Заметки о сказках пушкина

1

Характерная особенность творчества Пушкина в 30-е годы – цикличность. Пушкин пришел к этой форме потому, что возможности ее необъятны: никакая другая форма не обладает такой гибкостью, как цикл, такими средствами «самокорректирования», таким иммунитетом к односторонности, такой способностью к почти универсальному охвату бытия в разных его проявлениях.

У зрелого Пушкина есть три четко определившихся цикла крупной формы: «Повести Белкина», «маленькие трагедии» и сказки. Связи между ними гораздо теснее, чем можно предположить. Тема эта требует особого исследования; здесь же хочу только заметить, что определенная, выражаясь словами Пушкина, «сумма идей» в этих трех циклах получает выражение соответственно на уровнях «быта» («естества») в «Повестях Белкина», «бытия» («существа») в «маленьких трагедиях» и «сверхбытия» («сверхъестества») в сказках; что она, соответственно, воплощается в формах прозы, театра, поэзии или – эпоса, драмы и лирики. Таким образом, эти три цикла универсально охватывают все основные аспекты, в которых действительность отражается искусством.

«Грозные вопросы морали» – так сформулировала Анна Ахматова одну из главных тем «маленьких трагедий». Это же есть и одна из составляющих «суммы идей», общей для всех трех циклов, которые в совокупности опять-таки составляют своего рода цикл.

В «маленьких трагедиях» эти «грозные» вопросы взаимоотношений людей были поставлены не только на уровне непосредственно философском, но и во всемирном, общеисторическом масштабе: не случайно здесь взят интернациональный материал – разные страны, разные эпохи, «мировые» образы; вопросы эти были подняты многовековой историей всего человечества.

В «Повестях Белкина» жизнь рассматривается прежде всего со стороны быта, повседневности; и эта обыденная повседневность обнаруживает ту же взрывчатую силу, что и История; притом, хотя речь идет о русском быте и русской повседневности, национальная тема находится еще в процессе становления, словно бы «пробиваясь» сквозь иные наслоения, преодолевая тему «чужого», иноземного¹.

Обратившись к сказкам, Пушкин обратился прежде всего к русской поэтической стихии, сконденсировавшей веками накопленные и проверенные моральные ценности народа, его этическую философию; к фольклору, хранящему национальные нравственные устои.

Если в «маленьких трагедиях»»грозные вопросы», оставаясь вековыми, предстали современными; если в «Повестях Белкина», оставаясь великими, они обернулись своею будничной, прозаической стороной, то в сказках, оставаясь общечеловеческими, они предстали как насущная национальная забота.

В «маленьких трагедиях» Пушкин грандиозен. В «Повестях Белкина» – непринужден, почти фамильярен.

Сказки сотворены из материала близкого, лежащего – как земля отцов – под ногами, из материала трогательно родного и детски-узнаваемого. И Пушкин в них интимен и лиричен. Этот лиризм проявляется еще и в том, что «грозные вопросы» могут тут звучать не только грозно. Они имеют право внешне выглядеть обнаженно-наивно и даже смешно. Сказка есть сказка.

2

Последняя из пушкинских сказок кончается многозначительными словами: «Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок».

Назидание, содержащееся в сказке о наказанном царе, было и в самом деле воспринято как прямой намек, имеющий сатирический и даже политический смысл. При публикации эти строки были вычеркнуты цензурой. И основания к тому у цензора, бесспорно, имелись.

Что же касается исследователя, то ему не подобает опираться в анализе лишь на те мотивы, которые были главными для чиновников². Разбирая произведение, следует иметь в виду не одну составляющую, а их совокупность. В частности, важно то, что Пушкин, прибегая к назиданию, шел вразрез с традициями фольклора³.

Для натуральной народной сказки назидание, мораль никогда не были характерны. Это связано со всей системой сказочного жанра как жанра, принципиально отделяющею себя от реальной действительности, от рационального правдоподобия; жанра, принципиально признающего себя небылицей, байкой, вымыслом⁴.

Как установлено в «Морфологии сказки», главное в сказочном сюжете не герои, не действующие лица, а функции действующих лиц, то есть поступки их, определенные с точки зрения «значимости для хода действия» (похищение, отгадывание загадок, борьба с неприятелем и т. д.). Общее количество этих функций ограничено, последовательность всегда одинакова, так что все сказки (имеются в виду волшебные) однотипны по своему строению. Таким образом, «действенная схема», выработанная фольклорным сознанием, предстает непреложной, годной навсегда схемой пути героя к победе и, стало быть, тем каноном, который безошибочно обеспечивает торжество героя, удовлетворяет нравственное чувство, отвечает традиционным представлениям о добре, правде и справедливости.

Создается, таким образом, каноническая иллюзия подчинения жизни человеку. Суть здесь не только в «сказочных» предметах пли событиях, но и прежде всего – в «сказочной» логике, с какой события вяжутся в цепь, ведущую к желаемому результату. Главным носителем фантастики оказывается именно сама структура сказки, сама схема действий, сам канон в его непреложности. Фантастичен (то есть сверхреален) не персонаж сказки: в Змея-Горыныча в свое время можно было верить как в реальное существо; а вот непременная победа над Змеем-Горынычем – это было действительно фантастично, сверхреально, чудесно.

Структура сказки отвечает не потребности отразить реальность, а потребности в чуде. Там же, где присутствует чудо, назидание исключается, «мораль» не нужна.

Назидательность и морализирование присущи лишь тем жанрам фольклора, которые непосредственно связываются с живой жизнью.

Сказка, напротив, начинается «из небытия» и, завершаясь, возвращается опять в небытие, в несуществующий мир⁵.

В этом схематичном мире и условном времени, в царстве вымысла и чуда, конечно же, не важны и не нужны подробности жизни, психологические детали, житейская достоверность. Ценность представляет только то главное, что определяет ход действия; действия же характеризуют и персонажей.

Все это сообщает образам и структуре сказки эпическое величие и монументальность; все это сообщает им вечность, известную «неподвижность», означая, что представления и многовековой опыт народа незыблемы и неподвластны преходящим обстоятельствам быта.

Таинственные законы бытия предстают в сказке в очень конкретных – пусть и фантастических для нас – образах и действиях. В реальной жизни эти законы растворены в хаосе мелочей и случайностей, сказка же находит для них свой язык, свой «код» и тем самым как бы выявляет, воплощает их, познает и побеждает, замыкая в стройный и жесткий канон.

Живая «бесчудесная» плоть быта, наоборот, лишена «языка», исключена из рассмотрения, развоплощена в абстрактной, универсальной, статичной схеме – вплоть до того, что персонажи могут как бы прекращать существование, «застывать» во время рассказа – если в их быте не реализуется канон сюжета, если они не двигают действия. Сюжетный поворот типа: «А в это время…» – сказке, как правило, чужд; в большинстве случаев она «следит» только за одним героем, подчиняясь закону «единства действия».

Иначе говоря: уедет главный герой – оставшиеся замирают во сне быта, безразличного к действию; вернется – просыпаются к осмысленной яви чуда. Сама линия главного героя – пунктирна: отмечаются лишь те ее моменты, которые входят в канон; между ними – «белые пятна», «сон быта», статика: «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается».

