У Иры накопилось много чужих секретов.
Она знает, что её лучшая подруга — Элли — крутит одновременно два романа. В курсе, кто отправил парнишку в кому на одной из вечеринок. Знает, какую тайну скрывают от Элли её ухажёры. А тут ещё и мачеха со своими секретами.
Чаша с ложью окружающих с каждым днём наполняется всё больше и больше, и скоро все грязные поступки начнут выливаться подобно желчи.
Как долго Ира сможет держать язык за зубами? Ведь у неё и без того куча скелетов в шкафу.
Ложь 1. Стас
Все события вымышленные, а совпадения случайны. Всё написанное — фантазия автора.
Ложь возникает там, где появляется принуждение. (К. А. Федин)
Everclear — Local God
Ложь 1. Стас
— Костян! — кричу я, но смех и визги заполняют пространство, накрывая, словно волна цунами. — Костян!
Кучка девчонок в мокрых обтягивающих майках словно пробка закрывают проход между двумя машинами. Девушки без лифчиков — отчётливые бугорки выступающих сосков отвлекают моё пьяное внимание. Я усмехаюсь, заглядываясь на самую привлекательную грудь, и забываю обо всём на свете. Это длится несколько секунд.
— КОСТЯН! — ору я.
Девушки хихикают. Времени думать нет — отступаю для разбега, а затем срываюсь с места, запрыгивая на капот и ловко оказываясь на противоположной стороне баррикады.
— Костян! Чёрт… — на меня кто-то налетает, и я останавливаюсь.
Вечеринка на пристани разгорается на славу. Так и хочется притащить огнетушитель и начать остужать разгорячённые тела. Машины образуют полукруг: их фары включены, а свет падает на толпу веселящихся ребят. Музыка разлетается над рекой и, наверное, достигает даже противоположного берега.
Чуть в стороне стоят мотоциклы, один из которых принадлежит мне. Отсюда я не могу разглядеть байк, но точно знаю, что мой железный конь находится где-то там. Напиваться я не собираюсь, но выпить бутылку пива мне никто не запрещает.
Большую часть присутствующих я не знаю. Лица незнакомые, радостные и пьяные, и запоминать их не имеет никакого смысла. На подобных тусовках всегда так: одни приходят, другие уходят. Вечный нескончаемый поток тел.
— Костян!
Наконец, замечаю друга возле красного пикапа. Кузов опущен, и парень сидит на нём как на обычной скамейке. Ноги не достают до земли, и в этот момент друг похож на невинного ребёнка. Ага, ну, конечно. Невинный… Выглядит как отпетый отморозок. В кожаной куртке, рваных джинсах и с кастетом на правой руке. Его светлые волосы мокрые и растрёпанные.
— До тебя хрен доберёшься, — сажусь рядом с парнем. — Устроился тут на отшибе. А ты чего мокрый?
Хватаю его куртку, оттягиваю в сторону и смотрю на влажную футболку. Костя одёргивает одежду, отмахиваясь, и кивает в сторону девчонок.
— Купался с тёлочками, — довольно лыбится. — Сиськи на халяву пощупал.
— А, — делаю глоток из бутылки.
— Слышь, Стас?
— Что?
— Когда ты меня со своей подружкой познакомишь? — друг толкает меня в бок, иронично дёргая бровями. — Ты все уши прожужжал про неё, а даже фотку не показал. Не по-пацански, чувак.
Какой-то парнишка начинает танцевать брейк, и толпа сгущается вокруг него. Где-то взрывается несколько петард, визжит девчонка, и другие подхватывают её словно эхо.
— Фотку, говоришь… — бормочу я, скользя языком по губам, чтобы слизать капли алкоголя.
Достаю из кармана телефон, нахожу снимок своей подружки и уверенно наклоняюсь к другу. Наши плечи соприкасаются — я тычу экраном в лицо Кости, и парень в очередной раз пихает меня в бок. Отбирает мобилу.
На фотографии блондинка с аккуратными ухоженными волосами, миленьким носиком и большими серыми глазами в коричневую крапинку. Губы покрыты прозрачным блеском, на шее золотая цепочка с кулоном.
— Ничё такая, — лыбится. — У вас уже что-нибудь было? Колись. По любому уже шпили-вилите каждую ночь.
