Развалины церкви в никольском многое объясняют в поэзии рубцова сочинение

Обобщение педагогического опыта работы по теме

« Работа с текстом как средство формирования языковой компетенции учащихся»

Качанова С.В.

В последние годы в нашей стране проводится ЕГЭ в форме централизованного тестирования, который заменяет собой выпускные и вступительные испытания по русскому языку.

Задания, представленные на экзамене, проверяют подготовку учащихся по всем основным разделам и аспектам школьного курса. Ряд составных заданий связан с анализом текста. Текст — это центральное звено второй части экзаменационной работы, более сложной. На основе этого текста строятся тестовые задания разного типа: с выбором ответа, с кратким ответом и с развернутым — сочинением, написание которого является самым трудным для выпускника.

Как подготовить учащихся к экзаменам, если по программе на изучение русского языка в 9 классе выделяется 2 часа, а в 10-11 классах отводится один час? Практика показывает, что поможет решить эту трудную задачу использование на уроке русского языка комплексного анализа текста. Как использовать текст в качестве дидактической единицы, чтобы достичь органического единства в изучении языка как системы и развития коммуникативных умений учащихся? Эти проблемы пытаюсь решить на своих уроках.

Поэтому мною разработана система уроков « Работа с текстом как средство формирования языковой компетенции учащихся», основанная на элементах ряда технологий: « Личностно-ориентированное развивающее обучение» И.С.Якиманской, «Технология саморазвивающего обучения» Г.К.Селевко, а также на использовании методик лингвистического анализа текста В.В.Бабайцевой, Г.В Кузнецовой, методик речетворчества Е.Князевой, Т.Ф. Курдюмовой и др. Считаю, что она продиктована временем и актуальна. Тексты окружают современного человека на каждом шагу: реклама, доклад на собрании, статья в газете, SMS-сообщение и т.д. и т.п. Умение понимать и создавать текст формируется в школе.

Основными целями моей педагогической деятельности являются:

*работа над формированием речевой, коммуникативной и лингвистической

компетенцией;

*обучение учащихся технологии построения текста;

*развитие связной устной и письменной речи, формирование умения

свободно говорить и писать на родном языке;

*развитие творческих способностей учащихся.

При работе по своей системе решаю следующие задачи:

*ликвидировать пробелы в знаниях по теории текста;

*обобщить и систематизировать знания, необходимые при анализе текста;

*научить школьников методике частичного и целостного анализа текста;

*формировать речевые навыки учащихся в процессе изучения

художественного текста;

*развивать ассоциативную память учащихся;

*учитывать индивидуальные особенности детей в процессе учебной деятельности, создавать психологический комфортный фон обучения.

Для эффективного управления учением учителю необходимо знать исходный уровень развития учеников. С этой целью провожу комплекс диагностических мероприятий:

-тестирование – для определения уровня орфографической и пунктуационной

грамотности;

-диагностически построенный устный опрос – для определения уровня

развития диалогической речи;

-работа творческого характера (изложение) – для отслеживания навыка

грамотного, безошибочного письма в свободной речи;

-психологический мониторинг – для определения реальных учебных

возможностей (уровня словесно-логического мышления, словарного запаса,

произвольного внимания).

Учащихся условно делю на уровни, и к каждому уровню ставлю определенные цели и задачи.

Уровни

Высокий

Повышенный

Базовый

Цель

Формирование языковой компетенции учащихся посредством работы с текстом.

Задачи

-научить владеть методикой частичного и целостного анализа текста;

-развивать навыки работы с текстом на подтекстовом уровне;

-формировать речевые навыки;

-создавать и рецензировать чужие и собственные тексты.

-учить учащихся составлять тексты различных стилей;

-способствовать развитию навыков работы с текстом;

-формировать умение видеть знакомое в незнакомом;

-создавать собственные тексты.

-учить учащихся составлять тексты по аналогии;

-формировать умения работы с текстом;

-формировать умения наблюдать, подмечать закономерности;

-способствовать расширению кругозора учащихся.

Для того чтобы решить поставленные задачи, провожу большую предварительную работу. На подготовительно-мотивационном этапе выявляю индивидуальные особенности учащихся, их интересы, использую личные наблюдения, наблюдения школьного психолога. Главное – мотивация. Поэтому в работе с детьми всегда учитываю не только возрастную специфику мотивов, особое значение придаю тому, чтобы ученики осознали, какие действия они выполняют, зачем и почему, в какой последовательности это нужно делать. С этой целью знакомлю учащихся с требованиями, изучаю теорию языка, предлагаю памятки, схемы лингвистического анализа.

По моему глубокому убеждению, текст является той структурой, той основой, которая объединяет все элементы языка, все его единицы в определенную стройную систему. Именно в тексте, предназначенном для общения, все языковые единицы представлены в естественной ситуации, в естественном окружении. Кроме того, в тексте языковые единицы приобретают новую окраску, новые текстообразующие функции. Текст обнаруживает новые свойства изучаемых языковых единиц и представляет учащимся высший уровень их познания, открывающий путь к совершенствованию речевых умений и навыков, так как текст является одним из средств создания на уроке речевой среды, направленной на развитие коммуникативных способностей учащихся, на воспитание у них чувства слова. Развивающая речевая среда может быть средой духовной, если учащиеся обращаются при изучении родного языка к «безукоризненным образцам». Это создает на уроке особый фон, обеспечивает ценность урока как речевого произведения. Осуществляется продуктивное, гармоничное общение: диалог ученика с текстом, с его автором, ученика и учителя, ученика с другим учеником – совместная творческая деятельность. Поэтому для своих уроков стараюсь подбирать такие тексты, которые позволяют школьникам учиться у первоклассных авторов искусству слова. На материале текстов повторять, обобщать и углублять знания о системе языка.

1) В ходе анализа текста осуществляется взаимосвязь всех разделов курса русского языка.

2) В тексте представлены различные виды пунктограмм и орфограмм, изученных к моменту анализа текста.

3) Предложены все виды разборов

4)Тексты являются образцовыми в идейно-тематическом и языковом отношении, направлены на патриотическое воспитание учащихся, а также демонстрируют звучность, выразительность, богатство русского языка.

5)Тексты напечатаны с пропусками на месте орфограмм, знаки препинания не расставлены, так как это должны сделать школьники в процессе анализа текста.

6) Предложенные тексты помогают решать и проблему дифференцированного обучения, поэтому задания составлены для трех вариантов: I в.- для сильных учащихся, II в — для средних, III в — для слабо успевающих по предмету.

Для каждого варианта учтена степень трудности. Таким образом, тексты являются не только способом проверки знаний учащихся, но выполняют одновременно познавательную, воспитывающую, обучающую функцию и служат средством интеллектуального развития личности школьников.

В моей педагогической копилке имеются тексты стихотворные, описательного, повествовательного характера, рассуждения, тексты в форме диалога, т.е. разные по стилю и типу речи, но позволяющие «погрузиться в язык», как в океан, который способствует речевому, грамматическому, интеллектуальному развитию. К каждому тексту разработала систему заданий в соответствии с теми задачами, которые решаются на том или ином уроке. (Приложения)

Формируя у учащихся знания в области грамматики, опираюсь на следующий принцип: грамматика – это не сумма правил, а средство познания языка, живой русской речи, а также подспорье для ребят в решении конкретных коммуникативно-познавательных задач. Исходя из этого принципа, работу организую таким образом, что грамматические правила, определения становятся следствием наблюдений над языком. Стараюсь подобрать такие тексты, которые помогают увидеть эти правила. Изучая тему «Имя существительное» в 6 классе, например, обращаюсь к текстам стихотворений А.А.Фета «Шепот, робкое дыханье…», «Это утро, радость эта…». Наблюдая за языком этих произведений, учащиеся приходят к выводу о том, что действительно с помощью существительных можно передать все сущее в мире: и красоту окружающего мира в разных его проявлениях, и буйство чувств, и страсть, и внутреннее состояние человека и его отношение к миру внешнему, к другому человеку.

Опыт показывает, что эффективными являются виды работ, способствующие запоминанию самой нормы. В этих целях практикую заучивание стихотворных строк, где нормативный вариант произношения, словоупотребления поддерживается ритмом и рифмой и потому легко запоминается, например ударение в глаголе звонит (звонят):

…Придут домой ученики —
И начинаются звонки,
Звонки без передышки.
А кто звонит! Ученики,
Такие же мальчишки.

Звонят, звонят ученики…
Зачем писать им в дневники,
Какой урок им задан?
Ведь телефон-то рядом!

(А.Барто.)

Или форма род. пад. мн. числа существительного грамм:

Есть в нашем лагере весы,
Не просто так, не для красы, —
Мы выясняем по утрам,
Кто пополнел, на сколько грамм. (А. Барто.)

Работа с высказыванием о русском языке К.Паустовского: «С русским языком можно творить чудеса. Нет ничего такого и в нашем сознании, что нельзя было бы передать русским словом. Звучание музыки, блеск красок, игру света, шум и тень садов, неясность сна, тяжкое громыхание грозы, детский шепот и шорох морского гравия. Нет таких звуков, образов и мыслей – сложных и простых – для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения» дает неограниченные возможности постижения русского языка. Во-первых, в тексте много существительных, как тех, которые имеют привычную форму предмета (гравий, сады, свет и др.), так и отвлеченных, что позволяет закрепить знания о разрядах существительных. Во-вторых, этот текст можно использовать при изучении односоставных предложений. Помимо того, в нем прекрасная звукопись: громыхание грозы, шепот и шорох. Кроме того, на примере данного текста учащиеся увидят, что «с русским языком можно творить чудеса». А задание найти тексты, которые стали бы иллюстрацией высказывания писателя, заставляет ребят поразмышлять над ними, увидеть неизмеримые возможности языка, почувствовать его.

Любая работа с текстом или маленьким его фрагментом начинается с того, что художественное высказывание воспринимается детьми на слух или зрительно. И на этом этапе важно создание таких проблемных ситуаций, которые бы помогли ввести учащихся в систему художественных образов этого текста. Процесс восприятия текста (отрывка) организуется с помощью разных заданий-вопросов типа:

— Как вы полагаете, какое время года описывает поэт в этом отрывке?

— По каким признакам вы догадались об этом?

— Прослушайте текст, вдумываясь в его содержание. О чем этот текст?

— Как вы понимаете его название?

— Как вы думаете, о чем это стихотворение?

— Представьте себя художником, которому нужно нарисовать цветную иллюстрацию к тексту. Какие краски вам будут нужны для рисунка?

— Прослушайте текст. Какая картинка возникает в вашем воображении?

— Что вы «видите» в ней?

— Какое известное вам музыкальное произведение могло бы стать аккомпанементом для этого текста? Что объединяет эти произведения?

С изучением грамматики теснейшим образом связано изучение лексики. А об изобразительной роли лексических средств в художественном тексте просто необходимо говорить на уроке. При осмыслении лингвистических средств создания образности художественного текста ученики должны осознать изобразительно-выразительные возможности тех явлений, которые изучаются на уроках. Красота и удивление богатством родного языка открывается детям в процессе такой работы. Например, такие типы заданий-вопросов:

— Выпишите из текста слова, с помощью которых передаются краски осени, зимы и т.д. Только ли прилагательные вам придется выписать, почему?

— Назовите слова, которые помогают описать пейзаж в прямом значении?

— Найдите в тексте примеры художественных трюков (эпитеты, метафоры, олицетворения, сравнения).

— Укажите синонимы, антонимы. Почему именно это слово употреблено? и т.д.

Применение таких проблемных ситуаций в учебном процессе дает возможность формировать у учащихся определенную познавательную потребность, но и обеспечивают необходимую направленность мысли на самостоятельное решение возникшей проблемы.

Таким образом, работа с текстом формирует более глубокие знания в области грамматики, лексики, синтаксиса и т.д. Языковой разбор текста становится не только

важным средством обобщения и систематизации знаний по лексике, грамматике, стилистике, но и содействует речевому развитию учащихся, воспитанию у них творческого отношения к языку.

Кроме этого, работа с текстом формирует орфографическую и пунктуационную грамотность. Очень часто на своих уроках использую тексты, в которых пропущены орфограммы и пунктограммы, а также некоторые структурные элементы. Такой вид деятельности дает возможность организовать комплексную работу с текстом, в процессе которой решаются задачи, связанные с основными видами речевой деятельности; совершенствуются орфографические, пунктуационные навыки, на примере текста развивается орфографическая зоркость, позволяет показать влияние знаков препинания на понимание смысла, позволяет сделать вывод о том, что грамотное письмо облегчает понимание информации, заложенной в высказывании.

Школьники приходят к пониманию того, что любой текст создается для реализации каких-то идей, замыслов. А задания на восстановление в нем опущенных элементов (слов, словосочетаний, описательных оборотов) дают возможность развивать умение использовать необходимые языковые средства в процессе создания текста, т.е. коммуникативные умения.

Для формирования таких умений, создания благоприятных условий для развития творческой инициативы учащихся использую следующие виды упражнений: составление текста из данных предложений и готовых частей (предложения и части текста даются не последовательно, в «рассыпанном» состоянии), упражнения на дополнение текста недостающими частями. Разновидности такой деятельности – диктант с продолжением, сочинение по данному началу. Все эти упражнения позволяют вести планомерную работу по развитию коммуникативной компетенции учащихся.

Приобщение человека к культуре происходит, конечно, не только на уроках русского языка, литературы, истории, но и под влиянием того, что мы читаем, слышим, видим, с кем общаемся, одним словом, под влиянием той среды, вернее той речевой среды, в которую мы погружены. Это влияние особенно чутко воспринимает ребенок. А что же делать, если мы видим, что естественная речевая среда, окружающая детей, язык телевидения, газет, современных книг, реклам, речь взрослых и сверстников не приобщает к культуре, а отторгает от нее? Тем более, что многие родители смирились с тем, что ребенок мало читает, что общение с книгой вытесняется общением с компьютером, с телевизором.
Единственный выход в этой ситуации – это создавать на уроке русского языка развивающую речевую среду, способную приобщать школьника к культуре.
Важнейшим средством такой обучающей развивающей среды является художественный текст, при чтении которого дети знакомятся с правильной, грамотной и красивой речью.
Именно текст – основа создания той речевой среды, которая развивает, развивает чувство языка, творческую память, приобщает к культуре, способствуя духовному становлению личности, точнее языковой личности, владеющей не только всеми видами речевой деятельности, не только умением правильно и четко выражать мысли, но и обладающей индивидуальным авторским стилем.

Текст должен обладать определенными качествами, т. е. надо иметь в виду не только его содержание (о чем говорит автор?), а интересно ли это современному школьнику? Способен ли этот текст вызвать отклик у читателей, воспитать хороший вкус?
Для анализа необходимо предлагать тексты разных стилей. Но особенно важна работа с публицистическим текстом, т. к. при его анализе можно выражать не только мысли, но и чувства, проявляя при этом себя как личность, наделенную даром не только увидеть, понять, почувствовать, но и с помощью слова по-своему выразить это восприятие.

Использую разные способы организации работы: коллективную, групповую, в парах. На уроке стараюсь создать благоприятные условия для развития детей, для их самореализации. Свои отношения с ними строю с позиций гуманной педагогики.

Анализируя свою работу, я с удовольствием констатирую. Что в процессе обучения у учащихся развивается интерес к русскому языку и как к учебному предмету, и как к национальному достоянию, — важнейшей части русской культуры. Они осознают себя носителями одного из самых великих языков мира, осознают значимость владения языком для будущей жизни за порогом школы.

Контроль за результатами обучения осуществляю по нескольким направлениям: проверяю знания системы и норм языка, степень усвоения основных лингвистических явлений и понятий, умения, навыки, касающиеся всех видов речевой деятельности, учитываю способность учащихся выразить себя в заданной речевой ситуации. Обратную связь осуществляю через исследовательские, творческие, экспериментальные работы.

Результаты педагогического мониторинга показали динамику роста речевой, лингвистической и орфографической грамотности учащихся. Ученики обладают знаниями о системах русского языка, о тексте и стилях речи; умеют создавать тексты разных стилей и жанров; могут составлять собственные суждения о прочитанном; владеют методикой анализа текста.

По данной системе работаю в течение нескольких лет. Совершенствую ее, дополняю интегрированными, специальными уроками, внеклассными мероприятиями, позволяющими мне вести целенаправленную работу по воспитанию у учащихся чувства бережного отношения и любви к родному языку.

Ежегодно дети участвуют в районной олимпиаде, во всероссийском конкурсе «Русский медвежонок», в районных и областных конкурсах.

Учащиеся выбирают литературу для итоговой аттестации, а русский язык сдают в форме ЕГЭ, отрицательных оценок нет.

Приложение

Текст 1.
Запишите стихотворение Н. Рубцова. Какое настроение передает поэт? Определите тему, основную мысль текста. Какие слова повторяются, как это связано с содержанием стихотворения? Подготовьтесь к выразительному чтению: для этого проанализируйте внимательно строение, пунктуационное оформление предложений, отметьте слова, на которых следует сделать логическое ударение, определите место коротких и более продолжительных пауз, обратите внимание на интонацию сложных предложений, восклицательного предложения.

Звезда полей!
Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью,
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою…

Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним.
Она горит над зимним серебром…

Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей…

Вспомните стихотворения других поэтов (Ломоносова, Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина, Ахматовой, Заболоцкого…), в которых встречается образ звезды. Понаблюдайте, в каком значении употребляется в этих текстах многозначное слово звезда. Подумайте, почему образы звезды, света, огня, противопоставленные образам тьмы, мрака, темноты, так часто встречаются в русской поэзии. Почему слово звезда в лирике Н. Рубцова является ключевым словом?

Текст 2.
Прочитайте отрывки из повести Н. Коняева “Путник на краю поля”.

Развалины церкви в Никольском многое объясняют в поэзии Рубцова. Его стихи – всегда попытка восстановления храма, это возведение церковных стен, вознесение куполов в необыкновенную высь, это молитва, образующая церковное строение, и страшное ожидание окончательной гибели его. Рушатся, рассыпаются в пыль стены возведенного храма, осенняя пустота сквозит между опорами купола, и гаснет свет святости в захлестывающей поэта черноте. <…>

В письме Глебу Горбовскому Рубцов, кажется, об этом и пытался рассказать: “Сижу сейчас, закутавшись в пальто и спрятав ноги в огромные рваные старые валенки, в одной из самых старых и самых почерневших избушек селения Никольского – это лесистый и холмистый, кажущийся иногда совершенно пустынным, погруженный сейчас в ранние зимние сумерки уголок необъятный, прежде зажиточной и удалой Вологодской Руси. Сегодня особенно громко и беспрерывно воют над крышей провода, ветер дует прямо в окна, и поэтому в избе холодно и немного неуютно, но сейчас тут затопят печку, и опять станет тепло и хорошо…”
<…> Январь шестьдесят пятого года. Уже написаны были Рубцовым великие стихи. Написаны там, на краю заледеневшего поля…
Невольно останавливаешься на этих словах и сам, леденея от холода, заглядываешь в смертную черноту полыньи, но стихотворение несет тебя, возносит душу к высшему свету: «…в минуты потрясений Я вспоминал, как тихо за холмом Она горит над золотом осенним, Она горит над зимним серебром…»
И такая благость в достигнутых высях, такая чарующая даль открывается окрест, что уже не жалко и жизни – все уроднено, все освещено светом звезды полей…

Но в последней строфе снова возвращаешься сюда, на поле, в заледенелую мглу:
«Но только здесь, во мгле заледенелой, Она восходит ярче и полней…»
“Полней” и “полынья”… Эхом, отразившимся от студеной воды, повторяется рифма, замыкая движение и не стиха даже, а самой жизни…
Это эхо различаешь всегда, вслушиваясь в стихи Николая Рубцова, читаешь их, и словно бы твои самые главные и самые чистые чувства, отражаясь, возвращаются к тебе, и замирает сердце, узнавая их…
И вот тут-то прояснено понимаешь вдруг, что, может быть, в том и заключается опыт души и сердца, чтобы научиться отзываться на звук Глагола, затерянный в древних, смутных и неясных словах. И стихают пораженные силой Глагола глухие стоны, отступают бурьян и нежить…

1. Согласны ли вы с оценкой поэзии Н. Рубцова автором текста?
2. Какие лексические и грамматические средства выражения отношения используются автором?
3. Подготовьтесь к изложению (подробному, или сжатому, или выборочному). Дополните пересказ анализом одного (или нескольких) стихотворений Н. Рубцова.

4. Творческое задание (по выбору). Запишите начало предложения “Когда я читаю стихи Николая Рубцова…” и продолжите, высказав свои впечатления. Можно написать о том, что вы представляли, когда читали и слушали стихи Рубцова, или рассказать о своих впечатлениях от стихов, или попробовать самим написать стихотворные строки.

Комплексная работа с текстом.

Есть еще одна таинственная вещь – авторская интонация. Но каждый слышит только часть ее какой-то вариант. Если прочтут пять актеров, любящих и понимающих автора, получится пять разных интонационных рисунков.

Все знают, что “всякое слово уже обобщает…”. Слово, кажется, вбирает в себя “все”. Но только человек может показать, сколько оттенков слова скрывается и открывается в его мыслях, чувствах, в его действиях.

Если языки – открытые системы, то человеческие интерпретации слова – поистине бесконечность.
(И. Горелов, В. Енгалычев, Безмолвный мысли знак)

Вопросы:
1) Определите тему, основную мысль текста. Запишите три последних абзаца, подчеркните грамматические основы предложений.
2) Докажите, что это текст научно-популярного стиля.
3) Объясните значение выражений:
а) авторская интонация;
б) человеческие интерпретации;
в) языки – открытые системы.
4) Подтвердите справедливость мысли, выраженной в первом абзаце текста, самостоятельно отобранными примерами из художественного текста.
5) Замените в двух-трех предложениях причастные и деепричастные обороты придаточными предложениями. Сравните синонимичные конструкции.
6) Как образованы причастия, деепричастия понимающий, любящий, взяв, присмотревшись.
7) Образуйте причастия и деепричастия от глаголов: говорить, заменить, слышать, показать, показывать, открывается.
Составьте схемы сложносочиненного и сложноподчиненного предложений.
9) Подберите синонимы к вводному слову кажется.
10) Объясните орфограммы и пунктограммы.

Памятка.
При подготовке к выразительному чтению определите:
1) Где нужны логические ударения, паузы – короткие и более продолжительные;
2) Выберите нужный тон, темп чтения, принимая во внимание содержание текста, его языковые особенности.

“Письмо учёному соседу” (индивидуальная работа).

Цель работы – развить умение анализировать собственную деятельность, научить исправлять и предупреждать ошибки.

Учащиеся пишут друг другу письма приблизительно по следующей схеме. В письме “учёный сосед” должен вставить пропущенные орфограммы.