Принцип статики, «вечной неподвижности», взывает к воображению слушателя. Пушкин откликается на этот зов. «Вечную неподвижность» он «расшифровывает» как вечное движение.

Если, записывая от няни народную сказку о попе, Пушкин ограничил рассказ о житье Балды у попа несколькими словами: «Балда дюж и работящ, но срок уж близок…» – и это было нисколько не более лаконично, чем в самой сказке, – то в пушкинском тексте – целый калейдоскоп стремительно сменяющих друг друга событий, действий, картин:

Живет Балда в поповом доме,

Спит себе на соломе,

Ест за четверых,

Работает за семерых;

До светла все у него пляшет…

У автора тоже «все пляшет»: глаголы нагнетаются, их уже два, а то и три в строке:

Лошадь запряжет, полосу вспашет,

Печь затопит, все заготовит, закупит,

Яичко испечет да сам и облупит.

Но этого мало: параллельно идет и другая жизнь:

Попадья Балдой не нахвалится,

Поповна о Балде лишь и печалится,

Попенок зовет его тятей…

И снова – Балда: «Кашу заварит, нянчится с дитятей».

Все находится в беспрерывном движении, становлении; изготовление Гвидоном лука рисуется в мельчайших подробностях, вплоть до «снурка шелкового», который снят «со креста»; царевна не просто «выросла», а,

Тихомолком расцветая,

Между тем росла, росла,

Поднялась – и расцвела…

Даже в тех местах, которые никакого отношения к сюжету не имеют, идет своя деятельность, безостановочная житейская «текучка»:

Перед утренней зарею

Братья дружною толпою

Выезжают погулять,

Серых уток пострелять,

Руку правую потешить…

и проч.

А в это же самое время, параллельно – другая «текучка»:

…хозяюшкой она

В терему меж тем одна

Приберет и приготовит.

Народная сказка «следит» лишь за главным героем; Пушкин «следит» и за Балдой, и за поповыми домочадцами, и за Гвидоном, и за Салтаном, и за царевной, и за мачехой, и за Елисеем, и за тем, что делают богатыри.

«В синем небе звезды блещут, в синем море волны хлещут; туча по небу идет, бочка по морю плывет» – это, во-первых, пейзаж, то есть «подробность», народной сказке совершенно несвойственная, а во-вторых, пейзаж движущийся, в котором идет сразу несколько «жизней» – от игры вольных стихий до невидимого прозябания узников бочки.

«День за днем идет, мелькая». Жизнь идет всюду, ничто не стоит на месте. Вопреки сказочному канону, быт обнаруживает свою осмысленность, а значит – свою причастность чуду.

На дрожжах этого тотального, по всем «уровням» идущего бытового движения «всходит», «вспучивается», делается реальным мир пушкинских сказок. В нем, в этом мире, продолжается действительная жизнь, окружающая нас в повседневности. Не «Жил-был царь…», не «Однажды…», а просто: «Царь с царицею простился, в путь-дорогу снарядился…» Сказка начинается не из «небытия», а из жизни и распахивается в жизнь:

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

3

Русский человек, говорил Гоголь, характеризуя поэтику Пушкина, «немногоглаголив на передачу ощущенья, но хранит и совокупляет его долго в себе, так что от этого долговременного ношенья оно имеет уже силу взрыва, если выступит внаружу».

Подобно тому как русское долготерпение в определенных условиях развернулось в грозное историческое действие, в пугачевщину, так и «застылые», «неподвижные»»формы старинной русской народности» стали у Пушкина «размораживаться», разворачиваться, обнаруживая неожиданную динамику и взрывчатость. Пушкин почувствовал то, что мы сегодня назвали бы диалектикой сказки, может быть – парадоксом ее: сказка «одновременно постоянна и текуча» ⁶ – именно в силу своей фольклорной, устной природы. Будучи статичной по структуре, одна народная сказка (точнее – одна сюжетная схема) реализуется в множестве индивидуальных версий, «сказываний», как бы растворена в их потоке, и потому неуловима, как жар-птица. Это поистине река, в которую нельзя войти дважды.

В этом соединении «вечной неподвижности» внутренней структуры сказки и «вечного движения» ее через бесконечное множество индивидуальных версий и состоит, собственно, реальная жизнь сказки, жизнь народного духа в ней.

Пушкин создавал свою «версию» – литературную, фиксированную, письменную. «Текучесть» сказки необходимо было воплотить в постоянной, неизменной форме. В раз и навсегда данном поэтическом тексте необходимо было зафиксировать движение, не останавливая его. Необходимо было поймать неуловимое.

Пушкин отчасти достигал этой цели, вводя в скупую фольклорную схему житейскую «текучку», раскрывая в «неподвижности» тотальное движение.

Но в столь замкнутой и совершенной системе, как сказка, преобразование одного элемента закономерно связано с преобразованием других, в частности – персонажа.

Персонаж натуральной народной сказки – фигура, как известно, условная, однозначная, лишенная объема, ограниченная одной-двумя характерными чертами; строго говоря, это не герой, а только элемент сюжета: «хозяин», «богатырь», «работник». Сказочному герою не присущи внутренняя противоречивость или колебания, ему вообще чужда психология, «внутренний быт»; его поступки, как правило, предопределяются каноном и почти никогда не мотивируются, тем более – словами.

В первой же сказке – о попе и Балде – этот закон нарушается.

В пушкинской записи народной сказки говорится: «Соглашается Балда идти ему в работники, платы требует только три щелка в лоб попу. Поп радехонек, попадья говорит: «Каков будет щелк».

Черты персонажей, в строгом соответствии с законами сказки, четко разграничены: «хозяин» только жаден и туп, «баба» хитра и осмотрительна.

Что делает Пушкин?

Он отбирает у попадьи присущую ей черту – осмотрительность – и отдает самому попу:

Призадумался поп,

Стал себе почесывать лоб.

Щелк щелку ведь розь.

Да понадеялся он на русский авось.

Сделка состоялась, и сюжет «завязался», по видимости, не «из канона», а «из быта», – не потому, что так предопределено сюжетной схемой «хозяин и работник», а потому, что поп, поколебавшись, все-таки «понадеялся на русский авось». Этот «авось», который, по мнению Пушкина (см. X главу «Онегина»), заслуживает «оды», как характерная национальная черта, – этот «авось» и есть бытовая, психологическая мотивировка.

Частное и, казалось бы, незначительное изменение оказывает удивительное действие. Никак не скажешь, что этот поп – только отрицательный персонаж, полярный положительному. Перед нами – действительно глуповатый, действительно скупой, но какой-то уж очень по-русски безоглядный и потому в чем-то даже трогательный «эксплуататор». Он сам мужик, как и Балда, с той лишь разницей, что у него есть должность; оба они мужики, оба шатаются сейчас без дела и без определенного намерения, оба стремятся одурачить друг друга (по правде говоря, Балда, который самих чертей может обвести вокруг пальца, даст тут попу сто очков вперед) и оба заключают дикую сделку с размашистой решимостью: была не была! Причем ни тому, ни другому нельзя отказать в своего рода бескорыстии: у попа ровно никакой уверенности в благополучном исходе нет, и потому в его простодушном уповании на «русский авось» есть своеобразное обаяние непосредственности; с другой стороны, и Балда не ищет иной выгоды, кроме морального удовлетворения.