— Умри, — скалюсь, отбирая телефон. — Ничего у нас не было. Она не одна из твоих куриц, которых ты натягиваешь каждые выходные.
— Пф-ф, — Костян делает вид, что обиделся. — Ну, да. Она же у тебя… из высших кругов. Фифа, с богатыми родителями. Разбрасывает деньги налево и направо. Покупает, что ей вздумается. Пищит, когда у неё ноготь ломается. Ой, каблук треснул. Сумочка поцарапалась. О, мои волосы… Моя дорогая одежда от дольче-сранно-гобанно порвалась, это конец света!!!
— Она не такая! — возмущаюсь я, пряча телефон в карман.
— Все они не такие, — отмахивается Костя, проследив взглядом за девчонкой в коротких шортиках.
— Если ты не забыл, у меня тоже богатые предки.
— Не, ты другое дело.
— Да ну?
— Ага. Я тебя сто лет знаю, ты ни разу не строил из себя золотого мальчика с набитым кошельком. Поэтому мы с тобой всё ещё друзья.
— Слышь! — смеюсь я, толкая Костю в бок.
— Не слышу! — вдруг орёт этот ненормальный. — Мы здесь веселимся, а не подружек обсуждаем!
Друг спрыгивает на землю, отбирает у проходящего мимо парня банку с пивом и залпом осушает её. Пена льётся по подбородку на грудь, пачкает футболку, даже попадает на джинсы. Не в силах справиться с напитком, Костя фонтаном сплёвывает остатки и начинает кашлять — я смеюсь, пытаюсь уклониться от брызг, но часть всё равно попадает на рубашку.
Парень сжимает алюминиевую банку, выбрасывает куда-то в сторону словно бейсбольный мяч и издаёт неистовый крик, похожий на брачный зов орангутангов.
— Ты чё, нарываешься?! — бедняга, у которого только что забрали пиво, очевидно, не собирается закрывать на такой наглый поступок глаза.
Он толкает Костю в плечо.
— Слышь…
Вот и всё. Понеслось.
Костян сплёвывает, хватает парня за кофту и замахивается, ударяя противника в челюсть с такой силой, что тот падает на землю. Я морщусь — звук поцелуя кастета и челюсти весьма неприятный.
— Это у тебя, — бурчит друг в перерывах между ударами, — сейчас будут, — замахивается, заезжая уже левой рукой, — проблемы.
Останавливать Костю нет никого желания, но, кажется, всё-таки придётся, ибо незнакомец, по глупости нарвавшийся на моего друга, кажись, уже в отключке. Его лицо всё в крови, губы и бровь разбиты.
Бедняга. Просто оказался не в том месте, не в то время.
Вокруг собираются несколько зевак, начиная снимать происходящее на камеры. Я засматриваюсь на них, поэтому не сразу замечаю угрозу.
— Костян! — кричу я.
Друг оборачивается. В последний момент замечает биту, летящую прямо ему в челюсть, успевает уклониться, но удар всё равно слегка задевает его в районе губы. Парень заваливается на бесчувственное тело нарвавшегося на него бедняги.
Я спрыгиваю на землю, собираясь прийти на помощь. Костя со звериным рыком поднимается на ноги — его губа разбита, и кровь стекает прямо на подбородок, устремляясь к шее.
— Живой? — спрашиваю я, оказываясь рядом с другом.
— Живой, — довольно улыбается.
Мы стоим плечом к плечу, а напротив нас трое незнакомцев, у одного в руках бита. Друг стирает кровь тыльной стороной руки, размазывая по щеке. Ему явно по кайфу эта ситуация. Все, кто знаком с Константином Назаровым, знают, что он любит помахаться.
— Беру того, что с битой, — на выдохе сплёвывает друг, срываясь с места.
Увернувшись от замаха биты, Костя ударяет парня под рёбра и пытается завалить на землю. Я не отстаю. Набрасываюсь на второго, ударяю его в нос с такой силой, что меня даже передёргивает из-за громкого хруста. Третий парень оттаскивает меня за шкирку и бросает на землю — ноги подкашиваются, и я падаю.
Слышу чей-то визг, крики, вспышки камер. Музыка пульсирует в ушах, алкоголь ударяет в голову. Поднимаюсь на ноги.
