Рассказы о медведях шатунах слушать бесплатно

00:00 / 00:27

00_00_Batalov_V_Shatun

13:29

01_02_Trevozhnaya vest

15:55

01_04_Lozhnaya trevoga

16:30

01_05_U chYorta na kulichkah

09:13

01_06_Utro vechera mudrenee

18:30

01_07_TaYozhnoe kreschenie

10:19

01_08_Solntse na leto, zima na moroz

09:52

01_09_Razbushevalas gorlastaya, razbushevalas

10:30

01_10_Vospominaniya

18:02

02_01_Blizok lokot, da ne ukusish

08:20

02_02_Nochyu lunnoy

15:49

02_03_Net huda bez dobra

27:37

02_06_Zakon tayga. Cherpak vera

07:09

02_07_Tsarstvo schamanov

12:09

02_08_Net kresta na tebe

16:30

02_09_Na miru i smert krasna

07:36

02_10_Ne lykom shityy

15:46

03_01_Na rassvete. Nashego polku pribylo

19:30

03_02_Volkov boyatsya — v les ne hodit

11:57

03_03_U boga za pazuhoy

15:09

03_05_Liha beda nachalo

14:08

03_06_Avdeeva hitrost

15:19

03_07_Iz ognya da v polymya

Длительность

7 часов 14 минут

Описание

Главным произведением Валериана Баталова является исторический роман «Тулысся петассэз» («Весенние всходы».), на русском языке впервые был издан в 1972 г. в издательстве «Детская литература».

В романе даётся широкая картина жизни коми-пермяцкой деревни с конца ХIХ века до 30-х годов ХХ века. Все события в жизни народа отражены главным образом в конкретных судьбах трёх поколений семьи Лунеговых.

                                                                                                Шатун

           Сегодня – двадцать четвёртого
сентября, Серёжа, на вертолёте Ми-8, подлетел к своей базовой избушке. Избушка
стоит чуть дальше от берега реки, вверх в гору. Там он, два года назад, для
безопасной посадки вертолётов выбрал более-менее ровную площадку, где и
поставил добротное зимовье. Гора, где он срубил избушку, была далеко видна и
обдувалась ветрами со всех четырёх сторон света. Высота, этой одиночно выпершей
из недр земли горы, по географическим данным, составляла шестьсот пятьдесят два
метра. Вершина её была ровная и гладкая, как стол. Сверху она больше напоминала
посадочную площадку для космических кораблей. И там же, наверху, геологами была
установлена тригонометрическая вышка с отвесом, направленным в центр какого-то
прибора, закрытого стеклом. Он указывал на то, что здесь проходил меридиан,
девяносто градусов. Ему дали название – Тунгусский меридиан, потому что он
пересекал три Тунгуски: Нижнюю, Подкаменную и Ангару (верхняя Тунгуска). Склон
горы по всему периметру порос густым смешанным лесом. Вдоль речного берега,
почти повсеместно, заняли кустарник, берёза, осина и лиственница. Чуть повыше
росли ель, пихта и далее в гору – величавый красавец кедр. С западной и южной стороны её огибала быстрая река –
Хурингда. По-эвенкийски – это название переводится как сиговая речка. В ней
обитали лососевые, сиговые породы рыб, хариус и даже налим с язем. С
северо-восточной стороны из, неизвестно как образовавшегося круглого очень
глубокого с отвесными берегами озера, вытекали два небольших ручья. Один из них
бежал по небольшой тундре в западном, а другой огибал гору в юго-восточном
направлениях. Вбирая в себя попутные ключевые ручейки, они и подпитывали
Хурингду. Та же, в свою очередь, впадала в среднее течение реки Бахта.

Однажды в ноябре, Серёжа пробовал
рыбачить на этом озере. Пробурил лунку, но как бы он ни старался, желанной
поклёвки не случилось. Тогда он связал две капроновых верёвки, по двадцать пять
метров каждая, и, привязав к ней подходящий камень, попытался измерить глубину.
Но к сожалению, длины этих пятидесяти метров не хватило, а больше верёвок у
него с собой не было. В диаметре озеро было не более тридцати метров. С
северо-восточной стороны его, будто выброшенные из глубин мощным взрывом,
лежали нагромождённые друг на друга огромные каменные валуны, и в этом же
направлении лежал вывороченный с корнями лес. Тогда-то он и пришёл к выводу,
что это озерко образовалось в результате падения небольшого метеорита. Ноги́
другого человека, кроме нашего героя, здесь не ступало и поэтому это место так
и осталось неизученным. Но, вот, одну странность он обнаружил, находясь около этого
озерка. Каждый раз, когда он проходил по путику, идущего вдоль озера, его
охватывало сильное волнение и, как бы шестым чувством, он ощущал чьё-то
невидимое присутствие. Создавалось впечатление, будто бы кто-то невидимый
наблюдает за ним со стороны. Разгадка этого феномена проявится через два года.
А пока…

Несколько лет назад он прилетал сюда,
чтобы построить зимовье и после окончания стройки ещё успеть и порыбачить. Три
дня в одиночестве, в «поте лица», бензопилой «Дружба-4», он спиливал и раскряжёвывал
лес на четырёхметровые сутунки. Затем сносил их в одно место, где наметил строить
зимовье. Со строительством провозился ещё три дня. Закончив с зимовьем, он
занялся заготовкой дров и очисткой площадки от сучьев. Почти два дня
перетаскивал к зимовью тяжёлые чурки раскряжёванных лиственниц. Чтобы не
попрели, раскалывал их на две половинки и складывал в поленницы для просушки.
Дров наготовил столько, что хватит ему на несколько лет. Так что, в общей
сложности, всё это мероприятие, обошлось
ему почти в десять дней. Обмывался здесь же, в роднике. Метрах в десяти от
избушки находился небольшой одиночный валун. Из-под него бил родник и заполнял яму, примерно метровой глубины.
Сергей был рад тому, что будет обеспечен чистой, как хрусталь, холодной и очень
вкусной водой. Этот родник не замерзал даже в морозную зиму! Так что на реку,
которая находилась двести метров вниз от зимовья, ходить было необязательно.
Работая с душой, постарался на славу, подготовив надёжную посадочную площадку.