Схема письма следующая:

Дорогой друг, сегодня получил свою контрольную работу и хочу под..лит..ся с тобой _____________, потому что п..лучил ____. А ошибок всего ______.
Ты зна…ш.., оказывается, слово _______________пишет…ся с буквой ____, так как ___________. Жаль, конечно, но я не знал, что слово __________пиш..т..ся через ______, потому что _________________. А ещё я д…пустил ошибку в слове _______, но теперь я запомнил, что _______________. Предст..вляеш…, такое пр..стое слово, как _________я написал с ошибкой из(за) собственной невн..мательности. Интересно, что , когда писал, сомн..вался в написании.. слова ____________, зато в следующий раз я ни на минуту ( не) усомнюсь и воспользуюсь правилом _________________. Несколько ошибок я д..пустил на правило ____________. А слова _________________ мне следует запомнить. Правда, правило о ___________я ещё (не) изучил, поэтому и слово _______________написал неправильно.
Думаю, что в следующ… работе я учту все зам..чания и нап..ишу её на ______.
А теперь, мой друг, я пр..щаюсь с тобой и надеюсь, что моё письмо будет полезно и тебе. Но если вдруг я д..пустил ошибку, я об..зательно её пронализирую, исправлю и запомню. Ведь человеку свойственно ошибат..ся, и считаю, что не стыдно ( не )знать, но стыдно ( не ) учит..ся.

Источник

Обновлено: 10.01.2023

О Никольской церкви Рубцов никогда не рассказывал друзьям. Он просто приходил сюда, и иногда до сумерек, как вспоминают односельчане, неподвижно сидел на берегу Толшмы возле церкви-пекарни, возле купола с гаснущими ликами святых. Сидел, вглядываясь в беззащитную даль заречья, пытаясь соединить — он должен был соединить это! — несоединимое.

Есть в этих развалинах что-то от того прыжка через пролом карниза, над бездной церковного запустения, что не раз повторял Николай Рубцов в Тотемском лесотехникуме.

Развалины церкви в Никольском многое объясняют в его поэзии. Стихи Рубцова — всегда попытка восстановления храма, это возведение церковных стен, вознесение куполов, это молитва, образующая церковное строение, и страшное ожидание окончательной гибели его. Рушатся, рассыпаются в пыль стены возведенного храма, осенняя пустота сквозит между опорами купола, и гаснет свет святости в захлестывающей поэта черноте.

Я не хочу критиковать памятник Николаю Михайловичу Рубцову в Тотьме, но больше правды о поэте в развалинах Никольской церкви, и, если сохранить ее в нынешнем состоянии, вместе с далью, что открывается с берега Толшмы, — это и будет лучшим ему памятником.

Это невыносимо, как невыносима жизнь Рубцова, это трагично, как трагична его жизнь, это страшно, как страшна судьба Рубцова.

В письме Глебу Горбовскому Рубцов, кажется, об этом и пытался рассказать:

«Сижу сейчас, закутавшись в пальто и спрятав ноги в огромные рваные старые валенки, в одной из самых старых и самых почерневших избушек селения Никольского — это лесистый и холмистый, кажущийся иногда совершенно пустынным, погруженный сейчас в ранние зимние сумерки уголок необъятной, прежде зажиточной и удалой Вологодской Руси. Сегодня особенно громко и беспрерывно воют над крышей провода, ветер дует прямо в окна, и поэтому в избе холодно и немного неуютно, но сейчас тут затопят печку, и опять станет тепло и хорошо.

Это письмо Рубцов не дописал, не отправил.

Наверное, понял, что об этом нельзя рассказывать никому. Об этом и думать-то было страшно.

Вместе с ощущением безнадежности нарастало и взаимонепонимание в семье.

«Жизнь моя идет без всяких изменений и. кажется, остановилась даже, а не идет никуда. Получил письмо от брата из Ленинграда (Альберт Михайлович Рубцов снова вернулся в Невскую Дубровку после двух лет странствий. — Н. К. ). Он зовет меня в гости, но я все-таки не могу сдвинуться с места ни в какую сторону. Выйду иногда на улицу — увижу снег, безлюдье, мороз и ко всему опять становлюсь безразличным и не знаю, что мне делать, да и не задумываюсь над этим, хотя надо бы задуматься, так как совсем разонравилось мне в старой этой избе, да и время от времени рассчитываться ведь надо за эту скучную жизнь в ней. Было бы куда легче, если бы нашлись здесь близкие мне люди. Но их нет, хотя ко всем я отношусь хорошо.

Это письмо — последнее из написанных Рубцовым той зимой. Через несколько дней он уедет в Вологду на областной семинар начинающих литераторов, а оттуда в Москву — хлопотать о восстановлении в Литературном институте.

Письма, которыми бомбардировал Рубцов Москву — увы! — не давали никакого результата.

С ноября работаю в здешней районной газете. Об этом и посылаю Вам справку. Так что мой адрес прежний: Вологодская обл., Тотемский р-н, с. Никольское.

Об этом же — еще и еще раз! — и в письме Н. Н. Сидоренко.

«Добрый день, Николай Николаевич!

Письмо Ваше получил. Очень обрадовался ему, тем более что никто уже мне сюда не пишет. Кто летом еще и посылал весточку, тот теперь уже думает, что меня здесь нет.

Погода у нас вовсе осенняя. Недолго помянуть Тютчева, весь день стоял как бы хрустальный и лучезарны были вечера. Дожди, холода, скоро, наверное, перестанут ходить пароходы.

Какую роль играет поэзия в жизни человека? Об этой проблеме рассуждает Николай Михайлович Коняев.

Автор рассказывает о стихах Николая Рубцова, сравнивая их с восстановлением храма, даже с православной молитвой. Этими строками писатель хочет показать нам всю глубину произведений данного поэта, их важность и необыкновенность. Исходя из данных слов, мы чётко видим, что Николай Михайлович не просто вчитывается в содержание стихов, он погружается с головой в их тайный и не каждому понятный мир, ищет в них особенный смысл, некую тайну, не каждому подвластную для понимания. И мы прекрасно понимаем, что стихи играют для автора особенную и очень важную роль, они являются для него неким путеводителем в жизни, особенным и ярким светом.

Далее писатель объясняет нам, что важным свойством человека является его умение «отзываться на звук Глагола», понимать и принимать литературу в любых её проявлениях, учиться с её помощью новому, открывать с ней другие горизонты и границы.

Николай Михайлович считает, что человек, однажды впустивший в свою душу слово, не выпустит его никогда, он научится работать с ним, разовьёт его и доведёт до совершенства. Он найдёт ему достойное применение и положит его во благо человечества.

Николай Михайлович Коняев убеждён, что поэзия способна оказывать огромное влияние на людей, но для этого необходимо развивать в своём сердце любовь и уважение к ней.

Я согласна с мнением литератора, поскольку я знаю, что поэзия может рассказать многое о человеческой жизни, о чувствах и переживаниях и сделать это не хуже прозы, а порой и гораздо лучше. Каждый раз, читая любимое стихотворение, с другой интонацией, в другом ритме, с другим настроением можно открыть для себя что-то новое и важное, чего раньше просто не замечал или не хотел замечать. Я абсолютно убеждена, что стихи могут приносить много нового в жизни людей и полностью менять их.

Таким образом, хочется надеяться, что люди будут внимательнее и уважительнее относиться к поэзии, и рано или поздно научатся её понимать и любить.

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Вложение	Размер
kachanova_tehnologii_formirovanie_yazyk._kompet.docx	36.37 КБ

Предварительный просмотр:

Обобщение педагогического опыта работы по теме

Основными целями моей педагогической деятельности являются:

*работа над формированием речевой, коммуникативной и лингвистической

*обучение учащихся технологии построения текста;

*развитие связной устной и письменной речи, формирование умения

свободно говорить и писать на родном языке;

*развитие творческих способностей учащихся.

При работе по своей системе решаю следующие задачи:

*ликвидировать пробелы в знаниях по теории текста;

*обобщить и систематизировать знания, необходимые при анализе текста;

*научить школьников методике частичного и целостного анализа текста;

*формировать речевые навыки учащихся в процессе изучения

*развивать ассоциативную память учащихся;

-тестирование – для определения уровня орфографической и пунктуационной

-диагностически построенный устный опрос – для определения уровня

развития диалогической речи;

-работа творческого характера (изложение) – для отслеживания навыка

грамотного, безошибочного письма в свободной речи;

-психологический мониторинг – для определения реальных учебных

возможностей (уровня словесно-логического мышления, словарного запаса,

Учащихся условно делю на уровни, и к каждому уровню ставлю определенные цели и задачи.

Формирование языковой компетенции учащихся посредством работы с текстом.

-научить владеть методикой частичного и целостного анализа текста;

-развивать навыки работы с текстом на подтекстовом уровне;

-формировать речевые навыки;

-создавать и рецензировать чужие и собственные тексты.

-учить учащихся составлять тексты различных стилей;

-способствовать развитию навыков работы с текстом;

-формировать умение видеть знакомое в незнакомом;

-создавать собственные тексты.

-учить учащихся составлять тексты по аналогии;

-формировать умения работы с текстом;

-формировать умения наблюдать, подмечать закономерности;

-способствовать расширению кругозора учащихся.

1) В ходе анализа текста осуществляется взаимосвязь всех разделов курса русского языка.

2) В тексте представлены различные виды пунктограмм и орфограмм, изученных к моменту анализа текста.

3) Предложены все виды разборов

. Придут домой ученики —
И начинаются звонки,
Звонки без передышки.
А кто звонит! Ученики,
Такие же мальчишки.

Звонят, звонят ученики.
Зачем писать им в дневники,
Какой урок им задан?
Ведь телефон-то рядом!

Или форма род. пад. мн. числа существительного грамм:

— Как вы полагаете, какое время года описывает поэт в этом отрывке?

— По каким признакам вы догадались об этом?

— Прослушайте текст, вдумываясь в его содержание. О чем этот текст?

— Как вы понимаете его название?

— Как вы думаете, о чем это стихотворение?

— Прослушайте текст. Какая картинка возникает в вашем воображении?

— Что вы «видите» в ней?

— Назовите слова, которые помогают описать пейзаж в прямом значении?

— Найдите в тексте примеры художественных трюков (эпитеты, метафоры, олицетворения, сравнения).

— Укажите синонимы, антонимы. Почему именно это слово употреблено? и т.д.

не придуман поэтом.

Это фотографически точная зарисовка с натуры.

На берегу Толшмы в Никольском до сих пор сохранилась церковь. Вернее, то, что осталось от храма святителя Николая Чудотворца. Часть церковной стены не разрушили — головастые местные мужики прямо к ней прирубили бревенчатые стены и сделали пекарню. Одна сторона у пекарни церковная, каменная с фризами, с окошечками, забранными решетками, белая; другая — бревенчатая, избяная, почерневшая.

Рядом с этой пекарней, на четырех опорах — церковный купол с дырой от маковки. На куполе еще и сейчас сохранились остатки фресок. Из мутноватой затягивающей их пелены небытия смотрят на нас святые. Смотрели они и на Рубцова.

Наверное, если постоянно жить в Никольском, можно привыкнуть и к церкви-пекарне, и к куполу с дырой в небо. Но вообще — зрелище это непереносимое. И гаснущие, уходящие в небытие святые, и церковь-пекарня над скованной первым ледком Толшмой.

В письме Глебу Горбовскому Рубцов, кажется, об этом и пытался рассказать:

Это письмо Рубцов не дописал, не отправил.

Наверное, понял, что об этом нельзя рассказывать никому. Об этом и думать-то было страшно.

Вместе с ощущением безнадежности нарастало и взаимонепонимание в семье.

В. П. Астафьев-один из самых замечательных мастеров худ. слова. Его произведения воспитывают в нас трепетное отношение к родине.

Автор ставит важную проблему: роль войны в судьбе народа. В небольшом по объему, но емком по содержанию тексте автор рассказывает о печальных для русского народа последствиях войны.

Писатель приезжает в село Вологодчина и видит красные звездочки, прибитые к торцам углов сельских изб.

Сначала он не понимает, что означают эти звездочки, потом узнает, что количество звезд равно количеству погибших во время

войны членов семьи. Глядя на эти, часто встречающиеся в избах, звездочки, автор вспоминает слова, вычитанные в военных мемуарах о том, что в такую тяжкую войну, наверное, не осталось ни одной семьи в России, которая не потеряла бы кого-нибудь.

“Изба пуста…” проносятся в голове у Астафьева слова женщины, у которой война унесла мужа, деверя и троих сыновей, и он также обращает внимание на пустующие, недостроенные избы.

Автор с горечью и печалью в сердце рассуждает о тех мужчинах, что не успели обустроить свои дома, так как начавшаяся война не дала им возможности это сделать, забрав их из семьи и дома навсегда.

Позиция автора однозначна и выражена довольна четко. С горечью в сердце автор пишет о том, что война принесла горе в каждый дом, оставив осиротелыми семьи и недостроенные дома.

Я полностью разделяю позицию автора. Действительно, война отнимает у людей самых дорогих и близких, делает несчастными тысячи и миллионы судеб, разрушает поселения, города и страны. Ужасные последствия войны приходится разгребать годами, а то и десятилетиями.

Свою позицию я готова подтвердить аргументами из худ. литературы.

Во-первых, юная девушка Скарлетт О’Хара из романа М. Митчелл “Унесенные ветром” переживает все ужасы войны. Она видит, как убивает и калечит война ее друзей, знакомых и соотечественников. Город, где она гостила у родственников, подвергается бомбежке и наступлению вражеских войск и Скарлетт приходится бежать оттуда прихватив с собой недавно родившую подругу Мелани и свою юную служанку.

Но на этом весь ужас не заканчивается. Прибыв в свое родовое поместье, девушка видит, что оно разорено и разграблено военными. Скарлетт приходится долгое время голодать и терпеть лишения, параллельно восстанавливая земли плантации и добывая пропитание для себя и своей семьи.

Ей даже приходится набраться мужества и убить вражеского солдата, проникнувшего в дом и пытавшегося причинить ей вред и ограбить.

Во-вторых, на ум приходит роман А. С. Пушкина “Капитанская дочка”. В романе описывается пугачевское восстание, во время которого у героини Маши Мироновой были зверски убиты отец и мать за отказ перейти на службу к разбойнику Емельяну Пугачеву. Девушка получает большое душевное потрясение и остается совсем одна на произвол судьбы.

Прочитанный текст помог мне удтвердиться в мнении, что война не может быть “полезной” или “нужной”. Война-это всегда человеческое горе, ужасы и невосполнимые потери, страдания целого народа и проблема человечества в целом.

Читайте также:

Сочинение мой знакомый 7 класс с причастиями

Сочинение рассуждение на тему чем интересны для нас будущих учителей идеи великих педагогов прошлого

Сочинение о труде 5 класс

В восемь лет наташа легко обгоняла на лыжах сочинение

Роль исторической памяти для современного молодого человека сочинение

Источник

— 6 —

Еще летом 1964 года написал Николай Рубцов стихотворение «По вечерам». Пейзаж:

С моста идет дорога в гору.

А на горе — какая грусть! —

Лежат развалины собора,

Как будто спит былая Русь. —

не придуман поэтом…

Это фотографически точная зарисовка с натуры…

На берегу Толшмы в Никольском до сих пор сохранилась церковь. Вернее, то, что осталось от храма святителя Николая Чудотворца… Часть церковной стены не разрушили — головастые местные мужики прямо к ней прирубили бревенчатые стены и сделали пекарню. Одна сторона у пекарни церковная, каменная с фризами, с окошечками, забранными решетками, белая; другая — бревенчатая, избяная, почерневшая…

Наверное, если постоянно жить в Никольском, можно привыкнуть и к церкви-пекарне, и к куполу с дырой в небо… Но вообще — зрелище это непереносимое. И гаснущие, уходящие в небытие святые, и церковь-пекарня над скованной первым ледком Толшмой…

«Люблю, — пишет Николай Михайлович в письме Александру Яковлевичу Яшину, — первый лед на озерах и речках, люблю, когда в воздухе носится первая зимняя свежесть. Хорошо и жутко ступать по этому первому льду — он настолько прозрачен, что кажется, будто ступаешь прямо по воде, бездонно-темной…»

В письме Глебу Горбовскому Рубцов, кажется, об этом и пытался рассказать:

Я уже пропадаю здесь целый месяц. Особенного желания коротать здесь зиму у меня нет, так как мне и окружающим меня людям поневоле приходится вмешиваться в жизнь друг друга, иначе говоря, нет и здесь у меня уединения и покоя, и почти поисчезли и здесь классические русские люди, смотреть на которых и слушать которых — одна радость и успокоение. Особенно раздражает меня самое грустное на свете — сочетание старинного невежества с современной безбожностью, давно уже распространившиеся здесь…»

Это письмо Рубцов не дописал, не отправил…

Наверное, понял, что об этом нельзя рассказывать никому. Об этом и думать-то было страшно…

И разве случайно взгляд Рубцова в стихах теперь все чаше и чаще обращается «на тот берег». Туда же, куда смотрели святые с исхлестанных злым осенним дождем фресок…

Фрески заплывали темнотой, и, как эти фрески, погружался в черноту отчаяния — «Порой кажется, что я уже испытал и все радости, и все печали…» — и сам Рубцов. Казалось, навсегда рвались последние ниточки, связывавшие его с Москвой, со всем миром…

«Сижу порой у своего почти игрушечного окошка и нехотя размышляю над тем, что мне предпринять в дальнейшем. Написал в «Вологодский комсомолец» письмо, в котором спросил, нет ли там для меня какой-нибудь (какой угодно) работы. Дело в том, что, если бы в районной газете нашли для меня, как говорится, место, все равно мне отсюда не выбраться туда до половины декабря. Ведь пароходы перестанут ходить, а машины тоже не смогут пройти по Сухоне, пока тонок лед. Так что остается одна дорога — в Вологду — с другой стороны села, сначала пешком, потом разными поездами».

Вместе с ощущением безнадежности нарастало и взаимонепонимание в семье.

«…Такое ощущение, — жалуется Рубцов в письме С. Куняеву, — будто мне все время кто-то мешает и я кому-то мешаю, будто я перед кем-то виноват и передо мной тоже…»

И хотя тут же переводит разговор в шутку, дескать, мог бы объяснить этот казус с психологической стороны не хуже Толстого и хотя бы «в объеме достигнуть его, Толстого, глубины…», но отчаяннейший крик о помощи, прорвавшийся в строчках письма, все равно ведь прозвучал. И -увы — не был услышан.

«Жизнь моя идет без всяких изменений и. кажется, остановилась даже, а не идет никуда… Получил письмо от брата из Ленинграда (Альберт Михайлович Рубцов снова вернулся в Невскую Дубровку после двух лет странствий. — Н. К.). Он зовет меня в гости, но я все-таки не могу сдвинуться с места ни в какую сторону. Выйду иногда на улицу — увижу снег, безлюдье, мороз и ко всему опять становлюсь безразличным и не знаю, что мне делать, да и не задумываюсь над этим, хотя надо бы задуматься, так как совсем разонравилось мне в старой этой избе, да и время от времени рассчитываться ведь надо за эту скучную жизнь в ней. Было бы куда легче, если бы нашлись здесь близкие мне люди. Но их нет, хотя ко всем я отношусь хорошо.

Впрочем, хорошее отношение здесь тоже понимает каждый по-своему и все отлично от меня».

— 7 —

Письма, которыми бомбардировал Рубцов Москву — увы! — не давали никакого результата.

«Уважаемые товарищи! — писал Рубцов из Никольского. — После того как я уехал из Москвы, из института, где я был (в октябре) по делу своего восстановления на заочном отделении, — я уже больше не работал зав. клубом в с. Никольском, так как за длительное отсутствие «потерял» эту должность.

С уважением.

Николай Рубцов.

P. S. Неужели до сих пор не оформлен приказ о моем восстановлении? Ведь я тогда уехал, договорившись по этому поводу с ректором и с кафедрой творчества».

Об этом же — еще и еще раз! — и в письме Н. Н. Сидоренко…

«Добрый день, Николай Николаевич!

Источник

Задания Д11 C4 № 810

Каковы основные темы поэзии Н. М. Рубцова и кто из русских поэтов XIX−XX веков близок ему по содержанию поэтического творчества?

Прочитайте приведённое ниже лирическое произведение и выполните задания В8—В12; СЗ—С4.

***

В горнице моей светло —

Это от ночной звезды,

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды.

Красные цветы мои

В садике завяли все,

Лодка на речной мели

Скоро догниет совсем.

Дремлет на стене моей

Ивы кружевная тень,

Завтра у меня под ней

Будет хлопотливый день:

Буду поливать цветы,

Думать о своей судьбе,

Буду до ночной звезды

Лодку мастерить себе.

Н. М. Рубцов, 1965

Размышления _______ героя о жизни, о смысле человеческого существования, бытия дают основания причислить стихотворение Н. Рубцова к _______ лирике.

К какому роду литературы относится данное произведение?

Раздел кодификатора ФИПИ: 1.7 Литературные роды и жанры, 8.2 Поэзия второй половины XX в. Б.А. Ахмадулина, И.А. Бродский, А.А. Вознесенский, В.С. Высоцкий, Е.А. Евтушенко, Н.А. Заболоцкий, Ю.П. Кузнецов, Л.Н. Мартынов, Б.Ш. Окуджава, Н.М. Рубцов, Д.С. Самой

Из приведённого ниже перечня выберите все названия художественных средств и приёмов, использованных поэтом в третьей и четвёртой строфах данного стихотворения (цифры укажите в порядке возрастания).

1)  риторический вопрос

2)  оксюморон

3)  ирония

4)  эпитет

5)  анафора

Раздел кодификатора ФИПИ: 1.12 Язык художественного произведения. Изобразительно-выразительные средства в художественном произведении, 8.2 Поэзия второй половины XX в. Б.А. Ахмадулина, И.А. Бродский, А.А. Вознесенский, В.С. Высоцкий, Е.А. Евтушенко, Н.А. Заболоцкий, Ю.П. Кузнецов, Л.Н. Мартынов, Б.Ш. Окуджава, Н.М. Рубцов, Д.С. Самой

Выберите ОДНО из заданий (10.1 или 10.2) и укажите его номер в БЛАНКЕ ОТВЕТОВ № 2. Сформулируйте прямой связный ответ на вопрос в объёме 5−10 предложений. Аргументируйте свои суждения, опираясь на анализ текста произведения, не искажайте авторской позиции, не допускайте фактических и логических ошибок. Соблюдайте нормы литературы.

10.1. Какова роль образа звезды в этом стихотворении?

10.2. Какова роль звукописи в стихотворении Н. Рубцова «В горнице моей светло»?

Раздел кодификатора ФИПИ: 1.3 Художественный образ. Художественное время и пространство, 1.12 Язык художественного произведения. Изобразительно-выразительные средства в художественном произведении, 8.2 Поэзия второй половины XX в. Б.А. Ахмадулина, И.А. Бродский, А.А. Вознесенский, В.С. Высоцкий, Е.А. Евтушенко, Н.А. Заболоцкий, Ю.П. Кузнецов, Л.Н. Мартынов, Б.Ш. Окуджава, Н.М. Рубцов, Д.С. Самой

Назовите произведение отечественной поэзии (с указанием автора), в котором звучит тема Родины. В чём сходно (или различно) изображение данной темы в этом произведении и в стихотворении Н. Рубцова?