Уклоняюсь от стремительного удара блондина, ухожу в сторону, со всей силы заезжая ему ногой по голени. Хватаю за шкирку и толкаю. Оборачиваюсь к последнему врагу.
Вдруг улыбаюсь, показушно зовя парня к себе, но тот не успевает сделать даже шага. Бита разрезает воздух и с противным звуком ударяет беднягу в затылок. Рыжий оседает на землю и больше не поднимается, а я в замешательстве смотрю на шумно дышащего Костю.
Всё вокруг кружится, а вместо азарта и адреналина медленно зарождается страх. Я сглатываю. В ушах пульсирует, хочется пить.
Словно в замедленной съёмке вижу нависающую над другом фигуру последнего противника. Открываю рот, чтобы предупредить Костю, но тот резко оборачивается, замахивается битой и заезжает ему по рёбрам. Парень стонет, сгибается пополам и оседает на землю.
Почти все менеджеры Валюшиной фирмы обедали в соседнем кафе: вкусно и относительно недорого. Вот и сейчас женщины, смеясь и перебивая друг дружку, шумной толпой вошли в уютный зал. Сели за свой любимый столик и привычно сделали заказ, не глядя в меню.
Еду принесли быстро.
Валюша грустно посмотрела на коллег, которые за обе щеки стали уплетать куриные котлетки с салатом, перевела взгляд на тарелочки с десертом и нехотя стала ковырять свою кашу.
— Валь, а долго еще этот пост будет? А то глядеть больно на тебя!
Ну конечно! Это Людмила. Не может человек жевать молча. Ела бы свои котлеты да помалкивала! Ишь, как не нравится ей христианство. А все потому, что православный человек уже одним своим видом обличает таких безбожниц, как Людка! Ну, ничего, Валя так просто не сдастся — это не первая насмешка коллег, но за Христа пострадать она готова!
Многое изменилось в отношении людей к Валюше с того момента, как она стала воцерковляться. Подшучивания и издевки можно было услышать как от неверующих знакомых, так и от «своих». Но давать задний ход нельзя. Позади — пропасть. А впереди — надежда. Муж Валюши попал в аварию и из-за травмы позвоночника остался обездвижен. Тогда-то Валя и пришла к Богу. На данный момент врачи, видя явные улучшения, уже не так категоричны в своих неутешительных прогнозах…
Теперь же начался пост, и Валя решила подвижничать. Прочла несколько брошюр на эту тему и приуныла. Духовный пост — это понятно. Не сплетничать, телевизор не включать, побольше добра делать. А вот что кушать, если нельзя ни мясного, ни молочного?! Но решение принято. Помимо постоянных мыслей о еде, ее мучили коллеги. Кто-то подшучивал, кто-то стеснялся достать бутерброд с колбасой при Валентине… В общем, несладко пришлось начинающей подвижнице.
А через неделю к Вале подошла Лиза:
— Девочки просили передать, что пока не закончится пост, они будут ходить на обед без тебя, чтобы не раздражать и самим без смущения кушать…
Валя только хмыкнула. Вот оно — гонение на христиан. Ну и пожалуйста! Можно прямо в офисе «ссобойку» съесть, когда все в кафе пойдут.
На следующий день, когда все ушли на обед, с Валей осталась Лиза. И это было неудивительно — Елизавета была очень доброй и всегда вставала на сторону того, кого обижают.
Шли дни. Вале было все труднее сдерживать раздражение на коллег, которые так некрасиво поступили с ней. Начались небольшие ссоры. Валя подмечала каждый чужой промах и с радостью возвещала о нем. Постепенно с ней вообще перестали общаться, а некоторые даже вступили в открытую вражду.
Вот так тяжело приходится православной христианке в миру! Вале хоть и нелегко было противостоять коллективу, но она радовалась, что переносит эти страдания ради Христа.
Крах иллюзий случился, когда начальство назначило ее на место главного менеджера. Заместитель директора, который в офисе бывал крайне редко, приехал сообщить эту радостную новость и привез… большой вишневый пирог. Пирог был необычный. Его испекла жена зама, которая, кстати, работала у них же бухгалтером, но в настоящий момент была в декретном отпуске — совсем скоро рожать собиралась. На пироге было красиво выведено: «Валюша, поздравляем!».
