В каком году была написана сказка ашик кериб

This article is about the short story by Lermontov. For the film directed by Sergei Parajanov, see Ashik Kerib (film).

«Ashik Kerib» (Russian: Ашик Кериб) is a short story by Mikhail Lermontov written in 1837. Aplin describes its status as «obscure» and appearing to be an «unrevised transcription of a folk tale that was well known in slightly different versions throughout the Caucasus».^[1] Powelstock describes it as «what appears to be a transcription, in prose, of a Turkish fairy-tale».^[2]
Together with his later A Hero of Our Time, Ashik Kerib testifies to the substantial part the landscapes and traditions of the Caucasus played in Lermontov’s creative consciousness.^[1] «Ashik Kerib» is also part of the 19th-century genre of Russian literature of Caucasus writings (produced at a time when the Russian Empire was engaged in a prolonged drive to acquire the lands south of the Caucasus Mountains).^[3][4][5]

Synopsis[edit]

Kerib, a poor but good-hearted ashik (minstrel) living in the city of Tiflis, is in love with Magul-Megeri, the beautiful daughter of a local rich man. The feeling is mutual, but Magul-Megeri’s father would prefer her to marry Kurshudbek, a rather rude but wealthier man who has long has his eye on her. Ashik Kerib makes a deal with her father: he will travel the world for seven years and earn enough wealth to be worthy of Magul-Megeri’s hand. If he fails to return or returns with not enough, she will have to marry Kurshudbek.

On Ashik Kerib’s way out of the city, Kurshudbek meets him on the road and they travel together for a short while, until they reach a river. There is no bridge, so Kurshudbek tells Ashik Kerib to take off his robe and swim across, he would follow close behind. As soon as Ashik Kerib is in the river, though, Kurshudbek steals his robe and rides back to Tiflis, where he goes to the house of Ashik Kerib’s mother and tells her that her son has drowned in the river, offering the wet robe as proof. She weeps bitterly, but Magul-Megeri tells her not to believe Kurshudbek, it is all a trick to make her marry him. For her part, Magul-Megeri flatly refuses to marry Kurshudbek before the seven years have gone by.

Unaware of the drama unfolding back in Tiflis, Ashik Kerib wanders on, traveling from village to village, singing and playing his saz (Turkic lute) in exchange for food and shelter. Eventually he comes to the city of Khalaf, where he begins playing and singing in a tavern. In Khalaf there is a wealthy pasha who loves music, and many musicians have come to his court hoping for some rewards or gifts, but he is never satisfied with any of them and kicks each one out with no payment whatsoever. But as soon as the townsfolk hear Ashik Kerib, they all urge him to go and play for the pasha, who they say is sure to like him. Ashik Kerib is not entirely convinced, but goes and plays anyway. He sings a song in praise of his beloved Magul-Megeri, and it touches the angry pasha so deeply that he immediately agrees to take on Ashik Kerib into his own house.

In the care of the pasha of Khalaf, Ashik Kerib gets very rich. He wears the finest clothes, eats the best food, and lives comfortably and happily, with all he could ever wish for. He stays with the pasha for nearly seven years, and all but forgets his home and his beloved.

Meanwhile, back in Tiflis, Magul-Megeri is getting worried. Has her Ashik Kerib forgotten her? Or worse, has he really been killed like Kurshudbek said? She gets an idea, and goes to see the town merchant who is about to leave with the caravanserai. She gives him a golden plate from her home, one that she knows Ashik Kerib will recognize, and instructs him to show it to every man in every town he visits to see who recognizes it. He agrees, and it goes just according to plan: when he reaches Khalaf and is showing the dish around, Ashik Kerib shouts from the crowd that it is his. The merchant recognizes Ashik Kerib as well, and tells him that he’d better hurry up back to Tiflis, because the seven years are almost up and if he does not return in time, she will be given to Kurshudbek.

Suddenly remembering everything, Ashik Kerib clutches his head in his hands with shame, and immediately gets on his horse to ride back to Tiflis. But he has only three days before the seven years are up, and it is at least three months to Tiflis. Everything looks hopeless. In despair, Ashik Kerib cries out to the heavens: «O mighty Allah! If you don’t help me now, then there is nothing left for me on Earth!»

Then suddenly Ashik Kerib sees in the distance a man on a great white horse. The man calls out to him: «What is it you desire?» Ashik Kerib miserably replies that he wants to die. «Well, get down on the ground then, if that’s what you want, and I’ll kill you,» says the man, but Ashik Kerib hesitates and decides he doesn’t really want to die.

The man invites Ashik Kerib to follow along behind him, but Ashik Kerib’s horse is too slow, so the man lets him sit behind him in the saddle of the great white horse. The man asks him where he needs to go, and Ashik Kerib replies that first of all he needs to make it to the town of Arzrum. So the man instructs Ashik Kerib to close his eyes, and a few seconds later when he opens them he is astonished to see that they are in Arzrum! Ashik Kerib gets curious, and tells the man that he made a mistake, and he really had to be in Kars. So again, he closes his eyes and when he opens them, finds himself in Kars.

