Рассказы леонардо да винчи

Камень и дорога

 Жил-был на свете большой красивый камень. Протекавший мимо ручей до блеска отполировал его бока, которые так и сверкали на солнце. Но со временем ручей высох, а камень продолжал лежать на пригорке. Вокруг него было раздолье для высоких трав и ярких полевых цветов.

Сверху камню хорошо была видна пробегавшая внизу мощеная дорога, по обочине которой были свалены в кучу голыши и булыжники. Оставшись в одиночестве без привычного журчания веселого ручья, камень все чаще стал с тоской поглядывать вниз на дорогу, где всегда царило оживление. Однажды ему сделалось так грустно, что он не выдержал и воскликнул:

– Не век же мне вековать одному! Что проку от трав и цветов? Куда разумнее жить бок о бок с моими собратьями на проезжей дороге, где жизнь бьет ключом.

Сказав это, он сдвинулся с насиженного места и стремглав покатился вниз, пока не очутился на дороге среди таких же, как он, камней. Кто только не проходил и не проезжал по дороге! И колеса повозок с железными ободьями, и копыта лошадей, коров, овец, коз, и щегольские сапоги с ботфортами, и подбитые гвоздями крепкие крестьянские башмаки.

Камень оказался в дорожной толчее, где его грубо отшвыривали в сторону, топтали, крошили, обдавали потоками грязи, а порою он бывал выпачкан по уши коровьим пометом.

Куда девалась его былая красота! Теперь он с грустью посматривал вверх, на пригорок, где когда-то мирно лежал среди благоухающих цветов и разнотравья. Ему ничего более не оставалось, как тщетно мечтать о возврате утраченного спокойствия. Не зря говорят: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем».

Так и люди порой бездумно покидают глухие сельские уголки, устремляясь в шумные многолюдные города, где тотчас оказываются во власти суеты, неутолимой жажды и нескончаемых трудностей и треволнений.

 Осел

 В положенное время осел пришел на водопой. Но утки на пруду так раскрякались и разыгрались, хлопая крыльями, что замутили всю воду.

Хотя осла мучила нестерпимая жажда, он не стал пить и, отойдя в сторонку, принялся терпеливо ждать. Наконец утки угомонились и, выйдя на берег, ушли прочь. Осел вновь подошел к воде, но она была еще мутная. И он опять отошел с понурой головой.

– Мама, почему же он не пьет? – спросил любопытный лягушонок, заинтересовавшись поведением осла. – Вот уже дважды он подходит к пруду и отходит ни с чем.

– А все потому, – ответила мама-лягушка, – что осел скорее умрет от жажды, нежели притронется к грязной воде. Он будет терпеливо ждать, пока вода не очистится и не станет прозрачной.

– Ах, какой же он упрямый!

– Нет, сынок, он не столько упрямый, сколько терпеливый, – пояснила лягушка. – Осел готов сносить все тяготы и огорчения. А упрямым его величает всяк, кому самому недостает выдержки и терпения.

Гусеница

Прилипнув к листочку, гусеница с интересом наблюдала, как насекомые пели, прыгали, скакали, бегали наперегонки, летали… Все вокруг было в постоянном движении. И лишь одной ей, бедняге, отказано было в голосе и не дано ни бегать, ни летать. С превеликим трудом она могла только ползать. И пока гусеница неуклюже перебиралась с одного листка на другой, ей казалось, что она совершает кругосветное путешествие.

И все же она не сетовала на судьбу и никому не завидовала, сознавая, что каждый должен заниматься своим делом. Вот и ей, гусенице, предстояло научиться ткать тонкие шелковые нити, чтобы из них свить для себя прочный домик-кокон.

Без лишних рассуждений гусеница старательно принялась за работу и к нужному сроку оказалась укутанной с ног до головы в теплый кокон.

– А дальше что? – спросила она, отрезанная в своем укрытии от остального мира.

– Всему свой черед! – послышалось ей в ответ. – Наберись немного терпения, а там увидишь.

Когда настала пора, и она очнулась, то уже не была прежней неповоротливой гусеницей. Ловко высвободившись из кокона, она с удивлением заметила, что у нее отросли легкие крылышки, щедро раскрашенные в яркие цвета. Весело взмахнув ими, она, словно пушок, вспорхнула с листка и полетела, растворившись в голубой дымке.

Бумага и чернила

На письменном столе стопкой лежали одинаковые листы чистой бумаги. Но однажды один из них оказался сплошь испещренным крючочками, черточками, завитками, точками. Видимо, кто-то взял перо и, обмакнув его в чернила, исписал листок словами и разрисовал рисунками.

– Зачем тебе понадобилось подвергать меня такому неслыханному унижению? – в сердцах спросил опечаленный листок у стоявшей на столе чернильницы. – Твои несмываемые чернила запятнали мою белизну и испортили бумагу навек! Кому я теперь такой буду нужен?

– Не тужи! – ласково ответила чернильница. – Тебя вовсе не хотели унизить и не запятнали, а лишь сделали нужную запись. И теперь ты уже не простой клочок бумаги, а написанное послание. Отныне ты хранишь мысль человека, и в этом твое прямое назначение и великая ценность.

Добрая чернильница оказалась права. Прибираясь как-то на письменном столе, человек увидел беспорядочно разбросанные пожелтевшие от времени листки. Он собрал их и хотел было бросить в горящий камин, как вдруг заметил тот самый «запятнанный» листок. Выбросив за ненадобностью запылившиеся бумажки, человек бережно положил исписанный листок в ящик стола, дабы сохранить как послание разума.

 Кедр

 В одном саду рос кедр. С каждым годом он мужал и становился все выше и краше. Его пышная крона царственно возвышалась над остальными деревьями и отбрасывала на них густую тень. Но чем больше он разрастался и тянулся вверх, тем сильнее в нем росло непомерное высокомерие. С презреньем поглядывая на всех свысока, однажды он повелительно крикнул:

– Уберите прочь этот жалкий орешник! – И дерево было срублено под корень.

– Освободите меня от соседства несносной смоковницы! Она докучает мне своим глупым видом, – приказал в другой раз капризный кедр, и смоковницу постигла та же участь.

Довольный собой, горделиво покачивая ветвями, спесивый красавец никак не унимался:

– Очистите вокруг меня место от старых груш и яблонь! – и деревья пошли на дрова.

Так неугомонный кедр повелел истребить одно за другим все деревья, став полновластным хозяином в саду, от былой красы которого остались одни пни.

Но однажды разразился сильный ураган. Зазнавшийся кедр изо всех сил противился ему, крепко держась за землю мощными корнями. А ветер, не встретив на своем пути других деревьев, беспрепятственно набрасывался на одиноко стоящего красавца, нещадно ломая, круша и пригибая его книзу. Наконец истерзанный кедр не выдержал яростных ударов, треснул и повалился наземь.

 Змеиная смекалка

 Почуяв опасность, утки дружно вспорхнули над озером. С высоты хорошо было видно, что весь берег кишел длиннохвостыми гадами с колючим чешуйчатым гребнем на голове и крепкими когтистыми лапами. В отличие от обыкновенных драконов, они были лишены перепончатых крыльев. Но зато отличались неимоверной злобой и коварством. Такая тварь на что ни глянет – все вокруг вянет, куда ни ступит – трава не растет.

Голод пригнал этих гадов на берег озера, где среди камышовых зарослей в изобилии водится всякая живность. Раздосадованные, что добыча ускользнула из-под носа, твари решили переправиться на другой берег.

На все они были горазды, а вот плаванию не научены. Как же быть? Тогда кому-то из них пришла в голову хитрая мысль: обвиться крепко-накрепко длинными хвостами, образовав некое подобие плота.

