфекцией.
О том, как лечат COVID-19 в российских больницах, насколько комфортны условия в стационаре, справляются ли медики со своими обязанностями и стоит ли вакцинироваться населению, читайте в откровенном репортаже из ковидария.
Койки довольно жесткие, на них немеет грудная клетка
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
Решетки на окнах, жесткие койки, ноющие от капельниц вены, вопли людей из реанимации за стеной, черные мешки с трупами каждую ночь и постоянная тоска по дому — примерно так можно описать 11 дней, которые я провел в ковидарии.
В августе этого года мне уже довелось побывать в красной зоне. Правда, не в качестве пациента, а лишь с экскурсией. Сейчас выпал шанс глубже погрузиться в тему — я заразился сам. Никакие меры предосторожности не спасли, ведь заразился я от кого-то из домашних. Вдобавок перенес вирус тяжелее всех. После трех дней кашля и температуры решил обратиться к врачу. В поликлинике сообщили, что на дом вызвать врача не получится. Врач один, и на всех его не хватит, но можно прийти на прием самому, что я и сделал. И, думаю, на моем примере видно, как выглядит бесконечная цепочка заражений по всей стране.
На тот момент самочувствие еще было некритичное. Отстояв четыре часа в очереди, состоящей вперемешку из людей с простым ОРВИ и коронавирусом, я попал наконец к врачу. Молодой доктор послушал легкие, поспрашивал о симптомах, выписал антибиотик и направил на тест в соседний кабинет. Медсестра сообщила, что результат будет через 4 дня.
В палатах чисто
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
За эти четыре дня ожидания состояние мое сильно ухудшилось. Температура уже поднималась до 39. Жаропонижающие средства сбивали ее лишь частично. Кашель усилился, появилась одышка, а поход в туалет стал подобен подвигу. Но все эти дни лечить меня никто не собирался. На пятый день ожидания мне наконец позвонили и сообщили результат ПЦР-теста — положительный — и даже прислали медсестру с пакетом бесплатных лекарств, среди которых был уже другой антибиотик, профилактическая мазь и жаропонижающее средство. Эффективность такого лечения мне показалась сомнительной. Благо, помимо лекарств, назначили компьютерную томографию легких на следующий день, на которую я с трудом, но всё же смог добраться. Только вот ждать еще сутки результата КТ у меня уже не было сил. О двадцатипроцентном поражении легких я узнал в ковидном стационаре, куда меня доставила скорая. Это был девятый день заболевания.
— В основном у нас пожилые лежат, им сложнее всего. Особенно тем, у кого лишний вес — реанимации переполнены, — рассказал один из санитаров, сопровождающий меня в палату. — Вот твой кислородный аппарат. Если будет трудно дышать, пользуйся. Надеюсь, не понадобится, как мне в свое время не понадобился. Ложись, давай укрою. Не всё ж мне за стариками ухаживать.
Помимо заботливого санитара, первый вечер в больнице запомнился всевозможными анализами и осмотром, обнадеживающим «всё будет хорошо» от врача, двумя капельницами и болезненным уколом от температуры. Укол сделал свое дело, и после бессонной ночи в поту температура нормализовалась и больше уже не поднималась. Стало легче.
Пациенты почти в один голос твердят, что вакцина не спасает от заражения
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
Но ночь была бессонной не только из-за температуры и непривычного окружения. Спать не давали истошные мужские вопли и крики о помощи из расположенной за стеной реанимации.
— Так кричат перед смертью, когда ничего уже не помогает, когда легкие болят и всё болит, — рассказал мой сосед по палате Александр. — Если 80% поражение легких или больше, то уже, считай, всё. Два-три дня, и человек умирает. Закрой уши, Жень. Закрой и не слушай. Такое здесь постоянно. Я лежу уже 20 дней, и за это время умерло человек двадцать, а то и больше. Их заворачивают в черные мешки и выносят почти каждую ночь по одному, по два.
Александру 71 год, а на вид не больше 50. Высокий, спортивный мужчина, ведущий здоровый образ жизни, работающий пенсионер. Как и большинство пациентов больницы, Александр не прививался, а попав в стационар, понял, что зря. Он поступил сюда после 7 дней температуры с 35% поражением легких. После 3 недель лечения у него 40%, но пневмония остановилась и состояние стало улучшаться. Дело идет к выписке. По словам Александра, за то время, сколько он лежит в этой палате, из нее выписалось пять человек. Трое из них были привиты, поэтому выздоровели гораздо быстрее, чем он.
На окнах решетки, потому что госпиталь основан на базе наркологического диспансера
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
Вдруг крики из реанимации прекратились. Через некоторое время раздался громкий женский плач. Возможно, вместе лежали родственники или супруги, и только что одного из них не стало.
К слову, совместное лечение в одной больнице целых семей — явление частое. Еще один мой сосед по палате, отец троих детей Шухрат, попал в больницу через неделю после жены. Теперь лежат в соседних палатах. Заразились от детей сразу после начала учебного года. Но если глава семьи переносит болезнь довольно спокойно, а дети и вовсе почти бессимптомно, то вот у жены всё гораздо сложнее. Женщине всего 30, а у нее тяжелейшее осложнение. Врачи с трудом нашли дорогостоящий препарат, облегчающий цитокиновый шторм. Ввели. Один укол такого лекарства стоит около 50 тысяч рублей. Пока ни температура, ни кашель не проходят. Пневмония не останавливается уже две недели.
— Мы с женой оба непривитые. Не прививались из-за опасений и страхов, что от прививки только хуже будет, — признался Шухрат. — Теперь думаю, что надо было вакцинироваться. Я и без прививки нормально переношу, а вот за жену переживаю.
Пациенты почти в один голос твердят, что вакцина не спасает от заражения. По их мнению, болеет на самом деле так же много привитых, но все признают, что прививка облегчает ход болезни. Привитые выписываются раньше и почти не используют кислород, а зачастую и вовсе переносят всю болезнь дома.
Первые дни было особенно тяжело
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
Все санитары и врачи больницы тоже переболели и говорят о коронавирусе на личном опыте.
— Я переболела на Новый год. Кто-то отмечал, кто-то работал, а я лежала здесь пластом, — поделилась медсестра Ольга с необычно темной кожей лица, виднеющейся из-под защитного костюма. — Я сама себе уколы ставила, после них лицо и потемнело. Лекарства влияют на всех по-разному.
Кстати, эти самые лекарства прочувствовать на себе мне удалось уже на второй день лечения. Препарат, который, если верить инструкции, лечит именно COVID-19, стоимостью 5 тысяч рублей за упаковку выдается бесплатно и имеет кошмарное количество противопоказаний. Его в первый день приема пьют по 8 таблеток утром и вечером, далее по 3 таблетки за раз в течение еще 9 дней. Внутривенно с помощью капельниц вводят гормональные препараты, а подкожно в руку — антикоагулянты. Они спасают от тромбоза, который возможен из-за коронавируса. Для очистки легких три раза в день выдают средства, облегчающие отход мокроты, поэтому все постояльцы больницы постоянно кашляют, а чтобы не загубить пищеварительную систему, каждое утро всем раздают по одной капсуле лекарства для работы ЖКТ. Но даже после выписки из стационара переболевшим предстоит долгий период восстановления, в который придется пить множество других лекарств.