Now Ashik Kerib is terribly ashamed of himself, throws himself down onto his knees and begs forgiveness from the mysterious man for lying, and tells him that really, he has to be in Tiflis. The man is angry, but agrees to take him finally to Tiflis.

See also[edit]

• Ashik Kerib (film)
• Culture of Azerbaijan

References[edit]

This article is about the short story by Lermontov. For the film directed by Sergei Parajanov, see Ashik Kerib (film).

«Ashik Kerib» (Russian: Ашик Кериб) is a short story by Mikhail Lermontov written in 1837. Aplin describes its status as «obscure» and appearing to be an «unrevised transcription of a folk tale that was well known in slightly different versions throughout the Caucasus».^[1] Powelstock describes it as «what appears to be a transcription, in prose, of a Turkish fairy-tale».^[2]
Together with his later A Hero of Our Time, Ashik Kerib testifies to the substantial part the landscapes and traditions of the Caucasus played in Lermontov’s creative consciousness.^[1] «Ashik Kerib» is also part of the 19th-century genre of Russian literature of Caucasus writings (produced at a time when the Russian Empire was engaged in a prolonged drive to acquire the lands south of the Caucasus Mountains).^[3][4][5]

Synopsis[edit]

Kerib, a poor but good-hearted ashik (minstrel) living in the city of Tiflis, is in love with Magul-Megeri, the beautiful daughter of a local rich man. The feeling is mutual, but Magul-Megeri’s father would prefer her to marry Kurshudbek, a rather rude but wealthier man who has long has his eye on her. Ashik Kerib makes a deal with her father: he will travel the world for seven years and earn enough wealth to be worthy of Magul-Megeri’s hand. If he fails to return or returns with not enough, she will have to marry Kurshudbek.

On Ashik Kerib’s way out of the city, Kurshudbek meets him on the road and they travel together for a short while, until they reach a river. There is no bridge, so Kurshudbek tells Ashik Kerib to take off his robe and swim across, he would follow close behind. As soon as Ashik Kerib is in the river, though, Kurshudbek steals his robe and rides back to Tiflis, where he goes to the house of Ashik Kerib’s mother and tells her that her son has drowned in the river, offering the wet robe as proof. She weeps bitterly, but Magul-Megeri tells her not to believe Kurshudbek, it is all a trick to make her marry him. For her part, Magul-Megeri flatly refuses to marry Kurshudbek before the seven years have gone by.

Unaware of the drama unfolding back in Tiflis, Ashik Kerib wanders on, traveling from village to village, singing and playing his saz (Turkic lute) in exchange for food and shelter. Eventually he comes to the city of Khalaf, where he begins playing and singing in a tavern. In Khalaf there is a wealthy pasha who loves music, and many musicians have come to his court hoping for some rewards or gifts, but he is never satisfied with any of them and kicks each one out with no payment whatsoever. But as soon as the townsfolk hear Ashik Kerib, they all urge him to go and play for the pasha, who they say is sure to like him. Ashik Kerib is not entirely convinced, but goes and plays anyway. He sings a song in praise of his beloved Magul-Megeri, and it touches the angry pasha so deeply that he immediately agrees to take on Ashik Kerib into his own house.

In the care of the pasha of Khalaf, Ashik Kerib gets very rich. He wears the finest clothes, eats the best food, and lives comfortably and happily, with all he could ever wish for. He stays with the pasha for nearly seven years, and all but forgets his home and his beloved.

Meanwhile, back in Tiflis, Magul-Megeri is getting worried. Has her Ashik Kerib forgotten her? Or worse, has he really been killed like Kurshudbek said? She gets an idea, and goes to see the town merchant who is about to leave with the caravanserai. She gives him a golden plate from her home, one that she knows Ashik Kerib will recognize, and instructs him to show it to every man in every town he visits to see who recognizes it. He agrees, and it goes just according to plan: when he reaches Khalaf and is showing the dish around, Ashik Kerib shouts from the crowd that it is his. The merchant recognizes Ashik Kerib as well, and tells him that he’d better hurry up back to Tiflis, because the seven years are almost up and if he does not return in time, she will be given to Kurshudbek.

Suddenly remembering everything, Ashik Kerib clutches his head in his hands with shame, and immediately gets on his horse to ride back to Tiflis. But he has only three days before the seven years are up, and it is at least three months to Tiflis. Everything looks hopeless. In despair, Ashik Kerib cries out to the heavens: «O mighty Allah! If you don’t help me now, then there is nothing left for me on Earth!»

Then suddenly Ashik Kerib sees in the distance a man on a great white horse. The man calls out to him: «What is it you desire?» Ashik Kerib miserably replies that he wants to die. «Well, get down on the ground then, if that’s what you want, and I’ll kill you,» says the man, but Ashik Kerib hesitates and decides he doesn’t really want to die.

The man invites Ashik Kerib to follow along behind him, but Ashik Kerib’s horse is too slow, so the man lets him sit behind him in the saddle of the great white horse. The man asks him where he needs to go, and Ashik Kerib replies that first of all he needs to make it to the town of Arzrum. So the man instructs Ashik Kerib to close his eyes, and a few seconds later when he opens them he is astonished to see that they are in Arzrum! Ashik Kerib gets curious, and tells the man that he made a mistake, and he really had to be in Kars. So again, he closes his eyes and when he opens them, finds himself in Kars.

