Вишневый сад это рассказ

The Cherry Orchard
Scene from Act 3 of the original Moscow Art Theatre production
Written by	Anton Chekhov
Date premiered	1904
Place premiered	Moscow Art Theatre
Original language	Russian
Genre	Drama

The Cherry Orchard (Russian: Вишнёвый сад, romanized: Vishnyovyi sad) is the last play by Russian playwright Anton Chekhov. Written in 1903, it was first published by Znaniye (Book Two, 1904),^[1] and came out as a separate edition later that year in Saint Petersburg, via A.F. Marks Publishers.^[2] It opened at the Moscow Art Theatre on 17 January 1904 in a production directed by Konstantin Stanislavski. Chekhov described the play as a comedy, with some elements of farce, though Stanislavski treated it as a tragedy. Since its first production, directors have contended with its dual nature. It is often identified as one of the three or four outstanding plays by Chekhov, along with The Seagull, Three Sisters, and Uncle Vanya.^[3]

The play revolves around an aristocratic Russian landowner who returns to her family estate (which includes a large and well-known cherry orchard) just before it is auctioned to pay the mortgage. Unresponsive to offers to save the estate, she allows its sale to the son of a former serf; the family leaves to the sound of the cherry orchard being cut down. The story presents themes of cultural futility – both the futile attempts of the aristocracy to maintain its status and of the bourgeoisie to find meaning in its new-found materialism.^{[citation needed]} It dramatizes the socioeconomic forces in Russia at the turn of the 20th century, including the rise of the middle class after the abolition of serfdom in the mid-19th century and the decline of the power of the aristocracy.^[4]

Widely regarded as a classic of 20th-century theatre,^{[citation needed]} the play has been translated and adapted into many languages and produced around the world. Major theatre directors have staged it, including Charles Laughton, Peter Brook, Andrei Șerban, Jean-Louis Barrault, Tyrone Guthrie, Katie Mitchell, and Giorgio Strehler. It has influenced many other playwrights, including Eugene O’Neill, George Bernard Shaw, David Mamet, and Arthur Miller.

Characters[edit]

The spelling of character names depends on the transliteration used.

• Madame Lyubov Andreievna Ranevskaya – a landowner. Ranyevskaya is the linchpin around which the other characters revolve. A commanding and popular figure, she represents the pride of the old aristocracy, now fallen on hard times. Her confused feelings of love for her old home and sorrow at the scene of her son’s death, give her an emotional depth that keeps her from devolving into a mere aristocratic grotesque. Most of her humor comes from her inability to understand financial or business matters.
• Peter Trofimov – a student and Anya’s friend. Trofimov is depicted as an «eternal» (in some translations, «wandering») student. An impassioned left-wing political commentator, he represents the rising tide of reformist political opinion in Russia, which struggled to find its place within the authoritarian Czarist autocracy.
• Boris Borisovich Simeonov-Pishchik – a landowner and another old aristocrat whose estate has hit hard times. He is constantly discussing new business ventures that may save him and badgering Ranyevskaya for a loan. His character embodies the irony of the aristocracy’s position: despite his financial peril, he spends the play relaxing and socializing with the Gayevs.
• Anya – Lyubov’s daughter, aged seventeen. She journeys to Paris to rescue her mother from her desperate situation. She is a virtuous and strong young woman. She is close to Trofimov and listens to his revolutionary ideas, although she may or may not be taking them in.
• Varya – Lyubov’s adopted daughter, aged twenty-four. Varya is the one who manages the estate and keeps everything in order. She is the rock that holds the family together. The reason why Ranevskaya adopted her is never made clear, although she is mentioned to have come from «simple people» (most likely serfs). Varya fantasizes about becoming a nun, though she lacks the financial means to do so. She adores her mother and sister, and frets about money constantly. Her relationship to Lopakhin is a mysterious one; everyone in the play assumes that they are about to be married but neither of them act on it.
• Leonid Andreieveitch Gayev – the brother of Madame Ranevskaya. One of the more obviously comic characters, Gayev is a talkative eccentric. His addiction to billiards (often manifesting itself at times of discomfort) is symbolic of the aristocracy’s decadent life of leisure, which renders them impotent in the face of change. Gayev tries hard to save his family and estate, but ultimately, as an aristocrat, either lacks the drive, or doesn’t understand the real world mechanisms necessary to realize his goals.
• Yermolai Alexeievitch Lopakhin – a merchant. Lopakhin is by far the wealthiest character in the play, but comes from the lowest social class, as his father was a peasant and his grandfather was a serf. This contrast defines his character: he enjoys living the high life, but at the same time is uncomfortably conscious of his low beginnings and obsession with business. He is often portrayed on stage as an unpleasant character because of his greedy tendencies and ultimate betrayal of the Gayev family, but there is nothing in the play to suggest this: he works strenuously to help the Gayevs, but to no avail. Lopakhin represents the new middle class in Russia, one of many threats to the old aristocratic way of doing things.
• Charlotta Ivanovna – a governess. By far the most eccentric character, Charlotta is the only governess the Gayevs could afford and is a companion for Anya. She is a melancholy figure, raised by a German woman without any real knowledge of who her circus entertainer parents were. She performs card tricks and ventriloquism at the party in the third act and accepts the loss of her station, when the family disbands, with pragmatism.
• Yepikhodov – a clerk. The Gayev’s estate clerk is another source of comedy. He is unfortunate and clumsy in the extreme, earning him the insulting nickname «Twenty-Two Calamities» (the nickname varies between translations) mostly invoked by Yasha. He considers himself to be in love with Dunyasha, whom he has asked to marry him.
• Dunyasha – a housemaid. Like Lopakhin, she is another example of social mobility in Russia at the time. A peasant who is employed as the Gayev’s chambermaid, Dunyasha is an attention seeker, making big scenes and dressing as a lady to show herself off. She is in some respects representative of the aristocracy’s impotence, as a lowly chambermaid would not in the past have had the freedom to dress like a lady and flirt with the menservants. Although pursued romantically by Yepikhodov, she is in love with Yasha, attracted to the culture he has picked up in Paris.
• Firs – a manservant, aged 87. An aging eccentric, Firs considers the emancipation of the Russian serfs a disaster, and talks nostalgically of the old days when everybody admired their masters and owners, such as Gayev’s parents and grandparents. His senility is a source of much of the play’s poignancy, symbolizing the decay of the old order into muttering madness.
• Yasha – a young manservant, accompanying Lyubov on her way back from Paris and desperate to return. Yasha represents the new, disaffected Russian generation, who dislike the staid old ways and who will be the footsoldiers of the revolution. A rude, inconsiderate and predatory young man, Yasha, like Dunyasha and Charlotta, is the best the Gayevs can afford. He toys with the girlish affections of Dunyasha, the maid.
• A Stranger – a passer-by who encounters the Gayevs as they laze around on their estate during Act II. He is symbolic of the intrusion of new ideologies and social movements that infringed on the aristocracy’s peace in Russia at the turn of the 20th century.
• The Stationmaster and The Postmaster – Both officials attend the Gayevs’ party in Act III. Although they both play minor roles (the Stationmaster attempts to recite a poem, and the Postmaster flirts with Dunyasha), they are mostly symbols of the deprecation of the aristocracy in 1900s Russia – Firs comments that, whereas once they had barons and lords at the ball, now it’s the postman and the stationmaster, and even they come only to be polite.
• Grisha – The son of Lyubov, drowned many years ago before her sojourn to Paris. She is reminded of his existence through the presence of Trofimov, who was his tutor.
• Guests, servants, and others.

Plot[edit]

The play opens in the early morning hours of a cool day in May in the nursery of Lyubov Andreyevna Ranevskaya’s ancestral estate, somewhere in the provinces of Russia just after the turn of the 20th century. Ranevskaya has been living with an unnamed lover in France for five years, ever since her young son drowned. After receiving news that she had tried to kill herself, Ranevskaya’s 17-year-old daughter Anya and Anya’s governess Charlotta Ivanovna have gone to fetch her and bring her home to Russia. They are accompanied by Yasha, Ranevskaya’s valet who was with her in France. Upon returning, the group is met by Lopakhin, Dunyasha, Varya (who has overseen the estate in Ranevskaya’s absence), Leonid Andreyevich Gayev, Boris Borisovich Simeonov-Pishchik, Semyon Yepikhodov, and Firs.

Lopakhin has come to remind Ranevskaya and Gayev that their estate, including the cherry orchard, is due to go to auction in August to pay off the family’s debts. He proposes to save the estate by allowing part of it to be developed into summer cottages; however, this would require the destruction of their famous cherry orchard, which is nationally known for its size.

Ranevskaya is enjoying the view of the orchard as day breaks when she is surprised by Peter Trofimov, a young student and the former tutor of Ranevskaya’s son, Grisha, whose death prompted Ranevskaya to leave Russia five years ago. Much to the consternation of Varya, Trofimov had insisted on seeing Ranevskaya upon her return, and she is grief-stricken at the reminder of this tragedy.

After Ranevskaya retires for the evening, Anya confesses to Varya that their mother is heavily in debt. They all go to bed with renewed hope that the estate will be saved and the cherry orchard preserved. Trofimov stares after the departing Anya and mutters «My sunshine, my spring» in adoration.

Act II takes place outdoors in mid-summer on the family estate, near the cherry orchard. The act opens with Yepikhodov and Yasha trying for the affection of Dunyasha, by singing and playing guitar, while Charlotta soliloquizes about her life as she cleans a rifle. In Act I it was revealed that Yepikhodov proposed to Dunyasha around Easter; however, she has since become infatuated with the more «cultured» Yasha. Charlotta leaves so that Dunyasha and Yasha might have some time alone, but that is interrupted when they hear their employer coming. Yasha shoos Dunyasha away to avoid being caught, and Ranevskaya, Gayev, and Lopakhin appear, once more discussing the uncertain fate of the cherry orchard. Shortly Anya, Varya, and Trofimov arrive as well. Lopakhin teases Trofimov for being a perpetual student, and Trofimov espouses his philosophy of work and useful purpose, to the delight and humour of everyone around. During their conversations, a drunken and disheveled vagrant passes by and begs for money; Ranevskaya thoughtlessly gives him all of her money, despite the protestations of Varya. Shaken by the disturbance, the family departs for dinner, with Lopakhin futilely insisting that the cherry orchard be sold to pay down the debt. Anya stays behind to talk with Trofimov, who disapproves of Varya’s constant hawk-like eyes, reassuring Anya that they are ‘above love’. To impress Trofimov and win his affection, Anya vows to leave the past behind her and start a new life. The two depart for the river as Varya calls scoldingly in the background.

It is the end of August, and the evening of Ranevskaya’s party has come. Off-stage the musicians play as the family and their guests drink, carouse, and entertain themselves. It is also the day of the auction of the estate and the cherry orchard; Gayev has received a paltry amount of money from his and Ranevskaya’s stingy aunt in Yaroslavl, and the family members, despite the general merriment around them, are both anxious and distracted while they wait for word of their fates. Varya worries about paying the musicians and scolds their neighbour Pishchik for drinking, Dunyasha for dancing, and Yepikhodov for playing billiards. Charlotta entertains the group by performing several magic tricks. Ranevskaya scolds Trofimov for his constant teasing of Varya, whom he refers to as «Madame Lopakhin». She then urges Varya to marry Lopakhin, but Varya demurs, reminding her that it is Lopakhin’s duty to ask for her hand in marriage, not the other way around. She says that if she had money she would move as far away from him as possible. Left alone with Ranevskaya, Trofimov insists that she finally face the truth that the house and the cherry orchard will be sold at auction. Ranevskaya shows him a telegram she has received from Paris and reveals that her former lover is ill again and has begged for her to return to aid him. She says that she is seriously considering joining him, despite his cruel behaviour to her in the past. Trofimov is stunned at this news and the two argue about the nature of love and their respective experiences. Trofimov leaves in a huff, but falls down the stairs off-stage and is carried in by the others. Ranevskaya laughs and forgives him for his folly and the two quickly reconcile. Anya enters, declaring a rumour that the cherry orchard has been sold. Lopakhin arrives with Gayev, both of whom are exhausted from the trip and the day’s events. Gayev is distant, virtually catatonic, and goes to bed without saying a word of the outcome of the auction. When Ranevskaya asks who bought the estate, Lopakhin reveals that he himself is the purchaser and intends to chop down the orchard with his axe. Ranevskaya, distraught, clings to Anya, who tries to calm her and reassure her that the future will be better now that the cherry orchard has been sold.

Several weeks later, once again in the nursery (as in Act I), the family’s belongings are being packed away as the family prepares to leave the estate forever. Trofimov enters in search of his galoshes, and he and Lopakhin exchange opposing world views. Anya enters and reprimands Lopakhin for ordering his workers to begin chopping down the cherry orchard even while the family is still in the house. Lopakhin apologizes and rushes out to stop them for the time being, in the hopes that he will be somehow reconciled with the leaving family. Charlotta enters, lost and in a daze, and insists that the family find her a new position. Ranevskaya tearfully bids her old life goodbye and leaves as the house is shut up forever. In the darkness, Firs wanders into the room and discovers that they have left without him and boarded him inside the abandoned house to die. He lies down on the couch and resigns himself to this fate (possibly dying on the spot). Off-stage we hear the axes as they cut down the cherry orchard.

