Рассказы о мужестве для детей

Героические сказки

Доброе всегда побеждает зло, но на пути к победе его ждет море преград и препятствий. Нужна исключительная стойкость, выдержка и героизм, чтобы преодолеть все трудности. Всеми этими качествами обладают главные герои героических сказок. Они готовы сражаться до последнего и спасать слабого даже ценой собственной жизни. Читайте героические сказки на сайте Мишкины книжки.

23 февраля – день защитника Отечества. День, в который говорят о героизме, мужестве и отваге. Но как воспитать в детях эти достойные качества? Собственным примером. Тут даже война не нужна, а простые бытовые действия. Когда нам, например, нужно идти и объяснять учительнице, в чём ребёнок виноват, а в чём нет. Или когда приходится делать замечание матерящимся на детской площадке, а не поскорее уходить с неё.

Книги о героях дают возможность представить себя на месте главных героев, в воображении смоделировать ситуации вызова судьбе, преодоления себя, своей человеческой немощи. Читая книги о мужестве и отваге, мы примеряем на себя разные героические роли, видим какими разными они могут быть: защитник людей от страшного дракона, осиротевший парнишка, воспитанный солдатами, педагог, не оставивший детей и отправившийся с ними в концлагерь. Герои могут выглядеть по-разному, жить в далёких друг от друга странах и эпохах, но их всех объединяет мужество, любовь к людям и готовность идти до конца ради благой цели.

Читайте детям книги о мужестве, отваге и героизме – это даст им верные ориентиры.

1. Иван Поммо «Персей. Победитель Медузы»

Судьба уготовала Персею немало смертельных опасностей и серьёзных испытаний. В младенчестве он был брошен с матерью в ящике в море. Возмужав, древнегреческий герой отправился в дальний поход за головой страшной медузы Горгоны, а на обратном пути спас дочь эфиопского царя.

Адаптированные мифы часто кажутся слишком наивными и неточными, их авторы будто изо всех сил пытаются угодить детям. Но только не в этой книге. Французский иллюстратор Иван Поммо рассказывает миф о Персее от имени современника так, что текст становится захватывающей историей. Издание дополнено стильными чарующими иллюстрациями.

Обратите внимание и на другие книги серии «Мифы Ивана Поммо»: «Одиссей. Хитроумный герой», «Троя. И нет конца войне».

Рекомендуемый возраст: от 6 лет.

2. Томек Богацкий «Защитник детей. История жизни Януша Корчака»

Кажется, что героизм и мужество – это когда воюют, нападают или яростно защищают. Но порой они проявляются в виде тихого, чистого и светлого подвига души, как у писателя и педагога Януша Корчака.

Будучи евреем, он деятельно заботился об обездоленных еврейских детях – открыл приют, окружив попадавших туда ребят настоящей любовью и заботой. День он проводил с воспитанниками, а ночью писал художественные книги для детей и педагогические – для взрослых. Он вёл программу на варшавском радио, где давал ребятам советы, как справиться с разными сложностями в жизни.

Януш Корчак хотел изменить мир к лучшему, но вмешалась Вторая мировая война и фашизм. Он и его воспитанники попали в концлагерь, где их ожидала неминуемая смерть. Януш Корчак мог спастись, но для него немыслимо было оставить детей одних. 6 августа 1942 года они все были убиты в концлагере.

Книга о самоотверженности, о любви, о человеке с большой буквы. Эту историю должен знать каждый.
Рекомендуемый возраст: от 7 лет.

3. «Сказки народов Севера»

(изд-во «Paulsen», 2020)

Народные сказки в классической обработке литератора и фольклориста М.Булатова читаются легко и напевно, с сохранённым колоритом северного языка.

«Отважный сын», «Храбрый Мэргэн», «Охотник и тигр» и другие – эти истории слагались теми, кто живёт в суровых северных регионах нашей необъятной страны. Неудивительно, что в этих народных сказках столько примеров мужества и отваги – сама северная природа закалила героев! Читая фольклор можно также познакомиться с обычаями, ремеслом, бытом, социальными особенностями той местности.

В книге прекрасные иллюстрации с тонкой прорисовкой – видна каждая хвоинка, каждая веточка. Выполнены с любовью к северной природе и уважением к сильным, бесстрашным людям.

