Чарльз Джон Хаффем Диккенс (7 февраля 1812 — 9 июня 1870) — английский писатель, романист и очеркист. Стал самым популярным англоязычным писателем еще при жизни. Классик мировой литературы, один из крупнейших прозаиков XIX века. Творчество Диккенса относят к вершинам реализма, но в его романах отразились и сентиментальное, и сказочное начало. На нашем сайте вы можете познакомиться с «Волшебной сказкой, принадлежащей перу мисс Алисы Рейнбёрд, которой исполнилось семь».
Сказка про принцессу Алиссию, у которой было восемнадцать младших братьев и сестер. Ее родители: король и королева были очень бедные и много работали. Однажды добрая фея подарила Алиссие волшебную косточку, которая могла выполнить одно желание.
Волшебная сказка, принадлежащая перу мисс Алисы Рейнбёрд, которой исполнилось семь
Жили однажды король с королевой, и король был самый геройский из всех мужчин, а королева была самой красивой из женщин. Король зарабатывал тем, что служил в правлении. А королева была из деревни, её отец был сельский доктор.
Детей у них всё прибывало, и было их девятнадцать. Семнадцать из них присматривали за малышом, а самая старшая, Алисия, присматривала за всеми. Малышу было семь месяцев, а ей, самой старшей, семь лет.
И слушайте, какая приключилась история.
Как-то раз по дороге в правление король зашёл к рыбнику, заплатил за полтора фунта сёмги, выбрал кусочек подальше от хвоста, как наказала ему королева (которая была хозяйка опытная и бережливая), и поручил отнести покупку на дом. «Разумеется, сэр! А больше ничего не надо? С добрым утром вас», — сказал рыбник, мистер Пикклз.
И пошёл себе король в правление в очень унылом настроении, потому что до дня получки было ещё далеко-далеко, а несколько из его дорогих детей вот-вот должны были вырасти из своих одёжек. Но не успел он пройти двух шагов, как его догнал мальчишка на посылках из лавки мистера Пикклза и сказал:
— Сэр, вы не приметили у нас в магазине одной пожилой дамы?
— Какой пожилой дамы? — удивился король. — Никакой пожилой дамы я там не видел.
Король её не видел, потому что для него она была невидимка, а мальчишка её видел. Наверное, чтобы он не так плескался и брызгался, и не попортил ей платье, когда ополаскивал в садке двух камбал, она сделалась для него видимой.
Тут подоспела и сама пожилая дама. Она была одета в богатейшие переливчатые шелка и благоухала сухой лавандой.
— Вы король Уоткинс Первый, я полагаю? — спросила пожилая дама.
— Да, меня зовут Уоткинс, — ответил король.
— И вы отец прекрасной принцессы Алисии, если не ошибаюсь? — спросила пожилая дама.
— И восемнадцати других прелестных деток, — ответил король.
— И вы сейчас идёте в правление, как я понимаю, — сказала пожилая дама.
Тут король подумал, что перед ним, должно быть, фея, а то как же иначе она могла бы обо всём об этом знать! И не успел он так подумать, как пожилая дама сказала:
— Вы правы. Я добрая Великая фея Синемора. Слушайте меня внимательно. Когда вы вернётесь домой обедать, учтиво пригласите принцессу Алисию отведать сёмги, которую только что купили.
— А вдруг ей это вредно, — сказал король.
Пожилую даму так рассердила эта смехотворная мысль, что король очень испугался и покорнейше попросил прощения.
— То вредно, сё вредно — только и слышишь, как об этом рассуждают! — сказала пожилая дама презрительней некуда. — А по-моему, вы просто сами хотите всё съесть. Нехорошо жадничать.
Король, потупясь, выслушал этот попрёк и сказал, что никогда больше не будет об этом рассуждать.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала Великая фея Синемора, — и так не поступайте. Когда прекрасная принцесса Алисия изволит отведать сёмги — а мне думается, она изволит, — вы обнаружите, что у неё на тарелке осталась косточка. Скажите ей, чтобы она сушила, чистила и тёрла эту косточку, пока та не заблестит, как перламутр. И пусть она бережёт косточку, потому что это мой подарок.
— Это всё? — спросил король.
— Что за нетерпение, сэр! — строго выговорила королю Великая фея Синемора. — Не встревайте, дайте другим договорить. Вечно вы, взрослые, стараетесь перебить.
Король снова потупился и сказал, что никогда больше не будет перебивать.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала Великая фея Синемора, — и так не поступайте. Передайте принцессе Алисии мой сердечный привет и скажите, что это волшебный подарок, которым можно пользоваться только один раз; эта косточка принесёт ей всё, чего бы она ни пожелала, ЕСЛИ ТОЛЬКО СВОЕВРЕМЕННО О ТОМ ПОПРОСИТЬ. Вот такое у меня к вам поручение. Исполните его в точности.
Король начал было:
— Разрешите спросить, по какой причине?..
Но тут фея разозлилась до невозможности.
— Вы будете или не будете вести себя как следует, сэр! — воскликнула она и топнула ногой. — По такой причине, по сякой причине, всё вам нужны причины! По никакой причине! Тоже мне причины! Мне вот так надоели эти ваши взрослые причины!
Короля до крайности испугал такой порыв ярости пожилой дамы, и он сказал, что сожалеет об этих словах, обидевших её, и никогда больше не будет спрашивать о причинах.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала пожилая дама, — и так не поступайте.
С этими словами Великая фея Синемора исчезла, а король пошёл, и шёл, и шёл, пока не пришёл в правление. Там он писал, и писал, и писал, пока не настало время идти домой. Дома он учтиво пригласил принцессу Алисию отведать сёмги, как приказано было феей. И когда принцесса с удовольствием отведала сёмги, он увидел на принцессиной тарелке косточку, как и должно было быть по словам феи. И тогда он передал принцессе Алисии всё, что сказала фея, и принцесса стала сушить, чистить и тереть косточку, пока та не заблестела, как перламутр.
И вот однажды утром, когда королева собиралась встать с постели, она вскрикнула: «Боже мой, боже мой! У меня кружится голова!» — и упала без чувств
Принцесса Алисия, которая случайно оказалась у двери спальни, чтобы спросить насчёт завтрака, очень-очень встревожилась, когда увидела свою королеву-матушку в таком состоянии, и вызвала колокольчиком Пегги. (Так звали их лорда-постельничего.) Но помня, где стоит бутылочка с нюхательной солью, она влезла на стул и достала бутылочку; а потом она влезла на другой стул, возле кровати, и поднесла бутылочку к носу королевы; а потом она спрыгнула и принесла воды; а потом она снова влезла на стул и смочила королеве лоб, и, короче, когда вошёл лорд-постельничий, этой славной пожилой женщине оставалось только сказать принцессе-доченьке:
Какая ты проворная! Я и сама быстрей не справилась бы.
Но на этом опасность не миновала, о нет! Добрая королева и вправду очень и надолго заболела.
Принцесса Алисия следила, чтобы семнадцать других принцев-принцессочек не ссорились; она их одевала, она их раздевала, она играла с малышом, и кипятила кастрюлю, и грела суп, и чистила плиту, и вовремя наливала лекарство, и ухаживала за королевой, и делала всё, что только могла, и хлопотала, хлопотала, хлопотала так, что из сил можно выбиться, потому что у них во дворце слуг было мало из-за того, что, во-первых, король был небогатый, и, во-вторых, прибавки у них в правлении всё не предвиделось и не предвиделось, и, в-третьих, до дня получки было ещё так далеко, что этот день еле-еле можно было разглядеть отсюда, как малюсенькую звёздочку на небе.
Ну а где же была волшебная косточка в то утро, когда королева упала без чувств? Конечно же, в кармашке у принцессы Алисии. Она уже почти вынула косточку из кармашка, чтобы привести королеву в чувство, но положила косточку на место и стала искать бутылочку с нюхательной солью.
Но когда королева в то утро пришла в себя и задремала, принцесса Алисия бегом побежала наверх, чтобы по очень большому секрету поговорить со своей самой большой подругой, которая была герцогиней, только никто, кроме принцессы, об этом не знал.
Этот очень большой секрет был секрет волшебной косточки, про которую герцогиня хорошо знала, потому что принцесса ей всё-всё рассказывала. Принцесса встала на коленки возле кроватки, на которой лежала герцогиня, парадно одетая, с широко открытыми глазами, и прошептала ей свои тайные мысли. Герцогиня улыбнулась и кивнула. И не подумать бы, что герцогиня может улыбаться и кивать, а она кивала и улыбалась, только никто, кроме принцессы, об этом не знал.
А после принцесса Алисия бегом побежала обратно вниз, чтобы посидеть возле королевы. Она часто сидела возле королевы одна, но каждый вечер, пока королева болела, они сидели там вместе с королём. И каждый вечер король искоса поглядывал на принцессу, удивляясь, почему она не притрагивается к волшебной косточке и не просит её помочь. И каждый раз, когда принцесса это замечала, она бежала наверх к герцогине, опять секретничала с ней и непременно говорила при этом: «Все думают, что дети глупые и неразумные». И герцогиня, хотя у неё были самые лучшие манеры, какие только бывают, подмигивала принцессе в ответ.
— Алисия, — сказал король однажды вечером, когда та пожелала ему спокойной ночи.
— Да, папа.
— А что с волшебной косточкой?
— Она у меня в кармашке, папа.
— А я было подумал, что ты её потеряла.
— О нет, папа.
— А не забыла ли ты о ней?
— Да нет же, папочка!
И вот как-то раз свирепый кусачий мопс из соседней парадной напал на одного крошку-принца, когда тот, возвращаясь из школы, остановился у двери.
Крошка-принц от страха совсем растерялся, попал рукой в дверное стекло и ужасно, ужасно, ужасно поранился. И когда семнадцать других принцев-принцессочек увидели, как он ужасно, ужасно, ужасно поранился, они тоже совсем растерялись от страха и разревелись так, что у всех семнадцати разом личики посинели.
Но принцесса Алисия приложила им руку к губам, всем семнадцати по очереди, и уговорила их не шуметь поблизости от больной королевы.
А после она опустила раненую руку в таз с холодной чистой водой, и все, не отрываясь, смотрели в… семнадцать умножить на два (четыре пишем, три сносим, равняется тридцати четырем) в тридцать четыре глаза! — как она проверяет, не застряли ли в руке осколочки стекла, но, к счастью, они не застряли.