Now Ashik Kerib is terribly ashamed of himself, throws himself down onto his knees and begs forgiveness from the mysterious man for lying, and tells him that really, he has to be in Tiflis. The man is angry, but agrees to take him finally to Tiflis.

See also[edit]

• Ashik Kerib (film)
• Culture of Azerbaijan

References[edit]

Давно тому назад, в городе Тифлизе, жил один богатый турок; много аллах дал ему золота, но дороже золота была ему единственная дочь Магуль-Мегери: хороши звезды на небеси, но за звездами живут ангелы, и они еще лучше, так и Магуль-Мегери была лучше всех девушек Тифлиза. Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб; пророк не дал ему ничего кроме высокого сердца — и дара песен; играя на саазе (балалайка турец.) и прославляя древних витязей Туркестана, ходил он по свадьбам увеселять богатых и счастливых; — на одной свадьбе он увидал Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга. Мало было надежды у бедного Ашик-Кериба получить ее руку — и он стал грустен, как зимнее небо.

Вот раз он лежал в саду под виноградником и наконец заснул; в это время шла мимо Магуль-Мегери с своими подругами; и одна из них, увидав спящего ашика (балалаечник), отстала и подошла к нему: «Что ты спишь под виноградником, запела она, вставай, безумный, твоя газель идет мимо»; он проснулся — девушка порхнула прочь, как птичка; Магуль-Мегери слышала ее песню и стала ее бранить: «Если б ты знала, отвечала та, кому я пела эту песню, ты бы меня поблагодарила: это твой Ашик-Кериб»; — «Веди меня к нему», сказала Магуль-Мегери; — и они пошли. — Увидав его печальное лицо, Магуль-Мегери стала его спрашивать и утешать; — «Как мне не грустить, отвечал Ашик-Кериб, я тебя люблю — и ты никогда не будешь моею». — «Проси мою руку у отца моего, говорила она, и отец мой сыграет нашу свадьбу на свои деньги, и наградит меня столько, что нам вдвоем достанет». — «Хорошо, отвечал он, положим, Аяк-Ага ничего не пожалеет для своей дочери; но кто знает, что после ты не будешь меня упрекать в том, что я ничего не имел и тебе всем обязан; — нет, милая Магуль-Мегери; я положил зарок на свою душу; обещаюсь семь лет странствовать по свету и нажить себе богатство, либо погибнуть в дальних пустынях; если ты согласна на это, то по истечении срока будешь моею». — Она согласилась, но прибавила, что если в назначенный день он не вернется, то она сделается женою Куршуд-бека, который давно уж за нее сватается.

Пришел Ашик-Кериб к своей матери; взял на дорогу ее благословение, поцеловал маленькую сестру, повесил через плечо сумку, оперся на посох странничий и вышел из города Тифлиза. — И вот догоняет его всадник, — он смотрит — это Куршуд-бек. — «Добрый путь, кричал ему бек, куда бы ты ни шел, странник, я твой товарищ»; не рад был Ашик своему товарищу — но нечего делать; — долго они шли вместе, — наконец завидели перед собою реку. Ни моста, ни броду; — «плыви вперед, — сказал Куршуд-бек, — я за тобою последую». Ашик сбросил верхнее платье и поплыл; — переправившись, глядь назад — о горе! о всемогущий аллах! Куршуд-бек, взяв его одежды, ускакал обратно в Тифлиз, только пыль вилась за ним змеею по гладкому полю. Прискакав в Тифлиз, несет бек платье Ашик-Кериба к его старой матери: «Твой сын утонул в глубокой реке, говорит он, вот его одежда»; в невыразимой тоске упала мать на одежды любимого сына и стала обливать их жаркими слезами; потом взяла их и понесла к нареченной невестке своей, Магуль-Мегери. «Мой сын утонул, сказала она ей, Куршуд-бек привез его одежды; ты свободна». — Магуль-Мегери улыбнулась и отвечала: «Не верь, это всё выдумки Куршуд-бека; прежде истечения семи лет никто не будет моим мужем»; она взяла со стены свою сааз и спокойно начала петь любимую песню бедного Ашик-Кериба.

