Запой рассказы алкоголиков женщин

По статистике, алкоголизмом в России страдает почти 12% женского населения, 24% принимают алкогольные напитки регулярно, 43% — периодами, 4,9% — время от времени, у 28% запои чередуются с периодами воздержания.

Я была единственным пациентом женского наркологического отделения, который пришел туда своими ногами, да еще и в трезвой памяти. Не уверена, что в твердом уме, потому что я себя алкоголичкой категорически не считала, но мои родные и близкие придерживались именно этого мнения. И я пошла ради них, чтобы меня вылечили, такую негодницу. Проблема моя заключалась в том, что я не могла себя контролировать, когда пила, то есть, если капля в рот попала, пьем, пока не упадем под стол.

— Запои по сколько дней бывают? — поинтересовались в приемном отделении.
— Да я вообще не запойная, я на второй день даже думать о спиртном не могу, и мне плохо очень.
— Понятно, значит, пишем: запои по два дня. Что пьете?
— Да нет же! Я не пью на второй день и вообще не опохмеляюсь никогда…
— А зачем пришли-то?
— Ну мне говорят, что если пьешь три-четыре раза в неделю, ты уже алкаш. А пью водку и виски…
— Сколько выпиваете?
— Бутылку-полторы.
— Угу, — врач записывал мои показания на компьютере. — Сейчас мы вас отправим в пятое отделение, где лежат наркоманы, там у нас как бы фильтр. Когда у вас возьмут анализ на коронавирус и на ВИЧ, на следующий день уже переведут в седьмое. Оно у нас самое лучшее. 

Фильтр

Когда я вошла в фильтр, у меня тут же отобрали паспорт и верхнюю одежду. Заставили все вынуть из карманов. Разрешили оставить только пачку сигарет, расческу, зубную пасту и щетку. А я есть хочу, с собой салат из морковки взяла и сыр.

— В стеклянных банках ничего нельзя. А сыр вы что, будете грызть?
— А нельзя на кухне попросить, чтобы порезали?
— У нас ножей вообще нет. Только ложки. Раздевайтесь!
— Совсем?
— Совсем, трусы можете оставить.
— А лифчик?
— Нет.
— Почему?
— Потому что.
— Есть объяснение?
— Потому что у нас тут наркология, а на лифчике можно повеситься, им можно кого-нибудь задушить.
— А крем?
— Крем можно съесть. Вот наша ночнушка и наш халат. Больше ничего вашего.
— А халатами вашими одна тысяча девятьсот черт знает какого года выпуска с целыми двумя поясочками, один из которых вдевается в дырочку на талии, удушить, конечно, никого нельзя, — я наконец справилась с этим поясочком.

И попадаю в кучу наркоманок и ВИЧ-инфицированных. Напоследок прошу воды у медсестры. А воды нет. Она, сжалившись надо мной, дает початую бутылку: «Не бойтесь, это моя. Не выбрасывайте ее, будете в нее потом кипяченую воду наливать».

Я пошла в палату, одна койка была пустая, на другой мертвым сном спала красивая блондинка с губами. Поговорить не предоставляется возможности, пошла курить в туалет. Мне страшно, их много. И ноги у них страшные — отекшие, словно на костре поджаренные, в язвах, у кого-то в бинтах, обнажающих красную плоть. «Да ничего, ничего, это уже все проходит», — уловив мой взгляд, сказала женщина с распущенными волосами, без передних зубов. «Девки, — закричала Жанка, высокая блондинка, бывшая фотомодель, — а алкоголичка-то какая беленькая вся, ножки прямо чудо!» Они хохмили, ржали о чем-то своем, а потом всю ночь Жанка орала. Пошла в туалет, упала лицом в толчок, ее привязывают к кровати, а она сопротивляется: «Отпустите меня, отвяжите!» Ночь не сплю.

Сигареты кончились, утром курю одну на двоих с ВИЧ-инфицированной. Даже не знаю, как ее зовут, но бесконечно интеллигентное лицо. Она вообще была очень милая и замужем, и приятных, даже красивых лиц там было много. Жанка спрашивает меня, не боюсь ли я заразиться. Не знаю. Они все убеждают меня и объясняют, что ВИЧ передается только половым путем или через иглу. И дети у той же Жанки родились нормальные, хотя она больна с 16 лет, говорят, никак мне это не передастся. Одна, лет восемнадцати, подошла ко мне и говорит: «Ой, я как раз ищу такие тапочки, как у вас. Не поменяетесь с доплатой? Мне завтра блок сигарет подгонят — скажите, сколько хотите?» Схватила мой тапок 36-го размера и давай всовывать в него свой 39-й. Я говорю: «Да они уже не очень новые и вам маловаты». «Нормально, — говорит, — вот, мои померяйте». Я вичные тапки мерять не стала, сказала, что подумаю. Через полчаса она пришла ко мне в палату, заявила, что другие для меня нашла, еще лучше. Тут медсестра как заорет: «Богданова, а ну-ка, быстро в свою палату вернулась! Из надзорной палаты вышла!»

За сутки, которые я провела в этом отделении, у меня спутались в голове все истории, кто во сколько лет колоться начал и почему, кто в тюрьме сидел. При этом меня все время отвлекали, слушать не давали: то капельницы ставили, то уколы, то таблетки, то на прием к врачу. К вечеру перевели в «хорошее» алкоголическое отделение, к своим. 

Лучшее отделение

Там правила оказались еще строже. Две пачки сигарет, которые были в сумке, отобрали и выдавали по две штуки в два часа. По четным часам — в восемь, десять, двенадцать и так далее. Меня положили опять в надзорную палату, где за мной три-пять дней наблюдали — насколько я вменяемая и можно ли меня вообще перевести в нормальную палату. Скажу сразу: некоторых оттуда так и не перевели, например, Киру через семь дней просто выписали. Кира лежала трое суток, не подавая признаков жизни. Оставшиеся дни ходила по коридорам и что-то жевала, заходя по пути во все палаты, хватая со столов что придется — то яблоко, то булочки, то конфеты — и мгновенно все сгрызала. Она с такой жадностью и так быстро все съедала, будто боялась, что у нее это сейчас отберут. «Передозировка прописанных рецептурных лекарств, — объяснила она мне свой диагноз. — Меня из Кащенко привезли». На седьмой день за ней приехали родители и забрали. Поэтому когда меня вызвал мой лечащий врач, оказавшийся по совместительству завотделением, и сказал, что я на сегодняшний день у него в отделении самый тяжелый и сложный пациент, я была просто ошарашена. Чувствовала я себя прекрасно, у меня в жизни никогда ничего не болело, я долгое время вообще думала, что сердце у меня в животе, не где-то слева, про печень вообще ничего не знала.

— Если бы вы не пришли, вы через день-два, максимум через неделю впали бы в печеночную кому, а на моей памяти из нее живым никто не возвращался. У вас зашкаливает билирубин, выше нормы в несколько раз холестерин, анализы очень плохие, можно сказать, что печени у вас уже нет.
— Но она же не болит?!
— А печень никогда не болит. Просто начинаются необратимые процессы — цирроз или кома.

Врач достала с полки книгу Аллена Карра «Легкий способ бросить пить», попросила меня прочитать за выходные и сказала, что в понедельник будем обсуждать.

Я вышла из кабинета врача, не поверив ни одному слову. Как же так? Я просто вечерами выпивала, ну да — концовку не помнила, но утром вставала с больной головой, даже шла на работу, если было нужно, благо сейчас у нас удаленка. К вечеру оживала, на следующий день переделывала кучу дел, выполняла все обязанности жены и матери, следила за детьми и за домом, встречалась с друзьями. У нас часто бывали гости. Я просто жила интересной, насыщенной жизнью, полной радости и приключений, и вдруг выяснилось, что это алкоголизм.

