Вор сказка братьев гримм

Сидел раз старик со своей старухой у бедной избушки, и захотелось им немного отдохнуть от работы. Вдруг подъезжает пышная, запряженная четверкой вороных карета, и выходит из кареты богато одетый господин. Крестьянин поднялся, подошел к господину и спрашивает: что, мол, будет ему угодно и чем он мог бы ему услужить. Незнакомец подал старику руку и говорит:

— Хотелось бы мне только всего — отведать разок деревенской пищи. Наварите мне картошки, как вы ее обычно приготовляете, а я сяду с вами за стол и с удовольствием поем.

Улыбнулся крестьянин и говорит:

— Вы, пожалуй, граф или князь, или даже сам герцог. У знатных людей иной раз является такая охота; ваше желанье будет исполнено.

Хозяйка пошла на кухню, начала мыть и чистить картофель, собираясь приготовить клецки, какие обычно едят крестьяне. В то время когда она занималась на кухне хозяйством, крестьянин говорит незнакомцу:

— Пока что пойдемте ко мне в сад, мне надо там кой-какую работу закончить.

А были в саду накопаны ямы, и собирался старик сажать деревья.

— Что, разве у вас нет детей, — спросил незнакомец, — которые бы помогли в работе?

— Нету, — ответил крестьянин. — Был, правда, у меня сын, — добавил он, — но много лет тому назад как ушел он странствовать по свету. Парень он был разбитной, умный и расторопный, но учиться ничему не хотел и занимался всякими дурными делами; в конце концов он от меня убежал, и с той поры я о нем ничего не знаю.

Взял старик деревцо, посадил его в яму, а рядом вбил колышек; засыпал яму землей, утоптал ее, подвязал ствол деревца внизу, посередине и сверху соломенным жгутом к колышку.

— А скажите, пожалуйста, — спросил господин, — почему вы не подвязываете к колышку и кривого, суковатого дерева, что пригнулось почти до самой земли, чтоб выросло оно ровное?

Улыбнулся старик и говорит:

— Судя по вашему разговору, я вижу, ваша милость, что вы садоводством не занимались. Это ведь дерево старое, все покореженное — его никак уж не выпрямишь; деревья надо растить смолоду.

— Это как и с вашим сыном случилось, — учили бы его с малых лет, и не убежал бы он от вас; а теперь он уже огрубел; и тоже покорежился.

— Что правда то правда, — ответил старик. — Много лет прошло с той поры, как он ушел от меня: может, он и изменился.

— А вы бы узнали его, если б он к вам явился? — спросил незнакомец.

— В лицо трудно было б узнать, — ответил крестьянин, — но есть у него примета, родинка на плече, она похожа на боб.

Только он это сказал, как снял незнакомец камзол, открыл плечо и показал крестьянину родинку.

— Боже ты мой! — воскликнул старик. — Как же это так, что ты, мой сын, да таким знатным господином сделался и живешь в богатстве и роскоши? Каким путем ты этого добился?

— Эх, отец, — ответил сын, — молодое-то дерево к колышку не было привязано, и выросло оно кривое; теперь-то уж оно и вовсе состарилось, сейчас уж его не выпрямишь! Как я всего этого добился? Я сделался вором. Но вы не пугайтесь; я воровских дел мастер. Не существует для меня ни замков, ни запоров: что мне понравится, то и мое. Вы не думайте, что я — ворую как простой какой-нибудь вор; я беру только то, что у богачей лишнее. Бедных людей я не трогаю: я им даю, а у них ничего не забираю. Также я не беру и того, что мог бы взять без всякого труда, без хитрости и ловкости.

— Ох, сын мой, — сказал отец, — мне все-таки дело это не нравится: вор, как ни говори, вором и останется; скажу я тебе, это добром не кончится.

Повел он его к матери; и как услыхала она, что это ее сын родной, на радостях расплакалась, а как сказал он ей, что он воровских дел мастер, — потекли у нее слезы по лицу ручьями.

— Хотя он и вором сделался, а все ж таки мне он сын, и вот довелось мне увидеть его еще раз своими глазами.

Сели они за стол, и он отведал снова вместе со своими родными простой пищи. И сказал отец:

— Если наш граф, что в том замке живет, доведается, кто ты такой и чем занимаешься, он не станет тебя на руках носить и баюкать не будет, как было это, когда он держал тебя над купелью, а велит тебя повесить, чтоб качался ты на веревке.

— Вы, батюшка, об этом не беспокойтесь, он мне ничего не сделает, — я своему ремеслу хорошо обучен. Я вот сам к нему нынче наведаюсь.

Когда стало уже смеркаться, уселся воровских дел мастер в свою карету и поехал в замок. Граф, посчитав его за важного господина, принял его любезно. Но когда незнакомец признался, кто он такой, граф побледнел и некоторое время молчал. Затем он сказал:

— Ты мой крестник, а потому я считаю нужным оказать тебе милость и поступить с тобой снисходительно. А так как ты хвалишься, что ты воровских дел мастер, то мне хотелось бы твое мастерство испытать. Но если ты испытанья не выдержишь, тебе придется праздновать свадьбу с дочкой канатных дел мастера, и будет тебе музыкой карканье воронов.

— Господин граф, — ответил ловкий вор, — вы придумайте три самых трудных задачи, и если я их не выполню, поступайте со мной, как вам будет угодно.

Граф немного пораздумал, а потом говорит:

— Хорошо! Во-первых, ты должен украсть из конюшни моего любимого коня; во-вторых, ты должен, когда мы с женою уснем, вытащить из-под нас простыню, да так, чтоб мы этого не заметили, кроме того, снять у моей жены с пальца обручальное кольцо; и третье и последнее — ты должен похитить мне из церкви пастора и причетника. Запомни все это хорошенько, ведь дело твоей жизни касается.

Отправился воровских дел мастер в ближайший город, купил себе там у одной старухи-крестьянки платье и надел его на себя. Потом он выкрасил себе лицо в смуглый цвет и расписал на нем морщины так, что никто не мог бы его узнать. Наконец он налил небольшой бочонок старого венгерского вина и подсыпал в него сонного зелья. Положил он тот бочонок в корзину, взвалил ее на спину и направился степенным шагом, покачиваясь, к графскому замку.

Пока он дошел, стало уже совсем темно: он уселся во дворе на камень, начал покашливать, как больная грудью старуха, и потирать руки, будто ему холодно. А лежали у ворот конюшни, возле костра, солдаты; один из них заметил женщину и крикнул ей:

— Бабушка, подходи-ка поближе да погрейся возле нас. Ведь ночевать-то тебе здесь негде; ты знаешь, куда попала?

Заковыляла старуха, подошла к ним, попросила снять у нее со спины корзину и подсела возле солдат у костра.

— Что это у тебя в бочонке, старая ты развалина? — спросил один из них.

— Глоток доброго вина, — ответила старуха, — я живу тем, что торгую, а за деньги да ласковое слово налью вам охотно стаканчик.

— Ну-ка давай, — сказал солдат и, отведав вина, заметил: — Что ж, вино хорошее, я охотно выпью еще стакан, — и он велел нацедить себе еще, остальные тоже последовали его примеру.

