В Московском зоопарке две территории — старая и новая. Новая — через улицу от старой.
Я сначала даже не понимал, что за «территории» такие в зоопарке.
Пришёл я как-то раз уток смотреть, а мне говорят:
— Идите на новую территорию! Там интереснее. Вот она. Через улицу перейдите.
Я перешёл.
Оказывается, новая территория — это просто-напросто новое место.
На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Новые места занял. А улица бойкая. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки.
За решёткой — озеро.
А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водяная птица.
Купаются, ныряют, отряхиваются, кричат. Хорошо им: воды много.
Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх.
А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде.
А потом —раз! И нет баклана.
Смотрю я, смотрю: где-то вынырнет. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит.
Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове.
И вдруг всё озеро полетело. Все птицы с воды снялись.
Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождём сыплются, крылья свистят.
Кто потяжелее, летать не может — пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает.
А кто и ныром за всеми поспевает.
Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли да и перемахнули через забор.
До свиданья, значит!
Через забор, а потом через всю Москву в лес и — прямо в болото камышовое.
Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице.
А здесь птицам — воля, хоть и не лес это, а зоопарк.
Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам.
Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят (а перьев у них ещё нет — один пух), и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху.
Вдруг плюхнулось что-то в воду.
Брызги полетели.
Утят как ветром сдуло. Один унырнул, другой в ямку забился.
А это на воду сели кряковые утки. Те самые, что через забор улетели.
Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Непонятное дело. Надо спросить кого-нибудь.
А тут рядом со мною какие-то люди — мужчина и женщина — стояли.
Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала.
Каждого трусливого пузатенького шакалёнка по очереди держала на руках.
Гладила, говорила что-то, к человеческому голосу приучала.
Значит, она здешняя, в зоопарке служит. Я к ней подошёл.
— Почему, — спрашиваю, — у вас утки из зоопарка не улетают? Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась.
— Хорошо им тут — вот и не улетают. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам.
Вдруг женщина закричала:
— Вот он! Вот он!
Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт.
Пищит-посвистывает. Все его почему-то боятся.
Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху.
— Нельзя ему в ту сторону плыть! — говорит женщина. — Там баклан в гнезде сидит — проглотит его, дурака. Скорее ловить его надо.
Бросились мужчина с женщиной на ту сторону озера, куда нам, посетителям, ходу нет.
Бегут, торопятся, прямо по лужам шлёпают.
Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Мужчина впереди ползёт. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Поймал!
— Поймали? — спрашиваю.
— Поймали! — кричит.
— Кто же это такой?
— А лысушонок это. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается.
— Дайте, — говорю, — пожалуйста, мне его зарисовать.
— Рисуйте, да поскорее.
— Ах,— говорю, — у меня с собой красок нет.
— Ничего, нарисуйте, — а потом словами напишите, где у него какой цвет.
Я так и нарисовал. Вот он какой, лысушонок.
Как-то раз автор гулял по Московскому зоопарку. Там есть озеро, на котором живет много разных птиц: утки, гуси, бакланы, нырки и всякая водяная птица. А две кряковые утки перелетаю через забор, воруют корм у других животных и возвращаются на свое озеро. Много интересного можно заметить, наблюдая за птицами.
Птичье озеро читать
В Московском зоопарке две территории — старая и новая. Новая — через улицу от старой.
Я сначала даже не понимал, что за «территории» такие в зоопарке.
Пришёл я как-то раз уток смотреть, а мне говорят:
— Идите на новую территорию! Там интереснее. Вот она. Через улицу перейдите.
Я перешёл.
Оказывается, новая территория — это просто-напросто новое место.
На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Новые места занял. А улица бойкая. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки.
За решёткой — озеро.
А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водяная птица.
Купаются, ныряют, отряхиваются, кричат. Хорошо им: воды много.
Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх.
А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде.
А потом —раз! И нет баклана.
Смотрю я, смотрю: где-то вынырнет. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит.
Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове.
И вдруг всё озеро полетело. Все птицы с воды снялись.
Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождём сыплются, крылья свистят.
Кто потяжелее, летать не может — пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает.
А кто и ныром за всеми поспевает.
Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли, да и перемахнули через забор.
До свиданья, значит!
Через забор, а потом через всю Москву в лес и — прямо в болото камышовое.
Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице.
А здесь птицам — воля, хоть и не лес это, а зоопарк.
Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам.
Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят (а перьев у них ещё нет — один пух), и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху.
Вдруг плюхнулось что-то в воду.
Брызги полетели.
Утят как ветром сдуло. Один унырнул, другой в ямку забился.
А это на воду сели кряковые утки. Те самые, что через забор улетели.
Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Непонятное дело. Надо спросить кого-нибудь.
А тут рядом со мною какие-то люди — мужчина и женщина — стояли.
Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала.
Каждого трусливого пузатенького шакалёнка по очереди держала на руках.
Гладила, говорила что-то, к человеческому голосу приучала.
Значит, она здешняя, в зоопарке служит. Я к ней подошёл.
— Почему, — спрашиваю, — у вас утки из зоопарка не улетают? Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась.
— Хорошо им тут — вот и не улетают. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам.
Вдруг женщина закричала:
— Вот он! Вот он!
Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт.
Пищит-посвистывает. Все его почему-то боятся.
Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху.
— Нельзя ему в ту сторону плыть! — говорит женщина. — Там баклан в гнезде сидит — проглотит его, дурака. Скорее ловить его надо.
Бросились мужчина с женщиной на ту сторону озера, куда нам, посетителям, ходу нет.
Бегут, торопятся, прямо по лужам шлёпают.
Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Мужчина впереди ползёт. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Поймал!
— Поймали? — спрашиваю.
— Поймали! — кричит.
— Кто же это такой?
— А лысушонок это. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается.
— Дайте, — говорю, — пожалуйста, мне его зарисовать.
— Рисуйте, да поскорее.
— Ах, — говорю, — у меня с собой красок нет.
— Ничего, нарисуйте, — а потом словами напишите, где у него какой цвет.
Я так и нарисовал. Вот он какой, лысушонок.