Между тем странник пришел бос и наг в одну деревню; добрые люди одели его и накормили; он за это пел им чудные песни; таким образом переходил он из деревни в деревню, из города в город: и слава его разнеслась повсюду. Прибыл он наконец в Халаф; по обыкновению взошел в кофейный дом, спросил сааз и стал петь. В это время жил в Халафе паша, большой охотник до песельников; многих к нему приводили — ни один ему не понравился; его чауши измучились, бегая по городу: вдруг, проходя мимо кофейного дома, слышат удивительный голос; — они туда — «иди с нами, к великому паше, закричали они, или ты отвечаешь нам головою». — «Я человек вольный, странник из города Тифлиза, говорит Ашик-Кериб; хочу пойду, хочу нет; пою, когда придется, — и ваш паша мне не начальник»; — однако, несмотря на то, его схватили и привели к паше. — «Пой», сказал паша, и он запел. И в этой песни он славил свою дорогую Магуль-Мегери; и эта песня так понравилась гордому паше, что он оставил у себя бедного Ашик-Кериба. Посыпалось к нему серебро и золото, заблистали на нем богатые одежды; счастливо и весело стал жить Ашик-Кериб и сделался очень богат; забыл он свою Магуль-Мегери или нет, не знаю, только срок истекал, последний год скоро должен был кончиться, а он и не готовился к отъезду. Прекрасная Магуль-Мегери стала отчаиваться: в это время отправлялся один купец с керваном из Тифлиза с сорока верблюдами и 80-ю невольниками: призывает она купца к себе и дает ему золотое блюдо: «Возьми ты это блюдо, говорит она, и в какой бы ты город ни приехал, выставь это блюдо в своей лавке и объяви везде, что тот, кто признается моему блюду хозяином и докажет это, получит его и вдобавок вес его золотом». Отправился купец, везде исполнял поручение Магуль-Мегери, но никто не признался хозяином золотому блюду. — Уж он продал почти все свои товары и приехал с остальными в Халаф: объявил он везде поручение Магуль-Мегери. — Услыхав это, Ашик-Кериб прибегает в караван-сарай: и видит золотое блюдо в лавке тифлизского купца. «Это мое», сказал он, схватив его рукою. «Точно, твое, сказал купец: я узнал тебя, Ашик-Кериб: ступай же скорее в Тифлиз, твоя Магуль-Мегери велела тебе сказать, что срок истекает, и если ты не будешь в назначенный день, то она выдет за другого»; — в отчаянии Ашик-Кериб схватил себя за голову: оставалось только три дни до рокового часа. Однако он сел на коня, взял с собою суму с золотыми монетами — и поскакал не жалея коня; наконец измученный бегун упал бездыханный на Арзинган горе, что между Арзиньяном и Арзерумом. Что ему было делать: от Арзиньяна до Тифлиза два месяца езды, а оставалось только два дни. «Аллах всемогущий, воскликнул он, если ты уж мне не поможешь, то мне нечего на земле делать»; и хочет он броситься с высокого утеса; вдруг видит внизу человека на белом коне; и слышит громкий голос: «Оглан, что ты хочешь делать?» — Хочу умереть, отвечал Ашик; — «Слезай же сюда, если так, я тебя убью». Ашик спустился кое-как с утеса. «Ступай за мною», сказал грозно всадник: — Как я могу за тобою следовать, отвечал Ашик, твой конь летит, как ветер, а я отягощен сумою; — «Правда; повесь же суму свою на седло мое и следуй»: — отстал Ашик-Кериб, как ни старался бежать: «Что ж ты отстаешь», спросил всадник: — Как же я могу следовать за тобою, твой конь быстрее мысли, а я уж измучен. — «Правда, садись же сзади на коня моего и говори всю правду, куда тебе нужно ехать». — Хоть бы в Арзерум поспеть нынче, отвечал Ашик. — «Закрой же глаза»; он закрыл: «Теперь открой»; — смотрит Ашик: перед ним белеют стены, и блещут минареты Арзрума. — Виноват, Ага, сказал Ашик, я ошибся, я хотел сказать, что мне надо в Карс; — «То-то же, отвечал всадник, я предупредил тебя, чтоб ты говорил мне сущую правду; закрой же опять глаза, — теперь открой»; — Ашик себе не верит: то, что это Карс: он упал на колени и сказал: — Виноват, Ага, трижды виноват твой слуга Ашик-Кериб: но ты сам знаешь, что если человек решился лгать с утра, то должен лгать до конца дня: мне по настоящему надо в Тифлиз». — «Экой ты, неверный, сказал сердито всадник — но, нечего делать: прощаю тебе: — закрой же глаза. Теперь открой», прибавил он по прошествии минуты. — Ашик вскрикнул от радости: они были у ворот Тифлиза. Принеся искреннюю свою благодарность и взяв свою суму с седла, Ашик-Кериб сказал всаднику: — Ага, конечно, благодеяние твое велико, но сделай еще больше; если я теперь буду рассказывать, что в один день поспел из Арзиньяна в Тифлиз, мне никто не поверит; дай мне какое-нибудь доказательство. — «Наклонись, сказал тот, улыбнувшись, и возьми из-под копыта коня комок земли и положи себе за пазуху: и тогда если не станут верить истине слов твоих, то вели к себе привести слепую, которая семь лет уж в этом положении, — помажь ей глаза — и она увидит». Ашик взял кусок земли из-под копыта белого коня, но только он поднял голову, всадник и конь исчезли; тогда он убедился в душе, что его покровитель был не кто иной, как Хадерилиаз (св. Георгий).