Лежать при пневмонии нужно преимущественно на животе, а от жесткой кровати со временем немеет грудная клетка. Скрип при малейшем движении лишает всех жителей палаты возможности спать.
«Жизнь в ковидном госпитале — это постоянный круговорот людей»
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
— Пневмония — это то, что само не проходит. Без лечения она только усугубляется до самого конца, — рассказала заведующая отделением Елена Барышева. — И затягивать нельзя. За несколько дней поражение может достигнуть критических отметок, когда спасти человека уже очень тяжело. Сегодня вот переводим двух тяжелых больных в другую больницу. У них по 75–80% поражение было, мы их выходили, но дышать пока без кислорода не могут, надо учиться заново. Это в другой больнице теперь научат. Но самое главное, что хочу подчеркнуть, умирают в реанимации только непривитые. Всех вакцинированных нам удается спасти.
В больнице чисто, но есть и странные, необъяснимые вещи
Фото: Евгений Рубцов / V1.RU
Поделиться
— Говорят, что до 2025 года пандемию точно победить не удастся, поэтому долго нам еще терпеть, — делится один из медиков в конце своей двенадцатичасовой смены. — А антиваксеры еще усугубляют ситуацию, добавляют нам работы. Один кретин может сто человек разубедить вакцинироваться, а мы потом тут днями и ночами, как пчелки кружимся, их лечим.
Выйдя из ковидария, всё же задал вопрос ученым, а это когда-нибудь закончится? Разве могут помочь ковидные каникулы, когда люди не верят в вакцину, когда они просто не соблюдают меры безопасности?
— Население просто устало тщательно соблюдать требования безопасности, — считает заведующая кафедрой инфекционных болезней с эпидемиологией и тропической медициной Волгоградского государственного медицинского университета Ольга Чернявская. — Люди хотят снять маски, хотят, чтобы жизнь была как раньше. Но как раньше уже не будет. Коронавирус изменил нашу жизнь, и что будет дальше — трудно сказать. Прогнозы при ковиде — дело неблагодарное. Есть несколько моделей дальнейшего развития ситуации — может быть, и дальше будут волны, может быть, после того, как население будет массово вакцинировано, количество случаев заболевания удастся свести к минимуму и будут лишь сезонные колебания, как при гриппе и других ОРВИ. Может быть, будут пики, может быть, ситуация с коронавирусом станет вялотекущей. Всё зависит от того, удастся ли создать коллективный иммунитет к этой инфекции. Если наша популяция в целом его приобретет, то заболеваемость будет на спорадическом уровне. Если не удастся добиться этого с помощью вакцинации, например из-за вакцинального диссидентства, то останется ждать, пока большая часть населения переболеет.
Пациент горбольницы №7 о том, как протекает болезнь, чем лечат и почему рад, что оказался на койке на ранних стадиях эпидемии
«В первые четыре дня у меня шесть раз менялся цвет кожи», — рассказывает казанский адвокат и правозащитник Бахром Хамроев, который в апреле переболел COVID-19. 56-летний юрист поделился с «БИЗНЕС Online», какие симптомы выдают «уханьскую чуму», почему стоек для капельниц хватает уже не для всех и за что благодарен врачам, сработавшим в его случае на отлично.
«За несколько дней до вылета почувствовал, что у меня зачесались глаза и появилось неприятное ощущение в горле. Потом прошло, а через несколько дней я приехал в Казань, где у меня почти сразу проявились симптомы»
КАК ПОСТАВИЛИ ДИАГНОЗ
Бóльшую часть времени я проживаю в Москве из-за работы, но моя семья живет в Казани. Я улетел из Москвы 30 марта. Тогда вовсю говорили, что вирус не повлияет на нашу жизнь. После объявления самоизоляции в Первопрестольной резко выросло количество шашлычников, на улицах было очень много женщин с колясками. Тогда я впервые подумал, что у нас будет огромное количество заболевших.
Сам я, наверное, подцепил вирус в Москве. За несколько дней до вылета почувствовал, что у меня зачесались глаза и появилось неприятное ощущение в горле. Потом прошло, а через несколько дней я приехал в Казань, где у меня почти сразу проявились симптомы.
«4 апреля мне стало хуже. В тот день меня госпитализировали. Сперва снова повезли в инфекционку рано утром, а под вечер меня отправили в 7-ю горбольницу на полноценное лечение»
Недомогания стал ощущать уже на следующий день — 31 марта. У меня поднялась температура, начало болеть горло. Ночью жена (адвокат Зухра Хамроева — прим. ред.) вызвала скорую. Сначала меня увезли в Республиканскую инфекционную больницу, откуда после укола вернули домой. Я сдал тест и еще несколько дней провел дома. Там у меня температура поднялась за 38 градусов, появился кашель.
Он прогрессировал, и 4 апреля мне стало хуже. В тот день меня госпитализировали. Сперва снова повезли в инфекционку рано утром, а под вечер отправили в 7-ю горбольницу на полноценное лечение. Тогда были только подозрения на вирус, но мне ничего не говорили.
Параллельно со мной заболела моя семья. К счастью, у них болезнь протекала в легкой форме, жена и дочка переболели дома, находились на карантине. Сейчас могу сказать, что мы смогли перебороть коронавирус.
КАКИЕ СИМПТОМЫ БЫЛИ В ПЕРВЫЕ ДНИ БОЛЕЗНИ
Странные вещи происходили в начале болезни. В первые четыре дня у меня шесть раз менялся цвет кожи. Руки и лицо покрывались трупно-синим цветом, иногда он был слишком насыщенным. Я еще удивлялся, что руки становились невероятно светлыми, даже блестели, затем могли стать желтыми, а после — грязно-серыми. Я в те дни, как набирал немного сил, сразу подходил к зеркалу.
Но потом эти симптомы исчезли. Бывало, что хорошо засыпал, а посреди ночи просыпался весь в поту. Возможно, дело не только в самой инфекции, а в реакции организма на антибиотики и другие лекарства, но ни при каких вирусах раньше такого не было.
Также в первые дни у меня болели глаза, когда я их закрывал, суставы рук, но не уверен, что боль была именно от COVID-19. Возможно, сказывался большой объем антибиотиков, которые я принимал. Еще ближайшие полтора месяца они будут в моем организме, пока полностью не исчезнут.
Кроме внешних изменений, в первые дни я пережил самый тяжелый период болезни. Четыре дня и всю ночь без остановок кашлял, температура не опускалась, даже поднималась до 39,3 — это самая высокая за все время болезни. Было очень плохое состояние, я не мог разговаривать и даже питаться.
