В одной кровати рассказы

Иван

Совместный сон у нас начался фактически после рождения Маши. Она наотрез отказывалась спать в своей кроватке и в итоге оказалась у нас. Потом мы пробовали снять с ее кроватки борт и придвинули ее к нашей, после того как она засыпала пробовали переносить ее, но особо не помогло. В итоге Маша спала с нами лет до четырех или пяти постоянно. Потом мы переехали, у ребенка появилась отдельная комната, и она стала спать там совершенно без каких-либо уговоров (если не считать условия, что я буду сидеть с ней пока она не заснет, а еще у нее в комнате должно быть зеркало, а на кроватке балдахин и ей надо было купить очередную игрушку). Эпизодически она просится поспать у нас. Особенно когда на носу контрольная или еще какое-нибудь важное мероприятие, или если она болеет.

После рождения Кати мы уже и не пытались отложить ее. Но кроватку на всякий случай придвинули. И ребенок сам примерно 3-4 ночи в неделю засыпает у себя. Хотя ночью, как водится, перекатывается, куда ей удобно.

Про совместный сон изначально мы не знали. Решение принимали совместно. Я понимал, что моей жене будет удобнее, если ребенок будет спать рядом, ей не придется вставать ночью. Мне первую неделю было немного неловко, я боялся, когда буду ворочаться во сне, придавлю ребенка, но быстро привык спать аккуратно. А потом мы переехали в большую квартиру, и у нас появился диванчик, на который всегда можно уйти, если тебе не хватает тех десяти сантиметров которые ребенок тебе великодушно оставил.

К идее я отнесся хорошо, и не видел тогда, и не вижу сейчас какой-то особой проблемы в совместном сне. Мне кажется, что если ребенку комфортно спать с родителями, а у родителей нет на это особых возражений, то так тому и быть. Опять же, ты же берешь ребенка на ручки, когда он просит! Тут то же самое. Мне кажется, что детям спокойнее спать рядом с родителями. Поэтому мы будем разрешать детям спать у нас так долго, как они захотят.

Про супружеские отношения: тот момент, что теперь в кровати кроме нас двоих есть еще маленький человечек, нас, конечно, не обрадовал. Но и не огорчил. Мы научились находить для «отношений», скажем, менее мягкие, но более спокойные места. Научились перекладывать спящего ребенка в ее кроватку. А после переезда все стало совсем просто — мы купили диван. Да, и этот диван, как я уже писал, здорово облегчает нам жизнь.

Главным лайфхаком при совместном сне я считаю одеяло. У каждого должно быть свое. Тогда никто никого не раскроет, никому никуда дуть не будет, и вообще. С отдельным одеялком как-то спокойнее.

Под одним одеялом мы втроем проспали ровно две ночи: в первую я перетянул все к себе, и в итоге жена и дочь немного замерзли, во вторую ночь, наоборот. Покупка одеяла сделала всех радостными и довольными, даже несмотря на традиции «муж с женой спят под одним одеялом» и все такое.

Про совет другим родителям: если вы видите, что ваш ребенок нуждается в вас, что совместный сон делает его счастливым и спокойным, ну, наверное, надо брать его к себе. За все те годы, что мы спим вместе, положительных моментов все-таки больше, чем отрицательных.

Как-то раз я проснулся с ногами своей тогда трехлетней дочери во рту, было интересно. Ребенок засыпал у меня на животе, на лице, обернувшись вокруг шеи. Уже будучи постарше, дочь спала между нами и во сне начала разворачиваться поперек кровати, в итоге я проснулся, уже соскальзывая на пол. Младшая дочь, будучи грудничком, во сне перепутала меня и жену и очень удивилась, не найдя у меня молока. Вспоминая все эти истории, как-то вот думаю, что хорошо, что дети спали и иногда спят с нами. Это хорошие воспоминания, которые я бы не променял ни на что.

Григорий

Нас четверо. Иногда, правда, кажется, что нас гораздо больше. Юля и мужики. Сон у нас совместный почти с самого начала. Лео чуть поспал в кроватке, но потом потихоньку переместился к нам. В течение полугода или даже года. Мы отбрыкивались сначала, но потом Юля снова забеременела, и ночь разделилась надвое. Первую половину ночи Лео у себя. А потом у нас. Под боком. Это вышло у нас не идейно, а стихийно. Хотя у жены, может быть, и другие воспоминания.

Габи, по примеру брата, засыпает в коляске, а потом кормежка, и уже он остается с нами. Ест часто, поэтому уж лучше он к нам, чем жена к нему каждые пять минут. Принимая во внимание характеры обоих братьев, пока это лучший вариант. Один импульсивный — и ночью если один, то буянит, а второй — закусывает постоянно.

Наверное, мы просто любим друг друга, вот и спим, как банный веник, связанные и переплетенные. Я вполне соглашусь с тем, что это неправильно. И доводов тут масса. И что дети будут зависимы, и что родителям нужна свобода. Мы же взрослые, все прочитали. Но мы стараемся следить за погодой в семье. Я вообще против террора. Да, можно одного приучить силой. Дать проораться. Но этого ни я, ни жена не хотим. Я вижу, как старший развивается. Он сам скоро захочет спать с игрушками, а не с нами. Он уже иногда это делает. И младший тоже «отпочкуется».

Пока, конечно, можно получить пяткой в нос. И ощущения вполне плацкартные. Но та нежность, с которой они нас обнимают, стоит того. И это закончится слишком быстро, уверяю. Я думаю, стоит пробовать спать вместе только в том случае, если ты относишься к этому спокойно и с интересом. Сейчас у нас еще прибавилось карабканье на родителей по утрам, и это наша утренняя зарядка с хихиканьем и щекотанием. В принципе, ради этих моментов мы их и завели. И на работу идешь с настоящей, инстаграмовской улыбкой. И еще, напоследок. Теперь каждое прикосновение рук через сонных малышей – на вес золота. И никакой рутины, одни сюрпризы.

Олег

Когда это началось, не скажу точно, но практически с первого месяца его жизни – регулярно, но не системно, от раза к разу. Все это получилось само собой: что может быть естественнее вынужденного шага?

Понятно, что спать с младенцем и спать с двухлетним – это все-таки очень разные истории, но в любом случае смысл один и тот же: чтобы глубокой ночью, когда он захочет пить или ему приснится кошмар, или еще что-то, было проще его уложить заново, не вставая, да и не просыпаясь. Чаще это моя идея, «Давай положим его к нам», – это, как правило, мои слова, добрый следователь у нас в семье я.

Мне кажется, это базовый принцип – люди сами должны приходить к тому, как им надо. Когда я снимал прошлую квартиру, ребенку было месяца три, и хозяин, взрослый отец троих детей в диапазоне 2-20, хвастался, как третий ребенок у него рос вообще без кроватки и всегда спал между родителями. То есть он мне давал совет, и меня это коробило: не нужны мне твои советы, я сам приду к тому, как надо.

Рассказы других родителей позволяют мне понимать, что я в этом не одинок, и самая засада — когда он просыпается первым и пытается меня поднять с помощью каких-то манипуляций с моими глазами. Вот этого я прямо боюсь – выступать в ток-шоу Малахова с рассказом «Это Олег, ребенок выколол ему глаз» в мои планы не входит.

Ну самый главный кошмар – это когда ребенок падает с кровати, причем от этого не страхует даже расположение его между мамой и папой. Вряд ли это можно назвать лайфхаком, но я как-то приноровился падать вместо него сам, то есть вся кровать, по факту, принадлежит ему. Но это не лайфхак, это наоборот.

Зато сейчас, когда ребенок спит с нами (точнее, со мной – жена раньше уходит на работу и оставляет нас двоих спящими), это дает мне возможность проспать утром лишний час, просто уговаривая его: погоди, еще рано, давай еще поспим. Когда он в своей кроватке, это почти невозможно.

Пока не вижу, что совместный сон как-то вредит или помогает отношениям в семье – в конце концов это же сон, а когда люди спят и видят сны, они довольно пассивны. Сны, кстати, с ребенком почему-то более захватывающие, чем без.

Я примерно представляю себе идеальное воспитание ребенка по всем правилам, и в этих правилах, наверное, про совместный сон ничего нет. Но мы же не солдата растим правда же?

Я думаю, что окончательное отселение в кроватку и все остальное будет одновременно – разговоры (сейчас он почти не говорит), возможность договариваться, горшок (сейчас он в подгузниках), отвинчивание передней стенки от его кроватки, чтобы он сам мог из нее выходить, когда хочет, ну то есть надо подрасти.

Павел

У меня три дочки, но речь пойдет о двух младших, потому что старшая уже большая и проводит у меня только выходные.

Две младшие дочки до недавнего времени спали с нами в одной кровати. До недавнего времени потому, что не раньше месяца назад мы отселили Аню в другую комнату, и укладываем спать отдельно на диване, где она и спит самостоятельно. Впрочем, одно из условий укладывания – папа (чаще) или мама (реже) должны лежать рядом, обнимать ее и рассказывать сказку. Как было и до того, когда мы спали все вместе, как крестьянские дети.

Тут мы подошли к тому, как давно практикуется у нас совместный сон. Получается, что уже третий год. Инициатива была жены: ей приходилось вставать по несколько раз за ночь кормить Аню, и в итоге Аня оказалась у нее под боком, ну а я никуда не переселился. Так мы стали спать втроем. Потом, когда прекратились ночные кормления, были попытки укладывать Аню в ее кроватке, но, так или иначе, она в итоге оказывалась снова у нас под боком: засыпала только в обнимку, если перекладывали в кроватку, ночью вылезала и забиралась к нам. Теперь вот уже полгода Маша тоже спит с нами, опять же из-за ее беспокойного сна и ночных кормлений.