Раздел кодификатора ФИПИ: 1.8 Авторская позиция. Тема. Идея. Проблематика. Сюжет. Композиция, 8.2 Поэзия второй половины XX в. Б.А. Ахмадулина, И.А. Бродский, А.А. Вознесенский, В.С. Высоцкий, Е.А. Евтушенко, Н.А. Заболоцкий, Ю.П. Кузнецов, Л.Н. Мартынов, Б.Ш. Окуджава, Н.М. Рубцов, Д.С. Самой

Задания Д8 № 806

Вторая и четвертая строфы почти совпадают по содержанию. Как называется этот прием?

Задания Д10 C3 № 809

Какова роль образа звезды в этом стихотворении?

Спрятать пояснение

Пояснение.

В стихотворении Н. М. Рубцова «В горнице моей светло» перед читателем возникает образ сельской родины. Он окрашен светлой грустью, ведь поэт очень тонко чувствует недолговечность, непрочность священного покоя, которым наполнена его душа в отчем доме:

Лодка на речной мели

Скоро догниет совсем.

Стихотворение Сергея Александровича Есенина «Гой ты, Русь, моя родная» также проникнуто теплом и бесконечной любовью к родине. Лирический герой, как и герой Рубцова, подмечает мельчайшие детали, словно восхищается ими:

Гой ты, Русь моя родная,

Хаты  — в ризах образа.

Не видать конца и края  —

Только синь сосет глаза.

Оба автора относятся к Родине как к самому дорогому, что есть у человека. Россия  — одушевленная, чувственная, полная самых настоящих чудес, которые рождаются в повседневной деревенской жизни.

Спрятать критерии

Критерии проверки:

Критерии оценивания выполнения задания	Баллы
1. Сопоставление первого выбранного произведения с предложенным текстом
Названо произведение, и указан его автор, произведение убедительно сопоставлено с предложенным текстом в заданном направлении анализа	2
Названо только произведение без указания автора, или указан только автор без указания названия произведения, произведение убедительно сопоставлено с предложенным текстом в заданном направлении анализа, ИЛИ названо произведение, и/или указан его автор, произведение поверхностно, формально² сопоставлено с предложенным текстом в заданном направлении анализа	1
Не названо произведение, и не указан его автор, И/ИЛИ не проведено сопоставление произведения с предложенным текстом в заданном направлении анализа	0
2. Привлечение текста произведения при сопоставлении для аргументации
При сопоставлении для аргументации привлекаются тексты двух произведений (исходного и выбранного), оба текста привлекаются на уровне анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т. п., авторская позиция исходного и выбранного произведений не искажена, фактические ошибки отсутствуют	4
При сопоставлении для аргументации привлекаются тексты двух произведений (исходного и выбранного), но текст одного произведения привлекается на уровне анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т. п., а текст другого — на уровне его пересказа или общих рассуждений о содержании, авторская позиция исходного и выбранного произведений не искажена И/ИЛИ допущена одна фактическая ошибка	3
При сопоставлении для аргументации привлекаются тексты двух произведений (исходного и выбранного) на уровне пересказа или общих рассуждений об их содержании (без анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т. п.), авторская позиция исходного и выбранного произведений не искажена ИЛИ текст одного произведения привлекается на уровне анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т. п., а текст другого произведения не привлекается, авторская позиция исходного и выбранного произведений не искажена И/ИЛИ допущены две фактические ошибки	2
При сопоставлении для аргументации текст одного произведения привлекается на уровне пересказа произведения или общих рассуждений о его содержании (без анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т. п.), а текст другого произведения для сопоставления не привлекается, авторская позиция исходного и выбранного произведений не искажена ИЛИ авторская позиция одного из произведений (исходного или выбранного) искажена (при любых уровнях привлечения текста, описанных для 4, 3 и 2 баллов) И/ИЛИ допущены три фактические ошибки	1
При сопоставлении для аргументации суждений не привлекается текст ни одного произведения И/ИЛИ искажена авторская позиция двух произведений (исходного и выбранного) И/ИЛИ допущены четыре или более фактические ошибки	0
3. Логичность и соблюдение речевых норм
Отсутствуют логические, речевые ошибки	2
Допущено не более одной ошибки каждого вида (логическая и/или речевая) — суммарно не более двух ошибок	1
Допущены две или более ошибки одного вида (независимо от наличия/отсутствия ошибок других видов)	0
Максимальный балл	8

__________________________

² Формальным сопоставлением считается случай, когда экзаменуемый ограничивается повторением слов из формулировки задания для обозначения аспекта сопоставления.

Источник

Статью добавил(а): Василий Шелёмин,
13 ноября 2003

Епифань. Никольский собор. Большой комплекс, состоящий из фрагмента старого собора (XVIII в.) с почти шатровой колокольней и соединенного с ним колоннадой нового собора (1850 г.) — величественного образца классицизма.

Статью добавил(а): uchazdneg,
23 января 2011

В приходе: часть г. Епифани, Алешина слобода, Вереникина слобода, Рождественская слобода, д. Грязновка, д. Крутая, д. Красный Осетрик, д. Полунино, д. Рогозинка, д. Табол, д. Фомино. Приход образован ранее 1685 г. Каменная церковь построена в 1810-1850-е гг. Пять престолов: главный — во имя свт. Николая, архиеп. Мир Ликийского, в приделах — во имя Архистратига Михаила и мч. Иоанна Воина, в трапезной приделы — во имя прор. Илии и в честь иконы Божьей Матери «Троеручица».

Приходы и церкви Тульской епархии. Тула, 1895, с. 280; ГАТО. Ф. 3. Оп. 17. Д. 459., л. 2

Статью добавил(а): Вадим кр,
30 мая 2016

В число древних памятников архитектуры входит Никольский собор, который расположен в поселке Епифань Кимовского района. Согласно историческим летописям, сведения о Никольском соборе датируются еще XVII веком. Сначала это была деревянная церковь, на месте которой в первой половине XVIII века был построен каменный храм. Однако, в связи с начавшимся разрушением, обитель была разобрана, а на ее месте в 1810 году начали строительство Никольского собора, которое завершилось спустя сорок лет. В результате был возведен величественный и по своей красоте не уступающий столичным храмам Свято-Никольский собор.

Богослужения в храме проводились вплоть до 1932 года, пока трапезную не превратили в электростанцию. Колокольня обители в это время была превращена в водонапорную башню. После Великой Отечественной войны разрушенный собор долгое время оставался без внимания. Только в июле 1999 года губернатором Тульской области было принято решение о необходимости проведения реставрационных работ Никольского собора.

Несмотря на то, что восстановление уникального храма до настоящего времени не закончено и ремонтно-реставрационные работы продолжаются, в Никольском соборе, начиная с мая и до середины осени, проводятся богослужения.

http://www.voronezhgid.ru/architecture/monastery/nikolskiy-sobor.html

Статью добавил(а): Андрей Семенов,
13 ноября 2017

Николаевская соборная церковь. Приход этой церкви состоит из городской части и деревень: Рогозинки, Фомина, Алешиной слободы, Вереникиной слободы, Рождественской слободы, Крутого, Грязновки, Полунина, Красного Осетрика и Табола. Городских прихожан числится 801 м. п. и 754 ж. п., деревенских 1737 м. п. и 1719 ж. п. По времени своего первоначального возникновения приход этой церкви один из древних. В письменных актах встречается указания на Николаевскую церковь во второй половине XVII ст. (1685 г.), но есть основания относить и основание этой церкви и возникновение при ней прихода к более раннему времени. Возникновение первоначального храма, во имя св. Николая, в г. Епифани в народном предании тесно связывается с иконою св. Николая Чудотворца, доселе хранящеюся в соборной Епифанской церкви. Эта икона, по устным рассказам, оставлена была Литвою на месте нынешней соборной церкви и одна ли не в первое время возникновения городя Епифани. Это предание гласит: „когда вся земля Русская горела войною и поле Куликово покрывалось телами умирающих татар, в это время спешила на войну Литва, и в рядах ея больших обозов скрытою в повозке везена была икона св. и Чудотворца Николая. Перешедши Дон, Литва остановилась для отдыха в Епифани, где ждал ее Епифан, и обозами своими раскинулась на выгоне; повозка же с скрытою в ней иконою остановилась на том месте, где ныне стоит соборная церковь и небольшая часовня. После, отдыха литвяне хотели было поспешить на Куликово поле, но повозка с иконою Чудотворца Николая стала неподвижна. Как ни били волов, повозка оставалась неподвижною: на место волов впрягли было лошадей, но и лошади не двигались с места, как бы вкопанныя в землю. Пробовали сдвинуть повозку сами, но не осилили. Наконец, к везшим повозку присоединились другие литвяне и, не зная о скрытии в ней иконы, стали осматривать воз: увидев в нем скрытую икону, надумали было посмеяться над нею, но поражены были слепотою. Литвяне принуждены были оставить икону Епифану с его людьми, а сами поспешно бежали тою дорогою, по которой пришли”.

Из поверки этого предания историей оказывается, во 1-х, что Литвою, оставившею икону Николая Чудотворца в Епифани в 1380 г. предводительствовал король ея Ягелло, который хотя сам не был еще крещен в это время, но терпел в своем ополчении христиан и даже покровительствовал им: во 2-х, что в начале сентября 1380 г. он шел от Одоева в Епифань, по указанию проводника Епифана Киреева, сносившегося с ним от лица князя Олега; в самый же день Куликовской битвы 8-го сент. был уже в самой Епифани, отстоящей от Куликова поля в 30 в., и здесь, услыхав о победе русских над Мамаем, поспешно бежал, так что наши легкие отряды не могли его настигнут. Таким образом предание об оставлении иконы литовцами в Епифани не стоит в противоречии и с фактами истории, и, видимо, событие это случи лось именно в 1380 году. Для хранения этой иконы построена была первоначально часовня, а потом церковь во имя Богоявления Господня.

Когда построена была Николаевская церковь, не имеется сведений; из письменных документов 1885 г. видно, что она существовала уже в это время, как соборная. Каменная или деревянная была эта церковь до 1728 г., определить трудно. В 1736 г., в царствование Анны Иоанновны, соборная церковь начата строиться каменным зданием и окончена в 1738 г. Она существовала до 1810 г., с приделами во имя прор. Илии и св. мчк. Иоанна Воина. Придельная церковь, во имя Иоанна Воина, построена была особняком над оградными воротами в 1766 г. каменным зданием. В этот период своего существования соборная церковь служила центром, около которого развивалась городская жизнь во всех своих важнейших функциях. Церковь обнесена была высокою каменною оградою с амбразурами и бойницами, на подобие Тульского кремля. Судя по амбразурам, можно думать, что ограда эта была построена с тою целью, чтобы иметь защиту г. Епифани от врагов, и ее правильно нужно назвать не оградою, но военною крепостью, построенною, по распоряжению правительства, во времена укрепления города для защиты его от набега татар. Внутри этой ограды было столько разных торговых лавок и помещений, что в ней производилась вся Епифанская торговля, как в обыкновенные дни, так и во время николаевской ярмарки. Кроме лавок, в церковной ограде помещалось духовное училище, открытое в 1805 г. и переведенное в Венев в 1837 г. Здесь же было Епифанское духовное правление, закрытое в 1851 г., а с 1763 г. по 1774 г. здесь помещалась городская ратуша.

В 1810 г. началась постройка ныне существующей соборной церкви, по желанию главным образом ц. старосты, купца П.М. Логвинова. В 1814 г. трапезная церковь была устроена с двумя приделами, во имя Божией Матери Троеручицы и во имя пр. Божия Илии. В 1850 г. была окончена совершенно и настоящая холодная церковь. *) Из предметов храма заслуживают внимания: 1) риза и епитрахиль старинной парчи, пожертвованная Императрицею Анною Иоанновной в 1740 г. и 2) колокол в 114 пуд. и 14 ф. с надписью: «Повелением Ея Императорского Величества, Всемилостивейшей Государыни Анны Иоанновны вылит сей колокол в Москве, на подаяние от Ея Императорского Величества Двора, к церкви Николая Чудотворца, что в Епифани, 1740 г. апреля 17-го дня, чрез отправление сенатского секретаря Семена Молчанова”.

Причт состоит из трех священников, диакона и трех псаломщиков. На содержание храма получаются % с церковного капитала, хранящегося в билетах, сумма которого составляет 6245 р. 45 к. В пользу причта получаются проценты с 7654 р. 15 к. (с 1892 г. в дер. Алешиной слободе открыта ц.-приходская школа.

*) Подробнее историю этой церкви см. въ очерке свящ. М. Сахарова въ Тульск. Епарх. Вед. 1873 №№ 13, 21 и 1874 № 10.

П.И. Малицкий «Приходы и церкви Тульской епархии». Тула, 1895 г. г. Епифань, стр. 280

Статью добавил(а): Алексей Кротов,
26 июля 2018

Деревянную крепость Епифань основал во второй половине ХVI века племянник Ивана Грозного — Иван Мстиславский. Наша страна тогда нуждалась в мощном опорном пункте на оборонительной линии против набегов крымских татар. В крепости имелись высокая сторожевая башня, терема, несколько посадских храмов. В осадном гарнизоне несли службу 700 человек — пушкари, пищальники, стрельцы, воротники, казаки. В 1777 году Епифань стала уездным городом, а через год получила свой герб: «щит, поле серебряное с черною внизу землею, из которой вырастают три былины конопляныя, показуя, что окружности сего города, между прочими произведениями, изобилуют в коноплях». Название некогда уездного города, а ныне посёлка в Кимовском районе — Епифани — имеет греческие корни: в переводе оно означает «явление» и, в принципе, подразумевает явление Бога при Крещении Иисуса. А возникновение самого Никольского собора связывают с явлением иконы Святителя Николая Чудотворца.

Существует легенда, которую упомянул в своей книге «Приходы и церкви Тульской епархии» (Тула, 1895) исследователь П.И. Малицкий… Интересно, что события, описанные в легенде, теоретически могли происходить здесь в Епифани: в 1380 году литовские войска под предводительством короля Ягайло шли в сторону Куликова поля вместе со своим проводником по имени Епифан Киреев. Похоже, что к 8 сентября, дню Куликовской битвы, они оказались как раз на территории современной Епифани, но услышав о разгроме Мамая, удалились восвояси, бросив святой образ Св. Николая Чудотворца, привезённый ими в повозке. Для хранения оставленной «литвой» иконы местные жители возвели часовню. Писцовые книги конца ХVI века сообщают: «Сотня Степана Лихарева вниз по Дону, под Епифановым болотом слободка Семеновская Коробьина, а в слободе церковь Николы Чудотворца поставление и строение в церкви, образы и свечи, книги попа Обрамия Иванова». Как поясняет Сергей Васильевич Кусакин в своей книге «Храмы Куликова поля» (Тула, Государственный музей-заповедник «Куликово поле», 2014), это значит, что храм построили и содержали казаки-прихожане, а также сам церковный причт. На территории храма стоял дом священника и несколько келий для нищих. К началу ХVIII века Никольский собор стал не только духовным, но и торговым центром уезда — вплотную к храму прилегала площадь, где ежегодно устраивалась большая ярмарка. В силу её размаха на ней регулярно вспыхивали конфликты, переходившие «в драки и смертные убийства». Поэтому царским указом «от городскому комиссару» выделили в помощь подкрепление — «рядовых солдат для караула». Также в начале ХVIII века Епифань неожиданно стала ключевым пунктом в грандиозных планах Петра I по строительству канала, который должен был соединить Дон и Оку и упростить подвоз «потребностей из Москвы… к городу Воронежу» — там молодой царь начал возводить флот. Именно в Епифани разместили штаб, откуда прибывший из столицы князь Матвей Гагарин должен был контролировать все работы. Благосостояние епифанцев стало стремительно расти, и они начали активно жертвовать на «храмовое строение». В 1736 году при воеводе Василии Мельгунове соборная Никольская церковь «начала строиться каменным зданием и совершенно была выстроена в 1738 г.»

М.И. Сахаров в своём исследовании «Епифанская соборная Николаевская церковь» (Тула, 1873) приводит такое описание: «Пять глав грановитых, прикрытых зеленой ярью; на них кресты осьмиконечные, позлащенные». Сам храм делился на холодный и тёплый, общая длина его составляла «не менее 12-ти сажен, а ширина — не менее 7-ми сажен». Церковь была обнесена четырёхметровой каменной оградой с зубцами, похожими на те, что украшают стену тульского кремля. Некоторые исследователи утверждали даже, что по ней могли передвигаться воины, а из угловых башен можно было вести огонь. Более того, говорили, что на единственной сохранившейся до наших дней башне ещё в конце 30-х годов прошлого века находилась старинная пушка. Хотя реальных свидетельств «крепостного» характера соборной ограды всё-таки нет. Внутри ограды размещалось множество торговых лавок, а также духовное училище (в 1837 году его перевели в Венёв), городское духовное правление и городская ратуша. На колокольне было девять колоколов. О них известно, что например, самый большой весил 262 пуда, то есть более 4 тонн, и на нём имелась надпись: «На призывание к славосилию божественному, и во славу граду сему вылить сей колокол в Москве к епифанской Николаевской церкви…» Второй колокол именовали «полиелейным», его отлили «на подаяние Ея Императорского Величества двора». Третий колокол назывался вседневным или сороковым (он весил 40 пудов).

Первый каменный храм простоял до 1810 года, когда из-за ветхости его разобрали (штукатурка «отмокла и обвалилась», а трапезная «в обширности» была столь мала, что зимой в ней «бывала великая теснота и жар, от чего даже тухли свечи»). Оставили нетронутой только часть колокольни и начали строить новый храм. Причём начали с зимней церкви. По имеющимся данным, её архитектором был Тимофей Тимофеевич Тимофеев, получивший за свой труд мизерный гонорар — за все работы в общей сложности 25 рублей. Построили трапезную, а также два придела: во имя пророка Божьего Илии и в честь иконы Божией Матери «Троеручицы». На возведение же самого Никольского собора ушло сорок лет. В марте 1815 года утвердили план и фасад. Несмотря на пожертвования, средств не хватало, и на возведение здания решили пустить кирпич от разобранной ограды. Также городские власти распорядились отдать оброчную статью доходов от всех торговых лавок на сооружение храма. В итоге, к 1885 году строительство было закончено. Современники тогда отмечали, что весной собор уже «был оштукатурен снаружи и покрыт листовым железом». На главе уже сияли золотом «яблоко с крестом». Колонны четырех порталов, большой барабан и фонарик были украшены лепным узорочьем «по приличным местам». На фризах, под четырьмя фронтонами, были поставлены барельефные изображения из священной жизни Иисуса Христа, а для установки над порталами «уже сформированы и отлиты лепные священные исторические фигуры вышиною в три с половиной аршина». Внутри храм стоял ещё не отделанный. Только подкупольная часть была «по нижние арки» оштукатурена и расписана «анфресковою живописью». В итоге все работы были завершены только в 1850 году.

После Октябрьской революции Никольский собор закрыли не сразу. У новых властей руки до него дошли только в 1932 году. Представители власти явились в храм и начали по спискам изымать наиболее ценные предметы утвари. Всё, что было сделано из драгоценных и цветных металлов, забрали и отправили в Москву и Тулу. То, что показалось ненужным, отдали на откуп местным жителям. А те тоже не особо церемонились со святынями — иконы пускали на изготовление дверей, подвальных перекрытий и растопку печей. Городское потребительское общество устроило в теперь уже бывшем соборе склад. В галерее между трапезной и колокольней оборудовали теплоэлектростанцию, а саму колокольню превратили в водонапорную башню. Когда началась Великая Отечественная война, жители Епифани стали готовиться к обороне — копали окопы, сооружали противотанковые заграждения. Окна бывшего Никольского собора заложили, превратив их в бойницы. Но фашисты заняли Епифань без боя; оккупация длилась немногим больше месяца, и, отступая, враги взорвали электростанцию в галерее трапезной. В результате серьёзно пострадала западная стена собора. Вообще, немцы взорвали практически все старинные каменные постройки этого городка и почти половину деревянных. В документах, которые были озвучены на Нюрнбергском процессе, Епифань была названа в числе городов, превращённых фашистами «в развалины». После освобождения Епифани по указу вышестоящего начальства местные власти попытались обезглавить храм. Нашёлся смельчак, который залез на купол и привязал к кресту трос. Другой его конец прицепили к двум тракторам ЧТЗ, стоявшим в начале Садовой улицы. Однако все старания оказались напрасными. Трактора буксовали. Трос не выдержал и оборвался. Крест, лишь немного наклонившись, стоял на своём месте. В 40-50-е гг. ХХ века было уничтожено большинство лепных деталей на фризах и капителях колонн, украшавших фасады храма. После войны бывший собор так и стоял заброшенным, но всё равно оставался местной достопримечательностью. Многие туристы улавливали в нём сходство с Исаакиевским собором в Санкт-Петербурге.

Оживать храм начал лишь в конце 1980-х годов, после того, как однажды в нём решено было устроить вечер камерной музыки. Инициатором этого мероприятия выступил тогдашний директор Епифанского спиртового завода «Донской» Валерий Крылов. Под старинными сводами зазвучали произведения Гайдна, Баха, Вивальди… Поскольку акустика превзошла все ожидания музыкантов, такие концерты стали проходить регулярно. Тогда в администрации посёлка решили открыть счёт для сбора средств на восстановление храма. И стали поступать пожертвования… В результате, в 1995 году стало возможным покрыть листовым железом соборный купол. При этом посильную помощь оказал также настоятель Свято-Успенского мужского монастыря Новомосковска — архимандрит Лавр. А позже Тульский губернатор объвил сбор средств на реставрацию храма, и произошло чудо — уже в 2000 году начался ремонт. Восстановили стены и своды, лестничные входы, покрыли оцинкованным железом крышу. Поставили временный иконостас, после чего архимандрит Лавр освяти престол. В праздничные дни в соборе стали проводиться службы. В 2003 году в соборе установили новый четырёхъярусный иконостас, соответствующий всем церковным требованиям. Он стал даром руководства и коллектива Тульского УФСБ в память о сотрудниках управления, погибших в Чечне при выполнении служебных обязанностей. На внутренней стене храма установили памятную доску с фамилиями героев. В 2004 году собор обрёл «голос». Начальник управления ФСБ по Тульской области генерал-майор Владимир Петрович Лебедев сумел найти благотворителей, на пожертвования которых рядом с храмом построили звонницу с шестью колоколами. После крестного хода архиепископ Тульский и Белёвский Алексий освятил звонницу и колокола. Одна из самых торжественных служб в Никольском соборе совершается 22 мая, в день перенесения мощей святителя Николая из Мир Ликии в итальянский город Бари. На архиерейскую службу и крестный ход в Епифань всегда приезжает митрополит Тульский и Белёвский.