Пирог она, конечно, есть не стала. Пост же. Зам уехал немного обиженный из-за резких слов Вали. Его тоже понять можно — жена беременная, старалась, угодить хотела, а Валентина буркнула: «Верующие люди в пост такое не едят» и демонстративно ушла в свой кабинет…
Коллеги ее совершенно не поняли и наговорили много неприятных вещей о том, что она стала совершенно невыносимой, о том, что смотрит на всех свысока. А Людка сказала жуткую фразу: «Ты как в религию ударилась, совсем в злобный комок превратилась!»
Когда в конце рабочего дня в офисе остались только Валя и Лиза, Валя позволила себе зареветь. Ох, как нелегок подвиг поста! Тут-то Лиза и спустила ее с небес на землю. Очень бережно, аккуратно подбирая слова, она сумела открыть Валюше правду о том, что пост — это не просто отказ от продуктов, о том, что если не съесть котлету, а обидеть человека, то такой пост не будет угоден Богу!
— Ты погляди, — говорила она Вале. — Ты за время поста ни разу не съела ни мясного, ни молочного, но умудрилась поругаться со всем коллективом! Это не они против тебя пошли — это ты не сумела, не смущая и не искушая ближних, нести свой подвиг! Они неверующие, но неужели ты думаешь, что глядя на такую христианку, как ты, они решатся пополнить ряды православных?!
Много еще говорила Лиза. Валя лишь изумлялась:
— Откуда ты столько знаешь о духовной жизни?! Я даже и подумать не могла, что ты христианка! Не замечала, что бы ты постилась…
— Я, Валюша, просто не кричу на каждом углу, что говею. Зачем? Разве забыла:…когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Стыдно было Валентине. Выходит, не подвиг она совершила, а ошибку. Со всеми разругалась. Возможно, даже своим поведением оттолкнула кого-то от Православия…
Но наступил новый день. И раз Бог даровал его, то нужно спешить все исправить! Ведь если искренне просишь прощения, то Господь прощает.
«Может, и девчонки простят», — думала Валя, подходя к дверям офиса.
Наталия Климова
Вишнёвый пирог. Рассказ
Почти все менеджеры Валюшиной фирмы обедали в соседнем кафе: вкусно и относительно недорого. Вот и сейчас женщины, смеясь и перебивая друг дружку, шумной толпой вошли в уютный зал. Сели за свой любимый столик и привычно сделали заказ, не глядя в меню.
Еду принесли быстро. Валюша грустно посмотрела на коллег, которые за обе щеки стали уплетать куриные котлетки с салатом, перевела взгляд на тарелочки с десертом и нехотя стала ковырять свою кашу.
— Валь, а долго еще этот пост будет? А то глядеть больно на тебя! Ну конечно! Это Людмила. Не может человек жевать молча. Ела бы свои котлеты да помалкивала! Ишь, как не нравится ей христианство. А все потому, что православный человек уже одним своим видом обличает таких безбожниц, как Людка! Ну, ничего, Валя так просто не сдастся — это не первая насмешка коллег, но за Христа пострадать она готова!
Многое изменилось в отношении людей к Валюше с того момента, как она стала воцерковляться. Подшучивания и издевки можно было услышать как от неверующих знакомых, так и от «своих». Но давать задний ход нельзя. Позади — пропасть. А впереди — надежда. Муж Валюши попал в аварию и из-за травмы позвоночника остался обездвижен. Тогда-то Валя и пришла к Богу.
На данный момент врачи, видя явные улучшения, уже не так категоричны в своих неутешительных прогнозах… Теперь же начался пост, и Валя решила подвижничать. Прочла несколько брошюр на эту тему и приуныла. Духовный пост — это понятно. Не сплетничать, телевизор не включать, побольше добра делать. А вот что кушать, если нельзя ни мясного, ни молочного?! Но решение принято. Помимо постоянных мыслей о еде, ее мучили коллеги. Кто-то подшучивал, кто-то стеснялся достать бутерброд с колбасой при Валентине…
В общем, несладко пришлось начинающей подвижнице. А через неделю к Вале подошла Лиза:
— Девочки просили передать, что пока не закончится пост, они будут ходить на обед без тебя, чтобы не раздражать и самим без смущения кушать…
Валя только хмыкнула. Вот оно — гонение на христиан. Ну и пожалуйста! Можно прямо в офисе «ссобойку» съесть, когда все в кафе пойдут. На следующий день, когда все ушли на обед, с Валей осталась Лиза. И это было неудивительно — Елизавета была очень доброй и всегда вставала на сторону того, кого обижают.