Рекомендуемый возраст: от 7 лет.

4. Валентин Катаев «Сын полка»

Замысел повести возник у Валентина Катаева, когда он, будучи военным корреспондентом, увидел в одной из частей мальчика. Тот был одет в солдатскую форму – всё, как у взрослых, только сшито на ребёнка. Из разговора с командиром Катаев узнал, что парнишку нашли – голодного и одичавшего – в заброшенном блиндаже. Ребёнка забрали с собой. Он прижился в воинской части и стал совсем своим. «Я понял, что это не единичный случай, а типичная ситуация», — вспоминал впоследствии писатель.

Героя повести зовут Ваня Солнцев. В годы Великой Отечественной войны он осиротел, потерял всех близких и три года скитался в лесах. Солдаты приняли Ваню в свою часть, а для командира он стал названным сыном.

Книгу стоит читать в память о войне, где ещё наши деды воевали. А можно почитать с другого ракурса – насколько разным может быть детство, обсудить с детьми тему взаимоотношений, благодарности и ответственности.

Рекомендуемый возраст: от 7 лет.

5. «Все подвиги Геракла»

(изд-во «Эксмодетство», 2018)

Краткий пересказ двенадцати подвигов древнегреческого героя Геракла: Авгиевы конюшни, пояс Ипполиты, яблоки Гесперид, Лернейская гидра и другие. Эти истории необходимо знать каждому – хотя бы в общих чертах, – чтобы понимать произведения искусства, отсылки в литературе и т.д.

Русский поэт Г.Н. Петников пересказал древнегреческие мифы о Геракле простым и понятным языком, специально для детей. Издание оформлено великолепными иллюстрациями, передающими динамику историй, колорит и настроение того времени.

В конце книги есть словарь. Он занимает целых 11 страниц. В нём кратко написано про каждого из упоминаемых героев, о местности, где происходили события. Очень ценное дополнение, ведь в мифах порой непросто уследить, кто кем кому приходится и почему они во вражде.

Рекомендуемый возраст: от 7 лет.

6. «Легенды о короле Артуре»

(ИД Мещерякова, 2016)

Все мы так или иначе попадаем под очарование Средневековья: честь, достоинство, отважные благородные рыцари и прекрасные дамы, ради которых совершаются самые безумные подвиги.

В этой книге собраны наиболее популярные легенды о славном короле Артуре: жизнеописание от самого момента его обладания экскалибуром и до дня смерти. Жил ли на самом деле повелитель Британии и основатель рыцарского ордена Круглого стола? Это уже не столь важно, ведь несколько веков дети и взрослые зачитываются историями о подвигах короля Артура, могуществе волшебника Мерлина, поисках Святого Грааля и, конечно, о любви самых благородных рыцарей Круглого стола и самых прекрасных дам Британии.
В конце книги есть словарик, в котором подобраны географические и исторические названия, встречающиеся в книге. Волшебные иллюстрации, стилизованные под средневековье, тонко передают эпоху и настроение.

Рекомендуемый возраст: от 7 лет.

7. Александр Твардовский «Василий Теркин»

(изд-во «Речь», 2015)

Поэма, посвящённая вымышленному герою Великой Отечественной войны, Василию Тёркину. Это собирательный образ идеального солдата – балагур и весельчак, душа своего подразделения.

В бою Василий – пример для всех, он не теряется в самой сложной ситуации. На привале вокруг него всегда собирается компания: Тёркин споёт и сыграет на гармони, расскажет увлекательную историю, не полезет в карман за острым словом. Будучи раненым, на волоске от гибели, он находит силы собраться и вступить в схватку со Смертью, из которой выходит победителем. При встрече с мирным населением ведёт себя скромно и с достоинством.

Поэму начали печатать в 1942 году. Она получила невероятный отклик у солдат: читательские письма шли к автору всю войну, а потом и после её окончания.

Специально для этого издания дочери поэта отобрали эмоционально самые сильные письма – тех, кто читал поэму на фронте, воюя вместе с её героем.
Рекомендуемый возраст: от 10 лет.