Сейчас Никольский собор включён в программу министерства культуры, по которой ведомство каждый год выделяет деньги на его восстановление. В 2008 году сняли и привели в порядок крест. Его высота составляет 250 см. Железный каркас в виде полого восьмиконечного креста обёрнут медной полой толщиной 1-1,5 мм, покрытой золотом «чрез огонь». В яблоке-шаре диаметром 93 см реставраторы насчитали 68 пулевых отверстий. На его золочение ушло 40 граммов сусального золота. Летом 2009 года крест вернулся на своё место. Раньше убранство Никольского храма было поистине великолепным. Но, к сожалению, всё оно погибло в революционном угаре. Сейчас усилиями прихожан и благотворителей храм постепенно снова преображается. Многие иконы собор получает в дар. Одна из главных святынь храма — икона «Троеручица». В соборе даже раньше существовал придел в честь этого образа. Кроме того, в Никольском соборе хранится старинная икона Иоанна Крестителя, датированная ХVIII веком. Есть здесь замечательное собрание вышитых бисером икон. И, конечно, обращает на себя внимание старинный образ Святителя Николая Чудотворца в изящном окладе: он словно напоминает молящимся о чуде обретения подобного образа в далёком 1380 году.

Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №302, 2018 г.

Статью добавил(а): Алексей Кротов,
26 июля 2018

Никольский собор — прекрасный памятник классицизма, и хотя Епифань — это всё-таки настоящая провинция, язык не повернётся назвать этот классицизм «провинциальным». Действительно, великолепием и размерами храм затмевает иные соборы губернских городов и размахом приближается к столичным постройкам! Характерной особенностью епифанского Никольского собора является его многочастность. Когда в начале ХIХ века разбирали старый собор 1738 года, то сохранили колокольню. Это сооружение первой половины ХVIII века «играет на контрастах» с храмом, оно на добрую сотню лет моложе. А соединяет основную часть собора и колокольню широкая трапезная с тёплым храмом; в её галерее ныне помещена выставка, повествующая об исории соборного комплекса Епифани. Собор безусловно, является кульминационным акцентом всей композиции. Мощные колонные портики на четыре стороны света, могучая световая ротонда… Такие храмы стали в своё время архитектурным отражением эпохи. В них порой можно найти черты палладианства, которым в это время русские (и западные, работавшие в России) архитекторы активно увлекались. Тип сооружения — «симметричный храм с портиками и высокой ротондой с фонариком» обыгрывался во множестве построек, от Исаакиевского собора Санкт-Петербурга до московской церкви Мартина Исповедника. И всё же, при всем многообразии вариаций, Никольский собор безусловно западает в память благодаря большой самобытности, яркому архитектурному «лицу» и высококлассным формам. Не зря писал о нём известный архитектор, исследователь русского зодчества и достопамятностей Тульской земли, В. Н. Уклеин: «Дело не в схеме, а в индивидуальном творческом подходе, превратившем абстрактную систему в оригинальное, высоко художественное произведение. Отказавшись от скучного ритмичного размещения окон светового барабана, зодчий объединил оконные проёмы в выразительные группы… Обращённые на четыре стороны, как и портики основного объёма, оконные группы подчёркивают центричность общей композиции и главные оси здания. Лёгкие ионические колонки между оконными проёмами контрастируют мощным коринфским колоннам нижележащих портиков… Все архитектурно взаимно увязанно, подкупающе свежо и привлекательно».

В основе композиционной схемы Никольского собора — строгая центричность. Основной объём имеет практически идентичные фасады на все стороны (в «жертву» этому единообразию даже была принесена обязательная по церковным канонам апсида). Световой барабан с ажурным фонариком — очень высокий и светлый. Верхний (ротонда) и нижний (четверик со скруглёнными углами) ярусы взаимно увязаны перекликающимися архитектурными мотивами и деталями декора. Храм очень просторный, а главное — очень высокий. Ротонда и фонарик собора световые, полностью раскрытые во внутренний объём, что делает естественное освещение Никольского собора исключительно богатым. Четыре могучих столпа, подпирающие высокие своды, не утяжеляют конструкцию. Неизвестному архитектору удалось настолько верно рассчитать гармоничную «золотую середину» в пропорции «высота свода — ширина арки», что эти массивные столпы зрительно словно расступаются к стенам, сливаясь с ними, освобождая пространство под грандиозным куполом. Галерея-паперть с тёплым храмом и переходом на колокольню, напротив развита по горизонтали. Построена она также по проекту Т. Т. Тимофеева в 1810 году; оформлена трапезная достаточно скромно. Фактически, единственное её украшение — плоские четырёхколонные портики, также колоннами украшены галереи, соединяющие тёплый храм с колокольней на западе и основным массивом собора на востоке. Здесь присутствует основной принцип — богатое естественное освещение и много свободного пространства. В тёплом храме восстановлен иконостас.

О том, как выглядел Никольский храм в ХVIII столетии, можно составить приблизительное предположение по сохранившейся колокольне — она, по крайней мере её нижняя часть, дошла до наших дней от «старого» собора. Это постройка 1730-х годов, при этом сильно архаизирующая. Декоративное убранство соответствует концу ХVII века — впрочем, для провинции такое «запаздывание стиля» было скорее правилом, нежели исключением. Бытует мнение, что каменная ограда Никольского собора «по совместительству» служила крепостной стеной, но это уже явное преувеличение — единственная сохранившаяся башня «не тянет» на крепостную ни по размерам, ни по форме, ни по возрасту (башня — ровесница колокольни, а крепости в ХVIII веке давно строили по бастионному типу). Скорее всего, это была чисто декоративная «стилизованная» ограда, условно символизировавшая бывший когда-то на этом месте острог.

Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам. Выпуск №302, 2018 г.

Статью добавил(а): Елена Григорьева,
26 июля 2020

Церковь Никольская с колокольней и башней ограды XVIII в. расположена на Красной площади поселка Епифань Кимовского района в юго-восточной части Тульской области. В 1736 г. было начато строительство нового каменного пятиглавого Никольского собора, вместо пришедшего в ветхость более раннего деревянного храма. Строительство его было закончено в 1738 г.

В одном из первых упоминаний о каменной ограде вокруг пятиглавого Никольского собора, относящихся к 1763 г., содержатся сведения от утверждении епифанской ратуши, которая была размещена в пристройке к колокольне и ограде. Таким образом, можно сказать, что примыкающие одноэтажные с подклетом южная и северная пристройки к колокольне, появились во второй половине XVIII в. На генеральном плане Епифани 1779 г. справа и слева от надвратной отдельно стоящей колокольни уже существуют примыкающие с юга и севера объемы.

Колокольня выстроена в стилистических формах конца 30-х г.г. XVIII в. По архитектурным формам и декоративному убранству, она принадлежит XVII в., но регулярный характер размещения декора указывает на то, что памятник относится к XVIII в.

После революции, в 1920-е г.г. в паперти была размещена электростанция. В 1932 г. собор закрыли. В трапезной находилась местная электростанция, работавшая до войны. Весной 1937 г. колокольня храма была превращена в водонапорную башню. В 1941 г. храм пострадал довольно сильно, электростанция была взорвана, трапезная обрушилась.

До нашего времени колокольня дошла в крайне аварийном состоянии — отслаивалась лицевая поверхность кирпичной кладки, разрушены своды, южная пристройка представляла собой груду кирпича, северная превратилась в руины. Удерживали колокольню от обрушения металлические конструкции водонапорной башни 1937 года.

В 2007-2016 г.г. были проведены работы по сохранению объекта. Завершены все работы по восстановлению кирпичной башни, кирпичного ограждения, крытой паперти храма и северной пристройки колокольни.

Информация с сайта Министерства культуры Российской Федерации, http://www.mkrf.ru

Ваш комментарий будет первым.

Николай Коняев. «Путник на краю поля»

О жизни, смерти и бессмертии поэта Николая Рубцова

Ему было шесть лет, когда умерла мать и его отдали в детдом. Шестнадцать, когда он поступил кочегаром на тральщик. Он служил в армии, вкалывал на заводе, учился… На тридцать втором году жизни впервые получил постоянную прописку, а на тридцать четвертом — наконец-то! — и собственное жилье: крохотную однокомнатную квартирку. Здесь спустя год его и убили…

Вот такая судьба.

Первую книгу он выпустил в шестьдесят пятом году, а через двадцать лет его именем назвали улицу в Вологде. Н. Рубцову исполнилось бы всего пятьдесят, когда в Тотьме ему поставят памятник.

И это тоже судьба.

Как странно не схожи эти судьбы… И как невозможны они одна без другой!

Обманчива простота рубцовской лирики.

Судите сами… Рубцов словно бы специально пользуется неточными определениями. «Там, за расхлябанным следом», «ее пустынные стога», «в деревне мглистой», «распутья вещие»… Что это? Языковая небрежность? Или это поиск подлинного, соответствующего стиховой ситуации смысла, освобождение живой души слова из грамматико-лексических оков?

Или другой пример… Наверное, ни у кого из поэтов не найдется столь многочисленных повторов самого себя, как у Рубцова. Кажется, он забывал созданные и уже зафиксированные в стихах образы, многократно повторяя их в новых стихах:

Скачут ли свадьбы в глуши потрясенного бора,

Мчатся ли птицы, поднявшие крик, над селеньем,

Льется ли чудное пение детского хора, —

О моя жизнь! На душе не проходит волненье…

(«У размытой дороги»)

Как просто в прекрасную глушь

листопада

Уводит меня полевая ограда,

И детское пенье в багряном лесу…

(«Жар-птица»)

Словно слышится пение хора,

Словно скачут на тройках гонцы,

И в глуши задремавшего бора

Все звенят и звенят бубенцы…

(«Тайна»)

И пенья нет, но ясно слышу я

Незримых певчих пенье хоровое…

(«Привет, Россия…»)

Скачет ли свадьба в глуши потрясенного бора,

Или, как ласка, в минуты ненастной погоды

Где-то послышится пение детского хора, —

Так — вспоминаю — бывало и в прежние годы!

(«Скачет ли свадьба…»)

Все эти «свадьбы», эти «хоры», рассыпанные по стихам Рубцова, право же, сразу и не перечислишь. Что это? Самоповтор? Или «причастность к тому, что, в сущности, невыразимо»? Ведь появление знака приближающихся потусторонних сил столь же естественно и обычно в поэзии Рубцова, как дуновение ветра или шум осеннего дождя, и поэтому даже и не осознается как повтор…

Еще более загадочной выглядит взаимосвязь поэзии Рубцова и его жизни. По его стихам точнее, чем по документам и автобиографиям, можно проследить его жизненный путь. Но дело не только в этом. Конечно, многие настоящие поэты угадывали свою судьбу, легко заглядывали в будущее, но в Рубцове провидческие способности были развиты с такой необыкновенной силой, что, когда читаешь написанные им незадолго до смерти стихи:

Я умру в крещенские морозы.

Я умру, когда трещат березы,

— охватывает жутковатое чувство нереальности. Невозможно видеть вперед так ясно, как видел Рубцов. Хотя — сам Рубцов говорил: «Мы сваливать не вправе вину свою на жизнь. Кто едет, тот и правит, поехал — так держись!» — отчего же невозможно? Очень даже можно, если учесть, что Рубцов и жил так, как будто писал самое главное свое стихотворение, и, совершенно точно зная финал, ясно представляя, что ждет впереди, даже не пытался что-либо изменить… Потому что не прожить свою жизнь, не пройти до конца назначенный ему Путь он не мог, да и не хотел…

О родителях Николая Рубцова известно немного. Отец поэта — Михаил Андриянович Рубцов родился в деревне Самылково на Вологодчине. Работал он продавцом в сельпо. В двадцать первом году женился на Александре Михайловне. В Самылкове родились первые их дети — три дочери: Рая, Надежда, Галина — и сын Альберт. Николай Рубцов был пятым ребенком в семье и родился уже в Емецке Архангельской области. Михаил Андриянович, вступивший в начале коллективизации в партию, работал там начальником ОРСа местного леспромхоза. Было тогда ему тридцать шесть лет.

Дом, где родился Рубцов, сохранился — красивое, с огромными окнами (в каждой раме по шестнадцать стекол) здание. Но у самого Рубцова о Емецке остались очень смутные воспоминания.

«Первое детское впечатление, — рассказывал он, — относится к тому времени, когда мне исполнился год. Помню: снег, дорога, я на руках у матери. Я прошу булку, хочу булку, мне ее дали. Потом я ее бросил в снег. Отца помню. Мать заплакала, а отец взял меня на руки, поцеловал и опять отдал матери… Оказывается, это мы отца провожали. Его забрали, так мы с ним прощались. Это было в Емецке в начале 37-го. Отца арестовали, ну, как многих тогда. Он год был в тюрьме, чудом уцелел… Отцу сообщили среди ночи, что он свободен. Он сначала не поверил, а потом собираться стал. Ему писем насовали, чтоб передал на свободе родственникам. Выпихнули его за ворота в глухую ночь, на улице мороз, а он в одном пиджаке и идти далеко. Ну, отец у нас крепкий был, ходовой мужик. Тетка потом мне рассказывала, отцова сестра, она тут, в Вологде, жила. Говорит: „Смотрю утром в окошко, вроде Миша бежит, ожигается, в одном-то пиджачке да по морозу-то…“»

Этот рассказ Николая Рубцова был записан Д. — женщиной, сыгравшей роковую роль в его жизни. И даже допуская, что он записан предельно точно, полностью, безусловно, доверять ему нельзя. Смущает нестыковка деталей. Если отца забрали в январе, то отчего же на нем был только один пиджак? Должно было бы иметься и пальто… В этом рассказе Рубцов верно передает лишь свои ощущения: «прошу булку, хочу булку… бросил в снег», вся сюжетная канва явно заимствована из каких-то других впечатлений, и прекрасный рассказ тетки о том, как прибежал морозным утром в одном пиджачке Михаил Андриянович, явно относится к какому-то другому эпизоду из жизни отца поэта.

Так или иначе, но пока не удается выяснить, за что арестовали Михаила Андрияновича и арестовывали ли его вообще. Во всяком случае, вернувшись — если следовать рубцовской версии — из тюрьмы, Михаил Андриянович сразу пошел на повышение. Его перебросили в Няндомское райпо.

Няндома запомнилась Николаю Рубцову особенно остро. В этом небольшом городке, в доме, стоящем почти вплотную к железнодорожной насыпи, на его глазах умерла старшая сестра — Надежда (Рая скончалась еще до рождения Николая). Надежду он любил. Ей было шестнадцать лет. Живая, общительная, она изменилась как-то в одночасье. Съездила с подругами в какую-то деревню на сельхозработы, простудилась и заболела менингитом. Он помнил, как мучительно переносила она нестихающую боль и, когда заговаривали с ней, отворачивалась к стене. Надю хоронили, как комсомолку. Рубцов запомнил красный гроб, множество венков, скопление народа… На всю жизнь осталась в нем боль этой утраты, всю жизнь считал он, что, если бы Надежда не умерла так рано, не было бы и в его жизни того безысходного сиротства, через которое предстояло пройти ему.

Все воспоминания Рубцова о жизни в Емецке и Няндоме почерпнуты нами из записок Д. и более нигде, кажется, не встречаются. Ни в стихах, ни в письмах, ни в разговорах с друзьями не вспоминал Рубцов о той жизни, словно бы это и не его была жизнь, а его началась только в Вологде…

14 января 1941 года Михаил Андриянович Рубцов, как записано в его учетной партийной карточке, выбыл из Няндомы в Вологодский горком партии.

В Вологде Рубцовы поселились на улице Ворошилова, недалеко от Прилуцкого монастыря, в который еще недавно свозили со всей области раскулаченных мужиков…

Николаю было четыре года. Он еще не мог понять, какие взаимоотношения существуют между родителями, что связывает их. Запомнил всего лишь фразу:

— Александра, кипяточку! — кричал отец, усаживаясь за стол.

В рассказе «Дикий лук», передавая атмосферу тех лет, Николай Рубцов попытался нарисовать характер отца. Рассказ написан уже после смерти Михаила Андрияновича, и, читая его, видишь, как пересекаются в этой небольшой зарисовке два взгляда: ребенка — в еще неясное, туманное будущее — и усталого, измотанного жизнью поэта, как бы усмехающегося своему детскому неведению…

«Давно это было. За Прилуцким монастырем на берегу реки собрались мы однажды все вместе: отец, мать, старшая сестра, брат и я, еще ничего не понимающий толком. День был ясный, солнечный и теплый. Всем было хорошо. Кто загорал, кто купался, а мы с братом на широком зеленом лугу возле реки искали в траве дикий лук и ели его. Неожиданно раздался крик: „Держите его! Держите его!“ И тотчас я увидел, что мимо нас, тяжело дыша, не оглядываясь, бежит какой-то человек, а за ним бегут еще двое.

— Держите его!

Отец мой быстро выплыл из воды и, в чем был, тоже побежал за неизвестным. „Стой! — закричал он. — Стой! Стой!“ Человек продолжал бежать. Тогда отец, хотя оружия у него никакого не было, крикнул вдруг: „Стой! Стрелять буду!“

Неизвестный, по-прежнему не оглядываясь, прекратил бег и пошел медленным шагом…»

Михаил Андриянович Рубцов был типичным ровесником нашего века. На единственной сохранившейся фотографии он стоит в белой косоворотке — бравый, знающий себе цену деревенский парень. Если бы не революция, он бы стал оборотистым сельским лавочником, быть может, выбился бы в купеческое сословие и его жизнь сложилась бы разумно и полезно для себя и для других. Фотография сделана в начале двадцатых, и во взгляде смотрящего на нас Михаила Андрияновича сквозит вера в разумность и полезность будущей жизни. Этот человек даже не догадывается, что ему всего через несколько лет предстоит заняться коллективизацией, вступить в партию; насилуя и корежа душу, делать то, чего он никогда бы не стал делать, если бы не оказалось под угрозой благополучие собственной семьи.

Михаил Андриянович сделал свой выбор. Когда кремлевские вожди — все эти бухарины, рыковы, кагановичи, хрущевы — безжалостно погнали на голодную смерть миллионы русских мужиков, Михаил Андриянович примкнул к победителям и без сожаления покинул обворованную, обескровленную деревню, чтобы определиться на сытую, хлебную должность в новом, теперь уже полностью подвластном кремлевской нечисти мире. И он, должно быть, исправно служил хозяевам, коли, несмотря на отсутствие образования, потихоньку рос в должностях, а на пятом десятке даже выдвинулся в круг областной номенклатуры. Типичный маленький начальник — отец и в рассказе Рубцова ведет себя очень типично. Не задумываясь, вылезает из реки и «в чем был» устремляется в погоню за неизвестным. Зачем? Да затем, что годами службы новым хозяевам жизни выдрессирован он на погоню. И его крик: «Стой! Стрелять буду!» — подлинный, из тех лет крик. Это же беспорядок — кто-то посмел убежать. И не важно, что оружия у преследователя нет, не важно, что в погоню он устремился голым. Социальные роли и преследователем, и преследуемым осознаются настолько отчетливо, что оружие и не требуется, они оба знают магическую силу слов: «Стой! Стрелять буду!» Беглец вынужден покориться. Он прекратил бег, даже и не оглянувшись, чтобы проверить — насколько реальна угроза…

«Все это поразило меня… — тридцать лет спустя напишет поэт Рубцов. — И впервые на этой земле мне было не столько интересно, сколько тревожно и грустно. Но… давно это было».

Приходится только гадать, как сложилась бы судьба Николая Рубцова, не потеряй он рано семью. Но судьба сложилась так, как она сложилась, и, словно отблеск высшей справедливости, — именно в Николе, всего-то несколько десятков километров, если считать по прямой, от деревни Самылково — открылась Николаю Рубцову простая, как бы искупающая в своем постижении все отцовские грехи и предательства истина:

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

Та истина, на осознание которой в нашей стране ушло два поколения, та истина, которую не уставал повторять Рубцов всю свою жизнь…

Не порвать мне мучительной связи

С долгой осенью нашей земли,

С деревцом у сырой коновязи,

С журавлями в холодной дали…

26 июня 1942 года внезапно умерла Александра Михайловна Рубцова. В последнее время она иногда жаловалась на сердце, но мысль о смерти никому из близких и в голову не приходила.

Все случилось неожиданно. Николай вместе с братом возвращался из кинотеатра.

«Возле калитки нашего дома нас остановила соседка и сказала: „А ваша мама умерла“. У нее на глазах показались слезы. Брат мой заплакал тоже и сказал мне, чтоб я шел домой. Я ничего не понял тогда, что такое случилось…»

Эти события нашли отражение в стихотворении «Аленький цветок»:

Домик моих родителей

Часто лишал я сна, —

Где он опять, не видели?

Мать без того больна. —

В зарослях сада нашего

Прятался я, как мог.

Там я тайком выращивал

Аленький свой цветок…

Кстати его, некстати ли,

Вырастить все же смог…

Нес я за гробом матери

Аленький свой цветок.

Рубцов потерял мать в том возрасте, когда чувство самосохранения и любовь к матери еще не разделены, когда человек ощущает мать как часть самого себя, и поэтому не надо обманываться кажущейся сентиментальностью стихотворения, написанного, кстати, уже зрелым поэтом. Нет, это не слащавое сюсюканье, а точная память о душевном смятении, охватившем ребенка. Разрастаясь, аленький цветок заполнил «красными цветами» зрелую лирику — едва ли кто из русских поэтов так много писал о матери, как Рубцов…

Но это потом, годы спустя, а тогда, в сорок втором, судьба, словно бы посчитав, что семейного тепла будущему поэту уже достаточно отпущено для жизни, торопливо разрушает рубцовский дом.

Через два дня умирает самая младшая сестра — полугодовалая Надежда Рубцова. Отец — он уже получил повестку на фронт — зовет свою сестру Софью Андрияновну помочь в беде: надо спасать ребят.

Мать умерла. Отец ушел на фронт.

Соседка злая не дает проходу.

Я смутно помню утро похорон

И за окошком скудную природу…

В стихах чуть-чуть смещены события, но причина — не забывчивость поэта. В повествовательной логике не сходятся и не могут сойтись те беды, что обрушиваются в эти дни на мальчика. Сразу же за смертью сестры разыгрывается новая трагедия. Тетка забирает старших детей — Галину и Альберта — к себе[23], а младших — Николая и Бориса — ожидает Красковский дошкольный детдом.

Софью Андрияновну можно понять: у нее — свои дети и идет война. Она и так сделала все, что могла… Каждый ли способен на такое — взять двоих чужих детей? И наверняка взрослый Рубцов понимал это… Но что чувствовал шестилетний ребенок? Горе раннего сиротства, осознание собственной несчастливости захлестывали его. Ведь более легкая участь досталась другим! И тем мучительнее, тем болезненнее рана, что о новой беде приходится молчать. Если и пытался жаловаться шестилетний мальчишка, то в ответ встречал неприязненное недоумение; зависть — качество, неприятное даже в ребенке. Молча, таясь от всех, предстояло шестилетнему Рубцову пережить эту, кажется, достойную пера Шекспира драму, когда не ты выбираешь свою несчастливую судьбу, а тебе ее выбирают. И оттого, что выбирают самые близкие, самые родные люди, — еще тягостней, еще больней… Тогда-то и наползают в душу поднимающиеся из-под земли сумерки:

Откуда только —

Как из-под земли! —

Взялись в жилье

И сумерки, и сырость…

Но вот однажды

Все переменилось,

За мной пришли,

Куда-то повезли.