Но к аппарату искусственной вентиляции легких за все время лечения меня не подключали. Мне это не потребовалось, врачи проверяли мои легкие и решили, что дыхательная система справляется сама. Мне лишь несколько раз подавали кислород через носовой катетер.
Дальше стало хуже. 8 и 9 апреля был самый трудный период — все симптомы усиливались. Тогда я даже не мог определить, что болело: голова, живот или легкие. Я никогда не чувствовал подобного — когда не знаешь, где болит, но очень плохо. Когда приходил в себя, обращался к Всевышнему, просил, чтобы эта плохая болезнь убралась от человечества, ведь она уничтожает у человека все хорошее, что у него есть. За все время болезни я похудел на 13 кг, не мог есть 7 дней. А когда впервые поел, мне стало плохо: организму было тяжело. В самый тяжелый период, откровенно скажу, я сказал Аллаху, чтобы он забрал меня, я не хотел так больше жить. Поэтому желаю, чтобы никто не заболел, даже животные.
Потом после 10 дней у меня уже появился аппетит, захотел есть. Конечно, регулярно из дома жена отправляла мне куриный бульон. Когда ел, было ощущение, как будто в первый раз в жизни питаюсь.
ЧЕМ ЛЕЧИЛИ
Приходилось терпеть много уколов. Постоянно кололи меня в живот, чтобы не образовался тромб. В первые дни, когда было особо тяжело, мне делали по 6–7 уколов в сутки. К своему удивлению, смог это выдержать. Даже врачи тихо обсуждали, что у меня очень сильный организм. Многие люди сразу кричали, что не могут выдержать тот способ лечения, которые давали мне, они отказывались от антибиотиков. Я же каким-то образом смог все это вытерпеть. За все время пять раз сдавал тест на коронавирус: один раз из дома и четыре — в 7-й. Несколько раз — кровь, два раза — ЭКГ.
Бывало, что за сутки мне капали больше 3,5 л препаратов, это 6–7 капельниц. Помню, мне делали укол, а на соседней кровати лежал человек, который не мог принимать это, ему было плохо. А мне таких уколов ставили очень много каждый день. Фотографировал данные антибиотики. Это уколы для тех, кто болеет малярией, то есть тяжелые препараты, — не каждый выдержит. Но мой организм, слава богу, смог их усвоить и достаточно нормально реагировал, побочных реакций не было.
«Ацесоль» и «Лефлобакт» мне ставили под капельницу. Также давали «Арбидол»
«Ацесоль» и «Лефлобакт» мне ставили под капельницу. Также давали «Арбидол». Отдельно тот же «Арбидол» малоэффективен при моей степени тяжести, но в комплексе при помощи врачей все это дало эффект. Я заметил, что к каждому пациенту особый подход. Рядом со мной лежал 25-летний молодой человек с таким же диагнозом, но его лечили немного по-другому. То есть доктора учитывали все обстоятельства при лечении.
Да, у нас препараты не самого высокого качества. От некоторых лекарств другие государства уже давно отказались, но мы их все равно используем. Тем не менее люди выздоравливают. При мне поправились несколько тяжело больных людей, в том числе и я.
«За три недели в больнице меня в зависимости от моего состояния переводили в другие палаты. В первые дни я лежал еще с тремя людьми — тогда к нам попал имам мечети одного из поселков возле Казани»
О СОСЕДЯХ ПО ПАЛАТЕ
Все время я не мог самостоятельно покидать палаты. Туалет был внутри, нашу дверь закрывали. Я могу сравнить подобное с изолятором, поэтому в шутку говорю, что меня не выписали, а освободили. Палату я покидал только для анализов в сопровождении врачей. Первое время везли на каталке, только ближе к концу лечения мог ходить сам.
За три недели в больнице меня в зависимости от моего состояния переводили в другие палаты. В первые дни я лежал еще с тремя людьми — тогда к нам попал имам мечети одного из поселков возле Казани и глава одного из районов республики. Мы с последним оба сильно тогда кашляли, просидели вместе около суток. Он сам ко мне первым подошел, мы хорошо общались. Потом рассказал, какой пост занимает, а я поведал о своей деятельности, хорошо пообщались. На следующий день к нему зашли медработники, о чем-то они говорили, его перевели в другую палату.
«Я очень благодарен врачам. Реально ощущал и видел, как они вылечили меня за 21 день, хотя тогда мне казалось, что выздоровление затянется на месяцы»
О РАБОТЕ И ОТНОШЕНИИ ВРАЧЕЙ
И конечно, я очень благодарен медикам. Всегда наблюдал, что во всей России татары-врачи очень популярны. Теперь понял почему. Они от всей души подходят к лечению каждого пациента. Кроме знаний, доктора очень хорошо воспитаны. Я говорю это искренне: такое воспитание, как у врачей-татар, мало где встретишь. Настолько качественное отношение к человеку не как к заболевшему организму, а как к личности.
Ко многим сферам в России критически отношусь, я правозащитник, у меня есть свой взгляд на многие вещи, сильно критикую власть. Но в этом вопросе… Реально ощущал и видел, как они вылечили меня за 21 день, хотя тогда мне казалось, что выздоровление затянется на месяцы.
Поэтому не могу ничего плохого сказать про больницу №7. На третий-четвертый этажи завозят самых тяжелых людей. Я лежал на четвертом, потом на третьем, затем меня выписали. У врачей качественный подход к работе, в ответах больным дают минимальную информацию, чтобы те не расстраивались. Не говорят: «У тебя конкретно коронавирус, ты в плохом положении». Все наоборот: «Мы вам потом скажем». Я спрашиваю: «Скажите, я болею коронавирусом или нет?» Доктора отвечают: «Отдыхайте, мы вас вылечим и потом все скажем».
Это продолжалось несколько дней, я специально один и тот же вопрос задавал: «Скажите что-нибудь о моем анализе». Они так же отвечали, но в итоге я все равно узнал свой диагноз по ходу лечения. Когда температура спала и появился аппетит, медики сообщили мне о коронавирусе. Хотя до конца лечения у меня еще чередовались положительные результаты тестов с отрицательными.
Еще не заметил страха или паники у врачей, к которым попал. Все медработники очень хорошо относятся к больным. Признаюсь, был удивлен этим. Мне больше всего запомнился своим отношением к больным медбрат Карим. Я так и не увидел его лица, у него было написано на защитном костюме имя, поэтому запомнил. Даже замечания делают корректные. Когда я лежал без маски, ко мне подошел Карим и по имени-отчеству обратился, попросив ее надеть.
