Ближе к позднему вечеру санджак-беи покинули султанские покои, и султан Мехмет, приказав убрать всё со столов и ширму, поспешил узнать мнение своей валиде.
Стоящая рядом с ней Нурбану коротко кивнула черноволосой головой и подошла ближе к сидящему на просторном троне повелителю.
Дочери Селима также покинули покои, и остались лишь Валиде Султан, Михримах Султан и Нурбану, которые стояли перед троном султана.
— Конечно, валиде. Я думаю, эти мужчины смогут составить прекрасную пару для моих дочерей и Гевхерхан. Бесконечно благодарю вас за такую доброту, повелитель. Теперь я могу не беспокоиться за будущее моих султанш. Но, всё-таки кое-что беспокоит меня до сих пор…
Султан Мехмет слегка нахмурился и, поймав предостерегающий взгляд матери, несмотря на это поинтересовался.
— О чём вы, Нурбану-хатун?
Михримах Султан осторожно переглянулась с матерью. Женщины насторожились.
— После свадеб моих дочерей что ожидает меня? Если меня отправят обратно в Конью, то я умру от тоски по детям и нищеты, что ждёт меня там, — осторожно лепетала Нурбану, сияя в свете зажжённых свечей и самостоятельно источая очаровательное сияние.
Султан Мехмет немного помолчал, и все женщины погрузились в тяжёлое и волнительное ожидание его ответа.
— Забудьте о Конье. Я разрешаю вам остаться в столице, в Топ Капы, под покровительством моей валиде. Никто без моего веления не сможет сослать вас.
Вздох облегчения сорвался с алых губ черноволосой Нурбану. Довольно улыбнувшись, она изящно склонилась к ногам султана и поцеловала подол его кафтана. Тот снова почувствовал то глубокое, тяжёлое и трепещущее чувство где-то в глубине души.
— Мой повелитель! Вы благоволите ко мне, и я так благодарна вам за всё, — прошептала Нурбану под возмущёнными взглядами султанш, стоящих позади.
С непроизвольной и даже непозволительной нежностью, которая исходила лишь от признательности к почтению Нурбану и её благодарности, а, может, не только из-за этого,султан Мехмет поднял её с колен лёгким движением руки и улыбнулся.
Валиде Султан, до этого умело не обращающая внимания на выходки Нурбану, теперь трепетала от возмущения и недовольства.
Михримах Султан не уступала от матери в неприязни к Нурбану и вперила в неё пронзительный взгляд.
— Михримах, уже поздно. Отправляйся в свой дворец.
— Но валиде… — запротестовала было султанша, но, поймав тяжёлый взгляд матери, уступила и покорно покинула покои.
— Валиде? Вы хотите поговорить со мной? — догадался Мехмет, проводив ушедшую сестру взглядом.
— Что ты делаешь, сынок? Неужели не понимаешь, что Нурбану разрушит покой в нашем дворце? Зачем ты столь благоволишь к ней? — восклицала Хюррем Султан, с укором смотря в тёмно-карие глаза сына.
— Я не собираюсь отчитываться перед вами, валиде. Мои решения отныне не оспариваются даже вами. Я так решил. Бедная женщина и без того натерпелась после смерти Селима и их Мурада. Она достойна жизни без нужды.
Валиде Султан раздражённо вздохнула, понимая, что она уже не достучится до упрямого сына, который своё упрямство проявлял всегда не там, где нужно.
— Неужели ты не понимаешь? Она — змея, которая погубила себя, шехзаде Мурада и твоих братьев. Не приближай её к себе. Никому неизвестно, что кроется в её отравленной злобой и алчностью душе. Нурбану может попытаться сблизиться с тобой, чтобы вернуть утраченную власть.
— Не хочу выслушивать подобные речи из ваших уст, мама. Возвращайтесь в свои покои. Завтра я навещу вас, — твёрдо ответил Мехмет, и в его голосе появились редкие металлические нотки.
— Видишь, что она делает? Едва появилась во дворце, а уже посеяла разлад меж нами. Но будь уверен. В этот раз ей не удастся разделить меня и моего сына. Не позволю погубить и тебя!
В словах женщины чувствовались боль, возмущение и уверенность в собственных словах. Из-за этой Нурбану она потеряла сыновей Баязида и Селима. Мехмета она не отдаст.
— Валиде. Возвращайтесь к себе. А насчет Нурбану-хатун… Не очерняйте эту женщину. Её судьба и без того темна. И более на эту тему мы разговаривать не будем.
Разочарованно покивав рыжеволосой головой, Валиде Султан резко развернулась и направилась к дверям, но, остановившись подле них, обернулась через плечо.
— Она завладела твоим разумом, как сделала это с Селимом. Ты уже защищаешь её передо мной. Опасайся Нурбану, лев мой!
Оставшись наедине с собой, султан Мехмет устало и напряжённо выдохнул. Решив, что стоит забыть обо всём этом, он призвал Локмана-агу и приказал явиться Нурбахар Султан.
Локман-ага, направившийся в гарем, чтобы сообщить обо всём Сюмбюлю-аге, на некоторое время оставил коридор у покоев султана.
Эсмахан Султан, узнавшая об этом от своей служанки Оливии-хатун, по приказу своей госпожи наблюдавшей за коридором, ведущим в покои повелителя, улучила момент и поспешила постучаться в двери.
Думая, что это Нурбахар-хатун, султан Мехмет разрешил войти. Увидев вместо светловолосой девушки собственную жену, он нахмурился.
— Эсмахан?
— Повелитель, — поклонилась та, подойдя к нему.
— Что случилось, раз ты пришла так поздно?
Склонившись на колени, Эсмахан Султан, как подобает на хальвете, поцеловала подол султанского кафтана.
Мехмет рассеянно про себя отметил, что чувств, которые были вызваны тем же действием Нурбану, не проявилось.
— Мой Повелитель. Я готова каждую ночь приходить и молить о твоём прощении. И каждую ночь ты будешь лицезреть, как твоя рабыня умирает от тоски и любви по тебе, как раскаивается и просит, чтобы её господин хотя бы взглянул на неё. Вспомните, как мы были счастливы в Манисе! Когда вы впервые взяли на руки свою прекрасную дочь Шах Султан. После я подарила вам шехзаде Орхана, которого вы так цените и любите. Всю свою жизнь я любила вас. Неужели вы смогли отказаться от нашей любви? Если так, то я умру, чтобы не страдать так сильно, как сейчас!
Тяжело вздохнув, султан Мехмет приложил руку к щеке супруги и медленно её приподнял с колен.
Эсмахан Султан же с удовольствием прижалась к ней. Стоило сделать первый шаг, и холодная зима превратилась в привычную весну.
— Эсмахан моя. Раз просишь о прощении, то дарую его тебе, но с условием, что более подобного не повторится. Я не желаю склок и смертей.
Страдание и мольба на лице султанши в миг обратились в радость и благодарность.
— Повелитель! Радости моей нет предела… — целуя его руку, шептала Эсмахан Султан.
Подняв свои черные глаза, она счастливо обнаружила в лице султана былую привязанность и тёплоту. Поддавшись чувствам, что захватили её, Эсмахан Султан поцеловала мужа, и тот, слегка помедлив, ответил на её поцелуй.
Их прервал стук в дверь. Отстранившись, султан Мехмет взглянул на вошедшего Локмана-агу. Заметив Эсмахан Султан, тот растерялся, но поклонился.
— Господин, по вашему приказу пришла Нурбахар Султан.
С сожалением поджав губы и посмотрев на маняще улыбающуюся супругу, султан Мехмет велел той возвращаться в свои покои.
Счастливая Нурбахар Султан застыла в нетерпении у дверей заветных покоев, ожидая, когда султан пригласит войти. Локман-ага, немного нахмурившийся, вышел из дверей и подошёл к ней.
— Повелитель приказывает вам вернуться в гарем.
Растерявшись, Нурбахар Султан на мгновение застыла.
— Что? Повелитель же позвал меня!
— Султанша, такова воля повелителя. Возвращайтесь.
— Нет. Я хочу видеть… — настаивала та, порываясь обойти агу.
— Вы не можете увидеть повелителя. Он сейчас со своим гаремом, — решительно прервал её Локман-ага.
— С каким еще гаремом, ага? Впусти меня, — повысила голос Нурбахар Султан, и теперь от её счастья не осталось и следа.
Удерживая её, порывающуюся войти в султанские покои, Локман-ага с сожалением воскликнул:
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Валиде-султан Хафза, мать Сулеймана Великолепного
Руководила гаремом и контролировала гаремную жизнь мать султана, валиде-султан (также правильно: валиде султан; Валиде Султан; Мать Султана). Первой носительницей этого титула была Хафза Султан, мать Сулеймана Великолепного. До этого по сельджукской традиции чаще использовался термин хатун. Получившая этот высокий титул женщина пользовалась большим уважением и влиянием как во дворце, так и за его пределами, активно вмешиваясь в государственные дела. Согласно различным энциклопедиям, «130-летний период в XVI–XVII веках, когда валиде-султан оказывали особенно существенное влияние на политику империи, получил название «Султанат женщин» (тур. Kadınlar saltanatı). Наиболее значительными фигурами этого периода были Нурбану-султан (мать Мурада III), Сафие-султан (Мехмеда III) и Кесем-султан (Мурада IV и Ибрагима I)».