Шли дни. Вале было все труднее сдерживать раздражение на коллег, которые так некрасиво поступили с ней. Начались небольшие ссоры. Валя подмечала каждый чужой промах и с радостью возвещала о нем. Постепенно с ней вообще перестали общаться, а некоторые даже вступили в открытую вражду. Вот так тяжело приходится православной христианке в миру!
Вале хоть и нелегко было противостоять коллективу, но она радовалась, что переносит эти страдания ради Христа. Крах иллюзий случился, когда начальство назначило ее на место главного менеджера. Заместитель директора, который в офисе бывал крайне редко, приехал сообщить эту радостную новость и привез… большой вишневый пирог.
Пирог был необычный. Его испекла жена зама, которая, кстати, работала у них же бухгалтером, но в настоящий момент была в декретном отпуске — совсем скоро рожать собиралась. На пироге было красиво выведено: «Валюша, поздравляем!». Пирог она, конечно, есть не стала. Пост же. Зам уехал немного обиженный из-за резких слов Вали. Его тоже понять можно — жена беременная, старалась, угодить хотела, а Валентина буркнула: «Верующие люди в пост такое не едят» и демонстративно ушла в свой кабинет…
Коллеги ее совершенно не поняли и наговорили много неприятных вещей о том, что она стала совершенно невыносимой, о том, что смотрит на всех свысока. А Людка сказала жуткую фразу: «Ты как в религию ударилась, совсем в злобный комок превратилась!» Когда в конце рабочего дня в офисе остались только Валя и Лиза, Валя позволила себе зареветь. Ох, как нелегок подвиг поста!
Тут-то Лиза и спустила ее с небес на землю. Очень бережно, аккуратно подбирая слова, она сумела открыть Валюше правду о том, что пост — это не просто отказ от продуктов, о том, что если не съесть котлету, а обидеть человека, то такой пост не будет угоден Богу!
— Ты погляди, — говорила она Вале.
— Ты за время поста ни разу не съела ни мясного, ни молочного, но умудрилась поругаться со всем коллективом! Это не они против тебя пошли — это ты не сумела, не смущая и не искушая ближних, нести свой подвиг! Они неверующие, но неужели ты думаешь, что глядя на такую христианку, как ты, они решатся пополнить ряды православных?!
Много еще говорила Лиза. Валя лишь изумлялась:
— Откуда ты столько знаешь о духовной жизни?! Я даже и подумать не могла, что ты христианка! Не замечала, что бы ты постилась… — Я, Валюша, просто не кричу на каждом углу, что говею. Зачем? Разве забыла:…когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися.
Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Стыдно было Валентине. Выходит, не подвиг она совершила, а ошибку. Со всеми разругалась. Возможно, даже своим поведением оттолкнула кого-то от Православия…
Но наступил новый день. И раз Бог даровал его, то нужно спешить все исправить! Ведь если искренне просишь прощения, то Господь прощает. «Может, и девчонки простят», — думала Валя, подходя к дверям офиса.
Наталия Климова
Апрель 2011 года
Новые имена
— Вишневый пирог — это вам не гречневая
каша! — воскликнул я.
— Вишневый пирог — это вам не яичница! — поддержал меня папа.
— Вишневый пирог — это вам не фунт изюму, —
сказала нам мама. — Если уж вы хотите на ужин
пирог, то извольте слушать мою команду!
И мы выслушали мамину команду: папа идет в
магазин за сметаной, маргарином, дрожжами и
мукой, я иду на рынок за вишнями. А сама себе
мама скомандовала идти на кухню и как следует
отчистить противень.
И все пошли исполнять команды.
Я пошел на рынок. На рынке продавали всякую
всячину. А вишни были только у одного продавца. Интересный такой продавец. Я ему говорю:
— Мне нужны вишни, два килограмма.
А он мне:
— Бери три — не пожалеешь!
Я говорю:
— Они у вас какие-то особенно вкусные?
А он говорит:
— Они у меня особенно особенные. Это не
простые вишни. Они собраны не на простом
вишневом дереве.
— А на каком же? — спрашиваю.
— А на таком, которое выросло на лбу у оленя, — говорит.
