Рассказы о службе в советской армии

Упоминания о дедовщине в Советской армии можно найти в научных текстах, написанных в шестидесятые годы. Неизвестно доподлинно, что происходило тогда среди солдатов-срочников, но советские психологи уже тогда разрабатывали методы, которые помогли бы решить проблему «неправильных отношений» или «неуставных отношений». 

    
К восьмидесятым годам, конец которых увенчался гласностью, стали появляться рассказы и повести, которые описывали положение срочников на службе: избиения, оскорбления, ритуалы, составлявшие невыносимую иерархию дедовщины, описывали люди, побывавшие на службе в 70-80-е годы.  

Александр, Дмитрий и Лев прошли срочную службу в восьмидесятые. Каждый служил в разных подразделениях: в войсках связи, войсках гражданской обороны, в строительном батальоне. Они описали увиденное и пережитое, и их мнения сходятся: армия в позднем СССР напоминала больше тюрьму, которая ничего не давала мужчинам, кроме избиений, унижений и чувства постоянной опасности, которые оставляли след на всю жизнь. 

Александр

Был призван в 1981 году в 18 лет. Сейчас Александру 56 лет


Служил в Рузе (Московская область)

Элитная часть

«Я служил механиком в телефонно-телеграфном цехе на узле связи «Титан». Сеть узлов связи тогда принадлежала к системе гражданской обороны. Это был подземный узел связи, и мы ходили сутки через сутки. Должны были ходить сутки через двое, но не хватало специалистов. Это был напряжённый график: мы очень измотались и психически, и физически. 

Как только я попал в часть, нас сразу предупредили, что я иду в Телефонно-телеграфный центр. Тогда на слэнге солдаты его называли «Му-му центром», потому что всех новых военнослужащих, которые прибывали, ***** (заставляли много работать), как Му-му. Естественно нас ***** (заставляли много работать) так, что мама не горюй. 

Через месяц мы попали в часть. Нас перевели в «Му-му центр», и буквально через пару дней я уже вышел на боевое дежурство. Это была отдельная мастерская на глубине пятнадцати-двадцати метров. Причём, узел связи находился аккурат под Всесоюзным театральным обществом (ВТО). В то время там и Алла Пугачева, и Кобзон выступали. И мы служили под ВТО. 

Это была элитная часть — просто так туда попасть было нельзя: мы проходили тесты на айкью, у психологов. Тем не менее там был ужас. Хотя я не был рабом, меня перестали бить только к концу первого года службы. Самое главное мое впечатление от службы — это постоянные попытки согнуть, унизить, избить. Это было нормой. Причем офицеры об этом прекрасно знали». 

Первая ночь

«В первую ночь в казарме вылили на пол около пятнадцати ведер воды. Нас заставили носить воду, мы сами её выплескивали на это пол. И потом начался «заплыв». Мы убирали эту воду маленькими тряпочками в течение полутора-двух часов. Один из стариков сказал: «Вы – рабы, никто, ваша фамилия – никак, вы гондоны и рабы». Там был мат очень грубый. Грубо было вообще всё. Если кто-то по тем терминам борзел, то сразу его начинали избивать. 

В первую ночь я «проплавал» со всеми, не борзел особенно. Но, когда на вторую ночь мне кинули портянки и сказали постирать, я кинул их обратно и сказал, что не буду. Избили меня круто человек пять-десять. Избивали ногами все вместе. ********* (избили) так, что еле поднялся. Но никакого снисхождения не было. Утром пошёл на зарядку, хотя утром болело всё дико».

Иерархия

«Первый месяц службы – это «пухи», те, которые не дали присягу. Через месяц мы приняли присягу и стали «духами», «душарами». И ещё через год я уже должен был стать «черпаком». Через полтора года становились «дедушками» или «дедами». Когда выходил приказ о демобилизации, эти все дедушки переходили в разряд граждан. Приказ есть, мы считаемся уже демобилизованными, но мы всё равно продолжаем служить. Только мы уже не дедушки, а граждане – эта самый высший ранг в иерархии. Несмотря на то, что у них были дембельские аккорды (неформальная работа, которую солдат выполняет перед демобилизацией; например, покрасить казарму, настроить телеантенну в части — прим.ред). Они соблюдали внешние правила приличия и субординацию, но откровенно забивали *** (мужской половой орган) на всю службу и ныкались по каким-то каморкам: играли в карты, дурака валяли – ничего не делали. 

У нас была дифференциация по национальным признакам серьёзная. «Советский Союз — семья народов», этот миф для меня рухнул тут же, как только я попал в армию. Азербайджанцы определились в свою общину — их сразу старики подтянули к себе. Азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы, ингуши. Они все подтягивали молодых к себе. Молодые были неприкасаемые. Если молодой дух — чеченец или дагестанец, азербайджанец — его не трогали. А у славян никогда не было единства: они никогда не устраивали национальных общин. Все были врозь. Ну, видимо, так всегда было и будет. 

Больше всех не любили москвичей. Их считали столичными снобами, столичными зазнайками. Считали, что им всё, а нам ничего. Это, наверное, вражда и ненависть колхоза перед столицей такая была. Их просто убивали». 

Бить для развлечения 

«Избивали в армии только потому что ты дух. Ради развлечения могли избить. Если недостаточно красиво пришил подворотничок. Недостаточно начистил сапоги красиво. Подшивание стариков — тоже обязанность молодых. 

Могли бить ночью. Если я не постирал, не подшил кого-то. Меня спящего могли накрыть подушкой, ударить табуреткой, вытащить за ноги и запинать ногами в сушилке. Ты просыпался весь избитый и не понимал: вроде лёг спать и проснулся избитый. 

Били очень аккуратно, чтобы синяков на лице не было. Били чаще по телу, в пах, но самое популярное было — «пробить фанеру»: это когда бьют в грудь. И наивысшим шиком считалось, когда старик ударил в грудь, а медные пуговицы согнулись внутрь от удара. И было много мастеров, которые эти пуговицы вгибали с одного удара. 

В какой-то момент меня перестали бить. Я ввязался в драку с двумя сержантами, стариками, один получил от меня, а потом ещё двое прибежали. Они меня забили. Я попал в госпиталь с тяжелейшей черепно-мозговой травмой. Пролежал месяц в одной палате со стариком, которого я уронил. Ко мне приезжали особисты (сотрудники Особого отдела — военной котрразведки КГБ СССР — прим. ред.) и выясняли, почему я попал в госпиталь. Но я так и не сказал, что это была драка с дедушками. Когда я приехал в часть, этот призыв был мне благодарен, что я не рассказал ни о чём. 
Были такие солдаты, которые убегали, в том числе с оружием. Была пара таких случаев. Один с оружием, другой с автоматом — их привезли обратно потом. Двое покончили с собой: один повесился, другой застрелился в карауле. 

Того, который застрелился, я знал. Он был моего призыва. Он просто не справился с давлением. Понял, что всё плохо, его уничтожают. Просто так больше не смог жить. Он ни с кем не говорил. Пальнул себе из автомата в голову на посту и всё. Похорон не было. Его тело просто забрали и где-то закопали. Семье написали, что героически погиб при исполнении боевой задачи. Скрывали это изо всех сил». 

Невыносимая травма

«Дедовщина в советской армии — это абсолютное зло. Ничего хорошего в этом быть не может. Это унижает человека. Для молодых людей, которые попадают в такие условия, это невыносимая травма. 

Офицеры всё скрывали. По всему Союзу их сленгово называли шакалами. Такое было отношение у солдат к советским офицерам. Офицеры воровали, кто что мог. Чаще прапорщики, потом они делились с офицерами. Они бухали сутками. Еле стояли на ногах, от них пёрло перегаром со страшной силой. 

Уже тогда фактически Советский Союз был развален, изнутри сожран червём. А советская армия была разъедена дедовщиной и повальным воровством и пьянством.

Не говорят о дедовщине те люди, которые сами унижали и оскорбляли. Показатель такого человека, деда, — это когда взрослый человек до сих пор хранит где-то в закуточке дембельский альбом либо в синей, либо в бархатной обложке ворсистый. Это показатель, что человек был стариком достаточно жестоким. Эти люди ностальгируют, гордятся всей этой службой и рассказывают, что дедовщины у них не было. 

Иногда мне снится один и тот же сон. Меня в нём пытаются призвать снова в армию. Я говорю: «Ребята, я же служил в армии». А мне отвечают: «Да нас это не **** (не интересует). Снова пойдёшь». Я сразу просыпаюсь и выдыхаю, понимая, что это всего лишь сон». 

Дмитрий

Был призван в 1988 году, в 18 лет


Служил под Полтавой и в Гайсине (Украинская ССР)

Включить и исключить

«Я не был крепкого телосложения. Надо мной на распределении решили посмеяться. И отправили в девятую роту, потому что доходяга был, а там спортсмены одни. Полгода я был в учебке. И после неё на полтора года в Гайсин (город в Украине — прим. ред.) отправили. Наряды были не каждый день: примерно раз в неделю. Можно было пойти в пост номер один, чтобы караулить флаг. Можно было караулить медикаменты. Можно было ещё куда-то. А можно было отправиться в свинарник. 

Вот я не считаю, что мне надо было обучиться умению убираться в свинарнике. Ну, не было в этом нужды никакой. У меня старшина нашел в тумбочке фотографию группы Kiss — друганы прислали в письме. Нас всех собирают срочно в клуб, замполит выходит на трибуну и достаёт фотографию. А там Джим Симмонс разрисованный, с языком который. Показывает: «Вот лицо империализма! Это не он показывает язык, это Закиров показывает нам всем язык. Издевается над советской армией». И он, сволочь, предлагает меня исключить из комсомола. И все дружно голосуют за. Но дело в том, что я не был в комсомоле. Немедленно отправили меня в Полтаву, к следователю, кто-то из сержантов им был. Комсомольский билет просят. Я говорю, что у меня нет никакого комсомольского билета. Он: «Как нет? Как же мы будет отчитываться, что тебя исключили? Давай мы тебя включим и тут же исключим!».  

