На даче
Данная история является автобиографией одного случая происшедшего со мной в детстве.
Предупреждение: Все имена изменены и любое совпадение случайно.
Кратко опишу действующих лиц: Света жена моего двоюродного брата Димы. Возраст 27 лет. Ее дочь Яна возраст 8 лет. И я Андрей возраст 13 лет.
Однажды моя мама спросила меня, не хочу ли я поехать на дачу со Светой и Янкой. Я, не видя ничего необычного согласился с большим удовольствием т. к. выходные были скучные, а с Янкой можно было побеситься. Когда мы приехали на дачу все занялись своими делами. Но через некоторое время мы с Янкой так перепачкались, что нас не узнала бы родная мама. И вот с этого момента начинается самое интересное в этой истории. На даче под вишней стоял бак с водой и Света предложила в нем искупаться, чем привела в восторг Янку. Они обои залезли в этот бак т.к. обе были в купальниках, а я остался стоять около домика и наблюдал за ними. Когда Света увидела что я не хочу залазить к ним она меня спросила почему?
Я так сильно покраснел и сказал, что на мне нет трусов, а штаны мочить нельзя т.к. в них мне потом идти домой. И тогда они с Янкой, обо что м-то пошептались и тоже вылезли из бака. Я не отчем не подозревая, повернулся к ним спиной и пошел в домик. Но, не дойдя до него меня за руки схватила Света и завернула их мне за спину. Когда она меня повернула на 180 градусов то я обалдел, увидев абсолютно голую Янку. Которая подбежав ко мне начала срывать с меня штаны. Спиной я чувствовал, что Света тоже полностью голая. Когда Янка стянула с меня штаны мой член стоял как копье. Увидев, токую разницу между своей писькой и моей она замерла на мгновение, а потом подняла глаза к матери и спросила можно ли ей его потрогать и, не дожидаясь ответа, зажала мой член в своей маленькой ладошке, я ойкнул, кончил прямо ей в руку. Янка, оторопев, отскочила от меня на метр, а Света рассмеявшись, сказала, что я уже большой мальчик и, обняв меня за плечи повела в домик. Когда мы вошли в дом она уложила нас с Янкой на кровать и стала ласкать мой член ртом. От таких ласк мой член встал почти мгновенно и Света сказав Янке, чтобы она смотрела и все запоминала, уселась на меня верхом и, направив мой член к себе во влагалище начала скакать на нем. От такой картины Янка так сильно возбудилась что, разведя ноги в стороны начала ласкать свою маленькую пипиську рукой издавая при этом сладостные стоны. Когда я увидел то, что она делает, то почувствовал что сейчас я кончу. Когда потоки моей спермы начали выливаться в Свету она вскрикнула и упала на меня. Когда мы все немного отдохнули, Яна спросила у мамы можно ли ей поскакать на мне та сказала что поскакать нельзя, но можно сделать кое что другое.
Света поставила ее на колени и сказала, чтобы она наклонилась вперед. В этой позе попка Яны оказалась высоко поднятой и была видна ее маленькая дырочка и сморщенное отверстие ее попки. Света склонилась к этому отверстию языком провела по нему от этого Янка вскрикнула, а мой член пришел в боевое состояние. Тогда Света смочив слюной мой член и Янкину попку сказала, чтобы я вставил его туда. К моему удивлению мой довольно токи большой член свободно прошел через эту маленькую дырочку, и я начал двигать им там. А Света тем временим ласкавшая Янкину писку снизу языком, попросила меня поиграть с ее писькой пальцами. Тугая Янкина попка плотно обхватывала мой член и очень сильно возбуждала меня. Через некоторое время я почувствовал, как мое семя начало подниматься от яичек вверх, и я вынул свой член из Янкиной попы и начал спускать на ее пипиську, где Света все быстро слизала. После этого мы немного отдохнули, оделись и пошли домой.
P.S. Эту поездку я запомнил на всю жизнь, хотя после нее мы также проводили время довольно-таки часто.
Думаю, что история Ходим-Едем начинается именно с этого момента, с 2001 года, когда я решил вести «дневник» своих путешествий. Это самая первая история о поездке, до этого я не записывал свои впечатления о каких-либо путешествиях. Конечно, я и сейчас иногда вспоминаю и пишу о поездках 20 летней давности, но это именно рассказ того времени, написанный сразу по возвращении откуда-то. Я помнил, что я писал об этой поездке, но никак не мог найти это повествование. Но вот сейчас, разбираясь в своих архивах, я, наконец-таки, нашёл!
А дело было так… Сборы в пятницу вечером были долгими, приехать за нами должны были в 22:00, но приехали в 12 ночи. Погрузили вещи, сели в машину и поехали. Муж моей двоюродной сестры Саша сказал, что ехать нам около 2 часов, хотя расстояние было приличным – 200 километров. Вот мы и разгонялись на ровных участках дороги до 150 километров в час, а бывало и до 180, от такого точно дух захватывает. Саша показал своё мастерство, как на такой скорости обгонять машины, едущие в шахматном порядке.
Минут через пятнадцать мы уже выехали за пределы города. Около получаса ехали по деревням и посёлкам, после чего начались глухие леса. Я сидел на переднем сидении, и видел, как восходит луна. Сначала её половина лика была жёлто-оранжевого цвета, но по мере возвышения она становилась всё белей и белей. Когда луна была высоко, она уже освещала наш путь (мы ехали прямо на неё) холодным, но зато очень ярким серебристым светом. Через какое-то время дорога повернула, и луна скрылась за кронами деревьев, и светила уже откуда-то слева, пробиваясь сквозь лиственные деревья, и исчезая за мохнатыми елями. Мы уже ехали не по главному шоссе, а по дороге местного значения, хотя с очень хорошим покрытием. В этих местах было мало населённых пунктов, поэтому не было ни машин, ни людей – дорога была пустынной.
И действительно, когда время в пути приближалось к 2 часам, мы уже ехали по деревенской дороге, и скорым временем подъехали к дому. Моя двоюродная сестра Света уже встречала нас. Я открыл дверь, и вышел из машины. И не понятно, кто вперёд меня встретил: ни то моя сестра, ни то комары. Не успел обнять свою сестричку, как меня облепили сотни комаров. Приветствие было быстрым и мало эмоциональным, мы схватили вещи, и побежали в дом.
Там мне кинулись на шею мои племяннички (дети двоюродной сестры), Поля и Паша.
Папа мой уже откуда-то достал какую-то жидкость от комаров, и поливал ей всех. У меня от этого средства из глаз аж слёзы полились. Но в доме комаров не оказалось – их всех оттуда выкурили фумитоксом. К моей двоюродной сестре приехали не только её муж и мы с папой, но и брат мужа Лёша со своей женой и двумя детьми.
Время было 2 часа ночи, я заметил, что горизонт уже светился, еле заметен был виден восход. Поэтому долго рассиживаться мы не стали (да и спать хотелось), а наскоро попили чайку, и стали готовиться ко сну. Распределились вроде. Только я лёг, и сразу уснул. Спал «без задних ног», ничего не помню, что мне снилось, вообще не помню даже, что я спал, как будто лёг – и сразу проснулся.