❤️ 21
🔥 12
😁 16
😢 12
👎 14
🥱 16
Добавлено на полку
Удалено с полки
Достигнут лимит
Как-то раз автор гулял по Московскому зоопарку. Там есть озеро, на котором живет много разных птиц: утки, гуси, бакланы, нырки и всякая водяная птица. А две кряковые утки перелетаю через забор, воруют корм у других животных и возвращаются на свое озеро. Много интересного можно заметить, наблюдая за птицами.
Птичье озеро читать
В Московском зоопарке две территории — старая и новая. Новая — через улицу от старой.
Я сначала даже не понимал, что за «территории» такие в зоопарке.
Пришёл я как-то раз уток смотреть, а мне говорят:
— Идите на новую территорию! Там интереснее. Вот она. Через улицу перейдите.
Я перешёл.
Оказывается, новая территория — это просто-напросто новое место.
На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Новые места занял. А улица бойкая. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки.
За решёткой — озеро.
А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водяная птица.
Купаются, ныряют, отряхиваются, кричат. Хорошо им: воды много.
Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх.
А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде.
А потом —раз! И нет баклана.
Смотрю я, смотрю: где-то вынырнет. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит.
Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове.
И вдруг всё озеро полетело. Все птицы с воды снялись.
Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождём сыплются, крылья свистят.
Кто потяжелее, летать не может — пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает.
А кто и ныром за всеми поспевает.
Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли, да и перемахнули через забор.
До свиданья, значит!
Через забор, а потом через всю Москву в лес и — прямо в болото камышовое.
Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице.
А здесь птицам — воля, хоть и не лес это, а зоопарк.
Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам.
Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят (а перьев у них ещё нет — один пух), и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху.
Вдруг плюхнулось что-то в воду.
Брызги полетели.
Утят как ветром сдуло. Один унырнул, другой в ямку забился.
А это на воду сели кряковые утки. Те самые, что через забор улетели.
Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Непонятное дело. Надо спросить кого-нибудь.
А тут рядом со мною какие-то люди — мужчина и женщина — стояли.
Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала.
Каждого трусливого пузатенького шакалёнка по очереди держала на руках.
Гладила, говорила что-то, к человеческому голосу приучала.
Значит, она здешняя, в зоопарке служит. Я к ней подошёл.
— Почему, — спрашиваю, — у вас утки из зоопарка не улетают? Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась.
— Хорошо им тут — вот и не улетают. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам.
Вдруг женщина закричала:
— Вот он! Вот он!
Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт.
Пищит-посвистывает. Все его почему-то боятся.
Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху.
— Нельзя ему в ту сторону плыть! — говорит женщина. — Там баклан в гнезде сидит — проглотит его, дурака. Скорее ловить его надо.
Бросились мужчина с женщиной на ту сторону озера, куда нам, посетителям, ходу нет.
Бегут, торопятся, прямо по лужам шлёпают.
Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Мужчина впереди ползёт. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Поймал!
— Поймали? — спрашиваю.
— Поймали! — кричит.
— Кто же это такой?
— А лысушонок это. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается.
— Дайте, — говорю, — пожалуйста, мне его зарисовать.
— Рисуйте, да поскорее.
— Ах, — говорю, — у меня с собой красок нет.
— Ничего, нарисуйте, — а потом словами напишите, где у него какой цвет.
Я так и нарисовал. Вот он какой, лысушонок.
История создания рассказов Пришвина
В 1912 году рассказы «Крутоярский зверь» и «Птичье кладбище» были опубликованы под общим названием «Озеро Крутоярое». Позже Пришвин дал этому циклу название «Старые рассказы».
Эти рассказы были написаны по поверьям, собранным в Брыни и её окрестностях. Об этом свидетельствует сам автор: «Вот хотя бы рассказ „Птичье кладбище“ <…>. Для этого рассказа я собирал слова и поверья в районе Брыни, записывал все на клочках». [8]
Село Брынь и брынская земля на страницах рассказов Пришвина
Внимательное прочтение рассказов и сопоставление с реальными фактами дают возможность доказать, что действие рассказов действительно происходит в Брыни и его окрестностях.
В первом рассказе – «Крутоярский зверь» верхнебродский барин Павлик едет в город Безверск. «Не от безверия жителей получил город свое название, а от зверя. В старых книгах так и написано: бе зверь». Нельзя не согласиться с мнением тульского краеведа Егорова: «В частности М. М. Пришвин переработал легенду об основании г. Белева.
Та легенда гласит, что на месте основания этого древнерусского города жил «был» некий «лев»: «бе лев». Однако это предание писатель переработал, изменив наименование на «бе зверь», и объединил с поверьем о некоем звере, обитавшем в озере Крутоярском». [9]
Но следующее предположение В.Егорова явно необоснованно: «Что собой представляет искомое озеро – это, по-видимому, старица (часть древнего русла Оки), вытянуто вдоль течения Оки, недалеко от нынешнего русла реки». [10]
Мы готовы доказать, что озеро Крутоярое находится в нашей Брыни.
Предположим, что барин Павлик едет из села Брынь Думиничского района Калужской области в г. Белев Тульской области. Это возможно, поскольку расстояние составляет всего 70 километров. (Приложение III. Карта). Значит, село Верхний Брод, изображаемое в рассказах, – это и есть село Брынь.
Описание расположения села Верхний Брод совпадает с расположением села Брынь. Имеются в наличии четыре холма. «Тот холм, где стоит Верхний Брод, самый высокий и сверху донизу лыс. Второй весь покрыт светлым березняком. Тут родится великое множество белых грибов. Третий холм покрыт старым, запущенным парком, и наверху его большая полянка с домом, где некогда жили господа Верхне-Бродские». [11] В настоящее время на месте старинного парка построена наша школа.
Главное доказательство, разумеется, должно быть связано с озером. « Когда-то здесь были леса и Соловей-разбойник будто бы жил в них, но господа Верхне-Бродские запрудили речку, протекавшую этими лесами; стало озеро». [12]
Рассмотрим факты, упоминаемые Пришвиным, как доказательства того, что речь идет об окрестностях Брыни.
В былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник» читаем: «Ой, ты, гой еси, Илья Муромец! // Пряма дорожка не проста стоит:// Заросла дорога лесами Брынскими,// Протекла тут речка Смородина;//Еще на дороге Соловейко-разбойничек// Сидит на тридевяти дубах». [13] Брынские леса произрастают по берегам реки Брыни, от которой и получили свое название. В старину здесь были непроходимые дебри, богатые дичью. В лесу промышляли охотники и разбойники, а народное воображение заселяло его чащи лешими, оборотнями и кикиморами. Именно в Брынском лесу обитал Соловей-разбойник, покоренный Ильей Муромцем.
