Рассказы снайпера в чечне

У нас много говорят о профессиональной армии. Если бы ее можно было создать из слов, мы имели бы лучшую армию в мире. Но, к сожалению, из слов не создается и не рождается ничего. Разве только политики… В них у нас никогда не было дефицита.

А я смотрю на лежащий передо мной на редакционном столе камень. Его форма необычна — гладкий, почти идеально округлый. На первый взгляд не возникает сомнений, что он специально обточен человеком. На самом деле его шлифовала сама природа. Этот камень привезен из горного района Чечни.
Так и война шлифует солдата. Контрактник армейский снайпер Олег Труба (псевдоним) стал на ней профессионалом. Сегодня его душа мечется, не находя себе места в мирной жизни. Хорошо это или плохо, но у него так. Из охранников, хлопнув дверью, ушел по собственному желанию. Сейчас собирается устроиться по прежней военной специальности. Сетует, что не на всю жизнь:

— Нет в армии такой профессии. А контрактных… это от войны до войны. Снайпером же нужно служить всю жизнь так же, как служат офицеры или прапорщики. Нам противостояли матерые снайперы, имеющие до трех колец прикрытия. Их берегли. Я не имею в виду «камикадзе», бросовых отморозков, стреляющих до последнего, к примеру, с башенного крана. А мы учились сами, кто как сумел…

В общей сложности он провел на войне двести дней. Все это время — снайпером разведроты мотострелкового полка. Первый раз — с октября по февраль, на «грозненском» стыке 1999 — 2000 годов, второй — с октября по Новый год нового тысячелетия. Уже из этого можно понять, что Олег не из тех, кто приезжал в Чечню, чтобы сорвать денег и смотаться или перевестись на тыловую должность. Представляя читателю фрагменты его «снайперской автобиографии», сразу скажу, что не все из них годятся в качестве примера для коллег. Некоторые скорее «нет», чем «да», по его же собственной оценке с нынешней высоты своего опыта Война в обнаженном виде мало напоминает учебник по тактике. Но… как же много тебе нужно пройти, солдат, и как трудно тебе уцелеть на этом пути, чтобы стать воином в полном смысле этого слова. И как дешево ценится этот твой путь… Тебе говорят, что свои «боевые» ты получил сполна, без обмана. Это так. Но не о «боевых» думал ты, кувыркаясь под пулями. А сейчас ты думаешь о тех, кто идет по твоим стопам, начиная на «ровном» месте. Так же, как и тебе, им придется учиться непосредственно в бою.

Может быть, сейчас что-то и изменилось. Но тогда, в 1999-м, так называемое овладение специальностью было недолгим. Олег в течение 25 дней прошел ускоренные курсы подготовки снайперов. Ну очень ускоренные…

База сборов (Дарьялъское ущелье) встретила никаким бытом. В палатках не было даже печек. Обживаясь, все доставали сами. «Учиться на снайпера» народ собрался разношерстный, преимущественно контрактники из разных полков. О моральных принципах можно было поговорить не со всеми, но это полбеды. Хуже, что большинство из них были полными нулями в специальности. Что касается Трубы, то он был знаком с СВД — успел немного побегать с ней по полям во время срочной службы в мотострелковом полку (в 80-х), в коротких перерывах между нарядами и хозработа-ми.

Общую картину дополняло полное отсутствие профессиональных инструкторов-снайперов. Офицеры не были специалистами в этой области. Они сумели дать то, что могли: понемногу науки выживания, маскировки и горной подготовки (один день был посвящен изнурительному подъему в гору).

Снайперами становились теоретически. Занятия представляли собой «общение кучкой». Олегу запомнился его тезка, бывалый снайпер-контракгник, прошедший три локальные войны. Позже вспоминал его как брата: кто хотел у него учиться, тот научился. Таких набралось, правда, не более десяти человек…

Практическая стрельба из СВД заняла лишь последнюю неделю сборов…

Олега тогда не особо удивляло такое «заботливое» отношение к подготовке армейских снайперов, ведь ему не доводилось воевать. Все для него, в том числе и выводы, было еще впереди…

Крещение

В мотострелковом полку подполковник, прошедший огонь и воду, был конкретен: «Понимаешь, мужик, на что подписываешься? Ты дважды смертник. Во-первых, снайпер. Во-вторых, снайпер разведроты. Тебе ведь «боевые» могут не понадобиться. Они нужны… живым«. Олег сказал, что приехал не за «боевыми», хотя и от них отказываться не собирается…

Снайпером он становился самостоятельно. В расположении стрелять было запрещено. Брал цинк патронов и с товарищем, для страховки, уходили куда-нибудь в сторону. Учился стрелять из разных положений, в том числе навскидку, на разных дистанциях. Пристрелка — со ста метров в пятирублевую монету. Затем работа по возрастающей: 100 метров, 200… 500 и т.д. Винтовка — сначала «Виктория», потом — «Рыжая»… Он давал своей СВД имя и никогда не называл ее, как принято, «веслом». Идеальная чистка, смазочка… Люби оружие, постоянно стреляй из него и холь, как любимую. Снайперский патрон -вещь, карту перерезать можно, пулеметные сразу выброси и не мучайся — это отклонение… Сам будь похож на лешего. Лучший камуфляж — когда грязь сама отпадает… Самодельный, на основе сетки, костюм. Одежда — никаких «шуршанчиков». Перемещения — прячь СВД как угодно, хоть вдоль тела. Лучший учитель — противник…

Стоп. Это и многое другое было уже потом. А свое крещение первыми двумя боями подряд Олег до сих пор вспоминает с ужасом. Его и другого снайпера, залегших на сопке, неверно ориентировали. Своя, ротная разведгруппа появилась оттуда, откуда они ждали «духов». После вчерашнего 4-часового боя нервы у Трубы были на пределе. Это был сильный бой в горных условиях. Противник занимал выгодную позицию на склонах. Окопы, две большие железные бочки, маленький дот, откуда особенно досаждал ПК. Наш разведвзвод выручили складки местности и высокая трава. Она нахлестывалась на оптику, стрелять Олегу пришлось навскид, но пулеметчика он достал. В итоге разошлись без потерь с нашей стороны. И вот, еще дрожат руки после той встряски, а туг, после трех часов в лежке, появляются фигуры. Короче, Труба и влупил по ним из СВД. Хорошо, расстояние было большим, а опыт маленьким…

По шее ему не надавали, учитывая все «смягчающие обстоятельства», но сказали, что с него причитается. В тот вечер именно от своих Олег узнал, как жутко быть под обстрелом снайпера. «Лежали, блин, мордами в грязи, головы не поднять, откуда бьют — не понять, пули прямо над ухом«, — рассказывал ему про его стрельбу товарищ контрактник…

«Живец»

Когда входили в Старопромысловский район Грозного, Олег был уже не новичком. Их мотострелковый полк наступал во взаимодействии с софринской бригадой ВВ. Вспоминая софринцев, Олег передает низкий поклон этим мужественным ребятам. Возможно, кто-то из них сейчас узнает нашего героя, несмотря на его псевдоним…

В районе школы уже третья атака роты софринцев захлебывалась. Фланг завис. Сопротивление боевиков было сильным, но больше всего роту сдерживали снайперы. Разведчиков-армейцев послали на помощь соседу. Около пяти утра группе, в составе которой был Труба, приказали скрытно занять позицию у свалки, метрах в 300 от школы, где засели боевики. Их было несколько контрактников во главе с молоденьким лейтенантом. Другая группа в составе трех пулеметчиков и двух снайперов выдвигалась на небольшую высотку, откуда хорошо просматривались позиции боевиков. Магазины у пулеметчиков были частично заряжены трассерами. Задача разведгруппам — выявить снайперов противника.

То ли темнота повлияла, то ли лейтенант погорячился, но они оказались под самым носом у «чехов». От школы метрах в 100… Но нет худа без добра. Они уже стали прикидывать, как незаметно сделать еще один бросок до школы и стать занозой в боку «духов», когда софринцы поднимутся в атаку.

Но все вышло по-другому. С рассветом по школе начали конкретно долбить танкисты, снаряды рвались в десятках метров от разведчиков. Никто не знал, что они подобрались так близко. Олег до сих пор, скажем так, молится на тех танкистов-сибиряков — они стреляли с исключительной точностью.

Когда огонь прекратился, около девяти утра, группе вдруг приказали немедленно отходить. Никто ничего не понял. Как?! Днем, под самым носом у боевиков? Но приказ есть приказ. На глазах у обалдевших от такой наглости чеченцев «из-под земли» выскочили несколько человек и, петляя, как зайцы, понеслись в сторону своих…

— Перемещались зигзагами, поочередно, работая в парах и прикрывая друг друга огнем, — вспоминает Олег. — Напарник, правда, «удружил», сделал выстрел на отход из РПГ чуть ли не над моим ухом… Но это ладно, проходит. Неслись через палисадники, перепрыгивали через заборчики. Как в кино, никогда так не бегал. Но когда кожей почуял, как пуля, так сказать, волосы на голове шевельнула, потом другая прошла так же близко, сразу понял -снайпер. И метит, сволочь, конечно же, в меня, снайпера. После второй пули я с размаху упал в ложбинку, чтобы он принял меня за убитого.