— Эй, друзья! — крикнул один из них, обращаясь к тем, кто сидел в конюшне. — Тут вот пришла старушка, есть у нее вино, оно такое же старое, как и она сама. Хлебните и вы маленько, оно согреет вам желудок куда получше, чем наш костер.

Внесла старуха свой бочонок в конюшню. В это время один из конюхов сидел на оседланном любимом графском коне, другой держал в руках уздечку, а третий ухватился за хвост. Старуха нацеживала им вина, сколько требовали, пока весь запас не вышел. И вот выпала вскоре у одного из рук уздечка, он опустился на землю и начал храпеть; другой выпустил из рук конский хвост, уселся на земле и захрапел еще погромче. А тот, кто сидел в седле, хоть и остался на нем, но свесил голову на шею лошади, уснул и дышал ртом, словно кузнечный мех. Солдаты во дворе давно уже уснули, они лежали на земле вповалку, недвижно, будто каменные. Как увидел ловкий вор, что ему все удалось, сунул в руки одному вместо уздечки веревку, а тому, кто держал хвост, — соломенную метелку; но что было делать с тем, кто сидел на спине у коня? Сбрасывать его вниз ему не хотелось, — он мог бы проснуться и поднять крик. Но он знал, что придумать, расстегнул подпругу, подвязал покрепче к седлу две веревки, что висели на стенных кольцах, и поднял спящего всадника вместе с седлом вверх, затем обкрутил веревки вокруг столбов и крепко-накрепко их завязал. Потом он отвязал коня с цепи; но если бы он поскакал по вымощенному камнем двору, то в замке услыхали бы шум. Поэтому он сначала обернул копыта старым тряпьем, затем осторожно вывел коня и ускакал.

Когда уже рассвело, воровских дел мастер мчался во весь опор к замку. Граф только что поднялся с постели и выглянул в окно.

— Доброе утро, господин граф! — крикнул он ему. — Вот и конь, которого мне удалось удачно вывести из конюшни. Вы поглядите, как преспокойно ваши солдаты лежат и спят, а если вам будет угодно зайти на конюшню, вы увидите, как удобно расположились ваши сторожа.

Графу ничего не оставалось больше, как рассмеяться, и он сказал:

— Один раз тебе удалось, но в другой раз так удачно тебе не сойдет. Я тебя предупреждаю, что если ты мне попадешься, я поступлю с тобой, как с вором.

Вечером, когда графиня отправилась спать, она крепко зажала руку с обручальным кольцом, и граф сказал:

— Все двери заперты и закрыты на засов, я буду подстерегать вора, а если станет он лезть в окно, я его пристрелю.

Но ловкий вор направился в сумерках на поле, к виселице, срезал там бедного грешника с веревки, на которой тот висел и потащил его на спине в замок. Потом он подставил лестницу к спальне, взвалил его себе на плечи и начал взбираться наверх. Когда он поднялся настолько высоко, что в окне показалась голова мертвеца, граф, лежавший в постели и не спавший, выхватил пистолет и нацелился в него, но ловкий вор сбросил тотчас бедного грешника на пол, а сам быстро спрыгнул с лестницы на землю и спрятался за углом. Ночь была такая лунная, что ловкий вор мог ясно разглядеть, как граф вылез из окна на лестницу, спустился вниз и отнес мертвеца в сад. Он начал там копать яму, чтобы положить в нее мертвеца. «Теперь, — подумал вор, — настал самый удобный момент», — он быстро выбрался из закоулка и взобрался по лестнице наверх, прямо в спальню графини.

— Дорогая жена, — начал он, подражая голосу графа, — вор уже мертв, но все же он мне доводится крестником; он был скорее плутом, чем злодеем; мне не хотелось бы его выставлять на всеобщий позор, да и жалко мне бедных родителей. Я сам похороню его в саду, пока не начнет светать, чтоб не стало обо всем известно людям. Дай мне простыню, я заверну в нее труп и зарою его, как собаку.

Графиня подала ему простыню.

— Знаешь что, — продолжал вор, — мне хочется проявить великодушие: дай мне и кольцо, ведь несчастный жизнью своей рисковал, уж пусть он возьмет его с собой в могилу.

Не хотелось ей графу перечить, и хотя неохотно, но она сняла все же с пальца кольцо и подала ему. Вор быстро выбрался с этими двумя вещами и счастливо вернулся домой, прежде чем граф в саду покончил со своей работой могильщика.

Каково же было изумление графа, когда на другое утро явился воровских дел мастер и принес ему простыню и кольцо.

— Да неужто ты колдовать умеешь? — сказал он ему. — Кто это тебя вытащил из могилы, куда я тебя сам положил, и кто тебя воскресил?

— Да вы меня вовсе и не хоронили, — сказал вор. — Вы закопали несчастного грешника с виселицы. — И он рассказал подробно, как все это случилось. И должен был граф признать, что вор он ловкий и хитрый.

— Но это еще не всё, — добавил граф. — Тебе предстоит выполнить и третью задачу, если ты с нею не справишься, то все это тебе мало поможет.

Усмехнулся мастер, ничего не ответил.

Вот наступила ночь, подошел он к деревенской церкви, с длинным мешком за спиной, с узелком под мышкой и фонарем в руке. Были у него в мешке раки, а в узелке небольшие восковые свечи. Он уселся на кладбище, достал из мешка рака и прилепил у него на спине восковую свечечку; потом он зажег ее, выпустил рака на землю, чтобы тот полз. Достал он из мешка второго рака, сделал то же самое, и так продолжал, пока не вынул из мешка и последнего рака.

Потом надел он на себя черную одежду, похожую на монашескую сутану, и приклеил себе к подбородку седую бороду. Когда его теперь никак нельзя было бы узнать, он взял пустой мешок, направился в церковь и взошел на кафедру. Часы на колокольне в это время пробили как раз полночь; когда отзвучал последний удар, вор громким голосом возвестил:

— Слушайте, грешные люди, настал конец света, близится день Страшного суда. Слушайте и внимайте. Кто хочет вместе со мной попасть на небо, пусть тот залезет в этот мешок. Я — Петр, стоящий на страже у небесных врат. Глядите, вон там на кладбище бродят покойники и собирают свои кости. Подходите сюда, подходите, забирайтесь в мешок, близится конец света!

Этот возглас разнесся по всей деревне. Пастор и причетник, которые жили неподалеку от церкви, первые его услыхали, а увидев свечи, блуждающие по кладбищу, решили, что случилось нечто необычайное, и зашли в церковь. Они послушали немного проповедь, потом причетник толкнул пастора и говорит:

— Было б неплохо воспользоваться случаем и попасть нам вместе до наступления Страшного суда столь легко на небо.

— И правда, — ответил пастор, — это и я тоже подумал; если угодно, давайте вместе отправимся в путь-дорогу.

— Да, — ответил причетник, — но вам-то, господин пастор, первому надлежит входить, а я уж следом за вами.

Вот двинулся поп вперед и взошел на кафедру, где воровских дел мастер раскрыл свой мешок. Забрался пастор первым, а следом за ним — причетник. Завязал тут вмиг ловкий вор крепко-накрепко свой мешок, схватил его за конец и потащил вниз по лесенке с церковной кафедры; и когда головы двух дураков бились о ступеньки, он провозгласил: «Сейчас мы уже переходим через горы». Потом потащил он их таким же образом по деревне, и когда им приходилось волочиться по лужам, он говорил: «А теперь мы проходим сквозь сырые облака», а когда втаскивал он их по замковой лестнице, он приговаривал: «А сейчас подымаемся мы по небесной лестнице и скоро будем в преддверии рая».