Сказали: «Раз ты такой оказался персонаж невнятный, отправим тебя, рокер блин, к свиньям». Отправили меня в огромный свинарник. Там эти свиньи. Убирать за ними, кормить их. Помоев тебе привезли с утра, набрал бак, тащишь его обеими руками. Свиньи сбежались, верещать, кричат. Пока они там начинают драться, оббегаешь их и затаскиваешь этот бак с помоями. Но если они тебя заметили, они все дружно рвутся к тебе, опрокидывают тебя вместе с баком, помоями. И ты оттуда вылазишь, как придётся. В последний раз я не успел. Свиньи опрокинули бак. Очки слетели у меня. Свиньи сожрали очки вместе с помоями. И так я остался без очков. Но я потом даже нашёл какой-то в этом кайф, потому что свинарник был за пределами части, в лесу. И само ощущение. Что ты выходишь за этот грёбаный забор, за часть и идёшь, и тебя никто не контролирует.

Полезные навыки

«Чему я научился в армии? Строить гаражи для генералитета, пить технический спирт и одеколон «Русский лес», рисовать «ленинскую комнату» . 

Ленинская комната — это комната, увешанная плакатами с изречениями Ленина и его портретами. Такие комнаты были нужны для «отдыха» : зайти и помолиться [на Ленина] или ещё что-то. Считалось, что посещение этого места должно тебя разгрузить как-то. Вот и рисовал. На самом деле к Ленину и всей этой партийной штуке у всех было отношение, как к чему-то такому постыдному, никчемному. 

Насилие всегда было. Сразу тебя проверяли. Вот я пришёл и почувствовал, что будет ой-ой-ой. Без промедления старики сказали: «Вешайтесь, духи». Вместо приветствия. Как мне сказали, за несколько месяцев до нас самых злых дедов посадили в дисциплинарный батальон. Потому что они молодому засунули в задний проход лыжную палку и искалечили. 

Мне повезло. Я в первые дни испугал дедов. Они спрашивали нас, молодых, перепуганных: 

— Как зовут? Что делали на гражданке? Чем лучше всего занимаетесь?

— Работал в больнице прозектором, — я выхожу и говорю. 

— Что это за слово вообще? 

— Это тот, кто людей вскрывает. Есть два метода вскрытия. Метод Шора и Абрикосова. Первый метод — это ты надрез делаешь от грудины до пупка, извлекаешь внутренности единым органокомплексом…

— Зачем резал? Кого резал? Женщин тоже? 

— И женщин, и молодых, и старых, и младенцев. 

Вечером ложусь в казарме спать, а рядом койка деда, он говорит своему: «Слушай, я рядом с ним спать не буду». 

Потом я заявил, что я художник. Начал рисовать уже через две недели, как пришёл. И дембельские альбомы рисовал. Художника боялись обидеть. Могло прилететь от охраны люлей». 

Неприкасаемые

«Встречались, конечно, такие ******** (дураки). Например, ты умываешься в умывальнике утром — бах! Тебе портянки чьи-то. Какой-то узбек орёт постирать. Я стою в непонятках. Сразу толкает сзади младший сержант: «Не вздумай даже их трогать, не вздумай!». 

У нас были два специальных отряда по три человека, которые стирали портянки и прислуживали. Не дай бог было их коснуться — всё, ты попал. Тебя гнобили, отправляли чистить унитазы. Ты — «опущенный». Как в тюрьме. 

Один чечен был «палей». «Пали» — это как в тюрьме «обиженные». Это люди, которых заставляли… Сами чеченцы, по-моему, его насиловали. Я точно не знаю. С ним не здоровался никто, как в тюремном мире. Его заставляли стирать портянки. 

Никто к нему не подходил. Портянки кинуть ему нельзя было. Он обслуживал только чеченцев. Дело в том, что армейская иерархия во многом повторяла тюремную: «воры в законе», «мужики», «козлы» и «петухи». Ну, этот чеченец, так как он стирал портянки, он относился к низшей касте — петухов или опущенных, обиженных. Даже не козёл. Козёл — этот тот, кто бегает к администрации и докладывает им. А от него даже администрация шарахалась, потому что он был… 

Он повесился. Повесился в части, за какими-то хозпостройками. Должны были торжественно объявить, что он погиб при исполнении военных обязанностях. Приехали его родные. Такой дедушка в бараньей шапке, старушка укутанная. Заплакали и ушли. Он был из чеченского села, и замполит с солдатами повёз его тело к селу по горной дороге. Ехали вечером и вдруг увидели факелы. Всё село вышло с факелами встречать этого чеченца — ух, замполит страшно испугался. Могли и голову отрезать. Так что они выставили гроб на дорогу и чухнули назад. Такие были дела. 

У меня не было ни капли сожаления по поводу смерти человека. Вы понимаете, армия выхолащивает всё… С другой стороны, я должен был бы испытывать сожаление. Но никто ничего не испытал такого».

Дедовщина была выгодна командирам. Вызвали они дедов самых ярых и сказали им: «Слушайте, что-то молодые пришли, вообще не соображают, где и что. Надо их чуть-чуть поучить жизни. А мы на это глаза закроем». И их, молодых, учили жизни.

Был у нас толстый такой хлопец. И сколько мы ни бегали, сколько марш-бросками не занимались — нихера он не худел. И с ним, пожалуй, был один из случаев, который меня коробит. К этому парню ночью подошли и сунули ему член в рот. Мне рассказали об этом. Он спал недалеко от меня. Его похлопали по лицу. Он проснулся, они со смехом отошли, а он не мог понять, что случилось. И на следующий день он ко мне подошел бледный и спросил: «Дима, что со мной ночью сделали?» Я ему не смог сказать. У меня с ним отношения были неплохие, приятельские. 

И вот недавно я совсем переживал за его судьбу. Недавно нашел его. И вижу: он живой, у него дети, и он счастлив. И я к нему даже не постучался в друзья — не хочу ему напоминать о том времени. И это меня коробит очень». 

Лев (имя изменено по просьбе героя)

Был призван в 1986 году, в 21 год


Служил в Реутове (Московская область)

Кругом враги

«У меня были серьёзные болезни и из-за них я попал в стройбат, а не в обычные строевые войска. Стройбат — это не армия. То, что мы носили военную форму — ничего не значит. Мы были бесплатными рабами, которым сказали: здесь вы будете трудиться, потому что вы родились в штанах и с яйцами. Я не в армии служил, я в тюрьме сидел, просто без вины. 

Конфликтная обстановка в армии не была для меня новостью. Для меня была новостью ситуация, когда вокруг враги. Уйти от них невозможно и ты вынужден жить с ними, спать с ними на соседних койках. 

Били за всё, что угодно. Могли бить просто ради удовольствия. Чаще всего из-за каких-то бытовых конфликтов. Ну, и в случае, условно говоря, неподчинения, сопротивления дедам. 

Издевательства по типу положить носки или портянки на нос спящему были в массовом порядке. Воровство было абсолютной нормой. Вора искать бесполезно, жаловаться бесполезно».

«Своеобразный расизм» 

«Те, у кого была судимость, служили в стройбате. В нашей роте где-то треть была с судимостью, а другую часть составляли люди из Закавказья, Средней Азии. И вот соединение этих двух групп, создавало какую-то особенную криминальную психологию.

Ситуация была такая: ребята с Северного Кавказа стояли друг за друга горой. Четверо чеченцев могли держать в страхе роту в сто человек. Закавказье — по-разному. Кто-то с кем-то дружил, кто-то с кем-то не дружил, кто-то конфликтовал. А славяне всегда были все поодиночке. Максимум, когда они становились дедами, вместе водку пили и в самоволку ходили. Но когда вопрос был в каком-то групповом конфликте, то каждый сам за себя. Вот это меня очень поразило в армии. Я увидел это чёткое распределение по национальному признаку. 

Это такой своеобразный расизм был. Кавказцы всех кавказцев считали людьми, а остальных — не-людьми. Для них они были низшим сортом, скотом, который надо держать в подчинении, чтобы они не рыпались. 

Я понимал, как нужно себя с ними вести. Если будешь прогибаться, то тебя прогнут до конца. Если ты каким-то образом сможешь с ними договориться, стать даже не равным, но хотя бы на одну ступеньку ниже, это позволит существовать нормально. Для этого надо было обладать талантами какими-то, либо быть особенно умным, чтобы в тебе нуждались. Ну, а если не в состоянии так сделать — будешь скотом. Пока не уйдешь из армии и вообще останешься в живых. 

У нас были ребята, которые не выдерживали. Был случай, когда парень повесился. Причем повесился именно из-за издевательств, это я точно знаю. Издеваются по-разному: и физически, и морально, соединяя и то, и другое. Я слышал, что в итоге дошло до изнасилования. Он точно был славянином: русским, украинцем или белорусом».

Удержаться и не травить

«В такие моменты ты не можешь жалеть других людей, иначе ты сам окажешься на этом дне. Все моральные силы уходили на то, чтобы удержаться самому. Потому что вариантов ровно два. Первый — удержаться на этой грани, либо скатиться в то же самое: сначала чморят тебя, потом чморишь ты. 

Тех, кто смог удержаться и не начать травить других, было пять-семь, не больше. Я старался так же. 

Я никогда не издевался над молодыми. Единственное — есть традиция такая, что на уборке молодой убирает, а старослужащий там, по сути, руководит этим процессом. Но при этом я никогда никого не избивал, морду там в ведро или туалет не окунал. Молодые просто подчинялись, просто по авторитету. Старослужащим достаточно этого было. А специфических издевательств — нет, конечно. Это мне претит. Одно дело — это драться, а другое — над кем-то издеваться. Это категорически разное». 

Про меня и про армию

Жизнь и работа или работа и жизнь?

Существует два возможных варианта решения этой проблемы. Первый – «мы живем, чтобы работать», и второй – «мы работаем, чтобы жить». Есть, конечно, и ещё один вариант, когда работать не надо в принципе. Но таких случаев на моём жизненном пути практически не встречалось. За мои долгие годы мне очень везло в жизни – в основном вокруг меня были люди, которые придерживались принципа «мы живём, чтобы работать». Работа у таких людей была всегда на первом месте, она приносила им глубокое моральное удовлетворение, и, если с этим иногда совпадало и удовлетворение материальное, то эти люди были по-своему просто счастливы. Лозунг «На работу, как на праздник» вполне можно считать счастьем для таких людей, так как более одной трети жизни большинство людей проводят на работе и в работе.