Их расположения искали не только наложницы, не только придворные, но и послы иностранных государств. К примеру, известно, что посол Российской империи в Османской империи генерал-поручик (в то время) Михаил Илларионович Кутузов, прибыв в сентябре 1793 года в Стамбул, отправил валиде-султан Михришах подарки, и «султан внимание сие к его матери принял с чувствительностью». Кутузов удостоился ответных подарков матери султана и благосклонного приема у самого Селима III. Русский посол упрочил влияние России в Турции и склонил ее к вхождению в союз против охваченной революцией Франции.
Айше Султан Хафса
Валиде-султан имели доход (башмалык) с султанских земель в различных частях империи, владели летними и зимними поместьями, а также получали подарки от османской знати и иностранных государств. Делами валиде-султан за пределами дворца управляли Бабюссааде агалары (главы белых евнухов). Валиде-султан вкладывали значительные капиталы в вакуфы, учрежденные ими в Стамбуле, Мекке, Медине и Иерусалиме. За вакуфами следил Дарюссааде агасы (глава черных евнухов).
При этом вакуф (вакф; с араб. – остановка, приостановление, удержание) – в мусульманском праве имущество, переданное государством или отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели.
Власть валиде-султан была практически безграничной. В истории Османской империи имеются примеры того, что валиде-султан становилась официальной регентшей при малолетнем султане, и тогда она заправляла не только в гареме, но и во всей огромной империи, назначая главных визирей и вмешиваясь во все дела государства. Даже заседания Дивана – кабинета министров – проходили на женской половине гарема. Мать султана Мурада IV за год сменила шесть великих визирей, мать Мехмеда IV Хатидже Турхан – 12 визирей за 5 лет, а мать султана Ибрагима Безумного Кесем фактически управляла империей, прослыв одной из могущественнейших валиде-султан (правила в XVII веке; годы жизни 1589–1651). Кстати, ее, как и Хюррем, в младенчестве называли Анастасией, и была будущая владычица Османской империи гречанкой. Так что можно еще раз подтвердить: происхождение Хюррем – дело темное… Кесем Султан приняла участие в заговоре против собственного сына вместе с членами Дивана и командиром корпуса янычар, и Ибрагим был задушен, поскольку абсолютно не занимался государственными делами, а лишь предавался сладострастию в гареме.
Сыновья Кесем, ставшие султанами Слева Мурад IV, справа Ибрагим I
Невестка этой могущественной женщины – Хатидже Турхан, прежде чем заполучить власть вместе с гордым титулом валиде-султан, была подарена как невольница своей будущей свекрови, и прислуживала ей во дворце. Воистину, неисповедимы пути Господни. Эта девушка, получившая от рождения имя Надя, была русинкой, и стала наложницей ненормального сына Кесем Султан по велению его матери. Зато благодаря рождению своего сына, позднейшему удушению своего безумного супруга его властной мамочкой, она вышла на первый план в деле ведения политических игр на мировой арене в качестве регентши. История сохранила случай: когда 10-летний султан Мехмед IV, получивший прозвище Авджи (Avcı – Охотник), выслушивая доклад главного судьи Анатолии, повернул голову в сторону, где за занавеской стояла его мать, и спросил у нее совета. А ведь в этом роскошном тронном зале собрались первые люди империи – все как в сериале «Великолепный век»: достойные мужчины в высоких тюрбанах, вовсю сверкают драгоценные камни и расшитые золотом одежды. И вот на троне восседает малолетний султан, перед которым все падают ниц, а за ширмой стоит никому не видимая женщина, дающая указания. Это ли не показатель того, какой властью пользовались валиде-султан!
Сразу сообщаем новость: о Хатидже Турхан Султан в 2012 году был сделан полнометражный фильм под названием «Гарем». Режиссеры: Зюльфю и Айлин Ливанели (Зюльфю уже снимал исторический фильм Veda об Ататюрке). Главную роль Турхан Султан исполнила Моника Белуччи.
Гаремные танцы
Художник Джулио Розати
Здесь можно привести еще один весьма показательный случай. Однажды супруга Наолеона III императрица Евгения по пути на торжественную церемонию по поводу открытия Суэцкого канала решила заглянуть в Стамбул и посетить султанский дворец. Ее приняли с подобающей пышностью и из-за того, что ту распирало любопытство, осмелились провести в гарем, который в буквальном смысле будоражил умы европейцев. Но приход незваной гости вызвал международный конфуз. Дело в том, что валиде-султан Пертивнияль, разгневанная вторжением чужестранки в ее владения, прилюдно влепила императрице пощечину. Подобного унижения Евгения вряд ли когда испытала, но насколько надо чувствовать себя сильной и защищенной, чтобы поступить таким образом, как валиде-султан. Насколько высоко была вознесена женщина (не только властью, но и внутренней сущностью своей), чтобы дать пощечину за несдержанную любознательность. Отомстила, видимо, за то, что почувствовала: европейка прибежала осмотреть гарем, словно обезьяний питомник. Вот так с законодательницей мод, утонченной женщиной благородных кровей поступила… бывшая прачка! До того, как стать женой султана Махмуда II, Пертивнияль служила прачкой в турецкой бане, где ее то ли точеные, то ли пышные формы приметил Махмуд.
Между прочим, в рядах наложниц была родственница самого Наполеона, вернее, кузина императрицы Жозефины (жены Наполеона) Айме Дюбуа де Ривери, которая вошла в историю под именем Накшидиль как мать султана Махмуда II. И когда султан Абдул-Азиз (1861–1876) посетил Францию, то принимавший его император Наполеон III намекнул, что они – родственники через своих бабушек. Не родственные ли корни супруга Наполеона III императрица Евгения искала в гареме османского дворца?
Внутренние покои дворца
Среди султанш были не только красивые, но и весьма образованные и неординарные женщины: венецианский посол при дворе султана Мурада III писал, что валиде-султан Нурбану (родом из знатной греко-венецианской семьи, урожд. Сесилия Верньер-Баффо, 1525–1583 гг.) – умный и очень искусный государственный деятель. Нурбану переписывалась с Екатериной Медичи, королевой-регентшей при малолетнем Генрихе III, а мать Мехмеда III валиде-султан Сафие (урожд. София Баффо; 1550–1603 гг.) – с английской королевой Елизаветой.
Как уже не раз подчеркивалось, матери султанов происходили в основном из наложниц. Не исключением была и мать знаменитого Сулеймана Великолепного.
Айше Султан Хафса или просто Хафса Султан (1479 – 19 марта 1534 гг.), как уже говорилось, была первой женой султана Османской империи, носившей титул валиде-султан. Жена Селима I и мать Сулеймана Великолепного. С 1520 по 1534 год была соправителем своего сына, считалась вторым лицом государства после султана.
История ее происхождения не ясна, как и история происхождения ее великой невестки Хюррем. И пока одни утверждают, что Айше была дочерью крымского хана Менгли-Гирея, другие уверены, что дочерью крымского хана Менгли-Гирея I была другая жена Селима I – Айше Хатун.
Красавица Айше родилась в Крымском ханстве. После выдачи замуж за Селима Явуза проживала в городе Маниса в Анатолии с сыном, который управлял этим регионом с 1513 до 1520 гг. Маниса (Магнесия) – одна из традиционных резиденций османских князей (шех-заде), использовалась и для обучения будущих наследников, познания навыков правления. Как мы помним по фильму «Великолепный век», именно сюда Сулейман отправил своего первенца – повзрослевшего сына Мустафу от первой жены Махидевран Султан.
Айше так же, как и Хюррем, познала радость настоящей любви, ибо именно она стала первой, кому присвоили высочайший титул валиде-султан. После рождения сына Сулеймана I Великолепного, который появился на свет 6 ноября 1494 г. в Трабзоне, она родила еще трех сыновей и четырех дочерей, впоследствии все три сына умерли от эпидемии. Такую же трагедию потери любимых сыновей переживет и ее знаменитая невестка-соперница Хюррем.
Бюст Айше Султан Хафса в Турции
В живых у Хафса Султан осталось 4 дочери и сын от Селима I: Сулейман, Хатидже, Фатьма, Шах и Бейхан. В любимом всеми сериале «Великолепный век» главными героями стали ее двое детей: сам великий правитель Сулейман и его прекрасно-лицая сестра Хатидже Султан. Мы помним серию, когда к Хатидже присоединится несчастная Фатьма, потерявшая мужа по вине правителя, приказавшего убить изменника-зятя. Эта гостья появилась в момент, когда речь зашла об измене мужа Хатидже – близкого друга и главного визиря правителя небезызвестного уже нам Ибрагима-паши.
Из истории известно, что Айше Хафса Султан построила в Манисе большой комплекс, состоящий из мечети, начальной школы, колледжа и странноприимного дома. Эта удивительная женщина явилась родоначальницей фестиваля «Mesir фестиваль» в Манисе, и эту древнюю традицию в Турции продолжают и сегодня.