А после она сказала двум крошкам принцам, крепышам-топотыжкам: «Принесите мне королевский мешок с лоскутками. Мне придётся стричь, шить, отрезать и самой всё соображать». Эти два принца раскопали королевский мешок с лоскутками и притащили его. И принцесса Алисия села на пол с большими ножницами, иголкой и ниткой, стала стричь, шить, отрезать и сама всё соображать, и сделала повязку, и наложила её, и повязка пришлась точь-в-точь впору, и, когда дело было сделано, принцесса увидела, что король, её папа, стоит в дверях и смотрит на неё.
— Алисия.
— Да, папа?
— Что ты делаешь?
— Я стригу, шью, отрезаю и сама всё соображаю, папа.
— А где твоя волшебная косточка?
— Она у меня в кармашке, папа.
— А я было подумал, уж не потеряла ли ты её?
— О нет, папа.
— А не забыла ли ты о ней?
— Да нет же, папочка!
А потом она побежала наверх к герцогине, рассказала ей про всё, что случилось, и у них снова был разговор по секрету, и герцогиня тряхнула своими льняными кудрями и засмеялась своим пухленьким ротиком.
А ещё в другой раз малыш упал с каминной полки. Семнадцать принцев-принцессочек уже привыкли падать с камина и с лестницы, потому что они давно это делали, а малыш ещё совсем не привык, и поэтому щёчка у него распухла, а под глазом сделался синяк. Он потому, бедняжка, свалился, что не был у принцессы Алисии на руках (она ведь в это время сидела на кухне у плиты в противном грязном фартучище и чистила брюкву на суп). А делала она это потому, что королевская кухарка в то утро убежала со своей единственной любовью, которая была высоченный солдат под очень большой мухой. Ну, семнадцать принцев-принцесс, которые из-за всего плакали, и тут, конечно, расплакались-разревелись. Но принцесса Алисия (которая тоже не удержалась и немножко поплакала), собравшись с духом, велела им затихнуть и не мешать королеве выздоравливать — а та уже быстро выздоравливала — и сказала: «Помолчите-ка вы все, обезьянские шалунишки, пока я осматриваю малыша!» И вот она осмотрела малыша, и оказалось, что малыш не поломал себе ничего, и она приложила холодный утюг к его бедненькому глазу, и он заснул у неё на руках.
И тогда она сказала семнадцати принцам-принцессам: «Я боюсь спустить его с рук, ему ещё будет больно, если он вдруг проснётся. Если вы будете вести себя как следует, я разрешу вам всем быть кухарками».
Когда они услышали это, они запрыгали от радости и принялись делать себе поварские колпаки из старых газет. И вот одному она поручила солонку, ещё одному — ячневую крупу, ещё одному — зелень, ещё одному — брюкву, ещё одному — морковку, ещё одному — лук, а ещё одному — приправы, так что все они сделались кухарками и захлопотали, а она сидела посерединке в грязном грубом фартучище и нянчила малыша.
Суп мигом был готов, а тут и малыш проснулся, улыбнулся, как ангелочек, его дали подержать самой усидчивой из принцесс, а тем временем все остальные принцы-принцессы забились в самый дальний угол и оттуда смотрели, как принцесса Алисия разливает суп, потому что они боялись (они чуть что, так сразу боялись), а вдруг на них брызнет, а вдруг их ошпарит. А когда суп разлили, и от него красиво повалил пар, и так вкусно запахло едой, они захлопали в ладоши. И следом малыш захлопал в ладоши, а щёчка у него была распухшая, как будто у него зубки болят, и всем стало смешно на него смотреть, и все засмеялись.
И принцесса Алисия сказала: «Смейтесь, но ведите себя как следует. Тогда после обеда мы построим малышу загородку в уголку на полу, и пусть он там сидит и смотрит, а мы станцуем ему танец восемнадцати кухарок». Принцам-принцессам это очень понравилось, и они весь суп съели, все тарелки и блюда вымыли, убрали со стола, отодвинули его в угол, и все, как были в своих поварских колпаках, а принцесса Алисия в душном грубом фартучище кухарки, начали танцевать танец восемнадцати кухарок перед малышом, а он, ангелочек, позабыл про свою распухшую щёчку и синяк под глазиком и гукал от радости.
И тут Алисия снова увидела короля Уоткинса Первого, своего отца, который стоял в дверях и смотрел на всё на это. И он спросил:
— Что ты делаешь, Алисия?
— Я куховарю и сама всё соображаю, папа.
— А что ещё ты делаешь, Алисия?
— Я забочусь, чтобы детям было весело, папа.
— А где твоя волшебная косточка, Алисия?
— Она у меня в кармашке, папа.
— А я думал, уж не потеряла ли ты её?
— О нет, папа.
— Или уж не забыла ли ты о ней?
— Да нет же, папочка.
Король вздохнул тяжко-тяжко, он был такой расстроенный, он так печально сел и так поставил локоть на кухонный стол и склонил голову на руку, что семнадцать принцев-принцесс тихонечко, незаметно вышли из кухни и оставили его одного с принцессой Алисией и малышом-ангелочком.
— Что случилось, папа?
— Я ужасно беден, доченька.
— У тебя совсем нет денег, папа?
— Совсем, доченька.
— И тебе никак-никак не заработать, папа?
— Никак-никак, — сказал король. — Я по-всякому пробовал и старался изо всех сил.
Услышав эти слова, принцесса Алисия притронулась к кармашку, где лежала волшебная косточка.
— Папа, — спросила она, — когда мы стараемся изо всех сил и пробуем по-всякому, значит, мы делаем всё-всё, что только можем?
— Конечно, Алисия.
— А раз мы делаем всё-всё, что только можем, а этого мало, значит, нужно, чтобы нам помогли, и СВОЕВРЕМЕННО БУДЕМ О ТОМ ПОПРОСИТЬ.
Это и был главнейший секрет волшебной косточки, о котором Алисия сама догадалась, услышав от отца, что ему сказала Великая фея Синемора. И о котором она шепталась со своей прекрасной и изысканной подругой герцогиней.
И она вынула из кармашка волшебную косточку, которую сушила, чистила и тёрла, пока та не заблестела, как перламутр, и она легонько поцеловала её и пожелала, чтобы наступил день получки.
И он наступил тут же и сразу же, и королевская получка прозвенела в печной трубе и рассыпалась по полу посреди кухни.
Но это было не всё, даже не наполовину всё, даже не на четверть всё, потому что тут же и сразу же следом примчалась Великая фея Синемора в карете, запряжённой четвёркой (павлинов), а на запятках стоял мальчишка из лавки мистера Пикклза, разодетый в серебро и золото, в шляпе с петушиными перьями, в пудреном нарике, в алых шелковых чулках, с тросточкой, украшенной алмазами, и надушенный. И вот он спрыгнул с запяток и на удивление учтиво (его насквозь переколдовало) подал руку Великой фее Синеморе. И та вышла из кареты в своих богатейших переливчатых шелках, благоухая сухой лавандой и обмахиваясь блистающим веером.
— Алисия, милая моя, — сказала очаровательная пожилая фея, — как поживаешь? Надеюсь, всё в порядке? Поцелуй меня.
Принцесса Алисия обняла фею, и тогда фея Синемора повернулась к королю и суховато спросила:
— Вы ведёте себя как следует?
Король ответил, что как будто бы да.
— Теперь-то, полагаю, вам понятно, по какой причине моя крестница, — спросила фея, целуя принцессу, — до сих пор не пускала в ход волшебную косточку?
Король пристыженно поклонился.
— А тогда вам это было не понятно, да? — спросила фея.
Король поклонился ещё пристыженней.
— Вы ни о чём больше не хотите спросить? — поинтересовалась фея.
Король попросил извинения и сказал, что нет.
— Вот и ведите себя впредь как следует, — сказала фея, — и всегда-всегда будете счастливы.
Тут Синемора взмахнула веером, и вошла королева в роскошнейшем наряде, а следом вошли семнадцать принцев- принцессочек в новенькой, с иголочки, одежде, которая была им точь-в-точь впору и из которой они больше никогда не вырастали, потому что там были такие сборочки, которые всегда можно распустить. А потом фея коснулась своим веером плеча принцессы Алисии, и душный грубый фартучище улетел, а принцесса явилась изящно одетая, как маленькая невеста, в веночке и серебряной фате.
А потом кухонная вешалка превратилась в большущий платяной шкаф из лучшего дерева с зеркалом в золотой раме, полный всевозможных нарядов, и все они были для Алисии, и все были точь-в-точь на неё. А потом и малыш сам пошёл ножками, щёчка и глазик у него были не только не хуже, а много лучше.
И тогда Синемора попросила, чтобы её представили герцогине, и когда принесли герцогиню, они от всей души и много раз приветствовали друг дружку.
Фея и герцогиня немножко пошептались, и фея громко сказала: «Да! Я так и думала, что она с вами этим поделится». А потом Синемора обратилась к королю и королеве и молвила: «Мы сейчас поедем, поищем принца Чрезвычайнодалеччи. Ровно через полчаса доставьте нам радость видеть вас в церкви». Она и принцесса Алисия сели рядом в карету, мальчишка из лавки мистера Пикклза посадил напротив герцогиню, убрал подножку, встал на запятки, павлины распустили хвосты, и карета взвилась в воздух.
Принц Чрезвычайнодалеччи сидел себе, грыз ячменный сахар и ждал, когда ему исполнится девяносто, и он станет взрослым. Когда он увидел, что в окно влетают павлины, а следом карета, он сразу понял, что готовится что-то необычайное.
— Принц, — сказала Синемора, — я привезла вам невесту.
И только она это сказала, лицо у принца Чрезвычайнодалеччи стало румяное, курточка и вельветовые штаны стали панбархатные, он стал кудрявый-кудрявый, а шляпа с пером прилетела, как птица, и села ему на голову. Фея пригласила его в карету, он сел рядом с герцогиней, которую и прежде знавал, так что теперь они только возобновили знакомство.
В церкви уже ожидали родные и друзья принца, родные и друзья принцессы Алисии, семнадцать принцев-принцесс, малыш и целая толпа соседей. Свадьба была — ни в сказке сказать! Герцогиня была подружкой невесты и смотрела на венчание с кафедры, её там посадили, а за спину подставили подушку со скамейки.
