Секс в русской литературе всегда был табуированной темой. Нет, запрет этот не был официальным, однако авторам произведений приходилось мириться с предубеждениями и довольствоваться многоточиями и недосказанностью, вечно оставляя читателя за закрытой дверью чьей-нибудь спальни. И все-таки некоторые литераторы готовы были пренебречь чувствами консервативного общества и продемонстрировать своей аудитории близость во всей ее откровенности.
В нашем материале мы расскажем, кто из классиков не боялся писать о сексе.
Николай Карамзин
Создатель русской сентиментальной прозы Николай Карамзин использовал расхожий в Европе XVIII века любовный сюжет и удачно адаптировал его для отечественного читателя. История «Бедной Лизы» в наши дни хоть и кажется несколько наивной, но все-таки трогает читательские сердца. Интересно, что эта повесть преследовала цель не только воспитать читателя, преподнести ему нравственный урок, но и просто развлечь, показать мир трепетного и вовсе не платонического первого чувства.
Читайте также: Николай Карамзин. Последний Летописец 
Нашлось в «Бедной Лизе» место и эротизму. Пусть едва означенному, но все-таки вполне очевидному. Будто бы писатель объясняет своей аудитории: любовь — это не только вздохи под луной, но еще и вполне реальные удовольствия. Которые, впрочем, впоследствии могут обернуться разочарованиями и даже трагедией.
«Она бросилась в его объятия — и в сей час надлежало погибнуть непорочности! Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови своей — никогда Лиза не казалась ему столь прелестною — никогда ласки ее не трогали его так сильно — никогда ее поцелуи не были столь пламенны — она ничего не знала, ничего не подозревала, ничего не боялась — мрак вечера питал желания — ни одной звездочки не сияло на небе — никакой луч не мог осветить заблуждения. — Эраст чувствует в себе трепет — Лиза также, не зная отчего — не зная, что с нею делается… Ах, Лиза, Лиза! Где ангел-хранитель твой? Где твоя невинность?»
Александр Пушкин
Классику русской литературы не были чужды ни влюбчивость, ни стремление к чувственным удовольствиям, что нередко находило отражение в его произведениях. Правда, в школьную программу, да и в общедоступные сборники подобные тексты не входили. Но все-таки они были. Из-под пера Пушкина не раз выходили нескромные и даже скабрезные строки:
«Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги — понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон — умом ее стращая,
Дамис — за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?»
Читайте также: 20 эпиграмм Александра Пушкина 
Более того, откровенные сцены, хоть и в совсем небольшом количестве, можно встретить и в широко известных произведениях. Так, например, в поэме «Руслан и Людмила» один из соперников главного героя, Ратмир, останавливается на ночлег в замке, населенном прекрасными девами. Согласитесь, эпизод может дать фору даже фильму для взрослых. Сначала «полунагие» красавицы ведут Ратмира в баню, а потом — в спальню, очевидно, вовсе не для того, чтобы сладко уснуть у юноши под боком.
«В молчанье дева перед ним
Стоит недвижно, бездыханна,
Как лицемерная Диана
Пред милым пастырем своим;
И вот она, на ложе хана
Коленом опершись одним,
Вздохнув, лицо к нему склоняет
С томленьем, с трепетом живым,
И сон счастливца прерывает
Лобзаньем страстным и немым…»
-18% Стихотворения. Сказки. Поэмы Твердый переплет 595 ₽ 725 ₽ -18% Добавить в корзину
Алексей Толстой, Лев Толстой или Иван Тургенев?
Вокруг рассказа «Баня» существует немало домыслов и мифов. Историки и литературоведы до сих пор спорят об истинном авторстве текста, поочередно приписывая его то Алексею Толстому, то его великому однофамильцу Льву, а то и вовсе Ивану Тургеневу. Так или иначе, произведение, полностью посвященное сексу развратного барина с девками в бане, способно вогнать в краску читателя. Такую откровенность даже в современной литературе можно встретить разве что в эротических романах, где чувственные удовольствия зачастую становятся важнее сюжета.
«Наташка смотрела на эту картину, целиком захваченная происходящим. Большие глаза ее еще больше расширились, рот раскрылся, а трепетное тело непроизвольно подергивалось в такт движениям барина и Малашки. Она как бы воспринимала барина вместо подружки. А Фроська, вначале ошеломленная, постепенно стала реально воспринимать окружающее, хотя ее очень смутило бесстыдство голых тел барина и девки. Она знала, что это такое, но так близко и откровенно видела половое сношение мужчины и женщины впервые».
Иван Бунин
В теме «полового воспитания» Иван Бунин стал революционером. Ему удивительным образом удавалось описывать нежные сцены с таким мастерством и тактом, что очевидный эротизм хоть и присутствовал в них, но не становился пошлостью. Так, ни разу не включив в сборник «Темные аллеи» дословного описания секса, Бунин тем не менее дал немало поводов для домыслов и игры воображения — и в этом далеко ушел от своих предшественников и раскрепостил русскоязычную прозу XX века.
Темные аллеи Иван Бунин Электронная книга 29 ₽ На Литрес
Стоит отметить, что писателю удалось показать читателю и совершенно новую героиню — смелую, не боящуюся проявлять инициативу. В противовес предприимчивым, но стеснительным тургеневским барышням, мятущимся девушкам Достоевского или безрассудным толстовским персонажам, бунинские женщины были готовы к сексу, а иногда и сами его инициировали.
«И он с веселой дерзостью схватил левой рукой ее правую руку. Она, стоя спиной к полкам, взглянула через его плечо в гостиную и не отняла руки, глядя на него со странной усмешкой, точно ожидая: ну, а дальше что? Он, не выпуская ее руки, крепко сжал ее, оттягивая книзу, правой рукой охватил ее поясницу. Она опять взглянула через его плечо и слегка откинула голову, как бы защищая лицо от поцелуя, но прижалась к нему выгнутым станом. Он, с трудом переводя дыхание, потянулся к ее полураскрытым губам и двинул ее к дивану».
Михаил Шолохов
Шолохова не раз заставляли переписывать те или иные эпизоды, подгоняя роман «Тихий Дон» под законы времени. Правки, правда, носили в большей степени политический характер, однако немало досталось и откровенным сценам, вырезанным сталинскими цензорами. Впрочем, уже после 1956 года, еще при жизни автора, подробные описания любви были возвращены в произведение.