В Краскове — раньше в этой усадьбе жил писатель Гаршин — Николаю Рубцову предстояло пережить еще одну трагедию. 20 октября 1943 года вместе с группой детей, вышедших из дошкольного возраста, его отправляют в Никольский детский дом под Тотьмой. Младший брат остался в Краскове. Рвалась последняя ниточка, связывающая Николая с семьей, с родными…

Я смутно помню позднюю реку,

Огни на ней, и скрип и плеск парома,

И крик «Скорей!», потом раскаты грома

И дождь… Потом детдом на берегу.

Тотьма… Устье Толшмы… Древняя, овеянная легендами русская земля. Здесь творил чудеса святой Андрей Тотемский. Летописи рассказывают, он стоял возле храма в снегу, по обыкновению босой, и молился. И увидели его «сибирския страны варварского народа людие» и их старейшина — слепой Ажбакей. Обратился он к блаженному с мольбой о помощи. Андрей испугался и убежал, но Ажбакей не растерялся. Пал на колени, и водой, что, натаявшая, стояла в следе святого, умыл лицо. И тут же прозрел.

Едва ли Николай Рубцов слышал это летописное предание. Он не отличался особой религиозностью. Да и где мог услышать эту историю? В детдоме? В техникуме? Но тогда откуда же словно бы воскрешающие образы древнего предания стихи?

Я шел, свои ноги калеча,

Глаза свои мучая тьмой…

— Куда ты?

— В деревню Предтеча.

— Откуда?

— Из Тотьмы самой…

Может быть, сама здешняя земля настраивает людей на один и тот же лад, независимо оттого, сколько столетий разделяет умеющих вслушиваться в ее голос сограждан?

Сюда, в устье Толшмы, и привезли в 1943 году семилетнего Николая Рубцова. Лошадь за детьми, разумеется, не прислали, и двадцать пять километров по разбитой дороге под злым осенним дождем малыши шли пешком. Когда добрались до интерната, там уже спали.

«Вдруг голоса откуда ни возьмись! Топот за окнами и хлопание двери… Антонина Михайловна Алексеевская, воспитатель младшей группы, с мокрыми волосами и с крапинками дождя на плечах, проталкивает вперед присмиревших гостей.

— Ребята, это ваши новые друзья. Они протопали от пристани пешком. Двадцать пять километров. Прямо с парома, без передышки…

Алексеевская держала в руках список. Вычитывала фамилии.

— Коля Рубцов! Ложись на эту кровать. Мартюков, подвинься.

Без единого слова, но со светом в глазах шел черноглазый мальчишка…»

Эти воспоминания сотрудника великоустюжской газеты «Советская мысль» Анатолия Мартюкова интересны еще и тем, что дают первый из известных нам портретов будущего поэта. Конечно, можно только гадать, откуда — из октябрьской ночи сорок третьего года или из рубцовских стихов — этот «свет в глазах»? Но есть в воспоминаниях Мартюкова и то, что невозможно придумать, — тот семилетний Рубцов, все еще по-детски доверчивый, надеющийся на ласку, на привет и вместе с тем уже настороженный, все время готовый к любой неожиданности.

«— А тебя зовут Толей, — тихо утвердил он».

(Не сказал, не усмехнулся, а именно, как бы даже безразлично, «утвердил».)

В одной этой фразе сказался опыт годичного пребывания в детдоме. Рубцов еще ничего не знает о своем соседе по койке, но надо с первых же слов заинтересовать будущего товарища, «утвердить» себя.

«— А как ты узнал? (И искуса как-то заинтриговать нового приятеля не возникало в Рубцове. — Н. К.)

— На дощечке написано…»

Диалог очень точный и напряженный. Так может говорить человек, уже хорошо познакомившийся с невеселой детдомовской «наукой». А сколько ее еще было впереди?

Как вспоминает Антонина Михайловна Жданова, воспитательница младшей группы, в которую попал Рубцов, жили тогда в детдоме очень трудно. В спальне иногда было холодно. Не хватало постельного белья, Спали на койках по двое. Рубцов — вместе с Анатолием Мартюковым. Дети со всем смирились. Ни на что не жаловались. При детдоме было свое подсобное хозяйство, работали все, в том числе и младшеклассники. Особенно тяжело приходилось летом — заготавливали сено, работали на огороде, собирали грибы, ягоды, лекарственные травы. Зимой становилось полегче, но зато и тоскливей. По ночам в лесу, возле деревни, выли волки… В коридоре, возле двери, стояла большая бочка с кислой капустой. Запах ее растекался по всему дому…

Когда читаешь воспоминания о Рубцове, порою начинает казаться, что стихи самого поэта звучат как бы в ответ на эти воспоминания, спорят, не соглашаются с ними.

Вот, например, Евгения Буняк пишет: «Годы были трудные, голодные, поэтому мало помнится веселого, радостного, хотя взрослые, как только могли, старались скрасить наше сиротство. Особенно запомнились дни рождений, которые отмечали раз в месяц. Мы с Колей (Рубцовым. — Н. К.) родились оба в январе, поэтому всегда сидели за столом в этот день рядом, нас все поздравляли, а в конце угощали конфетами, горошинками драже. Как на чудо, смотрели мы на эти цветные шарики».

Об этих днях сам Рубцов писал позднее так:

Вот говорят, что скуден был паек,

Что были ночи с холодом, с тоскою, —

Я лучше помню ивы над рекою

И запоздалый в поле огонек.

До слез теперь любимые места!

И там, в глуши, под крышею детдома,

Для нас звучало как-то незнакомо,

Нас оскорбляло слово «сирота».

Разница поразительная. Евгения Буняк вспоминает детдомовский нищенский быт (а жили действительно очень плохо… В обед воспитанникам полагалось пятьдесят граммов хлеба и тарелка бульона, и они воровали турнепс и пекли его на кострах. Не было и обуви. До 1946 года детдомовцы, стуча, ходили в башмаках с деревянными подошвами…), но для Рубцова и нищета, и голод существуют как бы на втором плане. «Я лучше помню…» — говорит он, и это не поза. И нищету, и голод для него заслоняло осознание собственной несчастливости, своей несчастливой избранности. И поэтому-то, едва коснувшись бытовых трудностей, он сразу начинает говорить в стихах о главном для себя. К сожалению, стихи Рубцова очень часто толкуются в духе обычной поэтической риторики, и строка: «Нас оскорбляло слово „сирота“» — выдается порою за утверждение некоей особой, домашней атмосферы, что существовала в Никольском детдоме, атмосферы, в которой дети якобы и не ощущали себя сиротами. Подобное толкование лишено малейших оснований. Стихотворение «Детство», как и большинство рубцовских стихотворений, предельно конкретно, и не нужно выискивать какой-то переносный, не вложенный в его строки смысл.

В Никольском детдоме жили, конечно, не только сироты, здесь больше было эвакуированных детей. Некоторые попали в детдом даже с вещами родителей. Вещи эти они очень берегли.

Пионервожатая Екатерина Ивановна Семенихина вспоминает, что дети постоянно просили ее пустить в кладовку, где хранились «взрослые» вещи. Нужно было проверить, «как они висят».

— Это моей мамы пальто… — хвастали они.

И не важно, что у многих уже не было в живых мам, — мамино пальто было как бы гарантией того, что мама жива, что с ней не случится ничего плохого.

Почему-то из педагогических соображений считалось целесообразным скрывать от детей, где их родители (у многих, кстати, как, например, у Геты Меньшиковой — будущей жены поэта, они отбывали срок в лагерях), и вечерами, когда старшие воспитатели и учителя расходились по домам, дети просили у пионервожатой:

— Посмотрите в личном-то деле, где у меня мама?

Трудно поверить, что Николай Рубцов не участвовал в этом захлестывающем детдом мечтании о родителях. Он знал, что отец жив, и верил — а во что еще было ему верить? — вот закончится война, и отец заберет его, и в домашнем тепле позабудет он про тоскливые и холодные детдомовские ночи.

И как же тут не оскорбляться словом «сирота», если оно отнимало у ребенка последнюю надежду. «Большинство одноклассников Коли были эвакуированные дети, — пишет в своих воспоминаниях Н. Д. Василькова. — Из Белоруссии, с Украины… Из Ленинграда блокадного тоже были… И все-таки многие верили, в том числе и Коля Рубцов, что после войны родители их вернутся и обязательно возьмут их из детдома, — этой верой только и жили, тянулись со дня на день… И действительно, в сорок пятом — сорок шестом стали приезжать в Никольский детдом родители за детьми. Помню хорошо, как за первой из нас приехал отец — за Надей Новиковой из Ленинграда. (Эта девочка была привезена к нам из Красковского детдома вместе с Колей Рубцовым…) Для нас приезд отца за Надей был большим праздником, потому что каждый поверил, что и за ним могут приехать. И жизнь наша с тех пор озарилась тревожным светом надежд, ожиданий… Коля Рубцов тоже ждал…»

Ждал… Николай Рубцов на исходе войны еще не знал, что отец давно уже демобилизовался и, вернувшись в Вологду, устроился работать в отдел снабжения Северной железной дороги — на очень хлебное по тем временам место… Про сына, отданного в детдом, Михаил Андриянович так и не вспомнил. Да и зачем вспоминать, если он снова женился, если уже пошли дети…

В 1946 году Николай Рубцов закончил с похвальной грамотой третий класс и начал писать стихи. Может быть, стихи и спасли его.

Таких обманутых детей в детдоме было немало. Каждый переживал свою трагедию по-своему, и далеко не все могли пережить ее…

«В Николе случилась беда. Утонул в Толшме детдомовец. Мы знали — это Вася Черемхин. В один из июльских дней, в „мертвый час“, когда в спальнях царили сны, Вася вышел на улицу… Он всплыл в омутном месте реки, под Поповым гумном. Там стояла высокая темная ель… вода была темной и неподвижной. Два дня поочередно дежурили старшие на берегу омута».

Рубцову удалось пережить горечь разочарования в своих надеждах, но и в его стихи плеснуло мертвой смутной водой:

И так в тумане омутной воды

Стояло тихо кладбище глухое,

Таким все было смертным и святым,

Что до конца не будет мне покоя…

Впрочем, особенно погоревать о предательстве отца Николаю Рубцову не довелось. Время было суровое, и горя хватало на всех.

Через двадцать лет, вспоминая детдомовские годы, Николай Рубцов напишет:

«Это было тревожное время. По вечерам деревенские парни распевали под гармошку прощальные частушки:

Скоро, скоро мы уедем

И уедем далеко,

Где советские снаряды

Роют землю глубоко!

А мы по утрам, замерзая в своих плохоньких одеждах, пробирались сквозь мороз и сугробы к родной школе. Там нас встречала Нина Ильинична и заботилась о нас, как только могла…

Все мы тогда испытывали острый недостаток школьных принадлежностей. Даже чернил не было. Бумаги не было тоже. Нина Ильинична учила нас изготовлять чернила из сажи. А тетради для нас делала из своих книг. И мы с превеликим прилежанием выводили буквы по этим пожелтевшим страницам на уроках чистописания.

По вечерам зимой рано темнело, завывали в темноте сильные ветры. И Нина Ильинична часто провожала учеников из школы. Долго по вечерам горел в ее окне свет, горел озабоченно и трепетно, как сама ее добрая душа. И никто из нас знать не знал, что в жизни у нее случилось большое горе: погиб на фронте муж…»

Зарисовка для районной газеты «Ленинский путь» написана почти одновременно со стихотворением «Русский огонек». И случайно ли слова «как сама ее добрая душа» почти без изменения вошли в стихотворение:

Спасибо, скромный русский огонек…

. . . . . . . .

За то, что, с доброй верою дружа,

Среди тревог великих и разбоя

Горишь, горишь, как добрая душа,

Горишь во мгле, и нет тебе покоя…

Более того, читаешь сейчас «Русский огонек» — и кажется, что в нем сошлись судьбы колхозников, пахавших колхозные поля на своих коровах, сдававших в трудный год собственное зерно в колхозные закрома… За три с половиной килограмма колосьев их отправляли в заключение на год, а за пять литров молока — на десять лет, но люди и среди этого «разбоя» не теряли света в своих душах…

Но так писал, так думал, так чувствовал Рубцов в шестьдесят четвертом году, когда давным-давно закрыли детдом на берегу, когда взгляд поэта, многое повидавшего на своем веку, легко проникал в самые сокровенные тайны русского бытия… У десятилетнего Рубцова этого опыта и умудренности не было. Все жестокие науки человеческого общежития ему еще предстояло постигнуть.

«Целыми вечерами, — как вспоминает Е. И. Семенихина, — сидели ребята в пионерской комнате и мечтали, греясь у растопленной печки. Мечтали о том, что будет время, когда все будут счастливы, не будет детдомов…»

Рубцов в то время был хрупким мальчиком «с черными бездонными глазами и очень располагающей к себе улыбкой». Он хорошо играл на гармошке, хорошо учился, выделялся какой-то особой непосредственностью и доверчивостью.

«Учили в Никольской школе, конечно, плохо. Например, преподавателем русского языка и литературы, физкультуры и географии был один человек. Об особых знаниях тут говорить не приходилось. Зато были книги. Зато на стенах классов висели дореволюционные наглядные пособия. Комплект таких картин, рассказывающих о развитии промышленности в русских городах, нам с сотрудницей Тотемского краеведческого музея удалось найти на чердаке старой Никольской школы. Пролежав десятки лет в опилках, они словно бы и не потускнели. Мы протерли картины тряпкой, и снова заблестела прежняя, такая богатая и такая счастливая русская жизнь. Нижний Новгород, Тверь, Самара…»

Разумеется, в городских школах подобные наглядные пособия безжалостно изымались и уничтожались, но в Николе их спасла бедность. Нечем было заменить старорежимные пособия, вот и оставались распахнутыми для детей окна в досоветскую, словно бы освещенную другим солнцем жизнь.

В детдоме все жили с повышенной — палец в рот не клади — активностью. Недаром здесь была сочинена частушка:

Мы детдомовски ребята,

Мы нигде не пропадем!

В синем море не утонем,

Бережочечком пройдем!

Но Рубцов все-таки не потерялся, сумел стать заводилой и среди детдомовцев. Клавдия Васильевна Игошева вспоминает, как уговаривал ее Коля провести игру «Спрятанное знамя». Дети только что ходили в поход за двадцать пять километров до деревни Черепанихи. Там переехали на пароме через Сухону, развели на берегу костер. На обратном пути ночевали в Манылове, в гумне… Всем поход очень понравился, и Рубцов предложил продолжить его, организовав игру «Спрятанное знамя», которое должна была искать вся школа. Он с ребятами разработал план, ориентиры, но, к сожалению, К. В. Игошева так и не сумела выяснить, можно ли играть в такую игру. Не сказали воспитательнице в дирекции детдома ни да ни нет.

Вот так и жили тогда в далекой, затерянной в вологодской глуши Николе.

12 июня 1950 года Николай Рубцов получил свидетельство об окончании семи классов и в тот же день уехал в Ригу поступать в мореходное училище.

Откуда у мальчишки, выросшего посреди полей и лесов, возникла необъяснимая любовь к морю, которого он никогда не видел? Как тут не вспомнить, что и прославленные русские адмиралы тоже выросли в глубине континента… Впрочем, мечту о морских странствиях мог пробудить в юном Рубцове и опыт тотемских земляков. В конце сороковых годов, когда наконец-то начали вспоминать имена славных российских мужей, всплыло из неразличимой тьмы «досемнадцатого» года и имя тотьмича Кускова, основавшего столетие назад «Форт-Росс» в Калифорнии. О Кускове тогда писали в районной газете, появился посвященный ему стенд и в Тотемском краеведческом музее… Так что мог, мог Рубцов слышать об отважном земляке, и это тоже сыграло свою роль в выборе пути.

Удивительное дело… Сколько лет отделяет от нас Николая Рубцова? И ведь не в бесписьменные века он жил, а в десятилетия, когда документировался, кажется, каждый шаг советского гражданина, но — вот нате же! — жалкие крохи сведений, что удается выудить из архивов, далеко не всегда способны заполнить белые пятна в биографии Рубцова. И порою возникает ощущение, будто и не был он никогда нашим современником, погруженным в стихию справок и анкет, а пришел к нам из другого времени. Можно и далее продолжать эти мистические — о, как приятны они! — рассуждения…

Но, перелистывая тома бухгалтерских и регистрационных книг, понимаешь и другое. Всевластный и всеобъемлющий учет регистрирует каждый шаг человека, но только того человека, который сумел вписаться в советский социум. А тот, кто по каким-либо причинам не смог или же не захотел этого сделать, остается неучтенным. Его надежды и страдания не учитываются, да и не могут быть учтены, потому что советский гражданин и живой человек — это — увы! — не совпадающие друг с другом величины.

В книге учета воспитанников Никольского детдома записано, что 12 июня 1950 года Николай Рубцов уехал в Ригу, уехал поступать в училище.

В мореходке документы у Рубцова не приняли — ему не исполнилось еще пятнадцати лет.

Так ясно видишь эту сцену: уставший, вымотавшийся в долгой дороге подросток входит в приемную комиссию, с облегчением ставит на пол самодельный, запирающийся на гвоздик фанерный чемодан — наконец-то его путь закончен, сейчас его определят на ночлег, поставят на довольствие! — вытаскивает из кармана документы.

Человек в военной форме задает ему вопрос:

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать… — отвечает Рубцов и удивленно смотрит, как, нераскрытые, протягивают ему назад документы. Он не может понять, что в приеме отказано решительно и бесповоротно, он пытается объяснить, что приехал издалека, что дорога у него заняла три дня, что здесь, в Риге, он никого не знает, но его уже не слушают, о нем уже забыли…

И тогда Рубцов поднимает свой фанерный чемоданчик и выходит из здания училища, выходит на улицу чужого, незнакомого города, где он не знает никого и его не знает никто…

Годы спустя Рубцов написал стихотворение «Фиалки». Судя по некоторым деталям, в «Фиалках» запечатлен опыт, приобретенный как раз в Риге, опыт первой попытки самостоятельного устройства в жизни, во взрослом мире:

Я в фуфаечке грязной

Шел по насыпи мола,

Вдруг тоскливо и страстно

Стала звать радиола:

— Купите фиалки!

Вот фиалки лесные!

Купите фиалки!

Они словно живые!

Как я рвался на море!

Бросил дом безрассудно

И в моряцкой конторе

Все просился на судно.

Умолял, караулил…

Но нетрезвые, с кренцем,

Моряки хохотнули

И назвали младенцем…

Напевная, как бы заволакивающая грустью мелодия стиха настраивает читателя на элегический лад, вызывает сопереживание. Каждому — о, это вечное чудо поэзии! — слышится что-то свое, личное в простенькой мелодии, и поэтому диссонансом врывается в нее рвущийся крик, требующий уже не сопереживания, а сострадания:

Кроме моря и неба,

Кроме мокрого мола,

Надо хлеба мне, хлеба!

Замолчи, радиола…

«Фиалки» обычно датируются 1962 годом, годом выхода самодельной книжки Николая Рубцова «Волны и скалы». Написано стихотворение уже после демобилизации Рубцова с флота, но непосредственные жизненные впечатления, положенные в его основу, — несомненно, относятся к более раннему времени. Как это ни парадоксально, но точность датировки лирики Рубцова по конкретным деталям не сравнима подчас с датировкой событий в его автобиографиях и анкетах. Можно, например, сравнить автобиографию: «Отец ушел на фронт и погиб в том же 1941 году», где полная неправда (отец не погиб на войне) соседствует с неточностью (отца призвали не в сорок первом, а в сорок втором году), и — стихотворение «Фиалки»:

Вот хожу я, где ругань,

Где торговля по кругу,

Где толкают друг друга

И толкают друг другу,

Рвут за каждую гайку

Русский, немец, эстонец…

О!.. Купите фуфайку.

Я отдам за червонец…

Если вспомнить первую строку: «Я в фуфаечке грязной…» — и сопоставить ее с запрашиваемой за фуфайку ценой, легко сообразить, что имеется в виду дореформенный червонец, ставший после 1961 года рублем.

Разумеется, лирика — не самый подходящий материал для финансово-экономических изысканий, но смысл произведенной нами операции как раз в том и состоит, чтобы пробиться к реальному четырнадцатилетнему детдомовцу, к тому голодному мальчишке, который пытается продать на рижском рынке единственное свое достояние — грязную фуфайку. Едва ли в цене на том рынке были вышитые и обвязанные одноклассницами носовые платки…

Для четырнадцатилетнего Рубцова рижская неудача была тяжела еще и потому, что все эти годы ему внушали, в какой замечательной стране он родился. Конечно, говорили ему, сейчас трудно, но это только сейчас и только здесь, в глухой вологодской деревне. А вообще-то живется хорошо, и главное — все дороги открыты перед юношами и девушками.

Нет никакого сомнения, что в этом смысле Рубцов, как и все остальные детдомовцы, был инфантильней, нежели его сверстники из нормальных семей.

В Риге вдребезги разлетелся внушенный воспитателями и педагогами миф о дорогах, которые открыты молодым. Никому не нужный подросток оказался в равнодушной толчее чужого города.

Только через две недели сумел он вернуться в Николу.

Как записано в книге учета воспитанников, 13 августа Николай Рубцов уехал сдавать экзамены в техникум в Тотьму — город, где тридцать пять лет спустя ему поставят памятник.

Урок, преподанный в Риге, забылся не сразу. Словно бы подводя итоги, Рубцов напишет в сочинении, анализируя образ Катерины в пьесе А. Островского «Гроза»:

«…к несчастью, человек может быть „поэтически“ настроен до тех пор, пока жестокие удары судьбы не развеют нелепых представлений о жизни как об источнике единственно счастья и радостей».

Пятнадцатилетнему человеку свойственно абсолютизировать собственный жизненный опыт, свои весьма туманные представления о реальной жизни, и не случайно максималистски-мрачный тезис: «Жизнь — это суровая проза, вечная борьба…» — тут же дополняется достаточно оптимистическими размышлениями о возможности «добыть себе счастье, если у него (человека. — Н. К.) для этого достаточно духа и воли…».

Добыть себе счастье Рубцову, конечно же, хотелось, хотя и тогда, в техникуме, да и потом, многие годы спустя, он не очень-то ясно представлял себе, что это такое… А духа и воли Рубцову было не занимать.

В стихотворении «Подорожники» Николай Рубцов писал:

Топ да топ от кустика до кустика —

Неплохая в жизни полоса.

Пролегла дороженька до Устюга

Через город Тотьму и леса.

«Неплохая в жизни полоса…» растянулась почти на два года.

Два года жизни в прекрасном русском городе. Как и на Великий Устюг, на Тотьму у отцов новой культуры — луначарских и губельманов — не хватило, видимо, дефицитного динамита, город даже после войны сохранил свою прежнюю красу. Правда, некий Монашонок, вдохновленный призывами разрушить старый мир, походив с красным знаменем по округе, начал было разбирать колокольню в бывшем Спасо-Суморинском монастыре, но — есть, есть Божий суд! — сверзился вниз, сломал три ребра и отбил печенку. Больше на старинный монастырь не покушались. Настоятельский корпус, корпус братских келий, монастырскую гостиницу передали техникуму, готовившему мастеров лесовозных дорог.