Получается, что это был вынужденный шаг, сделанный естественным путем, потому что как-то так само собой все вышло. Мы не обсуждали это с женой специально, скорее, каждый раз перед сном принимали решение оставить в нашей кровати детей или переложить в их кроватки (а это, надо сказать, часто заканчивалось неожиданным пробуждением!).

Я относился и отношусь к этому совершенно спокойно, без особых восторгов, конечно, но не возражаю. В конце концов, укладывая дочку спать, я обычно засыпаю раньше нее или вместе с ней (ну а что поделаешь, лежать с ней в обнимку это невероятно уютно), поэтому решений не принимаю. Кроме того, в отличие от жены, я сплю очень крепко, и меня не тревожат ни закинутые на меня детские ноги, ни толчки, ни пинки. А вот жена из-за совместного сна спит куда хуже, чем я.

Как отражается на наших супружеских отношениях? Создает дополнительные (которых при двух постоянно тусующихся рядом детях и так полно) препятствия. С другой стороны, если бы не супружеские отношения, то мы бы вообще даже не пытались перекладывать детей в их кроватки и как-то выселять.

Думаю, что пока жена кормит младшую чаще, чем дважды за ночь, отказываться от привычного уже уклада не будем. Сейчас ждем, когда нам сделают и привезут двухэтажную детскую кровать, куда, как мы рассчитываем, детям будет интереснее переселиться, чем в младенческую «клетку», в которой Маша спит днем, а Аня забирается разве что по приколу. Так что еще не меньше года будем спать так.

Лайфхак от меня достаточно прост: нужно заснуть настолько крепко, насколько это возможно, а если не получается, то получать удовольствие от того бесконечного уюта и милоты, что дарит спящий с тобой в обнимку маленький ребенок. К тому же ребенок это отличная грелка!

Ну а вообще, если нет причин для совместного с ребенком сна (например, если ночью не приходится вставать к нему/кормить/укачивать чаще, чем пару раз), то не стоит и начинать: отучить от своей кровати потом та еще задача, а с молодым жеребенком, стремящимся лечь поперек всех, спать беззаботно вряд ли получится.

Айдар

Совместный сон мы начали практиковать с тех пор, как жене стало неудобно по ночам просыпаться и брать ребенка с кровати. Инициатива, соответственно, исходила от жены.

Идею я принял как должное, так как не следил, что вообще должно происходить на самом деле, как делают другие. Я просто доверился партнеру. Сейчас я думаю, что это не совсем удобно на кровати, рассчитанной для двоих. Пару раз было такое, что мне снилось, будто меня кто-то преследует, и я пытался увернутся от захвата. Инстинктивно просыпался и уворачивался уже от ребенка.

Но есть хитрость: сильно устать, ткнуться лицом в подушку и сразу же уснуть.

На наши отношения совместный сон с ребенком не повлиял: если говорить о сексе, то ничего не изменилось, а к другим переменам сон никак не причастен.

Сколько мы еще так будем спать, я понятия не имею. Наверное, до какого-то определенного срока, но мне про это ничего не известно. Как решит жена, так и поступим.

Стал бы я такое советовать? Мое мнение такое: каждому свое. Если у вас жена беспокойная, и ей спокойней от того, что рядом с ней лежит ребенок, и она контролирует ситуацию, – наверное, лучше так спать всем вместе.

Павел

Совместный сон мы практикуем с самого рождения Никиты. Ключевым аргументом тут было качество сна мамы, так как постоянные ночные забеги к колыбели даже гипотетически так себе идея. Ну и часть из них пришлось бы брать на себя.

Мы изначально исходили из постулата, что главное, что нужно младенцу – это счастливые и довольные родители. Так что мы изначально ничего другого не рассматривали и не планировали.

Раньше я никогда не задумывался о таком варианте, но когда Зина (мама Никиты) сказала об этом, у меня никаких возражений не было. Нормальная идея. Честно говоря, я думал, что это общая практика.

Конечно, я слегка опасался, так как многие знакомые рассказывали про сбегание на кухню, чтобы поспать и все такое. Но на практике ничего такого не потребовалось. Когда человеку действительно хочется спать (и у него нет материнского инстинкта), ничто ему не помешает.

Зина особо берегла мой сон и в случае беспокойства малыша уносила его успокаивать. Месяцев с трех она перестала особо заморачиваться, если малыш не успокаивается в течение 3-5 минут, значит, пора кормить. Это всегда помогает. Ребенок нам, к счастью, достался не слишком беспокойный, кричит редко и чаще всего по делу.

Мне не с чем сравнивать, но мне кажется, что это очень удобно и никак не напрягает. На отношениях между мной и Зиной совместный сон с малышом вроде бы никак не отражается. Есть некоторая проблема с организацией секса, но со сном, мне кажется, это никак не связано. Связано, скорее, с самим наличием малыша.

Выселять думаем с полугода до года – я где-то вычитал, что желательно сделать это именно в такой промежуток времени, а то позже это будет проблематично. Пока как-то так и планируем, а там посмотрим.

Андрей

У меня ситуация не самая типичная – я дед. Моей внучке полтора года, но первые пару-тройку месяцев мы ее почти не видели – родители, как говорится, «не наигрались». Ну а теперь, если никто не болеет, ее частенько привозят к нам на целый день по выходным. Ну и, само собой, «программа пребывания» включает в себя дневной сон.

В нашем случае совместный сон возник как-то стихийно. Убаюкивали внучку и не заметили, как уснули сами. И знаете – понравилось. Обычно, даже если мне особенно нечего делать, я вряд ли прилягу днем поспать. Как-то это по-детски, что ли. А тут спишь, что называется, на законных основаниях, ведь квартира маленькая, и любая «движуха» сразу же помешает ребенку. Поэтому совместный сон с внучкой с нашей стороны встречает полное одобрение. Да и она, если честно, гораздо спокойнее и быстрее засыпает, если рядом с ней мы или хотя бы кто-то один из нас.

А что ребенок привыкнет – этого мы не опасаемся, мы все же не настолько часто видимся, чтобы совместный сон с бабушкой и дедушкой вошел в привычку. Редкость совместного сна, конечно же, сразу сняла целый ряд проблем, с которыми сталкиваются родители маленьких детей.

Один-два часа сна в неделю в одной постели с малышом не накладывают никакого отпечатка на быт и распорядок дня. А если учесть, что две наших таксы тоже очень любят закатиться под бок (благо размеры «лежбища» позволяют), то легко понять, что навыки крепкого сна, когда рядом сопит какое-то некрупное существо, у нас уже давно выработались.

Как бы там ни было, совместный сон вносит какие-то особенные ноты и нюансы в наши отношения. Наверное, в этом есть что-то «животное». Во всяком случае, когда мы ложимся спать, я часто вспоминаю сценку, увиденную в пражском зоопарке. Был летний день, моросил не холодный, но нудный дождик, и у вольера с дикими кабанами мы увидели спящую под дождем кабанью семью. Самец и самка лежали на животе, плотно прижавшись друг к другу, а в «стык» между ними забился поросенок. Это было, безусловно, трогательно. Но в первую очередь это было как-то правильно. Не знаю, как лучше выразиться. Просто я смотрел на них и понимал, что так и должно быть.

Однако мне кажется, что совместный сон не для всех. Если ты любишь спать, раскинувшись, во сне участвуешь в марафоне или подпольных боях без правил или, например, громко храпишь и разговариваешь – то такой сон не принесет ничего хорошего. Какие-то из этих особенностей можно исправить, как, например, храп. Что-то остается с человеком на всю жизнь.

— Значит я познакомилась по дороге домой с этим парнем, привела его к себе домой… О боже! Нет! Я переспала с ним!? — мысли хаотично метались в моей голове. — Здесь! В моей комнате, полную плюшевых мишек и смешных розовых зайцев, которую родители всё ещё называют детской. Я лишилась самого ценного, того, что каждая девушка предпочитает отдать по любви.

Я услышала как моя мама прошла по коридору на кухню.

— Что я ей скажу?

— А ты красивая, — неожиданно на чистом русском языке сказал мой незваный гость и вновь ослепил меня своей улыбкой.
Кажется эта ситуация его очень забавляет.

— Ты кто? — прошелестела я пересохшими губами.

-Саша, — ответил он.

-Какой к лешему Саша? Как корове седло тебе подходит это имя, — подумала я о его внешности.

— Саша, что ты здесь делаешь? — обречённо спросила я.

— Я здесь спал, — ответил он осторожно.
Кажется до него стало доходить, что я ничего не помню.

— Извини, Саша, но я тебя совсем не помню.

Я кивнула головой и услышала как мама на кухне поставила чайник на плиту.
Мой новый знакомый решил вставать и сел на кровати, а я в свою очередь натянула одеяло до самого носа.

-Нет. Не хочу. Не показывайте мне ничего. Он что, совсем голый? — краем глаза я всё же взглянула на странного гостя.

— А он симпатичный, — я стала отходить от первого шока. — Ай, да Викуся. В полуобморочном состоянии подцепила вполне приличного парня, а не какого-то оборванного бродягу.

— Саша, где твоя одежда? — спросила я из-под одеяла.

— Висит в шкафу, — ответил он.

— Офигеть, — не сдержалась я. — А мои вещи где? — поинтересовалась я.
Саша оглядел комнату.

— По моему, твои вещи валяются на полу, — он посмотрел на меня с жалостью. — Ты совсем ничего не помнишь?

Я отрицательно покачала головой.

— Я Саша — сын тёти Лены. Твоя мама и моя учились вместе в институте. Очень давно вы приезжали к нам в гости. Ты ещё совсем малышка была и наверное плохо помнишь. Вчера вечером, прямо из аэропорта, я заехал к вам. Твоя мама сказала, что тебя на будет дома все выходные и я могу переночевать в твоей комнате. Перелёт, разница во времени… Я согласился. Среди ночи ты пришла, разделась и стала укладываться ко мне в постель, точнее к себе в постель. Ты что-то говорила, но я не понял. Потом я подвинулся и ты моментально легла рядом, стянула с меня одеяло, закуталась в него и уснула.