Наконец взобрались они наверх; засунул вор мешок на голубятню, а когда голуби замахали крыльями, он сказал: «Слышите, как радуются ангелы и крыльями машут?» Потом он задвинул засов и ушел.

На другое утро он направился к графу и сказал ему, что выполнил и третью задачу, утащил из церкви пастора и причетника.

— Куда же ты их бросил? — спросил граф.

— Они лежат завязанные в мешке на самом верху голубятни и воображают, что попали на небо.

Поднялся граф сам наверх и убедился, что тот сказал правду. Освободил он пастора и причетника из их темницы и говорит:

— Ты из воров вор и дело свое выиграл. На этот раз ты можешь уходить подобру-поздорову, но из моих владений убирайся, а если опять появишься тут, то получишь свое повышенье на виселице.

Попрощался ловкий вор со своим отцом-матерью и ушел снова бродить по свету. С той поры никто о нем больше и не слышал.

Источник

This article is about the Norwegian fairy tale. For the stage play, see The Master Thief (play).

The Master Thief
The lord mistakingly shoots the decoy dummy. Illustration from Joseph Jacobs’s Europa’s Fairy Book (1916) by John D. Batten.
Folk tale
Name	The Master Thief
Also known as	Mestertyven; Die Meisterdieb
Aarne–Thompson grouping	1525A
Country	Norway
Published in	Norske folkeeventyr Grimm’s Fairy Tales The Red Fairy Book

«The Master Thief» is a Norwegian fairy tale collected by Peter Chr. Asbjørnsen and Jørgen Moe.^[1]^[2] The Brothers Grimm included a shorter variant as tale 192 in their fairy tales. Andrew Lang included it in The Red Fairy Book. George Webbe Dasent included a translation of the tale in Popular Tales From the Norse.^[3] It is Aarne–Thompson type 1525A, Tasks for a Thief.^[4]

Synopsis[edit]

A poor cottager had nothing to give his three sons, so he walked with them to a crossroad, where each son took a different road. The youngest went into a great woods, and a storm struck, so he sought shelter in a house. The old woman there warned him that it is a den of robbers, but he stayed, and when the robbers arrived, he persuaded them to take him on as a servant.

They set him to prove himself by stealing an ox that a man brought to market to sell. He took a shoe with a silver buckle and left it in the road. The man saw it and thought it would be good if only he had the other, and went on. The son took the shoe and ran through the countryside, to leave it in the road again. The man left his ox and went back to find the other, and the son drove the ox off.

The man went back to get the second ox to sell it, and the robbers told the son that if he stole that one as well, they would take him into the band. The son hanged himself up along the way, and when the man passed, ran on and hanged himself again, and then a third time, until the man was half-convinced that it was witchcraft and went back to see if the first two bodies were still hanging, and the son drove off his ox.

The man went for his third and last ox, and the robbers said that they would make him the band’s leader if he stole it. The son made a sound like an ox bellowing in the woods, and the man, thinking it was his stolen oxen, ran off, leaving the third behind, and the son stole that one as well.

The robbers were not pleased with his leading the band, and so they all left him. The son drove the oxen out, so they returned to their owner, took all the treasure in the house, and returned to his father.

He decided to marry the daughter of a local squire and sent his father to ask for her hand, telling him to tell the squire that he was a Master Thief. The squire agreed, if the son could steal the roast from the spit on Sunday. The son caught three hares and released them near the squire’s kitchen, and the people there, thinking it was one hare, went out to catch it, and the son got in and stole the roast.

The priest made fun of him, and when the Master Thief came to claim his reward, the squire asked him to prove his skill further, by playing some trick on the priest. The Master Thief dressed up as an angel and convinced the priest that he was come to take him to heaven. He dragged the priest over stones and thorns and threw him into the goose-house, telling him it was purgatory, and then stole all his treasure.

The squire was pleased, but still put off the Master Thief, telling him to steal twelve horses from his stable, with twelve grooms in their saddles. The Master Thief prepared and disguised himself as an old woman to take shelter in the stable, and when the night grew cold, drank brandy against it. The grooms demanded some, and he gave them a drugged drink, putting them to sleep, and stole the horses.

The squire put him off again, asking if he could steal a horse while he was riding it. The Master Thief said he could, and disguised himself as an old man with a cask of mead, and put his finger in the hole, in place of the tap. The squire rode up and asked him if he would look in the woods, to be sure that the Master Thief did not lurk there. The Master Thief said that he could not, because he had to keep the mead from spilling, and the squire took his place and lent him his horse to look.

The squire put him off again, asking if he could steal the sheet off his bed and his wife’s shift. The Master Thief made up a dummy like a man and put it at the window, and the squire shot at it. The Master Thief let it drop. Fearing talk, the squire went to bury it, and the Master Thief, pretending to be the squire, got the sheet and the shift on the pretext they were needed to clean the blood up.

The squire decided that he was too afraid of what the thief would steal next, and let him marry his daughter.

Analysis and formula[edit]

«The Master Thief» is classified in the Aarne–Thompson–Uther Index as ATU 1525 and subtypes. Folklorist Stith Thompson argues the story can be found in tale collections from Europe, Asia and all over the world.^[5]

Folklorist Joseph Jacobs wrote a reconstruction of the tale, with the same name, in his Europa’s Fairy Book, following a formula he specified in his commentaries.^[6]

The motif of the impossible thievery can be found in a story engraved in a Babylonian tablet with the tale of the Poor Man of Nippur.^[7]^[8]

Joseph Jacobs, in his book More Celtic Fairy Tales,^[9] mentions an Indian folkloric character named «Sharaf, the Thief» (Sharaf Tsúr; or Ashraf Chor).^[10]

Folklorist and scholar Richard Dorson cited the opinions of two scholars about the origins of the tale type: Alexander H. Krappe suggested an Egyptian origin for the tale, while W. A. Clouston proposed an Asiatic provenance.^[11]

Variants[edit]