Часто такие люди не могут остановиться и становятся трудоголиками. Но, с другой стороны, как можно не думать о любимом деле и не пытаться решить в голове сложные и интересные проблемы, находясь дома, на отдыхе, в отпуске и даже во сне.

Кстати, именно во сне часто, волшебным образом, приходят в голову варианты решения сложных проблем, напрямую связанных с вашей работой и над которыми бьешься не один день, а решения всё нет и нет.

Почти всё, что описано далее в этом опусе, связано с работой. Хотя как можно назвать работой службу в Советской армии? Но тем не менее это тоже работа, правда уже из категории «мы работаем, чтобы жить».

Все имена и фамилии, которые встречаются в этих текстах, могут быть вымышленными.

И описанные события тоже могут быть результатом художественного вымысла, а представленные фотографии могут быть следствием хорошей работы с Фотошопом.

Но общее представление о жизни в СССР, в то время и в той социалистической действительности, соответствует реальности.

Я ни в коем случае не претендую на то, что всё нижеописанное есть истина. Это просто отражение того, что я видел и в чём сам участвовал. Если что-то в описании тех давних событий написано в корне неправильно, то, пожалуйста, сообщите мне. Я с благодарностью приму любую критику или дополнения и уточнения.

Как я попал в Советскую армию и вернулся домой живым

В 1973 году, весной, я окончил учебу в МТЖДТ (Московский техникум железнодорожного транспорта им. А.А. Андреева), который находится в Москве, в Кучином переулке дом 14, между станциями метро «Рижская» и «Щербаковская» (которая теперь называется «Алексеевской»).

Учился я хорошо, специальность – «Радиосвязь и Радиовещание на железнодорожном транспорте» – мне нравилась (радиолюбительством я начал активно заниматься ещё в школе, в 6-м классе). В результате я получил красный диплом (из каждой учебной группы такой диплом выдавали, как правило, только одному выпускнику), который давал мне право легко поступить в институт по выбранной профессии. Нужно было только сдать на пять один вступительный экзамен, обычно математику или физику. Это было бы не просто, но попробовать было бы можно. Но… поступать в институт нужно было немедленно, этой же осенью и только на дневное отделение, чтобы получить отсрочку от армии, так как иначе всех забирали в армию. Работа на железной дороге брони не давала.

А после окончания техникума я уже через месяц работал на Белорусском вокзале, в КИП радио депо Ильича. Вообще-то меня направили по распределению на Киевский вокзал, но я нагло пошёл в депо Ильича (ШЧ-15 – так на железной дороге называется подразделение связи – «Швязь Часть»), где проходил практику (и 2 лета подрабатывал в пионерском лагере), и, хотя увольнялся я после практики не очень правильно, они согласились меня взять на работу. Дали они мне письмо в Управление железной дороги (в высотке около Казанского вокзала), я, совсем обнаглев, с этим письмом добрался до какого-то начальника, и он мне переписал направление на работу. Работа в «КИПе Радио» при депо Ильича в тот момент была очень интересная. Внедрялись новые радиостанции на транзисторах и гибридных микросхемах (до этого все радиостанции были только на электронных лампах). Создавались и изготавливались новые стенды для контроля, настройки и ремонта этих радиостанций. Как раз к этой работе я и подключился (собственно, и на практике там же я этим уже занимался). Потом эти стенды даже выставлялись на ВДНХ, но я к тому времени уже попал в армию.

В то время почти все мои друзья шли служить в Советскую армию. Время такое было, и не отслужить в армии было как-то непрестижно (больной ты, что ли?). Всё было спокойно, Афганская война ещё не началась, казалось, что стабильность и процветание в стране – это навсегда. Мои троюродные братья из Зарайска, Виктор и Валерий, отслужили в армии, и их рассказы мне нравились. Образцом для подражания был для меня и двоюродный брат Евгений – морской офицер, который служил во Владивостоке. Его приезды в отпуск были для меня просто счастьем. Также я хорошо помнил рассказы о войне моего, уже покойного тогда, отца Виктора Фёдоровича, моего дяди Игоря Владимировича и соседа по Томилино – Николая Николаевича. Да и дед мой, Владимир Александрович, считал службу в армии правильным явлением.

Моя мама Ия Владимировна в то время ещё работала метеорологом в ЛИИ в г. Жуковском, сестра Елена училась в школе. Прожить на одну зарплату моей матери семье было тяжело. А когда я стал работать, то получал сразу почти столько же (кажется рублей 135), сколько и моя мама (на железной дороге в то время платили очень хорошо). Ещё, наверное, и поэтому я не представлял себе, как можно идти в дневной институт и жить на одну стипендию в 30–40 рублей, которую в то время платили далеко не всем студентам.

Короче, решение вызревало такое – идти в армию, а через два года поступать в вечерний институт и работать. Дед и мама не возражали. Наверное, если бы в тот момент кто-то из старших авторитетно объяснил мне, как надо поступить, я бы задумался, но таких рядом не нашлось. Был, правда, один момент – проблемы со здоровьем. Дохлым и хилым я даже сам себе казался, никаким спортом никогда не занимался, подтянуться на турнике мог только раза два, не больше. Но мои ближайшие друзья заверяли меня, что армия тут меня исправит и заставит «возмужать».

Осенью меня вызвали в военкомат. А в то время у меня на ногах были «вросшие ногти» на больших пальцах. Медкомиссию я прошел, но потом хирург выдал мне направление в поликлинику по месту жительства на «лечение от сутулости» и «удаление вросших ногтей». Один раз мне такую операцию уже делали в железнодорожной поликлинике на Каланчёвке, правда хватило только на полгода, а потом опять стало ходить очень тяжело и больно. Лечение затянулось на несколько месяцев и в осенний призыв в армию я уже не попал. И хорошо, что так получилось, весной начинать службу в армии оказалось гораздо легче.

В районной поликлинике меня чуть было не залечили до смерти. Операцию мне сделали в начале зимы и сразу на обеих ногах, но жить мне пришлось в Москве в квартире одному и ходить через день на перевязки и продлевать больничный лист. А ещё надо было и в магазин за продуктами и по дому… Началась почти гангрена и с большим трудом удалось как-то залечить эти раны. Но с тех пор на всю жизнь у меня большие проблемы с ногами. Кстати, потом в армии один чудак случайно стукнул мне ломом на ноге, как раз по больному месту, и опять долго мне пришлось лечиться. Зато с тех пор я твердо знаю: нельзя лом втыкать в землю, он обязательно упадёт и стукнет кого-нибудь по ноге. Это первая заповедь, полученная мной от службы в армии. Вообще заповедями я буду называть лично мной вынесенные в результате службы в Советской армии правила поведения в жизни и обществе.

Пока шла вся эта канитель, я умудрился получить права на мотоцикл. В то время это было довольно просто – пришел в ГАИ, заплатил один рубль за экзамен и сразу сдал, с первой попытки. Надо было по карточкам ответить правильно на семь вопросов из восьми (а на права на автомашину нужно было правильно ответить на девять вопросов из десяти). Почитал перед этим правила дорожного движения несколько вечеров – и готово. А вот вождение на мотоциклах в Москве сдавали в то время в одном-единственном на месте, около ВДНХ. Ездить на велосипеде, а потом и на велосипеде с мотором я умел хорошо. На мотороллере «Вятка» я натренировался с моим другом Виктором Малковым в Томилино, а вот на мотоцикле никогда не ездил. Но мне повезло, около ВДНХ было несколько жаждущих сдать езду на своих мотороллерах, и один из них дал мне проехать на своём железном коне. Кстати, сам хозяин этого мотороллера в тот раз экзамен завалил.

К весне 1974 года я окончательно оклемался и ноги уже так не болели.

18 мая в Москве было очень холодно, градусов 5 тепла. Повестка на завтра уже была на руках. Я выпросил у своего приятеля, Вити Малкова, его мотороллер «Вятка» и поехал попрощаться с родственниками в Ухтомку. На обратном пути меня остановил гаишник. Права у меня были, а документов на мотороллер не было. Но показанная гаишнику повестка подействовала как пропуск-вездеход. Потом уж, много позже, я узнал, что у милиции были прямые указания: призывников с повесткой не задерживать ни при каких обстоятельствах. В последние дни перед призывом в армию можно было творить всё что угодно. В самом крайнем случае они могли только задержать и сами доставить в военкомат на призыв.

Вечером собрались в Томилино ближайшие друзья, посидели, выпили…

И 19 числа, меня таки «забрили» в Советскую армию.

Утром привез меня из Томилина в Москву на своём «Запорожце» с ручным управлением наш сосед, Николай Николаевич Куликов. Прямо в военкомат на «Семеновской». Так нам «по-быстрому» выдали военные билеты, отобрав при этом паспорта и приписные свидетельства. Обыскали, при этом не нашли у меня плоский складной ножик в чехле с расчёской. Посадили в автобус «ПАЗик» (человек двадцать призывников) и повезли по Москве. Провожающие толпились у ворот военкомата, потом, наверное, разошлись. А нас, повозив минут 20–30, привезли обратно на Семеновскую площадь, только с другой стороны, и завели в салон-парикмахерскую. При призыве положено было стричься наголо, но, естественно, все пришли стриженные, но просто коротко. Короче, за один рубль с каждого нас постригли машинкой наголо (в парикмахерских в то время цена стрижки машинкой была 10 копеек, так что парикмахеры сильно обогатились и, я думаю, поделились с двумя молодыми людьми из нашего сопровождения от райкома комсомола). Однако никто не возмутился такой наглости.

К обеду нас привезли на центральный Московский сборный пункт на Угрешской. Кормить не стали, да многие и не смогли бы есть – почти все были пьяны после вчерашних проводов дома. До вечера просидели в спортзале на голом полу. В тот день на улице было не жарко, но терпимо, всего градусов 10 тепла. Вечером поужинали тем, что нам родители в дорогу с собой дали. Народ начал оживать… Ночью на голом полу было очень холодно. Кто-то блевал и плакал. Кто-то умудрился ещё выпить (в грелках пронесли таки водку). Вонь стояла необыкновенная.