Тем временем вторая группа, сидящая на высотке, уже вела шквальный огонь по открывшимся снайперам. Их оказалось двое. Одного вычислили по вспышкам из темного подвала, второго — чуть в стороне, в окне. Сибиряки-танкисты, увидев, где сходятся огоньки трассеров, основательно и надежно накрыли все это хозяйство огнем из танковых орудий. Снайперы были уничтожены. Стреляя по окнам школы из своей ложбинки, Олег видел, как рота софринцев успешно продвигалась вперед.

— Так или иначе, но получилось, что снайперов поймали «на живца», — усмехается Олег. — То есть на нас. Да… Потерь не было. Опытный разведчик-контрактник — мишень трудная…Но наши шансы уцелеть были минимальны. Я до сих пор не пойму, почему нам не приказали сделать бросок вперед и закрепиться в школе. Оттуда, с фланга, мы легко вычистили бы снайперов во время атаки софринцев и поддержали бы наших огнем. Конечно, живцом быть неприятно. Наш лейтенант потом все повторял, может, еще в шоке был: «Меня чуть не р-разор-рвало на тысячу мелких кусочков»…

Дуэль

Ситуация в Старопромысловском районе тогда сложилась «нездоровая». Со своей точки зрения Олег видит ошибку в том, что район разрезали колоннами. В результате образовались пустоты, которые заняли «духи». Снайпер считает, что эффективнее было бы идти выраженным фронтом. Он с одобрением отзывается о тактике «наплыва», то есть постепенного выдавливания боевиков фронтом, с применением разведгрупп, тихо «шуршащих» впереди своих войск и дающих им все данные для рассечения обороны. Впрочем, он никому не навязывает свое мнение. Факт тот, что тогда им пришлось повозиться с локальными очагами сопротивления.

После взятия профилактория разведгруппу — двух пулеметчиков, стрелков, гранатометчика, арт-корректировщика и снайпера (Олега) посадили на крышу для корректирования огня. С ними были собровцы, человек десять, надежные ребята. Работали в связке с «Тайсоном». Это позывной майора, командира подразделения ВВ, взаимодействовавшего с мотострелками с другого направления. У них была вторая точка корректировки. Вместе делали одно дело — наводили артиллерию на выявленные цели.

Однажды, наблюдая, Труба услышал вдалеке два явно выраженных выстрела СВД. А вскоре «Тайсон» передал по связи, что у них завелся снайпер, есть «двухсотый» и «трехсотые». Просил помочь: «Надо бы вычислить эту тварь«. Это было непросто. Работал профессионал: все выстрелы были наверняка, и он постоянно находился в движении, меняя позиции. Очень хотелось помочь «Тайсону», с которым заочно успели сдружиться. Первой мыслью Олега было выдвинуться к нему и «решить вопрос» на месте. Но приказа такого не было. Труба решился на другой шаг, не в свою пользу…Он начал вызывать огонь снайпера на себя. Меняя позиции только на крыше, выстрелами из СВД по окнам давал понять, что здесь работает снайпер. То есть уводил его от «Тайсона»…Страховался: глубже прятал ствол, чтобы не видно было вспышек, маскировал звук, используя эффект отражения (снайперы знают эту хитрость).

Не прошло и суток, как ночью прилетел первый «привет». Снайперская пуля прошла недалеко, на «обманный» звук. «Он тоже начал вычислять меня«, — понял Олег. Он отметил в темноте ориентировочную прямую его выстрела, выставив две гильзы. Затем Труба отбил боевику «Спартака». То есть выпустил в том направлении магазин в ритме: «Та-та, та-та-та…» и т.д. Это означало своего рода снайперский вызов. Ответа не было. Он пришел после второй «музыкальной паузы». Боевик ответил дуплетом выстрелов два раза. Это означало «давай работать».

Единоборство длилось почти трое суток. Расстояние сокращалось, угол сужался. Боевик все ближе подбирался к Трубе. Он петлял: по выставленным гильзам утром определялось до пяти направлений. Однако его ориентировочные позиции прояснялись. Помогал «Тайсон» со второй точки корректировки. Каждый раз они наводили артиллерию, но снайпер уходил. Попался матерый: потери продолжались…

Труба заставлял себя работать спокойно: злость в сторону, постоянное наблюдение. По-прежнему он вызывал его огонь на себя. Прием не в духе снайперских канонов, скорее наоборот, но приходилось рисковать. На третьи сутки две пули подряд прошли в нескольких сантиметрах от его головы. Значит, противник вычислил его первым. Однако по выстрелам Олег абсолютно точно определил, где находится его «корешок», как он его называл… Арткорректировщик тут же вызвал огонь САУ. Полуразрушенный дом, где засел боевик, был накрыт точным огнем артиллерии. Это был конец «игры».

В успешной развязке есть примесь… сожаления. «Я немножко обижаюсь на наше командование, — сказал Труба. — Мы просились перебраться ближе к передовой и чуть левее, чтобы помочь ребятам «Тайсона». Это была бы помощь… просто непередаваемая. Меньше было бы потерь. Снайпер и пулеметчик — и все. Золотая парочка. Но у нас были разные подразделения, другие организации. Мы -армейцы, они — внутренние войска… Мы говорили:
ничего нам не надо, дайте только пару дней у них поработать. Не дали…«

О взаимодействии сказано немало разных слов. Но иногда возникает впечатление, что простой солдат понимает этот вопрос глубже, чем иной штабной полковник. Чисто, как говорится, «по-человечьи»… Труба сожалеет не о том, что его чуть не убил матерый враг, а что он сделал не все возможное… Вряд ли появилась бы необходимость вычислять врага таким способом, противоречащим снайперским канонам, как вызов огня на себя, если бы ему дали возможность работать.

Приведу еще одно его высказывание: «Взаимодействие — иногда было, а иной раз никакого. Помню, был случай, когда подразделения МВД и армейцев договорились перейти на общую частоту. Кончилось «радиообменом» типа «заткни пасть, федерал» и «сам ты мент поганый»… Перешли опять на разные частоты«.

…Долго созревает снайпер. Мастера говорят, что не менее 8-10 лет, обязательно включая «день за три» на войне. Но, когда она не прекращается ни на сутки, все, наверное, происходит быстрее. Выживший и познавший вкус победы снайпер становится страшным противником. Но только для опасного, матерого врага. Ибо тот, кто способен убить безоружного, как говорит Труба, — не снайпер, как и тот, кто валит любую цель.

За весь бой может быть не сделано ни одного выстрела. Снайпер — это состояние души, особый психологический настрой. Пулеметчик — как тот разъяренный войной солдат с диким взглядом, встретившийся Трубе в руинах Грозного и тыкающий пятерней в многоэтажку — «снайпер, сними эту падаль, там гранатометчик наших ребят достал» — он еще может быть горячим. Снайперу — нельзя. Это флегмат. Это кобра, раскрывшая капюшон и медленно покачивающаяся, хоть час, чтобы в одну-единственную долю мгновения нанести удар. Это может быть только один из десяти, двадцати, из ста… Много разных снайперов проходило у него перед глазами. Те, кто небрежно таскали СВД за прицел, курили в засаде, раскрывали себя подсветкой прицела ночью, подставлялись на маршах, не пряча «весла»… Их нет, мелочей. Как же ты ёмок, путь снайпера. Ты — леший, ты — призрак, тень. Но все стволы ищут тебя. Тебя, командира и радиста… Не навязывай свою волю бывалому снайперу, командир. Не говори ему, чтобы в разведке он шел впереди. Это ошибка. Дай ему инициативу, командир. Пусть он даже побежит назад. Но он ляжет и спасет всех…

…Разведрейд в горах. На себе лишь самое необходимое. 11 суток ночевок на земле. Нужно раскинуть пехоту по высоткам. Впереди — «кроты», родные братья-саперы с огневым прикрытием. Далее, на солидном удалении, группа, поодаль за ней замыкание. Из «зеленки» резко грохочут выстрелы. Нападение на «голову». Духи не знают, что основная группа идет сзади, ее не видно — разведчики ходить умеют. Не открывая огня, группа тут же рассредотачивается и начинает блокировать участок, заходя во фланг. Все уже опытные, все научены противником… Труба бросается в сторону от всех — он уже приметил отличную позицию. Отсюда видны мелькающие вдалеке между деревьями силуэты боевиков. Он всаживает по ним несколько пуль. Каждый выстрел старается делать наверняка… Группа уже «чешет» огнем «зеленку», развернувшись полукольцом. Боевики уходят. Они сразу нутром чуют, с кем лучше не связываться…Единственное, что они уважают, — силу. Кто они были, сколько — неизвестно. Главное — нет потерь. У нас нет…

…Грохочущий ад. Взятие Грозного. После артподготовки и одного очень мощного, страшенной силы взрыва медленно оседает рыжий пепел. Разведчики пробираются вперед, проводят пехотную роту. Плотность огня такая, что невозможно перейти дорогу. Нечеловеческим голосом, мороз по коже, кричит раненый. Началось… Броски дымовых гранат на прикрытие. Несколько человек проскакивают, но не тут-то было. Чеченцы раскусывают хитрость, шквально лупят именно в дым. Тогда дымгранаты летят веером по кругу — щупайте, гады. Без потерь перебегают дорогу. Пролом в стене, боец-срочник чуть не плачет: «Я туда не пойду!» До боли жалко обезумевшего от войны пацана. Пинаешь его — вперед, прикрываешь огнем. Дом у дороги, две бойницы. Оттуда почти непрерывный огонь — ПК. «Снайпер, разберись!» Вон она, подходящая позиция. Полуразрушенный дом с окнами, заложенными кирпичом. Бросок зигзагами под пересвист пуль.

