Рассказы про алкашей запой

Весёлая компания из четырёх человек шутит и задорно смеётся, сидя за крошечным столом редакции. Кажется, что подглядываешь за посиделками лучших друзей. Однако между этими людьми практически нет ничего общего. Кроме одного — они бывшие алкоголики. 

В материале omsk.aif.ru — истории людей, которые упали на дно и смогли подняться. Сохраняя пожелания и руководствуясь принципами сообщества анонимных алкоголиков, редакция не раскрывает настоящие имена героев.

Главное — принять

Николаю 47 лет. Он стильно одет, на футболке небрежно болтаются солнцезащитные очки, в руках — новенький смартфон. Он рассказывает свою историю чётко и без лишних сантиментов, словно смотря на прожитые годы со стороны. 

«В 14 лет я вышел из семейного кокона в общество и понял, что мне страшно. Первый раз выпил во дворе со старшими ребятами. Вкус водки не понравился, даже вырвало. Затем я понял, что алкоголь помогает бороться со страхом», — начал он.

После первого раза Николай понял, что пить ему жутко нравится и делать это нужно регулярно. В 15-16 лет он перестал приходить домой. Алкоголь, по его словам, помогал чувствовать себя крутым парнем, властелином жизни. Окончив школу не с самыми лучшими оценками, в жизни юноши появился новый страх — выбор университета и дальнейшая учёба. А учиться уже не хотелось.

«Я оправдывал себя, что это были 90-е годы, сложное время. Мои знакомые сидели в ларьках и торговали водкой, мне тоже хотелось такой жизни. Никаких планов на будущее не было, — рассказал Николай. — И в армии алкоголь не обошёл меня стороной. После возвращения домой пил постоянно, доходило до наркотиков». 

«За пять лет я потерял всё. День начинался с ужасного бодуна, меня трясло. Смотрелся в зеркало и говорил себе: «Какая ты сволочь, когда ты сдохнешь?», — поделился мужчина.

Один из друзей Николая бросил пить с помощью церкви. Он такого не хотел, да и не верил в силу религии. После рождения дочери жизнь превратилась в рутину: работа, две банки пива вечером, снова работа. Постепенно стали назревать проблемы, от которых он прятался за очередной стопкой водки. 

«За пять лет я потерял всё. День начинался с ужасного бодуна, меня трясло. Смотрелся в зеркало и говорил себе: «Какая ты сволочь, когда ты сдохнешь?», — поделился мужчина.

Николай залез в долги, с семьёй было покончено. В голове существовала лишь одна мысль — как умереть. Когда прибило окончательно, он побрёл на Тарскую, упал на колени перед церковью и излился Богу. Мать предложила закодироваться. Не пил год, но осознавал, что однажды сорвётся. Даже пройдя через семь наркологий, отказаться от выпивки он не мог и не хотел. Не понимал, как можно жить без алкоголя, хотя в глубине души знал, что проблема есть. Страшно было признаться самому себе. 

В анонимных алкоголиках Николая удивила полная свобода выбора: хочешь пить — пей, есть проблема — попробуй справиться с нами. Там ему сказали, что он болен прогрессирующей и смертельной болезнью — алкоголизмом. Алкоголик страдает специфическим умственным изъяном, при котором он не может отказаться от первой рюмки. Когда первая доза принята, включается вторая составляющая болезни — необузданная тяга(некая аллергия тела на алкоголь).

«Все пазлы сошлись и я признал, что я алкоголик. Это был первый шаг на пути моего выздоровления», — сказал Николай. С тех пор он не пьёт. Уже пять лет.

12 шагов трезвости

На протяжении 26 лет в Омске действуют группы анонимных алкоголиков (АА). Цель участников — сохранять трезвость самим и помогать оставаться трезвыми другим. 

На встречах алкозависимые рассказывают свои истории, делятся опытом, помогают другим участникам сообщества. Для того чтобы начать трезвую жизнь, существует программа «12 шагов». Самое первое и главное правило на пути к исцелению — признать, что человек болен. 

Разглашать подробности о своей жизни не просят. Нужно оставаться анонимным, что и отражено в названии сообщества. Сюда приходят вне зависимости от социального статуса, материального положения, религии и политических взглядов. 

Все участники беседы признались, что во время запоев на них не действовали уговоры со стороны родителей, жён, мужей и друзей. Они чувствовали себя одинокими, непонятыми, брошенными в огромном океане жизни. Алкоголь на некоторое время помогал всплыть на поверхность, но в конце концов тянул в пучину. 

«Все, кто относится к алкоголику с любовью и переживают за него, не могут достучаться до зависимого. Он их не понимает, его мозг поражён, он больной. Он понимает, что поступает плохо, но гордыня не позволяет прислушаться к упрёкам и просьбам, — пояснил Николай. — Алкоголику сможет помочь только алкоголик, потому что они говорят на одном языке. В группе он почувствует, что мы не обманываем». 

Без тормозов

«Меня зовут София, мне 25. Впервые напилась в 12 лет». 

Стройная девушка с модным маникюром играет со шнурками от худи. Всё закрутилось как у многих: первая выпивка в дворовой компании, ребята дотащили до квартиры на руках. Первое похмелье вызвало только отвращение: «Я решила, что пить больше не буду. Не употребляла до 19 лет».    

София была отличницей, после школы пошла в вуз, о чём всегда мечтала. Затем она сразу окунулась в алкогольное болото, познакомилась с таким же зависимым парнем и начала стремительно опускаться на дно. 

«У меня не было друзей, я не выходила из дома, не ездила на учёбу, не было денег на проезд. У нас был один телефон на двоих, старый кнопочный. В холодильнике пусто, на кухне бардак. Я понимала, что мои идеалы не совпадали с тем, как я жила. Но не понимала, как быстро я до такого докатилась», — рассказала девушка.

София призналась, что хотела что-нибудь сделать с собой, но всегда оставляла это на потом: «Ещё чуть-чуть поживу, тогда попробую». 

Через некоторое время выяснилось, что она беременна. Сейчас София на 11 месяце трезвости, но тогда её не останавливал даже ребёнок. В первое время снижала дозировку, чтобы не было отходняков. Переходила на таблетки, делала всё, чтобы не быть трезвой. Лежала на сохранении с угрозой выкидыша. Пила спиртное, которое приносили в палату. 

На 4 месяце беременности девушка вышла замуж. На свадьбе она уходит в отрыв и суточный запой. Муж не замечал, как молодая жена не просыхает днями. Когда супруг всё же «спалил», София испугалась, что её бросят одну на большом сроке. Тогда-то она отреклась от спиртного до рождения ребёнка. В запои она ударилась уже с сыном на руках. 

Девушка искала помощь у психологов и психотерапевта — никто не смог решить проблему. В кодировки она не верила: отец Софии кодировался не раз — умер от алкоголизма. 

Однажды София не смогла сдержаться. Она посадила 7-месячного сынишку в стульчик для кормления, постелила вокруг него одеяла и побежала в ближайший ларёк за водкой. Когда протрезвела, осознала, в какой опасности оставила ребёнка.

«В интернете смотрела рекомендации наркологов, читала советы психологов. В один день наткнулась в соцсетях на сообщество «12 шагов трезвости» — это оказалась группа анонимных алкоголиков, — вспоминает София. — После семидневного запоя у меня кончились деньги, с трезвостью пришёл страх смерти. Меня всю трясло, а в голове была навязчивая мысль: «Ты сейчас умрёшь». В тот же день приехала на группу. Первое время девушка сторонилась других алкоголиков. Вдохновившись чужими примерами, она нашла внутреннюю силу, которая помогла выбраться из болота. Сейчас София не пьёт, она хочет жить. 

Пройти через ад

«Недавно мне исполнилось 58 лет. В трезвости я пятый год. Не могу вспомнить, когда впервые взялся за рюмку, но отлично помню, как в 8 классе вместе с друзьями пили пиво из трёхлитровой банки и купались», — рассказывает Евгений. 

Он вспоминает, как впервые испытал состояние эйфории, ноги слегка покачивались, хотелось веселиться и смешить других. Как говорит Евгений, хотелось любить людей. Знакомые называли его «человеком-праздником», ни одна тусовка не обходилась без него. 

