Вор в законе сказка

Мисанец.рф продолжает предаваться ностальгии. В своей новой еженедельной рубрике “Бандитский Ульяновск” мы будем вспоминать времена суровые, зато не скучные: когда зарождались и достигали расцвета местные группировки и завоевывали своё место под солнцем криминальные авторитеты, имена которых сегодня не забыты. Читая об этом, многие из вас удивятся: неужели всё это происходило в сонном провинциальном Ульяновске? Возможно, на самом деле всё было ещё хлеще…

Вместо предисловия
В советское время Ульяновск почти не привлекал внимания профессиональных преступников – они называли его “красным” городом. Обделывать в нем свои делишки заправилам преступного мира было крайне затруднительно. Много ли наворуешь, если ульяновское партийное начальство постоянно клянется каленым железом выжечь преступность на родине Ленина? Попадать в местные исправительные колонии они тоже не хотели. Потому что ульяновские зоны, как и город, считались “красными”, в них верховодили заключенные, активно сотрудничающие с администрацией. А с ними уголовная элита не желала иметь никаких дел.

Перевоспитывать воров в Ульяновской области начали еще в 50-е годы. Мало кто знает, что в 1946 году на месте Инзенского СИЗО-2 располагалась тюрьма НКВД, где отбывали наказание самые забубенные головушки Советского Союза. Это был своеобразный “Белый лебедь” сталинских времен. Сто мест в тюремном бараке было выделено специально для воров в законе и других авторитетных урок. В 1964 году тюрьма была расформирована. А после 1970 года, когда в Ульяновске с большой помпой отпраздновали 100-летие со дня рождения Ленина, элите преступного мира и вовсе не стало житья – идеологическое поле, порожденное культом вождя, напрочь перебило дух воровских малин. 

Упрочить свое влияние в области уголовная элита смогли лишь в смутное перестроечное время.
В Поволжье центрами воровской активности стали Казань и Самара. Через своих смотрящих воры попытались подмять и нарождающиеся бизнес-структуры Ульяновска. Но первыми к лакомому куску успели крутые ребята без комплексов – несостоявшиеся чемпионы силовых видов спорта – борцы, боксеры, каратисты, а также лидеры молодежных группировок. Столкновение воров с молодой бандитской порослью привело к череде кровавых разборок и “заказных” убийств в конце 80-х – начале 90-х годов. С этого момента и начинается всё самое интересное.

Мирон и его Сказка

В 80-е годы не было в Ульяновске более уважаемого воровским сословием человека, чем Иван Миронов. Авторитет Мирона покоился на солидном “фундаменте” – он семь раз “топтал зону”. И хотя садился Иван в основном по мелочи – за хулиганство, нарушение режима после отсидок и т.п. – слухи о честном блатном из “красного” города распространились по всему Поволжью. Он не был “законником” в традиционном смысле этого слова. Никто не знал, на какой сходке, в какой колонии, централе его “крестили” и кто из влиятельных воров за него поручился. Вором в законе Ивана сделала молва. И это “народное” звание он носил до самой смерти.

Жил Мирон вместе с младшим братом Юрием в Третьем Сельдинском переулке в доме своего отца. Когда Ивана в очередной раз “исправляли” в колонии, Юрий по пьянке запалил родительское гнездо. Ходили слухи, что братья еще при жизни отца не поделим его имущество. Младший якобы завидовaл, поэтому и решился на поджог. Сам Юрий о причинах своего поступка никому не рассказывaл. Отсидев шесть лет,  он вернулся в Ульяновск и обзавелся своим жильем. Иван простил младшего, но прежнего взаимопонимания между братьями уже не было. “На поклон” к ульяновскому авторитету съезжались освободи шиеся зэки со всего Поволжья. Все знали, что Мирон поможет. Для этого требовалась “рекомендация” из колонии, что зэк не сотрудничал с администрацией и не сидел в “петушатнике”.