Утром проснулся не так рано (половина девятого). Полежал немножко, слышу, что все остальные тоже стали просыпаться, и я встал, пошёл на улицу (папа мой ещё спал). Утро было ласковым – нежное, золотистое солнышко грело своими тёплыми лучиками, а слабый лёгкий ветерок приносил ещё не разогретую после ночи прохладу. По лазурному небу носились стрижи и ласточки. Где-то на соседних дворах кукарекал петух. Эта природная утренняя нежность приносила душе какое-то наслаждение, спокойствие. Казалось, что природа ещё не совсем проснулась, в ней ощущалась какая-то лёгкая дремота.
Потом проснулись все, и тоже вышли на улицу. Пока сестра готовила завтрак, я с ребятнёй носился по двору и играл в мячик.
Завтрак был готов, и мы пошли в дом завтракать. Завтракали мы должным образом – 2,5 часа, после чего этот завтрак плавно перешёл в обед. Отец мой хотя и не пьёт (обычно только по праздникам), но в компании своих родственников он выпил, окосел немножко. Потом, когда всё-таки этот завтрак, перешедший в обед, закончился, папа решил пройтись по окрестностям. Мы вышли на автодорогу, и пошли по направлению к железной дороге. Хотели дойти до станции, но, пройдя километра два, свернули на просеку в лес, и пошли по просеке. Потом эта просека закончилась, и мы пошли по глухому лесу. Грибов по пути мало попадалось – два подберёзовика, и штук десять сыроежек. Вышли на солнечную поляну – сколько же там черники было! Как красная смородина, гроздьями росла, крупная какая, как вишня, да сладкая. Мы с папой сели на поваленное дерево, и стали рвать и есть её (собирать неохота было что-то, да и мы не взяли с собой ничего, во что можно было бы собирать).
Наелись черники от души, так, что язык щипало. Пошли дальше. Вышли на огромную вырубку сгоревших деревьев. Почва там была песчаная, и от вывороченных деревьев оставались песчаные холмы, которые поросли малиной. Мы стали рвать малину, тоже от души наелись, сладкая такая, душистая лесная малина, не то, что садовая. Только собрались выходить, тут землянику увидели. Тоже крупная очень. Уже землянику не хотелось есть, после черники и малины, но и её попробовали. Я такого изобилия ягод никогда не видел. Прошли эту вырубку насквозь, и вышли на дорогу, пройдя по которой, нашему взору отрылось огромное поле с цветами. Дорога уходила прямо, а в деревню, чтобы попасть, нужно было идти по полю, наискосок. Вот мы и пошли по полю. Какая же благодать! Идёшь по полю, а ноги путаются в мягкой шёлковой травушке. Сколько же там цветов: и ромашки, и зверобой, и тысячелистник (кое-где был даже сочно-сиреневого цвета, а не белый, как обычно), и анютины глазки, фиалки, гвоздички, незабудки, львиный зев, цикорий, васильки, календула, иван-чай, сурепка, пижма – всё это стелится огромным разноцветным ковром по полю. 
Слабый знойный ветерок разносит запахи и аромат этих душистых цветов и трав, яркое солнце жжет лицо пламенными поцелуями. Везде разносится стрекот кузнечиков, слышится пение птиц из леса, и хочется крикнуть «я люблю тебя, Природа родная моя!», чтобы эхом, разносясь по полям, отражаясь от леса, разносились эти слова повсюду. Когда видишь земную красоту, слышишь таинственные и непонятные звуки, наслаждаешься пением птиц, стрекотом кузнечиков и цикад, играешь вместе с ветром – всё это доставляет неописуемое удовольствие и душевное удовлетворение. Вскоре из-за поля показалась и деревня. Оставалось совсем чуть-чуть. Солнце постепенно клонилось к горизонту.
Мы пришли домой где-то половина пятого вечера. Сестра чего-то делала на огороде, её муж спал, остальные по улице гуляли. Потом собрались когда вместе, то решили пожарить мясо – сделать шашлыки. Нашли мангал где-то, дров подсобрали, и развели огонь. Вот так мы поужинали.
Потом пошли на пруд купаться. С ребятней я вдоволь набрызгался водой, а с Сашей и с Лёшей вдоволь нанырялись (в салки на воде играли), папа мой прыгал головой с доски, приспособленной специально для прыжков, а я так, ногами, потому что головой не умею. В общем накупались от души, потом домой пошли. Я помог сестре полить огород, после чего пошли в дом. Чай пили, разговаривали, после чего стали укладываться спать. Эта ночь была душной, и бессонной. Я три раза просыпался ночью, дети просыпались, им всё кошмары снились, а мне ничего не снилось. Я вот раз ночью в туалет встал, пошёл на улицу, и думал, что не вернусь. Такой комариный вой стоял, словно я в пчелиный улей какой-то попал. Я уже бегом на терраску влетел – тишина, обмахнул себя руками – такой вой снова поднялся. Я мигом в дом. Лёг на постель, а меня всего трясёт, знобит, словно температура подскочила до 40 градусов, от такого количества укусов. Потом я не расчёсывал всё (да и не возможно было почесаться сразу везде), а потерпел, и уже минут через десять всё прошло. В общем, ночью все без одеяла спали – духота страшная была, а дверь нельзя открыть – комары. Мне сестра ещё говорила, что если у кого аллергия на комаров, всё распухает от одного укуса, то что ж тогда здесь делать им?
Утром проснулся, вышел на улицу – а там пасмурно, дождик только что прошёл, с деревьев ещё капало. Так до полудня такая погода и продержалась, потом солнышко стало всё чаще показываться сквозь облака. Этот день мы никуда не ходили. Папа со Светой ходили в другую деревню – в магазин, а я смородину рвал, другие тоже ничем не занимались.
Когда дело было уже к вечеру, надо было собираться уже, потому что на электричках дорога была не лёгкой. Лёша решил подвезти нас до крупной станции на главном – казанском направлении, где электрички ходят часто. Мы распрощались со всеми и поехали. Саша нас до станции тоже решил проводить. На станцию минут через сорок приехали. Саша с Лёшей обратно поехали, а мы остались ждать электричку, которая подошла через полчаса. Мы сели на неё где-то уже в 16 часов с чем-то. Электричка не спеша едет, со всеми остановками. Ехали эти 150 километров (от этой станции, до куда нас подвезли), наверное, чуть ли не 4 часа, и приехали на станцию Электрозаводская в 20 часов, и минут через 20 были дома…
Вот так я провёл одни из выходных лета. Впечатлений у меня осталось масса
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
{«id»:3993,»url»:»/distributions/3993/click?bit=1&hash=7d198a35942d84595995ef5ce77e9a5c73d92559bea3d7877ae02f7225e9b572″,»title»:»u0415u0441u043bu0438 u043au043eu043cu043fu0430u043du0438u0438 u0438u0437 u0438u0433u0440 u0441u0442u0430u043du0443u0442 u0440u0435u0430u043bu044cu043du044b, u0442u043e u0432 u043au0430u043au0443u044e u043fu0440u043eu0438u043du0432u0435u0441u0442u0438u0440u0443u0435u0442u0435?»,»buttonText»:»»,»imageUuid»:»»,»isPaidAndBannersEnabled»:false}
Как мы с сестрой на даче фотосессию устроили
Люблю делиться своим творчеством. Это будет очень длинная история в фотографиях.