А утром, 20 мая 1974 года, обнаружилось, что за ночь в Москве выпал снег, сантиметров 10. И нас всех послали штыковыми железными лопатами чистить плац от снега – по размеру это был просто аэродром какой-то.

К обеду стали появляться «купцы» – присланные за пополнением из разных городов и частей офицеры и сержанты. Они смотрели личные дела, вызывали на беседу. Глядя на мою «дохлость», никто меня брать не хотел. Хотя я в военкомате был приписан в радиотехнические войска, на это никто не смотрел. Брали всех подряд, кто попался в данный момент, и куда ни попадя. А количество призывников всё увеличивалось, их подвозили и подвозили сплошным потоком. Вторую ночь не помывшись не побрившись, на голом полу спать я уже не смог. Только под утро закемарил. Соседи, товарищи по несчастью, тоже сильно мучились – водка кончилась, трубы горели…

Наконец к обеду появилась очередная команда из стройбата, которая брала всех подряд, невзирая на лица и характеристики. К ним я и попался. Ближе к вечеру нас, человек 20 призывников, предварительно опять обыскав, повезли на Курский вокзал и посадили в сидячий поезд до Горького.

Наконец появилась какая-то определённость. Ребята достали свои «гостинцы», некоторые умудрились и опять выпить то, что припрятали и что не отобрали во время обысков и уцелело после ночей, проведённых на Угрешской. Как я теперь понимаю, эти «некоторые» были уже «бывалые» ребята. Некоторые из них уже и отсидеть успели.

В стройбат брали всех… «Советский стройбат – это звери. Им даже оружия не дают. Они уже одним своим видом должны внушать страх и ужас потенциальному противнику. А два солдата из стройбата с лихвой заменяют экскаватор».

Как я стал сантехником

В Горький приехали поздней ночью. Посадили нас в крытый грузовик и повезли… Километров в 20 от Горького, ниже по течению Волги, находится этот городок, Кстово. В нём, на самом крутом берегу Волги был старинный парк – огромная усадьба, со старинными дубами в два обхвата. Вот там и находился учебный полк с полным хозяйством, складами, автопарком и «губой». Два батальона учили на сержантов, а один – на прапорщиков (это для тех, кто уже год отслужил и решил «куском» стать). Была ещё рота обслуживания, где солдаты служили все два года в этой части и только при демобилизации им могли присвоить сержантское звание (если ни разу нигде не прокололся). Я случайно попал в роту, которую учили на сантехников. Помогло то, что у меня был диплом техникума, а сантехники в этой воинской части считались «элитой» – сплошь бывшие студенты или даже уже почти инженеры, которых выгнали из институтов.

Ночь опять провели на голом полу в спортзале, а утром нас распределили по взводам. Я попал в первое отделение первого взвода первой роты. Повели нас в баню, ещё раз постригли, помыли и обсыпали карболкой. И только потом выдали нам наконец форму с «Тракторами» на петлицах. Почти по размеру – 50-й, а у меня в то время был 44-й. И кирзовые сапоги неизвестного размера. Начали учить портянки наматывать, мне далось очень не просто. Тут же все натерли мозоли, и недели две я ходил с трудом, сцепив зубы. Потом старшина роты, как сейчас помню – прапорщик Блудов, мне сапоги поменял на старые, поношенные, но по размеру, и ходить стало легче.

Постепенно рота наполнялась новыми ребятами, и недели через две начались занятия. А то до этого нас использовали на «хозработах»: что-то копали, что-то засыпали, что-то носили с места на место. Пока прибывали новые будущие курсанты я умудрился отличиться – не помню почему, но заделался я «фигаро». Стриг наголо ручной машинкой вновь прибывших. Один раз какой-то сержант мне говорит: «У тебя хорошо получается, постриги меня». Но сержанты имели причёску «чубчик», чем очень гордились. Как-то я его оболванил, но с «височками» промазал – сделал их в ноль, так потом бандиты ходили во времена Ельцина.

Этого мне тот сержант до конца службы забыть не смог, повезло, что я в другом взводе был.

Учили, как подворотнички пришивать – каждый день нужно было старую белую тряпочку оторвать, а новую пришить. Одеваться быстро тоже учили, но 45 секунд особо не требовали, хотя наш сержант и показывал, что это реально. Главное было вечером перед отбоем выровнять по ниточке сапоги и табуретки, а утром заправить с кантиком кровати и всё опять выровнять по ниточке. Был один сержант, который по вечерам издевался, посмотрит на ряд сапог и орёт: «Сапоги, равняйсь, смирно, вольно, разойдись» и как даст ногой по ряду сапог. Всё летит в разные стороны и потом, уже в темноте, нужно свои сапоги искать и равнять в общем ряду. В ногах двухъярусных кроватей (мне досталась кровать на втором ярусе) стояли деревянные табуретки (их мы тоже должны были выравнивать по ниточке), на которые нужно было, раздевшись, аккуратно укладывать свою форму. Так с этими табуретками случалась такая же история: «Табуретки, равняйсь, смирно, вольно, разойдись». Тут уже и вся одежда летела в разные стороны. А каждая вещь имела клеймо – жирно написанный шариковой авторучкой номер военного билета. Вот по этому-то номеру и можно было в общей куче отыскать своё…

Всё время хотелось есть и спать. Потом какой-то начальник хвастался перед всей частью, что они сэкономили за время нашего обучения столько-то тонн хлеба. Голодными и не выспавшимися легче управлять и держать их в подчинении…

Вскоре выяснилось, что первый взвод нашей роты имеет дополнительную нагрузку – это внештатная пожарная команда. И спать пришлось ещё меньше. Утром довольно часто вместо шести часов нас будили в пять, и мы бегали с огнетушителями по всей части, изображая «пожарную тревогу», а потом, потные и злые, вместе с остальными, которые нормально встали и умылись, бежали на утреннюю зарядку.

В армии делалось всё по команде, строем и с песней. Пришли с песней в столовую, зашли, встали около стола. Команда «Приступить к принятию пищи». Поел – не поел, это никого не волнует. «Встать, выходи строиться». Были случаи, когда сержант злится и хочет выпендриться. Только сели, и минуты не прошло – выходи строиться. А брать с собой даже хлеб категорически не разрешалось. Но постепенно как-то всё образовалось.

С удивлением, например, я узнал, что некоторые слова в армии говорить категорически нельзя. Например, нельзя спросить: «Можно войти?» – немедленно следовал ответ: «Можно козу на возу, а в армии – РАЗРЕШИТЕ войти». Нельзя говорить: «Я обиделся» – на обиженных воду возят. Надо говорить: «Я огорчился» или в крайнем случае: «Расстроился».

Только много позже стало понятно, что эти условности пришли в армию из тюремного лексикона и тюремных обычаев.

На турник я так не мог залезть, на коня только верхом залезал, но бегать как-то мог. Полоса препятствий для меня была пыткой. Как мне за неё зачёт поставили, даже и не знаю.

В отличие от чистого стройбата, в этой учебке готовили строевых сержантов. Поэтому всё было всерьёз, и оружие – карабины СКС с боевыми стрельбами (не часто, но прикольно), и противогазы, и караульная служба, и марш-броски с полной выкладкой.

Распорядок жизни в учебке был примерно такой… Утром подъём с 06:00, построение и утренняя зарядка с бегом по части в полуголом виде, приборка в казарме. Потом строем на завтрак. После завтрака занятия – политика, замполит талдычит о роли партии и о том, как «Космические корабли бороздят просторы Большого театра». Любимый вопрос замполита: «Покажите на политической карте мира Бангладеш» – в то время там как раз очередная революция случилась, и присказка такая появилась: «Свободен как Бангладеш». А спать после завтрака хочется страшно. Капитан и сержанты только этого и ждут. Закрыл глаза – значит не согласен с политикой партии в этом вопросе. Встать… наряд вне очереди на чистку туалета или чистку картошки в столовой.

Наряд по столовой – это песня. Особенно, когда со своим взводом идёшь. Сутки в столовой без сна и отдыха. Мыть, убирать, чистить картошку (на полк картошки нужно килограмм 200–300 в день). Чистили тупыми ножами (чтобы без эксцессов) всю ночь. Была картофелечистка, но её использовать было запрещено – отходов много. Зато животы потом у всех набиты. Все объедки подбирали. От компота оставались яблоки и ягоды – их ели прямо руками из чайников, которыми разливали компот по кружкам на столах. Соответственно и животы потом у всех пару дней болели.

После политики, если никуда копать не отправят, то занятия в классах по специальности: устройство отопления с нижним розливом, устройство отопления с верхним розливом, фасонина и фитинги и т. д. Или строевая подготовка на плацу: подход к начальнику, отдание чести, строевые приёмы с оружием и т.д.

Затем опять строем с песней в столовую на обед. «Плохо, голуби, поёте, наверное, не проголодались. А ну-ка ещё кружок по плацу. Выше ногу, громче песню…»

После обеда опять какие-то занятия. Главное – не заснуть… Ужин, вечерняя прогулка строем с песней. «Что-то вы, голуби, спать сегодня не хотите, громче песню…» Вечерняя поверка и долгожданный отбой. Свободного времени практически не было. По воскресеньям и праздникам – поблажка, подъём в 07:00. И после завтрака уборка казармы – вымыть всю казарму… Мыли «палубным методом» – выливали на пол ведро воды, мылили хозяйственным мылом и тёрли швабрами. До обеда времени не хватало… А вечером сержанты загоняли всех в Ленинскую комнату – писать письма домой. Сержант ходит по рядам и проверяет, как там, правильно ли понаписано: «Мы живём хорошо». А если кто из детдома и писать некому? Тогда пиши письмо сержанту…

Бывали, конечно, и пакости всякие. Например, нальют кому-нибудь в сапог воды. Он скорее-скорее ногу в портянке туда суёт, а из сапога фонтан воды. Народу смешно, а бедолаге тяжко. Или поменяют ночью местами табуретки с одеждой. Вот утром «потеха» начинается. Был случай, рота строится, а один солдат без брюк в строю стоит. Старшина: «Трах-тибидох, куда штаны дел?». А тот отвечает: «Хлопцы спи…ли». Короче, жили мы в учебке весело.

