Отбились от стада несколько молодых барашков и заблудились. Напал на них голодный волк и растерзал. Наелся он мяса, напился он крови и пробирается отдыхать в лес. Увидел он, что на лугу около леса, пасётся старый баран, приблизился к нему и говорит:
— Как ты, баран, смеешь пастись на моём лугу? Кто тебе позволил?
— Луг вовсе не твой, а моего пастуха, — спокойно ответил баран.
— Врёшь ты! — крикнул волк. — Твоего пастуха ещё на свете не было, а я уж давно владел этим лугом.
— Не верно, — по-прежнему отвечал баран. — Я хорошо знаю, что луг принадлежит моему пастуху.
Разозлился волк и хотел растерзать барана, но так как он был сыт, то только зарычал на него. «Пусть пока живёт, а завтра, когда я проголодаюсь, расправлюсь с ним по-своему», — подумал он.
— Вот что, баран, — сказал волк. — Если мы будем спорить, то никогда не решим, чей этот луг: ты будешь говорить, что он твоего пастуха, а я, — что он мой. Поступим лучше так: соберёмся завтра здесь, и кто из нас поклянётся вон около того куста, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
— Согласен, — отвечал баран.
И затем они разошлись: волк направился в лес, а баран в село.
Рано утром пришёл он на луг вместе с большою, сильною собакой. Спряталась собака в кусты, а баран принялся тут же неподалёку пастись. Вышел волк из лесу, увидел барана на лугу и обрадовался. «Теперь-то я наемся на целую неделю», — подумал он и пустился бежать на луг. Вдруг навстречу ему попадается лисица.
— Здравствуй, волк! Куда ты так спешишь? — спрашивает она.
— На луг, — ответил волк и рассказал ей, как он вчера поспорил с бараном.
— Гм… Дело хорошее, — говорит лисица, — но только тебе, конечно, известно, что никакой спор без свидетелей не решается; поэтому, возьми меня в свидетели, — я твою руку подержу, а ты, в благодарность, мне за это отдашь бараньи внутренности, ножки и голову.
— Что ж, это можно сделать, — ответил волк. — Пойдём! Пришёл волк с лисой на луг и спрашивает барана:
— Ну, что? Ты по-прежнему утверждаешь, что луг принадлежит твоему пастуху?
— Да, по-прежнему, — ответил баран.
— Ах, баран, как тебе не стыдно лгать! — с укоризной проговорила лисица и покачала головой. — Ведь, кажется, всем уж давным-давно известно, что этот луг с самых давних времен принадлежит не кому-либо другому, а волку.
— Да ты-то от кого слышала об этом? — спрашивает баран.
— Как от кого?! — воскликнула лисица. — Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Я помню, это было давным-давно, когда я была ещё совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто между собой разговаривали про этот луг: «На волчьем лугу, — говорили они, — мыши жирнее, чем в других местах». Значит, если бы этот луг был твоего пастуха, то его не называли бы волчьим.
— А поклянёшся ли ты в том, что говоришь правду? — спросил баран.
— Конечно, поклянусь, — ответила лисица.
— Хорошо, — сказал баран. — Стань ногой вот в этот куст и скажи: клянусь, что луг этот принадлежит волку.
Лисица приблизилась было к кусту, но, увидя в нём два сверкающих глаза, верть назад, отбежала подальше и говорит:
— Если по правде сказать, то мои родители, разговаривая про этот луг, упоминали и барана… Да, подлинно я не могу сказать, кому он именно принадлежит, а потому и не хочу грешить, давать напрасно клятву… А если волк первый поклянётся, то и я не прочь сделать то же.
— А что же ты думаешь? — проговорил сердито волк. — Вот возьму и поклянусь, трусить не стану, как ты.
Стал он лапой в куст и только сказал: «клянусь», как вдруг из куста выскочила собака, сгребла его за шиворот и принялась трепать. Насилу-то волк вырвался из собачьих зубов и без оглядки пустился бежать в лес. А лисица давно уже взобралась на высокий курган и кричит оттуда волку:
— Не предупреждала ли я тебя, волк, не давать ложную клятву? Не послушался ты меня, вот и получил должное.
Борз а, къена ка а
Жа юккъера нацкъар а баьлла, уьдуш, ловзуш хилла цхьа-ши Iaxap. Жа гена даьлча, уьш тергалдеш 1аш йолчу мецачу борзо, ара а иккхина, ши Iaxap схьа а лаьцна, биъна. Жижиг а диина, довха ц1ий т1е а мелла, хьун луьста йолчу д1ата1а йоьдуш хилла борз. Хьуьнан йистехь, бай т1ехь бежаш цхьа къена ка гина цунна. Цунна т1е а яхана, барзо аьлла:
— Хе-е-е, ка, xlapa бай сан буйла ца хаьа хьуна, кхузахь бажа бакъо хьан елла хьуна?