Так, теперь устроиться поудобнее… Спокойствие, полное спокойствие… До огневых точек метров 400. Он лепит в бойницы свинцом. Пехота тем временем рвется вперед.

…Ночь. Приятное время для работы. Ночной прицел, «пятьдесят первый», — отличная вещь, в него видно все. В прошлый раз на большой дистанции расстрелял «Ниву» с боевиками, всадил туда обойму. Кого достал, кого нет — неизвестно, но малину им подпортил. По информации в этом доме, куда подъехала машина, был бандитский схрон. …Но эта ночь совсем не такая. Она поделена на секунды. Глаз нестерпимо режет от «ночника», но оторваться нельзя. Олег ежесекундно ждет выстрела. Внизу, под сопкой, на которой они засели с радистом, с радиостанцией «Арбалет», раскинулся маленький заводик. Там завелся снайпер, успевший достаточно нагадить нашим. Задача — вычислить его, не более того. На свой страх и риск Труба решил работать по-своему. Засечь эту сволочь — что толку, если он тут же меняет позиции. Надо попробовать бить по вспышке. Это самый сложный вариант, но если повезет, лучше не придумаешь. Нет приказа стрелять, но он уже часа полтора ждет момента, не отрываясь от прицела… Радист молчит рядом, страхуя его с автоматом.
Наконец, он все-таки дождался. Вспышка выстрела мелькнула в проеме ребристого, типа дюралевого ангара. Он тут же прицелился и послал туда пулю. Расстояние порядка 350 метров. В это мгновение он успел учесть тот факт, что бить нужно не по самой вспышке, ведь это ствол, а чуть в сторону, где должна быть голова этой твари. Или, на худой конец, тело. Отчетливо слышно, как пуля проходит сквозь тонкую стенку. Он попадает в намеченную точку. Невозможно проверить поражение. Они с радистом тут же сматываются, чтобы не попасть под очень возможный ответный удар. Снайпер вполне мог работать с прикрытием. Дело было сделано. Больше с заводика никто не гадил…

…Иногда трудно понять, люди они или нет. Один, когда они попали в переплет в горах, хладнокровно выбивал ребят, пытающихся вытащить окровавленного, стонущего раненого товарища. Была одна мишень — стало две… А эта сучка по имени Наташа… Она по рации предлагала солдатам вывести своих офицеров: «Я их перестреляю, потом прострелю вам коленные чашечки, и вы поедете домой…» После этого вышивала круг пулями рядом с теми, с кем говорила… Он так и не знает, достали ли ее.

Они опытны, очень… Берегут себя. На головах сферы, на теле «броники». Лишние тяжести порой их подводят, как и комфортные лежки, которые особенно любят арабы. Хотя сфера — вопрос спорный. Он до сих пор не знает, что с тем боевиком, стрелявшим из окна из СВД, которому он попал в голову со ста пятидесяти метров. Видно было, как пуля высекла из сферы искры. Уцелел или нет, а может, переломало шейные позвонки от удара пули. Факт тот, что, мужики говорили, потом кого-то волокли оттуда вниз… Снайперу в снайпера попасть — большая удача. Потому что это неимоверно сложно. Тот, в сфере и с СВД, мог не обязательно быть снайпером. Возможно, бросовый товар, какого у них много, «чайник». А может, снайпер. Но опытных они берегут. У опытных несколько колец прикрытия, для них используют отморозков с автоматами, беспорядочно стреляющих и вызывающих огонь на себя. Тут же выжидают своего часа группы отвлекающего маневра — они вступят в бой, если необходимо будет прикрыть снайпера. У них всех хорошая портативная, не чета нашей, связь. Сам снайпер сидит тихо, он никогда не подставляется и ждет своей, важной цели…

Порой Трубе было по-настоящему досадно. Иметь хотя бы одного постоянного напарника — пулеметчика или стрелка, вооруженного автоматом с глушителем. Они должны быть все время вместе, чтобы понимать друг друга с полуслова. Золотая парочка. Но постоянного напарника ему так и не дали. Как придется… А он хотел бы создать группу, хотя бы из пяти — шести человек, чтобы заниматься наблюдением, выявлением снайперов и, собственно, работать. Но об этом даже и слышать не хотели. Какая там группа… Никакими словами Олег не мог бы выразить, сколько, на его снайперский взгляд, мы теряем от такого непонимания. Боевикам нужно противостоять по их же «схеме». Это далеко не всегда верно, но в снайперской войне такой постулат себя оправдывает. Противник — лучший учитель, давно это доказано…

Вот и получается порой, что профессионально, так сказать, шлифоваться приходится на свой страх и риск, без соответствующих работе условий. Однажды, вспомнив заманчивые рассказы своего друга-тезки на сборах, он решил сходить на несколько часов в «автономку». Проверить себя как бойца-одиночку, без права на ошибку. В их районе Грозного было затишье. Через полуразрушенные дома Олег аккуратненько, скрытно пробирался вдоль улиц. Занял позицию. Около часа простоял, извините, ногами на унитазе — оконце в туалете разбитого дома было что надо. Безуспешно. Потом солнце пошло на него, и он сменил позицию. На чердаке дома под грохот «Василька» продолбил ножом в шифере крыши оконце. Опять же экзотическая деталь: на чердаке валялось брошенное гинекологическое кресло, и из него получился отличный упор для винтовки. Дуло, естественно, не высовывал, прицелом не бликовал. Однако минометный обстрел становился все сильнее, разрывы слышались рядом — ведь он находился на «духовской» территории. Труба уже думал
уходить, когда подвернулась цель. С 400 метров он произвел точный выстрел по боевику (в последнем не было сомнений, у него были АКМ и разгрузка). Выбежал на улицу. Навстречу шли чеченские женщины. Увидев его, стали махать руками и что-то кричать. Ясно было, что его приняли за своего и хотели спрятать, ведь одет он был во все трофейное. А с другой стороны уже бежала наша пехота, продвигавшаяся вперед под прикрытием минометов. Его счастье, что пехота была «родная» — Олега узнали. Иначе сгоряча могли сразу открыть огонь.

На «автономки» он больше не ходил. Гиблое дело — меж двух огней, под свой артогонь попасть — как дважды два. Да и результат малозначителен.
Но это — если так, в одиночку. А если снайперской группой, с хорошим прикрытием? Туг уже есть неплохие шансы.

Кинолента войны не заканчивается в его памяти. Будит по ночам. Заставляет — нет, не вздрагивать, а заново прокручивать в голове все эпизоды, рассуждая, как бы он поступил сейчас, имея опыт. Это самое ценное, что есть у выжившего на войне армейского снайпера, — опыт. Но как передать эту ценность тем, кто идет по его стопам?

— Я, может быть, и буду служить и в мирное время снайпером, — рассуждает Олег. — Я на этом деле «повернутый». С удовольствием поеду на войну вновь, если подвернется возможность. Но не всякий нормальный человек на такое согласится. Должности, повышения в звании, перспективы — это совсем не шкурный вопрос, когда службе посвящается жизнь. Так скажите мне, какие могут быть перспективы у снайпера-контрактника? Да никаких, абсолютно.

Ему больно вспоминать о войне, хоть он снова рвется в «горячую точку». Больно вспоминать о снайпере из пехоты, тоже контрактнике, который во время нападения на колонну их подразделения сделал роковую для профессионала ошибку — начал стрелять из СВД с колена, не уйдя в сторону и не заняв позиции. Он неплохо умел стрелять, но оказался не готов психологически. Снайпер не имеет права поддаваться общей агонии, он должен трезво оценивать ситуацию в любой обстановке, пусть рушится целый мир. Его убили выстрелом в грудь почти мгновенно, ведь все стволы всегда направлены в снайпера, стоит хоть чуточку подставиться. Но они есть и будут, эти ошибки, стоящие жизни. Они неизбежны, пока нет в армии профессиональной школы армейских снайперов.

…Что касается глубоко личного, то Олег ни о чем не жалеет. «Я ехал туда, чтобы победить, — запомнились его несколько необычные, но совершенно искренние слова. — Не за деньги… Мне, как принято говорить, за державу обидно…«

А я вновь смотрю на обточенный, отшлифованный природой камень с гор Чечни. Может, и не совсем идеально обточен, если присмотреться. Видны неровности, шероховатости, чуточку асимметричен. Но какая все же восхитительная работа… Это очень напоминает твой путь, снайпер. Трудный путь. Но я не знаю, что ответить тебе. Я не знаю, когда у нас наступит время собирать камни среди трескотни слов о профессиональной армии.

Олег КОЛОМИЕЦ
Солдат удачи № 6 (81) 2001

В районе улицы Ипподромной работал снайпер. Причем снайпер, что называется, от Бога. Бил уверенно метров с пятисот-шестисот. Расстояние для снайперской стрельбы немаленькое. Снайпера охраняла группа из пяти боевиков, которая имела в своем распоряжении автомобиль «Волга». Работал снайпер, как правило, из полуразрушенных домов. Охрану оставлял внизу, а сам поднимался наверх и долбил. Во время стрельбы с ним рядом никого не было.