Сказано – сделано. И вот вопящие чудища поплыли, дружно гребя лапами и высоко задрав кверху головы. Казалось, что сам сатана связал их веревкой.

Пролетая над плывущими гадами, вожак утиного косяка крикнул:

– Смотрите! Вот чего можно добиться благодаря сплоченности и смекалке.

Объединившись, зло способно на всякие ухищрения, дабы выжить и творить свое черное дело. Не мешало бы и добру поступать столь же находчиво и смело.

 Кремень и огниво

 Получив однажды сильный удар от огнива, кремень возмущенно спросил у обидчика:

– С чего ты так набросилось на меня? Я тебя знать не знаю. Ты меня, видимо, с кем-то путаешь. Оставь, пожалуйста, мои бока в покое. Я никому не причиняю зла.

– Не сердись попусту, сосед, – с улыбкой промолвило огниво в ответ. – Если ты наберешься немного терпения, то вскоре увидишь, какое чудо я извлеку из тебя.

При этих словах кремень успокоился и стал терпеливо сносить удары огнива. И, наконец, из него был высечен огонь, способный творить подлинные чудеса. Так терпение кремня было по заслугам вознаграждено.

 Злоключения льва

 Проснувшись на рассвете, царь зверей сладко потянулся и прямиком направился к реке. Для порядка он мощно рыкнул, оповещая о своем приближении всякое мелкое зверье, которое обычно собирается у водопоя и мутит воду. Вдруг он остановился, заслышав непривычный шум. Обернувшись, лев увидел, что на него во весь опор несется разгоряченная лошадь, за которой грохочет, подпрыгивая на камнях, пустая таратайка.

Лев прыгнул в ближайшие кусты и зажмурился от страха. Ему еще ни разу в жизни не приводилось видывать столь диковинное тарахтящее животное.

Отсидевшись в кустах и немного придя в себя от испуга, лев вышел, озираясь, из зарослей и осторожной походкой вновь направился к водопою.

Но не успел он пройти несколько шагов, как его слух поразил пронзительный клич. Где-то поблизости надрывался голосистый петух. Лев остановился как вкопанный, и его начала бить мелкая дрожь.

А петух, словно издеваясь над ним, заголосил еще пуще во всю свою луженую глотку и к тому же принялся носиться по кругу, воинственно потрясая красным гребешком.

Из-за высокой травы льву был виден только подрагивающий огненный хохолок да слышен незнакомый клич: «Ку-ка-ре-ку!». Не помня себя от страха и забыв про жажду, посрамленный царь зверей умчался в чащу леса.

Видать, и для льва выдаются порой несчастливые дни, когда все идет шиворот-навыворот и на каждом шагу подстерегают злоключения.

 Лоза и крестьянин

 Лоза не могла нарадоваться, видя, как весной крестьянин осторожно вскопал вокруг нее землю, стараясь не задеть заступом нежные корни, как он любовно ухаживал за ней, подвязывал, ставил прочные подпорки, чтобы ей вольготно было расти. В благодарность за такую заботу лоза решила во что бы то ни стало одарить человека сочными душистыми гроздьями.

Когда пришла пора сбора винограда, лоза была сплошь увешана крупными кистями. Рачительный хозяин все их срезал одну за другой и бережно уложил в корзину. Затем, подумав, выкопал колья и подпорки и пустил их на дрова.

И бедной лозе ничего не осталось, как горевать от незаслуженной обиды и мерзнуть всю зиму на голой земле. Но на следующий год она уже не была столь щедра, и недальновидный крестьянин жестоко поплатился за свою жадность.

 Луна и устрица

 Устрица была по уши влюблена в луну. Словно завороженная, она часами глядела влюбленными глазами на ночное светило. Сидевший в засаде прожорливый краб заметил, что всякий раз, как из-за туч выплывает луна, раззява-устрица раскрывает створки раковины, забыв обо всем на свете. И он решил ее съесть.

Однажды ночью, едва взошла луна и устрица, по обыкновению, уставилась на нее, раскрыв рот, краб подцепил клешней камешек и, изловчившись, бросил его внутрь раковины. Любительница лунного света постаралась было захлопнуть створки перламутрового жилища, но было поздно – брошенный камешек помешал бедняжке.

Подобная участь ждет каждого, кто не умеет в тайне хранить сокровенные чувства. Глаза и уши, охочие до чужих секретов, всегда найдутся.

Люмерпа

Среди пустынных гор Азии обитает чудо-птица. У нее нежный мелодичный голос, а ее полет преисполнен красоты и величия. Парит ли птица в небе или отдыхает на скале, она не отбрасывает тень, потому что ее пух и перья сверкают ярким светом, подобно солнечным лучам. Даже после смерти она не исчезает бесследно, ибо ее плоть неподвластна тленью, а блестящее оперение продолжает излучать свет, как и прежде.

Но если кто-либо попытается овладеть этим дивным сияньем, выдернув хотя бы одно перо птицы, свет моментально померкнет, а дерзкий смельчак тотчас ослепнет от черной зависти.

Имя этой редчайшей птицы – Люмерпа, что означает «светозарная». Она подобна подлинной славе, нетленно живущей в веках. Никто не в силах ее умалить или присвоить.

Медвежонок и пчелы

Не успела медведица отлучиться по делам, как ее непоседливый сынок, забыв о мамином наказе сидеть дома, вприпрыжку помчался в лес. Сколько здесь раздолья и незнакомых манящих запахов! Не то что в тесной душной берлоге. Вне себя от радости, медвежонок принялся гоняться за бабочками, пока не наткнулся на большое дупло, откуда так сильно пахнуло чем-то вкусным, что в носу защекотало.

Приглядевшись, малыш обнаружил, что пчел здесь видимо-невидимо. Одни летали с грозным жужжанием вокруг дупла, точно часовые, а другие прилетали с добычей и, юркнув внутрь, снова улетали в лес.

Завороженный этим зрелищем, любопытный медвежонок не мог удержаться от соблазна. Ему не терпелось поскорее выведать, что творится внутри дупла. Вначале он просунул туда свой влажный нос и понюхал, а затем погрузил лапу и почувствовал что-то теплое и липкое. Когда он вытащил лапу наружу, она была вся в меду. Не успел он лизнуть сладкую лапу и зажмуриться от удовольствия, как на него налетела туча свирепых пчел, которые впились ему в нос, уши, рот… От нестерпимой боли медвежонок взвыл и стал отчаянно защищаться, давя лапами пчел. Но те еще пуще жалили. Тогда он принялся кататься по земле, стараясь заглушить жгучую боль, но и это не помогало.

Не помня себя от страха, малыш пустился наутек к дому. Весь искусанный, прибежал он в слезах к своей маме. Медведица пожурила его для порядка за баловство, а затем промыла покусанные места студеной ключевой водой.

С той поры медвежонок твердо знал, что за сладкое приходится горько расплачиваться.

Мельник и осел

Как-то в кругу друзей один знатный синьор, прослывший книгочеем и занимательным рассказчиком, принялся с жаром доказывать, что ему, мол, не раз приходилось ранее жить в этом мире. Дабы придать больший вес своим словам, он даже сослался на известное высказывание древнего мудреца и ученого Пифагора.

Но один из друзей то и дело подтрунивал над рассказчиком, вставляя язвительные замечания, и мешал закончить повествование. Вконец рассердившись, почитатель древней философии решил урезонить насмешника и заявил:

– В доказательство моей правоты припоминаю, что в ту далекую пору ты, невежа, был простым мельником.

Эти слова явно задели приятеля за живое, но он был не из тех, кого надобно тянуть за язык.

