Рассказы о помощи серафима саровского

Чудеса преподобного Серафима Саровского в наши дни

Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!

15 января и 1 августа совершается святая и молитвенная память преподобного отца нашего Серафима Саровского всея России Чудотворца!

О жизнеописании сего великого угодника Божьего читайте на странице сайта Житие преподобного Серафима Саровского

Ниже мы размещаем рассказы о чудесах батюшки Серафима, которые произошли с нашими современниками, горячо обратившихся к преподобному Серафиму Саровскому.

(По материалам Православие.ру)

«Мне приснился светлый русский дедушка»

Протоиерей Владимир Гамарис

Преподобный Серафим Саровский явился мне во сне молящимся на камне на лужайке леса в белой русской одежде. Я не знал, кто это. Своей знакомой рассказал, что мне снился светлый русский дедушка, стоящий на коленях на чем-то круглом. Во сне я подошел и поклонился ему. Прошло меньше месяца. Я пришел в Покровский монастырь в Киеве и увидел икону молящегося на камне батюшки. Встретился со знакомой и спросил: «Помнишь, я тебе про дедушку рассказывал?» «Помню», — ответила она. — «Я теперь знаю, кто он. Я его видел в церкви на иконе. Это преподобный Серафим Саровский». В то время я стал постоянно ходить в храм. Верую, что Господь привел меня в Свою Церковь по молитвам преподобного Серафима, когда он тысячу дней и тысячу ночей стоял на камне и своей молитвой спасал множество людей. По милости Божией уже более 30 лет служу священником. Об этом чуде никогда публично не рассказывал.

«Его разбудил Серафим»

Мария

Однажды к нам на клирос пришел баритон учиться церковному пению, лет 40 (впрочем, так и не задержался), получивший музыкальное образование в провинциальной консерватории; но он никогда не пел на клиросе, и из музыки тоже давно ушел. И вдруг выпучил глаза, увидев икону Серафима Саровского; спросил: кто он? Мы сказали, а он нам поведал, что, когда учился в провинциальном музыкальном училище или консерватории (это я уже забыла), как-то, чтобы согреться, обернулся в электрогрелку и заснул. И тут видит старичка (которого он опознал на иконе), и он разбудил его, чтобы срочно вставал. Электрогрелка уже тлела. Если бы его тогда не разбудил Серафим, он бы сгорел.

«Все анализы крови показывали, что дело плохо»

NN

Как мне помог батюшка Серафим.

В 2007 году у мамы обнаружили онкологию, причем, где именно она, определить не могли. И от этого было еще страшнее. Все анализы крови показывали, что дело плохо. После месяца обследований так ничего и не было обнаружено.

Давно хотела поехать в Дивеево к преподобному Серафиму, но сестра говорила, что это очень святое место и надо готовиться к поездке, прочитать житие, попоститься, причаститься (тогда мы еще не были воцерковленными людьми). Но почему-то после месяца слез о маме я уверенно сказала родителям: «Едем в Дивеево!»

В субботу мы приехали после обеда и, как только переступили за ограду монастыря, на душе стало так спокойно и так тихо… Очень хотелось это состояние сохранить. Потом мы приложились к мощам батюшки Серафима, утром отстояли акафист и уехали домой в Москву. В понедельник мама пошла на очередной прием к врачу, и он назначил дополнительное обследование, и именно там нашли полип и там была онкология.

Дальше как будто за нас кто-то всё устраивал и делал: одни люди помогли с госпитализацией в хорошую клинику — бесплатно, другие — с хорошей палатой, что немаловажно для морального состояния в такой ситуации, третьи помогли с врачами-профессорами. И так помощь пришла от тех людей, от которых не ожидала, не от родных и от друзей, а от посторонних людей — так батюшка Серафим всё управил. Маме сделали сложнейшую операцию, и уже через два месяца мы все снова ехали в Дивеево к батюшке Серафиму, мама полулежа, но уже ехали благодарить.

Прошло семь лет. Слава Богу, с мамой всё хорошо. Мы воцерковились всей семьей, родители повенчались.

Помощь батюшки Серафима чувствуется во всём. Каждая поездка в Дивеево — это огромное утешение.

Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!

«Я почувствовала внутренний зов поехать в Серафимо-Дивеевскую обитель»

Лариса Р.

Я была на распутье в 2008 году и ужасно болела желудком. Думала, не уехать ли мне из Штатов и не оставить ли мужа, который не хотел детей и от которого я уходила на шесть месяцев — пытаясь создать новые отношения с другим человеком, который очень хотел детей. В итоге, заболев тяжелым гастритом за свой грех в 2006 году, я вернулась к мужу, который простил меня и принял обратно. Я начала воцерковляться, посещая греческую православную церковь (а до этого была в католической).

Множество исповедей, включая и публичную на паломничестве в монастырь святого Антония в Аризоне (с нашим приходом), но улучшения с желудком не было. В 2008 году почувствовала внутренний зов поехать в Серафимо-Дивеевскую обитель, помолиться у мощей батюшки Серафима. Так и получилось — первая моя паломническая поездка была в Дивеево, прожили там неделю со знакомой и ее дочерью (причем удачно ее встретила прямо в поезде, она уже не в первый раз туда ехала, и для меня это было чудом, так как я совершенно не знала, есть ли там паломнический центр и как я туда доберусь, знала только, что нужно ехать до Арзамаса). Это было зимой, за неделю перед Рождеством. Много мы там и молились, и прилагались к мощам батюшки Серафима, ходили с молитвой вдоль Канавки, набрали масла освященного и земли с Канавки, работали на кухне, окунались в источники и при –35 С° и посте ни разу не заболели (мне это было очень странно, так как при гастрите мои силы очень ослабли, а там я чувствовала бодрость и легкость; как врач, я этого понять не могла, только благодатью от этого святого места и мощей святого я могла это объяснить). Приехав домой на Кавказ, я почти месяц не имела болей, но через месяц они вернулись, но в меньшем объеме, и я начала находить травы и пробиотики, которые могли контролировать воспаление и супрессировать мой хеликобактер.

Батюшка на исповеди в Дивеево мне советовал не бросать мужа, какой бы он ни был, я послушалась и вернулась в Штаты. Муж уже был согласен усыновить ребенка, и мы вместе поехали в Россию на три года. Всё у нас получилось, сейчас моей доче 5 лет, муж и мама живы, здоровы, гастрит беспокоит только утром, после сна, но я нашла травы, которые убирают воспаление и боль.

Так что держусь, радуюсь жизни, молюсь ежедневно, вычитывая все утренние молитвы и акафисты на каждый день, читаю духовную литературу, стараюсь побольше быть вовлеченной в церковную жизнь, причащаюсь раз в месяц.

Мама — бывший агностик и нетерпимый к вере человек — сейчас ходит со мной в церковь и слушает иногда Евангелие по утрам.

Причащаю дочу регулярно и вижу, как трудно детям понуждать себя к вниманию и молитве (они всё хотят быстро и резво), — для детей нужны специальные службы! — чтобы им было понятно и интересно. Пока воскресная школа — единственная альтернатива этому.

Вот только одна проблема у меня осталась: муж — упертый агностик, не очень ладим в христианском вопросе воспитания дочери. Но молюсь Богородице за него ежедневно — об обращении неверующего. Трудно с ним, он намного старше меня (29 лет разница), но я беру этот крест каждое утро и несу его (положила Крест возле кровати и целую его каждое утро, смотрю на Христа Распятого, и это меня укрепляет; Он терпел и нам велел!).

Спасибо отцу Серафиму за молитвенное предстательство за нас грешных!

«Она встретила преподобного Серафима — живого, как на иконе»

Варвара Болондаева

Конечно, батюшка всегда помогал и помогает. И с горестями, и с радостями, и в грехах поплакаться — всегда к нему. Всегда скор на выручку, скорбит за нас, не осуждает. В первый раз, когда была в Дивеево и подошла к мощам, очень волновалась — о чем просить? Вроде момент торжественный, нужно что-то важное сказать, а тут мысль: очень одной суммы денег не хватает. Даже смутилась. Но не успела домой доехать, как с работы звонят: «Слушай, тут тебе какие-то непонятные деньги начислили», — и называют как раз ту сумму, копейка в копейку.

Очень стыдно и страшно тогда стало, с тех пор стараюсь просить только помощи духовной. Но разговор не обо мне.

Как-то ездила с волонтерами в хоспис — беседовать со стариками. Просто поговорить, поддержать, почитать книги. У одной старушки над кроватью висела икона батюшки Серафима. Женщина интеллигентная, не то чтобы очень воцерковлена, но в церковь раньше ходила. И рассказала — так просто и обыденно, — что, выходя из храма (кажется, это тоже было в Дивеево), встретила преподобного Серафима. Живого, как на иконе.

«Я ему:

— Батюшка Серафим, это вы?

А он мне:

— Да, он самый!

И думаю: что ж, надо что-то дать, угостить, — а у меня в сумке только конфеты и яблоко.

Я ему:

— Батюшка, берите конфеты!

А он улыбнулся:

— От них зубы портятся.

И яблоко взял».

Вот так святые всегда рядом: помочь, утешить или напомнить о вере. Ну, иногда, вразумить, не без этого. А от нас всего-то требуется попросить и принять их участие и помощь.

«Мой кашель прошел моментально»

Евгения Руднева

У батюшки Серафима в Дивеево я была несколько раз. Но один случай всегда помню и уверена, что без батюшкиной помощи не обошлось!

Это было зимой, я после тяжелого бронхита, еще были остаточные явления, поехала в Дивеево. Купальные принадлежности не взяла специально.

И вот мы в Цыгановке. Красота! Мороз трескучий, градусов 20! Все побежали окунаться, я же созерцаю красоту вокруг. В иконной лавке возник небольшой спор между продавцом и женщиной, которая хотела приобрести купальную рубашку, но своего — очень маленького размера, а такого и не было. Ее пытались переубедить, что не это главное и т.д., и я услышала такую историю.

Как-то приезжала очередная группа паломников на источник. Окунались, гуляли, фотографировали… через какое-то время вернулся туда человек из той группы с готовыми фотографиями, где был изображен батюшка Серафим — БОЛЬШОЙ, СТОЯЩИЙ В НЕБЕ! — и держал в руках крест, окуная его в источник! ЭТО МЕНЯ ПОТРЯСЛО ТАК СИЛЬНО!

Купив рубашку, а она оказалась огромнейшая, размера 56(!), я помчалась в купальню. И, стуча зубами от холода, окунулась. Слава Богу! Какое благодатное состояние же было! И жарко! И радостно! А автобус-то мой уехал! А я не переживаю почему-то! Конечно, он вернулся за мной. И никто не ругался на меня, что им пришлось меня искать и возвращаться, и прошел мой кашель моментально!!! Вот так меня батюшка Серафим искупал в источнике у себя! Давая понять, что за сомнения и смущения у меня были…

Батюшка Серафим! Моли Бога о нас!!!

