Здравствуйте я ваша новая ведьма рассказ на дзен

Как я дом посмотрела

Снова мне не хочется оставаться в доме, в его доме, снова хочется уйти, взять шашку и разнести это подобие семьи по кирпичикам. Муж не пил несколько месяцев и вот снова сорвался. Если он начинает пить, то отправляется на поиски новой подруги жизни или вернее не для жизни, а для постельных утех. Вот только эти подруги об этом еще не знают и безоговорочно верят всей той лапше, что он им вешает по пьяной лавочке. Они начинают меня штурмовать в социальных сетях и требовать, чтобы я немедленно очистила помещение.

В этот раз ему попалась женщина с жилплощадью, тремя собаками, двумя кошками, двумя дипломами о высшем образовании и сыном предподросткового возраста. Он сообщил мне, что это его первая любовь, которая его в молодости не осчастливила своим телом, ибо была замужем. А теперь они встретились, и пламя страсти воспылало в чреслах, и его надо немедленно погасить. Она еще так прекрасна и свежа, и видит в нем все того же юнца, каким он был девятнадцать лет назад. Он купил бутылку водки, пару баклажек пива, сок и шоколадку, и упархал к своей новой старой возлюбленной на все выходные, оставив меня одну рассматривать фото своей соперницы и удивляться, что же он в ней нашел.

Сначала я немного повыла и порыдала, ибо грусть меня одолела и хандра. Затем я обрадовалась, что два дня могу готовить только то, что нам с дочерью нравится или не готовить вовсе, а доедать то, что осталось. Помыла за ним полы, чтобы дорога была у него без происшествий. Села шерстить разные ресурсы в поисках съема или покупки недорогого жилья, ибо такая тенденция стала напрягать. Не сказать, что у меня есть деньги на дом, но банки в нашей стране еще не перевелись.

Прокручивая ленту на одном небезызвестном сайте, наткнулась на объявление о продаже домика в небольшом селе в 40 километрах от города. В доме было всего сорок квадратов, свет, газ, вода, новые батареи и слив в выгребную яму. Также к нему прилагались пять соток огородных владений с сарайными постройками и туалетом модели Клозет. Стоило это чудо всего двести тысяч российских тугриков. Владельцы апартаментов уверяли, что весь нехитрый скарб и мебель уйдет в пользу нового хозяина, ну что же на первое время и хромой табуретке рад будешь.

Созвонилась, договорилась на просмотр на субботу, ибо сегодня пятница и у них другие планы, а завтра весь день свободен. Мне объяснили, как добраться до поселка на общественном транспорте и дали адрес, клятвенно заверив, что обязательно подъедут к обговоренному времени. Ну, что же завтра так завтра, как говорил известный персонаж Винни-Пух, до пятницы я совершенно свободен.

Полночи не спала, ворочалась, перебирая различные варианты развития событий. Снова залезла на сайт посмотреть домишко, и подбодрить себя в правильности выбора. Рисовала в голове различные картинки будущей счастливой жизни, насильно изгоняя из нее навязчивый образ загулявшего мужа. Под утро только уснула коротким, но ярким сном. Через пару часов проснулась, не сказать, что бодрая, но наполненная до краев адреналином, который толкал на скорые свершения.

Поставила чайник, разбудила дочь, смастерила бутерброды для завтрака. Погода за окном не радовала, с утра моросил мелкий дождик, размазывая серый снег по черным лужам. Весна она такая, то дождь, то солнце, то заморозки. Ну что же мне сегодня предстоит судьбоносный день, так что погода не станет препятствием к намеченным целям.

Собрала свою дщерь, и отправились к бабушке на пирожки с чаем. В четыре уезжает автобус с автостанции, так что, и погостить успею и почаевничать с маман. Немного поболтали, про проблемы с мужем не стала рассказывать, не стоит ей расстраиваться, может и наладится все или я образумлюсь. Оставила Катюшку с бабушкой, а сама отправилась на автовокзал в предвкушении новой жизни и приобретении родового гнезда за смешные деньги.

Предварительно продавцу написала сообщение, что через час буду в поселке. Ответ пришел: «Ждем». Обрадовалась, заплатила сто двадцать рублей за билет, уселась в автобус, устроилась около окна и поехала в новую жизнь. Транспорт прибыл через сорок минут, думала, ехать будет дольше. Если что подожду, хотя погодка стояла не летная, мерзкий дождик продолжал моросить. Заглянула в местный магазинчик, поинтересовалась, где улица Грибоедова. Продавщица «привет из СССР» смерила меня брезгливым взглядом, перевесилась через прилавок и оценила мою обувь. Она хмыкнула и махнула в неопределенную сторону рукой. Ну, что же все прямо, как написано в объявлении: приветливые соседи и добрые сельчане.

На улице Грибоедова асфальт кончился, понятно, почему так ко мне скептически отнеслась тетка из Продмага. На полях и в огородах еще лежал снег, на дорогах это было просто месиво из грязи и снежной каши. Голова моя садовая надо было резиновые сапоги надевать, а не коротенькие ботиночки, но назад я уже не вернусь, так что придется скакать по этой кашей в том, что есть. Нашла нужный мне домик, ну да не такой красивый, как на картинке, но забор вроде целый и крепкий, хоть на это тратиться не придется. Дернула калитку, а там закрыто. Постучала, подождала, никто мне не открыл, тишина, только дождик глухо стучит по крыше дома.

Звоню хозяину дома, а там ни ответа, ни привета, вот те здравствуйте, а где все. Еще раз набираю, длинные гудки, пишу в Вайбер, шлю сообщения, осталось еще письмецо написать, тишина в эфире. Ну, вот приехали. Опять тыкаюсь в калитку, заперто, и никто не отзывается. Дождь набирает обороты и уже не моросит, а просто каплет, надолго меня не хватит при такой погоде. Оглядываюсь туда, сюда, все, как продавец обещал, место тихое, соседей мало. На улице семь домов, три из них заваленные. Ни с одной, ни с другой стороны жилых построек нет, пустыри, да заброшки. Снова звоню, гудки идут уже короткие, и во всех мессенджерах меня в черный список занесли. Тихо матерюсь и иду на остановку. Автобус в город должен подойти в шесть часов, это мне почти час тут куковать.

Зашла снова в магазин, спросила, может хозяева дома, ключи оставляли. Продавщица одарила меня таким взглядом, что можно было бы на него велосипед купить. Снова хмыкнула и брезгливо ответила, что она не справочное бюро и не бюро находок. Да, люди здесь однозначно добрые и отзывчивые, хотя об одном человеке все село не судят. Отправилась на остановку, постояла, подумала и вернулась к дому, может у соседей каких ключи оставили, и сообщить забыли. Я все еще верила в человеческую порядочность.

Прошлась по улице, но нигде мне не открыли, то ли людей дома не было, то ли они чужим не открывают. Все прямо, как в городе. Промокла практически насквозь, грела меня только одна мысль, что через полчаса подъедет автобус, и я укачу назад к своим баранам. Но в этот раз я снова не угадала, просидев сорок минут на остановке, автобуса я так и не дождалась. Позвонила в автовокзал, диспетчер мне сообщила, что транспорт по дороге сломался, и когда его наладят неизвестно, в общем, не жди меня мама, заблудшего сына. В голове эхом прокатилась бардовская песня «Мать, мать, мать».

Ну что же не все еще потеряно, буду вызывать такси. И тут меня ждало не безызвестное дерево Фига, ну или жилище индейцев Виг вам.

– В вашу сторону машин нет, – ответила мне диспетчер, – Поищите местного извозчика.

Да где же я его возьму то, на улице ни души, даже собаки в будки попрятались в такую погоду. Одна я, неприкаянная душа, хожу, брожу по улицам, купила вот домик в деревне. Позвонила мужу, а у него абонент не абонент, понятное дело любовь-морковь, телефон отключен, чтобы всякие не мешали. Что делать, ума не приложу.

– Это моя лопата, я Семеновне давал, – пробасил гражданин не гражданской наружности.