Айше Хафса Султан умерла в марте 1534 года и была похоронена рядом с мужем в мавзолее-мечети Явуза Селима, в Фатихе (Стамбул). Мавзолей был сильно разрушен во время землетрясения в 1884 году, однако в первом десятилетии XXI века начались восстановительные работы.
Актриса Небахат Чехре – валиде-султан XXI века
В сериале «Великолепный век» роль валиде-султан исполняет Небахат Чехре.
Небахат Чехре (турец. Nebahat Çehre) – знаменитая турецкая актриса, родилась 15.03.1944 г. в город Самсун, что на севере Турции. У Чухре грузинские корни от отца по имени Иззет Чехре.
Мечеть в Манисе, построенная на средства Айше Хафса Султан
Любопытно, однако считается, что большинство полонянок, попавших в гарем Османского правителя, были черкешенками – как называли тогда девушек кавказского происхождения. Так что живи Небахат Чехре во времена Османской империи, она легко могла бы оказаться среди реальных рабынь султанского гарема. Не только благодаря своему происхождению, но и своей красоте, своей утонченности и стати.
Отец будущей актрисы работал юристом, но однажды после сердечного приступа он умер. Его супруга-домохозяйка вместе с домочадцами переехала в Стамбул. Небахат на тот момент исполнилось 5 лет. В Стамбуле мать девочки вышла замуж за судью; второй брак продлился до 1956 года. Третьим мужем матери будущей актрисы стал журналист Джахит Пойраз.
Небахат Чехре была старшим ребенком в семье, после нее родилось два брата: Орхан и Таййар (появился во втором браке матери).
Из интервью Небахат, давно ставшей звездой турецкого экрана, известно как сильно она в детстве страдала из-за смерти отца, и как переживала, будучи девушкой, повторные браки матери.
Небахат Чехре обучалась в женской средней школе Фатих и вечерней школе искусств Фатих. Когда Небахат исполнилось 15 лет, она была признана «Мисс Турция», и этот успех положил начало ее успешной карьеры фотомодели и манекенщицы. В 1962 году Небахат успешно прошла кинопробы и снялась в первом кинофильме. Благодаря успешному дебюту красивая молодая актриса получила несколько предложений от кинорежиссеров. 1967 году она вышла замуж за Йылмаза Гюней. Муж, обладавший сильным и суровым характером, сразу же заставил Небахат забыть о кино, но вскоре супруги развелись. Так девушка вернулась к карьере киноактрисы.
К сожалению, второй ее брак тоже не был долгим.
Юная Небахат Чехре
И Небахат Чехре, потерявшая веру в счастливую семейную жизнь, все отдала Большому Кино, и, снявшись во множестве сериалов и фильмов, стала одной из самых известных и популярных актрис Турции.
Свадебная фотография Небахат
Как точно определено в материале на портале «Домашний», где размещено интервью с актрисой[5]5
http://www.domashniy.ru/article/obraz-zhizni-zhenshiny/razvlecheniya/neba-hat_chehre_hyurrem_ya_priznala_ne_srazu.html
[Закрыть]
: «Увидев Небахат Чехре в жизни, понимаешь, почему у себя на родине актриса является одной из красивейших женщин Турции. Царственная осанка, выразительные черные глаза, тонкие пальцы рук – все в ней выдает «породу».
Отвечая на вопросы о любви и браке Небахат признается: – Любовь, конечно, была в моей жизни. Я два раза была замужем, и сейчас храню только хорошие воспоминания о мужчинах, которые были со мной «и в горе, и в радости». Но так случилось в моей жизни, что мне приходилось выбирать между любимым делом и мужчиной, вернее мужчина ставил меня перед этим выбором. В таких условиях я и подумать не могла родить ребенка. И спасибо судьбе, что послала мне роль валиде-султан в «Великолепном веке». Когда мне предложили принять участие в этом фильме, я обрадовалась, что смогу сыграть мать и восемнадцатилетнего, и тридцатипятилетнего человека.
Не менее трогательно звучит и другое искренне признание актрисы:
– Я довольная своей жизнью, меня окружают друзья и близкие мне люди, я люблю свою профессию, и она отвечает мне взаимностью. И не думаю, что ради какого-нибудь мужчины я буду готова отказаться от своей жизни. Нет, я не зарекаюсь полюбить вновь, но прекрасно понимаю, что мужчины моего возраста обычно состоят в браке, и найти себе достойного спутника жизни – один шанс на миллион. А я не играю в лотерею.
Эту взрослую красавицу в Турции называют «иконой моды». Профессия манекенщицы, конечно же, отложила свой отпечаток на эту роскошную женщину. «Я и сегодня не боюсь экспериментов в одежде, – уверяет она, – но делаю это всегда с оглядкой на свой возраст. Наверное, в этом и есть мой секрет – я не боюсь выглядеть современно. Тем более, что сегодняшняя мода рассчитана не только на молодых девочек с нулевым размером».
Семейная драма, в которую втянута ее киногероиня в сериале «Великолепный век», не оставляет зрителей равнодушными. И пока вокруг валиде-султан завистничают и интригуют, она остается внешне спокойной и справедливой. «Мы изображаем на экране часто встречающийся в обычной жизни семейный конфликт», – просто отметила современная «валиде». Ее природное обаяние и длительное пребывание на экране в рамках фильма принесло актрисе множество новых поклонников по всему миру.
Этот образ сложно забыть, – делятся впечатлениями и форумчане, переживающие, что Матери Султана довелось выйти из проекта после кончины экранной героини. Однако сама Небахат Чехре призналась, что никуда не денется, а лишь немного отдохнет после восмьи лет непрерывной работы и засядет за чтение сценариев, которых за время работы над «Великолепным веком» ей прислали великое множество. Так что, возможно, в ближайшие годы мы увидим эту величественную и очень красивую актрису – актрису, презревшую возраст – в новых интересных фильмах.
Зрители – о Небахат Чехре, сыгравшей валиде-султан:
Жени: Девочки, подсела на сериал «Великолепный век» по мотивам исторических событий с Роксоланой. Так вот, мне очень нравится актриса Небахат Чехре. Актриса Небахат Чехре – настоящий пример достоинства и красивой старости. Подумать только, она 1944-го года рождения!
Эту взрослую красавицу в Турции называют «иконой моды»
Татьяна Капустина: Мне нравится Небахат. Да и вообще все актеры ВВ красивые и играют отлично, мне с 1-й серии все нравятся, некоторые больше, некоторые меньше, кроме одной, Фирузе, но надеюсь, что ее скоро уберут с сериала.
Ожидающая Счастье: Шикарная женщина! Ой, я тоже на сериал этот подсела, офигенный.
thingimabob: Шикарная женщина! Я в детстве зачитывалась «Птичкой певчей», с тех пор твердо верю, что турчанки – самые красивые женщины. Хотелось бы мне посмотреть этот сериал до конца…
Katerina Voyler: Очень нравится как она играет, и в «Запретной любви», и в «Великолепном веке». Понимаю, что в ее внешности сейчас большая доля пластики. Но и с пластикой можно выглядеть по-разному. А она из тех, кто выглядит потрясающе.
yilmazsoy: У нее лицо с годами какое-то благородство или утонченность что ли обрело. В общем, тоже хочу я так выглядеть в старости.
evgenyastasaid: Мы тут бабским коллективом сидели у теток мужа и у них по телику реклама ее фильма была, я как сказала в каком году она родилась, так тетки попадали!
CheerleaderC: Хотела бы я так выглядеть в ее годы! Lyness: Японский бог!!!!!! Это ж ей почти семьдесят!!!!
Во дает, а я все смотрю и гадаю сколько ей лет, думала около 50…
Sancio: Да, я думаю, что и в таком возрасте у нее куча поклонников.
Seven Sultan: Женщина – огонь! Смотришь и думаешь: такая и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит, но при том умудриться остаться истинной леди. Пластика, не пластика, вам не все ли равно?! А про роль, такое ощущение, что она родилась с этой ролью. Модель в прошлом, валиде в настоящем – это было предначертано судьбой! Если Мерьем играет глазами, то Небахат больше интонацией, вся ее сила в голосе. Безусловно, нельзя забыть про величественную осанку, вот чему можно позавидовать! Я часто путаю актрису с ее персонажем, в моем сознании это одно целое. Ну и пару слов о валиде: Этот персонаж – воплощение настоящей матери, хранительницы семейного очага и женщины, которая сохранит чувство собственного достоинства при любой ситуации. А Небахат – это великолепная актриса, сыгравшая в великолепном сериале великолепную роль.
Зоя: Она действительно королевской крови, ее взгляд, походка. Не женщина – Афродита. Вряд ли кто смог бы сыграть эту роль лучше.