Летом 2017 на даче было особенно хорошо, потому что мы подошли к отдыху творчески. Решили устроить концептуальную фотосессию. Итак, сюжет: городская девочка, привыкшая к тусовкам и роскоши приезжает в деревню, где ей совершенно не хочется находиться. А дальше расскажут фотографии.
Ох, как достала эта сраная дача! В шкафу только отвратительная старая одежда. Придётся выбрать что-то более или менее приличное. Пока все работают, посижу в доме, поем черешню.
Скучно. В сенях так красиво падает свет! надо сфотографироваться, чтобы показать подружкам.
Может, выйти в огород?
Как забавно сгибается мама, пропалывая грядки.
Хорошо, что меня не заставляют идти работать!
Только на телефоне нет связи, и делать совершенно нечего. Хоть вешайся от скуки!
Надо же, солнце показалось! Какое же лето без загара?
Бабушка готовит обед, подожду ещё немного.
Кажется, меня кто-то зовёт…
Заставили всё-таки работать… Придётся спускаться на ручей, где море комаров, ледяная вода и колючие растения.
Вода и правда холодная.
Красиво льётся!
Вот это весёлый челлендж — пройтись по ручью, чтобы ни капли не попало на кожу!
А комаров-то и нет. Зато как прекрасно трепещет солнце сквозь листву.
Да и растения совсем не колючие, даже красивые.
Тёплое дерево такое приятное. И как я раньше не замечала?
А сколько оригинальных мест для съёмки!
Очень приятно исследовать закоулки огорода.
Чувствую, что макияж здесь не нужен.
В деревне ощущается особая связь с природой.
Остатки макияжа смою в бане.
Здесь должна быть фото из бани, но сестра попросила её не выкладывать. Просто представьте настоящую русскую парилку из брёвен, с единственной жёлтой лампочкой.
Вот оно — моё исцеление.
Я не построила карьеры фотографа, да и фотографирую я средненько до сих пор. Но эту съёмку я считаю своей лучшей. Может, мне действительно на даче гораздо комфортнее находиться, а может, сеструха отличная модель. У фото делала только цветокор небольшой во встроенном редакторе винды. Не претендую на профессиональную съёмку, просто делюсь своим творчеством)
Если интересно, подписывайтесь на телегу. Иногда публикую интересный контент.
((d, w) => {
const makeSnow = (container) => {
const svg = Snap(container.querySelector(‘svg’));
const snowHolder = Snap.select(‘.nyg-snow > svg > g’).group();
const snowflakes = [];
const settings = { snowCount: 0 };
let snowCount = parseInt(container.offsetHeight / 10);
let requestId;
TweenMax.to(settings, 3, { snowCount, ease: Power2.easeInOut });
var fps = 1;
var now;
var then = Date.now();
var interval = 1000/fps;
var delta;
const tick = () => {
now = Date.now();
delta = now — then;
if (delta > interval) {
if (snowflakes.length < settings.snowCount) {
makeSnowflake();
}
then = now — (delta % interval);
}
requestId = requestAnimationFrame(tick);
}
const makeSnowflake = () => {
var scale = 0.5 + Math.random() * 0.5;
var x = 20 + Math.random() * (container.offsetWidth — 40);
var endX;
var y = -10;
var endY;
const snowflake = snowHolder.circle(0, 0, 5).attr({ fill: ‘#D0E5FF’ });
endY = container.offsetHeight + 10;
snowflakes.push(snowflake);
TweenMax.fromTo(
snowflake.node,
(container.offsetHeight / 30) + Math.random() * 5,
{ x: x, y: y },
{
y: endY,
onComplete: onSnowEnd,
onCompleteParams: [snowflake],
ease: Power0.easeIn
}
);
TweenMax.fromTo(
snowflake.node,
1,
{ scale: 0 },
{ scale: scale, ease: Power1.easeInOut }
);
TweenMax.to(
snowflake.node,
3,
{
x: x + (Math.random() * 90 — 45),
repeat: -1,
yoyo: true,
ease: Power1.easeInOut,
},
);
}
const onSnowEnd = (snowflake) => {
snowflake.remove();
snowflake = null;
for (var i in snowflakes) {
if (!snowflakes[i].paper) snowflakes.splice(i, 1);
}
if (snowflakes.length < settings.snowCount) {
makeSnowflake();
}
}
const setSize = () => {
svg.attr({
width: container.offsetWidth,
height: container.offsetHeight,
});
snowCount = parseInt(container.offsetHeight / 10);
TweenMax.to(settings, 3, { snowCount, ease: Power2.easeInOut });
console.log(‘snowCount’, snowCount);
}
setSize();
requestId = requestAnimationFrame(tick);
w.addEventListener(‘resize’, setSize);
const destroy = () => {
cancelAnimationFrame(requestId);
snowflakes.forEach((snowflake) => {
snowflake.remove();
});
TweenMax.killAll();
w.removeEventListener(‘resize’, setSize);
}
return { destroy };
}
const loadScript = (url, container) => {
return new Promise((resolve, reject) => {
const script = d.createElement(‘script’);
script.src = url;
script.async = false;
script.onload = () => resolve(url);
script.onerror = () => reject(url);
container.appendChild(script);
});
}
const onLoad = () => {
const comments = d.querySelector(‘.comments’);
if (!comments) {
return;
}
const container = comments.parentElement;
container.style.position = ‘relative’;
const nyg = d.createElement(‘a’);
nyg.href = ‘https://vc.ru/special/nytoys#tinkoff’;
nyg.target = ‘_blank’;
nyg.classList.add(‘nyg-snow’);
nyg.innerHTML = «;
container.appendChild(nyg);
let snow;
Promise.all([
loadScript(‘https://cdnjs.cloudflare.com/ajax/libs/gsap/1.19.0/TweenMax.min.js’, nyg),
loadScript(‘https://cdnjs.cloudflare.com/ajax/libs/snap.svg/0.4.1/snap.svg-min.js’, nyg),
])
.then(() => {
snow = makeSnow(nyg);
}).catch((script) => {
console.log(script + ‘ failed to load’);
})
nyg.addEventListener(‘click’, () => {
if (snow) {
snow.destroy();
nyg.remove();
}
});
if (w.Air) {
const ajaxify = Air.import(‘module.ajaxify’);
ajaxify.one(‘Before page changed’, () => {
if (snow) {
snow.destroy();
}
});
}
}
onLoad();
})(document, window);
Рассказ
Стасик где-то прочитал о нудистах. Прочитал и задумался… А было Стасику 15 лет, в восьмом классе учился.
Стояло знойное безводное лето и имелась у Стасиковых родителей дача неподалеку от города. Сел Стасик на пригородный автобус и поехал на дачу.
Дача представляла из себя уголок Эдема, не меньше. Вдоль забора высокими колючими джунглями разрослась малина. Рослая, с кавалерийскими усами, земляника кряхтела под тяжестью огромных, костистых розово-красных плодов, не то что просившихся в рот, а даже умолявших об этом. Крыжовник висел на шиповидных кустах как крупного размера жемчуг. Вишни рассыпались по веткам головами маленьких негритят. Гигантские, с кулак величиной, желтые медовые сливы сладко волновали мальчишеское воображение сходством с девичьим задом.