ОППОНЕНТЫ

Конечно, на него тоже охотились. В 243-м полку два снайпера из числа контрактников пытались его вычислить. Но совершенно очевидно, что уровень подготовки боевика и этих простых мужиков, решивших подзаработать на войне, был несопоставим. Позиции у них находились на втором этаже промышленного здания. Окна комнаты они заложили шлакоблоками. Из бойниц на полметра торчали стволы их винтовок.

Появились «духи» на своей «Волге». Скорее всего она служила приманкой для наших парней, на которую они тут же клюнули, открыв беглый огонь из винтовок по машине. Поскольку до «Волги» было метров шестьсот, в нее не попали.

В это время на позиции прибыл офицер специальной разведки, который попытался вразумить «вольных стрелков». Он им весьма доступно объяснил, что не стоит занимать позицию у бойниц в окнах. Лучше всего сесть в глубине комнаты, поставить стол и стул, а еще лучше – кресло. Удобство в этой ситуации дорогого стоит. Долгое сидение на корточках сильно утомляет. Сектор стрельбы должен быть небольшим. Через полтора-два часа можно сместиться в сторону, изменив сектор наблюдения и стрельбы. Такой способ позволяет обеспечить скрытность наблюдения и стрельбы. Звук выстрела, произведенного внутри комнаты, гасится и снаружи слышен слабо или не слышен вообще. Разведчик весьма популярно объяснил, для чего снайперы действуют парами. Дело тут не в том, чтобы им не было скучно, и не в том, чтобы повысить плотность снайперского огня. Действуя в паре, лишь один из снайперов ведет огонь, второй же наблюдает за противником и корректирует его огонь. Ведь сложно одновременно и стрелять, и наблюдать за тем, кто ведет огонь по тебе.

«ДВОЕЧНИКИ»

Едва закончился урок по ликвидации снайперской безграмотности и учитель вышел из дома, как раздалась сначала беспорядочная стрельба, а затем отчетливо прозвучали подряд два выстрела со стороны противника. Трудно сказать, из какой винтовки стрелял «духовский» снайпер, но два выстрела разделяло не более двух-трех секунд. Через несколько мгновений оба «наследника Вильгельма Телля» стояли внизу с перепуганными физиономиями, сплошь запорошенными угольной пылью. Из путаных рассказов этих «двоечников» стало ясно, что они, добросовестно выслушав урок, тут же его проигнорировали. Та же «Волга», снова дразня их, проехала в обратном направлении. Пехота открыла по ней огонь. Вместе со всеми по два-три выстрела сделали и снайперы. И тут же в ответ раздались те самые два выстрела «духа». Наших «двоечников» спасло только то, что, стреляя из разных окон, они, закончив стрельбу, повернули головы друг к другу, желая поделиться впечатлениями. В стене за их спинами остались две пулевые отметины. Посмеявшись над нерадивыми учениками, спецназовец дал им еще пару дельных советов. Первый – не стоит умываться. Лицо, засыпанное угольной пылью, лучше сливается с фоном окна. Второй – поднявшись наверх, постараться сопоставить направление полета двух пуль и вычислить позицию снайпера. Хотя профессионал такого уровня наверняка уже покинул ее.

ПУЛЯ, ЛЕТЯЩАЯ КУВЫРКОМ

Вторая встреча офицера спецназа с этими контрактниками была трагической. Не успел он подъехать к дому, где спустя три дня все еще занимали позиции снайперы, как раздался выстрел. Судя по звуку, стреляли из оружия крупного калибра. И тут же послышались крики: «Раненый! Скорее подгоняйте БТР!» Вскоре вынесли раненого. Это был старший из снайперов. Стали оказывать первую помощь, вкололи два шприц-тюбика промедола. Тут из-под свитера раненого вывалился окровавленный кусок ребра длиной 5-6 сантиметров. Пуля угодила снайперу в область печени, и из развороченной раны шла черная кровь. Стало ясно, что парень не жилец. Тем не менее раненого успокоили, перебинтовали и, погрузив в БТР, отправили в медпункт. Спустя некоторое время нашли и смятую пулю, которая прошила парня навылет. Это оказалась пуля калибра 14,5 мм от КПВТ, но… без следов нарезов.

Скорее всего выстрел был произведен из какого-то самострела. Стволом для него, по всей видимости, служила труба подходящего диаметра. Поскольку позиции снайперы не меняли, «духи» решили поставить для охоты на них такой агрегат. Это подтверждается и характером ранения. Пуля, выпущенная из нарезного ствола, не сделала бы такой рваной раны. Ее могла причинить только пуля, летящая беспорядочно. Стреляли, видимо, из ближайшей девятиэтажки. Для пули патрона от КПВТ, даже летящей кувырком, пятьсот метров – нормальное расстояние… Как рассказал оставшийся в живых снайпер, старшой решил сходить за водой. Едва он побежал, как раздался выстрел. Позиция снайперов уже давно находилась под прицелом. Судя по всему, профи не стал пачкаться. Он решил, что для них будет достаточно и самострела, на спуск которого мог нажать любой боевик…

ДЕЙСТВИЕ РОЖДАЕТ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ

В отличие от первой чеченской, когда снайперские группы боевиков наводили ужас на федералов, во второй войне им уже противостояли хорошо подготовленные снайперы российских войск. Откуда же они взялись? Во-первых, очень эффективно работали снайперы спецподразделений ФСБ. Профессионализм «альфовцев» и «вымпеловцев» настолько превышал уровень подготовки снайперов боевиков, что это даже сыграло однажды со снайпером из управления «А» злую шутку. Преимущество в снайперских дуэлях было бесспорным, и парни расслабились. Как потом рассказывал герой истории, он с одной позиции сделал семь или восемь выстрелов. Он и сам прекрасно понимал, какую грубую ошибку совершил. Но это после драки. А тогда просто увлекся и поленился сменить позицию. Позже выяснилось, что, потеряв несколько снайперов, боевики попросили поработать на позициях того, кто у них готовил снайперов. Он-то не замедлил воспользоваться такой оплошностью бывалого снайпера. «Ашник» остался жив, но седых волос у него прибавилось.

СОЛНЕЧНОГОРСКИЙ ЦЕНТР

По окончании первой чеченской наше военное руководство сделало вывод, что снайперская война была проиграна. Около полувека Российские Вооруженные силы не имели учебных подразделений снайперов, вследствие чего был утрачен опыт их тактического применения. В войсках нет ни вооружения, отвечающего современным требованиям, ни снаряжения для войскового снайпера.

В сентябре 1999 года в Солнечногорске была создана школа подготовки снайперов. Для ее комплектования директивой главкома сухопутных войск из округов в распоряжение школы должны были быть направлены офицеры, наиболее подготовленные в вопросах снайпинга, а также те, кто занимался спортивной стрельбой, биатлоном и охотой.

Вначале войска, как обычно, просто «отписались». Да и кто с легким сердцем отдаст хорошего офицера? Но в последующем все же были отобраны достойные кандидаты, которые прошли шестимесячную подготовку и по окончании солнечногорской учебной роты снайперов получили специальные дипломы, позволяющие им работать инструкторами. В это же время в Московском, Приволжском и Северо-Кавказском военных округах также были созданы учебные роты по подготовке снайперов. Все они работают по программам, отработанным в Солечногорске. Срок подготовки – шесть месяцев.

Сегодня солнечногорская учебная рота занимается обобщением опыта, совершенствованием тактики применения и другими вопросами развития снайпинга. Помимо подготовки инструкторов для других школ, в Солнечногорске составляют программы боевой подготовки снайперов для различных войсковых подразделений, вырабатывают тактику применения снайперов и целых снайперских групп в различных видах боя и на различной местности, определяют потребности в снайперском вооружении и оснащении.

Продолжая готовить снайперов, школа направляет повзводно своих курсантов для боевой стажировки в Чечню. Именно здесь мне и посчастливилось познакомиться с ними.

Служат в роте солдаты и сержанты срочной службы. Чтобы попасть в подразделение, нужно пройти весьма серьезный отбор. Несмотря на свою молодость, парни эти весьма профессионально делают свою работу. Как они сами сказали, их «готовили для фиксированной ликвидации и действий в составе пары или пары пар». Выполнение таких задач, помимо отличной стрельбы, требует уверенных навыков в топографии, четкого взаимодействия в паре, а также довольно высокой самостоятельности. Готовят снайперов и по минно-подрывному делу для того, чтобы они могли уверенно использовать МВЗ при выполнении задачи и при обеспечении отхода с позиции. Каждый снайпер умеет пользоваться средствами связи, а также приборами наблюдения и определения дальности. Для определения дальности на группу снайперов имеется один ЛПР. Этого, конечно, недостаточно. Дальномер нужен в каждую пару. Есть и ночные прицелы, и приборы наблюдения.

Вооружены армейские снайперы 7,62-мм винтовками СВД и 12,7-мм В-94 «Взломщик». Это оружие, безусловно, нельзя сравнить сSM и AW Купера, которыми вооружены «ашники» и «вэшники». Чаще всего используют костюмы кустарного изготовления. Каждый шьет себе сам. Гримы натовские. Зимой ребята надевают шапочки, маски и перчатки.

Для связи используют радиостанции с закрытым каналом. При выполнении индивидуальной задачи каждая пара радиофицируется. При организации взаимодействия в паре или группе снайперы чаще всего используют язык жестов, а в эфире пользуются установленными тоновыми сигналами. Уходя на задание, снайперы частенько работают с артиллерией или пехотой. В этом случае они пользуются радиостанциями тех, с кем взаимодействуют.