Теперь всё встало на свои места. Тётя Лена — лучшая мамина подруга со студенческих времён. Она уехала в далёкий приграничный город и там вышла замуж за дядю Борю. Кажется по национальности он кореец. Всё сходится. Тётя Лена недавно звонила нам и говорила, что её сын собирается поступать в университет в нашем городе.

— Я ещё не провалилось сквозь землю? — спросила я из-под одеяла глухим голосом.

— Мне бы этого очень не хотелось, — со смехом отозвался Саша.

За дверью я услышала мамины шаги и её тихое покашливание. Наверное она заметила в прихожей мою сумку и туфли и теперь теряется в догадках, что происходит у меня в комнате. Наконец дверь приоткрылась и мама заглянула в комнату. Когда она увидела меня и Сашу в одной кровати, её глаза на мгновение округлились так-же как и мои совсем недавно. Стараясь не смотреть в нашу сторону она подошла к окну и открыла шторы. Потом мама повернулась и стала говорить с нами, словно мы малыши из детского сада.

— Проснулись уже. Вот и хорошо. Пора вставать. Я вам сейчас завтрак приготовлю. Оладушек напеку, — говорила она странно растягивая гласные буквы.

Наконец мама, словно опомнившись, повернулась ко мне и строго спросила: “Вика, что я скажу отцу, когда он вернётся из командировки?”

— Скажешь папе, что пить вредно, — еле сдерживая смех ответила я.

Некоторое время спустя у нас с Сашей была первая настоящая ночь, потом первая брачная и медовый месяц. Когда нас спрашивают: “где вы познакомились”, мы дружно отвечаем: “в кровати”.

Мы спим…
 

Известно ли вам, что приготовления ко сну и укладывание в постель – это отнюдь не окончание активной фазы жизненного цикла? Для некоторых категорий людей это начало более интересных занятий…
 

А для меня в детские годы ночь являлась продолжением дневного веселья.
 

Как обычно дети укладываются спать? Да в сущности – очень просто. Мамы подоткнут одеяла, велят положить ручки под щёчку, могут поцеловать в лоб, кому-то на ночь что-то читают… Например, нам с Оленькой дедушка читал книжку про дядю Фёдора, сдувшего из города в деревню Простоквашино. Если ко сну нас готовила тётя Зина – то мы слушали рассказ про ёжика, что забрался ночью в дом, бродил по комнатам и крепко напугал двух мальчишек, что пытались убедить себя в том, что они никого не боятся. Очень располагающий ко сну рассказ! Автор, если не ошибаюсь – Константин Ушинский…
 

Летом у бабушки мы с Оленькой спим в одной комнате. Половина дома разделена на четыре крохотные спаленки, обращённые дверями в гостиную. Строго говоря, там и дверей-то нет – каждый вход обычно перегорожен занавеской с цветочным рисунком, или же занавеской из бамбуковых палочек.
 

Наши кровати поставлены у противоположных стен. Мы с сестрёнкой очень любим разговаривать – обо всём на свете, или же обо всём – и ни о чём. Но вздумай мы шептаться через комнату – нас бы непременно услышали и спугнули, а посему Оленька на правах старшей зазывала меня к себе под одеяло. И я считаю необходимым особо подчеркнуть, что двадцать с лишним лет назад никто не задавался великим вопросом – хорошо ли то, что маленькая девочка со своим маленьким братишкой спит в одной кровати, или плохо. Никто не отчитывал нас – ни мама, ни тётя Зина, ни бабушка – и не делал круглые глаза… Мой компаньон по деревенским пакостям Витька Ширшов мирно почивал в обнимку со своей сестрёнкой Танюшей, а Кирка Белякова – с братцем Шуриком. И, как говорит всеведующий Яндекс – ничего такого не случилось!
 

По ночам я любил пугать Оленьку разными страшилками, например, говорил, что на подоконнике шевелятся кактусы. Или что за окошком появился грозящий указательный пальчик…
 

– Страшный пальчик ругается! – кричал я шёпотом, и мы дружно ныряли под одеяло.
 

Минуту спустя:
 

– Оль, а Оль… посмотри – пальчик ещё там?
 

– Ой… не видно ничего!
 

– Ладно, я сам…
 

Я выглядываю наружу:
 

– Скорее прячься, там пальчик ругается! – и я тянул одеяло на себя, в надежде, что зловещий пальчик доберётся до меня после того, как съест Оленьку.
 

Иной раз мы ночевали у Беляковых. Киркина бабушка размещала нас в самой большой спальне, и вот тут-то, когда гасился свет и дом погружался в наполненную тьмой тишину, начиналось настоящее веселье.
 

Ваш покорный слуга и маленький Шурик – Киркин братишка – размещались на одной половине комнаты, а девчонки – на другой, и начинались самые настоящие боевые действия. Противники швырялись друг в друга подушками, одеялами, плюшевыми игрушками, одеждой… Никто из участников этой подушечно-пододеяльной баталии ни за какие коврижки не сумел бы отгадать – что именно прилетит в его сторону и в какую часть тела придётся удар.
 

А вот, положим, кто-то лежит себе под одеялом – а затем говорит:
 

– Смотрите все – я сейчас буду делать костёр!
 

Что это значит – не всякий сообразит. А делался «костёр» следующим образом – нужно было быстро-быстро сучить задранными кверху ногами под одеялом, отчего оно начинало забавно колыхаться.
 

Уложили деток спать – а они даже при погашенной лампочке продолжают веселиться… Разумеется, эти ночные спектакли служили предметом бурного негодования у всех заинтересованных сторон – пап и мам, бабушек с дедушками…
 

А знаете ли вы – как неприятно отправляться спать, когда вас перед этим ещё и наказали?
 

Вот, например, Толик со своими приятелями как-то вечером задумал развести костёр за баней. Местечко для предстоящего действа было очень уютным – заросший крапивой и лопухами простенок между баней и коровником Петра Иваныча, и по серёдке сего простенка была выкопана яма, в кою мальчишки напихали хвороста и всяческого мусора. Сверху костёр был прикрыт куском чугунной печной плиты, и вот наконец Толик торжественно вынимает стянутый с кухни спичечный коробок…
 

По молодости лет мальчишки как-то не подумали, что отскочивший уголёк может превратиться в очаг тления, от которого под утро займётся и баня, и коровник – а потому неудивительно, что наш костёр заприметила бабушка.
 

– Это что это вы тут делаете? – загремело над нашими головами в самый разгар веселья.
 

Ведро воды положило конец буйству огненной стихии. Толиковские приятели мигом разбежались, оставив виновника переполоха в одиночку сносить бабушкины подзатыльники. Здесь же находился и я – мне разрешили остаться в качестве зрителя, но теперь, после явления народу бабушки, я превратился в равноправного виновника свершившегося преступления. Толик даже не думал упоминать, что моё участие в нём было довольно опосредованным, ибо я не крал спичек и не раскладывал хворост. Наполучав на орехи, он с надутыми губами ушёл ночевать на чердак, а меня отконвоировали домой и хорошенько пропесочили, добавив напоследок:
 

– Никаких костров! Понятно???
 

Но и это было не пределом того, насколько бурной может быть подготовка ко сну.
 

Наша городская сестрёнка Ксюша порой сильно отравляла нам жизнь – мне в особенности, ибо она была младше меня, и уложить её спать было воистину Сизифовым трудом. Девочка, по выражению тёти Зины, то «кружилась на кровати как пчела», то начинала мяукать, или лаять, а порой даже кукарекать… Ещё она любила стучать камешком по отопительной трубе – ей казалось это очень забавным. Но чаще всего она, вместо того чтобы спокойно лежать, говорила какие-нибудь глупости, причём делала это настолько уморительно, что мы с Оленькой буквально хватались за животики от смеха.
 

Вот, например, нам застилают постели. Ксюша крутится поблизости и вдруг заявляет:
 

– А когда мы ляжем спать, я буду говорить под одеялом нехорошие слова!
 

– Какие ещё слова? – удивились взрослые.
 

– Алкаш херов, блядь, писюлька, – с готовностью пояснила Ксюша. Я не выдержал и рассмеялся, Оленька тоже залилась на все лады, и на нас грозно цыкнули. Мы притихли, недоумевая – почему же никто не цыкает на Ксюшу? Странный, однако, народ – эти взрослые…
 

И маленькая девочка доказала, что её слова не расходятся с делом. Битый час, прежде чем дом погрузился в сон, из-под её одеяла нёсся непрерывный поток грязных ругательств.
 

Кому когда под силу было предугадать – что за чертовщина может взбрести в голову малому дитяти? Надо полагать, что даже сам Сократ или Цицерон не отваживались разбирать сей вопрос. Вот и наша Ксюша в один прекрасный вечер, едва ей застелили постель, ни с того ни с сего расплакалась и начала вопить:
 

– Не хочу я тут спать, я хочу там спать! – и заспешила к моей кровати. Разумеется, меня тут же турнули и отправили на Ксюшино место, но не прошло и двух минут, как девочка заорала не своим голосом:
 

– Не хочу я тут спать, я хочу там спать! – и устремилась к своему прежнему месту.
 

Что случилось с ребёнком? Раз десять девочка поднимала рёв, бегая с одной постели на другую, переполошив весь дом, и угомонить её удалось лишь к полуночи… впрочем, будь у неё побольше сил, то, как мне кажется, учинённая ею свистопляска тянулась бы до двух пополуночи, а как бы и не дольше.
 

Но однажды всему этому пришёл конец. Как оказалось, эти ночные представления можно было прекратить очень простым способом – всего-навсего погасить свет и поплотнее занавесить проходы между комнатами. В темноте Ксюша сразу же переставала буянить, и могла лишь тихонько лежать на месте и всхлипывать:
 

– Включи свет! Включи свет! Включи свет! – она тянула эти слова каким-то визгливо-капризным голосом, которому и интонацию не сразу подберёшь. На что тётя Зина отвечала железным тоном:
 

– Свет дядя выключил и больше не включит.
 