Теперь об озере. У брынского водоема славная история. Краевед Львов А.И. утверждает, что «брынскому водохранилищу уже триста лет и возник он еще в начале 18 века, когда сельцо Толстошеево (так ранее называлось село Брынь) принадлежало отставному стольному капитану В.Л. Обухову. К 1721 году плотина была построена, пруд заполнили водой. Зеркало пруда составляло около 700 квадратных десятин». [14]
Пруд или озеро? Если вспомнить о том, что пруд создан руками людей и трудился на их благо (лил воду на колеса суконной фабрики, железоделательного завода), т.е. имел промышленное назначение, то естественно называть его именно так. А если представить красоту и великолепие водной глади и его берегов, то хочется назвать его более поэтично – озером.
М.Загоскин в романе «Брынский лес» (1845г., действие происходит в 17 веке) описывает озеро, которое его герой Левшин увидел из окна: « Вид из терема на окрестности озера был в высочайшей степени живописен. … Луг спускался пологим скатом до самого озера, которого спокойные воды, блестящие и прозрачные, как чистый хрусталь, разливались версты на две кругом». [15]
Прошло почти два века, а брынское озеро было все таким же прекрасным. (Приложение IV. Фотография брынского озера). И именно таким увидел его в 1910 году М.М. Пришвин. А красоту его описал в анализируемых рассказах. Назвал его – озеро Крутоярое. «Крутоя́р» на местном диалекте обозначает «крутой, обрывистый берег», а крутоярый — «обрывистый; текущий, расположенный между обрывистыми берегами».
Водился ли когда-нибудь зверь в брынском озере? Народная фантазия могла за зверя «с телячьими губами» принять сома, водившегося ранее в озере. А вот русалки, по утверждению местных жителей, и сейчас водятся в нем. В 2015 году школьная картинная галерея пополнилась новой картиной, на которой изображены русалки возле берега. (Приложение V. Фотография картины)<
Еще одну историю записал М.Пришвин в окрестностях Брыни: как сидел в дупле дуба отшельник. У Загоскина в романе «Брынский лес» путники встретились с таким человеком, со старцем Пафнутием. «Посмотри-ка, вон на сосне… видишь, он сидит, как сыч, в дупле!..» [16] В рассказе «Птичье кладбище» отрок Алексей также живет в дупле. « Сидит он часто в своем дубу, не шелохнется; только видно, что из дуба два глаза, как два гостя, глядят». [17] Сидит, разговаривает с природой, такой кроткий, тихий.
Есть еще одно памятное место в Брыни, которое подтвердит нашу гипотезу о том, что озеро Крутоярое находится в Брыни – святой источник, или, как называют его местные жители, «святой колодец». В рассказе «Крутоярский зверь» читаем: «Тропинка к Темной Пятнице веревочкой вьется по берегу озера Крутоярого.
Весной … идут богомольцы и зажигают лампаду в часовне. На высоком холме, в темном лесу горит святой огонь все лето до глубокой осени. И все лето крещеные люди прикладываются к темному лику и купаются в святом колодце». [18]
А.И. Львов в книге «Веси брынских лесов» приводит следующий факт: «В трех верстах от храма в лесу Толстых в 1896 году была построена деревянная часовня». [19]
В книге местного поэта Шароновой Н.Д. есть стихотворение «Святой колодец»: «За четвертым за бугром// За лесной избушкой, // Есть чудесный ключ святой // С родниковою водой». [20]
Никита-доктор
Говорит Никита Томке:
— Ну, Томка, сейчас я буду тебя лечить.
Надел Никита на себя халат из простыни, очки нацепил на нос и взял докторскую трубочку для выслушивания — дудку-игрушку. Потом вышел за дверь и постучался — это доктор пришел. Потом утерся полотенцем — это доктор вымыл руки.
Поклонился щенку Томке и говорит:
— Здравствуйте, молодой человек! Вы хвораете, я вижу. Что же у вас болит?
А Томка, конечно, ничего не отвечает, только хвостиком виляет — не умеет говорить.
— Ложитесь, молодой человек, — говорит доктор Никита, — я вас выслушаю.
Доктор повернул Томку кверху пузом, приставил к животу дудочку и слушает. А Томка хвать его за ухо!
— Ты что кусаешься! — закричал Никита. — Ведь я же доктор!
Рассердился доктор. Ухватил Томку за лапу и сунул под мышку градусник-карандаш.
А Томка не хочет измерять температуру. Барахтается. Тогда доктор говорит больному:
— Теперь вы откройте рот и скажите: а-а-а. И высуньте язык.
Хотел язык посмотреть. А Томка визжит и язык не высовывает.
— Я пропишу вам лекарство, — говорит доктор Никита, — и научу чистить зубы. Я вижу, что вы, молодой человек, неряха, не любите зубы чистить. Взял Никита свою зубную щетку и стал чистить у Томки зубы.
А Томка как схватит щетку зубами! Вырвался у доктора из рук, утащил щетку и разгрыз ее на мелкие кусочки.
— Ты глупый, Томка! — кричит Никита. — Ведь совсем не так играют!
Так и не научился Томка играть в больного.
Вы можете посмотреть комментарии или написать свой.
Что за зверь
Выпал первый снег, и всё кругом стало белым. Деревья белые, земля белая, и крыши, и крыльцо, и ступеньки на крыльце — всё покрылось снегом.
Девочке Кате захотелось по снежку погулять. Вот она вышла на крыльцо, хочет по ступенькам спуститься в сад и вдруг видит: на крыльце в снегу какие-то ямки. Какой-то зверёк ходил по снегу. И по ступенькам следы, и на крыльце следы, и в саду следы.
«Вот интересно-то! — подумала девочка Катя. — Что за зверёк тут ходил? Это надо узнать».
Взяла Катя котлетку, положила её на крыльцо и убежала.День прошёл, ночь прошла. Настало утро. Проснулась Катя и скорей на крыльцо — смотреть, съел ли зверёк её котлетку. Смотрит — котлетка цела! Где её положила, тут она и лежит. А следов ещё больше. Значит, зверёк снова приходил.Тогда убрала Катя котлетку, а положила вместо неё косточку из супа.