Окончив военное училище, он попал по распределению в Германию, где распробовал дух заграничной свободы и вкус новой выпивки. Ни один день военной службы не обходился без бутылочки спиртного. По возвращении в Омск сослуживцы предлагали поступить в академию. Евгений отказался: там ему не разрешат пить вольготно. После увольнения искал работу, где можно спокойно пить с коллегами. Из-за постоянных пьянок ему приходилось искать новое рабочее место, доза спиртного увеличилась. Жена Евгения предложила закодироваться. 

«Предложили закодироваться на пять лет. Я прекрасно знал, что всё равно буду пить. Не употреблял больше двух лет, просто хотел побольше выздороветь, чтобы научиться пить, как все люди — по праздникам. Никакого удовольствия от трезвости не получал, — рассказал омич. — Я докатился до того, что начал пить на работе. Каждое утро для меня было чёрным. В сумке всегда лежала заначка, «хлопнуть» мог даже на лестнице, пока спускался до гаража. Просил Бога помочь выпутаться из этой дряни». 

Евгений ощущал себя мёртвым внутри, он был готов к смерти. Жена, видя мучения супруга, подготовила для него реабилитационный центр. За дверьми учреждения он пробыл три месяца, оттуда вернулся без желания пить, вновь проходить через ад не хотелось. Психолог посоветовал мужчине сходить в группу анонимных алкоголиков. Встречи посещает по сей день.

«На группах я всегда ищу помощь и поддержку и сам их отдаю. У меня исчезла навязчивая идея о выпивке. Я пил, потому что было хреново, меня окружали плохие люди — так работает наш эгоцентризм. АА дали мне эмоциональную трезвость», — сказал Евгений.

Страх быть трезвым

Максиму скоро исполнится 36 лет, из них половину жизни он пропил. Алкоголизм начался задолго до первой дозы. Болезнь прививалась через фильмы, праздники с застольями. В 13 лет он чётко знал: алкоголь — это нормально. 

«В алкоголь влюбился сразу.  Он избавлял меня от тревожности, дарил силы, лёгкость и безмятежность. В тот же год попал в реанимацию с алкогольным отравлением. Родители «закодировали» ремнём. Не пил до 16 лет, пока не поступил в колледж», — поделился Максим.

Чтобы раздобыть деньги на выпивку, с приятелями сдавали трубы и металлолом. Пили самый дешёвый спирт из киосков. В 21 год Максим сидел без работы, с учёбой тоже не заладилось. Никаких стремлений не было, вся жизнь вертелась вокруг бутылки. В один день решил переехать в Москву, где нашёл работу и возможность пить без упрёков матери.  На новом месте сразу нашёл собутыльника — 51-летнего запойного мужика, с которым можно было спокойно употреблять в рабочее время. 

В столице Максим познакомился с будущей супругой. Они переехали в её родной Омск, сыграли свадьбу, у них родился ребёнок, после чего было решено бросить пить. Мужчина пытался покончить с выпивкой — хватило на неделю. Тогда он честно признался себе, что страдает зависимостью. 

«Я начал принимать таблетки. Однажды пошёл в магазин и вспомнил, что забыл принять таблетку. Обратно возвращался уже с бутылкой водки. Я спросил себя: «Нафига было пить?». Если столько выстрадал, надо дальше продолжать, — сказал Максим. — Для меня трезвость была страданием. Я не умел жить. Моё развитие остановилось на уровне подростка, когда начал выпивать. Сейчас понимаю, что все навыки можно прокачать, а тогда думал, что я не изменюсь. Искал выход в алкоголе». 

По утрам Максим обещал себе бросить пить, а уже к вечеру мечтал, как откроет баночку холодного пива. Телевизор он смотрел в компании трёх полторашек «9-ки».

Мужчина начал употреблять на работе, на корпоративах доходило до пьяных драк с кровью. Жить не хотелось, умирать было страшно. О сообществе АА Максим узнал от парнишки из ребцентра, который пришёл оформить сайт учреждения. Денег на платное лечение у мужчины не было, идею о платном лечении пришлось отмести. Но программа «12 шагов трезвости» заинтересовала. 

Первое время Максим ходил на встречи. Потом встретил девушку и вновь встал на скользкую дорожку. По утрам он обещал себе бросить пить, а уже к вечеру мечтал, как откроет баночку холодного пива. Телевизор он смотрел в компании трёх полторашек «9-ки». Одна мысль оставаться трезвым была невыносима.

«После очередного посещения АА я не знал, что делать дальше. Я настолько привык бухать, что выпивал перед тем, как вынести мусор или помыть посуду. Пришлось заново учиться жить, находить хобби. Начал играть в компьютерные игры, читать книги. Вторая супруга продолжала выпивать, было сложнее контролировать себя, но это придавало сил. Желание начать новую жизнь было сильнее», — поведал Максим. 

Впервые трезвая жизнь показалась прекрасной: краски стали ярче, запахи сильнее, птицы поют звонче. Пришлось решать проблемы, которые накопились за время употребления. Мужчина начал читать книги по психологии, стал лучше разбираться в себе. Не пьёт уже четыре года, занимается саморазвитием.

«Я научился ловить кайф не от алкоголя, а от новой книги, от того, что я подтянулся на 10 раз больше. Я понял, что алкоголь не только убивает моё тело, но и вгоняет меня в депрессию, это путь в никуда. Когда ты видишь результат, получаешь неимоверное удовольствие. И мне такая жизнь больше нравится. Выход всегда есть», — подытожил Максим.

P.S.: Поскольку АА являются некоммерческой организацией, мы приняли решение указать контакты сообщества. Возможно, таким образом удастся спасти жизни тех, кто проиграл «зелёному змею»: +7 (3812) 28-38-08; +7 913-628-38-08, сайт: aaomsk.ru.

Алкоголик должен признать, что он болен.

Весёлая компания из четырёх человек шутит и задорно смеётся, сидя за крошечным столом редакции. Кажется, что подглядываешь за посиделками лучших друзей. Однако между этими людьми практически нет ничего общего. Кроме одного – они бывшие алкоголики.

В материале omsk.aif.ru – истории людей, которые упали на дно и смогли подняться. Сохраняя пожелания и руководствуясь принципами сообщества анонимных алкоголиков, редакция не раскрывает настоящие имена героев.

Главное – принять

Николаю 47 лет. Он стильно одет, на футболке небрежно болтаются солнцезащитные очки, в руках – новенький смартфон. Он рассказывает свою историю чётко и без лишних сантиментов, словно смотря на прожитые годы со стороны.

«В 14 лет я вышел из семейного кокона в общество и понял, что мне страшно. Первый раз выпил во дворе со старшими ребятами. Вкус водки не понравился, даже вырвало. Затем я понял, что алкоголь помогает бороться со страхом», – начал он.

После первого раза Николай понял, что пить ему жутко нравится и делать это нужно регулярно. В 15-16 лет он перестал приходить домой. Алкоголь, по его словам, помогал чувствовать себя крутым парнем, властелином жизни. Окончив школу не с самыми лучшими оценками, в жизни юноши появился новый страх – выбор университета и дальнейшая учёба. А учиться уже не хотелось.

«Я оправдывал себя, что это были 90-е годы, сложное время. Мои знакомые сидели в ларьках и торговали водкой, мне тоже хотелось такой жизни. Никаких планов на будущее не было, – рассказал Николай. – И в армии алкоголь не обошёл меня стороной. После возвращения домой пил постоянно, доходило до наркотиков».

Один из друзей Николая бросил пить с помощью церкви. Он такого не хотел, да и не верил в силу религии. После рождения дочери жизнь превратилась в рутину: работа, две банки пива вечером, снова работа. Постепенно стали назревать проблемы, от которых он прятался за очередной стопкой водки.

«За пять лет я потерял всё. День начинался с ужасного бодуна, меня трясло. Смотрелся в зеркало и говорил себе: «Какая ты сволочь, когда ты сдохнешь?», – поделился мужчина.

Николай залез в долги, с семьёй было покончено. В голове существовала лишь одна мысль – как умереть. Когда прибило окончательно, он побрёл на Тарскую, упал на колени перед церковью и излился Богу. Мать предложила закодироваться. Не пил год, но осознавал, что однажды сорвётся. Даже пройдя через семь наркологий, отказаться от выпивки он не мог и не хотел. Не понимал, как можно жить без алкоголя, хотя в глубине души знал, что проблема есть. Страшно было признаться самому себе.

