Волшебная дудочка сказка автор

Сказка о том, как мачеха и сводная сестра изжили со свету бедную девушку. Но девушка не умерла, а превратилась в волшебную дудочку и грустной песней рассказала страннику о случившейся беде… (в пересказе А.Н.Нечаева)

Волшебная дудочка читать

В стародавние годы жили были муж с женой. И росла у них дочка пригожая. Всем девица взяла: и ростом, и дородством, и угожеством.
Глядя на нее, люди радовались: со всеми девушка приветливая, ласковая, обходительная. Всем торопилась помочь чем могла.
Но вот пристигло несчастье, пришла беда. Умерла у девушки мать.
Много ли, мало времени прошло — женился отец на вдовице. А вдовица свою дочь в дом привела. И стало в семье четверо.
Сиротой жить нерадостно, а при мачехе стало и того хуже.
Родную дочь она нежила, тешила, а падчерицу невзлюбила с первого дня.
С петухами сирота вставала, слезами умывалась, до полуночи по хозяйству управлялась. И пряла, и ткала, и по воду ходила, и дрова носила, и коров доила.
А злая баба только покрикивала:
— Неумелица ты, негодница! Хлебоежа на мою голову досталась!
Вот открыл как-то раз отец сундук, что от первой жены остался. А в сундуке и душегрея, мехом отороченная, и кокошник, жемчугами унизанный, и полсапожки сафьяновые, и перстенек золотой с камушком дорогим, и одежа разная.
— Поделим поровну, и будет у наших дочерей приданое, — сказал отец.
А завистливые мачеха со своей дочерью затаили черную думу.
— Экое богатство делить на две доли, — мачеха шептала дочери. — Да с таким-то приданым мы и купеческого сына найдем. Не за мужика выйдешь, за лапотника. Только не оплошай!
Прошло сколько-то времени после того разговора, собрались девушки по ягоды идти. А отец шутейно им и говорит:
— Ну вот, кто из вас больше ягод принесет, той при дележе приданного чуть побольше достанется.
Ходят девушки по лесу, аукаются, берут ягоды. А как завечерело, сошлись они на полянке. Глянула мачехина дочь — батюшки светы, у стариковой дочери корзинка полным-полна, а у нее всего ничего, лишь на донышке! Тут и припомнились материны речи: не делить приданого на две доли…
И как проходили через болото, выхватила мачехина дочь у сводной сестры корзину с ягодами и столкнула ее с перекладин-жердочек в бездонную топь.

— Тону я, погибаю, сестрица милая, — взмолилась девица, — помоги мне!
— Стану я тебе помогать! Тони, из этой топи не выкарабкаешься. А все приданое мне одной достанется! — крикнула мачехина дочь.
Перебралась через болото и бегом побежала домой. Дорогой пересыпала в свой кузов ягоды — чистые, крупные, одна к одной, а корзинку сводной сестры закопала в мох.
— Умница, моя разумница! — встретила ее мать. — Посмотри, старик, сколько ягод моя дочка набрала!
— А чего не вместе пришли? — спросил отец.
— Разошлись мы с ней, — ответила мачехина дочь, — аукалась я, аукалась, да никто мне не откликнулся; думаю, раньше меня набрала корзинку и ушла домой.
— Ну где ей, доченька, раньше тебя управиться. Уснула где-нибудь, вот и не услышала тебя! — засмеялась баба.
Вечер прошел и ночь прошла. Поутру старик рано встал.
— Надо идти искать, — говорит, — видно, беда стряслась.
Собрал соседей. Пошли они в лес. И бабина дочь с ними.
— Вот здесь, рассказывает, — мы разошлись и больше не виделись.
Ходили-ходили день с утра до вечера, да так ни с чем и воротились.
Лето уже на исходе. Идет-бредет по тем тропам старичок странник. Ступил на жердочки-перекладины, а на теплом месте растет травяная дудка. Срезал ту дудку старик, приложил к губам и только подул в нее, как слышит: заиграла, запела дудка, жалобно запричитала:
— Поиграй, поиграй, дедушка,
Поиграй, поиграй, родимый.
Нас было две сводные сестрицы,
И вот меня загубили,
За красные ягодки
Да за матушкино приданое
В гнилом болоте утопили!