8. Токмакова И.П., Зощенко М.М., Пантелеев Л. и др. «Рассказы о юных героях»

(изд-во «Оникс», 2017)

В сборник вошли 28 стихотворений и рассказов разных авторов. Главные герои – дети, которым пришлось рано повзрослеть. Лёня Голиков, Зина Портнова, Зоя Космодемьянская, Таня Савичева и другие – эти имена знакомы нам, родителям, с детства.

Их подвиги, совершенные в тылу, на фронте и в немецкой оккупации, должны жить вечно в нашей памяти. Справедливость, чувство ответственности, жертвенность и доброжелательность, которые пронесли бойцы сквозь жестокое время, могут стать ориентирами современным мальчишкам и девчонкам. в

Рекомендуемый возраст: от 12 лет.

9. «Беовульф»

(изд-во «Качели», 2019)

Краткий пересказ древней англосаксонской эпической поэмы о победе героя по имени Беовульф над чудовищами и драконом. В предисловии предупреждают о вольном авторском изложении оригинала: «Мы решили пересказать эпические приключения Беовульфа, сосредоточившись на самых волнующих эпизодах древнего предания. Мы движемся вспять, в суровые времена, когда на каждом шагу человека поджидала смерть и было не до романтических переживаний, которые расцвели позже, в Средние века.
Мы погружаемся в мир сильных людей и безжалостных чудовищ…»

Иллюстрации действительно эпические – красочные, будоражащие воображение. Есть раздел «О героях легенды» с пояснениями кто есть кто и небольшое послесловие от художника Джона Хоу.

Рекомендуемый возраст: от 12 лет.

10. Борис Полевой «Повесть о настоящем человеке»

Повесть основана на реальных событиях: во время Великой Отечественной войны лётчик-истребитель был тяжело ранен, в результате чего ему ампутировали обе ноги. Несмотря на инвалидность, Алексей вернулся в строй и летал с протезами.

Книга стала непревзойдённой классикой, на ней выросло не одно поколение. Она повествует о силе духа, ответственности, драматической борьбе с немощью и вере в безграничные возможности человека.

Повесть была экранизирована.

Рекомендуемый возраст: от 12 лет.

сказки о силе

Рассказы о героизме, о подвиге, о доблести и отваге для школьников

Л. Кассиль. У классной доски

Про учительницу Ксению Андреевну Карташову говорили, что у неё руки поют. Движения у неё были мягкие, неторопливые, округлые, и, когда она объясняла урок в классе, ребята следили за каждым мановением руки учительницы, и рука пела, рука объясняла всё, что оставалось непонятным в словах. Ксении Андреевне не приходилось повышать голос на учеников, ей не надо было прикрикивать. Зашумят в классе, — она подымет свою лёгкую руку, поведёт ею — и весь класс словно прислушивается, сразу становится тихо.

— Ух, она у нас и строгая же! — хвастались ребята. — Сразу всё замечает…

Тридцать два года учительствовала в селе Ксения Андреевна. Сельские милиционеры отдавали ей честь на улице и, козыряя, говорили:

— Ксения Андреевна, ну как мой Ванька у вас по науке двигает? Вы его там покрепче.

— Ничего, ничего, двигается понемножку, — отвечала учительница, — хороший мальчуган. Ленится вот только иногда. Ну, это и с отцом бывало. Верно ведь?

Милиционер смущённо оправлял пояс: когда-то он сам сидел за партой и отвечал у доски Ксении Андреевне и тоже слышал про себя, что малый он неплохой, да только ленится иногда… И председатель колхоза был когда-то учеником Ксении Андреевны, и директор машинно-тракторной станции учился у неё. Много людей прошло за тридцать два года через класс Ксении Андреевны. Строгим, но справедливым человеком прослыла она.

Волосы у Ксении Андреевны давно побелели, но глаза не выцвели и были такие же синие и ясные, как в молодости. И всякий, кто встречал этот ровный и светлый взгляд, невольно веселел и начинал думать, что, честное слово, не такой уж он плохой человек и на свете жить безусловно стоит. Вот какие глаза были у Ксении Андреевны!