– Да кто же с тобой спорит? Ты, как всегда, совершенно прав, – ответил он. – Мне ли не помнить, что в те времена именно ты, дружище, был тем самым ослом, что возил мешки с зерном на мою мельницу.

Муравей и пшеничное зерно

Оставшееся на поле после жатвы пшеничное зерно с нетерпением ждало дождя, чтобы поглубже зарыться в сырую землю в преддверии наступающих холодов. Пробегавший мимо муравей заметил его. Обрадовавшись находке, он, не раздумывая, взвалил тяжелую добычу на спину и с трудом пополз к муравейнику. Чтобы засветло поспеть к дому, муравей полз без остановки, а поклажа все тяжелее давила его натруженную спину.

– Зачем ты надрываешься? Брось меня здесь! – взмолилось пшеничное зерно.

– Если я тебя брошу, – ответил муравей, тяжело дыша, – мы останемся на зиму без пропитания. Нас много, и каждый обязан промышлять, дабы умножать запасы в муравейнике.

Тогда зерно подумало и сказало:

– Я понимаю твои заботы честного труженика, но и ты вникни в мое положение. Послушай меня внимательно, умный муравей!

Довольный тем, что можно немного перевести дух, муравей сбросил со спины тяжелую ношу и присел отдохнуть.

– Так знай же, – сказало зерно, – во мне заключена великая животворная сила, и мое назначение – порождать новую жизнь. Давай заключим с тобой полюбовно один договор.

– Какой такой договор?

– А вот какой. Если ты не потащишь меня в муравейник и оставишь здесь на родном поле, – пояснило зерно, – то ровно через год я вознагражу тебя. – Удивленный муравей недоверчиво покачал головой. – Верь мне, дорогой муравей, я говорю сущую правду! Если ты сейчас откажешься от меня и повременишь, то потом я сторицей вознагражу твое терпение, и твой муравейник не будет внакладе. В обмен на одно вы получите сто таких же зерен.

Муравей задумался, почесывая затылок: «Сто зерен в обмен на одно. Да такие чудеса только в сказках бывают».

– А как ты это сделаешь? – спросил он, распираемый любопытством, но все еще не веря.

– Положись на меня! – ответило зерно. – Это великая тайна жизни. А теперь вырой небольшую ямку, закопай меня, а летом сызнова возвращайся.

В условленный срок муравей вернулся на поле и увидел на месте зерна большой колос. Пшеничное зерно сдержало свое обещание.

Невод

И вновь в который раз невод принес богатый улов. Корзины рыбаков были доверху наполнены голавлями, карпами, линями, щуками, угрями и множеством другой снеди. Целые рыбьи семьи, с чадами и домочадцами, были вывезены на рыночные прилавки и готовились окончить свое существование, корчась в муках на раскаленных сковородах и в кипящих котлах.

Оставшиеся в реке рыбы, растерянные и охваченные страхом, не осмеливаясь даже плавать, зарылись поглубже в ил. Как жить дальше? В одиночку с неводом не совладать. Его ежедневно забрасывают в самых неожиданных местах. Он беспощадно губит рыб, и в конце концов вся река будет опустошена.

– Мы должны подумать о судьбе наших детей. Никто, кроме нас, не позаботится о них и не избавит от страшного наваждения, – рассуждали пескари, собравшиеся на совет под большой корягой.

– Но что мы можем предпринять? – робко спросил линь, прислушиваясь к речам смельчаков.

– Уничтожить невод! – в едином порыве ответили пескари.

В тот же день всезнающие юркие угри разнесли по реке весть о принятом смелом решении. Всем рыбам от мала до велика предлагалось собраться завтра на рассвете в глубокой тихой заводи, защищенной развесистыми ветлами.

Тысячи рыб всех мастей и возрастов приплыли в условленное место, чтобы объявить неводу войну.

– Слушайте все внимательно! – сказал карп, которому не раз удавалось перегрызть сети и бежать из плена. – Невод шириной с нашу реку. Чтобы он держался стоймя под водой, к его нижним узлам прикреплены свинцовые грузила. Приказываю всем рыбам разделиться на две стаи. Первая должна поднять грузила со дна на поверхность, а вторая стая будет крепко держать верхние узлы сети. Щукам поручается перегрызть веревки, коими невод крепится к обоим берегам.

Затаив дыхание, рыбы внимали каждому слову предводителя.

– Приказываю угрям тотчас отправиться на разведку! – продолжал карп. – Им надлежит установить, куда заброшен невод.

Угри отправились на задание, а рыбьи стаи сгрудились у берега в томительном ожидании. Пескари тем временем старались ободрить самых робких и советовали не поддаваться панике, даже если кто угодит в невод: ведь рыбакам все равно не удастся вытащить его на берег.

Наконец угри возвратились и доложили, что невод уже заброшен примерно на расстоянии одной мили вниз по реке. И вот огромной армадой рыбьи стаи поплыли к цели, ведомые мудрым карпом.

– Плывите осторожно! – предупреждал вожак. – Глядите в оба, чтобы течение не затащило в сети. Работайте вовсю плавниками и вовремя тормозите!

Впереди показался невод, серый и зловещий. Охваченные порывом гнева, рыбы смело ринулись в атаку.

Вскоре невод был приподнят со дна, державшие его веревки перерезаны острыми щучьими зубами, а узлы порваны. Но разъяренные рыбы на этом не успокоились и продолжали набрасываться на ненавистного врага. Ухватившись зубами за искалеченный дырявый невод и усиленно работая плавниками и хвостами, они тащили его в разные стороны и рвали на мелкие клочья. Вода в реке, казалось, кипела.

Рыбаки еще долго рассуждали, почесывая затылки, о таинственном исчезновении невода, а рыбы до сих пор с гордостью рассказывают эту историю своим детям.

Орех и колокольня

Разжившись где-то орехом, довольная ворона полетела на колокольню. Устроившись там поудобней и придерживая добычу лапой, она принялась яростно долбить клювом, чтобы добраться до лакомого зернышка. Но то ли удар оказался слишком сильным, то ли ворона сплоховала, орех вдруг выскользнул у нее из лапы, покатился вниз и исчез в расселине стены.

– О, добрая стена-заступница! – слезно запричитал орех, все еще не пришедший в себя от жестоких ударов вороньего клюва. – Не дай погибнуть, сжалься надо мной! Ты так прочна и величава, у тебя такая красивая колокольня. Не гони меня!

Колокола глухо и неодобрительно загудели, предупреждая стену не доверяться коварному ореху, так как он может оказаться опасным для нее.

– Не оставь меня, сирого, в беде! – продолжал причитать орех, стараясь перекричать сердитый гул колоколов. – Мне уже надлежало покинуть родимую ветку и упасть на сырую землю, как вдруг нагрянула злодейка. Оказавшись в клюве прожорливой вороны, я дал себе зарок: если удастся избежать смерти – провести тихо и спокойно остаток своих дней в какой-нибудь ямке.

Пылкие речи ореха растрогали старую стену до слез. Вопреки предупреждению колоколов она решила оказать ореху гостеприимство и оставить в щели, куда он закатился.

Однако со временем орех оправился от испуга, освоился и пустил корни, а те начали вгрызаться в гостеприимную стену. Вскоре из расселины выглянули наружу первые ростки. Они дружно тянулись кверху и набирали силу. Прошло еще немного времени, и молодые побеги орешника уже гордо возвышались над самой колокольней. Особенно доставалось стене от корней. Цепкие и напористые, они все пуще разрастались, круша и расшатывая старую кладку, и безжалостно выталкивали прочь кирпичи и камни.