И вот пришел старик странник поздно вечером в ту деревню, попросился в крайнюю избу ночевать, как раз в тот дом, где сирота-девица потерялась.
После ужина заговорил старик странник:
— Неподалеку от вашей деревни срезал я дудочку. Такая забавная: сама поет-выговаривает. Возьми-ка, хозяин, подуй в эту дудочку!

Чуть только подул хозяин в дудочку, как заговорила, запела она:

— Поиграй, поиграй, мой батюшка,
Поиграй, поиграй, родимый.
Нас было две сводные сестрицы,
И вот меня загубили,
За красные ягодки
Да за матушкино приданое
В гнилом болоте утопили!

С лица старик сменился. Протянул дудочку падчерице:
— Ну-ка, ты поиграй!
Только поднесла она дудочку к губам, как заиграла, запела дудочка:

— Поиграй, поиграй, сестрица сводная,
Поиграй, поиграй, лиходейка,
Поиграй, поиграй, душегубка!
Ты меня убила,
В гнилом болоте утопила,
За красные ягодки
Да за матушкино приданое
Жизни лишила!

Кинулся отец за понятыми. Девку-лиходейку, а заодно и мать, злую бабу, связали, приставили караул.
А отец с понятыми да со стариком странником на болото побежали. Поискали, поискали и в скором времени вытащили девушку. Обмыли ее, обрядили. Тут она открыла глаза, промолвила:
— Ой, как долго мне спалось да много во сне виделось! Не держи, родимый батюшка, ни бабы-лиходейки, ни дочери-злодейки. Не будет от них житья ни тебе, ни мне.
Простил отец на радости злую бабу и падчерицу-злодейку, прогнал их со двора:
— Ступайте, откуда пришли!

(Илл. В.Служаева, illustrators.ru)

«Волшебная дудочка» читательский дневник русской народной сказки и краткое содержание поможет подготовить анализ, дать ответы на такие вопросы: кто автор и главные герои, чему учит произведение. Информация поможет написать отзыв о сказке и подготовить план пересказа.

Сказка «Волшебная дудочка» читательский дневник

Автор — народ

Сколько страниц — 4

Жанр: народная волшебная сказка

«Волшебная дудочка» главная мысль 

Никто не сможет заменить родную мать. Никто не полюбит так как мама.

«Волшебная дудочка» главные герои

• Падчерица
• Отец
• Мачеха и дочь
• Странник с дудочкой

«Волшебная дудочка» характеристика героев

Старик — отец девочки, вдовец. Добрый, любящий. Он не долго горевал после смерти жены и повторно женился. Не смог сразу распознать лживую сущность своей новой жены и ее дочки.

Дочка старика — умница и красавица, работящая, всегда всем помогала.

Мачеха — новая жена старика, сразу не взлюбила свою падчерицу, и задумала от нее избавиться, чтобы все богатство досталось ее родной дочери.

Дочка мачехи — завистливая, жестокая и коварная девица. Она утопила свою сводную сестру в болоте.

Странник — старик, срезавший с болота травяную дудочку, которая с помощью своих волшебных свойств поведала правду о злодеяниях мачехи и ее дочки, и таким образом спасла родную дочку старика.

План сказки «Волшебная дудочка»

1. Счастливая семья.
2. Смерть матер
3. Появление мачехи и ее дочки.
4. Злые замыслы мачехи
5. За ягодами
6. Преступлениесестры на болоте.
7. Странник и волшебная дудочка.
8. Спасение дочки старика.
9. Изгнание мачехи с падчерицей.

Чему учит сказка «Волшебная дудочка»?

Сказка учит любить родителей и слушаться их. Учит трудолюбию и смирению. Учит не жадничать, не обманывать, не завидовать и причинять другим зла. Учит тому, что зло всегда будет наказано.

Отзыв о сказке «Волшебная дудочка»

Мне понравилась русская народная сказка, в какой коварная мачеха хотела избавиться от падчерицы ради наследства. Мачеха хотела, чтобы все приданное досталось ее коварной дочери. Мне понравилось, что благодаря дудочке обман раскрылся, добрую девушку отец спас, а мачеху с дочерью он выгнал.