– Врешь, – крикнула я ему и кинулась в дом обувь напяливать, сунула ноги в чьи-то галоши и рванула за вором вслед.

А он уже за калиткой скрылся. Выскакиваю на улицу, а товарищ около заброшенного дома ничком лежит и его огромная собака за ворот куртки треплет.

– Аааа, убери своего волкодава, – заорал товарищ.

Посмотрела я внимательно на пса, да не собака это, а волк и ноги у меня как-то ватными стали. Тот голову поднял и смотрит на меня желтыми глазами, развернулся и потрусил в наши бескрайние степи. Подошла к гражданину, наклонилась, а от него перегаром разит на всю деревню. Подняла лопату и собралась уже домой идти. Разворачиваюсь, а тут нива подъезжает, выскакивает из нее товарищ полиционер в форме, да теплом тулупе.

– Васька, чего это ты тут уже с утра пораньше буянишь? Разлегся посреди улицы?

– Я к Семеновне за своей лопатой зашел, а тут эта на меня псину свою натравила. Что же это люди добрые делается, посреди бела дня на человеков собак спущают. Я жаловаться буду, напишу, куда следует.

– Васька, да у тебя отродясь лопаты не было. Возьмись за ум, мать пожалей.

– Я участковый местный, Александр Павлович Сидоров. А вы Семеновны родственница или новая хозяйка? – обратился полицейский ко мне.

– Хозяйка новая, Агнета, – представилась я, – пойду я, а то холодно.

– Вы калитку и дом запирайте, а то у нас тут ходят всякие, – покосился Александр на местного забулдыгу.

– Ууу ведьма, зажала лопату, – насупившись, сказал мне Васька, пытаясь встать с земли, – я из-за тебя весь в грязи извалялся, и встать ни как не могу.

– Пить будешь, вообще забудешь, как ходить, – ответила я ему и отправилась в дом, помахав напоследок участковому рукой.

Ну, вот и познакомилась с местной достопримечательностью, хорошо хоть участковый у меня документов не стал спрашивать. Хотя видок у меня был вполне домашний: розовый махровый халат, полосатые гольфы, да резиновые галоши и лопата в руках, хорошо хоть не метла.

Завтрак надо себе организовать, продавец говорил, что с домом мне еще и куры достаются, надо поискать, где тот самый курятник. Заперла калитку, лопату поставила около дома и пошла по еле видной тропке за сараюшки. Курятник я обнаружила по звуку. Открыла дверь, и закрыла. Сколько там не убирались, не известно. Снова открыла, набрала в легкие воздуху и зашла, практически не дыша, сейчас бы маску на нос медицинскую. По курятнику деловито расхаживало пять разномастных курочек, дохлой птицы я не обнаружила. Для них была установлена автоматическая кормушка и поилка, так что от голода и жажды они не страдали, а вот с чистотой была беда. Переоденусь и почищу, а пока меня интересовали только яйца. Нашла около десятка, думаю, там больше было, но глаза щипало от ароматов. Взяла столько сколько в руках уместилось, и отправилась готовить.

В воскресенье автобус уезжал из деревни в десять утра и в шесть вечера. Пока только девять, надо решить утром ехать в город или вечером.

Сюрприз в шкафу

Остатки вчерашних макарон залила яйцами, завтрак вредный, зато вкусный. Решила все же воспользоваться заварочным чайником, грех такие замечательные травки в чашке бултыхать. Полезла в шкафчик искать чайничек, тут выпала тоненькая школьная тетрадка в клетку, такие еще по двенадцать копеек продавали. Завернута она в целлофановую самодельную обложку, название «Как вести дом».

Любопытно стало, что же там написано. На первой странице приветствие будущей хозяйке дома, ну а дальше вклеена инструкция к газовому котлу с пометками на полях. Написано, что делать, если не так зашумит, не так загудит, телефон мастера указан. Даны инструкции к стиральной машине и холодильнику с телефонами мастеров. Описания куриных поилок и автоматической кормежки. Много таких мелочей, которые могут в быту пригодиться, например, когда чистили дымоход в печке, когда баню строили, сколько пустых банок в подполе и т.д. Как-то тепло было от этих записей.

Но как говориться война войной, а обед, то есть завтрак по расписанию. Угостила кота Прохора макарошками и отправилась чистить курятник. До автобуса еще сорок минут, авось управлюсь за полчаса. А вот и не угадала, мы же люди городские, с какой стороны подходить к этому процессу, чтобы быстрей было не известно. И ботинки все изгваздала, калоши надо было натягивать, да и куртка вся провоняет. Выскочила я из курятника через пятнадцать минут, это вот додуматься надо было, лезть в нормальной одежде и без подготовки. Сидели хохлатые гражданки несколько недель в своем добре, за один день с ними ничего не случится.

Вернулась в дом, привела себя в порядок, ботинки помыла, почистила и вся такая красавишна по грязи пошлепала на остановку. Пришла без пяти десять, никого нет и автобуса нет. Потопталась десять минут и пошла в магазин. Вчерашняя продавщица подкрашивала губы, смотрясь в маленькое зеркальце от старой пудреницы.

– Утро доброе. А вы не знаете, автобус сегодня будет? – поинтересовалась у нее.

– Доброе, доброе. Утром не будет, только вечером. Сегодня Колькина смена, а он вечно по выходным «ломается», – хихикнула продавщица, пошлепав губами, чтобы помада лучше размазалась. – А ты дождалась своих с Грибоедова?

– Неа.

– Где ж ты ночевала? – охнула продавщица.

– Я других нашла с Грибоедова.

– У Семеновны что ли?

– Ну да.

– И не страшно было?

– Нет.

– Меня Марина зовут, – представилась женщина, – тебе в город надо срочно?

– Меня Агнета. Да не так уж и срочно, но вечером нужно уехать.

– Вечером Колька точно выйдет в рейс, студенты поедут на учебу, кто в гости приезжал – домой, да на работу многим надо, – успокоила она меня.

Ну, значит надо кое-каких продуктов прикупить, не сидеть же голодной весь день. Спросила про хлеб, она мотнула головой, сказала, что хлеб по воскресеньям не привозят, пекарня частная, выходной у них в этот день.

– На другой стороне деревни еще один продуктовый есть, может там хлеб остался. У нас тут есть хозяйственный магазин, детский сад с начальной школой, клуб и ФАП. У тебя детки есть?

– Да, дочка.

– Учится? У нас средняя школа в другом поселке, но школьный автобус за ними каждый день приезжает.

– На удаленке.

И тут продавщица пустилась в пространные рассуждения о ситуации в стране. Я покивала головой для солидарности, купила лоток куриных бедер и пачку печенья, решила капитальные закупки делать в следующий приезд.

– Ты к ней в подпол загляни, старуха запасливая была, там и картошка должна быть и закрутки всякие, – крикнула мне Марина в след.

Я поблагодарила и отправилась в свой новый дом. Не такая уж и плохая эта Марина. Хотя лучше с местными жителями ухо держать востро, как и с городскими, везде хитромудрые найдутся. Лезла по грязи и мечтала о резиновых сапогах, как бы они мне сейчас пригодились.

Зашла в дом, слышу грохот в зале. Скинула ботинки и в комнату нырнула, а там верхние антресоли у шкафа открытые и пакет на полу с чем-то валяется. Заглянула и ахнула – сапоги резиновые, новые, да еще и мой размер, да с внутренним мягким сапожком. Сказка, да и только. Теперь можно и курятник почистить, и по грязи пройти. А вы говорите, нет в жизни счастья, а счастье то в мелочах: в теплом доме, в целой крыше над головой, во вкусном чае, в сытости, в здоровье близких. Вроде это и вещизмом назвать можно, мещанством, но счастье, то от названия не меняется.

Вот как интересно одна ночь все изменила, проблемы с мужем отступили на второй план. Все мысли теперь о доме, что прикупить надо, где ремонт сделать, что на огороде посадить, как все добро нажитое непосильным трудом перевезти. Комнату эту странную разобрать.