В грамотных действиях курсантов я смог убедиться лично. Глядя на этих молодых ребят, невольно вспомнил соревнования снайперов спецподразделений 1999 года, в ходе которых большинство участников (в основном офицеров и прапорщиков) показала довольно низкие тактические навыки. По сравнению с ними передо мной были настоящие профи.

На войне солнечногорцы с первых дней. Нередко их работа заключалась в выходе на огневую позицию, уничтожении того или иного лидера боевиков и скрытном отходе на пункт сбора. Часто действовали в составе разведывательных подразделений. Но, ссылаясь на секретность подобных акций, подробнее об этом они говорить отказались.

Хотя кое-что ребята все-таки рассказали.

Саша Большой: «Первая наша командировка состоялась в начале ноября. Четвертого нас бросили под Бамут. Здесь нас придавали армейским подразделениям для поддержки. Работали на передке. Против нас работала снайпер-женщина. Долго ее вычислял. И однажды, когда она меняла позицию, я ее достал. Расстояние до нее было почти километр. СВД на такой дистанции неэффективна, но для моей В-94 в самый раз. Сменив позицию, снайпер спряталась за дерево, но в тринадцатикратный прицел я отчетливо видел ее круп, торчащий из-за ствола. Снял первым же выстрелом».

Саша Маленький: «30 ноября три пары выехали на позиции под Бамут. Действовали с разведчиками пехоты. Выходили за передний край. Разведчики доводили нас до рубежа, где мы занимали позиции, а сами шли дальше на разведку. Но в сам Бамут они не совались, работали на окраине. Потом они возвращались, а мы оставались на сутки или на двое. Вели наблюдение. Днем движения почти никакого не было. Ночью «духи» действовали более активно. Их разведчики подползали к позициям пехоты, но мы себя раскрывать не имели права. В сумерках мы выходили на окраину Бамута и отстреливали боевиков у мечети. Также работали против снайперских групп. Их снайперы, как правило, действовали под прикрытием четырех-пяти человек. Как только в этой группе появлялся хотя бы один раненый, они применяли, видимо, давно отработанную тактику. Все оставшиеся в живых открывали интенсивный огонь, после чего хватали убитого или раненого и стремительно отходили, не вступая в бой. На все они тратили считанные секунды».

ПОТЕРИ И НОВЫЕ ЗАДАЧИ

Не обошлось без потерь. Во время рекогносцировки под минометным обстрелом погибли командир роты, один лейтенант и Герой России полковник Касьянов, который преподавал разведподготовку.

Потом снайперов перебросили под Алхан-Калу. Вскоре они вернулись в Москву, но отдых был коротким. Через две недели их бросили под Грозный, разделив на две группы.

Дэн: «В январе работали парой в Заводском районе Грозного, напротив стадиона.

Стемнело. По дороге на позицию располагался старый капонир от БМП. Вдруг смотрю – Макс пропал. Пригляделся, а он мне уже из капонира машет и шепчет: «Ложись!». Включил я «ночник» и стал наблюдать. Вижу пятерых арабов в повязках. Макса навел. Он одного завалить успел. Остальные сразу же стали бить из всего. Убитого схватили и моментально в темноте растворились. Самое интересное, что ушли они по тропе в «зеленке», где все было заминировано растяжками. Утром ни одной растяжки не нашли. Как они их в темноте снимают, непонятно.

Однажды работали в Черноречье, в районе отметок 398 и 264. Удалось взять пленных чеченцев. Они рассказали о том, как арабы умудряются изготавливать всевозможное оружие из подручных средств. Были у них и гранатометы, сделанные из обыкновенной трубы, установленной на треноге. Стреляли выстрелами от РПГ-7».

Саша Маленький: «В этой командировке работаем в городе, хоть это и не наш профиль. Но такой опыт тоже нужен. Интенсивность боевых выходов довольно высокая. Почти каждый день кто-то вылетает со спецназом, который работает как десантно-штурмовые группы, ходим в засады. О борьбе со снайперами противника в настоящее время говорить не приходится, поскольку их просто нет. Была одна группа из четырех юнцов, вооруженных СВД и автоматами. Но действовали они весьма примитивно, каждый раз выполняя один и тот же маневр. Против них мы сработали просто как наблюдатели и в конце-концов накрыли группу сосредоточенным огнем подствольных гранатометов».

ИТОГ

Подводя итог, можно с удовлетворением отметить явный прогресс в развитии войскового снайпинга в России. Безусловно, есть много вопросов, решить которые еще только предстоит. Это и обеспечение качественным снаряжением, и перевооружение снайперов, и оснащение необходимой техникой. Но главное – есть люди, создавшие школу в широком понимании этого слова. При этом использован опыт Великой Отечественной, Афгана и Чечни. Отработана тактика действий снайперов. Изменена штатная структура мотострелковых подразделений. Например, в 42-й мотострелковой дивизии в каждой роте создано штатное отделение снайперов. Теперь важно довести до сознания каждого, что снайперы – это бойцы высочайшей квалификации. Наличие ювелирного инструмента в руках человека не означает, что он сможет изготовить шедевр. Необходимо учить командиров мотострелковых подразделений правильному применению снайперов на поле боя. Работы в этом направлении еще немало, но дорогу осилит идущий.

Текст книги «Снайперская война»

Автор книги: Алексей Ардашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Командир отряда, вместе со снайпером пришедший на уничтоженную позицию ваххабитов, отметил: Н. один сделал больше, чем вся артиллерия группировки войск, безрезультатно пытавшаяся накрыть этот опорный пункт бандитов…»

Любопытный эпизод описан в воспоминаниях участников чеченской войны. В одном из чеченских сел была блокирована крупная банда, возглавляемая крупным полевым командиром – зарубежным наемником, за которым давно охотилась ФСБ. К селу были подтянуты значительные армейские силы. Дальше действия развивались весьма нестандартно – подразделения Российской армии демонстративно и картинно развернулись для атаки и, ведя сильный, но довольно беспорядочный огонь, неторопливо двинулись к околице села. Занявшие оборону бандиты открыли ожесточенный огонь по наступающим. Пройдя полпути до села, армейские подразделения неожиданно развернулись и ушли, оставив бандитов в полном недоумении. В итоге у бандитов оказался всего один убитый, но кто – их знаменитый командир, получивший пулю между глаз! То есть вся операция была проведена в интересах одного-единственного снайперского выстрела…

При обучении молодых снайперов рано или поздно наступает боевая практика в реальных боевых условиях. Главные враги молодого снайпера – чрезмерная эмоциональность и повышенное самомнение. Практически каждый, взявшись за какое-то ремесло, через две-три недели уверен, что знает все. Случайно выпавшая удача снижает способность критически мыслить. В состоянии эйфории от победы теряется осторожность. Совсем недавно в одной из горячих точек молодой снайпер-стажер удачно «свалил» снайпера на сопредельной стороне. Перед этим этот стажер долго и терпеливо наблюдал за предварительно вычисленной позицией противника и наконец-таки дождался, пока солнце не высветило прижавшийся к разбитому дымоходу бесформенный черно-бурый силуэт. После выстрела этот силуэт с кучей тряпья на нем рухнул вниз, а винтовка осталась на дымоходе, зацепившись ремнем за острые обломки. Все выглядело как в американском кинобоевике. Стажер с очень довольной физиономией радостно завопил: «Здорово я его достал!» Забыв про осторожность, он встал с винтовкой, но его наставник резко дернул этого салагу к себе, за угол. В стену, где только что стоял молодой снайпер, ударила пуля. Убитый снайпер был с напарником, который стрелял с другого места. Чуть позднее наставник стал перемещаться влево от себя, закручивая поле боя по часовой стрелке. Время от времени он постреливал по позиции противника, обнаруживая свое перемещение. В попытках «достать» противника вражеский снайпер переносил огонь правее и правее и в конце концов в азарте «вывернулся» из-за укрытия, чем и «раскрылся». Более того, не имея укрытия слева от себя, он высунулся и «подставился», стреляя в правую сторону с правого плеча. Стажер, воспользовавшись этим, застрелил его, но это была заслуга наставника, который подготовил процесс. Потом «старик» выговаривал «салаге»: «Никогда не уходи с позиций открыто. Никогда не думай, что твой выстрел последний. Никогда не думай, что поединок закончен!»

В городе Д. специально для приманки снайпера и разведгруппы противника организовали ложный командный пункт, для чего понаставили антенн от разбитой аппаратуры, имитировали «шевеление» и суету, позади этого командного пункта носили газеты, пачки документов и «деловых» бумаг, гремели котелками, работал мотор БТР и т. д. Этот ложный командный пункт организовали специально в таком месте, чтобы удобные для снайперской стрельбы позиции оказались в 400–500 метрах на юг от данного объекта и чтобы вражеским снайперам было легче стрелять по освещенным целям. Утром, когда под стенкой пронесли чучело от пролома к пролому, ему в голову попала снайперская пуля. По данным визуального наблюдения было отмечено направление выстрела и сделан вывод, что снайпер противника наблюдает в перископ и стреляет навскидку, едва высунувшись из укрытия. Очередное чучело привязали к патронному ящику, на спину чучела надели автомат и разбитую рацию с антенной. Эту приманку потянули за веревку по траншее, как на салазках. После второго снайперского выстрела чучело «пошло» быстрее, третьим выстрелом снайпер попал в рацию, и чучело упало набок. Четвертого выстрела ему сделать не дали. Хоть позиция этого стрелка и была в развалинах на стороне противника, но дважды подряд он стрелял «высунувшись» в одном положении. Его «достали» «косым» выстрелом сбоку из снайперской засады. Случай этот поучителен для всех: нельзя с одной позиции производить более двух выстрелов.