-18% Тихий Дон. Книги I-II Михаил Шолохов Твердый переплет 800 ₽ 975 ₽ -18% Добавить в корзину
Несмотря на то, что назвать эти эпизоды эротическими довольно сложно, чувственность и откровенность в них присутствуют. Вспомним хотя бы момент первой близости Аксиньи и Григория Мелехова, где притяжение двух влюбленных становится сильнее правил и моральных устоев, подчиняет себе героев, не давая им ни малейшего шанса уцелеть в этой буре чувств.
«Шагнул вперед, откинув полу зипуна, прижал к себе послушную, полыхающую жаром. У нее подгибались в коленях ноги, дрожала вся, сотрясаясь, вызванивая зубами. Рывком кинул ее Григорий на руки — так кидает волк к себе на хребтину зарезанную овцу…»
Развратно и весело: как классики писали о сексе
Классика всегда была сексуальной — все эти перси, ланиты и мшистые услады скачут по страницам гениев как банда проказников.
Мы просто не могли пройти мимо и решили поделиться, потому что классики писали о сексе действительно захватывающе — весело и страстно.
«Но вдруг острая боль пронизала ее; она застонала, извиваясь в его объятиях, пока он неистово овладевал ею».
Ги де Мопассан
«Жизнь»
1883 год
«Они шли по руслу пересохшего ручья. Вдруг Валтасар ступил ногой в мох и поскользнулся. Они оба упали, обнявшись. Им показалось, что они летят в бездонную пропасть, и мир перестал для них существовать. Когда на заре к ручью пришли газели, чтобы попить воды, скопившейся в углублениях камней, любовники все еще предавались на мшистом ложе восхитительным усладам, потеряв счет, забыв о времени и месте».
Анатоль Франс
«Валтасар»
1886 год
«Обвив руками шею капитана, она глядела на него снизу вверх, умоляющая, очаровательно улыбаясь сквозь слезы; ее нежная грудь терлась о грубую суконную куртку с жесткой вышивкой. Ее полуобнаженное прелестное тело изгибалось на коленях капитана. Опьяненный, он прильнул пылающими губами к ее прекрасным смуглым плечам. Девушка запрокинула голову, блуждая взором по потолку, и трепетала, замирая под этими поцелуями».
Виктор Гюго
«Собор Парижской Богоматери»
1831 год
«Эти слова она произнесла таким нежным тоном и сопроводила их таким шаловливым взглядом, что Файрблад, парень не промах, поймал ее руку и стал действовать дальше так ретиво, что тотчас же (будем подражать его действиям быстротой рассказа) совершил насилье над прелестной девой, — верней, совершил бы, если бы она этого не предотвратила, своевременно сдавшись сама».
Генри Филдинг
«История покойного Джонатана Уайлда великого»
1743 год
«Она приказала ему, не думая долго, сесть поближе к себе, целовать ее такими поцелуями и столько раз, как вошло у него в привычку, а целуя, обнять ее и лечь на землю. Когда юноша сел, ее поцеловал и лег с нею рядом, она, увидав, что он в силе к делу уже приступить и весь полон желанья, приподнявши его, — ведь он лежал на боку, — ловко легла под него и навела его на ту дорогу, которую он до сих пор отыскивал. А потом уже все оказалось простым и понятным: природа сама научила всему остальному».
Лонг
«Дафнис и Хлоя»
Примерно II век н. э.
«Душа Кати или тело доводило его почти до обморока, до какого-то предсмертного блаженства, когда он расстегивал ее кофточку и целовал ее грудь, райски прелестную и девственную, раскрытую с какой-то душу потрясающей покорностью, бесстыдностью чистейшей невинности?».
Иван Бунин
«Митина любовь»
1924 год
«Все постигшая, но еще девственная, Катрина испугалась, словно ей угрожало нечто страшное, словно ей будет нанесена какая-то рана, и она боялась неведомой боли.
«— Не надо, не надо, я не хочу! Я еще слишком молоденькая, говорят тебе… Право, подожди по крайней мере, пока я стану взрослой…
— Глупая, тогда и бояться нечего… — произнес Шаваль сдавленным голосом. — Какого черта тебе еще надо?»
«Он ни слова не сказал больше. Он крепко обхватил ее и швырнул под навес. Она упала на старые канаты, перестала сопротивляться и подчинилась мужской воле с той унаследованной от прабабок покорностью, которая чуть не с детских лет бросала девушек ее поколения в объятия мужчин. Испуганный лепет утих, слышалось лишь жаркое дыхание мужчины».
Эмиль Золя
«Жерминаль»
1885 год
«Изнемогая от любви, она опускается на землю и едва слышно шепчет безумные слова:
— Ложе у нас — зелень. Кедры — потолок над нами… Лобзай меня лобзанием уст своих. Ласки твои лучше вина…
Спустя небольшое время Суламифь лежит головою на груди Соломона. Его левая рука обнимает ее».
Александр Куприн
«Суламифь»
1908 год
«Целуя, я начал задирать длинное платье. Подтянул сзади юбку, до самого верха, и увидел трусики, желтые. Задрал перед платья и начал толкаться в нее своим членом. Ее язык проскользнул ко мне в рот — он был прохладен, как будто она напилась ледяной воды. Я провел ее задом в спальню, толкнул на кровать и принялся терзать. Я снял и эти желтые трусики, и собственные штаны. Я отпустил свое воображение. Ее ноги обвивались вокруг моей шеи, пока я стоял над ней. Я их раздвинул, приподнялся и гладко всунул. Немного поигрался, сначала меняя скорости, затем — гневными толчками, толчками любви, дразнящими толчками, грубыми толчками. Время от времени я его извлекал, потом начинал сызнова. Наконец, я дал себе волю, несколько раз погладил ее изнутри на прощанье, кончил и обмяк с нею рядом».
Чарльз Буковски
«Женщины»
1978 год
Смотрите также:
Особенности первобытного секса, или Кто с кем спал в каменном веке,
Секс и страх: 20 лучших триллеров с эротическим подтекстом,
Зачем расхаживать голышом: краткая история нудизма
А вы знали, что у нас есть Telegram и Instagram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Говорила ли тебе учительница литры, что по молодости Сашенька Пушкин не вылезал из борделей и знал всех питерских проституток по именам? Бывало даже хозяйка какого заведения подойдет к Пушкину и скажет: «Ах, Александр Сергеевич, ну будет вам моих девочек развращать! Еще раз начнете сразу над пятью моими красавицами глумиться — на порог не пущу!». Ты уж сам домысливай, чего он там с пятью тетками одновременно делал — фантазия у поэта о-го-го какая была. Ну про няню Сашеньки я лучше промолчу. Да и про счастливые лицейские годы тоже не стоит — эх молодость, молодость.