Персонажи уже не только «функционируют» в сюжете, но и, живя собственною жизнью, обретают собственную ценность.

При всем том не создается ощущения крутой ломки: сказочный образ не рвется на куски, не ставится на голову, но раздвигается «изнутри». Пушкин верен природе фольклора, который создает новый образ на основе канона; верен и собственному методу, своеобразие и народность которого состояли в том, чтобы не кромсать старые традиции и принципы, а исподволь расширять пределы старого, превращая его в новое. Поэтому «передать» функцию одного персонажа другому (в данном случае сомнения пападьи – попу) – еще не все. Важно ату функцию воплотить.

4

Основной принцип структуры сказки, как уже говорилось, – действие, движение, динамическая связь поступков героев. Иван-царевич пошел туда-то и сделал то-то. Царевна взяла яблочко, надкусила да и умерла. Гвидон «избрал место и с благословения матери вдруг выстроил город и стал в оном жить да править» ⁷. Дело делается не скоро, не «вдруг», а сказка сказывается скоро. То же относится и к персонажам: «Для изучения сказки важен вопрос, что делают сказочные персонажи, а вопрос кто делает и как делает – это вопросы уже только привходящего изучения» ⁸. Неважно кто и неважно как – то есть неважно именно то, что определяет индивидуальное лицо героя.

Пушкин очень хорошо почувствовал этот закон народной сказки. И, почувствовав, нарушил. Нарушил по меньшей мере двояко.

Во-первых, ему не всегда важно как раз то, что делают сказочные персонажи: семь богатырей почти ничего не «делают» в сюжете сказки; с точки зрения сюжета место им отводится вообще слишком большое. Во-вторых, для Пушкина всегда важно именно то, кто делает (так, например, ему выгодно отобрать у попадьи и передать попу сомнения, а строительство города отобрать у Гвидона и отдать царевне Лебеди, которой в народной сказке «про царя Султана» и вовсе не было); в-третьих, не менее важно – как делает. Поэтому он задерживается на подробностях сюжета, «сказывает» не скоро, а долго, подчас почти так же, как само «дело делается». Он заполняет «белые пятна» между многочисленными «что делает» бесчисленными «как делает». «Проснувшийся» быт превращает пунктир в сплошную линию.

И получается, что, «задерживаясь» на подробностях сюжета, нарушая этим коренной принцип народной сказки – непрерывное, стремительное действие, цепь поступков, – Пушкин в то же время поступает в полном соответствии с этим принципом: каждая подробность, каждый эпизод строится на действии – бытовом действии, – пронизывается движением – бытовым движением, – превращаясь в маленький сюжет в сюжете.

Подчас подобное движение предстает в качестве жеста. Здесь и начинается «психологизм». Потому что жест есть внешнее выражение «внутреннего быта» героя, движений его души.

Этот внутренний быт «пробуждается» уже в самом начале первой из пушкинских сказок:

Призадумался поп,

Стал себе почесывать лоб.

Читая дальше, замечаем, что происходит как бы диффузия: жест попа содержится не только в той строке, где он прямо назван, но проникает и в следующие строки:

Щелк щелку ведь розь.

Это говорится прямо под жест: рука еще почесывает лоб, в котором неуклюже ворочается смутная опаска… Наконец удается кое-что выскрести:

Да понадеялся он на русский авось.

Остановилась рука… Решаться, что ли? И – прямо ото лба, как будто сбросила тяжкий груз, – была не была!

Поп говорил Балде: «Ладно…»

И – пришло облегчение:

«Не будет нам обоим накладно…»

Возможности жеста как приема используются до конца. Физическое движение становится психофизическим.

Так рождается театр пушкинских сказок.

Именно театр; в частности, потому, что мало где у самого Пушкина его пластический дар проявляется в таких всеобъемлющих масштабах, играет столь принципиальную роль, как в сказках.

Иначе вряд ли могло быть.  Каждый устный «вариант», каждая «версия» фольклорного сказочного сюжета – это одновременно особое, индивидуальное исполнение; можно сказать, что натуральная сказка имеет исполнительскую природу. Вне устной версии сказка – это лишь сюжет; это – спящая царевна: она существует, но не бодрствует; в исполнении она пробуждается – просыпается «внутренний театр» сказки, реализуемый в индивидуальной трактовке и индивидуальной интонации.

1. Об этом убедительно пишет в своей статье о «Повестях Белкина» Н. Берковский (см. его книгу «Статьи о литературе», Гослитиздат, М. -Л. 1962).[↩]
2. Вообще, говоря о бунтарском, «пугачевском» духе пушкинских сказок (известно, что Пушкин сам сближал их со своей пугачевской темой), крайне наивно видеть в них дух то прямого социального протеста, то прямой сатиры; эти черты составляют лишь одну сторону сказок, и притом – не всех (где, например, эти черты в сказках о Салтане или о мертвой царевне?), и притом – не обязательно доминирующую («Сказка о рыбаке и рыбке», например, вопреки некоторым распространенным толкованиям, гораздо более философская, нежели сатирическая). Однако даже «Салтан»- и прежде, и в последние годы – характеризовался и нередко характеризуется совершенно неверно: как «сатирическая» сказка, «карикатурно» изображающая «носителей царской власти» (см., например: проф. И. Плотников, Пушкин и народное творчество, Воронежское обл. книгоизд-во, 1937), рисующая «сатирический образ незадачливого царя» (Б. С. Мейлах, Н. С. Горницкая. А. С. Пушкин. Семинарий, Учпедгиз, Л. 1959).[↩]
3. Назидательная концовка характерна не только для «Сказки о золотом петушке»; последняя строка «Сказки о попе…» воспринимается тоже как «мораль», что давало повод утверждать: «Балда» – басня, а не сказка» (А. Желанский, Сказки Пушкина в народном стиле, Гослитиздат, М. 1936); да и окончание «Сказки о рыбаке и рыбке» близко, по сути, к назиданию. Следует добавить, что концовка «Золотого петушка» («Сказка ложь, да в ней намек!») предназначалась сперва для «Сказки о мертвой царевне».[↩]
4. См.: В. Пропп, Морфология сказки, «Academia», Л. 1928; В. Пропп, Фольклор и действительность, «Русская литература», 1963,,N 3.[↩]
5. См. об этом у Д. Лихачева («Поэтика древнерусской литературы», «Наука», Л. 1967, стр. 252).[↩]
6. См.: Э. В. Померанцева, Судьбы русской сказки, «Наука», М. 1965, стр. 20 – 23.[↩]
7. Из пушкинской записи сказки «про царя Султана». В цитатах из Пушкина здесь и далее курсив мой. – В. Н.[↩]
8. В. Пропп, Морфология сказки, стр. 29.[↩]



У каждого народа есть своя культура, которую он бережет, как зеницу ока, и, когда приходит время, передаёт его следующему поколению. При этом он привносит в неё что-то от себя, от того времени, в котором он жил. Неотъемлемой частью этой культуры является литература.