Themes[edit]

One of the main themes of the play is the effect social change has on people. The emancipation of the serfs on 19 February 1861 by Alexander II allowed former serfs to gain wealth and status while some aristocrats were becoming impoverished, unable to tend their estates without the cheap labor of slavery. The effect of these reforms was still being felt when Chekhov was writing forty years after the mass emancipation.^[5]

Chekhov originally intended the play as a comedy (indeed, the title page of the work refers to it as such), and in letters noted that it is, in places, almost farcical.^[6] When he saw the original Moscow Art Theatre production directed by Konstantin Stanislavski, he was horrified to find that the director had moulded the play into a tragedy. Ever since that time, productions have had to struggle with this dual nature of the play (and of Chekhov’s works in general).^{[citation needed]}
Ranevskaya’s failure to address problems facing her estate and family mean that she eventually loses almost everything and her fate can be seen as a criticism of those people who are unwilling to adapt to the new Russia. Her petulant refusal to accept the truth of her past, in both life and love, is her downfall throughout the play. She ultimately runs between her life in Paris and in Russia (she arrives from Paris at the start of the play and returns there afterwards). She is a woman who lives in an illusion of the past (often reliving memories about her son’s death, etc.). The speeches by the student Trofimov, attacking intellectuals were later seen as early manifestations of Bolshevik ideas and his lines were often censored by the Tsarist officials. Cherry trees themselves are often seen as symbols of sadness or regret at the passing away of a certain situation or of the times in general.

The idea of independence and freedom is relevant to the positions of Firs and Lopakhin. Firs has been with the estate for decades, and all he has ever known is to serve his masters. When the news of the orchard being sold breaks, Firs seems unfazed, and continues to carry out his duties, but is unable to find his independence and freedom; Lopakhin was able to «free» himself, in the sense that he was able to find motivation to keep on going. Even though the two are polar opposites on the social ladder, they both have internal struggles regarding what their life is going to be after the orchard is chopped down.^[7]

Production history[edit]

The play opened on 17 January 1904, the director’s birthday, at the Moscow Art Theatre under the direction of the actor-director Konstantin Stanislavski. During rehearsals, the structure of Act Two was re-written. Famously contrary to Chekhov’s wishes, Stanislavski’s version was, by and large, a tragedy. Chekhov disliked the Stanislavski production intensely, concluding that Stanislavski had «ruined» his play. In one of many letters on the subject, Chekhov would complain, «Anya, I fear, should not have any sort of tearful tone… Not once does my Anya cry, nowhere do I speak of a tearful tone, in the second act there are tears in their eyes, but the tone is happy, lively. Why did you speak in your telegram about so many tears in my play? Where are they? … Often you will find the words «through tears,» but I am describing only the expression on their faces, not tears. And in the second act there is no graveyard.»^[8] The playwright’s wife Olga Knipper played Madame Ranevskaya in the original Moscow Art Theatre production, as well as in the 300th production of the play by the theatre in 1943.

Although critics at the time were divided in their response to the play, the debut of The Cherry Orchard by the Moscow Art Theatre on 17 January 1904 (Stanislavski’s birthday) was a resounding theatrical success and the play was almost immediately presented in many of the important provincial cities. This success was not confined only to Russia, as the play was soon seen abroad with great acclaim as well. Shortly after the play’s debut, Chekhov departed for Germany due to his worsening health, and by July 1904 he was dead.

The modest and newly urbanized audiences attending pre-revolutionary performances at S. V. Panin’s People’s House in Saint Petersburg reportedly cheered as the cherry orchard was felled on-stage.^[9]

A production in 1925 at the Oxford Playhouse by J. B. Fagan^[10] and a production in 1934 at the Sadler’s Wells Theatre in London directed by Tyrone Guthrie and translated by Hubert Butler were among the first English-language productions of the play.

A television version featuring Helen Hayes as Ranevskaya, and Susan Strasberg as Anya, directed by Daniel Petrie, was broadcast as part of the Play of the Week television series in 1959.

A Royal Shakespeare Company/BBC Television version from 1962 was directed by Michael Elliott from Michel Saint-Denis stage production. This features Peggy Ashcroft as Ranevskaya, Ian Holm as Trofimov, John Gielgud as Gayev, Judi Dench as Anya, Dorothy Tutin as and Patsy Byrne as Dunyasha.^[11] This version has been released on DVD by BBC Worldwide.

The Stratford Festival of Canada mounted productions in 1965, 1987 and 1998. The 1965 production was in fact the first time that a Chekhov play had been performed there. Furthermore, The Cherry Orchard marked the Stratford directorial debut of John Hirsch. Three of the original Stratford company members were in the cast: William Hutt, playing Gaev; Douglas Campbell, as Lopakhin; and William Needles, in the role of Yepihodov; and three women who are considered among the pre-eminent actors Canada has produced: Frances Hyland (Varya), Kate Reid (Ranevskaya), and Martha Henry (Dunyasha). Also in the cast were Powys Thomas (Fiers); Mervyn Blake (Pishtchik); and Mary Savidge (Charlotta), and Canadian born and trained actors: Bruno Gerussi (Yasha); Hugh Webster (Trofimov); and Susan Ringwood (Anya).^[12]

A production starring Irene Worth as Ranevskaya, Raul Julia as Lopakhin, Mary Beth Hurt as Anya and Meryl Streep as Dunyasha, directed by Andrei Șerban and featuring Tony Award-winning costumes and set by Santo Loquasto, opened at the Lincoln Center for the Performing Arts in 1977.^[13]

A production directed by Peter Hall, translated by Michael Frayn and starring Dorothy Tutin as Ranevskaya, Albert Finney as Lopakhin, Ben Kingsley as Trofimov and Ralph Richardson as Firs, appeared at the Royal National Theatre in London in 1978^[14] to nearly universal acclaim. A minimalist production directed by Peter Gill opened at the Riverside Studios in London also in 1978,^[14] to good reviews.

In 1981, Peter Brook mounted a production in French (La Cérisaie) with an international cast including Brook’s wife Natasha Parry as Ranevskaya, Niels Arestrup as Lopakhin, and Michel Piccoli as Gayev. The production was remounted at the Brooklyn Academy of Music in 1988 after tours through Africa and the Middle East.^[15]

Also in 1981, the BBC produced a version for British television by Trevor Griffiths from a translation by Helen Rappaport and directed by Richard Eyre. Instead of her 1962 BBC role as daughter Anya, Judi Dench here played the mother Ranevskaya to Bill Paterson’s Lopakhin, Anton Lesser as Trofimov, Frederick Treves as Gayev, Anna Massey as Charlotta, and a 24-year-old Timothy Spall as Yepikhodov.^[16]

The Stratford Festival’s 1987 production also used the Trevor Griffiths text, and subtly shifted the play’s emphasis from Madame Ranyevskaya’s economic demise to the ascent of Lopakhin. James Blendick as Lopakhin was praised for his skillful man-on-the-rise performance.^[17] The 1998 Festival production, directed by Diana Leblanc, was based on a new translation by American-born / Canadian playwright John Murell. Among its cast was Martha Henry (Ranevskaya), Stephen Russell (Leonid), Anne Ross (Anya) and Sarah Dodd (Varya). Variety noted that: “Leblanc has…remembered that this is a tragicomedy…avoided the obvious and encouraged her actors to find humor rather than high drama. It works beautifully because there is drama aplenty in merely playing these characters with integrity.” ^[18]

A Welsh language version Y Gelli Geirios translated by W. Gareth Jones was performed for the first time on 19 February 1991 by Cwmni Theatr Gwynedd in Theatr Gwynedd, Bangor.^[19]

A film version starring Charlotte Rampling as Ranevskaya, Alan Bates as Gayev, Owen Teale as Lopakhin, Melanie Lynskey as Dunyasha and Gerard Butler as Yasha, directed by Michael Cacoyannis, appeared in 1999.^[20]

An L.A. Theatre Works recorded version of the play was produced in 2002 starring Marsha Mason, Charles Durning, Hector Elizondo, and Jennifer Tilly. Others in the cast were Jordan Baker, Jon Chardiet, Michael Cristofer, Tim DeKay, Jeffrey Jones, Christy Keef, Amy Pietz, and Joey Slotnick.

Wekande Walauwa, 2002, a Sinhalese film adapted to Sri Lankan family context was directed by the prominent Sri Lankan director Lester James Peries.

The Steppenwolf Theatre Company (Chicago, Illinois) performed a version that was translated by its Associate Artistic Director, Curt Columbus, and directed by ensemble member Tina Landau. The play premiered on 4 November 2004 and ran until 5 March 2005 at the Upstairs Theatre. Appearing in the performance were Robert Breuler, Francis Guinan, Amy Morton, Yasen Peyankov, Rondi Reed, Anne Adams, Guy Adkins, Chaon Cross, Leonard Kraft, Julian Martinez, Ned Noyes, Elizabeth Rich, Ben Viccellio, and Chris Yonan.^[21]

The Atlantic Theatre Company (New York City) in 2005 produced a new adaptation of The Cherry Orchard by Tom Donaghy, where much more of the comedy was present as the playwright had originally intended.^[22]

A new production of the play starring Annette Bening as Ranevskaya and Alfred Molina as Lopakhin, translated by Martin Sherman and directed by Sean Mathias, opened at the Mark Taper Forum in Los Angeles in February 2006.^[23]

The Huntington Theatre Company^[24] at Boston University produced a version in January 2007 using Richard Nelson’s translation, directed by Nicholas Martin with Kate Burton as Madame Ranevskaya, Joyce Van Patten as Charlotta Ivanovna, and Dick Latessa as Firs.^[25]

Jonathan Miller directed the play in March–April 2007 at the Crucible Theatre, Sheffield, England. The play represents Miller’s return to the British stage after nearly a decade away^[26] and stars Joanna Lumley as Ranevskaya.

Libby Appel adapted and directed the play in 2007 for her farewell season as artistic director of the Oregon Shakespeare Festival (Ashland, Oregon). The new translation, based on an original literal translation by Allison Horsley, is considered to be «strongly Americanized».^[27]

A version of the play was performed as the opening production on the Chichester Festival Theatre Stage in May–June 2008, with a cast including Dame Diana Rigg, Frank Finlay, Natalie Cassidy, Jemma Redgrave and Maureen Lipman.^[28]

In 2009, a new version of the play by Tom Stoppard was performed as the first production of The Bridge Project, a partnership between North American and UK theatres. The play ran at the Brooklyn Academy of Music. Sam Mendes directed the production with a cast including Simon Russell Beale, Sinéad Cusack, Richard Easton, Rebecca Hall and Ethan Hawke.^[29]

A brand new adaptation of the play was produced by the Blackeyed Theatre in spring 2009 as a UK tour, with a cast of four.^[30]

In September 2009, a new adaptation of the play by Stuart Paterson was produced at the Dundee Repertory Theatre with guest director Vladimir Bouchler.

A new translation of the play in Punjabi was performed in September 2009 by the students of Theatre Art Department of Punjabi University, Patiala, India.

A version of the play in Afrikaans was performed in late September 2009 by students of the Department of Drama at the University of Cape Town, South Africa.

A new adaption was commissioned by the Brighton Festival and performed by the Dreamthinkspeak group.^[31] They renovated the old co-op home-store on the London Road using the whole store as a stage. They renamed it Before I Sleep and said it was inspired by the original play. It received positive reviews from both The Guardian^[32] and The Independent^[33] newspapers. It was funded by Arts Council England, National Lottery and a long list of other Brighton and Hove based businesses.

In April 2010 at the Royal Lyceum Theatre in Edinburgh the Scottish playwright John Byrne staged a new version of the play as a Scottish ‘social comedy’, taking place in 1979 Scotland.^[34]

The Royal National Theatre in London staged a new version starring Zoë Wanamaker from May to August 2011, reuniting director Howard Davies with writer Andrew Upton,^[35] which was also shown at cinemas internationally through National Theatre Live.^[36]

The Eastern Bohemian Theatre, Pardubice, Czech Republic. Directed by Petr Novotný. Translated by Leoš Suchařípa. Starring: Jindra Janoušková (Ranevskaya), Petra Tenorová (Anya), Kristina Jelínková (Varya), Zdeněk Rumpík (Gayev), Jiří Kalužný (Lopakhin), Miloslav Tichý (Trofimov), Martin Mejzlík (Simeonov-Pishchik), Lída Vlášková (Charlotte), Ladislav Špiner (Yepikhodov), Martina Sikorová (Dunyasha), Václav Dušek (Firs), Jan Musil (Yasha), Radek Žák (Stationmaster), Alexandr Postler (Stranger). The play had its premiere on 16 October 2011 and last performance on 14 January 2012.

The Vinohrady Theatre, Prague. Directed by Vladimír Morávek. Starring Dagmar Veškrnová-Havlová, Jiřina Jirásková (Charlotte), Viktor Preiss, Pavla Tomicová, Martin Stropnický, Lucie Juřičková, Svatopluk Skopal, Andrea Elsnerová, Pavel Batěk, Ilja Racek, Martin Zahálka, Jiří Dvořák, Jiří Žák. The play had its premiere on 5 February 2008.

The Komorní scéna Aréna, Ostrava. Directed by Ivan Krejčí. Starring Alena Sasínová-Polarczyk, Tereza Dočkalová, Petra Kocmanová, Norbert Lichý, Josef Kaluža, Michal Čapka, Dušan Škubal, Dana Fialková, Michal Moučka, Tereza Cisovská, Pavel Cisovský, Albert Čuba, Marek Cisovský, René Šmotek. The play had its premiere on 21 March 2009.

The Theatre Workshop of Nantucket staged a new adaptation and translation of Chekhov’s Cherry Orchard set on Nantucket in 1972. The play premiered on 14 September 2012. It was directed by Anne Breeding and Gregory Stroud, and translated and adapted by Gregory Stroud.^[37]

The Stage Center Theatre at Northeastern Illinois University, Chicago, Illinois, presented a new version of The Cherry Orchard, adapted and directed by Dan Wirth, in October, 2013.^[38]

PK Productions will premiere a new version of The Cherry Orchard in November 2014 at the New Wimbledon Theatre.^[39] Adapted by director Patrick Kennedy, the production updates the setting to London in 1976.^[40]

Directed by Katie Mitchell, The Cherry Orchard opened at The Young Vic Theatre in London on 10 October 2014

A production of the Michael Frayn translation was produced at Helmsley Arts Centre in Helmsley, North Yorkshire in May 2015, directed by David Powley.