«Мы не из тех переболевших, которые скажут, что не верили в это все, пока не столкнулись»
КАК РАСТЕТ ЧИСЛО ЗАБОЛЕВШИХ
Вообще, по ходу лечения я видел много новых пациентов, но врачи на эти темы говорят неохотно. Они никогда не называют цифр, однако по происходящему вокруг я мог понять, что людей поступает очень много. В какой-то момент стало не хватать стоек для капельниц. Приходилось ждать своей очереди, иногда одна стойка делилась на двоих пациентов. В последние дни врач в нашей палате общался с нами по 5 минут, а в начале апреля каждому уделялось намного больше времени.
Вот еще один пример. Ближе к выздоровлению я стал делать замечания уборщицам, потому что ванна и туалет, как мне казалось, не убирались должным образом. Они тихо говорили, что раньше мыли 12 палат, а сейчас за ними 42, поэтому тратят меньше времени, чтобы везде успеть. Такими косвенными ответами удавалось выяснить, что пациентов становится все больше.
В последнюю ночь перед выпиской [с 24 на 25 апреля] я настаивал, чтобы ко мне зашел врач, который на тот момент не посещал меня сутки. В итоге специалиста вызвали, но он сказал, что со мной уже все в порядке и я в постоянном наблюдении не нуждаюсь, зато в течение дня привезли 27 человек, среди которых шестеро в тяжелом состоянии. «Вы понимаете, что я должен бросать их ради посещения вас?» — говорил он мне. У меня к нему никаких претензий, но все эти истории явно показывают, насколько все непросто. Через два дня после выписки мои новые знакомые из больницы рассказывали мне, что новых прибывших начали класть в коридоры. Но я этого не видел.
«МНЕ ПОВЕЗЛО ЗАБОЛЕТЬ В УДОБНЫЙ МОМЕНТ»
Пока я все еще чувствую тяжесть в легких, если долго разговариваю, но со временем это пройдет. При выписке меня не ограничили в физических нагрузках. В Москве мы с друзьями каждый день играем в волейбол, но на ближайшие недели я остаюсь в Казани со своей семьей. Здесь у нас окна выходят на детскую площадку. И на днях увидел, как дети играют в волейбол, несмотря на режим самоизоляции. Признаюсь, очень хотел присоединиться к ним, но воздержался. Все-таки чувствую, что нужно повременить с нагрузкой.
Врачи мне посоветовали больше лежать на животе — минимум на полтора-два часа. Так на легкие оказывается полезная нагрузка. С женой мы сейчас много гуляем, и я не чувствую слабости. Единственное, что доставляет дискомфорт, — это частое желание есть. Раньше такого не было. Возможно, подобное связано с потерей килограммов при лечении.
«Еще в начале марта в России было модно смеяться над COVID-19, якобы до нас такое не дойдет»
Меня расстраивали и расстраивают люди, которые не верят в данную болезнь. Еще в начале марта в России было модно смеяться над COVID-19, якобы до нас такое не дойдет. Я же всегда очень внимательно изучал все, что связано с вирусом. Мы не из тех переболевших, которые скажут, что не верили в это все, пока их подобное не коснулось. Много общаюсь со своими друзьями из Италии. Они мне подробно рассказывали об ужасах, с которыми столкнулись.
Всегда мыл руки дегтярным мылом, но не смог уберечь себя. Я всех призываю беречь себя, следить за гигиеной, мыть квартиру. Самое страшное в России начинается только сейчас. Многие мои знакомые говорят, что мне повезло заболеть именно в тот момент, когда напряжение и нагрузка на докторов были ниже, и именно в Казани, где я столкнулся с замечательными профессионалами. Странно звучит, но я согласен с ними, поэтому советую всем по возможности оставаться дома.
«МОЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОЖЕТ СТОЛКНУТЬСЯ С КРИТИКОЙ, НО, КОГДА Я ЗАБОЛЕЛ, МЕНЯ ВСЕ ПОДДЕРЖАЛИ»
Первая неделя была очень сложная, в те дни я ничем не занимался. Потом начал писать в «Фейсбук» и «Инстаграм», с женой общался. Много читал про коронавирус. Изучал способы лечения и следил за странами, которые сильнее остальных страдают от инфекции. Видел много статей о том, как врачам не платят положенных им денег. Я задавал вопросы медицинским работникам, которые спасали мне жизнь. Еще 8 апреля президент РФ Владимир Путин обещал всем врачам, работающим с такими пациентами, как я, выплаты по 80 тыс., младшему медицинскому персоналу — по 25 тыс. рублей. На мои вопросы медики утверждали, что никто ничего на тот момент не получил.
В дальнейшем я бы хотел защищать интересы именно татарстанских врачей. Вообще, моя деятельность может столкнуться с критикой и негативными комментариями, такое случается, но, когда я заболел, меня абсолютно все поддержали. Никто на меня не обрушился с плохими словами. Многие известные люди мне звонили, желали скорейшего выздоровления, предлагали помощь. Ни одного плохого слова я не услышал.
Я старался все время поддерживать связь со своими друзьями — узбеками и таджиками из Москвы. Они мне рассказывали, что скорая не приезжает на вызовы от людей с нерусскими фамилиями. Хотя бы по этому моменту можно оценить возможности отечественной медицины в такой непростой ситуации. С похожей проблемой столкнулся мой друг и известный журналист Максим Шевченко. Он не мог попасть в больницу, ему пришлось за свои деньги проходить обследование, чтобы его с COVID-19 госпитализировали в платную клинику. Это указывает на то, что в целом в России мало что сделано для борьбы с вирусом. Еще раз хочу отметить, что я был приятно удивлен, что в Казани медицина и врачи оказались на отличном уровне. Но большинству тяжело заболевших, к сожалению, повезет меньше, чем мне.
«КН» собрали истории кубанцев, которые победили COVID-19 благодаря своевременному обращению за медицинской помощью и самоотверженности врачей.
Марина Тугаева, главный редактор еженедельника «Юг Times»:
«Ковид разделил мою жизнь на до и после»
Главный редактор издания «Юг Times» Марина Тугаева в силу профессии знала все о мерах профилактики заражения коронавирусной инфекцией.
– В период пандемии я старалась ограничить контакты, с собой всегда были защитная маска и антисептики. Но, к сожалению, эти меры предосторожности не помогли уберечься от болезни из-за моего низкого иммунитета, – рассказала Марина.
В госпиталь она попала не сразу. Первый тест на ковид показал отрицательный результат.
– Я заболела 31 июля. Думала сначала, что это просто другой вирус. Не COVID-19. Температура в первые дни была 38, а затем выше – 39 градусов. Обратилась в поликлинику по месту жительства. Тест на коронавирус показал отрицательный результат, первое исследование КТ тоже было хорошим. Но буквально через неделю мне резко стало хуже. Начало сильно давить и печь в груди. Исчезли вкусы и запахи. Я с ужасом поняла, что это ковид. Хоть и не хотелось в это верить, – поделилась журналист.
В итоге Марина Тугаева попала в ковидный госпиталь Краевой клинической больницы № 2.