«Мой муж не понимал, зачем венчаться»

Светлана Федорова

Я, возвращаясь со службы вечером, подала милостыню одной монахине на строительство храма (это было незадолго до празднования 100-летия со дня прославления преподобного Серафима Саровского). Матушка спросила: «За кого молиться?» — а я в ответ попросила помолиться о моем муже, так как он не понимает, зачем венчаться, когда мы и так хорошо живем в законном браке! Матушка ответила, что ее благословили поехать на праздник в Дивеево и она там за нас помолится преподобному! А 13 сентября 2003 года мы с мужем венчались! Он сам ко мне подошел и сказал, чтобы я поговорила в храме со священником о венчании! Было это в воскресный день после литургии, на которой мы оба причастились! Слава Господу во святых Своих!!!!

«Батюшка Серафим помог устроить мою судьбу»

Любовь Зиновьева

Батюшка Серафим помог устроить мою судьбу и наполнил жизнь всем самым лучшим, что может быть у человека!

В студенческие времена мне было трудно найти работу, поскольку нужно было ее совмещать с учебой. Никто не мог себе позволить принять на работу студента на половину рабочего дня. Я была в отчаянии: нет работы, впереди еще три курса института, нужны деньги. Также я очень страдала от одиночества: хотела встретить настоящую любовь, серьезных, искренних отношений.

Случайно включила телевизор и наткнулась на торжества по случаю 100-летия со дня канонизации преподобного Серафима Саровского. Мое сердце прониклось ими, и я пошла в ближайший храм — помолиться у иконы преподобного. Сразу после этого мне позвонили и пригласили на работу, где не только отпускали на учебу, но и обучили очень многому. Там же я встретила своего будущего мужа!

Также преподобный устроил жилье нашей семье: сразу после молитв ему нашелся тот вариант, который хотели.

Спасибо ему, что он есть в моей жизни и откликается на молитвы!!!!

СЕРАФИМ САРОВСКИЙ. Рассказы алтарника

Современные чудеса преподобного Серафима

Акафист преподобному Серафиму Саровскому

• Полный текст
• От редакции
• От издателей
• Слово пастыря
• О чудесах Божиих
• Чудеса и реальность
• Как относиться к чуду
• «Просите, и дано будет вам»
• Исцеление от экземы
• «Никогда не пей!»
• Во время болезни детей нужно уповать на помощь Божию
• «Русский Бог, помоги мне!»
• «Держи зюйд-вест»
• Чудесное обращение
• Медведь
• Образ Спасителя в небе
• «Отец Алексий, спаси!»
• «Отче наш…»
• Вторая присяга
• «Иди, дочь Моя»
• «Бог или ангел достал меня из-под льда…»
• Ангел напутствовал умирающего
• О важности проскомидии
• Этот открывшийся «кусочек» высшей реальности
• «Тот взгляд исцелил мою душу»
• «Как я спасла жизнь сыну Святым Крещением»
• «Как я пришла к Богу»
• «Мы никогда не говорим правды»
• «Что я могу сказать тебе, когда ты Бога призываешь?»
• Исцеление от слепоты
• «Не могу пить!»
• «Бог спас!»
• Грозное знамение
• Сила молитвы
• Предупреждение родителям
• «Голоса»
• Умственно отсталая девочка
• «Хочешь ко Мне?»
• Божия помощь атеисту
• Чудо с парашютом
• Чудо от Благодатного Огня
• Скорбящих Радость, обидимых Покровительница
• Нечаянная радость
• «Встань и подними!»
• Помощь от Владимирской иконы Божией Матери
• Обращение офицера
• Встреча
• Тетя Поля
• «Кабы не Она…»
• В Беловежской Пуще
• «Обратись, ты заблудилась»
• Скоропослушница
• Знамение в небе Сталинграда
• Кто помогает русским?
• Царица Небесная не оставит
• Небесная Воспитательница дочерей
• «Прошу так в первый раз…»
• Немая заговорила
• «Божия Матерь пришла к нам!»
• Тихвинская икона Божией Матери
• «Ничего не буду у Нее просить…»
• Чудо на тропинке
• Заступница усердная
• «Пресвятая Богородица, спаси меня!»
• «Матушка, мне еще больно»
• Святые угодники Божии приходят на помощь
• Святитель Николай
• «Вместо тебя Святитель Николай стоит»
• «Скорый на помощь»
• «Куда идешь, девушка?»
• «Скорый Помощник в беде сущим»
• «Что ты спишь?»
• «И ты на это смотришь?»
• «Святитель Николай, помоги, родненький!»
• Спасение матери и младенца
• «Теперь мне нужно помочь!»
• «Сошел с иконы, как по лесенке»
• «Ты не ангел ли Божий?»
• Преподобный Серафим Саровский
• Мина
• Чудесное обращение юноши
• «Вода-то ледяная…»
• Тулупчик
• «Выпей воды из моего источника…»
• «Стой хорошо, не падай…»
• «Кто он, этот старичок?»
• Книга
• Хлеб
• «Больше не будет болеть»
• Сухарик
• «Езжай к Всецарице»
• Святой праведный Иоанн Кронштадтский
• «Благодари батюшку…»
• «Скоро выйдешь замуж»
• Непонятная молитва
• Исцеление
• Отец Феодор
• Святитель Иоасаф Белгородский
• Святая Евфросиния, великая княгиня Московская
• Святитель Антоний Воронежский
• Святой Иоанн Креститель
• Великомученик Пантелеимон
• Чудесное исцеление
• Обновление иконы святого Пантелеимона
• Святая Блаженная Ксения
• Явления умерших
• «Смерть есть к жизни возрожденье»
• «Есть, есть, есть!»
• Рассказ отца Георгия
• Явление умершего Мичурину
• Девочка в розовом платьице
• Посрамленный атеист
• «Мама, вы же умерли…»
• «Маленькая, Бог есть»
• В пасхальную ночь
• «Залезай сюда к нам»
• Дети и их вера
• Высота христианского духа
• Старик Ираклий
• «Возьмите меня в заложники…»
• Компас духовный. Вместо послесловия
• Преподобный Исаак Сирин о чудесах и знамениях
• Из беседы святителя Игнатия (Брянчанинова) о чудесах и чудотворениях

Преподобный Серафим Саровский

Мина

Батюшка! — ска­зал я, — нам всем давно хоте­лось знать, каким путем Гос­подь при­вел вас к мона­ше­ству, но все как-то не реша­лись спро­сить вас об этом.

Мы все знали, конечно, что отец Нико­лай в про­шлом был моря­ком, коман­ди­ром одного из бое­вых кораб­лей Рус­ского флота, перед ним откры­ва­лась бле­стя­щая будущ­ность, он был лично изве­стен Госу­дарю. Его род­ной дядя — Аки­мов — был пред­се­да­те­лем Госу­дар­ствен­ного Совета. Какая-то неиз­вест­ная, но, по-види­мому, чрез­вы­чайно серьез­ная при­чина заста­вила отца Нико­лая изме­нить свою жизнь и стать иноком.

Есте­ственно, это обсто­я­тель­ство нас крайне интересовало.

Батюшка отве­тил не сразу.

— Хотя вос­пи­ты­вался я и в пра­во­слав­ной семье, но от Церкви и ее уче­ния был далек. Свет­ская жизнь с ее посто­ян­ными соблаз­нами и пусто­той заглу­шала то немно­гое, что сохра­ни­лось с дет­ских лет.

Во время пер­вого кру­го­свет­ного пла­ва­ния у меня было мно­же­ство новых встреч. Тогда же я позна­ко­мился с так назы­ва­е­мыми эзо­те­ри­че­скими тай­ными уче­ни­ями Востока. Не буду гово­рить, как и где это слу­чи­лось. Скажу только, что с этого вре­мени жизнь моя пошла совсем по дру­гому руслу. На моем пути начали появ­ляться те, кому я без­раз­дельно верил как носи­те­лям выс­ших зна­ний и чьи слова были для меня абсо­лют­ным зако­ном. Словно оправ­ды­ва­лось одно из основ­ных поло­же­ний эзо­те­ризма: “Когда уче­ник готов, учи­тель все­гда найдется”.

Я всей душой и искренне стре­мился быть про­вод­ни­ком добра, кото­рого, как каза­лось мне тогда, я был испы­тан­ным слу­жи­те­лем. И Гос­подь — так крепко верую я теперь, мно­го­греш­ный, — видя мою искрен­ность и не желая гибели моей души, чуд­ным обра­зом спас меня. А слу­чи­лось это так.

Как-то полу­чаю неожи­данно сроч­ный вызов в Мор­ское мини­стер­ство. Раз­го­вор был короткий.

— На вас, — ска­зали мне там, — воз­ло­жена чрез­вы­чайно ответ­ствен­ная задача. Нам крайне необ­хо­димо доста­вить в один из даль­не­во­сточ­ных пор­тов груз мин. Груз совер­шенно сек­рет­ный. При­няты все меры, чтобы заин­те­ре­со­ван­ные дер­жавы, осо­бенно же Англия, об этом не узнали. На этот раз вы будете коман­до­вать гру­зо­вым кораб­лем, гру­жен­ным для мас­ки­ровки лесом. О марш­руте и тех пор­тах, в кото­рые вы только и име­ете право захо­дить для погрузки угля, узна­ете по выходе в море. Вы пони­ма­ете, конечно, какое дове­рие вам ока­зы­ва­ется, и сде­ла­ете соот­вет­ству­ю­щие выводы.

Через две недели все было готово к походу. Мои лич­ные сборы были короткими.

Самое необ­хо­ди­мое было уло­жено, и я только попро­сил свою няню упа­ко­вать книги, кото­рые я ото­брал для себя, глав­ным обра­зом по инте­ре­со­вав­шим меня тогда вопросам.

Но вот мы и в море. Бла­го­по­лучно про­шли Бал­тику и вышли на широ­кий про­стор оке­ана. И вот здесь-то и началось…

На этом месте рас­сказа голос отца Нико­лая дрог­нул и в нем явно почув­ство­ва­лось трудно сдер­жи­ва­е­мое вол­не­ние, невольно пере­дав­ше­еся и нам.

— Океан, — про­дол­жал свою речь батюшка, — встре­тил нас штор­мом, какие неча­сто при­хо­ди­лось видеть и нам, моря­кам. Двое суток боро­лись мы со сти­хией, напря­гая все силы в этой борьбе, но буря не ослабевала.

Изму­чен­ный, спу­стился я к себе в каюту, чтобы согреться хотя бы ста­ка­ном горя­чего чаю. В каюте был боль­шой бес­по­ря­док, так как из-за качки мно­гие вещи, в том числе и книги, выпали на пол и хао­тично пере­ме­ща­лись по нему.