Здесь, в золотом листопаде монастырских берез, и увидел впервые Сергей Багров русоволосого, с очень живым, загорелым лицом улыбающегося подростка, которому все кричали:

— Давай, Николай! Давай!

И подросток, подламывая локтями, рванул лежавшую на груди красномехую хромку и неожиданно резко запел:

Куда пошла, зелена рать?

Гремела рать, зелена рать.

Пошла я в лес, зелена рать.

Грибы ломать, зелена рать!

Это и был Николай Рубцов.

Подростки и есть подростки, и школу подросткового мужания Николай Рубцов, воспитанный в детдоме, проходил легко. Он вспоминал потом, как испытывали в техникуме на смелость. Всей гурьбой шли в полуразрушенный собор, от которого остались только стены и внутренний карниз, прерванный проломом. Нужно было пройти по этому карнизу на головокружительной высоте и перепрыгнуть через пролом. Коля прыгал. Было жутковато, но не страшно.

Но таким — отчаянным и бесшабашным — был Рубцов днем, в шумной ватаге сверстников. А вечером? Ночью?

Тот, кто жил в сберегаемых советской властью монастырях, знает, какая тоска обрушивается здесь на человека в сумерках, запекающихся в черных провалах стен, клубящихся под рухнувшими кровлями храмов.

В последние детдомовские годы и годы, проведенные в техникуме, Рубцов словно бы и забыл, что у него есть отец. Никому из его знакомых тех лет не запомнилось, чтобы он пытался восстановить связь с отцом, братом, сестрой, теткой… Быть может, только однажды и попытался рассказать Николай «все накопившееся на душе за эти долгие годы бесконечного молчания». Случилось это уже в 1951 году, когда Рубцов писал сочинение на заданную в техникуме тему: «Мой родной уголок». Оно сохранилось.

Поначалу это обычное ученическое сочинение, пересказывающее экскурсоводческие байки, сочинение, подчас удручающее примитивностью мышления и полным незнанием истории… Приведем лишь некоторые строки из него: «Многое изменилось благодаря Великой Октябрьской революции. Монастырь, бывший очагом насилия и грабежа, превратился в рассадник культуры и грамотности среди населения. В заново отстроенных аудиториях зашумели первые студенты. Бывший тотемский собор превратился в городской кинотеатр, откуда беспрерывно доносится веселая музыка, наполняющая радостью сердца новой молодежи!» Но где-то к середине сочинения Рубцов вдруг оставляет тон разбитного экскурсовода и начинает писать о своем детстве. Вначале, сбиваясь на уже заданный тон: «Иначе и нельзя! Ведь в их среде протекало мое беззаботное, счастливое, незабываемое детство…», но с каждым словом все искреннее и увлеченнее…

«Хорошо в зимнее время, распахнув полы пальто, мчаться с горы навстречу обжигающему лицо ветру; хорошо в летнее время искупаться в прохладной воде, веселой при солнечном свете речки, хорошо бегать до безумия, играть, кувыркаться. А все-таки лучше всего проводить летние вечера в лесу у костра, пламя которого прорывает сгущающуюся темноту наступающего вечера, освещая черные неподвижные тени, падающие от деревьев, кажущихся какими-то таинственными существами среди окружающей тишины и мрака…»

И чем дальше, тем несовместимее сочетание детских слов и оборотов: «играть… кувыркаться…» с точными, свидетельствующими о духовной зрелости и художническом видении мазками: «веселой при солнечном свете» речкой, «черными неподвижными тенями».

Еще более удивительно, как безбоязненно открывается пятнадцатилетний детдомовец, описывая «темные тотемские ночи». Как бы переходя на рассказ о друге детства, Рубцов пытается написать свой автопортрет: «Обычно безудержно веселый, жизнерадостный, он становится порою непонятным для меня, сидит где-нибудь один, думает, думает и вдруг?.. на таких всегда веселых, полных жизнеутверждающей силы глазах показываются слезы!» (Этот «автопортрет» совпадает с тем, что рассказывает о Рубцове Л. С. Тугарина: «А Коля Рубцов ласковый был. У него кличка такая была — любимчик. Но ему что-то безразлично это было. Часто задумчивый сидел». То же самое и в воспоминаниях А. И. Корюкиной: «В детском доме Колю любили все… Он был ласков сам и любил ласку, был легко раним и при малейшей обиде плакал…»)

А дальше, уже забывая о том, что он начал рассказ в третьем лице, как бы о своем друге, Рубцов прямо пишет о том тайном, что мучило его детдомовскими ночами. Страх в этом удивительном сочинении персонифицирован с медведем, превращающимся то в директора школы, то в свирепого хищника…

«Может быть, все это покажется невероятным, но представьте себе, как часто такие истории и им подобные видел я во сне в те же темные тотемские ночи, засыпая под заунывную песню ветра, свистящего в трубе».

Пересказывая сновидение, Николай Рубцов, сам того не понимая, анализирует свои комплексы и пытается преодолеть их. Пускай во сне медведь «нисколько не испугался меня (хотя говорят, что медведь боится людей), а, наоборот, с каким-то диким ревом бросился мне навстречу…» и первым желанием было «бежать, бежать…», но все-таки страх удается преодолеть. Мальчик выхватывает «охотничий нож», который у него наяву отбирает директор школы и который так пригодился сейчас во сне, и «с криком, который по силе и ужасу не уступает реву самого медведя…», бросается навстречу ему. Медведь падает, сраженный ножом.

Впрочем, тут же Рубцов и заканчивает свое повествование, выходя из области подсознательного в мир природы, в пейзаж, как это он часто делал потом в своих стихах:

«По-прежнему тихо, почти беззвучно шумели старые березы в лесу в безветренные дни, а вместе с порывами ветра громко плакали, почти стонали, как будто человеческою речью старались рассказать все накопившееся на душе за эти долгие годы бесконечного молчания. По-прежнему с какой-то затаенной, еле заметной грустью без конца роптала одинокая осина, вероятно, жалуясь на свое одиночество… По-прежнему спокойно и плавно уносились легкие волны Сухоны в безвозвратную даль…»

Сочинение «Мой родной уголок» интересно как достоверное, из первых рук, свидетельство драматической работы, происходившей в Рубцове-подростке. Результат этой работы известен. С юношеской беспощадностью и благородством Николай Рубцов принимает решение жить вопреки несправедливости судьбы. Жить, как бы и не замечая несправедливости. Живой отец не вспоминает своего сына, и не надо. Значит, у него нет отца.

На следующий год, нанимаясь кочегаром на тральщик, Николай напишет в автобиографии:

«В 1940 году переехал вместе с семьей в Вологду, где нас и застала война. Отец ушел на фронт и погиб в том же 1941 году».

Конечно, можно объяснить, что Рубцов написал так, не зная все-таки наверняка, где его отец, но едва ли это объяснение правильно. Несмотря на то, что начиная с 1953 года Рубцов регулярно встречается с отцом, в 1963 году он повторит свое утверждение:

«Родителей лишился в начале войны».

Впрочем, взаимоотношения с отцом в 1951 году не кончаются…

В Спасо-Суморинском монастыре, то бишь в лесном техникуме — «рассаднике культуры и грамотности», Рубцов пропел два года, лишь изредка наезжая отсюда в Николу. Но уже в летние каникулы после первого курса ехать ему оказалось некуда — 22 июля 1951 года Никольский детдом закрыли.

А через полгода Рубцову исполнилось шестнадцать, и, получив паспорт, в конце лета 1952 года он уезжает в Архангельск, уезжает, позабыв в общежитии техникума затрепанную тетрадку со своими стихами. Все так и было, как писал он в сочинении год назад:

«Последний, отвальный гудок дает пароход „Чернышевский“, отходя от пристани, и быстро проходит рекой, мимо маленьких деревянных старинных домиков, скрывающихся в зелени недавно распустившихся листьев берез, лип, сосен и елей, скрадывающей их заметную кособокость и уже подряхлевший за долгие годы существования вид, мимо громадных церквей, верхушки которых еще далеко будут видны, возвышаясь над городом».

Только была не весна, а осень. Дул холодный ветер, густая темнота висела над рекой, как в стихах, которые еще предстоит написать Рубцову:

Была сурова пристань в поздний час,

Искрясь, во тьме горели папиросы,

И трап стонал, и хмурые матросы

Устало поторапливали нас.

И вдруг такой повеяло с полей

Тоской любви! Тоской свиданий кратких!

Я уплывал… все дальше… без оглядки

На мглистый берег юности своей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Счастье — это не внешнее благополучие, а осознание единственности избранного пути, невозможности другого.

…Я знаю наперед,
Что счастлив тот,
хоть с ног его сбивает,
Кто все пройдет,
когда душа ведет,
И выше счастья в жизни не бывает!

Стихотворение «Душа» смущало самого Рубцова холодноватостью. И тем не менее поэт не отказывался от него, время от времени прилагал силы, чтобы опубликовать стихотворение, соглашаясь даже на правку.

Это свидетельствует о том, что холодноватое стихотворение «Душа» было принципиально важно для него.

— 5 —

Трудно писать о Рубцове осени и зимы 1964 года…

Слишком малый срок отделяет нас от его земного бытия. Рубцов мог бы и сейчас жить с нами и поэтому-то испытываешь некую неловкость, сопоставляя события, расшифровывая скороговорку воспоминаний, пробираясь сквозь полунамеки и стыдливые умолчания. И все-таки нужно пробраться, потому что жизнь настоящего поэта, его путь и судьба — это тоже его произведение, страницы которого таят в себе не меньше нравственного, духовного содержания, нежели стихи. Да и в самих стихах открывается новый глубинный смысл, когда прочитываешь их в контексте всей жизни.

Рубцов никогда не вел дневника. Его дневник — стихи. И, открывая стихи, датированные 1964 годом, словно бы видишь одинокого путника, стоящего на краю заснеженного поля. И сгущается холодная тьма и отчаяние, и видения злыми тенями проносятся в сумерках — страшная, глухая нежить, готовая смять, растерзать душу. И уже нет сил отмахнуться, все ближе холодное, смертное дыхание…

И тогда, сквозь сумерки и холод отчаяния, огонек…

…Я был один живой. Один живой в бескрайнем мертвом поле! Вдруг тихий свет (пригрезившийся, что ли?) Мелькнул в пустыне, как сторожевой…

Огонек в доме, стоящем на краю заснеженного поля. В доме одинокая старуха, растерявшая на этом поле всех своих родных.

Как много желтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне
И поразил
Сиротский смысл семейных фотографий:
Огнем, враждой земля полным-полна,
И близких всех душа не позабудет!..
— Скажи, родимый, будет ли война? —
И я сказал: — Наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог… Ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет…
И вдруг опять: — Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, — наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог…

И вот: вроде бы и не говорили ни о чем, а уже легче. В робком помаргивании крохотного огонька посреди бесконечной тьмы рассеиваются злые видения. Снова в душе покой, и легко ей радоваться добру и прощать обиды, самоотверженно забывая себя и себя же обретая в этом забвении…

Что ж, — говорю, — желаю вам здоровья!
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью…

И не этот ли «скромный русский огонек» мерцал Рубцову из затянутых морозной наледью крохотных окошек «избушки», где жил он тогда со своей семьей?

Трудно, но огорёвывалась и эта новая, нежданно свалившаяся беда. Жизнь Рубцова в Николе кое-как налаживалась. Прислали деньги из «Октября» — двести с лишним рублей. Сумма для Рубцова немалая.

«Я живу же по-прежнему, среди зимней, рано темнеющей теперь скучной Никольской природы, — неуклюже, как бы извиняясь за что-то, пишет он Сергею Багрову. — Нехотя пишу прозу, иногда стихи. Жаль, что Гета (из Николы) без твоего ведома взяла у тебя дома мой чемодан. Она бы этого не сделала, если бы не спешила на грузовик, в котором отправлялась из Тотьмы. Между прочим, я просил ее, чтобы она только подстрочники стихов Хазби взяла из чемодана, но она без тебя все равно ничего бы не нашла, поэтому унесла их вместе с чемоданом. Что буду делать дальше, я еще не знаю. Хочу все-таки до того, как поеду отсюда, что-нибудь закончить, хотя бы несколько глав повести, которую я задумал».

Но так уж была устроена жизнь Рубцова, что и у «скромного русского огонька» не суждено было задержаться ему… Так всегда было с ним…

Об этом он писал еще в той же «Прощальной песне»:

Ты не знаешь, как ночью по тропам
За спиною, куда ни пойду,
Чей-то злой, настигающий топот
Все мне слышится словно в бреду.

Этот «злой, настигающий топот» — не метафора, не химера сознания. Осенью 1964 года он был реальностью жизни Рубцова…

Чтобы понять это, снова нужно вспомнить, как жила вологодская деревня в те годы… Жизнь в Николе ничем не отличалась от бедствий деревни, описанной в повести В. Белова «Привычное дело». И не только по своему материальному достатку, но и по характеру отношений.

Тем более что деньги из «Октября» быстро растаяли, и снова надо было жить на копеечные (весь номер «Ленинского знамени» стоил двадцать два рубля) гонорары из районной газеты.

«Дорогой Вася! — пишет Рубцов в начале ноября Василию Елесину. — Посылаю заметку о нашем фельдшере. Редактируй ее и сокращай, как хочешь (это не стихи); но только хоть что-нибудь из этой заметки надо бы напечатать. Так что, если найдешь это возможным, предложи, пожалуйста, заметку в газету.

Живу неплохо. Хожу в лес рубить дрова. Только щепки летят!»

Заметку Рубцова в газете напечатали спустя три месяца — 4 марта 1965 года.

— 6 —

Еще летом 1964 года написал Николай Рубцов стихотворение «По вечерам». Пейзаж:

С моста идет дорога в гору.
А на горе — какая грусть! —
Лежат развалины собора,
Как будто спит былая Русь. —

не придуман поэтом…

Это фотографически точная зарисовка с натуры…

Министерство образования республики Дагестан

Буйнакский район

МКОУ «Агачкалинская СОШ»

Доклад на районном семинаре учителей русского языка и литературы

«Совершенствование всех видов речевой деятельности учащихся в их взаимосвязи: чтения, письма, говорения».

Подготовила учитель русского

языка и литературы

МКОУ «Агачкалинская СОШ»

Умарова Ханий Пахрудиновна

2016 год

Доклад на МО учителей русского языка и литературы

«Совершенствование всех видов речевой деятельности учащихся в их взаимосвязи: чтения, письма, говорения».

Требования государственного стандарта формировать коммуникативную компетенцию учащихся предполагают развитие умения говорить, слушать, понимать, рассуждать на заданные темы, создавать собственные тексты. Успех во многом зависит от способности, речевой и общей культуры учащихся, однако многое зависит и от учителя русского языка. Речевые навыки нужно отрабатывать специально, опираясь на изученный грамматический материал, систематически, проявляя настойчивость. Только в таком случае можно получить ощутимый результат.

Начиная с 5 класса, особую роль играет работа с текстом, которая помогает понимать прочитанное, совершенствовать письменную и устную речь. Главное на уроке – совершенствование всех видов речевой деятельности учащихся в их взаимосвязи: чтения, аудирования, письма, говорения. В центре внимания урока находится текст как лингвистическая единица, речевое высказывание.

Необходимо ориентировать урок на формирование как специфических, так и общеучебных умений школьников: умение использовать новые знания в тесной связи со «старыми», опираться на знания из других предметов, уметь отбирать необходимые знания из огромного количества информации, систематизировать учебный материал, пользоваться любым справочным материалом. Важно на уроке систематически и целенаправленно знакомить ребёнка с изобразительными возможностями языка, учить наблюдать за использованием различных языковых средств на примере лучших образцов художественной литературы.

Разумеется, на уроках русского языка основным видом речевой деятельности является письмо, его содержательная и нормативная сторона. Однако, надо признать, что не менее важным для уроков не только литературы, но и русского языка должно стать чтение (обучение разным видам чтения как речевой деятельности). Если говорить о взаимосвязанном обучении разным видам речевой деятельности, то нельзя не признать, что именно чтение, восприятие текста при чтении предопределяет успех в овладении умениями и навыками, связанными с письмом, слушанием устной речью.
Что же входит в понятие осознанно воспринимать печатное слово, т. е. умение читать?
На уроках русского языка чтение должно быть организовано на основе учебно-научного текста лингвистического содержания.
Как показывает многолетняя практика, целенаправленная работа с учебно-лингвистическим текстом включает несколько этапов анализа.
1. Подготовительный этап. Его цель – подготовить детей к восприятию содержания текста учебника или другого учебного издания типа “За страницами учебника…”
На этом этапе учитель использует такие приемы:

уточнение темы и основной мысли текста (анализ темы урока, название параграфа учебника или книги, работа с эпиграфом). прогнозирование содержания текста по заголовку, по данному началу, предполагая возможное развитие основной мысли (задания типа как вы полагаете, какую новую информацию должен этот текст содержать и т. п.) словарная работа, предусматривающая уточнение лексического значения ключевых слов, известных учащимся, или новых терминов, разъяснению которых и посвящен новый текст; просмотровое чтение текста (в течение 30-40 секунд дети знакомятся с текстом с целью выяснения его структуры, графического оформления: каким образом выделена ключевая информация, имеются ли схемы, таблицы, рисунки и т. п.)

2. Этап ознакомительного чтения текста. Цель работы – достичь понимания основного содержания текста.
На данном этапе необходимо прежде всего организовать чтение текста вслух сильным учеником или про себя, для активизации внимания учащихся чтение сопровождается заданиями такого типа:

постановка целевого вопроса перед чтением (например: Читая текст, определите, какая информация в нем является для вас новой, а какие сведения вам уже известны); уточнение темы и основной мысли текста; составление плана (простого или сложного); составление схем, таблиц на основе текста; подбор заголовка; оценка понимания текста (например, выяснение того – в чем необычность в подаче материала, какая информация осталась непонятной и т. п.);

3. Информационно-смысловая обработка текста. Цель заключается в том, чтобы понять и запомнить данный текст.
Информационно-смысловая обработка текста предполагает смысловой, структурный и языковой анализ. Учащиеся комментируют и оценивают главную и второстепенную, известную и неизвестную информацию, выделяют информацию иллюстрирующую, аргументирующую, фиксируя ее на письме в виде плана, тезисов, опорных схем, конспекта, резюме.
4. Выразительное чтение текста. Цель этого этапа не только в том, чтобы целенаправленно обрабатывать у учащихся навыки выразительного чтения научного текста, но и в том, чтобы, например, при изучении тем “Причастие” и “Деепричастие” семиклассники после подробного анализа фрагментов текста получили возможность еще раз внимательно изучить его содержание в полном объеме.

Комплексная работа с текстом.

… Самое удивительное в том, что писатель-мастер умеет, взяв обычные, всем известные слова, расположить их так, как никто другой не может. Вот, например: “Но вскоре сумрак сравнялся с тишиной на уездной улице, а Люба потеряла свои глаза и закрыла учебную книгу”. Каждый из нас тысячи раз говорил каждое из слов в этом предложении, но вместе так их мог “сложить” только Андрей Платонов в “Реке Потудани”. Внимательно присмотревшись, мы заметим, что никто из нас не говорил “сумрак сравнялся с тишиной”, “с тишиной на уездной улице”, “закрыла учебную книгу”. То есть слова – общие, а словосочетания слов – платоновские
Есть еще одна таинственная вещь – авторская интонация. Но каждый слышит только часть ее какой-то вариант. Если прочтут пять актеров, любящих и понимающих автора, получится пять разных интонационных рисунков.
Все знают, что “всякое слово уже обобщает…”. Слово, кажется, вбирает в себя “все”. Но только человек может показать, сколько оттенков слова скрывается и открывается в его мыслях, чувствах, в его действиях.
Если языки – открытые системы, то человеческие интерпретации слова – поистине бесконечность.
(И. Горелов, В. Енгалычев, Безмолвный мысли знак)

5. Пересказ текста. На этом этапе учитель отслеживает процесс освоения учащимися языка науки, развитие способностей строить достаточно объемное высказывание на лингвистическую тему. Пересказ может быть полным и сжатым, устным и письменным. Необходимо время от времени предлагать учащимся, начиная с 5-го класса, письменное изложение текста из учебника русского языка, знакомя их с основными приемами конспектирования научного текста.

Например:
Прочитайте. Как бы вы озаглавили текст?
Развитие мировой литературы выработало определенный “идеал” языка, установило основные коммуникативные качества хорошей речи. Конечно, эти качества, как и сам “идеал” языка, развиваются, изменяются, поэтому понятия о хорошей речи не совсем совпадают в разные эпохи и у представителей различных классов и мировоззрений.
В высказываниях великих писателей, ученых, критиков, публицистов названы такие качества речи, которые являются необходимыми и основными для нее, именно: правильность, точность, простота, полнота, логичность, выразительность, богатство, уместность.
Если мы соглашаемся с тем, что язык – это средство общения, средство обмена мыслями, то и к оценке достоинств и недостатков речи мы должны, очевидно, подходить с вопросом: насколько же удачно, насколько целесообразно отобраны из языка и использованы для выражения конкретных мыслей и чувств различные языковые единицы (слова, словосочетания, предложение и т. д.).
Если эти единицы употреблены правильно, то есть по соответствии с тем содержание, которое нужно было выразить, и с теми условиями, в которых осуществлялась речь, — такая речь должна быть признана хорошей.
()

Вопросы:
1. Докажите, что это текст научно-популярного стиля.
2. Определите тему текста, укажите ключевые слова.
3. Продолжите предложение: Если попытаться дать определение хорошей речи, то надо сказать, что речь правильная… Кроме того, нельзя не отметить, что…
4. Объясните значение слов: мировоззрение, идеал, целесообразно.
5. Используя материал текста, подготовьте конспект на тему “Качества хорошей речи”.

Таким образом, виды речевой деятельности, связанные с пониманием прослушанного или прочитанного текста, требуют развития и совершенствования в среднем звене, и соответствующая работа должна быть непременно предусмотрена на уроках русского языка.
Такого же внимания требует и другой вид речевой деятельности, как говорение. Процесс создания собственного высказывания в устной форме постоянно сопровождает

учебную деятельность

школьника.
Отметим наиболее распространенные формы устного высказывания учащихся на уроках русского языка.
1. Ответы на вопросы (краткие и развернутые). Основное требование заключается в том, чтобы ответы были аргументированными, поэтому надо разрешать пользоваться планами ответа (самостоятельно составленными или под руководством учителя), планами языкового разбора, схемами, таблицами, раскрывая системные связи языковых явлений, способствуя осознанию наиболее существенных признаков языковых единиц.
Устный пересказ лингвистического текста. Воспроизведение прочитанного текста на лингвистическую тему – один из самых распространенных типов заданий, поскольку учебные тексты сопровождаются серией вопросов, позволяющих проверить понимание прочитанного, знание лингвистической терминологии и владение языком предмета. Пересказ может осложняться разнообразными заданиями:
кратко пересказать текст, предельно свертывая содержащуюся в нем информацию;
переложить содержание текста, изменяя последовательность в передаче содержащихся в нем фактов;
дополнить пересказ текста иллюстрированным материалом и т. п.