Слишком поздно стена поняла, насколько коварным оказался невзрачный жалкий орешек с его клятвенными заверениями жить тише воды и ниже травы. Ей теперь ничего другого не оставалось, как корить себя за доверчивость и горько сожалеть, что в свое время она не прислушалась к голосу мудрых колоколов.

Орешник

В большом саду за оградой росли в добром согласии и мире фруктовые деревья. По весне они утопали в молочно-розовой кипени, а к исходу лета гнулись под тяжестью спелых плодов. Случайно в эту дружную трудовую семью затесался орешник, который вскоре буйно разросся и возомнил о себе.

– С какой стати мне торчать в саду за оградой? – недовольно ворчал он. – Я вовсе не собираюсь жить здесь затворником. Пусть мои ветки перекинутся через забор на улицу, чтобы вся округа знала, какие у меня дивные орехи!

И орешник принялся настойчиво одолевать высокий забор, дабы предстать во всей красе перед прохожими.

Когда пришла пора и его ветки оказались сплошь усыпаны орехами, всяк, кому не лень, стал их обрывать. А коли руки не доставали, в ход шли палки и камни.

В скором времени побитый и обломанный орешник растерял не только плоды, но и листья. Как плети, безжизненно свисали через забор его искалеченные ветки, а в густой зелени сада красовались налитые соком яблоки, груши, персики.

Осел на льду

Проплутав по полям до самых сумерек, осел так утомился, что не в силах был дотащиться до своего стойла. Зима в том году стояла суровая – все дороги обледенели.

– Мочи нет боле. Передохну немного здесь, – сказал вконец обессилевший осел и растянулся на льду.

Откуда ни возьмись подлетел юркий воробей и прочирикал ему на ухо:

– Осел, очнись! Ты не на дороге, а на замерзшем пруду.

Но ослу так хотелось спать, что он уже ничего не слышал. Сладко зевнув, он крепко заснул, и вскоре из его ноздрей повалил пар. Под действием тепла лед стал понемногу подтаивать, пока с треском не обломился. Оказавшись в студеной воде, осел тотчас проснулся и стал звать на помощь. Но было уже поздно, и бедняга захлебнулся.

Никогда не следует гнушаться добрым советом, особенно когда находишься в незнакомом месте.

Пантера

– Мама! – закричала запыхавшаяся обезьянка, прыгнув на ветку высокого дерева. – Мне только что повстречалась львица. Какая же она красивая!

Обезьяна-мама раздвинула ветки и поглядела на зверя, застывшего в ожидании добычи.

– Это не львица, а пантера, – пояснила мама. – Ты приглядись к окраске ее шкуры.

– Да она просто загляденье! Глаз не оторвешь, – воскликнула обезьянка. – Вся словно усыпана черными розочками.

И действительно, издалека казалось, что среди пожелтевшей от жары травы вдруг расцвели дивные махровые цветы.

– Пантера знает, сколь она привлекательна, и пользуется своей красотой как приманкой, – продолжала мама-обезьяна. – Завидев яркое одеяние незнакомки, завороженные звери следуют за ней и становятся легкой добычей хищницы. И красота служит порою для недобрых дел.

Паук и стриж

Трижды паук был вынужден натягивать между деревьями свою серебристую паутину, и всякий раз, пролетая на бреющем полете, стриж-насмешник разрывал крылом его сети.

– Почему ты мешаешь мне работать? – возмущенно спросил паук. – Разве я тебе помеха?

– Да ты само воплощение коварства! – прощебетал стриж в ответ. – А твоя паутина-невидимка – смертельная ловушка для насекомых.

– Тебе ли, братец, говорить такие слова? – подивился паук. – Чем же ты лучше меня? Днями напролет носишься с открытым клювом и хватаешь направо и налево тех же букашек, о коих теперь так печешься. Для тебя это занятие вроде забавы. Я же тружусь изо всех сил, тку тонкие нити и плету из них кружево. В награду за радение и честный труд получаю добычу, когда она попадает в сети.

Каждый горазд судить другого, смотря на мир со своей колокольни.

Персиковое дерево

В одном саду рядом с орешником росло персиковое дерево. Оно то и дело с завистью поглядывало на ветви соседа, щедро усыпанные орехами.

– Отчего у него столько плодов, а у меня так мало? – не переставало ворчать неразумное дерево. – Разве это справедливо? Пусть и у меня будет столько же персиков! Чем я хуже его?

– Не зарься на чужое! – сказала как-то ему росшая поблизости старая слива. – Неужели ты не видишь, какой крепкий ствол и гибкие ветки у орешника? Чем ворчать понапрасну да завидовать, постарайся-ка лучше вырастить добротные сочные персики.

Но ослепленное черной завистью персиковое дерево не пожелало прислушаться к добрым советам сливы, и никакие доводы на него не действовали. Оно тут же повелело своим корням поглубже вгрызться в землю и поболе извлечь живительных соков и влаги. Ветвям оно приказало не скупиться на завязь, а цветам превратиться в плоды. Когда прошла пора цветения, дерево оказалось до самой макушки увешанным зреющими плодами.

Наливаясь соком, персики тяжелели день ото дня, и ветвям было невмоготу удерживать их на весу.

И вот однажды дерево застонало от натуги, ствол с треском надломился, а спелые персики попадали на землю, где вскоре и сгнили у подножия невозмутимого орешника.

Плененная сова

– Свобода! Да здравствует свобода! – закричали дрозды, первыми увидев, как крестьянин изловил злодейку-сову, которая по ночам держала в страхе всю лесную птичью братию.

Вскоре по округе разнеслась радостная весть, что сова изловлена и посажена в клетку на крестьянском дворе. А человек изловил сову с умыслом. Посадив ее как приманку, он расставил для любопытных птах силки.

– Попалась, злодейка! – потешались птицы, густо облепив забор, кусты и деревья.

Самые отчаянные и смелые подлетали вплотную к клетке, стараясь пребольно ущипнуть столь грозного еще вчера врага.

– И на тебя нашлась управа! Теперь-то ты не будешь разорять наши гнезда.

Чтобы поближе разглядеть плененную сову, птицы толкались и наседали друг на друга, пока сами не попали в западню.

Пчела и трутни

– Управы на вас нет, бездельники! – не выдержала как-то рабочая пчела, урезонивая трутней, летавших попусту вокруг улья. – Вам бы только не работать. Постыдились бы! Куда ни глянь, все трудятся, делают запасы впрок. Возьмите, к примеру, крохотного муравья. Мал, да удал. Все лето работает в поте лица, стараясь не упустить ни одного дня. Ведь зима не за горами.

– Нашла, кого ставить в пример! – огрызнулся один из трутней, которому наскучили наставления пчелы. – Да твой хваленый муравей губит семена каждого урожая. Этот крохобор тащит всякую мелочь в свой муравейник.

Бездельника хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других ему не откажешь. Он всегда готов найти оправдание собственной никчемности.

Сердечная теплота

Два молодых страуса были вне себя от горя. Всякий раз, как самка принималась высиживать яйца, те лопались под тяжестью ее тела.

Отчаявшись добиться своего, они решили отправиться за советом к умной бывалой страусихе, жившей на другом конце пустыни. Много дней и ночей пришлось бежать им, пока они не добрались до цели.

– Помоги нам! – взмолились оба. – Вразуми и научи нас, несчастных, как высиживать яйца! Сколько мы ни старались, нам так и не удалось получить потомство.

Внимательно выслушав их горестную историю, умная страусиха сказала в ответ:

– Дело это многотрудное. Помимо желания и старания, здесь надобно еще кое-что.

– Что же? – разом воскликнули оба страуса. – Мы на все согласны!