А потом Синемора устроила свадебный пир. И чего там только не было из еды и питья! Было всё и даже ещё больше. Свадебный торт, весь разукрашенный атласными лентами, серебристыми и белыми лилиями из крема, имел в окружности сорок шагов.
Синемора подняла тост за молодых, принц Чрезвычайнодалеччи произнёс ответную речь, все кричали «гип-гип-гип-ура!», а потом Синемора объявила королю и королеве, что впредь у короля дни получки будут вдвое чаще, а в високосный год прибавятся ещё две. А после она обратилась к принцу Чрезвычайнодалеччи и принцессе Алисии и сказала: «Дорогие мои! У вас будет тридцать пять детей, и все они будут вести себя как следует и даже примерно. Семнадцать будут мальчики, а восемнадцать — девочки. У всех у них будут натуральные локоны. Они никогда не будут болеть корью, а прививку от коклюша им сделают ещё до рождения».
И все снова закричали «гип-гип-гип-урра!», услышав такие добрые вести.
— Остаётся только, — заключила Синемора, — распорядиться насчёт косточки.
И она взяла косточку из рук принцессы Алисии, и косточка тут же влетела в глотку свирепому кусачему мопсу из соседней парадной, он подавился и сразу же испустил дух.
(Илл. Г. Ясинского)
Добавлено на полку
Удалено с полки
Достигнут лимит
Перевел с английского А. Щербаков
Иллюстратор: Г. Ясинский
Жили однажды король с королевой, и король был самый геройский из всех мужчин, а королева была самой красивой из женщин. Король зарабатывал тем, что служил в правлении. А королева была из деревни, её отец был сельский доктор.
Детей у них всё прибывало, и было их девятнадцать. Семнадцать из них присматривали за малышом, а самая старшая, Алисия, присматривала за всеми. Малышу было семь месяцев, а ей, самой старшей, семь лет.
И слушайте, какая приключилась история.
Как-то раз по дороге в правление король зашёл к рыбнику, заплатил за полтора фунта сёмги, выбрал кусочек подальше от хвоста, как наказала ему королева (которая была хозяйка опытная и бережливая), и поручил отнести покупку на дом. «Разумеется, сэр! А больше ничего не надо? С добрым утром вас», — сказал рыбник, мистер Пикклз.
И пошёл себе король в правление в очень унылом настроении, потому что до дня получки было ещё далеко-далеко, а несколько из его дорогих детей вот-вот должны были вырасти из своих одёжек. Но не успел он пройти двух шагов, как его догнал мальчишка на посылках из лавки мистера Пикклза и сказал:
— Сэр, вы не приметили у нас в магазине одной пожилой дамы?
— Какой пожилой дамы? — удивился король. — Никакой пожилой дамы я там не видел.
Король её не видел, потому что для него она была невидимка, а мальчишка её видел. Наверное, чтобы он не так плескался и брызгался и не попортил ей платье, когда ополаскивал в садке двух камбал, она сделалась для него видимой.
Тут подоспела и сама пожилая дама. Она была одета в богатейшие переливчатые шелка и благоухала сухой лавандой.
— Вы король Уоткинс Первый, я полагаю? — спросила пожилая дама.
— Да, меня зовут Уоткинс, — ответил король.
— И вы отец прекрасной принцессы Алисии, если не ошибаюсь? — спросила пожилая дама.
— И восемнадцати других прелестных деток, — ответил король.
— И вы сейчас идёте в правление, как я понимаю, — сказала пожилая дама.
Тут король подумал, что перед ним, должно быть, фея, а то как же иначе она могла бы обо всём об этом знать! И не успел он так подумать, как пожилая дама сказала:
— Вы правы. Я добрая Великая фея Синемора. Слушайте меня внимательно. Когда вы вернётесь домой обедать, учтиво пригласите принцессу Алисию отведать сёмги, которую только что купили.
— А вдруг ей это вредно, — сказал король.
Пожилую даму так рассердила эта смехотворная мысль, что король очень испугался и покорнейше попросил прощения.
— То вредно, сё вредно — только и слышишь, как об этом рассуждают! — сказала пожилая дама презрительней некуда. — А по-моему, вы просто сами хотите всё съесть. Нехорошо жадничать.
Король, потупясь, выслушал этот попрёк и сказал, что никогда больше не будет об этом рассуждать.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала Великая фея Синемора, — и так не поступайте. Когда прекрасная принцесса Алисия изволит отведать сёмги — а мне думается, она изволит, — вы обнаружите, что у неё на тарелке осталась косточка. Скажите ей, чтобы она сушила, чистила и тёрла эту косточку, пока та не заблестит, как перламутр. И пусть она бережёт косточку, потому что это мой подарок.
— Это всё? — спросил король.
— Что за нетерпение, сэр! — строго выговорила королю Великая фея Синемора. — Не встревайте, дайте другим договорить. Вечно вы, взрослые, стараетесь перебить.
Король снова потупился и сказал, что никогда больше не будет перебивать.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала Великая фея Синемора, — и так не поступайте. Передайте принцессе Алисии мой сердечный привет и скажите, что это волшебный подарок, которым можно пользоваться только один раз; эта косточка принесёт ей всё, чего бы она ни пожелала, ЕСЛИ ТОЛЬКО СВОЕВРЕМЕННО О ТОМ ПОПРОСИТЬ. Вот такое у меня к вам поручение. Исполните его в точности.
Король начал было:
— Разрешите спросить, по какой причине?..
Но тут фея разозлилась до невозможности.
— Вы будете или не будете вести себя как следует, сэр! — воскликнула она и топнула ногой. — По такой причине, по сякой причине, всё вам нужны причины! По никакой причине! Тоже мне причины! Мне вот так надоели эти ваши взрослые причины!
Короля до крайности испугал такой порыв ярости пожилой дамы, и он сказал, что сожалеет об этих словах, обидевших её, и никогда больше не будет спрашивать о причинах.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала пожилая дама, — и так не поступайте.
С этими словами Великая фея Синемора исчезла, а король пошёл, и шёл, и шёл, пока не пришёл в правление. Там он писал, и писал, и писал, пока не настало время идти домой. Дома он учтиво пригласил принцессу Алисию отведать сёмги, как приказано было феей. И когда принцесса с удовольствием отведала сёмги, он увидел на принцессиной тарелке косточку, как и должно было быть по словам феи. И тогда он передал принцессе Алисии всё, что сказала фея, и принцесса стала сушить, чистить и тереть косточку, пока та не заблестела, как перламутр.
И вот однажды утром, когда королева собиралась встать с постели, она вскрикнула: «Боже мой, боже мой! У меня кружится голова!» — и упала без чувств.
Принцесса Алисия, которая случайно оказалась у двери спальни, чтобы спросить насчёт завтрака, очень-очень встревожилась, когда увидела свою королеву-матушку в таком состоянии, и вызвала колокольчиком Пегги. (Так звали их лорда-постельничего.) Но помня, где стоит бутылочка с нюхательной солью, она влезла на стул и достала бутылочку; а потом она влезла на другой стул, возле кровати, и поднесла бутылочку к носу королевы; а потом она спрыгнула и принесла воды; а потом она снова влезла на стул и смочила королеве лоб, и, короче, когда вошёл лорд-постельничий, этой славной пожилой женщине оставалось только сказать принцессе-доченьке:
Какая ты проворная! Я и сама быстрей не справилась бы.
Но на этом опасность не миновала, о нет! Добрая королева и вправду очень и надолго заболела.
Принцесса Алисия следила, чтобы семнадцать других принцев-принцессочек не ссорились; она их одевала, она их раздевала, она играла с малышом, и кипятила кастрюлю, и грела суп, и чистила плиту, и вовремя наливала лекарство, и ухаживала за королевой, и делала всё, что только могла, и хлопотала, хлопотала, хлопотала так, что из сил можно выбиться, потому что у них во дворце слуг было мало из-за того, что, во-первых, король был небогатый, и, во-вторых, прибавки у них в правлении всё не предвиделось и не предвиделось, и, в-третьих, до дня получки было ещё так далеко, что этот день еле-еле можно было разглядеть отсюда, как малюсенькую звёздочку на небе.
Ну а где же была волшебная косточка в то утро, когда королева упала без чувств? Конечно же, в кармашке у принцессы Алисии. Она уже почти вынула косточку из кармашка, чтобы привести королеву в чувство, но положила косточку на место и стала искать бутылочку с нюхательной солью.
Но когда королева в то утро пришла в себя и задремала, принцесса Алисия бегом побежала наверх, чтобы по очень большому секрету поговорить со своей самой большой подругой, которая была герцогиней, только никто, кроме принцессы, об этом не знал.
Этот очень большой секрет был секрет волшебной косточки, про которую герцогиня хорошо знала, потому что принцесса ей всё-всё рассказывала. Принцесса встала на коленки возле кроватки, на которой лежала герцогиня, парадно одетая, с широко открытыми глазами, и прошептала ей свои тайные мысли. Герцогиня улыбнулась и кивнула. И не подумать бы, что герцогиня может улыбаться и кивать, а она кивала и улыбалась, только никто, кроме принцессы, об этом не знал.
А после принцесса Алисия бегом побежала обратно вниз, чтобы посидеть возле королевы. Она часто сидела возле королевы одна, но каждый вечер, пока королева болела, они сидели там вместе с королём. И каждый вечер король искоса поглядывал на принцессу, удивляясь, почему она не притрагивается к волшебной косточке и не просит её помочь. И каждый раз, когда принцесса это замечала, она бежала наверх к герцогине, опять секретничала с ней и непременно говорила при этом: «Все думают, что дети глупые и неразумные». И герцогиня, хотя у неё были самые лучшие манеры, какие только бывают, подмигивала принцессе в ответ.
— Алисия, — сказал король однажды вечером, когда та пожелала ему спокойной ночи.
— Да, папа.
— А что с волшебной косточкой?
— Она у меня в кармашке, папа.
— А я было подумал, что ты её потеряла.
— О нет, папа.
— А не забыла ли ты о ней?
— Да нет же, папочка!
И вот как-то раз свирепый кусачий мопс из соседней парадной напал на одного крошку-принца, когда тот, возвращаясь из школы, остановился у двери.
Крошка-принц от страха совсем растерялся, попал рукой в дверное стекло и ужасно, ужасно, ужасно поранился. И когда семнадцать других принцев-принцессочек увидели, как он ужасно, ужасно, ужасно поранился, они тоже совсем растерялись от страха и разревелись так, что у всех семнадцати разом личики посинели.