Я, конечно, усмехнулся про себя. И продавец
усмехнулся. Мы с ним оба усмехнулись, каждый
по отдельности.
— Где же вы такого оленя нашли? — спрашиваю.
А он вдруг посерьезнел и вздохнул:
— Расплодились…
Я тоже посерьезнел. Я по делу пришел, в конце
концов, а меня за маленького держат и сказки
мне рассказывают.
— Мне два килограмма, — говорю. — Вот деньги.
Продавец опять вздохнул и взвесил два килограмма вишен.
— Я здесь только послезавтра буду, — зачем-то
предупредил он меня.
Я побежал домой. Папа свою команду, небось,
уже выполнил, а я тут задерживаюсь! Какая мне
разница, когда продавец на рынке будет! Или
он намекает, что вишни можно вернуть, если
они для пирога не подойдут? Я посмотрел на
спелые, бордовые, почти черные вишни. Еще
как подойдут для пирога! Очень качественный
товар! Мама будет довольна.
Мама была очень довольна. Папа принес
свежайшую сметану и высококачественные
дрожжи. А тут как раз я вернулся с крупными
сочными вишнями.
— Молодцы! — сказала мама и выгнала нас из
кухни. Эту команду мы исполнили особенно
охотно.
…Ужинать сели в гостиной. Накрыли журнальный столик, зажгли торшер. Чашки достали
праздничные, с блюдцами и тарелочками. Включили музыку приятную. Папа пирог режет и по
тарелочкам раскладывает.
— Красота! — сказала мама.
— Какой аромат! — сказал папа.
— Это вам не гречневая каша! — сказал я. — Папа,
режь быстрей, слюнки уже текут!
Пока мама разливала чай, я не выдержал и
откусил здоровенный кусок от своей порции.
Не пирог, сказка! Недаром слюнки текут! Так и
захлебнуться можно!
— А у нас сегодня в школе один мальчик на уроке чуть не захлебнулся и едва не утонул, — быстро
прожевав пирог, сообщил я.
— Это на каком же уроке? — застыл с ножом в
руке папа.
— Известно на каком — на физкультуре, — невозмутимо продолжал я. — В бассейне.
— Витенька, у вас же в школе нет бассейна, —
мама разлила чай по чашкам и теперь, глядя на
меня, наливала заварку в сахарницу.
— Это раньше не было бассейна, — пояснил я. —
А теперь его построили, в кабинете ИЗО. У нас
теперь рисование и физкультура одновременно
проходят. Мы плаваем и заодно рисуем. Очень
удобно, не надо воду в стаканчике менять, прямо
в бассейн кисточку макаешь. А альбомы перед
нами на плавательных досках лежат, — заливался
я соловьем.
— Ты пей чай, Витенька, — улыбнулась мне мама,
поправляя мне волосы и незаметно пытаясь
пощупать лоб — не горячий ли.
— И что же произошло сегодня на уроке? —
спросил внимательно слушавший меня папа.
— Ученик чуть не утонул, — я откусил еще
кусок. — Трудно же плавать и рисовать одновременно! Программа новая, неосвоенная, многим
сложно поначалу… Вот, смотрю, один парень ко
дну пошел! Ну, я нырнул за ним, думаю, что он
дальше делать будет… А он сел на дно, пригорюнился и говорит: «Опять мне два за рисунок
поставят! Лучше я утону!» Тут я его давай наверх
тянуть. А он упирается! Тяжелый! Так, думаю, не
вытащить, надо на помощь звать…
Мама и папа зачарованно меня слушали и
жевали пирог.
— Ну, стал звать на помощь. А под водой не
слышно, что я кричу, никто и не идет… Хорошо,
мимо дельфин проплывал…
— Дельфин? — ахнула мама. — В кабинете?..
— Он из дельфинария приплыл, — объяснил
я, — у нас в кабинете зоологии зоопарк сделали
с дельфинарием. Дельфин-то меня услышал, они
под водой отлично слышат! Он того парня хвостом как подбросит! Моментально вылетел на
поверхность! А я сам… за волосы себя потянул
и легко поднялся… — закончил я и вытаращил на
родителей глаза. И лоб тоже украдкой потрогал.
Нет, не горячий.