Он оторвался от воспоминаний и,
заглянув в кабину вертолёта, увидел, что по курсу показалась знакомая гора.
Сделав круг, чтобы погасить скорость, Ми-8 стал заходить на посадку. Подлетев к
площадке, вертолёт неподвижно завис около зимовья. Опустив машину ещё чуть ниже,
неожиданно увидели невероятных размеров медведя, лежащего под окном, вдоль всей
длины зимовья. Тот, в свою очередь, увидев вертолёт, нехотя поднялся на задних
лапах. Вытянувшись во весь свой гигантский рост, который был выше избушки, он
задрал голову вверх и посмотрел на вертолёт как на большую стрекозу. Так как
эта грохочущая и изрыгающая дым «стрекоза» не улетала, то он одной лапой стал
смешно отмахиваться от неё. Командир – Лунёв Николай, полный моложавый мужчина,
похожий на хакаса, приподнял машину чуть повыше – от греха подальше и сказал
Сергею:
—
Вот это «махина»! Я такого «Мишу» ещё не встречал ни разу! Удивительно – как
это он твоё зимовье не раскатал по брёвнышку? «Серый», прости, но я не могу и
не имею права, тебя тут высадить! Мало ли что может произойти! Я не хочу
отвечать за последствия! Что будем делать?
–
Коля! Давай я его с вертолёта «шлёпну» и дело с концом! – предложил Сергей.
–
Да ты что, «Серый»? Не-е-тушки! Кто-нибудь «заложит» меня из буровиков, и тогда
я, считай, отлетал! Что будем делать? Решай быстрей – время идёт!

Бригада бурильщиков, которые после
отгулов летели на буровую, для замены другой бригады, «прилипли» к
иллюминаторам и с интересом наблюдали за происходящим. Бортмеханик ругнулся на
них, сказав, чтобы все сели обратно по своим местам, если не хотят аварии.
Без
лицензии было запрещено отстреливать медведей. Но позже, когда в такой же
ситуации около разграбленных зимовий погибли два охотника, всё же дали
разрешение на отстрел шатунов, вот в таких экстренных случаях.
– Что же делать? Что же делать? – Серёжа несколько
секунд раздумывал и, быстро среагировав на эту неординарную ситуацию, сказал
Коле:
–
Слушай, Коля! Всё равно мне придётся встречаться с ним! Ведь ты же прекрасно
знаешь, что это уже не просто медведь, а медведь-шатун! В это время все
нагулявшие жир медведи спокойно посапывают в уютных берлогах! А этот теперь,
видимо, не уйдёт отсюда никуда! Ты же видишь, какой он худой! Здесь он
прикормился моими продуктами, что я завозил во время осенней заготовки рыбы.
Знаешь что? Давай сделаем так! Ты меня высаживаешь на берегу реки – там я успею
подготовиться для встречи с ним. Так что не волнуйся за меня! Кто-то же из нас
должен здесь один остаться хозяйничать! Я его сюда не приглашал!

Нехотя,
но всё же под давлением такой убедительной просьбы, Николай перелетел и посадил
вертолёт на берегу. Сергей снял ошейники со своих двух молоденьких лаек и,
выпрыгнул с ними из вертолёта. Затем с помощью буровиков быстро разгрузил свои припасы.

–
Тебя когда забирать отсюда? – спросил Николай.
–
Как обычно – десятого ноября!
–
Ну, давай! Ни пуха, ни пера! Будь осторожен! Я на обратном пути пролечу мимо
тебя! Как услышишь, выйди из зимовья, чтобы я увидел, что всё в порядке!
–
К чёрту! Хорошо, Коля! Спасибо! Чистого неба тебе над головой и хороших
посадок! Пока!
Командир
отвесно поднял вертолёт над рекой и подлетел к избушке. Сделав ещё два круга,
он завис над зимовьем, рассматривая медведя. А тот и не думал покидать удобное
местечко. Так и не сдвинувшись с места, он стоял у зимовья, наблюдая за
вертолётом.
–
Да, Серый, видимо, блефует! По всей вероятности, медведь в петле у него сидит,
раз не уходит! – подумал командир и сделал ещё один контрольный круг над
посадочной площадкой ушёл на восток по направлению к буровой.

Фроську и Якута – двух шестимесячных
лаек, Сергей впервые взял с собой в тайгу. Обнюхав камни на берегу и пометив их
своими экскрементами, они тут же кинулись в кустарник – только их и видели! Он
же, не теряя время, зарядил двустволку, вставив в один ствол пулевой патрон, а
в другой – с крупной картечью. Достал из чехла малокалиберную винтовку ТОЗ-17,
и набил полный магазин патронами и ещё один патрон вставил в ствол. Хотя он и
знал наверняка, что медведю эти пульки от малокалиберной винтовки, что слону
дробина, но чем чёрт не шутит… Пристегнул поясной ремень с ножнами, в которых
находился остро отточенный охотничий нож. Достал из рюкзака топорик, засунул
его за пояс, а в боковой карман брюк затолкал шнуровую ракету. Ещё раз осмотрел
свою боевую экипировку, от которой остался доволен, и помчался на лай собак.
Подойдя к ним поближе, он в сердцах плюнул оземь. Они, не добежав до избушки, с
левой стороны от тропы, подняли глухаря с земли. Тот, тяжело взлетев, сразу же
сел на первую попавшуюся лиственницу. Раскидывая мох задними лапами, собаки, с
таким азартом на него лаяли, позабыв обо всём на свете, что даже не заметили приближающегося
хозяина. Глухарь же, чувствуя себя наверху в безопасности, с интересом
разглядывал их. Переступая на лиственничной ветке с одной когтистой лапы на
другую, стал гневно ругаться, на потревоживших его покой собак, на своём
птичьем языке. Сергей чертыхнулся и не стал тратить патрон на глухаря – ещё
успеется, ведь этим выстрелом сразу же вспугнёшь медведя. Оставив недоумевающих
собак под кедром, он стал осторожно подкрадываться к зимовью. Но, как
выяснилось позже, он сглупил. Надо было не подниматься к зимовью, а залечь в
засаде у вещей. Медведь, услышав лай собак, сразу же почуял что-то неладное и
удалился от греха подальше. Он спустился к реке и переплыл её на другой берег,
невдалеке от выгруженных вещей.