Clemence Williams directed New Theatre (Sydney) production of David Mamet’s adaptation 26 April – 28 May 2016 with an original musical score by Eliza Scott.^[41]

Roundabout Theatre Company presented a new adaptation by Stephen Karam on Broadway at the American Airlines Theatre, starring Diane Lane as Ranevskaya. Previews began on 15 September 2016, with opening night on 16 October. The production was directed by Simon Godwin, with scenic design by Scott Pask, costume design by Michael Krass, lighting design by Donald Holder, sound design by Christopher Cronin, movement by Jonathan Goddard, and original music by Nico Muhly.^[42][43]

During its 2018 season, Shaw Festival in Niagara-on-the Lake, Ontario presented a world premiere of The Orchard (after Chekov).^[44] Described as The Cherry Orchard transformed into the tale of a Punjabi-Sikh family fighting to hold onto their Okanagan Valley orchard, this version is based on the author Sarena Parmar’s own childhood in British Columbia. “This fresh adaptation confronts life, loss and the Canadian immigrant experience with both bravery and beauty…”^[45] It will go on to be produced at the Arts Club in Vancouver, B.C. in April 2019.

A new radio version by Katherine Tozer and composer John Chambers was produced for BBC’s Drama on 3, airing for the first time on 18 October 2018.^[46]

The Moscow Pushkin Drama Theatre will be presenting their adaptation of the play with the Cherry Orchard Festival at the New York City Center in June 2020. Directed by Vladimir Mirzoev, and starring Victoria Isakova, Aleksander Petrov, Mikhail Zhigalov, and Maxim Vitorgan, and has been described as, «Visually striking, psychologically nuanced and hypnotically performed Russian staging of Chekhov’s play»^[47]

An English language visual novel adaptation, produced by Manuela Malasaña, was released in November 2020.^[48]

In 2022, a high-tech adaptation entitled The Orchard at the Baryshnikov Arts Center, featuring Mikhail Baryshnikov and Jessica Hecht.^[49]

An English language adaptation by Vinay Patel in a science fiction setting was performed at The Yard Theatre in London in 2022. ^[50]

Legacy[edit]

The theatre scholar Michael Goldman has referred to the character Charlotta Ivanovna playing the governess in this play as prototypical of characters Chekhov had visited in many of his plays. As Goldman states: «Everyone in Chekhov resembles Charlotta Ivanovna… with her card tricks, and ventriloquism. Each in his own way attempts a kind of magic, a spiritual mumbo-jumbo, a little number designed to charm or placate or simply elegize reality – the reality of life slipping away, of the dissolving process. They are sad clowns, redeemed only by being fully felt as people, and not the comic icons they are always threatening to become – failed shamans, whose magic does not work though it has cost them everything to perform.»^[51]

The Japanese manga Sakura no Sono (1985-86) and its live-action film adaptations are about a drama group in a girls-only private high school putting on a production of The Cherry Orchard.

The play has a role in the comedy film Henry’s Crime (2011).

Editions[edit]

English translations[edit]

• Chekhov, Anton (1994). «The Cherry Orchard«. In Gilbert, Miriam; Klaus, Carl H.; Field, Jr., Bradford S. (eds.). Modern and Contemporary Drama. David Magarshack (translation). New York: St. Martin’s Press. ISBN 0-312-09077-3.
• Chekhov, Anton (1998). The Cherry Orchard. Stephen Mulrine (translation). London: Nick Hern Books. ISBN 978-1-85459-412-9.
• Chekhov, Anton (2016). The Cherry Orchard. Stephen Karam and Alison Horsley (translation). New York: Theatre Communications Group. ISBN 9781559365512. OCLC 1013526785.

References[edit]

External links[edit]

• Full text of The Cherry Orchard (in Russian)
• Project Gutenberg eText, English translations of several Chekhov plays, including The Cherry Orchard
• A public domain version of the play (English translation)
• The Cherry Orchard study guide, themes, quotes, teacher resources
• The Cherry Orchard public domain audiobook at LibriVox

The Cherry Orchard
Scene from Act 3 of the original Moscow Art Theatre production
Written by	Anton Chekhov
Date premiered	1904
Place premiered	Moscow Art Theatre
Original language	Russian
Genre	Drama

The Cherry Orchard (Russian: Вишнёвый сад, romanized: Vishnyovyi sad) is the last play by Russian playwright Anton Chekhov. Written in 1903, it was first published by Znaniye (Book Two, 1904),^[1] and came out as a separate edition later that year in Saint Petersburg, via A.F. Marks Publishers.^[2] It opened at the Moscow Art Theatre on 17 January 1904 in a production directed by Konstantin Stanislavski. Chekhov described the play as a comedy, with some elements of farce, though Stanislavski treated it as a tragedy. Since its first production, directors have contended with its dual nature. It is often identified as one of the three or four outstanding plays by Chekhov, along with The Seagull, Three Sisters, and Uncle Vanya.^[3]

The play revolves around an aristocratic Russian landowner who returns to her family estate (which includes a large and well-known cherry orchard) just before it is auctioned to pay the mortgage. Unresponsive to offers to save the estate, she allows its sale to the son of a former serf; the family leaves to the sound of the cherry orchard being cut down. The story presents themes of cultural futility – both the futile attempts of the aristocracy to maintain its status and of the bourgeoisie to find meaning in its new-found materialism.^{[citation needed]} It dramatizes the socioeconomic forces in Russia at the turn of the 20th century, including the rise of the middle class after the abolition of serfdom in the mid-19th century and the decline of the power of the aristocracy.^[4]

Widely regarded as a classic of 20th-century theatre,^{[citation needed]} the play has been translated and adapted into many languages and produced around the world. Major theatre directors have staged it, including Charles Laughton, Peter Brook, Andrei Șerban, Jean-Louis Barrault, Tyrone Guthrie, Katie Mitchell, and Giorgio Strehler. It has influenced many other playwrights, including Eugene O’Neill, George Bernard Shaw, David Mamet, and Arthur Miller.

Characters[edit]

The spelling of character names depends on the transliteration used.

• Madame Lyubov Andreievna Ranevskaya – a landowner. Ranyevskaya is the linchpin around which the other characters revolve. A commanding and popular figure, she represents the pride of the old aristocracy, now fallen on hard times. Her confused feelings of love for her old home and sorrow at the scene of her son’s death, give her an emotional depth that keeps her from devolving into a mere aristocratic grotesque. Most of her humor comes from her inability to understand financial or business matters.
• Peter Trofimov – a student and Anya’s friend. Trofimov is depicted as an «eternal» (in some translations, «wandering») student. An impassioned left-wing political commentator, he represents the rising tide of reformist political opinion in Russia, which struggled to find its place within the authoritarian Czarist autocracy.
• Boris Borisovich Simeonov-Pishchik – a landowner and another old aristocrat whose estate has hit hard times. He is constantly discussing new business ventures that may save him and badgering Ranyevskaya for a loan. His character embodies the irony of the aristocracy’s position: despite his financial peril, he spends the play relaxing and socializing with the Gayevs.
• Anya – Lyubov’s daughter, aged seventeen. She journeys to Paris to rescue her mother from her desperate situation. She is a virtuous and strong young woman. She is close to Trofimov and listens to his revolutionary ideas, although she may or may not be taking them in.
• Varya – Lyubov’s adopted daughter, aged twenty-four. Varya is the one who manages the estate and keeps everything in order. She is the rock that holds the family together. The reason why Ranevskaya adopted her is never made clear, although she is mentioned to have come from «simple people» (most likely serfs). Varya fantasizes about becoming a nun, though she lacks the financial means to do so. She adores her mother and sister, and frets about money constantly. Her relationship to Lopakhin is a mysterious one; everyone in the play assumes that they are about to be married but neither of them act on it.
• Leonid Andreieveitch Gayev – the brother of Madame Ranevskaya. One of the more obviously comic characters, Gayev is a talkative eccentric. His addiction to billiards (often manifesting itself at times of discomfort) is symbolic of the aristocracy’s decadent life of leisure, which renders them impotent in the face of change. Gayev tries hard to save his family and estate, but ultimately, as an aristocrat, either lacks the drive, or doesn’t understand the real world mechanisms necessary to realize his goals.
• Yermolai Alexeievitch Lopakhin – a merchant. Lopakhin is by far the wealthiest character in the play, but comes from the lowest social class, as his father was a peasant and his grandfather was a serf. This contrast defines his character: he enjoys living the high life, but at the same time is uncomfortably conscious of his low beginnings and obsession with business. He is often portrayed on stage as an unpleasant character because of his greedy tendencies and ultimate betrayal of the Gayev family, but there is nothing in the play to suggest this: he works strenuously to help the Gayevs, but to no avail. Lopakhin represents the new middle class in Russia, one of many threats to the old aristocratic way of doing things.
• Charlotta Ivanovna – a governess. By far the most eccentric character, Charlotta is the only governess the Gayevs could afford and is a companion for Anya. She is a melancholy figure, raised by a German woman without any real knowledge of who her circus entertainer parents were. She performs card tricks and ventriloquism at the party in the third act and accepts the loss of her station, when the family disbands, with pragmatism.
• Yepikhodov – a clerk. The Gayev’s estate clerk is another source of comedy. He is unfortunate and clumsy in the extreme, earning him the insulting nickname «Twenty-Two Calamities» (the nickname varies between translations) mostly invoked by Yasha. He considers himself to be in love with Dunyasha, whom he has asked to marry him.
• Dunyasha – a housemaid. Like Lopakhin, she is another example of social mobility in Russia at the time. A peasant who is employed as the Gayev’s chambermaid, Dunyasha is an attention seeker, making big scenes and dressing as a lady to show herself off. She is in some respects representative of the aristocracy’s impotence, as a lowly chambermaid would not in the past have had the freedom to dress like a lady and flirt with the menservants. Although pursued romantically by Yepikhodov, she is in love with Yasha, attracted to the culture he has picked up in Paris.
• Firs – a manservant, aged 87. An aging eccentric, Firs considers the emancipation of the Russian serfs a disaster, and talks nostalgically of the old days when everybody admired their masters and owners, such as Gayev’s parents and grandparents. His senility is a source of much of the play’s poignancy, symbolizing the decay of the old order into muttering madness.
• Yasha – a young manservant, accompanying Lyubov on her way back from Paris and desperate to return. Yasha represents the new, disaffected Russian generation, who dislike the staid old ways and who will be the footsoldiers of the revolution. A rude, inconsiderate and predatory young man, Yasha, like Dunyasha and Charlotta, is the best the Gayevs can afford. He toys with the girlish affections of Dunyasha, the maid.
• A Stranger – a passer-by who encounters the Gayevs as they laze around on their estate during Act II. He is symbolic of the intrusion of new ideologies and social movements that infringed on the aristocracy’s peace in Russia at the turn of the 20th century.
• The Stationmaster and The Postmaster – Both officials attend the Gayevs’ party in Act III. Although they both play minor roles (the Stationmaster attempts to recite a poem, and the Postmaster flirts with Dunyasha), they are mostly symbols of the deprecation of the aristocracy in 1900s Russia – Firs comments that, whereas once they had barons and lords at the ball, now it’s the postman and the stationmaster, and even they come only to be polite.
• Grisha – The son of Lyubov, drowned many years ago before her sojourn to Paris. She is reminded of his existence through the presence of Trofimov, who was his tutor.
• Guests, servants, and others.

Plot[edit]

The play opens in the early morning hours of a cool day in May in the nursery of Lyubov Andreyevna Ranevskaya’s ancestral estate, somewhere in the provinces of Russia just after the turn of the 20th century. Ranevskaya has been living with an unnamed lover in France for five years, ever since her young son drowned. After receiving news that she had tried to kill herself, Ranevskaya’s 17-year-old daughter Anya and Anya’s governess Charlotta Ivanovna have gone to fetch her and bring her home to Russia. They are accompanied by Yasha, Ranevskaya’s valet who was with her in France. Upon returning, the group is met by Lopakhin, Dunyasha, Varya (who has overseen the estate in Ranevskaya’s absence), Leonid Andreyevich Gayev, Boris Borisovich Simeonov-Pishchik, Semyon Yepikhodov, and Firs.

Lopakhin has come to remind Ranevskaya and Gayev that their estate, including the cherry orchard, is due to go to auction in August to pay off the family’s debts. He proposes to save the estate by allowing part of it to be developed into summer cottages; however, this would require the destruction of their famous cherry orchard, which is nationally known for its size.

Ranevskaya is enjoying the view of the orchard as day breaks when she is surprised by Peter Trofimov, a young student and the former tutor of Ranevskaya’s son, Grisha, whose death prompted Ranevskaya to leave Russia five years ago. Much to the consternation of Varya, Trofimov had insisted on seeing Ranevskaya upon her return, and she is grief-stricken at the reminder of this tragedy.

After Ranevskaya retires for the evening, Anya confesses to Varya that their mother is heavily in debt. They all go to bed with renewed hope that the estate will be saved and the cherry orchard preserved. Trofimov stares after the departing Anya and mutters «My sunshine, my spring» in adoration.