«Волшебная дудочка» пословицы к сказке

• В лихости и зависти, нет ни проку, ни радости.
• Правду не уничтожишь.
• Мачеха добра, да не мать родна.
• Жадность всякому горю начало.
•  Нет лучшего дружка, чем родная матушка.
• Злой плачет от зависти, добрый от радости.

«Волшебная дудочка» краткое содержание для читательского дневника

1. Умирает родная мать девушки и ее отец вскоре женится на другой.
2. Злая мачеха невзлюбила падчерицу, заставляла ее тяжело работать и не хотела отдавать богатое приданное.
3. Пошли дочь мачехи и падчерица за ягодами, и падчерица полную корзинку набрала.
4. Завидно стало дочери мачехи и утопила она падчерицу, столкнув с мостика в болото.
5. Срезал странник дудку, и та играя рассказывала о том, как убили девушку.
6. Сходили на болото, нашли девушку в воде, вытащили, и ожила она.

Пересказ

Жили-были муж с женой и красавицей дочкой. Девочка росла доброй, работящей, красивой, всем помогала.

Тут случилось горе — умерла мать девочки, и отец погоревал, да женился на другой на женщине, у которой была своя дочка. Невзлюбила мачеха падчерицу, попрекала ее куском хлеба. А родную дочку — холила и нежила.

Отец решил разделить наследство своей умершей жены между девочками, но мачеха со своей дочкой не захотели делиться, решили себе все оставить.

Однажды пошли девушки в лес по ягоды. А отец сказал им: кто сколько ягод принесет, соразмерно этому и приданое поделится.

Падчерица быстро набрала целую корзину красивых ягод, а у второй еда дно закрыто. Позавидовала мачехина дочка, столкнула свою сводную сестру в болото, пересыпала ее ягоды себе в корзину, а дома сказала, что они разошлись с дочкой старика, и она ее не видела. Отец пошел искать с соседями дочь, но не нашел.

Спустя время шел странник, срезал травяную дудку с болота, а дудочка стала петь, как одна сестра другую загубила. Тем же вечером пришел странник в деревню, где жил старик с мачехой, стал играть, а дудочка стала всю правду петь.

Понял старик, о чем дудочка поет. Мачеху с дочерью схватили. Достали из болота девушку, она ожила и сказала отпустить мачеху и дочь. После этого отец выгнал из дома и коварную супругу, и её дочь-преступницу.

Вот так, благодаря волшебной дудочке, правда восторжествовала, поскольку она всегда сильнее лжи.

• Полный текст
• Глава I. Лесной гном
• Глава II. Верхом на гусе
• Глава III. Ночной вор
• Глава IV. Новые друзья и новые враги
• Глава V. Волшебная дудочка
• Глава VI. Праздник на горе Кулаберг
• Глава VII. Погоня
• Глава VIII. Вороны с Разбойничьей горы
• Глава IX. Бронзовый и деревянный
• Глава X. Подводный город
• Глава XI. В медвежьей берлоге
• Глава XII. В плену
• Глава XIII. Гусиная страна
• Глава XIV. Приемыш
• Глава XV. Тайна сов
• Глава XVI. Удачник и неудачник
• Глава XVII. Дома

Глава V. Волшебная дудочка

1

Со всех сто­рон Глим­мин­ген­ский замок окру­жен горами. И даже сто­ро­же­вые башни замка кажутся вер­ши­нами гор.

Нигде не видно ни вхо­дов, ни выхо­дов. Толщу камен­ных стен про­ре­зают лишь узкие, как щели, окошки, кото­рые едва про­пус­кают днев­ной свет в мрач­ные, холод­ные залы.

В дале­кие неза­па­мят­ные вре­мена эти стены надежно защи­щали оби­та­те­лей замка от набе­гов воин­ствен­ных соседей.

Но в те дни, когда Нильс Холь­гер­сон путе­ше­ство­вал в ком­па­нии диких гусей, люди больше не жили в Глим­мин­ген­ском замке и в его забро­шен­ных покоях хра­нили только зерно.

Правда, это вовсе не зна­чит, что замок был необи­таем. Под его сво­дами посе­ли­лись совы и филин, в ста­ром раз­ва­лив­шемся очаге при­юти­лась дикая кошка, лету­чие мыши были угло­выми жиль­цами, а на крыше постро­или себе гнездо аисты.