An earlier literary variant is Cassandrino, The Master-Thief, by Straparola in his The Facetious Nights.^[12]
Ralph Steele Boggs, following Johannes Bolte and Jiri Polívka’s Anmerkungen (1913),^[13] lists Spanish picaresque novel Guzmán de Alfarache (1599) as a predecessor of the tale-type.^[14]
The Grimm Brothers’ version begins with the son’s arrival home, and the squire sets him the tasks of stealing the horses from the stable, the sheet and his wife’s wedding ring, and the parson and clerk from the church as tests of skill, or he would hang him. The thief succeeds and leaves the country.
German scholar Johann Georg von Hahn compared 6 variants he collected in Greece to the tale in the Brothers Grimm’s compilation.^[15]
19th century poet and novelist Clemens Brentano collected a variant named Witzenspitzel. His work was translated as Wittysplinter and published in The Diamond Fairy Book.^[16]^[17]
Variants of the tale and subtypes of the ATU 1525 are reported to exist in American and English compilations.^[18]
A scholarly inquiry by Italian Istituto centrale per i beni sonori ed audiovisivi («Central Institute of Sound and Audiovisual Heritage»), produced in the late 1960s and early 1970s, found the existence of variants and subtypes of the tale across Italian sources, grouped under the name Mastro Ladro.^[19]
Northern India folklore also attests the presence of two variants of the tale, this time involving a king’s son as the «Master-Thief».^[20]
Irish folklorist Patrick Kennedy also listed Jack, The Cunning Thief as another variant of the Shifty Lad and, by extension, of The Master Thief cycle of stories.^[21]
Another Irish variant, The Apprentice Thief, was published anonymously in compilation The Royal Hibernian Tales.^[22] In a third homonymous Irish variant, the king challenges young Jack, son of Billy Brogan, to steal three things without the King noticing.^[23]
In the Irish tale How Jack won a Wife, the Master Thief character, Jack, fulfills the squire’s challenges to prove his craft and marries the squire’s daughter.^[24]
Svend Grundtvig collected a Danish variant, titled Hans Mestertyv.^[25]
According to Professor Bronislava Kerbelytė, the story of the Master Thief is reported to contain several variants in Lithuania: 284 (two hundred and eighty-four) variants of the AT 1525A, «The Crafty Thief», and 216 (two hundred and sixteen) variants of AT 1525D, «Theft by Distracting Attention», both versions with and without contamination from other tale types.^[26]
Professor Andrejev noted that the tale type 1525A, «The Master Thief», was one of «the most populär tale types» across Ukrainian sources, with 28 variants, as well as «in the Russian material», with 19 versions.^[27]
Folklorist Stith Thompson argued that similarities between the European «Master Thief» tales and Native American trickster tales led to the merging of motifs, and the borrowing may have originated from French Canadian tales.^[28]
Anthropologist Elsie Clews Parsons collected variants of the tale in Caribbean countries.^[29]

Modern adaptations[edit]

In a storybook and cassette in the Once Upon a Time Fairy Tale series, the Squire is called the Count and the tasks he gives the thief are to steal his horse, the bedsheet and the Parson and Sexton from the church. When he has succeeded, the Count tells him if he changes his ways, he will make him Governor of the town. The Thief agrees, promising never to steal anything again.

References[edit]

^ Chapman, Frederick T. (1972). «The Master Thief». In Undset, Sigrid (ed.). True and Untrue and Other Norse Tales. University of Minnesota Press. pp. 213–232. ISBN 978-0-8166-7828-0. JSTOR 10.5749/j.ctt4cgg4g.27.
^ Asbjørnsen, Peter Christen; Moe, Jørgen (2019). «The Master Thief». The Complete and Original Norwegian Folktales of Asbjørnsen and Moe. University of Minnesota Press. pp. 140–152. doi:10.5749/j.ctvrxk3w0.38. ISBN 978-1-5179-0568-2.
^ Dasent, George Webbe. Popular Tales from the Norse. New York: G. P. Putnam’s Sons. 1912. pp. 232–251.
^ Uther, Hans-Jorg. The Types of International Folktales. 2004.
^ Thompson, Stith. The Folktale. University of California Press. pp. 174–176. ISBN 978-0520035379
^ Jacobs, Joseph. European Folk and Fairy Tales. New York, London: G. P. Putnam’s sons. 1916. pp. 245–246.
^ Johnston, Christopher (1912). «Assyrian and Babylonian Beast Fables». The American Journal of Semitic Languages and Literatures. 28 (2): 81–100. JSTOR 528119.
^ Jason, Heda; Kempinski, Aharon (January 1981). «How Old Are Folktales?». Fabula. 22 (Jahresband): 1–27. doi:10.1515/fabl.1981.22.1.1. S2CID 162398733.
^ Jacobs, Joseph. More Celtic Fairy Tales. New York. G. P. Putnam’s Sons. 1895. p. 224.
^ Knowles, James Hinton. Folk-tales of Kashmir. London: Trübner. 1888. pp. 338–352.
^ Dorson, Richard M. (January 1949). «Polish Wonder Tales of Joe Woods». Western Folklore. 8 (1): 25–52. doi:10.2307/1497158. JSTOR 1497158.
^ Alteria; Waters, W. G. (2012). «Cassandrino the Master-Thief». In Beecher, Donald (ed.). The Pleasant Nights. Vol. 1. University of Toronto Press. pp. 172–198. ISBN 978-1-4426-4426-7. JSTOR 10.3138/9781442699519.8.
^ Bolte, Johannes; Polívka, Jiri. Anmerkungen zu den Kinder- u. hausmärchen der brüder Grimm. Dritter Band (NR. 121-225). Germany, Leipzig: Dieterich’sche Verlagsbuchhandlung. 1913. pp. 379–406.
^ Boggs, Ralph Steele. Index of Spanish folktales, classified according to Antti Aarne’s «Types of the folktale». Chicago: University of Chicago. 1930. pp. 129–130.
^ Hahn, Johann Georg von. Griechische und Albanesische Märchen 1–2. München/Berlin: Georg Müller. 1918 [1864]. pp. 290–302.
^ [no known authorship]. The Diamond Fairy Book. Illustrations by Frank Cheyne Papé and H. R. Millar. London: Hutchinson. [1897?]. pp. 127–143.
^ Blamires, David (2009). «Clemens Brentano’s Fairytales». Telling Tales: The Impact of Germany on English Children’s Books 1780-1918. pp. 263–274. doi:10.2307/j.ctt5vjt8c.18. ISBN 978-1-906924-11-9.
^ Baughman, Ernest Warren. Type and Motif-index of the Folktales of England and North America. Indiana University Folklore Series No. 20. The Hague, Netherlands: Mouton & Co. 1966. p. 37.
^ Discoteca di Stato (1975). Alberto Mario Cirese; Liliana Serafini (eds.). Tradizioni orali non cantate: primo inventario nazionale per tipi, motivi o argomenti [Oral and Non Sung Traditions: First National Inventory by Types, Motifs or Topics] (in Italian and English). Ministero dei beni culturali e ambientali. pp. 323–326.
^ Crooke, William; Chaube, Pandit Ram Gharib. Folktales from Northern India. Classic Folk and Fairy Tales. Santa Barbara, California: ABC-CLIO. 2002. pp. 100–103 and 103–105. ISBN 1-57607-698-9
^ Kennedy, Patrick. The fireside stories of Ireland. Dublin: M’Glashan and Gill: P. Kennedy. 1870. pp. 38–46 and 165.
^ The Royal Hibernian Tales: Being a Collection of the Most Entertaining now Extant. Dublin: C. M. Warren. [no date]. pp. 28–39. [1]
^ MacManus, Seumas. In chimney corners: Merry tales of Irish folk-lore. New York, Doubleday & McClure Co. 1899. pp. 207–223.
^ Johnson, Clifton. The Elm-tree Fairy Book: Favorite Fairy Tales. Boston: Little, Brown, 1908. pp. 233–253. [2]
^ Grundtvig, Svend. Gamle Danske Minder I Folkemunde. Kjøbenhavn: C. G. Iversen, 1861. pp. 68–72. [3]
^ Skabeikytė-Kazlauskienė, Gražina. Lithuanian Narrative Folklore: Didactical Guidelines. Kaunas: Vytautas Magnus University. 2013. p. 41. ISBN 978-9955-21-361-1
^ Andrejev, Nikolai P. «A Characterization of the Ukrainian Tale Corpus». In: Fabula 1, no. 2 (1958): 237. https://doi.org/10.1515/fabl.1958.1.2.228
^ Thompson, Stith. European Tales Among the North American Indians: a Study In the Migration of Folk-tales. Colorado Springs: Colorado College. 1919. pp. 426–430.
^ Parsons, Elsie Worthington Clews. Folk-lore of the Antilles, French And English. Part 3. New York: American Folk-lore Society. 1943. pp. 215–217.