В анонимных алкоголиках Николая удивила полная свобода выбора: хочешь пить – пей, есть проблема – попробуй справиться с нами. Там ему сказали, что он болен прогрессирующей и смертельной болезнью – алкоголизмом. Алкоголик страдает специфическим умственным изъяном, при котором он не может отказаться от первой рюмки. Когда первая доза принята, включается вторая составляющая болезни – необузданная тяга (некая аллергия тела на алкоголь).

«Все пазлы сошлись и я признал, что я алкоголик. Это был первый шаг на пути моего выздоровления», – сказал Николай. С тех пор он не пьёт. Уже пять лет.

12 шагов трезвости

На протяжении 26 лет в Омске действуют группы анонимных алкоголиков (АА). Цель участников – сохранять трезвость самим и помогать оставаться трезвыми другим.

На встречах алкозависимые рассказывают свои истории, делятся опытом, помогают другим участникам сообщества. Для того чтобы начать трезвую жизнь, существует программа «12 шагов». Самое первое и главное правило на пути к исцелению – признать, что человек болен.

Разглашать подробности о своей жизни не просят. Нужно оставаться анонимным, что и отражено в названии сообщества. Сюда приходят вне зависимости от социального статуса, материального положения, религии и политических взглядов.

Все участники беседы признались, что во время запоев на них не действовали уговоры со стороны родителей, жён, мужей и друзей. Они чувствовали себя одинокими, непонятыми, брошенными в огромном океане жизни. Алкоголь на некоторое время помогал всплыть на поверхность, но в конце концов тянул в пучину.

«Все, кто относится к алкоголику с любовью и переживают за него, не могут достучаться до зависимого. Он их не понимает, его мозг поражён, он больной. Он понимает, что поступает плохо, но гордыня не позволяет прислушаться к упрёкам и просьбам, – пояснил Николай. – Алкоголику сможет помочь только алкоголик, потому что они говорят на одном языке. В группе он почувствует, что мы не обманываем».

Без тормозов

«Меня зовут София, мне 25. Впервые напилась в 12 лет».

Стройная девушка с модным маникюром играет со шнурками от худи. Всё закрутилось как у многих: первая выпивка в дворовой компании, ребята дотащили до квартиры на руках. Первое похмелье вызвало только отвращение: «Я решила, что пить больше не буду. Не употребляла до 19 лет».

София была отличницей, после школы пошла в вуз, о чём всегда мечтала. Затем она сразу окунулась в алкогольное болото, познакомилась с таким же зависимым парнем и начала стремительно опускаться на дно.

«У меня не было друзей, я не выходила из дома, не ездила на учёбу, не было денег на проезд. У нас был один телефон на двоих, старый кнопочный. В холодильнике пусто, на кухне бардак. Я понимала, что мои идеалы не совпадали с тем, как я жила. Но не понимала, как быстро я до такого докатилась», – рассказала девушка.

София призналась, что хотела что-нибудь сделать с собой, но всегда оставляла это на потом: «Ещё чуть-чуть поживу, тогда попробую».

Через некоторое время выяснилось, что она беременна. Сейчас София на 11 месяце трезвости, но тогда её не останавливал даже ребёнок. В первое время снижала дозировку, чтобы не было отходняков. Переходила на таблетки, делала всё, чтобы не быть трезвой. Лежала на сохранении с угрозой выкидыша. Пила спиртное, которое приносили в палату.

На 4 месяце беременности девушка вышла замуж. На свадьбе она уходит в отрыв и суточный запой. Муж не замечал, как молодая жена не просыхает днями. Когда супруг всё же «спалил», София испугалась, что её бросят одну на большом сроке. Тогда-то она отреклась от спиртного до рождения ребёнка. В запои она ударилась уже с сыном на руках.

Девушка искала помощь у психологов и психотерапевта – никто не смог решить проблему. В кодировки она не верила: отец Софии кодировался не раз – умер от алкоголизма.

«В интернете смотрела рекомендации наркологов, читала советы психологов. В один день наткнулась в соцсетях на сообщество «12 шагов трезвости» – это оказалась группа анонимных алкоголиков, – вспоминает София. – После семидневного запоя у меня кончились деньги, с трезвостью пришёл страх смерти. Меня всю трясло, а в голове была навязчивая мысль: «Ты сейчас умрёшь». В тот же день приехала на группу. Первое время девушка сторонилась других алкоголиков. Вдохновившись чужими примерами, она нашла внутреннюю силу, которая помогла выбраться из болота. Сейчас София не пьёт, она хочет жить.

Пройти через ад

«Недавно мне исполнилось 58 лет. В трезвости я пятый год. Не могу вспомнить, когда впервые взялся за рюмку, но отлично помню, как в 8 классе вместе с друзьями пили пиво из трёхлитровой банки и купались», – рассказывает Евгений.

Он вспоминает, как впервые испытал состояние эйфории, ноги слегка покачивались, хотелось веселиться и смешить других. Как говорит Евгений, хотелось любить людей. Знакомые называли его «человеком-праздником», ни одна тусовка не обходилась без него.

Окончив военное училище, он попал по распределению в Германию, где распробовал дух заграничной свободы и вкус новой выпивки. Ни один день военной службы не обходился без бутылочки спиртного. По возвращении в Омск сослуживцы предлагали поступить в академию. Евгений отказался: там ему не разрешат пить вольготно. После увольнения искал работу, где можно спокойно пить с коллегами. Из-за постоянных пьянок ему приходилось искать новое рабочее место, доза спиртного увеличилась. Жена Евгения предложила закодироваться.

«Предложили закодироваться на пять лет. Я прекрасно знал, что всё равно буду пить. Не употреблял больше двух лет, просто хотел побольше выздороветь, чтобы научиться пить, как все люди – по праздникам. Никакого удовольствия от трезвости не получал, – рассказал омич. – Я докатился до того, что начал пить на работе. Каждое утро для меня было чёрным. В сумке всегда лежала заначка, «хлопнуть» мог даже на лестнице, пока спускался до гаража. Просил Бога помочь выпутаться из этой дряни».

Евгений ощущал себя мёртвым внутри, он был готов к смерти. Жена, видя мучения супруга, оплатила для него реабилитационный центр. За дверьми учреждения он пробыл три месяца, оттуда вернулся без желания пить, вновь проходить через ад не хотелось. Психолог посоветовал мужчине сходить в группу анонимных алкоголиков. Встречи посещает по сей день.

«На группах я всегда ищу помощь и поддержку и сам их отдаю. У меня исчезла навязчивая идея о выпивке. Я пил, потому что было хреново, меня окружали плохие люди – так работает наш эгоцентризм. АА дали мне эмоциональную трезвость», – сказал Евгений.

Страх быть трезвым

Максиму скоро исполнится 36 лет, из них половину жизни он пропил. Алкоголизм начался задолго до первой дозы. Болезнь прививалась через фильмы, праздники с застольями. В 13 лет он чётко знал: алкоголь – это нормально.

«В алкоголь влюбился сразу. Он избавлял меня от тревожности, дарил силы, лёгкость и безмятежность. В тот же год попал в реанимацию с алкогольным отравлением. Родители «закодировали» ремнём. Не пил до 16 лет, пока не поступил в колледж», – поделился Максим.

Чтобы раздобыть деньги на выпивку, с приятелями сдавали трубы и металлолом. Пили самый дешёвый спирт из киосков. В 21 год Максим сидел без работы, с учёбой тоже не заладилось. Никаких стремлений не было, вся жизнь вертелась вокруг бутылки. В один день решил переехать в Москву, где нашёл работу и возможность пить без упрёков матери. На новом месте сразу нашёл собутыльника – 51-летнего запойного мужика, с которым можно было спокойно употреблять в рабочее время.

В столице Максим познакомился с будущей супругой. Они переехали в её родной Омск, сыграли свадьбу, у них родился ребёнок, после чего было решено бросить пить. Мужчина пытался покончить с выпивкой – хватило на неделю. Тогда он честно признался себе, что страдает зависимостью.