Но принцесса Алисия приложила им руку к губам, всем семнадцати по очереди, и уговорила их не шуметь поблизости от больной королевы.
А после она опустила раненую руку в таз с холодной чистой водой, и все, не отрываясь, смотрели в… семнадцать умножить на два (четыре пишем, три сносим, равняется тридцати четырем) в тридцать четыре глаза! — как она проверяет, не застряли ли в руке осколочки стекла, но, к счастью, они не застряли.
А после она сказала двум крошкам принцам, крепышам-топотыжкам: «Принесите мне королевский мешок с лоскутками. Мне придётся стричь, шить, отрезать и самой всё соображать». Эти два принца раскопали королевский мешок с лоскутками и притащили его. И принцесса Алисия села на пол с большими ножницами, иголкой и ниткой, стала стричь, шить, отрезать и сама всё соображать, и сделала повязку, и наложила её, и повязка пришлась точь-в-точь впору, и, когда дело было сделано, принцесса увидела, что король, её папа, стоит в дверях и смотрит на неё.
— Алисия.
— Да, папа?
— Что ты делаешь?
— Я стригу, шью, отрезаю и сама всё соображаю, папа.
— А где твоя волшебная косточка?
— Она у меня в кармашке, папа.
— А я было подумал, уж не потеряла ли ты её?
— О нет, папа.
— А не забыла ли ты о ней?
— Да нет же, папочка!
А потом она побежала наверх к герцогине, рассказала ей про всё, что случилось, и у них снова был разговор по секрету, и герцогиня тряхнула своими льняными кудрями и засмеялась своим пухленьким ротиком.
А ещё в другой раз малыш упал с каминной полки. Семнадцать принцев-принцессочек уже привыкли падать с камина и с лестницы, потому что они давно это делали, а малыш ещё совсем не привык, и поэтому щёчка у него распухла, а под глазом сделался синяк. Он потому, бедняжка, свалился, что не был у принцессы Алисии на руках (она ведь в это время сидела на кухне у плиты в противном грязном фартучище и чистила брюкву на суп). А делала она это потому, что королевская кухарка в то утро убежала со своей единственной любовью, которая была высоченный солдат под очень большой мухой. Ну, семнадцать принцев-принцесс, которые из-за всего плакали, и тут, конечно, расплакались-разревелись. Но принцесса Алисия (которая тоже не удержалась и немножко поплакала), собравшись с духом, велела им затихнуть и не мешать королеве выздоравливать — а та уже быстро выздоравливала — и сказала: «Помолчите-ка вы все, обезьянские шалунишки, пока я осматриваю малыша!» И вот она осмотрела малыша, и оказалось, что малыш не поломал себе ничего, и она приложила холодный утюг к его бедненькому глазу, и он заснул у неё на руках.
И тогда она сказала семнадцати принцам-принцессам: «Я боюсь спустить его с рук, ему ещё будет больно, если он вдруг проснётся. Если вы будете вести себя как следует, я разрешу вам всем быть кухарками».
Когда они услышали это, они запрыгали от радости и принялись делать себе поварские колпаки из старых газет. И вот одному она поручила солонку, ещё одному — ячневую крупу, ещё одному — зелень, ещё одному — брюкву, ещё одному — морковку, ещё одному — лук, а ещё одному — приправы, так что все они сделались кухарками и захлопотали, а она сидела посерединке в грязном грубом фартучище и нянчила малыша.
Суп мигом был готов, а тут и малыш проснулся, улыбнулся, как ангелочек, его дали подержать самой усидчивой из принцесс, а тем временем все остальные принцы-принцессы забились в самый дальний угол и оттуда смотрели, как принцесса Алисия разливает суп, потому что они боялись (они чуть что, так сразу боялись), а вдруг на них брызнет, а вдруг их ошпарит. А когда суп разлили, и от него красиво повалил пар, и так вкусно запахло едой, они захлопали в ладоши. И следом малыш захлопал в ладоши, а щёчка у него была распухшая, как будто у него зубки болят, и всем стало смешно на него смотреть, и все засмеялись.
И принцесса Алисия сказала: «Смейтесь, по ведите себя как следует. Тогда после обеда мы построим малышу загородку в уголку на полу, и пусть он там сидит и смотрит, а мы станцуем ему танец восемнадцати кухарок». Принцам-принцессам это очень понравилось, и они весь суп съели, все тарелки и блюда вымыли, убрали со стола, отодвинули его в угол, и все, как были в своих поварских колпаках, а принцесса Алисия в душном грубом фартучище кухарки, начали танцевать танец восемнадцати кухарок перед малышом, а он, ангелочек, позабыл про свою распухшую щёчку и синяк под глазиком и гукал от радости.
И тут Алисия снова увидела короля Уоткинса Первого, своего отца, который стоял в дверях и смотрел на всё на это. И он спросил:
— Что ты делаешь, Алисия?
— Я куховарю и сама всё соображаю, папа.
— А что ещё ты делаешь, Алисия?
— Я забочусь, чтобы детям было весело, папа.
— А где твоя волшебная косточка, Алисия?
— Она у меня в кармашке, папа.
— А я думал, уж не потеряла ли ты её?
— О нет, папа.
— Или уж не забыла ли ты о ней?
— Да нет же, папочка.
Король вздохнул тяжко-тяжко, он был такой расстроенный, он так печально сел и так поставил локоть на кухонный стол и склонил голову на руку, что семнадцать принцев-принцесс тихонечко, незаметно вышли из кухни и оставили его одного с принцессой Алисией и малышом-ангелочком.
— Что случилось, папа?
— Я ужасно беден, доченька.
— У тебя совсем нет денег, папа?
— Совсем, доченька.
— И тебе никак-никак не заработать, папа?
— Никак-никак, — сказал король. — Я по-всякому пробовал и старался изо всех сил.
Услышав эти слова, принцесса Алисия притронулась к кармашку, где лежала волшебная косточка.
— Папа, — спросила она, — когда мы стараемся изо всех сил и пробуем по-всякому, значит, мы делаем всё-всё, что только можем?
— Конечно, Алисия.
— А раз мы делаем всё-всё, что только можем, а этого мало, значит, нужно, чтобы нам помогли, и СВОЕВРЕМЕННО БУДЕТ О ТОМ ПОПРОСИТЬ.
Это и был главнейший секрет волшебной косточки, о котором Алисия сама догадалась, услышав от отца, что ему сказала Великая фея Синемора. И о котором она шепталась со своей прекрасной и изысканной подругой герцогиней.
И она вынула из кармашка волшебную косточку, которую сушила, чистила и тёрла, пока та не заблестела, как перламутр, и она легонько поцеловала её и пожелала, чтобы наступил день получки.
И он наступил тут же и сразу же, и королевская получка прозвенела в печной трубе и рассыпалась по полу посреди кухни.
Но это было не всё, даже не наполовину всё, даже не на четверть всё, потому что тут же и сразу же следом примчалась Великая фея Синемора в карете, запряжённой четвёркой (павлинов), а на запятках стоял мальчишка из лавки мистера Пикклза, разодетый в серебро и золото, в шляпе с петушиными перьями, в пудреном нарике, в алых шелковых чулках, с тросточкой, украшенной алмазами, и надушенный. И вот он спрыгнул с запяток и на удивление учтиво (его насквозь переколдовало) подал руку Великой фее Синеморе. И та вышла из кареты в своих богатейших переливчатых шелках, благоухая сухой лавандой и обмахиваясь блистающим веером.
— Алисия, милая моя, — сказала очаровательная пожилая фея, — как поживаешь? Надеюсь, всё в порядке? Поцелуй меня.
Принцесса Алисия обняла фею, и тогда фея Синемора повернулась к королю и суховато спросила:
— Вы ведёте себя как следует?
Король ответил, что как будто бы да.
— Теперь-то, полагаю, вам понятно, по какой причине моя крестница, — спросила фея, целуя принцессу, — до сих пор не пускала в ход волшебную косточку?
Король пристыженно поклонился.
— А тогда вам это было не понятно, да? — спросила фея.
Король поклонился ещё пристыженней.
— Вы ни о чём больше не хотите спросить? — поинтересовалась фея.
Король попросил извинения и сказал, что нет.
— Вот и ведите себя впредь как следует, — сказала фея, — и всегда-всегда будете счастливы.
Тут Синемора взмахнула веером, и вошла королева в роскошнейшем наряде, а следом вошли семнадцать принцев- принцессочек в новенькой, с иголочки, одежде, которая была им точь-в-точь впору и из которой они больше никогда не вырастали, потому что там были такие сборочки, которые всегда можно распустить. А потом фея коснулась своим веером плеча принцессы Алисии, и душный грубый фартучище улетел, а принцесса явилась изящно одетая, как маленькая невеста, в веночке и серебряной фате.
А потом кухонная вешалка превратилась в большущий платяной шкаф из лучшего дерева с зеркалом в золотой раме, полный всевозможных нарядов, и все они были для Алисии, и все были точь-в-точь на неё. А потом и малыш сам пошёл ножками, щёчка и глазик у него были не только не хуже, а много лучше.
И тогда Синемора попросила, чтобы её представили герцогине, и когда принесли герцогиню, они от всей души и много раз приветствовали друг дружку.
Фея и герцогиня немножко пошептались, и фея громко сказала: «Да! Я так и думала, что она с вами этим поделится». А потом Синемора обратилась к королю и королеве и молвила: «Мы сейчас поедем, поищем принца Чрезвычайнодалеччи. Ровно через полчаса доставьте нам радость видеть вас в церкви». Она и принцесса Алисия сели рядом в карету, мальчишка из лавки мистера Пикклза посадил напротив герцогиню, убрал подножку, встал на запятки, павлины распустили хвосты, и карета взвилась в воздух.
Принц Чрезвычайнодалеччи сидел себе, грыз ячменный сахар и ждал, когда ему исполнится девяносто и он станет взрослым. Когда он увидел, что в окно влетают павлины, а следом карета, он сразу понял, что готовится что-то необычайное.
— Принц, — сказала Синемора, — я привезла вам невесту.