— Xlapa бай хьан бац, сан жа1ун бу, — меллаша жоп делира кано.
— Хьо харц лоь! — чуьрайаьлла мохь хьаькхира барзо. — Хьан жа1у дуьнен т1е а валаза вара, xlapa бай сан долахь болуш.
— И бакъ дац, — сих а ца луш, юха а меллаша элира кано. — Суна дика хаьа xlapa бай сан жа1ун буй!
Дукха оьг1азъяханчу барзана б1аьрга ц1ий хьоьвзира, катоьхна и бел, делахь а, ша юьзина йолу дела, и а ца деш, мохь-ц1ог1а а тоьхна, 1ад1ийра борз, кханналц буьтур аса xlapa, ткъа кхана, со мацъелча, бе а бийна, буур бу, аьлла, сацам бира цо.
— Вайшимма х1ун дийр дуй, ка, — элира барзо, — Вайшиммо къийсарх, цкъа а къаьстар дац, xlapa бай хьенан бу: ахьа и жа1ун бу, бохур ду, аса и сайн бу, бохур ду, — цулла а кхана 1уьйранна кхуззахь вовшах а кхетта, хьуьллахь йолчу коьллашна уллохь и бай шен бу, аьлла, дуй биинчуьннан, хир бу-кх и. Реза буй хьо?
— Реза бу, — меллаша жоп делира кано.
Т1аккха и шиъ д1асакъаьстира: борз хьуьнах яхара, ткъа ка шен эвла д1аяхара.
Сатосуш, шеца доккха жан-ж1аьла а далош, схьабеъна ка. Ж1аьла коьллаш юкъа д1алечкъина, ткъа ка кхуззахь бажа х1оытина.
Барзана хьуьнахара араяьлча, бежаш ка гина, цуьнан дог ловзадаьлла т1аккха.
— Х1инца-м дийнна к1иранах юьзина лелар яра со, — аьлла, бай т1е едда борз.
Мичара дели ца хууш, барзана дуьхьал цхьогал даьлла.
— Марша йог1ийла, борз! Хьо стенга йоьду сел сихъелла? — хаьттина цхьогало.
— Маршалла хуьлда, цхьогал, со-м бай болчу йоьдура, — аьлла, ма дарра д1адийцина барзо, ша сийсара каца къовсарх лаьцна.
— Эх1-х1ай, ма дика г1уллакх ду и, — боху цхьогало, — амма, хьуна-хьайна хаьа хир ду-кх, теш ца хилча цхьа а къийсам чекх ца болий, цундела со теш дигахь, со хьоьгахьа хир ду, ткъа ахь суна уьстаг1ан чо-ко а, когаш-корта а лур бу.
— И дан мегар долуш х1ума ду, схьадола соьца, — аьлла, жоп делла барзо. Борззий, цхьогалий бай болчу кхаьчна, т1аккха барзо кане хаьттина:
— Т1аккха, дийцал, х1инца а хьайн жа1ун бу боху ахьа x1apa бай?!
— Дера боху, — элира кано.
— Э-э-э, ка, эхь ца хета хьуна аьшпаш битта! — бехк боккхуш элира цхьогало, корта а техкош. — Дукха хенахь дуьйна массарна а хууш ма ду xiapa бай, кхин цхьаннан а боцуш, берзан буй.
— Хьуна хьаьнгара хезна и? — хаьттина кано.
— Хьаьнгара хезна бохург х1ун ду?! — цецъдаьлла, мохь хьаькхира цхьогало. — Хьайна луъучуьнга хатта мегар ду хьуна, и массарна а хууш ду. Суна дагадог1у, дукха хан ю и хилла, со жима долчу хенахь, сан дас-нанас кест-кеста къамел дора кху байх лаьцна. Кхечу меттигашкахьчул, берзан бай т1ехь долу дехкий дерстина датт1а дохкуш хуьлу, олура цара. Т1аккха ца хаьа хьуна, нагахь x1apa бай жа1ун белахьара, цара цунах берзан бай эр ма дацара.
— Дика ду делахь! Дуй буий ахьа, айхьа дуьйцург бакъ ду, аьлла? — хаьттира кано.
— Ой, дера буу, — элира цхьогало.
Дика ду. Оцу коьллаш юккъе цхьа ког а х1отта бай, ала: аса дуй буу, xiapa бай берзан бу, — аьлла кано.