Не доле­тев немного до Глим­мин­ген­ского замка, стая Акки Кеб­не­кайсе опу­сти­лась на уступы глу­бо­кого ущелья.

Лет сто тому назад, когда Акка в пер­вый раз вела стаю на север, здесь бур­лил гор­ный поток. А теперь на самом дне уще­лья едва про­би­вался тонень­кой струй­кой ручеек. Но все-таки это была вода. Поэтому-то муд­рая Акка Кеб­не­кайсе и при­вела сюда свою стаю.

Не успели гуси устро­иться на новом месте, как сразу же к ним явился гость. Это был аист Эрмен­рих, самый ста­рый жилец Глим­мин­ген­ского замка.

Аист — очень несклад­ная птица. Шея и туло­вище у него немно­гим больше, чем у обык­но­вен­ного домаш­него гуся, а кры­лья почему-то огром­ные, как у орла. А что за ноги у аиста! Словно две тон­кие жерди, выкра­шен­ные в крас­ный цвет. И что за клюв! Длин­ный-пре­длин­ный, тол­стый, а при­де­лан к совсем малень­кой головке. Клюв так и тянет голову книзу. Поэтому аист все­гда ходит пове­сив нос, будто вечно чем-то оза­бо­чен и недоволен.

При­бли­зив­шись к ста­рой гусыне, аист Эрмен­рих под­жал, как того тре­бует при­ли­чие, одну ногу к самому животу и покло­нился так низко, что его длин­ный нос застрял в рас­ще­лине между камнями.

— Рада вас видеть, гос­по­дин Эрмен­рих, — ска­зала Акка Кеб­не­кайсе, отве­чая покло­ном на его поклон. — Наде­юсь, у вас все бла­го­по­лучно? Как здо­ро­вье вашей супруги? Что поде­лы­вают ваши почтен­ные соседки, тетушки совы?

Аист попы­тался было что-то отве­тить, но клюв его прочно застрял между кам­нями, и в ответ раз­да­лось одно только бульканье.

При­шлось нару­шить все пра­вила при­ли­чия, стать на обе ноги и, упер­шись в землю покрепче, тащить свой клюв, как гвоздь из стены.

Нако­нец аист спра­вился с этим делом и, щелк­нув несколько раз клю­вом, чтобы про­ве­рить, цел ли он, заговорил:

— Ах, гос­пожа Кеб­не­кайсе! Не в доб­рый час вы посе­тили наши места! Страш­ная беда гро­зит этому дому…

Аист горестно поник голо­вой, и клюв его снова застрял между камнями.

Неда­ром гово­рят, что аист только для того откры­вает клюв, чтобы пожа­ло­ваться. К тому же он цедит слова так мед­ленно, что их при­хо­дится соби­рать, точно воду, по капле.

— Послу­шайте-ка, гос­по­дин Эрмен­рих, — ска­зала Акка Кеб­не­кайсе, — не можете ли вы как-нибудь выта­щить ваш клюв и рас­ска­зать, что у вас там стряслось?

Одним рыв­ком аист выдер­нул клюв из рас­ще­лины и с отча­я­нием воскликнул:

— Вы спра­ши­ва­ете, что стряс­лось, гос­пожа Кеб­не­кайсе? Ковар­ный враг хочет разо­рить наши жилища, сде­лать нас нищими и без­дом­ными, погу­бить наших жен и детей! И зачем только я вчера, не щадя клюва, целый день заты­кал все щели в гнезде! Да разве мою супругу пере­спо­ришь? Ей что ни говори, все как с гуся вода…

Тут аист Эрмен­рих сму­щенно захлоп­нул клюв. И как это у него сорва­лось насчет гуся!..

Но Акка Кеб­не­кайсе про­пу­стила его слова мимо ушей. Она счи­тала ниже сво­его досто­ин­ства оби­жаться на вся­кую болтовню.

— Что же все-таки слу­чи­лось? — спро­сила она. — Может быть, люди воз­вра­ща­ются в замок?

— Ах, если бы так! — грустно ска­зал аист Эрмен­рих. — Этот враг страш­нее всего на свете, гос­пожа Кеб­не­кайсе. Крысы, серые крысы под­сту­пают к замку! — вос­клик­нул он и опять поник головой.

