В каких сказках есть морской дядька

С детства мы помним двух пушкинских Черноморов – «старого дядь­ку» тридцати трёх богатырей, выходящих из моря в «Сказке о царе Салтане…», и коварного, страшного волшебника, похищающего краса­виц в поэме «Руслан и Людмила». Персонажи эти диаметрально противоположны, но имя у них одно. Почему?

Исследователи считают, что образ злого волшебника Черномора А. С. Пушкин мог позаимствовать из богатырской сказки Н. М. Карамзина «Илья Муромец». Но поскольку в восточнославянском фольклоре имя Черномор отсутствует, Карамзин мог дать имя своему герою, использо­вав сложение двух основ – -черн- и -мор-.

Взяв имя сказочного персонажа у своего литературного учителя и предшественника, Пушкин мастерски обыграл значение составляющих основ -черн- и -мор-, представив читателю двух абсолютно несхожих персонажей.

На первый взгляд, имя Черномор может ассоциироваться с Чёрным морем. Именно так понимают это сказочное имя многие неискушённые читатели. Между тем при внимательном чтении «Руслана и Людмилы» нельзя не обратить внимания на то, что волшебник Черномор, «горбатый карлик» с длинной бородой, является «обладателем полнощных гор». Действительно, князь Руслан в поисках похищенной Людмилы скачет прямо на север…

Может быть, другой Черномор, «старый дядька», предводитель мор­ской стражи острова Буяна, связан с Чёрным морем? Прямых указаний в «Сказке о царе Салтане…» на это нет, есть только косвенные, напри­мер то, что корабельщики возвращаются с запада на восток, торговали где-то в западных странах донскими жеребцами. В чём тогда заключает­ся предполагаемое обыгрывание одного и того же имени двух сказочных образов Пушкиным?

Первая часть имени Черн- связана с тёмным, чёрным цветом и долж­на пониматься в связи с представлениями о темноте в мифологии наро­дов мира. Темнота (чёрный цвет) соотносится как с добром, так и со злом. Морской витязь Черномор – олицетворение доброго начала. Кар­лик-колдун Черномор – олицетворение зла.

Темнота – неотъемлемая часть бездны, начала, породившего всё жи­вое во Вселенной. Но во Вселенной все явления существуют только потому, что есть нечто противоположное им: день и ночь, верх и низ, мужчина и женщина, жизнь и смерть, вода живая (источник жизни) и вода мёртвая (источник гибели, смерти), хороший – плохой, правый – левый… Существование добра предполагает наличие зла. Темнота «рож­дает» и то и другое, отсюда – два Черномора, сказочные антиподы.

Значение второй основы имени Черномор – -мор- – также бинарно, сложно. В первую очередь на память приходят слова морить, мор («по­вальная болезнь со смертельным исходом»), смерть.

У славян в древности существовала богиня смерти Морана, Морена, Марана или просто Мара. В сказаниях разных народов она предстаёт то в виде сказочного страшилища (болгарский ареал), то в виде мифического существа или злой уродливой колдуньи (украинский ареал), то в облике маленького человекоподобного существа, покрытого перьями или шер­стью, или, наоборот, огромного чёрного существа на коротких ногах (бело­русский ареал), то как невидимое существо, живущее в доме (помимо домового; русский ареал). В разных славянских языках существует нарицательное слово мара со значениями «призрак, привидение, химера, ил­люзия, мечта», «наваждение, грёза, помрачение ума, забытьё, видение, обман чувств, обаяние», «болезнь», «что-то плохое, гадкое», «навязчивый, назойливый человек», «чертёнок» (про озорного ребёнка), «туман», «лет­няя сухая мгла, вредная для растительности».

У западных славян Мареной, Мораной называли соломенную куклу в женской одежде или в мужском облике, которую в Страстное воскресе­нье, раздев, бросали в воду или уничтожали иным способом, сопровож­дая это пением обрядовых песен. У словаков кукла Морена, Марена или Морана олицетворяла в народных обрядах смерть зимы. В Польше в воскресенье четвёртой недели Великого поста после богослужения дере­венская молодёжь, собравшись на площади, наряжала соломенную кук­лу в женскую одежду. Затем эту куклу, называвшуюся Мажаной, насаживали на высокий шест и выносили за деревню. Дети пели песню, а девушки раздевали куклу и под весёлые крики бросали в реку.