«Я начал принимать таблетки. Однажды пошёл в магазин и вспомнил, что забыл принять таблетку. Обратно возвращался уже с бутылкой водки. Я спросил себя: «Нафига было пить?». Если столько выстрадал, надо дальше продолжать, – сказал Максим.

– Для меня трезвость была страданием. Я не умел жить. Моё развитие остановилось на уровне подростка, когда начал выпивать. Сейчас понимаю, что все навыки можно прокачать, а тогда думал, что я не изменюсь. Искал выход в алкоголе».

Мужчина начал употреблять на работе, на корпоративах доходило до пьяных драк с кровью. Жить не хотелось, умирать было страшно. О сообществе АА Максим узнал от парнишки из ребцентра, который пришёл оформить сайт учреждения. Денег на платное лечение у мужчины не было, идею о платном лечении пришлось отмести. Но программа «12 шагов трезвости» заинтересовала.

Первое время Максим ходил на встречи. Потом встретил девушку и вновь встал на скользкую дорожку. По утрам он обещал себе бросить пить, а уже к вечеру мечтал, как откроет баночку холодного пива. Телевизор он смотрел в компании трёх полторашек «9-ки». Одна мысль оставаться трезвым была невыносима.

«После очередного посещения АА я не знал, что делать дальше. Я настолько привык бухать, что выпивал перед тем, как вынести мусор или помыть посуду. Пришлось заново учиться жить, находить хобби. Начал играть в компьютерные игры, читать книги. Вторая супруга продолжала выпивать, было сложнее контролировать себя, но это придавало сил. Желание начать новую жизнь было сильнее», – поведал Максим.

Впервые трезвая жизнь показалась прекрасной: краски стали ярче, запахи сильнее, птицы поют звонче. Пришлось решать проблемы, которые накопились за время употребления. Мужчина начал читать книги по психологии, стал лучше разбираться в себе. Не пьёт уже четыре года, занимается саморазвитием.

«Я научился ловить кайф не от алкоголя, а от новой книги, от того, что я подтянулся на 10 раз больше. Я понял, что алкоголь не только убивает моё тело, но и вгоняет меня в депрессию, это путь в никуда. Когда ты видишь результат, получаешь неимоверное удовольствие. И мне такая жизнь больше нравится. Выход всегда есть», – подытожил Максим.

Источник:https://dzen.ru/a/Yx6n0YzDbmbNb303?&

• 
  12. 08. 2020
• 
  

Фотоистория о том, как жили и живут люди, столкнувшиеся с алкогольной зависимостью

«Пью с 13 лет. Начинала с “патошного” самогона, вонючий очень. Батька согнал эту самогонку, запил, мне было все легкодоступно. Я эту самогонку и выпила. Даже плохо не было, первый раз плохо не бывает. Это уже на второй и третий голова начинает болеть. Я не понимала, что я пьянею, поэтому пила и пила, пила и пила, а потом уже всё. У меня сестра есть, я могла бутылку целую одна выпить, а ей от одной стопки плохо. Все беды от вина. Кодировалась я много раз (не меньше 14), ничего не помогало. Терплю, потом опять начинаю пить. Пока ребенка не забрали. Сейчас меня останавливают только дети. Думаю, надо года два-три перетерпеть — и будет полегче. Обычно было так: если неделю не попью, то на вторую, на третью обязательно по новой возьмусь. Не так просто от этого избавиться».

«У нас была хорошая семья. Отец работал начальником сигнализации в банке. Но наступили 90-е, его сократили. После этого ему было сложно найти работу. Начал сидеть дома, выпивать, потом и мама стала. Друзья непонятные появились. Жизнь пошла под откос. Были, конечно, и хорошие моменты, но в последние годы стало совсем все плохо. Я дома почти не жила, постоянно была где-то у подруг. Когда я выпустилась из школы, мать погибла. Пошла непонятно к кому на день рождения, там выпила и в итоге попала под колеса автомобиля. Отец взял себя в руки, устроился на работу, год вообще не пил. В 2005 году он выпил на свадьбе у моей лучшей подруги, и в итоге так и пошло дальше. Начал пить, с работы уволили. Через несколько лет у него обнаружили цирроз печени, но он все равно продолжал пить. Было такое ощущение, что отец стремился на тот свет. Половина печени у него разложилась, и он впал в кому. В себя пришел через три дня, но уже по состоянию был как маленький ребенок. Мы с бабушкой ухаживали за ним. Но через месяца два он умер, ему был 41 год».

«Сейчас я регулярно выпиваю, но стараюсь делать это умеренно. Хотя вот вчера ездил к родителям на дачу, не захватил алкоголь, еле вытерпел эту встречу, общение с предками… Из-за того что появилась новая работа, стал более дисциплинированным. Сейчас, может, это будет продолжаться недолго, много работаю, меньше тусю и очень продуктивен. А дальше — как пойдет. Безумно хочется выпить и покурить кальян, но все заведения закрыты».

Приблизительное время чтения: 18 мин.

Любому пьющему свойственно тешить себя мыслью, что страшная эта пропасть — алкоголизм — находится где-то далеко впереди, что уж он-то обязательно сумеет остановиться вовремя, заметив ее появление на горизонте. Так думают очень многие и не понимают, что уже давно идут вдоль этой пропасти, что она не впереди, она притаилась рядом и терпеливо ждет, когда идущий по ее краешку человек поскользнется или оступится.

Водка уже убила нескольких моих друзей и знакомых. Их карьера была блестящей, жизнь складывалась удачно, и ничто в ней не предвещало такого страшного конца. На моих глазах ушел из жизни аспирант философского факультета МГУ, эрудит и умница Славик; я помню, как умер солист Александровского хора — блистательный тенор Вася, певший когда-то по всему миру свою знаменитую «Калинку»; как с интервалом в пол-года друг за другом тихо скончались мои соседи, чета заслуженных врачей-пенсионеров… Все эти люди были верующими, талантливыми и трудолюбивыми, всех их погубил алкоголь, и финал их жизни уже ничем не отличался от горькой судьбы спившегося тракториста или грузчика.

Я сам много лет танцевал над этой бездной на узком карнизе «умеренного пития», и мне невероятно повезло — я успел заметить, что до катастрофы мне остался всего один шаг. Этот шаг я не сделал, но хорошо запомнил, как это было страшно: понимать, что ты больше не властен над собой, что водка стала сильнее и ты уже не в силах сказать ей «нет».

Когда все началось? Трудно сказать. Может быть, началом стал наперсток портвейна, который наши деревенские родственники за семейным столом наливали мне, первоклашке, со словами: «Мужик растет — пускай привыкает». А может — две бутылки крепленого вина, которое мы с приятелем — таким же двенадцатилетним оболтусом, в обстановке строжайшей конспирации распили в лесу без всякой закуски на первомайские праздники. Отравились, конечно, со страшной силой, но все-таки первый практикум по подавлению рвотного рефлекса при выпивке состоялся для меня именно тогда.

Эти упражнения я активно продолжил спустя несколько лет, когда после восьмого класса пошел работать в ремонтные мастерские Управления механизированных работ №14, которое обслуживало строительство газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. В мастерские стаскивали для починки «убитые» на трассе бульдозеры, трубоукладчики и экскаваторы, а я был принят туда в качестве ученика слесаря по ремонту строительной техники. Что такое «слесарь», я понял довольно быстро: на бульдозерах у нас работали шофера, которых лишили прав за пьянство, поэтому о пьяницах на Севере так и говорили — пьет, как бульдозерист. А вот спившихся бульдозеристов переводили уже в слесаря по ремонту. К ним-то меня и определили в ученики. Мне было тогда пятнадцать лет.

Слесаря оказались тихими беззлобными алкашами, которые сразу же нашли мне достойное место в своем дружном коллективе. Дело в том, что по тогдашнему КЗОТу никакие санкции за нарушение трудовой дисциплины на несовершеннолетних не распространялись, поэтому наказать или уволить меня с работы было практически невозможным делом. Этим юридическим казусом и воспользовались мои наставники: я стал «гонцом». Спиртным тогда начинали торговать с одиннадцати утра. К этому вожделенному часу я получал от коллег деньги, сумку и отправлялся через дыру в заборе к ближайшему магазину, ничуть не боясь напороться на начальство.