Актриса Небахат Чехре, ставшая «примером красивой старости», без сомнения, получала свой заряд молодости от самой роли, доставшейся ей согласно сценарию. Ведь эта роль столь значима, что раскрывает в любой талантливой женщине самые достойные черты, зажигает в ее глазах звезды молодости и счастья. Отвечая на вопросы о работе в сериале, валиде-султан XXI века говорит:
– Прежде всего, этот проект отличает очень тщательная работа. Воссозданные костюмы, интерьеры, быт настолько убедительны, что на сегодняшний день это самый точный исторический фильм. Уверяю вас, что все, кто причастен к созданию этого сериала, а это не только авторы сценария, провели огромное количество времени, изучая исторические источники. Я сама не одну книгу прочитала о своей героине. Даже боялась, что сойду с ума от количества противоречивой информации о моей валиде-султан. В конце концов, решила остановиться на интерпретации моего образа, предложенного сценаристами.
Подготовка к роли
Поражает также удивительный емкий ответ актрисы и на вопрос журналиста газеты «Milliyet».
«– Трудно ли было сыграть Валиде Султан?
– Я много искала информации и наблюдала. Тут вот какое дело. Очень важно, когда вы одеваете корону и восседаете с благородной осанкой, заставить людей говорить: «Да разве кто-то смог бы сыграть валиде вместо Небахат Чехре?!»
Обратившись к таланту писателя Павло Загребельного, мы найдем совершенно замечательный портрет этого исторического персонажа. «Валиде Хафса происходила из рода крымских Гиреев. В ее жилах не было крови Османов. Но, вознесенная ныне до положения хранительницы добродетелей и достоинств этого царского рода, она изо всех сил пыталась вобрать в себя его многовековой дух. Гигантские просторы дышали в ее сердце, медленные, как движение караванов; ритмы песков и пустынь пульсировали в крови, прогнанные с небес большими ветрами тучи стояли в ее серых искрящихся глазах, ее резные губы увлажнялись дождями, которые падали и никак не могли упасть на землю. Империя была беспредельным простором, простор был ею, Хафсой. Странствуя по велению султанов Баязида Справедливого и Селима Грозного (ее мужа) со своим сыном то в Амасию, то в отцовский Крым, скрытый за высокими волнами сурового моря, то в Эдирне, то в Стамбул, то в Манису, а теперь, соединив и объединив все просторы здесь, в царственном Стамбуле, во дворце Топкапы, она успокоенно воссела на подушку почета и уважения, став как бы тогрой[6]6
Тогра – печать, в которой зашифровано имя султана.
[Закрыть]
на султанской грамоте достоинств целомудреннейших людей всего света». Думается, что и в тюркоязычных источниках, которыми пользовались и сценаристы, и сама Небахат Чехре, выведен именно такой вот персонаж, которым увидел его П. Загребельный. Потому что именно такую (!) валиде сыграла великолепная турецкая актриса.
На праздновании 66-го дня рождения в марте 2010 года
Женщина, не познавшая радость материнства, выступает настоящей Матерью для своего экранного сына Сулеймана. «Прежде всего, это женщина с очень сильным характером, и она особенная мать, – рассказывает сама Небахат Чехре. – Ее сын – правитель империи, наместник Аллаха на земле, при этом он остается ее ребенком, которого она старается огородить от всех опасностей. Кроме того, ей, в отличие от всех других героинь, не приходится бороться за любовь этого мужчины. В традиции нашего народа – любовь к родителям безусловна. Сын не может предпочесть своей матери другую женщину. Так что Хюррем придется только ждать моей смерти…»
На обложке популярного журнала
Как трогательно, что и экранный сын одарил эту женщину великой любовью, которой награждают самых достойных матерей! Суровый правитель, жесткий воитель – Сулейман – бесконечно нежен в своих последних стихах к ушедшей в мир иной матери. В этих строках весь он – мальчик, воплотившийся в одинокого мужчину, страдающего от потери. Закадровый голос доносит до зрителей:
Так ты уходишь, вот так спокойно без меня…
О, душа моей души…
О, придающая душу душам моих друзей…
Не уходи в сад роз вот так без меня. Не желаю…
Не желаю, о Небосклон, не кружись без меня,
Не желаю, о Луна, не восходи без меня,
Не желаю, о Земля, не будь без меня,
Не проходи без меня, о Время. Не желаю…
Когда ты со мной, и этот мир прекрасен для меня,
И мир иной прекрасен. Не желаю…
Не оставайся без меня в этом мире,
И не уходи в мир иной. Не желаю…
Не желаю, о уздечка, не веди коня без меня,
Не желаю, о язык, не молви без меня,
Не желаю, о глаза, не гладите без меня,
Не улетай без меня, о душа. Не желаю…
Это твой свет озаряет лунным светом ночь,
Я есть Ночь, если ты есть Луна,
Не восходи на небо без меня. Не желаю…
О ты, знающая мою дорогу,
О ты, свет озаряющий мой путь,
Ты, мой посох верный,
Не уходи без меня,
Не желаю…[7]7
http://velikolepnyi-vek.ru/stihi-suleymana/stihi-sultana-suleymana-o-smerti-valide.html[Закрыть]
Валиде Султан
[more]
Война России с Украиной к середине лета вроде бы успокаивается, однако, следующая часть года грозит каким-то таким тотальным хаосом в мире, на фоне которого все померкнет. Если кто-то думает, что пандемия была как бы днем весеннего равноденствия, после которого денечки пойдут длиннее и все будет налаживаться, то он ошибается – глобальный кризис еще не прошел своего пика.
Пандемия, которая ожидает нас этой осенью, будет странной пандемией. Она будет не такой длинной, как первая, но проблем от неё возникнет значительно больше и эти проблемы будут острее. Страны скорее всего снова закроют свои границы и я вижу это уже где-то в конце лета.
Вообще наступающая осень и последующая зима будут выглядеть очень странно и совсем не так, как многие ожидают. Я бы сейчас сказал, что у нас будут три проблемы, а не как раньше одна. Будет новая чума, но не в той форме, как мы привыкли, когда чумой одновременно болел весь мир, а будут как бы локальные вспышки и очаги. Второй проблемой станет глобальный кризис, а третьей проблемой станут боевые действия, которые будут какие-то повсеместные.
Еще будет какой-то разнобой в действиях правительств. Так, если с первой чумой все боролись согласованно и одновременно, то сейчас законы начнут принимать в стиле кто на что горазд. ЕС грозит серьезный раскол по интересам и он если не официально, то реально расколется как бы на два союза и уже не будет таким, как есть.
Так же в Европе к самому концу лета произойдет нечто ужасное. Что это будет я не знаю. Может быть экономический крах, о котором я расскажу дальше, может быть новая пандемия, может быть Польшу как-то заденет будущая война. Но я вижу итог, когда из Польши в один день захотят уехать очень много людей, в результате чего в Европе сложится настоящий хаос и страны наперегонки начнут закрывать свои границы.
Меня спрашивают – когда и где будет очередная война? Это будет где-то южнее Польши. Как я уже ранее говорил – может Ближний Восток, может Турция/Греция. Турция в NATO – это какой-то Троянский конь. Она вроде как бы за нас, но действует исключительно в своих интересах и сейчас как-то странно спорит против вступления в блок Швеции и Финляндии. Поэтому как только в Украине все вдруг затихнет – так где-то на юге и полыхнет.
Однако, даже несмотря на масштабность события это будет не главное. Главное произойдет в какой-то большой стране мира и это будет как-то связано с Китаем. В результате Европа, а с ней и весь остальной мир погрузятся в ужасный экономический хаос.
Что будет вокруг Китая конкретно я точно не вижу. Может быть там будет какой-то экономический или политический кризис, который обрушит мировую экономику, как карточный домик. Может быть это будет какой-то логистический саботаж. Может быть Китай куда-то вторгнется и новость об этом станет обрушивающим рынки фактором. Или может быть даже сам Китай будет атакован. Я пока не уверен и могу только сказать, что с Китаем к началу осени будет связано что-то очень большое, грандиозное. И если сейчас в мировой экономике просто кризис, то это будет уже хаос.
После того, как что-то случится в Азии, в Европе начнется, не побоюсь этого слова, настоящий бардак. Каждая страна ЕС будет реагировать на это по разному, причем не только во внешней политике, но и локально, раздавая своим граждан противоречащие общей политике ЕС советы и рекомендации. И я вижу во всех заголовках фразу: “ликвидность потеряна”. Все будут бегать в телевизор и выкрикивать эти слова, как мантру.
В общем, будет какой-то глобальный ужас в одном флаконе: чума, какие-то плохие дела на юге и в Азии, нарушения цепочек поставок и эта самая потеря какой-то ликвидности. Не знаю, как в остальной Европе, но в Польше я вижу военные машины из которых что-то раздают людям. Причем, что странно – раздают не всем подряд, а только определенные группы людей имеют право подходить и брать что-то из этих грузовиков.
Но даже совсем не это будет самое ужасное. Самое ужасное, что как в Польше, так и во всех странах правители начнут издавать указы, словно бешеные. Законопроектов будет так много и они будут спускаться сверху так быстро, что возникнет подозрение в том, что все эти распоряжения были заранее подготовлены. И все они не будут иметь никакого отношения ни к нашему выбору, ни к нашей свободе.