Стасик отпер дачный домик и, раздевшись до трусов, вышел на густо увитую виноградом веранду.
На двух соседних участках не было ни души (дача Стасиковых родителей располагалась с краю от дороги). Только на одном, в глубине, – копошилась какая-то бабка. Но Стасик твердо решил стать сегодня нудистом и потому смело спустил с бедер свои цветные, как у волка в «Ну погоди!», трусы. Сразу стало легко и свободно. Стасику понравилось быть нудистом и он стал нагишом разгуливать по даче.
Однако, вскоре к бабке, ковырявшейся на соседнем участке, присоединился мужчина и Стасику пришлось спешно ретироваться, скрываясь за кустами малины, в дачный домик.
Стасик задумался. Почему, собственно, он должен прятаться от людей на своей собственной даче? Что он такого плохого совершил? Сделался нудистом? Ну и что? Что в этом особенного? Стасик ведь не занимается какими-нибудь там позорными вещами, и не подглядывает за голыми тетками. Он, может быть, загорает!.. Да, загорает.
Стасику понравилась эта мысль, и он снова в чем был, то есть вообще без ничего, вышел из домика, таща за собой раскладушку. Мужчины с бабкой на соседнем участке уже не было. Возможно, они зашли в домик.
Стасик разлегся на раскладушке лицом вниз на самом солнцепеке и незаметно задремал, пригретый, как печкой, дневным светилом.
Проснулся он от чьего-то голоса. Быстро вскинув голову и поначалу зажмурившись от ослепительного, бившего прямой наводкой в глаза солнца, которое было уже ближе к линии горизонта, Стасик различил сидевшую на заборе девчонку. Первым его желанием было вскочить с раскладушки и со стыдом бежать в домик, но Стасик пересилил себя, вспомнил, что он теперь нудист (тем более, — лежа на животе, он прикрывал самую интересную деталь своего тела) и остался на месте.
— Эй, чудило, ты чё разлегся тут без штанов, шизуешь? — весело прокричала с забора девчонка, болтая затянутыми в джинсы ногами. Была она с виду Стасикова ровесница. Лицом симпатична и на язык — как можно было понять — остра.
Стасику стало неуютно лежать под ее пристальными насмешливыми глазами с голой задницей. Он пожалел, что сделался нудистом, но нужно было выдерживать марку до конца, и потому Стасик ответил, напустив в голос как можно больше равнодушия:
— И ничего я не шизую, я просто нудист — слыхала о таких? Уходи, ты мне загорать мешаешь!
— Слыхали… обо всём мы слыхали. И о нудистах тоже. Только нудисты не у нас живут, а на западе, в Соединенных. Штатах, вот! — проговорила, не думавшая уходить, девчонка и показала ему язык.
Стасик разозлился.
— Говорю тебе — я нудист! Исчезни, не то как сейчас встану!..
— Ну встань, встань попробуй!.. А вот и нетушки, — дразнила его с забора девчонка.
— Тебе что вообще надо? Встану, поколочу ведь! — ершился Стасик, но сам понимал: ни за что не исполнит угрозу, и от бессилия и стыда, готов был разреветься.
— Ладно, лежи уж, нудист, — я только водички попью, можно? — уловив его состояние, примирительно попросила девчонка и, не дожидаясь разрешения, спрыгнула в сад.
Стасик невольно вжался веем телом в раскладушку, когда она проходила мимо него к водопроводному крану, который находился прямо на улице возле вкопанной в землю по самые края железной бочки. Послышалось аппетитное журчание воды. Девчонка напилась, но покидать дачу не торопилась.
— Ну что же ты? Давай уходи, я спать буду! — обернувшись, грубо потребовал Стасик.
Девчонка лукаво глянула на его жалкую, злую, огнем пылающую от стыда физиономию и прыснула.
— И что нынче за нудисты пошли? Девушку клубникой не угостят! — посетовала она.
— Даш ты мне в конце концов одеться или нет? — потеряв остаток терпения, в отчаянии завопил Стасик.
— А-а так бы сразу и сказал, нудист липовый, — засмеялась девчонка и, повернувшись к нему спиной, разрешила: — Ступай одевайся, я не смотрю.
Стасик, как ужаленный змеёй, вскочил с раскладушки и опрометью бросился в домик. Стыд, досада на самого себя и злость на упрямую девчонку были столь велики, что, едва натянув трусы, он тут же выбежал обратно.
— Ну теперь держась!.. По-хорошему не хотела, — крикнул Стасик, замахиваясь на девчонку.
Та, вопреки его ожиданию, не испугалась, не бросилась наутек, не завизжала. Л Увернувшись от его кулаков, она сделала ловкую подсечку и в ту же минуту Стасик оказался на земле. Поднявшись, он снова храбро бросился в наступление, схватил девчонку за шею, намереваясь повалить, и сам не понял каким образом вновь очутился распростертым у ее ног.
— Ну что хватит с тебя, нудист, или еще хочешь? — спросила та, смеясь.
Позор был полный, благо никто этого не видел. Стасик встал и, зло глядя на свою обидчицу, принялся отряхиваться. Драться ему больше не хотелось.
— Извини, я не предупредила: у меня пала милиционер, приёмчики мне показывает, — сказала девчонка.
Стасик угрюмо молчал и отряхивался.
— Да ты не сердись, слышишь, я никому ничего не скажу, — пробовала загладить вину девчонка.
Стасик молчал и сосредоточенно отряхивался.
— Ну хочешь я тебе милицейским приемчикам научу? — предложила девчонка.
— Нужно очень, — буркнул Стасик, отвернулся и пошел в домик.
— А хочешь…
Стасик не расслышал конца фразы. В домике он облачился в брюки и рубашку, причесался и, всё еще продолжая дуться, вышел. И… не поверил своим глазам!
На раскладушке, в чем мать родила, лежала его недавняя обидчица. Солнце опаляло ее стройное, коричневое от загара тело. Только на спине и на ягодицах выделялись узенькие полоски молочно-белой, не тронутой солнечными лучами, кожи.
Капала в бочку вода из неплотно закрытого крана и со злобным, вонзающимся в уши жужжанием носилась около лица назойливая зелёная муха.
29 июня 1989 г. — 22 августа 1994 г.
Летом мы с мамой живем на даче. Папа работает, но на выходные приезжает
к нам. Мама говорит, что он наш кормилец. И точно, когда папа приезжает,
на нашей улице праздник. Мама может добрых полчаса выгружать заполненный
до отказа «жигуль», а папа в это время принимает душ, чтобы, как он
говорит, смыть дорожную пыль и освежиться … Я тоже пытаюсь помогать, но
мама говорит, что я еще маленький и всегда просит помочь соседей. Дядя
Сережа, усатый грузин, быстро и ловко опоражнивал автомобиль. Что не
вмещалось в наш холодильник, он уносил в свой …
У дяди Сережи есть сын. Мой ровесник. С Мишей я дружил. Дядя Сережа не
мешал нашей дружбе и всегда радовался, когда я заходил к ним в гости.
Благодарно мне улыбаясь, как своему спасителю, он всегда говорил одну и
ту же фразу:
— Кацо, выручай. Позанимайся с Мишелем, а я на отлучусь по делам …
Миша с отцом живут на даче вдвоем. Кто мать Миши и где она пропадает, я
никогда не спрашивал, а сам он мне об этом никогда не рассказывал … Папа
с дядей Сережей были в очень хороших отношениях.