На Украине Мареной называли чучело, изготовлявшееся в праздник Ивана Купалы, или чучело, которое носили с песнями-веснянками по улицам при встрече весны. В России чучело Марены делали из соломы на Масленицу, а летом – из соломы, крапивы и черноклена, украшали венками, лентами, цветами, танцевали вокруг этого чучела, пели песни, а затем бросали в реку с притворным плачем. На Масленицу, встречая весну, Мару, Марену как символ зимы, смерти, нежизненности зим­ней, застывшей, «неживой» природы уничтожали (сжигали, разрывали на части). А на праздник Ивана Купалы, например в Белоруссии, сжи­гали совсем иную Мару, Марену – символ плодородия, тепла, света. В «купальской» обрядности Мара, Марёха – солнечная невеста, красная девица, заря-заряница, купающаяся вместе с солнцем. В «купальских» песнях именно это жизнеутверждающее божество превращается в Ма­рью, Марию. На «купальский» праздник Марья непременно сопровож­дает Ивана, а цветок иван-да-марья, сочетая в себе жёлтое и голубое, отражает летнюю символику огня и воды. Уничтожая летнее чучело Мары, Марены, с ней прощались, оплакивали грядущее увядание при­роды, поворот к осени, смерти всего тёплого, солнечного, живого, плодо­носящего.

Как видим, образ богини Мары, Марены двойствен, он сочетает пред­ставления о двух силах – жизненной и смертоносной. Поэтому и значе­ние основы -мор- в имени Черномор, применимом к двум противополож­ным персонажам из сказочных произведений А. С. Пушкина, также двойственное.

«Дядька» Черномор – светлый образ, отсюда – горящая, «златая» чешуя (доспехи) его «подопечных», морских витязей. Черномор – злой колдун, похититель красных девиц, – это символ зимнего увядания, смерти, а похищенная им Людмила («милая людям») ассоциируется с «солнечной невестой», зарей-заряницей, цветущей природой. Её можно назвать и солнечной «дочерью», потому что отец Людмилы – Владимир-солнце. «Солнечное» начало Людмилы подчёркивается и тем, что в мрач­ном царстве Черномора она разгуливает в цветущем саду.

В восточнославянском ареале существуют так называемые Марьины горки (один из вариантов названия в Белоруссии – Марылина гора), слово же мара может выступать в значениях «жертвенник в честь Мары», «холм», «куча камней». Во всех случаях речь идёт о местах поклонения Маре – божеству плодородия, деторождения, земли, света и зимнего увядания, омертвения, смерти.

Источник: Горбачева О. Г. Имена героев пушкинских сказок: два Черномора // Русский язык в школе и дома. – 2008. – № 4. – С. 16–18.

См.:

Пушкин А. С.

https://multiurok.ru/blog/pushkin-a-s-1.html

Текст: Ольга Лапенкова

Учителя литературы обожают рассказывать, что Пушкин с детства слушал русские народные сказки: их он узнавал от любимой няни — Арины Родионовны. Эти произведения устного народного творчества легли в основу первой поэмы Александра Сергеевича Пушкина — «Руслана и Людмилы»: классик задумал её ещё во время учёбы в Царскосельском лицее, а закончил, когда ему был всего 21 год. Сегодня мы не только вспомним сюжет поэмы, но и проследим, с каких сказочных персонажей автор «списал» своих героев. А ещё поговорим о наставниках и друзьях поэта, в первую очередь — о Василии Андреевиче Жуковском, который, прочитав поэму, подарил Пушкину собственный портрет с надписью: «Победителю-ученику от побеждённого учителя».

Сказку эту поведаю теперь я свету

Первая часть поэмы «Руслан и Людмила» — это так называемая присказка, то есть отрывок, в котором основные герои пока что не появляются. Эту присказку многие ребята ещё в начальной школе учат наизусть. Приведём её с небольшими сокращениями:

• У лукоморья дуб зелёный;
• Златая цепь на дубе том:
• И днём и ночью кот учёный
• Всё ходит по цепи кругом; <…>
• Там чудеса: там леший бродит,
• Русалка на ветвях сидит; <…>
• Избушка там на курьих ножках
• Стоит без окон, без дверей; <…>
• И тридцать витязей прекрасных
• Чредой из вод выходят ясных,
• И с ними дядька их морской; <…>
• В темнице там царевна тужит,
• А бурый волк ей верно служит;
• Там ступа с Бабою Ягой
• Идёт, бредет сама собой;
• Там царь Кащей над златом чахнет;
• Там русской дух… там Русью пахнет!