– Со всей уверенностью могу сказать, что если бы не врачи и медсестры в госпитале, а также постоянная поддержка друзей и коллег, которые писали, предлагали свою помощь, то я бы не выжила, – рассказала Марина. – Перед госпитализацией КТ показала, что у меня на тот момент были уже почти на 30 процентов поражены легкие. В больницу меня привезли с двусторонней вирусной пневмонией второй степени тяжести. Диагноз в медкарте «новая коронавирусная инфекция» звучал устрашающе.
По словам Марины, врачи делали все, чтобы она и другие больные в госпитале шли на поправку.
– Но по самочувствию это был настоящий ад. Постоянно преследовали слабость, одышка, тошнота. Дело в том, что у меня, как и у многих, кто заражается коронавирусом и попадает в госпиталь, начались проблемы с сердечно-сосудистой, нервной системами, ЖКТ. Я лежала и думала: есть ли жизнь после ковида? Отчаянно хотелось вылечиться и выйти из больницы. Потому что обычный город за окном казался каким-то нереальным и недоступным для нас – тех, кто оказался в «красной зоне». Привычную жизнь заменили нескончаемые капельницы, уколы, лекарственные препараты, боль и страх. На фоне всего этого были люди в белых «скафандрах», которые самоотверженно, несмотря на душный костюм, маски и резиновые перчатки в несколько слоев, выполняли свою работу в «красной зоне» и старались нам помочь.
Врачи отстояли Марину. Прошло уже практически полтора месяца с того момента, как она выписалась из госпиталя. Но до сих пор журналист проходит лечение в поликлинике и курс постковидной реабилитации.
– Организм полностью разбалансирован и не подчиняется мне, как после выздоровления от обычной простуды или гриппа. У меня еще сохраняются одышка, слабость, кашель и температура. Организм сейчас легко «цепляет» вирусы, ведь грипп и ОРЗ никуда не исчезли. Отдельно скажу про дыхание. Раньше этот процесс был таким естественным – я его просто не замечала. А сейчас приходится прилагать колоссальные усилия, чтобы делать дыхательную гимнастику, тренироваться надувать воздушные шарики, чтобы заставить работать легкие. Сегодня, если меня спросят, есть ли жизнь после ковида, я отвечу: есть, но она другая. Мне еще предстоит долгий и сложный путь возвращения в привычный мир после коронавируса, – призналась Марина.
Марина Тугаева призвала кубанцев не верить фейкам о том, что новой коронавирусной инфекции не существует, и самым внимательным образом относиться к своему здоровью, стараться укреплять иммунитет и соблюдать меры санитарной безопасности.
Евгений Первышов, глава администрации Краснодара:
«Встаешь утром и просто не чувствуешь запах кофе!»
Коронавирусом одинаково могут заразиться люди самого разного статуса и профессий. Не так давно болезнь перенес глава Краснодара Евгений Первышов. О том, что COVID-19 «подкараулил» его, несмотря на соблюдение мер предосторожности, мэр краевого центра сам рассказал 31 августа в своем Telegram-канале и записал видеообращение к горожанам и гостям города из больничной палаты.
– Нахожусь сейчас в больничной палате. Поставлен диагноз «коронавирусная инфекция». Никто не застрахован от этого коварного заболевания. Я соблюдал масочный режим и социальную дистанцию, пользовался антисептиками – тем не менее где-то меня этот вирус подкараулил, – поделился Евгений Первышов.
Глава Краснодара рассказывал и о том, как протекало его лечение в больнице.
– Врачи рекомендуют большую часть времени лежать на животе, чтобы снять нагрузку на легкие. Лечат уколами и капельницами, – делился с подписчиками канала мэр.
Евгения Первышова выписали из больницы 10 сентября. Еще несколько дней он соблюдал домашний режим восстановления после заболевания.
– Лечение прошло успешно. Огромные слова благодарности всем врачам и медицинским работникам – сам убедился, насколько много и самоотверженно они работают, чтобы победить коронавирус. Мы все можем сделать так, чтобы работы у них было меньше. Для этого нужно выполнять рекомендации и требования Роспотребнадзора: соблюдать социальную дистанцию, надевать маску в транспорте и магазинах, пользоваться антисептиком. Это не стопроцентная гарантия, но значительно снижается риск заболеть, – отметил глава Краснодара.
Также Евгений Первышов на своем опыте рассказал, какие особенности могут сигнализировать о заражении коронавирусом.
– Очень важно при первых признаках заболевания оставаться дома и обращаться к врачам. Для меня, например, таким сигналом стало отсутствие обоняния. Никогда раньше не думал, что так бывает. Встаешь утром и просто не чувствуешь запах кофе или одеколона. Берегите себя и своих близких! – еще раз призвал он.
Аршак Багдасарьян, заведующий кафедрой экстренной медицинской помощи Кубанского государственного медицинского университета:
«Для медиков все одинаково важны!»
Так случается, что неотложная помощь требуется не только обычным людям, но и врачам. В их числе оказался Аршак Багдасарьян. Он заболел пневмонией, и тесты на коронавирус дали положительный результат. Сначала под присмотром участкового терапевта Аршак Багдасарьян лечился дома, но потом его состояние ухудшилось, и скорая помощь доставила мужчину в Краевую клиническую больницу № 1. После восьми дней пребывания в стационаре он выписался домой со значительными улучшениями. Сейчас он продолжает реабилитацию дома.
– Я 27 лет руководил больницей скорой медицинской помощи, поэтому знаю систему изнутри. В Краевой клинической больнице № 1 настолько хорошо организованы все процессы и налажено медицинское обеспечение, что просто не к чему придраться. Все, начиная от санитарки и заканчивая заведующим отделением, действуют как единый слаженный механизм и добиваются отличных результатов! Спасибо за это главврачу Владимиру Порханову. Есть абсолютно все лекарства и необходимое оборудование, обследования и процедуры проводятся строго по регламенту. Круглые сутки пациенты окружены постоянным и пристальным вниманием. Я сначала думал, что такое внимательное отношение ко мне как к коллеге, а потом прошелся по коридору, увидел, как персонал носится со всеми больными, и понял: здесь нет привилегий, для медиков все одинаково важны! – уверен Аршак Багдасарьян.
Анна Нетребко, оперная певица, уроженка Краснодара:
«Я
здорова и свободна! Для общества не опасна!»
Известная в России и за рубежом оперная дива заразилась коронавирусом от коллеги по сцене. COVID-19 выявили у артиста Большого театра Ильдара Абдразакова. Вместе с ним в постановке была занята и Анна Нетребко. Певица сразу ушла на самоизоляцию и сдала тесты. Сначала они показали отрицательный результат. Но, к сожалению, коронавирус не обошел артистку стороной, и Анну Нетребко положили в больницу с пневмонией. Она прошла курс лечения и 23 сентября выписалась домой. А на днях поклонники заметили диву в Краснодаре, куда она приехала погостить к родственникам. Анна Нетребко с удовольствием прогулялась по парку «Краснодар» и поделилась:
– Я здорова и свободна! Для общества не опасна! Ура!