Она может быть фольклорной, классической или современной, и у каждого литературного произведения или жанра всегда найдутся свои поклонники и почитатели. И конечно же, свои писатели и поэты — «труженики пера», в совершенстве овладевшие искусством и мастерством изящного слова. Земля русская издревле была богата на литературные таланты. Их имена у всех на слуху. Их произведения переведены на многие языки мира, и эти стихи, поэмы, рассказы и романы с удовольствием читают во многих уголках земного шара. Один из таких талантов — это конечно поэт Александр Сергеевич Пушкин. Про его величие, огромный талант и произведения написано немало статей, проведено неисчислимое количество научных исследований. Да, его можно назвать литературным гением.

А. С. Пушкин не писал в одном направлений. Его стихи эпиграммы, элегии, рассказы и поэмы — многогранны. Как нам известно, поэта, по существующему тогда обычаю, воспитывала няня, Арина Радионовна Яковлева. И она внесла огромный вклад в расширение кругозора поэта, познакомив его с русским народным творчеством. Когда Пушкин был два года в ссылке, верная няня была с ним. По вечерам она, искусная рассказчица, рассказывала ему сказки, пела песни, скрашивая ему тем самым серую ссыльную жизнь.

«Сказка о рыбаке и рыбке», «Казка о медведихе», «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях», «Сказка о царе Салтане», «Сказка о золотом петушке», «Сказка о попе и о работнике его Балде», «У лукоморья дуб зелёный». Это список его сказочных произведений. Как видим, он невелик. Но каждой из них сокрыта кладезь народной мудрости. Например, читая «Сказку о рыбаке и рыбке», можно вынести основную мораль: довольствуйся тем, что у тебя есть. Сюжет сказки незамысловат: старик ловит сетью рыбку и неё попадает золотая рыбка, которая в обмен на свободу обещает рыбаку выполнить любое его желание. Великодушный старик отпускает золотую рыбку, ничего не попросив взамен. Вернувшись домой, он рассказывает своей старухе эту историю. Она начинает его ругать требовать, чтобы старик вернулся к морю, вызвал рыбку и попросил ту хотя бы подарить новое корыто. Рыбак вызывает золотую рыбку и она выполняет пожелание старухи. Та, увидев такой поворот, начинает выдавить новые желания, одно грандиознее другого. Доходит до того, что зарвавшаяся старуха уже требует, чтобы золотая рыбка сделала её владычицей морской и сама была в её услужении. Это последнее требование переполняет чашу терпения золотой рыбки и она возвращает всё на свои места. Вернувшейся с моря рыбак видит всю ту же свою старую землянку и старуху перед дырявым корытом.

Читая эту сказку, читатель не жалеет алчную старуху и в конце отдает должное наказанию, которое она получила от золотой рыбки.

Другая – «Сказка о золотом петушке» тоже рассказывает волшебную, с элементами, можно сказать, мистики, историю царя Дадона. Он, на старости лет получает от мага в подарок золотого петушка, который предупреждает царя от надвигающейся опасности на границе. На радостях царь обещает магу, который его принёс, выполнить любое желание. Некоторое время всё проходит хорошо: петушок заранее предупреждает Дадона о надвигающейся опасности, он помощью войска устраняет. Однажды петушок начинает петь, указывая на восток. Царь Дадон посылает туда свое войска во главе со своим сыном. Они уходят и не возвращается. Прождав восемь дней, царь посылает туда ещё войска вместе с другим. Они тоже исчезают без вести. Так как золотой петушок всё ещё поёт об опасности, а посланное войско всё не возвращается. Дадон отправляется туда сам. Они доходят до одинокого шатра, где видят страшную картину: погибшее войско и два царевича, тоже мёртвые, с воткнутыми друг друга мечами. Тут из шатра входят прекрасная женщина — Шамаханская царица, увидев которую царь забывает обо всём на свете. Попировав с ней несколько дней, он везёт её в свой дворец. Но когда они выезжают во двор. Дадон видит в толпе мага, которому он обещал выполнить любое желание. Маг просит в награду Шамаханскую царицу. Тут золотой петушок, слетев со спицы, подлетает к Дадону и клюёт того в темя, отчего он умирает на месте. А таинственная царица исчезает.

− Сказка ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцом урок — так выводит автор мораль данного произведения — выжившей в стольких битвах царь Дадон оказался не в силах противостоять коварству женщины, которая овладела его разумом настолько, что он позабыл о смерти своих сыновей и о данном царском слове.

Тема женского коварства присутствует и в другой сказке в «Сказке о царе Салтане». В ней царь Салтан однажды волею случая оказывается у окошка деревенской избы. Он видит трёх девиц — сестёр, которые пряли пряху и разговаривали. И они говорили о своих мечтах. Старшая сестра сказала, что если бы стала царицей, то на радостях наткала бы полотна на весь народ. Средняя в ответ говорит ей, что она бы накормила всех людей в государстве. А младшая сестра рассказывает, своей очередь, что родила бы царю наследника. Услышав эти разговоры, царь Салтан забирает их всех с собой, женится на младшей, определив старшую в ткачихе, а среднюю в поварихи. Они затаивают обиду на младшую сестру.

Через некоторое время царь уезжает на войну, и через определенных промежуток царица рожает царевича. Домочадцы царя шлют ему письмо с этой повестью, но сестры царицы перехватывают письмо и пишут ему другое, оклеветав и молодую мать и новорождённого царевича. Царь, получив письмо, страшно гневается, но велит подождать его возвращения. Но сестры подменивают и это письмо. В результате молодую царицу с ребёнком заключают в бочку и бросают в море. Бочку волны прибивают к острову. Царица с сыном, который вырос за время заключения очень быстро, выбираются из неё. Царевич Гвидон решает поохотится. У берега моря он видит, как лебедь борется с коршуном и из лука убивает хишную птицу. Лебедь, из благодарности за спасения, делает его князем этого острова, проявляя чудеса волшебства. Весть об дивных вещах этого острова доходит до Салтана, и он решает поехать туда, чтобы всё увидеть своими глазами. Ткачиха с поварихой, а также коварная Бабка Бабариха всячески препятствуют этому, но Салтан всё же настаивает на своём. Там, на острове он и узнает всю скрываемую от него правду.

В сказах А. С. Пушкина всегда добро побеждает зло, как бы последнее не старалось склонить чащу весов в свою сторону.

Поэт в своих произведениях часто описывает находчивость и острословие представителей простого народа, его смекалку и изворотливость, умение находить выход из любой ситуации. К таким произведениям с полным правом можно отнести «Сказку о попе и о работнике его Балде». В ней рассказывается о хитром и жадном старике и его работнике. Нанявшись к попу за очень дешёвую плату — три щелчка в лоб, Балда делает всю работу по дому — он и повар, и конюх, и плотник, усердно выполняющий все свои обязанности. Все в доме им довольны, кроме, конечно, попа, который не хочет по истечение года платить Балде оговорённую плату. Его жена дает совет — дать слуге задание, которую невозможно выполнить. Поп отправляет Балду к морю, чтобы он собрал с чертей оброк за последние три года. Хитрый слуга вызывает бесов, которые предлагают ему состязаться с одним из них. Балда, конечно же, при помощи своего ума и находчивости выходит победителем. Бесы собирают оброк за три года, и слуга возвращается к своему хозяину. Тому не остаётся ничего другого, как подставить свой лоб для трёх щелчков. Дальнейшее развитие событий Пушкин описывает так:

С первого щёлка

Прыгнул поп до потолка;

Со второго шёлка

Лишился поп языка.