С тру­дом балан­си­руя на ногах, я маши­нально под­нял первую валяв­шу­юся под ногами книгу, рас­крыл ее — мне сразу бро­си­лись в глаза порт­рет какого-то старца в мона­ше­ском оде­я­нии и загла­вие книги: “Ска­за­ние о жизни и подви­гах старца Саров­ской пустыни иеро­мо­наха Сера­фима”. Откуда и каким обра­зом попала эта книга ко мне, я в эту минуту совер­шенно не думал. Вид сог­бен­ного старца как-то осо­бенно при­влек мое вни­ма­ние. Мне нико­гда прежде не встре­ча­лось имя иеро­мо­наха Сера­фима. Да и вообще о наших подвиж­ни­ках я знал очень мало.

С тру­дом укре­пив­шись на койке, я стал читать. Передо мной рас­крылся новый и доселе совер­шенно неве­до­мый для меня духов­ный мир.

Тихий свет и мир душев­ный, кото­рый так жадно искал я до сих пор и не нахо­дил, теперь невы­ра­зи­мой сла­до­стью и неве­домо как овеял мою душу.

Я кон­чил читать, еще раз взгля­нул на порт­рет старца и невольно при­жался губами к его изоб­ра­же­нию. Впер­вые за много лет из моих глаз поли­лись слезы…

Шторм как будто начал зати­хать. Я задре­мал, как вдруг кто-то осто­рожно стал меня будить. Это был мой помощ­ник. Блед­ный и встре­во­жен­ный, он про­шеп­тал: “У нас боль­шая беда. Мина сорва­лась с гнезда и ката­ется по трюму”.

Мы сбе­жали вниз. При каж­дом крене судна ясно слы­шался глу­хой удар о борт одной из мин, сорван­ной со сво­его гнезда уда­рами волн.

Взрыв мог после­до­вать каж­дую минуту и уни­что­жить корабль со смер­то­нос­ным гру­зом и всей его коман­дой, не созна­вав­шей в пол­ной мере опас­но­сти. Что было делать? Корабль был загру­жен лесом, добраться до трюма корабля, да еще в усло­виях такой непо­годы, было совер­шенно невоз­можно. Если бы совер­ши­лось чудо и корабль бы не погиб, нужно было бы немед­ленно идти в бли­жай­ший порт, кото­рым мог быть только англий­ский и куда захо­дить было кате­го­ри­че­ски запре­щено сек­рет­ным при­ка­зом. Я при­нял един­ственно воз­мож­ное реше­ние — нару­шить при­каз и идти в порт, пыта­ясь спа­сти людей. О своих пере­жи­ва­ниях мне тяжело и сей­час вспо­ми­нать, а что было тогда?

Един­ствен­ным свет­лым лучом был батюшка Сера­фим. Я слиш­ком хорошо знал, что слу­чай­но­стей в мире нет, что Гос­подь именно в эту минуту неве­до­мым мне путем послал Сво­его Небес­ного Хра­ни­теля в лице отца Сера­фима. Всю силу моей сла­бой молитвы вло­жил я тогда, прося угод­ника Божия спа­сти нас от вер­ной гибели.

И чудо совер­ши­лось несо­мнен­ное и вели­кое. Мы дошли бла­го­по­лучно до одного из бли­жай­ших англий­ских пор­тов, и здесь вновь милость Божия и молитвы старца Сера­фима чудесно охра­няли нас.

Несмотря на самый тща­тель­ный осмотр нашего судна пор­то­выми вла­стями, ничего най­дено не было. Нечего и гово­рить, что после осмотра мы разо­брали лес над нашим смер­то­нос­ным гру­зом, и здесь я воочию убе­дился, как велика была опас­ность: наша жизнь бук­вально висела на волоске. Не бесе­до­вал бы я сей­час с вами, если бы не помог пре­по­доб­ный Серафим.

Чудесное обращение юноши

У одного свя­щен­ника был сын Нико­лай, кото­рый после поступ­ле­ния в уни­вер­си­тет стал терять веру, пере­стал молиться и посе­щать цер­ков­ные службы. Насту­пил канун Рож­де­ства Христова.

— Коля, схо­дил бы ты ко все­нощ­ной — ведь зав­тра вели­кий празд­ник, — ска­зала ему мать. — Как мы были бы рады с папой, если бы ты пошел в церковь.

Сын раз­дра­женно ответил:

— Я уже много раз вам гово­рил, что мне нечего там делать… Что я получу в этой тес­ноте и духоте?

— Смотри, Коля, как бы не нака­зал тебя Гос­подь за такие слова, — сокру­шенно ска­зала мать.

В тот же вечер с сыном слу­чи­лось сле­ду­ю­щее: он про­тя­нул руку, чтобы что-то взять с полки, и вскрик­нул от боли. Рукой нельзя было шевель­нуть от боли под мышкой.

Боль все уси­ли­ва­лась, и под мыш­кой стала быстро расти опухоль.

При­гла­шен­ный утром док­тор кон­ста­ти­ро­вал тяже­лое забо­ле­ва­ние, кото­рое назы­ва­ется “сучье вымя”. Док­тор ска­зал, что надо ждать, пока опу­холь пол­но­стью созреет, и тогда можно будет при­бег­нуть к операции.

Для Коли нача­лось время тяже­лых муче­ний и бес­сон­ных ночей. Однако Коля не забыл, что болезнь его нача­лась после того, как мать пред­рекла ему Божие нака­за­ние. Он еще не совсем утра­тил веру, и совесть его проснулась.

Он заме­тил у матери новый образ пре­по­доб­ного Сера­фима, кото­рый только что был про­слав­лен. Вече­ром он попро­сил у матери:

— Дай мне на ночь образ пре­по­доб­ного Серафима.

Ночью матушку раз­бу­дил крик Коли. Вбе­жав в ком­нату, мать уви­дела такую кар­тину: Коля сидит на кро­вати, а кро­вать и пол перед ним залиты гноем.

Коля был взвол­но­ван и гово­рил сбив­чиво: — Ко мне сей­час при­хо­дил пре­по­доб­ный Сера­фим и ска­зал, что если я не пока­юсь и не изменю жизнь, то погибну. Затем пре­по­доб­ный кос­нулся моей боль­ной руки, и опу­холь тот­час же про­рва­лась. Сей­час рука моя совер­шенно здорова.

Пере­жи­тое пере­ме­нило душу и жизнь Коли. Он оста­вил уни­вер­си­тет и посту­пил в Духов­ную семи­на­рию, а затем Ака­де­мию. Окон­чив ее, он при­нял мона­ше­ство с име­нем Сера­фима и впо­след­ствии стал епи­ско­пом Дмит­ров­ским — одним из бла­го­че­сти­вей­ших людей нашего вре­мени, “бого­ро­дич­ным стар­цем”, как его назы­вали за осо­бое почи­та­ние Божией Матери.

«Вода-то ледяная…»

Покой­ная Лидия Нико­ла­евна в конце два­дца­тых годов рас­ска­зы­вала мне о своей поездке в Саров вскоре после про­слав­ле­ния пре­по­доб­ного Серафима.

Супруг ее, Илья Михай­ло­вич, про­фес­сор, был чело­ве­ком глу­боко веру­ю­щим. Он скон­чался в сане про­то­и­е­рея. И. М. почи­тал пре­по­доб­ного Сера­фима задолго до про­слав­ле­ния. Ини­ци­а­тива поездки в Саров и Диве­ево при­над­ле­жала ему. Сама Л. Н. отнес­лась к пред­сто­я­щей поездке совер­шенно рав­но­душно, тем более что мужу пред­сто­яла науч­ная коман­ди­ровка в Мюнхен.

Отъ­езд в Саров был назна­чен на начало июля. Нака­нуне к вечеру Л. Н. почув­ство­вала себя нехо­рошо — голов­ная боль и ост­рая боль в горле, тем­пе­ра­тура 39. Л. Н. была под­вер­жена анги­нам с нары­вами в горле, болезнь все­гда про­те­кала очень тяжело.

Однако Л. Н. решила скрыть болезнь от мужа, чтобы не сорвать поездку.

В дороге Л. Н. стало очень плохо: она не могла про­гло­тить даже воду и начала задыхаться.

От стан­ции до мона­стыря ехали на лоша­дях. Под вли­я­нием све­жего воз­духа одышка стала меньше, но боль в горле все усиливалась.

При­е­хали неза­долго до все­нощ­ной, оста­но­ви­лись в мона­стыр­ской гости­нице. И. М. бесе­до­вал с мона­хом-гостин­ни­ком, а Л.Н. пошла в номер и решила, что, конечно, ко все­нощ­ной не пой­дет и сразу же ляжет.

И. М. воз­вра­тился и ска­зал, что, прежде чем идти ко все­нощ­ной, надо пойти на колод­чик пре­по­доб­ного и там иску­паться. Далее, рас­ска­зы­вала Л. Н., она уже не имела своей воли, все как бы про­ис­хо­дило помимо нее.

Пошли к колод­чику, Л.Н. вошла в жен­скую поло­вину купальни и, пер­вое, что услы­шала, было: “Вода-то ледя­ная, прямо обжи­гает”. Л.Н. поду­мала: “Безу­мие с высо­кой тем­пе­ра­ту­рой лезть в ледя­ную воду”. Однако раз­де­лась, пере­кре­сти­лась и оку­ну­лась. Вода дей­стви­тельно “ожгла”. Л.Н. быстро оде­лась и вышла из купальни. И.М. задер­жался. Дожи­да­ясь его, Л.Н. осмот­ре­лась вокруг. Только в этот момент она ощу­тила ту неизъ­яс­ни­мую бла­го­дать, кото­рой про­ник­нуто это место. И.М. ска­зал, что он зай­дет в гости­ницу, а Л.Н. посо­ве­то­вал мед­ленно идти к собору и там его дожи­даться. Л.Н., дойдя до собора, встре­тила И.М. у входа. Они вошли в храм, взяли свечи, при­ло­жи­лись к раке пре­по­доб­ного. Нача­лась всенощная.

— Вста­нем поближе к выходу, — попро­сила Л.Н., — чтобы можно было выйти, если я устану.

Все было для Л.Н. как бы в полу­сне, она не пом­нила начала службы и была удив­лена, когда во время шесто­псал­мия И.М. спро­сил ее:

— Ты не устала, может быть, вый­дешь и поси­дишь на све­жем воз­духе до “Хва­лите”?

— Нет, совсем не устала.

Лишь во время чте­ния канона до ее созна­ния дошло, что горло не болит и она ощу­щает необык­но­вен­ную бод­рость и лег­кость во всем теле. “Веро­ятно, тем­пе­ра­тура высо­кая, поэтому нет сла­бо­сти, но горло почему не болит?” — поду­мала она.