Покупал пару бутылок водки, плавленый сырок или банку консервов и через ту же дыру возвращался на рабочее место.

Слесаря наливали мне вровень, по-взрослому, и лишь поругивали за то, что слишком налегаю на закуску, которую по их понятиям надлежало экономить.

…Через полгода я успешно сдал экзамен на квалификационной комиссии и тоже стал слесарем по ремонту строительной техники второго разряда, сравнявшись со своими учителями в этом высоком звании. Навык пить водку, не морщась, я приобрел именно в тот период своей жизни, хотя тяги к спиртному у меня тогда еще не возникло. Просто все вокруг пили, и я пил вместе со всеми — за компанию безо всякого интереса и удовольствия.

Несмотря на юный возраст, я понимал, что все это — почти самое дно и вовсе не собирался ходить в слесарях пожизненно.

В семнадцать лет я поступил на оркестровое отделение областного музыкального училища, и до сих пор благодарю Бога за этот поворот в моей судьбе. Там меня окружал уже совсем другой народ, живущий совсем другими смыслами, проблемами и радостями. Я тоже потихоньку привыкал к этой новой жизни, а друзья, которых я тогда встретил, и по сей день остаются для меня самыми близкими людьми, хотя с той поры прошло уже двадцать пять лет. Все там было прекрасно, все мне нравилось, и лишь одно обстоятельство перекидывало мосток к моему слесарному прошлому: несмотря на всю свою утонченность и изыск, музыканты пили не слабее бульдозеристов. Примерно раз в неделю мужской этаж в общежитии сдавал пустую винную посуду. Называлось все это дело — операция «баян», поскольку пустые бутылки выносились через вахту в футляре от баяна, и нужно было лишь постараться, чтобы «баян» случайно не звякнул, когда его несли мимо коменданта и воспитателя. Те, кому было лень сдавать «баян», складировали пустую тару за передней стенкой фортепиано, которые стояли у нас в каждой комнате. Несчастный инструмент после этого начинал звучать с ощутимым хрустальным тоном.

…В конце первого курса я был призван в армию и угодил в стройбат. После музучилища это напоминало контрастный душ. Личный состав нашей роты на три четверти был укомплектован мелкими уголовниками, уже успевшими до армии отмотать по первому сроку. Как пили там, я не хочу вспоминать в подробностях. Скажу лишь, что служили мы в самый разгар Горбачевского «сухого закона», благодаря которому вместо водки и портвейна я научился употреблять внутрь одеколон «Русский лес», антистатик «Лана 1», лосьон «Огуречный» и прочие спиртосодержащие жидкости в различных комбинациях, достойных пера Венички Ерофеева. Банальный самогон был в те годы недосягаемым деликатесом, а наши ротные умельцы умудрялись добывать спирт даже из гуталина…

И все-таки даже тогда я не считал, что спился. Хотя, описывая все это сейчас, не знаю — смеяться над этими воспоминаниями или плакать. Не спился… Что же это нужно было еще над собой сделать, чтобы посчитать себя спившимся, как еще себя поуродовать? Если бы только можно было отмотать время назад, если б можно было стереть со своей юности всю эту дрянь, словно похабное слово со стены…

Но я тогда и вправду еще мог жить без алкоголя, и пил скорее — по инерции. Организм дураку достался крепкий.

Демобилизовавшись, я вернулся в музучилище, продолжил учебу, а вместе с ней — кутежи, гулянки и обильные возлияния. Конец моего студенчества совпал с развалом СССР. К тому времени я уже женился, мы ждали ребенка. Нужно было обеспечивать семью, но сделать это на музыкантские заработки оказалось в то время невозможно. И я пошел работать на стройку, учеником каменщика, а если проще — подсобником. Опять я стал пролетарием, опять меня окружали поддатые работяги, но теперь я уже категорически отказывался выпить с ними «за уважение» и за все время работы в этой конторе не употребил на рабочем месте ни капли спиртного. Причина была проста: я стал верующим и пришел в Церковь.

Вот здесь бы и сказать, что, уверовав, я бросил пить навсегда, но — увы… Этого не произошло. Дело в том, что в Православии нет категорического запрета на употребление спиртного. Хотя, казалось бы, совершенно ясно сказано в Новом Завете …не упивайтесь вином (Еф 5:18), и еще, что пьяницы…Царствия Божия не наследуют (1 Кор 6:10). Но вот ведь заковыка: какой же пьющий человек признает себя пьяницей? Где критерий такой оценки? С блудом, например, понятно: переспал вне брака с женщиной — все! Ты уже блудник. С воровством то же самое, и с убийством… Там есть определенность. А как определить грань, за которой умеренно пьющий человек превращается в пьяницу, не наследующего спасения? Каждый ведь считает, что вполне себя контролирует и пьет в меру.

Вот только меру эту каждый устанавливает себе сам. Я, например, еще совсем недавно мог выпить под хорошую закуску больше литра водки и язык у меня при этом не заплетался, а на ногах я стоял твердо. Ну разве ж это называется — «упиваться», господа хорошие? Не-ет, упивается тот, кто под забором валяется, получку пропивает да жену бьет. А у меня-то все гармонично: семья сыта-одета-обута, деньги в дом приношу исправно, выпиваю исключительно на досуге, ну а на работе — ни-ни! Какой же я вам «пьяница»?

Примерно так я рассуждал лет десять подряд, успокаивая себя знаменитым тезисом: «…веселие на Руси есть пити, без того не можем жити», а также мыслями о том, что «…ее же и монаси приемлют» и что «…вино веселит сердце человека».

Много было всякого за это время, начиная с первого моего Великого поста, когда мы с приятелями путем нехитрых логических умозаключений пришли к выводу, что водка — постный продукт, поскольку ни яиц, ни мяса, ни молока в себе не содержит. Помню, как рьяно мы однажды «постились», закусывая сорокаградусную жидкость сухим черным хлебом, и как после этого я вознамерился прочесть вечернее правило. Строчки в молитвослове налезали одна на другую, я безуспешно пытался сохранить перед иконой вертикальное положение и с тоской думал, что с моей духовной жизнью, видимо, не все в порядке.

За эти десять лет в мой обиход постепенно вошли «сто грамм после работы, для снятия мышечного тонуса»; веселые застолья на встречах со старыми друзьями, которые мы уже не мыслили себе без водки; разговения после постов с обязательным «принятием внутрь» и еще много всего…

Годами я утешал себя тем, что так живут очень многие, что это не пьянство, а все то же злосчастное «умеренное употребление». С такой мыслью, как с ненадежным балансиром, я бродил по самому краю пропасти и не замечал этого, до тех пор пока меня не зашатало всерьез, пока я не увидал, что до настоящего запойного алкоголизма мне остался всего один шаг и я уже занес ногу над обрывом.

Несколько лет я работал в Подмосковье, где строил заказчикам камины по индивидуальным проектам. Работа очень хорошо оплачивалась, за несколько дней я зарабатывал столько, что нашей семье этого хватало на несколько месяцев. Правда, заказов было не очень много и только в сезон, поэтому зимой мы жили на деньги, заработанные летом, но все равно на круг получалось достаточно, чтобы не бедствовать.

Я очень уставал на этих заказах, и не только физически. Здесь у меня не было ни начальников, ни подчиненных, абсолютно все приходилось делать самому. Я сам размещал рекламу, сам договаривался с заказчиком и разрабатывал проект, сам составлял смету, занимался закупкой и доставкой материалов на объект, наконец — строил камин. Но главная забота начиналась потом, когда нужно было получить с клиента деньги за выполненную работу. И, хотя кидали меня всего пару раз, теоретически такая возможность присутствовала на каждом заказе. Приходилось постоянно быть настороже, поэтому даже когда все благополучно заканчивалось и я получал оговоренную сумму, нервное напряжение меня все равно не отпускало.

От Москвы до нашего поселка — шесть часов езды на автобусе. Я покупал себе в дорогу пару банок какого-нибудь слабоалкогольного коктейля — «джин-тоника» или «отвертки», выпивал их, и только после этого чувствовал, что все уже действительно закончилось, что деньги у меня в кармане и я, наконец, еду домой.