В русском языке огромное количество слов, и все они делятся на разные группы в зависимости от того, какая лексическая особенность слова имеется в виду. В связи с этим выделяются разные группы, которые отражают:
1) особенности лексического значения слов (слова однозначные, многозначные; использование слов в переносном значении);
2) смысловую связь разных слов в языке (синонимы,

антонимы

омонимы

);
3) особенности употребления слов в речи (общеупотребительная лексика,

диалектизмы

, профессионализмы; нейтральные, книжные, разговорные слова; устаревшая лексика);
4) происхождение слов (исконно русские слова, заимствованная лексика).
— Связное высказывание на лингвистическую тему с помощью опорных сигналов. Данное задание формирует не только навыки говорения, но и позволяет проверить усвоение изученного материала, способность создать текст.
— Рассуждение по сложным вопросам школьного курса русского языка.
Темой для таких высказываний, как правило, служат опорные лингвистические вопросы типа: Причастие, деепричастие – это особая форма глагола или самостоятельная

часть речи

?
Или рассуждение на лингвистическую тему, например, при выполнении следующего задания:
1) Используя этимологический словарик, объясните от каких устаревших слов образованы данные:

вежливый

, внезапный, наперсток, питомник, вдребезги, внутрь, второпях, нахрапом, дотла, набекрень.
2) На материалах этих слов докажите справедливость высказывания русского лингвиста : “Каждое слово для историка есть свидетель, памятник, факт жизни народа”.
Инструкция о применении того или иного правила. Такое высказывание предполагает описание действий, которые при языковом анализе должны привести к правильному результату.
Например, чтобы отличить от омонимичных сочетаний слов, необходимо…
Или инструкция такого типа: Чтобы не делать ошибок в разборе слова по составу, не забывайте определять:
— к какой части речи относится слово;
— каково его лексическое значение;
— от какого слова оно образовано.
Формулирование выводов (резюме) по итогам урока, по результатам проведенного языкового анализа и т. п.
Развитие речевой грамотности – это, конечно, главная задача уроков русского языка, это постоянная работа на каждом уроке, работа, направленная, прежде всего, на усвоение основных норм

русского литературного

языка. Необходимо вводить в структуру урока рубрики такого типа, как “Произноси правильно”, “Правильно ставь ударение”, “Почему мы так говорим”, “В мире слов”. А на уроках развития речи в целях совершенствования речевой культуры школьников необходимо формировать еще и речевой самоконтроль учащихся, обучать их умению совершенствовать написанное, контролировать логику изложения мыслей, своевременно замечать ошибки и недочеты как в содержании, так и в языковом оформлении текста. Должное внимание необходимо уделять редактированию письма.
В старших классах приоритетной становится задача повышения уровня речевой культуры в наиболее важных ситуациях учебно-научного и делового общения. Особое внимание необходимо уделять целенаправленному развитию таких видов речевой деятельности, которые необходимы для обучения в ВУЗе, в будущей

профессиональной деятельности

выпускников: написание тезисов, рефератов, докладов, составление деловых бумаг, умение защитить

научную работу

, умение выступить публично.
Результативность процесса формирования навыков устной речи во многом зависит от того, насколько хорошо осознают ученики требования к устному высказыванию. Именно поэтому очень полезно приучать школьников к систематическому рецензированию ответов учащихся. Практика показывает, что эффективность такой работы значительно увеличивается, если ребенок приучен давать рецензию, руководствуясь планом, например, таким.
План рецензирования устного ответа.
I. Содержание устного высказывания.
1. Соответствие теме.
2. Соответствие основной мысли.
3. Фактическая правильность.
4. Логика высказывания.
II. Языковое оформление.
1. Орфоэпическая правильность речи (произношение звуков, сочетаний звуков, ударение).
2. Грамматическая правильность употребления форм слов, построения словосочетаний, предложений.
3. Интонационная правильность речи (тон, темп, громкость голоса, четкость произношения, правильная расстановка логического дарения, пауз, мелодики речи – повышения / понижения голоса).
4. Лексическая правильность речи (употребление слова в соответствии с его лексическим значением).
5. Стилистическая целостность высказывания.
III. Выразительность речи.
1. Использование особых риторических приемов (риторическое восклицание, риторический вопрос, риторическое обращение; повтор слов, словосочетаний; изобразительные средства: анафора, параллелизм предложений и т. п.).
2. Уместное использование мимики, жестов, позы.
Хорошую помощь школьникам в подготовке выступлений могут оказать советы, оформленные в виде памятки: Выступая перед аудиторией с докладом, помните, что:

нужно учитывать речевую обстановку (возраст слушателей, их интересы, информацию, которой располагают слушатели по теме доклада, количество присутствующих, место проведения встречи и т. п.); говорить надо то, что вы сами хорошо поняли и в чем горячо убеждены; нужно помнить о теме выступления, постоянно раскрывать ее, углублять; лучше отбрасывать все лишнее, второстепенное, ибо мелочи мешают увидеть и понять главное; факты украшают выступление, делают его более убедительным; нужно постоянно следить за слушателями: если они теряют интерес к докладу, попытайтесь изменить речь, привести интересный факт, задать риторический вопрос, использовать прием ответов-вопросов; нельзя говорить слишком долго: это утомит вас и аудиторию; не стоит стараться перекричать аудиторию, но нельзя и говорить слишком тихо: это в одинаковой мере раздражает; следует избегать слов-паразитов (значит, так сказать, ну и т. п.): это режет слух и мешает восприятию смысла речи; ваша речь должна быть орфоэпически грамотна, интонационно богата: по выступлению судят о вас самом и о вашей культуре.

Таким образом, основные правила построения устной речи можно выразить шестью словами: уместно, убедительно, логично, кратко, грамотно и выразительно. Эти слова (и, конечно, памятка) – руководство к созданию собственного высказывания и одновременно ключ к рецензированию прослушанного выступления, план его анализа.
Приобщение человека к культуре происходит, конечно, не только на уроках русского языка, литературы, истории, но и под влиянием того, что мы читаем, слышим, видим, с кем общаемся, одним словом, под влиянием той среды, вернее той речевой среды, в которую мы погружены. Это влияние особенно чутко воспринимает ребенок. А что же делать, если мы видим, что естественная речевая среда, окружающая детей, язык телевидения, газет,

современных книг

, реклам, речь взрослых и сверстников не приобщает к культуре, а отторгает от нее? Тем более, что многие родители смирились с тем, что ребенок мало читает, что общение с книгой вытесняется общением с компьютером, с телевизором.
Единственный выход в этой ситуации – это создавать на уроке русского языка развивающую речевую среду, способную приобщать школьника к культуре.
Важнейшим средством такой обучающей развивающей среды является художественный текст, при чтении которого дети знакомятся с правильной, грамотной и красивой речью.
Именно текст – основа создания той речевой среды, которая развивает, развивает чувство языка, творческую память, приобщает к культуре, способствуя духовному становлению личности, точнее языковой личности, владеющей не только всеми видами речевой деятельности, не только умением правильно и четко выражать мысли, но и обладающей индивидуальным авторским стилем.
Текст должен обладать определенными качествами, т. е. надо иметь в виду не только его содержание (о чем говорит автор?), а интересно ли это современному школьнику? Способен ли этот текст вызвать отклик у читателей, воспитать хороший вкус?
Для анализа необходимо предлагать тексты разных стилей. Но особенно важна работа с публицистическим текстом, т. к. при его анализе можно выражать не только мысли, но и чувства, проявляя при этом себя как личность, наделенную даром не только увидеть, понять, почувствовать, но и с помощью слова по-своему выразить это восприятие.
Комплексная работа с художественном текстом на уроках языка предполагает проведение в ходе

исследовательской деятельности

учащихся наблюдений над особенностями употребления изобразительно-выразительных средств языка в тех “безукоризненных образцах”, какими являются произведения русской классики, выявление закономерностей использования языковых единиц в речи. Именно внимание к языку художественных произведений – это как раз то, что помогает воспитывать любовь к слову. Комплексная работа с текстом — это многоаспектная деятельность, включающая сначала вопросы и задания, направленные на осмысление содержания, связанные с читательским восприятием текста как речевого произведения, затем – задания речеведческого характера, включающие такие понятия как “текст”, “стиль”, “тема”, “основная мысль”, основные средства связи между предложениями. За речеведческими заданиями следуют задания языкового характера по

фонетике

, лексике, грамматике. И, наконец, — вопросы по

орфографии

пунктуации

, разные виды разбора.

Задача учителя – правильно организовать на уроке ту речевую среду, которая поможет детям почувствовать гармонию и красоту русской речи.
В процессе обучения языку необходимо обращать внимание и на речетворческое осмысление того или иного слова, глубина которого измеряется прежде всего значениями, представленными в различных лингвистических словарях и справочниках. Можно рассмотреть любое слово. Например, слово “звезда” во всем его многообразии значений: т. е. лексическое, этимологическое, символическое, мифологическое, ассоциативное, художественно-образное, т. е. поведение слова в художественном тексте.
Лексическое значение слова проверяется учащимися по толковому словарю.
Звезда – 1. Небесное тело, видимое глазом как светящаяся точка.
Утренняя звезда.
В синем небе звезды блещут.
В синем море волны хлещут.
()
2. О выдающем человеке, знаменитости. (перен.)
Звезда балета.
3. Геометрическая фигура с выступающими углами, а также предмет, имеющий такую форму.
Елочная звезда.
Фразеология.
Звезд с неба не хватает.
Звезда первой величины.
Восходящая звезда.
Родиться под счастливой звездой.
Путеводная звезда.

Этимологическое значение слова определяется по словарю.
Звезда – общеславянское … Образовано с помощью суффикса – да от сущ. gvoidъ, являющегося “звонким” дублетом слова kvoitъ (совр. свет.).
(Шанский словарь русского языка, М, 1994).
Художественное (образное) значение слова определяется в художественном тексте в процессе анализа. Например:

1. Выучите стихотворение наизусть, затем запишите его по памяти и сверьте запись.
2. Вспомните поэтические строки, в которых есть слово звезда. Почему оно в лирике Н. Рубцова является ключевым словом?
3. Вспомните стихотворения других поэтов (Ломоносова, Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина, Ахматовой, Заболоцкого…), в которых встречается образ звезды. Понаблюдайте, в каком значении употребляется в этих текстах многозначное слово звезда. Подумайте, почему образы звезды, света, огня, противопоставленные образам тьмы, мрака, темноты, так часто встречаются в русской поэзии.

Текст 2.
Прочитайте отрывки из повести Н. Коняева “Путник на краю поля”;
Развалины церкви в Никольском многое объясняют в поэзии Рубцова. Его стихи – всегда попытка восстановления храма, это возведение церковных стен, вознесение куполов в необыкновенную высь, это молитва, образующая церковное строение, и страшное ожидание окончательной гибели его. Рушатся, рассыпаются в пыль стены возведенного храма, осенняя пустота сквозит между опорами купола, и гаснет свет святости в захлестывающей поэта черноте.
В письме Глебу Горбовскому Рубцов, кажется, об этом и пытался рассказать: “Сижу сейчас, закутавшись в пальто и спрятав ноги в огромные рваные старые валенки, в одной из самых старых и самых почерневших избушек селения Никольского – это лесистый и холмистый, кажущийся иногда совершенно пустынным, погруженный сейчас в ранние зимние сумерки уголок необъятный, прежде зажиточной и удалой Вологодской Руси. Сегодня особенно громко и беспрерывно воют над крышей провода, ветер дует прямо в окна, и поэтому в избе холодно и немного неуютно, но сейчас тут затопят печку, и опять станет тепло и хорошо…”
Январь шестьдесят пятого года. Уже написаны были Рубцовым великие стихи. Написаны там, на краю заледеневшего поля…
Невольно останавливаешься на этих словах и сам, леденея от холода, заглядываешь в смертную черноту полыньи, но стихотворение несет тебя, возносит душу к высшему свету:
…в минуты потрясений Я вспоминал, как тихо за холмом Она горит над золотом осенним, Она горит над зимним серебром…
И такая благость в достигнутых высях, такая чарующая даль открывается окрест, что уже не жалко и жизни – все уроднено, все освещено светом звезды полей… Но в последней строфе снова возвращаешься сюда, на поле, в заледенелую мглу:
Но только здесь, во мгле заледенелой, Она восходит ярче и полней…
“Полней” и “полынья”… Эхом, отразившимся от студеной воды, повторяется рифма, замыкая движение и не стиха даже, а самой жизни…
Это эхо различаешь всегда, вслушиваясь в стихи Николая Рубцова, читаешь их, и словно бы твои самые главные и самые чистые чувства, отражаясь, возвращаются к тебе, и замирает сердце, узнавая их…
И вот тут-то прояснено понимаешь вдруг, что, может быть, в том и заключается опыт души и сердца, чтобы научиться отзываться на звук Глагола, затерянный в древних, смутных и неясных словах. И стихают пораженные силой Глагола глухие стоны, отступают бурьян и нежить…
1. Согласны ли вы с оценкой поэзии Н. Рубцова автором текста?
2. Какие лексические и грамматические средства выражения отношения используются автором?
3. Подготовьтесь к изложению (подробному, или сжатому, или выборочному). Дополните пересказ анализом одного (или нескольких) стихотворений Н. Рубцова.

В процессе определения речетворческой глубины слова у учащихся обязательно родятся замыслы собственного высказывания. Можно предложить детям такое задание:
Запишите начало предложения “Когда я читаю стихи Николая Рубцова…” и продолжите, высказав свои впечатления. Можно написать о том, что вы представляли, когда читали и слушали стихи Рубцова, или рассказать о своих впечатлениях от стихов, или попробовать самим написать стихотворные строки.
Таким образом, речеведческое осмысление слова – это путь от слова в словаре через слово в художественном тексте к слову своему собственному: “ …всякое слово существует для говорящего в трех аспектах: как нейтральное и никому не принадлежащее слово языка, как чужое слово других людей, полное отзвуков чужих высказываний, и, наконец, как мое слово, ибо, поскольку я с ним имею дело в определенной ситуации, определенным речевым намерением, оно уже проникает моей экспрессией”. Результатом процесса речеведческого осмысления слова являются творческие работы учащихся, которые становятся более совершенными и грамотными у одиннадцатиклассников.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда читаешь или слушаешь воспоминания о Николае Рубцове, охватывает странное чувство…

Рубцова видели в коридорах общежития, встречали на городских улицах, запомнили то в очереди у пивного ларька, то в редакции журнала.

Авторы воспоминаний тщательно припоминают разговоры, добросовестно описывают прокуренные комнаты общежития Литературного института, вспоминают самые незначительные детали, но все эти подробности облетают, как пожелтевшая листва, и за прозрачными ветвями деревьев словно и нет городского асфальта — только сырое осеннее поле.

Над полем сгущаются сумерки, и зябко, холодно вокруг, и только вдалеке, у кромки чернеющего леса, робко и незряче помаргивают деревенские огоньки. Огоньки той деревни, в которой он жил…

Летели, летели недели. Да что там недели — года… Не раз в ЦДЛе сидели, А вот у реки никогда — с горькой иронией напишет в стихотворении, посвященном Рубцову, Николай Старшинов.

И Борис Романов тоже вспомнит, что от знакомства с Николаем Рубцовым у него сохранилось «очень конкретное впечатление на манер того, которое бывает, когда в море, в сумерках или ночью, внезапно проходит возле тебя огромное, с немногими огнями судно».

Но тогда откуда же сквозящий в строках городских описаний пейзаж сырого осеннего поля, пейзаж рубцовской деревни? И какой же силой любви к своей родной земле должен обладать поэт, чтобы и люди, никогда не видевшие ее, никогда не бывавшие там, увидели ее и запомнили как свою? И не потому ли с таким вниманием вчитываешься в коротенькие письма Николая Рубцова из деревни, не потому ли ловишь каждое слово человека, видевшего его в Николе?

— 1 —

Почти все письма Николая Рубцова и воспоминания о Рубцове в деревне относятся к 1964 году, может быть, самому страшному и трудному году в жизни поэта…

«Я снова в своей Николе… — пишет он Сергею Багрову 27 июля 1964 года. — Живу я здесь уже месяц. Погода, на мой взгляд, великолепная. Ягод в лесу полно — так что я не унываю…»

Слово «унываю», хотя и снабжено отрицанием «не», как-то выпадает из контекста — ведь дальше Рубцов пишет о своих успехах, о том, как прекрасно движутся дела с публикацией стихов:

«Ты не видел моих стихов в «Молодой гвардии» и «Юности» — 6-е номера? Я не доволен подборкой в «Юности», да и той, в «Молодой гвардии». Но ничего. Вот в 8-м номере «Октября» (в августе) выйдет, по-моему, неплохая подборка моих стихов. Посмотри. Может быть, в 9-м номере. Но будут…»

Вроде бы и нет причин для уныния…

И сам Сергей Багров, навестивший Рубцова в Николе, тоже рисует портрет бодрого, «неунывающего» поэта:

«А было то утро влажное, голубое, словно вымытое в реке и подсыхающее на припеке. Пахло накошенным клевером и гвоздикой. По крайнему к Толшме посаду я подошел к плоскокрышей (выделено мной. — Н. К.) избе с крыльцом, заросшим крапивой и лопухами…

Войдя через сени в полую дверь, слегка удивился… На полу валялись клочья бумаг, салфетка с комода, будильник, железные клещи и опрокинутый набок горшок с домашним цветком. На столе — какие-то распашонки, тут же чугун с вареной картошкой, бутылочка молока и детский ботинок. Из горенки послышался младенческий крик, а вслед за ним с крохотной девочкой на руках выплыл и сам Рубцов. Был он в шелковой белой рубахе, босиком. Перекинутый через лоб жидкий стебель волос и мигающие глаза выражали досаду на случай, заставивший его сделаться нянькой.

— Это Лена моя! — улыбнулся Рубцов и посадил притихшую дочку на толстую книгу. — Гета с матерью ушли сенокосить, а мы пробуем прибираться. Вернее, пробует Лена. И я ей все разрешаю!..

— Но так и хорошее можно что-нибудь изломать?

— А вон, — показал Николай на ручные часы, вернее, на то, что когда-то было часами, а теперь валялось в углу с разбитым стеклом и покореженным циферблатом. — Еще утром ходили. Но я ей дал поиграть…

— Теперь без часов вот остался?!

— А что мне часы! Без них даже лучше. Спешить никуда не надо. Живи, как подскажет тебе настроение».

Сергей Багров не заостряет наше внимание ни на бедности окружающей Рубцова жизни; ни на непростых — с Генриеттой Михайловной официально Рубцов так и не зарегистрировался — взаимоотношениях обитателей «плоскокрышей избы» (избушки, как впоследствии будет называть ее сам поэт). Едва ли это сделано умышленно. Бодрость, энергия Рубцова заражали гостя, вот и осталась в памяти только «праздничная улыбка, а в карих глазах что-то ласково-легкое, игравшее радостью и приветом».

Летом 1964 года Рубцов чувствовал себя на взлете. За первыми крупными подборками стихов в центральных журналах виделось близкое признание… Как можно судить по письму, адресованному Н. Н. Сидоренко, именно в Николе получил Рубцов известие, что его книжка стихов включена в план редакционно-подготовительных работ на 1965 год в Северо-Западном книжном издательстве…

«Горжусь, — пишет в своих воспоминаниях Феликс Кузнецов, — что не без моей помощи… Николай Рубцов очень быстро, буквально за считанные месяцы стал знаменитым. В течение одного 1964 года сразу прошли передачи на радио, публикации в журналах «Октябрь», «Юность», «Знамя», «Молодая гвардия», в еженедельнике «Литературная Россия»…

Даже теща, прозванная Рубцовым «гренадером», и та постепенно смирялась с необычностью избранного непутевым зятем пути. Она видела, что фантастическая мечта Рубцова

вроде бы обретает реальную плоть: он учился в Москве «на поэта», его стихи печатались и в районной газете, и в московских журналах…

И по утрам в то счастливое лето не так грозно, не так гневно гремела она у печи ухватами.

Кстати сказать, планы примирения с тещей, прошедшей сталинские лагеря, Рубцов вынашивал давно и основательно.

Феликс Кузнецов вспоминает, что однажды Рубцов сказал:

— Все. Начинаю новую жизнь.

— И как же ты ее мыслишь? — спросил Кузнецов.

— Куплю корову. Гета и теща будут довольны. Буду жить в деревне, писать стихи. Приезжать в Москву только на экзамены.

Корову он не купил, но примирение состоялось… Может быть, впервые — и, увы, так ненадолго! — был Рубцов по-настоящему счастлив.

Об отчислении из института ни жене, ни Сергею Багрову Николай Михайлович не рассказывал…

И в этом не просто бездумная самоуверенность или болезненная скрытность — те качества характера, которые отмечали в Рубцове почти все знавшие его. В этом видится нечто большее…

— 2 —

Николай Рубцов был человеком с обостренным чувством Пути.

Когда листаешь сборники его стихов, все время мелькают слова «путь», «дорога», служащие не столько для обозначения каких-то определенных понятий реального мира, сколько для фиксации особого состояния души поэта.

Даже в шутливых стихах движение в пространстве зачастую несет особый нравственный смысл:

Я уплыву на пароходе,

Потом поеду на подводе,

Потом еще на чем-то вроде,

Потом верхом, потом пешком

Пойду по волоку с мешком

И буду жить в своем народе…

Еще в 1963 году была написана Николаем Рубцовым «Прощальная песня»…

Я уеду из этой деревни…

Будет льдом покрываться река,

Будут ночью поскрипывать двери,

Будет грязь на дворе глубока.

Не принято отождествлять героя литературного произведения с его автором, но лирического героя «Прощальной песни» и поэта Рубцова, кажется, не разделяет ничто. И не потому ли так пронзительно, так неподдельно искренне звучат строки этого шедевра русской лирики:

Не грусти! На знобящем причале

Парохода весною не жди!

Лучше выпьем давай на прощанье

За недолгую нежность в груди.

В «Прощальной песне» поражает не только магия горьковатой печали, но и почти очерковая точность, с которой рисует поэт детали быта: и заплывший грязью двор, и берестяную зыбку, и тешу — пожилую женщину, вернувшуюся после тяжелого дня работы: «мать придет и уснет без улыбки…»

Читаешь «Прощальную песню» и невольно задумываешься: да оправдано ли сетование друзей на скрытность Николая Рубцова? Можно ли рассказать о своей жизни больше, чем это сделано в «Прощальной песне»? Неужели можно распахнуться сильнее?

Едва ли…

Ни в одной исповеди не скажешь так просто о самом главном: о том Пути, который считаешь единственно возможным для себя, об отчаянной решимости пройти этот Путь до конца…

«Прощальная песня» чрезвычайно важна для понимания того, что пережил Рубцов во второй половине 1964 года.

Он вернулся в Николу счастливым летом, где его ждали жена и дочь. И летом 1964 года порою начинало казаться, что как-то и наладится жизнь.