После вели­кого сла­во­сло­вия И.М. опять предложил:

— Пой­дем в гости­ницу, служба про­дол­жи­тель­ная, ты, наверно, устала.

— Нет, нет, я хорошо себя чув­ствую, достоим до конца.

Все­нощ­ная кон­чи­лась. Бого­мольцы стали рас­хо­диться, вышли и они. В гости­нице подали чай, и Л.Н. впер­вые с начала болезни не только выпила чашку чая, но и поела мона­стыр­ского хлеба.

Втайне от мужа изме­рила тем­пе­ра­туру — нор­маль­ная. Ночь про­спала как уби­тая. Утром перед нача­лом Литур­гии пове­дала мужу о своей болезни и исце­ле­нии. Оба они горячо моли­лись у раки пре­по­доб­ного. Несколько дней, про­ве­ден­ные в Сарове, были для Л.Н. испол­нены неизъ­яс­ни­мого бла­жен­ства. В память об исце­ле­нии сохра­ни­лась неболь­шая ико­ночка. Пре­по­доб­ный Сера­фим изоб­ра­жен на ней моля­щимся на камне (вырезка из какого-то жур­нала начала ХХ века). И.М. наклеил ико­ночку на кар­тон, и она сопро­вож­дала их на всех путях их мно­го­труд­ной жизни.

Тулупчик

Одна­жды, когда я посе­тил Саров­скую оби­тель, на ночь мне дали укрыться тулуп­чи­ком, кото­рый при жизни пре­по­доб­ный Сера­фим носил на себе.

Я всю ночь не мог заснуть, так как было слышно рай­ское пение. Утром я ска­зал монаху, что не спал и слы­шал необык­но­вен­ное рай­ское пение.

Монах ска­зал: “Этот тулуп­чик все­гда, кому бы мы ни давали его, чтобы укрыться, вызы­вает то же явле­ние, кото­рое пере­жили вы”.

«Выпей воды из моего источника…»

Около 1950 года я тяжело забо­лела пече­нью. Раза два-три в год бывали тяже­лей­шие при­ступы из-за про­хож­де­ния кам­ней. Осо­бенно тяже­лым для меня был 1953 год: при­ступы болей были еже­днев­ными. С тру­дом я выдер­жи­вала вось­ми­ча­со­вой рабо­чий день на довольно ответ­ствен­ной работе.

О пере­ходе на инва­лид­ность или на пен­сию я не могла и думать, так как у меня на руках была боль­ная мать, кото­рая жила за горо­дом. Частые поездки к ней с тяже­лыми сум­ками еще более уси­ли­вали боли.

Нако­нец насту­пило лето и дол­го­ждан­ный отпуск. Однако перед отпус­ком при­шлось вол­но­ваться, и в пер­вые же дни отпуска начался при­ступ, кото­рый длился пять суток. Я ока­за­лась без вра­чеб­ной помощи и каких-либо обез­бо­ли­ва­ю­щих средств. Камни вышли, нача­лось общее вос­па­ле­ние печени. Сла­бость была такая, что я лишь с тру­дом могла обслу­жи­вать свою боль­ную мать.

Вече­ром, лежа в постели, я любила пере­чи­ты­вать мою люби­мую книгу “Житие пре­по­доб­ного отца Сера­фима Саров­ского”. Одна­жды, читая о мно­го­чис­лен­ных исце­ле­ниях, им совер­шен­ных, я мыс­ленно обра­ти­лась к нему при­бли­зи­тельно с такими сло­вами: “Ты столь­ких исце­лил, почему же не исце­лишь меня, ведь ты видишь, как я стра­даю, а я должна рабо­тать для других”.

В тот же момент внут­рен­ним зре­нием я уви­дела около себя батюшку Сера­фима. Он при­ло­жил свой боль­шой мед­ный крест к моей боль­ной печени, и так же внутри себя я услы­шала его голос: “Теперь выпей свя­той воды из моего источ­ника, и тогда ты будешь совсем здорова”.

Я очну­лась от пере­жи­того. Я при­выкла ана­ли­зи­ро­вать свои духов­ные пере­жи­ва­ния, чтобы не впасть в соблазн, поэтому поду­мала, что все это плод моего вооб­ра­же­ния под вли­я­нием только что про­чи­тан­ного. Больше всего меня сму­тили его послед­ние слова — “выпей воды из моего источ­ника”. Откуда я возьму эту воду, нахо­дясь в Москве и зная, что к источ­нику вход запрещен?!

Но слова див­ного старца испол­ни­лись на сле­ду­ю­щий же день: я полу­чила пузы­рек воды, при­ве­зен­ный в этот день из Сарова. Эту воду достали совер­шенно “слу­чайно”.

Одним сло­вом, чудо со мной слу­чи­лось, я выпила этой воды, и с тех пор я не испы­ты­ваю болей и не пере­стаю бла­го­да­рить доро­гого старца за чудес­ное исцеление.

«Стой хорошо, не падай…»

Этот рас­сказ я слы­шала от покой­ной Олим­пи­ады Ива­новны. Пере­да­вая его, она вол­но­ва­лась, а сын, о кото­ром шла речь, сидел рядом с ней и утвер­ди­тельно кивал голо­вой, когда она обра­ща­лась к нему за под­твер­жде­нием. Вот что я от нее услышала:

— Ване было семь лет. Шуст­рый он был, понят­ли­вый и боль­шой шалун. Жили мы в Москве, на Зем­ля­ном валу, а Ванин крест­ный — наис­ко­сок от нас, в пяти­этаж­ном доме.

Как-то вече­ром я послала Ванюшу к крест­ному — при­гла­сить на чай. Пере­бе­жал Ваня дорогу, под­нялся на тре­тий этаж, а так как до звонка на двери достать не мог, то стал на лест­нич­ные перила и только хотел про­тя­нуть к звонку руку, как ноги соскольз­нули и он упал в про­лет лестницы.

Ста­рый швей­цар, сидев­ший внизу, видел, как Ваня меш­ком упал на цемент­ный пол. Ста­рик хорошо знал нашу семью и поспе­шил к нам с криком:

— Ваш сынок убился!

Мы бро­си­лись к Ване, но, когда под­бе­жали к дому, уви­дели, что он сам мед­ленно идет нам навстречу.

— Ванечка, голуб­чик, ты жив? — схва­тила я его на руки. — Где у тебя болит?

— Нигде не болит. Про­сто я побе­жал к крест­ному и хотел позво­нить, но упал вниз. Лежу на полу и не могу встать. Тут ко мне подо­шел ста­ри­чок — тот, что у нас в спальне на кар­тинке нари­со­ван. Он меня под­нял, поста­вил на ноги, да так крепко, и ска­зал: “Ну, хлоп­чик, стой хорошо, не падай”. Я пошел, вот только никак не могу вспом­нить, зачем вы меня к крест­ному посылали.

После этого Ванюша мой сутки спал крепко-крепко, а когда встал, был совер­шенно здоров.

В спальне же у меня висел боль­шой образ пре­по­доб­ного Сера­фима Саров­ского.

«Кто он, этот старичок?»

Пере­слал мне один зна­ко­мый письмо на фран­цуз­ском языке, в кото­ром одна эль­за­ска про­сила его при­слать ей что-нибудь о Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви: молит­вен­ник или что-либо подоб­ное. В ответ на письмо что-то послали ей, и этим дело ограничилось.

Позже я был в Эль­засе и зашел позна­ко­миться с ней, но ее не было тогда дома — она была за горо­дом. Я позна­ко­мился с ее све­кро­вью, ста­руш­кой боль­шого хри­сти­ан­ского мило­сер­дия и сер­деч­ной чистоты.

Она рас­ска­зала мне сле­ду­ю­щее. Их семья из ста­рого дво­рян­ского рода Эль­заса, про­те­стант­ского веро­ис­по­ве­да­ния. Надо ска­зать, в этой обла­сти Эль­заса селе­ния сме­шан­ного веро­ис­по­ве­да­ния: напо­ло­вину — като­лики, а напо­ло­вину — про­те­станты. Храм же у них общий, и в нем они совер­шают свои бого­слу­же­ния по оче­реди. В глу­бине — алтарь рим­ский, со ста­ту­ями и со всем над­ле­жа­щим. А когда слу­жат про­те­станты, задер­ги­вают като­ли­че­ский алтарь зана­ве­сом, выка­ты­вают свой стол на сере­дину и молятся.

Недавно в Эль­засе среди про­те­стан­тов нача­лось дви­же­ние в пользу почи­та­ния свя­тых. Это про­изо­шло после зна­ком­ства с кни­гой Саб­ба­тье о като­ли­че­ском свя­том Фран­циске Ассиз­ском. Сам про­те­стант, он пле­нился обра­зом жизни этого пра­вед­ника, посе­тив Ассизи. Семья моих зна­ко­мых тоже была под впе­чат­ле­нием этой книги. Про­дол­жая оста­ваться про­те­стан­тами, они чув­ство­вали, однако, неудо­вле­тво­рен­ность. Они стре­ми­лись к почи­та­нию свя­тых и к Таин­ствам. Когда пас­тор обу­чал их, они про­сили его не задер­ги­вать като­ли­че­ский алтарь, чтобы хотя бы видеть ста­туи свя­тых. Мысль их искала Истин­ной Церкви.

И вот одна­жды моло­дая жен­щина, будучи боль­ной, сидела в саду и читала о жизни Фран­циска Ассиз­ского. Сад был весь в цве­тах. Тишина дере­вен­ская… Читая книгу, она забы­лась в тон­ком сне. “Сама не знаю, как это было”, — рас­ска­зы­вала она потом. — Идет ко мне сам Фран­циск, а с ним сгорб­лен­ный, весь сия­ю­щий ста­ри­чок, как пат­ри­арх. Он был весь в белом. Я испу­га­лась. А Фран­циск под­хо­дит совсем близко и гово­рит: “Дочь моя! Ты ищешь Истин­ную Цер­ковь — она там, где он. Она все под­дер­жи­вает, но ни от кого не про­сит поддержки”.

Белый же ста­ри­чок мол­чал и лишь одоб­ри­тельно улы­бался сло­вам Фран­циска. Виде­ние кон­чи­лось. Она как бы очну­лась. А мысль под­ска­зала ей почему-то: “Это свя­зано с Рус­ской Цер­ко­вью”. И мир сошел в ее душу.