Советский стройбат

В советское время стройбат был устроен следующим образом: командовали строевые офицеры, которые окончили обычные военные училища и за какие-то провинности были отправлены в строительные части, или лейтенанты после окончания обычных институтов со строительными специальностями. Также были строевые прапорщики и сержанты, которые окончили учебные подразделения (я как раз оказался таким) и полностью обеспечивались довольствием за счёт министерства обороны. Строевой сержант получал в месяц на руки от 10 до 14 рублей в зависимости от должности «на курево». Но, кроме этого, были военные строители – абсолютно бесправные солдаты и сержанты, которые должны были работать «за еду и одежду». Им каждый месяц начислялась минимальная зарплата – обычно рублей 40–60, но потом из этой зарплаты высчитывались деньги за питание, обмундирование, баню, кино в клубе и так далее. А ещё они должны были из получаемых на руки 3 рублей 80 копеек «на курево» заплатить комсомольские взносы, но не от 2 до 20 копеек, как строевые солдаты и сержанты, а с начисленной зарплаты – рубль–полтора и более. В результате постоянно возникали конфликты и недовольства, а также воровство и приписки. К концу службы бухгалтерия сводила лицевой счёт солдата – военного строителя к нулю или к небольшим деньгам на дорогу – рублей 100–200 (билет на поезд до дома в отпуск или на «дембель» солдат или сержант – военный строитель покупал за свой счёт). Были, конечно, исключения из этого правила. Некоторые особо «рукастые» и умелые солдаты могли дослужиться до высокого разряда, а это очень ценилось, так как документ о разряде потом засчитывался после демобилизации при устройстве на работу. Ведь приходили в армию 18-летние мальчишки после школы без профессии, а через 2 года худо-бедно уже многому научились (обучение строилось на «дедовщине», когда старослужащие пинками и матом обучали молодое пополнение какой-то профессии и трудовым навыкам). Особенно много начинали получать к концу службы и пользовались авторитетом хорошие сварщики («сварные»), крановщики, пистолетчики (те, кто работал со строительно-монтажными пистолетами) и электрики («фазы»). Например, был потом в нашей части солдат-сварщик, за которым присылали автомашину «Волгу» от командующего округом, когда нужно было что-то где-то очень ответственное заварить.

Был даже такой термин – определение – «Пахарь УИРа» (УИР – Управление инженерных работ). Так называли солдат – военных строителей, которые умели хорошо работать и вкалывали по полной. Но таких были единицы. Однако командиры всячески поддерживали и поощряли лучших работяг. И в отпуск за время службы такие ребята могли 2–3 раза съездить, и денег на дембель заработать (был случай, когда такой солдат увез на дембель автомобиль, правда не новый, но в то время это было как в космос слетать.

В преддверии Дня защитника Отечества мы решили поинтересоваться у наших читателей на портале «МОЁ! Online» и в группе «МОЁ!» во «ВКонтакте», какие истории им больше всего запомнились из службы в армии. Лучшие истории мы публикуем сегодня. А кому именно достанутся обещанные призы за лучшие истории — смотрите в конце нашей подборки.

Художник Алексей Загородных

В 1973 году я благополучно не поступил в строительный институт, и меня забрали осенью в армию. Попал в деревню Крест под нынешней Тверью. Служил в войсках противовоздушной и противоракетной обороны. Все два года у нас не было увольнений. Развлекали себя как могли. Особенно в розыгрышах хороши сержанты были. Например, мой товарищ по службе накачивал насосом чугунные колёса.

Во время службы мне всегда приходилось что-то рисовать, как правило, по ночам. В бывшей курительной комнате мне разрешили обустроить маленькую мастерскую. Чего мы там только с товарищами не делали: и плакаты, и стенды, и чеканки (рельефные рисунки на металле). Например, по картине Виктора Васнецова «Гусляры» делал из чеканок триптих, им украсили столовую. Для себя тоже успевал рисовать. Как-то натянул кусок простыни на подрамник и сделал монохромный портрет Джорджа Харрисона из The Beatles по фото, которое мне друзья прислали. Так кто-то украл этот портрет. Вот такое своеобразное признание творчества.

А вообще много чего в армии делал такого, за что меня судить могли в то время. Рядом с мастерской находился красный уголок, где стоял коротковолновый приёмник. Помню, ходил к приёмнику по радио BBC слушать. Когда про это прознали, мне досталось, но никакого наказания не было. А на втором году службы я совсем осмелел. Меня поставили дежурить прям на Новый год. Заранее на свой пост я пронёс и спрятал радиоприёмник. И после 12 ночи включил радио «Голос Америки» прям на всю мощь и поднёс микрофон, чтобы через динамики было слышно в части, а там как раз западные рок-группы играют. Через пару композиций выключил. И тут звонок от дежурного: «Это вы музыку включили?». Я говорю: «Нет». В ответ: «Странно, ну, наверное, с командного пункта».

А вот дембельские альбомы в армии всегда отказывался рисовать. Я не любил эту эстетику. Отшучивался, что работаю только с натуры, а волка с зайцем рисовать не умею. У меня и самого не было дембельского альбома, да и фото со службы не осталось. Была пара снимков, но они при переезде затерялись, к сожалению.

---

Читатель Александр

Я служил в Североморске, в штабе Северного флота. Начальником штаба флота тогда был вице-адмирал Вениамин Налётов — он для нас, простых матросов, был чем-то вроде небожителя, который крайне редко появлялся на нашем небосклоне, то бишь в поле нашего зрения (примерно как северное сияние или просветы на небе в полярную ночь). Дядька был довольно суровый, и при виде его даже офицеры, не говоря уж о срочниках, впадали в священный трепет. И вот однажды мой ростовский дружок Роман дежурил по роте. Перед обедом он прилёг отдохнуть и незаметно для себя вздремнул, понадеявшись, что дневальный в случае чего разбудит. Проснулся он от дикого крика дневального: «Смирно!» (так дневальные возвещают о приходе начальства). Причём в этом крике слышалось что-то такое отчаянное, что Роман понял — пожаловал кто-то из небожителей. Он вскочил с кровати и кинулся к двери, чтобы доложить, что во время его дежурства происшествий не случилось, и всё такое. И тут он понимает — правая нога затекла, и он её не чувствует. В итоге вице-адмирал переступает порог и видит картину: дежурный по роте с заспанным лицом отчаянно пытается подползти к нему, чтобы доложить обстановку. Начальник штаба был вне себя и прописал Роману все возможные наряды вне очереди. А потом по шапке досталось и всем нашим вышестоящим начальникам. После этого Ромке до конца службы даже ночью спалось беспокойно!

---

Гость (посетитель «МОЁ! Online»)

Служил срочную в 1984 — 1986 годах в Краснознаменном Среднеазиатском военном округе. Отслужили полтора года, осталось 6 месяцев — и из учебки привезли очередное молодое пополнение. На вечерней поверке рота выстроилась, отдельно выстроились молодые, их представляет старшина роты старший прапорщик Галушко. «Иванов!» — «Я!», «Петров!» — «Я!» И тут началось… «Мортукан!» — «Я!», «Цюпка!» — «Я!», «Тякэ!» — «Я!» В строю старослужащих послышался глухой ржач… Прапорщик невозмутимо продолжает: «Крышталь!» — «Я!» Смех уже громче и явственней… И тут старшина запнулся — никак не может назвать фамилию! Читал-читал — никак! Рота уже откровенно прыскает со смеху, прапорщик стоит красный, говорит: «Старшина Локтионов, читай дальше, что-то никак не прочту!» Выходит огромный старшина-срочник, берет журнал и громким и внятным голосом выкрикивает: «Румпельштильцхен!» — и тут уж все попадали от смеха… Особенно громко смеялся я, поскольку сам вписал ЭТО в журнал…

---

Гость (посетитель «МОЁ! Online»)

Городок в Тульской области километрах в 150 от Тулы — глухомань, хоть и Подмосковье. В городе войсковая часть и база хранения техники, можно сказать градообразующее предприятие. Офицерский состав и срочники меняются, а вот прапорщики местные. Расположение части — в городе, а площадки хранения техники — в окрестностях. Дорог нет, весенняя распутица, ГАЗ-66 везёт караул срочников на смену. В одной из канав машина ложится на борт, народ вылетает кто куда, все целы, но двух автоматов недосчитались — они в грязюке под машиной. Начальники караула решают автоматы достать потом и вообще не докладывать, чтоб по шапке не получить.

Всё бы прокатило, но один отставной прапорщик увидел авто на боку и пошёл посмотреть. Рассмотрел два автомата и, как человек сознательный и знающий куда идти, к командиру части их и отнёс! Командир части — человек грозный, но не лишённый чувства юмора, дождался смены заступившего караула и, не получив рапорта о ЧП с оружием, идёт проверять оружейки. Казарма — два этажа, оружейки друг над другом. На окнах решётки, дверь — тоже решётка, всё как положено. Заходит на первый этаж: все пирамиды с оружием, пустых ячеек нет. Он идёт на второй этаж: пустых ячеек нет! Вот тут командир части звереет, понимая, что его обманули, устраивает разнос, по номерам быстро выясняется, чьи автоматы. Также выясняется, что недостающие автоматы подняли вверх на верёвке, пока он с первого на второй этаж шёл.