Семь дней подряд мне ставили по две капельницы в день, кололи уколы четыре раза в день, выдавали гору таблеток. Каждый раз следили, чтобы я их выпила. Вообще следили за нами везде и ежеминутно, камеры были установлены в палатах, коридорах, в туалете, в душе. Пока ты в надзорке, душем пользоваться запрещается, телефоном тоже. Когда тебя переводят в обычную палату, телефон выдают всего два раза в неделю на час. И разрешается получить уже не две сигареты в час, а пачку на день. Хватит ее тебе, не хватит — больше не выдадут, пусть родственники тебе хоть блок привезли. Передачи от родных и близких разрешаются только час в день — с 16.00 до 17.00. Едят все только ложками, как порезать огурец и помидор, переданные с воли, для меня осталось загадкой. Но моя соседка Аленка овладела этим искусством в совершенстве.

И вот на пятый день меня перевели в трехместную палату к Аленке, третья койка была пустая. Аленка оказалась не алкоголиком, а наркоманкой, да еще и метадоновой. «Мед», как называют этот наркотик в просторечии, хуже героина, шансов вылечиться у Аленки было в несколько раз меньше, чем у героинщиков. В нашем отделении было всего две наркоманки. И обе меня очень полюбили. Обеим было плохо так, что мы все втайне считали себя счастливыми: «Слава Богу, что мы алкоголички!» Аленка блевала сутками, ей выворачивало ноги и руки, болели кости, она стонала и кричала от боли. Мне было ее очень жалко и хотелось облегчить ее участь, я постоянно бегала к медсестре. А медсестра тоном надзирателя говорила, что так ей и надо, а что она хотела. «Но сделайте ей какой-нибудь обезболивающий укол, — просила я. — Она же так мучается».

Аленка была очень неплохая, имела любящего мужа и 18-летнюю дочь, которые не знали о ее зависимости. Она умудрялась скрывать все это, плела, что колет обезболивающие от несуществующей болезни, была довольно остроумной и очень правильной по жизни, не изменяющей, не тусовочной — такой наркоман-одиночка. Подруг у нее даже не было, домашняя очень: только муж и дочь.

Второй наркоманке, Тане, я читала вслух книжки, чтобы ее как-то отвлечь, ходила с ней по коридору взад-вперед, потому что она вообще не могла сидеть на месте, так у нее все болело. Сами врачи советовали девкам сначала перейти на героин, а потом уже приходить к ним, тогда вылечиться будет гораздо легче. Аленка вытерпела 21 день — больше здесь не держат, а Таня сбежала на четвертый день — не выдержала. Хотя в этой государственной наркологической больнице, где мы все лежали бесплатно, Таня лежала платно, это стоило 29 тыс. рублей за 10 дней. Относились к ней точно так же — надзорка, две сигареты в день, никаких поблажек, и обезболивающие уколы она себе так же ходила слезно выпрашивать. Единственное отличие в том, что на учет ее не поставят. А меня из-за сочувствия к наркоманам медсестра Екатерина Владиславовна заподозрила в причастности и как-то по-дружески спросила: «Ох, признайся, грешна ты, грешна». «В каком смысле? — возмутилась я праведным гневом, — в их области, что ли? Нет, я чистый алкоголик». «Не может этого быть, — сказала Екатерина Владиславовна. — Наркоманки к вам, алкоголичкам, относятся как к людям второго сорта, свысока, презирают вас, а у тебя аж две подружки-наркоманки… »

«Тюремные» будни

Поскольку я чувствовала себя хорошо, меня записали в бригаду. Бригада из пяти человек утром, днем и вечером под руководством медработника ходила получать завтраки, обеды и ужины для всех. Мы сначала долго ждали машину с питанием, наворачивали круги между больничными корпусами, а по ее прибытию таскали на шестой этаж бачки с супом и компотом, подносы с котлетами из непонятной субстанции, гарниры, полдники, состоящие из яблок, йогуртов и печений, в общем, довольно съедобных. Хотя почти у всех от больничной еды были запоры, и в связи с этим очень крупная женщина Мария однажды сломала унитаз, просидев и протужившись на нем полтора часа. Встав с унитаза, Мария не рассчитала силы и рухнула наземь, а подняться сама уже так и не смогла. И мы не могли ее поднять всем отделением. Ну кто-то, прямо скажем, не хотел, кто-то был в десять раз мельче ее, и медсестра вдруг придумала подогнать двухэтажную тележку, на которой мы как раз развозили еду по палатам. Мария заявила, что может идти только босиком, на первый этаж тележки загрузили ее тапки, а на второй легла она сама, вернее, мы ее туда кое-как затащили. Поднимаясь, Мария материлась, проклинала судьбу и своего сына, который все время хотел жрать, и она с больными ногами вынуждена была его кормить и все время стоять у плиты. А именно он и вызвал неотложку и засадил ее в эту тюрягу, как она выразилась. Облокотившись на тележку, женщина вдруг спросила: «А можно я пукну?» Мы снисходительно кивнули, и раздался такой раскат грома, что все непричастные высыпали из своих палат.

Мы засыпали под страшные стоны Тани, под грохот металлической тележки, на которой с помощью сочувствующих передвигалась Мария, просыпались под крики медсестры: «Девочки, на таблетки, на уколы». Ни тебе звуков телевизора, который не работал, ни радио, ни телефонов, совершенно отключенные от жизни.

Наркоманка Таня четыре года отсидела в тюрьме. Я как-то спросила ее: «В тюрьме-то, наверное, хуже?» Она сказала: «Нет, такие же девчонки и, ты знаешь, даже лучше, меньше запретов». Запрещены были и ножницы, и кусачки, и щипчики, и пинцеты. У меня в раздевалке в сумке лежали игральные карты, но взять их мне не разрешили, потому что азартные игры тоже запрещены. Девчонки жаловались на заросший маникюр и педикюр, а некоторые даже и на отросшие бороды и усы, которые нечем выщипать. Но когда у меня порвались тапки, мне выдали нитку с иголкой и разрешили зашить, а когда Светку решил бросить любимый мужчина, который, собственно, ее сюда же и привез, она пришла к медсестре и слезно попросила «таблетку от мужчины». Та дала ей такую таблетку, что Светка моментально успокоилась и заснула глубоким сном. Какое-то сочувствие у медперсонала все же было.

И в общем, и в целом государство своих алкоголиков очень любит. Их лечат бесплатно 21 день, кормят, поят, чистят кровь, лечат все, что у них болит. У Нателлы, которую мать сдала в эту богадельню, очень болела спина — ей была предложена физиотерапия. У кого были не в порядке зубы, всем залечили и поставили пломбы. Я накануне вывихнула большой палец на правой руке — мне сделали десять сеансов ультразвука, и палец перестал болеть.