Утром опять бежит Катя на крыльцо. Смотрит — косточку зверёк тоже не трогал. Так что же это за зверёк такой? И косточек не ест.
Тогда положила Катя вместо косточки красную морковку. Утром глядит — морковки нет. Зверёк приходил и всю морковку съел!
Тогда Катин папа сделал западню. Опрокинул на крыльце ящик кверху дном, подпёр его лучинкой, а к лучинке привязал бечёвкой морковь. Если морковку дёрнуть, лучинка отскочит, ящик упадёт и накроет зверька.На следующий день и папа пошёл, и мама, и даже бабушка пошла смотреть, не попался ли зверь в западню. А Катя впереди всех.
Есть в западне зверь! Прихлопнул кого-то ящик, упал с подставки! Заглянула Катя в щёлку, видит: сидит там зверь, белый-белый, пушистый-пушистый, глаза розовые, уши длинные, прижался в угол, морковку дожёвывает.
Это кролик! Унесли его домой, на кухню. А потом сделали большую клетку. И он стал в ней жить. А Катя его кормила морковкой, сеном, овсом и сухарями.
Волчишко
Жил в лесу волчишко с матерью.Вот как-то раз ушла мать на охоту.
А волчишку поймал человек, сунул его в мешок и принёс в город. Посреди комнаты мешок положил.
Долго не шевелился мешок. Потом забарахтался в нём волчишко и вылез. В одну сторону посмотрел — испугался: человек сидит, на него смотрит.
В другую сторону посмотрел — чёрный кот фыркает, пыжится, самого себя вдвое толще, еле стоит. А рядом пёс зубы скалит.Совсем забоялся волчишко. Полез в мешок обратно, да не влезть — лежит пустой мешок на полу, как тряпка.
А кот пыжился, пыжился да как зашипит! Прыгнул на стол, блюдце свалил. Разбилось блюдце.
Пёс залаял. Человек закричал громко: «Ха! Ха! Ха! Ха!»Забился волчишко под кресло и там стал жить-дрожать.Кресло посреди комнаты стоит.
Кот со спинки кресла вниз посматривает.Пёс вокруг кресла бегает.Человек в кресле сидит — дымит.А волчишко еле жив под креслом.
Ночью человек уснул, и пёс уснул, и кот зажмурился.Коты — они не спят, а только дремлют.Вылез волчишко осмотреться.Походил, походил, понюхал, а потом сел и завыл.
Пёс залаял.Кот на стол прыгнул.Человек на кровати сел. Замахал руками, закричал. А волчишко опять под кресло залез. Стал тихонечко там жить.Утром ушёл человек. Молока налил в плошку. Стали кот с собакой молоко лакать. Читайте еще: Сказка Снегурочка.
Вылез из-под кресла волчишко, подполз к двери, а дверь-то открыта!
Из двери на лестницу, с лестницы на улицу, с улицы по мосту, с моста в огород, из огорода в поле.А за полем стоит лес.А в лесу мать-волчиха.
Обнюхались, обрадовались и дальше побежали по лесу.А теперь волчишко вот каким стал волком.
Ход ЗАНЯТИЯ
Прочитать детям рассказ Е. Чарушина «Птичье озеро», затем показать иллюстрации к нему, подчеркнуть, что их создал сын писателя Н. Е. Чарушин. (Вынести в предварительную работу.)
— Что происходило на птичьем озере?
Прочитать наиболее яркие описания.
«А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водная птица. Купаются, ныряют, отряхиваются. Хорошо им: воды много. Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. …И вдруг все озеро полетело. Все птицы с воды снялись. Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождем сыплются, крылья свистят. Кто потяжелее, летать не может – пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает… Все озеро облетели птицы и улетели».
Вот еще одна картина:
«Вот вышли на бережок, на солнышко дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам. Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу еще затолкать можно – войдут без остатка».
Вот такую картину жизни на птичьем озере раскрыл нам писатель Е. Чарушин. А мы попробуем ее изобразить при помощи пластилина.
Рассмотреть с детьми заранее созданную картину птичьего озера, окруженного песчаным, покрытым травой, заросшим кустарником берегом.
Здесь будут жить вылепленные вами птицы – это птичье озеро.
— Скажите, кто каких птиц вы будете лепить?
— Что эти птицы будут делать?
Разминка для рук. «Разотру ладошку сильно…»
Разотру ладошку сильно, Растирание ладоней.
Каждый пальчик покручу, Захватывать каждый пальчик у основания и вращательным движением дойти до ногтевой фаланги.
Поздороваюсь с ним сильно
И вытягивать начну.
Руки я затем помою, Потереть ладошкой о ладошку.
Пальчик к пальчику сложу, Пальцы в «замок».
На замочек их закрою
И тепло поберегу.
Самостоятельная работа детей.
Во время лепки птиц для воссоздания картины птичьего озера можно снова прибегнуть к отрывкам, помогая вспомнить образные характеристики. Уточнить, как нужно лепить тело той или иной птицы, утенка.
В сильной группе можно вызвать кого-либо из детей к доске для показа приемов лепки.
В процессе лепки обращать внимание, как работает каждый ребенок, в случае необходимости оказать помощь, задавая вопросы:
— А что еще надо сделать, чтобы твоя птица была похожа на настоящую?
— Как вылепить клювик?
Помочь расположить вылепленных птиц на «воде», в «кустах», на «песке».
— Что это за птицы? Куда они плывут?
Анализ работ.
— Что бы вам хотелось добавить в созданную картину?
Уборка рабочего места.
Первые рассказы Евгения Чарушина
Множество иллюстраций сделал Чарушин Евгений Иванович. Произведения Бианки, а также С. Я. Маршака, М. М. Пришвина и др. известных писателей с его рисунками привлекали множество читателей. В это же время, по настоянию Маршака, он попробовал сам сочинять небольшие детские рассказы о жизни животных. Первый рассказ его появился в 1930 году («Щур»).
Уже в этом произведении проявилось не только отличное знание характеров различных животных, но и чувство юмора. Во всех остальных рассказах Чарушина Евгения Ивановича также ощутима то озорная, то мягкая, то немного ироничная, то по-доброму снисходительная улыбка.