Act II takes place outdoors in mid-summer on the family estate, near the cherry orchard. The act opens with Yepikhodov and Yasha trying for the affection of Dunyasha, by singing and playing guitar, while Charlotta soliloquizes about her life as she cleans a rifle. In Act I it was revealed that Yepikhodov proposed to Dunyasha around Easter; however, she has since become infatuated with the more «cultured» Yasha. Charlotta leaves so that Dunyasha and Yasha might have some time alone, but that is interrupted when they hear their employer coming. Yasha shoos Dunyasha away to avoid being caught, and Ranevskaya, Gayev, and Lopakhin appear, once more discussing the uncertain fate of the cherry orchard. Shortly Anya, Varya, and Trofimov arrive as well. Lopakhin teases Trofimov for being a perpetual student, and Trofimov espouses his philosophy of work and useful purpose, to the delight and humour of everyone around. During their conversations, a drunken and disheveled vagrant passes by and begs for money; Ranevskaya thoughtlessly gives him all of her money, despite the protestations of Varya. Shaken by the disturbance, the family departs for dinner, with Lopakhin futilely insisting that the cherry orchard be sold to pay down the debt. Anya stays behind to talk with Trofimov, who disapproves of Varya’s constant hawk-like eyes, reassuring Anya that they are ‘above love’. To impress Trofimov and win his affection, Anya vows to leave the past behind her and start a new life. The two depart for the river as Varya calls scoldingly in the background.

It is the end of August, and the evening of Ranevskaya’s party has come. Off-stage the musicians play as the family and their guests drink, carouse, and entertain themselves. It is also the day of the auction of the estate and the cherry orchard; Gayev has received a paltry amount of money from his and Ranevskaya’s stingy aunt in Yaroslavl, and the family members, despite the general merriment around them, are both anxious and distracted while they wait for word of their fates. Varya worries about paying the musicians and scolds their neighbour Pishchik for drinking, Dunyasha for dancing, and Yepikhodov for playing billiards. Charlotta entertains the group by performing several magic tricks. Ranevskaya scolds Trofimov for his constant teasing of Varya, whom he refers to as «Madame Lopakhin». She then urges Varya to marry Lopakhin, but Varya demurs, reminding her that it is Lopakhin’s duty to ask for her hand in marriage, not the other way around. She says that if she had money she would move as far away from him as possible. Left alone with Ranevskaya, Trofimov insists that she finally face the truth that the house and the cherry orchard will be sold at auction. Ranevskaya shows him a telegram she has received from Paris and reveals that her former lover is ill again and has begged for her to return to aid him. She says that she is seriously considering joining him, despite his cruel behaviour to her in the past. Trofimov is stunned at this news and the two argue about the nature of love and their respective experiences. Trofimov leaves in a huff, but falls down the stairs off-stage and is carried in by the others. Ranevskaya laughs and forgives him for his folly and the two quickly reconcile. Anya enters, declaring a rumour that the cherry orchard has been sold. Lopakhin arrives with Gayev, both of whom are exhausted from the trip and the day’s events. Gayev is distant, virtually catatonic, and goes to bed without saying a word of the outcome of the auction. When Ranevskaya asks who bought the estate, Lopakhin reveals that he himself is the purchaser and intends to chop down the orchard with his axe. Ranevskaya, distraught, clings to Anya, who tries to calm her and reassure her that the future will be better now that the cherry orchard has been sold.

Several weeks later, once again in the nursery (as in Act I), the family’s belongings are being packed away as the family prepares to leave the estate forever. Trofimov enters in search of his galoshes, and he and Lopakhin exchange opposing world views. Anya enters and reprimands Lopakhin for ordering his workers to begin chopping down the cherry orchard even while the family is still in the house. Lopakhin apologizes and rushes out to stop them for the time being, in the hopes that he will be somehow reconciled with the leaving family. Charlotta enters, lost and in a daze, and insists that the family find her a new position. Ranevskaya tearfully bids her old life goodbye and leaves as the house is shut up forever. In the darkness, Firs wanders into the room and discovers that they have left without him and boarded him inside the abandoned house to die. He lies down on the couch and resigns himself to this fate (possibly dying on the spot). Off-stage we hear the axes as they cut down the cherry orchard.

Themes[edit]

One of the main themes of the play is the effect social change has on people. The emancipation of the serfs on 19 February 1861 by Alexander II allowed former serfs to gain wealth and status while some aristocrats were becoming impoverished, unable to tend their estates without the cheap labor of slavery. The effect of these reforms was still being felt when Chekhov was writing forty years after the mass emancipation.^[5]

Chekhov originally intended the play as a comedy (indeed, the title page of the work refers to it as such), and in letters noted that it is, in places, almost farcical.^[6] When he saw the original Moscow Art Theatre production directed by Konstantin Stanislavski, he was horrified to find that the director had moulded the play into a tragedy. Ever since that time, productions have had to struggle with this dual nature of the play (and of Chekhov’s works in general).^{[citation needed]}
Ranevskaya’s failure to address problems facing her estate and family mean that she eventually loses almost everything and her fate can be seen as a criticism of those people who are unwilling to adapt to the new Russia. Her petulant refusal to accept the truth of her past, in both life and love, is her downfall throughout the play. She ultimately runs between her life in Paris and in Russia (she arrives from Paris at the start of the play and returns there afterwards). She is a woman who lives in an illusion of the past (often reliving memories about her son’s death, etc.). The speeches by the student Trofimov, attacking intellectuals were later seen as early manifestations of Bolshevik ideas and his lines were often censored by the Tsarist officials. Cherry trees themselves are often seen as symbols of sadness or regret at the passing away of a certain situation or of the times in general.

The idea of independence and freedom is relevant to the positions of Firs and Lopakhin. Firs has been with the estate for decades, and all he has ever known is to serve his masters. When the news of the orchard being sold breaks, Firs seems unfazed, and continues to carry out his duties, but is unable to find his independence and freedom; Lopakhin was able to «free» himself, in the sense that he was able to find motivation to keep on going. Even though the two are polar opposites on the social ladder, they both have internal struggles regarding what their life is going to be after the orchard is chopped down.^[7]

Production history[edit]

The play opened on 17 January 1904, the director’s birthday, at the Moscow Art Theatre under the direction of the actor-director Konstantin Stanislavski. During rehearsals, the structure of Act Two was re-written. Famously contrary to Chekhov’s wishes, Stanislavski’s version was, by and large, a tragedy. Chekhov disliked the Stanislavski production intensely, concluding that Stanislavski had «ruined» his play. In one of many letters on the subject, Chekhov would complain, «Anya, I fear, should not have any sort of tearful tone… Not once does my Anya cry, nowhere do I speak of a tearful tone, in the second act there are tears in their eyes, but the tone is happy, lively. Why did you speak in your telegram about so many tears in my play? Where are they? … Often you will find the words «through tears,» but I am describing only the expression on their faces, not tears. And in the second act there is no graveyard.»^[8] The playwright’s wife Olga Knipper played Madame Ranevskaya in the original Moscow Art Theatre production, as well as in the 300th production of the play by the theatre in 1943.

Although critics at the time were divided in their response to the play, the debut of The Cherry Orchard by the Moscow Art Theatre on 17 January 1904 (Stanislavski’s birthday) was a resounding theatrical success and the play was almost immediately presented in many of the important provincial cities. This success was not confined only to Russia, as the play was soon seen abroad with great acclaim as well. Shortly after the play’s debut, Chekhov departed for Germany due to his worsening health, and by July 1904 he was dead.

The modest and newly urbanized audiences attending pre-revolutionary performances at S. V. Panin’s People’s House in Saint Petersburg reportedly cheered as the cherry orchard was felled on-stage.^[9]

A production in 1925 at the Oxford Playhouse by J. B. Fagan^[10] and a production in 1934 at the Sadler’s Wells Theatre in London directed by Tyrone Guthrie and translated by Hubert Butler were among the first English-language productions of the play.

A television version featuring Helen Hayes as Ranevskaya, and Susan Strasberg as Anya, directed by Daniel Petrie, was broadcast as part of the Play of the Week television series in 1959.

A Royal Shakespeare Company/BBC Television version from 1962 was directed by Michael Elliott from Michel Saint-Denis stage production. This features Peggy Ashcroft as Ranevskaya, Ian Holm as Trofimov, John Gielgud as Gayev, Judi Dench as Anya, Dorothy Tutin as and Patsy Byrne as Dunyasha.^[11] This version has been released on DVD by BBC Worldwide.

The Stratford Festival of Canada mounted productions in 1965, 1987 and 1998. The 1965 production was in fact the first time that a Chekhov play had been performed there. Furthermore, The Cherry Orchard marked the Stratford directorial debut of John Hirsch. Three of the original Stratford company members were in the cast: William Hutt, playing Gaev; Douglas Campbell, as Lopakhin; and William Needles, in the role of Yepihodov; and three women who are considered among the pre-eminent actors Canada has produced: Frances Hyland (Varya), Kate Reid (Ranevskaya), and Martha Henry (Dunyasha). Also in the cast were Powys Thomas (Fiers); Mervyn Blake (Pishtchik); and Mary Savidge (Charlotta), and Canadian born and trained actors: Bruno Gerussi (Yasha); Hugh Webster (Trofimov); and Susan Ringwood (Anya).^[12]

A production starring Irene Worth as Ranevskaya, Raul Julia as Lopakhin, Mary Beth Hurt as Anya and Meryl Streep as Dunyasha, directed by Andrei Șerban and featuring Tony Award-winning costumes and set by Santo Loquasto, opened at the Lincoln Center for the Performing Arts in 1977.^[13]

A production directed by Peter Hall, translated by Michael Frayn and starring Dorothy Tutin as Ranevskaya, Albert Finney as Lopakhin, Ben Kingsley as Trofimov and Ralph Richardson as Firs, appeared at the Royal National Theatre in London in 1978^[14] to nearly universal acclaim. A minimalist production directed by Peter Gill opened at the Riverside Studios in London also in 1978,^[14] to good reviews.

In 1981, Peter Brook mounted a production in French (La Cérisaie) with an international cast including Brook’s wife Natasha Parry as Ranevskaya, Niels Arestrup as Lopakhin, and Michel Piccoli as Gayev. The production was remounted at the Brooklyn Academy of Music in 1988 after tours through Africa and the Middle East.^[15]

Also in 1981, the BBC produced a version for British television by Trevor Griffiths from a translation by Helen Rappaport and directed by Richard Eyre. Instead of her 1962 BBC role as daughter Anya, Judi Dench here played the mother Ranevskaya to Bill Paterson’s Lopakhin, Anton Lesser as Trofimov, Frederick Treves as Gayev, Anna Massey as Charlotta, and a 24-year-old Timothy Spall as Yepikhodov.^[16]

The Stratford Festival’s 1987 production also used the Trevor Griffiths text, and subtly shifted the play’s emphasis from Madame Ranyevskaya’s economic demise to the ascent of Lopakhin. James Blendick as Lopakhin was praised for his skillful man-on-the-rise performance.^[17] The 1998 Festival production, directed by Diana Leblanc, was based on a new translation by American-born / Canadian playwright John Murell. Among its cast was Martha Henry (Ranevskaya), Stephen Russell (Leonid), Anne Ross (Anya) and Sarah Dodd (Varya). Variety noted that: “Leblanc has…remembered that this is a tragicomedy…avoided the obvious and encouraged her actors to find humor rather than high drama. It works beautifully because there is drama aplenty in merely playing these characters with integrity.” ^[18]

A Welsh language version Y Gelli Geirios translated by W. Gareth Jones was performed for the first time on 19 February 1991 by Cwmni Theatr Gwynedd in Theatr Gwynedd, Bangor.^[19]

A film version starring Charlotte Rampling as Ranevskaya, Alan Bates as Gayev, Owen Teale as Lopakhin, Melanie Lynskey as Dunyasha and Gerard Butler as Yasha, directed by Michael Cacoyannis, appeared in 1999.^[20]

An L.A. Theatre Works recorded version of the play was produced in 2002 starring Marsha Mason, Charles Durning, Hector Elizondo, and Jennifer Tilly. Others in the cast were Jordan Baker, Jon Chardiet, Michael Cristofer, Tim DeKay, Jeffrey Jones, Christy Keef, Amy Pietz, and Joey Slotnick.

Wekande Walauwa, 2002, a Sinhalese film adapted to Sri Lankan family context was directed by the prominent Sri Lankan director Lester James Peries.

The Steppenwolf Theatre Company (Chicago, Illinois) performed a version that was translated by its Associate Artistic Director, Curt Columbus, and directed by ensemble member Tina Landau. The play premiered on 4 November 2004 and ran until 5 March 2005 at the Upstairs Theatre. Appearing in the performance were Robert Breuler, Francis Guinan, Amy Morton, Yasen Peyankov, Rondi Reed, Anne Adams, Guy Adkins, Chaon Cross, Leonard Kraft, Julian Martinez, Ned Noyes, Elizabeth Rich, Ben Viccellio, and Chris Yonan.^[21]

The Atlantic Theatre Company (New York City) in 2005 produced a new adaptation of The Cherry Orchard by Tom Donaghy, where much more of the comedy was present as the playwright had originally intended.^[22]

A new production of the play starring Annette Bening as Ranevskaya and Alfred Molina as Lopakhin, translated by Martin Sherman and directed by Sean Mathias, opened at the Mark Taper Forum in Los Angeles in February 2006.^[23]

The Huntington Theatre Company^[24] at Boston University produced a version in January 2007 using Richard Nelson’s translation, directed by Nicholas Martin with Kate Burton as Madame Ranevskaya, Joyce Van Patten as Charlotta Ivanovna, and Dick Latessa as Firs.^[25]

Jonathan Miller directed the play in March–April 2007 at the Crucible Theatre, Sheffield, England. The play represents Miller’s return to the British stage after nearly a decade away^[26] and stars Joanna Lumley as Ranevskaya.