Серёжа с сожалением вздохнул, понимая, что
сегодня он уже не осуществит свою мечту.
–
Эх, жаль! Но что поделаешь? Подвели, в этот раз, меня собаки! Молодые и
неопытные ещё! Да, думаю, оботрутся…
Присел
на поваленное дерево, раздумывая о дальнейшем, и немного отдохнув, спустился
вниз и занялся переноской вещей в зимовье. Много ходок сделал вверх-вниз, но к
вечеру перетаскал весь груз. Затем сделав передышку, стал осматривать «работу»
шатуна. Застеклённое окно выбил, видимо, заглядывая в него. Увидев отражение
«другого медведя» он, в ярости ударив
лапой по «сопатке» своему «сопернику», порезал лапу о разбившееся стекло. В
отместку за это, всё то, что из вещей оставалось в зимовье, он разорвал и раскидал
вокруг зимовья. Один из спальников
загадил экскрементами, наполовину зарыв его мхом.
–
Тепло, наверно, было лежать ему на них! – с сарказмом усмехнулся Сергей.

В
лабаз, который находился на четырёхметровой высоте, медведь залез, ударив с размаху когтистыми лапами по листовому
железу, которым был обшит ошкуренный ствол дерева. Пробив насквозь железо, он
несколько раз подтянулся, и, ухватившись свободной лапой за перекладину, влез
внутрь лабаза. Вот таким способом он и подобрался к продуктовым запасам
охотника. Там-то, наверху, он «оторвался» от души! Уничтожил ящик говяжьей
тушёнки в металлических банках, ящик сгущённого молока, десять пачек сахара-рафинада,
и много чего другого, набивая своё ненасытное брюхо. Под лабазом валялись
нетронутые, и, каким-то чудом уцелевшие борщи с рассольниками в стеклянной
таре. Видимо, порезался об одну из них и не стал их больше трогать.
Вздохнул
с горечью Серёжа:
–
Да… Дела! Вот, негодник! Придётся затянуть ремень потуже! Но, ничего! Собаки
глухаря облают, рыбы наловим! Главное, что хлеба привёз сейчас! Даст Боженька,
сохатого шлёпнем! А тогда уж, не помрём с голода! Хлеба, сухого картофеля и
супов в пачках хватит на осень!

Снизу, по-над рекой, возвращался
вертолёт с вахтой на борту. Сергей вышел из зимовья и помахал рукой, давая понять,
что всё в порядке. Долго ещё слышался вой турбин удалявшегося вертолёта.
Немного взгрустнулось за оставшейся дома семьёй.
–
Ладно, ребята! Надо заниматься делом! – махнул Сергей рукой, обращаясь к
собакам.
Прибрал
бардак вокруг зимовья, сложив всё в специальную яму для мусора. Навёл порядок в
зимовье, затянул целлофановой плёнкой окно. Зажёг керосиновую лампу, поправил
печь и затопил её. Сходил к роднику за водой и поставил варить себе и
помощникам. Пока варилось, навёл порядок в зимовье. Повесил у печи спальники
для просушки, вымел мусор, помыл нары и пол. Включил транзистор, и на душе
стало веселее:
–
Проживём как-нибудь! Мне это не впервой! Может, и шатуна повезёт взять! Надо же
как-то от него будет освобождаться! – подумал он.

Мясо медведя он никогда не ел и никому
не рекомендует! Однажды возвращаясь без груза с буровой, пилоты Ми-8 увидели
вышедшего на тундру медведя, который и поплатился жизнью за свою
неосторожность. Мясо, пилоты, поделили между собой. Поели его один лишь только
раз и занедужили. Увезли их на скорой помощи в больницу. Спасти их спасли, но
комиссовали по лётной работе. Оказывается, мясо этого медведя было заражено
трихинеллёзом, а этот паразит, очень
отрицательно на нервную систему влияет! Хорошо, что хоть из членов их
семей никто не поел этого мяса, а то была бы не просто беда, а целая трагедия.
–
Ну уж – нет! Если я и добуду медведя, то его мясо пойдёт только на приманку в
капканы – подумал Серёжа.
Наконец-то суп сварился! Серёжа с
аппетитом отобедал и накормил досыта лаек. Один высушенный спальник подстелил
вниз на нары, а в другой вставил внутрь
свежий простынный конверт, разделся,
залез внутрь него и, анализируя
сегодняшние события, погрузился в сон. Но, не тут-то было!

Среди ночи
раздался лай собак и злобный, с обиженными нотками, рёв медведя.

–
Надо же, блин! Потревожили несчастного, выгнали с обжитого места! Прописался в
чужом зимовье, навёл беспорядок в нём и ещё недоволен! – проснувшись, пробурчал
Серёжа и, выскочив полураздетым из зимовья, пальнул пару раз в темноту
дробовыми патронами.
Но
медведь уже успел отойти подальше от зимовья. Охотник «облил» пространство
темноты такой отборной руганью, что даже собаки присмирели:
–
Ну, косолапый, погоди! Доживём до утра, и тебе хана придёт! Или ты, или я! Два
медведя в одной берлоге не живут! – Он, ещё несколько раз, огласил пространство
нецензурной бранью и зашёл в зимовье.
Собаки,
пытаясь кинуться в темноту, ещё долго тявкали, но всё же через некоторое время,
успокоились и они. Ночь есть ночь, и надо выспаться! Если что, то собаки
предупредят! День был тяжёлый, и завтра неизвестно-что ожидает. С этими мыслями
Серёжа и погрузился в сон.