Также она решила откровенно рассказать о том, как протекала ее болезнь и как, на ее взгляд, можно снизить риск заражения коронавирусом.
– Вирус на каждого человека может повлиять по-разному и довольно быстро – этим он и опасен! У меня слабые легкие, подверженные бронхитным вирусам, поэтому я знала, что заболею сильно, и сразу, как только поднялась температура под 39, уехала в госпиталь. Вовремя! Болезнь смогли остановить быстро. Многочисленные капельницы, антибиотики, уколы от тромбоза (часто при ковиде) и плазма с антителами, дыхательные ингаляции гелием побили вирус за восемь дней. Обоняние почти восстановилось, я даже попробовала петь – и смогла! У меня была пневмония средней степени тяжести, я не использовала кислородную маску.
Я рада, что жизнь, работа и театр возвращаются и никакая болезнь никогда не станет доминантой нашей жизни. Укрепляйте иммунитет! Питайтесь правильно и ни в коем случае не выходите на улицу в больном состоянии – человек с температурой распространяет вирус быстрее всего. И последнее. Тесты могут быть неверны. Поэтому слушайте себя: потеря обоняния и температура – это точно оно, – поделилась Анна Нетребко.
Магомед-Шапи Сулейманов, полузащитник ФК «Краснодар»:
«Болезнь протекала в легкой форме, я выздоровел»
Коронавирус в мае 2020 года перенес футболист «Краснодара» Магомед-Шапи Сулейманов.
– Я действительно перенес эту болезнь, вызванную вирусом. 1 мая прилетел в Краснодар из Махачкалы, зарегистрировался на горячей линии и самоизолировался в своей квартире на 14 дней, ни с кем не виделся и не контактировал. В ночь с 3 на 4 мая у меня поднялась температура, я вызвал скорую и сообщил клубному врачу. Утром у меня взяли тест, он был положительным. Я решил не рисковать и лег на госпитализацию в больницу. Болезнь протекала в легкой форме, я выздоровел, сдал все тесты, – рассказал футболист.
Он также призвал беречь пожилых людей, ведь именно они чаще всего переносят коронавирус в тяжелой форме.
Сейчас футболист продолжает активно тренироваться. На днях его вызвали в молодежную сборную России.
О том, как развивалась болезнь, что пришлось пережить и что помогло выздороветь, рассказывает Матвей, 45 лет, проходивший лечение в апреле 2020 года с диагнозом двусторонняя полисегментарная пневмония, covid+.
Сейчас я дома. Выписался 14 апреля. Провел в больнице 2 недели. Чувствую сейчас замечательно! В последние дни в стационаре температуры не было. Выписан с положительной динамикой по результатам КТ, так говорят врачи. Перестал принимать лекарства еще в больнице.
Когда приехал домой, вызвал врача из поликлиники. Врач послушала легкие, осталась довольна. Сейчас я на самоизоляции.
С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ
В тот день по возвращении домой с работы я почувствовал сильный озноб — видимо, поднималась температура. О том, как проявляется коронавирус, я знал. Я тут же сказал обо всем семье, изолировался — условия позволяли, я жил на даче. И до того дня, когда меня госпитализировали, я ни с кем не контактировал, это спасло всю мою семью.
В первую ночь был жуткий озноб, температура небольшая 37,2оС, но ощущения были — прямо колотило. Ничего не помогало. На след день 37,4оС с утра, такая температура держалась весь день и следующие трое суток. Я уже понимал, что это не обычное ОРВИ и искал возможность сделать тест на коронавирус — не получилось.
Все это время я был дома, температуру (не слишком высокую) периодически сбивал, но чувствовал себя все хуже и хуже. Когда я понял, что тест на дому седлать не получится, я вызвал скорую помощь. Врач обследовал меня, выписал мне антибиотик и жаропонижающее.
Где-то на 5-6 день у меня появился кашель, боль в грудной клетке при вдохе — не мог глубоко вдохнуть. Температура поднялась до 38,5оС. Тогда я принял решение сделать КТ самостоятельно, в ближайшей клинике. КТ показала признаки двустороннего поражения легких, характерные для вирусной пневмонии и стало ясно, что надо госпитализироваться.
Приехав в Москву, я вызывал СМП, которая отвезла меня в ГКБ № 52. На руках у меня был результат КТ, поэтому в приемном отделении я провел немного времени. Взяли анализы, провели дообследование, заполнили меддокументацию. Готовое КТ на руках — это очень сокращает пребывание в приемном отделении. Сейчас, насколько я знаю, можно сделать это амбулаторно, в поликлинике. Многие поликлиники принимают пациентов с признаками ОРВИ, проводят КТ, и если видят изменения в легких, тут же госпитализируют.
ГДЕ Я МОГ ЗАРАЗИТЬСЯ
За границей я не был в этом году. Надо отметить, что все мои друзья, которые приезжали из-за границы, носили маски, чтобы не заразить окружающих, понимая, что могут быть источником инфекции, сами того не зная.
Когда стали появляться сведения о том, что люди заболевают этой инфекцией, я понял, что надо принимать личные меры — ограничил контакты, поинтересовался у знакомых — не заболел ли кто. Да, я продолжал ходит в спортзал, пока тот не закрылся, но был уверен, что риск тут небольшой, так как старался соблюдать дистанцию, не пересекался с другими посетителями.
Посещал магазин 2-3 раза. Маску не носил, признаю. Был уверен, что маску нужно носить больным, чтобы не заражать окружающих.
Кстати: Когда я ездил в машине с водителем, я был в маске и он был в маске — до сих пор он не заболел. Важно: если вы подозреваете, что можете быть носителем инфекции, лучше себя от других отгородить. Когда я почувствовал неладное, я тут же изолировался от семьи — никто не заболел ни тогда, ни сейчас. Хорошо, когда есть возможность дистанцироваться — это может спасти жизнь ваших близких. Очень важно соблюдать правила личной гигиены — носить маску в общественных местах, мыть руки тщательно. Это работает, поверьте.
В БОЛЬНИЦЕ
Признаюсь, я думал о том, чтобы лечиться в платном стационаре. Но когда я оказался в 52-й больнице и с первой минуты был окружен заботой замечательных врачей и медсестричек, я понял, что жить здесь вряд ли останусь, но лечиться хочу именно здесь.
Меня разместили в многоместной палате, пациентов в ней было всего двое, я и врач скорой медицинской помощи. Пришел врач, осмотрел нас с соседом, сделал назначения. Температура в тот момент была около 39оС, мне поставили капельницу, назначили лекарства. Состояние было как у Высоцкого в песне — укололся и забылся.