— Серые крысы? Что же вы мол­чали до сих пор? — вос­клик­нула гусыня.

— Да разве я молчу? Я все время только и твержу о них. Эти раз­бой­ники не посмот­рят, что мы тут столько лет живем.

Они что хотят, то и делают. Про­ню­хали, что в замке хра­нится зерно, вот и решили захва­тить замок. И ведь как хитры, как хитры! Вы зна­ете, конечно, гос­пожа Кеб­не­кайсе, что зав­тра в пол­день на Кула­берге будет празд­ник? Так вот, как раз сего­дня ночью пол­чища серых крыс ворвутся в наш замок. И некому будет защи­щать его. На сто верст кру­гом все звери и птицы гото­вятся к празд­нику. Никого теперь не разы­щешь! Ах, какое несча­стье! Какое несчастье!

— Не время про­ли­вать слезы, гос­по­дин Эрмен­рих, — строго ска­зала Акка Кеб­не­кайсе. — Мы не должны терять ни минуты. Я знаю одну ста­рую гусыню, кото­рая не допу­стит, чтобы совер­ши­лось такое беззаконие.

— Уж не соби­ра­е­тесь ли вы, ува­жа­е­мая Акка, всту­пить в бой с серыми кры­сами? — усмех­нулся аист.

— Нет, — ска­зала Акка Кеб­не­кайсе, — но у меня в стае есть один храб­рый воин, кото­рый спра­вится со всеми кры­сами, сколько бы их ни было.

— Нельзя ли посмот­реть на этого силача? — спро­сил Эрмен­рих, почти­тельно скло­нив голову.

— Что ж, можно, — отве­тила Акка. — Мар­тин! Мар­тин! — закри­чала она.

Мар­тин про­ворно под­бе­жал и веж­ливо покло­нился гостю.

— Это и есть ваш храб­рый воин? — насмеш­ливо спро­сил Эрмен­рих. — Непло­хой гусь, жирный.

Акка ничего не отве­тила и, обер­нув­шись к Мар­тину, сказала:

— Позови Нильса.

Через минуту Мар­тин вер­нулся с Ниль­сом на спине.

— Послу­шай, — ска­зала Нильсу ста­рая гусыня, — ты дол­жен помочь мне в одном важ­ном деле. Согла­сен ли ты лететь со мной в Глим­мин­ген­ский замок?

Нильс был очень польщен. Еще бы, сама Акка Кеб­не­кайсе обра­ща­ется к нему за помо­щью. Но не успел он про­из­не­сти и слова, как аист Эрмен­рих, точно щип­цами, под­хва­тил его своим длин­ным клю­вом, под­бро­сил, снова пой­мал на кон­чик соб­ствен­ного носа, опять под­бро­сил и опять поймал…

Семь раз про­де­лал он этот фокус, а потом поса­дил Нильса на спину ста­рой гусыне и сказал:

— Ну, если крысы узнают, с кем им при­дется иметь дело, они, конечно, раз­бе­гутся в страхе. Про­щайте! Я лечу пре­ду­пре­дить гос­пожу Эрмен­рих и моих почтен­ных сосе­дей, что сей­час к ним пожа­лует их спа­си­тель. А то они насмерть пере­пу­га­ются, когда уви­дят вашего великана.

И, щелк­нув еще раз клю­вом, аист улетел.

2

В Глим­мин­ген­ском замке был пере­по­лох. Все жильцы побро­сали свои наси­жен­ные места и сбе­жа­лись на крышу угло­вой башни, — там жил аист Эрмен­рих со своей аистихой.

Гнездо у них было отлич­ное. Аисты устро­или его на ста­ром колесе от телеги, выло­жили в несколько рядов пру­тьями и дер­ном, выстлали мяг­ким мхом и пухом. А сна­ружи гнездо обросло густой тра­вой и даже мел­ким кустарником.

Не зря аист Эрмен­рих и его аистиха гор­ди­лись своим домом!

Сей­час гнездо было бит­ком набито жиль­цами Глим­мин­ген­ского замка. В обык­но­вен­ное время они ста­ра­лись не попа­даться друг другу на глаза, но опас­ность, гро­зив­шая замку, сбли­зила всех.