После этого виде­ния и было напи­сано письмо, упо­мя­ну­тое вна­чале. Через два месяца я снова был у них, и на этот раз от нее самой узнал еще и сле­ду­ю­щее. Они при­няли к себе рус­ского работ­ника. Желая узнать, хорошо ли он устро­ился, хозяйка зашла к нему и уви­дела на стене в углу иконку и узнала на ней того старца, кото­рого она видела в лег­ком сне вме­сте с Фран­цис­ком. В удив­ле­нии и страхе она спро­сила: “Кто он, этот ста­ри­чок?” “Пре­по­доб­ный Сера­фим, наш пра­во­слав­ный свя­той”, — отве­тил ей работ­ник. И только тогда она поняла смысл слов свя­того Фран­циска, что истина — в Пра­во­слав­ной Церкви.

Книга

У меня есть жиз­не­опи­са­ние пре­по­доб­ного Сера­фима Саров­ского. Книгу я эту очень люблю. Я не только сама часто пере­чи­ты­вала ее, но и дру­зьям и зна­ко­мым давала почи­тать. Книга стала до того потре­пан­ной, что я решила никому больше ее не давать.

Как-то при­шел мой хоро­ший зна­ко­мый. Уви­дел на полке книгу — и так неот­ступно при­нялся про­сить ее, что я не выдер­жала и отдала.

— Даю с усло­вием, — ска­зала я, — чтобы вы никому ее больше не давали. Видите, какая потре­пан­ная, и от пере­плета одни кусочки остались.

— Книгу буду читать сам и никому, ни одному чело­веку ее не покажу, — заве­рил меня мой друг, но… не сдер­жал дан­ного слова.

Книгу уви­дела его соседка и так про­сила дать почи­тать о люби­мом свя­том, что он отдал ей, строго наказав:

— Ни одному чело­веку не давайте, а то, если книга про­па­дет, что хозяйке гово­рить буду?

Соседка и ее дочь с вели­кой радо­стью читали книгу и не спе­шили с ней расстаться.

За доч­кой соседки уха­жи­вал моло­дой инже­нер и сде­лал ей нако­нец пред­ло­же­ние. Девушке он, видимо, очень нра­вился, но она отказала:

— Я веру­ю­щая, а ты даже некре­ще­ный. Ты не пой­дешь со мною вен­чаться, в цер­ковь меня пус­кать не будешь, а когда родятся дети, не поз­во­лишь вос­пи­тать их так, как вос­пи­ты­вала меня мама. Не пойду за тебя, слиш­ком взгляды у нас разные.

Полу­чив отказ, моло­дой чело­век еще несколько раз при­ни­мался ее уго­ва­ри­вать, а потом, улу­чив время, когда девушка была на работе, при­шел к ее матери и стал про­сить, чтобы она повли­яла на дочь.

Мать девушки отнес­лась к гостю хорошо, но уго­ва­ри­вать дочь отка­за­лась. Видя, что он очень рас­строен, она при­гла­сила его выпить чаю и пошла на кухню при­го­то­вить все для этого нужное.

Пока она хло­по­тала, моло­дой чело­век сидел за сто­лом и пере­ли­сты­вал лежав­шее там жиз­не­опи­са­ние пре­по­доб­ного. Когда же хозяйка села с ним за стол, он стал про­сить ее дать про­честь эту книгу. Ника­кие уго­воры не дей­ство­вали. Тогда, побла­го­да­рив за чай и попро­щав­шись, он схва­тил книгу и выско­чил за дверь, пообе­щав на ходу скоро вер­нуть ее.

Бед­ная жен­щина боя­лась попа­даться на глаза моему другу, так как дни шли, а моло­дой чело­век не появ­лялся. Нако­нец она созна­лась в том, что про­изо­шло, и оба они с тос­кой думали о том, как быть.

Про­шел месяц, дру­гой. Настала пятая неделя Вели­кого поста. Неожи­данно моло­дой чело­век явился в дом люби­мой девушки.

— Доро­гие мои, — радостно вос­клик­нул он, — я теперь ваш, я вчера кре­стился, а сде­лал все это пре­по­доб­ный Сера­фим. Когда я у вас начал смот­реть эту книгу, она меня так заин­те­ре­со­вала, что я не мог уже от нее ото­рваться. Потом мне захо­те­лось узнать еще что-нибудь о вере, о Хри­сте. Я начал читать, пове­рил и нако­нец кре­стился. А книга цела, вот она.

И он поло­жил ее на стол. Книга была при­ве­дена в пол­ный поря­док и пере­пле­тена в доро­гой и кра­си­вый пере­плет. В таком чудес­ном виде она и была воз­вра­щена мне. Я решила пода­рить ее жениху и невесте.

Хлеб

Одна пожи­лая ино­киня из скита Сера­фимо-Диве­ев­ского мона­стыря рас­ска­зала такой случай.

— Нет у нас транс­порта, а зимой никто к нам не едет. Бывает, меся­цами ника­кой попутки, все поза­ме­тает. Вот съели мы давно весь хлеб, едим одни суха­рики, долго уже их едим. Я и говорю батюшке (они все пре­по­доб­ного Сера­фима назы­вают “батюшка” или “батюшка Сера­фим”): “Батюшка Сера­фим, хоть бы хле­бушка нам при­слал, а то уже девоч­кам наску­чили суха­рики” (а у них в скиту почти все — очень моло­дые девчонки).

Через пару часов въез­жает к ним машина, пол­ная хлеба, выле­зает из нее извест­ный им чело­век из Диве­ева — и прямо к этой инокине:

— При­ни­май, матушка, хлеб.

А сам вол­ну­ется, чуть руки не тря­сутся, и рас­ска­зы­вает: — Еду я из Диве­ева, везу хлеб в… (и назы­вает дру­гой скит). Вдруг голос: “Вези в… (назы­вает их скит)”. Я спра­ши­ваю шофера: “Слы­шал ли что-нибудь?” Он гово­рит: “Нет”.

Через неко­то­рое время голос повто­рил то же, но более строго. Тот опять к води­телю машины: “Как же так, я слышу, а ты нет?”

Про­шло еще немного вре­мени. Батюшка Сера­фим уже совсем строго на него при­крик­нул, так что тот сразу раз­вер­нул води­теля, и вот они здесь.

«Больше не будет болеть»

Не так давно у одной девочки (в том скиту при Сера­фимо-Диве­ев­ском мона­стыре есть и девочки лет по десять-две­на­дцать) очень забо­лел зуб, вся щека рас­пухла. А у нее было послу­ша­ние при­би­раться в храме. Под­ме­тает она, в храме — никого, а зуб так болит, что голова раз­ла­мы­ва­ется, щека раз­ду­лась. От боли она даже села и запла­кала. Вдруг выхо­дит из алтаря какой-то дедушка, как на иконе, а одежда вся белая и сам весь свет­лый. Подо­шел и гово­рит: “Ты что это пла­чешь?” Она гово­рит: “Зубик болит”. Он погла­дил ее по щеке и гово­рит: “Больше не будет болеть”. И опять ушел в алтарь, при­крыв за собой дверь. Боль тут же про­шла, как и не бывало. Девочка все рассказала.

Инте­ресно, что дверь, кото­рую ста­рец за собой при­крыл, все время бол­та­лась на пет­лях очень сво­бодно, сама от ветра откры­ва­лась, а после этого не знали, как ее и открыть, еле сдви­нули с места, хотя внешне ее ничто не держало.

Сухарик

Хочу рас­ска­зать о чуде, кото­рое недавно про­изо­шло со мной. Проснув­шись, я почув­ство­вала силь­ную боль в пра­вом боку. Поду­мала, что опять начи­на­ется ради­ку­лит. Нама­зала мазью, одела, как обычно, повязку. Но к вечеру боль уси­ли­лась. Нати­рала, завя­зы­вала — ничто не помо­гало. Боль ста­но­ви­лась невы­но­си­мой, надо было вызы­вать врача. Я пони­мала, что меня сразу же поло­жат в боль­ницу, а мне этого очень не хоте­лось. И я решила тер­петь. Но день ото дня боль уси­ли­ва­лась, так что невоз­можно было ни лежать, ни сидеть, ни ходить. Есть и пить не хоте­лось. Я все-таки тер­пела, а утром и вече­ром, как обычно, моли­лась. Ночью на вто­рой неделе боль стала такой, что сил тер­петь уже не было. И я взмо­ли­лась: “Гос­поди! Сил моих больше нет. Помоги!”

И тут же вспом­нила о суха­рике из Диве­ева, освя­щен­ном в котелке пре­по­доб­ного Сера­фима Саров­ского. Этот бережно хра­ни­мый коте­лок сей­час нахо­дится в алтаре церкви в Диве­еве. Батюшка Сера­фим при жизни своей в бла­го­сло­ве­ние раз­да­вал всем суха­рики, кото­рые имели цели­тель­ную силу. И сей­час диве­ев­ские мона­хини кла­дут суха­рики в батюш­кин коте­лок и потом раз­дают палом­ни­кам. А при­везла суха­рики в Клин одна веру­ю­щая жен­щина, кото­рая дала два суха­рика моей соседке, а та один суха­рик мне отдала.

И вот, вспом­нив о нем, я насилу встала, нашла суха­рик, отыс­кала молитву пре­по­доб­ному Сера­фиму, опу­сти­лась на колени, про­чла ее три раза и попро­сила батюшку помочь мне. Взяла суха­рик и съела поло­ви­ночку. Легла и жду — что будет.

Вот тут и про­изо­шло со мной чудо. Я почув­ство­вала, что как бы вишу сан­ти­мет­рах в десяти от кро­вати и тяже­сти оде­яла не чув­ствую. И боли нет. На глаза как бы чер­ная тень легла, и я заснула.

Просну­лась или очну­лась от звонка в дверь. Встала, пошла, открыла дверь, пошла обратно — и тут только поняла, что боли почти нет. Через неделю боль совсем исчезла, будто ее и не было. Одно­вре­менно исчезла при­выч­ная боль от бедра до пятки в левой ноге. Так по молитве к Сера­фиму Саров­скому я попра­ви­лась. В нашей Скор­бя­щен­ской церкви есть его икона. Я сразу и пошла к ней бла­го­да­рить батюшку Сера­фима и Господа.

«Езжай к Всецарице»

Было это во время поездки в Диве­ево. В то время у меня были силь­ные голов­ные боли. Зашла на могилки Н. М. Мото­ви­лова, схи­мо­на­хини Марфы, Елены Ман­ту­ро­вой и пер­вой игу­ме­нии — матушки Алек­сан­дры. При­ло­жи­лись мы по оче­реди ко всем кре­стам. И так полу­чи­лось, что в послед­нюю оче­редь подо­шли к могилке мона­хини Елены. Я ее на пани­хи­дах все­гда поми­наю. Запала она мне в душу, когда я читала “Лето­пись Сера­фимо-Диве­ев­ского мона­стыря”. Когда цело­вала крест — как будто род­ного чело­века обняла: сто­яла и пла­кала. А когда выпла­ка­лась, так легко стало. Ото­шли мы немного. Идет навстречу мона­хиня. Оста­но­ви­лась напро­тив меня и при­вет­ствует нас: “Хри­стос вос­кресе!” Это было на Кре­сто­по­клон­ной неделе Вели­ким постом. Мы уди­ви­лись: вроде пост — и такое при­вет­ствие. Мона­хиня объ­яс­нила нам, что батюшка Сера­фим так всех при­вет­ство­вал. Спро­сила, как нас зовут. Мы отве­тили. И вдруг гово­рит мне: “Вот, Еле­нушка, в Москве есть храм “Всех свя­тых” на Крас­но­сель­ской. Там есть икона “Все­ца­рица”, при­ве­зена с Афона. Она исце­ляет от всех забо­ле­ва­ний, даже от рака. Поез­жай туда, купи иконку, Ака­фист и по воз­мож­но­сти читай каж­дый день, и все у тебя будет хорошо”.