Заведующая отделением (мы с ней не были тогда знакомы) сказала, что по результатам КТ подозревают у меня коронавирусную инфекцию, попросила не выходить в коридор, не контактировать с другими пациентами. Я понимал, что это важно — мы были максимально изолированы, насколько позволяли условия стационара.
На следующий день, как оказалось, с учетом всех моих данных, мне сообщили о том, что врачи хотят назначить мне метод лечения, который прежде использовался у ревматологических пациентов, но по опыту лечения коронавирусной инфекции в других странах, он может быть эффективен при тяжелых поражениях легких, чтобы остановить процесс. Я должен был дать согласие, и я его дал. Я прекрасно понимал, что на войне все средства хороши, если речь идет о спасении жизни. Состоялся врачебный консилиум, который принял решение о назначении мне этого вида лечения, после чего мне поставили капельницу на полтора часа.
КАК Я ВЫЗДОРАВЛИВАЛ
На следующий день Т 39,9оС превратилась в 37,4оС, самочувствие улучшилось значительно. Мои ощущения — в организме шла жесточайшая война, и вдруг она закончилась. До этого дня мне было крайне трудно дышать, облегчение чувствовал только когда пользовался кислородной маской, а тут вдруг сатурация (насыщение крови кислородом) поднялась до 95%.
Дышал кислородом весь следующий день (к слову, каждая койка имеет доступ к кислороду). Внутреннее напряжение постепенно исчезало, я прямо чувствовал, как наступает облегчение. Сатурация достигла 97%. По рекомендации врача дышал кислородом, лежа на животе по 30 мин дважды в день — сатурация достигла 98–99%. Через пару дней температура упала до 36.8оС, стал значительно лучше чувствовать; мне сделали вторую КТ, через 2 дня третью, и вот как раз по ней и стало видно, что есть положительная динамика. Анализы были нормальные и мне отменили все лекарства.
ТЕПЕРЬ ВСЕ ПОЗАДИ
И вот 14 апреля я был выписан для продолжения лечения в домашних условиях. Продолжаю режим самоизоляции, но сейчас все происходит гораздо спокойнее, менее тревожно — никто из моего окружения не заболел, и я думаю, что не заболеет. Все соблюдали режим самоизоляции, жили на даче, ни с кем не общались.
Я очень благодарен 52-й больнице, очень. Настоящие профессионалы, замечательные врачи. Самоотверженно работают без выходных. Относятся к больным как к родным. Обязательно встречусь с ними со всеми, как только будет возможность, скорее бы кончился карантин.
Пресс-служба тут задала мне вопрос — узнаю ли я потом своих спасителей без масок?
Помните, фильм такой был во времена нашей молодости —«Ты мне, я тебе»? Куравлев был банщиком, известным в узких кругах, парил высокопоставленных особ. Попасть к нему можно было только по великому блату. И вот как-то случайно, в поезде встречает его бывший клиент:
— Иван Сергеевич, ты ли это?
— Что-то не узнаю, повернись-ка спиной… Сыроежкин??
— Он самый!
Так вот когда мы встретимся в мирное время, стоит только заглянуть в их прекрасные глаза, я узнаю их с вероятностью 99,9%, можете быть уверены.
* Авторский текст публикуется с согласия пациента.
От первого лица: истории людей, заболевших COVID-19, рассказали на сайте «Эхо Москвы» пациенты из США. Они написали о своих ощущениях и страхах. Приводим полностью эту публикацию — перевод статьи издания VOX, США.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
«Отчаяние, которое я испытывал, когда не мог дышать, было ужасным чувством»
Луис Манчено, 33 года, адвокат иммиграционной службы в Бруклине
Я остался дома в пятницу утром две недели назад, потому что почувствовал сильную усталость и боль во всём теле. Затем у меня начался озноб, и боли в теле усилились. Я измерил температуру, и у меня было около 101 градуса F (38,3 С). Два дня я ничего не мог делать. Наконец температура уменьшилась, и боли в теле почти прекратились. Но начался сухой кашель. Много прочитав до этого о Covid-19, я связался со своим доктором и сообщил ему, что у меня все симптомы Covid-19. Мой доктор сказал, что я мало что могу сделать и что мне просто нужно оставаться дома, потому что тогда тестирование было очень ограниченным, и положительный тест в любом случае ничего не изменит.
К утру понедельника [16 марта] я проснулся из-за того, что задыхался. Я не мог думать и говорить, потому что я вкладывал всю свою энергию в дыхание. Я ощущал также сильную сдавленность в груди, которая не проходила. Той ночью я пошел в отделение скорой помощи, потому что мое состояние ухудшалось. Персонал больницы немедленно принял меня и подключил к кислородной машине. Врач скорой помощи осмотрел меня и дал мне тест на Covid-19. Он также проверил меня на обычный грипп и другие вирусы. Эти тесты были отрицательными. Я пробыл в больнице около четырех часов, после чего доктор сказал мне, что я могу пойти домой. Доктор сказал, что они не могут держать меня там, потому что им нужно место для пациентов с более тяжёлыми симптомами. Однако врач предупредил меня, что мне нужно будет вернуться в отделение скорой помощи, если мне снова будет трудно дышать.
В среду вечером, перед тем как лечь спать, я опять почувствовал, что больше не могу дышать. На этот раз было хуже. У меня началось сильное головокружение, и мне было трудно ходить. Впервые с момента появления моих симптомов я стал бояться за свою жизнь. Мой муж помог мне собрать сумку и отвез в отделение скорой помощи. Это заняло у нас около 40 минут, и, к счастью, к тому времени, когда я туда попал, мое дыхание восстановилось. Я пообщался с врачом, который подтвердил, что, скорее всего, у меня Covid-19, он сказал мне идти домой, потому что они ничего не могут сделать для меня.
В субботу утром, когда я наконец почувствовал себя немного лучше, мне позвонили из больницы и сообщили, что пришёл мой положительный тест на Covid-19. Прошло две недели с тех пор, как у меня появились первые симптомы. Я наконец чувствую себя лучше. Трудности с дыханием почти исчезли. Но вся ситуация очень сильно напугала меня. Отчаяние, которое я испытывал, когда не мог дышать, было ужасным чувством, которого я никому не пожелаю.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
«Как медицинский работник, я почувствова»то странное гнетущее чувс» «что я сделала не так, что смогла заразиться?»
Лаура, 26 лет, медсестра из Филадельфии
Сначала у меня стала болеть голова, головная боль возникала у меня в районе глаз и в висках [это было 16 марта]. У меня был сухой кашель и затрудненное дыхание, которые появлялись только, когда я напрягалась, например, когда я сбегала по лестнице, или когда играла со своей собакой, или когда я пыталась тренироваться из дома. Я чувствовала себя разбитой и ещё у меня был озноб. Эти симптомы у меня были только утром первого дня, а к вечеру я чувствовала себя хорошо. Когда я проснулась с теми же симптомами и на следующий день, то я решила пройти обследование. Поскольку я медсестра, и через неделю я должна была выходить на дежурство в поликлинике, мне нужно было знать, следует ли предупредить босса, чтобы он снял меня с графика. В итоге я отправила сообщение своей подруге, которая работает врачом скорой помощи. Я чувствовала это странное гнетущее чувство: «как это случилось со мной?» и «что я сделала не так, что смогла заразиться?». Моя подруга заверила меня, что это не моя вина, и что сейчас важно, чтобы я приняла надлежащие меры предосторожности. Она сообщила мне о тестовом центре Covid в Penn Medicine, который открылся как раз в тот день в в 10 часов утра.