Bibliography[edit]

Cosquin, Emmanuel. Contes populaires de Lorraine comparés avec les contes des autres provinces de France et des pays étrangers, et précedés d’un essai sur l’origine et la propagation des contes populaires européens. Tome II. Deuxiéme Tirage. Paris: Vieweg. 1887. pp. 274–281.

External links[edit]

SurLaLune Fairy Tale Site, «The Master Thief»
SurLaLune Grimms’ «Master Thief»
SurLaLune Joseph Jacob’s Master Thief

Источник

This article is about the Norwegian fairy tale. For the stage play, see The Master Thief (play).

The Master Thief
The lord mistakingly shoots the decoy dummy. Illustration from Joseph Jacobs’s Europa’s Fairy Book (1916) by John D. Batten.
Folk tale
Name	The Master Thief
Also known as	Mestertyven; Die Meisterdieb
Aarne–Thompson grouping	1525A
Country	Norway
Published in	Norske folkeeventyr Grimm’s Fairy Tales The Red Fairy Book

Synopsis[edit]

The squire decided that he was too afraid of what the thief would steal next, and let him marry his daughter.

Analysis and formula[edit]

Folklorist Joseph Jacobs wrote a reconstruction of the tale, with the same name, in his Europa’s Fairy Book, following a formula he specified in his commentaries.^[6]

The motif of the impossible thievery can be found in a story engraved in a Babylonian tablet with the tale of the Poor Man of Nippur.^[7]^[8]

Joseph Jacobs, in his book More Celtic Fairy Tales,^[9] mentions an Indian folkloric character named «Sharaf, the Thief» (Sharaf Tsúr; or Ashraf Chor).^[10]

Variants[edit]

An earlier literary variant is Cassandrino, The Master-Thief, by Straparola in his The Facetious Nights.^[12]
Ralph Steele Boggs, following Johannes Bolte and Jiri Polívka’s Anmerkungen (1913),^[13] lists Spanish picaresque novel Guzmán de Alfarache (1599) as a predecessor of the tale-type.^[14]
The Grimm Brothers’ version begins with the son’s arrival home, and the squire sets him the tasks of stealing the horses from the stable, the sheet and his wife’s wedding ring, and the parson and clerk from the church as tests of skill, or he would hang him. The thief succeeds and leaves the country.
German scholar Johann Georg von Hahn compared 6 variants he collected in Greece to the tale in the Brothers Grimm’s compilation.^[15]
19th century poet and novelist Clemens Brentano collected a variant named Witzenspitzel. His work was translated as Wittysplinter and published in The Diamond Fairy Book.^[16]^[17]
Variants of the tale and subtypes of the ATU 1525 are reported to exist in American and English compilations.^[18]
A scholarly inquiry by Italian Istituto centrale per i beni sonori ed audiovisivi («Central Institute of Sound and Audiovisual Heritage»), produced in the late 1960s and early 1970s, found the existence of variants and subtypes of the tale across Italian sources, grouped under the name Mastro Ladro.^[19]
Northern India folklore also attests the presence of two variants of the tale, this time involving a king’s son as the «Master-Thief».^[20]
Irish folklorist Patrick Kennedy also listed Jack, The Cunning Thief as another variant of the Shifty Lad and, by extension, of The Master Thief cycle of stories.^[21]
Another Irish variant, The Apprentice Thief, was published anonymously in compilation The Royal Hibernian Tales.^[22] In a third homonymous Irish variant, the king challenges young Jack, son of Billy Brogan, to steal three things without the King noticing.^[23]
In the Irish tale How Jack won a Wife, the Master Thief character, Jack, fulfills the squire’s challenges to prove his craft and marries the squire’s daughter.^[24]
Svend Grundtvig collected a Danish variant, titled Hans Mestertyv.^[25]
According to Professor Bronislava Kerbelytė, the story of the Master Thief is reported to contain several variants in Lithuania: 284 (two hundred and eighty-four) variants of the AT 1525A, «The Crafty Thief», and 216 (two hundred and sixteen) variants of AT 1525D, «Theft by Distracting Attention», both versions with and without contamination from other tale types.^[26]
Professor Andrejev noted that the tale type 1525A, «The Master Thief», was one of «the most populär tale types» across Ukrainian sources, with 28 variants, as well as «in the Russian material», with 19 versions.^[27]
Folklorist Stith Thompson argued that similarities between the European «Master Thief» tales and Native American trickster tales led to the merging of motifs, and the borrowing may have originated from French Canadian tales.^[28]
Anthropologist Elsie Clews Parsons collected variants of the tale in Caribbean countries.^[29]

Modern adaptations[edit]

References[edit]