– А коли так, слушайте и запоминайте! Самое главное – это сердечная теплота. Вы должны с любовью относиться к снесенному яйцу, постоянно заботясь о нем, как о самой дорогой для вас ценности. Только теплота ваших сердец способна вдохнуть в него жизнь.

Окрыленные надеждой, страусы отправились в обратный путь. Когда яйцо было снесено, самка и самец принялись бережно ухаживать за ним, не спуская с него глаз, полных любви и нежности.

Так прошло немало дней. От постоянного бдения оба страуса еле держались на ногах. Но их вера, терпение и старания были вознаграждены. Однажды в яйце что-то дрогнуло, оно треснуло и раскололось, а из скорлупы выглянула пушистая головка крохотного страусенка.

Сокол и щеглята

Вернувшись с охоты, сокол, к величайшему удивлению, обнаружил в собственном гнезде двух щеглят, сидевших бок о бок с его неоперившимися птенцами. Он был не в духе, потому что охота в тот ненастный день не удалась: попадалась одна мертвечина. А соколы, как известно, скорее умрут с голоду, но никогда не станут питаться падалью.

При виде незваных гостей он еще более озлился и хотел было выместить на них свою досаду и растерзать их в клочья, но вовремя одумался. Даже в гневе негоже соколу обижать беззащитных пичужек.

– Откуда вы взялись здесь? – грозно спросил хозяин гнезда.

– Мы заблудились в лесу во время дождя, – пропищал еле-еле один из щеглят.

Хищник метнул на него гневный взор. Его распирала злость, и мучил голод. Дрожа от страха, два щегленка прижались друг к другу и не смели ни вздохнуть, ни пикнуть. Оба были жирненькие и упитанные, но такие беспомощные и жалкие, что гордый сокол был не в силах наброситься на них. Он только закрыл глаза и отвернулся, чтобы не поддаться соблазну.

– Вон отсюда! – зычно приказал хищник. – Чтобы духу вашего здесь не было!

И когда те стремглав полетели прочь, сокол обернулся к своим голодным птенцам и сказал:

– Наш удел – крупная добыча. Лучше умереть с голоду, чем позволить себе поживиться невинной птахой.

Справедливость

– Нет на свете справедливости! – жалобно пропищала мышь, чудом вырвавшись из когтей ласки.

– Доколе же неправду терпеть! – возмущенно крикнула ласка, едва успев спрятаться в узкое дупло от кошки.

– Житья нет от произвола! – промяукала кошка, прыгнув на высокий забор и с опаской поглядывая на брешущего внизу дворового пса.

– Успокойтесь, друзья! – сказала мудрая сова, сидевшая в клетке на крестьянском дворе. – В ваших сетованиях на жизнь есть доля истины. Но разве справедливость принадлежит по праву кому-то одному из вас?

При этих словах мышь выглянула из норы, ласка высунула носик из дупла, кошка поудобнее устроилась на заборе, а пес присел на задние лапы.

– Справедливость, – продолжала сова, – это высший закон природы, по которому между всеми живущими на земле устанавливается разумное согласие. По этому мудрому закону живут все звери, птицы, рыбы и даже насекомые. Посмотрите, как дружно живет и трудится пчелиный рой.

Сова действительно была права. Кому хоть раз приводилось видеть улей, тот знает, что там безраздельно властвует пчелиная матка, распоряжаясь всем и всеми с величайшим умом и справедливо распределяя обязанности между членами многочисленной пчелиной семьи. У одних пчел основная забота – сбор нектара с цветов, у других – работа в сотах; одни охраняют улей, отгоняя назойливых ос и шмелей, другие заботятся о поддержании чистоты. Есть пчелы, коим надлежит ухаживать за маткой, не отходя от нее ни на шаг. Когда повелительница состарится, самые сильные пчелы бережно носят ее на себе, а наиболее опытные и знающие врачуют всякими снадобьями. И если хоть одна пчела нарушит свой долг, ее ждет неминуемая кара.

В природе все мудро и продумано, всяк должен заниматься своим делом, и в этой мудрости – высшая справедливость жизни.

Сыновья благодарность

Как-то поутру два старых удода, самец и самка, почувствовали, что на сей раз им не вылететь из гнезда. Густая пелена застлала им очи, хотя небо было безоблачным и день обещал быть солнечным. Но оба они видели лишь мутную дымку и ничего уже не различали вокруг. Птицы были стары и немощны. Перья на крыльях и хвосте потускнели и ломались, словно старые сучья. Силы были на исходе.

Старики удоды решили не покидать более гнездо и вместе ожидать последний час, который не замедлит явиться.

Но они ошиблись – явились их дети. Поначалу показался один из сыновей, случайно пролетавший мимо. Он заметил, что старым родителям нездоровится и туго приходится одним, и полетел оповестить остальных братьев и сестер.

Когда все молодые удоды были в сборе подле отчего дома, один из них сказал:

– От наших родителей мы получили величайший и бесценный дар – жизнь. Они вскормили и взрастили нас, не жалея ни сил, ни любви. И теперь, когда оба слепы, больны и уже не в состоянии прокормить себя, наш святой долг – вылечить и выходить их!

После этих слов все дружно принялись за дело. Одни немедля приступили к постройке нового, более теплого гнезда, другие отправились на ловлю букашек и червячков, а остальные полетели в лес.

Вскоре было готово новое гнездо, куда дети бережно перенесли старых родителей. Чтобы согреть их, они накрыли стариков крыльями, как наседка согревает собственным теплом еще не вылупившихся птенцов. Затем родителей напоили родниковой водой, накормили и осторожно выщипали свалявшийся пух и старые ломкие перья. Наконец из леса вернулись остальные удоды, принеся в клюве травку, исцеляющую от слепоты. Все принялись врачевать больных соком чудодейственной травки. Но лечение шло медленно, и пришлось запастись терпением, подменяя друг друга и не оставляя родителей ни на минуту одних.

И вот настал радостный день, когда отец и мать раскрыли глаза, огляделись и узнали всех своих детей. Так сыновья благодарность и любовь исцелили родителей, вернув им зрение и силы.

Тополь

Известно, что тополь растет быстрее многих деревьев. Его побеги прямо на глазах тянутся кверху, обгоняя в росте все прочие растения в округе.

Однажды молодому тополю пришла в голову мысль обзавестись подругой жизни. Свой выбор он остановил на приглянувшейся ему виноградной лозе.

– Что за странная блажь! – отговаривали его собратья. – С этой красавицей лозой ты хлебнешь горя. На что она тебе? Наше дело – расти вверх, и иного нам не дано.

Но упрямый тополь настоял на своем. Пылкий влюбленный соединился с молодой лозой и позволил ей покрепче себя обнять, чему был несказанно рад. Получив прочную опору, лоза стала быстро разрастаться и плодоносить. Увидев, что лоза хорошо прижилась, цепко обвившись вокруг ствола, сметливый крестьянин стал по весне обрезать ветки тополя, чтобы они не тянули за собой ввысь лозу, а ему самому было бы сподручней собирать осенью гроздья спелого винограда.

Куда девалась былая статность тополя? Он округлился, поутратил прежний пыл и смирился с судьбой. Стоит себе куцый, с подрезанными ветвями, служа подпоркой для своей плодовитой подруги. А его собратья, взметнув ввысь густые кроны, беззаботно шелестят листвой.

Устав обязывает

Известно, что в определенное время года монахам надлежит строго блюсти пост. В такие дни монастырский устав запрещает им употреблять мясо и любую другую жирную пишу. Правда, когда монахи находятся в пути или промышляют милостыней, то в порядке исключения им не возбраняется питаться всем, что судьба ниспошлет.