Сейчас мой внутренний голос мне как бы говорит: скажи людям, чтобы пораньше выкапывали картошку и старательно её берегли. Не хочу вас пугать, но этот голос, шепчущий мне, сейчас какой-то довольно громкий и сбывается то, о чем этот голос говорил еще два года назад: мир идет к нищете и голоду.
Меня постоянно спрашивают: ну когда же введут цифровые деньги? Отвечаю: ну вот сейчас где-то и введут. Для того, чтобы эти цифровые деньги появились, должны произойти определенные вещи. Так, должен случиться некий глобальный финансовый крах, чтобы мы все что-то потеряли. И когда мы захотим это вернуть – нас попросят потерянное задокументировать, возвращая потери в цифре. Нет сомнений, что это такая игра, это какой-то сценарий. Но, в чем сразу вас хочу успокоить и приободрить – сценарий не затянется на несколько лет, он будет очень быстрый.
https://strangeplanet.ru/
Османская Империя.
1574год.
Прошёл месяц, как Достопочтенный Султан Селим оставил этот грешный мир и отправился к своим Великим предкам. Его место занял семнадцатилетний Шехзаде Энгин, скромный юноша, совершенно не подготовленный к правлению огромной Империей, но, благодаря своей мудрой Валиде Нурбану Султан, осторожно помогающей единственному сыну мудрыми советами, постепенно освоился.
Вот только светловолосого юношу угнетала одна, очень значимая проблема в его личной жизни—непримиримая вражда между его двумя самыми дорогими женщинами: дражайшей матерью и возлюбленной фавориткой Сафие, подарившей ему два месяца тому назад Шехзаде, наречённого при молитве Мехметом. Хотя Энгин старался не вмешиваться в дела своего гарема, ведь он полностью отдал его в управление валиде, но всё равно, очень сильно переживал, зато, что касается самой Нурбану Султан, она больше не могла, да и не желала мириться с наглостью невестки, в связи с чем, захотела навсегда отдалить её от горячо любимого сына, но как это сделать, когда сын полностью поглощён своей венецианкой и не желает принимать у себя в покоях других наложниц? Здесь нужна особенная девушка, которая сумеет затмить Сафие всем: красотой, умом, изворотливостью, набожностью, дальновидностью, но главное безоговорочной преданностью ей, Валиде Султан.
Но где, же такую взять? На невольничьем рынке? Хотя там полно всяких рабынь, которых привозят со всех уголков света. Великая госпожа сама несколько раз ходила туда вместе с преданными слугами кизляром-агой Газанфером и ункяр-калфой Джанфеде. Только ничего подходящего не смогла найти, из-за чего даже отчаялась. И вот, наконец-то свершилось.
Тем, же вечером, когда жаркое июньское солнце уже плавно клонилось к закату, озаряя всё вокруг ярким золотым блеском, слепящим глаза и окрашивая всё вокруг в медный цвет, а достопочтенная Валиде Афифе-Нурбану Султан царственно стояла на мраморной террасе и задумчиво смотрела на, занимающихся своими обычными повседневными делами, рабынями в ташлыке, она увидела то, как её преданный слуга и душевный друг Газанфер-ага вводил в гарем очень красивую золотоволосую и стройную, как молодая сосна, но при этом обладающую пышными упругими формами рабыню, очень юного возраста, которой на вид было, где-то лет 13-15, никак не больше, одетую в простенькое платьице и чёрный плащ с глубоким капюшоном. Кизляр-ага что-то наставленчески объяснял ей, что та внимательно слушала и понимающе кивала головой, чем и привлекла к себе внимание Валиде Султан, заинтересовавшейся ею.
–-Кто эта новенькая Хатун, Джанфеде? Почему Газанфер ничего мне о ней не говорил, что собирается приобрести её? —негодуя, спросила у преданной ункяр-калфы, молчаливо стоявшей возле своей госпожи в смиренном ожидании дальнейших распоряжений, и вот, дождалась, благодаря чему, вновь, почтительно поклонилась ей и, словно спохватившись, доложила, ничего не скрывая:
–- Это русская рабыня по имени Надя, госпожа. Газанфер сказал мне ещё утром, что он договорился с одним капитаном-работорговцем, который и привёз девушку из Бурсы, где она проходила обучение в школе невольниц, закончив ту на отлично о том, чтобы попридержать её до вечера. Вот и выкупил, видимо. Надя Хатун как раз то мощное оружие против Сафие Хатун, которое вы искали и желали приобрести. —что заставило достопочтенную Султаншу света погрузиться в глубокую задумчивость, отразившись в загадочную улыбку, в связи с чем, одобрительно кивнула и приказала калфе, утром привести четырнадцатилетнюю Хатун к ней в покои. Джанфеда калфа всё поняла и, почтительно откланявшись, ушла, заниматься новенькой наложницей.
Девушка уже находилась в, застланном густыми клубами пара, хамама, разбавляемом лёгким медным мерцанием от, горящих в золотых канделябрах, свечей и, удобно сидя на тёплой мраморной плите, тщательно мылась с помощью опытных банщиц-негритянок, заботливо массирующих ей нежную, словно атлас, светлую, почти белую кожу, свидетельствующую о дворянском происхождении юницы, глубокую задумчивость которой развеяло появление ункяр-калфы, оценивающе, оглядевшую её с головы до ног, мысленно отмечая, что вкус у кизляра-аги отличный, да и у юной Хатун есть всё то, что может привлечь к себе внимание юного Падишаха, очень на долго, даже не подозревая ничего о том, что, в эту самую минуту за ними внимательно наблюдает Султан Энгин через золотую решётку арочного окна.
–-Тебе повезло, Хатун! Сама Валиде Афифе Нурбану Султан приобрела тебя для гарема нашего Повелителя, что уже сделало тебя гёзде, выделив из обычных гедиклис. Прояви свою искреннюю благодарность в качестве бескорыстной преданности госпоже, а уж она, непременно откроет тебе путь в «рай» Его Султанского Величества! —наставленчески произнесла Джанфеда-калфа, предварительно, одобрительно вздохнув. Юница, понимающе кивнула, уже успев, всё как слелует обдумать, проанализировать и решить, что ей, же, лучше будет, если она послушает мудрые советы ункяр-калфы с кизляром-агой и станет «правой рукой» достопочтенной Валиде Султан, из-за чего приветливо улыбнулась и выдохнула:
–-Можете передать Валиде Султан то, что она может не сомневаться в моей искренней и бескорыстной преданности! Пусть располагает мною так, как ей будет угодно!
Такой ответ пришёлся глубоко по душе молоденькой главной калфе, в связи с чем, она одобрительно кивнула и, оставив юницу на попечение банщиц, уже завершающих свою работу над наложницей, направилась к выходу из просторного помещения дворцового хамама, как, в эту самую минуту, встретила там юного Властелина, которому, вовремя спохватившись, почтительно поклонилась и сбивчиво пролепетав:
–-Добрый вечер, Повелитель. —уже собралась было пройти мимо, но юноша ей этого не позволил тем, что решительно схватил за руку и, пристально всмотревшись в её карие глаза своим бирюзовым взглядом, заинтересовано спросил:
–-Кто эта юная золотоволосая красавица, что сейчас омывается в хамаме, Джанфеда? Почему я не видел её раньше в моём гареме? —что заставило калфу судорожно вздохнуть и, осознавая, что у неё не получится никак уйти от ответа, судорожно сглотнула и выпалила:
–-Эта девушка является новой рабыней вашего гарема. Она куплена сегодня Газанфером-агой по приказу вашей достопочтенной матушки великой Валиде Афифе-Нурбану Султан. Имя ей—Надя. Она русская дворянка, привезённая из Московии и обученная в школе для невольниц в Бурсе.
Внимательно выслушав доклад ункяр-калфы, юный Султан погрузился в глубокую задумчивость, с которой и вернулся в свои великолепные покои, благодаря чему, Джанфеда вздохнула с огромным облегчением и, терпеливо дождавшись выхода к ней Нади Хатун, сопроводила её в общую комнату гарема.
Именно в этом, кишащем другими наложницами, калфами и агами, просторном, но из-за огромного количества народа, ставшим очень тесным, вернее даже душном помещении, отныне предстояло жить прекрасной юной Наде, с огромным интересом осматривающейся вокруг, при этом, продолжая, находиться в глубокой мрачной задумчивости о том, что теперь её жизнь уже никогда не будет прежней, так как превратится в бесконечную, даже безжалостную борьбу за выживание в этой чужой для юной девушки стране, в связи с чем, из её соблазнительной груди вырвался тяжёлый вздох, не укрывшийся от внимания, о чём-то тихо беседующей с младшей калфой, Джанфеде-калфы, которая отдала некоторые распоряжения своей собеседнице и, бесшумно приблизившись к юной подопечной, участливо спросила с оттенком лёгкого пренебрежения:
–-Тебе что-то не нравится, Хатун? Ну, уж извини! Отдельные покои, ты, пока ещё не заслужила! Вот пройдёшь по «золотому пути» и проведёшь ночь в жарких объятиях Повелителя, тогда и переселишься в покои для фавориток, а пока переодевайся и спать ложись! Завтра для тебя начинается обычная повседневная гаремная жизнь!