На краю гнезда сидели две почтен­ные тетушки совы. Они испу­ганно хло­пали круг­лыми гла­зами и напе­ре­бой рас­ска­зы­вали страш­ные исто­рии о кро­во­жад­но­сти и жесто­ко­сти крыс.

Оди­чав­шая кошка спря­та­лась на самом дне гнезда, у ног гос­пожи Эрмен­рих, и жалобно мяу­кала, как малень­кий коте­нок. Она была уве­рена, что крысы загры­зут ее первую, чтобы рас­счи­таться со всем коша­чьим родом.

А по сте­нам гнезда, опро­ки­нув­шись вниз голо­вой, висели лету­чие мыши. Они были очень сму­щены. Как-никак, серые крысы при­хо­ди­лись им род­ней. Бед­ные лету­чие мыши все время чув­ство­вали на себе косые взгляды, как будто это они были во всем виноваты.

Посреди гнезда стоял аист Эрменрих.

— Надо бежать, — реши­тельно гово­рил он, — иначе мы все погибнем.

— Ну да, погиб­нем, все погиб­нем! — запи­щала кошка. — Разве у них есть сердце, у этих раз­бой­ни­ков? Они непре­менно отгры­зут мне хвост. — И она уко­риз­ненно посмот­рела на лету­чих мышей.

— Есть о чем горе­вать — о каком-то облез­лом хво­сте! — воз­му­ти­лась ста­рая тетушка сова. — Они спо­собны загрызть даже малень­ких птен­чи­ков. Я хорошо знаю это отро­дье. Все крысы таковы. Да и мыши не лучше! — И она злобно сверк­нула глазами.

— Ах, что с нами будет, что с нами будет! — сто­нала аистиха.

— Идут! Идут! — ухнул вдруг филин Флим­неа. Он сидел на кон­чике башен­ного шпиля и, как дозор­ный, смот­рел по сторонам.

Все, точно по команде, повер­нули головы и в ужасе застыли.

В это время к гнезду под­ле­тела Акка Кеб­не­кайсе с Ниль­сом. Но никто даже не взгля­нул на них. Как зача­ро­ван­ные, все смот­рели куда-то вниз, в одну сторону.

«Да что это с ними? Что они там уви­дели?» — поду­мал Нильс и при­под­нялся на спине гусыни.

Внизу за кре­пост­ным валом тяну­лась длин­ная дорога, вымо­щен­ная серыми камнями.

На пер­вый взгляд — обык­но­вен­ная дорога. Но когда Нильс при­гля­делся, он уви­дел, что дорога эта дви­жется, как живая, шеве­лится, ста­но­вится то шире, то уже, то рас­тя­ги­ва­ется, то сжимается.

— Да это крысы, серые крысы! — закри­чал Нильс. — Ско­рее летим отсюда!

— Нет, мы оста­немся здесь, — спо­койно ска­зала Акка Кеб­не­кайсе. — Мы должны спа­сти Глим­мин­ген­ский замок.

— Да вы, верно, не видите, сколько их? Даже если бы я был маль­чик как маль­чик, я и то ничего не смог бы сделать.

— Если бы ты был боль­шим, как насто­я­щий маль­чик, ты ничего не смог бы сде­лать, а теперь, когда ты малень­кий, как воро­бей, ты побе­дишь всех серых крыс. Подойди-ка к моему клюву, я должна ска­зать тебе кое-что на ухо.

Нильс подо­шел к ней, и она долго что-то шеп­тала ему.

— Вот это ловко! — засме­ялся Нильс и хлоп­нул себя по коленке. — Запля­шут они у нас!

— Чш‑ш, молчи! — заши­пела ста­рая гусыня.

Потом она под­ле­тела к филину Флим­неа и о чем-то стала шеп­таться с ним.

И вдруг филин весело ухнул, сорвался со шпиля и куда-то полетел.

3

Было уже совсем темно, когда серые крысы под­сту­пили к сте­нам Глим­мин­ген­ского замка. Три­жды они обо­шли весь замок кру­гом, отыс­ки­вая хоть какую-нибудь щель, чтобы про­браться внутрь. Нигде ни лазейки, ни выступа, некуда лапу про­су­нуть, не за что уцепиться.