И походка у неё была тоже лёгкая и певучая. Девчонки из старших классов старались перенять её. Никто никогда не видел, чтобы учительница заторопилась, поспешила. А в то же время всякая работа быстро спорилась и тоже словно пела в её умелых руках. Когда писала она на классной доске условия задачи или примеры из грамматики, мел не стучал, не скрипел, не крошился и ребятам казалось, что из мелка, как из тюбика, легко и вкусно выдавливается белая струйка, выписывая на чёрной глади доски буквы и цифры. «Не спеши! Не скачи, подумай сперва как следует!» — мягко говорила Ксения Андреевна, когда ученик начинал плутать в задаче или в предложении и, усердно надписывая и стирая написанное тряпкой, плавал в облачках мелового дыма.

Не заспешила Ксения Андреевна и в этот раз. Как только послышалась трескотня моторов, учительница строго оглядела небо и привычным голосом сказала ребятам, чтобы все шли к траншее, вырытой в школьном дворе. Школа стояла немножко в стороне от села, на пригорке. Окна классов выходили к обрыву над рекой. Ксения Андреевна жила при школе. Занятий не было. Фронт проходил совсем недалеко от села. Где-то рядом громыхали бои. Части Красной Армии отошли за реку и укрепились там. А колхозники собрали партизанский отряд и ушли в ближний лес за селом. Школьники носили им туда еду, рассказывали, где и когда были замечены немцы. Костя Рожков — лучший пловец школы — не раз доставлял на тот берег красноармейцам донесения от командира лесных партизан. Шура Капустина однажды сама перевязала раны двум пострадавшим в бою партизанам — этому искусству научила её Ксения Андреевна. Даже Сеня Пичугин, известный тихоня, высмотрел как-то за селом немецкий патруль и, разведав, куда он идёт, успел предупредить отряд.

Под вечер ребята собирались у школы и обо всём рассказывали учительнице. Так было и в этот раз, когда совсем близко заурчали моторы. Фашистские самолёты не раз уже налетали на село, бросали бомбы, рыскали над лесом в поисках партизан. Косте Рожкову однажды пришлось даже целый час лежать в болоте, спрятав голову под широкие листы кувшинок. А совсем рядом, подсечённый пулемётными очередями самолёта, валился в воду камыш… И ребята уже привыкли к налётам.

Но теперь они ошиблись. Урчали не самолёты. Ребята ещё не успели спрятаться в щель, как на школьный двор, перепрыгнув через невысокий палисад, забежали три запылённых немца. Автомобильные очки со створчатыми стёклами блестели на их шлемах. Это были разведчики-мотоциклисты. Они оставили свои машины в кустах. С трёх разных сторон, но все разом они бросились к школьникам и нацелили на них свои автоматы.

— Стой! — закричал худой длиннорукий немец с короткими рыжими усиками, должно быть, начальник. — Пионирен? — спросил он.

Ребята молчали, невольно отодвигаясь от дула пистолета, который немец по очереди совал им в лицо.

Но жёсткие, холодные стволы двух других автоматов больно нажимали сзади в спины и шеи школьников.

— Шнеллер, шнеллер, бистро! — закричал фашист.

Ксения Андреевна шагнула вперёд прямо на немца и прикрыла собой ребят.

— Что вы хотите? — спросила учительница и строго посмотрела в глаза немцу. Её синий и спокойный взгляд смутил невольно отступившего фашиста.

— Кто такое ви? Отвечать сию минуту… Я кой-чем говорить по-русски.

— Я понимаю и по-немецки, — тихо отвечала учительница, — но говорить мне с вами не о чем. Это мои ученики, я учительница местной школы. Вы можете опустить ваш пистолет. Что вам угодно? Зачем вы пугаете детей?

— Не учить меня! — зашипел разведчик.

Двое других немцев тревожно оглядывались по сторонам. Один из них сказал что-то начальнику. Тот забеспокоился, посмотрел в сторону села и стал толкать дулом пистолета учительницу и ребят по направлению к школе.

— Ну, ну, поторапливайся, — приговаривал он, — мы спешим… — Он пригрозил пистолетом. — Два маленьких вопросы — и всё будет в порядке.

Ребят вместе с Ксенией Андреевной втолкнули в класс. Один из фашистов остался сторожить на школьном крыльце. Другой немец и начальник загнали ребят за парты.