А с третьего щёлка

Вышибло ум у старика.

Мораль этой сказки выводится в самом конце: А Балда приговаривал с укоризной

− Не гонялся бы, ты, поп за дешевизной.

И так, можно разобрать и другие произведения — сказки и народные песни. Конечно, он слышал их не в таком формате, может сюжет был немного другим. Пушкин обработал их, перевёл на литературный язык, добавил новые сюжеты и героев, отсекая всё лишнее, и вернул народу переработанные произведения, которые стали истинным достоянием литературы русского народа, а многие изречения героев этих сказок стали крылатыми. Они и сейчас популярны, их читают и дети, и взрослые, находя в них каждый своё, сокровенное. И поневоле соглашаются с поэтом, который писал в письме своему другу: «Что за прелесть эти сказки, каждая есть поэма».

Литература:

1. А. С. Пушкин. «Собрания сочинений в трёх томах». Т. 1. – Москва: Художественная литература, 1964.
2. А. С. Пушкин. «Избранные произведения» – Москва: Детская Литература, 1969.
3. Детская Литература. Под редакцией Е. Ё. Зубаревой.

Сложно найти человека, который не знает о творчестве Пушкина, кто не прочел в своей жизни ни одного его стихотворения или отрывка из прозы. Произведения этого русского поэта изучают в школе, его сказки читают мамы своим малышам. Если со стихами Пушкина все понятно – знатоки ими восхищаются, влюбленные учат наизусть, то сказкам отводится особое внимание. Чему учат сказки Пушкина, чем они примечательны и почему нравятся детям – эти вопросы стоит рассмотреть отдельно.

---

Содержание

Загадочный и чудесный мир сказок

Мудрость в сказках Пушкина

Когда начинать знакомство детей со сказками Пушкина?

Сказки Пушкина (список всех сказок)

На что обратить внимание при чтении сказок Пушкина?

• «Сказка о попе и работнике его Балде»
• «Сказке о рыбаке и рыбке»
• «Сказка о царе Салтане»
• «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»
• «Сказка о золотом петушке»
• «Руслан и Людмила»
• «Жених»

---

А. С. Пушкин острый интерес к русской народной сказке стал проявлять только в последнее десятилетие своей жизни. Долгими часами он мог сидеть и записывать то, что ему баила няня Арина Родионовна. В основном материалом сказок Пушкина стало именно то, что рассказывала няня, т.е. русские народные сказки, передаваемые из уст в уста.

Народная сказка совсем не обязательно предназначена для детей. Ее важнейшим назначением было занимать слух и ум простых крестьян долгими зимними вечерами, когда они собирались в избу каждый со своим рукоделием. И А. С. Пушкин свои сказки писал для всех. Наверняка, он удивился бы, если бы узнал, что со временем основными читателями его сказок станут дети. Но, конечно же, сказки Пушкина для детей!

Нынешний мир русского детства немыслим без сказок Пушкина. Пушкин для детей настолько свой, что когда в 1937 в Москве памятник поэта хотели перенести из сквера на более освещенное место, дети не позволили это сделать.

Сказки Александра Сергеевича Пушкина с детства нас завораживают яркостью, живописностью, динамизмом, неповторимой самобытной стихией русского народного языка. Все они блестяще театрализованы и экранизированы.

Загадочный и чудесный мир сказок

Что такое сказка? Энциклопедии и взрослые образованные люди ответят, что это литературный жанр, народный фольклор, основанный на вымысле. Но для любого ребенка сказка – это манящий чудесный мир, где животные и птицы умеют говорить, где добро всегда победит зло.

По мнению детских психологов, сказки способны сформировать в детях понятие добра и зла, ответственность за свои поступки, сказки учат детей искать различные способы решения той или иной проблемы. Интересная и увлекательная сказка способна научить малыша сочувствию, позволит понять отличия хороших поступков от плохих намного быстрее, чем куча нотаций и замечаний родителей и воспитателей.

Для маленьких деток очень важна легкость восприятия информации и сказки, написанные в стихотворной форме, привлекают внимание малыша простотой и красочностью образов. Сказки А. С. Пушкина – не исключение. Они запоминаются надолго и именно их вспоминают в первую очередь взрослые, думая, что бы почитать своему ребенку.

Мудрость в сказках Пушкина

Сказкам в творчестве Пушкина уделено не так много внимания, как теме любви или природы. Но образы, созданные поэтом, настолько удивительны и реалистичны, что не дают оторваться от чтения и дают волю воображению. Ребенку легко представить и «ученого кота» и «дуб зеленый» и богатырей, выходящих строем из волн моря.

Чему учат сказки Пушкина? Прежде всего, добру и пониманию что любое зло будет наказано. В каждой сказке обличаются человеческие пороки, наглядно показывается, к чему приводит зависть, жадность, гордыня.

Сказки Александра Сергеевича Пушкина представляют собой совокупность мудрости и духовного наследия русского народа, богатства оригинальных сюжетов. В основе пушкинских сказок лежат русские народные сказки, фольклорные сказания, песни, былины. Произведения Пушкина для детей оказывают огромное влияние на их эмоциональное развитие, развивают воображение и эрудицию, поскольку расширяют словарный запас, воспитывают лучшие морально-нравственные качества.

Когда начинать знакомство детей со сказками Пушкина?

Знакомство со сказками великого русского поэта рекомендуется начинать с двухлетнего возраста. 

В этот период у ребенка формируется сознательное восприятие мира, он впитывает в себя новую информацию и запоминает ее. Малышам будут интересны герои сказок Пушкина, события, происходящие вокруг них. Чуть позже, в старшем возрасте, придет понимание, почему с теми или иными героями происходят неприятности, как удается им выпутываться из сложных ситуаций.

Для начала вполне достаточно читать Пушкина ребенку по 10-15 минут, например, отрывки из «Сказки о царе Салтане…» о белочке или кораблике. Затем сцены с 33-мя богатырями, которые так красочно описаны автором. Дети смогут живо представить себе этих мужественных героев «в чешуе, как жар горя». Нельзя без внимания оставить и знаменитое «У лукоморья», где собраны многочисленные сказочные персонажи. С ними ребенок будет встречаться и в других сказках.

Чем старше становится ребенок, тем осмысленнее его восприятие текста. В 3 года ребенок вполне способен обсудить поведение злой старухи, несчастного старика или царя Гвидона, проявить сочувствие к бедной царевне, поэтому немаловажно просить ребенка высказать свое мнение о прочитанном, что будет способствовать развитию его речевых навыков.

Все сказки Пушкина детям доступны и в мультипликационном варианте. Можно посмотреть их с малышом, но насколько интереснее именно читать эти удивительные истории и дать возможность ребенку самому представлять себе, как выглядят главные герои, что их окружало. 