Чарушин Евгений Иванович — художник-иллюстратор и писатель, который стремился понять зверей, их мимику и движения. Накопленный опыт помог ему передать это в словах и иллюстрациях. В том, что создавал Евгений Иванович, нет вымысла — животные всегда делают то, что им свойственно.
Ребячий восторг, который Чарушин на протяжении всей жизни испытывал перед природой, он передал в своих рассказах. «Что за зверь?», «Медведь-рыбак», «Перепёлка» — эти и многие другие произведения помогают воспитать в детях чувство сострадания, любви к природе и ответственности в отношениях с окружающим миром.
С первых лет жизни рассказы Евгения Чарушина сопровождают детей в чудесном путешествии в страну под названием Природа. Увлекательные тексты его произведений, сопровождаемые талантливыми иллюстрациями, пробуждают в юных читателях яркие чувства.
Подробнее о творчестве Чарушина
С огромным уважением Чарушин относился к своим читателям. Он был рад тому, что нарисованные им звери нравятся не редакторам и критикам, а именно малышам. Рассматривая книги Чарушина, можно смело сказать, что и иллюстрации, и сами тексты отражают цельный, единый внутренний мир их создателя.
Рисунки и рассказы познавательны, лаконичны, строги и понятны любому, даже маленькому ребенку. В сборнике «Птенцы» (1930 год), состоящем из коротких рассказов о совятах, коростелятах, рябчатах, Евгений Чарушин мастерски выделяет наиболее броские и запоминающиеся особенности героев.
Чарушин отлично знал повадки животных. В иллюстрациях он изображал их с необыкновенной характерностью и точностью. Индивидуален каждый его рисунок, в каждом из них персонаж изображен со своим особым характером, который соответствует той или иной ситуации.
Чарушин ответственно решал эту задачу. Он говорил, что если нет образа, нечего и изображать. Чарушинские звери эмоциональны, трогательны. Фон и среда едва намечены в ранних его книгах. Главное — показать животное крупным планом, при этом не просто создать художественный образ, но и максимально правдиво изобразить героя.
Евгений Чарушин не любил плохо нарисованных с точки зрения биологии зверей. Он также считал, что рисунки в детской книге должны быть дышащими, живыми. Евгений Чарушин не любил Ивана Билибина, считая, что тот занимался не рисованием, а раскрашиванием мертвых, холодных контуров.
Из множества фактур складывается живописность образов животных Чарушина, которые мастерски передают шерсть зверя, перья птицы. Создавать живописные по фактуре, сложные рисунки было удобнее всего именно в технике литографии.
Чаще всего художник использовал природные пастельные тона. Он не признавал литографских правил и законов, темпераментно водя карандашом, царапая по литографскому камню бритвой и иглой. По многу раз Евгений Иванович Чарушин мог заклеивать не получившиеся части на рисунке или замазывать их белилами.
Около 20 книг создал в довоенное время Евгений Чарушин. Биография его была отмечена появлением следующих произведений: 1930 году — «Птенцы»; в 1931 — «Волчишко и другие», «Цыплячий город», «Облава», «Джунгли — птичий рай»; в 1935 — «Животные жарких стран». Одновременно он продолжал иллюстрировать таких авторов, как С.Я.Маршак, В.В.Бианки, М. М. Пришвин, А. И. Введенский.
Прожил Чарушин 64 года. Он умер в 1965 году. Но осталось много его книг и большая любовь к своей Родине.
Евгений Чарушин. Рассказ «Друзья»
Однажды лесник расчищал в лесу просеку и высмотрел лисью нору.
Он раскопал нору и нашёл там одного маленького лисёнка. Видно, лисица-мать успела остальных перетащить в другое место.
А у этого лесника уже жил дома щенок. Гончей породы. Тоже ещё совсем маленький. Щенку было от роду один месяц.
Вот и стали лисёнок и щенок расти вместе. И спят они рядышком, и играют вместе.
Очень занятно они играли! Лисёнок лазал и прыгал, как настоящая кошка. Прыгнет на лавку, а с лавки на стол, хвост задерёт трубой кверху и смотрит вниз.
А щенок полезет на лавку — хлоп! — и упадёт. Лает, бегает вокруг стола целый час. А потом лисёнок спрыгнет вниз, и оба лягут спать.
Поспят-поспят, отдохнут и снова начнут гоняться друг за другом. Щенка звали Огарок, потому что он был весь рыжий, будто огонь. А лисёнка лесник назвал Васькой, как кота: он лаял тоненьким голоском — будто мяукал.
Всё лето щенок и лисёнок прожили вместе, и к осени оба выросли. Щенок стал заправским гончаром, а лисёнок оделся в густую шубу. Лесник посадил лисёнка на цепь, чтобы он не убежал в лес. «Подержу, — думает, — его на цепи до середины зимы, а потом продам его в город на шкурку».
Ему жалко было самому стрелять лису, уж очень она была ласковая. А с гончим Огарком лесник ходил на охоту и стрелял зайцев.
Вот однажды вышел лесник утром покормить лису. Глядит, а у лисьей будки одна цепь и рваный ошейник. Убежала лиса.
«Ну, — подумал лесник, — теперь мне не жалко тебя застрелить. Видно, не бывать тебе ручным зверем. Дикарь ты, дикарь. Найду в лесу и застрелю как дикую».
Вызвал он своего Огарка, снял с полки ружьё.
— Ищи, — говорит, — Огарко. Ищи своего приятеля. — И показал следы на снегу.
Огарок залаял и побежал по следу. Гонит, лает — по следу идёт. И ушёл он далеко-далеко в лес, еле его слышно.
Вот он и совсем замолк.
А вот снова сюда идёт — лай всё ближе, ближе.
Лесник спрятался за ёлку на опушке, взвёл курки на ружье.
И вот видит: выбежали из лесу разом двое. Лиса и собака. Собака лает и повизгивает. И бегут они по белому снегу рядышком. Как настоящие приятели — плечо к плечу. Вместе кочки перескакивают, друг на друга смотрят и будто улыбаются. Ну как тут стрелять. Ведь собаку убьёшь!