И только она это сказала, лицо у принца Чрезвычайнодалеччи стало румяное, курточка и вельветовые штаны стали панбархатные, он стал кудрявый-кудрявый, а шляпа с пером прилетела, как птица, и села ему на голову. Фея пригласила его в карету, он сел рядом с герцогиней, которую и прежде знавал, так что теперь они только возобновили знакомство.
В церкви уже ожидали родные и друзья принца, родные и друзья принцессы Алисии, семнадцать принцев-принцесс, малыш и целая толпа соседей. Свадьба была — ни в сказке сказать! Герцогиня была подружкой невесты и смотрела на венчание с кафедры, её там посадили, а за спину подставили подушку со скамейки.
А потом Синемора устроила свадебный пир. И чего там только не было из еды и питья! Было всё и даже ещё больше. Свадебный торт, весь разукрашенный атласными лентами, серебристыми и белыми лилиями из крема, имел в окружности сорок шагов.
Синемора подняла тост за молодых, принц Чрезвычайнодалеччи произнёс ответную речь, все кричали «гип-гип-гип-ура!», а потом Синемора объявила королю и королеве, что впредь у короля дни получки будут вдвое чаще, а в високосный год прибавятся ещё две. А после она обратилась к принцу Чрезвычайнодалеччи и принцессе Алисии и сказала: «Дорогие мои! У вас будет тридцать пять детей, и все они будут вести себя как следует и даже примерно. Семнадцать будут мальчики, а восемнадцать — девочки. У всех у них будут натуральные локоны. Они никогда не будут болеть корью, а прививку от коклюша им сделают ещё до рождения».
И все снова закричали «гип-гип-гип-урра!», услышав такие добрые вести.
— Остаётся только, — заключила Синемора, — распорядиться насчёт косточки.
И она взяла косточку из рук принцессы Алисии, и косточка тут же влетела в глотку свирепому кусачему мопсу из соседней парадной, он подавился и сразу же испустил дух.
О ЧАРЛЗЕ ДИККЕНСЕ
Более ста лет прошло после смерти Диккенса, а книги его читают во всех странах мира. Невозможно читать о его героях — Оливере Твисте, Дэвиде Копперфильде, Крошке Доррит и других, — не сочувствуя им всем сердцем, не кипя ненавистью к их врагам. У книг Диккенса нет равнодушных читателей. Миллионы людей обливались слезами, негодовали, смеялись над этими страницами. Это особенно важно, если вспомнить, что в середине XIX века, когда жил Диккенс, на людей стран Европы надвигалась бездушная капиталистическая система. Она убивала добрые чувства, уродовала естественные человеческие отношения. Когда главной побудительной силой становилось стремление к материальному богатству, Диккенс взволнованно напоминал своим современникам о ценности человеческой души. Именно в этом его величие и сила.
Такова мощь диккенсовского таланта, что читатель вместе с автором не может не страдать за всех униженных людей. В произведениях Диккенса часто живут, мучаются, а порой и умирают дети. Это не случайно. Писатель говорит о тех, кто наиболее беззащитен в жестоком капиталистическом мире. На собственном примере Диккенс хорошо знал участь обездоленного ребёнка большого бездушного города. Детство он провёл в Лондоне. Когда Чарлзу было всего одиннадцать лет, его отца, мечтателя и неудачника, арестовали за долги, мать и младшие дети отправились с ним в долговую тюрьму, а Чарлз должен был сам зарабатывать себе на, пропитание. На фабрике ваксы он наклеивал на банки этикетки. Позже Чарлз поступил учеником в контору адвоката, а впоследствии сделался газетным репортёром. Эта работа познакомила его с жизнью всех слоев большого города.
Диккенс был писателем-реалистом: он правдиво изображал действительность. Но это не мешало ему часто прибегать к элементам сказки. История волшебной косточки — не просто сказка, её якобы сочинила семилетняя девочка. Это часть небольшой книжки для детей, которую Диккенс написал в 1868 году во время поездки в Америку. Журнал «Наша молодёжь» обратился к прославленному англичанину с просьбой написать рассказ. Диккенс избрал необычную форму. Четверо школьников, два мальчика и две девочки от шести до девяти лет, приезжают домой на каникулы из школ-пансионов, где они живут и учатся. Они придумали игру: каждый из них должен сочинить и рассказать какую-нибудь историю. Все четыре истории составляют «Повесть, сочинённую на каникулах», которую юные авторы составили с целью воспитания… взрослых. «Мы не будем притворяться взрослыми, — говорит одна из сочинительниц. — Ведь взрослые вовсе не помогают нам, как должны, и так плохо понимают нас».
Итак, цель «Повести, сочинённой на каникулах» — сделать мир умным, добрым, гармоничным и полным фантазии; воспитать взрослых, чтобы они не мучили и не муштровали детей, а были бы им старшими друзьями. Героиня истории о волшебной косточке — знакомая нам по многим народным сказкам (вспомните хотя бы «Морозко») трудолюбивая сообразительная девочка. Такие качества, как любовь к труду, умение заботиться о ближних, обязательно вознаграждаются, говорит нам Диккенс. И только если человек сам делает всё, что в его силах, он вправе попросить помощи у других — таков «главнейший секрет волшебной косточки». Сказка, при всей своей истинно детской наивности, выражает искреннюю надежду — придёт светлый и справедливый мир, где будут счастливы те, кто умеет быть справедливым и заботиться о других.
Г. Усова
Демурова Нина — Чарльз Диккенс. Волшебная косточка
Рубрика: Перевод
Художник: Полякова Анна
Жил некогда король со своей королевой, и был он храбрейшим из мужчин, а она – прекраснейшей из женщин.
Король ради заработка служил клерком в конторе, а королева была дочерью деревенского лекаря. У них было девятнадцать детей, и число их всё время росло. Семнадцать королевских детишек приглядывали за новорождённым, а Алиса, самая старшая, приглядывала за ними всеми. Милым крошкам было от семи лет до семи месяцев.
Ну вот, а теперь продолжим наш рассказ. Однажды король отправился на службу, а по дороге заглянул в рыбную лавку, чтобы купить фунта полтора лососины подальше от хвоста: именно такую королева, которая была неплохой хозяйкой, просила его прислать к обеду. Мистер Маринад, хозяин лавки, промолвил:
– Конечно, сэр. Прикажете ещё что-нибудь? До свидания, сэр.
И король грустно поплёлся дальше. До жалованья было ещё далеко, а кое-кто из прелестных крошек уже порядочно вырос из своей одёжки.
Не успел он сделать и нескольких шагов, как его догнал посыльный мистера Маринада.
– Сэр, – сказал он, – а ведь вы не заметили старую даму у нас в лавке.
– Какую даму? – удивился король. – Я никакой дамы там не видел.
Немудрено! Король не заметил старой дамы, потому что для него она была невидимой. А вот Маринадный мальчишка видел её прекрасно. Ведь он так свирепо швырял рыбу и так плескал и брызгал водой во все стороны, что ей пришлось обнаружить себя, иначе он испортил бы ей всё платье!
Тут подоспела и сама старая дама. Одета она была очень нарядно – в платье из переливчатого шёлка (самого высокого качества!), благоухающее сухой лавандой.
– Король Уоткинс I, не так ли? – строго спросила старушка.
– Да, – подтвердил король, – моя фамилия Уоткинс.
– Папенька, если не ошибаюсь, прелестной принцессы Алисы?
– И восемнадцати других милых крошек, – отвечал король.
– Так слушай! Ты идёшь в контору, – сказала старушка.
Тут короля осенило: старушка-то была, конечно, фея, иначе откуда бы ей всё это знать?
– Ты прав, – проговорила старушка, читая его мысли. – Я добрая морская фея Грандмарина. Слушай меня внимательно! Придёшь домой к обеду, пригласи принцессу Алису отведать лососины, которую ты только что купил. Да сделай это полюбезнее!
– А может, лососина ей вредна? – возразил король.
Тут старушка так рассердилась, что король не на шутку встревожился и покорно принёс ей свои извинения.
– Только и слышишь теперь: то одно вредно, то другое, – вскричала старушка с величайшим презрением. – Не жадничай! Ты, видно, хочешь съесть всю лососину сам!
Король опустил голову и сказал, что больше никогда не будет говорить «вредно».
– То-то, – фыркнула фея Грандмарина. – Так вот, когда прелестная принцесса Алиса согласится откушать лососины – думаю, что именно так оно и будет, – ты увидишь, что она оставит на тарелке косточку. Вели ей высушить её, поскоблить и отполировать так, чтобы она заблестела, словно перламутровая. Это ей мой подарок. Пусть бережёт его!
—
И это всё? – спросил король.
– Имейте же терпение, сэр! – пуще прежнего рассердилась фея Грандмарина. – Не прерывайте людей на середине, дайте им договорить до конца! Что за привычка у этих взрослых! Вечно вы так!
Король снова опустил голову и сказал, что никогда больше не будет так поступать.
– То-то, – сказала фея Грандмарина. – Передай принцессе Алисе от меня поцелуй и скажи ей, что это волшебный подарок, которым можно воспользоваться лишь один-единственный раз. Он принесёт ей в тот единственный раз всё, чего она только ни пожелает, но при одном условии: пусть пожелает в нужное время. Вот и всё. Смотри не забудь чего-нибудь!
Король открыл было рот, чтобы попросить объяснений, но тут фея ужасно разгневалась.
– Перестаньте, сэр! – закричала она, топнув ногой. – Объясни им то, объясни другое! Ещё чего недоставало! Только и требуют всяких объяснений! Никаких объяснений! Вот ещё! Надоели мне эти взрослые с их бесконечными объяснениями!
Король очень испугался, сказал, что весьма сожалеет, если нечаянно обидел её, и что никогда больше не станет требовать никаких объяснений.
– То-то, – сказала фея. – Только попробуй!
И с этими словами она исчезла, а король побрёл своей дорогой. Он шёл и шёл, пока не пришёл, наконец, в контору. Там он принялся за писанину и строчил, строчил, строчил до тех пор, пока не пришло время возвращаться домой. Дома он любезно, как и велела ему фея, пригласил принцессу Алису отведать лососины, что она и сделала с большим удовольствием. Покончив с лососиной, она оставила, как и предсказала фея, на тарелке косточку, и когда король передал ей слова феи, принцесса Алиса с величайшей осторожностью вытерла её, поскоблила, а потом отполировала так, что она заблестела, словно перламутровая.