^ Chapman, Frederick T. (1972). «The Master Thief». In Undset, Sigrid (ed.). True and Untrue and Other Norse Tales. University of Minnesota Press. pp. 213–232. ISBN 978-0-8166-7828-0. JSTOR 10.5749/j.ctt4cgg4g.27.
^ Asbjørnsen, Peter Christen; Moe, Jørgen (2019). «The Master Thief». The Complete and Original Norwegian Folktales of Asbjørnsen and Moe. University of Minnesota Press. pp. 140–152. doi:10.5749/j.ctvrxk3w0.38. ISBN 978-1-5179-0568-2.
^ Dasent, George Webbe. Popular Tales from the Norse. New York: G. P. Putnam’s Sons. 1912. pp. 232–251.
^ Uther, Hans-Jorg. The Types of International Folktales. 2004.
^ Thompson, Stith. The Folktale. University of California Press. pp. 174–176. ISBN 978-0520035379
^ Jacobs, Joseph. European Folk and Fairy Tales. New York, London: G. P. Putnam’s sons. 1916. pp. 245–246.
^ Johnston, Christopher (1912). «Assyrian and Babylonian Beast Fables». The American Journal of Semitic Languages and Literatures. 28 (2): 81–100. JSTOR 528119.
^ Jason, Heda; Kempinski, Aharon (January 1981). «How Old Are Folktales?». Fabula. 22 (Jahresband): 1–27. doi:10.1515/fabl.1981.22.1.1. S2CID 162398733.
^ Jacobs, Joseph. More Celtic Fairy Tales. New York. G. P. Putnam’s Sons. 1895. p. 224.
^ Knowles, James Hinton. Folk-tales of Kashmir. London: Trübner. 1888. pp. 338–352.
^ Dorson, Richard M. (January 1949). «Polish Wonder Tales of Joe Woods». Western Folklore. 8 (1): 25–52. doi:10.2307/1497158. JSTOR 1497158.
^ Alteria; Waters, W. G. (2012). «Cassandrino the Master-Thief». In Beecher, Donald (ed.). The Pleasant Nights. Vol. 1. University of Toronto Press. pp. 172–198. ISBN 978-1-4426-4426-7. JSTOR 10.3138/9781442699519.8.
^ Bolte, Johannes; Polívka, Jiri. Anmerkungen zu den Kinder- u. hausmärchen der brüder Grimm. Dritter Band (NR. 121-225). Germany, Leipzig: Dieterich’sche Verlagsbuchhandlung. 1913. pp. 379–406.
^ Boggs, Ralph Steele. Index of Spanish folktales, classified according to Antti Aarne’s «Types of the folktale». Chicago: University of Chicago. 1930. pp. 129–130.
^ Hahn, Johann Georg von. Griechische und Albanesische Märchen 1–2. München/Berlin: Georg Müller. 1918 [1864]. pp. 290–302.
^ [no known authorship]. The Diamond Fairy Book. Illustrations by Frank Cheyne Papé and H. R. Millar. London: Hutchinson. [1897?]. pp. 127–143.
^ Blamires, David (2009). «Clemens Brentano’s Fairytales». Telling Tales: The Impact of Germany on English Children’s Books 1780-1918. pp. 263–274. doi:10.2307/j.ctt5vjt8c.18. ISBN 978-1-906924-11-9.
^ Baughman, Ernest Warren. Type and Motif-index of the Folktales of England and North America. Indiana University Folklore Series No. 20. The Hague, Netherlands: Mouton & Co. 1966. p. 37.
^ Discoteca di Stato (1975). Alberto Mario Cirese; Liliana Serafini (eds.). Tradizioni orali non cantate: primo inventario nazionale per tipi, motivi o argomenti [Oral and Non Sung Traditions: First National Inventory by Types, Motifs or Topics] (in Italian and English). Ministero dei beni culturali e ambientali. pp. 323–326.
^ Crooke, William; Chaube, Pandit Ram Gharib. Folktales from Northern India. Classic Folk and Fairy Tales. Santa Barbara, California: ABC-CLIO. 2002. pp. 100–103 and 103–105. ISBN 1-57607-698-9
^ Kennedy, Patrick. The fireside stories of Ireland. Dublin: M’Glashan and Gill: P. Kennedy. 1870. pp. 38–46 and 165.
^ The Royal Hibernian Tales: Being a Collection of the Most Entertaining now Extant. Dublin: C. M. Warren. [no date]. pp. 28–39. [1]
^ MacManus, Seumas. In chimney corners: Merry tales of Irish folk-lore. New York, Doubleday & McClure Co. 1899. pp. 207–223.
^ Johnson, Clifton. The Elm-tree Fairy Book: Favorite Fairy Tales. Boston: Little, Brown, 1908. pp. 233–253. [2]
^ Grundtvig, Svend. Gamle Danske Minder I Folkemunde. Kjøbenhavn: C. G. Iversen, 1861. pp. 68–72. [3]
^ Skabeikytė-Kazlauskienė, Gražina. Lithuanian Narrative Folklore: Didactical Guidelines. Kaunas: Vytautas Magnus University. 2013. p. 41. ISBN 978-9955-21-361-1
^ Andrejev, Nikolai P. «A Characterization of the Ukrainian Tale Corpus». In: Fabula 1, no. 2 (1958): 237. https://doi.org/10.1515/fabl.1958.1.2.228
^ Thompson, Stith. European Tales Among the North American Indians: a Study In the Migration of Folk-tales. Colorado Springs: Colorado College. 1919. pp. 426–430.
^ Parsons, Elsie Worthington Clews. Folk-lore of the Antilles, French And English. Part 3. New York: American Folk-lore Society. 1943. pp. 215–217.

Bibliography[edit]

Cosquin, Emmanuel. Contes populaires de Lorraine comparés avec les contes des autres provinces de France et des pays étrangers, et précedés d’un essai sur l’origine et la propagation des contes populaires européens. Tome II. Deuxiéme Tirage. Paris: Vieweg. 1887. pp. 274–281.

External links[edit]

SurLaLune Fairy Tale Site, «The Master Thief»
SurLaLune Grimms’ «Master Thief»
SurLaLune Joseph Jacob’s Master Thief

Источник

Ночь была такая лунная, что ловкий вор мог ясно разглядеть, как граф вылез из окна на лестницу, спустился вниз и отнес мертвеца в сад. Он начал там копать яму, чтобы положить в нее мертвеца. «Теперь, — подумал вор, — настал самый удобный момент», — он быстро выбрался из закоулка и взобрался по лестнице наверх, прямо в спальню графини.

Графиня подала ему простыню.

Усмехнулся мастер, ничего не ответил.

— И правда, — ответил пастор, — это и я тоже подумал; если угодно, давайте вместе отправимся в путь-дорогу.

— Да, — ответил причетник, — но вам-то, господин пастор, первому надлежит входить, а я уж следом за вами.

— Куда же ты их бросил? — спросил граф.

— Они лежат завязанные в мешке на самом верху голубятни и воображают, что попали на небо.

— Ты из воров вор и дело свое выиграл.

Источник

Искусный вор (сказка)

Старик с женой сидели однажды перед бедным домиком: им хотелось немного отдохнуть от работы. Вдруг подъезжает к домику превосходная карета, запряженная четверкой отличных коней, и из той кареты выходит богато одетый господин. Мужик поднялся, подошел к господину и спросил, чего он желает и чем ему можно услужить. Незнакомец протянул мужику руку и сказал: «Я ничего не желаю, кроме того, чтобы хоть один раз отведать вашей деревенской стряпни. Приготовьте же мне картофель в том виде, в каком вы его сами едите, и я тогда сяду вместе с вами за стол и с удовольствием поем вашего деревенского картофеля».
Мужик улыбнулся и сказал: «Вы, может, граф либо князь какой, а то еще и герцог? Знатным господам мало ли какие прихоти приходят в голову, а впрочем, я ваше желание исполню».
Жена его пошла в кухню и стала картофель мыть и тереть, хотела из него изготовить клецки, как это часто у мужиков водится, клецки из картофеля.
Пока она была занята этим, мужик сказал незнакомцу: «Пойдемте-ка со мной в мой садик, у меня есть там еще кое-какие незаконченные дела».
А в саду у него были накопаны ямы, и он хотел в них сажать деревья. «Разве нет у вас деток, которые могли бы вам помочь в вашей работе?» — спросил приезжий. «Нет, — ответил мужик. — То есть был у меня сын, — добавил он, — да только уже много лет назад пропал без вести. Странный был малый: умный и сметливый, но учиться ничему не хотел, и шалости у него были дурные. Он от меня сбежал, и с той поры я ничего о нем не слышал».
Старик взял деревце, сунул его в одну из ямок и рядом с ним воткнул кол. Потом подсыпал земли в ямку, утоптал ее и в трех местах подвязал деревце соломенным жгутом к колу.
«Скажите же, пожалуйста, — спросил приезжий, — отчего вы так же не подвяжете то кривое корявое деревце, которое вон там в углу почти склонилось до земли? Оно бы тоже росло прямее».