Libby Appel adapted and directed the play in 2007 for her farewell season as artistic director of the Oregon Shakespeare Festival (Ashland, Oregon). The new translation, based on an original literal translation by Allison Horsley, is considered to be «strongly Americanized».^[27]

A version of the play was performed as the opening production on the Chichester Festival Theatre Stage in May–June 2008, with a cast including Dame Diana Rigg, Frank Finlay, Natalie Cassidy, Jemma Redgrave and Maureen Lipman.^[28]

In 2009, a new version of the play by Tom Stoppard was performed as the first production of The Bridge Project, a partnership between North American and UK theatres. The play ran at the Brooklyn Academy of Music. Sam Mendes directed the production with a cast including Simon Russell Beale, Sinéad Cusack, Richard Easton, Rebecca Hall and Ethan Hawke.^[29]

A brand new adaptation of the play was produced by the Blackeyed Theatre in spring 2009 as a UK tour, with a cast of four.^[30]

In September 2009, a new adaptation of the play by Stuart Paterson was produced at the Dundee Repertory Theatre with guest director Vladimir Bouchler.

A new translation of the play in Punjabi was performed in September 2009 by the students of Theatre Art Department of Punjabi University, Patiala, India.

A version of the play in Afrikaans was performed in late September 2009 by students of the Department of Drama at the University of Cape Town, South Africa.

A new adaption was commissioned by the Brighton Festival and performed by the Dreamthinkspeak group.^[31] They renovated the old co-op home-store on the London Road using the whole store as a stage. They renamed it Before I Sleep and said it was inspired by the original play. It received positive reviews from both The Guardian^[32] and The Independent^[33] newspapers. It was funded by Arts Council England, National Lottery and a long list of other Brighton and Hove based businesses.

In April 2010 at the Royal Lyceum Theatre in Edinburgh the Scottish playwright John Byrne staged a new version of the play as a Scottish ‘social comedy’, taking place in 1979 Scotland.^[34]

The Royal National Theatre in London staged a new version starring Zoë Wanamaker from May to August 2011, reuniting director Howard Davies with writer Andrew Upton,^[35] which was also shown at cinemas internationally through National Theatre Live.^[36]

The Eastern Bohemian Theatre, Pardubice, Czech Republic. Directed by Petr Novotný. Translated by Leoš Suchařípa. Starring: Jindra Janoušková (Ranevskaya), Petra Tenorová (Anya), Kristina Jelínková (Varya), Zdeněk Rumpík (Gayev), Jiří Kalužný (Lopakhin), Miloslav Tichý (Trofimov), Martin Mejzlík (Simeonov-Pishchik), Lída Vlášková (Charlotte), Ladislav Špiner (Yepikhodov), Martina Sikorová (Dunyasha), Václav Dušek (Firs), Jan Musil (Yasha), Radek Žák (Stationmaster), Alexandr Postler (Stranger). The play had its premiere on 16 October 2011 and last performance on 14 January 2012.

The Vinohrady Theatre, Prague. Directed by Vladimír Morávek. Starring Dagmar Veškrnová-Havlová, Jiřina Jirásková (Charlotte), Viktor Preiss, Pavla Tomicová, Martin Stropnický, Lucie Juřičková, Svatopluk Skopal, Andrea Elsnerová, Pavel Batěk, Ilja Racek, Martin Zahálka, Jiří Dvořák, Jiří Žák. The play had its premiere on 5 February 2008.

The Komorní scéna Aréna, Ostrava. Directed by Ivan Krejčí. Starring Alena Sasínová-Polarczyk, Tereza Dočkalová, Petra Kocmanová, Norbert Lichý, Josef Kaluža, Michal Čapka, Dušan Škubal, Dana Fialková, Michal Moučka, Tereza Cisovská, Pavel Cisovský, Albert Čuba, Marek Cisovský, René Šmotek. The play had its premiere on 21 March 2009.

The Theatre Workshop of Nantucket staged a new adaptation and translation of Chekhov’s Cherry Orchard set on Nantucket in 1972. The play premiered on 14 September 2012. It was directed by Anne Breeding and Gregory Stroud, and translated and adapted by Gregory Stroud.^[37]

The Stage Center Theatre at Northeastern Illinois University, Chicago, Illinois, presented a new version of The Cherry Orchard, adapted and directed by Dan Wirth, in October, 2013.^[38]

PK Productions will premiere a new version of The Cherry Orchard in November 2014 at the New Wimbledon Theatre.^[39] Adapted by director Patrick Kennedy, the production updates the setting to London in 1976.^[40]

Directed by Katie Mitchell, The Cherry Orchard opened at The Young Vic Theatre in London on 10 October 2014

A production of the Michael Frayn translation was produced at Helmsley Arts Centre in Helmsley, North Yorkshire in May 2015, directed by David Powley.

Clemence Williams directed New Theatre (Sydney) production of David Mamet’s adaptation 26 April – 28 May 2016 with an original musical score by Eliza Scott.^[41]

Roundabout Theatre Company presented a new adaptation by Stephen Karam on Broadway at the American Airlines Theatre, starring Diane Lane as Ranevskaya. Previews began on 15 September 2016, with opening night on 16 October. The production was directed by Simon Godwin, with scenic design by Scott Pask, costume design by Michael Krass, lighting design by Donald Holder, sound design by Christopher Cronin, movement by Jonathan Goddard, and original music by Nico Muhly.^[42][43]

During its 2018 season, Shaw Festival in Niagara-on-the Lake, Ontario presented a world premiere of The Orchard (after Chekov).^[44] Described as The Cherry Orchard transformed into the tale of a Punjabi-Sikh family fighting to hold onto their Okanagan Valley orchard, this version is based on the author Sarena Parmar’s own childhood in British Columbia. “This fresh adaptation confronts life, loss and the Canadian immigrant experience with both bravery and beauty…”^[45] It will go on to be produced at the Arts Club in Vancouver, B.C. in April 2019.

A new radio version by Katherine Tozer and composer John Chambers was produced for BBC’s Drama on 3, airing for the first time on 18 October 2018.^[46]

The Moscow Pushkin Drama Theatre will be presenting their adaptation of the play with the Cherry Orchard Festival at the New York City Center in June 2020. Directed by Vladimir Mirzoev, and starring Victoria Isakova, Aleksander Petrov, Mikhail Zhigalov, and Maxim Vitorgan, and has been described as, «Visually striking, psychologically nuanced and hypnotically performed Russian staging of Chekhov’s play»^[47]

An English language visual novel adaptation, produced by Manuela Malasaña, was released in November 2020.^[48]

In 2022, a high-tech adaptation entitled The Orchard at the Baryshnikov Arts Center, featuring Mikhail Baryshnikov and Jessica Hecht.^[49]

An English language adaptation by Vinay Patel in a science fiction setting was performed at The Yard Theatre in London in 2022. ^[50]

Legacy[edit]

The theatre scholar Michael Goldman has referred to the character Charlotta Ivanovna playing the governess in this play as prototypical of characters Chekhov had visited in many of his plays. As Goldman states: «Everyone in Chekhov resembles Charlotta Ivanovna… with her card tricks, and ventriloquism. Each in his own way attempts a kind of magic, a spiritual mumbo-jumbo, a little number designed to charm or placate or simply elegize reality – the reality of life slipping away, of the dissolving process. They are sad clowns, redeemed only by being fully felt as people, and not the comic icons they are always threatening to become – failed shamans, whose magic does not work though it has cost them everything to perform.»^[51]

The Japanese manga Sakura no Sono (1985-86) and its live-action film adaptations are about a drama group in a girls-only private high school putting on a production of The Cherry Orchard.

The play has a role in the comedy film Henry’s Crime (2011).

Editions[edit]

English translations[edit]

• Chekhov, Anton (1994). «The Cherry Orchard«. In Gilbert, Miriam; Klaus, Carl H.; Field, Jr., Bradford S. (eds.). Modern and Contemporary Drama. David Magarshack (translation). New York: St. Martin’s Press. ISBN 0-312-09077-3.
• Chekhov, Anton (1998). The Cherry Orchard. Stephen Mulrine (translation). London: Nick Hern Books. ISBN 978-1-85459-412-9.
• Chekhov, Anton (2016). The Cherry Orchard. Stephen Karam and Alison Horsley (translation). New York: Theatre Communications Group. ISBN 9781559365512. OCLC 1013526785.

References[edit]

External links[edit]

• Full text of The Cherry Orchard (in Russian)
• Project Gutenberg eText, English translations of several Chekhov plays, including The Cherry Orchard
• A public domain version of the play (English translation)
• The Cherry Orchard study guide, themes, quotes, teacher resources
• The Cherry Orchard public domain audiobook at LibriVox

Такой сад растёт и цветёт для прихоти, для глаз избалованных эстетов

Константин Станиславский

Мир для Чехова смешон и печален одновременно, но, не заметив его забавности, вы не поймёте его печали

Владимир Набоков

Эти глубоко русские пьесы изображали то, что было во всех усадьбах Европы

Бернард Шоу

Это не комедия… это трагедия, какой бы исход к лучшей жизни Вы ни открывали в последнем акте

Константин Станиславский

Пьеса абстрактна, как симфония Чайковского. И режиссёр должен уловить её слухом прежде всего

Всеволод Мейерхольд

Вишнёвый сад
Вишневый садъ
Жанр:	лирическая трагикомедия
Автор:	Антон Чехов
Язык оригинала:	русский
Год написания:	1903
Публикация:	1904
Текст произведения в Викитеке

«Вишнёвый сад» — лирическая комедия в четырёх действиях Антона Павловича Чехова. Пьеса написана в 1903 году, впервые поставлена 17 января 1904 года в Московском художественном театре.

История создания

«Вишнёвый сад» — последняя пьеса Чехова, завершённая на пороге первой русской революции, за год до его ранней смерти.

История названия пьесы

К. С. Станиславский в своих воспоминаниях об А. П. Чехове писал^[1]:

«Послушайте, я же нашел чудесное название для пьесы. Чудесное!» — объявил он, смотря на меня в упор. «Какое?» — заволновался я. «Ви́шневый сад», — и он закатился радостным смехом. Я не понял причины его радости и не нашел ничего особенного в названии. Однако, чтоб не огорчить Антона Павловича, пришлось сделать вид, что его открытие произвело на меня впечатление… Вместо объяснения Антон Павлович начал повторять на разные лады, со всевозможными интонациями и звуковой окраской: «Ви́шневый сад. Послушайте, это чудесное название! Ви́шневый сад. Ви́шневый!»… После этого свидания прошло несколько дней или неделя… Как-то во время спектакля он зашел ко мне в уборную и с торжественной улыбкой присел к моему столу. Чехов любил смотреть, как мы готовимся к спектаклю. Он так внимательно следил за нашим гримом, что по его лицу можно было угадывать, удачно или неудачно кладешь на лицо краску. «Послушайте, не Ви́шневый, а Вишнёвый сад», — объявил он и закатился смехом. В первую минуту я даже не понял, о чем идет речь, но Антон Павлович продолжал смаковать название пьесы, напирая на нежный звук ё в слове «Вишнёвый», точно стараясь с его помощью обласкать прежнюю красивую, но теперь ненужную жизнь, которую он со слезами разрушал в своей пьесе. На этот раз я понял тонкость: «Ви́шневый сад» — это деловой, коммерческий сад, приносящий доход. Такой сад нужен и теперь. Но «Вишнёвый сад» дохода не приносит, он хранит в себе и в своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни. Такой сад растет и цветет для прихоти, для глаз избалованных эстетов. Жаль уничтожать его, а надо, так как процесс экономического развития страны требует этого.

Действующие лица

• Раневская, Любовь Андреевна — помещица
• Аня — её дочь, 17 лет
• Варя — её приёмная дочь, 24 года
• Гаев Леонид Андреевич — брат Раневской
• Лопахин Ермолай Алексеевич — купец
• Трофимов Пётр Сергеевич — студент
• Симеонов-Пищик Борис Борисович — помещик
• Шарлотта Ивановна — гувернантка
• Епиходов Семён Пантелеевич — конторщик
• Дуняша — горничная.
• Фирс — лакей, старик 87 лет
• Яша — молодой лакей
• Прохожий
• Начальник станции
• Почтовый чиновник
• Гости
• Прислуга

Сюжет

Действие происходит весной в имении Любови Андреевны Раневской, которая, после нескольких лет проживания во Франции возвращается со своей семнадцатилетней дочерью Аней в Россию. На станции их уже ждут Гаев, брат Раневской, Варя, её приемная дочь.

Денег у Раневской практически не осталось, а имение с его прекрасным вишнёвым садом в скором времени может быть продано за долги. Знакомый купец Лопахин рассказывает помещице свой вариант решения проблемы: он предлагает разбить землю на участки и отдавать их в аренду дачникам. Любовь Андревна сильно удивлена таким предложением: она не может представить, как можно вырубить вишневый сад и отдать свое имение, где она выросла, где прошла её молодая жизнь и где погиб её сын Гриша, в аренду дачникам. Гаев и Варя также пытаются отыскать какие-либо выходы из сложившейся ситуации: Гаев обнадеживает всех, говоря, что он клянется, что имение не будет продано. В его планах занять денег у богатой ярославской тетушки, которая, впрочем, Раневскую недолюбливает.

Во второй части всё действие переносится на улицу. Лопахин продолжает настаивать на своем плане как на единственном верном, но его даже не слушают. В то же время в пьесе появляется и философская тематика и более полно раскрывается образ учителя Трофимова. Вступив в разговор с Раневской и Гаевым, Трофимов говорит о будущем России, о счастье, о новом человеке. Мечтательный Трофимов вступает в спор с материалистом Лопахиным, который не способен оценить его мысли, а оставшись наедине с Аней, которая одна из всех его понимает, Трофимов говорит ей, что надо быть «выше любви».