Утром
он выглянул из зимовья и обрадованно крякнул. Его приветствовала хорошая, ясная
погода.
–
Доброе утро, ребятишки! Ну что? Надо завтракать и собирать рюкзак! – Серёга
весело подмигнул собакам и вернулся в зимовье.
Положил
в него на два дня продуктов, спички, патроны, топорик, тонкий капроновый фал –
все, что было нужно для похода. Накинул рюкзак на спину, на правое плечо
повесил малокалиберную винтовку, ружьё взял в руки, на всякий случай сняв с
предохранителя и – полный вперёд! Быстро отыскав на снегу след ушедшего ночью
медведя, пошёл по нему с твёрдым намерением – идти до победного конца. Было бы
сказано – идти. Медведь шёл ровным, спокойным шагом, а преследователю, чтобы
попасть точно след в след, приходилось делать прыжки. Снега было немного, и
поэтому Серёжа пошёл не на лыжах, а в лёгких «бакарях», подаренных ему
эвенками. След медведя шёл ровной цепочкой, не сворачивая в сторону, точно на
восток, словно по компасу. Величина длины ступни была тридцать два сантиметра.
Одно слово – громила! Вот только с головой, видать «не дружит»! Потому как
умный медведь, зная, что за ним идёт охотник, ушёл бы подальше, а затем
стороной вернулся и залёг бы у тропы, поджидая жертву. А потом, когда охотник
проходит мимо, тот выскакивает сзади и снимает скальп с человека, закрывая
глаза. Не любит медведь, когда ему это двуногое существо в глаза смотрит.
Поэтому, не дай Бог, если кому-то из вас, мой читатель, придётся встретиться с
медведем, не смотрите ему в глаза, не раздражайте, а лучше, ласково разговаривая,
медленно пятясь задом, уходите от него. Но особенно не любит он, почему-то,
беременных женщин! Говорят, ободранная медведица, очень похожа на нагую беременную
женщину. Странно! Что они видят в этом такого раздражающего их сознание?
Собаки перехватили след соболя, и ушли
по нему. Серёжа огорчился, что собаки покинули его, но одновременно и
обрадовался, что они сразу «пошли» на соболя.
— Молодцы, ребятишки! Толк из вас будет!
Только вот незадача, что одному-то, без вас опасно идти! – прошептал Сергей. –
Ну, а что поделать – идти надо! Жаль, что у человека нет такого обоняния, как у
животного! – Продолжал он размышлять. – Может, у первобытного человека и был
хорошо развит нюх, но, к сожалению, в долгом процессе эволюции был утрачен.
Сейчас человек живёт в удовольствии, пользуясь всеми благами! А за все удовольствия
надо платить! Так что…

Собаки уже заливались лаем далеко в
стороне, под перевалом, видимо, догнав соболя. Но, преследователю было не до
них. Вспомнился его верный пёсик по кличке Чук. Вот то был хороший, послушный
пёсик. Но однажды вечером, немного не дойдя до зимовья, и он, взяв след соболя,
догнал зверька уже почти в темноте. Сергей, уставший за насыщенный трудовой
день, не пошёл к ним ночью, и Чук облаивал соболя до утра. А утром, со свежими
силами пришёл на настырный лай собачки
и, метким выстрелом «снял» соболя с верхушки ели. И как только сил хватило и
терпения лаять всю ночь?! А сохатого один раз прямо к зимовью пригнал. Ну и
пёсик был! Жаль, украли этой весной и куда-то на станок, видимо, вывезли. Не
пошёл Серёжа к собакам – другая задача у него была! Ну, а собаки за
неделю-другую «оботрутся» и пойдут на крупного зверя! В душе он был даже очень
рад, что они увязались за соболем – это уже неплохо! Москва тоже не сразу
строилась! Мать-то у них, знаменитая среди охотников, зверовая лайка была! Шла
на всё: и медведя держала, и сохатого, и соболя, и глухаря. Вспоминая, тот
грустный момент, когда он лишился Чука, с горечью вздохнул, но порадовался тому,
что собаки оказались рабочими, и продолжал свой путь по следам этого «монстра».
Преследовал его уже два часа, а прошёл только около семи километров. Зверь,
шёл, словно по компасу – строго на восток, не меняя ни на градус своё
направление.
–
Как можно идти так чётко, без компаса – словно по натянутому шнуру?! Ты меня
удивляешь – «Михаил Потапыч»! Всё же интересен животный мир! И, что-то мне
кажется, что ты движешься с намерением ложиться в свою берлогу? Ну иди тогда!
Только что-то ты припозднился по времени?! – сказал вслух Сергей.

Остановился,
пораздумывал немного, стоя на месте, и пошёл обратно на базу.
–
Может, уже и заляжет медведь. У него дорог много – попробуй, угадай!
По
пути завернул к собакам, которые попеременно с яростью грызли кору лиственницы,
на которой сидела их добыча. Пришлось выстрелом «снять» соболя с дерева, иначе
не поймут собаки, для чего они в тайге. Дал им немного помять его в зубах, не
выпуская из рук – иначе в азарте могут разорвать. В горах мех соболя рано
становится «выходным» для сдачи государству. Серёжа потряс в руках соболя,
подул и увидел, что соболь почти «подошёл» для добычи – подпушь уже набралась
для зимы и ость нормальной высоты. Качество меха неплохое – пойдёт и для сдачи.
Похвалил их, дав им в вознаграждение по кусочку сахара и немного печенья. Это
лакомство они очень любили. К вечеру
вернулись в зимовье. Сытно накормил лаек и, включив транзистор, под музыку,
занялся разделкой шкурки соболя. Эта ночь прошла спокойно. Серёжа даже был рад,
что Миша ушёл. Но напрасно он радовался… Утром собрал в рюкзак все вещи, что
были нужны для других зимовий, а именно: продукты для себя и собакам, приманку
на несколько путиков, топорик, патроны. Приподнял, примериваясь к рюкзаку:
–
Не «изболелся», однако, ты, дружок! Килограммов сорок придётся мне нести! Но
ничего – не впервой!