Этот отрывок «добавлен» в поэму не случайно: так А. С. Пушкин показывает, в каком мире будет происходить действие, а также напоминает о старинных сказках и преданиях.

«Лукоморье» — это, как ни странно, не просто красивое выдуманное слово, а вполне определённое географическое понятие. Оно встречается в самом знаменитом произведении древнерусской литературы — «Слове о полку Игореве». Произошло оно от фразы «лука моря»; слово «лука» много-много лет назад означало «изгиб, изогнутый берег». По мнению многих учёных, в «Слове о полку Игореве» имелись в виду земли рядом с Азовским морем, где обитали половцы — племена, которые совершали набеги на русские княжества.

Кот учёный — персонаж, который гуляет по волшебному дереву, затерянному где-то на границе миров; такое дерево часто встречается в финских мифах. Но как же эти мифы «попали» в Россию? Дело, скорее всего, в том, что Арина Родионовна — знаменитая няня Пушкина — родилась и выросла недалеко от Санкт-Петербурга; в этих местах давным-давно жили и русские, и финно-угорские племена. Поэтому неудивительно, что, будучи девочкой, Арина наслушалась местных сказок, а потом «передала» их Пушкину.

Леший и русалка — типичные персонажи русских сказок. Леший назван так потому, что живёт в лесу; слово «русалка», скорее всего, происходит от слова «русло», то есть — место, где река разливается шире всего.

Избушка на курьих ножках — таинственный дом Бабы-яги. Избушка может поворачиваться (в сказках главный герой часто просит: «Повернись, избушка, к лесу задом, ко мне передом») и даже ходить. Находится на границе миров: реальности, где живут простые люди, и потустороннего измерения.

Тридцать витязей и дядька их морской — персонажи из сказки о тридцати трёх богатырях, которую Пушкин, вероятно, услышал от няни Арины Родионовны. Дядьку богатырей, что любопытно, зовут Черномор — так же, как главного злодея в «Руслане и Людмиле». Но путать их не надо. «Плохой» Черномор обитает в воздушном замке и похищает прелестных девушек, а «хороший» Черномор живёт на дне морском. В 1831 году А. С. Пушкин напишет «Сказку о царе Салтане», в которой «хороший» Черномор станет одним из важных героев-помощников.

Баба-яга и Кощей Бессмертный — два популярных персонажа, которые издревле встречались в произведениях устного народного творчества: Кощей Бессмертный всегда вредит главному герою, а Баба-яга ведёт себя непредсказуемо — иногда строит козни, а иногда, наоборот, выручает. О них мы уже говорили в статье «Волшебные сказки».

Впрочем, действие поэмы «Руслан и Людмила» происходит не в какие-то непонятные древние времена, а в период правления Владимира I, которого ещё называют Владимир Красно Солнышко. Этот князь больше всего прославился тем, что именно при нём произошло Крещение Руси. Так что Руслан и Людмила якобы живут в начале XI века — но это, конечно, не значит, что Пушкин описывал реальные события. Кстати, вспомним: что там вообще происходит?

Нет повести печальнее на свете

Поэма начинается со сцены во дворце Владимира Красно Солнышко. Гости празднуют свадьбу главных героев — Руслана и Людмилы, но не все в этот день счастливы. За столом сидят три соперника Руслана, которые тоже боролись за руку и сердце прекрасной девы, но получили отказ:

• За шумным, свадебным столом
• Сидят три витязя младые;
• Безмолвны, за ковшом пустым,
• Забыты кубки круговые,
• И брашна [напитки] неприятны им; <…>
• То три соперника Руслана;
• В душе несчастные таят
• Любви и ненависти яд.
• Один — Рогдай, воитель смелый,
• Мечом раздвинувший пределы
• Богатых киевских полей;
• Другой — Фарлаф, крикун надменный,
• В пирах никем не побежденный,
• Но воин скромный средь мечей;
• Последний, полный страстной думы,
• Младой хазарский хан Ратмир:
• Все трое бледны и угрюмы…