В третьем действии Гаев и Лопахин уезжают в город, где должны состояться торги, а тем временем в имении устраиваются танцы. Гувернантка Шарлотта Ивановна развлекает гостей своими фокусами с чревовещанием. Каждый из героев занят своими проблемами. Любовь Андреевна переживает, почему же её брат так долго не возвращается. Когда же Гаев всё-таки появляется, он сообщает полной безосновательных надежд сестре, что имение продано, а его покупателем стал Лопахин. Лопахин счастлив, он чувствует свою победу и просит музыкантов сыграть что-нибудь весёлое, ему нет никакого дела до грусти и отчаяния Раневских и Гаева.

Финальное действие посвящено отъезду Раневской, её брата, дочерей и прислуги из имения. Они расстаются с местом, которое так много для них значило и начинают новую жизнь. План Лопахина осуществился: теперь он, как и хотел, вырубит сад и отдаст землю в аренду дачникам. Все уезжают, и только старый лакей Фирс, брошенный всеми, произносит финальный монолог, после чего слышится звук стука топора по дереву.

Критика

И. А. Бунин в своих воспоминаниях об А. П. Чехове писал в «Автобиографических заметках»: «ибо, вопреки Чехову, нигде не было в России садов сплошь вишневых: в помещичьих садах бывали только части садов, иногда даже очень пространные, где росли вишни, и нигде эти части не могли быть, опять- таки вопреки Чехову, как раз возле господского дома, и ничего чудесного не было и нет в вишневых деревьях, совсем некрасивых, как известно, корявых, с мелкой листвой, с мелкими цветочками в пору цветения (вовсе непохожими на то, что так крупно, роскошно цветет как раз под самыми окнами господского дома в Художественном театре); совсем невероятно к тому же, что Лопахин приказал рубить эти доходные деревья с таким глупым нетерпением, не давши их бывшей владелице даже выехать из дому: рубить так поспешно понадобилось Лопахину, очевидно лишь затем, что Чехов хотел дать возможность зрителям Художественного театра услыхать стук топоров, воочию увидеть гибель дворянской жизни, а Фирсу сказать под занавес: „Человека забыли…“ Этот Фирс довольно правдоподобен, но единственно потому, что тип старого барского слуги уже сто раз был написан до Чехова. Остальное, повторяю, просто несносно. Чехов не знал усадеб, не было таких садов»^[2][3].

Художественные особенности

• Пьеса начинается как комедия, но в конце можно увидеть характерное для автора сочетание комического и трагического^[4].
• Необычно в пьесе строятся диалоги: чаще всего реплики не являются последовательным ответом на заданный до этого вопрос, а воспроизводят беспорядочный разговор. Это связано не только со стремлением Чехова приблизить разговор в пьесе к разговорам, которые бывают в реальной жизни, но и показатель того, что герои не слышат и не слушают друг друга^[4].
• Главной отличительной чертой произведения является особый чеховский символизм. «Главным, центральным героем» произведения является не персонаж, а образ вишнёвого сада^[5] — символ дворянской России. В пьесе вырубается сад, а в жизни распадаются дворянские гнёзда, изживает себя старая Россия, Россия Раневских и Гаевых. В этом есть и момент предвиденья Чеховым последующих событий, которые ему увидеть уже не удалось^[6].

Театральные постановки

Первая постановка в МХТ

• 17 января 1904 года состоялась премьера пьесы в Московском художественном театре. Режиссёры Станиславский и Немирович-Данченко, художник В. А. Симов

В ролях:

• Книппер-Чехова — Раневская
• Лилина — Аня Сам Чехов не придавал этой роли большого значения. В письме к Немировичу-Данченко он писал: «Аню может играть кто угодно, хотя бы совсем неизвестная актриса, лишь бы была молода, и походила на девочку, и говорила бы молодым, звонким голосом»^[7].
• Андреева — Варя
• Станиславский — Гаев. Чехов видел Станиславского как в роли Гаева^[8], так и в роли Лопахина, сам К. С. Станиславский также был не прочь исполнить роль Лопахина, но, решив, что роли простых людей ему удаются плохо, предпочел роль Гаева^[7].
• Леонидов — Лопахин. Роль Лопахина — центральная в пьесе, именно поэтому драматург был озабочен тем, кто будет играть Лопахина в том случае, если Константин Сергеевич Станиславский предпочтёт роль Гаева: «Станиславский будет очень хороший и оригинальный Гаев, но кто же тогда будет играть Лопахина? Ведь роль Лопахина центральная. Если она не удастся, то, значит, и пьеса вся провалится. Лопахина надо играть не крикуну, не надо, чтобы он непременно был купец.»^[9].
• В. И. Качалов — Трофимов
• Грибунин — Симеонов-Пищик
• Муратова — Шарлотта Ивановна В том же письме: «Помяловой, конечно, нельзя отдавать, Муратова будет, быть может, хороша, но не смешна. Эта роль г-жи Книппер.»^[7].
• И. М. Москвин — Епиходов
• Халютина — Дуняша
• Артём — Фирс. В письме автора напротив Фирса стоит короткая и ёмкая запись — Артем^[7].
• Александров — Яша.^[10].

---

• 17 апреля 1958 год во МХАТе была осуществлена новая постановка пьесы (реж. В. Я. Станицын, худ. Л. Н. Силич).

---

• На сцене Художественного театра (где пьеса прошла в 1904—1959 гг. 1273 раза) в разное время были заняты: А. К. Тарасова, О. Н. Андровская, В. Попова (Раневская); Коренева, Тарасова, А. О. Степанова, Комолова, И. П. Гошева (Аня); Н. Н. Литовцева, М. Г. Савицкая, О. И. Пыжова, Тихомирова (Варя); В. В. Лужский, Ершов, Подгорный, Соснин, В. И. Качалов, П. В. Массальский (Гаев); Н. П. Баталов, Н. О. Массалитинов, Б. Г. Добронравов, С. К. Блинников, Жильцов (Лопахин); Берсенев, Подгорный, В. А. Орлов, Яров (Трофимов); М. Н. Кедров, В. В. Готовцев, Волков (Симеонов-Пищик); Халютина, М. О. Кнебель, Морес (Шарлотта Ивановна); А. Н. Грибов, В. О. Топорков, Н. И. Дорохин (Епиходов); С. Кузнецов, Тарханов, А. Н. Грибов, Попов, Н. П. Хмелёв, Титушин (Фирс); Грибов, С. К. Блинников, В. В. Белокуров (Яша).

Постановки в досоветской России

• Одновременно с Художественным театром, 17 января 1904 года, в Харьковском театре Дюковой (реж. Песоцкий и Александров; Раневская — Ильнарская, Лопахин — Павленков, Трофимов — Нерадовский, Симеонов-Пищик — Б. С. Борисов, Шарлотта Ивановна — Милич, Епиходов — Колобов, Фирс — Глюске-Добровольский).
• Товарищество Новой драмы (Херсон, 1904; режиссёр и исполнитель роли Трофимова — В. Э. Мейерхольд)
• Александринский театр (1905; режиссёр Озаровский, худ. Константин Коровин; возобновлен в 1915; режиссёр А. Н. Лаврентьев)
• Петербургский Общедоступный театр и Передвижной театр под рук. П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской (1907 и 1908, режиссёр и исполнитель роли Трофимова — П. П. Гайдебуров)
• Киевский театр Соловцова (1904)
• Виленский театр (1904)
• Петербургский Малый театр (1910)
• Харьковский театр (1910, реж. Синельников)

и др. театры.

Среди исполнителей пьесы: Гаев — Далматов, Раневская — Мичурина-Самойлова, Лопахин — Ходотов, Симеонов-Пищик — Варламов.

СССР

• Ленинградский театр «Комедия» (1926; реж. К. П. Хохлов; Раневская — Грановская, Яша — Харламов, Фирс — Надеждин)
• Нижегородский театр драмы (1929; реж. и исполнитель роли Гаева — Собольщиков-Самарин, худ. К. Иванов; Раневская — Зорич, Лопахин — Муратов, Епиходов — Хованский, Фирс — Левкоев)
• Театр-студия под руководством Р. Н. Симонова (1934; реж. Лобанов, худ. Матрунин); Раневская — А. И. Делекторская, Гаев — Н. С. Толкачёв, Лопахин — Ю. Т. Черноволенко, Трофимов — Е. К. Забиякин, Аня — К. И. Тарасова.
• Воронежский Большой советский театр (1935; реж. и исполнитель роли Гаева — Шебуев, худ. Стернин; Раневская — Данилевская, Аня — Супротивная, Лопахин — Г. Васильев, Шарлотта Ивановна — Мариуц, Фирс — Пельтцер; спектакль показывался в том же году в Москве)
• Ленинградский Большой драматический театр (1940; реж. П. П. Гайдебуров, худ. Т. Г. Бруни; Раневская — Грановская, Епиходов — Сафронов, Симеонов-Пищик — Лариков)
• Театр им. И. Франко (1946; реж. К. П. Хохлов, худ. Меллер; Раневская — Ужвий, Лопахин — Добровольский, Гаев — Милютенко, Трофимов — Пономаренко)
• Ярославский театр (1950, Раневская — Чудинова, Гаев — Комиссаров, Лопахин — Ромоданов, Трофимов — Нельский, Симеонов-Пищик — Свободин)
• Театр им. Я. Купалы, Минск (1951; Раневская — Галина, Фирс — Григонис, Лопахин — Платонов)
• Театр им. Сундукяна, Ереван (1951; реж. Аджемян, худ. С. Арутчян; Раневская — Вартанян, Аня — Мурадян, Гаев — Джанибекиан, Лопахин — Малян, Трофимов — Г. Арутюнян, Шарлотта Ивановна — Степанян, Епиходов — Аветисян, Фирс — Вагаршян)
• Латвийский театр драмы, Рига (1953; реж. Лейманис; Раневская — Клинт, Лопахин — Катлап, Гаев — Видениек, Симеонов-Пищик — Силсниек, Фирс — Яунушан)
• Московский Театр им. Ленинского комсомола (1954; реж. и исполнительница роли Раневской — С. В. Гиацинтова, худ. Шестаков)
• Свердловский театр драмы (1954; реж. Битюцкий, худ. Кузьмин; Гаев — Ильин, Епиходов — Максимов, Раневская — Аман-Дальская)
• Московский Театр им. В. В. Маяковского (1956, реж. Дудин, Раневская — Бабанова)
• Харьковский театр русской драмы (1935; реж. Н. Петров)
• театр «Красный факел» (Новосибирск, 1935; реж. Литвинов)
• Литовский театр драмы, Вильнюс (1945; реж. Даугуветис)
• Иркутский театр (1946),
• Саратовский театр (1950),
• Таганрогский театр (1950, возобновлен в 1960 году);
• Ростовский-на-Дону театр (1954),
• Таллинский русский театр (1954),
• Рижский театр (1960),
• Казанский Большой драм. театр (1960),
• Краснодарский театр (1960),
• Фрунзенский театр (1960)
• В ТЮЗах: Ленгостюз (1950), Куйбышевский (1953), Московский областной областной (1955), Горьковский (I960) и др.
• 1975 — Театр на Таганке, режиссёр А. В. Эфрос. В роли Лопахина — Владимир Высоцкий
• 1976 — «Вишнёвый сад» (телевизионный спектакль) — режиссёр Леонид Хейфец. В главных ролях: Руфина Нифонтова — Раневская, Иннокентий Смоктуновский — Гаев, Юрий Каюров — Лопахин
• 1984 — Театр Сатиры, режиссёр В. Н. Плучек. В главных ролях: Андрей Миронов — Лопахин, Анатолий Папанов — Гаев
• 1988 — МХАТ им. Горького, режиссёр С. В. Данченко; в роли Раневской Т. В. Доронина

Англия

Театр Сценического общества (1911), «Олд Вик» (1933 и др. годы) в Лондоне, the Sadler’s Wells Theatre (Лондон, 1934, реж. Тирон Гатри, пер. Hubert Butler), Шеффилдский репертуарный театр (1936), Корнуоллский университетский театр (1946), театр Оксфордского драматического общества (1957 и 1958), Ливерпульский театр

• the Royal National Theatre, (Лондон, 1978, реж. Питер Холл, пер. Michael Frayn (Noises Off) Раневская — Dorothy Tutin, Лопахин — А. ФинниAlbert Finney, Трофимов — Б. Кингсли, Фирс — Ралф Ричардсон.
• the Riverside Studios (Лондон), 1978 реж. Питер Джилл (Gill)
• 2007: The Crucible Theatre, Шеффилд реж. Джонатан Миллер, Раневская — Joanna Lumley.
• 2009: The Old Vic, Лондон, реж. Сэм Мендес, адаптация — Том Стоппард

США

• Нью-йоркский Гражданский репертуарный театр (1928, 1944; режиссёр и исполнительница роли Раневской Ева Ле Гальенн), Университетские театры в Айове (1932) и Детройте (1941), Нью-йоркский театр 4-й улицы (1955)
• the Lincoln Center for the Performing Arts (1977, Раневская — Irene Worth, Дуняша — М. Стрип, реж. Andrei Serban, ; награда Тони за костюмы — Santo Loquasto)
• The Atlantic Theatre Company, 2005 (Tom Donaghy)
• the Mark Taper Forum in Los Angeles, California, 2006; Раневская — Annette Bening, Лопахин — А. Молина, пер. Martin Sherman (Bent); реж. Sean Mathias (Indiscretions)
• 2007 The Huntington Theatre Company (Бостонский университет) пер. Richard Nelson, реж. Nicholas Martin, Раневская — Kate Burton, Шарлотта Ивановна — Joyce Van Patten, Фирс — Dick Latessa.