Цхьогална, коьллаш т1е йолалушшехь, цу юккъера къега ши б1аьрг гина, т1аккха сихха юха а йирзина, гено а яьлла, йоьхна а хьоьвзина, аьлла цо:
— Бакъ дерг аьлча, суна схьахетарехь, сан дас-нанас цу байх лаьцна дечу шайн къамелехь уьстаг1ах лаьцна а хьахийра… Билггал ала ца хаьа суна, xiapa бай хьенан бу, цундела къа т1е лаца ца лаьа суна, дуй а бууш. Нагахь барзо дуй баахь, аса а буур бу-кх.
— Хьуна х1ун моьтту, — аьлла, оьг1азъяхана чутасаелира барз, — хьо санна кхоьруш яц со, аса буур бу дуй!
Цхьа ког коьллаш юкъа а бахийтина, барзо «ас дуй буу» оллушехь, цу юккъера доккха жан-ж1аьла схьаиккхира, цо, борз схьа а лаьцна, д1асаетта йолийра. Хала дела балица ж1аьлин багара а яьлла, едда к1елхьараелира борз. Ткъа цхьогал-м, тоххарехь лекхачу гу т1е а даьлла, цигара барзе мохь бетташ дара:
— Аса ца бехира хьоьга, борз, къера дуй ма баа?! Ла ца дуьйг1ира ахьа соьга, цундела хьуна хила деззарг хили-кх!
Волк и баран
Отбились от стада несколько молодых барашков и заблудились. Напал на них голодный волк и растерзал. Наелся он мяса, напился он крови горячей и пробирается отдыхать в лес. Увидел он, что на лугу около леса, пасется старый баран, приблизился к нему и говорит:
— Как ты, баран, смеешь пастись на моем лугу? Кто тебе позволил?
— Луг вовсе не твой, а моего пастуха, — спокойно ответил баран.
— Врешь ты! — крикнул волк. — Твоего пастуха еще на свете не было, а я уж давно владел этим лугом.
— Не верно, — по-прежнему отвечал баран. — Я хорошо знаю, что луг принадлежит моему пастуху.
Разозлился волк и хотел было растерзать барана, но так как он был сыт, то только зарычал на него. «Пусть пока живет, а завтра, когда я проголодаюсь, расправлюсь с ним по-своему», — подумал он.
— Вот что, баран, — сказал волк. — Если мы будем спорить, то никогда не решим, чей этот луг: ты будешь говорить, что он твоего пастуха, а я, — что он мой. Поступим лучше так: соберемся завтра здесь, и кто из нас поклянется вон около того куста, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
— Согласен, — отвечал баран.
И затем они разошлись: волк направился в лес, а баран в село.
Рано утром пришел он на луг вместе с большою, сильною собакой. Спряталась собака в кусты, а баран принялся тут же неподалеку пастись. Вышел волк из лесу, увидел барана на лугу и обрадовался. «Теперь-то я наемся на целую неделю», — подумал он и пустился бежать на луг. Вдруг навстречу ему попадается лисица.
— Здравствуй, волк! Куда ты так спешишь? — спрашивает она.
— На луг, — ответил волк и рассказал ей, как он вчера поспорил с бараном.
— Гм… Дело хорошее, — говорит лисица, — но только тебе, конечно, известно, что никакой спор без свидетелей не решается; поэтому, возьми меня в свидетели, — я твою руку подержу, а ты, в благодарность, мне за это отдашь бараньи внутренности, ножки и голову.
— Что ж, это можно сделать, — ответил волк. — Пойдем! Пришел волк с лисой на луг и спрашивает барана:
— Ну, что? Ты по-прежнему утверждаешь, что луг принадлежит твоему пастуху?
— Да, по-прежнему, — ответил баран.
— Ах, баран, как тебе не стыдно лгать! — с укоризной проговорила лисица и покачала головой. — Ведь, кажется, всем уж давным-давно известно, что этот луг с самых давних времен принадлежит не кому-либо другому, а волку.
— Да ты-то от кого слышала об этом? — спрашивает баран.
— Как от кого?! — воскликнула лисица. — Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Я помню, это было давным-давно, когда я была еще совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто между собой разговаривали про этот луг: «На волчьем лугу, — говорили они, — мыши жирнее, чем в других местах». Значит, если бы этот луг был твоего пастуха, то его не называли бы волчьим.
— А поклянешся ли ты в том, что говоришь правду? — спросил баран.
— Конечно, поклянусь, — ответила лисица.
— Хорошо, — сказал баран. — Стань ногой вот в этот куст и скажи: клянусь, что луг этот принадлежит волку.
Лисица приблизилась было к кусту, но, увидя в нем два сверкающих глаза, верть назад, отбежала подальше и говорит:
— Если по правде сказать, то мои родители, разговаривая про этот луг, упоминали и барана… Да, подлинно я не могу сказать, кому он именно принадлежит, а потому и не хочу грешить, давать напрасно клятву… А если волк первый поклянется, то и я не прочь сделать то же.