Оказалось, что они оба болеют за «Спартак», и оба очень любят пиво
«Белый медведь». Наверно, для этого были какие-то причины, о которых я
не догадывался. Но однажды все круто изменилось …
Дело было в середине июля. Кажется, в один из выходных дней, потому что
папа был с нами. Стояла летняя душная ночь. Папа спал и его храп не
давал мне заснуть. Я не знал, спала мама или нет, потому что она, в
отличие от папы, никогда не храпела. Папин храп был слышен не только
мне. Его, по-моему, слышала вся наша улица. Ведь не случайно однажды
дядя Сережа сказал мне:
— У твоего папы, кацо, храп с особенным грузинским акцентом. И я тоже не
могу под него заснуть …
Я ворочался от бессонницы и меня мутило от родных звуков. К несчастью,
на папин храп не реагировала ни одна дачная собака. Все собаки спали, а
я не мог … И вдруг на фоне этого храпа я отчетливо и ясно услышал пение
какой-то ночной птицы. Я насторожился. Звук чем-то напомнил трели
соловья. Но соловей явно фальшивил и это меня озадачило. Не может певчая
птичка так фальшивить! От любопытства я тихонько поднялся с постели и
незаметно прошмыгнул в дверь …
Свист исходил со стороны дачи дяди Сережы. Я подкрался к забору,
спрятался за куст смородины и стал наблюдать. Светила луна. Какой-то
мужик, повернувшись лицом к нашей даче и прикладывая руки ко рту,
выдавал эти самые фальшивые трели. Кажется, мужик кого-то ждал.
Приглядевшись внимательнее, в «соловье» я узнал отца Миши. Я уже был
готов спросить его – зачем он это делает, как дядя Сережа вдруг умолк и
обратился к кому-то в темноту через мою голову:
— Ну, наконец, ты пришла, дорогая!
— Ну как же не придешь послушать такого соловья! – тихо ответила та …
Странно, но голос был явно мамин! Значит она тоже… любопытна. А дядя
Сережа, взял маму за руку, решительно повел к своей беседке, говоря
что-то на ухо. Но мне было все слышно:
— Я покажу тебе, дорогая, такие коленца, которые Вашему мужу и не
снились!
Мама согласно кивала головой и была уже готова на все … Я же устал от
трелей, а в коленцах я ничего не понимал. К тому же, глаза мои стали
слипаться и я пошел спать …
Утром отец за завтраком лениво просил маму:
— А ты, дорогая, ночью куда-то выходила, кажется?
— По нужде, — спокойно ответила мама, — Ты знаешь, соловей у нас
объявился. Такие трели выдавал, что я до утра не смогла уснуть !
— Не может соловей выдавать трели в середине июля! – папа принял позу
знатока и авторитетно добавил:
— К твоему сведенью, соловьи выдают трели только в мае, когда хотят
привлечь самочек …
— Значит, это был особенный самец! – упрямо возразила мама и почему-то
покраснела …
— Какой такой особенный самец!? – вдруг насторожился папа ….
Наступила тишина как ночью, когда папа не храпел. Желая помочь маме, я
первым нарушил эту тишину:
— Мама, признайся папе, что не самец соловья, а дядя Сережа выделывал
трели и коленца!
Мама мгновенно побледнела, а отец, сделав паузу и сразу оценив
обстановку, властно приказал мне:
— Рассказывай все, что знаешь! — и приготовил ремень …
Пришлось рассказывать. Теперь я живу на даче с бабушкой. По-прежнему
дружу с Мишей, Он не спрашивает, где моя мама, а мне об этом не хочется
и говорить …
+-12–
Проголосовало за – 26, против – 38
С раннего утра жгло безжалостное солнце, было необыкновенно тихо и сонливо. Казалось, что даже докучливые мухи спрятались от несносной жары по щелям. Июль – макушка лета – вовсю баловал яркой безоблачной погодой.
Сергею было очень скучно и душно в деревенском доме. Семнадцатилетний парень уже неделю жил у родителей, помогал немного по хозяйству, а больше запоем читал книги и мечтал, лежа на диване у окна с геранью, как встретит свою девушку. Они поженятся и народят кучу детишек.
Это были его первые летние каникулы в родном доме после года учебы в мореходном училище. Товарищи разлетелись кто куда после школы и пока не приехали в любимый поселок на тверском берегу озера Охват. Молодому человеку заняться было абсолютно нечем. На танцах развлекалась лишь незнакомая местная поросль. Дачная городская молодежь сидела по домам и не спешила знакомиться с деревенскими.
К обеду Сергей отложил со вздохом книгу, вышел через калитку позади огородного участка на автомобильную грунтовую дорогу, пересек ее песчаные высохшие пыльные колеи и забрался через порыжевший от зноя травяной откос на железную дорогу.
От стальных накатанных рельс, как от печки, волнами шло тепло, от смазанных стрелок остро несло керосиновым и тавотным запахом. Черноволосый юноша, стараясь не наступать на раскаленные рельсы, пересек пути и остановился на краю железной дороги. Крутой откос, обильно засыпанный гравием, упирался в проселочную дорогу. За нею начинался еще один небольшой уклон, поросший не завядшим изумрудным приозерным клевером под широкими кронами высоких берез.
Дальше начиналось красивое старинное озеро ледового периода. Темные торфянистые воды были величавы и спокойны, отливали маслянистой темно-коричневой гладью. На нее иногда налетал кое-где непонятно откуда бравшийся слабый порыв ветра. По-детски морщил воду и, сразу же выдохнувшись, пропадал в солнечном мареве матушки природы.
Огромную озерную чашу украшали три зеленых острова. На самом большом высились кудрявые березы с одинокой сосной, по берегу буйный кустарник укрывал от нескромных взглядов солнечную полянку в центре.
Слева и справа на пологих песчаных пляжах озера весело и громко плескалась, как пескари на мелководье, детвора.
Еще левее на выступающем мысу напротив большого острова не было никого. Там обычно купался Сергей с друзьями. Они облюбовали это место давно, едва научившись самостоятельно плавать. Почти у берега там начинался крутой обрыв. И пацаны любили с разбега нырять сразу в прохладную глубину лесного озера.
«Если бы кто приехал домой из пацанов, то непременно вышел купаться туда, – подумал Сергей, спустился по откосу к воде и направился к мысу. – Пожалуй, нужно мне окунуться пару раз, а то уши завянут от невыносимого пекла».
Уже на берегу парень сообразил, что не захватил плавки.
– Придется искупаться нагишом, вспомнить детство, – усмехнулся он, оглядываясь вокруг. Никого не было поблизости. Рядом паслась чья-то рыжая корова. Она удачно закрывала обзор из окон ближайшего дома за огороженным горбылем огородом.
Сергей скинул с себя футболку, спортивные брюки вместе с казенными трусами и, разбежавшись, нырнул. Холодная вода сначала захватила дух, затем приятно остудила горячее тело. Благодатная прохлада привела юношу в восторг. Из ласковой воды не хотелось вылезать, и Сергей решил добраться до острова. Потом через узкую протоку между ним и противоположным берегом к прекрасному пляжу, чтобы позагорать нагишом на кварцевом чистом песочке. Пацанами бывали не раз здесь.