До вечера еще времени много, надо бы полы помыть везде. В ванной видела ведро с тряпкой и шваброй. Вооружилась всем необходимым инвентарем, насыпала пару ложек соли в воду и принялась все намывать. Начала с той странной комнаты с нарами. Как туда заходишь, так мурашки по коже бегут, и волосы на голове шевелиться начинают. Вот как будто там кто-то или что-то есть. Надо будет потом со свечкой все углы обойти, нечистую силу с пауками погонять. Только об этом подумала, хлопнула дверца шкафа и белье постельное целым пластом и вывалилось. Видно не удачно сложили, вот оно и посыпалось.

Стала убирать, а на полу маленький сверточек валяется, из бумаги белой и тряпочки сделанный, да вроде бечевкой перевязанный. Пригляделась повнимательней, не бечевка это, а веревка из человеческих волос сплетенная. Мне аж дурно стало, а перед глазами картинка пронеслась, как какая-то женщина, эту гадость под белье сует. Оглядывается, суетится, понимает, что гадкое дело творит, но продолжает пакостить. Под нос шепчет что-то. На кровати вроде как её муж лежит, от кашля задыхается. Не смогла видно бабулька помочь, а тетка решила отомстить. Как только таких гадин земля носит.

Руками такое брать нельзя. Рядом с печкой газетки лежали для растопки, вот ими и воспользуюсь. Потом эту гадость надо вынести на улицу и спалить, в доме сжигать не следует, да в собственном дворе тоже. Подцепила на газетку подклад, кинула в карман спички и понесла на зады. До курятника дошла и кончилась тропинка, а дальше и не чистили, а что там под талым снегом лежит и не известно. Как-то в детстве у бабушки я в навозную яму по пояс провалилась. Повторять эксперимент не хотелось. Придется мне гадость эту около заброшенных домов на основной улице сжигать. Хоть бы никто не увидел, а то подумают всякое и в спину плевать будут, или того хуже дом подпалят, скажут ведьма приехала.

Перешла через дорогу, пролезла по талым сугробам, хорошо в новых то резиновых сапогах, лепота. А вот тут и кусок кирпичный от стены отвалился, на нем костер и разведу. Сложила газетку с «прелестью» на импровизированный стол и подожгла. Дымит, трещит, а гореть не хочет, и газетки вроде сухие, должно было хорошо разгореться. Сама головой верчу, хоть бы никого не было то на дороге. Еще несколько спичек зажженных кинула, подула, считалочку спела «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». Как оно полыхнет, за минуту то все и спалила. А теперь это все нужно прикопать, зло должно в землю уйти. Лопату то с собой и не взяла, эх. Придется подручными средствами.

Слышу, тарахтит что-то по дороге, близко уже, в дом не успею убежать. Может мимо проедут, ну подумают всякое, ну и ладно, сгорело же уже. Поравнялась со мной знакомая нива, притормозила. Выскакивает оттуда добрый молодец участковый.

– Агнета, все у вас в порядке? – и заглядывает мне за спину.

– Да вот, крысу в бане нашла. В интернете прочитала, что они могут быть переносчиками мышиной лихорадки и чумы, решила сжечь на улице. А то вдруг у меня кот жареную тушку съест и заболеет, – лучше показаться глупой, чем прослыть той самой не хорошей женщиной с метлой.

Хилинская Любовь

Здравствуйте, я ваша ведьма 

Пролог

— Ты не можешь отправить нашу дочь в эту гадскую Академию! — голос мамы из-за закрытой двери доносился приглушенно, но слова были ясно различимы, будто я… сидела под столом, как бывало в детстве, и подслушивала.

Замерев на нижней ступеньке, едва занеся ногу на вторую, я обернулась и тихонько подкралась к папиному кабинету, стараясь даже дышать через раз, чтобы не выдать себя ненароком.

— У нее дар! — ответил степенно папа. Я даже представила, как он в этот момент важно погладил свою бородку.

Брямс! Хрясь! Бумс! — послышался звон. Зная норов матушки, я не удивлюсь, если хрустнула чья-то голова.

— Она — ведьма! — рыкнула папина любимая женщина. Я сделала вывод, что его голова уцелела, так как разговаривать с мужем, которому только что проделала дыру в черепе даже мама бы моя не стала, выдохнула чуть громче, чем должна была и сжалась в комок — а ну заметят?!

— Точный маг! — парировал он спокойным голосом.

Я хмыкнула. Надо идти спать, ничего нового я не услышала, а бесконечные споры, ведьма я или маг, продолжались с тех самых пор, когда я случайно в четыре года превратила в жабу заезжего торговца всяким барахлом, а его потом пришлось расколдовывать родителям. Говорят, торговец с тех пор слегка умом тронулся, в полнолуние начиная истошно квакать, но я точно не виновата, оно само! Честное-пречестное слово!

Потом также оно само случилось с моей учительницей словесности. Правда, ее я не в жабу превратила, а всего-навсего подпалила платье, что приличным ведьмам было категорически невозможно сотворить. Так родители узнали, что в любимой младшей дочурке сосуществуют два дара — ведьминский матушкин и маговский папенькин. С этим знанием я и прожила на свете целых пятнадцать лет. Сестра Тильда, к слову, тоже и ведьма и маг, и успешно с этим сосуществует. Правда, муж ее, Тиари, не особенно рад некоторым фактам, вернее, особенно не рад, так как их ушастые дети унаследовали такую взрывную способность и магичить и ведьмачить, что оставалось только прятаться, если одному из них приходило в голову слегка пошалить. К счастью, Точным магом из них никто не родился, все пошли в деда со стороны отца и бабку со стороны матери. Все — это восемь штук ушастых, четверо из которых близнецы, родившиеся друг за другом у моей сестренки, а остальные, как она выразилась, получившиеся случайно и незапланированно. Угу. Знаю я это «незапланированно». Если б не видела, что муж Тильды — эльф, сочла бы, что она вышла

за кролика, так как плодовитее этих милых пушистиков только мышки. В те разы, что я приезжала к сестре в гости с ночевкой, они с мужем рано удалялись после ужина в спальню и потом до самого утра из их комнаты слышались разные неприличные звуки. Тьфу, в общем, а не жизнь. Я точно до такого не докачусь, а если и выйду замуж и решу рожать детей, малыш будет один и точка. Я себя к крольчихам не отношу. И мужа не буду в спальню пускать, пусть спит в своей! Вот еще, храп чужой слушать! И одеяло делить! И вообще, в постели я люблю быть звездой — ручки-ножки раскидывать и спать! Так что муж в этом деле будет только досадной помехой.

Хмыкнув, легко взлетела по лестнице к себе в комнату и рухнула на кровать.

— И чего ты такая счастливая? — из подушек вынырнула недовольная морда толстого рыжего фамильяра, смешно щурящего глаза и зевавшего во всю пасть.

— Решила, что замуж не пойду! — ответила ему, беря яблоко с тумбочки и вгрызаясь в него зубами. — А то вон Тильда того и гляди очередного эльфенка родит.

— Ну-ну, — хмыкнул Фафнир и вновь уткнулся носом в постель. — Знаем мы это ваше «не выйду замуж». Встретишь какого-нибудь хмыря, влюбишься в него и пиши пропало. Потом сразу дети пойдут, а там и до старости недалеко, — голос его становился все тише и тише, а под конец так и вовсе раздалось негромкое похрапывание.

Да уж, заманчивые перспективы нарисовал кот. А главное, что будь я — не я, а кто-то другой, то эти перспективы были бы и впрямь самые радужные.

С хорошими мыслями я разделась, лениво провела руками перед лицом, с помощью магии очищая кожу и рот, потом вдоль тела, становясь аки младенчик, и нырнула в прохладные простыни, погружаясь в сладкий сон с розовыми единорогами.

1

— Алисия! — шепот матушки ворвался в мою голову. — Алисия, проснись!

Я подскочила, непонимающе заозиралась и узрела мать мою ведьму сидящей рядом со мной в образе совы.