Сказки Пушкина (список всех сказок)

Не все знают, какие сказки написал Пушкин, ведь их гораздо больше общеизвестных нам с детства. О некоторых из них, наверняка, не знают не только дети, но и многие взрослые.

Вот список сказок Пушкина:

1. «Сказка о рыбаке и рыбке»,
2. «Сказка о попе и о работнике его Балде»,
3. «Сказка о золотом петушке»,
4. «У лукоморья дуб зелёный…» (вступление к поэме «Руслан и Людмила»),
5. «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди»,
6. «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»,
7. «Сказка о медведихе»,
8. «Песнь о вещем Олеге»,
9. «Царь Никита и сорок его дочерей»,
10. «Жених».

На что обратить внимание при чтении сказок Пушкина?

Наиболее известны и популярны 5 сказок Пушкина. Это достаточно объемные произведения, и читать их следует не сразу полностью, но обязательно по главам, в том порядке, в каком их распределил автор. Таким образом, у ребенка развиваются не только внимательность, но и причинно-следственные связи.

Чтение сказок должно быть выразительным и эмоциональным, что поможет ребенку сформировать собственное отношение к персонажам и сюжетным событиям сказки.

«Сказка о попе и работнике его Балде»

«Сказка о попе и работнике его Балде» расширит познания ребенка, потому что потребует объяснения значений таких слов, как оброк, полба, толоконный лоб. При чтении этой сказки Пушкина для детей, следует обратить особое внимание на Балду. Находчивость и трудолюбие обыкновенного деревенского мужичка противопоставляется жадности попа, который хотел заполучить себе бесплатного работника. «Не гонялся бы ты поп за дешевизной» — в этой фразе Пушкин выразил весь смысл сказки.

«Сказке о рыбаке и рыбке»

Насколько плохо и себе дороже быть жадным Пушкин описал в «Сказке о рыбаке и рыбке». С одной стороны, вознаграждается сочувствие Старика по отношению к рыбке и, с другой стороны, справедливо наказывается жадность его жены. Как бы ни хотелось быстрее пройти путь от «разбитого корыта» до «владычицы морской», но по велению Золотой Рыбки это не сделать.

Конечно же, «Сказка о рыбаке и рыбке» — пушкинская сказка сказок. Говорят, что это сказка Пушкина о муже и жене, о том, как не должны выстраиваться отношения между мужем и женой. Муж поставлен в семье главой и представляет собой разумное начало. Именно его задача корректировать эмоциональность и импульсивность жены. Интересно, что в сказке три действующих лица – старик, старуха и рыбка, а в названии присутствует только рыбак и рыбка. Основой жизни христианина является умение себя ограничивать во всем: еде, питье, сне, удовольствиях, любых благах жизни. Тридцать три года старик и старуха умели довольствоваться малым – даже жили в землянке. А тридцать три года означают зрелость человеческой личности.

Вот идеальная семья: старик ловит рыбу, старуха прядет пряжу, оба довольствуются тем, что Бог пошлет. Но вот Бог посылает испытание: золотую рыбку, которая может исполнить любое желание. Старик удивлен, напуган, он отпускает золотую рыбку, так как бескорыстен. Но своим безволием, слабохарактерностью старик позволяет настолько раздуться гордыне старухи, что она, в конце концов, желает стать «владычицей морской», считай самим Богом. Раздулась, как пузырь, и лопнула. Старик не выдерживает испытания властным характером старухи, старуха не выдерживает испытания чудом. И оба оказываются у разбитого корыта.

Фразеологизм «разбитое корыто» ребенок, наверняка, вспомнит в своей жизни не единожды.

«Сказка о царе Салтане»

«Сказка о царе Салтане» – самая-самая волшебная, самая феерическая из всех пушкинских сказок. Чудеса в ней просто фейерверком следуют одно за другим. Но самое интересное это то, что в ней нашли отголоски исторические предания, хранительницей которых была Арина Родионовна. Няня Пушкина была родом с русского Севера, где еще помнили сказания о Киевской Руси. Присказка «мимо острова Буяна в царство славного Салтана» описывает древний торговый путь из Варяг в Греки. Жители русского Севера, поморы, хранили в своих преданиях память об острове Рюген, самом крупном в Балтийском море, принадлежавшем немцам. До немцев здесь жили руги или русы. Когда-то остров носил название Руян. Остров перестал быть русским, когда пресеклась русская княжеская династия в ХIII веке. Впоследствии остров был датским и шведским. Но жители русского Севера сохраняли память в фольклоре об острове. Название Руян преобразовалось в Буян.

Эта сказка Пушкина для детей начинается с того, что царь-батюшка, гуляя в крещенский сочельник, подслушивает разговор трех девиц о том, что бы каждая из них сделала, если бы стала женой царя. Царю Салтану понравились слова третьей девицы о том, что она родила бы царю богатыря. В традиционном обществе, и в родовом и в христианском, деторождение считалось основной ценностью, никак не сравнимой с ценностью пиров или драгоценными одеяниями.

Царь берет в жены третью девицу, первую берет во дворец в качестве поварихи, а вторую – в качестве ткачихи. Царь уходит на войну, у царицы через 9 месяцев рождается необыкновенный сын. И вот тут повариха с ткачихой расставляют свои коварные сети, чтобы погубить ненавистную царицу с ее сыном. Замурованные в бочке царица и царевич приплывают на чудесный остров, который становится их новым домом. И что бы ни делали впоследствии злые повариха с ткачихой, чтобы обманывать царя, все их козни и хитрости не достигают своей цели, — с помощью царевны Лебедя, которую он спас, царевич Гвидон получает все чудеса света, и волшебную белочку, и тридцать трех богатырей, и саму царевну Лебедь в качестве жены. Царь Салтан приезжает посмотреть на все эти чудеса и находит свою жену и сына живыми и невредимыми. Тут, конечно, пир на весь мир и даже повариха с ткачихой великодушно прощены.

Читая «Сказку о царе Салтане, сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне и о прекрасной царевне Лебеди», следует обратить внимание на выразительные женские образы — мать Гвидона и царевну Лебедь; на сыновнюю заботу о матери; на верность и преданность любящих сердец.

Зависть и ложь сестер и бабки Бабарихи привели к страданиям и трудностям царицы и ее сына, но, как и полагается в сказке для детей Пушкина, побеждает любовь и прощение.

«Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»

Чудесная «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» создана на фоне интересных жизненных обстоятельств Пушкина, – в ту пору поэт был горячо влюблен и сватался к Н. Гончаровой. Не ошибемся, если скажем, что все те положительные качества, которыми писатель наделил царевну, присущи были его невесте.

Царевна прекрасна собой, она не белоручка, — в терему у семи богатырей она все хозяйство взяла на свои плечи, она скромна, «тиха», верна царевичу Елисею. Ей противостоит царица-мачеха, которая хоть и красива внешне, но имеет гордый, злобный и завистливый характер. Основным ее занятием является самолюбование, «самоистуканство». Царевич Елисей воплощает собой верность. Он похож на богатыря, который ради поиска любимой, бесстрашно отправляется на край света и на равных обращается со стихиями – Солнцем, Месяцем, Ветром. Добро и любовь побеждает: Елисей находит царевну, разбивает хрустальный гроб, и царевна оживает. Зло наказано: царица-мачеха умирает от злобы и зависти.