Снайперская война в Чечне

В ходе первых же вооруженных столкновений на территории Чеченской республики зимой 1994/95 года выявилась практически полная неподготовленность российских войск к снайперской войне. Во время боев в Чечне в 1995–1996 годах более 26 % ранений военнослужащих федеральных войск составляли пулевые ранения. По утверждению некоторых очевидцев, в боях за Грозный в 8-м армейском корпусе на начало января 1995 года снайперским огнем были выбиты почти все офицеры в звене «взвод – рота». Например, в 81-м мотострелковом полку на начало января в строю оставалось десять солдат и один офицер.

К обороне города вообще и к снайперской войне в частности чеченские боевики готовились заранее: были оборудованы и подготовлены позиции, налажена связь, скоординированы действия и отработана тактика. Времени для подготовки у боевиков Джохара Дудаева было достаточно, оружия тоже хватало: уходя из Чечни, армия в числе другого оружия оставила 533 снайперские винтовки СВД. Чеченские снайперы работали очень грамотно, качественно и жестоко. Чаще всего снайперские пары служили основой мобильных огневых групп, куда кроме снайперов входили два автоматчика, пулеметчик и гранатометчик.

Чечня. Бой в городских кварталах

Наша пехота оказалась абсолютно не готова к снайперской войне в городе. Известен случай, когда пехотный полковник отправил целую мотострелковую роту «поймать» сильно досаждавшего снайпера: «Он где-то вон там сидит».

Однако не везде забыли боевой опыт Великой Отечественной войны. В полку спецназа ВДВ при подготовке к командировке в Чечню было создано несколько снайперских групп. Волгоградский корпус генерала Рохлина во время боев в центре Грозного в день терял от снайперского огня до 30 человек, а после того как там поработали снайперы спецназа воздушно-десантных войск, потери сократились до двух человек в день. Уже к началу февраля большинство дудаевских снайперов-профессионалов было уничтожено – об этом свидетельствовал прежде всего изменившийся характер ранений военнослужащих федеральных войск.

Тем не менее вывод первого месяца боев показал, что русские солдаты были вынуждены вновь начинать с нуля и ценой своей крови учиться тому, чему их должны были бы научить задолго до боев.

По окончании «первой чеченской» наше военное руководство сделало логичный вывод, что снайперская война была проиграна. Около полувека Российские Вооруженные силы не имели специальных учебных подразделений для снайперов, вследствие чего был утрачен опыт их тактического применения. В войсках нет ни вооружения, отвечающего современным требованиям, ни снаряжения для войскового снайпера.

Наглядным подтверждением того, насколько большую эффективность имеют профессионально подготовленные снайперские кадры, может служить боевая практика личного состава российского снайперского учебного центра в Солнечногорске (в войсках его обычно называют просто «К-43» – по номеру приказа о его создании). Это учебное подразделение было создано в сентябре 1999 года директивой главкома Сухопутных войск. Для комплектования снайперской школы в ее распоряжение из округов были направлены офицеры, наиболее подготовленные в области снайпинга. Отобранные кадры прошли 6-месячную подготовку и получили звание снайпера-инструктора. Основная задача солнечногорской учебной роты – подготовка инструкторов для снайперских школ в военных округах, разработка учебных программ и углубленное развитие тактических действий одиночных снайперов и снайперских групп в различных видах боевых действий.

В учебной роте учатся и солдаты срочной службы, прошедшие жесткий квалификационный отбор. «К-43» регулярно отправляет своих учеников для прохождения боевой стажировки в Чеченскую республику. По сообщениям средств массовой информации, под Бамутом в ходе контртеррористической кампании в Чеченской республике снайперы уничтожили 44 боевика, из них 16 младших командиров, 3 ведущих полевых командира и 12 инструкторов, в том числе 7 иностранных наемников; выведено из строя 8 единиц техники. Во время штурма Грозного весной 2000 года этим подразделением уничтожен 51 боевик, из них 30 полевых командиров среднего звена, 8 ведущих полевых командиров, 6 инструкторов-наемников; выведено из строя 20 единиц техники. За весь период боевых действий весной – летом 2000 года российские стрелки ликвидировали 28 чеченских снайперов, сохранив тем самым жизни десяткам солдат.

Сегодня солнечногорская учебная рота занимается обобщением опыта, совершенствованием тактики применения и другими вопросами развития снайпинга. Помимо подготовки инструкторов для других школ в Солнечногорске составляют программы боевой подготовки снайперов для различных войсковых подразделений, вырабатывают тактику применения снайперов и целых снайперских групп в различных видах боя и на различной местности, определяют потребности в снайперском вооружении и оснащении.

В плане развития тактики эта война дала очень много, теперь важно не растерять оплаченный кровью боевой опыт. Одной из специфических черт боев в Северо-Кавказском регионе является массовое использование снайперов в партизанской войне. Во время боевых действий в Дагестане и Чечне (1999–2000) масштаб и их эффективность были такими, что российские военные справедливо говорили о «снайперской войне». Чеченские стрелки использовали не только штатное оружие российского производства (СВД и ВСС), но и автоматы, оснащенные оптикой, а также спортивные винтовки, приспособленные для снайпинга.

Типовое вооружение отделения боевиков, состоящего из 9—10 человек, составляют 6 автоматов Калашникова различных модификаций (7,62-мм АКМ или АКМС), один ручной или единый пулемет (7,62-мм РПК, 5,45-мм РПК-74 или 7,62-мм ПКМ), 1 гранатомет РПГ-7, 4–5 гранатометов одноразового использования (РПГ-18, РПГ-22 или РПГ-26) и одна снайперская винтовка СВД.

Основными способами боевых действий незаконных вооруженных формирований являются обстрелы гарнизонов, сторожевых застав, КПП и постов охранения; проведение нападений (налетов); устройство засад; совершение диверсионных и террористических актов; захват важных объектов и заложников.

При проведении обстрелов выделяются группы численностью от 10 до 50 человек. Чаще всего обстрелы проводятся ночью, с использованием всех видов вооружения, имеющихся в наличии, в том числе и снайперского.

Засады чаще всего проводятся на дорогах или вероятных путях движения федеральных войск с целью уничтожения личного состава, захвата пленных, вооружения и материальных средств; снайперские группы обычно входят в состав огневой группы, обеспечивающей поражение живой силы и уничтожение техники, и группы, препятствующей маневру противника.

Особая снайперская тактика в горах

В ходе боевых действий на территории Дагестана (август – сентябрь 1999 г.) чеченскими боевиками активно использовались характерные тактические способы применения снайперов. В частности, практиковался захват господствующих высот, наиболее выгодных маршрутов, перевалов и расположение там дальнобойных огневых средств, в том числе и снайперов. Часто применялись малые огневые группы, состоящие из минометного расчета, гранатометчика и снайперской пары. Снайперы при этом вели огонь под прикрытием звуков от минометных и гранатометных выстрелов из пещер и других укрытий. При осуществлении отхода боевики использовали сводные огневые группы прикрытия – 1–2 минометных расчета, 2 расчета крупнокалиберных пулеметов, 2 снайпера, 2 гранатометчика, 1–2 расчета АГС-17.

Чуть позднее, при ведении боевых действий на территории Чеченской республики (ноябрь 1999 г.), незаконные вооруженные формирования применяли методы партизанской войны. Так же как и во время первого чеченского конфликта 1994–1996 годов, не вступая в непосредственное соприкосновение с федеральными силами, НВФ предпочитали действовать малыми группами по 3–5 человек, включающими гранатометчика, снайпера, пулеметчика и 1–2 автоматчиков. В эту группу во многих случаях включались и саперы, минировавшие позицию после ухода группы. Принцип их действий очень простой: основная группа открывает огонь (иногда даже не прицельный) по объекту федеральных сил, а снайпер под прикрытием шума боя выбирает цели и уничтожает их.

Боевики не рассчитывали на большие результаты, довольствуясь короткими, но частыми и успешными обстрелами без потерь со своей стороны. Снайперы при этом часто занимали позиции на деревьях. Невдалеке от стрелков (по кругу или квадрату лесного массива) располагались наблюдатели, которые вскрывали цели и наводили на них огонь снайперов.

Особое внимание обращает на себя тактика действий так называемых «боевых троек», состоящих из снайпера, гранатометчика и автоматчика. Этот метод ведения боя был отработан чеченскими боевиками еще во время первого штурма Грозного зимой 1995 года. На местности такая тройка располагается рассредоточенно. Автоматчик начинает бой, обстреливая противника и тем самым вызывая огонь на себя; снайпер выявляет огневые точки, обозначившие себя огнем, и уничтожает их; гранатометчик, используя шум боя как прикрытие, поражает бронетехнику и автотранспорт.

При ведении обороны участка непосредственно перед началом артподготовки федеральных сил или при ударах авиации группы боевиков делали быстрый рывок в сторону российских войск в безопасную зону и скрывались на местности. После начала атаки федеральных войск боевики расстреливали солдат почти в упор – с расстояния 100–150 метров. При этом снайперы стремились в первые минуты боя уничтожить командный состав и активных солдат и сержантов, чтобы посеять панику.