На ней был белый чепчик (матушка утверждала, что он сберегает волосы, правда, от чего сберегает — непонятно), длинная ночная рубашка, а глаза казались огромными на бледном лице, круглыми и хлопающими ресницами. Ну чисто филин. Или сова. Интересно, что привело родительницу ко мне в спальню ночью? Вроде, я не храплю, не луначу, кошмары мне не снились сто лет уже… По крайней мере, жалоб до сего момента не поступало.

— Мам? — хрипло каркнула я.

— Бежать надо, дочь, бежаааать!

Что?

— Мам, ты здорова? — я на всякий случай пощупала ее лоб и отодвинулась подальше.

Сумасшествие не заразно, конечно, но вдруг она меня покусает? Мало ли чем они там с папой ночами промышляют? Вдруг зелья экспериментальные испытывают? Я читала о таких сумасшедших ученых, которые всякие отвары в себя вливали, а потом с ними невесть что происходило. Один вон, говорят, заперся в башне, отрастил длинные волосы и сбрасывал их из окна, томно хихикая. В голове у него помутилось, он счел себя прекрасной девой по имени Рапунцель и зазывал всяческих проезжих принцев. К счастью этих самых принцев, мозг у них присутствовал, потому как ни один на «красавицу» не повелся. Так и помер, говорят, тот ученый. Задохнулся под своими же волосами. А может, конечно, врут.

— Мам! — вздохнула я. — Ну ты о чем вообще? Куда бежать?

— Что за возня тут у вас опять? — недовольно муркнул Фафнир, высовывая морду из-под одеяла. — Угомонитесь уже или идите вон… в огород, что ли! Мешаетесь тут, болтаете языками почем зря! Приличным котам спать мешаете!

— Куда-куда! — недовольно проворчала мама. — Знаю я одно место, папа туда не сунется! А если сунется, ему живо покажут, куда идти надобно. В общем, дочь, одевайся, а то утром отправишься покорять Академию Точной магии, вернешься вон как Тильда, без ума совершенно.

— Мам, может, я хочу Точным магом стать? — зевнула я, надеясь, что она отстанет. — У папы вон нормальная жизнь, жена и двое детей. Ты все придумала себе просто.

Когда любит только один

Я шла медленно домой, переваривая все сказанное Мариной. Прыгала с кочки на кочки, выбирая место посуше, между глубокими лужами и валунами грязи.

— Тетенька, тетенька, подождите, — услышала тоненький детский голосочек.

Интересно как, давно не слышала, чтобы так обращались ко взрослым. Обернулась, за мной бежала худенькая девочка лет двенадцати тринадцати в огромных резиновых сапогах на голые ноги, в старенькой короткой курточке, из-под которой торчал домашний халатик. Я остановилась.

— Тетя Марина, сказала, что вы козье молоко продаете. Мне для маленького братика надо, — кричала она на бегу.

— Здрасте, — добежала она до меня.

— Здравствуй.

— Вот, у меня есть деньги, — она протянула пятьсот рублей.

— Сто рублей полтора литровая бутылка. У тебя полторашка пустая есть?

— Дома есть. Сейчас я быстро сбегаю и принесу. Мне нельзя надолго из дома уходить, у меня там братик один.

— А родители твои где? — поинтересовалась я.

— Папа на вахте, а мама в больнице. Она что-то съела, и ей стало плохо, ее скорая увезла в город.

— А братику сколько?

— Два месяца. Я его кормила смесью, но она кончилась, а в магазине такой нет. Я его напоила коровьим молоком, и он покрылся сыпью. Антонина Максимовна, врач, сказала, что надо кормить его козьим молоком.

Я представила, что у девочки дома сейчас криком исходится младенец.

— Идем, сейчас найду тебе какую-нибудь тару, молока возьмешь.

Мы направились к дому.

— Ой, — девочка остановилась, — Мне мама не разрешает к бабушке Семеновне ходить, говорит она злая.

— Бабушка умерла недавно, теперь я тут живу. Когда твою маму выпишут?

— Не знаю, она сначала лежала в одной больнице, а потом ее перевели в другую. Она мне звонила, сказала, что у нее телефон забрали, и теперь общаться со мной сможет только раз в три дня.

Мы зашли в дом, к нам навстречу вышла Катюшка, Проша и Маруська, последняя оглушительно лаяла. На собаку прикрикнули и она замолчала.

— Я Наська, — девочка протянула руку моей дочери.

— Катя, — смущенно сказала та.

— Настя, ты есть хочешь? У меня плов есть, правда вчерашний, — предложила я ребенку.

— Не, мне бы молока и я побегу.

Налила в стакан молока и поставила перед ней на стол. Стала искать подходящую бутылку, откуда-то сверху с кухонных шкафчиков упала полторашка. Сполоснула ее под проточной водой, окатила кипятком, отчего она некрасиво сморщилась, ничего, для ребетенка ведь.

— Настя, молоко не кипяченое, сразу предупреждаю.

— Ага, понятно, — отхлебнула она немного из стакана, — Ой как вкусно.

— А ты бабушкам не звонила?

— Бабе Люде звонила, но она у нас молодая, еще работает, сказала, что я уже большая сама справлюсь. Но я ее не очень люблю, она вечно все везде проверит, что понравится, себе возьмет. А папина мама далеко живет, приезжает раз в год на папин день рождения. Не надо мне никого, от взрослых одни проблемы, — она так на меня внимательно посмотрела.

— Ну, зачем ты так? Как же мама с папой?

— Папа не любит маму, женился на ней из-за меня. Мне кажется, мама с ума сошла. Она ведь не что-то съела, а горсть таблеток. До этого все ходила с кем-то разговаривала, а потом взяла и так сделала.

— Может у нее родовая депрессия, — предположила я.

— Не знаю, что у нее там, — она пожала плечами и тяжело вздохнула.

— Давай я тебе плова наложу в баночку?

— Давайте. У вас случайно чистотела нет? Антонина Максимовна сказала, Андрюшеньку в ванной с чистотелом купать, чтобы сыпи не было. Только вот у нее этой травы в аптеке нет.

— Мне поискать надо. Ты мне адрес свой назови и я тебе его принесу, если найду.

— Вы деньги возьмите за молоко, — опять она мне протянула пятисотку.

— У меня сдачи нет.

— Телефон тогда свой дайте, папа вам на карту скинет попозже.

Написала Насте свой номер телефона на бумажке. Она назвала свой адрес, поблагодарила, забрала полторашку с молоком и баночку с пловом.

— Вы про чистотел только не забудьте, а то Андрюшка так чешется от сыпи и плачет.

Проводила ее до калитки. Она махнула мне рукой на прощание. Грустно как-то, что маленький ребенок вынужден решать свалившиеся на нее проблемы. Притом родные взрослые просто самоустранились.

Ладно, вернемся к нашим баранам, вернее к козам. Отлила в небольшую кастрюльку молока, чуть-чуть подогрела и плюхнула туда целую баночку несладкого йогурта. Завернула в полотенце и поставила доходить. Сама делаю, а в голове все вертится, как так, это же ребенок, а на нее оставлен младенец и целый дом. Червячок все точит и точит, плюнула на все и полезла в подвал искать чистотел, да облепиховое масло. Порылась в шкафах, нашла огромный пакет, отсыпала одну четверть, скоро новый пойдет, самый первый вылазиет, как сорняк по всему огороду. Нашла и поллитровую бутылку с облепиховым маслом, отлила в маленькую бутылочку, много его и не надо, только болячки помазать. Насыпала еще фенхеля на всякий случай, он от колик помогает.

Поднялась наверх, а молоко то глаза мозолит, и что мне как той обезьяне разорваться что ли. Отправила сообщение Ольге, что ее мазь готова и спросила про ферменты для сыра. Вижу, что прочитала, но не отвечает, думает, поди. Минут десять прошло, я уже место под молоко в холодильнике нашла. Если уж прокиснет, то творог сделаю, а из него плавленый сыр, в инете рецептов куча, один веселей другого, найду подходящее. Оля прислала ответ»За мазь спасибо, после пяти зайду, заберу. Ферменты сама покупаю, могу дать ссылку на магазин». Пишу ей, что не за так у нее прошу, а за денежку, молоко пропадает. Она назвала цену за маленький пакетик, я и согласилась.