Увидали звери лесника, подбежали. Васька прыгнул к нему на плечи, а пёс встал на задние лапы, упёрся в грудь хозяину и хамкает и ловит шутя лисий хвост.
— Эй, вы, чертенята! — сказал лесник. Спустил курки на ружье и вернулся домой.
И так жила лиса у него в избе всю зиму — не на цепи, а просто так.
А весной стала уходить в лес — мышей ловить.
Ловила-ловила да и осталась в лесу совсем.
А гончий Огарок с тех пор не гонит лисиц. Видно, все лисицы ему стали друзья.
———————————————————-
Евгений Чарушин.Короткие рассказы о
животных. Читаем бесплатно онлайн
Читать другие рассказы Чарушина. Содержание.
Чарушин Евгений Иванович.Краткая биография.Творчество.
Евгений Иванович Чарушин (1901-1965) стал известен прежде всего как талантливый художник – анималист. Любовь и теплота, с которыми он изображал животных, принесли ему поистине мировое признание. Однако не только умение реалистично отобразить на холсте окружающий мир прославило его, но и безусловный писательский талант. Рассказы Евгения Чарушина отличаются детской непосредственностью и свежим взглядом. Простыми и яркими образами он доносит до юных читателей волшебный мир птиц и зверей.
Талант Чарушина своими корнями уходит далеко в детство. С первых лет жизни писатель много времени проводил с охотниками, умельцами-кустарями, лесниками. Мама писателя, Любовь Александровна, привила сыну горячую любовь к природному миру. Вместе с ней он работал в саду, ухаживал за животными.
Опыт, полученный в детстве, помог Чарушину приобрести мастерство незаурядного художника. До мельчайших подробностей Чарушин мог передать повадку животных. Лаконично и в то же время ёмко Евгений Иванович изображал нахохлившуюся ворону, осиротевшего медвежонка и много других ярких образов. Будучи мастером изобразительного искусства, Чарушин не мог не воспользоваться таким инструментом, как слово. То, о чём он создал так много картин и зарисовок, обрело словесную форму, и мастерство художника гармонично дополнилось писательским талантом.
Обновлено: 08.01.2023
В Московском зоопарке две территории — старая и новая. Новая — через улицу от старой.
Пришёл я как-то раз уток смотреть, а мне говорят:
— Идите на новую территорию! Там интереснее. Вот она. Через улицу перейдите.
Оказывается, новая территория — это просто-напросто новое место.
На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Новые места занял. А улица бойкая. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки.
За решёткой — озеро.
А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водяная птица.
Купаются, ныряют, отряхиваются, кричат. Хорошо им: воды много.
Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх.
А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде.
А потом —раз! И нет баклана.
Смотрю я, смотрю: где-то вынырнет. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит.
Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове.
И вдруг всё озеро полетело. Все птицы с воды снялись.
Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождём сыплются, крылья свистят.
Кто потяжелее, летать не может — пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает.
А кто и ныром за всеми поспевает.
Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли да и перемахнули через забор.
До свиданья, значит!
Через забор, а потом через всю Москву в лес и — прямо в болото камышовое.
Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице.
А здесь птицам — воля, хоть и не лес это, а зоопарк.
Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам.
Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят (а перьев у них ещё нет — один пух), и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху.
Вдруг плюхнулось что-то в воду.
Утят как ветром сдуло. Один унырнул, другой в ямку забился.
А это на воду сели кряковые утки. Те самые, что через забор улетели.
Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Непонятное дело. Надо спросить кого-нибудь.
А тут рядом со мною какие-то люди — мужчина и женщина — стояли.
Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала.
Каждого трусливого пузатенького шакалёнка по очереди держала на руках.
Гладила, говорила что-то, к человеческому голосу приучала.
Значит, она здешняя, в зоопарке служит. Я к ней подошёл.
— Почему, — спрашиваю, — у вас утки из зоопарка не улетают? Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась.
— Хорошо им тут — вот и не улетают. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам.
Вдруг женщина закричала:
Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт.
Пищит-посвистывает. Все его почему-то боятся.
Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху.
— Нельзя ему в ту сторону плыть! — говорит женщина. — Там баклан в гнезде сидит — проглотит его, дурака. Скорее ловить его надо.
Бросились мужчина с женщиной на ту сторону озера, куда нам, посетителям, ходу нет.
Бегут, торопятся, прямо по лужам шлёпают.
Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Мужчина впереди ползёт. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Поймал!
— Кто же это такой?
— А лысушонок это. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается.
Как-то раз автор гулял по Московскому зоопарку. Там есть озеро, на котором живет много разных птиц: утки, гуси, бакланы, нырки и всякая водяная птица. А две кряковые утки перелетаю через забор, воруют корм у других животных и возвращаются на свое озеро. Много интересного можно заметить, наблюдая за птицами.
Птичье озеро читать
В Московском зоопарке две территории — старая и новая. Новая — через улицу от старой.
Пришёл я как-то раз уток смотреть, а мне говорят:
— Идите на новую территорию! Там интереснее. Вот она. Через улицу перейдите.
Оказывается, новая территория — это просто-напросто новое место.
На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Новые места занял. А улица бойкая. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки.
За решёткой — озеро.
А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водяная птица.
Купаются, ныряют, отряхиваются, кричат. Хорошо им: воды много.
Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх.
А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде.
А потом —раз! И нет баклана.
Смотрю я, смотрю: где-то вынырнет. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит.
Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове.
И вдруг всё озеро полетело. Все птицы с воды снялись.
Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождём сыплются, крылья свистят.
Кто потяжелее, летать не может — пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает.
А кто и ныром за всеми поспевает.
Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли, да и перемахнули через забор.
До свиданья, значит!
Через забор, а потом через всю Москву в лес и — прямо в болото камышовое.
Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице.
А здесь птицам — воля, хоть и не лес это, а зоопарк.
Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам.
Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят (а перьев у них ещё нет — один пух), и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху.
Вдруг плюхнулось что-то в воду.
Утят как ветром сдуло. Один унырнул, другой в ямку забился.
А это на воду сели кряковые утки. Те самые, что через забор улетели.
Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Непонятное дело. Надо спросить кого-нибудь.
А тут рядом со мною какие-то люди — мужчина и женщина — стояли.
Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала.
Каждого трусливого пузатенького шакалёнка по очереди держала на руках.