Позавтракал, покормил немного и собак.
Досыта собак перед охотой нельзя кормить – лениться будут! Зато вечером их
будет ожидать сытный, полноценный ужин. Снега за ночь не добавилось, и он пошёл
без лыж к первой переходной избе. Шёл по путику, местами подвязывал приманку,
чтобы соболь прикармливался, но не открывал капканы. Через неделю соболь совсем
«дойдёт» и тогда уже можно будет отлавливать. И подпушь хорошая будет, и ость
высокая, и мездра светлая. В рюкзаке груз понемногу убавляется, и идти становится всё легче и легче.
–
Хоть бы не облаяли никого, чтобы ещё груза мне не добавили! – Подумал Серёжа.
Но
всё, слава Богу, обошлось. Собаки шли берегом и, захватив свежий олений след,
ушли по нему вглубь тайги. Придя к переходной избушке, он обнаружил, что и
здесь такой же бардак, как и на базе. Медведь, который только что был здесь,
услышав приближение человека, кинулся бежать из зимовья и переплыл через реку.
—
Видимо, залёг где-то, шкодник, в кустарниках и, наблюдая за мной, наслаждается тем, что досадил своему
сопернику. – Подумал Серёжа.
Стрельнул
наугад пару раз из винтовки через реку в кустарник, а это, что пальцем в небо.
С горечью посмотрел на следы пребывания, оставленные «гостем». Вытащил «Миша»
«буржуйку» из зимовья, поиграл с ней, сделав из неё гармошку, и отбросил в сторону. Все вещи, что лежали на топчане,
опять разорвал и, вытащив из зимовья, что-то раскидал, что-то зарыл. Под нарами
лежали несколько банок тушёнки и перловой каши на запас – всё съел.
–
Вот уж квартирант мне достался, так квартирант! – Подумал в сердцах охотник –
что же мне с ним делать?
Сто
раз пожалел, что нет с ним ни Чука, ни Гека. Вот то были настоящие лайки – на
вес золота! Чука, которого у него своровали, он на следующий год найдёт и
вернёт, но тот погибнет в неравной схватке с двумя волками, «пасшими» Серёжу у
зимовья. А с полярным волком шутки плохи – ни одна собака с ним не совладает,
ведь почти девяносто килограммов веса достигают некоторые особи. Гек утонул в
шуге, кинувшись за сохатым. А этим ещё и года нет – зимний выводок.

Прибрал в зимовье, занёс и установил
новую печь – экономку. Будто чувствуя, что такое может произойти, он сварил эту
печь и, залетая на рыбалку летом,
сбросил её у избушки с вертолёта. Уж, эту-то, не под силу никакому
медведю смять! Теперь у него во всех одиннадцати зимовьях такие печи. Не печь,
а счастье!!! Печь – это сердце зимовья, как называют её охотники. С печью рядом
сбросил ловушку на медведя, сделанную ещё весной в посёлке. Сергей изготовил её
из метрового отрезка трубы, диаметром сто сорок миллиметров. Один торец трубы
заварил, просверлив отверстие для вертлюга. К вертлюгу привязал тонкий трос,
способный удержать любого медведя. Другим концом троса эта ловушка закреплялась
к дереву. С другого торца трубы, на входе по бокам, просверлил три симметрично
расположенные отверстия. В них вставил три острых штыря, остриями внутрь, и
закрепил их с двух сторон гайками. Теперь, если Миша сунет внутрь лапу за приманкой,
уже её не вытащит, если только не отгрызёт. У соболя это часто получается. Если капкан жёстко привязан к
палке, на которой он установлен, то соболь уходит из капкана, перегрызая лапу.
Серёжа – опытный промысловик и потому на соболя большие капканы не ставит,
чтобы не перебивало кость. В основном он пользовался самым маленьким капканом,
под номером – ноль. Охотники их называют просто – «нулёвки». Такого капкана
было вполне достаточно для ловли зверьков из семейства куньих. Он и кость не
перебивает и устанавливается легко. А в эту трубу – ловушку, наложил внутрь
приманки из проквашенной рыбы и пятимиллиметровым мягким тросом привязал её к
стволу лиственницы. Ну, теперь, если подойдёт Михайло, то ему хана! На другом
дереве подвязал шнуровую ракету, заложив её в очищенную полость пойманного
ленка. Если схватит медведь за ленка пастью, то «хороший салют» внутри брюха
будет. Что только не придумывал охотник, но не поддавался на эти уловки
изворотливый ум медведя. А то, что у медведя есть интеллект, да ещё какой, он давно
в этом убедился. Ну, это уже другая история. А этот старичок, хоть и выживший
из ума от голода, но был очень осторожен и, по всей видимости, разгадал
намерения противника и не подходил к этим ловушкам.

А тут ещё появились три росомахи,
уничтожая приманку в капканах. Всё одно к одному! Какое-то проклятье в этом
сезоне! По избам медведь шкодит, по путикам росомахи – хоть «репку» пой!
Семнадцать дней, впустую, потратил Сергей на борьбу с этими «сожителями». Собака
росомаху взять редко может – только, если росомаха на дерево залезет. Бывает
так, если росомаха видит, что не может убежать от лайки на чистом месте, то,
перед настигающей её собакой, переворачивается на спину и, резко взмахнув задними
лапами с острыми мощными когтями, вспарывает противнику брюхо. Охотники между
собой называют росомаху – маленький медведь, потому-что она, своим
обличьем и походкой, очень напоминает
его. Только она небольшая – вес её достигает всего до четырнадцати килограмм.
А уж на еду она очень жадная и, иногда наедается так, что даже идти не может. В
дальнейшем трёх росомах всё же отловил с Божьей помощью. Как только не
умудрялся Сергей, какие только не делал ловушки – бесполезно! Такая хитрющая
зверина – спасения нет! Помогла ему, отловить росомах, оттепель. Идя по путику
слепил он из влажного снега три толстостенных домика вплотную к елям. Внутрь,
подальше от лаза, закинул приманку. На входе поставил двухпружинный капкан
«Тайга» – четвёртый номер и замаскировал его.