Собралась, и пошла травки относить Настасье с Андрюшкой. Прошла половину деревни пока нужную улицу нашла. Оказывается, что асфальта нет только у нас, а на остальных улицах он себе вполне не плохо так лежит, местами правда в ямах, кое-где с трещинами, но он есть. Дошла до места, дом такой у них хороший, кирпичный, большой, телевизионная тарелка на улице висит, забор новый. Позвонила, слышу, кричит:»Открыто». Захожу, двор ухоженный, пес из будки мне навстречу вышел, я встала. Настя на крыльцо выходит с младенцем на руках, качает.

— Идемте в дом, Шарик старый, он вас не тронет.

— Что же у тебя все открыто?

— Я вас ждала, да и лазить особо не кому, вот Васька ногу сломал, теперь далеко не убежит. А, правда, что вы на него порчу навели и он поломался?

— Не правда, я ему ногу гипсом намазала, вот это правда, а остальное происки империализма.

— Происки кого?

— Людей плохих. Я тебе чистотел принесла, фенхель и облепиховое масло.

Мы зашли с ней на кухню, чисто, на столе только бутылочка стоит с остатками молока. Настя унесла ребенка в другую комнату.

— У вас молоко наверно волшебное. Поел и тут же уснул. Чаю хотите? — вернулась она ко мне на кухню.

— Нет, спасибо. Вот смотри — это чистотел, кипятишь пол-литра воды и туда столовую ложку сырья. Как закипит, выключаешь, накрываешь крышкой. Постоит немного, и в ванну выливаешь или в тазик и дитеныша ополаскиваешь. Ты одна его купаешь?

— Антонина Максимовна вечером приходит, помогает, когда не сильно устает.

— Облепиховым маслом мазать болячки, только ты сначала посмотри, какая реакция на него будет. Ватную палочку намочи и в одном месте на чистую кожу чуть-чуть помажешь. Фенхель, чтобы живот не пучило. Его совсем немного надо на стаканчик с горячей водой.

— Спасибо вам большое.

— Папа, когда приедет?

— Через две недели, а мама неизвестно когда. Папа от нас в прошлом году уходил, мама тогда бегала к бабе Нине. Он потом вернулся, мы так хорошо жили, он маму на руках носил. Она вот Андрюшкой забеременела, а потом они стали, снова ругаться. Он уехал на полгода и приехал, когда ее в роддом забрали. Побыл с нами месяц, сам готовил, сам продукты покупал, маме даже на кухню не разрешал заходить.

Девочка опустила голову и говорила куда-то в пустоту.

— Я не хочу, чтобы она возвращалась. Орет на меня постоянно, иногда бьет. Впадет в ступор и сидит, смотрит по полдня в одну точку, Андрюшка криком кричит, а она словно и не слышит его. Страшно с ней.

Мне не чего было ей сказать, да и неизвестно, как ей помочь. В опеку позвонить? Хорошо ли в интернате будет ребенку? Забрать к себе на время? Да разве она пойдет, хоть и ребенок, а взрослая уже.

— Вы меня простите, пожалуйста, что я к вам со своими разговорами лезу, вам наверно домой пора. Я папе напишу, он вам заплатит за молоко. Завтра за свежим приду. Спасибо вам большое.

Она проводила меня до калитки и закрыла дверь. А я потопала в свои владения, работа сама себя не поработает. Через полчаса звякнуло сообщение на телефоне, пришли деньги, пятьсот рублей от некого Игоря Петровича. Затем пикнул вайбер:»Доброго дня. Спасибо за молоко и травы, дочь мне написала. Перевел пятьсот рублей: сто за молоко, сто за чистотел, двести за облепиховое масло, еще сто аванс на завтра. Цены на травы посмотрел в интернете, если мало, то скажите, я добавлю». Ответила ему:»Спасибо за денежки, этого хватит». Ну и отложила телефон в сторону, о чем мне с человеком общаться, он и так все про свою ситуацию знает, да и с деревни ему вероятнее всего уже позвонили.

Через пять минут, снова пиликнуло сообщение:»Вы меня простите, конечно, если я вас обижу, но у меня вопрос есть. Вы же вместо Семеновны? Вы меня на наличие приворота посмотреть не можете?»Вот честно уже достало вот это — вместо Семеновны, я сама за себя, а не вместо кого-то.»Нет, я такое не умею», отвечаю ему.»Мы с женой плохо живем, и с ней не могу, и без нее не могу. Нашел работу вахтами, так там меня крутило со всей силы, мог посреди ночи уйти с рабочего места в сторону железнодорожных путей. Сколько раз меня напарник ловил, не перечесть. А домой приеду, рад, а через сутки видеть ее не могу, убить готов. Пить пробовал, еще хуже становится.

Как-то к нам мужик местный на буровую приехал рыбу всякую привез, мяса, сала, варений, солений. Ему мой напарник и пожаловался, дескать, по ночам убегаю, а сам не помню ничего. Он на меня глянул и говорит, поехали мол, к шаману нашему, пусть тебя посмотрит. А мне жизнь не мила, да и терять нечего, напарник обещал прикрыть, я и поехал. Привез, я думал там дед древний, а там мужик молодой, смотрит на меня и смеется. Идем, говорит, выпьем моего фирменного зелья, и настойки какой-то достает. Ну, выпили, ядреная вещь, забористая, мышами воняет. Выпил три рюмки и больше ничего не помню. Все обрывками, как в снегу голышом катался, как по лесу бегал орал, как около огня вместе с тем шаманом скакал, да в какой-то землянке в лесу парился.

Через три дня только очухался у шамана в доме, также за столом, только мы с ним уже чай пили. Я себя другим человеком почувствовал и увидел тогда все со стороны. Вернулся на буровую, ни напарник, ни начальник ничего не сказали. Я когда в город попал, то ему всю зарплату свою перевел, никаких денег не жалко было. Домой приехал, а жена на меня с кулаками кидается, а я вижу, человек передо мной чужой стоит, не знакомый. Поесть мне поставила, а меня выворачивает только от запаха, ни пить там не смог, ни есть. А она уже беременна вторым была. Я вещи тогда собрал и уехал к матери. Приехал только тогда, когда дочь написала, что жена рожает. Сам тогда все готовил, не пускал ее на кухню. Уехал на работу, а она такое с собой сотворила. Звонила до этого, кричала, требовала, чтобы я вернулся, иначе она детей порешит, и сама с собой чего сделает. Вот хотел узнать, есть ли на мне новый приворот или нет».

Ответила ему:»Если нет навязчивого состояния, одержимости женой, то значит все чисто». Снова сообщение прилетело:»Делать то мне что? Я жить с ней не хочу, а детей жалко. А вдруг, когда я на работе буду, она с ними чего сделает?». Я ему ответила:»В таких вопросах я советчик плохой. Сам решай, дядя взрослый, не стоит перекладывать на кого-то ответственность». Ответ от него прилетел:»Спасибо вам за все. Всего доброго».

И как после такого работать, как на чужой исповеди побывала.

1

Стоял душный, знойный июльский день. Ни облачка на небе, ни тучки на горизонте. Я нерешительно топталась на пороге сельсовета села Малые Кузьминки, – в синих джинсах, в белой, промокшей от пота футболке и сандалиях на босу ногу. Вместительная спортивная сумка оттягивала плечо. Единственное, что отличало меня от местного обывателя, – несколько амулетов на шее и деревянные четки с оберегами на руке вместо браслета.

Меня зовут Виктория Загнибеда, и я – ведьма. Звучит как признание на сборе Ассоциации анонимных алкоголиков. Но это действительно так. Очень редко в семье, не имеющей никакого отношения к магии и волшебству, рождается настоящая ведьма. Мой дар обнаружился в двенадцать лет, когда я умудрилась превратить контрольную работу соседки по парте в лягушку. Земноводное получилось белое в клеточку, как листок из ученической тетрадки; оно противно квакнуло и шустро ускакало в коридор, где было съедено питоном Яшкой, выбравшимся из террариума живого уголка.