— Сейчас я вам буду давать небольшой экзамен, — сказал начальник. — Сидеть на место!

Но ребята стояли, сгрудившись в проходе, и смотрели, бледные, на учительницу.

— Садитесь, ребята, — своим негромким и обычным голосом сказала Ксения Андреевна, как будто начинался очередной урок.

Ребята осторожно расселись. Они сидели молча, не спуская глаз с учительницы. Они сели по привычке на свои места, как сидели обычно в классе: Сеня Пичугин и Шура Капустина впереди, а Костя Рожков сзади всех, на последней парте. И, очутившись на своих знакомых местах, ребята понемножку успокоились.

За окнами класса, на стёклах которых были наклеены защитные полоски, спокойно голубело небо, на подоконнике в банках и ящиках стояли цветы, выращенные ребятами. На стеклянном шкафу, как всегда, парил ястреб, набитый опилками. И стену класса украшали аккуратно наклеенные гербарии. Старший немец задел плечом один из наклеенных листов, и на пол посыпались с лёгким хрустом засушенные ромашки, хрупкие стебельки и веточки.

Это больно резануло ребят по сердцу. Всё было дико, всё казалось противным привычно установившемуся в этих стенах порядку. И таким дорогим показался ребятам знакомый класс, парты, на крышках которых засохшие чернильные подтёки отливали, как крыло жука-бронзовика.

А когда один из фашистов подошёл к столу, за которым обычно сидела Ксения Андреевна, и пнул его ногой, ребята почувствовали себя глубоко оскорблёнными.

Начальник потребовал, чтобы ему дали стул. Никто из ребят не пошевелился.

— Ну! — прикрикнул фашист.

— Здесь слушаются только меня, — сказала Ксения Андреевна. — Пичугин, принеси, пожалуйста, стул из коридора.

Тихонький Сеня Пичугин неслышно соскользнул с парты и пошёл за стулом. Он долго не возвращался.

— Пичугин, поскорее! — позвала Сеню учительница.

Тот явился через минуту, волоча тяжёлый стул с сиденьем, обитым чёрной клеёнкой. Не дожидаясь, пока он подойдёт поближе, немец вырвал у него стул, поставил перед собой и сел. Шура Капустина подняла руку:

— Ксения Андреевна… можно выйти из класса?

— Сиди, Капустина, сиди. — И, понимающе взглянув на девочку, Ксения Андреевна еле слышно добавила: — Там же всё равно часовой.

— Теперь каждый меня будет слушать! — сказал начальник.

И, коверкая слова, фашист стал говорить ребятам о том, что в лесу скрываются красные партизаны, и он это прекрасно знает, и ребята тоже это прекрасно знают. Немецкие разведчики не раз видели, как школьники бегали туда-сюда в лес. И теперь ребята должны сказать начальнику, где спрятались партизаны. Если ребята скажут, где сейчас партизаны, — натурально, всё будет хорошо. Если ребята не скажут, — натурально, всё будет очень плохо.

— Теперь я буду слушать каждый, — закончил свою речь немец.

Тут ребята поняли, чего от них хотят. Они сидели не шелохнувшись, только переглянуться успели и снова застыли на своих партах.

По лицу Шуры Капустиной медленно ползла слеза. Костя Рожков сидел, наклонившись вперёд, положив крепкие локти на откинутую крышку парты. Короткие пальцы его рук были сплетены. Костя слегка покачивался, уставившись в парту. Со стороны казалось, что он пытается расцепить руки, а какая-то сила мешает ему сделать это.

Ребята сидели молча.

Начальник подозвал своего помощника и взял у него карту.

— Прикажите им, — сказал он по-немецки Ксении Андреевне, — чтобы они показали мне на карте или на плане это место. Ну, живо! Только смотрите у меня… — Он заговорил опять по-русски: — Я вам предупреждаю, что я понятен русскому языку и что вы будете сказать детей…

Он подошёл к доске, взял мелок и быстро набросал план местности — реку, село, школу, лес… Чтобы было понятней, он даже трубу нарисовал на школьной крыше и нацарапал завитушки дыма.