Только поздно вечером Ашик-Кериб отыскал дом свой: стучит он в двери дрожащею рукою, говоря: «Ана, ана (мать), отвори: я божий гость: и холоден, и голоден; прошу, ради странствующего твоего сына, впусти меня». Слабый голос старухи отвечал ему: «Для ночлега путников есть дома богатых и сильных: есть теперь в городе свадьбы — ступай туда; там можешь провести ночь в удовольствии». — «Ана, отвечал он, я здесь никого знакомых не имею и потому повторяю мою просьбу: ради странствующего твоего сына впусти меня». Тогда сестра его говорит матери: «мать, я встану и отворю ему двери». — «Негодная, отвечала старуха; ты рада принимать молодых людей и угощать их, потому что вот уже семь лет, как я от слез потеряла зрение». — Но дочь, не внимая ее упрекам, встала, отперла двери и впустила Ашик-Кериба: сказав обычное приветствие, он сел и с тайным волнением стал осматриваться: и видит он на стене висит в пыльном чехле его сладкозвучный сааз. И стал он спрашивать у матери: «что висит у тебя на стене?» — «Любопытный ты гость, отвечала она, будет и того, что тебе дадут кусок хлеба и завтра отпустят тебя с богом». — «Я уж сказал тебе, возразил он, что ты моя родная мать, а это сестра моя, и потому прошу объяснить мне, что это висит на стене?» — «Это сааз, сааз», отвечала старуха сердито, не веря ему. — «А что значит сааз?» — «Сааз то значит: что на ней играют и поют песни». — И просит Ашик-Кериб, чтоб она позволила сестре снять сааз и показать ему. — «Нельзя, отвечала старуха: это сааз моего несчастного сына, вот уже семь лет он висит на стене, и ничья живая рука до него не дотрогивалась». — Но сестра его встала, сняла со стены сааз и отдала ему: тогда он поднял глаза к небу и сотворил такую молитву: «О всемогущий аллах! если я должен достигнуть до желаемой цели, то моя семиструнная сааз будет так же стройна, как в тот день, когда я в последний раз играл на ней». — И он ударил по медным струнам, и струны согласно заговорили; и он начал петь: «Я бедный Кериб (нищий) — и слова мои бедны; но великий Хадерилияз помог мне спуститься с крутого утеса, хотя я беден и бедны слова мои. Узнай меня, мать, своего странника». После этого мать его зарыдала и спрашивает его: — «Как тебя зовут?» — «Рашид» (храбрый), отвечал он. — «Раз говори, другой раз слушай, Рашид, сказала она: своими речами ты изрезал сердце мое в куски. Нынешнюю ночь я во сне видела, что на голове моей волосы побелели, — а вот уж семь лет я ослепла от слез; скажи мне ты, который имеешь его голос, когда мой сын придет?» — И дважды со слезами она повторила ему просьбу. — Напрасно он называл себя ее сыном, но она не верила, и спустя несколько времени просит он: «позвольте, матушка, взять сааз и идти, я слышал, здесь близко есть свадьба: сестра меня проводит; я буду петь и играть, и всё, что получу, принесу сюда и разделю с вами». — «Не позволю, отвечала старуха; с тех пор, как нет моего сына, его сааз не выходил из дому». — Но он стал клясться, что не повредит ни одной струны, «а если хоть одна струна порвется, продолжал Ашик, то отвечаю моим имуществом». Старуха ощупала его сумы и, узнав, что они наполнены монетами, отпустила его; проводив его до богатого дома, где шумел свадебный пир, сестра осталась у дверей слушать, что будет.
В этом доме жила Магуль-Мегери, и в эту ночь она должна была сделаться женою Куршуд-бека. Куршуд-бек пировал с родными и друзьями, а Магуль-Мегери, сидя за богатою чапрой (занавес) с своими подругами, держала в одной руке чашу с ядом, а в другой острый кинжал: она поклялась умереть прежде, чем опустит голову на ложе Куршуд-бека. И слышит она из-за чапры, что пришел незнакомец, который говорил: «Селям алейкюм: вы здесь веселитесь и пируете, так позвольте мне, бедному страннику, сесть с вами, и за то я спою вам песню». — «Почему же нет, сказал Куршуд-бек. Сюда должны быть впускаемы песельники и плясуны, потому что здесь свадьба: — спой же что-нибудь, Ашик (певец), и я отпущу тебя с полной горстью золота».

Тогда Куршуд-бек спросил его: — а как тебя зовут, путник? — «Шинди-гёрурсез (скоро узнаете)». — Что это за имя, воскликнул тот со смехом. Я в первый раз такое слышу! — «Когда мать моя была мною беременна и мучилась родами, то многие соседи приходили к дверям спрашивать, сына или дочь бог ей дал: им отвечали — шинди-гёрурсез (скоро узнаете). И вот поэтому, когда я родился, мне дали это имя». — После этого он взял сааз и начал петь.

«В городе Халафе я пил мисирское вино, но бог мне дал крылья, и я прилетел сюда в три дни».

Брат Куршуд-бека, человек малоумный, выхватил кинжал, воскликнув: — Ты лжешь; как можно из Халафа приехать сюда в три дни? —

«За что ж ты меня хочешь убить, сказал Ашик: певцы обыкновенно со всех четырех сторон собираются в одно место; и я с вас ничего не беру, верьте мне или не верьте».