Однажды мне попалась какая-то совсем уж мерзкая «Отвертка», и я подумал — а чего, собственно, заниматься ерундой? Это же просто низкокачественный спирт, разбавленный вонючей апельсиновой эссенцией. Если купить чекушку хорошей водки и апельсинового сока, получится то же самое, только без побочных эффектов. И я стал снимать напряжение после заказов водкой. Очень скоро вместо чекушки я уже покупал в дорогу нормальную поллитровку, которую за шесть часов принимал на грудь полностью. Повторюсь — я тогда вообще не пьянел и дома жена лишь по запаху могла определить, что в дороге я пил. Был для меня в этом даже такой дурацкий шик типа: «Во я какой орел! Целую бутылку засадил, и — ни в одном глазу!»

Тогда я еще не знал, что с водкой такие номера не проходят, что она может ждать очень долго, но потом обязательно возьмет свое. Довольно скоро мне пришлось убедиться в этом на практике.

Как-то раз я приехал в Москву всего на один день по делам, не связанным с работой. Такая поездка была, скорее, в удовольствие, чем в напряг, никакой усталости или нервного напряжения в тот день у меня не было и в помине. Но когда вечером я сел в свой автобус на обратный рейс, то почувствовал непонятный, но очень сильный дискомфорт. Больше всего это было похоже на нехватку воздуха в легких, когда дышишь и никак не можешь продышаться. Организм, помимо моей воли, властно чего-то требовал, а я никак не мог разобрать — чего именно. И вдруг с удивлением и ужасом понял: водка! Нужна водка, причем не мне, а моему организму, который я так старательно приучал к ней много лет подряд. Это было не осознанное желание, и вообще не психический процесс, а скорее, физиологический: на автобус из Москвы у моего организма выработался самый настоящий условный рефлекс. Точь-в-точь как у собак академика Павлова на лампочку.

Ох, как же я закручинился, когда все это понял… Сердце сжала тоска, в голове вяло ворочалась какая-то банальность вроде: «Вот оно как бывает-то, оказывается. Ну ты и попал…» Но времени на осмысление случившегося уже не оставалось, автобус вот-вот должен был отправляться и я… быстренько побежал в магазин за поллитровкой.

Так я стал настоящим алкоголиком, перед которым уже не стояло выбора — «пить, или не пить?». Довольно быстро я обнаружил, что рефлекс на автобус у меня отнюдь не единственный. Ну вот, к примеру, закусывать в автобусе — проблема. Консервы или салатик с собой в дорогу не возьмешь, неудобно это. И я брал к водке нарезку какого-нибудь мясного деликатеса, который обычно не покупал из-за дороговизны. А тут чего экономить — с заказа ведь еду, денег полный карман! Так и привык, что вкусная еда — приложение к водке. Поэтому, когда дома жена готовила котлеты или жаркое, я уже не мог воспринимать их иначе, как — закуску. И опять бежал в магазин…

А дальше пошло-поехало: стресс снять — чекушка, с женой поссорился — чекушка, тоскливо стало долгими зимними вечерами — три дня подряд по чекушке.

Как-то я подсчитал, что если бы раз в неделю выпивал, скажем — литр водки, это было бы почти вдвое меньше, чем мой ежедневный «чекушечный» аперитивчик. С такими объемами моя бедная печень уже не справлялась. Я начал пьянеть. Описывать это противно, да и нет тут ничего интересного. Скажу лишь, что из самого трезвого человека в любой пьющей компании я превратился в обыкновенного пьянчужку, тупо косеющего уже через сорок минут после начала банкета.

Было совершенно ясно, что это — последний звонок, что дальше со мной начнет происходить то, что я уже много раз видел раньше на примере других, но тешил себя самодовольной мыслью о том, что уж с моей-то способностью — пить, не пьянея, мне такая беда не грозит. А теперь она не просто грозила, она уже победно ухмылялась, глядя мне в лицо. И выбор передо мной был совсем небольшой: падать в этот мрак дальше, до упора, или все-таки напрячь остатки воли и хотя бы попытаться из него выбраться.

Совсем завязать с выпивкой уже не получалось. Чтобы хоть как-то упорядочить свое пьянство я твердо решил: больше ни в коем случае не пить в одиночку. Со стороны эта решимость может показаться смешной, но другого выхода я для себя тогда не видел и как мог держался этого правила. Если уж совсем поджимало и прихватывало — покупал бутылку и шел в гости. Усаживаясь в автобус из Москвы, я с надеждой осматривал салон в поисках знакомого лица, и если находил себе собутыльника, то с облегчением бежал в магазин… Но один больше не пил.

Так прошел год. Пить я стал намного меньше, но тяга к спиртному не исчезала, зато стремительно сузился круг людей, с которыми можно было хлопнуть по рюмочке. Практически все мои друзья годам к 35 вышли на тот же рубеж, что и я. Каждый спасался от своего алкоголизма как мог, и никому из нас даже в голову не приходило предложить другому скоротать вечерок за бутылкой. Все мы уже поняли, что больны и старались не искушать друг друга.

Ни о зашивке, ни о кодировке никто из нас даже не думал, по очень специфической и важной причине: зашитым и кодированным алкоголикам нельзя причащаться. Дело в том, что при зашивке человеку вгоняется, с интервалом минут в десять, несколько препаратов контрастного действия, от которых его последовательно бросает то в жар, то в холод. А потом ему очень убедительно объясняют, что теперь даже капля спиртного, попав в его организм, вступит в реакцию с этой «волшебной смесью», превратится в смертельный яд и убьет его. Клин вышибают клином, рефлекс побеждается другим рефлексом, а страх смерти намного сильнее тяги к алкоголю. Во всяком случае, все зашитые, которых я знаю лично, испуганно шарахаются даже от кефира и кваса, опасаясь мизерной доли спирта, образующейся там при брожении.

А ведь православная Евхаристия совершается на виноградном вине. Следовательно, для зашитого человека дорога к Причастию заказана. Вернее, он может, конечно, подойти к Чаше, но только при условии, что вера в истинность Тела и Крови Христовых окажется у него сильнее страха смерти. Но о таких случаях я не слыхал ни разу.

Хотя один мой друг умудрился найти выход и из этой дилеммы. Он зашивается на год, по окончании этого срока идет в храм, причащается и… зашивается еще на год, до следующего причастия. Такой вот странный у человека ритм евхаристической жизни. Я не сторонник подобных методов, но в данном случае просто не знаю, как к этому относиться. Потому что без зашивки этот мой друг за несколько месяцев превращается в настоящее животное, пьющее беспробудно с интервалом дней в пять-шесть между трехнедельными запоями. Страшнее всего то, что он до сих пор не считает себя алкоголиком и уверен, что пьет умеренно, его запои лишь — досадное недоразумение, а зашивается он — так, «на всякий случай»…

Время шло, я старался пить как можно реже и меньше, но иногда, совершенно неожиданно для себя, все-таки срывался в штопор. Не знаю, сколько бы еще тянулась эта моя позиционная война со своим алкоголизмом, если бы однажды Господь не сотворил чудо.

…В очередной раз я сорвался, когда приехал к друзьям в подмосковный Обнинск. Дело было Великим постом, накануне праздника Благовещенья. Мы сидели с другом в его музыкальной студии, он показывал мне материал для своего нового альбома, я рассказывал ему о своих немудреных делах, а на следующий день мы собирались вместе пойти в храм, где настоятелем был еще один мой старый друг. Я приехал именно к ним, я вообще не думал о выпивке, потому что оба они — абсолютно непьющие люди. И вдруг… Какой-то полузнакомый гитарист Колян, случайно забредший в студию… Какой-то сомнительный повод — вроде бы дочка у него родилась, что ли… какая-то нелепая убежденность в том, что — «святое же дело, нужно же обмыть…»

Короче, напился я тогда ужасно. На следующий день мы пришли в храм уже к концу праздничного богослужения. Там меня многие знали, любили и очень обрадовались, когда я появился. Ребята с клироса звали меня попеть на молебне, я вяло отнекивался и норовил стать поближе к выходу. Голова раскалывалась, мутило до темноты в глазах, а на душе было так мерзко, что жить дальше не хотелось.