В эту ночь ударил сильный мороз,
и домики до того крепко заледенели, что удар толстой палкой по нему удерживали
– не растрескивались!
–
Теперь-то, точно, не смогут росомахи по лёгкому подобраться к приманке, минуя капкан. – С уверенностью
произнёс Сергей.
Идёт
он как-то по путик, от зимовья к базовой избе и видит – на нескольких капканах подряд съедена
приманка, а дальше висит нетронутая.
–
А-а-а, подружка! Значит, где-то ты сидишь в ловушке, раз не всё на путике
тронуто!
И
точно! Проходит дальше, а под елью росомаха, попавшаяся в капкан, суетится. Туда-сюда,
сюда-туда носится, пытаясь спрятаться от человека. Ну и оторвался тогда Сергей
– всю накопленную злобу, из-за их проделок, выместил на ней. Хорошо, что хоть
собаки глухаря в стороне облаивали, а то получилось бы неизвестно что! Пока шёл
до зимовья, ещё две росомахи сидели, ожидая его, в капканах, поставленных в
таких же ледяных домиках.
–
Слава Богу! С одной напастью управился! Как в той побаске:
–
Жить стало лучше, жить стало веселей, шея стала тоньше, но зато длинней! Ну,
ничего! Глухаря сегодня съедим, смотришь, шея и поправится! А росомах не жалко!
Кто-то же должен был выжить в этой нелёгкой жестокой борьбе! Уж лучше я, чем
вы! Теперь только осталось расправиться с «Потапычем» и всё будет в «ажуре»! –
Подумал охотник и, веселее, зашагал в зимовье

Через несколько дней после этого
случая, он возвращался из верхнего зимовья, и по ходу настораживал капканы.
Зимовье это находилось под самым плато, в верховьях Хурингды. Снега в тайге было совсем мало, и он ходил
ещё без лыж, поэтому придя в это зимовье из базовой избы не остался там
ночевать, а решил в этот же день вернуться на базу. С собой так и носил
постоянно и ружьё, и винтовку. Брал две пачки патронов для винтовки и почти все
расстрелял по кедровкам. Вот уж противная птица – первый враг охотнику! Только
насторожишь капкан, отойдёшь, обернёшься, а она уже сидит приманку долбит. Вот
и приходилось тратить на неё патроны, чтобы избавляться от вредителя. Капкан
должен работать, а закрытый капкан – это просто железо!

Вечерело, и солнце склонилось к
закату. Очень устал Сергей идти по подмёрзшему снегу. Наступит на корочку льда,
шага два сделает и проваливается по колено в ягель. На лыжах в этот раз он не
пошёл, потому что было жалко тереть их о подмороженный снег. По такому ледяному
насту их надолго не хватит, а ведь вся охота ещё впереди. Осталось дойти всего
два километра до зимовья. И надо же! Собаки схватили свежий след соболя, и
пошли по этому следу, который вёл к гольцу. Кричал им охотник, кричал – бесполезно.
Азарт охотничьей погони перехлёстывал у них через край. Минут через десять он
услышал их лай, с повизгиванием, и догадался, что они загнали соболя. На белку
они лаяли, как бы нехотя, а на глухаря – со злостью.
–
Вот чёртова работа! Придётся идти к ним! А что делать? Без собак опасно в
сумерках возвращаться, а они уже через два часа наступят. – Размышлял Сергей.

Не доходя немного до собак, боковым
зрением заметил, как что-то шевельнулось в стороне. Он вскинул свой взгляд и
увидел, в метрах семидесяти от себя, крупного оленя, с ветвистыми огромными
рогами. Прицелился и всадил ему с винтовки пулю под лопатку. Олень зарылся
носом в снег, загребая копытами ягель. Подскочил к нему, хотел добить
топориком, да не тут-то было! Отбивался самец ветвистыми рогами, не подпуская
ближе. Тогда Сергей вставил в ствол винтовки последний патрон и выстрелил ему в
ухо. После этого олень уже не подавал признаков жизни. И тут вспомнил про
соболя, которого облаивали собаки. Оставил оленя и подошёл к ним. На вершине
ели сидел красивый чёрный соболь.
–
Вот, так дела, ёлки-палки! Чем я тебя снимать буду? Патроны-то у меня для
«винтаря» закончились!

Напрасно
он искал по всем уголкам рюкзака и в карманах одежды, с надеждой найти хоть
один патрон – все его поиски были
тщетны! Тогда он подошёл к ели и постучал по стволу топориком. Соболь
заволновался, но с места не стронулся. Эта ель стояла далеко от других – не
перепрыгнешь. И он остался на ней, не чувствуя особой угрозы, ведь он же вверху
– попробуй влезть! Рубить ель не стал охотник, зачем дерево губить – всё равно
этот соболь никуда не денется! Ни сегодня, так завтра есть захочет и полезет за
приманкой – а там капкан… Собаки продолжали лаять, грызя от ярости кору дерева.
–
А! Была, не была! Может пронесёт!

Оставил
в стволе ружья патрон с картечью, а пулевой вытащил из ствола, понадеявшись на
русский авось. Достал пулю из патрона, разрезал её на несколько мелких частей и
вновь зарядил. Затем, отойдя подальше, выбрал удобную позицию, чтобы не
испортить драгоценную шкурку и выстрелил, целясь в голову. Соболь свалился на
снег вместе со срезанной свинцом верхушкой. Собаки, в ту же секунду напали на
него, а он, изловчившись, вцепился в пасть зазевавшейся Фроське. Та взвыла от
боли и резко мотнула головой, отбросив соболя от себя. Зверьку только это и
надо было! Быстрее молнии он очутился на ближайшей могучей ели и с видом
победителя разглядывал всех находящихся внизу. Якут подбежал к ели и со злостью
стал лаять и грызть кору дерева, а Фроська повизгивала от боли и крутилась по
снегу не находя себе места. Видимо, рана была неглубокая, и уже через минуту
она тоже подскочила к ели и сменила хныканье на угрожающий лай. Охотник укорил
себя, что сделал такую промашку, плюнул недовольно и пошёл к оленю. Около оленя
снял рюкзак и достал нож. Костёр разводить некогда – время поджимает. Снял
шкуру с оленя и отбросил в сторону – не до неё! Разделав умело тушу, разделил
её на несколько подъёмных кусков. Натянул между деревьями, оставшийся
семижильный алюминиевый провод. Срубил и посредине подставил рогулину из
берёзы, чтобы не провисало подвешенное мясо, и снял камус с ног оленя. Рога
отрубил и заложил на ветви. Отрезал небольшой кусочек мяса для свеженины,
положил в рюкзак и пошёл к собакам. А те исходили слюной от злости на соболя и
продолжали лаять до хрипоты в голосе.