Я быстро села в машину со своим женихом, и он отвез меня туда. Мне нужно было направление от моего основного врача, но, поскольку у меня его не было, я смогла получить направление от врача на месте и записаться на прием по телефону, чтобы получить место в очереди. Весь процесс занял около 45 минут.
Мне сказали, что мне позвонят через три-пять дней, если тест будет позитивным, или я получу текстовое сообщение в течение 10 дней, если тест будет отрицательным. Мои симптомы постепенно ухудшались. Я потеряла вкусовые ощущения и не чувствовала запахи, добавились желудочно-кишечные проблемы и общая усталость. Эти симптомы были волнообразными, и были некоторые дни, когда я чувствовала себя совершенно нормально, а в другие дни — я чувствовал себя полностью истощенной и обездвиженной.
На пятый день мне позвонили и сказали, что у меня положительный результат. На тот момент я болела уже более недели. Я получаю виртуальный чек-ап дважды в день, чтобы отслеживать мои симптомы с помощью программы автоматической отправки сообщений Penn Medicine. Я чувствую себя виноватой из-за того, что не могу помочь так, как многие мои коллеги, медсестры находятся на «передовой», изо всех сил стараются позаботиться о наших близких, но я счастлива, что смогла пройти тестирование рано и не стала источником распространения вируса. Самым разочаровывающим симптомом для меня была неспособность чувствовать запах или вкус чего-либо. Это действительно трудно.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
«Мне сделали рентген и сказали, что мои легкие наполняются жидкостью»
Майк, 57 лет, ИТ-работник из Сиэтла
Я, честно говоря, думал, что у меня грипп, ужасный грипп. Я чувствовал себя очень слабым. Мне было трудно дышать. У меня была температура, которая то приходила, то уходила. [В понедельник, 16 марта] я пошел в отделение неотложной помощи в маске и присел на корточки в углу комнаты ожидания. Я продолжал испытывать трудности с дыханием. Были проведены анализы на грипп, и пока они ожидали результатов, врач решил сделать рентген грудной клетки из-за кашля и проблем с дыханием. Тесты на грипп оказались отрицательными, поэтому они решили провести тест на Covid-19. Этот тест не проводится на месте, поэтому его пришлось отправить в лабораторию.
Рентгенография грудной клетки уже показала, что у меня была пневмония. Затем я получил положительный результат на тест Covid-19, ответ пришёл в четверг днем [19 марта]. Этот день был худшим. Я пошел в отделение скорой помощи, но, конечно, больница не была оборудована для обслуживания пациентов с Covid-19. Они оставили меня у себя, пока не нашли для меня место в другой больнице. Там снова сделали рентген, он показал, что мои легкие наполняются жидкостью. Представьте, вы чувствуете, как будто ваши легкие сейчас взорвутся. Четырнадцать часов спустя, место в больнице было найдено. В 2:30 утра в субботу меня доставили в Good Samaritan Hospital.
Мне сделали укол с антибиотиками, и меня сразу же вырвало. Антибиотик мне кололи ещё несколько раз. Позднее в тот же день я почувствовал себя лучше, но у меня все еще были сильные приступы кашля. К концу дня жидкость в моих легких стала уходить.
В воскресенье на той же неделе я смог заставить доктора отпустить меня домой, чтобы я мог долечиваться сам, потому что ситуация уже не выглядела так, как будто мне ещё нужна ИВЛ, было много других пациентов, которые могли использовать палату с ИВЛ. Мое насыщение кислородом было хорошим. С тех пор приступы кашля были ужасными и чрезвычайно болезненными. Меня отправили домой со специальным ингалятором и лекарствами. Через десять дней после первых симптомов я наконец провел весь день [четверг, 26 марта] без сильного кашля. Я был осторожен в своих движениях — поднимался по лестнице и вставал со стула аккуратно, чтобы не тревожить свои легкие резкими движениями.
Я слышал, что есть люди, которые считают, что это действительно похоже на грипп. Но это совсем не так. У меня один раз был довольно сильный грипп, который вывел меня из строя на 10 дней. Это ничто по сравнению с этим.
ИСТОРИЯ ЧЕТВЁРТАЯ
«Друзья и родственники оставляют все, что мне нужно, на пороге перед моей дверью»
Тина, 52 года, домохозяйка, штат Аризона
Я заметила первые симптомы через несколько дней после поездки в Диснейленд. Я проснулась с болью в горле и небольшим кашлем. Это было похоже на раздражающее щекотание. День второй: поднялась температура, кашель усилился, боль в горле усилилась, и стало тяжело делать глубокий вдох.
Когда в конце второго дня я вернулась домой в Аризону, я подумала, что у меня простуда или, возможно, грипп. Состояние постепенно ухудшалось с каждым днем. Я начала чувствовать себя очень слабой, с сильными головными болями. Моя шея болела. Меня тошнило. У меня болела грудь, болели ребра, было больно дышать.
Через несколько дней я позвонила доктору, рассказала о своих симптомах и мне посоветовали сразу же отправиться в отделение неотложной помощи. Врач позвонила заранее, чтобы сказать им, что я приду. Когда я добралась туда, они провели меня через совершенно другой вход. Все они были в защитных масках и в защитной одежде, в двойных перчатках. Я не видела ни одного пациента все время, пока была там. Меня поместили в отдельную комнату и держали в изоляции.
Они провели тесты и рентгеновские снимки, и мне сказали, что у меня обнаружен коронавирус, поэтому я должна находиться на домашнем карантине не менее 14 дней без контакта с кем-либо. С тех пор мой кашель только усилился. Мое тело все время чувствует слабость, а я себя чувствую очень уставшей, все просто болит. У меня все еще болит горло, и мне больно глотать. Я не покидаю свой дом. Друзья и семья оставляют все, что мне нужно, на моем пороге.
Я больше не возвращалась в больницу, потому что у них нет лекарства от вируса, и максимум, что они могут сделать — подключить меня к дыхательному аппарату, который мне пока не нужен. Я молюсь каждый день, чтобы мне стало лучше, и моё дыхание не ухудшилось, и температура, наконец, спала. Задавать вопросы некому, потому что никто не знает ответов. Надеюсь, завтра мне будет лучше.
Читайте также:
- «Как-то опустело на душе, и я заплакал». Реальная история тяжело переболевшего коронавирусом