И я моли­лась батюшке Сера­фиму, чтобы он меня выле­чил, пла­кала сильно, жаловалась.

Долго я не могла съез­дить к “Все­ца­рице”. Все же месяца через четыре съез­дила. При­е­хали на Ака­фист. Я все сде­лала, что мне матушка велела: купила Ака­фист, иконку. А службы в тот день почему-то не было. Я очень рас­стро­и­лась. Но матушка, что рабо­тает в церкви, видя, что я вся в сле­зах, гово­рит: “Вы не рас­стра­и­вай­тесь, зака­жите моле­бен на зав­тра. А сей­час сами про­чи­тайте Ака­фист”. Мы при­ло­жи­лись к иконе “Все­ца­рица”, и в тот момент какой-то тре­пет по мне про­шел, что-то со мной про­изо­шло необык­но­вен­ное. Потом читали Ака­фист. А он не читался: как-то само собой мы начали его петь.

С нами ездила моя пле­мян­ница Свет­лана. Перед доро­гой она не могла нор­мально гово­рить — голос про­пал. Пока ехали, она только “шипела”. Мы еще сме­я­лись над ней. А когда пели Ака­фист, она пела вме­сте со всеми, но никто не обра­тил на это вни­ма­ния — не до того было.

После Ака­фи­ста матушки и мас­лица нам дали, и водички освя­щен­ной. Царица Небес­ная так устро­ила. И когда вышли из храма, пле­мян­ница мне и гово­рит: “Ты ничего не заме­ча­ешь?” Я отве­чаю: “Нет”. — “Мой голос, я говорю”.

Помогла и мне наша Заступ­ница. С тех пор таких силь­ных болей у меня не было. А до того очень мучи­лась — на обез­бо­ли­ва­ю­щих уко­лах держалась.

Приблизительное время чтения: 18 мин.

Падение с колокольни в детстве, дружба с медведем, нападение разбойников, тысячедневное моление на камне — нередко от скептиков можно услышать, что все эти сюжеты из истории Серафима Саровского слишком уж похожи на красивые древние сказания. Действительно, один из самых известных святых Русской Церкви окружен аурой чуть ли не мифологического героя. Так что в его истории правда, а что — предание?

Недавно в серии «Жизнь
замечательных людей» вышло огромное исследование, посвященное детальному
анализу жизни саровского подвижника. За этой книгой стоит многолетний и
кропотливый труд, и ее публикация закономерно стала самой настоящей сенсацией. Накануне
дня памяти преподобного Серафима Саровского «Фома» решил поговорить с автором
этой книги, историком Валентином Степашкиным, о том, что же известно о
жизни и подвиге одного из самых таинственных святых в истории нашей Церкви.

— Валентин Александрович, сегодня некоторые знаковые сюжеты в жизни
Серафима Саровского — например, падение с колокольни или его дружба с медведем —
многим кажутся красивой выдумкой. А к какому выводу пришли лично Вы в своем
исследовании?

— Пройдя путь многолетних исследований и перебрав множество
документов, я могу сказать со всей ответственностью, что у нас нет никаких
оснований оценивать эти сюжеты как выдуманные. Все события, присутствующие в
традиционных жизнеописаниях преподобного, подтверждаются документально. Однако,
конечно, есть еще и целое пространство различных преданий, ряд устоявшихся в
народном сознании сюжетов, о котором, видимо, вы и говорите. Некоторые из них
иногда не совсем или совсем не соответствуют действительности.

Дело в том, что основными источниками сведений о жизни
преподобного Серафима Саровского, как известно, послужили воспоминания
монашествующих Саровской пустыни. Сами же паломники дополнили их новыми
подробностями. Естественно, случалось, что эти дополнения были некорректными.
Например, я этот случай привожу в своей книге, падение с колокольни произошло в
Курске, а жители Сарова впоследствии переместили это событие на нижегородскую
землю. Кроме того, документы показали, что в тот период жизни преподобного
колокольня, с которой он упал, была еще не достроена. То есть святой упал со
строящегося здания. Однако факт самого чуда — что он выжил после такого
страшного падения — сомнений не вызывает.

В тех же самых сказаниях говорится о том, что семья
Мошниных (родители святого Серафима — Прим. ред.) была очень богатой;
что они были зажиточными купцами; что матушка преподобного, выходя с Прохором
(имя святого до пострига. — Прим. ред.) на улицу,
раздавала всем подарки. Однако те архивные документы, которые мне удалось найти
и в Москве, и в Курске, говорят о том, что все-таки это была обычная купеческая
семья третьей гильдии — самая низшая
страта в этом сословии. И они, по-видимому, вынуждены были очень
много работать, крутиться и хлопотать, чтобы сводить концы с концами.

Вспоминая знаменитый сюжет с медведем, я в своем
исследовании замечаю, что он, по всей видимости, был несколько приукрашен
учеником святого Серафима схиигуменом Серафимом (Толстошеевым). На самом деле
рядом с кельей преподобного находился огород, где святой выращивал для себя
овощи. Здесь же он обустроил и несколько ульев для пчел. Естественно, что на
запах меда к нему из леса иногда
приходил и медведь, которого святой, хоронясь за
заборчиком, угощал своим медом. А вот рассказы, присутствующие в некоторых изданиях,
о том, что к Серафиму Саровскому, якобы, со всех сторон приходили разные звери
и проползали гады, которых он кормил и которые с ним как-то общались, я
отвергаю. Убежден, что это домыслы, которые очень далеки от реальной жизни и от
подлинного подвига преподобного.

Относительно стояния преподобного Серафима на камне,
которое, как пишет Николай Мотовилов и другие первые биографы святого,
продолжалось тысячу дней и тысячу ночей, то это, как мне кажется, такая
своеобразная символическая достройка к реальности. Очевидно — у нас на этот
счет даже есть свидетельство игумена, который лично слышал это от самого
преподобного, — святой нес особый молитвенный подвиг на этом камне, и нес он
его регулярно. Рассказы же о том, что продолжался он именно тысячу дней и
ночей, кажутся мне очевидным приукрашиванием. То есть всерьез эти цифры
воспринимать не стоит, как, впрочем, и многие другие свидетельства оставленные
Мотовиловым — он, судя по всему, был душевно нездоровым человеком, о чем я
также подробно пишу в своей книге.

Наконец, о крестьянах, которые, как рассказывается в житии,
избили Серафима, у нас действительно есть некоторые свидетельства жителей
близлежащих сел. (Согласно житию, крестьяне-разбойники
жестоко избили преподобного, когда он жил отшельником в лесу, и думали нажиться
в его келии «церковными богатствами». Ничего не найдя, они сбежали с места
преступления. Преподобный Серафим, истекая кровью, еле добрался до Саровского
монастыря и чудом остался в живых. Когда же преступников нашли, святой лично ходатайствовал
об их помиловании.— Ред.) По всей видимости этот сюжет — реален, и
преподобный прошел через это испытание, и прошел его с честью, попросив, как вы
помните, чтобы никого из причастных к этому разбою не наказывали. Единственное,
во что мне не особенно верится, так это в некоторые более поздние дополнения к
этому сюжету: что, дескать, Бог этих крестьян-разбойников через некоторое время
все-таки покарал и сжег их дома. Лично я не могу поверить в то, что милостивый
Бог, даже несмотря на то, что сам Серафим Саровский простил своих обидчиков,
все равно решил наказать их. Мне кажется, это просто выдумка каких-то не
особенно грамотных людей.

— Вы сказали, что
нельзя доверять многому из того, о чем писал Мотовилов. Но ведь именно в одном
из диалогов с ним святой Серафим говорит о стяжании Духа Божьего как главной
цели христианской жизни. Эти слова для многих верующих — ключевые для понимания
того, каким был и чему учил преподобный. Неужели этот текст также может вызвать
сомнения?

— Я историк, а не богослов,
и поэтому могу говорить о конкретном документе, а не о том, соответствует он
учению святого или нет. Есть документ и есть стандартные для исторической науки
процедуры по его верификации. Так вот, «Беседа преподобного Серафима с Н. А.
Мотовиловым. О цели христианской жизни» вызывает, строго говоря, мало доверия
как свидетельство о реально состоявшемся разговоре. При этом, например,
знаменитое высказывание преподобного: «Стяжи дух мирен и вокруг спасутся тысячи»
присутствует не только в беседе с Мотовиловым, а потому его соответствие
реальности можно доказать. 

Точку в вопросе, который
вы задали, должны поставить богословы — это их прерогатива, на которую я,
конечно, посягать не имею права. Всех же интересующихся читателей я вновь
отошлю к своей книге, где проблеме источников наших знаний о преподобном
Серафиме я посвятил многие страницы. 

Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Пост же, и бдение и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божьего. Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. <…> Стяжайте благодать Духа Святого и всеми другими Христа ради добродетелями, торгуйте ими духовно, торгуйте теми из них, которые вам больших прибыток дают. Собирайте капитал благодатных избытков благодати Божией, кладите их в ломбард вечный Божий из процентов невещественных… Примерно: дает вам более благодати Божией молитва и бдение, бдите и молитесь; много дает Духа Божиего пост, поститесь, более дает милостыня, милостыню творите, и таким образом о всякой добродетели, делаемой Христа ради рассуждайте. Вот я вам расскажу про себя, убогого Серафима. Родом я из курских купцов. Так, когда не был я еще в монастыре, мы бывало, торговали товаром, который нам больше барыша дает. Так и вы, батюшка, поступайте, и, как в торговом деле, не в том сила, чтобы больше торговать, а в том, чтобы больше барыша получить, так и в деле жизни христианской не в том сила, чтобы только молиться или другое какое-либо доброе дело делать…

Фрагмент
из «Беседы преподобного Серафима с Н. А. Мотовиловым.
О цели христианской
жизни».