Сережа Есенин вел себя куда как более скромнее. Бывало встанет с постели, пнет лежащего голой задницей кверху Толика Мариенгофа и сразу же на вокзал — домой его тянуло со страшной силой, прочь от грязной суеты большого города. Приезжает он, значится, на Казанский вокзал, заходит в ресторан, да там и остается. Ох и мастак был водочкой до фиолетовых чертей нажраться. Редкие разы до родного своего села Константиново доезжал. Ну Мариенгоф его всегда, конечно, до постели назад доволакивал. Однако неблагодарное это занятие было — Есенин по пьяни вечно орал: «Куда ты меня тащишь, грязный педик!?» и бил Толику морду. Потом конечно слезно извинялся и писал гениально-чувственные стишки для замоскворецких барышень.
Красавчик Набоков же больше кокаин любил, а под старость завсегда на сон грядущий папироску с анашой выкуривал — очень, как он говорил, способствует. Вообще Володя помимо лолит и кокаина увлекался замерами гениталий бабочек. Поймает, бывало, бедное насекомое — и давай его гениталии замерять, хлебом его не корми. Кстати, прослыл очень известным специалистом в этой области — все уважающие себя энтомологи знакомы с его научными работами. Во время ловли бабочек Набоков частенько любил подглядывать за спаривающимися животными — в эти моменты он очень сильно возбуждался, передергивал затвор и писал самые эротичные главы своей «Лолиты».
Даня Шеповалов, «Общество книголюбов»
Пикантные вещицы скрывает от тебя твоя учительница литературы. Многие стихотворения и рассказы будто нарочно не включены в школьную программу, чтобы толпа дебилов не гоготала над невинными фразами, не искала порнографию у Чуковского и не кончала на Фета. Даже набоковскую «Лолиту» в версии для школяров режут так, что читать тошно. Нашего перца на мякине не проведешь. Сегодня я приоткрою тебе эротические шедевры литературного творчества. А дальше — сам решай, на какую тему писать выпускное сочинение.
Саша Пушкин
Кудрявый эстет Саша Пушкин прослыл пылким любовником у женщин. Уроки, извлекаемые из ночных похождений, Шура спешно излагал на бумаге. Царские цензоры трудились в две смены, заменяя красное словцо Александра Сергеевича на многоточия. Между тем, большая часть пушкинских произведений «про это» увидела свет только в начале 90-х, небольшие тиражи книг печатались за границей.
«Царь Никита и сорок его дочерей» — милая поэма для детишек — повествует трагическую историю злых генов царька, что «от разных матерей прижил сорок дочерей». Все бы хорошо, говорит Пушкин: и умны, и красивы девочки. Да только нет у них одной безделицы. Ну самой крохотной и ничтожной, самой неприметной — той, что меж ножек должно быть. Долго маялся царь, как дочерям помочь. Излечить недуг смогла только колдунья — завернула в салфетку и заперла в царский ларец сорок «кисок», сорок «птичек»: «Там их было всех сортов, Всех размеров, всех цветов, Все отборные, с кудрями…» Царевны от счастья неделю оправлялись, простыни стирали. А ведьму царь наградил, послал ей заспиртованный фаллос из кунсткамеры, две ехидны (дикобраз такой), два скелета — догадайся, к чему это бабушке. «Глупо так зачем шучу? — пишет Пушкин — Что за дело им? Хочу!» Это тебе не «Руслан и Людмила».
В «Тайных записках 1836-1837 годов» ни намека на шутку — все на полном серьезе. Чинным слогом Пушкин рассказывает о своей семейной жизни с Натальей Гончаровой и о том, как «по пяти женщин имел на дню», пока не познакомился с будущей женой. Он пишет об уроках любви, обращавших монашенку в искусную развратницу: «Мое упорство и ее прилежание все чаще доводили Н. до восторженных стонов, звучащих для меня, как музыка. Когда я впервые поставил ее на четвереньки, предо мной открылись две дольки…». Непривычно слышать от гения сильное словцо. Пушкин в животном угаре — это что-то! Как-то Гончарова признается мужу, что принимала участие в «живых картинках» государя, когда тот приказывал придворным фрейлинам раздеваться и раздвигать ноги, «спуская на лоно красавиц». На что Пушкин отвечает ей визитами в бордель, где есть «специальная комната, в стене которой сделан глазок». Мрак, в общем.
Школьная программа: «Капитанская дочка», «Евгений Онегин».
ХХX-чтиво: «Царь Никита и сорок его дочерей», «Тайные записки 1836-1837 годов», «Евгений Онегин (эротический роман в стихах)».
А.К. Толстой
Это не тот Толстой с пышной бородой и громадным пузом, что выдал неподъемный перл о «Войне и мире». Лев Николаевич эротики на дух не переносил, горланил исконно русским матом и опростился до того, что предпочел мирской жизни старый посох. Алексей Толстой, напротив, отдавался стыдобному делу безбожно. Отмазки — мол, авторство не доказано и никакой это не Толстой — не катят. Поколение твоих родителей переписывало рассказы Толстого в укромную тетрадку. Не далее как прошлым летом я листал такой личный дневник с записями конца 70-х годов. В нем, конечно, нашлось место для знаменитой толстовской «Бани».
В раскаленной докрасна бане пьяный барин лишает девственности своих крепостных крестьянок. Фроська — новенькая, третья на очереди, поэтому опытные девки посмеиваются, зная, что ей предстоит. Фроська застыла, не шелохнется, завороженная невиданным зрелищем. Подруги нагишом выдают «барыню». Барин, заржав по-жеребиному, начинает «совать свой торчащий как кол член под крутые ягодицы Малашки». У Толстого чувствуешь себя, как на уроке биологии. Он описывает акт, смакуя каждую ложбинку, каждую трещинку. Пришедшей в себя Фроське устраивают смотрины: «Наташка взяла Фроську и поставила перед барином. Он стал лапать ее за груди, живот, бедра. А Наташка говорила: «Вот сиськи, вот живот, а под ним песец живет!». Прям шаманский ритуал какой-то. Томительная пытка шаловливых пальцев и… кончено. «Острая мгновенная боль вдруг пронзила девушку, заставив ее невольно вскрикнуть, а затем необъяснимое блаженство разлилось по телу, и она потеряла чувство восприятия времени».