Снайпер первой чеченской…

Наиболее эффективно снайперские группы применяются боевиками при ведении боя в населенном пункте. Прежде всего они выводят из строя офицеров, водителей и радистов. Каждый снайпер действует под прикрытием пяти-шести боевиков, один из которых как минимум является гранатометчиком. Позиции для стрельбы обычно выбираются по классическому принципу – на средних этажах зданий, в глубине комнат. Широко используются проломы в стенах домов. Автоматчики занимают нижние этажи, а гранатометчики располагаются на верхнем уровне.

Очень распространен среди чеченских снайперов прием, когда для уничтожения как можно большего количества людей он сначала «подстреливает» одного военнослужащего (обычно ранение в конечность), затем таким же образом обездвиживает пришедших к нему на помощь товарищей и в конце концов методично добивает всех.

Использовались и снайперы-одиночки. Эти люди, как правило профессионалы, заранее детально планировали свои действия, выбирая наиболее выгодные малозаметные позиции на чердаках и верхних этажах домов (чаще в угловых квартирах – оттуда удобно вести огонь в нескольких направлениях). На подготовленных позициях оборудовались тайники с оружием и боеприпасами.

В качестве еще одной характерной особенности войны в Чечне нужно отметить применение боевиками российского специального снайперского оружия – крупнокалиберной винтовки ОСВ-96 и бесшумных винтовок ВСС и ВСК-94.

Снайперская война в Чечне глазами современного журналиста: «Ночь. Приятное время для работы. Ночной прицел, «пятьдесят первый», – отличная вещь, в него видно все. В прошлый раз на большой дистанции расстрелял «Ниву» с боевиками, всадил туда обойму. Кого достал, кого нет – неизвестно, но малину им подпортил. По информации, в этом доме, куда подъехала машина, был бандитский схрон…Но эта ночь совсем не такая. Она поделена на секунды. Глаз нестерпимо режет от «ночника», но оторваться нельзя. Олег ежесекундно ждет выстрела. Внизу, под сопкой, на которой они засели с радистом, с радиостанцией «Арбалет», раскинулся маленький заводик. Там завелся снайпер, успевший достаточно нагадить нашим. Задача – вычислить его, не более того. На свой страх и риск, Труба решил работать по-своему. Засечь эту сволочь – что толку, если он тут же меняет позицию. Надо попробовать бить по вспышке. Это самый сложный вариант, но если повезет, лучше не придумаешь. Нет приказа стрелять, но он уже часа полтора ждет момента, не отрываясь от прицела… Радист молчит рядом, страхуя его с автоматом.

Наконец, он все-таки дождался. Вспышка выстрела мелькнула в проеме ребристого, типа дюралевого, ангара. Он тут же прицелился и послал туда пулю. Расстояние порядка 350 метров. В это мгновение он успел учесть тот факт, что бить нужно не по самой вспышке, ведь это ствол, а чуть в сторону, где должна быть голова этой твари. Или, на худой конец, тело. Отчетливо слышно, как пуля проходит сквозь тонкую стенку. Он попадает в намеченную точку. Невозможно проверить поражение. Они с радистом тут же сматываются, чтобы не попасть под очень возможный ответный удар. Снайпер вполне мог работать с прикрытием. Дело было сделано. Больше с заводика никто не гадил…» (О. Коломиец. «Все было не зря, снайпер…» – Солдат удачи, 2001, № 6).

И все же, несмотря на все трудности, русские снайперы множество раз доказывали свое мастерство на этой войне. В частности, снайпер Александр Чернышов за мужество и героизм, проявленные в ходе контртеррористической операции в Чеченской республике, удостоен звания Героя Российской Федерации.

Расстрел Белого дома, 1993 г. Финал трагедии. «Снайперская война» продолжается?

Москва. Октябрь 1993 года. Оружие расползлось по городу. Еще до капитуляции Белого дома, где-то в середине дня, началась «снайперская война», которая продолжалась и после его капитуляции. Спецподразделения внутренних войск и ОМОНа «метались с крыши на крышу», не успевая подавлять сопротивление одиночных стрелков. Один из журналистов писал, что еще до окончания штурма Белого дома на крышах и чердаках зданий на пересечении Новинского бульвара с Новым Арбатом и далее по Садовому кольцу на крышах зданий обнаружились вооруженные люди, которые стреляли по военнослужащим и всем остальным. С земли по ним вели огонь солдаты и спецназовцы. Особенно опасной считалась та сторона Садового кольца, на которой расположено американское посольство.

Вечером 4 октября с крыш и чердаков близлежащих домов начали обстреливать здание издательства «Московская правда». Прекратился он лишь около двух ночи 5 октября. Всего в Москве было задержано 33 группы вооруженных людей, изъято 122 единицы оружия, 114 единиц взрывчатых веществ.

Снайперы-провокаторы

Впрочем, со снайперской войной не все так просто. Нельзя сказать, что всегда существовало четкое разделение: одни стреляли в сторонников Ельцина, другие – в сторонников Верховного Совета. Были некие стрелки, которые палили и в тех, и в других, не различая, где свой, где чужой. Можно предположить, что главной их задачей было «обозлить» воюющих с обеих сторон, прежде всего тех, кто штурмовал Белый дом, заставить их действовать активнее. Надо полагать, именно с этой целью был убит офицер «Альфы» младший лейтенант Сергеев. Следствие установило, что пуля, сразившая его, была выпущена не из Белого дома, а из комнаты в соседнем строении, которая еще в советское время была зарезервирована за КГБ. Как уже говорилось, «Альфа» отказалась штурмовать Дом Советов, и нетрудно предположить, в чем заключался расчет убийц: это убийство заставит альфовцев изменить свое решение, пойти-таки на штурм. В действительности вышло иначе: «Альфа» не отступила от своего первоначального решения.

Примерно так же, как и офицер «Альфы», было убито несколько военных из 119-го парашютно-десантного полка. Этот полк тоже считался «колеблющимся», и задача у снайперов, по-видимому, была все та же: побудить десантников отбросить в сторону колебания.

Это наиболее известные факты, а сколько неизвестных, до которых никто не докопался? Сколько было таким же образом убито зевак, прохожих? Потом в этих убийствах противники тоже обвиняли друг друга…

На языке профессиональных провокаторов действия таких снайперов именуются «пикадильей» по аналогии с тем, что практикуется во время боя быков: помощники тореадора вонзают в тело быка маленькие дротики, чтобы злее был…

Откуда взялись снайперы-провокаторы? К какому подразделению они принадлежали? Тайна сия до сих пор тщательно оберегается. Национал-патриоты заявили, будто снайперы были тайно привезены из Израиля (откуда же еще их могли привезти?); сразу после событий они, мол, столь же незаметно убыли из России. Корреспондент «Московского комсомольца» Марк Дейч опубликовал рассказ некоего неназванного сотрудника одной из спецслужб, который сообщил, что, по имеющейся у него информации, снайперы прибыли из нескольких европейских стран. Считается, что всего залетных снайперов было около сотни.

История с завезенными стрелками представляется чересчур экзотичной. Ходили слухи, что снайперы, стрелявшие 3–4 октября и по чужим, и по своим, скорее всего, действовали по заданию спецслужб. Но это только слухи…

Ранее утро. Спим в БТРе всей группой из пяти человек, вчера был сложный денек, потому что нас, как последних мудаков, забыли при зачистке в городских условиях, в жилом доме, без спины. Тут надо заметить, что «забывали» разведку и спецназ постоянно.

Особенно отличались вояки под Грозным, во время штурмов, накрывая артиллерией участки, которые находятся в разведобработке. Навскидку, процентов сорок всех потерь в ходе разведывательных и диверсионных операций приходилось на наши же артиллерию и авиацию. И только потом такие явления стали называть именем Каладзе.

Будит нас координатор операций и с блеском в глазах начинает рассказывать сумбурную историю про (тут тэги): _тут_было_имя_одного_араба_но_я_решил_ег о_не_писать_, поселок, найти, если надо — убить, доложить, отрапортовать, молодцы, вперед. Данные были от военной разведки, а эти парни порой стадо овец с трудом отличали от массивного передвижения войск и наоборот.

Скепсис был понятен, но спорить было не очень принято, а ходить со срочниками в зачистки порядком поднадоело. Если бы это был голливудский боевик, то нас бы посадили на вертолет и благополучно десантировали в район операции, дали бы приборы ночного видения, а на лице нарисовали бы пару кривых зеленых полос. Но голливуд тут не чтили, чтили водку и мудаков.

Нам выдали топографическую карту семьдесят седьмого года, на которой ручкой были нарисованы круги размером с Ленинградскую область, какие–то стрелочки, а вверху справа был пририсован чертик (запомнилось). Идти приказано было тайно, поэтому мы поймали местного жителя на Ниве и попросили подвезти поближе. За две бутылки водки, вместо просимых патронов. Когда мы уже выгружались, местный мужик спросил «а вы за кого?», на что ему резонно ответили «за Родину».

Лирика уместна и я чуть поясню — мы представляли из себя разведывательно–диверссионную группу одного из спецподразделений МО. Я был бекасом (кто не знает, слово «снайпер» произошло от слова snipe — бекас, хитрый кулик, который очень неожиданно меняет траекторию движения, в связи с чем попасть в него было совсем непросто).