— Пускай продолжает, — сказал жених, и Ашик-Кериб запел снова:

«Утренний намаз творил я в Арзиньянской долине, полуденный намаз в городе Арзруме; пред захождением солнца творил намаз в городе Карсе, а вечерний намаз в Тифлизе. Аллах дал мне крылья, и я прилетел сюда; дай бог, чтоб я стал жертвою белого коня, он скакал быстро, как плясун по канату, с горы в ушелья, из ущелья на гору: Маулям (создатель) дал Ашику крылья, и он прилетел на свадьбу Магуль-Мегери». —

Тогда Магуль-Мегери, узнав его голос, бросила яд в одну сторону, а кинжал в другую: — так-то ты сдержала свою клятву, сказали ее подруги; стало быть, сегодня ночью ты будешь женою Куршуд-бека. — «Вы не узнали, а я узнала милый мне голос», отвечала Магуль-Мегери; и, взяв ножницы, она прорезала чапру. Когда же посмотрела и точно узнала своего Ашик-Кериба, то вскрикнула; бросилась к нему на шею, и оба упали без чувств. Брат Куршуд-бека бросился на них с кинжалом, намереваясь заколоть обоих, но Куршуд-бек остановил его, примолвив: «Успокойся и знай: что написано у человека на лбу при его рождении, того он не минует».

Придя в чувства, Магуль-Мегери покраснела от стыда, закрыла лицо рукою и спряталась за чапру. «Теперь точно видно, что ты Ашик-Кериб, сказал жених; но поведай, как же ты мог в такое короткое время проехать такое великое пространство?» — В доказательство истины, отвечал Ашик, сабля моя перерубит камень, если же я лгу, то да будет шея моя тоньше волоска; но лучше всего приведите мне слепую, которая бы семь лет уж не видала свету божьего, и я возвращу ей зрение». — Сестра Ашик-Кериба, стоявшая у двери и услышав такую речь, побежала к матери. «Матушка! закричала она, это точно брат, и точно твой сын Ашик-Кериб», и, взяв ее под-руку, привела старуху на пир свадебный. Тогда Ашик взял комок земли из-за пазухи, развел его водою и намазал матери глаза, примолвив: «знайте все люди, как могущ и велик Хадрилиаз», — и мать его прозрела. После того никто не смел сомневаться в истине слов его, и Куршуд-бек уступил ему безмолвно прекрасную Магуль-Мегери.

Тогда в радости Ашик-Кериб сказал ему: «Послушай, Куршуд-бек, я тебя утешу: сестра моя не хуже твоей прежней невесты, я богат: у ней будет не менее серебра и золота; итак возьми ее за себя — и будьте так же счастливы, как я с моей дорогою Магуль-Мегери».

«
Давно тому назад, в городе Тифлизе, жил один богатый турок; много аллах дал ему золота, но дороже золота была ему единственная дочь Магуль-Мегери: хороши звезды на небеси, но за звездами живут ангелы, и они еще лучше, так и Магуль-Мегери была лучше всех девушек Тифлиза. Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб; пророк не дал ему ничего, кроме высокого сердца — и дара песен; играя на саазе (балалайка турец<кая>) и прославляя древних витязей Туркестана, ходил он по свадьбам увеселять богатых и счастливых; — на одной свадьбе он увидал Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга. Мало было надежды у бедного Ашик-Кериба получить ее руку — и он стал грустен как зимнее небо.

Вот раз он лежал в саду под виноградником и наконец заснул; в это время шла мимо Магуль-Мегери с своими подругами; и одна из них, увидав спящего ашика (балалаечник), отстала и подошла к нему: «Что ты спишь под виноградником, — запела она, — вставай, безумный, твоя газель идет мимо»; он проснулся — девушка порхнула прочь, как птичка; Магуль-Мегери слышала ее песню и стала ее бранить: «Если б ты знала, — отвечала та, — кому я пела эту песню, ты бы меня поблагодарила: это твой Ашик-Кериб»; — «Веди меня к нему», — сказала Магуль-Мегери; — и они пошли. Увидав его печальное лицо, Магуль-Мегери стала его спрашивать и утешать; «Как мне не грустить, — отвечал Ашик-Кериб, — я тебя люблю, и ты никогда не будешь моею». — «Проси мою руку у отца моего, — говорила она, — и отец мой сыграет нашу свадьбу на свои деньги и наградит меня столько, что нам вдвоем достанет». — «Хорошо, — отвечал он, — положим, Аян-Ага ничего не пожалеет для своей доч<ер>и; но кто знает, что после ты не будешь меня упрекать в том, что я ничего не имел и тебе всем обязан; — нет, милая Магуль-Мегери; я положил зарок на свою душу; обещаюсь 7 лет странствовать по свету и нажить себе богатство, либо погибнуть в дальних пустынях; если ты согласна на это, то по истечении срока будешь моею». — Она согласилась, но прибавила, что если в назначенный день он не вернется, то она сделается женою Куршуд-бека, который давно уж за нее сватается.