Я смотрел на икону Богородицы, но молиться не мог даже в уме. Слов не было. Я просто стоял и плакал от собственного бессилия, оттого что так и не смог победить в себе эту мерзость, оттого что большая часть жизни уже прожита, и — так глупо…

Недели через три я вдруг с изумлением понял, что с тех пор ни разу не выпил. Более того — я целых три недели вообще не замечал, что не пью. Это было невероятно, этого просто не могло быть, но факт — упрямая вещь. Мне больше не хотелось выпить нигде и ни при каких обстоятельствах. Теперь я спокойно мог сидеть за праздничным столом, уставленным водкой, и никакого желания или стремления к спиртному не испытывал. Все мои рефлексы на алкоголь исчезли настолько одномоментно, что я даже не заметил, как это произошло. Будто Господь взял меня и опять поставил на тот самый перекресток, с которого я много-много лет назад ушел не по той дороге. Только теперь я уже хорошо знал, куда она ведет. Слишком хорошо…

Тут бы этой сказке и кончиться счастливо. Да только не получилось из меня добра-молодца. Мало-помалу, разок, другой, третий… Нет, я очень аккуратно сейчас пью, и отлично понимаю, что каждый мой глоток — шаг по той самой проклятой дороге. Но единственное, на что меня сегодня хватает, это всего лишь — не частить, шагать пореже. А ведь был шанс, была прекрасная возможность вообще никогда больше не прикасаться к этой отраве, забыть о ней навсегда. Почему же я ею не воспользовался? Не знаю… Видно, кроме алкоголизма есть во мне что-то еще, что толкает и толкает к краю, переламывая даже опытное знание, так дорого мне доставшееся.

Когда я слышу о чудесном исцелении уверовавшего пьяницы, то не радуюсь за него. Мне за него страшно. Да, Господь может исцелить алкоголика чудесным образом, и я знаю об этом не понаслышке. Но вот запретить себе пить после такого исцеления человек может только сам. Потому что Бог никого не кодирует, не зашивает и никому не завязывает горло на узел. Он лишь обращается к каждому из нас словами пророка Моисея: жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое (Втор 3:19). И не от чудесного исцеления зависит дальнейшая судьба такого человека, но от его решимости и твердости в выборе между жизнью и смертью.

…А я все топчусь на своем перекрестке. То пробегу несколько шажков по дороге к смерти и проклятию, то испуганно отпрыгиваю обратно в жизнь. Это и есть для меня сегодня — умеренное питие. И чем оно закончится, знает один лишь Господь…

Читайте также:

Что делать, если любимый человек оказался во власти зависимости?

Помощь зависимому. Пошаговое руководство

Зависимость. Взгляд священника

«Как-то очухался и подумал: „А какой день я пью?“ Стал считать. Оказалось, 27-й. Но я боялся остановиться из-за „белочки“. Говорят, белая горячка накрывает на „отходняке“»… Чисто внешне встречи анонимных алкоголиков мало чем отличаются от каких-нибудь других массовых сборищ. Вокруг многолюдно. На груди встречных беджи с именами и названиями городов. Друзья обнимаются. Незнакомые знакомятся. Правда, в отличие от условных представителей профсоюзов, истории у этих людей намного более брутальные. Мы услышали три таких. Авторы надеются, что их рассказы кому-нибудь помогут.

«Стайки» — место обитания многих белорусских спортсменов. Здесь, в частности, еще с советских времен базируются футболисты минского «Динамо». Невдалеке от их корпуса расположена гостиница с яркой новой крышей.

Для выходного дня довольно рано, но у входов уже шумно толпятся участники встречи. Встревоженные многолюдьем птицы подают голос и беспокоят водную гладь. В соседней машине кто-то включает колонку. Николай Расторгуев выходит на вокальную мощь: «Сяду я верхом на коня, ты вези по полю меня»…

Располагаемся на берегу и начинаем слушать. Резкие по своей сути рассказы явно дисгармонируют со здешней безмятежностью.

* * *

«Передоз» выкручивал Степану все кости. Состояние было невыносимым и привело молодого человека в реанимацию. Врачи не стали нежничать с новоприбывшим пациентом и выразились по его поводу коротко: «Ты не жилец».

Справедливости ради надо признать, что 23-летний парень догадывался о собственном нездоровье. В какой-то момент от постоянного потребления отнюдь не витаминов у него отнялись ноги.

— Я ползал в туалет на коленях. А там рыдал над унитазом от своей беспомощности. Я не хотел употреблять, но не знал, как от этого избавиться.

Степан родился в интеллигентной семье. Правда, с учебой не пошло. Было невесело. А со старшими ребятами, которые нюхали клей, — весело. Дебют в токсикомании состоялся в пятом классе. Дальше было хуже.

Юноша получил два года условно за грабеж и отсрочку от армии. Служил в итоге в московском стройбате.

— Родственники думали, будто армия меня исправит и воспитает. Я тоже на это надеялся…

Правда, земной компас надежды указал неверное направление. Тяжелая артиллерия наркотиков стала стрелять из всех орудий.

— На втором месяце службы уже чувствовал себя дедом. Там же попробовал героин. Алкоголя, помню, было много. За драку снова получил судимость — год условно. А потом демобилизовался. До призыва успел жениться. Родился ребенок. Я надеялся, что ответственность за сына остановит меня…

Не остановила. «Черняга» продолжалась. За первой реанимацией последовала вторая. Одеревенелое тело Степана практически ничего не чувствовало. После выписки родители собирались везти сына по известным лекарям, но он сбежал из дома.

— Когда в третий раз попал в больницу, меня лечили конкретно от алкоголизма. Один консультант все время приходил и кидал на мою кровать брошюру «Анонимные алкоголики». Я открещивался от нее.

Пробуждать собственную трезвость было решено религией. Подельник Степана в то время стал посещать собрания одной сектантской организации.

— Он молодец. Не пьет уже 30 лет. На почве религии завязал. Но мне вера та не пошла. Не мое. Там люди с ума сходили. Честно, я и на собрания анонимных алкоголиков сперва ходил с опаской. Думал, тоже секта, еще, не дай бог, квартиру отожмут под каким-нибудь предлогом.

Вроде бы жизнь налаживалась. Степан больше не спиртовал себя, посещал собрания, но все равно вынашивал идею научиться пить в меру.

— Спустя четыре года попробовал — никакого результата. Срыв. Потом язва открылась. Пришлось делать операцию. Не знаю почему, но после того, как очнулся, медики решили обезболить. Помню, как влили в мне в рот стакан водки. Это была вообще жесть… Правда, по выходе из больницы я все равно продолжил пить. Метался десять лет. А когда жена сказала, что больше со мной не может, записался на группы анонимных наркоманов и алкоголиков.

Степан ничего не употребляет на протяжении года и семи месяцев. Последний его срыв закончился реанимацией. Мужчина начал «заливаться» дома. Жена тут же среагировала, забрала весь алкоголь и вещества, после чего закрыла супруга в квартире. Тот не нашел ничего лучше, чем выйти на улицу из окна второго этажа… Лежащего возле подъезда мужчину заметили прохожие. Упав, он сломал 12 ребер.

Степану 51 год. Закончив рассказ, он задумчиво чешет лоб и направляется в Минск за женой. Они уже 30 лет в браке. На все группы ходят вместе.

* * *

Однажды голос приказал Руслану встать на колени. Парень исполнил приказ прямо в салоне троллейбуса… На сленге это называется «словить белочку». Психоз у Руслана случился в 19 лет. До того молодой человек пил на протяжении двух недель.

— Рвало кровью. Было тяжело. Хотелось и пить, и не пить. От безысходности думалось о суициде. Потом начались галлюцинации. Однажды я полночи бегал и пытался прятаться под какими-то пакетами от котов, которые меня обливали сверху. В итоге моя девушка забеспокоилась и вызвала медиков. Врач сказал, что «белочка» догнала меня после 14 дней запоя. Тогда я придумал себе развод: «Можно пить даже 12 дней. Главное, чтобы не 13. Тогда все будет класс».

Оба родителя Руслана пили. Парень убегал из дома. Суровая окраина Минска кишела алкоголиками и наркоманами. Беспризорник нашел себе компанию. В 13 лет — первый алкоголь. Дальше — трава и прочие приключения.