С другой стороны острова были прекрасные рыбные места. Лет пять назад сосед родителей завез вырубленные яблони туда и утопил метрах десяти от берега. Затем долго прикармливал это место какой-то кашей. Предприимчивый мужчина вбил на том месте пару кольев для крепления лодки.
Сергей не раз с другом Колей ловил здесь широких лещей, горбатых окуней и желтоглазых серебристых плотвичек.
Заодно решил сегодня взглянуть, сохранились ли колья у острова, чтобы потом отправиться туда с кем-нибудь на рыбную ловлю.
– Чтобы не все время дома сидеть без дела, – вслух произнес юноша, направляясь к цели.
У острова Сергей перевернулся на спину и, не спеша, стал огибать его вплавь, чтобы выплыть к протоке и пересечь ее.
Минут через пять парень выбрался на белоснежный пляж и с удовольствием растянулся на нем, подставив тело солнечным лучам. Отсюда он заметил, что колья в рыбном затоне соседа на месте.
Сергей за последний год возмужал, раздался в плечах. Ежедневная зарядка в училище и физические упражнения прибавили сил и сделали его мускулистую фигуру еще стройнее. Высокий юноша замечал, как в увольнении на него с интересом поглядывали городские барышни. Он и сам засматривался на девушек на танцах в клубе моряков, но не решался подойти и познакомиться с ними. Друзья даже подтрунивали над ним, что такой статный и красивый парень обходится без общества хороших девушек.
– Так недолго остаться бобылем, – подтрунивали они над его нерешительностью.
Вдоволь позагорав, он решил осмотреть остров. Лениво переплыл протоку и выбрался на заросший осокой и заячьей капустой берег. Он знал, что за ближайшем кустарником, прячется довольно широкая полянка. Пацанами не раз укрывались на ней от преследования неприятеля, когда играли в «казаков-разбойников». Из-за чащи весело наблюдали, как по материковому берегу, топая, как лошади, азартно пробегали враги-разбойники. Тем мальчишкам не приходило в голову, что преследуемые ими казаки-ровесники, нагишом, держа нехитрые вещи над головой в руке, переплыли довольно широкое водное пространство и спрятались на необитаемом острове. Уже потом, после игры, долго и до сипа в голосе бешено спорили, обсуждая, разрешено ли правилами прятаться от преследования на другом берегу озера и, тем более, на самом острове. Но тогда так ни на чем не сошлись, разочарованно разбрелись уже в сумерках по домам. Каждый остался при своем авторитетном мнении.
Сергей улыбнулся, вспоминая это, пробираясь сквозь кустарник к полянке детства. Вот она. Он перешагнул через метровый олешник и остолбенел, едва не наступив на девичьи ноги.
Две абсолютно нагие девушки загорали на расстеленных полотенцах в цветочек. Одна из них, рослая и хорошо физически сложенная, лежала на спине, широко раскинув длинные стройные ноги. На лицо была накинута зеленая косынка. Видимо, чтобы не сгорел и не облупился прелестный носик. Ее хорошо сформированные груди привлекали особое внимание юноши. Между бугорками выступили крупные алмазные капельки пота. Они переливались на солнышке разными цветами радуги.
Другая, очень миниатюрная молодая женщина, лежала на животике, уткнув золотистую головку в худенькие ручки с многочисленными конопушками на узеньких плечах. Стройные полушария попки выделялись, как две ложки густой сметаны в темном и очень любимым юношей грибном супе. На фоне бронзовых ножек и закопченной солнцем спины казались неестественно бледными.
Обе обнаженные девушки не замечали нежданного гостя, столбом замершего над ними во всей нагой красе. Парень от удивления и растерянности не знал куда смотреть. Он смущенно отводил взгляд в сторону, но какая-то сила заставляла его снова поворачивать голову к заманчивым картинкам. Сергей впервые видел так близко раздетых молодых женщин.
Еще прошел миг-другой, пока рослая белокурая девушка не почувствовала присутствие постороннего человека над ними. Она рывком сдернула косынку с потного лица и замерла, не веря глазам. Затем зачем-то прикрыла обеими руками грудь и закричала, как резанная:
– Ты кто? Почему здесь? А ну отвернись, нахал!
Рыжеволосая девушка испуганно очнулась от вопля и живо повернулась к Сергею:
– Ты что? Не смотри на нас так!
Она схватила купальник и принялась надевать его. Сергей опомнился наконец, рывком, как необъезженный жеребец, заскочил за ближайший кустарник и затараторил пулеметом оттуда:
– Честное слово, я не знал, что вы здесь. Только хотел посмотреть на полянку. Мы прятались здесь пацанами всегда. Кому в голову придет, что здесь загорает кто-то.
– Почему тогда голый бегаешь по острову, как извращенец в поиске жертвы? – с сарказмом спросила светловолосая девушка, уже застегивая пуговицы халата.
– Так я переплыл сюда оттуда, думал, что никого нет здесь, разделся, чтобы не мочить вещи. Какой я извращенец? – оправдывался Сергей и подумал, что кто ему теперь поверит. Он махнул обреченно рукой на поселок и затем зачем-то добавил, глядя на рыжую девушку:
– Хотя такие жертвы украсят не только остров.
– Ишь ты, какой разговорчивый, а по виду не скажешь, что такой одичавший Тарзан комплиментами может сыпать, – рассмеялась светловолосая девушка.
– А мы на лодке добрались сюда. Тебе дать полотенце, а то застудишься ненароком, – попыталась смягчит остановку другая. Обе девушки уже оделись. Они стояли в коротеньких халатиках и насмешливо поглядывали на юношу за кустарником, прикрывшим парня до пояса.
Рыжая симпатичная девушка вдруг рассмеялась:
– Так это Сергей, Татьяна. И никакой не извращенец. Кто бы подумал о такой встрече, но мы вчера с тобой рассматривали фотографию выпускного класса моего двоюродного братика. И ты сказала, что он самый симпатичный из всех мальчиков. Вспомнила?
– Так в таком виде, Лариса, я не видела его, поэтому и не сразу узнала. Теперь разглядела и лицо, вижу, что на фото и здесь один и тот же молодой человек. Очень приятно познакомиться, – Татьяна жеманно протянула руку и сделала шаг к юноше. Потом вспомнила, что тот не одет, остановилась и спросила:
– Так дать полотенце-то?
– Нет, благодарю, мне вплавь удобнее без него. А что, Саша тоже приехал?
– Саша сейчас на заводской практике, а я с подругой уже дней десять, как к тетушке приехала, чтобы набраться сил, отдохнуть на вашей прекрасной природе. Ты же в мореходке учишься? – подключилась к разговору, как про себя окрестил ее Сергей, золотая девушка.
– Ну да, а ты?
– А мы в Петербургском государственном университете путей сообщения, между прочим – третий семестр.
– Так вы петербурженки? А почему железнодорожный? – удивился Сергей.
– А что в этом плохого? Мы потомственные железнодорожники, можно сказать. Наши папы работают в железнодорожном ведомстве. Мы по их стопам пошли. Ты приходи вечером на берег. Мы костер разведем, картошки испечем, познакомимся поближе. А то скучно очень у вас.