Остальные были мастерами своего дела: сапер–шутник, двое «бегу впереди и тратата» и связист–жопоприкрыватель. В горах (а мы были именно в горах) снайперу совсем не просто. И дело даже не в том, что имеется иллюзия близости объектов и приходится постоянно или пристреливаться, или же сверяться с картой, где расстояния увековечены потомками, если конечно стреляешь на более чем пятьсот метров. Дело в природе. Шашлыки, палатка, комары, а может даже и секс. Сейчас так я взираю на природу, а тогда горы я не любил. Кустики шевелятся, внимание рассеивается, подьем по склону вообще превращает тебя из снайпера в утку из тира, который я помню с детства.

Стемнело. Прилегли. Связиста переодели в местную одежку и отправили сужать квадрат поисков, а еще лучше узнать конкретный дом, где искомый объект ждет своего часа. Вообще, местное население там очень приветливое, сказывается кавказское гостеприимство и только когда в тебе признают вояку–русака — то все внезапно становятся тупыми агрессивными баранами. У них были на то причины, у меня же нет причин так их не называть.

«От одной спички троим не прикуривать». Это выяснили еще в начале двадцатого века, на заре появления профессии «снайпер». Думаю, что описывать методы, которыми эта присказка родилась — бессмысленно. А рассказываю я это к тому, что выжидать на позиции прямо прилегающей к возможной территории проведения операции очень не просто. В кино, когда ты в засаде, никогда не заходят со спины, дети не выгуливают овчарок, местные жители не ломятся в кусты, свадебные гулянки не стреляют из АК по кустам забавы ради, молодежь не бродит в поисках места для траха и все усердно смотрят только вперед. В жизни всё не так, в жизни всё как в жизни. Самое тихое и спокойное место вокруг жилых районов — это магнит для населения, которое по тем или иным причинам как раз таки и ищет «самое тихое и спокойное». У всех ведь бывало: быстро–секс на природе, отлить, выпить, найти шпионов.

Поэтому место нужно выбирать в непосредственной близости от «главной» дороги в селение, в ста или больше метрах от первых домов и вот почему: вероятность того, что население побредет по кустам в пяти метрах от нормальной дороги — минимальна; удобная смотровая — видишь кто приехал, уехал; вне зависимости от ситуации есть выбор, или же в кусты, или к дому, в укрытие. Важно понимать, что даже если мы выйдем на дорогу и медленно, завывая «Катюшу», двинемся в жилой район, на нас обратят внимание, как на потенциальную угрозу гораздо позже, нежели кто–то заметит в окно пять силуэтов крадущихся во тьме.

Так мы и сделали. Хотя и смотрели немало голливудских боевиков. Возможно, для кого–то это и не будет откровением, но я расскажу. Самые действенные способы поддержания организма в тонусе — это рецепты дедов. Записывайте проверенное: кусок сахара под язык и ваше зрение заметно улучшается (не от нормы, а скорее восстанавливается от усталости), острота слуха тоже повышается. Я не врач, но думаю местные ориентологи пояснят.

Так же помогают кисло–сладские сосательные (слово–провокатор) конфетки. Сосредоточенный взгляд в определенное место повышает чувствительность зрения и слуха почти в два раза. Время полной адаптации к темноте можно заметно снизить с сорока минут где–то до десяти, если разжевать чай и сахар во рту, именно жевать, не глотать. Делать это лучше сидя, в таком положении глаза почему–то намного быстрее адаптируются к перемене освещения и темноте.

О курении отдельный короткий трактат: выкуренная сигарета снижает зрение, слух, общий тонус и восприимчивость процентов на двадцать и часа на два (про проценты — это учили нас так, но на деле примерно так все и обстоит).

Немного об оружии. У меня была штатная снайперская винтовка Драгунова (СВД). Прекрасный инструмент, исключая механизм самозаряда, который косил патрон в самые неподходящие моменты. Магазин там на десять пулек, что давало определенную свободу в действиях, когда ты накосячил и надо стрелять по убегающим. Оптический прицел был штатный ПСО–1, прелесть его была в прицельной сетке, которая позволяла без наводчика и дальномера достаточно точно определять дистанцию до цели, а так же рассчитывать поправки на движение, ветер и прочие состовляющие удачного выстрела. А еще прицел был с прекрасной подсветкой, чтобы лучше было видно в темноте.

Мой экземпляр был древним, и в нем присутствовал инфракрасный экран, бессмесленный и беспощадный. Надо заметить, что хоть и был двадцать первый век на дворе, ствольная коробка и система затвора были позаимствованы в СВД из трехлинейки образца 1891 года. Дело в том, что снайперская техника не особо развивалась в силу специфики, тут очень важно жесткое запирание затвора, так как боеприпасы используются мощные и дальнобойные. Вообще, мне только несколько раз приходилось делать более пятидесяти выстрелов подряд (в боевых условиях) и я вам ответственно заявляю, что винтовка не перегревается, кучность не теряется и вообще никаких осложняющих ведение боя эффектов замечено небыло. Чего не скажешь об иностранном оружии подобного типа, которое «умирает» на десятом выстреле.

Баллистика вообще сложная штука, зимой и летом пуля летает по разному и в этом помогает газовый регулятор. Суть в том, что зимой энергия заряда тратится на нагрев ствола путем закрытия регулятора. Т.е. если летом выставить регулятор в «зимнее» положение — то давление в стволе повысится и пуля пойдет по весьма завышенной траектории, где то сантиметров на пять. Если же зимой регулятор открыть, то пуля уйдет на восемь сантиметров вниз. С этим механизмом были постоянные проблемы, если не почистить вовремя и газоотвод загрязнялся, тогда винтовка просто переставала стрелять, от чего становилось порядком грустно и страшно.

Вообще, лучшее из чего я стрелял — это винтовка Мосина–Нагана, та что 1891 года, трехлинейка в народе. Кстати говоря, от Нагана там нет ровным счетом ничего, одна фамилия.

Так, увлекся, теперь о деле. Через часов пять, под утро, вернулся наш турист и рассказал, что объект обнаружен, но есть сложности. Так я впервые вживую столкнулся с так называемыми «Белыми чулками», женщины–снайперы. Про них ходили легенды не только в народе, но и среди снайперов. Истории были разные, но доподлинно было известно, что среди них в основно прибалты и большая часть чуть ли не чемпионки мира в смежных областях спортивных единоборств. Тут еще лирика. От природы так повелось, что женщины стреляют лучше мужчин (феминисткам на заметку). У них повышенный порог терпения, физиологическая выносливость и приспасабливаемость много лучше чем у мужчины (достоверный факт, товарищи шовинисты). У них лучше работают системы восприятия: зрение, слух. И что самое опасное, в них присутствует эта чертова женская интуиция. А уж как они маскировались, так это вообще песня.

Так как мы были далеко не группой целевого боя, а просто «пришел–увидел–подстрелил–убежал», то наличие снайперов на стороне противника сильно осложняло дело. Дело в том, что когда ставится цель «уничтожить одного человека», то ситуация обычно разворачивается так: разведка, потом я занимаю позицию, остальная группа отходит на примерно километр в сторону отступления, я стреляю и бегу к ним, а они уже на позиции прикрывают мой отход, если за мной погонятся (что бывало редко, т.к. в горах тяжело выяснить направление выстрела. эхо). Когда же появляется другой снайпер, то мое отступление превращается в русскую рулетку.

Медленно и скрытно я идти не мог, догонят. Бежать тоже не могу, снайпер не дурак, получу пулю в спину. Объект был важный, уходить было нельзя. Было решено минировать, звать подмогу и взрывать. Я лег поспать и тут первая пуля просвистела метрах в двух от нашего укрытия. Не то чтобы мы перепугались. Но было очень неприятно. Наш «зрячий» (наблюдатель, который находился на высоте и наблюдал за ситуацией) указал, что вспышек от выстрела было три, что расходилось в количестве с просвистевшим мимо с просвистевшим мимо нас экземпляром (об этом позже). Это указывало или на то, что снайперская позиция противника было оборудована, или же на то, что «зрячий» идиот.

В такие моменты все происходит очень быстро, именно поэтому думает тот, кто не под обстрелом и именно поэтому координаторы и мозговые центры группы отделяются на подходе к цели и непосредственно в операции не участвуют. На нас никто не бежал, это значило как минимум то, что нас не вычислили и не знают, что нас четверо, а не два полка. Я начал осматривать указаные места вспышек, все три места идеально подходили под гнездо, но признаков снайпера не было ни в одном. И это самая хреновая ситуация из всех, в которые можно попасть.

Было вполне вероятно, что выстрелили на угад, на легкое движение и просто на поверку. Но с такой же вероятностью можно было предположить, что нас просто ждут. Вот когда тыковку свою поднимешь, так сразу и получишь незапланированное отверстие. Вообще, по правилам ведения боя для снайпера, когда не знаешь достоверной обстановки, то стрелять необходимо строго под огнем прикрытия. Т.е. автоматчик стреляет в условном направлении и на фоне автоматной очереди снайпер производит точный выстрел.

асчет прост, никто не поймет, что убил снайпер и не будет сковывать движения и перемещения так, как это происходит под прицелом снайпера. Это меня несколько удивило и помолившись каждый своему богу, мы решили, что выстрел был наугад. Это не отменяло того, что место скорее всего наблюдают. Учились мы хорошо и лежали вверх по склону, так что через два часа ползком мы уже ушли от предполагаемого места наблюдения и раскрытия.