— А что же ты думаешь? — проговорил сердито волк. — Вот возьму и поклянусь, трусить не стану, как ты.
Стал он лапой в куст и только сказал: «клянусь», как вдруг из куста выскочила собака, сгребла его за шиворот и принялась трепать. Насилу-то волк вырвался из собачьих зубов и без оглядки пустился бежать в лес. А лисица давно уже взобралась на высокий курган и кричит оттуда волку:
— Не предупреждала ли я тебя, волк, не давать ложную клятву? Не послушался ты меня, вот и получил должное.
Зулай Хамидова
Просмотров
21 527
Отбились от стада несколько молодых барашков и заблудились. Напал на них голодный волк и растерзал. Наелся он мяса, напился он крови и пробирается отдыхать в лес. Увидел он, что на лугу около леса, пасётся старый баран, приблизился к нему и говорит:
— Как ты, баран, смеешь пастись на моём лугу? Кто тебе позволил?
— Луг вовсе не твой, а моего пастуха, — спокойно ответил баран.
— Врёшь ты! — крикнул волк. — Твоего пастуха ещё на свете не было, а я уж давно владел этим лугом.
— Не верно, — по-прежнему отвечал баран. — Я хорошо знаю, что луг принадлежит моему пастуху.
Разозлился волк и хотел растерзать барана, но так как он был сыт, то только зарычал на него. «Пусть пока живёт, а завтра, когда я проголодаюсь, расправлюсь с ним по-своему», — подумал он.
— Вот что, баран, — сказал волк. — Если мы будем спорить, то никогда не решим, чей этот луг: ты будешь говорить, что он твоего пастуха, а я, — что он мой. Поступим лучше так: соберёмся завтра здесь, и кто из нас поклянётся вон около того куста, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
— Согласен, — отвечал баран.
И затем они разошлись: волк направился в лес, а баран в село.
Рано утром пришёл он на луг вместе с большою, сильною собакой. Спряталась собака в кусты, а баран принялся тут же неподалёку пастись. Вышел волк из лесу, увидел барана на лугу и обрадовался. «Теперь-то я наемся на целую неделю», — подумал он и пустился бежать на луг. Вдруг навстречу ему попадается лисица.
— Здравствуй, волк! Куда ты так спешишь? — спрашивает она.
— На луг, — ответил волк и рассказал ей, как он вчера поспорил с бараном.
— Гм… Дело хорошее, — говорит лисица, — но только тебе, конечно, известно, что никакой спор без свидетелей не решается; поэтому, возьми меня в свидетели, — я твою руку подержу, а ты, в благодарность, мне за это отдашь бараньи внутренности, ножки и голову.
— Что ж, это можно сделать, — ответил волк. — Пойдём! Пришёл волк с лисой на луг и спрашивает барана:
— Ну, что? Ты по-прежнему утверждаешь, что луг принадлежит твоему пастуху?
— Да, по-прежнему, — ответил баран.
— Ах, баран, как тебе не стыдно лгать! — с укоризной проговорила лисица и покачала головой. — Ведь, кажется, всем уж давным-давно известно, что этот луг с самых давних времен принадлежит не кому-либо другому, а волку.
— Да ты-то от кого слышала об этом? — спрашивает баран.
— Как от кого?! — воскликнула лисица. — Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Я помню, это было давным-давно, когда я была ещё совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто между собой разговаривали про этот луг: «На волчьем лугу, — говорили они, — мыши жирнее, чем в других местах». Значит, если бы этот луг был твоего пастуха, то его не называли бы волчьим.
— А поклянёшся ли ты в том, что говоришь правду? — спросил баран.
— Конечно, поклянусь, — ответила лисица.
— Хорошо, — сказал баран. — Стань ногой вот в этот куст и скажи: клянусь, что луг этот принадлежит волку.
Лисица приблизилась было к кусту, но, увидя в нём два сверкающих глаза, верть назад, отбежала подальше и говорит:
— Если по правде сказать, то мои родители, разговаривая про этот луг, упоминали и барана… Да, подлинно я не могу сказать, кому он именно принадлежит, а потому и не хочу грешить, давать напрасно клятву… А если волк первый поклянётся, то и я не прочь сделать то же.
— А что же ты думаешь? — проговорил сердито волк. — Вот возьму и поклянусь, трусить не стану, как ты.
Стал он лапой в куст и только сказал: «клянусь», как вдруг из куста выскочила собака, сгребла его за шиворот и принялась трепать. Насилу-то волк вырвался из собачьих зубов и без оглядки пустился бежать в лес. А лисица давно уже взобралась на высокий курган и кричит оттуда волку:
— Не предупреждала ли я тебя, волк, не давать ложную клятву? Не послушался ты меня, вот и получил должное.