«У меня не было цели разоблачать житие святого»

— Вот Вы увидели, что в реальности некоторые ключевые истории в жизни
святого или происходили не так, или вовсе не происходили. Но по какой причине
такое видение в среде верующих сложилось? Это простая человеческая тяга к
чудесному? Или за этим стоят какие-то более сложные законы христианского и
конкретно православного мировидения?

— Повторюсь, что наиболее значимые
моменты в биографии преподобного — падение с колокольни, кормление медведя,
моление на камне — нельзя обойти. Они реальны, памятны, отражены на
литографиях, иконах, которые располагались в красных углах не только
крестьянских изб. Я лишь поправил некоторые из них по архивным документам.

Также хочу заметить, что среди первых биографов
преподобного не было настоящих литераторов. Были малообразованные очевидцы,
которые, порой стремясь к украшению биографии старца, теряли чувство меры.
Например, желание показать преподобного Серафима как человека преодолевающего
все жизненные тяготы, полагаясь только на собственные силы, привело к тому, что
долгое время замалчивалось имя его послушника — Павла.

В этом смысле показательно, что, например, вокруг оптинских старцев мы не встречаем такого наслоения различных преданий. И связано это как раз с тем, что Оптина пустынь, по сравнению с Саровским монастырем, более древняя обитель — жизнеописания старцев создавались здесь, можно сказать, профессионалами своего дела. Саровская же пустынь была в основном крестьянская, и «Сказания» о преподобном, образно говоря, писал простой народ. Поэтому и текст порой кажется примитивным — я, конечно, имею в виду первые биографии.

Однако стоит заметить, что подобное домысливание жизни
знаменитого человека — постоянно встречающееся явление. Такова судьба всех, чья
биография притягивает к себе тысячи людей. Она же ведь как-то воспринимается,
интерпретируется, транслируется, и в процессе такой рефлексии всегда возникают
какие-то сбои, которые иногда искажают реальную историческую фактуру.

В этом-то и состоит задача исследователя — убрать такие
наслоения и добраться, по возможности, до действительности. Не даром и
эпиграфом к своей книге я выбрал слова именно игумена Саровской пустыни Исайи
(Путилова): «Подлинно как уменьшение истинности в описаниях праведных мужей и
чего-либо достойного замечания, так и излишняя похвала их отнимает честь у
них». К сожалению, первые биографы, да и биографы нового времени, не всегда
следовали по этому пути.

— То есть речь идет именно о человеческой слабости, о желании
разглядеть сверхъестественное во всем? Почему же тогда Церковь не корректирует
то, что явно приукрашено в жизнеописании Серафима Саровского?

— Во-первых, прошло еще слишком
мало времени, чтобы вносить такие правки. Документы опубликованы мною только
сейчас, а Церковь никогда никуда не спешит, особенно в тех вопросах, которые
касаются жизни таких значительных святых, как преподобный Серафим. И это, на
мой взгляд, мудро.

Важно, что события, изложенные именно в официальном, принятом Церковью житии святого — сомнений не вызывает. Сразу же после канонизации церковная цензура отцеживала из жизнеописания святого все, что было явно окрашено людской фантазией.

Во-вторых, я вообще не сторонник того, чтобы в жития святых
вносились какие-либо существенные правки на основе даже самых добросовестных
исторических исследований. Агиографический жанр — это не историческая хроника и
не сборник свидетельских показаний. Это рассказ о христианском подвиге реально
существовавшего человека, который формируется и пишется по совершенно иным
канонам — с акцентом на проявления его личной святости, на моменты, через
которые все больше и больше проступает процесс преображения человека. В конце
концов, мы же ведь не сравниваем икону и картину — они из совершенно разных
миров и, очевидно, служат разным целям. Также и здесь. Нужно всегда помнить об
этой границе и не стирать ее.

— Какую же цель Вы ставили перед собой в своем исследовании?

— Помочь увидеть описываемую личность с исторической точки
зрения. Однако этот ракурс ни в коем случае не заслоняет ту целостную
реальность, которую открывает нам житие. В процессе написания книги мною не
ставилась задача разоблачения этого жития или каких-либо мифов. Впрочем, и сами
мифы имеют право на существование, так как за ними всегда можно найти
завуалированную правду, которая описана не научным языком, а иным, а значит и
расшифровывать этот «текст» нужно иначе.

Найденные мною в архивах и книгах факты приводятся для
исправления тех несоответствий, которые были допущены исследователями,
литераторами прежних поколений по вполне понятному незнанию данной темы. Ведь
на руках у них еще не было тех документов, которые имелись у меня.

Также важно понимать, что никакого конфликта между
исторической проработкой того или иного материала и устоявшимся житием — нет.
Просто есть разные способы работы, разные цели, способы интерпретации. Во
Франции, например, существуют описания жизни святых для самых разных людей. Это
и каноническая агиография, и переложения для католиков, и исследования для
светских людей, и даже комиксы для детей.

— Ваше исследование не навязывает никаких выводов. Но сегодня люди
часто склонны не спокойно относиться к фактам, а сразу приступать к
интерпретации. И вполне вероятно, что найдутся те, кто скажет: это, мол, и
требовалось доказать — Православие держится на сказках, которым верят люди без
критического мышления. Что бы Вы на это ответили? У Вас самих такого вопроса не
возникало?

— У меня не возникало. И нельзя сказать, что Православие
держится на сказках. Иначе история Церкови не исчислялась бы уже двумя тысячами
лет. Различная интерпретация исторических фактов и событий присутствовала и
раньше, присутствует сегодня — и без этого, вероятно, не обойтись. Это
совершенно нормально.

Для меня во всем этом важнее другая мысль: бывают такие
жизненные ситуации, когда человек готов поверить в любое чудо, стремится
ощутить его на себе, и порой оно происходит, вопреки утверждениям скептиков.
Такие ситуации выпадают за пределы внешних научных штудий, потому что относятся
они к явлениям совершенное иного порядка. Это как бы внутренние, личностные
«узловые моменты», которые понятны только самому пережившему их человеку и
априори не пригодны для любых, даже самых рафинированных рациональных
манипуляций. И здесь каждый уже доказывает себе ровно то, что ему хочется.

«Оказалось, что жизнь святого была длиннее»

— Расскажите конкретнее — что нового Вам удалось узнать о жизни и
подвиге Серафима Саровского?

— Во-первых, и это главное, удалось уточнить его год
рождения — 1754, а это значит, что преподобный жил среди нас на пять лет
больше.

Во-вторых, расширена его родословная: если раньше было
известно около сорока имен близких родственников святого, то сегодня этот
список включает в себя более ста пятидесяти человек.

В-третьих, найдены автографы Прохора Мошнина,
свидетельствующие о его грамотности.

Далее, уточнены отдельные эпизоды монастырского периода
биографии преподобного. В частности, доказано, что он был представителем именно
официальной Церкви, а не старообрядческой.

И, наконец, документально прослежен путь мощей после их
изъятия при советской власти в Сарове и до упокоения в Дивееве.

В целом, если прочитать мою книгу, то становится понятно,
что преподобный Серафим Саровский — реальная историческая личность, жившая
среди людей и прославившаяся своими дарованиями от Бога. Сегодня в архивах России
хранятся документы, имеющие непосредственное отношение к преподобному именно
как к человеку, а не мифической личности. Несколько архивных документов, после
опубликования моих книг, были переведены в разряд «Особо ценных» сейфового
хранения.

— Что это за документы? И что из них удалось узнать?

— В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) сегодня хранятся автографы преподобного Серафима Саровского, которые я уже упоминал выше. Они были сделаны им еще до принятия пострига, в то время, когда он был простым жителем Курска. С этими документами у меня даже был смешной случай. Когда я их нашел, то почти сразу опубликовал. И на следующий год, приехав в архив, я заказал дело с автографом преподобного для того, чтобы продолжить изучения материалов. Но мне отказались их выдать. Спрашиваю: «Почему?» И мне сказали, что теперь они находятся в сейфе и их сейчас никому не выдают. Тогда мне пришлось сказать, что виновник их публикации перед ними, и только после этого мне разрешили получить эти документы для работы. И если раньше они находились в простеньком скоросшивателе, то в этот раз мне принесли их чуть ли в не кожаной папке. То есть как только работники архива поняли, о ком свидетельствуют эти документы, их статус возрос мгновенно.

В Мордовском государственном архиве я нашел документы,
связанные с именем преподобного уже в
период его монашеской жизни, — когда он был послушником. В них он значится как «Прохор-столяр». Также была найдена
грамота 1818 года, в которой отмечено, что преподобный был награжден наперсным
крестом в честь победы над французами в Отечественной войне 1812 года. Эти
документы также сразу получили статус особо ценных и охраняемых.

— А что удалось узнать о жизни преподобного до принятия пострига?

— Довольно мало. Как я уже говорил,
Прохор происходил из небогатой купеческой семьи. После смерти отца он с матерью
и братом имел общее торговое дело и был записан как купец третьей гильдии. У
них была своя лавка в доме. Сам дом, поначалу, имел очень выгодное расположение на центральной
городской улице. Однако когда в Курске началась плановая перестройка, — что-то
наподобие нынешней московской реновации, — то они попали под снос, и им дали
дворовую усадьбу уже на
периферии. Этот вынужденный переезд, конечно, нанес урон их финансовому
положению.

Образование будущий святой получил, по-видимому, в семье и
при церкви, по богослужебным книгам. Известно, что к тому моменту, когда Прохор
принял решение принять постриг, его семья расширилась — у брата и сестры
появились свои дети. Возможно, это отчасти отразилось на нем самом, подтолкнув
его к постригу: не исключено, что в такой ситуации будущий святой мог все
больше чувствовать себя лишним в семье. Хотя тут мы можем только гадать. Скорее
всего, свою роль в избрании монашеского пути сыграло и посещение им
Киево-Печерской Лавры.

«Серафим Саровский помог моей семье в трудную минуту»

— Можно ли Серафима Саровского как подвижника отнести к какой-то
определенной аскетической традиции? Или он и его подвиг нечто абсолютно новое и
уникальное для христианского мира?

— Аскетический подвиг преподобного Серафима Саровского,
действительно, во многом уникален. В течение более полувековой жизни в
монастыре, старец прошел через пустынножительство, столпничество,
молчальничество, келейный затвор, старчество. Но самым трудным из них был
именно подвиг старчества — духовного окормления монашествующих и мирян. Причем
преподобный был одним из первых среди монахов, кто взял на себя тяжелую ношу
духовного и материального окормления женщин. Несмотря на запреты и людскую
молву, старец понимал значимость силы слова и личного монашеского примера для
духовного становления сестер Дивеевской обители. И сегодня мы видим, что, порой
нарушая монастырский устав, он совершил настоящий подвиг. Не говоря уже о том,
сколько обителей было открыто по его благословению и при его попечении.

— Почему же его подвиг затворничества так неоднозначно был воспринят
многими не только светскими, но и церковными людьми?