— Представляете, я рос с наркоманами, но ни разу в жизни не укололся. Помню, что мне дико хотелось тюрьмы и побольше ходок. Малому казалось, будто это круто. Мы собирались в двухкомнатной квартире моего товарища, которая досталась ему от родителей. Там был притон. Все занимались своим делом. Мы курили траву и запивали ее «чернилом». Хорошо убивало. Порой в квартиру набивалось 20 человек.

Окончив школу, Руслан уехал из Минска учиться на водителя. Из общежития его выгнали через полгода, из училища — через два. Парень жил как герои романов Ирвина Уэлша. После психоза на страхе ничего не употреблял полгода. Но затем вернулся к старым привычкам.

— Как-то очухался, подумал: «Какой день я пью?» Стал считать. Оказалось, 27-й. Но я боялся остановиться из-за «белочки». Говорят, белая горячка накрывает на «отходняке», день на третий-четвертый. В итоге меня положили в наркологию и утрамбовали таблетками. Так хорошо утрамбовали, что, проснувшись, я чувствовал себя, будто бы и не пил.

Трезвость продлилась недолго. Как-то сильно «оформленный» Руслан ехал на автобусе. Выйдя на нужной остановке, парень попал под машину. Деталей он не помнит.

— Очнулся на вытяжках. Мне посадили на болты всю правую сторону тела. Медики собирали бедро, плечо и голову. Теперь я железный человек. Год провел в гипсах. Пил по чуть-чуть. Иногда останавливался. Вообще, любой алкоголик из-за какого-нибудь страха может определенное время не пить. Но оно в любом случае закончится. Есть исключения, конечно, но это один раз на тысячу.

60% собутыльников Руслана уже нет в живых. Кто-то утонул, кто-то поимел «передоз», кто-то сошел с ума на «отходняке», кого-то убили.

— Я не употребляю пять лет и восемь месяцев. Все началось, когда я бухой как-то вызвал такси. Ввалился в салон с пивом. Смотрю, а там знакомый, товарищ моего отца. Когда он уходил в запой, то проводил его у нас дома. А сейчас свежий. «Как так?» — спрашиваю. — «Шесть лет уже не пью. Выздоравливаю с помощью анонимных алкоголиков. А у тебя, видно, какие-то проблемы по этому поводу». Я не хотел его слушать. Но вышло так, что тем летом трижды вызывал такси и трижды приезжал тот папин знакомый.

В итоге Руслан все же сходил на группу. Сейчас ему 33. У него есть хорошая работа и нет желания обвинять кого-то в своем прошлом.

* * *

Богдан стоял перед иконой и пытался молиться. На него строго смотрел Николай Чудотворец. Но ничего не получалось…

Молодой человек метнулся в церковь прямо из троллейбуса. Парень ехал на собрание анонимных алкоголиков. Но тут его начало дико ломать. Захотелось выпить. Когда стало ясно, что терпеть невмоготу, в качестве экстренного варианта была использована религия. Не помогло.

Через несколько часов пьяного Богдана вывели с дискотеки. В кармане было достаточно денег, но ему зачем-то понадобилось уворовать женскую сумку. Спустя несколько недель, суд и разрывающие душу слезы матери парень оказался на «химии».

— Алкоголь я попробовал в 13 лет. Понравилось. Многие мои жизненные вопросы сразу же разрешились. Пропали страхи, ушла неуверенность. Фантастическое превращение. Бухаешь — и сразу же становишься суперменом. Окружение, время, пьющий отец, с которым жили до трех лет, — все повлияло. По моим воспоминаниям, в девяностых полстраны бухало. Вот и хотелось побыстрее стать взрослым. Хотя мама воспитывали меня учтивым и вежливым мальчиком. То есть совсем положительным.

Школьные будни парня смешались с выпивкой. К 16 годам Богдан понял, что не может остановиться. Хотя особого желания делать это не имел.

— Пили до рвоты. Какое-то время я думал: «Если все это не перестанет выходить из меня, брошу бухать». Но в итоге я так организовался, что организм перестроился. В 18 лет мне было четко понятно, что я алкоголик. Правда, не мог себе в этом признаться. На мне же дорогой пиджак, хорошие туфли, рядом красивые девочки, есть работа и бабки — как так?

Богдан продавал на рынке кожаные куртки. Работа денежная. Правда, вскоре парню стало срывать крышу.

— Я стоял на стреме, пока ребята лезли в щиток выкорчевывать из него аккумулятор для аварийного питания. Такие вдоль путей устанавливают. Логики в той краже не было никакой. В итоге первая судимость. Еще две прилетели за хранение наркотиков.

Наркотики появились в жизни парня после 22 лет. Вышло так, что одна зависимость заменила другую.

— Однажды проснулся, и мне просто стало страшно. Подумалось: «Ты делаешь вещи, которые всегда презирал!» В итоге вызвал медиков на дом. Знал: если выйду на улицу за сигаретами, стабильно напьюсь. Мне сказали: «Ты не пьешь», — и щелкнули по лбу. Сработало — четыре с половиной года не пил. Правда, стал увлекаться курительными смесями. Свои судимости искренне считал случайными. Только на третий раз увязал их с алкоголем и наркотиками.

Богдан попал в реабилитационный центр. Правда, быстро оттуда убежал. Очередная попытка лечиться привела парня в общество анонимных алкоголиков. Посещать группы он начинал на воле, продолжил уже на «химии» после срыва, включившего в себя церковь и дискотеку.

— «Химию» в основном отрабатывал на радиаторном заводе. Выбил у начальника возможность посещать группы. Периодически срывался. Но очень хотел трезвости. У меня были ремиссии по шесть месяцев, по семь с половиной. Сейчас не пью год и четыре месяца.

Богдан признается, что из своих 34 лет счастливыми считает только пару — когда не пил. Самым сложным в лечении считает стартовый этап, когда нужно сознаться себе в собственных проблемах.

— Есть другая жизнь. Она мне нравится. Да, теперь у меня не самая высокооплачиваемая работа. Но она дисциплинирует. Работаю с больными детками. Иногда думаю: «Соберись-ка, тряпочка, и веди себя хорошо. Ребята могут умереть, а ты себя жалеешь. Есть проблемы поважнее».

* * *

Куда можно обратиться за помощью бесплатно?

• Группы анонимных алкоголиков Беларуси: телефоны — 8 (017) 276-83-17, 8 (029) 780-73-29, сайт — aabelarus.org.
• Группы взаимопомощи анонимных наркоманов: телефоны — 8 (029) 274-22-74, 8 (029) 664-69-64, сайт — na-rb.by.
• Группы взаимопомощи для родственников и друзей алкоголиков «Ал-Анон»: телефоны — 8 (029) 550-54-24 (ежедневно с 20:00 до 22:00), 8 (044) 515-29-56 (с 18:00 до 21:00), 8 (033) 901-30-07 (круглосуточно), e-mail — alanon.belarus@gmail.com.
• РОО «Матери против наркотиков»: телефон в Минске — 8 (044) 777-04-35, сайт — narkotiki.by.

* * *

Onliner.by продолжает цикл публикаций в рамках первого в истории независимой Беларуси круглосуточного медиапроекта «Марафон не-зависимости», посвященного проблемам зависимостей, созависимостей и взаимозависимостей.

Марафон пройдет 26 мая и будет длиться сутки без перерыва. Официальный YouTube-канал Onliner.by начнет прямую трансляцию марафона 26 мая в 12:00.

Вас ожидает обширная программа с участием десятков спикеров, ведущих, экспертов, лидеров мнений и популярных музыкантов.

Например, о том, как семейные установки и отношения рождают основания для зависимостей, мы поговорим с руководителем общественного объединения «Матери против наркотиков» Ириной Лукьянович.

Почему творчество традиционно связано со стимуляторами, нам расскажет Александр Кулинкович.

Запрет или легализация? Ответ на этот вопрос мы будем искать вместе с наркологами и наркозависимыми в рамках тематического ток-шоу.

В прямом эфире мы сможем наблюдать за изменениями в организме человека, который принимает алкоголь.

Вас ждет еще многое другое — не пропустите!

Читайте также:

• «Я пила дорогой коньяк и считала себя лучше „синяков“». Многодетная мама о том, как стала алкоголичкой
• Нарколог Ирина Борисевич: принцип «каждую пятницу я в хлам» доведет нацию до вырождения уже через полвека

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by