Вышел волк из лесу. Глянул на лугу пасётся баран.
Как ты смеешь топтать мой луг!зарычал волк.
Луг вовсе не твой, а моего пастуха, спокойно ответил баран.
Твоего пастуха ещё и на свете не было, когда этот луг стал моим.
Нет, нет, я хорошо знаю, что это луг моего пастуха. Здесь всегда наша отара пасётся, возразил баран.
Разозлился волк, он готов был растерзать барана, но сдержался. «Сегодня я сытый. Пусть поживёт до завтра, тогда он мне пригодится», подумал он.
Послушай, баран, сказал волк, поступим так: приходи завтра сюда же, и кто из нас у того вот куста поклянётся, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
Согласен, отвечал баран.
И они разошлись в разные стороны: волк вернулся в лес, а баран в аул.
Рано утром баран вышел на луг, но не один, а со своим другом, большой собакой-волкодавом. Собака спряталась за кустом, а баран принялся щипать траву.
Вскоре и волк выбежал из лесу. Увидел он барана и обрадовался: «Хороший меня ждёт обед». Волк тоже был не один. Он повстречал в чаще лису. Рассказал, куда спешит, и лиса взялась подтвердить, что луг принадлежит волку. Волк обещал ей в награду баранью ножку.
Подошли волк с лисой к барану, и волк спрашивает:
Ну что? Ты и сегодня будешь твердить, что это луг твоего пастуха?
Так оно и есть, отвечал баран.
Ах, баран, и не стыдно тебе лгать! с укоризной проговорила лиса. Давным-давно известно, что это луг почтенного волка, а не пастуха.
Да ты-то от кого слышала об этом? спрашивает баран.
Лиса притворилась обиженной:
Какот кого? Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Ещё когда я была совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто упоминали про этот луг: «На Волчьем лугу, говорили они, много мышей». Посуди сам, если бы луг принадлежал пастуху, разве называли бы его Волчьим?
А ты поклянёшься, что говоришь правду? спросил баран.
Отчего же нет? Изволь, ответила лиса, в каком месте нужно клятву произнести?
Место волк выбрал ещё вчера. Видишь куст? Подойди к нему, положи лапу на ветки и скажи: «Клянусь, что это луг волка».
Лисица подошла было к самому кусту, но заметила, что за ветвями сверкают чьи-то глаза. Подалась назад и дрожащим голосом говорит:
По правде говоря, я припоминаю, что мои родители называли и пастуха, когда разговаривали про этот луг. Но чей он, я точно сказать не могу. Не хочу напрасно клятву произносить. Вот если волк поклянётся, тогда и я не откажусь.
«Хороша помощница», рассердился волки оттолкнул лису в сторону:
Я так и знал, что ты ничего не помнишь. Сейчас я сам поклянусь.
Положил он лапу на ветку и только произнёс-«Клянусь…» из-за куста выскочила собака, вцепилась в волка зубами и принялась трепать. Насилу волк вырвался и пустился бежать без оглядки.
А лисица давно уже у самой опушки его дожидается и говорит волку:
Напрасно ты, волк, обижаешься. Как увидала я собаку, сразу вспомнила, что не твой это луг а пастуха.
К О Н Е Ц
Уважаемый читатель! Надеемся Вам понравилась сказка и наш сайт. Мы были бы рады, если бы вы уделили минутку и рассказали что именно вам понравилось.
Оставьте отзыв на Яндексе!
Отбились от стада несколько молодых барашков и заблудились. Напал на них голодный волк и растерзал. Наелся он мяса, напился он крови и пробирается отдыхать в лес. Увидел он, что на лугу около леса, пасётся старый баран, приблизился к нему и говорит:
— Как ты, баран, смеешь пастись на моём лугу? Кто тебе позволил?
— Луг вовсе не твой, а моего пастуха, — спокойно ответил баран.
— Врёшь ты! — крикнул волк. — Твоего пастуха ещё на свете не было, а я уж давно владел этим лугом.
— Не верно, — по-прежнему отвечал баран. — Я хорошо знаю, что луг принадлежит моему пастуху.
Разозлился волк и хотел растерзать барана, но так как он был сыт, то только зарычал на него. «Пусть пока живёт, а завтра, когда я проголодаюсь, расправлюсь с ним по-своему», — подумал он.
— Вот что, баран, — сказал волк. — Если мы будем спорить, то никогда не решим, чей этот луг: ты будешь говорить, что он твоего пастуха, а я, — что он мой. Поступим лучше так: соберёмся завтра здесь, и кто из нас поклянётся вон около того куста, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
— Согласен, — отвечал баран.