Как оказалось впоследствии, столь эффектное превращение контрольной было моим самым крутым деянием как ведьмы. Родители гордились мной. Меня тут же отправили в спецшколу для магически одаренных, затем в Академию Колдовства, Чародейства, Магии и Волшебства. В результате нескольких лет безуспешных усилий со стороны учителей на свет выпущена посредственная ведьма с минимальными оценками по предметам и такими же способностями. Профессора вздохнули с облегчением и с чувством выполненного долга дали мне распределение в село, куда уже лет сто никого не посылали. Видимо, надеялись, что слава о деяниях бездарной ученицы до них не дойдет ввиду дальности расстояний.

Я еще раз глубоко вздохнула, перекинула светло-русую косу через плечо, поправила тяжелую сумку и сотворила небольшое заклинание на пасмурную погоду. Маленькие тучки не повредят сельскому хозяйству, а мне будет куда приятнее выйти из помещения, когда спадет невыносимая жара.

К моему удивлению, заклинание сработало. На небе действительно появилась тучка, прямо надо мной. Тучка спустилась ниже, залетела под козырек сельсовета, грянул гром, сверкнула молния, и полил ливень. Я вымокла практически мгновенно. Во избежание простуды пришлось поспешить в помещение, но проклятая тучка последовала за мной.

Секретарь сельсовета, дородная женщина, смачно жующая малосольный огурец, минут пять созерцала молодую ведьму с персональным душем над головой. Я поежилась от сырости, чихнула и выложила перед ней направление.

– Дак вам к председателю надо, – махнула она надкушенным огурцом в сторону закрытой двери с табличкой «Глава администрации с. Малые Кузьминки». – Он как раз у себя.

Глава администрации оказался, не в пример своему секретарю, сед и худосочен. В своем черном костюме, минимум на размер больше, он выглядел как всклокоченное пугало, сбежавшее с огорода из-за несусветной жары, отчаянно потел, но пиджак не снимал. Берёг авторитет.

– Что это вы, уважаемая, мне весь ковер замочили? Мы влажную уборку не заказывали, так что денег с нас не сдерете. Даже не думайте.

В подтверждение своих слов глава сложил крепкий кукиш и помахал им из-за своего стола.

От такого приема я немного опешила. Честно говоря, я рассчитывала, что о моем прибытии в деревне должны знать. Распределяют не с бухты-барахты, обычно поступает заявка из местных органов самоуправления. А туда ли я попала?

Я вернулась назад и еще раз внимательно изучила табличку на двери. Так и есть: «Глава администрации с. Малые Кузьминки». Никакой ошибки.

– Здравствуйте, я ваша ведьма, – неуверенно выдохнула я. – По распределению.

Мужчина оторопело моргнул и принялся внимательно изучать мое направление. Даже очки надел, разве что на зуб не попробовал. Затем поднял на меня глаза.

– О! Здравствуйте, госпожа ведьма! – расплылся в улыбке глава, будто не он только что махал перед моим лицом фигой. – Жарковато что-то сегодня, не находите?

Это он на мой дождик намекает?

– Давайте знакомиться. Я – глава администрации, Сергей Алексеевич Овцынов.

– Виктория Загнибеда, – с вымученной улыбкой откликнулась я и чихнула, пока он тряс мою мокрую от дождя руку. Так и воспаление легких подхватить можно… Стоп! Я же ведьма. Нужно просто развеять чары. Я сотворила заклинание, но развеяла не тучку, а стул Овцынова. Предмет мебели исчез с легким хлопком. В этот момент мужчина как раз собирался на него сесть и со всего размаха грохнулся копчиком об пол.

– Опс! – Это все, что я могла на это сказать.

– Ничего-ничего, – махнул рукой глава откуда-то из-под стола, словно стулья у него исчезают несколько раз на дню и он давно смирился с сим прискорбным фактом. – Жильем мы вас обеспечим, не сомневайтесь…

2

Через некоторое время мне удалось-таки избавиться от надоедливой тучки. Правда, попутно из села исчез один фонарный столб и калитка сельсовета. Но ведь это мелочи, не правда ли?

А при виде этого самого жилья у меня от удивления отвисла челюсть, а глаза полезли на лоб. Честно говоря, эту, с позволения сказать, избушку без курьих ножек жилищем нельзя назвать даже с натяжкой. У Бабы-яги из русской народной сказки и то условия проживания получше будут. Неужели Овцынов так из-за стула расстроился и это – его страшная месть? Просто маньяк! Я ему пять новых куплю… Или даже десять, если поселит меня в нормальном жилище. Конечно, на джакузи я не претендую, но баня – святое. А это что?

Покосившаяся халупа, вросшая в землю почти до окон, с растрескавшимися от времени деревянными наличниками. Худая черепичная крыша щеголяла гнилыми стропилами и огромными дырами, она явно грозила обвалиться на голову смельчаку, рискнувшему зайти в аварийное жилье. Покосившаяся дверь висела на единственной ржавой петле. Стены бревенчатого сооружения поросли мхом. И это только вид снаружи. Даже не хочется думать о том, что внутри.

Глядя на мой полный «энтузиазма» вид, местный пенсионер Пафнутьич, любезно подбросивший меня на телеге до места жительства, вручил мне спортивную сумку и не без ехидства заметил:

– А ты что ожидала, деточка? Палаты царские? Так ведь у нас графьев, чай, давно нетути. В домишке никто не жил, почитай, лет сто. Вот он и покосился малость.

Ничего себе «малость»!

– А я-то как здесь жить буду? – убито прошептала я.

– Ничего, устроишься как-нибудь, – отмахнулся старик. – Вон Ванька из лесу вернется, вмиг все поправит.

– Кто такой Ванька? – хотела спросить я, но вопрос повис в воздухе. Пафнутьич уже удалялся в сторону деревни под веселый цокот конских копыт. Прытко бежала серая лошадка, подпрыгивала на грунтовой дороге деревянная телега.

Первым порывом было – бежать. Догнать Пафнутьича и на коленях умолять подбросить до железнодорожной станции. Ну не могу я жить в поле! Городская я! Всю жизнь прожила в квартире с удобствами. Я дернулась в сторону удаляющегося средства передвижения, но затормозила. Нет. От распределения отказываться нельзя. Надо как минимум лет пять перекантоваться, иначе меня с позором выгонят из Ассоциации ведьм и придется реализовывать себя на ниве других специальностей. Мне-то что? А вот родители не переживут. Они ведь мной гордятся.

– Да, Вика, – убито прошептала я, – вляпалась ты в жизнь двумя ногами.

Однако надо было устраиваться на ночлег. Наверняка в доме нет ни газа, ни электричества. Впрочем, это неважно. Еды все равно нет. Так что банкета не предвидится. Буду жить голодная, в развалюхе, в лесу, как отшельница. Кто-то очень не любил предыдущую ведьму, раз поселил ее у черта на куличках. Предприимчивый, хозяйственный народ даже на бревна не позарился. Это странно. Помню, попалась как-то мне на глаза статья о том, как в одном селе мужик поехал в город и загулял там на неделю, а когда вернулся – глядь, а дома-то и нет! Оказалось, односельчанину позарез нужен был сарай, а стройматериалов не наблюдалось. Вот и счел он дом, оставленный без присмотра, бесхозным и со спокойной совестью позаимствовал кирпич на нужды подсобного хозяйства. Не пропадать же добру.

Я осторожно, со всей возможной осмотрительностью вошла в дом. Шаткие, прогнившие и редкие, как зубы у жертвы кариеса, ступени отчаянно скрипели и опасно прогибались под моим весом, норовя и вовсе сломаться. Наверняка за время подъема на крыльцо у меня в шевелюре появились седые волосы. Дверь поддалась сразу. С зубодробящим скрежетом она покачнулась на ржавой петле, отворилась, глухо стукнувшись о стену. От удара из дерева выскочила последняя пара проржавевших гвоздей, и дверь рухнула на землю, едва не задев меня.

– Ой! – вскрикнула я, невольно подпрыгивая на месте от неожиданности. – Минус дверь!..