Михаил Лермонтов «Ашик-Кериб» полный текст >>>

»

План урока:

Краткий рассказ о жизни Лермонтова

Краткий пересказ сказочного сюжета

Образ главного героя

Значение восточной мудрости, заложенной в поучительной сказке «Ашик-Кериб»

Краткий рассказ о жизни Лермонтова

Влияние Кавказа на творчество поэта. История написания произведения «Ашик-Кериб», стилизованного под восточную сказку-легенду

Жизнь Лермонтова была яркой, но короткой: он прожил всего неполных 27 лет. В Москве 3 октября 1814 г. в семье Юрия Петровича Лермонтова, отставного военного и небогатого помещика, родился мальчик, которому было суждено стать великим поэтом. Его мать, принадлежавшая к знатному и богатому роду, скончалась от чахотки, когда сыну Мише не исполнилось еще и трех лет. Мальчик остался в имении Тарханы на воспитании у бабушки, которая уделяла воспитанию и домашнему образованию внука много внимания, не жалея средств на учителей.Михаил великолепно владел немецким и французским языками, проявил способности в живописи, игре на скрипке, флейте, фортепиано. Когда ему пошел 14 год, продолжил образование в Московском университетском благородном пансионе, после в самом университете на нравственно-политическом и словесном отделениях, но спустя два года перевелся в Школу гвардейских подпрапорщиков в Петербурге, которую окончил в 1834 г. и поступил на службу в Гусарский полк.

С Кавказом Лермонтов был знаком с десятилетнего возраста.Он был болезненным ребенком, бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева трижды возила Мишу на минеральные источники Северного Кавказа. Мальчик с первой поездки был поражен красотой гор, стал интересоваться культурой и обычаями местных народов, наследием кавказского фольклора. С тех пор кавказская тема нашла отражение в его поэзии и живописи.

Рисунок Лермонтова «Кавказ»

Посетить вновь Кавказ ему довелось уже офицером: туда поэт был сослан за стихотворение «На смерть поэта», которое он написал после гибели Пушкина на дуэли. Это обличительное стихотворение, быстро распространявшееся в списках в обществе, возмутило императора Николая I и его окружение. В течение нескольких дней были переписаны десятки тысяч экземпляров, стихотворение стало известно широкому кругу людей. На корнета^[1] лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтова было заведено дело о «непозволительных стихах», он был арестован. Поэта отправили служить в Нижегородский полк, который участвовал в боевых действиях на Кавказе. Так одно стихотворение принесло поэту не только славу, но и ссылку.

Сложно переоценить влияние Кавказа на творчество Лермонтова. Поэт,интересовавшийся различными культурными традициями, во многих своих произведениях отразил тему Востока и образы восточных преданий. Находясь на Кавказе, Лермонтов,чтобы лучше понимать местный фольклор, учил азербайджанский язык, который прозвали «татарским», т.к.азербайджанцев считали «закавказскими татарами». Сказка «Ашик-Кериб» была услышана поэтом и записана в 1837 г. Чтобы передать восточный колорит, Лермонтов сохранил азербайджанские слова, в скобках указывая их значение. Осенью того же года Лермонтов побывал в столице Грузии – Тифлисе. В этом городе, находившемся на перекрестке торговых путей между Востоком и Европой, сосуществовали культуры разных народов: грузин, турок, иранцев, армян, азербайджанцев, русских и пр. В этой пестрой и разнообразной многонациональной среде происходит часть событий сказочного повествования. Тифлис представлен Лермонтовым как воплощение мира Востока в целом.

Рисунок Лермонтова «Вид Тифлиса»

Об этой сказке узнали случайно после гибели поэта в 1841 г. на дуэли. В Петербурге в его записях была найдена неизвестная рукопись, названная«Ашик-Кериб», которая, видимо, не предназначалась для публикации. Опубликована она была в 1846 г. Сказка Лермонтова представляет собой изложение одного из вариантов восточного сюжета, бытовавшего в нескольких национальных версиях. Поэт дал своему фольклорно обработанному произведению подзаголовок «турецкая сказка».

Краткий пересказ сказочного сюжета

Универсальность сюжета сказки

Действие сказки начинается в Тифлисе, где проживал бедный музыкант, игравший на саазе^[2]. Он влюблен в дочь турецкого богача Магуль-Мегери. Юноша был беден, но гордость не позволяла ему жениться на девушке из богатой семьи. Ему нечем было заплатить калым^[3], и он не хотел быть всем обязан отцу жены. Ашик-Кериб решил отправиться на заработки, дав любимой обещание вернуться через семь лет. Девушка согласилась его ждать при условии, что спустя семь лет, если он не вернется, она станет женой другого. Куршуд-бек, влюбленный в Магуль-Мегери, напросился в попутчики к ее жениху. В пути он похитил одежду Ашик-Кериба, когда тот переплывал реку, и предъявил ее матери музыканта как доказательство, что ее сын утонул. С горя мать ослепла от слез. Но невеста не поверила в гибель любимого и продолжала его ждать.

Ашик-Кериб раздобыл одежду в одной из деревень, после скитался в поисках заработков. Со временем он добрался до сирийского города Халафа, там его искусство понравилось одному паше^[4]. Став придворным музыкантом, он разбогател. Но в погоне за богатством молодой человек потерял чувство времени.Спустя шесть лет купец из Тифлиса отправился в странствие, Магуль-Мегери дала ему золотое блюдо с просьбой выставлять его во всех городах, чтобы найти человека, которому это блюдо знакомо. Тифлисский купец добрался до Халафа, музыкант увидел блюдо, принадлежавшее его возлюбленной. Торговец напомнил, что до возвращения в Тифлис осталось несколько дней. Ашик-Кериб, решив вернуться домой, скакал без отдыха и остановок, загнал лошадь в дороге. Ему пришлось идти пешком, и он осознал, что добраться к сроку не успевает.Отчаявшийся юноша хотел даже броситься в пропасть. Спасителем оказался чудесный всадник, который на своем белом коне помог быстро перенестись в Тифлис.Потом герой понял, что всадником был святой Георгий Победоносец.