Разбирал Иван и всевозможные конфликты. Особенно часто они возникали между молодыми бандитам, которых авторитет презрительно называл “щеглами”. Мирить “щеглов” было весьма непросто и даже опасно для жизни – Ивана днем и ночью охраняли несколько телохранителей. А рядом с домом всегда стояла наготове “дежурная” легковушка. Щедрый по натуре, Мирон любил широкие жесты. Он запросто мог приказать подвезти к РУВД опаздывавшего на работу знакомого милиционера. А мог и “послать” его по пьянке – авторитет был страшным матерщинником. Но в целом к милиционерам относился с пониманием. “Они свое дело делают, а мы – свое”, -втолковывал Иван уголовникам, на дух не переносившим ментов. Однажды к Мирону зашел участковый – проверить, чем тот занимается после отсидки. Сожительница поднадзорного засуетилась, накрыла стол. Увидев, что хозяйка достала бутылку, Мирон тут же ее осадил: “Ты что, он же на службе!”. Три глубокие привязанности были в жизни у рецидивиста Мирона – голуби, карты и его сожительница по кличке Сказка. Голубей Иван любил с детства. Повзрослев, не изменил своей привязанности – в голубятне, устроенной под крышей сарая, обитало несколько десятков породистых птиц. Разбойничьим свистом Иван самолично гонял своих почтарей и турманов на радость соседских пацанов. Голуби в доме Мирона жили везде. Они разгуливали по кухонному столу, садились на плечи хозяина, который в хорошем настроении кормил их изо рта. Даже на зоне он ухитрялся держать стаи разномастных голубей! Они, как известно, в блатном мире символизируют стремление к свободе. Позднее Ми-рон обзавелся декоративными курами, которые своей миниатюрностью напоминали ему любимых пташек.

Сожительницу Мирона Галю, работавшую продавщицей в пивнушке, за эффектную внешность прозвали Сказкой. Она была не только красивой женщиной, но и верной подругой авторитета. Под

настроение Иван ласково называл ее “баушкой”. Но когда был чем-то раздражен, мог под горячую руку и поколотить. Говорят, что за долгие годы его скитаний по колониям Сказка ни разу ему не изменила. Мирон ценит верность подруги и всячески заботился о ней. Однажды после очередной отсидки он снова нарушил режим, а когда к нему пришли милиционеры, забаррикадировался в своем доме. Попинав дверь, оперативники пальнули в окно капсулой со слезоточивым газом. Ваня первым делом бросился спасать сожительницу и спрятал ее в подпол. А сам, не выдержав газового атаки, выскочил на улицу. Когда его спросили, кто еще остался в доме, Мирон, кашляя и чихая, заорал: “Сволочи! Сказку мою погубите!”.

К картам Мирон пристрастился на зоне. Говорят, что играть его научил в штрафном изоляторе старый шулер. Сутками напролет они с Иваном тасовали самодельные колоды. Мирон так набил руку, что после ШИЗО с ним боялись связываться даже опытные картежники. Как-то раз ему пришлось сразиться “в очко” с опером. Тот пришел к нему домой с проверкой. Узнав, что хозяин большой спец по азартным играм, визитер решил во что бы то ни стало его обыграть. Карты кидали раз десять подряд. И каждый раз у Ивана выпадало 21 очко, а у опера – то недобор, то перебор… Азарт постоянно терзал душу Мирона. Когда он видел играющих на деньги, не выдерживал и сразу же подсаживался к компании. Но играл не ради денег – ему нравился сам процесс. Знавшие вора н законе люди до сих пор вспоминают историю, больше похожую на легенду.

Однажды на Ульяновском автовокзале Мирон подсел к компании картежников и в считанные минуты “ободрал” их на крупную по тем временам сумму – 300 рублей. После этого довольный Иван остановил такси и попросил водителя отвезти его домой. По пути ему понравилась услышанная по транзистору мелодия. Включил приемник на полную громкость, но водитель возмутился нахальством пассажира и убавил звук. Иван снова крутнул колесико и сунул водиле “червонец” – чтобы не мешал слушать. Через некоторое время таксист снова уменьшил громкость, и Иван опять полез за деньгами… Так они и ехали до Дачного, то прибавляя, то убавляя громкость. Мирон божился, что приехал домой без копейки…