Любовь

Первый раз я пошла на ультразвук под конвоем, потом меня признали адекватной и разрешили ходить одной. А за занавеской лежал Виталик, повар, у которого от таскания тяжелых котлов болела спина. Он активно поддерживал беседу со мной, волновался за палец, а на следующий день принес бумажку со своим телефоном и предложил создать семью, хотя с прошлой женой, признался честно, еще разведен не был. Я на всякий случай согласилась. Он меня в первый день даже и не видел, так и влюбился через занавеску. На второй день в коридоре меня поймал Максим, представившийся санитаром, то есть конвоиром Виталика, стал убеждать меня, что Виталик неадекватный и лучше семью создать с ним. Я растерялась. А третий молодой человек, которого Максим тоже под конвоем сопровождал на электросон, мне как раз очень понравился. Я, сославшись на бессонницу, тоже стала ходить на электросон, но Виталик и Максим спать мне не давали, без конца заглядывали в кабинет и громко шептали: «Раиса Захаровна, Раиса Захаровна» (вспоминая всеми любимый персонаж из фильма «Любовь и голуби»). В конце концов девушка Геля, которая была хозяйкой кабинета электросна, велела разобраться мне со своими мужчинами и не заводить любовных треугольников там, где люди спят. Я выходила из кабинета, и все трое ждали меня. Максим, Виталик и тот, который мне понравился, ему, кстати, электросон «ни фига не помогал», как он выразился. Потом мы все вместе обходили круг между корпусами, и этот парень признался, что лежит тут уже не первый раз и однажды сделал укол вивитрола — это теперь модно вместо всяких кодировок и торпед. Один укол стоит 20 тыс. рублей и делается шесть раз ежемесячно. Естественно, за счет государства, то есть для нас всех бесплатно. Нам подарили его американцы, якобы потому, что он был создан специально для героинщиков, то есть это блокатор. И если после него героинщики начинали колоться, то они ничего не чувствовали и, соответственно, увеличивали дозу. Америку накрыла смертность героинщиков от передозировки, и американцы «слили» вивитрол нам. А у нас его предлагают алкоголикам, но если алкоголик сорвется при этом уколе, то с ним ничего не случится, он не будет чувствовать опьянения, ему будет казаться, что он пьет просто воду, но похмелье наутро будет страшное. Так предупреждают наши врачи. Этот парень рассказывал: «Я сделал вивитрол и решил проверить. У меня прямо в доме “Красное и белое”, я пошел купил винца и полбутылки водки. Опьянел так хорошо. И ничего со мной не случилось. Так что еще пять раз я его колоть не стал».

Шестидесятилетняя Катя из нашего отделения запила из-за мамы. Она одна за ней ухаживает уже много лет, картина не меняется, ничего в жизни не происходит, каждый день похож на другой — памперсы, кормежка, мамины капризы — и Катя пьет. Она сделала этот укол все шесть раз и продержалась два года. А сейчас опять сорвалась.  Хочет заново вивитрол вколоть. Вид у Кати как у профессора философии и речь такая же, работала всю жизнь в мидовской поликлинике в руководстве. И вот она — счастливая старость.

Страшные истории

Вообще по подавляющему большинству клиентов нашего отделения никогда не скажешь, что они алкоголики. Римма тоже обладательница прекрасной речи, потеряла мужа и сына, сидеть совсем не может, ходит все время по коридору взад-вперед. Начала пить таблетки от тяги к алкоголю, теперь без них не может и непонятно, от какой зависимости ее лечить.

Галине Петровне 70 лет. Когда она попала в надзорку, она сказала, что у нее грязная голова, а в душ-то нельзя. Я ей предложила помыть голову в раковине. Она боялась ужасно, что ругать будут, я взяла у сестры перчатки и помыла ей голову. Набежали три бабушки из 13-й палаты, которые еле ходили и даже в душ идти боялись, чтобы не поскользнуться, я и им всем помыла головы. И было у всех счастье. Но недолгое, одна из бабушек на следующий день пропала. Утром ее повезли на УЗИ сердца и все. Бабушка больше не появилась. Пришел племянник, которому она накануне отписала все: и квартиру, и дачу, и сказал ей, что УЗИ сердца в этой больнице нет, увез ее, видимо, в психушку на основании справки об ее алкоголизме. А она мне рассказывала, пока я ей мыла голову, что у нее в автокатастрофе разбились сын и дочь. Ну как тут не запить?

Большая женщина Ирина, похожая на переделанного мужчину, все выходные пахала на рынке, продавала ягоды, скопила 500 тыс. рублей. А молодой муж украл деньги и сбежал. Ну как тут не запить?

Тридцативосьмилетнюю Аню бросил любимый, она ушла в недельный запой, ее сюда сдал папа, буквально выгнал, без телефона, без зубной щетки, в одном спортивном костюме.

В общем, я хорошо прожила все эти дни: работала в бригаде, лечила палец, ходила на электросон, читала книжки, пыталась помочь, кому могла, а от модного укола отказалась. Не внушил он мне доверия. Но задуматься над печеночной комой, конечно, мне пришлось. Да, и над своей жизнью тоже. А анализы при выписке оказались идеальными, все восстановилось, вот что удивительно. А может быть, я была самым сложным пациентом, потому что я единственная внушала надежду своему лечащему врачу, что я еще не безнадежна? И поэтому она меня так напугала. Потому что ведь большинство моих соседей были здесь уже не первый раз.

Фото: кадр из фильма «Голубой жасмин»

Две женщины, две судьбы, две истории глубокого падения и тяжелейшего подъема. Ольга и Светлана (имена изменены) больны алкоголизмом, но вряд ли, встретив сейчас их на улице, вы бы об этом догадались.

Благодаря витебскому обществу анонимных алкоголиков, которое они называют семьей, Ольга в трезвости 17 лет, Светлана – 5. Но даже спустя годы они остерегаются нетрезвых компаний и не позволяют себе даже глотка шампанского. Говорят, край пропасти слишком близко – буквально в одной рюмке, и оступиться нельзя. Вот их истории.

Семья «в бутылке»

Ольга (51 год):
– Я выросла в семье алкоголиков. Папа, хорошо отметив свой день рождения, пошел купаться и утонул. Мать осталась с тремя маленькими детьми и топила все сложности в рюмке. С детства меня окружали пьяные люди, застолья. Все поднимали себе настроение алкоголем. Постепенно и для меня это стало нормой.

Мама работала проводницей, дома бывала нечасто, и дети зачастую были предоставлены сами себе. Интересно, что моих старших брата и сестру алкоголизм обошел стороной, а я вот подсела. Была младшей в семье, со мной мало общались родные, нет мамы рядом. Кругом одиночество.

Начала пробовать алкоголь самостоятельно, а к 16 годам уже отметила день рождения под столом. Успела закончить медучилище, распределилась медсестрой и в 18 лет увлеклась наркотиками, которые могла достать на работе.

Подсадили подружки. Мол, попробуй, хорошо будет. За год исколола себе все руки, жила в полусне. Когда все вскрылось, меня даже клеймили позором в газете. Долго откачивали в наркологии.

Кое-как справилась с наркотиками, заменив их регулярными возлияниями. В 22 познакомилась с офицером, который был старше меня на пять лет. Честно рассказала про свои проблемы, но он меня принял такой, какая есть. Поженились и уехали в Читу, куда его отправили служить.

Светлана (31 год):
– В моей семье родители тоже часто выпивали. Для меня это был обычный образ жизни. А потом в 14 лет я вырвалась «на волю» – в деревню к бабушке, где за лето умудрилась заболеть алкогольной зависимостью. Мне просто не повезло – оказалась повышенная предрасположенность к спиртному.

Многие ведь к стойкой зависимости приходят десятилетиями. А у меня она сформировалась почти сразу. Пила практически каждый день, даже 11 класс бросила – поехала за границу работать танцовщицей в клубе.

Занималась консумацией, постоянно выпивала с клиентами. Там же подсела на легкие наркотики, курила много сигарет. Когда тебе 18 лет, кажется, что весь мир у твоих ног, особенно когда ты красив, здоров и все вредные привычки в кайф.

Когда вернулась на несколько месяцев домой, то встретила мужчину, с которым мы стали жить. В 21 год родила сына. К этому времени я очень сильно сидела на курительных наркотиках.