Старик усмехнулся и ответил: «Это вы, сударь, по-вашему рассуждаете, и ясно видно, что садоводством вы не изволили заниматься. То дерево уже старое и искривлено, его уж никто не выпрямит. Деревья можно выправлять, только пока они молоды». — «Значит, это то же, что с вашим сыном, — сказал приезжий. — Кабы вы его выправили, пока он был молод, он бы, может быть, и не убежал от вас. А теперь, пожалуй, тоже окреп и искривился?» — «Конечно, — ответил старик, — ведь уже много времени прошло с тех пор как он ушел. Должно быть, изменился с тех пор». — «А узнали бы вы его, кабы он к вам теперь явился?» — «Едва ли узнал бы я его в лицо, — сказал мужик, — но есть у него родимое пятно на плече вроде боба».
Когда он это проговорил, приезжий снял с себя верхнее платье, обнажил плечо и показал мужику родимое пятно в виде боба на своем плече.
«Боже ты мой! — воскликнул старик. — Неужели ты точно мой сын? — И любовь к своему детищу шевельнулась в сердце его. — Но как же ты можешь быть моим сыном, — добавил старик, — когда ты такой большой барин и живешь в богатстве и изобилии? Каким же образом ты этого достиг?» — «Ах, батюшка, — вздохнул сын, — молодое деревце не было ни к какому колу привязано, оно кривым и выросло, а теперь уж и состарилось — его не выпрямишь. Вы спрашиваете, как я всего достиг? Я сделался вором. Не пугайтесь: из воров я мастер. Для меня не существуют ни замок, ни задвижка; что я пожелаю иметь, то уже мое. И не подумайте, чтобы я крал, как обыденный вор; я беру только от избытка у богачей. Бедные люди от меня не страдают: я скорее сам им дам от себя, нежели возьму у них. Точно так же я не трогаю того, что могу получить без труда, без хитрости и умения». — «Ах, сынок, — огорчился отец, — все же мне твое ремесло не нравится; вор — все же вор, и я могу тебя уверить, что это добром не кончится».
Повел он его к матери, и, услыхав, что это ее сын, она стала плакать от радости. А когда он признался ей, что сделался вором-мастером, она стала плакать еще сильнее. Наконец она сказала: «Хотя он стал вором, а все же он мне сын, и я рада, что удалось еще раз его увидеть».
Вот и сели они у дверей домика, и сын еще раз поел с ними той грубой пищи, которую он давно уже не пробовал. Отец сказал при этом: «Вот если бы наш господин граф, что в замке там живет, узнал, кто ты таков и чем занимаешься, так он не стал бы тебя на руках качать, как в тот день, когда был твоим крестным у купели, а заставил бы тебя покачаться на веревочной петле». — «Не беспокойтесь, батюшка, он мне ничего не сделает, я свое дело тонко знаю. Я вот думаю сегодня сам к нему заглянуть, не откладывая в долгий ящик».
Когда завечерело, мастер-вор сел в свою карету и поехал в замок. Граф принял его весьма вежливо, потому что счел его за человека знатного.
Когда же приезжий объяснил, кто он, граф побледнел и на некоторое время смолк.
Наконец он сказал: «Ты мне крестник, поэтому я сменю гнев на милость и обойдусь с тобой мягко. Раз ты хвалишься, что ты вор-мастер, я испытаю твое искусство. Если ты испытания не выдержишь, награжу тебя двумя столбами с перекладиной и придется тебе плясать на веревке под карканье воронов». — «Господин граф, — ответил мастер-вор, — придумайте три испытания какой угодно трудности, и, если я вашу задачу не разрешу, тогда делайте со мной все, что вам угодно».
Граф на несколько минут задумался, потом сказал: «Ладно! Прежде всего, ты должен увести моего парадного коня из конюшни. Затем из-под меня и моей супруги ты должен во время нашего сна выкрасть простыни с постели, да так, чтобы мы не заметили, да при этом еще снять с пальца у моей жены ее обручальное кольцо. В-третьих, наконец, ты должен украсть священника и причетника из храма. И если хоть одно из этих испытаний не выдержишь — качаться тебе на виселице. Запомни хорошенько, ведь тут речь о твоей голове идет».
Мастер отправился в ближайший город. Там он купил одежду у старой крестьянки и нарядился бабой. Еще он размалевал себе лицо и рябины нарисовал, так что никто не смог бы его узнать.
Затем он наполнил бочонок старым венгерским вином, в которое подмешал очень сильное усыпительное зелье.
Взвалив бочонок себе на спину поверх котомки, мастер, переваливаясь и ковыляя, направился к графскому замку.
Было уже темно, когда он туда добрел. Он присел во дворе на камень, стал покашливать по-старчески и потирать руки, будто бы озябшие. На том же дворе перед входом в конюшню расположились около огня солдаты, которые стерегли заветного коня. Один из них заметил старуху и крикнул ей: «Подойди сюда, тетка, погрейся около нашего огня! Небось и ночлега-то у тебя нет, и ночуешь-то ты где придется?»
Старуха заковыляла к ним, попросила отвязать у нее со спины котомку и подсела к огню. «Что у тебя там в бочонке, старая карга?» — спросил один из солдат. «Вина глоток, — ответила она, — я им торгую, тем и живу. Вот и вам за денежки да за доброе слово охотно дам по стаканчику». — «А ну-ка! — обрадовался солдат и, отведав стаканчик, крикнул: — Раз вино оказалось хорошим, так я не прочь и другой стаканчик опрокинуть!» — и велел себе еще налить, и все товарищи последовали его примеру.
«Эй вы, приятели! — крикнул кто-то из солдат тем, что в конюшне сидели. — Тут тетка винца принесла, такого, что, пожалуй, еще старше ее будет, — испейте глоточек! Ей-ей, старухино винцо лучше нашего огня греет!»
Старуха не поленилась свой бочонок и в конюшню снести. А там один солдат сидел на оседланном графском коне верхом, другой держал коня под уздцы, а третий за хвост его ухватил.