«Японская комната» — произведение более изысканное. Юную графиню выдают замуж за немощного старика, и она спешит сполна получить свое в курортном романе с неким молодым графом. Сначала с одним, потом с двумя сразу. Любовников заводит антураж японской комнатки с диваном, обитым щекочущим атласом, и черное кимоно. «Кимоно спало с ее шестнадцатилетнего очаровательного тела и обнажило две белых, с розовыми сосками, груди.» С дивана они перемещаются на пушистый ковер, из комнаты — в грот. «Я хочу, чтобы вы оба целовали меня, — капризно надула свои губки Ирина.» За проказами время летит незаметно…
«Возмездие» — сильный и страшный рассказ. Страшный последними страницами, где офицер командует избиением своей случайной попутчицы. От продолжительного секса у парня просто съехала крыша. А до того он плачет от счастья, в 26 лет он впервые общается с женщиной. «Неужели вы не поняли? Поцелуйте меня там…», — говорит она. В рассказе все настолько ярко и просто — здорово переплетается с тем, что бывает в жизни и в постели. Лично я получил настоящий кайф, штудируя Толстого. Однажды ночью вместе с девушкой исчезает приказ, решающий карьеру офицера. Он бросается вдогонку. Развязка конкретно напрягает, но на то он и Толстой-психолог: «Свистящие удары сыпались на голое тело Елены. Она выла от боли, и этот крик пронизывал меня наслаждением.» Убили, в общем, девушку. Впрочем, с предсмертными конвульсиями той тип потерял возможность любить женщин.
Собственно говоря, не только в прозе Алексей Константиныч отпускает вожжи. В стихах у него есть произведения вроде «Бунта в Ватикане» (в отличие от прозы, это произведение доступно в «полном собрании сочинений» еще советских редакций). «Бунт» начинается словами: «Взбунтовалися кастраты…», и продолжается в том же духе. Папа Римский предлагает кастратам вставить вместо известного модуля нечто «из мягкой ваты», а те, в свою очередь, интересуются — «чай, натер себе мозоли?». Да, на нем, любимом… В общем, must read.
Школьная программа: «Золотой ключик, или Приключения Буратино», «Петр I».
ХХX-чтиво: «В бане», «Японская комната», «Возмездие», «Бунт в Ватикане».
Есенин
Есенину приписывают самые смелые произведения «этого» рода. Вообще-то, он и по жизни чудачил — например, пару лет жил с мужчиной. Рассказы отдают другой крайностью — педофилией, желанием повоспитывать юных девочек. Учитель и ученица — излюбленная эротическая фантазия Есенина.
В рассказе «Племянница» добрый дядюшка учит Марту анатомии. Сначала по толстому учебнику, потом — толстым живым примером. Нашелся Гумберт, блин. «Это, моя дорогая, мужской член. Он оброс волосами. У мальчиков волосы появляются в четырнадцать лет, а у девочек немного раньше.» Девочка ахает, краснеет, а Гумберт, знай себе, дальше ямку роет: «А ты, Марта, имеешь там волосы? Милая Марта, дашь мне их потрогать?». Короткий урок мастурбации — теперь девочка знает, что такое семя. «А теперь давай я сделаю так, чтобы тебе было еще приятней.» Дефлорации способствует прогулка в закрытом экипаже. Ну и ухабистые в России дорожки! Девочка якобы ловит кайф. Не рассказ, а пособие по совращению малолетних.
На «Летних каникулах» Есенин «обрабатывает» девицу постарше. Анни — 16 лет, она круглая сирота. Вынуть жальце, отсосать пчелиный яд из ее красного «лепестка» жаждет большая мужская компания. Первым дает урок племянник Роберт. От греха «очищает» духовный отец. Но, сам понимаешь, монастырские дела, — эстафету подхватывает новый монах. Наконец, дядя Джим — самый нетерпеливый учитель. «Дорогие мои сверстницы! — взывает Есенин голосом Анни. — Будьте благоразумны, не жалейте то, что все равно придется отдавать. Но отдавать нужно так, чтобы в старости было не жаль своей молодости.»
Школьная программа: «Черный человек», «Яр», «Клен ты мой опавший…».
XХХ-чтиво: «Племянница», «Летние каникулы».
Эти и многие другие произведения можно легко найти в Интернете. Кроме того, издаются хрестоматии русской эротической литературы, например, «Эротикон: Русская эротическая поэзия и проза» и «Занавешенные картинки: Антология русской эротики».
«Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги — понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон — умом ее стращая,
Дамис — за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?»
А.С. Пушкин
Здравствуйте уважаемые.
Почему то считается, что прямого описания такой важной и приятной части человеческого существования как секс в классической литературе, в том числе и русской, вы не найдете. Это, безусловно, не соответсвует истине 
Вы очень мало можете найти подобного в школьной программе, но вот в других произведениях поле непаханное Пусть местами все невинно, и термин «секс» заменяется на «совокупление» полно примеров яркого эротизма отечественной классической (подчеркну особо) литературе. Тут и Барков, и некоторые скрабезности Солнца Русской поэзии, и хулиганство Есенина, а также любителя этого дела Алексея Толстого. Та что «Баня», что «Японская комната»… Куприн в «Морской болезни» удивил :-)))
Но давайте сегодня сосредоточимся именно на школьной (или близкой) к ней программе. Тут все почти невинно И это хорошо, так не только бонтонно и эстетично, но и дает возможность раскочегарить собственное воображение Ибо наши классики давали довольно обширную пищу, для подобного. А русский язык многогранен и интересен, чтобы это позволить в полной мере.
Вспомним несколько ярких примеров.
Н. Карамзин «Бедная Лиза»
«Она бросилась в его объятия — и в сей час надлежало погибнуть непорочности! Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови своей — никогда Лиза не казалась ему столь прелестною — никогда ласки ее не трогали его так сильно — никогда ее поцелуи не были столь пламенны — она ничего не знала, ничего не подозревала, ничего не боялась — мрак вечера питал желания — ни одной звездочки не сияло на небе — никакой луч не мог осветить заблуждения. — Эраст чувствует в себе трепет — Лиза также, не зная отчего — не зная, что с нею делается… Ах, Лиза, Лиза! Где ангел-хранитель твой? Где твоя невинность?»