В этот момент читатель думает, что, возможно, один из соперников вот-вот украдёт красавицу прямо со свадебного пира, но дело обстоит ещё хуже: когда праздник закончится и новоиспечённые муж и жена отправятся ночевать, Людмилу похитит злобный колдун Черномор… Отец же несчастной девушки, тот самый Владимир Красно Солнышко, обратится к славным воинам с такой речью:

• …Дети, други!
• Я помню прежние заслуги:
• О, сжальтесь вы над стариком!
• Скажите, кто из вас согласен
• Скакать за дочерью моей?
• Чей подвиг будет не напрасен,
• Тому — терзайся, плачь, злодей!
• Не мог сберечь жены своей! —
• Тому я дам её в супруги
• С полцарством прадедов моих.
• Кто ж вызовется, дети, други?..

Бедный Руслан! Он несколько лет добивался руки и сердца Людмилы — и в тот момент, когда, казалось бы, можно больше ни о чём не беспокоиться и ничего не бояться, теряет жену. И как теряет: любой из его соперников может всё-таки стать её мужем! На поиски несчастной отправляются и Рогдай, и Фарлаф, и Ратмир. Характеры у этих героев разные: кто-то будет действовать грубой силой, кто-то — хитростью… Сможет ли Руслан справиться со всеми их происками, да ещё и одолеть Черномора?

Помня, что пушкинская поэма — это всё-таки сказка, читатель с самого начала может быть уверен, что всё закончится хорошо. Тем более — если знать, кто является литературным «предшественником» Руслана. Этот герой и именем, и характером напоминает ещё одного персонажа древнерусских преданий — Еруслана Лазаревича, великого богатыря: он и вражеское войско может в одиночку разгромить, и ужасную богатырскую голову одолеть, и волшебный меч отыскать… Не правда ли, совпадений не так-то мало?

Впрочем, всё это интересно и замечательно, но при чём тут всё-таки Василий Андреевич Жуковский? Рассказываем.

Побеждённый учитель

Задумывая «Руслана и Людмилу», Пушкин вдохновлялся не только русскими народными сказками, но и творчеством друзей-поэтов. Так, у В. А. Жуковского есть длинная-длинная баллада «Двенадцать спящих дев». Сюжет её такой.

В незапамятные времена жил-был человек по имени Громобой, настолько бедный, что у него не было даже собственного дома. До поры до времени он стойко переносил трудности, но в какой-то момент поддался унынию и даже решил покончить с собой, прыгнув с обрыва в реку. Однако тут к нему пришёл искуситель, который пообещал несметные богатства в обмен на душу. Громобой согласился — и действительно, зажил так, как и не мечтал:

• И вышел в люди Громобой —
• Откуда что взялося!
• И счастье на него рекой
• С богатством полилося;
• Как княжеский, разубран дом;
• Подвалы полны злата;
• С заморским выходы вином,
• И редкостей палата…

К сожалению, деньги часто портят людей, и Громобой не стал исключением. Богатый и знаменитый, он не стал дожидаться, когда ему встретится та, которая искренне его полюбит. Вместо этого он похитил двенадцать прекрасных девушек — совсем как пушкинский Черномор, — и несчастные пленницы родили ему двенадцать дочерей. К счастью, характером девочки в папу не пошли: тихие и скромные, они всё время проводили в молитвах. Они просили у Бога милости к отцу, матери и сёстрам — и их мольбы оказались услышаны: Громобой раскаялся в содеянном, и Господь помиловал его душу…

В пушкинском произведении, впрочем, двенадцать дев не молятся в церкви, а только и делают, что искушают проходящих мимо путников. В какой-то момент в их сети попадается Ратмир — один из соперников Руслана. Как-то ночью он слышит девичий голос, который поёт:

• Ложится в поле мрак ночной;
• От волн поднялся ветер хладный.
• Уж поздно, путник молодой!
• Укройся в терем наш отрадный.
• Здесь ночью нега и покой,
• А днём и шум и пированье.
• Приди на дружное призванье,
• Приди, о путник молодой!