Сюжетная основа этой сказки для детей Пушкина созвучна со многими другими сказками мировой литературы. Анализируя её, ребенок сможет сопоставить сюжеты других сказок, найти сходства и различия.

Скромная красавица-царевна мешает жить коварной и тщеславной царице. Все попытки извести молодую соперницу не могут привести к требуемому результату. Ведь в помощниках у справедливости и природа, к которой обращается за советом Елисей, и сила богатырей, по-джентльменски отнесшихся к случайно забредшей к ним красавице. Долгая история заканчивается счастливо и это характерно для любой детской сказки Пушкина.

«Сказка о золотом петушке»

Чему учит сказка о Золотом петушке?

Главному герою предлагается помощь, взамен на ответную услугу в будущем. Царь с радостью принимает подарок, не думая, чем ему это может обернуться. А задуматься стоило, ведь неизвестно, что в дальнейшем могут потребовать за оказанное одолжение. Эта беспечность обошлась ему дорого, так как сдержать слово, данное мудрецу он не смог. Мораль такова: не давай обещаний, если не знаешь, сможешь ли сдержать обещание, а если уж дал слово – то держи его.

«Руслан и Людмила»

Сказочная поэма «Руслан и Людмила» погружает маленького читателя в загадочный мир древней истории и знакомит с понятием рыцарство. 

«Жених»

Малоизвестная сказка-баллада «Жених» предназначена для более старших детей. Это произведение знакомит юных читателей с народными песнями и самим обрядом свадьбы. Своеобразный жанр произведения раскрывает коварную сущность жениха-злодея и духовную победу невесты Наташи над ним.

С другими произведениями поэта дети будут знакомиться на всем протяжении образовательного процесса, но только о сказках Пушкина, прочитанных в раннем детстве, не забудут уже никогда. Они помогут постичь философию и значимость поэтического наследия великого поэта. Очень важно дать возможность ребенку нарисовать героев сказок, организовать инсценирование небольших отрывков. Это способствуют развитию фантазии, способности к рисованию и актерскому мастерству. 

В заключение важно отметить, что литературные сказки Пушкина являются неотделимой частью не только национальной и мировой литературы, но и представляют целый пласт культурного наследия нашей страны. Персонажи, символы, сюжетные линии сказок, ставшие афористичными, часто встречаются в других литературных произведениях, а также в повседневной жизни.

Счастливы те детки, которым еще предстоит открывать мир пушкинских сказок, входить в неведомую страну, где «У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом».

Сказки Пушкина для детей — поистине кладезь народной мудрости. Они должны занять достойное место не только на книжной полке, но и в сердце каждого ценителя русской литературы.

---

Викторина для детей на тему — Сказки А.С. Пушкина

 

Сказки в русском народном духе Пушкин писал на протяжении почти всего своего творчества, с 1814 до 1834 г. Они резко разделяются на две группы: ранние (до 1825 г.) и поздние. Наше представление о пушкинских сказках, как о важной и серьезной области его поэзии, относится только к поздним его сказкам («Сказка о попе», «О медведихе», «О царе Салтане», «О рыбаке и рыбке», «О мертвой царевне» и «О золотом петушке»).

Ранние сказки Пушкина, а также поэмы на сказочные сюжеты («Бова», «Царь Никита и сорок его дочерей») вовсе лишены подлинной народности, свойственной зрелому пушкинскому творчеству. В них мы не найдем ни выражения чувств и интересов народа, крестьянства, ни сознательного усвоения и переработки форм и приемов устного народного творчества. Пушкин в них лишь использует отдельные элементы народной поэзии: сказочный сюжет или мотив, имена сказочных персонажей, отдельные обороты народного стиля и языка. Подобным образом использовали народное творчество почти все русские писатели XVIII и начала XIX в.

Устная народная поэзия сопровождала всю жизнь крестьянина, от рождения до смерти, от колыбельной песенки до похоронного причитания. Повсюду в народе пелись песни, рассказывались сказки. Пели ямщики в пути, песни звучали во время работы и в праздники, в хороводах и на свадьбах, пели и рассказывали на зимних посиделках. Весь быт народа, его страдания и радости, его борьба, его исторические воспоминания — все это получало выражение в народной поэзии, в песнях, былинах, сказках, преданиях, передававшихся от поколения к поколению, обновлявшихся или создававшихся впервые.

Писатели XVIII и начала XIX в. с детства были окружены этой стихией народной поэзии. Она, естественно, проникала и в их собственное творчество. Подражания народным песням или сказкам писали почти все поэты, независимо от их социальных и политических взглядов: и Сумароков, и Державин, и Радищев, и Карамзин, и Дельвиг, и Жуковский, и Катенин, и многие другие. Но из всего богатого и разнообразного моря народной поэзии дворянскими писателями того времени воспроизводились почти исключительно темы и сюжеты, не затрагивающие социальных противоречий крепостной действительности: лирические любовные песни и волшебные сказки. Иногда, как в ранних сказках и поэмах Пушкина (или в «Бове» Радищева), народные образы привлекались для создания грубовато-эротических картин и сюжетов.

Переход Пушкина в середине 20-х гг. к реализму сопровождался у него глубоким интересом к народу. Юношеский лирические сетования на судьбу крепостного крестьянина («Увижу ли, друзья, народ неугнетенный?»), романтический горькие жалобы на отсутствие революционных настроений п народе («Паситесь, мирные народы! // Вас не пробудит чести клич») заменяются теперь пристальным и проницательным изучением народа, его жизни и потребностей, его «души». Этому изучению содействовало пребывание поэта в ссылке в Михайловском в самом тесном общении с крестьянами, и дворовыми. В отличие от декабристов Пушкин старается подойти ближе к народу, понять его интересы, мечты, идеалы. Как поэт, он знает, что все чувства и мысли народа выражаются в его поэтическом творчестве. И Пушкин принимается внимательно изучать народную поэзию. Он записывает песни и народные обряды, заставляет свою няню снова рассказывать ее сказки, знакомые ему еще с детства, — теперь он по-иному их воспринимает, ищет в них выражения «народного духа», вознаграждая тем «недостатки проклятого своего воспитания»⁽¹⁾.

Пушкин не ограничивается задачей пассивного изучения народной поэзии: он стремится проникнуть в нее, творчески овладеть ее содержанием и формой, научиться самому создавать такие же песни и сказки, какие создавали безыменные народные поэты. И это ему удалось настолько, что до недавнего времени некоторые из его произведений в народном духе (например, «Песни о Стеньке Разине») исследователи принимали за записи подлинно народных песен. В отличие от всех предшественников, Пушкин в своих «подражаниях» касается прежде всего социальных и политических тем народной жизни. Он пишет три «Песни о Стеньке Разине», «единственном поэтическом лице русской истории», как назвал его Пушкин в одном письме. Серьезные социальные темы затрагивает он и в своих сказках.

Своего рода ступенью к народным сказкам были у Пушкина две баллады на народные сюжеты: о девушке, публично разоблачившей злодеев разбойников («Жених», 1825), и о страшном возмездии мужику, из трусости нарушившему свои нравственный долг («Утопленник», 1828).