Сергей достал из бокового кармана рюкзака
целлофановый пакет, в котором находились сладости, и угостил ими собак,
одновременно нахваливая и поглаживая их по холке.
–
Молодцы, мои хорошие – умницы! Ну, что поделать – хозяин виноват, что промазал.
Ну, а теперь нужно идти, а то скоро совсем стемнеет! Мало ли что там нас
ожидает! Собаки непонимающе посмотрели на него и продолжили своё дело.
Вспомнился анекдот: «На выгоне, за селом, стоит пастух у тропы. А из деревни
выходит растрёпанная и возбуждённая женщина. Поздоровался с нею пастух, а она и
говорит:
–
Ну, у вас в деревне и женщины! Одна от семерых еле «отбрехалась»!»
Вот
так и собаки! Как им не надоедает это гавканье? Еле-еле уговорил собак, чтобы
они оставили соболя в покое.
–
Живи, дружок! Сегодня твой день! Завтра за мясом придём, может и встретимся!
Собаки
недоумевали, крутя головой, то и дело, пытаясь возвратиться.
–
Что это с хозяином? Не заболел ли он, случаем? Странно! Может вернуться! Ведь
это же кошка – наш заклятый враг!
Но,
скосив глаза на палку, с виноватыми и обиженными мордашками, обречённо пошли за
хозяином.

С короткими остановками, которые охотник делал, чтобы хоть немного
отдохнуть, дошли до Хурингды. А на ней уже на всём протяжении «царствовали»
забереги. Уровень воды в реке поднялся на тридцать-сорок сантиметров выше
обычного. Там, где он всегда переходил реку по броду, в котором было чуть выше
колена, теперь было невозможно пройти не намочившись. Выхода не было, и
охотник, дойдя до края заберега, померив тростью глубину, с сожалением понял,
что сухим он на этот раз не выйдет из воды. Он опёрся на трость и спустился в
воду. Быстрое течение, перемалывая шугу, сразу же захлестнула ледяной воды
внутрь, через верхние края голенищ болотников. Хотя сильное течение и пыталось
свалить охотника с ног, но тот, умело балансируя и, шире расставляя для устойчивости
ноги, всё же, правдой-неправдой перешёл через этот бушующий поток. Собаки побегали
по берегу туда-сюда, обратно, но боязнь отстать от хозяина переборола их страх,
и они, хоть и нехотя, но прыгнули в поток и поплыли к нему. Так как на
скользкий заберег было не так просто выбраться, то Сергей помог им, протянув
руку дружбы, ухватив каждую по очереди за загривок. Они быстро отряхнулись от
воды и стали бегать, чтобы согреться и подсохнуть, а охотник сел на сухой
рюкзак, снял сапоги и вылил из них воду. Выжал портянки, обулся и продолжил
свой нелёгкий путь.

Осталось двести метров до тропы, которая ведёт с берега до
зимовья, а там ещё двести метров и появится родная, такая желанная избушка. А
силы уже на пределе… Что ни говори, всё же очень тяжёлая работа охотника-промысловика!
Не каждый выносит такие перегрузки! Многие не доходили до зимовья и падали в
изнеможении, замерзая. Правильно гласит поговорка: «Хорошо там, где нас нет»! А
многие говорят: «Да что там тяжёлого? Пострелял в своё удовольствие, душу отвёл
и всё»! Так говорит только тот человек, который не испытал те трудности и
опасности, что подстерегают таёжника! Врагу не пожелаешь этого!
Вот и желанный поворот с подъёмом в
гору! Снял с плеч, отяжелевший к концу пути, рюкзак. Повесил его на сучок лиственницы, стоявшей
рядом с тропой. Поставил и посох свой. Рядом с рюкзаком подцепил и винтовку – патронов
всё равно нет, да и устал очень. Мало ли что ожидает впереди! Как чувствовал,
что его ожидает там сюрприз, да ещё какой!!!
–
Приду в избушку, отдохну, а потом схожу за ними – надо ведь свеженины
попробовать!

Пока добирался от брода до поворота наступила ночь. На небосводе своё законное место заняла круглолицая улыбающаяся луна, наполняя серебряным светом
вокруг все окрестности. На ясном небе зрели звёзды, и по всем приметам ожидался
наутро мороз. Как только Сергей поравнялся с избушкой и снял с плеча ружьё,
чтобы поставить его у дверей, как вдруг собаки, почуяв что-то, метнулись к
лабазу, стоявшему в нескольких метрах от зимовья. Кто-то огромный, спрыгнув с
него, хотел было бежать прочь. Медведь! Наконец-то! Собаки с яростным лаем
набросились на него. Всё это произошло за несколько секунд. Вот тебе и молодёжь!
Вот что значит лайка – преданное хозяину животное! Фроська напала сзади, хватая
за «гачи», ловко увёртываясь от медведя. Якут, по неосторожности и неопытности,
кинулся спереди и поплатился за это жизнью, но спас Сергея. Медведь поднялся во
весь свой гигантский рост, с устрашающим рёвом зацепил подвернувшегося Якута
своей увесистой лапой и отбросил его от себя в сторону, размозжив об угол
зимовья. Одной секунды хватило, чтобы направить ружьё чуть ниже груди исполина.
Раздался оглушительный выстрел, и по инерции, всей своей тяжестью, медведь упал
на левое плечо Сергея, не успевшего отпрыгнуть в сторону. Страха не было, но в
мозгу пронеслось:
–
Сбылось! Но только ещё почему-то рано! Ну уж нет! Так просто я свою жизнь тебе
не отдам, косолапый!