— Молодец, — похвалил меня папа и отрезал
себе второй кусок пирога. — Не растерялся. Весь в
меня. Я сегодня тоже человека спас. И не одного,
а много. Целый троллейбус. Он с моста в реку
ухнул. Водитель не туда повернул. Проломил перила и в воду — бабах! Пассажиры все обомлели.
Я один не растерялся!
Мама восхищенно отпила сразу полчашки чая.
Я судорожно вцепился в свою чашку, не замечая,
что это сахарница.
— Нет, я не растерялся! — папа обвел нас глазами и остался доволен произведенным эффектом. — Я выскочил через люк на крышу, схватил
веревки от троллеев и набросил на проплывавший мимо теплоход с туристами! Потом я в
два счета взобрался на борт этого теплохода и
крикнул капитану: «Жми, что есть силы, самый
полный!!!» Капитан мгновенно оценил ситуацию
и погнал свою посудину во всю мощь! Троллейбус моментально вышел на глиссирование под
радостные крики пассажиров! Те, кто сидел на
заднем сидении, даже не замочили ног и просили
еще покатать их с ветерком. Решили даже сделать
такой аттракцион — речной троллейбус, приглашают меня на роль директора… — скромно
закончил папа свой потрясающий рассказ.
Я уже понял, в чем дело. Но рассказывать
родителям, откуда взялись вишни, ставшие
начинкой для нашего пирога, пока не спешил.
Мне хотелось послушать мамину историю. Мама
и так-то любит приукрасить свои рассказы, а
теперь, наверное, такое сочинит, что только уши
развесишь! Тем более что она успела прикончить
два немаленьких куска вишневого пирога и приступила к третьему.
— Ты настоящий герой, без преувеличения! –
воскликнула мама и оставила у папы на щеке
вишневый отпечаток поцелуя. — Я знала, за кого
выхожу замуж! Недаром я отказала тому индийскому принцу, который умолял меня стать
его женой.
Папа расправил плечи, выпятил грудь и надул
щеки. Индийский принц отдыхал по сравнению
с моим папой.
— А ведь индийские принцы становятся совершенно невозможными, когда им отказывают, — поделилась с нами мама своим богатым
жизненным опытом. — Вот и этот — совершенно
сошел с ума! Сначала он заваливал меня цветами. Потом драгоценными камнями. Потом
пригнал во двор моего дома целое стадо слонов
и всех до единого поставил передо мной на колени! А поскольку я была непреклонна, он решил
меня украсть!
Мама меня не разочаровала! Да и папа слегка
обалдел и даже перестал надувать щеки и выпячивать грудь. И спросил:
— А я-то где был?
— На работе, — быстро ответила мама, не отвлекаясь на второстепенные детали. — И вот
украл меня принц прямо из магазина, из мясного
отдела. Я за фаршем для котлет пришла. Только
не за говяжьим, там жил всегда много, и не за
свиным, он жирный очень… А надо брать такой
особый фарш…
На этот раз мама
отвлеклась на второстепенные детали. Впрочем,
может, они не казались ей второстепенными. Мне пришлось даже ее за
рукав дернуть, чтобы она про принца продолжала.
— Ну да, в мясном отделе… Свита принца меня
в мешок посадила… нет, не в мешок! В индийский ковер закатала! Но я не растерялась и стала
ковер кусать! А кусаюсь я больно, никакой ковер не выдержит! Ковер заверещал, размотался
да всю принцеву свиту в себя завернул! Так в
ковре я их в милицию и сдала. И скорей домой
вернулась — котлеты жарить…
Мама в самом деле готовит очень вкусные
котлеты. Это сущая правда.
Все мы уставились друг на друга и замолчали.
Я решил, что пора рассказать, на каком дереве
выросли вишни. И рассказал. И мне сразу поверили.
— Чего только не продается теперь на рынке, –
сказал папа. — Вот однажды я встретил одного
рыбака, который продавал черепах-гонщиц…
— Очень интересно, — сказала мама, — мы что
же, теперь все время будем всякие небылицы
рассказывать?
— Не знаю, — сказал я. — Но из школы меня
точно выгонят.
— Хорошо, что ты не купил фиги, от которых
вырастают ослиные уши, — вспомнил папа сказку
про Маленького Мука.
— Кстати, есть ли у твоего продавца молодильные яблоки? — оживилась мама.
— Узнаю, — сказал я. — Но только послезавтра.