Гладила, говорила что-то, к человеческому голосу приучала.
Значит, она здешняя, в зоопарке служит. Я к ней подошёл.
— Почему, — спрашиваю, — у вас утки из зоопарка не улетают? Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась.
— Хорошо им тут — вот и не улетают. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам.
Вдруг женщина закричала:
Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт.
Пищит-посвистывает. Все его почему-то боятся.
Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху.
— Нельзя ему в ту сторону плыть! — говорит женщина. — Там баклан в гнезде сидит — проглотит его, дурака. Скорее ловить его надо.
Бросились мужчина с женщиной на ту сторону озера, куда нам, посетителям, ходу нет.
Бегут, торопятся, прямо по лужам шлёпают.
Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Мужчина впереди ползёт. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Поймал!
— Кто же это такой?
— А лысушонок это. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается.
— Дайте, — говорю, — пожалуйста, мне его зарисовать.
— Рисуйте, да поскорее.
— Ах, — говорю, — у меня с собой красок нет.
— Ничего, нарисуйте, — а потом словами напишите, где у него какой цвет.
Я так и нарисовал. Вот он какой, лысушонок.
Пожалуйста, оцените произведение
Оценка: 4.5 / 5. Количестов оценок: 68
Помогите сделать материалы на сайте лучше для пользователя!
Напишите причину низкой оценки.
Спасибо за отзыв!
Если Вам понравилось, пожалуйста, поделитесь с друзьями.
Прочитано 1153 раз(а)
Другие рассказы Чарушина
Зоосад — Чарушин Е.И.
Рассказ про зоосад в детском саду. Там жили разные животные: черепаха, кролик, белая мышка. Ребятам хотелось еще диких животных, и они с .
Воробей — Чарушин Е.И.
Рассказ про маленького воробья, который выпал из гнезда и еще не умел летать. Никита с папой взяли его домой, кормили и ждали, когда он подрастет .
Яша — Чарушин Е.И.
Однажды автор гулял в зоопарке и наблюдал за животными. Увидел, как кошка Маруська поймала большую крысу в клетке у бобров и отдала ее служителю .
Все рассказы Чарушина
Рекомендуем Вам прочитать
Джек — Скребицкий Г.
Однажды папа принес домой потерявшегося пса породы легавая. Два сына очень обрадовались, назвали его Джеком. Братья играли с Джеком, изображая .
Синицы — Соколов-Микитов И.С.
Рассказ о том, как автор поймал в обыкновенную мышеловку двух синичек. Он выпустил их в избе и птицы всю зиму жили с людьми. Синицы сами находили .
Никита — Платонов А.П.
Рассказ про пятилетнего мальчика Никиту, который оставался в доме один на весь день, так как мама работала в поле, а отец воевал на фронте. .
Добавить комментарий Отменить ответ
Рассказы по возрасту:
Рассказы по интересам:
нанайская сказка
Жил один нанаец — Ла. Была у него дочка по имени Айога. Красивая была девочка Айога. Все её очень любили. Но загордилась Айога, стала рассматривать своё лицо… Айога читать В роду Самаров жил один нанаец…
Михалков С.В.
История одной ёлочки, которая росла недалеко от дома лесничего. Однажды незнакомая сорока, прилетевшая летом неизвестно откуда, сказала ёлочке, что зимой её срубят люди. Ёлочка очень испугалась… Новогодняя быль читать В лесу, недалеко от дома лесничего,…
белорусская сказка
Сказка о том, как какой-то неведомый зверь напугал дедку с бабкой, когда они на город за репкой ходили. А внучка Аленка не испугалась и разглядела, кто это пыхтит под кустом. Пых читать Жили-были дедушка, бабушка…
хантыйская сказка
Мальчик Идэ остался сиротой и его растила бабушка. Вырос Идэ, но всего боялся. И решила бабушка отучить Идэ всего бояться, чтобы он смелым охотником стал. Идэ читать Идэ остался сиротой, когда был маленьким. Взяла его…
Бианки В.В.
Однажды старому медвежатнику сказали, что в лесу бродит медведь, он взял ружьё и пошел в лес. В лес он услышал необычный звук, он пошел на него и увидел, как медведь играет на расщеплённом грозой дереве……
Соколов-Микитов И.С.
Рассказ о том, как прекрасна пора поздней весны: зелёною нежною дымкой накрылся лес, закуковали в зелёных рощах кукушки, зайцы радуются тёплому солнышку, прыгают, играют. Хорошо зверям и птицам в лесу! Май читать Не успеешь оглянуться…
Тайц Я.М.
Рассказ о том, как девочка Надя ходила с бабушкой в лес за земляникой. В первый день Надя ничего не принесла, все ягоды съела. На другой день она землянику в кружку собирала и дома угостила дедушку….
Тайц Я.М.
Девочка Надя пошла с бабушкой в поле, где росла пшеница. Наде стало интересно, что здесь растет. Бабушка ей объяснила, что на этом поле растут будущие булки, баранки, пряники. Всё здесь читать Надя с бабушкой пошли…
Берестов В.Д.
Гляжу с высотыНа обиду.Теряю обидуИз виду.
Я ушел в свою обиду
Мошковская Э.Э.
Я ушел в свою обидуИ сказал, что я не выйду.Вот не выйду никогда,Буду жить в ней все года!И в обидеЯ не виделНи цветочка, ни куста…И в обидеЯ обиделИ щеночка, и кота…Я в обиде съел пирогИ…
Хармс Д.И.
Очень вкусный пирог
Хармс Д.И.
Я захотел устроить бал,И я гостей к себе… Купил муку, купил творог,Испек рассыпчатый… Пирог, ножи и вилки тут —Но что-то гости… Я ждал, пока хватило сил,Потом кусочек… Потом подвинул стул и селИ весь пирог в минуту… Когда же гости подошли,То даже крошек не нашли.
1 — Котёнок по имени Гав
сказка Остера
Котёнок по имени Гав — серия коротких рассказов о приключениях котёнка Гава и его друга — щенка Шарика. С Гавом постоянно случаются нелепые ситуации, стоит ему выйти во двор. Вместе со своим другом, он справляется…
2 — Бременские музыканты
Энтин Ю.С. и Ливанов В.Б.