И всё. Коротко и ясно. Тётя Зина – не мама и не бабушка, с ней всякие детские фокусы обычно не проходят – но это если она дома одна, когда некому вмешаться и организовать городской сестрёнке свободную от запретов вольницу.
 

Однажды, много лет спустя, я как-то раз лёг спать. Меня тянуло в сон, сильно тянуло – но заснуть я не мог до четырёх утра. Уже повзрослевшая Ксюша лежала на соседней кровати с мобильником в руке, списываясь через SMS с каким-то своим поклонником, и почти беспрерывно хихикала. Странное дело – в наполненной электронными гаджетами бытовой среде мы разучились спать. Мало кто помнит, скажем, такую вещь – лет двадцать назад при наступлении полуночи в каждом часовом поясе нашей необъятной страны отключались все теле-, и радио-ретрансляторы. И, как мне кажется, это делалось не только ради того, чтобы дать отдых аппаратуре.
 

Ибо люди ещё помнили, что ночи созданы и для их собственного отдыха.
 

— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.

Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.

— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.

Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.

— Держи сучку! Какого хрена стоишь?

Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.

Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.

Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.

Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.

Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.

— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.

— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.

— А на кулак нарваться не боишься? Давай!

— У меня и желания нет, — отказывался второй.

Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.

— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.

— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.

Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.

Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.

Рассказ Драгунского о Дениске, который пришел в гости к своему другу Мишке. У Мишки собралось много ребят. И тут решено было играть в прятки. Дениска решил всех перехитрить и спрятаться в одной из комнат коммуналки. Он залез под кровать и стал ждать. Но вместо ребят в комнату вошла хозяйка и легла спать. Дениска представил, что ему придется сидеть тут до утра, а может быть и двадцать лет…

Двадцать лет под кроватью читать

Никогда я не забуду этот зимний вечер. На дворе было холодно, ветер тянул сильный, прямо резал щеки, как кинжалом, снег вертелся со страшной быстротой.

Тоскливо было и скучно, просто выть хотелось, а тут еще папа и мама ушли в кино.

И когда Мишка позвонил по телефону и позвал меня к себе, я тотчас же оделся и помчался к нему

Там было светло и тепло и собралось много народу, пришла Аленка, за нею Костик и Андрюшка. Мы играли во все игры, и было весело и шумно. И под конец Аленка вдруг сказала:

– А теперь в прятки! Давайте в прятки!

И мы стали играть в прятки. Это было прекрасно, потому что мы с Мишкой все время подстраивали так, чтобы водить выпадало маленьким: Костику или Аленке, – а сами все время прятались и вообще водили малышей за нос.

Но все наши игры проходили только в Мишкиной комнате, и это довольно скоро нам стало надоедать, потому что комната была маленькая, тесная и мы все время прятались за портьеру, или за шкаф, или за сундук, и в конце концов мы стали потихоньку выплескиваться из Мишкиной комнаты и заполнили своей игрой большущий длинный коридор квартиры.

В коридоре было интереснее играть, потому что возле каждой двери стояли вешалки, а на них висели пальто и шубы. Это было гораздо лучше для нас, потому что, например, кто водит и ищет нас, тот, уж конечно, не сразу догадается, что я притаился за Марьсемениной шубой и сам влез в валенки как раз под шубой.

И вот, когда водить выпало Костику, он отвернулся к стене и стал громко выкрикивать:

– Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать!

Тут все брызнули в разные стороны, кто куда, чтобы прятаться. А Костик немножко подождал и крикнул снова:

– Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать! Опять!

Это считалось как бы вторым звонком. Мишка сейчас же залез на подоконник, Аленка – за шкаф, а мы с Андрюшкой выскользнули в коридор. Тут Андрюшка, не долго думая, полез под шубу Марьи Семеновны, где я все время прятался, и оказалось, что я остался без места! И я хотел дать Андрюшке подзатыльник, чтобы он освободил мое место, но тут Костик крикнул третье предупреждение:

– Пора не пора, я иду со двора!

И я испугался, что он меня сейчас увидит, потому что я совершенно не спрятался, и я заметался по коридору туда-сюда, как подстреленный заяц. И тут в самое нужное время я увидел раскрытую дверь и вскочил в нее.

Это была какая-то комната, и в ней на самом видном месте, у стены, стояла кровать, высокая и широкая, так что я моментально нырнул под эту кровать. Там был приятный полумрак и лежало довольно много вещей, и я стал сейчас же их рассматривать. Во-первых, под этой кроватью было очень много туфель разных фасонов, но все довольно старые, а еще стоял плоский деревянный чемодан, а на чемодане стояло алюминиевое корыто вверх тормашками, и я устроился очень удобно: голову на корыто, чемодан под поясницей – очень ловко и уютно. Я рассматривал разные тапочки и шлепанцы и все время думал, как это здорово я спрятался и сколько смеху будет, когда Костик меня тут найдет.

Я отогнул немножко кончик одеяла, которое свешивалось со всех сторон до пола и закрывало от меня всю комнату: я хотел глядеть на дверь, чтобы видеть, как Костик войдет и будет меня искать. Но в это время в комнату вошел никакой не Костик, а вошла Ефросинья Петровна, симпатичная старушка, но немножко похожая на бабу-ягу.

Она вошла, вытирая руки о полотенце.

Я все время потихоньку наблюдал за нею, думал, что она обрадуется, когда увидит, как Костик вытащит меня из-под кровати. А я еще для смеху возьму какую-нибудь ее туфлю в зубы, она тогда наверняка упадет от смеха. Я был уверен, что вот еще секунда или две промелькнут, и Костик обязательно меня обнаружит. Поэтому я сам все время смеялся про себя, без звука.

У меня было чудесное настроение. И я все время поглядывал на Ефросинью Петровну. А она тем временем очень спокойно подошла к двери и ни с того ни с сего плотно захлопнула ее. А потом, гляжу, повернула ключик – и готово! Заперлась. Ото всех заперлась! Вместе со мной и корытом. Заперлась на два оборота.

В комнате сразу стало как-то тихо и зловеще. Но тут я подумал, что это она заперлась не надолго, а на минутку, и сейчас отопрет дверь, и все пойдет как по маслу, и опять будет смех и радость, и Костик будет просто счастлив, что вот он в таком трудном месте меня отыскал! Поэтому я хотя и оробел, но не до конца, и все продолжал посматривать на Ефросинью Петровну, что же она будет делать дальше.

А она села на кровать, и надо мной запели и заскрежетали пружины, и я увидел ее ноги. Она одну за другой скинула с себя туфли и прямо в одних чулках подошла к двери, и у меня от радости заколотилось сердце.

Я был уверен, что она сейчас отопрет замок, но не тут-то было. Можете себе представить, она – чик! – и погасила свет. И я услышал, как опять завыли пружины над моей головой, а кругом кромешная тьма, и Ефросинья Петровна лежит в своей постели и не знает, что я тоже здесь, под кроватью. Я понял, что попал в скверную историю, что теперь я в заточении, в ловушке.

Сколько я буду тут лежать? Счастье, если час или два! А если до утра? А как утром вылезать? А если я не приду домой, папа и мама обязательно сообщат в милицию. А милиция придет с собакой-ищейкой. По кличке Мухтар. А если в нашей милиции никаких собак нету? И если милиция меня не найдет?

А если Ефросинья Петровна проспит до самого утра, а утром пойдет в свой любимый сквер сидеть целый день и снова запрет меня, уходя? Тогда как? Я, конечно, поем немножко из ее буфета, и, когда она придет, придется мне лезть под кровать, потому что я съел ее продукты и она отдаст меня под суд! И чтобы избежать позора, я буду жить под кроватью целую вечность? Ведь это самый настоящий кошмар! Конечно, тут есть тот плюс, что я всю школу просижу под кроватью, но как быть с аттестатом, вот в чем вопрос. С аттестатом зрелости! Я под кроватью за двадцать лет не то что созрею, я там вполне перезрею.

Тут я не выдержал и со злости как трахнул кулаком по корыту, на котором лежала моя голова! Раздался ужасный грохот! И в этой страшной тишине при погашенном свете и в таком моем жутком положении мне этот стук показался раз в двадцать сильнее. Он просто оглушил меня.

И у меня сердце замерло от испуга. А Ефросинья Петровна надо мной, видно, проснулась от этого грохота. Она, наверное, давно спала мирным сном, а тут пожалуйте – тах-тах из-под кровати! Она полежала маленько, отдышалась и вдруг спросила темноту слабым и испуганным голосом:

– Ка-ра-ул?!

Я хотел ей ответить: «Что вы, Ефросинья Петровна, какое там “караул”? Спите дальше, это я, Дениска!» Я все это хотел ей ответить, но вдруг вместо ответа как чихну во всю ивановскую, да еще с хвостиком:

– Апчхи! Чхи! Чхи! Чхи!..

Там, наверное, пыль поднялась под кроватью ото всей этой возни, но Ефросинья Петровна после моего чиханья убедилась, что под кроватью происходит что-то неладное, здорово перепугалась и закричала уже не с вопросом, а совершенно утвердительно:

– Караул!

И я, непонятно почему, вдруг опять чихнул изо всех сил, с каким-то даже подвыванием чихнул, вот так:

– Апчхи-уу!

Ефросинья Петровна как услышала этот вой, так закричала еще тише и слабей:

– Грабят!

И видно, сама подумала, что если грабят, так это ерунда, не страшно. А вот если… И тут она довольно громко завопила:

– Режут!

Вот какое вранье! Кто ее режет? И за что? И чем? Разве можно по ночам кричать неправду? Поэтому я решил, что пора кончать это дело, и раз она все равно не спит, мне надо вылезать.