Находясь как-то в пути по своим монастырским делам, два монаха забрели передохнуть и закусить с дороги на постоялый двор, где случай их свел с проезжим купцом.

Хозяин постоялого двора был так беден, что ничего не мог предложить гостям, кроме жалкой худосочной курицы величиной не более голубя. Когда курица была готова, хозяин снял ее с вертела и подал на стол целиком, надеясь, что сотрапезники сами поделят ее поровну между собой.

Взглянув на жареного куренка и тут же смекнув, что его едва хватит на одного едока, хитрый купчишка сказал, обращаясь к монахам:

– Сдается мне, святая братия, что ныне самый разгар великого поста. Не так ли? Не хочу, чтоб из-за меня вы нарушали закон. Так уж и быть, возьму на себя грех и избавлю вас от куренка.

Монахам ничего другого не осталось, как согласиться с пройдохой. Они не стали вдаваться в тонкости и объяснять купцу, что для странствующих монахов возможны некоторые поблажки.

Купчина уплел с превеликим удовольствием целую курицу и обглодал все косточки, а его двум сотрапезникам пришлось довольствоваться ломтем хлеба и куском сыра.

После трапезы все трое отправились в путь. Монахи шли пешком по бедности, а купец из-за своей скупости. Отмахали они немало, пока не оказались перед широкой рекой, преградившей им путь.

По обычаю былых времен, самый рослый и молодой из монахов, который был бос, взвалил себе на спину толстого купца и понес его вброд через реку.

Но, дойдя до середины брода, монах вдруг вспомнил о строгих предписаниях монастырского устава и остановился в недоумении. Сгибаясь под тяжестью ноши, он поднял кверху голову и спросил у купца, удобно сидевшего на закорках с башмаками и дорожным мешком в руках:

– Скажи-ка, любезный! Уж нет ли при тебе денег?

– Что за глупый вопрос! – подивился тот. – Пора бы тебе, братец, знать, что ни один уважающий себя купец никогда не отправится в дальний путь без денег.

– Очень сожалею! – сказал монах. – Но наш устав запрещает нам носить при себе деньги.

И с этими словами он сбросил купца в воду. Вымокнув до нитки, весь красный от стыда и досады, плутоватый купец был вынужден согласиться, что досталось ему поделом от монахов за давешнюю уловку с курицей.

Устрица и мышь

Как-то устрица угодила в сеть и вместе с богатым уловом оказалась в рыбачьей хижине.

«Здесь всех нас ждет неминуемая гибель», – печально подумала она, видя, как в сваленной на полу куче задыхаются без воды и бьются в предсмертных муках ее собратья по несчастью.

Вдруг, откуда ни возьмись, явилась мышь.

– Послушай, добрая мышка! – взмолилась устрица. – Сделай милость, отнеси меня к морю!

Мышь понимающим взглядом оглядела ее: устрица бы ла на редкость крупная и красивая, да и мясо у нее, должно быть, сочное и вкусное.

– Хорошо, – с готовностью ответила мышь, решив поживиться легкой добычей, которая, как говорится, сама шла в руки. – Но прежде ты должна раскрыть створки своей раковины, чтобы мне сподручнее было нести тебя к морю. Иначе я с тобой никак не управлюсь.

Плутовка говорила так убедительно и проникновенно, что обрадованная ее согласием устрица не учуяла подвоха и доверчиво раскрылась. Узкой мордочкой мышь тут же сунулась внутрь раковины, чтобы покрепче вцепиться зубами в мясо. Но впопыхах забыла про осмотрительность, и устрица, почувствовав неладное, успела захлопнуть свои створки, зажав крепко-накрепко, словно капканом, голову грызуна.

Мышь громко запищала от боли, а находившаяся поблизости кошка услыхала писк, одним прыжком настигла обманщицу и сцапала.

Как говорится, хитри-хитри, да хвост береги.

Язык и зубы

Жил-был на свете мальчик, страдавший серьезным недугом, которому иногда бывают подвержены и взрослые, – он беспрестанно разговаривал, не зная меры.

– Что за наказание этот язык, – ворчали зубы. – Когда же он угомонится и помолчит немного?

– Какое вам до меня дело? – нагло отвечал язык. – Жуйте себе на здоровье и помалкивайте. Вот и весь вам сказ! Между нами нет ничего общего. Никому не позволю встревать в мои личные дела, а тем паче соваться с глупыми советами!

И мальчик продолжал без умолку болтать кстати и некстати. Язык был наверху блаженства, произнося все новые мудреные слова, хотя и не успевал хорошенько вникнуть в их смысл.

Но однажды мальчик так увлекся болтовней, что, сам того не ведая, попал впросак. Чтобы как-то выпутаться из беды, он позволил языку сказать заведомую ложь. Тогда зубы не выдержали – терпение их лопнуло. Они разом сомкнулись и пребольно укусили врунишку. Язык побагровел от выступившей крови, а мальчик заплакал от стыда и боли.

С той поры язык ведет себя с опаской и осторожностью, да и мальчик, прежде чем вымолвить слово, дважды подумает.

Леонардо да Винчи

Сказки, легенды, притчи

«Помню, как однажды я проснулся в своей колыбели.

Мне почудилось, что большая птица раскрыла

крылом мне рот и погладила перьями по губам».

БУМАГА И ЧЕРНИЛА

На письменном столе стопкой лежали одинаковые листы чистой бумаги. Но однажды один из них оказался сплошь испещренным крючочками, черточками, завитками, точками… Видимо, кто-то взял перо и, обмакнув его в чернила, исписал листок словами и разрисовал рисунками.

— Зачем тебе понадобилось подвергать меня такому неслыханному унижению?- в сердцах спросил опечаленный листок у стоявшей на столе чернильницы.- Твои несмываемые чернила запятнали мою белизну и испортили бумагу навек! Кому я теперь такой буду нужен?

— Не тужи!- ласково ответила чернильница.- Тебя вовсе не хотели унизить и не запятнали, а лишь сделали нужную запись. И теперь ты уже не простой клочок бумаги, а написанное послание. Отныне ты хранишь мысль человека, и в этом твое прямое назначение и великая ценность.

Добрая чернильница оказалась права. Прибираясь как-то на письменном столе, человек увидел беспорядочно разбросанные пожелтевшие от времени листки. Он собрал их и хотел было бросить в горящий камин, как вдруг заметил тот самый «запятнанный» листок. Выбросив за ненадобностью запылившиеся бумажки, человек бережно положил исписанный листок в ящик стола, дабы сохранить как послание разума.

КРЕМЕНЬ И ОГНИВО

Получив однажды сильный удар от огнива, кремень возмущенно спросил у обидчика:

— С чего ты так набросилось на меня? Я тебя знать не знаю. Ты меня, видимо, с кем-то путаешь. Оставь, пожалуйста, мои бока в покое. Я никому не причиняю зла.

— Не сердись попусту, сосед,- с улыбкой промолвило огниво в ответ.- Если ты наберешься немного терпения, то вскоре увидишь, какое чудо я извлеку из тебя. При этих словах кремень успокоился и стал терпеливо сносить удары огнива. И наконец из него был высечен огонь, способный творить подлинные чудеса. Так терпение кремня было по заслугам вознаграждено.

Сказка сказана для тех, кто поначалу робеет в учебе. Но если запастись терпением и проявить старание, то посеянные семена знания непременно дадут добрые всходы. Ученья корень горек, да плод сладок.

ЯЗЫК И ЗУБЫ

Жил-был на свете мальчик, страдавший серьезным недугом, которому иногда бывают подвержены и взрослые,- он беспрестанно разговаривал, не зная меры.