История о животных и юноше Трубадуре, которые отправились в город Бремен чтобы стать уличными музыкантами. В городе они остановились перед королевским замком. На балкон дворца вышли король и принцесса, на площадь сбежались горожане и началось…
Сутеев В.Г.
Сказка про ежика, зайца и ворону, которые не могли поделить между собой последнее яблоко. Каждый хотел присвоить его себе. Но справедливый медведь рассудил их спор, и каждому досталось по кусочку лакомства… Яблоко читать Стояла поздняя…
4 — Про Бегемота, который боялся прививок
Сутеев В.Г.
Сказка про трусливого бегемота, который сбежал из поликлиники, так как боялся прививок. И заболел желтухой. К счастью, его отвезли в больницу и вылечили. А бегемоту стало очень стыдно за свое поведение… Про Бегемота, который боялся…
5 — Ёжик в тумане
Козлов С.Г.
Сказка про Ежика, как он гулял ночью и заблудился в тумане. Он свалился в реку, но кто-то вынес его на берег. Волшебная была ночь! Ёжик в тумане читать Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли…
6 — Три поросенка
Михалков С.
Сказка про трех братьев-поросят, которые построили себе домики. Один брат построил дом из соломы, второй из веток и прутьев, а третий — из кирпича. Три поросенка читать Жили-были на свете три поросенка. Три брата. Все…
7 — Про мышонка из книжонки
Джанни Родари
Небольшая сказа про мышонка, который жил в книжке и решил выпрыгнуть из нее в большой мир. Только он не умел разговаривать на языке мышей, а знал только странный книжный язык… Про мышонка из книжонки читать…
8 — Лисичка со скалочкой
русская народная сказка
Сказка про хитрую лису, которая нашла на дороге скалочку и попросилась к людям переночевать, а утром сожгла скалочку и потребовала за нее курочку. Лисичка со скалочкой читать Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и…
Абрамцева Н.
Сказка про щенка, который был совсем маленький и не знал, кем он станет, когда вырастет: сторожевой или охотничьей собакой. Кошка Клаша подсказала ему, что он будет декоративной собачкой. А я кто? читать Бабушка купила щенка…
10 — Про Ёжика и Кролика: Кусочек зимы
Стюарт П. и Риддел К.
История про то, как Ежик перед зимней спячкой попроси Кролика сохранить ему до весны кусочек зимы. Кролик скатал большой ком снега, обернул его листьями и спрятал у себя в норе. Про Ёжика и Кролика: Кусочек…
Птичье озеро — рассказ Евгения Чарушина, который с интересом читают дети и взрослые не один год. В нем рассказчик описывает свой визит в Московский зоопарк. Он говорит о том, какие там живут звери и птицы, рассказывает об удивительном озере, где много птиц с птенцами. Что их удерживает на этом водоеме, прочтите вместе с ребятами в самом рассказе. Он позволит подготовить юных читателей к посещению зоопарка и напомнит им о том, как важна свобода каждому живому существу.
В Московском зоопарке две территории — старая и новая. Новая — через улицу от старой.
Пришёл я как-то раз уток смотреть, а мне говорят:
— Идите на новую территорию! Там интереснее. Вот она. Через улицу перейдите.
Оказывается, новая территория — это просто-напросто новое место.
На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Новые места занял. А улица бойкая. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки.
За решёткой — озеро.
А на озере и утки, и гуси, и бакланы, и нырки, и всякая водяная птица.
Купаются, ныряют, отряхиваются, кричат. Хорошо им: воды много.
Вот гуси плывут. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх.
А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде.
А потом —раз! И нет баклана.
Смотрю я, смотрю: где-то вынырнет. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит.
Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове.
И вдруг всё озеро полетело. Все птицы с воды снялись.
Загалдели гоголи, кряквы, гуси, нырки. Брызги дождём сыплются, крылья свистят.
Кто потяжелее, летать не может — пешком по озеру бежит, крыльями по воде хлопает.
А кто и ныром за всеми поспевает.
Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли да и перемахнули через забор.
До свиданья, значит!
Через забор, а потом через всю Москву в лес и — прямо в болото камышовое.
Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице.
А здесь птицам — воля, хоть и не лес это, а зоопарк.
Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам.
Пуховые и маленькие-маленькие. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят (а перьев у них ещё нет — один пух), и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху.
Вдруг плюхнулось что-то в воду.
Утят как ветром сдуло. Один унырнул, другой в ямку забился.
А это на воду сели кряковые утки. Те самые, что через забор улетели.
Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Непонятное дело. Надо спросить кого-нибудь.
А тут рядом со мною какие-то люди — мужчина и женщина — стояли.
Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала.
Каждого трусливого пузатенького шакалёнка по очереди держала на руках.
Гладила, говорила что-то, к человеческому голосу приучала.
Значит, она здешняя, в зоопарке служит. Я к ней подошёл.
— Почему, — спрашиваю, — у вас утки из зоопарка не улетают? Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась.
— Хорошо им тут — вот и не улетают. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам.
Вдруг женщина закричала:
Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт.
Пищит-посвистывает. Все его почему-то боятся.
Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху.
— Нельзя ему в ту сторону плыть! — говорит женщина. — Там баклан в гнезде сидит — проглотит его, дурака. Скорее ловить его надо.
Бросились мужчина с женщиной на ту сторону озера, куда нам, посетителям, ходу нет.
Бегут, торопятся, прямо по лужам шлёпают.
Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Мужчина впереди ползёт. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Поймал!
— Кто же это такой?
— А лысушонок это. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается.
Птичье озеро, Евгений Чарушин — рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание
Автор:
Категория:
Человек и окружающий мир, Раскраски и рисование, Художественная литература для детей
Детям и родителям
О книге
Краткое содержание
Два дарования соединились в этой книге: забавные истории о жизни Московского зоопарка написал замечательный детский художник и писатель Евгений Иванович Чарушин, а иллюстрации к ним нарисовал его сын Никита Евгеньевич. Листая яркие страницы этой книги, маленький читатель приобщается к бесконечно разнообразному миру живой природы.
Читайте также:
- Факторы влияющие на благополучие ребенка в семье и школе
- Рассказ троица читать краткое содержание
- Справка в школу после болезни купить в самаре
- Здравствуйте я пришел уголок в детском саду купить
- Краткое содержание войско донское в 17 в