И все подо мной загремело, особенно корыто, ведь я в темноте не вижу. Грохот стоит дьявольский, а Ефросинья Петровна уже слегка помешалась и кричит какие-то странные слова:

– Грабаул! Караулят!

А я выскочил, и по стене шарю, где тут выключатель, и нашел вместо выключателя ключ, и обрадовался, что это дверь. Я повернул ключ, но оказалось, что я открыл дверь от шкафа, и я тут же перевалился через порог этой двери, и стою, и тычусь в разные стороны, и только слышу, мне на голову разное барахло падает.

Ефросинья Петровна пищит, а я совсем онемел от страха, а тут кто-то забарабанил в настоящую дверь!

– Эй, Дениска! Выходи сейчас же! Ефросинья Петровна! Отдайте Дениску, за ним его папа пришел!

И папин голос:

– Скажите, пожалуйста, у вас нет моего сына?

Тут вспыхнул свет. Открылась дверь. И вся наша компания ввалилась в комнату. Они стали бегать по комнате, меня искать, а когда я вышел из шкафа, на мне было две шляпки и три платья.

Папа сказал:

– Что с тобой было? Где ты пропадал?

Костик и Мишка сказали тоже:

– Где ты был, что с тобой приключилось? Рассказывай!

Но я молчал. У меня было такое чувство, что я и в самом деле просидел под кроватью ровно двадцать лет.

(Илл. В.Чижикова)

Посвящается моей любовнице Анечке.

Мы лежали в одной кровати как обычно. Мы всегда спим вместе с мамой. Так теплее и уютнее. Так у нас повелось еще с детства. Раньше, когда я был маленький, мама укладывала меня рядом с собой и мы уютно засыпали. А теперь, когда мне исполнилось n лет, уже не хотелось менять привычек, и мы, так и остались в одной кровати. Всех это устраивало, и мы не стесняли друг друга. И мы решили, что мне не нужен отдельный диван. И ставить его не где, да и денег у нас особо не было. Мама сказала, что ну ладно, нам не тесно, ну и оставим как есть. Ей, наверное, тоже не хотелось оставаться одной. Привыкла ко мне. Вообще мы с мамой никогда не стеснялись друг друга. Как-то так получилось. Может это из-за того, что в нашей маленькой квартире не было места чтобы уединиться. Мама в шутку называла её подводной лодкой. А мне нравилось дома. И не тесно совсем. У нас и запоров ни где не было. Ни в туалете, ни в ванной. Помню, как я маленький всегда бегал голышом по квартире. И мама тоже меня не стеснялась и часто ходила голая из ванной или утром, когда собиралась на работу. Трусики она вообще дома почти не носила. Только когда выходила на улицу, и то, когда было холодно. Так и ходила по дому в одном халатике. Я тоже дома всегда бегал в трусиках, когда подрос. А так в ванную или в туалет всегда голышом. А маленький всегда голышом болтался по дому. У нас дома всегда тепло было. Мог зайти в туалет, когда она писает. Мама не пряталась. Мы как-то не стеснялись. Это было все естественно. Когда мы ложились спать, мама всегда перед сном гладила мне животик, чтобы я поскорее заснул. Или целовала мне писю. Я прижимался к её теплой груди, зарывшись в нее головой, а она гладила меня по попке. Иногда она гладила и свою писю тоже, и всегда при этом сильнее прижимала меня к себе. Я не понимал её действий до конца, но чувствовал, что ей в этот момент было хорошо, и мне это нравилось. Потом с какого-то момента мне тоже стало нравиться трогать свою писю. Мама заметила это, но не стала мне делать замечаний, и не мешала. А только иногда брала мою писю в ладошку и держала так чтобы я успокоился и заснул. Я рос понемногу и мне все чаще хотелось поиграть со своей писей. Вскоре я научился кончать и после испытывать чувство приятного расслабления. Спермы у меня в то время еще не было, но пися всегда стояла упругой пружинкой. Маму все это немного забавляло, и она всегда смотрела на мои манипуляции с иронией. Ей тоже было, наверное, интересно наблюдать как маленький мальчик постепенно на её глазах превращается в мужчину. Иногда она подыгрывала мне, когда у нее было настроение. Она убирала мои руки, и сама терла мне писю положив мою голову к себе на плечо. Иногда сжав её в кулачке, она всегда очень бережно терла её. А иногда брала двумя пальцами, и внимательно рассматривая раскрывала головку и закрывала её вновь. Мне всегда нравилось, как она это делала, и я просил её поиграть с моей писей. Иногда она соглашалась, и я всегда в результате кончал как-то особенно. Но иногда она говорила, что я себя плохо вел и не слушался, и она не будет со мной играть. И я невольно всегда каждый вечер старался угодить маме и быть ласковым котиком. Часто бывало, когда она так играла со мной, она сама начинала тереть свою писю, и я уже понимал, что и она занимается тем же чем и я. И она становилась мне ближе и понятней в это момент. Особенно когда она кончала. Мы всегда разговаривали потом, обсуждая кому что понравилось. Она интересовалась, понравилось ли мне, и что именно понравилось. Я был еще мал и не знал, что еще можно кроме того, что мы уже делали. Поэтому мама каждый раз что-то делала по-другому. И каждый раз для меня было новое открытие. Иногда, когда мама играла со мной, она гладила мою попку, и сжимала её ладонью. А один раз она незаметно вставила свой пальчик в мою попку. Сначала мне это не понравилось, и даже было немножко больно. Но потом, когда она сделала это во второй раз, я ощутил легкое волнение и приятное жжение и мне захотелось это повторить. Я сразу сказал ей об этом, и она рассмеялась в ответ.

— так значит тебе и это нравится? Ну ладно, будем пробовать ещё.

Мама легко относилась к моим желаниям. Поскольку у нас с ней не было запретных тем, то я и не стеснялся никогда рассказывать про свои ощущения. Она выслушивала меня с улыбкой, как выслушивают взрослые наивные глупости малышей. Потом всегда целовала в лобик как бы поощряя мою откровенность.

Надо сказать, что мы хоть и проводили много времени вместе, и у нас был свой сложившийся мирок, но все же мы жили в обычной реальной жизни среди обычных людей в многоквартирном доме. Я ходил в школу, у меня были товарищи и во-дворе и в школе. Играл в футбол во дворе с мальчишками и ходил в кружок судомоделей в клубе. В общем я был обычный средний подросток. Когда я пошел в первый класс, помню мама сказала мне строго.

— запомни одно. Никогда, ни с кем не говори о доме. Ни про то как мы живем, ни про то как мы играем. И вообще ни о чем. Просто мы живем с мамой вдвоем. И все. Понимаешь сынок, люди разные. Много злых. Так что держи язык за зубами. Ты понял меня?

Но я и сам уже понимал, что мы с мамой живем по-другому, не так как все в округе. Сначала мне все это не казалось чем-то запретным, вернее я даже не думал об этом. Но постепенно я начал понимать, что все что мы с мамой делаем, совсем не похоже на то как живут и общаются люди вокруг нас. Ка я это понял я не знаю, но это понимание пришло вместе с ощущением чего-то запретного, постыдного и совершенно ужасного. Но как ни странно внутри себя я совсем не разделял мнение людей на этот счет. Более того, поскольку все это приобрело ореол тайны, все стало выглядеть более романтично и таинственно, и я был причастен к этой тайне и являлся участником её. Я даже чувствовал некоторое свое превосходство, когда среди мальчишек заходил разговор о том, что кто-то что-то увидел или сумел потрогать у девочек. Мальчишки хвастались, а я слушал и помалкивал. Я то уже все это видел много раз, но похвастать не мог потому помнил, что это была наша с мамой тайна. Ну и конечно меня не миновал извечный вопрос: откуда берутся дети. Я конечно решил спросить у мамы. Я подумал, что уж она то точно знает откуда я взялся. И как-то вечером я задал ей этот вопрос. Мама посмотрела на меня внимательно.

— Вам это что, в школе задали?

— Нет я сам.

— ну слава богу. А почему тебя это интересует?

— мальчишки во дворе обсуждали. Но никто толком не знает.

— Хорошо я расскажу тебе, но только тебе одному, как это на самом деле происходит. А они пусть сами разбираются. Вот смотри, иди сюда. Она подошла к окну и развязала халат.

— Вот смотри, я женщина, так? У меня есть грудь, живот и пися. Видишь? Сначала ребеночек растет в животе. Он маленький. Он сначала растет в животе, а потом его достают оттуда, и я кормлю его молочком из груди пока он не подрастет. Понятно?

— А как же он попадает туда в животик? И как его достают?

— А вот это как раз самое интересное. Что обычно детям не рассказывают. Но я тебе расскажу по секрету. Мама сделала таинственный вид и приложила палец к губам. Потом нагнулась и прошептала мне на ухо.

— его достают через писю.

Я очень удивился. Как это? Я подумал, что мама смеется надомной.

— Ну мам, я тебя серьезно спросил, а ты смеёшься.

— Не веришь? Ладно. Вот ляжем спать я тебе все покажу.

Она запахнула халат и пошла на кухню. А я не унимался, и когда мы легли, снова стал к ней приставать.

— Какой ты дотошный мальчишка. Лучше бы уроки так учил. Ладно, давай разбираться дальше.

Она поднялась повыше на подушке и притянула меня к себе.

— Вот смотри, видно тебе? Она поджала ноги, и раскрыла мне свою писю. Я устроился между её ногами и приготовился смотреть все что она мне собиралась показать.

— смотри, если её раскрыть, то там будет такая дырочка. Сейчас она небольшая, но, когда ребенок выходит, она расширяется. Это конечно больно, но один раз потерпеть можно. Зато у меня есть теперь такой милый любознательный малыш. Вот ты оттуда и вышел когда то, но был совсем маленький. Совсем не такой как сейчас. Я специально побрила писю сегодня, чтобы ты все рассмотрел.

— Мама, а можно мне тоже потрогать её?