– Там мы и так познакомились, ближе некуда, – не удержалась подколоть парня Татьяна. Она хитро прищурила зеленые бесовские глаза и ждала ответа.
– Приду, – юноша не стал пикироваться с острой на язык девушкой. – Пока, русалки. Я молоко принесу к картошечке.
Он добежал до воды и, красуясь перед девушками, грациозно нырнул. Затем короткими саженками стремительно поплыл к берегу. Сергей обрадовался, что познакомился с девушками. Ему очень понравилась Лариса. Он надеялся, что теперь каникулы обретут для него приятный и волнительный смысл. Если, конечно, она станет не против их дружбы.
После дневной жары вечера у озера были не просто прекрасные. Они приносили наслаждение и покой. Легкий ночной бриз приносил к побережью все запахи таежного леса. Трудно оставаться равнодушным, купаясь в ласковом летнем вечернем тепле и в обществе девушек.
Молодость быстро сблизила, и молодые люди непринужденно болтали, пекли в ярком костре картофель. Сергей, как и обещал, принес с собой литр молока, чем сильно удивил
свою маму, когда попросил налить в банку.
Через пару вечеров, проведенных молодежью на берегу, Татьяна сообразила, что их новый брутальный знакомый явно симпатизирует худенькой Ларисе. Она попыталась оставить их одних, заметив, что подруга отвечает парню взаимным интересом. Но молодые люди энергично воспрепятствовали этому:
– Не уходи, пожалуйста, еще рано спать. Смотри, какой прекрасный вечер.
Татьяна осталась, но на предложение Сергея отправиться с ним на вечернюю рыбалку на следующий день, решительно отказалась:
– Это без меня, пожалуйста. Лариса любит удить рыбу. Ее отец приучил к мужскому увлечению. А я живу с мамой, поэтому я больше ягодница, чем рыбак. Да и червяков боюсь до мурашек на теле. Бр-р-р! Какая гадость!
– Тогда за нами наваристая уха, – сказал Сергей Татьяне, когда Лариса согласилась на рыбалку.
– Уходя на рыбалку, не забудьте удочки, – хмыкнула девушка.
Летняя рыбная ловля перед заходом солнца вызвала восторг Ларисы. Утомленное красное солнце неспешно уходила за горизонт. Озерная гладь отражала темнеющие берега, покрытые смешанным лесом. Над озером стремительно проносились птицы, вылавливая в полете на ужин стрекоз и водяных пауков. То там, то здесь всплескивала рыба. На глубине разыгрывалась обычная в жизни драма, хищные щуки гонялись за резвой плотвой и окунями. Те, чтобы не стать жертвами, выпрыгивали на поверхность, чтобы обмануть преследователей. На полусонной воде всплески расходились широкими кругами.
– Боже! Красотища какая, – воскликнула девушка. Сергей и Татьяна сидели с удочками на одной банке. Парень закрепил уключины лодки с каждого борта к колышкам. В трех метрах от борта замерли высокие розовые поплавки, готовые уйти под воду при любой поклевки. Парень приготовил для наживки вместо червей тесто по отцовскому рецепту. Он очень надеялся на хороший улов.
– Подсекай, клюет, – остановил Сергей лирические отклонения девушки.
Лариса со знанием дела подсекла и вытащила на свет приличного окуня.
– С почином вас, Лариса Николаевна! – успел сказать на это юноша прежде, чем его поплавок ушел по воду. Сергей подсек и потянул удочку. Тонкое удилище гнулось до самой воды. Тогда рыбак стал подтягивать леску к борту. На крючке сопротивлялся большущий лещь. Парень достал сачок и подвел под него. Затем рывком вытащил рыбину в лодку.
– Ого! – восхитилась девушка. – И вас с уловом, Сергей Глебович. Извините, настоящее отчество не знаю.
– Можно просто Сережа, – с улыбкой разрешил Сергей.
Вскоре рыбаки наловили полный судок рыбы. Солнце тем временем ушло за горизонт на заслуженный покой. Тотчас нетерпеливо примчалась любвеобильная ночь. Она по-хозяйски зажгла на чернильном небе множество лирических звезд. Те радостно вспыхнули и стали наблюдать сверху за рыбной ловлей влюбленной парочки. Но клев прекратился. Как отрезало, и поплавки безразлично торчали из воды без всякого движения.
– Все. Теперь до рассвета рыба ушла по своим семейным ямам. Домой можно отправляться! – воскликнул Сергей.
– Еще давай посидим просто так. Уж очень хорошо здесь, – попросила Лариса.
Молодой человек кивнул. Он убрал удочки, придвинулся к девушке и обнял ее за плечи. Лариса прикоснулась щекой к его лицу и замерла. Так и просидели до полуночи влюбленные молодые люди молча, время от времени целуясь. От воды исходил запах водорослей, рыбы. С берега бриз приносил пряную волну запахов зелени и зреющих в садах яблок. Рогатый молодой месяц разделил озера серебряной полосой на две части. Природа создала лирическую атмосферу и, казалось, любовалась молодостью, их безмятежной любовью.
На следующий день уха удалась на славу Сергею. Он принес из дома лук, укроп, черный перец и из металлических прутьев треногу с закопчённым на частых кострах котелком. Девушки позаботились о посуде и почистили в озере рыбу. И вскоре на жарком костре забурлила настоящая уха в котелке. Молодежь с аппетитом ела ее и нахвалила кулинарное мастерство юноши.
– Это кто же научил тебя так готовить? – спросила Татьяна.
– Да каждое лето с отцом отправлялись на два-три, а то и четыре дня в лес на берегу озера. Там и питались исключительно рыбой и грибами, ничего не брали с собой, кроме хлеба.
– А где ловили рыбу, не за островом? – заинтересовалась Лариса.
– Нет. Далеко отсюда. Там вытекает из озера река Западная Двина. Она впадает небольшим ручьем вообще-то с другой стороны озера, с севера-востока. Затем протекает по нашему озеру, можно сказать так, и вытекает уже широкой рекой с востока. Вот там мы и обитали на побережье озера. Рыбу ловили, грибы собирали, ягоды.
– И я хочу туда, – Лариса посмотрела на парня.
– Так за чем же дело стало? Завтра и отправимся часиков двенадцать дня. До вечера доберемся, рыбки наловим и на боковую до утренней зорьки.
– А на боковую на чем? Неужели прямо на земле? – Татьяна поморщилась. – Я люблю удобство, например, чтобы матрасик был, простынка.
– Удобства тоже будут, но минимальные. Двухместная палатка, спальные мешки. Если удастся, то разыщем наш большой шалаш. Так что и для тебя найдем удобное местечко, если надумаешь.
– Нет, сами отправляйтесь к черту на кулички, а я позагораю здесь лучше, – конечно, девушка лукавила. Она хотела бы увидеть новые прекрасные лесные места, но и мешать влюбленным не хотела. Уж очень светились они, казалось, искренней любовью изнутри души.
На следующий день Сергей приготовил лодку к походу. Кроме рыболовных снастей, палатки, спальников, посуды, котелка и топора с ножом, еще уложил, как он теперь по-моряцки называл, в форпик и ахтерпик пару специальных ковров. С одной стороны они были из защитного от холода материала, с другой – шерстяное для тепла покрытие. Юноша заботливо сложил их и запихал к спальникам в закрытое помещение под банками носовой и кормовой части. Один коврик под палатку, другой на случай, если девушка вздумает позагорать на берегу.