Ладно. Дверь в общем-то была никакая, – утешала я себя, наблюдая за оседающей пылью. Вора такая точно не задержит. А так хотя бы проветрится помещение. За сотню лет наверняка скопилась целая тонна пыли, а то и две.

В доме пахло плесенью, застоявшимся воздухом, с потолка живописными махрами свисала грязная паутина. В углу стояла грязная, давно не беленная печь. Я такие только на картинке видела. Понятия не имею, что делают с подобной штуковиной. Кажется, ее полагается топить. Только какой силач может дотащить ее до речки или пруда? Или, может, надо поливать печь из ведра? Но тогда пройдет целая вечность, прежде чем такая махина утонет.

Около тусклого окна стояли грубо сколоченные из досок стол и пара стульев. Вот, пожалуй, и все незамысловатое убранство моего новоприобретенного дворца. И где, спрашивается, кровать? Ну или хоть какое-нибудь ложе.

Кровати не наблюдалось. Даже самой захудалой лавки и то не было. Неужели придется спать на полу?

В печи кто-то шумно завозился. Я невольно подалась вперед, чтобы рассмотреть, кто бы это мог быть. Неужели домовой? Бедняга, прожил без людей целый век! Одичал небось. Может, и разговаривать разучился. В печи отчаянно чихнули, фыркнули, зашуршали.

– Кто там? – спросила я. – А ну вылазь!

Шорох прекратился. Видимо, тот, кто находился внутри, решал, стоит ли поддаваться на провокацию. Я ждала. В конце концов, мне спешить совершенно некуда. Я теперь лет пять совершенно свободна. В печи молчали. Молчала и я. Становилось скучновато, аж на зевоту потянуло, а голову приклонить негде. Спать в антисанитарных условиях я не собиралась. Можно, конечно, попробовать прибраться, но чтобы привести данное жилище в более-менее сносный вид, необходима рота уборщиц, не меньше. Мне одной с такой задачей не справиться.

Я тяжело вздохнула. Вздохнули и в печи. Что они там, в самом деле, дразнятся? Я разозлилась и направилась к печке, исполненная решимости извлечь неизвестное создание наружу. Беда в том, что я не учла планов этого самого создания. Оно вовсе не собиралось покидать насиженное укрытие и, стоило мне только неосмотрительно засунуть беззащитную руку в печь, пустило в ход острые когти и зубы.

Вскрикнув от боли, я потащила руку наружу, но не тут-то было! К руке намертво прицепилось неведомое создание, оно издавало дикие вопли и вовсю орудовало многочисленными лапами. Словом, стояло насмерть по принципу «умри, но врагам не сдавайся». Я, отчаянно вереща, дергала рукой, стараясь вернуть пропадающую совершенно бесславно конечность, но безрезультатно. Ужас! Использовать заклинания невозможно, с моим счастьем я в лучшем случае обернусь лягушкой и упрыгаю к ближайшему болоту, в худшем – превращу печь в медвежий капкан. В обоих вариантах пострадаю только я.

Я уперлась в печь двумя ногами и дернула изо всех сил. Вывих я как-нибудь переживу, а потерю руки – нет. Рука вырвалась из плена, как пробка из бутылки с шампанским. Пены не было, только я на манер вышеупомянутой пробки отправилась в свободный полет, но не по вертикальной, а по горизонтальной плоскости и пребольно врезалась в деревянный стол. Дыхание пресеклось. Я отчаянно ловила ртом воздух вместе с пылью, поднятой моим падением, когда стол пошатнулся и его столешница рухнула прямо мне на голову.

– Ой-ё! – воскликнула я, совершенно не представляя, какое из пострадавших мест баюкать первым.

Вместе с моей рукой из печки наподобие джинна из бутылки вырвалось нечто шарообразное, черное, лохматое, сверкающее зелеными глазами, ужасно вопящее. Оно врезалось в стену и повисло на ней, держась когтями. Затем, очухавшись, метнулось на потолок и зависло там.

Мне было очень больно, и я, не задумываясь о последствиях, не вспоминая о своих первоначальных добрых намерениях, запустила в монстра ножкой стола. Будет знать, гад, как пугать мирных граждан! Промазала. Досадно. Неизвестный издал леденящий душу вопль и заметался по потолку, по стенам, совершенно не задумываясь, где верх, где низ. А у меня оставались целых три ножки и доски столешницы. Все пошло в ход, даже стулья.

– Получай, тварь! Знай наших! – выкрикивала я, запуская в чудовище очередным снарядом.

Избушка стонала от ярости нашего сражения. Тем более что оружие у меня оказалось многоразового использования. Ножки стола – увесистые, тяжелые, я размахивалась и кидала их в места предполагаемого перемещения противника. Со стороны это напоминало игру в городки. Только там фигуры стоят на одном месте, а моя мишень мечется кругами.

Вдруг лачуга застонала как-то особенно жалостливо, пол под ногами содрогнулся и заходил ходуном, словно спина морского чудовища под водой. Я невольно пошатнулась, взмахнула руками, пытаясь обрести утерянное равновесие, но не тут-то было. Раздался чудовищный скрип судна, напоровшегося днищем на барьерный риф, с потолка посыпалась сенная труха, пыль и разнообразная щепа. Я замерла от ужаса. Сейчас это роскошное жилище рухнет прямо на мою бедную голову и погребет под своими руинами незадачливую ведьму в самом расцвете лет и начале карьеры. Нет уж. Дудки. Не доставлю зловредному скряге Овцынову, сославшему меня из-за старого никчемного стула в тмутаракань, удовольствия поесть на моих похоронах блинов с медом. Наверняка, гад, даже на путный памятник не разорится, просто завалит сверху обломками хижины и толкнет речь.

Я шустро подхватила сумку и метнулась к выходу, молясь, чтобы и без того шаткие ступени не успели обвалиться. Мечущееся кругами лохматое черное нечто, казалось, не замечало грядущей катастрофы. На секунду я замешкалась в дверях. Мне стало жаль несчастное создание. Но пришлось подавить в себе неуместный приступ сострадания к ближнему своему. Все-таки своя шкура намного дороже.

3

Ступени успели обвалиться. Бревенчатые стены ходили ходуном, со стороны казалось, будто дом пустился в пляс под одному ему слышную музыку. Я зажмурилась и сиганула вниз на свой страх и риск. Тут уж не до прицельных прыжков. Перелом я как-нибудь переживу, а вот погребение под массой бревен в мой обхват толщиной – нет. Это называется умением выбирать приоритеты.

Земля встретила жестко. Как я ни старалась, смягчить приземление не удалось. Что-то хрустнуло. Но что? Я осторожно открыла глаза и постаралась оценить нанесенный мне ущерб. Ноги малость отшибла. Ничего, немного поболят и перестанут. Переломов и вывихов нет – уже повезло. Что же тогда так хрустнуло? Мой хрустальный шар!.. Для ведьмы нет ничего худшего, чем потерять свой шар. Это означает, что связь с другими потеряна. Правда, мой шар был сильно б/у и почти всегда изображение оставляло желать лучшего, но это был мой шар. Что ж, будем считать, что бесценная реликвия пала жертвой безжалостной схватки с многочисленными врагами типа болотной жути или целой стаи волколаков.

Проявив невероятное мужество и самообладание, я сумела принять свершившееся как неизбежность бытия, полного опасностей. Поднялась на ноги, отряхнулась. Избушка начала рушиться. Первой обвалилась черепичная кровля. Прогнившие стропила рухнули внутрь, подняв столб столетней пыли, бревна основания дрогнули и поехали в разные стороны. Лачуга складывалась наподобие гигантского карточного домика, и мне необходимо было менять дислокацию, иначе может сшибить гигантским бревном вместо кегли.

И тут произошло нечто уж совсем из ряда вон выходящее. Мне на загривок приземлился кто-то когтистый, трясущийся от страха. Я замахнулась было на наглеца сумкой, но по инерции сделала два полных оборота вокруг своей оси, наподобие юлы, и пребольно врезалась локтем в дерево.

– Ой-ё! – воскликнула я, потирая ушибленное место.