— ну потрогай, только осторожно. Сунь туда пальчик, не бойся. Чувствуешь какая она мягкая?

— Да, мама, мягкая и теплая. А как я там оказался?

— Ты там просто вырос. А чтобы ты там вырос, для этого и нужны мальчики.

— Как это?

— А вот так. Посмотри на свою писю. Видишь она у тебя какая твердая, как карандашик. А когда ты подрастешь и станешь совсем большой, то и пися твоя станет большая. И тогда ты сможешь тоже вставить её туда где сейчас твой пальчик и уже после этого в моей писе начнет расти новый малыш. Только маленьким об этом обычно не рассказывают. Говорят, что рано им об этом знать. И писю мою тоже не показывают. Потому что это секрет. Понятно?

— Понятно. Значит папа тебе вставлял свою писю, а мне нельзя. Жалко.

— Глупенький, разве я сказала, что нельзя? Я сказала, что нельзя говорить. Ты вот трогаешь, а мне так приятно это. Так же, как и твоей писе приятно.

— Мне она нравится. Мама, твою писю так приятно гладить. Можно я всегда буду тебе её гладить?

Мама погладила меня по щеке и сказала:

— Какой ты у меня дурачок. Я тебе все это показала для того, чтобы объяснить откуда дети берутся.  А тебе вдруг понравилось гладить мою писю. Не достаточно тебе что ты видишь её и так каждый день. У тебя вон и так карандаш стоит уже давно от моих рассказов. Ты лучше погладь свою писю чтобы она успокоилась, или давай я поглажу, а то уже пора спать.

Мама отвернулась лицом к стене, показывая, что уже спит. А я не мог заснуть. Не мог отойти от полученных впечатлений. Я повернулся к маме и прижался к ней всем телом. Мама повернулась ко мне и обняла.

— Ну что ты не спишь? Не можешь успокоиться?

— Мам, погладь мне писю.

Она взяла мою писю пальчиками, как всегда она делала, и легонько начала двигать, открывая головку. Я млел в её руках и понемногу затихал.

— Мама, ты у меня самая красивая. Как хорошо, что ты моя мама, а не чья-то другая.

— Ах ты мой кавалер. Захвалил меня. Конечно хорошо, что я твоя мама и что у меня есть такой хороший сыночек. Мой милый зайчонок с таким маленьким писюньчиком. Какой он у тебя твердый стал. Стоит как пружинка. Скоро он у тебя станет совсем большой и красивый. И ты вырастешь большим и красивым и будешь вспоминать как ты с мамой нежился в кроватке.

— А что, когда я вырасту, разве мы не будем с тобой засыпать вместе? И ты не будешь гладить мне писю?

— Я не знаю. Может ты и сам этого не захочешь. Найдешь себе невесту красивую, будешь ей любоваться.

— Мам, но ведь девчонки все такие противные. Вечно воображают и вредничают. А ты нежная и добрая. Я тебя люблю.

— Просто они ещё глупые. А когда подрастут то сами начнут приставать. Вот увидишь. И потом им сейчас нравятся взрослые парни, которые знают, как с ними обращаться.

— Да ну их. Ты у меня красивее их всех. И так хорошо все делаешь. Я люблю смотреть на тебя голую. У моих друзей такого нет. Они все стесняются родителей. А нам можно, правда?

— Ну конечно можно. Что тут такого. Просто у других это не принято. Да и говорить об этом нельзя. Вот так нельзя лежать с мамой голышом. И писю дрочить нельзя. А нам можно. А вот рассказывать об этом не стоит.

— Я знаю. Но мне так нравится лежать с тобой и прижиматься к тебе голым. Как хорошо, что можно тебя потрогать.

– Ну в общем мне тоже это приятно. Хорошо, что мы с тобой не прячемся за одеждой. И поэтому можем говорить обо всем без секретов. Вот ты теперь знаешь, как родятся дети. И не только знаешь, но и рассмотрел все.

Мама лежала на боку, подложив локоть под голову и пока мы беседовали она гладила ладошкой мою писю, перебирала пальчиками яички и легонько терла мою писю. Я лежа на спине ощущал легкие и теплые прикосновения её руки и легкое возбуждение то и дело пробегало по моему телу от того места, где касалась её ладонь.

— Может уже будем спать? Иди я тебя обниму. Она обняла меня своими руками и прижала к себе. Я прижался к её теплому мягкому телу, головой уткнувшись в её грудь, а писей упершись в её живот. Она накинула одеяло, и мы затихли под ним.

Утром мама разбудила меня поцеловав в щеку и легонько похлопав по попке.

— Вставай соня, в школу проспишь.

Я ещё чуть повалявшись, нехотя поднялся и побрел в ванную. Умывшись, я вернулся в комнату осматриваясь в поисках трусов.

— Я их постирала утром пока ты спал. Можешь надеть пока мои.

Я взял их и посмотрел на нее.

— Мам, они же прозрачные.

— Ну и что. Под брюками не видно. Ты же не будешь их снимать. Физкультуры сегодня у вас нет.

Я надел эти её трусики. Они были мне в пору и обтягивали плотно. Непривычно тонкая ткань. Узкие и открытые. Мама рассмотрела меня и сказала:

— Ну что, тебе в общем неплохо. Даже красиво. Тебе нравится? Я, пожалуй, тебе их подарю. Я все равно не часто их ношу.

Сама она ходила по комнате накинув на себя мужскую рубашку, которая скрывала её до бедер. Её красивые длинные ноги и открытая грудь, чуть загорелая, приятно смотрелись на фоне белой ткани. Проходя мимо, она игриво обняла меня.

— ну и что, походишь сегодня в женских трусиках, побудишь девочкой немного. Почувствуешь себя в новом образе. А вечером расскажешь, как тебе в таких трусиках. А потом мы тебе ещё что-нибудь подберем. Тебе даже идет.

Она оценивающе осмотрела меня.

— Если еще прическу поменять и чуть макияжа. В общем то и не подумаешь, что мальчик.

Её вдруг осенило. – Слушай, а давай сыграем в такую игру. Хочешь? Будет весело. Значит так: мы тебя одеваем, и идем вместе гулять куда-нибудь где нас не знают. Ты будешь, например, Ирой. А я надену свой сарафан и больше ничего. Мы пойдем вечером, лучше в парк, и чтобы народу поменьше. Согласен? Ну ладно иди в школу и подумай над этим, а вечером обсудим.

В школе все было как обычно. Вот только мысли мои все время возвращались к её предложению.

Вот будет ужас, если меня узнают. И этот страх, и тонкие трусики на мне приводили меня в какое-то непонятное возбуждение. Я осторожно смотрел на девочек в классе и думал, как я буду чувствовать себя в таком виде. И постепенно я понял, что мне тоже хочется побыть девочкой. И эта мысль будоражила меня до мурашек. Я внимательнее стал наблюдать за поведением девочек. Запоминал как они двигаются, как разговаривают, или смотрят. Мысленно повторял все их движения. И эта игра нравилась мне все больше и больше.

Вечером, вернувшись домой, я сам завел разговор почти с порога, не дожидаясь пока мама спросит меня об этом.

— Мам, а когда мы будим играть в девчонок?

— Ты что, серьезно? Я вообще то шутила. Ну не сердись. Если ты готов, то я не против. Ну давай почудим с тобой. Только нужно, чтобы все было натурально. Дело не только в одежде.

— Я знаю, я уже придумал как я буду держаться. Только мне нужно попробовать сначала дома.

— Конечно. Сразу так не получится. Я думаю, что мы сделаем из тебя пацанку. Так будет натуральнее всего. Волосы у тебя уже и так отросли достаточно, так что постригаться мы не пойдем, а вот прическу поменяем. Давай вот так сделаем заколочки и челку в другую сторону. А пробор уберем. Вот уже лучше. Нужно еще лаком чуть зафиксировать. На надень мою блузку. И юбку в клетку ту темную. Сейчас найду чулочки. И сандалии.

В общем не прошло и часа как я был уже одет. Я подошел к зеркалу и с трудом узнал себя. На меня смотрела какая-то нескладная девчонка. Я повернулся и прошелся по комнате.

— Нет, так не пойдет, Тебе нужно все делать плавно и мягче как-то. Понимаешь, девочки, когда двигаются, всегда подсознательно думают о том, как они выглядят. Ты должен привыкнуть к мысли о том, как выглядит твоя попка, например. Как смотрят на тебя мальчики. Ладно, походи пока дома как девочка, а завтра мы выйдем с тобой в парк. И не волнуйся. Тебя никто не узнает.

А сейчас, Ирочка, мы с тобой поужинаем и будем ложиться. Ты поможешь маме помыть посуду?

Давай вместе готовить ужин. Я научу тебя делать сырнички. Пойдем на кухню. Ты будешь сегодня моей дочкой.

— Мама, а ты расскажешь мне еще что ни будь про девочек? Ну что они говорят про мальчишек. Интересуются ли они письками.

— А как ты думаешь? Ну конечно интересуются. И даже очень. Ну не все конечно, но в основном многие. Я по крайней мере интересовалась. В детстве мы с подружками часто обсуждали мальчишек на предмет что у них в штанах как устроено и свои писи изучали тоже и смотрели друг у друга. И ты если будешь думать, как девочка, то и все увидят, что ты девочка.

На следующий день я снова надел мамины трусики и пошел в школу. Я снова наблюдал за девочками, присматривался к тому, как они общаются, что и как говорят, и внутри себя пытался воспроизвести их поведение.

Вечером мама сказала мне что может быть мы сегодня попробуем ненадолго выйти на улицу чтобы я привык и освоился. Мама помогла мне переодеться, сделала мне волосы и чуть подкрасила. Я стоял в нерешительности перед зеркалом рассматривая свой вид.

— Ну что волнуешься? Не бойся, мы только пройдемся немного. Сейчас уже темнеет, тебя никто не увидит.