Вспоминали уже Александр Сергеевича. У этого специалиста по «науки страсти нежной» много всего было в его описаниях. Вот, к примеру «Руслан и Людмила»
«В молчанье дева перед ним
Стоит недвижно, бездыханна,
Как лицемерная Диана
Пред милым пастырем своим;
И вот она, на ложе хана
Коленом опершись одним,
Вздохнув, лицо к нему склоняет
С томленьем, с трепетом живым,
И сон счастливца прерывает
Лобзаньем страстным и немым…»
Лермонтов был чуть более сдержан. Вспоминаем «Герой нашего времени»
«— Никто тебя не видал? — сказала шепотом Вера, прижавшись ко мне.
— Никто!
— Теперь ты веришь ли, что я тебя люблю? О, я долго колебалась, долго мучилась… но ты из меня делаешь все, что хочешь».
Иван Тургенев всегда подводил к основе описания и…после рассказывал, что было после Яркий пример — отличные «Вешние воды»
«Она повелительно двигалась вперед — и он послушно и покорно следовал за нею, без искры воли в замиравшем сердце. <…> И, очутившись вдруг у входа караулки, обернулась к Санину и шепнула: „Эней?“»
После все было грустно
Лев Толстой знал толк в интимной сфере Но его описания вполне нейтральны. Как и Тургенев, он описывал, что было до и после, а не сам процесс Вы можете мне возразить, сославшись на «Крейцерову сонату», которую в свое время считали чуть ли порнографической. Но поздний Толстой это вообще что-то совсем иное :-))) Мы же берем его творчестве, так сказать, на пике. И для примера вспомним единственное произведение бородатого графа, которое могут вполне понять за рубежом «Анна Каренина» 
«И с озлоблением, как будто со страстью, бросается убийца на это тело, и тащит, и режет его; так и он покрывал поцелуями ее лицо и плечи. Она держала его руку и не шевелилась. Да, эти поцелуи — то, что куплено этим стыдом…»
Антон Павлович Чехов и «Дама с собачкой»
«У нее в номере было душно, пахло духами, которые она купила в японском магазине. Гуров, глядя на нее теперь, думал: «Каких только не бывает в жизни встреч!» От прошлого у него сохранилось воспоминание о беззаботных, добродушных женщинах, веселых от любви, благодарных ему за счастье, хотя бы очень короткое; и о таких — как, например, его жена, — которые любили без искренности, с излишними разговорами, манерно, с истерией, с таким выражением, как будто то была не любовь, не страсть, а что-то более значительное; и о таких двух-трех, очень красивых, холодных, у которых вдруг промелькало на лице хищное выражение, упрямое желание взять, выхватить у жизни больше, чем она может дать, и это были не первой молодости, капризные, не рассуждающие, властные, не умные женщины, и когда Гуров охладевал к ним, то красота их возбуждала в нем ненависть, и кружева на их белье казались тогда похожими на чешую.
Анна Сергеевна, эта «дама с собачкой», к тому, что произошло, отнеслась как-то особенно, очень серьезно, точно к своему падению, — так казалось, и это было странно и некстати. У нее опустились, завяли черты и по сторонам лица печально висели длинные волосы, она задумалась в унылой позе, точно грешница на старинной картине».
Николай Чернышевский в «Что делать»:
«Вера Павловна долго не выпускала мужа, обнявши. «Ах, мой миленький, какая я смешная! Как я к тебе прибежала! Что теперь подумает Маша? Нет, мы это скроем от нее, что я проснулась у тебя. Принеси мне сюда одеваться. Ласкай меня, мой миленький, ласкай меня, я хочу любить тебя, мне нужно любить! Я буду любить тебя, как еще не любила!»
Куда же без Шолохова и его «Тихого Дона», хотя я не большой поклонник (мягко говоря) его творчества:
«От арбы оторвалась серая укутанная фигура и зигзагами медленно двинулась к Григорию. Не доходя два-три шага, остановилась.
Рывком кинул ее Григорий на руки — так кидает волк к себе на хребтину зарезанную овцу, — путаясь в полах распахнутого зипуна, задыхаясь, пошел.
— Ой, Гри-и-иша… Гри-шень-ка!.. Отец…
— Молчи!..
Вырываясь, дыша в зипуне кислиной овечьей шерсти, давясь горечью раскаяния, Аксинья почти крикнула низким стонущим голосом:
— Пусти, чего уж теперь… Сама пойду!»
Ну а главной книгой скрытого эротизма, безусловно, являются «Темные аллеи» Бунина.
Рассказ «Таня»
«И она вся рванулась к нему, прижалась к его щеке шелковым платком, нежным пылающим лицом, полными горячих слез ресницами.
Все сразу поняв, она тотчас соскочила к нему и, с быстрой заботливостью подняв весь свой заветный наряд, новое платье и юбку, ощупью легла на чуйку, навеки отдавая ему не только все свое тело, теперь уже полную собственность его, но и всю свою душу».
Другой рассказ — «Галя Ганская»
«Я в одну минуту скинул с нее шелковую белую блузку, и у меня, понимаешь, просто потемнело в глазах при виде ее розоватого тела с загаром на блестящих плечах и млечности приподнятых корсетом грудей с алыми торчащими сосками. <…> Когда я зверски кинул ее на подушки дивана, глаза у ней почернели и еще больше расширились, губы горячечно раскрылись, — как сейчас все это вижу, страстна она была необыкновенно…»
Ну и «Антигона», конечно
» — Как вы непозволительно красивы! — сказал он, в упор рассматривая серую пестроту ее глаз, матовую белизну лица и лоск темных волос под белой косынкой.
— Вы находите? И хотите не позволить мне быть такой?