«Когда летом 1964 года я гостил в Тотьме у отца, — вспоминает Феликс Феодосьевич Кузнецов, — Рубцов, приехав из Николы, разыскал меня. Сидя в открытом кафе на берегу Сухоны, напротив того места, где сейчас стоит памятник Рубцову, попивая плодово-ягодное вино местного разлива, мы обсудили с ним много проблем, и в частности главную — как ему восстановиться в Литературном институте, откуда он был исключен»…

— Слушай, ты знаешь Чухину? — неожиданно спросил Рубцов.

— Учились вместе, — ответил Кузнецов. — А в чем дело? Рубцов объяснил, что Тамара Александровна Чухина (она работала секретарем Тотемского райкома партии) запретила местной районной газете «Ленинское знамя» печатать его стихи «по морально-этическим основаниям».

На другой же день Феликс Кузнецов навестил одноклассницу. С недоверием вглядывалась Тамара Александровна в московский журнал, где крупно было напечатано имя Николая Рубцова.

— Ну, сам посуди, — объяснила она свое решение, — человек нигде не работает, попивает. С женой не расписывается… Вот и идут из сельсовета сигналы. Меры-то надо было принимать!

Тамаре Александровне было неловко: нелепый запрет она в тот же день сняла… Инцидент был исчерпан.

Рубцов очень крепко надеялся, что и недоразумение с исключением из Литературного института тоже будет разрешено также просто…

И не отсюда ли такая неестественная для людей, знавших его по городу, «праздничная улыбка»?

И работалось в это лето Рубцову удивительно хорошо.

«Здравствуйте, Николай Николаевич! — пишет Николай Рубцов 16 августа своему руководителю, Н. Н. Сидоренко. — За это время написал уже тридцать с лишним стихотворений. По-моему, есть там и хорошие. Я согласен с Вами, с Вашим мнением о тех стихах, которые я послал Вам в первом письме. «Поднявшись на холмах, старинные деревни…» — действительно какая-то деталь прежних настроений, моих же. Но стихов. «Когда душе моей сойдет успокоенье», «Зачем ты, ива, возрастала над судоходною рекой», — по-моему, нечто другое…»

К письму — об институте в нем снова ни слова! — Рубцов приложил три напечатанных на машинке стихотворения: «В святой обители природы», «С моста идет дорога в гору», «Осеннее».

Всего же в Николе, летом 1964 года Николаем Михайловичем Рубцовым было написано около полусотни стихов, которые с незначительными поправками вошли в золотой фонд русской лирики.

И это было так очевидно, что смешными казались сами мысли о Литературном институте. Разве можно не восстановить, например, Блока или Есенина в институте, где учатся будущие писатели?

Именно поэтому, на наш взгляд, без волнений и прошло лето…

«Я еще должен заехать в Москву, в этот институт — улей, который теперь тише, наверное, шумит, т. к. поразлетелись из него многие старые пчелы, а новые не прибывают, — пишет Николай Рубцов Александру Яшину. — Далеко не все нравится, и не все в литинститутском быту, но очень хочется посмотреть на некоторых хороших наших поэтов, послушать их. Остались ли они еще там? Если не остались, то лучше бы снова одиноко ходить мне на наше унылое болото.

Удивительно хорошо в деревне! В любую погоду. Самая ненастная погода никогда не портит мне здесь настроение. Наоборот, она мне особенно нравится, я слушаю ее, как могучую печальную музыку… Конечно, не любая сельская местность может быть по душе.

Поеду отсюда числа 27 сего месяца (сентября. — Н. К.). Как раз будет лотерейный розыгрыш, я выиграю «Москвич», вот в нем и поеду. Между прочим, за это лето научился я играть в лотерею: два раза подряд выиграл по рублю. А то ли еще будет!»

А было то, что и должно быть…

Наступила осень. Потемнела спокойная вода Толшмы.

В институте Рубцова не восстановили…

— 3 —

Что произошло в Москве в сентябре 1964 года, когда Николай Рубцов вернулся из Николы, не понимал, кажется, ни он сам, ни те люди, что оформляли его исключение.

Еще в июне, уезжая из Москвы (вероятно, по совету Н. Н. Сидоренко), Рубцов написал такое заявление:

«В ректорат Литературного института им. Горького

от Рубцова Н. М.

Заявление

Прошу перевести меня на заочное отделение сроком на 1 год, так как я хочу в производственной обстановке работать над книжкой.

Прошу на время заочного обучения оставить меня в творческом семинаре Н.Н. Сидоренко.

23/VI — 64 г. Н. Рубцов».

Приказ № 106 об отчислении Рубцова из института был издан 26 июня 1964 года, но сам Николай Рубцов о своем окончательном отчислении из института узнал, только вернувшись в Москву.

В таком же неведении об отчислении Рубцова был и руководитель творческого семинара Н. Н. Сидоренко.

10 сентября он напишет по этому поводу возмущенное письмо А. А. Мигунову:

«Уважаемый Алексей Андреевич!

Совсем недавно узнал я о том, что студент Н. Рубцов исключен из института, меж тем как на последнем заседании, где стоял о нем вопрос, было решено повременить до окончания экзаменов: если Рубцов сдаст экзамены успешно, он останется в составе наших студентов, хотя, возможно, ему придется перейти на заочное отделение. О своем переводе на заочное отделение он сам просил в заявлении перед отъездом на каникулы.

И вдруг — исключение, хотя экзамены сданы успешно. То ли не соблюдено наше общее решение, то ли что-то случилось позднее, чего я не знаю (здесь и далее выделено мной. — Н. К.).

За это лето Н. Рубцов выступал со стихами на страницах журналов «Молодая гвардия», «Юность», «Октябрь». Его стихи были замечены в литературной среде, оценены положительно. Сборник стихов Н. Рубцова включен в план Северо-Западного издательства.

За время каникул Н. Рубцов написал много новых стихов, часть их у меня имеется. Это — хорошие стихи.

Завершение литературного образования нужно Рубцову, как воздух. Пусть он будет заочником, но пусть продолжает учиться, пусть находится под нашим руководством и наблюдением.

Если имеется хоть какая-нибудь возможность для восстановления Н. Рубцова в институте, она должна быть использована нами. Прошу очень Вас рассмотреть этот вопрос возможно скорее и объективнее.

10 сентября 1964

Руководитель семинара Н. Н. Сидоренко».

Вероятно, и для А. А. Мигунова такой исход казался наиболее приемлемым. Во всяком случае, на письме Н. Н. Сидоренко он наложил 3 октября резолюцию: «В приказ. Восстановить в числе студентов III курса заочного отделения».

Казалось бы, этим снимался вопрос о восстановлении Рубцова, по крайней мере, на заочном отделении, но дальше происходят совсем уж удивительные и загадочные вещи.

Канцелярия, вопреки приказу своего непосредственного начальника, так и не издала приказа о восстановлении Николая Михайловича Рубцова на заочном отделении…

Ну а сам Рубцов уже не мог проконтролировать это дело — после очередной попытки вовлечь его в скандал он спешно покидает Москву.

Что случилось тогда в ЦДЛ, сам Рубцов пытался выяснить у Станислава Куняева. В письме, отправленном из Николы 18 ноября 1964 года, он пишет:

«Хорошо, я думаю, что я «завелся» тогда не до конца, а сдержался… Я тут же тогда уехал и не знаю, исключили меня опять из института или, может быть, нет…»

Станислав Юрьевич попытался ответить на этот вопрос недавно опубликованными воспоминаниями:

«Однажды в Центральном Доме литераторов встретились Николай Рубцов, Игорь Шкляревский и я. Рубцов после скромного застолья стал читать нам стихи, и вдруг его грубой репликой прервала одна окололитературная девица, сидевшая по соседству за столиком с поэтом Владимиром Моисеевичем Луговым. Рубцов был уже нетрезв и потому резок.

— А эта б… чего вмешивается в наш разговор?! — произнес он на весь пестрый зал. Франтоватый, вылощенный Луговой суетливо вскочил со стула и неожиданно для всех нас попытался защитить честь своей подруги какой-то полупощечиной Рубцову. Сразу же завязалась потасовка, в которую влез находившийся в зале администратор Дома литераторов. Рубцов замахнулся на администратора стулом, но на руках у него повисла официантка Таня, кто-то помог мне вытащить из зала Лугового вместе с его дамой (а почему Станислав Юрьевич утаскивал от скандала Владимира Моисеевича Лугового, а не своего друга, Николая Рубцова? — Н. К.), кто-то из сотрудников бросился к телефону вызывать милицию, что и оказалось самым скверным в тот вечер: не успели мы одеться и слинять (с Владимиром Моисеевичем? — Н. К.), как подкатил воронок… Протокол, свидетели, короче говоря, все, что было положено в этих случаях, произошло, а недели через две Коля показал мне повестку в суд. Я позвонил Александру Яшину, Борису Слуцкому, рассказал им, как все произошло, и в день суда мы все встретились в казенных коридорах. Александр Яшин взял с собой на помощь известную поэтессу и еще красивую женщину Веронику Тушнову, с которой у него в то время был роман. Николай Рубцов в замурзанной ушанке и стареньком пальто битый час сидел в темном коридоре, пока мы вчетвером уговаривали судью простить, замять и отпустить.

Уговорили. Яшин, Тушнова и Слуцкий распрощались с нами на Садовом кольце возле суда, а мы с Колей пошли в соседнюю забегаловку-стекляшку отметить его освобождение, поскольку вход в Дом литераторов был закрыт ему надолго».

Ответ, надо сказать, странный… Рассказанная Станиславом Юрьевичем история совершенно не стыкуется с письмом Николая Рубцова.

«Хорошо, я думаю, — писал он, — что я «завелся» тогда не до конца, а сдержался, надеясь на молниеносный нокаут Игоря (Шкляревского. — Н. К..), на который, говорят, он способен. Пусть не было нокаута, но если бы я тогда ввязался сам, все — я уверен — закончилось бы милицией и шумом, подобным тому, который уже был и о котором ты знаешь! Вступившись за Толю (Передреева. — Н. К.), я знал, что за себя уже не вступлюсь, что с Луговым (вот еще поганка!) надо будет мне толковать в другом месте…»

Разночтения даже не в том, что конфликт с В. М. Луговым развивался иначе, чем в описании С. Ю. Куняева. Рубцов пишет, что дело только могло бы кончиться милицией, в то время как у Куняева оно именно милицией и судом кончается…

Почему Станиславу Юрьевичу понадобилось усаживать Рубцова в темном коридоре — загадка велика есть, но зато ответ на вопрос Рубцова: «исключили ли его опять из института?» — мы знаем совершенно точный.

Не исключили бы…

Запуганный расправой всех этих сорочинских-прилуцких-филипповых, учиненной над ним летом, Рубцов напрасно поспешил с отъездом из столицы. Его не могли исключить из института, потому что он был уже давно исключен, и так и не восстановлен там…

«В один из дождливых дней, — вспоминал Сергей Багров, — прогудел пароход и по сходням в толпе пассажиров на тотемский берег сошел Николай»…

— А как институт?

— Перешел на заочное.

— В Тотьме останешься?

— Нет. Поеду в Николу.

Денег у Рубцова не было, и пришлось, хотя и не хотелось, взять в районной газете командировку…

Перед тем как уехать, зашел к Багрову домой. Сидели на старинных высоких стульях; пили вино, курили и слушали дождь. И вдруг Рубцов запел:

Потонула во тьме отдаленная пристань.

По канаве промчался, эх, осенний поток!

По дороге неслись сумасшедшие листья,

И порой раздавался пароходный свисток…

«Я слушал его резковатый красивый голос, — вспоминает Сергей Багров, — и мысленно видел перед собой холодный сухонский плес и уплывающий пароход, на котором ехал Рубцов куда-то далеко-далеко, к каким-то неведомым берегам, где гуляют промозглые ветры, где тревога, где грозы, где вечная ночь.

Едва кончил он петь, как раздался гудок. Мы поспешили на пристань».

— 4 —

…И откладываешь книгу воспоминаний, и снова пытаешься понять: что же влекло Рубцова в ту сырую холодную осень к его бедной «избушке» в Николе? Ведь, наверное, можно было пристроиться в Москве и без Литературного института, и жить пусть и небогато, но уж куда вольготнее и сытнее, нежели в нищей вологодской деревне тех лет.

Рубцов сам ответил стихами на этот вопрос…

Ни литературный успех, ни деньги не могли помочь ему преодолеть обиду. Только — семья, только деревня Никола, только Родина, с которой всегда ощущал поэт «самую жгучую связь». И не было другого пути для него.

Именно в тяжкую минуту оскорбления и униженности должна была слиться его поэтическая судьба с судьбой народной.

И не могло быть сомнения в выборе…

Только безусловное принятие этой жизни, только полное забвение себя и, как результат, обретение возможности плакать ее слезами, петь ее голосом, звенеть ее эхом:

И разбудят меня, позовут журавлиные крики Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали… Широко по Руси предназначенный срок увяданья Возвещают они, как сказание древних страниц. Все, что есть на душе, до конца выражает рыданье И высокий полет этих гордых прославленных птиц.

Журавли уже пролетели над тонущей в осенней грязи деревенькой, когда Рубцов вначале пароходом до Устья Толшмы, а потом на пароме, потом пешком через колхоз «Сигнал» и дальше, лесом вдоль огромного болота, наконец, добрался до дома, этой нищей избы с плоской крышей.

«Я уже три дня в Николе… — пишет он Сергею Багрову 30 октября 1964 года. — Один день был на Устье в дороге.

Пришлось топать пешком. Не знаю, как бы я тащился по такой грязи, столько километров… с чемоданом! Хорошо, что ты любезно оставил его у себя…

Вчера я отправил Каленистову заметки о той учительнице и стихотворение. Стихотворение писать было тяжелей, ей-богу! Ты сам знаешь, почему это. Можно было бы подумать еще и над прозой, и над стихами, если б я точно знал, что еще будут ходить пароходы. Ведь если они на днях перестанут ходить, этот мой материальчик мог бы сильно задержаться, и тогда я был бы виноват перед Каленистовым.

Сережа, я здесь оказался совсем в «трубе». На Устье у меня потерялись или изъялись кем-то последние гроши. Сильно неудобно поэтому перед людьми в этой избе, тем более что скоро праздник. Может быть, поскольку я уже подготовил материал, Каленистов может послать мне десятку?.. Непосредственно к нему с этим вопросом я решил не обращаться, так как плохо знаю его. А вообще надо бы обязательно хоть немного поддержать эту мою избушку» (выделено мной. — Н. К.).

Трудно поверить, что это письмо написано автором «Журавлей»…

Стихотворение трагедийно и безысходно: «Вот замолкли — и вновь сиротеют душа и природа оттого, что — молчи! — так никто уж не выразит их…» И так высок трагедийный пафос, что не соразмеряется он с отчаянной, будничной нищетой, в которой оказался Рубцов у себя «в избушке»…

Десять рублей — ничтожная и по тем временам сумма! — может поддержать семью Рубцова… О какой счастливой деревенской идиллии речь, если в Николе Рубцов оказался против своей воли нахлебником в бедствующей деревенской семье?

Тут уместно будет напомнить, что Генриетта Михайловна работала тогда в клубе и получала тридцать шесть рублей в месяц, а своей коровы — этой деревенской кормилицы — в семье не было.[15] Так что жили Рубцовы очень плохо. Кстати, и плоскокрышую избушку они занимали не одни. На другой половине жила многодетная семья Чудиновых.

Но все-таки и здесь, среди деревенской нищеты и униженности, не покидает Николая Рубцова ощущение правильности принятого решения, истинности избранного пути. Именно в эту глухую осень, сидя у крохотного, смотрящего на холодную Толшму окошка пишет он стихотворение «Душа», напечатанное уже после смерти под заголовком «Философские стихи». Новое название кажется нам неудачным, потому что стихотворение именно о душе, о том, как сберечь, как сохранить ее:

За годом год уносится навек,

Покоем веют старческие нравы, —

На смертном ложе гаснет человек

В лучах довольства полного и славы!

К тому и шел! Страстей своей души

Боялся он, как буйного похмелья. —

Мои дела ужасно хороши! —

Хвалился с видом гордого веселья… —

рисует Рубцов образ «счастливого» человека, достигшего полного благополучия, но тут же — яростно и напористо! — оспаривает это благополучие:

Последний день уносится навек…

Он слезы льет, он требует участья,

Но поздно понял важный человек,

Что создал в жизни ложный облик счастья!

Ложный облик счастья…

Рубцов, как вспоминают его друзья, побаивался благополучных, особенно на казенном коште, людей. И не удивительно, а вполне закономерно, что ложь навязываемого ему «облика счастья» открылась поэту не в Москве или Ленинграде, а в нищей вологодской деревушке, среди серых изб и покосившихся заборов, где он жил, отрезанный бездорожьем и безденежьем от всех своих литературных и окололитературных знакомых и доброхотов.

Счастье — это не внешнее благополучие, а осознание единственности избранного пути, невозможности другого.

…Я знаю наперед,

Что счастлив тот,

хоть с ног его сбивает,

Кто все пройдет,

когда душа ведет,

И выше счастья в жизни не бывает!

Это свидетельствует о том, что холодноватое стихотворение «Душа» было принципиально важно для него.

— 5 —

Трудно писать о Рубцове осени и зимы 1964 года…

И тогда, сквозь сумерки и холод отчаяния, огонек…

Как много желтых снимков на Руси

В такой простой и бережной оправе!

И вдруг открылся мне

И поразил

Сиротский смысл семейных фотографий:

Огнем, враждой земля полным-полна,

И близких всех душа не позабудет!..

— Скажи, родимый, будет ли война? —

И я сказал: — Наверное, не будет.

— Дай Бог, дай Бог… Ведь всем не угодишь,

А от раздора пользы не прибудет…

И вдруг опять: — Не будет, говоришь?

— Нет, — говорю, — наверное, не будет.

— Дай Бог, дай Бог…

Что ж, — говорю, — желаю вам здоровья!

За все добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью…

Об этом он писал еще в той же «Прощальной песне»:

Ты не знаешь, как ночью по тропам

За спиною, куда ни пойду,

Чей-то злой, настигающий топот

Все мне слышится словно в бреду.

Живу неплохо. Хожу в лес рубить дрова. Только щепки летят!»

Заметку Рубцова в газете напечатали спустя три месяца — 4 марта 1965 года.

— 6 —

Еще летом 1964 года написал Николай Рубцов стихотворение «По вечерам». Пейзаж:

С моста идет дорога в гору.

А на горе — какая грусть! —

Лежат развалины собора,

Как будто спит былая Русь. —

не придуман поэтом…

Это фотографически точная зарисовка с натуры…

В письме Глебу Горбовскому Рубцов, кажется, об этом и пытался рассказать:

Это письмо Рубцов не дописал, не отправил…

Наверное, понял, что об этом нельзя рассказывать никому. Об этом и думать-то было страшно…

Вместе с ощущением безнадежности нарастало и взаимонепонимание в семье.

«Жизнь моя идет без всяких изменений и. кажется, остановилась даже, а не идет никуда… Получил письмо от брата из Ленинграда (Альберт Михайлович Рубцов снова вернулся в Невскую Дубровку после двух лет странствий. — Н. К.). Он зовет меня в гости, но я все-таки не могу сдвинуться с места ни в какую сторону. Выйду иногда на улицу — увижу снег, безлюдье, мороз и ко всему опять становлюсь безразличным и не знаю, что мне делать, да и не задумываюсь над этим, хотя надо бы задуматься, так как совсем разонравилось мне в старой этой избе, да и время от времени рассчитываться ведь надо за эту скучную жизнь в ней. Было бы куда легче, если бы нашлись здесь близкие мне люди. Но их нет, хотя ко всем я отношусь хорошо.

Впрочем, хорошее отношение здесь тоже понимает каждый по-своему и все отлично от меня».

— 7 —

Письма, которыми бомбардировал Рубцов Москву — увы! — не давали никакого результата.

С уважением.

Николай Рубцов.

Об этом же — еще и еще раз! — и в письме Н. Н. Сидоренко…

«Добрый день, Николай Николаевич!

Фотокарточку для «Огонька» я посылаю с этим письмом. А что рассказывать, как Вы выразились, о моем жизненном пути? Я уже плохо все помню. Родился в Архангельской области, в поселке Емецк (это я знаю по своим документам), но все детство прошло в этом вот селе Никольском, в Вологодской области в детском доме. После учился в двух техникумах, в лесотехническом и горном (вообще после детдома мне довелось много «попутешествовать»), год работал кочегаром в Архангельском траловом флоте (зимой этот флот базируется в Мурманске), работал на военном испытательном полигоне в Ленинграде некоторое время, потом пошел служить на военный флот, опять на северном море. Служил матросом 4 года, с 1955—1959 г. Потом два года работал на Кировском (бывшем Путиловском) заводе в Ленинграде — слесарем, шихтовщиком и еще кое-кем. А уже после поступил в Литинститут. Больше двух лет жизни на одном месте не выдерживал, всегда тянуло в разные края. Исключение — служба на Северном флоте. Там уже все по-особому. Вот так вкратце об этом пути. Да, родился в семье значительного партийного работника. Его даже врагом народа объявили, потом освободили, и статья о его реабилитации была помещена, кажется, в 1939 г. в Архангельской областной газете. Больше всего времени он работал вообще-то в Вологде. Свою мать не помню почти, ничего о ней не знаю. Надо будет о ней когда-нибудь мне порасспрашивать брата. Николай Николаевич, а зачем все эти сведения нужны во «врезке»? Ну, конечно, Вы-то должны иметь обо всем этом более полное представление, поэтому я все это и написал.

Не понимаю, что значат Ваши слова: «Я подал заявление о вашем восстановлении…» Разве меня исключили из института? Если так, то это для меня новость, мне никто об этом не сообщал. Предлагали только перейти на заочное. А если меня исключили, так вы не беспокойтесь обо мне. Бог с ним! Уеду куда-нибудь на Дальний Восток или на Кавказ. Буду там, на Кавказе, например, карабкаться по горным кручам. Плохо, что ли? Пока могу карабкаться по скалам, до тех пор я живой и полон сил, а это главное.

Вы просите меня рассказать о какой-то «истории». Не знаю, какую такую историю Вы имеете в виду, поэтому пока ничего рассказывать не буду. Вы уж извините, Николай Николаевич».

И, как почти всегда в письмах к Сидоренко, большая подборка шедевров…

Выбираться из Николы зимой было трудно.

Нужно было пройти вдоль Толшмы тридцать пять километров до лесопункта Гремяченского, там сесть на лесовоз и по узкоколейке Монзенского леспромхоза добраться до станции Монза, где ходили настоящие поезда:

Вот он, глазом огненным сверкая,

Вылетает… Дай дорогу, пеший!

На разъезде где-то, у сарая,

Подхватил меня, понес меня, как леший!

И, разумеется, нельзя было пускаться в такой путь без валенок. В валенках и отправился Рубцов из Никольского. В валенках ходил по Вологде, в валенках приехал в Москву. В валенках, уже по весне, возвращаясь в Вологду, заехал в Приютино.

Таким, в рваных валенках, с детскими ботиночками, перекинутыми через плечо, и запомнили его друзья юности — Таисия Александровна Голубева и Николай Васильевич Беляков.

Таким, прошедшим по бездорожью, сквозь снежную мглу заметенного поля, усталым Путником видится сейчас Рубцов и нам…

Источник