Думала, что все контролирую, зависимости нет. Могла не пить спиртное, лишь когда не было наркотиков. Обманывала сама себя. Реально мозг работал только на то, как достать «дурь» и как быстрее выпить.

Зачем жить?

Ольга:
– Моя семейная идиллия в Чите длилась недолго. Мы с мужем начали пить вместе. Каждый вечер – бутылка водки. Родились две дочки. Не пила только во время беременности, но все время курила. Даже не знаю, почему мне Бог дал здоровых детей?

Когда распался Советский Союз, вернулись к родителям в Витебск: жили то у свекрови, то у моей матери. Везде пили и скандалили. Потом перебрались в военный городок, где я запила по-черному.

Муж – на работу, а я бросаю маленьких детей – и из дома, в притон, под забор. Самое страшное, что я ничего не могла с собой поделать. У алкоголика на самом деле нет выбора: пить или не пить. Даже дети не останавливают. Страшно вспоминать…

В конце концов муж вместе с детьми отвез меня в Витебск, к маме. Сказал, что я пропащая женщина. Он так и не понял, что тоже алкоголик, всегда же виновата женщина.

Пила у мамы, пьяной приходила на работу в поликлинику. Нетрезвая была с утра и по пути домой выпивала бутылку вина. Каждый день по кругу. С получки или в какой-нибудь праздник могла купить бутылку водки с джин-тоником, пойти на кладбище к папе и там в одиночестве напиться. Проспаться среди могил и прийти домой. А там дети, которые не хотели делать уроки, постоянные выпивки, скандалы.

Мои девочки, бывало, становились у стола и просили со слезами: «Мама, не пей». А я кричала, прогоняла их. Страдала, конечно, кодировалась как минимум десять раз и снова пила. В конце концов дочки отказались спать со мной в одной комнате, ушли к бабушке. В их глазах было столько горя и злобы…

Я тогда выпила водки и попыталась повеситься на дереве прямо за домом. Веревка оборвалась. Я упала на землю и зарыдала: на этом свете никому не нужна и на том тоже. Ночь просидела, думала, как жить. На следующий день бросилась в ноги к врачу-наркологу: помогите, погибаю. Он рассказал мне об обществе анонимных алкоголиков.

Светлана:
– Я кодировалась после каждого запоя, раз 15-20. Все перепробовала. У папы получилось не пить 10 лет, а я не могла продержаться и несколько месяцев. Без алкоголя и наркотиков, казалось, жизнь становится черно-белой.

Ничего не хотелось, не интересовали ни ребенок, ни сожитель, который, к слову, тоже пил. Я винила всех и вся и тонула глубже. Бегала по притонам, пила дешевое вино, общалась с опущенными людьми. После очередной попытки закодироваться и очередного срыва проглотила кучу таблеток и запила спиртным…

Спасли чудом. Сын, который был у дедушки, неожиданно очень захотел навестить маму. Отец с братом взломали дверь и отвезли меня в токсикологию. Врачи говорили, что если бы ждали «скорую», то вряд ли бы выжила. Но когда я очнулась, жалела, что не получился суицид: всем было бы проще.

Сразу после больницы купила наркотики, и все началось заново: приступы агрессии, жуткие мигрени, бессонница. С анонимными алкоголиками я познакомилась во время очередного лечения в наркологии.   

Объединенные горем

Светлана:
– На первую встречу в группу анонимных алкоголиков я пришла с пакетом «дури» под мышкой. Общение с такими же, как я, перевернуло мое сознание. Я не курила две недели, но носила наркотики с собой. Потом нашла в себе силы их выбросить.

Ольга:
– Ничто не поможет, пока сам этого не пожелаешь, не захочешь по-настоящему. Шла на встречу в группу анонимных алкоголиков и ждала очередных «моралей». Думала, таких прожженных алкоголиков точно не встречу. Ошиблась.

Люди, попавшие в беду, делились своим горем, просто говорили, но рассказывали как будто про меня. Первый год я слушала и держалась, как могла. Потом наконец-то смогла сказать другим, что и я алкоголик, рассказала про свое одиночество.

В доме продолжались выпивки, был развод с мужем. Чтобы не сорваться, а первый год трезвения у всех самый сложный, убегала к подруге из общества анонимных алкоголиков. Бывало, ночь говорили, плакали, а утром становилось легче. А потом сестра уехала и разрешила жить в ее квартире. Началась новая жизнь.

Новая жизнь

Светлана:
– Я не пью пять лет, 1 месяц и 12 дней. Считаю. Мне так легче. Сейчас я понимаю, что долгое время не могла себе сказать стоп, так как думала, что женский алкоголизм неизлечим, сильно зависела от общественного осуждения. Это очень мешает зависимым женщинам. Но бороться можно и нужно.

Без алкоголя и наркотиков открывается новый мир. Самое тяжелое то, что зачастую нужно заново строить отношения с окружающими людьми, даже собственными детьми.

В трезвости родила второго ребенка, рядом со мной есть близкий человек, я могу заниматься любимым делом. Вряд ли бы все это получилось, если бы я не пришла в общество анонимных алкоголиков, победила себя. Нужно жить.

Ольга:
– Сложно не только не пить, но и находить себя заново. Раньше ведь выпил – и день свободен, и вдруг появляется столько свободного времени! Стала уделять много внимания детям, занялась спортом – бегом, многоборьем.  Сейчас, например, отжимаюсь 108 раз. Дочки уже закончили вузы, у меня трое внуков.

В группе анонимных алкоголиков встретила и своего нового мужа. Десять лет назад даже курить бросила. У меня сейчас интересная работа, я веду активный образ жизни. Но я всегда помню свое страшное прошлое. К сожалению, алкоголизм неизлечим полностью, но с годами контролировать себя намного проще. Мой совет всем попавшим в беду: не бойтесь себя, находите единомышленников, общайтесь. Вместе легче справиться с бедой. 

• Будь счастливым
  • Найди себя
  • Строй отношения
  • Победи стресс
  • Мнения
• Питайся правильно
  • Здоровое питание
  • Полезные продукты
  • Рецепты
  • Лечебное питание
• Живи активно
  • Увлечения и хоббиУвлечение — недолговременная склонность к чему-то, а хобби — нечто более постоянное и основательное. Можно с большим азартом углубиться в какое-нибудь дело, но затем на смену этому интересу придет другой. Однако, хобби — не просто устойчивое увлечение, занятие для души, которое доставляет положительные эмоции. Даже самые простые, на первый взгляд, занятия способны вытеснять из нашего сознания негативные мысли, улучшать эмоциональное состояние и менять наш взгляд на мир.
  • Тренируйся
  • ПутешествуйОткрывай для себя мир с удовольствием
  • Беларусь TodayСовременная Беларусь — страна, которой мы гордимся! Последние новости, интересные факты, медицина Беларуси
• Контролируй здоровье
  • Первая помощь
  • Профилактика заболеванийКак сохранить здоровье. Комплекс мер медицинского и немедицинского характера для предупреждения возникновения заболеваний и травм. Когда и какие анализы нужно делать. Что такое профосмотр. Зачем делать прививки. Флюорография и диаскинтест.
  • Симптомы заболеванийСимптомы — это признаки какого-либо заболевания. Появившийся симптом указывает на то, что в организме что-то не в порядке. Симптомы позволяют заподозрить отклонения в состоянии здоровья человека. Найдите то, что вас беспокоит в нашем списке симптомов и мы подскажем, что делать
  • Современная медицинаЗачем необходимо регулярно проходить медицинское обследование. Где и как лучше выполнить медицинское обследование. Что включает плановое медицинское обследование в зависимости от возраста, пола человека. Что включает в себя регулярное плановое обследования при наличии хронических заболеваний. Как не ошибиться в выборе клиники и лаборатории.
  • Болезни от А до Я  Чтобы не случилось с вами или вашим близким человеком, болезнь или травма, но вы живы, значит судьба дает вам шанс, и его надо правильно использовать. Исход всегда зависит от нескольких обстоятельств: что именно вышло из строя в вашем организме и почему, насколько вы были здоровы и физически крепки накануне, как быстро вы обратились к доктору, качества и оперативности оказания медицинской помощи и… вашей силы духа. Но у нас для вас две новости. Плохая новость в том, что, к сожалению, далеко не все заболевания можно вылечить и не все травмы заканчиваются полным восстановлением функций. Хорошая новость в том, что современная медицина достигла такого уровня развития, когда врачи могут протезировать утраченные функции у пациентов и снижать проявления неприятных и болезненных симптомов, значительно улучшая качество жизни и продлевая ее. Мы верим, что чем лучше люди понимают, что такое болезнь, тем больше заботятся о своем здоровье.
  • Психическое здоровье
  • Жизнь с онкологией
• Расти детей
  • Беременность и роды
  • Здоровье детей
  • Воспитание детей
  • Питание детейГрудное вскармливание. Меню кормящей мамы. Искусственное питание детей. Введение прикорма: пошаговая инструкция. Рационы питания на различные возрастные периоды.
• Оставайся молодым
  • Женское здоровье
  • Мужское здоровье
  • Здоровое и красивое тело
  • Активное долголетиеКогда тебе за …
• Вредные привычки
  • Алкоголизм
  • Наркомания
  • Курение
  • Игромания
• Карта здоровья