---

Ярослав Гуровский («ВКонтакте»)

На первом году службы в далеком 2004 году в одной из войсковых частей береговой обороны Краснознаменного Черноморского флота произошёл такой случай. Прибыло молодое пополнение, я к тому времени отслужил полгода и носил «почётное» флотское жаргонное звание по сроку службы — «череп» (в сухопутных частях «слон»). Так вот, в числе молодого пополнения подавляющее большинство было выходцев из наших южных республик. Пройдя необходимую подготовку, один из молодых заступил дневальным по роте, но обучению они поддавались крайне тяжело, что и привело к следующим событиям. Зашёл в роту ответственный от руководства части — начальник штаба полка, дневальный должен в соответствии с уставом вызвать дежурного по роте. Однако дневальный растерялся, стоит и молчит. Начштаба спрашивает: «Что ты должен сделать, когда в роту зашёл офицер?» Дневальный молчит… Начштаба продолжает: «Расскажи мне обязанности дневального по роте…» Дневальный с жутким акцентом пытается что-то рассказать, но сбивается и впадает в ступор. Начштаба, немного зверея, приказывает немедленно построить роту по команде «сбор», т. е. поднять роту по тревоге… Дневальный опять молчит. Тогда начштаба спрашивает: «Что нужно крикнуть дневальному, чтобы предупредить личный состав о том, что что-то случилось и необходимо срочно строиться для выполнения задачи?». В ответ на это дневальный, улыбаясь во все 32 зуба, говорит: «А-а-а, я понял!» — и во всё горло, громко и чётко кричит: «Рота, БЯДА!!!».

Очень часто вспоминаем это с сослуживцами))

---

Сергей Рогов («ВКонтакте»)

Перед присягой помимо строевой, полит — и физподготовки отрабатывали стрельбы. Как должно всё проходить, очерёдность, техника и необходимые инструкции. Отработать необходимо было до автоматизма. Отрабатывали с боевыми автоматами, но без патронов, и после очередных тренировок один нерадивый боец умудрился сдать заряженный автомат. Это грубое нарушение. А посему нам запретили выдавать на обучение боевое оружие. Но отрабатывать как-то нужно. После недолгих раздумий комроты решил, что дальнейшее обучение будет проходить со швабрами. Короче, следующие две недели изо дня в день мы бегали со швабрами, имитируя стрельбы, а для пущего веселья ещё и заставляли обозначать выстрелы звуками. Вот так вот…

---

Автоген Плюс («ВКонтакте»)

У меня много историй из того незабываемого времени. Расскажу одну, произошла лично со мной. Я служил на Балтике. Был у нас полигон Хмелёвка. Вот как-то раз везут мой взвод туда на «КамАЗе». А рядом едет «газон» с открытом кузовом, груженный водкой в ящиках. Мы с бойцами переглянулись и на следующем светофоре, когда наши машины поравнялись, применили навыки разведчиков-диверсантов и умыкнули оттуда несколько бутылок.

Добрались до полигона, стали выгружаться, а вся машина пьяная в стельку. Старший на нас смотрит и не поймёт. Садились трезвые, а выгружаются пьяные. Ну дошло до комбрига, он стал нас пытать, а мы в один голос говорим, мол, это виновато название полигона и его воздух, а мы типа трезвые! Он поржал и предложил переименовать Хмелёвку в Бухалово. Но мне, как старшему, всё-таки влепил трое суток ареста. Я там хоть отоспался!

---

Семён Сердюк («ВКонтакте»)

Служил в учебке под Питером, ВМФ. Еду нам привозили из другой части, у нас была только раздача. В один день на обед привезли какую-то тухлятину с курицей — запах стоял по всей столовой. Как это приняли — я без понятия, наверняка, просто расписались и даже не смотрели. На раздаче парни говорили, что курица норм, а тухлятина только в подливе. Ну, выбора у людей не было — буфета нет в части, а из тумбочек любую еду офицеры при проверке забирали. В итоге, ели эту курицу, а кто и подливку наворачивал. В эту ночь все 3 роты провели с чашей Генуя, были даже кадры, кто в ведро навалил, не сдержались. На следующий день строит нас комбат, и такой: вы руки не моете, гигиену не соблюдаете, вот и потравились. Выдать всем для рук антисептик, и чтоб каждый воспользовался перед приёмом пищи! А про привезённую тухлятину вместо обеда ни слова

---

Автоген Плюс («ВКонтакте»)

Расскажу ещё одну историю, и тоже про алкоголь.

Была у нас командировочка в одну жаркую африканскую страну. А там кроме нас были кубинцы. В те времена кубинцы очень уважали наших бойцов. И вот как-то моему взводу пришлось прикрывать отход кубинского медсанбата. Ну всё сделали правильно, и магарыч не заставил себя ждать. Вечером пришла делегация и вручила нам две литрушки заграничного пойла. Мы, как водится, разлили по кружкам и залпом употребили. Только мы выдохнули, и такой мат поднялся! Мол, гады комрады, одеколон нам подсунули! Вот так я впервые в жизни попробовал тёплую текилу!

---

Гость (посетитель «МОЁ! Online»)

Служил с 1984 по 1986 год в ГСВГ (Группа Советских войск в Германии). В 1986 году демобилизовали. В конце апреля 1986-го по демобилизации был направлен на пересыльной пункт в Фалькенберг (ГДР). Погода стояла великолепная: 20 градусов тепла, сухо, хорошо. С собой была шинель солдатская. Нас собрали в команду из дембелей, человек 40, которые живут в Черноземье, и приготовили к отлету, так как должен был в ближайшее время прилететь самолёт из Тамбова и привезти призывников-«духов».

В это время пришла большая команда дембелей из Липецка, и руководство пересыльного посадило их на тамбовский самолёт и отправило домой. После их убытия на пересыльной пункт приехал проверяющий генерал из Московского военного округа и узнал, что на пересыльном находятся неотправленные дембеля, которые ему пояснили, что должны были улететь домой, однако их отставили из-за липецких. В это время в Фалькенберг прилетели два самолёта из Свердловска, и нас в срочном порядке посадили на эти самолёты и отправили в СССР. В связи с тем, что в Германии было тепло, я оставил шинель на пересыльном. При подлёте к Свердловску стюардесса объявила, что за бортом самолёта 6 градусов тепла. Замерзли, как цуцыки.

Другие истории читайте в комментариях под нашим обращением «Поделись армейской историей и выиграй компактный набор инструментов» и в нашей группе, а обещанные призы редакция «МОЁ!» решила вручить авторам историй про швабры Сергею Рогову, про «бяду» Ярославу Гуровскому и про перекличку («Румпельштильцхена») (имя автора этой истории, к сожалению, не указано, поэтому просим вас связаться с редакцией по e-mail: web@kpv.ru).

• December 26th, 2022, 01:44 pm

Про солдатский паёк и несокрушимую советскую армию

Написать эти воспоминания о «юности в советских сапогах» меня натолкнул диалог к предыдущей публикации на канале между двумя моими Читателями: Михаилом Матросовым и давним читателем, автором многих интересных комментариев в обсуждениях, ветерана — интернационалиста и большого друга моего канала «Тропой самурая» Владиславом.

( Collapse )

• Tags

  ИСТОРИЯ, СССР, армия, воспоминания, советская армия

• November 3rd, 2022, 06:10 pm

По какому плану развиваются события в армии?

В годы Царской России прозвучала фраза которая стала крылатой: «Во всём свете у нас только два верных союзника — наша армия и флот»

( Collapse )

• Tags

  ВОЙНА, Россия, УКРАИНА, армия, мнение, политика

• October 5th, 2022, 04:02 pm

От Арматы до «с мира по нитке»? Что-то не так или это тайный план МО?

Нас так долго убеждали в том, что наша армия сильна и непобедима, что она если не самая-самая, то вторая армия в мире. Что броня крепка как у «Арматы» и кони наши быстры как «махи» секретного вооружения, что нас должны бояться и мы «можем повторить». Ничего не упустил?

Помните как начиная с 2014 года наши «правильные» соотечественники высмеивали украинскую армию находящуюся в плачевном состоянии? Когда собирая на войну, а именно так воспринимали происходящее и называли это украинцы, родители за свои деньги покупали форму и всё прочее необходимое для службы. В свободное от работы время плели и вязали маскировочные сети. Всё это вызывало дикий хохот и издёвки у «патриотически настроенных» россиян.

Это и в самом деле была разношёрстно одетая армия больше напоминающая «отряды территориальной обороны» чем действующие армейские подразделения. Украине понадобилось несколько лет чтобы армия стала реально полноценной армией и согласитесь, не самой плохой в сравнении с армией иных её противников.

И вот, в последнее время всё чаще стали появляться сообщения в российских пабликах, чатах, вплоть до школьных родительских групп призывающих оказать помощь в сборе вещей для российской армии. В разных городах страны открываются пункты сбора такой помощи куда сердобольные граждане ничего не понимающие в требовании к военной экипировки несут, как им кажется, полезное.

( Collapse )

• Tags

  #армия, #армияроссии, #армиярф, #военноедело, #оборонаибезопасность, #обороноспособность, УКРАИНА, армия

• January 3rd, 2022, 10:17 am

Армейские рассказы

Каждый кто прошёл службу в рядах армии, мужчина или женщина — не столь важно. Служить приходится не взирая на гендерные отличия, всегда вспомнит что-то особенное. Иногда, воспоминания могут подкатить камень к горлу или смочить глаза солёной слезой. А могут вызвать улыбку и рассмешить любого слушателя. Почему бы сегодня не вспомнить нам те самые армейские истории о днях юности проведённой в «в сапогах»?

Посейдон «

Прочитал и вспомнилось своё. 1983-85 г. как однажды попили на свадьбе в селе. Служил на Украине в Харькове. С начала лета, батальонами, выезжали на летние лагеря в обл. в район Чугуева.
Ляпота была, за зиму город надоедал а тут — простор, красота. Но и занятия были не детские, гоняли по полям по полной, и окапывались и что только не делали…

Вообщем однажды вечером, мы — старослужащие (деды) свалили в село соседнее. Ну, что для солдата пару км? Прибыли туда, а там свадьба шумит. Ну , население, мужики, парни постарше и начались воспоминания, кто и где служил и как служил. Вообщем, накачали нас крепкими напитками по самое не хочу! Память стал терять. Что было потом не помню…

Друзья сами еле на ногах стояли, тащить меня не стали до лагеря, взяли и просто меня в кучу скошенного сена положили у дороги в поле. Засыпали и уползли!

Я утром очухался … Лежу в сене, в брюках, сапогах и в нательной рубахе верхней, а х/б нет на мне. Как потом пацаны рассказали, что мы еще и драку затеяли с местными пацанами, вот во время драки я и скинул х/б свою и в драку.