Ну а когда на следующее утро королева проснулась и совсем уже собралась встать, она вдруг вскричала:
– О горе! Горе! Ах, моя голова! Моя голова!
И упала в обморок.
Принцесса Алиса, которая в эту минуту как раз заглянула в спальню, чтобы справиться насчет завтрака, очень встревожилась, увидев свою высочайшую родительницу в таком состоянии, и позвонила Пегги (так звали лорда-камергера). Но, вспомнив, где стоит флакон с нюхательной солью, она вскарабкалась на стул и достала его сама. Потом она вскарабкалась на другой стул, стоявший возле высочайшего ложа, и поднесла флакон к носу королевы; потом спрыгнула со стула и принесла воды; потом снова взобралась на стул и намочила высочайшее чело – словом, когда лорд-камергер Пегги вошла, наконец, в спальню, ей осталось только сказать:
– Ах ты, моя умница! Я и сама не справилась бы с этим лучше!
Но самое худшее было ещё впереди. Да, впереди! Королева совсем разболелась и долгое время не вставала с постели. А принцесса Алиса усмиряла семнадцать юных принцев и принцесс, и одевала, и переодевала, и баюкала новорожденного, и кипятила чайник, и разогревала суп, и подметала пол, и давала королеве лекарство, и ухаживала за ней, и делала всё, что могла, и ей было так некогда, некогда, некогда – трудно себе даже представить, до чего ей было некогда. Дело в том, что слуг во дворце было немного, и на то имелось три причины: во-первых, у короля было худо с деньгами, во-вторых, ему всё никак не давали прибавку, и в-третьих, до получки было так далеко, что она казалась королю далёкой, словно крошечная звёздочка в небе.
Но где же была волшебная косточка в то утро, когда королева упала в обморок? Как где? В кармане у принцессы Алисы! Она совсем уже было вынула её, чтоб привести королеву в чувство, но передумала и принялась искать флакон с нюхательной солью.
Как только королева в то утро пришла в себя и задремала, принцесса Алиса бросилась наверх, чтобы поведать свою величайшую тайну герцогине, которая была её величайшей подругой. Правда, все считали её просто куклой, но на самом деле она была герцогиней, хотя, кроме принцессы, об этом никто и не знал.
Величайшая тайна касалась, конечно, волшебной косточки, о которой герцогиня была уже достаточно наслышана, – ведь принцесса всё-всё ей рассказывала. Опустившись на колени у кровати, на которой, широко открыв глаза, лежала герцогиня, как всегда, нарядно одетая и причёсанная, принцесса прошептала ей на ухо свою тайну.
Герцогиня улыбнулась и кивнула. Все, наверно, думали, что она не умеет кивать и улыбаться, но герцогиня частенько улыбалась и кивала, хотя никто, кроме принцессы, этого не видел.
А потом принцесса Алиса поспешила вниз к постели больной королевы. Во всё время болезни королевы она частенько там сидела, и каждый вечер вместе с ней сидел и король.
И каждый вечер король бросал на неё искоса взгляды, недоумевая, почему она не воспользуется волшебной косточкой.
Всякий раз, заметив его недовольный взгляд, принцесса бежала наверх, и снова шептала герцогине на ухо свою тайну.
– Они думают, – говорила она при этом, – что мы, дети, ничего не понимаем!
И герцогиня, хотя и была чрезвычайно светской дамой, подмигивала принцессе Алисе.
– Алиса! – сказал король как-то вечером, когда принцесса пришла пожелать ему спокойной ночи.
– Да, папочка?
– Что случилось с волшебной косточкой?
– Она у меня в кармане, папочка.
– Я думал, ты её потеряла.
– Нет, папочка!
– Или забыла про неё?
– Нет, папочка, не забыла.
Вот ведь какая история.
А потом как-то гнусный кусачий мопс-коротышка, что жил по соседству, бросился на одного из юных принцев, когда тот возвращался домой из школы, и напугал его до полусмерти. Принц так стучал в окно, что разбил стекло, порезал себе руку, и кровь стала капать, капать, капать наземь. Когда семнадцать других юных принцев и принцесс увидели, как она капает, капает, капает наземь, они тоже перепугались до полусмерти и стали так орать, что все семнадцать разом почернели от крика. Но принцесса Алиса ладошкой зажала – один за другим – все семнадцать орущих ртов и уговорила всех замолкнуть ради больной королевы. Потом она промыла рану пострадавшего принца прохладной водой под пристальным взглядом… дважды семнадцать – тридцать четыре… четыре пишем, три в уме… – тридцати четырёх глаз, и проверила, не осталось ли в ранке осколков – к счастью, их там не оказалось. А потом она сказала двум принцам, двум малышам-крепышам с толстыми ножками:
– Принесите-ка мне королевский мешок с ветошью, мне нужно кое-что распороть, раскроить, сметать и смекнуть.
Двое принцев-крепышей стащили с полки королевский мешок с ветошью и приволокли его к принцессе Алисе; та уселась на пол с огромными ножницами, иголкой и нитками и что-то распорола, раскроила, сметала и смекнула, как лучше сделать повязку. Она подвязала принцу руку, и повязка оказалась как раз той длины, какая требовалась. А когда всё было кончено, она подняла глаза и увидела короля, своего папеньку, который заглядывал в комнату.
– Алиса!
– Да, папочка?
– Ты что это тут делала?
– Порола, кроила, сметывала.
– А где же волшебная косточка?
– В кармане, папочка!
– Я думал, ты её потеряла.
– Нет, папочка!
– Или забыла про неё?
– Нет, папочка, не забыла.
После этого она побежала наверх к герцогине и рассказала ей о том, что случилось, и герцогиня встряхнула льняными кудряшками и улыбнулась розовыми губами.
Вот так оно всё и шло!
А потом как-то самый младший из принцев взял и завалился под камин. Прямо под каминную решетку. Остальные семнадцать юных принцев и принцесс давно уже привыкли к тому, что они вечно падают то в камин, то с лестницы, то под лестницу, ну а малыш ещё не привык, и рожица у него вся вспухла, а под глазом вскочил синяк. Как это он, бедняжка, умудрился завалиться под камин? Да просто скатился с колен у принцессы Алисы! А как это она его не удержала? Да у неё руки были заняты – она сидела в кухне у огня и чистила репу к обеду, да ещё кухаркин фартук – такой огромный! – опутал её с ног до головы. А почему она чистила репу? Да потому, что как раз в это утро королевская кухарка сбежала из дворца вместе со своим возлюбленным, высоченным и вечно пьяным солдатом.
Семнадцать юных принцев и принцесс, которые всегда рады были пореветь, только дай им повод, зарыдали и заорали в голос. Но принцесса Алиса, хоть и сама не смогла поначалу удержаться от слез, быстро взяла себя в руки, вспомнив про больную королеву (та уже шла на поправку, и её нельзя было волновать), и кротко сказала:
– А ну, заткните глотки, мерзкие вы мартышки! Сейчас же перестаньте орать! Дайте мне осмотреть малыша!
Осмотрев малыша, она убедилась, что он ничего себе не сломал, приложила холодный утюг к синяку, приголубила его, и он уснул спокойным сном у неё на руках. И тогда она сказала семнадцати юным принцам и принцессам:
– Не хочется мне спускать его с рук – вдруг он проснется и снова расплачется. Знаете что? Вы будете у меня поварятами!
Услышав это, все семнадцать юных принцев и принцесс запрыгали от радости и принялись мастерить себе поварские колпаки из старых газет. Одному она дала соль, другому – крупу, третьему – петрушку и сельдерюшку, четвёртому – репу, пятому – морковку, шестому – лук, и все они превратились в поварят и занялись делом. А принцесса Алиса сидела среди всей этой кутерьмы с малышом на руках.
Наконец, обед был готов, и малыш проснулся с ангельской улыбкой на устах и был доверен самой тихой из юных принцесс, а Алиса стала разливать суп, предварительно загнав остальных юных принцев и принцесс в самый дальний угол, чтобы как-нибудь ненароком – вечно они лезут под руку! – не брызнуть на них кипящим супом. Оказавшись в тарелках, суп так заблагоухал, словно в кухне вдруг расцвела тысяча фиалок (разумеется, съедобных!), и все захлопали в ладоши. Даже малыш захлопал в ладоши, несмотря на свою распухшую мордочку, и выглядел он при этом так забавно, что все семнадцать юных принцев и принцесс прямо покатились со смеху. На что принцесса Алиса сказала:
– Смейтесь себе на здоровье! После обеда мы устроим ему мягкое гнёздышко на полу – пусть посмотрит на танец семнадцати поварят.
Семнадцать юных принцев и принцесс ещё пуще обрадовались и живо съели весь суп, и вымыли все тарелки, и убрали со стола, и сдвинули стол в угол. И тогда все они в своих поварских колпаках проплясали перед принцессой Алисой в её огромном фартуке танец семнадцати поварят перед сияющим малышом, который забыл и про синяк, и про боль, и тихо мурлыкал от счастья.
Тут принцесса Алиса снова заметила своего папеньку, короля Уоткинса I. Он стоял на пороге и заглядывал в кухню.
– Что это ты тут делаешь, Алиса?
– Варю и жарю, папочка.
– А еще что ты делала, Алиса?
– Веселила малышей, папочка.
– А где волшебная косточка, Алиса?
– У меня в кармане, папочка.
– Может, ты её потеряла?
– О нет, папочка!
– Или забыла про неё?
– Как можно, папочка!
Тут король сел к столу, уронил голову на руки и так тяжело вздохнул, что все семнадцать юных принцев и принцесс на цыпочках выскользнули из кухни, оставив его наедине с Алисой и улыбающимся малышом.
– Что-нибудь случилось, папочка?
– Я вконец обнищал, дитя моё.
– У тебя совсем нет денег?
– Ни гроша, дитя моё.
– Разве нельзя их достать?
– Никак, дитя моё, – сказал король. – Я старался изо всех сил, я испробовал все средства, и всё напрасно!
Услышав эти слова, принцесса Алиса сунула руку в карман, где хранилась волшебная косточка.
– Папочка, – сказала она, – если мы старались изо всех сил и испробовали все средства, значит, мы сделали всё, что могли?
– Безусловно, Алисочка!
– Если мы сделали всё, что могли, и ничего у нас не вышло, значит, пришло время просить помощи у других!