Ровно в полдень Лариса в брюках и блузке с длинными рукавами, в полусапожках на ногах торжественно зашла на борт лодки. Сергей дал команду к отплытию и оттолкнул веслом судно от берега. Под прощальное помахивание платком Татьяны юноша лихо развернул лодку на курс и приналег на весла. Посудина набрала скорость и стала удаляться от берега.
С середины озера открывался чудесный вид. С одной стороны возвышался берег, поросший высокими мачтовыми соснами и развесистыми елями. С другой – пологий берег окружал роскошный лиственный лес. Молодые люди проплыли мимо многовековой дубовой рощи, которая раскинулась возле большого затона с многочисленными нежными бело-розовыми лилиями и ярко-желтыми кувшинками на воде. По берегу росла сказочная сочная зеленая трава-мурава и голубенькие цветочки-колокольчики.
– Чисто русалочье царство, – восхитилась девушка.
– Не без этого, – гордо ответил Сергей. – И замечу, что в этой прекрасной роще, кроме дивных русалок словно из русских сказок, обильно растут белые грибы. В сезон не меньше ведра нарезал там.
– Не боялся, что русалки утащат к себе?
– Нет, они только по ночам выходят, чтобы цветов нарвать и сплести из них венки на головы. А я в это время всегда рыбу удил в другом месте. Моя русалка не появилась еще.
– А теперь?
– В лодке плывет со мной за туманом и запахом тайги.
– Что же, она похожа на утопленницу?
– Нет, она обладает вечной молодостью и красотой. У нее золотые волосы и чарующий голосок. Там, где она пройдет, хлеб родится лучше на земле.
– Как ты красиво умеет обольщать девушек будущий капитан дальнего плавания.
– Не девушек, а девушку, замечу.
Так за разговором добрались до узкого перешейка, который разделял озеро на две части. Природа, видимо, решила сделать такой подарок для населения поселка. Здесь женщины переходили вброд на другой берег по ягоды. Мужчины перебирались на сенокосные угодья.
Сергей, упираясь в дно перешейка веслом, переправил лодку на другую половину озера. Там причалил к берегу и предложил перекусить Ларисе, что бог послал. Он прихватил с собой на этот случай огурцы с огорода и несколько бутербродов с салом.
Сидя на поваленном дереве, принялись за трапезу. Лариса заметила, что ее капитан поглядывает с тревогой на горизонт.
– Что-то не так? – спросила она.
– Да солнышко сегодня было с утра красным.
– И что беспокоит тебя?
– Слышала такое выражение: если солнце красно по утру, то моряку не по нутру. Успеть бы до урагана, вон, уже появились первые тучки, – Сергей указал на горизонт.
– Да не похоже что-то – вон, как солнышко палит, и небо совсем над нами чистое. А те тучки далеко, успеем.
– Хорошо бы!
Юноша заметил, что Лариса поела, сказал:
– Тогда в путь, труба зовет на подвиги народ.
Сергей греб сильнее в этот раз. Мимо проплывали во всей красе липовые, кленовые и березовые рощи. Девушка любовалась местными красотами и не замечала, как начало хмуриться небо, вода зарябила под усиливающимся ветром.
До цели оставался километр. Отсюда можно было уже видеть просвет, где начинал свой бег река Западная Двина. Однако еще больше усилился ветер, поднялась большая волна. Сергей с трудом преодолевал встречное сопротивление. Вскоре ветер уже свистел в ушах, небо окончательно потемнело, установились сумерки.
– Скоро хлынет ливень, – сказал Сергей, нужно искать укрытие пока не поздно. Он заметил песчаную косу на берегу и направил лодку туда. Время от времени сверкала молния и доносился гром.
– Ничего, под деревом переждем и дальше отправимся.
– Ни в коем случае не становись под деревом в грозу. Молния поражает в первую очередь высокие объекты.
– Тогда куда?
– Я уже приметил песчаную косу, на ней отлежимся, пока не успокоится ураган.
– Под проливным дождем?
– Ну да, но в сухом месте, если успеем добраться раньше его.
Лариса не поняла его, но замолчала, доверилась опыту своего парня.
До берега не успели добраться сухими. Небо, словно раскрылось, давая возможность потоку воды остудить перегретую жарой землю. Лютый дождь не щадил и молодых людей. Они вымокли до нитки, прежде, чем лодка воткнулась в песок.
Алексей выскочил из нее и помог выбраться Ларисе. Затем выкинул на берег все вещи, лежавшие в лодке. Он развернул лодке плашмя к берегу и стал ее переворачивать. Девушка поспешила на помощь. Вокруг сверкала молния, раскаты грома закладывали уши, взбесившийся дождь бил крупными каплями по путешественникам. Вмиг похолодало, но молодые люди пока не замечали этого.
– Нам нужно два раза перекантовать лодку, чтобы одним бортом угодить вон на тот валун, – Сергей указал на большой камень, торчавший одиноко на песчаном берегу.
Вскоре им удалось это. Лодка легла бортом на камень и днищем к небу, образовав укрытие.
– Ныряй скорее туда, – молодой человек указал девушке на щель. – И сразу снимай одежду с себя там, а то заболеешь еще. Он сам на ходу скинул спортивные брюки и рубашку.
Лариса юркнула ящерицей в укрытие. Следом втиснулся Сергей. Он подполз к ахтерпику и достал два пледа оттуда. Затем помог Ларисе стянуть одежду и, расстелив один плед, подтолкнул девушку на него, другим укрыл ее.
– Белье тоже скинь, потом высушим. Сейчас не до этикета.
– А ты?
– Я рядом! Другого места нет у нас.
Сергей разделся и залез под плед, заботливо спросил, обхватывая тело девушки:
– Продрогла?
– Есть маленько, – Лариса прижалась к парню.
Дождь стучал по днищу, молния сверкала так, что освещала внутри укрытие, раскатистый гром как бы не советовал показывать наружу нос. Но молодые люди и не спешили уже. Им было хорошо под лодкой. Мягко на песке, сухо и даже тепло между шерстяными пледами.
Сергей нежно прижал к себе девушку и поцеловал ее. Она ответила на ласку и откинулась на спину, потянув на себя любимого человека. И с ними случилось впервые то, что заложено природой. И это произошло под лодкой под гром и молнию. Затем долго лежали счастливые, прислушиваясь к брюзжанию непогоды. Им не хотелось сейчас, чтобы быстро прекратился ураган.
Молодые люди вернулись домой через четыре дня с рыбой и полным ведром черники. Татьяна изумленно наблюдала за подругой и парнем.
– Да вы, как будто много лет провели вместе. С полуслова понимаете друг друга, повзрослели, загорели. Как на пользу пошла вам вылазка на природу.
Молодые люди переглянулись и весело рассмеялись. Они точно знали, что не расстанутся и в городе. Они нашли себя в деревне.
Количество отзывов: 2
Количество сообщений: 1
Количество просмотров: 65080
Рейтинг произведения: 14
Рубрика: Литература ~ Проза ~ Рассказ
Свидетельство о публикации: №117121781162
© Copyright: Алексей Тверской, 17.12.2017г.