( Collapse )

• Tags

  #дмб, СССР, армия, воспоминания, интересное, рассказы, советская армия

• August 4th, 2021, 01:26 pm

Товарищ майор, упал-отжался

Как сообщают некоторые #сми  не менее половины всех медалей завоёванных россиянами на Олимпиаде в #Токио — награды спортсменов-силовиков.

Так например:

— лейтенант Росгвардии В.Бацарашкина (2 золота в стрельбе)

—  ст.лейтенант Росгвардии Д.Аблязин (гимнаст)

— прапорщик Росгвардии Н.Нагорный (гимнаст)

— мл.сержант Росгвардии А.Далалоян (гимнаст)

— ст.сержант полиции Е.Рылов (плавание)

— капитан ВС РФ С.Великая (фехтование)

— капитан ВС РФ И.Дериглазова (фехтование)

и это далеко не весь список.

• Tags

  #Токио, #сми, Олимпиада, СПОРТ, армия

• July 17th, 2021, 06:00 pm

Признаки надвигающегося совка и зачем нужен СССР 2.0 ?

Последнее время, я всё чаще замечаю признаки надвигающегося «совка». Вы можете сказать, что у меня паранойя? Разрозненных признаков складывающихся в единую картину, что страну старательно и методично впихивают в «счастливое прошлое», не забыв заколотить на гвозди «окна и двери в Европу», с каждым днём, лично я, наблюдаю всё больше.

Давайте озвучим эти опасные приметы.

• У государства всё больше внешних врагов. А враг — всяк кто идёт другим путём.
• Всё больше внутренних врагов. А ими считают тех кто думает иначе, говорит иначе и делает выводы и оценки не одобренные «партией и правительством».
• Возвращение цензуры во многие, если не во все сферы нашей жизни. Пусть не сразу в капкан всю тушку, но коготок за коготком увязает вся птичка.
• Возвращение политотдела в армию. Обязательное изучение статей и трудов «великого мыслителя, кормчего и по-совместительству «раба на галлерах»
• Возвращение планов по великим стройкам (как БАМ и Беломор канал) руками заключённых и осужденных.
• Наблюдается явная попытка «собирания земель» в империю. Раньше это называли «союз». После неудач в Грузии, вышло с Крымом. На очереди Беларусь? Кто следующий?

Это далеко не все признаки. Думаю, вы наверняка подметили и другие. Давайте пройдёмся по перечисленным выше чуть более детально. Почему и зачем они всплыли?

( Collapse )

• Tags

  #СССР2.0, #заключенные, #путин, #советскийсоюз, #ссср, ИСТОРИЯ, СССР, армия

• February 23rd, 2021, 09:00 am

Огня в сердцах и мирного неба!

Друзья, в этот день традиционно поздравляю всех защитников Отечества независимо от гендерных различий с нашим Днём!

( Collapse )

• Tags

  #23февраля, #56РТБ, #ДМБ, #КДВО, #войска_связи, #комсомольскнаамуре, армия

• June 27th, 2020, 11:00 am

Как в армии за водичкой ходили

Вернусь к рассказам и воспоминаниям из армейской жизни. Давненько ничего об этом не вспоминалось. Особо яркие моменты уже обрели своё изложение опубликованы на моём дзен-канале. А вспомнить что-то будничное сложней и не так интересно.

Расскажу-ка я вам, как у нас бойцы «за водичкой ходили».

Оригинал публикации на дзен-канал «Тропой самурая»

( Collapse )

• Tags

  СССР, армия, воспоминания, кдво, ртб, советская армия

• April 22nd, 2020, 08:30 pm

Потешные войска Министерства Обороны

• Tags

  #кадеты, #коронавирус, #парадпобеды, ЗДОРОВЬЕ, армия

• February 23rd, 2020, 05:00 pm

Старлей и Кристина

«Тропой самурая» поздравляет всех причастных к Дню Защитника Отечества мужчин и женщин! Не забываем, что Родину защищают не только мужики ))

Сегодня, хотелось бы вспомнить про наших подруг с которыми пересекла служба в армии. И которые внесли в эту суровую школу жизни нотки тепла и радости.

Каждый гусар может вспомнить какой-нибудь случай из армейской жизни. Один из наших читателей поделился своими воспоминаниями. Присоединяйтесь в своих комментариях и пишите свои воспоминания.

Итак, вспоминает: Старлей

«Служил я в Биджане 1999-2000 гг редкостная дыра. Летёхой по распределения отправили с Благи (Благовещенск), рядом такая же дыра была Бира.

( Collapse )

• Tags

  #23февраля, армия, воспоминания, отношения, советская армия

Наша «учебка» никаких сержантских «лычек» не давала. Так что в часть я после «учебки» ехал хотя и не «салагой» («салабоном»), но все-таки «молодым». Первые сутки в части, конечно, незабываемы. Сопровождавший привел меня в батарею. Было уже поздно, но во всей батарее оказалось не более дюжины человек. Причем и эти куда-то собирались. Парень в танковом костюме, под которым погон не видно, мне обрадовался и сказал, чтобы я сменил дневального на тумбочке, так как этот дневальный пойдет с ними. Вскоре я остался со штык-ножом дневального совершенно один, не зная, куда попал, как и что. Ко мне подошла какая-то обезьяна в майке, протянула мне гимнастерку с погонами рядового и сказала, чтобы я подшил подворотничок. Я по направлению, из которого сия обезьяна появилась, как-то сразу понял, что она вообще не из нашей батареи. Я обнажил штык-нож и сообщил, что зарежу. Обезьяна исчезла.

В «учебке» об издевательствах  над «молодыми» рассказывалось много всяких «ужастиков». Для себя я решил, что буду убивать и сдохну, но издеваться над собой не позволю. И теперь я напряженно ждал развития событий. В какой-то момент мне показалось, что обезьяна возвращается с большой группой «дедов». Я вновь потянулся к штык-ножу. Но из полумрака выплыла большая группа ребят из нашей батареи, которым не было до меня абсолютно никакого дела. Постепенно «кубрик» батареи начал наполняться людьми. На меня никто не обращал внимания. Далеко уже за полночь вернулась и та группа в танковых костюмах. Прежний дневальный меня сменил, а тот парень, который ставил меня на «тумбочку», оказался сержантом. Он показал мне мою койку. Спать каждый ложился без команды, по своему усмотрению.

Утром я услышал столь знакомые позывные: шесть часов! Дневальный подал команду «подъем!». На нее сонно отреагировали несколько человек в разных концах «кубрика». Большинство продолжали спать. Я решил, что тоже буду лежать. Через полчаса прозвучала команда к построению на завтрак. В ответ поднялось еще какое-то количество людей. Не менее половины батареи продолжали пребывать в состоянии сна. В том числе и все те, кто был непосредственно вокруг. Но меня еще и мучил голод. Я начал ворочаться. Сосед приоткрыл глаза:

— Ты на завтрак пойдешь? Если пойдешь, то принеси «пайки»!

Я не знал, что такое «пайки» (с ударением на первом слоге), и хотел спросить. Но сосед уже вновь заснул. Я встал, быстро собрался и успел-таки в строй направлявшихся в столовую. Там меня ожидало зрелище потрясающее. Эта «столовая» больше напоминала шикарный ресторан. Культурные столики на четверых, мягкие удобные стулья. На столах – невообразимые горы из кусков масла, яиц, рыбы, хлеба и гарнира в аккуратных кастрюльках. А главное, что пришедших на это пиршество было намного меньше, чем выставлено порций. Я решил прямо обратиться к сержанту, который привел в столовую наш «строй» (то есть, по понятиям «учебки», не строй, а какую-то толпу анархистов).

— Товарищ сержант! Разрешите обратиться?

— Чего?

— Что такое «пайки»? Мне сказали их принести.

Сержант взял хлеб, кусок масла, два яйца, рыбу. Положил это в пустую кастрюлю:

— Вот это – одна «пайка»! У вас в расчете 12 человек. Набирай сюда двенадцать «паек» и тащи в «кубрик». Наберешь больше – еще лучше, тут сегодня еды много останется, потому что у всех были ночные стрельбы. Все яйца, все масло – все забирай! Но только по дороге кастрюлю всем подряд не показывай. На обед пойдешь – кастрюлю там внизу отдашь на мойку.

 В кастрюлю все не поместилось. Я еще и все карманы набил яйцами. Никто ничего неестественного в таком моем «воровстве» не заметил. И еще сам я съел пару «паек» и не менее двух порций восхитительного картофельного гарнира, запив все это несколькими порциями замечательного кофе.

Кстати, масло здесь давали еще и вечером. Я попал в дивизион, который занимался испытаниями различных средств противовоздушной обороны и артиллерийского огня. Конкретно в компетенции нашего расчета были все средства артиллерии за вычетом реактивной артиллерии и безоткатных систем. Всё от зенитного пулемета до тогдашней самой крупнокалиберной секретной новинки – своего рода «царь-пушки» в виде самоходной установки «Пион» (этот гигант сейчас стоит в Ленинградском музее артиллерии), — все это было «наше». Мы стреляли всеми мыслимыми калибрами из всех известных пушек, гаубиц, самоходок. Когда я через полгода стал сержантом и возглавил расчет, мне было ясно, как наводить и стрелять по азимуту, при помощи буссоли, «прямой наводкой», по обратному скату высоты, прицельно, на скорость, на износ ствола и так далее и тому подобное. Я от офицеров и по учебнику баллистики даже научился сам определять азимуты и углы возвышения по топографической карте, причем делать это  с учетом магнитного склонения! А главное – я понял исключительно важную роль каждого из тех, КТО стреляет. Я научился скептически относиться к чрезмерному технократизму тех, кто претенциозно снабдил тот же «Пион» средствами чуть ли не автоматического заряжания. Я конкретно показывал изобретателям на скобу, которая при малейшей (столь возможной в бою!) неточности способна «закрутить» и от температуры трения взорвать запальную трубку при незапертом канале ствола – со всеми последствиями для расчета. Я также имел наглость говорить, что раз уж монстр «Пион» такой большой, то ствол его нужно еще и удлинить за счет дульного тормоза (это конечная часть ствола с боковыми дырками – она снижает отдачу).  Потому что я, стреляя, чувствовал всю мощь пороховых газов и знал: при более низких углах возвышения отдача будет такой, что эту самоходку не удержит на месте ни горный тормоз, ни бульдозерный упор в землю сзади. А если придется стрелять чуть ли не параллельно земле, прямой наводкой, да еще и по противнику сбоку? Мы не просто стреляли, но и высказывались перед компетентными комиссиями. Кого-то из изобретателей наши речи приводили в ярость. Но чаще всего руководители комиссий все записывали очень внимательно и говорили «спасибо».