Падая
и находясь в смертельной судороге, медведь всё же успел разорвать одежду на
предплечье и нанести неглубокую, но чувствительную царапину. Пахнуло смрадом из
раскрытой пасти хищника, обнажив обломанные клыки. Освобождаясь из-под медведя, свободной правой
рукой он достал из заранее расстёгнутых ножен нож, и начал с яростью наносить
им снизу и сбоку удары. Медведь, в агонии царапал снег и землю под своей
жертвой. Сергей, остался в живых только благодаря тому, что упал на кучу снега,
которую, будто предчувствуя эту схватку, накидал, очищая утром вход в зимовье.
Всё же изловчившись, он выскользнул
из-под этой горы мяса и запрыгнул сверху на медведя. Не помня себя от ярости,
схватил медведя за загривок и стал наносить ножом один удар за другим, пока
медведь не затих. Фроська со злобным рычанием рвала его сзади за гачи,
разбрызгивая пену из пасти.

Через несколько секунд, после этого
гладиаторского боя, Сергей упал рядом с поверженным гигантом и долго не мог
подняться – ноги не держали. Сердце колотилось с такой силой, что казалось,
вот-вот взорвётся! Руки подрагивали от пережитого волнения. Сколько пролежал не
помнит, но, лежи-не лежи (какая всё же жизнь хорошая штука), а подниматься
надо. С видом победителя поглядел на эту гигантскую тушу и одновременно, с
радостью и гордостью на Фроську, которая продолжала трепать медведя за шерсть:
–
Так его, Фрося, так!! Молодец! Хорошая собачка! Умница! Моя защитница!
Хозяин
дал ей вволю насладиться победой! Если бы не собаки, одному Богу известно, что
бы стало с ним! С теплившейся в душе надеждой, подошёл к Якуту. Но он лежал
весь смятый и бездыханный в луже крови. С набежавшими слезами погладил его
Сергей и вновь ругнулся на зверя, отвесив ему увесистый удар ногой. Ну что
поделать… Очень жалко было терять друга в тайге, да ещё такого, который ценой
своей жизни спас жизнь хозяина.
–
Эх! Такого пёсика потерял! – плакал он.
Вытер
набежавшие слёзы, погладил холодеющую спину Якута и зашёл в зимовье. Не
затапливая печь, достал из-под лежанки бутылку с чистым медицинским спиртом и
прямо из горлышка сделал несколько больших глотков, не чувствуя обжигающей
крепости. Затем, продезинфицировал спиртом, не так уж очень глубокую царапину и
как смог перевязал. Хорошо то, что старый был «Мишка», весь изношенный, когти и
клыки обломаны, это и спасло охотника! Немного отдохнул, чувствуя, как по крови
расходится живительное тепло от выпитого спиртного, и сходил вниз за рюкзаком и
винтовкой.

Разжёг
печь и поставил в большой кастрюле варить мясо оленины. Вышел из зимовья,
развёл большой костёр, и стал обдирать медведя. Иначе за ночь замёрзнет, и
ничего не сделаешь потом. Ободрал шкуру, выпустил ещё горячие внутренности.
Отсоединил аккуратно голову, оставив со шкурой, и свернув её в клубок, оставил
замерзать на снегу. Сердце и желчь занёс
в пристройку.
–
Надо же! Картечь прошла через сердце, раздробив его на многие части! Наугад же
ведь я стрельнул в первый раз в медведя и сразу попал в сердце! – Прошептал Сергей,
целуя приклад старенького бескуркового ружья. – Не подвёл меня, дружище!
Спасибо! Случись осечка, тогда и поминай, как звали! Пошёл бы на прокорм этому
гиганту! А тот бы даже косточки не оставил! Не судьба, видать!
Это
и спасло его от предсказания. Хорошо то, что отживал своё отведённое время
медведь. Зубы, как и когти, поломаны. Досталось, бедолаге! Людей немощных хоть
кто-то содержит, а здесь дикая природа, и у неё свои законы. Здесь выживает
сильнейший…
–
Пришёл бы, протянул мирно лапы, мол, дай, пожалуйста, покушать, не только
шкодить не буду, но и верой-правдой тебе служить буду! Так нет же — так не получается!
Ну что ж? Кесарево-Кесарю!
Сегодня
Серёжин день! Первое крещение!
–
Теперь можно спокойно продолжать охоту. Мясо пойдёт на еду для Ефросиньи, часть
заквашу для приманки.

Утром,
как смог, похоронил Якута и отсалютовал ему двумя выстрелами в воздух!
—
Светлая память тебе, мой друг! Спасая меня, ты отдал свою жизнь, дружище!
Прости!
Через день пошёл за мясом оленя. Пять
ходок пришлось сделать, уж очень крупный самец попался. А тот соболь ушёл от
греха подальше, даже олениной не стал с перепуга лакомиться. Вообще-то оленина
опасное для еды мясо! Олень ест ягель, а ягель впитывает в себя стронций,
которого очень много в природе.

В дальнейшем сезон охоты оказался
удачным. Закончив осеннюю охоту, которую на севере называемую осеновкой, Серёжа
прилетел домой, с богатыми трофеями. План заготовки пушнины он выполнил с
лихвой! Жену не стал посвящать в подробности. Зачем себе препятствия создавать
для следующего вылета на осеновку?!
Это
была незабываемая осень! Удачи тебе – промысловик!

*Осеновка
– осенняя охота на пушного зверя.
*Накроха
– по-местному квашеная приманка для зверей.
*Бакари
– лёгкая, комбинированная обувь охотника, сшитая из камуса оленины и шинельного
сукна.
*Камус
– шкура с ног оленя от копыт и до колен, которая идёт и на обувь, называемую
унтами, и на нижнюю часть лыж, для противоскольжения.