Только юница даже и не думала жаловаться на тесноту и духоту. Вместо этого она, понимающе вздохнула и задала один лишь единственный вопрос:
–-Джанфеде-калфа, а Султан Энгин какой? Красивый? —чем и заставила ункяр ошеломлённо всплеснуть руками, но, прекрасно понимая, проявленный Хатун, интерес, чуть слышно выдохнула:
–-Да, Хатун! Наш Властелин, очень молод и хорош собой. Скажу даже больше, ты ему приглянулась. —затем, не говоря больше ни единого слова, кивком головы указала наложнице место рядом с белокурой тринадцатилетней гречанкой Гюлизар, с интересом, посматривающей на новенькую девушку. Надя всё поняла и принялась, молча переодеваться в простенькую, ничем не примечательную бесформенную льняную серую рубашку с длинными прямыми рукавами, даже не подозревая о том, что, в эту самую минуту за ними всеми наблюдает с мраморной террасы сероглазая красавица с тёмно-каштановыми длинными волосами Сафие Султан, одетая в шикарное, василькового цвета шёлковое платье, которое было обшито серебристым кружевом, уже успевшая, узнать от верной шпионки по имени Гюлизар о том, что русскую рабыню купил кизляр-ага Газанфер по личному распоряжению Валиде Султан для того, чтобы наложница вытеснила её, Сафие, из сердца Мурада.
Вот только Сафие была не из тех, кто так, просто сдаётся. Ну уж нет! Никогда! Она ни за что не позволит какой-то смазливой девчонке перейти ей дорогу и заставить Энгина, вытеснить его единственную избранницу из любящего сердца. Валиде Султан желает войны—она её получит, благодаря чему, коварная венецианка злобно усмехнулась и вернулась в свои покои для того, чтобы уделить время единственному сыну Шехзаде Мехмеду, даже не догадываясь о том, что её дражайший возлюбленный уже заинтересовался прекрасной юной русской рабыней, о которой и пришёл поговорить в великолепные покои к матери.
Достопочтенная Валиде Султан, как раз уже готовилась лечь спать, для чего, переодевшись в шёлковые пеньюар с сорочкой цвета морской зелени, расслабленно сидела на, обитой парчой, позолоченной софе и наслаждалась массажем, проводимым для неё верными рабынями, не обращая внимания на тихое потрескивание дров в камине, лёгкий медный отсвет вместе с приятным теплом от которого, плавно обволакивал просторные покои, делая их ещё уютнее, при этом, излучающая свет, Султанша никого не ждала к себе в столь поздний час, уверенная в том, что её возлюбленный сын-падишах Энгин, возможно развлекается в постели со своей любимицей Сафие, затмившей ему весь гарем.
Только это было, далеко не так, ведь, в эту самую минуту, к ней мягкой бесшумной походкой подошёл юный Султан и, пожелав ей доброй ночи, и в знак искреннего почтения, пламенно поцеловал ей изящную руку, что заставило прекрасную молодую женщину с иссиня-чёрными густыми длинными распущенными волосами, огромные выразительные глаза которой напоминали изумруды, слегка вздрогнуть, а соблазнительные пухлые алые губы расплыться в доброжелательной улыбке.
–-И тебе, мой лев, я искренне желаю доброй ночи! —с искренней взаимностью, радушно выдохнула она, что позволило юноше, немного расслабиться и, принеся искреннее извинение за столь поздний визит, заинтересованно спросил:
–-Газанфер-ага сегодня в гарем привёл новую девушку, валиде. Позвольте мне узнать о том, кто она, хотя для чего вы отдали ему этот приказ, я уже догадался—Вы решили с помощью этой прекрасной нимфы, вытеснить из моего сердца возлюбленную Сафие. Считайте, что это у Вас уже вышло. Я попал в плен глубоких бирюзовых глаз золотоволосой красавицы. —чем ошеломил достопочтенную матушку, заставив её, с жадностью отпить прохладного шербета из серебряного кубка, заботливо поднесённого её, верным кизляром-агой, пришедшим к ней в покои вместе с её сыном, мысленно признаваясь себе в том, что лучшей новости от Энгина она ещё никогда не слышала, в связи с чем, одобрительно кивнула и пообещала сыну, прислать к нему юную подопечную в самое ближайшее время, на чём мать и сын расстались.
Но, а с первыми лучами утреннего ласкового солнца, в великолепном дворце Топкапы вновь закипела жизнь, вернее сказать, уже успевшие встать и позавтракать наложницы, сопровождаемые калфами, занялись уборкой гаремной его части, предварительно, взяв вёдра, тряпки и метёлки, в чём пришлось участвовать и юной Наде, ведь она, пока ещё была никем для того, чтобы отлынивать от работы.
Девушка понимала это и всеми силами старалась, относиться к другим рабыням доброжелательно и миролюбиво, но, не смотря на её душевные стремления, наложницы посматривали на неё с недоверием, видя в ней своего врага из-за того, что чувствовали, что с её редкостной красотой и всеми данными, она в рабынях, долго не останется, да достопочтенная Валиде благоволит новенькой, из-за чего злобно принялись между собой шептаться, напоминая гремучих змей и бросая на Надю косые, полные искренней язвительности взгляды, на которые юница отвечала весельем с душевностью, что продлилось до тех пор, пока внезапно кизляр-ага громко ни огласил:
–-Внимание! Его Султанское Величество Султан Энгин хан Хазретлири! —чем и заставил рабынь, мгновенно бросить все дела и, выстроившись в линию под бдительным присмотром калф с агами, почтительно поклониться, замерев в трепетном волнении. Лишь только юная русская рабыня по имени Надя, не в силах справиться с, одолевшим её хрупкую душу, любопытством, периодически, но так, чтобы никто не заметил, поднимала бирюзовый взор, желая, хоть одним глазком взглянуть на юного Падишаха, в связи с чем, в один из таких попыток, она встретилась взглядом с, проходящим мимо, Султаном Энгином и, к своему несчастью, а может быть и счастью, кто знает, попала в его добровольный сладостный плен, мысленно признавшись себе в том, что ункяр-калфа не обманула её. Юный Падишах, действительно оказался хорош собой и обладающий стройной атлетической фигурой, а эти светлые с золотистым отливом короткие волосы и колдовские голубые глаза с чувственными пухлыми губами, делали его не похожим на всех османов, скорее, в нём было больше европейских черт, что делало парня ещё красивее и притягательнее и заставляло трепетное сердце юницы, учащённо забиться в груди, не говоря уже о, хорошо заметном румянце смущения, залившем лицо русской красавицы, что ни укрылось от внимания юного Государя, заставив его даже, заметно, замедлить свой стремительный шаг и, остановившись на против Нади, приняться задумчиво смотреть на неё, тоже, залившись румянцем смущения, но это продлилось не долго, ведь, внезапно вспомнив о том, куда он шёл и для чего, юноша, мгновенно опомнился и продолжил свой путь, провожаемый завороженным взглядом Нади, уже полностью, осмелевшей, но, поняв, что ей за эту дерзость, может, хорошо влететь от калф с агами, юница вовремя спохватилась и вновь опустила голову. К счастью для неё, никто ничего не заметил, что позволило ей, выдохнуть с огромным облегчением.
Но, а, чуточку позже, когда ясное голубое небо заволокло хмурыми тучами, из которых мохнатыми хлопьями повалил снег, и после того, как Надя завершила свою работу и привела себя в порядок, она предстала перед изумрудными царственными очами достопочтенной Валиде Нурбану Султан, облачённой сегодня в великолепное парчовое зелёное платье с оттенком бирюзы, что идеально подходило к её огромным, как два, затерянных в лесной глуши, изумрудным глазам, обрамлённым густыми шелковистыми иссиня-чёрными ресницами, как и шикарные, подобранные к верху волосы, которые были украшены бриллиантовой короной. Великая Султанша с интересом, не говоря уже о том, что тщательно рассматривала своё новое приобретение, стараясь не упустить ни одной детали, после чего, одобрительно кивнула, позволяя юнице, отойти немного в сторону и, пристально взглянув на преданную ункяр-калфу, предостороженно произнесла:
–-Возможно, Сафие уже знает о нашей затее, разлучить её с моим дражайшим сыном с помощью Нади Хатун, в связи с чем, непременно попытается избавиться от девушки. Мы не должны этого допустить, Джанфеде, поэтому Надя, отныне становится моей личной служанкой и будет жить в моих покоях до того, времени, пока ни станет фавориткой Повелителя. —из-за чего, глубоко тронутая, оказанным ей высочайшим доверием, юница, благодарственно поцеловала полы роскошного платья своей госпожи, принеся клятву верности, что пришлось по душе Валиде Султан, в связи с чем, она доброжелательно улыбнулась наложнице и произнесла:
–-Отныне, ты больше не Надя, а Мейлишах, ведь у такой прекрасной девушки, как ты, Хатун, должно быть соответствующее имя. В переводе с нашего языка, твоё имя означает—избранница Падишаха. Ты не ослышалась. Вчера, поздно вечером, Повелитель приходил ко не только для того, чтобы пожелать спокойной ночи, но и ещё для того, чтобы признаться в том, что ты уже пленила его своей необычайной красотой. Это похвально. —что ввело юницу в ещё большее смятение, с которым она, вновь почтительно поклонилась достопочтенной и великодушной госпоже и, получив от неё позволение, вернуться в гарем, ушла, сопровождаемая ункяр-калфой, объясняющей ей, её новые обязанности в качестве личной служанки Валиде Султан, оставшейся наедине с кизляром-агой для того, чтобы обсудить с ним ещё несколько важных вопросов, относительно судьбы Мейлишах Хатун.