— Что за наказание этот язык,- ворчали зубы.- Когда же он угомонится и помолчит немного?

— Какое вам до меня дело?- нагло отвечал язык.- Жуйте себе на здоровье и помалкивайте. Вот и весь вам сказ! Между нами нет ничего общего. Никому не позволю встревать в мои личные дела, а тем паче соваться с глупыми советами!

И мальчик продолжал без умолку болтать кстати и некстати. Язык был наверху блаженства, произнося все новые мудреные слова, хотя и не успевал хорошенько вникнуть в их смысл.

Но однажды мальчик так увлекся болтовней, что, сам того не ведая, попал впросак. Чтобы как-то выпутаться из беды, он позволил языку сказать заведомую ложь. Тогда зубы не выдержали — терпенье их лопнуло. Они разом сомкнулись и пребольно укусили завравшегося врунишку.

Язык побагровел от выступившей крови, а мальчик заплакал от стыда и боли.

С той поры язык ведет себя с опаской и осторожностью, да и мальчик, прежде чем вымолвить слово, дважды подумает.

БРИТВА

У одного цирюльника была бритва красоты необыкновенной, да и в работе не было ей равных. Однажды, когда посетителей в лавке не было, а хозяин куда-то отлучился, вздумалось бритве на мир поглядеть и себя показать. Выпустив острое лезвие из оправы, словно шпагу из ножен, и гордо подбоченясь, она отправилась на прогулку погожим весенним днем.

Не успела бритва перешагнуть через порог, как яркое солнце заиграло на стальном полированном лезвии, и по стенам домов весело запрыгали солнечные зайчики. Ослепленная этим невиданным зрелищем, бритва пришла в такой неописуемый восторг, что тут же непомерно возгордилась.

— Неужели после такого великолепия я должна вернуться в цирюльню?- воскликнула бритва.- Ни за что на свете! Было бы сущим безумием с моей стороны губить свою жизнь, выскабливая намыленные щеки и подбородки неотесанных мужланов. Разве моему нежному лезвию место у брадобрея? Вовсе нет! Спрячусь-ка я от него в укромном местечке. С той поры ее и след простыл.

Шли месяцы. Наступила дождливая осень. Соскучившись в одиночестве, беглянка решила выйти из своего добровольного затворничества и подышать свежим воздухом. Она осторожно выпустила лезвие из оправы и горделиво оглянулась вокруг.

Но, о ужас! Что же стряслось? Лезвие, когда-то нежное, огрубело, став похожим на ржавую пилу, и не отражало более солнечных лучей.

— Зачем я поддалась соблазну?- горько заплакала бритва.- Как меня лелеял и холил добрый цирюльник! Как он радовался и гордился моей работой! А теперь, о боже, что со мной сталось: лезвие потемнело, зазубрилось и покрылось отвратительной ржавчиной. Я погибла и нет мне спасенья!

Печальная участь ожидает всякого, кто наделен талантом, но вместо того, чтобы развивать и совершенствовать свои способности, чрезмерно возносится и предается праздности и самолюбованию. Как и эта несчастная бритва, такой человек постепенно утрачивает ясность и остроту ума, становится косным, ленивым и обрастает ржавчиной невежества, разъедающей плоть и душу.

ПЛАМЯ

В стеклодувной мастерской кипела работа, и в огромной печи огонь не утихал ни днем ни ночью. Немало прекрасных изделий создали мастера, которые своим дыханием придавали причудливую форму массе расплавленного стекла.

Однажды бушующий в печи огонь заметил оставленную кем-то из подмастерьев горящую свечу, вправленную в массивный бронзовый подсвечник. Им тотчас овладело неодолимое желание поглотить слабый огонек свечи.

И вот из-под головешки с шипеньем вырвалось синее пламя. Отпрянув в сторону от тяги в дымоходе и изловчившись, оно прорвалось сквозь узкую щель печного заслона, перекинулось на стоявшую неподалеку свечу и принялось с жадностью ее пожирать.

Ненасытное пламя в один миг поглотило хрупкую свечу.

Однако, не желая погибать вместе с ней, оно попыталось вернуться в родную стихию. Но сколько пламя ни взывало о помощи к своим собратьям в горящей печи, как ни извивалось и ни корчилось в предсмертных муках, ему так и не удалось вырваться из цепких объятий растопленного воска.

Крича, плача и злобно шипя, пламя в конце концов захлебнулось, превратившись в едкий дым. А в печи еще долго весело потрескивали поленья, стреляя разноцветными искрами, и дружно плясали красные языки огня.

ЛУНА И УСТРИЦА

Устрица была по уши влюблена в луну. Словно завороженная, она часами глядела влюбленными глазами на ночное светило.

Сидевший в засаде прожорливый краб заметил, что всякий раз, как из-за туч выплывает луна, раззява-устрица раскрывает створки раковины, забыв обо всем на свете. И он решил ее съесть.

Однажды ночью, едва взошла луна и устрица, по обыкновению, уставилась на нее, раскрыв рот, краб подцепил клешней камешек и, изловчившись, бросил его внутрь раковины. Любительница лунного света постаралась было захлопнуть створки перламутрового жилища, но было поздно — брошенный камешек помешал бедняжке.

Подобная участь ждет каждого, кто не умеет в тайне хранить сокровенные чувства. Глаза и уши, охочие до чужих секретов, всегда найдутся.

ПАУК В ЗАМОЧНОЙ СКВАЖИНЕ

Обследовав весь дом внутри и снаружи, паук облюбовал себе местечко в замочной скважине.

Великий итальянский художник и изобретатель эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (Leonardo da Vinci) родился 15 апреля 1452 г. в маленькой деревне Анкиано (Anchiano LU), расположенной недалеко от городка Винчи (Vinci FI).

Он был незаконным сыном богатого нотариуса Пьеро (Piero da Vinci) и красивой поселянки Катарины (Katarina). Вскоре после этого события нотариус заключил брак с девушкой знатного происхождения. Детей у них не было, и Пьеро с женой взяли трехлетнего ребенка к себе.

Биография

Краткая пора детства в деревне миновала. Нотариус Пьеро переехал во Флоренцию, где отдал сына в ученики Андреа дель Вероккьо (Andrea del Veroccio), известному тосканскому мастеру. Там, помимо живописи и скульптуры, будущий художник получил возможность изучить основы математики и механики, анатомию, работу с металлами и гипсом, способы выделки кож. Юноша жадно впитывал знания и позже широко использовал их в своей деятельности.

Ангел, написанный Леонардо, настолько явно продемонстрировал его превосходство над учителем, что последний в досаде отбросил кисть и никогда больше не занимался живописью.

Квалификация мастера была присвоена ему гильдией святого Луки. Следующий год своей жизни Леонардо да Винчи провел во Флоренции. Первая его зрелая картина – “Поклонение волхвов” (Adorazione dei Magi), выполненная на заказ для монастыря Сан Донато (San Donato).

Миланский период (1482 – 1499 гг.)

В Милан Леонардо попал в качестве посланца мира от Лоренцо Медичи (Lorenzo di Medici) к Лодовико Сфорца (Lodovico Sforza) по прозвищу Моро (Moro). Здесь его творчество получило новое направление. Он был зачислен в придворный штат сначала как инженер и только позже – как художник.

Миланского герцога, человека жестокого и недалекого, мало интересовала творческая составляющая личности Леонардо. Мастера герцогское равнодушие волновало еще меньше. Интересы сошлись в одном. Моро нужны были инженерные приспособления для военных действий и механические сооружения для увеселений двора. Леонардо разбирался в этом как никто другой. Ум его не дремал, мастер был уверен, что возможности человека безграничны. Его идеи были близки гуманистам Нового времени, но во многом непонятны современникам.