После дол­гих поис­ков крысы нашли нако­нец камень, кото­рый чуть-чуть выпи­рал из стены. Они нава­ли­лись на него со всех сто­рон, но камень не под­да­вался. Тогда крысы стали грызть его зубами, цара­пать ког­тями, под­ка­пы­вать под ним землю. С раз­бегу они кида­лись на камень и пови­сали на нем всей своей тяжестью.

И вот камень дрог­нул, кач­нулся и с глу­хим гро­хо­том отва­лился от стены…

Когда все затихло, крысы одна за дру­гой полезли в чер­ное квад­рат­ное отвер­стие. Они лезли осто­рожно, то и дело оста­нав­ли­ва­ясь. В чужом месте все­гда можно наткнуться на засаду. Но нет, кажется, все спо­койно — ни звука, ни шороха.

Тогда крысы уже сме­лее начали взби­раться вверх по лестнице.

В боль­ших поки­ну­тых залах целыми горами лежало зерно. Крысы были голодны, а запах зерна такой соблаз­ни­тель­ный! И все-таки крысы не тро­нули ни одного зернышка.

Может быть, это ловушка? Может быть, их хотят застиг­нуть врас­плох? Нет! Они не под­да­дутся на эту хит­рость! Пока они не обры­щут весь замок, нельзя думать ни об отдыхе, ни о еде.

Крысы обша­рили все тем­ные углы, все зако­улки, все ходы и пере­ходы. Нигде никого.

Видно, хозя­ева замка стру­сили и бежали.

Замок при­над­ле­жит им, крысам!

Сплош­ной лави­ной они рину­лись туда, где кучами лежало зерно. Крысы с голо­вой зары­ва­лись в сыпу­чие горы и жадно грызли золо­ти­стые пше­нич­ные зерна. Они еще и напо­ло­вину не насы­ти­лись, как вдруг откуда-то до них донесся тонень­кий, чистый звук дудочки.

Крысы под­няли морды и замерли.

Дудочка замолкла, и крысы снова набро­си­лись на лако­мый корм.

Но дудочка заиг­рала опять. Сперва она пела чуть слышно, потом все сме­лее, все громче, все уве­рен­нее. И вот нако­нец, будто про­рвав­шись сквозь тол­стые стены, по всему замку рас­ка­ти­лась звон­кая трель.

Одна за дру­гой крысы остав­ляли добычу и бежали на звук дудочки. Самые упря­мые ни за что не хотели ухо­дить — жадно и быстро они догры­зали круп­ные креп­кие зерна. Но дудочка звала их, она при­ка­зы­вала им поки­нуть замок, и крысы не смели ее ослушаться.

Крысы ска­ты­ва­лись по лест­нице, пере­пры­ги­вали друг через друга, бро­са­лись вниз прямо из окон, словно торо­пи­лись как можно ско­рее туда, во двор, откуда нес­лась настой­чи­вая и зову­щая песня.

Внизу, посре­дине зам­ко­вого двора, стоял малень­кий чело­ве­чек и наиг­ры­вал на дудочке.

Крысы плот­ным коль­цом окру­жили его и, под­няв ост­рые морды, не отры­вали от него глаз. Во дворе уже и сту­пить было некуда, а из замка сбе­га­лись все новые и новые пол­чища крыс.

Чуть только дудочка замол­кала, крысы шеве­лили усами, оска­ли­вали пасти, щел­кали зубами. Вот сей­час они бро­сятся на малень­кого чело­вечка и рас­тер­зают его в клочки.

Но дудочка играла снова, и крысы снова не смели шевельнуться.

Нако­нец малень­кий чело­ве­чек собрал всех крыс и мед­ленно дви­нулся к воро­там. А за ним покорно шли крысы.

Чело­ве­чек насви­сты­вал на своей дудочке и шагал все впе­ред и впе­ред. Он обо­гнул скалы и спу­стился в долину. Он шел полями и овра­гами, и за ним сплош­ным пото­ком тяну­лись крысы.

Уже звезды потухли в небе, когда малень­кий чело­ве­чек подо­шел к озеру.

У самого берега, как лодка на при­вязи, пока­чи­ва­лась на вол­нах серая гусыня.

Не пере­ста­вая наиг­ры­вать на дудочке, малень­кий чело­ве­чек прыг­нул на спину гусыни, и она поплыла к сере­дине озера.