–-В гареме давно не было никаких праздников, Газанфер. Даже из-за траура по моему горячо любимому мужу Султану Селим хану, мы не отмечали восхождение на престол моего сына, нового Падишаха Энгин хана. Пора исправить это и устроить весёлый праздник в главных покоях. Пусть Мейлишах, тоже станцует для Энгина. —немного поразмыслив и взвесив все «за» и все «против», распорядилась достопочтенная валиде Султан. Кизляр-ага понял её и, почтительно откланявшись, ушёл в гарем для того, чтобы отобрать сегодня к вечеру самых прекрасных девушек, провожаемый понимающим взглядом своей Валиде.
Вот только не успели Джанфеде вместе со своей юной подопечной выйти из великолепных покоев Валиде Султан и пройти немного по коридору, как им на встречу летящей походкой вышла, погружённая в глубокую задумчивость о, нависшей над её счастьем с Повелителем, угрозе, одетая в шикарное парчовое платье мятного цвета с преобладанием блестящего шёлка с гипюром, Сафие Султан, в связи с чем обеим рабыням пришлось, мгновенно остановиться в почтительном поклоне, но величественная заносчивая госпожа не замечала их, так как её мысли занимала внезапная холодность Энгина. Он стал каким-то слишком задумчивым, даже отрешённым, со вчерашнего дня, не говоря уже о том, что избегает её под предлогом чрезмерной занятости. Неужели он влюбился в другую? Быть этого не может! Ведь, на протяжении этих двух лет их знакомства, Энгин ни на кого другого и смотреть не желает, да и мысли у него носятся, лишь вокруг одной планеты—Сафие. Тогда в чём проблема? Но тут она случайно столкнулась с, идущими ей на встречу, о чём-то тихо беседуя, ункяр-калфа Джанфеда с хорошенькой золотоволосой рабыней, но, не желая, признавать собственную оплошность, перевела её на новенькую рабыню.
–-Смотри, куда идёшь, Хатун! —огрызнулась она, чем заставила девушку вместе с калфой, мгновенно ошеломлённо переглянуться между собой, ведь они были ни в чём не виноваты, но из-за того, чтобы не раздувать скандал, виновато выдохнули:
–-Простите, Султанша!
Хотя в трепетной душе юной Мейлишах проснулось непреодолимое желание о справедливости, что вовремя пресекла мудрая наставница, чуть слышно шикнув на подопечную:
–-Лучше помалкивай, Мейлишах! Здесь твоё желание, добиваться справедливости, может, легко пуститься против тебя, же самой! Ты, пока ещё никто. Потерпи. Когда обретёшь силу, тогда и станешь бороться за справедливость.
Девушка всё поняла и, решив, прислушаться к мудрым советам наставницы, покорно кивнула, что нельзя было сказать о, по-прежнему находящейся возле них, Сафие Султан, пожелавшей, ещё больнее ущипнуть хорошенькую оппонентку тем, что, ядовито усмехнувшись:
–-Лучше скажи своей воспитаннице о том, что ей никогда не возвыситься до моего уровня, ведь наш Повелитель никогда не взглянет на такую щуплую и невзрачную замухрышку, как она! Зачем ему гарем, когда у него есть я, его возлюбленная Сафие! —продолжила свой путь до покоев Валиде Султан, провожаемая воинственным бирюзовым взглядом Мейлишах Хатун, всерьёз решившей, вступить в борьбу за сердце юного красавца Султана, успевшего, воспылать к ней взаимной страстью, о чём поделилась с мудрой наставницей и за что получила её молчаливое одобрение вместе с поддержкой.
Вот только встретилась юная Баш Хасеки юного Повелителя с его достопочтенной матерью, немного не доходя до её величественных покоев из-за того, что, одетая в соболя, Валиде Нурбану Султан, сопровождаемая верными служанками, вознамерилась выйти в дворцовый сад для того, чтобы немного прогуляться перед праздником в гареме. Её красивое лицо озаряла счастливая улыбка, которая мгновенно сошла от встречи с ненавистной невесткой, грациозно приблизившейся к ней и почтительно поклонившись, пожелавшей доброго дня, хотя это и было сказано очень наигранно и даже фальшиво, но, словно, не замечая этой надменности в кадине горячо любимого сына, мудрая Валиде Султан решила сыграть с ней в её, же игру, в связи с чем, одарила её взаимной приторной улыбкой, с наигранной любезностью выдохнула:
–-И тебе того, же, Сафие Хатун! —и уже собралась продолжить свой путь, но оказалась дерзко остановлена её пренебрежительными словами:
–-Всё пытаетесь всеми силами расстроить мою с Повелителем семью, Валиде?! Даже купили для этого хорошенькую рабыню?! Только знайте, что Энгин никогда на неё не взглянет, ведь у него есть я! —что вызвало в Нурбану Султан взаимную презрительную ухмылку, с которой она брезгливо взглянула на невестку и ответила ей с той, же иронией:
–-Тогда почему, же, поздно вечером, когда я уже ложилась спать, Энгин прибежал ко мне и, признавшись в том, что влюблён в Мейлишах Хатун, просил, как можно скорее устроить ему встречу с ним?! Может от того, что уже устал от тебя и захотел глотка свежего воздуха?!
Конечно, Нурбану совсем не хотелось раньше времени, натравливать невестку на подопечную, превращая жизнь ни в чём неповинной юной наложницы в ад, но Сафие вывела её из себя своей чрезмерной самоуверенностью с надменностью, из-за чего валиде и бросила, сама того не заметив, свой главный козырь в пекло. Это ей удалось. Сафие проглотила наживку, оказавшись глубоко ущемлённой, даже униженной достопочтенной свекровью, но, из последних сил, сохраняя в себе самообладание, сдержано вздохнула и всё с той, же самоуверенностью заключила:
–-Ничего! Энгин с ней наиграется и, когда эта ваша рабыня ему надоест, он вернётся ко мне, своей единственной возлюбленной!
Затем, вновь, почтительно поклонилась Валиде и вернулась в свои покои, с гордо поднятой головой, провожаемая её ядовитой усмешкой.
А между тем, в общей комнате гарема уже шла активная подготовка к сегодняшнему вечеру. Девушки репетировали танцы, наряжались и красились, что-то между собой, активно обсуждая и не обращая внимание на Мейлишах Хатун, тоже активно готовящуюся к празднику в главных покоях под мудрые наставления Джанфеде-калфы, подобравшей для своей подопечной светлое голубое шёлковое платье с шифоном, имеющее фиолетовый отлив и, лично вплетала в её шикарные золотистые длинные волосы бриллиантовые нити.
В эту самую минуту к ним и бесшумно подошла, одетая в простенькое бледно-розовое платье, Гюлизар Хатун, с восхищением оценившая шикарный образ Мейлишах, выдохнув, лишь одно:
–-Какая ты красавица, Мейлишах! —благодаря чему девушка вышла из романтической мечтательности о юном Властелине и, одарив юную белокурую собеседницу очаровательной искренней доброжелательной улыбкой, благодарственно выдохнула:
–-Спасибо, Гюлизар!
Затем юницы обменялись ещё парой доброжелательных фраз и, закончив последние приготовления с репетициями, не заметив даже того, что за всеми их делами, незаметно наступил долгожданный вечер, из-за чего стало совсем темно, что разбавлялось лёгким медным мерцанием, исходящим от, зажигаемых агами, канделябрами, ознаменуя собой то, что, отобранным для танцев в главных покоях, девушкам уже пора отправляться в них и развлекать юного Султана, который уже, вполне возможно, завершил на сегодня все свои государственные дела, сходил в хамам и приготовил себя к торжественному вечеру, в связи с чем, кизляр-ага вместе с ункяр-калфой провели заключительную проверку и повели наложниц с музыкантами в главные покои.