— Да. Одни ваши руки могут с ума свести…
И он с веселой дерзостью схватил левой рукой ее правую руку. Она, стоя спиной к полкам, взглянула через его плечо в гостиную и не отняла руки, глядя на него со странной усмешкой, точно ожидая: ну, а дальше что? Он, не выпуская ее руки, крепко сжал ее, оттягивая книзу, правой рукой охватил ее поясницу. Она опять взглянула через его плечо и слегка откинула голову, как бы защищая лицо от поцелуя, но прижалась к нему выгнутым станом. Он, с трудом переводя дыхание, потянулся к ее полураскрытым губам и двинул ее к дивану. Она, нахмурясь, закачала головой, шепча: «Нет, нет, нельзя, лежа мы ничего не увидим и не услышим…» — и с потускневшими глазами медленно раздвинула ноги… Через минуту он упал лицом к ее плечу. Она еще постояла, стиснув зубы, потом тихо освободилась от него и стройно пошла по гостиной, громко и безразлично говоря под шум дождя:
— О, какой дождь! А наверху все окна открыты… «
Вот как то примерно так И это, естественно, только малая часть того, что можно отыскать в классической русской литературе
Надеюсь, вам было интересно
Приятного времени суток.
Узнав о том, что книги Куприна и Бунина хотят убрать из школьной программы за пропаганду «свободной любви», газета «Местное время» решила освежить в памяти творчество русских классиков.
Сделано это было исключительно для того, чтобы выяснить, до какой степени указанное творчество может развратить, например, взрослого и морально окрепшего человека. И поняли, что нашим детям читать в школе вообще некого. Судите сами.
А. Пушкин «Сказка о царе Салтане»
А это дети, между прочим, проходят в пятом классе. Куда смотрит Минобр?
«А потом честные гости на кровать слоновой кости положили молодых и оставили одних… А царица молодая, дела вдаль не отлагая, с первой ночи понесла».
М. Лермонтов «Герой нашего времени»
Автор целомудренно прикрыл любовную сцену многоточием. Но мы-то знаем, что он ещё и матерные стихи писал.
«Её сердце сильно билось, руки были холодны как лёд. Начались упрёки ревности, жалобы… (многоточие автора) Около двух часов пополуночи я отворил окно и, связав две шали, спустился с верхнего балкона на нижний, придерживаясь за колонну».
Н. Карамзин «Бедная Лиза»
Остаётся надеяться, что детям прочитать этот абзац помешает пунктуация.
«Она бросилась в его объятия — и в сей час надлежало погибнуть непорочности! Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови своей — никогда Лиза не казалась ему столь прелестною — никогда ласки её не трогали его так сильно — никогда её поцелуи не были столь пламенны — она ничего не знала, ничего не подозревала, ничего не боялась — мрак вечера питал желания — ни одной звёздочки не сияло на небе — никакой луч не мог осветить заблуждения. — Эраст чувствует в себе трепет — Лиза также, не зная отчего — не зная, что с нею делается…»
Л. Толстой «Воскресение»
Неудивительно, что за такие мысли Льва Николаевича отлучили от церкви.
«Главное благо всех мужчин, всех без исключения — старых, молодых, гимназистов, генералов, образованных, необразованных, — состоит в половом общении с привлекательными женщинами, и потому все мужчины, хотя и притворяются, что заняты другими делами, в сущности желают только одного этого. Она же — привлекательная женщина — может удовлетворять или же не удовлетворять это их желание».
Н. Чернышевский «Что делать?»
Вот уж от кого никак не ожидали, а он туда же…
«Вера Павловна долго не выпускала мужа, обнявши. «Ах, мой миленький, какая я смешная! Как я к тебе прибежала! Что теперь подумает Маша? Нет, мы это скроем от неё, что я проснулась у тебя. Принеси мне сюда одеваться. Ласкай меня, мой миленький, ласкай меня, я хочу любить тебя, мне нужно любить! Я буду любить тебя, как ещё не любила!»
А. Куприн «Суламифь»
Мы даже сомневались, стоит ли публиковать эту цитату.
«И царь… видит её маленькие, круглые, крепкие груди и возвышения сосцов, от которых материя лучами расходится врозь, и круглый, как чаша, девический живот, и глубокую линию, которая разделяет её ноги снизу доверху и там расходится надвое, к выпуклым бедрам…. Он чувствует пламень её губ, и скользкость её зубов, и сладкую влажность её языка, и весь горит таким нестерпимым желанием, какого он ещё никогда не знал в жизни».
И. Бунин «Таня»
И за что только таким развратникам нобелевские премии дают?
«Всё тело её поддавалось ему, как безжизненное. Он сперва шёпотом побудил её: «Послушай, не бойся…». Она не слышала или притворялась, что не слышит. Он осторожно поцеловал её в горячую щёку — она никак не отозвалась на поцелуй, и он подумал, что она молча дала ему согласие на всё, что за этим может последовать. Он разъединил её ноги, их нежное, горячее тепло, — она только вздохнула во сне, слабо потянулась и закинула руку за голову…»
М. Горький «Васька Красный»
Так вот где черпал вдохновения автор «50 оттенков серого»!
«И упрямая девица сдавалась, подходила к Палачу; если же она не хотела сделать этого, Васька сам шёл к ней, брал её за волосы и бросал на пол. Её же подруги, — а зачастую и единомышленницы, — связывали ей руки и ноги, завязывали рот, и тут же, на полу кухни и на глазах у них, виновную пороли».
М. Шолохов «Тихий Дон»
А хорошо всё же, что дети всегда ленятся читать эту книгу целиком!
«Не доходя два-три шага, остановилась Аксинья. Гулко и дробно сдвоило у Григория сердце; приседая, шагнул вперёд, откинув полу зипуна, прижал к себе послушную, полыхающую жаром. У неё подгибались в коленях ноги, дрожала вся, сотрясаясь, вызванивая зубами. Рывком кинул её Григорий на руки — так кидает волк к себе на хребтину зарезанную овцу, — путаясь в полах распахнутого зипуна, задыхаясь, пошёл».
Тузик, уже кончивший в Настин ротик, соскочил и затрусил прочь, а Бобик, только вошедший в сексуальный раж, как приклеенный семенил следом, смешно перебирая задними лапами!
Обоссанная Настя, блюя Тузиковой спермой, выползала на карачках из-за бака. Из пизды вываливалась копошащаяся тухлятина, а из жопы плескался бульон мочи с ошмётками тухлых сосисок!
Лариса перевела объектив, и… и узнала дочь!
…
На работу, Настя, опоздала!
22.06.17
FRONTO TEMPORAL DEMENTIA
Пролог
Из палаты рожать привезли двоих и одна, покричав и потужившись, освободилась от плода, а вторая никак не могла разродиться.