Иван знал, что над ним сгущаются тучи, и однажды проговорился участковому: “Слышь, Виктор, меня “завалить” хотят, но ничего у них не получится!” “Кто, Иван?” – полюбопытствовал милиционер. Но Мирон больше не проронил ни слова. Предчувствие уголовника сбылось. “Завалили” Мирона октябрьской ночью 1991 года в своем доме – он был убит двумя ударами ножа в печень. Почему-то в ту ночь рядом с ним не оказалось ни телохранителей, ни друзей. Незадолго до убийства на соседней улице была замечена “Волга”, на которой, как предполагалось, приехали киллеры. Их, кстати, не нашли до сих пор. По одной из версий, с Мироном расправилась заволжская братва. За несколько дней до гибели к авторитету приезжали несколько блатных, а наутро одного из них нашли мертвым на улице. И хотя судмедэкспертиза заключила, что гость умер от переохлаждения, его приятели обиделись на Ивана: мол, недосмотрел. Ходили слухи, что известный карманник Юра Нога грозился убить Мирона. Тот не испугался, взял с собой Галю и поехал на похороны погибшего блатаря. А через несколько дней хоронили его самого…

Траурную процессию сопровождало более 80 автомобилей с госномерами многих регионов России. Когда кореша разошлись с кладбища, на могиле Ивана еще долго рыдала его Сказка… Похоронив Ивана, Юрий не стал учинять разборки. Это многих удивило, но, возможно, он знал об убийстве брата больше других. Смерть романтика воровской жизни стала предвестницей краха семейного клана Мироновых. Справив сороковины , родственники раздали всех голубей (но птицы все равно слетались в Иванов дом даже спустя несколько лет после гибели хозяина). В 1995 году Убили Юрия, и в том же году умер старый Тимофей Миронов. А вскоре посадили за наркоту и дочь Ивана…

В следующий вторник читайте про лучшего друга Ивана Миронова.

Опубликованные в этой рубрике материалы собраны из книги Сергея Трофимова “Ульяновская братва. Невыдуманные истории любви, жизни и смерти” (2002 год, © 000 “Симбирская пресса”) и архива “Молодёжной газеты” (2005 год)

Истории о ворах в законе очень популярны. Однако их жизнь в кругу семьи и близких мало кому известна. В одной песне поется: «А уж доля у вора незавидная». Так ли это? Безусловно. Однако в общество считается, что воры в законе сказочно богаты, их окружают толпы охранников, ездят законники на шикарных автомобилях.

Без денег и полуголодные

Многие воры в законе, живя на свободе, не имели ничего и жили за счет краж. Покойный вор в законе Георгий Чиковани (Гоги) вспоминал, что «полуголодые были». «Не зарились, у кого что есть. Украл — живешь, не украл – голодаешь», — говорил он. Вор в законе Андрей Крылов (Крыл), по рассказам его жены, на свободе даже не имел денег на чашку кофе. У многих были возможности жить в комфорте, однако жесткий кодекс воровской чести запрещал даже думать об этом.
Новосибирский вор в законе Степан Силич, по рассказам его внучки, был аскетом старой формации. Интерьер его жилища был прост: старый обшарпанный дерматиновый диван, да табуретка. Местные авторитеты не раз уважительно пытались оказать ему материальную помощь, но убеждения не позволяли Степану принять ее. Квартира Гоги Чиковани тоже не блистала роскошью — только самое необходимое.
Будучи на свободе, законники много внимания уделяли помощи заключенным – деньги выделялись из общака. Такие воры в законе, как Андрей Исаев (Роспись) и Алексей Сухочев (Зуб), все время разъезжали по заключенным с такой «помощью». Останавливались переночевать где придется. Из имущества — одежда и сумка. Машина — общаковская.

И в семье не найти покоя

К семейным ценностям воры в законе были в основном равнодушны. Кто-то ее имел, а кто-то — нет. У таких легендарных законников, как Вася Бузулуцкий, Корж, Савоська, Ростик, семей не было. Правда, у них были сожительницы. Грузинские же воры в законе, наоборот, обзаводились семьями. Но и после этого не находили покоя. К примеру, легендарный батумский вор Зури Цинцадзе все свое основное время посвящал помощи простым жителям Батуми, заботе о заключенных. Он всех принимал у себя дома. Дети воров в законе часто подолгу не видели своих отцов.
Вор Сергей Бойцов даже написал такие стихи: «Я шёл по жизни, словно ветер. Куда хотел, туда летел. Чужим я радовался детям, своих же так не заимел, Как тяжело сейчас мне думать, что в жизни много потерял, Как много в жизни я не видел. Вся жизнь моя — сплошная серость, и лучшего не видел и не знал».
По рассказам жены законника Андрея Крылова, «он хотел верить и любить, быть просто счастливым человеком».