— Может быть, вы всё-таки подумаете и сами скажете мне всё, что надо? — тихо спросил начальник по-немецки у учительницы, вплотную подойдя к ней. — Дети не поймут, говорите по-немецки.

— Я уже сказала вам, что никогда не была там и не знаю, где это.

Фашист, схватив своими длинными руками Ксению Андреевну за плечи, грубо потряс её:

— Смотри, я буду пока очень добрый, но дальше…

Ксения Андреевна высвободилась, сделала шаг вперёд, подошла к партам, оперлась обеими руками на переднюю и сказала:

— Ребята! Этот человек хочет, чтобы мы сказали ему, где находятся наши партизаны. Я не знаю, где они находятся. Я там никогда не была. И вы тоже не знаете. Правда?

— Не знаем, не знаем!.. — зашумели ребята. — Кто их знает, где они! Ушли в лес — и всё.

— Вы совсем скверные учащиеся, — попробовал пошутить немец, — не может отвечать на такой простой вопрос. Ай, ай…

Он с деланной весёлостью оглядел класс, но не встретил ни одной улыбки. Ребята сидели строгие и настороженные. Тихо было в

классе, только угрюмо сопел на первой парте Сеня Пичугин.

Немец подошёл к нему:

— Ну, ты, как звать?.. Ты тоже не знаешь?

— Не знаю, — тихо ответил Сеня.

— А это что такое, знаешь? — М немец ткнул дулом пистолета в опущенный подбородок Сени.

— Это знаю, — сказал Сеня. — Пистолет- автомат системы «вальтер»…

— А ты знаешь, сколько он может убивать таких скверных учащихся?

— Не знаю. Сами считайте… — буркнул Сеня.

— Кто такое! — закричал немец. — Ты сказал: сами считать! Очень прекрасно! Я буду сам считать до трёх. И если никто мне не сказать, что я просил, я буду стрелять сперва вашу упрямую учительницу. А потом — всякий, кто не скажет. Я начинал считать! Раз!..

Он схватил Ксению Андреевну за руку и рванул её к стене класса. Ни звука не произнесла Ксения Андреевна, но ребятам показалось, что её мягкие певучие руки сами застонали. И класс загудел. Другой фашист тотчас направил на ребят свой пистолет.

— Дети, не надо, — тихо произнесла Ксения Андреевна и хотела по привычке поднять руку, но фашист ударил стволом пистолета по её кисти, и рука бессильно упала.

— Алзо, итак, никто не знай из вас, где партизаны, — сказал немец. — Прекрасно, будем считать. «Раз» я уже говорил, теперь будет «два».

Фашист стал поднимать пистолет, целя в голову учительницы. На передней парте забилась в рыданиях Шура Капустина.

— Молчи, Шура, молчи, — прошептала Ксения Андреевна, и губы её почти не двигались. — Пусть все молчат, — медленно проговорила она, оглядывая класс, — кому страшно, пусть отвернётся. Не надо смотреть, ребята. Прощайте! Учитесь хорошенько. И этот наш урок запомните…

— Я сейчас буду говорить «три»! — перебил её фашист.

И вдруг на задней парте поднялся Костя Рожков и поднял руку:

— Она правда не знает!

— А кто знай?

— Я знаю… — громко и отчётливо сказал Костя. — Я сам туда ходил и знаю. А она не была и не знает.

— Ну, показывай, — сказал начальник.

— Рожков, зачем ты говоришь неправду? — проговорила Ксения Андреевна.

— Я правду говорю, — упрямо и жёстко сказал Костя и посмотрел в глаза учительнице.

— Костя… — начала Ксения Андреевна.

Но Рожков перебил её:

— Ксения Андреевна, я сам знаю…

Учительница стояла, отвернувшись от него,

уронив свою белую голову на грудь. Костя вышел к доске, у которой он столько раз отвечал урок. Он взял мел. В нерешительности стоял он, перебирая пальцами белые крошащиеся кусочки. Фашист приблизился к доске и ждал. Костя поднял руку с мелком.

— Вот, глядите сюда, — зашептал он, — я покажу.