– Тужься – говорила ей акушерка – тужься, вон, уже головка показалась.
Инна ещё слышала, что говорит акушерка, но сил уже не было. От потерянной крови шумело в голове и всё плыло перед глазами.
Вошёл врач-гинеколог, молодой мужчина и, подойдя к ней, отодвинул в сторону акушерку – Что вы ребёнка спасаете, мать надо спасать
Проваливаясь в черноту, она услышала это и закричала изо всех сил – Неет, неет, спасайте ребёнка! – но крик никто не услышал, только беззвучно шевелились губы на пожелтевшем лице
Врач надавил на живот, ребёнок выскочил из утробы, и она провалилась в тоннель.
Она летела по чёрному тоннелю навстречу голубым глазам, смотревшим в неё.
– Мать в реанимацию, анестезиолога – врач держал новорожденного за пяточку и легонько шлёпал по попке.
Голубые сияющие глаза, вперившись в неё, остановили полёт, под потолком тоннеля протянулись провода и её потянуло назад.
Она вздрогнула, придя в себя, услышала, как пискнул ребёнок и увидела, как акушерка унесла его.
Проснулась утром следующего дня в палате. Та, что рожала вместе с нею, позвала акушерку.
Пришла акушерка —Очнулась, миленькая. А мы уже и не надеялись.
Инна смотрела на акушерку, слышала, но не понимала.
В палату вошёл профессор, за ним стайкой студенты. Все в белых халатах.
– Таак, кто тут у нас вчера тяжело рожал? – он подошёл к её кровати, студенты толпились за его спиной.
– Уберите одеяло – попросил он акушерку.
Акушерка стянула с неё одеяло, у студентов округлились глаза – белая рубашка на ней почернела от пропитавшей её крови.
Профессор приподнял край рубахи и, увидев посиневшие и разбухшие губы, резко спросил: – Околоплодное место удалили?
Акушерка молчала.
– В операционную, удалить околоплодное, приложите лёд и под душ, отмойте её.
Ребёнка простудили при родах и четыре дня выхаживали. Все четыре дня она отсыпалась, просыпаясь ненадолго, когда приносили еду.
Проснувшись утром пятого дня и чувствуя, как ломит от молока разбухшие груди, спросила у акушерки: – А почему мне не приносят кормить?
– А вы кто у нас? – спросила акушерка и, услышав фамилию, ушла и вернулась с кульком.
Она развернула пелёнку – Мальчик – и приложила к груди.
….
Когда выписывали, врач предупредил – Три месяца воздержаться от половой жизни, ничего тяжёлого не поднимать, первую неделю желателен постельный режим.
Из роддома забирал Ромка: муж, типа. Когда сели в такси, развернул пелёнку, поморщился, но промолчал.
В общежитии ей выделили комнату на втором этаже, где жили в основном семейные.
Ромка приставать начал в первый же день и, когда она сказала, что терпеть нужно три месяца, присвистнул – Тогда давай в жопу
– У меня и там были разрывы, там тоже швы
– И куда мне тебя ебать?
– Потерпишь
Терпелки у него хватило лишь на неделю.
Когда она, уложив Олега (так назвали сына) легла рядом с мужем, он, подмяв её под себя, грубо овладел ею.
Швы кровоточили три дня, но всё обошлось.
После того, как влагалище перестало сочиться сукровицей, Ромка лазил на неё почти каждый день.
Беда пришла через полгода: беременностью.
Глава первая. Привязанность
Она пошла на аборт. Думала вернутся этим же днём, но её оставили в клинике до понедельника. Позвонила в общежитие и попросила передать мужу, что вернётся в понедельник.
….
Ромка лежал на Любахе, когда заплакал малыш.
– Достал меня этот сучонок, поебаться спокойно не даст.
<<
1
2
3
4
5
6
7
8
…
19
>>
1. Александр Сергеевич Пушкин
- Иллюстрация: РИА Новости
Даже если бы Александр Сергеевич и не написал цикл своей откровенной лирики, только за сам его слог, легкий и быстрый, как воздух и секс, ему стоило бы поставить памятник как основоположнику русской эротической поэзии. Солнце нашей литературы – так говорили нам строгие учителя, расплываясь в счастье только от одного его имени. Они, несомненно, имели в виду, что Пушкин подобен Аполлону, богу света и разнообразной любви. Пушкин озаряет нашу серую жизнь своими строками, пьянит и заставляет смущаться даже при чтении «Руслана и Людмилы».
2. Федор Михайлович Достоевский
- Иллюстрация: РИА Новости
Больной и воспаленный мозг ФМ во главу угла человеческой жизни ставил страсть. В темный и самый черный угол он помещал основу секса – безудержное, преступное, горячее и горящее желание. Ит. Оно. Ради которого совершаются убийства, кражи, предательства тела и, в первую очередь, духа. Оно, ради которого даже блаженный Мышкин готов вырваться из плена своего больного мозга. Безуспешно герои Федора Михайловича пытаются подавить своих эротоманиакальных драконов, и их пример заставляет читателей задуматься о природе страсти, ее анамнезе и о том, что по сравнению с влечениями, которые обуревают бесконечных Карамазовых и самого Достоевского, у нас еще все не так запущено.
3. Антон Павлович Чехов
- Иллюстрация: РИА Новости
«Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него. Нельзя обещать». Из письма Антона Павловича А.С.Лазареву-Грузинскому. 1 ноября 1889 г.
Именно эта фраза привела великого русского драматурга в наш рейтинг. В своей прозе Чехов был нарочито асексуален, в пьесах старался сдержать блядскую сущность актеров, в жизни в отношении секса был аморфен и своим поведением привлекал таких же странных женщин, некоторые из которых впоследствии меняли свою сексуальную ориентацию. Но лишь одной фразой он смог выразить основное правило секса: женщины ждут от мужчин активности и готовы подставить свое тело под выстрел. Главное начать. Не бояться. И не обещать.