Так и было на самом деле. Юный Падишах, уже завершив все свои дела, вальяжно возлежал на парчовом покрывале широкого ложа, скрывшись в воздушном облаке газового золотого и бархатного зелёного балдахина и, не обращая внимания на лёгкое медное мерцание пламени свечей в золотых канделябрах, заворожённо смотрел на зажигательные танцы наложниц. Только они все танцевали на столько приторно и притворно, что вскоре юноша потерял к ним интерес и принялся увлечённо есть фрукты и попивать шербет из роз, что продлилось лишь до тех пор, пока, музыка внезапно ни смолкла, а рабыни ни рухнули на пол. Казалось бы, вечер закончен, но это было совсем не так, ведь в эту самую минуту, заиграла новая мелодия, а перед его высочайшим взором уже солировала прекрасная Мейлишах Хатун в голубом шёлковом платье с фиолетовым оттенком, а каждое её движение, наполненное природной грацией и естественностью, постепенно ускорялось в такт, проигрываемой музыкантами, мелодии, не говоря уже о пленительной доброжелательной улыбке с ласковым взглядом, в котором ощущалось столько тепла, что юноша оказался её добровольным пленником, не в силах оторвать взгляд от прекрасной юной гурии, которая уже завершала свой танец и, исполнив последнее па, запыхавшаяся, но переполненная радушных надежд на светлое беззаботное будущее, рухнула к его ногам, пытаясь отдышаться.
Благодаря чему, наступило время ожидания решения дальнейшей своей судьбы, которое, казалось, будет длиться целую вечность, так как время замедлило свой бег, вернее, даже остановилось, но это оказалось, далеко не так, ведь, в эту самую минуту, наконец, собравшись с мыслями и выйдя из романтического забвения, юный Султан Энгин бросил, находящийся у него в руках, шёлковый фиолетовый платок с кружевной тесьмой прекрасной юной златовласке, полулежащей возле его ног, что помогло ей, постепенно прийти в себя и, подобрав с дорогого пёстрого ковра заветный платок, мгновенно встала с него и, почтительно откланявшись, ушла, провожаемая заворожённым взглядом венценосного юноши, с трепетной нежностью вздохнувшего.
Вот только праздник проходил не только в главных покоях, но и в великолепных покоях валиде Султан, которая, облачившись в шикарное блестящее парчовое платье синего цвета с фиолетовым оттенком, царственно восседала на своей бархатной тахте и в ожидании известий из главных покоев, наблюдала за танцами рабынь о чём-то тихо и с оттенком беззаботности беседовала с верными служанками, лениво поедая фрукты из, стоявшей на круглом столике, серебряной вазы, не обращая внимания на, сидящую возле неё, невестку, погружённую в мрачную глубокую задумчивость о том, чем сейчас занимается её возлюбленный Энгин, но чувствовала, что их счастью пришёл конец, как бы скорбно это ни звучало, но это так, в связи с чем юная Султанша печально вздохнула и постаралась создать вид весёлости, с которой периодически улыбалась Валиде Султан, при каждом пересечении их взглядов, хотя на хрупкой душе скребли кошки, но никто её понять никак не хотел, зато все, кому не лень, норовились её как можно больнее ужалить, но Сафие смирилась, ведь таковы развлечения в султанском гареме. Как говориться в народе: «Хочешь жить—умей вертеться! », либо «С волками жить—по-волчьи выть. ».
И вот, наконец-то свершилось то, чего с таким нетерпением ждала достопочтенная Валиде Нурбану Султан. Деревянные створки в её великолепные покои, бесшумно распахнулись, и в них вошёл кизляр-ага Газанфер, который стремительно подошёл к своей царственной госпоже и, почтительно ей поклонившись, чуть слышно сообщил ей на ухо:
–-Свершилось, госпожа! Только что Повелитель сделал выбор, бросив фиолетовый платок Мейлишах Хатун! Завтра вечером она идёт к нему на хальвет! —что заставило Нурбану всю просиять от, переполнявшей её, огромной радости и мысленно вознести хвалебные молитвы Господу Богу, но в знак искренней благодарности бросила верному аге бархатный мешок с золотом, приказав:
–-Ну, теперь стерегите нашу Хатун от всех опасностей, которые, теперь посыплются на неё, как из рога изобилия, ведь ревнивая Сафие Хатун так не оставит! Вы с Джанфеде отвечаете за Мейлишах головой!
Газанфер итак уже это знал, в связи с чем, понимающе кивнул и, почтительно откланявшись, вернулся в общую комнату гарема, провожаемый одобрительным взглядом своей достопочтенной госпожи.
Тем, же, временем, юная Мейлишах уже бесшумно вошла в общую комнату, и мягко направилась к своему лежаку, всеми силами стараясь никого не разбудить, но никто из девушек не спал. Все нетерпеливо ждали её возвращения для того, чтобы хорошенько расспросить о том, как прошёл вечер в главных покоях и о том, виделась, ли она с Султаном.
Вот только юная девушка, с огромной нежностью сжимая в руке фиолетовый шёлковый платок, находилась в глубоком нежном мечтании о юном Властелине, о чём свидетельствовали её частые трепетные вздохи, привлёкшие к ней внимание, стоявшей немного в стороне, Джанфеде-калфы, которая, мгновенно выйдя из своей глубокой задумчивости, стремительно подошла к подопечной и, увидев в её изящных руках символ приглашения на хальвет, доброжелательно заулыбалась, чем и вывела юницу из мира грёз, заставив залиться румянцем смущения и недоумевая посмотреть на наставницу пристальным бирюзовым взглядом, в котором отчётливо прочитывался немой вопрос: «Что я сделала не так? Почему вы все на меня так пристально уставились? »
–-А ты сама не догадываешься ещё о том, что после завтрашней ночи, которую ты проведёшь в жарких объятиях юного Властелина, ты станешь его фавориткой, Хатун, ведь этот платочек, что ты с такой нежностью сжимаешь в руке, является пропускным билетом в «рай»? —словно догадавшись о ходе мыслей подопечной, ответила вопросом на её вопрос молодая ункяр-калфа, загадочно улыбаясь юнице, чем смутила её ещё больше, что вызвало добродушную усмешку у Джанфеде-калфы, не пожелавшей, больше донимать свою юную подопечную, но, шепнув ей ещё пару наставленческих слов, внимательно проследила за тем, как та прошла к лежаку и начала укладываться спать, хотя была на столько сильно перевозбуждена событиями этого вечера, что сон никак не хотел приходить к ней, да и, окружившие её другие наложница, начали активно, вернее даже наперебой, расспрашивать её обо всём, тоже не желая никак угоманиваться и ложиться спать, что дошло до слуха калф и аг, принявшихся, активно их успокаивать, что далось им с немалым трудом, но всё-таки рабыни, наконец-то и постепенно, угомонились и улёгшись поудобнее, заснули.
А в эту самую минуту, сразу по окончании праздника в покоях Валиде Султан, Сафие Султан пришла к покоям возлюбленного Султана и, не обращая внимания на лёгкое медное мерцание, исходящее от, горящего в чугунных факелах, пламени, разбавляющего непроглядную темноту просторного мраморного коридора, уже вознамерилась войти внутрь, но путь ей преградил преданный юному Властелину, хранитель главных покоев по имени Искандер-ага, двадцати-трёхлетний грек приятной внешности и с атлетическим стройным телосложением. Он почтительно поклонился кадине своего господина и, принеся свои искренние извинения, сообщил ей о том, что Повелитель приказал, никого к нему не впускать, так как хочет отдохнуть после утомительного тяжёлого дня, что, собственно было искренней правдой, ведь юный Султан, действительно отдыхал, но не, удобно лёжа в постели, а стоял на балконе, любуясь разноцветным фейерверком, громкими хлопками взрывающимся в чёрном ночном звёздном небе, погружённый в романтические мысли о прекрасной юной Мейлишах Хатун, восхитительный танец которой до сих пор был перед его ясными голубыми глазами, заставляя трепетное сердце, учащённо биться в мужественной груди, а бархатистые щёки заливаться румянцем смущения, что вызвало в нём тихий мечтательный вздох, во время которого. Он на мгновение закрыл глаза, не обращая внимания на небольшой морозец, пронизывающий его насквозь, так как юноша был одет в лёгонькую шёлковую пижаму и мятный парчовый халат, обшитый золотой тесьмой.
–-Энгин! —внезапно донёсся до него трепетный и, полный огромной нежности, тихий вздох милой Сафие, прорвавшейся к нему в покои, предварительно оттолкнув бдительного хранителя покоев в сторону, но вместо искренней радости с нежностью, юная Султанша наткнулась, на проявленную юношей, недовольную тираду, с которой он обрушился на, ошалевшую фаворитку, приводя её в чувства:
–-Да, как ты посмела вести себя столь дерзко, Сафие!? Кто ты такая для того, чтобы врываться ко мне так бесцеремонно?! Пошла вон! —от чего Султанша, хотя и оказалась потрясена до глубины души, но, списав раздражительность возлюбленного на невыносимую усталость этого тяжёлого дня, не стала спорить, а почтительно ему поклонилась и, не говоря ни единого слова, ушла, еле сдерживая горькие слёзы, душившие её, провожаемая молчаливым, мысленно благодарящим её за понимание, бирюзовым взглядом юного Султана, уже винящего себя за непростительную резкость в отношении возлюбленной душевной подруги, но ничего изменить уже было нельзя: что сделано, то сделано, а ему оставалось, лишь пожинать плоды своей непростительной раздражительности, из-за чего он тяжело вздохнул и продолжил смотреть на фейерверк ещё пять минут, по истечении которых вернулся в покои и лёг спать под тёплое одеяло, помогшее, ему согреться и постепенно забыться крепким сном.