Расшатанные нервы и подорванное здоровье

Покойный вор Валерий Силагадзе (Сухумский) в любви счастья тоже не нашел и утешение искал в алкоголе.
Вообще многие воры старой формации увлекались горячительными напитками. Например, Евгений Васин (Джем), Фарид Хабибулин (Резанный) уходили в сильные  запои, что часто заканчивалось сердечными приступами и больницей.  Но были и такие, как, например, Валерий Длугач (Глобус), которые не пили, не курили, не были наркоманами и вели здоровый образ жизни. Но таких были единицы. В основном из тюрем законники выходили с расшатанными нервами и сильно подорванным здоровьем.

«Беломор» и миф о сытой жизни

Воры в законе тщательно следили за внешним видом и на людях всегда выглядели аккуратно.  Весной и летом они носили кепки-восьмиклинки, плащи, брюки со стрелками, джинсы. Осенью и зимой — обязательно норковые или ондатровые шапки, пальто, дубленки и теплые перчатки. Их вид должен был показать, что носитель одежды ведет безбедную сытую жизнь, что в реальности было блефом.
Модными папиросами среди законников считались «Беломор» и «Казбек». С конца 80-х курили импортные сигареты, например, болгарские «Радопи». С деньгами расставались легко и быстро, часто «спуская» их в ресторанах. Многие, чтобы не вызвать подозрений, представлялись инженерами или моряками.

В Красноярске сегодня вынесен приговор человеку, который долгое время контролировал весь криминальный мир одного из самых больших регионов страны. За решетку отправили Костю Канского, получившего статус вора в законе еще четверть века назад, но только сейчас ему назначен самый длинный срок заключения в его карьере. 

К такому повышенному вниманию СМИ Константин Найбауэр явно не привык. От телекамер он предусмотрительно спрятал лицо под медицинской маской, а от журналистов отмахивался тростью.

И такое поведение не удивительно – по версии следствия, многие годы Найбауэр, более известный под прозвищем «Костя Канский», находился в тени и правил криминальным миром Красноярского края и даже соседних регионов.

«Было установлено, что он имеет уголовный статус, обязывающий согласно существующим негласным нормам и правилам всех лиц, имеющих более низкий криминальный статус, подчиняться его воле, указаниям и распоряжениям», – сообщила Дарья Грибкова, начальник пресс-службы ГУ МВД РФ по Красноярскому краю.

Полицейские считают, что Найбауэр имел статус так называемого «смотрящего». Он контролировал мошенников всех мастей, а также приложил руку к незаконному промыслу чёрных лесорубов, которые под видом санитарных рубок уничтожали тайгу и вывозили древесину за рубеж. От продажи сибирского леса преступники получали миллионные доходы – свою долю за покровительство имел и Канский.

Как Костя Канский стал «вором в законе»

По нашим данным, высокий статус Костя Канский обрёл именно за дерзкий характер. Сибирского авторитета «короновали» в 1997 году. На кадрах после очередного задержания в Москве он, в присущей себе манере, не сдерживая улыбки, даёт понять полицейским, преступник какого ранга перед ними оказался.

После того, как в России ввели уголовное наказание за высшее положение в преступной иерархии, Канский поменял риторику. Но уйти от наказания криминальному авторитету всё равно не удалось.

Задержали Канского в 2019 году, группа захвата нагрянула в загородный дом авторитета. От полицейских он попытался скрыться в лесу – доставать беглеца пришлось из земляной ямы.

После этого Канского судили, но присяжные неожиданно его оправдали. Тогда правоохранители не исключали, что на них могли оказывать давление, и спустя полтора года опротестовали скандальное решение.

«Материалами уголовного дела подтверждено, что он принимал участие в собраниях с преступными авторитетами и занимался сбором общака. Присяжные единодушно признали подсудимого виновным и не заслуживающим снисхождения», – заявил Роман Тютюник, прокурор Красноярского края.

В результате Канского приговорили к 8 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Это самый продолжительный срок в криминальной карьере Кости Канского. Ранее он уже отбывал наказание дважды – за угон автомобиля и незаконное хранение наркотиков.

При этом суд учёл срок пребывания Найбауэра в следственном изоляторе и под домашним арестом. Поэтому в местах лишения свободы ему придётся отбыть чуть больше половины обозначенного срока.