Старуха стала подносить им, сколько было их душе угодно, пока весь бочонок не опорожнился. Вскоре один из них выпустил узду из рук, прилег наземь и захрапел; другой хвост из рук выпустил и захрапел еще громче того. Тот, что на коне был, хотя и усидел в седле, но ткнулся головой в гриву коня, заснул и засопел, словно кузнечный мех. Те, что сидели во дворе вокруг огня, давно уже спали, растянувшись на земле, и не шевелились, словно окаменели.
Увидев это, мастер-вор дал одному вместо узды веревку в руки, другому вместо хвоста — пучок соломы; но что ему было делать с тем, который на коне сидел верхом? Сбросить его? Так, пожалуй, еще проснется да крик подымет!
Вор ухитрился вот как: распустил подпругу, подвязал к седлу пару веревок, прикрепив их к кольцам в стене конюшни, потом подтянул сонного солдата вместе с седлом вверх, а веревки закрепил к столбу.
Затем он легонько отцепил коня от цепи, обмотал ему копыта старыми тряпками, чтобы звон подков о мостовую не разбудил кого-нибудь в замке, потом вывел осторожно коня из конюшни, вскочил на него — и был таков!
На рассвете мастер-вор прискакал на уведенном коне в замок.
А граф только что встал и стоял у окна. «Здравствуйте, господин граф! — крикнул мастер-вор. — Вот тот конь, которого я благополучно увел из вашей конюшни. Да не угодно ли будет вам взглянуть, как славно ваши солдаты там лежат да спят, а если вам угодно будет заглянуть в конюшню, вы увидите, как там устроились и те, что сторожили вашего коня».
Графу пришлось рассмеяться, затем он сказал: «Ну что же! На этот раз тебе удалось, но в другой раз так легко с рук не сойдет. И я предупреждаю тебя: если встречусь с тобой как с вором, то и поступлю с тобой, как с вором».
Когда в тот день вечером графиня легла в постель, она крепко стиснула ту руку, на которой у ней было надето ее обручальное кольцо, и граф сказал ей: «Все двери заперты на ключи и задвижки; я сам спать не лягу, а буду поджидать вора; ну а если он вздумает влезть в окно, я застрелю его на месте».
Мастер же с наступлением темноты направился к виселице, снял из петли горемыку, который там висел, и на своей спине притащил его в графский замок.
Там он подставил лестницу прямо к окошку графской опочивальни, посадил себе мертвеца на плечи и с этой ношей начал забираться по лестнице.
Когда он поднялся настолько высоко, что голова мертвеца появилась в окне опочивальни, граф, который лежал в постели и прислушивался, выстрелил из пистолета.
Мастер-вор тотчас же сбросил мертвеца с лестницы, спрыгнул сам и притаился за углом.
Тем временем месяц уже взошел, и он мог ясно видеть, как граф из окошка вылез на лестницу, спустился с нее и потащил мертвеца в сад. Там он стал рыть яму, в которую хотел его опустить. «Теперь, — подумал вор, — самое подходящее время!»
Проворно выскочил он из своего угла, взобрался по лестнице — и прямо в опочивальню к графине. «Голубушка, — заговорил он голосом графа, — вора-то я убил, но ведь он все же мне крестник и был-то он скорее плутом, нежели злодеем, поэтому я не хочу предавать его позору, да и бедных родителей его жалко. Вот я и хочу до рассвета сам похоронить его в саду, чтобы огласки не было. Дай, кстати, мне простыню из-под себя, я заверну в нее покойника и зарою его, как собаку».
Графиня отдала ему простыню.
«А знаешь что еще? — сказал вдруг мнимый граф. — На меня нашел порыв великодушия: давай мне и кольцо свое! Этот несчастный из-за этого кольца жизни не пожалел, так уж пусть возьмет его с собой в могилу!»
Графиня не хотела перечить графу, и хоть очень неохотно, но все же сняла с пальца кольцо и отдала его вору. Тот улизнул с кольцом и простыней и благополучно прибыл домой, прежде чем граф покончил в саду со своей работой могильщика.
Какое же лицо было на другое утро у графа, когда мастер-вор пришел и подал ему свои трофеи! «Кто же ты в самом деле? Колдун, что ли? — воскликнул он. — Кто тебя вырыл из могилы, в которую я сам тебя опустил? Кто оживил тебя?» — «Меня вы не изволили опускать в могилу, — ответил вор, — вы в ней похоронили висельника».
И он рассказал графу подробно, как все было. И граф вынужден был отдать справедливость его чрезвычайной ловкости и хитрости. «Но ведь это еще не все! — сказал граф. — Тебе еще предстоит решить третью задачу. Если это тебе не удастся, остальное тебя не спасет!»
Мастер-вор только усмехнулся и ничего не ответил графу.
С наступлением ночи вор пришел с длинным мешком за спиной, с большим узлом под мышкой и с фонарем в руке к храму. В мешке у него были живые раки, в узле — коротенькие восковые свечки. Он присел на кладбище, вытащил рака из мешка, а из узла восковую свечку, которую прилепил ему на спину, потом зажег свечку, опустил рака на землю и пустил его ползать. Затем то же самое он сделал с другими раками и так распустил всех раков по кладбищу. Потом он накинул на себя длинную черную одежду, нечто вроде монашеской рясы, и прилепил себе седую бороду к подбородку.
Сделавшись совершенно неузнаваемым, он взял мешок, в котором принес раков, вошел в храм, в котором никого не было, и поднялся на кафедру.
Часы на башне пробили полночь; и едва только замер последний удар, вор начал с кафедры кричать громким и зычным голосом: «Услышьте все вы, люди грешные! Пришел конец свету, светопреставление близится! Услышьте, услышьте! Кто желает с моей помощью попасть в рай небесный, пусть лезет в мой мешок! Я там привратником служу, я отпираю и запираю врата рая. Взгляните, по Божьей ниве уже бродят умершие и собирают свои косточки. Придите, придите и полезайте в мой мешок! Пришел конец миру!»
Крик этот разнесся по всей деревне.

Пастор и причетник, которые жили поблизости от храма, услышали его первые. Когда они еще и увидели свечи, которые всюду мелькали по кладбищу, то поняли, что совершается нечто необычное, и поспешили в храм.
Они с минуту прислушивались к той проповеди, которая раздавалась с кафедры, и затем причетник подошел к пастору и сказал: «Недурно бы нам воспользоваться случаем и пробраться в рай прежде, чем наступит светопреставление!» — «Ну, конечно! — откликнулся пастор. — Я и сам так же думаю, и, если хотите, мы с вами сейчас же отправимся!» — «Извольте, — ответил причетник, — но вам, господин пастор, вперед идти, а я за вами следом».
Пастор пошел вперед и взошел на кафедру, где мастер-вор открыл ему мешок. Пастор влез в него первый, а за ним причетник. Тогда наш хитрец крепко завязал их в мешке, ухватил его за конец и поволок по лестнице с кафедры. Каждый раз, когда оба дурня стукались головами о ступени, вор кричал: «Сейчас мы уже переходим через горы!» Затем он протащил их и через деревню и, перетаскивая через лужи, приговаривал: «Теперь несемся через влажные облака».
А когда вор стал их втаскивать вверх по лестнице замка, он воскликнул: «Теперь уж взбираемся на небесную лестницу и скоро вступим на первый двор рая».
Взобравшись на самый верх, вор втащил мешок на голубятню, и, когда голуби стали летать вокруг, он спросил: «Слышите, как ангелы радуются и крылами машут?» Затем он запер дверь и ушел.
На другое утро пришел вор к графу и сказал ему, что и третью задачу выполнил: пастора вместе с причетником унес из храма. «А куда же ты их девал?» — «Они оба, посаженные в мешок, теперь находятся у вас на голубятне и воображают себе, что унесены на небо».
Граф поднялся наверх и убедился в том, что вор не обманул его.
Когда пастор и причетник были выпущены из мешка, граф обратился к вору и сказал: «Ну, ты — из воров вор. И ты точно разрешил все заданные тебе задачи. На этот раз ты выпутался из дела благополучно, но все же уходи из моего графства, потому что как только ты опять за свое ремесло примешься, можешь смело рассчитывать на виселицу». После этого мастер-вор распрощался со своими родителями и опять ушел бродить по белу свету. С тех пор никто уже ничего более о нем не слышал.

— КОНЕЦ —

Автор: Гримм Я.В. иллюстрации: Лейнвебер

Источник

Synopsis[edit]

Analysis and formula[edit]

Variants[edit]

Modern adaptations[edit]

See also[edit]

References[edit]

Bibliography[edit]

External links[edit]

Synopsis[edit]

Analysis and formula[edit]

Variants[edit]

Modern adaptations[edit]

See also[edit]

References[edit]

Bibliography[edit]

External links[edit]

Искусный вор (сказка)