Юлия Ульянова была алкоголиком 14 лет. Она рассказала «Афише Daily» о том, как на самом деле становятся алкозависимыми, можно ли окончательно бросить пить и почему сложнее всего простить себя.

В «Пробуждении» проходит групповая терапия. Сегодня здесь собрались игроманы, алкоголики и наркоманы всех мастей. Две из зависимых — Вера и Аня (имена изменены) — считаются «винными алкоголиками». Их судьбы имеют немало общего: благополучное детство, высшее образование, собственный бизнес, возраст немного за 30, употребление хороших вин (доходы позволяют не знать о «плодово-выгодном» и пивке в подъезде).

«Не было никакой тяги. Просто пошла и купила»

— Сюда меня привело пограничное состояние: начались длительные запои, потому что работа позволяет ничего не делать. У меня бизнес в сфере строительства — там все устроено и работает практически бесперебойно. В первую неделю запоя я могу работать из дома, во вторую отключаю телефоны, когда уже не могу никого видеть и слышать. Потом наступает абстинентный синдром (по-народному ломка. — Прим. Onliner.by) — очень тяжелое состояние. После парочки галлюцинаций начинаешь думать, что так продолжаться не может, — рассказывает 35-летняя Вера, которая до этого три раза делала биоэнергетическое кодирование, ходила к психологам, ложилась под капельницы, «где обещали: мол, прокапаем — и все будет хорошо, но хорошо не было». Когда не помогла и внутривенная кодировка, женщина пришла за помощью к психотерапевтам-наркологам.

— Вы действительно испробовали много методов, в том числе работу с психологами. Неужели и это не помогло выявить причину болезни?

— Ни у одного алкоголика нет истинной причины. Невозможно винить в этом кого-то или что-то. Причина может побудить к очередному приему алкоголя. Здесь выпиваешь от счастья: купила туфельки — замочила, шубку — замочила. Здесь что-то случилось — чего бы не выпить? Менталитет такой. Мы с детства видим, что все у нас заливается алкоголем — горе или счастье. Если плохо засыпаешь, выпей 50 граммов. Есть люди, которые действительно могут выпить на ночь, утром спокойно встать, бодренько и весело сделать свои дела и забыть об этом. А больные люди теряют над этим контроль: выпьют стаканчик, уснут, потом проснутся и допьют остальное. Это моя категория.

Раньше Вера работала в банке — ездила по городу, общалась и заключала договоры. В офисе появлялась примерно раз в неделю. Это расслабляло, но держало то, что нужно было каждое утро садиться за руль.

— Тогда выпивать приходилось в пятницу, субботу. Но жесткое похмелье у меня было всегда, сколько себя помню. Это первый признак алкоголизма, — вспоминает она.

До того как появились запои, Вера любила пиво. Могла на ночь выпить два-три литра и с утра поехать на работу — это было раз или два в неделю.

— Потом полюбила вино. Его всегда разбавляла газировкой: мол, оно же слабенькое, вкусненькое. В итоге употребляла тот же процент алкоголя, но в большем количестве. Если так я могла выпить литр вина, то «с водичкой» — два.

— Как сказал бы наркоман, «приход быстрее», — комментирует такой «рецепт» психиатр-нарколог Владимир Иванов. — Так гораздо раньше алкоголь доносится до мозга и приходит опьянение.

Специалист говорит, что вина «с газиками» и шампанское в этом отношении больше способствуют алкоголизму, отмечая, что употребление таких напитков — редкость для Беларуси. На них спиваются только женщины с высоким доходом.

Вера лечится от алкоголизма уже 22-й день. В основном это психиатрическая помощь и психотерапия. Женщине страшно от мысли о том, как ей вернуться домой и жить нормальной жизнью.

— А где вы чувствуете тягу? Внутри? — показываю на область солнечного сплетения.

— Не внутри. Не было никакой физической тяги типа если не выпью, то прямо сейчас и умру. Нечего делать — пошла и купила.

Вера убеждена, что женщин при современном ритме жизни к алкоголизму приводит стресс на работе (и только во вторую очередь — семейные проблемы). Она считает, что помочь может лишь грамотная психотерапия.

— К сожалению, у нас многие боятся и стесняются психотерапевтов. Но ведь все болезни от нервов. Многие женщины (в том числе среди моих знакомых) начинают «по рюмочке», чтобы снять стресс, а потом уходят в запои на несколько недель, как я.

Сейчас Вера мечтает о здоровых детях. Двоих. «Именно здоровых», — говорит она.

«Получилось, что шампанское стало лекарством»

33-летняя Аня называет свой случай «немного странным для этого места». На лечение ее направил муж-мусульманин, который живет в другой стране и озаботился здоровьем жены после ряда трагедий. Она говорит, что «стали приходить некоторые подруги, туда-сюда, где-то что-то приносили, и он всерьез обеспокоился, что я действительно могу встать на этот путь».

— В последние пять лет ушел из жизни мой 23-летний брат, следом — мама, и почти год назад я потеряла отца — стрессов хватило. Все это время я выходила из них самостоятельно, полностью погружалась в работу, исключила общение с друзьями. Жила в режиме «дом — работа». Смерть отца стала последней каплей. Я сутками не могла спать, стала очень нервной и раздражительной, замкнутой, — начинает рассказывать Аня.

После смерти брата Аня работала с отцом (он был довольно известным в стране бизнесменом). Дочка была его правой рукой — занималась маркетингом, рекламой и продажами.

— Отец неоднократно говорил, что в случае чего бизнес достанется мне. Он был женат на другой женщине, которая тоже работала с нами. В последние дни его жизни я просидела в палате, чередуясь с мачехой. После похорон получила приказ о своем увольнении «за недоверие и прогулы». Мачеха таким образом решила от меня избавиться, — рассказывает женщина.

Уже год идут суды. По словам Ани, есть что делить.