Крысы заме­та­лись, забе­гали вдоль берега, но дудочка еще звонче зве­нела над озе­ром, еще громче звала их за собой.

Забыв обо всем на свете, крысы рину­лись в воду…

4

Когда вода сомкну­лась над голо­вой послед­ней крысы, гусыня со своим седо­ком под­ня­лась в воздух.

— Ты моло­дец, Нильс, — ска­зала Акка Кеб­не­кайсе. — Ты хорошо спра­вился с делом. Ведь если бы у тебя не хва­тило силы все время играть, они бы загрызли тебя.

— Да, при­знаться, я сам этого боялся, — ска­зал Нильс. — Они так и щел­кали зубами, едва только я пере­во­дил дух. И кто бы пове­рил, что такой малень­кой дудоч­кой можно усми­рить целое кры­си­ное вой­ско! — Нильс выта­щил дудочку из кар­мана и стал рас­смат­ри­вать ее.

— Эта дудочка вол­шеб­ная, — ска­зала гусыня. — Все звери и птицы слу­ша­ются ее. Кор­шуны, как цып­лята, будут кле­вать корм из твоих рук, волки, как глу­пые щенки, будут лас­каться к тебе, чуть только ты заиг­ра­ешь на этой дудочке.

— А где же вы ее взяли? — спро­сил Нильс.

— Ее при­нес филин Флим­неа, — ска­зала гусыня, — а филину дал ее лес­ной гном.

— Лес­ной гном?! — вос­клик­нул Нильс, и ему сразу стало не по себе.

— Ну да, лес­ной гном, — ска­зала гусыня. — Что ты так пере­пу­гался? Только у него одного и есть такая дудочка. Кроме меня и ста­рого филина Флим­неа, никто про это не знает. Смотри, и ты не про­го­во­рись никому. Да держи дудочку покрепче, не урони. Еще до вос­хода солнца филин Флим­неа дол­жен вер­нуть ее гному. Гном и так не хотел давать дудочку, когда услы­шал, что она попа­дет в твои руки. Уж филин уго­ва­ри­вал его, уго­ва­ри­вал… Еле уго­во­рил. И за что это гном так сер­дится на тебя?

Нильс ничего не отве­тил. Он при­тво­рился, что не рас­слы­шал послед­них слов Акки. На самом-то деле он пре­красно все слы­шал и очень испугался.

«Зна­чит, гном все еще пом­нит о моей про­делке! — мрачно раз­мыш­лял Нильс.

— Мало того, что я его в сачок пой­мал, да ведь как еще обма­нул! Только бы он Акке ничего не ска­зал. Она стро­гая, спра­вед­ли­вая, узнает — сей­час же выго­нит меня из стаи. Что со мной тогда будет? Куда я такой денусь?» — И он тяжело вздохнул.

— Что это ты взды­ха­ешь? — спро­сила Акка.

— Да это я про­сто зев­нул. Что-то спать хочется. Он и вправду скоро заснул, да так крепко, что даже не услы­шал, как они спу­сти­лись на землю.

Вся стая с шумом и кри­ком окру­жила их. А Мар­тин рас­тол­кал всех, снял Нильса со спины ста­рой гусыни и бережно спря­тал у себя под крылом.

— Сту­пайте, сту­пайте, — гнал он всех прочь. — Дайте чело­веку выспаться!

Но долго спать Нильсу не пришлось.

Еще не взо­шло солнце, а к диким гусям уже при­ле­тел аист Эрмен­рих. Он непре­менно хотел пови­дать Нильса и выра­зить ему бла­го­дар­ность от сво­его имени и от имени всего сво­его семейства.

Потом появи­лись лету­чие мыши. В обыч­ные дни на рас­свете они ложатся спать. Утро у них — вече­ром, а вечер — утром. И никто не может их уго­во­рить, что это непо­ря­док. Но сего­дня даже они отка­за­лись от своих привычек.

Вслед за лету­чими мышами при­бе­жала кошка, весело пома­хи­вая уце­лев­шим хвостом.

Все хотели посмот­реть на Нильса, все хотели при­вет­ство­вать его — бес­страш­ного воина, побе­ди­теля серых крыс.