С 1830 по 1834 г. Пушкиным было написано пять народных сказок в стихах, а одна («О медведихе») осталась незаконченной. Эти сказки впервые вводили в литературу подлинную, пе приноровленную к интересам дворянского читателя народную поэзию, то есть не только занимательные, фантастические приключения героев или любовные переживания «красной девицы» и «доброго молодца». В пушкинских сказках затрагивается социальная тема (о жадном попе и батраке, наказавшем его, о мужике, которого тем больше угнетают, чем больше благ доставляет он своим угнетателям), говорится л о моральных идеалах народа («Сказка о мертвой царевне») и т. п.

Калина Виктория Геннадьевна

Учитель русского языка и литературы

МБОУ СОШ №7, село Чкаловское, Приморский край

«Сказки Пушкина — основа формирования духовно-нравственного воспитания»

«Хороша та сказка, где есть взрослые мысли»

Дарий  

        «У каждого возраста свой Пушкин. Для маленьких читателей — это сказки. Для десятилетних — «Руслан». В двенадцать — тринадцать лет нам открываются пушкинская проза, «Полтава», «Медный всадник». В юношеские годы — «Онегин» и лирика. А потом — и стихи, и проза, и лирика, и поэмы, и драматические произведения, и эпиграммы, и статьи, и дневники, и письма… И это уже навсегда!» — писал С. Маршак.

        Земля русская издревле была богата на литературные таланты. Один из таких талантов — это конечно поэт Александр Сергеевич Пушкин. Каждый сможет найти в его произведениях что-то близкое сердцу, но самые родные, знакомые всем ещё с детства творения Пушкина – это его сказки. Можно сказать, что поэт и его сказки являются одними из самых ярких первых детских поэтических впечатлений для многих людей.

«Мой Пушкин!

Ты мне дорог с малых лет,

Твои стихи я слышу с колыбели.

Я сказками волшебными согрет,

Что музыкой в душе моей звенели»

        Список его сказочных произведений невелик, но в каждом из них сокрыта кладезь народной мудрости.  Образы, оживающие в его сказках — богатыри и прекрасные царевны, хитрые представители нечистой силы, смекалистые крестьяне, мудрецы и глупые цари, пришедшие к нам с чтением в детстве, населяют наше воображение и по сей день.

        Чему учат сказки Пушкина? Прежде всего, добру и пониманию, что любое зло будет наказано. В каждой сказке обличаются человеческие пороки, наглядно показывается, к чему приводит зависть, жадность, гордыня. Ещё они учат любить и ценить прекрасный родной русский язык, каждая строчка просится, чтобы её запомнили. Добиться такой красоты и такой простоты довольно трудно. Пушкин, великий гений и великий труженик, часто подолгу работая над каждой строкой, не копировал народные сказки, а переделывал их, придавая новую глубину или, вернее, вскрывая те глубины, которые в народной сказке есть, но которых поверхностные читатели не могли увидеть. И пусть этот мир, созданный Пушкиным, сказочный, но всё в нём полно жизни и правды. Пусть не бывает на свете чертей или говорящих золотых рыбок, но неподдельна красота этого мира, правдивы человеческие чувства, мудры мысли – и радостные и горькие, – которые Пушкин увидел в древней народной поэзии и воплотил в лёгких и прекрасных стихах.

        Педагогическое значение текстов сказок А.С. Пушкина связано с их своеобразной магической силой. Они легко проникают в самую глубь души в её бессознательные слои, прежде всего, это связано с тем, что они написаны языком, который понятен ребенку.

        В каждом произведении, за каждой строчкой скрывается суть и правда тяжелой жизни народа. Зачастую заложниками обстоятельств люди становятся только из-за своей глупости. Подтверждением тому служат произведения поэта. Например, сказка «О рыбаке и Золотой Рыбке» показывает читателю, что нельзя быть корыстным и жадным человеком. Если выпал шанс поменять свою жизнь к лучшему, то нужно остановиться и радоваться тому, что имеешь, иначе можно остаться у разбитого корыта.

        Находчивость и трудолюбие обыкновенного деревенского мужичка из       «Сказки о попе и работнике его Балде» противопоставляется жадности попа, который хотел заполучить себе бесплатного работника. «Не гонялся бы ты поп за дешевизной» — в этой фразе Пушкин выразил весь смысл сказки. За всё надо платить, как бы ни хотелось жадным и богатым поступить иначе.

        Зависть и ложь сестёр и бабки Бабарихи из «Сказки о царе Салтане» привели к страданиям и трудностям царицы и её сына, но, как и полагается в сказке для детей, побеждает любовь и прощение.

        Главными отличительными чертами сказок Пушкина является то, что добро всегда побеждает зло, они оптимистичны. Кроме того, каждая его сказка несёт в себе какой-либо нравственный урок:

«Сказка ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцам урок»

        В. А. Сухомлинский считал, что «сказка неотделима от красоты, способствует развитию эстетических чувств, без которых немыслимо благородство души, сердечная чуткость к человеческому несчастью, горю, страданию. Благодаря сказке ребёнок познает мир не только умом, но и сердцем».

        Огромным потенциалом в духовно-нравственном воспитании школьников обладают сказки А.С. Пушкина. Они знакомят их с народным творчеством, историей и традициями народа, способствуют формированию нравственных эталонов — трудолюбия, доброты, смелости, формируют негативное отношение к жестокому отношению и жадности:

«…Отпустил он рыбку золотую.

И сказал ей ласковое слово:

«Бог с тобою, золотая рыбка!

Твоего мне откупа не надо;

 Ступай себе в синее море,

 Гуляй там себе на просторе»…»

        Его сказки обогащают знания об окружающей природе и жизни:

«…Там на неведомых дорожках,

Следы невиданных зверей;

Избушка там на курьих ножках,

Стоит без окон, без дверей;

Там лес и дол видений полны;

Там о заре прихлынут волны,

На брег песчаный и пустой…»

         Начинать читать сказки Пушкина ребёнку можно с любого возраста. Малышам будут интересны герои сказок, события, происходящие вокруг них. Чуть позже, в старшем возрасте, придёт понимание, почему с теми или иными героями происходят неприятности, как удаётся им выпутываться из сложных ситуаций.

         Проблема духовно-нравственного воспитания в условиях современного российского общества приобрела в последние годы особое значение. Это связано, прежде всего, со снижением культурного и интеллектуального уровня развития подрастающего поколения. Большими возможностями в плане духовно-нравственного развития обладают сказки. Начиная со сказки, ребенок знакомится с захватывающим литературным миром в котором отражаются взаимоотношения, присущие миру людей. За образами героев сказок скрыты духовно-нравственные понятия, символизирующие эталоны нравственности, которые в свою очередь, должны прочно закрепиться и в реальной жизни детей, регулируя их мысли и поступки.

«Читайте Пушкина, друзья! Читайте сказки!

И будет жизнь тогда полна тепла и ласки!

Читайте Пушкина всегда, – вот вам подсказка,

 И пронесёте сквозь года вы радость сказки!

Читайте Пушкина, друзья!

И думайте над каждым словом!

Не прочитать его нельзя,

А, прочитав, вернитесь снова!»