— Мачеха не хочет ничего отдавать. Она пустила слухи, что я втихаря выпиваю. Это дошло и до мужа. Он заволновался, хотя до прихода сюда у меня было абсолютно нормальное отношение к алкоголю: могла умеренно выпить на праздниках, мероприятиях, в гостях. Это были только легкие благородные напитки: я всегда могла позволить себе дорогое вино и шампанское, ничего крепче не покупала. И муж, когда приезжал, брал для меня в Duty Free алкоголь достойного качества.

Аня говорит, что в институте всегда считалась белой вороной: была старостой группы и никогда не пила. Она рассказывает, что впервые попробовала алкоголь в 27 лет. Это всегда было легким поддержанием компании.

Она называет свою семью абсолютно положительной. Мама 35 лет проработала на заводе, папа — в бизнесе. Сама девушка окончила школу с серебряной медалью и университет с красным дипломом. Второе высшее получила уже для галочки. В окружении не было запойных, все умеренно.

— Я никогда не напивалась. Если ходила в гости, всегда носила что-то с собой, других напитков не пила. Только однажды был инцидент. У меня пропадал сон. Таблетки, травы не помогали. Кто-то из знакомых сказал, что алкоголь успокаивает нервную систему. Я пошла и купила себе бутылочку хорошего шампанского. Вечером без закуски выпила. Расслабилась и уснула. Понимаю, что это не есть хорошо. Но когда ты одна в четырех стенах, постоянно гоняешь эти [мрачные] мысли и постепенно будто сходишь с ума… Получилось, что шампанское стало лекарством. Только сейчас я понимаю, что моему организму это вообще не нужно.

— На групповой терапии, когда психолог спрашивала у человека «Ты кто?», каждый в первую очередь отвечал: «Я алкоголик». Вы так говорите самой себе или в группе?

— Нет. Физически я не ощущаю себя алкоголиком. Теоретически — да. Наслушалась всей этой теории — получается, что да, — обтекаемо отвечает Аня.

Несмотря на то что женщина не признает себя алкоголиком, она периодически повторяет: «Я сделала для себя колоссальные выводы», «Очень многое поняла: даже не в благородных напитках дело, это действительно очень страшная болезнь», «Послушала людей и поняла, что сюда возвращаются, все начинается с маленького» и «Если человек сам не захочет, ничего не будет».

По возвращении домой она не собирается пить вообще. Муж поддерживает ее в этом и сам обещает отказаться от алкоголя на три года, «чтобы не было никаких провокаций».

Владимир Иванов считает, что нормальный человек добровольно сюда не пойдет.

— Психические расстройства характеризуются снижением критики и к поведению, и к собственным переживаниям. То есть человеку кажется, что он ведет себя нормально, а окружающие видят обратное. Люди пытаются скрыть свое патологическое желание употребить алкоголь, потому что они уже другие, но не хотят, чтобы окружающие видели в них других. Это аналогия, конечно, но можно сравнить их с зомби, которые в ужастиках притворяются другими людьми, чтобы решать свои вопросы. Здесь то же самое: алкоголики имитируют жизнь нормальных людей, хотя сами нормальными уже не являются. Когда Аня говорит, что не страдает алкоголизмом, она просто не признает болезнь. Ей страшно, потому что это [признание] влечет за собой следующий шаг — лечение. Когда человек не считает себя больным, он позволяет себе планировать выпивку. Мол, а почему бы мне не выпить, если я не болен? Поведение Ани — типичное поведение больного, который только входит в терапию, — резюмирует специалист.

---

Загуглив «польза вина для здоровья», можно узнать, что напиток улучшает работу мозга, помогает сердечно-сосудистой системе и даже замедляет потерю слуха. С 1970-х годов в крупных международных исследованиях начали сообщать о связи между легким и умеренным потреблением этого алкоголя и более низкими показателями ишемической болезни сердца. Дебаты вокруг вина и его умеренности ведутся и сегодня. Тем не менее медицинская наука не ставит особняком такое явление, как винный алкоголизм (хотя есть, например, пивной).

— Понятие пивного алкоголизма употребляется в научной литературе, потому что есть регионы, где абсолютное большинство населения предпочитает употреблять пиво — например, в Баварии, Чехии и так далее. В Беларусь этот термин пришел только в 1990-х годах со вмешательством пивного лобби. Что касается винного алкоголизма (то есть когда употребляются легкие виноградные вина), то для нашей страны это нетипично, потому что они довольно дорогие. Сухое вино стоит 10—20 рублей за бутылку. Оно содержит не много алкоголя. Спиться на таком вине трудно. Чтобы получить от него зависимость, нужно достаточно упражняться в этом. На водке спиться легко: там большой процент спирта. Винный алкоголизм гораздо более распространен в Испании, Италии и других южных странах, — говорит Владимир Иванов.

Вообще, специалист уверен, что главная причина алкоголизма (винного, пивного или любого другого) — это генетическая предрасположенность к заболеванию:

— Во всех странах (кроме мусульманских) алкоголь доступен, употребляют его многие, но заболевает алкоголизмом все равно абсолютное меньшинство населения.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by

Алкоголизм, одна из старейших проблем человечества, — тема трудная и деликатная, о ней не принято говорить открыто. Поэтому и сами больные, и их близкие не всегда знают, куда и к кому можно обратиться за помощью. Пьющие люди лишаются порой поддержки родных и друзей, теряют нити связи с окружающей реальностью, все глубже проваливаются в трясину зависимости от спиртного. А вместе с тем привлекать внимание общественности к этой проблеме обязательно нужно, поскольку статистика потребления алкоголя в России остается стабильно высокой: около 15 литров в год на человека. Причем от этой зависимости не застрахованы ни представители творческой элиты, ни преуспевающие бизнесмены, ни обычные граждане.

В последнее время, осознав глубину проблемы алкоголизации населения России и воистину национальный масштаб бедствия, российские законодатели приняли дополнительные ограничения, направленные на борьбу с алкоголизмом. Но, увы, даже такие решительные действия не способны искоренить проблему, запретами в нашей стране добьешься немногого.

А что делать тем, кто уже болен, не знает, как остановиться, стремительно опускается на «дно» жизни, теряет самое дорогое – семью, работу, друзей?.. Или тем, кто уже испробовал разные медицинские методики, безуспешно кодировался, ходил к целителям, но так и не достиг выздоровления? Главное – не отчаиваться, выход есть всегда, необходимо помнить об этом, принять твердое решение победить болезнь и вовремя обратиться за помощью к тем, кто прошел похожий путь и сумел вернуться к трезвости.

В разных странах мира на протяжении многих лет действует общественное содружество единомышленников под названием «Анонимные алкоголики» (АА). Под эгидой движения объединяются люди, которые ищут помощи и поддержки, мечтают остановить падение в пропасть, вновь обрести доверие и уважение окружающих. Не реже присоединяются и те, кто сомневается в успехе излечения, прошел все круги ада на земле, но крошечный огонек надежды не дает окончательно успокоиться и сдаться. Единственное условие для того, чтобы войти в ряды АА, — сознательное желание бросить пить.

Неформальное содружество охватывает более 150 стран мира и десятки тысяч человек. Я познакомилась с деятельностью АА в Америке, на Кубе, а недавно оказалась в гостях у «анонимных алкоголиков» на севере России – в Петрозаводске.В просторном уютном помещении меня встретили доброжелательные открытые люди, напоили чаем и рассказали свои истории, главный смысл которых заключается в их личной победе: ценой неимоверных усилий они сумели остановить болезнь и вернуть радость жизни.