К тому же периоду относятся две важные работы – фреска “Тайная вечеря” (Il Cenacolo) для трапезной монастыря Санта Мария делла Грацие (Chiesa e Convento Domenicano di Santa Maria delle Grazie) и картина “Дама с горностаем” (Dama con l’ermellino).

Вторая представляет собой портрет Цецилии Галлерани (Cecilia Gallerani), фаворитки герцога Сфорца. Биография этой женщины необычна. Одна из красивейших и ученых дам Возрождения, она была простой и доброй, умела ладить с людьми. Роман с герцогом спас одного из ее братьев от тюрьмы. С Леонардо ее связывали самые нежные отношения, но, по свидетельству современников и мнению большинства исследователей, их краткая связь осталась платонической.

Более распространена (и тоже не подтверждена) версия об интимных отношениях мастера с учениками Франческо Мельци (Francesco Melzi) и Салаи (Salai). Подробности личной жизни художник предпочитал держать в глубокой тайне.

Моро заказал мастеру конную статую Франческо Сфорца (Francesco Sforza). Были выполнены необходимые эскизы и изготовлена глиняная модель будущего памятника. Дальнейшей работе помешало вторжение французов в Милан. Художник отбыл во Флоренцию. Сюда он еще вернется, но к другому господину – французскому королю Людовику XII (Louis XII).

Снова во Флоренции (1499 – 1506 гг.)

Возвращение во Флоренцию ознаменовалось поступлением на службу к герцогу Чезаре Борджиа (Cesare Borgia) и созданием самого прославленного полотна – “Джоконды” (Gioconda).

Новая работа предполагала частые разъезды, мастер исколесил Романью, Тоскану и Умбрию с различными поручениями. Главной его миссией была разведка и подготовка местности к боевым действиям со стороны Чезаре, задумавшего подчинить себе Папскую область. Чезаре Борджиа считали величайшим злодеем христианского мира, но Леонардо восхищали его упорство и недюжинный талант полководца. Он утверждал, что пороки герцога уравновешиваются “столь же великими достоинствами”. Честолюбивые планы великого авантюриста не осуществились. Мастер в 1506 г. вернулся в Милан.

Поздние годы (1506 – 1519 гг.)

Второй миланский период длился до 1512 г. Маэстро занимался изучением строения человеческого глаза, работал над памятником Джакомо Тривульцио (Gian Giacomo Trivulzio) и собственным автопортретом. В 1512 г. художник переехал в Рим. Папой был избран Джовании Медичи (Giovanni di Medici), сын Лоренцо Великолепного, принявший сан под именем Льва X (Leo X). Брат папы, герцог Джулиано Медичи (Giuliano di Medici), высоко оценивал творчество соотечественника. После его смерти мастер принял приглашение короля Франциска I (François I) и отбыл во Францию в 1516 г.

Франциск оказался самым щедрым и благодарным патроном. Маэстро поселился в живописном замке Кло-Люсе (Le Clos Lucé) в Турени, где имел полную возможность заниматься тем, что было ему интересно. По королевскому поручению он сконструировал льва, из груди которого раскрывался букет лилий. Французский период был самым счастливым в его жизни. Король назначил своему инженеру годовую ренту в 1000 экю и подарил угодья с виноградниками, обеспечив тому спокойную старость. Жизнь маэстро оборвалась в 1519 г. Свои записи, инструменты и поместья он завещал ученикам.

Картины

• “Джоконда” – самая обсуждаемая работа Леонардо. Главная загадка – кто позировал художнику? Называют Лизу дель Джокондо (Lisa del Giocondo), жену знатного пополана, Констанцу д’Авалос (Costanza d’Avalos), любовницу Джулиано Медичи…
  
  Самые нетривиальные версии гласят, что “Джоконда” — это сам да Винчи или его ученик Салаи, одетый в женский наряд. Домыслов много, копий картины еще больше, но бессмертная “Мона Лиза” продолжает покорять своей неповторимой улыбкой.

Изобретения и труды

Большая часть изобретений мастера не была создана при его жизни, оставшись лишь в записях и чертежах. Аэроплан, велосипед, парашют, танк… Им владела мечта о полете, ученый считал, что человек может и должен летать. Изучал поведение птиц и зарисовывал крылья разных форм. Его проект двухлинзового телескопа на удивление точен, а в дневниках имеется краткая запись о возможности “увидеть Луну большой”.

Как военный инженер всегда был востребован, придуманные им легкие переметные мосты и колесцовый замок для пистолета использовались повсеместно. Занимался проблемами градостроительства и мелиорации, в 1509 г. построил канал св. Христофора, а также ирригационный канал Мартезаны. Герцог Моро отверг его проект “идеального города”. Несколько столетий спустя по этому проекту осуществлялась застройка Лондона. В Норвегии имеется мост, построенный по его чертежу. Во Франции, уже будучи старцем, спроектировал канал между Луарой и Соной.

Дневники Леонардо написаны легким, живым языком и интересны для прочтения. Его басни, притчи и афоризмы говорят о многогранности великого ума.

С произделениями Леонардо да Винчи можно познакомиться в специализированных музеях в Риме, Милане, а также в Венеции.

Тайна гения

Тайн в жизни титана Возрождения было предостаточно. Главная из них открылась сравнительно недавно. Но открылась ли? В 1950 г. был опубликован список Великих магистров Приората Сиона (Prieuré de Sion) – тайной организации, созданной в 1090 г. в Иерусалиме. Согласно списку, Леонардо да Винчи был девятым из Великих магистров Приората. Его предшественником на этом удивительном посту был Сандро Боттичелли (Sandro Botticelli), а преемником – коннетабль Шарль де Бурбон (Charles III de Bourbon). Основной целью организации было восстановление династии Меровингов на престоле Франции. Отпрысков этого рода Приорат считал потомками Иисуса Христа.

Само существование подобной организации вызывает сомнения у большинства историков. Но такие сомнения могли быть посеяны членами Приората, желавшими продолжать свою деятельность в тайне.

Если принять эту версию за правду, становятся понятными привычка мастера к полной независимости и странное для флорентийца тяготение к Франции. Даже стиль письма Леонардо – левой рукой и справа налево – можно истолковать как имитацию еврейского написания. Такое представляется маловероятным, но масштаб его личности позволяет делать самые смелые предположения.

Истории о Приорате вызывают недоверие ученых, но обогащают художественное творчество. Самый яркий пример – книга Дэна Брауна (Dan Brown) “Код да Винчи” (Da Vinci Code) и одноименный фильм.

Интересные факты

1. В возрасте 24-х лет вместе с тремя флорентийскими юношами был обвинен в содомии. Компанию оправдали за отсутствием доказательств.
2. Маэстро был вегетарианцем. Людей, потребляющих животную пищу, называл “ходячими кладбищами”.
3. Шокировал современников привычкой внимательно разглядывать и детально зарисовывать повешенных. Изучение устройства человеческого тела считал важнейшим из занятий.
4. Есть мнение, что маэстро разрабатывал для Чезаре Борджиа не имеющие вкуса и запаха яды и устройства прослушки из стеклянных трубочек.
5. Телевизионный мини-сериал “Жизнь Леонардо да Винчи” (La vita di Leonardo da Vinci), снятый Ренато Кастеллани (Renato Castellani), получил награду “Золотой глобус”.
6. Римский аэропорт Фьюмичино назван в честь Леонардо да Винчи и украшен огромной статуей, изображающей мастера с моделью вертолета в руках.