И затем они разошлись: волк направился в лес, а баран в село.
Рано утром пришёл он на луг вместе с большою, сильною собакой. Спряталась собака в кусты, а баран принялся тут же неподалёку пастись. Вышел волк из лесу, увидел барана на лугу и обрадовался. «Теперь-то я наемся на целую неделю», — подумал он и пустился бежать на луг. Вдруг навстречу ему попадается лисица.
— Здравствуй, волк! Куда ты так спешишь? — спрашивает она.
— На луг, — ответил волк и рассказал ей, как он вчера поспорил с бараном.
— Гм… Дело хорошее, — говорит лисица, — но только тебе, конечно, известно, что никакой спор без свидетелей не решается; поэтому, возьми меня в свидетели, — я твою руку подержу, а ты, в благодарность, мне за это отдашь бараньи внутренности, ножки и голову.
— Что ж, это можно сделать, — ответил волк. — Пойдём! Пришёл волк с лисой на луг и спрашивает барана:
— Ну, что? Ты по-прежнему утверждаешь, что луг принадлежит твоему пастуху?
— Да, по-прежнему, — ответил баран.
— Ах, баран, как тебе не стыдно лгать! — с укоризной проговорила лисица и покачала головой. — Ведь, кажется, всем уж давным-давно известно, что этот луг с самых давних времен принадлежит не кому-либо другому, а волку.
— Да ты-то от кого слышала об этом? — спрашивает баран.
— Как от кого?! — воскликнула лисица. — Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Я помню, это было давным-давно, когда я была ещё совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто между собой разговаривали про этот луг: «На волчьем лугу, — говорили они, — мыши жирнее, чем в других местах». Значит, если бы этот луг был твоего пастуха, то его не называли бы волчьим.
— А поклянёшся ли ты в том, что говоришь правду? — спросил баран.
— Конечно, поклянусь, — ответила лисица.
— Хорошо, — сказал баран. — Стань ногой вот в этот куст и скажи: клянусь, что луг этот принадлежит волку.
Лисица приблизилась было к кусту, но, увидя в нём два сверкающих глаза, верть назад, отбежала подальше и говорит:
— Если по правде сказать, то мои родители, разговаривая про этот луг, упоминали и барана… Да, подлинно я не могу сказать, кому он именно принадлежит, а потому и не хочу грешить, давать напрасно клятву… А если волк первый поклянётся, то и я не прочь сделать то же.
— А что же ты думаешь? — проговорил сердито волк. — Вот возьму и поклянусь, трусить не стану, как ты.
Стал он лапой в куст и только сказал: «клянусь», как вдруг из куста выскочила собака, сгребла его за шиворот и принялась трепать. Насилу-то волк вырвался из собачьих зубов и без оглядки пустился бежать в лес. А лисица давно уже взобралась на высокий курган и кричит оттуда волку:
— Не предупреждала ли я тебя, волк, не давать ложную клятву? Не послушался ты меня, вот и получил должное.
Отбились от стада несколько молодых барашков и заблудились. Напал на них голодный волк и растерзал. Наелся он мяса, напился он крови и пробирается отдыхать в лес. Увидел он, что на лугу около леса, пасется старый баран, приблизился к нему и говорит:
— Как ты, баран, смеешь пастись на моем лугу? Кто тебе позволил?
— Луг вовсе не твой, а моего пастуха, — спокойно ответил баран.
— Врешь ты! — крикнул волк. — Твоего пастуха еще на свете не было, а я уж давно владел этим лугом.
— Не верно, — по-прежнему отвечал баран. — Я хорошо знаю, что луг принадлежит моему пастуху.
Разозлился волк и хотел растерзать барана, но так как он был сыт, то только зарычал на него. «Пусть пока живет, а завтра, когда я проголодаюсь, расправлюсь с ним по-своему», — подумал он.
— Вот что, баран, — сказал волк. — Если мы будем спорить, то никогда не решим, чей этот луг: ты будешь говорить, что он твоего пастуха, а я, — что он мой. Поступим лучше так: соберемся завтра здесь, и кто из нас поклянется вон около того куста, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
— Согласен, — отвечал баран.
И затем они разошлись: волк направился в лес, а баран в село.
Рано утром пришел он на луг вместе с большою, сильною собакой. Спряталась собака в кусты, а баран принялся тут же неподалеку пастись. Вышел волк из лесу, увидел барана на лугу и обрадовался. «Теперь-то я наемся на целую неделю», — подумал он и пустился бежать на луг. Вдруг навстречу ему попадается лисица.
— Здравствуй, волк! Куда ты так спешишь? — спрашивает она.
— На луг, — ответил волк и рассказал ей, как он вчера поспорил с бараном.