Как рассказал мне Владимир, один из членов АА, примерно половина тех, кто обращается за помощью, остается и с первого шага начинает серьезно работать над собой. Остальные знакомятся, изредка приходят на занятия, но меняться не хотят, напрягаться не считают нужным, поэтому результатов не достигают. Особенно это характерно для молодых девушек и парней, которые еще только попадают в зависимость, но не осознают возможной пагубности и продолжительности последствий страшного недуга. Зачастую они выходят на новый круг болезни, попадают в плен коварной алкогольной иллюзии. Радует, что около 20% из этой группы рано или поздно возвращаются для того, чтобы работать всерьез, понимая, что дальше падать уже просто некуда.

Отдельная проблема во всем мире – женский алкоголизм. Трагедия в том, что представительницы слабого пола привыкают к выпивке намного быстрее, а излечиваются гораздо труднее. К тому же к мужской зависимости от спиртного многие в обществе привыкли, а вот женский алкоголизм – тема чрезвычайно трудная для осмысления и принятия, она вызывает особенно негативную реакцию окружающих, зачастую – отторжение, желание удалиться от болезненной ситуации. Пьющие женщины вынуждены скрывать недуг, страдая и не имея возможности довериться близким.

В АА двери открыты для всех, поэтому здесь добровольно исцеляются и работают без оглядки на половую принадлежность. Иногда сюда даже приходят семьями… Примеры тех, кто смог справиться с недугом, заново начать жизнь, обрести веру в себя, восстановить положение в обществе, любовь в семье, вернуться к работе, могут помочь тем, кто сегодня находится на грани отчаяния.

История первая. Алена

— Для меня «дном» стало третье попадание в наркологию. Страшный тяжелый опыт. Это случилось восемнадцать лет назад, мне тогда исполнилось тридцать три года. Я поняла, что абсолютно не контролирую свою жизнь, могу выйти из дома и пропасть на неделю. Просыпаюсь – и даже не знаю, где мой ребенок. В моменты просветления грызла совесть. Но как только видела спиртное, ничего не могла с собой поделать, напивалась.

Дело в том, что я выросла в пьющей семье, сама употреблять зелье начала довольно рано. Примеров трезвости у меня перед глазами не было, они существовали где-то в другой реальности. По молодости я еще успевала учиться, нашла работу, вышла замуж, родила ребенка. Говорила: «Пью, как все». В моем мире люди поголовно употребляли спиртное, и это казалось нормой. Потом появилась сильная зависимость, а в какой-то момент пришло осознание, что я умираю. В наркологии поставили диагноз: алкоголизм второй степени. К этому моменту я уже растеряла всех друзей, знакомых, меня списали со счетов – и родственники, и коллеги. Называли конченым человеком. Теперь АА – образ моей жизни. Я знаю, чтобы оставаться трезвой, необходима постоянная работа над собой и помощь другим.

История вторая. Анна

— Алкогольная зависимость начиналась у меня очень красиво: накрытый стол, рюмочки. Потом появились стаканы, окурки в еде, пьяные выходки. В 1996 году впервые попала в наркологию. К этому моменту я уже слышала о том, что в Карелии работают «Анонимные алкоголики», но не обращалась к ним. Пьянствовала еще четырнадцать лет. Моим «дном» стало состояние, в котором я не могла уже пить и не пить тоже не могла. В наркологию не принимали, я туда попадала дважды в месяц, врачи на мне поставили крест.

При этом образовались огромные долги, я не платила за квартиру, в ней отключили свет и воду, впереди маячил суд. Физическое и моральное состояния были ужасными, одолевало жуткое чувство вины. Впрочем, оно хорошо известно многим зависимым: в моменты просветления я искренне переживала, каялась, старалась загладить вину перед близкими, словно откупалась от них за пьяные годы. А дальше – все по новой, даже еще хуже. Я ночью ползла в комнату дочери достать деньги из ее сумочки, бесшумно вылезала на улицу через балкон, бежала в магазин купить выпивку. Дома повсюду прятала бутылки. Нравоучения и взывания к совести не помогали. Не нужны оказались ни книги, ни семья, ни прогулки — все заменил алкоголь.

Однажды я побывала на занятиях в АА. Мне просто понадобилась справка для замены автомобильных прав. Пришла по рекомендации подруги только ради этого, менять в жизни ничего не собиралась, о будущем всерьез не задумывалась. После получения документа уехала на дачу и продолжала пить. Готовности к работе над собой, желания трезвости не было, мышление оставалось алкогольным.

Сигналом для размышлений стало то, что однажды дочь на мои обычные причитания о смерти (так я попрошайничала на водку) ответила, что она устала и в случае чего меня похоронит. И положила трубку… Я привыкла к тому, что родные всегда помогали, вызывали врачей, отвозили в наркологию, давали опохмелиться, подкармливали, а тут такое! Меня все бросили.

Никакой надежды не осталось, я осознала, что мне надо умирать или выкарабкиваться. Я взмолилась, упала на колени, уснула крепким сном. Утром встала с четким решением лечиться, вспомнила вдруг, что мне когда-то говорили на встречах «анонимные алкоголики». Поняла, что одна не справлюсь, пропаду, вновь пришла в АА, уже по своей воле, с единственным желанием – выжить и преодолеть недуг. Мне разъяснили, что никаких компромиссов быть не может: единственное условие излечения – полный осознанный отказ от алкоголя. И не пить для меня – навсегда. Стоит взять первую рюмку – кошмар вернется.

Собственно, такой срыв у меня в жизни уже происходил прежде после года попыток трезвого образа жизни. Стоило попробовать шампанское в Новый год – и ушла в запой до мая. Потом приехали дети и отвезли в наркологию. В день рождения навестили с цветами и подарками. Я ощутила их любовь и поддержку. Наконец пришло понимание, что трезвость нужна не врачу, не родственникам, не соседям, а только мне. Со всеми проблемами надо справляться на трезвую голову. Прошла курс лечения в Республиканском наркологическом реабилитационном центре в Пиндушах. А потом вернулась домой, а там нерешенные проблемы, долги, единственный выход – стакан… Начался новый круг, из которого я выходила очень тяжело. Допилась до того, что собиралась умирать, ложилась на диван, не могла есть и пить, исхудала, ждала смерти. Только внука боялась напугать…

В таком состоянии и обратилась второй раз в АА. Уже не из-за справки, чтобы спастись. Поначалу многим историям выздоровления не верила, особенно тем алкоголикам, кто рассказывал, что бросил пить после многих лет зависимости. Я не понимала ни радости жизни, ни творчества, рыдала, страдала. Самое трудное – сутки оставаться трезвой, я справилась и даже получила медаль «24 часа» за первый день без спиртного. Каждое утро с тех пор я обращаюсь к Богу, прошу, чтобы я не выпила, а вечером благодарю за то, что осталась трезвой сегодня. Постепенно я пришла в себя, рассчиталась с долгами, восстановила отношения с родственниками, соседями, хожу спокойно, ни от кого не скрываясь. Четыре года не пью. Чувствую себя прекрасно, очень рада, что вернулась в АА. Здесь я обрела вторую жизнь! Сожалею только, что пришла сюда поздно (мне пятьдесят восемь лет, я пенсионерка), поэтому до слез радуюсь, когда вижу на встречах молодых людей, у которых все впереди.

История третья. Артем

— Однажды из уст члена АА я услышал фразу, которая запала в душу: «Когда я пью, я пьяница и забулдыга, когда я трезвею – я алкоголик». Именно так происходило со мной, я не мог смотреть на жизнь трезвыми глазами, все вокруг казались плохими: Президент, начальники, жена. Все, кроме меня. Именно это подводило меня к стакану. Когда я пришел в АА, у меня было сильное желание бросить пить. Я пьянствовал много лет, не раз попадал в наркологию, прекрасно знал, что алкоголик, выпивал даже, бывало, в шутку за здоровье членов АА. Плевал на себя и других. Даже экзамены в университете сдавал пьяный. Меня не интересовало ничего, кроме бутылки, стояла одна задача – опохмелиться и напиться. В 2000 году я развелся, упал в глубину, во все тяжкие. А потом вдруг приключилась белая горячка.