Другие страны

• Германия — Лейпцигский гор. театр (1914 и 1950), «Народная сцена», Берлин (1918), «Берлинская комедия» (1947), Франкфуртский (на Одере) театр (1951), Гейдельбергский театр (1957), Франкфуртский (на Майне) театр (1959)
• франция — театр Мариньи в Париже (1954)
• в Чехословакии — театр в Брно (1905 и 1952), пражский Национальный театр (191, 1951, 1952), Пражский театр на Виноградах (1945), театр в Остраве (1954), Пражский реалистический театр (1959)
• в Японии — труппа «Кин-дай гэкидзё» (1915), театр об-ва «Сигэки Кекай» (1923), театр «Цукидзе» (1927), труппы «Бунгакудза» и «Хайюдза» (1945) и др.
• Независимый театр в Сиднее (1942); будапештский Национальный театр (1947), Театр Пикколо в Милане (1950), Королевский театр в Гааге (Нидерланды, 1953), Национальный театр в Осло (1953), Софийский Свободный театр (1954), Парижский театр «Мариньи» (1954; реж. Ж.-Л. Барро; Раневская — Рено), Национальный театр в Рейкьявике (Исландия, 1957), Краковский театр «Стари», Бухарестский муниципальный театр (1958), театр Симьенто в Буэнос-Айресе (1958), театр в Стокгольме (1958).
• 1981 П. Брук (на французском языке); Раневская — Natasha Parry (жена реж.), Лопахин — Niels Arestrup, Гаев — М. Пикколи. Восстановлена в the Brooklyn Academy of Music (1988).
• Постановка в Париже мэтром французского театра Бернаром Собелем трилогии: Антон Чехов «Вишневый сад» (1903) — Исаак Бабель «Мария» (1933) — Михаил Волохов «Игра в жмурики» (1989). пресса
• 2008 Chichester Festival Theatre Stage (в ролях: Dame Diana Rigg, Frank Finlay, Natalie Cassidy, Jemma Redgrave, Maureen Lipman)
• The Bridge Project 2009, T. Стоппард
• Украина — 2008 год — Ровенский украинский академический музыкально-драматический театр. Режиссер — Дмитрий Лазорко. Художник по костюмам — Алексей Залевский. Раневская — нар.арт. Украины Нина Николаева. Лопахин — засл.арт. Украины Виктор Янчук.
• Израиль — 2010 год — Театр Хан (Иерусалим). Перевод — Ривка Мешулах, постановка — Михаэль Гуревич, музыка — Рои Яркони.
• Каталония 2010 год — Театр Ромеа (Барселона). Перевод — Хулио Манрике, адаптация — Дэвид Мэмет, постановка — Кристина Женебат.
• Украина — 2011 год — Днепропетровский Театрально-Художественный Колледж.

В постсоветской России

• 1997 — «Современник», реж. Галина Волчек, сценография — Павел Каплевич и Пётр Кириллов; Раневская — Марина Неёлова, Аня — Мария Аниканова, Варя — Елена Яковлева, Гаев — Игорь Кваша, Лопахин — Сергей Гармаш, Трофимов — Александр Хованский, Симеонов-Пищик — Геннадий Фролов, Шарлотта Ивановна — Ольга Дроздова, Епиходов — Александр Олешко, Дуняша — Дарья Фролова, Фирс — Валентин Гафт — пресса

• 2001 — «Театр «У Никитских ворот»», реж. Марк Розовский; Раневская — Галина Борисова, Гаев — Игорь Старосельцев, Петя Трофимов — Валерий Толков, Варя — Ольга Олеговна Лебедева, Фирс — Александр Карпов, Лопакин — Андрей Молотков

• 2003 — Фонд Станиславского (Москва) & «Мено Фортас» (Вильнюс), реж. Э.Някрошюс; Раневская — Людмила Максакова, Варя — Инга Оболдина, Гаев — Владимир Ильин, Лопахин — Евгений Миронов, Фирс — Алексей Петренко — пресса — пресса

• 2004 — МХТ имени А. П. Чехова; реж. Адольф Шапиро, Раневская — Рената Литвинова, Гаев — Сергей Дрейден, Лопахин — Андрей Смоляков, Шарлотта — Евдокия Германова, Епиходов — Сергей Угрюмов, Фирс — Владимир Кашпур. — программка, пресса — пресса
• 2004 — Российский академический молодёжный театр, реж. Алексей Бородин — пресса
• 2009 — «Коляда-театр», Екатеринбург. Режиссёр Николай Коляда.
• 2009 — «Ленком», реж. Марк Захаров; Раневская — Александра Захарова, Гаев — Александр Збруев, Петя Трофимов — Дмитрий Гизбрехт, Варя — Олеся Железняк, Фирс — Леонид Броневой, Лопахин — Антон Шагин — пресса

• 2012 — Санкт-Петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова, реж. Юрий Цуркану; Раневская — Нелли Попова, Гаев — Дмитрий Воробьёв, Петя Трофимов — Владимир Крылов/Михаил Драгунов, Варя — Ольга Семёнова, Фирс — Эрнст Романов, Лопахин — Василий Щипицын, Аня — Светлана Щедрина, Шарлотта — Ксения Каталымова, Яша — Роман Ушаков, Епиходов — Аркадий Коваль/Николай Данилов, Дуняша — Евгения Гагарина

• 2012 — Нижегородский государственный академический театр драмы имени М. Горького, реж. Валерий Саркисов; Раневская — Ольга Берегова/Елена Туркова, Аня — Дарья Королёва, Варя — Мария Мельникова, Гаев — Анатолий Фирстов/Сергей Кабайло, Лопахин — Сергей Блохин, Трофимов — Александр Сучков, Симеонов-Пищик — Юрий Фильшин/Анатолий Фирстов, Шарлотта — Елена Суродейкина, Епиходов — Николай Игнатьев, Дуняша — Вероника Блохина, Фирс — Валерий Никитин, Яша — Евгений Зерин, Прохожий — Валентин Омётов, Первый гость — Артём Прохоров, Второй гость — Николай Шубяков.

Экранизации

• 1936 — первая экранизация — 桜の園 «Вишнёвый сад» Японская Империя. Директор и режиссёр — Морато Макото 村田実, роль Раневской сыграла популярнейшая в Японии в 30-е годы актриса Сигеко Нигасияма. Студия Shinko 16 мая 1936^[11]
• 1959 — реж. Daniel Petrie, (the Play of the Week television series); Раневская — Helen Hayes, Лопахин — E.G. Marshall, Аня — Susan Strasberg.
• телеверсия Би-би-си: Гаев — Дж. Гилгуд, Аня — Дж. Денч, Трофимов — И. Холм
• 1973 — Вишнёвый сад / Kirsebærhaven — реж.: Ян Булль, в главных ролях: Лисе Фьельстад, Ларс Андреас Ларсен и др.
• 1974 — Вишнёвый сад / The Cherry Orchard — реж.: David Zweck, в главных ролях: Гуги Уизерс, Фрэнк Тринг и др.
• 1981 — Вишнёвый сад / The Cherry Orchard — реж.: Ричард Эйр, в главных ролях: Джуди Денч, Билл Патерсон и др.
• 1993 — Вишнёвый сад — реж.: Анна Чернакова В главных ролях: Татьяна Лаврова, Александр Феклистов
• 1999 — Вишнёвый сад / The Cherry Orchard (Греция-Франция) — реж.: Михалис Какояннис. В главных ролях: Ш. Рэмплинг — Раневская, Алан Бейтс — Гаев
• 2008 — Сад — реж.: Сергей Овчаров. В главных ролях: Анна Вартаньян — Раневская

Переводы

Армянский (А. Тер-Аванян), азербайджанский (Нигяр), грузинский (Ш. Дадиани), украинский (П. Панч), эстонский (Э. Раудсепп), молдавский (Р. Портнов), татарский (И. Гази), чувашский (В. Алагер), горно-алтайский язык (Н. Кучияк), иврит (Ривка Мешулах) и др.

Переводилась и издавалась на языках: немецком (Мюнхен — 1912 и 1919, Берлин — 1918), английском (Лондон — 1912, 1923, 1924, 1927, Нью-Йорк, 1922, 1926, 1929 и Нью-Хейвен — 1908), французском (1922), китайском (1921), хинди (1958), индонезийском (Р.Тинас в 1972) и других.

В массовой культуре

В фильме «Криминальная фишка от Генри» главный герой решает ограбить банк, пробравшись туда через древний туннель, вход в который находится в театре за банком. В это время в театре готовятся к постановке «Вишнёвого сада», и главный герой устраивается там играть Лопахина, чтобы иметь доступ к гримёрке, за стеной которой находится вход в туннель.

Примечания

Литература

• Сборник товарищества «Знание» за 1903 г., кн. 2-я, СПБ, 1904.
• первое отдельное изд. — А. Ф. Маркса, СПБ. [1904].
• Эфрос Н. Е. «Вишневый сад». Пьеса А. П. Чехова в постановке Моск. Худож. театра. — Пг., 1919.
• Юзовский Ю. Спектакли и пьесы. — М., 1935. С. 298—309.

Ссылки

• текст из академического собрания сочинений
• Полный текст «Вишнёвого сада» на lib.ru
• Нежная душа, автор А. Минкин
• Сад, автор Ф. Лосев
• Г. П. Бердников РАЗДУМИЯ О ВЫСШЕЙ ПРАВДЕ
• Пьеса «Вишнёвый сад» в критике
• А. И. Ревякин Творческая история пьесы «Вишневый сад»

Антон Павлович Чехов
Пьесы	Безотцовщина («Пьеса без названия», «Платонов»; 1870-е—1880-е) • На большой дороге (1884) • О вреде табака (1886) • Калхас (1887) • Иванов (1887—1888) • Медведь (1888) • Предложение (1888) • Свадьба (1889) • Леший (1889) • Татьяна Репина (1889) • Трагик поневоле (1889) • Юбилей (1891) • Дядя Ваня (1896) • Чайка (1895—1896) • Три сестры (1900) • Вишнёвый сад (1903)
Повести	Драма на охоте (1885) • Огни (1888) • Степь (1888) • Скучная история (1889) • Дуэль (1891) • Палата № 6 (1892) • Рассказ неизвестного человека (1892) • Чёрный монах (1894) • Моя жизнь (1896) • Мужики (1897) • В овраге (1899) • Дама с собачкой (Чехов) (1898) •
Рассказы	Невеста  • Человек в футляре  • Загадочная натура  • Степь  • Студент  • В родном углу  • Ванька
«Маленькая трилогия»	Человек в футляре  • Крыжовник  • О любви
Связанные статьи	Библиография Антона Чехова • Чехов в филателии • Музей писем А. П. Чехова • Музей Чехова (Баденвейлер) • Дом-музей Антона Павловича Чехова в Москве • Дом-музей Чехова (Белая дача) • Южно-Сахалинский городской Литературно-художественный музей книги А. П. Чехова «Остров Сахалин» • Таганрогская городская публичная библиотека им. А. П. Чехова

«Вишнёвый сад» (А. Чехов)

Цитата: «О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье моё, прощай!..».

История создания

«Вишнёвый сад» — это итоговое произведения Антона Павловича Чехова. Изначально оно замышлялось как беззаботная, несерьёзная комедия. Сюжетом должна была стать продажа родового имения за долги.

Но по мере создания становилось ясно: ни веселья, ни беззаботности здесь не выйдет. Слишком много таких историй Чехов видел вживую, слишком ко многим трагедиям прикоснулся. В новом веке появились новые люди — хваткие, напористые, сильные. Процесс обнищания дворян был просто-таки тотальным: не привыкшие заботиться о завтрашнем дне, они попросту проживали свои состояния, не задумываясь о будущем.

К этой пьесе Чехов шёл всю жизнь. Он выверял образы и все реплики до мельчайших деталей, правил и переписывал свой «Вишнёвый сад». Некоторые считают, что у Чехова вышла драма, другие видят в «Вишнёвом саде» трагикомизм. Как бы то ни было, «Вишнёвый сад» давно и прочно вошёл в репертуар самых знаменитых театров.

Проблематика:

• социальная проблематика (смена общественных слоёв, праздность дворян, возможность или невозможность построения новой жизни);
• психологическая проблематика (переживания героев);
• историческая проблематика (смена времён, поколений, ценностей);
• путь России (вишнёвый сад как метафора России).

Смысл названия: вишнёвый сад — это образ, связывающий две эпохи: отживающее благородное дворянское сословие и новых людей — жёстких, практичных, экономных. И для тех, и для других вишнёвый сад желанен, пусть даже они видят его по-разному (первые — как идеал и частицу прекрасного, вторые — как капитал и источник развития).

Литературное направление: реализм.

Литературный жанр: комедия.

Жанровые особенности: достаточно сложно понять, почему Чехов настаивал на том, что «Вишнёвый сад» — комедия, ведь по внешним признакам это драма: рушатся жизни людей, никто никого не слышит, все ведут себя глупо, неуместно. Можно сказать, что это философская комедия: взгляд сверху на драматическую человеческую ситуацию, который позволяет увидеть парадоксы нашего собственного поведения и потешность того, что с близкого расстояния виделось печальным. Мир «Вишнёвого сада» словно наполнен кривыми зеркалами: щедрость героев превращается в расточительность, образованность — в пустую болтовню. Рядом с основными персонажами есть их двойники, позволяющие увидеть этих героев в другом свете (ярким примером может стать действительно отрицательный персонаж — лакей Яша, являющий собой искажённое отражение Ермолая Лопахина).