Мы вышли во двор и быстро свернули в переулок в сторону парка. В парке было тихо. Одинокие прохожие спешили, проходя мимо нас. Я начал понемногу успокаиваться и шел рядом с мамой. Она держала меня за руку, и это придавало мне уверенности. Мы не спеша прогуливались по дорожкам среди лип и акаций.

— Ну что Ирочка, ты успокоилась? Вот видишь, никто на тебя не смотрит. Ты очень симпатичная девочка. Веди себя естественно и все. Ты девочка.

— Мама, тебе нравится, что я как будто твоя дочка?

— Не как будто, а на самом деле. Мне и правда очень интересно самой, что у меня дочка. Это так возбуждает. Даже странно. Ты заметила, что я трусики не надела. Что, не заметила?

Мама, обернулась, посмотрев, не идет ли кто, и быстро приподняла подол сарафана. – Видел?

Я увидел её бритую писю.

— Мам, а можно я тоже трусики сниму?

— Ладно, снимай, только быстро. Я снял трусики и отдал их ей. Мама положила трусики в сумочку, и мы пошли дальше.

— Мам, так интересно все. Классно.

— Я знала, что тебе понравится. Давай вернемся, на сегодня хватит.

Мы быстрой походкой вернулись домой и закрыв за собой дверь обе засмеялись. Мама обняла меня и поцеловала в губы.

— Ты моя храбрая девчонка. Давай быстро в ванную, я сейчас приду.

Я быстро разделся и налил ванную. Горячая вода приятно наполняла теплом. Вошла мама, уже раздетая и тоже погрузилась в ванную. Мы не торопясь плескались в теплой воде.

— Иди ко мне- сказала она тихо. И загадочно улыбнулась. Я переместился в её объятия и прижался к ней, такой мягкой и горячей. Шумела вода в кране, наполняя ванну, а мы лежали, плотно обнявшись в нашей большой чугунной ванне. Мама вытянулась во весь рост, а я устроился на ней сверху. Она погладила меня по щеке, глядя на меня как-то по-особенному. Потом обняла меня еще крепче прижав к себе.

— Что мам? — Она не ответила, а вместо этого поцеловала меня в губы долгим нежным поцелуем.

— Знаешь, у меня сегодня какое-то особенное настроение. Я стесняюсь тебе сказать, но после того как я увидела тебя девочкой, я поняла какой ты красивый мальчик. Говоря это, мама гладила меня по спине и чуть сжимала мою попку. Не зная, что мне делать, я тоже поцеловал её в ответ. И тогда она, не отрываясь, стала целовать меня в засос, обхватив мою голову.

— Извини, я что-то увлеклась, — сказала она, оторвавшись от меня и тяжело дыша.

— Мама, а мне очень понравилось. Ты ещё меня так поцелуешь?

— Дурачок, я ведь могу и не остановиться. Думаешь это игрушки?

— Ну и не нужно останавливаться. Давай не останавливаться.

— Замолчи. Поцелуй мне грудь. – Мама чуть выгнулась вперед, приподняв грудь и откинув голову. Я стал целовать её нежные соски по очереди, стараясь делать это с нежностью. Она обнимала мою голову и затылок.

— Какой ты все-таки нежный. Прикуси их чуть-чуть зубками. Покусай меня.

Мама изогнулась еще сильнее напрягая все тело. Я старался изо всех сил, чтобы ей было хорошо.

Понемногу она раздвинула ноги, и я провалился, оказавшись между ними. Мой живот прижался к её писе.

— Подожди, подожди. Мне надо успокоиться. Полежи тихо. — Она тяжело дышала. По телу её пробегала дрожь.

— Мне так хорошо сейчас было. Я чуть не кончила. Ты не понимаешь. — Мама продолжала меня гладить и прижимать к себе.

— Почему я не понимаю. Я же тоже кончаю, когда ты дрочишь мне писю. Мама, давай я помогу тебе, хочешь? У меня получится. Ты не бойся, я уже большой. Ты мне только скажи, как тебе лучше сделать. Я все сделаю.

— Всё-всё сделаешь? Ладно, я пошутила. Все не надо. – Мама согнула ноги в коленях и раздвинула их по шире. Бросив на меня быстрый взгляд, она неуверенно спросила меня.

— Давай поиграем с моей писей? Ты уже там все видел у меня.  Вот смотри. – Она двумя пальцами растянула писю, открыв вход в свою дырочку.

— Всунь туда свои пальчики. Ну-же смелее. Вот так. Я помогу. Теперь осторожно двигай ими.

— Мама, там у тебя все такое мягкое. Я правильно делаю?

— Да все хорошо малыш. Только не останавливайся.

Я аккуратно двигал пальцами в её писе, стараясь не причинить ей боль, а мама терла себе сверху и сжимала грудь. Закрыв глаза, она вся сосредоточилась на своих ощущениях. По её телу пробегала легкая дрожь. Я продолжал двигать пальчиками внутри её писи, стараясь попадать в такт с её движениями. В этот момент я хотел только одного, чтобы маме сделать еще лучше, ещё приятнее, и чтобы не разочаровать её в своих способностях. Я пристально наблюдал за ней и за тем что с ней происходило, и чувствовал всю важность момента и моего участия в нем. И вдруг произошел как взрыв. Мама вся дернулась, изогнулась, и напряженно застыла на мгновение. Затем стала медленно расслабляться как бы в полузабытьи. Не открывая глаз, она осторожно отвела мою руку, и произнесла сдавленным тихим голосом.

— Всё, всё. Оставь.

Она, обессиленная и расслабленная, зажав свою писю ладошкой, лежала с закрытыми глазами.

— Мам, ты как? – спросил я неуверенно, совершенно не ожидав такой бурной реакции, и приведшей меня в удивление и замешательство.

— Все хорошо. Мне очень хорошо, мой милый. Сейчас. Надо отдохнуть. Ляг со мной.

Я прилег рядом с ней обнявшись, и мы тихо полежали несколько минут. Мама открыла глаза и нежно посмотрела на меня.

— Ты не испугался, малыш? Я так неожиданно сильно кончила. Ужас. Я вот так давно не кончала.

Ты еще тут со своими пальчиками. Надо успокоиться.

— Мама, а тебе писю не больно? Давай посмотрим, как она.

— Нет, мой милый. Все хорошо. Посмотри, если хочешь. – Она раскрыла ноги, и я приблизился чтобы лучше рассмотреть. Её большая и влажная пися раскрылась мне навстречу. Я осмотрел её внимательно потрогав осторожно пальчиками. И эта мамина пися показалась мне такой родной и близкой, через которую мама получила столько радости, что на меня нахлынула вдруг волна нежности к ней. Подчиняясь импульсу я неожиданно для себя поцеловал её. Потом еще раз.

— Ты что малыш? Тебе она так понравилась? Ах ты мой милый. Какой ты все-таки нежный у меня. Тебе приятно это? Я прямо не знаю, что и сказать. Ну ладно, маленький, пусть тогда она побудет твоей игрушкой. Если тебе это нравится. Мне только приятно будет. Я тоже поцелую твою писю, если хочешь.

Мама расслабленно легла в ванной бесстыдно широко раскинув ноги и подставив мне свою писю.

Я, неожиданно получив разрешение и полный доступ к ней, продолжил играть с писей, все более увлекаясь этой игрой. Пальчики мои уже смело заходили куда хотели, и мой язык подробно изучал все изгибы и складки, то упруго проходя по верху до самого лобка, то погружаясь внутрь на сколько это возможно. И ещё запах. Этот необычный пряный запах её выделений будоражил воображение.  Все лицо моё было мокрым от её писи потому что сколько я её не вылизывал, она все равно оставалась мокрой. Мама молча наблюдала за мной иногда закрывая глаза и замирая.

— Ну что милый, ты наигрался с ней? Дай ей отдохнуть немножко. Отпустишь?

— Мама, а ты знаешь, как мальчишки называют писю? Знаешь?

Мама озорно посмотрела на меня. – Ну ка как? Скажи.

— Ну, я стесняюсь.

— Нет уж говори, раз начал.

— Ну можно я на ушко тебе скажу? Я прижался губами к её уху, и помедлив в нерешительности прошептал. – Пизда.

— Да? Они так говорят? Ну да, все правильно. Ну и ты так называй. Давай громко скажи. Я люблю мамину Пизду. Давай, говори.

Я сел, глядя на нее произнес: — Я люблю Мамину Пизду.

— Ну вот, мы теперь знаем, как её зовут. Значит тебе нравится моя Пизда? Нравится?

-Да нравится. Я люблю твою Пизду. Она вкусная.

Мама рассмеялась. – дурачок ты. Она не вкусная, а сладкая. Запомни. Ну иди ко мне, мой маленький любитель. Пизду он мою полюбил вдруг. Посмотрите на него. Давай мамочка тебя приласкает, а то все я да мне.

Мама положила меня рядом и начала нежно гладить меня по всему телу. Брать мою писю и тереть её своими пальчиками. Мне было очень приятно и спокойно от её массажа. Я лежал и смотрел как она это делает. А она в это время терлась своей грудью по моей груди и животу.

Потом она, взглянув на меня и нежно улыбнувшись, осторожно взяла мою писю себе в рот и обсосала её как леденец.

— Тебе нравится так? – Я молча кивнул.

— Хочешь ещё? – И не дождавшись ответа она снова взяла её в рот, теперь уже надолго. Мне было очень хорошо в её теплом, и влажном рту. Мой писюнчик постепенно стал твердый как пружинка, а мама продолжала его сосать, нежно потирая языком.

— Какой он у тебя стал твердый. – Она лизнула мои яички и вновь взяла его в рот. Я прогнулся вперед чтобы ей было удобнее, и писюн вошел ещё глубже, а мама начала двигаться, и продолжала так пока меня самого не накрыло волной. Потом еще подержала его во рту какое-то время, и облизав, наконец отпустила его и посмотрела на меня торжествующе улыбаясь.