— Не только затворничество, но и вообще весь образ его монашеской жизни был воспринят некоторыми его современниками неоднозначно. Поначалу мало кто смог разглядеть в Серафиме Саровском святого. Многие считали, что он просто поражен гордыней и тщеславием. Осознание же пришло потом, и со временем число сторонников старца стало увеличиваться, а под конец жизни святого мы видим уже настоящее общенародное почитание.

Однако я хотел бы добавить, что часто встречающееся в
некоторых книгах мнение о том, что, дескать, почти все церковные иерархи
относились к саровскому подвижнику с пренебрежением и что он подвергался с их
стороны постоянным нападкам, не соответствует действительности. Сейчас по
материалам, которые, к сожалению, не уместились в книгу, я как раз готовлю об
этом статью «Отношения епископата к преподобному Серафиму Саровскому». Так вот
интересно, что чуть ли не в каждом втором письме к игумену Саровского монастыря
отдельно присутствует просьба испросить благословение у «старца Серафима».

И тем не менее… Еще, кажется, Василий Розанов замечал, что
сам факт канонизации преподобного Серафима Саровского в условиях синодальной
эпохи — а он был канонизирован только в 1903 году — самое настоящее чудо. Ведь
если посмотреть на тот, прямо скажем, краткий список прославленных за этот
период подвижников веры, то без труда можно заменить, что все они при жизни
были личностями огромного масштаба, оставившими после себя значительное
литературное наследие, занимавшими очень важные церковные посты. А Серафим
Саровский на их фоне — простец, обычный иеромонах — даже не игумен! — не
написавший ни одного богословского трактата.

Однако даже камень, на котором молился этот святой, был
расколот после его смерти и разнесен по всей стране. Рост его почитания в народе
было таким стремительным, а очевидность его христианского подвига настолько
явной, что даже сопротивление всемогущего обер-прокурора Святейшего Синода
Победоносцева оказалось сломленным.

— А что было
причиной сопротивления Победоносцева?

— В высших кругах были свои представления о святости и
выборе кандидата на причисление к лику святых Русской Церкви. По некоторым
формальным показателям личность преподобного Серафима не отвечала необходимым
требованиям. Немаловажным фактором оказалось и то, что Победоносцев был
«настоящим» бюрократом. Все это могло затянуть процесс признания отца Серафима
святым на долгие годы, но тут император проявил свою волю.

— Почему же этот, как Вы сказали, «простец», был и остается так
почитаем?

— Я считаю, что в первую очередь людей пленяла его какая-то
удивительная харизма. Он научился видеть людей так, как никто другой. За многие
годы постоянного внутреннего подвига преподобный приобрел уникальный дар
духовника. Как тонко и с каким тактом он умел слушать приходящих к нему, умел
почувствовать их горе, смятение и тревогу! Конечно, это притягивало к нему
людей. А народная молва — стремительна. Все, кто уходил от него с утешением,
мгновенно разносили весть по всей империи об этом саровском затворнике.

Не могу не поделиться с вами, как лично мне повезло. В 1989
году я познакомился с матушкой Серафимой (Булгаковой) — одной из сестер,
заставших Дивеевский монастырь еще до его закрытия советской властью. У нас
сложились очень добрые отношения, и она подарила мне частицу того самого камня,
на котором молился преподобный. Теперь это наша семейная реликвия. И мы до сих
пор считаем, что именно благодаря молитвам Серафима Саровского моя теща после
того, как ей врачи диагностировали саркому и дали срок в два месяца, прожила
еще семь лет.

— С какими трудностями Вы столкнулись, работая над книгой? И что
почувствовали, когда завершили ее?

— Трудности, конечно, были как у всех исследователей
работающих с архивными документами: пораженные грибками листы, документы, с
трудом поддающиеся расшифровке. Тридцать лет работы в архивах многому меня
научили — готовясь к очередной поездке, ты уже выстраиваешь план действий и
идешь по следу как охотник. Непередаваемое чувство, когда твои предположения
подтверждаются! Но много и «пустой породы». Однако признаюсь, что, работая над
этой книгой, я постоянно чувствовал присутствие и помощь преподобного Серафима.
Заверяю вас, что без него книги бы не было.

Если же говорить об
ощущениях после завершения написания книги исследования, то пожалуй одно из
самых сильных было то, что еще в начале долгого пути ничего не кончено.
Осталось много вопросов, на которые ответить не удалось. Работа
продолжается, и конца ей не видно.

Кто для меня лично преподобный Серафим? Историческая
личность, реально существовавший человек, выходец из народа, благодаря своей
вере и стремлению к совершенству пришедший к святости. Его жизнь — образец для
монашествующих, священства. Его жизнь — образец и для светского человека. И я
всеми силами стараюсь помнить его правила. Его обращение ко всем приходящим
«Здравствуй, радость моя!» подсказывает, как надо вести себя с окружающими тебя
людьми. А его слова: «Стяжи дух мирен, и тогда тысячи вокруг тебя спасутся!» —
то, о чем постоянно надо напоминать самому себе.

Беседовал Тихон Сысоев

Отец мой Александр Николаев остался живым на войне как бы случайно, а на самом деле – благодаря чудесной помощи преподобного Серафима Саровского.

Это было под Гданьском (или Данцигом), где он, девятнадцатилетний лейтенант, командовавший артиллерийской батареей, выбрав дислокацию возле кирпичной стены полуразрушенного дома, которая закрывала его пушки с тыла, принял бой с фашистскими танками.

Однако эти танки дали по ним такой залп, что вся батарея вместе с пушками полегла и оказалась смешанной с землей, и папа был убит. Последнее, что он помнил, был чудовищный взрыв, вспышка огня, а потом все затихло и погасло, и он отошел во тьму. Но вдруг, точно так, как это записано со слов пациентов, переживших клиническую смерть, в книге Моуди «Жизнь после смерти», он обнаружил себя в длинном открытом фургоне, мчащемся с огромной скоростью по тоннелю, и вокруг звенели бубенчики, а впереди был свет. И тут навстречу ему вышел старичок, который перегородил собой путь, остановил фургон и сказал:

– Стоп! Ты куда? Тебе еще рано. Возвращайся.

И папа очнулся на операционном столе.

А как раз в этом самое время, когда фашистские танки долбанули по папиной батарее, его друг по артиллерийскому училищу, тоже девятнадцатилетний лейтенант Павлик Агарков, занявший со своей батареей высотку в нескольких километрах от того места, где шел бой, с тревогой слушал далекий грохот этой смертельной битвы.

Как только утихли звуки и упала тьма, он решил на свой страх и риск отправиться туда, чтобы хотя бы похоронить друга и потом сообщить его матери о месте могилы. Добравшись до полуобвалившейся кирпичной стены, он откопал папино бездыханное и залитое кровью тело и потащил его к ближайшему кусту, чтобы там выкопать яму и предать земле тело своего юного друга.

И пока он его тащил тяжело и неловко – сам маленький ростом – от силы метр шестьдесят, а папа – высокий – метр восемьдесят два – у папы вдруг согнулись в коленях ноги. Павлик наклонился над ним, приложил к губам зеркальце – ба, да он живой! И потащил его в ближайшую польскую деревню, где было нечто вроде санчасти. Врач лишь взглянул на папу и отвернулся, дав Павлику понять, что тот – не жилец, и что не стоит и затеваться.

Но Павлик приставил пистолет к его голове и сказал: действуй. Врач стал объяснять, что огромная потеря крови, гангрена, надо отнимать правую руку, случай безнадежный. Но Павлик все держал в руке пистолет и повторял: возьмите мою кровь. И тогда врач положил папу на операционный стол, принялся омывать раны, повторяя, что у раненого первая группа крови, а у Павлика – третья, и вообще это все дохлый номер… И тогда польская девушка-медсестра, посмотрев на папу с жалостью и любовью, сказала:

– Такий млодый! Такий сличный! У меня первша группа! Возьмите мою.

Вот папа и очнулся на операционном столе рядом с ней.

Потом через много лет мы с папой ездили в Гданьск, все там облазили в его окрестностях и нашли и то поле, и ту полуразрушенную красную кирпичную стену, и ту прекрасную девушку Марту Обегла. Она стала очень респектабельной ухоженной дамой, владелицей косметического салона в лучшем районе Гданьска.

– А кто же был тем старичком, который тогда вышел тебе навстречу и вернул назад? – спросила я у отца.

– Я тоже поначалу думал, кто же это такой: вроде, очень знакомый, даже родной, а вспомнить никак не могу. А потом понял, где я видел его. На иконе, дома, в красном углу. Эта икона в детстве исцелила меня от слепоты.

– И кто же это был?

– Преподобный Серафим Саровский. Ему особенно молились бабушка и мать, он считался небесным покровителем нашего рода.

Добавлю еще: мой двоюродный дедушка со стороны отца – тоже Александр – считал, что преподобный Серафим спас во время Ленинградской блокады его семью.

Дедушка уже понимал, что все они – его жена и двое сыновей, и он сам вот-вот умрут от голода, как умерли жена и дети его брата Жоржа, который был на фронте. И сидел ночью, пригорюнившись, на кухне. И вдруг – а дедушка мой был никакой не мистик, а самый что ни есть реалист, даже критический реалист, скептик – входит к нему преподобный Серафим Саровский и говорит:

– Не отчаивайся! Завтра я выведу вас отсюда.

Наутро пришло распоряжение срочно эвакуировать цех, где дедушка был инженером, и ему позволили взять с собой и семью.

Через годы Александр Николаев написал об этом в стихотворении «Спасибо женщине одной»:

Я словно чудом ожил вновь.
В то утро польская девчонка
свою мне подарила кровь
и опровергла похоронку.
Сроднился я с ее страной
В годину бед и испытаний,
И польской женщине одной
я говорю:
– Спасибо, пани!

Опубликовано в журнале Виноград, 2008 г.

Читайте также:

Всемирный светильник. Митрополит Вениамин (Федченков) о преподобном Серафиме Саровском.

Мы видим, что такое христианство, в образе преподобного Серафима. Статья Алексея Ильича Осипова, профессора Московской Духовной Академии.

Великий Серафим — святой Саровской пустыни. Подробное житие святого Серафима.

Молитвенное правило преподобного Серафима Саровского, известное с детства каждому православному человеку.

Из детских воспоминаний о преподобном Серафиме Саровском. Пишет Н. Аксакова.Среди лета запоют Пасху. Проповедь о преподобном Серафиме святителя Иоанна Шанхайского (Максимовича), произнесенная в 1928 году.

Проповедь о преподобном Серафиме Саровском известного старца и нашего современника, архимандрита Иоанна (Крестьянкина).

Малинка. Чудеса преподобного Серафима Саровского. Отрывок из книги митрополита Вениамина Федченкова.