Время и место действия

Действие происходит в имении Раневской. Время — рубеж XIX и XX веков.

Действующие лица

Любовь Андреевна Раневская — разорившаяся аристократка, личность романтическая и неземная. Рано оставшись вдовой и потеряв сына, Любовь Андреевна уезжает к любовнику за границу. Денег у неё фактически уже нет: Раневская не привыкла экономить, да и любовник постарался вытащить из неё все средства.

Леонид Андреевич Гаев — брат Раневской, внимательный, умный, но совершенно не нашедший себя в новой жизни.

Ермолай Алексеевич Лопахин — молодой мужчина родом из крестьян. Благодаря своему деятельному рассудку и смётке стал миллионером. Ермолай Алексеевич — душевный тонкий человек, но коммерческая жилка в нём сильнее артистизма.

Петя Трофимов — мечтатель, «облезлый барин», в прошлом — учитель погибшего сына Раневской Гриши. Родом из дворян, но не имеет ничего. При этом мечтает о всеобщем счастье, благоденствии и небе в алмазах. Полная противоположность Лопахину.

Аня — дочь Любови Раневской. Наивная, восторженная девушка. Влюблена в Петю Трофимова и тоже мечтает о всеобщем счастье.

Варя — приёмная дочь Любови Андреевны, управляет её имением. Практичная приземлённая девушка. Все хотят выдать её замуж за Лопахина, но Лопахин Варей не интересуется.

Симеонов-Пищик — разорившийся помещик. В отличие от Раневской, радостно принимает предложение сдать свой участок в аренду.

Яша — лакей. Высокомерный негодяй, не уважающий ни мать, ни хозяев. Все его мечты сводятся к отъезду за границу.

Дуняша — горничная, юная легкомысленная девушка. В каком-то смысле её образ — пародия на Любовь Раневскую.

Семён Пантелеевич Епиходов — он же «Двадцать два несчастья». Конторщик, крайне невезучий субъект — вечно всё роняет и разбивает. В каком-то смысле является двойником Гаева (неустроенность Леонида Андреевича воспринимается как благородный печальный удел, но разнесчастный до глупости Епиходов помогает увидеть в этих страданиях фарс). Влюблён в Дуняшу.

Фирс — лакей в имении Раневской, очень старый, почти глухой. Искренне любит хозяев, имение и вишнёвый сад. Символизирует давно прошедшие времена — «когда всё было иначе».

Шарлотта Ивановна — гувернантка и циркачка. Вносит элемент фарса уже своим присутствием (разрушаются судьбы, а она жонглирует).

Краткое содержание

Действие 1

Комната в имении, которую все называют детской.

Ермолай Лопахин и Дуняша ждут возвращения из-за границы Раневской с семьёй. Ермолай Алексеевич тепло вспоминает Раневскую и размышляет о собственной судьбе: отец был простым мужиком, а он вот одет благородно. Образования, правда, не получил. Лопахин упрекает Дуняшу, что та ведёт себя как барышня — не подобает так.

Приезжает Раневская с Аней и прислугой (Шарлотта Ивановна, Яша). Любовь Андреевна и Аня очень рады вернуться домой. Аня оживляется, узнав, что Петя Трофимов сейчас в их имении. Позднее появляется влюблённый в Аню Петя.

Из бесед сразу становится ясно, что Раневская разорена. Она уже продала свою заграничную недвижимость. Это имение тоже в ближайшее время будет продано за долги. Аня и Варя очень тревожатся, но Любовь Андреевна лишь осматривает всё и тепло вспоминает прошлое. Ермолай Лопахин выступает с предложением, которое может спасти Раневскую: сад надо срубить, а землю разбить на участки и сдавать под дачи. Раневская и Гаев категорически против: для них вишнёвый сад — предмет гордости и достояние их рода. Лопахин просит поразмыслить над предложением и уезжает. Гаев говорит, что, возможно, богатая тётя пришлёт денег — в общем, как-то образуется.

Действие 2

Местность возле старой церкви, откуда видно вишнёвый сад и город.

Дуня, Яша, Епиходов и Шарлотта Ивановна гуляют. Дуня влюблена в Яшу, Яша к ней равнодушен и даже сторонится, Епиходов (который искренне любит Дуняшу) крайне огорчён и даже подумывает о самоубийстве.

Приходят Любовь Раневская, Леонид Гаев и Ермолай Лопахин. Лопахин спрашивает, что Любовь Андреевна решила в отношении аренды. Раневская, будто не слыша, говорит о своём — ругает себя за транжирство и тут же отдаёт золотой рубль случайному прохожему. Гаев ведёт отвлечённые беседы о пользе железной дороги. Раздаётся звук лопнувшей струны.

От богатой тётушки ожидается денежный перевод, но этих средств не хватит даже для оплаты долгов. А о том, чтобы сдать землю в аренду, они и думать не хотят: это пошло. Лопахин уже сердится из-за их непрактичности. Раневская корит его необразованностью и приземлённостью и рекомендует жениться на Варе. Гаев говорит, что ему предлагали работу в банке, но Любовь Андреевна осаживает брата: нечего ему там делать. Приходит Фирс. Он с ностальгией вспоминает прошлое. Являются Варя, Петя и Аня. Все беседуют (по сути — каждый о своём). Когда все уходят и Петя с Аней остаются наедине, Аня признаётся, что не так уж дорожит вишнёвым садом и хочет думать о будущем.

Действие 3

Гостиная имения Раневской. Вечер. 22 августа.

Играет музыка, все танцуют. Отсутствуют только Гаев и Лопахин: как раз сейчас происходят торги, имение Раневской продаётся.

Все почему-то надеются, что Гаеву хватит присланных тётей денег, чтобы выкупить имение, хотя совершенно ясно, что 15 тысяч недостаточно. Шарлотта Ивановна показывает фокусы. Яша говорит Раневской, что им нужно поехать в Париж — слишком уж тут все простые и необразованные.

Раневская и впрямь собирается вернуться во Францию к своему любимому — он ей писал. Любовь Андреевна хочет поскорее устроить судьбы дочерей: Варю она планирует выдать за Лопахина, а Аню — за Петю Трофимова. Среди присутствующих происходит разговор о любви. Раневская настаивает, что ради любви можно совершить любой поступок, упрекает Петю, что он «выше любви». Петя напоминает Любови Андреевне, что та стремится встретиться с человеком, уже обманувшим и обобравшим её.

Входят Лопахин и Гаев. Гаев плачет. Лопахин едва скрывает радость: имение продано, и он — его хозяин! Лопахин хочет немедленно начать рубить сад, чтобы скорее сдать землю в аренду.

Любовь Андреевна плачет, Аня пытается её утешить. Варя бросает ключи от имения и уходит.

Действие 4

Детская комната, но в этот раз пустая: все вещи упакованы и дожидаются своего часа.

С улицы слышно, что сад уже рубят. Лопахин приносит шампанское, чтобы проводит Раневскую с семьёй. Никто не хочет шампанского: все печальны. Все вместе уезжают в Харьков, а оттуда Любовь Андреевна и Яша двинутся в Париж, Аня пойдёт учиться, Петя отправится в Москву. Леонид Андреевич находит себе место в банке. Дуня пойдёт работать экономкой. Ермолай Лопахин обещает позаботиться о Шарлотте Ивановне и Епиходове. Фирс заболел, и его, по словам Яши, отправили в больницу.

Заходит Симеонов-Пищик. Как ни странно, он возвращает долг: выясняется, что Пищик сдал свои земли в аренду. Раневская ещё раз пытается свести Лопахина с Варей, но Лопахин вежливо беседует и предложения не делает. Все прощаются с домом, закрывают его и уезжают.

Появляется Фирс: о нём просто забыли. Фирс понимает это, но на хозяев не сердится.

Раздаётся звук лопнувшей струны. Слышно, как рубят вишнёвый сад.

Экранизации

«Вишнёвый сад» (Японская империя, 1936); «Вишнёвый сад» (Великобритания, 1959, постановка BBC); «Вишнёвый сад» (Великобритания, 1981, в роли Раневской — Джуди Денч); «Вишнёвый сад» (Россия, 1993); «Вишнёвый сад» (Греция, Франция, 1999, в роли Раневской — Шарлотта Рэмплинг, в роли Гаева — Алан Бейтс); «Сад» (Россия, 2008).

Задания для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ

Поделиться ссылкой

А.П. Чехов «Вишнёвый сад»

«Вишневый сад» — последняя пьеса Чехова, создана в 1903 году. Еще в марте 1901 года в письме к О. Л. Книппер писатель признается: «Следующая пьеса, которую я напишу, будет непременно смешная, очень смешная, по крайней мере по замыслу».

История создания

О замысле написания пьесы «Вишневый сад» А. П. Чехов впервые упоминает в одном из писем, датированном весной 1901 года. Поначалу она задумывалась им «как смешная пьеса, где бы черт ходил коромыслом». В 1903 году, когда продолжается работа над «Вишневым садом», А. П.Чехов пишет друзьям: «Вся пьеса веселая, легкомысленная».

Работа над пьесой «Вишневый сад» требовала от А. П.Чехова больших усилий, поскольку писатель был тяжело болен. Так, он пишет друзьям: «Пишу по четыре строчки в день, и те с нестерпимыми мучениями». Сюжетом пьесы стала продажа старинного помещичьего имения за долги. Эту тему Чехов уже старался раскрыть ранее в «Безотцовщине», но на это ему потребовалось 170 страниц рукописного текста, а пьеса такого объема не могла бы вместиться в рамки одного спектакля.

Ситуация продажи дома была близка и знакома Чехову, и после продажи отчего дома в Таганроге он был заинтересован и взволнован трагизмом подобных случаев. Таким образом, основой пьесы стали и его собственные тягостные впечатления, и история его знакомого А. С Киселева, имение которого так же ушло с аукциона, а он стал одним из директоров банка. Именно с него во многом был списан образ Гаева.

Постановка и жанровое своеобразие

Первое представление «Вишневого сада» на сцене Московского Художественного театра состоялось в день рождения А. П. Чехова – 17 января 1904 г. Художественный театр впервые чествовал своего любимого писателя и автора пьес многих постановок коллектива, приурочив это к 25-летию его литературной деятельности.

Несмотря на болезнь, Чехов явился на премьеру. Зрители не ожидали его увидеть, и появление это вызвало громовые аплодисменты.

Чехов назвал «Вишневый сад» комедией: «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс». (Из письма М. П. Алексеевой)

Театр же поставил ее как тяжелую драму русской жизни: «Это не комедия, это трагедия… Я плакал, как женщина…». (К. С. Станиславский).

А. П. Чехову казалось, что театр всю пьесу делает не в том тоне; он настаивал, что написал комедию, а не слезливую драму, предупреждал, что и роль Вари, и роль Лопахина – комические. Но основатели Художественного театра К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко, высоко оценивая пьесу, восприняли ее как драму.

Есть критики, считающие пьесу трагикомедией. А. И. Ревякин пишет: «Признать «Вишневый сад» драмой – это значит признать переживания владельцев вишневого сада, Гаевых и Раневских, подлинно драматичными, способными вызывать глубокое сочувствие и сострадание людей, смотрящих не назад, а вперед, в будущее. Но этого в пьесе не могло быть и нет… Пьеса «Вишневый сад» не может быть признана и трагикомедией. Для этого ей не хватает ни трагикомических героев, ни трагикомических положений».

В современном литературоведении пьеса считается лирической комедией.

Новаторство Чехова-драматурга

Чехов в первых же пьесах выступил как новатор. Он хорошо видел и сюжетную бедность современного ему репертуара, и устарелость драматургической формы. Характеризуя настроения театрального зрителя своего времени, он говорит: «Требуют, чтобы герой, героиня были сценически эффектны. Но ведь «в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи. Они (люди) больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости. И вот надо, чтобы это было видно на сцене. Надо создать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт, но не потому, что так нужно автору, а потому, что так происходит в действительной жизни… Надо, чтобы жизнь была такая, какая она есть, и люди такие, какие они есть, а не ходульные».

Таким образом, в основе взглядов Чехова-драматурга лежит отвращение к сюжетной искусственности, театральности и эффектам старого театра. На сцене всё должно быть так же просто, как и в жизни, — вот лозунг Чехова, драматурга-реалиста, требовательного и чуткого художника.

В пьесах отсутствуют яркие человеческие характеры, сильные страсти. Герои теряют интерес к взаимным столкновениям, к последовательной и бескомпромиссной борьбе. Драма Чехова – драма без героя. Также в произведениях Чехова «случайные» на первый взгляд реплики приобретают символическую окрашенность. Он первый использует несловесные средства («паузы, жесты, «посторонние» звуки, мелочи обстановки), создавшие чеховский психологический подтекст.

Помимо этого, Чехов убрал деление актеров на главных и второстепенных. На место главного героя становится «попеременно-главные» персонажи. В его пьесах главное — жизнь. Мы уже не видим словесного поединка со сцены, теперь проблема одиночества звучит в каждой пьесе, т. к. герои не хотят ни слышать, ни понимать друг друга. Данный прием позволяет убрать «со сцены» и конфликт, т. е. заменить внешний конфликт более глубоким, внутренним.

Огромная заслуга драматурга в том, что он ввел подтекст, т. е. несовпадение прямого смысла слов с эмоционально-психологическим состоянием героев, его принято называть «подводным течением Чехова». Также нельзя не отменить огромную роль детали. Критики не раз упрекали Чехова, говоря об излишних подробностях быта, нарушающих все законы сценического действия. Однако именно эти подробности позволяли лучше передать внутренний конфликт и давали зрителям понять заложенный смысл.