Немец подошёл к нему и наклонился, чтобы лучше рассмотреть, что показывает мальчик. И вдруг Костя обеими руками изо всех сил ударил чёрную гладь доски. Так делают, когда, исписав одну сторону, доску собираются перевернуть на другую. Доска резко повернулась в своей раме, взвизгнула и с размаху ударила фашиста по лицу. Он отлетел в сторону, а Костя, прыгнув через раму, мигом скрылся за доской, как за щитом. Фашист, схватившись за разбитое в кровь лицо, без толку палил в доску, всаживая в неё пулю за пулей.

Напрасно… За классной доской было окно, выходившее к обрыву над рекой. Костя, не задумываясь, прыгнул в открытое окно, бросился с обрыва в реку и поплыл к другому берегу.

Второй фашист, оттолкнув Ксению Андреевну, подбежал к окну и стал стрелять по мальчику из пистолета. Начальник отпихнул его в сторону, вырвал у него пистолет и сам прицелился через окно. Ребята вскочили на парты. Они уже не думали про опасность, которая им самим угрожала. Их тревожил теперь только Костя. Им хотелось сейчас лишь одного — чтобы Костя добрался до того берега, чтобы немцы промахнулись.

В это время, заслышав пальбу на селе, из леса выскочили выслеживавшие мотоциклистов партизаны. Увидев их, немец, стороживший на крыльце, выпалил в воздух, прокричал что-то своим товарищам и кинулся в кусты, где были спрятаны мотоциклы. Но по кустам, прошивая листья, срезая ветви, хлестнула пулемётная очередь

красноармейского дозора, что был на другом берегу…

Прошло не более пятнадцати минут, и в класс, куда снова ввалились взволнованные ребята, партизаны привели троих обезоруженных немцев. Командир партизанского отряда взял тяжёлый стул, придвинул его к столу и хотел сесть, но Сеня Пичугин вдруг кинулся вперёд и выхватил у него стул.

— Не надо, не надо! Я вам сейчас другой принесу.

И мигом притащил из коридора другой стул, а этот задвинул за доску. Командир партизанского отряда сел и вызвал к столу для допроса начальника фашистов. А двое других, помятые и притихшие, сели рядышком на парте Сени Пичугина и Шуры Капустиной, старательно и робко размещая там свои ноги.

— Он чуть Ксению Андреевну не убил, — зашептала Шура Капустина командиру, показывая на фашистского разведчика.

— Не совсем точно так, — забормотал немец, — это правильно совсем не я…

— Он, он! — закричал тихонький Сеня Пичугин. — У него метка осталась… я… когда стул тащил, на клеёнку чернила опрокинул нечаянно.

Командир перегнулся через стол, взглянул и усмехнулся: на серых штанах фашиста сзади темнело чернильное пятно…

В класс вошла Ксения Андреевна. Она ходила на берег узнать, благополучно ли доплыл Костя Рожков. Немцы, сидевшие за передней партой, с удивлением посмотрели на вскочившего командира.

— Встать! — закричал на них командир. — У нас в классе полагается вставать, когда учительница входит. Не тому вас, видно, учили!

И два фашиста послушно поднялись.

— Разрешите продолжать наше занятие, Ксения Андреевна? — спросил командир.

— Сидите, сидите, Широков.

— Нет уж, Ксения Андреевна, занимайте своё законное место, — возразил Широков, придвигая стул, — в этом помещении вы у нас хозяйка. И я тут, вон за той партой, уму- разуму набрался, и дочка моя тут у вас… Извините, Ксения Андреевна, что пришлось этих охальников в класс наш допустить. Ну, раз уж так вышло, вот вы их сами и порасспрошайте толком. Подсобите нам: вы по-ихнему знаете…

И Ксения Андреевна заняла своё место за столом, у которого она выучила за тридцать два года много хороших людей. А сейчас перед столом Ксении Андреевны, рядом с классной доской, пробитой пулями, мялся длиннорукий рыжеусый верзила, нервно оправлял куртку, мычал что-то и прятал глаза от синего строгого взгляда старой учительницы.

— Стойте как следует, — сказала Ксения Андреевна, — что вы ёрзаете? У меня ребята этак не держатся. Вот так… А теперь потрудитесь отвечать на мои вопросы.

И долговязый фашист, оробев, вытянулся перед учительницей.

Перейти к контенту