— Ну как я тебя? Неплохо, правда? Вот и ты теперь кончил. Жалко, что ты еще маленький, а то бы залил меня сейчас. Хорошо тебе? Вот и мамочка тебе помогла, правда? Да, что-то мы с тобой заигрались сегодня. К чему бы это?

— Мама, давай всегда так играть будем. Нам с тобой так хорошо от этого.

— Да, у нас неплохо получается. Я тоже заметила. Только вот рассказывать об этом не нужно.

— Представляешь, как все удивятся, когда узнают, что ты с мамочкой. . . Она замолчала.

— Что я с мамочкой?

— Ну, ты с мамочкой ебёшся, вот что.

— Ой, мама, мы что ебались?

— Ну нет конечно. Но и до этого недалеко. Ну ладно, что ты рот раскрыл. Отомри. Давай вытирайся и пошли ужинать. Что-то я уже проголодалась. Сейчас покушаем, потом телек посмотрим и спать пойдем. А там мамочка тебя погладит или ты её. Как уж получится.

Пошлые истории и короткие рассказы

# 1175

Братья по…

Вечер не обещал ничего необычного, простая дружеская пьянка какому-то незначительному поводу. В гостях у нас был давний друг моего мужа, Андрей.

Спиртного оказалось многовато, выпили мы литр коньяка, мужики решили, что Андрей на метро уже не успевает, остаётся у нас, и сбегали ещё за одним.

Всем уже было весело. Мы танцевали, пели под гитару, в-общем, всё как и бывает обычно на таких мероприятиях. Ну и, само-собой, шуточки, приколы, тосты «за родителей», «за хозяев», «за хозяйку», «за грудь хозяйки» (тут я шутливо возмутилась, но ведь приятно, да и гордиться есть чем!): Короче, в итоге надрались:

Потом мой Дима начал разбирать постель, а мы с Андреем пошли покурить на кухню, чтобы не дымить на ночь в комнате.

Как небольшое отступление: мы тогда переехали на очередную съемную квартиру, где из спальных мест присутствовал лишь двуспальный диван, и если мы оставляли кого-нибудь ночевать, спать приходилось всем вместе.

Вернувшись, мы застали моего вырубившимся, причем заснул он, улегшись у стенки на одеяло, так что нам с Андреем приходилось лечь под другим, единственным оставшимся, и рядом друг с другом (я, конечно же посередине, поближе к мужу, ну не гостя же к нему класть!).

Ну, похохмили мы немного на тему «как бы чего у кого да спьяну и под одним одеялом не перепутать», разделись (Андрей нахально подглядывал, как я снимаю лифчик и одеваю футболку, я делала вид, что ничего не замечаю, лестно что нравлюсь ещё кому-то, кроме мужа, лестно:) и пошли спать.

Я, как порядочная жена, легла «попой к гостю», Андрей выключил свет и улегся на край лицом ко мне, положив руку мне на плечо (-Надо же держаться, чтоб с дивана не упасть!). Минут десять все было тихо, я уже начала понемногу засыпать, но вдруг почувствовала, что рука медленно спускается с плеча под руку и ох: начинает тихо-тихо гладить через футболку грудь, слегка задерживаясь на соске. Вообще, на правах старого друга семьи, Андрей часто в шутку хлопал меня по попе, да и обнимал при встрече чересчур крепко, но дальше этого не заходил, а тут: Муж ведь рядом, хоть и спит, меня в это время в нашей же постели тискает чужой мужчина, а я обалдела, не зная, как реагировать. Вот сейчас как «проснусь», надаю по рукам, но боже, как приятно, аж мурашки по коже, ещё чуть-чуть «посплю», минутку ещё : (Кошмар, какая же я развратная! И как же меня это сейчас заводит! Да и Димка сам виноват, это ведь из-за него я зажата между двумя мужиками, и вообще, что вы хотите от пьяной женщины? Внизу живота тепло и, наверно, уже всё влажное…) Такие вот мысли мелькали в моей голове, а рука Андрея между тем осторожно опустилась вниз, побродила по животу, начала пробираться под резинку трусиков на лобок, и я уже не чувствовала в себе сил её останавливать:

Я старательно изображала спящую, но соски предательски затвердели, да и дышала я, должно быть, чересчур часто, этот змей, наверное, всё это заметил (или осмелел, не встретив отпора?), второй рукой задрал на мне футболку и начал тискать голую грудь уже «по-взрослому», потом взял мою безвольную руку и положил: ого!, да ведь он уже готов к труду и обороне: стойкий оловянный солдатик! Потом его свободная от моей груди рука отправилась по знакомому уже пути под резинку моих трусиков, ещё дальше и целенаправленней:, а я (вернее это уже была не я, это уже было моё тело, Я уже могла только смотреть со стороны и получать удовольствие), моё послушное тело слегка раздвинуло ножки и прогнулось, чтобы его руке было Там удобнее:, а послушная моя рука начинает исследовать незнакомый член и яички: Потом мой сосок у него во рту, другой сосок…, язык медленно спускается по животу, ниже…, лобок…, ещё ниже…, Ах!

Потом Я, наверное, потеряла сознание, потому что через миг (или вечность?), увидела себя целующейся взасос с Андреем, тело-к-телу, футболка на шее, трусики мои и его неизвестно где, одеяло тоже, моя рука работает над его членом, его пальчики во мне, Ох-ах! Ещё, ещё, ну, ну!.. Шепот в ухо:

— Ты хочешь?..

— Да!.. (Да я тебя сейчас съесть готова!)

— А как же муж?

— Он не проснется (Димку и в самом деле даже из пушки не разбудить, если уж заснул).

— А если проснется?..

— Возьмем к себе!.. (Браво! Неплохо для верной жены?)

Андрей навалился сверху и вошел в меня: Вау!.. Потом он сзади: Потом я сверху: Потом опять он сверху: Крики в подушку: Звёзды в глазах и небо в алмазах!.. Два раза!.. Супер!..

— Сейчас кончу… В тебя можно?..

— Сегодня можно:

Андрей устраивает мне прощальный спринт, салют в меня:, откидывается на подушку. С трудом сползаю с дивана: Пить!

— О-ох!.. Изверг. Затрахал девушку!..- целую у «друга семьи» его (уже и моего!) «маленького друга»: — Сумасшедший, при живом то муже! — (Ой, а лицо у него какое довольное, как у кота, нализавшегося сметаны! Ну, ещё бы:)

Так, вытираем полотенцем «следы преступления» (ему что, жена месяц не давала? прям океан, опять мне на мокром спать:), одеваем футболку, бельё: Ой, а ножки-то как дрожат! А где угрызения совести? Всё-таки мужу изменила в «особо циничной форме»:Всё, в ощущениях будем разбираться утром, оно вечера мудренее, сейчас спать, спать:

Сквозь дрему опять чувствую руки на груди и в трусиках, шепчу:

— Ты, маньяк сексуальный, спи давай, вон светает уже!- приоткрываю глаза…

Та-ак, диспозиция поменялась, это значит я сейчас во сне перевернулась и обнимала не мужа а Андрея? Бывает: А мой, значит, проснулся и начал приставать!.. Скорей поворачиваюсь, чтобы Димка чего лишнего не увидел.

— Маньяк, у нас ведь гости, что Андрей подумает? — Пусть завидует- руками продолжает работать, — А ты уже мокрая вся (ага, как же, «мокрая», сперма это, дурашка, сперма!..)

Немного погодя уже не только сперма… Сдаюсь. Повторяем Камасутру уже с мужем. (А ведь два любовника за одну ночь у меня в первый раз! Выживу ли сегодня? Интересно, Андрей спит или «завидует»? Хотя при таком скрипе дивана спать способен, наверно, только мой Дима!) Я в это время сверху (любимая Димкина поза), шаля, кладу руку на член Андрея, проверяю: ого! не слабо «завидует» !.., бедненький:( хотя чего там бедненький, получил уже своё, да ещё раньше родного мужа!.. Да ещё мы тут ему такой цирк показываем, порнофильмы отдыхают! Ведь подглядывает, вон глазки приоткрыл! Боже, ну и видок у меня сейчас, наверно! Прыгаю на одном члене, рука на другом, груди скачут двум мужикам напоказ, волосы растрепались, краска размазалась, просто «красавица», постанываю от возбуждения и удовольствия, сдержаться не могу, да неужели ж это я? Хотя, судя по состоянию обоих моих мужчин, их то как раз всё устраивает!)

Всё, кончаю: А-а-х, Димка по-моему тоже:, да, одновременно: Вау!

— Милый, ты сегодня супер,- обессиленная, еле сползаю со второго за ночь члена, целую «любимого» (вкус немного другой, чем у Андрея. Да, дегустация у меня сегодня, два мальчика после коньячка!).

— Спокойной ночи, дорогой, люблю тебя:

Одеваться заново нет больше сил(да, честно говоря и желания тоже), теперь уж все всё уже видели (и не только видели!). Да, мальчики, оттрахали по-полной программе, завтра же ходить не смогу: А вы теперь у меня просто братья по крови, вернее по кое-чему другому, что смешали сегодня во мне! Забавно, ребятишки будет посмотреть на вас с утра:

Только вот интересно, мой благоверный, сколько его знаю, не просыпался среди ночи, чтобы вокруг него не происходило, так что же подскочил сегодня? Или он всё-таки не спал, а целый час смотрел кино как жена во всех позах удовлетворяет его лучшего друга?

Подписывайся на пошлые истории в Телеграм — то, что не опубликуют на сайте.

Дарим промокод на 500 руб. на Яндекс.Маркете.

Всем нашим посетителям дарим промокод на 500 рублей на Яндекс.Маркете. Промокод REF_UCCSCYN действует
на первую покупку от 2500 рублей (под этим логином на Яндекс.Маркет не должно было ранее быть покупок),
если ввести его в приложении.