Кадр из фильма «Ашик-Кериб»

Спустя семь лет героя не узнали подросшая сестра и слепая мать. Магуль-Мегери отец выдает замуж за Куршуд-бека, но невеста готова уже покончить с собой: она приготовила для себя сосуд с ядом и острый кинжал. Неузнанный музыкант приходит на свадебное торжество и начинает петь. Девушка узнала голос любимого и кинулась в его объятия. Куршуд-бек был вынужден отступиться, покорившись судьбе. Он остановил своего брата, который бросился с кинжалом на влюбленных. Ашик-Кериб при помощи комочка земли, который дал ему святой Георгий, излечил свою мать, вернув ей зрение. Это чудо убедило присутствующих, что юноше помогают высшие силы.

Сюжет«Ашик-Кериба» универсален, подобные истории существовали в разные времена в фольклоре многих народов. В основе сюжета традиционная модель развития событий многих сказок: «любовь героев – разлука – верность – возвращение домой – счастливая встреча влюбленных и свадьба». Похожие сюжеты встречаются в таких произведениях, как «Одиссея» древнегреческого поэта Гомера, русских былинах о Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче и многих других шедеврах мировой литературы.

Образ главного героя

Романтическая история любви и коварства. Противостояние добра и зла в сказке

Образ бедного странствующего народного певца, вознагражденного за страдания, был близок Лермонтову, вызывал у него глубокую симпатию. Сам поэт тоже ощущал себя скитальцем на чужбине, его самого считали «певцом Кавказа», горцы его уважительно величали ашугом (ашиком), т.е. человеком, которому Всевышний дал поэтический дар.

Ашиком на Востоке называли музыканта, сочиняющего песни и аккомпанирующего себе на саазе. Такой исполнитель славился искусством рассказывать истории о любви, сочетая прозаическое повествование и пение. Именно мастерством пения и игры на саазе владел главный герой, которому «пророк^[5] не дал ничего, кроме высокого сердца и дара песен». Ашик-Кериб способен на возвышенные чувства, он проявляет благородство характера, чистоту помыслов. Ему не хочется с легкостью получить богатство, женившись с выгодой. Бедный юноша выбирает иной путь: предпочитает честно заработать свое состояние, понимая, что на это уйдут годы.Он не держит зла на коварного Куршуда, в знак примирения готов отдать ему свою сестру в жены.

Кадр из фильма «Ашик-Кериб»

Для героя и его невесты любовь стала смыслом всей жизни. Красавица турчанка Магуль-Мегери, несмотря на то, что была единственной и любимой дочерью богатого купца, выросла скромной, доброй и искренней девушкой. Она разумна и находчива, ей удалось найти способ напомнить Ашику о сроке возвращения. Образ героини является символом чистоты и верности.Она не поверила слухам о смерти возлюбленного и продолжала ждать его; была готова покончить с собой, но не жить с нелюбимым человеком. Автор сравнивает ее с «ангелом, живущим за звездами».

Противопоставлен талантливому и неунывающему Ашику-Керибу его соперник Куршуд-бек, притворявшийся другом музыканта. Он человек зажиточный и знатный, но злой и корыстный, готовый на подлог и ложь ради достижения своей цели. Он коварно решил жениться на возлюбленной своего друга,распространив слух о его гибели.Но в конце, поняв нравственное превосходство Ашика-Кериба и невозможность получить любовь девушки хитростью, покорно принимает свою участь.

Значение восточной мудрости, заложенной в поучительной сказке «Ашик-Кериб»

Небольшая восточная легенда стала известной в России благодаря интересу Лермонтова к кавказскому фольклору. Во всех народных сказках разных стран заложены определенные моральные или философские идеи. В сказке «Ашик-Кериб» отражены основы народной восточной мудрости. История бедного и доброго музыканта проникнута прославлением настоящей любви, для которой нет преград, ожиданием чуда, торжеством добра над злом. Сказка, как мудрая притча^[6], учит, что путь к счастью бывает долгим и непростым, но все получается у человека, поверившего в собственные силы, с добрыми намерениями он всегда достигнет желаемого. Сама судьба помогает в начинаниях человеку верному, порядочному, умеющему держать свое слово. А злость, коварство, зависть не способствуют исполнению желаний. Главный герой, благодаря силе своей любви и чистой душе получил в награду чудеса через посланника свыше.

Кадр из фильма «Ашик-Кериб»

Словарь

Корнет – младшее офицерское звание.

Сааза – семиструнный музыкальный восточный инструмент, напоминающий балалайку.

Калым – восточный обычай платить выкуп за невесту ее родителям.

Паша – восточный правитель.

Пророк – провозвестник божественной воли, святой человек, посредник между высшими силами и человечеством.

Притча – небольшой рассказ с нравственным поучением.