Интересно отметить: познав все вышеуказанное, я так и не смог полностью узнать один «секрет», хотя он и раскрывался чуть ли в первом параграфе учебника, по которому нас «гонял» капитан, отвечавший за нашу подготовку как артиллеристов. «Секретным» для меня так и остался в целом вопрос «для чего служит ствол?». А он «служит» для четырех вещей: 1) Для направления полета снаряда. 2)Для придания снаряду начальной скорости. 3)Для придания снаряду вращательного движения. 4) — ???. Несколько раз у нас дело доходило до этого таинственного четвертого пункта. И каждый раз в поле зрения при этом попадала женщина. Капитан при этом первым забывал обо всем. В тех случаях, когда занятие происходило на позиции, он кидался навстречу женщине, а мы салютовали ей холостым выстрелом из какого-нибудь орудия. Потом лезли на крышу радиолокационной станции, вручную поворачивали параболоид в сторону женщины и через встроенную в параболоид оптическую систему  смотрели на ее лицо, на ножки, на фигуру… (продолжение следует).   

На днях заместитель министра обороны РФ Андрей Картаполов заявил, что в российских вооруженных силах полностью искоренены и казарменное хулиганство и дедовщина. Воспоминаниями об этих армейских явлениях поделился бывший служивый — корреспондент «АиФ-Пенза» Игорь Польских.

Подиум

Ну, конечно, призываясь, всякие байки о грозных с усами «дедах» лысенькие новобранцы слышали. И боялись, надо признаться. Но кто же мог предположить, что «свалятся» они, эти «деды», на голову буквально кучей гимнастерок и «кирзачей».

В «учебку» привезли ночью и сразу в баню, где поснимали мы свои еще пахнущие дезодорантами, а кое у кого и невестиными духами, гражданские вещички. Надо сказать со слезами расставались с последними атрибутами допризывной жизни. И вот появился он — баньщик. Он же – каптёр. Он же – «дедушка». Правда, тогда мы не все поняли, что этот человек вообще имеет какое-то отношение к военной службе. Так как формой его одежды были треники и кроссовки со смятыми задниками. Ну и прическа — в стиле молодого Лозы.

«Ну что, — спрашивает, — засЛанцы, пЛиехали?» Отвечаем, мол, да, приехали. «Ну тогда, — продолжает, — готовьтесь. Сейчас я с вами, голышами, в Юдашкина игЛать буду.» И вывозит тележку с новехонькой армейской формой. Ах, сколько я мечтал о том, как бравым солдатиком вышлю фото своей любимой домой – красивый, подтянутый. Защитник, одним словом. «ПЛоблема есть, — вернул коптер на землю, — Обувка вся только сорок пятого, а одежка – 54-го. Кто хиляк – потом наест!» В общем, после переодевания как раз на солдат мы были похоже меньше всего. «Ну а тепеЛь, — скомандовал наш модельер, — модели, шагом маЛш — на подиум! Лодина ждет геЛоев!» Вот так и началась «геЛойская» служба «Лодине», где первым моим командиром стал именно «дедушка».

Базарный день

Конечно, в буквальном смысле это не было «продажей» молодых армейских специалистов, коими мы стали после полугода службы в учебном полку. Официально это называлось распределением в войска.

В «учебке» готовили бойцов по нескольким специальностям. И в определенный срок они пополняли ряды различных войсковых подразделений нашей доблестной армии. Я призывался на срочную службу осенью, и поэтому мое распределение происходило весной. Но еще до смены формы одежды с зимней на летнюю. К слову сказать, командиры на погодные условия в этом смысле внимания обращали мало. Даже если в начале апреля было к двадцати тепла, все равно – бушлат и зимняя шапка. Что поделаешь — устав! Впрочем, «парились» они наравне с солдатиками.

Та весна выдалась как раз достаточно теплой – одуванчики цвели полным ходом. Меня и еще пару таких же молодых специалистов ротный прапорщик повел на плац. Настроение, помнится, было не очень хорошим. Почему-то все время в голову шло сравнение с походом несчастной говядины в цех мясокомбината. В тот, в котором мощное электрооборудование есть. Да еще и пот градом из-под «ушанки». А на плацу, этом «базаре», нас уже ждут.

Господи, да много-то их как. Я про «покупателей» из тех самых различных войсковых подразделений, куда нас должны взять для дальнейшего прохождения службы. Представители частей на это мероприятие прибывали, как правило, по двое – один офицер или прапорщик, и он самый – «дед», который по сути и являлся основным ценителем нас, «курков» (так назывался солдат во время службы в «учебке» и сразу после ее окончания). Правильно, ведь не офицеру или прапорщику служить с нами, а именно старшему армейскому «товарищу», который и замену подготовить перед своим дембелем обязан. Как назло ко мне самый грозный и большой «дед» подошел. Осмотрел внимательно, зачем-то расстегнуть бушлат попросил. А затем обнял по-дружески и как-то совсем по человечески сказал: — Не дрейфь, братан, теперь в «армейке» ты свой. А мы своих в обиду не даем.

Так в общем и случилось – всем своим «старослужащим» я искренне благодарен, которые и помогли, и подсказали, и поддержали, когда письмо из дома получил, что «любимая» не дождалась. С того момента, как я считаю, у меня и началась настоящая служба Родине, а не какой-то Лодине. Хотя «старших товарищей» и принято было называть «дедушками». И это было справедливо.

Фазан — птица спящая

Фазанами называли тех, кто уже год отслужил. Ну да, я, конечно, в описании своих воспоминаний опустил вторые полгода службы, которые все-таки были насыщены событиями, сопровождающими жизнь «духа» (так называли бойца на втором полугодии службы). Но отношу все те переживания к необходимости становиться самостоятельным и взрослым. Хотя тяготы и лишения были связаны именно с тем периодом. Но ведь память человека устроена так, что все равно вспоминается только хорошее.

На втором году (а в мое время служили два года, что, по моему убеждению, является самым объективным сроком отдачи долга государству согласно конституционной обязанности) служба пошла гораздо веселее – и уже «врубился», как в армии жить надо, и «дембеля» поучать прекратили, и командиры как-то меньше замечают. Хотя, надо заметить, со старослужащими контакт у них был сильнее налажен, чем с другими солдатами. Но и это объяснимо – как правило, кто дольше служит, у того и «лычек» на погонах больше. Исходя из этого и при должностях, конечно, были в основном «дедушки».

Случилось, что мой армейский товарищ, который был на призыв (на полгода) меня старше, в отпуск поехал. В полку он числился аккумуляторщиком – достаточно блатная должность. На время его отсутствия заряжать аккумуляторы поручили мне. Я, конечно, был не против – теплая каптёрка, кресло самодельное мягкое. И самое главное – не тревожит никто, спи сколько влезет. В общем, мечта солдата. Среди прочего, блат заключался в том, что полковые офицеры приносили и свои, личные, аккумуляторы подзарядить. Не за просто так, конечно. А тут у меня еще и роман с гражданской девушкой случился. В самоволки ходить без подстраховки опасно, а встреч моей солдатской душе хотелось частых.

Об армейской смекалке не зря легенды слагают. Вот и мне в голову мысль пришла – в обмен на аккумуляторные услуги выпросил я у молодого «лейтёхи» его форму. Для человека не служивого поясню – офицера в городе патруль не остановит. И документов вряд ли спросит. Вот так я тогда «узаконил» свои самовольные отлучки из части. До поры до времени. Пока ранним утром при возвращении от той девушки в троллейбусе с командиром своей роты не столкнулся. Немая сцена продолжалась целую остановку. Удивился он, конечно, моей быстрой «трансформации» из сержантов в лейтенанты. Но потом строго так сказал: — Чего «деду» позволено – остальным противопоказано. Кстати, в отпуск за всю свою срочную службу я так и не съездил. «Ротный» не отпускал. Говорит, отгулял я свое.

Рядовой Бельдыев

Извини, друг, если читаешь, что я твою фамилию указал. Запомнил я тебя на всю оставшуюся жизнь. Я тогда уже «дедом» был, домой собирался. И именно из-за тебя меня последним из призыва в роте на дембель отправили.

Традиция была – называлась «дембельский аккорд». Это когда «дедушка» перед увольнением со службы делает какие-то работы на пользу части, где служит. В основном что-то ремонтное – столовую покрасить, расположение роты побелить и так далее. В свое время комбат и до меня добрался с этим предложением. «Выбирай, — говорит. – что ремонтировать будешь.» Хорошо, когда выбор есть. И тут мне Бельдыев подвернулся – он на тот момент дневальным караульного помещения был. И сам там недавно какой-то ремонт делал. Подтвердил, что работы в «караулке» и нет вовсе. Одним словом, я туда вызвался.

Ох, Бельдыев, невнимательный ты мой друг. При ближайшем рассмотрении комбатом караульного помещения выяснилось, что кроме замены пола, там требовалось перекрыть крышу заново, входную группу заменить, стены покрасить, «оружейку» оштукатурить. И еще с десяток попутных работ выполнить. Бригада «гасторбайтеров» за месяц вряд ли бы справилась. Помнишь, наверное, как усердно мы с тобой изучали пособие строителя-самоучки.

Но ведь к лучшему все. Ты ведь спустя годы в своем городе известным строителем стал. Хотя домой-таки из армии я вернулся почти перед самым новым годом. И пока шел с вокзала по морозу – в берете, аксельбанте, в перчатках белых – улыбающиеся глаза прохожих, игривые взгляды девчонок и отданная «честь» случайно встретившимся патрулем, счастливым сделали. Поэтому и армия вспоминается только с улыбкой. В общем сами судите – нужны ли армии некоторые традиции, которые из пацанов мужиков сделали.