Это и была та самая тайна, которую принцесса Алиса открыла сама, поразмыслив как следует над словами доброй феи Грандмарины. О ней-то она и шепталась так часто с герцогиней, своей прелестной светской подругой.
Тут Алиса вынула из кармана волшебную косточку, поцеловала её и сказала:
– Хочу, чтоб сегодня же выдали жалованье!
И тут же королевское жалованье посыпалось из каминной трубы прямо на пол!
Но это еще не всё! Далеко не всё! То есть прямо-таки совсем не всё! Потому что вслед за жалованьем появилась добрая фея Грандмарина. Она сидела в карете, запряженной четверкой… нет, не лошадей, а павлинов, а на запятках стоял Маринадный мальчишка, разодетый в пух и прах, в треуголке, напудренном парике, в розовых шёлковых чулках, с жезлом и букетом в руках. Маринадный мальчишка спрыгнул на землю, снял шляпу и с необычайной учтивостью (он изменился до неузнаваемости – вот что значит волшебство!) высадил добрую фею Грандмарину из кареты. Фея же совсем не изменилась – на ней было всё то же платье из переливчатого шёлка (самого высокого качества), благоухающее сухой лавандой, только в руках она держала усыпанный драгоценностями веер.
– Алиса, душечка, – сказала фея с очаровательной улыбкой, – здравствуй! Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь. Поцелуй же меня!
Принцесса Алиса обняла её. А потом Грандмарина повернулась к королю и довольно строго спросила;
– А вы как себя ведёте? Хорошо? Вы ведь король!
Король выразил надежду, что фея не ошиблась.
– Надеюсь, теперь-то вы понимаете, почему моя милая Алисочка (тут фея поцеловала принцессу) не прибегла к помощи волшебной косточки раньше?
Король смиренно поклонился.
– То-то! А раньше не понимали?
Король поклонился ещё смиреннее.
– Больше вам ничего объяснять не надо?
– Нет,– смущённо проговорил король.
– То-то! – сказала фея и пожелала ему счастья.
Тут фея взмахнула веером, и в кухню вошла королева в великолепнейшем наряде, а за ней все семнадцать юных принцев и принцесс, одетые с головы до ног во всё новое,– и всё им точно впору, и ничуть не мало, и в швах большие запасы, чтобы выпустить, когда они подрастут. Тут фея легонько ударила веером принцессу Алису, и огромный фартук внезапно исчез – под ним оказался подвенечный наряд неописуемой красоты, а на голове у Алисы появился венок с серебристой вуалью.
А потом кухонный стол на глазах у всей компании превратился в прекраснейший зеркальный шкаф розового дерева с зеркалом, а когда принцесса Алиса открыла его, то увидела внутри множество платьев – и все её размера! А в кухню вбежал малыш,– а ведь вчера он ещё и ходить не умел! – и синяка у него как не бывало! Тут Грандмарина попросила, чтобы её представили герцогине, и когда герцогиню доставили вниз, они обменялись множеством любезностей.
Фея и герцогиня пошептались, после чего фея громко сказала:
– А я-то думала, что она вам об этом сказала!
И, повернувшись к королю и королеве, Грандмарина прибавила:
– Мы едем на поиски принца Кое-кто! Просим почтить нас своим присутствием через полчаса.
Грандмарина вместе с принцессой Алисой села в карету, а Маринадный мальчишка подсадил герцогиню, которая устроилась на противоположном сиденье, поднял ступеньку, вскочил на запятки, павлины полетели, а хвосты их полетели за ними.
Принц Кое-кто сидел в одиночестве и ел постный сахар, ожидая, когда ему исполнится девяносто лет. Увидев, что в окно влетели павлины, запряженные в карету, он тут же понял, что сейчас случится что-то необыкновенное.
– Принц, – сказала Грандмарина, – я привезла вам невесту.
Едва фея выговорила эти слова, как принц Кое-кто изменился в лице, куртка и плисовые штаны у него превратились в бархатный наряд персикового цвета, волосы завились в кудри, а в окно влетела шляпа с пером и плюхнулась прямо ему на голову. По приглашению феи он сел в карету и возобновил своё знакомство с герцогиней, с которой он уже и раньше встречался.
На свадьбе присутствовали все друзья и родные принца, и все друзья и родные принцессы Алисы, и семнадцать юных принцев и принцесс, и малыш, и целая толпа соседей. Всё было как в сказке! Подружкой невесты была герцогиня – её посадили повыше, чтобы ей всё было видно. А потом Грандмарина устроила роскошный пир в честь новобрачных, на котором еды и питья было сверх всякой меры. Свадебный пирог был весь разукрашен белыми шёлковыми лентами, серебряной фольгой и белыми лилиями, а в окружности у него было сорок два ярда.
После того, как Грандмарина подняла тост за здоровье юной четы, а принц Кое-кто произнёс речь, и все прокричали «гип-гип-ура!», Грандмарина объявила королю и королеве, что жалованье теперь будут платить вдвое чаще, а в високосный год – даже втрое. Потом, повернувшись к принцу Кое-кто и Алисе, она сказала:
– Мои дорогие, у вас будет тридцать пять детей, семнадцать мальчиков и восемнадцать девочек, и все они будут красивыми и послушными. Волосы у них у всех будут виться сами. Кори у них никогда не будет, а коклюшем они переболеют ещё до рождения.
Услышав эти радостные вести, все снова прокричали «гип-гип-ура!».
– Остается только, – сказала Грандмарина в заключение, – покончить с волшебной косточкой.
И она взяла косточку из рук принцессы Алисы, и та тут же полетела прямо в глотку гнусному, кусачему коротышке-мопсу. Мопс подавился и скончался в страшных конвульсиях.
00:00 / 25:41
Волшебная сказка (волшебная рыбья косточка)
Описание
Это необычная история самой обычной принцессы по имени Алисия. Получив от доброй феи волшебную рыбную косточку, Алисия может исполнить любое свое желание, ЕСЛИ ТОЛЬКО СВОЕВРЕМЕННО О ТОМ ПОПРОСИТЬ. Но никогда не ясно, когда настало подходящее время, и иногда лучшая магия вовсе не магия…
Другие названия
The Cricket on the Hearth [ориг.]; The Cricket on the Hearth. A Fairy Tale of Home; Сверчок за очагом. Сказка о семейном счастье; Сверчок на шестке; Сверчок в очаге; Крошка и волшебный сверчок; Сверчок на печи
Поддержать
исполнителя
Банковская карта: https://paypal.me/dearalla
Аудиокниги жанра «Сказки»
Чарлз Диккенс
ВОЛШЕБНАЯ
СКАЗКА
принадлежащая перу мисс Алисы Рейнбёрд, которой исполнилось семь
Перевел с английского А. Щербаков
Иллюстратор: Г. Ясинский
Жили однажды король с королевой, и король был самый геройский из всех мужчин, а королева была самой красивой из женщин. Король зарабатывал тем, что служил в правлении. А королева была из деревни, её отец был сельский доктор.
Детей у них всё прибывало, и было их девятнадцать. Семнадцать из них присматривали за малышом, а самая старшая, Алисия, присматривала за всеми. Малышу было семь месяцев, а ей, самой старшей, семь лет.
И слушайте, какая приключилась история.
Как-то раз по дороге в правление король зашёл к рыбнику, заплатил за полтора фунта сёмги, выбрал кусочек подальше от хвоста, как наказала ему королева (которая была хозяйка опытная и бережливая), и поручил отнести покупку на дом. «Разумеется, сэр! А больше ничего не надо? С добрым утром вас», — сказал рыбник, мистер Пикклз.
И пошёл себе король в правление в очень унылом настроении, потому что до дня получки было ещё далеко-далеко, а несколько из его дорогих детей вот-вот должны были вырасти из своих одёжек. Но не успел он пройти двух шагов, как его догнал мальчишка на посылках из лавки мистера Пикклза и сказал:
— Сэр, вы не приметили у нас в магазине одной пожилой дамы?
— Какой пожилой дамы? — удивился король. — Никакой пожилой дамы я там не видел.
Король её не видел, потому что для него она была невидимка, а мальчишка её видел. Наверное, чтобы он не так плескался и брызгался и не попортил ей платье, когда ополаскивал в садке двух камбал, она сделалась для него видимой.
Тут подоспела и сама пожилая дама. Она была одета в богатейшие переливчатые шелка и благоухала сухой лавандой.
— Вы король Уоткинс Первый, я полагаю? — спросила пожилая дама.
— Да, меня зовут Уоткинс, — ответил король.
— И вы отец прекрасной принцессы Алисии, если не ошибаюсь? — спросила пожилая дама.
— И восемнадцати других прелестных деток, — ответил король.
— И вы сейчас идёте в правление, как я понимаю, — сказала пожилая дама.
Тут король подумал, что перед ним, должно быть, фея, а то как же иначе она могла бы обо всём об этом знать! И не успел он так подумать, как пожилая дама сказала:
— Вы правы. Я добрая Великая фея Синемора. Слушайте меня внимательно. Когда вы вернётесь домой обедать, учтиво пригласите принцессу Алисию отведать сёмги, которую только что купили.
— А вдруг ей это вредно, — сказал король.
Пожилую даму так рассердила эта смехотворная мысль, что король очень испугался и покорнейше попросил прощения.
— То вредно, сё вредно — только и слышишь, как об этом рассуждают! — сказала пожилая дама презрительней некуда. — А по-моему, вы просто сами хотите всё съесть. Нехорошо жадничать.
Король, потупясь, выслушал этот попрёк и сказал, что никогда больше не будет об этом рассуждать.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала Великая фея Синемора, — и так не поступайте. Когда прекрасная принцесса Алисия изволит отведать сёмги — а мне думается, она изволит, — вы обнаружите, что у неё на тарелке осталась косточка. Скажите ей, чтобы она сушила, чистила и тёрла эту косточку, пока та не заблестит, как перламутр. И пусть она бережёт косточку, потому что это мой подарок.
— Это всё? — спросил король.
— Что за нетерпение, сэр! — строго выговорила королю Великая фея Синемора. — Не встревайте, дайте другим договорить. Вечно вы, взрослые, стараетесь перебить.
Король снова потупился и сказал, что никогда больше не будет перебивать.