— Гм… Дело хорошее, — говорит лисица, — но только тебе, конечно, известно, что никакой спор без свидетелей не решается; поэтому, возьми меня в свидетели, — я твою руку подержу, а ты, в благодарность, мне за это отдашь бараньи внутренности, ножки и голову.
— Что ж, это можно сделать, — ответил волк. — Пойдем! Пришел волк с лисой на луг и спрашивает барана:
— Ну, что? Ты по-прежнему утверждаешь, что луг принадлежит твоему пастуху?
— Да, по-прежнему, — ответил баран.
— Ах, баран, как тебе не стыдно лгать! — с укоризной проговорила лисица и покачала головой. — Ведь, кажется, всем уж давным-давно известно, что этот луг с самых давних времен принадлежит не кому-либо другому, а волку.
— Да ты-то от кого слышала об этом? — спрашивает баран.
— Как от кого?! — воскликнула лисица. — Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Я помню, это было давным-давно, когда я была еще совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто между собой разговаривали про этот луг: «На волчьем лугу, — говорили они, — мыши жирнее, чем в других местах». Значит, если бы этот луг был твоего пастуха, то его не называли бы волчьим.
— А поклянешся ли ты в том, что говоришь правду? — спросил баран.
— Конечно, поклянусь, — ответила лисица.
— Хорошо, — сказал баран. — Стань ногой вот в этот куст и скажи: клянусь, что луг этот принадлежит волку.
Лисица приблизилась было к кусту, но, увидя в нем два сверкающих глаза, верть назад, отбежала подальше и говорит:
— Если по правде сказать, то мои родители, разговаривая про этот луг, упоминали и барана… Да, подлинно я не могу сказать, кому он именно принадлежит, а потому и не хочу грешить, давать напрасно клятву… А если волк первый поклянется, то и я не прочь сделать то же.
— А что же ты думаешь? — проговорил сердито волк. — Вот возьму и поклянусь, трусить не стану, как ты.
Стал он лапой в куст и только сказал: «клянусь», как вдруг из куста выскочила собака, сгребла его за шиворот и принялась трепать. Насилу-то волк вырвался из собачьих зубов и без оглядки пустился бежать в лес. А лисица давно уже взобралась на высокий курган и кричит оттуда волку:
— Не предупреждала ли я тебя, волк, не давать ложную клятву? Не послушался ты меня, вот и получил должное.
Куропатка запричитала:
— Пропала я, глупая, разве можно лисе верить?
А потом, обращаясь к лисе, ласковым голосом сказала:
— Что в пасть тебе попала — я сама виновата. Но раз уж так получилось и мне всё равно погибать, открою тебе одну тайну. Я знаю чудесную молитву. Если повторишь её за мной, то моего мяса тебе хватит на целый год. А молитва очень короткая: «О аллах, пусть куропатке конца не будет».
Только лиса было открыла рот, чтобы повторить молитву, куропатка освободилась и тут же взлетела на дерево.
Волк и баран
(ингушская сказка)
ышел волк из лесу. Глянул — на лугу пасётся баран.
— Как ты смеешь топтать мой луг! — зарычал волк.
— Луг вовсе не твой, а моего пастуха, — спокойно ответил баран.
— Твоего пастуха ещё и на свете не было, когда этот луг стал моим.
— Нет, нет, я хорошо знаю, что это луг моего пастуха. Здесь всегда наша отара пасётся, — возразил баран.
Разозлился волк, он готов был растерзать барана, но сдержался. «Сегодня я сытый. Пусть поживёт до завтра, тогда он мне пригодится», — подумал он.
— Послушай, баран, — сказал волк, — поступим так: приходи завтра сюда же, и кто из нас у того вот куста поклянётся, что луг принадлежит ему, за тем он и останется. Согласен?
— Согласен, — отвечал баран.
И они разошлись в разные стороны: волк вернулся в лес, а баран в аул.
Рано утром баран вышел на луг, но не один, а со своим другом, большой собакой-волкодавом. Собака спряталась за кустом, а баран принялся щипать траву.
Вскоре и волк выбежал из лесу. Увидел он барана и обрадовался: «Хороший меня ждёт обед». Волк тоже был не один. Он повстречал в чаще лису. Рассказал, куда спешит, и лиса взялась подтвердить, что луг принадлежит волку. Волк обещал ей в награду баранью ножку.
Подошли волк с лисой к барану, и волк спрашивает:
— Ну что? Ты и сегодня будешь твердить, что это луг твоего пастуха?
— Так оно и есть, — отвечал баран.
— Ах, баран, и не стыдно тебе лгать! — с укоризной проговорила лиса. — Давным-давно известно, что это луг почтенного волка, а не пастуха.
— Да ты-то от кого слышала об этом? — спрашивает баран.