4. Иван Алексеевич Бунин
- Иллюстрация: РИА Новости
«Темные аллеи» — единственный в истории русской литературы каталог любовных отношений. Паноптикум физической любви. Кунсткамера русской эротики. Написанный в сороковых годах двадцатого века, сборник рассказов «Темные аллеи» возвращает читателя в прошлое, томное, не отвлеченное революциями и не измученное войнами. Прошлое, где сквозь бессмысленный и беспощадный аристократический русский секс, со слезою и страданиями, проявляется чистое плотское наслаждение, поэзия женского тела, красота страсти, где любовь принимает любой образ до извращения и болезни. Барышни двадцать первого века после прочтения «Темных аллей» приобретают доселе невиданную томность и изысканней раздвигают свои прекрасные ноги.
5. Владимир Владимирович Набоков
- Иллюстрация: GettyImages/Fotobank
Этот человек не просто писал о сексе, но фактически создал священную книгу педофилов – «Лолита». Центральный персонаж по фамилии Гумберт, которому в любой стране цивилизованного мира положена уголовная статья за совращение малолетней, наслаждается тугим телом молодой нимфоманки, а в перерывах ублажает трусливую мамашу, которая не способна защитить своего ребенка. Гадкая картина, которая, тем не менее, популярна во многих странах. Всемирная слава и нарицательность имен этих персонажей не позволила обойти Набокова в нашем рейтинге, хотя сексуальная привлекательность и адекватность героев вызывают серьезные сомнения.
6. Михаил Александрович Шолохов
- Фото: РИА Новости
«Тихий Дон» — глыба советского периода, пронизанная крестьянским колоритом и ошалелой, полупьяной, полусумасшедшей любовью. Шолохов представляет в нашем рейтинге советский период русской литературы. Не пошлая, коллективно-рабочая любовь в нумерах после сосисок, а сочная, природная, аутентичная страсть. С сексом на полях и пригорках, с воспеванием женского здорового тела и горячей искренней любовью, слегка лубочной, но яркой, с песнями и рыданиями, детским смехом и запахом молока. Несмотря на непростой исторический период, Шолохов сумел донести до нас образ истинно русской корневой страсти. На фоне колосящейся ржи и гражданской войны. Кстати, единственный русский литератор, описавший Gang Bang.
7. Эдуард Вениаминович Лимонов
- Фото: РИА Новости
В конце семидесятых эмигрант из Нью-Йорка, антисоветчик-корректор, ошарашил советское пространство своим откровенным языком и натурализмом в описании половой жизни в книге «Это я — Эдичка!». Чарльза Буковски СССР еще не знала, поэтому Лимонов ворвался в сознание читающих «запрещенную» литературу словно мальчик-подросток, который под бой курантов и мандариновый запах вдруг достал косяк и на глазах у родителей-пенсионеров и их друзей торжественно пыхнул. И ушел дрочить в туалет. Красоты в такой сексуальности ноль, есть определенный кайф и эпатаж. Именно так, нагло и вызывающе, русская литература эмигрантов поприветствовала намечающуюся в СССР эпоху перемен.
8. Игорь Миронович Губерман
- Фото: ИТАР-ТАСС
Поэт, чье творчество иногда путают с народным, причем русским народным, и которое неотрывно связано с темой физической любви, не мог не отметиться в нашем рейтинге. Жанр четверостиший, выбранный Игорем Губерманом, позволяет затронуть многие аспекты сексуальной жизни. Чем поэт пользуется на полную катушку. Это и психологические заметки:
По женщине значительно видней
как лечит нас любовная игра:
потраханная женщина умней
и к миру снисходительно добра.
И знаменитые откровения поздних стихов, которые в своеобразной ироничной манере рассказывают про настроение жизни после секса:
Появилось ли что-то во взгляде?
Стал угрюмее с некой поры?
Но забавно, как чувствуют бляди,
Что уже я ушел из игры.
Мудрый взгляд пожилого, но чертовски обаятельного еврея добавляет размеренности и циничной пикантности в сексуальный мотив русской литературы. Губерман, редкий писатель, обладающий уникальным талантом говорить «еб твою мать» и при этом никому не портить настроения.
9. Владимир Владимирович Кунин
- Фото: www.kino-teatr.ru
«Интердевочка» — фильм по книге Кунина с одноименным названием — ознаменовал собой эпоху перестройки, начавшуюся в СССР, и надолго продиктовал моду на выбор профессии юными полусоветскими-полурусскими барышнями. В нищей стране с пустыми магазинами и пустым сознанием героиней, спасающей свою бедную мать-училку, становится женщина, продающая единственное, что у нее есть — тело. Недаром основная профессия героини — медсестра, разрешенный сексуальный архетип. В таком образе она дарит платоническую любовь сирым и убогим больным старикашкам в палате. Ночью униформа превращается в пошлый вызывающий наряд проститутки, деньги текут рекой, заграничное бухло туманит мозг и заставляет завидовать советских зрителей мужского пола, а иностранный муж в очках и с усами кажется умопомрачительным голливудским принцем на белом «Бентли». Книга не о сексе как таковом изменила сознание в отношении половой жизни всей стране. Те девчонки, которые в детстве посмотрели «Интердевочку», с различной степенью успеха до сих пор продают себя товарищам с Рублевки и валят за границу от пьяных соседей и нищих родителей, искренне веря, что смогут убежать. Но конец книги, в отличие от двусмысленного финала фильма, дает грустный и жестокий ответ.
10. Вадим Юрьевич Степанцов
- Фото: www.stepantsov.ru
Великий Магистр и Основатель Ордена Куртуазных маньеристов в нашем рейтинге представляет всех поэтов, работающих в данном направлении. Именно поэзия куртуазных маньеристов легла в основу творчества группы «Белый орел», первой ласточки повального русофильства новой эпохи России. Изысканная манера литературного письма пронизана эротикой и сексуальностью. Нецензурные выражения, описывающие все, что связано с половым актом, тем не менее, вплетены поэтами в изящный слог и отсылают читателей к литературе эпохи первого номера рейтинга. Тем не менее, стихи самого Степанцова описывают и политическое положение вещей (см. «Воры в законе не сосут»), и современные молодежные отношения (см. «Пиздомозг»), говорят о настоящей жизни страны, используя хороший русский язык и линзу секса. В самом Манифесте Куртуазных маньеристов написано: «Верховное Существо Ордена — Женщина, Афродита, ежедневно и еженощно сверзающаяся с Олимпийских высот в пучину греха и восстающая оттуда столь же чистой, юной и непорочной, каковой была и накануне, и в день своего розовопенного появления на свет, в день, когда первый луч Аполлона-Гелия пронзил ее девственное лоно». Круг замкнулся.