Как назло, заболело сразу все. Ноги вспомнили мое неудачное приземление, рука – когти и зубы неизвестного существа, локоть разболелся еще сильнее, на нем просто на глазах наливался багрянцем здоровенный синяк.

Только этого мне не хватало. Я цепко схватила сидящего на моей шее. Это из-за него, кто бы он ни был, мой локоть так «похорошел». Рука уцепила нечто пушистое и волосатое, напуганное и дрожащее. Этим «нечтом» оказался обычный кот. Немного крупнее своих собратьев, отъевшийся на полевых мышах и хомяках, кошак полностью смирился со своей печальной участью. Казалось, по его несчастной морде вот-вот пробежит скупая слеза несчастной жертвы гонений и репрессий.

Разве может подняться рука на такое несчастное создание? Кот почувствовал мою нерешительность, скосил изумрудные глаза в мою сторону и громко замурлыкал. Нет. Теперь точно не смогу ничего с ним сделать. Уничтожать мурчащее животное – это уже слишком. Ладно. Пусть живет. Имя дам ему позже. Сейчас предстоят дела поважнее. Какие?

Например, объяснить Овцынову, как случилось, что я разрушила избушку, протянувшую без моего присутствия более ста лет и, возможно, пережившую бы и второе пришествие, если бы не мое появление. Что-то подсказывало мне, что Овцынов не очень обрадуется подобному известию.

Предчувствия меня не обманули. Редкий случай, но факт. Овцынов сначала остолбенел, как памятник труженику села, а потом принялся орать так, что я начала предполагать наличие в его роду баньши. Стены сельсовета тряслись от его вопля. Или стенания? Не знаю, как правильнее назвать этот звук. Возможно, именно так орут в джунглях знаменитые обезьяны-ревуны. Вопль, призванный устрашать соперников, произвел на меня поистине глубокое впечатление.

– Успокойтесь, уважаемый Сергей Алексеевич! – миролюбиво промурлыкала я. – Ну что, собственно, такого страшного произошло? Честно говоря, хибара была никакая…

Мои попытки успокоить председателя провалились с треском.

– Никакая?! – взревел он, брызжа слюной в мою сторону.

На всякий случай я отошла подальше. Сегодня я уже умывалась.

– Да эта замечательная изба повидала на своем веку не менее дюжины ведьм! Она, если хотите, гордость нашего села, памятник русского зодчества, так сказать!

– Ну если это был памятник, зачем вы в него живых людей селите, да еще не отреставрировав как следует? – справедливо заметила я.

– А где прикажете вас селить?

– Не знаю. Но на этот случай у вас должно быть предусмотрено жилье поновее. Если запросили себе ведьму, будьте любезны обеспечить ее подобающим жильем, – отрезала я.

– В нашем селе ведьму селят за околицей.

– Это кто ж такое придумал? – возмутилась я.

– Умные люди, вот кто! – хлопнул ладонью по столу Овцынов. – И правы были наши пращуры! Вы, госпожа ведьма, за один только день нашему селу урона нанесли больше, чем все семь войн магов, вместе взятые.

Ну не такой уж урон… Подумаешь – стул, калитка, фонарный столб и столетняя изба. Нашел повод для огорчения.

– Значит, жильем вы меня обеспечивать не собираетесь? – на всякий случай уточнила я.

Поневоле задумаешься: а так ли мне не удаются проклятия? Может, испробовать парочку прямо сейчас? Если перестараюсь, ничего страшного, лишь бы по мне не шибануло.

– Именно так. Я вообще считаю, что штатная ведьма нам ни к чему. Урожаи у нас, слава богу, хорошие, нечисть в лесах не водится. Жили сто лет без вас, и далее не хуже будет.

Я открыла рот от изумления. Ничего себе! Он что, дает мне отставку? Обидно, черт побери. Хотя… Если он сгоряча прямо сейчас подмахнет мое направление и официально откажется от моих услуг, то есть все шансы первым же поездом укатить обратно в Москву. Понадобилось все мое самообладание, чтобы не дать ни единому лучику радости просиять на моем перекошенном злобой лице. Вдруг передумает?

– Если я правильно вас, любезный, поняла, вы отказываетесь от моих услуг? – чуть мягче уточнила я.

– Да!!! – проревел Овцынов.

– Тогда подпишите мое направление, и мы разойдемся, как в море корабли, – вкрадчиво намекнула я, сдерживая радостное ликование в голосе.

В Москву… – мечтательно думала я, глядя, как председатель подписывает мое направление. Никаких избушек! Ванна, теплая чистая постель, белоснежные простыни… Я сцапала бумагу одновременно с последним росчерком шариковой ручки. От избытка положительных эмоций бросилась опешившему Овцынову на шею, смачно расцеловала в обе щеки, вызвав у мужчины румянец, и закружилась по комнате в вальсе.

– Что это вы так радуетесь? – прокашлявшись, поинтересовался все еще пурпурный председатель. – Поезд на Москву будет только завтра. Так что ночевать все равно придется в лесу.

– В лесу? – опешила я.

В мозгу возникла неутешительная картина ночевки на сырой земле: лежу, свернувшись калачиком, в обнимку с сумкой, к тому же на голодный желудок. Вокруг рыщут голодные звери и огромных размеров комары пикируют как истребители.

– Не волнуйтесь – палатку, спальный мешок и сухой паек мы вам выдадим, – успокоил меня председатель.

– Мне нужно еще молоко, – все еще пребывая в шоке, выдохнула я, – для него…

С этими словами я извлекла за шкирку из сумки дремавшего кота. Кот обозрел председателя зелеными глазами и, издав боевой клич «мя-а-у-у!!!», хватил его когтистой лапой по лицу.

— Папа, папка, папочка! — шептал парень на могиле, — Отец, прости меня за всё !

• Истории из жизни
• 0 Комментарий

За спиной Андрея глухо лязгнула тяжелая железная дверь. От этого звука Андрей вздрогнул и обернулся – всё, он на свободе! От звонка до звонка отсидел три года… И, казалось бы, за что? Просто связался Андрюха после школы с дурной компанией. И однажды они взяли его с собой на дело. Он даже ничего не делал – …

— Я знаю, как доставить мужчине настоящее удовольствие. Тебе понравится

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Антон взглянул на Романа, склонившегося над компьютером и, улыбнувшись, позвал его: — Ромка, пошли пообедаем. Все ушли на перерыв… Или перед Пал Палычем выслуживаешься? Думаешь, шеф за это тебе премию подкинет? Роман никак не отреагировал на его слова, он был полностью погружён в работу и очнулся только тогда, когда Антон хлопнул его по плечу: — …

— Мы ничего не можем сделать, ваша девочка умрёт в течение года, — сообщил врач

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Анна с Сергеем мечтали о большой и дружной семье — чтобы детей не менее трёх, а лучше четверо. Два мальчика и две девочки… А что? Финансы им позволяют! У Сергея автомобильный бизнес, приносящий неплохой доход. У Анны отец — владелец небольшого мясоперерабатывающего комбината. Когда Анна с Сергеем поженились, Владимир Николаевич им подарил шикарный особняк в …

— Вот скажи, зачем девочке такая большая квартира? А нам самый раз

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

— Ну и что будем делать? — Что-что. Ты уверена, что получится всё с квартирой? — Да тут даже не переживай. Нинка сразу завещание написала. В случае, если я удочеряю Валентину, то квартира переходит мне. — Неплохо. То есть накладок никаких быть не должно? — Вроде нет. — Тогда нечего и думать, а то найдётся …

Евдокия или, как её называли в деревне Евдошиха

• Истории из жизни
• Aрина
• 0 Комментарий

Татьяна с утра была занята радостными хлопотами: наконец-то сын Сергей решил приехать к ней в гости вместе со своей семьёй, женой Мариной и сыном, семилетним Алёшей. Женщина торопливо чистила картошку, при этом, то поглядывая на поднимающееся под чистой салфеткой тесто, то на духовку, в которой жарилась уточка. Вдруг Татьяна бросила нож и, вскрикнув, бросилась к …