Я пришел в АА, уже на первых занятиях мне показалось, будто я все это слышал – как будто Библию переписали. Дело в том, что прежде я много ездил по монастырям, встречался с мудрыми людьми. Однажды провидец, старец Николай (Гурьянов), что служил в храме деревни Остров Залит в Псковской области, подошел ко мне, ударил по щеке, сказал, что мозги у меня на месте, но если не перестану пить – сдохну под забором, как собака. Тогда я не поверил, у меня все было хорошо, я неплохо зарабатывал, жил в семье. Подумал, перепутал что-то провидец. А скатился-то я потом как раз до того, что мог умереть не по-человечески.

Придя в АА, я понял, помимо всего остального, что давно перестал учиться у людей. Здесь, обдумывая чужой опыт и делясь своим, я сделал много неожиданных открытий. Раньше вспоминал Господа только, когда было плохо. Потом понял, что спускаю жизнь в сортир, взмолился, и Он дал мне новый путь. Жить стало интересно, я по-новому взглянул на самые обычные вещи! После первого года трезвости я сорвался. Решил отойти немного от АА, заняться материальным состоянием. Думал, если пьяный деньги делал, то трезвому вообще проблем не будет. Я сделал упор на зарабатывании денег, «выключил себя» — и напился. После этого стал снова плотно заниматься собой, понял, что все проблемы – только во мне, а не в окружающем мире. Менять себя – самый тяжелый труд. Зато сейчас стакан мне просто не нужен.

А вот мои братья продолжают пить, пока не хотят работать над собой. Хотя я их тоже приводил на встречи АА, дал им информацию. Надеюсь, что когда-то воспользуются.

История четвертая. Леонид

— Когда мне стукнуло сорок, я понял, что у меня серьезная проблема. Оглянулся назад – и десять лет показались пустыми, никаких значимых событий, воспоминаний, кроме эпизодов пьянок. Мне порекомендовали обратиться в АА. С первого дня осознал, что появились люди, готовые меня слушать. Они избавили от острого душевного одиночества, которое мучило в семье и среди собутыльников. Но чувство собственной значимости, «уникальности» не давало мне до конца поверить программе. Я оставлял для себя лазейку, думал, что сейчас соберу чужой опыт, обмозгую его и справлюсь сам – смогу «культурно употреблять», как большинство людей. С такой иллюзией я прожил еще семь лет, не погружаясь глубоко в работу над собой. Экспериментировал. Например, перешел на слабоалкогольные коктейли, которые сначала показались спасением. Я мог нормально разговаривать, работать, но через два года ежедневного их употребления я стал выпивать столько, что не мог даже есть – по шесть-восемь банок в сутки. Чувствовал себя раздавленным, приобрел еще одну зависимость – игроманию. Полностью утратил доверие людей.

Выбора у меня вскоре не осталось, кругом образовалась пустота. В конце концов двое суток просидел в темном сарае наедине с петлей. Понял, что дальше падать некуда. Это была отправная точка моего выздоровления. Все в мире стало изменяться вместе со мной. Я начал на духовных принципах заново строить жизнь. Ушло вранье, улучшились отношения с людьми, все наладилось на работе и в обществе. Появилась ответственность за свои поступки, даже в мелочах. Радуюсь каждому новому дню, впечатлениям. На всех смотрю прямо и открыто, все больше позитива нахожу вокруг, чувствую, что самое прекрасное – еще впереди.

История пятая. Кристина

— Алкоголизмом страдает мой муж. Признать наличие болезни – уже нужны сила, мужество. Юра долго отнекивался, не понимал зависимости. Сначала в нашей семье выпивать начала я, причем могла употребить немало, но с ног не падала, безумств не совершала. Мне не нравилось, что после хорошего ужина с алкоголем не хочется ничего делать, как будто уходит энергия. Смогла остановиться вовремя, отказалась от спиртного, но болезнь поразила супруга. Он не попадал в наркологию, продолжал работать, пользовался уважением коллег, но пил тайно. А я довольно долго пыталась определить, алкоголик он или нет.

Начала его контролировать, наблюдать, сколько он «принял на грудь». Даже когда я находилась дома, он умудрялся выпить. Постоянно находила заначки по всей квартире. Муж от всего отказывался, не признавал зависимость, стал хитрым и изворотливым. Зачастую родственники сами усугубляют положение больного, пытаясь его переделать, давить на совесть, запугивать, умолять или пытаться вызвать жалость. Бесполезно!

Лет семь назад я со всей очевидностью осознала, что я жена алкоголика. Жила в постоянном страхе и напряжении, приглашала для бесед родителей, объясняли мужу все кошмары, которые ждут его в будущем. Ужаснее всего, когда он лежал в «отключке», а я постоянно подходила проверить, есть ли пульс… Полная безвыходность: не знаешь, куда бросаться, вызывать ли «скорую», что делать. Я измучила себя, родственников, друзей, обращалась к врачам, психологам. На руках больной муж. Ощущение беспросветного одиночества среди людей. После попытки суицида Юра оказался в больнице в бессознательном состоянии, причем сам он этого не помнит. Испугался, говорил, что прекратит пить, но через два дня все повторилось.

В семье важно осознать, что болезнь поражает одного, но вовлечены в ситуацию и остальные. Я оказалась в созависимости от алкоголизма супруга. Мне казалось, я обязана его спасти, без меня он умрет. На одном из сеансов психотерапии я поняла, что и со мной — он погибает. Мне в руки попал буклет «Ал-Анона», общества родственников больных алкоголизмом. Существовало предубеждение, страшно было прийти в первый раз, боялась увидеть теток, которые будут учить жить. На первой встрече впечатлили рассказы людей, оказалось, что среди них есть такие, как мой муж – богатые, успешные. Тогда я все еще думала, что помощь нужна прежде всего ему, а не мне… Я хотела спасти Юру, не понимая, что должны быть его желание и его готовность. Мне порекомендовали принять участие в работе группы родственников и друзей алкоголиков, а супругу просто дать информацию.

У меня появилась идея привести его в АА хотя бы однажды, чтобы в будущем он знал, куда идти искать спасение. Одновременно осознала, что мне самой нужна помощь, решила, что останусь для работы в программе. Училась с любовью отстраняться от проблемы и не мешать Юре, старалась перестать быть «костылем», изменить свое отношение к ситуации, прекратить контролировать супруга. Теперь я больше знаю о проблемах людей с зависимостью, реагирую спокойнее на поведение и различные состояния мужа. Стала говорить правду его коллегам по работе. Поняла, что могу поменять только себя, а не другого человека. Начала заниматься собой, больше внимания уделять внутренней работе, развитию – появилось свободное время, изменились отношения с мужем, ослабло напряжение, стало появляться понимание. Юра решил, что раз в неделю будет ходить на занятия в АА, не обещая ничего ни себе, ни мне. В праздниках участвуем вместе, здесь я чувствую себя в безопасности, зная, что будет весело и без спиртного. Надежда меня не покидает, мечтаю, чтобы Юра принял программу и выздоровел.

Наталья Лайдинен

Телефон Карельского совета обслуживания АА – 8 911 413 44 73,

e-mail:aa@karelia.ru.

Адрес: 185000, Петрозаводск, ул. Чернышевского, 24