Лиса притворилась обиженной:
— Как — от кого? Да об этом все тебе скажут, спроси кого хочешь. Ещё когда я была совсем маленькой, родители мои, отец и мать, часто упоминали про этот луг: «На Волчьем лугу, — говорили они, — много мышей». Посуди сам, если бы луг принадлежал пастуху, разве называли бы его Волчьим?
— А ты поклянёшься, что говоришь правду? — спросил баран.
— Отчего же нет? Изволь, — ответила лиса, — в каком месте нужно клятву произнести?
— Место волк выбрал ещё вчера. Видишь куст? Подойди к нему, положи лапу на ветки и скажи: «Клянусь, что это луг волка».
Лисица подошла было к самому кусту, но заметила, что за ветвями сверкают чьи-то глаза. Подалась назад и дрожащим голосом говорит:
— По правде говоря, я припоминаю, что мои родители называли и пастуха, когда разговаривали про этот луг. Но чей он, я точно сказать не могу. Не хочу напрасно клятву произносить. Вот если волк поклянётся, тогда и я не откажусь.
«Хороша помощница», — рассердился волк и оттолкнул лису в сторону:
— Я так и знал, что ты ничего не помнишь. Сейчас я сам поклянусь.
Положил он лапу на ветку и только произнёс: «Клянусь…» — из-за куста выскочила собака, вцепилась в волка зубами и принялась трепать. Насилу волк вырвался и пустился бежать без оглядки.
А лисица давно уже у самой опушки его дожидается и говорит волку:
— Напрасно ты, волк, обижаешься. Как увидала я собаку, сразу вспомнила, что не твой это луг, а пастуха.
Кто был самый большой?
(чеченская сказка)
громный вол бродил по ущелью. Всю траву около себя поел он, всю воду выпил и стал озираться вокруг. А вокруг возвышались высокие горы: одна выше другой. Заметит вол на седьмой горе траву, потянется и достанет её. Потом захочет попить, повернётся, потянется через восемь гор и попьёт воды из реки.
Вот над ущельем появился орёл. Летал он, летал и вдруг камнем упал на вола. Схватил он вола когтями, поднялся и скрылся в тучах. Долго летал орёл, всё высматривал, куда бы опуститься со своей добычей.
Наконец увидел внизу большого козла. Опустился он козлу на рога, съел вола, а хребет его отбросил в сторону. И угодил он этим хребтом прямо в глаз чабану, который сидел неподалёку. Но чабан только поморгал немного глазами и продолжал сидеть на своём месте.
Вечером, возвращаясь с отарой домой, чабан почувствовал, что в глаз ему что-то попало. Пришёл он домой и говорит матери:
— Мне что-то в глаз попало. Будь добра, вытащи.
Мать увидала в глазу хребет вола. Взялась за него обеими руками, потянула, но вытащить не смогла.
— Это кость большая, одной мне её не вытащить, — сказала она и пошла звать на помощь соседа.
Пришёл сосед. Принялись они тянуть вдвоём, но всё равно вытащить не смогли. Подошли ещё люди, стали все вместе тянуть — и тоже никакого толку.
Аул, где жил чабан, был большой. Сбежалось к чабану много народу, даже старики и дети. Привязали к хребту арканы и потянули. Тянули, тянули и вытянули. Обрадовались жители аула, что спасли чабана, а на хребте вола решили построить дома. Сказано — сделано. Возвели новые дома и поселились в них.
Живут люди в новых домах и радуются. Но вот стали они вдруг замечать, что их новые дома по ночам качаются. Джигиты посмелее решили узнать, что же происходит ночью с их аулом, почему его так трясёт. Вышли джигиты в полночь за аул, притаились и стали ждать. Ждали они, ждали и вот видят: бежит лиса. Подбежала лиса к хребту вола и принялась отгрызать остатки мяса. Вцепится и тащит. Каждый раз, когда лиса вцепится в кость и начинает тянуть, весь аул содрогается.
На вторую ночь собралось сто двадцать пять джигитов; подкараулили они лису и застрелили. Сняли с одного её бока шкуру и прикинули, что из этой шкуры всем жителям — и малым и большим — можно сшить по шубе. Хотели перевернуть лису, чтобы снять и вторую половину шкуры, но не смогли её сдвинуть с места и разошлись по домам.
Утром пошла одна старуха за водой. Смотрит, у самой тропинки лежит лиса, у которой с одного бока снята шкура. Она сразу догадалась, что это и есть та самая лиса, которую весь аул не смог перевернуть. Очень удивилась она и черпаком перевернула лису с одного бока на другой.
— Какой красивый мех у неё! Из этой половины выйдет отличная шубка для моего трёхлетнего внука, —