Через много лет, пересматривая свои юношеские труды, А. С. Пушкин жалел о том, что посмеялся над балладой 37-летнего Василия Андреевича. Но тот — что в 1820-м, что потом — и не думал расстраиваться: его радовало, что верный друг и способный ученик «переделал» возвышенный, грустный сюжет о жестоком Громобое и его несчастных дочерях в весёлую, даже легкомысленную историю.

Использованные материалы

• К. Сушичев. «У Лукоморья дуб зелёный… Где находился былевой прообраз пушкинского Лукоморья и откуда взялся дуб?»
• Б. Томашевский. «»Двенадцать спящих дев» и «Руслан и Людмила»».

Знаменитая сказка Александра Сергеевича Пушкина о царе Салтане включает упоминание об таком интересном персонаже, как дядька 33 богатырей. Обсудим немного исторические корни появления его имени.

Превратности словообразования

Для начала вспомним, как звали дядьку богатырей. Ответ, стараниями великого поэта, знаком всем читателям — от мала до велика. Да, его звали Черномором. Однако немногие задумывались об истинном происхождении этого незамысловатого, казалось бы, имени собственного. Самая простая ассоциация, конечно же, Черное море. Действительно, 33 богатыря и дядька Черномор в сказке вставали из моря. Какое у нас море ассоциируется с черным цветом? Ответ на поверхности.

Но… Если немного углубиться в историю русской нации, а также поинтересоваться познаниями Пушкина об этих самых глубинах, то появляются очень необычные подробности, на которых хотелось бы остановиться.

Чума

Итак, имя Черномор, как звали дядьку богатырей, восходит к такому важному и катастрофическому явлению российской действительности, как эпидемия бубонной чумы, посетившей нашу достопочтенную Родину в далеком 1352 году. Которая на Руси называлась, как известно из летописи, черным мором.

Противоречие

Однако рассмотрим всю невероятно занимательную последовательность, исходя из которой появилось в сказке это имя, кстати, внесенное туда явно ироничным пером великого творца. 33 богатыря и дядька Черномор являют собой интересный контраст, поскольку при наличии явно героического налета у последнего персонажа, по крайней мере, в данной сказке, обнаруживается противоречие с его прообразом. Ведь Черномор в фольклорных произведениях окрашен явно отрицательно. Известно такое его воплощение, как злой колдун, похищающий женщин сказочных героев. Так что вот нам первый намек с кучей подтекстов от вундеркинда русского литературного цеха.

Истоки названия

Но мы возвращаемся к бубонной чуме. Отвечая на вопрос о том, как звали дядьку богатырей, следует вспомнить исторический путь данного имени в фольклор. Итак, чума была завезена из Китая в Италию Великим шелковым путем. Покосив сначала население этой гордой страны, она отправилась своим черным маршрутом в Германию, охватив территорию практически всей Европы. Досталось даже Швеции, откуда она благополучно добралась до Новгорода, Пскова и понеслась по территории нашей необъятной станы.

А теперь самая соль истории. Во время осады крепости Кафу — той, что теперь называется Феодосией — был использован наш ответ троянскому коню. За стены крепости при помощи катапульты был заброшен труп умершего от этой самой бубонной чумы. Оборонявшиеся на тот момент генуэзцы, естественно, заразились страшной болезнью. В результате уцелевшим пришлось оставить крепость, а «дядька Черномор», остался в фольклоре как символ оружия, удачно использованного для победы в очередном завоевании потока истории.

Напоследок можно отметить еще одну интересную аллюзию, использованную Пушкиным. Так вот, «в чешуе, как жар горя» является совершенно очевидным намеком на лихорадку, возникающую у больного чумой, ну а чешуя — не что иное, как бубоны или язвы, возникающие на теле заразившегося этим страшным недугом.

Вообще, все произведение о славном царе Салтане можно рассмотреть с точки зрения многочисленных интересных аллюзий, использованных непревзойденным мастером метафор. Взять хоть намек на полуостров Крым (остров Буян) и бушевавшую на нем войну за право владения территорией в далеком четырнадцатом веке. Но это уже совсем другая история. А нам остается лишь подивиться, что из того, как звали дядьку богатырей в незамысловатой сказке Пушкина, можно вытянуть целого исторического слона.