— Впредь ведите себя как следует, — сказала Великая фея Синемора, — и так не поступайте. Передайте принцессе Алисии мой сердечный привет и скажите, что это волшебный подарок, которым можно пользоваться только один раз; эта косточка принесёт ей всё, чего бы она ни пожелала, ЕСЛИ ТОЛЬКО СВОЕВРЕМЕННО О ТОМ ПОПРОСИТЬ. Вот такое у меня к вам поручение. Исполните его в точности.
Король начал было:
— Разрешите спросить, по какой причине?..
Но тут фея разозлилась до невозможности.
— Вы будете или не будете вести себя как следует, сэр! — воскликнула она и топнула ногой. — По такой причине, по сякой причине, всё вам нужны причины! По никакой причине! Тоже мне причины! Мне вот так надоели эти ваши взрослые причины!
Короля до крайности испугал такой порыв ярости пожилой дамы, и он сказал, что сожалеет об этих словах, обидевших её, и никогда больше не будет спрашивать о причинах.
Открыть всю книгу
Жили-были король и королева. У них было девятнадцать детей. Им было от семи до семнадцати лет. Алисия — старшая дочь заботилась обо всех них. Однажды, по дороге на работу, король заехал к торговцу рыбой, чтобы купить полтора фунта рыбы. Мистер Пиклес, продавец рыбы, сказал: “Доброе утро, сэр. Полтора фунта рыбы, конечно. Желаете что-нибудь еще?”. Королю больше ничего не было нужно, и он поехал на работу. Он был не очень счастлив, потому что у его детей не было новой одежды.
В это время к нему подошла старая леди. На ней были очень дорогие одежды. “Король Уоткинс Первый?” спросила старая дама. “Уоткинс — мое имя”, ответил король. “Отец прекрасной Алисии?” “И восемнадцати других детей”, ответил король. “Вы едете на работу”, сказала старая дама.
Король подумал, что старая леди должно быть фея, иначе, откуда ей было все это знать. Старая дама продолжала читать мысли короля. “Вы правы. Я добрая фея Грандмарина. Когда вы сегодня вечером поедете домой обедать, пригласите принцессу, поесть с вами той рыбы, которую вы только что купили. Когда прекрасная принцесса Алисия съест рыбу, вы увидите, что она оставит на тарелке косточку. Велите ей помыть ее и сохранить. Это подарок от меня. Она должна беречь его”. Король не совсем понял, что хотела сказать старая леди. Старая дама снова прочла его мысли и сказала: “Скажите принцессе Алисии, что эта косточка — волшебный подарок. Она даст ей все, чтобы она ни пожелала. Но это случится только один раз и должно произойти в правильное время. Это все”.
Король хотел задать Грандмарине вопрос. Но где же она? Она исчезла. Король поехал дальше на работу. Там он писал и писал, и пришло время снова ехать домой.
Дома он предложил принцессе Алисии поесть рыбы. Она съела ее с большим удовольствием. Король увидел на ее тарелке косточку и велел Алисии помыть ее и заботиться о ней. “Это волшебная косточка”, сказал он, “и она даст тебе все, чтобы ты ни пожелала. Но это случится только один раз, и момент должен быть подходящим”.
На следующий день королева почувствовала себя неважно. “О, боже! Моя голова, моя голова”, — говорила она. Принцесса Алисия заботилась о своей матери. Она приготовила ей хороший завтрак, прекрасный обед и замечательный ужин. Она заботилась обо всех своих братьях и сестрах. Но королева хворала очень долго, и каждый день Алисия была очень-очень занята. Мало кто помогал ей, потому что у короля не было денег.
Каждый вечер, когда королеве нездоровилось, Алисия со своим отцом садились рядом с ее кроватью. Однажды вечером король спросил у Алисии: “Где волшебная рыбная косточка?” “У меня в кармане”. “Значит, ты о ней не забыла?” “Нет, папа”, сказала Алисия.
В другой раз один из маленьких принцев сильно порезал руку. Алисия ухаживала за ним и опустила его руку в чашу с холодной водой. Она омыла и очистила его руку, и скоро ему стало намного лучше. Когда это увидел король, он спросил: “Алисия, что ты делаешь?” “Один из маленьких принцев сильно порезал руку. Я омыла и очистила его руку, “сказала она”, и теперь ему стало намного лучше”. “Где волшебная рыбная косточка? Ты о ней забыла?” “Нет, я не забыла о ней, папа. Она у меня в кармане”. Случались и другие происшествия, и каждый раз король спрашивал Алисию, не потеряла ли она волшебную косточку. И каждый раз Алисия отвечала, что она у нее в кармане.
Однажды принцесса Алисия сказала своим братьям и сестрам: “Сегодня вы все будете поварами”.
Все дети пекли хлеб и готовили обед. Они прекрасно провели время, танцевали и пели на кухне. Но Алисия увидела своего отца в дверях кухни. Он был так печален. Алисия поговорила со своими братьями и сестрами. Они тихо вышли из кухни и оставили Алисию наедине с отцом. “Что случилось?” спросила она. “У меня нет денег, а детям нужна новая одежда”, сказал король.
“У тебя совсем нет денег?” “Совсем, дитя мое”. “И тебе неоткуда их достать?” “Я пытался, как мог. Я испробовал все”.
Услышав эти слова, Алисия опустила руку в карман, в котором хранила волшебную рыбную косточку. “Отец”, сказала сказала Алисия, “когда мы старались изо всех сил, когда мы сделали все, что могли, я думаю, пришло время попросить других помочь нам”. Когда она достала волшебную косточку из кармана, в комнате появилась фея Грандмарина в своих прекрасных одеждах. “Ты всегда была хорошей и умной девочкой”, сказала старая леди, “и ты всегда помогала своей семье и друзьям. Теперь тебе открылся секрет волшебной рыбной косточки”. Грандмарина повернулась к королю и спросила: “Понимаете ли вы, почему рыбная косточка не понадобилась Алисии раньше?” Король ответил, что понимает и очень сожалеет об этом. В это время в комнату вошла королева с остальными детьми. Они были одеты в новые платья. На прощанье старая леди сказала им: “Платья — это еще не все. Будьте добры и трудолюбивы, и вы будете счастливы.
Выберите правильные варианты ответов, используя материал текста.
1) Алисия хранила рыбную косточку а) в спальне, б) в сумке, в) в кармане, г) на кухне.
— в)
2) Король купил а) полтора фунта мяса, б) полтора фунта картофеля, в) полтора фунта томатов, г) полтора фунта рыбы.
— г)
3) Король подумал, что Грандмарина была феей, потому что а) она ему об этом сказала, б) она читала его мысли.
— б)
4) Маленький принц порезал а) руку, б) хлеб, в) ногу.
— б)
5) Королеве нездоровилось а) два дня, б) две недели, в) три часа, г) долгое время.
— г)
Проверьте свое знание слов. Попробуйте правильно переписать эти слова из текста.
См. ключ в конце учебника (стр. 44).
Исправьте эти предложения, пользуясь текстом.
1) She cooked her a nice breakfast, a good lunch and a wonderful dinner.
2) “It’s a magic fish-bone,” he said, “it will bring you anything you want but only once and the time must be right’.
3) When we have tried very, very hard and when we have done our very best? I think it’s time to ask others for help.
Кто совершил следующие поступки:
1) заботился о своей матери.
Alicia took care of her mother.
(Алисия заботилась о своей матери. )
2) был очень-очень занят.
Alicia was very, very busy.
(Алисия была очень-очень занята. )
3) носил очень дорогие одежды.
Grandmarina was in very expensive clothes.
(Грандмарина носила очень дорогие одежды. )
4) сильно порезал руку.
One of the young princes cut his hand badly.
(Один из маленьких принцев сильно порезал руку. )
5) опустил руку в карман.
Alicia began to put her hand into her pocket.
(Алисия опустила руку в карман. )
6) ничего больше не хотел.
Alicia didn’t want anything else.
(Алисия ничего больше не хотела. )
Ответьте на вопросы:
1) Что купил король?
The king bought one and a half pound of fish.
(Король купил полтора фунта рыбы. )
2) Кем была Грандмарина?
Grandmarina was a good fairy.
(Грандмарина была доброй феей. )
3) Почему Алисия заботилась о своих братьях и сестрах?
She took care of them because their mother was ill and Alicia was the eldest of the king’s children.
(Она заботилась о них, потому что их мама болела, а Алисия была самой старшей из детей короля. )
4) Как волшебная рыбная косточка помогла семье?
It gave the children new clothes.
(Она дала детям новую одежду. )
5) Согласны ли вы со словами Грандмарины “Будьте добры и трудолюбивы, и вы будете счастливы”?
Yes, I agree with these words. But to become happy, you also need to be lucky.
(Да, я согласен с этими словами. Но, чтобы стать счастливым, нужно, быть еще и удачливым. )
Вы — Алисия. Расскажите историю о волшебной косточке своему другу.
Once my father, the king, brought home a pound and a half of fish and invited me to eat it with him. After the dinner he told me to take a fishbone from my plate, to wash it and to take good care of it. “It’s a magic fish-bone?” he said “and it will bring you anything you want but only once and the time must be right. ” So I took care of the fishbone and kept it in my pocket. The next my mother, the queen, was not very well. I took good care of her and cooked her a good break-fast, a perfect lunch and a wonderful dinner. But the queen still was not very well, so I took care of all my brothers and sisters and was very, very busy. Every evening when the queen was not very well my father and I sat near her bad. Once my father asked me: “Where is the magic fish-bone? Have you forgotten about it?” But the fish-bone was in my pocket and I remembered about it.
Then my little brother cut his hand badly and so I washed and cleaned his hand and it was soon much better. That day my father asked me about the fish-bone again. I answered that it was in my pocket. I haven’t forgotten about it.
And every time when something happened, my father asked me if I still had the magic fishbone and each time I answered that I still had it in my pocket.
One day, when my brothers, sisters and I were all in the kitchen cooking the meal and backing the bread, I saw my father at the door. So I told my brothers and sisters to live the kitchen. “What’s the matter, father”, I asked. The king said that our family had no money and he couldn’t get any from anywhere. “The children need new clothes”, he said. When I heard these last words, I began to put my hand into the pocket where I kept the magic-bone. As I took the magic fish-bone out an old lady appeared in the room She was wearing very beautiful clothes. My father said that it was the good fairy Grandmarina who told him the secret of the fish-bone. At this moment my mother and all the children came into the room. They were all wearing beautiful new clothes. The last words that the old lady told us were: “be good and try your best and you will be happy ever after.”
Открыть всю книгу